|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Итак, зима миновала, снова наступила весна. Меня, впрочем, это не сильно радовало, поскольку приближались экзамены. С другой стороны, за экзаменами следовали летние каникулы, а следовательно, я могла навестить кое-каких знакомых... И в этот раз я непременно возьму с собой фотоаппарат! Иначе, если я начну рассказывать про Змеев Горынычей, водяных и бабу-ягу, меня сволокут в психушку. А так — документальное подтверждение...
Так вот. Приятели мои в течение зимы то и дело давали о себе знать. Каким образом они это делали, не знаю, но каждый раз получалось эффектно. То мама найдет в почтовом ящике громадный, жутко измятый и грязный конверт, адресованный мне лично, в котором обычно оказывается лист бересты. Я долго гадала, кто это пишет, как курица лапой, пока не додумалась — конечно, Кондрат! То на подоконнике вдруг окажется какое-нибудь подношение типа лукошка с морошкой или клюквой. А то ещё однажды мы долго не могли выйти из квартиры, потому что дверь кто-то подпер кадушкой с медом... Однако сегодняшнее послание... вернее, посланец, превзошло все предыдущие.
В окно, приоткрытое по случаю теплой погоды, деликатно постучались. Я оторвалась от журнала и узрела на подоконнике здоровенную белую ворону.
-Пр-ривет! — каркнула она.
-Привет, — отозвалась я. — Вы ко мне?
-Ты Василиса? — спросила ворона, дождалась моего кивка и сказала: — Тогда к тебе. Письмо пр-ринесла.
-Ой, спасибо! — обрадовалась я, получив в руки довольно тяжелый пакет. — Может, перекусите?
-Благодар-рствую! — каркнула ворона. — Только ты ср-разу читай, мне велено ответ пр-ринести!
-Момент! — сказала я и рванула на кухню.
Пока белая ворона, носившая, как выяснилось, имя Агр-рафена, замаривала червячка, я читала послание. Значилось там вот что: "Челом бьёт тебе, Василиса, приятель твой Кондрат. Прочие присоединяются. Выручай, Василиса! Беда у нас! Никитка к отцу вернулся, тот его простил да и женить задумал..."
-Как женить?! — перепугалась я и снова схватилась за письмо. Оно меня не утешило.
"Никитка-то по первости отбрыкивался, мол, обещался тебя ждать, да, видать, не устоял. Свадебку на июнь назначили, хоть и не принято у нас летом свадьбы играть. Василиса! Всё мы испробовали, на тебя последняя надежда! Ежели ты не поможешь, никто не поможет. Скажи Аграфене, когда тебя встречать. Сама не ходи, пропадешь. Кондрат."
-Боже мой, какой ужас! — сказала я. — Аграфена, клюй быстрее! Да не жадничай, я тебе с собой заверну! Ты вот что, передай Кондрату, чтоб ждал меня...
Я задумалась. Так... скоро у нас майские праздники, то есть сплошные выходные. Скажу родителям, что еду в деревню к той самой двоюродной бабке, вот и все дела. Им не до меня, они решили мне братика подарить, а вышла сестричка, да не одна, а две. Так что моё желание сбежать из дома никого не удивит.
-Пусть ждет меня первого числа, в полдень! — сказала я. — Обязательно приеду!
-Пер-редам! — кивнула Аграфена, икнула, выбралась на балкон и взяла низкий старт. Её заметно кренило набок. — Пр-рощай!
Так... и что же мне делать прикажете? Что-что! Собираться!
Первого мая, ровно в полдень я торчала на платформе пригородной электрички и дожидалась Кондрата. Однако он так и не явился. Я разозлилась и отправилась в лес своим ходом, даже не заходя к бабке.
В лесу было тихо и довольно холодно. Я не без труда отыскала тропинку, по которой как-то забрела в "тридевятое царство" и пошла по ней, то и дело увязая в лужах. Кота-баюна с верным баяном что-то не было слышно. Вообще было настолько тихо, что когда над головой у меня кто-то оглушительно каркнул, я чуть не шлёпнулась в грязь от неожиданности.
-Кондрат! — рявкнула я, обретя равновесие. — От твоего ора меня чуть кондрашка не хватила!
-Будешь знать, как опаздывать, — сказала зловредная птица. — На солнышко глянь, уже третий час, а мы на полдень договорились!
-Так я тебя и ждала в полдень, на платформе! — огрызнулась я. — Сам ведь писал, чтоб одна не ходила!
-Я имел в виду, что ждать буду на этом месте, — буркнул Кондрат. — А не на платформе. Как бы я туда попал, интересно?
-А как Аграфена в город попала? — поддела я.
-То Аграфена, — поучительно сказал Кондрат. — Она белая ворона. А я обычный сказочный ворон. И хватит препираться, полгода не виделись!
-Действительно, — опамятовалась я. — Давай, я тебя обниму?
-Не надо, — отказался Кондрат. — Пойдем-ка потихоньку, а я по дороге расскажу, что у нас за дела творятся...
-Да уж! — сказала я. — Расскажи, что это у вас за безобразие происходит!
-Точно, безобразие, — вздохнул Кондрат. — Слушай, Василиса. Дело было так...
-Не, погоди, — перебила я. — Я Воронко позову, надоело мне по лужам шлепать...
-И то правда, — каркнул Кондрат. — Зови, а то застоялся конь...
Только я произнесла заветные слова, передо мной встал мой вороной, щедро обдав меня брызгами из лужи. Правда, большая часть досталась Кондрату, но и мне немало перепало.
-Долгонько пропадаешь, хозяйка, — недовольно проржал Воронко.
-Не бузи, — велела я, погладила его по бархатному носу и достала из кармана горсть соленых сухариков. — У меня дела, я занятая особа... Сам там по шелковым лугам скачет, на росе медвяной валяется... и мне же ещё и выговаривает!
-Так скучно ж! — вскинулся конь.
-А как же приятель твой, Златогривый? — удивилась я.
-Златогривый... — Воронко повесил голову и заметно помрачнел.
-Та-ак... — сказала я. — Неладно что-то в Датском королевстве... Выкладывай, Кондрат!
-Дело было так... — снова начал Кондрат.
-Ой! — спохватилась я. — А кот-баюн где? Я ему ноты привезла, как обещала...
-Он в марте голос сорвал, теперь только шипеть может, — ответила Кондрат.
-Бедный, — пожалела я кота и напомнила ворону: — Ты давай, рассказывай!
-Если ты так и будешь перебивать, я до завтра ничего не успею рассказать! — обиженно каркнул Кондрат.
-Молчу, — пообещала я.
-Дело было так... — Кондрат выдержал паузу, но, поскольку я ничего не сказала, облегченно продолжил: — Как я писал, вернулся Никитка к отцу. Тот сперва бушевал, да быстро остыл. А потом решил сына женить.
-Это я уже знаю, — перебила я. — Ты давай, не растекайся мыслью по древу!
-Решил он сына женить, — упорно повторил Кондрат. — И невесту нашел. Мы сперва не волновались, у Никитки слово твердое: сказал, что тебя ждать будет, значит дождется. Ан нет! То есть по первости он отказывался, а потом...
Кондрат горестно вздохнул и махнул крылом. Сделал он это в полете, и поэтому едва не врезался в дерево.
-И на ком же его женить хотят? — поинтересовалась я.
-А на Марье Моревне, заморской королевне, — охотно поведал Кондрат. — Что уж и говорить, хороша девка! Не то что... нет, ты за зиму здорово похорошела!
-Я за зиму здорово растолстела! — обиженно буркнула я. — Так что там дальше-то?
-А дальше вот что! То Никитка от королевны прятался, а теперь... — Кондрат опять вздохнул, но крылом махать не стал. — Видно же, что ведьма она, и душа у неё кошкина, а он...
-Целует ручки ей, греет ножки ей... — задумчиво пробормотала я. Нет, надо аккуратнее пользоваться цитатами из прилипчивых эстрадных песен в присутствии здешних обитателей... — И что же вы?..
-А мы что! — разозлился Кондрат. — Я ему говорю, мол, нехорошо, Никита, слово дал, так держи! А он на меня смотрит, как дурак. Я и так, и эдак... А он... он в меня валенком запустил! А на Серого нашего собак спустить велел...
-Ему и Златогривый говорил, — подал голос Воронко. — Один раз даже бунтовать попробовал...
-И что?
-В цепи Златогривого заковали, — угрюмо каркнул Кондрат. — Хлыстом учат.
-Ну, товарищи! Я от вас такого не ожидала! — возмутилась я.
-От нас? — хором воскликнули Кондрат и Воронко.
-От вас, от вас! Какого черта вы столько времени тянули, а? А ещё друзья, называется! Болезнь надо уничтожать в зародыше! — изрекла я. — А у вас тут всё так запущено... Кстати, где волк?
-Собаки его подрали, — ответил Кондрат. — У бабы-яги отлеживается.
-Так, — сказала я. — Тогда едем к ней. Будем военный совет держать!
У бабы-яги, Василисы свет Микулишны, всё было по прежнему. Угрюмый волк, лишившийся половины шкуры, отлеживался под лавкой и, как мне показалось, находился в стойкой конфронтации с бабкиным черным котом.
-Здрасьте! — радостно сказала я. — Не ждали?
-Ахти! — всплеснула руками баба-яга. — Никак Василисушка!
-Она самая, — сказала я. — Так, сперва всем подарки. Воронко свои сухари получил, тебе вот, Кондрат, корм... для воронов не было, я взяла для волнистых попугайчиков... Тебе, Серый, ошейник против блох... А вы, бабуся, получите новую сковородку, на ней без масла жарить можно, и не пригорит! Все нарадовались? Теперь к делу... А дела, как я вижу, швах...
-Точно, — подтвердила баба-яга, любуясь сковородой с тефлоновым покрытием.
-Делать что будем? — спросила я.
-Наверняка Никитку зельем опоили. Выкрадем его да и расколдуем, — предложил волк. — Баба-яга у нас мастер... На последнем шабаше ей грамотку дали, как самой зловредной ведьме в округе...
-Ой, ну смутил совсем, — зарделась бабка и прикрылась сковородой. Я так поняла, что она на ночь положит мой подарок под подушку. — Есть и похуже, и позловредней, меня просто поощрить хотели... Но Никитку я не расколдую!
-Это почему же? — удивилась я.
-А мне по чину не положено добрые дела делать, — резонно заявила она. — Да и, боюсь, не справиться мне с этими чарами... Тут ведь как... Мы, нечисть лесная, привыкли всё по старинке делать, как наши предки веками делали, а Марья эта из молодых да ранних. Поди знай, чего она там в зелье подмешала. Начнешь расколдовывать, да ещё хуже и сделаешь...
-М-да... — протянула я. — Не судьба... Ещё варианты?
-Познакомить Марью с Кощеем, — снова подал голос волк. Ему явно надоело лежать без дела. — Они друг другу понравятся.
-Не пойдет, — отмела предложение баба-яга. — Кощеюшко с прошлого лета с Василисой Премудрой любовь крутит. Уж так они характерами сошлись! Прямо сердце радуется, на их скандалы глядючи!
-Да что ж такое... — расстроилась я. — Может, у этой Премудрой совета спросить?
-Не выйдет, — каркнул Кондрат. — Она Кощея ко всем подряд ревнует, даже вон к бабе-яге, а тебя и на порог не пустит... Впрочем, тебя и сам Кощей на порог не пустит, после того, как ты его с гуслями всё лето мурыжила.
-Беда... — вздохнула я.
-А традиционный метод возвращения друга сердечного тебя не устроит? — хитро поинтересовалась баба-яга.
-Это как? — заинтересовалась я.
-А просто: пойдешь на край света, за тридевять земель, как девять пар железных башмаков износишь, девять посохов железных изотрешь, девять ковриг железных изгложешь, тут и вернется к тебе твой милый!
-Я разве на больную похожа? — прищурилась я. — Додумались тоже, железо глодать... Я что, ржавчина?
-Значит, не пойдет... — пригорюнилась баба-яга.
-Ладно, надо хоть взглянуть на этого придурка заколдованного, — вздохнула я. — Поехали, Кондрат.
-Чего на ночь глядя-то... — пробурчал ворон. — С утра поедем.
-Ладно, — покладисто сказала я. — Если мне дадут пирогов, то я, так и быть, останусь...
Ну, пироги у бабы-яги знатные. Мы объелись, а потом проспали чуть не до полудня. Впрочем, до города ехать было недалеко, часа два, если рысью. Но меня на рыси укачивает, поэтому Воронко пришлось передвигаться попеременно то галопом, то бодрым шагом.
Больших перемен в городе, на мой взгляд, не произошло. Однако царский терем непонятно с какой радости оказался окружен высоченным забором, по-моему, из цельных бревен. Поверху была протянула проволока с нанизанными на неё колокольчиками. При малейшем ветерке они ужасно бренчали. Этакая сигнализация...
-Давай на разведку, Кондрат, — велела я. Ворон взлетел, покружился над царской резиденцией и доложил:
-Они с королевной изволят в саду прогуливаться. Это с другой стороны.
-Ладно, посмотрим, — решила я.
С другой стороны забор был ещё выше. Наверно, чтобы яблоки не воровали.
-Ага... — сказала я. — Подойди-ка, Воронко, к забору поближе. Я тебе на спину встану, а там, если получится, на забор влезу.
-Там же проволока! — каркнул Кондрат. — Колючая!
-Но она же на колышках натянута, — резонно возразила я. — Я за колышек ухвачусь. И потом, у меня перчатки есть!
Ну, в конце концов мне удалось взобраться на забор. Думаю, со стороны это выглядело не слишком эстетично, но мне было как-то наплевать. Тем более, что и посторонних зрителей не наблюдалось.
Итак, стоя на заборе, я быстро углядела в только-только расцветающем саду Никиту с вышеозначенной Марьей Моревной. Надо сказать, она и впрямь была хороша! Волосы иссиня-черные, коса до пояса, в мою ногу толщиной, в неё (в косу, а не в мою ногу!) золотые подвески вплетены. Одежда тоже черная, да в золотом шитье и разнообразных самоцветных каменьях. Сама Марья была девицей рослой и статной, хотя и не очень стройной, щеки она будто свеклой натирала, а ресницы были явно намазаны сажей.
-Никита! — окликнула я, балансируя на заборе. Он заозирался, заметил меня и встал, как вкопанный. Но явно меня не узнал. — Это ж я, Василиса! Ты чего, совсем обнаглел, да? Стоит отлучиться на полгодика, он уже со всякими мадамами под ручку выгуливается! Да ещё имеет наглость не узнавать!..
Тут опомнилась королевна. Насупила соболиные брови, зыркнула на меня черными глазами, что-то буркнула, хлопнула, топнула, дунула, плюнула... и я почувствовала, что резко уменьшаюсь в размерах.
-Мамочки... — простонала я, шлёпнувшись на спину Воронка. — Во что ж она меня превратила?
-В сороку, — удивленно сказал Кондрат. — А ничего, симпатично... И трещишь ты точно, как сороки.
-Боже, какой ужас!!! — заорала я. — А ну, быстро к бабе-яге! Я не желаю птицей быть!..
Баба-яга долго охала и ахала, потом выгнала всех из избы, посадила меня на стол и принялась жечь всякие вонючие травки.
-Интересные чары! — сказала она наконец. — Она тебя в сороку вместе с одеждой превратила! У меня вот никогда такое не получалось! Надо все же передовой опыт перенимать.
Потом она что-то невнятно пробормотала, топнула, хлопнула, плюнула, дунула...
-Уф... — с облегчением выдохнула я, ощупывая свои руки-ноги. — Спасибо!
-Ну, до конца-то я тебя не расколдовала, — призналась баба-яга.
-Что ещё? — простонала я, снова приходя в ужас и сползая со стола.
-Да не волнуйся, тебе пригодится, — обнадежила баба-яга. — Сможешь птицей оборачиваться, когда сама пожелаешь!
-Клёво! — воскликнула я. — А можно не сорокой, а орлом? Или хотя бы ястребом?
-Василиса! — нахмурилась баба-яга.
-Да молчу я, молчу... — обиделась я. — Просто сорока — птица несерьёзная, а орел кого хочешь заклюет...
-А ты кого хочешь заговоришь до смерти, — фыркнул Воронко, просовывая нос в окно.
-Все против меня! — вздохнула я. — Ладно. Что дальше-то делать будем?
-Вот что, Василиса, — сказала баба-яга по некотором раздумье. — Пошлю-ка я тебя к своей сестрице двоюродной. Она меня на сто лет старше, авось присоветует что.
-Ага, — уныло сказала я. Похоже, мне всё же не избежать традиционного пути сказочных героев. Придется посетить всех родственниц бабы-яги. Надеюсь, никакое огненное море мне пересекать не придется и диких кобылиц пасти тоже. А то любят эти отрицательные персонажи всякие жуткие задания героям давать! Ну там, мешок зерна разобрать... положим, гречку от риса я ещё отличу, но проса, например, я в жизни не видывала.
Итак, отправились мы в путь далекий. Долго ли, коротко мы ехали, да только заехали в такие дебри, что и не знали, как выбраться. Кондрат летал на разведку, но обнаружил, что вокруг только лес и никаких признаков человеческого жилья. Жуть махровая... Однако вдалеке маячило что-то похожее на горы. Туда мы и направились.
Честно говоря, я надеялась найти в горах пещерку и заночевать по-человечески. Хоть скатерка-самобранка исправно снабжала едой, ночевки под открытым небом у меня уже в печенках сидели.
Однако до гор мы так и не доехали. Но лучше я расскажу обо всем по порядку...
*
Стоял погожий денек, довольно теплый. Воронко плелся нога за ногу и бурчал, что он приличный богатырский конь, а не трепетная лань какая-нибудь, чтобы по чащобе таскаться. Я зевала и отбивалась от комаров. Кондрат опять куда-то улетел, а волк вроде бы решил поохотиться.
Неожиданно запахло дымом. Я обрадовалась — раз дыма без огня не бывает, значит впереди селение, на худой конец охотничья стоянка... или лесной пожар. Так или иначе, но я направила Воронко в ту сторону, откуда тянуло дымком. Пришлось пробираться по жутким колючим зарослям, что моему коню вовсе не понравилось. Но возмущался он недолго...
Неожиданно высоченные кусты впереди затрещали, зашуршали... и прямо передо мной появилась жутчайшая крокодилья морда. Потом вторая. И ещё одна. И ещё... и ещё...
Не знаю, кто из нас громче орал: я или мой конь. А когда из кустов показалась вся туша страшилища, мы дружно дара речи лишились. Это был Змей Горыныч! Размером с башенный кран, если не больше, и аж с пятнадцатью головами. И эти головы довольно профессионально, не мешая друг другу, принялись меня окружать!
-Ходу, Воронко! — прорезался у меня наконец голос. Конь не заставил себя долго упрашивать, круто развернулся на месте и рванул в обратную сторону.
Сзади всё ещё что-то трещало. Обернувшись, я с некоторым замиранием сердца обнаружила, что чудище за нами гонится! Правда, оно не пыталось взлететь, хотя крыльями хлопало, — наверно, было тяжеловато. Но по кустам оно неслось с резвостью, наводящей на нехорошие мысли...
Ещё раз взглянув назад, я узрела приоткрытые пасти и едва не свалилась с коня — Горыныч явно намеревался нас зажарить!
Тут на моем пути оказалась низко нависшая ветка... и я всё-таки свалилась с коня. Хорошо, в кусты, а не на землю. Надо отдать должное Воронко, он не удрал, а храбро приготовился меня защищать.
Горыныч тем временем нас настиг, но есть не стал. Он плюхнулся на собственный хвост, развесил крылья и, тяжело отдуваясь, сказал:
-Совсем старый стал. Никого догнать не могу...
-А зачем тогда вы за нами гнались? — осмелилась я подать голос.
-Так ты сумку обронила, — удивленно ответил Горыныч. — Отдать хотел. Зачем же убегать было? Да ещё так быстро...
-Вообще-то вы страшный, — мрачно сказала я, выбираясь из кустов и потирая лоб. — Вы не знали?
-Правда? — приосанился Горыныч. — Значит, есть ещё порох в пороховницах... Ох!
-Что это с вами? — забеспокоилась я.
-Болею я, — тяжко вздохнул Змей. — Спина вот болит, лапы ломит...
-Хвост не отваливается? — деловито спросила я.
-Бывает... — Змей снова вздохнул. — Особливо по осени либо в дождь...
-Это у вас радикулит, — авторитетно сказала я. — Наверно, на холодной земле спали? Или на сквозняке?
-В пещере, — сознался Змей. — Там и правда дует... Что ж теперь делать?
Что делать с радикулитом, я толком не знала, но вовремя вспомнила народное средство:
-В муравейник задом сядьте, или в улей пчелиный. Их яд, говорят, хорошо от радикулита помогает... — Тут я присмотрелась к мощной броне на филейной части Змея и покачала головой: — Нет, это не поможет...
-Так я и знал, — горестно повесил головы Горыныч. — Старость не радость... Ходить и то трудно, а уж летать... куда мне...
-Ну что вы сразу раскисаете? — возмутилась я. — Может, у вас и не радикулит вовсе, а остеохондроз! Отложение солей в суставах! Во-первых, у вас голов много, а это огромная нагрузка на позвоночник. И потом, у вас, наверно, диета неправильная. Сознайтесь, богатырями питаетесь?
-Было дело... — потупился Змей. — По молодости...
-Ужас, — искренне сказала я. — Разве можно так гробить свой организм? Вы что, не знаете, какой образ жизни ведут эти богатыри? Сплошные пьянки-гулянки, и от этого в богатырях масса вредных веществ!
-Что же мне есть? — удивился Горыныч.
-Попробуйте овощную диету, — посоветовала я. — А если уж невтерпеж, то питайтесь нормальной лесной дичью, но только не богатырями! Иначе погибнете во цвете лет!
-А со спиной что делать? — немного оживился Змей.
-Зарядку, уважаемый! — весело сказала я. Змей оказался вовсе не страшным, мне его даже жалко было. И потом, очень забавно было смотреть, как говорит одна голова, а остальные внимательно слушают и делают соответствующее выражение физиономии. — Я вам сейчас покажу основной комплекс упражнений... Кстати, а почему вы только одной головой говорите?
-Я сегодня главная, — сказала голова. — У нас строгая очередность, иначе никак...
-Отлично! — обрадовалась я. — Вот пусть главная голова и будет ответственной за зарядку. Учтите, заниматься надо каждый день, а то толку не выйдет. Ну, повторяйте за мной!
Я честно показал Горынычу все упражнения, какие вспомнила, особенно упирая на укрепление позвоночника и шеи (вернее, шей). Горыныч заметно воспрянул духом.
-А с хвостом что делать? — озабоченно спросил он меня.
-Э-э-э... — протянула я. Какую бы ему зарядку для хвоста прописать? — Ну, понимаете, у меня хвоста нет... Сами придумайте! Помашите им, покрутите, в колечки позавивайте... Можно ещё тяжести хвостом поднимать, очень укрепляет! Только не увлекайтесь, начинайте с небольших нагрузок, а то хуже сделаете...
Горыныч ещё пару минут, пыхтя, разминал хвост, потом замер и прислушался к своим ощущениям.
-И впрямь вроде лучше стало, — с сомнением сказал он.
-Заодно и вес лишний сбросите, — добавила я. — Тогда и летать легче будет. Вон у вас крылья какие, чего ноги зря бить?
-И то верно, — согласился Змей, глядя на меня с заметным уважением.
-Кстати, мы же не познакомились! — спохватилась я. — Я Василиса.
-Василисе Микулишне, бабе-яге, не родственница? — осведомился Змей.
-Дальняя, — приврала я, но всё же решила особенно не наглеть. — Очень дальняя... седьмая вода на киселе...
-А я Змей Горыныч, — представился Змей. — Когда-то меня звали Великим и Ужасным, а теперь и не помнит про меня никто...
Он снова пригорюнился...
-Кстати, а что вы в лесу делаете? — поинтересовалась я.
Горыныч вздохнул так, что с меня сдуло кепку, а в лесу повалилось несколько деревьев.
-Выгнали меня из моей пещеры, — сказал он печально. — И добро бы там сокровища были, а то так, ради забавы...
-Кто выгнал-то? — спросила я.
-Богатырь какой-то, — ответил Змей. — Не нашенский, одет иначе и говорит непонятно...
-Слушайте, Горыныч, ну это просто глупо с вашей стороны! — заявила я. — Вы, Великий и Ужасный, и вдруг какого-то импортного богатыря испугались! Стыдно должно быть!
-Так наши-то богатыри простые! — возопил Змей. — Кольчуга как кольчуга, топор как топор! А этот — ну просто черепаха какая-то, прости Господи! И потом...
-Что? — заинтересовалась я.
-Понимаешь, Василиса, — удрученно сказал Змей. — Не с руки мне с богатырями сражаться.
-Чего так?
-А-а, — с досадой махнул лапой Змей. — Был я когда-то простым Горынычем. С одной головой...
-Поняла! — радостно воскликнула я. — Вы как Лернейская Гидра — одну голову срубишь, две новые вырастают!
-Вот-вот, — грустно сказал Змей. — Ну, двенадцать голов ещё куда ни шло, есть у меня и такие родственники. Но четырнадцать — это уж ни в какие ворота не лезет!
-Это точно, — хихикнула я. — В ворота не пролезете... Погодите, но у вас же пятнадцать голов!
-Да... действительно, — огорчился Змей, оглядывая заднюю левую голову. Та глупо таращила глаза и ухмылялась. — Значит, успел он мечом махануть... Ну вот, опять новенькая. Учи её всему, воспитывай... Чтоб этому богатырю пусто было!
-Интересно живете, — хихикнула я. — Пошли, посмотрим на вашего обидчика бронированного...
Идти было недалеко. Пещера у Горыныча оказалась знатная, двухэтажная, с замечательным видом на лесную поляну.
-Ждите тут, — велела я.
-Василис, не совалась бы ты, — предостерег Воронко.
-Погуляй пока, — предложила я. — Я быстро. А вы, Горыныч, моего коня не трожьте, пожалуйста. Мне на нем ещё черт-те куда ехать...
И я вошла в пещеру. Там было тихо и пыльно. На втором этаже, куда вел просторный коридор, кто-то бродил, чем-то звеня и фальшиво напевая "Где же ты, моя Сулико..."
-Здрасьте, — сказала я в широкую спину, закрытую явно стальными латами. И откуда такой тип в этих краях взялся?
-Ти кто?! — с грохотом подпрыгнул рыцарь и повернулся. Говорил он с заметным кавказским акцентом, а из-под поднятого забрала шлема торчал такой острохарактерный нос и такие воинственные усы, что у меня дар речи пропал! Добро бы ещё витязь в тигровой шкуре, но этот-то экземпляр откуда выполз? И почему в латах?!
-Я Василиса, — строго сказала я. — А вы могли бы вообще-то первым представиться, вы же мужчина.
-Я — инкогнито! — гордо сказал сын гор. У него, правда, получилось "ынкогныто", поэтому я не сразу поняла, что конкретно он имеет в виду.
-И какого шайтана ты бедного Горыныча из пещеры выгнал? — ласково спросила я, решив что этого типа можно называть и на "ты".
-Какого такого Горыныча? Нэ знаю ныкаких Горынычей! — возмутился витязь в доспехах.
-Ладно, — покладисто сказала я. — А чего тебе тут надо?
-Тут гдэ-то мой нэвэста прячут! — заявил он. — Украли и прячут! Нэвэста хочу! Гдэ мой нэвэста?
-Здесь её точно нет, — сказала я, стараясь артикулировать как можно четче и помогая себе жестами. — Понимаешь? Нэт тут твой нэвэста!
-Послюшай, дорогая! — вспылил горец, грозно шевеля усами. — Тэбэ самому что тут надо?
-Послушай, дорогой! — разозлилась я. — А, да что с тобой говорить...
Я выскочила из пещеры и сказала Горынычу:
-Смело идите туда и сделайте вот что...
Горыныч вздохнул и поплелся в пещеру. Через пару минут оттуда с визгом вылетел воинственный джигит в заметно раскалившихся доспехах и сиганул в ближайшую лужу. Пошел пар.
-Вот и все дела, — удовлетворенно сказала я. — Интересно бы знать, где он такие латы откопал...
Увы, это так и осталось загадкой — наш противник испарился, как будто его и не было вовсе.
-Благодарствуем, Василиса, — сказал Горыныч всеми головами сразу. — Славно повеселились... А то скука тут смертная...
-Ой! — сказала я. — Вы что, развлечения себе придумать не можете? С таким-то опытом? Вот, например... Вы петь умеете?
-Как петь? — опешил Горыныч.
-Хором! — ответила я. — Ну-ка, живенько построились в несколько рядов!
Я подождала, пока Горыныч разберется в своих головах и шеях, и скомандовала:
-Запе-вай!
-Что запевать-то? — нервно спросила главная голова.
-Русскую народную, — ответила я. — Неужто слабо, а? На несколько голосов, да без музыкального сопровождения...
Горыныч прокашлялся и завел "Ой, то не вечер, то не вечер..."
-Хорошо, — одобрила я. — Вполне на уровне! Продолжайте в том же духе. О, кстати, у меня тут несколько песенников с собой, я коту-баюну обещала, да он голос сорвал. Вы как, ноты разбираете?
-Обижаешь, — возмутился Змей, принимая у меня книжки. Головы толкались, всем было интересно. Думаю, репертуар Горыныча значительно обогатится за счет современной мне эстрады...
-Да, кстати об эстраде! — вспомнила я. — Горыныч, перед тем, как петь, можно напустить дыма, очень романтично получается...
-Так? — спросил он.
-Да... — прохрипела я, откашлявшись. — Но лучше, наверно, пара... У вас дым очень едкий, видимо, кислотность повышенная...
-Извини, — гулко вздохнул Змей.
-Ладно, ничего страшного, — сказала я. — А если петь будете вечером, устраивайте фейерверк. Скажем, десять голов поют, а остальные искры рассыпают. Очень красиво на фоне ночного неба. Только лес не спалите...
-Я осторожненько, — пообещал Змей.
-Концертировать начнете, местные крестьяне вам наверняка и провиант приносить будут, — сказала я. — В качестве платы за выступление... Ну всё, мне пора. До свидания.
-Бывай, Василиса, — ответил Змей Горыныч и прочувствованно добавил: — Выручила ты меня. Держи вот колечко на память. Ежели в беду попадешь, я узнаю. Быстро прибыть не обещаюсь, но уж когда явлюсь...
-Спасибо, — сказала я, крутя на пальце колечко. Очень симпатичное, с изумрудиком размером с орех.
Когда нас нагнали Кондрат и Серый, ворон озадаченно спросил:
-Воронко, ты что какой-то пришибленный? Что у вас стряслось? Ни на минуту нельзя оставить, как дети малые...
-Не поверишь... — подавленно сказал конь.
-Что случилось-то?
-Она, — Воронко мотнул в мою сторону мордой, — она со Змеем Горынычем подружилась. С пятнадцатиглавым. Зарядку его делать научила и песни хором петь...
-Ка-арк! — Кондрат врезался в крону дерева и надолго там застрял.
Волк повалился на весеннюю травку и долго смеялся, болтая в воздухе лапами. И почему я всегда всех шокирую? Ну подумаешь, познакомилась с Горынычем... Ерунда, право слово!
*
Долго мы ехали, коротко ли, но в результате выбрались на довольно приличную дорогу. Будь моя воля, я бы спокойненько по этой самой дороге и поехала, но Кондрат, обозрев с высоты окрестности, заявил, что видел в лесу избушку на курьих ножках. Следовательно, там живет родственница нашей бабы-яги, к которой нам, собственно, и нужно попасть. Пришлось снова углубиться в лес.
Надо сказать, резиденция у здешней бабы-яги была не в пример шикарнее, чем у Василисы Микулишны. Во всяком случае, коллекция черепов на ограде радовала гораздо большим разнообразием. Тут были и человеческие черепа, и черепа каких-то жутких монстров. Мне на глаза попалась одна черепушка аж с тремя глазницами. От инопланетянина осталась, что ли?
Филин над воротами, которого я было приняла за чучело, внезапно жутко заухал, захлопал крыльями и завращал светящимися глазами. Тоже мне, сигнализация...
-Хтой-то там? — недовольно проскрипел из избы старческий голос. — Фу! Русским духом пахнет!
-Здрасьте! — бодро сказала я. — Я Василиса, меня к вам ваша сеструха двоюродная прислала, Василиса Микулишна!
-Правда, что ль? — подозрительно спросили из избы. Больше звуков не последовало, и я приняла молчание за приглашение.
Я вошла в избушку. Н-да... данная баба-яга себя уборкой явно не утруждала, не то что моя тезка. В горнице было грязно, по углам висела паутина, на давно не топленной печи тоскливо мяукал неизбежный черный кот, а хозяйки видно не было.
-Эй, вы где? — спросила я, озираясь.
-Туточки я, — сказали откуда-то снизу и закашлялись. Оказалось, баба-яга лежит на чем-то, подозрительно напоминающем раскладушку, почти с головой укрывшись лоскутным одеялом.
-Что это с вами? — удивилась я. — Заболели?
Баба-яга демонстративно отвернулась к стенке.
-У неё депрессия, — пояснил с печи черный кот. — Завалилась в койку на прошлой неделе, жрать не готовит, не убирается... Уйду я от неё!
-Я т-те уйду! — пригрозила старуха и, противореча сама себе, добавила: — Изыдите все...
-Вы, конечно, извините за беспокойство, — сказала я. — Я надеялась, что вы мне что-нибудь дельное посоветуете, но раз тут всё так плохо, я, пожалуй, пойду...
-Куда ты пойдешь на ночь глядя, — уныло сказал черный кот, спрыгивая с печи. Он оказался ростом мне по колено, а пушистый хвост у кота был толщиной с полено. — Съедят... Кстати, позвольте отрекомендоваться — Василий.
-Василиса, — хихикнула я. — А кто меня съест?
-Да разные тут шляются... — неопределенно махнул лапой кот. — Ты присаживайся, не стесняйся.
Я осторожно опустилась на колченогую табуретку.
-А... что это с ней? — шепотом поинтересовалась я, кивая на бабу-ягу. — По какому поводу депрессия?
-Домовой от неё ушел, Кузьма, — так же вполголоса отозвался кот, косясь на хозяйку. — Полвека вместе прожили, а тут потянуло его в город, в новый дом хочу, говорит. Надоело, мол, в этой халупе... Знамо дело: седина в бороду — бес в ребро!
-Какой ужас! — всплеснула я руками. — И стоит из-за этого так убиваться?
-Он хороший был... — глухо сказала баба-яга.
-Раз ушел, значит, не умел вас оценить! — уверенно заявила я. — Ну как так можно! У вас просто великолепные места, воздух прекрасный, природа, а его в город понесло, в пыль и грязь! Вы не волнуйтесь, вернется... хотя я бы на вашем месте его и на порог не пустила!
-Ты что несешь? — прошипел кот, но меня и впрямь понесло.
-А что? — вскочила я. — Представьте, возвращается он, мол, вот он я, нагулялся, любите меня... а фигушки! Тут и без него прекрасно справляются! Печь натоплена, всё чистотой сверкает, пирогами пахнет, гостей полный дом!
Баба-яга от удивления даже повернулась ко мне.
-И не очень-то его тут ждали! — продолжала я. — Вы что думаете, для такой женщины, как вы, кавалера достойного не найдется? Ха! Да их пруд пруди! Нет, если вам нужен именно ваш, пожалуйста... Но я бы ему отомстила! Пускай помучается. А то виданное ли дело: бросить женщину одну с таким хозяйством... Вы вот что... лучшее средство от депрессии — трудотерапия. Так что вставайте да приберитесь тут, а я пока печь растоплю...
Словом, через пару часов избушка сверкала, на столе стояли пироги, пыхтел самовар, а сама хозяйка, изрядно повеселевшая после стопочки брусничной наливки, жаловалась мне на судьбу-злодейку...
-Все мужики одинаковые, — печально сказала я. — Вот представьте только...
И я изложила бабе-яге историю с Никитой.
-Я, собственно, надеялась, что вы мне что-нибудь посоветуете, — добавила я в конце рассказа.
-Да... — нахмурилась баба-яга. — Твоя беда похуже моей будет... не знаю, что и сказать... Ясно одно — сильным зельем его опоили... Как говоришь, невесту-то кличут?
-Марья Моревна, — охотно сообщила я. — Заморская королевна.
-О-хо-хо... — вздохнула старуха. — Ох и не повезло ж тебе, Василиса... Эта Марья Моревна — дочка великого чародея, и вся его сила колдовская ей одной перешла... Он ей и книгу свою колдовскую завещал. Сам-то он мужик неплохой был, с понятиями, а вот Марья, похоже, не в него удалась, а в мамашу, в царицу Шамаханскую...
-Ну а как с ней справиться-то? — поторопила я.
-Сперва бы узнать, что ей от Никиты нужно, — почесала длинный нос баба-яга. — Чегой-то не верится мне, что она в него влюбилась. А расчет... На кой он ей? Королевство с гулькин нос, казна небогатая, сокровищами вроде яблок молодильных Никиткин папаша не владеет...
-Что-то тут не так, — согласилась я, и мы дружно задумались.
-Послушайте, — вдруг осенило меня. — А ведь Никита когда-то ездил жар-птицу добывать! Может, он кроме птички ещё чего-нибудь прихватил? Так, сувенирчик на память, а сам и не подозревает, что это какая-нибудь жутко ценная штуковина!
-Голова! — с уважением посмотрела на меня баба-яга. — А ну-ка, Василий, притащи зеркальце и блюдечко!
-Сей момент, — мяукнул кот и через пару минут приволок зеркальце в серебряной оправе. Потом на столе появилось блюдечко с голубой каемочкой, а на нем — румяное яблоко.
-Сперва с зеркальцем попробуем, — пояснила старуха и вкрадчиво завела: — Свет мой зеркальце, скажи, да всю правду доложи, я ль...
Не успела она закончить, как зеркальце залилось диким хохотом.
-Ты, ты, ага! — заявило оно. — Ты на себя посмотри сперва как следует, потом вопросы идиотские задавай!
-Вот мерзкая стекляшка! — покачала головой баба-яга и швырнула зеркальце на кровать. — Разладилось совсем... Ладно, попробуем с блюдечком!
Однако и с блюдечком ничего путёвого не вышло. Оно демонстрировало всё, что угодно, но только не то, что было нам нужно. И вдобавок наотрез отказывалось заглянуть в прошлое.
-Беда... — вздохнула старуха, откусила от наливного яблочка добрую половину и пригорюнилась. — Ну что ж, Василиса, придется тебе к царю Афрону отправиться. Разузнай, не пропало ли у него чего окромя жар-птицы, тогда и думать будем...
-Блин! — вырвалось у меня. — А где он живет, царь этот?
-Далеко, — обрадовала бабка. — Да не боись, не заблудишься. Я тебе волшебный клубочек дам, он проводит...
Всю ночь мне снились кошмары. То, значит, за мной Марья Моревна верхом на помеле гоняется, то Змей Горыныч поёт "Мурку" голосом Аллы Пугачевой (причем хором), то Кощей подкрадывается ко мне с волшебными гуслями и хочет заставить плясать вприсядку... Проснулась я в холодном поту, зато с хорошей идеей в голове. Правда, поразмыслив, от идеи пришлось отказаться. А жаль... с помощью волшебных гуслей можно было бы попробовать отвадить противную королевну... Да только Кощей мне в жизни этот музыкальный инструмент в руки не даст...
Итак, утром я снова отправилась в путь. Клубочек, вернее, здоровенный моток серой шерсти резво катился впереди и указывал вполне сносную дорогу. Но, разумеется, спокойно ездить по дорогам в этих краях невозможно.
-Стой! — рявкнули из кустов. Воронко от неожиданности остановился, в кустах довольно захрюкали, и на дорогу выбрались два оборванных субъекта. На одном была изрядно засаленная медвежья шкура, подпоясанная корабельным канатом, на втором — подобие кафтана, состоящее из одних, как мне показалось, заплаток. В руках данные индивидуумы держали по дубине.
-Чего вам? — поинтересовалась я. Могла и не спрашивать, и так ясно, что ничего хорошего...
-Кошелек или жизнь! — прохрипел тот, что в медвежьей шкуре. — Гони монету!
-Монеты нету! — удачно срифмовала я.
-Пургу не гони, — рыкнул второй. — Как это нету?
-Ничего я не гоню! — обиделась я. — Нету и всё!
-Чего делать будем? — спросил Медвежья шкура у приятеля. — А, Триш?
Тот пожал плечами.
-Убью и сам всё заберу, — неуверенно пообещал он мне.
-Не верю! — сказала я. — Извините, не верю! Где?
-Что? — не поняли разбойники.
-Где зверское выражение физиономий?! — спросила я. — Где звериный оскал и грозное сверкание налитых кровью глаз? Где утробное рычание голодного тигра и игра бицепсов? Извините, но с вашей внешностью на большой дороге делать нечего! Вас же засмеют!
Горе-разбойнички переглянулись и честно попытались сделать зверские физиономии. Потом уставились на меня. Тот, что в кафтане, неуверенно зарычал и попробовал сверкнуть глазами.
-Вот так! — одобрила я. — Уже значительно лучше, только побольше уверенности! Продолжайте в том же духе и вам гарантирован успех и всемирное признание. Уверяю, не пройдет и месяца, как ваши портреты будут висеть на каждом углу!
Бандиты опять переглянулись и обрадованно заухмылялись. Потом вскинули дубины на плечи и скрылись в кустах. Наверно, репетировать пошли...
-Никакой благодарности, — вздохнула я и отправилась дальше. Признаться, мне везет, что в здешних местах народ не избалован цивилизацией. Попробовала бы я так поговорить с каким-нибудь бандитом в родном подъезде! А эти... смех один, а не разбойники...
-Эй, эй!!! — раздалось сзади.
-Что такое? — удивилась я и обернулась. За мной во весь дух поспешал тот разбойник, что в заплатанном кафтане. Кажется, его звали Тришкой.
-Погоди... — просипел он, пытаясь отдышаться. — Ты это... дальше по дороге не езди!
-Почему? — удивилась я.
-Там это... ну... — разбойник махнул рукой, — людоед живет... жрет всех без разбору...
-Спасибо, — несколько растерянно поблагодарила я. — Учту. Всего доброго...
Разбойник исчез в кустах, а я двинулась дальше. Нет, нравятся мне эти места! С одной стороны, конечно, даром никто ничего делать не станет, но это ведь и в моих краях точно так же, зато здесь все считают себя обязанными платить услугой за услугу...
-Ну что? — спросила я у своих приятелей. — Как быть-то? Может, объедем людоеда сторонкой, от греха, а?
-Это бы можно, — тряхнул гривой конь.
-Определенно, надо объезд искать, — согласился волк. — Не люблю я этих людоедов! Здоровые, а глупые — страсть! Тебе, Василиса, его не переубедить, хоть ты и сильна болтать...
-Спасибо... — буркнула я.
-Умные вы мои! — каркнул Кондрат. — Объезд искать! А клубочек? Клубочек-то катится, и как вы намерены заставить его свернуть? Или вы окончательно заблудиться хотите?
-Да-а... — протянула я. И вдруг меня осенило. — Слушайте! Я же среди вас единственный человек! Давайте так: вы идите за клубочком, а я стороной обойду... ну, вон волк меня проводит!
-Мысль хорошая, — кивнул Кондрат, — да только ты, Василиса, одного не учла — клубочек-то тебе даден, ты и должна за ним идти. А перед нами он не покатится!
-Да, действительно, — расстроилась я. — Слушай, Кондрат! А если... а если я в сороку превращусь? Это ж буду я, но не человек, правильно? Клубочек покатится, а людоед нас не тронет!
-Ну, рискнуть можно, — согласился Кондрат. — Валяй, превращайся.
-А как?
В самом деле, баба-яга сказала, что превратиться я могу, но вот каким образом...
-Да просто, — пожал плечами ворон. — Надо о мать сыру землю удариться...
-В лужу, что ли, упасть? — не поняла я.
-Это фигуральное выражение, — недовольно каркнул Кондрат. — Кончай болтать, давай, превращайся!
С третьего раза у меня получилось.
-Клёво! — прострекотала я, кружась над дорогой. — Так, Воронко, ты пока свободен, Серый — кустами пойдешь, а ты, Кондрат — лети впереди чуть повыше меня. если что — предупредишь!
Честно говоря, мне мало верилось в успех этого предприятия. Но, видимо, людоед оказался действительно глупым, поскольку даже не обратил внимания на катящийся по дороге моток шерсти и летящую за ним на бреющем сороку. Людоед выглядел ужасно неухоженным и несчастным. Он сидел в засаде на обочине и то дело высовывался поглядеть, не едет ли кто. Но, видимо, все были хорошо осведомлены о наличии на дороге людоеда, поскольку буквально в ста метрах перед его засадой через лес была протоптана вполне удобная тропинка, огибающая опасное место. Я даже пожалела людоеда. Вымрет ведь, как тупиковая ветвь эволюции, по причине отсутствия необходимого минимума мозгов...
Отойдя, вернее, отлетев подальше, я снова стала человеком. И следующие несколько километров мы ехали без приключений.
Заночевать решили у симпатичного озерка. Я развела костер, расстелила скатерть-самобранку, верой и правдой служащую мне уже второй сезон, и плотно поужинала. Потом решила лечь спать. Вот только спать мне не давали какие-то подозрительные звуки, доносящиеся с озера. Сперва это был просто гулкий плеск, как будто в озере поселился здоровенный кит и теперь вовсю там забавлялся. Потом к плеску добавился чей-то смех и визг.
-Потише нельзя?! — рявкнула я, приподнявшись на локте. — Спать людям не даете!
Визг и хохот на мгновение утихли, потом возобновились с новой силой. Это уже была откровенная наглость. Я не выдержала, встала и пошла на берег. Вроде бы там никого не было... Я подошла поближе к воде.
-Какой хорошенький!.. — вдруг донеслось из камышей. Потом там захихикали. — Иди к нам!
-Эй, вы кто? — довольно глупо спросила я. — И где вы?
-Мы здесь! — отозвались совсем с другой стороны.
-Глубинной бомбы на вас нет, — сообщила я и повернулась, чтобы идти обратно. Попробую уснуть. Сплю же я дома, в городе, под несмолкающий визг автосигнализации во дворе и пьяный хохот и топот из-за стены! А то ещё наши соседи справа любят часа в три ночи стиральную машину включать. А сосед снизу в любой день недели ровно в семь утра начинает зевать так, что его слышно даже в подъезде... А соседи сверху обожают по ночам слушать музыку, причем на такой громкости, что у меня в комнате дребезжат стекла в книжных полках, а саму меня из-за вибрации стен подбрасывает на диване в такт музыке!
-Куда же ты? — огорчились в камышах. — Не уходи! Побудь с нами! С нами весело!
-Ага, я вижу, — согласилась я, не оглядываясь. — Прямо клуб веселых и находчивых...
-Останься, — ласково пропели слева.
-Останься! — приказали справа. Похоже, меня окружали.
-Вы, собственно, кто? — спросила я, оборачиваясь. — Русалки, что ли?
-Догадался! — захихикали вокруг, и я мгновенно оказалась в кольце довольно мокрых девчонок. Хвостов у них, понятное дело, не было, а были вполне приличные ножки. Длинные волосы у всех распущены, переплетены водорослями и украшены венками из кувшинок. И одеты все, как одна, в длинные белые рубахи без рукавов. Тоже мокрые, так что внушительные русалочьи прелести превосходно видны.
Будь на моем месте какой-нибудь местный богатырь, он бы дуба дал при виде этих русалок. А что? Эпоха тут царит более чем целомудренная, сарафаны до пят, воротничок под горлышко... Но я-то прибыла из других мест, ко всему привычных... и какие-то там полуголые русалки меня вовсе не шокируют!
-Отстаньте, дамочки, — сказала я. — Я спать хочу, а вы визжите, как резаные!
-Ой, а он сердитый! — захихикала одна русалка. Так, ясно, меня опять приняли за парня. — Иди к нам, странный юноша! У нас хорошо... мы тебе скучать не дадим!
-Уважаемые русалки, — сказала я со вздохом. — Вы немножечко ошиблись. Я не странный юноша, я нормальная девушка. Так что...
-Ой, — смешались они и начали переглядываться.
Одна из них, видимо, главная — на ней был самый пышный венок, а на шее висел булыжник на веревке, — быстренько сориентировалась и снова завела:
-Милая подруга, пойдем с нами! Покинь жестокую землю! У нас на дне тихо, спокойно, мы научим тебя водить хороводы лунными ночами... ты не будешь скучать, когда станешь нашей сестрой!
-Да не хочу я на дно! — возмутилась я. Вот привязались! — Я вот как нажалуюсь Морскому Царю, будете знать!
-Ой... — Русалки попятились и снова начали переглядываться.
-Батюшка-водяной нас отругает... — сообразила одна. — Накажет...
-А ты правда его знаешь? — робко спросила другая.
-Знаю, — кивнула я. — Я ему как-то одну вещицу помогла отыскать, так что...
Русалки стали совсем несчастными. Следовало срочно поднять им настроение.
-Слушайте, — сказала я. — Как вы одеты?
-А что? — испугались они хором. — Что-то не так?
-Вот именно! — воскликнула я. — Ну посмотрите на себя! Что это за балахоны? Вы на утопленниц похожи!
-А мы и есть утопленницы... — попробовала возникнуть старшая, но меня уже несло.
-Ну и что? Вы должны выглядеть завлекательно! А так? Ну что это такое: волосы колтунами, все в водорослях, какие-то рубахи дурацкие, да ещё и тиной от вас пахнет! Да при виде такого чуда любой сбежит!
-Что же делать? — деловито осведомилась симпатичная блондинка.
-Во-первых, расчесаться, — скомандовала я. — Веночки можете оставить, а всю эту тину — в болото, где ей и место. Потом — одежда! Такое уже сто лет не носят!
-А что носят? — заинтересовались русалки.
-Момент! — сказала я и пошла за своей сумкой. Я, видите ли, из дому прихватила пару модных журналов, а то баба-яга не верила, что у нас женщины одеваются именно так, как я описываю. Бабе-яге я журналы отдать забыла, а теперь вот пригодились... Я выбрала один, в котором были представлены всякие купальники и прочие симпатичные штучки. — Вот!
-А-ах! — прокатился над поляной дружный вздох. Русалки столпились вокруг меня.
-Можете оставить себе, — великодушно разрешила я. Журнал глянцевый, сразу в воде не размокнет. Пускай порадуются, тем более, что номер позапрошлогодний...
Русалки даже не отреагировали на мой уход. И до утра я наслаждалась полнейшей тишиной. А утром, проснувшись, обнаружила у себя на шее шикарное ожерелье из речного жемчуга и каких-то неизвестных самоцветов. Нет, мне определенно нравится нести в эти края свет цивилизации!!!
Ехали мы ещё несколько дней. Никаких особых происшествий не было, если не считать драки Серого волка с каким-то местным оборотнем, из коей наш друг вышел полным победителем.
Вскоре клубочек уперся в какой-то забор, покружился на месте и довольно эффектно самоуничтожился.
-Фу! — сказала я, откашлявшись от едкого дыма. — Похоже, мы на месте!
-Похоже, — согласился Кондрат. — Ничего заборчик, а?
-Да уж... — протянула я, разглядывая сие ограждение.
Размерами забор тянул на Великую Китайскую стену. Не знаю, как насчет длины, но вот высота и прочность — один к одному. Какое счастье, что мне не нужно больше карабкаться по всевозможным стенам, сдирая ногти и локти, корябаться о колючую проволоку и в конечном итоге падать с этих самых стен! Жизнь здорово упростилась с тех пор, как Марья Моревна превратила меня в сороку!
-Я полетела на дело, — сказала я. — Кондрат, ты со мной. А вы тут ждите.
Перелетев через стену, мы с Кондратом оказались в обалденно красивом яблоневом саду. Яблони были просто гигантские, баобабы, а не яблони! При этом одни деревья были увешаны спелыми яблоками, другие — все в завязях, а третьи только-только цвели. Аромат в саду стоял!..
-Вот это да! — протянула я, оглядываясь вокруг. — Райский сад! Понятно, зачем царю Афрону такая стена... Это, значит, и есть молодильные яблочки... Слушай, Кондрат, а если я яблочко съем, что будет?
-Лучше не надо, — каркнул он. — Не обучен я с младенцами возиться...
-Ничего с вами не случится, милая девушка, — печально сказали сзади.
Я резко развернулась. Там стоял некий субъект с корзинкой и садовыми ножницами в руках. Я догадалась, что это и есть царь Афрон, потому что на голове у него красовалось нечто вроде шапки Мономаха, только с широкими соломенными полями. Облачен был царь в довольно затрапезного вида кафтан с засученными рукавами.
-Почему ничего не случится? — удивилась я.
-Для достижения нужного эффекта необходимо поливать яблони живой водой, — вздохнул царь, поправляя интеллигентного вида пенсне в золотой оправе.
-А у вас что, колодец иссяк? — догадалась я.
-Да что вы, — рассмеялся царь. — Откуда у меня живая вода... Она привозная, импортная, можно сказать. Дефицитный товар.
-Вам, наверно, её жар-птица носила? — предположила я. — А её у вас украли...
-Что жар-птица... — снова вздохнул царь. — Ерунда, право слово. Так, глупая тварь, красивая, правда. Украли — туда ей и дорога. Тем более, что она потом вернулась...
-Правда? — обрадовалась я. После того, как эта птичка отнесла меня домой, я её отпустила. Значит, она таки нашла дорогу обратно. — Вот здорово!
-Кстати, милая девушка, позвольте поинтересоваться, как вы сюда попали? — внезапно спросил царь.
-Через забор, — честно призналась я.
-Так я и знал, — грустно сказал царь, окидывая взглядом стену. Хрустальные колокольчики, висящие на натянутой проволоке, частично были разбиты. Перехватив мой любопытный взгляд, царь пояснил: — Мальчишки балуются, из рогаток стреляют. А я один за всем не услежу, руки не доходят... Кстати, я не представился — царь Афрон.
-Василиса, — сказала я. — Очень приятно. Послушайте, неужели вы один с таким громадным садом управляетесь? У вас что, слуг нету?
-Да разве можно их сюда допустить? — вздохнул царь и сел на перевернутое ведро. — Поверите ли, так и норовят то яблоко стянуть, то черенок... А у меня на этих яблоках вся экономика держится! Если у всех будут молодильные яблоки, то у меня никто их покупать не будет... И что тогда?
-Кризис, — охотно сообщила я. — Тяжело вам, однако!
-Тяжело, — согласился царь, взял из корзины яблоко и с хрустом начал жевать. — Хочешь?
-Давайте, — согласилась я. Яблоко и впрямь было очень вкусное. Улучив минутку, когда царь отвернулся, я выплюнула семечки в ладонь и воровато сунула в карман. Вдруг да и вырастет у двоюродной бабки в деревне что-нибудь путное...
-Вот так... — сказал царь. — И кручусь, как белка в колесе. Главное, наследников у меня нету, некому сад передать. А ведь разворуют...
-Определенно, — кивнула я. — Что ж вы так, не подсуетились вовремя?
-Да некогда было, — пожал плечами царь. — А сейчас я уж староват. Вот молодильными яблочками пробавлялся, а теперь не знаю, что и делать.
-Срочно женитесь! — посоветовала я. Люблю давать советы! — Найдите приличную девушку и женитесь.
-А вдруг она промышленной шпионкой окажется? — резонно возразил царь и пригорюнился. — Опасно...
Немного помолчав, он добавил:
-Эх, были у меня помощнички, всё легче было...
-А где ж они? — удивилась я. — Уволились?
-Если бы, — усмехнулся царь. — Скажешь тоже, уволились... Да ты сядь, что стоишь... вон, ведро возьми и сядь...
Я села и приготовилась слушать.
Оказалось, было у царя Афрона кроме чудесного сада и жар-птицы ещё одно диво. Колечко волшебное. На вид вовсе даже простецкое, но стоило его на безымянный палец надеть да сказать "Эй, трое из кольца, одинаковы с лица, явитесь!", как тут же являлась боевая троица. Делать они могли всё: и воду живую для полива из-за границы таскать, и за садом ухаживать, и ограду чинить, и много ещё всякого разного. Словом, мастера на все руки. Да вот пропало колечко, с тех пор и начались у царя Афрона беды...
-Что ж вы так? — расстроилась я, чувствуя, что нахожусь на верном пути. — Такие вещи надо в сейфе держать, либо уж вовсе из рук не выпускать!
-Оплошал! — сознался царь. — Как-то жар-птице клетку чистил, да кольцо и снял — она чисто как сорока, всё блестящее хватает. А клюв-то острый! Я колечко снял, да на столик и положил. Да и забыл! А ночью птицу-то мою сперли. Хвать, и кольца нет! Ведь вор-то, поди, и не знает, что за штука ему в руки попала! Потеряет, в карты проиграет, эх!..
-Да погодите вы в панику впадать! — рассердилась я. — Я, похоже, знаю, где ваше колечко...
-Где?! — вскинулся царь.
-Сейчас всё по порядку расскажу, — сказала я. — Жар-птицу стащил у вас царевич Никита, потому как его папеньке очень хотелось свой зверинец пополнить. Наверно, он колечко и прихватил... Но вы правы, он, скорее всего, и не догадывается, что оно волшебное... А вот кое-кто об это явно осведомлен и за колечком охотится!
-И кто? — нахмурился царь.
-Имя Марья Моревна вам о чем-нибудь говорит? — спросила я. — Нет? Ну так вот, она намерена Никиту на себе женить, чтобы колечко заполучить... Я вот только одного не пойму: почему она просто так кольцо не выпросит?
-Так она, поди, не знает, какое кольцо — волшебное, — резонно возразил царь. — А в сокровищнице небось колец не счесть. Ежели она пока в невестах ходит, то дорога ей туда заказана, а вот как станет законной женой, тут уж она сможет все колечки перемерить, да нужное отыскать... И никто и спросить не посмеет, чем это она занимается...
-Логично, — сказала я. — Отсюда мораль — кольцо нужно вернуть, и как можно скорее, пока эта мымра не натворила дел... И не вышла замуж за Никиту!!
-Верни кольцо, Василиса! — взмолился царь, чуть не упав с ведра. — Всё, что хочешь, тебе отдам, только помоги сад спасти!
-Ладно, — покладисто сказала я. Царь мне нравился — он был умный и интеллигентный, не то что Никитин папаша. — Будете мне напрокат жар-птицу давать. По рукам?
-По рукам! — обрадовался царь. — Хоть совсем забери!..
-Ну, мне пора, — решила я. — Путь неблизкий, а надо ещё придумать, как кольцо найти и выкрасть...
Итак, мы отправились в обратный путь. Царь Афрон подробно описал мне кольцо и дал на дорогу мешок яблок. Я ехала, хрустела сочной мякотью и усиленно думала.
-Может, мне сорокой перекинуться и кольцо спереть? — предложила я.
-Не пойдет, — каркнул Кондрат. — Сороке в сокровищницу не пробраться, это раз, и с пальца кольцо не снять, это два...
-Чего ж делать-то? — огорчилась я.
-Опа! — вдруг сказал волк. — Есть идея!
-Ну-ка, ну-ка! — оживились мы.
-Идея проста, как всё гениальное, — заявил Серый. — Есть у меня знакомец, так он за приличную плату что угодно стянуть может. Одно условие — чтоб вещь не больше него самого была!
-Да кто ж это такой-то? — не вытерпела я.
-Мальчик-с-пальчик! — гордо сказал волк.
-Блин, — вырвалось у меня. — Он же не из отечественных сказок!
-Чего? — не понял волк. — А, ну да, не местный он. Тут неподалеку беженцы поселились, из Европы к нам перебрались...
-Показывай дорогу! — велела я.
Ехать пришлось не так уж долго, чему я несказанно обрадовалась. Свадьбы была не за горами, а разводы, по-моему, в этих краях не предусмотрены. От супругов тут избавляются просто: мечом булатным по шее либо (дамский вариант) с помощью яда в супе.
Ехали мы дремучим лесом. Внезапно Воронко фыркнул и шарахнулся. Тропинку перебежал здоровенный белый кролик в цилиндре и перчатках, он всё лопотал:
-Боже, я опаздываю, как же я опаздываю! Королева прикажет меня казнить!
-Кролик на дороге — плохая примета, — заявил Кондрат.
-Это в Англии, — возразила я. — А мы на Руси. Так что вперед шагом марш!
Вскоре мы въехали в симпатичный маленький городок. Впрочем, он перестал казаться мне симпатичным сразу же, как только мне на голову из окна второго этажа кто-то высыпал золу. Краем глаза я успела заметить девицу в жутко извозюканном сером платье. Впрочем, и физиономия у неё была вся в саже. Видимо, она прочищала дымоход самостоятельно, предпочитая не тратиться на трубочистов.
На площади, на бортике неработающего фонтана сидел здоровенный котяра в шляпе и ботфортах со шпорами. Мне сперва показалось, что это кот-баюн, но почти сразу же я догадалась, что это не мой приятель. Во-первых, этот представитель семейства кошачьих был чрезвычайно чист, во-вторых, абсолютно трезв, в-третьих, держал в передних лапах плакат, написанный готическими буквами на трёх европейских языках. Объявление (а это было именно объявление!) гласило: "Кот в сапогах. Охочусь на людоедов, обеспечиваю титулами (барон, маркиз, граф — в зависимости от оплаты)".
В палисаднике симпатичного домика две девицы подрезали шикарные розовые кусты. Одна, с румянцем свекольного цвета, обрабатывала белые розы, другая, нездорово бледная, — красные. Из окна за ними наблюдала сердитая старушка, а на крылечке дрых лохматый бурый медведь.
По улице медленно проехала золоченая карета, явно направляющаяся к красивому замку, торчащему невдалеке на холме. В карете худосочный принц трепался с симпатичной девушкой, которая по большей части помалкивала. Оно и понятно — стоило ей открыть рот, как оттуда сыпались цветы, драгоценные камни и прочая дрянь. По-моему, страшно неудобно. "Стерва," — буркнула вслед карете какая-то нищенка и плюнула. Плевок (а может, слово) превратился в здоровенную жабу и лениво поскакал по дорожной пыли.
Какая-то девица хворостиной прогнала по улице табунок единорогов.
-Ну и где твой Мальчик-с-пальчик? — поинтересовалась я.
-Найдем, — пообещал волк. — Ищите вывеску "Храбрый портняжка", они в паре работают.
Вывеска обнаружилась довольно скоро. Сие название, как выяснилось, носила некая забегаловка, расположенная в полуподвале.
Мы ввалились в этот притон, но нас, похоже, никто и не заметил. Несмотря на ранний час, в кабаке было шумно и людно. За стойкой бара выпивали гномы, я насчитала четырнадцать штук. Какой-то рыцарь в старомодных доспехах тоскливо бродил между столиками и хватал все рюмки и стаканы, попадающиеся на глаза. В конце концов ему дали в лоб, и он затих под столом. В дальнем углу дрых уже знакомый мне джигит. Стальные латы, он, похоже, пропил, поскольку щеголял теперь в спортивных трусах до колен, бурке и папахе, а на коленях держал саблю. Хотя почему пропил? Может, обменял на национальный костюм...
-Ой, волк! — притворно испугался кто-то за моей спиной и захихикал.
Я обернулась. Нашей компании хитро подмигивала девица лет шестнадцати в порядком засаленном красном чепчике. Из своего платья она определенно выросла ещё лет пять назад, так что все желающие могли полюбоваться её коленками в дырявых до ажурности чулках и прочими прелестями в вырезе застиранной блузки.
-Волк, волк, — подтвердила я.
-Пирожков не желаете? — захлопала ресницами девчонка.
-Не желаем, — огрызнулся Серый. — Ты скажи лучше, где хозяин?
-Хозяин у себя, — обиженно сказала девчонка и пошла приставать к гномам. Но те, похоже, кого-то поминали и красотку прогнали. В конце концов она пристроилась к джигиту и успокоилась.
-Пошли, — скомандовал волк, и мы направились вглубь заведения.
-Кто там? — отозвались на стук.
-Свои, — заявил волк и мы вошли.
-О, Серый! — обрадовался нам толстяк хозяин, поднимаясь из-за стола. На нем едва сходился пояс с вытершейся вышитой надписью "Одним махом семерых убивахом". — Какими судьбами?
-Да по делу, — отмахнулся от объятий волк. — Вот, знакомься — Василиса, Кондрат.
-Польщен знакомством, — галантно заявил толстяк. — А я Хитрый Портняжка. Но вы можете звать меня просто Ганс!
-Чурбан! — пискнул кто-то со стола. — Хоть бы руку девушке поцеловал!
-А это мой партнер, — хихикнул Ганс. — Мальчик-с-пальчик.
Я присмотрелась внимательнее. Ну, мальчиком это создание следовало перестать называть лет двадцать назад. У лилипута была приличная седина в бороде, и курил он жутко вонючую трубку.
-Поль, — представился он. — По-вашему Пашка. Чего у вас за дело?..
Сторговались мы часа через два. Как потом сообщил Кондрат, с нас взяли вполне по-божески, хотя волк ныл, что Ганс ободрал нас, как липку.
-Когда на дело? — прокуренным голосом спросил Поль.
Я посчитала по пальцам и в ужасе переглянулась с Кондратом.
-Завтра... — сказала я упавшим голосом. — Потому что послезавтра свадьба. Мы же не успеем! Ой, что делать?!
-Спокойно! — каркнул Кондрат. — Выход найдется! Воронко, ты точно не успеешь?
-Что я, скаковая лошадь, что ли? — фыркнул тот. — Я богатырский конь, а не призовой рысак!
-До бабы-яги ещё трое суток, — вздохнул Кондрат. — Жаль, а то бы она нас на ступе подвезла...
-А если мы сами полетим? — предложила я.
-А ты сможешь двое суток без перерыва лететь? — осведомился Кондрат. — Я, например, не смогу, старый уже... Слушай, серый, а до Летунова ещё далеко?
-Не близко, — огрызнулся волк. — Но если по прямой — то часа два.
-Что за Летуново? — спросила я.
-Да там один придурок летучий корабль строит, — сообщил волк. — Он у него даже летал однажды, и быстро, а какой-то идиот принял кораблик за Змея Горыныча, да стрелу и пустил. Корабль-то деревянный, да только стрела какой-то трос управления перебила, что ли... ну и загремел наш Икар... Хорошо, жив остался. Года два уж прошло, небось новый сляпал...
-Полетели! — скомандовала я, становясь сорокой. — Поль, прыгай на Кондрата, Воронко, ты отправляйся на свои луга, а ты, Серый, двигай к бабе-яге, да всё ей расскажи!
-О-ля-ля! — воскликнул Поль, оказавшись в воздухе. — Я прямо как знаменитый Нильс! Только не на диком гусе, а на вороне!
-Заткнись! — каркнул Кондрат, усиленно работая крыльями. — Ты мелкий, а тяжелый, так что не нервируй меня, а то сброшу!
Летуново мы узнали сразу. Полтора десятка ветхих избушек жались к лесу. А на поле стояла здоровенная махина, напоминающая диковатую помесь птеродактиля и греческой галеры, только без весел. На агрегате кто-то суетился.
Снизившись, мы разглядели сильно обросшего мужичка с портняжным метром в одной руке и здоровенным топором в другой. По-моему, он пытался улучшить аэродинамические характеристики своей машины путем стёсывания лишнего. Во всяком случае, землю вокруг устилали стружки.
-Эй! — крикнула я, приземлившись и вернув человеческий облик. — Эй, хозяин!
-Чего? — хрипло отозвался мужичок.
-До города не подбросишь?
-Нет, — буркнул он.
-Так и знала, что враки всё это, — притворно вздохнула я.
-Что враки? — не понял мужичок.
-Да про умельца, который летучий корабль построил, — ответила я.
-Как это враки? — возмутился мужичок. — Вот он я, а вот мой летучий корабль!
-Да он хоть в воздух-то поднимется? — дразнила я.
-Да я... да он... — взъерепенился изобретатель. — Да он до твоего города вмиг домчит!
-Завтра к вечеру будем? — деловито осведомилась я.
-А то! Только вот помоги якорь поднять...
Вы не поверите! Эта чудовищная штуковина действительно летала! И летала быстро! Мужичок, назвавшийся мастером Иваном, нырнул в недра корабля, растопил там печку, что привело в действие какой-то сложный механизм, внутри агрегата застучало, заскрипело, громадные деревянные крылья забили по воздуху, и корабль, содрогаясь всем корпусом, поднялся в небо. Иван быстренько поставил паруса ("Чтоб дрова даром не тратить! — пояснил он. — Ветерок-то свежий, вмиг домчимся!"), корабль величаво развернулся и полетел, как ни странно, в нужном направлении.
Ночь прошла спокойно, а вот утром ветер неожиданно стих. Это бы ничего, да подул встречный, что вызвало катастрофический перерасход дров. И это бы не страшно, можно было приземлиться и пополнить запас горючего, но мы попали в грозовой фронт! Иван самонадеянно вел корабль на большой высоте, чтобы очередной богатырь не вздумал подстрелить его детище...
Разумеется, молния попала аккурат в наш корабль! Мало того, что она снесла правое крыло, так ещё и подпалила бедный "аэроплан"... Иван сперва бестолково метался, пытаясь выправить камнем летящий вниз корабль, потом плюнул, перекрестился, нацепил какой-то ранец и с воплем "Огнеупорную пропитку надо дела-а-ать!" сиганул за борт. Я оторопело смотрела вслед, пока не увидела внизу нечто вроде зонтика... У подлого Ивана, оказывается, был парашют!
-Эй, Василиса! — окликнул меня Поль. Он как ни в чем не бывало курил трубку. — Чего ждешь? Превращайся в птичку и лети, а то разобьёшься!..
-Действительно, — поддержал Кондрат.
-Идиоты! — взвыла я. До меня вдруг дошло: чтобы превратиться в сороку, мне надо стукнуться об землю! А когда я вместе с кораблем вмажусь вон в те скалы, я уже точно ни в кого не превращусь, разве только в лепешку! — Вот влипла-а-а!!!
Поорав с полминуты, я велела Кондрату:
-Хватай Поля и чеши отсюда со всех крыльев! Чтоб спас Никиту, ясно?
-А ты? — горестно каркнул ворон.
-Кыш отсюдова! — скомандовала я. — Вот только посмей не выполнить мою последнюю волю!
Кондрат подхватил лилипута за шиворот и закружился над кораблем. Я же зажмурилась и попробовала припомнить что-нибудь соответствующее случаю. В голову упорно не лезло ничего, кроме "их бин и аз есмь"...
-Василисушка-а!! — донеслось вдруг до меня сквозь свист ветра. — Ты где есть-то?
-Кондрат, я кому сказала? — рявкнула я. — Улетай!
-А, вот ты где! — удовлетворенно пробасил кто-то, и на уровне левого борта завис, тяжело хлопая крыльями... мой знакомый Змей Горыныч. — Прыгай сюда, а то разобьешься!
Я, как вы понимаете, капризничать не стала, а лихо сиганула за борт. Горыныч поймал меня за шиворот и осторожно водрузил на одну из своих шей.
-Мамочки... — только и смогла я сказать, глядя, как летучий корабль превращается на скалах в кучу зубочисток. — Горыныч, а вы откуда взялись?
-Ну как же? — удивился он. — Зря я тебе перстенек дал, что ли? Сижу вот, завтракаю, и вдруг чую — беда стряслась. Рванул я со всех крыльев, смотрю — тут какая-то штуковина падает, а ко мне твой ворон несется. "Спасай, — орет, — Василису!" Ну я и спас...
-Спасибо... — сказала я. — Кстати, как ваша спина?
-А то не видишь? — захохотал Горыныч, активно хлопая крыльями и кокетливо изгибая хвост. — Куда что девалось! Летаю, как сто лет назад! Кстати, Василиса, ты куда так спешила-то? Давай, подвезу!
-Ой, это было бы просто замечательно! — обрадовалась я и выложила Змею всю историю. — Только давайте Кондрата захватим, а то он за вами не угонится...
Надо признаться, летать на Змее Горыныче мне понравилось гораздо больше, чем на дурацком "аэроплане". Во-первых, не надо было никуда подкидывать дрова, во-вторых, встречный ветер Горынычу не мешал, и в-третьих, Змей развлекал меня, исполняя эстрадные шлягеры во всю силу своих пятнадцати глоток...
Летели мы к бабе-яге. Прежде, чем отправлять лилипута на дело, надо было посоветоваться с ушлой старухой.
Когда Змей Горыныч, напевая "Полет валькирий", сделал круг почета над избушкой на курьих ножках и довольно неуклюже приземлился на поляну, бабку чуть инфаркт не хватил. Впрочем, обнаружив на Змее меня с Кондратом и Полем под мышкой, баба-яга обрадовалась несказанно и тут же затеяла пироги. Тесто пришлось ставить в бабкиной ступе, иначе бы пирогов не хватило на Горыныча.
-Хорошо вы с Серым придумали, Василиса, — сказала баба-яга, выслушав план. — Кольцо подальше от Марьи убрать надо, это верно. Вот только об одном вы не подумали...
-О чем это? — нахмурилась я.
-Да о Никите! — всплеснула руками бабка. — Положим, колечко ты добудешь, но Марья-то всё равно будет думать, что оно у Никиты! И женит его на себе!
-Ой... — Я чуть с табуретки не свалилась. — Что ж делать-то?.. Бабушка, ну придумайте что-нибудь, у вас вон какой опыт! Зелье какое-нибудь сварганьте...
-Зелье тут не поможет, — наставительно сказала баба-яга. — Я тут поразмыслила, как ты говоришь, проанализировала ситуацию и пришла к выводу, что никаким зельем Марья Никиту не поила.
-Почему вы так решили? — удивилась я.
-Да Никита-то твой не совсем дурак... Он сразу понял, что Марья на него охоту начала, и бегал от неё, как от чумы. И уж ничего бы из её ручек шаловливых не принял...
-Да она взяла бы просто, да подлила... — возразила я.
-Да не просто! — передразнила бабка. — Приворотное зелье надо непременно из рук в руки передать, иначе проку не будет, это не яд какой-нибудь... Да и не стала бы Марья рисковать: а ну как не тот выпьет! У Никитки-то всегда народу в тереме полно было...
-Дохлая версия, — честно сказала я. Признаться, я решила, что баба-яга просто не знает, как сварить противоядие, и теперь просто выкручивается.
-Какая есть, — огрызнулась бабка.
-И что же, если не приворотное зелье? — спросила я.
-Есть способ, — задумчиво сказала она. — Старый-престарый, нынче мало кто им пользуется, больно мудрено... ван, нынешним, всё бы на скорую руку, тяп-ляп, кое-как, да Марью, поди, обстоятельно отец учил, не то что...
-Короче! — взмолилась я.
-Короче... — Бабка вздохнула. — Короче, спрятала Марья у Никитки на голове волосок заколдованный...
-Ой! Правда, помню я такой сюжет! — обрадовалась я. — И чего делать надо?
-Расчесать! — заявила баба-яга. — Волосок выпадет, всё колдовство и кончится!
-Вы что, хотите сказать, что Никита уже полгода гребень в руки не берет? — ужаснулась я.
-Вот торопыга! — заворчала старуха. — Не простым гребнем, а волшебным!
-Только не говорите, что за ним надо переться куда-нибудь за тридевять земель и откуда-нибудь красть... — застонала я.
-Зачем далеко ходить? — хихикнула баба-яга. — Имеется у нас такой гребешок... давненько без дела валяется...
Она вручила мне изрядно поработавший на своём веку гребень. У него не хватало как минимум половины зубцов, и годился он разве что для бритого ежика, но, как говорится, дареному танку в дуло не смотрят...
-Хорошо, — сказала я. — Может, тогда мы приплатим Полю, он сперва стащит кольцо, а потом проберется к Никите и сделает ему модельную прическу?
-И как вы себе это представляете? — хмыкнул Поль, попыхивая трубкой.
Я посмотрела на гребешок, потом на Поля и согласилась, что ничего не выйдет: гребень был раза в два больше лилипута.
-Ты, Василиса, горячку не пори, — встрял Кондрат. Потом взлетел мне на плечо и сказал: — Пойдем-ка, пошепчемся...
Для конфиденциальной беседы пришлось, по настоянию Кондрата, углубиться в лес.
-Ну и зачем ты меня сюда приволок? — недовольно спросила я. — Комарам на съедение? Что, там нельзя было поговорить?
-Нежелательно, — ответил Кондрат. — Я вот что хотел сказать: если Поль тебе колечко принесет, так не обязательно его сразу царю Афрону возвращать, верно? Можно сперва и попользоваться...
-Что ты имеешь в виду? — заинтересовалась я.
-Прикажешь этим троим из кольца тебя в Никитины покои отнести, там спокойненько и воспользуешься гребешком! — пояснил Кондрат.
-Класс! — восхитилась я. — И как я сама до этого не додумалась? А почему нельзя было при всех говорить?
-Василиса... — Кондрат укоризненно вздохнул. — Как ты думаешь, если Поль узнает, что колечко, которое мы ищем, волшебное, он тебе его принесет или предпочтет слинять вместе с добычей?
-Кондрат, ты просто гений, — сказала я. — А у меня что-то мозги отказывают... Ладно, пошли назад, пока меня комары заживо не съели...
Я хотела отправиться вместе с Полем в виде сороки, но баба-яга запретила.
-Нечего светиться лишний раз, — поучительно сказала она, и Поля потащил в город Кондрат.
Вернулись они только после полуночи, когда я уже сгрызла ногти до основания, обкусала губы и ополовинила бабкины запасы валерьянки и пустырника.
-Ну?! — вскричала я, кидаясь к Кондрату.
-Фофуфифе... — сказал он.
-Чего? — вытаращила я глаза.
-Получите, — повторил Кондрат. Оказывается, он тащил Поля за шиворот, а говорить с занятым клювом не очень удобно, по себе знаю.
-Держите заказ, — сказал Поль, с трудом ворочая колечко: для удобства он надел его на себя, как пояс (вернее, спасательный круг), и привязал веревочкой. — И будьте любезны отправить меня домой. Вы мне за сверхурочную работу не платили. Я кстати, не нанимался всю царскую сокровищницу перекапывать... вы не поверите, где я это кольцо нашел!
-Где? — спросил любопытный Змей Горыныч, просовывая в окно главную голову.
-У царевны, в шкатулке с пуговицами! — гордо сказал Поль.
-Опробуй колечко, Василиса! — подтолкнула меня баба-яга.
-Момент! — сказала я и нацепила кольцо на безымянный палец. Оно моментально ужалось до моего размера и сидело теперь, как влитое. Надеюсь, это именно то, что мы искали... — Эй, трое из кольца, одинаковы с лица, явитесь!
Пару секунд ничего не происходило, потом что-то негромко хлопнуло, заискрило, и передо мной выросла престранная троица. Росточком трое из кольца были покрупнее Поля, но всё же еле-еле доставали мне до колена.
-Что, — сказал один, рыжий и конопатый.
-Новая хозяйка, — продолжил второй, белобрысый и толстощекий.
-Желаете? — закончил третий, чернявый, с усами. Несмотря на разную окраску, они были похожи, как братья-близнецы. И все трое выжидающе уставились на меня.
-А доставьте-ка вы этого товарища, — я показала на Мальчика-с пальчик, — по месту жительства, а именно в таверну "Хитрый портняжка"!
-Будет исполнено! — сказали они хором, и не успел Поль простонать "Боже, какой я идиот!", как его словно вихрем унесло. А через секунду троица снова торчала посреди избы.
-Вот это оперативность, — почесала я в затылке. — Ну что, отправляться мне к Никите?
-Отправляйся, — сказали все хором.
-Ладно, — сказала я и взяла гребешок. — А ну-ка, трое из кольца, доставьте меня в опочивальню царевича Никиты, да чтоб он не проснулся!
-Будет исполнено! — радостно завопили эти трое, явно стосковавшиеся по работе, и я мгновенно очутилась в незнакомой комнате, в полной темноте.
Услышав богатырский храп, я уверенно пошла на звук, и скоро наткнулась на крепко дрыхнущего Никиту. Чувствуя себя полной идиоткой, я достала из кармана гребешок и принялась приводить в порядок буйные кудри чертова царевича. Блин, понимаю теперь, почему парикмахерши всегда такие замученные... Если хотя бы у половины клиентов такие шевелюры, то к концу рабочего дня можно без рук остаться...
Время шло, у меня руки устали, а видимого эффекта не наблюдалось. Никита как дрых, так и продолжал дрыхнуть, разве что храпеть перестал. И то хорошо, а то мои уши такого количества децибел могли бы и не вынести...
Я уже готова была плюнуть на гребешок и попросить троих из кольца притащить бритву или, на худой конец, ножницы, как вдруг что-то сверкнуло, раздался звук, как от бьющейся тарелки, а у гребешка сломался очередной зубец.
После этих спецэффектов Никита открыл глаза и довольно глупо ими захлопал.
-Василиса? А что ты тут делаешь? — удивленно спросил он и неожиданно покраснел. А, понимаю, девушка ночью в спальне холостого мужчины и всё такое прочее...
-Тебя, дурака, спасаю, — охотно пояснила я.
Больше ничего я сказать не успела, потому что в опочивальню ворвалась Марья Моревна. Ух, как она была зла! Коса стояла дыбом, из глаз только что искры не сыпались, а уж обругала она меня! Никита ещё больше покраснел, а я узнала аж три новых слова... Тут королевна явно вознамерилась превратить меня в жабу, поэтому я воскликнула:
-Трое из ларца! Быстро доставьте нас с царевичем туда, откуда меня принесли!
И ничего не произошло. Разве что Марья Моревна несколько опешила.
-Вы что, бастуете? — спросила я.
-Мы — трое из кольца, а не из ларца, — вежливо поправили меня из темноты. — Из ларца — это конкуренты...
-Какая, на фиг, разница! — завопила я. — Трое из кольца! Спасайте нас, эта идиотка сейчас колданет!
На этот раз троица не подвела, и мы оказались на поляне перед избушкой на курьих ножках. При виде пятнадцатиглавого Змея Горыныча Никита затряс головой и попробовал себя ущипнуть. Очевидно, он предполагал, что видит сон. Вероятнее всего — кошмарный.
-Я вам не снюсь, молодой человек, — вежливо сказал Горыныч, придя, видимо, к аналогичному выводу. — Как-нибудь я вам поведаю историю своей жизни. Крайне поучительно...
-Василиса? — немного неуверенно сказал Никита. — Где это мы?
-Не узнаешь? — удивилась я. — Это ж избушка бабы-яги, Василисы Микулишны, я вас знакомила.
-А как я тут ночью оказался? — спросил Никита и опять покраснел. — И в таком виде...
-Объясняю кратко, — сказала я. — Тебя заколдовали. Я тебя расколдовала. В подробностях тебе Змей Горыныч расскажет или вон баба-яга, а мне уже надоело эту эпопею пересказывать по пятому разу...
-А зачем меня заколдовали? — нахмурился Никита.
-Чтоб ты на Марье Моревне женился, — пояснила я.
-Зачем?!
-У неё были исключительно корыстные цели, — ответила я. — А всё из-за твоей вороватости! Зачем ты кольцо у царя Афрона спёр?
-Какое? Это? Так оно в клетке у жар-птицы лежало, я его и не заметил сразу... — сказал Никита. — Не возвращаться же потом было, безделушка ведь...
Я только за голову взялась...
Поутру мы всей компанией — Серый волк наконец догнал нас и очень огорчился, поскольку пропустил самое интересное, — отправились в город. Надо сказать, наше прибытие мало кого шокировало. Даже Змея Горыныча не очень испугались. Дело в том, что ночью, будучи во гневе, Марья Моревна развалила царский терем, устроила небольшое наводнение, а потом закуталась в грозовую тучу и умотала куда-то на юг. Видимо, готовиться к мести.
Могу отметить, что Никита прежде всего отыскал своего коня, Златогривого, и долго перед ним извинялся, и только потом побежал узнавать, не придавило ли обломками терема его папашу и сестричку. Впрочем, будь у меня такая же родня, неизвестно, что бы сделала я на Никитином месте...
Потом я вернула кольцо царю Афрону (не без некоторого сожаления) и предупредила, что за этой игрушкой охотится Марья Моревна, крайне опасная заморская королевна. Царь, однако, не испугался, и заявил, что не прочь познакомиться с такой целеустремленной особой, как вышеозначенная королевна. Потом он ещё долго выспрашивал, хороша ли она собой, и какое за ней дают приданое...
-Мне пора, — сказала я своим приятелям.
-Как пора? — огорчился Никита. — Уже?!
-Праздники кончились, — вздохнула я. — Ничего, я скоро вернусь! Вот экзамены сдам — и на всё лето к вам! До встречи!
-До встречи! — нестройным хором отозвались все.
Я забралась на Змея Горыныча — он решил отвезти меня сам, не доверяя тупоголовой жар-птице, — и помахала на прощанье, нежно прижимая к груди фотоаппарат. Там есть такие кадры — закачаешься!..
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
