На пути "Тайфуна" 4

На пути "Тайфуна" — 4

Глава 1

о. Кауаи.

Привалившись спиной к пальме, сержант Тимоти Вэнс флегматично поглощал свой немудреный завтрак. Как Тим и предсказывал две недели назад, все меню сузилось до вареного риса с минимум приправ и символическими крошками мяса. Как не экономили солдаты продукты, но все консервы, которые они прихватили с собой, давно закончились, а полковой склад опустел еще раньше. Там не осталось ни кофе, ни сахара, ни сухого молока, ни яичного порошка или сушеных овощей. Только мешки с рисом и то, что удавалось собрать на окрестных плантациях.

Но могло быть и хуже, а на этом острове, по крайней мере, в окрестностях Ваимеа, был чудесный климат. И не жара, как на Оаху, и, в то же время, не зима со снегом, как в северных штатах. Правда, тут почти каждую ночь капает дождик, но не сильный, а вот на востоке острова, где засели джапы, ливень идет, не переставая, уже вторую неделю.

Первые два дня после высадки рота "Си", как и весь батальон, успешно оборонялась, отбивая все натиски джапов. Правда, подвоз так и не возобновился, и командиры регулярно напоминали рядовым о необходимости беречь патроны, но оставшихся в наличии боеприпасов американцам вполне хватало для обороны, тем более, что "чарли" тоже сидели без снабжения.

Но потом в сражении за остров наступил перелом — джапы смогли оперативно привести конвой транспортов, и положение американцев стало угрожающим. Первые сутки после получения подкрепления японцы вели себя тихо, видимо перегруппировывая силы и получая боеприпасы. Но потом среди ночи на восточной оконечности острова началась адская пальба, гораздо более сильная, чем раньше, а к утру все стихло. Стало ясно, что восточное, самое заселенное, побережье Кауаи полностью захвачено врагами. Вскоре капитан Коди собрал весь комсостав роты и мрачно обрисовал ситуацию:

— Как установила разведка, японские транспорты не только доставили продовольствие и снаряды, но еще привезли часть седьмой пехотной дивизии генерала Които Коичи, базирующейся на Хоккайдо. Видимо, последние успехи русских на германском фронте заставили япошек окончательно отказаться от плана захвата Сибири, и они решили отправить свои резервы на Тихий океан. На Кауаи японцы высадили седьмой артиллерийский полк, двадцать восьмой пехотный полк под командованием Ичики Кийонао, и начинают высаживать свой двадцать седьмой пехотный полк. Противостоять же вторжению должен один наш двадцать седьмой полк неполного состава. Все остальные отряды разбиты и спешно отходят.

Капитан испытующе посмотрел на сержантов и офицеров, слушавших новости с хмурым видом, но без страха и нервозности, и продолжил:

— Дальнейшие действия противника вполне очевидны. Окончательно подавив оборону в тех восточных поселениях, где еще остались очаги сопротивления, его основные силы будут продвигаться вдоль побережья на запад, к Порт Алену, а затем и к Ваимеа. К счастью, обходному маневру препятствует местность в глубине острова, изобилующая каньонами, непроходимыми для лошадей и техники. Однако, учитывая, что вся артиллерия джапов, ранее занятая на востоке, уже освободилась, и недостатка боеприпасов японцы больше не испытывают, нашим в Порт Алене придется туго. Одновременно с ударом главных сил небольшие подразделения джапов с легким вооружением продолжат обходить нас с севера. Их целью будет не столько попытаться сбить наш батальон с занимаемых позиций, сколько просочиться дальше и, скрытно выйдя в тыл, нанести внезапный удар.

Порывшись машинально в кармане в поисках сигарет, Коди чертыхнулся и вполголоса заметил, что сейчас самый подходящий момент, чтобы бросить курить, а затем закончил свою речь бесхитростным воззванием:

— Вся надежда на вас, ребята. Нужно удерживать япошек как можно дольше, и тогда там, на Оаху, успеют хорошенько закрепиться и все-таки дождутся наших авианосцев. Не забывайте, с кем мы воюем! Вы все в курсе, что макаки делают с нашими ранеными, а также помните, сколько мирных жителей осталось в Гонолулу.

Красивые слова и воодушевляющие призывы были не нужны, все и так знали, зачем они здесь. Всегда легче воевать, защищая кого-то, чем просто сражаясь за себя. Если бы речь шла лишь о своей жизни, солдаты непременно начали подумывать об отступлении или даже о сдаче в плен. Но когда за спиной солдата остались целые города, куда ни в коем случае нельзя пускать врагов, он будет стоять насмерть. Пехотинцы и держались. Даже легкораненые не уходили в тыл и оставались на позициях. Конечно, плацдарм, занимаемый американскими войсками, потихоньку съеживался, но войска отступали лишь по приказу. Однако, когда в батальон пришло известие о падении Порт Алена, в душе у солдат что-то надломилось. Хотя наступило Рождество, настроение в роте царило отнюдь не праздничное, и джи ай ходили понурые и равнодушные, словно зомби из знаменитого фильма. Никто не пел песен и не дарил друг другу немудреных подарков. Никогда за всю историю полка в нем не случалось такого грустного Рождества.

Вэнс, как мог, поддерживал бодрость духа в своем взводе. Личный состав был тщательно выбрит, обмундирование заштопано, а в глазах у всех читались не отчаяние, а твердая решимость. Даже такие новички, как рядовой Гарри Симэн, не ныли и держались стойко. За свою недолгую службу Гарри уже привык терпеть лишения и приспособился к суровому казарменному быту, когда до захода солнца не дозволялись никакие развлечения. Конечно, на Кауаи развлечений не было вообще, так что даже наряды на кухне, чистка оружия и уборка палаток, не говоря уже о патрулировании, считались увеселениями. Но Симэн не унывал, и даже подтрунивал сам над собой:

— Н-да, вот я мечтал повидать мир, райские острова, пальмы и красоты природы. И что же? Кауаи самый красивый остров архипелага, а возможно, и во всем мире. Будь я на месте голливудских продюсеров то, как верно подметил Тим, все фильмы снимал бы здесь, особенно приключенческие. Тут встречаются такие внеземные пейзажи, что можно хоть кино про другие планеты снимать, с синекожими аборигенами. В общем, любуйся, сколько влезет. Вот только как любоваться пейзажами, если живот к спине прилип? Тут уже как-то не до красот природы.

— А я мечтал о новых туземках, — сокрушенно вспомнил капрал Билл Фармер.

Тщательно выскребя ложкой металлический контейнер, и убедившись, что ничего съестного там не осталось, Билл вздохнул и решил за неимением пищи телесной перейти к пище для ума:

— Тим, а почему перед войной наша разведка ничего не знала о действительных силах япошек? Конечно, к сражениям мы готовились. И новые корабли строили, и закон о воинской повинности Рузвельт в том году подписал, и вот еще одну дивизию на Гавайях сформировали. Но нам внушали, что Япония слаба, а ее авиация — просто нуль, однако сейчас у нас над головами летают только джапские самолеты, а наших орлов что-то не видно.

Прежде, чем ответить, сержант постарался взвесить свои слова. Это не обычный треп от безделья, и ребята хотят знать правду — имеет ли вообще смысл сопротивляться.

— Да, японская армия хорошо вооружена и натренирована, но у нас в десять раз больше заводов, а потому все победы чарли сугубо временные. Да и побед тех пока маловато. Сами посудите, они высадили на Кауаи целую бригаду морской пехоты, против двух наших рот, но не смогли с ними управиться, а потом один наш полк отбивался от целой дивизии. Нам, конечно, придется отступить с острова, но макаки умоются кровью.

— А ведь вторжения можно было избежать, — заметил начитанный капрал Фрэнк Брэдли. — Десять лет назад нашему президенту предлагали ввести санкции против Японии, но Гувер отказался, испугавшись войны. Но япошки-то знали, что столкновения не избежать. Они даже писали книги о будущей войне. Я читал роман Киосукэ Фукунага, и в нем на полном серьезе утверждалось, что макаки легко возьмут в плен весь американский флот.

— Кстати, о флоте, — крикнул неожиданно подкравшийся посыльный с командного пункта. — Капитан велел предупредить, что напротив Ваимеа появился японский линкор, и явно не для того, чтобы устроить салют в нашу честь.

Про линкор Вэнс не поверил — пехоте любое корыто, начиная от эсминца, покажется линкором, однако приказал всем немедленно спрятаться в укрытии.

До сих пор наступление чарли на позиции батальона не сопровождалось артиллерийским огнем сухопутных батарей и, тем более, авиацией. Но джапы интенсивно использовали огонь корабельной артиллерии, хотя точность ее стрельбы оказалась невысокой и, несмотря на солидный калибр орудий, японские крейсера оборону подавить не смогли.

Но, похоже, на этот раз подошел действительно большой корабль с огромными пушками, да еще взял на прицел именно их роту. Внезапно грохнуло так, что земля дрожала, и даже не было слышно свиста осколков. Воздух вдруг сделался настолько горячим, что дышать стало трудно. Окопы стали осыпаться, и в воздух взметнулась пыль.

Полуоглушенный Тим скорчился на дне траншеи, ожидая полного залпа, но больше столь ужасающих выстрелов не последовало и, переждав пару минут, он отправился поискать следы жуткого обстрела. Сержанту казалось, что тяжелый снаряд лег где-то рядом, но небольшое поле позади окопов осталось целым и нетронутым. Его лишь засыпало сломанными ветками и ворохами листьев. Зато в роще неподалеку появилась широкая просека, заваленная сбитыми пальмами. Осторожно зайдя в пострадавшую рощицу, Тимоти остановился на краю огромной ямы и замер, пораженный. Диаметр воронки был не меньше шести ярдов, а ее глубина достигала четырех. Это значило, что по ним лупили из, как минимум, двенадцатидюймового орудия. Калибр явно не крейсерский, то есть стрелял по ним действительно линкор.

Если линкор вздумает обстрелять их всерьез, то всему батальону конец. Но в этот раз, кажется, пронесло. Япошки пальнули разок для острастки, а затем ушли куда-то на восток. Ну что же, опять повезло, уже в который раз. Надо признать, что первому батальону, в целом, отчаянно везло. Он все время оставался на второстепенном направлении, в то время, как другие подразделения постепенно перемалывались японскими войсками. А в роте "Си", к примеру, потери не превышали четверти личного состава, да и то, в основном, ранеными. Правда, командному составу доставалось больше всего. Выбыл по ранению и лейтенант Пайпер. Его зацепило сразу двумя пулями в бедро, но санитар оперативно перевязал раны, а позже лейтенанта удалось вывезти с острова. Вместо него обязанности командира пришлось временно выполнять взводному сержанту Вэнсу. Провалялся недельку в полковом лазарете и здоровяк Билл Фармер, правда, не с ранением, а с простудой. Но капрал уже вполне оклемался и вернулся в строй, о чем многие успели пожалеть, потому что чертов ирландец постоянно ноет, что ему нечего пить, нечего есть и нечего курить. Можно подумать, что все, кроме него, купаются в роскоши, курят гаванские сигары и каждую ночь снимают новых шлюшек.

Конечно, даже без выпивки и при нехватке провианта полк свою задачу выполнял. Однако, после потери восточного побережья ситуация сильно изменилась. Чарли напирали все сильнее. Япошек становилось все больше, у них появились танки, и пехоте начала активно помогать авиация. Первый батальон двадцать седьмого полка, прикрывавший северный фланг американского плацдарма, без особого труда отбивал все наскоки джапов, но, в конце концов, его все же обошли сзади.

На тропическом острове с его большим количеством осадков, реки и ручьи размыли немало каньонов и оврагов, и по одной из таких глубоких ложбинок японцы смогли прошмыгнуть ночью незамеченными. Но, лучше бы они этого не делали. Еще до рассвета американцы засекли появление непрошенных гостей, и комбат сразу же приказал установить на гребни высот, господствующие над оврагом, станковые пулеметы. С другой стороны ложбинки артиллеристы выкатили на высокую гряду полковые орудия, и японцы оказались в огненном мешке. Пулеметы работали без перерыва, посылая вниз короткие очереди, а после к ним присоединились стрелки, засыпавшие овраг гранатами и палившие без остановки в мельтешившие внизу смутные тени. Хотя японский отряд имел при себе минометы, но без корректировки точность их стрельбы была невысокой, а вскоре джапы и вовсе перестали отвечать огнем.

Утром всех подранков добили. Сначала из винтовок, а после штыками. Приобретшие уже немалый опыт пехотинцы действовали осторожно, чтобы какой-нибудь притаившийся чарли внезапно не напал с саблей или пистолетом. Лишь одному японцу удался такой фокус, однако он нарвался на мускулистого Фармера, который был раза в два тяжелее своего противника. Билл просто двинул японского офицера прикладом, отбросив его на несколько ярдов, и никакое джиу-джитсу и умение фехтовать самураю не помогли. Он упал спиной на камень и задергался, не в силах подняться, пока его милосердно не пристрелили в голову. На этом неудачный рейд японцев и завершился. Однако, батальону все равно приказали оставить позиции, чтобы сократить линию фронта и закрепиться южнее, ближе к берегу.

Передислокация, представлявшая собой, по факту, отступление, Вэнса обеспокоила. Но имелась в этой ситуации и хорошая сторона — солдаты хоть немного отвлеклись от кровавой рутины. Побывав в настоящем бою, а не просто на учениях, все начали думать о смерти. Большинство отчаянно мечтали выжить, кто-то обреченно уверил себя в том, что живым с этого острова уже не выберется, а некоторых солдат волновала перспектива остаться калекой. Но, так или иначе, боялись все, что, в общем-то естественно. Все нормальные люди страшатся смерти, кроме сумасшедших и дураков, конечно, которых медкомиссия не пропустит. А так бойцы хоть на время отвлеклись от печальных мыслей. Им предстояло сворачивать лагерь, собирать пожитки, топать на новое место, и там копать заново стрелковые гнезда и укрытия.

И действительно, тяжелая работа, вкупе с голодным рационом, а кроме риса ротной кухне лишь изредка перепадало от интендантов немного сушеных овощей или яичного порошка, весьма способствовали переключению внимания рядовых с печальной темы на более безобидную. Например, пропесочить интендантскую службу и все начальство в придачу.

Сам же Вэнс не мог нарадоваться своей настойчивости, благодаря которой стал командиром, пусть и младшим. Он всегда перед боем волновался больше за солдат, чем за себя, переживая, правильно ли выбрал позиции, удачно ли выставил охранение, и надежно ли замаскированы окопы. Ну, а в бою сержанту, а тем более комвзвода, и вовсе некогда малодушничать. Ему надо следить за обстановкой, командовать, и подбадривать своих подчиненных.

К вечеру новые огневые позиции были почти готовы, благо подгонять никого не приходилось. У солдат хватало и опыта в оборудовании позиций, и мотивации. Вэнс придирчиво проверил, как капрал Брэдли, которому он поручил машинган, приготовил пулеметное гнездо, и остался доволен. Обзор с небольшой высотки был отличным, а заметить пулемет до начала атаки япошки вряд ли смогли бы. Получив одобрение взводного, Фрэнк установил Браунинг на треногу, молча вставил ленту и захлопнул крышку, приготовившись к стрельбе.