*Tokyo Ghoul, "Токийский гуль" — манга Ишиды Суи.
Для прочтения фанфика знать мангу не обязательно.
Пролог
Она проснулась от кошмарной головной боли.
С трудом получилось осознать обстановку. Подушкой служил длинный деревянный столик.
Кофейный?
Запах скисшей капусты ударил в нос. Потёртые обои, тусклое освещение, приглушённые звуки чьего-то разговора за стенкой.
Где она? Явно не дома.
Оглядевшись, замерла. Шея и спина ныли и скрипели. Узкая каморка без окон была чужой и странной. И... руки?
Её руки...
Жёлтая пергаментная кожа с синими жилами вен. Пошевелила тощими узловатыми пальцами — это точно происходит с ней? Что здесь вообще творится?!
— Мама?
Близкую истерику прервал детский голос.
— Мамочка?
Э?..
Заполошные метания прекратились. Какая ещё "мама"?
Она обернулась. Тонкий, неуверенный голосок затмил собой весь остальной мир. Что-то внутри откликнулось на зов.
В клетушку заглянул мальчик.
Крохотный.
Лицо бледное, худенькое. Плоский нос, восточный разрез серых глаз, чёрные волосы. Одет в аккуратную, но выцветшую синюю курточку. Ему не холодно? Вроде тут достаточно тепло.
Мальчишке года четыре, не больше.
Вопрос остаётся. Она-то что здесь делает?
А мальчик между тем высунулся из-за двери, как котёнок, и тихонько обратился к ней.
— Мама, ты не проснулась?
Какой он тощий!
Шикарно.
Она умерла и попала в китайский телесериал про Гарри Поттера. Чулан под лестницей, азиатские актёры — было бы смешно, если так.
Пустота в груди затягивала. Хотелось схватить мальчика в охапку и обогреть, накормить, утешить...
...мама? Какая к лешему мама! Она слишком молода для такого шага!
Какой маленький...
И тут головная боль достигла пика. Не выдержав, она схватилась за волосы и захрипела от натуги.
Наружу полезли чужие воспоминания.
Чёрт!
Япония. Токио. Выросла в пригороде, пошла в старшую школу. Вышла замуж в восемнадцать, дальше учиться не стала. Родила. Сейчас её сыну четыре.
Чёрт! Чёрт! Как больно!
— Мама, мамочка!
Ребёнок кинулся к ней обниматься. Она поймала малыша. Тонкие детские ручки елозили по локтям,насколько могли дотянуться.
Сердце девушки оборвалось от нежности.
— Тише, дорогой. Всё хорошо, тише, — зашептала она.
Получилось что-то вроде [shizuka ni, ... ] — на языке, который ещё вчера не знала.
Больно это — учить чужой язык за секунды.
Сын тут же успокоился.
— Сын, — словно пробуя на вкус, повторила она. — Сын!
Звучало чуждо. И дело не в языке. Ещё сегодня утром ей было семнадцать лет! А тут — двадцать три плюс ребёнок.
— Да? — доверчиво спросил мальчик.
Девушка нервно рассмеялась.
Головная боль прошла. Два набора воспоминаний плавно оседали и приходили в порядок. Разница была шокирующей.
С одной стороны хорошенькая девчонка, только-только собирающаяся поступать в институт.
С другой стороны двадцатитрёхлетняя старушка с малышом, неухоженная и полуголодная. Другой дом, другая страна, другой язык. Старая растянутая кофта, пустая квартирка — и она.
И ребёнок.
Её малыш. Он очарователен!
Но.
Зовут мальчика Канеки Кен. На японский манер: сначала фамилия, затем имя.
А она? Её зовут Канеки Хо. Молодая вдова, бедная, но работящая женщина. Со всех сторон положительный персонаж!
Ох.
...всё случилось каких-то полчаса назад. Эта женщина, прежняя Канеки, заснула, плетя бумажные цветы. И исчезла навсегда.
А проснулась уже другая.
Она.
Только что закончившая школу анимешница, забывшая о правилах электрической безопасности.
Она умерла.
Так иногда бывает, когда роняешь подключенный к сети ноутбук в воду. Решила вот мультик пересмотреть со всеми удобствами.
И не какой-нибудь, а Токийский Гуль.
Как иначе её могло угораздить оказаться в роли мамы Канеки Кена?
Не комедия, не приключения, нет! Жанр: ужасы, психология, драма.
Нашла что смотреть!..
...тихая истерика набирала обороты.
Нервно посмеиваясь, "мама" уткнулась носом в пушистую макушку.
М-м-м, пахнет молоком и цветами.
Запах подействовал отрезвляюще.
— Хочешь, фокус тебе покажу? — спросила у ребёнка.
— Да! — с готовностью отозвался мальчик. И в ожидании уставился на неё.
Ужасы. Психология. Драма.
Мир, в который она попала, пугал. Память прежней хозяйки тела мало чем могла помочь. Та была простым человеком, без супер-сил, без денег, даже без надежды на лучшую жизнь.
Кажется, персонаж "мать главного героя" вообще умер примерно... сейчас.
Новоявленная Канеки Хо указала пальцем на рассыпавшиеся по столу бумажные огрызки.
Полуготовых оригами в этом чулане было столько, что они припорошили углы и противоположную сторону кофейного стола, словно сугробы. Прежняя мамочка-сан извела себя работой по складыванию бумажных цветов. Мало спала, ела через раз лапшу и получила закономерный итог.
И теперь цветочки лежат, словно мусор. Какая прелесть!
Под взглядом (оказывается!) матери и (вот теперь!) сына бумажные обрывки поднялись в воздух и закружились в волшебном танце.
Сила осталась при ней. Живём!
Хотите оригами? Будут! Полупрозрачная бумага с лёгкостью сгибалась, шуршала. Полоски и обрывки вылетали маленькими стайками, соединялись в готовые лепестки цветов и ничем не отличались от сделанных вручную.
Ура!
Девушка успокоилась и довольно улыбнулась.
Даже если всё наперекосяк, нашёлся и жирный плюс. После смерти и возрождения её силы заметно возросли. Ведьмы тем сильнее, чем старше. Так в сказках говорят.
— Краси-и-иво! — восхищённо протянул её сын. — Здорово, мама!
Новоявленная Канеки Хо с воодушевлением оглядела ребёнка.
— Хочешь, научу? — заговорщицки спросила она.
— Хочу! — с готовностью ответил мальчик.
Фыркнув, девушка взъерошила малышу волосы. Мелкий, тёплый сынишка весело рассмеялся. На душе полегчало.
Молодая мама, посмеиваясь, уставилась в потолок. Вся клетушка расцвела конфетти из оригами, в воздухе их стало так много, что они напоминали косяк рыб.
Бодрая решимость отразилась на лице девушки злой улыбкой.
Ну, неизвестно, готовы ли все эти гули-голуби к появлению ведьмы, но что-то менять поздно.
Она уже тут.
Примечания.
*Гуль (??, в переводе на русский "поедающий вид")
Плотоядный вид антропоморфных существ, способный питаться только людьми или другими гулями.
Глава 1. Новая жизнь Канеки Хо
Август.
Где-то посреди неизвестности, в Токио.
Что нужно сделать человеку, попавшему в другой мир? Конечно, разобраться в ситуации.
Извольте!
На дворе стоял август 20ХХ года. Та же дата, в которую она покинула свой дом навсегда.
А теперь...
Теперь её звали Канеки Хо. Память предшественницы медленно растворялась в голове.
Что тут можно сказать? Женщина оказалась с придурью. И вроде взрослая дама: на шесть лет старше; при сыне, при муже...
Муж, который трагически погиб. Уже. Полгода назад. Ему, кстати, тоже было всего двадцать три.
С этого момента судьба, что называется, повернулась к бедняжке Канеки-сан спиной.
По идее, это означало, что молодой женщине пора бросить заниматься глупостями, и серьёзно взяться за свою жизнь. Канеки Хо-новая это понимала прекрасно и с самого начала. Всё! Баста! Кормильца нет, родителей нет, есть ребёнок, а ребёнок — это серьёзно! Никаких больше аниме и компьютерных игр. Ей ещё сына растить. В мире, полном маньяков и кровожадных монстров. Где тут большая бита? Кто обидит её или её мальчика — получит втык!
Но Канеки Хо-старая этого не понимала.
Все-то у неё были "добрые люди". Всем-то надо помочь, накормить, обогреть — да за свой счёт; принять любых гостей с хлебом-солью и прочим радушием. Деньги, на которые можно жить и жить, улетали как в трубу.
Нужно ли говорить, что Канеки-муж столько не зарабатывал, сколько тратила Канеки-жена? В доме было, как в сказке: бедненько, но чистенько. Итог: в какой-то момент у Канеки-мужа... эээ... истёк срок годности? Здоровье подвело. Двадцатитрёхлетнего-то мужчину.
То ли сам мужчина оказался хилым, то ли поломался от неаккуратной эксплуатации в быту.
Бережней надо относиться к мужикам, бережней!
Ну, а Канеки-жена — образцовая домохозяйка. Прибрать дом, еды собрать — это всегда пожалуйста. А как понадобилось деньги заработать — мы того не проходили. Что придумала прежняя Канеки? Она пошла по проторённому пути всех нищих японских матерей-одиночек.
Аниме, по крайней мере, утверждает, что дорога — проторённая, и таких тихих, загибающихся дамочек полно.
Канеки-прежняя занялась хэнд-мэйдом.
Лепила оригами из цветной бумаги, закупала глиняные статуэтки и красила их по трафарету. Так и зарабатывала себе на миску риса.
Но! На этом трудовой день Канеки не заканчивался.
Ответственная мамаша нашла себе ещё одну работу. На полставки мыла полы в магазинах. Почему на полставки? Просматривая воспоминания, оставалось лишь качать головой. А потому что Канеки-прежняя — дура.
Работа у неё начиналась в девять утра, детский сад — в 08:30. Как бы почти неплохо. Если лететь на метле, успеваешь. Но женщина каждый раз надеялась на чудо, и прибегала к начальству, как ошпаренная — мол, простите-простите, я опоздала, отработаю. И отрабатывала ведь! Оставалась лишние часы, мыла-намывала до блеска за себя и за того парня. Только денег просила всё равно в два раза меньше.
Что это? Сильное чувство ответственности или маразм? Чем больше Канеки-новая погружалась в воспоминания, тем больше её выворачивало от Канеки-старой.
А когда девушка повернулась к мальчику и осмотрела его ещё раз, то заметила на руке малыша грязно-жёлтые следы синяка.
Ручонка маленького пацана была размером с палку колбасы, ладошка — крохотная. Сбитые коленки были чем-то понятным, а вот большие пятна, по форме похожие на след взрослой руки — нет.
Эти синяки — отдельная серия воспоминаний.
Придурошная клуша мало того, что была по жизни дурой, так ещё и ребёнка била! Милого, послушного мальчишку, тихого, как шорох носков по полу.
От осознания, в кого попала, Канеки Хо-новой хотелось плакать. Немножко. И прятать глаза, чтобы не смотреть на сынишку. Стыд — бурное, давящее чувство.
А мальчику-то не объяснишь, что мама — дура. Он её просто любит. Любит — и всё тут.
Боже!
Под грузом впитываемых воспоминаний, новая Канеки Хо бессмысленно уставилась в пол. Неровные окрашенные доски. Собственные ноги в огромных мужских сланцах. Драная серая юбка. Опять же, эти кошмарные руки. Девчонка-школьница внутри неё выла белугой по загубленной молодости.
Всё, баста!
Канеки Хо-новая решительно встала.
Список дел: поправить здоровье, поправить внешность. Купить крем для рук и зачаровать его. Сходить на маникюр... педикюр... стрижку... массаж...
И завести губозакатывательную машинку.
Найти источник дохода. Не цветы же целую жизнь лепить?
Одно девушка знала точно: от недосыпа и хронического трудоголизма она не умрёт. Что-нибудь да придумает! Закончить так же, как прототип? Увольте.
Канеки Хо, мама несравненного (и очень кавайного) Канеки Кена, против.
Нет уж, господа. Ведьма она — или где?
* * *
Мальчик ходил за ней по пятам, пока новая мама осматривала свой дом.
Богато жила эта курица! Мебель, конечно, драная, но площадь впечатляет. Небольшая каморка-мастерская, крупная кухня с обеденным столом, хозяйская спальня с большим футоном на полу (заметка — купить кровать), спальня мальчика (заметка — купить две кровати).
Память подсказывала, что квартирка досталась ей в наследство от родителей Канеки Хо. Старый дом продали, разделили между сестрами (у неё есть сестра). Так молодая чета Канеки обзавелась собственным жильём.
Неплохо.
Зеркало нашлось в ванной.
Канеки Хо скривилась. Картина в зеркале предстала безрадостная. Одутловатое лицо с мешками под глазами. Торчащие соломой в разные стороны волосы. И плоская, почти анорексичная фигура.
Кошмар.
Единственным, что примиряло с реальностью, была кокетливая белая прядь седины от виска.
Седина ведьме не от Канеки досталась. У семнадцатилетней анимешницы такая тоже была. Сразу видно, что старая Канеки Хо сгинула, и в её черепушке теперь живет новая.
Вздохнув и засунув поглубже жалобы и пару несмелых ругательств (не при детях же), девушка отправилась на кухню.
Холодильник есть. Плита необычная, но память подсказывает, как её включать. Микроволновки нет. Вместо чайника — чан для воды.
Семья Канеки знала толк в экономии, ха-ха.
Аж ужас пробирает, сколько барахла нужно иностранке, чтобы выжить в Японии! Здесь совершенно нет привычных вещей, начиная с вилок.
Новая Хо вздохнула.
Ладно, без вилок обойдёмся, остановимся на палочках. Но электрический чайник, пылесос и кофемашина нужны позарез!
Мысленно перебрав заначку прежней Хо-сан, а также прикинув, сколько денег она получит за цветочки, молодая женщина расстроилась. Похороны Канеки-мужа обошлись недёшево. Еды — и той почти нет. Только какая-то охлажденная рыба в холодильнике, шматочек. Японцы, что с них взять? Никаких замороженных продуктов, только свежак. Ах да! И рис. Много риса.
Так жить нельзя! — решила Канеки-новая с огнём в глазах.
И тут в дверь позвонили.
Кого там принесли черти? Ей, новой, совершенно не хотелось сейчас ни с кем встречаться.
Звонок повторился. Кто-то настойчивый очень хотел в гости.
Девушка вздохнула ещё раз.
Ладно, посмотрим, кто там. Авось, не пропадём.
Неторопливо, втайне надеясь, что посетитель сам уйдёт, Канеки Хо-новая подошла к двери и резко её распахнула.
На пороге стояла молодая девица очень знакомого вида. Кто такая? Память подсказала.
Старшая сестра Канеки Хо, Асаока Райко.
Небо и земля по сравнению с той курицей, которой являлась незабвенная Хо-сан.
Гостья улыбалась почти голливудской улыбкой, сразу же вызвавшей порыв некрасивой зависти у ведьмы.
Внимательный взгляд задержался на мелких деталях.
Длинные, ухоженные волосы сестрицы, одежда с иголочки, тик в тик сидящая на ладной фигуре. Улыбка до ушей, неестественно белые, ровные зубки, тщательный макияж. И ручки, нежные и аккуратные, с накрашенными ногтями. У-у-у!
Приплыли. В гости к золушке пришла дочь мачехи.
Ах, нет? Они родные сёстры?
Лицо Канеки Хо осталось непроницаемым в ответ на милую улыбку драгоценной "сестры".
— Привет, дорогая! Я так хотела тебя видеть, что не смогла удержаться! Пригласишь на чай?
Хо смерила гостью тяжёлым взглядом.
— Проходи.
Зависть — плохое чувство, но что поделать-то? Эта незнакомая женщина лет под сорок, молодящаяся до твердых двадцати пяти, раздражала переродившуюся ведьму неимоверно.
