Ричард Паркер Паук

Пролог

Бывает такое, что жизнь предоставляет тебе возможность погеройствовать и заступиться за девушку, которую пытаются изнасиловать. У натренированного человека все получилось бы легко и непринужденно, а если ты обычный студент без какого-либо опыта в этих делах, то сюрпризы в виде нескольких ножевых ранений тебе обеспечены.

И вот я лежу между домами в каких-то помоях, если судить по тошнотворному запаху, исходящему из недр переулка, и с каждой секундой мне становится все тяжелее дышать. Умереть в куче мусора и дерьма — предел мечтаний такого, как я, и это большее, чего я заслуживаю. Отдать Богу душу в кругу семьи — явно не моя судьба. Адреналин занимает слишком много места в моей жизни, и я всегда знал, что когда-нибудь это выйдет мне боком.

Вдруг, глядя на ночное небо, усыпанное звездами, мне пришло в голову, что на этот раз мой порыв помочь человеку надо было унять. Стоило просто пройти мимо. Сколько раз за день люди проходят мимо тех, кому нужна помощь? Сколько из них потом мучаются угрызениями совести? Сколько из них считает, что главное в этой жизни не выделяться из серой массы? Что главное — выжить, а то, какой будет эта жизнь, — вопрос второстепенный? Но разве это правильно? Нет! Такой подход к жизни я не приму. Не такому учил меня мой отец — отставной военный.

И тут я почувствовал солоноватые капли на своем лице... Неужели пошел дождь?

Собрав последние силы, я открыл глаза. В следующий миг мой взгляд столкнулся с взглядом зеленоглазой блондинки, по щекам которой скатывались ручейки слез. До моего слуха донеслись её тихие ругательства и мольбы не терять сознание. Я чувствовал, как её пальцы неумело затягивают какую-то тряпицу на моих ранах.

Почему-то подумалось, что у неё красивый голос.

'Дурочка, ты ведь меня совсем не знаешь', — хотел сказать я, но из горла вырвался лишь какой-то хрип.

На самой границе слуха возник звук сирен. Очевидно, что девушка всё-таки успела вызвать скорую. Только сумеют ли врачи мне помочь? Думаю, нет. Я, конечно, не специалист в этом деле, но я чувствовал, что подо мной образовалась приличная лужа крови. Я почти физически ощущал, как из меня уходит жизнь. Становилось все холоднее, а ублюдков, которые оставили в дорогой, лично для меня, тушке несколько ножевых ранений, уже и след простыл.

Почему-то мне показалось очень важным успокоить девушку, которая с таким усердием пыталась меня спасти. Сказать ей, что всё будет хорошо, что мне совсем не больно, и скорая обязательно успеет вовремя. Не получилось. Темнота накатила неожиданно быстро, и вновь открыть глаза я просто не сумел.

'Вот и всё, — подумалось мне. — Все-таки жаль, что не удалось поговорить с этой красавицей... Ну что же, посмотрим, куда отправится моя душа!'

Я рассчитывал увидеть всё что угодно в следующий миг: Ад, Рай, может, старушку с косой, но уж точно не самый обычный потолок какой-то комнаты.

Первой моей мыслью было, что всё-таки меня спасли, и я начал ощупывать своё тело на предмет ран от ножевых ранений, но ничего не обнаружил. Однако, ожидаемой радости мне эта мысль не принесла, лишь удивление и страх.

И только теперь я стал замечать странности. Оглядевшись, я увидел не больничную палату, где, по всем законам логики должен был оказаться, а обычную жилую светлую спальню — просторную прямоугольную комнату, большую часть которой занимала кровать. В спальне царил идеальный порядок: одежда была аккуратно уложена на стуле, и каждая вещь занимала положенное ей место. Моя мама назвала бы эту комнату эталоном чистоты и обязательно посоветовала бы брать пример с хозяина этого помещения. Из мебели присутствовал стол, на котором расположился монитор. Фотоаппарат, подвешенный за лямку на стуле, выглядел достаточно новым и, очевидно, находился в хорошем состоянии, словно за ним постоянно ухаживали. Наверное, так и есть. Также в комнате было два окна — одно выходило на улицу, а второе открывало вид на стену соседнего дома, находившегося на расстоянии не более пяти метров от моего.

Судя по темноте, за тем самым окном, была глубокая ночь.

В следующее мгновение я забыл о странностях места, в котором оказался, ибо на меня накатила страшная слабость, которую сопровождала ужасная головная боль. Я, еле встав с кровати, поплелся в другую часть комнаты. Из-под двери пробивалась полоска света. Почему-то я был уверен, что за дверью находится туалет, и оказался прав.

Безошибочно определив, где находится ящик с лекарствами, и щурясь от яркого света, который бил в глаза после темноты спальни, я открыл дверцу ящика и нашарил рукой заветную упаковку таблеток с надписью 'Аспирин'. Высыпав в ладонь горсть таблеток, я не глядя проглотил их и запил водой прямо из-под крана. Постоял пару минут, опустив голову к умывальнику, борясь с тошнотой.

Как только головная боль утихла, я обратил внимание, что в комнате есть зеркало, и решил взглянуть на себя. В следующее мгновение я застыл, как мим, не в силах пошевелиться и отвести взгляда от своего отражения. Потому что лицо, смотрящее на меня из зазеркалья, было вовсе не моим. Всю жизнь я был обладателем черных, а не каштановых волос, да и были они покороче. Глаза мои были угольно черные, но уж точно не карего цвета, которые сейчас смотрели на меня словно с укором. Прямой нос и губы, которые сейчас были сложены в прямую линию и дрожали от напряжения, тоже мне не принадлежали. К тому же, я не помню этих бугров мышц и кубиков пресса, которые гордо выпирали в районе живота. Окончательно меня добила отросшая щетина.

Я начал сжимать и разжимать кулак, пытаясь убедиться, что не сплю. Мое новое тело меня и вправду слушалось. Одна мысль сменяла другую, а на языке вертелась тысяча матерных слов. Чтобы убедиться, что это не сон, я даже попробовал ущипнуть себя, надеясь мгновенно проснуться, но ожидаемого результата это не принесло. Боль ощущалась вполне реально, и медленно до меня начало доходить, что это не глюки... А если и глюки, то очень качественные.

Так, нужно успокоиться и задать себе несколько важных вопросов. Во-первых, как я сюда попал (в прямом смысле этого слова)? И во-вторых, куда я, собственно, попал?!

Стоило этому вопросу возникнуть в моей голове, как боль вновь вернулась. Слабость тоже не отставала, накатив с новой силой, и я не нашёл ничего лучше, чем провалиться в спасительный обморок.

Однако боль настигла меня и здесь. При этом она и не думала утихать, а наоборот — увеличивалась. У меня перед глазами начали мелькать различные картинки из незнакомой мне жизни. Словно я сидел в кинотеатре, но только один и без попкорна.

Глава 1

Не знаю, сколько времени я так пролежал. Однако в какой-то момент глаза мои раскрылись, а сознание вернулось в тело. Головная боль стала чуть меньше, и я еле встал с холодной кафельной плитки, держась за ушибленный затылок.

Еще через секунду до меня дошло, что теперь я ощущаю, что этот затылок действительно мой. И боль — моя. Что это тело — моё. Я увидел шрам на своем запястье и вспомнил, как этот шрам получил. Помнил свой первый неудачный опыт бритья. Помнил свою первую любовь.

А еще я понял, что теперь меня зовут — Ричард Паркер. Воспоминания моей предыдущей жизни, в которой я был не только адреналинщиком, но и большим фанатом комиксов. Они подсказали мне, что данное тело принадлежит не кому иному, как отцу Питера Паркера — знаменитого Человека-Паука.

Правда, о самом Ричарде в комиксах было написано преступно мало. Из всей горы знаний о мире Марвел, которые отложились в моей памяти, я сумел вспомнить только то, что Паркер-старший был гениальным учёным. Он помог в разработке сыворотки для Курта Коннорса и создал тот самый супер-клей, из которого потом его сын сделает свою паутину.

Перебирая воспоминания чужой жизни, я наткнулся на подсказку, как я собственно мог занять это тело. Возможно, что, экспериментируя с составом своего чудо-клея, Ричард вдохнул пары от реагентов, после чего почувствовал себя плохо и решил отдохнуть. Вероятнее всего, вредные вещества, содержащиеся в парах, всё-таки оказали свое воздействие на организм, и сознание Ричарда, которое плавало в темноте, не сумело справиться с заразой. А вот я — сумел. Не знаю, почему.

Однако, всё-таки было непривычно осознавать то, что теперь я нахожусь не просто не в своём теле, а в теле моего, так сказать, кумира. Ричарда Паркера — человека, которым я хоть и восхищался, но даже представить не мог такого развития событий, ведь еще вчера я жил своей самой обычной жизнью, и, казалось, ничего настолько сверхъестественного просто не могло произойти. Но, к сожалению (а, возможно, и к счастью), это произошло, и пока мне оставалось только смириться с ситуацией и получать из этого выгоду. Ведь далеко не каждому фанату Марвел выпадает такая честь, и, думаю, я не должен терять время зря на бессмысленные размышления о смысле жизни, а попросту наслаждаться моментом близости с тем миром, о попадании в который я мог только мечтать.

Выйдя из ванной комнаты, я подошел к окну и, выглянув в него, застал довольно занимательную картину: в окне соседнего дома мелькал соблазнительный силуэт переодевающееся девушки с каштановыми волосами... Засмотревшись на нее, я отвел взгляд, чтобы заняться своими делами, которые у меня скопились. Все таки она давно уже должна была меня заметить, и если это не сделала, то сама хотела, чтобы за ней подглядывали.

Попытавшись восстановить в памяти события прошлого дня, я был удивлён. На этот раз после поножовщины следующим воспоминанием было не пробуждение в этой комнате. После темноты под моими веками, когда я закрыл глаза в том переулке, была Тьма. Именно так. С большой буквы. Сейчас я чётко осознавал, в чём разница между обычной 'темнотой' и Тьмой.

Затем пришло ощущение, что меня эта Тьма поглощает. Это было больно, и мои воспоминания утекали из меня, а вместе с ними утекала и моя суть, то, что делало меня мной. В это мгновение я понял, что если сейчас дам этой Тьме поглотить себя, то потеряюсь, исчезну, растворюсь в безграничном 'Ничто'. Поэтому я стал бороться. Это вызвало сильнейшую боль во всём моём естестве, и с каждой секундой страдания увеличивались. Однако я не собирался сдаваться.

Не возьмусь сказать, сколько длилось это противостояние. Может вечность? Или меньше мгновения? Но для меня оно было столь долгим, словно я заново прожил еще одну жизнь, наполненную лишь болью и страданием. Но в какой-то момент ощутил, что Тьма сдалась и перестала меня поглощать. Я победил.

Дальше долго ничего не происходило. Я просто находился в непроглядной темноте. Неожиданно передо мной появился белый комок света. Я поплыл к нему что есть силы, и он начал впитывать меня в себя. Тогда у меня уже не осталось сил удивляться, так что я перестал сопротивляться этому потоку, так как у меня не было никакого желания оставаться в этом пустом и чуждом пространстве. Но все же страх непонятно чего, ждущего меня за этой гранью, пугал. Однако я решил рискнуть, и мне подумалось, что если я и исчезну там, то это в любом случае лучше, чем быть поглощенным какой-то непонятной Тьмой.

А потом я очнулся здесь. Пожалуй, мне действительно повезло. Я ведь должен был прекратить свое существование, но я живой.

Проснувшись на следующее утро и встав с кровати, я поплелся в ванную приводить себя в порядок. За этим делом я начал разбирать воспоминания, доставшиеся мне от Ричарда:

Во-первых, он уже окончил школу и успел прослужить в армии вместе с таким персонажем, как Курт Коннорс. Сейчас Ричард учится в Empaire State University и уже несколько лет вместе с тем же Коннорсом, который, по совместительству, является его лучшим другом, числится в учениках известного генетика — Майлза Уоррена. Я смог вздохнуть с облегчением так как я не буду учится во второй раз в школе, одного уже хватило с избытком.

Во-вторых, Ричард весьма одарённый студент, у которого очевидный талант в области биоинженерии и биохимии.

Мысленно я вернулся к Курту Коннорсу. Судя по воспоминаниям, их с Ричардом дружба зародилась ещё в начальных классах школы. Как-то Ричарду пришлось защитить бедного и напуганного мальчика от нападок школьного задиры — Томсона и его компании. Который был чем-то похож на Флеша Томсона, неужели его отец? Тогда он не знал, как зовут этого мальчика, и не думал, что они когда-нибудь станут друзьями. Он просто не мог пройти мимо и ввязался в драку.

Я видел такое ещё не раз в прошлой своей жизни. Гении, что выделяются из основной массы, которая слишком ленива, чтобы взяться за учебники и провести над ними лишние несколько часов, всегда будут страдать от нападок таких, как Томсон. А Паркер выделялся.

Человек, который успевает хорошо учиться, работать лаборантом у гения биоинженерии и получать при этом неплохое жалование, не может не выделяться. Задир, вроде Томсона, это напрягает. У них сразу чешутся кулаки. К тому же они уверены, что таким образом смогут в очередной раз продемонстрировать свое превосходство, считая, что 'ботаники' изначально слабее.

Вот только Паркер не был слабее. Ричард грыз гранит науки не благодаря своей усидчивости, а благодаря таланту. Ему не приходилось сидеть за учебниками целый день, чтобы освоить материал, и, благодаря этому, он находил время, чтобы развивать не только свой разум, но и тело.

Конечно, Паркер тоже получал по зубам. И не раз. Но он не сдавался, не бегал от драки и заработал среди местной шпаны частичку уважения. Поэтому, когда Ричард заступился за Коннорса, с Куртом тоже предпочли не связываться. С тех пор два юных гения подружились, тем более что Коннорс тоже увлекался химией и биоинженерией, и у этих двоих нашлось много тем для разговоров. У Курта, наконец, появился человек, которого он действительного мог назвать другом.

— Ричард, ты опаздываешь на занятия! — крикнула, судя по всему, моя мама Рози, чем и вывела меня из раздумий. Надо поспешить, как-то нехорошо получится на первое же занятие опоздать.

Первым делом нужно найти подходящую одежду, в одних труселях идти — посчитают начинающим эксгибиционистом. Переодевшись и став хоть немного похожим на человека, я спустился вниз.

Я сел завтракать, предварительно со всеми поздоровавшись. Со всеми — это с отцом и матерью, а также с моим старшим братом, который сейчас с аппетитом поглощал свежеиспеченную курицу. Пахло это блюдо просто божественно. Вдруг я поймал себя на том, что сижу и улыбаюсь, глядя на мать. Да, я действительно считаю эту женщину своей матерью, так как память и чувства Ричарда передались мне.

Очень приятно видеть в её глазах заботу, когда она смотрит на меня. Судя по памяти Ричарда, Бен иногда захаживает, чтобы проведать своих родителей и младшего брата, хотя уже достаточно давно живет отдельно со своей женой Мей.

Сейчас же брат работает на каком-то предприятии, занимающимся производством различной электронной начинки. Это был тот самый Бен Паркер — знаменитый дядя Человека Паука, который должен трагически погибнуть... А должен ли? Ведь непонятно теперь, как пойдет история, когда теперь тут я, а не настоящий Ричард.

Я уж точно теперь не дам умереть себе в какой-то глупой авиакатастрофе, с которой был связан Норман Озборн. Я оставил себе зарубку — быть настороже с этим типом, ведь, судя по фильмам и комиксам, он пойдет на все ради своей компании. Вопрос сейчас состоит в том — злой ли психопат Норман или все дело в болезни и сыворотке Гоблина?