|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
История девятая
Руся сидела на пороге выхода, ведущего на балкон, и задумчиво любовалась ночным небом. Выйти и опереться на перила она не могла, действие зелья к ночи ослабло, а новую порцию принимать без особой необходимости не стоило. За последние дни итак немало выпила.
С тех пор, как исчезли Мосвен и Клеомен, минуло трое суток. Целая вечность. Интерпол на ушах стоял. Два оперативника на задании бесследно пропали. Хуже всех приходилось Лику. Для него каждый из "4А5" прежде всего друг, близкий и лишь затем подчиненный. Дело с мертвой точки не двигалось. Перехода в месте, указанном Локи, не было. Что следы ребят обрываются у водопада, Иму подтвердил. Аудру шеф специально привозил переход искать — не нашла. Ярослав лично туда явился. Прямой потомок Атума мог без труда уловить даже самое слабое маниту — не уловил. Поисковые отряды руками разводили. Черта с кошкой искали в обоих мирах.
На третьи сутки Русе всеми правдами и неправдами в полевых условиях удалось собрать необходимые данные и реконструировать события. Сделала она это ценой собственного здоровья. Как только продемонстрировала Лику результат, просто отключилась. Транспортировали ее из Иномирья в больницу в бессознательном состоянии. А дальше на службу в таком состоянии она выходить права не имела. И шеф через наушник накричал, что она ему живая нужна.
Руся протяжно вздохнула. Ясное чистое небо с точками сияющих белизной крошечных звездочек. До окончания режима "эко-ночь" оставалось совсем немного. Около двух часов. А затем город озарится искусственными огнями и затмит сияние Вселенной.
Руся решительно поднялась, надела старую мягкую шерстяную юбку, бесформенную кофту с длинным рукавом, глотнула зелья и полетела в круглосуточную закусочную. Он ведь, наверняка, сидит в своем кабинете, и не ел. А ему надо и поесть, и поспать.
Дежурный на КПП слегка удивился, но Козлову пропустил без лишних вопросов и дополнительных проверок. Что "4А5" потеряли товарищей, знали все. И Руся судьбе за столь понимающего дежурного была весьма благодарна. Бутылка Иномирной контрабанды, заткнутая за пояс юбки под безразмерной кофтой, могла стоить ей карьеры.
Легкие шаги в коридоре Лик услышал издалека, чьи они понял сразу. Она снова игнорировала его приказы. Он отложил планшет, откинулся на спинку кресла и устало потер глаза. Документы Ярослава он изучил вдоль и поперек. Атум искренне гордился собранной информацией, но правда заключалась в том, что все его данные были скудны и бесполезны. Помочь они ничем не могли.
Позади тихо отворилась дверь в его личный кабинет. Маруся зашла внутрь и встала рядом, глядя на шефа сверху вниз. Лик задрал голову:
— Ты почему прямые указания не выполняешь?
— Оттого, что ты не ешь, Мос с Клеоменом быстрее не найдутся. У тебя глаза уже не гаснут. Ты сам весь сиять начинаешь, — она провела рукой над головой Лика, обеспокоено наблюдая, как его волосы заметно освещают ее ладонь.
Лик снова потер лицо ладонями.
— Субординация, мадемуазель Козлова, — устало проговорил он. — Помнишь?
— Помню. Поесть все равно надо, — она кивнула на диван возле триплекса. — Пара десятков минут — это не много.
Сил спорить у Эйдолона уже не было, к тому же, из принесенных ею контейнеров пахло просто потрясающе. Он молча поднялся и отправился на диван.
Когда начальство, почти не жуя, проглотило все, что она ему накупила, Руся жестом заправского фокусника вытащила из-за пояса ром и протянула шефу.
— С ума сошла?
Она отрицательно покачала головой, упрямо на него глядя.
— Я на работе.
Ведьма продолжала молча держать бутылку напротив его лица. Лик еще раз устало застонал, взял сомнительное угощение, откупорил и глотнул. В целом, его Рыжик, конечно, угадала. И с едой, и с анестезией, и с компанией. Ликург откинулся на спинку дивана и закрыл глаза.
— Магия аптекарей тоже бессильна? — прошептал он почти без вопросительной интонации.
— Я ее уже использовала, — Руся задумчиво поковыряла ногтем край стола. — Когда реконструкцию делала. Техника наша пока с такой достоверностью заглянуть в прошлое не способна.
— Спасибо, — после довольно длинной паузы и приличного количества глотков рома проговорил Лик. — Тебе лучше?
— Со мной все отлично. Мог бы и допустить до работы.
— Субординация, Рыжик. Субординация. Ты всегда забываешь строить фразы верно. Я тебя выше по должности, старше, сильнее, в конце концов. Ты можешь, почаще об этом помнить? Хотя бы первые пару месяцев.
Лик сделал еще несколько внушительных глотков. Мыслей в голове крутился рой. Мозг продолжал анализировать, рассчитывать, искать и закипать от переутомления, а затем тут же тонуть в отчаянии. Маруся была права. Требовалась передышка. Он в ней нуждался. Лик усилием воли отбросил все серьезные мысли, поднял веки и взглянул светящимися перламутровыми глазами на непослушную ведьму.
— Слабое ты зелье принесла, Рыжик.
Руся отрицательно покачала головой и забрала у него из рук бутылку, поставив на пол подальше. Лик не сопротивлялся. Заставив себя на время забыть о бедах, он неожиданно осознал, что чувствует себя измотанным, потерянным и одиноким. Почти так же, как в юности, когда обнаружил, что не нужен ни матери, ни отцу. Они лишь делили его, словно два змия деревню. Мать делала из него идеального покорителя женских умов, отец — идеального воина. А в итоге сына не знали толком. Он все постигал на личном опыте, один на один с двумя мирами искал себя. Всего добивался сам. Всегда сам.
Эйдолон вдруг нахмурился:
— Рыжик, как думаешь, я привлекательный? Не как бог, а... как создание попроще какое-нибудь.
Сказал и сам же рассмеялся, глядя в огромные распахнутые яркие глаза. Кажется, даже веснушки на ее носу ярче стали от испытанного хозяйкой искреннего удивления.
— Ну? Чем я тебе не нравлюсь? Что во мне не так?
Руся вскочила на ноги и засуетилась:
— Вам надо поспать. Я помогу.
Она осторожно издалека постаралась подтолкнуть его в плечо, чтобы на диван лег. На самом деле, у шефа уже взгляд был бессмысленным. Он уже начал видеть сны, отсюда и странные нелепые вопросы.
— Нет. Погоди, — Лик ухватил подчиненную за руку и потянул, уронив ее на себя. Руся сдавленно пискнула, очутившись в знакомых объятиях. Он почти так же ее в Пустошах тискал. Только там она не оказывалась лежащей у него на коленях.
Рыжик испугалась — это Лик понял. По выражению глаз догадался. Хрупкая, маленькая, кудрявая, медная, испуганная и молоденькая. Какого змия на этом ребенке повисли Шут, семья, мужчины, аптекари, он совершенно не понимал. Злился, что повисли, но не понимал. Признаться, он сам повис. Когда она накануне сознание потеряла и в себя не приходила несколько часов, Лику хотелось сдохнуть.
Он закрыл глаза, наклонился и поцеловал теплые, мягкие, чуть приоткрытые в немом удивлении губы. Хрупкая, маленькая, кудрявая, медная, испуганная, нежная и сладкая. Что-то вкусное и ванильное, родное и доброе. Не открывая глаз, Лик блаженно заулыбался, сжал крепче объятия, вытянулся на диване в полный рост и провалился в сон.
Маруся с минуту лежала, словно парализованная, перепугано глядя в потолок. Потом честно попыталась пошевелиться. Не то, чтобы она очень стремилась выбраться из теплых тяжелых объятий, но просто это же шеф! Это же Лик... Это же...
— Ой, — тихо выдохнула она, когда ее попытка двигаться закончилась еще более крепкими объятиями.
Он лежал чуть сбоку, навалившись плечом и бедром на нее. От его дыхания на виске шевелились волосы. Его тело было тяжелым.
Руся осторожно повернула голову и взглянула на его лицо. Лик спал с безмятежной улыбкой на устах. Она прерывисто вздохнула, все еще ощущая прикосновение его губ и языка. Он целовал не страстно и не с желанием, а как-то бережно, нежно. Руся вздохнула еще раз и окончательно ощутила себя беспомощным ребенком.
— Лик, — прошептала она и неуверенно потыкала его указательным пальцем в плечо.
Он не ответил.
— Лик, — прошептала Руся еще раз, уже чуть толкнув его в плечо ладонью.
— Что, Рыжик? — выдохнул он тихо сквозь сон.
— Я...
Она растерялась, лихорадочно соображая, что и как лучше сказать.
— Просто полежи со мной, — не дал ей выкрутиться Лик. — Или тебя кто-то ждет?
— Ждет? Меня? — озадачилась Руся.
Он не ответил, снова уснул все с тем же безмятежным выражением лица.
Руся нахмурилась. Теоретически, ее могла ждать бабушка. Но баба Беря вызвалась добровольцем сменить вахту Иму, она теперь нянчила двух испуганных, взбешенных котят. И шеф об этом знал. Больше ждать ее было некому.
— Вытащщщщи меня, — прошипел из-за спины бога Шут. Самого его видно уже давно не было, даже облако незримым стало совсем. Могло сложиться впечатление, что маниту Лика постепенно растворяет покровителя, при желании чистокровные боги так могли, но Руся чувствовала другое. Безумец был жив и по-прежнему силен, только обездвижен.
— Выт...
Волосы лика на мгновение засветились, и голос Шута стих на полуслове. Руся почувствовала легкость и теплоту в груди. Жизнь стала казаться спокойнее и проще. Сознание покровителя покинуло ее голову. Связь осталась односторонней. Маруся повлиять на Шута могла, но Шут повлиять на нее уже нет. Это перемена происходила постепенно, почти незаметно на фоне внешних событий и вот теперь оформилась окончательно. Глупой Козлова не была. Потерянной, удивленной, немного испуганной, но не глупой. Лик освободил ее от ее же неприподъемной ноши, которую всю жизнь на плечах тащила. Освободил добровольно и осознанно. И, несомненно, приложил к этому титанические усилия. Усмирить ее Безумца — задача нетривиальная. Деда Куля мог так и делал, пока не научил ее саму управляться с покровителем.
Руся вздохнула, устроилась поудобнее и через некоторое время уснула.
Зверобой вышел из клуба через черный ход. Дверь грузно хлопнула за его спиной, отрезав оглушающие звуки псевдомузыки от шороха ночного города. Черт с удовольствием вдохнул прохладный, пропитанный влагой и бетонной пылью, воздух. В далеком прошлом ему не раз приходилось проводить время в подобных заведениях, но никогда это время не было внерабочим. Только выгода могла заставить его выслушивать давящее на мозг однотипное бряцанье. Только азарт мог заставить его общаться с примитивными умами, находящими усладу в удовлетворении своих примитивных пороков. Только привычка добиваться поставленной цели любой ценой могла заставить его выдерживать вид алчных, необразованных, падких на деньги и власть кукол. Настоящая музыка звучит не так. Настоящие мужчины ведут себя не так. Настоящие женщины выглядят не так.
Зверобой усмехнулся, вспомнив медные кудри и яркие внимательные глаза. Завораживающее, затягивающее маниту. Бесконечность. Ледяная и огненная, слабая и сильная, абсолютная бесконечность. Черт на мгновение прикрыл глаза, отгоняя наваждение. Иначе ощущения от Маруси он бы описать не смог. Создания с ее типом внешности никогда не привлекали Зверобоя. На улице такую в толпе не выделишь. Да и своевольная она. Нет ничего утомительнее, чем отношения со своевольной особой. Личное мнение на все и вся женщинам не к лицу.
Черт запрокинул голову, глядя на узкую полосу предрассветного неба, что проступала между стенами высоток. Ни одной всесильной козявке не было известно о существовании третьего мира. Докладывать о таком шефу будет непросто. Зверобой нервно дернул хвостом. Боги и их игры. Потрясти бы турса. Лик ему верит, но это же Локи! Создание, чьи проделки не превзошел никто. В Асгарде его боятся до такой степени, что каждую сдохшую муху его кознями объясняют. С чего шеф всегда так уверен в этой дружбе? Или он не в дружбе уверен, а в своей способности видеть ложь Гюда? Зверобой усмехнулся. Если так, то Лик еще больший псих, чем всегда казался.
— Ты долго собрался в своей конторке на благо обоих миров вкалывать?
Дверь за Ныдогом глухо стукнула. Орт подошел и встал рядом с другом.
— Ты звенишь, — поморщился черт, прикрывая уши руками.
— Прости.
Призрачная оболочка тут же покрылась рябью и обрела форму Зверобоя.
— Так лучше?
— Лучше, — удовлетворенно кивнул черт. — Ты смотри, целый.
— Конечно, целый, — рассмеялся Ныдог. — Был бы ты в опасности, я б предупредил еще на словах. Что ты человек что ли, чтобы только визуальные предупреждения от нас воспринимать?
— Значит, про работу по иной причине выясняешь?
— По иной, — кивнул орт. Зеркальное отражение на мгновение чуть пошло рябью. — Впервые вижу тебя так долго на одном месте. Интересными, должно быть, делами занимаешься?
— Интересными, — кивнул Зверобой. — К нам хочешь?
— Возможно. Что тебя привело сюда? Чтоб ты, да линии нелегальные все не знал? Хочешь, чтоб я в это поверил? Говорят, у вас двое пропали в Иномирье. Так как с этим связаны переходы?
Черт нервно ударил хвостом по стене, рассыпав на асфальт ворох голубых искр.
— В твой первый рабочий день в Интереполе я открою сию тайну, а пока...
Зверобой с нарочито нежной улыбкой похлопал своего двойника по спине и направился к припаркованной в паре десятков метров от клуба машине.
— Возьму с тебя слово! — крикнул ему в спину Ныдог.
Черт, не оборачиваясь, махнул другу рукой. Какую-никакую пользу из своих поисков таки извлек. Узнал, что целый невредимый жить будет ближайшее время точно. Орты — создания редкие, уникальные. Своей оболочки видимой не имеют, а, копируя чужую, умудряются все биологические события с этой оболочкой наперед отобразить. Людей до сих пор иногда пугают.
Зверобой взглянул на наручные часы. Шел пятый час. Со стороны пешеходной аллеи доносилось переливчатое испуганное щебетание стайки попугаев. Рассвет — время охоты симургов. Черт снова запрокинул голову. Так и оказалось. Огромная величественная птица парила далеко в небе, высматривая добычу на городских улицах.
— Удачной охоты, — прошептал Зверобой. — И да обернется пожелание, — добавил он заговор на мертвом языке.
Пока маниту Клеомена горит для близких ему чертей, пока котята осязают мать, у них еще есть время.
Симург неожиданно сложил крылья и стрелой понесся к земле. Всего несколько секунд понадобилось хищнику, чтобы неслышно вонзиться в кроны деревьев и схватить несчастную добычу.
— Здраствуй.
Зверобой отпрыгнул и окружил себя стеной синего пламени. Застать врасплох черта задача непростая. Да и не приближаются к созданиям неслышно с мирными намерениями. Незамеченными стараются подойти, как правило, враги.
— Тихо ты. Чумной, — примирительно поднял руки очаровательный юноша. Его белые волосы отливали серебром в предрассветных лучах, а улыбка излучала ласку и умиротворение. Причем ласка и умиротворение ощущались физически. У Зверобоя от этих эмоций пламя само потухло и рога с хвостом пропали.
— Ты кто? — удивился черт, смутно понимая, что есть в этом парне что-то неуловимо знакомое.
— Я — Азазель, — улыбчивое создание моргнуло еще раз, открывая изумленному Зверобою истинный цвет своих глаз, и расправило огромные белые крылья. — Ваш убийца.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
