Край ветров: ....

Глава 1. Варзау

Снег был светлее неба. Сизые, будто бы предгрозовые облака висели низко, сплющивая видимый мир, словно ограничивая его. За полупрозрачной пеленой пурги едва различались темные, приземистые строения — штуки три, больше я разглядеть не смог.

Холод, который ранее был мне верным псом, другом, правой рукой и бог знает, чем еще, оскалил пасть, грозя укусить так, что мало не покажется.

— Иди за мной, — скомандовала Кей, — околеешь же, дубина.

Она развернулась и пошла вперед, с трудом преодолевая заносы. Кей была одета в меховую шубу и шапку, оружие она повесила на плечо. Я все еще не знаю, кого она тут караулила, но, стоит признать, пока что это волнует меня меньше всего.

Оказаться в таком месте в такое время в осеннем пальто — это надо суметь. Да, у меня получилось. Рад ли я этому? Пожалуй. Вот только мне тут, похоже, не слишком рады. Я могу понять Кей, она злится, я наверняка нарушил какие-то ее планы, я бы сам на себя злился, но я уже здесь. Я не слишком хорошо чувствую свои ноги, — но пока иду, утопая в сугробах по колено. По старой памяти я не боюсь смерти от холода, — опасное заблуждение, но ничего поделать с ним пока не выходит. Больше замерзающих пальцев и носа меня волнует, что скажет Кей, когда мы доберемся до тепла.

Я, конечно, надеялся, что мы зайдем в первый же деревянный дом, но Кей вела меня дальше. Вскоре из-за снежной пелены выплыли еще строения, расположенные плотнее, огороженные деревянными заборами. Среди них — исмелась даже парочка двухэтажных, украшенных примитивной, грубой резьбой. Все щели в бревенчатых стенах были залеплены снежными заплатами, крыши утопали в белых пушистых шапках, неяркий свет едва проникал сквозь наледь на окнах.

Завывание ветра разбавил одинокий собачий лай, доносящийся откуда-то спереди, добавляя в пейзаж еще пару щепоток тоски и безысходности.

— Что это за место? — спросил я у Кей, стуча зубами.

— Варзау, — бросила она сквозь снег, мельком обернувшись.

— Не слышал...

— Тебе же лучше, — сказала Кей, как припечатала, открывая калитку перед ничем не примечательным темным домиком, занесенным снегом почти до середины передней стены.

Внутри было темно и холодно, как в подвале, но все же, теплее, чем снаружи.

Кей включила свет — голую лампочку, свисающую на шнуре с бревенчатого потолка, и я оценил интерьер: всюду узорчатые ковры, лики Потерянного и алтарики диад притаились в одном углу, еще какие-то сувенирные фигурки местных божеств — в другом, посредине комнаты — большая выбеленная печь... Кей положила оружие на грубый деревянный стол, бросила в угол шапку и шубу, оставшись в штанах с множеством карманов и мягком шерстяном свитере.

— Я затоплю печь, — сказала она, — ты пока открывай свое вино и принимайся греться. Как закончится — под лавкой найдешь, чем продолжить. Чувствуй себя как дома. И, да... удобства на улице.

— А врача тут у вас нет, случайно? — спросил я на всякий случай, вынимая задубевшую правую ногу из легкого осеннего ботинка.

— Есть, — сказала Кей, криво усмехнувшись. — Я и бабка-ветеринар, тебе который к телу ближе?

Я не знаю, какой там она врач — кажется, она только курсы по первой помощи оканчивала, но, при всем уважении, талантов эскулапа я в ней как-то никогда не замечал. Уж, наверное, надежней будут записанные мне на подкорку основы — хоть какой-то прок от ритуала...

Пока Кей возилась с печью, я, присев на лавку у стены, оценил масштаб поражений. Итак, легкое обморожение у нас есть, но ничего смертельного: ткани побелели, чувствительности нет, но я уже оттаиваю. Если подумать, я впервые вижу явные последствия мороза... на себе. Раньше только картинки в сети видел, да у других людей... вот оно, какое, оказывается. Не сказать, чтобы это было слишком приятно — колет, болит, тянет, — но, опять-таки, не смертельно, терпимо. Нет, сам холод я всегда чувствовал. До определенного предела. Дальше у магов включается ступень мифа, боль притупляется, а родственная тебе стихия не наносит вреда организму. Удобно.

И это ж скольким привыкшим к хорошему идиотам придется этой зимой не сладко...

В печи заплясали языки огня и весело защелкали сгорающие поленья. Кей, стряхнув с рук щепки и сажу, встала и обернулась ко мне, глядя со смесью осуждения и недоумения.

— Наверное, ты понимаешь, что стоит рассказать мне, откуда ты тут взялся в осеннем пальто, ботинках и с цветами? — спросила она сурово.

— Здесь — это где? — уточнил я, разминая ногу. — Где находится это Варзау? Хотя б относительно Тасарос-Фесса?

— Мы севернее Тасарос-Фесса и севернее Лунного. Ближайший большой город — Кэтлесс. И туда-то мы тебя и отправим, как я придумаю, в чем ты пойдешь.

— Эй-ей, подожди-подожди, — я примирительно поднял руки. — Да, признаюсь, я не ожидал таких э-эм... суровых климатических условий, но...

— Ты вообще подумал, что можешь испортить мне задание? — Кей сурово сдвинула брови и скрестила руки на груди. — Ты вообще думал о чем-нибудь перед тем, как сюда явиться? О чем ты думал? А?

— Кей, я...

— Да понятно, чем ты думал! Думал, явишься такой, а я такая радостная сразу, как щенок, тебе на шею брошусь, а дальше в книге не написано.

Я не знал, что ей ответить — язвить и препираться не хотелось, а проговривать вслух, что я раздосадован и расстроен, что мне горько от ее слов, было свыше моих моральных сил. И в то же время я все равно был рад оказаться здесь, видеть ее и... в доме становилось теплей, ноги оттаивали, и мне показалось на миг, что ледяное сердце Кей тоже должно оттаять рано или поздно.

Она села на стул и принялась молча осуждающе смотреть на меня.

— Так что ты делаешь здесь? — спросил я, оглянувшись по сторонам. В крохотном окошке можно было увидеть, как мечетуся, словно рыбки в реке, крупные снежинки, спутанные потоками ветра. — Что это за место — Варзау?

— Это умирающая деревня на границе с лесом, — сказала Кей. — Если ты не заметил. Раньше тут добывали алмазы, но месторождение выработалось. На данный момент имеем несколько стариков, доживающих свой век, семью охотников, приезжающих на лето и одного полоумного фаната-археолога, утверждающего, что драконов можно вывести из коней при помощи древнего волшебства.

— Ой, только не говори мне, что ты теперь его наблюдатель... — ужаснулся я.

— Я говорила, что он маг? — бесстрастно спросила Кей.

— Нет, но...

— Он не маг. Вообще текст задания не был озвучен. Меня дислоцировали в Варзау без конкретных указаний, поэтому я живу тут под прикрытием, пытаюсь что-то понять и жду.

— Ясно, — я кивнул. — И как, нравится?

— Это моя работа, — сурово ответила Кей.

— А что, если тебя просто сослали подальше от центра?

— Я стараюсь не думать об этом, — она помрачнела. — Ладно. Хватит обо мне. Как ты сюда попал? Вряд ли ты прошёл в одном пальто все эти сотни километров от ближайшего порта. Найк привёл тебя?

— В каком-то смысле, — я усмехнулся.

История вообще странная. Есть у нас один друг, — мы думали, что его зовут Тихомир Одиш, но оказалось, что нет. Оказалось так же, что он имеет занятный талант — сокращать пути, а так же видеть дороги, которые вели в то или иное место в прошлом. Видеть и идти по ним. А еще, при зажатой струне он оказался способен находить дорогу к конкретному человеку. Эту свою силу он умудрился заключить в стеклянный амулет, сделанный Никс, чародейкой огня, моей бывшей ученицей. Готовый амулет Найк подарил мне. Я, не долго думая, использовал его, тем самым уничтожив — и оказался тут.

Ладно, вру, думал я долго. Я взвешивал все "за" и "против", размышлял, стоит мне ждать или нет, могу ли я, должен ли... Как объяснить потенциальным работодателям свое исчезновение, что подумают хозяева дома, в котором я снимаю комнату и прочее, прочее, прочее. Я думал о том, что буду делать, когда найду ее, что я ей скажу. И, конечно, я никак не предполагал, что найду ее здесь.

Ее — девушку, отношение к которой менялось долго, порою кардинально, но в итоге я имею, что имею. Я простил ей ложь. Я увидел ее иначе, когда изменился сам. Мне теперь кажется даже, что это и есть — любовь. Я не уверен. Я не уверен, что вообще умею это и что правильно это понимаю. Я не уверен, что не путаю любовь с зависимостью, влюбленностью или еще какой напастью. И, тем не менее, я здесь.

Любить Кей сложно. Она резка, обделена чуткостью и тактом, в ней мало заботливости и тепла. В ней мало женственности, она бывает грубой и упрямой, и поровну с этим смелой и самоотверженной. В ней есть, однако, мягкость и слабость, хрупкость даже — иногда я вижу их, и в такие моменты мне хочется ее обнять, хоть мне и становится немного страшно. Словно я хочу взять на себя ответственность за нее — и боюсь этого, потому как не уверен в своих силах и даже в своих чувствах. И кроме всего перечисленного в ней есть внутреннее ощущение справедливости, конечно, не абсолюнтой, но... Она шла против своей гильдии и ее приказов ради меня, не имея ко мне никаких чувств, кроме дружеских, и не требуя от меня ничего — только лишь желая оградить меня от неволи и смерти. И, я думаю, здесь, на севере, она снова из-за меня. И мне понятен ее гнев. Вообще, я бы себе врезал на ее месте — за все, во что я ее втянул.

— Ты хоть понимаешь, что сделал? — сказала, наконец, Кей, когда я поведал ей о Найковом медальоне. — За тобой будут наблюдать всю оставшуюся жизнь. И вот ты берёшь и исчезаешь из-под носа у своего нового наблюдателя.

— Что-то я никого в том поле не заметил, — признался я, вспоминая стартовую площадку своего "путешествия". — Разве что, таксист...

— Подозреваю, теперь гильдия действует тоньше, но... Тебя будут искать.

— Ну, а найдут, и что? Я полностью оправдан.

— Ты у них на крючке, Рейни.

— Я могу потребовать обратно в наблюдатели тебя?

Она закрыла лицо руками, устало потерла глаза, потом поставила локоть на стол и оперла голову об ладонь.

— Давай открывай свое вино, — сказала Кей, тяжело вздохнув. — Я с тобой с ума сойду. И — нет, не можешь. Ты вообще ничего не можешь требовать. А уж тем более — меня в наблюдатели. Чего мне стоило давать показания так, чтобы ни одна зараза ничего не подумала, ты хоть представляешь?

— О, ты была очень убедительна, — заметил я, оглядываясь по сторонам и разыскивая что-то, похожее на штопор. — Даже я поверил. Прямо скажем — я поверил совсем. До конца. И пришел сюда без каких-либо чаяний и надежд. Ты уж прости. Но ты ответила мне. Там, в поле — ты же ответила мне. Ты ждала меня?

Она смерила меня взглядом, полным тежелого осуждения, и протянула универсальный нож.

Его зовут Рейнхард Майерс Даблкнот, и это его настоящее имя. Сценический псевдоним — "Рин", друзья иногда называют "Рейни". Ему около двадцати пяти лет, возможно, на два-три года меньше или больше — точной даты рождения выяснить не удалось, настоящих документов не сохранилось, а те, что остались с детдома, числа содержат явно выдуманные. На данный момент он — самый обыкновенный человек, не владеющий никакой магией, не болеющий ничем особенным, не несущий никаких проклятий и не разыскивающийся полицией. Возможно, гильдия уже начала искать его, но это продлится недолго.

Кей решила, что сообщит о пропаже не медля. Ну, относительно — все же идти к Фойлю достаточно далеко, пока можно слегка погодить и разобраться.

Вообще она даже предположить не могла, что Рейнхард сюда припрется. О ее местоположении знал только шеф — и он не стал бы выдавать координат бывшему наблюдаемому.

К тому же, Варзау... Идти сюда, будучи в своем уме? Кей вообще не понимала, зачем люди тут живут. Ну, ладно, тут — понятно, но Кетлесс еще севернее, что в нем делать кому-то, не занятому на верфях или в порту? Да и ради работы так страдать — зачем? Да, она сама страдала из-за работы, но это другой вопрос, который решить не так-то просто.

Рейнхард был из тех магов, кто прошел ритуал и оказался лишенным "проклятия" из-за событий, в которых принимал непосредственное участие. Он был осужден, приговорен к заключению, но по прошествии недели оправдан. Он — пешка в игре гильдийских глав, церкви, правительства и бог знает, кого еще. Кей понимала, что они никогда окончательно от него не отстанут. А Рейнхард, кажется, нет. Или он просто слишком хотел верить в то, что сможет жить, как нормальный, простой человек? Не поэтому ли он отказался от операции по восстановлению зерна? Безоружный, лишенный магических сил, с бутылкой вина и букетом цветов этот раздолбай шагнул в неизвестное... Да, он не знал, куда попадет. Но все же, такая самонадеянность и неосмотрительность возмутительны. А что, если бы они не встретились? Если бы пурга была сильнее и он не увидел бы ближайших изб? А увидел бы? Стал бы стучаться в пустые дома?

Это ж надо так бездумно рисковать жизнью, с таким трудом отвоеванной. Ну что за дурак, а?

В домике имелась одноразовая посуда, но Кей решила ее не доставать. Бутылка была красивой — темное стекло, стильная этикетка, заумное непроизносимое название. Дорогое вино, наверное. Ну что ж ты будешь делать...

Она помнила их разговор в Расколотом Замке, но не думала, что он запомнил.

— Будем пить из горла, — сказала Кей.

Первый глоток оказался сладким, без химического привкуса после. Передавая бутылку, Кей смотрела на Рейнхарда из-под полуприкрытых век, злясь на него, а потому ни капли не стесняясь. Он принял вино, запрокинул голову, делая сразу пару больших глотков.

— Да куда ж ты его пьешь, как портвейн, — хмыкнула Кей.

Рин взглянул на бутылку и этикетку:

— Честно — разницы особо не наблюдаю.

Конечно, поить его, чуток охлажденного погодными условиями, с одной стороны не рекомендуется, а с другой — как иначе предупредить простуду, с которой он практически наверняка сляжет завтра же? Медикаменты у Кей имелись, но вот нужен ли ей тут Рейнхард... Нет, его надо вернуть домой как можно оперативнее. Вот же упрямый, а. Надо было ему припереться!

Кей вздохнула снова, понимая, что больше злиться на него не хочет, да и не получается особо. В душе осталась досада и капля печали — всё это не так уж и весело.

— Ноги твои как? — спросила она.

Рин пошевелил покрасневшими пальцами:

— Пока до конца не понятно, но вроде ничего не отваливается. Если ты будешь так любезна дать мне тапки или что-то, в чем ты ходишь по дому — благодарности моей не будет предела.

— Точно, — спохватилась Кей, вставая и направляясь к сундуку с одеждой.

Вот тут могли возникнуть проблемы. Рейнхард — достаточно крупный парень, с длинными руками и ногами, и, соответственно, размер стоп у него тоже не маленький. Вся обувь Кей была сорокового размера, то есть, размеров на пять меньше нужного. И это если оставить в стороне вопрос, в чем его вести до Кэтлесса... нужна будет не только обувь, но и одежда. Стоит ли просить ее у оставшихся здесь стариков или Фойля? Нет, не вариант. Она и так привела его домой... за пургой его могли не увидеть, или решить, что померещилось. А если она начнет просить для него одежду...

— Знаешь что, — сказала Кей, открывая сундук и запуская в него руку. — Вот, пока надень пару шерстяных носков, и вот шальку на, укутайся. А там я что-нибудь придумаю.