Райан оставил дверь своей спальни открытой на ночь, и это означало, что Гермиона услышала треск пламени в камине, когда принесли "Ежедневный пророк". Но она не вскочила с кровати, чтобы достать его. Райан все еще спал, и она с удовольствием лежала рядом с ним, прежде чем прочитать статью, которая наверняка разобьет ей сердце.

Она поняла, что что-то не так во время матча, когда Гарри без всякой видимой причины подлетел близко к земле. Ее внимание было разделено между Гарри и Райаном — в основном, на Райана. В конце концов, за ловцами было не очень интересно наблюдать, если только они не делали ложный выпад или не ловили снитч. Но она периодически проверяла, как там Гарри, и пользовалась омниокулярами, которые он купил ей несколько лет назад, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

И большую часть матча он выглядел прекрасно. Она видела, что Гилстрэп неустанно насмехается над ним, но новая уверенность Гарри так и не покинула его. На самом деле, она беспокоилась, что другие зрители, пользующиеся омниокулярами, решат, что Рита Вритер была права насчет его колоссального эго.

Но затем она почувствовала перемену, и когда она заметила Гарри, он необъяснимо наклонил свою метлу вниз. Он хочет приземлиться? она задумалась. И выражение лица, которое она увидела в свой омниокуляр, было самым вызывающим — таким, каким он выглядел в самые отчаянные моменты войны.

Она схватила Энни за руку.

— С Гарри что-то не так, — сказала она, и мгновение спустя он схватил Гилстрэпа и сбил его с метлы мощным ударом. Гермиона не могла расслышать, что он говорил, но она видела его ярость, и заметила потрясенное выражение лица Райана, когда он поднимал Гарри с земли.

— Поттер, вы удаляетесь! Назначается пятиминутный штраф! — объявил судья, его голос был магически усилен, и трибуны взорвались удивленными возгласами.

— Что только что произошло? — спросила Люсинда. — Гарри только что ударил другого ловца?

— Да, — сказала Гермиона, не сводя бинокля с Гарри, когда один из запасных игроков отправил его на трибуны. — Гилстрэп, должно быть, слишком сильно издевался над ним. Я содрогаюсь при мысли о том, что он мог сказать, чтобы так разозлить Гарри. До этого момента он казался нормальным.

— Бедняжка, — сказала Люсинда, — его часами оскорбляли ради забавы.

— Мне это тоже не нравится, но, видимо, в этом суть квиддича.

Их прервала волна болтовни со стороны других зрителей.

— Они обращались с ним как с дерьмом, — сказал кто-то.

— Кто? — раздался другой голос.

— Его родственники-магглы. Обращались с ним, как с домашним эльфом. Заставляли спать в чулане. И кто-то его избивал.

Внезапно Гермиона услышала одни и те же фразы со всех сторон.

— Обращались с ним как с дерьмом. Заставили его спать в шкафу. Неудивительно, что он никогда о них не говорит. Проклятые магглы!

Она оцепенела от шока. Они заставили его спать в шкафу?

— Как долго? — недоверчиво подумала она. Как долго?

— Эти чертовы магглы заставляли его годами спать в шкафу! — выплюнул стоявший рядом зритель. — Кто-то должен преподать им урок.

— Нет, — закричала она. — Пожалуйста, нет! Гарри бы этого не хотел, я уверена в этом.

— Что делает вас экспертом в том, чего хочет Поттер? — прорычал зритель.

— Это Гермиона Грейнджер, — сказали несколько человек вокруг него, и мужчина отступил, но прежде пробормотал что-то, в том числе слово — Грязнокровка.

Другой болельщик, раскрашенный в оранжевый цвет, сказал:

— Он проиграл нам этот чертов матч! У Гилстрэпа есть еще три минуты.

— Нет, — сказал кто-то, чьи бинокли были направлены на "Сороки". — Похоже, он просто пялится. Я думаю, он ошеломлен.

— Блядь, да, он ошеломлен, — сказал другой фанат Пушек. — Поттер выбил из него дух. Не связывайтесь с парнем, который убил Сами-знаете-кого.

Гермиона смотрела на Гарри и видела его ошеломленное выражение лица. Бедный Гарри... это, должно быть, был его самый страшный кошмар — быть разоблаченным подобным образом. Почему он никогда не говорил ей?

— Ты знала, что с ним так жестоко обращались? — спросила Энни, и Гермиона покачала головой.

— Я знала, что они пренебрегали им, и что они не были ласковыми, но я не знала, что они были жестокими. Он никогда не говорил нам. — Почему нет? — в отчаянии думала она.

Насколько она могла судить, никто даже не смотрел матч — все размышляли о Гарри, и люди пытались вспомнить, слышали ли они фамилию его родственников.

— Возможно, это Эванс, — сказал кто-то. — Это была фамилия его матери.

— Это был не Эванс, — отрезала Гермиона. Не дай бог, они нападут на какую-нибудь бедную семью с ребенком по имени Дадли Эванс.

Она все еще наблюдала за Гарри через свои бинокли, и он вдруг начал отчаянно оглядываться по сторонам на стадионе.

— Я здесь, — крикнула она, вставая и размахивая свободной рукой. Она подняла волшебную палочку и выпустила из нее искры, но он ее не заметил.

— Как ты думаешь, он ищет тебя? — спросила Люсинда.

— Да, он почти наверняка боится репрессий. По крайней мере, нам придется установить защиту в доме.

— Райан может управлять защитными чарами, и ты тоже можешь получить амулеты, — сказал Уолтер, показывая Гермионе свои наручные часы. — Люсинда зачаровала мои, но это была непростая работа.

— Я уверена, что "Гринготтс" справится с этим в мгновение ока, — сказала Люсинда. — Единственная причина, по которой я сделала это сама, — это то, что я бережливая и упрямая.

Судья дал свисток, и все болельщики "Пушек" взревели, когда Оуэн вступил в игру.

— Давай, Бэрроумейкер! — крикнул один из болельщиков. — Сделай это для Поттера!

Тридцать секунд спустя матч закончился, и трибуны снова взорвались. Гермиона все еще наблюдала за Гарри и увидела, как он поднялся с решительным выражением лица, которое она узнала. Он поднял палочку, и Сохатый выскочил вперед, вызвав новую волну воплей.

Олень заговорил голосом Гарри, который звучал на удивление неровно.

— Гермиона, помоги мне, я должен защитить их. Мои родственники.

Все уставились на нее, когда она вызвала своего собственного Патронуса, и она отправила осторожное сообщение в ответ.

Повернувшись к Уолтеру, Люсинде и Энни, она сказала:

— Извините, мне нужно пойти и найти его. Пожалуйста, скажите людям, чтобы они оставили его родственников в покое.

— Да, конечно, — сказала Люсинда.

Энни сказала:

— Я провожу вас, — и тут же протолкалась сквозь толпу, крича: — Гермиона Грейнджер, проходите... Уступите дорогу! — В глубине души Гермиона была оскорблена, но она оценила сообразительность Энни.

Вскоре она уже стояла у ворот и, когда Гарри с Райаном подошли к ним, заключила его в объятия. Боже мой, он твердый, как доска, с тревогой подумала она. Он казался совершенно потерянным, поэтому она начала отдавать приказы. Надеюсь, горячий душ его успокоит.

Они поднялись в раздевалку, и Гарри не спеша принял душ, что дало Райану несколько минут, чтобы ввести ее в курс дела.

— Он был похож на пантеру, когда я снял с него ремень безопасности. Я восхищаюсь его выдержкой, ведь он ударил его всего один раз, учитывая, насколько он был зол. Я не уверен, что смог бы бороться с ним, если бы он набросился на меня — слава богу, он не вытащил свою палочку.

— Он не склонен к насилию по натуре, так что, должно быть, его действительно спровоцировали, — сказала Гермиона. — Ты можешь помочь с защитой? Я могу сделать это сама, если потребуется, но у тебя, вероятно, больше опыта в защите маггловских домов, чем у меня. Я всего несколько раз украшала дом своих родителей, да и то с книгой в руках.

— Да, я могу делать это и во сне.

— Я так рада, что ты здесь, — сказала она, обнимая его. — Мне нравится, какой ты уравновешенный... Энни сказала, что ты тверд, как земля, и она права.

— Моя мама, наверное, назвала бы меня огромной глыбой гранита, так что это уже лучше.

Гарри выглядел немного успокоившимся, но все равно казался ужасно маленьким — Гермиона с трудом удержалась, чтобы снова его не обнять. Как только они разработали план, они вдвоем аппарировали в дом, который она видела всего один раз.

Его тетя открыла дверь и неохотно впустила их. Так это и есть тетя Петуния, подумала она. Гарри совсем не был похож на нее, за исключением худощавого телосложения, и, несмотря на свой гнев, Гермиона почувствовала сострадание. Ее сестра была такой хорошенькой и к тому же ведьмой. Неудивительно, что Петуния оказалась такой озлобленной.

Гермиона вернулась на стадион, чтобы забрать Райана, и когда они вернулись, он начал оценивать существующие защитные чары. Обычно ей хотелось бы помочь или хотя бы понаблюдать, но это, вероятно, был ее единственный шанс увидеть Дурслей поближе, и она также хотела защитить Гарри.

Он не стеснялся их, но Гермиона считала, что он более вежлив, чем они того заслуживали. Казалось, он знал, что может уничтожить их даже без палочки, но не хотел этого делать. Ей хотелось закричать: "Ваш племянник, наверное, самый популярный волшебник на свете! Он Дэвид Бекхэм, Уинстон Черчилль и принц Уильям в одном лице!" Но она в основном держала рот на замке, за исключением того случая, когда его багроволицый дядюшка обвинил Гарри в попытке украсть его наручные часы, и тогда она позволила ему это сделать.

После того, как Гарри уехал в Гринготтс, она присоединилась к Райану, якобы для того, чтобы помогать с защитой. Но он был на удивление искусен, и она разрывалась между гордостью за способности своего парня и раздражением из-за того, что он знал больше, чем она.

Гермиона также держалась на расстоянии от Дурслей, несмотря на попытки Дадли разговорить ее. Она не доверяла себе, чтобы не прочитать им нотацию или даже не наслать на них порчу. Неудивительно, что Гарри беспокоится о мстителях... Я испытываю искушение отомстить самой.

Ей стало дурно, когда она ходила по дому, зная, каким несчастным там был Гарри. Это был его Азкабан, подумала она и почувствовала его разочарование из-за того, что Сириус так и не вызволил его оттуда.

Когда Гарри вернулся, она снова залаяла на Дурслей.

— Где чулан?

— Гермиона, нет, — сказал Гарри. — Это не важно.

— Да, это он, — отрезала она. — Покажи мне шкаф.

Бедный Гарри выглядел смущенным, когда вел ее туда, как будто это была его вина. Она заглянула внутрь и была потрясена тем, насколько там было тесно. "Сомневаюсь, что он мог бы стоять здесь на ногах в возрасте старше восьми или девяти лет", — сердито подумала она.

А потом было заявление его тети о его глазах и о том, что Гарри изменился. Он быстрее, чем она, понял, что на Дурслей повлиял крестраж. Бедный Гарри! она подумала еще раз, и ей стало интересно, не пострадали ли его учителя и одноклассники подобным образом. У нее закружилась голова от возможных последствий.

Они вернулись на площадь Гриммо, и Гермиона надеялась, что он, наконец, ослабит бдительность. Но он этого не сделал, и она поняла, что присутствие Райана может стать препятствием. И все же Гарри остался таким же после ухода Райана — он принимал ее помощь только в практических вопросах, например, отправлял заявление в "Пророк". Почему он мне не доверяет? с тревогой подумала она.

Она решила, что он вообще не хочет об этом говорить, что она могла понять — она знала, что Райану потребовались годы, чтобы рассказать о том, что его изнасиловали. Но потом Гарри сказал, что хочет поговорить с Оуэном, и это ранило ее до глубины души. Конечно, это было непреднамеренно, но она чувствовала себя ужасно, особенно после всего, что они с Гарри пережили вместе.

Она пошла в квартиру Райана, чтобы дождаться его, и после того, как он закончил свое заклинание, они провели вечер вместе. Он предложил сходить в кино или ресторан, но Гермиона настояла на том, чтобы остаться дома на случай, если Гарри пришлет Кричера или Сохатого. Но он так и не сделал этого.

В то утро, лежа рядом с Райаном и откладывая чтение статьи Риты Вритер, Гермиона поняла, что никогда еще не чувствовала себя такой разобщенной с Гарри. Он был таким отстраненным в те ужасные месяцы, когда у него был крестраж в медальоне, и она была такой же. Но сейчас все было по-другому, и даже как-то хуже. Даже в те месяцы, когда она занималась хоркруксом, она чувствовала, что он был частью ее, и, вероятно, наоборот, но теперь она чувствовала себя отрезанной. Она знала, что не стоит принимать это близко к сердцу, и не стала этого делать. Но изоляция причиняла боль, и даже теплое присутствие Райана не могло ее компенсировать.

Наконец она поднялась с кровати, и ее движение разбудило Райана.

— Ты уже встаешь? — спросил он.

— Да, недавно вышел "Пророк", и я больше не могу откладывать его чтение.

— Может, нам стоит почитать его вместе? — спросил он, и она кивнула.

Они сели вместе за маленький кухонный стол, и у нее упало сердце, когда она прочитала заголовок::

"Мальчик, над которым издевались: тайная трагедия Гарри Поттера".

Слава богу, здесь не было современных фотографий Дурслей, но Рита Скитер раскопала множество фотографий Гарри из начальной школы, которые еще больше привлекали внимание своей магловской неподвижностью. На одной из фотографий в классе был изображен Дадли, семилетний и уже набравший лишний вес, и Гермиона почти видела, как Гарри съежился.

В статье были приведены выдержки из его школьных оценок. "Гарри — застенчивый и замкнутый ребенок, который очень редко общается со сверстниками. Он хорошо справляется с индивидуальными заданиями, но избегает групповых занятий. Гарри неохотно смотрит в глаза другим, и его одноклассники в основном игнорируют его".

Не один учитель заметил признаки жестокого обращения. "Гарри избегает своего кузена Дадли, когда это возможно, и заметно вздрагивает, когда к нему приближаются Дадли и его приятели. Я пытался держать их порознь в классе, но в другое время защитить его невозможно, и уж тем более дома. Рекомендую обратиться к социальному работнику за консультацией и возможным вмешательством."

И все же ни из этого, ни из подобных рекомендаций ничего не вышло. Гермиона была потрясена, обнаружив, что согласна с интерпретацией Риты Скитер. "Все оценки, назначенные учителями Гарри, были отменены по неизвестным причинам. Хотя в этом может быть виновата неумелая маггловская бюрократия, гораздо более вероятно, что вмешался волшебник, а именно Альбус Дамблдор."

Она продолжила: "Мы можем только догадываться, почему Дамблдор настаивал на том, чтобы подвергать юного Гарри многолетнему пренебрежению и жестокому обращению. Было ли это для того, чтобы предотвратить появление волшебника, чья сила могла бы когда-нибудь сравниться с его собственной? В конце концов, когда Гарри пережил свое первое смертельное проклятие, вся магическая Британия гадала, какой странной и ужасной силой он мог обладать. И нам остается только гадать, насколько могущественнее мог бы стать Гарри, если бы его воспитывали в детстве, а не подавляли."

"Или Дамблдор руководствовался пророчеством о Гарри? Возможно, он считал необходимым, чтобы детство Гарри походило на детство его заклятого врага, Того, Чье имя нельзя называть. Хотя печально известный Темный волшебник воспитывался в маггловском сиротском приюте, а не в жестоких отношениях, возможно, к 1980-м годам сиротские приюты находились под более строгим надзором, и в этом случае Гарри мог бы с большей вероятностью подвергнуться жестокому обращению дома."

123

↓ Содержание ↓