Ратмир быстро шагал по пыльной улице к центру города. Вокруг него, в недоумении, носились простые горожане, молодые и совсем неопытные ополченцы, купцы и бояре, кричащие женщины и плачущие дети. Из окон домов с тревогой в глазах на улицу смотрели только что проснувшиеся и еще ничего не понимающие купчихи. Тревожно звонили церковные колокола.

Ратмир оглянулся и громко приказал поторапливаться своему оруженосцу Гришке, ведущему под уздцы боевого коня в полном облачении. Гришка быстро закивал головой и ускорил шаг. Ему, худощавому пятнадцатилетнему отроку было не так-то легко вести за собой нагруженного сбруей коня, но парень старался изо всех сил.

Подходя ближе к центральной площади, городской люд стал потихоньку успокаиваться и вести себя более сдержанно, вливаясь в плотный человеческий поток, тянущийся к собору Святой Софии. По устоявшейся традиции, именно здесь, у подножья храма князь собирал свою дружину и городское ополчение в случае тревоги.

Ратмир, с помощью локтей и криков, проложил себе путь сквозь толпу простолюдин и, наконец, облегченно вздохнув, встал в строй среди своих собратьев — младших дружинников князя.

У ворот собора стоял Александр Ярославич и, с невозмутимым выражением лица, ждал, когда толпа горожан успокоится и примет хотя бы подобие боевого строя.

Ратмир ехидно улыбнулся, посмотрев на эту массу ни на что не способных, как ему самому казалось, людей, умеющих только выжигать горшки, ковать подковы ну и конечно торговать. В его мыслях была толика истины, ведь Господин Великий Новгород стоял на пересечении многих торговых путей и местные жители умело этим пользовались.

Да и отец Ратмира был также купцом средней руки и, по совместительству, бывалым путешественником, повидавшим, если не весь мир, то уж точно большую его часть. Именно благодаря удачному финансовому благополучию отца, Ратмир, в свое время и был обязан своему вступлению в младшую дружину самого князя. Денег в семье всегда хватало и поэтому Ратмиру не пришлось работать где-нибудь в поле, конюшне или кузнице с раннего детства. Вместо этого мальчик постигал азы ратного труда. С утра и до вечера носился он с другими мальчишками по улицам с деревянным мечом и щитом в руках, принимая участие в воображаемых сражениях, в которых, конечно, всегда выходил победителем.

Став взрослее, Ратмир начал часто пропадать на охоте со старшими товарищами и к тринадцати годам научился очень даже неплохо владеть топором и стрелять из лука. В пятнадцать лет, благодаря влиятельности отца, юношу зачислили в ряды младшей дружины.

Признаться, Ратмир ожидал гораздо большего от вступления в ряды элиты воинства Великого Новгорода и даже расстроился, что в первый же день ему не выдали меч и лихого коня и не отправили в одиночку разгромить какое-нибудь соседнее княжество, ну или, на худой конец, одно из чудских племен. Вместо всего этого Ратмиру пришлось весь день таскать воду, чтобы напоить княжеских лошадей, чесать им гривы и подкладывать свежий овес в кормушки.

В тот же вечер, парень пришел домой до смерти уставшим и хотел поскорее завалиться спать, но на пути его встал отец. Глаза мужчины лукаво блестели при свете лучины.

— Здравствуй, отрок. Как прошел твой первый день в роли воина княжеского?

— Здравствуй, отец. Мой день прошел удачно, но признаться, я думал, что все будет иначе.

Ратмир опустил глаза и уставился на носки своих пыльных сапог.

— Я думал, что меня будут учить сражаться, а не гонять по конюшне, как холопа — пробормотал юноша.

— Знаешь сын... В первую очередь тебя научат безропотно исполнять приказы. Греки называют это "дисциплиной". В бою одной отваги недостаточно. Важно, чтобы каждый воин в строю был частью всей рати и знал, что ему необходимо делать и при каких обстоятельствах, — отец задумчиво посмотрел на горящую лучину.

— Далеко-далеко отсюда, к югу и западу от нас, всеми землями когда-то владели римляне. Были они невысокими и не сильными, как наш народ, но были они мудрыми и опасными воинами. У них каждый боец сражался как целая рать, а целая рать — как один воин. Шли они всегда строем и побеждали. Римляне покорили множество западных племен, в которых жили свирепые и дикие люди. Каждый из них, был на голову выше любого из римских солдат, но не смогла храбрость устоять перед "дисциплиной"...

Ратмир очнулся от нахлынувших воспоминаний от того, что на площади вдруг стало очень тихо. Подняв глаза, он посмотрел на князя. Александр, поднявшись на две ступени выше к воротам собора, остановился и очень громко сказал: "Ну, здорово, новгородцы!"

— До всех вас уже дошли слухи о том, что коварные шведы прибыли нынче утром на берега нашей земли и, прямо сейчас, обдумывают, как бы замучить нас и ограбить.

Ратмир почувствовал, как мелкая дрожь пробежала по всему телу. Дрожь гнева и предвкушения будущей битвы. Александр, между тем, продолжал:

— Братья! Не в силах Бог, а в правде! Вспомним слова псалмопевца: сии в оружии и сии на конех, мы же во имя Господа Бога нашего призовем... Не убоимся множества ратных, яко с нами Бог!

Затем, к Александру подошел архиепископ Спиридон и благословил князя, дружину и собравшихся ополченцев на подвиг ратный. Князь приказал трубить начало похода. Один из советников, бывалый, с покрытой сединой бородой воин, подошел к Александру и спросил, не стоит ли сначала бы попросить поддержки у отца Александра Ярослава, ну или, хотя бы, дождаться, пока не соберется все ополчение и старшая дружина. Князь, отбросив напрочь все сомнения, громко сказал, что у него нет времени дожидаться остальных, и сбежал по ступеням к подножью храма, где уже стоял готовый к бою княжеский конь.

Ратмир обернулся, чтобы найти глазами Гришку и приказать ему подвести поближе коня. Оруженосец стоял недалеко и, встретившись с хозяином взглядом, проворно повел Буцефала в сторону Ратмира.

Такое имя коню придумал отец, когда купил его два года назад у одного суздальского купца. Буцефал был белого цвета, чем значительно выделялся среди других лошадей, выставленных на продажу и, Михаил, отец Ратмира, просто не смог пройти мимо.

— Но почему ты называешь его Бу— це — фал, отец? Какое-то непонятное прозвище, — пожимал плечами Ратмир.

— Отрок, большая честь для нашего коня носить такое имя. Ведь именно так звали боевого скакуна самого Александра Великого Македонского. Я рассказывал тебе об этом муже, когда ты был еще маленьким, сын. То был поистине великий человек.

Тем временем, оседлав лошадей, княжеские дружинники отправились вслед за Александром к северным воротам. За ними, пешим строем шли ополченцы, в кожаных, стеганых или кольчужных рубахах, железных шлемах, с деревянными щитами за спиной.

Вооружение у ополченцев было однообразным и в то же время надежным. Каждый держал в руках копье, орудовать которым, особых навыков было не нужно. На поясе — висел небольшой топор, для сражений в ближнем бою, когда драться копьем будет уже неудобно. Топорами владеть могли все горожане, так как с детства, многие из них, помогали своим отцам рубить лес и заготавливать дрова на зиму.

Вслед за копейщиками шли лучники. Обычно ими становились люди, добывающие себе пропитание охотой. Совершенно незащищенные никакими доспехами, они были бесполезны в ближнем бою, но за счет своего умения убивать зверя из лука, были незаменимы в битвах на расстоянии.

Когда вся рать покинула город и захлопнулись ворота, Ратмир оглянулся, чтобы посмотреть на стены Новгорода, над которыми высились купола собора Святой Софии, прочитал про себя молитву, пришпорил коня и снова погрузился в свои раздумья.

На протяжении двух недель, с начала вступления в дружину, Ратмир занимался только тем, что ухаживал за лошадьми. Это было его основной задачей и мальчик, помня слова отца о дисциплине, старался изо всех сил и никому не показывал своего неудовольствия от занятий "бесполезными" делами.

Но однажды, к Ратмиру в конюшню вошел Колыван. Это был воин небольшого роста, но очень крепкого телосложения. Колывану было около пятидесяти и он уже давно состоял в старшей княжеской дружине. Единственным своим глазом (второй он потерял в одной из бесчисленных стычек, в которых принимал постоянное участие) осмотрел конюшню, про себя отметив идеальный порядок, криво улыбнулся и поманил Ратмира пальцем.

— Ну что, отрок, даже одним своим глазом я вижу, что с конюшней ты научился справляться сносно. Я думаю, что ты и еще несколько юных дружинников теперь достойны начать обучение ратному труду. Пойдем во двор.

С этого дня обязанности Ратмира несколько расширились. Теперь каждое утро и вечер, мальчик, помимо работы в конюшне, должен был учиться обращению с копьем, мечом, топором и луком

Наставником юных дружинников был сам Колыван, который гонял мальчишек до седьмого пота, чем быстро вызвал ненависть к себе некоторых из них. Конечно, старый витязь прекрасно понимал причину недовольных взглядов своих учеников, но с уверенностью полагал, что уж лучше пусть они будут его ненавидеть, но уметь сражаться, чем погибнут в первом же бою.

Как ни странно, но в свои пятнадцать лет это понимал и Ратмир, поэтому мальчик с благодарностью впитывал, как губка, все наставления старого учителя. Колыван, похоже, тоже чувствовал стремление отрока и всем сердцем радовался успехам своего любимого ученика.

Тренировки становились все жестче и сложнее. Мальчишек заставляли драться друг с другом на кулаках в полную силу. Разбитые губы или нос не были поводом для остановки боя. К постоянным синякам и ушибам Ратмир привык уже давно и даже гордился несколькими мелкими шрамами на своем теле. Он считал, что настоящий воин просто обязан носить на себе эти следы "былых сражений".

Шли годы. Ратмир окреп, научился сражаться всеми видами оружия верхом и в пешем строю. Мальчик стал мужчиной.

В конюшне за него уже работали юные отроки, а Ратмир все продолжал оттачивать свое мастерство ведения войны. Отец же, видя успехи сына, был очень горд тем, что его старший отрок служит лично самому князю и постоянно получает похвалы от старших товарищей.

В местной кузнице, по заказу Михаила, изготовили крепкие и надежные пластинчатые доспехи, которые стоили гораздо дороже простой кольчуги и предоставляли своему хозяину большую защиту от стрел, небольших мечей и даже топоров и копий. Чтобы изготовить такую броню, кузнецу необходимо было немало потрудиться. В каждой гладко отшлифованной пластине делалось несколько небольших дырок, через которые, нитками или ремешками эти пластины крепились к кожаной или матерчатой основе. Каждая пластина как бы накладывалась на другую, что создавало лучший эффект защиты воина.

Из поездки по своим торговым делам в Киев отец привез Ратмиру не совсем обычный шлем. Конусообразный, с шишаком на макушке, он предоставлял отличную защиту против ударов по голове. Лезвие вражеского оружия просто соскальзывало при попытке нанести удар, что давало немалый шанс хозяину шлема остаться в живых. Такая форма брони была широко распространена в Южной Руси и среди кочевых племен востока, но была совершенно неизвестна Западной Европе.

Нижнюю часть затылка, а также всю шею спереди и сзади укрывала сетка-бармица. Она изготавливалась из металлических колец, которые шли для создания кольчуги. Необычным элементом в этом шлеме была личина — забрало в виде человеческого лица, с прорезями для глаз и рта, полностью закрывавшая всю переднюю часть головы воина и держащаяся на шарнире, для того чтобы разгоряченный в бою витязь в любую минуту мог поднять личину и вдохнуть глоток свежего воздуха.

Похожий шлем с личиной был только у самого князя Александра и всего нескольких старших дружинников, что конечно вызывало зависть у молодых товарищей Ратмира.

Примерно в это же время молодой витязь, наконец, полностью усвоил понятие "дисциплина".

Одним погожим майским днем Колыван с четырьмя своими учениками, в число которых входил и Ратмир, верхом отправились за стены города в ближайший лес, чтобы поупражняться в стрельбе из лука, а заодно и подстрелить себе птицу или зверя к ужину. Воины подыскали "уютную" поляну, распрягли лошадей, разложили костер, благо сухих веток хватало с избытком, и разбрелись по разным сторонам в поисках добычи. Колыван остался в лагере следить за костром.

Спустя некоторое время, задремавший было уже старый дружинник, почувствовал, что в окружавшем его лесу творится что-то неладное. На расстоянии в полверсты над деревьями вдруг закружили тревожно кричащие птицы. Колыван, вставая с сухого пня, на котором он все это время сидел, забеспокоился.

Шум в лесу мог поднять один из его учеников, небрежно ведущий себя на охоте. Это, кстати, было маловероятно, ведь старый воин немало лет потратил на обучение этих мальчишек и передал им все свои умения, в том числе и как бесшумно передвигаться по лесу. Значит там — чужие и возможно враждебно настроенные люди. Разбойников по лесам и дорогам хватало всегда.

Колыван, засунув за пояс топор и взяв в руки лук, бесшумно скользнул в лесную чащу и направился в то место, над которым кружили встревоженные птицы.

В просвете среди деревьев старый воин сумел разглядеть группу людей, полукругом сидевших на поляне и, размахивая руками, о чем-то громко разговаривавших. Дружинник лег на мягкий мох и стал медленно подползать ближе к поляне, чтобы точно убедиться в своих опасениях. Он не ошибся. На поляне были разбойники: грязные, полураздетые, они ссорились, деля свою добычу.

В центре круга кучей лежали мешки с добром, медвежьи, волчьи и лисьи шкуры, одежда. Все люди были вооружены топорами, рогатинами или дубинами и самодельными палицами. В центр круга вышел здоровенный бородатый мужик. Несмотря на теплый майский день, поверх голого тела на его плечи была наброшена медвежья шкура, связанная на шее шнурком, а в руках был огромный двуручный меч. Такое оружие обычно носили варяги — жители северных стран, с которыми Колывану не раз приходилось сталкиваться в боях.

Здоровяк подошел к куче награбленного, стал брать оттуда по одной вещи за раз и бросать каждому из своих подручных. Дележка началась. Разбойники загалдели с новой силой. Каждому из них казалось, что его подельнику достаются вещи лучше, чем ему, что, конечно, было совершенно несправедливо. Атаман же криками призывал своих побратимов успокоиться, но когда и это не помогло, схватился за рукоять своего огромного меча и пообещал, что отрубит руку любому, кто хоть еще раз посмеет усомниться в справедливости дележа имущества. Разбойники разом притихли и, молча, продолжили следить за ловкими движениями атамана, раздающего наживу, с тревогой поглядывая на все уменьшающуюся кучу награбленного.

Не теряя времени, Колыван сосчитал разбойников. На поляне их оказалось двенадцать, но неизвестно, сколько еще их могут скрываться в лесу поблизости. Витязь принял решение тихо отходить, собрать своих учеников и вернуться в Новгород, чтобы доложить князю о новой банде разбойников, появившейся в окрестностях города.

Но тут, боковым зрением, Колыван заметил какое-то движение среди деревьев справа от поляны и повернул голову в ту сторону. В кустах сидели все его ученики и внимательно следили за действиями разбойников. Старый воин, ощутил, как больно кольнуло сердце, он почувствовал, что сейчас может произойти страшное.

123 ... 343536

↓ Содержание ↓