|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Итак, зима миновала, снова наступила весна. Меня, впрочем, это не сильно радовало, поскольку приближались экзамены. С другой стороны, за экзаменами следовали летние каникулы, а следовательно, я могла навестить кое-каких знакомых... И в этот раз я непременно возьму с собой фотоаппарат! Иначе, если я начну рассказывать про Змеев Горынычей, водяных и бабу-ягу, меня сволокут в психушку. А так — документальное подтверждение...
Так вот. Приятели мои в течение зимы то и дело давали о себе знать. Каким образом они это делали, не знаю, но каждый раз получалось эффектно. То мама найдет в почтовом ящике громадный, жутко измятый и грязный конверт, адресованный мне лично, в котором обычно оказывается лист бересты. Я долго гадала, кто это пишет, как курица лапой, пока не додумалась — конечно, Кондрат! То на подоконнике вдруг окажется какое-нибудь подношение типа лукошка с морошкой или клюквой. А то ещё однажды мы долго не могли выйти из квартиры, потому что дверь кто-то подпер кадушкой с медом... Однако сегодняшнее послание... вернее, посланец, превзошло все предыдущие.
В окно, приоткрытое по случаю теплой погоды, деликатно постучались. Я оторвалась от журнала и узрела на подоконнике здоровенную белую ворону.
-Пр-ривет! — каркнула она.
-Привет, — отозвалась я. — Вы ко мне?
-Ты Василиса? — спросила ворона, дождалась моего кивка и сказала: — Тогда к тебе. Письмо пр-ринесла.
-Ой, спасибо! — обрадовалась я, получив в руки довольно тяжелый пакет. — Может, перекусите?
-Благодар-рствую! — каркнула ворона. — Только ты ср-разу читай, мне велено ответ пр-ринести!
-Момент! — сказала я и рванула на кухню.
Пока белая ворона, носившая, как выяснилось, имя Агр-рафена, замаривала червячка, я читала послание. Значилось там вот что: "Челом бьёт тебе, Василиса, приятель твой Кондрат. Прочие присоединяются. Выручай, Василиса! Беда у нас! Никитка к отцу вернулся, тот его простил да и женить задумал..."
-Как женить?! — перепугалась я и снова схватилась за письмо. Оно меня не утешило.
"Никитка-то по первости отбрыкивался, мол, обещался тебя ждать, да, видать, не устоял. Свадебку на июнь назначили, хоть и не принято у нас летом свадьбы играть. Василиса! Всё мы испробовали, на тебя последняя надежда! Ежели ты не поможешь, никто не поможет. Скажи Аграфене, когда тебя встречать. Сама не ходи, пропадешь. Кондрат."
-Боже мой, какой ужас! — сказала я. — Аграфена, клюй быстрее! Да не жадничай, я тебе с собой заверну! Ты вот что, передай Кондрату, чтоб ждал меня...
Я задумалась. Так... скоро у нас майские праздники, то есть сплошные выходные. Скажу родителям, что еду в деревню к той самой двоюродной бабке, вот и все дела. Им не до меня, они решили мне братика подарить, а вышла сестричка, да не одна, а две. Так что моё желание сбежать из дома никого не удивит.
-Пусть ждет меня первого числа, в полдень! — сказала я. — Обязательно приеду!
-Пер-редам! — кивнула Аграфена, икнула, выбралась на балкон и взяла низкий старт. Её заметно кренило набок. — Пр-рощай!
Так... и что же мне делать прикажете? Что-что! Собираться!
Первого мая, ровно в полдень я торчала на платформе пригородной электрички и дожидалась Кондрата. Однако он так и не явился. Я разозлилась и отправилась в лес своим ходом, даже не заходя к бабке.
В лесу было тихо и довольно холодно. Я не без труда отыскала тропинку, по которой как-то забрела в "тридевятое царство" и пошла по ней, то и дело увязая в лужах. Кота-баюна с верным баяном что-то не было слышно. Вообще было настолько тихо, что когда над головой у меня кто-то оглушительно каркнул, я чуть не шлёпнулась в грязь от неожиданности.
-Кондрат! — рявкнула я, обретя равновесие. — От твоего ора меня чуть кондрашка не хватила!
-Будешь знать, как опаздывать, — сказала зловредная птица. — На солнышко глянь, уже третий час, а мы на полдень договорились!
-Так я тебя и ждала в полдень, на платформе! — огрызнулась я. — Сам ведь писал, чтоб одна не ходила!
-Я имел в виду, что ждать буду на этом месте, — буркнул Кондрат. — А не на платформе. Как бы я туда попал, интересно?
-А как Аграфена в город попала? — поддела я.
-То Аграфена, — поучительно сказал Кондрат. — Она белая ворона. А я обычный сказочный ворон. И хватит препираться, полгода не виделись!
-Действительно, — опамятовалась я. — Давай, я тебя обниму?
-Не надо, — отказался Кондрат. — Пойдем-ка потихоньку, а я по дороге расскажу, что у нас за дела творятся...
-Да уж! — сказала я. — Расскажи, что это у вас за безобразие происходит!
-Точно, безобразие, — вздохнул Кондрат. — Слушай, Василиса. Дело было так...
-Не, погоди, — перебила я. — Я Воронко позову, надоело мне по лужам шлепать...
-И то правда, — каркнул Кондрат. — Зови, а то застоялся конь...
Только я произнесла заветные слова, передо мной встал мой вороной, щедро обдав меня брызгами из лужи. Правда, большая часть досталась Кондрату, но и мне немало перепало.
-Долгонько пропадаешь, хозяйка, — недовольно проржал Воронко.
-Не бузи, — велела я, погладила его по бархатному носу и достала из кармана горсть соленых сухариков. — У меня дела, я занятая особа... Сам там по шелковым лугам скачет, на росе медвяной валяется... и мне же ещё и выговаривает!
-Так скучно ж! — вскинулся конь.
-А как же приятель твой, Златогривый? — удивилась я.
-Златогривый... — Воронко повесил голову и заметно помрачнел.
-Та-ак... — сказала я. — Неладно что-то в Датском королевстве... Выкладывай, Кондрат!
-Дело было так... — снова начал Кондрат.
-Ой! — спохватилась я. — А кот-баюн где? Я ему ноты привезла, как обещала...
-Он в марте голос сорвал, теперь только шипеть может, — ответила Кондрат.
-Бедный, — пожалела я кота и напомнила ворону: — Ты давай, рассказывай!
-Если ты так и будешь перебивать, я до завтра ничего не успею рассказать! — обиженно каркнул Кондрат.
-Молчу, — пообещала я.
-Дело было так... — Кондрат выдержал паузу, но, поскольку я ничего не сказала, облегченно продолжил: — Как я писал, вернулся Никитка к отцу. Тот сперва бушевал, да быстро остыл. А потом решил сына женить.
-Это я уже знаю, — перебила я. — Ты давай, не растекайся мыслью по древу!
-Решил он сына женить, — упорно повторил Кондрат. — И невесту нашел. Мы сперва не волновались, у Никитки слово твердое: сказал, что тебя ждать будет, значит дождется. Ан нет! То есть по первости он отказывался, а потом...
Кондрат горестно вздохнул и махнул крылом. Сделал он это в полете, и поэтому едва не врезался в дерево.
-И на ком же его женить хотят? — поинтересовалась я.
-А на Марье Моревне, заморской королевне, — охотно поведал Кондрат. — Что уж и говорить, хороша девка! Не то что... нет, ты за зиму здорово похорошела!
-Я за зиму здорово растолстела! — обиженно буркнула я. — Так что там дальше-то?
-А дальше вот что! То Никитка от королевны прятался, а теперь... — Кондрат опять вздохнул, но крылом махать не стал. — Видно же, что ведьма она, и душа у неё кошкина, а он...
-Целует ручки ей, греет ножки ей... — задумчиво пробормотала я. Нет, надо аккуратнее пользоваться цитатами из прилипчивых эстрадных песен в присутствии здешних обитателей... — И что же вы?..
-А мы что! — разозлился Кондрат. — Я ему говорю, мол, нехорошо, Никита, слово дал, так держи! А он на меня смотрит, как дурак. Я и так, и эдак... А он... он в меня валенком запустил! А на Серого нашего собак спустить велел...
-Ему и Златогривый говорил, — подал голос Воронко. — Один раз даже бунтовать попробовал...
-И что?
-В цепи Златогривого заковали, — угрюмо каркнул Кондрат. — Хлыстом учат.
-Ну, товарищи! Я от вас такого не ожидала! — возмутилась я.
-От нас? — хором воскликнули Кондрат и Воронко.
-От вас, от вас! Какого черта вы столько времени тянули, а? А ещё друзья, называется! Болезнь надо уничтожать в зародыше! — изрекла я. — А у вас тут всё так запущено... Кстати, где волк?
-Собаки его подрали, — ответил Кондрат. — У бабы-яги отлеживается.
-Так, — сказала я. — Тогда едем к ней. Будем военный совет держать!
У бабы-яги, Василисы свет Микулишны, всё было по прежнему. Угрюмый волк, лишившийся половины шкуры, отлеживался под лавкой и, как мне показалось, находился в стойкой конфронтации с бабкиным черным котом.
-Здрасьте! — радостно сказала я. — Не ждали?
-Ахти! — всплеснула руками баба-яга. — Никак Василисушка!
-Она самая, — сказала я. — Так, сперва всем подарки. Воронко свои сухари получил, тебе вот, Кондрат, корм... для воронов не было, я взяла для волнистых попугайчиков... Тебе, Серый, ошейник против блох... А вы, бабуся, получите новую сковородку, на ней без масла жарить можно, и не пригорит! Все нарадовались? Теперь к делу... А дела, как я вижу, швах...
-Точно, — подтвердила баба-яга, любуясь сковородой с тефлоновым покрытием.
-Делать что будем? — спросила я.
-Наверняка Никитку зельем опоили. Выкрадем его да и расколдуем, — предложил волк. — Баба-яга у нас мастер... На последнем шабаше ей грамотку дали, как самой зловредной ведьме в округе...
-Ой, ну смутил совсем, — зарделась бабка и прикрылась сковородой. Я так поняла, что она на ночь положит мой подарок под подушку. — Есть и похуже, и позловредней, меня просто поощрить хотели... Но Никитку я не расколдую!
-Это почему же? — удивилась я.
-А мне по чину не положено добрые дела делать, — резонно заявила она. — Да и, боюсь, не справиться мне с этими чарами... Тут ведь как... Мы, нечисть лесная, привыкли всё по старинке делать, как наши предки веками делали, а Марья эта из молодых да ранних. Поди знай, чего она там в зелье подмешала. Начнешь расколдовывать, да ещё хуже и сделаешь...
-М-да... — протянула я. — Не судьба... Ещё варианты?
-Познакомить Марью с Кощеем, — снова подал голос волк. Ему явно надоело лежать без дела. — Они друг другу понравятся.
-Не пойдет, — отмела предложение баба-яга. — Кощеюшко с прошлого лета с Василисой Премудрой любовь крутит. Уж так они характерами сошлись! Прямо сердце радуется, на их скандалы глядючи!
-Да что ж такое... — расстроилась я. — Может, у этой Премудрой совета спросить?
-Не выйдет, — каркнул Кондрат. — Она Кощея ко всем подряд ревнует, даже вон к бабе-яге, а тебя и на порог не пустит... Впрочем, тебя и сам Кощей на порог не пустит, после того, как ты его с гуслями всё лето мурыжила.
-Беда... — вздохнула я.
-А традиционный метод возвращения друга сердечного тебя не устроит? — хитро поинтересовалась баба-яга.
-Это как? — заинтересовалась я.
-А просто: пойдешь на край света, за тридевять земель, как девять пар железных башмаков износишь, девять посохов железных изотрешь, девять ковриг железных изгложешь, тут и вернется к тебе твой милый!
-Я разве на больную похожа? — прищурилась я. — Додумались тоже, железо глодать... Я что, ржавчина?
-Значит, не пойдет... — пригорюнилась баба-яга.
-Ладно, надо хоть взглянуть на этого придурка заколдованного, — вздохнула я. — Поехали, Кондрат.
-Чего на ночь глядя-то... — пробурчал ворон. — С утра поедем.
-Ладно, — покладисто сказала я. — Если мне дадут пирогов, то я, так и быть, останусь...
Ну, пироги у бабы-яги знатные. Мы объелись, а потом проспали чуть не до полудня. Впрочем, до города ехать было недалеко, часа два, если рысью. Но меня на рыси укачивает, поэтому Воронко пришлось передвигаться попеременно то галопом, то бодрым шагом.
Больших перемен в городе, на мой взгляд, не произошло. Однако царский терем непонятно с какой радости оказался окружен высоченным забором, по-моему, из цельных бревен. Поверху была протянула проволока с нанизанными на неё колокольчиками. При малейшем ветерке они ужасно бренчали. Этакая сигнализация...
-Давай на разведку, Кондрат, — велела я. Ворон взлетел, покружился над царской резиденцией и доложил:
-Они с королевной изволят в саду прогуливаться. Это с другой стороны.
-Ладно, посмотрим, — решила я.
С другой стороны забор был ещё выше. Наверно, чтобы яблоки не воровали.
-Ага... — сказала я. — Подойди-ка, Воронко, к забору поближе. Я тебе на спину встану, а там, если получится, на забор влезу.
-Там же проволока! — каркнул Кондрат. — Колючая!
-Но она же на колышках натянута, — резонно возразила я. — Я за колышек ухвачусь. И потом, у меня перчатки есть!
Ну, в конце концов мне удалось взобраться на забор. Думаю, со стороны это выглядело не слишком эстетично, но мне было как-то наплевать. Тем более, что и посторонних зрителей не наблюдалось.
Итак, стоя на заборе, я быстро углядела в только-только расцветающем саду Никиту с вышеозначенной Марьей Моревной. Надо сказать, она и впрямь была хороша! Волосы иссиня-черные, коса до пояса, в мою ногу толщиной, в неё (в косу, а не в мою ногу!) золотые подвески вплетены. Одежда тоже черная, да в золотом шитье и разнообразных самоцветных каменьях. Сама Марья была девицей рослой и статной, хотя и не очень стройной, щеки она будто свеклой натирала, а ресницы были явно намазаны сажей.
-Никита! — окликнула я, балансируя на заборе. Он заозирался, заметил меня и встал, как вкопанный. Но явно меня не узнал. — Это ж я, Василиса! Ты чего, совсем обнаглел, да? Стоит отлучиться на полгодика, он уже со всякими мадамами под ручку выгуливается! Да ещё имеет наглость не узнавать!..
Тут опомнилась королевна. Насупила соболиные брови, зыркнула на меня черными глазами, что-то буркнула, хлопнула, топнула, дунула, плюнула... и я почувствовала, что резко уменьшаюсь в размерах.
-Мамочки... — простонала я, шлёпнувшись на спину Воронка. — Во что ж она меня превратила?
-В сороку, — удивленно сказал Кондрат. — А ничего, симпатично... И трещишь ты точно, как сороки.
-Боже, какой ужас!!! — заорала я. — А ну, быстро к бабе-яге! Я не желаю птицей быть!..
Баба-яга долго охала и ахала, потом выгнала всех из избы, посадила меня на стол и принялась жечь всякие вонючие травки.
-Интересные чары! — сказала она наконец. — Она тебя в сороку вместе с одеждой превратила! У меня вот никогда такое не получалось! Надо все же передовой опыт перенимать.
Потом она что-то невнятно пробормотала, топнула, хлопнула, плюнула, дунула...
-Уф... — с облегчением выдохнула я, ощупывая свои руки-ноги. — Спасибо!
-Ну, до конца-то я тебя не расколдовала, — призналась баба-яга.
-Что ещё? — простонала я, снова приходя в ужас и сползая со стола.
-Да не волнуйся, тебе пригодится, — обнадежила баба-яга. — Сможешь птицей оборачиваться, когда сама пожелаешь!
-Клёво! — воскликнула я. — А можно не сорокой, а орлом? Или хотя бы ястребом?
-Василиса! — нахмурилась баба-яга.
-Да молчу я, молчу... — обиделась я. — Просто сорока — птица несерьёзная, а орел кого хочешь заклюет...
-А ты кого хочешь заговоришь до смерти, — фыркнул Воронко, просовывая нос в окно.
-Все против меня! — вздохнула я. — Ладно. Что дальше-то делать будем?
-Вот что, Василиса, — сказала баба-яга по некотором раздумье. — Пошлю-ка я тебя к своей сестрице двоюродной. Она меня на сто лет старше, авось присоветует что.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
