Мама против монстров

*Tokyo Ghoul, "Токийский гуль" — манга Ишиды Суи.

Для прочтения фанфика знать мангу не обязательно.

Пролог

Она проснулась от кошмарной головной боли.

С трудом получилось осознать обстановку. Подушкой служил длинный деревянный столик.

Кофейный?

Запах скисшей капусты ударил в нос. Потёртые обои, тусклое освещение, приглушённые звуки чьего-то разговора за стенкой.

Где она? Явно не дома.

Оглядевшись, замерла. Шея и спина ныли и скрипели. Узкая каморка без окон была чужой и странной. И... руки?

Её руки...

Жёлтая пергаментная кожа с синими жилами вен. Пошевелила тощими узловатыми пальцами — это точно происходит с ней? Что здесь вообще творится?!

— Мама?

Близкую истерику прервал детский голос.

— Мамочка?

Э?..

Заполошные метания прекратились. Какая ещё "мама"?

Она обернулась. Тонкий, неуверенный голосок затмил собой весь остальной мир. Что-то внутри откликнулось на зов.

В клетушку заглянул мальчик.

Крохотный.

Лицо бледное, худенькое. Плоский нос, восточный разрез серых глаз, чёрные волосы. Одет в аккуратную, но выцветшую синюю курточку. Ему не холодно? Вроде тут достаточно тепло.

Мальчишке года четыре, не больше.

Вопрос остаётся. Она-то что здесь делает?

А мальчик между тем высунулся из-за двери, как котёнок, и тихонько обратился к ней.

— Мама, ты не проснулась?

Какой он тощий!

Шикарно.

Она умерла и попала в китайский телесериал про Гарри Поттера. Чулан под лестницей, азиатские актёры — было бы смешно, если так.

Пустота в груди затягивала. Хотелось схватить мальчика в охапку и обогреть, накормить, утешить...

...мама? Какая к лешему мама! Она слишком молода для такого шага!

Какой маленький...

И тут головная боль достигла пика. Не выдержав, она схватилась за волосы и захрипела от натуги.

Наружу полезли чужие воспоминания.

Чёрт!

Япония. Токио. Выросла в пригороде, пошла в старшую школу. Вышла замуж в восемнадцать, дальше учиться не стала. Родила. Сейчас её сыну четыре.

Чёрт! Чёрт! Как больно!

— Мама, мамочка!

Ребёнок кинулся к ней обниматься. Она поймала малыша. Тонкие детские ручки елозили по локтям,насколько могли дотянуться.

Сердце девушки оборвалось от нежности.

— Тише, дорогой. Всё хорошо, тише, — зашептала она.

Получилось что-то вроде [shizuka ni, ... ] — на языке, который ещё вчера не знала.

Больно это — учить чужой язык за секунды.

Сын тут же успокоился.

— Сын, — словно пробуя на вкус, повторила она. — Сын!

Звучало чуждо. И дело не в языке. Ещё сегодня утром ей было семнадцать лет! А тут — двадцать три плюс ребёнок.

— Да? — доверчиво спросил мальчик.

Девушка нервно рассмеялась.

Головная боль прошла. Два набора воспоминаний плавно оседали и приходили в порядок. Разница была шокирующей.

С одной стороны хорошенькая девчонка, только-только собирающаяся поступать в институт.

С другой стороны двадцатитрёхлетняя старушка с малышом, неухоженная и полуголодная. Другой дом, другая страна, другой язык. Старая растянутая кофта, пустая квартирка — и она.

И ребёнок.

Её малыш. Он очарователен!

Но.

Зовут мальчика Канеки Кен. На японский манер: сначала фамилия, затем имя.

А она? Её зовут Канеки Хо. Молодая вдова, бедная, но работящая женщина. Со всех сторон положительный персонаж!

Ох.

...всё случилось каких-то полчаса назад. Эта женщина, прежняя Канеки, заснула, плетя бумажные цветы. И исчезла навсегда.

А проснулась уже другая.

Она.

Только что закончившая школу анимешница, забывшая о правилах электрической безопасности.

Она умерла.

Так иногда бывает, когда роняешь подключенный к сети ноутбук в воду. Решила вот мультик пересмотреть со всеми удобствами.

И не какой-нибудь, а Токийский Гуль.

Как иначе её могло угораздить оказаться в роли мамы Канеки Кена?

Не комедия, не приключения, нет! Жанр: ужасы, психология, драма.

Нашла что смотреть!..

...тихая истерика набирала обороты.

Нервно посмеиваясь, "мама" уткнулась носом в пушистую макушку.

М-м-м, пахнет молоком и цветами.

Запах подействовал отрезвляюще.

— Хочешь, фокус тебе покажу? — спросила у ребёнка.

— Да! — с готовностью отозвался мальчик. И в ожидании уставился на неё.

Ужасы. Психология. Драма.

Мир, в который она попала, пугал. Память прежней хозяйки тела мало чем могла помочь. Та была простым человеком, без супер-сил, без денег, даже без надежды на лучшую жизнь.

Кажется, персонаж "мать главного героя" вообще умер примерно... сейчас.

Новоявленная Канеки Хо указала пальцем на рассыпавшиеся по столу бумажные огрызки.

Полуготовых оригами в этом чулане было столько, что они припорошили углы и противоположную сторону кофейного стола, словно сугробы. Прежняя мамочка-сан извела себя работой по складыванию бумажных цветов. Мало спала, ела через раз лапшу и получила закономерный итог.

И теперь цветочки лежат, словно мусор. Какая прелесть!

Под взглядом (оказывается!) матери и (вот теперь!) сына бумажные обрывки поднялись в воздух и закружились в волшебном танце.

Сила осталась при ней. Живём!

Хотите оригами? Будут! Полупрозрачная бумага с лёгкостью сгибалась, шуршала. Полоски и обрывки вылетали маленькими стайками, соединялись в готовые лепестки цветов и ничем не отличались от сделанных вручную.

Ура!

Девушка успокоилась и довольно улыбнулась.

Даже если всё наперекосяк, нашёлся и жирный плюс. После смерти и возрождения её силы заметно возросли. Ведьмы тем сильнее, чем старше. Так в сказках говорят.

— Краси-и-иво! — восхищённо протянул её сын. — Здорово, мама!

Новоявленная Канеки Хо с воодушевлением оглядела ребёнка.

— Хочешь, научу? — заговорщицки спросила она.

— Хочу! — с готовностью ответил мальчик.

Фыркнув, девушка взъерошила малышу волосы. Мелкий, тёплый сынишка весело рассмеялся. На душе полегчало.

Молодая мама, посмеиваясь, уставилась в потолок. Вся клетушка расцвела конфетти из оригами, в воздухе их стало так много, что они напоминали косяк рыб.

Бодрая решимость отразилась на лице девушки злой улыбкой.

Ну, неизвестно, готовы ли все эти гули-голуби к появлению ведьмы, но что-то менять поздно.

Она уже тут.

Примечания.

*Гуль (??, в переводе на русский "поедающий вид")

Плотоядный вид антропоморфных существ, способный питаться только людьми или другими гулями.

Глава 1. Новая жизнь Канеки Хо

Август.

Где-то посреди неизвестности, в Токио.

Что нужно сделать человеку, попавшему в другой мир? Конечно, разобраться в ситуации.

Извольте!

На дворе стоял август 20ХХ года. Та же дата, в которую она покинула свой дом навсегда.

А теперь...

Теперь её звали Канеки Хо. Память предшественницы медленно растворялась в голове.

Что тут можно сказать? Женщина оказалась с придурью. И вроде взрослая дама: на шесть лет старше; при сыне, при муже...

Муж, который трагически погиб. Уже. Полгода назад. Ему, кстати, тоже было всего двадцать три.

С этого момента судьба, что называется, повернулась к бедняжке Канеки-сан спиной.

По идее, это означало, что молодой женщине пора бросить заниматься глупостями, и серьёзно взяться за свою жизнь. Канеки Хо-новая это понимала прекрасно и с самого начала. Всё! Баста! Кормильца нет, родителей нет, есть ребёнок, а ребёнок — это серьёзно! Никаких больше аниме и компьютерных игр. Ей ещё сына растить. В мире, полном маньяков и кровожадных монстров. Где тут большая бита? Кто обидит её или её мальчика — получит втык!

Но Канеки Хо-старая этого не понимала.

Все-то у неё были "добрые люди". Всем-то надо помочь, накормить, обогреть — да за свой счёт; принять любых гостей с хлебом-солью и прочим радушием. Деньги, на которые можно жить и жить, улетали как в трубу.

Нужно ли говорить, что Канеки-муж столько не зарабатывал, сколько тратила Канеки-жена? В доме было, как в сказке: бедненько, но чистенько. Итог: в какой-то момент у Канеки-мужа... эээ... истёк срок годности? Здоровье подвело. Двадцатитрёхлетнего-то мужчину.

То ли сам мужчина оказался хилым, то ли поломался от неаккуратной эксплуатации в быту.

Бережней надо относиться к мужикам, бережней!

Ну, а Канеки-жена — образцовая домохозяйка. Прибрать дом, еды собрать — это всегда пожалуйста. А как понадобилось деньги заработать — мы того не проходили. Что придумала прежняя Канеки? Она пошла по проторённому пути всех нищих японских матерей-одиночек.

Аниме, по крайней мере, утверждает, что дорога — проторённая, и таких тихих, загибающихся дамочек полно.

Канеки-прежняя занялась хэнд-мэйдом.

Лепила оригами из цветной бумаги, закупала глиняные статуэтки и красила их по трафарету. Так и зарабатывала себе на миску риса.

Но! На этом трудовой день Канеки не заканчивался.

Ответственная мамаша нашла себе ещё одну работу. На полставки мыла полы в магазинах. Почему на полставки? Просматривая воспоминания, оставалось лишь качать головой. А потому что Канеки-прежняя — дура.

Работа у неё начиналась в девять утра, детский сад — в 08:30. Как бы почти неплохо. Если лететь на метле, успеваешь. Но женщина каждый раз надеялась на чудо, и прибегала к начальству, как ошпаренная — мол, простите-простите, я опоздала, отработаю. И отрабатывала ведь! Оставалась лишние часы, мыла-намывала до блеска за себя и за того парня. Только денег просила всё равно в два раза меньше.

Что это? Сильное чувство ответственности или маразм? Чем больше Канеки-новая погружалась в воспоминания, тем больше её выворачивало от Канеки-старой.

А когда девушка повернулась к мальчику и осмотрела его ещё раз, то заметила на руке малыша грязно-жёлтые следы синяка.

Ручонка маленького пацана была размером с палку колбасы, ладошка — крохотная. Сбитые коленки были чем-то понятным, а вот большие пятна, по форме похожие на след взрослой руки — нет.

Эти синяки — отдельная серия воспоминаний.

Придурошная клуша мало того, что была по жизни дурой, так ещё и ребёнка била! Милого, послушного мальчишку, тихого, как шорох носков по полу.

От осознания, в кого попала, Канеки Хо-новой хотелось плакать. Немножко. И прятать глаза, чтобы не смотреть на сынишку. Стыд — бурное, давящее чувство.

А мальчику-то не объяснишь, что мама — дура. Он её просто любит. Любит — и всё тут.

Боже!

Под грузом впитываемых воспоминаний, новая Канеки Хо бессмысленно уставилась в пол. Неровные окрашенные доски. Собственные ноги в огромных мужских сланцах. Драная серая юбка. Опять же, эти кошмарные руки. Девчонка-школьница внутри неё выла белугой по загубленной молодости.

Всё, баста!

Канеки Хо-новая решительно встала.

Список дел: поправить здоровье, поправить внешность. Купить крем для рук и зачаровать его. Сходить на маникюр... педикюр... стрижку... массаж...

И завести губозакатывательную машинку.

Найти источник дохода. Не цветы же целую жизнь лепить?

Одно девушка знала точно: от недосыпа и хронического трудоголизма она не умрёт. Что-нибудь да придумает! Закончить так же, как прототип? Увольте.

Канеки Хо, мама несравненного (и очень кавайного) Канеки Кена, против.

Нет уж, господа. Ведьма она — или где?

* * *

Мальчик ходил за ней по пятам, пока новая мама осматривала свой дом.

Богато жила эта курица! Мебель, конечно, драная, но площадь впечатляет. Небольшая каморка-мастерская, крупная кухня с обеденным столом, хозяйская спальня с большим футоном на полу (заметка — купить кровать), спальня мальчика (заметка — купить две кровати).

Память подсказывала, что квартирка досталась ей в наследство от родителей Канеки Хо. Старый дом продали, разделили между сестрами (у неё есть сестра). Так молодая чета Канеки обзавелась собственным жильём.

Неплохо.

Зеркало нашлось в ванной.

Канеки Хо скривилась. Картина в зеркале предстала безрадостная. Одутловатое лицо с мешками под глазами. Торчащие соломой в разные стороны волосы. И плоская, почти анорексичная фигура.

Кошмар.

Единственным, что примиряло с реальностью, была кокетливая белая прядь седины от виска.

Седина ведьме не от Канеки досталась. У семнадцатилетней анимешницы такая тоже была. Сразу видно, что старая Канеки Хо сгинула, и в её черепушке теперь живет новая.

Вздохнув и засунув поглубже жалобы и пару несмелых ругательств (не при детях же), девушка отправилась на кухню.

Холодильник есть. Плита необычная, но память подсказывает, как её включать. Микроволновки нет. Вместо чайника — чан для воды.

Семья Канеки знала толк в экономии, ха-ха.

Аж ужас пробирает, сколько барахла нужно иностранке, чтобы выжить в Японии! Здесь совершенно нет привычных вещей, начиная с вилок.

Новая Хо вздохнула.

Ладно, без вилок обойдёмся, остановимся на палочках. Но электрический чайник, пылесос и кофемашина нужны позарез!

Мысленно перебрав заначку прежней Хо-сан, а также прикинув, сколько денег она получит за цветочки, молодая женщина расстроилась. Похороны Канеки-мужа обошлись недёшево. Еды — и той почти нет. Только какая-то охлажденная рыба в холодильнике, шматочек. Японцы, что с них взять? Никаких замороженных продуктов, только свежак. Ах да! И рис. Много риса.

Так жить нельзя! — решила Канеки-новая с огнём в глазах.

И тут в дверь позвонили.

Кого там принесли черти? Ей, новой, совершенно не хотелось сейчас ни с кем встречаться.

Звонок повторился. Кто-то настойчивый очень хотел в гости.

Девушка вздохнула ещё раз.

Ладно, посмотрим, кто там. Авось, не пропадём.

Неторопливо, втайне надеясь, что посетитель сам уйдёт, Канеки Хо-новая подошла к двери и резко её распахнула.

На пороге стояла молодая девица очень знакомого вида. Кто такая? Память подсказала.

Старшая сестра Канеки Хо, Асаока Райко.

Небо и земля по сравнению с той курицей, которой являлась незабвенная Хо-сан.

Гостья улыбалась почти голливудской улыбкой, сразу же вызвавшей порыв некрасивой зависти у ведьмы.

Внимательный взгляд задержался на мелких деталях.

Длинные, ухоженные волосы сестрицы, одежда с иголочки, тик в тик сидящая на ладной фигуре. Улыбка до ушей, неестественно белые, ровные зубки, тщательный макияж. И ручки, нежные и аккуратные, с накрашенными ногтями. У-у-у!

Приплыли. В гости к золушке пришла дочь мачехи.

Ах, нет? Они родные сёстры?

Лицо Канеки Хо осталось непроницаемым в ответ на милую улыбку драгоценной "сестры".

— Привет, дорогая! Я так хотела тебя видеть, что не смогла удержаться! Пригласишь на чай?

Хо смерила гостью тяжёлым взглядом.

— Проходи.

Зависть — плохое чувство, но что поделать-то? Эта незнакомая женщина лет под сорок, молодящаяся до твердых двадцати пяти, раздражала переродившуюся ведьму неимоверно.

Одного взгляда на цветущее лицо "сестры" и второго — на собственное отражение в зеркале, — хватало, чтобы настроение ушло глубоко в минус.

Каково!

Еще с утра ОНА была симпатичной семнадцатилетней девушкой. А сейчас — сухая курица с невыспавшейся прокисшей мордой. И — где справедливость? — тут же приходит эта "сестрица". Сестрица цветёт, как роза, хотя старше лет на пятнадцать.

У Хо было подозрение, что она знает, что потребовалось этой женщине.

В известном ей аниме-сериале говорилось довольно четко. Воспоминания подтверждали.

Посмотрим.

Асаока Райко, не заметив терзаний Хо, прошла в гостиную и весело смахнула бумажные цветы со стола.

— Дорогая, это дурной тон — иметь столько мусора в гостиной.

Вообще-то это не мусор, а готовый продукт. Да, выполненный дешёвым рабским трудом прежней Канеки, но в том-то и дело!

Старшая сестра курицы вела себя самоуверенно, с полным осознанием собственной значимости и неотразимости. Перемежая веселое щебетание с требованием то вынести и положить на пол подушки, чтоб было удобней сидеть, то срочно приготовить чай — "он у тебя чудесно получается, дорогая!", эта чёртова сестрица испытывала терпение Хо!

Ведьма начала закипать.

Но гостья ничего не заметила. Асаока Райко лишь продолжала щебетать о своем, о девичьем.

Рассказать "сестрица" успела обо всем, начиная от нападения в новостях и заканчивая повышением цен на духи.

— А твой муж? — спросила Хо, — Кажется, он работает в какой-то крупной компании.

Да, что-то такое было в доставшейся памяти. Кажется, Асаока-муж задирал нос перед Канеки-мужем.

— Работает, — скривилась Райко, — Но я и так его почти не вижу. А денег не хватает, сестрёнка! Я стесняюсь просить снова, но не могла ли ты одолжить мне немножко?

"Одолжить" в лексиконе этой болонки означало то же самое, что "подарить".

— А сама работать ты не пробовала? — уточнила Хо.

— Что ты! — ужаснулась нахалка. — Мне нужно следить за своей внешностью. Иначе муж бросит меня! И как я буду одна с ребёнком? На детей нужно непозволительно много всего!

Ну, логично.

В душе Хо начала поднимать голову откровенная злость.

— И ты у меня просишь денег? — повторила она. — Я давала тебе две недели назад, — было такое в памяти. — На что ты их тратишь? Мы с сыном живём на меньшее.

Прежняя Канеки Хо была, откровенно говоря, дурой.

— Но Хо-чан! Мне нужно!

Наглая сестра курицы Канеки заломила руки, показывая, как ей нужно. Методика раньше работала.

Но так наглеть рядом со взбешённой ведьмой чревато.

— Чтоб у тебя были деньги, но не было счастья! — буркнула себе под нос Хо-новая.

От слов поднялось тихое, но гулкое эхо — признак вложенной силы.

Так, словно щелчок по пальцам.

Слишком абстрактное пожелание, чтоб что-то всерьёз поменять. Слабое проклятье, которое легко перебороть волевому человеку.

Правда, вряд ли это относится к "сестрице".

— Ты что-то сказала, Хо-чан?

— Да, дорогая, — криво усмехнулась новая Канеки. — Выметайся. Денег нет. Лавочка закрыта.

"Милый" писклявый голос перешёл в визг.

— Что-о-о?!!

Сестрица оторопела. Молодящаяся тётка даже не смогла осознать отказ, и её лицо скуксилось, как у обиженной невинности.

Слушать пищание ведьме надоело с первых слов, но вот такой звук циркулярной пилы — это чересчур.

— Выметайся, — Хо поставила точку в разговоре и, если повезёт, в отношениях.

Позволять сидеть у себя на шее какой-то болонке? Да она прежде всех таких смелых закатает в асфальт!

Гостья попыталась сопротивляться слову. Вам никогда не приказывала что-нибудь ведьма? Поверьте, мотивация пойти поперёк должна быть стальной, а воля — каменной.

Асаока Райко, несмотря на нежелание куда-то уходить от своеобразного источника дохода, вылетела за дверь, как пробка. Хватая ртом воздух, женщина уже собиралась что-то возмущённо высказать.

— Молчать.

Невозмутимо последовав за ней на лестничную клетку, ведьма нажала на кнопку "вниз".

— Воспользуйся лифтом, — посоветовала исправленная версия Канеки Хо, после чего вернулась домой и с захлопнула за собой входную дверь.

Стоя у окна, ведьма спокойно проследила за покидающей её территорию "сестрицей". Издалека было видно, как та выходит из подъезда, идет к маленькой красной машине и укатывает в закат.

Нет, ну какова наглость!

Вообще, бывают сестроотталкивающие барьеры? Надо поэкспериментировать. Полезная выйдет штука.

В доме снова воцарилась тишина. Девушка опомнилась. А где её малыш?!

Мальчик, оказывается, спрятался, пока "сестрица" гостила. Но стоило той уйти, как он вышел из кабинета отца.

— Иди сюда, мелкий, — позвала Хо. — Я её прогнала.

— Почему? — тихо спросил малыш. Для четырехлетнего у него была замечательная дикция. Как у взрослого! — Ты говорила, что людям надо помогать, мама.

И чему эта курица учила ребёнка?

Ах, да. Припадочная мамаша научила протагониста кидаться грудью на баррикады, расставаться с последней йеной в пользу зажравшихся сестриц и позволять всем, кому не лень, вытирать об тебя ноги!

Аниме подтвердит: пока из Канеки Кена сделали человека, тому пришлось стать гулем.

Ведьма замотала головой.

На бывать тому!

Воспитанием святых пусть занимаются детские дома. При церквях. А когда дом — твой, и ребёнок — твой, и каждая заработанная копейка приближает тебя к смерти от недосыпа, то давайте будем реалистами и найдем другую жизненную позицию!

— Твоя мама была дурой, раз давала этой грымзе денег, — добродушно заявила Хо. — У меня есть более хорошая идея, куда можно потратить зарплату. Давай лучше будем покупать тебе игрушки? — подмигнула она ошарашенному сынишке и тихо добавила, — нечего тратиться на чужие булавки. Ты знаешь, что такое деньги, мелкий?

— Д-д-да? — заикаясь, то ли ответил, то ли спросил Канеки Кен.

— И что же это? — с любопытством поинтересовалась мамочка.

— На них можно купить еду... — неуверенно нашёлся мальчик.

— И не только, — одобрительно согласилась ведьма. — Вот только у нас их что-то маловато. Ничего, мелкий! Сейчас мама снова будет показывать фокусы.

Под взглядом серых глаз Хо бумажные полоски снова поднялись в воздух и продолжили заворачиваться. Пусть такой труд дёшев, но для ведьмы подходит идеально. На тренировку похоже.

Можно заняться другими делами, пока магия работает.

И вообще деньги — зло.

Как придёшь в магазин — так зла и не хватает.

* * *

Оставшийся день прошел тихо. Конец мира не начался, небо не упало на землю.

Память прежней Канеки Хо окончательно улеглась в глубине сознания. Словно новую флэшку подключили к компьютеру.

Загрузка завершена.

Осталось решить, что делать с полученными данными.

Имя решено было не трогать. "Канеки Хо" и ладно. Паспорт, документы — всё есть, шевелить не нужно.

За сутки девушка так ни разу и не вышла на улицу. Разве что на балкон. Город был совершенно незнаком, что ожидаемо. Но ей и в квартире было, чем заняться.

По каморке-мастерской летали бумажные рулоны. Споро клеили сами себя цветы-оригами. Хо порадовало сделанное открытие. Всего-то нужно — записать список желаний на чём-нибудь. Обои подойдут.

"Выполнить работу", — написала девушка без подробностей, и больше не следила за процессом.

Вообще это открытие было сделано в попытке создать барьер.

"Запрет на вход" — и всё, осталось добавить, кому нельзя заходить. Список короткий: Асаока Райко и гули.

Хо чувствовала, что эта штука будет работать (в прошлом мире у неё не хватило бы сил), и была довольна сверх всякой меры.

Но на этом волшебство закончилось, и пошли серые будни.

Вообще — каково! Попасть в мир, полный мистики. И утонуть в рутине! Не бежать куда-то, кого-то спасать, а сидеть и придумывать, как бы заработать.

Полгода назад прежняя Канеки Хо также сидела, всматриваясь в фотографию своего покойника-мужа в траурной рамке. И тоже пыталась что-нибудь придумать.

Допридумывалась.

Помимо воли у Хо вырвался смешок.

— Канон! — фыркнула она, рассматривая изображения отца её сына.

Звучит уже убийственно.

— Что, мама? — поднял голову её маленький мальчик.

Хо уже порылась по шкафам. Одежды было не мало, но какой-то дурацкой. У сына -футболочки-штанишки из паршивой, уже выцветшей ткани. У неё — серые длинные юбки, объемные кофты и пара халатов-юката.

Убожество.

— Ничего, дорогой. Так, мысли в слух.

Из плюсов: одежду, как и еду, можно благословлять. Вещи сына перестали казаться полными дешёвками. А длинная серая юбка даже на её новой фигуре (точнее, отсутствии таковой) стала выглядеть вполне достойно.

Словом, полдня минимум Хо провела у зеркала, приводя в порядок себя и одежду. Варварский маникюр телекинезом прилагается. И благословенны будьте, благословения.

Конечно, так сходу ничего не изменилось, но начало положено. Канеки Хо довольно улыбнулась отражению. Магия приходит, завоёвывает себе право на жизнь и остаётся. Страйк!

Даже интересно, каким вырастет её сын при такой-то матери?

Хо погладила макушку ребёнка, забравшегося к ней на колени. У малыша были пушистые ресницы, огромные серые глаза, да и вообще... картинка.

А парой направленных благословений можно сделать ещё милей.

Внешность — это важно.

В общем, вырастет этот малёк в абсолютно сногсшибательного юношу, и хоть трава не расти!

Мва-ха-ха-ха! — добавить злодейский смех.

Только Канеки Хо не смеялась. Невидящим взглядом она оглядывала пустую, чистую квартирку, на автомате поглаживая пушистую макушку сына. Её сына!

Главного героя аниме.

Хо сжала зубы. Её сын — тот самый нелепый парнишка, которого — её сына!!! — превратили в гуля, а потом ещё десять дней пытали!

Пы-та-ли.

В горле ведьмы зарождался тихий рык.

К чёр-р-р-рту канон!

Мама против!

* * *

На следующее утро, самое первое в новом мире, Хо уже была готова к свершениям. У неё накопилось много дел.

Для начала девушка созвонилась с заказчиком бумажных цветочков и предупредила, что придёт сегодня сдавать работу. Также она нашла адрес компании, где прежняя Канеки мыла полы.

С полами нужно было закончить. Время можно потратить куда рациональней. Ограбить кого-нибудь, например, или с ребёнком посидеть. Даже оригами — и те были куда продуктивней.

Ведьма наметила план на день. Сдать цветочки, получить за них денюжку. И, чем чёрт не шутит, взять новый подобный заказ. Так и способности к телекинезу потренирует, и копеек каких наскребёт. Очень удобно.

Потом следует зайти ко второму работодателю и уволиться с поломойной работы.

А дальше можно будет подумать о новых источниках заработка. Текущие идеи отдавали фантастикой.

Конечно, отсутствие приличного образования — проблема. Что в этой жизни, что в прошлой. Там возрастом не вышла, здесь — мозгами. Но право слово, не всем же вкалывать по специальности изо дня в день! А ведьминскую силу, на минуточку, можно много куда приложить.

Идеи витают в воздухе — только руку протяни! Переводы с иностранных языков (как минимум один такой язык ей известен), хэнд-мэйд можно творить в промышленных масштабах, оккультный салон открыть в конце концов!

Все три варианта всецело полагались на то, что она — ведьма-попаданка, так что да, это фантастика.

Посмотрев ещё раз на цветочки, Канеки Хо решила.

Начнем с поделок, а там посмотрим.

Понятное дело, что никакой это будет не "хэнд-мэйд". Работать вручную? Не в этой жизни! И не в следующей! И ни в какой. Магия и только магия!

Баста, телепузики! Канеки Хо, ведьма, вышла на тропу войны.

Глава 2. Колдовская фабрика

Август.

Канеки Хо.

Возможно, следует пояснить.

Кто такая ведьма? Да чёрт её знает. В прошлой жизни она коллег не встречала. Все известные экстрасенсы были либо полностью, либо (редко-редко) частично шарлатанами. Да и она сама не далеко от них ушла.

Она называла себя ведьмой, потому что звучит коротко, опасно и со вкусом.

Но что она умела?

Например, кормить себя с ложечки, не держа ту ложку в руках.

Или читать книжку, подвесив её в воздухе. Словом, мелкий телекинез.

Который после перерождения в Канеки Хо усилился раза так в два.

Добавьте к этому некое шестое чувство, позволяющее знать, когда тебе лгут, и считай, она экстрасенс.

Почему при этом она называла себя ведьмой? А потому, что ведьмы известны умением насылать проклятия. Самый раз её случай!

Кого-то проклясть, а кого-то и благословить. Обязательно благословить еду — она так вкуснее становится.

Заметка — благословить сына.

Найдя взглядом своего ребёнка (он как всегда что-то читал), ведьма прищурилась.

— Получается?

— Не очень, мама, — серьезно ответил тот, — но я стараюсь.

И правда, старается. Выписывает на листочек трудные слова из книжки. И это в четыре года! В. Четыре. Года!!

Присмотревшись, Хо поняла, что и сама знает не все эти символы.

Куда катится мир! Что за дырявая память ей досталась? Что за клушей была прежняя миссис Канеки? Попасть в безграмотную курицу — это надо уметь!

Или?...

— А что за книжку ты читаешь?

— Папину, про самолёты.

Заглянув в пожелтевшие страницы с непривычными столбцами иероглифов, Хо увидела картинки.

Схемы с мелким шрифтом — пояснениями.

Ого.

— А... а... — не нашлась, что сказать. — Со сказок начинать не пробовал, радость моя?

— Ну, их у нас нет, — расстроено произнёс мальчик и весь сжался, словно сказал что-то не то.

В памяти смутно всплыли воспоминания, как прежняя Канеки Хо кричала и ругала сына за эгоизм, когда он что-то просил.

Хо сжала зубы. Девушку словно удар грома поразил.

Её... гениальный... сын... с титаническим трудом продирается через какой-то талмуд про самолеты, потому что хочет читать — а нечего? И ему всего четыре года!

Ахтунг. К чертям "взять заметки"! Эту проблему надо решить срочно. Срочно!

— Кен-чан, — мягко спросила Канеки Хо. — А, может, сходим в магазин и купим себе по книжке-другой? — горе-мамочка нервно засмеялась, — Признаться, я тоже не все эти слова знаю.

Нервный смешок не сходил с губ. Наклонившись, женщина зарылась щекой в макушку ребёнка.

— Ты у меня такой умный, Кен-чан. Я расшибусь в лепешку, но у тебя будет достойная жизнь и прекрасное образование, — пообещала она самой себе. И на волне вдохновения добавила, — Благословляю тебя, сын.

Неаккуратно зацепившись об острый угол стола, она посмотрела, как на порезе поперек ладони набухает кровь.

Что бы ему такого пожелать?

"Будь счастлив" — нельзя, это ограничивает восприятие.

"Удачи" — сомнительное и слишком абстрактное пожелание, лучше применять к каждому конкретному случаю отдельно.

"Будь здоров" — было. Раз в день на себя и на сына.

"Защиту" ставить лучше отдельным ритуалом, когда соберется с духом. И лучше поскорее.

"Благословение" — наиболее нейтральное, всего помаленьку, самое то, если нет конкретного повода. Но благословение она только что произнесла, а кровь течет для новых слов.

Остается одно.

— Помни, мир по-прежнему красив.

Формулировка из аниме, идея — личная. Лучшее в её арсенале. Работает от всего и для всего. Почти как удача, но не бессмысленное везение, а реальная поддержка от мира в любом начинании.

Ну, или так она хотела.

Хо победно улыбнулась, чувствуя, что всё получилось.

...

И упала в обморок.

Почти.

Минутная слабость быстро прошла. Сын не успел испугаться. Она даже не охнула — просто опёрлась рукой о пол, пережидая головокружение. Падать в обморок с ребёнком под боком — плохая идея.

Так что пока перед глазами мелькали те самые звезды, которые она видела между смертью в старом мире и возрождением в этом, мальчик просто оглядывал комнату.

Хо представляла, что он видит. "Мир по-прежнему красив" — лучшее её творение. Основная цель — не мутить, не затуманивать сознание, а именно предложить миру показать себя перед взыскательным критиком.

Как любой шедевр, эта штука вычерпывает все силы до донышка — и того никогда не бывает достаточно.

Всё же смерть, оказывается, идёт ведьмам на пользу.

Она давно заметила, что сила с годами возрастает. Конечно, силой ещё надо пользоваться. Просто ею обладать — бесполезно. Но она-то с детства в том мире научилась ложки гнуть и пельмени полетом отправлять с тарелки себе в рот. Предварительно макая в сметану. Всё серьезно, как по Гоголю.

В общем, переродившись, ведьма получила немалый левел-ап. Потому что какой бы клушей ни была Канеки Хо-прежняя, ей было двадцать три года. И итоговая цифра стала определяющим обстоятельством. Семнадцать плюс двадцать три равно дофигища, столько не живут.

Самое то для ведьмы.

Канеки Хо выдохнула и невидящим взглядом посмотрела в пустую стену. Сколько ещё ей надо сделать! Все эти иероглифы на бумажках (как в аниме, всё по науке) работают, и это надо использовать. Рост сил пришёлся очень кстати, ведь попала-то она не в мультфильм с единорогами.

Защитить квартиру. Обклеить надписями каждый квадратный сантиметр. Гули, сёстры, воры, чрезвычайные ситуации. Защитить сам дом и прилегающие территории. От тех же напастей.

Поставить личную защиту на себя и сына.

— Мама? Что случилось, мама?

Происходящее заняло не более двух минут, но её маленький мальчик успел заметить, что с ней что-то не так.

Хо с умилением улыбнулась в ответ.

— Прости, мелкий, задумалась!

Всё же у неё замечательный сын. Очень внимательный. Ему мир красив, а он смотрит на неё. Прелесть!

Еще бы найти ему такого же папу — и будет полный порядок. Мечтательно выдохнув, Хо поднялась с колен.

— Всё прекрасно, Кен-чан! Айда в магазин за книжками!

Лицо мальчугана расцвело в сокрушительной улыбке.

— Ага!

Они ещё побарахтаются в этом мире!

* * *

Долго собираться не пришлось. Куда дольше Хо напрягала память и составляла маршрут.

Ведь будет нехорошо, если она застынет с маленьким ребёнком посреди большого города, не в силах понять, куда идти.

Всё должно быть рационально. Куда нужно зайти, чтобы дважды не ходить и Кена одного не оставлять?

За продуктами (пельмени, пельмени).

За бытовой техникой (без фена не выжить).

За косметикой (чёрт с ней, с тушью, но крем следует купить обязательно и благословить его отдельно раз десять).

Сыну игрушек, опять же. В доме есть ребёнок, значит, эти пустые, вычищенные до блеска полы не годятся! Плюшевые мишки должны валяться по всему дому, придавая ему жилой вид.

Ладно, просто пары-тройки игрушек будет достаточно на первое время.

Хаос рулит!

Кхм...

Из важного: нужно сдать бумажные цветочки заказчику. И уволиться с работы.

Так что возникает важный вопрос: выдержит ли ребёнок такой маршрут?

— Кен-чан, ты не против, если мы ещё в пару мест зайдем? — спросила у мальчика Хо.

— Нет, ма! — решительно ответил ребёнок.

— Это будет много мест, — уточнила девушка.

— Я большой и я справлюсь, ма! — улыбаясь, сообщил мальчик. Походу за покупками он радовался, как празднику.

— Золотой ребёнок, — пробормотала девушка. — Взять на заметку, отгуляю траур и срочно искать нового папу.

Если подумать, то можно и конца траура не ждать. Кто ей этот мужчина, Канеки-муж? Ей — никто.

— Что, мама? — не понял сын.

— Ничего, родной, — мотнула головой Хо. — Думаю, куда нам ещё нужно зайти.

Было бы абсолютно шикарно купить компьютер и провести интернет в дом. Но такие траты им пока были не по карману.

Да и что они будут делать с компьютером? Аниме смотреть? Ну уж нет! Ребёнка приучать к мультфильмам рановато, пусть лучше в самом деле книжки читает. А самой ей противопоказано — а то засмотрится, а деньги добывать кто будет?

В конце концов, уж она-то анимешница со стажем!

Так размышляя, Хо выключила свет в коридоре. Заперев дверь, девушка взяла сына за руку.

Ну, с богом!

* * *

Здание, в котором прежняя Канеки Хо драила полы, располагалось в нескольких кварталах от дома. Трёхэтажный торговый центр внушал уважение. В первую очередь тем, как, ну, как одна худосочная курица умудрялась обслуживать все эти квадратные метры?!! Это физически не-воз-мож-но!

И ей платили лишь полставки!

Хорошо устроились, уррроды.

— Так это и есть твой сын, Канеки-чан? — спросил начальник кадрового отдела, отчего Кен лишь плотнее прижался к маминой юбке. Высокий мужчина в костюме и с франтоватым кашне. Он был бы даже симпатичным, если бы не был безобразно толстым. — Милый мальчуган. Так почему ты хочешь уволиться, Канеки-чан?

Костюмы на такие фигуры шьются явно под заказ.

Внушает.

Прежняя Канеки Хо робела перед ним, как обезьяна перед удавом.

Нынешняя лишь поморщилась от фамильярного обращения. Как этот хряк её назвал?!

Приставку "чан" прибавляют к именам маленьких детей и любовниц.

Ну, с одной стороны, прежняя Канеки Хо была такой наивной, что даже девчонку на шесть лет младше вгоняет в ступор эта шизофрения.

А с другой стороны — старой Канеки Хо больше нет. И новая — не подарок.

И поди ж ты! Всю жизнь прожила без "чанов" и "санов", а теперь злится от неверных обращений.

Вдох, выдох, успокоилась.

Не будем сознательно подставляться. Витязи с печи внезапно только в сказках встают. А люди мало того, что так не делают, так ещё и привыкают мыслить инертно. И никому не докажешь, что ты уже другой человек.

Да и зачем такое доказывать?

Так что мы имеем то, что имеем.

Чисто логически — что сделает уверенный в себе, зажравшийся свинтус, когда "жертва" на его глазах покажет зубы? Или, когда безответная курица Канеки огрызнётся на него?

Просто не поймет. Подумает, мол, клуша решила сменить имидж, но под бумажным панцирем осталась сочная мякоть. Люди в этом смысле хуже упырей.

Эти мысли промелькнули в голове девушки в мгновение ока. Решение — не нарываться, улыбаться и быть вежливой. Обычное японское поведение, верно? Потерпеть недолго. Сегодня Хо видит эту свинью в первый и в последний раз.

— Решила поискать себя в чем-то ещё, начальник, — улыбнулась она, постаравшись спрятать оскал.

И да, как там этого толстосума зовут? А чёрт его знает, какая разница!

Они находились в просторном светлом кабинете, их разделял широкий стол начальника и второй, узкий, повернутый буквой "Т". Заявление об увольнении лежало под руками мужчины, принесённое ему секретаршей. Рядом с заявлением лежал трудовой договор Канеки Хо. А чуть в стороне стоял открытым трудовой кодекс Японии.

Солидно, но какого чёрта они возятся так с каждой уборщицей? Других дел нет что ли?

Напоказ перелистывая документ, начальник молчал. Решил помариновать жертву.

Идиот.

Канеки Хо подождёт.

Наконец, мужчина вздохнул, слез с кожаного кресла, и обойдя конференц-стол, приземлился на стул напротив Хо.

Глядя ей в глаза, он продолжил:

— Ну что ж ты так резко, Канеки-чан, — показательно расстроился этот козёл. — Ты нас всех подводишь.

Это сколько же бабла они экономили, имея Канеки?

— Тут уж ничего не поделаешь, начальник. Надо! — мило улыбнулась Хо.

"Меня иметь ты не будешь, хрюша", — посыл не дошёл.

— Кому надо, Канеки-чан? — "заботливо" переспросил мужчина, чем ещё больше приблизил Хо к состоянию кипения.

Что за чушь? Если человек — лох, то на нём можно ездить, ножки свесив?!

Тьфу, вроде не вслух сказала. А то ещё сын услышит, научится — вот будет весело.

— Мне надо.

— Ты меня подводишь, — повторил придурок. — Но я понимаю. Ты, конечно, часто отлучаешься, Канеки-чан, но ты хорошо работаешь и всегда отрабатываешь пропущенные часы.

Так платил бы хотя бы всю сумму, а не половину!

Не то, что бы это заставило её остаться на этой работе и вкалывать сутки напролёт.

— Поэтому, я согласен взять тебя на весь оклад.

Она покивала.

— Да, неплохо, — согласилась Хо. — Вот только я давно отрабатываю свои часы, начальник. Так что неплохо было бы сделать перерасчет, потому что зарплата у меня ниже минимальной. Непорядок, не находите?

Достал. Честно, достал. Если он ей даст денег, то она не будет его проклинать. Конечно, поезд ушёл, и ожидать реального перерасчета бессмысленно. Но должен же у неё быть хотя бы формальный повод испортить мужику жизнь, верно?

Считай, свинтус, у тебя есть шанс.

Разве что, понятное дело, он им не воспользуется. Начальник продолжил гнуть свою линии. Японский коллективизм наступает!

— Всех подводишь, всех подводишь, Хо-чан, — покачал головой мужчина, строго щуря заплывшие жиром глазки.

Что на это сказать хорошего?

Чтоб ты облысел, импотент вонючий!

Хе-хе...

Степень раздражения Хо резко уменьшилась, и на дальнейший разговор она стала гораздо благодушнее. Сын ошарашено переводил взгляд с матери на её собеседника, словно следил за игрой в теннис.

Хо даже умудрилась искренне улыбнуться.

Вот так всегда — сделал гадость, на сердце радость.

Что? Какие две недели отработки? Женщина может уволиться без них, если у неё есть маленький ребёнок, чтоб ты знал, баран!..

Что-о-о?

Чтоб ты...!

Из кабинета начальника отдела кадров Хо вышла уже свободным человеком и в приподнятом настроении. И свою цель она успешно выполнила, и душу отвела.

Ошарашенный сын шел рядом, держа маму за руку. Кажется, внимательный маленький мальчик заметил, что мама как-то колдует.

То ли ещё будет, мелкий!

* * *

Уволиться с работы — сделано.

Сдать цветы — сделано.

Взять новые заказы на хэнд-мэйд — сделано.

Купить продуктов — сделано. Правда, пельменей в магазине не обнаружилось. Жаль.

В аптеке Хо приобрела крема для рук, ног, лица и тела, а также целую батарею поливитаминов.

При правильном благословении обычные витаминки могут получить разнообразные свойства. С ведьминской начинкой любое плацебо сработает.

Хо не могла дождаться, когда увидит, как повлиял её скачок в силе на эту маленькую хитрость, которой девушка пользовалась в прошлой жизни.

Фигуру-то надо исправлять. И морду. И вообще всё.

Выйдя из аптеки, семейство Канеки направилось домой, когда Хо заметила кое-что интересное.

Вывеску с подписью "газета".

Словно доктор прописал. Хо довольно прищурилась.

— Как ты, мелкий? Сильно устал? — спросила девушка у сына. — Или ещё в одно место зайдём?

Ребёнок явно уже умаялся. Если не согласится, то она придёт в следующий раз. Место Хо запомнила.

— А там можно будет посидеть? — уточнил мальчик.

— Можно, — улыбнулась Хо.

— Тогда пойдем, мама, — серьезно кивнул он, вызвав очередную волну умиления.

Боже, какой чудесный ребёнок!

— Ну что ж. Нет лучшего времени, чем прямо сейчас! — с воодушевлением заявила она сыну, оглядываясь на огромную вывеску.

"Новости Токио" — гласили иероглифы. Название одной из самых популярных газет, даже Курица была подписана на еженедельные выпуски.

Интернета на них нет.

— Что там, мам? — спросил малыш.

— Там, милый, новая жизнь, — решительно заявила Хо и потянула сына в сторону входа. Мальчик послушно пошел за ней.

— Мы напишем объявление? — определил Кен-чан. Четыре года, матерь божья, четыре года! Хо не знала, что детишки могут быть такими умными и серьезными в этом возрасте!

— Да, милый. Именно это мы и сделаем.

Вахтер на входе, старичок на скособоченном стуле, сидел, уткнувшись в комикс. На появление женщины с ребёнком он даже не среагировал. Видимо, краем уха подслушав разговор.

— Второй этаж, кабинет двести пятый. Отдел колонки объявлений. Цена от трех тысяч йен, — проскрипел пенёк.

Хо моргнула. Довольно подробно.

— Спасибо, уважаемый, — коротко поклонившись так и не поднявшему головы дедуле, девушка направилась к лестнице.

На втором этаже их ждал широкий коридор, в котором постоянно куда-то бегали люди. Двести пятый кабинет нашелся быстро, около него сидела небольшая очередь. Выяснив, кто последний, Хо присела рядом с пожилой женщиной в пальто.

Несколько минут было проведено в молчании. Пушистую макушку сына было приятно гладить, как котика. Тот, стесняясь, молчал.

А поговорить можно и с соседями.

— Удивительно, что у них вообще набираются четыре листа объявлений, — заметила Хо. — С такой-то организацией.

Пожилая женщина благодушно посмотрела на ведьму. Вероятно увидела в меру стандартное зрелище: мамочку с ребёнком, оба словно из деревни выбрались в большой город. Удовлетворившись осмотром, дама ответила на незаданный вопрос.

— Не судите так сразу, милочка, — усмехнулась она по-доброму. — Мало кто приходит сюда лично. Дать объявление можно с помощью ЭВМ, — печально вздохнув, дама продолжила. — Современная молодёжь всё делает через компьютер. Только мы, люди старой закалки, предпочитаем общаться вживую.

Хм.

— Канеки Хо, — девушка повернулась к собеседнице и представилась, кивнув.

Вышло не очень вежливо, не по-местному.

— Оримура Кагоме, — улыбнулась в ответ пожилая женщина. Несмотря на возраст (с виду около пятидесяти, но по ощущениям — далеко за семьдесят), на ней был лёгкий макияж и украшения. Полная противоположность тому, какими ведьма видела бабуль в прошлой жизни.

Серьёзная дама.

Если подумать, вся очередь состояла из людей в возрасте. Зря Хо боялась, что в этом мире туго с интернетом. Похоже, вживую сюда приходит только доисторическая публика.

— Вы не беспокойтесь, милочка, — добродушно продолжила мадам Оримура. — Здешние газетчики — люди ответственные. Они и на бумаге напечатают, и в компьютер положат, в модем.

Хо попробовала представить понятие "положить в модем" и с трудом не рассмеялась.

— Это замечательно, — одобрительно покивала она. — Приятно познакомиться!

— Мне тоже, милочка, мне тоже.

Между тем Кен-чан пообвык в незнакомой обстановке, перестал коситься на людей вокруг и заскучал.

— А что за объявление мы дадим, мам? — поднял любопытные глазёнки мальчик. — Ты хочешь продать что-то?

Хо лишь улыбнулась в ответ.

Её Кен-чан такой умный! Сама она разобралась, чем "купи-продай" отличается от "мама, дай" куда позже него.

— Объявления в газете, маленький, делятся на несколько видов, — важно ответила девушка. — Можно дать объявление о продажах, а можно об услугах. Именно туда мы напишем, что открываем магазинчик. И люди узнают, что они могут обратиться к нам за помощью.

— Мы будем помогать людям? Как? — доверчиво наклонился вперёд мальчик.

— Ну, твоя мама — ведьма, — с улыбкой ответила Хо, наблюдая, как у её сына широко распахнулись глаза. — И она будет благословлять каждого, кто попросит!

— О-о-о, — выдохнул Кен. — Но разве ведьмы — добрые? В садике рассказывали, что они плохие, — расстроился ребёнок.

— Но я-то хорошая, — логично ответила Хо. — В садике ошиблись.

— Ага, — просиял малыш.

Женщина, Оримура Кагоме, смотрела на них с улыбкой. Подозрительная "шарлатанская" профессия её не смутила. Дама радовалась семейному диалогу и не высказывала своё мнение по поводу рода занятий Хо.

Интересно.

— Удачи вам, милочка, с вашим начинанием.

— Спасибо, — вежливо отозвалась ведьма. — Удача будет со мной.

* * *

— Медиум? Спиритист? — уточнил мужчина.

Очередь дошла до Хо, и теперь она с сыном сидела перед то ли журналистом, то ли секретарём.

Эдакий среднестатистический обстоятельный японец, с ровно зачёсанными волосами, в очках. Бюрократ обыкновенный, произрастает в офисах.

На табличке было подписано: Оримура Канзо.

Похоже, родственник Кагоме-сан.

— Вроде того. Назовите меня эспером, так часто говорят... — размечталась Хо.

— В аниме, юная леди, — фыркнул мужчина. Где-то за тонкой перегородкой раздался приглушенный голос его коллеги:

"Развелось шарлатанов!"

Вот эта реакция была более ожидаема, а не спокойное принятие, как у Кагоме-сан.

Хо только мило улыбнулась.

В самом деле, посмеялись — и будет. Если она платит за размещение рекламы, то какая разница, если даже она розовых слонов будет продавать! И какая им разница, есть ли у неё розовые слоны или нет?

— ...так и написать?

— Точно, — согласилась Хо.

— Давайте сюда... Двадцать три слова, включая телефон и адрес. Две тысячи семьдесят йен. Заплатите в кассу.

Оторвав лист от перекидного блокнота, журналист уже собрался запрятать его в какой-то каталог, когда Хо его остановила.

— Минуточку, — мотнула головой девушка. — Мне понадобится немного времени, чтобы сделать из этих слов заклятие, чтобы мои клиенты меня нашли.

Именно поэтому ей куда легче будет раз в неделю заходить сюда лично, а не отправлять заявку через интернет. Поди, зачаруй кусок кода, который бежит по проводам.

Да и купить "ЭВМ" — дело не из дешёвых.

— Шутница, — ещё раз хмыкнул мужчина. Но блокнотный лист с текстом объявления передал обратно заказчице.

"Медиум предлагает свои услуги. Поиск пропавшего. Гадания на суженого. Благословение на удачу, на безопасность, на здоровье. Телефон. Адрес".

Достаточно просто.

Ну, поехали!

Увидь эти слова, услышь эти слова тот, кому они нужны. "Медиум предлагает свои...

Прикрыв глаза, чтобы не сверкали, как это всегда бывает, Хо шёпотом трижды повторила свое импровизированное заклятие.

Журналист выглядел потрясённым, но быстро взял себя в руки и одарил Хо новым скептическим взглядом.

Похоже, какие-то признаки использования силы всё же стали заметны. Но свидетель просто не поверил своим глазам. Оно и к лучшему.

Распрощавшись, Хо покинула кабинет.

* * *

Выйдя из здания, девушка улыбнулась безоблачному небу. Март, скоро расцветет сакура. Хо мечтала посмотреть, настолько ли красиво это зрелище, как о нём воспевают японцы в аниме.

Здесь гораздо южнее, чем в городе, где она жила в прошлой жизни. Весна только началась, а уже так тепло... Хорошо-то как!

— Он не поверил, что ты ведьма, — заметил Кен-чан, молчавший в течение её разговора с журналистом.

Хо улыбнулась сыну, покрепче сжимая его ладошку.

— Мир такой, — хмыкнула она. — Говоришь им правду в лицо, всё равно решат, что врёшь.

— Почему? — не понял малыш.

Хо задумалась. Действительно, почему? И как объяснить ребёнку?

— Люди могут врать. Могут. Поэтому одни врут, а другие — не верят. И это называют здравым смыслом.

Заметив внимательный взгляд мальчика, который ещё не запутался в её сентенциях, ведьма решила пояснить дальше:

— Каждый человек сравнивает услышанное и даже увиденное со своей картиной мира, — с умным видом покивала она. — Известно же абсолютно точно, что небо голубое, солнце светит, а ведьм не бывает. Значит, любой, кто говорит иначе, или просто врёт, или так шутит. Вот и наш газетчик подумал, что мы обманываем людей.

— Но я тебе верю, мама, — серьезно вынес вердикт её сын.

Хо улыбнулась шире.

Аж на душе потеплело.

— Продолжай в том же духе, и я научу тебя, как желать так, чтобы пожелание исполнялось, — присев перед Кеном, пообещала Хо и, напоказ задумавшись, добавила. — Хм... лучше скажи мне, сын мой, хочешь ли ты, чтобы я тебя донесла до дома на ручках?

Глаза малыша загорелись поярче, чем у любой ведьмы.

— Хочу!

— Ну, тогда по коням! — задорно возвестила девушка, подхватывая кроху. — Ну как?

— Ты всё делаешь неправильно, мама, — серьезно ответил малыш. — Нужно носить на спине, а не здесь.

— Моэ... — выдала Хо разочарованно. — А мне так больше нравится!

— Тогда ладно, — покивал сын.

Дом недалеко. Телекинез всегда с собой.

* * *

Вернувшись в квартиру, Хо вывалила пакеты и рухнула на диван.

— Я тяжёлый? — спросил Кен-чан, сидя на животе у мамы.

— Ты? Ни разу! — хмыкнула девушка. — А вот пакеты — это да-а-а. Особенно бумага.

Не в силах шевелиться, Хо только махнула рукой. Продукты сами поплыли в холодильник, а упаковки с материалами — в каморку-мастерскую. Завтра будут новые цветочки.

Копейки, не копейки, а конвейрное производство решает всё.

Деньги будут.

Но займется она этим за-а-а-автра!

Глава 3. Ведьмовская практика в Токио

Сентябрь.

Канеки Хо.

"Люди созданы мечтать, — сжимая до скрипа зубы, подумала Хо, поднимаясь из лужи собственной крови. — Но я не об этом мечтала!"

Ночь, полная луна, романтика.

Так и тянет выразиться покрепче или завизжать.

И Канеки Хо сейчас сдохнет. От страха.

Зажмурив глаза, девушка нашарила оставленную заранее витаминку и проглотила её. По жилам тут же разлилось тепло. Наполовину отрезанное запястье начало восстанавливаться и исцеляться.

Боженька, за что ж ты родил её такой калекой?!!

И почему полностью разумный человек может становиться таким желе, когда дело касается всей этой психиатрии?

Хо словно мантру повторяла одну фразу: есть семья, есть сын, думай о сыне! В конце концов, хорошо мотивированный террорист-смертник в пинках не нуждается. А она не то, что не террорист, так ещё и не смертник!

Всего-то надо было пару стаканов крови. Для дела.

И что сделала Хо? Взяла большой нож для хлеба (крайне неудобная штука) и резанула себя по запястью.

Закрыв глаза для верности.

Даже если у вас все подготовлено, чтобы вылечиться в мгновение ока, всё равно никогда так не делайте!

Мантра работала с перебоями. Какой к собакам сын, когда ей всего семнадцать, она любит аниме и ещё не получила полного образования?

Ах да, ей двадцать три, сын есть, он каваен — хотя разве это достаточная причина? — он достался ей в приложение к телу, к миру, к документам и квартире. Ребёнок, у которого нет никого, кроме неё. Её. Сын.

Фух, кажется, помогло.

Хо еле сдерживалась от падения в обморок, в горле бурлила тошнота и скулёж.

И все это она сама с собой сотворила.

Пора каяться, да?

Проблемой номер один в жизни Канеки Хо был страх крови. Гемофобия.

От вида чужой крови ей становилось дурно вплоть до потери сознания. От вида своей — так вообще за пределами её не вполне человеческих сил.

Капля, выдавленная из ладони, была сродни подвигу. И разумом-то Хо понимала, что ничего страшного... А потому совершала эти "подвиги" относительно часто.

Её невеликие колдовские силы словно получали вторую жизнь, когда их поддерживала эта алая жидкость.

Но что делать-то, если одной капли не достаточно?!

Тогда привет, конец света.

И да, она была благодарна высшим силам, что в прошлом мире сдохла, поджарившись, а не каким-либо другим способом. Есть в жизни счастье. Пусть и такое. Ухудшение гемофобии было бы совсем ужасно.

Нужно. Взять. Себя. В руки.

Сознание Хо, как всегда в таких случаях, пребывало в раздрае. Одна часть, холодная, разумная, рациональная, говорила, что лечение уже произведено, все прошло штатно, неожиданностей не приключилось. Материал получен, осталось действовать.

А другая часть выла от ужаса, наблюдая, как алая жидкость растекается по доскам пола.

Самое поганое, таких ритуалов было запланировано три штуки.

Её сердце не выдержит подобного безумия!

К сожалению, ещё в прошлой жизни Хо осознала, что, скрепленные кровью пожелания (можно пользоваться чужой, но лучше собственной) более долговечны и выполняются качественней.

В мире, полном мистики, трагедий и гулей, защита очень важна.

Защита важна в любом мире.

Если бы она в свое время решилась пересилить себя в прошлой жизни, то сейчас бы не находилась тут.

Впрочем, присутствует ещё проблема мотивации.

Только для себя Хо бы на такое не пошла. С её гемофобией так и до самоубийства недалеко. Случайного. Было бы нелепо.

Но здесь другая ситуация. По какой-то причине её маленький мальчик словно заслонил собой солнце, и Хо не собиралась пускать его безопасность на самотёк. А цель оправдывает средства.

Так что, давай, работай, ведьма!

Лужа крови разделилась на три неравные части. В зловещей алой жиже отражался свет взошедшей луны. Самая большая часть начала истаивать, собираясь каплями в золотистые нити иероглифов. Все тексты Хо придумала заранее, записала в блокноте. Осталось воплотить.

Защита на дом. Считай, страховая компания имени самой себя.

Фух, справилась.

Вторая крупная часть пролитого просочилась в комнату к сыну. Хо не видела, но чуяла. Напитанная её волей, кровь сияла золотом, и танцевала в воздухе.

Девушка даже начала успокаиваться.

Вот очертились золотыми контурами геометрические фигуры со вписанными символами.

Пентаграммы неслабо облегчали работу.

Защита. Защита. Защита.

Очень простой посыл.

Хо даже не стала придумывать, от чего конкретно нужна защита. От всего! Через месяц она наложит новый слой (снова пройти через эту пытку!), и там уже распишет, что, мол, никаких гулей, снежных людей, прочих чудовищ.

Никто и ничто даже относительно опасное не зайдет на её территорию.

Никто и ничто не причинит вред её ребёнку.

Главное, не отрезать себе руку в следующий раз.

Итак, защита на дом, защита на мальчика. Сама Хо как-нибудь обойдётся: шестое чувство предупредит.

Нет, раз на основную задачу хватило, займёмся второстепенной.

Как из ничего создать оккультный магазин? Можно было бы освободить одну из спален, можно было бы вообще снять нежилые помещения.

Но мы же простых путей не ищем, верно?

Так что здесь будет могучее колдунство: расширение пространства. Все, как Гарри Поттер прописал.

Новый огромный зал, коридор к нему, подсобное помещение. И отдельный вход с улицы прямо сюда, на девятый этаж.

И дымка, отводящая глаза. Чтобы люди поменьше удивлялись, выглянув из окна девятого этажа, после того, как поднялись всего лишь на первый.

Готово.

Все же, может, вся эта могучая мистика того стоит. Даже не смотря на кровь.

Дёшево и сердито.

Спа-а-а-ать.

В следующий раз девушка проснулась ближе к вечеру. Кен-чан сопел под боком, перелистывая новенькую книжку со сказками. В окно, выходящее на запад, упиралось солнце.

...Кажется, Хо припомнила, как встала, приготовила сыну завтрак, а потом отрубилась снова.

Лунатила, одним словом.

С другой стороны от Хо лежал кухонный нож, уже чистый. Ой-ёй!

Ведьма чуть ежика не родила. Холодный пот резко пробрал девушку, а по спине промаршировал парад мурашек.

А что было бы, если бы Кен-чан напоролся?!!

Вдох-выдох.

Вдох-выдох.

Вдох-выдох.

По крайней мере, она теперь знает, что справится со следующей такой же нервотрепкой.

Если первое, о чем она подумала, был ребёнок, а не собственный страх, то ещё не всё потеряно.

Вдох-выдох.

Хо откинулась обратно на подушку.

Боже, дай ей сил. У неё все получится.

* * *

План "мой дом — моя крепость" продолжал набирать обороты.

Первое — положить основу. Пролить много крови, ничего не сказать, только вложить мощный, закрепленный посыл. Защита. Безопасность.

Второй пункт — усложнить барьер, расписывая, что нельзя, кому нельзя, почему нельзя, и что случится с нарушителями. Туда же добавить скрытность и отвод глаз, чтобы проблемы не просто не могли зайти к ней в дом, но и не замечали её дома.

Как это сделать?

Ответ был весьма прост, хоть и нашелся недавно.

Разрисовать стены защитными надписями. Всё записать: все запреты, все угрозы. Даже ловушек добавить.

Нет, Хо не была параноиком. Просто замечтавшимся реалистом.

И не стесняясь писала на стенах.

В том числе и на новых, обклеенных чуть сверкающими обоями, которых до ритуала не существовало в реальности.

Впрочем, оставлять её творчество (новое помещение) как есть Хо не собиралась.

Оккультный салон — это шарлатанство, даже если хозяйничает здесь кто-то вроде Хо. Будь ты хоть буддой, без декораций никуда.

Планов было громадье. Хо уже видела перед собой полки с черепами и чёрными свечками, гигантский чёрный стол, хрустальный шар, алтарь в специально огороженном, может, даже котёл с подкрашенной, бурлящей водой.

И, конечно, тяжёлые портьеры и драпировки, которые придадут залу таинственно-колдовской вид и скроют реальные следы деятельности Хо.

Осталось только всё это купить, а потом нарядиться в чёрное платье с оборками. И готово.

Ах, мечты-мечты!

А пока осталось только водить кисточкой, выписывая иероглифы на стенах. И не думать о том, как через месяц придется снова пролить уйму крови, чтобы усилить и закрепить результат.

Может быть, у Хо получится заставить себя сливать алую жидкость по чуть-чуть, в течение месяца?..

...Вряд ли.

И вообще лучше об этом не думать.

Тук-тук!

В свежесозданную дверь кто-то постучал, отчего девушка чуть не свалилась со стремянки.

Ого! Первый клиент!

Началось.

— Входите! — крикнула Хо, не слезая со своего насеста.

Посетитель вошел.

Им оказался высокий худощавый мужчина лет за сорок, опрятный и представительный. Одет он был в длинный плащ-пальто, на руках белые перчатки, в руках — большой кейс. Седеющие чёрные волосы достигали плеч в аккуратном каре.

Ох уж эти японцы с их длинными стрижками у мужиков! Всегда приятно смотрится в аниме, но в жизни? Увольте!

Рассматривая дорогого клиента, Хо изрядно волновалась.

Впрочем, когда мужчина открыл рот, всё волнение девушки прошло.

— Пф, — фыркнул посетитель, — Если вы дали объявление, то потрудитесь хотя бы подготовиться к приёму людей! — насмешливо усмехнулся он, разглядывая шедевр Хо, — Кости зверей развесить, например. Или веревки с офудами. Никто не поверит, что здесь живет ведьма.

Хо пожала плечами и отвернулась от гостя, возвращаясь к прерванному занятию. Почему ей так везет на невежливых собеседников?

Первый клиент — и такая горилла!

— Какая разница? — ответила она, не оборачиваясь, — Пусть подделки носятся с имиджем. Подлинники остаются настоящими и с декорациями, и без, — заявила Хо, а потом задумчиво добавила, — Но когда ремонт закончится, я буду требовать больше денег за свою работу!

Хотя хамов следует учить! А именно: при любом раскладе, забрать последние гроши, да сказать, что ей ещё должны. И проклясть вдогонку.

Но — успеется. Не сразу же с порога его проклинать?

— Буду знать, — хмыкнул посетитель, — Что здесь проживает некая настоящая, лицензированная ведьма.

— Лицензия? — не отвлекаясь от своей работы, приняла подачу девушка, — Вы ещё скажите — с дипломом о колдовском образовании. Где, по-вашему, нас обучают? В Хогвартсе?

— Хм, — протянул мужчина, — В Академии Магии и Шарлатанства?

Ну, наглец. Забавный.

Так проклясть или не проклясть?

Впрочем, одна мысль не давала Хо покоя.

А ведь и правда! Этот клиент пришел сюда сегодня, а выпуск газеты состоится только завтра! Тут уже вопрос возникает: где и как он увидел объявление?

Два варианта: либо в издательстве, либо прямо на небольшой самодельной вывеске у подъезда.

И тут же зашел сюда? Хо загадала на вывеску, чтобы её увидели те, кому нужна помощь.

Может оказаться, что этому человеку действительно требуется помочь.

Ладно, проклинать ещё рано.

Чем чёрт не шутит, может, у него и правда горе случилось? А ей вот бы денюжек! Так почему бы не помочь друг другу?

— Всё проще, — решила пояснить Хо, пока гость не разочаровался окончательно и не ушел, — Я не считаю себя шарлатаном потому, что у меня всё работает. Благословить удачей, чем-нибудь проклясть... или найти пропавшие вещи, пропавших людей. Это уже сложнее. И дороже. Могу даже будущее прочитать. Но последнее — не менее, чем за миллион йен. Слишком сложно.

Сложно, непредсказуемо, требует крови и наверняка будет неточно. За миллион йен? Дороже, однозначно дороже.

Может, действительно стоило начать с ремонта? Пусть в полумраке, да при свечах, да во всей той аж жутко таинственной комнате, которой нет, людям будет легче поверить в чудо.

Конечно, как вариант, можно просто показать "магию" наглядно.

К сожалению, у Хо уже был печальный опыт совершения такой глупости.

Нет уж. Настоящая мистика тем и отличается, что творится, пока люди не видят. А если кто не верит, то это их проблемы!

И вот потенциальный клиент выслушал Хо, насмешливо улыбаясь. Да, ожидаемо.

Даже на привычный к мистике взгляд Хо, перечисленное звучало как набор сказочек. Как переубедить матёрого скептика, что ему втирают стопроцентный концентрат правды, а не мыльную воду?

Тут нужна маленькая хитрость.

Верь мне. Я говорю правду.

Дёшево и сердито.

Выражение лица мужчины ненадолго разгладилось, но затем он снова нахмурился. Хм? Сопротивление? При прямом, пусть и молчаливом воздействии?

Сильная воля. Крут. Однозначно крут.

— Полагаю, я проживу без знания будущего, — хмыкнул он, — Сколько стоит удача?

— В целом или на что-то конкретное? — уточнила Хо. Похоже, у клиента уже есть идея, что ему нужно и как это получить.

Или он просто решил подыграть.

— В целом.

— Длительность, мощность? — деловито продолжила задавать свои вопросы девушка.

— Так долго, как сможете. И так мощно, как сможете, — не моргнув глазом, ответил клиент.

Хо вздохнула. Положив кисть на банку с тушью и вытерев руки сухим полотенцем, висящем на распорке стремянки, девушка, наконец, слезла.

Это на хамов можно сверху плюнуть. А когда разговор деловой, то уже стоит встать лицом к лицу.

— Канеки Хо, — коротко поклонилась она.

— Мадо Курео.

Хо по-новому посмотрела на гостя.

Мадо Курео — знакомое имя! Так звали безумного старика, следователя из CCG. В кейсе тогда, получается, находится оружие? Настоящий куинке?

По канону человек с таким именем был безумным, жестоким ублюдком... по крайней мере, по отношению к гулям. Волосы должны были стать белыми от седины, а лицо — как у запущенного шизофреника.

Вообще не похож.

Как можно за... э... пятнадцать лет измениться из ЭТОГО в ТО?!!

Хо, покачав головой, вернулась к прерванной беседе.

Тема — удача. Пожелание клиента — всего и побольше.

Что тут сказать? Она не чудотворец!

— Уважаемый Мадо-сан, — с сожалением сообщила она, — Я могу сдохнуть — и такой ценой сделать вас удачливей бога! На пару месяцев, максимум, правда. — насмешливо улыбнувшись, девушка развела руками, — Но вам тогда со мной не расплатиться. Выберите что-нибудь разумное. Например, я могу благословить вас в качестве рекламной акции. На небольшой срок. На полчаса, например. Или на час. — задумчиво размышляла она. Надо же в самом деле как-то убедить клиента, что ему не чушь втирают. А удача слишком эфемерна с человеческой точки зрения, подойдет идеально, — Вы уйдете, почувствуете, каково это, быть счастливчиком. Если вам понравится, придёте ко мне снова. И сможете заказать новую удачу. Стоимость часа средней удачи — пятьсот йен.

А ещё практика показывает, что к повышенной удаче привыкают, и потом существовать без неё чертовски трудно!

Но это уже не её проблемы.

— Уверены в своих силах? — хмыкнул мужчина, выслушав монолог Хо.

— Разумеется, — насмешливо улыбнулась та.

Ничего, будет и на её улице праздник! Наработает клиентуру, будет ещё нос воротить: тому помогать, этому не помогать. Самое главное — Хо не собиралась потратить всю жизнь, колдуя на заказ. Работа интересная, ничего не скажешь. Но быть вечно на побегушках у кого-либо? Увольте. Нет, это временная мера, чтобы поднакопить дензнаков, встать на ноги.

Однажды работа Хо будет редкой и дорогой услугой, под настроение.

Пользуйтесь, пока можете, дорогие клиенты.

Эх, мечты-мечты!

Где там её губозакатывательная машинка?

— Хм... Ну, допустим, — согласился Мадо, — Я воспользуюсь вашими услугами. А если мне нужно кого-то найти? Можем мы сделать рекламной акцией нахождение чего-либо?

— Конечно, — пожала плечами Хо, — Но только предмета.

— А людей?

— С людьми сложнее. Могу разве что сказать по фото, жив ли человек, иногда немного о здоровье. Остальное — за деньги. Большие.

Вернемся к нашим баранам. У неё есть потенциальный клиент, и ей хочется денег. Задача: получить бабло с барана.

Хочет поиск? Поиск дороже!

В гостиную, что ли его пригласить? А то как-то вообще неправильно принимать людей в пустом зале, где ни мебели, ничего нет.

Впрочем, Мадо Курео это не волновало. Видимо, хоть частично, пожелание доверия подействовало.

Мужчина достал из нагрудного кармана пальто кипу фотографий и протянул их Хо.

Та взяла стопку фото.

Интересно.

Кое-кого из этих людей Хо нашла в памяти Канеки-прежней. Те же самые физиономии были расклеены в округе на плакатах со словами "пропал".

Хм! Этот Мадо решил выполнять свою работу с помощью экстрасенса? Чудны дела твои, господи!

Не то, чтобы девушка была против, но она и сама считала свою текущую "профессию" шарлатанской. Если хочешь чего-то добиться, то не на чудо надейся, а сам не плошай!

...И ведь казался таким разумным мужчиной, этот Мадо Курео.

Но ладно, ей же лучше. Гонорар сделать астрономическим, — и хоть Принца Персии ищи.

Пожав плечами, Хо веером развернула пачку фото, как колоду карт, рассматривая всех одновременно. Люди на них были самые разные.

Всё ж немного не её профиль, но она постарается.

— Вот этот парень.

Хо вгляделась — и прислушалась. Ответ был на поверхности и очень прост.

— Мёртв.

В самом деле, определить, мёртв ли клиент или нет — самая легкая часть.

— А этот?

— Тоже мёртв.

— Этот?

— Мёртв, — хмыкнула она, и стала перебирать в веере фотографий изображения одно за другим, пальцем указывая на лица, — Мёртв. Мёртв. Умирает. Мёртв. Мёртв. Мёртв. Умирает. Мёртв. Мёртв. Мёртв...

— Что?!

— Что ещё?.. — оторвалась девушка.

— Вы сказали — "умирает"!

Хо присмотрелась. На фото была девушка. Нахмурившись и пролистав пачку изображений, ведьма обнаружила, что та же самая девица попадается не раз.

Иногда в весьма компрометирующих позах и абсолютно бесстыдной одежде.

Что за фотки этот чудик вставил в свою рабочую колоду?

А, вот оно как!

На одной из фотокарточек та же девушка была одета в форму CCG. Коллега?

...Не повезло коллеге этого извращенца. Прислушавшись внимательней к своим ощущениям, Хо ответила:

— У неё... Э... оторвана нога. И она... истекает кровью... Умрёт минут через пятнадцать, наверно... если ещё что-то не оторвут.

Это ж сколько там кровищи? Бррр... Не думать об этом, не думать!

Ответ клиенту не понравился.

А кому такое понравится?

Колоду фотографий вырвали из её рук. Не удержавшись, погруженная в неприятные воспоминания, Хо потеряла равновесие, и по инерции устремилась вслед за пачкой фото, которую слишком крепко держала.

Но до того, как она приземлилась на груди у Мадо, как принцесса в печали, сухая жилистая рука этой гориллы схватила её за запястье, дернув обратно. Из-за этого Хо заехала носом в ключицу ублюдка, тут же извернувшись, отталкиваясь другой рукой подальше от него.

Больно!

— Б..ть! Что за чушь?!! — зло рявкнул Мадо, — Она должна быть в офисе! Прямо сейчас позвоню!

Ошарашенно, девушка наблюдала за резким превращением, произошедшим с клиентом.

Ах да, "верь мне"! Сильная воля или нет, но воздействие было. Уж насколько он ей все же поверил — неизвестно. Видимо, достаточно, чтобы перепугаться, извлечь из кармана телефон и начать лихорадочно жать на кнопки.

Судя по тому, что этот извращенец напихал фотки девицы среди пропавших в районе людей, его на ней крупно заклинило!

Внезапно Хо заметила ужасное. Из проёма двери в жилую часть квартиры торчала макушка её сына! И её милый, гениальный мальчик услышал... услышал...

Твою ж! — только и подумала Хо.

Она тут же вызверилась на мужчину, который все ещё держал её за запястье.

— Никаких ругательств рядом с моим ребёнком! — тихо прорычала она, дергая свою руку из хватки следователя, — Иначе я закрою вам вход в мой магазин пожизненно!

И пусть этот бл...ский следователь сам ищет своих жертв.

Эффекта предупреждение не возымело. Мужчина слушал гудки телефона.

Вероятно, помощь ему была нужна, только она запоздала.

Жаль девушку с фото.

Наконец, он докуда-то дозвонился, но результатом был лишь механический голос автоответчика.

"Всем следователям", — раздалось из динамика, — "На офис 24 района было совершено нападение..."

Рука мужчины сжала запястье Хо до белизны.

— Аргх, ОТПУСТИ! — рыкнула девушка.

Краем сознания, она почувствовала, что к её приказу присоединилась защита квартиры. Рука разжалась в мгновение ока

Вид у Мадо стал настолько безумным, что Хо, сама не заметив, сделала пару шагов назад, смещаясь в сторону, чтобы встать между мужчиной и дверью в жилую часть дома.

Между опасностью и её ребёнком.

Впрочем, бороться за свою жизнь не потребовалось. Глаза на выкате, рот в пене, этот сумасшедший до хруста вдавил кнопку на телефоне и, не прощаясь, вылетел за дверь.

Боже, скатертью дорога!

У Хо словно ниточки отрезали, отчего она мешком свалилась на пол. Безумцы у многих вызывают животный ужас. Когда спадает вся цивилизованность, остаётся только страх перед потерявшим тормоза сумасшедшим.

Глядя в распахнутую дверь, которая вела с девятого этажа сразу на крыльцо дома, Хо ошарашено потирала запястье.

Как больно...

— Мамочка!

— Да, милый? — слабо улыбнулась она подбежавшему сыну.

— Ты в порядке?!!

— Да что со мной сделается? — нервно рассмеялась она и взъерошила макушку мальчика, — Мой герой.

Потихоньку, Хо успокоилась. Не к месту вспомнилось, что ей за работу — уж какую, но всё же работу, — этот псих не заплатил!

И не заплатит.

Реклама, блин. И чрезвычайная ситуация.

Да и вообще, пускать этого урода к себе в дом второй раз? Увольте!

И скажите на милость, на какие шиши бедной ведьме жить-то?

Хватает того, что на таких клиентов нервов не напасешься.

Так что чёрт с ним.

Хо мерно гладила по волосам своего перепуганного сына.

Уж на что её расстраивает отсутствие денег и собственная обезьянья рожа, но проблемные клиенты бьют все рекорды!

— Все в порядке, Кен-чан, — хрипло сообщила она малышу, — Этот дядя к нам больше не придет.

Со вздохом Хо поднялась.

Посомневавшись, девушка решила не проклинать гаденыша. Спишем его поведение на состояние аффекта.

Но...

Захлопнув входную дверь, Хо призвала себе в руку банку с краской и кисть. Развинтив крышку, девушка решительно макнула кисть в чернила.

И размашисто написала на обивке двери.

"Барьер".

"Никаких гулей. Никаких CCG. Никаких Мадо Курео".

Каждую группу лиц — отдельной строчкой. Чтобы не прошли ни в дом её, ни в её маленький ведьминский магазинчик.

Нет уж, спасибо, но не надо. Зачем ей проблемы на ровном месте?

Подумав, Хо ещё добавила:

"Никаких якудза. Никого с пистолетами. Никого с куинке".

Скажем опасностям свое решительное "нет"!

Ах да, и ни в коем случае, никого, кто заинтересован в ней лично, а не в решении своих проблем. А то придет ещё один такой сумасшедший и внезапно решит завести себе личную ведьму.

Закончив с запретным барьером, Хо удовлетворенно осмотрела дело рук своих. Зачем ей проблемы там, где их можно избежать? У неё сын растет! Ведьма улыбнулась. Всё же есть что-то абсолютно прекрасное во всей этой каллиграфии.

Чудесные строчки символизировали её безопасность. А если кто считает, что, попав в аниме, надо срочно спасать одних и воевать с другими — то пусть утрётся. Хо обойдётся и без романтики в стиле триллера.

Довольная собой, ведьма продолжила свое чернильно-чёрное дело. С безопасностью кое-как разобрались, но до конца работы ещё далеко. Ей ещё на стенах пожелания добра, благополучия и наплыва лопухов-клиентов писать.

Так что за дело!

Новые клиенты пришли на следующий день, как и положено, прочитав объявление в газете.

Глядя на школьниц в одинаковых юбочках-блузках, девушка даже умилилась.

Школьная форма, какая прелесть! Здравствуйте, ОЯШики.

— Привет, девочки! — окликнула их Хо, застыв в неудобной позе в процессе развешивания портьер. Портьеры купила вчера вечером, тяжелые, бархатные. До прихода гостей Хо держала длинную, неудобную ткань силой мысли. При открытии входной двери она только и успела, что схватить ткань руками, притворяясь, что работала по старинке.

Без сожаления отпустив тяжеленную шторину, Хо слезла со своей стремяночки.

— При-привет! — неуверенно отозвались девочки. Они глядя во все глаза разглядывали гордость Канеки Хо.

Её шарлатанскую обитель.

Комната приобрела новые, чудесные краски. Дорогой паркет (иллюзия), шкафы в стиле барокко, такие же кресла (дешевая мебель плюс иллюзия), облицованные бархатом и гипсовой лепниной стены, сквозь которые проступали чёрные пятна иероглифов (плохо работающая иллюзия, которую Хо решила так и оставить). Осталось ещё довесить портьеры (настоящие, но с маленькой иллюзией сверкания на складках), и будет О-ФИ-ГЕН-НО.

Иллюзии были подключены к магии, создавшей комнату, а та запитывалась из небольшой чашки, в которую ведьма решила доливать крови — как только так сразу.

Так что Канеки Хо-сама стала счастливой хозяйкой полноценного оккультного салона со всей подходящей атрибутикой и антуражем.

Точнее, стала бы, если б успела купить стол, хрустальный шар, насушить травок, навешать офуды и прочие талисманы, расставить эзотерические книги в подарочных обложках, которые она уже присмотрела в книжном. Но портьеры сожрали всю наличность. И это в рассрочку.

Печально, что тут скажешь?

Но ошарашенный взгляд её клиентов пролился словно бальзамом на душу. Здравствуйте, денюжки. Канеки Хо очень рада, что вы пришли.

— Э... А... позовите, пожалуйста, ведьму! — собралась с духом одна из девочек, смело глядя снизу вверх на Хо.

Ну да, они ещё не поняли, кто их встречает. На Хо была гигантская мужская рубашка, принадлежавшая, видимо, покойнику-мужу, и растянутые спортивные штаны, собственность Канеки-прежней.

Одела бы что угодно другое, было бы что. Но точно не одну из длиннющих юбок прежней курицы. И не шорты — такие кривые ноги показывать страшно.

— Вы по адресу, — хмыкнула девушка, спускаясь с лестницы, — Я и есть ведьма.

— А-а-а, — пораженно уставились на неё школьницы.

Хо гордо улыбнулась девицам. Вот что творит правильная атмосфера! Было бы на ней ещё платье, чёрное, с перьями и стразами, совсем бы расклеились. Ха-ха.

Девочки не расстроились странной тётке, которая не смотрелась в таинственном, мерцающем свете комнаты. Кажется, их и ведьма в рубашке впечатлила достаточно. Не магией, так странностью поведения.

Хо отодвинула лёгкую стремянку с пути и повела гостей к диванчику. Девочки послушно посеменили следом.

Какая прелесть.

Вот такие курочки и будут её любимым видом заказчиков. Может, даже погадать им на будущее — по дешёвке? Суженый-ряженый, все дела. Всё что нужно: посмотреть, кто в городе наиболее совместим, описать, рассказать, где найти. И будет пророчество, которое исполнит само себя.

"Любовь и магия. Это так романтично", — с иронией ухмыльнулась ведьма.

И никаких следователей.

Девочки принялись что-то спрашивать. Хо им отвечала.

Но сама отвлеклась на посторонние мысли.

Пока счёт её клиентов включал излишне волевого следователя по гулям и вот этих милых, никому неизвестных старшеклассниц. В принципе, жить можно. Но вызывали опасение другие возможные встречи.

Если подумать, то аниме Токийский Гуль просто состоит из слишком опасных мужиков. Кишат кишмя. Может, в следующий раз сюда забредёт ещё кто? Хо твердо решила притвориться полной шарлатанкой, если такое случится. И сейчас так и хотелось выкинуть какой-нибудь трюс, но какой-никакой здравый смысл отсоветовал.

Задурить голову своим бывшим одногодкам — как конфетку у ребёнка забрать. А вот если сюда наведается какой-нибудь мистер Одни Проблемы, то градус осторожности и шарлатанства надо будет повысить. И больше, как с Мадо, не выпендриваться.

Кое-что (предзнание в стиле аниме) подсказывает, что мистеров Одни Проблемы вокруг водится не перечесть, сколько. Хоть один ещё да попадётся.

Пусть сначала хоть станет моим любовником, прежде, чем втягивать меня в неприятности, — решила для себя Хо, представляя такого господина.

Ох.

Похоже, она сама себя прокляла. И, между прочим, проклятия на саму себя держатся дольше обыкновенных!

Вот ведь!

* * *

Октябрь.

Канеки Хо.

Прошёл ещё один месяц, доходил второй с того момента, как несравненная Канеки Хо стала кхм... несравненной.

Время пролетело стремительно. Одним далеко не прекрасным вечером Хо сидела в гостиной и гипнотизировала взглядом нож. Маленький складной ножик с гравировкой. Крохотный даже. Раскрытый. Бритвенно острый.

Всё валилось из рук. Фигурально.

Хо даже с подушек не вставала, мутным взглядом заставляя посуду мыться, еду готовиться, свечки расставляться вокруг. Для антуража.

Итогом стали три разбитых тарелки и одна чашка, пролитый на пол суп, раскиданные по дому бесполезные свечки.

Сын спал. Хо вообще хотела разобраться с задачей побыстрее, и уложила малыша часов в семь вечера, добавив пожелания здорового сна и приятных сновидений. И чтобы проснулся только завтра утром.

Сегодня был день Х. Или вечер Х. Или, похоже, она дождётся ночи Х. А потом будет утро Х, и желательно, чтобы к утру было всё готово. Иначе придётся отложить на вечер Игрек, а потом — возможно, на вечер Зет.

Звонок в дверь раздался внезапно и вырвал Хо из прострации, изрядно напугав. Девушка побежала к двери, только чтобы развернуться кругом, и направиться в другую сторону.

Ошиблась дверью. Бывает.

Звонили с улицы, в закрытую входную дверь её оккультного салона.

Ту самую, на которой написано, что сегодня санитарный день, и лавочка не работает.

И кому так срочно понадобилась ведьма? Хо распахнула дверь. Проверять, кто пришёл, она как всегда не стала. На заметку: избавиться от этой дурной привычки.

— Хм, Оримура-сан? — удивленно протянула ведьма.

— Канеки-сан, здравствуйте. Давно хотела к вам зайти... Я не вовремя? — добродушно осведомилась женщина.

Оримура Кагоме, дама, с которой Хо познакомилась, подавая свое первое объявление.

Прошедшие месяц-два не пошли ей на пользу.

Выглядела старушка усталой и уже почти на свой возраст. Раньше эту женщину Хо с виду определила лет на пятьдесят, а по чутью — почти на все восемьдесят. Довольно резкая перемена.

Тем не менее, на даме было опрятное, богатое кимоно и европейская шляпка с небольшой косой вуалью по всему ободу. На обрюзгшее лицо был нанесен слабый макияж. Дама оставалась дамой, даже когда её возраст приближается к веку.

Что же с ней случилось всего за месяц с лишним?

— Проходите, Оримура-сан, — улыбнулась Хо, пропуская старую женщину внутрь.

Дама сделала шаг вперёд.

Но войти не смогла. Хо в недоумении наблюдала, как Оримура Кагоме пытается войти, останавливается, отступает, пытается снова... Слабая вежливая улыбка женщина превращалась в бессмысленную. В какой-то момент глаза дамы расфокусировались, а после...

До Хо, наконец, дошло, в чем дело.

Барьер.

Ведьма мысленно перебрала возможные группы, к которым могла относиться Оримура-сан. Гули? Якудза? Следователи? А!

В список запрещенных гостей входят и те, кто пришел не за колдовскими услугами к некой ведьме, а заинтересован конкретно в ней, Канеки Хо. Изначально имелось в виду, что сюда не следует впускать представителей организаций и прочих королей жизни, которые решат заполучить способности Хо себе на службу. Но, видимо, в список вошли и просто гости самой девушки.

"Или Оримура всё же шпион?" — подняла голос паранойя.

Ну, не узнаешь, пока не спросишь.

Словом, перед тем, как барьер окончательно затуманил разум пожилой женщине, Хо скороговоркой прошептала:

"Оримура Кагоме. Разрешить доступ в дом один раз", — как в секретную базу, честное слово.

Впрочем, чем ещё является её дом? Её личной базой, уж какой-никакой секретной!

— С вами всё в порядке, Оримура-сан? — заботливо спросила Хо, понимая, что в порядке далеко не всё. На это намекал и болезненный вид гостьи.

— Ах, да, милочка, — заторможено ответила дама, — Просто голова закружилась.

Блажен, кто верует.

Больше проблем не возникло. Женщина сняла туфли рядом с входной дверью, и Хо промолчала, что в её оккультном салоне не разуваются.

— О! — протянула женщина, оглядев помещение, — Какая красота! Хотя, — справедливости ради добавила она, — больше похоже на обстановку чьей-то спальни, чем на рабочее пространство.

Хо удивлённо моргнула. Почему спальни-то?

— А где ваш сынишка? — между тем уже сменила тему гостья.

— Спит, — ответила девушка.

— Ох, милочка, — вздохнула Оримура-сан, — Простите ради бога, что так поздно!

— Нет, что вы! — покачала головой Хо, — Просто Кен-чан устал за день, и я уложила его спать пораньше... Чаю?

— Буду вам благодарна, Канеки-сан... И называйте меня Кагоме, право слово, иначе я чувствую себя старой.

Хо в молчании проследовала за дамой в собственный дом. То ли виноват сегодняшний день Х, то ли эта женщина (старуха, будем откровенны) каждой новой фразой устраивает в голове девушки короткое замыкание.

— Я могу воспользоваться вашей ванной, дорогая? — из вежливости уточнила Кагоме и, после кивка Хо, направилась по коридору, безошибочно найдя нужную дверь.

Хо глубоко вздохнула и пошла на кухню. Поставить чайник (электрический, новый), собрать какие-никакие закуски.

Пока девушка возилась, в проёме двери показалась сама гостья.

— Ох, да не стоило, Канеки-сан, мне все равно половину этого нельзя.

Хо оглянулась на наструганный салат, рыбу и копчёности. Всё перечисленное (особенно ингредиенты для оливье) нынче всегда можно было найти в её холодильнике. Вероятно, виновато чувство ностальгии. Оливье в этой стране днём с огнём не сыщешь.

— Хм, — задумчиво протянула девушка, — А что вам можно, Кагоме-сан? Наверняка, что-нибудь найдётся.

— Да почти ничего, — беспечно отозвалась женщина, — Овощи разве что. И сашими. Но право слово, Канеки-сан, вы вгоняете меня в краску. Я пришла без предупреждения, и даже не думала, что вы пригласите меня в гости. Это такая честь!

Хо удивленно моргнула. Два вопроса: когда она успела пригласить Оримуру в гости? И почему та думала, что Хо этого не сделает, если женщина уже оказалась на пороге её дома?

Ответ нашёлся где-то в воспоминаниях Курицы. Что-то про то, какая это все же честь — быть приглашенным, про какие-то подарки (ну, приходить с коробкой конфет — хороший тон и по мнению Хо).

Так в чем же проблема?

Японцы. Загадочные люди.

Пожав плечами, девушка залезла в холодильник и достала свежую рыбку. Сашими так сашими. Это же как нарезанная колбаса, только сырая рыба, верно?

По мнению Хо, есть это без благословения нельзя. Но у неё своё мнение на многие местные блюда, а немного магии даже угли сделают со вкусом блинчика.

— Но позвольте я вам помогу, милочка, — улыбаясь, попросила гостья, — Право, мне неудобно.

Неудобно на потолке спать. Если хочется чувствовать себя вовремя, то приходите раньше!

— Не стоит, — отказалась Хо, — Лучше снимите, наконец, шляпку и идите в гостиную. Я скоро буду, Кагоме-сан.

— Ах, — манерно вздохнула молодящаяся бабуля, — Если вы так просите.

Шляпку она сняла.

Хо постаралась не пялиться.

Оримура Кагоме, которую она встретила месяц назад, выглядела на двадцать лет моложе своего возраста, да. Прибавить макияж и роскошную начёсанную гриву, уложенную триугольником, традиционную для японских дам. Оримура-сан была представительной женщиной, что ни говори.

Сейчас же представительная женщина оставлась в ней разве что в мечтах. Обвисшие щёки, проявившиеся морщины, горькая и хмурая складка бровей, не слишком естественная улыбка — всё указывало то ли на болезнь, то ли на потрясение. Но жидкие прилизанные волосики, неровно покрашенные, да там, где была божественная львиная грива — это уже перебор.

— Химиотерапия, — пояснила Кагоме, заметив взгляд Хо, — Рак.

Ох.

— Э... сочувствую.

— Не стоит, милочка. Я прожила долгую и счастливую жизнь. И уж простите старой женщине её причуды, я решила посетить всех, с кем когда-либо общалась. Чтобы помнили...

С коротким, королевский кивком, Оримура Кагоме вышла из кухни.

Мда.

Нож выскользнул из рук Хо, и девушка позволила ему продолжить свою работу по нарезанию рыбы. Вот уж точно — причуды старушки.

Лучше бы в больнице лежала или общалась с родными. Какой смысл ходить по едва знакомым мамочкам-одиночкам?

С другой стороны, кто знает, какие отношения с потомками у этой Оримуры Кагоме-сан, женщины весьма властной, что не всегда ценится окружающими. Может, её родственнички только завещания и ждут? Судя по одежде мадам, завещаньице-то будет нехилым.

И, признавшись самой себе, на её месте Хо поступила бы также. Зачем запираться в больничной палате, растягивая бессмысленные дни, когда можно хоть что-то успеть сделать за оставшееся время? Хоть бы и к людям незнакомым в гости понапрашиваться, всё не так грустно.

— А-а-а-а!

Крик был больше похож на жалобное мяуканье, зато напугал Хо до чёртиков. Из-за раздавшегося грохота так и представлялась картина, как Кагоме-сан падает и преставляется прямо в её гостиной.

Ломанувшись на крик, едва ли не снося на своем пути кадки с фикусами, девушка ворвалась в комнату. И с разбегу запнулась о сбитый набекрень ковер, на котором распростёрлась её гостья.

Та уже даже шевелилась и пыталась встать, но короткий полёт Хо помешал ей даже больше, чем возраст и слабость. Закончился полёт ведьмы весма неудачным приземлением.

Всё произошло слишком быстро.

Разум самой Хо сработал, как часы. Чего ей совершенно не хотелось, так это причинить боль женщине, которой и так отмеряно не много. Холодный, почти механический расчет заставил девушку извернуться в воздухе, как кошку. В результате она всё же приземлилась на Оримуру, но словно встала на твистер: рука там, нога тут.

Будь она мужчиной, а Оримура Кагоме — прекрасной принцессой, пора было бы уже свадьбу играть, — с лёгкой иронией подумала Хо. Оторопь от произошедшего не сразу прошла.

И вот тогда-то Хо, наконец, заметила, что её собственная рука попала на складной перочинный ножик, который она оставила в гостиной. Видимо, тот неудачно упал вместе с пожилой мадам, встал остриём вверх и только и ждал, чтобы на него кто-нибудь приземлился.

Хо впала в ступор.

Её рука — о боже мой, кровь, боже мой! — была проткнута этим ножом насквозь!

На пол медленно вытекала алая пульсирующая масса, смешиваясь с сероватой — или это мир посерел? — кровью старухи.

Видимо, она тоже порезалась, — в прострации подумала девушка.

Кажется, кто-то звал Хо по имени. По чужому имени. Или по её собственному?

— Канеки-сан! Очнитесь... Канеки-сан! — слабый женский голос не мог оторвать девушку от зачарованного разглядывания вытекающей жидкости.

На каких-то последних остатках разума ведьма откатилась в сторону, где застыла, судорожно держа одну руку в другой.

Кажется, кто-то попытался хлестнуть её по щеке. Неясная фигура что-то невнятно спрашивала.

— Гемо... фобия, — только успела прошептать Хо.

Нуж...нужно собраться. Думать о чём угодно другом. О сыне. Да, например о сыне. Когда Хо думала о своём — своём, своём, её, её, — ребёнке, на кровь можно было не обращать внимания.

Не так давно (вчера) Хо снова зацепилась пальцем, отчего на подушечке выступила красная капля. Получилось же! И она потратила эту каплю для очередного маленького благословения для Кен-чана.

Но сейчас воспоминание превращалось в кошмар, одна капля в воображении Хо расширялась, пока не разрезала руку напополам, обнажая мышцы, выворачивая сосуды...

-...где...бинты?

Кто-то что-то сделал... из её руки выдернули нож, отчего кровь лишь брызнула сильнее.

Боже, о боже!

Взять. Себя. В руки.

И, кажется, у Хо это получилось!

Чуть-чуть придя в себя, девушка обнаружила, что её рубашка разорвана на части, рука стянута длинной оторванной полосой... кажется, полосу отчекрыжили ножом, сам ножик уже безопасно — безопасно?!! — сложен вдвое и спокойно лежит в стороне, на полу.

А рядом, привалившись к дивану и тяжело дыша, сидит Оримура Кагоме в заляпанном кровью кимоно и держится за сердце.

— Что?.. — попыталась вникнуть в ситуацию Хо, — Что произошло?

— Ми... лочка, — задыхаясь, ответила ей та, — Вас не учи... учили... не оставлять... опасные... предметы... там, где их... может... найти... ребёнок?..

Ох.

— И при...бираться в доме... ради всех богов!.. — строго продолжила Оримура, хмуро глядя на ведьму.

Та, не моргая, смотрела в ответ. До неё, наконец, дошло, что случилось.

Похоже, войдя в гостиную, женщина наступила на одну из свечек, раскиданных на полу. Упала. Уронила раскрытый бритвенно-острый ножик, купленный специально для ритуала. Поранилась.

После чего на шум прибежала Хо, тоже упала, проткнула себе руку и застыла в шоке.

И Оримура Кагоме, старая, больная женщина, сама только что упавшая, — от такого и умереть можно! — сумела как-то без посторонней помощи подняться, усмирить этот хаос и перебинтовать Хо.

Вот так, в повседневной жизни, находятся герои.

— Спасибо! — с чувством сказала Хо, глядя в щурящиеся глаза Кагоме.

Та по-доброму усмехнулась.

— Не за что, Канеки-сан, — и строго добавила, — Вам стоит обратиться к психоаналитику. Я поищу кого-нибудь для вас.

— Спасибо! — ещё раз поблагодарила Хо, — Вы правы. Я буду очень благодарна. И, Кагоме-сан... Пойдемте на кухню? Я здесь позже приберу.

— Справитесь? — с сомнением поинтересовалась Оримура.

— Я... лучше держу себя в руках, когда боюсь, что увидит мой сын, — смущённо призналась Хо, — А он спит.

Угу. Тоже заработает какую-нибудь фобию, а потом всю жизнь мучиться.

— И молодец. Нечего ребёнку такое видеть, — хмыкнула женщина, после чего, опираясь на диван, предприняла попытку подняться.

Хо тут же кинулась к ней, чтобы помочь, подставляя здоровую руку, но Оримура только оттолкнула её.

— Не... спеши... хоронить... эти старые кости... раньше времени, — тяжело дыша, заявила женщина.

— Может, вызвать скорую? — запоздало поинтересовалась Хо.

— Можно, — согласилась Оримура, — Или сама поезжай в травмпункт.

— Скорую вам! — пояснила ведьма.

Её-то рана уже затянулась под бинтами — это первое, что Хо сделала, придя в себя.

— Фу, у меня-то порез небольшой, а завтра всё равно назначена встреча с врачом, — отмахнулась Кагоме-сан.

...Не будь Хо ведьмой, способной приказать ране зажить, то уже истерила бы в присутствии врачей. Если бы смогла их вызвать в одиночку. Но сейчас, глядя на спокойную и собранную пожилую женщину, Хо самой было гораздо легче взять себя в руки.

Старательно отвернувшись от гигантской лужи на полу её гостиной (не этого ли она хотела? крови будет достаточно для любых свершений), Хо пошла вслед за Кагоме-сан на кухню.

Та тяжело опиралась рукой о стену, но все же дошла и опустилась на один из стульев за столом.

На столе были сиротливо расставлены тарелки с нарезанными фруктами, копчёностями и забытой рыбой. Кухонный нож, которым Хо всё это нарезала, валялся на полу.

— Что... в вашем... доме... с ножами? — слабым голосом возмутилась Кагоме, — Они словно зачарованные!

Старушку немного трясло.

— Кагоме? Кагоме-сан? С вами все в порядке? — взволнованно позвала Хо.

Скорее нет, чем да. Такие приключения и для более-менее здоровых людей не обойдутся без последствий. А тут — последняя стадия рака.

И, кстати, нет, ножи в её доме самые обыкновенные, уж она-то знает.

— Кагоме-сан! Кагоме! — с ужасом звала Хо, подскочив к женщине.

— Мои... два... месяца, — слабо прошептала та, прикрывая глаза.

О. Боже.

— Не умирайте!

Хо кинулась обратно в гостиную. Там она даже не обратила внимания на красную жидкость — всё же гемофобия лечится! — вместо этого, подскочив к секретеру. Открыв его, она увидела ровными рядами стоящие разноцветные баночки-скляночки.

Она нашла эти фиалы на рынке недели две назад и пересыпала стратегические запасы поливитаминок в них на случай, если ей доведется кому-то давать "таблетки".

Пригодилось.

Развинтив баночку, Хо, ни секунды не сомневаясь, махнула рукой, высыпая все витаминки. До пола они не долетели. Телекинез девушки подхватил каждую, и они зависли облачком перед Хо, перемещаясь в подобии воронки водоворота.

Под взглядом Хо кровь на полу тоже поднялась в воздух.

Крови было много. Гораздо больше, чем собиралась использовать девушка для закрепления барьера. Для того, чтобы закрепить ненадёжные благопожелания на длительный срок, ей будет достаточно половины. А потом потребуется ещё столько же, чтобы превратить получившуюся защиту в железобетонный барьер, последний бастион, способный остановить динозавра (наверно) и добавить связь барьера дома со своим сыном, где бы он ни находился.

В качестве выбора — имеющейся крови было именно столько, сколько собиралась потратить Хо с двух заходов "ритуала". Чужая живительная влага в этом вопросе была ценна не в пример ниже, но и она поможет. Это был первый вариант.

Второй вариант — потратить как минимум половину пролитого на Кагоме. А лучше — больше, чтоб наверняка.

Хо не могла не отметить наличие такого выбора, но, по сути, не сомневалась в принятом решении.

Когда разум не туманил страх, она всегда знала, чего хотела. Пусть идея пережить что-то подобное снова вызывала слезы, но сейчас Хо не собиралась сдаваться.

И девушка решительно разделила алый кошмар на две части. Кровь засияла золотом, перестав быть страшной.

Началось.

Меньшая часть разлетелась по всему дому, впитываясь в стены, в заранее заготовленные надписи на дверных и оконных рамах, на покрытый вязью иероглифов колдовской салон.

Большая — закружилась в хороводе с белыми камушками витаминок.

Времени у Хо было немного, но два быстрых круга эта чудесная карусель совершила. Всего лишь чтобы ведьма смогла настроиться.

Золотые и белые капли соединились друг с другом.

Глаза Хо сверкнули синим огнём.

Будь здорова, Оримура Кагоме.

Пожелание закрепилось.

Отлично!

Схватив одну из таблеток, девушка рванула обратно на кухню. Чутье подсказало, что гостья ещё жива и даже не умрёт в ближайшие сутки, но сроки её значительно сократились после сегодняшнего экстремального приключения.

Плеснув в чашку простой воды, Хо подлетела к женщине.

— Кагоме-сан! Пейте, выпейте таблетку!

— Ка...неки-сан? — женщине было откровенно плохо, она даже не сопротивлялась, когда Хо положила ей на руку витаминку и мягко, но настойчиво поднесла ладонь ко рту.

Готово.

Изменения произошли не сразу. Женщина сидела, старательно вдыхая и выдыхая воздух, закрыв глаза.

Она не видела, как следом за Хо на кухню залетел флакон из зеленого стекла, а за ним — вереница белых поливитаминок с секретом. По одной витаминки падали в узкое горлышко флакона, пока Оримура Кагоме и Канеки Хо сидели, не шевелясь.

И незадолго до того, как женщина открыла глаза, на кухню залетела крышка и хлопнулась на флакон.

Вот такое колдовское снадобье. Все "ингредиенты" закуплены, в общем-то, для шарлатанства. Забавно, что первое "зелье" окажется настоящим.

— Что это было? — спросила женщина.

— Целебные колдовские таблетки, — улыбнулась Хо, — Принимать раз в день — и будете здоровы.

Женщина с шумом выдохнула. На её щеках появился небольшой румянец, а глаза заблестели и стали более живыми.

Для начала весьма неплохо.

— И что, у вас есть лекарство от всех болезней для любого человека?

Хо нервно рассмеялась. В жизни не испытывала такого облегчения!

— Нет, только для вас.

Хо искренне сомневалась, что когда-либо ещё она создаст что-нибудь хоть вполовину такое действенное. Исправление здоровья на столь глубоком уровне — дело серьёзное. Без закрепления кровью — можно, правда, воспользоваться чужой, — такая задача неразрешима. И вряд ли найдутся причины, способные заставить Хо пойти на подобные подвиги второй раз.

Если подумать, то в прошлой жизни она совершенно не заботилась ни о своем здоровье, ни о собственной безопасности. За что и поплатилась.

В этом мире она уже знает, что за каждым углом притаилось по гулю, на перекрестках — по автомобилю, в розетках — ток, а в шкафу — ножи. И вишенкой на торте: за окном — девять этажей свободного падения.

Жизнь — вообще страшная штука. Приходится делать через "не могу".

Человек, как известно, внезапно смертен. И ведьмы не исключение. А уж их дети — тем более.

— Я, наверно, пойду... — немного неуверенно сообщила гостья.

Хо устало улыбнулась в ответ.

— А... да, конечно. Не забудьте флакон. Всего пятьдесят тысяч йен — и ваше здоровье будет как новенькое.

Именно за столько она собиралась сдавать плацебо с устными пожеланиями благополучия и хорошего самочувствия.

Даже интересно, как подействуют лекарства, ради которых она выложилась на полную.

— Ах, я пришла в колдовской магазин и все же умудрилась здесь что-то купить? — улыбнулась Кагоме-сан, — Ах вы шутница! Неужели и от рака лечат ваши таблеточки?

— Лечат, — уверенно заявила Хо, — Такие лечат даже от старости. Не сильно, правда.

— Ну, если не сильно, то ладно. Слышала, гайдзины за вечную молодость предлагают душу.

— Кто предлагает? Сколько лет? Рост? Вес? Внешность? — понарошку заинтересовалась Хо.

Женщины рассмеялись.

— Я рада, что вам лучше, — умиротворённо заметила Хо.

— Я тоже... — улыбнулась в ответ Оримура Кагоме, — Сейчас передохну и не буду вас больше стеснять.

— Что вы, Кагоме-сан, что вы! — возмутилась Хо, — Если бы не вы, я бы так там и сидела с ножом в руке. Бр-р...

— Вот об этом я бы хотела с вами поговорить, Канеки-сан. Что за безответственность?

Хо смущённо выслушала гневную отповедь женщины. Стоит признать, хотя виноватой за нож она себя не ощущала — свой багаж страхов давал знать, но за свечки, на которых поскользнулась её гостья — вполне.

Как говорится, знать бы где падать, и будет там солома.

— Не забудьте сходить к врачу завтра, — давала последние наставления Кагоме, — А сегодня промойте всё теплой водой, и... у вас есть перекись водорода? Да? Воспользуйтесь. Я перевязала, но этого абсолютно недостаточно. Давайте найдем сейчас... Есть бинты?

Хо покорно позволила деятельной женщине произвести с собой все процедуры. Водой — промыли, перекисью — помазали, бинтами — забинтовали. Все по науке. Ведьма старалась не смотреть на иллюзию раны.

Не говорить же Кагоме-сан, что раны на ведьмах затягиваются быстрее, чем на гуляз под действием искреннего желания не иметь лишних дырок в теле?

Кагоме-таки отведала нарезанной рыбы и даже салата. "Ах, мне нельзя, но уж очень любопытно!"

Один раз живем, да.

В конце концов, приехало такси, заказанное девушкой.

— Заходите ещё, — на прощание сказала она, — Я всегда буду рада вас видеть, и простите великодушно за сегодняшнее.

— Ничего страшного, дорогая, обязательно зайду, если время останется.

— Останется, — уверенно заявила Хо, — занесете мне мои пятьдесят тысяч йен.

— Какие пятьдесят тысяч йен? — удивилась Оримура.

Хо пожала плечами.

— За таблетки.

— Вы... серьёзно?

Хо недоуменно уставилась на застывшую в дверях Оримуру Кагоме.

— Ну... да.

Женщина нахмурилась. И долгим взглядом посмотрела на Хо, словно желая увидеть в ней то, чего не заметила раньше.

Тяжелое молчание повисло в воздухе.

Хо неуютно поёжилась.

Так продолжалось несколько минут.

— Я была лучшего мнения о вас, Канеки-сан, — холодно, почти удивлённо заметила женщина.

И ушла. Не прощаясь.

Оставив Хо беззвучно открывать и закрывать рот, в запоздалой попытке что-то сказать.

Э...

Э...

Э...

Может, она действительно слишком повёрнута на деньгах?

Несколько раз Хо вздохнула, наконец, успокаиваясь. Неприятный осадок остался, словно её окунули в ледяную прорубь, а потом заставили проглотить что-то склизкое и гадкое.

Видеть такую резкую смену отношения у женщины, которая практически спасла её, ради которой Хо решилась пройти через свою фобию ещё раз... Это было неприятно.

Девушка простояла в дверях почти полчаса, не обращая внимания на ночную прохладу, собственные голые пятки и рваную, залитую кровью кофту.

Мимоходом она припомнила, что Кагоме-сан так и ушла в своем испорченном кимоно.

Может, Хо действительно слишком повернута на деньгах?

Наконец, девушка выпала из задумчивости, усиленно замотав головой. Во-первых, сказанного не вернёшь. А во-вторых... Деньги-то теперь у неё есть! Возможно, именно благодаря той повёрнутости.

И ничего дурного она не сделала. Старушка выздоровеет, если будет кушать волшебные таблетки. А если не будет, то хоть два месяца ей Хо точно восстановила.

Отставить панику. Отставить разочарование!

Второй ритуал всё-таки был сегодня проведен. Так что день Х, каким бы он ни был, прошел не зря.

Может, на деньгах так зацикливаться не следует, но вот на безопасности — наоборот. Их с Кен-чаном маленькую семью сберегут надежно закрытые двери. Никаких гулей, следователей, якудза и прочих бандитов. Никакого Мадо Курео.

Её дом — её крепость.

Только мысли то и дело возвращались к вопросам, не связанным с личной безопасностью. И даже на следующий день ведьма чувствовала себя, как оплёванной. Заслуженно.

* * *

Обычный вечер когда-то давно.

Дом некой семьи.

Он был ответственным гражданином и почтенным человеком. Это бросалось в глаза: в его походке, в его плаще без складочек, кипельно-белых перчатках, с серьёзным кейсом в руках.

Но когда до небольшого двухэтажного дома оставалось пара шагов, он разительно поменялся, и в ворота высокого забора зашёл, будто другой человек.

Степенный шаг превратился в полет, на сосредоточенном лице расцвела небольшая улыбка.

Да, их расписания, наконец-то совпали, и он сможет после ночного дежурства увидеть жену. Разве не чудесно?

— Дорогая, я дома! Где ты, моя букашечка? — пропел мужчина, буквально влетая в открытую дверь.

Вид грозной, недовольной супруги остановил его лучше любых слов или преград.

— Скажи мне, дорогой, — мягко, но веско начала женщина, — Куда делась твоя коллекция моих фото в неглиже?..

Мужчина замер, не зная, как ответить на щекотливый вопрос. Супруга, увидев бегающий взгляд мужа, нахмурилась сильнее.

— Э... дорогая, у меня... нет такой коллекции.

— Конечно, — ласково покивала женщина, — И это не я протираю пыль в твоем кабинете. И это не я знаю, где ты хранишь саке, а где некие журналы... мне продолжать?

— Э...

— Дорогой. Молись, чтобы я не выяснила, что ты приносил их в офис.

— Ничего подобного, милая!..

— Молись, — опасно понизила голос женщина, — И да хранят тебя боги. Завтрак стынет.

— А... да. Спасибо. Я тебя люблю!

— Пока фото не вернутся на место, я недовольна тобой.

— Дорогая!

— Кушай. И веди себя прилично.

* * *

Ноябрь.

Резиденция Оримура.

Умирать было страшно. Она прожила долгую, насыщенную жизнь. Она многого добилась... И многое упустила.

Большинство её знакомых уже ушло на приём к шинигами. Одна она задержалась.

Теперь уже ненадолго.

Люди неприятно поразили её в последний раз. И корыстолюбием, и жестокостью.

Она всего лишь хотела насладиться этой жизнью напоследок. У неё не было надежды на чудо. Или нет — была, но она знала, что чудо не приносят мошенники на большом блюде.

Чудо даруется свыше.

В раздражении, она уставилась на врученный ей флакон с какими-то подозрительными таблетками. Они никак не пахли, а на вкус — и на заказанную экспертизу — были как поливитамины за триста йен.

До чего же доходит жадность людская! Притом оттуда, откуда совсем не ждёшь.

Открыв баночку, она положила одну витаминку в рот. Хуже не будет.

А надежда ещё никого не убивала.

Глава 4. Хиде

Примечания.

*Нагачика Хидеёши (персонаж "Т.Г.")

Одногодка и лучший друг Канеки Кена.

*Офуда.

Разновидность домашнего талисмана, вешается в доме как защитный амулет. Офуда выглядит либо как запись, содержащая имена ками и храма, либо как символ ками на полоске бумаги, дерева, ткани или металла.

Май.

Канеки Хо.

Полгода пролетели в мгновение ока. За это время многое произошло для маленькой семьи Канеки. Нет, ничего сверхъестетвенного, кроме, разве что, её собственной колдовской практики.

Просто жить стало и веселей, и легче.

Вот чего-чего, а практики у Канеки Хо было по маковку. Каждый кубический сантиметр небольшой мастерской, где прежняя Канеки клеила свои поделки, теперь занимало творение Хо.

Магический конвейер.

Пустая комната была обклеена офудами (именно так назывались записанные на бумажке ведьминские приказы... по крайней мере, так их решила называть Хо). Инструкции, что делать, требование завершения работы, описание желаемого результата... Небольшая писулька, добавляющая удачу собственникам поделок...

Словом, Хо расстаралась.

Результат превзошёл все ожидания. Да и ассортимент расширился. Были здесь и глиняные окрашенные фигурки, и бумажные цветы, и прочие оригами, и плетёные шляпы с корзинами...

Словом, эта небольшая комната была источником стабильного дохода для их семьи. И Хо уже морально готовилась расширяться.

Морально — потому что нужно либо покупать новую квартиру, либо лить кровь и расширять площадь этой комнаты. Ни то, ни другое не было делом лёгким. Хо хватило прошедших полгода, чтобы уяснить раз и навсегда: от своего страха крови и боли её даже могила не спасет!

Проверено.

Обидно.

Но жизнь продолжается.

Кроме маленькой фабрики у Хо также вовсю работала её шарашкина конторка, раздающая колдовство в массы.

Причём на изготовлении хэнд-мэйда она колдовала больше, чем для суеверных клиентов!

Тем не менее, клиенты неизменно её находили. Способность девушки превращать газетные объявления в приказы за полгода только возросла. Иногда казалось, что она могла бы и в самом деле приказать, и человек, прочитавший объявление, приползёт к ней хоть на коленях. Но сама Хо до такого маразма не доходила.

Жизнь научила.

Звала она строго определенных личностей.

Лишь те, кому она, не напрягаясь, может помочь. Очень удобное ограничение, экономит и время, и нервы.

Словом, дела на финансово-колдовском фронте стремительно поднимались в гору, и Хо была довольна.

Что её действительно беспокоило, не было связано ни с колдовством, ни с финансами.

Её сыну исполнилось пять лет, и он пошёл в школу.

Все оказалось не так радужно, как о том мечтала Хо.

Кен-чан, несмотря на всю свою яркую гениальность (её ребёнок был самим совершенством), оказался очень стеснительным мальчиком.

Вероятно, сказалось и то, что Курица нашла самый задрипанный из всех окрестных детских садов, а сама Хо решила, что оставшиеся полгода можно и обойтись без садика вообще.

А что? Любую науку, которую девушка решала выгрузить на голову малышу, он впитывал, как губка. Обучение счёту прошло буднично и быстро, со множеством ахов, охов и вздохов со стороны Хо. Читать её малыш уже умел как бы не лучше неё самой!

А вот общаться с другими детьми — не умел. И заботливая мамочка осознала этот скользкий момент слишком поздно.

Умным-то её мальчик оказался с лихвой. А вот социальное развитие подкачало.

Канеки Кен стеснялся.

Поначалу Хо умилялась. Потом забеспокоилась. Не слишком ли она придавила ребёнка да вслед за Курицей?

Спасение пришло откуда не ждали.

— Я встретил одного мальчика, мама... — сказал как-то вечером за ужином её сын, сверкая серыми глазищами в пол-лица.

Многообещающее начало.

— Он классный! — восторженно продолжил Кен, — И добрый, и, и... Я хочу его благословить! Можно?

Хо загордилась. Её крошка-сын идёт по её стопам.

— Конечно! — согласилась девушка, — Но не забывай, мелкий, что ты ещё очень-очень маленький. Сила растет с возрастом и тренировками.

— Я буду тренироваться, — загорелся Кен, — Как Наруто!

Да, Наруто и ряд других аниме был и в этом мире тоже. А вот "Токийского гуля" ожидаемо не было.

Ну, не всем быть пророками. Особенно в своём-то отечестве.

Хо одобрительно покивала, окуная собственноручно вылепленный пельмень в сметану.

— Начни желать ему удачи каждый день, — посоветовала она, — Но сроком только на этот день. Будет тебе и тренировка, и удача для твоего нового друга, — она задорно улыбнулась, одобрительно и с гордостью глядя на Кен-чана, — И однажды, что бы ты ни пожелал — все разом исполнится!

Мечты-мечты.

Ну, ничего страшного. Губозакатывательные машинки — удел взрослых. А дети пусть мечтают и идут к своим мечтам.

И, может быть, у них все получится.

Удача — штука вообще многогранная. Некая некоординированная смесь телепатического посыла, заставляющая людей, которым нужно то же, что и тебе, обращать на тебя внимание, телекинетическое сдвигание кирпичей прочь от края крыш, да прочие мелкие пакости. Кто о чём думает, когда кастует удачу — то и получает. Хотя, конечно, телекинез-удача держится дольше, чем работа с людьми.

Чем хорошо понятие удачи — оно калибруемо. Сама Хо может и на месяц человека удачи лишить или удачу дать. И сделать её именно "удачей во всём", а не "на вас не упадёт кирпич".

— А ты так можешь, мама?

М-м-м? Исполнить любое желание? Любое?

— Твоя мама всё может, — Хо важно подняла к потолку ложку, — Но, к сожалению, именно это не в моих силах. Я как бы тоже ещё не старая, а сила растёт с возрастом.

Вот — и вспомнится же! — её знакомая Оримура Кагоме была бы отличной ведьмой, если бы умела колдовать. Между прочим, доказано с Кен-чаном, колдовству-то и обучить можно.

Вот только как бы Хо учила её, Оримуру Кагоме? Старую, гордую и не сломленная мадам, принявшую её слова про пятьдесят тысяч йен за попытку нажиться на ней.

Надо было молчать в тряпочку, а не называть свои шарлатанские расценки женщине, которая, по сути, спасла ей жизнь.

Хо помотала головой. Забыть! Срочно забыть и не вспоминать. Вспоминать неприятно и стыдно.

— Словом, вот стану я бабушкой, тогда и смогу сделать та-а-а-акого, что вух! — махнув руками, объявила Хо.

— А когда ты будешь бабушкой? — сосредоточенно спросил её малыш.

— Кто знает, мелкий? — задумчиво протянула ведьма, — Сначала сделай меня бабушкой.

— Я?!! — ошарашено воскликнул сын, — А как?!!

Рассмотрев серьёзную моську сына, Хо расхохоталась.

— Эй!

Ну уж нет, каким бы гениальным её крошка ни был, рассказывать ему про тычинки и пестики рановато.

— Хе-хе-хе... — продолжала хихикать молодая мама, — Вырастешь, узнаешь!

— Так нечестно, — пришел к выводу Кен и надулся.

Посмеиваясь, Хо продолжила готовить ужин в уютном молчании.

* * *

Июнь.

Канеки Хо.

Нужно признать, что матерью Хо оказалась порядком надоедливой. По крайней мере, учителя Кен-чана вскоре после знакомства с ней имели вид кто понимающий, кто смиренный.

Канеки Хо было любопытно посмотреть вживую на японское образование.

Да и проверить, как там Кен-чан, не мешало.

Так что по нескольку раз в неделю молодая мамаша Канеки Хо закрывала свой магазинчик и шла в начальную школу, где могла целый день изучать, что за программу проходит её мальчик, или смотреть табели успеваемости, списки учеников, имена и сферу занятий родителей одноклассников.

После фиаско с садиком было бы неприятно отправить маленького гения в школу для малолетних дебилов.

Нужно сказать, что Хо была не одной такой энтузиасткой. Большинство мамочек кроме неё были домохозяйками в полной семье, где муж работал, а они занимались присмотром за домом и детишками. И некоторые из мамочек доводили свои семейные обязанности до такой степени маразма, которая и не снилась Хо!

Они, если ребёнок заболел, приходили в школу, садились за парты и строчили всё, что излагает учитель в тетрадках своих отпрысков.

Кен-чан, к счастью, не болел и болеть не собирался. Но даже если это случится, Хо максимум утащит учебные планы у классного руководителя ребёнка.

Остальное решит сам Кен-чан. Он был очень умным и очень самостоятельным мальчиком. Канеки Хо гордилась им.

...Когда связь с сыном начала "моргать", ведьма первым делом испугалась. Колдовские узы, связавшие их вместе, появились не сразу; или она не сразу их заметила. Но едва ребёнок показал первые успехи в колдовстве, Хо поняла, что неплохо чувствует, всё ли с ним в порядке, или нет.

Она имела подобную связь с человеком в прошлом мире, но никогда столь яркую, как с Кен-чаном.

И тут — почти обрыв сигнала.

Такое было впервые.

Сказать, что Хо испугалась — значит, ничего не сказать.

Собралась девушка в мгновение ока. Одно из новых платьев покинуло шкаф и в миг оказалось на ведьме. Волосы она заколола не особо расчёсывая, макияж не наносила. И всё равно позвонили ей раньше, чем она выбежала из дома, прихватив сумку с экспресс-аптечкой в колдовском стиле.

Да, про телефон-то она и забыла.

Звонили из школы. Голос учителя Кен-чана был легко узнаваем.

— Канеки Хо-сан?

— Слушаю, — отрывисто произнесла ведьма.

— Вашему сыну в обеденный перерыв стало плохо, он сейчас в палате школьной медсестры.

Ну вот.

— Что конкретно случилось? — спросила Хо, не зная, к чему готовиться. В руке она уже держала многострадальный складной ножик, а в свою сумку сгребала дополнительные упаковки витаминок из секретера.

— Мы не знаем, а Кен-кун не может объяснить. Сейчас с ним все в порядке, он очнулся.

— А... он терял сознание? — уточнила Хо. Да что там произошло-то?

— Э... да... И у него поседела прядь волос у виска.

Ох.

Учитель бубнил что-то ещё, оправдываясь за какую-то ерунду. То ли, что плохо подумал о янки-мамаше; считал, что Канеки-сан красит волосы, а тут на тебе — почти на его глазах ребёнок упал в обморок и поседел. Ушёл без седины, обратно его принесли с сединой. И всё за каких-то пять-десять минут.

Тут-то сенсею вспомнилась мама мальчика, которой так-то и позвонить надо. И теперь он попытался осторожно выяснить, что это за болезнь такая.

— Ясно, — вздохнула Хо, — Это наследственное, не заразно, не бойтесь. В моей семье все быстро седеют, если волнуются или падают и ударяются головой, — соврала она, — Я сейчас буду. Скорую вызывать не надо, ничего страшного не случилось.

— Не случилось?..

— Если бы случилось, мой сын поседел бы полностью.

Хо бросила трубку.

А ножик уже был у неё в руке. Открыть его не составило труда.

Механически ведьма мазнула лезвием по ладони, получила в итоге полдюжины витаминок с мощным пожеланием здоровья, залечила наскоро ранку, бросила нож на дно сумки и рванула прочь из дома.

В голове было пусто.

Ну что за глупый ребёнок!

Впрочем, он всего лишь повторил ошибки самой Хо. А ведь она надеялась, что подобного не случится. В отличие от неё самой, у Кен-чана есть учитель там, где Хо набивала себе шишки.

Помнится, в прошлой жизни из-за таких "шишек" предполагаемый срок её жизни сократился лет на десять-пятнадцать.

К счастью, Курица до Хо ведьмой не была. И её-то ожидаемый срок жизни был полным. И седые прядки в чёлке Канеки Хо играли больше декоративную роль. Как знак, напоминанием, что с колдовством шутки плохи.

Да, дело было в магии-шмагии.

И это почти ожидаемо, учитывая "моргание" связи с сыном. Связь, ярко горевшая на мысленном радаре ведьмы, потускнела. Даже отсюда Канеки Хо чувствовала, как слабенький колдун, которым был её сын, не то, что бы стал сильнее, а получил больший доступ к своим возможностям.

До Кен-чана Хо никого никогда не учила своему ремеслу. Хотя и искала коллег.

Ведьму охватило подозрение, что такие поиски могли не увенчаться успехом не из-за того, что коллег не было в помине, а оттого, что какая-то часть их магии не даёт их найти. Может, они были старше. А может, более безбашенными... беловолосыми на всю голову.

Она тоже стала куда сильнее с появлением седины. Жизнь за силу. Процент жизни на процент силы.

Если сопротивление поиску существует, то зависит ли оно от общего уровня сил или от уровня прибавки, которую получаешь, колдуя за пределом своих возможностей?

Кен-чан, зараза. Твоя горе-мама суммарно старше тебя на чёртову прорву лет. Сила зависит от возраста, от пройденного опыта. Что ты такого не мог наколдовать, с чем бы не справилась она?

Выкинув из головы лишние мысли, Хо быстрым шагом заспешила к младшей школе, в которой учился Кен-чан.

* * *

— Мелкий, — позвала Хо, входя в школьную мед-палату, — Я испугалась. Не пугай меня так больше, Кен-чан.

Вторую половину уроков её сын уже прогулял, и Хо уже договорилась с учителями, что заберёт его сегодня домой, но так как "ничего страшного не случилось", завтра Канеки Кен снова будет в школе.

— Мама, — тихо поприветствовал её мальчик, — Я теперь совсем как ты.

В чёрных-чёрных волосах ребёнка торчал белый хохолок. Начиналась белая прядь от макушки, не там, где у мамы. Но общий мотив сохранялся.

Вот такая они семейка, в полосочку.

— Что правда, то правда, — покивала Хо, присаживаясь на табуретку рядом с койкой Кен-чана, — Но этим гордиться не надо. Не тебе ли я рассказывала, что такое техника безопасности?

— Мне, — согласился ребёнок, склонив голову.

— И каково же основное правило в нашем деле?

— Чувствуешь, что что-то не получается — не колдуй, — послушно повторил Кен, поднимая на маму жалобные глазки.

Кавай.

Нужно быть сильной.

— На, выпей таблетку. Почувствуешь себя лучше. Что ты пытался сделать?

— Я хотел благословить моего друга. Удачей, — повинился мальчик, — Ты сама разрешила.

Да, это так.

Неужели, способности Кен-чана отличаются от её собственных? Может ли быть, что он имеет другие ограничения? Для самой Хо удача — одно из самых простых благословений. Проще только банальный телекинез.

— Ты пожелал именно удачи?

— Э... нет.

Так.

Хо приглашающе кивнула, показывая сыну продолжать.

— Я уже желал ему удачи. Но, мне кажется, удача что-то сделала с ним. Он перестал... э... бояться.

— Чего бояться?

— Нарушить технику безопасности.

Так.

— Он при мне ткнул пальцы в розетку, хотя я знаю, что ему говорили, что так делать нельзя. Он гулял по парапету здания школы. Говорил, что с его удачей ему ничего не страшно.

Так.

Что тут можно сказать? Новый друг Кена — идиот. Или суицидальные наклонности ему свойственны от природы?

У Хо удача тоже влияла на поведение людей, привыкших к ней. Это было легко заметить. Чистая психология и никакого волшебства! Осознав, что ты стал сверх-удачливым, некоторые люди теряли голову, а потом уже оказывалось, что колдовство-то и не спасает от всего.

Глупость людская — такая штука, что и магия не защитит.

Но достичь подобного результата всего за неделю? Либо друг Кен-чана — всё же идиот, либо...

Все и так и очевидно.

Друг Кен-чана — просто маленький мальчик.

Неопытный, бойкий, шальной.

Бог её сёнен и пророк его Наруто!

— И?

— Я... наблюдал за тем, как оно работает, — признал сын, — Я почувствовал, как мое пожелание защитило Хиде. Но при этом само исчезло. Я еле успел пожелать новое.

Хиде? Хм!

Всё-таки Хиде.

Хо видела это имя в классном журнале; она не собиралась ничего с этим делать. Ни обращать внимание сына на знакомого ей человека, ни запрещать общаться.

Знакома Хо была с ним опосредованно.

Нагачика Хидеёши, друг Канеки Кена из канона "Токийского гуля". Пятнадцать лет спустя, возможно, у её сына не будет преданней друга, чем этот Хиде.

От судьбы не убежишь, видать.

И, похоже, этот мелкий стервец — суицидник с детства. "Токийский гуль" свидетель, творил он вещи смелые и глупые, как семечки щёлкал.

Хо поджала губы. Она не могла не ценить ту одержимость, с которой аниме-Нагачика пытался помочь её аниме-сыну. Но здесь, сейчас, этот Нагачика Хидеёши для неё и для Кена — не мультяшный персонаж. Всё может случиться по-другому. Всё может вообще не случиться. "Всё" — вообще понятие относительное!

— Хиде не виноват! — осознав, о чём думает мама, воскликнул Кен-чан, — Я просто хотел...

Наклонившись, Хо крепко-крепко обняла своего сына.

— Дать ему такую удачу, которая бы не вмешивалась по пустякам? — попробовала угадать ведьма, — Удача, работающая лишь при каком-то условии?

Да, это могло вычерпать все силы ребёнка и довести до первой седины в пять лет.

— Не знаю. Я сделал, как ты: мир по-прежнему красив!

Ох.

Лицо Хо побелело, как полотно.

— О боже... — слабым выдохом вырвалось из неё.

— Это очень плохо, мама?

Бледное лицо Хо было ответом ребёнку.

...Как ему объяснить, что такие маленькие мальчики от подобного и умереть могут? Сама Хо свои силы в "хочу того, не пойми чего" опробовала только лет в шестнадцать, и у неё появилась седая прядь. А Кен-чану пять лет!

При том, что сила магии зависит именно от возраста!

Так.

Вдох. Выдох. Малыш жив. Даже уже здоров. И даже понял, что неправ.

А как научить его узнавать свой предел?

Хо задумалась.

И у неё забрезжила одна любопытная идея. В своё время в прошлой жизни Хо пыталась овладеть йогой и медитациями. Любая манга утверждала, что медитация — прямой путь к контролю внутренних энергий.

Ничего у Хо тогда не вышло. Даже наоборот, её проклятия стали слабее.

Значительно.

Восстановилась она лишь в ситуации пан или пропал. А такие случаи раз на раз не приходятся. И неплохо бы, когда небо падает на твою голову, знать, где искать атланта, чтоб он подержал тот небосвод.

Медитация им, колдунам, не подходит. Ну так и что? Не все интересные и вполне человеческие практики заключаются в дхъянах и прочей медитативной нечисти.

Всё что нужно — почувствовать свой предел, знать где он. К добру или к худу, но её сын, как и она когда-то, нашёл способ этот предел обойти. Только ей понадобилось шестнадцать лет, а ему — пять.

Обходить пределы похоже на заплыв за безопасные буйки. Только ещё и эффект таких заплывов накапливается. Словно в следующий раз ты плывёшь с того же места, откуда закончил в прошлый раз. И сила, вся сила, что досталась при преодолении предела, остаётся при тебе навсегда.

Вот только такую же прибавку дадут и несколько прожитых лет. Так неужели надо спешить?

Хо считала, что спешить некуда и незачем. И вот тогда-то и вставал вопрос на миллион: что поможет вовремя среагировать на сигнал "стоп, дальше нельзя колдовать"? На самом деле, всё просто. Чуткое восприятие собственного тела относятся к моторике и координации движений. Что помогают развивать координацию движений?

Занятия спортом.

Всё очень, очень просто.

— Кен-чан, как ты смотришь на то, чтобы начать изучать боевые искусства? — улыбнулась Канеки Хо, — Если начинать, то сейчас самое время!

Особенно, учитывая, что к тому моменту, как её мальчику стукнет девятнадцать, по всему Токио будут носиться террористические гульи организации и жрать всех подряд.

А так её Кен-чан приобретёт прекрасную физическую форму и скорость реакции. На одно меткое проклятие нужно куда меньше времени, чем на то, чтобы подбежать и воткнуть какую-нибудь острую штуку в живот врагу.

Наверно.

— Отлично смотрю, мама!

— Вот бы мой обормот так же считал, — произнес кто-то от двери в палату.

Хо оглянулась. На пороге стояла девушка, держащая за руку маленького мальчика с ярко-рыжими волосами.

— Канеки, братан! Ты как?!! — закричал ребёнок, едва увидев сына Хо. Проскочив мимо девушки, маленький чертенок рыбкой нырнул поперек кровати. Собрав руки-ноги уже там, он уселся в рядом с Кен-чаном, как кот, выжидающе глядя на друга.

— Хорошо, Хиде, — улыбнулся тот.

Кавай.

Хо переглянулась с девушкой, видимо, матерью "Хиде". Молодые мамочки ещё раз оглядели своих отпрысков, одного неугомонного раздолбая и тихого, стеснительного диверсанта. А потом, снова переглянувшись, женщины понимающе усмехнулись друг другу.

Противоположности притягиваются, ага.

Вот ты какой, мелкий суицидник Хиде.

Солнечный, как одуванчик, подвижный, как ветерок.

У Хо сквозь добрую улыбку нервно задергался глаз.

Похоже, намучается она ещё с этим Нагачикой Хидеёши.

* * *

Июнь.

Канеки Хо.

Если описать мать Хиде в трех словах, то получится "стерва", "принцесса" и "отличница". Как оно так сочеталось — поди пойми.

Мать Хиде же была... неожиданной. Ничего шебутного в ней не было. Так откуда взялось в её сыне?

— Вы Канеки Хо, верно? — подняла она бровь, наблюдая за общением детей.

— Хм, да, — согласилась Хо, — Нагачика Юме?

— Правильно.

Похоже, не одна Хо такая любопытная, что выяснила имена не то, что всех одноклассников сына, но и их родителей. А ещё профессии, адреса, домашние и рабочие телефоны.

Нагачика Юме — домохозяйка, по образованию — бухгалтер. Младше самой Хо на год. В строчке "профессия, должность" стоит прочерк, а в строчке "образование" — законченное высшее.

Тут два варианта: либо девушке хотелось корочек, либо она взаправду к двадцати годам была магистром экономических наук в области финансового анализа и аудита.

При этом взгляд у Нагачики был настолько акулий, что у ведьмы едва ли не шерсть на загривке не вставала. И по впечатлению скорее эта рыбина была именно гением математики и финансов.

Хотя, может быть, просто по жизни такая хищница, что корочки нужны лишь для впаривания идиотам, которые на глазок не определяют, кто здесь холоп, а кто барыня.

Одета Нагачика была, как на фестиваль, в традиционное кимоно с узором. Широкий пояс-оби, в кипельно-белых носочках и сандалиях-гэта, она казалась выходцем из другой эпохи, если бы не тонкие очки и кожаная сумочка.

Оббежав взглядом мамочку Хиде-куна, Хо только мысленно присвистнула. Местные кимоно разительно отличались по ценам, начиная с простецких полу-халатов с небольшим пояском, заканчивая настоящими ансаблями в десяток слоёв, где каждый слой расписан и уложен, чтоб был очевиден узор.

Сама Хо в таком нарядище и на праздник бы не пошла. Не по карману. Да и это дело привычки — ходить на жёрдочках, ручки складывать перед собой, а также не путаться в многослойном халате.

У Нагачики Юме всё это, кажется, получалось так же естественно, как дышать.

Так что вот какая она, "принцесса". Любуйтесь.

Повседневность облику госпожи Нагачика придавала простая причёска-каре и отсутствие каких либо украшений-ювелирки и картинок на кимоно.

Хо, подмечающая с зоркостью бывалого разведчика такие нюансы, выпрямилась.

— Раз так, приветствую, — хмыкнула она.

На этом знакомство можно было считать состоявшимся. Еще раз глянув на своих детей, снова переглянувшись друг с другом, молодые женщины разулыбались друг другу.

Незаметно — и разговорились.

День оказался авральным что для Канеки, что для Нагачики. Но если Хо вызвали в школу из-за беспокойства за здоровье Кен-чана, то Юме-сан сначала просто позвонили.

Как правильно рассказал Кен, его друг Хиде одурел от вседозволенности. Подвижный и безбашенный даже в обычном состоянии, под действием мощного благословения удачи он просто потерял последние тормоза. Понял, что ничего-то с ним не случится, и пустился во все тяжкие.

Среди прочего — гулял по парапету школы под порывами сильного ветра.

Его, разумеется, заметили учителя. Позвонили матери, чтобы вправила мозги сыну. Та прибежала, видимо, в чем была. А была — как на празднике.

Хидеёши-куна она уже отругала, только ему все как с гуся вода.

По крайней мере, именно так всё поняла Хо.

Что касается Нагачики-мамы, то за фасадом акулы притаилось нешуточное беспокойство.

Еще бы! Хо тоже извелась бы, если б её сын откалывал такие же коленца.

Впрочем, Кен-чан и откалывает.

Но есть надежда, что это будет первый и последний раз.

— Вы уже решили, в какую именно секцию хотите водить своего сына? — вежливо поинтересовалась Нагачика Юме у Хо, когда со знакомством и церемониями было закончено.

— Я только что это придумала, — так же вежливо улыбнулась в ответ Хо, — А у вас есть предложения?

— Есть.

Всё оказалось куда запутаннее, чем ведьма могла предположить. Юме-сан поведала романтическую и сказочную историю о том, как она, скромный бухгалтер из провинции вошла в род Нагачика. Богатый, даже знатный род Нагачика, имеющий древние самурайские корни. И эти корни ну прямо-таки взывают наследников клана иметь хоть какую-нибудь боевую подготовку. Желательно — с катаной, но рукопашный бой тоже сойдет.

Хо была искренне удивлена.

Сказка ощущалась подозрительно похожей на правду, — говорило её чутье. А вот разум так и заходился в скептическом ехидном покашливании.

История продолжилась.

И вот, папа— Нагачика уже не прочь сдать сына с рук на руки сенсею. Сенсей — прекрасен во всех отношениях, человек очень проницательный, весьма достойный. Прекрасный выбор, ещё сам папа— Нагачика учился у этого загадочного Сенсея. И, кажется, дедушка— Нагачика тоже.

...Так сколько лет этому трухлявому пню-каратисту?..

Ну, допустим, дедуля сохранился так же хорошо, как одна знакомая восьмидесятилетняя дама.

Аж зависть берет.

В конце концов, Нагачика Юме тоном змеи-искусительницы сообщила, что этот святой отшельник, японский Хирон, основатель стиля Всех— Победю-до, с превеликим удовольствием мог бы взять не одного, а двух ученичков.

Хотите? Мы вам поможем!

Финиш.

Такие яблоки (с Древа Познания, да) срывают и едят, не жуя, и плевать на последствия!

Кен-чан слушал эту сказочку, разинув рот, восхищенно поглядывая на своего друга.

Тот жмурился от удовольствия и подпрыгивал на месте.

Кровать натужно скрипела.

На вопрос, хотят ли мальчишки стать великими воинами, оба ответили положительно. Хо умилилась тому решительному выражению мордочки, которую скорчил её малыш.

Но, честно, откуда такие чудеса?

В каком месте соврал канон?

Начнем с того, что, исходя из предзнания Хо, когда Хиде и Кен были студентами, её сын был сиротой точно. Но и Хиде недалеко от него ушел. Его родственники не упоминались ни разу.

А тут он — настоящий принц клана, если судить по одежде его матушки и её рассказу. И его мама — добрая фея на полставки — готова всячески облагодетельствовать первого попавшегося мальчишку, подружившегося с её маленьким принцем.

Так где вранье?

Хо нахмурилась.

Как попаданка, она с болезненным недоверием восприняла этот "рояль в кустах". Чудо из серии "только ты чего-то хочешь, как мир дает это тебе". Это здорово, классно и приятно, но так не бывает. Чудеса бывают, но такие — нет.

Чудеса — это когда ты что-то не мог — не мог — не мог, а потом вдруг р-р-раз и сумел! Это встречается в жизни.

Но так как жизнь — не сказка, то и цена у чудес отнюдь не сказочная.

Где-то тут подвох.

Нагачика Юме заметила взгляд Хо и усмехнулась.

Не извольте сомневаться, Канеки-сан. У "отличницы"-"стервы" есть серьезная причина для таких шикарных предложений.

Последовала вторая часть рассказа.

Нагачика Хидеёши обиженно надулся, но не спорил.

Видете ли, Хиде — тот ещё колобок, "он от бабушки ушел, он от дедушки ушел". Мальчика уже не раз приводили в жилище супер-учителя. Ему там даже нравилось...

И все.

Неугомонного ребёнка носило где угодно по дому сенсея, только не в додзё.

На что старик пожимал плечами и говорил, мол, сынуля ваш не готов. Будет готов — буду, мол, учить.

Хо нахмурилась сильнее. Ну, допустим.

Вздохнув, девушка радостно улыбнулась Нагачике-маме. Ну, если крючка у наживки не видно, то можно и проглотить.

Авось, не пропадут.

— Это весьма щедрое предложение, — легко признала Хо, — И будет глупо отказаться от него. Но вы уверены, что это будет уместно? Согласится ли ваш муж? Согласится ли сам Учитель? Мне было бы достаточно, если бы Кен-чан просто занимался в какой-нибудь секции...

Обиженную моську сына нужно было видеть

— Глупости, — отмела её возражения Нагачика, — Вы не думайте, Канеки-сан, ни одна секция не сравнится с настоящим Сенсеем.

Этому Хо поверила безоговорочно. А яростная надежда на лице Кена (да и на лице Хиде тоже) убедили её окончательно.

Ну что ж! Да будет так.

— Раз вы так говорите, я не могу не согласиться, — улыбнулась Хо в ответ на милейшую улыбку мамы Хиде.

Занятно. Соперничество — классика сёнена. Хотят супруги Нагачика обучить соперника своему маленькому принцу? Хо только за. Славен будь, герой пафосного превозмогания Наруто и жена его Саске...

Главное, чтобы мир спасать не пришлось. Тут уж все равно, кто герой, кто верный спутник — по голове прилетает всем.

— Что ж, я свяжусь с Рьючи-сенсеем. Он будет рад. Как ты себя чувствуешь, Кен-кун? — обратилась Нагачика-мать к сыну Хо, — Сможешь завтра придти на первое занятие?

— Так скоро? — удивилась ведьма.

— Незачем тянуть, — ласково улыбнулась ей в ответ мамочка Хиде.

— Ладно, — решила Хо, — Тогда, возможно, сегодня вы познакомите нас с Сенсеем? Я бы хотела засвидетельствовать ему свое почтение и выразить благодарность.

А ещё потешить свою паранойю. Узнать, где точно живет этот таинственный сенсей, и так ли он великолепен, как о нем рассказали.

-...Хорошо, Канеки-сан.

— Замечательно.

Завтра-то, если она уже приведет сына, то и отступать будет некуда.

По крайней мере, вежливо отступать.

Ей показалось, или, прежде чем ответить согласием, Нагачика Юме немного сомневалась?

Паранойя и вежливость — наше все.

* * *

Извинившись, Нагачика Юме вышла из мед-палаты, чтобы сделать несколько звонков. Хо не слышала разговоров, но долго они не продлились.

— Вы свободны сейчас? — уточнила Нагачика, возвращаясь. — Я предупредила Сенсея, что приду.

— Ради такого случая весь мой день в вашем распоряжении, — пожала плечами Хо, — Когда нас ждут?

— Хм... До дома Сенсея — его зовут Ямато Рьючи, — идти пешком полчаса, не больше. Успеют подготовиться к приему гостей. Мне сказали, что нас встретят.

— Раз так, то замечательно, — решила Хо, — Как вы правильно сказали, Нагачика-сан, незачем тянуть.

Мать Хиде хмыкнула.

Покинуть школу сразу не удалось. Если Нагачику уже пропесочили на тему поведения её сына, то теперь дошла очередь и до Хо. Здоровье, медкарта, хронические заболевания...

Медкарта у Кен-чана была. Даже две: одна школьная, а вторая из местной больницы, бережно сохраненная ещё Курицей. Ничего в этих бумажках не было ни про какие болезни.

А если бы и было?

Как объяснить людям: перепугался. Чего? Почему спокоен сейчас?

Потому что все получилось. Потому что ничего не понял. У детей вообще гибкая психика. Раз ничего страшного не случилось, то считай ничего и не было.

Пока классный руководитель с школьным врачом вдвоем распекали нерадивую мамочку Хо-сан, сама Хо копила негатив и кипятилась.

Впрочем, что тут сделаешь?

Может, она рано начала учить сына магии? Нет, при правильном благословении ничего с ним случиться не могло. А сама Хо начинала примерно в этом же возрасте — и все в порядке.

В конце концов, не выдержав, и применив старейший майнд-трик из серии "Эти дроиды не нужны тебе", Хо вышла к ожидающей её Нагачике Юме с детьми.

Кен-чан уже собранный стоял возле матери своего друга с вещами и рюкзачком. Хо не сомневалась, что её маленький гений просто не стал ждать, когда ему кто-нибудь что-нибудь скажет, а просто решил — и сделал. Взгляд у сына был серьезный, но уж очень довольный и предвкушающий.

Рядом с ним стоял и вертелся на месте его новый друг.

Хо внезапно бросилось в глаза, что волосы Нагачики Хидеёши уже покрашены. По канону он щеголял яркой блондинистой шевелюрой, но чтобы начать с пяти лет?

Интересно, почему? Хо перевела взгляд на маму-бухгалтера.

Ребёнок был абсолютно шебутной, как живой огонь. Улыбка — до ушей. Полная противоположность серьезной и сдержанной матери.

— Я закончила, — сообщила Хо, — Идемте?

— Да, — согласилась Нагачика под радостные выкрики обоих мальчишек.

Хо улыбнулась, глядя, как оба сорванца побежали в сторону выхода, не добежали, побежали обратно. Хо и Нагачика неторопливо пошли туда же.

Все же, хорошо, что у её сына появился друг.

Храни его от ран и смерти, а шишек и царапин пусть избегает сам! — подумалось Хо, глядя на Хиде. Кен-чан переглянулся с матерью. Почувствовал? Молодец.

Остается надеяться, что это поможет.

И, когда мальчишки станут джекичанами, то смогут перестать подвергать свою жизнь опасности. Один — от использования магии, другой — от бесшабашности.

Дорога к Сенсею не прошла в молчании.

Дети веселились. Хиде бегал вокруг мам, наматывая круги, и тарахтел, не затыкаясь. Кен-чан вскоре устал носиться, и шел, тихо улыбаясь, и, похоже, наслаждаясь самим фактом присутствия своего нового друга. Он вообще попеременно тепло оглядывал то маму, то Хиде, наслаждаясь обществом обоих и одновременно.

— Чем занимается ваша семья, Хо-сан? — Нагачика решила расспросить Хо, пока они идут.

Хо не была против.

— Я вдова, — сообщила она, — И мне принадлежит небольшой оккультный салон.

Тайны из этого девушка не делала. Она вообще не стеснялась называть себя ведьмой. Одна разница — старалась колдовать незаметно, если её мог кто-то увидеть.

Почему?

Чревато вниманием скептиков. А в стройные ряды скептиков входили все серьезные акулы, способные половить рыбку в мутной воде. Пусть политики, олигархи, мафия, террористы и прочие сильные мира сего верят в одно, обыватели — в другое, а Хо скромно шарлатанствует в своей лавочке, время от времени колдуя по-настоящему.

— Увлекаетесь мистикой?

— С моей профессией — разумеется, — улыбнулась ведьма, — А вы?

— Мне известно много очень суеверных людей, — ответила Нагачика, — А сама я была бухгалтером, пока не вошла в дом моего мужа. И я не суеверна.

Хо вежливо улыбнулась. Все это было уже частично известно (из досье и от самой Нагачики), а частично — очевидно.

— Оно к лучшему, — заметила девушка, — Суеверия часто мешают в жизни больше, чем помогают.

Бесполезно тратят время — точно.

— Но помогают? — слегка заинтересованно подняла бровь Нагачика.

— Морально поддерживают разве что, — пожала плечами Хо.

— И вы говорите это всем своим клиентам? — продолжала допытываться мать Хиде.

— Зачем? — снова пожала плечами Хо, — Суеверия — как религия. Хотите верить? Верьте.

Хо людям не доктор. И не консультант по мистике, которую ещё поди найди.

— Занятно.

Так, за ничего не значащими разговорами, прошел путь. Нагачика Юме понравилась ведьме. Серьезная, рассудительная, в чем-то полностью противоположность самой Хо, в чем-то весьма на неё похожая.

Из противоположностей: ни разу не анимешница и не геймер. Нет, под слоем семейных ценностей, скрывался тот самый бухгалтер, влюбленный в цифры, статистику, проценты. С ней было занятно поговорить. Она мыслила иными категориями.

Очень уж математическими.

Школа, в которую ходили их дети, была одной из лучших в районе. Но если Хо жила в многоэтажке по одну сторону от школы, то их цель пути находилась в спальной части города, с двух-трехэтажными особнячками.

Один из таких особняков в свое время продали Канеки-муж и Асаока-муж, чтобы поделить между сестрами Хо и Райко. После чего обе семьи купили по квартире и жили долго и счастливо...

Пока все Канеки не поумирали.

Впрочем, не о том речь.

Дома выглядели представительно, имели небольшой участок земли перед ними, и Хо замечталась.

Хороши, лачужки!

Когда разнообразные заборчики сменились одной-единственной длинной оградой, Хо поначалу ничего не поняла. А потом их небольшая компания подошла к большим деревянным воротам.

Девушка не нашла слов.

Это... У кого-то хватило деньжищ и пафоса устроить себе поместье?!!

Откуда посреди Токио ТАКОЕ?!

Здесь, где каждый квадратный метр ценится на вес золота, а люди напиханы, как сельди в бочку, нашлось место для классического японского поместья в один этаж, с парком, прудом, садом камней.

По крайней мере, именно это увидела девушка, проходя в ворота вслед за служанкой в чёрно-белом тематическом костюме горничной. Вдоль дорожки к дому выстроился целый штат таких горничных, которые хором радостно поприветствовали гостей.

О боже, да куда её привели?!!

Нагачика на этот балаган даже глазом не моргнула. Как и Хиде. А вот они с Кен-чаном застыли, глядя как на бесплатное шоу.

"Хозяин изволит почивать, но вы, Нагачика-сама, всегда желанный посетитель. Вы и ваши гости могут обождать Хозяина во внешнем приемном зале", — сообщила первая служанка, после чего призраком растворилась в лабиринте бумажных перегородок. Куда-то быстро рассосались и все остальные.

Хо удивлялась. Про себя.

Внешний приемный зал оказался гигантским пустым помещением с развешенными по стенам свитками каллиграфии.

"Самоконтроль"

"Целеустремленность"

"Искренность"

"Сила" — сила физическая.

"Сила" — сила духа.

"Сила" — сила... хм... в чреслах.

Хо начала кое-что подозревать.

Нагачика Юме подошла к середине зала, где без всяких сомнений плавно опустилась на пол, садясь в позу сэйдза. Хиде уселся сзади и сбоку от неё.

Хо переглянулась с сыном, и оба пристроились зеркально, ведьма рядом с Нагачикой, Кен-чан с другой стороны, чуть позади матери.

— Не пугайтесь, если Рью-сенсей покажется вам эксцентричным, — нарушила тяжелое молчание мать Хиде, — Он достойный и весьма проницательный человек. Но у него безобразное чувство юмора.

Та-а-а-ак.

Хо повернула голову к Нагачике. Та не оборачиваясь и хмурясь, рассматривала свитки с каллиграфией.

Не зная, как реагировать на данное утверждение, ведьма воспользовалась золотым правилом японцев: покажи, что услышал.

— Вот как...

В ожидании они провели полчаса.

— Нагачика-сан, вы точно предупредили этого человека о нашем приходе? — уточнила девушка.

— Я предупредила его служанок, — хмурясь, отозвалась та, — Они должны были все подготовить.

Все — кроме самого хозяина?

Прошел час.

Хо начала злиться уже давно, но сейчас она уже буквально кипела. Раздражало её не то, что приходится ждать: они и правда пришли внезапно. А то, что даже за тонкими раздвижными перегородками из бумаги (!) не было слышно никакого шевеления! Хозяину дома вообще сообщили, что у него гости? Похоже, пора проклинать этот гадский дом к чертям собачьим, чтоб здесь ничего не росло!

Проклятие отправилось гулять в сад.

— Мама? Что-то случилось? — видимо, Кен-чан почувствовал действия Хо. Растет! — Э... здесь можно говорить?

— Можно, — ответила за Хо мать Хиде. Тот уже весь извелся, чуть ли не стоя на ушах. Но когда его мама подала голос, мальчик снова сел прямо, — Хо-сан, простите за неудобства. Позвольте мне покинуть вас и найти Ямато Рючи-сана, которого я надеялась сделать сенсеем наших сыновей.

— Не лучше ли было придти в другой день? По предварительной договоренности?

— Боюсь, он не следует договоренностям, — вздохнула Нагачика.

— Вот как...

А что ещё на это сказать? "Так куда ж ты меня привела, женщина?!" Или "Так это и есть твой хваленый Сенсей?"

Также грациозно, как опустилась, Нагачика поднялась и, плывя над землей в лучших традициях гейш и привидений, раздвинула створку перегородки.

— Подождите ещё немного, Канеки-сан, — попросила она, — Я скоро вернусь.

Как только створка захлопнулась обратно, Хиде-кун тоже вскочил с места.

Видимо, в более-менее сидячем положении его удерживало только присутствие матери.

— Айда обследовать дом! Здесь водятся йокаи! — заявил он Кен-чану.

— Извини, Хиде... — только и успел ответить сын Хо, как его друга уже и след простыл. То, что в одной из стен не зияло дыры, иначе как чудом и не назовешь!

— Похоже, нас тут бросили, — обескуражено отметила очевидное девушка.

И как это понимать?

Из темных вод её сознания на поверхность показалась пасть страшного зверя Паранойи.

Что ж за человек этот Сенсей, и что в нем Нагачика считают достойным?!!

Сидя одна с сыном, без сдерживающего фактора в виде Хиде и Нагачики Юме, Хо стала закипать только быстрее.

Через три-четыре минуты Хо уже готова была проклинать всех подряд, не глядя на лица.

— Чтоб вся бумага в доме прогнила. Чтоб рис прогнил. Чтобы краска облупилась, — бормотала Хо.

Чтоб все здесь шло наперекосяк, — но не сразу, нет. Чтоб с её присутствием ничего не связали!

Она бы и хозяина прокляла, но без личного присутствия последнего это проблематично.

— Что ты делаешь, мама?

А в самом деле, что она делает?

— Э... Кен-чан, — нервно улыбнулась Хо, разворачиваясь к сыну, — Я готовлю тебе практическое задание для твоих тренировок в магии!

— Это как?

— Если ты будешь тут учиться, то твоей задачей станет снять насланные мной проклятия! — нашлась Хо, — А если не будешь, то этот недоделанный сенсей сам виноват! — добавила она себе тихо, — Как тебе местечко, милый? — улыбнулась девушка.

Вообще, завести какой-нибудь разговор ни о чем следовало гораздо раньше. Глядишь, она бы и не разнервничалась. Ну а теперь что говорить? Раздражение она уже спустила, можно и поулыбаться.

— Здесь красиво, мама, — признался Кен-чан, — Но страшно.

— Это потому что мы молчим, — покивала Хо, — Но твоему другу неплохо было бы с нами остаться. Тебе бы было веселее.

И ей самой, пожалуй, тоже.

Мелкого Нагачику Хидеёши было интересно разглядывать, пусть и втихомолку. Эдакий мальчик-зайчик, ни секунды не сидящий без какой-нибудь шалости. Забавный.

— Хиде очень непоседливый, — рассудительно заметил Кен-чан.

— Вы разные, — согласилась Хо, — Ну, будете соперничать друг с другом, как в манге. Наверно.

— В какой манге, мама?

Девушка моргнула, глядя на любопытствующего сына.

...Про самолеты-то он читал, а про пафосное превозмогание сильнейших учеников школ маговвоиновниндзя? Это... Пробел в образовании.

Хо в ужасе осознавала ситуацию.

О боже!

Мать её Наруто, отец её — сёнен! Чему она научила ребёнка?! Ничему!!!

Мысленно Хо оплакивала счастливое детство своего сына, который ни разу не читал ни Хлорку, ни Реборна.

Остается утешать себя мыслью, что Верный Друг (сбежал куда-то, мелкий стервец!) уже есть, а вскоре появится и Мудрый Учитель Боевых Искусств.

Ха-ха.

...Но мангу она все равно покупать сыну не будет, если сам только не попросит. Посмеялись — и хватит. Самолеты, так самолеты!

— Мама, а эти занятия помогут мне лучше колдовать? — не надеясь получить ответ на предыдущий вопрос, Кен-чан задал новый.

— А?... Да, конечно! — поспешно согласилась Хо.

Хотя по правде сказать, она не знала.

Да кто б знал! План Хо заключался не в том, чтобы её сын лучше колдовал, а в том, чтобы он лучше понимал, когда пора останавливаться. Хо надеялась, что как раз боевые искусства помогут в этом лучше всего.

Да и вдруг из этой науки вправду выйдет что-нибудь стоящее? Поживем — увидим, а выживем — учтем!

Подумав об этом, Хо снова вернулась мыслями к сегодняшнему происшествию.

Воистину, выживем — учтем!

— Запомни, мелкий, — подняла Хо руку, показывая всю важность проливаемой истины, — Магия в твоих руках — как меч, как оружие. Она что-то может, чего-то не может. Но вот ты берешь катану в руки и хочешь стать великим бойцом сейчас и сразу. Знаешь что, мой Кен-чан?

— Что мама? — подался вперед к ней мальчик. Оказавшуюся прямо перед ней макушку Хо оперативно взлохматила, после чего притянула сына к себе, заглядывая ему в глаза.

— У тебя может получиться, — завораживающим ведьминским голосом сообщила она.

Звук гулко отразился от бумажных стен, но дальше зала не пошел.

Малыш отмер достаточно быстро. Её школа!

— Но?.. — вопросительно продолжил он.

...И уловил "но" в её голосе. Маленький, проницательный гений!

Хо ласково улыбнулась, с гордостью глядя на сына.

— Как ты думаешь, Кен-чан, может ли обыкновенный человек выполнить прием, который никогда раньше не делал? Такой, который задействует недоступную ему силу, скорость, гибкость...

— Э... Нет? — удивился сын.

— Наоборот, — качнула головой Хо, — У человека получится. И у тебя получится, Кен-чан, уже получилось. Сегодня. Но у всего есть цена. И за неё, сын мой, ты заплатишь не деньгами.

— А чем? — чуть-чуть испуганно спросил мальчик.

— В нашем случае — годами жизни, — пожала плечами Хо, — А человек может и вовсе калекой остаться. И никогда после не суметь повторить не то что заветный прием, но и его жалкую тень. Я не желаю тебе такой судьбы.

Хо замолчала.

Не слишком ли она напугала ребёнка? Не переборщила ли?

Но, наверно, лучше напугать и переборщить, но чтобы он понял.

Молчала она долго. Звуков шагов снаружи было не слышно. Сколько их ещё здесь промаринуют?

— Видишь, эту прядь, Кен-чан? — наконец, тихо спросила она и, указывая на свои растрепанные волосы, стянутые заколкой. Получив кивок, Хо продолжила, — Однажды я тоже пожелала того, чего не смогла получить. Я исчерпала себя всю, я научилась бояться по-настоящему, но не остановилась. Я хотела больше всего на свете, чтобы мое желание было исполнено.

— И?..

— У меня все получилось. Как и у тебя. И, как и ты, я переоценила себя, даже больше, чем ты, Кен-чан, — Хо глубоко вздохнула, — Тем не менее, я выжила. Послушай, мелкий, не буду спорить, что бывают ситуации, когда по-другому не поступить. Но первое, что тебе следует знать — это свои пределы. Физические упражнения помогут выяснить возможности твоего тела. А в магии у тебя есть я. И я прошу тебя, пообещай, что не будешь больше делать ТАК.

Мальчик слушал заворожено, с ужасом и болезненно-детским любопытством словно заново оглядывая и узнавая свою мать.

— Что... что я сделал не так? — тихо спросил он.

Хо вздохнула в очередной раз.

— Ты все сделал правильно. Ты хотел помочь другу — это неплохо. Но ты выбрал такой способ, который навредил тебе.

Потянувшись к сыну, девушка обняла его крепко-крепко.

— Я не хочу, чтобы ты делал себе больно, — прошептала она ему в макушку.

Она не хотела больше всего на свете, чтобы повторился канон.

— Тогда... — неуверенно начал Кен-чан, — Мне лучше не колдовать?

— Почему же, — отмела идею Хо, — Если б я не хотела, чтобы ты колдовал, я бы не учила тебя, милый. Но начинать надо с простого. Я тебе это уже говорила.

— Много раз, — согласился малыш.

— Верно, — вздохнула Хо, но потом задорно улыбнулась, — Тренируйся, мелкий. В магии тоже нужны тренировки. Именно на чем-нибудь простеньком.

— Двигать предметы силой мысли считается? — повеселев, спросил Кен-чан.

Хо, потянувшись, взлохматила его макушку, на что мальчик лишь довольно зажмурился.

Какой же он у неё милый!

— Это, мелкий, основа основ! Оно-то и считается!

— Я буду тренироваться, — решительно заявил Кен-чан. И Хо поверила.

Конечно будет!

— А я, наблюдать. Договорились?

— Да, мама!

Облегчение, испытанное Хо, затмило солнце. Хорошо, что они поговорили. Хорошо, что договорились.

И какое счастье, что её ребёнок — ге-ни-а-лен!

Абсолютно довольная собой и миром, Хо расслабилась.

Только рано расслабилась.

Створка бумажной перегородки у дальней стены стремительно отъехала. И это при том, что ничьего приближения Хо не слышала!

— Аааааа!! — прогремел чей-то голос на весь дом. Девушка вскочила, разворачиваясь. В проеме был старик.

Но что это был за старик!!! В цветастой гавайской рубашке, шортах по колено, с копной белых взлохмаченных волос и повязанной на лбу банданой со знаком хиппи.

Что за?...

Хо пораженно уставилась на... хозяина дома?

За спиной старика маячила Нагачика Юме, держащая за руку своего сына. Тот рвался вперед, похоже, чтобы наблюдать сцену знакомства Канеки с дедулей.

— Ааааа! — продолжал заливаться соловьем старик, разглядывая Хо с ног до головы, — Ты не сказала, что привела ко мне такой цветочек, ученица!

Улыбка, осветившая лицо старика, была откровенно похотливой. Хо передернуло. На мгновение, девушка успела пожалеть, что полгода с момента попадания работала над изменением лица и фигуры Курицы.

Из анорексичной состаренной обезьяны она сейчас выглядела на свой возраст и, глядя в зеркало, находила свой внешний вид неплохим.

Не она одна, похоже.

Хо ошарашено и неверяще наблюдала, как, вытянув руки (словно зомби), старик кинулся к ней.

Мудрый Учитель, да?!!

А бесплатный сыр — в мышеловках!!!

Девушка только и успела, что отступить на шаг. Дедуля оказался на удивление проворным.

— Бл...дь, — вырвалось само. Хо прикрыла рот ладонью, оглядываясь на сына. Слышал ли?

А, Бездна, наверняка слышал!

А ей самой отвлекаться не следовало. Хо потеряла на этом драгоценные секунды.

А проворный дед не зевал.

А, с...чий выродок!

Сделать что-нибудь нехорошее Хо не успела (хотя собиралась).

К счастью, её спасли.

Мама Хиде, Нагачика Юме, появилась словно из воздуха. Ударом ноги с разворота она снесла несущегося, как носорог, старика. Тот кубарем покатился прочь, пока не распластался на полу, похохатывая между кряхтениями. Долго он в позе звезды не лежал, мигом снова оказавшись на ногах.

Что это за терминатор?!!

Поправка: два терминатора!

Хо перевела взгляд на мать Хиде. Под кимоно Нагачика Юме носила лосины, видимо, для подобных случаев.

Офигеть.

Сама Юме стояла, надменно и с долей праведного гнева глядя на дедулю. Ничего больше не напоминало, что секунду назад она совершала какие-то телодвижения, не положенные хорошо воспитанным девушкам. Кимоно после удара нисколько не сбилось. Нагачика, как была стервочкой в кимоно и очках, так и осталась.

А то, что она способна двигаться так быстро, что просто появляется из воздуха — так никто не поверит!

Хо молча наблюдала за происходящим.

— Я извиняюсь, что не предупредила вас, Канеки-сан, — развернулась к ней Нагачика, — Но наш гостеприимный хозяин ОЧЕНЬ эксцентричен. Не беспокойтесь, Канеки-сан, это он не всерьез, просто у него такой юмор. В остальном он вежлив и общителен.

В то, что общителен, Хо поверила сразу.

И — боже правый — чему этот хиппи способен научить детей?!!

Отряхнувшись, оправив одежду, пригладив пятерней волосы, дедок снова пошел на сближение.

Но на этот раз взгляд у него был не безумным, а просто веселым.

Апгрейд, вашу ж мать!

— О, я буду счастлив учи-и-и-ить тебя, мой дикий цветок! — пропел он, глядя Хо прямо в глаза, — Мне сказали, ты вдова? Прими мои глубоча-а-айшие соболезнования! — взяв Хо за руку, старик, похоже, решил вытряхнуть из неё душу.

Хо выдернула руку из цепких узловатых пальцев. Пальцы послушно разжались.

Но как она вообще умудрилась подпустить этого чудака так близко?!!

И — какого черта?!! А если бы она в самом деле любила своего покойного мужа? Что, тоже "глубоча-а-айшие соболезнования"?

Этот старик?! Вежлив?!! Как. Бы. Не. Так!!!

"Извините", — Хо прочитала по губам Нагачики тщательно выговоренное слово. Мать Хиде стояла за спиной буйного старика и кривила губы в странной гримасе: сожаление, неудобство и ехидная улыбка.

Вот же гадина!

Хо даже восхитилась.

...Похоже, они либо найдут общий язык, либо станут врагами. Третьего не дано.

— Канеки-сан, — откашлявшись, официозно начала Нагачика Юме, — Позвольте представить вам Ямато Рьючи, мастера боевых искусств. Рьючи-сан замечательный учитель, с которым клан Нагачика давно сотрудничает. Мы планировали отдать сына к нему в ученики в любом случае. Но раз вы, Канеки-сан, тоже собирались искать додзе для Кен-куна, я взяла на себя смелость попросить у Рьючи-сенсея обучать и вашего ребёнка, — почти монотонно отбарабанила Нагачика.

Да, да, Хо все это уже знает.

И специально пришла зачем?

Ах да, познакомиться со старым извращенцем.

О боже!

С трудом, но Хо все же взяла себя в руки. И теперь с сомнением оглядывала самодовольную харю старого козла.

Смотрят ли в зубы дареному коню?

Ха! Да конечно смотрят!

От некоторых старых кляч и отказаться не грех!

Разве что свербит шестое чувство, что такой шанс выпадает нечасто.

— Разумеется, все будет в рамках договора Нагачика— Ямато, — добавила мать Хиде, — И для вас, Канеки-сан абсолютно бесплатно.

...Эта гадина знает толк в искушениях.

Бесплатно?

...И Хо будет навеки должна то ли денег, то ли услуги этим людям. Причем за то, что её и её сына сосватали невыразимо назойливому деду-извращенцу!

Ну уж нет!

— Спасибо, но этого слишком много! — напоказ смущенно отозвалась Хо, — Я не могу принять такой подарок.

Старик замер статистом, позволяя женщинам договариваться. Юме улыбалась, как добрая фея.

Что-то за сегодня Хо совершенно разочаровалась в волшебных сказках.

— Рьючи-сенсей лучший, Канеки-сан, — втолковывала ей Нагачика, — Вам никогда не найти ни додзе, ни клуб, ничего, где готовили бы вполовину так хорошо!

Готовили — к чему?

— Мама, ну пожалуйста! — подал голос Кен-чан.

Накрытие. И попадание.

Пожалуйста! Ладно, будет вам "пожалуйста". Есть только одно "но".

— Я ценю вашу помощь и благодарю, что вы познакомили меня с Ямато-саном... — благолепно опустила голову Хо и даже сумела одарить старика вежливой улыбкой, — Но позвольте мне оплатить обучение Кен-чана самой. Мне не в тягость.

Нагачика и её сенсей вместе покивали. Мол, резонно.

Старик назвал сумму.

Хо чуть удар не хватил. "Не в тягость" — это она, конечно, поторопилась. Ладно, ведьма она — или погулять вышла? Повысит цены в своем оккультном салоне, добавит рекламы, расширит свою фабрику хэнд-мэйда — это только самые очевидные решения.

Подумает о неочевидных.

За первый месяц занятий ей хватит и накоплений. Один раз живем!

А если два — то тем более!

Но храни все боги этого старого козла и его дом, если он не стоит этих денег!

— Очень хорошо, — сообщила Хо, — Благодарю, что согласились принять нас, Ямато-сама.

В кои-то веки Хо признала удивительную полезность японских суффиксов. "Сама", "доно" — весьма уважительные обращения, которые ставят перед человеком определенную планку. И пусть эта скотина только попробует не соответствовать! Хо — не служанка в чепчике.

Бойся, червь, ведьма знает, где ты живешь.

— Тогда отпразднуем! — воскликнул старик, осознав, что высокие стороны договорились. В тот же миг с нескольких сторон разъехались перегородки, впуская девиц в костюмах.

Только служанок помяни — и вот их целый батальон!

За предельно короткий промежуток времени пустой зал заполнился под завязку столами, подушками, снедью.

Хо не могла не признать, если это результат телефонного звонка Нагачики, то подготовиться к их приходу они успели знатно. За такое можно было бы простить ожидание. Почти все полтора часа. Правда, за одну стоимость занятий следовало бы наложить все проклятия обратно.

Так что пусть Кен-чан снимает, он как раз будет сюда приходить, чтобы учиться.

Вот, научится. Однажды.

Словом, подняв себе таким образом настроение, Хо уселась на подушки вслед за уже приземлившимися Нагачикой и стариком. Хотят возместить ей моральный урон? Она только за!

Выкинуть из головы стоимость занятий у этого ур-р-р-рода!

Старик начал усиленно расспрашивать Кен-чана обо всем на свете. К нему присоединился новоявленный дружок Хиде. Хо внимательно следила за разговором. Её мальчик поначалу стеснялся отвечать старому пню, но под конец разговорился.

Считай, старик, первый плюс ты заслужил.

— Хм, Нагачика-сан... — обратилась Хо к девушке, невозмутимо поглощающей суши, — Вы называете Ямато-саму сенсеем. Он учил вас? — спросила Хо, решив узнать обо всей этой компании побольше.

Поначалу-то Хо выбросила из головы то, как Нагачика быстро отпихнула от неё старика. Маловажная информация. Но раз уж принимающая сторона сама предложила организовать этот "праздник" — в понимании Хо, скорее перекрестный допрос друг друга, — то неплохо было бы узнать побольше.

— Да, — кивнула Нагачика-старшая, — Это заслуга Рью-сенсея. Клан сполна пользуется договоренностью с Учителем. Мы отправляем сюда детей, а также любых желающих, включая мужчин и женщин, вошедших в семью через брак. Признаться, — скромно улыбнулась она, — До свадьбы я не уделяла своей физической форме должного внимания.

— Впечатляет, — протянула Хо.

Действительно, впечатляет.

Может, старый козел стоит запрашиваемых денег?

— О, мой прекрасный цветок, не хочешь ли ты присоединиться к таким занятиям? — услышав разговор дам, старик отвернулся от детей и едва не хвостом завилял.

Хо прикрыла глаза. Да, она хотела. И самой подтянуться, и за Кеном присмотреть. Но все упиралось в деньги.

Старик наклонил голову вбок, словно птичка. Осмотрев Хо ещё раз (туника совершенно не скрывала результат её ведьминских усилий), он довольно оскалился:

— Считай, мой цветочек, тебя я буду... м.м.м... учить бесплатно!

— Приятно слышать, — сухо сказала она, — Я подумаю.

Принимать что-то бесплатно от старого пня ей совершенно не хотелось. Лишь в который раз решила про себя, что если этот му...ла будет плохо учить, она проклянет его так, как свет не видывал.

— Рью-сенсей — учитель от бога, — кивнула Нагачика.

— О да, а ещё я подрабатываю тренером по фитнесу в спортзале недалеко! — самодовольно добавил старик.

Хо явственно представила, как этот чудик ходит по залу, полному молодых и красивых девушек в обтягивающих трико.

Эх, жизнь её, жестянка! И ведь так и тянет согласиться! Возникать из воздуха и пинать всех козлов, как дорогая Нагачика Юме — разве не прекрасно? А потом проклятием им вдогонку!

Да, не одному Кен-чану имеет смысл заняться физ-подготовкой.

— Если так, то я согласна, — решилась Хо, — Позаботьтесь обо мне, сен-сей~~ — пропела она, нагнувшись в легком поклоне, не вставая.

А что? Как уважающая себя анимешница, Хо просто обязана уметь сотворить небольшой фансервис на ровном месте.

Старик, увидев две округлые дыньки в вырезе туники, картинно закатил глаза.

И Хо успокоилась.

Нагачика права, старый пень играет на публику. Ну, пусть его. Каждый развлекается, как может.

Хм, значит ли это, что она сама сможет с полным правом так же картинно отпинать козла, когда он ведет себя "дурно"?

Было бы неплохо!

— Хей, старик Рью! — затеребил "сенсея" Хиде, расстроенный, что им с другом больше не уделяют внимания.

Его мать фыркнула раз, фыркнула другой — и расхохоталась до слез.

— Никогда бы не подумала, Канеки-сан, что у вас есть чувство юмора! — заявила она.

Хо изумленно посмотрела на эту "стерву"-"принцессу"-"отличницу". Да, она тоже много вокруг себя находит забавным, но до такой степени? И в том, что кто-то кому-то подыграл?

Но смех Нагачики Юме был столь заразителен, что ведьма не выдержала, и тоже рассмеялась.

— Вы заставляете меня краснеть, Нагачика-сан, — сквозь смешки, сказала Хо, — Не знала, что вы ценитель...

...юмористов всех сортов и мастей. Скажите Хо, в котором месте смеяться, и она присоединится!

— Вам нужно познакомиться с моим мужем, — заметила Нагачика, — Вот уж кто ценитель!

Хо хмыкнула. Что тут сказать? Крепкая у них, видать, семья, если после "юмора" в стиле фансервиса ей предлагают встретиться с этим самым мужем.

...И лучше бы у этой семейной пары было более широкое понятие смешного, потому что за ещё один такой трюк она проклянет не только старика, но и всех Нагачик старше пяти лет!

— За чем дело стало? — пожала плечами ведьма, — Приглашаю вас в гости, хоть познакомимся.

— С удовольствием! — улыбнулась в ответ Нагачика Юме.

— А я? А я? — разом очнулся старик и жалобно посмотрел на девушек, аж весь извернувшись, чтобы увидеть их обеих одновременно.

Угу, а тычки и пляски с бубнами младшенького его не разбудили? Коне-е-ечно.

— А с вами, сен-сей~, мы встретимся и так, — с мягкой улыбкой разозленной женщины Хо взглядом пригвоздила его к месту.

— Ну, за встречу! — не растерялся старик и принялся разливать в пиалы саке из бутылочек. Ведьма вздохнула.

Это будет долгий вечер.

* * *

Хо шла домой вечером, ведя сына за руку. Свое право остаться трезвой удалось отстоять.

Почти.

И идти-то вроде недалеко, но закат окрашивал мир в столь алые тона (краси-и-иво), что Хо нет-нет, но вспоминала о кишмя кишащих тут гулях.

Стра-а-ашно!

— Нам не страшен серый во-о-олк, — тихо на своем прежнем родном языке пропела Хо. Под её взглядом чуть-чуть шевелились мусорные кабины и разбегались кошки.

И да, ей удалось остаться трезвой, несмотря на все протесты старика!

Кто не поверит — пр-р-р-роклянет!

Но, конечно, не старика.

Старик ещё пригодится.

Хо предвкушала, как они с её мальчиком станут супер-героями, знающими карате, айкидо, дзюдо... и много других страшных слов.

И если однажды её сын все же обзаведется врагами и тентаклями, то он будет готов раздать плюх всем, кто попадется под горячую руку!

А не обзаведется ни врагами, ни тентаклями — то это вообще к лучшему!

От представленной картины "Кен-чан и враги" воображение Хо прокрутило до фазы "взрослый Канеки Кен и тентакли". Первая сцена представляла собой её крохотного сынишку среди гигантских безликих фигур с чёрно-красными глазами. Похоже на обычный кошмар.

Но разыгравшееся воображение добавило и вторую картину. Такую, которая была причудливой помесью воспоминаний об аниме и эротических фантазий.

Поганый старик!

Это он во всем виноват.

Раздавшийся где-то вдали крик мгновенно вывел Хо из благодушного настроения.

Поганый Токийский Гуль!

Нет, никуда бежать кого-то спасать Хо не собиралась.

Когда так кричат, спасать там уже нечего.

Хо уже и не помнила, чем ей все же понравилась изначальная история канона. Может быть, солнцем, светившим в те дни, когда не было сражений?

Но сражения то и дело случались.

И сейчас она, Канеки Хо, шагает по асфальту. И в темном переулке, который она прошла, тоже асфальт. И в следующем. И в следующем.

И ещё там, на асфальте, может течь море кровищи...

Хо способна смотреть на кровищу только на картинках. Кровь. Кишки. Смерть. Даже пытки. У беспечной анимешницы они вызывали только болезненное любопытство напополам с легкой брезгливостью.

Но здесь и сейчас все это может оказаться реальностью.

Впрочем, пугала Хо в этом мире даже не кровища, а кое-что другое.

То, чем в конечном итоге была вся история этой вселенной.

Трагедией.

Этот мир полон трагедии.

Хо лишь крепче прижимала к ладони пальчики Кен-чана. И так и не отпускала, пока они не зашли, наконец, домой. В молчании, с зевающим сыном и тихо паникующей матерью.

А все проклятый старик! Все же сумел развести её на дегустацию саке. Немного. Вроде бы немного.

И...

Будет ли достаточно занятий со стариком против монстров?

Морщины на лбу Хо разгладились.

Её посетила отличная идея!

Она её обдумает.

За-а-автра.

* * *

Июль.

Квартира семьи Канеки.

Канеки Хо.

Следующий день вышел суматошным.

Хо старательно готовилась к приходу гостей. Квартира была начищена до блеска, а в колдовской салон добавлена иллюзия-другая для придания атмосферы.

Стол ломился от закусок, Кен-чан был одет с иголочки, да и сама Хо для такой оказии купила национальный халатик, юкату, вместо обычного комплекта туника плюс брюки.

Конечно, с особнячком чудика-сенсея не сравнить, но какая в сущности разница?

В дверь позвонили за минуту до назначенного часа.

— Иду! — с улыбкой прикрикнула Хо, завершая с помощью телекинеза последние приготовления.

Распахнув дверь, Хо, наконец, увидела семью Нагачика в полном составе.

И порадовалась, что додумалась надеть традиционную одежду.

Юме тоже была в юкате, а на отце Хиде были плиссированные штаны-юбка и широкий кардиган.

Ах да, это называется хакамой и хаори.

И... Хиде-кун явно пошел в отца!

Папаша Нагачика занимал собой все доступное пространство. И дело было не в непомерной ширине его одежд, нет.

Что это был за колоритный персонаж! На его фоне Юме-сан смотрелась дико! Или все же дико органично? Это если судить из условия, что противоположности притягиваются.

Папаша Нагачика был высоким сухопарым мужчиной лет сорока-сорока пяти. У него была развеселая белоснежная улыбка, задорные глаза...

А на голове красовался афро яркого оранжево-жёлтого цвета.

Полный п...ц!

Просто глядя на этого человека, тянуло рассмеяться в голос.

Хо еле-еле удержалась. Задержав дыхание, она посторонилась, как бы давая возможность гостям пройти. Не поздоровалась? Ну и ладно! Если она откроет рот, то гомерический хохот на минуту-другую будет обеспечен.

Преемственность поколений, святой кавай!

Нагачика Юме и её муж понимающе переглянулись. Их глаза смеялись в ответ.

А потом расфокусировались.

Один простой шаг в квартиру не удался.

Хо даже не сразу поняла, в чем дело. Вот колоритная парочка снова предприняла попытку войти — и снова потерпела неудачу.

По спине Хо пробежал табун мурашек, и ей резко стало не до смеха.

На третий раз малыш Хиде устал ждать, и юркнул между родителей, снимая обувь на подлете. Вбежав в квартиру, он радостным криком "Канеки-и-и!" возвестил о своем прибытии и без того прекрасно видящему его Кен-чану.

— Семья Нагачика. Доступ разрешен один раз, — тихо пробормотала Хо, пока проблема не стала совсем уж очевидной, — Проходите, дорогие! — громко и радушно позвала она.

Но веселья в груди уже значительно поубавилось.

Итак! Гули, следователи по гулям, якудза и Мадо Курео — вот и все запреты на двери девятого этажа.

Понятно, что не Мадо Курео. Кто из оставшихся троих?

Хо проводила гостей в зал.

Из окна коридора просматривалась улица. Там, внизу, стояло три чёрных тонированных автомобиля. Возле автомобилей в расслабленных позах отдыхали, курили, общались друг с другом качки в чёрных костюмах.

Словом, есть подозрения, кто пришел к ней на огонек.

— У вас здесь просторно, Канеки-сан, — радостно и добродушно заметил папаша Нагачика. Походка его была скользящая и в то же время вприпрыжку. С развевающимся хаори он напоминал помесь мячика и привидения, — О-о-о-о! Какое чудесное место!

Это он открыл дверь в колдовской салон.

Злиться на настолько солнечного человека было решительно невозможно.

А вот холодному поту стекать по спине — не запретишь.

Якудза!

Что-то Хо совершенно не хотелось, чтобы этот Одуванчик разглядывал её тайны.

— Я не успела представить своего мужа, — с умильным вздохом сообщила Юме. Вот уж кому везде хорошо! Золушка-бухгалтер явно любила своего бандита-одуванчика, — Позвольте, Хо-сан, это Нагачика Тетсумару.

Хо с нейтрально-вежливой улыбкой кивнула.

В самом деле, она ещё от впечатлений после старика Рьючи не отошла! И эта династия ученичков не только не отстает от учителя по экстравагантности, а скорее превосходит его!

Ученики должны превосходить своих сенсеев, да?

— Очень приятно! — выкатился перед ней солнечный зайчик-старший.

Хо улыбнулась в ответ.

— И мне. Ну, пройдемте, наконец, в гостиную, отведаете моей стряпни.

Что делать, если якудза уже пробрались в твой дом?

Улыбаемся и машем, господа! Улыбаемся. Машем.

* * *

Хо стояла рядом со шторой, искренне желая, чтобы её никто не видел.

— Папа Хиде классный! — восторженно делился впечатлениями Кен-чан. Хо наблюдала, как этот "папа Хиде" во главе своей ватаги отъезжает от их девятиэтажки.

Хорошей идеей было бы поставить барьеры не только на квартиру, но и на прилегающую к дому территорию. Только крови на это действо уйдет — тьма.

Хо взвешивала один свой страх против другого.

Якудза!

Причем, взять на заметку: якудза, о которых в божественном первоисточнике — аниме, — не было ни слова!

Какова вероятность, что где-то во временном промежутке между сейчас и пятнадцатью годами спустя, всех этих бандитов кто-то перебил? Или кто-то посадил? Или...

— Кен-чан, — Хо твердо прервала поток восторгов сына, — Я бы не хотела, чтобы ты дружил с Нагачикой Хидеёши.

— Что?! — пораженно замер мальчик, остановившись посреди рассказа, — Но почему?!!

Что ему ответить? Что его Хиде — хулиган, потому что папа Хиде тоже хулиган? Или что у неё просто дурное предчувствие?

Но...

— Он не подходит для тебя, — твердо ответила Хо.

Якудза — не подходят. Гули — не подходят. Как бы их всех выкинуть из жизни, чтобы не мешались?

Кен-чан ошеломленно смотрел на мать. Долго смотрел, будто пытаясь понять, шутит ли мама или нет.

Мама не шутила. Одна за другой по щекам мальчика прошли первые слезинки.

Кен-чан помотал головой. Вытер слезы тыльной стороной ладони. От зрелища сердце Хо разрывалось. Но ведьма была непреклонна.

— Канеки Кен, — назвала его по имени Хо, — Я запрещаю тебе общаться с Нагачикой. Я найду другого сенсея, может быть — секцию. С Хидеёши можешь здороваться — но не больше.

Вот если все якудза— Нагачики закончатся, то жаль их конечно, но тогда уже дружи.

Шестое чувство Хо скребло кошкой на душе. Так недолго и в ясновидение поверить.

Если понять, что оно обозначает.

Пока Хо закрылась в себя, сжав до скрежета зубы, её сын, её очень послушный сын дрожал.

И слушаться не хотел.

— Так нельзя! — крикнул Кен-чан, хватаясь за рукава матери. Голос мальчика сорвался. Хо лишь покачала головой, — Мама? Мама... Пожалуйста, мама!

Хо смотрела прямо в глаза ребёнка. Не мигая.

Кен-чан отпустил рукава и сделал шаг назад. Еще один. А затем развернулся и побежал прочь.

Выбежав из гостиной, он хлопнул дверью так громко, что где-то обвалилась штукатурка.

Хо сидела и смотрела, как кружит в воздушном танце пыль.

Интересно, можно ли оградить одного ребёнка ото всех бед мира?

Хо подозревала, что нет.

Может, чёрт с ними, с якудза?

Мало ли кто преступник, а кто гуль! То, что одни ходят с пистолетами, а другие — с тентаклями, не делает их слишком разными. И с гулями Хо вроде уже смирилась.

Нет!

Гулей — тоже в топку.

Она вон — вообще ведьма. Что, придет страшный инквизитор и потащит на костер?

Вряд ли, времена не те.

Самое главное, ведьмы в отличие от бандитов и монстров — мирные граждане, которых целиком и полностью защищает закон. Пока эти граждане не начинают покрывать откровенных преступников: тех же бандитов, тех же монстров.

Удобно быть ведьмой, но ведьмой-обывателем — вообще выше всяких похвал.

Нет, сынок, с якудзой нам не по пути, — лишь ещё тверже решила Хо.

* * *

Во время ожидания.

Дом Учителя.

— И кого это ты привела ко мне в дом, душа моя? — спросил старик, лежа на кровати. Перед ним были раскрыты несколько ноутбуков. Колесиком мышки белый, как лунь, пожилой мужчина то приближал, то отдалял изображение.

Изображение с камер наблюдения.

Камеры в зале были расставлены так, чтобы показать любой ракурс. Например, одна из тех, что установлены на потолке, смотрела идеально в декольте гостьи, записывая на видео пышную грудь и кружевной край бюстгалтера.

— Старый мерин, — фыркнула вошедшая в спальню женщина, — Тебе когда сказали быть? Ждать устали. Иди уже, приветствуй.

— Я заметил, что устали, — хмыкнул старик, — Хэй, душа моя, ты веришь в магию?

— Забавно, что ты это спросил. Я привела к тебе как раз хозяйку оккультной лавки. Считай, ведьму. Можешь поинтересоваться у неё.

— Она меня проклянет, — хмыкнул старик, — Точнее, уже прокляла.

— Хм, — посмотрела на картинку женщина.

Ну, ожидаемо. На что ещё мог смотреть старый развратник?

В потрескивающем динамике, вкрученном на полную громкость, раздавался шипящий монолог гостьи.

Она говорила слишком тихо.

Пока не случилось обратное

"У тебя может получиться" — разнеслось по комнате без звуковых помех. Мощный женский голос, усиленный динамиком, породил легкое эхо ещё до того, как отразился от звуконепроницаемой стены.

Женщина застыла, дернувшись. Старик подскочил на кровати, скинув оба компьютера на пол. Динамики издали протяжный писк, но продолжили работать.

— Какая интересная лекция! — прокашлялся ошеломленный хозяин комнаты, — Знаю стерв, сук, шлюх, но ведьму вижу впервые!

Женщина поджала губы, внимательно слушая продолжение неожиданной лекции.

Скепсис боролся с явным свидетельством какой-то чертовщины. А услышанное добавляло масла в огонь.

Учитель и ученица дослушали все до конца.

— Кх... кх...кхе... — прокашлялся старик, — Надо бы к ней выйти.

— Да, — с отсутствующим видом согласилась женщина.

После чего целеустремленно зашагала, но только не к двери, а к небольшой тумбочке. Без особого труда передвинув тумбу на центр комнаты, она вспорхнула на неё и одним ударом выбила люк вентиляционной шахты.

Оттуда раздался испуганный вскрик.

Отбросив решетку в сторону, женщина протянула руки, извлекая на свет пятилетнего мальчишку.

— Эх, радость моя, — устало вздохнула женщина, — Что ты оттуда-то услышать мог? Там же эхо!

Мальчик не брыкался и не спорил, лишь хитро глядел на мать.

Достав из уха наушник, а из кармана — тонкий приборчик с кнопками, он нажал на "перемотать", а потом включил на проигрыш записи.

Подняв бровь, женщина прислушалась.

Звук из наушника шел куда более четкий, чем с компьютеров старика. Вероятно, потому что жучок был оставлен куда ближе к источнику разговора.

Мальчик выключил запись и нахмурился. Во взгляде малыша была непривычная решительность.

Как он похож на отца! — в который раз подумала женщина.

И вздохнула.

Кажется, её беспечный сын, наконец, перестанет считать, что он бессмертен.

Она и раньше думала, что ему повезло с другом. Но только сейчас осознала, насколько.

Уже за это она была бесконечно благодарна семье Канеки.

— Это мой сын, — тихо, но с отчетливой гордостью сообщила она старику.

— Да я как-то уже знаю, — хмыкнул тот. — Пошли, что ли?

Офуда —

Глава 5. Мальчик, который не слушал маму

Гули — раса антропоморфнх существ, маскирующихся под людей. В спокойном состоянии внешне от людей не отличаются. Обладают силой и скоростью, значительно превышающими человеческие. Обладают дополнительной частью тела, "кагуне", служащей оружием. Ареал обитания - города. Питаются человеческим мясом.

Гуль.

Он бежал. И — мать вашу — у него не хватит сил убежать!

Надеяться не на что Останавливаться нельзя. Кровавый след за его спиной ведет ублюдков, как крыс. Не по запаху, так по цвету.

Кровь-то, мать вашу, у всех красная! Только надежда, та досталась людям.

А ему надеяться не на что.

Бежать к своему концу. Тихому, быстрому, поганому.

Он молился. В порыве бреда, не иначе.

Существует ли на свете ангел, который ответит на молитву монстра?

Нет.

И все же он отчаянно желал, чтобы сейчас, сию секунду, его кто-нибудь спас. Просто так. Союзник. Верный друг — такие ещё бывают, он знает. Да простой прохожий!

Одна беда: он не заключал ни с кем союза, простыми прохожими бывает только еда, люди, а верный друг?

Смешно.

Смешно, как все сошлось.

У него есть верный друг, а вот он своему другу никогда верен не был. Но сейчас лучше бы этот глупец был подальше. В безопасности. Где-нибудь, где нет ни врагов, ни бед.

Нужно ли сдохнуть, чтобы понять, что даже в его поганой душе есть что-то святое?

Смешно.

Но лучше так. Просто помнить, что в этом мире он не был один. Был кто-то, кому он мог доверить спину... Доверить собственную жизнь, когда силы оставят его.

А силы закончатся скоро.

...Чертовы людишки!..

Ему нужно стать сильнее. Сейчас. Как-нибудь. Как угодно! Сильнее их всех.

Съесть их всех.

Ему нужно...

Ему...

Нужно...

Свет гаснет.

Холодно.

Тепло.

Что это за теплое чувство?

Что?..

* * *

Сентябрь.

Канеки Хо.

Три дня. Столько понадобилось Хо, чтобы дойти до ручки.

Все началось с Кен-чана. Мальчик спрятался в своей комнате, закрыв дверь. Хо дала ему время. Но в итоге все равно попыталась зайти. И натолкнулась на сопротивление.

Малыш воспользовался наукой мамы и удерживал дверь телекинезом. И Хо могла бы додавить и все же открыть чертову дверь — но Кен был настроен решительно.

Девушка просто испугалась, что мальчик снова переборщит с силой.

И отступила.

На занятия к старику Ямато Рьючи Хо не пошла. И сыну запретила.

Кен-чан поджал губы, но кивнул. В молчании они вместе позавтракали. Потом мальчик все также молча собрался, забрал портфель и пошел в школу.

Хо так же осталась дома.

Поначалу она бесилась.

Сколько Кен-чан был знаком со своим "другом"? Неделю? Месяц? Ближе к месяцу.

А с ней?

С ней — полгода, да. До этого — с Курицей.

Чтобы хоть как-то отвлечься, девушка с головой погрузилась в домашнее хозяйство.

Ненавистное, в общем-то, занятие.

Вручную.

Да только помогло это мало.

Жалела ли Хо о том, что сказала ребёнку прекратить общаться с его напророченным лучшим другом?

Немного.

Ревновала?

О да!

Друзья — понятие относительное, — говорила себе девушка. Приятели, друзья-не-разлей-вода и друзья, верные до гроба — такие ярлыки только в книжках и найдешь. Смотришь на эту "настоящую дружбу", все выглядит весьма романтично. Из той же серии, что и отношения между цундере в розовом платьице и ОЯШем в синем костюмчике.

Очень возвышенные чувства — эта дружба, да.

Смотришь — и хочется крикнуть: "не верю".

Почему? Потому что говорит тебе кто-то "я люблю тебя", но не добавляет: "пока мне это удобно". Или "мы друзья", но без "до тех пор, пока у нас не пересекутся интересы". В крайнем случае, "это мой друг" без "я, долбанутый на всю голову паладин добра, назначаю тебя своим Верным Другом, мы будем вместе петь в этой опере, чур, я солист".

Смешно. Ей понравилось аниме "Токийский Гуль" (в том числе) именно за то, что она поверила. В дружбу, которая жива, несмотря ни на что.

Ар-р-р-р! — вскинулась девушка. Что бы она ни делала, мысли все время возвращаются на одну колею.

Когда Кен-чан вернулся домой из школы (гораздо раньше, чем обычно), он выглядел ещё более хмурым. Хо зашла к нему в комнату. Она так и не поняла, то ли получила разрешение, то ли просто ребёнок не успел среагировать.

— Тебе помочь с уроками? — спросила девушка.

— Я сам, — ответил сын.

Вот и поговорили.

— Почему именно этот мальчик, Хиде? — не выдержав спросила Хо.

Нет, правда, что особенного в одном мелком школьнике...?

...когда у тебя есть такая мама-ведьма...

— С ним весело, — ответил Кен-чан, — Хорошо.

А с ней — плохо?!!

Что, кролики правда умирают от одиночества?

Что это вообще было — любовь с первого взгляда, только дружба?!

Честно, Хо в такие вещи не верила.

И её собственное послезнание, то, что она в шутку называет "божественным первоисточником". Конечно, какую-то информацию это дает, но следовать ему?!!

Хо скрипнула зубами. В её "божественном первоисточнике" были не только любовь до гроба и прочие красивости. О нет.

Но Хо не верила в судьбу.

...И следующий день все также прошел в молчании...

Ну как так?!!

Вот она р-р-раз — и запретила Канеки Кену общаться с "кролики-умирают-от-одиночества"-Хиде.

Что в этом ужасного?!!

От тех людей, жизнь которых ей довелось увидеть краем глаза, остались двое пятилетних челобариков. Дружба? Верность? Не смешите! Не поболтают недельку на переменках — и забудут друг друга! А завтра Хо решит переехать в другой район (или другой город, что правильней), и вообще все! Конец истории!

Между прочим, отличная идея!

Только ничего-то она не решила и никуда не собралась.

День Хо провела, как в тумане, протирая полки от несуществующей пыли, намывая и без того чистую посуду. В мыслях крутилось что угодно: от прочитанных книг и просмотренных аниме, до всякой безумной философии. Мир начал казаться каким-то иллюзорным, ненастоящим.

Зачем бежать куда-то? На границе карты реальность размыта ещё больше.

И её сын — а её ли сын? — с ней не разговаривал.

...

Нет, она не попала на необитаемый остров.

Даже в её дурацкий оккультный салон заходили люди. Чего-то хотели, отдавали деньги, получали требуемое, уходили. Кажется, ведьма с отсутствующим видом, как у призрака в мире живых, была более популярна, чем её обычная, приземленная версия.

Впрочем, ей было плевать.

Для Хо один-единственный день растянулся непозволительно долго.

Она думала о будущем. Не о ближайшем и не как обычно "добыть деньжат, чтобы купить себе электрочайник", а что будет через пять, десять, пятнадцать лет.

Что-что...

Будет — канон.

Сердце замирало, а по спине ползли мурашки.

Этот мир родится лишь через пятнадцать лет. Канеки Кен пойдет на свидание, и свидание окажется с монстром.

Ну кто она такая, чтобы мешать случиться предначертанному?

Да и разве плохо? Слабый мальчик Канеки обретет силу, а потом — и мозги, чтобы ею управлять. Найдет новых верных друзей, проведет проверку на прочность старых. Это же самое главное! Ведь старый друг проверку пройдет.

Да, тот самый Хиде.

А она — зритель, который случайно попал на минус-первый ряд кинотеатра.

И зовут её не Хо, совсем нет. Что за дурацкое имя, которое даже не склоняется?

Словом, как?! Как можно было выбросить из уравнения чудо-зайчика Хиде, когда именно он, а не трагичный моралист Сколопендра, нравился ей больше всего?

Нравился.

Нагачика Хидеёши, верный до полной самоотдачи.

Нравился. Но как персонаж.

Хо зарычала.

Схватив недомытый стакан, она кинула его со всей дури об пол.

Стакан разбился, окатив ноги водой и мылом.

Это чуть-чуть отрезвило её.

Бить посуду — нерационально.

А рациональность — тот столп, на котором держится мир.

Её мир.

Сейчас, например, правильно было бы прибрать осколки.

Вместо этого Хо плюнула на все и вышла на лестничную клетку дома. Её последний этаж отделяла от крыши небольшая лестница и дверь в половину человеческого роста. Дверь была закрыта.

Хо сорвала замок к чертям собачьим, выходя на продуваемую ветром свободу.

Что за бред лезет в голову?

Кен-чан её сын — и точка. Даже не потому, что плоть от плоти, кровь от крови. А потому что она так решила. И воспитает его она, а не мифическая Канеки-курица-Хо.

Имя... Да Курица уже давно — только Курица. А Хо — это ведьма, сидящая сейчас на краю парапета и бездумно смотрящая вниз, на парковку. Туда, где стояли эти чёрные большие машины. Туда, где по дорожке придет из школы Кен-чан.

Откроет дверь своим ключом, зайдет в свою комнату или в кабинет покойного отца и закроет дверь.

А она, ведьма, только кинет вслед пожелание здоровья, безопасности и свое любимое: пусть мир будет для тебя красив, сын мой.

Пусть этот мир будет добр к тебе.

И маленький перочинный ножик прочертит золотую полосу по ладони.

* * *

— Кен-чан, задержись.

Мальчик послушно остановился. Хо вздохнула. Прошло всего ничего времени — а она уже на стенку лезет. От одиночества, да. Как-то оказалось, что в целом мире у неё есть только вот этот ребёнок.

А у него — она. Это так очевидно, особенно сейчас, когда вроде бы он дуется, а вроде с диковатой надеждой поворачивается на её голос.

Дураки они. Оба.

Было ясно, что других друзей в школе Кен-чан не приобрел. И снова пришел из школы, такой мелкий, с огромным рюкзачком, грустный донельзя.

Молча.

Упрямый, решительный маленький ослик.

— Иди сюда. Держи, — Хо протянула сыну пластиковую баночку.

— Что это? — заинтересованно спросил мальчик.

Спросил!

Хо была счастлива рассказать.

— Витаминки, — улыбнулась девушка, снизу вверх глядя на сына, — Две штуки в день, не меньше. И не больше шести, — чтобы быть поближе, Хо присела на корточки. Так удобнее глядеть на маленького человечка — глаза в глаза.

Такой серьезный.

— Доктор прописал? — нахмурился Кен-чан. Умненький. Наверно, думает, что, мол, они с мамой же не ходили к доктору. Так кто и когда успел выписать ему таблеточки?

Хо вздохнула, опуская глаза.

— Я рассказывала, что иногда магия может сокращать годы жизни? — уточнила она, — Может и продлевать, — торжественно продолжила Хо, — Не бесконечно, но раньше начнешь — больше получишь.

Хо чувствовала себя так, словно приручает дикого зверька. Вот не поймешь, чем обладаешь, пока не потеряешь. Тьфу-тьфу-тьфу... Сплюнуть и перекреститься! Тут даже ведьма станет суеверной.

— О-о! — протянул Кен-чан. Глаза его загорелись, как всегда, когда речь шла об их маленькой тайне, магии, — А ты такие таблетки тоже ешь?

— Эм-м-м. Нет, — пробормотала Хо немного смущенно. Кто б ей такие сделал?

— Почему? — с любопытством спросил Кен-чан.

Хо с сомнением глянула на своего мальчика. Серьезный взгляд серых глаз, чёрные ровненькие волосы под горшок, белый хохолок сбоку.

Кавай, товарищи.

Но объяснять ли ему? Все, что она может сделать для себя сама — она уже делает, ведь для этого не надо извлекать кровь из тела, та уже внутри течет. А вот потратить стаканчик-другой на сына — обязанность любой матери.

Гемофобия?

А страх одиночества не пробовали?!!

Когда лезешь на стенку... Когда где-то бродит твой сын, который может в любой момент колдануть чего-нибудь и потерять полжизни.

Тут уж думаешь, что чего-то ты не учла, когда помогла четырехлетнему ребёнку понять, как колдовать.

Вот что было реально важно. А Хиде этот... пофиг.

Надо будет как-нибудь, через несколько лет указать её мальчику, что и кровь тоже не ответ на все вопросы. А то научится от неё не чему-то полезному, а тратить самый дорогой ресурс направо и налево.

Между прочим, последствия у таких расходов могут быть заметные. Если, конечно, переборщишь. Мелкие траты — не в счет, но, например, причина, по которой она сама разделила защиту своего дома на три "ритуала" была именно в том, чтобы не подпортить здоровье.

В прежнем мире она вообще почти не пользовалась этим "чит-кодом". Это здесь приходится.

Но не объяснить же ребёнку, что мама — параноик, и повторять за ней не надо.

Все равно результат — пшик, а все что нужно, она и сама сделает.

Или объяснить?

— Для себя — нельзя, — вздохнула Хо, — Но зато на себя обычные пожелания здоровья сильнее действуют.

Между прочим, она себе фигуру подправила и морду лица — гигантское достижение ведь! Пойди попробуй для другого человека это сделать, убьешься!

— Э... — удивился Кен-чан, — А это необычное?

Так рассказывать про кровь? Нет уж, не надо. А то пояснишь одному такому гению одно, потому другое... а потом про секс и прочие 18+. Нет уж! Детству быть!

— Ты туда добавила крови, да мама? — понятливо спросил мальчик. Ну вот! — Но почему? Ты же боишься!

— Э... — зависла Хо, — Давно заметил? — смущенно спросила девушка.

Сын подался вперед, к маме, кладя руки ей на плечи.

Хо замерла. Чуть ли не дышать перестала.

— Я умный! И наблюдательный! — возмутился Кен-чан. Очень проникновенно.

Да уж она поняла!

— Главное сам так не делай... — через силу снова улыбнулась ведьма, — Тебе ещё рано.

— Мне все рано! — снова возмутился мальчик.

— Магия зависит от воз...

— От возраста, я помню, — надулся он. Но уже совсем не обиженно, а даже... с облегчением.

Кислород жег легкие — кажется, Хо забыла выдохнуть.

...И Кен-чан подался вперед, кидаясь в объятия.

Выдох.

— Прости, мама!

— За что? — удивилась Хо.

— Ты разозлилась на Хиде потому, что из-за него я навредил себе? Потерял... ты сказала, несколько лет?

Её простили?

— Нет, — качнула головой Хо, — Злиться на такие вещи — это как злиться на то, что ветер дует. Кроме того, не знаю, заметил ли, но ты стал чуть-чуть сильнее. И ошибки на нашем пути неизбежны. Но теперь ты их будешь лучше чуять.

Конечно, было бы лучше, если бы он просто прожил эти годы — вместо "чуть-чуть" было бы гораздо больше. Но кое-какие плюсы от таких потерь все же не заменить ничем.

Главное, не потерять все, что есть.

— Я заметил, — кивнул Кен-чан, — А тренировки?

— Еще не искала новую секцию, — смущенно отозвалась Хо, — Но ничего, найду. И тоже буду заниматься. Представляешь?

Мальчик улыбнулся. Светло и радостно, у Хо аж сердце защемило.

Победа!

Но тут же сын нахмурился.

— Я все равно желаю Хиде удачи каждый день, — тихо сообщил Кен-чан, отводя взгляд.

Хо фыркнула. Пусть хоть всему их классу желает, главное, чтоб не во вред себе.

Другое дело, что потакать этому мелкому якудза-суициднику — вообще не к добру.

То ли дело благословения! Всего по чуть-чуть, неопределенное желание добра людям. Самое то!

— Удачи? Уверен? — уточнила Хо.

— Ну, благословляю, — уточнил Кен-чан, — И немножко удачи.

Ладно, ещё разберется, в чем между ними разница.

— Уже лучше, — кивнула Хо. Вздохнув, мама продолжила, — Послушай, Кен-чан. Ты можешь благословлять этого мальчика сколько тебе вздумается... Но лучше все же не общайся с ним.

Слова дались тяжело. Страшновато.

— По...почему, мама?

Хо прикрыла глаза, покачав головой.

— Он будущий хулиган, — нашлась она, — И если вас увидят вместе, порядочные люди подумают, что ты — тоже.

Не объяснять же её пятилетнему сыну про преступный мир? Пусть хоть подрастет... посмотрит полицейские сериалы. Или в его случае — почитает детективчики. Главное найти такой, где нет любовной линии.

Классики ей в помощь!

— Мама, а быть хулиганом плохо? — серьезно спросил мальчик.

Хо поджала губы.

— Не очень хорошо. Опасно, — признала Хо.

За моралью и этикой пусть следит полиция, а у Хо дело простое и мнение простое. Безопасность семьи — в первую очередь!

— Но если я стану сильным колдуном, то опасности не будет, — продолжил сын.

— Кен-чан, — девушка вздохнула. В который уж раз! — Это зависит в первую очередь от возраста. Чтобы стать, как я сейчас, тебе понадобится... очень много лет. А хулиганы столько просто не живут. Я боюсь за тебя.

— Ты сильная? — широко раскрыл глаз мальчик.

Милый, круче твоей мамы только яйца. Да и то не все!

Самое главное, она попаданка в тушку Канеки Хо, и их возраст слился в одну крайне приятную цифру. На вид — двадцать три. На ощупь — двадцать три. На сроки — двадцать три прошло, остальное — осталось.

А по магии — все сорок лет. Лепота!

Так что она более, чем в два раза сильнее, чем была в родном мире.

Но!

Подумать страшно...

Для того, чтобы с Кен-чаном случилось то же самое, он сначала... должен... умереть.

Или использовать кровь постоянно...

Или жить страстями, желая — и получая с помощью магии.

Кровь и эмоции.

Опасно первое, и полностью непредсказуемо второе.

Сколопендра из аниме был харизматичен до чертиков со своими грустными глазами.

Но ни одна харизма не стоит тех лет жизни, что лишится Кен-чан, если пойдет путем эмоций.

Седина начинается именно с чересчур ярких желаний.

Вот она, правда жизни: ситхи долго не живут. Накопление знаний, опыта, даже семьи и личного счастья — оно за джедаями.

Хо зарылась пятерней в макушку сына и в задумчивости шебуршала мягкими волосами мальчика. Тот не шевелился. Млел.

Чего ей совершенно не хотелось, так это участвовать в делах бандитов. Кто знает, может они даже опасней гулей! Ведь большинство монстров — одиночки. Люди же собираются в очень страшное многоногое создание, способное загнать и съесть любое чудище.

Организации.

И лезть в петлю из-за какого-то придурошного мальчишки, которого видела в аниме?

Чушь.

Хо открыто признается самой себе, что была анимешницей со стажем и должным уровнем восторгов. Но жизнь продолжается, её сыну пять лет, её ведьминская практика приносит стабильный доход. У неё даже есть кое-какие накопления! Еще немножко — и она решится во что-нибудь вложить средства...

Якудза в это уравнение не вписываются никаким боком.

— Я сильная, Кен-чан, — наконец, ответила она.

Но у любой силы есть предел.

* * *

Сентябрь.

Канеки Кен.

Поначалу пятилетний Канеки Кен боялся. Боялся маму.

И того, что все будет по-старому.

Раньше мама учила его читать и ругала, если он что-то сделал не так. Иногда было больно, но Кен не задумывался об этом.

А потом все изменилось.

И разницу он заметил.

И очень хотел, чтобы, пока мама злится, она не замечала его. Это потом она успокоится, и все будет по-прежнему. То есть, по-новому. Все будет хорошо.

Канеки Кен надеялся на это.

А теперь — вот.

В школе над ним смеялись. И над тем, что он слишком серьезный, и над тем, как подстрижен, и над тем, какой у него старый телефон.

Теперь вот — над белой прядью. Спрашивали, зачем покрасил. Даже учителя спрашивали, хотя доктор мог бы им сказать, что это настоящая седина.

Как у мамы.

— Канеки! Ну, Канеки! — позвал его очень веселый и такой знакомый голос.

Канеки Кен лишь опустил голову в книжку пониже, почти спрятавшись за страницами.

Хиде не смеялся никогда. То есть, не над ним. С Хиде было весело и хорошо.

Но нельзя.

Только сам Хиде ещё об этом не знал. Но даже не обижался, что его друг перестал с ним общаться. Только с настойчивостью собаки-бульдога теребил, не давая о себе забыть.

Вот и сейчас он залез на парту и сунул лицо в книжку Кена, то ли пытаясь разглядеть буквы, то ли нос друга.

Кен дернулся, отпрянув и отворачиваясь.

Повернувшись боком, он снова сел за книжку.

— Кане-е-е-еки! — Хиде мешал читать.

Отвлекал.

Но вот он слез с парты и куда-то убежал.

Канеки Кен против воли почувствовал резкий укол сожаления. Удерживая слезы, — мальчики не плачут! — он продолжил читать.

Пока в класс снова не ворвался Нагачика Хидеёши, ураганом пронесшись до парты Канеки Кена.

И сунул ему под нос комок меха.

Кен чуть со стула не свалился.

Это был огромный пушистый заяц с длинными ушами и пустыми глазами. Зверек безразлично смотрел прямо на мальчика, особо им не интересуясь.

Момо-чан из живого уголка на первом этаже.

Ни Хиде, ни Канеки Кен никогда не любили этого зайца. Он был пушистый, но какой-то неживой.

И никто этому зверю был не нужен.

— Кролики умирают от одиночества, Канеки!!! — убежденно заявил Нагачика, потрясая зайцем из стороны в сторону.

Со всего класса донесся возмущенный вопль. На Хиде налетели девчонки, стукнули его пару раз и отобрали Момо-чана.

Хиде обиженно потирал шею, но смотрел только на Канеки.

Мальчик против воли улыбнулся, но тут же постарался задавить улыбку.

— Но я-то не кролик, — серьезно ответил он.

— А я — да! — все так же убежденно объявил Хиде.

Канеки Кен представил своего... друга... Хиде... с такими же пустыми глазами, как у кролика и ужаснулся.

И сжал зубы покрепче, сжимая книжку. Ни отвернуться он не мог, ни подойти. В голове все бурлило.

— Тебе... запретили со мной общаться! — определил Хиде. Канеки вскинулся.

На лице Нагачики играла слабая улыбка, совсем не такая, как обычно.

— Как ты узнал? — ошеломленно спросил Канеки Кен.

— Хе-хе, — невесело засмеялся друг, потирая затылок, словно был в чем-то виноват.

"Не ты первый, не ты последний" — мог бы сказать Хиде, но не стал.

Вот оно как!

Канеки Кен во все глаза смотрел на Нагачику Хидеёши.

Они очень разные. Но и очень похожи. С Хиде весело ему... Но и Хиде весело с ним.

— Давай... давай дружить тайно! — выпалил Канеки Кен прежде, чем успел подумать или о чем-то пожалеть.

Хиде просиял.

— Давай!

Когда Канеки Кен вечером пришел домой, он больше всего на свете боялся, что мама узнает о случившемся. Он заметил, как просто стало определять, врут ему или нет, после получения седой прядки. Если мама спросит, а он соврет, то она точно узнает!

Но мама не спросила. Её мало волновал Хиде и то, что он "хулиган".

Она... беспокоилась за него, Канеки Кена!

И... маме было плохо без него.

Как кролику.

А он от неё прятался!

Ну уж нет! Больше она от него никуда не денется!

Зарывшись носом в мамин бок, Кен счастливо вздохнул.

И виновато выдохнул.

У него есть мама и Хиде, только их нужно не показывать друг другу.

Ох.

Но он справится.

* * *

Сентябрь.

Канеки Хо.

Время снова потекло.

Судьба судьбой, но мама важнее! — с гордостью подумала Хо, напевая с утра в ванной.

Да, ревность — страшное чувство.

Но — какая теперь разница?

Жизнь прекрасна, а остальное, честно, пусть идет лесом!

Больше ни в чем не сомневаясь, Хо продолжила свой труд по созданию светлого будущего для своей семьи.

Её ведьмовской салон приобрел все черты самой мистической дыры, которая только есть в этом насквозь обыкновенном городе.

Все, на что жаловался (чтоб ему пусто было) Мадо Курео, было "исправлено". Кости зверей были доставлены, развешаны и колыхались на ветру в обрамлении из веревочек с талисманами-офудами и тонкими металлическими трубочками.

Хэндмэйд — он такой хэндмэйд, особенно с телекинезом!

О, Хо использовала свой чит-код направо и налево, лишь по возможности незаметно.

В комнате без окон ветер возникал подозрительно часто, но клиенты тоже люди. Пока носом не ткнёшь — не поверят. И таинственную игру музыки ветра списывали на сквозняки и вентиляторы.

Крысиных черепов послушно пугались, охапки сушеной травы нюхали, склянки с разноцветными сиропами разглядывали, словно в них сокрыта правда жизни.

Словом, Хо шаманила и шарлатанила так, как только могла. Добавьте, что проклятия и пожелания удачи в её исполнении были вполне настоящими, у неё образовался небольшой поток постоянных клиентов.

Из тех, что потолковее.

И все бы ничего, но вот бестолковых клиентов к лету поубавилось. А ведь они были самыми прибыльными и нетребовательными!

Так куда Токио спрятал всех идиотов?

Ответ нашелся вскоре. Трое школьниц, которые все-таки забрели в её скромную конторку, вместо того, чтобы послушно внимать мудрости ведьмы, решили высказать свое "фи".

Может быть, из-за того, что она в джинсах и тунике столкнулась с ними у входа в салон, а потом, быстро переодевшись и подкрасившись, вышла их встречать.

Её, разумеется, узнали.

— Да какая же вы ведьма! Вот мадам Годо!.. — презрительно воскликнула девчонка, с легкой завистью оглядывая чёрное атласное платье с кружевами, вышивкой и звездами-стразами.

Хо подняла бровь.

В этом утверждении была своя ирония. Если она не ведьма — то кто?

Девушке отчаянно захотелось пошалить.

— Кто такая мадам Годо? — при произнесении приказов и пожеланий голос Хо неизменно менялся. Она не вложила слишком много усилий в свои слова, но звук уже приобрел глубину и небольшое эхо. К тому же Хо знала, что её глаза блеснули холодным голубым светом.

Хоть груздем зовите, главное в корзину не совать.

И у девчонок не было ни шанса промолчать.

— Она н-н-настоящая ясновидящая, все к ней ходят... — осипишим голосом произнесла одна из школьниц.

— Она предсказывает будущее, суженого, делает привороты, излечивает от недомоганий... — наперебой последовала за ней другая.

Третья просто достала листовку и протянула Хо.

Те два сантиметра между ладонью школьницы и рукой ведьмы буклет преодолел сам по себе.

Вот пусть они теперь и гадают, что же такого увидели.

Хо хитро ухмыльнулась, глядя в глаза девчонкам. Те смотрели в ответ ошарашено.

Девушка перевела взгляд на листовку.

На маленьком плакате была изображена женщина, знакомая Хо. Выглядела она на те же пятьдесят лет, как и тогда, когда ведьма видела её в предпоследний раз.

Выздоровела, значит.

Оримура Кагоме. Сейчас ей, наверно, уже все восемьдесят.

И Хо с удивлением разглядывала её новое амплуа.

Полностью седая, но с теми же пышными волосами, отсутствие которых ужаснуло девушку больше, чем полгода назад.

Ах да, полгода. А врачи обещали ей не больше двух месяцев.

Признаться, Хо надеялась, что Кагоме-сан поймет, что ей дали настоящее лекарство. Что придет сюда снова, когда срок истечет, а ей станет только лучше. Что извинится... Ладно, не извинится даже, но хотя бы осознает, что это была не попытка мошенничества!

Хо не стала бы опять что-то требовать, нет. Черт с ними, с деньгами, в самом деле! Один раз живем! Ей просто было до ужаса неприятно, как они расстались с этой замечательной, в общем-то, женщиной.

Но все сложилось так, как сложилось. И никуда Кагоме-сан не пришла.

Прочитав, Хо запомнила адрес, напечатанный на листовке.

Может, зайти к Оримуре самой?

То ли для того, чтобы извиниться, то ли для того, чтобы спросить:

"Ну теперь-то вы мне верите?"

Маленькая внутренняя борьба закончилась тем, что Хо снова стала вглядываться в глаза изображения.

Осанка у Кагоме-сан была неизменно царственной. Сразу видно, достойная дама, много пережившая, много повидавшая. Одета она была в богатое кимоно чёрного цвета, на котором золотом горело столько символов, словно это была книга, а не одежда.

Выглядело чертовски похоже на надписи Хо на стенах. Но если Хо писала чернилами, то тут словно сразу воспользовались кровью.

Золотой, горящей кровью ведьмы.

Да быть того не может!

Могло ли случиться, что Оримура Кагоме — её коллега?!!

Нет, вряд ли!

Но если да?.. Как тогда воспринимать произошедшее с ними недопонимание?

Кроме того...

Магия зависит от возраста.

Кагоме-сан сейчас примерно восемьдесят лет. Хо — двадцать четыре. Скоро будет. Также, вероятно, в этом деле считаются и предыдущие семнадцать, прожитые в другом мире. В сумме — сорок один против восьмидесяти.

В теории, если Кагоме-сан и вправду ведьма, то она в два раза сильнее.

— Значит, "мадам Годо"? — задумчиво произнесла Хо. Желание нагрянуть в гости только возросло. — Так чего вы хотели, девочки?

Девушка снова обратила внимание на школьниц.

— Ээээ... — дружно замялись те.

— Я не обиделась, если вы об этом, — мягко улыбнулась Хо, — Ну так что?

— У меня потерялась кошка, — сообщила та девочка, у которой Хо взяла листовку. — Мы расклеили объявления, но никто так и не позвонил.

— Мы шли мимо и увидели вашу вывеску, — неуверенно присоединилась к ней другая.

— Ну, — вздохнула Хо. — Тогда вы точно по адресу. Фото есть?

Способности Хо изрядно шалили, когда речь шла о поиске, пусть даже и по фотографии. Четкость фото значила очень мало. Важнее были эмоции. Насколько человек, который ищет, привязан к тому, кого ищет. Насколько был эмоционален сам сфотографированный в момент снимка.

Самая проблема была бы в том, если бы Хо требовалось искать преступника. Те обычно не знают, что их снимают, а охотники такого человека могут только ненавидеть, да и то обезличенно.

Самое простое, что она могла определить по любому фото: жив ли объект или Мёртв. Иногда — даже состояние здоровья.

Но конечно, самое большое недоумение вызывала именно сложность поиска, точнее, порядок от простого к сложному. Выглядело это как "некоторые люди"-"предметы"-"животные"-"остальные люди".

Хо всегда списывала это на силу воли. Слабые сами помогают себя найти. Сильные — сопротивляются.

Хотя, может быть, оно от собственного желания тоже зависит?

Взяв объявление о пропавшей кошке, Хо улыбнулась. Питомца явно очень любили.

— По крайней мере, могу сказать, что кошка твоя жива и даже более-менее здорова, — сообщила она девочке. — И недавно родила котят. Скорее всего, где-нибудь с котятами и найдешь.

— А где?

Хо ещё раз глянула на объявление. За кошку обещали вознаграждение. Но честно сказать, совсем небольшое.

У поиска была одна колоссальная проблема, из-за которой Хо ненавидела этим заниматься.

Из-за дальности требовалось усиливать магию. А чем усиливается магия? Либо очень большим желанием, либо кровью. Причем кровью надежнее.

Такая вот беда.

Тратить нервы на кошку?

Правда что ли?

Дорогие, кавайные ОЯШки, вы найдете свою кошку и сами!

Но тут взыграла гордость.

Кроме того, свои драгоценные запасы (и нервы) можно и поэкономить.

— Ты... — обратилась Хо к девчонке. — На что ты готова ради своей кошки?

— А... — насторожилась та. Умная девочка. — А что нужно?

Хо вздохнула.

— Десять тысяч йен, — сообщила она. — Немного твоей крови.

Сама бы она за такое "немного" кого-нибудь бы убила. Наверно.

Предпочтительнее — сожгла бы.

— У меня нет с собой...

— Мы скинемся! А вы правда найдете Тору?

Хо вздохнула. Бог её сёнен и пророк его — Наруто! Почувствуйте себя генином листа.

— Найду. Определю с точностью до улицы, где она в данный момент. Если у неё там котята, то скорее всего, далеко она не отходит.

— Давайте!

Хо ещё раз вздохнула. Достала из сумки перочинный ножик, ватку, перекись водорода. Смочила, протёрла лезвие.

Некоторые вещи, будь хоть ты самой Канеки Хо, полезно иметь при себе всегда.

— Этим разрезать ладонь. Девочки, проследите.

Из шикарного шкафа (скрытого иллюзией дешевого барахла) был извлечен рулон с картой Токио. Огромный рулон. Такой не на каждой стене разместится.

Следом из коробочки был вытащен прозрачный кристалл. Стекляшка, но выглядит эффектно.

Обычно шарлатаны подвешивали такой на веревочке и качали, как маятник. Нужно сказать, что веревочка у Хо тоже была, как и карта поменьше.

Но если уж выпендриваться, то по полной.

И не забыть потом проклясть, чтоб им никто не поверил, если расскажут.

Лучше даже сформулировать "никто не поверил полностью". Что ж лишать себя бесплатной рекламы?

На это проклятие даже крови не понадобится: воля у двоих слишком слаба, чтобы сопротивляться. А третья? С ней нужно постараться получше, но и тут проблем возникнуть не должно.

Когда все было готово, Хо надавила острым концом кристалла себе на палец.

Спасите!

Фух. Под искренним желанием Хо крохотная ранка зажила также быстро, как и появилась.

На кончике кристалла осталась капля.

Школьница стояла с ножиком в руке, и взгляд у неё становился все решительнее. Но резать она ничего не начинала.

Умная девочка.

Хо невпопад подумала, что, наверно, подобное "колдунство" вызвало бы ярое осуждение, если бы о нем прознал какой-нибудь журналист... или та же Оримура Кагоме. Мало того, что вытащенным непонятно откуда ножом предлагают себя порезать, так не объясняют ничего, не следят, не...

Хо следует либо предусмотреть какую-нибудь более загадочно-безопасную (и стерильную) процедуру для подобных ритуалов. Либо — не проводить их вовсе.

И в следующий раз, когда в шило заиграет в неположенном месте, говорить себе, что все пройдет, и это тоже.

— Нужен неглубокий надрез вдоль ладони, — наконец, просветила Хо девчонку. — Такой, чтобы кровь растеклась по всей длине кристалла. Затем кристалл нужно прокрутить со всех сторон. Сильно не режь, капать на пол — расточительно.

— Оки-доки, — решилась девчонка. И просто взяла и провела ножом по ладони.

Бл..!

Хо все равно отвернулась, но тут как-то внезапно и слух обострился, и обоняние. И это не ведьминские способности! Это одна чертова психология!

— Готово. Посмотрите, все правильно?

— Хочешь правильно — лей больше, — сквозь зубы пробормотала Хо.

— Ладно.

Бл..!!!

— Все!! Хватит, оставь, как есть! — выкрикнула Хо.

— Вы... э... боитесь крови? — удивленно спросила школьница.

— Да, и замолчи, мешаешь, — буркнула Хо. — Будешь искать потерянное. Найди мне эту кошку. Быстро!!!

Кристалл сорвался с руки школьницы, чуть-чуть раздирая ранку. Острый кончик кристалла вспыхнул золотом первым. Остальная часть, нехотя, последовала за ним. Кристалл уткнулся в карту в одной точке. Хо все ещё отводила глаза, зная, что скоро все закончится. От ладони девчонки до ткнувшегося кристалла тянулся по воздуху кровавый след. Маленькие капельки медленно летели за светящейся золотой стекляшкой, подлетая — загорались, а затем впитывались в грани.

Когда ничего красного вокруг не осталось — даже ранка девчонки затянулась без следа, — Хо открыла глаза.

Все три школьницы восторженно смотрели то на неё, то на кристалл.

— Кру-у-уто! — прошептала одна.

— Вы настоящая ведьма?!! — воскликнула другая.

— Девчонки, пошлите, Тора-чан там! — поторопила их третья.

Умная девочка. Знает чего хочет.

— Идите, — устало кивнула Хо. — Деньги занесете, когда найдете потерянную кошку. И... Никто не поверит полностью, если вы расскажете правду о моих способностях.

— Э..

— Идите, — прикрикнула Хо.

— Спасибо! — девочки высыпались на улицу, как витаминки из упаковки.

Какое нелепое сравнение!..

Хо пожала плечами.

Одна капля своей крови и пол-ладони чужой заранее вымотала все нервы.

Зато! С другой стороны, у неё теперь есть можно сказать артефакт: кристалл, который может искать утерянное. На людях лучше не испытывать, а то ещё сломается, но вещи и животных — запросто.

Чужая кровь — штука и вполовину не такая полезная, как собственная. Но если приправить её горячим желанием, то вполне можно пользоваться.

Хо устало вздохнула и глянула на старинные часы. До прихода Кен-чана из школы ещё полным-полно времени. Девушка телекинезом закрыла дверь в колдовской салон на замок, и потопала переодеваться обратно и смывать чересчур яркий макияж.

Раз решилась пойти сегодня к Кагоме-сан, то зачем откладывать?

Поздороваются.

Что бы ни случилось, Хо искренне желала этой женщине здоровья.

* * *

Сентябрь.

03 район Токио — Минато-ку. Частные владения.

Канеки Хо.

Дойдя до адреса, Хо остановилась.

Нигде не было вывески, но особняк в ней не нуждался. Хо изумленно разглядывала ветхий, похожий на старый храм, дом с широкой аллеей перед ним. Никакого забора не было. Только короткий ряд из трех красных ворот, тории. На них была художественно развешана паутина, которую Хо с удивлением признала искусственной.

Нет слов.

Честно, нет слов.

Пройдя короткий путь до дома, Хо увидела молодого человека в тускло-оранжевом одеянии синтоистского монаха, в стильных очках и с огромным ежедневником в руках.

Масштабно.

— Йо, — поздоровалась Хо.

На фоне такого пафоса так и тянуло повести себя как-нибудь неуместно. Пока Хо ограничилась неформальным приветствием.

"Монах-секретарь" оторвался от своего ежедневника.

— Здравствуйте. Рад приветствовать вас в Доме Мадам Годо. Вам назначено?

У "монаха" были правильные, пропорциональные черты лица и пронзительно-синие глаза.

Накрытие и попадание.

Между прочим, — не удержавшись, подумала Хо, — траур женщины по мужу длится год, и этот год уже прошел.

— Нет.

— В таком случае, позвольте мне назначить для вас время встречи с ясновидящей, — с доброй, понимающей улыбкой сообщил этот "монах".

— Лучше позови её.

— Оро, — картинно расстроился "монах", но глаза его неодобрительно блеснули, — Боюсь, это не так просто. Помощи Мадам Годо ищут многие. Достойна ли та причина, по которой вы хотите избежать ожидания и припасть...

— Канеки Хо, — раздался голос с порога особняка.

— Оримура Кагоме, — кивнула в ответ Хо.

Да, на напоказ обветшалом крыльце стояла сама Кагоме-сан, с осанкой королевы, в чёрном кимоно с золотыми письменами. Она свысока, с высоты нескольких ступенек, смотрела на Хо.

— Что привело тебя в мой дом, Канеки Хо? — спокойно и властно спросила Оримура.

Хо нахмурилась. Ей не нравилось, когда с ней говорили таким тоном. Но, допустим, у Кагоме-сан было на это некое право.

Недопонимание случается.

— Поздороваться с коллегой, — просто ответила Хо.

Да, как коллеги, они рядом совершенно не смотрелись. Обе примерно одного роста, но абсолютно разные. Хо — в джинсах и тунике, молодая, подвижная, с легким макияжем и растрепанными чёрными волосами, собранными с помощью заколки. Единственное, что отличало её от любой другой девушки на улицах Токио — седая прядь от виска, но, правду сказать, в наше время можно встретить и девиц с розовыми, синими, фиолетовыми и серо-буро-малиновыми волосами.

И Оримура Кагоме — почтенная дама, словно вышедшая из другой эпохи. В парадном кимоно, с белоснежной сложной прической, с богатым веером в руках, с осанкой знатной дамы.

Если две такие чудачки скажут, что каждая из них ведьма, то поверят здесь не Хо.

Вот куда делись все бестолковые идиоты в Токио. Их сманили!

А казалось бы — город огромен, и на каждого хватит.

До этого хватало. Но теперь в стайку шарлатаньих рыбок затесалась настоящая акула. И это была не Хо.

Кагоме едва заметно кивнула. Хо хмуро смотрела в ответ. "Монах" уже собрался было вмешаться и что-то сказать, когда заговорила Кагоме:

— Что ж, Канеки-сан. Пройдемте в дом, я угощу вас чашечкой чая.

— Лучше кофе, Оримура-сан, — симметрично ответила Хо.

В свете всего окружающего старо-японского пафоса, девушка смутно догадывалась, что "чашечкой чая" может оказаться настоящая чайная церемония. Или её подобие.

Уж на что она, как анимешница, мечтала оказаться на подобном мероприятии, сейчас это было бы... неудачно.

Потому что Хо мало того, что одета, как обычная молодая девушка, а не принцесса клана, так ещё даже близко себе не представляет, как эти принцессы себя ведут. Ну и есть ли смысл позориться? Нет.

— Хорошо, Канеки-сан. Мифуне-кун, ты слышал.

"Монах" молча поклонился и заспешил прочь.

Хо поднялась по ступенькам крыльца и пошла вслед за Кагоме.

Внутри особнячок потрясал ещё больше, чем снаружи. Эдакая неброская роскошь, мрачноватый уют. Новому облику Оримуры Кагоме он подходил как нельзя кстати.

Пришли они в просторную комнату, весьма похожую на собственный салон Хо.

Словно скопировали!

И улучшили.

В два раза больше квадратных метров. Камин. Мерцающее освещение. Мерцающие стены. Портьеры — и те имеют в два-три раза больше складок.

То есть, они в два-три раза дороже.

Резная, изящная мебель ни в какое сравнение не шла с иллюзиями Хо. Хо представляла себе все по картинке, а тут, похоже, расставили то ли настоящий антиквариат, то ли слишком талантливую подделку.

Эта комната была настолько талантливой подделкой, что начинала казаться оригиналом.

Женщины расселись на кресла вокруг невысокого стола. Практически сразу же в дверь залетел "монах", расставляя сладости на крохотных тарелочках, небольшую кружечку кофе для Хо и чайник с чаем — для хозяйки.

Темный дворецкий, твою ж!..

Кагоме позволила гостье оглядеть убранство комнаты, отпить своего кофе, сама опробовала чай.

— Итак, вы здесь, Канеки-сан, — наконец, начала она, — Хотите, чтобы я вам погадала? — с некоторой иронией спросила Оримура.

— Нет. Я не верю в предсказания, — покачала головой Хо, — Я хотела повидать вас.

— Повидали. Как вам?

— Впечатляет, — коротко ответила девушка.

— Да, впечатляет, — согласилась Кагоме, — До знакомства с вами я и не знала — каково это, — женщина хохотнула, прикрывая рот рукавом кимоно, — Быть ведьмой.

— А теперь знаете? — подняла бровь Хо.

— Превосходно знаю, — с достоинством ответила Оримура, — Что с вами, Канеки-сан? Неужто вы не рады за меня? Или... вы пришли высказать мне свое неудовольствие тем... что я отбираю... ваш хлеб?

Женщина делала многозначительные паузы, играя голосом.

Вот уж ведьминский голос без всяких чит-кодов!

Хо смотрела на Оримуру и одновременно узнавала и не узнавала её.

Это та же самая женщина, которая говорила ей "милочка" при первой встрече в редакции газеты.

И та же женщина, что поскользнулась и упала в её доме.

И та же, которая, будучи насквозь больной, умирающей бабкой, суетилась вокруг неё, пока Хо предавалась своей гемофобии.

Та самая, которая в свои последние два месяца решила, хоть срок сократить, но напомнить о себе всем, с кем её только ни свела судьба.

Властная. Жесткая. Осуждающая.

...Не удивительно, что она была так одинока тогда.

— Я не собиралась обвинять вас, Оримура-сан, ни в чем. Мне хотелось осведомиться о вашем здоровье. Всего лишь, — спокойно ответила Хо.

Выражение лица Кагоме лишь стало ещё жестче.

Хо даже не успела удивиться, о чем таком она подумала.

— Так значит, вы не оставляете надежду получить с меня свой... гонорар? — Кагоме скривила губы в подобии улыбки, — Спасибо хоть, что не устраивали безобразных сцен на улице.

Так вот о чем подумала Оримура — и вот почему она так быстро пригласила Хо в дом. Похоже, женщина решила, что Хо пришла покачать права. Мол, украла старуха идею, крадет хлеб... А за услугу не заплатила!

Хо ошарашено наблюдала за распалившейся женщиной, удерживая в руках крохотную чашку с великолепным кофе. Словно, желая заслониться чашкой от обжигающе-властного недовольства монаршьей особы.

Да, Кагоме впечатляла.

До такой степени, что Хо начала чувствовать себя уязвимой — и уязвленной. А следовательно, девушка начала приходить в ярость.

И шла она сюда либо извиниться, либо принять извинения! Одно из двух.

Хо очень не хотелось даже злиться на пожилую женщину.

Но надеялась она все же, что извиняться придется не ей.

Ан нет.

Вместо этого женщина встала — и стала только ещё более впечатляющей.

— Вот ваш гонорар! — достав небольшой кожаный кошелек из тряпичной сумочки в тон кимоно, женщина отсчитала йены и бросила посчитанное на стол. Словно сдачу разменяла, — Что, что-то не так?

Вытянутое, удивленное донельзя лицо Хо было ей ответом.

Но так продолжалось недолго.

Сжав зубы, Хо подняла взгляд на женщину.

Вот уж о ком правильно говорить: ведьма. Характер чертовски соответствует!

Поставив кружку с кофе на стол, Хо тоже встала.

Стоя друг напротив друга, две "ведьмы" едва ли не метали молнии из глаз.

— Я пришла сюда не за деньгами, Оримура-сан, — холодно сообщила Хо, — Хотя ваши танцы вокруг моего, как вы выразились, гонорара, утомительны. Я. Пришла. Узнать. Как. Ваше. Здоровье. И я узнала. Это все.

Ну, ещё Хо надеялась понять, правда ли Оримура Кагоме такая же, как она. Ведьма? Колдунья? Эспер? Назовите, как хотите.

Хо если не знала точно, то верила, что любой человек может заняться колдовством. Да, это трудно. Да, есть цена. Да, неплохо иметь предрасположенность.

Но это может сделать почти любой человек.

При наставнике — вообще любой.

Как реагировать, если бы Кагоме действительно оказалась ведьмой да в два раза сильнее самой Хо? Девушка не знала.

Оримура Кагоме вглядывалась в лицо своей невольной противницы, и её собственное выражение из жесткого превращалось в недоуменное. Долгий, вымученный жизненный опыт подсказывал, что что-то не сходится. Не совсем ожидаемая реакция от мошенницы.

Хотя кто знает этих аферистов?

Качнув головой, Хо собралась уже уйти и предоставить её новоявленной конкурентке разбираться в себе самой, когда её нагнал голос:

— Сядьте.

Девушка обернулась.

Оримура Кагоме снова сидела в кресле, держа в руках свою кружку чая.

Хо недоуменно подняла бровь.

— Скажите, Хо-сан...

Многообещающее начало.

— Скажите, Хо-сан, вы и вправду верите в... магию?

Накрытие и попадание. Хо вернулась к своему креслу и тяжело приземлилась в него. Все ещё пребывая в напряжении, девушка прямо смотрела в ответ на взгляд пожилой дамы.

— Разумеется, — спокойно ответила Хо.

— Но позвольте, — Кагоме растерялась. Это было не очевидно, но после её ледяных мин — весьма заметно, — Разве вы не профессиональная колдунья?

— И? — сама Хо оставалась бесстрастной.

Нет эмоций, есть покой.

— Вы должны знать лучше меня, в чем суть фокуса за сценой, — как неразумному ребёнку, сообщила ей женщина, — В нашей работе...

— Какого фокуса, Кагоме-сан? — раз она назвала её по имени, то и Хо ответит симметрично.

Ответом ей было молчание.

— Вы... как вы работаете, Хо-сан? — почти устало спросила Оримура, — Спиритизм, маятник, свечи...

Ах, вот в чем вопрос.

Ну, с Хо все просто. Для создания подходящей атмосферы она незаметно использует телекинез. Но и проклятия, и благословения у неё настоящие.

Ах да, не всем же быть настоящими ведьмами.

— Я говорю, что я могу, что не могу, и сколько это стоит, — все так же спокойно ответила девушка.

Она сомневалась.

Она смотрела на устало прикрывшую глаза Кагоме, и сомневалась.

Маленьким сегодняшним школьницам она решилась показать правду. Просто от уязвленной гордости. Но тут нужно понимать, что три ОЯШки и железная леди Кагоме — это две большие разницы. Первых проклянешь и не заметишь. А Оримура...

Сильная женщина.

Сильная воля.

Ей не скажешь: "Тебе никто не поверит". Ведьма она или нет — без разницы. Скинет, рано или поздно скинет приказ.

И тут вспоминаем, что здоровая паранойя — залог здоровья параноика.

Кагоме — достойная женщина, пусть и чересчур резкая на суждения и выводы.

Вот и сделает она какой-нибудь очередной вывод. А возможностей у явно богатой, пусть и эксцентричной дамы, по-видимому, много.

Конечно, Хо — не гуль, чтобы вот так бояться, что "ох ты ж боже мой — кто-нибудь узнает!"

Но если ею заинтересуется какая-нибудь организация, какая угодно, от спецслужб до CCG? Хоть иди и вешайся.

А сына при этом куда?

Размышления Хо прервал тихий, вежливый смех Кагоме в рукав кимоно.

Девушка с удивлением поняла одну вещь.

Оримура Кагоме внезапно оттаяла!

— Знаете, Хо-сан, а я ведь тоже верю, — задумчиво сообщила она, — И что же, это двое нас — верующих в невозможное?

И Оримура Кагоме снова залилась негромким смехом, пряча его за ладонью.

Хо пожала плечами. Кому невозможное, а кому — вполне по силам.

— Ну, допустим, — отсмеявшись, огласила Кагоме, — То есть вы предлагали свое "снадобье" от чистого сердца?

Хо нечитаемо смотрела в ответ.

— Странная вы, Хо-сан. Вы уверены, что вам не следует обратиться к психологу?

Тогда уж лучше сразу к психиатру, что ли?

...Иногда сила воли — хуже любого наказания.

— Вы сами не подарок, Кагоме-сан, — наконец, хмыкнула Хо, — Но я вижу, что мое "снадобье" вы пропили полным курсом, — подняв руку на собравшуюся что-то сказать Кагоме, девушка продолжила, — Нет, я не за деньгами сюда пришла. И не высказывать вам претензии.

— И зачем тогда? — с любопытством, но, к счастью, вполне дружелюбно спросила Кагоме.

— Кагоме-сан, что бы вы ни говорили, вы, считайте, спасли мне жизнь. Я могла — могла! — так и остаться там сидеть, ничего не делая. Было бы абсолютно глупо умереть так, из-за маленькой ранки и собственных страхов. Вы помогли. И помощь эта дорого вам обошлась. Я постаралась отплатить тем, чем могу. Обычно за подобные услуги я беру деньги, да. Но тогда я была не права. Извините меня, Кагоме-сан.

Встав, Хо низко поклонилась, как положено у японцев.

И нет-нет, да задумалась, что бы было, если бы она все же решилась рассказать этой железной леди, что её вера основана не на пустом месте.

К черту!

Решила — так решила.

А решит иначе — так решит иначе.

— Я вас прощаю, милочка, — по-доброму улыбнулась в ответ Оримура Кагоме, — Мне даже стало, право, неловко, что я в ответ украла вашу идею... Простите меня и вы, дорогая.

Дорогая, хм?

Хо улыбнулась.

Раскланялись — вот и снова все прекрасно? Ха! Да всегда бы так!

— А за здоровье мое не волнуйтесь, милочка, — продолжила, как ни в чем не бывало Кагоме, — Организм человека — удивительная вещь. Достаточно поверить — и можно выздороветь. Я описала это в своей книге... вы читали, Хо-сан?

— Нет, — удивленно ответила девушка.

Вот же, деятельная старушка! Полгода назад она собиралась умирать — чур-чур! — а полгода спустя нате вам, пожалуйста. Теперь у неё домик с призраками, да секси-секретарь, да все суеверные чудаки Токио бегут к ней за советом... Да ещё и книга!

Некоторые созданы трясти этот мир, как грушу, — подумала Хо, — Страшно представить, что бы было, если бы Оримура Кагоме по-настоящему была ведьмой.

Конец света?

— Жаль, прочитайте, милочка. Там я делюсь личным опытом, — довольно, хотя правильнее — самодовольно, сообщила Оримура, — Неизлечимые болезни, рак и даже старость — все можно исправить. Немного помогают медитации, но самое главное — вера. Вера, что все получится... Прочитайте, дорогая. Мне, кстати, ваши таблетки очень помогли верить. Эффект плацебо, слышали о таком?

— Слышала. Прочитаю, — согласилась Хо.

Даже интересно, к каким выводам пришла Оримура Кагоме на основе "личного опыта".

Чему там достаточно верить или не верить, когда в эти таблетки был вбухан почти литр крови? Тут хоть будь свято уверен, что сдохнешь — а все равно выздоровеешь.

Плацебо? Вера способна разве что усилить и без того мощное действие.

И, похоже, вера и усилила.

Мда.

— Что касается вашей.... эм... профессиональной деятельности, милочка... Вы изначально неправильно подошли к вопросу, — решила поделиться опытом Кагоме, — В вас не хватает загадочности, ведьминского шарма... Может, вам лучше подумать о карьере мико? Вы прекрасно выглядите, гораздо лучше, чем в прошлый раз... Должна признать, эта роль мико прекрасно оплачивается... Конечно, если не проводить время в храме, а вести активную светсткую жизнь.

— Моя профессия — больше хобби, — покачала головой Хо, — А ведьма я по призванию.

Кагоме лишь вздохнула.

— Ах, милочка, я помню, что обещала посоветовать вам высококлассного специалиста... Не беспокойтесь, но вам в самом деле пора бы вырасти из подобный мистических выдумок. Ах, впрочем, это не мое дело...

...В этот самый момент Хо поняла, что, пусть они с Оримурой Кагоме и нашли снова общий язык, дружить с ней будет ну уж очень накладно для нервов...

Или, если Кагоме-сан все же ведьма, она ещё и тролль 80-го левела.

Нет, все же не ведьма.

А Хо уж думала, что нашла коллегу.

Девушка вышла из "Дома Мадам Годо" лишь через целый час. Домой она уже не пойдет: пора бы и Кена из школы забирать.

С другой стороны — оно и к лучшему, что Оримура Кагоме — шарлатанка, как она есть. Ну нашла бы она другую ведьму, так кто знает, что у неё на уме, и нет ли каких-нибудь тайных организаций на этот счет? Тех, например, что ловят ведьм и ставят над ними эксперименты? Или ещё чего?

А ведь то, что она других ведьм не видела, не значит, что их нет.

Например, про существование гульих организаций ей известно доподлинно, но Хо не встречала никого, кто бы хоть сколько-нибудь очевидно к ним принадлежал.

При этом факт остается фактом: научить благословлять, проклинать и пользоваться телекинезом можно любого. Вообще любого!

Разница только в скорости, с которой ты можешь это сделать. В расстоянии, на которое ты можешь рассчитывать. И главное, в том, когда собственное проклятие или благословение съест больше сил, чем от него ожидаешь, и отправит тебя в могилу.

У Хо проблем не было со всеми тремя пунктами. Последний из трех отпал сам собой тогда же, когда у Хо появилась её первая и единственная седая прядь.

Но редко у кого бывает такая же мощная предрасположенность к колдовству, как у Хо. Можно было бы предположить, именно из-за опасности становления ведьмой, их популяция насчитывает лишь саму Хо... и все.

Ведьм и не могло быть много.

* * *

Сентябрь.

Квартира Канеки.

Канеки Хо.

— Как прошел твой день, дорогой? — спросила Хо, отрываясь от плиты.

— Хорошо, мама, — улыбнулся её сын.

— Мой руки, ужин почти готов.

— Спасибо!

Хо наблюдала за своим повеселевшим сыном в отражении на вытяжке.

Чтобы объяснить всю глубину нынешних сомнений девушки, достаточно сказать пару слов:

В школе она была.

Зашла в учительскую, потом поговорила с доктором, видела краем глаза класс сына...

Решила пойти домой одна, без Кен-чана. Уж слишком довольным тот выглядел. Наиграется — сам придет.

В самом деле, чего она ожидала?

Жизнь — не головоломка и не экзамен, на который есть единственный правильный ответ. Как законопослушному обывателю Хо бы не хотелось вмешиваться в игрища ни бандитов, ни гулей.

Но... Опять же, чего она ожидала?

Она попала в а-ни-ме. В одно из своих любимых.

И будь ты хоть трижды законопослушной, все равно не жалуйся, если тебе нравится смотреть сёнен. Такой специальный жанр, где в лучшем случае все друг с другом дерутся, а в худшем являются то боссами мафии, то потомственными наемными убийцами-ниндзя, то вообще каннибалами.

Чего-то не хватало в жизни, а?

Уехать из города? Переехать хотя бы в другой район? А кто даст гарантию, что бог её сёнен и пророк его Наруто не найдут их маленькую, но удаленькую семью в любой дыре?

Что, всегда прятаться?

А может, просто поверить и жить дальше?

И будет у её сына, Канеки Кена, самый верный на свете друг.

Даже как-то завидно.

...Хо не отказала себе в сомнительном удовольствии проследить за сыном. И со смешанными чувствами наблюдала, как её Кен-чан и Нагачика "тайно" переглядываются на уроках.

С точки зрения ведьмы, навык скрытности у детишек был прокачан откровенно слабо.

Но интереса ради она опросила учителей и некоторых учеников.

Все утверждали, что Канеки и Нагачика рассорились. Ага, как же!

Лишь один из преподавателей постарше, прикрепленный к совершенно другому классу, пожал плечами.

— Очередная тайная дружба. Ничего особенного.

Хо кивнула. Да, ничего особенного. И побрела домой.

Так ей-то что делать? Может быть, однажды её сын спросит, мол, мама, ты знала, что нас ждет. Что ты сделала, чтобы нам помочь?

Ну, магии научила. Считается?

Попыталась все испортить. Сойдет?

Кен-чан помыл руки, прошел на кухню и уселся за стол. В школу Хо заворачивала ему японские обеды-бенто, но дома кормила тем, к чему сама привыкла с детства.

В общем, ведьма решила все оставить как есть и ничего не говорить. Если её мальчик считает, что может что-то от неё скрыть, то не будем мешать ему тешиться иллюзиями.

Пусть учится врать, ага.

Чертовски полезное умение в любом мире.

Осталось надеяться, что божественный первоисточник не врет. И не ошибается.

А ещё имеет смысл узнать побольше о якудза. Потому что факт остается фактом.

С большой долей вероятности, Нагачика Хидеёши в девятнадцать лет был таким же сиротой, как и Канеки Кен.

И взять на заметку — поставить защиту и на мелкого суицидника Хиде. На всякий случай.

Хо обреченно вздохнула.

* * *

Сентябрь.

Канеки Кен и Нагачика Хиде.

— Пойдем! Нас ждут, — тянул Хиде.

— Но за меня не заплатили, — сомневался Канеки.

— Чушь! Учитель вообще денег не берет с учеников, — убежденно возразил Нагачика. — Просто они не думали, что твоя мама согласится на названную сумму. А так Учитель уже тебя принял. А ты не приходишь!

— Ладно, ладно.

Дом старика выглядел куда более скромно, чем в прошлый раз. Великолепный сад явно начал увядать. Прекрасные расписные перегородки, кое-где скособоченные и порванные, еле двигались по полу.

По сравнению со сверкающим и богатым особняком, который здесь был две недели назад, жилище мастера пришло в явный упадок.

Но старик был все так же беспечен и весел.

— О-хо-хо, мои маленькие ученички, наконец, почтили меня своим присутствием! — захохотал он, как добрый рождественский дедушка с мешком подарков.

— Ого, — обалдело огляделся Хиде, — Что-то ты, Дед, совсем за домом не следишь.

Канеки Кен виновато отвел глаза. Он прекрасно знал, что это его мама постаралась. А исправить поручила ему. Только он не знает, как. Даже не представляет.

— Дикий цветок совсем дикий, — покачал головой Дед, умиленно вздыхая о чем-то.

О чем — мальчики так и не поняли. Разве что по закатившимся масляным глазам Учителя было видно, что такие мысли ни одна из их мам не одобрила бы.

— Фу, ты о чем опять думаешь, старый пень?! — заворчал Хиде.

— Здравствуйте, — наконец, подал голос Канеки, — Мир этому дому.

Надо же с чего-то начинать? А, как говорила мама, первое и самое простое — это обычное пожелание добра чему-либо.

Желай — и однажды оно сбудется.

Аура грязи и увядания немножко отступила. Но не исчезла, совсем нет.

Все же с мамой ему пока не сравниться.

— Хо-хо! — воскликнул старый Учитель, — Какой вежливый у тебя друг, Хиде-чан. Что ж ты с него пример не берешь?

— Я беру!

— Ну-ну, — хмыкнул Учитель, — Ладно, посмеялись — и будет. С этого дня начинается ваше обучение! Ну-ка, покажите, на что способны! Бегом марш!

— Это и есть тренировка? — через силу спросил Канеки Кен у бегущего рядом Хиде. Тому было значительно легче, но и он уже заметно подустал.

— Разговорчики! Беречь дыхание, мелюзга!

Старик бежал рядом.

Кен сжал зубы и поспешил вперед, вокруг мутнеющего пруда, где все карпы всплыли кверху брюхом.

Жалко рыбок.

Занятие продолжилось.

— А когда драки будут?! — не выдержал Хиде. Разве что встать не смог, звездой развалившись на земле.

— Хей, желе, ты ещё можешь возмущаться? Силы остались? — ухмылялся Дед, разминаясь сам, — Так сейчас продолжим!

Канеки застонал.

После чего хлопнул себя по лбу. Трясущимися руками достал из кармана данную мамой банку (она тряслась и гремела все то время, что он бежал), мальчик отвинтил крышку.

Еле сумев проглотить таблетку без воды, Канеки протянул вторую другу.

— Держи, — сказал он.

— Что это? — вяло удивился Хиде, но в рот положил. Только проглотить не смог.

— Витаминки, — ответил Канеки, — Мама дала.

— Ого-х-кха-кха! — закашлялся Нагачика, все же проглатывая таблетку, — Хе, работает!

— Что, мелюзга, живы ещё? — из ниоткуда возник Дед.

("Это мы не смотрим, а он бежит. Вот и получается как фокус: бах, нету никого, хлоп, появился", — пояснил Хиде позже)

Нестройное угуканье было ему ответом.

— Ну что ж! Надо вас наградить! Хо-хо! — снова засмеялся дед, — Изучим самое важное умение любого воина!

У Канеки и у Хиде загорелись глаза от предвкушения.

— Будем учиться падать!

— Падать? — недоверчиво переспросили мальчики вразнобой.

— Если ты не знаешь своего тела, то как ты можешь победить? — поднял указательный палец к небу сенсей.

Что-то подобное говорила и мама. Только про магию.

— Смотрите, как я это делаю — и учитесь, — важно добавил Учитель. Начал он медленно, выставляя вперед руку и плечо, после чего, согнув спину колесом, катанулся вперед, приземлившись в ту же позу, из которой начал.

Повторил.

Повторил.

Сделал круг почета по лужайке.

Из последнего переката вышел, уже оказавшись на ногах и отряхивая от тренировочной одежды сгнившую траву.

А Кен смотрел, как катается по земле старик, и что-то ему казалось знакомым. Внезапно мальчик понял одну вещь.

— Ты притворялся!!! — воскликнул он, вспоминая, как Старик точно также покатился от удара Нагачики-сан, мамы Хиде.

— О? — удивленно повернулся Учитель.

— Когда тебя ударила Юме-ба-сан, ты так же покатился, — заявил Канеки.

— О-хо-хо, кто-то очень внимательный и с хорошей памятью! — "В маму наверно, вот уж кто ведьма злопамятная", — хмыкнул старик про себя, — Все верно, мой ученик! Или ты думал, что какая-то пигалица способна отпинать великого Ямато Рьючи просто так? А теперь — работать! Солнце ещё высоко!

* * *

Сентябрь.

Канеки Хо.

Напевая, Хо шла домой.

После того, как она выбросила к чертям сомнения, жить стало легче.

Она была в кои-то веки полностью довольна жизнью. Внешностью. Жилплощадью. Доходом. Сыном, наконец! Что бы ни случилось, но своим малышом она гордилась постоянно.

Ах, да. Еще она довольна свободным временем. Кен-чан учится, после учебы бежит на тренировки, откуда его провожает старый учитель.

И все, мол, тайно.

Поджав губы Хо наблюдала как-то раз за этой сценой, как все трое шпиёнов крались на цыпочках по краю дороги. Ну-ну.

Пожав плечами, Хо воспользовалась заранее заготовленной склянкой с кровью, чтобы благословить Хиде. Если он — "свой", то, значит, "свой". Ему — пожелание безопасности.

Даже старику, который картинно оглядывался перед пятилетками, ведьма кинула пожелание хорошего самочувствия.

И на этом успокоилась.

Пусть их играются. Защита её надежна, а если случится что-то непредвиденное, то явится она с битой и все же даст всем втык.

Жизнь прекрасна. Безопасна. В меру интересна. Так чем бы теперь заняться?

Раз — можно снова дописать что-нибудь на стене дома, в очередной раз добавляя к защите.

Два — можно зайти и заказать новое объявление в газету, расклеить плакаты, может. И ждать клиентов.

А ещё! Можно посмотреть аниме!

Вот что значит взрослая жизнь: обходишься без развлечений и не замечаешь этого. Печально, но факт.

В голове у Хо бурлили идеи. Куда-то пойти, что-то сделать... Магия-шмагия, мистика-шмистика неуклонно отходили на второй план, оставляя мечты о компьютерных играх, караоке и а-а-а-аниме!

О камень преткновения девушка запнулась в буквальном смысле. Прямо посреди переулка лежал мальчишка в драном пальто. Замерз? Умер?

Не сразу поняв, в чем дело, Хо сначала отпрыгнула от тела, но потом резко приблизилась и села на корточки. Может, там, где-то у парня можно нащупать пульс, но чего Хо точно не хотела, так трогать запястья или шею в попытке ощутить биение жил... Как по венам бежит кровь...

Брр.

Да без всех этих доисторических способов ей было ясно, что мальчишка жив. Без сознания. Гуль.

Получите и распишитесь. Хотела аниме? Поздравляем, детка, ты уже в нем находишься!

Первым желанием Хо было встать и уйти прочь, побыстрее и подальше. Но кое-что её остановило.

Под разодранным бурым капюшоном были видны крашеные жёлтые волосы. И красный ободок. Японец-неформал, очаровательно. Миловидное девчачье личико, отсутствующие брови...

Это случилось.

Как узнать канон? Идти мимо, пнуть. Вот и узнаете.

Она узнала. Ута. Загадочный, в меру сильный, в меру добрый. Безликий — данное прозвище. Масочник — род занятий.

И сейчас ему лет одиннадцать? Двенадцать? Четырнадцать? Он терялся в своем пальто, как котенок в полотенце.

И Ута ли это вообще?

Или ей в каждом бомже теперь будут знакомые мерещиться?

— Сюда! — закричали в отдалении, — Он не мог далеко уйти!

Девушка поджала губы. Не она ли ещё неделю назад паниковала из-за каких-то бандитов?

Вдох. Выдох.

Это была кошмарная неделя.

А-а-а! В бездну сомнения!

— Эй, ты... Проснись и пой, чудище! — позвала его Хо, — Парень, проснись! Проснись!

Не подействовало.

А что делать?!!

Бросить нафиг!

Бегущие шаги приближались. Это следователи? Плохо!

Бросить нафиг!!!

Хо прикрыла глаза. Сосредоточилась.

Лишь бы среди преследователей не оказалось уникумов с сильной волей!

Потому что сейчас она будет колдовать.

Ведьма она, или погулять вышла?!!

— Взрослый. Пьян. Одет в мятое пальто и шляпу. Черные волосы, — скороговоркой прошипела Хо, — Вставай, поганая скотина! Стара. Толста. В юката и шали. Прическа растрепалась.

Иллюзия готова.

Высыпавшие в переулок следователи с шевелящимися мечами наперевес наткнулись лишь на семейную парочку из пьяницы и толстой слоно-бабищи.

— Была объявлена эвакуация! Что вы здесь делаете?!!

— Где гуль, старуха?!! Куда побежал?

...Как они работают? Ну вот как они работают, если она, обыкновенный и ничем не примечательный житель города, ни о какой эвакуации не слышала?

Она, Хо, просто шла мимо!

Если б её кто-то предупредил, она бы здесь не стояла!

И сдох бы этот Ута, как пить дать.

— Эва-что? — визгливо уточнила Хо, входя в роль, — Мне никто ничего не сказал! Люди добрые, да что ж такое! Да поднимайся же, скотина, домой надо!!!

Шоу продолжается, леди и джентельмены!

— Уважаемая госпожа, кто-нибудь здесь пробегал?

Хо — "бабища" — застыла, оторвавшись от дерганья "пьяницы".

— Пробегал, как не пробегать! Шкет!

— Куда?

— А туда куда-то! — махнула рукой Хо, пробурчав под нос, — Что мне, на всех бомжей смотреть? Своей скотины за глаза!

Удивительно приятное чувство: наврешь всем с три короба, а тебе верят.

Следователи — мужики в длинных плащах, да с жуткими пульсирующими тентаклями, насаженными на палки, — побежали в указанном направлении, перекидываясь между собой словом-другим.

Из подслушанных обрывков фраз удалось немного понять, что случилось.

Хм, похоже, эти следователи всей толпой встретили гуля-одиночку, да как-то умудрились вколоть ему снотворное, подавляющее способности. И ожидали, что станет тот гуль, как отравленный таракан, медленный и пьяный.

Ну, мальчишка и свалился. Да посреди улицы. Тут без шан...

Мальчишка открыл мутные чёрные глаза с потускневшим зрачком. Он не стонал, не издавал ни звука. Просто невидяще смотрел в пустоту.

...шансов. Да, логичный вопрос: если это Ута, то, если верить канону, до основных событий манги он как-то дожил. То ли сегодняшний день вызван "эффектом бабочки", то ли...

— Ты в безопасности, — как можно убедительнее сказала Хо, — Спи, ребёнок.

Его не отключило сразу, но в итоге мальчишка все же закрыл глаза.

Ему правда лет четырнадцать. Кто он ещё, если не ребёнок? Хо вздохнула. Вот говоришь себе — никаких гулей, а выходит все наоборот!

Не бросать же его! Да и дом её защищен настолько, что в нем можно пережить конец света! Она залила его своей кровью трижды! Она каждый день добавляет пожелания в барьеры.

Как бы гость не сопротивлялся, но на её территории царят её правила.

Вздохнув, Хо подхватила мальчишку под руку.

Домой.

Черт с ним, с этим — ох, каким опасным, — гулем! Сын ещё в школе. До его возвращения Хо успеет либо припрятать будущего масочника в шкаф, чтобы его никто не нашел, ха-ха! Либо выпнуть его обратно на улицу.

— Не обращайте на нас внимания, — пожелала ведьма. Ей осталось пройти пару кварталов с "бомжом" на плече.

До своей родной многоэтажки она добралась с трудом, успев проклянуть благотворительность. Но не по-настоящему проклянуть, так, обругать. Всё равно, чем дальше, тем легче Хо было принять собственный выбор. Ну, спасла гуля, ну и что?

Зайдя в квартиру через парадный вход для клиентов на первом этаже, они мгновенно оказались на девятом.

Дома Хо первым делом полностью перешла на телекинез.

Бурые разводы на пальто ожидаемо оказались кровью. Засохшей. Стащив пальто с мальчишки, Хо усилием воли отправила испачканную вещь в ванную комнату, в стиральную машинку. Сам же остался.

При близком рассмотрении Хо разве что убедилась, что выглядит её "бомж" как девчонка. Миловидные черты лица, изящное телосложение. В аниме этого заметно не было, так как фигура у Безликого Уты была стопроцентно мужская.

Видимо, даже накаченные адонисы-неформалы начинают вот с таких субтильных существ.

Под пальто оказалась толстовка, а под толстовкой — майка. Все в бурых разводах. Смотреть очень неприятно, но Хо держалась. Тоже стираться.

Девушка злорадно улыбнулась.

Ну, телекинез ей в помощь!

Через десять минут безответное тело её гульего гостя было полностью переодето в свитер и старые штаны самой Хо. Поначалу она надеялась, что подойдут те мужские вещи, которые остались от её покойного мужа.

Но взрослого мужчину и субтильного пацана просто нельзя сравнить!

Наконец, укрыв гуля одеялом, девушка задумалась: что теперь?

Ну, накормить его, когда проснется, у неё явно не получится. Можно разве что поставить кофе — но тот у Хо только растворимый.

Допустим, благословение исправит дело, сделав жидкость реально вкусной.

Но готовить растворимый кофе — дело пары секунд. А чем ей дома-то заняться?

Не гуля же разглядывать? Она уже его и так всего рассмотрела.

Ну что ж, от судьбы не уйдешь!

С алчущим выражением лица, полная предвкушения, Хо открыла ящик от подставки для телевизора.

Её прелесть!

Игровая консоль, все ещё в упаковке, не распечатанная, свежая, как горный ветер, прекрасная, как...

Кхм... о чем это она?

Дрожащими пальцами разорвав целлофан, Хо, помогая себе телекинезом, разрезала упаковку.

Убить время? Да, она прекрасно это сделает!

...

Долго ли, коротко ли, у Хо получилось подключить эту пакостно-прекрасную вещь к телевизору. Помогая себе коротким добрым словом и множеством междометий, девушка добралась до первой своей игрушки.

Включается...

— Где я? — слабый голос напугал Хо. Она уже и думать забыла, что в её же гостиной на диване разлегся некий гуль, который по совместительству — несовершеннолетний ребёнок.

И первое что он сделал — разорвал пуховое одеяло Хо!

Чудо в перьях, бл..!

В мгновение ока освободившись от одеяла, мальчишка перепрыгнул за спинку дивана, точно определив, где находится Хо и отгородившись от неё.

— Успокойся, — приказала ведьма.

Глаза мальчишки, чёрные, ещё мутные от убойной дозы подавителей, щурились. Кукольное лицо застыло безучастной маской. Ободок остался на диване, крашеные жёлтые волосы растрепались.

Его сиятельство Ута Безликий изволили очнуться.

— Кто здесь? Где? — напряженно спрашивал он, — Человек?!!

Определил он это явно по запаху, шевеля носом, как хомячок. Выглядело забавно, но почему же мальчишка щурится, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, словно не видит ничего?

Хо нахмурилась.

Ута... ослеп?

Ну, она сочувствует, честно.

— Я тут, ребёнок. И ты тут, — усмехнулась ведьма, — Я не желаю тебе зла. Садись, в ногах правды нет.

Последовавшая реакция оказалась полной неожиданностью.

— Не шути со мной, с...чка! — заорал мальчишка, кидаясь на Хо.

— Назад! — только и успела крикнуть девушка.

Гуль застыл на мгновение, словно муха в янтаре. Но мгновение прошло, и Хо сбило с ног, пронесло через телевизор и прижало к стене.

Раненый, отравленный, мелкий. Напавший гуль был слаб.

Только ей это не помогло.

Девушка со страхом смотрела в пустые чёрно-красные глаза на кукольном лице.

Запоздало пришел страх. Ей было страшно.

Она же дома!! Где её хваленый барьер?!! Где эта чертова защита, ради которой она полила здесь все своей кровью?!!

Неужели...На гулей не действует её сила?!!

В какой-то момент Хо растеряла всю самоуверенность, застыв перед бесстрастным лицом смерти.

Масочник Ута, да?

Мальчишка щурился и, кажется, все же что-то мог увидеть, если оно находится близко. Как например, лицо Хо когда её шею прижимает к стене чужая рука.

Не к месту вспомнилось, что её сын вырастет совсем не высоким, а уж она роста весьма среднего для японской девушки. С каланчой— Утой не сравнить.

Томительные секунды прошли в молчании и бездействии. Гуль обнюхивал её, а сама Хо перевела взгляд с детского лица этого матерого хищника на свою гостиную.

На свою пропаханную носорогом гостиную! Даже в полу осталась полоса, а телевизор — её прекрасный телевизор с большой диагональю, — пал смертью храбрых. И зачем только она не поставила его к стене, а разместила около дивана?

Что касается её новенькой игровой приставки — на неё наступили.

...Если первой реакцией Хо был страх, то на смену ему пришла настоящая ярость...

Нет, это была ЯРОСТЬ!

— Пшел прочь на свой диван, урод!!! — завизжала она, срывая горло. В сочетании с ведьминской силой звук вышел словно скрежет железа по стеклу, — БЫСТРО!!!

Поганца снесло обратно к дивану.

— СИДЕТЬ!!! — заметив, что гуль попытался встать, Хо фурией метнулась к нему, вцепляясь в жёлтые лохмы, — Ты!!! РУКИ ПРОЧЬ! — собравшийся было защищаться гуль, обмяк. Кукольное лицо приобрело комично-удивленное выражение, — Ты хоть знаешь, сколько сто...

...стоит этот сраный ремонт? — собиралась спросить Хо, но, глядя на по-детски наивную морду мальчишки, просто отпустила его и истерично расхохоталась.

Ребёнок, совсем ребёнок! А она, как всегда, думает в первую очередь о деньгах!

И...

Прибить бы всех ублюдков, на которых какого-то черта её сила действует только когда она в ярости!

И она сама привела это чудовище в свой дом!

Вдох. Выдох.

— Ты. Зовут как? — чуть-чуть успокоившись, спросила Хо.

— Ута, — последовал тихий ответ ошарашенного мальчишки.

— Так вот, Ута. Я хотела сказать, что в моем доме ты в безопасности. Но НЕ ОТ МЕНЯ, — глаза Хо полыхнули голубым ведьминским огнем, — Если ты, чертов недоросль, РАЗОБЬЕШЬ В МОЕМ ДОМЕ ЧТО— ТО ЕЩЕ, Я ТЕБЯ САМА СЪЕМ!!! А теперь можешь катиться в свою дыру, откуда выполз, — спокойнее закончила Хо, — Выход там.

И указала на дверь своего салона.

— А... следователи? — тихо спросил гуль, все ещё не отошедший от шока.

— Какие в бездну следователи? Убежали. Давно. Еще до того, как я тебя сюда притащила.

Хо с разочарованием рассматривала свою игровую приставку, раздавленную босой ногой мальчишки. Как, ну как такой легкий пацан мог насквозь продавить приборчик в защитном корпусе?

— А... зачем? — неуверенно спросил Ута.

Будь у него такой потерянный вид сразу, Хо бы умилилась от убойной дозы кавая. Но некоторые параноики сначала нападают, а потом уже ведут себя, как дети.

— Помочь хотела, дура такая, — устало буркнула Хо, — Смотрю, ребёнок лежит.

— Я не ребёнок.

— Пшел прочь, придурок, хоть ребёнок, хоть котенок, хоть папуас! — уже без должной злости прикрикнула Хо, — Выход видел. Вылечился? Гуляй!

Пилиииик! — раздался писк из ванной. Достирались грязные вещи гуля.

Зная, где что находится в её ванной, Хо телекинезом открыла люк стиральной машинки. Влажные мятые тряпки сами вылетели из барабана, пролетели полквартиры и врезались в грудь гуля, да там и остались. Тот схватил их прежде, чем тряпье упало.

— Твои вещи, — с нажимом произнесла Хо, добавив по слогам, — Про-ва-ли-вай.

Ошарашенный мальчишка, подгоняемый и ведомый приказом Хо, как сомнамбула, зашагал в указанном направлении. Вот он вышел в открытую входную дверь и застыл на крыльце. О том, что он внезапно оказался на первом этаже с девятого, мальчишка даже не знал. Дверь захлопнулась прямо перед его носом.

Хо приложила руку к стене.

Входная дверь на улицу исчезла.

Гуль остался стоять где-то там, на крыльце у пустой стены. Входа в ведьминский салон перед ним больше не было.

Оставшись одна, Хо медленно сползла по стене.

Вот тебе и безопасность! Вот тебе и "мой дом — моя крепость"!! Вот тебе и!..

...Едва начав искать, в чем проблема, Хо её тут же нашла.

Гордыня её непомерная — вот в чем беда!

Получила левел-ап при попадании, так сразу показалось, что море по колено, а горы по плечо. Наколдовала, бл...!!! Ведьма.

...Идея сотворить комнату из ничего была самой дурной за всю её жизнь. Примерно того же порядка, как тащить с собой подключенный к сети ноутбук в ванную.

Пора бы уже запомнить, что её сила ненадежна. Прямой приказ здесь и сейчас — ещё куда ни шло. А любые сложности — это уже труднее.

Добавьте сопротивление людей (и гулей) с сильной волей — и вообще получается чудо.

Чудо, что она таки смогла додавить своего неожиданного гостя, чтобы он отстал от неё.

Чудо, что среди пробегавших мимо неё сегодня следователей не оказалось никого вроде Мадо Курео.

Может, это особенность мира? Мол, есть гули, так почему бы не быть невосприимчивым к магии личностям?

А может, это последствие особенностей мира? Хо замечала, что на людей творческих или с нестабильной психикой влиять сложнее. А здесь псих на психе едет и психом погоняет. Плюс сила воли — куда без неё в мире, где часть населения живет в постоянной борьбе не на жизнь, а на смерть?

Вот как бы это узнать?..

Одно Хо поняла абсолютно точно: люди с сопротивлением РАЗРУШАЮТ её барьеры...

...И у неё осталось немногим больше получаса, прежде, чем пространство наколдованной комнаты схлопнется, не оставив после себя ни закрепленного барьера, ни мебели, ни самой Хо...

Тут два варианта: доставай нож и закрепляй все заново, либо убегай отсюда, да вещички не забудь.

Накрылся её ведьмовской салон. Всего лишь помогла одному гулю — и вот результат.

Добрые дела наказуемы, верно?

Итак, что произошло?

Её работа проходила в три этапа. Сначала она создала эту комнату и благословила её и всю квартиру одним-единственным словом: "защита". Закреплено было кровью.

Потом написала множество пожеланий благополучия и безопасности на стенах именно этой комнаты, и чуть поменьше — на основном помещении. На всех дверях расписала барьеры, кого пропускать, кого — нет. И тоже закрепила кровью.

На третий раз она просто закрепила все кровью ещё раз со словами "Я здесь хозяйка".

По расчету, это должно было усилить её влияние на всех клиентов и гостей.

Но вместо этого произошло неожиданное.

Несуществующая комната, ставшая сердцем всей системы, "съела" защиту, чтобы продолжить существовать.

И... чудо, чудо, о боже, чудо, что эта ср...ная комната не исчезла, когда здесь не было её самой, а был её сын.

Вот это был бы конец.

Её сыну.

Хо прошиб холодный пот.

К чёрту, к чёрту!!!

Не надо ей такого колдовского салона, магазина, ничего не надо! Лучше уж она найдет нормальное помещение, без экспериментов.

Или откроет другой бизнес. Одно из двух.

И она жила в полной уверенности в собственной безопасности!

Дуракам везет.

Придется повторить ритуалы, на этот раз без комнаты с расширением пространства в стиле Гарри Поттера.

Медленно, очень медленно, прощаясь, Хо встала и вышла из двери своего шедевра. Иллюзия пропала. Комнатка была полупустой, с изрисованными стенами и дорогими шторами. Под взглядом Хо шторы начали соскальзывать с петель, складываться в стопочки и лететь домой. Шкафы поднялись в воздух, шурупы отвинтились, и дешевая модульная мебель оказалась компактно сложенной. Стулья, стол, колдовской реквизит.

Прощай, уютный мирок настоящей ведьмы.

Когда последние вещи улетели, девушка медленно пошла прочь, наблюдая, как дрожит в углах реальность. Шаг за порог — и все закончено.

Дверь за спиной Хо исчезла.

Вот так вот.

Прощай, что ли?

А...

А...

Ужасное, дурное предчувствие поразило Хо в самое сердце.

А насколько хорошо держится благословение на Кен-чане? Могла ли чертова комната черпать силу не только из других помещений?

Дурное чувство только усилилось.

Могла.

Хо решительно пошла к телефону.

Рядом с подставкой для трубки лежала записанная книжка. Итак, номер классного руководителя, номер библиотекаря, номер вахты, номер директора, номера одноклассников, номера родителей одноклассников.

Решительно взяв трубку, Хо начала с первого номера в списке.

...Через полчаса вся школа стояла на ушах, директор лично по громкоговорителю попросил Канеки Кена, ученика первого класса, подняться в свой кабинет. Хо методично перезванивала одноклассникам и, если те не отвечали, то их родителям.

...Когда её мальчик вернется, он её возненавидит. Наверно. За чрезмерную опеку.

Главное — чтоб вернулся.

Телефон дома Нагачики был где-то посередине списка. Хиде-кун трубку не брал.

В душе Хо разгоралась знакомая ярость. И страх.

Набрав заветный номер, Хо услышала чей-то почти механический голос.

— Резиденция Нагачика. К сожалению Нагачика Тетсумару не может...

— Позови хозяина, — тихо сказала Хо, держа наготове нож. Маленький, складной перочинный ножик, идеально полезный, если возникает проблема либо со сроком, либо с дальностью наложения заклятия.

Страшно?

Да, вашу ж мать! Но крови она бояться будет в следующий раз!!

— Слушаюсь.

Лелуш ви Британия повелевает, — холодно усмехнулась ведьма.

...Она честно не знала, получится ли у неё приказать кому-нибудь что-нибудь через телефонную трубку.

Получилось.

Ждем.

— Канеки Хо, — отрывисто представилась девушка, когда услышала чье-то новое дыхание, — Нагачика-сан. Вы. Знаете. Где. Мой. Сын?

Короткая задержка. И спокойный ответ:

— Они с Хиде-куном играют у пруда, что-то случилось, Хо-сан? — голос босса якудза был чересчур спокойным. И даже не удивленным.

Хо не поверила.

В этот момент она чуяла, когда ей врут. И ей соврали.

— Не лгите, — холодно попросила девушка, — Моего сына. Нет. В вашем. Доме. Вам известно, где он?

На другом конце провода возникла короткая заминка.

— Нет. Хиде и Кен-куна кто-то похитил. Мы пока не выяснили, кто. Есть зацепки.

Хо прикрыла глаза. Вот теперь ей сказали правду. Опасения подтвердились.

А, бездна!

— Буду скоро. Соберите людей. Выедем сразу же, — отрывисто сказала Хо и, тяжело дыша, бросила трубку.

Несказанное "выполнять" повисло в воздухе. Телефонная трубка в руке ведьмы чуть-чуть обуглилась.

Сколько, вашу ж мать, открытий чудных! То её хваленая защита падает и чуть не уносит её саму в небытие, а то вон, оказывается, можно проклинать через телефонию или вовсе сжигать предметы от дурного настроения.

Чу-де-са.

Пофиг.

Карта была среди вынесенных из салона вещей. Не прошло и секунды, как спасенный реквизит рассыпался, наружу вылез свернутый рулон и развернулся во всем своем гигантском великолепии.

Вместо маятника Хо оторвала от манжета пуговицу. И, подкинув её, бросила на расстелившуюся перед ней карту.

Людей искать сложнее всего. Но разве сложности способны остановить мать?

Эта чертова штука покажет ей все с точностью до миллиметра.

Прикрыв горящие ярко-голубым светом глаза, Хо глубоко вздохнула.

И заорала в голос.

— ГДЕ МОЙ СЫ-Ы-Ы-ЫН?!!!

Сжав ладонью открытый перочинный нож. По пальцам побежала уже золотая кровь, пропитывая карту Токио.

Для полного комплекта воздействий, да.

Пуговицу притянуло в одну точку, она врезалась в стол, на котором была разложена карта. В плотной бумаге была проделана рваная дыра с опаленными краями.

— Нашла, — зло усмехнулась Хо, подскакивая на ноги. Ножик с разводами золотой крови щелкнул, складываясь. Кинула в сумку. Банки с витаминками — из секретера, кинула в сумку. Свернутую карту — тоже в сумку. На себя — пожелание удачи, сильное.

А теперь, вопрос! Как быстро добраться до чьего-то дома?

Ведьме?

Ответ очевиден: полететь.

Оглядев квартиру невидящим взглядом, Хо сквозь набат адреналина заметила более-менее подходящий предмет для телекинеза.

Ковер.

Распахнув телекинезом окно, схватив окровавленной рукой за конец ковра, Хо молча и неотвратимо поднялась на нем в воздух. Аккуратно вылетела в проем, загибая края слишком широкого средства передвижения.

— МЕНЯ НИКТО НЕ УВИДИТ. НЕ УСЛЫШИТ. НИЧТО НЕ ЗАПИШЕТ МЕНЯ НА ВИДЕО. НИКТО НЕ ПОЙМЕТ. ОТВЕДЕТ ГЛАЗА. ЛЕТИ, — с нажимом произнесла девушка.

И ковер понесся со скоростью автомобиля. Только — по прямой, над городом.

Перед резиденцией Нагачика Хо затормозила, пойдя на снижение.

У больших деревянных ворот стояли, перегораживая улицу, полтора десятка больших чёрных автомобилей. Но людей снаружи не было, лишь охранник на входе.

Заставив свой ковер зависнуть в метре от земли, Хо спрыгнула с него.

Её средство передвижения тут же рассыпалось прахом.

Очередное открытие! Оказывается, у предметов есть предел прочности на заклятия.

Пох...й.

Охранник на входе стоял, разинув пасть, наставив на неё пистолет.

— Обо мне должны были предупредить, — холодно обратилась к нему девушка.

— Хо-сама? — слабым голосом спросил бандит, — Да, вас ожидают.

Кивнув, Хо зашла в ворота.

На широкой аллее перед домом, а также на газоне, среди прудов, камней, цветов, кустов, стояли люди. Кто с катаной, кто с автоматом. Кто в чёрном костюме-тройке, кто в традиционных японских хакама.

На пороге дома расслабленно сидел предводитель этого грозного воинства, Нагачика Тетсумару. Его жена, бледная с красными, заплаканными глазами, сидела за его плечом в классической позе сэйдза.

При появлении Хо в воротах, Нагачика встал.

— Вы быстро, — просто сказал он. Мощный бас босса якудзы был слышен в каждом уголке сада.

А ведьминский глас Хо не расслышал бы только глухой. Да и тот — вряд ли.

— Там мой сын, мудак, — тихо ответила она, — Бери свое ублюдочное племя, и едем. Адрес ...

Глава 6. В стиле якудза

Сентябрь. Утро.

Канеки Кен и Нагачика Хидеёши.

Будь ты хоть принцем, хоть нищим, сыном оябуна или ведьмы — уроки никто не отменял.

Но если очень хочется, то можно их взять и прогулять.

По крайней мере, Хиде уверял Канеки Кена, что это так. И, наконец, убедил. Вовремя

Мальчики вместе покинули младшую школу сразу после большой перемены. Канеки рассудил, что основной урок — классный час — они посетили, перекличку прошли. Так что один-единственный полу-прогул почти не считается.

Хиде было все равно. Школа — удобное место, чтобы назначить встречу и дождаться времени. Но Сенсей обещал взять их с Канеки в первом часу дня Кое— Куда. А школа? Ну что, школа! Кому она нужна!

Только девчонкам разве что.

День был чудесный, не жаркий, но и не холодный. Скоро — летние каникулы!

Хиде бежал вперед, улыбаясь щербатой улыбкой (зубы недавно выпали).

Канеки, шумно пыхтя, следовал за ним на крейсерской скорости. Он сегодня взял "пару" книжек (кроме учебников) почитать на перемене. Одну из них даже не успел положить в рюкзак — так и нес в руках. Хиде же налегке наматывал круги, легко обгоняя своего более медленного приятеля.

Сенсей нашелся. Только не у себя дома, а уже в двух кварталах от места встречи. В цветастой гавайской рубашке и шортах, с торчащими во все стороны белыми волосами, старик шел, закинув руки за голову, насвистывая прилипчивый мотивчик.

Ну как всегда! Не дождался!

Канеки резко смолк. Во-первых, следует беречь дыхание. А во-вторых, это отличный шанс!

Мальчики переглянулись. Они уже неплохо понимали друг друга. Сенсея надо напугать! Подбежать со спины и прыгнуть на спину!

Лучше всего с этим справится Хиде: он быстрее и тише (если хочет).

Нагачика, стелясь к земле, рванул к старику. Если бежать, пригибаясь, получается совсем неслышно!

Но только он прыгнул на спину Учителю, как тот резко сместился в сторону.

Хиде полетел в пустоту, на асфальт. Перед самым падением мальчик успел сгруппироваться и перекатом выйти из своего тигриного прыжка. Сделав два кувырка, мальчик выскочил из переката и развернулся к Учителю.

Ангельски-невинное лицо младшенького Нагачики было обиженно надуто.

Канеки Кен нагнал Сенсея и Хиде и тоже остановился

— Хо-хо! Маленькие разбойники сбежали от преподавателей! — хмыкнул старик, по очереди взъерошив волосы ребят прежде, чем те успели отпрыгнуть, — Ты! Чему учишь своего друга, Хиде-кун? Его мама не одобрит!

На это утверждение даже сам Канеки Кен пожал плечами. Мама одобряла абсолютно все! И хорошие оценки, и плохие (пару раз он получил ноль баллов за тест), и прогулы, наверно тоже. Единственное, чего она не одобряла — это самого Хиде. Но тут уж ничего не поделаешь.

Они, между прочим, покинули школу по отдельности, через разные выходы и с разницей в пятнадцать минут!

Так что здесь все прикрыто!

А вот куда они идут, Канеки Кен так и не понял.

— Хочу в Африку! — авторитетно заявил Хиде

Про то, что они собрались ко львам и обезьянам, Канеки Кен уже понял. И сам хотел посмотреть на жирафа. Главное, чтобы успели к ужину вернуться!

— Хехе! — закряхтел старик— Учитель. Это у него был смех такой, тихий, — В какую тебе Африку, мелкий? Я еду не охотиться, а рыбачить! И не в Африку, а вокруг Хонсю на яхте! В эти выходные!

— Уу-у-у-у! — разочаровано протянул Хиде, — А я думал — в Африку, на сафари...

Канеки Кен тоже расстроился. Ему-то как на выходные поехать, чтобы мама не узнала, что он с Хиде? Нельзя же ей сказать, что у них экскурсия с классом? Мама тут же раскусит ложь!

И врать нехорошо.

— Магазин называется "Сафари", и там продается все для охоты и рыбалки! И у нас на речках, и в открытом море, и в Африке. И на реке Амазонке... Захочешь — там даже есть специальные ножики на гулей охотиться!

— О-о-о! — выдохнули мальчики одновременно.

Не зря все же сбежали с уроков! Посмотреть на этот эпический магазин очень хотелось!

Хиде запрыгал вокруг Учителя, предлагая все же направиться в Африку. Канеки здраво рассудил, что, пока они остановились, следует засунуть книжку в портфель. Сенсей, посмеиваясь, пошел дальше по улице...

Все произошло безумно быстро.

Навстречу Учителю и детям вырулила машина!

Раздолбанная, битая машина с заляпанными грязью номерами и оторванным верхом. Такой вот ненамеренный кабриолет.

Миг. Другой.

Один из водителей вытащил из-под сидения автомат.

Очередь.

Пули попали в цель.

Старик и сделать ничего не успел! Хиде и Канеки замерли рядом с ним, в немом ужасе наблюдая, как их Учитель валится на землю!

Что делать?!!

— Сюрпрайз. — буркнул стрелявший, обращаясь к водителю.

Мир застыл. Дети закричали.

— СЕНСЕЙ!

— ЖИВИ!

Два крика слились в один.

Хиде затравлено огляделся. С другого конца улицы уже подъезжало ещё несколько машин.

— Живи. Живи. ЖИВИ, — повторял Канеки Кен, сквозь слезы уставившись на Сенсея.

— Мечтать не вредно, сопля, — человек с автоматом подошел к мальчишкам и попытался схватить Кена за шкирку. Ключевое слово — попытался. На его руке повис Хиде, вцепившись зубами, — Ах ты ж бестия!!

Бросив автомат висеть на ремне, мужчина второй рукой схватил жёлтоволосого мальчика за шею. Покусанной рукой он так же за шею поднял чёрноволосого. Тот безуспешно пытался вырваться, что-то шептал, хрипел. Повернувшись к подошедшему спутнику (водителю), стрелок спросил:

— Так который из них сын Нагачи?

— Вроде жёлтый, — пожал плечами водитель.

— Точно?

Водитель не нашел, что на это ответить. Лишь ещё раз пожал плечами. Как-то все просто получилось. Они и не рассчитывали на такое везение. Охрану положили по-тихому, старик Хиппи попался запросто. Детишки даже в стороны юркнуть не успели. На что рассчитывали? Дети — одним словом.

А теперь вопрос, который из двух братцев-кроликов — Нагачика? Наблюдатель в школе сказал, что нужный детеныш сбежал с уроков с приятелем. Добрые люди проследили, начальство тут же приказало хватать детей, не дожидаясь первоначального плана.

И теперь они, как дураки, стоят с трупом Хиппи и двумя щенками.

Надо боссу звонить. Или ещё кому-нибудь, кто сидит на базе при штабе. Видел, небось, картинку с сыном Нагачики, может описать.

Мясо из понаехавших машин галдело, вылезало, залезало обратно... Вот уж у кого голова не болит!

— Папаша жёлтый, — логично заключил водитель, — Значит и сынуля должен быть жёлтым.

— Не скажи, говорят, старшой у Нагачи был чёрным, без выкрутасов, — хмыкнул стрелок, осматривая свою добычу на предмет фамильного сходства.

Ну, один жёлтый, второй чёрный. Но кто ж его знает!

— Этот реально жёлтый! — хмыкнул собеседник, вертя мальчишками из стороны в сторону.

Водитель всерьез задумался.

— А если его прячут, а второго для виду красят? — предположил он.

Стрелок закатил очи горе. Ну что за бред!

Звонить боссу или не звонить? Убивать второго мальчишку или нет? И если убивать, то которого?

Жалко щенков.

А, демоны с ними!

— Заткнитесь, придурки! — прикрикнул стрелок, — Берем обоих! По машинам! Ходу, ходу! Поехали! Босс разберется.

Детей погрузили в багажник (а где их ещё везти-то, если у машины кто-то крышу оторвал?). Один из щенков все кричал, как за ними придут. Наверно, все же жёлтый и есть Нагачика.

Второй мальчик в полубреду повторял одно и то же слово. Белая прядь на его голове, зачесанная под челку, выбилась окончательно. Седины снова стало немного больше.

Никто из удаляющихся машин, ни уж тем более из двоих детей в багажнике, не заметил результата бормотания.

— Живи. Живи. Живи.

А результат был.

Старик был жив.

Капли пролитой крови Учителя загорелись золотом. Пока машины удалялись, пули были вытолкнуты из тела, кровотечение остановилось. И возможно, старик бы успел исцелиться, но машины уехали, золотое сияние погасло.

Он прерывисто и хрипло дышал, узловатыми пальцами набирая номер телефона на выпадающем из рук гаджете.

— Тетсу. Беда, — выдохнул он в трубку прежде, чем окончательно потерять сознание.

* * *

Сентябрь.

Канеки Хо.

Хо приземлилась на заднее сидение одного из джипов. Туда же, повинуясь молчаливому кивку своего босса, залезли двое господ. Один — увешанный огнестрельным оружием, второй — с деревянной палкой подозрительной длины и формы.

Внутри палки было скрыто лезвие.

Затоичи в современном Токио, таких чудаков-мечников у Нагачики было выше крыши.

— Ваша охрана, Хо-сенсей, — почтительно пояснил босс якудзы, садясь на переднее сидение авто, рядом с водителем.

Хо только кивнула.

Едва Нагачика сел, машина рванула с места в карьер. Вся колонна автомобилей стартовала — благо улицы в этой части Токио были широкими.

— Отвод глаз, — шепнула девушка, глядя на рой чёрных машин, ехавших сбоку, спереди и сзади, — Ничего подозрительного не происходит. Освободите дорогу. Вы видите нас, но не понимаете, кто мы. Съемка запрещена.

В руках девушка так и сжимала свой ножик, держась за лезвие.

Отвести глаза людям — проблема невеликая, хоть и можно нарваться на сопротивление.

Куда большей проблемой являлось вывести из строя технику. Так как Хо даже близко не представляла, как работают расставленные на улицах камеры или хотя бы где они расположены, приходилось полагаться на свою силу, чтобы та сначала нашла искомое, а уже потом как-то обезвредила.

Кровь сочилась с ножа, не переставая.

Хо было плевать.

Ведьма смотрела только вперед.

— Отлично, Хо-сенсей, — с мрачным удовлетворением заявил босс якудзы, Нагачика-старший, — Мы доедем минут за пять, не больше. Всегда бы так.

Хо не ответила.

Но молчать эти пять минут Нагачика не собирался.

— Расскажите о ваших способностях, — приказал он, но, подумав, добавил, — Пожалуйста. И о планах. Нам нужно знать, к чему быть готовыми.

— И от чего вас защищать.

Хо повернула голову к "Затоичи", охраннику с катаной в трости.

— От всего, что движется быстро и из слепой зоны, — процедила девушка, — У меня хреновая скорость реакции.

Это она поняла, один раз пообщавшись с Нагачикой Юме и её придурошным учителем. Если все якудза такие быстрые, то проблемы возникнуть могут.

Особенно учитывая то, что нормальной защиты у Хо больше нет.

...Повезло, что притащенный домой гуль был под действием каких-то препаратов и не убил сразу. Так бы стало одной ведьмой в этом мире меньше.

— Каковы вообще ваши способности, Хо-сенсей?

Никогда прежде ей не доводилась отвечать на столь прямой вопрос. И притом — честно.

Но лучше уж пусть знают, к чему готовиться.

Якудза, мать их.

— Обычно — телекинез, — все так же сквозь зубы ответила Хо, — Когда я злюсь — сильный телекинез, проклятия. Сейчас я в ярости. Могу убить человека с его помощью.

Или нескольких.

— Потерпите, мы скоро приедем, — бесстрастно заметил Нагачика, — Вы хотите сделать все сами или позволите нам решить эту проблему?

Вопрос остудил Хо.

Ворваться к якудза она успела, а подумать?

Скрипнув зубами, Хо исподлобья уставилась на рыжее афро, торчащее с обеих сторон подголовника.

— Будет лучше, если действовать будем совместно, — признала она, — Я могу найти детей, снести преграды. Все, кроме капитальных стен. С людьми сложнее. Мои способности плохо действуют на тех, у кого сильная воля. И на психов. И на отчаявшихся. Самое главное — я не рэмбо, и у меня нет опыта.

— Можете лечить? — уточнил Нагачика.

— Затратно, — безразлично пожала плечами Хо, — Есть запас "таблеток" с моей силой, но все, что серьезнее простуды, жрет мое здоровье.

— Хм, — задумался босс якудзы.

— Я баффер, — буркнула Хо игровой термин.

Как ни странно, босс-одуванчик её понял.

И машина остановилась.

Они приехали.

Хо открыла дверь ещё до того, как стих визг колес. Не успела она вылезти, как с двух сторон от её двери уже стояли приставленные телохранители.

Якудза вылезали из машин быстро, держа наготове пистолеты и автоматы. Из одного багажника кто-то достал гигантскую чёрную штуковину с целыми лентами патронов. Пулемет какой-нибудь.

Хо было все равно, что это, как оно называется и кого сегодня прикончит. Главное, что в её сына стрелять не будут.

А сын...

Её. Сын. Был. Тут.

И ему было плохо.

Хо чуяла страх своего ребёнка.

Волосы девушки тронул невидимый ветер. Глаза засветились голубым колдовским огнем.

— Там, — указала Хо, — Второй этаж. УДАЧИ ВСЕМ, — сдавливая нож, она оглядела бандитское воинство, а затем и их цель.

Особняк, перед которым они остановились, больше походил на замок. Мощный, трехэтажный дом, гигантский забор, в котором легко могла разместиться будка с охраной — такой он был толстый.

Его снести — разве что сдохнуть. Магией тут можно ковыряться долго. И даже если разогнать машину и врезаться, тоже результата не будет.

— Внутри ограды помещение. Шестеро, — отрывисто сообщила Хо боссу, — Дальше аллея. Еще люди, больше двух десятков... Двое волнуются, — девушка напряженно думала, что она может сделать.

"Двое волнуются" — значит, её приказ про незаметность не прошел до конца.

Если она сейчас (или кто-нибудь) полезет через забор, есть вероятность их всполошить, и тогда уже точно будет ж...па.

Чертовы бандиты!

Откуда у них столько психов?!!

— Обложились, шакалы, — напряженно произнес Нагачика, сам прикидывавший способы проникновения, — Хо-сенсей, нас ещё долго не увидят? Что, если мы полезем на стены?

Хо мутным взглядом посмотрела на босса якудзы. Можно подождать, пока психи по ту сторону не будут смотреть, но это чертовски ненадежно.

— Еще минут пятнадцать, потом — обновлять, — с наполовину безумной, наполовину безучастной злостью ответила ведьма.

Все, что ей хотелось, это плюнуть на все и ворваться, наконец, внутрь. Перелететь, например. С ковром-самолетом у неё неплохо получилось.

Но одна, посреди толпы вооруженных уродов, она скорее быстро сдохнет, чем чего-то добьется. А перетаскивать людей через эту Великую Китайскую Стену — так у Нагачики свои подчиненные не лучше вражеских. Начиная с самого босса. То сила воли на высоте, то в мозгах перекос. Потащит их Хо телекинезом — это будет практически прямое действие на человека. Сил Хо потратит — тьму, а в это время люди будут как на ладони.

В век огнестрела это чревато.

Уже было понятно, что поднимать шум сходу не в их интересах. Раз заклятие ещё действует, то его имеет смысл продлить. Пробраться тайно. Дойти как можно ближе. Убить всех врагов, чтоб неповадно было.

Цель не озвучили, но, судя по приготовлениям, других вариантов не предполагалось.

Хо было плевать, кто сегодня умрет, а кто нет. Она пришла за сыном.

Но добраться до него сложно. Пока не получается.

Время тикает.

Какая-то мысль билась на поверхности.

Что мы имеем? Почти два десятка машин, в каждой приехало от трех до пяти бандитов, намечается война.

— Перебираемся через забор. Крюки! — что-то командовал Нагачика. Он пошел вперед, оставив ведьму у машины.

Хо не шевелилась, она даже прикрыла глаза.

"Мама!" — первый вопль пришел мысленно. Что они там делают с её ребёнком?!!

— МАМА! — второй раздался уже вслух, на весь квартал. Магии в голосе мальчика едва хватило, чтобы распространить звук, но...

Это был...

ЭТО БЫЛ ЕЕ СЫН!!!

Хо зарычала и рванула вперед.

— Хо-сан! — дернулся за ней Нагачика, но Хо уже не видела ничего позади.

Только вперед.

Ведьма с разбегу впечаталась в закрытый щитком участок стены. Окно. Пуленепробиваемое. Одностороннее. Хо не видела — чуяла, как там, за ним, какие-то ублюдки напряженно вглядывались в барахлящие видеокамеры.

Лучше бы эти козлятки выглянули в окошко. Там как в сказочке: ваша мама пришла.

За окном стояла Хо.

И она... улыбнулась.

Решение лежало на поверхности, и она, наконец, догадалась.

— Вскройте себе вены.

Двое не послушались совсем. Трое дернулись, но сразу опомнились.

Еще бы — такому приказу и слабый человек будет сопротивляться.

Из шести человек попался лишь один.

Хо улыбнулась шире.

Бинго!

— Давай скорее, — мурлыкнула она, сама ничего уже не соображая.

Мораль? Какая мораль?

"Не убий"? Не, не слышала.

У басен тоже есть мораль. Уж сколько раз твердили миру... Ах, нет, ещё ни разу не твердили. Но можно было и самим догадаться.

Не трогать детей.

А теперь сюда явилась ведьма. И у неё есть цель, она нюхом чует, куда идти и теперь прекрасно знает, каким образом снести все преграды. А задержка...

— А-а-а-а! — острая боль пронзила её малыша.

Что эти твари с ним делают?!!

— ДАВАЙ!!! — в рыке Хо осталось мало человеческого.

И одна послушная марионетка извлекла из ножен на поясе огромный тесак и провела им вдоль своей руки. И тут же неторопливо переложила тесак в другую руку, повторив процедуру для симметрии.

Это резко отрезвило всех остальных.

— Что ты творишь?!! — дернулся один из двух посильнее, подскакивая к напарнику и выдирая у него из рук лезвие.

-Ыы-ы-ы-ы! — опомнился второй из двух. Но смотрел он не на марионетку.

Побелев, словно увидел привидение, взрослый мужик вцепился в своего подельника, разворачивая его в сторону окна.

Туда, где сквозь насланный морок проступали очертания ведьмы и маленькой армии за её спиной.

Глаза Хо горели безумным голубым огнем. Волосы давно вырвались из заколки, развеваясь на несуществующем шквальном ветру.

Белая прядь от виска росла, волосок за волоском.

Секунду охранник и Хо глядели друг на друга.

Ведьма улыбнулась шире.

Марионетка за стеклом очнулась и с ужасом заорала — оттого, что кровь толчками вытекала из вскрытых рук, и оттого, что увидел в окне ведьму — вторым.

Один за другим Хо смогли увидеть все шестеро.

Стекающая алая струя, залившая уже весь пол будки, едва заметно засветилась. Капля за каплей алый цвет заменился на золотой.

Хо с силой толкнула стекло.

И вместе со стеклом взрывной волной её магии снесло три метра стены.

— СВОИМ — ЗАЩИТА, ЧУЖИМ — СМЕРТЬ, — прошептала ведьма, но шепот разнесся далеко, — Пули в сторону.

И по выбитым камням прошла внутрь.

Пробитые стеклом охранники булькали где-то под обломками.

Земля пропитывалась алым, а алый медленно, но неотвратимо заменялся золотом.

— За ней! — крикнул позади Нагачика.

Хо улыбнулась шире, телекинезом подняла десяток камней поострее, и поспешила в сторону особняка.

"Мама рядом, Кен-чан", — нежно напела она невидимому ветру, — "Мама идет к тебе".

Её мальчик услышал. И улыбнулся в ответ.

За эту улыбку какая-то тварь его снова ударила.

Хо взмахом руки отправила в полет камни.

Чтобы снести этот чертов особняк ей понадобятся силы. Много-много сил.

Вот они, силы, бегают вокруг. Кричат. Гадят.

Армия Хо влетела в ворота с огнестрелом наперевес. И тут же начали применять.

По земле потекли золотые реки.

Золото — это не страшно, это красиво.

* * *

Особняк-ловушка.

Человек по имени Дзиро-сан.

Главу клана якудзы Нагачи-кай называли Большим Одуванчиком или Добрым Соседом. Известен он был за свою мягкость и отсутствие агрессии. Беспричинной.

Такие добрячки долго в якудза не живут. Их убивают либо свои, либо чужие.

Если это, конечно, не клан Нагачика, где уже привыкли ко всему, в том числе и к боссу-одуванчику.

Клан Нагачика придерживался самых старых кодексов. Ты наследник? Все, правь.

Смеешь называть себя якудза?

Значит никакого воровства, грабежей, наркотиков. И веди себя достойно.

В последнее оказалось весьма трудно впихнуть эдакого доброго клоуна Одуванчика.

Нагачика прошел по самому краю со своей эксцентричной внешностью и выбрыками чувства юмора. Странное чувство юмора, тактичное и легкое, совершенно не подходящее бандиту.

Умение превратить любую ситуацию в фарс было у оябунов Нагачи-кай в крови.

Но последний глава преступной организации переплюнул всех своих славных предков.

Как уж он, такой добрый и дурной, смог завоевать уважение в своем клане — история умалчивает.

Но сути это не меняет.

Клан якудза Нагачи-кай был силой с которой следовало считаться. Большинство — считались.

А кто-то — не хотел.

С этого все началось.

Врагов у Нагачики оказалось тоже не мало. Несколько объединенных кланов-соперников решили потеснить Доброго Соседа. Их активно поддержала нарождающаяся многоликая сила обычной, свободной преступности, в которой гораздо меньше правил, но гораздо больше дохода.

Клан традиционалистов Нагачи-кай со всей серьезностью подходил к поддержанию общественного порядка на своей территории. А территории у них были обширны. Новые времена диктовали новые нравы, и старые кодексы мешали жить всем, включая самих якудза.

Их ведь всегда можно (и нужно) немного подредактировать!

Грабежи? Неплохо. Наркотики? Отлично. Вести себя достойно? Очень хорошо. А Одуванчика вы видели?

Три основных клана решили выкорчевать якудзу-неформала. Юри-гуми, Сензон-кай и Гороёти-кай. Все трое громко заявляли о том, как он не следует кодексу.

Хотя на самом деле сила Нагачи-кай в руках Доброго Соседа была им как кость в горле.

И, если говорить о старых кодексах, им-то в вину можно было вменить куда более серьезные проступки, чем несоответствие стиля одежды.

Мешал Нагачика и паре-тройке синдикатов, осторожно пробирающихся в Токио. А уж простым уличным бандам рэкетиров, мелким наркоторговцам и вообще всем профессионалам не слишком законных ремесел житья не было от Нагачи-кай.

Понятно, что такое стихийное образование, как союз организованной преступности(особенно таких разных форматов), распадется, едва достигнет поставленной цели. А может, и раньше.

Но пока на волне безотказного плана было сделано немало.

Собраны отряды наемников.

Собрана информация, приставлены наблюдатели, оплачены информаторы.

Укреплен домишко на окраине Токио, установлены камеры, мины, автоматическое оружие.

Вот чего было в достатке — так это оружия. Куплено далеко за пределами Японии, завезено тайно, контрабандой.

Словом, к делу подошли с размахом.

Кое-кто из врагов Нагачики был всерьез мотивирован на свершения. Кто-то лишь благодушно предоставлял финансы. Кто-то соблазнился этими финансами.

Общая цель объединила их всех: уничтожить основную боевую мощь Нагачи-кай.

Как?

Слабое место Одуванчика давно известно: семья.

За наследника Добрый Сосед сам себе сделает сеппуку, а гордые лже-самураи пойдут на приступ стены и сдохнут. Откровенная ловушка, необходимость штурмовать стены "замка" — все сыграет свою роль.

Нагачи-кай скажут "банзай!" и будут обречены. Кодексы чести — бескомпромиссная штука.

Те же, кто разбежится, уже не будут гордецами из клана, а станут обыкновенными дезертирами и предателями. Для других якудза с ними и поздороваться зазорно будет.

Так клан Нагачика перестанет существовать.

Простой, но эффективный план.

Только он дал трещину.

Снаружи комнаты шел топот и шум.

— Что там происходит? — раздраженно спросил мужчина в дорогом белом костюме, сидящий в инвалидном кресле. Он со злым нетерпением ожидал новостей о действиях врага.

Предвкушение не давало спать, сбивало аппетит, доставляло почти физическое удовольствие.

Мужчине-инвалиду уже с поклоном поднесли запись с видеокамеры за резиденцией Нагачи-кай. Там были запечатлены слезы казначея клана Юме-не-сан, супруги Одуванчика.

Инвалид пересмотрел видео уже несколько раз за последний час, смакуя застывшую физиономию Доброго Соседа. Мужчина никуда не торопился. Он позволит поганому шутнику найти их защищенную базу, он поторопит его криками маленького отродья.

Штурм можно было ожидать в любой момент, но, согласно плану, это произойдет завтра-послезавтра.

И он с удовольствием посмотрит.

Сейчас же его отвлекли крики и беготня за стенами.

Нажав на кнопку вызова, инвалид дождался прихода подчиненного.

— Что случилось? — раздраженно спросил он.

— Наблюдатель доложил, что Нагачи-кай покинули резиденцию. Уехали все отряды, кроме охраны территории. И..

Уехали? Сюда?! Уже?!!

Как им удалось так быстро узнать, куда ведет след?!

Сильны!

Как и ожидалось от Нагачики! — с веселой злостью оскалился мужчина.

Подчиненный замялся.

— Что ещё?! — рыкнул инвалид.

— Дети сбежали, — как на духу, выдал вошедший.

— Ш-ш-ш-што?!! — прошипел хозяин комнаты. Сжав узловатые пальцы на колесах каталки, он резво вырулил за дверь своих покоев.

Что ж, поспать не удастся. Да у него и не получилось бы.

Коридор был достаточно широким, чтобы инвалидное кресло не слишком мешало людям пробегать мимо. Но наемники замерли при виде начальства, как суслики. Зло сплюнув прямо на уже порядком заляпанный пол, инвалид покатил вдоль по коридору.

Второй этаж имел три бывших спальни. Одна так и осталась спальней, став его временными покоями. Вторую переоборудовали, установив экраны один на другой. На экранах показывались виды с камер.

Здесь был командный штаб операции, здесь встречались организаторы, здесь были видны все точки Замка Садовника, как нежно называли их базу дураки из якудзы.

Ха! Все собрались для одного дела: выполоть сорняк. Так что правы, недоумки, правы.

Третья из спален превратилась в тюремную камеру для притащенных малолетних тварей.

Заложники. Штаб. Комната командира. Самое основное.

Кроме спален на втором этаже находились пара залов и библиотека. Все их превратили в казармы для наемников.

Гайдзины с материка (самая нетребовательная публика: дай им денег, и они довольны), якудза из местных. Шпанье разместили внизу и в пристройках.

Все двери на этаже были распахнуты настежь.

Самое поганое заключалось в том, что это касалось и комнаты заложников. И там уже что-то рассматривали пара иностранцев и представитель якудза — врагов Нагачики.

Потоптаться здесь успели многие, но сейчас осталось лишь эти трое человек.

Именно те, кто нужно!

Инвалид вкатился в помещение.

— Дзиро-доно, — кивнул якудза. А вот гайдзины даже не обернулись. Один из двух клоунов забрался на плечи другого и сунул голову в воздуховод.

Широкая решетка вентиляции крепилась на самом потолке. Взрослый там не пролезет, но ребёнок — вполне.

Они что, решили, что два малолетних паршивца могли туда забраться? Как? До потолка — три метра с гаком, в комнате даже лампочки были отодраны.

— Где заложники? — с едва сдерживаемым бешенством спросил инвалид, — Вы понимаете, что без своего отродья, Нагачика сюда не сунется! И слезьте уже оттуда, там их не может быть!

— Ви простить мну, — вежливо, на ломаном японском, отозвался верхний наемник, — Но детиски сбезали здеся.

— Что ты несешь?!! — не выдержав, рявкнул Дзиро.

— Просу не выразать несогласие. Моя говорить правда, — возмутился тот же гайдзин, — Я видеть, здеся нет [dust]. [Hey, Greg, how do those monkeys call dust?] [OK], пили. Здеся нету пили. Кто-то ползать.

Дзиро скрипнул зубами.

План трещал по швам.

— Дзиро-сан, вас к телефону!

Мужчина скрипнул зубами. Уже кто-то сдал, шавки!

Выслушав тихий голос заинтересованного лица, инвалид сделал все, что было в его силах, постаравшись уверить собеседника, что план не рухнет.

— Я не знаю, как они сбежали, но мы их найдем! — без тени сомнений заявил он.

Не улетели же дети на ковре-самолете, в самом деле!

Выслушав несколько ожидаемых угроз, произнесенных мягким голосом собеседника, мужчина распрощался, аккуратно сложил телефон, а потом повернулся к собравшимся.

Для него эта дорога была в один конец. Пан или пропал. План либо выгорит, либо за жизнь самого Дзиро нельзя будет и ломаного гроша выручить.

— Найдите их мне! — страшным, свистящим шепотом произнес он, — Мне все равно, как у них получилось сбежать. Считайте, что эти дети могут ходить по стенам! И они ещё где-то в доме!

Иначе — им всем каюк.

Но долго ждать не пришлось.

— Нашлись!! — закричали с первого этажа на все здание.

Дзиро с облегчением вздохнул. Спасибо, предки, что храните его и помогаете в делах!

...Следовало оставить кого-то в комнате с отродьем. Пускать такие вещи на самотек — последнее дело.

Внизу раздались звуки стрельбы, крики, ругань.

Они там совсем слетели с катушек! — ошеломленно подумал Дзиро и, ловко развернув инвалидное кресло, быстро покатился из комнаты.

Коридор. Зал. Другой коридор — широкий балкон второго света. Спускаться вниз не требовалось, все и так было как на ладони.

Только детей внизу не было. Гайдзины, якудза, прочее шпанье — все столпились вокруг распахнутой двери в подсобное помещение, норовя туда протиснуться.

Идиоты!!!

— Все назад! — рявкнул Дзиро, — И детей оттуда вытащите!!!

От рыка начальства вся эта многоликая толпа отпрянула от подсобки, освободив центр парадного зала.

И детей вытащили.

Точнее — вышвырнули через закрывающуюся дверь, как кули с рисом. Два потрепанных мелких поганца эту дверь не преодолели, столкнувшись с ней в полете. Вскрикнули, упали, но лишь для того, чтобы их снова взяли за шкирку и понесли дальше.

Дзиро устало вздохнул. Представитель клана Сензон, заместитель их оябуна. Теперь два остальных клана будут меряться, у кого больше достижений в их славном предприятии...

Вон, уже другой представитель, на этот раз от Гороёти-кай, стоит рядом, поглаживая рукоять катаны.

Надо же, сколько пафоса! А сколько претензий!

Вот же крыски!

Но разрулить ни один конфликт, Дзиро не успел.

В подсобке раздался страшный грохот, крик, переходящий в рев, рывок.

И в широкую спину якудзы вонзился широкий мачете.

А из подсобки показался бешено вращающий глазами чёрнокожий наемник с гигантскими тесаками в руках, визжащий, словно его режут. И режет его не кто-то, а именно два пацана!

Дети — животные с хорошо развитыми инстинктами — попытались отползти от трупа и сумасшедшего, но у них бы все равно ничего не вышло.

Их счастье, что мечник из третьего клана якудзы успел вмешаться, остановив мачете чёрномазого безумца.

— Да что ж за мать вашу?!! — задал риторический вопрос Дзиро, но и сам он уже начал действовать. Как-то развиться ситуация не успела.

Пистолет покинул кобуру почти одновременно с катаной. Вот между детьми и сумасшедшим стоит только мечник-якудза, а вот раздаются три выстрела. В обе руки чёрного гайдзина и в колено. Безумец взвыл.

Дзиро обвел тяжелым взглядом столпившихся идиотов.

С кем только приходится работать!

И как ему теперь объясняться с боссом якудза, что его подчиненного кокнули? Объясняться-то ему! А чья в этом вина? Проклятых гайдзинов, которые привели какого-то бешеного мутанта.

Произошедшее дошло до зрителей с запозданием. Поднялся дикий галдеж — особенно старались гайдзины-наемники. Якудза были менее многословны: Сензон-кай, чьего представителя только что зарезали союзники, сразу полезли за катанами и пистолетами. Видя это, за оружием потянулись и гайдзины, а следом и Гороёти-кай.

Одни Юри-гуми, кинув один взгляд за спину Дзиру, постарались отойти в сторону, поближе к лестнице на второй этаж. Инвалид знал, что они увидели: за его спиной стоял представитель их клана, тот ещё хитрый змей. Доводилось с ним встречаться, его подчиненные были готовы балет станцевать, руководствуясь короткими жестами хитреца.

Ну, хоть от кого-то проблем пока не будет.

Разве что шпанье из уличных банд уже покинули парадную, не желая участвовать в намечающемся хаосе. Вот самые разумные люди!

Устало вздохнув, Дзиро снова поднял пистолет.

Выстрел. Второй. Пули попали прямо рядом с заложниками, которые чуть не оказались посреди намечающейся бойни. Детишки дернулись, но снова затихли.

Умные детки. Как бы снова не сбежали посреди суматохи.

— Повторить? — бесстрастно спросил инвалид. Всем присутствующим внезапно вспомнилось, что командует ими человек на кресле, увешанном пистолетами, известный, кроме прочих достижений, именно своей меткостью.

Гороёти без каких-либо колебаний вложили свое доисторическое оружие в ножны.

Гайдзины, если и стояли с пистолетами, опустили их.

Шум остался от одних Сензон-кай, но Дзиро позволил им это. Наконец, вперед вышел один из их клана.

— Мое имя Сензо Якумо, теперь я буду представителем Сензон-кай. Мы довольны вашим вмешательством, Дзиро-доно.

Ну вот и славно.

Хотя раздражение инвалида только усилилось. Если сейчас кто-нибудь прибьет этого мальчишку из головной семьи их клана, начнется форменное смертоубийство.

Гайдзины после слов мальчишки ещё немного успокоились, тоже глядя наверх, за спину Дзиро. Их командир, очевидно, тоже активно жестикулировал. Наконец, и наемники попрятали оружие.

Хорошо.

Тогда решаем проблемы в порядке очередности.

— Сензо-доно, — обратился Дзиро к новому главе отряда, — Я не хочу разногласий. Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину?

С якудза все сложно: много этикета, много условностей.

Если бы с гайдзинами на священные острова не лезли бешеные мутанты, работал бы только с наемниками!

Подбитый, забытый, но все ещё живой негр подвывал под дверью в подсобку. И все равно полз в сторону детей. Его можно было бы признать страшным в его безумии. Черная кожа, белоснежные белки глаз, пена изо рта — настоящий демон!

Ему понадобится минут десять, чтобы доползти с такой скоростью, — определил Дзиро и повернулся, возвращаясь к принесению извинений.

— Мы признаем ваше право, Дзиро-доно, — все решилось без проблем. Юноша Сензо переглянулся с кем-то из старших товарищей и ответил за свой клан, — Мы сообщим оябуну, что вашей вины нет, — кивнул он, — Позвольте мне отрубить голову предателю. Этого достаточно.

Идеальное, в общем-то, решение.

Но...

— Рано, — качнул головой инвалид, — Сейчас разберемся, что произошло — и рубите. Эй, [misters]! Это же ваш подчиненный?

Дзиро развернул свое кресло к командру наемников.

— Нас, — хмуро согласился тот, — И я не позволить происходить самоуправство. В цём он виноватый?

Начинается! — подумал Дзиро, — Акт второй.

— Вон те дети внизу — приманка, — медленно, как для идиота, пояснил он гайдзину, — Мы платим вам за то, чтобы разобраться с нашим противником. А придет он сюда за детьми. Какого рожна ваш человек так взбесился?

Резонный вопрос, кстати! Наемники стоят не дешево, какого же демона ему подсунули порченый товар?

Подстреленный чёрный гайдзин все ещё полз, подвывая и что-то лопоча на откровенной тарабарщине. Это явно был не английский язык.

— Так мозет детиски виноватые? — "логично" предположил наемник, — [Hey, Greg, what's the nigger saying?]

Подпирающий плечо командира помощник уже давно прислушивался к рычанию сошедшего с ума африканца.

— Он говорит, что в мальчике злой дух, и его надо убить. Что мы все умрем, если этого не сделать, — наконец, перевел он.

— Это с цего он так ресить? — удивился командир наемников. Дзиро тоже был в легком недоумении, — Спроси у него, Грег, давай, давай.

Злой дух? Что за папуаса ему всучили, назвав профессионалом?!

— Дети останутся в живых! — категорично заявил мечник из Гороёти. Все якудза прислушивались к разговору. Змей Юри-гуми молча стоял в стороне, а Гороёти и Сензон собрались в две кучки прямо под лестницей, готовые и воевать, и кланяться.

В ответ на зявление одобрительно закивали и Сезон. Но у них по их понятиям и выбора не было: за этих детей погиб их прежний начальник. Тут уже дело принципа.

Подчиненные змея Юри-гуми увидели очередной жест и согласно закивали. Ради проформы, инвалид обернулся и к их командиру. Тот серьезно кивнул, мол, и он согласен.

Разумеется.

Дзиро вздохнул.

Якудза такая якудза! Этого не убей, того не трожь.

Честно, сам бы Дзиро раздавил бы отродье Нагачики как таракана. Ну, дружку маленькой твари — так точно можно отрезать что-нибудь ненужное.

Так ведь нет!

Ни сейчас, ни после.

Невинных не трогаем. Чудаки закусили удила, и теперь, видимо, будут твердо стоять на этом пунктре своего кодекса.

И, к сожалению Дзиро, от якудзы пришла половина людей, участвующих в операции. А также девять десятых финансирования. Не считаться с их мнением нельзя.

То ли дело обычные бандюги! Никаких заморочек.

— Тащите заложников сюда, — решил Дзиро, — И негра вашего тащите. Сейчас разберемся.

И покатил в штаб. За его спиной толпа пришла в движение.

В штабе кроме двух постоянных операторов собрались все лидеры крупных группировок. Сам Дзиро, Змей Юри-гуми, мечник Гороёти, юноша Сензон со старшим товарищем, командир наемников, его помощник-переводчик Грегори, конечно, сам виновник торжества, безумный папуас.

Детей так и внесли за шкирку, сгрузили на пол и забыли.

Не убегут.

Из всех присутствующих африканца понимал только младший Гайдзин. Его попросили перевести рыки и лопотания сумасшедшего.

Негр баюкал руку и уже никуда не полз, но с ненавистью разглядывал детей.

— Он говорит, что в ребёнке поселился демон, и за ним скоро придет гонец из ада. И тогда нам дадут денег, — с сомнением в собственном переводе сообщил гайдзин Грег, — Говорит, в аду много денег. Реками текут.

Чушь какая-то, — определил для себя Дзиро.

Психа надо кончать. Пусть Сензон порадуются.

Но сначала — получить подтверждение от их командира.

— Денги — это хоросо, — покивал главарь наемников.

— Нёно говорит, что это будет наоборот, плохо, — пожал плечами помощник-переводчик.

— Чушь какая-то, — вслух повторил свои мысли Дзиро, — С чего он вообще это решил?

Негр давно успокоился, сел прямо, несмотря на простреленные руки и колено. И , не затыкаясь, продолжал лопотать на своей тарабарщине. Он все пытался донести какую-то сверх-важную мысль.

— Говорит, что солнечный мальчик — обычный, но уже запятнан общением с демоном. А чернявый — враг. И что именно чернявый устроил для них побег, — определил переводчик.

Дзиро откинулся в своем кресле. Ну, это уже более понятно.

Значит, лишний мальчишка во всем и виноват.

А как он это сделал? Да какая разница!

Зачем второго пацана вообще притащили?

— Вам оцень нузен этот ребёнок зивым? — уточнил наемник, — Нет целовека — нет проблемы. Нёно — хоросый снайпер. Залко.

Дзиро не одобрял полубезумных животных в принципе, будь они даже хорошими снайперами. Но тут и вправду было бы легче дать придурку убить пацана.

Проблема в якудза.

Здесь уже легче оставить щенка в живых, а убить негра.

Хоть их союзники из кланов и более демократичны, чем Нагачика, они все равно якудза. И их тут трое. Было неизбежно, что они захотят друг перед другом выпендриться.

Никому не нужный лишний мальчишка стал идеальной мишенью их выкрутасов.

Тут ничего не поделаешь.

— Ребёнок — к чертям, — вздохнул Дзиро, обращаясь к гайдзину, — Мне нужен ваш негр Мёртвым.

— Сто тысь и все в порядке, — моментально определился командир, картинно снимая с головы берет, — Нессястья слуцяются с луцсыми из нас.

Дзиро хмуро посмотрел на наемника.

— Окей, — ответил он, — договоритесь вон с теми господами. Их приемные отцы оплачивают этот банкет, — хмыкнул инвалид.

С ним не согласились.

— Нет, мистер Дзиро. Договорицца — васа задаца, — не сдавался наемник.

Они бы так и дальше спорили, но вмешался переводчик, пояснив очередную порцию лопотания будущего трупа.

— Он говорит, что лучше умереть сейчас, чем от денег демона, — сообщил помощник, — И просит его убить, раз уж начали, — добавил он, указывая на дырки в руках, которыми потрясал африканец. Раненный хороший снайпер согласно кивал.

Вот оно как.

Ну и хорошо!

— Вот видите, все и так в порядке, — добродушно заметил Дзиро, — Можете приступать, Сензо-сан. Мы получили главное разрешение — от самого преступника, — благолепно поднял очи горе инвалид, — Кто хочет умереть, тому не следует мешать.

— Цё з ты делаес, урод! — в сердцах воскликнул командир наемников, обращаясь к своему снайперу, — А ты, дебил, сто всякую цус переводис?!! Ух, сам убил бы! Обоих.

Гайдзин возмущался. Дзиро подобрел. Якудза подтянулись и приняли торжественные позы.

— Мы уважаем ваше решение, — определился мечник Гороёти. Остальные церемонно склонили головы.

Командир гайдзинов махнул на них рукой, сплевывая на пол.

Все замолчали, даже папуас. Тот только сверлил тяжелым взглядом чернявого мальчишку, а в остальном уже был спокоен.

Да, жалко коллегу-снайпера. Но, ничего не поделаешь, за ошибки надо платить.

— Ну, переведи ему, сто ли, напоследок, — наконец, пожал плечами командир наемников, обращаясь к помощнику, — Сказы, мы созалеем. Пусть земля ему будет пухом. Аминь.

— Аминь, — согласился помощник.

Сензо Якумо (юноша не имел своего меча) кивнул старшему товарищу, тот обнажил катану.

С единственным движением клинка голова чернокоженго снайпера покатилась по полу, прямо под ноги заложников.

Дети смотрели во все глаза, прижимаясь к стене.

— Что касается вас, ребята, — все так же добродушно продолжил Дзиро, обратив, наконец, внимание на поганцев, — Не беспокойтесь! По желанию наших дорогих друзей из кланов мы отпустим вас в целости и сохранности. Но сбегать — нехорошо. Как ты это сделал, малыш?

Хороший, между прочим, вопрос!

Дети молчали.

— А ты, юный Нагачика, не поделишься, что у тебя за друг? Ниндзя? Юный гений? — с интересом продолжил допытываться Дзиро.

Оба мальчишки поджимали губы, с отчаянным вызовом глядя на инвалида.

— Ну, ладно, — вздохнул тот, — Мы не хотим, чтобы вы сбегали снова. Ну-ка, мальчик, да, ты, второй, как там тебя... Подними ручки.

Дрожа, мальчишка выполнил приказ.

Выстрел. Всхлип. Выстрел. Крик.

— Мама! — голос пацана прозвучал громче выстрелов.

Маленький Нагачика схватил друга, вылезая вперед и задвигая того за спину. Но было в общем-то уже поздно. Дзиро прятал пистолет в кобуру, а у лишнего пацана уже были две аккуратные дырки ровно по центру ладошек.

Дзиро заслуженно гордился своей меткостью.

— Сто это было? — спросил командир, — [Ave Maria, Greg, WTF?]

Дверь распахнулась, являя ощетинившуюся смешанную толпу из якудза и гайдзинов.

Опять двадцать пять!

— СПОКОЙНО! — крикнул Дзиро, — Все по своим местам! Соберитесь! Что слышно от наблюдателей? — повернулся инвалид к молчавшим до сих пор операторам видеокамер.

— Ничего, Дзиро-сан, — ответил один из них, — Они потеряли кортеж. Но судя по всему, Нагачи-кай едут сюда.

Ну, неплохо, неплохо.

Злорадное предвкушение осветил лицо инвалида легкой улыбкой.

— Хм, им ещё пару часов по пробкам ехать, — хмыкнул он, — Ну, ничего не поделаешь. Мистер, прикажи своим людям готовиться. Господа, наша вечеринка начнется уже сегодня. Надеюсь, все готовы.

— Мы готовы, — подтвердил Сензо, а следом за ним и остальные, включая наемника.

— Хорошо, — довольно оглядел присутствующих Дзиро. Ему в ответ достались такие же мрачные улыбки.

Краем глаза инвалид заметил, что и подстреленный пацан тоже улыбается за спиной у отродья Нагачики.

— Чего лыбишься?! — прикрикнул на него мужчина, — Пните его, кто-нибудь, — без интереса добавил он и повернулся, жадно глядя в экраны.

За дверью новость, что драка скоро, распространялась, как пожар.

Командир гайдзинов, пожав плечами, выполнил пожелание босса, подошел и пнул прижавшихся друг ко другу мальчишек.

Те отлетели на полтора метра глухо вскрикнули. Гайдзин лишь ещё раз пожал плечами.

— Дзиро-сан, нельзя быть таким жестоким с детьми, — пожурил инвалида мечник-якудза.

— Ну не убил же, — пожал плечами мужчина, не отрывая взгляда от экранов, — Какая разница?..

Веселье скоро начнется.

Он отомстит Нагачика Доброму Соседу.

Как тот уничтожил всю жизнь Дзиро, Дзиро отплатит сторицей.

А ребёнок? Да пусть живет и мучается.

Нужно будет не забыть убить папашу на его глазах.

И за матушкой потом заехать.

Как много идей, как много дел!

День обещал быть хлопотным, но замечательным.

Интересно, что за реки денег обещал негр? Было бы вовсе прекрасно.

В хорошем расположении духа, Дзиро уставился на камеры. Те показывали сад без изменений. Видимо, Нагачика ещё не приехал.

Дзиро ждал в гости Доброго Соседа.

* * *

Нагачика Тетсумару.

Нагачика Тетсумару был главой крупнейшего клана якудзы в Токио, Нагачи-кай.

Его называли Большим Одуванчиком или Добрым Соседом — все верно.

И известен он был, конечно, за отсутствие беспричинной агрессии.

Но также и за то, что причину ему все же лучше не давать.

Ибо — чревато.

Ведь именно при Добром Соседе клан Нагачика вырезал три десятка мелких кланов якудзы со всего Токио и окрестностей, а уж обычных бандитских группировок — тех вовсе не счесть.

Такой вот Сосед.

У добродушного и спокойного Нагачики было мало врагов. Сначала его никто не воспринимал всерьез, а потом — их просто почти не осталось.

Нагачике Тетсумару в этом году исполнялось пятьдесят лет. Его юная жена была младше него более, чем в два раза.

Одуванчик не думал, что женится во второй раз.

После гибели его первой семьи — долгой, мучительной гибели, заснятой на видео и отправленной ему по почте, — мужчине казалось, что он перегорел.

И вот поди ж ты!

Сумел полюбить снова.

И сыном своим гордился до одури. Да что там! С достойным наследником Одуванчика Тетсу, маленьким шалопаем Хиде, носился весь их клан!

И ради своего сына Нагачика Тетсумару был готов на все.

В этом они с ведьмой похожи.

Одуванчик совсем не боялся её. Да, жутковатая и разъяренная, ведьма оказалась опасней, чем он предполагал.

Но сам Нагачика Тетсумару мало отличался от этой женщины. Он тоже был в ярости. И настроен смертельно серьезно.

Просто его силой служит не мистика, а люди, которые идут за ним.

И без разницы, что ещё месяц назад ему казалось, что магия — это сказки. Жизнь приучила верить своим выводам, а уж тому, что увидел сегодня собственными глазами, не поверить — грех.

Одно Нагачика понимал абсолютно точно.

Все, на что эта мистика способна, будет пущено в ход.

Потому что ведьме, как и ему, есть, что терять.

И такая потеря — неприемлема.

* * *

Сентябрь. Утро.

Особняк-ловушка.

Канеки Хо.

Едва разбили массивные стены ограды, все завертелось.

Свои воспользовались моментом, просачиваясь во внутренний двор мимо Хо, обходя её по широкой дуге. Чужих оказалось больше, чем она предупредила: засели дальше.

Но теперь-то она чуяла их всех.

Хо надвигалась неотвратимо, как стихийное бедствие. Чужая кровь неохотно слушала её, медленно подчиняясь. Вскоре к ней просто перестали подбегать враги, решив расстрелять издалека.

Будь Хо адекватнее, а крови — меньше, её убили бы.

Вместо этого пули просто не попадали, отклонялись с траектории незадолго до того, как встретиться с целью, летели куда угодно, но не в ведьму. И не в её союзников.

Якудза работали оперативно. Подготовка у нападающих была лучше, а обгадившиеся похитители стреляли сначала по "танку", а уже потом замечали реальную опасность.

Хо улыбалась, скалилась, шла.

Мир выцвел до предела, оставив пятнадцать градусов обзора: единственное цветное пятно — это вход. Дальше не видно, но зацикленная на единственной цели ведьма уже проложила себе путь. Дверь, поворот, лестница, дверь, дверь, дверь. Сын.

— Хо-сенсей, вы в порядке? — спросил догнавший её Нагачика. Его люди заполняли двор, не приближаясь к ведьме. Их босс оказался то ли самым смелым, то ли самым глупым.

Или самым наблюдательным: ведьма четко различала своих и чужих.

Разница значительна.

Одни запинались даже о воздух, другим сказочно везло. В одних попадали пули рикошетом, в других не попадали, стреляя в упор. Одних перемалывало в кровавую кашу, стоило подойти поближе, других не задевало даже случайно.

Осталось определить, насколько все же внятно соображает сейчас Канеки Хо, и отправить отряд внутрь дома.

Ведьма была мощной, но медленной. Идеальна для акций устрашения или уничтожения крупной неподвижной цели. Зданий, например.

Но освобождение заложников — задача более тонкая. Детей могут убить до того, как женщина успеет что-то сделать.

Специальная команда уже давно была готова и ждала сигнала. В неё вошли лучшие и самые опытные бойцы. Нагачика не дал отмашку по двум причинам.

Первое — оказавшись перед ведьмой, они могли попасть в мясорубку из её летающих камней. Бог её знает, как она определяет, где кто.

Второе — если у ведьмы есть какие-то дополнительные способности, которые могут помочь, то лучше их использовать. Чем выше шансы, тем лучше.

Но на вопрос Хо не ответила. Она проламывалась сквозь сад камней, как носорог: не замечая преграды, сминая их на своем пути. Камни сада раскалывались, галька под её ногами истиралась в пыль. Женщина шла вперед, раскинув руки в стороны, словно дива во время сольного выступления. Или словно пыталась дотянуться до каждого врага что справа, что слева от неё.

И дотягивалась.

Из Мёртвецов (и их живых) вытекала кровь, медленно меняла цвет на золотой и следовала за ведьмой.

Когда женщине осталось полтора десятка шагов до особняка, стена дома начала крошиться.

Мать-перемать!

— Вперед, — крикнул Нагачика готовым бойцам, после чего снова попытался привлечь внимание сумасшедшей мамаши, прущей к крыльцу особняка, перемалывая препятствия.

Отряд без колебаний метнулся наперерез ведьме, проскальзывая в открытую дверь.

— Хо-сан, если дом рухнет, то наши дети умрут! — воззвал он к её здравому смыслу.

Если тот ещё был.

Но эти несколько слов привлекли внимание женщины надежней выстрела в голову (Нагачика уже видел, как в неё стреляют — ведьма отмахивалась от пуль, как от мух).

— Что делать?

Что делать — что делать! Сотвори, добрая фея, большое колдунство, чтоб настал мир во всем мире, а несогласных шинковало в капусту заранее!

Так, что там она точно может?

— Усильте невидимость, — быстро на-гора выдал Нагачика, — Удержите защиту. Поставьте её на детей — если можете.

Хо остановилась.

В голове девушки была звенящая пустота, выцветшая реальность походила на какую-то психоделическую рпг-игру. Голос отца Хиде был слышен как сквозь вату. Набатом пульсировала её собственная кровь в венах, артериях. Колоколами гремела в голове.

Это не помешало Хо понять, что Нагачика прав.

Прав!

Разум холодно и четко предлагал варианты. Бежать вперед самой. Следствие — упустить контроль над кровью, свалиться по дороге, не дойти. Уже потратила слишком много сил, и каждый миг тратит ещё больше. Неудачный шаг — и кровь перестанет слушаться, погаснет золотая завеса. Если при этом Хо не придержит свою силу (оставшись слепой, глухой и беспомощной), то будет седой труп вместо разъяренной женщины.

Цель не будет достигнута.

Вариант два — идти вперед, как шла. Медленно, под одной магической защитой. Сколько времени у неё это займет — неизвестно. Опасность быть замеченной — возрастает. Её сына могут убить до того, как она до него дойдет.

Цель может быть достигнута, а может и не быть! Но точно не скоро.

И последнее — запустить своих тараканов в банку, пусть съедят чужих. Пусть будут невидимы, неощутимы, смертоносны. Убьют того, кто угрожает детям.

Защита на детей?

Да!

Дотянется?

ДА!!!

Дверь, поворот, лестница, дверь, дверь, дверь. Сын. Друг сына.

— ЗАЩИТА. НЕ ТРОГАТЬ ИХ. НЕ КАСАТЬСЯ ИХ. НИЧТО НЕ ТРОНЕТ. НИЧТО НЕ КОСНЕТСЯ.

Общая часть. Щит от людей. Щит от предметов.

А силы вбухать — чтобы наверняка.

Большая часть захваченной золотом крови исчезла, растворяясь в приказе.

...И надо было подумать об этом раньше...

— НЕВИДИМЫ. НЕСЛЫШИМЫ. НЕОЩУТИМЫ. ПОД ЗАЩИТОЙ. ПОД УДАЧЕЙ.

В каменный особняк ворвались призраки-якудза.

Они на правильном пути. Сейчас будут искать.

Дверь, поворот, лестница, дверь, дверь, дверь. Сын. Друг сына.

Пока её тараканы не знают, куда идти.

О, она знает, как помочь!

Хо мрачно улыбнулась — в который уже раз, грозя разорвать собственные щеки от шальной, жуткой улыбки.

— МИНИКАРТА.

Маленькая иллюзия появилась перед глазами каждого из её армии. Красные точки — враги. Зеленые — свои. Синие — ЦЕЛЬ.

Поиграем?

— Удобно, — оценил Нагачика, внимательно разглядывая внезапное приобретение, — Вы и вправду баффер.

Он всмотрелся в две синие точки. Живые, но в окружении красных.

Его люди справятся!

Хо не ответила. Она снова пошла вперед.

Прим.автора

*игровые термины:

Баффер — персонаж, накладывающий положительные эффекты на союзников.

Танк — персонаж, на которого нападает противник, пока того крошат в фарш остальные члены команды.

Автор игрался в игрушки в течение полугода лет семь назад. :) Впечатлений — на всю жизнь. И очень удобная система распределения ролей.

Но заранее предупреждаю, что Хо — ведьма и точка. Сейчас у неё такой заскок, завтра будет другой, а ведьмой она останется. А если слово "баффер" приживется, то я переиграю кусочек. :)

* * *

Сентябрь. Утро.

Особняк-ловушка.

Нагачи-кай.

Дальнейшее стало делом нескольких минут. Команда, подобранная Нагачикой, проскользнула тенями на второй этаж. Остальные — полезли вглубь дома, туда, где отдыхали ничего не подозревающие враги.

Один отдельный дом посреди Токио попал в фильм ужасов. Крики о приходе йокаев и демонов утонули в расползающейся тишине. Ни одна стена и даже открытая дверь не пропускала звука.

И невидимые якудза отворяли дверь. Входили. Работали. Уходили.

Коридор затих давно.

Лишь лестница под ногами Хо поскрипывала на весь дом.

В комнате, где находились Кен и Хиде, начали гаснуть красные точки.

Людей в доме и на территории оказалось очень много. Сотни бойцов. Но противопоставить пришедшей за ними смерти они не могли ничего.

Нагачика глядел на миникарту и сжимал зубы. Прикажи он атаковать без поддержки ведьмы — его люди легли бы здесь все.

А он бы приказал.

И они бы пошли.

* * *

Особняк-ловушка.

Человек по имени Дзиро-сан.

"Остановись, начальник, это демон! Маленький и слабый, но за ним стоит большой и сильный. Людям завещано убивать демонов — иначе демоны убьют людей".

"Из ада послали гонца. В аду реками течет золото. Гонец придет, и принесет за собой золото. И ты утонешь".

"Не жалей демона. Солнечный мальчик — человечек, но он теперь против нас, он отравлен, он гнилой — он жалеет. Без демона он не смог бы сбежать. Но с демоном — потерял душу".

"Убей меня сам, но не дай попасться в их сети".

Грегори О'Нилл был никудышным стрелком, но неплохим разведчиком. Посредственным бойцом, но отличным борцом с бюрократией. Каким образом он с ней боролся? Навстречу пожару пускают огонь. Навстречу документообороту пускают Грегори.

Для своего начальника он был, есть и будет незаменим.

Грегори О'Нилл знал все шестнадцать языков, которые являлись родными для бойцов их отряда. Но не все — слишком хорошо.

И теперь он раз за разом вспоминал, что сказал африканец Нёно. Правильно ли он перевёл? Конечно, ценность этого бреда невелика. Всего лишь дурацкие суеверия. Но кто из них, наёмников, хоть немного не суеверен? Походишь под пулями — быстро поверишь в Бога.

Но описание Ада по-африкански вышло странным.

— Цё, мальцик, мамка и папка твои богаты? — начальнику Грега тоже не давали покоя слова Мертвеца. Вот только не из-за библейских вопросов, а из-за материальных.

Присев на корточки рядом с мальчишками, он заинтересованно оглядывал второго ребёнка, того, который с чёрными волосами.

— Вам заплатит клан Нагачи-кай, если вы нас отпустите, — твердо и на удивление по-взрослому ответил за своего дружка блондинчик.

Командир наёмников хмыкнул.

— Не, — произнёс он, коверкая слова, — Клан Нагатика уже фь-ю-уть. А кто есть твой камрад? Мне тут от него денег наобесяли!

По комнате прошелся небольшой ветер. Сквозняк. Никто, кроме Грегори, и внимания не обратил. Ирландец с удивлением перевел взгляд на дверь.

Та медленно и бесшумно открывалась. Но этого никто не замечал.

Что за чёрт?!!

Местные якудза с независимым видом подпирали стенку. Командир беседовал с детьми. Босс в инвалидной коляске ждал чего-то, глядя в экраны. Операторы набивали что-то на клавиатурах, переключая виды с камеры на камеру.

Сам Грег ютился в уголочке.

И он успел разглядеть произошедшее во всех подробностях.

Дверь открылась. И за ней кто-то стоял.

Первым умер командир Грега. Какая-то невидимая сила свернула ему шею, как куренку.

Почти одновременно с ним закатили глаза и осели на пол якудза. И тут же дошла очередь до босса. Тот даже не успел отвлечься от мониторов.

Грег в ужасе наблюдал, понимая, что он следующий.

Что за нечистая сила?!!

Ave Maria!

Дверь открылась нараспашку.

И в проеме наемник увидел ИХ.

По коридору они шли вместе. Нагачика, как на фотографии, в своем жёлто-красном халате и с гипер-большим афро. Впрочем, веселенькая расцветка не исправляла основного впечатления. Взгляд врага был страшен.

Но рядом с ним шел полный кошмар. Женщина с развевающимися волосами, как у медузы горгоны, с горящими голубыми глазами. Она стремительно приближалась, сверкая облаком золотых искр.

— Демон, — прошептал Грег прежде, чем невидимая сила добралась до него, — Демон в золоте!

Мир погас.

* * *

Сентябрь. Утро.

Особняк-ловушка.

Канеки Кен и Нагачика Хидеёши.

Едва завидев команду спасения, дети обрадовались, как никогда в жизни.

— Папа! — крикнул Хиде, поддерживая друга.

Глаза Хо налились совсем нестерпимым светом. У. Её. Маленького. Сына. Были. Прострелены. Руки!

Последние разделяющие их шаги Хо перемахнула в одном прыжке, подлетая к малышу.

— Мама... — тихо улыбнулся Кен-чан.

— Потерпи ещё немного, родной, — прошептала Хо, закрывая глаза.

Ей нужно больше, больше золота, пусть все красное, что течет и готово вытечь, окрасится в её цвета.

Пули какой-то твари пробили маленькие ладони мальчика насквозь.

От рваных дыр на крохотных руках у Хо что-то закоротило в мозгу.

Хотя куда уж больше?

— ЛЕЧИСЬ, — тихо, но неподъемно веско приказала девушка.

Здесь и сейчас. Здесь и сейчас Хо чувствовала в себе силу перевернуть горы.

Но нужно было ей только одно.

Вся пролитая кровь обратилась в золото. Вся хлынула вверх, обволакивая дом, ставший могильником.

Новая прядь в волосах Хо поседела.

— Мама? — позвал сын, хватая её целыми — уже! — руками.

Золотые стены, омытые источником её силы, сияли.

Но адреналин начал уходить.

Набат в голове загремел, перекрывая весь остальной мир.

— БУДЬ БЛАГОСЛОВЕНЕН, СЫН МОЙ, — то ли произнесла, то ли подумала ведьма.

Мир снова на мгновение обрел краски.

Вон якудза прижались к углам комнаты. Вон высушенные трупы.

Вон главарь похитителей, БУДЬ ОН ПРОКЛЯТ ТЫСЯЧЕЙ ПРОКЛЯТИЙ.

Никто и никогда не посмеет причинить боль её мальчику. А если посмеет, то пожалеет.

Но...

Миг — и женщина начинает заваливаться вбок

— Мама! — было последним, что она услышала.

Дойдя до своей цели, ведьма выбыла из игры.

* * *

Сентябрь. Утро.

Особняк-ловушка.

Нагачика Тетсумару.

— Ну как, герои, целы? — немного нетвердым голосом спросил Нагачика Тетсумару у двоих пятилетних карапузов. Коснувшись ведьмы, он проверил пульс. Жива. В обмороке.

Ладно, сейчас отвезут домой, там уже медики наготове.

Дети ошеломленно кивали. Канеки Кен жался к матери. Хиде глядел глазами-блюдцами на упавшую в обморок женщину, на друга, на отца, снова на женщину.

— Тише, Канеки-кун, твоя мама в обмороке, — Тетсумару попытался успокоить сына ведьмы, а то право слово, мало ли! Ребёнок на удивление все понял и просто кивнул, — Не волнуйся, — повторил Нагачика, — С ней все будет в порядке. Сейчас отвезем всех вас к доктору.

— Спасибо, — тихо прошептал младший Канеки.

— Не за что, — хмыкнул Нагачика, — Как вы сами, герои? Есть силы?

— Есть, папа — серьезно ответил Хиде.

— А... да? — скорее спросил, чем согласился Кен. Нагачика-старший с прежней доброжелательной улыбкой протянул ладонь к ребёнку, не касаясь его.

— Точно, Канеки-кун? Как руки? — с теплотой в голосе спросил босс якудзы.

Да, с той самой теплотой, искренность которой не могли разобрать ни враги, ни друзья.

Канеки Кен смутился, неуверенно хватаясь за протянутую руку.

— Все в порядке. Мама вылечила, — робея, отозвался мальчик.

На ладошках ребёнка и в самом деле не было даже грязи, не то что крови или каких-то повреждений.

— Хм, отлично, — улыбнулся босс, — В таком случае нам пора бы и маму к доктору отнести. Ну, ребята, кто не успел, тот опоздал!

Подхватив девушку на руки, Нагачика начал медленно подниматься.

Его сын тут же ухватился за ткань хаори на широком плече и азартно оглянулся на друга.

Дети! Гибкая психика, способная приспособиться к любым вывертам жизни. Взрослым бы так!

В последний момент (Нагачика вставал мучительно медленно) за его второе плечо ухватился сын ведьмы.

Так Добрый Сосед и встал во весь свой немалый рост: по карапузу на каждом плече да с обморочной девицей на руках.

— Внимание, всем группам, — проговорил он в микрофон наушника; в мягком голосе главаря якудзы отчетливо слышалась добрая улыбка, — Цель достигнута. Повторяю, цель достигнута. Руководство операцией передаю Огичи. Зачистите здесь все, что осталось, ребята.

— А вот что с вами делать, молодой человек? — все также по-доброму обратился Нагачика к последнему живому врагу в комнате. Некогда известного снайпера и наемного убийцу Дзиро давно разоружили, пару раз дали по почкам, вышвырнули с инвалидного кресла. Лежа на полу, мужчина в некогда белом костюме с ненавистью глядел на Доброго Соседа.

Мягкая улыбка Нагачики в этот момент совершенно не достигала глаз. Наоборот, блекло-карие, почти жёлтые зрачки могли бы одним своим видом напугать любого.

Дзиро любым не был.

Но он проиграл.

— А что значит "проклят тысячей проклятий?" — спросил Хиде у своего друга. Папа был папой в любом виде, к стрельбе Хиде уже изрядно привык. И теперь ему было любопытно то, о чем он даже не слышал до знакомства с Канеки.

Кену было страшно. Немного. Вроде свои победили, но мама не просыпается, а семья Хиде и в самом деле оказалась... хулиганами.

Но это же Хиде, он-то свой!

— Не знаю, — мотнул головой мальчик, не спуская глаз с поверженного противника. Краем зрения Канеки Кен видел и рядок трупов вокруг, но бояться-то нужно живых! — Наверно, если пожелать ему что-нибудь плохое, оно сбудется, — не задумываясь, добавил он.

Человек в белом пугал маленького Канеки.

Но если сжать хаори отца Хиде посильнее, то было уже не так страшно.

— Лучше желать что-нибудь, что можно увидеть сразу, — наконец, прошептал сын ведьмы, разбирая свои знания и ощущения, — А то оно может не сработать.

— Чтоб у тебя нос отсох, — сразу же определился Хиде, — И руки.

И нос отсох. Впал, как у мумии. Следом пошли руки, хоть и не полностью.

— Аааааа! — заорал, забывая обо всем, похититель. Он пытался скрести по полу, словно надеясь или очистить руки, или отодрать их от локтей. Затем усыхающими тонкими жердями он попытался найти свой привычный пистолет в пустой кобуре. И, наконец, пополз на Нагачику.

Чего хотел — непонятно.

— Прикольно, — ошеломленно сообщил Хиде отцу и другу, когда беснующегося мужчину ударом приклада отбросили от босса и детей.

— Прикольно. — тоже оценил Нагачика-старший.

Канеки позеленел.

Босс якудзы хмыкнул. Задумался. Хмыкнул снова. И отдал новый приказ.

— Этого дурака выведите наружу, объясните, что такое у него наказание милостью нашей ведьмы. Канеки-кун, это мы потратили два проклятия из тысячи или одно?

— Два, — слабо отозвался мальчик, зажимая нос складкой одежды мужчины. На красном хаори оставались сопли.

Кажется, его сейчас вырвет. Прямо на отца Хиде.

Живое воображение мальчика добавляло множество картин того, что можно сделать с человеком. И видеть это вживую Канеки Кен совсем-совсем не хотел.

И думать об этом не хотел тоже.

Повернувшись к своим бойцам, оябун хмыкнул. Те тоже смотрели заинтересованно и хищно. Хотя кто-то нет-нет да бросал опасливые взгляды на ведьму в руках Тетсумару.

Так, его и оставим отвечать за игру.

— Развлекайтесь. И остальным скажите, что тут за атракцион. Главное — оставьте гада живым и посчитайте, сколько проклятий было использовано. Не более пятисот, остальное — на допрос и для нас с супругой. Ты... — обратился он к поганой белой крысе, похитившей его сына. С отсохшими, мумифицированными носом и руками, Дзиро подпирал стену, вжимаясь в угол, и тихо подвывал, — Жить будешь плохо, парень, но хоть недолго, — хмыкнул Нагачика, — Наслаждайся.

"О женщины, имя вам коварство", — пробормотал Тетсумару, выходя из комнаты, посмеиваясь на ходу. Придумают же — даже жалко ублюдка стало!

Ведьма в его руках шевельнулась.

— Сохраните в тайне этот день. Унесите тайну в могилу.

Последние золотые разводы на доме пропали. Новое колдовство? Стены без золотой окантовки вмиг стали мрачными, нависшими и жуткими.

Еще более жуткими, чем раньше. Странно, учитывая, что все уже закончилось.

Будет в Токио свой дом-призрак, — безмятежно подумал Нагачика. Здоровая паранойя ведьмы умиляла.

— Да могла бы не говорить, — хмыкнул он, — Якудза умеют хранить секреты.

Добро пожаловать в Нагачи-кай, Канеки Хо.

* * *

Сентябрь.

Канеки Хо.

Очнулась Хо под капельницей, в просторной белой палате. На тумбе рядом лежали фрукты и стояла ваза с цветами.

— Мама! Ты проснулась! — обрадовались рядом.

Рядом сидел ребёнок.

Так, она — Канеки Хо, очаровашка — это сынуля... А сама она — где?

Нагачика. Якудза. Похищение. Крови-и-ища!

— Сколько... как долго я спала? — хрипло спросила девушка у потолка. Чувствовала она себя абсолютно разбито, в животе словно узел скрутили, все мышцы болели и свербели.

Что она, мешки с картошкой носила?

Нет вроде.

Потолок, понятное дело, промолчал.

— Месяц, мама! — радостно сообщил ей Кен-чан.

— А кто тебя кормил? — нахмурилась девушка. И кто накормит её? Или не накормит — где здесь туалет?

Мысли Хо скакали, как белки, и страшно путались.

Кен-чан удивленно похлопал глазами на последний вопрос. Он уже большой и ел сам!

В стороне кто-то тихо засмеялся. В палату вошла Нагачика Юме.

Хо откинулась на подушки, бесстрастно глядя на девушку в домашнем халате-юката. Неплотно завязанный традиционный костюм то и дело приоткрывал вид на край характерной татуировки.

— Не беспокойтесь, Хо-сан. Вы в доме Нагачика. Наши врачи обещают, что вы скоро поправитесь. А за Кен-куном присматриваем мы с мужем.

Хо кивнула.

Ну, хорошо.

Нужно поговорить с этим боссом якудзы. Узнать его пози...

...цию.

Хо заснула опять.

Встретиться с Нагачикой Тетсумару у ведьмы получилось лишь через неделю. Она ещё несколько раз засыпала-просыпалась. Память восстановилась.

То щемящее от нежности чувство, которое девушка всегда испытывала, глядя на своего сына, вернулось в полной мере.

Хо уже могла бодрствовать дольше, чем пару минут или даже часов, и не воспринимала отстраненно, как декорации, всех окружающих её людей. Прогресс!

Да уж, до такого состояния лучше себя не доводить! — передернула плечами девушка от одного воспоминания.

В любом случае, восстановление шло семимильными шагами.

* * *

Сентябрь.

Канеки Хо.

Дом Нагачика был вечно полон народу. Почти все — якудза. Это были и совсем молодые мальчишки, и седые старики. Но любого определить удавалось очень легко. По разноцветным художественным татуировкам, которыми все эти люди очень гордились. По походке. По выражению лиц, наконец!

На придирчивый взгляд ведьмы, они выглядели странно и глупо. Набить даже такие красивые тату — дико больно. Ходьба на полусогнутых ногах превращает даже симпатичного мужчину с мечом в обезьяну с палкой. Что до морды лиц... хм.

Хо наблюдала. По крайней мере, когда не спала. Люди приходили, уходили. Те, кто помоложе, держались около дальних флигелей, а постарше либо посерьезней (с прямыми спинами, нормальной походкой, без козьих морд) — заходили в главный особняк.

И все эти люди или сторонились Хо совсем, или низко кланялись, называли "Хо-сама" или "Хо-сенсей" — и шли по своим делам. Тоже сторонились, получается, просто менее заметно.

Девушка не была уверена, что ей нравится такое "уважение".

Впрочем, территория закрытого поместья Нагачики была огромной. Весь этот немалый клан преступников получалось легко обходить по широкой дуге, будь на то желание. Грунтовые дорожки вокруг песчаных садов камней и буйной зелени клумб позволяли свободно наматывать круги, ни с кем не сталкиваясь. Был здесь и пруд, и много отдельных маленьких луж, где плавали карпы.

Красиво. Просторно. Непривычно.

И вот, неделю спустя после своего первого возвращения в мир живых, Хо сделала заветные полсотни шагов от входной двери до беседки, где сидел Нагачика Тетсумару, хозяин этих земель.

— Как ваше здоровье, Хо-сенсей? — спросил мужчина, не оборачиваясь.

— Спасибо, хорошо, Тетсумару-сан, — хмуро ответила девушка.

Неделя ей потребовалась, чтобы выбраться из полусна недавней комы. Но не будем уточнять, какую часть этого времени Канеки Хо просто собиралась с духом.

Нагачика Тетсумару.

Он был непростым человеком в самом прямом смысле этих слов. После знакомства с веселым и добродушным папочкой всея преступности, Хо внезапно поняла, что предпочитает прямодушных людей.

Честных. Открытых. Понятных.

Может быть, Нагачика Тетсумару был честным. Для неосведомленного человека он казался открытым.

Но понятным он не был совершенно!!!

Все что нужно — подойти и спросить, мол, как дела? Как настроение? Что вы думаете про произошедшее похищение и последующую бойню?

У Хо как-то внезапно появилось личное кладбище её жертв, и, что самое поганое, она оставила свидетелей!

Свидетели (клан якудза в полном составе) ничего не скажут, она об этом позаботилась. Наверно. Может быть. Не в ближайшие пару лет точно. Лучше бы проследить!

Но что защитит Хо от самих якудза? Они не могли не заинтересоваться ею и её силой.

А сила та — дутая.

Повторить такой опасный трюк она может и не суметь.

Вот тогда-то и придет некий полярный лис.

Плохо.

Очень плохо.

Так пора ли ей хватать сына в охапку и, плюнув на все, бежать из города? Или лучше из страны?

Что будет? Мир-дружба-жвачка, крики "накама!" и радостное распитие саке?

Или преступная организация с очень улыбчивым лидером уже придумала десять способов использовать её способности в своих целях? И сто способов — обеспечить лояльность ведьмы...

Хо закономерно опасалась.

Но долго так продолжаться не могло.

Время тикало.

К концу недели после пробуждения она, наконец, убедилась, что вся её сила на месте, да и сама она не заснет внезапно посреди разговора.

Разговор нужен.

Срочно.

Чем скорее, тем лучше.

И этим утром, выйдя на крыльцо, Хо поняла: пора.

Кен-чан играет с Нагачикой-сыном у пруда. Близко. Папаша с жёлтым афро сидит в беседке и то ли наблюдает за рыбками в водичке, то ли медитирует. Охранники-якудза довольно далеко, бродят по периметру поместья. Вокруг беседки никого нет, лишь у самого входа в другой флигель особняка сидит крупная компания татуированных молодых парней.

Словом, лучшей обстановки, чтобы либо бить, либо бежать, Хо уже не найдет.

Можно и поговорить.

Подойдя к беседке, Хо, наконец, разглядела Нагачику Тетсумару, царя всея якудзы.

Тот сидел на пятках с прямой спиной, а перед ним стоял низкий переносной столик с чайничком и двумя уже налитыми чашками.

Приплыли.

Её ждали.

Чашки были классические, глиняные, с изображениями цветов и веток сакуры.

А вот стояли они на розовых салфетках с вышитыми пони.

С надписью.

"My little pony — Магия дружбы".

Вашу ж матушку!

Приплыли.

Это переговоры. В стиле Нагачика.

Хо замерла. Выдохнула. Коротко рассмеялась.

Поднялась по ступеньками, приземлилась рядом со своей чашкой, взяла. Отпила.

Ну, все. Она тут.

И чё?

Что дальше?

— Вкусный чай, — задумчиво сообщила Хо. Нагачика кивнул, не поворачиваясь. Девушка не удержалась и фыркнула, — Хорошая погода. Гора Фудзи прекрасна, — коротко добавила она и спокойно продолжила, — Моего ребёнка похитили ваши враги. Насколько вероятно повторение произошедшего?

"Я недовольна, но пока не пакую чемоданы".

— Вероятность есть, — спокойно согласился якудза, наконец, отрываясь от разглядывания карпов, — Но я постараюсь сделать так, чтобы она была минимальна.

И на том спасибо.

Хо сделала ещё один глоток. И подавилась.

Жестом фокусника, Нагачика достал из широкого рукава ещё одну салфетку, на этот раз более классического вида. Изображены были цветочки и веточки, как на чашках, — и большая надпись: "Весна". А ниже написано поменьше и алыми иероглифами:

"Лишь вершину Фудзи

Под собой не погребли

Молодые листья"

Аккуратно положив тонкую ткань на переносной столик с чаем на двоих, Нагачика поставил свою чашку.

У Хо дернулся глаз.

Ну не тренировал её никто в этих запутанных правилах традиционной японской дипломатии!

Даже Курица (коренная японка из приличной семьи) — и та в этом мало понимала.

Это так задумывалось, её просчитали или ей сделали замечание?

Заметка на будущее — подучить значение символов.

Может, она зря проехалась по вступительной части? Обсудили бы чай, погоду, гору.

А, чего уж там теперь!

— Хорошо, — медленно и осторожно кивнула ведьма, не сводя взгляда с лежащих друг рядом с другом салфеток, — Вам нужна моя помощь в чем-либо? — все также настороженно спросила она, поднимая взгляд на Нагачику.

Нагачика смотрел на неё в ответ. Бледно-карие глаза босса якудзы были почти жёлтыми, а в пушистом афро потерялось солнце.

Колоритно, твою ж матушку!

Пробирает.

Глаз Хо дернулся ещё пару раз.

До чего дошла — сама предложила свои услуги лидеру преступности!

"Скажи — нет!"

Честно, чего ей точно не хотелось — так быть на побегушках у якудзы.

Лучше бы со своими врагами, проблемами и мигренью (или что там у него ещё может быть? маразм?) Нагачика разбирался сам, без привлечения ведьм-домохозяек.

Вроде неё, Канеки Хо.

Потому что — нет уж!

Хо совсем не улыбалось стать девочкой-волшебницей, перемалывающей преступников во имя луны и справедливости. И тем более — по заказу одного из тех же самых преступников!

Свою порцию моральных терзаний Хо уже пережила в обнимку с унитазом. Как вспомнит — так мурашки по спине и дикое желание прижаться к чему-нибудь прохладному и низенькому.

Крики. Страх. Кровища.

В других кошмарах появлялась та инвалидная скотина, которая организовала похищение и прострелила руки её сыну. Хо помнила, чего пожелала напоследок. А как воспользовались её подарком якудза, ей знать совершенно не хотелось!

Словом, она может повоевать, но не хочет.

Это не её.

Тем не менее, муки совести преследовали Хо всего несколько дней. Одной недели на все моральные терзания вполне хватило. И тут спас не прохладный, низенький, чистенький белый агрегат в закутке, а одна-единственная мантра.

"Там был мой сын" — повторить тысячу раз и все грехи простятся.

Разве что так недолго маньяком стать.

Словом, в боевых акциях Хо больше участвовать не собиралась и точка.

Видимо, именно это увидел Нагачика — "Магия Дружбы" — Тетсумару на её лице.

По глазам прочел.

Чего уж он хотел изначально останется загадкой.

Но ответил он так, как надеялась ведьма.

— Нет, Хо-сенсей, мы справимся, — улыбнулся босс якудзы.

Немолодое, в морщинах и рытвинах лицо расцвело, как подсолнух. Уж очень живая и яркая улыбка. У мафиози.

Но "нет" уже прозвучало. И было услышано.

Та-а-ак!

Хо нахмурилась.

Конечно, именно за этим она и пришла. Услышать это "нет" либо услышать "да" и сделать ноги.

Все равно непонятно.

Чего тогда хотят от неё бандиты?

Ничего?

Шутки шутите?

Что, опять в сказку попала? Небось, опять в какую-нибудь с подвохом.

Хо вздохнула, припомнив Учителя Ямато Рьючи. Старый козел уже успел её достать тем, что тоже часто находился в личной больничке семьи Нагачика.

Старик уже давно отмотал свой срок на койке, и теперь бегал на костылях, приставал, раздражал неимоверно. По крайней мере, он нравился Кен-чану.

Эх!

В общем, будем считать, что, чего бы якудза ни хотели от Хо, они сначала вежливо попросят!

Девушка даже немного расслабилась, придя к такому выводу.

Магия дружбы в действии, видать. Правильно подобранная салфетка — залог успеха.

Нагачика тихо хмыкнул в ответ на её телодвижения (память Курицы подсказывала, что это все очень важно на любых переговорах).

Да только опыта, отчаянно не хватало опыта.

Покер-фэйс не всегда спасает. И не всегда удается.

Ну и чёрт с ним!

С такими бандитами можно работать. Даже если им что-то от неё все-таки надо, похоже, они будут придерживаться каких-то правил игры.

А игра для Хо гораздо ближе, чем прущие напролом мужики с пистолетами и мечами.

— Так что вы говорили на счет Фудзиямы, Хо-сенсей? — хитро ухмыльнулся Одуванчик, когда ведьма, наконец, успокоилась, замерла и продолжила пить чай.

Считаем до десяти, дышим ровно — авось, поможет.

— Лишь вершину Фудзи под собой не погребли молодые листья, — почти безмятежно отозвалась Хо. Пусть как хочет, так и понимает! — Почему "сенсей"?

Все в этом доме называли её "Хо-сенсей" кроме самых боязливых.

Обычные "сан", снисходительное "чан" и сверх-уважительное "сама" уже не в ходу?

Не то, что ей было это очень интересно, но в качестве пустопорожней темы предварительного разговора (который она поначалу пропустила) — сойдет.

— За профессионализм, — пожал плечами Нагачика, — Вы уникальный специалист. Потому — "сенсей".

Хм. Уникальный специалист-ведьма. Каламбур.

И что-то в этом утверждении царапнуло Хо. Эдакое легкое подозрение.

Не сумев понять, что именно насторожило её, девушка снова взялась за чашку.

Одну-единственнную чашку ароматного сена, заваренного в кипятке, можно растянуть ох как надолго! Если пить маленькими глоточками, то любая тара прослужит весь день, и ещё на донышке останется.

Дальнейшее чаепитие протекало в молчании. Ведьма и бандит так и сидели в беседке, наблюдая за дурацкими рыбками. У каждого по чашке чая в руках. Бело-рыжие создания плавали по кругу, иногда поднимаясь к поверхности воды, разевая свои рыбьи рты.

Если это и есть знаменитая чайная церемония, то какая-то она невыразительная!

Сидят. Пьют. И всё.

Канеки Хо отпивала крохотными глотками горячую бурду, искоса поглядывая на босса якудза. Тот был абсолютно доволен собой и миром. И чаем. Из-под кимоно веселенькой жёлтой расцветки выглядывали кусочки сине-зеленого рисунка на коже. Какие-то либо перья, либо чешуя.

Хо слышала, что бывает такое мифическое существо — птица хо. Было бы забавно, если бы на боссе якудза была нарисована именно такая птичка.

— Якудза, хех? — хмыкнула, наконец, девушка, опуская пустую чашку.

— Точно, — в тон ей хмыкнул Нагачика Тетсумару, — Случаются же в жизни удивительные профессии?

Мда-а-а. Кто-то по призванию — глава преступной организации. Кто-то заставляет ковры-самолеты летать. А потом сидят и пьют чай.

— Случаются, — согласилась Хо.

Снова замолчали.

— Некоторые говорят, что при совместном чаепитии рождается дружба, — сообщил, наконец, Нагачика.

Хо искоса глянула на него.

При одном лишь совместном чаепитии? Ну-ну. А вот Хо бы предпочла услышать ещё пять-десять подтверждений, что от его мордоворотов у маленькой семьи Канеки не будет проблем. Хотя бы, преднамеренных.

И тогда она готова дружить хоть сейчас!

— Рождается, — согласилась Хо во второй раз.

Пони с Магией Дружбы им в помощь. Вон, с салфетки глядят.

Все же Хо не могла не признать, если это язык намеков Нагачики, то он чертовски забавен! И главное — куда понятней горы Фудзи.

Еще минута молчания.

Вторая.

Третья. Пятнадцатая.

Хо так и не узнала, чего ещё хотел сказать Нагачика.

Она подскочила, когда чужой голос раздался прямо из-за спины.

— Ну, вы уже все закончили, или мне ещё ждать? — спросила Нагачика Юме, заходя в беседку с очередным подносом-столиком.

Салфетка на нем, кстати, была простая, белая.

...

А ведь Нагачика-то права!

Самого главного-то Хо не сделала!

Пришла права качать — а спасибо сказать забыла!

— Тетсумару-сан. Юме-сан, — веско позвала обоих по именам ведьма, — Спасибо, что позаботились обо мне и Кен-чане. Я переоценила свои силы во всей этой нервотрепке, и без вашей помощи и поддержки не смогла бы спасти сына. Я благодарю вас за помощь во время... мм... операции. И особенно — после неё.

Развернувшись к Нагачике, Хо поклонилась. Не в пол (она была уже не достаточно японка, чтобы сгибаться перед кем-то в позу эмбриона), но заметно.

Ведь на эти "переговоры" Хо пришла по двум причинам.

Перво-наперво, выяснить позицию Нагачики относительно себя и сына. Мало ли, может якудза её в рабство решат взять? Или на опыты пустить? Такое лучше сразу узнать, чем заранее отвешивать поклоны.

Пришла — а на неё глядит эта Магия Дружбы, хе!

Ну, а во-вторых, Хо так и собиралась поблагодарить, что её не оставили посреди неизвестности, а целый месяц заботились о ней и Кен-чане!

— Это вам спасибо, Хо-сенсей, — легко улыбнулся в ответ Нагачика, — Без вас ещё неизвестно, что бы случилось.

Нагачика поклонился в ответ — ровно настолько же, насколько сама Хо.

Как-то на душе даже стало полегче.

Нагачика-жена хмыкнула на все эти экивоки.

— Тетсу-кун все хочет сказать, что давайте дружить семьями. Называйте меня Юме-чан, дорогая! Что думаете?

Хо опешила. Сначала её нагрузили символикой по маковку, а теперь в лоб предлагают печеньки?

Та-а-ак.

Что-то у Хо закрались подозрения, что оранжевая афро-прическа Одуванчика Нагачики, жёлтые кимоно, красные накидки-хаори тоже что-то обозначают. Что-нибудь нестандартное.

Восток — дело тонкое.

Довольные-предовольные Нагачика Тетсумару и Нагачика Юме весело смотрели на ошарашенную ведьму.

Муж и жена — одна сатана.

— Думаю, что это прекрасная идея, — решительно заявила Хо, наконец, справившись с собой.

Хотите "дружить"?

Да пожалуйста!

Получив согласие Хо, Юме развила бурную деятельность. Со второй полки принесенного ею подноса были вытащены большие плоские пиалы, две штуки. В них торжественно налит чай.

У Хо снова задергалось веко.

— У нас существует традиция, Хо-чан, — тоном профессионального рассказчика продолжила Нагачика Юме, — Что при заключении союза нужно распивать совместно саке. Но вам саке ещё нельзя. Так что чай — тоже хорошо. Кампай!

Хо вслед за Нагачикой-старшим взяла ближайшую к ней пиалу.

Заключение союза? Вот как это нынче называется!

А все — дружба, дружба.

— За встречу, Хо-сенсей, — довольно улыбнулся Нагачика, отпивая свою порцию. Следом за ним из той же пиалы пригубила чаю его жена.

— За встречу, — согласилась Хо, выпивая свою часть.

И хорошо, что это было не саке. "Кампай" обозначает до дна. А пиалы были подозрительно большими. Выпить все после мелких глотков оказалось трудно.

Подозрительно...

— Да будут процветать наши дома, — провозгласил Нагачика, — Поздравляю, Хо-сенсей.

— Да будут, — согласилась Хо, — Поздравляю, Тетсумару-сан, Юме-чан.

Внезапно в голове у Хо щелкнула догадка.

— Вот скажите мне, Нагачика, — без перехода вкрадчиво поинтересовалась Канеки, ставя свою пиалу на переносной столик, — Как давно вы знаете, что я — настоящая ведьма?

Он называл её сенсеем задолго до того, как она ворвалась к ним на ковре самолете, обругала всех скопом и села в тот чертов джип!

Одуванчик засмеялся, потирая затылок.

— Да давненько.

Так.

Это как-так — давненько?

Не сказать, что её конспираторские способности на поражали воображение — она сама не стремилась полностью все спрятать. Но неужели её было так легко вычислить?!

— О, здесь все просто, — понял её затруднения Нагачика, — Я заметил планировку вашей квартиры и соседних, Хо-сенсей. Одной из комнат в этой планировке не предусмотрено. Откуда-то возникли лишние двадцать татами? В Токио такое может быть только по волшебству!

Хо покивала.

Что тут сказать? Спалили контору.

Ну, теперь понятно, в кого из родителей Хиде такой наблюдательный. Будет. Однажды.

Юме лишь налила ещё чая, посмеиваясь.

— Ах да, Хо-чан, ещё у нас есть аудио-записи, как вы проклинаете дом Ямато Рьючи, — добавила она, — И все исполнилось в точности.

Накрытие. И попадание.

Хо покраснела.

— Вероятно, мне стоит перед ним извиниться. И снять проклятие, — едва заметно заикаясь, признала она.

— Да не беспокойтесь! — махнула рукой Юме, — Он сам признает, что заслужил.

— А мы, если хотите, можем присылать время от времени специалистов, чтобы проверять ваш дом на прослушивающие устройства, — покивал её муж, — Во избежание.

И ставить свои, да?

— Присылайте, — согласилась Хо, — Заодно и проверим, могу ли я с ними сама справиться.

Супруги Нагачика синхронно улыбнулись.

Воистину, одна сатана!

— Решено! — кивнул Тетсумару, — Вы, Хо-сенсей, не стесняйтесь спрашивать. Мой клан — если вы не знали, мы называемся Нагачи-кай, — весьма большой, сильный... и разносторонний. Обращайтесь, когда что-то понадобится! Мы вместе сражались, — серьезно сообщил он, — Это много значит.

Хо опешила.

Точно в сказку попала!

— А... — замялась она, — И вы обращайтесь, если что.

Нагачика только качнул головой.

— Не беспокойтесь, Хо-сенсей, — весело отказался он, — Мы не потревожим вас со своими проблемами. Я же вижу, вы не в восторге от стиля жизни якудзы. Смею предположить, что и мне не нужен придворный маг.

Хо замерла.

А...

Снова ни черта не понятно!!!

Рр-раз! — И прямое обещание всевозможной помощи. Два! И вдруг тут же отказ от ответных услуг. "Дружить домами", "союз" — что вообще значат эти слова при таких односторонних отношениях?!!

Супруги Нагачика одинаково тепло улыбались, глядя не на Хо, а в сторону.

Ну, ничего не скажешь. Здесь красиво. Сад камней, песчаные узоры, зелень и деревья, пруды с рыбками...

Дети играют...

Недалеко совсем, шагах в пятидесяти.

Кен-чан и Хиде-кун веселились, смеялись, бегали, размахивали какими-то палками.

У Хо перехватило дыхание. С непередаваемым чувством она наблюдала, как её тихий, спокойный, как слон, ребёнок, ведет себя так, как детям и положено: бесится.

Её сыну весело.

Боженьки!

Нашел же дружка, хоспади!

И уже не оторвать!!!

А родители у дружка — вот они. Сидят. Улыбаются. Зовут в сказку, хороводы водить.

Супруги Нагачика, очень дружелюбные, добрые и отзывчивые якудза.

Мило.

Канеки Кену другом Нагачики Хидеёши быть.

Хо поняла, что это за чувство.

Фатализм.

Босс якудзы понимающе ухмыльнулся. Юме-"чан" разлила новую порцию чая, уже в обычные чашки.

— Хн, — хмыкнула девушка, — Вы все равно обращайтесь, если что случится. Может, придворный маг вам, Тетсумару-сан и не нужен... Но у вашего сына, — Хо с кивком взяла предложенный чай и отпила, — Такой. В любом случае. Будет.

Поставленная на столик чашка звякнула, как удар молотка в крышку гроба.

Тут уже либо и вправду бежать из страны, либо оставить все как есть.

— Да? — почти ласково улыбнулся Нагачика-старший, — Ну, а у него, значит, будем мы.

Хо хмыкнула. Фыркнула. И тихонько рассмеялась.

Вот ведь!

Да пропади все пропадом! Что она, не справится что ли? Якудза? Дайте две!

...

Нет уж. Две якудзы ей не нужны. Одного преступного синдиката более чем достаточно.

И что дальше? Возвращаться в свою квартиру, открывать новый оккультный салон, продолжать клеить цветочки... и по выходным заскакивать в гости к лидерам одной милой преступной организации...

Да пропади все пропадом повторно!

— Прекрасно, — хмыкнула девушка, — Просто прекрасно, — кинув шальной взгляд с играющих детишек на веселых родителей, Хо протянула, — Должна признать, мне бы пригодилась ваша помощь для пары дел.

Нагачика Тетсумару хохотнул в ответ.

— Можете рассчитывать на нас, Хо-сенсей.

Что тут сказать?

— Позаботьтесь обо мне, — легко поклонилась ведьма.

Якудза? Пусть будет якудза.

Если жизнь подкидывает лимоны, надо делать лимонад.

* * *

Сентябрь.

Особняк клана Нагачика. Нагачи-кай.

— Твоя мама — монстр, — восхищенно произнес Хиде. Мальчик сидел на подоконнике и болтал ногами, задевая ветки куста. До земли было немногим выше, чем до пола с другой стороны.

Достаточно низко, чтобы пятилетний ребёнок, разбежавшись, мог ухватиться и забраться через окно в просторную белую комнату.

Здесь, на больничной койке, лежала под капельницей женщина, о которой в клане ходили самые страшные слухи.

Хиде искренне жалел, что никто не заснял штурм замка их похитителей на видео. Это было бы круче любого боевика! А так даже не верится, что спящая тетя — крутая ведьма.

Если бы не одно "но".

Никто из тех, кто был в тот день в Замке, так и не смог ничего рассказать о произошедшем тем, кто на месте не был!!

Хиде видел, как люди пытались.

И не могли.

Тайна стала элитным секретом. И он, Хиде, этот секрет знает!

Так что мальчик все время представлял, как в сиянии света и треске молний на метле прилетела страшная Канеки Хо-сан, раздала всем люлей, разрушила несокрушимые стены, перебила всех злодеев — словом, развлекалась, как могла!

По крайней мере, так говорили свидетели.

Хиде знал, что врут. Мечники были вынуждены чистить катаны — значит, использовали по назначению. Не сходится.

Но все остальное опровержения пока не нашло.

Значит, остается одно. Мама Канеки — круче, чем могучие рейнджеры!

— Вовсе нет, — обиделся Канеки Кен, — Мама — просто мама!

Друг Хиде сидел на стуле рядом с неподвижной Канеки Хо и держал её за руку.

Уже почти две недели его мама спала.

Мир от этого не остановился. Канеки Кен уже на следующий день пошел в школу, его отвезли на машине вместе с Хиде. Жил он теперь вместе с семьей Нагачика. По утрам ходил на разминку с Хиде и его отцом, по вечерам — на тренировки к нему же. Навещал сенсея в соседней палате, тот ещё не выздоровел, но уже хотел куда-нибудь сбежать.

Но все свободное время, которое удавалось выкроить, Канеки Кен проводил тут. Тут делал уроки, тут читал книжки.

Иногда просто сидел и держал маму за руку.

— Не, ты представь, там было пять драконов и огромная река, из которой выныривали хищные рыбы! Я только что это услышал! — вдохновенно заливал Хиде. Про драконов он приврал, но про рыб ему только что рассказали, — Она скоро проснется, и спросит, почему ты мало гулял! Пошли, Канеки!

— Проснется. Спросит. — покивал Кен.

— Ну и?..

— А я скажу, что смотрел за ней. О маме тоже надо заботиться.

— Да ты что! — возмутился Хиде. О взрослых вообще очень трудно заботиться. А уж о супер-ведьмах, которые круче могучих рейнджеров?

Что-то его друг путает.

Тапочки он маме носить собрался, что ли?

— Если я не буду о ней заботиться, то кто будет? — логично спросил Кен.

Хиде не нашелся, что на это ответить.

Мальчики помолчали. Наконец, Нагачика-младший спросил:

— Слушай, а она не хочет, не знаю там, мир захватить?

— Не... — качнул головой Кен, — Мама не сможет.

-...Честно? Мне кажется, сможет...

— Мама боится крови. А без крови много не сделаешь...

— Что?

— Мама боится крови.

— Да ты шутишь! А что тогда реки и рыбы...

— Мама боится за меня больше, чем крови, — с затаенной гордостью объявил Канеки Кен.

...запись оборвалась.

Бумажные перегородки тряслись вместе с рамами. Ходуном ходили доски пола, натужно скрипела вся комната.

— Кен-чан, — сквозь сон пробормотала Канеки Хо.

Мальчик тут же нырнул под руку матери.

Комната замерла, скрип утих.

...запись оборвалась.

— Она уже выходит из комы. Решать нужно сейчас, — веско произнес один из пожилых мужчин за длинным столом.

Высшее руководство Нагачи-кай собралось перед своим лидером, чтобы обсудить судьбу Канеки Хо.

Мнения разнились. Кто-то считал, что непонятное существо надо убить до того, как оно проснется. Кто-то — что нужно предложить ей союз.

Нагачика Тетсумару молча попивал чай, бесстрастно оглядывая спорщиков. Его ближайшие друзья и сподвижники так же молчали. Спорили в основном старейшины.

— Скажите же, наконец, Тетсумару-сама!

— Хех, — хмыкнул Нагачика, ставя чашку с чаем на столик перед собой, — Я уж думал, вы не спросите. Ну, — кивнул он супруге, которая сидела рядом с ним.

Женой он гордился.

Настоящая анеки клана якудза, его казначей.

Юме встала. Подошла к дальней стене. К ней обернулись все.

Девушка откашлялась. Свет отключился, комната погрузилась в полумрак. Загорелся проектор.

На белой стене отобразилась фотография предмета обсуждения.

— Канеки Хо. Ведьма. Специализация — проклятия, благословения. Вот примеры, — Юме кивнула, на следующем слайде раскрылся список. Очень длинный список. — Также есть телекинез. Поиск объектов. Особенность — способности в обычное время не боевые. Но есть усилитель. Кровь увеличивает способности, превращая из бытовых в полезные. Другая особенность объекта — гемофобия. Канеки Хо боится крови.

— Боится? — поднялся галдеж, — Я видел, как она боится — там фарш летал!

Нагачика хлопнул раскрытой ладонью по столу.

Клан замолчал.

— Я тоже видел, — прогремел его голос над столом, — Продолжай, Юме-чан, — ласково попросил он.

Его жена благодарно кивнула.

— Последняя особенность — материнские инстинкты перекрывают страх крови.

— Словом, упаси нас боги причинить вред её сыну, — хмыкнул один из глав отрядов, сидевший по правую руку от оябуна.

— Аминь, — хмыкнул другой глава.

— Верно, — легко согласился Тетсумару.

Кто-то из старейшин открыл рот, чтобы что-то ещё сказать. Но Нагачика не закончил. Подняв руку, он призвал подчиненных к тишине.

Все замолчали.

— Я понимаю ваши опасения, — мягко продолжил оябун, кивая старейшинам, тем, кто был главами отрядов ещё при его отце. Их осталось немного, но этих людей Тетсумару, безусловно, уважал, — Однако и вы поймите меня. Продолжай, Юме-чан.

— Из расспросов наследника Канеки Хо, Канеки Кена, выявлено, что о существовании других людей, наделенных подобными способностями, ему не известно, — коротко доложила супруга главы клана.

Одуванчик Тетсумару улыбнулся, как всегда мягко. Но сам он был серьезен, как никогда.

-...Что, друзья мои, совершенно не значит, что коллег у Хо-сенсей нет, — решительно завершил он.

Логичное, в общем-то, предположение.

Если существует одна ведьма. И у этой ведьмы есть сын, который тоже колдун. Так почему бы не быть ещё семье-другой таких же ведьм? Или целой общине?

Зал наполнился шепотками.

Идея, что где-то бродят вот такие "Канеки Хо" пугала. Особенно тем, что гипотетические ведьмы могут быть сильны, могут быть слабы, но милой фобии Канеки Хо они лишены наверняка!

— Даже если считать, что ведьмы — редкость и живут, как одиночки, — продолжил Тетсумару, — Все равно, приди к нам такая одиночка, что мы будем делать? — Нагачика качнул головой.

Мёртвая тишина наполнила зал.

— Канеки Хо неодобрительно относится к якудза, — наконец, завершила свой доклад Юме. — Но не агрессивно. И у наследника есть шанс её переубедить. Мы не знаем, как повлияет произошедший инцидент на её отношение. Но в любом случае, Канеки Кен с вероятностью в 80% будет оказывать поддержку клану Нагачика в будущем, если его главой станет Хидеёши. И это независимо от выбора матери.

Проектор погас, Юме вернулась на свое место.

Оябун молчал. Собравшиеся кто тихо, кто громко обсуждали предложенную информацию и выводы.

Нагачика Тетсумару снова взял свой чай, смакуя чудесный напиток.

Ведьму обсужали. Обсуждали. Снова обсуждали.

Уже дошло до криков.

Но, когда через двадцать минут с глухим стуком он поставил глиняную кружку на столик перед собой, его подчиненные разом замолчали.

— Клан Нагачика предложит союз дому Канеки, — произнес свой вердикт оябун, — Запомните сами и передайте своим младшим братьям. Высший приоритет — безопасность Канеки Кена, наследника Канеки Хо-сенсей!

— Да! — раздался стройный хор голосов.

Решение принято.

Якудза поклонились и принялись расходиться.

Ведьма так ведьма, союз так союз — все по слову оябуна.

Кое-кто из боевиков клана, услышав о принятом решении, решили сходить в храм, помолиться о здоровье младшего колдуна.

Упаси боги встретить разъяренную мамашу Канеки хоть ещё раз.

Как-то внезапно все признали, что боязнь крови — отличная штука.

Потому что именно она стоит между Токио и стихийным бедствием.

Лихо, пока оно тихо, будить не стоит.

* * *

Сентябрь.

4-й район Токио — Синдзюку.

В подворотне не горел ни один фонарь. Единственный — и то был разбит. Тем не менее, здесь кто-то был. Раздавались подозрительные скребки и шуршания. Даже звуки далеких машин, изредка проезжающих в нескольких кварталах отсюда, не заглушали этого шороха.

Кто-то прошел вглубь подворотни абсолютно беззвучно.

Но его и увидели, и услышали, и даже учуяли. Однако совсем не обратили внимания.

— Что ты делаешь? — спросил пришелец, обращаясь в темноту.

И ему ответили. Скребки прекратились.

— Рисую. Как тебе?

Гость подворотни прекрасно видел своего визави. Тот сидел на корточках в самой тёмной части улицы и рисовал в белом блокноте.

И теперь протягивал этот блокнот, развернув, для ознакомления.

Гость не так хорошо видел ночью, как этот хозяин темноты. Но корявенький рисунок разглядел.

— Не очень, — просто ответил он.

Художник — мальчишка пятнадцати лет — надулся. Его без того кукольное лицо стало совсем детским.

— Я ещё научусь, — надуто произнес он, не повышая голоса.

Гость кивнул. Научится — так научится. Но зачем?

— Выглядит сильным, — сказал он, ещё раз оглядывая рисунок. На нем был изображен какой-то человечек, окруженный парой десятков других.

Всех их кушал кагуне центральной фигуры. Какая-то гибкая огромная масса, летающая вокруг, не присоединенная к спине центрального существа.

Ясное дело — гуль, монстр, представитель того же вида, что и гость подворотни, и её хозяин.

— Это "она", — кисло пояснил последний.

— Сделай в платье, — посоветовал пришедший.

— Не могу. Было не так. Эй, ты веришь в магию? — невпопад спросил художник.

— Нет.

— Ну вот. И как я тебе буду рассказывать? — совсем уж расстроился мальчишка.

Гость аккуратно снял капюшон куртки, оказавшись немногим старше своего собеседника.

— Расскажи так, — предложил он, подходя ближе и осторожно принимая рисунок из рук друга.

— Магия существует! — торжественно объявил тот, и в ответ на вопросительный тяжелый взгляд добавил, — Я серьезно.

От этого "я серьезно" заявление совсем уж стало похожим на глупую шутку. Мальчишка с кукольным лицом был известен своим сумбурным понятием о смешном, также как и регулярным желанием развлечься за счёт окружающих.

Но его друг просто пожал плечами и принял сообщение как данность.

— Ладно. Кто колдун и насколько он опасен?

— Вот, — выхватив блокнот из рук гостя, художник поднес свое творчество к самому его носу. — Это она!

Хм, значит, что странная масса, которая поглощает окружающих, вовсе и не должна расти из спины главной фигуры? Раз изображена некая колдунья, а не гуль.

— Научись рисовать, — посоветовал друг художника, — Или сфотографируй.

— Окей.

Глава 7. Дом, который построила Хо.

Сентябрь.

Канеки Хо.

Уже через несколько дней Хо окончательно покинула больничную палату и снова была в строю.

Зеркало в ванной показало не самую приятную картину. Бледное привидение с синяками под глазами — вот, что увидела ведьма.

О боже, это она!!

Хуже, чем Курица, право.

Но Хо не унывала. Проснулась — уже хорошо.

Пергаментная кожа натянулась на скулы, вид был болезненный и чахлый. Мочалка на голове торчала в разные стороны.

Волосы Хо принялась разглядывать в первую очередь. Лицо-то она поправит, но ведьму не по лицу определяют.

Белых волос прибавилось, куда уж без этого. Но не так уж и много, Хо опасалась худшего. Выкосило ей лет семь-десять, не больше.

При такой активной жизни — малость.

Например, в прошлой жизни, пока она просто разобралась, что в магии почем, Хо потеряла ровно столько же лет. И ничего! Не от старости умерла, чай.

Кому суждено быть повешенным, не утонет.

Так что Хо просто пожала плечами и отошла от зеркала.

Умереть от старости — моветон, господа!

* * *

К себе домой ведьма вернулась почти сразу, как очнулась. Сердечно распрощалась с Нагачиками, фыркнула в сторону старика Рьючи, погладила по голове шебутного дружка своего чада.

Кен-чан был рад и расстроен одновременно. Рад, что мама проснулась, но расстроен, что не сможет больше так часто играть с Хиде. Хо вздохнула. Она прекрасно понимала мальчика, сама недавно была мелкой и безответственной. Но безответственность — это когда без детей. С детишками уже по-другому. Просыпаются инстинкты, и уже не забалуешь.

Пока взрослые решают там себе, как жить, детишкам для счастья нужны вещи попроще. Везет!

Ну, зато взрослому ребёнка можно тискать.

Кен-чан поежился под задумчимым взглядом мамы и посмотрел на неё серым глазами олененка.

Кавай.

Хо усилием воли перевела взгляд на всю семью Нагачик, столпившуюся у ворот поместья. За их спинами в несколько рядов выстроились и другие якудза, все, как на подбор, в кимоно и прочей традиционной одежде.

Словно по сигналу преступники подтянулись и выкрикнули все одно слово:

— Да! — что по-японски звучало, как "Хо".

Ей уже объяснили что-то про боевое братство и уважение.

Хо честно ничего не поняла. Восприняла все как какие-то анимешные ценности, которые у девушки отказались накладываться на реальную картину мира.

Тем не менее такой парад в их с Кен-чаном честь был весьма убедителен.

— Не прощаемся, — спокойно улыбнулась девушка провожающей делегации.

— Не прощаемся, — хмыкнул в ответ Нагачика Тетсумару. Еще один из его миньонов с поклоном открыл перед семьей Канеки дверь большого чёрного автомобиля.

Хо поклонилась и забралась внутрь. Следом за ней залез и сын.

Кен-чан помахал рукой в окно. Отъезжая, ведьма видела, что наследничек якудзы, Хиде, тоже машет, как вертолет.

К родной многоэтажке они приехали словно в другой мир.

Зайдя в родные пенаты, Хо физически ощутила застоявшийся дух запустения. На полу лежал слой пыли, да такой заметный, что и уличную обувь снимать не хотелось.

— А может стоило остаться у Хиде? — несмело спросил Кен-чан, — Тут так пусто... И ты ещё не здорова...

Резонно, в общем-то. Было бы наглостью погостить ещё недельку-другую?

— Мы не можем сидеть на шее у родителей твоего друга, мелкий, — Хо присела на корточки перед сыном, — Не бойся, я выздоровею, а что пусто... Зато все своё!

Последнее Хо произнесла мечтательно и нежно.

И с этими словами Хо сосредоточилась. Невидимый ветерок начался от самой прихожей, сметая пыль с пола, с полок и с люстры.

Глаза мальчика засияли. Он любил смотреть, как мама колдует.

Так семья Канеки вернулась домой.

Кроме очевидных причин чуть-чуть отдалиться от якудзы, Хо стремилась сюда и по весьма личному делу. Здесь, дома, был кое-какой запас, без которого ведьме было чертовски грустно.

О да!

В который раз Хо порадовалась заранее заготовленным витаминкам "на здоровье". Те минуты (а чаще — часы), потраченные, чтобы нацедить своей крови в плошку, прошли не зря. Ох, и не зря!

Содрогнувшись, Хо вспомнила, как сидела, гипнотизируя бритвенно-острое лезвие ножа.

Это были тяжелые часы.

И главное — они прошли!

Самочувствие восстановилось довольно быстро до приличного уровня. Над внешностью ещё стоило поработать (круги под глазами исчезли, кожа приобрела здоровый оттенок... но сами глаза... нет, нет, кажется, они узковаты... а фигура — снова слишком худая... и все ещё плоская).

Усилием воли остановившись, Хо отложила все на завтра. Поправить здоровье — это одно, а кустарная метаморфмагия — совсем другое. Дело не быстрое, а главное — не срочное.

Время снова потекло.

Время снова потекло. Хотя не все вернулось на круги своя. Были, конечно, и изменения.

На следующий день Кен пошел в школу, тяжело вооруженный батареей благословений своей мамы-ведьмы, у которой развилась нешуточная паранойя.

Без дополнительной комнаты дома было пустовато, а главное — некуда пригласить суеверных клиентов. Да они и не шли, старый номер газеты был уже не актуален, а новых объявлений Хо не заказывала.

Впрочем, быстро накапливающаяся за день усталость не давала полноценно чем-то заниматься.

Тем не менее, для маленькой семьи Канеки все пришло в норму. Они распрощались с якудза и отправились жить да поживать в родную девятиэтажку. Что может быть естественней? Сын — в школу, мать — восстанавливаться.

Снова рутина?

Да если бы!

Не прошло 24-х часов с момента торжественного возвращения семейства в гнездо, как раздался звонок в дверь. Хо оторвала голову от подушки.

— Открыто, — буркнула она.

— Хо-чан, я привела Хиде! — прозвучал голос Нагачики Юме из прихожей.

— Вот гадство... — шепнула своей драгоценной подушке хозяйка.

Пора вставать.

* * *

Две недели спустя.

— Кен-чан, откроешь дверь? — осведомилась ведьма, отрываясь от чтения статьи с интернет-сайта.

— Да, мама.

Все, наконец, вернулось на круги своя.

Хо полностью восстановилась и была готова на подвиги. Хотя некоторые вещи так и остались с тех пор, как девушке было мучительно неохота подниматься и идти прибираться-готовить.

Её привычный ко всему сын уже и не обращал внимание, когда по кухне летали вилки и кастрюли, а бенто сам собой заворачивался в небольшой контейнер.

Вот что значит — дети! Вокруг — хаос, дальше только — Хогвартс, а ему все ни по чем!

Ну, привыкнет, и не будет забывать никогда, что есть такой полезный инструмент, как магия.

Сама Хо, помнится, раньше частенько забывала.

А тут куда ни шагни — там тренировка.

Кен-чан радостно побежал по коридору, ни на секунду не сомневаясь, что все у него получится.

На входной двери ведьма повесила три замка-щеколды. Невысокому мальчику пяти лет их было не открыть: не сдвинуть, не дотянуться. Снаружи дверь стала и вовсе неприступной. Хоть стену рушь!

Но юного колдуна это не смущало.

Кен-чан уже мог пользоваться простым телекинезом, что и проделал, впуская гостей.

В дом ведьмы зашел молодой мужчина в чёрном костюме и солнечных очках, сопровождающий лучшего друга Кен-чана.

Хиде радостно вякнул, сметая Канеки-младшего ураганной волной своего энтузиазма.

— Кххаа... — раскашлялся очередной миньон Нагачик, разглядывая скромное жилище ведьмы.

От коридора как раз были видны гостиная и кухня.

Ведьмина берлога, как она есть.

Щетка мела полы, губка натирала полки от пыли, хозяйка в позе лотоса висела под потолком, уткнувшись в ноутбук.

— Это тетя Хо! — гордо сообщил Хиде-кун. Кен-чан тоже задрал нос. Своей мамой он гордился.

— Да, юный господин! — выкрикнул якудза, выпучивая квадратные глаза. — Здравствуйте, Хо-сама!

— Здрасте-здрасти, — покивала Хо в ответ, спускаясь вниз и закрывая ноутбук, — Кен-чан сегодня ночует у вас? — уточнила она.

— Да, Хо-сама!

— Хорошо, свободен, — фыркнула та, — Хиде-кун, тебе бенто сделать, или у тебя есть?

— У молодого госпо... — начал было отказываться охранник, но был прерван непоседливым ребёнком:

— Сделать! Сделать!

Хо лишь фыркнула снова.

Из кухонного шкафа вылетел второй контейнер.

Начинался новый день.

Когда все ушли, Хо снова открыла ноутбук.

Нужно сказать, что ведьма не сиднем сидела, а искала новые способы заработка.

Фиаско с дополнительной комнатой всерьез заставило задуматься ведьму: а хочет ли она продолжать свою ведьминскую практику? Нет, колдовать она не перестанет, куда уж!

Но шарлатанить за копейки?

В такой деятельности были и плюсы, и минусы.

Если сначала для Хо перевешивали плюсы, то теперь она была недовольна.

Раньше её салон был частью квартиры, вход — с первого этажа сразу на девятый. Волшебный антураж присутствовал, половина снадобий — действенные, ведьма за стойкой — настоящая.

Она верила в себя.

Но, видать, переоценила.

Практика показала, что клиентам важнее шоу, чем результат. И даже когда результат был более, чем реален, оставались люди, которые все равно считали, что заплатили шарлатанке. А те, кто соглашались с тем, что Хо-ведьма, поверили бы и без результата!

При том открыто колдовать при чужом народе Хо не хотела ни тогда, ни теперь. Хватит с неё якудзы.

По всему выходило, что шарлатанская лавочка была не слишком продуманной мечтой, которая разбилась на осколки при встрече с реальностью.

Решение не раскрываться перед клиентами Хо считала единственно верным. Но по нескольку раз на дню пребывать в состоянии "я знаю, что права, но вы мне не верите" ведьме осточертело.

Добавить мощную конкурентку в лице мадам Годо, и как-то даже желание пропало продолжать.

Нет уж!

Дополнительную комнату она восстанавливать не будет. Значит, пришлось бы снимать настоящую.

Обкрадывать клиентов, гипнотизируя их до потери сознания? От этой идеи Хо даже передернуло. Гибкие моральные принципы ведьмы показывали фигу где-то именно в этом месте. Кражи и прочие прямые нарушения Уголовного Кодекса ей и раньше не нравились. А теперь неизменно напоминали устроенную бойню.

Вон, от неё даже якудза шарахались. Из тех, кто свои эмоции скрывать не умеет.

И Хо их прекрасно понимала.

Она сознательно и умышленно убила людей. Убила людей!

Кхм, словом, обойдемся без колдовских преступлений.

Оставалась одна проблема.

Деньги!

Хо попробовала даже взяться за перевод текстов с японского на бывший родной. Но быстро забросила это дело: её реципиент— Курица знала свой японский язык не так, чтобы действительно хорошо. Чтобы общаться — хватало. А вот художественной речи не выходило, технической — тем более. Зато оплата труда переводчика даже за такое редкое сочетание языков была мизерная.

Уж с шарлатанскими шоу не сравнить.

И вот, проблема никуда не делась.

Так что Хо оставалось?

В дальней каморке все так же сами собой клеились бумажные цветы. Хо нравился творящийся в комнате хаос, и она не стала прекращать его.

Хотя вся эта возня была ещё более бесполезной, чем переводы текста.

Те времена, когда старушка Курица за корзинку оригами получала денюжку прошли. И не вернутся. Такой денюжки едва хватало на одежонку и порцию риса, а ведьме требовалась ОДЕЖДА и ЕДА.

Тем более бывшие заказчики дали от ворот поворот. Из-за выпавших из жизни Хо недель, она не сдала вовремя очередную порцию бумажной чуши, не отвечала на телефонные звонки, пропала с лица земли и была признана негодной.

Тоненький ручеек наличности, который Хо и оставляла на всякий пожарный, иссяк.

Как вариант, можно было пойти по заказчикам, упасть в ноги и клятвенно заверить, что такого не повторится.

Ради каких-то бумажных цветов?

Ищите Куриц!

...

И проблема осталась.

Деньги скоро закончатся, а постоянного источника дохода нет. Причем такого, чтобы работать поменьше, а получать — достаточно. Хо все чаще хмурилась, провожая Кен-чана в школу. Пересчитывала заначку. Искала варианты.

Нет уж! Здесь не место полумерам!

Дешевый хэндмэйд? Дешевые спиритические шоу? Что-то ещё столь же дешевое?

Идея, посетившая Хо, пока она лежала в больничке у Нагачика, не шла из головы.

Хватит жить от получки до получки!

У ведьмы появились другие планы.

* * *

Дети ушли. Хо оскалилась. Дел у неё по горло! Сегодня тот день, когда начнется восхождение к вершинам!

Ведьма решила замахнуться на голубую мечту своего детства.

Какую?

Да-да, ту самую, чтоб много дохода и мало работы.

Идея у Хо была шикарная, и девушка примерялась и так, и эдак, к её осуществлению. Читала что ни попадя в интернете, в предвкушении моталась по инстанциям, узнавая, спрашивая. Ведьма решила во что бы то ни стало добиться своего!

Хо собиралась построить дом.

Ничего глобального. Четырехэтажную длинную хибарку на пять дюжин небольших апартаментов-квартир. Сдать их все в аренду — и живи как сыр в масле!

Интернет пел оды инвестированию и собственной недвижимости. Хо была в воодушевлении. Быть домовладелицей ей хотелось ещё в прошлом мире.

Проблема заключалась в том, что по данной теме Хо знала пока лишь одно. В теории это выгодно. А вот как применить все на практике?

Мучительно не хватало каких-то элементарных житейских знаний даже в повседневном быту, что уж говорить о предпринимательской деятельности!

Но Хо даже не сомневалась, что в конце концов все у неё получится. Ведьма она, или кто?

Родимый гипноз всегда при ней. Ему поддаются все. Или почти все. Исключения — редки, и в данном деле Хо на них плевать.

Вариант "я не смогу" девушка даже не рассматривала. Прошедшее сражение крупно подняло её веру в свои силы.

Волшебная комната исчезла, но самой магии в жизни Хо стало больше.

И девушка не могла не признать весьма очевидную истину.

Магия — это читерство.

Приходишь в кабинет чиновника и говоришь ему: "Тебе очень хочется мне помочь!"

Финиш. Дальше только сиди и получай помощь. Конечно, чтобы заставить человека работать во вред себе, сил уходит больше, но ей-то этого и не надо! Маленькое, крохотное внушение — и вся дорога умаслена.

Хо лишь качала головой.

Кажется, это и называется взросление. Любимая привычка проклинать любого, кто хоть чуть-чуть задел ведьму, все больше отходила на второй план. Здорово, но не конструктивно.

Пакости обидчику неизменно повышали настроение, но не вели к достижению цели.

Так зачем?

Облысения, рвота, понос и золотуха, прочие неудачи — чушь.

Миром правит гипноз.

Небольшое внушение — и есть результат. Все просто.

Так какая же религия не позволяла Хо воспользоваться такой шикарной лазейкой раньше? Собственная глупость? Вера в свободу воли?

Смешно! Ведьма проклинала людей направо и налево. А так загипнотизировала — и проклинать не за что. Вот как надо жить!

После пары дней метаний Хо успокоилась и обрела-таки долгожданное душевное равновесие. Собственная слепота получила правдоподобное объяснение.

Нет, дело здесь не в добре и зле, праве менять чужие мысли и ни в какой магической заморочке.

Просто раньше Хо плохо мечтала.

Не знала, чего хотела. Хотела чего-то сама-не-знаю чего.

Мечтала о воздушных замках.

Бессистемно. Бессмысленно.

Без решимости идти и делать.

Все что нужно — определиться с целью, и сразу половина обид оказываются необидными, а все мечты — достижимыми.

Чего хочет Хо?

Построить дом и, не напрягаясь, получать аренду с жильцов.

Как она это сделает?

С помощью магии разберется в теме, получит деньги, наймет строителей.

Где она возьмет денег?

О, эта идея появилась в седой головке старушки Хо в тот самый день, когда ведьма смирилась с присутствием в своей жизни японской мафии.

Вот их-то она и выдоит по полной!

Хо собралась занять денег у якудза.

* * *

Октябрь.

Канеки Хо.

Обращаться к якудзе с бухты барахты Хо не стала. Нужно вообще понять, сколько денег ей надо.

Главной проблемой было узнать, куда идти и что делать. Что вообще понадобится для строительства дома? О чем у людей спрашивать, у каких людей? Не подойдешь же к первому прохожему за советом!

Откуда бы начать?

Неожиданно для себя Хо обнаружила на каждом прилавке по книжке "Как стать миллионером за месяц. Для чайников".

Несколько аналогичных изданий она даже приобрела. Некоторые после прочтения даже и не выкинула.

Четкое и понятное желание стать домовладелицей не стало проще ни на йоту. Что поделать, жизнь — не головоломка с одним изящным решением. Путей — много, вариантов — много, и все не охватить.

Не сдаваться же на полпути?

Надо разбираться.

Что сделала Хо? Начала с низов. Итак, кто занимается недвижимостью? Кто знает, какая она бывает, где стоит, за сколько сдается и есть ли спрос?

Риэлторы.

Хо отправилась в первую же крупную риэлторскую контору, прошла фойе с целеустремленностью носорога и зашла в кабинет начальства как к старому знакомому.

Её никто не остановил по пути, а дальше было поздно.

Ведьма лишь сказала с порога:

— Вам очень хочется со мной поговорить.

И вуаля!

Сидящая за широким столом дама, обложенная телефонами и документами, подняла голову и широко улыбнулась ярко-алым крокодильим оскалом.

— Как хорошо, что вы зашли, дорогая! Представьтесь!

Хо нервно улыбнулась в ответ и достала из сумочки блокнот.

Если кто-то так ведет себя под воздействием слова, то какова же эта дамочка в обычной жизни?

Мир полон удивительных людей.

К счастью, Хо требовалось лишь пара ответов на много вопросов. И любезная бизнес-леди, глава риэлторской конторы, была счастлива ей помочь.

Сопротивление — ноль. Информации — на три блокнота и одну флэшку.

Только голова пухнет.

Вместо пары-тройки удачных мест — горы вариантов. Даже на простой вопрос, чего и где не хватает, что и где можно построить, Хо получила тьму крестиков и кружочков на карте.

Плюнув на все, Хо назвала, где ей бы удобно иметь дом (где-нибудь недалеко от якудзы, но в черте города) и чем он должен отличаться (попроще, побольше квартир, повыгоднее условия сдачи, высокий спрос).

Ушла Хо лишь после звонка будильника, означающего конец рабочего дня.

В итогах — уже вечером Хо знала, где она хочет дом, какой она хочет дом, сколько в нем будут стоить квартиры и... барабанная дробь! — где найти следующего консультанта.

Нужно — стандартное общежитие где-то между тремя колледжами и одним университетом района Нэрима. Желательно — рядом со станцией метро.

С тем, что это будет, Хо определилась. Следующий вопрос — как?

Через день Хо пошла в головной офис фирмы-застройщика. Флэшка, блокноты, аспирин — вот полный боезапас.

Фирма-застройщик оказалась лавочкой покрупнее риэлторской. И проникнуть туда было не так просто. В первые пару визитов Хо удалось поговорить лишь с младшими сотрудниками и парой инженеров.

Пройти к серьезному начальству оказалось трудно даже для ведьмы.

Камеры, охрана, снующие туда-сюда работники — они встречались на каждом повороте. Сама контора фирмы была огромным офисным зданием. Кабинеты начальства находились где-то ближе к небу.

Простому человеку с улицы сюда не добраться.

И ведьме совсем не улыбалось отваживать магией толпы прохожих, заклинать аппаратуру. Вывод?

Живя в Риме, поступай как римлянин. Так поступают все мошенники и разведчики в кино.

Хочешь залезть туда, где крутятся деньги, то и выглядеть нужно как человеку с деньгами.

Логично?

С точки зрения Хо — логично.

Как заправская аферистка, Хо вылезла из повседневных джинсов и топика ради официального наряда. У неё перед глазами был прекрасный пример стандартной бизнес-леди.

Новый дорогой костюм типа "юбка-блузка-пиджак" стоил весомую часть заначки. Стрижка, маникюр, педикюр (чтоб было!) тоже скушали немало. Две пары обуви (не удержалась) и духи, часы, несколько колец и серьги...

Что тут скажешь — упс!

Заначка показала дно.

Хо лишь ошарашено подумала, что с образом дамы с деньгами она перестаралась.

Разглядывая оставшиеся купюры японских йен, ведьма лишь нервно посмеивалась.

Может, стоило все же заколдовать всех людей в здании, не меняя гардероб? А то такими темпами и кушать будет нечего! Стоило бы взяться на досуге за какую-нибудь подработку, например, перевод с японского. Чем чёрт не шутит!

Но сегодня — другие дела.

Хо взяла в руки плотную чёрную папку с бумагой (для записей вместо блокнотов) и отправилась покорять большой мир в офисный центр застройщика.

Бизнес-леди на выпасе, да и только.

Чеканя шаг Хо прошлась по всем коридорам, не останавливаясь. В прошлый раз её затормозило как минимум человек пятнадцать. Сегодня вопросы были только у пары охранников.

— Я имею право здесь находиться! — спокойно уведомила она господ по обе стороны от лифта на верхние этажи.

— Проходите, госпожа, вас ждут, — кивнул жилистый мужчина в спортивном кимоно с нашивками. Особым образом завязанный пояс так и кричал "боевые искусства". У второго охранника форма была не хуже, чёрная, с претензиями.

Хорошо живут, застройщики! — замечталась Хо.

И она будет хорошо жить.

Девушка спокойно кивнула вежливой охране и прошла мимо. После якудзы ей сам чёрт не брат.

Мраморный пол мерно цокал под её каблуками. В висящих на пилонах зеркалах отражалась дама, которую сама Хо узнавала с трудом.

Ведьме нравилось то, что она видела.

Сколько вообще денег нужно одной женщине, чтобы прокормить себя и сына?

Да пару миллиончиков йен было бы неплохо. Для начала.

На последнем этаже кабинетов было немного. Тяжелые деревянные двери, золотые таблички с изящными кандзи — все кричало о роскоши. Здесь обитали даже не начальники, а хозяева одной из крупнейших строительных контор Токио. Первые кабинеты стояли почаще, а вот в конце коридора долго не было ничего, и лишь в конце коридора — раздвигающиеся чёрные створки.

Туда Хо решила не идти.

Улыбнувшись своему отражению, Хо тронула ручку первой к выходу двери.

По идее, все здешние обитатели — начальство. Подойдет каждый. В конце концов, если хозяин здешнего кабинета сам дурак, то его положение достаточно высоко, чтобы вызвать любого специалиста с этажа пониже.

— У нас назначена встреча, которую вы очень долго ждали. Вы мечтаете рассказать мне обо всем и побольше, — сообщила Хо с порога, — А, чёрт! Меня здесь не было!!!

...И выскочила из кабинета, как ошпаренная.

Кто сказал, что большое начальство на работе работает?

...Не без мелких казусов, но ведьма нашла себе собеседника. Им оказался хозяин кабинета, скрытого за предпоследней дверью коридора. Не будь таинственной последней двери, Хо бы решила, что это самый главный пиджак в здании. Табличка на двери была весьма лаконичной — гендиректор.

И звали его Оримура Канзаши.

— Вы случаем не родственник Оримуры Кагоме? — спросила его Хо после первых взаимных расшаркиваний и короткого сеанса гипноза.

Представительный лысеющий мужчина, генеральный директор крупнейшего в Токио застройщика, заметно вздрогнул.

Видимо, припомнил почтенную старушку.

Знакомая Хо оказалась его двоюродной бабушкой. Тесен мир!

Удовлетворив любопытство, Хо выкинула семейные связи Оримуры из головы. И продолжила расспрашивать о житье-бытье скромных гендиректоров, инвесторов, инженеров, даже юристов — словом всех, кто хоть краешком касался интересующего её процесса.

Канзаши-сан жестом фокусника нажимал на кнопочку и просил секретаршу позвать очередного сотрудника.

На следующий день Хо оформили пропуск.

Через неделю с ней уже здоровались в лифте.

Через две недели регулярных интервью Хо поняла две вещи.

О строительстве домов она знает теперь бесконечно много.

И бесконечно мало.

А второе — если она продолжит в том же духе, то будет у неё не дом, а больничная койка.

Голова опухла окончательно. Нужен бизнес-план. Нужен примерный проект, сметы, кадастр...

Мама, роди её обратно!

Нужно все это дело согласовать...

И вот ещё через неделю Хо не вернулась на очередное интервью.

Не смогла.

— Что-то случилось, тетя Хо? — спросил как-то с утра Хиде. Хо не ответила. Собрав завтрак сыну, девушка присела в кресло, да так и замерла, глядя в одну точку.

— Тшш... — шикнул на него Кен-чан, — Мама устала. Не мешай.

— О! — сделал страшные глаза мелкий негодник, — Вы, тетя Хо, сегодня уже победили дракона? Убили кучу гулей? Захватили пиратский корабль?!

Дети пристроились с двух сторон от кресла ведьмы.

— Тшшш! — зашипел Канеки-младший, — Мама спит!

Он как раз успеет достать одеяло до того, как они с Хиде пойдут в школу. Все одеяла до зимы хранятся на антресолях, а это высоко. Но Кен-чан справится!

— Я не сплю! — вздрогнула Хо и огляделась, — Вам никуда не пора, мелюзга?

— Пора, пора, — закивал, как заведенный, Хиде. Кен-чан тоже кивнул и сосредоточился. Сведя глаза к переносице, мальчик изобразил эпическое усилие воли.

— Дверца откройся. Одеяло, лети, — приказал юный колдун.

Дверца шкафа под потолком открылась без вопросов. А вот одеяло успело размотаться, пока, шатаясь, добиралось до кресла.

— Ва-а-а-у, — протянул Хиде, наблюдая за летящей махиной. Наследник якудзы уже не раз видел, как тетя ведьма колдует. А вот его друг делал это нечасто и незаметно.

— Молодец, Кен-чан, — вяло улыбнулась Хо, принимая подарок, — Спасибо, что заботишься о маме...

Мальчик только сильнее свел брови. На детском личике хмурое выражение смотрелось уморительно. Хо ласково улыбнулась, кутаясь в одеяло. Её сын — милашка! А ей, как матери, нужно идти, деньги добывать. Она и так за последнее время изрядно поиздержалась! Сейчас, полежит чуть-чуть, а потом пойдет...

— Мама, спи! — твердо сказал мальчик, серьезно глядя на Хо.

— А?.. — ведьма сфокусировала взгляд, — Вам никуда не пора, мелюзга?

— Пора, — все так же хмуро сообщил Канеки-младший. — Мама, спи.

...

...

— Фух, — мальчик вытер пот со лба, — Получилось!

— Ты... — ошалело произнес его рыжий друг, — Ты... усыпил саму тетушку Хо!

— А...да, — так же ошеломленно согласился Канеки Кен и надрывным шепотом добавил, — Получилось!!!

Триумфальный крик одобрения, который чуть не вырвался из луженой глотки Нагачики, был безжалостно задавлен ладошкой и яростным шипением маленького колдуна. Еще не хватало, чтобы с таким трудом усыпленная мама проснулась!

— Позовем Юто-сана, — твердо сообщил другу Канеки Кен, — Нам нужна его помощь. Пошли.

Хиде серьезно кивнул (хотя секунду назад ещё собирался лизнуть ладонь приятеля, чтоб тот не распускал руки на святое).

Два мальчугана, крадучись, покинули гостиную.

Вселенский заговор состоялся.

Охранник (он же — водитель) Хиде-куна ждал снаружи квартиры. Войдя и сняв тапочки, он прошел туда, куда его тянул молодой господин.

— А где... — начал было он, но был остановлен повелительным "Тихо!"

— Ну ты разошелся, брат! — протянул Нагачика Хидеёши. Его сосредоточенный донельзя друг взирал на коридор, как на поле боя, на наследника якудза и его охранника — как на своих солдат. Битва обещала быть жаркой!

Бороться предстояло с шумом.

Канеки Кен обо всем позаботился, все успел приказать. Дверям — не скрипеть, шкафам — не хлопать, холодильнику -не гудеть! И гостям — не топать, ради всего святого!

Последнее — всего лишь просьба под зверски скорченную рожицу.

А на обвинение в излишней паранойе (по отношению к шуму) Канеки Кен лишь пожал плечами. Мальчик сосредоточенно переливал суп из кастрюли в контейнер. Еду — в холодильник, свет — выключить, все электричество — отрубить. А то вдруг что случится, пока никто не следит?

— Мама спит, — веско сообщил Кен-чан, — Её надо перенести на кровать. Юто-сан.

Боевик якудза лишь заторможено кивнул.

Ох уж эти колдуны!

— Жених и невеста, жених и невеста! — веселым шепотом поддразнивал Хидеёши, пока верный боевик клана, крадучись, приближался к своему сверх-опасному заданию.

Канеки Кен молчал.

Постепенно, даже дразнилки стихли: Хидеёши проникся ответственностью момента.

Вселенский заговор набирал обороты.

Десять минут и много нервов спустя (а вдруг проснется?) Канеки Кен надевал уличные ботинки.

— Я ушел, — шепотом сообщил он потолку, — Закройся.

Щеколды задвинулись на место. Три заговорщика покинули дом ведьмы.

Хо безмятежно спала, укрывшись ватным одеялом.

Впереди был тайный консилиум заговорщиков. Хмурый Кен-чан и хитрющий Хиде-чан собирались подойти к делу со всей серьезностью.

* * *

Хо проснулась в сумерках под огромным теплым одеялом. Секунда — и ведьма вскочила на кровати с выпученными глазами, не представляя, куда бежать и что делать.

Еще секунда — и до неё дошло.

— Вот поганец! — восхищенно произнесла девушка. Её сын умудрился усыпить её, взрослую ведьму! Если называть вещи своими именами в цифрах, то в битве 41+ против 5+ победили 5+ лет...

Либо это Хо так устала, либо её ребёнок сверх-талантлив!

Заморенным, удивленным донельзя взглядом ведьма окинула пустую комнату. В квартире было тихо-тихо, даже жужжащий вентилятор и гудящий холодильник были почти не слышны. Не доносилось и звуков с улицы, словно дом не располагался недалеко от проезжей части.

Похоже, в деле поучаствовала все же не только кое-чья усталость, но и кое-чей излишне гениальный сын.

А теперь, внимание, вопрос.

Уже вечер. Где Кен-чан?!!

* * *

Гадать, куда запропастился Кен-чан долго не пришлось. А ведь был таким спокойным, милым ребёнком! Где поставила — оттуда и забрала. А теперь?

Один звонок подтвердил ожидания. Сын снова решил заночевать у Нагачик, просил маму придти завтра с утра.

На звонкий детский голос, без единой нотки веселья сообщающий, что, мол, "увидимся завтра утром", Хо одолела грусть и тоска.

— Совсем я тобой не занимаюсь в последнее время, да, мелкий? — опечаленно спросила ведьма, мысленно отвесив себе подзатыльник. Как можно было так убегаться, что забыть о маленьком ребёнке?!!

— Ты мне вчера помогла с уроками, мама, — осторожно заметил Кен-чан, — А сегодня мы с Хиде и нашими друзьями играем в индейцев.

Хо в изумлении замерла, невидяще уставившись в пространство. Всю сонливость как ветром сдуло: помочь с уроками сынишке, а потом об этом забыть? Откуда амнезия? А ещё что она забыла?

Это уже не звоночек. Это набат!

Хотелось все бросить и побежать к Нагачикам, проверить, не забыла ли она, как выглядит её Кен-чан. А то мало ли что!

Слава богу, вовремя одумалась. До Хо, как до жирафа, дошла вторая часть ответа.

Игра в индейцев — это серьезно. Даже тот единственный раз, в котором Хо принимала участие, был лишним!

Эта "игра" и вполовину не была так проста, как можно судить по названию.

Основную проблему составлял размах мероприятия и состав команд "индейцев" и "белых".

Нагачи-кай — это не только трое экстравагантных взрослых, но и боевой отряд их подчиненных. И эту толпу время от времени используют совсем не по назначению.

— В индейцев? — ужаснулась девушка. Бежать к Нагачикам очень резко расхотелось, — Не уморите там всех!

А кому захочется участвовать в дурдоме?

Игра представляла собой столько беготни, сколько Хо физически не могла пережить. Нет, детям было весело, но держаться наравне с двумя маленькими моторчиками умудрялись только старшие Нагачики и их престарелый сенсей. Да и те работали посменно. При этом обязанности клоунов сваливались на боевой костяк клана.

А что? Тренировка и детям, и взрослым!

Игра "в индейцев" была вежливым названием полного бедлама на территории одного отдельно взятого поместья.

— Увидимся завтра! — согласилась Хо, — Приду за тобой в десять. Не скучай.

— Не буду, мама!

Оба Канеки положили трубки.

* * *

Октябрь.

Особняк клана Нагачика.

— Ну как? — уточнила Юме.

— Зайдет завтра, — кивнул в ответ Кен-чан.

— Хэй, нужно и правда поиграть в индейцев, для до-сто-вер-нос-ти! — выговорил Хиде.

Кен разрывался между желанием действительно поиграть и необходимостью ещё чуть-чуть что-нибудь обсудить. Мальчик очень волновался за маму.

Та в последнее время была сама не своя!

Но там, где не спросишь у мамы Хо, можно попросить помощи у мамы Юме!

Кен-чан был очень серьезным, очень ответственным мальчиком. Он все записывал в блокнот.

Раз — проблема. Мама сильно устает и мало спит.

Два — решение. Пункт первый — укрывать одеялом. Пункт второй — натравить Юме-сан. Пункт третий — самому собираться в школу.

Хиде тоже строил планы. Он их, конечно, не записывал. Но у юного наследника якудзы уже были готовые схемы на все случаи жизни. Папа плохого не насоветует!

Не знаешь что делать? Собери информацию! Имеешь прямой доступ к телу объекта? Повесь жучок. Желательно с камерой.

Юме посмеивалась, глядя на сосредоточенных детишек. Нужно как-нибудь пригласить Хо-чан на горячие источники. И чтоб были массаж, пилинг, мужской стриптиз. Сразу все пройдет!

И заодно установятся доверительные отношения.

А пока — помочь юным заговорщикам всемерной поддержкой и пирогом с яблоками.

* * *

Октябрь.

Нагачи-кай.

Окончательное решение всегда за оябуном, главой семьи. Если нет, то это слабый оябун, он приведет семью к краху.

В Тетсумару никогда не сомневались.

Но все же с ним иногда спорили.

Клан Нагачи-кай был славен своими боевиками, способными управиться и с катаной, и с пистолетом. Матерых мастеров боевых искусств в клане тоже хватало.

Выделялись в первую очередь главы отрядов. Все они были мужчинами уже в возрасте, но ещё не разваливались на ходу. Разумная традиция клана: подгадывать, чтобы наследники сподвижников предыдущего главы родились одновременно с наследником рода Нагачика. Тогда дети воспитывались вместе, легче доверяли друг другу.

Хорошая была традиция. Жаль, в этом поколении прервалась.

Дети нынешних глав отрядов родились погодками прошлого наследника, сына первой жены Одуванчика. Не все они ещё обзавелись семьями, а кто обзавелся, имел на руках карапуза. Пять лет — не критичная разница, но в детстве — заметная.

Выходило, что вместо собственной ватаги одногодок, у Хидеёши-сама был один-единственный личный накама, да и тот — чужак.

В клане то тут, то там шептались по углам. Особо волновались старейшины.

Старичье, кое-кто в инвалидных креслах, уже не способные ни ходить, ни внятно говорить, ни быстро принимать решения. Они давно передали все бразды правления молодежи.

Все — да не все.

Япония — страна безусловного почитания предков. Возраст играет огромную роль в личном рейтинге чужого уважения.

Даже те старики, кто не мог полноценно следить за происходящим в клане, имели собственное мнение, с которым следовало считаться.

За что Тетсумару безусловно уважал своего престарелого Сенсея, так это за ясность ума по сравнению с остальными старейшинами. Там, где тех, как старых псов, уже нельзя было обучить новым трюкам, Ямато Рьючи выделялся. Он, самое драгоценное сокровище Нагачи-кай, отличался именно способностью воспринимать новое, идти в ногу со временем. Это кроме мастерства и талантов учителя.

Именно Ямато Рьючи был самым рьяным защитником идеи Тетсумару насчет ведьмы. Не использование, но сотрудничество. Не шантаж, но принятие. Союз — не союз, но точно — дружба.

Тетсумару сам весьма смутно понимал, чего он хотел добиться от молодой девушки-колдуньи.

В первую очередь Нагачика присматривался к её сыну. Просто потому что с ведьмой он так или иначе что-то решит, а забота о подрастающем поколении — основная обязанность отца и оябуна.

То, что Тетсумару видел в младшем колдуне в первую очередь, — это замену. Вместо двух десятков малолетних балбесов, по дому бегало только два постреленка. Детей его соратников, наследников сланных традиций, заменил один-единственный будущий помощник. Зато какой!

Тетсумару верил, что у Хидеёши получится и сохранить традиции клана, и преумножить его мощь. И уже сын Хидеёши будет бегать по дому предков в компании и ватаги детей глав отрядов, и личного молодого колдуна.

Вот это — будущее.

Канеки Хо в этих планах была постольку поскольку. От неё не требовалось ничего, кроме двух вещей. Научить своего сына колдовскому ремеслу и не отвадить его от Нагачики Хидеёши.

Что у неё вряд ли получится, — посмеивался Рьючи-сенсей. Если б один из мальчишек был девчонкой, можно было бы уже говорить о брачном контракте — не ошиблись бы!

Вот так.

В итоге Тетсумару и Учитель планировали и верили в светлое будущее. Нынешние главы отрядов поддерживали оябуна верно и истово. А вот старейшины подкачали.

Старейшины видели данную ситуацию немного в ином свете.

Канеки Хо требовалось обязать, склонить, нацепить ошейник и посадить на цепь. Так было испокон веков, так будет впредь.

Повязать кровью? Той, что уже пролилась — недостаточно, так как раскрывает основную способность колдуньи. А козыри лучше держать в рукаве.

"Убедить" шантажом? А того, что она доверяет Нагачи-кай заботиться о своем ребёнке — не достаточно?

Нет, все же Тетсумару считал эти идеи несостоятельными.

Он видел женщину в деле. Будь она трижды домохозяйка, если такая мегера взбрыкнет, то от клана останется лишь Хидеёши. Тоже неплохо, но наследие предков следовало преумножать, а не спускать в унитаз.

Чем вообще можно обязать существо, способное проклясть человека вплоть до летального исхода или же взять под контроль разум до такой степени, что несчастный сам пустит себе пулю в лоб?

И то, что у женщины весь набор умений открывается лишь в стрессовой ситуации, дела не меняет. Логичней будет обеспечить ей отсутствие стрессов!

Кто-то из старейшин и соратников соглашался, а вот кто-то в ответ на такой довод предлагал всадить ведьме пулю в лоб, а младшему колдуну сказать, что это была месть конкурентов.

Клан Нагачи-кай был старым кланом, но не все его традиции соблюдались каждое поколение.

В данной ситуации и проявилось, к чему ведет бездумное и бессистемное соблюдение замшелых норм. Когда забываешь о причинах, побудивших принять полезные решения, традиции могут стать обузой, а не помощью.

У Нагачики Тетсумару были соратники. А у его отца — младшие, подчиненные. И, к сожалению, у Хиде тоже будут такие младшие. Потом младшие вырастут, сами станут старейшинами при внуке или правнуке Тетсумару, и все начнется по-новой.

Все поколение Одуванчика стояло стеной за одно-единственное решение: если Канеки Кену суждено стать своим среди клана, то его семья (мать, родичи матери) — под защитой клана и точка. Все тайное станет явным однажды. И что потом?

Да, якудза — преступники. Но в первую очередь — клан, семья, а все остальное — несущественно. В этом их сила.

И, понятное дело, в этом их слабость.

Но Тетсумару был готов принять такую слабость и сражаться со всем миром с помощью такой силы.

Тем более пока сближение с Канеки шло просто прекрасно.

Абсолютно очевидно, что Хидеёши был под такой же защитой семьи колдунов, под какой находился Канеки Кен среди якудзы. Свой — и точка.

Юме регулярно приводила в халупку ведьмы их Хиде, а ведьма — позволяла супруге Одуванчика забирать обоих мальчиков из школы.

Доверить своего ребёнка — что может быть большей степенью доверия?

Тем не менее старейшины продолжали капать на мозги Тетсумару, тот держался, но нет-нет, да спросит у Юме, как Хо.

Юме пожмет плечами. Ведьме фиолетовы все якудза мира, она занята чем-то ещё.

Одно-единственное упоминание о чрезмерной занятости ведьмы перед старейшинами вызвало волну паранойи. Слежку за ней вели чуть ли не со спутника. Географию поездок так можно было узнать с точностью до секунды. А вот чем именно занята ведьма — нет. Совет якудза Нагачи-кай терялся в догадках. Встречается со шпионом? Её переманивают конкуренты?

Чем бы ни занималась мама-ведьма, на сыне-колдуне это не отражалось.

Пока ведьма была в коме, именно Нагачика Юме убедила мальчика все равно ходить в школу, показывая, будто ничего не случилось.

Тот согласился.

Нагачика, конечно, отправили мальчика вместе с Хиде. Детей отправляли учиться либо пешком (под контролем отряда охраны), либо довозили на бронированном автомобиле. Тоже с сопровождением, конечно.

И всегда — не разлей вода.

Когда ведьма очнулась, то инициативу одобрила. И забыла. Тетсумару тоже забыл. В самом деле, это такая малость!

Но детей так и продолжил доставлять конвой Нагачика, несмотря на то, что приходилось сделать изрядный крюк. Забирать сына колдунье, правда, приходилось с территории поместья, после тренировки.

Нагачики, разумеется, не жаловались. Их-то точно все устраивало. Но и ведьма не особо волновалась.

Не сопротивлялась особо, даже когда семья Нагачика в полном составе заявилась к ней в гости в первый раз. И во второй раз. И в третий.

Была разве что уставшей и задумчивой, а в остальном — вполне радушной. И сама мило приняла Юме и Тетсумару, и оставалась на чай в доме якудзы, когда ей случалось забирать Кен-куна лично.

Чай с Канеки Хо стал делом обыденным. Тем не менее, охрана особняка все ещё передвигалась вокруг ведьмы по широкой дуге и на цыпочках, Юме была болтлива (куда больше обычного), Тетсумару — обходителен, Сенсей — назойлив.

Все они надеялись узнать о ведьме побольше.

А вот Канеки Хо смотрела на Нагачик оценивающе. Ведьма почти все время была уставшей, равнодушной и витала где-то в облаках.

Чего хочет — не понятно. Но явно чего-то хочет!

Тут уж у всего совета (и у старейшин, и у глав отрядов, и у самого Одуванчика) подымались волосы на затылке и вопила паранойя.

И лишь Ямато-сенсей, самый старый пень в их замшелом кружке по интересам, сохранял олимпийское спокойствие и божился, что в следующий раз соблазнит "Цветочек" на рюмку саке и баловство в спальне.

Пока его успехи были равны нулю.

В чем Тетсумару был совершенно не удивлен.

* * *

Октябрь.

Канеки Хо.

На следующее утро Хо подошла к усадьбе тик в тик, в десять часов. Никаких волшебных ковров самолетов или метелок (второй раз — да ни за что!). Ножками, ножками от спальных кварталов до школы детей, а потом те же пятнадцать минут пешком от школы но уже до парка, рядом с которым располагалась усадьба Нагачи-кай.

В огороженном, традиционном поместье было тихо и зелено. Стрекотали сверчки, пели птички, словно из современности ведьму перенесло в средневековье. Несколько отрядов охраны вышагивали по периметру территории. Ведьму как всегда без вопросов пропустили на воротах, только поглядывали искоса и вздрагивали, когда она смотрела в ответ.

Хо уже знала, куда ей идти. Дом главы клана находился в глубине.

Когда девушка подошла, то первым делом, конечно, увидела детей.

Те были взмыленные и уставшие, видать, тренируются с самого утра.

Ну, это дело хорошее, Хо одобряла.

— Бегом вокруг дома марш! — на веранде стоял, показательно хмуря брови, временный учитель сорванцов, отец Хиде-куна. Яркий, как попугай с афро на голове, Одуванчик грозно раздавал команды детишкам. Рядом с великовозрастным клоуном стоял его весь перевязанный старый козел Рьючи-сенсей, самовлюбленный до крайности. Оба чудака выглядели чудовищно помпезно.

Дети дружно застонали, но побежали.

Хм, похоже, старый учитель уже почти оправился от ран, и скоро снова возьмет на себя роль воспитателя этого детского сада. А то пока он лежал на койке, его обязанности выполнял сам главный Нагачика.

Девушка поджала губы, украдкой желая старику поправляться.

Не то, чтобы он был для неё так неприятен, но выводил из себя знатно.

— А, Хо-сенсей! — заметил девушку Тетсумару, улыбаясь своей извечной добродушной улыбкой.

— Цветочек! — расплылся в ухмылке дедуля, — Спасибо за таблеточки, Кен-кун мне их передавал!

Миролюбивое настроение Хо разбилось с треском.

Ш-ш-ш-штооооо?!!

Так ВОТ куда исчезает потом и кровью (кровью!) выстраданное здоровье её сына!

Нет, несмотря на время от времени кидаемые благословения, никаких таблеток она старику не передавала.

Все, что она вручала Кен-чану, она творила лишь для своего сына. Зная мальчика, она была морально готова к тому, что он делится со своим неуемным другом.

Но чтобы маленький бессребреник (это ругательство) кормил всех подряд?!!

Пробежавшие мимо Хиде и Кен кинули лишь один взгляд на Хо, как один пискнул "на второй круг!" и оба припустили дальше. Ведьма проводила обоих пустым взглядом.

Вот же ж!!!

Хо тут ночей не спит, мучается, старается, творит витаминки. И ладно бы этот маленький баррр-р-р-ран... барашек с другом делился, Хо уже даже смирилась! Так нет! Пню! Старому пню, который в здоровом и бодром виде абсолютно невыносим!

Арррргх!

Хотелось рычать от обиды.

Почему?

Самое обидное — благословение для Кен-чана и Хиде завязано на успехи в обучении, а на здоровье уже как следствие. Старику оно ни на что не сдалось!

Сколько бы он ни сожрал её таблеток, лучше ему не станет!

Вот уж где плацебо в чистом виде!

Хоть плачь, хоть смейся.

Кажется, лицо ведьмы так перекосило, что старый учитель всерьез испугался за свою жизнь, а с лица главы преступного клана пропало все добродушие.

— Э.. Цвето... Хо-сан, с вами все в порядке? — с серьезным волнением спросил старик-хиппи.

— Все хорошо, — с улыбкой прошипела сквозь зубы Хо, — я просто обнаружила, что Кен-чан перепутал баночки. Вам предназначалась вот эта.

Засунув руку в сумку, Хо нарыла нужную — единственную! последнюю! — пластиковую банку, в которой бренчала полная горка поливитаминов. С баночкой в руках Хо сделала несколько шагов вперед, медленно и чеканя шаг подходя к веранде.

Когда она встала на первую ступеньку, оба придурр-рр-рррка сделали дружный шаг назад.

Хо, оказавшись с ними на одном уровне, едва не ткнула банкой в нос старику.

Тот, раненный инвалид, называется, проявил чудесную прыть.

— А... А я лучше старую пожую... — коз-з-зел шарахнулся от сокровенной упаковки, как чёрт от ладана.

Хо скрипнула зубами.

— Вам положена эта, — заявила она, впихивая чертову банку в сухую жилистую ладонь Учителя, — Пейте. Сейчас.

— Хо-сенсей, может, не надо резких... — уже даже Одуванчик всерьез заволновался. Но, прежде чем босс якудза успел остановить своего пожилого наставника, тот послушно отвинтил крышку, сыпанул на ладонь таблеток, и закинул сразу горсть себе в зев.

Закашлявшись и закряхтев, Учитель, скрючился, пытаясь отдышаться.

— Хо... — тяжелым шепотом начал было Тетсумару.

Шепот больше походил на шипение. Старик кашлял, глотая воздух. Медленно затихал скрип зубов ведьмы.

Прищуренные глаза Одуванчика уже совершенно не казались добрыми. Крик "воды!" вызвал топот шагов за его спиной, внутри дома.

— Вы что думаете, я его отравила? — Хо изумленно уставилась на главу клана Нагачика, — Ха! Надо было!

Из дома выбежала девчонка в однотонном зеленом кимоно и протянула стакан воды старику. Тот схватился, как утопающий, расплескав половину. Три тяжелых глотка спустя он всунул стакан обратно в руки служанке, и резко распрямился.

— Цветочек! — сияя, как новогодняя елка, воскликнул он, — Чудо! Я здоров! Чудо!

— А... — промычал Нагачика Тетсумару, разглядывая вскочившего Учителя. Тот вылез из-за его спины, раскинув руки в стороны, и тут же, не отходя от кассы, пустился в пляс.

— Я чувствую это! — продолжал сумасшедший дед, — Я чувствую это! Это она! Она!

Хо и Нагачика синхронно подняли брови. И ведьма, и глава клана, и его служанка, были, мягко скажем, ошеломлены.

— ЛЮБОВЬ!

Хо выдохнула, развернулась и пошла прочь от этих двух ненормальных.

Выдерживать Хиппи-старика и Одуванчика одновременно решительно невозможно! Особенно учитывая, что первый ворует у её маленького мальчика благословения, а второй чуть не пришиб её на месте только что.

Друзья семьи, ага.

А, бездна с ним!

Нужно прямо сейчас пойти, купить булок и зачаровать их на изменение фигуры (грудь побольше, талия поуже). Ничто так не повышает настроение, как коробка профитролей с эффектом спортзала.

И если кому-нибудь понадобится "полечиться" её профитролинами, то Хо не виновата! Даже если у Нагачики или его безумного учителя станет классическая фигуры венеры.

Главное, держать подальше от Кен-чана.

— Пользуйтесь на здоровье, Рьючи-сенсей, — бросила девушка за спину, сворачивая по тропинке в ту сторону, куда убежал её сын.

Черт с ними, с якудза.

Дети нашлись на другой стороне особняка, валяясь прямо на мощеной дорожке. Они даже и не думали продолжать свою пробежку вокруг здания. Вместо этого они возились в пыли, пытаясь защекотать друг друга.

Настроение, едва не испорченное, неуклонно поползло вверх.

Детишки — очаровательные же мальки! — пыхтели, смеялись и ни на что не обращали внимания.

— Мама! — наконец, заметил её сын.

— Хо-оба-сан! — замахал руками его друг Хиде.

Девушку перекосило.

"Оба-сан" — это же отбращение к тетенькам и бабушкам! Скорее даже к бабушкам.

Аррррргх!

Улыбающийся от уха до уха Нагачика Хидеёши, как никогда был похож на своего чумового папашку. Разве что совсем не понимал, отчего собеседника так кривит от очередного перла.

— Не желаете ли чаю, Хо-сенсей? Мне привезли чудесный сбор со Шри— Ланки. Черный, как вы любите, — тоном змея-искусителя заявил Одуванчик, появляясь сбоку. Видимо, зашел в дом, прошел насквозь, и вышел на другую веранду.

Добрая-добрая физиономия была отражением такой же наглой мордочки его мелкого сына.

Хо заинтересованно повернулась к Нагачике-старшему.

Чего уж там!

— А Рьючи-сан? — уточнила ведьма.

Ни один чай не стоил продолжения клоунады!

— Ему пора показаться врачу, — с напускным сожалением покивал Нагачика, — Он уже ушел.

— Отлич... то есть, не откажусь от чашечки, Тетсумару-сан.

* * *

— Ну, не стесняйтесь, — доверительно попросил Тетсумару, развалившись в подушках.

Хо поперхнулась чаем.

Тот и вправду оказался чертовски ароматным. Подушки — мягкими, стол — широким и низким, с запахом свежесрубленной древесины.

Нагачика Тетсумару обаятельно улыбался, сидя напротив.

Как-то и забываешь, что этот крокодил способен в мгновение ока сменить добрую улыбочку на оскал.

В этот момент Хо отчаянно не хватало присутствие Юме, которая, конечно, тоже леди-крокодил, но куда более приемлемая, чем мужская часть этого безумного клана.

— Вы уже месяц или два странно на меня смотрите. Признайтесь, я вам нравлюсь? — едва не мурлыкая, низким баритоном осведомился мужчина.

— Кхамммкх!!! — Хо подавилась чаем.

Где эта Юме, когда она так нужна?!! Где хоть кто-нибудь?!

Пара капель чая неэстетично пролилась изо рта ведьмы. Проглотив напиток вместе с воздухом, Хо закашлялась. От жадности, наверно.

Как сказать человеку, которого не хочется ни проклинать, ни оскорблять, что...

Пошел бы он на фиг, достойный, но уже пожилой, козлина-ученик своего учителя — козла доисторического!

— Ну вот смотрите, — продолжил развивать свою мысль Нагачика, — Вы приходите к нам каждый второй день. И не просто забрать Кен-чана, но и ещё пообщаться... Пообщаться! — Одуванчик протянул это слово, словно чупа-чупс обсасывал, — Со мной, да? — понизив голос, спросил он, — Ну не со Рью-сенсеем же! Вы часто оглядываетесь на меня, особенно когда рядом никого нет... У вас чаще бьется сердце — я отсюда слышу... — Нагачика пригубил чай, мечтательно прикрывая глаза, — Хо-сенсей... почему вы молчите?

Хлесть!

Хо выплеснула весь оставшийся чай на старого извращенца — версию 2.

Прости господи, эти японцы называют извращенцами всех и вся! Но иногда они правы просто потому, что очень хочется!

По крайней мере, Хо не станет от таких признаний визжать на весь дом. Её исконно-русская рациональность говорит, что, во-первых, все под контролем, а во-вторых, визжать посреди поместья якудзы бессмысленно.

Чай, выплеснутый в лицо, был оптимальным решением. Тихо и доходчиво.

Одуванчик заткнулся и обтекал.

— Тишина, — мечтательно произнесла девушка, наливая себе новую порцию, — Нагачика-сан. Вы и Ямато-сан меня достали. Но вы слишком полезные, чтобы вас проклинать.

— Моууу... — "расстроено" протянул Тетсумару, продолжая добродушно скалиться. Половина его афро съехала набок, все попугайское кимоно было в коричневых подтеках и чайных листьях.

— Вы не представляете, как это освежает, — как бы по секрету призналась Хо.

Настроение девушки поднялось так же неуклонно, как если бы она кого-нибудь прокляла.

Другое дело, что ведьма сгруппировалась, как перед прыжком, сосредоточенно отмечая любую реакцию якудзы.

После таких выкрутасов её либо запишут в близкие друзья, с которыми все можно (во что как-то уже не верится), либо затаят обиду.

Причем, если второе, то Хо возьмет ноги в руки, ребёнка в охапку и ходу, арендовать квартирку на другом конце города. К черту все планы, жизнь дороже!

— Да уж представляю, — хмыкнул Одуван, — Может, вам привести сенсея? Для большей свежести.

Пять минут, полет нормальный, однако.

Идея вылить чаю на лысину старика тоже весьма импонирует. Но...

— Я не переживу вас и Рьючи-сана одновременно. И всё же прокляну его, — с сожалением отказалась Хо.

— А меня вы всё же любите! — обрадовался босс якудза.

У ведьмы что-то заклокотало в легких. Еще не утробный рык, но уже что-то подозрительно похожее.

— Только из уважения к Ю... — начала было она, но была снова перебита очередной дурной идеей Нагачики:

— А! Вы влюбились в Юме-чан!

Секундой позже Хо сообразила, что её новая чашка чая снова пуста.

Нагачика Тетсумару обтекал.

— Кажется, я не всегда перевариваю ваш юмор, Тетсумару-сан. Боюсь, нам не быть вместе, — с фальшивым сожалением заявила Хо.

— Жаль, — хмыкнул Нагачика, — Еще чаю?

— Да, пожалуйста.

Бумажные перегородки раздвинулись, внутрь просторной комнаты с расписными стенами пробралась очередная то ли гейша, то ли служанка. Размалеванная девица дольше елозила коленями по полу, отрабатывая японский этикет. Но дело свое она сделала: заменила чайник, донесла новую порцию сладкого.

На своего обтекающего босса она обратила ноль внимания, лишь немного повозюкала салфеткой пол рядом с ним.

И все.

Её невозмутимый вид был весьма удивителен для Хо, которая все ещё была готова бить или бежать в ответ на ярость оскорбленного главы клана якудзы.

— Хм... онее-сан, скажите, у вас часто такое случается? — ведьма помахала рукой в неопределенном направлении Нагачики, — Сорванные переговоры, пролитый чай, мокрый босс...

Девушка успела заметить короткий кивок мокрого босса, прежде чем служанка ответила:

— Постоянно, Хо-сама.

— И что, все так делают? — изумилась она.

Служанка с невозмутимостью носорога замолчала, обдумывая даже не ответ, а сказать или не сказать. Новый едва заметный кивок босса развязал ей язык.

— По-разному, но многие. Семья и близкие друзья — чаще, — прикрыв руковом кимоно рот, она позволила себе короткий смешок, введя Хо в недоумение.

Несмотря на показушное добродушие Нагачики, Хо ожидала санкций.

— Э... почему? — спросила ведьма в ступоре.

Третий кивок босса.

— Потому что друзьям можно, а другим нельзя, — изящно пожала плечиками полугейша, придерживая рукава и чайник, — Есть те, кому совсем нельзя, их убивают. И есть те, кому можно простить — им мстят. И есть те, кому просто можно. С ними смеются. И тоже мстят. Но — не серьезно.

— Логично, — медленно признала Хо.

Извиняться за две опрокинутые чашки её не тянуло совершенно, но задуматься это откровение её заставило изрядно.

Служанка выполнила короткий поклон, отползла к выходу из зала, раздвинула седзи, села за ними лицом к господам и закрыла за собой. Приглушенного топота не раздалось, видимо, девушка осталась на месте, ожидая дальнейших распоряжений.

Хо нервно хохотнула.

И была удивлена, когда со стороны Нагачики раздался второй сдержанный смешок.

Две минуты они только и делали, что посмеивались.

Но к концу этих двух минут Хо уже не собиралась кидаться искать Кен-чана, чтобы драпать отсюда.

— Хо-сан... — Нагачика поставил свою чайную чашку на столик. Помолчав, он продолжил, — Вы друг мне. Надеюсь, и я друг вам. Я не обижаюсь на пролитый — пусть и на меня, — чай. Что вы, я знаю свой характер. И очень уважаю вас, Хо-сенсей. Я вам даже, случись такое, карточный долг прощу! — выразил он всю глубину уважения, — Даже — самое сокровенное — смерть моих людей! Если причина действительно стоящая, конечно.

Честно признаться, Хо выдохнула с облегчением. Заводить себе во врагах клан якудза, оставаясь при этом совсем одной в большом Токио, ой как не хотелось.

Но, честно, от общения с этим типом она устала. Сама конечно, виновата. Но так устала, что хоть трава не расти.

— Вы то серьезны, то веселитесь... — пожаловалась она в потолок.

— Я живой человек, Хо-сенсей. Мне ещё не опротивел вкус к жизни.

— Ясно, — устало кивнула ведьма.

Нагачика — это взрыв мозга. И его хорошо принимать в небольших дозах.

Видимо, понимая, что она сейчас чувствует, Нагачика Тетсумару продолжил издавать короткие гортанные смешки, перемежая их бульканьем ароматного чая.

Наступившая на полчаса тишина была едва ли не благословением.

Чай со сладостями тоже неплохо помогли.

— Так чего же вы хотите, Хо-сенсей? — наконец, отставив выпитую чашку, осведомился мужчина, — Вы уже месяц смотрите на меня так, словно хотите занять денег. Хо-сенсей.. О... Да вы что! — протянул он, глядя на девушку во все глаза.

Ошеломление на загорелом, исчерченном морщинами лице быстро сменилось осознанием, а в глазах заплясали табуны чертей.

Хо с трудом переборола желание уронить лицо в руки и спрятаться за ладошками.

Переборов желание спрятаться под стол, Хо выпрямилась, упрямо уставившись на Нагачику. Ну хотела денег занять, ну и что?!!

Тот глупо хихикал в ответ.

— Вот так номер! — не переставая кряхтеть и крякать, в чем выражалось его глупое хихиканье, Одуванчик мял рукава кимоно, размазывая по мокрой ткани кусочки взятой с тарелки вагаси. Чего он совершенно не замечал, так это того, что выглядел, как свинья, вел себя, как свинья, и вконец смутил ведьму, готовую уже побиться головой об стену, лишь бы прекратить эту пытку.

Нагачика Тетсумару веселился.

И Хо, уже в полной отрешенности, чувствовала одно: ей определенно недостаточно лет.

Не тех, которые сделают её проклятия мощней, а тех, которые позволят реагировать на всю эту чушь иначе, чем диким желанием провалиться сквозь землю.

* * *

Октябрь.

Нагачика Тетсумару.

Нагачика Тетсумару веселился.

И веселился он ещё минут пятнадцать, пока гостиная не опустела.

После ухода ведьмы босс смотрел в потолок и прикидывал варианты.

Широкого жеста "вытащил пачку банкнот и преподнес" не вышло: ведьма сбежала раньше. Ну, оно и к лучшему.

Ситуация открывалась щекотливая.

Советники порадуются возможности давить на Канеки Хо. Ну конечно! "Дружба" — понятие растяжимое, а финансовая зависимость — нет.

Сам Нагачика все ещё глядел на вещи иначе. Он заключил союз с равной силой, другой, чуждой, но достаточно могущественной, чтобы постоять за себя. Все равно, что гулей прикормил, только безопаснее.

Впечатления от Резни были ещё свежи в его памяти, но и прошедший месяц живого общения не прошел даром. А завершился вообще феерически, с этим дурацким чаем и красной, как маков цвет, колдуньей.

Совсем девчонкой.

Как-то все его возражения на совете приобрели внезапно глубину и смысл для самого Тетсумару.

При всей своей волшебной силе, ведьма не делала главного: она ею не пользовалась!

Ну не чудо ли?

Вот чего ей стоило бы заставить кого-нибудь, кого угодно, дать ей — сколько ей там надо? — денег? Придти, заставить, взять, стереть память... Она может! Она могла бы...

Есть лишь одно "но".

Ответ прост: девчонка в первую очередь обыватель, пусть и ведьма. Не якудза, не преступница, не воровка, не мошенница, а мамочка-одиночка, сама едва-едва вырвавшаяся из-под опеки.

Ну что тут скажешь? Финиш!

Как ответственному другу, Доброму Соседу следует ей нанять психоаналитика. И сыну её психоаналитика, впридачу. Каждому магу по психологу, и мир будет лучше!

Ха-ха!

Конечно, ведьма-ведьмой, а клану Нагачи-кай интересен в первую очередь её маленький сын и ученик. Но и тут все вырисовывается в самом лучшем свете.

Никуда Канеки-старшей от них не деться.

Ни одни переговоры о дружбе и жвачке не способны сплотить больше, чем прилипшие друг ко другу детишки. Даже если один из них — принц преступного мира, а второй — начинающий колдун.

Кен-чану пять лет. Колдовских сил — никаких. Зато любопытства, энергии и желания везде засунуть свой нос — хоть отбавляй.

Вдвоем с наследником самого Тетсумару, Хидеёши, эти двое — просто конец света. Никого другого не надо, всех и так на уши поставят.

Уже поставили.

Так и тянет пустить скупую мужскую слезу: растут ведь.

Заодно следует проверить, на месте ли школа. А то мало ли? Конец света начинается с мелочей.

— Довел Цветочка? — хмыкнул Учитель, когда Тетсумару вышел на веранду. Учитель и ученик переглянулись. Их лица осветили абсолютно одинаковые ухмылки.

В том, что Рью-сенсей слышал весь разговор, не было ничего удивительного. Еще бы, для секретных переговоров есть специальные звукоизолированные помещения. А если говорить с кем-то за единственной преградой из бумажной седзи, то вот тебе и сплетня готова. А сплетни разлетаются быстро.

Остается её только дополнить собственным мнением.

Ну, за этим дело не постоит. Уже завтра клан будет спокойней относиться к Канеки-старшей, появится больше уверенности как в её лояльности, так и в том, что внезапного повторения Резни можно не ожидать.

Что тут скажешь?

Итак, ведьма сильна, но бедна. И доставать йены из шляпы вместе с кроликами не умеет. Сказать перестраховщикам, что будет финансовый крючок. Повторить параноикам, что она домохозяйка, а не боец. Рецепт добрососедского с ней отношения прост и незамысловат, причем уже десять раз был доведен до сведения каждого члена клана.

Не трогайте медвежонка, не получите маму-медведицу на пороге.

— Советники порадуются, — хмыкнул Тетсумару, подводя итог размышлениям.

Ямато Рьючи выгнул седую бровь, услышав недосказанное.

— Но?..

Одуванчик вздохнул, повернувшись к саду. Успокаивает.

— Знаешь, сенсей, что я вижу, когда смотрю на Канеки? На обоих? — протянул он, — вздыхая.

— Что?

— Потенциал. — сообщил Нагачика, — Большой потенциал. И у меня такое чувство, что мы его можем загубить. А можем обратить против себя.

Учитель и ученик замолчали. Наедине они снимали каждый свою излюбленную маску. Лицо старика было жестким и сосредоточенным. Лицо главы клана — безмятежным.

— Убей обоих, — предложил старик.

Нагачика выгнул бровь, обернувшись на старого учителя.

Тот прекрасно понимал, что все уже окончательно решено и без его советов. Но хотел увидеть реакцию Тетсумару.

— Ты серьезно, сенсей? — уточнил Нагачика.

— Ученика жалко, — с кривой ухмылкой признал тот, не называя, которого ученика, — Но если избавляться, то от обоих.

Нагачика пожал плечами.

— Это так, — хмыкнул он, — Или взять их обоих на содержание. Смотря, какие у ведьмы аппетиты.

— Как вариант.

— Саке?

— Давай.

Как по волшебству, из рукава обсыхающего кимоно Нагачика достал склянку с рисовой настойкой и две пиалы для клятвы саказуки.

Впрочем, не успели почтенные господа присесть на теплые доски веранды, как их прервали.

-Йо, папа! — Хидеёши налетел, как всегда, неожиданно.

-Йо! — хмыкнул Тетсумару, не отвлекаясь от разливания саке, — А друг твой где?

Ребёнок ответил по-детски непосредственно.

— Так его тетя Хо забрала, когда домой шла, — расстроено сообщил он, — Ничего! Завтра в школу!

Босс якудзы и его старый сенсей хмыкнули хором.

— Ну-ка, тигр! — внезапно спросил Рью-сенсей, — Ты не знаешь, чего это Хо-чан такая... м... уставшая в последнее время? Уж не проиграла ли она кому-нибудь в казино?

И если проиграла, то сколько.

В самом деле, зачем ведьме столько денег, сколько она не может заработать сама? Ведь совсем недавно хорохорилась и была готова оплачивать обучение своего сына боевым искусствам за крайне респектабельную цену!

Хидеёши сделал большие глаза.

Вот отца-то и сенсея в их Большой Заговор и не посвятили!

— Хо-обасан хочет построить дом! — громким шепотом, по секрету сообщил он.

И папа— Нагачика, и старый хиппи-учитель удивились, едва не подавившись глотком саке.

— Дом? Какой дом? Чтобы жить в нем? — уточнил Рью-сенсей.

— Не, — замотал головой Хидеёши, — Большой дом, чтобы быть домохозяйкой. Хозяйкой дома.

— Э...

Взрослые зависли от открывшейся информации.

Что вообще им мешало спросить у наследника раньше? Хиде — готовый шпион, и хобби у него такие же.

Вот же!

И вся эпопея с подозрениями и кипящей от косых взглядов паранойей завершилась бы давным-давно.

— Хе-хе... — закряхтел сенсей, булькая саке, — Ну, Цветочек! Ну, жжет!

Нагачика хмыкнул тоже.

И на пустом месте столько возни?

В голове у Тетсумару моментально промелькнуло несколько вариантов, как можно организовать любое дело без стартового капитала. Вообще, с позиции обывателя брать денег у якудзы — глупость. И его всегда удивляло, почему люди не топают в обыкновенные, полностью законные банки?

Ах...

Понятно.

Ведьма, как ни смотри, не обыватель.

По сути, она может и у него денег занять. Не как у якудзы, а как у кого-то вроде богатого дядюшки, которому не трудно помочь родственникам. Конечно, с возвратом, но не обязательно с процентами.

С процентами — она и в банке кредит возьмет. Просто поменьше и с ежемесячными выплатами.

Хм...

Тетсумару бросил взгляд на старого Учителя.

— Что, ученик, уже намеревался подарить Цветочку золото и брильянты и забрать в свой гарем? — хмыкнул тот, — Ну, дерзай!

Тетсумару коротко рассмеялся.

Хиде потрясенно глядел то на сенсея, то на отца.

Упс, а вот этот наивный (и хитрющий) взгляд наследничка очень, очень опасен!

— Ничего подобного, — решительно открестился от интересной идеи Тетсумару, — Эй, тигр, ты только маме не говори!

— А...А...А что мне за это будет? — со смехом спросил его четырехлетний сын, уворачиваясь от подзатыльника.

— Ничего. Сам скажу.

В ответ Хиде только показал язык и помчался прочь.

Нагачика мимоходом подумал, что нагрузку на тренировках уже можно и увеличить. Вон, как растут детишки, не догнать.

— Подкаблучник ты, Тетсу-кун, — вздохнул старик Рьючи.

В ответ тот лишь поднял повыше пиалу с прозрачным, как слеза, саке.

— За женщин, сенсей, — предложил тост Нагачика.

— Кампай, — спокойно согласился тот.

Глава 8. Дом, который построила Хо. Часть 2.

Октябрь.

Квартира Канеки.

Нагачика Юме ворвалась в квартиру Хо, распахнув дверь ногой.

— Это правда?!!

Хо оторвала взгляд покрасневших глаз от документов и, не мигая, уставилась на незваную гостью.

— Что? — вяло уточнила она, размышляя одновременно о кадастре, водоснабжении, как повежливее выгнать всех лишних взрослых из квартиры и есть ли что-нибудь к чаю, если не получится.

И как заставить гостью саму заварить чай? Конечно, магией можно приказать кружкам двигаться, но не видя их, Хо сейчас не сообразит, где что находится. А идти на кухню лень.

— Ты собираешься стать второй женой Тетсу-куна! — уперев руки в боки, воскликнула Юме.

Свысока, со сведенными бровями и глазами обведенными "под египтянку", она смотрелась очень внушительно. Даже Хо, разглядывая постановочную сценку мутным зрением, впечатлилась.

Через несколько секунд до девушки дошло, что было сказано.

— Чё?.. — только и смогла по-простецки переспросить она, тупо уставившись на супругу босса якудзы.

— Собираешься дело свое открывать, говорю! — весело пошла на попятную Юме, исправляя вопрос, — Ну, там дом построить, квартиры в аренду сдавать...

— Ага, — согласилась Хо, возвращаясь к водоснабжению и водоотведению.

— И как успехи? — преувеличенно участливо осведомилась Юме.

Ведьма перевела расфокусированный взгляд на ту, снова отрываясь от бумаг, которые уже минут пятнадцать не получалось прочитать.

— Разбираюсь, — как зомби, сообщила она.

После недолгого отдыха, обеспеченного сыном, Хо плюнула на последующие "интервью".

Хо завалилась в офис застройщика последний раз, взяла пару-тройку понравившихся архивных проектов и потащила в свою берлогу, разбираться во всем этом мракобесии.

Вроде конкретно сегодня Нагачики обещали взять Кен-чана на пару дней, Тетсумару везет их на рыбалку, кажется. Так что здесь делает Юме?

Казначей всея якудзы притулилась сбоку, разворачивая один из подшитых проектов, валяющийся тут же.

— Таааак... — протянула Юме, быстро листая толстенную пачку предложенной макулатуры, — Это и есть то, что ты хочешь?

— А... да, — заторможено согласилась Хо.

Домик был небольшой, но если поставить где-нибудь недалеко от Токийского Университета или любого другого вуза, ручеек дохода будет гарантированным и стабильным.

Хватит и на маленькую машинку, и на оплату обучения Кен-чана, и маме на булавки.

Четыре этажа, блочный, без лифта, со входом через улицу. Хо уже твердо знала, что ей нужно, как это выглядит и сколько денег принесет.

Ничего сверхъестественного!

Аналог ей собрали тютелька в тютельку, вместе со сметой на строительство. Что ей, императорский дворец нужен, что ли? Таких халуп пол— Токио!

А она уже обклеет его печатями на сохранность, защиту от грызунов, насекомых и людей с гулями, сэкономит на охране, при этом....

— Та, та, та... — — поцокала языком Юме, прерывая полусонный мечтательный бред Хо. — Мне все ясно. Это очень хорошо! — с этим Хо не могла не согласиться, — А теперь, дорогая, выбрасывай бумажки, мы идем отдыхать!

Чего?

И, не взирая на вялое сопротивление, ведьму вытолкали из квартиры, оставив охранника, вместо того, чтобы просто закрыть дверь. Тихое кваканье возражений было решительно задавлено.

Поездка на машине куда-то слилась в одно серое пятно и несколько неуклюжих шагов до кожаного салона и от него.

Там, где не поможет ни аспирин, ни благословение, помогут шопинг, косметолог и двадцать часов сна!

Причем в обратном порядке, и где именно Хо поспала эти двадцать часов, она так и не узнала.

Просто очухалась на следующий день в своей же квартире в компании с горой пакетов и сладко сопящей Нагачикой Юме. По косвенным признакам можно было определить примерный маршрут, а по настойчивым звонкам в дверь и по телефону — то, что их, видать, потеряли.

— Нагачики, — фыркнула Хо и потопала открывать.

* * *

Ноябрь.

Канеки Хо.

Как-то совершенно внезапно о планах Хо стало известно всем, кому ни попадя. Все якудза, что посмелей, малознакомые соседи и школьные учителя интересовались, как её дела.

Хо тихо зверела.

Это было абсолютно невыносимо!

Тем не менее, когда она в очередной раз пришла забрать Кен-чана от Нагачик (эту фамилию ведьма уже готова была рычать, несмотря на отсутствие в ней необходимых звуков), Хо со всем уважением усадили за ломящийся стол в самой шикарной гостиной.

Тут и дурак поймет, что дело нечисто. Столько торжественности наводит на одну мысль — это "жжжж" неспроста!

Нужно сказать, что Хо была к этому моменту абсолютно уверена, что ей нужно искать инвесторов и/или брать ипотеку в банке. Что-то там просить у якудзы — только нервы тратить. У обыкновенных преступников это просто чревато, а у Нагачи-кай появляется ещё и дополнительная опасность сдохнуть со стыда.

Глаза Одуванчика Тетсумару смеялись.

— Я вам помогу, Хо-сенсей, — пропел он, накладывая ей самые сочные куски мяса и овощей с шипящей сковородочки.

Хо сцепила зубы и вознамерилась пережить этот вечер, как неизбежное зло. От всего отказываясь и надеясь на райские кущи.

Первым предал желудок.

Ну да, повара Нагачики готовят вкусно. Детишки вон, на другом конце стола, вообще ни в чем не сомневались, а лишь стремительно поглощали вкусняшки.

По другую сторону от Тетсумару сидела его благоверная супруга Юме и, прикрывая веером рот, внаглую хохотала.

Честно, лучше бы ревновала! Хо ещё прекрасно помнила полное праведного гнева лицо девушки, когда та застала ведьму за перекапыванием бумаг.

Жаль, что это была такая шутка!

Угу.

После этого дня события понеслись вскачь.

Как-то внезапно перед носом Хо вместо двух-трех проектов четырехэтажных общежитий появился один проект. Причем с шестиэтажным многоквартирным домом, с магазином и парковкой внизу, секцией крохотных комнат под общежития (как изначально и хотела ведьма) и парой-тройкой люкс-квартир со входом с другой стороны здания.

Есть во что влюбиться с первого взгляда. Просто и со вкусом.

Проект был, без сомнения, уникальным. При этом уже имел смету и подведенный под него бизнес-план.

Строительство предполагалось сроком в полгода с небольшим (каааак?!), причем, если получится, в элит-квартиры заселять жильцов можно сразу. Главное, чтобы кто-нибудь заехал, а уж готово там все будет заранее.

Хо против воли заинтересовалась.

Жить в строящемся доме — удовольствие ниже среднего. Но если она заранее обработает все своими благословениями и печатями... А главное — поставит защиту от звука на каждую межквартирную перегородку и перекрытия... Мням... Основная проблема в современных домах — шум. Но у себя-то с этим Хо справилась, и печати с тех пор не давали сбоев... А если их как-нибудь запитать, чтобы можно было только на один алтарь кровь лить, при этом подключив все печати в доме... Мммм...

Как-то даже и не так погано.

— Вам нравится, Хо... сенсей? — тоном матерого хоста шептал Нагачика.

Хо бросало то в жар, то в холод. Что называется, в зобу дыханье сперло!

Нагачика был само очарование.

Вам нужна помощь? Поддержка? Деньги? Хо... сен...сей... для вас... все, что угодно.

Ведьма уже полностью ошалевшая перевела взгляд на Юме с единственной молчаливой криком-просьбой.

Спасите!

Но леди-калькулятор, спрятавшись за веером, хохотала так, что её часть столика ходуном ходила.

Да что ж это такое!!!

Вне себя между состояниями "дайте, дайте все!", безумным раздражением на веселящихся мужа и жену Нагачик и не зная, как на все это реагировать, Хо готова была волком выть.

— Так, — наконец, сумела взять себя в руки ведьма, — Если я сейчас не успокоюсь, то прр... благословлю вас, друзья мои, ещё одним чадом.

Хиде и Кен-чан уже выползли из-за стола. Надолго их покладистости не хватило, и вот последние минут пятнадцать они, визжа, носились по кругу.

Вместо ужаса на лицах Нагачик появилась вежливая заинтересованность.

Других угроз, которые можно подать под видом благословения, Хо не придумала.

— Мне очень нравится то, что вы говорите, — наконец, сдалась Хо, — Но я... э... — замялась девушка, — хотела все сделать сама?

Последнее утверждение прозвучало как вопрос.

— Зачем? — удивилась Юме, — Хо-чан, я не сомневаюсь в твоих талантах, но это, правда, лишнее. Наше время такое, дорогая, каждое дело лучше доверить профессионалу. Я, вот, например, деньги умею считать, но и я бы такой проект не потянула.

— Я сам ещё не занимался новостроем, — покивал Тетсумару, — Однако любой инвестиционный проект требует от тебя не каких-то личных знаний по теме, а в первую очередь организаторских способностей.

— И умение убалтывать спонсора, конечно, — продолжила за него Юме, — В нашем случае нам такие вложения ничего не стоят. Мы тебе и без процентов дадим финансирование этого проекта.

— Аренда за просчитанную в плане цену окупит дом за 12 лет, — снова подхватил эстафету Нагачика-муж, — Но если применить ваши таланты, Хо-сенсей, то можно увеличить стоимость арендной платы. Например, в два раза. С учетом, что коммунальные расходы останутся прежними, то речь идет уже о 5-6 годах.

— И это с учетом небольшой стипендии для вас с Кен-чаном.

— И при долгосрочной сдаче квартир.

— А если сдавать весь первый этаж ещё дороже сроком на ночь или на неделю, то все будет ещё быстрее. Хотя придется повозиться, принимая и выселяя гостей.

— Но для этих целей всегда можно нанять управляющего.

— Тут самое главное — дом построить. А окупится он в любом случае. — улыбаясь, завершила Юме.

Ну что тут скажешь?

— Спа...спасибо, — ошеломленно выдавила Хо, застигнутая врасплох совместным напором мужа и жены.

— Не стоит, дорогая. Нам это и правда не составит труда. Тем более, мы же не дарим тебе деньги, а даем под процент!

Процент, запрошенный Нагачиками, был маленьким и по сути фиктивным. В банке ей бы пришлось полдома сверху возвращать обратно.

"Это рояль, а я — мэрисью", — стуча зубами, думала Хо, смотря в добрые-добрые глаза супругов Нагачик, — "Где здесь расписаться кровью, и что случится с моей душой после смерти?.."

— Как... Как я могу вас отблагодарить? — хрипло спросила Хо, наконец, приняв решение.

Нагачики переглянулись.

— Для своих, — проникновенно сообщила ей Юме, перегибаясь через мужа и стискивая ладонь Хо в своих руках, — Ничего не жалко.

Нагачика Тетсумару лишь твердо кивнул, подтверждая слова жены.

Ха-ха-ха, — вяло и мысленно рассмеялась ведьма.

Кажется, она осознала, где здесь выгода для якудзы. После таких вложений оказаться неблагодарной скотиной можно только при очень специфических обстоятельствах.

И Хо совершенно не увидела в этом проблемы.

Если считать вклад Нагачик не деньгами в долг, а услугой, то, пожалуй, можно и остаться должной. Конечно, в повседневной жизни якудзы Хо участвовать не будет. Но случись что, соберет волю в кулак и вмешается.

Наверно.

Не выдержав честного-честного и доброго-доброго взгляда обоих супругов, Хо приступила, наконец, к трапезе.

Еда на столе чуть-чуть остыла, но ведьма уже не чувствовала вкуса. А когда почувствовала, одним коротким словом подогрела все обратно.

Посмеиваясь между собой, супруги-якудза тоже отведали яства.

— Вкусно, — вежливо признала ведьма. Настроение неуклонно поднималось.

Давящая тишина сменилась на более-менее уютную. Дети куда-то убежали. Юме, как ни в чем не бывало, попросила Хо подогреть остальные блюда. Ей было не сложно, ещё одно слово — и готово.

— Впрочем, знаете, Хо-сенсей, вы можете помочь мне в одном деле... — задумчиво произнес Тетсумару уже после вкушения блюд и слов благодарности за сытный обед.

— Хм? — подняла бровь ведьма.

Начинается?

Послушаем.

— Я бы хотел, чтобы в вашем эм... предприятии... вы взяли помощника, — подбирая слова, попросил Одуванчик, — И вам будет легче, и мой человек развеется.

Хо удивилась. Она ожидала какую-нибудь просьбу по её профилю, а получила ещё больше поддержки.

Честно, столько плюшек сразу бывает только в сказках!

— Это человек с гигантским опытом за спиной, — продолжил расхваливать своего помощника Тетсумару, — Он настоящий зубр, который попробовал в жизни все и в любой сфере деятельности завёл э... собуты... э... товарищей, — дальше речь Одуванчика стала совсем уж вдохновенной и мечтательной, — Каток, сминающий на своем пути все преграды и оставляющий после себя ровную, проторенную дорожку!..

Хо покивала.

Да, такой человек бы ей пригодился. Она сама смогла бы многому у него научиться.

Если ей только какую-нибудь чушь не впаривают.

— Вы очень меня обяжете, если примете моего человека в свою команду, — проникновенно добавил Нагачика.

После таких слов Хо уже не могла найти в себе сил отказаться.

Встречайте.

Створки перегородки разъехались, и перед честным народом предстал Он.

Главный клоун этого цирка.

Ямато Рьючи.

Накрытие. И попадание.

— Учитель совсем плох, Хо-сенсей, — грустно заметил Нагачика, — Он ещё только оправляется от ран, не может ни тренироваться сам, ни тренировать наших ребят. Ему скучно! — в притворном ужасе чертов Одуванчик жалобно посмотрел на хватающую воздух ртом Хо, — Не беспокойтесь, здоровье не позволяет ему быть совсем уж активным (если вы этого боялись), — хитро добавил этот рыжил лис, — Но помочь он вам сможет!

Вся комедия разыгрывалась перед ведьмой, как по нотам. В глазах чертовых Нагачик черти танцевали такую ламбаду, что смотреть на них было невыносимо.

— Мой дикий цветок, — расплылся в белоснежной улыбке старик-хиппи, — Я помогу тебе так, как ни один мужчина не мог!

Хо сжала зубы.

Ну не отказываться же на данном этапе!

Так что старого козла ей впарили.

* * *

Ноябрь.

Канеки Хо.

Простым аутотренингом можно убедить себя как в том, что жизнь ужасна, так и в том, что жизнь прекрасна. В чем угодно! И что старик не так уж плох, а положение самой Хо — не попрошайка при якудзе, а могучая ведьма, принимающая дары восторженной и благодарной публики.

Что там говорилось про дары и данайцев?

В итоге, решив про себя, что каждый имеет право на самовыражение, Хо приоделась, прихорошилась, взяла все свои собранные документы и направилась в банк.

Первым делом нужно было хоть проконтролировать перевод денежных средств от Нагачик. Раз уж сметы все уже готовы, то дальше — только вперед.

Подтвердив перевод и получив защищенную карту, с которой деньги-то можно снять не везде, Хо задумалась.

По-хорошему, надо все-таки встретиться со стариком и положиться на его опыт, ага. Доверить разрекламированному профессионалу основу будущего благосостояния семьи Канеки.

Хо корежило от такой мысли.

Как и чем может помочь некий старый пень? Взмахнет рукой, и по волшебству все сотворится?

Нет, из них двоих ведьма — она. Хотя, конечно, не в этом дело.

Зачем вообще в этой афере какая-то ведьма со стороны, если все нужные действия (от инвестиций до управления строительством) обеспечат Нагачики? В качестве талисмана команды?

И вообще, как из ниоткуда взялся готовый проект дома, который разве что чуть крупнее собственных пожеланий Хо, при этом запроектирован именно там, где ей бы хотелось?

По волшебству?

Так не бывает.

Интереса ради первым делом Хо нашла в интернете ту фирму, именем которой был подписан проект дома.

Три часа на дорогу и полчаса на вопросы, и Хо знала, что не одна она такая умная. Некий предприниматель тоже решил построиться рядом с институтом и сдавать комнатушки студентам. Правда, окупаемость у него была не такая радужная, как по подсчетам Нагачик, а срок строительства — в полтора раза длиннее.

Данный проект был выкуплен считанные дни назад, быстренько пересмотрен и безвозмездно вручен Хо. Причем проценты за заем у Нагачик как раз примерно и выходили размером со стоимость всей документации. Бонусом был тот факт, что все согласования в экспертизе и в градостроительстве уже были закончены.

Хо оставалось только придти на все готовое.

И даже на готовое её за ручку отведут.

Потом месяц-другой, и вот желаемый домик готов. В итоге Кен-чан ещё начальную школу не закончит, а их маленькая семья уже будет обеспечена и не иметь долгов. Красота!

Все было прекрасно, так почему ей, Канеки Хо, происходящее немножечко, самую малость не нравилось?

Зажралась, наверно, — мрачно подумала девушка, разглядывая в который раз свой проект, который для неё развернули на три стола. Несколько инженеров стояли вокруг и отвечали на вопросы. Вежливые и даже не сильно загипнотизированные люди.

Что вообще необходимо для ведьмы, чтобы посчитать этот дом по-настоящему своим?

— Господа, — проникновенно начала Хо, — Выдайте мне небольшое исправление проекта.

...Еще никогда Штирлиц не был так близок к провалу.

Зачаровать нужно была лишь пару начальников и ГИПа, но как они сопротивлялись!

Ну, кто любит делать работу бесплатно? Никто.

На ходу пересмотрев свою идею перекроить и фасад, и планировку, Хо заказала одно маленькое исправление: выгороженный участок подвала, куда был один-единственный вход через тут же запроектированный приямок.

Там она планировала установить управляющую часть всего кластера печатей.

А что, защитить свой дом — то, что Хо считала своей основной задачей. Идей было вагон и маленькая тележка! Но, наверняка, время пройдет, идеи появятся новые, а как вносить изменения в больше сотни квартир? После сдачи туда особо не зайдешь и на стенах не порисуешь.

В планах Хо был некий центральный блок, куда она будет добавлять благословения, как в своей несуществующей комнатке. Все новые, и новые, и новые.

Это будет ЕЕ дом.

Её произведение, её творчество, её детище. И пусть его материальная часть останется делом рук и денег Нагачик, но колдовства будет вложено столько, что сомнений не останется.

Да, это будет ЕЕ дом.

Признаться, Хо слишком сильно нервничала на этот довольно дурацкий счет.

Все исправления не заняли и четырех часов, а главное, не отразились на фасадах. Иначе пришлось бы делать согласования заново. Зачем ей такое? Незачем.

Довольная результатом, Хо уже во второй половине дня направилась в гости в поместье Нагачи-кай.

— Где Рьючи-сан? — спросила она у самого входа. Два лысых, пузатых и татуированных тела без рубашек стояли на воротах, буквально объявляя лучше заметки в газете, что здесь находится поместье якудзы. Выпучив глаза и оскалившись в приветливой улыбке, они оба указали в сторону главного особняка.

Оттуда по дорожке уже топали двое: Ямато Рьючи и Нагачика Тетсумару. Причем если второй шел налегке, то первый, опираясь на трость, умудрялся тащить за спиной баул больше него самого.

— Мой нежный цветок! — прокричал старик издалека. Цветастая гавайка и рваные шорты составляли весь гардероб этого хиппи. Сланцы — как всегда. Повязка на лбу со знаком анархии — как всегда.

Хо с ужасом глядела на деда. Перевела взгляд на Нагачику. Тот весело улыбался.

Дедок весьма скоро преодолел весь путь, скача вместе со своей тросточкой ничуть не хуже, чем когда был здоров.

Похоже, его "ранение" осталось только для антуража. Не удивительно, кстати, после убойной дозы "витаминок" изготовления самой ведьмы!

— Может, я обойдусь без него? — без особой надежды спросила Хо у Нагачики.

— Хо-сенсей, не переживайте. Учитель знает, что делает, — неубедительно заверил её тот.

Смирившись, девушка кивнула.

Из-за угла вырулила машина. И ладно бы нормальная — или какие там у якудзы? К месту подкатил розовый джип-лимузин. Свадебный такой.

А и чёрт с ним, — решила Хо и полезла внутрь.

В следующий раз она организует ковер-самолет и прокатит на нем придурошного деда. Правда, тот наверняка ей только спасибо скажет. Ну и что?

Черт с ним, с его эпатажем всего и вся.

Внутри лимузина был удобный светлый салон, с баром и (мама!) девочками. Хо лишь похлопала на невольных соседок глазами. Те были одеты в костюмы плэйбой-зайчиков, украшены перьями и блестками.

Это Ямато Рьючи, дорогая, не время обращать внимание на мелочи.

Приземлившись напротив, вся в цивильном дамском темно-сером костюме с синей шелковой блузкой, Хо была совершенно не впечатлена. Безэмоционально уставившись на веселого дедулю, Хо усилием воли убедила себя, что здесь нет никакого седого старика в цветастой гавайской рубашке с дюжиной (!) девиц, лезущих тому под руку и глупо хихикающих.

Все нормально, все в порядке.

И вообще уже вечер! Поздновато. Может, вся администрация города уже закрыта?

— Ну так что же у тебя есть, детка? — кряхтя и ойкая, спросил дедок, протягивая загребущие пальцы далеко не в сторону кейса Хо, куда она умудрилась впихнуть и документы на строительство, и сам проект.

Девушка невозмутимо открыла отделение для документов и протянула старику папку.

Немного разочарованно промямлив что-то, дедок раскрыл папку.

— О, так у тебя уже есть ... .... И...?! Ну ты даешь, детка! За сутки управилась, хвалю, хвалю. Ну чё тогда, пошли строить?!!

И это при том, что её деятельности во всем чемодане бумаг было шиш да маленько.

Ах да, самое главное: несмотря на то, что кто-то заботливый подготовил все формы, ещё не все бумаги были заполнены. Давать работу строителям просто рано, ещё разрешений не хватает!

У Хо дернулось веко.

Притвориться Джо Стоуном получалось плохо.

— У меня ещё не все согласовано, — как ребёнку пояснила Канеки, — Мне требуется получить окончательное разрешение на строительство, вписать будущее здание в кадастровый план города, выкупить, наконец, землю, и только после этого...

— О-о-о... Молчи, женщина! Столько слов — лишнее. Сразу бы сказала, идем сначала к чинушам, потом строить!

Веко Хо задергалось само по себе.

— Но ты не боись, я предусмотрительный! — раззявил рот старый монстр, хоть зубы пересчитывай, — Куда ни пойдем, все с собой!

Старик встряхнул свой цветастый рюкзак.

Там что-то бздынькнуло.

Следующая сцена происходила только в голове у Канеки Хо.

-...Тетсумару-сан, остановите его! — в ужасе повернулась девушка к боссу всея якудзы. Тот стоял, как истукан и привычно, по-доброму, обозревал происходящее.

— Не беспокойтесь, Хо-сенсей. Клан Нагачи-кай оплатит любое испорченное имущество и, если потребуется, вытащит вас из обезьянника. Хулиганство — вообще не проблема. Развлекайтесь!

Ведьма застонала, прижимая к груди родимый кейс, как спасательный круг.

Нужно отобрать её документы у старого козла и бежать от него! В другой город! И желательно в другую страну!

Что конкретно её держит в Японии?

А Кен-чан ещё может отлично выучить любой иностранный язык! И она может, между прочим!

С другой стороны, м...ка впарил ей Нагачика... Проклятый Одуван — страшная скотина, но именно он дает денег на строительство. Где ещё она абсолютно законно наберет столько валюты?

Иллюзия развеялась.

Боже, даже в галлюцинациях спасения нет!

Хо смирилась. Что бы ни случилось, она всех-всех-всех заколдует, чтобы никто-никто-никто сегодняшний день не запомнил.

То, что день будет запоминающимся, Хо не сомневалась.

— Водитель! В Департамент Земельных Ресурсов! — крикнул дедуля-сенсей и повернулся к девочкам.

Ведьма невольно скосила глаза на бар, встроенный в салоне автомобиля. Идея дурная, но иногда так хочется!

* * *

Зачем вообще нужна ведьма при подаче документов на приобретение земли?

А чтобы в кабинет секретаря, у которого именно сегодня — вот чудо-то! — день рождения провести отряд проституток и хиппи с баулом выпивки.

— Ну наконец-то! — воскликнули в кабинете. Там уже сидел народ.

— Вас никто не видел?! — взволнованно уточнил мужичок со знакомыми чертами плоского лица. Пиджак с него был уже снят, на голову прицеплен колпак с надписью "именинник".

Хо лишь скрипнула зубами, до крови вцепившись наманикюренными когтями в собственную ладонь.

Фобия растворилась в смеси смущения и ярости.

Выступившие капли Хо использовала на защиту от видеокамер и прочих наблюдателей.

— А то ж! Наши хакеры — самый продвинутые хакеры в мире! — гордо заявил старик Рьючи.

Ну хоть на том спасибо, что ведьмой не ославил.

Девицы-кролики отцепились от дедули и, танцуя, разбежались по кабинету. Трое из них организованно повисли на счастливчике-имениннике.

— Чей день рождения-то? — тихо и хмуро уточнила Хо, ласково улыбаясь собранной компании. Подвыпившая стайка чиновников-пиджаков улюлюкала, глядя на именинника, который уже принялся отплясывать канкан.

— Оримура Куго, самый главный секретарь самого главного начальника Департамента.

— А кто начальник?

— Вот тот господин, — незаметно указал старик, — Как тебе праздничек?

— Впечатляет, — сухо произнесла Хо.

Дедуля даже немного расстроился, чем доставил ведьме крохотную каплю мстительного удовольствия.

— Ну же, детка, не будь букой! Щас и День отпразднуем, и дела все твои порешаем. Тут все нужное начальство собралось. Я предупредил, что, если хотят девочек, то пусть приходят с печатками!

Это японцы. Люди, славящиеся трудоголизмом и честностью.

Куда она попала?!

— Преклоняюсь перед вашим гением, — сухо признала Хо.

— Ну дык! — расплылся в улыбке этот "зубр" и, наконец, оставив ведьму одну в уголке, носорогом попер к звездному составу господ, распаковывающих его баул.

Не сразу, но у них все получилось. Оттуда, сваленные в одну кучу, полезли бутыли вина, коньяка и пива.

И как все это не побилось?

Праздник набирал обороты.

Дедуле что-то не понравилось, он поразмахивал руками в другой стороне зала. После чего картинно огляделся, рухнул и по-пластунски пополз обратно к Хо.

— Деткааа! Деткааа! — свистящим шепотом позвал сенсей из-под стола, добравшись до ведьмы. Пока он прятался, уже изрядно поддатая толпа господ ломанулась расставлять его припасы на столах.

Пропустит же самое интересное, — меланхолично подумала Хо.

Кажется, этот бедлам ещё вчера был конференц-залом.

Место на столах стремительно кончалось: снеди было ещё много, выпивку — некуда ставить, а посередине забралась одна из приведенных дедулей Рьючи девиц и принялась танцевать.

Ну, красиво, ничего не скажешь. Только музыки не хватает.

— Деткаа... тут колонки сломалися... Сделай громко! — заявил этот му...к из-под стола, протягивая ей сотовый телефон.

Ах.

Это он в шпиона играет, что ли?

— Громко. Чистый звук, — послушно отозвалась Хо, принимая телефон, и, обмазав последними каплями крови из царапины, положила на стол.

Сразу полилась ритмичная музыка, аж стекла завибрировали.

— Не слышно снаружи, — добавила Хо, подумав.

— Аррашо! — восхитился старик, — Какая ты молодец! А теперь сходи, цветочек, за угол, там холодильник... Внутри — минералка. Заколдуй её против похмелья — и свободна! Завтра все твои бумажонки будут готовы!

И уполз.

Идти или не идти?

Может, следует старика проклясть, чтоб весь вечер в туалет хотелось?

А, чёрт с ним!

Хо махнула рукой и отправилась к указанному холодильнику. Если подобная ересь ещё раз повторится, то проклянет. А пока...

— Платье для коктейля. — с заметным усилием проскрежетала девушка. У неё как раз в шкафу дома висело подходящее.

Иллюзия прикрыла строгий цивильный костюм.

Ну а что? Сколько у неё в жизни было праздников? Выпускной? Пара дискотек?

Курица — та вообще была до скрежета зубовного правильной.

А Хо — не правильная, ей просто хочется результата! И если результат приходит не со стопкой документов, а под херес и мартини, то кто она, чтобы говорить и слово против?

Кен-чан пристроен, электричество дома выключено.

Потанцевать только не с кем... Но на столе вполне ещё можно разместиться. Там как раз еда потихоньку уходит, а в пустые тарелки уже можно наступать.

Если не падать.

Но она ведьма или где?

* * *

Ноябрь.

Департамент Земельных Ресурсов.

Канеки Хо.

Зачарованная минералка с утра оказалась весьма кстати. Хо она тоже понадобилась, а ведь девушка была самой молодой из присутствующих!

— Маладца! -приговаривал старый трухлявый пень, разливая колдовскую жидкость из бутылей в пластиковые стаканчики.

Хо продрала глаза и приложилась к полупустой бутыли.

Воспоминания ввинтились в голову все разом, особенно ярко наружу полезли предубеждения Курицы против непрямых поцелуев — это когда, мол, два человека пьют из одной посудины.

Японский менталитет, ага.

Хо успела заметить, как хитро искоса поглядывает на неё поганый дед.

Видимо, тоже рассматривал распитие минералки из одной бутылки как поцелуй.

Мда, — меланхолично подумала Хо.

Ну и пофиг.

Допив всю благословенную (в прямом смысле!) жидкость из бутыли, девушка поднялась на нетвердых ногах со стула.

Иллюзия другой одежды давно спала, её чудесный костюм был помят и испачкан. Спина гудела и скрипела. Нетвердой рукой нашарив сумочку (ну хоть не потеряла!), она нашла свою родимую упаковку витаминок и заглотила парочку.

Дедок вон, несмотря на возраст и ранение, уже прыгает кузнечиком. Явно не от переизбытка собственного здоровья, а потому что тоже вовремя его подправил!

— Ну как, успели оформить мне землю? — осведомилась Хо, принимая стаканчики с зачарованной минералкой, чтобы раздать страждущим.

— Вчера? — ужаснулся сенсей, — Помилуйте боги! Сейчас все будет, детка, не боись!

Споро найдя закинутый далеко-далеко кейс, с которым Хо пришла, старик вытащил папку с бумагами. После чего целенаправленно двинулся к имениннику, на ходу доставая свою пачку ведьминских витаминок и кидая одну штучку в лишнюю порцию минералки — волшебного средства от похмелья.

Как быстро привыкают к хорошему, — подумала Хо, глядя на представление. Вчерашний именинник почесал тыковку, оглянулся на ведьму. Та помахала ему ручкой из своего угла. Оримура ( ещё один!) неуверенно помахал в ответ. После чего поднялся и вместе со стариком-сенсеем в две руки принялись теребить лежащих вповалку господ. Те, полусонные и бессознательные, доставали из недр карманов печати, трясущимися руками ставили росписи и засыпали обратно.

Честно, Хо не представляла, что серьезные дяди способны на такие подвиги — напиться, отмочить все, что можно, и ещё немножко сверху, а потом заснуть там, где лежали, стояли, танцевали, даже не осознав возможность вызвать такси, жену или обоих! Так потом ещё без проблем оформить пачку документов, толком не проснувшись.

Тем не менее, пока ведьма хлопала ресницами, два "дельца" устроили все в лучшем виде. А если росписи кое-где были кривыми, это не беда.

Кажется, один особо сознательный джентельмен умудрился понять, что ему подсовывают бумагу на подпись, и даже выслушал, что именно это за бумага. Но расписался, поставил печать и заснул обратно он так же неотвратимо, как и все остальные.

Боже мой, — все так же меланхолично размышляла Хо, — Боже мой.

— Вот, все доки! — наконец, удовлетворенно, пусть и слегка невнятно заявил Старик, размахивая собранной папкой, для которой нашли розовую ленточку и бантик.

Абсолютно довольный и лишь чуть-чуть помятый именинник стоял за спиной дедули. Очередной Оримура вытягивал губки бантиком, после чего раз за разом поворачивал лицо боком, указывая на щечку.

Фейспалм так и просился.

Хо удержалась.

На негнущихся ногах ведьма подошла к обоим бойцам за её будущее и смачно поцеловала и старика, и именинника в щеки.

Хотят — будет!

Нехай!

Ошеломленный старик послушно отдал папку, польщенный член семьи Оримура склонил голову в благодарность.

Все бы были столь неприхотливыми, жить стало бы легче.

Так, документы собраны? Собраны!

Одним поклоном, без лишних слов, Хо распрощалась со всеми присутствующими, подхватила свой кейс, и направилась на выход.

Выйдя за дверь девушка прошла несколько шагов по коридору, но остановилась, заметив краем глаза кое-что интересное.

На одной из дверей висела табличка. С двумя именами.

Кецура Кацучи, начальник хозяйственной службы.

Оримура Куго, секретарь.

Это вроде того, кто за швабры отвечает и его человеческий ежедневник — или она что-то путает?

— Как так? — сам собой вырвался вопрос.

И на него было кому ответить. Её как раз догнал старик Рьючи, тоже покинувший поле боя, где полегли в неравной битве с зеленым змием его (их) товарищи.

Рьючи-сенсей проследил за направлением взгляда Хо и сразу понял, в чем вопрос.

Какого черта на день рождения какого-то заштатного секретаря собрались настолько большие шишки, что получить земельный участок можно было бесплатно и быстро?

И вообще, насколько это было бесплатно (не считая выпивки и девочек)?

Что вообще за чушь произошла?!!

— Эх, милочка, ты тааакой очаровательный цветок... И таааакой наивный, что просто ня-ня-кавай! — умилился Дед, поблескивая красными от целой ночи кутежа глазами, — Куго-кун знает лучше нашего, какие бумажки понадобились бы. Так что и в другой день именно к нему и надо обращаться. И они все тут, твои бумажки, потому что все серьезные люди — там, лежат-с. А будут не все бумажки, то мы с тобой придем сюда ещё разок! Захватим новую бутылочку, плюс полмиллиончика йен сверху, и придем. Тока — тшшшш — тайно-тайно вынесем предупреждение, что третий разик будет лишним.

— Тайно-тайно — это как?

— Э-э-эх, цветочек, не быть тебе дипломатом, ох не быть... Ну ничо, зато красавица.

Хо опустила руки.

Запрокинула голову, посмотрела на потолок. Небо, дай ей терпения!

Как-то она была о себе лучшего мнения, чем "зато красавица".

Насвистывая, старик-сенсей пошел вперед.

А Хо, истерично хихикая — следом за ним. Кто б знал! Кто б знал!

Папаша Нагачика — козел.

Мамочка Нагачика — жена козла.

Дед — упырь похлеще всех местных гулей.

А она — красавица.

И вот так вот делаются дела — с помощью баула с выпивкой, девочек-кроликов, двенадцати штук, а также ведьмы, одной штуки. Но можно и без неё.

* * *

Уже вечером, наконец, дорвавшись до спа-салона, Хо лениво размышляла о вечном.

О гулях, о якудза, о деньгах, о междусобойчиках в верхах.

Канеки Хо упорно казалось, что она то ли уже все попробовала в этой жизни, то ли только-только начинает. Что нужно для счастья ведьме?

Теперь ещё бы демонов на службу пригласить — да где ж их взять? В другом аниме разве что.

Ну, шутки в сторону.

Завтра новый день.

И нечего ругаться на дедулю. Он, хоть и хиппи, но результат выдает, как часы.

Какая разница — как?

* * *

Март.

Канеки Хо.

Дом строился.

Хо облазила его весь, побывала на каждом этаже в процессе строительства, была так качественно обсыпана ругательствами, что заслушалась. И выкинула все из головы, продолжая таскать на стройку века специально подготовленные печати.

Хотелось петь.

И немного ругаться в ответ на мат прорабов.

Но не более того. Хм, а ведь раньше за такие рулады ведьма бы в долгу не осталась.

Тогда для неё было ни с чем не сравнимое удовольствие — проклясть того, кто тебя обидел. Но все детишки растут, пора было вырасти и Хо.

Какой смысл — плодить в мире несчастья, когда тебе от каждого человека нужны конкретные действия? Им от неё — безопасность на месте строительства, и чтоб не лезла под руку. Ей от них — качественная работа, которой она сама нет-нет, да мешает.

Время неумолимо шло. Скоро её малышу Кен-чану исполнится шесть лет, скоро её дом будет достроен, и она потихоньку начнет отдавать долг якудзе.

Маленькая подсобка в подвале была полностью готова, и Хо подумывала, а не сделать ли в ней тоже какой-нибудь красивый ремонт.

А то здесь центр её магии в доме, а вместо мрамора и хрусталя в нем голые стены и земляной пол.

Между прочим, магии в доме было очень много! Полгода постоянной работы пошли впрок, даже крови Хо не пожалела, обмазала под штукатуркой каждой стены!

Здесь, в святая святых, висели планы этажей. Чуть-чуть сияли нарисованные перегородки. А на самой стене подвала были записаны пожелания Хо. И крепость, и надежность, защита от влаги, от холода и от жары, преграда для звуков, конечно. Несколько благословений, чтобы будущим жильцам улыбалась удача. И, конечно, защита по всему периметру.

Мой дом — моя крепость. Неприступная. Превосходная. Своя.

Я люблю тебя, мир! — напевала Хо, малюя художества надписи.

Участок земли был не в центре Токио, но и не на окраине метрополии. Двадцатый район Нэрима, самый тихий. Недалеко располагался Университет Камии — самое то место для студентов.

Дом строился чуть в стороне от широкого проспекта, за несколькими кварталами и полосой зеленых насаждений. Хо планировала и на преддомовой территории тоже разбить небольшой садик.

Будет красиво.

А над широкой проезжей частью в четырех кварталах от строящегося дома ветер полоскал растяжку-рекламу.

Цена — 100 тыс. йен в месяц.

"Очень хорошая цена", — привычно пожелала Хо, глядя на свой плакат, — "Очень хорошее место!"

Ведьма довольно улыбнулась. И пошла дальше.

Что ещё нужно девушке для счастья?

* * *

За прошедшее со дня знакомства время Хо весьма сблизилась с супругой лорда всея якудзы, леди-калькулятором на ножках, блистательной и неповторимой Юме-чан.

Они жаловались друг другу на непоседливых чад. И друг другу же ими хвалились. Обсуждали школьные задания, праздники и клубы. Ходили по магазинам — не всегда за покупками, чаще просто так. Раз в неделю посещали горячие источники. И уж там отдыхали вволю.

Вода как парное молоко, массаж и грязевые ванны, чудесный сад камней и высококлассный чай после процедур.

Хо чувствовала себя заново родившейся. Огромное зеркало в снятой на двоих комнате отражало изменения, которые происходили по указке ведьмы. Небольшие, но заметные.

Особенно неуемное стремление ведьмы к "совершенству" коснулось классических женских выпуклостей и бедер. Классические японские девушки (включая Курицу) часто были плоскими, без талии и попы, с выпирающим чахоточным животиком.

Ведьма, привыкшая к совершенно другим канонам, кривилась. И меняла, меняла свое собственное тело раз за разом.

Однажды настал тот день, когда Юме-чан заметила, что что-то не так.

— Похоже на пластическую хирургию, — сообщила она, стоя за спиной Хо, — Давно ты это делаешь?

— Как научилась, так начала, — спокойно ответила ведьма.

Коснувшись спины Канеки, Нагачика заставила ту повернуться. Повертев ведьму из стороны в сторону, дотронувшись то здесь, то там, леди-калькулятор, наконец, спросила:

— Нравится европейская внешность?

— Да, — признала Хо. Ей было немного неуютно, но, в общем-то, она не видела причин и отказывать в осмотре.

Честно, своей работой Хо гордилась. Когда-то, получив мощи Курицы, она ужаснулась неухоженной чахоточной внешности, худобе, отсутствию каких-либо женских форм. Ну и азиатские черты лица ведьме не нравились. Да и до сих пор не слишком привлекают.

Сделать из того, что было, конфетку, оказалось сложно.

— Хм, не увлекайся слишком, — попеняла ей Юме-чан в итоге, — Иначе будут принимать за иностранку.

Это да.

— И вот это немного перебор, — Юме добавила, ущипнув за торчащую грудь.

М-м-м, — задумалась Хо, глядя в зеркало, — Может, и правда слегка не пропорционально.

Впрочем, после секундного размышления, ведьма решила оставить все как есть.

— А хочешь, тебе что-нибудь поправим? — спросила Хо у новоявленной подруги. Предложить — святое. А то это же японцы! Пока не скажешь, не догадаются.

Нагачика лишь мотнула головой.

Нужно сказать, что Юме совершенно не стеснялась своего тела — и не удивительно. Все пространство кожи занимала яркая, разноцветная картинка из растений и драконов. Форму тела можно было разобрать с трудом, зато тату привлекало внимание сразу.

— Это менять — только портить, — с гордостью заявила девушка, которая без кимоно совершенно не выглядела, как подросшая отличница. Скорее как холст художника.

Хо была вынуждена признать её правоту.

Вернувшись к зеркалу, ведьма мимоходом подумала, что имеет смысл обновить паспорт. В конце концов, если её примут за другого человека, будет не очень хорошо. Помнится, при попадании в это тело она учитывала такую вероятность. Однако в процессе исправления вопиющих недостатков (по её скромному мнению), увлеклась. Так недолго и до какого-нибудь казуса довести.

Отражение согласно хмурилось.

В зеркале отражалась девушка неопределенного возраста. Без морщин, с нетипичным разрезом больших серых глаза. Черты лица выглядели причудливой, анимешной смесью между азиатскими и европейскими.

Что поделать, если она изначально не привыкла к узким щелочкам вместо органов зрения? К плоскому приплюснутому носу?

Пусть привыкают окружающие!

"Неопределенность" возрасту добавляла широкая седая прядь в прическе. Убрать седину магией было невозможно, потому что именно от колдовства-то эта прядь и появилась. Хо и не хотела.

Эта белая прядь — единственный постоянный признак, отличающий именно её, в любом мире, во все времена. И если кому-то захочется посчитать её старушкой от ранней седины, то пусть. Вон, Одуванчик вообще носит на голове афро. И ничего!

Хо ещё немного повертелась. Все же, наконец-то, спустя много месяцев трудов праведных она все же выглядит моложе возраста своего тела (25 лет), а не старше. Все при ней. Фигура, высокая грудь на твердую тройку — не сравнить с местными плоскодонками...

Словом, женское тщеславие Хо было полностью удовлетворено, и больше она ничего в себе менять не собиралась.

Добавьте дорогие духи, новую одежду, немного дорогой бижутерии, шикарный маникюр — и ни одна зараза не узнает.

Похоже, придется все же менять паспорт.

Впрочем, с утверждением "никто не узнает" Канеки Хо поторопилась.

Никто, кроме родной сестры. Видимо, кровь все же не водица.

Они столкнулись на выходе из парной.

— Хо-чан!.. — прошелестела женщина. С мстительным ("я выгляжу лучше, значит я отомщена") удовольствием Хо оглядела родственницу Курицы. Теперь точно видно, кто здесь младшая, а кто старшая сестра.

— Хо-чан... — повторила "сестра", — Что ты с собой сделала?..

Хо глянула вниз на себя. Потом на застывшую напротив соляным столбом женщину.

Ну что та могла подумать? Что Курица натолкала силикона в разные места, а теперь корчит из себя мисс Вселенную?

Секундой после "сестрица" перевела взгляд на спутницу Хо, и едва не подпрыгнула до потолка.

Леди-калькулятор без классического кимоно была настоящей леди-крокодил. Хищное выражение лица, татуировка на все тело — о том, что по парной дефилирует анеки преступной группировки, догадываться не приходилось: это было очевидно!

— И с кем ты связалась?!! — шепотом продолжила Болонка, вцепившись в руку девушки. Она попыталась утянуть Хо в сторону от Юме, — И почему забыла о родной сестре?!!

Ведьма ехидно (клише!) усмехнулась, полностью довольная собой, и оглядывая приставшую к ней, как банный лист, дамочку. Во взгляде Хо был тот самый огонек, который взбесит любую женщину. "Я лучше, чем ты".

— Как ты могла-а-а?! — едва не взвыла шепотом "сестрица".

Хо флегматично пожала плечами.

Она совершенно не стеснялась своего сучьего характера — главное, при сыне не выдать себя. В конце концов, ребёнку нужно давать положительный пример.

А проклясть неприятного собеседника — это практически святое.

Не сестру, пожалуй. Но кого-нибудь — всегда пожалуйста.

— Взялась за ум, дорогая, — мурлыкнула Хо, — Всего лишь взялась за ум... Тебе бы стоило сделать то же самое.

Стервы на это отвечают мило, наивные чукотские девушки — блеют, как овцы, принимая ехидную фразу за чистую монету. Остальные ведут себя некрасиво.

Трудно сказать, чего было больше во взгляде Болонки: ужаса или зависти. Конечно, связи с якудзой осуждаются. Зато деньги, которые были, мол, потрачены на пластику и прочую чушь (включая элитный онсен), не пахнут.

Асаока Райко так и не смогла закрыть рот от шока. Хо с мстительным удовольствием наблюдала, как туда залетела крупная муха. И пока "сестрица" отплевывалась, Хо, "не дождавшись ответа", сбежала к чертям собачьим.

Словно ангел по голове погладил, — посмеиваясь, подумала она, продолжая свой путь и утягивая молчащую и спокойно наблюдающую Юме. — Или бес приласкал. Какая разница?

"Что женщине нужно, чтобы почувствовать себя счастливой? Например, встретить соперницу, которой завидовала год назад — и сделать её, как стоячую".

Хотя, возможно, Болонка Райко будет считать по-другому. Например, "как низко ты пала, дорогая!"

Хо, посмеиваясь, пошла прочь. Объясняться с "сестрицей" она не собиралась.

Её больше волновал вопрос, так следует ли менять паспорт или нет?

* * *

Май.

Канеки Хо.

— Мир этому дому, — ласково прошептала Хо, выбираясь из своего подвала.

О том, что дура-хозяйка залезает во все щели и ещё не убилась ещё только чудом, здесь знали все.

Эксцентричная барышня, — хмыкали рабочие.

Хо было генерально пофиг, она благословляла их всех скопом и за просто так.

Строительство медленно, но верно близилось к завершению. Каркас был давно поднят, стены выложены, кровля постелена. Оставалась внутренняя и наружная отделка, сантехника, электрика, а также бутылка праздничного пунша в честь завершения строительства, которую Хо обязательно собиралась разбить о стену.

Хо практически ночевала на месте строительства. Да что там! По ночам она шла туда и писала на оштукатуренных стенах слова оберегов. Вся территория была усеяна её творчеством.

Работнички лишь раз за разом крутили пальцем у виска.

А плевать!

— Простите... Вы хозяйка дома? — несмело обратился к ней издалека чей-то голос.

Хо оторвалась от мечтаний и огляделась вокруг.

О-хо-хо. В вечернем свете фонарей стоял весьма любопытный персонаж. Видимо, кто-то ему рассказал про сумасшедшую хозяйку дома, которую можно найти тут в любое время дня и ночи.

И кто к нам пришел?

Мужчина. И двое детей. Совсем крохи, они жались к рубашке отца, который держал их на руках.

Кавай.

— Хм? Предположим, — хмыкнула ведьма, старательно отворачиваясь от мордашек. Хо попыталась ответить со всей строгостью, но, кажется, гость приободрился.

Со всей строгостью, видимо, не получилось.

Ну что поделать, детишки — это святое. А детишки до семи лет — это воплощенная милота! Как котятки.

— Э... Я Киришима Арата... Я бы хотел снять у вас жилье, — неуверенно и очень мягко произнес этот персонаж.

Ого.

Хо вздохнула и потерла переносицу. Имя она узнала сразу, а чутье подсказало, что перед ней не человек.

Что тут сказать?

Да, она знала о существовании Киришимы Арата из аниме.

Он был красив — в мультфильме вообще сложно отразить, насколько может быть красив мужчина в реальности.

Иссиня-чёрные волосы, приятные черты лица (редкость!), рост чуть выше самой Хо, подкачанное тело.

Впрочем, мягкое, неуверенное выражение лица портило картину. Если оценивать, как женщина мужчину, то такое — в минус. Но в осанке неуверенности не было. В плюс.

Интересно посмотреть, одним словом. На вежливого, доброго людоеда.

О да, Киришима Арата был гулем, то есть, людоедом. Кажется, известным именно тем, что кушал все же не людей, а подбирал останки других гулей после их драк друг с другом или со следователями.

Что ещё про него знает Хо?

Гуль SS-класса. Такой сметет, не заметишь. Спасти от него могут только заранее подготовленные ловушки или барьеры, на какие-нибудь оперативные проклятия у Хо просто не хватит времени.

С другой стороны конкретно этот мальчик описывался как гуль с потрясающе мягким характером. А ещё было известно, что его поймают и пустят на органы. Возможно, скоро.

Красив, чертяка. Жалко. И детишек жалко.

Встал этот попрошайка ровнехонько снаружи барьера, окружающего дом Хо. Словно чувствовал. Но, возможно, был просто вот настолько застенчивым, что не смог подойти слишком близко.

Будь Хо обычной девицей, выкинула бы такого "жильца", не задумываясь.

Никакая модельная внешность и анимешное описание не стоит сопутствующей опасности.

Возможной.

Вот только Хо была ведьмой, и с каждым годом её ведьминская сила росла. Она могла почувствовать правду, немного — эмоции.

Во-первых, этот парень не был одним из тех странных уникумов, способных сопротивляться приказам Хо. Видимо, это свойство не связано с видовой принадлежностью. Кто там у нас был самым сложным? Ута, Мадо Курео и пара-тройка каких-то инженеров.

Да, может, Киришима Арата силен. Но при этом не враждебен, и в итоге — не опасен. Тот, кто не нападает сразу, зато все же восприимчив к силам Хо, в случае конфликта, проиграет.

А ещё какое-то новое, странное чутье, видимо из серии детектора лжи, которым и раньше владела Хо, подтверждало знание канона аниме.

Какое именно?

Слабое звучание — вот оно. Это отзвуки крови на руках гуля. Но не ужас невинной жертвы, обывателя, а ярость и кровь противника.

Хо уже по якудза могла определить, насколько хорошо работает её восприятие. Срок воспоминания о смерти на чьих-то руках — больше месяца однозначно. Гулям нужно кушать человека раз в месяц либо чаще.

Этот Киришима Арата, наверно, недавно поцапался с CCG. А вот ради еды — не убивал.

Завершив осмотр, Хо лишь вздохнула ещё раз.

Кажется, гуль попытался сделать шаг в сторону Хо, но не смог по техническим причинам.

По крайней мере, барьер в порядке.

— Простите, мы с семьей... э, то есть, я и мои дети... — попробовал ещё раз промямлить что-то этот чудак.

У его карапузов были огромные серые глаза и потрясающе милые мордочки. Вот интересно, это развод на жалость или он просто не решился оставить их одних?

Больше похоже на второе.

— Работаете? — бессмысленно уточнила Хо.

Кажется, с ответом она уже определилась.

В целом этот новый жилец выглядит прилично. Если не знать, что гуль, ни за что не догадаешься.

Интересно, что ж он с таким отчаянием ищет жилье? Предложений тысячи!

— Э...н-нет.

Ах, ну да. Известная ситуация. В Японии пособие по безработице достаточное, чтобы снимать себе приличную квартиру-студию и кое-как там жить.

Проблема в том, что никто жилье безработным не сдает! Смешно.

Хм, а ведь в пользу его восприимчивости к силе Хо говорит и то, что этот парень отреагировал на рекламу. "Хорошее место" и "хорошая цена" — её слова. Место-то действительно замечательное. А вот цена значительно больше рыночной.

Слабовольный идиот, — определилась Хо.

И, пока она думала, все трое — мужчина и его маленькие дети, — пялились на ведьму во все глаза.

Бо-же-мой.

Мальчик и девочка. Девочка всего на год-два младше Кена, но гораздо мельче. Мальчик — совсем кроха.

Ну как таких оставишь?

Хо поджала губы. Перевела взгляд на мужчину. Потом на детей. Потом опять на мужчину.

И сдалась окончательно.

Да, чем дальше, тем меньше девушке хотелось иметь хоть что-то общее с прототипами известных ей персонажей. Сколь бы харизматичными не были герои аниме, они того не стоят. Нет, не стоят.

Но, что называется, не зарекайся.

— Арендная плата — 25 тысяч йен в месяц до сдачи дома, 100 тысяч — после, — устало отозвалась Хо, — Платить заранее. Заезжайте. Разрешаю.

— Спа... спасибо! — словно не веря своему счастью, радостно уставился на неё Киришима, — Чем я могу вас отблагодарить?!

Хо фыркнула. Жильцов не ешь — и все будут довольны.

Правда, вслух она этого не сказала.

— Вовремя платите аренду. Не устраивайте беспорядков. Все.

Что ж, у Хо появились новые дела. Установить полную защиту от гулей (монстров) и голубей (охотников на монстров). А заодно от бандитов и хулиганов, от воров, от убийц, от якудзы (кроме Нагачи-кай) и-и-и-и... все, кажется.

В её доме не будет никого опасного, кроме папаши— Киришимы.

И точка!

Впрочем... Хо кинула короткий взгляд на добрячка со внешностью фотомодели. Да и папаша— Киришима больше похож не на зверя, а на стерилизованного кота! Вроде хищник, но неплохо бы ему корма в мисочку положить.

Что, конечно, не вариант для людоеда.

— Пойдемте, я покажу вам вашу квартиру, — кивнула ведьма.

Сейчас ей все равно, в котором из номеров этот гуль будет жить. Пока дом не сдан, все равно никого селить не планировала.

Так что сейчас свободно все.

Можно, конечно, разместить семью гулей и в студенческих конурах, но невовремя вспомнилось, что у неё-то есть три люкс-квартирки, каждая с раздельным санузлом, кухней, двумя спальнями и залом. Для Токио — полный шик.

Только цену что-то она назвала дурацкую. За шикарные апартаменты — как за конуру студента.

Засмотрелась, наверно, помилуйте боги.

Пофиг, разберется с этим позже.

Хо улыбнулась, провожая гуля мимо строительного мусора до первой из квартир. Почему бы не сделать добро людям, пусть они и гули?

Главное — барьеры не забыть усилить. И защиту от запахов повесить. Помнится, у гулей мощное обоняние. Это помимо всего прочего.

* * *

Июль.

Канеки Хо.

Два месяца спустя Хо-таки разбила бутылку с дешевым шампанским об угол своего (своего!) дома.

Присутствующая толпа репортеров (все оплачено), новых жильцов (выстроились в очередь), тщательно замаскированной якудзы и одной семьи гулей — все зааплодировали.

Торжественная церемония, на которой так настаивала Хо, закончилась. Все дохлопали и пошли по своим делам. А Нагачики насели на Хо.

— Ну, цветочек, за успешное завершение нашего предприятия! Пошли, устроим продолжение банкета! Ты объявление в газетку-то подала?

Хо фыркнула. Видел репортеров? Она не то что объявленьице в газету подала, ей будет принадлежать целый разворот в журнале о недвижимости и пара минут в местных новостях!

Жмурясь и глядя на галдящих детей , девушка вспоминала, что ей не нравится в происходящем.

Ах да, вон Кен-чан и Хиде-кун... А играют-то они с детьми Киришимы, мать его.

Не пойти ли, продолжить празднование где-нибудь ещё?

— Кен-чан, собирайся! — крикнула Хо, — Айда домой!

— Цену назначила хорошую? — допытывался старик.

— Хорошую, хорошую, — ответила за ведьму Нагачика Юме, — Но могла бы и побольше.

— Еще дороже — и было бы даже не в два раза больше, чем на рынке! — возмутилась Хо.

— Ты слишком добрая, — фыркнула леди-калькулятор.

— А заколдовала объявления, чтобы к тебе все шли? — не отставал Рьючи-сенсей.

— Ага, — мимоходом согласилась Хо, — Все под контролем, сенсей! — убедительно сообщила ему ведьма, повернувшись и глядя в глаза.

Старик сразу подобрел и потерял свой инквизиторский прищур.

— Ну ничо тогда, — покивал он, — Поднимешь расценки, как дойдет, сколько жильцов к тебе ломиться будет!

Кен-чан и Хиде нехотя расстались с новыми друзьями (чур, чур!) и запрыгнули по машинам.

Хо привычно и невозмутимо залезла в розовый лимузин. Рядом устроились все Нагачики, к ногам прижался Кен-чан.

Лепота!

Довольная, как кошка над крынкой сметаны, Хо тихо млела.

— Кстати, вот, цветочек! — оторвал её от нирваны голос Учителя. Тот, сидя напротив, настойчиво протягивал девушке сложенный пополам альбом. Хм, похоже, ещё один проект? Видимо, что-то поменьше, чем её Дом.

— Что это? — уточнила Хо, открывая альбом чертежей.

Там, на первых же страничках, красовались визуализации фасадов. А в штампе был подписан адрес и название объекта. Индивидуальный жилой дом... Хм, рядом со школой их детей. Хм, получается, совсем недалеко от поместья Нагачи-кай!

— Тут будешь жить! — торжественно объявил дедуля, — Уже и землю оформил, и я стройку начал. Еще полгодика — и все!

Обалдеть.

Похожий особнячок, доставшийся Курице и сестре её, Болонке, от их родителей, две девицы продали и разделили на пару квартир. Хо тогда с сожалением перебирала воспоминания Курицы, мечтая, что однажды переедет в такой же городской особнячок.

Красиво жить не запретишь, да?

Прямо исполнение всех желаний разом!

— Рьючи-сан, — хрипло пробормотала Хо, не зная, что сказать, — Правда, не нужно было... В самом деле, мы со строительством уложились впритык!..

Не по времени, по средствам. Расходы на дом-общежитие самую малость превысили смету.

Вероятно, потому что не только на строительство были растрачены, ага.

Тем не менее, Хо искренне не хотелось просить в долг ещё денег.

— А, не боись, я долгов от твоего имени не наделал! — самодовольно ответил старик Рьючи.

— Э... — не поняла Хо. Не из воздуха же деньги взялись?

— Я продал твою квартиру! — пояснил дедуля, как само собой разумеющееся.

— А? — ошеломленно захлопала глазами Хо.

— Мммм, — протянула Юме, — Похоже, это было слишком резко...

— Ты не боись, выезжать тебе из неё только через неделю надо! Не выкинут! — так же самодовольно продолжил этот му...к!

Боже, дай силы! И ведь почти год себя убеждала, что поганый козел — адекватный, ну, может, слегка эксцентричный, пожилой джентельмен.

А он!

А он!!!

— Старая скотина! — прикрыв уши Кен-чану, прошипела Хо.

— Чё? — не понял старик.

Кажется, он-то своими действиями был полностью доволен.

Вдох, выдох.

Может быть, он умудрился и землю купить задарма, и смету состряпать какую-нибудь убер-экономичную. Может, это так выгодно, и поэтому нужно было заниматься всем срочно...

Как вообще можно продать чужую квартиру?!!

Хо была готова начать рвать на голове волосы. Желательно, на голове старика.

Ох, она знает, как он это провернул!

...Она сама написала доверенность дедуле быть её представителем...

Как вообще можно было такое написать?!!

...Нагачика Юме подсунула ей бумажку...

Как вообще можно было подписать то, что подсовывает тебе жена босса якудзы?!!

...После долгих уговоров Нагачики Тетсумару.

— Не боись, цветочек, Общежитие-то твое ещё не все заселено! И там на первом этаже есть ВИП-зона, со звукоизоляцией — только представь! И места там больше, чем в твоей клетушке на верхатуре. Как можно на такой высоте жить? Девятый этаж, там только птицы! Нет, нельзя, цветочек. Ну, не благодари, не благодари, родная, я все для тебя старался!

...С такими друзьями и врагов не надо!!!

Проблема тут даже не в том, что кто-то без её ведома её имущество продал! Хотя доверенность она найдет и порвет на мелкие части, да!

Проблема в том, что из трех ВИП-квартир свободна одна, номер 2. Ну, заселится она в квартиру номер 2 на полгода.

И будет эти полгода жить рядом с соседом из квартиры 1. Да-да, рядом с тем самым гулем Киришимой. Со внешностью фотомодели и двумя мелкими детьми!

Но не говорить же об этом якудзе?

Нет, доверенность она найдет и порвет на клочки!

И чем быстрее, тем лучше!

* * *

Август.

Канеки Хо.

Кто бы знал, что переезд — такое муторное занятие!

При этом большую часть времени Хо не вещи собирала, а усиливала барьер вокруг её Дома в целом и квартиры номер 2 в частности.

Может, перестраховщица, но на чужой мирный характер надейся, а сама пистолет под подушкой держи!

Может, и правда купить пистолет?

Зайдя в свое новое (временное!) жилье, Хо удовлетворенно вздохнула. Ладно, сойдет!

— Ну, мелкий, полгода поживем тут, а потом наш собственный домик подоспеет, — мечтательно поделилась она с сыном.

— Хорошо, мама! — радостно закивал Кен-чан.

— А сейчас... вещи, по местам!

В квартире начался хаос. Хо флегматично командовала бардаком. Кен-чан заворожено наблюдал... все те пятнадцать минут, пока кто-то не позвонил в дверь.

Все плавно опустилось на пол. Ну кого там ещё черти принесли?!!

Хо резко открыла дверь. Кен-чан выглянул из-за её юбки, чтобы столкнуться с симметричной картиной.

На пороге стоял людоед Киришима с каким-то блюдом в руках. А от блюда доносился умопомрачительный запах пирога с яблоками и корицей. Из-за штанин мужчины выглядывали его дети: мелкая девочка лет пяти и мальчик лет трех.

— О.

Это все, что была способна сказать Хо на зрелище.

— Мы решили поздравить вас с новосельем, Канеки-сан, — смущенно признался Киришима, словно в чем-то постыдном, — И вот...

— Ого, — только и смогла одобрительно добавить Хо.

Зрелище она видела перед собой феерическое, дьявольски привлекательное. Красивый и опасный мужчина с широкими плечами, в переднике. Это не "ого", это "огого"!

Мысли девушки перепутались. Лишь отдельные впечатления мелькали и сразу пропадали.

На полголовы выше, да. Симпатяжка, ага. Детишки — милота! И сам готовит, прелесть! А запах! Пирога. Да, запах у пирога — умереть, не встать... А запах тела!..

Так, взять себя в руки, — собралась Хо. — Напоминаем! Гуль! Людоед! SS-класс!

— Спасибо, — неловко поблагодарила девушка, принимая подарок. — Э... Желаете пройти? На чай?

— А... Нет, не хочу навязываться, — так же смущенно признал гость. — Да и мне идти надо, детей в садик...

Ну ладно, не заставлять же его, в самом деле, пирогом давиться?

— А, да... Спасибо, идите. — отпустила Хо, да так и осталась стоять с блюдом в руках у входа в свою квартиру. Мужчина с детьми поспешно ушел, дверь закрыл ответственный Кен-чан. А Хо так и стояла, разглядывая узор на обивке.

— Мама, мама! Э-э-эй! — попытался дозваться до неё мальчик.

И (о, чудо!) у него получилось.

— А, да... — опомнилась ведьма. — Тааак, Кен-чан. Пошли пирог есть, что ли?

— Урра! — провозгласил малыш, добавив что-то подозрительно похожее на "ну наконец-то!"

— Да, — подтвердила Хо и, припомнив, добавила, — вещи, по местам!

Хаос продолжился.

* * *

Сентябрь.

Канеки Хо.

Отправив сына в школу на машине-сопровождении, Хо вылезла из квартирки сама... и в дверях опять столкнулась с Киришимой.

Упс.

Все же этого-то я не учла... — подумала девушка, отведя взгляд от смазливой мордашки людоеда и сосредоточившись на его же ключицах. А какие ключицы!

Честно, что за синдром залипания на пустом месте?! Похоже, ей пора подыскивать папочку для Кен-чана. Папочки — исключительно полезная в хозяйстве вещь.

Но не гуля же выбирать!

— Что-то не так, Канеки-сан? — уточнил тот.

— Все отлично, Киришима-сан, — решительно отозвалась девушка, отрываясь от созерцания небольшого участка его кожи над воротом. Ну что ж такое! С этим надо что-то делать!

Можно снять квартирку на эти полгода где-нибудь ещё. Или — выгнать семейку людоедов на улицу. Они все равно платят за ВИП-апартаменты, как за конуру.

Кстати, стоимость, по которой Хо собиралась сдавать свои лучшие квартиры, была заоблачной.

Для всех, кроме Киришимы.

Приютила-то она этих гулей из жалости, в основном — на время строительства дома. Хо искренне рассчитывала выгнать их после начала арендного периода.

Только теперь, едва она встречала этого отца-одиночку, ни про какое "выгнать" речи не шло.

Что же — самой съезжать?!

Да ни в жизни!

Для успокоения нервов, Хо задумчиво оглядела своего опасного жильца. Но уже не в эстетическом плане, а как преграду, которую нужно преодолеть.

Что в её арсенале может пристукнуть гуля SS класса всерьез и надолго? Следует поэкспериментировать... Может, даже на кошках.

Глянув ещё раз на Киришиму, Хо поправилась:

На котах.

А ещё она добавит барьеров и постарается накинуть отвод глаз на ближайшие несколько кварталов. Никаких больше других гулей, никаких CCG, никакого Мадо Курео, и ни в коем случае — не Уты.

Якудза — разрешить Нагачи-кай.

Гули — разрешить Киришиму.

Хо вздохнула. Коллекция у неё появилась, что ли? Каждого вида. Кто дальше? Следователи? Полиция? Итальянская мафия?

Всех запретить!

И бррр... не к ночи вспомнился этот Мадо Курео. Хо видела его на улице недавно. Узнала еле-еле. Куда делся тот прилизанный ответственный работник? Спина — скрючена, волосы — белые, взгляд — безумный.

Здравствуй, канон.

* * *

Сентябрь.

Канеки Хо.

Еще пару дней назад Хо поняла, почему все же выгонять Киришиму не будет.

Девушка выглянула из окна. Над засыпанным, паханным-перепаханным полем строительной площадки трудился гуль.

Ведьма присмотрелась. И весело фыркнула. Похоже, её первый жилец решил помочь на свой, скромный лад. Видимо, в ответ на более чем невысокую арендную плату.

Этот труженик натаскал откуда-то тюки с черноземом, лопату, грабли — и теперь укладывал плодородную почву туда, где по схеме благоустройства планировались клумбы. Благоустройство-то у Хо запаздывало, несмотря на готовый в остальном дом.

Экий он молодец, — решила про себя девушка, наслаждаясь зрелищем, — Дурачок, но миленький.

И в какой-то момент её финансово несостоятельный жилец снял рубашку и остался топлес. Хо присвистнула.

А может, он специально?

На солнце мускулистое и красивое тело гуля блестело, словно маслом намазанное.

Пот? Или правда чем-то натерся?!!

Глаза у ведьмы становились все квадратнее с каждой секундой. Из рук выпала ложка. Ну, не разбилась же — и пофиг!

У неё были какие-то планы на день? К черту планы!

Где-то в чемоданах она точно паковала бинокль.

Пусть, прости господи, живет за полцены. Такое зрелище нельзя упускать!

Глава 9. Монстры. Часть 1.

Февраль.

Семья Канеки.

Заниматься уроками с Канеки Кеном — гиблое занятие, — решила в итоге Хо.

Память Курицы упорно подсказывала, что та пыталась чему-то учить своего сына после смерти отца.

Три раза ха!

Хо, в отличие от своей предшественницы, обращала внимание на ребёнка. И в какой-то момент поняла некую очевидную вещь. Пока Курица тыкала мальчика носом в спички, объясняя ему один-два-три, тот уже мог их и сложить, и вычесть, и знал, где сто йен, где двести и как их собрать в стопочки по тысячам.

Разве что у Курицы таких деньжищ набиралось нечасто. И она с криком отгоняла ребёнка от валюты. Вдруг — порвет. Вдруг — погрызет?

Хо просто захлебывалась от ярости от этих воспоминаний. Как и от многих других.

Кен-чан-то? Погрызет?!

Угу.

В своей текущей школьной программе Кен-чан разбирается получше Хо! И речь идет не о домохозяйке— Курице, а именно о попаданке-отличнице, которая как раз собиралась поступать в вуз.

Ей, например, было чертовски сложно перестроиться с арабских цифр на японские палки.

Душа не лежала.

Кен-чан же один раз вник, что и где означает, и больше не испытывал сложностей.

В шесть. Лет.

Хо даже подняла какие-то учебники по воспитанию детей-вундеркиндов. Правда, там утверждалось, что к настоящим вундеркиндерам относятся детишки даже талантливей, чем Кен-чан. Ведьма в существование таких верила смутно.

Тем не менее, об окончании класса-другого экстерном речи не шло. Хиде не потянет, а Кен-чан своего дружка не бросит. Так что куковать им до самой старшей школы с одногодками, обоим.

Оно и к лучшему.

Хо сама считала, что даже если сейчас Кен-чан там среди школьников как профессор среди крестьян (что вряд ли), то к 15 годам ему уже будет интересна не только учеба.

Япония — страна таких диких традиций и вывертов, что Хо с немалым предвкушением ожидала, как во всем этом море будет выплывать её наследничек. Ведьма с удовлетворением сытого крокодила провожала взглядом здание школы в зеркале заднего вида авто. С таким же собственническим интересом она смотрела и на Университет Камии, и на группы шатающихся студентов.

Некоторые японские девочки, например, считают, что в старшую школу нужно ходить за мальчиками. А другие (и эти импонировали ведьме) выкидывали на помойку классический писклявый голос девиц на выданье и шли либо в серьезные учебные заведения, либо шататься по улочкам.

Флаг им всем в руки!

Хо абсолютно точно не собиралась отказывать своему сыну в ценном опыте общения со сверстниками. Социальные связи, все такое.

Самой ведьме вся эта кутерьма была нынче интересна, как ученому, который в аквариум с мышами хочет запустить удава. Хо чувствовала себя довольной. Обустроив свой быт и стабильный доход, ведьма отдыхала и радовалась жизни.

Канонный Канеки Кен давно помахал ручкой. Непротивление злу не вписывалось в менталитет Хо, а значит, не отпечаталось в должной мере и на её сыне.

А что ещё взять с ведьмы, основной силой которой являются проклятия?

В итоге если мать и сын Канеки и занимались совместно чем-то вечерком после возвращения того из школы, то это были не домашние задания. По крайней мере, не точные науки. Вот о гуманитарных предметах Хо была рада послушать. Её малыш Кен-чан довольно вдумчиво и толково рассказывал об истории Японии, которую ведьма знала слабо. Либо о прочитанных образчиках классической литературы страны Восходящего Солнца — о них Хо не знала вообще ничего, а Курица успела забыть.

У юной мамаши было большое подозрение, что таким макаром из её сынишки вырастет доктор исторических наук. В порыве рассказать маме побольше, Кен-чан не знал слов "стоп, хватит".

Мальчик обладал явным педагогическим талантом, ведьма не жаловалась.

И в итоге однажды Хо порадовалась своему колдовству не от того, сколько возможностей оно дает, а от того, что это умение, наследие, которое можно передать. Какой матери бы не хотелось, чтобы сын ею гордился?

Канеки Кен гордился своей матерью.

Хо млела.

И всеми силами пыталась связно разъяснить свои наработки.

Задачка та ещё.

Сказывалось отсутствие классической школы, отточенной поколениями.

С гордостью и фатализмом, Хо верила, что её-то школу однажды поколения и отточат!

Но пока этого не произошло, приходилось признать, что в магии Хо — самоучка.

Только кого и когда это останавливало?

Разве она мало умеет? Отнюдь!

За её плечами — потерянные годы жизни, следствие допущенных ошибок.

И уж что-что, а от ошибок сына следовало предостеречь.

— Запомни, мелкий, зазубри, осознай и никогда не нарушай, пока не станешь ростом с маму! — повторяла ведьма раз за разом самое главное, — Если ты не представляешь, как должна сработать твоя способность, не берись.

В очередной дивный вечер, когда спокойно пели птицы за окном, а клан Нагачик уже давно отъехал до дому и забрал всех своих представителей, маленькая семья Канеки лениво готовила суп.

Совместный труд объединяет, — считала Хо. И если не уроки учить, не в шахматы играть и не баклуши бить, то почему бы не приготовить пищу?

Мать и сын совместно резали овощи, строгали дайкон и морковь. Хо достала редкой в Японии картошки и монументальным усилием воли вручила её Кен-чану.

В кои-то веки это не ножи носились по комнате, а два колдуна работали белыми ручками.

— Я не представляю, как устроена "удача", — с сомнением признался Кен-чан, копаясь в ящике со столовыми приборами, — Иногда она отбирает очень много сил, а иногда совсем чуть-чуть.

Хо задумалась.

Впрочем, для неё ответ на этот вопрос нашелся быстро и просто.

— Удача, милый, бывает разная. Например, на тебя кирпич падал, но упал рядом — повезло. Человек мимо шел-шел, неуклюжий, опрокинул банку с кофе. Но на тебя не попало ни капли. Повезло! Или стоит подойти к толпе голосующих у дороги людей, и подъехавшее в тот миг такси подъедет именно к тебе.

— Удача — это как множество мелких благословений! — определил Кен-чан, кивая.

Такое объяснение имело смысл.

Иначе почему, прежде чем доверить ему ножик, мама с выпученными глазами заговаривала его именно на Удачу?

К некоторым чудачествам мамы Кен уже привык. Он долго не понимал, почему, когда берется за ножик, мама коршуном нависает рядом.

В конце концов, сенсей говорит, что психологическое давление не должно влиять на движения рук и ног!

Вероятно, неприятие ножиков исходит из боязни крови.

— Правильно, — согласилась Хо, вытаскивая с верхних полок приправы. Не упали они лишь чудом. Да и то потому, что ведьма то и дело косилась на сосредоточенно вертящего в руках овощерезку сына.

Мальчику невольно подумалось, что его друг Хиде бы нашел способ пошутить или обыграть такую панику мамы.

К счастью, Канеки Кен был не сторонником глупых шуток и дурацких идей. Не обращая внимания на дергающуюся маму, Кен-чан продолжил свою мысль.

Если Пожелание Удачи — это много мелких команд, то...

— Но... тогда Удача не должно работать! — воскликнул мальчик, случайно отрезая полкартофелины.

От мамы это не укрылось.

Психологическое давление не должно влиять на движения, — повторил про себя Кен.

— Почему? — грозно спросила Хо, уставившись на бледно-жёлтый, почти очищенный клубень в руках сына.

Ведьма раз десять пожалела, что решила именно еду готовить, а не телевизор смотреть.

Или, по крайней мере, телекинез тренировать.

— Потому что у магии есть срок службы, — повторил заученную истину Кен-чан, нервно отвечая на вопрос. Срок службы был вторым основополагающим законом, который мама не уставала повторять. — И чем сложней задача, тем короче срок, — Кен задумался и добавил, — А такое пожелание, оно "ни о чем", мама! Кто вообще определяет, что такое "удача", а что — "неудача"?

Хо хмыкнула, чуть-чуть оттаяв.

— Кто колдует, тот и определяет. Уж не магия! — заявила она. — Вот, например, когда ты желаешь удачи для Хиде, ты, наверно, хочешь, чтобы он не получил травм, не наставил себе синяков. При этом требуется именно предотвратить ущерб, а не исправить последствия. Ты замечал, что с каждым разом твои пожелания срабатывают более четко?

— Да! Я думал, это тренировки! — удивился сын.

— Это и есть тренировки, Кен-чан. Но также — опыт. Ты знаешь характер Хиде. Ты знаешь, что с ним может случиться. Например, он может запнуться о порог — его нужно как бы подтолкнуть у порогов, чтоб не запнулся. Он может получить мячом по голове — нужно отклонить мяч. И ещё твой придурошный друг любит гулять по парапетам. Его нужно удержать на правильной стороне крыши.

— Мама! — воскликнул Кен.

— Что мама? — недовольно уточнила Хо, не отрывая взгляда от порхающей овощерезки в руках сына.

У неё самой получалось хуже. Руки-крюки и телекинез — спасение.

Но все равно страшно давать в руки сына, пусть и гения, острые предметы.

Магию не страшно, а ножики — да.

— Это было один раз! — возмутился Кен-чан. Он процесса чистки не замечал, а просто кипел возмущением.

— Я это видела один раз, а сколько он это делал — неизвестно, — преувеличенно-категорично покачала головой Хо, — Не забывай, что если ты сильно чего-то захочешь, а оно недостижимо, то можно умереть в попытке его достигнуть!

Что правда.

Годы жизни — цена. А если будет нечем платить — то смерть.

Эту тему Хо подымала нередко.

Повторить десять раз — все равно мало будет. Магия — опасная штука. В свое время для самообучения ведьме понадобились именно ситуации, где она и приобрела весь свой нынешний опыт.

У Канеки Кена за душой такая "ситуация" тоже была.

— Я помню. — признал он, — Это как с "мир красив"? — юный колдун содрогнулся.

У него в чёрной шевелюре под горшок до сих пор белела прядка, как у мамы. Кен не давал эту прядку ни закрашивать, ни скрывать. В школе его принимали за такого же бунтаря, как и Хиде, думали, он красит волосы.

Канеки Кену было все равно.

Ему нравилось походить на маму, но не нравилось, что эта прядка обозначает.

И ещё его крохотный белый хохолок был гораздо меньше широкой полосы в волосах старшей ведьмы.

Когда Кен-чан задумывался, его это изрядно беспокоило.

— Верно, — покивала Хо, обрадовавшись, что сын понимает её, — Знаешь, чем отличается "мир красив" от "удачи"?

Канеки-младший задумался.

Действительно, чем?

— Они... э... очень похожи. Удача — это много мелких воздействий, которые я предусмотрю. А "мир красив" — это что-то похожее, но другое. Сложнее? — неуверенно протянул он.

— Да! — покивала ведьма. И пока сынуля задумчиво и медленно нарезал единственный клубень, она, не выдержав, тихим незлым словом приказала остальной картошке нарезаться самой, — Красота мира, Кен-чан — абстракция, — торжественно пояснила она, — Колдуя, я утверждаю, что мир — красив, и все в нем — хорошо для тебя. Но я не знаю, как оно будет действовать. Я хочу лишь абстрактное "хорошо", — Хо показательно задумалась, тихой сапой вытягивая овощерезку из рук сына, — Эта красота — всего лишь пафосное сравнение, которое я придумала и смогла сотворить! — гордо объявила она, — Смысл в том, что я не стремлюсь предусмотреть все, я доверяю моей магии выбрать самый удачный вариант развития событий!

— Мама! — возмущенно воскликнул мальчик, обнаружив, что лишился игрушки. Скрестив руки, он забрался на стул и уставился на Хо. Та, нервно засмеявшись, присела напротив.

Небольшой телекинез беззвучно и на одной силе воли продолжил достойное дело нарезания продуктов.

Кен-чан был недоволен. Но и восхищен. У него без слов ничего не летало.

— Но ты говорила, что магия не может выбирать, — наконец, мальчик вернулся к уроку.

В четкой, логичной системе наметилась брешь.

Юный колдун силился её заполнить и понять.

И, на самом деле, никакое возмущение не способно было отвратить его от интересного урока.

— Ну, кто знает, — хитро протянула Хо, уже полностью довольная, — Вдруг — может? — девушка вздохнула, — Но точно не у тебя. И у меня постольку-поскольку, — признала она.

— Это потому что мне всего шесть лет? — уточнил Кен-чан, перебирая варианты.

— Да, — согласилась Хо.

— То есть, чем больше я буду знать и чем более четко понимать, чего хочу, тем лучше буду колдовать? — обобщил суть урока маленький колдун.

— В точку! — разулыбалась ведьма.

— Хм... — уморительно нахмурился мальчик, сводя брови, — И поэтому двигать предметы проще всего... — пробормотал он, облокачиваясь на стол и подпирая подбородок.

— Ага, — Хо откинулась на стуле, с умилением наблюдая процесс мыслительной деятельности, — И если ты будешь знать какую-нибудь область углубленно, то тебе будет легче в ней колдовать. То есть, хочешь научиться лечить — то учи медицину. А если собираешься сражаться — то учись у Сенсея.

— Я учусь! — вяло возмутился мальчик.

— Хотя, — задумчиво продолжила Хо, — Я бы предпочла, чтобы ты не сражался и жил тихо и спокойно. Без приключений.

Кен удивился.

— А ты, мама?

— А что я? — не поняла ведьма.

— Ну, мы с Хиде были маленькими, нас похитили, но ты пришла и спасла нас!

"Когда мы были маленькими" — это год назад, что ли? Ага-ага!

Это "приключение", будь оно неладно, оставило глубокий след в памяти сына. Хоть плачь. А если он воспримет, что так "приключаться" — это нормально?

Хо ужаснулась.

— Не было такого! — открестилась она.

— Было! — возмутился Кен-чан.

— Враки! И вообще, там ещё целая армия Тетсумару-сана пришла. Они-то и спасли вас! — некультурно ткнула пальцем ведьма, но после моментально опомнилась и спрятала палец.

Еще нечего сына отсутствию манер учить!

— Угу, — надулся Кен-чан, — Я все видел! Не ври! — кажется, её малыш обиделся.

— Я не вру, я отрицаю! — скрестила руки на груди Хо. Минуту они оба упрямо буравили друг друга взглядами. Наконец, девушка вздохнула и сдалась. — Вообще, твоя мама, Кен-чан, не боец. Вот удачу или проклятие какое-нибудь наслать — это да.

— Значит, бойцом буду я! — серьезно заявил мальчик, — И буду тебя защищать.

Хо нервно рассмеялась.

— Это — всегда пожалуйста, — соврала она, — Но лучше ты все же никуда не влипай. А то я буду волноваться.

— Я постараюсь, — согласился мальчик.

Тема завяла.

И почему у Хо было такое ощущение, что Кен-чан тоже не был уверен, что у него получится?

Нет, нет, прочь, упаднические настроения!

Быть все время в бегах, в боях, в войне — разве такой судьбы она желает своему сыну?

Как-то невовремя вспомнилась одна простая истина. Именно о ней с таким предвкушением размышляла Хо чуть раньше.

Дети растут!

Закинув овощи в кастрюлю к бульону и рису, Хо включила телевизор самый раз на вечернем выпуске новостей.

Там снова обсуждали гулей. В Японии вообще, что ни новость — то про гулей. Ради интереса Хо как-то полазила по иностранным каналам. Везде политика вперед, маньяки потом.

И лишь в Японии чужая раса — главное, что происходит в жизни. Кроме погоды и знаменитостей, конечно.

-[Слух и обоняние гулей в четыре раза превосходят человеческие. Это значит, что слышат гули лучше кошек, а вот чуют — хуже. В этом заключается одна из особенностей, по которой можно отличить монстра: нос у гуля всегда холодный и немного влажный. А уши — незначительно крупнее человеческих.]

Хо хмыкнула. Это кто будет чей-то нос трогать, чтобы отличить гуля? И как разобрать, кто гуль, а кто обыкновенный простуженный бедолага?

Так что отличайте, господа обыватели , людоедов по главным признакам: у них из спины что-то растет, у них чёрные белки, и они начинают вас кушать.

Вот такая чушь.

Такая чушь, что Хо поневоле заинтересовалась. Хоть иди и проверяй!

Впрочем, о чем ей говорить? Как попаданке в мир аниме, ей половина людоедов известна просто по именам и по зачастую — ещё и по внешности!

Кен-чан внимательно выслушал "новость". И повернулся к матери.

— Мама, а ты видела гуля? — с интересом спросил он.

— Видела, — согласилась Хо, — Только тссс, а то меня посадят в тюрьму.

— За что? — удивился мальчик.

— За то, что я никому не сказала, что видела гуля, — пожала плечами ведьма.

— Ты мне сказала, — логично возразил её сынуля. Хо рассмеялась и потрепала его по макушке.

— Угу, а надо — следователю.

Канеки Кен задумался лишь сильней.

— Хм... А мне надо говорить следователям, если я увижу гулей? — сосредоточенно уточнил он.

Хо снова пожала плечами. Сама она не слишком соблюдает законы, так зачем заставлять других? Главное, чтобы опасное знакомство всегда можно было убрать. Убить, например, стереть память.

Мало ли?

— В первую очередь говори мне, — твердо приказала Хо, — А так — сам решай.

— Это незаконно, да? — уточнил Кен-чан. Ведьма в очередной раз умилилась своему умненькому малышу.

— Якудза тоже незаконна, — хмыкнула она, не сомневаясь, что Кен-чан уже все это знает, — И жить проще, когда все по линеечке и по конституции. Но ты же не сдашь Хиде?

— Нет! — возмутился мальчик.

— Вот поэтому если у тебя будет друг-гуль, то тоже не сдавай. Только мне скажи, я на него проклятие накину, чтоб не мог тебе навредить.

А то кто их знает, этих друзей-гулей.

В теории лучше бы их не было. А на практике — все случается в этом мире!

Как и в любом другом.

— На гулей действует магия? — наконец, задал ещё один вопрос Кен-чан.

— Ну, не на всех. Что я тебе говорила?

— Магия не действует на психов.

— Верно. Правда, если тебе попадется псих, то бери телекинезом нож или камни или все, что рядом лежит — и защищайся без гипноза, — серьезно ответила Хо. Учить такому ребёнка — плохо, но лучше перебдеть! — А психи-гули гораздо опаснее психов-людей. Все потому, что они быстрее, сильнее, и у них больше конечностей! — подробно объяснила Хо, — Вот так вот.

— Ясно! — серьезно ответил её отпрыск.

Овощной суп медленно вскипал. Мать и сын Канеки слушали новости.

* * *

Ута Безликий, гуль S-класса.

Токио разделен на районы, но далеко не все знают, где начинается один и где заканчивается другой.

Самая точная информация на этот счет есть у двух обособленных каст: у следователей по гулям и у самих гулей. И те, и другие могут четко назвать, где больше вероятность встретить кого-нибудь голодного (монстра), кого-нибудь в белом плаще и с чемоданом (охотника) или кого-нибудь агрессивного (и те, и другие).

Например, 20-й район уже несколько лет как успокоился и стал одним из самых мирных.

А вот соседний с ним 4-й район только-только начинает бурлить и колыхаться.

Внутри района долгое время шла борьба за власть. Одного сильного лидера не было, зато были группировки.

Ута (просто Ута) не терпит группировок, не приемлет никого над собой. Он однажды сел на метро и перебрался в 4-й район именно из-за относительного спокойствия при полной анархии.

Так он поселился в Синдзюку.

Ута не влезает в рамки человеческого общества. И не ищет власти. Но подраться? Это всегда пожалуйста.

Странно, что при этом последователи у Уты все же есть. Вокруг харизматичного, хоть и бешеного, гуля быстро собралась небольшая банда. Его называли Боссом, одним из пяти королей 4-го района. Вот были времена!

Сейчас из тех королей кто Мёртв, кто затаился, и у всех на Уту зуб. Это потому что Мёртвых убил он, затаившихся нанизал на кулак тоже он. Выжили — и ладно. Уте все равно.

Уте плевать. У него семь пятниц на неделе. Сегодня он хочет рисовать, завтра — петь, послезавтра попробовать себя в качестве офисного работника.

Последнее — нереально.

В отличие от остальных гулей, у Уты — болезнь. Его способности к мимикрии нулевые. Гули прячутся среди людей, красный зрачок на чёрном фоне — вполне контролируемый признак. Называется какуган, "сияющий глаз".

Какуган проявляется, только когда гуль хочет этого, либо когда так голоден, что не может терпеть.

Ута не всегда голоден, но вот глаза у него всегда чёрно-красные. И немного слепые. Самую малость. И ему случалось пропустить (случайно) одного-другого человека. Ута плохо видит по сравнению с другими гулями, да и со многими людьми. Если его жертва забьется в мусорный бак в попытке убежать, то Ута кушать такого грязнулю не станет. Зрение-то у Уты ни к чёрту, а вот с обонянием и слухом — полный порядок.

Еще Ута быстро бегает, и он очень сильный.

А ещё у Уты талант убивать своих противников одной левой. То есть, даже не выпуская наружу "коготь", кагуне, особый орган, который у гулей вместо оружия. Меч, тентакли или пистолет — у кого какой.

А все потому, что Ута не может пользоваться своим кагуне. Он так крут, что справится с любым противником без оружия. И всем вокруг кажется, что в рукаве Ута прячет джокер. А у Уты джокера нет.

Это с самого начала был блеф.

У Уты великолепный покер-фэйс.

Потому что как показать настоящие эмоции, он не знает. Зато он может сказать "ты мне нравишься" или "я хочу тебя убить" прямо в лицо собеседнику.

Разве это не делает жизнь понятней?

Ещё Ута стремится стать сильнее, чем есть, и быстрее, чем есть. Для этого он тренируется каждый день по многу часов. У него и постоянный противник есть, его зовут Йомо Ренджи. Йомо слабей Уты в бою без кагуне. Но если Йомо Ворон расправляет крылья, то уже Ута становится проигравшим.

Раньше Уту это бесило.

Сейчас — тоже злит, но не так. Противника не хочется растереть в кровавую кашицу. Вместо этого Ута лишь тренируется ещё больше, хорошо питается и ищет новые неприятности на свою голову.

Боевой опыт — важная часть любой силы.

Но главное различие между Утой и Йомо не в том, что у одного есть кагуне, а у другого нет.

Главное, Йомо умеет вливаться в мир людей. Притворяться человеком, говорить с человеками на их человеческие темы. Это навык редкий для 4-го района. А для Уты вообще недостижимый.

Йомо же как ни в чём не бывало может подойти к сборищу людей и сойти за своего.

Например, он с детства занимался в додзё джиу-джитсу, а потом — и айкидо. А ведь скрыть силу гуля среди людей, знающих, как работает человеческое тело, почти невозможно!

Всему, чему Йомо научился в додзё, он научил Уту. И Ута превзошел своего друга-соперника. В технике, в силе. Люди из-за своей слабости придумали столько способов сражаться с себе подобными, что не воспользоваться ими — глупость! У Уты нет кагуне, но разве это проблема? Все думают, что есть.

Разве что Йомо известно про болезнь Уты.

Но тот не расскажет. Для него "дружба" — это такая специальная штука, похожая на союз банд. Только банды между собой о чём-то договариваются, а друг оказывает помощь просто так, оттого, что заметил необходимость.

Уте нравилась "дружба" Йомо.

Тот и в додзё пошел не потому, что сам хотел, а из-за Уты. Мол, если твой друг — больной инвалид (на всю голову, — соглашался Ута), то ему, конечно, надо помочь, научить защищаться без крутой тентакли, а своими руками-ногами. Возмущённый Ута так и норовил подраться с Вороном, и доказать, что чушь все эти боевые искусства.

Только не получилось. Не чушь.

Славные были времена.

А сейчас все закончилось.

Они разошлись. Ута остался в своём районе, среди драк, жратвы и веселья. А Йомо осел вдалеке от всей движухи.

Одного до сих пор бросает то в жар, то в холод, то в степь, то в дебри. А второй прибился к — что за ругательство? — к пацифистам из 20-го района. Там он помощник Шефа. Шеф — вернувшийся в Японию SSS-ка. Даже прежние боссы района (конкуренты, которые все не могли поделить территорию между собой), даже они — кланяются Йомо. Тот говорит, мол, это вежливо.

Но поклон есть поклон.

Там, в 20-м районе, раздолье и спокойствие, тишь и гладь.

Йомо звал за собой и Уту.

А для Уты свобода милее безопасности, нужнее чужого уважения.

Кстати, нос у Уты не мокрый.

А если кто-то нашел сопливого гуля, то он, Ута, в этом не виноват!

* * *

Февраль.

Ута.

На душе было тоскливо. Хотелось чего-нибудь эдакого! А чего — не понятно.

— Гормоны, — втолковывала ему Итори — девчонка, настырная донельзя.

Ута отмахивался.

Ему до неё было дело, только когда хотелось строго одного — кушать.

Итори очень удобно использовать, как наживку. Она маленькая и симпатичная, с крашеными красными волосами. Она умела влезать в кимоно (это, оказывается, сложно) и наполовину вылезать из него таким особым образом, что люди (особенно пухлые и сочные) топают к ней в подворотню сами.

На что надеются?

Выкинув из головы еду, Ута вздохнул и лишь перевернулся на диване на другой бок.

Сегодня он был сыт, свеж и мыт. И даже в этот подвал, облюбованный для ночевок, притащил полудохлый обогреватель. В логове Уты сразу стало тепло и, подумать страшно, уютно!

Только Уте не нравилось.

Хотелось на улицу, в грязь, в слякоть, в холодрыгу. И подраться. Обязательно с кем-нибудь подраться.

Жаль, в его районе не осталось конкурентов. Живущие тут гули кланялись Уте. Они охотились по очереди, собирали все самые лакомые кусочки как дань и приносили к логову парня в удобных полиэтиленовых пакетиках.

Все довольны.

Предпочтения Уты были постоянными и необременительными. Ута обожал глазные яблоки. За вкус и за цвет, а также за упругое, нежное ощущение на зубах.

Только весь десерт закончился вчера. Ута до сих пор икает.

Плюнув на всё, парень вскочил с дивана, выключил пинком ноги обогреватель — и был таков.

Если душа просит гулять — то пора гулять!

Куда?

Ну, тут вопрос был решённый. Развлечение себя-любимого всегда можно переложить на плечи проверенного товарища.

Так за чем дело встало?

Проверенный товарищ жил и работал (фу! каждый день! ежедневно! одно и то же!) в соседнем районе. Несколько остановок на метро и пара кварталов пешком.

Но к метро Ута, конечно, не пошел. Ему вообще было сложно в толпе людей. Приятель и Наживка давно пояснили парню (каждый на свой лад), что выглядит Ута нестандартно.

Осеннюю куртку он нашел на несколько размеров больше обычного, как обувь носил армейские берцы, и даже в сумерки половину его лица закрывали солнечные очки.

Надо же как-то скрывать глаза.

Добавить крашенные волосы (заняться было нечем), и получался то ли бунтарь, то ли бомж с претензиями. И точно — хулиган.

Ута знал, как выглядит для обычных людей. И не заморачивался. Ему хоть во что вырядись, за своего не сойти.

Иногда, правда, хотелось бы.

Верные ноги несли Уту сквозь подворотни 4-го района. Здесь, если кто и встречался парню, то быстро освобождал дорогу.

Именно из-за этого сейчас Ута решил сделать крюк в сторону от обычного маршрута. Его угодья были длинными и узкими, заканчиваясь как раз у начала территории Совы — шефа пацифистов. Расстояние сильно не изменится, зато пройдет по чужой земле.

Авось, повезет.

...

Повезло.

Между прочим, далеко не всегда можно идти-идти и напороться на сородича-гуля.

Гули вообще большей частью были ребятами осторожными. Далеко не все имели силы или желание жрать в три горла и претендовать на власть.

Например, в соседнем 14-м районе никто на главенство не посягал. Каждый местный людоед застолбил по кварталу, и все. С местных непуганых идиотов никто не требовал дань.

Они тут, Ута слышал, этим фактом гордились. И не хотели идти под руку соседей — ни к Уте, ни к Сове. И жили, не тужили.

Оба босса ближних районов плевали на них с высокой колокольни.

Уте, в общем-то, вполне хватало поборов с родных владений. Сова был пацифистом и даже дани не требовал. Он вообще никого ни к чему не принуждал, просто здравый смысл любого заставит в гостях у Совы затянуть пояс и жить по его правилам. Без приказов и без напоминаний. SSS-класс старика — это не шутки!

В остальном весь северо-восток Токио обходился без сильных лидеров, способных захватить и прожевать больше половины района.

Как бонус — никто с Уты за пропавшего гуля-другого не спросит.

Так что, напрягая слух и нюх, парень тщательно искал, на кого бы наехать, чтобы развеять скуку. И, когда услышал сдавленный визг жертвы и хлюпанье появляющегося наружу кагуне, Ута, не раздумывая и на всех парах рванул в нужную сторону.

Бинго!

На небольшом пустыре у мусорных баков какая-то безумная тетка размахивала чемоданом! Напротив неё вальяжно стоял самодовольный хмырь, в щупальце которого барахтался крохотный сверток. Тетка с ужасом и отчаянием разглядывала то куль, то гуля. Кулек оглашал окрестности писклявым криком.

Вот ты какой, человеческий детеныш!

Заложник, — понял Ута.

Парень замер, оценивая ситуацию. Дурное зрение отказывалось помогать. Если вблизи и в темноте Ута видел весьма сносно, то издалека и под фонарем — дудки.

Но оценить ситуацию можно и без идеального зрения.

Итак, чемодан. Значит, женщина — следователь CCG?

А где тогда драка?

Почему она не нападает нормально?

При всей своей крутой позе и надменных смешках, встретившийся Уте Неудачник явно был слабеньким.

Фуфло.

Размер выпущенных щупалец-кагуне — не внушает. Что тут? B-шка? С-шка? Тоненькие, слабенькие отростки — Ута по едва слышной вибрации и дрожи чужих тентаклей определил, что противник их контролирует чуть лучше, чем никак.

Драка! Где драка?!!

— Хэ-э-эй! — протянул Ута, приветствуя честной народ, — А что здесь происходит?

Все действующие лица повернулись к нему.

— Двое! — в злом отчаянии прошипела женщина с чемоданом.

Озадаченный Ута пришел к однозначному выводу, что дамочка — такой же неумелый следователь, как её противник — неумелый гуль.

Ну, хотя бы не визжит, а храбро оценивает ситуацию. Драться сможет. Разве что хреново.

Ну и ладно! Даже если Ута не поучаствует, так посмотрит.

А если на него нападут одновременно, то, вдруг, и побегать придется? Окей, сейчас всех по очереди доведем до белого каления.

— Что ты делаешь на моей территории? — угрожающе осведомился Ута у сородича. Он искренне надеялся, что предложенного времени хватит дамочке, чтобы, наконец, открыть свой чемоданчик и достать оружие.

Гуль-неудачник (нарвался на скучающего Уту) опешил.

Шансы выжить у бедолаги стремительно падали. Как вообще можно взять и не узнать в лицо босса целого района?

— Это моя земля! — возмутился неудачник, — И моя добыча! Я её два месяца выслеживал!

— Ну ты тормоз, — фыркнул Ута, покрутив пальцами у виска и перевел взгляд на добычу.

Тетка всхлипнула. Заложник трепыхался и верещал. Что-то скрипнуло в мозгах у Уты. Он как-то раньше не обращал внимания на возраст людей, но сейчас даже сбился с мысли.

Следовательница тихо истерила, даже не собираясь драться. То есть, по глазам видно, что хотела, но не могла.

Чемоданчик даже не дергался, словно и нет в нем ничего.

Ута принюхался. А оружие ли в том чемоданчике? В воздухе пахнет порохом, не химией и плотью. Ну не шутка ли? Пистолет против гуля бесполезен: природная защита. Все это знают. Убить гуля можно только специальным оружием, изготовленным из органов другого гуля.

Потому следователи носят не пистолеты, а куинке. Так где специфический запах? Вместо хлорки, хим-препаратов и искореженной RC-материи, от чемоданчика идет запах кожзаменителя, бумаги и чернил.

Упс. Ошибочка.

Тетка-то не следователь!

Ута видел такие кейсы в фильмах!

Там может быть бабло! Куча денег, которые глупая человечка принесла в обмен на заложника, как в сериале.

Вот так идешь, никого не трогаешь — и бах, в сказку попал!

Ута оскалился.

— Не знаешь, кто здесь хозяин? — поддразнил он дважды-неудачника, — С кем нужно делиться? Тормоз, тормоз!

Нет, даже когда у Уты самое дурное настроение, выжить слабакам можно. Нужно лишь не хамить, вежливо кланяться и знать свое место, а также делиться тем, чего Ута хочет.

У неудачника-афериста был шанс.

Ута — нетребовательный господин, ему много не надо. Дай Уте маленький круглый откуп — и гуляй.

Это даже не тайна за семью печатями. Размер дани не менялся с тех самых пор, как Ута встал у руля в Синдзюку, 4-м районе.

Каким бараном надо быть, чтобы не знать аппетитов сильного хищника, обитающего рядом? А вдруг Ута бы решил себе соседний район присвоить, пока место пустует?

Сам Ута мог перечислить королей (серьезных противников) с каждого закоулка Токио. Кто чего хочет, что любит, чего не любит? От кого стоит бежать сразу, с кем можно спокойно поговорить.

Как можно быть мелкой сошкой и не знать, под кого следует прогибаться?!

Тьфу.

Шанс у Неудачника был лишь один. Убить Дамочку, выколоть ей глаза и протянуть их Уте. Тогда ушел бы живым и даже несильно покоцанным.

Вместо этого гуль-самоубийца возмутился, ввернул несколько нелитературных слов, отбросил ценный кулек в сторону и рванул на Уту.

Это даже не смешно!

Ута невозмутимо повернулся боком к атаковавшему его придурку.

Неудачник был мучительно медленным, а его три рыхлые тентакли представляли собой просто оскорбление роду гулей. Придурок был как низкоуровневый моб. Мог только добежать до места, подволакивая свою тушку и бессмысленно раззявив руки-ноги в стороны. Корпус и все человеческие конечности были лишь приложением к слабенькому кагуне, как бессмысленный горшок, из которого растет лиана. Лиана тоже не супер-оружие, но горшок-то и вовсе пока не пнешь, не полетит!

Полная бездарность!

Ута пропустил мимо себя несколько дурных бросков Неудачника. От навалившейся скуки хоть плачь!

— Хэй, если ты признаешь, что я тут главный, то я тебя пощажу, — сжалился он.

Такой бой — ни уму, ни сердцу. Бесполезно.

Похоже, приключений сегодня не найти. Нужно было сразу ехать в "Антейку".

Неудачник заверещал, недовольный, что не получается задеть Уту.

Уте, кстати, уже говорили, что он выглядит несерьезно. Что выражение лица у него, как у наркомана. И что из-за субтильного телосложения и одежды, в которой он утопал, его часто принимают за подростка. А Уте уже, между прочим, почти 17 лет!

Уте доказывали, что он производит неверное впечатление.

Ну что тут скажешь?

Всем таким впечатлительным Ута организовывал дырки, несовместимые с жизнью. Если мог, конечно.

Слабак-неудачник был как раз из тех, кому навалять — как котенка пнуть.

— Ты, поганая мелюзга! Ты хоть знаешь, на кого глаза поднял! Я тебя сейчас!..

— Надоел, — решил, наконец, Ута и поставил жирную точку в разговоре, ткнув пальцем Неудачнику под ребра.

Палец парня тут же сделал в животе противника дырку. Следом под ребра придурка зашла вся ладонь и направилась вверх внутри грудной клетки. Через один вдох рука Уты добралась до сердца сородича.

— Упс... — разочарованно протянул парень, — Придется куртку стирать! Не подумал, — Ута расстроился, — Хэй, дамочка, а ты куда?

Не-следовательница оказалась особой деятельной. Пока два гуля устраивали разборки, тетка успела поймать ребёнка-заложника в полёте, прихватила свой таинственный чемоданчик и попыталась сделать ноги.

Не удалось.

Когда её засекли, она развернулась к Уте и разревелась, тихо всхлипывая. Видимо, осознала, что от гуля фиг убежишь.

Сверток с человеческим детенышем надрывался в воплях уже давно.

Прижимая к себе свои сомнительные сокровища, жертва Неудачника обреченно уставилась на Уту.

— Не убивай! — взмолилась она, — Пожалуйста!

— Шутишь, да? — озадаченно протянул Ута, — А что в чемоданчике?

— Деньги... Двадцать миллионов йен, — послушно ответила дама, — Ребёнка пощади!

Двадцать миллионов йен!

Двадцать миллионов йен — это дело. Ута медленно поднял голову и мечтательно закатил глаза.

Двадцать миллионов йен — это ж сколько можно купить кофе?

Дофига!

И одежду можно купить. Отрядить Итори, пусть выбирает. И Йомо уговорить. Тот давно Уте мозги компостирует, что в правильной одежде он вызовет меньше подозрений. Не то, чтобы Уте это интересно, он и так редко кому на глаза попадается.

Но люди встречают по одежке, говорит Йомо. И гули тоже, добавляет Итори. Особенно женщины.

Ута недавно обнаружил, что женщины — это особый вид и людей, и гулей. Вдвойне непонятный, но очень интересный.

— Пощади! Дочку пощади! — взмолилась дамочка, протягивая кейс и прижимая к себе кулек.

— Угу, — гукнул Ута, наклоняясь. Чудо-чемоданчик пришлось дергать посильнее. Похоже, у тети ручки судорогой свело.

— Пощадишь? — с надеждой переспросила женщина.

Ута перевел взгляд на неё. Сверток в руках дамочки ревел и верещал, лицо тетки было перекошено и некрасиво.

Мегера, как есть. Только загнанная в угол, словно крыска.

Отчего-то эта крыска напомнила о другой мегере с прибабахом. Вертящаяся на краю сознания мысль, которая не давала покоя, наконец, оформилась.

— Я не убиваю детей! — гордо заявил Ута.

Хотя связать верещащий сверток и детей ему было непросто. Что это за червячок такой, что ни рук, ни ног не видно?

Женщина с силой выдохнула. Её расслабившееся заплаканное лицо врезалось в память Уте.

Вот, ничего не сделал, а будто облагодетельствовал весь мир. Чудно.

И у этой тетки тоже пунктик насчет детей. Это какая-то человеческая традиция, или их в школах одному и тому же учат?

Непонятно.

Ута присел на корточки и потянулся руками к шумному червячку. Тетка снова испугалась, задрожала, как банный лист и попыталась отодвинуться. Ута придержал её за сверток, который дамочка не выпускала ни в какую.

Внутри оказался розовый и абсолютно несмышленый пупс. Бессмысленный, как сама жизнь.

Пупс устал кричать и только нервно икал. На шевелящейся розовой кукле были гигантские белые трусы с картинками. Кожа у этого мини-человечка была такой мягкой, что Ута даже растерялся и тут же отдернул руку.

Женщина тут же забинтовала пупса обратно.

— Я не убиваю детей, — повторил Ута новую для себя мысль, — Только, э... почему?

Что такого в этих пупсах, что кушать их — куда большее преступление, чем взрослых, осознающих себя особей?

— Что почему? — не поняла женщина. Её, похоже, тоже закодировали на служение малькам.

— Почему я не убиваю детей? — терпеливо пояснил Ута.

Дамочка удивилась. Видимо, её о таком никто в жизни не спрашивал.

Ута хмыкнул. Он знал за собой это поганое качество: нифига не понимать. И хочется разобраться, но, пока не объяснят, не ясно.

— Не знаю, — растерянно ответила она.

В темной-претемной подворотне, с ушибленным и воющим ребёнком за спиной, видя перед собой гуля, который сам ещё явно несовершеннолетний... Наверно, она была так же озадаченна, как и сам Ута.

Но парень особо никуда не спешил, и, если появился шанс прояснить ситуацию, то почему нет?

— Понимаешь, — принялся объяснять Ута. Обычно "что" и "почему" рассказывал Йомо — тот все понимал, как дышал. Но выслушать чужое мнение тоже было интересно, — Не так давно лежал я побитый и полудохлый на асфальте. И тут идёт тетка. Мегера — страшная. За мной охота. А она возьми да прикрой. Домой к себе притащила, дала выспаться, отлежаться. Я как проснулся — напал. А она мне — втык. Но не убила, хотя и могла. Говорит, мол, ты ребёнок. Вроде вот она такая защитница детей. Только я гуль, а она человек. Так какого?..

Дамочка загрузилась. Ута буквально слышал, как скрипят её мозги. А ещё он впервые видел не-следователя, который способен соображать в таком перепуганном состоянии.

— Э... — протянула дамочка, пытаясь разобрать то, что ей сказали. — Инстинкты?

— У человека? — изумился Ута, — У людей же нет инстинктов!

— Конечно есть! — возмутилась женщина, хоть и тут же потухла и быстро залопотала, — Слышал когда-нибудь про инстинкт размножения? Стадный инстинкт? Страх. Агрессия — это всё инстинкты!

— Чё, правда? — поразился Ута, — Это как? Она меня так боялась, что решила помочь? Бред.

Дамочка задумалась, прижимая к себе свой драгоценный сверток. Ута не торопил.

— Ну... — наконец, разродилась она, — Это явно материнский инстинкт, он иногда на любого ребёнка распространяется. Но больше на маленьких детей. Наверно...

Дамочка замолчала, словно сболтнула лишнего. Сам Ута не понял, что не так. Только тихо офонарел.

— То есть, она посчитала меня своим ребёночком? — пораженно уточнил он.

Вот, век живи, век учись.

Йомо разжевывает все понятно, но зато, слушая дамочку, Уте казалось, что он прикасается к тайнам мироздания. Вот так, сидя на корточках на заброшенном пустыре под фонарем, в один промозглый вечер.

— Наверно, до тех пор, пока ты не напал, — как-то очень логично предположила женщина. Ута согласился. Колдунья, помнится, не злилась, пока сам Ута не дергался.

— То есть, это у всех человеческих женщин так? — осознал Ута, — На мужчин приманка — голая девчонка, а для женщин — не голый мужик, а мелюзга? Чудно.

Ута завис.

Интересно, раздевать мелюзгу надо? Или наряжать в кимоно? И учить по-особенному из кимоно выпрыгивать, чтобы лучше клевало?

— Не знаю, — пораженно ответила тётя, — нет-не, это не так!

И Ута понял. Дамочка соврала! Наживка-то дельная!

Кхм. Только Ута хотел разобраться в поведении дамочек, а не придумывать способы охоты. Ему и так неплохо живется.

— Э... — задумался парень, — А у гулей также?

— Откуда мне знать?!! — истерично воскликнула жертва его любопытства.

— Тетя! — возмутился Ута, — Ты бесполезна! — приврал он, — Цыц, не кричи!

Женщина сжалась, испуганно следя за гулем. Может, снова вспомнила, что находится в безлюдном месте, со своим сверх-ценным кульком в руках?

— Это больше работает в сторону маленьких детей, — захлебываясь, тихо принялась разъяснять она, — Почти всегда...

У Уты волосы на затылке зашевелились от попыток обдумать полученную информацию.

— Цыц! — шикнул он, и задал вопрос, в который так и не смог вникнуть после всех объяснений, — А я здесь каким боком?

Он — не какой-то беспомощный комок, Ута — босс 4-го района!

Эта колдунья что, оскорбила его так, а он не понял?

С другой стороны, спасибо, хоть не сдох!

— Несовершеннолетний? — неуверенно предположила женщина.

Мозги Уты кипели.

Несовершеннолетние... Дети... Дети... несовершеннолетние... Видел он таких. Несовершеннолетние — это такие взрослые, которым нечем заняться и которые ещё не старики. А дети — это обычно слабенькие, невысокие и не очень умные создания (у любой расы). И если детей много, и они в итоге становятся взрослыми, то несовершеннолетние мелькают лишь в новостях. Носятся на байках и совершают какие-нибудь человеческие преступления. А потом их либо совсем не наказывают, либо пальчиком грозят.

У людей для своих вообще развита система скидок. Что ни соверши — просто поменяешь место жительства. Это у гулей само существование — смертный грех.

— Люди странные, — устав думать, объявил Ута. Больше расспрашивать ни о чем не хотелось. Хотелось в "Антейку", выпить кофейку и стукнуться лбом о столик. — Ладно, катись... КТО ТУТ?! — резко рявкнул гуль, подскакивая и оглядываясь.

Еле слышный звук чужого дыхания он заметил лишь сейчас.

Кто-то только что подошел и остался.

Ута уже не хотел драться, но вдруг понадобится?

Из тени вышло новое действующее лицо.

Мужчина-гуль с намотанной на морду тряпкой, в вязанном свитере и дедовских штанах. Ступал новенький мягко и опасно, а его спина чуть заметно вибрировала — Ута чувствовал такие вещи очень хорошо.

Вот он, первый признак серьезного противника.

Ута напряженно замер. Подошедший чудо-дятел был не так слаб, как Неудачник. Парень ещё принюхался, прислушался.

Определенно достойный противник!

Как не вовремя -то!

Ведь Ута уже был готов сделать доброе дело (он все равно сыт) и отпустить тетеньку целиком, и с девочкой, и со всеми конечностями. Себе прикарманил бы только чемоданчик.

А тут — конкурент. Сильный конкурент. Без собственной земли, иначе Ута бы его знал. Кто это может быть? Норо? Горбатый?

Вот незадача. Как в таких условиях тетку отпустишь? Мало того — удар по репутации. Так после драки с хорошим противником почти наверняка потребуется подкрепиться!

А если съесть женщину, то куда девать её кулек? Сам же он не доползет до прочих людей. Входит ли в понятие "не убиваю" ещё и "спасаю"?

По всему выходит, что да.

Сколько мороки!

Плюнуть на все?

И тут Ута понял удивительную вещь. Драться за кулек он будет. И даже если дамочку придется скушать, то лишь чуть-чуть, какие-нибудь не нужные для жизни части.

Вот.

Ута честно не знал, есть ли у него, как у человеческих женщин, материнский инстинкт. Но решил, пока не разберется, считать, что есть!

А пока попробуем решить дело миром. Пришедший на пустырь гуль ещё не нападал. Может, как пришел, так и уйдет?

— Это моя территория. Моя добыча, — завел свою шарманку Ута. Не агрессивно, просто сообщил.

В ответ парень получил кивок. Мол, да, согласен. И все.

Прошло несколько минут. Оба гуля стояли друг напротив друга. Под ногами Уты пристроилась женщина, не так далеко валялся труп Неудачника.

Парень устал ждать и начал звереть. Похоже, драке быть. Он бы уже отправил куда-нибудь свою "добычу", да свалил бы к чертям. Но потеря репутации — это нехорошо. Хотя Ута является гулем S-класса и боссом Синдзюку, его много кто способен сковырнуть. И — такая напасть! — на бесхозные-то районы никто не лезет, а только покажет слабину чей-нибудь босс, как всем тоже оторвать кусок хочется.

Драке быть, драке быть.

Почему молчит этот хрен с горы?!! Если он сейчас не пояснит свои намерения, Ута нападет первым!

— Ну? Чего тебе? — в конце концов, парень не выдержал долгой паузы.

И, о боги, получил ответ.

— Позволишь забрать то, что тебе не нужно? — прошелестел голос второго гуля.

— Чё? — не понял Ута, — Этого что-ли?!!

Пнув ногой камушек в сторону трупа и указав пальцем, он ошалело посмотрел на чудака.

Зачем кому-то труп сородича?!

Отпинать?

— Да, — подтвердил гость.

И Ута понял.

— Падальщик?!! — воскликнул он.

Это полностью меняло дело.

Падальщик был очередным пацифистом, весьма трепетно относящимся к человечкам. В итоге жрал он только гулью падаль и был известен тем, что никогда не нападал первым.

Драться с ним не годилось. Ута, конечно, извращением пацифизма не страдал, но как он будет иначе объясняться с Ренджи?!

Зато при Падальщике можно и тетку отпустить. Не очень хотелось бы, но можно.

Ута выдохнул.

В 20-м районе таких сумасшедших полно.

— Да хоть все бери, мне эта хрень не нужна! — в сердцах бросил парень, — Катись на все четыре стороны!

Падальщик, не отвечая, тихо подобрал труп Неудачника и был таков.

И все.

— Капец, — выразил свое отношение Ута, — Просто капец! А ты? Чего уставилась! Падальщик это был! А я вообще сыт. И тут проездом, это не мой район. За деньги спасибо, — подумав, добавил он.

— Мы... можем идти? — не веря своему счастью переспросила женщина.

— Да! — буркнул Ута и вздохнул, тыкая пальцем в проулок, из которого сам пришел, — Лучше туда, там квартал красных фонарей. Народу меньше, чем в Синдзюку, но есть. Скажешь, сбежала от гуля — и вас там с головы до ног оближут... Ну, то есть, помогут.

Абсолютная правда.

— А... спасибо. — неверяще прошептала тетка.

— Бывай, — хмыкнул Ута и поплелся прочь, придерживая чемоданчик. В "Антейку", срочно в "Антейку". А до этого — спрятать кейс в какой-нибудь подвал старого дома, после чего насыпать сверху мусора.

Появляться с приметным чемоданом посреди людной улицы нельзя. Лучше быть бомжом, чем ходить с приметной вещицей.

Кто его знает, когда дамочка доберется до людных мест. Наверняка она сразу позвонит в CCG. К тому моменту, как сюда прилетит отряд следователей, Уте нужно быть далеко-далеко.

Сходил в кафе, называется!

В "Антейку" Ута попал лишь на следующий день — слишком много петлял и долго подыскивал место, чтобы спрятать сокровища.

Да и после было много дел. Например, он успел волосы назад зачесать и купить-таки одежонки, много. Замаскировался Ута знатно, его не все знакомые узнавали.

Странно лишь, что по телевизору до сих пор нет его фоторобота.

Распахнув дверь с полпинка, гуль выслушал треньканье колокольчиков и чье-то "Добро пожаловать".

— Хэй, шеф! Черный эспрессо! — весело заказал Ута кофе Сове.

Был в этом неповторимый кайф, когда тебя SSS-ка обслуживает.

Деревянные полы скрипнули под ногами. Ута продефилировал до своего обычного столика и с размаху опустился на любимый стул. Стул качнулся, но устоял.

— Будет исполнено, посетитель, — шеф Сова показал, что все услышал, и взялся за кофейник.

Несколько минут спустя к столику Уты подошел Йомо в своем фартуке официанта. Зачесанные светло-серые волосы, белая рубашка, чёрный фартук и штаны. Обслуживающий персонал, одним словом.

Еще недавно Ута смеялся над его прикидом, но теперь и сам залез в узкие, странные вещи.

Так-то оно красиво, но не очень удобно.

Йомо поставил перед Утой чашку и сел напротив со своей собственной.

— Что случилось? — спросил он негромко.

— Откуда? — почти не удивился Ута догадливости друга.

Тот пожал плечами. Мол, давно тебя знаю.

Ута подавился кофе.

Йомо был, пожалуй, единственным, чьи жесты Ута полностью понимал. Даже удивительно.

Поставив чашку обратно на тарелку, Ута распрямил плечи, тыкая в себя пальцем.

— Как я? Сойдет для прогулки по людной улочке? — гордо спросил он, не отвечая на вопрос.

— Да, — кивнул Ренджи.

Вот те раз!

— Да ладно! — поразился Ута. Он-то пошутил.

Однако Ренджи был как всегда серьезен. Учитывая, каким параноиком был друг Уты, это было невероятное заявление.

— Главное. Не снимай очки. Тогда могут принять за иностранца, — отпивая свой кофе, сообщил тот.

— Че, правда?!! — сощурился, не веря, Ута.

То есть, в том, что его только слепо-глухо-немой не принимал за гуля, была вина одежды.

Кхм. А как часто Ута менял куртку, после того, как испачкал предыдущую? Не всегда. И точно никогда не стирал.

Йомо, отвернулся, закусив губу. Видимо, придумывал, как надежнее вывести Уту в люди.

— Подожди пару минут, — наконец, попросил он.

Ута пожал плечами. Подождать так подождать, не вопрос.

Йомо испарился где-то в подсобке, куда до этого удалился шеф Сова.

Ута успел допить и свой, и чужой кофе. И даже заказать и получить новый.

Наружу Ренджи вылез с небольшим листочком.

— Повторяй за мной, — сказал он, глядя в листок.

Ну, оно и понятно. Ута владел только хираганой, да и то слабовато. А на бумажке явно были ромадзи — буквы гайдзинов.

[Halо]

[Jsem z Сeskе republiky.]

[ Byl jsem ztracen.]

[Kde je tu zаchod?]

И так далее.

Ута старательно повторил и после пары корявостей послушно выучил предложенный десяток фраз.

— Что это?

— Чешский язык. Ты — чех. Это редкость. Переводчик с этого языка вряд ли найдется на улице. Говорить ни с кем не надо. Притворяйся, что не знаешь японского.

Ута просиял.

Йомо точнехонько угадал, что ему было надо.

Душа требовала общения. Но Ута, к сожалению, прекрасно знал, что с человеком ему не поболтать: раскроют. По словам Йомо, Итори и всех, кто осмеливался пикнуть в 4-м районе, Ута был абсолютно асоциален.

Иногда ему случалось перекинуться парой фраз с настоящим человеком. Но после, как рассказывала Итори, у людей возникали самые странные идеи, как ведут себя гули, когда не притворяются людьми.

Мол, гули натренировались не попадаться, а на самом деле не способны полноценно влиться в общество.

Почему-то ни одна собака никогда не сомневалась, что Ута — гуль.

А тут — королевский подарок.

Ута встал. Кинул на стол банкноту раз в десять превышающую поданный кофе (шиковать так шиковать!) и, кивнув, направился к выходу.

Йомо напряженно смотрел ему вслед.

Волновался.

...День прошел без приключений. Ута был в восторге.

Он целый день бродил по людным улочкам, и никто не тыкал пальцем. Если к нему подходили (а это случалось частенько, в основном школьницы), то он отделывался парой странных фраз.

Ута покрутился среди магазинов, купил кучу безделушек (он же теперь богат, как гурман!) и даже приставал к людям, повторяя выученные слова.

Те глупо хлопали глазами и говорили, что ничего не понимают.

Ута расцветал.

Окунуться в жизнь людей, даже краешком, было до ужаса интересно. И почему он раньше не сделал чего-то подобного?

Ута наслаждался жизнью.

Всегда присутствующая в голове карта подворотен обрастала информацией о центральных улицах. Магазины, лавки, киоски — все было как на ладони. Народу — столько Ута в жизни не видел!

С бешеной завистью Ута понаблюдал за одетыми в униформу школьниками. В кои-то веки одинаковая одежда заставляла лишь вздыхать, а не морщиться. Ута любил разнообразие, но здесь одинаковые пиджаки и галстуки не казались навязанной уравниловкой. Наоборот, они говорили об общности, об учебе в школе, про которую Ута лишь в аниме смотрел.

Видел Ута и университет.

Студентов университета считали умными. Даже самых отвязных. Сумел закончить — значит, голова.

Ута, который и читал-то лишь с пятого на десятое, снова вздохнул.

Так он и шел — завидовал, наслаждался, впитывал в себя.

Пока не застыл, как вкопанный.

В трех кварталах от университета Камии, где людей было в разы меньше, а кафе — гораздо больше, парень увидел то, что возмутило его до глубины души!

Гуль выругался самыми крепкими словами, которые знал.

Chyort! Blya! Pacifist!

Значения всех трех слов Ута понимал смутно. Знал лишь, что это что-то ужасное.

Не делая резких движений — на это ведутся в первую очередь, Ута притворился, что шнурок развязался. Перевязав обратно узел, он мягко и неторопливо скользнул в тень от многоэтажки, идущей по краю улицы. Неторопливо и как ни в чем не бывало, Ута по широкой дуге принялся обходить совершенно немыслимую пару.

Не слишком широкая, спокойная улица заканчивалась тупиком, огороженным сеткой. Вдали, за оградой тарахтел и поскрипывал, поворачиваясь, строительный кран. Ничего необычного в новом доме не было.

Но вот у входа на стройплощадку о чем-то мило беседовали Падальщик и Колдунья!

Да, тот самый Падальщик, мямля и заика, зять Ренджи, которого Ута вчера впервые встретил.

И спасшая его от следователей Колдунья, способная заставлять людей и гулей делать то, что им не хочется.

Сказать, что Ута разозлился — значит, ничего не сказать.

Ута захотел крови!

Падальщик, как матерый попрошайка, держал в руках своих щенков (не ляпнуть при Йомо).

Колдунья была вся вымазана, одета в рабочую спецовку, но сам факт!

Эти двое стояли недалеко друг от друга и о чем-то спокойно говорили. Не дрались, не лаялись. Девчонка не пыталась убить гуля. Про Киришиму даже упоминать позорно. Интересно, Ренджи совсем-совсем не винит этого осла в гибели сестры?

Впрочем, плевать Ута хотел, кто кого винит!

В данный момент на хитросплетения чужой семейной жизни парню было начхать.

Он первым нашел Ведьму!

Он за ней следил, время тратил! Думал о ней, в конце концов!

И что?

И теперь к ТОЙ САМОЙ махо-седзё клеится придурок Падальщик!

Как так?!

Ута воспылал праведным гневом.

Но подойти к парочке ближе не решился.

* * *

Февраль.

Ута.

Три дня спустя Ута сумел подстеречь Падальщика в переулке.

Драка все же произошла.

Результат Уту шокировал.

От ран гуль оправился лишь ещё через недлелю. Падальщик ему прилично навалял!

Бой начался ожидаемо: Киришима никак не хотел атаковать. Возможно, ударь Ута в полную силу в уязвимое место или в болевую точку, то никакого эпического сражения бы не произошло. Падальщик сдох бы. Йомо был бы зол. Да и сам Ута никакого удовлетворения бы не получил.

Соперника надо унизить, растереть в пыль, а если и убивать, то только после.

Уту понесло. Он хотел не только отделать придурка Киришиму, но и расспросить. Чем этот нытик привлек Ведьму? О чем они говорили?

Так что, объявив о начале драки не на жизнь, а на смерть, Ута молнией рванул к противнику. Кулак в почку, захват, подсечка — Ута знал, что делать.

Киришима полетел на асфальт, его можно начинать пинать и спрашивать.

Но все оказалось не так.

Падальщик вскочил, будто не его только что приложили мордой в мостовую. Осознав, что Ута настроен серьезно, Киришима пошел с козырей.

Второй удар Уты, которым можно было дырку в брюхе сделать, встретила странная броня, появившаяся из ниоткуда. Падальщик вещал, что не собирается драться, что можно разойтись с миром.

Да черта с два!

Ута не собирался останавливаться. Ему очень хотелось выковырять Падальщика из его консервы. Он даже что-то заявил Падальщику такое, нечуткое. Решив, что пацифиста можно смело приравнять к бабам, Ута прошелся по теме его жены, детишек, и следователей.

Работает всегда как часы! Теперь Ута даже знает, почему.

Падальщик обиделся.

Его кагуне принимал вид шипастой крабьей лапы, и был сверх-твердым. Не сказать, что Киришима орудовал им умело, но он был очень силен и быстр. Гораздо быстрее и сильнее Уты. А его супер-кагуне нельзя было остановить голой рукой и не остаться без руки!

Когда Ута осознал, в каком положении оказался, драка была в самом разгаре.

Гибкий и ловкий, он чудом избегал атак Киришимы. Причем одна атака могла при удаче смять Уту одним ударом, а при неудаче — ещё и проткнуть, и порезать на ленточки.

При этом вокруг Падальщика можно было скакать бесконечно, неизвестный кагуне-доспех служил прекрасной защитой. Выковырять гуля из облепившей его тело скорлупы было нереально. И единственным открытым местом Падальщика была лишь морда!

Вот засада!

Падальщик быстро, но не очень умело махал своими граблями. Ута изворачивался, как мог.

Но в итоге — пропустил удар.

Затем ещё один. И ещё.

День закончился больно, голодно и погано, в бреду и в подворотне.

Ута не сдох лишь потому, что его не добили.

Падальщик подтвердил свою репутацию мямли. Но открыл новые грани.

Кто б ему сказал, что этот тип настолько опасен?!!

— Ты знал, что Киришима силен? — возмущенно спросил он у Йомо, потягивая через трубочку чёрный кофе с сахаром.

В "Антейку" Ута приполз не сразу.

Быть гулем S-класса, подмять под себя целый район и получить по морде от какого-то Падальщика было очень, очень неожиданно.

А кого лучше спросить о Падальщике? Конечно, его зятя!

Ренджи молчал, мрачнея все больше.

— Он не дерется, — наконец, обронил он, хмуро оглядывая своего помятого приятеля, — Живет на территории 20-го района. Не ввязывается ни во что.

— Ну да, — задумчиво протянул Ута, — У вас тут все этим словом двинутые... Ну, таким, матерным.

— Пацифизмом? — уточнил Йомо, быстро определив, что за слово.

— Ага, — подтвердил Ута и тут же воспрял духом, — Хэй, сам не знаешь — спроси у своего босса! Какого черта ваш Киришима меня отделал? Подо мной весь Синдзюку ходит! А тут — бах!

— Ему нельзя? — с каменным лицом поддел приятеля Ренджи.

— Не то. Я — чуешь? — на район сел, а Падальщик забился в норку. Так почему же он все равно такой сильный?!

— Тренируется? — предположил Йомо.

Это было бы логично. После смерти своей старшей сестры, которая — сюрприз! — приходилась женой Киришиме, сам Йомо гораздо серьезнее подошел к личной силе. Ренджи надеялся отомстить убийце.

А вот на Киришиму легла более сложная задача — защитить своих детей, племянников Ренджи.

Услышав, что зять отделал Уту, гуль был раздосадован, что Ута вообще полез к родственнику друга. И доволен, что Киришима-сан сумел дать отпор.

За племянников стало чуть спокойнее. Йомо знал, что они поселились в каком-то месте, где почти не ходят следователи. Сила зятя плюс хорошее логово давали надежду, что племянники в безопасности.

Ута сделал страшные глаза.

Да если б этот Киришима просто опыт имел, его бы все знали. И не как придурка-Падальщика, а как силу, с которой хоть ты тресни, а надо считаться.

Вон, у Совы схожие приоритеты, так его-то никто и не подумает задирать.

— Шутишь? Это мы два таких уникума! — гордо заключил Ута. И расстроился.

Вот тренируешься, тренируешься, а потом приходит такой Киришима — и ты втоптан в пол, да ещё и не понял, каким образом.

— Есть ещё как минимум трое, — заметил Ренджи, попивая свой кофе.

— Это включая Сову, Гончую и Обезьяну? — хмыкнул Ута.

Сова, надо отдать ему должное, не только был большой шишкой, но и других подтягивал.

— Нет. Без присутствующих.

Ох.

— Дела... — удивился Ута, — Но босса-то ты спроси!

Йомо пожал плечами, окликнул старика и спросил.

Хозяин "Антейку" (а заодно и всего 20-го района Нэрима) подошел по первому требованию и встал, придерживая локтем полотенце. Как вышколенный дворецкий в аниме. Седой, аккуратный, сдержанный.

— Что ты хотел, Ута-кун? — мягко спросил Сова.

Ута смешался.

Ему как-то даже неловко стало. Внезапно.

— Старик, тут такое дело... Есть один дурак из твоих... — заметался он, пытаясь объяснить. Не найдя нужных слов, он позвал на помощь, — Ты его знаешь, он от Рена. Ренджи!

Тот не подвел.

— Киришима Арата, двадцать четыре года, тип — коукаку, — буркнул тот и нехотя добавил, — Вдовец. Мой зять. Имеет двоих детей.

Ута просиял.

— Да, спасиб, — покивал Ута, продолжая рассказывать, — Он не дерется. Он... как бы объяснить...

— Неконфликтен, — вставил Йомо в ответ на кинутый взгляд.

— Точно. Падальщик, — подвел итог Ута, как будто именем гуля все и объяснялось. Впрочем, для него — объяснялось. Имя-то говорящее. — Он даже не как твои овцы, старик, он хуже! Своих жрет! Кто сдохнет — тут же появится Падальщик и подберет труп. Кого успеет, пока голуби не налетят. Его даже те же голуби уже падальщиком зовут!

— Собиратель Трупов, S-класс, — добавил Ренджи.

— Вот и я говорю, — покивал босс Синдзюку, — откуда S-ка? Он же не дерется совсем! И детям своим не дает! Ренджи!

— Пять лет, — голос Йомо заметно потеплел. — Киришима Тоука. Четыре года, Киришима Аято. Оба уккаку.

— Не, не то.

Ренджи опомнился. Племянников он любил, они все, что осталось от сестры. Зато Киришиму невольно обвинял, что тот выжил, а сестра, Киришима Хикари, погибла.

Хмыкнув, Ренджи все же предоставил нужную информацию.

— Собиратель Трупов по объективным оценками является гулем ранга SS, — забубнил он, — Что невозможно. Никто не рождается сразу SS-классом. Максимум — S. И повышают ранг путем улучшения контроля кагуне и своего тела. Но Собиратель Трупов практически не замечен в конфликтах или даже в общении с другими гулями. Ему негде улучшать контроль.

Всё это знал и Ута (кроме как про племянников), но если у него все звучало как фигня, то у Ренджи — как в википедию заглянул.

— Вот, — поставил точку Ута.

Сова долго молчал.

Ута решил взять пример с друга и терпеливо дождаться ответа, не торопя шефа.

Сова, конечно, добрый, но зачем его нервы трепать?

В крайнем случае, Сова потом всё расскажет Ренджи. Любопытно было обоим парням, одному не меньше, чем второму. Один выслушает, а потом перескажет.

Но идти на такие жертвы не пришлось. Наконец, Сова сдался под напором их обаяния.

— Ута-кун. — серьезно начал старик. Ута подобрался, готовый внимательно слушать. — Это не слишком хорошее знание. Постарайся не упоминать кому-либо. — Сова замолчал. А потом медленно раскрыл глаза-щелочки, рентгеном прошелся по Уте и продолжил, — Если гуль поедает плоть другого гуля, то он становится сильнее.

17-летний босс Синдзюку осоловело замер.

Ого!

— Мясо гулей невкусное, — брякнул он, — То есть... А почему все так не делают тогда?

Шеф Сова поднял бровь.

— Помимо того, что возвыситься таким способом не всем дано? — усмехнулся он, — Плата за подобную дерзость — потеря рассудка. А прок выходит далеко не всегда, — спокойно пояснил старик Сова.

Вот как.

Молчание затягивалось. Сова давал время обдумать сказанное, а Уту поразила одна невероятная догадка.

Откуда столько силищи у самого Совы?

Гули не бывают всемогущими от рождения.

Как-то в "Антейку" вдруг стало неуютно. Успокаивало лишь то, что Сова точно-точно самый мирный гуль в Токио. Если бы старик хотел, он бы весь 20-й район съел и не поморщился. И пол— Токио остальных гулей впридачу. Обломать зубы Сове могли только в 13, 24 и 1-м районах.

А здесь все находятся во власти гуля-гулееда.

Вот как.

— Сойти с ума во время обретения силы — это неизбежность, — тихо продолжил Сова свой рассказ, — И уже после завершения процесса (если процесс возвышения все же завершится) к некоторым возвращается разум. Не ко всем, — спокойно сказал Сова.

Под мягкий звук его голоса Ута опомнился.

Это же Сова! Рядом с Совой любой в безопасности!

Выкинув из головы мысль о том, с каким монстром они рядом сидят, Ута сосредоточился на информации о Киришиме.

— То есть, Падальщик с ума сошел?! — уточнил Ута, оторвав взгляд от ровного ряда белых зубов шефа "Антейку", — И теперь он мягкий, как желе?

Или как сам Сова.

Фиг вскроешь эту консервную банку, но зато эти серьезные ребята никогда не нападают первыми.

— Вряд ли, — покачал головой старик, отрицая идею, которая все бы объяснила, — Кандидаты становятся кровожадными, а не наоборот.

Ута задумался. Ута принялся барабанить пальцами по столу.

Что за чушь?

Ладно, замнем для ясности.

— Старик... А может правильный, обычный Гуль без супер-сил надрать зад такому чуду-юду? — наконец, спросил Ута самый важный вопрос.

Ответ не удовлетворил.

— Не знаю, — покачал головой Сова, — Ни разу не встречал.

Ута меланхолично посмотрел поверх голов шефа и Йомо.

— Так что у тебя случилось, — наконец не выдержал тот, — Как ты умудрился довести Киришиму-сана?

И Ута рассказал.

— Он поселился в ТОМ ДОМЕ! — сделав страшные глаза, выдал он как великую тайну.

И Сова, и Йомо в абсолютно одинаковом жесте вскинули бровь. Ута никогда не видел такой слаженности. Разве что когда сам вместе с Йомо дрался против голубей. Они-то дополняли друг друга идеально.

К сожалению, никакая слаженность в бою не облегчает расставание с подобной информацией.

Ута был смущен.

Ута был очень смущен.

Настолько, что начал мямлить, как тот Падальщик.

— А... там работает одна девушка... дама.

Ошарашенная публика уставилась на него, шокированная откровением.

Мало того!

К разговору, оказалось, прислушивался весь персонал "Антейку". Хорошо хоть посетителей не было!

Ута пожалел о сказанном.

И тут сам офигел. Ибо увидел невероятное.

И шеф, и Йомо смеялись. У Йомо беззвучно подрагивали плечи. Шеф просто коротко и отрывисто вздыхал. За барной стойкой в ладошку прыснула Гончая. А Обезьяна выскочил на улицу и рассмеялся там.

Вот же!

Босс 4-го района обиженно насупился.

— Ну, молодое дело... — мечтательно произнес Сова, приоткрывая сощуренные глаза.

— Это не то, о чем ты подумал, старик!!! — воскликнул Ута, наконец, вернув себе дар речи.

— А о чем я подумал? — хитро подколол парня шеф.

У Уты опустились руки.

Ему просто была любопытна ведьма.

Ничего больше!

Честно!

Глава 10. Монстры. Часть 2.

Конец августа.

Ута.

Уту выбесили в конец. Парень был зол, кровожаден и страшен в гневе.

Даже Итори это признавала. Признавала и еле-еле скрывала смешки.

Ута демонстративно не обращал внимания, но злиться — злился. Он даже определил главных виновников того, что глупая сплетня так распространилась. Во всем виноваты Гончая и Обезьяна. У Обезьяны вообще язык без костей!

В итоге вся банда из жителей 4-го района уже была осведомлена о мифической безответной любви самого молодого босса Токио.

Ута с тоской вспоминал своего немногословного друга Ренджи. Тот вообще не болтает с теми, кого не знает минимум несколько лет.

Мудро, — признавал Ута, — Но сложно.

Люди болтливы. И гули тоже болтливы.

Очередного -дцатого самоубийцу, спросившего, как дела на любовном фронте, Ута послал далеко и надолго, пинком в Бразилию, за ананасами.

— Ты теперь знаешь, что они — за тебя, — спокойно заметил Ренджи, пожав плечами.

Ута вынужденно согласился.

Несмотря на то, что сплетня ушла в массы, далеко-то она не ушла. Тихо, между собой шептались ближайшие подчиненные Уты, та же Итори была невыносима. Что-то знала массовка из 20-го района, но те были вышколены, как настоящая разведка.

Поганец Обезьяна умудрился и жизнь Уте отравить, и просветить только "своих".

"Учись, пока я жив!" — бахвалясь, хмыкнул он.

"Это ненадолго", — хотел бы ответить Ута, но давать пустые обещания нужно с какой-то целью, а не от бессильной злости.

В чем-то Обезьяна был прав.

Тем более, о "слабости" Уты все же узнал не весь мир, а лишь немногие избранные союзники обоих.

— Он правил районом до Совы. А ты "свой", — коротко заметил Йомо.

Ута хмыкнул.

"Своим" он был только для Ренджи.

Итори утверждала, что 4-й район заключил династический брак с 20-м. Они отдали Сове "невесту" Ренджи, и теперь у двух районов союз и взаимопонимание. Ута ржал, как конь. А что? Абсолютная правда! Сова даже глазами-щёлками не моргал, когда к нему заваливался босс чужого района. А ведь репутация у Уты не сахар! Но никаких проблем, раз он друг самого Ворона, заместителя Совы!

Свой.

Вот и Обезьяна распространил сплетню только среди "своих", проверенных гулей. Пальцем на Уту они тыкали, но проблем не создавали. Не то, чтобы Уте вот прямо требовалось сохранение тайны. Чего уж! Разве босс всея Синдзюку защищать кого-то собрался? Дудки!

Ута сам по себе.

Но одно дело — подколки слабосилков, которых можно и пугнуть. А другое дело — если бы на сцену выползли активные боссы других регионов, претенденты на титул или, боже упаси, гурманы!

Как ни посмотри, легко отделался. Хочешь испортить жизнь гулю, особенно главе района, — раструби везде о его интересах.

Обезьяна не хотел испортить Уте жизнь, только развлечься за его счет. И вся банда Нэримы, как и в Синдзюку, молчали в тряпочку, если рядом оказывался кто чужой.

Молодцы, так их и эдак!

Но, прости господи, ради чего весь сыр-бор?! Ута всего лишь один раз, один-единственный раз, удивился, как ловко человеческая женщина творит какую-то нечеловечину. А оказалось теперь, что у него тайный роман! Зачем? Ради кого?!

— Не обращай внимания, — посоветовал Йомо. — Никто не знает, что это за женщина, что в ней не так. Поговорят. Забудут.

Ута половину слов друга пропустил мимо ушей. Его посетила идея!

Никто не знает!

Может быть, рядом с гулями живет ещё одна таинственная раса, которой просто легче скрываться? И мегера — представитель этой расы! Что же будет, если толпа гулей ею заинтересуется? Будет драка! Посмотреть на такое зрелище Ута совсем не против!

Но пока рано.

Самому ничего не ясно. Вдруг таинственная раса слишком сильна? Тогда у Уты будут проблемы, если он раскроет их существование. А вдруг слишком слаба? Тогда и интереса не будет.

Нужна информация.

Парень несколько раз пытался пролезть за невидимый барьер вокруг дома. Получилось меньше, чем ничего. Барьер лишь увеличился, захватив ещё пару кварталов. Ута привел нескольких своих подчиненных — те даже в сторону колдовской территории не смотрели. Все как-то резко вспоминали, что у них дома коты не кормлены, утюг не выключен и стрелок на штанах нет.

Уте было интересно, это Ведьма отмазки выдумывает или отдельным чудакам действительно важно, как выглядят их штаны?

На этом все закончилось.

Как мегера-сама покидала свой уголок, было неясно, но, видимо, не пешком. Идея привести сюда всех жителей Синдзюку и расставить частым гребнем вокруг скрытых кварталов была откровенно дурацкой. Сова, конечно, добрый, но всему есть предел. Удержать-то толпу на месте Ута сможет, а вот избежать перекуса гуля-другого — нет. Вот тогда-то Старик и взбесится, а он (страшно подумать) — SSS-гулеед.

Пришлось отступить.

Как и возмущался Ута, что какой-то придурок Падальщик спокойно заходит на заколдованную улицу!

Обидно, что догадки окружающих его уже довели, а даже встретиться ещё раз с махо-седзё не удавалось! Ута огрёб ни за что!

Не вышло даже подойти к Ведьме! Ута поначалу и хотел-то только поговорить. Так же спокойно, как Падальщик. Чем ками не шутит, извиниться? Один раз. Может быть. Нет, ладно, извиняться Ута точно не стал бы. Но сам факт!

Оставалось радоваться, что ни одна сволочь не передала Падальщику о так называемой причине драки. Еще не хватало, драться из-за баб!

К сожалению, даже смерть Падальщика (зятя Йомо!) ничего уже не решит. Ута заикнулся, что это он подумывал захватить 14-й район, а Киришима вмешался. Но перевести стрелки не получилось. Дальше — разве что пойти войной на 20-й район.

Но Ута ещё не дожил до маразма и не стал самоубийцей.

Пришлось смириться и жить дальше.

Уту захватили другие мысли.

Ему хотелось общения. До дрожи и бессонницы. И общаться хотелось не только с гулями, но и с людьми. Гули что? Они либо сильные, либо игрушки.

Ута сбегал в соседние районы и устроил там пару кровавых охот на следователей и на сородичей. Следователей съел. Гулей — не трогал, погань такую. Сходить с ума больше, чем есть, не хотелось.

Жители 4-го района бесили. Жители 20-го были либо скучными пацифистами, либо тоже осведомленными о "тайне". И тех и других не стоило трогать.

Обыкновенные люди на фоне гулей оказались терпимыми, но странными. Общение с ними добавляло изюминки в жизнь Уты. Люди хорошо могли развеять скуку, особенно разгадывая попытки гуля прикинуться человеком. У Уты получалось все лучше, но каждый раз все равно в чем-то да ошибался.

Из-за постоянных попыток пообщаться и дурного настроения, в последнее время Ута много кушал. И думал.

Есть ли какой-то способ для гуля сойти за своего у человека? Не притвориться таким же травоядным, а просто быть понятым и принятым?

Новый интерес выкинул из головы Ведьму. Сделанные открытия ошеломляли.

И Ута решился.

Прикинув так и эдак, Ута ввел пару новых правил на своей территории. Правила Уты заработали ему прозвище "Миротворец". Ута плевался — считай, пацифистом обозвали.

Правила были не слишком популярны, но после того, как подчиненные пережили жажду общения своего недовольного босса, им стало море по колено, а горы по плечу.

Желания Уты были исполнены.

Первое правило — охотиться на преступников. Второе — не убивать детей.

Для самого Уты мало что изменилось. Оказывается, он уже все делал, как надо. Из Итори вышла годная приманка, а те, кто клевал, как раз и был нужным сортом людей.

Сова разве что ещё больше подобрел, Обезьяна (гад!) хлопнул Уту по плечу и заявил, что верил в него. Йомо — и тот был доволен.

Ута пожал плечами.

Раз ему не сложно, то почему бы нет?

С детьми же вообще вышло презабавно. Оказалось, даже среди гулей их кушать не принято. Ута не знал, но выходит, только самые психопаты охотятся именно на мелюзгу. Чего только не творится в мире!

С каждым днем перед Утой открывались тайны вселенной!

Куда там Сове, весь Токио был полон чудаками!

Простое правило оказалось паролем в тайное общество. Настолько тайное, что его члены не подозревали о нем, но Ута-то видел!

У множества, казалось, простых людей и гулей были специальные пароли и явки. Вот встретишь на дороге человека, у пустыря — гуля. А он — уже завербован!

Ута не понимал.

Как и зачем сильные, взрослые, свободные особи любого вида, наплевав на собственные развлечения, заводили мелюзгу у себя дома? Эти экстремалы держали маленьких карликов, как королей. Давали им лучшие условия, которые могли себе позволить, работали на них (люди), охотились для них (гули)! Многие фанатики на фразу "Я не убиваю детей" или "Ему ничего не угрожает" даже умирали легче.

Ута плевался от смирения жертв и старался с такими сумасшедшими не связываться.

В какой-то мере он завидовал.

Сейчас-то ему не нужны защитники, но гуль не всегда был сильным. Тут не поспоришь, на определенном этапе жизни выжить без добровольного взрослого раба почти невозможно.

Пришло озарение. Неужели, Ведьма приняла Уту за тайного короля вселенной? Интересно, если бы он повел себя мило и беспомощно, ему бы и покушать нашли? Не людской отравы, а нормальной человечины?

Упущенную возможность было жалко до слез.

Но жалеть себя Ута не привык.

Просто в один день он решил притвориться своим в этом тайном сообществе чудаков.

Отсюда и правило. Не став мелочиться, Ута отнес к "детям" всех, кто младше него.

Не все "дети" были кульками или карликами. Некоторых так просто и не отличишь. Всевозможных школьников, гопников, мотоциклистов в Синдзюку было пруд пруди. Теперь перед обедом приходилось спрашивать, сколько лет.

Опять же, это не трудно, так почему бы и нет?

Зато вот Сова полностью одобрял нововведения. Старик, наверно, тоже считал "детьми" всех, кто младше него — это значит вообще всех! Могущественный гуль ни много, ни мало, обеспечивал пищей весь 20-й район. Не сам, конечно, для этого у него был Ренджи на побегушках.

Но друг, стукнутый на голову идеями Старика, тоже считал, что Ута поступил правильно. И нет-нет да стал приносить тому глазик-другой. Качество у десерта было так себе. А что взять с несвежего мяса самоубийц и прочих людей-идиотов, умерших без участия гулей?

Ута вздыхал, но не отменял своих решений. Количество дани с территории сократилось. Но Ута стоял на своем. Тем более дружественные отношения с Совой на дороге не валяются.

Опять же, количество следователей в 4-м районе снова пошло на спад. За Утой охотились, да. Но одному гулю много голубей не выделят. А в остальном район стал скучноват. Выяснилось, что на пропажу детишек даже голуби реагируют острее. А ведь ребята Уты кушать не перестали!

Вот оно как действует, мудрый выбор жертв.

Случались и казусы.

— Босс, у нас проблема, — бухнулся в ноги Уте один из его подчиненных, высокий бугай лет за тридцать.

— Вы что, детский сад ограбили? — протянула Итори, отпивая загустевшую кровь пьяницы из бокала. У неё вечно был неплохой запас эксклюзивного пойла.

Ута даже не поднял глаз от заляпанной кровью книжки. "Психология криминального поведения" давалась с трудом, и, когда он читал её в первый раз, 4-й район опустел. Временно съехали все, включая Итори.

А что поделать, если поначалу такая интересная штука была не более понятна, чем десяток иностранных фраз, собранных Йомо? Ута никогда не учился в школе, читал с трудом и поначалу не понимал ни слова из прочитанного. Но один из профессоров Камии, которым гуль закусил два месяца назад, утверждал, что тут рассказано про преступников-людей, которых любят их жертвы. Стокгольмский синдром называется.

Разумеется, Ута просил у окружающих пояснений. А когда вокруг не осталось знающих гулей, пришлось обращаться к самим людям. Система работала, и книжку Ута прочитал.

Потом, правда, пришлось притворяться, что и сам съехал из своего района. Следователей лихорадило.

— Сюда ведите их, сюда! Кто ты, девочка? — ласково спросила Итори, упорхнув куда-то вперед.

— Акира, — раздался тоненький голосок откуда-то снизу.

Ута оторвался от чтения. И офигел.

Перед ним стояло три десятка притихших рыл. И не чьи-нибудь, а мелкие морды королей вселенной!

Карлики замерли, словно мышки перед удавом.

Сколько еды, а нельзя!

— Да... — промямлил Кога, давешний бугай. Глядел в пол, в руках мял узел целлофанового пакета.

— О, глазки! — оценил Ута, но, посмотрев на притащенных щенков, нахмурился. — Что там про детский сад?

Кога и его кодла ещё больше сжались. Вид у них был нарядный, но помятый. Как после хорошей вечеринки.

— Ну... пришли... покушали... А там — это, — довольно понятно объяснил заводила небольшой компании. Ута вздохнул.

Может, их прибить, чтобы больше проблем не создавали? Да нет, пока недостаточно провинились.

— У-чан, — мило пропела Итори, — мы окружены идиотами. Вам Запрет ни о чем не говорит? — задала она вопрос всему десятку гулей, пришедших с повинной.

— Ну дык, — оправдывался Кога, — Мы ж и не съели!

— А сюда вести зачем?! — продолжала допытываться Итори.

— А куда? — удивленно спросил тот.

Ута наклонил голову, разглядывая детсад. Ростом ему по ляжки, совсем-совсем беспомощные и, кажется, не слишком разумные. И что с такими все носятся?

— Ты у них и спроси, куда вести, — посоветовал Ута.

Кога и его компания просияли, словно один совет решил все их проблемы.

Итори надулась. Что, впрочем, не помешало ей принять пакетик дани, извлечь из дряхлого шкафа блюдо и плюхнуть туда все глазные яблоки, которые принесли Кога-и— Со. Ута принял угощение, попробовал, остался доволен.

Свежачок.

— Ты, Акира-тян, знаешь, где твой дом? — спросил парень, разглядывая малышку.

— Знаю, — серьезно ответила кроха. У неё были светлые волосы и серьезные серые глаза, очень необычное сочетание.

Ута заинтересованно оглядел остальных детишек. Остальные — стандарт, чёрные блестящие макушки, глаза тоже чёрные. Мняммм-с, глаза! Облизнувшись, Ута ободряюще улыбнулся:

— Покажешь дяде-гулю? Он тебя отведет туда, — парень указал на сжавшегося бугая Когу. Тот истово закивал.

— Нет, — также серьезно ответила девочка.

Ута даже опешил. Как — нет? Глупая карлица хочет остаться там, где опасно?

— Хм... А кто покажет? — он оглядел других спиногрызов.

Большая часть не знала, куда идти.

— Так, — протянул Ута. — И что нам с вами делать?

— Отвести в людное место и оставить там, — рассудительно предложила малышка. Ута заинтересовался. Он редко видел сообразительных карликов. Сам, когда был мелким, таким идиотом был, что стыдно вспоминать.

— Годится, — согласился он. — Но не туда, где люди есть, а туда, куда они утром придут. Кога!

— Да, Безликий!

— Тут есть школа недалеко. Засуньте туда, заприте где-нибудь ну... — Ута оглянулся на Итори.

— В актовом зале либо в спортзале, — предположила та. Девушка училась в школе, хотя приходилось притворяться, что родители переезжают с места на место. А уж как в свое время она утомила Уту, выклянчив двоих его подчиненных, чтобы сыграть роль родителей! Мрак.

— Угу, — подтвердил Ута её выбор. Он справедливо полагал, что Итори лучше знает, какие залы бывают в школах. С Когой дело на самотек лучше не пускать. Что там ещё нужно? — Докиньте им человеческой еды — и все. Их найдут. Всё. Вопросы?

— Да, Безликий! Нет, Безликий! — ватага обормотов отвесила глубокий поклон и бочком-бочком быстренько потащила свою мелкую добычу на выход. Под их ногами заполошно скрипели доски пола. Заброшенный дом, где обосновался Ута, давно было пора сносить. Перепуганные карлики, подгоняемые гулями справа и слева, хныча, покинули логово.

Через час Ута снова захлопнул свою книжку.

— Мы переезжаем, — сообщил гуль своей небольшой свите.

— Ну вот, опять, — надулась Итори. Но спорить не стала. Понятное дело, столько людей, пусть и несмышленышей, видело убежище гулей. Та мелкая пигалица точно сможет найти базу. Хорошо хоть и Ута, и все его подчиненные носили маски. Иначе — хоть убивай.

Заполошный день закончился не скоро. У банды Уты было ещё много-много дел.

На следующий вечер в новостях Ута видел интервью Акиры-чан. Та внятно описала место лежки, заполировав рассказ внешностью самого Уты, включая новый пиджак, чёрные ногти, ободок на крашеных волосах и окровавленную книжку.

Переехали гули вовремя.

Последствие идиотизма преследовало 4-й район долго. Опять всплыли следователи. Прилетел Белый Голубь — оказалось, Акира-чан принадлежала ему.

Может, стоило все же пристукнуть слишком хитрую мелюзгу, пока не повзрослела?

* * *

Сентябрь.

Йомо Ренджи.

Жизнь гулей Токио текла своим чередом. В 13-м районе продолжалась война группировок, в подземельях (непризнанном 24-м районе) бродили такие мутанты, что гулять там даже Сова не пошел бы, а в 1-м кишели следователи.

20-й район Нэрима был тих и скромен.

Что касается довольно опасного для людей 4-го района Синдзюку, там стало куда спокойнее.

Хитрые человечки просекли фишку довольно быстро, и стали частенько гулять по кварталам Синдзюку именно с детьми. Гули, ходившие под Утой, наученные горьким опытом, даже не пытались таких ловить, даже если те срезали дорогу через пустые подворотни.

Случались, конечно, накладки: то гастролер поохотится, то свой оголодает, но в целом Запрет выполнялся.

Ренджи почему-то злился на подобные хитрости. Говорил, мол, подвергать опасности их величеств, чтобы самим спастись, — это низко. Ута не спорил. В официальной человеческой морали его друг был большим специалистом.

Что до Уты, Ута учился.

Величайшим достижением парня стали полдня в компании мотоциклистов. Раскусили гуля только к вечеру, когда парни предложили сделать своему новому другу татуировку. Уте тату понравились, он загорелся идеей. Вот только для нанесения рисунка на кожу требовалась игла.

А какая игла способна пробить кожу гуля? Да никакая.

К счастью, мудрый Ута экспериментировал вдали от дома, так что печальных последствий удалось избежать. А излишки человечины он сдал Ренджи, нехай его пацифисты свежатиной побалуются.

Йомо же, скотина такая, под зорким глазом Шефа заморозил подарок, чтоб, мол, сохранилось на будущее.

Каждому свое.

Зато Шеф не ругался, что Ута крадет Ренджи на разведку. Посмеивался только, но парень уже привык.

Вот к чему Ута не привык — так это сдаваться.

Пусть путь в квартал Ведьмы ему был заказан, бродить вокруг никто не запрещал!

Вариантов у гуля было немного, но он пользовался тем, что есть. Студентов опросить, жителей квартала подергать. Ута был упрям. И даже если кто-то этого не знал, теперь — узнал.

Например, эксперименты показали, что на территорию Ведьмы из сородичей мог пройти только Киришима.

Повезло же придурку!

При этом гули не были одни лишены доступа. Ведьма, очевидно, обустроила там себе берлогу. Хорошее, качественное логово.

Например, пойманный Утой маньяк при броске на барьер врезался в него, словно в гладкую мокрую стену, и стек на землю. Туда же отправился вор и пойманный на другом конце Токио следователь по гулям.

Ута охренел.

Ведьма-то и Киришиму защитила, не только себя.

Босса 4-го района все сильней жгла зависть.

От попытки ещё разок напасть на Падальщика останавливали только два факта. Во-первых, тот был зятем Ренджи, которого Ута в последнее время волоком тащил на свою разведку. Во-вторых, первая драка, односторонняя и проигранная, была хорошим уроком.

Ута много, много думал.

А пока думал — собирал данные.

Там, где гули пройти не могли, запросто сновали люди. А уже людей можно и расспросить. При должном умении иные особи могли не то, что свой адрес назвать, так ещё и рост, вес и размер трусов.

Не Уте, нет. Парень такие данные был способен только угрозами вытрясти.

Но вот для Ренджи студентки и иные студенты могли расстараться и не только рассказать, но и показать. Ута лишь сидел рядом, загадочно молчал и не отсвечивал.

Все, что он хотел узнать, он узнал.

Дом, у которого он видел Ведьму, был достроен. Не слишком длинный, не слишком высокий, он быстро стал общежитием при университете словесности и права Камии-но-камидзи.

Ута тщательно запоминал. То, что ни один из его миньонов узнать не мог, студенты университета Камии разложили по полочкам сверх-подробно за один лишь гамбургер в кафе.

Ну, а также кучу слов и пару теплых улыбок в исполнении Йомо.

Тут любой бы растаял.

Гулям в шесть заходов притащили карту квартала, план искомого здания, фасады и схему вентиляции. А также много-много фотографий.

Ута, напрягая ослабшее при свете дня зрение, вглядывался в фото. Вид каждой картинки портил Падальщик, но информация есть информация.

Йомо благодарил, разливаясь соловьем, парой-тройкой фраз выдавая трагические истории, почему именно ему так необходимы такие вещи. И ему верили! И хотели помочь! И помогали!

Талант.

Если бы Ута не знал, кого сюда привел, тоже бы поверил каждому слову. Ренджи словно змей зачаровывал. То повернется, то сгорбится чуть-чуть, отведет глаза, наоборот посмотрит прямо. По чуть-чуть, не прекращая быть старым, знакомым, монотонным занудой.

Как? Ну вот как?!

Ута сидел, слушал, молчал в тряпочку. У него было отработано восемь гримас, которые он применял по щелчку.

Что поделать? Каждый крутится, как может. Йомо то и дело кивал сторону Уты, приплетая к своему вранью. Видимо, для достоверности. И коротко стучал по столешнице условные сигналы.

Ну что ж, что тут к чему они в итоге разобрались.

Дом был добротным, с хорошей отделкой и великолепными стенами, через которые ничего не слышно, как в самых дорогих отелях. При этом из шести этажей пять верхних были одинаковыми, состояли из множества крохотных студий. Студии — маленькие шкафчики на как раз для бедных студентов. И им по средствам, и по потребностям.

Честно, Ута бы в такой щели жить не смог. Он всегда выбирал себе просторные берлоги. Холод, грязь, вода — что угодно, но не конура размером с собаку.

Вот первый этаж дома, где поселился Падальщик, был куда интересней. Там располагался круглосуточный магазинчик и три большие квартиры, мощно огороженные от остальных халуп. Студенты вздыхали, мечтая однажды жить в таких же.

Новость о квартирах "для богатеньких" привела гуля в ярость.

По рассказам студентов выходило, что одну занял какой-то профессор с семьей ("строгий, сдать ему культурологию почти невозможно"), другую — Ведьма с сыном ("похожа на иностранку, младше 30, постоянно ездит на чёрных машинах с водителями") а в третьей жил Падальщик ("та-а-акой мужчина; одна беда — он отец-одиночка").

Ута завидовал.

До этого он как-то не интересовался удобством или благосостоянием. Ему нравились большие помещения, да. Но при его социальных навыках долго жить на одном месте было нереально. Как и снять квартиру в респектабельном районе того же Синдзюку. Приходилось жить в подвалах и на чердаках, на заброшенных стройках и даже в землянках.

Ута и в коробке жил, было дело.

Нужно сказать, что большинство гулей делились на два типа: очень бедных и очень богатых.

Первые либо совсем не смогли вписаться в человеческое общество, либо перебивались низкими зарплатами там, где никто активно не проверял поддельные документы и отсутствие в электронных базах.

Их уделом был редкий, неквалифицированный труд.

Тех, у кого имелись настоящие паспорта и гражданство, было не так уж много. И они либо быстро теряли и то, и другое, либо поднимались наверх, туда, где деньги.

Второй тип — очень богатые гули — жили словно в другом мире. Они катались как сыр в масле и спускали баснословные суммы на людей-рабов, которых добывали обыкновенные ребята с улиц, вроде Уты и его банды.

Так и жили в Токио две касты гулей. Одни — наемники, другие — наниматели. Первые различали друг друга по личной силе, вторые — по средствам своих корпораций.

Это простого гуля Уту завтра засекут, отправят пару-тройку сильных следователей (а среди голубей есть настоящие машины смерти!), и его не станет.

Чтобы сковырнуть, например, клан Тсукияма, пары следователей будет мало. Что вы, это же международная корпорация, политики и чиновники! Разразится такой скандал!

Тьфу.

Переход из одной касты в другую был возможен в теории, но на практике мог произойти только по протекции какого-нибудь клана. Прогнешься, например, перед наследничком Тсукиямой, он скажет слово, и вот ты устроен, прописан и состоишь на службе. И вроде ты теперь член человеческого общества.

Так, да не так.

По-настоящему защищены лишь сами богатеи. Чтобы стать одним из них, документов и денег — мало. Для этого нужно иметь за спиной армию наемников, армию политиков и чиновников, и до кучи, желательно — иностранцев.

Так что вроде никаких запретов, а большинство гулей бедны, как церковные крысы.

На этом фоне те, у кого получается спокойно жить по-человечески, в обыкновенном доме, не в подвале, не в трущобах — уже хорошо устроились.

Ладно Ута, его способность общаться с людьми смехотворна. Но тот же Ренджи обустроил себе жилище в контейнере на заброшенном складе. Итори гостит по людям-любовникам. Вся банда Уты, как один, перебираются с места на место по трущобам.

У Совы — там красота. Пацифистам легче сойти за человека, да. Они хотят ходить в школу, на работу, жрать поганую человеческую еду, потом выплевывать её обратно в туалете, время от времени — попадаться пробегающим мимо голубям.

Все равно большинство гулей живет на чемоданах, готовые в любой момент бежать под самое крылышко Совы. Конечно, Шеф не принимает надолго никого меньше S-ранга, но переждать охоту у него можно и последнему слабосилку.

Каждый выживает, как может.

И тут какой-то Падальщик заполз в ВИП-зону и там окопался.

Причем на его территорию даже зайти не получается. Не то, что в дом, в ближайшие кварталы!

Ута переглянулся с Ренджи.

Кажется, задумался не он один. И если у Уты вопросы были по Ведьме, то у Ренджи интерес более шкурный: насколько хорошо защищены его племянники?

...

— Сиди тут, — внезапно сказал Йомо, вставая из-за столика кафе. Разведчик-студент уже ушел, и два гуля с летней веранды наблюдали за "непроходимым" кварталом, размышляя каждый о своем.

Ута встрепенулся.

На другом конце улицы показался объект их интереса — Падальщик Киришима. Он медленно брел в сторону своего дома. В руках у гуля был полный пакет человеческой еды: зелени, каких-то круп и банок. На дне пакета Ута учуял пару шматков мяса. Одно — несъедобное мясо свиньи, второе — вполне свежая человечина.

— Сижу, — Ута подобрался. Понятное дело, что драки не будет, он же с Ренджи. Но злость-то никуда не делась.

Здраво оценив состояние друга, Ренджи решил встретить родственника подальше от их веранды.

Ута сосредоточенно наблюдал. Вот его приятель подошел к Падальщику. Отсюда лиц было не разглядеть, но разговор слышно прекрасно.

— Арата-сан? Здравствуйте, — приветственный поклон, все как у людей.

Киришима поклонился в ответ.

— Добрый день, Ренджи-сан. Рад вас видеть. Чем могу быть полезен? Вы к нам в гости? Или... что-то потребовалось Йошимуре-сама?

Бла-бла-бла.

Киришима — это тот SS-придурок, под присмотром которого сдохла сестра Ренджи. И теперь один из сильнейших голубей рассекает по Токио с чемоданчиком, в котором запакован её кагуне.

Ута — прибил бы.

Ренджи лишь навещал племянников, почти не общаясь с самим Киришимой.

Тот тоже, пусть и жил на территории Совы, обретался по отдельности от прочих задохликов.

Там, где Сова отправляет миньонов собирать трупы людей-самоубийц и раздает их по кусочкам своим пацифистам, Падальщик ходит на дело сам. Причем жрёт отборную гулятину, да и детям своим таскает только свежее мясо.

Живет тихо, не охотится сам, ест мало. Опять же, имеет родственника при Сове. В итоге Шефу он до лампочки.

Но Йомо выслушает внимательно. И как брата покойной, и как официанта Совиного кафе "Антейку".

— Я хотел поговорить с вами, Арата-сан, по другому поводу.

— Слушаю, — удивился Киришима.

— Здесь я нахожусь в качестве друга и представителя Безликого, главы 4-го района.

Неловко дернувшись, Ута чуть не проломил стол кафе.

Чего-чего?

Падальщик огляделся, заметил Уту, помялся и настороженно уставился на своего шурина.

— Если речь идет о недавней стычке... — протянул он, не закончив фразу.

И чего хотел сказать?

Плевать. Йомо поймет. Слушаем дальше.

— Да, именно о ней, — кивнул Ренджи, — Я бы хотел принести извинения за произошедшее от лица Безликого. Это было недоразумение.

Ута вскочил места. Какие ещё извинения? Какое, ku chyortu, недоразумение?!! Все было очень даже специально, только не выгорело!

Киришима оглянулся на другой конец улицы, в сторону кафе.

— Кажется, сам Безликий об этом не знает, — осторожно заметил он.

Ута, готовый уже бежать и бить морды обоим, оскалился в ответ.

— Знает, — с нажимом возразил Ренджи, кинув предупреждающий взгляд назад.

Ута тихо, но выразительно зарычал, однако после короткой борьбы с собой, рухнул обратно в кресло. Ладно, подождем.

Но как же погано!

Ренджи — осёл.

К счастью, Падальщик не стал ни артачиться, ни бахвалиться. Просто нервно улыбнулся, оглядываясь на кипящего Безликого вдалеке, и ещё раз поклонился.

— Я принимаю извинения, — осторожно ответил он. — И со своей стороны прошу прощения, что участвовал в этом недоразумении.

Ута медленно успокаивался. Может, Ренджи и правильно сделал, что извинился. Сам Ута гнуть спину бы не стал, но ответное "прошу" его чуть-чуть задобрило.

Расслабился и Падальщик. Быть может, подумал, что на этом все и закончится. А вот дудки!

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Ренджи и продолжил, — Потому что, Арата-сан, и я, и Ута-кун хотели бы задать вам несколько вопросов.

Киришима ещё раз оглянулся на Уту. Ренджи тоже глянул на него.

Тихий двойной щелчок.

"Загадочная улыбка" и "медленный кивок".

Оскал пришлось задавить. Кивок вышел мучительно медленным, после чего на кукольное лицо Уты наползло прежнее неопределенное выражение.

— Конечно, — согласился Киришима после паузы.

И оба гуля пошли в сторону единственного занятого столика на летней веранде, сели и замолчали.

Ута разглядывал Падальщика, раз представилась возможность. Киришима был немногим ниже Ренджи, имел чёрные в синеву волосы и прозрачные голубые глаза — большая редкость в Японии. Сестрица Йомо наверняка повелась на внешность. Да и Ведьма тоже.

Потому что кроме внешности у Падальщика не было ничего. Даже свою силу он заработал, по-тихому собирая никому не нужную падаль. Если бы Ута сам с ним не подрался, то и не знал бы, на что способен этот придурок.

Придурок кивнул подошедшему официанту и сделал заказ.

— Капучино со льдом. А на десерт, пожалуйста, тирамису.

— Латте, — поддержал его Ренджи. — И сырные шарики.

— Черный. Покрепче, — улыбнулся Ута, наклонив голову, давая очкам поймать солнечный блик.

Официант поклонился, вякнул "да, господин" и отчалил. Йомо и Киришима степенно принялись обсуждать сорта риса и сакэ.

Ута смутно осознавал, что такое "рис" и что такое "сакэ". Ута молча допивал свой второй кофе.

Заказ вскоре принесли, прервав бессмысленный разговор.

Интересно, это будет не слишком мелочно — сбежать, не оплатив счет? Посмотрим.

Так и сидели три гуля в кафе.

Прохожие оглядывались на троицу. Ута не обращал на людей внимания. Йомо, если и замечал зевак, то строил морду кирпичом. Киришима же нервно улыбался и иногда кивал случайным знакомым. Обычно — молодым девушкам. Те прыскали и, хихикая, шли мимо побыстрее, время от времени оглядываясь.

Ута наблюдал за цирком, с вялым удовольствием отмечая, кто из двоих больше съел человеческой еды. Оба жителя 20-го района во всю показывали, как вкусно, смакуя кусочки несъедобных помоев.

Наконец, пришло время вопросов. Ута ждал не зря.

— Итак, Арата-сан, — начал Ренджи. — Я прав, вы сейчас проживаете в этом квартале, в доме 17-22?

— Да, — с сомнением оглядывая своих визави, согласился тот. — Вы уверены, Ренджи-сан, что не хотите в гости? Тоука-чан и Аято-кун будут рады вас видеть.

— Боюсь, у меня нет такой возможности, — отказался Йомо, не называя причин.

Ута ухмыльнулся. Неужели Падальщик не знает о защите квартала? То есть, он не знает что Ведьма — это ведьма? Прикольно.

— Вас устраивает цена? Соседи? — продолжал допытываться Йомо.

Ута давил ухмылку. Киришима откровенно не понимал, к чему вопросы. Невежливо, но не предосудительно. Если бы Ренджи спросил такое у Уты, тот подумал бы, что друг собирается тоже сюда перебраться.

Кажется, что-то такое подумал и Киришима.

— Мне досталось по дешевке, — признал тот. Но больше распространяться не стал. Так не честно! Ута надулся и оглянулся на Ренджи. Тот невозмутимо ел свои жёлтые какашки.

От одного вида Ута чувствовал дурноту.

Лучше бы не над собой издевался, а к делу переходил!

— Киришима-сан, нас интересует дама из квартиры номер 2.

Вот!

Падальщик прищурился и перевел взгляд на Уту.

Щелчок.

"Смущенная улыбка".

Ута через силу скорчил затребованную рожу.

— Что вам от неё нужно? — не поверил тому, чего там хотел внушить ему Ренджи, — Учтите, если вы хотите её... съесть... я буду против!

— Ого, — не выдержал Ута. Раскрасневшийся, яростно сверкающий глазами Киришима совсем не напоминал привычного Падальщика. — Рен-чан, твоей сестре изменяют!

Йомо перевел тяжелый взгляд на своего друга. Ута нервно хмыкнул, поднимая руки вверх. Мол, я что? Я ничего!

У Киришимы словно кукловод ниточки обрезал.

— Не нужно судить поспешно, — открестился он. — Ничего подобного не происходит!

Оставить эти отмазки безнаказанными Ута не смог. А как же! Ведь именно Киришима (конечно, он!) виноват в том, что половина 20-го района и весь 4-й считают Уту влюбленным придурком!

— Дядя, ты вдовец, — проникновенно сообщил парень старшему сородичу. — Тебе мо-о-о-ожно! — пропел он.

Беспечная ухмылка Уты ничуть не изменилась даже после того, как Падальщик и Йомо дружно испепелили его взглядами.

— Не. Судите. Поспешно, — с нажимом повторил гуль, яростно глядя на друзей сверху вниз. — Канеки-сан из второй квартиры является хозяйкой дома.

— Чё-о-о-о?!

От удивления Ута расплескал кофе на новый пиджак.

Ренджи успокоился и обернулся к Киришиме, готовый задавать новые вопросы. Он тоже немного удивился, но не так сильно, как Ута. Ему-то ведьма что была, что не было. Способность интересная — гулей отваживать. Да и только.

Вот у Уты вопросов было много!

Парень выпучил глаза, уставившись на Падальщика. Вот! Во-о-о-от!!!

Дом принадлежит Ведьме. Она не по чьему-то заказу защитила территорию, и не просто потому что живет тут. Это её собственность! И она добровольно (!) сама (!!) пустила сюда Падальщика (ну почему его?!!)

Так.

Ута втянул воздух через сжатые зубы и решительно успокоился.

— И сколько платите, Киришима-сан? — почти добродушно (у Ренджи на голове волосы дыбом встали) осведомился босс 4-го района.

— Сто тысяч йен за месяц, — ни о чем не подозревая ответил тот.

— Хорошая цена, — одобрил Ута, — А чем расплачиваетесь? Как человеческая самка в сравнении с Хикари-сан?

— Ута. — тяжело обронил Ренджи.

Но того несло.

— Когда Хикари-сан сдохла? Года четыре назад, верно? Давно, да. А как она сдохла? Надоела тебе, ты и избавился?

— Ты... — неверяще просипел Киришима. — Не смей! Нас нашли голуби! — он из последних сил пытался не повышать голос. Получалось плохо.

— И чё? — прикинулся валенком Ута.

— Мы сумели сбежать. Мы защитили наших детей. Хикари осталась, чтобы дать нам время! Её лицо уже видели!

— И. чё. — по складам выдохнул Ута, наклонив голову. На лицо сама собой наползла гримаса номер семь "добродушая улыбка". Мило моргнув, Ута продолжил. — Между прочим, мою морду знают ВСЕ. И ни.чё. Воть.

— Извинись. — прошипел Падальщик.

— А? — засунув палец в ухо, Ута покрутил там, доставая содержимое. Подушечка изящного тонкого мизинца заблестела на солнце.

— Извинись! — навалился вперед Киришима, нависая над тарелкой Уты.

— Еще чего! — фыркнул парень, вставая из-за стола.

Подлетевший к ним официант раскудахтался на заднем плане. Ута не обращал внимания. Его все ещё несло.

Падальщик поднялся напротив, оказавшись на голову выше противника. Уту это не беспокоило. Он, задрав нос, презрительно оглядывал мужчину.

И у Падальщика сдали нервы. Добренький-добренький пацифистик зарычал.

Бумс! — грохнулся стул сбоку. Ренджи тоже встал, готовый остановить любого из них.

Вернее, попытаться.

— Ута. Идем, — тихо проговорил он, не глядя ни на кого из двоих.

— Не хочу! — упрямо возразил тот.

Гуль был весел и зол, очень весел, очень зол.

О чем он забыл, так это о том, что его выступление задело обоих — и Падальщика, и Ворона.

— Ута. Ута. — утробный голос Ренджи заставил шерсть на загривке зашевелиться при первом признаке настоящей опасности. Ута медленно перевел взгляд на того, и больше на Киришиму не смотрел. Неизменно вежливый зануда Ворон сам обернулся к зятю. — Арата-сан. Спасибо за разговор. Прошу прощения. До встречи.

— До встречи, Ренджи-сан, — растерянно ответил Киришима, потеряв весь запал. Старший гуль проводил взглядом парней, вместе покинувших кафе. Напряженные, как натянутая тетива, оба были готовы к бою и едва не звенели.

Но не здесь. Понятно, что не здесь.

Ренджи шел чуть впереди. Ута идти не хотел, у него были ещё вопросы к придурку Киришиме. Но не последовать за Ренджи не мог.

Друг, называется, мать вашу!

Что этот осёл себе вообразил, даже представить сложно. Когда соперник злился, Ута всегда снова терял способность предсказать его реакцию. И Йомо Ренджи, заклятый друг и лучший враг, становился таким же непонятным как все остальное население Токио.

Ну, может, Ута и впрямь перегнул палку.

Его давно уже все выбесили, а Падальщик — особенно.

Разбираться только придется не с ним.

Через два поворота в переулке Ренджи остановился и развернулся к своему другу-врагу.

Хмурый и угрюмый, он смерил того долгим взглядом.

— Ута. — мрачно начал он. — Что ты творишь? Киришима Арата отвечал на все вопросы. Конфликт исчерпан. Я принес от твоего имени извинения.

Его слова разозлили Уту сильнее.

Хотя куда сильнее?

— Да! А какого chyorta ты это сделал?!! — прошипел гуль, сдирая с лица солнечные очки. Стекла разбились, ударившись об асфальт, но парню было всё равно.

— Из-за этого ты хаешь мою сестру?!! — серые глаза Ренджи наконец-то сменились на хищные красно-чёрные. Желваки играли так, что вся морда была перекошена, зубы скрипели, истираясь в пыль.

Да что там!

У самого Уты едва ли не дым из ноздрей шел — он был в ярости!

— Я. Извиняюсь. Перед. Хикари. Сан, — раздельно проговорил гуль, наступая на своего (?) друга. — Но ты — м...дак. А твой Падальщик просрал твою сестру, и теперь клеится к моей ведьме.

— Заткнись. — тихо приказал Йомо, тоже делая шаг вперед.

Как и Киришима, Йомо был выше. Но кому дело до роста? Кто упрямей, тот и прав!

— Я — заткнись, а тебе — можно?! — криво усмехнулся Ута, пригибаясь. Он был готов кинуться. Остался только один шаг, один знак.

Ну же!

— Мы поссоримся, — мощно обронил Ренджи, нависая, но не делая попытки встать в боевую стойку.

— Мы уже ссоримся, — хмыкнул Ута, все шире растягивая ухмылку на кукольном лице. — Ты и я, Рен-чан, мы вечно не находили общего языка иначе, а? — протянул он, выпрямляясь.

С сожалением махнув рукой, Ута отвернулся от своего лучшего друга-врага и мечтательно посмотрел в далекий крошечный просвет неба между домами.

Гримаса номер два, "беспомощное сожаление". Вот нафига он её разучивал? Ради этой минуты, да?

— Нам нет смысла драться, — покачал головой Йомо. — Я уже давно не ищу силы.

Ута развернулся, надавив напоследок "беспомощным сожалением" на своего сбившегося с пути друга.

Тот не поверил.

Ута это понял.

Маска "сожаления" медленно сползла с безэмоционального кукольного лица.

— А я ищу, — просто ответил Ута. — Я ищу драки, — глядя прямо в глаза гулю напротив, он продолжил. — Где ты, мать твою? Куда делся?! Кто ты и куда засунул Йомо Ренджи?!! Тот мудак, которого я знал, хотя бы понимал, что такое репутация босса района!

Ренджи молчал.

Ута ярился, не повышая голоса.

— Ладно. Меня перестанут уважать. Я гну спину — пусть и твою — перед каким-то пришибленным Падальщиком. Где твоя-то гордость, Рен-чан?

— Свести возможный конфликт с превосходящей силой к нулю — это... — монотонно начал тот.

Тьфу.

Сотню раз тьфу!

— Йомо, ты стал па-ци-фис-том, — выплюнул Ута ругательство. — Это погано. Но ты совсем забыл, как жить среди своих. Твой этот Падальщик, — доверительно сообщил он. — Понимаешь, он нытик. Быть нытиком — это хуже, чем быть слабым, Рен-чан. Нытики только в подчинении хороши. Ноют и делают, ноют и делают. Я, — скривился Ута, — слабее. Пусть. Но твой нытик мог меня в лепешку раскатать, а вместо этого начал бить в ответ только после того, как я дыру в асфальте им сделал!

Если кто-то спросит у босса 4-го района, что такое отчаяние, то он вспомнит именно этот момент.

Ута честно не знал, что сделать, как скривить морду, чтобы до друга дошло.

Ну что ещё сказать-то, чтоб стало понятно?!

— Я бы первым посмеялся над идиотом, который попросит у Падальщика прощения, — с улыбкой заметил, наконец, Ута, не зная, какое выражение лица напялить. — Он, как христианин, уже все простил!

Ренджи мрачно слушал.

Он слишком хорошо понимал Уту, чтобы верить каким-либо выражениям лица.

Но при этом не понимал совсем.

Наверно.

— И кто узнает? — спросил он.

Ута пожал плечами.

— Ха! — эта фраза должна была обозначать смех. — Итори, например. Она следит за нами с тех самых пор, как мы сюда гулять стали, — задумавшись, Ута добавил. — И пара местных достаточно близко стояло. Вряд ли у них слух такой же слабый, как у людей. По меркам голубей они твердые B-шки, — вглядываясь в друга Ута все на что-то надеялся. Но желаемого результата не получил. — А, что тебе говорить? Убивать-то свидетелей нельзя, да? — устало спросил он, опустив плечи.

Ренджи все так же мрачно слушал.

— Скажи своим, что я превысил полномочия и совсем помешался на своем пацифизме, — буркнул он, отворачиваясь от Уты.

— А ты помешался? — тот поднял бровь.

Подраться бы. Подраться бы!

Сразу бы все решилось.

Всегда раньше решалось. Всегда!

Подраться бы!

— Немного, — обломал его друг. Бывший? Нет?

— Йомо. Это плохо, — проникновенно сообщил Ута.

Ренджи лишь пожал плечами, не оборачиваясь, и пошел прочь.

— Йомо, это правда плохо! — крикнул Ута вслед. Но ему не ответили.

Ренджи ушел.

Ута сплюнул, да, сунув руки в карманы, потопал обратно к выходу из проулка, в другую сторону.

На повороте он застал Падальщика, все ещё прижимающего свои пакеты с человеческим мусором.

На душе было погано.

— Чего? — буркнул гуль.

— Прошу прощения. Я подслушал, — как ни в чем не бывало ответил Падальщик.

Ута мрачно посмотрел на любопытного му...ка. На холеную физиономию более сильного гуля было физически больно смотреть.

— Да на хрена мне оно? — устало спросил парень. Вопрос был риторическим. Ответ не нравился самому. — Плевать. Плевать. Плевать!

Падальщик тихонько засмеялся. Зверская рожа Уты на него не подействовала.

— Кошма-а-а-ар, — безнадежно протянул Ута, — Хэй, Киришима! Хватит ржать! Ты не знаешь, ваша болезнь лечится? Ну, эта муть — пацифизм, blya!

Что за мир! Что за город! Что за идиоты вокруг!

— Лечится, Ута-кун, — вежливо ответил зять Ренджи, — Обычно гибелью близких.

Ну вот.

Киришиме в этом можно верить, у него уже опыт есть. Только ему, придурку этакому, не помогло.

— Я не хочу умирать, — мрачно заявил Ута, — Ксо. Ты, Киришима. Извини за драку. Меня бесит ваш па-ци-физм. И ещё пара других вещей бесят. И я с тобой ещё поцапаюсь, окей? — Ута тоскливо оглянулся на просвет между домами. Небо манило. — Но ты, это... может, ну хоть уговоришь свою хозяйку ему студенческую халупу сдать? Или мне. Или нам обоим. У неё классный, мать твою, домик.

— Я спрошу, — вежливо отозвался гуль.

Ута вглядывался в Киришиму.

Вгляделся.

Безнадежно вздохнул.

— Плевать, — мрачно заключил Ута.

Молчание затягивалось. Да и с чего молчать в компании неприятного тебе козла. Ута собрался идти дальше. Но его остановил вопрос Киришимы.

— А что такого в Хо-сан? Ты не собираешься её... того? — настороженно спросил Падальщик.

Ну что за придурок!

— Хотел бы я посмотреть на того, кто её — "того"! — в сердцах заявил Ута и поплелся прочь.

Киришима покраснел и отвернулся.

Что он там себе подумал, Ута не понял. Наверняка что-то занятное. Но без специального переводчика не разберешь.

А его переводчик ушел в сектанты милосердия и свалил в далекие дали.

Что до Уты... Ута не милосерден. И милосердным не будет.

Ута ненавидел этих недоумков. Пацифистов.

Их ничего, кроме собственных ошибок, не учит.

Да и те тоже не учат.

Как же погано!

Сентябрь.

Киришима Арата.

Киришима Арата сидел на мели.

Все прочие стычки и неприятности меркли по сравнению с этим фактом.

Рассовав продукты по полкам холодильника, Арата уселся за стол.

Произошедшее с Вороном и Безликим было забавно, не более того. Уяснив, что проблем для него самого здесь скорее не будет, Арата выкинул этих двоих из головы. Пусть шурин со своим полубезумным дружком разбирается сам. Как-нибудь помирятся.

Куда больше его волновала арендная плата.

Арата не был дураком. И он прекрасно понимал, что цена квартиры, в которой он живет, смехотворна. Да, хозяйка сказала, что будет сдавать квартиры по 100 тысяч (дороговато, но потянуть можно). Вот только вместо одной из студий на шесть татами она поселила семью Киришима в настоящих апартаментах.

Жить здесь было хорошо. Абсолютно спокойный, рафинированный район. Всех проблем — надоедливые студенты в качестве соседей. Но те больше походили на любопытных котят и не слишком надоедали.

Гулям не следовало привязываться к месту жительства, потому что всегда есть опасность выдать себя, после чего приходится бежать.

Но пока-то все спокойно!

Уезжать не хотелось до скрежета зубовного. Но достать денег, чтобы платить справедливую цену квартиры, было нереально. Работа курьера, грузчика, консьержа — если тратить только на аренду, то может получиться. Но ещё требовалась одежда. Тоука-чан и Аято-кун быстро растут. А когда в школу пойдут (если пойдут), то вообще будет невесело.

К тому же, чтобы успешно притворяться человеком, надо иногда на виду есть человеческую пищу. И носить домой пакеты с продуктами.

Это недешево. Совсем недешево.

Добавить отсутствие документов, которые потеряли смысл после того, как их семью выследили голуби... Ни на одной работе Арата не пробыл дольше нескольких месяцев. Задача найти работу была почти нерешимой. А удержаться на одной работе — и вовсе невозможно.

Не далее, как вчера Арата снова оказался безработным. Пока он найдет что-то новое, пройдет время. А арендную плату надо вносить ежемесячно.

100 тысяч он наскребет. А вот если Канеки-сан решит увеличить цену, то нет.

А она решит.

С чего бы ей поступать иначе?

Хороший вопрос.

Как же убедить человека не выселять его и при этом не увеличивать стоимость аренды?

Эта мысль донимала мужчину не один день с самого дня сдачи дома.

Когда заехали первые жильцы-люди, гуль уже был на последнем издыхании. Отложенные средства позволят переждать ещё пару месяцев, найти новый приработок, получить за него деньги...

При условии, что он так и продолжит платить за VIP-апартаменты четверть цены.

Вывод он сделал лишь один: стать достаточно полезным, чтобы хоть какое-то время продержаться. И не напоминать. А то вдруг хозяйка просто забыла?

Первые несколько месяцев прошли спокойно. Арата приготовил пирог на новоселье хозяйки. Вроде той понравилось. Потом он решил разбить клумбы. По-хорошему, благоустройство территории — задача специальных наемных работников. Но голь на выдумку хитра, это Киришима по себе знал. И успел подсуетиться первым.

В итоге у него все получилось.

Как ни странно, его не прогнали с участка, а позволили поработать. Более того, хозяйка стала тщательно наблюдать за его трудом. А также выдала пару листов со схемами газонов и клумб.

Киришима воспрял духом.

Работа спорилась. Все получилось не хуже, чем у профессионалов. По крайней мере, ни жильцы, ни хозяйка не жаловались.

Но Арата все равно нервничал. Зачем такое усиленное наблюдение? Канеки-сан что-то подозревает?

Однако паранойя Киришимы вскоре сменилась нервными смешками.

Кажется, это были не подозрения.

Наоборот.

Количество следящих росло с каждым днем. У большинства жильцов внезапно оказались у кого бинокль, у кого фотоаппарат, а порой и видеокамера.

Киришима смущенно смеялся, встречаясь на дороге с соседями.

Стайки хихикающих студенток на каждом шагу нервировали все больше.

Добил гуля тот факт, что Канеки-сан повысила цену на те комнаты, окна которых выходят на клумбы.

...А может, ну её, эту квартиру? Другую найдет. Найдет же?

Когда с озеленением участка было покончено, Киришима не знал, радоваться или расстраиваться. Гуль был весь на нервах. Постоянная слежка вымотала. Если бы он заметил вблизи дома хоть одного следователя, Арата схватил бы детей в охапку и рванул прочь — так устал жить среди множества людей.

Однако следователи по гулям обходили общежитие Канеки-сан десятой дорогой, как заговоренные. Арендная плата оставалась низкой.

Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Но у судьбы обязательно найдется ложка дегтя на ведро... ну, пусть, меда.

С работой был полный завал. На новые документы нужны были деньги — столько у Киришимы и не было никогда. А без документов работу найти — как иглу в стоге сена.

Получался замкнутый круг.

Единственным светлым пятном было то, что хозяйка-то документы не просила.

Так и ожидаешь подвох в подобной беспечности.

Но паранойя-паранойей, а жили они с детьми спокойно и даже благополучно.

За такое Киришима был готов стриптиз под окнами каждое утро танцевать. Единственное — не мог оценить, поможет ли это. А потому не решался.

А потом до него добрался Безликий.

Безликий был молодым гулем, притом — известным психопатом. Арата и не знал, что его собственный шурин — дружок этого психопата.

Впрочем, самому Киришиме в этой ситуации ничего не грозило. Бесшабашный лидер соседнего района оказался не так ужасен, как утверждали слухи. Ренджи-сана он ценил, по крайней мере.

А вот что Безликому нужно от Канеки-сан — не понятно.

Хозяйка тоже была не так проста, как казалась.

Чего только стоили машины, которые привозили её и её сына!

Якудза!

Непонятно, зачем представительница вообще живет в студенческом районе? Скрывается?

Могла ли она знать, что семья Киришима — гули? С человеческой преступностью вообще ни в чем уверенным быть нельзя. Зачем они нарушают свой закон, который и так столь мягок к людям?

Может, из-за того и нарушают, что мягок.

Люди, как знал Арата, могут убивать, издеваться и пытать ничуть не хуже гулей. Могут — лучше.

Киришима медленно но верно начинал паниковать.

Аренда, безработица, Безликий, якудза — всего этого было слишком много.

Гуль бы хотел, чтобы все жили мирно и счастливо. Но в само пожелание закралась ошибка. И это даже не слово "гуль", это слово "все".

В данной ситуации Арата и не знал, кого предупреждать об опасности. Канеки-сан о Безликом или Безликого о якудзе? Хорошо бы Ренджи-сан не вмешивался во все это. На кого Арата оставит детей, если случится умирать?

Замотав головой, Арата заставил себя успокоиться. Что думать о том, что будет или не будет?

Плюнув на всё, Киришима решил продолжать жить так тихо, как получится, пока горелым не запахнет.

Может, подольше протянет.

Глава 11. Монстры. Часть 3.

Октябрь.

Канеки Хо.

Жить за тридевять земель от школы Кен-чана, в общежитии, полном разгульных студентов да по соседству с людоедом? Назовите Хо сумасшедшей, но она была довольна таким выбором.

Безумия в жизни стало, наоборот, меньше: Нагачики (отец и сын) стали забегать реже и предупреждать о визитах. Студенты не сильно донимали, ходили почти на цыпочках. Ну а гуль был кроток, как ягнёнок, и проблем не доставлял.

Опять же, контролировать свой бизнес получалось лучше вблизи, чем издалека. Как раз с этим были проблемы. Хо пришлось лично метаться по квартирам, собирать оплату, заполнять для себя книгу доходов и расходов.

Ведьма злилась и проклинала виновников, благо было кого.

Рядовой персонал, заранее прикормленный, не оплошал. Сантехник приходил по первому требованию, получал почасовую оплату, уходил. То же самое было и с электриком, и с прочими хозяйственными профессиями.

Проблема началась с управляющего. Наивная душа Хо когда-то считала, что японцы — честные и исполнительные товарищи, работающие не за страх, а за совесть.

В принципе, если бы ведьма прощала две-три пропущенные в еженедельном отчёте квартиры, все было бы в порядке. Но Хо надеялась довести и честность, и эффективность управляющего до 100%. Только что-то не получалось.

Хо не прекращала попытки.

На руках у ведьмы было море свободного времени и колдовской талант. А теперь ещё и обширный опыт заклятия людей на честный и добросовестный труд.

Со строителями было легче. Но, возможно, дело сладилось как раз из-за того, что за их работой девушка особо не следила. Хо тогда была занята начинкой своего дома: барьерами и благословениями. А раз не следила, то и проверить не могла. Как известно, не пойман — не вор! После оглушительного провала с поиском подходящего управляющего, ведьма нет-нет, да испытывала сомнения. Чего ей удалось добиться от предыдущих жертв её магии?

А не опасно жить в таком доме-то?

Так что дополнительное укрепление стен ведьма добавила. На всякий случай. Но главной проблемы это не решило.

Где взять управляющего?!

Работники не радовали. Подумать страшно, но Хо не хватало родных и понятных мошенников и прощелыг. Зато знаменитые японские трудоголики встречались на каждом шагу. Пара слов — и они честны с гарантией, вежливы и со всех сторон положительны. Пока жильцы не буянили, а службы и коммуникации работали, дела шли как по нотам. Но любой аврал оставлял этих бедолаг в ужасе барахтаться в бурной реке жизни. Учитывая, что дом был сдан лишь недавно, мелкие неприятности случались раз за разом.

Мелкие по меркам Хо. Что такое не увезенный мусор или потухшее электричество? Чушь. Сегодня бесит, завтра — не вспомнишь! Один-два телефонных разговора — вот цена вопроса.

Но для кого-то мелочь, для другого — аврал.

У скромных японских работяг аврал обозначал ровно одно: зови начальника. Кто у нас начальник? Хо. Где она? Да вот же, прямо тут! А если нет, то вечером придет.

Бесит!

Что совой об пень, что пнём о сову! Что есть управляющий, что нету — всё едино.

Хо увольняла таких. Но новые соискатели приходили не лучше. Никакие проклятия и благословения не помогали. Почему-то все честные ребята оказались не способны управиться с огромным домом. Некоторые из них были настолько простоваты, что портили даже отлаженные механизмы. Что сложного: принять и посчитать деньги, не рассориться вдрызг с жильцами и обслугой?

Удивительно, но не у всех получалось.

На исходе четвертого месяца Хо с тоской вспоминала попавшегося ей в самом начале предприимчивого молодого бойца. Тот подворовывал, но дело своё знал. Что такое две-три пустующие лишь на бумажке конуры? Зарплата, считай.

Или другой уникум? Этот особо ушлый тип умудрился у половины дома повысить аренду — а те и рады! Хозяйке, что интересно, не сказал. Ведьма его и выгнала.

Зря. Точно зря.

Пришедший ему на замену достойный господин был чист, как слеза. Некий бывший староста-неудачник, не нашедший достойной работы по специальности. И вот беда, жильцы — в большинстве студенты — не уважали его совсем. Такому даже объясни алгоритм на все случаи жизни, всё равно будешь жить как на пороховой бочке. Одно хорошо — Хо всегда была рядом и в случае чего могла предотвратить любое ЧП.

Но что будет, когда она уедет отсюда?

Беда. Беда — вот, что будет!

...Когда-то Хо считала, что владение недвижимостью — самый необременительный доход! Да и должность управляющего — работа не бей лежачего! Но подходящая всё кандидатура не появлялась. И это в гигантском Токио!

Тем не менее, студенты веселились, очередной управляющий бегал, как ошпаренный, профессор из 3-й ВИП-квартиры — каков нахал! — пристрастился кляузы писать. То в санэпидемнадзор настрочит, то ещё куда.

Хо зверела.

Вот и получалось, что идеальные соседи — это гули. Не курят, не пьют, ведут себя тихо, и никуда не бегут жаловаться, случись что не так. И электрика у них не ломается, и трубы не засоряются, и мусора нет, и... перечислять долго.

Хо мечтательно припомнила гуля Киришиму.

Да, перечислять долго.

Только не платит, гад такой.

Это так, словно на чудесную мечту птичка капнула.

* * *

Общежитие Канеки.

Канеки Хо.

Однажды утром Хо осенила прекрасная идея. Надо самой идти в преступники! Приобрести катану, наколоть тату на всю спину — и готово!

Но не к Нагачикам, конечно, не к Нагачикам. Что ей мешает свою преступную организацию создать? Будут выращивать коноплю, продавать оружие, грабить банки, захватывать заложников и требовать выкуп...

Хо проснулась от дикого крика. Кричали заложники, которых она успела захватить.

...

— МАМА! — голос Канеки Кена прошелся сиреной над кварталом. Аж стекла задрожали.

Секунду девушка ничего не понимала.

А в следующее мгновение она летит из квартиры в одной ночной рубашке, готовая обрушить все кары небесные на врагов.

Хороший сон закончился кошмаром. Как оно всегда бывает — наяву.

— Где? Что? Пожар?! — выкрикнул старый профессор, выскочивший из соседней квартиры.

На открытые коридоры верхних этажей высыпались жильцы-студенты.

Хо молчала.

Крик Кена разбудил весь дом. Народ столпился на открытых коридорах, даже из соседних кварталов стали подтягиваться зеваки.

— Нужно вызвать полицию, — послышались шепотки.

— Тише, тише! — кивнул один из жильцов, опасливо косясь в сторону ведьмы.

Хо опомнилась. Зверский оскал пропал с её лица. Не хватало ещё арендаторов растерять.

— Так ничего же не случилось! — вякнул кто-то со второго этажа, — Мелкий урод, разбудил из-за ерунды.

Хо спокойно посмотрела наверх. Кто-то слишком смелый уже покинул галерку и хлопнул дверью. Ага, 213 квартира. Запомнить. Будет ещё какой-то хам её сына ругать!

— Мама... — расстроено проговорил сын, оборачиваясь к ней. Его чужие слова не задели. Кен-чан смотрел попеременно то на Хо, то на их дом.

Зуб ведьмы скрипнули.

Сделав несколько шагов прочь от проезда, Хо оглядела представленное безобразие. Вид был действительно ужасен! Злость клокотала в груди.

За одну ночь её чудесный, новенький дом был кем-то испорчен! Фасад исписан неприличными словами и символами, на окнах магазина пошли трещины, клумба Киришимы была полностью вытоптана и разодрана.

Это ж сколько работы кто-то ночью проделал! — с мрачной усмешкой подумала Хо, — Не прощу!

Галёрка свидетелей дружно сделала шаг назад. Всё больше людей убирались подальше, прячась в своих комнатах. Откуда-то издалека раздались гудки полицейской сирены: стражей порядка вызвали жильцы.

Хо пыталась оценить ущерб.

Ну, по крайней мере, дом ещё стоит, — успокоила она себя.

Перила у открытых коридоров были покорёжены, ручки у дверей залеплены жвачками, кое-где — отломаны. Весь сахарный доходный домик выглядел как последняя трущоба.

Такие усилия да в мирное бы русло!

Ведьма безмолвно обозревала своё драгоценное имущество. В душе глухо ворочалась такая непередаваемая злость, что попадись ей сейчас виновник, убила бы. Проклятием.

— Кен-чан... — мягко позвала она, — Ты давно встал?

— В шесть, мама. — тихо ответил мальчик. На лице ребёнка было решительное, насупленное выражение. Умилилась бы, да сил нет, — Было тихо.

— Ночью успели, значит, — задумчиво произнесла Хо, — Найдём.

— Проклянем их вместе, мама? — с надеждой спросил сын. Её школа!

Хо криво улыбнулась и отрывисто кивнула.

— Как только выясним, кто, — согласилась она.

Это сколько же сил было приложено, чтобы разбить окна, несмотря на печати прочности?! А из-за печатей тишины никто ничего не услышал.

Три вдоха, шесть выдохов, и Хо успокоилась. Проклинать всех встречных сейчас будет глупо. Ещё съедут, где она тогда деньги на ремонт возьмёт?

С мрачной решимостью фаталиста ведьма, чеканя шаг, пошла в свою квартиру. Одеться, умыться, поговорить с вызванной каким-то доброхотом полицией. И разобраться, как, несмотря на всё ещё целую защиту, кто-то сумел сделать ЭТО.

— Сколько у нас времени до приезда Хиде-куна? — уточнила девушка у сына, — Полтора часа? Кен-чан, ты ещё успеешь сделать зарядку. Не беспокойся, всё будет хорошо!

* * *

Часа через четыре полиция уехала.

Мрачные типы, недовольные тем, что их утром сорвали с насиженного места ради такой ерунды, как хулиганская выходка. По всему выходило, что скорее всего, хулиганов не найдут, и если дом застрахован, то все вопросы к страховой компании. Хо побледнела. Вандализм входил в расширенный список случаев, который не был прописан в её договоре.

Оставалось либо найти вандалов, доказать, что именно они виноваты, после чего — стрясти с них компенсацию. Маловероятно, но вдруг?

Хо поджала губы. У кого-то может быть и невероятно, а у неё возможно ВСЁ!

Инспектора полиции пожали плечами, составили протокол, сфотографировали пострадавший фасад дома, поспрашивали студентов и саму Хо, да и отчалили.

Та, перечисляя ущерб, ходила с блокнотом. Девушку интересовал не только будущий счёт, но и сам метод порчи её драгоценного имущества. Допускать подобное ещё раз не хотелось.

Ещё вчера ей казалось, что она предусмотрела всё! Магия была главным достоинством и умением Хо. Такой провал бесил и возвращал с небес на землю.

Итак, что мы имеем?

Надписи — это понятно. Защиты от них изначально не стояло. Забыла. Хо привыкла жить в респектабельном районе, где таких вещей днём с огнём не встретишь. Нужно будет подумать, как и самоочистку дома устроить, и не слишком привлечь внимание. Записала.

Жвачки — туда же, к самоочистке.

А вот следы от ударов камнями на стенах, треснувшие пластиковые окна, покоцанные перила — это уже серьёзно.

Заклятия на прочность как стояли, так и стоят. В чём же дело?!!

Хм... На перилах висели. Хм! Кажется, в какой-то момент таинственный вандал чуть не упал. А у Хо на этот счёт твёрдое мнение, что лучше потерять имущество, чем жизнь. Видимо, печати, поставленные ведьмой, спасли хулигана, а перила — неизбежная жертва.

...Моральная дилемма. То ли лучше бы этот некто так и сдох, то ли, чёрт с ними, с перилами.

Подумав, Хо расстроено вздохнула. Ладно, эти печати она менять не будет. Трупы на галёрках ей не нужны. Но желание проклясть идиотов только крепло.

Судя по количеству отогнутых стоек ограждения, таинственный вандал-самоубийца просёк фишку, и дальше всласть повисел над пропастью.

Смельчак.

Что до окон, то там Хо снова не сумела всё предусмотреть. Повреждены были рамы. Их били камнями, корёжили изо всех сил, и в итоге добились своего. Полностью разбить стёкла не получилось, но какая теперь-то разница? Хорошо, что и это далось недоброжелателю тяжело. На одной стороне дома целых окон у магазина не осталось, но до другой никто не добрался. Окна в квартиры тоже были целёхоньки. Видать, боялись разбудить.

Звукоизоляция, мать вашу. Имеет смысл её либо отключить, либо уменьшить.

Запись в блокнот.

Ну, и наконец, газон. На клумбах словно обыск на червяков провели. Все зелёные насаждения раскурочили, раскидали землю вокруг и засрали напоследок.

Удобрение, мать вашу.

А окна! Окна особо жалко: самая дорогая часть. По всему выходило, что план выплат Нагачикам будет нарушен. Плохо.

Можно снова дать объявление в газету про ведьминские услуги. Они неплохо оплачиваются, если ориентироваться на предпринимателей и людей старшего поколения, а не на поиск домашних животных.

А, ну нафиг.

Камер на здании Хо установила непозволительно мало. Смотрели они самый раз на двери магазина и немного вокруг. Две камеры со столба напротив просматривали всё общежитие целиком, но в мелком масштабе.

В подсобке для охраны (сэкономила, называется, на зарплатах) были установлены крупные мониторы. Хо перематывала видео, надеясь найти заснятых преступников.

Нашла.

У Хо опустились руки. Ну конечно, кто ещё?

От всех-то она защитила свой дом. От монстров, охотников на них, от воров, убийц и маньяков.

Но от идиотов не спасёт ничего.

А малолетним идиотам вся защита дома Хо ещё и поможет! Хотелось плакать. На плёнке было видно слабо, но общие черты преступления угадывались.

Жилище Канеки Хо атаковали ряженые дети.

Они появились во втором часу ночи, строем вышагивая по главной дороге. Семь рыл, одетые в костюмы популярных супергероев. Перед самой "обителью зла" они встали в дурацкие позы и, видимо, представились.

Камеры у Хо были без звука, но она и могла предположить. Вон тот — Человек— Улыбка. А это Сэйлор-Что-то, несущее справедливость во имя луны. Рядом встали Бэтмен и Супермен. Остальные трое нарядились могучими рейнджерами. Все — в масках.

Млять.

И что теперь? Как доказать, кто нагадил в её огород? Как найти этих маленьких монстров?

Хо думала.

В дверь подсобки постучались. Кого там чёрт несёт? Пыльное, небольшое помещение, где она смотрела видеозаписи, совсем не располагало к компании. Как и поганое настроение ведьмы, но это уже на чей-то страх и риск.

— Открыто! — буркнула Хо. Створка скрипнула, кто-то вошёл, и дверь закрылась за ним. Девушка не обернулась. Она всё ещё внимательно следила за процессом вандализма. В режиме реального времени было видно с нескольких сторон, как резвились дурные "супергерои".

— Кхм... Кхм... — сзади откашлялись. Киришима. Чего ему? Хочет поучаствовать в восстановлении клумб? Флаг в руки, барабан на шею!

— Кхм-кхм...

Ну что нужно?!

Хо медленно-медленно повернулась. За спиной стоял гуль. Фильм ужасов, да и только. Разве что в качестве испуганной жертвы — людоед.

Вечно вежливое выражение лица мужчины сегодня вызывало одно раздражение. В основном потому, что вежливым здесь считалось чувство вины, а у Хо на слово "виноват" уже стойка, как у гончей.

В такие минуты от ведьмы лучше прятаться.

Киришима поклонился в пол, с видом "простите за всё!"

Хо не оценила. Глядя на смиренного человека (гуля) ей настойчиво начинали мерещиться дополнительные причины у столь очевидного признания вины. А не замешан ли гуль в этой истории? Если да, то мало ему не покажется!!

Незваный гость был в шаге от расправы.

— Канеки-сан, мне, правда, очень неловко... — начал Киришима, прерывая ход мысли Хо. — Но мне больше не к кому обратиться! Могу ли я получить отсрочку?

Отсрочку? Он сошел с ума? Хо подняла бровь. О чём вообще речь? У неё — ЧП! Она как минимум занята. А на деле ещё с удовольствием и голову оторвёт любому.

— Что-что? — тихо и с угрозой уточнила девушка.

— Канеки-сама, простите, могу ли я получить отсрочку по оплате? На несколько дней, Канеки-сама! — звонко крикнул Киришима. Хо, потеряв интерес, отвернулась обратно к фильму.

Три "ха-ха". Ей почти смешно.

— Я похожа на благотворительную организацию? — буркнула ведьма за спину.

Что поделать? Прошла весна, завяли помидоры. Сейчас совсем не до чужих проблем. Чем содержать гуля, дешевле нанять садовника и стриптизёра. А лучше одного садовника, бесплатный стриптиз весь клан Нагачи-кай показывает, если с утра пораньше придти. У них это дело тренировкой называется.

...Теперь понятно, почему её коллеги не селят безработных. Известно, что пособие по безработице у граждан Японии немаленькое. Вот только получить его непросто. Хо глянула из-под тяжело опущенных век на отражение бравого гражданина в экране. Гуль, мать его за ногу. Он не то, что своих прав не имеет, он недостаточно наглый, чтобы чужие требовать.

Ну, кому-то суждено быть министром, кому-то бомжом.

— Киришима-сан, — спокойно отрубила Хо, повернувшись на стуле и облокачиваясь на спинку. С её высоты была прекрасно видна пушистая макушка гуля, сложившегося пополам в поклоне. — Посмотрите, что произошло! — девушка махнула рукой на экран, — Я не могу себе позволить такую роскошь — сдавать квартиры бесплатно!

Нашёл время о себе напоминать, — мысленно фыркнула Хо. Ведьма сейчас не в том положении, чтобы баловать тех, кто ей должен денег. Она скорей ещё и сверху попросит.

— Да... конечно... Но, может быть, я бы мог отработать?.. — всё ещё с надеждой спросил Киришима.

Блажен, кто верует!

Хо с сомнением оглядела работничка. Пара клумб не стоит даже аренды конуры наверху! Что уж говорить о ВИП-квартире! Отрабатывать прожитые месяцы Киришима будет ещё очень долго. А следующие?

Охранником его поставить? Должность нужная. Управляющим?

— Скажите мне, Киришима-сан... — задумчиво протянула ведьма, оглядывая смиренного просителя милостыни, — Вы видели, кто это сделал? — она указала на запечатленное повествование об изгвазданной стене дома.

— Э... простите... — смутился тот, в отчаянии отводя взгляд.

Хо улыбнулась, наклонив голову.

— Ну, тогда о чём речь? — пожала плечами она, — У меня есть вакансии, Киришима-сан, но вы с ними не справитесь. Вон, полюбуйтесь. Происшествие. Ваша гражданская позиция не позволяет вам вмешиваться в чужие дела, да?

Возможно, она взъелась на бедненького гуля, но правда, достал!

Зла не хватает!

Основную причину своего недовольства девушка не назвала, зачем? Она же не просит затравленного людоеда раскрыться при всех, нет! Позвонить в полицию — с этим и ребёнок справится! Ладно, это решение не для гуля. Но разбудить соседей? Просто выйти и отшлёпать поганцев?

Вариантов масса!

У гулей прекрасный слух. И зрение с обонянием тоже на уровне. Этот склонившийся баран должен был быть в курсе, где находится каждый в доме. И не заметил, как кто-то бьет окна?!

Выселять. Выселять идиотов. Пусть прячутся в других дырах, у неё не крысиная нора, а приличный доходный дом! И скоро он снова станет чистым и ухоженным. И жильцы за эти две недели (максимум) никуда не денутся.

— Канеки-сама! — сделал страшные глаза Киришима. — Меня не было, когда это произошло. Но Тоука-чан слышала. Тоука-чан даже пыталась позвать взрослых, но те не пришли... Вон, там видно!..

Хо нахмурилась. То есть, её гуль где-то слонялся этой ночью и как бы не виноват. Как бы. Нужен ей такой гуль? Не очень, на самом-то деле. Зрелище из него хорошее, но и только. Поглазели и хватит.

На что он там тычет пальцем? Ведьма повернулась к экранам.

Так.

Та-а-а-ак!

Хо изменилась в лице. На видео как раз шла интересная сцена.

Вскоре после начала "геройств" появился "служитель зла". Это из 1-й квартиры выбежала крохотная малышка в белом платьице. Кавай. Девочка выскочила, как чёртик из табакерки, и направилась прямо на хулиганов. Из-за приоткрытой двери виднелась макушка её братца.

Бо. же. мой. Хо перекосило. Ей стало страшно — как можно так кидаться на хулиганов в два раза тебя выше? Что произошло? Не раскрыла ли себя малышка? Не навредили ли ей?

Девочка характер имела боевой. Она просто налетела на вандалов (а те явно были учениками средней школы) и принялась кричать, размахивая руками.

Хо сжала подлокотники так, что побелели костяшки пальцев.

Малышку откинули, как тряпку. Девочка-гуль была как тот ёжик, сильный, но лёгкий.

Да и сильный ли? Кто их знает, этих гулей! Может, в детстве у них нет сверх-способностей? Да ещё малявка, небось, голодная была! Иначе где пропадал папаша всю ночь? Мог за пропитанием отправиться.

Так.

Та-а-ак!

Не достигнув ничего, девочка побежала к соседям. В дверь Хо она тоже стучала, но ей, ожидаемо, не открыли. Малышка — гуль, а проблемы гулей во втором часу ночи ведьму не волнуют. На стенах родной квартиры все печати укреплены, а исключений почти нет. Хо просто не услышала стука, а до звонка Тоука-чан не дотянулась.

Не получив ответа, девочка кинулась на второй этаж, к студентам.

Она успела побиться в несколько квартир прежде, чем "герои" её поймали и наподдали ещё раз. Ничего страшного (не смертельно и не кроваво), но человеческий пятилетний ребёнок мог и сотрясение получить.

Сжав зубы, Хо продолжила наблюдать.

Кое-что привлекло её внимание.

Один из жильцов, в чью квартиру позвонила кроха, явно проснулся. В проёме окна мелькнул и пропал чей-то силуэт.

Скрежет зубов Хо можно было отчётливо различить.

Девушка нажала на паузу.

— С вашей дочерью всё в порядке, Киришима-сан? — обеспокоенно спросила она.

— Да, Канеки-сама, — кивнул гуль. Он тоже наблюдал за действом, поджав губы. Видимо, в пересказе девочки все было не настолько красочно.

— Будет вам отсрочка, — буркнула Хо. После такой самоотверженности младшей Киришимы выгонять их семью как-то не по ней.

А вот этого му...ка из 213-й Хо проклянёт к чертям. И выселит. Срочно. Срочно выселять всех уродов, которые не кинулись на помощь ребёнку!

— Куда она? — уточнила девушка, снова нажимая продолжение видеозаписи. Не добившаяся ничего малышка рванула куда-то прочь и пропала из поля зрения видеокамер.

— Тоука-чан побежала к соседнему дому позвать кого-нибудь, — сообщил Киришима.

— И как? — безнадёжно спросила Хо.

Мужчина пожал плечами и беспомощно улыбнулся.

— А в полицию позвонить? — уже без огонька спросила ведьма. Привлекать внимание властей для гуля чревато. Но вдруг?

— У нас нет телефона, — поклонился Киришима, — Простите!

Ведьма вздохнула.

— Покажете мне, к кому обращалась ваша дочь, — распорядилась Хо.

— Э... вы видели... — не понял мужчина.

— В соседнем доме, — буркнула она. Как ей проклинать тех, кого не знает?

— Да, — зачем хозяйке это знать, гуль не спросил. Ну и хорошо. Подходящее объяснение ведьма не заготовила.

— Что касается вашего предложения... — протянула Хо, задумчиво оглядывая Киришиму. Старый свитер, рубашка под ним, штопанные штаны. Дедовский наряд, но стервец и так выглядел, словно с плэйбоя только что вылез. Честно, он больше пошел бы на роль любовника, чем охранника!

...Да, после самоотверженности Тоуки-чан, Хо снова весьма подобрела к этой семейке. А раз подобрела, то и могла и полюбоваться на красавчика. Вблизи лучше, чем издалека.

Разве что мечтательный смешок пришлось задавить в зародыше.

Рослый и подкачанный, плечи узковаты, но заметны бицепсы. Мышцы есть, о да. Учитывая, что парень — гуль, силища у него, небось, колоссальная. Один вопрос — будет ли он её использовать? Впрочем, а понадобится ли охраннику с кем-то сражаться? Вряд ли. Барьеры Хо всё ещё стоят, вряд ли кто-то опасней школьников, проберётся к ней на территорию. А со школьниками любой взрослый справится. Припугнёт ремнём, те и разбегутся. Наверно.

Хо решилась.

— Вы выглядите достаточно сильным, Киришима-сан, — согласно пробормотала она в задумчивости, — Так что да, пожалуй, я возьму натурой.

Хищно осмотрев будущего защитника её благосостояния, ведьма осталась довольна. Больше никто не посягнёт на имущество Канеки Хо!

Гуль отпрянул и нервно засмеялся.

Девушка моргнула. Если Киришима справится с ролью охранника, то можно будет подумать о том, чтобы нанять его и как управляющего. Стоимость аренды она будет вычитать прямо из зарплаты.

А он что подумал?

Ведьмы гулей не едят.

Честно.

* * *

Общежитие Канеки.

Киришима Арата.

Первая ночь на рабочем месте была спокойна и тиха. Скрипели сверчки, вдалеке проезжали машины. Огни города горели, сияли лужи под яркой луной.

Киришима Арата, новоиспечённый охранник, делал обход территории. Мысленно он готовился ко встрече с нарушителями.

Вот, прибегут давешние человеческие дети. На них Киришима был изрядно зол. Малолетних хулиганов-людей следует поймать и представить перед Хо-сан. Уж она-то разберётся, мало им не покажется.

Арата очень надеялся, что его грозного вида хватит, чтобы напугать возможных хулиганов.

А что, если за какой-нибудь соседкой-студенткой погонится маньяк или гуль? Или в квартиру заберётся вор? Киришима разминал запястья и локти, тщательно отмеряя, с какой силой ему можно ударить человека, чтобы не раскрыться.

Он справится со своей работой на отлично, и ему не придётся искать другую.

Арата прислушался. Его слух был ненамного острее человеческого, как и нюх. Зато Киришима обладал прекрасным зрением и ещё одним уникальным чувством, позволившим ему выжить там, где другие погибли.

Арата мог чуять чужую смерть.

Люди умирали постоянно, и их гибель не так-то легко было различить. Болезни, аварии, самоубийства — они витали лёгким флёром над городом.

Но вот смерть гулей была заметна отчётливо. Гулей было меньше, они были сильнее, а убить их — труднее. Но и это случалось с завидной регулярностью.

Вот и сейчас Киришима Арата слышал, как где-то умирают люди и гули. В сознании мужчины эти события отражались, как гаснущие спички, свечки и факелы, в зависимости от личной силы покойного. Ночь вокруг дома сверкала и звенела тишиной. А где-то собирала жатву смерть.

Наверно, завтра по радио опять расскажут про рейд CCG.

Киришима помотал головой, пытаясь отвлечься. Разумеется, на место трагедии он сегодня не пойдёт. Его работа здесь. Да и после рейда на земле не останется даже крови, следователи прибирают к рукам всё. Как жаль. Жаль потерянные жизни. Жаль потерянное мясо.

Киришима Арата сам себя ненавидел за эти мысли, но сидеть голодным — не выход. Выход — быть человеком, — мечтательно вздохнул он, — Ни о чём не беспокоиться, ничего не бояться.

Позади едва заметно зашевелились кусты.

— Кто здесь? — развернулся гуль. Показалось? Пройдя десяток шагов обратно, Киришима рукой отодвинул ветви куста. Пусто. — Эй, здесь есть кто-нибудь?! — тихо позвал он. Никто не ответил.

Темнота еле слышно шевелилась. Стрекотали цикады.

* * *

Общежитие Канеки.

Канеки Кен.

Канеки Кен еле-еле отсидел очередной урок. После чего медленно дошёл до парты Хиде на последнем ряду и сел напротив него.

— Что ты выяснил? — серьёзно и решительно спросил мальчик. Хитрая улыбка друга была ему ответом.

Утром Канеки Кен сделал зарядку как обычно, дождался автомобиля, который отвезёт его в школу и уехал. Так, да не так. Перед самым отъездом Кен быстренько указал другу на испачканный дом, и вместе они за считанные секунды разработали План. У Хидеёши всегда имелись под рукой жучки и камеры. А Канеки Кен мог, не сходя с места, расположить их по периметру дома. Что и сделал.

И теперь после каждого урока подходил к Хиде-куну, чтобы уточнить, не случилось ли чего нового.

Случилось.

"Покажете мне, к кому обращалась ваша дочь", — донеслась в динамике наушника включенная запись. Кен и Хиде переглянулись. Улыбка Нагачики Хидеёши светилась, как лампочка. Мягкая и ровная улыбка Канеки Кена появилась лишь ненадолго и тут же пропала.

— У нас есть первый свидетель, — торжественно заключил блондин, — И, возможно, союзник.

Брюнет кивнул.

— До конца занятий ещё три урока, — задумчиво проговорил он.

Глаза Хиде загорелись.

— Успеем! — восторженно признал он.

И, заговорщицки переглянувшись, мальчики дружно встали со своих мест.

— Кен, — приглашающее указал наследник якудза на старосту класса, укладывая свои вещи в портфель. Канеки-младший серьёзно кивнул и пошёл в сторону девочки в огромных очках-велосипедах.

— У Хиде заболела голова. У меня заболел живот. Мы пошли в медпункт, — тихо и убедительно сказал он. Такахаши-сан была очень-очень внушаема, как уже давно определили все в классе. Она верила чему угодно, особенно если это говорил такой же отличник, как и она. Другое дело, что украсть Нагачику с урока было сложнее. Если староста Такахаши начинала сомневаться в человеке (а с хулиганистым и крашеным блондином Хиде это было неизбежно), то переубедить её становилось трудно. Как раз для этого Канеки и использовал небольшое внушение. На что-то более серьёзное он был не способен, но этого и не требовалось!

— Я позвонил папе, сообщил, где мы, — признал Хиде, когда они с Канеки вышли за дверь.

— Правильно, — одобрил тот, — Кто-то всегда должен знать, куда мы идём, чтобы не было как в прошлый раз. А Тетсумару-сан не выдаст.

...Не выдаст ни одной маме, ни второй. Планировать приключения с Тетсумару-саном было одно сплошное удовольствие.

И мальчики отправились в путь.

Каждый урок длился по 50 минут, а между ними 10 минут перемены. Итого за 3 часа они должны доехать до дома, где допросить свидетеля, а в крайнем случае — посмотреть таинственную видеозапись со злодеями. Так они найдут преступников.

Что юные детективы будут делать дальше, они ещё не решили. Ну, какие их годы?

Добраться удалось за каких-то двадцать минут. Сказывались и близость станций, и то, что не на другой конец Токио ехали. От метро до дома нужно было пробежать всего четыре квартала.

И вот они на месте.

Первым делом детективы отправились к свидетелю, в 1-ю квартиру.

— Нажмись, — приказал Кен звонку.

Звонок послушно прозвенел. Дети ждали ответа. Ждали-ждали, не дождались.

— Нажмись. Нажмись, — повторил Кен команду. Ничего.

— Ну что ж, Ватсон-сан, придётся применить дедуктивный метод! — важно объявил Хиде, которому надоело стоять на одном месте, — Где здесь КПП?

— Это просто комната, — помотал головой Кен. Охраны в доме не было, и раньше мальчик считал, что магии достаточно на все случаи жизни. А потому удивлялся, зачем им вообще специальная комната с экранами и видеонаблюдение. И вот, пригодилось, — Пойдём.

Дверь в комнату для охранника была ожидаемо заперта. Однако для маленького колдуна не было запретных дверей.

— Откройся. — уверенно приказал Канеки-младший.

Замок щёлкнул, и створка послушно отворилась.

— Класс, — показал большие пальцы Хиде, — И что я раньше без тебя делал, Канеки?!

Что делал, что делал? Использовал отмычки!

Мальчики зашли в комнатушку. Хиде включил компьютеры и начал шаманить с клавиатурой. Кен спокойно ждал.

— Итак, Хо-обасан пришла сюда в 11:12. Говорить с вашим соседом Киришимой она стала в 11:34. А про дочь Киришимы-сана — как её зовут? — упомянула в 11:37. — бубнил Хиде, орудуя мышкой, — Итак, Ватсон-сан, нам нужно...

— Тоука-чан, — сказал Кен.

— А, что? А, точно, свидетеля зовут Киришима Тоука...

— Что это вы тут делаете? — раздался со входа грозный детский голос.

Уперев руки в боки, в проёме двери стояла девочка в свободном синем платье. Короткие чёрные волосы с отливом в синеву были прибраны заколками-зайчиками. Огромные синие глаза гневно смотрели на юных детективов. Смотрелась бы она весьма грозно, если бы не была на голову ниже обоих.

— Ага! — крикнул блондин, вскакивая со своего места. Включенное видео как раз отмоталось к нужному месту, и можно было видеть, как "супергерои" громят клумбы, — Киришима Тоука-сан! Вас-то нам с Ватсоном и надо!!!

От резкого крика девочка немного напугалась и сделала шаг назад.

— Какой?... Что? — невнятно спрашивала она, но быстро взяла себя в руки, — Вы нарушители! — обвинительно указала она пальцем. Но потом присмотрелась, — Или... ты... Канеки-кун! Ой... Канеки-сан!

— Да, приятно познакомиться, Киришима-чан, — вежливо отозвался тот.

-Йо, Киришима-чиссан! — радостно гаркнул Хиде, спрыгивая с высокого стула и хватаясь за плечи друга, — Мы можем называть тебя Тоукой?! Я — Хиде!

Девочка испуганно переводила взгляд с громкого мальчика на сына хозяйки дома, которой папа пёк пирог.

— Д-да, — согласилась она, — А? Что? Конечно, нет!!!

— Оки-доки! — весело принял только её согласие Хиде, не обратив внимания на отказ, — Меня можешь звать -куном! Я Хиде-кун, а ты Тоука-чан! А этот стесняшка — Канеки! Его нужно называть Канеки и только Канеки! Потому что до Кена он ещё не вырос, Кен-чан противоречит мужской солидарности, а Кен-кун не звучит!

Выдав всё это как на духу, Хиде уставился на девочку. Под двойным внимательным взглядом (от урагана Нагачики и красного, как помидор, Канеки) девочка ойкнула, отпрыгнула назад и захлопнула дверь в комнату для охранника.

Не успела Киришима осознать, что натворила, и проблеять "извините" снаружи, как Хиде завопил:

— Свидетель убегает!!! Канеки!!!

— Откройся, — тихо прошептал юный колдун, глядя на дверь круглыми

глазами. Мальчик всё ещё не мог поверить в происходящее. Но дверь всё равно распахнулась, словно её кто-то пнул.

— Лови её! — повелительно крикнул Хиде, выбегая наружу.

— А-а-а-а!!! — завизжала Киришима и бросилась наутёк. Задевая все углы, бордюры и коряги, малышка бежала быстро-быстро. Но с тренированными мастерами-детективами ей было не сравниться. Её нагнали уже у двери в 1-ю квартиру и почти поймали, как визги и вяки разрубил новый, невыносимо громкий крик.

— ОУААААА!!! — младший брат Тоуки-чан решил вставить своё веское слово.

Все участники гонки попадали там, куда добежали, зажимая ладошками уши. Кажется, сильнее всего прилетело самой Тоуке-чан.

— Кто ви такие и чтё вям нядо от моей сястлы?!! — решительно спросил малыш, прекратив верещать. Ошалелые Кен и Хиде во все глаза глядели на защитника их новой знакомой.

-Йо! — попытался что-то сказать Хиде, но получил подзатыльник от Канеки. Мальчик решил взять дело в свои руки.

— Здравствуй, Аято-кун. — мягко поприветствовал юный колдун, — Я ваш сосед из 2-й квартиры. Мы с другом знаем, что вы видели, кто этой ночью измазал наш дом. И мы хотели спросить у Тоуки-чан, кто это сделал.

Маленький Аято собрал глаза в кучу.

— Спросить у Тоуки-чан, кто измазал дом. Она же видела? — всё так же мягко продолжил мальчик.

— А-а-а! Понятно! — стукнув кулачком по ладошке, сообщил маленький мальчик.

— Но почему вы сразу не сказали?! — обвинительно ткнула пальцем девочка

— Не успели, — извинился Кен. И Тоука, и Хиде покраснели.

— Ладно. — разрешил младший братик Тоуки, — Сплашивайте!

Мальчики спросили. И получили ответ.

— Я узнаю их, если увижу, — признала девочка, — Но я почти не выхожу на улицу. Мы с Аято гуляем только с папой.

Кен и Хиде переглянулись.

— Бедные, — пожалел их Нагачика, но тут же переключился на свою волну, — Хм. Жаль, жаль. Ну, тогда, Ватсон-сан, мы переходим к плану "Б"!

— Планом "Б" был просмотр видеозаписей.

— Именно! — важно кивнул Хидеёши, — Канеки, ты себе представь, сколько видео пылится в домах напротив?!! Надо только найти!

Канеки Кен спрятал лицо в ладошке. Ох уж этот Хиде и его аудио— и видеошпионаж!

— Итак, инспектор Тоука-доно, куда пошли преступники после, когда вы видели их в последний раз?!

— Туда, — неуверенно указала девочка.

— Ассистент, записывайте!

Не впечатлённый Канеки Кен тем не менее достал блокнот и написал одно слово: "Туда".

— Хорошо, — Хиде прошёлся натренированным взглядом по столбам освещения, проводам и указателям, — Ага! Ватсон-сан, за мной!

— Мы идём с вами! — решительно заявила Тоука вслед убегающим мальчишкам. Те не обратили на неё внимания. Возмущённая донельзя, девочка рванула за ними. Следом побежал и её младший брат Аято. Дверь 1-й квартиры осталась сиротливо приоткрытой.

Добежав до следующего дома, Хиде оглядел его.

— Ватсон-сан, следи внимательно. Здесь тоже должен быть КПП!

— Это всего лишь комната охранника. И там наверняка охранник! — сосредоточенно сообщил Канеки Кен.

— Это элементарно, Ватсон-сан! А ты на что?! — втолковал другу прописную истинную Хиде.

...

Несколько часов спустя довольный Хиде и загнанный, как призовая лошадь, Канеки, развалились в тени садового дерева.

— Кто владеет информацией, тот владеет миром! — гордо заявил Хиде, повторив фразу, недавно услышанную по телевизору. Фраза ему весьма и весьма понравилась.

Ребята обошли несколько домов, проглядели быстренько не одну видеозапись, но теперь они знали, где встречаются их враги и в котором часу. По крайней мере, они выяснили, где и когда это случилось в прошлый раз.

А ещё удалось узнать, куда каждый из хулиганов уходит. Но эту информацию Хиде обработает чуть позже. Справочники адресов ему в помощь.

Сейчас же юный Шерлок жаждал деятельности и славы!

— Мы должны застать их врасплох! Поймать с поличным! — заявил он, подбирая с земли более-менее чистое яблоко.

Тоука стояла в сторонке. Она уже десять раз удивилась, как могут дружить такие разные люди, как спокойный Канеки и взрывной Хиде. Девочка уже ожидала, как тот остудит пыл своего неугомонного друга одной фразой.

— Точно, — вместо этого согласился тот. В глазах мальчика горел такой же огонь.

— Вы с ума сошли! — высказалась девочка.

— Тоука-доно, нам просто жизненно необходимы ваши показания. Вдруг, мы ошибёмся? — пребывая в своём сказочном сне и не обращая внимания на её слова, возвестил блондин.

Кажется, просто так он не отстанет.

— Ладно, — буркнула девочка, — Когда вы идёте? Сегодня?

— Сегодня ночью! — гордо заявил Хиде.

— Я с вами, — решительно объявила она, — А то натворите ещё дел!

— И я! И я! — подал голос Аято-кун.

Кен и Хиде переглянулись.

— Это не проблема, — задумчиво признал Канеки-младший. — Моя мама наняла вашего папу охранять дом, правильно? Он ночью будет не с вами сидеть, а следить, не пришёл ли кто, — всё так же задумчиво добавил мальчик и решительно улыбнулся, — Я помогу сбежать!

— Канеки поможет, Канеки сможет! — заулыбался Хиде. — Сверим время?

Кен радостно кивнул, готовый к любым приключениям. Он закатал рукав, показывая подаренные часы. На циферблатах и у него, и у Хиде, была половина четвёртого. Мальчики переглянулись

— Упс, — вякнул Хиде.

— Нам надо в школу!!! — крикнул Канеки.

И двое мальчишек вскочили и понеслись, как ураган прочь от новых друзей, дерева и расследований. Кажется, свалить, чтоб никто не заметил, не получилось. Ну, по крайней мере, Тетсумару-сан прикроет!

* * *

Чёрной-чёрной ночью к соседнему кварталу подъехала чёрная-чёрная машина. С заднего сиденья вылез мальчик, кивнул водителю (им был старик в цветастой гавайке и в налобной повязке со знаком анархии) и короткими перебежками направился на точку рандеву.

Незадолго до этого на первом этаже шестиэтажного дома открылось окно. На подоконнике показался шестилетний чёрноволосый мальчик, в шевелюре которого ярко сияла в темноте белая прядка.

Убедившись, что новый мамин сторож (отец Тоуки-чан и Аято-куна) далеко, Канеки Кен спрыгнул с подоконника на землю.

— Я неслышен. Я незаметен, — тихо сообщил он ветру. Ветер принял его слова.

Добежав до соседней квартиры, Канеки-младший приказал двери:

— Тихо откройся.

— Как ты это делаешь?! — шёпотом потребовала Тоука.

"Позже", — жестами показал Канеки. Тоука-чан решительно кивнула и за руку с Аято-куном побежала следом за Кеном. Чудом проскочив по кустам мимо отвлёкшегося на что-то папу-гуля, дети тихо-тихо побежали на заранее оговоренное место.

— Вы пришли! — удовлетворённо объявил Хиде, сбавив свои привычные громкости ради такого дела.

— Как ты это делаешь? — повторила девочка, развернувшись к своему сопровождающему, едва они добрались.

— О-о-о! — протянул Хиде, — Ты обнаружила незаменимость Канеки в деле открывания замков и дверей? Он бог!

Тоука-чан ответу явно не поверила, но дальше спрашивать не стала. На этом дети замолкли и дружно побежали в обход квартала туда, где, Хиде засёк подошедших "супергероев".

— Мы, Тоука-чан, могучи, как горы! — хвастался по пути тот, — Только представь, целый год напролёт мы занимаемся по особой системе боевыми искусствами! Чтобы, когда вырастем, стать самыми крутыми воинами на свете!

— Чтобы охотиться на гулей? — широко раскрыв глаза, спросила Тоука. Она уже была не рада, что согласилась на эту авантюру да ещё в компании таких опасных мальчишек.

— Гулей? — искренне удивился Хидеёши, — Каких гулей? Не!

— А зачем тогда? — не поняла Тоука.

— А почему бы и нет? — вопросом на вопрос ответил Хиде, — Только представь, быть могучим, как гора! Нападёт на такую красивую девочку, как ты, Тоука-чан, хулиган. А мы тут как тут! И могучие — жуть!

— Лучше быть сильным, чем не быть, — тихо согласился Канеки, с беспокойством наблюдая за запинающейся на ходу Тоукой. Девочка покраснела до корней волос.

— Вот, Канеки дело говорит!

— А папа учил, что нужно жить в мире со всеми! — горячо возразила малышка.

— Угу. А ещё твой папа высокий и крепкий. Вот он живёт в мире, а завтра ему как кто-нибудь двинет в морду! А он как двинет в ответ! И снова живёт в мире. Круто, да?! — с горящими глазами спросил Хиде.

— Ага, — согласилась девочка.

— Тихо, мы пришли! — шикнул на них Канеки.

На пустыре недалеко от дома семьи колдунов стояли семеро мальчишек и торопливо переодевались в костюмы супергероев. Все они были гораздо старше Нагачики и Канеки и минимум на голову выше, а уж с Тоукой и Аято вообще можно не сравнивать.

Так что когда Хиде закричал "Эй вы! Вы те самые хулиганы! Мы пришли вас остановить!", они лишь сверху вниз оглядели останавливальщиков. И загоготали.

Тоука-чан хлопнула ладонью по лицу, изображая горячее неодобрение. От мальчишек она отстала, а младшего брата задвинула себе за спину. События набирали оборот.

— Мы знаем, кто вы! — продолжал надрываться Нагачика, — Мы знаем, где вы живёте! Сдавайтесь и вам сохранят жизнь!

— Он серьёзно?! — ошеломлённо спросила Тоука.

— Это Хиде, — полуобернулся к ней Кен, — Так что нет, почти.

— Что значит почти?! — настойчиво уточнила девочка, дёргая за рукав более спокойного из двух друзей.

Гопники из средней школы хохотали. Лет им было по 12-13, против Кена и Хиде, которые были в два раз младше, они смотрелись голиафами.

— Ваши рожи у меня на фото! — самодовольно крикнул Хиде.

— Ты чё, мелкий, страх потерял?! — прекратил хохотать один из мальчишек, — Я бэтмен! И раз ты защищаешь Проклятый Дом, то ты заодно с силами зла! Я победю тебя! И отберу фотки!

Сразу трое попёрли на выскочившего вперёд Нагачику. Тот сделал большой прыжок назад, изо всех сил изображая, как ему страшно.

— Но-но! — паясничал мальчик, — Попрошу без рук! Фотки мои! Всё моё! И вас накажут!

— Нет, если мы отберём фотографии! — было ему ответом, и на бег сорвались уже все "бэтмены". Быть раскрытыми им не хотелось совершенно. Они герои в костюмах, и костюмы нужны специально, чтоб их никто не узнал!

До подхода превосходящих сил оставалось несколько шагов. Хиде как раз стратегически отступил, встав вровень с Канеки. Счёт шёл на секунды.

— Вот мы попали, а? — хмыкнул Нагачика.

— Ты невыносим, — вздохнул Канеки Кен, — Они сильнее нас.

— Они-то? Чё? А ты на что?! — показательно схватился за сердце Хидеёши. В исполнении шестилетнего мальчугана это было бы комично, если бы зрителями не были другие детки.

— Эй! — возмутился Кен.

— Тоука-чан, хватай Аято-куна и отбегай в сторону, сейчас будет фокус! — весело заявил Хиде, вставая впереди.

Девочка, не будь дурой, тут же воспользовалась предложением. Драться со старшими мальчишками второй раз ей не хотелось. Папа не раз и не два настаивал, что показывать истинную силу гуля нельзя, лучше, пусть тебя изобьют, уронят и отпинают. Потому что раскрыться — смерть. И сейчас Тоука жалела, что сама сюда пришла и Аято привела. Она совсем не хотела, чтобы их избили, уронили и отпинали! Гадкие Хиде и Канеки! Это во всём они виноваты, тем более "опознавать преступников" не пришлось. Сразу было очевидно, кто есть кто!

Но, может, у них всё под контролем? Где обещанный фокус?

Первый добежавший мальчишка, замахнувшись, врезал Хиде так, что тот отлетел. Второй, настигнув до упавшего мальчика, добавил пинка. Третий влепил пощёчину по скуле Канеки: уж слишком тот был низко, полноценного удара не получилось.

— Стоп, снято! — прохрипел Хиде с земли и, оттолкнувшись ногами, вскочил, попав прямёхонько под новый удар. И удар бы достиг цели, если бы не одно "но".

— Споткнись! — яростно прошипел Канеки Кен. — Спот! Спот! Спот!

Нужно сказать, что старый Учитель не оставил без внимания колдовские способности своего ученика. В итоге если без слов Канеки Кен немного отставал от Хиде в физической форме, то вместе со словами мог нет-нет, да накостылять самому Учителю, если тот зазевается!

И, разумеется, у Канеки Кена были готовы короткие формы слов, которые удобно применять в бою. Он и применял.

Воспользовавшись подаренной передышкой, Хиде вскочил на ноги снова. Вдвоём мальчишки навалились на старших пацанов. Те и пикнуть не успели. Между постоянных спотыканий и вёртких мелких засранцев, "супергерои" проиграли в момент.

Тоука-чан ошеломлённо и восхищённо хлопала глазами. Рядом так же восторженно пялился Аято-кун. Глядя со стороны, вскоре стало понятно, что у старших ребят нет шансов. Вот только те, даже распластавшись по земле, этого ещё не понимали и пытались подняться, чтобы снова кинуться в бой.

— Что здесь происходит?! — раздался возмущённый голос взрослой женщины.

Великое побоище оказалось прервано самым прозаическим образом. На краю пустыря, скрестив руки на груди, стояла сама Канеки Хо, верховная ведьма квартала. За её спиной маячил отец Тоуки и Аято, Киришима Арата.

Кен и Хиде переглянулись.

— Ой... — выдавил Канеки Кен. — Привет, мама!.. — радостно улыбнувшись, поздоровался мальчик.

А вот его противники были не столь вежливы.

— Это она! Бежим! — крикнул заводила, и еле шевелящиеся кучки подорвались с места, словно ничего и не было.

Хо проводила злым взглядом старших ребят, напавших на её сына.

— Это они ненадолго, — мрачно заявила она. — Завтра представимся их опекунам. У тебя же всё собрано, Хиде-кун?

Нагачика Хидеёши самодовольно кивнул. В пальцах он теребил свою любимую видео-пуговицу самой замечательной на свете рубашки.

— Герои, — хмыкнула девушка.

— Цвето-о-о-о-очек! — раздалось издалека.

* * *

Общежитие Канеки.

Канеки Хо

Светало. Уложив сына в кровать и отправив его шебутного друга (вместе с кошмарным дедулей-учителем) восвояси, Хо вышла на улицу. Горизонт окрасился розовым.

— Как вам первый день дежурства, Киришима-сан? — посмеиваясь, спросила она, протягивая гулю кружку с горячим чёрным кофе.

Тот благодарно принял.

— Я надеялся, будет поспокойней.

— И не надейтесь, — фыркнула Хо, — Вот же наградили боги! Решили детишки поиграть в детективов!

— Хорошо, что никто не пострадал, — дипломатично заметил гуль. — Конечно, кроме хулиганов.

Хо не сказала бы, что никто не пострадал. Но вовремя применённая витаминка на здоровье творит чудеса.

— Хорошо, — согласилась девушка, — Небось, завтра родители этих хулиганов прибегут и разведут тут крик.

— Это чем-то грозит? — обеспокоился мужчина.

— Нам? — хмыкнула Хо, — Вот уж нет! Видели белобрысого мальчика, Киришима-сан? Бойтесь его, мелкий шпион таскает с собой массу подслушивающих устройств и крошечные видеокамеры вдобавок! Я регулярно вычищаю от них двор, но они появляются снова.

— И его родители такое позволяют? — удивился и зябко поёжился папа-гуль. Он, конечно, знал, что во дворе ведётся съемка, но не предполагал, что всё так серьёзно.

— Я знакома с обоими. Юме-чан, его мама, считает, что чем бы дитя не тешилось, лишь бы шишек не было... слишком много. А Тетсумару-сан сам же и покупает сыну всё шпионское оборудование, представляете?

Гуль помотал головой. Нет, не представляет, и представлять не хочет!

Но сведения взял на заметку.

— В любом случае, ребята засняли всё. Драку начали не они, при этом мои мальчики значительно младше "героев", а ваши дети вообще крохи. Напасть на них — позор для ученика средней школы. — сообщила Хо, — А ведь у меня есть то видео, помните? Так что можно стрясти моральную компенсацию и, возможно, покрыть убытки, — размечталась она.

— А, нет, ничего не надо! — испугался гуль. Компенсация предполагала суд, а судебные отношения требовали документов.

Опасно, очень опасно!

— Что? — переспросила Хо.

— Нам ничего не надо, Канеки-сама! — Киришима замотал руками в жесте отрицания.

— Э... — удивилась девушка, но пожала плечами. Гулям гулье, людям людское. — Ладно, — легко согласилась она, — Но для себя я вытрясу из них по максимуму. Если все пройдёт хорошо, дам вам премию, Киришима-сан!

— Спасибо, — расчувствовался тот, успокоившись.

— Да не за что пока, — хмыкнула ведьма, — Как вам кофе?

— А... вкусный. Спасибо.

— Да не за что, Киришима-сан, не за что, — повторила Хо, улыбнувшись, и повернулась к рассвету, видневшемуся в прорезях между домами. Какая красота!

Гуль Киришима стоял рядом, грея руки о кружку с чёрным кофе, и думал о чём-то, о своём.

* * *

Общежитие Канеки.

Канеки Хо.

Хо с утра заперлась в комнатушке в подвальчике, с ножом, чашей и тонной картонной бумаги.

Составленный план изменений учитывал много-много её крови. А также тот факт, что некоторое время она будет восстанавливаться после кровопотери.

Хо твёрдо вознамерилась сделать это. В прошлой своей квартире же сделала! И здесь уже немало нервов себе истрепала. И в строящемся доме придется повторить.

Хо планировала укрепить все барьеры, поправить запреты. Добавить самоочистку на стены дома, причём незаметную, чтобы вся грязь со стен потихоньку смывалась дождём, и после каждой непогоды домик сиял. Изменить права доступа для своих гулей. Не ослабить их способности чуять и слышать что-где, а увеличить их по чуть-чуть.

И самое главное — настроить оповещение для себя.

Мало дать барьеру ограждать периметр квартала, следует знать, когда кто-то пытается этот периметр нарушить!

К полудню работа была готова. Зелёная, дрожащая ведьма поставила точку в своих кровавых пожеланиях. Чашу она оставила на небольшом алтаре. Золотая, колдовская кровь будет дополнительным верным индикатором, когда барьеры истощатся.

Вообще золотая, чуть бурлящая жидкость в большой стеклянной конфетнице уже не напоминала алую, тягучую и очень страшную вещь. К ней Хо относилась проще — и слава богу!

Теперь осталось только повесить исписанные таблички на стены подвальной клетушки, после чего всё это дело соединить мысленным посылом.

Сделала.

Тут же Хо почувствовала, как кто-то пытается пробить её барьер!

Вот ведь! Зла не хватает!

Фурией ведьма выскочила за дверь, взлетела по ступеням приямка и понеслась в указанную барьером сторону.

На пустыре между заборами, в самой дальней точке её территории от оживлённых улиц, собралось звёздное прямо-таки общество. Чёрные машины, — джипы, седаны, — стояли полукругом снаружи границы. На капотах были расстелены скатерти, выставлено съестное. Мужчины в чёрных костюмах хохотали и распивали саке из горла небольших кувшинчиков.

Хо потеряла дар речи.

Так и застыла прямо перед лидерами этого безобразия.

Там, в десяти шагах впереди и чуть в сторону собрались Нагачика, мать его, Тетсумару, больной на всю голову старый пень— Учитель, несколько знакомых рож возраста Нагачики, за спинами некоторых — по даме с парадным макияжем, алыми веками и в кимоно. Юме тоже была тут, в боевой раскраске и без своих очков. Задрав нос и хитро улыбаясь, она командовала этим выступлением.

— Ии-и-и, р-р-раз! И-и-и-и, два!

На счёт два (леди-калькулятор, мать её!) два амбала, за ноги, за руки зажавшие какого-то бедолагу, кинули его прямо на барьер.

Расплющенное по прозрачному куполу лицо, сопли, кровоподтёки, неестественно вывернутые кисти рук — всё это впечаталось в сознание ведьмы.

Все присутствующие дружно захлопали.

— Следующего! — крикнула Юме.

— Что здесь происходит?!! — прорычала Хо, опомнившись только после того, как те же амбалы достали из багажника новую жертву и, подтащив её к барьеру, принялись раскачивать из стороны в сторону.

Предыдущий бедолага медленно сползал по грани купола, оставляя на воздухе следы, как на стекле. Размазанные сопли несколько секунд висели в пустоте, после чего теряли опору и капали на землю. На небольшом участке периметра уже было много таких капель. А под барьером валялись и иногда слабо шевелились и стонали тела.

Мля.

— А, Хо-сенсей! Рады вас видеть, очень рады! — с широченной улыбкой идиота заявил Нагачика.

Зверская рожа Хо была ему ответом.

— Добрый вечер-р-р-р, — почти спокойно согласилась Хо и двинулась вперёд.

Звуки праздника как-то резко смолкли, некоторые бравые вояки из ближайшего окружения Одуванчика сделали шаг назад. Нагачика остался непоколебим, как скала.

Выйдя за пределы своей территории, Хо встала в шаге от компании якудза.

— А... мы проверяем барьер, мой дикий, вольный цветочек! — почесывая затылок, признался дедуля. И почему на нём так тянет сорвать всё накопившееся раздражение? У Хо задёргался глаз.

— Зачем? — мягко поинтересовалась она.

— А прикольно! — с гордостью за неё ответил старик, — Ты говорила, цветочек, что никаких маньяков у тебя не будет. И действительно, не будет, — покивал он на груду шевелящихся тел, — Мы специально выловили парочку, чтобы проверить!

Ведьма перевела взгляд на человека, которого держали за руки и за ноги, но пока не кинули на её барьер. У того был вид перепуганный и несчастный, зрачки были сведены вместе. Безумец как есть, ещё не до конца поверивший в то, что с ним происходит.

— Дорогая, — решительно прорвалась вперёд Юме, — Прости нас за это самоуправство, но мы частенько привозим сюда Хиде-куна. Мы должны быть уверены, что у тебя безопасно.

Хо сделала глубокий вдох, выдох, и, наконец, оттаяла. Этот аргумент она признала весомым.

— Убедились? — мрачно спросила она.

— Да, — с доброй улыбкой, отражением Одуванчика, ответила Юме.

— Мы не слишком повредили ваш барьер, Хо-сенсей? — всё же обеспокоенно спросил Тетсумару. Хо почти поверила. Но не ответила.

Не хотелось признавать, что уже "проверенные" люди особо ничего не изменили. Но вот конкретно этот поехавший крышей гость внушал ведьме определённые опасения. Конечно, крови в её конфетнице предостаточно, чтобы и его размазать блином по куполу барьера. Но тогда эта учебная тревога реально ослабит защиту дома.

Скорчить хорошую мину при плохой игре и выгнать их всех к чертям? Или плюнуть на необходимость ещё раз пережить кровопускание, и позволить грёбанным якудза напроверяться всласть? Решения, решения.

Хо мило улыбнулась, оглядывая всю приехавшую делегацию.

— Не слишком, Тетсумару-сан... — сохраняя мрачный покер-фэйс, заверила мужчину Хо, — Но не могли бы впредь такого не делать? Я бы не хотела, чтобы про мои особенности знал весь Токио.

— Да не волнуйтесь, Хо-сенсей! — добродушно ответил тот, — Эти люди ничего и никому не успеют сказать.

Человек в руках амбалов заныл, запищал. Лежащие кучкой прежние тестовые образцы завозились активнее. Хо мрачно оглядела сцену. Моральная дилемма, как она есть. Девушке прямо сказали, что собираются убить полдюжины (а может и больше) человек, как ей на это реагировать?

Разум победил.

Есть свои преступники, с которыми не следует портить отношения. И есть непонятно кто, которые ещё не ясно, что за преступления совершили. Что там Нагачика говорил про маньяков? Не Хо им судья. Она не будет влезать в чужие дела.

Совесть вяло шевелилась, предлагая доверить преступников законному суду. Здравый смысл вопил, что свидетелей лучше прибить. Тем более, что на безумцев не подействуют в должной мере никакие долгосрочные проклятия.

Хо хмурилась, но молчала.

— Кто вообще у вас под запретом? — между делом поинтересовался Нагачика.

— Воры, убийцы, рэкетиры, торговцы наркотиками, наркоманы, якудза, маньяки, гули, — послушно отбарабанила она, пропустив, правда, следователей по гулям.

— А если вор-убийца, якудза и рэкетир одновременно?

— Вам можно, Тетсумару-сан, — хмыкнула Хо, — Не чужие ведь люди.

Одуванчик картинно прослезился.

— Ах, Хо-сенсей, я тронут! — Вам не нужна помощь? Там, сделать ремонт, наказать виновных, пригрозить непричастным?

— Не беспокойтесь, Тетсумару-сан. Я и своими силами справлюсь, — мрачно отказалась Хо, — Боюсь, особенно не повезёт непричастным.

— О! — протянул Одуванчик, — Отлично. Ну, в таком случае, ещё увидимся, Хо-сенсей. Ребята! Отчаливаем.

Хо наблюдала, как якудза собрали скатерти вместе с сашими, попкорном и выпивкой, залезли по своим автомобилям, прихватили раскиданные вокруг барьера тела, упаковав в багажники, да так и уехали.

Быстро и организованно. И осталась ведьма на пустыре одна, злая и немного растерянная.

В конце концов, Хо пожала плечами. Ну, она знала, с кем связалась. Понятное дело, что стучать на своих знакомых якудза она не побежит. Так что нужно привыкать к таким фортелям. Вон, у неё гули дома живут, те вообще людоеды.

Интересно, почему якудза ещё не скооперировались с гулями? Религия не позволяет?

Хо представила Киришиму и Тетсумару-сана, рядом. Из груди вырвался тяжелый вздох. Может, она плохо знает папу-гуля, но представить его в стройных рядах организованной преступности не выходит.

Зябко поёжившись, Хо пошла домой. У неё ещё много дел, а вечер только-только начался.

* * *

Общежитие Канеки. Помещение администрации.

Канеки Хо.

— Простите, пожалуйста, простите! — кланялись пристыженные родители "героев". Сами "супергерои" с фингалами под глазами, поцарапанные и посрамлённые, стояли позади и нервно разглядывали страшную женщину.

Высокая, выше папы и гораздо выше мамы, с чёрно-белыми волосами, как у злодейки из мультфильма про далматинцев, она без снисхождения принимала глубокие извинения их родителей.

За её спиной прятался ещё один высокий, сильный дядя который тоже боялся ужасную ведьму.

— Объясните мне одно, — устало заявила Хо, глядя на коленопреклонных родителей и их нераскаявшихся детей, — Зачем?! Я понимаю, если одна надпись. Но это, — девушка указала на команду рабочих, красящих стены заново, — Ни на какое баловство не тянет. Это намеренная порча имущества в особо крупных размерах! Зачем?

Никто из отцов и матерей и сам не знал, зачем и почему. Все несчастные были из общежитий по соседству, молодые и малообеспеченные. Мамы словно в кривом зеркале изображали из себя Куриц, а отцы работали на последнем издыхании, и, похоже, были не слишком далеко от повторения той судьбы, которой кончилась жизнь изначальной четы Канеки.

Ничто не ново в этом мире.

А вот дети смотрели на Хо со вселенской обидой в глазах, будто она была главным злодеем аниме, который внезапно победил добрых парней, сел на трон и расхохотался в свое удовольствие. Ребятишки словно воды в рот набрали, полные праведного гнева.

Молчание не могло продлиться долго. Прошло лишь несколько секунд, и самый младший член шайки-лейки не выдержал.

— Потому что ты ведьма! — закричал школьник, — Поганая ведьма! Гадкая ведьма! Ведьма! Ведьма!

— Замолчи! — выкрикнула его мать, — Замолчи, дурак! Как ты можешь!

Но было поздно. Хо поджала губы. Да, она ведьма. Она может и проклясть идиотов.

Или подарить кому благословение или удачу. Быть ведьмой — ещё ничего не значит. Что за внезапная дискриминация? И откуда этот шкет знает?..

Разумеется, девушка не сказала ничего вроде "да, и что с того?".

— Что за чушь? — поморщилась Канеки Хо, всем своим видом показывая отношение к чужой грубости.

— Это не чушь! Она чёрная ведьма, она светится по ночам, как Тамамо-но— Маэ!

Тамамо-но— Маэ была мифическим персонажем, известным любому. Колдунья, отравившая императора и обернувшаяся лисицей. Изобличили её именно с помощью колдовского сияния.

Хо нахмурилась, пытаясь припомнить, когда успела "засветиться". По всему выходило, что никогда. После случая с похищением Кен-чана и Хиде-куна, ничего масштабного на открытом пространстве она не творила.

— У нас есть доказательства! — внезапно поддержал крикуна другой хулиган. Заголосили все. Их родители с ужасом смотрели на верещащих детей, попеременно оглядываясь на Хо. Та застыла в напряжении. Из карманов детей полезли фотографии.

Хо моргнула.

На фото была изображена она, без сомнения. То стоящая у входа в подъезд, то разговаривающая с очередным управляющим, то с Киришимой. Совместных фото с Киришимой было больше всего. И на всех она вроде как светилась.

Было абсолютно очевидно, что это, по сути, были подправленные в редакторе фотографий снимки. По фигуре девушки прошлись осветлителем, да на этом и бросили. Обмануть такой подделкой можно лишь детсадовца, да и то особо глупого. Ученики средней школы на доказательства столь дурного качества не повелись бы. Наверно.

Листая фото, Хо протягивала их по одной Киришиме, а тот уже отдавал обратно несчастным родителям.

— Как же так?!! — заголосила женщина, откидывая от себя "свидетельства", как ядовитых змей, — Как ты мог?!! Твой отец станет банкротом! Ему придётся убить себя, чтобы избежать позора! Из-за тебя!

Хо отвлеклась от фотографий. Что за самурайщина?! Это шутка?

Тем не менее, как минимум четверо папаш были бледные до синевы.

— Нам дал эти фото друг! — попытался оправдаться мальчишка.

— Какой друг?! Какой друг?!! Покажи мне его! Я сама его убью! — надрывалась мать малолетнего монстра.

— Ну, такой, крашеный, в очках...

У Хо зародились определённые подозрения. Судя по расширившимся глазам Киришимы, у него тоже. Ещё бы! Гули друг друга должны же знать, верно?

Голосистая мамочка заткнулась. Лицо её посерело.

— Ты... Ты... Ты сломал нашу семью, — бесцветно заявила женщина, которая до этого кричала.

Ведьма вгляделась в неё до рези в глазах. И то, что она увидела, ей не понравилось.

Женщина искренна. Абсолютно и бесповоротно. И тихая исповедь, на которую нарвалась Хо, звучала просто убийственно.

Из пяти пар родителей семерых напакостивших школьников, трое отцов были адвокатами, а ещё один — бухгалтером. То, что доктор прописал! При этом все пятеро принадлежали к одной развалившейся конторке, которая оставила их в долгах, как в шелках. Их единственный шанс — сделать себе новое имя, подняться, превозмочь трудности... Папаши работали, как проклятые, мамы клеили цветочки (занимались лепкой поделок, писали статьи в мелкие издательства). Крутились, как могли.

И тут им грозит новый долг. Ни много, ни мало — миллион йен. Терпимо для людей их профессии, если подумать. Взять кредит под залог имущества, например, — и проблема решена.

Только кредитов у них на шее столько, что, чтобы на еду наскрести, надо уже и детишек подрабатывать отправлять. Имущества особо и нет, всё взято в аренду и обходится непозволительно дорого. Одно хорошо, как считали эти выкидыши с дороги жизни, пусть им не сладко, но хоть следующее поколение получит достойное образование. Из кожи вон лезли, но обеспечивали своим малькам все условия.

И нарвались.

Вандализм детей был заснят на видео, причём маленькие чудовища собирались повторить свои "подвиги". Прошлой ночью шайка-лейка снова вышла на дело и успела напасть на двух шестилеток всемером.

Шакальи повадки, как есть. Одна моральная компенсация могла вырасти до астрономических сумм.

Покрыть такой долг вот так сразу они не смогут (правда), даже если продадут всё, что продаётся. Кредит им не дадут (правда). И новая организованная папашами конторка разваливается и может издохнуть в любой момент (правда).

Светит им банкротство (правда), а с новым долгом можно сразу идти писать это заявление, после чего их нынешняя профессия будет для них закрыта.

Трое из четверых готовились к самоубийству. Бледные, отчаявшиеся жёны тоже были на грани. Забава их детей обернулась трагедией.

И на закуску, Хо могла отличить правду ото лжи. Шутка про самоубийство шуткой не была. Вот гулям-то будет раздолье, — мимолётно подумала Хо, — Столько халявного мяса!

Девушку уже как-то не волновало, что её тут и ведьмой назвали, и на чистую воду вывели. Проклянёт молчанием и забудет. Вот только...

Если бы она не обладала способностью чуять, когда ей лгут, то ни за что не поверила бы в эти сказки!

Самоубийство, как же! Банкротство предполагало много неприятных вещей. Уровень жизни у глупых семейств неизбежно понизится, но убивать себя? Кормильцу? А о семье кто будет думать?

Жизнь же продолжается!

Какие тут варианты? Их множество! Даже если ты сдох, проверь, как скоро наступит твоя очередь на реинкарнацию! Пока ты жив, упасть можно сколько угодно раз, главное — не сдаваться, снова поднимаясь с колен.

А вот нет же. Банкротство, ах, это конец света! И равно самоубийству. Какая чушь! Какая непростительная чушь!

Хо встала.

— Извините. Мне надо выйти на несколько минут, — хмуро заявила девушка всем присутствующим.

Пройдя в ванную комнату, ведьма зыркнула на дверь.

— Абсолютная звуконепроницаемость, — тихо оповестила она, — Никто меня не услышит в следующие 15 минут.

Сила потекла ручьём, напитывая пожелание. Убедившись, что всё работает, Хо посмотрела на себя в зеркало. Из стекла на неё смотрела незнакомка. Девушка-полукровка, с большими глазами и заметной складкой у век, с шикарной женственной фигурой. И с огромными долгами якудзе.

— Япония, мать её с...ка за ногу! — со злости зарычала Хо на отражение, и в отражении её серые глаза загорелись нестерпимым синим пламенем.

Зеркало треснуло.

Через пятнадцать минут спокойная, как удав, ведьма, вышла из туалета. Свысока посмотрев на всё ещё склонённых папаш и мамаш, Хо медленно проговорила.

— Встаньте. Я не буду подавать на вас в суд. Дело мы замнём, — стёкла чуть-чуть вибрировали от монотонного голоса Хо, — Но если ещё раз... Если ещё хоть один раз... Простым банкротством вы не отделаетесь, обещаю.

— Спасибо! Спасибо! Да не оставят вас ками! — коленопреклонные семейные пары расплакались. Сами хулиганы уже давно ревели в голос. Шум, гам и вой раздражали девушку неимоверно.

Ну что тут скажешь? Банкроты по долгам не платят. Денежек Хо не видать ни так, ни эдак. Что уж тогда всем жизнь портить, доводить до греха? Ведьма была мстительной, да, но всему же есть предел.

Наконец, семьи поганцев, вставших ей почти в миллион йен, покинули помещение. Хо мрачно уставилась на сопровождавшего её гуля.

— Вот, Киришима-сан. Накрылась ваша премия.

— Я всё понимаю, Канеки-сама! — мягко ответил тот, вежливо кланяясь.

-...Но, знаете, я думаю, у нас есть один интересный вариант, — мрачно продолжила она. — Итак, Киришима-сан, устроит ли вас совмещение должностей охранника и управляющего? Или я слишком много прошу?

Гуль вытянулся перед ней, доверчиво и беззащитно глядя на Хо. В синих глазах мужчины застыло удивление.

— Канеки-сама... — растерянно пробормотал он, — Канеки-сама! Я справлюсь!

Девушка хмыкнула. Кто знает, может, из этого выйдет толк. Опять же, как хорошо звучит "Канеки-сама"! Главное, не потерять на этом следующий миллион-другой.

Мрачно оглядев гуля с головы до пят, Хо приценилась, как на рынке. Сколько стоит этот гусь и под каким соусом его готовить?

— Ваша задача — сделать так, чтобы у меня не было проблем, — с нажимом заявила ведьма. — Хотите прибавку к зарплате — тщательно отчитывайтесь о проделанной работе! Время от времени я буду проверять отчётность. Справитесь — и мы будем крайне довольны друг другом, — добавила она, — Инструктаж проведём утром. Согласны?

Киришима выглядел так, словно Рождество наступило на три месяца раньше.

— Разрешите идти? — гаркнул он. Хо поморщилась от громкого звука.

— Идите, — отпустила она.

Вот так.

Когда за Киришимой закрылась дверь, девушка медленно встала и пошла к шкафам. В одном из них остались вещи, которыми она не пользовалась с тех пор, как стала жить в квартире 2.

Огромная карта Токио послушно развернулась на полу.

У ведьмы не было ничего, на что можно опереться в поиске таинственного "друга": ни снимка, ни личных вещей. Но, честно, одной злости Канеки Хо хватит, чтобы найти иголку в стоге сена. Иглу, о которой она даже не слышала, в стоге, про существование которых она знает лишь из детских сказок.

— Ищи виновника, ищи того, кто надоумил глупых поганцев обезобразить моё жилище! — рыкнула девушка.

Кристалл вылетел из руки и вонзился в одну точку на карте. Данное место являлось подворотней Синдзюку, 4-го района. Кристалл быстро перемещался, мотаясь из стороны в сторону. Такая скорость движения недоступна человеку.

Больше доказательств Хо не требовалось.

Расслабленная и спокойная, ведьма принялась дальше рыться в шкафах. Вскоре там нашлась новёхонькая игровая приставка, купленная взамен сломанной. Внутри лежал гарантийный талон и чек, а также квитанция на покупку нового дивана и несколько квитков о перестилании досок пола.

Собрав чеки, Хо направилась к своему рабочему столу. Там сиротливо и неприятно лежал договор на замену пластиковых окон (гигантские окна, между прочим!), покраску фасада, закупку новых саженцев и пара-тройка других вещей.

Ведьма невозмутимо сгребла в кучку квитки. Схватила с подставки степлер, скрепила всё вместе и, прихватив карандашик, подсчитала убытки, в которые встал ей некий гуль. По всему выходило, этот чертов Безликий обходился ей безосновательно дорого.

Неловко погладив поганые чеки по краю, Хо случайно порезалась. На подушечке пальцев набухала алая капля. Ведьма зависла, глядя на неё. В голове была звенящая пустота и бил набат.

Хо разревелась.

— Чтоб он спотыкался на ходу! — вытирая брызнувшие слезы, прошипела ведьма, — Чтоб стучал головой о каждый косяк дверной. Чтоб!..

Немного полегчало.

Пофиг. Всё равно ей на строительство дома якудза денег дали. И им всё равно, расплатится Хо через 5 лет ровно или на месяц позже. Обидно — да. Особенно за то, что сама же уроду помогла в тот день. А так — наплевать.

Увидит — ещё раз проклянёт. Чтоб неповадно было!

* * *

Кафе "Антейку".

Киришима Арата. Йомо Ренджи.

В качестве звонка на телефоне младшие гули поставили папочке современный рэп. Когда ритмичная текстовка дошла до середины припева, Киришима снял трубку.

— Да, сдаю. Да, есть. Второй этаж. Пешком до Камии. Да. Есть, — новенький сотовый успел даже ухо натереть. Добавить неприятный звон в динамиках, который не различит человек, и становилось понятно, почему так мало гулей пользуется современными средствами связи.

Ах да, ещё потому, что телефонные разговоры и местоположение прибора можно отследить.

Кто в таких условиях захочет доверять всему миру важные разговоры?

Но сейчас, разговаривая по телефону, Киришима Арата чувствовал себя преотлично. Вот она, жизнь простого человека! Ответственная, постоянная работа, твердый заработок, благополучие.

Жизнь удалась.

Киришима Арата поправил пальто, входя в кафе.

— Добро пожаловать, — дежурно сказали ему у дверей. Арата кивнул в ответ невысокому улыбчивому Коуме-сану, среди гулей известному как Дьявольская Обезьяна. — Чего изволите?

— Черный кофе, — просто ответил он, — И позовите, пожалуйста, Йомо Ренджи.

— Сей момент!

Официантом Ренджи подрабатывал уже несколько лет. Брат Хикари по её настоянию посещал школу. Так что и работать приходилось на полставки. Вероятно, как у помощника Совы, у Ренджи-сана были и другие обязанности, но вряд ли слишком сложные. Арата был рад за шурина. Он сам перебрался в Нэриму, самый тихий район, ради спокойной жизни, и для других хотел того же.

— Ренджи-сан.

— Арата-сан, — поприветствовали они друг друга вежливыми поклонами, после чего присели за столик. Арата не стал тянуть или дожидаться свой кофе, он спросил сразу в лоб.

— Ренджи-сан, ты всё ещё общаешься с Безликим?

Шурин, вечно собранный и серьёзный, не любящий открывать свои истинные эмоции, нахмурился.

— Мы давно не виделись, — покачал головой он.

Арата вздохнул. После предыдущей встречи, так неприятно закончившейся, Киришима ожидал, что всё вернётся на круги своя, он больше не услышит о Безликом, а тот продолжит общаться с Ренджи-саном. Да и сам Ута-сан явно не собирался ссориться со своим другом. Как невовремя!

Это нехорошо. Киришиме хотелось разобраться в ситуации, но как это сделать? Не идти же к самому Безликому? Там, на своей территории, этот не самый адекватный гуль сидит в окружении небольшой армии своих последователей. Арата надеялся поговорить о Безликом именно со своим родственником. Но тот, похоже, всё ещё не нашёл общего языка с боссом Синдзюку.

— И всё же... — нахмурившись, произнёс старший гуль, — Можешь мне помочь? Ты случайно не знаешь, что Ута-сан задумал в отношении Канеки Хо? — побарабанив по столу, он добавил, — Это хозяйка дома, где мы живём. Она, как я понял, чем-то привлекла внимание Безликого.

Йомо Ренджи был хмур.

— Что случилось? — устало спросил младший гуль, справедливо полагая, что ответа "ничего" можно не ждать. Зная Уту, там могло произойти всё, что угодно. От зомби-апокалипсиса до дождя из жаб. Ута никогда не стеснялся в средствах и никогда не мог вовремя остановиться. Если ему внезапно понадобится загримировать сотню-другую человек под зомби или наловить пару тысяч амфибий, он это сделает.

— Дом был атакован, — сообщил Киришима. Ренджи не удивился. Его интересовали подробности, — То есть, на дом напали хулиганы. Люди. Школьники. По наводке Уты-сана, — четко сообщил факты зять, после чего, задумавшись, добавил, — Это не серьезно, — извиняющимся тоном согласился он, — Но Канеки-сан пришлось заказывать очистку стен, менять окна.

Ренджи поднял бровь.

— Это важно? — уточнил он.

Действительно, какое дело семье гулей до ущерба одних людей, нанесённого другими обыкновенными людьми?

— Да, — твёрдо ответил Арата, — Я получил работу управляющего этим домом. Это хорошее и очень тихое место, лучшего мне не найти. Не хотелось бы всё бросать, — признал он.

Ренджи согласно кивнул. Его несколько напрягала ситуация. Ведьма определённо знала о том, кем являются зять и племянники. В обычной ситуации Йомо Ренджи бы схватил в охапку племянников, да рванул бы к себе в укрытие. Но с ведьмой был другой разговор. Исходя из рассказа Уты, она помогла ему и была дружелюбна до тех пор, пока гуль не напал сам. Так как вероятность, что зять нападёт на человека, стремилась к нулю, ситуацией надо пользоваться. Защита квартала спасёт семейство от любых врагов, нужно только не потерять расположение хозяйки территории.

Ничего этого Ренджи не сказал. Всё и так идёт правильно, незачем предавать чужое доверие.

Но Уту нужно остановить. Или, по крайней мере, убедиться, что он не хочет ни убить ведьму, ни настроить её против расы гулей в целом и семьи Киришима в частности.

Проблема заключалась в том, что, очевидно, именно этого Ута и хочет.

— Я могу спросить его, чего он добивается, — устало сообщил Ренджи зятю, — Но ничего не обещаю.

Арата вздохнул. Похоже, придётся довольствоваться малым. Жаль. Ему хотелось уверенности в завтрашнем дне.

— Зачем Уте-сану мой дом? Чем ему помешала Канеки-сан? Оскорбила?

С Безликим причина могла быть любой.

Ренджи хмыкнул. На секунду ему понравилась идея дать зятю ответ на его вопрос. Информация не столь уж верна и совершенно незначима. Но вот уж что оскорбит Уту до глубины души, так это если кто-нибудь поделится досужими сплетнями с Собирателем Трупов!

Установившуюся тишину нарушил подошедший с парой чашек кофе Кома-сан, когда-то известный как Дьявольская Обезьяна.

— А вы не знаете, Киришима-сан?! — картинно удивился он, расставляя чашки, — Ута-сан влюбился в человеческую девушку, хозяйку вашего дома!

Арата застыл. Ренджи спрятал лицо в ладони. Ками-сама, за что?!

— Неудивительно, что вы не знали — заливался соловьем Энжи Кома, в привычном жесте дотронувшись до подбородка и добродетельно опустив глаза, — Это же тайная информация, которую было непросто достать! И только моя разведка, старого доброго короля Обезьян, сумела...

Киришима ошеломленно перевёл взгляд на Ренджи.

— Это правда?! — в шоке переспросил он.

Ренджи пожал плечами. "Влюбился" — слишком определённое слово для Уты. Но заинтересовался — точно. Любопытство плюс личная симпатия — это кошмарная смесь в его случае.

— Нет, — твёрдо ответил гуль, — Но для вас, Арата-сан, разницы в том нет, — нехотя признал он. — Ута хочет привлечь внимание к себе и выселить вас.

Арата побледнел.

О да, Безликий был известным психопатом. Похоже, косплей-герои были ещё цветочками! А не съехать ли срочно? Плевать на достойную зарплату и отличное жильё, жизнь и нервы дороже!

— Вам не следует беспокоиться об Уте, — продолжил Ренджи, увидев, о чём думает зять, — Он не подойдёт к дому ближе, чем на два квартала. И никого из своих подчинённых не отправит. Максимум, что вас ждёт — это обычные, добропорядочные люди либо дети.

Йомо не стал пояснять, что перечисленное невозможно не потому что Ута не хочет, а потому что не может. Для Ворона и любого другого гуля вход в колдовской квартал тоже закрыт. И это к лучшему. Придя к такому выводу, Ренджи, наконец, отдал должное принесённому напитку. Кофе горчил.

— А... а-а-а... А? — всё ещё не мог справиться с удивлением старший гуль.

Ренджи не отвечал, медленно цедя кофе через сжатые зубы. Всего через десять минут Киришима успокоился и тоже присосался к своей чашке. Его глаза были собраны в кучку и внимательно следили, как тают разводы пены на убывающей чёрной жиже.

Кома-сан, видя, что на него больше не реагируют, обиженно хмыкнул и убрался восвояси. Йомо проводил его хмурым взглядом.

— Не знаю, — наконец, нарушил молчание Арата, — Действия Уты-сана ничем нам не навредили. Я только приобрёл, — признал он, — Единственный, против кого настроена сейчас Канеки-сан, это сам Безликий.

Ренджи устало вздохнул. Чего и следовало ожидать. Арата продолжил:

— Канеки-сан любит детей, и против исполнителей ничего не предпримет. Но того, кто подговорил детей безобразничать, она уже заочно ненавидит, — сообщил гуль.

Ренджи ничего не ответил. Ну что тут сказать? Кто ожидал другого итога?

— Арата-сан. — наконец, подал голос Йомо.

— Да? — с готовностью отозвался его родственник. Разобравшись в ситуации, он почувствовал себя уверенней. Конечно, Безликий — та ещё заноза. Но уверения Ренджи, что его дружок близко не подойдёт к жилищу их семьи, изрядно успокоили Киришиму. Ренджи слов на ветер не бросает, раз сказал, значит это правда.

Хорошо.

Всё хорошо.

Разве что просьба шурина удивила.

— Не говорите этой женщине, кто виновник. Пожалуйста, — тихо попросил он.

Арата замялся. Как бы помягче сообщить?..

— Это она мне сказала, Ренджи-сан, — признал он, — Уже поздно о чём-то не говорить.

Йомо снова прикрыл глаза ладонью.

— Её точные слова: "Во всём виноват этот мелкий жёлтый ублюдок Ута". Не представляю, где они познакомились, но...

Йомо спрятал лицо в обеих ладонях. Что тут скажешь? Хоть плачь, хоть смейся, а Ута в своём репертуаре.

— Ренджи-сан, я прошу тебя, — не дождавшись никаких пояснений, Арата решил действовать, — Держи своего друга подальше от моего дома, — тихо сказал он, — И от Канеки-сан, желательно, тоже. Ты не представляешь, как трудно в наше время найти...

Ренджи представлял. После раскрытия Хикари все её родственники потеряли статус людей, включая него. Сейчас он жил в обустроенном контейнере на складах и вряд ли скоро сменит то место.

— Это трудноосуществимо, — оборвал он зятя.

Арата мученически вздохнул.

— Хм... — протянул он, — Ренджи-сан, а если просто отложить его интерес как-нибудь на пару месяцев? Канеки-сан скоро переезжает отсюда. У неё строится особняк где-то у окраин района. Где — не знаю, — отмахнулся Арата на незаданный вопрос, — Просто скажи... Безликий точно не хочет съесть Канеки-сан?

— Вряд ли. Это не гастрономический интерес.

Арата завис. Всё же в его понимании гули-психопаты вроде Безликого никак не сочетались с негастрономическим интересом.

— Ну, Канеки-сан — приятная женщина, — неуверенно сказал он, — Наверно. Когда ты не должен ей денег.

Ренджи пожал плечами. Ему было без разницы, кто там приятный, а кто нет. Уту следовало бы остановить ради безопасности племянников, но тот вбил себе что-то в голову, и не отступит. И мнение какого-то "Падальщика" ему без разницы. А мнение самого Ренджи? Кто знает.

Посмотрим.

Племянники — самое дорогое, что есть в жизни Йомо. Он тоже не отступит. К счастью, всё не так страшно. Пара месяцев — это не так уж много. Справится.

— Спасибо за информацию, — кивнул гуль, — Я постараюсь, чтобы Ута не мешал вам в ближайшее время.

— Тебе спасибо, Ренджи-сан, — сердечно поблагодарил Арата, — Ты нас очень выручишь!

Это так. Боги видят, это так.

* * *

Йомо Ренджи.

Сидя на стальной балке радиобашни, Ренджи думал. Ночной город мерцал далеко внизу. Там, далеко под ногами, были и Синдзюку, и Нэрима, и гули, и люди. Там был шеф Йошимура и там же был Ута. Один — учитель, вытащивший Ренджи из пучины ненависти. Второй — то ли друг, то ли враг, первым разбивший стену отчуждения.

Два этапа в жизни. Два совершенно разных существа.

И прибившись к одному, он совершенно забыл, чем живёт другой.

Пацифизм. Изощрённое ругательство или истинная ценность?

Да просто выбор. Если ты не хочешь убивать, то не убивай. А не хочешь есть, то не ешь. Но только у безумцев в системе ценностей любые принципы могут перевесить жизни дорогих существ. И что бы ни говорили о безумцах, Ута не один из них. И, дай-то ками, Ренджи тоже к ним не относится.

Человеческое общество — не красивая сказка, даже Йошимура не будет этого отрицать. Люди бывают разные, гули бывают разные, ситуации и у тех, и у других неодинаковы. И в этом вся соль. Человеческий этикет знаком гулям, но на улицах о поклонах следует вспоминать лишь сильнейшим. И всё равно — не кланяться. Потому что если опустишь глаза, то не заметишь, кто следующий вцепится тебе в глотку.

Но если есть кто-то, кому веришь, как себе, то держи его крепче и не отпускай. Нужно убивать? Ты гуль, это правда жизни! Нужно знать отношения между бандами-стаями, организациями и просто сильными противниками? Это самая малость.

Ренджи не хотел участвовать в ежедневных сражениях за место под солнцем. Своё место у него уже было. Удобное. Хорошее. Но окуклившись внутри идеалов Йошимуры, ему не стоило забывать, что его собственный друг всё ещё живёт среди постоянной борьбы. И ему это нравится! В таких условиях те, кто слишком влились в человеческое общество, — лишь обуза.

Чтобы не стать тем самым "пацифистом", которых материт Ута, достаточно быть готовым показать зубы.

Сложно ли это.

Нет.

Вообще нет.

Зубы есть. Всё есть. Дело осталось за малым. Открыв глаза, Ренджи посмотрел новым взглядом на мир под ногами. В спокойных глазах ярко мерцал какуган. Ему осталось просто сказать Уте, что пошёл бы он в задницу со своим недовольством.

И не извиняться. Зачем?

Всё и так будет ясно.

* * *

Октябрь.

4-й район Токио — Синдзюку-ку.

Ута.

Ута валялся на крыше здания и страдал.

Еды — мало. Итори — дура. Ренджи с ним больше не говорит. А ведьма... Ведьма его вообще ненавидит! Как он узнал? А потому что стоило гулю встать, как он начинал запинаться о воздух! Если это не проклятие, то что?

Так и сдохнуть недолго, если до драки дело дойдёт! Ну за что его ведьма так невзлюбила? Ута хороший! Очень!

На крышу тихо приземлились. Ута услышал и напрягся, но знакомый запах успокоил его, оповестив о прибытии друга.

Стоп!

— Ута, — тихий голос Ренджи заставил парня подскочить и в удивлении уставиться на новоприбывшего. Йомо где-то оставил свой прикид официанта и рассекал по крышам, как ниндзя: весь в чёрном, да с вороньей маской на всю морду. Той самой, где глаза от противогаза, а клюв из куска прорезиненного металлолома. Затемнённые линзы сияли алым, делая горящий за маской какуган похожим на два фонаря.

Ступив на крышу Ворон надвинул маску на лоб, открывая лицо. С привычным серьёзным выражением было что-то не так. Решимость? Враждебность? Ута запутался. Он смотрел на горящий какуган Йомо и ничего не понимал.

Без дальнейших слов Ренджи кинулся вперед, и Ута еле-еле успел уйти от атаки.

— А?! — ошеломленно спросил гуль.

Спокойный, целеустремленный взгляд чёрно-красных глаз был ему единственным ответом. А другого ответа не требовалось.

Ута, приземлившись на все четыре лапы, замер перед противником.

— Ну, раз так, то так! — с широкой ухмылкой протянул он. И атаковал.

...

Несколько часов спустя, избитые, израненные, они свалились на ту же крышу, где всё началось. Половина соседних домов лежало в руинах. Где прошёлся Ута, где ударил Ренджи. Схватка шла не на жизнь, а на смерть.

— Так не че-е-естно! — заныл Ута, зализывая подживающие прорехи в коже, языком помогая висящим лохмотьям мышц заползти на место. Из-за долгой драки хвалёная регенерация Безликого работала с перебоями. Теперь пожрать бы!

Ренджи дышал, как кит, выплюнутый на берег. Но, тем не менее, приземлился он на ноги, а не свалился кулем. С трудом добравшись до принесённого ранее мешка, он извлёк оттуда пару чьих-то отчекрыженных голеней. Одну кинул Уте, в другую вгрызся сам.

Ута прифигел.

Но мясо поймал и тут же откусил от него значительный кусок. Жить сразу стало легче, по желудку вместе с теплом человеческой плоти растекалось настоящее умиротворение и полное довольство жизнью.

— Все честно, — коротко заметил он, прожевав первый кусок, — Я сильнее.

— Это потому что ты крылья расправил, — притворно обидевшись, Ута указал на прорехи в чёрной водолазке на спине Йомо. Во время боя тот совершенно не стеснялся использовать свой кагуне. Да не в малой форме, когда просто появляются крылья, похожие на вороньи, а в полной. Ута был пришпилен к стенам раз десять, а сколько раз его прошибло зарядом тока, сосчитать не удалось!

Ренджи — монстр!

— Потому что у меня они есть, — хмыкнул тот.

Дальнейшая трапеза протекала в молчании. Ута мурчал, как кот, слизывая с пальцев кровавые потёки. Когда его кусок закончился, парень засунул голову в пакет и нашёл там подарочек. О как! Отдельно упакованная пара глазок, лежащих на самом верху, чтобы не помялись.

Это неспроста!

В какой-то момент Ута вообще подумал, что ему вся драка привиделась. Гуль поднял взгляд на второго. Йомо, как ни в чём не бывало, доедал уже свой второй кусок, твёрдое и питательное человеческое сердце.

— Так. — помотал головой Ута, — Не понял. Ты кто?

Гуль с вороньей маской на лбу кинул взгляд на Уту. Пожал плечами и вернулся к еде.

Это точно Йомо, — определил Безликий, — Только что с ним случилось?!!

Это точно неспроста. В чём-то подвох! В чём? Йошимура хочет захватить мир и сделать везде пацифизм? Люди отрастили вторые головы и у них стало в два раза больше глазок? Ута ещё раз посмотрел на целлофановый пакетик. Раз. Два. Всё правильно.

— Так, чего ты хочешь? — не выдержал он.

— Не доставай моего зятя и свою ведьму в течение хотя бы полугода, — чётко и раздельно проговорил Йомо, доев свою порцию. За следующим куском он не потянулся, вместо этого требовательно уставившись на Уту.

— Во-о-от! — поднял палец кверху гуль. — Так и думал, что это неспроста!

Поняв, в чём дело, он прихватил пакетик с глазками и снова улёгся на черепицу, отдыхать.

Друзья помолчали.

— Долго. Ну и ладно, — хмыкнул Ута, — Но только потому, что ты признал, что ведьма — моя. Хе-хе, — потёр ладони Ута, — Что, Падальщик запаниковал? Это он может!

Ренджи ответил. Честно и доходчиво, как всегда. Но так, что лучше бы не отвечал!

— Его назначили управляющим дома. Первые несколько месяцев должны быть без нареканий.

— ЧЕГО?!!

Крик Уты пронёсся над домами. Но обещание было уже дано.

Глава 12. Кто в доме хозяин? Часть 1.

Кафе "Антейку".

Ута.

Бумс!

В полуоткрытую дверь кафе врезался посетитель, смяв головой торец. Петли жалобно скрипнули, дверь покосилась, но сам "баран" даже не заметил досадной неприятности. Невозмутимое юное лицо не дрогнуло, юноша всё проделал с закрытыми глазами, словно так и надо.

Совершив привычный таран лбом, парень спокойно зашёл в кофейню. Надел чёрные очки, открыл глаза, огляделся. Всё в порядке вещей, не беспокойтесь!

— Добро пожаловать! — дежурно поприветствовала его официантка. Милая улыбочка, белый фартук, успешно скрытый тяжёлый вздох.

Из-за барной стойки гостю вежливо кивнул пожилой мужчина. Старик с седыми волосами, собранными в хвостик, стоял у кофеварки, словно трость проглотил. Хозяин кофейни (а это был именно он) выглядел, как идеальный дворецкий, неторопливо и с достоинством засыпая кофейные зёрна в ёмкость. Божественный аромат свежемолотых зёрен разлетался по залу.

Посетитель улыбнулся, наслаждаясь и запахом, и компанией.

-Йо, Шеф! Йо, Собачка! — поздоровался он в ответ на приветствия, — Дежуришь, детка? А где Ренджи?

К сожалению, на скромном "добро пожаловать" вежливость официантки иссякла. Молодая женщина, известная в определённых кругах под именем Чёрной Гончей, отвернулась, гордо фыркая. Она была возмущена. Как у кого-то наглости хватает так коверкать её имя! Ещё бы С...чкой обозвал, паразит!

Юноша не стал настаивать на ответе. Зачем? Вместо дальнейших любезностей он прямиком отправился к "своему" столу. Да-да, отныне в этом кафе у него был личный столик! Вот только добраться до него было не так-то просто.

Проклятие мешало.

Парню приходилось тщательно контролировать свою походку, отчего каждый шаг был деревянным. С превеликим трудом гость уселся за колченогий стул. Несчастный предмет мебели чинили уже раз десять, и не выкидывали лишь оттого, что иначе пострадает новый стул.

Мальчишка, счастливый, замер. Наконец-то дошёл!

Гуль Ута Безликий, в последнее время был неуклюж как беременная каракатица. Но сегодня его это совсем-совсем не волновало.

Он пришёл не просто так! Скоро Рождество. И будет Уте подарок: истекут обещанные три месяца. В течение этого времени парень обещал сидеть тихо, как мышка, и не лезть в сторону дальних кварталов 20-го района.

Туда, где всё самое интересное проходит мимо него!

Ута готовился. Ута хотел уже идти на разведку. Снова. Желательно — с выпивкой и вкусняшками, чтобы совсем весело стало. И захватить с собой трудягу— Ренджи, чтоб одному не пить.

Праздник во всей красе!

Вот только шеф Рен-чана данное хобби Уты не одобрял. Сова вообще много чего не одобрял: ни покосившийся стул, ни заколоченный стол, ни покоцанную входную дверь в кафе, которую ему пришлось менять буквально две недели назад. Подойдя к стоящему наособицу более низкому, чем у других, столику, хозяин хмуро посмотрел на проблемного посетителя.

Несмотря на трудности с невербальным общением, юноша как-то сразу понял, шеф не заказ принять пришёл.

— Ута-сан, — строго произнёс Сова, — Долго это ещё будет продолжаться?

Парень покосился на входную дверь кофейни, которая от его частых посещений выглядела убого. Уже.

Ута поднял голову и улыбнулся Шефу.

— Без понятия, — честно ответил он, — И это не наркотики, старик, достал уже! Какая наркота свалит гуля? Шутишь, да?!

...В последнее время Безликий вызывал острую мигрень даже у самых стойких. Вот и сейчас жизнерадостный, невинный тон наглеца порождал даже в мирном, как монах, лидере пацифистов желание перейти к рукоприкладству. Йошимура Кузен, хозяин кофейни "Антейку", помассировал складку на переносице.

— В таком случае, Ута-кун, — старый гуль открыл глаза. Привычный прищур делал его облик достоверней, добрее, в то время, как взгляд матёрого убийцы мог отпугнуть посетителей. Но это ничего. Вот горящий алый какуган в исполнении гуля, чей ранг был приравнен к стихийному бедствию, впечатлял совершенно по-особенному, — Будь осторожнее.

— Буду! — тут же согласился Ута, зачарованно глядя на Шефа.

— Хорошо, — Сова, наконец, закрыл глаза.

Все гули (и официанты, и посетители) дружно выдохнули. Йошимура покачал головой, "беспомощно" улыбаясь. Молодёжь!.. Вечно боится чего-то не того. Покачав головой, но признав сделанное предупреждение достаточным, шеф поклонился посетителю.

— Ваш заказ, Ута-сан? — напомнил он.

— Кофейку бы? — невинным голосом пай-мальчика то ли сказал, то ли спросил тот. Гуль SSS-класса подавил вздох. Ренджи-кун, отбывший по заданию самого Йошимуры, вернётся лишь через несколько часов. А жаль.

* * *

Дом Канеки.

Канеки Хо.

Два месяца спустя новый особнячок для семьи Канеки был готов. Уютный, просторный, с деревянной мебелью и полами. Они пахли пихтой и лаком, настраивая ведьму на самый благодушный лад.

Жизнь удалась.

Переезд с одного островка своей территории на другой проходил штатно. Первое требование к жилью — безопасность, — было в очередной раз выполнено. Осталось лишь собрать вещички и вечером уснуть на новом месте.

В полдень Хо заклеила скотчем последнюю коробку с накопившимся барахлом. Машина уже подъехала. Небольшой грузовик принимал в своё нутро всё, что мать и сын Канеки хотели увезти. Нанятые грузчики сновали туда-сюда. Счёт шёл уже на минуты. Ещё немного, и ведьма отсюда уедет, а всё её хозяйство окончательно перейдёт к пригретому гулю.

Тот сидел на собственноручно вкопанной лавочке у клумб. Киришима Арата нервничал едва ли не больше самой ведьмы. При её приближении он вскочил с места.

— Сидите. — качнула головой девушка, — Я тоже присяду на дорожку.

С недоумением гуль присел. Хо хмыкнула. Не объяснять же, что это такая традиция в большой и далёкой стране, где по улицам деревень ходят медведи с балалайками? В солнечной и совершенно иной Японии даже слово "балалайка" не каждый выговорит.

Глядя на свой Дом, Хо предавалась ностальгии о других мирах, просторах и временах все те четыре минуты, что грузчики носили последние коробки.

— Вот ключ, Киришима-сан, — вздохнула ведьма, наконец, избавляясь от наваждения. Сидящий, как на иголках, управляющий, принял три связки с брелоками и тут же заметно отодвинулся от хозяйки.

Наверняка Хо нарушила какое-нибудь неписанное правило. Может, вторглась в личное пространство, может, совершенно запутала местного адониса. На это ведьме было честно и со всем уважением наплевать.

— Рассчитываю на вас, Киришима-сан, — с улыбкой сказала Хо, глядя на волнующегося гуля. — И верю в вас.

Он, собака страшная, остаётся командовать её детищем. Тут либо верь, либо оставайся и сама следи за порядком.

Но вот в чём дело, верить в способности Киришимы получалось запросто. Управляющий из гуля получился отличный. У ведьмы совершенно не было нареканий. Мужчина крутился, как мог, и все проблемы решались сразу на месте, без участия Хо.

Лепота!

Помнится, поначалу ведьма сомневалась. Проверяла отчётность вплоть до запятой, расспрашивала жильцов. Сам гуль был вынужден отвечать на её вопросы под воздействием приказа говорить правду. Бедняга, оказавшись сверх-восприимчивым к магии Хо, был готов выложить на стол любую тайну. По счастью, зная заранее, кто он, Хо старалась избегать определённых тем. Ведьме совершенно не хотелось выяснять, как живут гули, даже самые добрые из них. Ей, как хозяйке дома, были нужны несколько иные грязные тайны.

Однако Киришима оказался самым честным трудоголиком в мире. Святой человек. Мог бы быть, если б не родился людоедом.

Впрочем, самое главное — со своей работой мужчина справлялся отлично и опасности для жильцов не представлял. И общая "болезнь" японцев его не задела: случись что, он не дёргал начальство, не боялся мелких ЧП, не терял самообладания по пустякам.

Вероятно, для того, кто ходит по лезвию ножа всю жизнь, мелкие неприятности остаются мелкими. Взорвутся трубы — Киришима не дремлет, отключится электричество, придёт инспекция, разразится скандал между жильцами — красавчик-гуль уже тут как тут.

Хо поняла одну вещь. Нанимать на работу гулей выгодно! Они так держатся за свою должность, что лезут из кожи вон, чтобы всё работало, как часы. Ведьма лишь умилялась такому рвению. Не страшно и оставить свой замечательный домик в надёжных руках.

Этот союз заключён на небесах: её общежитие и гуль.

Киришима и его детишки махали платочками Хо и Кен-чану. Младшенькие людоеды искренне грустили, что их новый друг уезжает. Это было так мило! Ведьма, довольная, как слон, добродушно погладила обоих по макушкам перед тем, как окончательно распрощаться.

— Пока-пока, Тоука-чан, Аято-кун! Ведите себя хорошо, слушайтесь папу! — ласково попросила она. Детишки не отпрянули, не спрятались за штанинами отца, как делали раньше, а лишь доверчиво закивали. Мол, да, Канеки-сама, всё будет в лучшем виде!

Ведьма от передозировки "кавая" даже бросила в их сторону благословение помощнее. Пусть у ребят всё будет хорошо!

И на этой приятной ноте Канеки Хо отчалила в свой новый дом.

* * *

19 декабря.

Дом Канеки.

Канеки Хо.

...Жить в особняке недалеко от клана якудзы было примерно так же, как по соседству с семьёй гулей. Больше боялась!

Первый месяц прошел без накладок. Всё работало, как часы. Кен-чан ходил в школу, после — на тренировки. Нагачика Юме сумела затащить и саму Хо на уроки самозащиты. И даже довольная и наглая морда Ямато-сенсея уже не так раздражала. Конечно, старик был эксцентричным, но дело своё знал.

Единственное, что все эти тренировки вызывали у ведьмы ощущение, что она готовится к войне. Войны Хо не хотела. Но, как говорится, хочешь мира, то, будь добр, постарайся!

И, наконец, месяц спустя девушка радостно встретила управляющего своего дома, пришедшего сдавать отчётность.

Был вечер. В коридоре пахло горелым. Когда Хо открыла дверь на улицу, наружу повалил едкий дым. Доковыляв до забора, вдыхая сладкий кислород, Хо распахнула калитку.

— Проходите! — закашлялась девушка, — Сейчас проветрю... Кен-чан, ты там?!! Давай помогу!!!

— Я сам, мама! — донёсся из кухни голос мальчика. Ведьма вздохнула.

— Подождите минутку, Киришима-сан. Сами видите, у нас весело, — хмыкнула она и залетела обратно внутрь.

— Дым — наружу, свежий воздух — сюда! — приказала Хо в который раз за полчаса. Добравшись до кухни, девушка вздрогнула. Там словно Мамай прошёлся.

— Нельзя! — воскликнул Кен-чан, кидаясь к двери.

— Тебе точно не нужна помощь? — спросила девушка через закрытую дверь.

— Это сюрприз!

— Ну смотри, именинник! — пожала плечами она. Можно было бы прорваться силой и сделать всё, как надо, но Хо полагала, что, если человек хочет сам набить шишки, то ему надо позволить это сделать. Так что, насвистывая, она забрала из своей комнаты ноутбук и отправилась к оставленному на крылечке гулю. Тот нервно переминался с ноги на ногу, теребя пухлую папку с квитанциями для отчёта. Миленький.

— Пойдёмте в сад, Киришима-сан! — улыбнулась Хо, — У меня отличная беседка!

— Конечно, — кивнул тот.

Беседка и впрямь была отличной. Крепкая лавочка даже в мороз пахла хвоей. Столик был полакирован и раскрашен художником. Нужно сказать, что хохлома в японском исполнении выглядела презабавно. Хо нравилось, так что этой хохломы в её доме было немало.

Поставив ноутбук на лиственный узор, ведьма разбудила экран. Спасибо Хиде-куну! — видеонаблюдение демонстрировало происходящее на кухне. Там творился ад. Чертёнок мешал что-то в огромном котле.

— У Кен-чана день рождения завтра. — нервно рассмеялась Хо, — И он решил приготовить что-нибудь сам.

— Э... — протянул папа-гуль, — А вы не боитесь его оставлять одного?

— У нас там противопожарная система, — покачала головой девушка, — А всё, что меньше пожара, я переживу. Кстати, Кен-чан просил вам передать, что он приглашает на праздник Тоуку-чан и Аято-куна. Вы не против?

Киришима был явно застигнут врасплох. Его можно понять, малолетние людоеды не так хорошо контролируют себя, как взрослые. Выдать себя — смерть, придётся притворяться, и у детишек это получается плохо... Разумеется, гуль решит отказаться.

— Боюсь...

— Нет-нет, не беспокойтесь, ничего вот такого, — Хо указала рукой на видеосъемку, где из большого казана валил чёрный дым и копоть, — мы не допустим. Кроме того, родители тоже приглашены, сами и проследите.

— А...

— Надеюсь, у Тоуки-чан и Аято-куна ни на что нет аллергии? — протянула соломинку гулю Хо.

— Есть, — закивал Киришима, — У нас в семье аллергия на соль!

Бедняжка, верно? Соль — это абсолютное большинство блюд и готовых продуктов. Исключением станут разве что фрукты и те овощи, что подают сырыми. Если бы Киришима был человеком, Хо бы ему искренне посочувствовала.

— Простите, — "смутилась" ведьма, — Наверно, тяжело так жить... Ладно, давайте разберёмся с отчетом.

Девушка вовремя заметила, как Кен-чан применил телекинез, и развернула ноутбук к себе. Забрав у своего управляющего принесённые им бумаги, она открыла во второй половине экрана электронную таблицу с поступлениями на счёт и расходами, которые заполнял Киришима в течение месяца.

Всё было чётко, понятно и просто великолепно. Проверка не заняла и десяти минут.

— Отлично, Киришима-сан. Ваша зарплата, — Хо протянула конвертик двумя руками. Мужчина с поклоном принял, — Похоже, я не устану повторять, что очень довольна вашей работой, — похвалила ведьма гуля.

Тот расцвёл. Как мало чело... гулю нужно для счастья!

— Мама, мама, я закончил!! — с победным криком из дома выбежал сын. Её мальчик заметно подрос, да и постоянные тренировки сделали своё дело. Кен-чан раньше был совсем крошечным, зарывшимся в свои книжки. А теперь гордый, радостный, заметно плотней и выше, её юный колдун рос и набирался сил. Ведьма улыбнулась.

Ну, разве не кавай? Кавай!

— И кухню прибрал? — удивилась девушка. Развернув к себе ноутбук, она увидела, что да, действительно, кухонька почти чистая, вся посуда помыта, а большой казан с пловом дожидается своей очереди. Без могучего колдунства тут не обошлось, — хмыкнула Хо.

...Хо честно казалось, что плов проще всех японских блюд. Покидал всё в чан — и готово. Но не тут-то было! В неравной борьбе риса и воздуха победил рис. И теперь таинственное блюдо смирно дожидалось своего часа, не высовываясь из чугунной посудины.

Ничего, главное не победа, главное — участие! Вон, Кен-чан абсолютно счастлив.

— Ты мой волшебник, — умилилась Хо. — Рис, свинина, морковь, барбарис, тмин? — перечислила она основные ингредиенты, — Ничего не забыл?

— Нет! — гордо ответил мальчик.

— А соль?

— Ой, — расстроился он. Хо утешающе погладила ребёнка по головке. Ну что тут сказать? С солью или без, горелый рис испорчен одинаково...

— Не беспокойся милый, — пропела девушка, нащупав в кармане банку витаминок. Сегодня эта баночка ей ой, как пригодится! Разве что... Хо хитро прищурилась, — Киришима-сан, не хотите остаться на ужин? У нас исконно европейское блюдо, называется — пурову! И как раз без соли!

Гуль растерялся. Хо не знала жалости. Тонешь сам — утопи другого!

— А... да, конечно, с удовольствием! — согласился её лучший управляющий, красивый и няшный людоед.

— Ну вот и хорошо, тогда приглашаю вас в дом, Киришима-сан! — хлопнула в ладоши девушка. Кроме того, что ни говори, а без приятного глазу зрелища она изрядно соскучилась.

В доме гуль снял пуховую куртку, сапоги, и остался в рубашке и джинсах. За тот месяц, что ведьма его не видела, он не стал менее аппетитным. Вздохнув о несправедливости жизни (почему все лучшие люди оказываются гулями?), Хо повела дорого гостя в столовую.

— Ну, шеф-повар, неси свой шедевр! — приказала она.

Кен-чан радостно закивал и убежал.

— Завтра я приготовлю стол сама, — извиняющимся голосом сообщила Хо.

— У нас нет подарка! — спохватился Киришима.

— Ой, да не надо беспокоиться! — отмахнулась девушка. — Кен-чану будет просто приятно видеть своих друзей на празднике. О, а вот и ужин!

В тарелках, принесённых Канеки Кеном, были коричневые скатанные куски. Даже Киришима посмотрел на "плов" с большим сомнением, юный шеф-повар — с ужасом, а Хо — благостно.

— Итадакимас! — хором произнесли все трое.

Хо для виду всё же поднесла палочки ко рту. Один раз. После чего только елозила ими по тарелке. Кен-чан всё же попробовал свой "плов" и вроде попытался мужественно съесть ещё кусочек, но замер, изумлённо глядя на гостя. Тот неторопливо и сосредоточенно поедал горелый рис с угольками свинины.

Наконец, доев всё, Киришима поднял глаза на хозяйку и маленького хозяина.

— Я не смогла, — призналась Хо, — Извини, Кен-чан. Вот, зато Киришима-сан — настоящий герой. Учись!

— Простите, Киришима-сан!!! — вскочив из-за стола, мальчик согнулся в глубоком поклоне.

— Ммм... — удивлённо промычал гуль, — Ничего страшного!

— Киришима-сан... извините, что вовремя вас не остановила, — не выдержав, хихикнула Хо в ладошку. — Но я не смогла удержаться. Вы прекрасный пример настоящего мужчины! Так и надо, Кен-чан! — поучительно произнесла она, но, подумав, добавила, — Только сам так не делай!

— Мама... — жалобно протянул мальчик.

Гуль побледнел и схватился за живот. Хо с усмешкой наблюдала за показательным выступлением. Вот же актёр! Как кривится! А ведь он постоянно засовывает в рот человеческую пищу, для него что пригорела она, что вкусно приготовлена — всё едино. Киришима через силу разогнулся обратно и с видимым трудом улыбнулся. Упс. Не почуяв фальши в его ужимках, Хо обеспокоилась всерьёз.

— О боже, Киришима-сан, не вызвать ли вам скорую? — уже взволнованно спросила девушка. Понятно, приводить гуля к врачам — дохлый номер. Но, кажется, шутка зашла слишком далеко.

Что такого Кен-чан сварил?!!

— Нет, нет, спасибо, — слабым голосом отнекивался ошеломлённый гуль.

— Обязательно отлежитесь! — строго добавила девушка... — Если вам будет плохо, то вызовите доктора! Выздоравливайте, Киришима-сан!

Вместо ответа мужчина схватился за грудь.

— Да! — просипел он, вскакивая из-за стола. Верно, на этого гуля сила Хо действует даже слишком хорошо! И, кажется, плов полез обратно.

— И... Если совсем не сможете завтра к нам придти, то мы сами потом зайдём, — торопливо проговорила ведьма. — Устроим второй маленький праздник у ваших клумб, фейерверки зажжём... Хотите прилечь, Киришима-сан? Вам нужно в ванную?

— Нет! — сквозь зубы промычал тот. А посерел, кажется, от ужаса. Ну кто ж так делает? Люди тоже могут отравиться, между прочим! — Спасибо, я пойду!

— Извините, извините, Киришима-сан! — кланялась Хо.

— Ничего страшного, — успел напоследок промычать мужчина и выскочил на улицу в незастёгнутых, смятых сапогах, — Досвдн-гх!

И убежал.

Мать и сын Канеки растерянно проводили его взглядом. Да уж! Зыркнув на ноутбук, девушка приманила его на стол. Переключив видеокамеру с кухонной на наружную, Хо и Кен-чан наблюдали, как, прижимая руку к горлу, Киришима стремительно шёл прочь.

Далеко он не ушёл. Через пару кварталов мужчина завернул в подворотню, где его, скрюченного буквой зю, вывернуло наизнанку.

— Кажется, плов был совсем не хорош, мама, — огорчённо заметил мальчик, — Киришима-сан обиделся, да? Он выживет?

Умилившаяся Хо нежно поцеловала сына в макушку.

— Конечно выживет, — покивала она. — Я его успела благословить на дорожку. Вон, видишь?

Разогнувшись, Киришима сгрёб в охапку комок снега и набил им рот. Тут даже Хо стало очень стыдно. Кен же вообще сидел, ни жив, ни мёртв.

— Не беспокойся, милый! С ним всё будет в порядке, и плохо он о тебе не подумает, — нежно заверила Хо сына. — Знаешь, в чём особая прелесть Киришимы-сана? Он терпеливый!

Канеки Кен виновато отвёл глаза. Папу Тоуки-чан и Аято-куна было жалко.

Терпеливым быть вредно. Хоть это и путь настоящих мужчин.

* * *

Рождество

Дом Канеки.

Канеки Хо.

День Рождения Кен-чана прошёл. Как и было обещано, семья Канеки наведалась к своим прежним соседям. Киришима волком не смотрел — и то хлеб. Детишки-гули подарили Канеки Кену собственноручно нарисованные открытки и кульки с конфетами.

А ещё через пару дней наступило католическое Рождество. И Хо получила под дверь подарок.

А уж какой это был подарок!

Вечером 25-го декабря раздался громкий, протяжный звонок. Кто-то ну очень хотел войти. Канеки как раз собирались, чтобы отправиться к поместью Нагачи-кай. Ведьма прихорашивалась, сын складывал подарочки по пакетам. В доме играла музыка — любимый новогодний "Jingle bells" Хо. И, отпирая замок, девушка ожидала увидеть Санта Клауса. Но реальность превзошла её ожидания.

На пороге стояла сестрица Курицы в одной домашней одежде и обуви. Женщина была вся в пупырышку, зуб на зуб у неё не попадал. К несчастной прижимался племянник Хо, в одном шарфе и осенних ботиночках. Припорошенные снегом, они оба выглядели зябко.

Так недолго и с ангиной слечь. Малодушное желание тут же захлопнуть дверь перед носом "дорогих гостей" было подавлено в зародыше.

— Внутрь. — коротко приказала ведьма, освобождая проход. Болонка с мальчиком влетели в дом, не разуваясь, пробежали полкоридора и рухнули там, где потеплее. Хо невозмутимо закрыла дверь, — Обувь!

— Се-е-ейча-а-а-ас! — простучала чечётку зубами сестрица. Мальчик же послушно принялся стаскивать ботиночки дрожащими руками. Хо было физически больно это наблюдать. Ведьма сбежала в спальню, где хранились одеяла и полотенца.

— Кто-то пришёл, мама?! — встретил её по дороге Кен-чан.

— Тётя пришла, — сообщила Хо. — Племянника привела. К Рождеству.

— Мы разве не к Хиде идём? — удивился высунувшийся в коридор сын. Подарки он ещё не сложил, но это же гости! Интересно!

— Идём, но чуть позже, — оценила масштаб беды Хо. — Вы ещё здесь? Живо раздеваться и в ванную!

В ванной уже набиралась вода. Развесив по серебристым трубам огромные полотенца, девушка сопроводила родственничков до самой двери. Она искренне надеялась, что самой мыть ей никого не придётся. Хор-рошая замена весёлому рождеству у Нагачик — Болонка. Вроде и сестра, да только знакома была с ней одна Курица. И куда ту Курицу это знакомство привело? В могилу.

Так что, решительно буркнув вслед сестрице и племяннику пожелания на тепло и здоровье, Хо закрыла за ними дверь в ванную.

Ведьма придерживалась мнения, что к людям надо относиться зеркально. Если тебя любят — люби. Если ненавидят — наплюй и прокляни. А если отношение потребительское, а взять с человека нечего? Загадка. Стой себе за закрытой дверью, слушай, как бежит водичка, как оттаивают родственнички, начинают смеяться и брызгаться. Как булькает какой-то щедро выжатый тюбик.

Смирившись с неизбежными потерями, Хо вернулась к прерванному занятию. Оставшиеся сборы были проведены в рекордные сроки. Дальше пришлось ждать.

Час спустя гости сидели на кухне и уплетали чай с плюшками. Отмокнув в горячей ванной, переодетые в сухое и чистое домашнее бельё, завёрнутые в гигантские полотенца, они являли собой воплощенное счастье и довольство. По крайней мере, племянник. Его же драгоценная мама быстро вспомнила, какая она несчастная на самом деле.

Итак, чем сегодня порадует любимая сестрица? Хо стояла у шкафа, прислонившись к нему спиной. Ей даже любопытно не было, ведьме нужна была информация, чтобы с минимальными потерями выйти из этой ситуации (читай — выгнать непрошеных гостей).

— Я поссорилась с мужем! — сделав страшные глаза, заявила та. Хо нахмурилась. Кажется, она начинала понимать, к чему это идёт. Непрошеным гостям, мол, некуда возвращаться?

Так.

Действовать нужно решительно.

— Витаминку? — спросила ведьма, доставая с полки баночку, — В наше время следует повышать иммунитет... — кое-как объяснила она и тут же возмутилась сомнению в глазах Болонки. — Почему все считают, что я хочу их отравить? Это просто витаминка!

Это не просто витаминка. Это драгоценное сокровище колдовского дома Канеки, и никак иначе! Пусть ценит, дура этакая... И не попадает ни в какие больницы за счёт Хо! А то сначала всё хихоньки и хаханьки, а потом какая-нибудь стерва пришлёт чек приличной ведьме.

А у Хо в планах праздники. Ей кому-то доказывать, что она не верблюд, не хочется. Лучше сразу подлечить и выгнать. Или эта женщина хочет... поселиться в доме Хо?!!

Не бывать тому.

— Что ты! Что ты, Хо-чан! Я ни о чём таком не думала! — ужаснулась Болонка. Это она про дом или про "все хотят отравить"? Без разницы.

Врёт.

— Я ни в чём не виновата!

Врёт.

— Мне нужна помощь.

Лечиться этой собачке нужно. И не сокровенными витаминками, а у психотерапевта.

Болонка же, восприняв молчание "сестрёнки" как предложение рассказывать дальше, запела соловьём. Мужчину её звали Такеши. Святой, наверно, человек; или дуб дубом; или всё вместе и одновременно. Капризы супруги он терпел и терпел. Такое бывает сплошь и рядом, далеко ходить не надо. Вон, Курица тоже желала всего и сразу, хотя уж она-то умела притворяться добродетельной домохозяечкой.

Хо такого не понимала.

А вот для Болонки всё было ясно уже давно. С точки зрения их величества, смерд ей налогов платит мало. Ни тебе маникюра сделать, ни тряпок достойных купить... А в соседнем королевстве дела шли в гору. Разведка донесла собачке и про еженедельные походы сестрицы в спа, и про строящийся многоэтажный дом, и про особнячок на окраине Токио. Старшая сестрёнка Хо оказалась настоящим гением в поиске информации. Такую энергию да в мирное бы русло! Но Болонка была тёткой другого сорта. Ей мечталось. Ей хотелось того же самого, но больше и быстро!

Здравый смысл? Где? Нет, не слышали.

Хо напрягла память и попыталась припомнить собственного (куриного) покойного мужа. Ну что тут скажешь? Что Болонка и Курица одного поля ягоды, так и мужей они подобрали себе под стать. Жили душа в душу. Курочка была, мол, идеальной матерью и доброй сестрой, Канеки-муж одобрял. И пахал. И сдох. А Болонка деньги в дом таскала неплохие, все довольны.

Но тут поток иссяк, и зять забеспокоился. Видать, попытался образумить благоверную — а та в слёзы. Попытался ещё раз — а та в крик, обвинения.

В итоге сидит, значит, эта тётка у Хо в гостиной, рассказывает о своих злоключениях. Да так ярко и красочно, что, если ей на слово верить, то вокруг враги, одни они с сестрой в белом, с нимбом и крыльями. Что это значит? А то! Асаока Райко решила переехать жить к Хо.

Ведьма не нашла, что сказать.

"Сестрица" щебетала.

— Нашла твое имя в телефонной книге! Какая ты молодец! Я даже не представляла, что ты способна так взять себя в руки — и пойти что-то делать! Научи, сестрица!

Кого тут надо жить научить? Хо научит.

— Запросто, — с милой улыбкой ханьё ответила ведьма. — Я заняла денег у якудза. И сейчас иду на их Рождественский вечер. Хочешь со мной?

Что будет делать Хо с родственниками на приёме у Нагачика — непонятно. Впрочем, как раз наоборот, все предельно ясно. Якудза в одну стопку, куриная родня — в другую. И не смешивать. А если Болонка и в самом деле захочет познакомиться с организованной преступностью, то можно ей расписать ужасов, пусть впечатлится. Якудза они такие, рассказов про них не мало, и большинство — малая часть правды.

— А можно, мы тут останемся? — с надеждой спросила Болонка.

Или она сразу хочет, чтобы для неё добыла денег сама Хо? У преступников. Нет, с точки зрения ведьмы это более, чем реально. Наступи на горло какой-никакой гордости и иди, проси. Нагачика даст.

Да не бывать тому!

Наверно, рожа у Хо была зверская. Сестрица расплакалась. В её рваных объяснениях были жалобы на жизнь, ссылки на правила хорошего тона, которые ну никак не дают образованной леди идти к незнакомым людям на семейное торжество... Хо мучительно задумалась о вечном.

"Вечным" являлись выверты человеческой психики, особенно — ведьминской. Почему вот Кен-чан — самое драгоценное в мире сокровище, сын и просто лапочка, а эта грымза, которая вроде бы тоже родная кровь, тянет только на "так и быть, выслушаю"?

Хо выслушала всё. И приняла нелёгкое решение.

— Ладно, оставайся. Не спали дом, — мрачно приказала ведьма. Хо, конечно, после недавних экспериментов Кен-чана только усилила противопожарную защиту. Но кто знает этих обыкновенных японских тёток? Вдруг, они, как в анекдоте: полдома сломают, вторую половину — потеряют?

Хо будет ну вот совсем не смешно.

...Часы пробили восемь. Подъехала чёрная бронированная машина и увезла ведьму с сыном прочь. В доме осталась Болонка и племянник. Та смотрела из окна на уезжающую сестру, кутаясь в плед, прикрывая своё любопытство толстыми складками штор.

Праздник удался.

* * *

27 декабря

Дом Канеки.

Канеки Хо.

...Вернулась Хо домой, как на войну. Тяжёлым шагом взойдя на крыльцо, девушка морально приготовилась. Мальчик за её спиной быстро вырвался вперёд. У ребёнка-то не было моральных терзаний, он ворвался в дверь, как свежий ветер, и тут же куда-то поскакал.

В доме было тихо.

Минут пятнадцать ведьма вдыхала сладкий морозный воздух. Окраины, природа, деревья, парк. Хорошее место.

— Кен-чан, каковы наши потери? — осведомилась Канеки-старшая, наконец, зайдя внутрь.

— Перегорели пробки. Затопило ванную. Отключили интернет, — отчитался о найденном мальчик.

Хо выдохнула сквозь зубы. Ну, могло быть и хуже. А могло и не быть! Как вообще можно настолько наплевательски относиться к чужому имуществу?!

— Причина? — коротко спросила ведьма.

— Проводка не выдержала! — доложил, проникшись важностью момента, Кен-чан, — Много включённых электроприборов одновременно! В ванной забыли выключить воду! В интернете смотрели платные сайты для взрослых.

Это чем Болонка занималась в отсутствие младшей сестрёнки, а? Хо потёрла переносицу.

— Кто смотрел-то? — без особого интереса спросила она.

— Не знаю, — логично ответил сын. Хо спохватилась. Её Кен-чану явно рано знать о существовании каких-либо таких... эдаких сайтов! Да и кузену его рано, они же одногодки! А кому не рано? Вот тот и огребёт.

Честно говоря, особенности воспитания взрослых родственников Курицы ведьму волновали мало. И счёт за интернет по сравнению, например, с затопленной ванной и полетевшим электричеством — чушь, мелочь и ерунда. Хо шла по коридору, уставшая и злая. Особенно от осознания, что реальных проклятий на родную сестру она накладывать всё равно не будет. Обидно! Где её лёгкий, мстительный характер, когда он так нужен? Отомстила — и сразу настроение на высоте!

К сожалению, родственники — это штука, очень похожая на бумеранг. Ты запустил этот бумеранг подальше, чтоб наверняка, а тот возьми да вернись! Да не куда-нибудь, а тебе в лоб: поганой загогулине и лететь-то больше некуда. Вот так и родственники.

Сестрица нашлась в собственной спальне ведьмы, развалившаяся на шёлковой простыне, одетая в тончайший кружевной ансамбль. Сексуальная поза, приоткрытый рот, шикарное бельё — зачётное сочетание. Оно и из сорокалетней молодящейся дамочки сделает роковую женщину. Будь на месте ведьмы мужчина, он бы оценил. К сожалению, на месте Хо была Хо. И у той волосы дыбом встали.

На её постели, да в её белье какая-то старая тётка занималась не пойми чем!!!

— Проснись и пой! — почти ласково, грудным вибрирующим басом прошипела ведьма.

Результат не заставил себя ждать.

— Оу-у-у-у-у! — музыкально откликнулась сестрица, подскакивая почти на метр. Не прекращая завываний, совершенно не осознавая, где она находится, захватчица мгновенно просчитала обстановку. После чего рванула туда, где виднелся единственный выход. В окно.

Хо мученически прикрыла глаза.

— Стоять. — приказ прозвучал как нельзя вовремя. Иначе сумасшедшая гостья выпрыгнула бы со второго этажа, — Молчать.

И, развернувшись, Хо вышла вон.

В гостиной было тихо. Хо пила чай. Нагачики, мать их за ногу, любили свои традиции, татуировки и самурайский басенки. И чаепития, куда ж без них? Пристрастилась к горьковатой зелёной бурде и ведьма, хотя до сих пор изредка поминала плебейские, чёрные сорта чая.

За этим умиротворённым занятием её и застала нескромная гостья.

Асаока Райко выглядела миленько виноватой. Она шла, искривив ножки, замотавшись в струящийся шёлк простыни. До Хо женщина дошла, не поднимая глаз, стыдливо придерживая складки ткани. Та норовила выскользнуть из пальцев, стечь по острым ключицам, обнажить плечо, а с ним — и тонкие кружева пеньюара.

Хо была спокойна, как слон.

— Сестрица... — промяукала гостья, — Ну сестрица, ты на меня не сердишься?

— Постиралась ли твоя одежда, Райко-чан? — осведомилась ведьма между глотками чая.

— У... Не знаю, — растерялась та.

— Постиралась, — постановила Хо, разглядывая одинокую чаинку в глиняной чашке, — И даже высохла.

А если там что-то не высохло, то у ведьмы — досохнет и в трубочку свернётся.

Бедняжка-сестрица поняла всё правильно.

— Ты меня выгоняешь, Хо чан?! — ужаснулась она плаксиво, — Как ты можешь?! Подумай о Юичи-куне!

Так звали племянника Хо. Маленький мальчонка возраста Кен-чана, только на голову выше и в полтора раза шире. Эдакий Дадли для Гарри, классика жанра. Что тут скажешь? Хо была готова снабдить парнишку верхней одеждой, если на него налезет. И мать его, Болонку, приодеть, чтоб не застыла по дороге. В простыне — не выгонит. Но, если, подтягивая к мослам ткань, сестрица надеется отложить счастливый миг расставания, то тут ей не повезло.

— Одевайся. Да в своё. Выезжаем через пятнадцать минут.

— Куда?! — испуганно проблеяла женщина. Хо мрачно сощурилась. Куда надо!

И вот через обещанные пятнадцать минут чёрный автомобиль с водителем-якудзой в сером пиджаке вёз ведьму, её испуганную сестру и сонного племянника в неизвестность. Впрочем, везти было недалеко.

Проезжая мимо замёрзших клумб, Хо думала лишь одно. Доброта до добра не доведёт. Нет, господа, не доведёт.

С обратной стороны дома дам уже ждали. Встречать их вышел молодой мужчина модельной внешности. Одетый слишком легко для такой погоды, он бы отлично смотрелся на новогодней обложке какого-нибудь журнала. К сожалению, данный карманный гуль не имел возможности стать лицом публичным, а потому довольствовался скромной должностью старшего по дому.

— Выходите. — приказала ведьма, подавая пример. Семья Канеки— Асаока высыпала из машины. Сестрица Райко засмотрелась на гуля. Хо её понимала. Племянник всё ещё медленно и сонно вылезал.

— Хо-чан...

— Канеки-сама, с приездом!

— Киришима, — искренне улыбнулась Хо и, спохватившись, добавила, — ...сан. Здравствуйте, — подавив вздох, ведьма продолжила, — Киришима-сан, познакомьтесь, моя сестра — Асаока Райко и её сын Юичи-кун. Райко — это Киришима-сан, мой управляющий.

— Ах, как приятно! — пискляво заявила та, сладко улыбнувшись. Метаморфозы, произошедшие с сестрицей, поражали, а также вызывали понимающую ухмылку у Хо. Супруга забытого Асаоки-сана увидела кусок мяса: мужика. Она выпрямилась, став заметно выше, выставила вперёд грудную клетку, ноги снова развернула носками внутрь, пятками наружу, а ручки сложила впереди, вложив одну ладонь в другую. К знакомству готова! Поклон. После чего вот такая классическая японская барышня, Асаока Райко, упёрлась глазками в пол, нет-нет да поглядывая на столь же вежливого гуля.

Ну как? Произвела впечатление?

Хо переглянулась с Киришимой. Что тут скажешь? Гуль был смущён и не знал, куда себя деть. Реакция-то у сестрицы была стандартная, сама Хо недалеко ушла. Сейчас-то ведьма пообвыкла, и теперь со стороны смотреть на все эти пляски с бубнами было забавно. Но, будем честными, бинокль при отъезде она сложила в последнюю очередь, в надежде ещё разок увидеть горячего японского парня Киришиму. Вдруг бы, несмотря на осень, он бы вышел и начал заниматься чем-то эдаким?

Кхм. К делу это не относится.

Ведьма хмыкнула и пожала плечами в ответ на вопросительный и смущённый взгляд гуля. Тот явно не совсем понимал, зачем его только что познакомили с сестрой хозяйки. От внимательного взгляда мужчины Асаока пыжилась лишь сильнее. Балаган.

— Ну что ж, Киришима-сан... — протянула ведьма, — Простите, что так рано вас подняла в ваш законный выходной, — без особого чувства вины заявила Хо, возвращаясь к деловому тону, — Мне нужны ключи от моей... от второй квартиры.

Гуль просветлел. Нужны ключи? Пожалуйста! Всё-то у него под рукой, всё готово. Ключи от нужной квартиры нашлись в сумке Киришимы, с которой тот вышел встречать гостей. Видимо, изначально полагал, что едет какая-то проверка.

Оглянувшись на хозяйку дома, управляющий протянул ключи, но Хо кивком предложила проводить их до квартиры самому. Киришима с поклоном поманил женщин за собой. Хо и сестрица Райко послушно пошли следом.

Крыльцо 2-й квартиры было чистенькое, отметённое. Гуль отпер дверь. Внутри всё осталось по-прежнему, отчего Хо вздохнула с ностальгией.

...Нужно было сразу сдать эту квартирку. И селить сестрицу в студенческой конуре. Хо слишком добра. Сначала семью гулей поселила в лучшие апартаменты, теперь — Болонку.

— Вот, заезжайте. — объявила она, указывая на квартиру. Оглянувшись на сестрицу, ведьма закатила глаза. Ну чего она ждала, вызывая Киришиму, чтобы тот показал новым жильцам место? Что кто-то будет смотреть на квартиру? Вот и Болонка пялилась в пол, время от времени стреляя глазками на управляющего, — Райко! Очнись! Она временно поживёт тут, — сообщила Хо Киришиме. — Юичи-кун, заходи, мой руки. Твоя спальня — вперёд по коридору и направо.

Племянник уже снял обувь. Морозный воздух заставил мальчика проснуться, курточка Кен-чана была ему откровенно мала, и он с удовольствием выпутался из неё. Маму ждать не стал, что её ждать-то? Она с остальными взрослыми разговаривает, это неинтересно.

— А тут приставка есть? — жадно спросил Асаока Юичи тётушку. Тётя Хо заметно изменилась с тех пор, как он видел её в последний раз. Теперь она немного пугала.

— Мама купит, — хмыкнула тётка, и Юичи разочарованно вздохнул.

Проводив взглядом племянника, Хо вернулась к застывшей композиции из "скромницы"-сестрицы и гуля, красивого и опасного. Ха-ха.

— Вот, — объявила Хо, — 50 000 йен в месяц, Райко-чан. Всё для тебя.

Это заставило женщину, наконец, очнуться. Услышав цифру, она недоверчиво уставилась на Хо. Мужик забыт, на повестке дня — деньги.

— Ты будешь брать аренду с родной сестры?! — ужаснулась Болонка. Всхлипнула, всхлипнула ещё раз и разревелась, — Хо-чан, милая, пожалуйста! Я ушла от этого дурака Такеши! — так звали её мужа, — Но он мне даже содержания не дал! Хо-чан, милая, только представь! Твоя сестричка вырвалась, убежала совсем одна, без одежды, без денег!

Хо-чан представляла. Убежала без одежды и без денег — это потому что дура. Если надоел муж, то развод и суд решат проблему. Уходить из дома голышом, но с ребёнком можно только от маньяка. Но, помнится, Асаока-муж был бараном из той же серии ответственных, добропорядочных господ, что и Канеки-муж. Всей-то разницы, что первый ещё жив, а второй уже мёртв.

Ревущая бабища раздражала. Даже Хо, познавшую дзен ведьму, решившую сбагрить сестрицу подальше и забыть о ней. Киришима вообще сделал шаг назад в надежде быть подальше от женских семейных разборок. Красив и умён, ага.

Райко продолжала причитать о таком нехорошем Асаоке-сане.

— А ведь я мать его сына! — ныла она сквозь слезы, старательно пряча сопли. Сопли это некрасиво, а, даже если ревёшь, надо быть при параде, — Нам не на что есть! Мне не из чего платить тебе, Хо-чан! Я думала, ты разрешишь нам с Юичи-куном жить у тебя!

Рычание запершило где-то глубоко в горле ведьмы. Только через её труп! По счастью, у Хо было универсальное решение всех проблем.

— Со всеми вопросами — к Киришиме-сану. Он живёт в 1-й квартире, найдёшь, — отрезала девушка, спихнув родственницу на чужие плечи, — Он здесь главный в мое отсутствие!

И сбежала. Черт с ней, с Болонкой. Родная кровь, прости господи! Хо так и тянуло выругаться, обматерить сестрицу, саму Курицу и весь мир. Громко и со вкусом. Но посреди людной дороги это было точно неуместно.

Добрых чувств у ведьмы к Болонке не было. Это Курице она была сестрой, а для Хо — какая-то навязчивая, дурная тётка. Но одна вещь не давала покоя. Ей-то Асаока Райко никто, но Кен-чану точно родственница... А кто для самой Хо Кен-чан?

Самое дорогое в мире сокровище.

Парадокс.

...Нет, на одну квартиру Канеки Хо не обеднеет точно. Будем считать, что и эта дамочка — родня.

Запрыгнув в машину (славьтесь, якудза!), Хо приказала возвращаться. Довольно с неё этой Болонки! У ведьмы праздники: Рождество и Новый Год!

Где-то позади остался бедный Киришима наедине с хищницей, способной выесть мозг чайной ложкой. Может, поднять ему зарплату? Бедолага.

* * *

Месяц спустя. Январь.

Резиденция Киришима.

Киришима Арата

Раннее утро. Мир спит, и лишь один добрый гуль несёт вахту. Киришима Арата, одетый в розовый передник, сосредоточенно месит тесто. Это будет пирог. Из обычной еды пироги получаются у него лучше всего. А монотонное занятие позволяет отвлечься.

Киришиме нравилась его нынешняя работа. Непыльная, доходная. Ходи, расселяй по квартирам жильцов, следи, чтоб всё исправно работало. Свободного времени в достатке, оплата на высоте. О чём ещё мечтать гулю-маргиналу?

Чтобы обязанности управляющего ограничивались обязанностями управляющего!

Дети проснулись, сами умылись без напоминаний. Подойдя к отцу, дочь спросила:

— Папа, нам надо все это съесть?

Тоука-чан не понаслышке была знакома с человеческой едой. Она уже готовилась к поступлению в школу, тренировалась глотать и улыбаться. Арата старался покупать для этого разнообразные продукты, чтоб ни один не стал неожиданностью, не раскрыл сущность гуля перед людьми.

Но пирог с рыбой он готовил не для тренировок.

— Это для Асаоки-сан из второй, — пояснил мужчина, — Людям надо есть каждый день, знаешь ли.

— А почему ты для неё готовишь? — удивилась Тоука-чан. Отец семейства подавил вздох и ласково улыбнулся дочери.

— Она сестра Канеки-самы, и Канеки-сама приказала позаботиться о ней.

Если кому-то казалось, что Канеки Хо — дама с причудами, то после встречи с её сестрой всё встаёт на свои места.

— Надолго? — невинно осведомилась малышка. Хороший вопрос.

— Не знаю, — с тяжким вздохом ответил Арата, — Надеюсь, скоро Асаока-сан уедет...

— Доброе у-у-утро, Арата-кун! — раздался из-за двери приторно-сладкий, писклявый голосок старшей сестры хозяйки дома. Гуль прикрыл глаза. Началось.

— Я открою! — радостно заявила Тоука, и, прежде чем папа успел её остановить, побежала ко входной двери. Распахнув дверь, девочка уставилась на гостью, — Здравствуйте, тётя!

— Ну какая же я тётя? — на секунду помрачнела гостья, но быстро справилась с собой, — Называй меня сестрёнкой! А где братик Арата-кун?

— Это мой папа! — возмущённо сообщила человеческой женщине Тоука, — Он на кухне.

— Спасибки! — разулыбалась та, и, отодвинув малышку в сторону, прошла внутрь. Найдя свободные домашние тапочки, женщина тут же ими воспользовалась, и, больше никого не спрашивая, поспешила в указанном направлении.

Войдя на кухню, Асаока Райко обомлела. На некой особи мужского пола (десять из десяти, дамы; десять баллов из десяти!) были надеты лишь пижамные штаны и передник. Руки мужчины были в муке, а на спине перекатывались мускулы при каждом движении.

Как в тумане женщина извлекла из кармана телефон, запечатлела вид и нажала "отправить".

...Арата искренне не хотел видеть назойливую старую профурсетку из 2-й квартиры. Притворившись, что он не заметил дорогой гостьи, мужчина продолжил заниматься своим делом. Прервал его щелчок с характерным звуком съёмки. Резко развернувшись, гуль как раз попал на новый кадр.

Арата застыл. У него что, теперь и папарацци есть?! Да это невыносимо! Толпа девчонок, безумная старая тётка, приставучий и полностью слетевший с катушек Безликий из 4-го района — да сколько можно?!! Как никогда хотелось съесть их всех: гулей, людей, каждого!

С усилием воли улыбнувшись, Киришима Арата сообщил:

— Пирог... с яблоками. Будет готов через час. Отпробуете, Асаока-сан?

— Я тебе помогу, Арата-кун! — радостно пропела та и кинулась навстречу. Помогать.

* * *

Март.

4-й район Токио — Синдзюку.

Ута.

Пели птички, светило солнышко, сосульки таяли и капали за шиворот. Ута валялся на самом солнцепёке, прячась за ограждением одного ничем не примечательного балкона. Перископ и вкусняшки были тут же.

К сожалению, нычку засекли.

— Это гуль! Гуль! — кричал внизу, размахивая руками, какой-то дедуля. Впрочем, не какой-то. Это на его балконе Ута спрятал всё необходимое для успешной засады. И, похоже, старичок-то нашёл заначку. И теперь навёл голубей.

Два недоверчивых следователя по гулям силились вежливо улыбнуться. Пожилые люди часто воображают себе монстра под кроватями. Вызовут то полицию, то спасателей, то вот, охотников на людоедов. Те придут, спасать и защищать. Перероют весь дом в поисках опасностей. А потом окажется, что ещё сами и виноваты, что вазы разбили.

Разбираться с очередными галлюцинациями не хотелось. Следователи понимали лишь конкретные вызовы на точки, работу под прикрытием, психологическую диагностику в крайнем случае. Идти и охотиться на призраков в затхлую, пропахшую мочой, старостью и болезнями дыру, в каких обитали одинокие пожилые люди — удовольствие ниже среднего.

Но старик надрывался, должностная инструкция требовала идти и проверять, не спрятался ли на балконе людоед. Вот они и шли.

А на балконе Ута деловито складывал ржавый перископ. Щёлк. Щёлк. Скрип железа о железо резал по ушам. Но что поделать? К редкой оптической технике следует относиться бережно. Чтобы ускорить сборы гуль схватил целлофановый пакетик, полный глазных яблок, и высыпал всё себе в рот. Сейчас он их скушает и налегке выскользнет отсюда.

Первая неприятность была немного комичной. Вкусняшки полностью не поместились, по подбородку потекла ниточка слюны. Напрягая челюсть, чтобы ничего не выпало, Ута ещё и выглянул из-за досок балкона. Не просто так, а увидеть, как далеко визжащий старик и притащенные им голуби.

И надо же было тому случиться, что именно в этот момент оба следователя подняли голову, разглядывая указанный балкон. Ута уставился прямо в глаза мужчины с чемоданом. Тот застыл в шоке.

Ута был сам не рад. В прихваченном пакетике оказалось слишком много глазок, и теперь они торчали наружу изо рта. Если их сдавить челюстями и начать жевать, то часть липкого сока брызнет на куртку. Ута давился, дышал через раз, но держался. А тут — следователь.

Так и смотрел несчастный гуль на человека: какуган горит, челюсть вывихнута, и чьи-то глазные яблоки глядят изо рта. Ошеломлённые голуби пялились в ответ. Попался.

Поспешишь — людей насмешишь, — говорят в одной далёкой северной стране. И правильно говорят, между прочим. Разве что почему-то никто не засмеялся.

— ГУЛЬ!!! — закричал следователь.

Blya! — подумал Ута.

Щелкнул в последний раз перископ. Затолкав ржавый приборчик в чехол, парень не стал медлить. И, вскочив, перемахнул через перила балкона.

Краткий миг полёта, и хоп! Гуль оказывается на плечах человека в белом пальто с логотипом CCG. Мгновение сидит там, запрокидывая ухваченную голову следователя. Тот даже чемодан расчехлить не успел, слабак. Даже кнопочку не нажал. Химический запах плоти разит от саквояжа. Там настоящая штука, куинке. Единственное оружие, способное причинить вред гулю.

Но кому нужна эта бесполезная чушь, если хозяин — тормоз. А Ута? Ута быстрый.

Нежно обхватив руками за щёки следователя, гуль выкрутил шею. В позвонках что-то хрустнуло. Человек начал медленно оседать, и Ута собрался было спрыгнуть, но запнулся о воротник следовательского пальто.

Ведьмино проклятие сработало, как часы. Молча и неотвратимо, Ута брякнулся носом в асфальт, выплёвывая половину вкусняшек.

Chyort!

Рядом жалобно звякнул чехол с перископом. Звук разбившихся стеклянных линз всё сказал о состоянии полезного приборчика.

— Мммм! — промычал Ута, делая мощное глотательное движение, — Вот же пацифизм!!!

Изумлённые люди (второй следователь и дедуля) глазели на гуля, не в силах осознать происходящее. Что тут скажешь? Мир полон тормозов.

Недожёванные ошмётки глазных яблок валялись на асфальте. Подбирать их Ута считал ниже своего достоинства. Зато...

Метнувшись вперёд, парень двумя пальцами залез в глазницу второго следователя. Этот мужик, точно также не успевший достать оружие, завизжал, пытаясь остановить руку гуля. Но человеку такое не под силу в принципе. Пара глазных яблок быстро оказалась во рту Уты, а этот неоперившийся голубь стал небоеспособен.

И на что рассчитывают такие рохли, отправляясь охотиться на гулей? Что им будут попадаться только неудачники? Ута развернулся к дедуле.

— Между прочим, — поучительно и важно заметил он, — Я даже нападать поначалу на тебя не хотел, дед. Жил бы ты себе спокойно в своей норе, а я у тебя на балконе, — Ой.

Урок пришлось прекратить, потому что парень заметил слежку.

Ну вот, только решишь поболтать с человеком, как что-нибудь тебя остановит. Плюнув на лысину старика, гуль кинулся к стене дома. Зеваки, которых немало собралось по краям улицы (ну разве не сумасшедшие овцы, эти люди?), прянули в стороны. Разбежавшись, гуль забрался по стене, как таракан. Сломанный перископ в чехле в одной руке, другой хватаясь за всё, что торчит, Ута попытался сбежать.

Почти успешно. Но только он скрылся с глаз прохожих, как налетевший ураган поймал его и сжал шею.

— Мама! — успел прохрипеть парень, — Рен-чан!

Йомо Ренджи — а это был именно он, — злобно сопел в ухо хозяина 4-го района. Разъярённый, он передавил глотку настолько, что дышать стало невозможно.

— Что ты творишь? — зло спросил друг, — Что. Ты. Творишь?!

Ута замахал руками в попытке объясниться. Но Ренджи слушать не хотел.

Вот в этом-то и "ой". Йомо Ренджи, гуль Ворон, отрицательно относился даже к маньякам из подворотни, если их убили и съели в 20-м районе. Мол, активность людоедов, возможно, привлечёт следователей, бла-бла-бла.

Но то никому не нужные маньяки. А вот два убитых "голубя" — это красная тряпка для их коллег. Прилетят разбираться, да в самое ближайшее время, да точнёхонько сюда. И будут крутиться строго рядом с поганым Падальщиком (так ему и надо). К сожалению, там же, где и Падальщик, живут чудо-племянники Ренджи, вот тот и недоволен.

Сказать, что Йомо Ренджи был недоволен — ничего не сказать. Он был в ярости! Ута даже почувствовал себя виноватым.

Ренджи мрачно наблюдал за ним. Расстроенная моська Безликого с горящим какуганом совершенно не означала, что подобного не повторится. Это нездоровое увлечение Уты становится опасным. Что же делать?!

Гуль отпустил тонкую, жилистую шею своего бесшабашного приятеля. Долго смотрел в виноватые, выпученные чёрно-красные глаза. Что тут скажешь?

— Купи цветы, — посоветовал он, словно гвоздь забил, — Женщины понимают букет цветов лучше, чем надписи на стене.

Ута наклонил голову, словно открыв для себя Америку.

— Ты уверен? — недоверчиво спросил он. Йомо Ренджи развернулся и пошёл прочь. Чем скорее они уберутся подальше, тем лучше. Может быть, повезёт, и голуби подумают, что Безликий был в 20-м районе проездом, что искать здесь бесполезно.

Было бы хорошо, но в сказки верится с трудом.

— Это здравый смысл, — бросил Ренджи за спину застывшему Уте.

Ута просиял.

Уж в чём разбирался Ренджи, так это в здравом смысле. Может, он лучше знает, как правильно подкатить к человеческой женщине? Ута спросит. Ута так спросит, что, пока не разберётся, не отвяжется. Главное, чтобы потом весь Токио не обсуждал личную жизнь Безликого за чашкой кофе. Это надоедает.

...Так прошли обыкновенные пятнадцать минут из жизни босса Синдзюку...

* * *

Март.

Канеки Хо.

Тревогу Хо забила лишь через три месяца.

Из её дома стремительно уезжали жильцы. В отчётах Киришимы раз за разом понижались доходы. Хо первым делом проверила самого управляющего. Благо, лапочка (лапоть) Киришима Арата остро реагировал на каждое слово.

И был кристально честен.

Количество жильцов в доме Хо стремительно уменьшалось. Это факт. Не помогало ничего! Уж сколько ведьма зачаровала новых объявлений! Дошло до того, что Киришима стал отчитываться по каждому новому студенту. Один поселится — гуль звонит ведьме. Один съедет — гуль снова звонит. И что же? Уезжали толпами.

Хо ярилась. Хо металась. Хо считала финансы. Ведьма чуть снова не назначила виноватым своего карманного людоеда. Уж не ест ли он жильцов? Девиц там много, настоящий цветник. Какие-то полгода назад красавец-гуль мог гарем себе набрать. Так может, набрал и съел?!

Ведьма решила нагрянуть с неожиданной проверкой. Чем чёрт не шутит!

Для внезапности Хо пошла к дому пешком: и прогуляется, и явится, как снег на голову. Однако её засекли ещё на дальних подступах. У самого края квартала на девушку налетела стайка студенток. Расстроенные и целеустремлённые, в коротких юбочках и в боевой раскраске, они прямо-таки рвались в бой. Хмурые брови, поджатые губы, кто-то — в слезах. Ведьма опешила.

— Здравствуйте, вы Канеки Хо? — выпалила самая быстрая из студенток.

— Это Канеки Хо! Это хозяйка! — поддержали её подтягивающиеся девчонки. Удивлённая хозяйка остановилась и вежливо раскланялась с собравшейся толпой. Глаза девиц горели адским огнём. Неужели, это всё жильцы её дома?

Обсуждения погоды, горы Фудзи и цветения сакуры не понадобилось. Даже дойти до дома, похоже, не удастся: разбираться следует на месте. Миленькие студентки были неумолимы. Они в лоб выразили своё пожелания, протягивая стопку бумаги. Между тонких страниц просвечивали стройные ряды росписей.

— Это петиция! — заявила заводила, — Э, просьба от жильцов выселить Асаоку Райко!

Вот те раз! Хо секунду соображала, пока до неё не дошло. Это что Болонка там такое творит, если весь дом дружно переезжает?!!

— Так, — кивнула ведьма, собирая листочки петиции в кучку и упаковывая их в сумочку. — Разберусь. Пропустите.

Студентки прянули назад. И Хо, чеканя шаг, направилась в сторону своего дома.

— Где? — спросила она, когда оказалась в пятнадцати шагах от клумб.

— Не знаем! Райко-сан куда-то уехала сегодня с утра!

— Не Райко, — поморщилась ведьма. Зачем ей Болонка? Если дело в старой вешалке, то слушать её — только время тратить. Спрашивать нужно у управляющего, — Так где Киришима?

— Дома, — удивлённо ответили девочки, — Вы с ним обсудите, да? Он всё подтвердит!

— Что подтвердит? —

— Асаока-сан пакостит всем вокруг. Она ревнует Киришиму-саму ко всем нам! Мы... так больше не можем!

Хо остановилась.

Так!

Рано она списала со счетов гуля. Что он здесь устроил? Впрочем... Хо призадумалась. Киришима Арата имел приятную глазу внешность, не смущающую даже её европейские понятия о красоте. И это когда он был одет. Но все здесь присутствующие видели самое главное — мужчину без рубашки. Да, после сольного выступления одинокого папаши-гуля около клумб соотношение жильцов начало неотвратимо меняться. Девиц становилось больше, юношей — меньше... Ведьма тогда была занята своими заботами с поиском управляющего... А всё лежало на поверхности.

Да, на поверхности кожи так бугрились мышцы, такая рельефная спина... А грудь! Без лишних волос, но не женственная, а мощная, широкоплечая фигура. Вот ведь напасть! Тут даже Хо, у которой в голове то Кен-чан, то безопасность, то деньги — так и её пробрало!

Ведьма застыла посреди дороги с глупейшим выражением лица.

— Девчата, — наконец, выговорила она, — Вы не поделили с моей сестрой моего управляющего? — с обвинением спросила ведьма.

Чёрт возьми, там и правда есть, что делить. У этого мужчины лишь один... два серьёзных недостатка. Ну... три. Он не умеет говорить "нет", он не способен содержать свою женщину и ещё он гуль.

— Канеки-сан! Мы не нарочно... То есть, тут все смотрят на Киришиму-саму... Но Асаока-сан... она столкнула троих с лестницы! Она подсыпает перца в прачечную! Она...

Хо глубоко вздохнула.

— Вы не поделили Киришиму с моей сестрой, на что та повела себя неспортивно? — с кривой усмешкой, переспросила она, — Что там про лестницы? Никто не пострадал?!

— Киришима-сама поймал меня! — гордо ответила заводила.

Та-а-а-ак!

— Ясно. Девчата, разберусь. В такой охоте главное — процесс, ага, — с серьёзным видом покивала девушка. — А вас не пугает, что Киришима — вдовец с двумя детьми?

— Его жена была старше на год... Они были друзьями детства, и она погибла в автокатастрофе! — тут же отчиталась студентка.

Какие подробности!

— Ладно, удачи в делах. Я порядок наведу. Будете ещё жаловаться, что никто не толкает... И никто не ловит, — посмеиваясь, успокоила девочек Хо. И, развернувшись, поплыла к берлоге своих гулей.

Только взгляд у ведьмы был мрачный-мрачный.

После звонка в дверь никто долго не открывал. А когда дверь, наконец, открылась, на пороге стоял Киришима. Ведьма подняла бровь, выражая удивление. Похоже, его тоже коснулась вся эта борьба. Ещё бы, он же главный приз!

Приз был покоцанным, грязным и с пушистой многодневной щетиной. От щеголя, в которого превратился мужчина, когда начал получать регулярную зарплату, не осталось и следа.

Возможно, ему так казалось. К сожалению, такой камуфляж никого не обманет, если на тебе, пусть и замызганная, майка в облипку. Яркие тёмно-синие глаза в обрамлении пушистых чёрных ресниц тоже никуда не делись. Тут даже последняя ханжа признает, что отмыть и причесать такое чудо не трудно.

Что тут скажешь? Котята на улице тоже мокрые, грязные и продрогшие. Всё равно берут, сюсюкают и несут к себе домой.

— Хм, — наклонила голову вбок девушка, — Киришима-сан, я надеюсь, вы в таком виде к тем, кто у нас селится, не выходите.

— Канеки-сама! — воскликнул тот, низко кланяясь, — Прошу простите!!! Проходите, пожалуйста, я сейчас буду!

И испарился.

Глава 13. Кто в доме хозяин? Часть 2.

Март.

Общежитие Канеки.

Канеки Хо.

Хо прошла. Сняла уличные сапожки, заменив их на пушистые тапочки с зайчиками. Сама повесила пальто на аккуратную вешалку. Расположение комнат отличалось во всех трёх ВИП-квартирах, но, как хозяйка, девушка знала, что где находится. Позволив себе лишь краешком подглядеть в открытые двери, Хо поплыла в гостиную.

Киришима был, очевидно, челове... гулем педантичным, любящим порядок. Любой, кто увидит его прилизанное, стерильное жилище, поймёт, что собственный замызганный облик мужчины — временное явление.

А ещё в квартире было полно зайцев. На дверях висели таблички с ушастыми мультяшками. В гостиной нашлись целые полки с мягкими игрушками-кроликами. Перед телевизором стоял диван, обивка которого радовала глаз целым выводком зайчат и множеством морковок.

Как мило, — хмыкнула Хо, усаживаясь на диванчик.

Доносящиеся из ванной и других комнат грохот, плеск воды и заполошные метания изрядно развлекли ведьму. И долго ждать не пришлось. Гуль пошёл на рекорд, появившись через семь минут на пороге своей гостиной с подносом, на котором был чай и булочки. Мокрые, слегка вьющиеся волосы были причёсаны, скулы гладко выбриты, одежда — отглаженная и чистая... Словом, два разных мужчины. Только ключиц и плеч стало не видно. А жаль!

С вежливой улыбкой принимая ароматную кружку чая, Хо поблагодарила и начала его пить маленькими глоточками. Управляющий сидел напротив, тоже отпивая свой чай. Сам гуль внимательно смотрел на хозяйку дома. Волновался. Ждал вердикта.

Как мило!

— Что ж, Киришима-сан... — наконец, обронила ведьма, — Вы меня обнадёжили.

...что вы всё же профессионально подходите к своим обязанностям, — не закончила фразу девушка. Гуль не ответил, чутко ожидая, когда прозвучит "но".

— Однако статистика не радует. Люди съезжают, Киришима-сан. Почему?

Несколько секунд на пустом красивом лице было показано лишь искреннее внимание к начальству. Но Хо следила внимательно и заметила мелькнувшую обиду. Если мутит воду Болонка, которую привела сама Хо, то с подчинённого какой спрос? Девушка криво усмехнулась. Для неё "профессионализм" Киришимы заключался именно в способности справляться с такими неприятностями.

Прикрыв глаза (вместо того, чтобы замотать головой и трижды постучать по кофейному столику), Канеки Хо выбросила дурную мысль из головы. Киришима — лучший управляющий, которого удалось найти. Любые мелкие неприятности решались им на раз-два. И если его единственное слабое место — это куча баб, включая Болонку, которой сама-то Хо ничего серьёзного сделать не решилась... Всем бы так!

— Итак, Киришима-сан!.. — поторопила его Хо. Сочувствует она его беде или нет, неважно. Нервы помотать — святое! Опять же, вдруг ведьма чего-то недопоняла?

Гуль едва заметно побледнел. И, отставив чай в сторону, склонился в глубоком поклоне, касаясь лбом напольных матов татами.

— Простите, Канеки-сама, что оказался неспособен справиться!

Так. Хорошее начало. А ведь вроде гуль крепко держался и за своё жильё, и за свою должность. Где оправдания, что он ни в чём не виноват? Или это говорит разница менталитетов?

— Рассказывайте. — бросила Хо, ставя кружку обратно на поднос.

Киришима разогнулся. Вид он имел отчаянный, словно мир рушился у него под ногами.

— Канеки-сама, мне трудно об этом судить... и говорить... — замялся он, — Но среди жильцов образовались... мм-м-м... клубы по интересам.

Считай — фанклуб Киришимы. Это не новость. Хо кивнула, показывая, что внимательно слушает.

— Это так.

Гуль, воодушевившись, продолжил.

— Деятельность этих... клубов была очень скромной.

Считай, стайки студенток следили за мужиком из-за кустов и мило хихикали. Утром красились поярче, ходили по кампусу, как барби — ничего нового. Этому и сама Хо была свидетелем.

— Но... мне стыдно говорить об этом... я не уследил... приехала ваша сестра.

Хо снова кивнула. Допустим, приехала Болонка. И что? Как из тихого-мирного любования симпатичным мужчиной этот балаган превратился в войну внутри гарема? Причём — с жертвами среди мирного мужского населения и с новыми жильцами исключительно женского полу (университет Камии, похоже, высылал подкрепление своим вооружённым женским силам).

— Тогда-то всё и началось. Асаока-сан... она преследовала меня, Канеки-сама! Я честно выполнял вашу просьбу позаботиться о ней, но...

Так! Это интересней.

— Как вы выполняли мою просьбу, Киришима-сан? — обманчиво мягко уточнила Хо.

— Э... Готовил для неё. Убирался в её квартире... Асаока-сан вечно оставляет бельё где ни попадя... ой. Простите, — метался гуль, то краснея, то бледнея.

Хо прикрыла глаза (вместо того, чтобы постучать головой по столу и дать подзатыльник этому домработнику). Чтобы чуть-чуть успокоиться пришлось сделать дыхательную гимнастику, которой учил Сенсей. Дедок, конечно, старый козёл, но тут даже Хо признает, что, как учителю, ему нет равных.

Только злость всё равно накатывала волнами. Это ж надо! Она отправила Болонку от себя подальше, скрепя сердце дала ей занять лучшую квартирку в доме... Но та — вот даёт тётка! — устроилась даже лучше, чем можно было предположить! Аренду ведьма с неё не получила ни разу. Зато наёмный гуль (на минутку — боец SS-класса) готовил для неё, стирал и убирал. Ха. Ха. Ха. Это было бы смешно, если б не было так грустно!

Умеют же некоторые устроиться в жизни.

— Продолжайте, Киришима-сан. — от небольшого эха, пробежавшего по дому у гуля волосы встали дыбом. Мужчина сглотнул, но ослушаться не смог.

— Ну, Асаока-сан сразу противопоставила себя... клубам, — чуть-чуть заикаясь добавил он, — А те... ответили агрессивно. Асаоку-сан несколько раз облили водой.

— На улице? — удивилась Хо. Нет, будучи ведьмой, особенно молодой ведьмой она нередко насылала весьма пакостные проклятия. И, возможно, именно поэтому чётко проводило черту, что травмоопасно, а что не очень. Купание зимой не способствует здоровью, как и падение с лестницы. Это ещё не убийство, но уже шаг не в ту сторону.

Хотя — кто бы говорил! Старательно задвинутые за границу совести жертвы её материнского инстинкта — прямой путь к двойным стандартам.

— Недалеко от дома, — кивнул в ответ Киришима. — Асаока-сан долго потом отмокала в ванной, болела. Температура была ужасной — 45 градусов. Я собирался вызвать врача, но Асаока-сан отказалась. Говорила, что горячий чай её спасёт лучше любого доктора.

— Горячий чай с мёдом, с выпечкой, а в ванной — протереть спинку, да? — мрачно уточнила Хо.

Болонка обнаглела.

— Да, Канеки-сама. Всё это хорошо работает, Асаока-сан поправилась всего за неделю. Но её отношения с остальными жильцами окончательно испортились...

Ну ещё бы! Хо не выдержала, спрятав лицо в ладонях. Её плечи едва заметно тряслись. Киришима — золотой чело...гуль! И ведь вроде прекрасно разбирается в людях... вроде бы. Но иногда как отколет что-нибудь, что хоть стой, хоть падай.

— В чём дело, Канеки-сама?! Вам плохо, Канеки-сама? Это... какая-то семейная хроническая болезнь?.. — "догадался" гуль.

Хо не выдержала. Она расхохоталась в голос, размахивая рукой, мол, нет-нет, ничего такого. Киришима, уже было собравшийся бежать и вызывать скорую, опал. Сначала застыл в попытке встать, не сразу сообразив, что случилось. Потом сел свободно, мрачно разглядывая хозяйку.

Довели беднягу, как есть довели.

— Она притворялась, да? — с неприязнью спросил мужчина. Эта неприязнь резанула по ушам девушки, уж слишком она привыкла к вежливому и милому гулю. Хо заставила себя успокоиться и, не зная, куда деть руки, снова взяла со столика кружку с остывшим чаем. Отхлебнув, закашлявшись, восстановив дыхание, Хо кивнула.

— Такие вещи лучше знать, Киришима-сан, — смущённо заметила она, — Вдруг ваши дети заболеют... В общем, Нормальная температура — 36,6 градусов. При 37 градусах имеет смысл начинать предпринимать какие-то шаги. Чашка горячего чая с мёдом, лимоном, имбирём — один из таких. Некоторые уже на этом этапе идут к доктору. При 38 врача лучше уже звать на дом. 39 — вызывать скорую. Максимальная температура человеческого тела — 42 градуса по Цельсию. При такой температуре человек умирает. Вас настолько очевидно обманули, что, простите, это смешно, — решительно закончила Хо.

— Ясно, — устало вздохнул мужчина. И, подняв серьёзный взгляд на девушку, взмолился, — Канеки-сама, сделайте что-нибудь! Я так больше не могу! Поговорите с Асаокой-сан! Я не знаю, что с ними со всеми делать.

Чтобы удержать покерфэйс потребовалась вся выдержка ведьмы. Проблема Киришимы была столь комичной, что её то и дело пробивало на смешки.

Как там говорила женская разведка общежития? Была жена, подруга детства. Давайте, Хо угадает! Эта неизвестная особа с младых ногтей воспитала себе мужчину всей своей жизни, сама же защищая от чужих поползновений. Ведьме было искренне жаль эту погибшую женщину... девушку.

Но теперь её благоверный остался один, весь из себя беззащитный. И — это достойно похвалы, баллады менестреля и пары оборотов пальца у виска — благородный рыцарь отныне до гроба верен своей даме сердца. И плевать, что достойный сэр — молодой мужчина в самом расцвете сил. Не исчезло в наш век рыцарство!

А ведь его внешность — тоже оружие. Человек с такими внешними данными мог бы устроиться в жизни весьма комфортно. Ради такого жиголо иная закроет глаза и на отсутствие гражданства (и гражданских прав). Мало ли скучающих богатых человеческих женщин рассекает по городу? Подумать только, Хо одна из них!

— Что я вам могу сделать, Киришима-сан? — притворно посочувствовала она, — Если к вам липнет столько женщин, то вот вам моё горячее одобрение. Вы популярны.

С широкой улыбкой, абсолютно серьёзно заявила ведьма. Молодцом, парень!

— Канеки-сама! — возмутился гуль, — Это не смешно!

Хо не выдержала.

Она заржала, как лошадь. Всё накопившееся напряжение выплёскивалось глубоким, булькающим хохотом, до судорог в челюсти, до рези в животе. Глядя на убийственное лицо Киришимы, она не могла остановиться. И, держась за бока, девушка рухнула на диван. Однако семейство кроликов на обивке лишь раззадорило её ещё больше.

— Простите, — прохрипела она в ладонь, стараясь закрыть себе самой рот, — но вы... невозможны, Киришима... сан!

— Угу, — мрачно согласился тот. — И я так больше не могу. Хватит, Канеки-сан. У вас прекрасный дом, мне очень нравится... нравилась моя работа, но это невозможно. Я вынужден...

Смех Хо как отрезало.

Ка-а-ак?! Ей что, придётся искать нового управляющего?!!

— Подождите, Киришима-сан! — воскликнула девушка, подскакивая обратно в прямую сидячую позу сэйдза. — Простите великодушно за мою несдержанность! — Канеки Хо довольно глубоко поклонилась, нависнув над столом, — Но, право слово, ваши проблемы показались мне... кхм... невероятными.

Природная вежливость, кажется, начала возвращаться к гулю. Его вид перестал быть столь категоричен, он тоже сел прямо. Выглядел он всё ещё возмущённым, но был готов выслушать. Оценив перспективы, Хо поняла, что сможет при желании даже уговорить бедолагу продолжить тащить на своей шее Болонку!

Понятное дело, ничего подобного делать Хо не собиралась.

— Должна признать, — спокойно продолжила ведьма, выпрямляясь, — До недавнего времени вашими стараниями всё шло, как по маслу. Вы способны полностью поддерживать работу моего общежития. Не дёргали меня по любому поводу, как ваши предшественники. К сожалению, в какой-то момент это вышло нам обоим боком. Да, в данной ситуации есть и моя вина. Я не объяснила чётко, чего хочу.

Оскорблённый вид Киришимы намекал, что, с его точки зрения, во всём на свете сама Хо и виновата. Она же привела сюда свою сестрицу!

— Я не просила вас вытирать сопли Асаоки Райко, — жёстко заключила ведьма. — Вы свободный человек, Киришима-сан. Откуда такая самодеятельность?

— Что?! — у гуля вытянулось лицо. Хо, больше не веселясь, лишь закатила глаза.

— Я сама не в лучших отношениях с сестрой, — пожала плечами девушка, — Когда она — дура, — сбежала от мужа едва ли не голышом, я проявила сочувствие, о котором теперь жалею. От вас, Киришима-сан, не требовалось ничего сверх ваших обычных обязанностей. Которые вы, смею заметить, выполняли до приезда Асаоки Райко с блеском. Зачем вы записались к ней в прислугу — выше моего понимания.

— А...

— Сестру я выгоню в самое ближайшее время, — закончила Хо, — Этот дом приносил мне стабильный доход... Единственный мой доход. Я не настолько дорожу родственниками, чтобы ради них нести убытки. — зло поставила точку ведьма.

Понятно, что ради Кен-чана она мира не пожалеет. Но то любимый сын! А Болонка — это какая-то неизвестная гадина, рождённая, чтобы портить жизнь Канеки Хо, что прежней, что нынешней. Довольно!

Ошарашенный гуль смотрел на ведьму, широко раскрыв глаза. Заметив его взгляд, Хо мило улыбнулась. Мужчина сглотнул. Ведьма вздохнула. Вот так самые красивые особи и становятся геями. Было бы печально, но что тут скажешь?

— Проводите меня, — приказала девушка, поднимаясь и показывая, что разговор окончен.

— Да, Канеки-сама! — поклонился управляющий. О возможном увольнении больше речи не шло. Вот и хорошо!

Выйдя на улицу, Хо огляделась. В соседней квартире было тихо, ни свет не горел, ничего. Райко ещё нет, да и племянника тоже. Вообще все детишки из общежития подозрительно исчезли. Учитывая накал страстей, не удивительно. Ничего! Она ещё наведёт тут порядок.

Девчонки-студентки нашлись на открытом коридоре дома. Едва ведьма посмотрела в их сторону, они притворились, что обсуждают что-то своё. С улыбкой Хо показала им мизинец, после чего провела по горлу ребром ладони. Просиявшие лица фанклуба Киришимы надо было видеть.

Сам Киришима невнятно улыбался пустой улыбкой. Конечно, три месяца обхаживал королевишну Болонку — тут любой взвоет.

— Где ваша машина, Канеки-сама? — спросил он, когда они добрались до выхода из квартала.

— Я сегодня пешком, — пожала плечами Хо, — Решила прогуляться.

Гуля перекосило.

— Что-то не так? — обеспокоилась Хо. Киришима, конечно, эмоциональный малый, но на пустом месте пугаться не будет. Вот и теперь мужчина заметался, покраснел, побледнел, снова покраснел...

— Ка-канеки-сама, разрешите проводить вас до дома! — смущаясь, как школьник, воскликнул он.

— Разрешаю, — легко согласилась Хо. Ей что, трудно? Идти домой далеко и скучно, а вместе — веселей. Конечно, с Киришимой больше смысла проводить время в беседе стоя или сидя, а не идти в одну сторону. Когда идёшь, чтобы поглазеть, приходится голову поворачивать. Но не предлагать же гулю посетить кафе? Хватило и того раза, когда Кен-чан плов готовил!

Жила Хо совсем недалеко. В Нэриме, 20-м районе Токио, располагались все основные места посещения ведьмы. Здесь, на окраине, была резиденция Нагачи-кай, тут же — особнячок семьи Канеки. Рядом — школа Кен-чана и Хиде-куна. Чуть дальше — Университет Камии. А между ними — общежитие Хо. При желании можно и прогуляться, как раз будет минут сорок по жилым кварталам либо час с небольшим по большим улицам и через парк.

Или на метро минут десять. Но какое метро, девоньки! Хо на свиданиях в этом мире ещё не была, а хочется! Вместо этого у ведьмы то якудза, то похищения, то вон, строительство. Жить тоже надо!

К сожалению, всю романтику погубил сам Киришима.

— Ничего такого, Канеки-сама! Просто у нас на улицах в последнее время опасно! Недалеко убили двоих следователей, говорят, рядом бродят гули!

Хо, не впечатлённая, посмотрела на мужчину. Ну, бродят. Вот она идёт, а рядом гуль — он бредёт. И что? Конечно, от внезапной атаки не застрахован никто, но будет честными. Станет ли добрячок Киришима её защищать? Добрый-то он добрый, но у него семья, дети. Защитит одну такую Курицу или Болонку, а та возьми, да сдай всё семейство в CCG.

— Насколько мне известно, — нейтрально заметила девушка, — Настоящему гулю вообще будет плевать на потуги человека с ним подраться. Сверхсилу, сверхскорость ещё никто не отменял. Так что мы с вами, Киришима-сан, будем лишь завтраком чуть плотнее, чем одна я.

— А... Ну да, — согласился тот и смущённо добавил, — Но мне будет спокойней...

— Раз спокойней, то ладно, — тепло отозвалась ведьма.

Встреча, которой опасался Киришима Арата произошла на самом выходе из третьего по счёту квартала. Никого вокруг не было, не было, а потом р-р-раз! И из подворотни вынырнул гуль.

Впрочем, первым ведьма и её спутник увидели гигантский букет из сотни алых роз. А за букетом притаился ни кто иной, как его сиятельство Ута Безликий, босс 4-го района Синдзюку.

С тех пор, как Хо видела этого гуля в последний раз, он разительно изменился. Зачёсанные жёлтые волосы держал красный ободок. Одет парень был в пиджак и узкие модные штаны. Из кармана пиджака торчал платочек. На шее был какой-то ободок, в ушах — по кольцу. Ничто не напоминало прежнего бомжа-попрошайку. Обыкновенный пацан в чёрных очках и костюме, вокруг Хо такие постоянно вьются — якудза.

Оба — и Канеки, и Киришима — застыли на месте.

А вот Ута не застыл. С неотвратимостью ледокола молодой Безликий направился прямо к парочке. И, не обращая внимания на кавалера, опустился на одно колено перед дамой.

— О, прекрасная Хо-сан! Давайте встречаться! — заявил он.

Накрытие. И попадание.

Хо с изумлением посмотрела на пацана, которому от силы было лет пятнадцать. И то скорей она ему польстила.

— Маленький засранец, — удивленно произнесла ведьма, — Ты ещё жив. А луну с неба тебе не надо?..

Ута, с детским восторгом поднял кукольное лицо, выглядывая из-за стеблей.

— А можно? — расцвел он.

У Хо глаза на лоб полезли. Девушка оглянулась на Киришиму — второго гуля. Тот смотрел на младшего товарища с нечитаемым выражением лица.

Вот ведь! Конечно, маленький жёлтый монстр ещё не нападает, и вопроса жизни и смерти не стоит... Но Хо-то проблему Болонки для Киришимы решит, так почему бы Киришиме не решить её проблему с этим токийским Маугли?!!

Итак, что скромной, честной ведьме делать с гулем S-класса, у которого крыша съезжает при резких движениях, а тормоза отказали давным-давно? Притом, что рядом стоит гуль SS-класса, который в теории способен завалить первого? Да без вариантов!

Хищно скосив глаза, Хо мысленно перекрестила своего зависшего кавалера. С богом, родимый! И, развернувшись, ведьма смачно впечатала поцелуй в губы Киришимы.

Тот не сразу понял, что происходит, но, раз убежать не успел, так и застыл сусликом. Хоть не вырывался, а то совсем бы было нехорошо.

Прости, Киришима, но ты у нас, как лук, — мысленно извинилась перед бедолагой Хо, — На семь бед — один ответ!

— У меня уже есть возлюбленный. — спокойно пояснила свои действия Хо, отцепившись от стоящего, как истукан, мужчины, — А ты, малышня, гуляй!~

Самодовольно подхватив своего кавалера под локоток, девушка потянула его в обход мелкого крашеного ублюдка.

— Аууу... — расстроено протянул мальчишка и как-то совсем недобро посмотрел на ошарашенного старшего сородича. Наклонив голову, ведьма с наглой улыбкой подмигнула засранцу. Накося выкуси!

Киришима — такая лапка! Хо потом искренне перед ним извинится, низко склонится даже, не переломится. А терпеливый папа-гуль её простит. И все в шоколаде! Просто для Хо шоколад вкусный, а для этих ребят — нет.

Пусть друг друга и развлекают, она не возражает.

Мысленно хохоча на всю улицу, ведьма целеустремлённо тащила своего онемевшего спутника прочь.

Что до Уты?

— Чтоб у тебя все цветы завяли, — мстительно прошипела Хо, не оглядываясь, когда парочка отошла подальше, — Чтоб пуговицы отпали!

Так и остался Безликий с почерневшими скрюченными розами и без пуговиц посреди улицы, потерянный и несчастный. И стоял, пока его оттуда не увели доброжелатели: серьёзный седой парень и хихикающая рыжая девица.

* * *

Лишь около своего дома Хо остановилась. Повернувшись к своему спутнику, девушка согнулась в три погибели, выражая полное раскаяние.

— Извините, за это самоуправство, Киришима-сан. Вы меня снова выручили! — "расстроено" повинилась она. Будь сама Хо на месте гуля, никто бы одним "спасибо" за две такие подставы не отделался! Это ж надо! За сущие копейки бегает, следит управляющий за огромным домом... потом на него навешивают тётку, при которой бедняга три месяца служил прислугой ни за что. А теперь на очереди гуль S-класса.

В происходящем была одна тонкость. Хо ещё ни разу открыто не показала, что она знает, что жёлтая бестия — людоед. То есть официально она натравила на своего работника не опасную тварь, а хилого пацана-школьника.

И не докажешь, что специально!

— Что это было? — деревянным голосом спросил Киришима, в котором чёткое осознание того, что произошло, боролось с "официальной" версией.

Все мысленные хитрые ухмылки и злодейский смех Хо затолкала поглубже. Она — прекрасная дама в беде, и хоть трава не расти!

— Понимаете, этот мальчик — он же почти ребёнок! — "возмущённо" принялась рассказывать ведьма, — Но пристает ко мне, как взрослый! Я и отделаться от него не могу, и наругать его толком не получится: он же маленький. — посетовала девушка. — А так вроде я занята, и проблема решена, — ласково улыбнулась ведьма Киришиме, — Мне следовало спросить заранее... Но не могли бы вы, Киришима-сан, притвориться перед этим мальчиком, что мы встречаемся?

Мва. Ха. Ха.

Маленький жёлтый уродец другого не заслужил. Напугал Хо до чёртиков. И вместо приличных извинений устроил разгром в её доме. И стоил ведьме много-много денег.

— Конечно, мог бы, — заторможено согласился гуль. Видимо, вследствие короткого замыкания в его черепной коробке победила "официальная" версия, где малыш— Ута — обыкновенный человеческий подросток с навязчивыми идеями.

Хо, отпустившая было локоток мужчины, приняла его вновь, сжимая крупные, сильные ладони гуля в своих кулачках.

— Спасибо, — искренне поблагодарила она. — Вы меня спасли, Киришима-сан. Если этот мальчик поверит, что мы с вами пара, он, надеюсь, перестанет вмешиваться в мою жизнь. Один его эпизод с "супергероями" чего стоит! — возмущённо добавила ведьма.

Честно, самый рациональный выход для неё — убить Безликого. Но тот, гад такой, может и не убиться! И что тогда будет делать Хо с агрессивным быстрым мудаком, на которого её способности действуют через раз?

— Должна признать, Киришима-сан, — продолжила девушка, мило наклоняя голову и придерживая пальцем щёку, — Я бы сама с удовольствием поверила, что мы встречаемся. Вы симпатичный молодой человек, вежливый, надежный, весьма достойный. У вас двое детей, для кого-то это недостаток. Но не для меня, я-то детей люблю! Вы самый интересный мужчина, с которым мне повезло общаться!

Чистая, между прочим, правда! Другое дело, что "интересный" равнялось "сексуальный". А у Хо отдельно финансы, отдельно романсы. Если к первым ведьма относилась со всей серьёзностью, то над жертвами своих эстетических предпочтений так и хотелось немного поиздеваться-пошутить.

Ведьма она. Что тут скажешь?

— Еще раз простите, что скинула на вас сначала свою сестрицу, а теперь вот и это малолетнее чучело, — Хо сморщила нос, отворачиваясь, всем видом показывая, как она относится к пацанёнку— Уте.

Пожалуй, для Киришимы Хо и вправду была источником лишь одной неприятности за другой. Слабо утешало, что на территории квартала у гуля есть полностью безопасная зона, куда не пройдёт ни один следователь и ни один другой гуль. Киришима Арата про это не знал и, возможно, не узнает. Зато терпеливый и вежливый герой, наконец-то, определился со своим отношением к происходящему:

— А... да, не стоит беспокоиться, Канеки-сама, все в порядке, — смущённый вниманием и обильными волнами добра и понимания, гуль волновался.

— Если вам что-либо понадобится, я всегда готова помочь! — добавила Хо.

На самом деле не всегда, но вполне готова.

— Спасибо, — растроганно улыбнулся мужчина, — А... как скоро вы выселите свою сестру?

— Завтра поговорю с её мужем, — решительно сообщила ведьма, — И приеду за ней либо вечером, либо послезавтра утром. Вы, Киришима-сан, плюньте на неё и не обращайте внимания. Я точно не обижусь, если вы хорошенько обматерите Райко напоследок.

— Спасибо, — не скрывая облегчения, сказал гуль.

Хо даже заинтересовалась, как могли бы выглядеть прощальные проклятия в исполнении этого мужчины. Быть настолько вежливым — плохо! Тебе втирают в жопу перец, а ты лишь вежливо киваешь, согласно этикету, веришь, что всё происходящее — случайно. Ну вот куда это годится?

...И почему рядом с Киришимой её так и тянет сказать что-нибудь непристойное?..

...А лучше — сделать.

* * *

Дом Канеки. Квартира Асаока.

Канеки Хо.

Смех смехом, но ситуацию надо спасать. От дурной сестрицы следовало избавиться сразу же, а не ждать весны! Теперь план выплат Нагачикам снова под угрозой. Это серьёзно.

По счастью для Асаоки Райко, ведьма решила не выносить сор из избы. Ушла Болонка от мужа? Мужу и вернём. Нам такого добра не надо!

Расстелив на полу карту Токио, ведьма приготовилась. Неприятная процедура, да. Но ведь на благое дело направлена! Мужику надо вернуть потерянное счастье. Три месяца отдыхал, гадёныш. Пора и честь знать!

— Покажи-ка мне Асаока Такеши, — приказала Хо. Результат не заставил себя ждать.

Разобравшись, куда ехать, ведьма не стала терять времени. Кликнув своего водителя-якудзу, она села в машину и приказала везти к указанному адресу. Ехать пришлось далеко, в другой район. Жил зятёк в собственном особнячке, не меньше новенького жилища семьи Канеки. Причём не на окраине 20-го района, а поближе к центру, где земля дороже.

Хо без интереса, скорее с пониманием рассматривала дом, к которому её доставили. "Как у Болонки хватало совести доить Курицу?" — этот вопрос мало волновал. Хоть в этом мире, хоть в другом, спрашивать о совести людей, хорошо устроившихся на двух стульях, бессмысленно. В топку моральные принципы, дело в деньгах.

На этот раз — в её, Хо, деньгах. И в чуть не сбежавшем управляющем. И в потраченных нервах.

Звонок на столбе забора заиграл трелью. Прошло всего несколько минут, и ворота открылись. Автоматика. Пройдя по небольшой мощёной дорожке, Хо оказалась перед главным входом. На пороге стоял дорогой зять.

Хозяином дома, мужем Райко, был лысый, полнеющий японец лет пятидесяти. Таких миллионы. Одет он был в юкату — местный традиционный халат, который в зависимости от ситуации мог сойти и за банный, и за цивильный, и за праздничный костюм. В целом вид у Асаоки-мужа был спокойный и отдохнувший.

— Доброе утро, — поздоровалась с зятем ведьма, — Я Канеки Хо.

Глаза мужчины комично расширились. Тем не менее, он быстро справился с лицом и приветственно поклонился в ответ. Хо тоже согнулась на положенные пятнадцать градусов.

— Асаока Такеши, — отрекомендовал себя зять.

Курица была знакома с ним. А Хо — нет. Учитывая, как сильно ведьма изменила тело, в которое вселилась, было неудивительно, что многие старые знакомые пытаются представиться заново. Хорошо хоть визитку не протягивают!

— Проходите, пожалуйста, — пригласил мужчина.

— Боюсь, я по делу, — улыбнулась ему девушка, — Мне хотелось поговорить о Райко.

Зять прикрыл глаза. Кажется, не только у Хо дражайшая сестрица вызывала приступ мигрени. Ведьма виделась с Болонкой четыре раза в этой жизни. Что ровно на четыре раза больше, чем хотелось бы.

В гостиной девушка с интересом огляделась. Фотографии на стенах, широкий телевизор, невысокий деревянный столик, низкий диванчик — помесь европейских удобств и японских традиций. Хорошо живут бедные сёстры! И всё равно бегают к Курицам за добавкой!

— Поздоровайся с тёткой, — раздался приглушённый голос Такеши-сана из коридора.

— Здрасте! — ведьма с нескрываемым удивлением наблюдала, как вылез из-за двери племянник, Юичи-кун, поклонился и быстро скрылся из виду. Что он-то здесь делает? Разве Райко не с ним сбежала?!!

Так.

— Такеши-сан. — Хо перевела взгляд на зятя. — Я бы хотела услышать вашу версию событий. Что случилось?

Тот, флегматичный, как слон, лишь пожал плечами.

— У меня — ничего, — подойдя к столику, Асаока Такеши сел напротив ведьмы, внимательно её разглядывая. Чай, кофе он не предлагал. Мол, можешь уже извиниться, что потревожила, да и уходи поскорее. В общем-то, если б перед самой ведьмой кто-то представился сестрой Болонки, она бы тоже о них не очень хорошо подумала.

Нет уж. Хо во всём разберётся сегодня. У неё в таких условиях терпения не занимать. Задача: убедить этого достойного джентльмена забрать свою благоверную обратно. Ведьма отсюда не уйдёт, пока не добьётся своего!

— На Рождество мне рассказали совсем другую историю, — качнула головой она. К мычанию Болонки Хо тогда не прислушивалась, но тут и понимать было особо нечего. Согласно мнению святой великомученицы Райко, все мужики — козлы. Осталось разобраться, насколько один такой "козёл" готов мириться со своей "козой".

— Я чудовище, да? — хмыкнул зять, — Допустим. Что дальше?

Ответ: нет, дорогая, ни с кем мириться он уже не готов. И как с ним вообще разговаривать?

— Вы будете разводиться?! — в лоб спросила ведьма. — Если...

— У нас общий сын, — перебил её Асаока Такеши. — Я уважаю свою жену, но...

Да ладно! Болонку?!

— Такеши-сан. Я серьёзно!.. — не выдержала Хо.

— Вам она тоже надоела, да? — мрачно хмыкнул мужчина, — Ну, Хо-сан, сочувствую.

Так дело не пойдёт! Пункт про уважение нравился ведьме куда больше.

— Рассказывайте!

Глаза зятя чуть остекленели. Сила Хо прочно зацепилась за него, и мужчина открыл рот, чтобы выложить, как на духу, хоть историю всей своей жизни. Повышенная восприимчивость, — подумала ведьма. Хотя, возможно и то, что зятю просто давно следовало кому-нибудь выговориться.

Здесь уж он сам виноват. Известно, что лучше пользоваться услугами психологов, чем ведьм. Психологам сам заплатишь за выслушивание своих жалоб, а у бесплатной ведьмы и планы на твою жизнь имеются.

Для Асаоки Такеши выбирать семейного психолога было поздно.

— Хо-сан, я живой человек, — словно извиняясь, признал мужчина, — Я понимаю, Райко засудила трёх моих любовниц, — начались подробности, — Я понимаю, ей нужно внимание, бриллианты, меха... Особняк, наконец... Как вам, кстати? Мы недавно переехали. Но нахрена ей новая машина? Две машины? Чтоб менять под новое платье? А платью обязательно иметь ТАКУЮ цену? Или новые драгоценности! Она за неделю до своего побега где-то посеяла целую шкатулку. Я думаю, её прошлый любовник и унёс, да разве ж она признается? Готовить не умеет. Мама моя прекрасно готовила. Убираться не любит. Я тоже не люблю — но приходится! Хо-сан, вы умеете готовить? Это правда, что вы сдаёте в аренду собственное жильё? Где вы оформляли кредит? Под какой процент? Хотите стать моей женой вместо Райко?

Ведьма поперхнулась воздухом. Да, ей уже знакома безостановочная манера болтать у жертв её допроса. Но таких предложений во время словесного поноса ей ещё не делали.

— Отвечаю по порядку, — медленно проговорила девушка, — Я не хочу за вас замуж вместо Райко. Я не оформляла кредит, а вступила в преступный синдикат, и теперь являюсь советником босса якудзы по астрологии.

А что? Почти правда! Немного загипнотизированный зять поверил сразу.

— С ума сошла, покойница! — ужаснулся он, — Вы надолго у меня в гостях, дорогая? А не уйти ли вам, Хо-сан?

— Не раньше, чем мы решим все вопросы, — мстительно отозвалась ведьма. — И, Такеши-сан... Если вы вручите моей сестре три с половиной строчки, я натравлю на вас якудзу, — сообщила она, — Я могу!

...

Тремя с половиной строчками называли в стародавние времена заявление о разводе. В современной же Японии отправить жену восвояси, к родне, не так-то просто. Все прелести бракоразводного процесса и дележа имущества вполне сохраняются даже на островах Восходящего Солнца. И вот каково — достичь в жизни разных благ, обрасти ценным имуществом, после чего резко уполовинить его количество? Хо бы жаба задушила. Но она-то не была мужиком-трудоголиком с молодящейся старой профурсеткой на шее.

Угроза получить ещё и проблемы с организованной преступностью была вишенкой на торте. То, что этот достойный господин, Асаока Такеши, сомневался целую минуту, вызывало уважение.

— Вы врёте. — наконец, пришёл зять к приемлемому для него выводу.

По правде сказать, он не ошибся: про якудзу Хо приукрасила. Насилие — не метод. Так зачем доходить до крайностей? Прокляни — и забудь. Но даже для ведьмы угроза "я тебя прокляну!" прозвучала бы смешно.

Что ж делать-то? Бегать, задрав хвост, в поисках чужих драгоценностей, Хо не собиралась. Кто там их унёс — десятое дело. Если семья изначально некрепкая, то одним снятым обвинением делу не поможешь.

— А вы вообще любите Райко? — без особой надежды спросила ведьма. И была приятно удивлена.

— Ну... да. Мы столько лет прожили вместе... Она же мать моего ребёнка, — неуверенно согласился зять. Этим он заслужил горячее одобрение Хо, — Но сейчас я вижу, что выбрал не ту сестру...

Ведьма передёрнулась. Вот уж что сомнительно! Куриный-то муж вовремя не сбежал — так где он теперь? В кувшинчике. А сама Хо готова честно признать, что в первую очередь ведётся на внешность. Где внешность у пятидесятилетнего японца? Там, куда не стоит заглядывать.

Что ж, такова жизнь! Одних — спасать, других — топить. Хо даже себя виноватой особо не почувствует. Сказал "да", считай, сам себе враг.

— Ты очень скучаешь по своей жене. Купи цветы, драгоценности, какие она любит, и будь готов её встречать с распростёртыми объятиями! — решительно заявила девушка. Хватит пустой болтовни.

Асаока Такеши заторможено кивнул.

На выход они поспешили вместе. Оно и правильно. Чего откладывать? Пока Хо доедет до своего дома, пока соберёт Болонку в дорожку, там уже и время пролетит. Авось, увидев своего пожилого мужика, ждущего её с распростёртыми объятиями, цветочками и цацками, дура образумится и перестанет отравлять жизнь окружающим.

Хотя бы на какое-то время.

...Сомнительно, что приказ ведьмы вообще продержится так долго. Придётся либо пустить всё на самотёк, либо регулярно бывать в гостях, подновляя проклятие. Оно надо? Нет, до такого маразма Хо ещё не дожила.

Если Райко снова окажется на улице, то к сестре пусть лучше не идёт! Куда доставить племянника-семилетку ведьма уже знает. Мальчик при маме был не пришей кобыле хвост. А тут он, вон, как режется в компьютерные игры где-то в своей комнате! Отсюда слышно. С папочкой ему явно лучше, чем с мамочкой.

Нет уж, останется Болонка с мужем — хорошо. Захочет развестись — флаг ей в руки. Сумеет ли при этом отсудить себе половину имущества — считай, победила. Не сумеет — считай, проиграла.

Какая роль в этом фарсе будет у Хо? Никакой.

Снаружи ворот, словно опасный хищный зверь, ведьму ждал чёрный бронированный автомобиль. Наблюдая, как целеустремлённо куда-то уехал Асаока-сан, ведьма удовлетворённо хмыкнула и кивнула водителю. Вот! Она сегодня всех осчастливила. А кто не очень счастлив, тому придётся смириться.

* * *

Общежитие Канеки.

Канеки Хо.

Дома, понятное дело, тоже всё было не слава богу. Болонка упёрлась рогом, пропажу племянника не заметила, а возвращаться к мужу не собиралась. Зачем? Ей и здесь хорошо!

— Что-о-о-о?!! — закричала она.

Женщине и море было по колено, и горы по плечу. И сестра, ведьма этакая, не страшна!

Сама сестра считала иначе. Если Канеки Хо решила отправить дурную Болонку восвояси, то и отправит. Без вариантов.

...О том, что Асаоку Райко пришли выселять, знал весь дом. Степенную поступь хозяйки здесь встретили, как марш непобедимых легионов, пришедших завоёвывать деревню на отшибе.

Хо даже приказала своему водителю-якудзе быть рядом. Проклятия — это, конечно, хорошо. Но амбал высотой с платяной шкаф всегда надёжнее. Поэтому Кейго-сан стоял уже у автомобиля рядом с самой дверью 2-й квартиры. Боец скрестил руки на груди, чёрные очки сверкали на ярком весеннем солнце. Не сможет Болонка выселиться — помогут. Не хочет — заставят.

Всем в доме было любопытно, всем хотелось увидеть, как вытаскивают отсюда Болонку. Надежды на тихие проводы пошли крахом ещё до того, как Хо приехала. Теперь же с криками и визгами, с затаившими дыхание жильцами, можно было ожидать грандиозный скандал.

Хо кривилась и готовилась проклясть всех. За дверью чутко прислушивался гуль. Его цветник красивеньких девочек-студенток ждал на галёрках. Осталось скрутить дорогую сестрицу, увезти из любимого домика и торжественно вручить зятю. Всё просто.

К сожалению, приказывать ведьма начала не с порога. Сначала попросила уехать мирно. И истеричная Болонка успела предпринять очередную глупость.

— Как ты можешь, Хо-бака! Это мой мужчина! Это моя квартира! — заверещала эта "достойная замужняя дама". Хо лишь диву давалась от такой наглости. А Болонка ревела в голос, заламывала руки и... апофеоз! Убежала.

Тётка кинулась грудью на дверь, пролетев мимо Хо, да так стремительно, что ведьма ничего сказать не успела! Сшибая всё на своём пути, сумасшедшая дамочка оказалась на улице в одних тапочках и лёгком, сползающем домашнем платье, обнажающем худые, костлявые плечи. Вид у неё был лихой и счастливый, будто вырвалась из оцепления.

Не задерживаясь, Райко безошибочно определила, в какой стороне спрятался Киришима Арата, и, добежав, рухнула прямо ему в руки. Мол, спаси меня, мой принц!

Киришима Арата тётку поймал. Хо вышла следом, глядя на балаган. С галёрки выли белугами пара десятков молоденьких девиц, но спуститься не решались. Ещё бы! Все жительницы преимущественно женского общежития Канеки успели тщательно разглядеть главный приз. Охота велась всерьёз, не считаясь со средствами. И тут — соперница в два раза старше, но с неравными стартовыми условиями.

Злость у гарема Киришимы копилась месяцами. И теперь — вырвалась наружу. Основная мысль возмущённых воплей сводилась к тому, что папочка гуль — общий. А если и принадлежит кому, то уж точно не страшной каракатице, которой давно за сорок. Такому шикарному мачо нужна и кукла соответствующая!

"Мачо" в растерянности замер. Ему тоже происходящее совсем не доставляло удовольствия. На лице мужчины угадывалось единственное желание: уронить свою ношу на слякоть, прямо в клумбу. Но природная вежливость пока брала верх.

На его месте Хо бы даже ловить не стала. Меланхолично разглядывая композицию, ведьма медленно приближалась...

Слишком медленно. Галёрка жадно наблюдала, подбадривая друг друга спуститься и оттаскать за волосы наглую соперницу. Останавливала их, вероятно, только сама Хо, обладающая властью карать и миловать (выселять и оставлять) на своей территории.

А время не застыло. Киришима, абсолютно несчастный, продолжал придерживать скулящую Болонку. Та цеплялась за его шею и лезла целоваться. Держать её на вытянутых руках было нелегко. Тётка сопротивлялась и крутилась на весу, не вставая на ноги. Она словно хотела во что бы то ни стало раздеть красавчика прямо тут.

У неё получалось.

Раздражённый, расхристанный и немного облизанный гуль взвыл. И галёрка не выдержала. Девицы бросились к лестнице спасать Киришиму.

Хо успела заметить, как мелькнули алые прожилки около глаз её управляющего. Это уже опасно! Чтобы спокойный, как слон, Киришима Арата дошёл до ручки — это значит, что конец света близко. Признак был довольно очевиден, и будь ситуация попроще, его бы тут же засекли.

...Но целая толпа девиц ничего не заметила! Всем нужно было утешить страдальца и отцепить от него старушку. Намечалось настоящее месиво!

Так!

Ведьме этот балаган надоел. Действовать надо срочно!

— СТОЯТЬ! — рявкнула девушка. Толпа замерла. Застыла и Райко. При этом едва только драгоценная сестрица перестала вертеться, поджимая ноги, Киришима тут же отпрыгнул от неё подальше. Мгновение, и этот хитрый жук юркнул в самое безопасное место: за спину Хо.

Спрятался, значит.

Его тактическое отступление возымело желаемый эффект. Гарем застыл, Болонка второй раз кидаться не решилась, но зато все, включая неё, открыли пасть. Поднявшийся галдёж оглушал.

У Хо дёргалось веко, не переставая. За спиной тяжело дышал гуль. Спасать своё! Срочно!

Надвигающуюся мелкими шажками толпу остановил лишь повторный приказ:

— МОЛЧАТЬ! Кому сказала, СТОЯТЬ! — попытавшиеся последовать за Киришимой девицы снова застыли. Да что ж за свинство! Хо развернулась на 180 градусов и глубоко поклонилась мужчине.

— Киришима-сан, простите за поведение моей сестры, — смиренно попросила ведьма.

Кто виноват — вопрос уже десятый. Она, дура, привела лису в собственный огород, а гуль, придурок, развёл здесь женский монастырь. И нет бы воспользоваться оказией и объявить себя банщиком! Сопротивляется неизбежному.

Застигнутый врасплох гуль нервно посмотрел поверх согнутой спины ведьмы на армию, пришедшую по его душу.

— Всё хорошо... — через силу признал он.

Хо подняла глаза, весёлые и злые одновременно. У него-то всё хорошо? Вся эта котовасия почти съела три месяца дохода! Это не "всё хорошо"!

— Что касается вашего гарема... — протянула ведьма, поднимаясь и оглядываясь на студенток, — Держите-ка вы их в узде!

Гуль ужаснулся. Особенно — заинтересованным взглядам некоторых девиц. Заметавшись, он совершенно не знал, что ответить.

— Канеки-сама, я... я не... это не мой гарем! — взмолился мужчина, надеясь, что поверят, — Канеки-сама, спасите! — шёпотом прокричал он.

Хо хмыкнула.

— Я-то вас спасу, Киришима-сан... — криво улыбнувшись, согласилась она, складывая руки на груди. Толпа больше не двигалась, опасаясь дальше приближаться. Частично — под действием приказа, частично — под угрозой выселения, — Смотрите, как бы хуже не стало.

Посмеиваясь, Хо переводила взгляд с кошельков на ножках на своего управляющего. Жалобный взгляд гуля был ей ответом. Не выдержав, ведьма сцедила смешок в кулак. Ну что ж, когда тебя так просят, отказывать — грешно!

И Хо пошла навстречу застывшим девицам. Те отпрянули в стороны, освобождая дорогу. В гробовой тишине Хо добралась до своей сестры.

— Дорогая, — тихо обратилась она, но слова прозвучали набатом даже без колдовского эха, — Ты ведёшь себя хуже обезьяны. И ничего твоего здесь нет.

Асаока Райко достала всех. Ведьму Хо, студенток, даже вежливого и мирного Киришиму. Столько нервотрёпки из-за неуживчивой бабёнки — словами не передать! Здесь ведьма деньги делает, а не в игры играет!

К сожалению, для Райко всё недовольство Хо было пустым звуком. Её тут свободы лишают, от молодого, атлетичного мужчины забирают к старому лысому пугалу. Слёзы у Болонки капали большими, крупными бусинами, словно натренированные.

— Я... Но я же твоя сестра! — выдавила она.

— И тебе слишком много сходило с рук, — согласно кивнула Хо, — Кейго-сан!

Боец в чёрных очках подобрался, поигрывая бицепсами. Это вам не безответный гуль, ему скажут — он и силу применит. С каждым днём Хо всё больше и больше обожала японскую якудзу в целом и клан Нагачи-кай в частности. Вошла во вкус.

— Если ты ещё раз окажешься на моей территории, — тихо, но веско продолжила ведьма, — Деньги ли клянчить, жилплощадь или даже приставать к моему управляющему... Тебя свяжут и выкинут отсюда к чертям собачьим! Иди в машину!

И Болонка пошла. Выглядела процессия грозно, но не более.

— А вещи!!! — заверещала сестрица уже из салона.

— Доставят позже! — рявкнула Хо, — Кейго-сан, куда её везти — знаете. Сдадите с рук на руки!

— Куда?!! — крикнула из закупоренного автомобиля женщина.

Да что же с ней делать?!!

— Хо-сенсей! — неуверенно проговорил молчаливый водитель, — Может, вы её заткнёте на дорожку... Ну, так... Понадёжней!

Охранник кинул опасливый взгляд то на ведьму, то на присутствующих. Умный тип осознавал, что время и место для откровенных действий неподходящее. Плюс процесс колдовства "всерьёз" обычно сопровождается драмой на тему гемофобии. Если дать ведьме ножик, то результат будет. Но только через полчаса ужимок и метаний, издалека похожих на подготовку к самоубийству.

...Самым хитрым в данной ситуации оказался оябун Одуванчик-сама. Все достаточно смелые бойцы, согласившиеся сопровождать ведьму, носили на руках перстенёк-другой с бритвенно острыми гранями. После небольшого аналитического исследования специалистов Нагачики было определено примерное количество крови, с помощью которого можно усилить их ведьму. Всё что надо — охраннику чиркнуть по собственной ладони. Незаметно, качественно, оригинально. На взгляд Одуванчика — идеально.

Стоит ли говорить, что сопровождать Канеки Хо соглашались лишь самые отчаянные карьеристы либо верные до гроба члены клана? Не стоит.

...Хо моргнула. Чужая кровь была и в половину не так эффективна, как собственная. Но, стыдно признать, спрятанный в ладошке якудзы порез вызывал лишь лёгкий дискомфорт. С подозрением Канеки Хо оглядела смущённого амбала. Это он сам догадался или подсказал кто?

Зная Тетсумару-сана, жену его Юме-чан, сынулю их Хиде-куна и дедулю их Козла-сенсея, можно быть уверенной. Подсказать там есть кому!

— Годится, — криво улыбнулась Хо, после чего схватилась за поданную руку, распахнувшую для неё захлопнутую ранее дверь, — Ты, Райко-чан, МОЛЧА доедешь до своего дома, с радостью встретишь своего мужа и будешь ему примерной женой. Кивни, если поняла.

Когда ведьма вылезла из поданной кареты, водитель глубоко ей поклонился и уселся за руль. Машина была заведена в рекордные сроки, тихо зафырчала — в наступившей тишине можно было услышать, как муха летит. С мягким шелестом шин чёрное авто сделало круг почёта у клумб и укатилось. Хо удовлетворенно смотрела им вслед, игнорируя холодный липкий пот вдоль позвоночника. На заметку — поговорить с Нагачикой. Узнать, что там у них за махинации.

Но это потом.

А сейчас пора разобраться с проблемой номер два.

Развернувшись к собравшейся толпе девочек-студенток, Хо сощурилась. На руках ведьмы осталось немного крови предприимчивого Кейго-сана. Девушку передёргивало от мысли, что она держит в ладони. Но у неё были планы на эти полкапли.

Золотая размазанная грязь истаяла из кулачка ведьмы. А её голос, совсем тихий, донёсся до каждой щели, впечатывая слова в сознание всех жильцов.

— Дорогие дамы, — Хо негромко обратилась к этим несдержанным девицам, — Вы проявляете навязчивость. Присутствующий здесь Киришима Арата был мною выбран Управляющим за честность и профессионализм. Он хорошо справляется со своей работой. Мне нравится, когда люди хорошо справляются со своей работой. Проявите уважение к нему и к его личному пространству. Здесь не курятник... — втолковывала Хо... но, обернувшись на притихшего Киришиму, передумала. Какое "не курятник"?! — О чём это я... Девушки. ОН — МОЙ. Кому не ясно — обращайтесь. ПОЯСНЮ.

Точка.

Зачем ей кому-либо втолковывать, что отравлять жизнь незаинтересованному человеку — плохо? И почему же плохо, когда хорошо? Нет уж, легче сразу заявить о своих правах, чем заниматься чужим воспитанием.

Вытянувшиеся лица гульего гарема согрели душу ведьмы.

— ВСЁ ЯСНО?!!.

— Да... — нестройно ответили разочарованные студентки.

— Тогда брысь отсюда! — спокойнее добавила Хо и, плюнув на разбегающихся девиц впереди неё, сама направилась в сторону дома. Девушка не сомневаясь, что объект спора идёт следом.

...

...Лишь оказавшись с другой стороны от захлопнутой входной двери, Хо расхохоталась, сползая по стене.

— Устроили мы тут цирк с вами, Киришима-сан... — посмеиваясь, заявила она с пола, — Хм... Кстати, я Хо.

Мужчина удивлённо глядел сверху вниз. Уголки его губ ползли вверх. Похоже, для него главным клоуном сегодня была именно ведьма. Ничего страшного, Хо не в обиде. Привыкла она к своему гулю, вот и ведёт себя, как ребёнок.

— Э... Арата. Чаю? — предложил тот.

Подумав, Хо согласилась. Если она сейчас выскочит отсюда, то это будет идти вразрез с недавними словами. Так что пусть будет немного чая. Там и время пролетит, Кейго-сан вернётся, и увезёт ведьму домой. А пока...

— Давайте. Может, у вас и сакэ есть? — задумчиво спросила девушка.

— Есть, — согласился Киришима. Хо умилилась. Какой запасливый гуль! Сам не пьёт, не ест, а сакэ и пироги — всегда на месте.

— Здесь никого? — уточнила ведьма. Не то, чтобы она хотела напиться, но не при детях же! Папа-гуль всё понял верно.

— Я отправил Тоуку-чан и Аято-куна к родственникам на пару недель, — покачал головой он. "Подальше от Асаоки-сан" не было озвучено, но подразумевалось.

На кухне у гуля было уютно. Девушка с интересом огляделась. Видно, что хозяин часто готовит, аккуратен и чистоплотен. Мокрая посуда сохла в алюминиевых пазах, на столешнице были расставлены приправы, сахар и соль. Охлаждённое сакэ нашлось в холодильнике, всё как у людей... Кхм.

Хо наблюдала, как суетится гуль. Откуда-то появились и плоские чашечки с цветочным узором, пара салфеток, сладости-моти. Есть чему удивиться. Киришима налил полнаперстка в пиалу ведьмы. Та, криво ухмыльнувшись, посмотрела на маленькую порцию и опрокинула её вовнутрь.

Имеет право!

— Простите за самоуправство, — улыбнулась Хо, ставя плошку обратно на стол, — Там с этим мальчишкой вас подставила, тут повела себя, словно вы мне принадлежите... Если подумать, наши ситуации немного схожи. Мне нужно было отделаться от навязчивого поклонника, вам — от поклонниц. Удобно.

Арата мягко улыбнулся в ответ и лишь подлил ещё сакэ. Хо наблюдала, как он это делает. Нельзя сказать, что зрелище ей не нравилось. Это же Киришима Арата! В нём красиво всё. Так и тянет привязать к кровати, чтобы не убежал.

— У вас очень хорошо получается привлечь внимание аудитории, — заметил гуль, скромно не отреагировав на предыдущую реплику.

— Талант не пропьешь, — хмыкнула ведьма, — Правда, мы, Арата-сан, устроили здесь именно курятник, с вами в качестве главного петуха. Но, знаете, мне легче поменять всех жильцов, чем искать второго такого управляющего, — искренне призналась она, — Возможно, в дальнейшем нам стоит ориентироваться на мужское общежитие, как вы думаете?

— Можно попробовать, — дипломатично согласился гуль. Ему все эти полоумные девицы в горле сидели. Метафорически. Их навязчивое внимание было внове для того, кто полжизни где-нибудь скрывался. Последние четыре года Арата лишь выживал. Всё время в маске, по трущобам, редко выходя к человеческому обществу, ещё реже показывая лицо.

И вот он вышел на свет. Смешно сказать, на него тут же устроили охоту, как на зверя! Не следователи, не другие гули, а самые обыкновенные человеческие девчонки.

— Надеюсь, вы не собираетесь бросать меня наедине со всем этим табором? — забеспокоилась Хо. Беспокойство выразилось в том, что девушка наклонилась вперёд, заглядывая в большие тёмно-синие глаза мужчины.

Вот только хитрые глазки ведьмы нет-нет, да стреляли ниже. Вблизи через тонкую рубашку можно было заметить кубики пресса, витые бугорки мышц. Широкий разворот плеч гуля был невероятен: казалось, этот мужчина мог объять весь мир... Лёгкий пряный запах, жар тела... Сакэ пошло впрок, и девушке стало весьма жарко...

Но, конечно, конечно, как управляющий Киришима был по-настоящему великолепен. Превосходный управляющий! Высокий профессионализм, да... И рост... дышит Хо прямо в макушку, особенно если ещё приблизиться...

Колоссальным усилием воли ведьма откинулась назад на стуле. Заметил ли Киришима её внутреннюю борьбу? Да чёрт его знает. Гуль всё так же мягко улыбался, поглаживая кувшинчик сакэ.

— Нет, Хо-сама, — вежливо и спокойно ответил он, и девушка еле-еле припомнила, какой она задавала вопрос. — Мне нравится моя должность и зарплата.

Денежный вопрос чуть-чуть отрезвил ведьму. Да, да, деньги! Это важно. Наёмный работник должен приносить деньги и получать их в ответ!

— Осторожней с такими высказываниями, Арата-сан. — иронично хмыкнула Хо, — Может, я тут хотела вам как раз зарплату повысить? Неужели, не нужно? Вас всё устраивает? — ведьма тихонько и искусственно рассмеялась, — Так не бывает!

Отсюда срочно надо бежать, пока то, что она наврала Уте и студенткам, не стало правдой!

— Бывает и не такое, — грустно улыбнулся Арата, подливая ведьме сакэ. Задумчивый, проникновенный взгляд мужчины уткнулся куда-то за спину Хо.

Чёрт. Какой лапочка! Хо было искренне интересно, как его ещё никто не снасильничал? Девушка ёрзала на стуле, в попытках то ли уже встать и откланяться, то ли...

— Хо-сама? — наконец, почуял неладное Киришима.

Ведьма в один присест выпила следующую порцию сакэ. И задумчиво, нарочито спокойно, оглядела своего управляющего ещё раз.

— Скажи...те, Арата-сан... Вы не пробовали носить паранджу?.. — как ни в чём не бывало, спросила она.

— Нет, — не поняв, чем вызван вопрос, ответил мужчина.

— А стоило, — ведьма протянула руку, касаясь его щеки. Едва заметная дневная щетина прошлась под нежными подушечками пальцев. И...

Арата, зажмурившись, потянулся навстречу прикосновению.

Хо отдёрнула руку мигом! Ошеломлённая этим простым движением, она уставилась в широко раскрытые глаза Киришимы. Тот был удивлён не меньше.

Несколько томительных секунд в голове ведьмы было абсолютно пусто.

...Какого чёрта?!! Да, он гуль. Но гуль безопасный, послушный и офигенно красивый. А какой ласковый! Берём!

...У Хо сорвало крышу.

— Може...шь быть уверен, Арата-кун, — хрипло проговорила она, схватив мужчину за воротник и притянув к себе. Тот послушно притянулся и ответил на короткий, жадный, не слишком умелый поцелуй. В груди Хо растёкся пожаром ярый собственнический инстинкт. — Можешь быть уверен, можешь... — твердила ведьма между поцелуями, — Ни одна кукла больше не решится глядеть в твою сторону... Это к вопросу о парандже и женском общежитии.

Отодвинувшись и с немым вопросом заглянув в глаза мужчины, Хо удовлетворённо улыбнулась. В расширенных чёрно-синих зрачках родилась и умерла вселенная. Гуль немного дрожал, жар от него шёл, как от печки.

Моё, — билась одна-единственная мысль в голове Хо. И, не отвлекаясь на досадные препятствия, она полезла до мужчины прямо через стол. Узорные пиалы полетели вниз, да так и зависли в воздухе, не достигнув пола. Кто бы на них смотрел! Обхватив ногами божественный торс, Хо зарылась пальцами в жёсткие волосы гуля.

— Возьму тебя себе, Арата-кун, — шептала ему в ухо ведьма, покрывая щёки, шею, ключицы поцелуями, — И никому не отдам.

Гремящий эхом голос не приказывал,обещал. Что на это мог ответить Киришима Арата?

— Не отдавай.

С лёгкостью, как пушинку, приподняв хозяйку дома, мужчина понёс её до спальни.

Забытые пиалы остались висеть в десяти сантиметрах от татами.

* * *

Общежитие Канеки.

Канеки Хо.

Нежась на подушке, ведьма разглядывала уснувшего гуля. Свершилось, мать её. Удивительно дурацкий способ обзавестись потенциальным папочкой для Кен-чана.

Но, — с мечтательной улыбкой подумала Хо, — точно не самый дурной вариант.

* * *

Выйдя из квартиры Киришимы, Хо огляделась. Давно наступил вечер, небо окрасили лиловые сумерки. Во дворе было почти пусто. Лишь стайка девчонок сидела на лавочке, курила. При появлении хозяйки они замолчали. Завистливо-ревнивый взгляд сказал всё лучше любых слов.

Ведьма довольно оскалилась, отчего студенточки замерли на месте, забывая дышать. И чего боятся? Разве Хо страшная?

— МОЁ. — довольно мурлыкнула девушка, — Подойдёте ближе, чем на два метра...

Список проклятий прилагается. Нужно будет хорошенько его запитать, кровью. В самом деле, бедному Киришиме... Арате-куну... мешают работать!

Непорядок. Ох, непорядок!

Девчонок как ветром сдуло.

Выкинув из головы все эти глупости, Хо неспешной походкой направилась к своей машине. Что тут сказать? Жить хорошо. А хорошо жить — ещё лучше!

Глава 14. Интерлюдия

Апрель.

Некий ресторан в Токио.

14 человек

К воротам высококлассного ресторана подъезжали машины. Были среди них бронированные чёрные монстры, доисторические отреставрированные кабриолеты, просто дорогие и статусные авто.

Внутри собрались люди, арендовавшие заведение на весь вечер. Сверх-вежливые и сверх-предупредительные официанты появлялись и исчезали, как призраки. Менеджер ресторана зорко следил за своими подчинёнными, зверем глядя на любой кажущийся промах. Такую компанию обслужить требовалось настолько качественно, насколько это человечески возможно.

Например, вон тот господин, заснувший у стены, был действующим генерал-лейтенантом Восточной армии, готовящимся выйти на пенсию последние лет десять. А те трое спорщиков входили в три разных политических партии. Прислушиваться к их разговору было вопиюще непрофессионально, но очень хотелось.

В кабриолете начала прошлого века приехала известная оккультная дива, мадам Годо. Сейчас она обмахивалась чёрным веером с изображением загадочных золотых линий и поощрительно улыбалась шуткам поджарого седого якудзы в цветастой рубашке под небрежно накинутым пиджаком.

Всего их пришло четырнадцать из некогда тридцати четырёх. Их число уменьшалось из года в год, но всё же каждую весну после праздника любования сакурами они выбирали ресторан и снимали его на вечер. Владельцы лучших заведений города были счастливы увидеть у себя "серебряную компанию". И дело было не в том, что эти пожилые люди сорили деньгами, нет. А в том, что за каждым таким стариком стоял то клан, то партия, то родня; принять эту группу было подобно получению национальной премии, это значило заявить о себе на пол— Токио и высоко взлететь в рейтинге самых престижных заведений столицы.

Когда-то эти люди были никем. Один-единственный класс самой обыкновенной школы, собранный вместе сельским учителем. Но их жизненный путь был достоин исторических хроник; они и были историей этого города. Политической, экономической, преступной, научной. Ни один из "серебряной компании" не был ни обывателем, ни посредственностью.

Эти уважаемые люди составляли костяк, артериальную сеть, пронизывающую весь город. И они почти не считали услуги друг другу за услуги. Возможно, именно это и сделало их когда-то неизвестные имена столь громкими: командная работа по всем фронтам.

Впрочем, времена их молодости прошли, многие уступили свой трон молодым да резвым. И теперь развлекались на пенсии кто оккультными услугами, кто журналистикой, кто подрабатывая тренером фитнеса для самых молодых и красивых барышень.

Да, да, у Ямато Рьючи-сана тоже были хобби.

— А ты, моя дорогая, всё хорошеешь и хорошеешь, — подсел поближе к мадам Годо один из политиков, в очередной раз разошедшийся со своими коллегами во взглядах, — Что ж ты пропустила прошлый вечер, Кагоме-тян?

— Это секрет, Нито-кун, — вперив свой орлиный взгляд на бывшего раздолбая, ответила та, что когда-то была старостой класса и президентом школы. — Что ж до твоей неумелой лести... Пенсия, мой милый, открывает новые горизонты в самореализации. Но у тебя-то таких потребностей нет, верно?

У лидера и основателя Партии Единства было одно-единственное детище. Как союз, заключённый на небесах: разлучит их только смерть.

— Ты видишь меня насквозь, Кагоме-тян. Читал, кстати, твою книгу. Хвалю. Не хочешь написать пару брошюр и для меня?

— Как-нибудь в другой раз, Нито-кун, — наклонила голову мадам Годо.

— Книга что надо, — покивал сидящий с другой стороны от дамы подтянутый, жилистый старик, — Духовные практики — путь настоящих мужчин, — широко улыбаясь, добавил он, — Это было очевидно, что стоит Кагоме-тян ими заняться, и будет готовый Мастер с большой буквы!

— Это не духовные практики... — хотела было терпеливо разъяснить женщина, но, в который раз заметив хитрую и довольную морду собеседника, фыркнула, отворачиваясь, — По крайней мере, не твоё фиглярство!

— Как всегда холодна... — обиженно протянул любитель духовных практик, — Мои техники — это мощь! А твои — плацебо, — гордо сообщил он. — Смотри!

С этими словами уважаемый мастер боевых искусств полез в карман накинутого пиджака. Достав оттуда дешёвую пластиковую упаковку известных витаминок, он, словно священнодействуя, отвинтил тонкими узловатыми пальцами крышку и высыпал на ладонь парочку белых драже. Выбрав одно, старик придирчиво его осмотрел и, наконец, закинул в рот.

Оримура Кагоме и Абура Нито подняли брови в одинаковом жесте удивления. На паясничество старого приятеля обратили внимание даже сидящие напротив Кьёго Кадзуми и Изу Тайга, до этого увлечённо что-то обсуждавшие. Первый — журналист на пенсии, хозяин фармацевтического международного концерна в действительности. Второй — отаку сейчас; гениальный учёный-физик всегда.

— Что это было?! — возмутился фармацевт. — Эти бесполезные...

Данная марка поливитаминов была масштабным успехом его конкурентов. Общего назначения, недорогие, хорошо разрекламированные простые драже отчего-то вызывали больше доверия у населения, чем дизайнерские упаковки и авторитетные мнения экспертов.

И даже его однокашник — человек в возрасте, которому полагается другая линейка, при этом хорошо обеспеченный, способный себе позволить лучших врачей и лучшие лекарства — даже он взял этот ширпотреб! Возмутительно.

— Вот, теперь я здоров... — торжественно объявил фигляр, — Плацебо!

И фармацевт, и физик, и политик, и мадам ясновидящая — все замолчали и, как по команде, закатили глаза. Рью-кун не меняется. И, выкинув из головы театральную постановку в честь баночки поливитаминов, собеседники притворились, что ничего не произошло.

— Стоит признать, методика Кагоме-тян — действенная, — примирительно заметил Абура Нито. — Главное — помогло.

Успокоенные и согласные господа покивали... но в разговор вмешался новый участник.

— А скажи-ка, Кагоме-тян, — проснулся дремавший генерал-лейтенант сухопутных сил самообороны, — Почему о том, что у тебя рак, мы узнаём из книжки вместе со всем миром?

Оримура Кагоме, известная ворожея и ясновидящая замерла. Она две недели готовилась отвечать на этот вопрос. Всё, что у неё получилось — остаться невозмутимой.

Все собравшиеся сегодня в этом зале, прислушивались к беседе со своей бывшей старостой, не вмешиваясь. С тягостным пониманием они переглянулись. Да, когда-то их было в два раза больше... Время отсчитывало минуты и часы. Каждый год кто-то уже не мог придти.

— Эх, — громко вздохнул Ямато Рьючи, хулиган и балагур, "бывший" член крупнейшей преступной группировки, — Дурочка ты, Кагоме-тян. Когда ты решила сдохнуть одна, это грустно. Мы-то у тебя всё равно есть.

Дама в чёрно-золотом кимоно минуту смотрела в никуда, после чего перевела взгляд на однокашников. Те улыбались ей. Мягко, с неодобрением, но и с поддержкой, с пониманием, без настоящего осуждения.

— Да, — признала, наконец, Оримура Кагоме, опуская голову. Её глаза заметно потеплели, — Да, вы есть. Да, я дурочка. Простите.

— Хы! — разулыбался Ямато Рьючи, — Она признала! Признала! Хы-хы-хы!

Весёлая компания пожилых людей дружно рассмеялась. Вечер обещал пройти великолепно. Сакэ, сашими — и никаких гостей, репортёров, гейш, лишних людей. Только свои.

* * *

Апрель.

Некий причал.

Якудза.

На причале залива уже стояла одна машина. Чёрная, мощная. Её хозяин — сухощавый старик в летней цветастой рубахе, — курил, глядя на воду. Когда подъехал новый автомобиль, дед не оглянулся.

Ямато Рьючи-сенсей, а это был именно он, размышлял о вечном. Подошедший к нему Нагачика Тетсумару не мешал.

— Спрашивай, — наконец, предложил старший якудза.

— Что-нибудь узнал, сенсей? — задал крутящийся на языке вопрос его воспитанник, когда-то возглавивший клан.

— Ничего, — просто ответил старик, — Даже тени узнавания не было. Либо и правда мистика... ещё одна. Либо бабуля Кагоме-тян просто не поняла, что случилось.

— Значит, новой информации нет, — Нагачика подвёл итог, тяжело вздохнув. — Но зато и не расскажет никому. Не придаст значения.

— Кто знает, Тетсу-кун, кто знает... — вглядываясь в далёкий горизонт, протянул учитель. — Так ты веришь в бессмертие, Одуванчик-кун?

— Нет, старик-сенсей, не верю, — хмыкнул оябун крупнейшего клана якудзы в Токио, — Если бы мы могли стать бессмертны, люди рождались бы богами.

Оба мужчины замолчали. Старший достал новую сигарету. Второй кутался в рукава накидки, замерзая на лёгком весеннем ветру. Там, над водой мерцали звёзды, горела полная луна. Город жил. Люди, несмотря на поздний (или уж ранний?) час куда-то спешили. Бродили по оговоренным маршрутам полицейские дозоры. Где-то в подворотнях наверняка гуль-другой уже убил и расчленил кого-то.

Это Токио. Здесь бессмертных нет.

— У меня здоровье — дай ками каждому, — заметил старик. — А Кагоме... Двадцать лет. Двадцать лет назад она выглядела также. С поправкой на седину. Как бы наша ведьма ни заколдовала старушку, это было проделано за один раз. Не витаминки пила — так пирожки ела. Какая разница? Двадцать лет омоложения, Тетсу-кун. Двадцать.

Нагачика вздохнул. Что тут говорить?

— Это было так очевидно, что просто больно об этом думать, — сообщил Тетсумару, усмехаясь. Босс всея якудзы достал портсигар и тоже закурил. — А если сам ты, сенсей, не догадался, то не обессудь. Теперь тебе, наконец, ясно, почему я оябун, а ты — нет?

Старик рассмеялся хрипловатым, некрасивым смехом.

— Давно ясно, Тетсу-кун, — мечтательно произнёс он, отсмеявшись. — Ты не поверишь, очень давно, — добавил, что-то припоминая. — Но не бери на себя слишком многое, шпана! И ты, о великий, можешь быть неправ!

Здесь "бывшие" преступники посмеялись вместе. И вместе же помолчали.

— Не факт, что срок жизни можно растягивать бесконечно, — наконец, признал Тетсумару.

— ...Но за лишние лет десять-двадцать иные убьют, — закончил за него учитель.

— Младший колдун ещё слишком мал. Не справится.

— А вот цветочек — запросто.

Это так. Видят предки — это так.

Немолодой якудза и его старый учитель не всегда и не везде решались обсудить ведьму. Проверяли комнаты на прослушивающие устройства. Находили! Внезапно открывали двери — там кто-то стоял. Гоняли слишком назойливых подчинённых — но куда прогонишь собственных ближайших сторонников? У тех словно был нюх на тему о ведьме.

И сильна, и слаба одновременно. Исполнитель, обыватель, домохозяйка. Но золотые ленты крови до сих пор всплывают в памяти. Воспитать верного себе мага такой мощи — мечта. Осуществимая. Близкая.

Но как-то внезапно выяснилось, что и иметь такого мага уже сейчас — тоже хорошо. Нагачика смотрел на небо и видел там лица погибших родных, подчинённых, друзей. Сигареты закончились. Одной было слишком мало, но оябун никогда не курил больше одной. Берёг здоровье.

Ветер крепчал.

— Меня немного пугает мысль... — тихо пробормотал он, но его всё же услышали, — что таких, как она может быть несколько... или даже много. Почти возникает желание даже не спрашивать...

— Готов умереть, зная, что чудесное лекарство бродит рядом? — понимающе и опасно растянул сухие губы в улыбке старик. — Да, Тетсу-кун. Настоящий самурай.

— Я трусливый человек, сенсей, — покачал головой Нагачика, — И я знаю, что мы откопали клад. Вопрос времени — когда у нас его попробуют отобрать.

Май. Ночь.

20-й район Токио — Нэрима-ку. Забегаловка.

Информатор и следователь.

Это был седой, сгорбленный мужчина с огромными, набухшими веками и мешками под глазами. На его губах играла приклеенная улыбочка, когда он откинул занавеску раменной будки, подходя к стойке шеф-повара.

Несмотря на кажущийся возраст, походка у мужчины была звериная, плавная. Иного от бойца CCG и не ожидалось.

— Якудза Банзай! — хмыкнул седой мужчина, присаживаясь рядом с единственным посетителем забегаловки. Свой светло-серый плащ с форменными нашивками он небрежно перекинул на соседний стул. Занавеска опустилась за ним обратно, отсекая сумрачную улицу и яркие огни вывесок. В раменной лишь неровно горела одна лампа, делая людей похожими на демонов. Так и уже сидящий и хлюпающий лапшой мужчина с резким, худым лицом подслеповато щурил один глаз, когда вторая половина его лица утопала в тени. Одет он был в расстёгнутый цивильный костюм и тончайшую рубашку в цветочек. Из-под рубашки пестрела татуировка, занимающая почти весь торс мужчины. Вид этого клиента был одутловатым, уставшим. На голове по самые уши была натянута безразмерная шапка.

Брат якудзы отдыхал.

— Банзай, — вяло ответил он между хлюпаньем лапши и бульона. — Чё нада?

Седой пришелец картинно скривился, покачав головой. С его глазами на выкате и доброй-доброй маньячной улыбкой все показанные эмоции смотрелись, как гротеск на человеческую мимику.

— Как не родной, Гьюки-кун, — с наигранным сожалением заметил он, — Свинной с мисо, шеф!

Хозяин раменной, стоящий по другую сторону стойки, просиял.

— Свинья в соусе, — подтвердил заказ весёлый лавочник, бросив протирать столешню, и умотал ставить заказ. Седой следователь уселся рядом с первым клиентом.

— Мы не родня, — высокомерно заметил якудза.

— Тю... — хмыкнул следователь.

Подоспел заказанный рамен. Шеф бухнул его на стойку, не расплескав ни капли. И с широкой улыбкой отвалил подальше от своих опасных клиентов. Умный человек. Очень умный.

— Слышал я, у вашего Соседа появился личный астролог, — как ни в чём не бывало продолжил Седой, отрывая друг от друга палочки. — Итадакимасу!

— Ты уже десятый, кто спрашивает, — буркнул якудза, возвращаясь к мерному хлюпанью лапшой.

— Гы. И как, хорошо предсказывает? — светским тоном спросил второй.

— Не жалуемса, — хмыкнул растатуированный мужчина. Но его короткий ответ совсем не удовлетворил следователя.

— Тю... А подробней?

— А задрал! — внезапно стукнув ладонью по столешне, да так, что рамен подпрыгнул, рявкнул преступник. Набычившись, он исподлобья смерил взглядовм своего "друга", — Нельзя, значит, подробней!

Седой следователь просиял не хуже шефа раменного лотка, когда тому заказали рамен.

— Ху-ху-ху, — неприятным, высоким смехом захихикал он, — Что ж ваш Соседушка не придумал сказочку? А то ж даже интересней стало.

Нагачика Тетсумару — предмет обсуждения, один из самых влиятельных главарей преступного мира в Японии, любил говорить всем разное на одну и ту же тему. Как узнать, что тебе больше не доверяет оябун? Услышать несколько версий одних и тех же событий, но не знать точно, какая правдива.

— Придумал, — буркнул якудза, чуть сгорбившись, — У него по десять сказок на дню.

— У... ну эт как всегда, — согласно покивал седой. Его проблемы якудзы не интересовали, он напал на след любопытной добычи, которую уже совсем было потерял. Следователя интересовал таинственный астролог. — А если кто хочет получить предсказание? Разве надо лично к папе оябуну идти, а?

Вот как бы встретиться с Астрологом, минуя босса преступной организации?

— Угу, — помрачнел его собеседник, — Придёшь к нему, как же!.. Папа Сосед всё и предскажет. Сам.

— Это он может, да, — степенно согласился следователь, припоминая этого босса. — Вкусный рамен-с, вкусный... — невпопад добавил он.

— Вот и жри, — хмыкнул якудза, полностью уйдя в себя.

— Буду, буду... где, говоришь, астролог живёт? — елейно пропел следователь между хлюпаньем лапши. На что получил взгляд исподлобья.

— Не знаю. И тебе не советую. Нах...я? — насуплено буркнул якудза.

— Хочу, чтоб моё будущее предсказал, — улыбнулся седой.

— Не предсказывает она, наврали тебе, — хмыкнул второй.

— Это мы ещё посмотрим. Спасибо за пир, шеф.

И, не прощаясь, седой следователь вышел вон. Якудза проводил его обеспокоенным взглядом, но пожал плечами и вернулся к медленному и вдумчивому поглощению лапши.

* * *

Четыре месяца назад. Январь. Раннее утро.

20-й район Токио — Нэрима-ку.

Киришима Тоука

Их маленькая семья жалась друг ко другу, пережидая опасность. Идеальный дом, в котором можно спрятаться от всех невзгод, подвергся осаде. Безопасности больше не было. Мир снова пошел трещинами. Витающее в воздухе напряжение давило на Киришиму Тоуку. Девочка беспокоилась. Отец хмурился. И, наконец, решился.

Они уедут.

Во всем была виновата эта назойливая тетка (Асаока-сан). Вечно рядом, вечно сует свой нос. Как тут выжить маленькой, но дружной семье гулей? Никак! И поэтому одним ранним утром папа начал собираться. Тоука-чан и Аято-кун только и успевали носить свои вещи, чтобы сложить их аккуратными стопками.

В большой старый рюкзак полетели штаны, платье, несколько пар обуви, пижамы, зубные щётки, пара игрушечных зайцев. Где они будут теперь жить, Тоука не знала. Она смотрела на чистенькие, высокие стены, вспоминала их прежние жилища. Где они ещё найдут такую роскошь? А нигде!

И во всем виновата чересчур назойливая тетка, которая покоя не дает, ломится к ним в дом, а папа может лишь вежливо её не пускать. Что не всегда получается.

— А, может, выгоним тётю? Совсем? — жалобно спросил Аято-кун. Тоуке было больно за братика. Девочке в этом году исполняется семь лет, и она с прошлого года начала учиться есть человеческую пищу. Ей нужно: скоро она пойдет в школу. Но как ужасна эта гадость, которую пихают в себя люди!

А вот Аято-куну четыре года. И, несмотря на возраст, папа тоже срочно стал заставлять его притворяться человеком. Есть и не плеваться, не морщиться, не плакать. А братик плакал, рычал, совершенно не понимал, зачем его мучают. Тоука понимала, но она была старше. Аято-кун ещё просто маленький!

И кто во всем виноват! Тоуке очень хотелось съесть Асаоку-сан. Было бы здорово: двойная польза. Избавиться от противной тётки и насытиться на пару месяцев вперед.

К сожалению, папа был непреклонен. Он не разрешал нападать на Асаоку Райко. Ну вот совсем.

С усталым вздохом Киришима Арата в который раз объяснил своим детям:

— Та тётя — сестра Канеки-сан. Я не могу выгнать сестру хозяйки. Мы ей никто, а Асаока-сан — родная кровь!

Тоука-чан не знала, что уж там насчет крови Канеки-сан, но вот Асаока-сан виделась ей лишь как 50 кг съедобной массы. Которую нельзя трогать, к сожалению. А то налетят голуби, и пиши пропало. Их загонят и убьют так же, как убили маму.

Киришима Арата понимал это. Тоука-чан понимала это. Уехать должны они, гули, чтобы не быть раскрытыми.

Одним февральским утром семья Киришима закрыла на замок роскошную квартиру и отправилась в путь. Дети — держась за папу, папа — перекину через плечо рюкзак с вещами.

Поездка вышла красочной. Улицы города в предрассветной дымке горели вывесками и фонариками. Издалека виднелась розовая поволока на горизонте, между дальними домами большого города. Сидя на плечах у папы, топающего через мост, Тоука отлично видела, как зажигается вдалеке солнце. Аято-кун ныл. Тоука молчала.

Идти пришлось долго, по подворотням, через подземные переходы, выходя наружу, один раз пересекая магистраль. Никаких людных улиц, никакого общественного транспорта, Киришима шли только там, где не было камер. Папа уже знал эту дорожку вдоль и поперёк, он показывал Тоуке.

— Мы идем туда, где всегда безопасно, — пояснял он. — Ты уже достаточно большая. Если однажды со мной что-то случится, то хватай брата и беги туда. Там тебя защитят.

Тоука тщательно запоминала наставления отца. И с нетерпением ждала, чтобы увидеть тот рай. То место, где безопасно.

И, наконец, когда уже солнце решительно встало над горизонтом, семья гулей добралась до точки назначения.

Этим местом оказалось небольшое кафе. Тоука бывала здесь когда-то, она смутно припоминала улицу, фонарики, окна соседних домов. Кирпичные стены, дверь с большим стеклом, на котором чёрными буквами было написано, что "Антейку" работает с 10:00 до 20:00 каждый день.

Кафе так и называлось. "Антейку". Папа прочитал для своих детей название, и девочка подивилась. Что это значит — "Антейку"?

Стеклянная дверь кафе была закрыта, но рядом с лестницей вглубь дома стояли двое. Один был стариком в чёрно-белом костюме с передником. А второй — парнем в гакуране, школьной форме. Тоука-чан смутно помнила обоих, и во все глаза разглядывала двух гулей, способных запросто спрятаться среди обычных людей. Один, притворившись хозяином кафе, другой — обычным школьником.

— Киришима-сан, — поприветствовал папу старик, — Тоука-чан. Аято-кун. Вы давно у нас не были.

— Ты кто? — грубо спросил Аято с папиных рук. Тоука, сидя на папиных плечах и держась за волосы, зашипела. Как невежливо!

— Аято! — строго произнёс отец семейства. Но старик, очевидно, не обиделся. Совсем.

— Был неправ! — со смешком склонил голову он, — Я Йошимура-сан, менеджер кафе. А вы Киришима Тоука и Киришима Аято, когда вы были совсем крохами, ваши родители приводили вас сюда.

— Поздоровайтесь с Йошимурой-саном! — тут же приказал Арата.

Тоука-чан послушно поклонилась. Аято-кун — тоже, но, выпрямляясь, мальчик высунул язык, состроив морду неизвестному старику. Зачем этот старик говорит, что они знакомы? И какие-такие родители? У Аято и Тоуки есть только папа!

Папа кривляний младшенького не оценил.

— Аято! — прикрикнул Киришима-старший, отвесив сыну символический подзатыльник, — Веди себя прилично!

— Ничего страшного, ничего страшного, — посмеивался Йошимура-сан, — Не буду вам мешать. "Антейку" скоро открывается, и я просто вышел вас поприветствовать. Ренджи-кун, я тут больше не нужен, верно?

— Угу, — гмыкнул за его спиной школьник. Тоука-чан и Аято-кун резко посмотрели на него. Пока говорил Йошимура-сан, они совершенно забыли, что встретило их двое. Старик казался главным, а школьник стоял тихо на заднем плане и не издал ни звука. Тоука-чан присмотрелась.

Темно-серая форма военного образца с острыми плечами и большими пуговицами делали парня среднестатистическим, не выделяющимся из толпы. Если бы не светло-серые седые волосы до плеч, то встретишь — и не узнаешь.

— Йомо Ренджи. — буркнул парень. Тоука-чан моргнула. Это его имя? — Идём, — немногословно продолжил он и, развернувшись, пошёл наверх по лестнице.

Вопросительно посмотрев на отца, Тоука потрусила следом, забираясь по высоким ступенькам. Киришима-старший подхватил на руки Аято, направился следом.

На втором этаже был коридор с рядами дверей. На дверях висели керамические плитки с изображениями птиц и зверей. С одной скалилась довольно страшная обезьянка, а на другой развернула крылья сова. Нужная комната оказалась близко от входа и имела табличку с чёрной вороной. Дверь была не заперта, и, повернув ручку, парень вошёл. Следом за ним зашли и Тоука с отцом.

Вид Тоуку-чан не впечатлил. Миленько, но тесненько. Комната была светлой, в тёплых медовых тонах и с белыми занавесками в цветочек над единственным окном. Под окном стоял угловой рабочий стол, плавно переходящий в односпальную кровать, совмещённую со шкафом. Напротив к стене были привинчены полки с книгами и тетрадями.

Вторая половина комнаты была отдана под диван и, видимо, кофейный столик. Последний сейчас стоял сбоку от развёрнутой складной диван-кровати. Взрослому на такой разместиться можно только по диагонали, а вот для двоих детей подойдёт. Хм, а папа будет спать у окна, да? Тоука расстроилась. Она привыкла жаться, засыпая, к тёплому папиному боку.

Память упорно подсказывала, что раньше такие хоромы были для семьи гулей за счастье. Но теперь, после огромной квартиры, крохотная комнатка без своей ванной и кухни казалось маленькой и неуютной.

— Мы тепель зывём тут? — с ужасом в голосе спросил Аято-кун, полностью разделяя мнение сестры. — А где больсая кловать?! И телевизол?

Телевизор был больной темой для младших Киришима. Они почти не выходили на улицу, а когда выходили, то почти всегда лишь в сопровождении отца. Закупоренных в четырёх стенах, их спасала только собственно большая площадь квартиры, да мультики по телевизору.

— Это комната Ренджи-сана, вот его кровать, — пояснил детям Арата, тоже оглядываясь по сторонам, — Ренджи-сан освободил для нас диван.

— Папа, ты сюда не влезес, — категорично заявил Аято-кун. Тоука нервно засмеялась, соглашаясь. Молчаливый Йомо Ренджи стоял сбоку, позволяя своим гостям комментировать всё, что видят.

— Да... — кивнул папа, — Вы пока поживёте с ним... Пока всё не успокоится...

Что?!!

Возмущению Тоуки-чан и Аято-куна не было предела! Об этом их не предупреждали!!! Почему папа оставляет их одних с каким-то чужаком?!!

— Ну вот и всё, — кивнул Киришима Арата, — Ведите себя хорошо, мои зайчики. — улыбнулся он детям, присаживаясь на колени, — Сидите тут. За вами присмотрит Йошимура-сан и ваш дядя Ренджи-сан.

Вцепившиеся в него брат и сестра разревелись. Тоука-чан молча роняла крупные слёзы за воротник. Аято выл в голос.

— Папа! Папочка!!! — верещал мальчик.

— Ну всё, ну всё... успокойтесь... Мне пора. Тише, тише, чшшш!.. — тихо шептал им папа. И, с невероятным усилием взяв себя в руки, Тоука перестала плакать и обняла братца.

— Но ты же за нами вернёшься? — отчаянно спросила она, заглядывая в глаза отцу. Тот честно-честно смотрел в ответ.

— Конечно, — с готовностью закивал он, — Я буду заходить каждый день. Это ненадолго, Тоука-чан. Дядя Ренджи позаботится о вас. Честное слово.

— Обещаешь?

— Обещаю! — твёрдо отозвался отец, — Располагайтесь пока, а мне нужно ещё поговорить с Йошимурой-саном.

И, убедившись, что всё в порядке, Киришима Арата вышел за дверь, оставляя своих детей наедине с шурином.

Когда за ним закрылась дверь, Тоука-чан и Аято-кун замерли, уставившись на неё блестящими от обиды глазами. Вот шаги отца спустились по лесенке и исчезли в отдалении. Переглянувшись, дети вцепились друг в друга и снова разревелись.

Потерянный и забытый парень стоял в углу и мрачно смотрел на рыдающих племянников. Что делать ему самому, Йомо Ренджи не представлял. И лишь когда через несколько минут дети продолжили плакать, он осторожно подошёл поближе и присел на колени рядом с малышами.

— Чшшш... — неумело прошипел он. — Чшшш...

Мол, тише, тише, ребята, не плачьте. Вроде Арата-сан тоже так делал, верно?

Аято-кун лишь заревел сильнее. А вот у его сестры слёзы резко высохли.

— Дядя Ренджи, так? — грозно спросила Тоука-чан, глядя из-под чёлки на "дядю". Беловолосый, высокий, когда он стоял прямо и далеко, то был ростом с папу. А когда присел и оказался ближе, то напомнил Тоуке-чан о почти забытом лице... — Мамин братик. — догадалась девочка.

— Да, — неуверенно согласился Ренджи.

А вот к реакции племянницы он оказался совершенно не готов.

— Рс-с-с-с!!! — зарычала-зашипела Тоука-чан. От внезапной ярости её глаза защипало — явный признак появления какугана, гульих глаз. На детском лице чёрные хищные белки и алые яркие зрачки выглядели неуместно. Но Тоуке-чан было плевать, как она выглядит! Без предупреждения девочка кинулась на Ренджи, чтобы отодрать мамино лицо от чужака. Когда у неё получилось зацепиться за губы, Тоука-чан издала победный вопль! Так ему! Маленькая хищница старалась изо всех сил, тянула на себя, и, наконец, порвала рот чужаку, пока тот пытался отцепить её от себя.

Как успокоить взбесившуюся малолетку, Йомо Ренджи не знал. Сквозь запал адреналина приходилось сдерживать себя, чтобы не навредить племяннице.

А Тоука-чан всё вмиг поняла. Дядя Ренджи прятался! Мама умерла, остались одни Тоука, Аято и папа, а дядя их бросил и спрятался! А теперь и папа их бросил! И оставил на дядю, которому они не нужны! Рыдая и рыча, Тоука тянула руки с острыми ногтями в надежде отодрать кожу с лица, так похожего на мамино! С лица, носить которое имеют право только они с Аято-куном!

— Где ж ты был, дядя Ренджи?!! — кричала девочка, задыхаясь от слёз.

В шоке, Йомо Ренджи мог только аккуратно отталкивать любимую племянницу, пока она не выцарапала ему глаза.

Возможно, старшему гулю было бы полегче, если б одновременно с девочкой к нему под руки не пытался пробраться и младшенький Киришима. Аято-кун совершенно не понимал, в чём дело. Но, если Тоука-чан считает, что во всём виноват этот взрослый, то так оно и есть!

Йомо Ренджи не знал, что делать. Бежать? Пытаться успокоить детей?

Парень искренне надеялся, что его кто-нибудь спасёт. Но пока никто не шёл.

* * *

Три месяца назад. Февраль.

20-й район Токио — Нэрима-ку. Кафе "Антейку".

Киришима Тоука

К вечеру детки успокоились. Ренджи засыпал вполглаза и спал в пол-уха. По счастью, Киришима не нарушил обещания, зашёл в кофейню на следующий день. И на следующий. Арата заходил всю неделю, пил чашку кофе, уверял Тоуку-чан, что всё в порядке, спрашивал, как дела у них с Аято-куном. Дети чинно отвечали, что всё хорошо, боязливо косясь на дядюшку. Тот не ругался, не злился, не наказывал их за встречу, но Тоука-чан и Аято-кун чувствовали себя неуютно. Тем не менее, Йомо Ренджи лишь подтверждал, что всё в порядке, и папа снова уходил.

Так продолжалось месяц. Дети пообвыклись на новом месте. Телевизор здесь был, но лишь в самом кафе. Зато им разрешалось гулять по округе и даже забредать подальше. Район патрулировали взрослые гули в масках псов и обезьян, и Тоука уже знала, что у них всегда можно попросить помощи.

Да и дядя, если уж на то пошло, был не такой уж плохой. Он по-своему заботился о Тоуке и об Аято. Молчаливо и не приближаясь, но заботился. Наверно, рассудила Тоука, он и раньше помогал их семье, только также молча. Ведь Тоука-чан была такой же маленькой, как сейчас Аято. Могла и не заметить этого скромного дядюшку.

Глупого дядюшку. Лучше бы обнял и приласкал. Но зато даже когда девочка всерьёз хотела его покалечить, глупый дядюшка только мягко пытался её отстранить.

Вот Тоука-чан не глупая, она сразу всё поняла. Когда успокоилась. И ей стало стыдно за своё поведение.

А дни между тем летели за днями. Наступила весна. Папа заходил каждый день, как и обещал, но вид у папы стал уже совсем нездоровый. Тоука волновалась, беспокоилась и каждый день ждала прихода отца.

Но однажды папа не пришёл.

Аято уже заснул, обняв огромного плюшевого зайца. А Тоука-чан вцепилась в руку дяди Ренджи. Нет, она не пыталась оторвать ему руку, девочке просто нужна была поддержка. Тоука-чан боялась.

Йомо Ренджи попытался приобнять племянницу, и та юркнула ему подмышку, прижавшись к рубашке.

— Где папа? — бормотала девочка, — Где папа?!

— М... — промычал парень, неумело поглаживая малышку по спине, — Давай, я ему позвоню?

— Звони! — тут же приказала та, высунув мордочку, — Звони сейчас же!

...На звонки никто не отвечал.

Девочка тихо плакала, икая, глотая слёзы.

— Пойду, поищу его, — наконец, сообщил Ренджи. — Никуда не уходи. Если что — позвоню Йошимуре-сану. Жди тут.

Тоука, не в силах сказать ни слова, лишь кивала, как заведённая.

Ренджи вышел, закрыв за собой дверь. Ему надо предупредить Йошимуру и, возможно, попросить помощи его подчинённых, обязательно взять несколько порций мяса посвежей, того, которое ещё не успело замёрзнуть.

Пока ещё не известно, что случилось, но могло произойти и что-то непоправимое. Лучше быть наготове.

Йомо Ренджи тоже беспокоился.

* * *

Два месяца назад. Март.

20-й район Токио — Нэрима-ку. За два квартала до Общежития Канеки.

Йомо Ренджи.

Парень начал поиски с границы запретного квартала. И, не успел он далеко пройти, как уже нашёл пропажу.

Киришима Арата обнаружился в подворотне на самой границы территории ведьмы. Но уже там, куда Ренджи хода не было. Ренджи смог определить присутствие зятя лишь по запаху. С основной улицы, где парень упёрся в барьер, было слышно шебуршание, а в воздухе витал лёгкий флёр недопереваренной человеческой пищи.

Ну что ж, именно от такой судьбы Киришима Арата и хотел уберечь своих детей.

— Арата-сан, — тихо позвал Ренджи, не сомневаясь, что его услышат. Улица была пустынна, но парень всё равно держался с краю, настолько близко к переулку, насколько возможно.

Шебуршание прекратилось. В ответном мычании можно было разобрать слабое приветствие.

— Твои дети волнуются, — сообщил очевидное Ренджи.

Ответом ему были лишь новые звуки извергаемой пищи. Родственнику оставалось лишь посочувствовать.

— Умгу-х... — донёсся тихий ответ из подворотни.

— Что произошло? — спокойно поинтересовался Йомо. Убедившись, что прямой опасности нет, парень заметно расслабился.

А то, что произошло, было ясно, как день. Очевидно, мужчина, притворяясь человеком, наелся человеческой пищи, а потом не смог сразу опорожнить желудок. Если ждать с этим несколько часов, результат может быть плачевным. Что и случилось.

— Люди, — прохрипел Арата, — Я так больше не могу.

Ренджи бы тоже не смог. Но он на месте Араты-сана давно бы уже поговорил с ведьмой. Не тот ли говорил, что из-за вздорной женщины разъезжаются жильцы? Чем не повод выселить бабищу к такой-то матери? С полного одобрения хозяйки притом!

Ренджи хмуро молчал. Вообще находиться рядом с барьером ведьмы было тяжело. Пульсирующее на задворках сознания чувство требовало скорее идти домой. Ренджи не поддавался. Наоборот, парень протянул руку. Кулак упёрся в невидимую стену. Ренджи сюда нельзя. А Киришиме можно.

Вот только земля обетованная под охраной злой ведьмы таит другие опасности. Люди — та же самая опасность, что и везде.

— Твои дети волнуются, — наконец, повторил Ренджи, — Я принёс мяса.

— Давай, — облегчённо попросил Киришима.

— Подойди и возьми, — буркнул Ренджи. — Здесь никого нет.

Из подворотни донеслись лишь сдавленные ругательства. Только через двадцать минут, пошатываясь, Арата выбрался на свет. На лице зятя застыло озлобленное выражение. Ренджи молча протянул свёрток с мясом.

— Спасибо, — буркнул Арата, принимая пакет

— Поговори с хозяйкой, — посоветовал Йомо. — Расскажи ей о сложившейся ситуации.

— И что ей сказать? — тихо проворчал Арата, пошатываясь, ощупывая пакет, — Что я гуль, а её сестра вечно хочет мне что-нибудь скормить?

Ситуацию Киришима описал уже раз десять. И про то, как дёшево досталось ему жильё, и про работу без всех нужных документов, и про сестру хозяйки, которой требовалось угождать.

— Просто поговори, — со вздохом повторил Ренджи, — Объясни.

— Ты меня слышал? — хрипло рассмеялся Арата и, развернувшись, пошёл прочь. Пакет не протекает. Можно найти другую подворотню, чтобы поесть и восстановиться. К счастью, никто за Киришимой не шёл...

...Ренджи смотрел вслед. Пройти он не мог. Кричать вслед не стал. Убедившись, что зять ушёл, парень достал телефон.

— Слушаю, — раздалось на другом конце.

— Жив. Скоро позвонит, — коротко отчитался Ренджи менеджеру. — Сообщите им.

— Хорошо.

В трубке зазвенели гудки. Сбросив вызов, Ренджи, не торопясь, направился домой.

* * *

Два месяца назад. Март.

20-й район Токио — Нэрима-ку. Кафе "Антейку".

Йомо Ренджи

Когда через три дня Киришима Арата показался в кафе "Антейку", вид у него снова был цветущий и причёсанный. Чистое пальто, шерстяной шарф, шляпа, смущённая улыбка. Киришима выглядел так, словно и не было месяца, полных пытки человеческой едой. Наоборот, в нём было заметно какое-то изменение.

Ренджи потянул носом воздух.

— Тоука-чан, Аято-кун! Собирайтесь! Мы едем домой! — весело позвал мужчина, не обращая внимания на шурина.

— Папа приехал!!! — завизжали дети, кинувшись к отцу. Вцепившись в Киришиму, брат и сестра радостно рассмеялись, но быстро отцепились и кинулись наверх по лестнице. Отец пошёл за ними, помогать со сборами.

Ренджи грустно смотрел вслед. Но, когда Киришима Арата проходил мимо, парень, наконец, понял, что он почувствовал. Ошеломлённый Йомо Ренджи замер.

— Поговорил? — уточнил он у Киришимы. Спина мужчины напряглась, а уши покраснели.

— Поговорил, — через силу признал тот, не оборачиваясь. В воздухе витал едва заметный запах секса. О том, что это был за "разговор", догадываться не приходилось. Явно ведьма и гуль нашли "общий язык".

Ута не обрадуется.

— Хикари... — начал было Киришима, наконец, поворачиваясь к собеседнику.

Ренджи лишь раздражённо фыркнул. Нашёл, о ком вспоминать! Сестра не была столь эгоистична, чтобы требовать вечной верности. Хикари Мёртва.

Ута не обрадуется — это да. Но и пускай. Перебесится. Лишь бы сам Киришима не сглупил.

— Хикари бы одобрила, — наконец, заявил Ренджи, прерывая несвязный поток извинений. — Я не против, если у Тоуки-чан и Аято-куна появится мачеха, — прямо сообщил он, — Женщине-человеку будет легче скрыть природу своих детей.

Женись на ведьме и будет тебе счастье!

— О чём ты говоришь?! — ошеломлённо выдохнул Киришима, — У меня и в мыслях не было открывать ей, кто мы!

Ренджи с почти физической болью посмотрел на зятя. Как ему объяснить, чтоб он понял?

— Арата-сан, — тяжело спросил он, — Ута заинтересован в Канеки-сан. Знаете, почему?

— Безликий, — скривился Киришима и нехотя переспросил, — Ну, почему?

...Ответ был совершенно не интересен старшему гулю. И за это Ренджи очень хотелось врезать кулаком по миловидной физиономии придурка. Чтоб сломать нос или хотя бы оставить фингал. Ведьма, наверно, не одобрит такого надругательства, — с невесёлым смешком подумал Ренджи, — Зато Ута порадуется.

— Канеки-сан спасла жизнь Уты, — медленно, по слогам сообщил парень родственнику. — Давно.

— Что? — вскинулся Арата. Он всё ещё не понимал, о чём ему пытаются рассказать.

— Она знала, что Ута гуль, — тихо продолжил Ренджи, — До того, как спасла. Тогда. Она уже знает, что вы гуль.

— ЧТО?! — выпучил глаза мужчина, но тут же успокоился, — Да нет. Бред.

Ренджи едва слышно зарычал.

— Ута следил за ней некоторое время, — в последний раз попробовал достучаться он до Киришимы, — Она не нападёт, если на неё не нападать первыми. И у неё есть принципы, через которые она не переступит, даже если на неё напасть. Детей она защитит. Тоука и Аято будут в безопасности.

Минута молчания длилась бесконечно.

— Этого не может быть, — уверенно заявил Арата после продолжительной паузы, — И что значит "не нападёт"? Какая разница, нападёт эта женщина или нет? Я знаю точно, что она не следователь, а обычный человек!

Ренджи заскрипел зубами. Упрямца не переспорить!

— Я не виню вас в смерти Хикари, — через силу, наконец, солгал парень. — С Канеки-сан вам не придётся больше беспокоиться о голубях. Арата-сан! Вы можете даже сделать ей предложение о браке!

Было бы идеально!

Но Киришима Арата лишь рассмеялся заявлению шурина, как весёлому анекдоту.

— Не говори ерунды, Ренджи-кун. Ты думаешь, что её связи с якудза как-то прикроют нашу семью? Вряд ли. Или Йошимура-сан тоже сотрудничает с человеческими преступниками? Это хоть как-то помогает?

— Сотрудничает, — нехотя признал Йомо. — Но не в этом...

Радостные крики от внутренней лестницы прервали юношу.

— Папа? Дядя Ренджи? Мы готовы! — громко топая, ворвалась в зал Тоука. За её спиной висел рюкзачок размером больше девочки. Следом, сияя улыбкой до ушей, скакал Аято, пытающийся обогнуть сестру и первым добежать до отца.

Продолжить разговор у Ренджи не вышло.

— Вот и отлично! — с облегчением выдохнул Арата, подхватывая своих детей, — До встречи!

И смылся из кафе прежде, чем кто-либо успел его остановить.

Ренджи хмуро смотрел вслед, кляня себя последними словами. Оратор из него был неважный. Наоборот, наговорил много лишнего, а убедить не смог. Оставалось надеяться, что всё образуется.

Как-нибудь само по себе.

* * *

Месяц назад. Апрель.

20-й район Токио — Нэрима-ку. Общежитие Канеки. Младшая школа Тодзики.

Киришима Тоука.

Тоука-чан обрадовалась возвращению домой.

А то как же! Свой дом — своя крепость! А ещё свой телевизор, интернет и холодильник. Но самое главное, только услышав щелчок закрывающейся двери за спиной, Киришима Тоука поняла, что у их семьи снова всё хорошо.

Они вместе. Папа перед глазами. Липкий страх, что он однажды не вернётся, пропал.

На время.

Тоука-чан была счастлива. Девочка по-новому смотрела на всё происходящее.

Назойливую тётку, Асаоку-сан, дети больше не встречали. Та пропала, и никто больше не совал длинный нос в дела маленькой, но дружной семьи гулей. Как раз наоборот! Все соседи (и даже соседки) теперь ходили строем! А к папе обращались вежливо, ненавязчиво.

Тоука-чан удивлялась. Как папе такое удалось?

А ещё девочка скучала по "Антейку". Немного — по дяде Ренджи. Сильней — по прогулкам, по свободе. Дома было, конечно, хорошо. И папа, и Аято-кун рядом. Но исчезла такая штука, которую Тоука-чан впервые прочувствовала именно в гульем кафе, среди своих сородичей.

Свобода! За братом и сестрой Киришима приглядывали, но не так, как папа. Папа запрещал, нависал, следил. А под присмотром молчаливого дядюшки можно было просто взять и пойти гулять.

Это было здорово.

Дядя Ренджи редко говорил, мало улыбался, но никогда их не бросал. А ещё он был известным гулем, которого слушались другие взрослые. И Тоука-чан знала, что улицы полны знакомых дяди Ренджи, к которым можно обратиться за помощью.

Потому что "Антейку" на самом деле было совсем не кофейней, а настоящей бандой!

Под прикрытием официантов прятались бывшие соперники за место главы 20-го района! Это не кот чихнул, это самые сильные гули в Нэриме! Чёрная Гончая! Дьявольская Обезьяна! Именно их подчинённые патрулировали улицы района, особенно вокруг кафе. И Тоука-чан, и Аято-кун научились узнавать их в лицо. И, играя в песочнице, оба ребёнка могли видеть на каждом углу по патрульному. Их можно было позвать на помощь в любой момент.

Команда "Антейку" работала, чтобы другие гули жили в безопасности. Вот так-то!

Любой сородич мог придти сюда и получить пищу. Теперь Тоука-чан знала, что они живут в самом мирном районе, потому что правит здесь дедушка Сова. И на его угодьях простым гулям можно не охотиться, а значит, не рисковать попасться следователям!

Тоука-чан нет-нет, да задавалась вопросом, а почему папа не ходит кушать сюда, в "Антейку"? Мясо здесь выдавали всем-всем гулям района. Замороженное, немного затхлое, оно было хуже свежего, но ведь и папа не всегда свежее приносил! А то, что папа кушал сам, было просто отвратительно на вкус!

...Тоука-чан очень волновалась за папу. Как он там? Ест? Травится человеческой едой? Не попался следователям?.. Никакая свобода в мире, никакие песочницы, качели, парки не стоили этой неизвестности. Папа забывал звонить, а дядя Ренджи почему-то отказывался сходить к нему...

...Когда папа пришёл и сказал, что они возвращаются домой, Тоука была по-настоящему счастлива. И первые дни дома она была по-настоящему счастлива. А потом затосковала.

По улице, по человеческим детям, с которыми она так и не познакомилась, по парку, по дяде Ренджи, наконец!

Дома было всё по-старому. Папа работал, папа ходил за едой, а Тоука-чан ждала. В отсутствие отца она была главной, ей требовалось заботиться об Аято-куне... Возвращался папа поздно-поздно, и от него всегда пахло Канеки-сан.

Тоука-чан хотела бы пойти с ним в гости к Канеки-сан. Раньше-то из окна можно было понаблюдать, как бегают Громкий (Хиде-кун) и Тихий (Кен-кун). А теперь где тот Громкий? Далеко, там же, где и Тихий. У Канеки-сан.

Папа всегда говорил, как сильно рискует Тоука-чан, высовываясь из дома... Но иногда сидеть в четырёх стенах было совсем невмоготу. А после свободы "Антейку" Тоука-чан едва на потолок не лезла, а Аято-кун плакал.

С папой хорошо, дома хорошо, но иногда так плохо!

...А в апреле Тоука-чан пошла в школу.

К этому дню девочка готовилась очень долго, ждала с нетерпением, сильно боялась. Она уже научилась есть человеческую пищу. Научилась говорить "вкусно!" и довольно улыбаться, проглатывая кошмарные куски.

Тоука побывала с отцом в шумных, людных кварталах города, где было так легко затеряться. В большом магазине ей купили портфель, новые туфли, а также носочки и бельё, и даже сняли мерки для школьной формы. Саму форму папа принёс через несколько дней. Тоука-чан с восторгом зарылась в пакет, вдыхая запах новой одежды.

Школа... Большое здание за забором, расположенное на другом конце аллеи. Над пешеходными дорожками склонились цветущие ветви розовой вишни. Держась за папину руку, Тоука-чан во все глаза оглядывалась вокруг. И страшно, и тревожно, и сердце замирает от восхищения. Но за плечами портфель, а вон, впереди, идёт ещё одна девочка в такой же юбочке и пиджаке, с соломенной шляпкой, как у Тоуки-чан... и с таким же портфелем!

"Нас не отличишь", — с зарождающимся восторгом подумала Тоука.

И там, за оградой школы, среди путаницы и суеты, среди нескольких сотен младшеклассников, Киришима Тоука была лишь маленькой капелькой в море.

— Я в тебя верю! — улыбнулся ей папа, а разобиженный Аято состроил мордочку, кривляясь, сидя у него на плечах.

Тоука-чан разозлилась и, подобрав нюни, гордо фыркнула. Так она их и запомнила, папу и братца. Нежную улыбку одного и скорченную рожицу другого. Задрав нос, Тоука развернулась и ледоколом направилась в сторону знакомого учителя (ему сдавали тесты перед поступлением в школу). Юдзиме-сенсей держал в руках табличку на палке с надписью 1-а. Тоука-чан уже знала, что именно у этого человека надо спрашивать, куда идти, где встать и что делать.

— Собираемся, собираемся... О, Киришима-чан, вот сюда... Здравствуйте, Киришима-сан. Окано-кун, сюда. А вы Окано-сан? Да, со мной говорил ваш секретарь... Я Юдзиме Юрие, классный руководитель вашего сына. Прошу, позаботьтесь обо мне! Очень, очень приятно! Вот расписание на сегодня. Да!..

Тоука-чан терялась в шуме и гаме вокруг. Сердце девочки билось, как заполошное. Невысокий, тощий Юдзиме-сенсей не сходил своего места и во все стороны размахивал своим знаком, собирая вокруг своих будущих учеников.

— Ух, вот все и собрались! Детки, детки, все помнят, где большой зал?

Тоука громко протянула "да-а-а!" вместе с остальными ребятами. Сейчас они все пойдут в большой зал, сядут отдельно от родителей, будут слушать приветственные речи учителей и учеников. Девочка ещё раз глянула на папу, и тот ей подмигнул, указывая на Юдзиме-сенсея. Тоука сглотнула.

Только представьте! У. Этого. Человека. Нужно. Спрашивать. Куда. Идти.

Ужас.

"Сегодня только посидеть в актовом зале, а потом пойти в кабинет 1-а. Нас туда отведут. Будет первый классный час. А завтра — уже идти с утра, на уроки!"

Уж-ж-ж-жас.

Поджилки трясутся.

...В аудитории Тоука-чан оказалась внезапно, словно вынырнула из тумана. Большой и грузный дядечка стоял на подиуме за кафедрой и что-то вещал. Юдзиме-сенсей и другие учителя выстроились в ряд у проходов.

Как же много людей!

— А теперь поприветствуйте представителя последнего класса младшей школы! — завершил свою речь дядька у микрофона ("он что-то говорил?") и ладонью указал на невысокого пухлого мальчика в очках, выходящего из-за портьер. Мальчик шёл, сжимая кулаки, и старался спрятать мятую бумажку в руках. Вот его скрыла кафедра, но тут же у микрофона показалась его макушка.

"Наверно, на стульчик встал", — хихикнула Тоука-чан. Впервые её отпустила буйная почти-паника.

Неизвестному мальчику было лет 11, и он стоял один-одинёшенек перед сотнями других детей. Дети, нет-нет, да переговаривались шёпотом. В отличие от напуганной и молчаливой Тоуки-чан.

Мальчик трусил, как и Тоука. Но на него смотрели все, а на Тоуку-чан — никто.

"Я справлюсь!" — поняла для себя девочка-гуль. — "Нас тут много, и это не я там стою на какой-то дурацкой табуретке! Это не мой голос раздаётся по всему залу!"

Мальчик на табуретке немного заикался, опускал глаза и читал по бумажке.

— Мы благодарны нашим учителям!.. — бубнил он. — ...Рады встретить учиться здесь!

Поклонившись, мальчик чинно слез с кафедры и пошёл за кулисы. Следом за ним вышла следующая ученица, с милой улыбкой и длинными чёрными волосами. Её назвали представителем 5-х классов. Её речь была гораздо короче. Два раза упоминалась сакура, один раз — цветущие цветы, четырежды — весна и юность, и пять раз эта задавака склонила голову набок, прижимая палец к щеке.

На каждый жест весь зал реагировал протяжным "о-о-о-о!" и выкриками "кавай".

Тоука даже забыла, как она недавно волновалась. Девочка была жутко возмущена! И сама не знала, чем.

Представителем 4-х классов оказался снова мальчик, но уже без бумажки. От третьих выставили близняшек с косичками и в огромных круглых очках. Их речь растянулась надолго, и весь зал начал всё громче и громче бормотать и шептаться между собой.

— А кто от наших? — расслышала Тоука-чан кусок разговора за спиной. Там были места вторых классов.

Тоука-чан никого здесь не знала, и случайно подслушанные разговоры ей были не интересны. Если бы не громкий и яростный шёпот через три ряда от неё. И этот голос Тоука-чан она узнала!

— Как кто?!

— Канеки Кен, ученик 2-го А класса! — раздалось из динамиков.

"Это Тихий!" — ошарашенно осознала Тоука, — А справа за моей спиной сидит Громкий!"

Мальчик на сцене был мелким, с пушистыми насыщенно-чёрными волосами и белым хохолком сбоку.

— Как этого янки туда пустили? — возмутились за спиной.

— А ты вообще молчи! Это я янки! А Канеки — стиляга!

"Стиляга" прокашлялся и заговорил своим тихим, спокойным голосом, чуть задувая дыханием микрофон.

Тоука-чан нервно оглянулась. Так и есть! Вон, позади неё видна оранжевая макушка Громкого! А ещё повороты-развороты девочки заметили с галёрки, где стоят родители. И начали махать руками! Папа и стоящая к нему вплотную Канеки-сан!

Тоука поспешно отвернулась обратно к сцене.

Она будет ходить в ту же школу, что и эти два чудика!

Месяц назад. Апрель.

20-й район Токио — Нэрима-ку. Младшая школа Тодзики.

Киришима Тоука.

Уроки не отличались сложностью. Нет, конечно, иероглифы кандзи были совсем ужасны (а как вы выучите столько закорючек?), а математика давалась со скрипом. Но Тоука старалась, и этого было достаточно.

Всё равно, самым страшным испытанием для девочки было притворство. Не бегать слишком быстро, не тянуть слишком сильно, не морщиться от еды, не выплёвывать её сразу...

...общаться с обычными детьми.

Все девочки незаметно поделились на стайки. И незаметно для себя Тоука тоже прибилась к одной из таких маленьких групп. Среди подружек её считали молчаливой и рассеянной, но не шугались и не дразнили. А что ещё надо для счастья?

— Куда это все убежали? — удивилась Тоука, возвращаясь из туалета. Обед прошёл, еду съела, еду выплюнула. Всё отлично. Вот только в классе чем-то возмущались мальчишки, а из девчонок остались лишь несколько самых стыдливых и Косака.

Косака Йорико была тем самым моторчиком, который прицепился к Тоуке-чан после линейки, да так и не отцепился. Если б не она, сидеть Тоуке, куковать в одиночестве, боясь подойти к кому-нибудь.

— Смотреть семпаев, — печально признала Косака.

— А ты почему не пошла? — с подозрением спросила Тоука.

— Я не увижу... — всё также печально сообщила девочка, — И ты не увидишь. Мы с тобой низкого роста.

— Хм... — задумчиво протянула Тоука, — Что за семпаи-то?

Глаза Косаки загорелись восторженным огнём.

— Это семпаи из 2-го А. Они хулиганы, но та-а-а-акие! Говорят, они взорвали свой старый кабинет! И теперь их класс будет учиться тут, рядом! Они якудза!

У Тоуки закралось подозрение, о ком речь.

— А что на них смотреть-то? — недовольно спросила она, — Если они хулиганы?

Глаза Косаки были на мокром месте. Ну и что, что хулиганы! Все смотрят, а тут из-за сущей мелочи... из-за обстоятельств рождения... из-за того, что ростом не вышла, силушкой обделена. Словом, жалобная мордочка подружки оставила неизлечимый шрам в чёрством сердце Тоуки-чан. И, смутившись и закашлявшись, девочка-гуль отвела глаза.

— Пойдём, — тихо сказала она, хватая подругу за ладошку.

— Но мы всё равно ничего не увидим!

— Увидим.

Соседний кабинет был недалеко, весь коридор загораживала толпа девчонок с первого по третий класс. Тоука не разбиралась. Она просто ввинтилась между двумя крайними фуриями, таща на буксире Косаку. Раздвигать всех Тоука старалась аккуратно и не размахивая руками. Она уже видела, как на площади члены человеческих банд прут через толпу. Они не отличаются сверх-комплекцией. Они просто не боятся получить синяк-другой и подныривают прямо под руки прохожим.

Косака, напуганная и полураздавленная, изо всех сил не отставала от Тоуки, занимая место, оставленное за спиной более смелой девочки. И не прошло и нескольких минут, как у подружек получилось пролезть мимо толпы. У самой двери Тоука вывернулась и уступила место впереди Косаке.

Так, стоя у косяка двери, где раздвижная створка должна была соединиться со стеклянным окном из коридора в класс, девочки, наконец, разглядели, от чего был весь сыр-бор.

Сказать честно, Тоука была не впечатлена. Обыкновенный класс, у них 1— А такой же. Обыкновенные мальчишки, все 15 штук (она посчитала). Большинство кучкуются. А вот от двоих дружков держатся чуть поодаль. И тут уж не понять, это из-за смущения или опаски.

Якудза?

Не смешите шорты!

Громкий был в своём репертуаре, он спорил со всеми сразу, носился по залу как заведённый, но неизменно возвращался к своему дружку. На якудзу Громкий был совершенно не похож. Где взгляд исподлобья, где походка враскорячку, где речь отпетого гопника? Громкий был громким, но и только. И имел костёр на голове. Янки.

Тихий никуда не бежал. Он сидел в центре класса за партой и читал книгу, явно не учебник. Он лишь слегка улыбался, иногда отвечал на реплики Громкого. То, что он даже немного может быть бунтарём, показывал только белый хохолок среди чёлки. И, кажется, весь класс Тоуки спорил без устали лишь о двух вещах: а правда, что с ними учатся дети якудзы, и правда ли, что белая прядь — последствия удара головой? Или всё же крашеная?

Вот честно, Тоуке было искренне плевать, так это или не так. Она в этой авантюре одного не понимала:

— Ну, мы увидели, кого ты хотела? — недовольно спросила девочка-гуль, — Которых семпаев мы смотрим? Всех? Вон тот в углу выглядит, как старшеклассник!..

— Да нет же! — возмутилась Косака громким шёпотом. И не только она. Видимо, просмотр (в котором участвовали и одноклассницы этих семпаев) сосредотачивался на ком-то определённом.

Внезапно мальчики остановились и, как по команде, одновременно посмотрели на неё.

Воу!! Что такое?!! Все за спиной Киришимы заозирались, начали тыкать в себя пальцами, смущались, даже заверещали! На кого смотрят эти якудза?!

— Тоука-чан! — хором (один — спокойно, другой с восторгом) произнесли мальчишки.

Девочка скривилась. Засекли!

— Вы знакомы?! — с детским ужасом прошептала Косака. Прямо вопрос жизни и смерти, а? Ну да, Тоука видела этих двух раздолбаев пару раз. Скучала? Нет, как вообще такое кому-то в голову пришло!

— Конечно знакомы! — энергично закивал Громкий, — Косака-чан, ты не поверишь! Мы вместе играли в детективов, боролись со злом... Мы друзья детства!

...А откуда этот оранжевый знает Косаку?

Это заговор!

— Рады видеть вас снова, Киришима-сан, — тихо согласился второй. Э... А как его вообще зовут? Понятно, что Канеки. А по имени?

Пусть будет Канеки.

— Привет, — выдавила из себя Тоука.

Девочка внезапно со всей ясностью осознала, что спокойной школьной жизни ей не светит.

* * *

Каждое утро Тоука-чан с ужасом (и немного — с предвкушением) ждала очередного похода в школу. Плевать уж на всех этих людей, которые там стаями бродят! Тоука-чан просто замечательно притворяется человеком!

Но вот каким человеком у неё получается притворяться? Беда! Весь класс записал девочку в якудза! А бывшие подружки ополчились на "разлучницу". Мол, набивается в друзья к богатеньким и симпатичным семпаям.

Тоука честно не совсем понимала, что именно не понравилось одноклассницам. Тут набиваться-то не надо. Убежать бы! Так ведь найдут.

Девчонки, шипящие на неё по углам, мало волновали Тоуку. Какие-то куклы фыркают и напоказ "не замечают" её при встрече? Тоука-чан лишь пожмёт плечами и пройдёт мимо. Она никому не собиралась навязываться. Дурочки. Дружить с ними? Увольте!

Но не тут-то было.

Вместо девчонок Тоуке-чан пришлось дружить с мальчишками. С теми самыми. Не потому что она так захотела. А потому что отвязаться от Громкого и Тихого не получилось.

Тоука-чан молча злилась.

Канеки Кен (Тихий) и Нагачика Хиде (Громкий) были как комический дуэт. Более курьёзной парочки днём с огнём не сыщешь.

"Тихий" оказался местным вундеркиндом. В коридоре шептались, что Канеки-сан мог бы сдать экзамены за младшую школу уже сейчас. И всё, что удерживало его в одном классе со сверстниками, была дружба с буйным одногодкой-янки.

"Громкий" был дебилом. Если бы в начальной школе проводили тесты, он, наверно, завалил их все. Зато легкомысленный, придурошный Нагачика являлся крайне общительным парнем. Он запросто находил себе толпу приятелей по всей школе. Его любили за лёгкий характер, но опасались из-за связи с якудза.

Об этой связи знал каждый. Тоука-чан постоянно натыкалась на домыслы сплетников. Мол, папа Нагачики носит в кармане заряженный пистолет, а рядовые якудза по утрам выстраиваются перед ними в шеренгу и низко кланяются.

Девочка считала, что это чушь.

Нагачика лишь хитро усмехался, но признаваться не спешил. Киришима же не спешила спрашивать.

Куда интересней было то, что, похоже, Нагачика Хиде мечтал взорвать школу.

Это именно он подложил хлопушки и банку с краской под стол Юдзиме-сенсея. Хлопушка сработала, когда сенсей сел на стул. Твидовые брюки мужчины заляпало красным. Стену и часть грифельной доски обдало брызгами. И это только на прошлой неделе!

Ужас.

Как школа терпит Громкого? Хотелось бы знать. Ну не мог же таинственный папаша-якудза наугрожать пистолетом директору? Или мог?

Слухи, чтоб их!

А Громкому всё было хоть бы хны.

Тоука-чан возмущалась.

Тоука ... восхищалась этой кошмарной наглостью.

— Воу, Тоука-чан — злюка! — обиженно заявил Громкий, когда девочка в очередной раз решила его проигнорировать, — Даже не поздоровалась!

Ну да. Сегодня с утра Тоука твёрдо решила, что больше не поведётся на эту сомнительную авантюру. Идти в чужой класс, да на виду у всей школы? Нет уж! Хотелось дня поспокойней. Девочка уже даже не расстраивалась, что одноклассницы начали её сторониться.

А ведь ещё недавно она боялась, что кто-то заметит, что её рвёт в туалете после обеда. Но нет, этого-то никто не заметил. Зато каждому интересно, как она задружилась с дурными мальчишками.

Да никак! Они надоедливые и бесполезные мясные шарики! Лезут, лезут и ещё спрашивают, почему с ними не здороваются! Да обойдутся!

Но ничего не обошлось.

Когда Тоука отказалась идти к чужому классу, Косака убежала одна. А вот вернулась уже вместе с обоими, и с Тихим, и с Громким. Громкий тут же начал болтать, Канеки встал над душой за плечом Киришимы. Так и тянуло оглянуться, чтобы не оставлять никого за спиной.

Кошмар.

Бесит! Бесит!

...И Тоука-чан не выдержала. Не объясняя ничего, девочка вскочила, отпихнула от себя Громкого и бросилась наутёк из класса.

Прочь, прочь по коридору, не обращая внимания на звонок на урок. Через вторую лестницу, на улицу во внутренний двор, к газону, на дерево! Фух, тишина!

— Хм... Тоука-чан — хулиганка! Кто бы мог подумать, — покивал сам себе Громкий, стоя прямо под веткой, на которую забралась девочка. От неожиданности Тоука перепугалась.

— А-а-а-а! — взвизгнула девочка, теряя равновесие. Неловко взмахнув руками, она полетела вниз. Зацепиться удалось чудом, и вот Тоука висит на одной руке, болтая ногами в воздухе. Мысли в голове метались, как угорелые.

Что? Кто? Нагачика? Как он тут появился? Он бежал за ней? Он понял, что она гуль? Тоука слишком быстро бежала? Слишком легко запрыгнула на дерево?

Всё пропало!

— Я знал, что Тоука-чан крута, но не представлял, насколько! — продолжал вещать Громкий, -Скажи, Канеки!

— Угу.

Тихий подкрался незаметно, словно всегда там стоял. Рядом с ним склонилась в три погибели, пытаясь отдышаться, Косака. Подружка малолетним терминатором не была, а потому пробежка далась ей тяжело. Но эти два придурка тренированы не хуже следователей-голубей!

Чего им вообще от неё, от Тоуки, надо?!!

— Пропускать занятия нехорошо, Тоука-чан, — наставительным и охрипшим голосом сообщила Косака.

— Зачем вы меня преследуете?!! — не выдержав, возмутилась в ответ девочка, глядя на двух мальчишек. Косака от крика Тоуки опешила, отпрянув за Тихого.

Тихий и Громкий переглянулись.

­(— Это по твоей части.

— С каких пор?!

— Бабская истерика... Чья мама — ведьма?!!

— Твоя — подруга моей!

— Я пошёл в отца!

— Лаадно...)

— Тоука-чан! Прости-прости-прости, — вылез вперёд Тихий и состроил умильную мордашку. Если бы девочка ещё не слышала перешёптываний этих двух макак, то, может, и поверила бы. А так — лишь возмущённо засопела.

— Тоука-чан, мы совсем не хотели обидеть тебя! Или навязываться ... — недоверчивый хмык был ответом Тихому вруну, — Просто ты классная! Мы это поняли в самый первый день! Мы ж тогда на хулиганов пошли, а ты с нами... Не испугалась, помогла... Мне вот очень жаль было уезжать из квартиры... И я очень, Тоука-чан, очень обрадовался, что ты пошла в нашу школу. И Хиде обрадовался. Мы хотим с тобой дружить.

(— Потому что больше вообще не с кем!

— Чшшш! Не слушай его, Тоука-чан!)

— А со мной? — обиженно спросила Косака у Громкого.

— С каких это пор школа — ваша? — подозрительно спросила Тоука.

(— Эпик фэйл, брат, эпик фэйл. Теперь у нас две бабские истерики!

— Тише ты, сам такой. Тоука-чан! Йорико-чан!)

Тоука переглянулась с Косакой. Та не выдержала и хихикнула. Следом не сдержалась и Киришима. И вот обе девочки смеются взахлёб.

(-Не понял.

— Какая разница! Всё как ты хотел.)

Всхлипывая, подружки ухватились друг за друга, заливисто хохоча.

— Так, леди, отставить хиханьки и хаханьки! Лучше айда искать приключения! — не выдержал такого неуважения Громкий. За что огрёб уже от обеих кулачками под рёбра. Тоука великодушно удержалась от удара в полную силу.

— А школа? — спросила она, неуверенно оглядываясь на двухэтажное здание, откуда она так бессмысленно сбежала.

Ведь какой в этом смысл, если она решила простить этих двух глупых мальчишек? А раз простила, то пора и на уроки вернуться, да извиниться перед сенсеем.

Но у Громкого оказалось своё мнение на этот счёт.

— При-клю-че-ни-я! Какая школа, Тоука-чан, ты гляди! NPC!

— Чего? — не поняла девочка.

— Неигровой персонаж! Нас тут явно ожидает сюжетный квест! А ты о школе. За мной!

(— О чём он?

— Это Хиде.

— А, ну да.)

У ворот младшей школы как раз крутилась какая-то девушка-старшеклассница. Заплаканная и расстрёпанная, она заглядывала за каждый куст, шушукая, подзывая какую-то кошку. Кошка не отзывалась.

— Привет, леди! Как зовут вашего котёнка? — с широкой улыбкой громко спросил Хиде. Старшеклассница обернулась.

— Это не котёнок. Тора взрослая! И очень породистая. Вот.

Детям вручили листовку с фотографией животного.

— Хорошо! Мы поможем тебе найти Тору-чан! — уверенно заявил Громкий. Девушка лишь растерянно улыбалась, шмыгая покрасневшим носом.

— Спасибо, — неуверенно поблагодарила она, — Э...

— Нагачика Хидеёши! Меня зовут! — гордо подсказал ей Громкий.

— О! — шокированно уставилась на него старшеклассница, — Нагачика!

Тоука подозрительно прищурилась. Это откуда какая-то девица знает фамилию Громкого? Неужели слухи про якудза не врут?

— Канеки Кен, — вежливо поклонился незнакомке Тихий. Но и тут спокойной реакции не последовало.

— А! Канеки! — ошарашенно протянула растеряша, — Точно!

Застигнутая внезапным озарением, девица подорвалась с места. Скороговоркой выпалив что-то вроде "мне пора идти", она смылась в неизвестном направлении.

Киришима и Косака, которые так и не успели представиться психанутой старшекласснице, удивлённо смотрели ей вслед.

— Женщины, — выразил общую мысль Хиде, — Нифига непонятно, а крайний — ты.

Тоука и Йорико дружно повернулись к Нагачике.

— Э... — неловко рассмеялся тот, — А я пошутил?

...

Кошку ребята так и не нашли. Да и не важно. На следующий урок Тоука вернулась уже полностью довольная жизнью. С большим удовольствием слушала новую для себя тему, а на обед пошла на крышу с друзьями.

— Так это правда, что вы двое — принцы якудза? — спросила она, накручивая на палочки лапшу из коробочки. Сплетни школьников её изрядно достали, а реакция случайной прохожей раззадорила любопытство.

— Девчонки, — высокомерно отмахнулся Громкий, — Чуть что, сразу принцы.

— Мы инкогнито, Тоука-чан, — улыбнулся Тихий.

Тоука внимательно посмотрела на ребят.

— В маскировке вы бездари, — вынесла вердикт Киришима.

— А кто идеален? — легко согласился Тихий.

Девочка польщённо улыбнулась в ответ.

* * *

Настоящее время. Май.

20-й район Токио — Нэрима-ку. Дом Канеки.

Канеки Хо

Солнечным майским днём, забравшись с ногами на лавочку, Хо делала записи в блокноте.

Вела дневник?

Создавала гримуар?

Заметки ведьмы о магии медленно обретали плоть. Идеи, наблюдения, журнал экспериментов — всё было собрано в одной неприметной книжице.

Где-то в прошлом мире осталась подобная тетрадка с её первыми наблюдениями. Прибыв сюда, Хо постаралась восстановить все, что могла. Смогла — много.

...Когда-то именно перечитывая свою первую тетрадку, она сделала вывод, что, чем она старше, тем сильнее. Ни тренировки (хотя они тоже), ни сосредоточенность (влияет на контроль), ни эмоции (влияет на длительность) не влияли так сильно, как возраст разума.

Это подтверждало и некое чувство в груди, словно тикающий таймер.

Хо легко могла почувствовать, сколько лет жизни у неё в запасе. Она уже давно не боялась этого знания. Предусмотрительность и регулярное пожелание здоровья самой себе жизнь продлевало на раз-два. В человеческом теле заложен удивительный запас прочности, который так просто не исчерпать.

Кроме того, обычное колдовство этот запас не сокращало. Только те воздействия, что ей довелось сотворить на грани отчаяния, когда желание "сделать" превосходит желание "быть".

В прошлом мире таких случаев было несколько. В этом мире — лишь один. Пока.

Проблема Хо заключалась не в ней самой, а в её маленьком ученике, которого она на свою голову обучила. И натолкнулась на ту самую черту, которую хотела искоренить в своём сыне. Чтобы влияние Курицы не испортило жизнь её Кен-чану.

"Лучше испытать боль самому, чем причинить её другим", да?

Жертвенность. Кого и когда она сделала счастливым?!

Как можно на ровном месте так напожелать другому счастья, что самому сделать пару широких шагов по направлению к могиле?

Хо таких вещей не понимала. Не сказать, что её собственные "шаги" были насквозь эгоистичны, но она-то колдовала на пределе лишь в критических ситуациях! В детстве ведьма в такие просто не попадала.

Как уберечь мелкого гер-р-роя от гер-р-роизма? Многое может вылечить мама-ведьма, кроме смерти на месте. И что делать, если герой наколдуется до полголовы седины? Как можно оздоровить настолько исчерпавший себя организм?

Никак? Как-то?

Сидеть и каждый вечер объяснять, к чему приводит колдовство?

Хо тяжело вздохнула. При всём своём уме, её маленький вундеркинд был ещё ребёнком. Он верил на слово, что белые пряди — символ сокращающейся жизни. А осознавать — не осознавал. То ли у него менее развито то "чувство конца", которое никогда не оставляло Хо. Либо дети в возрасте Кен-чана просто не могут понять слово "смерть".

...Какая-то идея не давала Хо покоя. Некая возможность, правило, закономерность.

Беспокойство за сына. Жаль его потерянных лет. Да и своих тоже жаль.

Хорошо хоть, что, попав сюда, ведьма принесла с собой прежнюю седину — символ её магии, — но не годы, которые были отняты. Всё наоборот сложилось наилучшим образом. В прошлом мире она была младше, но уже потратила немало жизненных запасов. Курице Канеки оказалось двадцать с лишним лет, но в плане колдовства она была как чистый лист. Поэтому старушке-Хо могла достаться более долгая жизнь, чем прежней семнадцатилетней девице.

Удачно? Да.

...Так что это была за идея?..

...Мысли разбегались.

Прервал размышления звонок в ворота особняка. Вздохнув, девушка спрятала блокнотик в широкий карман безрукавки и пошла открывать. Кто это к ней в гости пришёл? Вроде никого не ждала.

Кому понадобилась ведьма с утра пораньше?

Открыла. Посмотрела. Скрипнула зубами.

На пороге стояла пожилая семейная пара то ли с дочкой, то ли с внучкой. И вот внучку-то Хо узнала.

— Вот, нашла! — радостно заявила девчонка в форме старшей школы, — Бабушка, дедушка, познакомьтесь, это Канеки Хо-сама! Ведьма, о которой я вам говорила!

Реклама с порога.

Баста, братцы кролики! Хо ведь уже распрощалась с дурным шарлатанским бизнесом и перешла на конструктивный и надёжный вариант, домовладение! Недовольство девушки разделяла и настороженная пожилая пара, которой только что ткнули в нос экстрасенса.

Ну что тут скажешь? Весь антураж остался на первой квартире, а костюм — чёрное платье викторианской эпохи — совершенно неудобен в повседневном ношении. Так что гостей ведьма поприветствовала в домашнем: шорты, безрукавка поверх футболки, панамка, чтоб голову не напекло. Весна в Японии солнечная, местные жители и зимой, и летом с зонтиками ходят.

Словом, компетентной ведьмой Хо не выглядела, и слава богу.

— Добрый день, — тем не менее поприветствовала она, — Чем я могу помочь?

— Здравствуйте! — уже куда менее бойко поздоровалась девчонка, — У меня снова пропала кошка!

Хоть смейся, хоть плачь. Что за манера — кошек искать? Чай, она не в Наруто попала! Ведьма смерила взглядом "клиентку".

— Та, которая Тора? — уточнила Хо, припоминая встречу с тремя старшеклассницами. Девочки тогда рассказали про конкурентку, и Хо в порыве чувств поколдовала напоказ, не прибегая к своим шарлатанским рекламным трюкам.

Ситуацию нужно срочно исправлять.

— Что ж вы раньше не сказали-то! — просияла Канеки Хо, улыбаясь "дорогим" гостям, — У меня уже есть кристалл, настроенный на Тору-чан! Сюда, сюда, сейчас всё сделаем!

Пожилая пара скептически посмотрела на неё. Их недоверчивый, усталый взгляд разбился как об стену горох. Припомнив пару эзотерических книжек, которые успела прочитать, ведьма к месту и не к месту принялась сыпать специфической терминологией. Мол, астральное тело такого могучего экстрасенса, как она, притягивает попавших в беду людей, чувствительных к биополям, биолокация нам всем в помощь. Дама и господин, бабушка и дедушка настырной девчонки, которых та привела для оплаты недешёвой услуги, морщились, но пошли за Хо. С другой стороны их подталкивала любящая внучка, куда более профессионально вынося им мозг.

Честно, хоть у неё же магии учись. Бедные родственники.

— Хо-сама боится крови! — также между делом сдала её эта рыба-пила. — Поэтому хорошо, что вы оставили старый кристалл. А он подействует?

— Конечно! — соврала Хо и, невыдержав, добавила, — Деточка, ты в прошлый раз была не в пример молчаливее!

— Ой, простите, это тайна? — невинно удивилась добрая внучка.

С одной стороны, сколь многим она уже рассказала о Канеки Хо? С другой стороны, с такими увлечениями только открытая магия может заставить кого-нибудь постороннего поверить в чудеса эзотерики.

Но хоть чуть-чуть приостановить эту находку для шпиона следовало сразу.

— Да, — с нажимом согласилась Хо, — Представляешь, сколько ритуалов надо проводить, окропя свечи кровью? Уж будь добра, никому не говори. Особенно в клубе.

И пусть себе ищут клубы экстрасенсов до посинения. Авось, найдут. А сама Хо сейчас организует шоу, стрясёт деньжат, отправит всё семейство на кудыкину гору — и довольно. Пожилой японец с супругой, похоже, именно этого от неё ожидают.

В дом клиентов ведьма вести не стала. Беседки с них хватит. Быстренько смотавшись до кладовой, девушка нашла бархатную скатерть из старых запасов, стеклянный шар, аналогичный прежнему кристалл (довольно дешёвая поделка, продающаяся горстями на рынке). Вместо карты в кармане верхней одежды нашёлся примятый туристический буклетик. На ходу подвязав нитку к кристаллу, Хо вернулась к беседке.

С победным видом она выложила инвентарь перед клиентами, рассевшимися вокруг стола. И, сделав одухотворенное лицо, сообщила:

— Я сейчас начну. Милая, понадобится твоя помощь. Повторяй за мной. О, кошка Тора...

В общем, отец её сёнен, и мать её Наруто, если уж искать кошек, то делать это с пафосом.

Нужно ли говорить, что никаких непредусмотренных законами физики движений кристалл так и не совершил. Вежливый интерес пожилой пары окончательно сменился невежливым, а Хо осталась довольна проделанной работой.

— Ищите тут, — бесстрастно сообщила Хо, тыкая на улицу в другом районе, куда занесло кристалл, — Ты молодец, деточка. Из тебя ещё выйдет отличный экстрасенс. Помни, медитации — основа всего. Ну а с вас, господа, пятьдесят тысяч йен.

Восторженный писк девчонки и молчание пожилой пары были ей ответом. Впрочем, увлекающаяся натура вскоре тоже отвлеклась от изотерики и обратила внимание на денежный вопрос.

— Но было же всего десять тысяч! — жалобно произнесла клиентка.

Хо пожала плечами.

— Ну так ещё обучение. Теперь, дорогая, ты сможешь всё это делать самостоятельно.

— О-о-о-о! — вернулась к восторгам эта доверчивая душа.

Одно удовольствие было смотреть на радующуюся девицу и её проглотивших лимон родственников. Тем больше было удивление Хо, что названную сумму ей отдали без открытого возмущения. Ведьма, не скрывая самодовольства, принялась пересчитывать деньги прямо тут, сбиваясь и возвращаясь к началу. Бабушка и дедушка быстренько засобирались, выталкивая наружу внучку. Та ещё порывалась задать пару вопросов по поводу обучения, прижимая к груди буклетик с туристической картой, где жирным фломастером отметила результат "биолокаций". Но едва Хо досчитала до пятидесяти, вся семья вылетела за ворота, скомканно прощаясь.

Отойдя за поворот, пожилая дама принялась отчитывать внученьку. Хо не отказала себе в удовольствии подслушать. Тем более внезапно на периферии сознания её догнало смутное беспокойство. Такое уже где-то было.

— Дорогая, ты что, не видишь, что тебя развели?!

— Но...

— Никаких "но"! Расклеим объявления в округе!

— Но надо съездить!

— Значит, съездим! А вечером займёмся объявлениями!

— Мы найдём Тору-чан там, где показала Хо-сама!

— Ну и хорошо, если найдём. Пошли.

Хмыкнув, Хо уже развернулась, закрывая калитку. Тревожный звоночек все усиливался. И вдруг в голове девушки словно раздался звук лопнувшей струны. А чья-то рука легла около засова рядом с её собственной.

— Здравствуйте, Канеки Хо, — приторный мужской голос за спиной напугал почище гуля. А вторженец, не смущаясь, толкнул калитку от себя, открывая нараспашку.

Хо приобняли и, как куклу, почти занесли внутрь.

— Да что вы себе позволяете! — без запала возмутилась испуганная ведьма.

Она узнала этого человека. Именно человека.

— Вы зашли на частную территорию, прохожий-сан!

— А я не прохожий, я тоже клиент, — сладко улыбаясь, ответил Мадо Курео. Следователь по гулям. Человек, которому было запрещено сюда заходить. Ему даже найти дом Канеки не светило.

Но он нашёл.

Хо полностью повернулась лицом к следователю. Бояться нечего, — уверяла девушка саму себя. Подумаешь, она ведьма, и Мадо об этом знает. Колдовство не запрещено законом. Не может же он внезапно решить, что ведьмы — такие же монстры, как и людоеды? И совершенно ничего непоправимого нет, что бойфренд Хо — гуль. Подумаешь, пустила семью гулей сначала в своё общежитие, а потом и в свою жизнь? Нет ничего! А если есть, то она не знала!

Как-то внезапно Хо осознала, что с момента своего появления в этом мире она не была достаточно законопослушным гражданином. Ни на грамм.

Хитро прищурившийся следователь Мадо не угрожал. Но поджилки у Хо тряслись.

А как он изменился с их первой встречи!

Где тот прилизанный господин, честный японский трудоголик? Сгорбленный, полностью седой, в светлом пальто и с огромным белым кейсом, он просто стоял, подхихикивая, склонив голову набок. И выглядел лет на сорок старше.

Один глаз Мадо был навыкате, безумная ухмылочка не прибавляла спокойствия. А рухнувший в одночасье барьер совсем выбивал почву из-под ног.

"Мой дом — моя крепость" не прошёл проверку на прочность. Да и что могло пройти против такого?

— Я больше не принимаю клиентов, — как можно спокойней ответила Хо.

— Хм... Хм. А кто это у тебя только что был, колдунья-сан? — всё с той же ухмылочкой, словно подловил её на горячем, спросил Мадо.

— Прежние клиенты, — с готовностью отозвалась девушка, — Они не знали, что мой салон закрыт, и настаивали на последней услуге.

А ещё придурошная девчонка хоть и была придурошной, но зато куда более вменяемой и внушаемой. Такую один раз поймаешь на деньги, а дальше уж пусть родители убеждают, что волшебства не бывает.

Здесь же даже барьер на крови... сломался. Взял и сломался. Безумца Мадо ей не остановить парой ведьминских слов.

Страшно. И совесть не чиста.

— Что, не погадаешь и мне на последок? — "разочарованно" спросил следователь.

— Я этого не умею. Могу устроить шоу. Спиритические сеансы, предсказания, связь с потусторонним. — коротко и по существу отозвалась Хо.

Какое счастье, что она всё это не для неё!

— А кто умеет? — сладко поинтересовался седой мужчина.

— Без понятия. Никогда не встречала коллег.

А так — свалила бы на кого-нибудь этого типа, пусть у других голова болит!

— Понято, — протянул следователь, — Жаль, жаль.

Он сейчас уйдёт!

Мадо Курео пожал плечами и двинулся за ворота.

— Ах да, дорогая... — остановился он и с улыбкой добавил, — Если я увижу, что среди твоих клиентов гуль... То у меня для тебя найдётся для тебя вязанка дров, ведьмочка.

Почему-то Хо не возникло в этом ни тени сомнения.

— Я ещё приду, — продолжил седой следователь, — Очень рад, что нашёл тебя, милочка, очень рад. Ищешь кошек? Неплохо, очень неплохо. У меня тоже есть пропавшие питомцы, веришь?

Сердце Хо билось, как сумасшедшее. На автопилоте закрыв дверь за Мадо, девушка медленно побрела в дом.

Но потрясения на этом не закончились. Калитка скрипнула снова.

— Кто это был? — раздался голос за спиной.

Да твою ж мать!

Глава 15. Нападение.

Май.

20-й район Токио — Нэрима-ку. Дом Канеки.

Канеки Хо

— Кто это был? — раздался голос за спиной.

Час от часу не легче! Хо резко развернулась. Голос знакомый, но такой ледяной тон девушка слышала впервые. Сердце колотилось в бешеном ритме. Напуганная ведьма готова была с разворота вцепиться в незнакомца и проклясть его по самые гланды.

"Незнакомцем" оказался Киришима Арата.

Просто вместо вежливого, добренького пупса перед ведьмой предстал настороженный и опасный тип. Сюрприз.

Что ж они все такие опасные-то?! — истерично подумала девушка.

Киришима Арата не вёл себя угрожающе. Он всего лишь придерживал одной рукой калитку, другой обнимал огромный бумажный пакет. Из пакета доносился потрясающий запах свежей сдобы. Купил для неё. Мило, блин.

А вот выражение лица мужчины было нарочито пустым. Параноик-людоед прекрасно осознавал, что за хмырь только-только убрался отсюда.

И какой вывод сделает гуль-бойфренд, встретив у её двери следователя?

Хо неловко пожала плечами, задавив неуместный смешок. Выглядит так, словно муж застал на пороге любовника. Вот только ревность здесь не ночевала. Гуль паниковал и подозревал, что его сдали с потрохами.

Ведьма глубоко вздохнула. В голове было пусто, тревожно... не пора ли вскрыть карты?

Что плохого в том, чтобы собственный мужчина знал о такой маленькой особенности своей ведьмы? Якудза знает, Мадо знает, а любовник — нет. Бред и женская логика.

...Девушка почти физически ощущала, как она для Киришимы из разряда друзей переходит в "неблагонадежные знакомые". В воздухе мало-помалу снова накапливалась агрессия. Арата всё ещё держал притащенный пакетик с человеческой пищей и не собирался всё бросать и куда-то бежать. Но ситуация сложилась непростая.

Что ей делать?

Соврать и успокоить, а про ведьм рассказать потом? Добавить, что следователь здесь совсем-совсем не из-за гулей?

Дурные идеи мелькали, как кадры плёнки.

"Дорогой, я не знаю, кто это был!"

"Дорогой, это был сантехник, он чинил водопровод!" — ага.

"Милый Арата-кун, это был мой второй любовник. Как ты смотришь на тройничок?" — кхм!!!

Очень достоверно. Все эти гули и следователи залюбили ей мозги за один-единственный день.

Или так:

"Дорогой, пусть ты и гуль... Но я колдунья, и на мне волшебный щит. Ты, котик, у меня давно на крючке, моя магия способна заставлять людей делать так, как я скажу.

И гулей.

Да, я проверяла на тебе. Ты не имеешь иммунитета против Империуса, милый. О да, существуют люди с таким иммунитетом. На них магия работает через раз. Вот только это не твой случай. Но ведь всем хорошо, верно? Я уверена в своей безопасности, а ты... ну, ты уверен в своей. Многие знания — многие печали, слышал?

Когда и в чём я на тебя влияла? Ну... все мои наёмные работники проходили курс честного гражданина. И ты тоже. Между прочим, тут ты один из самых достойных представителей рода людского. А что гуль... Ну так пара дополнительных слов, и, даже если ты захочешь, навредить мне, ты не сможешь. И сейчас не сможешь, и потом — даже внезапно, из-за угла. И отношения с тобой я завела потому, что ты красавчик. Но главное — ты ещё очень послушный и сильный. Ты как газовый баллончик против особых маньяков, на которых не действует моё колдовство.

И нет, я не собираюсь сдавать тебя следователям. Самой пригодишься".

Тоска.

Киришима Арата был всем хорош, но Хо первая повела себя с ним как... ведьма. Её можно понять, как одинокой леди обеспечивать свою безопасность?

Как признаться собственному бойфренду, что уже чуть-чуть его заколдовала, а, если он рыпнется, то и себя забудет? И вроде нехорошо так поступать с близким, в общем-то, человеком. Да только близким он стал уже после мер предосторожности. И, наверно, именно потому, что Хо те "меры предосторожности" применила.

Да, Киришима Арата физически не способен причинить вред семье Канеки. Но сам об этом не знает.

В остальном — всё по-настоящему.

Плюс секреты.

Вроде, как девушке, ей хотелось доверия и каменной стены, а получила подозрительного гуля. И сама виновата, что обидно. Отношения — это обоюдный шаг навстречу. Хо этого шага не сделала.

А Арата...

Подозрительность парня была полностью оправдана. На гулей охотились. У них не было простого человеческого права на жизнь. Юридически. Если секрет семейства Киришима вылезет наружу, то проблем не оберёшься. Кому-то смерть (гулям), кому-то тюрьма (самой Хо, если докажут, что она знала, что любовник — гуль).

Можно ли считать, что они квиты? Взрослые люди, оба. У каждого свои тайны, это нормально.

Плохо только, что про ведьму в Токио уже только ленивый не в курсе.

­— Пойдем в дом, — вздохнула девушка, наконец, решившись.

Про магию — молчок. Но попробуем обойтись без "забудь, ты ничего не видел".

Всё в порядке, милый. Тебе показалось!

А то, что у ведьмы до сих пор зуб на зуб не попадает — это тоже кому-то мерещится. Да и что барьер сдох — не страшно. А если один плюшевый пупс дёрнется без предупреждения, то схлопочет первым.

...Какое счастье, что мужчины не умеют читать мысли женщин, ага.

Настороженный гуль до сих пор ничего не понимал. Но не спешил с выводами и ждал объяснений. Молодец какой.

Киришима прошел следом за Хо. Не всё потеряно! Так они пересекли порог, зашли в прихожую, ведьма сняла уличные тапочки, и...

Кхм...

Ну, что ещё делать девушке в сложной жизненной ситуации?

...и разревелась.

Арата только и успел развести руки, в одной — пакеты со сдобой, другой обнимая девушку. Та надрывно шмыгала у него на груди. Гуль завис.

— Я в порядке, — честно призналась Хо сквозь всхлипы, — в порядке.

Стрелки переведены, виновник найден, а бедняжка Канеки тут не при чём.

— Он тебе угрожает? Что произошло?! — воскликнул Киришима.

Хо мысленно подняла кулачки в победном жесте. Реакция положительная, гроза миновала.

— Он сумасшедший! Натуральный псих! — сообщила ведьма с нажимом, смахивая крокодильи слёзы с лица, — Чтоб он сдох!

Ведьма предусмотрительно не вложила силу в последнее пожелание. Пусть оно было искренним, эффекта не будет. А если не будет эффекта, то зачем так раскрываться? При колдовских словах (и чем больше вложилась, тем сильней) возникает небольшое эхо.

Люди — и те слышат. А гули?

— Э... может, не надо так спешить? — осторожно поинтересовался Арата, — Если этот человек тебя преследует, то можно обратиться в полицию.

Обняв ведьму покрепче, мужчина неуверенно погладил её по голове. Сразу стало очевидно, насколько он выше девушки. Крупная ладонь прошлась по чёрно-белым прядям. Хо едва заметно улыбнулась в плечо своего гуля.

— Если бы, — со вздохом возразила она, отстранясь, — Видел мон на пальто?

Там же.

Киришима Арата.

Арата с трудом давил в себе панику. Знает ли его любовница-начальница о том, что приютила семью гулей? Выдала их следователю? Или это сам следователь её напугал?

Плачущая женщина в его руках — его женщина! — будила древние инстинкты. Древнее тех, из-за которых её хотелось съесть.

Ведь иногда — да, хотелось.

— Видел мон на пальто? — спросила Хо.

Арата подавил изумление.

Нет, Хо-сан явно не знает про них. Иначе бы не задавала таких вопросов. Заметил ли гуль эмблему Бюро? Это первое, за что взгляд зацепился!

Распахнувшая крылья птица на растительном орнаменте. Киришиме как-то достался трофейный плащ следователя, и он рассмотрел этот символ. Изображён там был точно не голубь, но какая им-то разница?

Бюро по Борьбе с Гулями — профессионалы. Одна ошибка, и тебя найдут.

Может быть, CCG подозревает саму Канеки?

Тоже плохо!

Начнут копать, обратят внимание на него, и...

Арата сжал зубы, но кое-как взял себя в руки.

— Это какая-то правительственная организация?

— Угу. — кивнула Хо-сан, вытирая злые слёзы. Арата никогда не видел, чтоб она плакала, даже не знал, что она может это делать.

Опаска осторожно сменилась нежностью.

— У него что-то есть на тебя? В чём-то подозревают?

— Ну... — неуверенно протянула Хо-сан, — Они охотятся на гулей, а я не гуль. Но этому психу ничего не докажешь!

— Точно не гуль? — с небольшой долей юмора спросил Арата.

Ответ на этот вопрос он прекрасно знал. Во-первых, Канеки пахли, как обычные люди, а во-вторых, они ели, как положено людям.

— Думаешь, я тебя съем? — сквозь слёзы улыбнулась Хо-сан.

Арата негромко рассмеялся и легко, как пушинку, поднял её. Девушка обвила руками жилистую шею мужчины и уткнулась в воротник рубашки.

— Всё будет хорошо. Может, на него подать жалобу... куда-нибудь?

— Нажаловаться якудзе, чтоб застрелили му...ка! — неожиданно злобно произнесла возлюбленная.

— Узнаю Хо-сан, — неловко рассмеялся Арата.

— Этот псих решил, что я какой-то пророк, и могу на раз-два вычислить что угодно!

— А ты можешь?

— У меня была своя шарлатанская студия. Конечно, могу! — также неловко хмыкнула Канеки.

— Мда...

Ведь и правда, Белого Голубя Мадо считали поехавшим садистом. Если он ещё и в сверхъестественное верит, ничего удивительного в том нет.

— Куда ты кинул булочки? — ни с того ни с сего спросила Хо, всё ещё сидя у него на руках.

Арата не сразу понял суть вопроса. Только развернулся, чтоб осмотреть "куда".

— Ага! — победно заявила Хо, едва не карабкаясь вверх по нему, — Неси меня на диван, они там!

Киришима последовал неожиданному указанию и в два шага дошёл до светлой мягкой мебели.

Попытавшись сгрузить девушку, Арата стал жертвой коварной подножки. Толчок в голень он почувствовал еле-еле, но не показал виду, поддаваясь и падая рядом с Хо. Вытянув руку, он постарался не задеть девушку и не придавить её. Но та тут же дёрнула за рубашку, окончательно приземлив мужчину на диван и усаживаясь сверху.

А он, слабый-слабый гуль, попался в такую искусную ловушку. Ха. Ха.

Если у Киришимы и оставались сомнения, то они уже развеялись. Не станет человек сознательно лезть к гулю — и тем более подставлять подножки, надеясь на успех.

— М... а запах, — Хо втянула носом резиновый запах печёной сдобы, после чего залезла рукой в пакет, отрывая кусочек, — Мммм, — руками, измазанными в джеме, она расстегнула пуговицы рубашки Араты, добравшись до живота.

Джем она вытерла прямо об него. И тут же наклонилась, слизывая тоненькие липкие разводы.

— Ммм... И тут тоже ничего, — усмехнувшись, заявила Хо.

Проведя влажную дорожку поцелуев до шеи мужчины, она прикусила кожу.

В совершенно бессмысленом месте: трапецевидная мышца находится ниже сонной артерии, убить так нельзя.

— Э... — завис Арата, смущаясь собственных мыслей. И тех, которые гастрономические, и тех, которые неприличные. — Эй!

Хо рассмеялась ему в шею.

— Ну, похожа я на гуля?

— Мннн...нет!

— А так?

Киришиму пробил ток вниз вдоль позвоночника, сосредоточившись в одну пульсирующую точку.

Да какого аякаси он тормозит?!

Мгновенно перекатившись, Арата, оказался сверху. И, ухмыляясь, спросил:

— А я?

— Хм... — коварно задумалась лисица, — Пока что недостаточно!

Звучало как приглашение.

* * *

— Расскажи о своей студии, — попросил Арата.

Грудь гуля тяжело вздымалась. Одежда валялась по всей гостиной. Девушка лежала на нём.

— Ну... — сонно протянула Хо. — Что там?... Устраивала спиритические сеансы. Триста тысяч йен за раз. Искала кошек... Пятьдесят тысяч йен.

Арата попытался представить, кто станет отдавать такие деньги за такую чушь.

— В мире полно богатых простофиль, оказывается, — хмыкнул он.

— Угу, — вздохнула девушка, зевая, — Но психи всё портят.

* * *

CCG.

Commission of Counter Ghoul / Бюро по Борьбе с Гулями.

1-й район Токио — Тиёда-ку

Всего в Токио 23 специальных района. Эти районы так велики, что их порой признают самостоятельными городами мегалополиса. В каждом своя администрация, суд и, конечно, Бюро по Борьбе с Гулями, названное на иностранный манер — CCG.

Другое дело, что двадцать два филиала Бюро строго подчиняются головному офису в 1-м районе. А также примечателен тот факт, что между собой эти филиалы далеко не равны.

В одни районы центр направляет весь цвет CCG, своих лучших сотрудников; в другие — недоучек и неудачников. Сильнейших бойцов распределили между 14-м (Накано), 4-м (Синдзюку) и 13-м (Сибуя). И это оправданно. Например, в Сибуе лишь недавно отгремели страшнейшие внутренние войны между гулями. Вмешавшееся Бюро потеряло немало своих людей, но хоть как-то смогло очистить район от инфестации людоедов.

Теперь в Центре постоянно обсуждают новый очаг заражения. По данным статистики выходит, что нынче крупнейшие группировки гулей окопались в 11-й районе (Ота). Ота стал последним бастионом гульей заразы. Ситуация там была столь критической, что даже филиал Бюро был взят штурмом, многие сотрудники погибли. Теперь в 11-м районе не осталось безопасных зон. Обыватели жили как на пороховой бочке. А следователям не стоило пересекать границу района меньше, чем отрядом из боевой пятёрки 2-го класса и выше.

CCG скорбело о погибших: штурм филиала Оты случился во время рейда по зачистке 13-го района и уполовинил численность следователей. Однако Академия продолжает выпускать новых бойцов, и Бюро уже готовится к очередной войне. На этот раз — в неблагополучном портовом Ото, 11-м районе.

Все взгляды Бюро были обращены на юго-восток Токио. Иногда — на восток, ещё реже — на северо-запад. И никогда — на северо-восток.

Гулья зараза распространилась по Токио неравномерно. Помимо инфестированных, карантинных участков, были среди специальных районов и островки безопасности. Одной из таких "хороших" территорий являлась Нэрима, 20-й район.

Расположенная на северо-востоке, Нэрима радовала почти полным отсутствием каких-либо людоедов. Статистика неопровержимо утверждала, что если тут и появлялись гули, то только гастролёры, пробегом. Ни одна улица Нэримы не была признана охотничьим угодьем какого-либо монстра. И это за последние десять лет!

За эти спокойные десять лет жильё в Нэриме значительно подорожало. А количество студентов, поступающих в местные вузы, удвоилось и утроилось. Обыватели не боялись гулять по ночам, а это показатель!

Филиал CCG Нэримы — сонное царство. Если у кого-то из здешних следователей обнаружится проблеск таланта, его тут же направят на более хлебную должность. На более опасную, в другой район. В самом 20-м ловить было нечего. Ни гулей, ни карьерного роста.

Тем не менее, иногда молодые таланты из Академии Бюро были хорошо осведомлены о внутренних брожениях в CCG. И тогда они желали получить распределение именно в Нэриму.

Да, отсиживаясь в тылах, далеко не уедешь. Но много ли может добиться безымянный боец там, где все хлебные должности уже поделены между потомственными следователями?

Что отличает талантливого человека, способного заметить признаки монстра в прохожем, а потом свернуть любого гуля в бараний рог? Никто не знал. Но почему-то ученики и протеже известных коллег сами становились громкими именами. А другим доставались такие же средненькие напарники, и тогда оба оставались рабочими лошадками на всю жизнь.

В Академии давали базу. А вот Личностей в ней не было. Поэтому основное обучение начиналось уже в поле.

Понятно, что не каждому дано стать личным учеником следователя Особого (наивысшего) класса или же войти в любой из спец-отрядов. Особые сами выбирают себе команду, зато остальных руководство тасует, как хочет. Что остаётся безымянному бойцу? Надеяться на чудо, выслуживаться в течение долгих лет?

Или сделать ход конём и законопатиться в Нэриму. А в Нэриме — Мадо Курео по прозвищу Белый Голубь, 1-й класс. Получить официальное назначение ему в напарники не обязательно. Достаточно не пропускать дежурства, а там рано или поздно известный следователь придёт сам.

Мадо-сан вообще не был приписан к Нэриме. Именно из-за этого Белый Голубь, опытный ветеран, известен своей поехавшей на почве 20-го района крышей.

Мадо Курео был следователем уровня Особого класса, прозябающим на более низкой должности из-за того, что плевать хотел на приказы начальства. И когда для любого следователя "ловить гулей в 20-м" было равнозначно "искать иголку в стоге сена, причём её там нет", Мадо был уверен в обратном.

Мадо вообще был фигурой одиозной, неоднозначной.

Не слишком старый по возрасту, но на вид — сущая развалина. Седые волосы, вытаращенные глаза, высокий для японца рост, который терялся из-за тощего телосложения и сгорбленной спины.

Да и характер у Белого был не сахар. Далеко не каждый напарник способен пережить столь эксцентричное поведение фанатика, откровенное неуважение, сомнительные знакомства и безумный смех. А также чёрный юмор и талант к психологической ломке противника, который время от времени применялся и на союзниках.

Одержимость Мадо проглядывалась во всём. Тесты на профпригодность упорно рекомендовали списать этого ветерана в утиль. Во избежание жертв среди мирного населения.

Тем не менее, этого не происходило.

В Бюро никогда не было увольнений ни из-за пенсионного возраста, ни из-за психологических отклонений. Что вы! О такой растрате ценного человеческого ресурса не могло быть и речи. Наоборот, откровенный садизм был официально признан "незначительной психологической уловкой, увеличивающей шанс на успех операций".

По отношению к монстрам все средства хороши, утверждало общественное мнение. Гулям по закону отказано в праве на жизнь. О чём тут дальше говорить? Пытать людоедов — допустимо.

Монстры — не люди.

Мадо-сан не нарушал ни одного закона. Его, отца маленькой дочери, даже родительских прав не лишили, должности — тем более. В CCG можно было найти индивидуумов побезумней, да и рангом выше.

Единственная причина, почему Белый Голубь так и не достиг Особого Класса, была лишь в том, что он в упор не слушал приказов. Пусть выходил на патрулирование сверхурочно, но никогда там, куда его пошлют. Столицей мира гулей для Мадо Курео была "песочница". Мол, именно в Нэриме попрятались все монстры Токио. Просто они не гадят рядом с домом, поэтому статистика трупов больше в других частях округа. А вот живут людоеды в 20-м районе, точка.

Говорили, это после смерти супруги у Мадо так основательно поехала крыша. И теперь он верит, что где-то зреет заговор гулей.

Ну, у каждого свои недостатки, не правда ли?

Зато, чтоб напроситься к нему в ученики, достаточно просто попросить. Пусть и временный, пусть лишь от случая к случаю, но напарник Мадо Курео — это не то же самое, что и безымянный новичок.

Белый Голубь был известен только двумя типами постоянных напарников. Либо будущими следователями Особого класса, либо кандидатами на увольнение. Первых он натаскивал, как псов. Вторых доводил до истерик. Зависело от выдержки очередного "ученика".

И желающих попасть к Мадо всегда хватало.

Опыт и наблюдательность Белого Голубя давно стали притчей во языцах. Что там! Иногда старик умудрялся откопать гуля даже в Нэриме!

Так почему бы и не попросить распределения в "песочницу"? У каждого полевого агента Нэримы всегда есть шанс нежданно-негаданно обрести себе хорошего учителя за символическую плату. Лишь проявите вежливый интерес к бормотанию старика. Там среди теорий о заговоре постоянно просачиваются советы по специальности.

Верить бреду? Не обязательно.

Так и вышло, что Белого Голубя знают, уважают, но особо не слушают. И когда Мадо внезапно стал увлекаться фантастикой, эсперами и магией, никто и внимания не обратил. Разве это не очередная блажь? Некоторые даже посмеялись над стариком, когда тот предложил нанять экстрасенса.

Ему — простительно.

Да и Мадо, привыкший к такому отношению, не навязывался.

— Пойду, прогуляюсь, — похихикивая, в очередной раз сообщил он. Ему чужое неверие доставляло почти физическое наслаждение. Следователь знал, что он прав, что экстрасенсы — вполне годный инструмент для поиска гулей. И поохотиться на них можно ничуть не хуже, чем на людоедов. Нужно хорошенько изучить имеющуюся особь, и тогда, возможно, удастся найти новых.

Нэрима не ждёт. Мадо Курео — хороший следователь. Если он взял след, то его уже не сбить с пути.

* * *

Такагаки Итори.

Такагаки Итори была девушкой, которой интересно жить. Она любила острые ощущения, приключения, опасность и Уту. Последнего лишь платонически, потому что У-чан был милым, но совершенно не ручным.

Может быть, кому-то с Безликим повезёт больше. Например, той человечке.

За приключениями своего босса Итори следила, как за популярным сериалом. На его любовном фронте дела обстояли ужасно, ужасно мило. Было в этих муках Безликого что-то эдакое: наивно-нежное, чувственное, свойственное только ему.

Драматизм, накал страстей! Так видела ситуацию Итори, скромная девушка-гуль невысокого В-класса.

Ну да, Итори никогда не сможет претендовать на роль лидера района. Не быть ей большой и сильной страшилкой. Но оно ей надо?

Некоторым особо хитрым и кавайным прекрасно живётся за чьей-нибудь широкой спиной. Итори лишь пожимала плечами, когда кто-то спрашивал о её собственных способностях. Может, как гуль она и в твёрдой серединке, зато фемме-фатале из 17-летней красавицы — уже S-ранга.

Эффектная внешность позволяет и еду найти, и деньжат. Зачастую — одновременно. Ну разве не хорошо быть няшей? Особенно, когда в любой момент из засады готов вылезти сам Безликий и вся его банда.

О, У-чан — это такая великолепная штука, с которой никогда не бывает скучно. Нынче вот у Итори новое развлечение, роман У-чана и человечки! Да что там, это целый любовный треугольник! Лучше всякой манги.

Да, да, Итори нынче шипперит не слэш-пэйринг РенУта, а нормальный, натуральный тройничок с девочкой посередине.

— А куда это ты идёшь, У-чан? — заинтересованно спросила Итори, хихикая. Безликий ещё и совершенно не понимал интонаций. Притворяться с ним — бесполезно и не нужно. Всё равно ничего не поймёт. Подчинённая посмеивается над ним? Ноль реакции. Прелестно. Босс-милашка принимал всех (и Итори тоже) такими, какие они есть.

С хихиканьем и хитрыми, наглыми моськами.

Кавай.

У-чан с постной рожей и разбитым сердцем задевал самые нежные струны души Итори. Где-то там, в сердце, где хранится собрание яой и юри-манги.

Эта Канеки-сан жестока, ох жестока!

— На охоту! — заявил ей босс.

— М-мууу, — протянула девушка, — Разве ты голоден, У-чан?

Безликий соврал! Как мило! Как мило!

Кушал он недавно. А ещё он недавно расспрашивал Итори о... разном. Ох, нет, нет, пропустить это мероприятие никак нельзя!

И, всё ещё хихикая, девушка пристроилась на хвост к несущемуся прочь Безликому. Ох, и последний штрих: написать смс-ку Ренджи-чану. Пусть он тоже поспешит.

Ута без намордника, да с новой навязчивой идеей?

Дайте двух!

* * *

На пути в школу.

Дети.

Машина в семье была только у Хиде. За час до занятий Нагачику Хидеёши привозили под дверь к Канеки, а оттуда увозили "в школу". Раньше. Теперь следующей точкой маршрута стало частное общежитие, которое знающие люди называли Домом Ведьмы. Там их ждала Киришима Тоука. Дальше друзья шли пешком.

Иногда их провожал Киришима-старший, кандидат в папочки Канеки. Вежливый и очень добрый, Киришима-сан готовил шикарные пирожки, которые ни Тоука-чан, ни её брат Аято почему-то не любили.

Хиде не переживал: ему больше достанется.

Уже на последнем отрезке пути они встречали и Косаку Йорико. Та жила совсем недалеко от школы и выходила в строго определённое время, так что пересечься с ней было несложно. Однако сегодня ребята её не встретили.

Вообще этой весной было очень много простывших. Аллея вишнёвых деревьев, упирающаяся в здание младшей школы, пустовала. Идеально для важного разговора.

— Тоука-чан, я хочу серьёзно с тобой поговорить, — сказал Хиде, убедившись, что слишком близко к ним никто не идёт.

— О чём? — тут же показала свои ежиные колючки Киришима.

— О твоём папе!

Тоука-чан теме явно не обрадовалась. Но Нагачика был неумолим.

— Я знаю, что он встречается с мамой Канеки! — самодовольно заявил Хидеёши. Тоука и Кен запнулись одновременно. Возмущённая Тоука беззвучно заикалась в попытке подобрать слова. Но выглядела не столь испуганной, как ещё минуту назад. Хиде это, разумеется, заметил.

Хм... Возможно, Тоука-чан что-то скрывает? Что-то связанное с её отцом? Интересно.

Канеки пришёл в себя быстрее. Имея такого друга, как Хиде, он знал о многом из происходящего вокруг. Совместные тренировки и проказы сделали ребят идеальными соучастниками для любой затеи. Кроме того старшие Нагачика поощряли стремление сына всё знать. То есть, не наказывали за натыканные повсюду видеокамеры и жучки. С появлением в их жизни Канеки Кена, жучков стало больше, и многие оказались заговорены на незаметность и улучшенный звук.

Дома-то мама камеры находила. А вот снаружи — нет. Снаружи регулярно искали слежку сами Кен и Хиде, после чего ставили свою. И уже за ребятами частым гребнем проходили специалисты Нагачи-кай.

Тетсумару не жаловался. И детям тренировка, и взрослым.

Вот только личная жизнь ведьмы была как на ладони. Особо её не обсуждали, дурной тон. Кен-чан зашикал на друга за бестактность. Но Хиде это не остановило.

— Не отрицай! — настойчиво продолжил Нагачика, — Когда они планируют пожениться? Или твой папа не имеет серьёзных намерений?

Тоука-чан зависла, осмысливая вываленную информацию. "Пахнет Канеки" она не соотнесла с "встречаются". А ведь это был очевидный вывод! И что, значат "серьёзные намерения"? Её папа очень серьёзный! Очень ответственный! Но... Как так-то? Они же гули, а Канеки — люди.

— Не знаю!

Хиде поцыкал.

— Так дело не пойдёт, Тоука-чан. Как можно не знать? — покачал головой мальчик, — Хочешь, мы поможем тебе узнать?

Убедить Киришиму разместить пару жучков и скрытых видеокамер у себя дома он не успел. Вмешался Кен.

— Не слушай его, Тоука-чан. Взрослые сами разберутся.

Подумав, Хиде согласился. И мама, и папа говорили ему, что нет лучшего способа разрушить отношения, чем признаться в слежке. Канеки его разбаловал. Но ведь и Хиде никому-никому ничего не говорит, а только хочет, как лучше.

Подозрительная и темпераментная Тоука-чан явно не оценит хороших намерений Нагачики. Тут Канеки прав. Ну что ж.

Хиде широко улыбнулся, толкая девочку.

— Ты водишь. Догоняй! — крикнул он и рванул прочь. Тоука-чан завелась с пол-оборота.

— Ах так! — прошипела она, и тут же бросилась на Канеки, отмечая его касанием. Бедняга Кен-кун оказался последним. Да ещё и фору девчонке дал. Но вот и он кинулся догонять друзей.

Хорошо, когда есть друзья.

Дети побежали в школу наперегонки.

* * *

На пути в школу.

Ута.

Ута страдал.

Последней гениальной идеей Безликого было отыскать Короля Канеки и подружиться с ним. А что? Весь его нынешний опыт подсказывал, что, если в доме есть мелкий Король, то взрослые члены семьи так или иначе прислушиваются к мнению его величества.

Да, с Хо-сан договориться не вышло. Цветы она отвергла. Но, может, Уте поможет мелкий придаток Канеки? Осталось только его найти.

Каково же было удивление Уты, спрятавшегося в ветвях вишни, когда он обнаружил, что и здесь Падальщик его обогнал! Проклятый Киришима имел не одного, а двух нахлебников. И не только кормил их, поил, сопли подтирал, а ещё и использовал по назначению!

Обложил со всех сторон. Хитрец.

Кукольное лицо Уты приобрело выражение святого великомученика. С ветвей соседнего дерева донеслось хихиканье Итори, которая увязалась сюда следом. Но на Итори Безликому было плевать.

Хотелось пойти и набить морду Падальщику. Но тот, во-первых, был сильней. А во-вторых, спрятался под волшебным куполом. Не достать.

Домой к ведьме не пройти, до Киришимы не добраться. Что делать? Что делать? Подкатить к мальку-Канеки сейчас? Но с ним тащится племянница Ренджи! Если племянница Ренджи испугается (а это и мелкие, и взрослые делали постоянно в присутствии Уты), то потеряет контроль над какуганом. Рен расстроится и обидится всерьёз. Не годится.

Мальки бросились наутёк, весело смеясь. Нет, не заметили. Так, играются. Вот они пробежали мимо какого-то хилого мужика, наперебой с ним здороваясь.

Идея Уты подкатить к малькам снова заиграла красками. Перепрыгивая с ветки на ветку, как заправский ниндзя, гуль оказался прямо над бредущим по вишнёвой аллее человеком. В сером твидовом костюме, щупленький и тощенький, в очках и с дипломатом в руках, неизвестный вообще никак не выделялся.

Разве что тем, что был единственным взрослым на аллее Королей.

Взрослый — значит, можно не церемониться. Ута тренировки ради скорчил отработанную рожу "смущённая улыбка". Этот разговор нельзя запороть!

И, больше не сомневаясь, гуль свесился с раскидистой ветки и за лацкан пиджака втащил за собой человека. Детки назвали его Юдзиме-сенсеем. То есть, они знакомы.

Зажав пальцами рот худосочного сенсея, Ута подтащил его лицо прямо к своему.

— Йо! — вежливо поздоровался парень и, перехватив свою добычу поудобней, запрыгал по деревьям подальше от пешеходной дорожки.

Раннее утро, спальный район, пришкольный парк. В Японии никто даже не додумается потоптаться по ухоженному газону между деревьями. Со стороны аллеи всё закрыто стеной. Отлично!

Твидовый человечек был скинут на травку мешком. Отпущенный на волю, он скулил на одной ноте и пытался уползти, как червячок. Гримасы Уты ему были до лампочки, и "смущённая улыбка", и самая вежливая "я виноват, простите меня, пожалуйста", которую Безликий разучил совсем недавно.

— Чувак, ты куда? — устав корчить рожи, спросил Ута, — Эй, чувак... Привет!

Человечек развернулся и даже немного успокоился. Кажется. Засунув руку в карман, он вытащил газовый баллончик и со всей дури распылил смесь в сторону Уты. Парень хмыкнул, не впечатлённый провальной попыткой.

— Чувак, эту хрень надо брызгать в морду, вблизи. И вообще, я гуль. Не подействует. Привет!

Твидовый человечек выкинул баллончик и снова полез в карман. Пистолет? Нож? Ну-ну.

— З-з-з-здравствуйте! — заикаясь, наконец, поздоровался он в ответ. Ута обрадовался.

— Ага, дальше. Чувак, как зовут? — продолжил дружескую беседу гуль.

— Ю-ю-ю-юрие! Ю-ю-юдзиме Юрие! Не ешьте меня, пожалуйста!!! — фальцетом запищал человечек. Ута потёр чувствительные уши, писк ему не нравился, но это тоже не в первый раз. Своему будущему информатору он решил такую мелочь простить.

— Чшш, тихо, чувак, не ем! Ты учитель, верно? — всё так же дружелюбно продолжил выспрашивать парень.

— А-а-а-ага...

— Значит, ты-то мне и нужен! — довольно заявил Ута. — Не бойся, это недолго.

Почему-то именно слова, призванные успокоить, напугали Юдзиме-сенсея ещё больше. Он вскочил и побежал прочь. Ну как побежал? Побрёл со скоростью беременной улитки в сторону школы.

— Я хотел кое-что узнать о детишках... Расписание занятий, например... — обозначил свои пожелания гуль, неторопливо топая следом.

Ожидания Уты снова не оправдались, потому что Юдзиме-сенсей резко затормозил.

— Я не дам вам покалечить и у-у-у-убить детей!!! — развернувшись, решительно заявил он.

...Юдзиме Юрие не считал себя трусом, но быть съеденным он боялся. Учитель младшей школы родился и вырос в 20-м районе, жестокость и насилие он видел только по телевизору. И вот откуда ни возьмись посреди города появился настоящий гуль! И следующей жертвой гуля станут ученики.

Не бывать тому!

— Только ч-ч-через мой труп! — решительно произнёс Юдзиме-сан, осознавая, что именно это скоро и произойдёт. Молодой парень-янки с чёрно-красными глазами-какуганом вальяжно шёл прямо на учителя.

Слёзы мешали смотреть. Выбросив зажатый в ладони телефон, Юдзиме нашёл в кармане второй перцовый баллон. Не спасёт, так задержит! Нужно только брызнуть прямо в глаза гуля!

Но гуль почему-то не подходил ближе.

— Blya! — ругнулся Ута. — Ещё один.

Безликий с тоской посмотрел на свою добычу-информатора. Ну вот что ему мешало расспросить человечка двумя деревьями раньше? Оказывается, школа тоже окружена ведьминским барьером! Подстава! Кхм...

Юрие лихорадочно пытался придумать, как протянуть время. Когда гуль подойдёт ближе, баллон будет наготове. Но, кажется, монстр разумен, и с ним можно поговорить, как с террористом. Нужно больше времени!

— А-а-а... вы хотели что-то у меня спросить? — храбро подал голос учитель, разглядывая гуля. Тот замер в двух метрах от него. Разглядывающий что-то в стороне парень снова сосредоточил внимание на своей добыче. И улыбнулся лёгкой, заискивающей улыбкой.

— О! Ты ещё не убежал, чувак! Как быть? А! Итори! Сюда.

Рядом с блондином-янки как из воздуха возникла красноволосая девушка-идол. В откровенном платье, с огромными глазами и затягивающей улыбкой. Гули бывают разные, — понял Юдзиме. И натуральное хулиганьё, и прекрасные дивы.

— Слушаю, У-чама! — мило улыбнулась девушка, заинтересованно поглядывая на человека. Тот дрожал, как осиновый лист, но стоял на своём месте прямо, до белых костяшек сжимая газовый баллончик.

— Во, — Безликий кивнул на твидового человечка, — Убеди этого, что мы добрые.

...Аут.

Девушка захихикала и приподняла бровь. Юрие помимо воли улыбнулся в ответ. "Убеди, что мы добрые"? Это шутка такая?

Девушка-гуль (Итори-чан... нет, нет, людоедка она!) рассмеялась в открытую.

— Он верит, — проникновенно заявила Итори, задорно улыбаясь, — Правда, сенсей?

Юрие помимо воли кивнул девушке.

Младший гуль о чём-то задумался, но через мгновение его бесстрастное выражение сменилось сияющей улыбкой. Резкая смена выражений бесстрастного лица вкупе с чёрными глазами выглядели сценой из фильмов ужасов.

Юрие держался. Мужчина не был намерен отступать.

— Кхм... Ну... Продолжай, Итори, — одобрил происходящее парень-гуль, возвращаясь к пустой физиономии.

Девушка кивнула, всё ещё ехидно улыбаясь.

— Юдзиме-сенсей... — Итори хихикнула в кулачок, замаскировав смех кашлем, — Я представляю главного гуля Накано, Уту-сама, — официальным тоном заявила она и, повернувшись к своему начальнику, шикнула, — У-чама, не бузи. Я всё правильно говорю.

Открывший было рот парень заткнулся обратно и позволил своей подруге вести переговоры.

— Юдзиме Юрие-сенсей... я могу называть вас Юрие? Спасибо. Юрие-сенсей, Ута-сама выражает вам своё одобрение и восхищение вашей смелостью и стойкостью, — продолжила вещать девушка, — И интересуется вашей работой. Вот, например, те детишки... Кто они?

Юдзиме побледнел. Гули всё же пришли за детьми!

— Я не имею права раскрывать личную информацию об учениках, — настороженно отозвался он.

— А если мы попросим? — проворковала Итори, — Ну, что-нибудь не важное... Хорошо ли учатся, чем интересуются... С кем дружат? Как их зовут?... Хм... Как же там... Нагачика Хидеёши? Да, а ещё как?

Юдзиме всё понял.

Гули... Гули — монстры и людоеды, это да. Но! Вот, вот как они скрываются среди людей! Они полностью разумны. Глядя на двух таких разных представителей нечеловеческой расы, Юдзиме ясно осознавал... сходство. Ута-сама — парень-гуль, видимо, более сильный, а значит, главный. Итори-чан — девушка-гуль, более слабая, но и лучше приспособлена социально. И у них есть своя иерархия! Гули не просто нападают на случайных прохожих, а придерживаются границ района, а также преследуют свои неизвестные цели.

Вот, почему CCG охотится в разных районах по-разному! Гули признают границы. Возможно, в каждом есть свой "главный" гуль. Как, например, этот Ута-сама.

Так.

А что забыл сёгун гулей Накано в Нэриме? Прости ками, но в любом районе есть свои школы, детские сады... случайные прохожие, наконец. Определённо, идти в соседний район за едой — зачем? Если бы гуль захотел съесть детей, то в Накано их не меньше, чем в Нэриме.

А значит...

Нагачика! Гули спрашивают про Нагачику! Юдзиме слышал немало от своего коллеги, классного руководителя 2-го А. Нагачика-кун — не просто однофамилец. Его отец — Нагачика Тетсумару, действующий главарь преступной группировки.

Гули. Охотятся. На. Якудза. Через. Детей.

Гули охотятся на якудза. Гули охотятся на детей.

Юдзиме остро пожалел о невозможности оставить предсмертную записку. Пусть Нагачи-кай и преступники, они не заслужили, чтоб их дети были съедены. CCG и якудза должны быть предупреждены!

Гули молча ждали ответа. Не дождались. Наконец, Ута догадался.

— Тори... Он думает, мы не в клубе.

— В клубе, У-чама? — посмеиваясь, спросила девушка.

— Ну, клуб защиты мальков.

— Хм... а ты прав. Как мило! Юрие-сан... — окликнула она сенсея, — Правила нашего района запрещают кушать детей. Мы не причиним вреда вашим подопечным. Мы очень дружелюбны. Ну... если вы не можете назвать имена, давайте поговорим о чём-то другом. Об оценках. Хорошо ли учатся друзья Хидеёши-куна? Хорошо ли учится он сам?

— Друзья — хорошо, Хидеёши-кун — не очень, — осторожно ответил сенсей.

Ну, правда, чем поможет такая бестолковая информация гулям? Его ученица — Киришима-чан, очень темпераментная девочка, понравившаяся наследнику якудзы и его другу. Про мальчиков Юдзиме знал меньше, но и он видел маму Канеки-куна, вроде бы та не имеет характерных татуировок. Простая домохозяйка.

Значит, Нагачика-младший выбирает себе друзей сам, а не окружён будущими вака-гасира.

Возможно, разговор о детях не-якудза будет более безопасным? Но называть имена всё равно нельзя!

Спасение пришло неожиданно, хоть и оказалось донельзя странным. Какой-то тонкий хлыст снёс с пути девушку-гуля. Сёгун района Накано успел отпрыгнуть.

А дальше пошла чертовщина. Согласно законам физики, Итори, пролетев в сторону, должна была приземлиться где-то за спиной Юдзиме. Но вместо этого красноволосая красавица впечаталась в неизвестную невидимую стену, раскинув руки в стороны.

Сила удара прижимала все выпуклые части (щёки, грудь) словно к стеклу аквариума. Слюна и капли крови попали на ровную грань воздуха и медленно стекали в траву.

Дрожащий сенсей пялился на девушку-людоеда, сползающую по невидимой поверхности.

Это. Что. Такое?

— Попались, — раздался самодовольный голос из-за деревьев.

* * *

Парк у школы.

Гули и голуби.

Удар длинного хлыста смахнул Итори с полянки, как ветошь.

— О, — обрадовался обнаруженному барьеру Белый Голубь Мадо, — Так ведьмочка не только бездельем мается! Хорошо, хорошо.

Дальше выразить свои восторги старик не смог. Ему пришлось уворачиваться от второго гуля. Мальчишка не скрывал какуган, но при этом не доставал кагуне. Сдерживается? Это он зря!

Отпрыгнув и замахнувшись для нового удара куинке-хлыстом, Мадо заулюлюкал, призывая противника показать всё, на что он способен. Монстр не подавал признаков беспокойства. Хладнокровен.

И неуклюж, — заключил Мадо, с изумлением наблюдая, как мальчишка кинулся на него, но запнулся о какую-то корягу и полетел прямо под ноги следователю.

Удар хлыста тем не менее прошёл мимо головы гуля. Мадо отпрыгнул, что б противник не вцепился в голень, и замахнулся снова. Вскочивший мальчишка еле успел нырнуть в сторону. Хорошая скорость, хорошая. А-класс запросто. Когда достанет кагуне, будет S-кой. Или когда научится не запинаться на ровном месте.

— А я тебя знаю, мальчик, — внезапно остановился Мадо, — Уж не ты ли тот чудак из Синдзюку, который ограбил детский сад, съел всех воспитателей, а детишек запер в соседней школе?

— Это не я, — отрицательно замахал руками гуль, не меняя выражения кукольного личика.

Даже непонятно, правду он говорит или лжёт. Талант.

— Хм, а мне уж показалось, что у нас рецидив. Как тебя зовут, мальчик? Пожиратель детей? Огр?

...Ута обиделся. Он тут старается, а приходит какой-то ушлёпок — и это, оказывается, Ута против всемирного заговора о величие мальков.

— Я Безликий, — назвался парень.

— Хо-хо... Неплохой выбор, — загоготал следователь. Так он и смеялся, когда гуль, ускорившись до предела, налетел на него.

Вот только неуклюжий мальчишка запнулся в очередной раз, потеряв равновесие. А Мадо в левой руке держал куинке-нож, которым не преминул воспользоваться. Наколов людоеда на клинок, Белый Голубь пришпилил того к невидимому барьеру, как бабочку.

Мальчишка елозил руками и ногами. Рот на кукольном лице раскрывался в беззвучном крике. По подбородку текла кровь.

Ведьмин барьер лопнул.

Подбежавшие к концу схватки недоучки-патрульные Нэримы уже не увидели ничего необычного. Пять минут назад поступил сигнал экстренного вызова. Мадо-сан, составивший компанию двум местным следователям, рванул по адресу тут же. Патрульные припозднились самую малость: бежали чуть медленней, хуже знали улицы, позже среагировали. Бойцы подоспели к развязке. Вот, что значит следователь 1-го класса, сам Белый Голубь. Раз — и готово.

— Как и ожидалось от Мадо-сана, — сказал один младший следователь другому.

— Малолетние идиоты, все трое, — хихикнул старик, видя, как в коллег вонзились осколки уккаку.

Уккаку — что-то новенькое.

* * *

Парк у школы.

Юдзиме Юрие.

Юдзиме прятался за деревом.

— Рада, что с вами всё в порядке, Юрие-сан! — сладкий голос прожурчал прямо над ухом, и на сенсея свалилась красноволосая девушка-гуль.

Вся примятая, в разодранном платье, с вывернутой под неестественным углом рукой, она мягко улыбалась человеку. Красавица.

— Я труп? — разочарованно спросил Юдзиме. Мужчина уже надеялся переждать схватку гулей и следователей в стороне.

— Ну что вы... Для спасения мне нужен небольшой кусочек вашего тела. Будет больно, но не смертельно. Откуда бы вы хотели, чтобы я отщипнула, Юрие-сан?

Юдзиме сглотнул

— Левое плечо.

— Хорошо, — кивнула Итори. Наклонившись к мужчине, она поцеловала его в щёку, а потом вцепилась зубами в ткань пиджака. Второй рукой, целой и холёной, она разорвала твид поперёк шва. Нечеловеческая сила девушки в очередной раз доказала, что перед ним гуль.

Юдзиме замер, не дыша.

Боль была адской. Мужчина подавил всхлип.

Рука Итори крутнулась в плече и встала на место.

— Ну, для начала сойдёт, — вздохнула девушка, — Спасибо, Юрие-кун.

Схватка на полянке за деревьями, уже было закончившаяся, разгорелась с новой силой. Три следователя, прибежавших по сигналу с телефона Юдзиме, рассыпались в разные стороны. Где-то дальше, в кронах деревьев, притаился ещё один гуль.

Из двоих молодых бойцов один уже не поднялся.

— Их два! — крикнул другой.

Старший промолчал и закрутил хлыстом, останавливая летящие красно-чёрные перья.

— А вот и Ворон, — улыбнулась Итори.

— Что... что тут происходит? — шёпотом спросил Юдзиме девушку-людоеда.

— Сражение, — пожала здоровым плечом та, — Нам здесь не место. Не так ли, Юрие-кун?

И подхватив учителя, как мешок с картошкой, Итори, пригибаясь, скользнула прочь со злополучной поляны. Аккуратненько придерживая откушанного учителя за спину и ноги, девушка надеялась, что её манёвр никто не заметит. Ворон умеет занимать умы.

Не заметили.

Перемахнув через блоки бетонной стены, закрывающие одну сторону парка, Итори оказалась с другой стороны вместе со своей ношей. Ну что ж, такую преграду люди быстро не одолеют.

Успокоенная девушка нежно потёрлась щекой о щёку Юдзиме.

Ни жив, ни мёртв, Юдзиме Юрие внезапно почувствовал, что штаны стали тесны, а глаза колит от злых слёз. Да что же за напасть! Его то ли спасают, то ли несут доесть свежим... А он думает лишь о том, какая задница у людоедки! И какая грудь! И какая она вся тонкая и ладная.

Ксо!

— Наконец-то убежали, — заговорщицки прошептала Итори, аккуратно сгружая мужчину под дерево и устроившись рядом. — Не беспокойтесь, сенсей, — нежно улыбнулась она, — Вам ничего не грозит. У нас, в Накано, довольно строгие нравы! Вы уж простите моего босса... Он несколько... асоциален. Но он надёжный человек!

Итори хихикнула.

— Да... я заметил, — заторможенно сообщил сенсей.

А что значит "строгие нравы"? Насколько строгие?

— О чём и речь, — закивала красавица, не прекращая улыбаться.

Итори не желала оставаться на поле боя. Уту, может, и проткнули насквозь, но регенерация ещё позволит ему повоевать. Небось, нападёт на голубей, когда те в достаточной мере отвлекутся на Рен-чана.

Ей же осталось поскорей расспросить сенсея об учениках — и ходу отсюда. Если Ута выживет, то обрадуется предусмотрительности Итори и простит её неучастие в сражении.

Всем хорошо.

Итак, Нагачика Хидеёши, Канеки Кен и Киришима Тоука. Сынок якудзы, юный колдун и племянница Рен-чана... ну и компания собралась! Итори тоже любопытно, между прочим. А Юрие-сенсей такой смелый и надёжный мужчина... просто м-м-м!

Жалко лишь, что худенький.

* * *

Йомо Ренджи.

Когда Ренджи получил смс-ку от Итори, он ещё сомневался, стоит ли куда-то идти.

"У-чан в пути~ прибегай. (?? Ё?)? чмоки".

Вчера целый вечер юноша провёл в Аокигахаре, отыскивая трупы самоубийц. Улов был знатным, разделкой и заготовлением пришлось заниматься полночи. И теперь идти куда-то по свистку не хотелось.

С другой стороны — Ута.

...Что может случиться?

Итори ничего не уточнила. Девушка находит смешным абсолютно всё, связанное с Утой. Он для неё как герой комиксов, смешной и недалёкий. Ренджи этого не одобрял. Но даже он признавал, что нынешние почти невинные попытки социализации Безликого вызывают улыбку.

Устало хмыкая в душный, пропахший прелым лесом шарф, парень всё же поднялся и набросил на плечи другую куртку. Чистую, для выхода в люди. Выбравшись из подвала "Антейку", Ренджи попрощался с коллегами и рысью потрусил прочь. Ноги по привычке вели на другой конец 20-го района, к дому ведьмы.

А куда ещё могло понести Уту?

"Куда?"

"(????)Сюрприз~"

Следующим сообщением от Итори пришла карта с отметкой. Видимо, цели пути девушка не знает, но показывает, где они находятся сейчас. Прикинув дорогу от Синдзюку до точки на карте, парень сходу определил, куда идти. Ну кто бы сомневался! Прямо в сторону ведьмы.

В той стороне вариантов немного. Дом ведьмы отметался, также как и дом зятя. И не к якудза. Что там ещё?

Школа Тоуки-чан. Насколько знал Ренджи, там же учится и ребёнок Канеки.

Представляя примерно, как работает голова Уты, парень-гуль то ли тяжело вздохнул, то ли посмеялся сквозь кашель. Новый фарс на подходе. Хорошо, если детей не распугает.

Ленивые мысли юноши разбились о реальность внезапно. На подходе к школе Ренджи услышал шум боя.

Накаркал.

Сон как рукой сняло. На смену пришла адреналиновая горячка. Выскользнув из переулка, Ренджи сразу юркнул в крону дерева, росшего у начала аллеи. Тенью перемещаясь по самым верхушкам, парень неуклонно приближался к месту действия. На ходу обмотав голову шарфом, гуль приготовился к нападению.

Внизу Ута сливал бой по-чёрному. Итори тоже была тут, ползла между кустов, утаскивая тело какого-то человека. Так, за неё можно не беспокоиться.

Противником Уты оказался довольно известный следователь, Белый Голубь. Психованный садист, который постоянно что-то вынюхивал вокруг "Антейку" и по району. Самое плохое — гули до А-класса были ему на один зуб.

Ута был твёрдым S-классом, с претензией на SS. Но не тогда, когда он и шага ступить не может, не споткнувшись о воздух. Очередной забег Безликого вокруг врага снова окончился тем, что он еле-еле успел увернуться от куинке-кнута Белого. А ведь на подходе уже были два новых следователя!

Только короткий взгляд Уты в сторону скрывшегося в листве Ренджи остановил Ворона от первой атаки. Парень подавил тяжёлый вздох. Конечно, Безликий уже знает и о союзнике, и о гостях. Слух и нюх засранца не чета прочим.

Он что, снова решил сыграть в опоссума, чтобы на празднующих победу врагов напали из засады? Эту тактику они вдвоём уже пробовали не раз. Однажды допробуются до предусмотрительного голубя, который сначала порежет на ленточки, а потом уж расслабится.

Белый Голубь — стреляный воробей, мог оказаться таким, опытным. В очередной запорченной атаке Уты он вогнал длинный узкий нож в сердце Безликого.

Нехорошо.

Ударившись о барьер ведьмы, тело Уты недолго провисело в воздухе и рухнуло на землю.

Ренджи смотрел, сжатый, как тугая пружина. Это ещё не конец.

Капли крови проступили на плечах парня. Чёрная, густая, окутанная дымкой, она потихоньку просачивалась сквозь ткань рубашки, впитывалась в подклад тёплой куртки. Одно мысленное усилие, и растущее облачко за спиной собралось в фигуру, напоминающую два широких пылающих крыла.

Подбежавшим подкреплением Белого оказались молодые парни (старше гулей, но люди взрослеют по-другому, в безопасности). И они обрадовались.

Шанс.

Крылья дрогнули и пришли в движение. Раз! Один взмах, и эти люди падают мешками. Мелкая шрапнель, похожая на пёрышки, — базовая атака кагуне Ворона.

Белый смеялся. Внезапный удар не задел главного следователя. Тот даже с места не сдвинулся, лишь дёрнул хлыст, закручивая воронкой. Атака заглохла. На лице у человека играла безумная ухмылка. Хлыст свистнул в воздухе.

Миг — и самому Ворону приходится уходить в сторону.

Ренджи спрыгнул на землю вовремя, дерево, на котором он сидел, оказалось перерублено пополам. Прыжок. Уворот. Атака. Уворот. Атака.

Этого мало!

Следователь не пускал к себе, орудуя хлыстом-куинке, как собственной конечностью. Ренджи усилил нажим. Крылья уплотнились, порвав куртку. Замах — и перья полетели, как из пулемёта, а сам парень кружил вокруг следователя, не подходя близко. Человек хохотал. Ему-то всё нравилось.

Мадо Курео наслаждался боем. Такими темпами гуль выдохнется первым, это было очевидно, а значит, где-то затаился подвох. Чутьё опытного охотника не подводило никогда. Потому, когда дырявый "труп" едва не оторвал ему ногу, Белый Голубь успел отскочить.

— Надо было обезглавить сразу же, — пробормотал Мадо себе под нос, отбиваясь уже от сдвоенной атаки. Неуклюжий парнишка с мощной регенерацией и вёрткий птенчик-уккаку теснили Белого прочь, зажимая к деревьям. Ребятки явно знали, что делали. И пусть финт с неожиданным ударом провалился, оба гуля слишком хорошо работали в команде. Двое на одного, по-настоящему, нья!

Мадо давно так не веселился.

Близко ни один из гулей подойти больше не мог. Хлыст следователя жил своей жизнью, не всегда слушаясь законов физики, но всегда — воли хозяина. Куинке извивался змеёй, дёргаясь со скоростью пули. Причём порой совершенно не в ту сторону, откуда пришёл замах. Сам Мадо больше не выпендривался и не стоял столбом, шустро уходя от дистанционных атак уккаку.

Деревья сносило только так.

Долго это продолжаться не могло.

Гули теснили следователя к зарослям, ограничивая его передвижение. Более быстрые, чем противник, оба парня к тому же могли ломать ветви кустов на бегу. Из-за сверхчеловеческой силы они просто не замечали препятствий. Человек так не мог.

Ута продолжал пытаться перелезть через зону поражения хлыста, Ренджи отстреливался издали. Но ни скорость, ни работа в команде пока не дали результата.

— Мва-ха-ха-ха-ха! — хохотал Мадо, не останавливаясь. Впрочем, если бы Белый Голубь был столь же невменяемым, каким выглядел, его бы давно убил кто-нибудь ещё. Нет, параллельно бою ветеран анализировал ситуацию, следил за обстановкой, ожидая в любой момент встретить и третьего гуля — сбежавшую девчонку. Причём сытую и полную сил.

Мадо видел, куда отступал. Он тоже выжидал.

Удачный момент настал, когда следователя, наконец, загнали в куст гортензии. Ута поднырнул под свистящий в воздухе куинке и метнулся наперерез вдоль зарослей. Крупные соцветия хлестали по лицу, но гуль в битве полагался в основном на слух. Биения сердца достаточно.

До голубя он не добрался.

Щелчок затвора донёсся с другого края поляны.

— Мадо-о-о-о-са-а-а-а-ан! — с воем раненный патрульный спустил курок. Юноша не участвовал в битве, но он был ещё жив, а чемодан с собственным оружием упал прямо под руку. Пока патрульный открыл застёжку, пока вытащил, сражение переместилось дальше. Мадо-сан в зарослях, а гуль, которого приняли за мёртвого, очень резво летит в сторону старшего следователя.

Простым патрульным не выдавали серьёзного оружия, подходящего для сражения с S-классом. Пули стандартного Q-автомата могли и не пробить шкуру опасного монстра. Но против большинства они всё же годились.

А уж чтобы сбить яростную, целеустремлённую концентрацию атакующего гуля их хватило.

Отвлёкшись, Ута совершил ту же ошибку — запнулся в собственных ногах.

— Ху... — попытался выругаться парень, кляня кое-чей пацифизм и живучих голубей.

Мадо с дикой ухмылкой подался вперёд. Послушный его воле куинке-хлыст втянулся с чавком, выпрямляясь в острую пульсирующую пику.

Перед глазами парня всё замерло, словно в замедленной съёмке.

Ута так и видел, как всё повторится... Пика войдёт в его сердце, как давешний кинжал из специальной стали. А потом куинке раскроется и перемешает внутренности всмятку. И после такого подняться будет уже совсем непросто.

Желание жить поглотило гуля.

Звук лопнувшей струны заполнил барабанные перепонки во второй раз за день.

Но боли не последовало.

Ренджи — пацифист, сука, Ренджи, — рванул наперерез Белому. Парень налетел, как ураган, крылом сметая ветки и бутоны кустарника. Свернувшийся в пику куинке он схватил голой рукой, а второе крыло вытянулось в струну, и в сторону выжившего патрульного полетели новые перья.

Тот успел закрыться чемоданом, но ноги ему прошило несколько острых осколков.

Боевые действия и не думали останавливаться.

Куинке в руке Ренджи мгновенно сделался жидким, вытекая из железной хватки. Мадо отпрыгнул с пути крыла обратно в центр поляны. Но и Ренджи тоже не останавливался. Ударив крылом по самому себе, он обернулся в него на манер плаща. Одно крыло осталось атакующим, второе служило защитой.

...Мадо Курео любил читать. Особенно — отчёты по боям с гулями. Каждый день он приходил отметиться в офис, садился за личный компьютер и просматривал документы, фото пойманных гулей, фото подозреваемых, мест происшествий. Ставил отметки на специальную карту, сравнивал с официальной статистикой. Это милое хобби Белого Голубя порой выручало его самым банальным образом: гули-папы, мамы, братья, сёстры были похожи друг на друга не только типами кагуне, но и внешне. Нападающий беловолосый сопляк (тоже седой? Какие монстры нежные пошли!) замотал морду в шарф. Да и крылья — стандартная форма растущего из плечевого пояса кагуне типа уккаку.

А вот защитная форма у чисто атакующего, дальнобойного уккаку — это что-то новенькое. Но на самом деле — хорошо забытое старенькое. Такая прелесть встречалась в архиве трижды, и все три раза потом имела успех в качестве личного оружия сильнейших бойцов CCG.

— Родственничек Наруками! — восхитился Мадо, — Ещё не закончились?

Ренджи зарычал и расправил оба крыла. По поляне прошлась волна электричества, и в очередной раз закрученная воронка хлыста уже не спасла Белого.

Мадо предполагал, что дальше его ждёт атака электричеством, он готовился к ней. Но никакая подготовка не помешала ему завизжать от боли, как девчонке.

Спазм скрутил тело.

Да и помощи ждать неоткуда: недоучка на другом конце поляны бился в судорогах.

Мужчина заткнулся, стоило только звенящим молниям погаснуть.

Сквозь хрипы Мадо продолжал смеяться, булькая пересохшим горлом. Обмякший в руках куинке провис, с него осыпались крупные обугленные куски. Основной удар принял на себя именно он.

Ситуация приняла дурной оборот. Но Мадо Курео был сделан из иного теста. Он не умел останавливаться.

— ...ку-хи-хи-ха-ха-ха... — скрипел мужчина, отползая от наступающего на него гуля, — Кха... видел я эту Наруками... Красиво сдохла, шлюшка. А жаль...

Лучше бы Мадо молчал.

Масляные глазки, полубезумная ухмылка и очень выразительное лицо следователя вызывали смутное чувство отвращения даже у Уты. Больной на всю голову голубь жалел о покойнице. Очень по-инквизиторски жалел. То ли хотел лично её запытать, то ли расчленить труп, то ли вовсе оттрахать монстра, который оказался красивой молодой женщиной. Ксенофилия, некрофилия, изнасилование — хочу! — и всё написано на лице следователя большим и крупным шрифтом.

— Ой, — только и сказал Ута, глядя на происходящее со стороны.

К смутному чувству отвращения добавилось узнавание. Безликий видел подобную ситуацию уже раз десять в исполнении совершенно другого следователя. Тот выделялся своей невозмутимой рожей и в бою обычно молчал.

Но Рен-чана так легко было раздразнить... Если знать, что упомянуть.

Ренджи зарычал раненным зверем и кинулся на голубя голыми руками. И ведь насколько неотвратимо Ворон на пару с Безликим за минуту до этого оттеснили Белого в кусты? Так теперь спёкшийся пацифист настолько же потерял контроль за окружающей обстановкой!

А Мадо как раз дополз до оставленного чемодана из-под куинке.

Судьба, от которой Ренджи спас Уту, настигла его самого.

В огромном чемодане Мадо было два куинке. Первый обгорел в бою, но второй остался цел. По щелчку гибкий хлыст собрался в знакомую пику и с хлюпом вошёл в живот Йомо Ренджи.

Застывший Ворон беззвучно разинул рот.

А куинке мог бы и в сердце войти! Траектория клинка сместилась, когда на Мадо налетел Ута, симметрично втыкая руку в брюхо голубю.

События разворачивались за доли секунд.

Достав полный кулак вырванного куска печени, гуль плечом толкнул сородича, снимая того с пики. Ползущая по шершавому клинку плоть квакнула и чавкнула.

Кукольная физиономия Уты, руки по локоть в крови, горящий какуган у обоих гулей — всё мелькнуло над рухнувшим Белым Голубем.

Не теряя момента Ута одной рукой засунул в открытый рот придурка Ренджи утащенный кусок мяса, второй цапнул за ноги, перекидывая друга себе на плечо. И с ношей на плече рванул прочь от следователей, прочь с аллеи, прочь из района вообще.

Подыхающий человек за спиной булькал и что-то бормотал про "наконец-то, всерьёз".

Но Ута был уже далеко.

— Какого х..я?! — шипел он, запрыгивая на крышу. — Чё за нах..й?!

Не споткнулся ни разу.

Проклятие ведьмы порвалось!

Вовремя, б...дь!

Ута мог и всерьёз. Теперь. И Ренджи мог всерьёз. Сразу мог!

Но с..ка— Ренджи истерит, стоит кому-то упомянуть его покойницу-сестру. А, когда оклемается, будет ныть, что напали на голубей рядом с домом. Пацифизм! Мол, если и убивать следаков, то подальше от Совиной кафешки.

Итори давно умотала. Что их двоих держит в этой дыре? Да ничего!

И, подхватив придурка поудобней, Ута помчался подальше от школы.

Легко и быстро.

Вблизи уже верещала сирена с отрядом быстрого реагирования.

Скоро здесь будет от голубей не продохнуть.

Ходу, ходу!

* * *

Ута.

Ута летел по крышам, наслаждаясь вернувшейся свободой передвижения. Ренджи очухался лишь на полпути к границе Нэримы. Пока Ута прикидывал, как бы не встретить боссов соседних районов, но при этом направить голубей на охоту куда подальше от Совиных угодий, бурдюк по имени Ворон зашевелился.

Лучше бы продолжал висеть мешком. Бежать не мешал и ладно.

Вопрос Уты был о двух частях: надо бы устроить бойню на другом конце Токио и уговорить пацифиста устроить эту бойню.

Вроде везде польза: и мяска добыть, и подозрения отвести, попрыгав перед камерами голубей да подальше от Нэримы. Можно даже мордой не светить. Так, чтоб только по имени признали.

С добычей жратвы Ута и в одиночку справится, но примелькаться нужно двоим, Безликому и Ворону.

— Где?... — сипло, сдерживая порывы к тошноте, спросил Ренджи из-за спины. Ута фыркнул.

— Снова здорово, Рен-чан, — весело заявил он, не думая отвечать, — А я-то думал, ты перерос это.

Этим был режим берсерка, который включался всякий раз, когда какой-нибудь голубь упоминал покойную сестру Ворона. К счастью немногие знали об этом забавном факте. И уж тем более немногие могли воспользоваться этим знанием. Ренджи, когда слетал с нарезки, бил быстро и сильно. Но вслепую. И тот же Арима Кишо, убийца, мог разделать Рен-чана под орех.

Арима Кишо, известный как Бог Смерти, мог любого разделать под орех. Даже Сову. Но Сову — с трудом.

А ещё Арима использовал в качестве оружия куинке уккаку-типа. То есть меч, которым он и без того неплохо махал, мог раскрываться и пускать заряды. В его случае — большие и опасные молнии. Назвали эту штуку "Наруками" в честь богини грозы. А сделана она была из внутренностей старшей сестры Ренджи. И Ренджи корёжило от одного вида Аримы и его меча.

Вот так-то.

По счастью, Бога Смерти на улицах встретить можно нечасто: район не тот. Да и сам голубь — птица высокого полёта.

Ута был согласен с Совой лишь в одном. Затея отомстить Богу Смерти — дурная. Тренироваться, чтобы стать сильнее, — хорошо. Весело жить и вкусно кушать — хорошо. А мстить Богу Смерти — плохо.

Но chyort с ним, с Аримой. Какого х...я Рен-чан вызверился на левого голубя? Этот седой мудак был тем ещё больным ублюдком. Но! Ау! А пацифизм?

— Ты его видел? — сдавленно спросил Ренджи, — Куда ты несёшься?!

— Да видел, видел... — пробурчал Ута, — Жрать идём. В гости.

Мол, поохотиться в другом районе.

Ренджи с шумом втянул воздух. В холодильнике в подвале "Антейку" лежало килограмм триста свежего мяса. Но идти туда сейчас — оставить приличный шанс, что голуби отследят их прямо до двери гульего кафе.

Ута, очевидно, принял этот факт во внимание, и теперь пёр как паровоз на другую часть Токио.

— Не в Итабаси, — предупредил Ренджи, — И лучше не в Кита.

Итабаси — северный, 19-й район. Кита — расположенный ещё дальше, 17-й район. В первом место босса не могли поделить двадцать гулей. И они постоянно курсировали по своим угодьям, защищая небольшие участки района от конкурентов, зато пытаясь пробраться на соседние. Против такой толпы в их состоянии парням не выстоять. Что касается Киты, там хозяином был ленивый и мнительный гуль SS-ранга. Встретить его шанс невелик, но объяснить, что никто ничего дурного в виду не имел — почти невозможно.

От предупреждений босс Синдзюку отмахнулся.

— Сам знаю, — хмыкнул он, — Ута-экспресс прибывает в Сайтаму через полтора часа. Пожалуйста, пристегните ремни.

— Я могу сам идти.

— Угу. Ползти ты сам можешь. Ута-экспресс прибывает в Сайтаму через полтора часа. Пристегните ремни, пассажир-сан. И не дёргайтесь. Ута-экспресс прибывает в Сайтаму через полтора часа. Цени, с..ка.

* * *

К вечеру парни были здоровыми, сытыми, в рваных куртках и с послужным списком в 11 новых драк. Развалившись на крыше убежища Уты в Синдзюку, оба пялились на звёзды, как в старые добрые времена. Несколько лет назад, когда голуби только-только нашли семью Падальщика, и тот еле-еле успел сбежать, оставив жену отбиваться от отряда под командованием Аримы. Тогда Ренджи постоянно лез голубям в пасть, пытался отыскать Бога Смерти, сторонился и гулей, и людей, хотя с упорством носорога пытался не пропускать занятий в средней школе.

А Ута как раз тогда твёрдо-твёрдо решил обзавестись "другом". И выбрав в самоучители несколько томиков сёнен-манги, истово следовал инструкциям: подраться-поговорить-подраться.

Как они не поубивали друг друга — тайна. Наверно, виноват Сова. Тот самый гулеед-сектант, который переобул Ворона в свою религию.

Ута гладил раздутый живот и наслаждался красивым видом города. Смог, смрад, многоэтажки, железо, бетон, стекло, огни вывесок, Токийский залив где-то бесконечно далеко. И яркие-яркие звёзды... лепота.

— Ты так и не рассказал, что там произошло, — лениво заметил Ренджи.

— Где? — сыто икнул Ута, — А... Ну, познакомиться хотел, вот.

— И как?

— Не успел. Вон, учителя отловили с Итори... Мелкий Канеки учится лучше, чем ты!

Ренджи пожал плечами. Лучше — не лучше. Он учится и пока не раскрыл себя. Уже хорошо. Вот как с колледжем быть? Или с институтом? Получится? Возможно.

С другой стороны большинство гулей хоть раз в жизни да меняли документы. Раскроют под одним именем, следом нужен новый паспорт. Найти такой можно. А вот корочки о высшем образовании — уже не так просто. Их тоже можно купить. А потом голуби отследят такого покупателя. Не один гуль попался на желании полностью восстановить жизнь, к которой привык. Престижная профессия, статус — их не получить без нужных бумажек. А чем больше этих бумажек, тем легче голубям найти задравшего нос гуля.

Вот и получается, что, если что-то пойдёт не так, уже никому не докажешь, что учился в Токийском Университете или ещё где.

Или пойти учиться, а там будь что будет? Раскроют — так раскроют, значит, в подполье. А до того — насладиться жизнью.

— Голуби там откуда взялись? — уточнил свой вопрос Ренджи.

— А, — пробормотал Ута, — Это я прошляпил.

Ренджи выжидающе молчал.

— На сотовом кнопка вызова, — пояснил Безликий, — А я не отобрал. Но каков учитель! — бесцветно возмутился парень, — Баллончик с собой, газовый, две штуки. Телефон — и тот с кнопкой... — подумав, Ута добавил, — А струю в морду мне направить не смог. Зато голубей втихую вызвал. Ну каков!

— Он ещё жив?

— Хы! На Итори запал.

— Дура.

— Ага.

Хм, наверно так же думал Арата-сан, когда Ренджи пытался ему предложить раскрыть себя перед ведьмой. Ведьму-то вроде проверили на Уте, но и то ещё не известно, что у неё на уме. Может, давно следовало её... того? Кокнуть, съесть и не мучиться.

Теперь вот Итори решила пройтись по краю, проверить любовь-морковь на себе.

Да и учитель этот таинственный... С ума сошёл, что ли? "Влюбился в Итори" звучит примерно так же, как "прыгнул в вулкан". Костей от него не останется. Ну и кто ему доктор?

— Зато ты видел?

— Хм?

— Всё прошло! — гордо сообщил Ута, имея в виду, что за весь день больше ни разу не запнулся, — Проклятия больше нет!

— О, — удивился Ренджи. Действительно же прошло, а он не обратил внимания. Всё вернулось как было, — Поздравляю. Срок истёк, что ли? Вовремя.

— Не... Там, похоже, не срок, — задумчиво пробурчал себе под нос Ута, — Тут такое дело... Похоже, чем сильнее хочешь, тем быстрее всё закончится. Вот. Даже волшебный барьер можно лопнуть.

Ренджи промолчал, переваривая услышанное. На его лице застыло нечитаемое выражение. В любом случае, Ута, севший на черепице, понять ничего не смог.

— Эй... Эй, ты чего там завис! — возмутился гуль минут через десять.

Ренджи отмер. И еле успел заглушить короткий смешок шарфом. Кошмар. Ха. Ха. Вокруг одни... ха. И Безликий туда же.

— Ута-кун... ты мазохист, — меланхолично заметил Ворон, кривя губы и дыша через раз. Не смеяться. Кому сказано, не смеяться!

А кто-то ожидал иного? Вся эта эпопея с ведьмой тянет на особо эпичное извращение.

Ута скосил глаза на себя, пытаясь понять, в каком месте он "мо"-что-то.

— Я? Никогда не замечал. А что это такое? Новое ругательство?

...И будет по специальному "ругательству" для обоих, так? Итори укатится под стол и обхохочется там.

— Посмотри в интернете, — посоветовал Ренджи.

— Эй! Эй, не отворачивайся! Мне интересно!! Куда пошёл?!

Йомо Ренджи спрятал усмешку в шарф. Красивые звёзды, точно.

Глава 16. Реакция.

Канеки Хо

Звук лопнувшей струны хлестнул по ушам Хо. Она подскочила с мягкого и удобного мужчины, как ошпаренная.

— Что случилось? — спросил задремавший Арата.

— Кен-чан! — панически отозвалась ведьма. Сшибая на своём пути мебель, Хо врезалась в дверной косяк, но совершенно этого не заметила. Миг, и девушка добралась до секретера. Тяжёлая дверца едва не была выдернута с петель. Внутри хранился неприкосновенный запас разных витаминок, а также плотно закупоренные баллончики с кровью и прочие колдовские заготовки.

А также кнопка экстренного вызова и сумка со всем необходимым для очередной спасательной операции.

До кнопки Хо не дотянулась. Передумала.

Что-то случилось в школе.

Если нажать на сигналку, якудза приедут к ней, решив, что на её дом тоже совершено нападение. Кто знает, может, это отвлечёт силы Нагачи-кай от основной беды? Нет, сначала нужно просто позвонить. Личный номер Тетсумару ей известен.

Встревоженный Арата показался в дверном проёме. Увидел он только ведьму с телефоном. А то, как трубка сама прыгнула ей в руку, пропустил. Хо на конспирацию обратила внимание постольку-поскольку.

Набрать номер Нагачики ведьма не успела. Добрый Сосед позвонил сам.

— Около школы заметили гулей. — без приветствий сообщил Тетсумару-сан.

Сердце ведьмы ухнуло в пятки.

— Что с детьми?!!

— Они в школе, в безопасности. Мои люди пока не вмешивались. В парке вдоль аллеи идёт бой, но перемещается прочь. Пока всё в порядке. Тем не менее, я хотел бы...

— Там нет барьера! — заполошно выпалила Хо.

Она проснулась, едва почувствовала, что кто-то или что-то порвало барьер у школы Кен-чана. А кто или что это могло быть? "Заметили гулей" прозвучало так же, как "в младшую школу пришёл психованный людоед".

Босс клана якудзы замолчал.

Нагачика Тетсумару позвонил, чтоб перестраховаться. Он как раз рассчитывал на колдовской барьер, потому что бойцы японской мафии — это не то же самое, что следователи CCG. Якудза имели нелегальное оружие против гулей, но серьёзной угрозы для людоедов всё же не представляли.

Другое дело — ведьма. Ведьма может заколдовать и гуля, и человека.

И не важно, что отношения клана и ведьмы не предполагали, что та будет следовать чьим-то приказам. Сын ведьмы — удобный рычаг давления.

Тетсумару старался избегать шантажа союзников, но здесь уж у них общие интересы. Ведь их дети учатся вместе, в одном классе.

Нагачика Тетсумару, лидер Нагачи-кай, считал, что иметь при наследнике взрослую колдунью всяко полезней, чем малолетнего недоученного колдуна. А всё, что надо — сообщить маме-медведице об опасности. Тогда к детям примчится дополнительная защита в виде мегеры с гипертрофированным материнским инстинктом.

Словом, босс позвонил перестраховаться. И фразу "там нет барьера" он совсем не ожидал.

— Я думал, вокруг школы должен быть барьер, — спокойно сообщил якудза. Голос Одуванчика стал вкрадчивым.

— Он был. Лопнул, — отрывисто произнесла в трубку девушка.

Хо была на грани паники.

Тетсумару молчал недолго.

— За вами заедут. Пока ничего "такого" не предпринимайте. Мы уже сделали заявление в CCG, их группа будет на месте с минуты на минуту.

Вызов завершён.

Хо бездумно уставилась на телефон, на который пришла метка со спутника. Карта загрузилась в мгновение ока: якудза уже въехали в жилой сектор.

Ведьма метнулась к выходу.

— Да что случилось?! — воскликнул Арата, попытавшись остановить Хо. Девушка не дала схватить себя за руку, вместо этого сама уцепилась за запястье мужчины.

— У нашей школы заметили гулей! — сообщила она, — Сейчас тут будет машина, ты едешь?!

На лице Киришимы тенью пробежали сомнения. Телефонный разговор Канеки и Нагачики он слышал полностью. Про барьер было не понятно, но свои выводы гуль сделал.

Кто-то средь бела дня показался у младшей Тодзики. И если даже якудза знает про произошедшее, то голуби точно уже там. А чуть позже от них будет вообще не протолкнуться.

Первая реакция — бежать туда на своих двоих, хватать дочь и...

Если он поедет на машине якудза, то сможет сначала понаблюдать. Возможно, вмешиваться вообще не потребуется. Если ничего не будет угрожать Тоуке-чан, то да, он останется в стороне.

К порогу дома Канеки подъехала машина. Хо кинула пальто в замершего гуля, сама натягивая свитер на ходу. На улице тепло, но искать подходящую одежду времени нет.

— Может, мне одному поехать? — спросил Арата.

Всё же прибыть на место под прикрытием якудзы — идея хорошая. А вот зачем там нужна Хо-сан? Какая вообще связь между ней и якудза? Она боец? Не замечал. Совсем не похоже.

С какого перепугу якудза так печётся об обыкновенной женщине?

Но ответы на эти вопросы не снизошли с небес. Лишь Киришиму затолкали в джип, и машина рванула прочь.

В салоне было полно места. На спинке переднего сидения распахнулся небольшой экран. Хо, уже привычная к этим выкрутасам современной техники, нажала на нужные кнопки, только прошипев сквозь зубы "быстрее!".

На экране тут же появилась серьёзная рожа Одуванчика Нагачики, который явно ехал в точно такой же машине.

— Приветствую, Хо-сенсей. Кто это с вами? — светским тоном поинтересовался Тетсумару.

— Киришима Арата, его дочь ходит в школу с Кен-чаном.

— Хм... Та девочка, которую иногда подвозят, — покивал Нагачика.

Хо ни на секунду не поверила, что Тетсумару не знает, как зовут новую подругу его наследника.

— Что вообще происходит?! — спросила она, немного успокаиваясь.

Собранность босса мафии подействовала на неё, как ушат холодной воды. И... он прав! Чем пороть горячку, нужно выяснить всё поподробней. "Лопнул барьер" — это минимум информации. Может, ничего страшного не произошло. Нагачика говорил, что, у школы развернулся бой гулей. Но если не в самой школе, то они как раз подъедут и успеют надавать всем агрессивным психам по ушам.

Если смогут.

А пока...

Тетсумару-сан словно прочитал её мысли:

— Пока всё в порядке. Оператор!

Экран тут же разделился на несколько окошек, показывающих картинку с камер видеонаблюдения. На одной из них детей парами выводили через эвакуационный ход. Припомнив план школы, Хо поняла, что этот ход ведёт на другую сторону здания от основного крыльца.

С другой камеры просматривалась аллея и частично парк.

И в парке явно шло сражение. Но, кто сражался, было не разобрать.

— Какой план?

— Я объявил мобилизацию. У нас есть немного Q-пуль и несколько катан из Q-стали. Боевики скоро будут на месте, заедут с другой стороны. Я отдал приказ не вмешиваться в бой — по возможности. Также заказал автобусы, детей вывезем....

— Хорошо, — совсем успокоилась Хо, закрывая глаза и откидываясь на прохладную спинку сидения.

Пусть барьер вокруг школы пал, но переполох до детей не добрался. Скоро она будет на месте. А дальше — разберёмся.

* * *

Киришима Арата.

Через пару минут джип Канеки влился в длинный кортеж. Колонна из чёрных машин якудзы летела по дорогам, шугая прохожих.

Территорию школы закрывал кованый забор. Первая машина кортежа с грохотом снесла ворота, заезжая на внутренний участок, с обратной стороны от главного фасада здания. Автомобили, утробно зарычав, затормозили об утрамбованное покрытие стадиона, становясь полукругом.

Арата держался за спинку сидения водителя-экстремала. Эти якудза, похоже, учились ездить на опыте фильмов-блокбастеров.

Киришиме не улыбалось попасть в герои низкобюджетного боевика. Ему всего лишь хотелось схватить дочь в охапку и спрятаться куда-нибудь. Всего-то: разгонись во всю дурь, люди даже не заметят, как ты пробежишь мимо...

Нет уж. Пока рано. Кто он? Взволнованный отец маленькой девочки, случайно узнавший, что ей грозит опасность. Но бравые якудза встали на защиту детей, и пока что ему остаётся только стоять в сторонке и заламывать руки.

Что-то в происходящем было нечисто. Почему якудза привезли сюда Канеки-сан, да ещё прихватили в качестве балласта её любовника?.. Чтобы они вместе играли массовку, охали и ахали на заднем плане?

Какая чушь!

Как только автомобиль остановился, Арата вылез наружу. И уж хотел было придержать дверь, чтобы помочь выбраться Хо-сан, но опоздал. Водила-якудза выскочил из машины, как пробка из бутылки. Почтительно распахнув противоположную дверцу, громила замер в поклоне перед женщиной.

Канеки Хо на это ответила небольшим кивком и коротким:

— За мной.

Киришима поспешил следом.

Хо-сан рассекала высыпавшую толпу якудза, как крейсер — волны океана. Арата с изумлением наблюдал, что ей кланяются члены мафиозного синдиката. Может, Хо-сан — любовница кумитё? Мужчина завис от подобной мысли. А он тогда кто? Нет, нет, вряд ли любовница. Сестра? Мать сына главы якудза? Или?...

Догадки у Киришимы строились самые несуразные. Общеизвестно, что женщины среди якудза — редкость, традиции там царят патриархальные, старые. В крайнем случае, сестра из бандитской братии могла бы быть вдовой прежнего босса... Но Нагачика — старый клан с немолодым лидером.

Ну, на теле Хо-сан нет специфических татуировок, а значит, сама она не является мафиози. Так кому тогда Арата грел постель? Какой-то близкой родственнице короля преступного мира?

Раньше знакомства Канеки-сан не вызывали у гуля столько вопросов. А ведь следовало бы.

Помотав головой, Киришима отбросил эти бессмысленные рассуждения. Происходящее здесь и сейчас было важнее.

Сосредоточенная готовность якудзы напоминала затишье перед бурей. Люди собрались вокруг своего главаря, настоящего клоуна в ярком кимоно и с крашеными оранжевыми волосами. Арата не обманывался, этот клоун не раз мелькал в газетах как большая шишка самого крупного клана Токио. Члены преступного синдиката — и даже не скрываются.

Босс якудзы стоял в свите своих подчинённых, спрятав кисти рук в рукава. Рядом с ним остановилась Хо-сан, глядя на эвакуационный выход из школы. Эти двое не разговаривали, только женщина что-то шипела себе под нос.

Киришиме на мгновение сделалось жутко, хотя он не разобрал ни слова. Угрозы? Ругательства? Волосы на затылке встали дыбом — и не понятно от чего.

Резко запахло кровью. От этого манящего запаха Арата затаил дыхание, но виду не подал. Какой-то якудза играл с ножом и порезался? Плевать, это не его, Киришимы, дело. Его дело — разобраться, наконец, что здесь вообще происходит!

Гуль напряжённо вслушивался в отдалённые звуки битвы. В пришкольном парке, в метрах трёхстах от их позиции, шёл бой. У летящих осколков кагуне совершенно неповторимый звук: лёгкий присвист полёта, а перед ним чавканье. Это капли уккаку отделяются от почти газообразного облака за спиной гуля и летят в противника. И если кто-то со слухом хищника хоть раз слышал эти звуки, то можно узнать по ним бойца.

Ну, а ещё по запаху и по голосу.

Арата и узнал. Там Ренджи-сан! И Безликий! И... Белый Голубь!

Паранойя снова заработала. Допустим, якудза приехали сюда за детьми. Слышно, как командуют учителя, выводя ровный строй школьников из здания. Вроде скоро должны подъехать автобусы. Это хорошо.

Сомнения и подозрения всё не отпускали. Арата был напряжён и готов уже к любому повороту.

Зачем, помилуй ками, якудза советовались с Хо-сан о чём-либо? К тому же привезли сюда её саму... и её любовника, Киришиму... который, на минуточку, тоже гуль... Арата по новому оглядел знаменитого босса-клоуна. Знают ли человеческие преступники о том, кто стоит среди них? Или Арата просто под рукой оказался, а Канеки-сан, друг босса, прихватила его только потому, что его дочь тоже учится в этой школе?

Это такая дружба, что ли, что якудза прыгает на задних лапках перед обычной женщиной?

Какой бред!

Арата, замешкавшийся из-за сомнений и вопросов без ответа, наконец, подошёл за Хо-сан к главарю преступников. За его спиной сомкнулись ряды боевиков якудзы. Киришиму никто не остановил, что показательно. Братки до этого почтительно расступились перед домохозяйкой, её спутника тоже пропустили, будто так и надо.

Расстановка бандитов ярко свидетельствовала об их иерархии. Широкий полукруг людей открывал вид на главный вход школы, при этом не подходя слишком близко. В центре стояли Нагачика-сама и Хо-сан, причём Нагачика ровно по центру, а Хо-сан — чуть сбоку. С другой стороны от оябуна почтительно разошлись несколько человек ближайшей свиты. Место для Киришимы нашлось само собой где-то за плечом Канеки, в её свите.

Мужчине явно не хватало какой-то важной информации. Происходящее выглядело как встреча двух боссов преступных кланов, одного старшего, другого младшего. Но у Канеки Хо нет своего клана, у неё только... он, гуль Киришима Арата, ранг SS по классификации следователей.

Да аякаси их всех забери, знают эти люди или нет, что Арата — гуль?!!

Они слишком спокойны...

— Тетсумару-сан, это Киришима Арата, — решительно заявила не(!)обычная домохозяйка Канеки Хо, — Арата-кун, Нагачика Тетсумару! — женщина фамильярно представила боссу якудзы своего любовника.

Как и положено крёстному отцу, несмотря на тёплый тон, глаза у Нагачики Тетсумару были колючими и холодными.

— Польщён, — добродушно сообщил мужчина в ярком кимоно. Жёлтый шар кудряшек вместо причёски, золотое хаори сверху... тяжёлый, оценивающий взгляд. Кумитё с афро на голове — такого не забудешь.

— Так где дети? — потребовала Хо-сан. Закончив бормотать себе под нос какие-то ругательства, она, наконец, спросила о самом главном. Будто специально ждала, пока Арата подойдёт.

Нагачика Тетсумару беззаботно пожал плечами.

— Ждём. Следим, — хмыкнул он, — Покажите! — обратился босс к своей свите.

Из-за плеча Нагачики вперёд вышел человек, поворачивая перед гостями большой планшет. На экране была видна уже знакомая съёмка с нескольких видеокамер. И судя по тому, что слышал и чуял Арата, запись происходила в реальном времени.

Сколько же в этом парке камер понатыкано?!

Экран планшета был разделён на четыре участка, но точка съёмки то и дело менялась. Парк был показан с разных сторон так, чтобы эпичная битва между гулями и следователями полностью попала в кадры. Там, среди разлапистых деревьев и кустов, то и дело мелькали чёрно-алые вспышки пущенного кагуне, удары оставляли на стволах лохматые зарубки.

Гуля прошиб холодный пот. Если в обыкновенном пришкольном парке у якудза столько камер, то сколько их расположено по всей Нэриме? А рядом с домом Хо-сан? Арата мысленно зарёкся вообще как-то проявлять свою сущность слишком близко к 20-му району. И ведь Хо-сан говорила ему, что около её дома стоит видеонаблюдение. Но это — просто перебор!

Внезапно даже заброшенные подворотни перестали казаться безопасным местом, чтобы переодевать куртку и натягивать маску. А вдруг камера?

И... Почему якудза так спокойны? Неужели среди них есть бойцы уровня Белого Голубя... или сильнее... неужели это Хо-сан?!

Тонкая ладошка легла на плечо Киришимы.

— Успокойся. Всё в порядке.

И Арата успокоился.

Плевать на якудза. Шурин Киришимы, Йомо Ренджи, сам справится, он умный парень. Безликий... Да бездна с ним! Якудза? Им положено вежливо стоять и ждать приказов босса, чем они и заняты. Тоука? Скоро выйдет, их же, детишек, всей школой эвакуируют. Благодаря якудзе. Всё в порядке.

Нагачика кинул острый взгляд на спутника Канеки Хо. Хмыкнул и вернулся к просмотру видеосъёмки.

Бой в парке у школы снимали с десятка ракурсов. Картинка на планшете постоянно менялась из-за перемещений противников. Арата тихонько молился, чтоб Йомо Ренджи не попался в объектив без маскировки. Кажется, тот обмотал лицо шарфом. Из-под капюшона виднелся лишь клок седых волос юноши.

По счастью, сквозь листву всё же было мало что видно. И хотя бой записывали практически в упор, но скорость съёмки успевала запечатлеть лишь размытые тени на месте бойцов-гулей. Их противник-голубь тоже иногда пропадал из виду. Ещё пара следователей уже была Мёртва или выбыла из игры.

Белый Голубь хохотал и теснил противников. Но он известный психопат, чего ещё от него ожидать?

Что вообще тут делает Ренджи?

Киришима напряжённо следил за происходящим. А что, если шурин проиграет? Может, следовало поспешить ему на помощь? Или хотя бы позвонить Сове?

...Но не при людях же. Кто позаботится о Тоуке и Аято, если Киришима раскроет себя?...

— Скоро там? — спросил Нагачика Тетсумару, обрывая размышления гуля.

— Детей ведут, оябун! — ретиво ответили ему, — Наследник и Кен-сан в порядке. Автобусы будут тут в течение трёх минут.

— Ждём, — со вздохом повторил Нагачика, по-доброму улыбаясь Канеки-сан. — Вот, Хо-сенсей. Мои люди следят за школой постоянно, и они первыми забили тревогу, когда здесь разыгралось побоище. К сожалению, директор не сразу нам поверил. Телефонного звонка не хватило. Пока мой человек добрался до школьного руководства, прошло время.

— Вы могли сказать, что там бомба, — осторожно предположил Арата, и тут же пожалел о том, что вообще подал голос.

Босс якудзы кинул на гуля очередной оценивающий взгляд.

— Они бы эвакуировали детей через главный вход. Сами видите, это не годится. Но впредь директорат Тодзики будет умнее.

Арата замолчал и решил больше не отсвечивать.

— Хорошо, — с нажимом кивнула Хо, — Я тоже скажу им, чтоб слушались.

От голоса Хо-сан почудилось зловещее эхо. Киришима поёжился.

— Обязательно, — согласился кумитё с домохозяйкой.

Разговор высоких сторон (крёстного отца, домохозяйки и её любовника) прервало долгожданное появление.

— Папа! — донеслось до якудзы через весь стадион.

Из запасного выхода, наконец, показались дети. Они выходили попарно, самые младшие — первыми. И тоненький шёпот дочери пролился бальзамом на сердце гуля. Она здесь, и она знает, что папа рядом.

— Всё в порядке, родная, — тихо пробормотал Арата, и почувствовал, как успокаивается сердечко Тоуки-чан. Она его услышала!

Дети продолжали чинно и спокойно выходить из дверей.

Вот на спортивную площадку заехали четыре автобуса.

В руках у кумитё зашипела рация.

"Приём. Заяц Отцу! Приём".

— Слушаю, Заяц, — сдержанно ответил Нагачика.

"На точку рандеву прибыл. Джинн со мной".

— Джинн? — фыркнула Канеки-старшая. Девушка ненадолго отвела взгляд от экрана видеонаблюдения и помахала в сторону эвакуируемых школьников. Невысокий черноволосый мальчик с белым хохолком в чёлке махнул в ответ, поднимаясь на ножку автобуса.

Рация Нагачики между тем продолжала передавать детскую речь, которую Киришима слышал дважды: с другого конца спортивной площадки и из динамика прибора в руках якудзы.

"Хо-нее-сан, приветик! А кого это вы привезли?"

— Принято, Заяц, — кумитё пропустил мимо ушей вопрос докладчика, — Действуем в штатном порядке. Вы участвуете в гражданской эвакуации.

"Принято, Отец. Джинн тоже передаёт привет! Отбой!"

Киришима, наконец, отыскал в окне автобуса личико Тоуки-чан.

— Выпендрёжники, — донесся её возмущённый шёпот сквозь гомон толпы и рёв моторов. Дочка тоже услышала весь разговор по рации и не преминула выразить своё мнение.

Гуль слабо улыбнулся.

Школьников погрузили за сущие минуты. Автобусы отчалили.

— Пора и нам, — спокойно сообщил Нагачика, и вся толпа якудзы быстренько разбежалась по своим машинам.

Киришима не заметил очередного острого взгляда оябуна перед тем, как свита со всем почтением усадила своего начальника в огромный джип, больше напоминающий корабль. Арата с Хо-сан загрузились в тот же автомобиль, в котором приехали.

Кортеж якудзы окружил автобусы и машину их босса. Процессия выехала за ворота. Сражение гулей и голубя осталось позади. Киришима всё ещё слышал треск деревьев и удары за спиной, но шум двигателей уже почти полностью перекрывал их.

Последнее, что понял Киришима — следователь упал и затих, а живые Ворон и Безликий смотали удочки и теперь удаляются на первой космической. Хорошо.

— Куда мы едем? — внезапно поинтересовался гуль.

— Без понятия, — хмуро отозвалась Хо-сан, — Сейчас уточню.

* * *

Канеки Хо.

Направлением для гражданской эвакуации оказался некий реабилитационный центр, недавно построенный в Нэриме рядом с городской больницей. Выбор был понятен: большое помещение главного зала, отдельные комнаты-палаты, уже нанятый персонал. При этом посторонних людей-посетителей пока не было.

Центр, как выяснилось, был частью благотворительной программы рода Вашу, основателей CCG. И от следователей по гулям здесь было не протолкнуться. Приплыли.

Хо, узнав, куда они едут, разволновалась не на шутку. Киришиму, который услышал ответ водителя, пришлось ещё раз успокаивать тем самым способом.

— Что-то не так? — поинтересовался якудза.

— Всё хорошо, — спокойно ответила ведьма. — Почему туда?

— Мы сотрудничаем с CCG, Хо-сенсей. Это выгодно, — воодушевлённо отозвался бедняга, не зная, какой беды только что избежал благодаря быстрой реакции ведьмы.

— Да-да... — согласилась Хо и кинула взгляд на остекленевшие глаза Киришимы. — И что, проверять будут, кто приманил гулей?

— Конечно, Хо-сенсей.

Твою мать! А что делать-то? Сдавать своего мужчину и его дочь? Мрачная ведьма сжала зубы.

— Долго туда ехать?

— Будем через пять-семь минут.

— Твою-то мать, — протянула Хо вслух, закрывая глаза. Так. Как это делается-то? Что она знает о методах проверки гулей? Какие признаки?

Сам может себя выдать — раз. Анализ крови — два. Ну, и просто иголкой ткнуть: кожу гуля сталь не берёт, для этого нужны специальные материалы.

Ну, Нагачика, ну, удружил...

Сама виновата, чей барьер лопнул?!

Чёртовы Ута и Мадо! Одного поля ягоды, два маньяка.

Ведьма ещё раз обернулась на своего мужчину. И решилась.

— Кейго-сан...

— Да?..

— Смотрите на дорогу, — хрипловато приказала Хо, мысленно добавляя пояснения в приказ. "Ничего не происходит. Вы везёте нас, куда положено — а мы сидим и ждём прибытия..."

— Арата, сиди смирно. Предупреди, когда почувствуешь слабость, - продолжила ведьма.

...Ты должен ещё спокойно пробежаться по заполненному следователями центру, в который нас везут, милый.

Ведьма полезла в сумочку. Нож. Бутылёк с нашатырём. Вата, большой ком. Бутылёк Хо вылила на вату, подготовилась. Взяла за руку застывшего куклой гуля и тяжело вздохнула. После чего, прошептав на нож "достаточно острый", закрыв глаза, резанула мужчину по вене.

— Что?... — попытался очнуться Арата.

— Всё в порядке! — истерично прошипела Хо, убеждая и себя, и свою жертву. Нож выпал из руки под ноги, девушка трясущимися руками ухватила пахучую вату и с размаху залепила ей себе по щеке: куда смогла попасть, туда и прилепила; хорошо хоть не по глазам. Острый запах нашатыря ударил в нос, спасая от беспамятства. — Теки!

Уже почти затянувшийся порез на руке гуля раскрылся пошире.

К моменту прибытия половина салона и весь багажник джипа были залиты золотой сверкающей жидкостью. Не вытекала эта жижа из машины лишь потому, что так сказала ведьма.

Джип остановился. Кейго-сан, водитель Канеки Хо, поспешил выбраться и открыть дверь пассажирам. Хо благодарно опёрлась о руку якудзы: ноги держали еле-еле. Но слово — и ей стало полегче.

Арата, вялый, словно накачался успокоительным, вылез с другой стороны. Следом из всех щелей чёрного автомобиля начала вытекать золотая светящаяся кровь в количестве, неспособном поместиться в человеческом теле.

Гули — удобные ребята в этом смысле. Если б ещё не было так страшно от самого вида крови!

Итак, камеры, люди — всех обезвредить, всех убедить в безобидности происходящего. Хо настроилась. Никто ничего не заметит!

Ведьма на это очень-очень искренне надеялась.

Киришима Арата.

Киришима Арата в прострации поклонился следователю. Умом он понимал, что происходила какая-то одна большая странность. А в чём проблема, разобрать не мог. Всё же в порядке!

Детей накормили, они сдали анализы, за ними приехали родители. Родителям каждому задавали вопрос, нет ли у них подозрений насчёт каких-либо знакомых. У кого-то подозрения были. У Араты — не было.

Киришиму и его дочь отпустили одними из первых. Вежливый и услужливый господин-якудза отвёз домой законопослушную, прошедшую все надлежащие проверки семью гулей.

Дома на мужчину налетел тайфун Аято.

— Папа! Папа!

Арата обнимал своих детей, вцепившись в них, как утопающий в спасательный круг.

— Папа, что это было? — настойчиво спросила Тоука-чан. — Там же... там же...

Арата мотал головой.

— Не знаю. У них приборчик сломался.

— Папа... я ела человеческую пищу! Она... была вкусной.

— Ты просто хорошо вошла в роль. Молодец, Тоука-чан, я тобой горжусь

Арата шептал какие-то успокаивающие нежности. В голове гуля не укладывалось произошедшее. А что произошло-то? Он спокойно, как к себе домой, вошёл в здание, кишащее следователями. Они смотрели на него, здоровались, даже взяли кровь на анализ... А он! Он сдал эту кровь... Иголка спокойно прошила кожу от лёгонького нажатия дамы в штатском.

Доброжелательный, удовлетворённый взгляд господ голубей; лёгкий обед в местной столовой; десяток поклонов, прощание, поездка, они дома...

Да, у следователей сломался анализатор и прочее оборудование. Пища... Просто организм привык притворяться, вот сразу и не исторг из себя неперевариваемую бурду — человеческую пищу. А невероятное, полусонное спокойствие... Ну, всё же обошлось, так что и не о чём было волноваться!

Произошедшее вспоминалось как страшный сон. Сон прошёл, наступил день...

Но вдруг следователи поймут, что ошиблись? Вдруг решат всё перепроверить на работающих приборах?

Что делать?

С каждой минутой паника накатывала волной. Арата пытался унять дрожь, чтобы не волновать детей, но у него не получилось. Тоука и Аято плакали.

— Тише, тише, — пытался успокоить их мужчина.

Как добропорядочным гражданам, им надо оставаться в доме. Завтра-послезавтра отвести Тоуку-чан в школу. Самому пройтись по жильцам, собрать деньги, уладить вопросы, если возникнут... словом, поработать, как обычно.

Как гулям, семейству Киришима требовалось бежать отсюда скорей, переводиться в другую школу... поменять имена?

...вдруг на новые имена сразу выйдут следователи?

...или просто придут проверить?

...Придут, увидят, что семьи Киришима тут нет, и поймут, кто они.

...Придут, найдут их тут, проверят, и поймут...

...Придут...

Глубокой ночью Арата собрал рюкзак, взял на руки Тоуку и Аято и выскользнул из окна собственной квартиры. Луну закрыли тучи, освещение на улице мигало — это надо сообщить в ответственные службы... если он ещё вернётся сюда. Если продолжит работать на хозяйку этого дома и встречаться с ней же.

У Канеки Хо подозрительные связи. Ей заинтересовался следователь. Она привезла старшего и младшую Киришиму туда, где кишмя кишели голуби.

...Ренджи говорил, что Сова, лидер 20-го района, сотрудничает с якудзой. Парень-якудза сказал, что они сотрудничают с голубями... Кто с кем?

Арата решил прекратить мучиться неразрешимыми вопросами а пойти в безопасное место, в "Антейку", и прямо спросить. И, если нужно, напроситься пожить у них. Или хотя бы оставить на время Тоуку и Аято.

До "Антейку" Киришима добирались самыми кружными путями.

Дверь им открыли сразу же. Оказалось, ни Менеджер Сова, ни официанты, не спали. Только войдя в приветливо открытую дверь, Арата понял, насколько он был на взводе.

А войдя, расслабился и смущённо улыбнулся добродушным официантам "Антейку" и его седому хозяину. Ему ободряюще улыбнулись в ответ.

Арата с облегчением спустил с рук Тоуку и Аято.

В этой компании любой почувствует себя в безопасности. Сова — чёртов монстр, Гончая и Обезьяна — на границе SS-ранга. И зять, неуклонно набирающий вес и авторитет в 20-м районе, гуль твёрдой категории S. Такими силами можно и рейд выдержать.

Конечно, для этих личностей Киришима — никто. Призрак на территории Нэримы, соблюдающий правила Совы, но не участвующий в его "общественно полезных работах". Ну и ничего!

Их с семьёй билет в эту землю обетованную сидел тут же. Йомо Ренджи уже вернулся из своего загула.

Увидеть шурина живым и здоровым было, конечно, здорово. Но тут же захотелось оттаскать идиота за уши. Скольких людей он подставил своей эскападой!

В зале кофейни горела лишь одна тусклая лампочка. Менеджер с сосредоточенным выражением лица варил свой фирменный кофе. Йомо Ренджи тихонько улыбался, пока над ним кудахтала Чёрная Гончая. Демоническая Обезьяна пытался расспросить, что случилось. Сова хмурился, щурился, и продолжал помешивать напиток.

Он всегда хмурился и щурился.

— Приветствую, — нейтрально произнёс Киришима кланяясь хозяину и всем присутствующим, — Благодарю за доброту.

— Будет, будет тебе, Арата-кун, — добродушно произнёс Сова из-под прищура.

Раскланявшись, Киришима повернулся к Йомо. Но ничего сказать не успел.

— Дядя Ренджи! — закричали дети и кинулись на родственника. Арата мрачно посмотрел им вслед.

Вот как им объяснить, каких бед их семья чудом избежала? Не уж, Киришима Арата, постарается донести хотя бы до старшенькой, что натворил их дядя. А то не дай боги, кинется однажды на выручку этому безбашенному мальчишке! Подумать только, Арата считал Ренджи-куна ответственным и предусмотрительным гулем.

— Можно? — спросил Арата, найдя на барной стойке пульт от телевизора в углу кофейни. Сова приглашающе кивнул, мол, если ты так хочешь, то пожалуйста.

Арата включил телевизор и пролистал каналы. Новостная лента нашлась быстро. Миловидная ведущая с огромными оленьими глазами в очередной раз рассказывала, что следователям удалось отразить нападение гулей на младшую школу. Причины нападения уточняются, виновников ищут.

Описание гулей прилагается. Хорошо, что про Ренджи — лишь рост и телосложение. А вот Безликого успели хорошенько сфотографировать со всех сторон.

Ещё бы, якудза же сотрудничают с CCG.

— О, — протянула Тоука-чан, оглядываясь на телевизор, — Это же Юрие-сенсей! Папа, дядя Ренджи! Кто-то напал на сенсея!

На экране как раз показывали, как какого-то человека везут на каталке. Лицо было наполовину скрыто кислородной маской, но Тоука-чан внимательна к деталям, узнала.

Арата поджал губы.

Следом показали фоторобот Уты.

— А кто бы это мог быть? — прошипел Киришима, с неприязнью глядя на экран, — Не твой ли друг, Ренджи-кун?

Ренджи нахмурился и кивнул. Слишком серьёзный для семнадцатилетнего парня. Раньше Арата считал, что мальчишке следует расслабиться хоть чуть-чуть. Теперь же — что ему нужно проявить сознательность и отказаться от знакомства с безумным одногодкой!

— И чего он хотел у школы? — зло спросил Киришима.

День, полный треволнений, не улучшает характер, проверено.

Киришима всё не мог решиться: бросать всё или же собирать Тоуку-чан завтра в школу.

— Ута хотел поговорить с детьми, — обречённо пожал плечами "дядя Ренджи".

— Что? С какими детьми?! — ещё сильней возмутился Арата.

Ирими-сан и Кома-сан следили за разговором, как за игрой в настольный теннис. Хозяин заведения, Йошимура-сан, молчал.

— В первую очередь — с Канеки Кеном.

— Он ещё не бросил эту затею?! — неприятно поразился Арата. Он всё ещё надеялся, что можно не сбегать, куда глаза глядят. Но если их раз за разом будет подставлять Безликий, дело примет плохой оборот.

Психопата Уту надо было прибить тогда, когда он сам нарывался.

— Дядя Ренджи, дядя Ренджи! — Тоука-чан дёрнула за рукав безголового родственника, — Зачем кому-то Кен-кун? Кен-кун... Он мой друг!

Ренджи только вздохнул.

— Не думаю... — начал было Арата.

Ренджи, не ответил. За него в разговор встрял Кома-сан, болтливый гуль, бывший глава банды Обезьян.

— Ута-сан влюблён в его маму, — ответил один из главных гулей района, подрабатывающий официантом при Сове, — И хотел познакомиться с твоим другом, чтоб узнать, как добиться её внимания. Что? Я не прав?

На него оглянулись все. Йомо Ренджи нахмурился сильней.

— Твою мать, — выругался Арата, — Мне следовало раньше это понять!

Пусть Ренджи-сан уже говорил о какой-то нелепой связи между Утой и человеческой женщиной, Киришиме всё равно казалось, что Безликий с чего-то прицепился именно к нему.

— Канеки-сан — спасла жизнь — гулю, — без выражения повторил Арата то, что когда-то ему сказал брат жены, — Так это правда? Зачем?!

Ренджи пожал плечами, коротким кивком подтверждая свои слова.

— Он... выглядел младше своего возраста, — неуверенно сообщил парень, — Канеки-сан приняла его за ребёнка, насколько мне известно. И, наверно, посчитала, что ребёнку следует помочь, кем бы он ни был.

Арата с ужасом осознал, что на Хо-сан это нет-нет, да похоже.

Душу немножко согрела подобная мысль. Может быть... Может быть, она и его не сдаст CCG, если узнает, что он гуль? Может быть, она уже знает, и сделает всё, чтобы сохранить его тайну?

...Глупые мечты.

— И?..

— Ута напал на неё. Канеки-сан сумела защититься. Чем тоже привлекла его внимание.

У Араты лицо вытянулось после этих слов.

Хо — защититься — от Безликого?! Он же S-класс! Это каким-таким чудом у неё получилось?! Она следователь в отставке?! Может, поэтому её и приглашает якудза по поводу и без, ставят рядом с боссом... как охрану?

Арата помотал головой. Гуль припомнил, как Канеки неуклюже налетает впопыхах на дверной косяк. Даже якудза могут лучше, а уж следователи, чьими основными противниками являются гули...

— И что ты предлагаешь? — сквозь зубы спросил Киришима. Они что, хотят, чтоб он бросил хлебное местечко ради какого-то психопата? Ведь должность управляющего до сих пор принадлежит ему; и Арата прекрасно справляется!

О том, что он полдня сам раздумывал, не податься ли ему в бега, Киришима успешно забыл.

— Женитесь на ней первым, — пожал плечами Ренджи.

Арата подавился воздухом.

— Чего?! — такая идея не пришла в голову никому из присутствующих.

— Ренджи-кун, ты это... — с сомнением протянул Кома-сан, — С ума сошёл?

Все гули в комнате в шоке застыли от абсурдности такого предложения.

Шурин уже говорил что-то на эту тему. Но вот так, в лоб, предлагать подобный бред? Брат Хикари слетел с нарезки так же, как и его сумасшедший друг!

— Она человек, — как идиоту попытался втолковать ему Киришима.

Парень лишь пожал плечами.

— Ну и что? — наконец, выдал он, — Не съест же она вас.

* * *

Канеки Хо у якудзы.

В особняке Нагачи-кай для младших членов группировки устроили пир. А вот босс с парой советников и ведьмой уединились в чайном домике.

Кумитё сидел на небольшом подиуме, размешивая кисточкой в ступке зелёный чай.

Хо уже привыкла к этому процессу, и не раз в нём участвовала. Сиди, жди, скучай, потом пей траву, думай о вечном, после чего можно и поговорить.

Раньше Хо с трудом могла пережить довольно монотонное занятие, похожее на медитацию. Сам Нагачика уверял, что сокращает церемонию до минимума. Ведьма, все наиболее яркие воспоминания которой хранили чуждый для этой страны менталитет, верила с трудом.

Но в этот раз ведьма устала, как собака. К тому же ей было о чём подумать, и отрываться от горячего чая не хотелось. Не хотелось ни с кем, ни о чём говорить... Но надо, и откладывать не следует. Хо пустым взглядом осмотрела нишу в стене напротив. Там висела традиционная декорация чайного домика — свиток с изречением, — и у Нагачики она всегда содержала тему предстоящей беседы.

Надпись в нише гласила: "Сделай всё, что сможешь, а в остальном положись на судьбу".

Многообещающее начало.

Как и многообещающая компания.

Хо не сильно разбиралась во внутренней кухне Нагачи-кай, но некоторые особенности того или иного состава гостей чайной церемонии были ей известны. Например, формула "мама + папа + дед" обозначала семейные посиделки. Иногда в них принимали участие и дети; Тетсумару умудрился выставить процесс поглощения чая как великую награду за заслуги.

Ну, оно и к лучшему. Будет Кен-чан воспитан в настоящих местных традициях. Это Хо тут всегда немножко, да чужая.

Или формула "мама + папа + дед + двое ещё кого-нибудь" обыкновенно затягивалась надолго. Посиделки оставались дружескими, но куда более официальными. Ведьма предполагала, что её представляли избранным членам якудзы с какими-то далеко идущими целями.

Или их представляли ей.

А вот формула "босс + дед + некто один" Хо встретилась впервые. Да, девушка чувствовала себя неуютно. Что, разумеется, постаралась скрыть. Тем более, у неё были вопросы к Тетсумару-сану. А у него, похоже, к ней.

Неким новым дополнением оказался один из советников Нагачики. Звали мужичка Нигумо Ясуо, у него был лысый череп, испещрённая шрамами морда, не хватало двух пальцев полностью и третьего частично, а также было оторвано ухо.

С Хо этот страшноватый персонаж почти не общался, и ведьма не знала, за что он отвечает в преступном синдикате Нагачи-кай. Подспудно предполагала, что за пытки неугодных. Или за разведку. Или за то и другое разом.

Воистину многообещающее начало.

— Неисповедимы пути судьбы, — задумчиво выдохнул Нагачика в чашку. Цепкий взгляд Одуванчика смотрел поверх голов. Как чайный мастер он сидел спиной к своему свитку "Сделай всё...", но у Хо возникло ощущение, что мужчина перечитывает невидимые строчки.

— Пусть так, — согласился с боссом приглашённый советник, — Но та судьба — лишь последствия принятых решений. Не нам спрашивать у богов, чего они хотят. Нам — спрашивать у людей.

Хо хмуро кинула взгляд на соседа. Ведьма честно считала, что обезображенная морда советника просит кирпича. К сожалению, времена, когда она беззаботно проклинала неугодных направо и налево, прошли. Нагачику, босса, отвечающего за этого человека, Хо уважала... и опасалась.

Да и привыкла к нему, чего скрывать.

И после всех неудач с барьерами и приказами, ведьма уже совсем не хотела как-то воздействовать на тех, с кем надеялась сохранить условно-дружеские отношения.

Или просто дружеские.

Или какие-нибудь.

Как с Киришимой.

Хотя с Киришимой вышло некрасиво. И опасно.

В общем, на Канеки Хо напал мандраж. Напал ещё утром, не сошёл до сих пор, и нашатырь уже не помогал.

"Сделай всё, что сможешь, а в остальном положись на судьбу".

Хо давно знала, что её магия может подвести. Но вот чтобы так, раз — и лопнула? Два раза за один день? Виноват, конечно, Мадо. Что родился таким. Что стал таким. Аааахррр!

Никто не виноват, кроме самоуверенности одной ведьмы.

...А что будет, если у CCG найдётся ещё один маньяк, который как раз присутствовал при эпичном колдовстве Хо, только почему-то не вылез со своими комментариями сразу?

Ему не поверят. Но что, если он будет разглагольствовать о Канеки в унисон с Мадо?

Нет, за камеры Хо спокойна, в избавлении от записывающих устройств она натренировалась так, что можно быть уверенной в результате.

...Однако в барьерах она тоже была уверена. А тут раз — и нет!

...Как она вообще решилась поставить свою жизнь и благополучие на кон, когда только что получила очередное доказательство, что магия не всесильна?

Дура. Как есть дура. Осталось только сделать хорошую мину при плохой игре.

А теперь... Признавать, что у её возможностей есть слабые места, что единственная защита не абсолютна, — и перед кем? Перед якудзой! С одной стороны, Нагачи-кай защищают её Кен-чана. И помогают немало ей самой. Но кто знает, может, с могущественной ведьмой им не зазорно вести диалог на равных, а с дырявой заклинательницей — можно и допустить какую-нибудь... невежливость.

Хо прикрыла глаза.

Кажется, советник Нагачики так и считал. Он смотрел на Хо волком, как инквизитор на... кхм, ведьму. Ну, а сам Тетсумару был спокоен.

Он всегда спокоен, как слон.

Ну, в любом случае, толковать надписи на свитках Хо решалась очень редко. В беседах с доверенными лицами Одуванчика ведьма старалась придерживаться принципа "молчи, за умную сойдёшь". Стыдно признать, но не только память Курицы была дырявой, 17-летняя иностранка, которой Хо была до того, как стала Хо, могла поразить разве что инакомыслием, а не глубокой злободневной философией.

Бодаться с образованными традиционалистами, лидерами преступных синдикатов, сидя в их чайном домике? Достаточно того, что Хо теперь знает, откуда все эти цитаты взялись. Сто поэтов, Искусство Войны, иногда простые пословицы. Иногда попадались отрывки из современной прозы — там вообще не поймёшь, откуда что взялось, зато проще как-нибудь истолковать.

Например, "Общение ведёт к взаимопониманию" для Хо звучало дословно как "Мыши, давайте жить дружно!".

А вот классика "сделай всё, что сможешь" примерно переводилась как "Я думал, ты можешь больше" и как "А почему я так думал? Я доверил тебе защитить территорию, и ты не оправдала моего доверия".

У Хо был свой десяток возражений. Она не нанималась на службу к якудза, наоборот и так сделала всё, что смогла. И пусть другие сделают лу...

— Хо-сан, спрошу прямо, — тяжело возвестил Нигумо Ясуо, — Вы привели к оябуну мужчину. Вы знаете, кто этот мужчина?

...лучше. Конечно, говорить такое человеку, который ей...

Ведьма опустила чашку.

"Прямо" для местных, конечно, не такое уж и прямое, но, кажется, обсуждаемая тема касается не лопнувшего барьера, а её личной жизни! Та-а-ак!

За такие признания, между прочим, тюрьма светит. Или даже смертная казнь.

"Сделай всё, что сможешь, а в остальном положись на судьбу".

Чего Нагачика вообще имел в виду?!!

Он вообще знает, как его собственные решения выглядят с её стороны? Да, она привела гуля. А Нагачика всю школу и гуля Хо отвёз в центр, принадлежащий CCG. Да что там, если б Хо не побереглась, у неё наруках мог оказаться озверевший гуль, который на полпути узнал, что едет в ловушку... И что тогда?

Одуванчик преспокойно попивал чаёк. Хо была уверена, что присутствующий тут Ямато Рьючи-сенсей с той же благолепной миной занимается тем же самым. Тишь и благодать! Ведьма готова была принять оправдания со стороны Нагачики, готова была начать оправдываться сама, но...

Чёрт их всех побери, почему жизнь не может быть попроще?! Чем им так не вкатила обыкновенная дружба... где-нибудь на расстоянии друг от друга?..

— Камеры, звукозапись, отключить, — привычно произнесла она.

Кажется, что-то щёлкнуло в кармане советника-сана. Но больше ни одно другое устройство не известило о себе. Хо ещё раз посмотрела на Нагачику и успела заметить его колкий, холодный взгляд, направленный на гостя с диктофоном.

Хм, будем считать, что разговор планировался без свидетелей и без свидетельств. Уже лучше.

— Что ж, — не смутился господин советник, оскалившись, — Полагаю, это достаточно наглядный ответ.

Хо сжала зубы. Твёрдо (насколько смогла) ведьма посмотрела на оябуна, поднимая бровь в немом вопросе.

— Цветочек, твой пестик — людоед! — раздался ехидный голос со стороны.

Старик сидел так, что Хо не могла увидеть его лицо, если не хотела заметно разворачиваться. Они же на чайной церемонии, верно? Сидеть надо прямо и величественно. И Хо пока что готова соблюдать правила игры.

— Я знаю, — сдавленно кивнула ведьма, спрятав лицо за чай. — И его реакция на пункт назначения кхм... гражданской эвакуации... была кхм... отрицательной.

Нагачика Тетсумару с кривой улыбкой отвёл взгляд. Но вскоре, поставив пиалу, немигающее уставился на Хо.

— Хо-сенсей... не мне это говорить, но гули опасны, — дружелюбно сообщил он. — Зачем вы его вообще привели... пригрели... прикормили?

Ведьма тяжело вздохнула.

Все опасны. Нагачика опасны, гули опасны... дороги опасны: можно попасть под колёса машин! Или вон Старый Пень-сенсей способен такую акробатику показать, что любого потом вынесут вперёд ногами.

Мир такой. Что прошлый, что этот.

Хо не унывала. И от Пня, и от пули, и от гуля можно защититься, если много-много магичить. И на Мадо найдётся управа! Чёрт возьми, заколдовать же можно не только его самого, но и окружающие предметы. Никто не застрахован от падающего с неба кирпича! Особенно, если скорость кирпича сможет преодолеть звуковой барьер.

С последним у Хо сложности, с быстро летящими предметами. Но это пока что. Какие её годы! Семнадцать плюс двадцать семь равно сорок четыре. Сорок четыре года в магическом эквиваленте.

Мда, когда Хо сможет самостоятельно справиться с кем-нибудь вроде Мадо, тот уже умрёт от старости...

— Кхм, — кашлянул Тетсумару. — Так что возвращаясь к нашему вопросу... Откуда гуль, Хо-сенсей? Человеческие мужчины уже не в моде?

Ведьма слегка покраснела. При чём здесь это? Ну, выбрала мужчину-гуля, так что — конец света? В самом крайнем случае её посадят в тюрьму.

Вот магия иногда отказывает — это серьёзная проблема. А сегодня она эту магию уже наиспользовалась на год вперёд. Хо надеялась, что получилось достаточно скрытно. А если нет?

А если нет, то это плохо-плохо.

Рассказывать обо всём об этом ой как не хочется. Ни о ненадёжности колдовства, ни о сегодняшней выходке с целым батальоном следователей в качестве зрителей.

Да, в этом есть другая тонкость произошедшего. Рассказывать доброй якудзе о своих слабостях? Насколько доброй? Вчера они прикрывали друг другу спину, сегодня это вышло криво и косо, а что будет завтра?

А то вот Хо признает, что всё её колдовство можно преодолеть, завтра информация просочится, и пусть какой-нибудь конкурент Нагачики (а не сам Нагачика) решит пристрелить Канеки. И как быть?

Разве можно давать якудзе такой компромат на себя?

Угу. Или вот вариант: послезавтра Нагачика понадеется на её барьеры, какой-нибудь другой конкурент решит пристрелить уже его самого (или снова похитить детей)... на дело выйдет такой же идейный псих, как Мадо... Тю, и нету Нагачики.

Что печально. Иметь якудзу за спиной чертовски удобно, Хо успела в этом убедиться.

Вот только якудза не прощали ошибок. "Подумаешь, бойфренд — гуль" оказалось серьёзным проступком с их точки зрения.

— Это не шутки, Тетсумару-сама! — воскликнул приглашённый мужчина-советник, привлекая внимание девушки, — На школу, где учится молодой господин, напали несколько сущих монстров! Их уровень зашкаливал! Нам повезло, что рядом оказался более сильный охотник-следователь! Что бы было, если б...

Хо мрачно слушала этого лысого хрена.

— Ничего бы не было! — буркнула ведьма.

Какого чёрта?! Ну, напал гуль на школьного учителя — при чём здесь Хо и её бойфренд?

...Нападающим был другой знакомый гуль, Ута. Так что, наверно, она тут всё же при чём-то. Но...

Что за тон?!

И если б там не появился Мадо, то с барьером бы ничего не случилось. Ута, конечно, тоже обладает каким-то сопротивлением, но не настолько серьёзным. Так кто здесь самый опасный? Утёнок Ута? Чёрт возьми, не смешно!

На крайний случай у неё с собой как раз был Арата. SS-ранг, какуджа-гулеед.

...Нужно рассказать ему про колдовство... Нужно бы, ага.

— Ты не понимаешь, с чем решила играть! — не унимался лысый советник оябуна. То, что он ярился вблизи, на расстоянии вытянутой руки, заставляло понервничать. Мужик брызгал слюной, сминал в кулаках накидку-хаори.

Где же, вашу ж мать, безмятежность чайной церемонии?!! Верните скучную часть, мудачьё!

Хо была на взводе, гость — уже закипел, Нагачика молчал и не скрывал холодного взгляда за добрыми улыбочками.

Да, находись они в каком-нибудь конференц-зале, ругаться было бы куда проще. Расстояние бы позволяло плеваться в сторону противника — и не попадать из-за дистанции. А тут дистанции нет, и когда следующую фразу гость прокричал едва ли не в ухо ведьме, первой реакцией она дёрнулась прочь от крикуна. Итог вышел закономерным.

В узком, затемнённом пространстве тясицу (чайного домика), отпрянув от обвинителя, Хо наткнулась на Сенсея.

И её ущипнули за задницу!

Ведьма озверела в момент.

Заколка в волосах Канеки лопнула, как давешний барьер. Волосы встали дыбом, с белых прядей посыпались искры. В серых глазах зажёгся голубой потусторонний огонь.

Вскакивая, она затылком проделала дыру в низком деревянном потолке. Но Хо этого даже не заметила. Удара она не почувствовала, зато дыра вышла такая, что двое пролезут. Чайный домик потерял полкрыши. Резко запахло костром, древесина обуглилась. Над головой ведьмы поднимался вихрь из бумаги и веток.

— Тихо! — рявкнул Нагачика.

Все замерли, даже Хо. Девушка не мигая, уставилась на Старого Пня.

В том числе и потому, что, если она сосредоточит внимание на замолчавшем лысом мудаке, она его и убить может.

Из опрокинутой глиняной пиалы капал чай.

— Хе...хе... не удержался, — кряхтя, нелепо засмеялся Учитель, — Не серчай, Цветочек!

Приглашённый советник оябуна застыл молча, словно в рот воды набрал. Круглыми от страха глазами разбуянившийся идиот уставился на ведьму. Та стояла, памятником самой себе, с чёрным нимбом вечернего неба над головой.

Переведя взгляд на бесстрастное лицо Тетсумару и на его злобно-испуганного советничка, ведьма поняла, что правильно сделала, что отскочила от них. И обратно приближаться не хочет.

Хо мысленно начала прикидывать варианты, как вычеркнуть якудзу из своей жизни.

Получалось плохо: они плотно в вросли в быт семьи Канеки.

И в финансы.

Что делать ведьме?

— Шире, — процедила Хо, сквозь зубы, присаживаясь обратно там, где стояла. Уж на пять минуточек-то её способностей хватит и без применения крови.

Наприменялась сегодня, что седины прибавилось. Наверно.

Узенькая комнатка чайного домика тут же начала расширяться. Потолок стал выше, а чабань вытянулась овалом так, чтобы Хо оказалась подальше от всех присутствующих. Расколотая пиала сама прыгнула в руку девушки. Тяжёлым мысленным усилием Хо дополнила картину иллюзией неповреждённого потолка, сухого пола и чая в пиале.

Это было уже где-то на пределе колдовских способностей, тем более без материального закрепления речью или надписью. Да ещё и без использования крови.

Но взбешённая ведьма ещё и не такое может! И, пока она сосредоточена, чайный домик будет чайным домищем.

Демонстративно отпив иллюзорный напиток, девушка поставила пиалу на углубление растянутой чабани.

— Так в чём вы меня обвиняете, Нигумо-сан, Нагачика-сан? — холодно спросила она.

Особой силы в слова Хо не вкладывала. Так, поднапряглась, чтоб появилось характерное эхо.

Удивление, мелькнувшее на бесстрастном лице Одуванчика, принесло глубокое удовлетворение от хорошо проделанной работы.

— Хо-сенсей, — наконец, произнес оябун, — Я не обвиняю вас, я хочу понять. Ясуо-сан, — он указал на притихшего мужчину, — утверждает, что вы привели в Тодзики гулей. И одного гуля я точно видел. Теперь хочу понять, зачем. Там учится и мой, и ваш сын.

Это они про Киришиму-старшего и Тоуку-чан?

Хо забеспокоилась.

Как бы якудза не попытались обезопасить Кен-чана и Хиде-куна ценой жизни маленькой девочки. Ведьма всё понимала, кроме смерти детей.

Или... именно это бы и произошло, если б сегодня не вмешалась ведьма? Понятно, что Нагачика не имеет никакого (точно никакого?) отношения к драке гулей у школы. Но воспользовался ситуацией он на всю катушку. Организовать на пустом месте проверку нескольких сотен человек целой армией следователей — это не шутка.

Не его вина, что у Хо там был свой интерес, и она вмешалась.

Но это так, догадки. Всё ещё может оказаться цепью совпадений.

— В какой-то мере это вы их туда привели, — заметила девушка, имея в виду, что документы на поступление младших Киришима в школу Тодзики выправили именно Нагачи-кай.

Неужели они только-только узнали, что семья Араты — гули? Хо отрубала видеокамеры якудза с окрестностей каждый божий день. Но ей казалось, что наблюдательные преступники уж точно заметят, что с Киришимами что-то не так. Просьба подделать целую кипу документов, с которой Хо обращалась к Нагачике, была очень толстым намёком.

Сам Нагачика на такую просьбу и бровью не повёл, чем тогда очень поразил девушку.

— Да и кто вы вообще такой, Нигумо-сан, — добавила Хо, — Чтоб задавать мне подобные вопросы?

Перевод: какого чёрта ты, никто, спрашиваешь, с кем я сплю? Это личное.

Ладно, пусть Нагачика такое спрашивает, ему можно. Было. Недавно. Или посплетничать с Юме-сан. Канеки Хо не против поговорить о гулях с Тетсумару, а о мужиках — с его женой. Да и Козёл-сенсей воспринимался как безобидный чудак, которому на старости лет бес в ребро вселился. Если не считать демонстративного возмущения ведьмы стариком, ему можно рассказать и про гулей, и про мужиков. "Выкрикнуть в сердцах", ха.

В итоге Хо решила притвориться, что никуда только что не вскакивала. И это не она едва не упала впотьмах на коленки к дедку, а тот внаглую воспользовался своим положением. Что со Старого Пня возьмёшь? Мог — сделал, всё просто.

Так или иначе, Хо находила семейство Нагачика чрезвычайно полезным. И за время общения она прониклась к ним простой человеческой симпатией. Честно, если бы якудза поставили вопрос ребром, Нагачика или Киришима, Хо выселила бы семейство гулей прочь.

Если бы просто попросили!

Но разве нельзя это сделать по-другому? Так, как Одуванчик это умеет: спокойно и доверительно, сам называя доводы за и против. Нагачика Тетсумару на одном уважении к себе заставил бы ведьму бросить любого бойфренда.

Якудза ей однозначно нужнее!

Но... Но...

— Ясуо-сан — мой специалист по работе с общественностью. С особой такой общественностью, Хо-сенсей. — ответил Нагачика на риторический вопрос, — Пояснять дальше не нужно, верно?

Ведьма меланхолично кивнула, попивая иллюзорный чай. Кто у нас "особая общественность" в Токио, имеющая отношение к нынешнему разговору? Либо гули, либо следователи.

— Он крепкий профессионал в своём деле, — продолжил Нагачика, осторожно подбирая слова, — Наблюдательность Ясуо-сана позволяет вычислить... — мужчина сделал паузу, — особую общественность, просто пройдя мимо. До сегодняшнего дня я не интересовался вашим... свободным временем. А зря.

Хо пила чай.

А так ли ей нужны эти якудза?

И если якудза не нужны, то так ли ей вообще нужен этот Токио? Кен-чан будет безутешен, но подрастёт и забудет.

— Я ни в чём вас не обвиняю, Хо-сенсей, — повторил Нагачика. — В какой-то мере мы квиты. Ведь вашего сына похищали из-за клана. А теперь у клана проблемы из-за вас.

Проблемы?

— Какие ещё проблемы? — не поняла Хо. Девушку даже пот прошиб. Неужели CCG всё-таки отследили её сегодня. Ой. Или вычислили Киришиму, и теперь только выжидают, чтобы отловить его? А якудзу задело по касательной из-за того, что Киришима приехал с ними... Из-за того, что подделывали документы для гуля? Вашу ж мать, там, где у Нагачи-кай неприятности, у неё — полный п...ц!

А гулям вообще не повезло.

Хо ускоренно соображала. Готова ли она вступаться за своих гулей и дальше? Одно дело заколдовать какого-нибудь патрульного следователя или поставить барьер так, чтобы они сами не поняли, что не хотят посещать определённый квартал. А другое дело — раскрыть себя и всерьёз засветиться.

Стоит ли того Киришима и его дети?

...Твою ж мать... похоже, стоит.

Но тогда надо рвать отношения с Нагачи-кай, чтоб не утопить и их. Да, мафиозные организации почти законны в Японии. Но связи с гулями им точно не простят.

— Погибло уже пара десятков моих ребят, — тяжело уронил Тетсумару, — Люди, с которыми вы связались, подкупили нескольких гулей, и те целенаправленно отлавливают членов Нагачи-кай. А теперь почти добрались до Хидеёши. Как же так, Хо-сан?

Че-е-е-го?

Ведьма удивлённо хлопала глазами.

Похитили? Это... то есть, раньше? Не сегодня? То есть, то, что Хо натворила сегодня ещё не всплыло?

Фух, отпустило.

— Цветочек не в курсе, Тетсу-кун. А я тебе говорил!

— Но там не было её барьера! — запротестовал советник по "особой общественности", — Эта ведьма божилась, что ни один гуль или посторонний якудза не пройдёт за барьер!

Лицо Нагачики выражало серьёзное удивление, будто он только что что-то осознал.

— Так. Хо-сенсей, ещё разок... Скольких гулей вы знаете?... и... с вами же не связывался никто? Но... как смогли и гули, и следователи пройти за ваш барьер? И... почему вы не пропускаете следователей по гулям... ни к себе... ни в школу... И насчёт школы — ваш Киришима прошёл проверку потому, что вы ему помогли, это понятно. А кому-то ещё вы помогали?

— Гули убивают ваших людей? — протянула Хо, до которой, наконец, дошло, в чём её обвиняют.

— Цветочек такая душка... — растрогался Дед. — Как всегда! Но про барьер у школы — непонятно. Поясни, Цветочек!

...Нагачика считает, что она с кем-то сговорилась за его спиной и разрешила гулям добраться до их детей?!!

Они в своём уме?

— Барьер лопнул! — выпалила Хо и тут же прикусила язык. Она же не хотела этого кому-либо рассказывать!

— Эта сучка, она их пропустила!..

— Молчать, — рубанул Тетсумару, осаживая подчинённого. — Хо-сенсей... правильно ли я понимаю, ваши барьеры можно разбить? Для этого нужен другой колдун?

Хо прикусила губу.

— Нет, — признала она. И без предупреждения спросила. — Кому вы сливаете информацию?

— Никому.

— Никому.

— CCG, Сензон-кай, Мизухо.

Все присутствующие замерли. Нагачика и Учитель тяжело посмотрели на Нигумо Ясуо, сознавшегося в непростительном.

Ведьма похолодела от слова "CCG". Да и в упоминании конкурентов Нагачи-кай и банковского клана Мизухо не было ничего хорошего. Так недолго действительно сесть за содействие гулям... Либо попасть на глаза какой-нибудь секретной правительственной организации. И неизвестно, что хуже!

Хо упустила момент, когда разоблачённый советник опомнился.

— А-а-а-а! — закричал он, выхватывая пистолет. И направил дуло прямо на неё!

Девушка не успела испугаться. Грянуло несколько выстрелов подряд.

Пули до ведьмы не долетели, натолкнувшись на естественную преграду из чужого тела. Старик Ямато оказался перед Хо в мгновение ока. И, закрывая собой ведьму, он следующим рывком выхватил пистолет из рук убийцы, ломая тому пальцы.

Предатель верещал, как баба.

Всё произошло за считанные мгновения. Раз, и Хо, вытаращив глаза, смотрит на спину Учителя. Два — и визг. Громкий.

— Ох, — выдохнула ведьма, теряя концентрацию.

Пространство резко ужалось обратно.

— Уй! — воскликнул Ямато Рьючи, тоже стукнувшись головой о потолок. И, развернувшись, вывернул руку рычащему противнику. Рык и маты советника превратились в скулёж, — Цветочек! — просиял дедок, сдирая с себя продырявленную рубашку, — Смотри, что это!

Хо потерянно посмотрела, наполовину ожидая, что Учитель продолжитраздеваться.

Бог миловал.

В живот Учителя впечаталось две пули и расплющились об его стальной пресс. Хо моргнула.

— Щит от физических атак, — буркнула она и возмущённо добавила. — Вы жрёте таблетки Кен-чана, как свои!

— О-о-о-о! — протянул Учитель, — Так это я правильно делаю! Теперь меня не остановит даже град пуль! — горделиво похвастался он.

Нагачика, вскочивший на стрельбу, но не успевший вперёд старика, расслабленно опустился обратно на подушку.

— Вот проверять не надо! — разъярённо зашипела Хо. — Я и так время от времени кидаю защитки... на всех. И ваши собственные таблетки делаю. Какого якудзы вы ещё и чужие отбираете?!

Она ставит защиту от пуль на всех Нагачик: Одуванчика, Юме, Хидэ, на Козла-сенсея тоже. Жалко ж, если помрёт. Только Кен-чану она выдаёт ещё и волшебные леденцы: они понадёжней. Ну, и из-за крови Хо вспомнила о них первыми.

— Упс... Спалился? — почесал затылок Сенсей.

— Оябун! Оябун! — раздались крики за дверью. Люди в особняке услышали выстрелы и кинулись проверять своего лидера.

— Всё в порядке! -громко ответил Нагачика. И рассмеялся, — "Какого якудзы"? Хо-сенсей, как холодно! Хм, может, ещё чаю?

— Наливайте, — устало согласилась Хо, — ...спасибо, Ямато-сан.

— Для тебя я Рью-кун, мой дикий, вольный Цветок! Давай-ка мне тоже чайку, Тетсу. Хо-чан, не поможешь?

— С чем? — устало спросила ведьма.

— С ним, — кивнул Учитель. Хо пожала плечами.

— Замри, — советничек замер в скрюченной позе в углу чайного домика, — Как давно ты узнал, что я связана с гулями?

— Сегодня, — против воли процедил сквозь зубы мужчина, которого боевой старик всё ещё вжимал в чабань.

У Хо аж от сердца отлегло.

— Кому ты успел рассказать об этом?

— Тетсумару-саме. Рьючи-сенсею.

Уф... Он не успел слить свои выводы CCG.

— Ещё что-то? — уточнила Хо, глядя на Нагачику.

Тот наклонил голову, переводя взгляд со смертельно уставшей ведьмы на неожиданного предателя, который видимо уже давно вешал ему на уши лапшу. Допрос придётся повторить. И найти доказательства: уж больно разнообразна сила ведьмы, простым свидетельским показаниям уже веры нет...

А пока можно и поспрашивать.

* * *

— Благода-а-ать, — пропел старый учитель, отпуская заснувшего предателя. Девушка приняла любезно поданный чай и, некрасиво прислонившись к стене чайного домика, трясущимися руками поднесла его к носу. Аромат был прекрасен, да. Но подушка была бы лучше.

Все трое: ведьма, оябун и старый учитель сели кому как удобнее и сосредоточились на распитии напитка.

— Прошу прощения, Хо-сенсей, за необоснованные подозрения... Вы же не работаете на какой-либо другой клан?

— Нет, — коротко и вяло возмутилась Хо. — Зачем бы мне?

— Ну, значит, со всем остальным разберёмся.

— Помочь? — безучастно спросила ведьма.

И Тетсумару, и Учитель заметно обрадовались её предложению. Словно подарок на рождество получили.

Ещё бы, если Канеки Хо действительно никому другому не продалась, то её готовность участвовать в делах якудзы — дорогого стоит. Вот если продалась... то и делать что-то поздно. Впрочем, расследованиям сейчас не время и не место: определился виноватый, а, значит, нашёлся правый. И пора радостно подтвердить союзные клятвы.

— Это будет просто замечательно! — весело отметил Нагачика, — Хо-сенсей, вы уже поняли, у нашего клана проблемы. Я бы хотел сделать какую-нибудь ловушку на гулей. И, если вы сможете заколдовать небольшую комнатку в моём доме, чтобы в ней говорить можно было только правду... или ворота особняка, чтоб каждый предатель, пройдя их, признавался, кому он докладывает...

Список пожеланий Нагачики рос на глазах.

Хо постаралась представить, как это осуществить и сколько кровищи потребуется.

— Попытаюсь, — неуверенно откликнулась девушка. — Но учтите, результат не стопроцентный.

— Да я уж понял, Хо-сенсей. — тепло улыбнулся Нагачика. — Не расскажете, в чём проблема?

Хо тоскливо оглядела босса якудзы. Её сомнения поняли.

— Цветочек, а ты нам прикажи, чтоб мы не использовали это против тебя. Ты ж умеешь.

— А... — Хо напряжённо посмотрела на старика. Ямато — козёл и пень, но он, не задумываясь, кинулся под пули, закрывая собой ведьму. — Есть определённый тип людей, на которых моя магия не действует либо действует слабо. Два таких человека... то есть, две такие личности меня преследуют. — выдохнула Хо.

— Преследуют? Личности? Один из них гуль?

— Да. Оба знают, что я ведьма. Мадо Курео — следователь, который защищал школу. И Ута... это один из тех гулей, тот, который был без шарфа.

Якудза переглянулись.

— То есть, это всё-таки из-за тебя, Цветочек? — поразился старик. — Я проиграл сотню йен. Что ж этому Уте от тебя надо? Неужто влюбился?.. О! Я угадал!

Хо отчаянно покраснела, наблюдая, как сенсей отстёгивает маленькую бумажку в сотню йен своему главному ученику. Тот, ухмыляясь, принимает купюру и тут же протягивает обратно, мол, про "влюбился" он бы не догадался, но с удовольствием поспорил.

— Я не знаю! — чересчур поспешно выпалила Хо. — С чего ему в меня...

На ум пришёл тот случай с цветами. Вот именно, с чего этот чудик Ута вбил себе в голову такую глупость?

— То есть, вероятно, его визит не связан с нападениями на наших людей, — задумавшись, сделал вывод Нагачика, — Хм, хорошо, что мы не сдали CCG вашего друга Киришиму-сана... Кхм... некрасиво бы получилось. Так сколько гулей вы знаете?

— Киришима, его дети, Ута, — отчиталась Хо. Чего их скрывать, если уже всё понятно?

— Хм... а этот Ута... Ясуо-сан говорил, что он где-то S-класса. Он бы нам пригодился... А вторым был Ворон — с ним мы раньше вели дела. Хм, всё сходится.

Хо оставалось только хлопать глазами.

"Вели дела"? Если с Вороном, то, скорее всего через него — с "Антейку", где сидит босс уровня, Сова. По крайней мере, так утверждал канон.

Якудза-то не лыком шиты, а?

— Цветочек, а твой пестик — он какого уровня? Он может тебя защитить? Он вообще знает, что ты ведьма? — всё напирал Сенсей.

— Нет, не знает, — смущённо отозвалась Хо.

— А... почему?

-Я... я заколдовала его. Давно. Чтоб не нападал. И сегодня, чтоб не сбежал и спокойно себя вёл. Не знаю, как про магию рассказать. Особенно теперь.

— Дела... Хм, заколдовала, чтоб не нападал на людей? Жестоко, — оценил Ямато Рьючи.

— Нет, только на меня и на Кен-чана... и на Хиде-куна... И вообще на детей. И на Нагачи-кай — при условии, что вы не будете нападать на него, — перечислила Хо.

— А малышка? — допытывался старик, на этот раз вспомнив Тоуку-чан.

— И она тоже... э... обработана. Но меньше, чем старший.

— А у них есть сопротивляемость твоей силе?

— Совсем нету, — невнятно ответила ведьма и хохотнула.

Хохот перешёл в икоту. Ей правда уже надоел и чай, и сегодняшний день, и этот разговор, и мысли о собственных поступках. Ну заколдовала она пару гулей, ну и что? Старика она тоже заколдовала — от пуль. Он же не жалуется? Вот и Киришима пока что ни разу не пытался напасть на неё. Правда, сегодня это было близко.

— Вот оно как... Интересно. Так какого он, говоришь, уровня?

— Дубль-эс. Скорее всего.

То есть — отряд следователей высшего ранга завалят. А меньше — вряд ли.

Старик прослезился.

— Ох, Тетсу-кун, эти дети так быстро растут! Учатся! Набираются опыта... Заводят себе охрану!..

На это Нагачика только усмехнулся.

— Так, с гулем понятно. А почему вас преследует "голубь"? — спросил он.

Хо пожала плечом.

— Так сразу и не ответишь, — начала она, — Легче всего мне даётся телекинез и разного рода проклятия. Благословения — сложнее. Барьеры — ещё сложнее из-за того, что у них длительное действие. Но самое трудоёмкое — поиск информации. Вот только когда я начинала... когда открыла спиритический салон, то ориентировалась на способности экстрасенсов, которых показывают по телевизору. Например, найти человека по фотографии.

Рассказ Хо превратился в бурчание под нос. Но Нагачика и его учитель внимательно слушали.

— Найти — реально трудно, — продолжила девушка, — но сказать, жив человек или мёртв — проще. Мадо Курео показал мне фотографию жены, которую в тот самый момент кто-то убивал. Я... так ему и сказала. А после смерти этой женщины, Мадо стал совершенно невменяемым. И полностью иммунным к моей магии. И он знает, что у меня есть некие способности. И он хочет мои способности поставить на службу CCG. А я туда не хочу-у-у-у, — зевнула Хо, прикрыв рот ладонью.

— И тогда вы завели себе сторожевого гуля? — хмыкнул Нагачика. — Вы знаете, Хо-сенсей, вам будет проще сотрудничать именно со следователями, а не с людоедами.

Так-то он прав.

— Проще — ни с кем не сотрудничать, — покачала головой Хо.

Но без якудзы с деньгами было бы сложнее. А без Киришимы...

Хороший же Киришима. Почему он никому не нравится?

— Вы знаете, почему так происходит? — спросил Нагачика, возвращаясь к проблеме с ненадёжными барьерами и личностями, способными их преодолеть. — Может, у этих ребят тоже есть какая-то магия?

— Боже упаси! — замотала головой Хо, но тут же успокоилась. — Я думаю, дело в другом. Сложно воздействовать на людей нестабильных, с расшатанной психикой. Когда вы, Нагачика-сан, проверяли мой барьер... помните? У вас был реальный шанс его сломать. Вы выбрали правильный способ. Просто чуть-чуть не додавили.

Тетсумару припоминал. Да, развесёлая компания ближайших друзей и соратников босса наловила маньяков и радостно кидала их на плёнку барьера. Было дело.

То есть, если брать и кидать пациентов психиатрии на барьеры ведьмы, то рано или поздно преграда падёт.

— Вот оно как, — Нагачика помолчал. — Скажите, Хо-сенсей. Вы-то сами носите этот "физический щит"?

Хо поджала губы. Раньше — забывала. А теперь куда уж забыть-то про такое.

Уверенности в нём нет, вот, что плохо.

— Ношу, — кивнула Хо. — Для меня опасней всего быстрые противники. Те, на кого я не успею среагировать. Гули, например.

— Или я, — фыркнул в кружку с чаем Старый Пень.

— Угу.

— Что ж, тогда вопрос считаю закрытым, — хмыкнул Нагачика, — Простите мне мою подозрительность.

Хо мрачно кивнула. И также мрачно подумала: "Не распространяй информацию обо мне. Не используй мне во вред".

Хоть какая-то, а защита. Бережёного бог бережёт, и дьявол не трогает. А то взяли моду: сегодня друзья до гроба, завтра — не пойми, кто.

— И Хо-сенсей... осторожней с гулями, — напутственно посоветовал Нагачика.

— Это я уже поняла. От них одни проблемы, — сонно буркнула девушка.

— Такова жизнь, Хо-сенсей. День, когда у тебя нет проблем — это день твоих похорон.

Глава 17. Начало конца.

Май.

20-й район Токио — Нэрима-ку. Дом Канеки.

Канеки Хо.

Домой Хо вернулась морально выжатая. Ведьма заснула в машине, и водитель Кейго-сан не стал её будить. Вместо этого он аккуратно сгрёб девушку с заднего сиденья и понёс в дом.

По пути Хо проснулась и переполошилась. Забарахтавшись, она выпала из рук якудзы на землю.

Якудза испугался не на шутку. Бедняга даже не подумал поднимать Хо, вместо этого сам тут же рухнул на колени рядом, моля о пощаде. Хо, сидя на земле, мутным взглядом смотрела на шоу.

"Простите меня, я виноват", дубль два. Молодой японец ел носом асфальт.

"Зрелище не из приятных — так унижаться", — меланхолично подумала Хо, — "Как бы их остановить?"

С другой стороны, негоже со своим уставом в чужой монастырь идти.

Пока Кэйго-сан извинялся, ведьма полностью проснулась и теперь задумчиво косилась на джип Нагачи-кай.

Бронированная машина была по сути приписана к ней, ведьме якудзы (от этого титула уже, похоже, никуда не денешься).

Ничего страшного бы не случилось, если б некий багаж джипа немного поездил. Но раз уж Хо вовремя проснулась, то своё имущество следует забрать.

Ведьма сосредоточилась.

Из щелей в багажнике тут же потекла золотая жидкость.

Да, это была кровь Киришимы.

Этого добра, нацеженного с гуля, хватило с лихвой. И ещё осталось. Хо выкачала из мужчины столько крови, что излишки еле поместились в багажник автомобиля-внедорожника.

— Всё в порядке, Кейго-сан, всё в порядке, — Хо попыталась остановить бурный поток извинений братца-водителя.

Кейго-сан поднял голову, увидел проплывающую мимо него золотую массу, и ударился оземь обратно.

Хо раздражённо вздохнула. Она ж даже не угрожала!

— Я не сержусь, Кейго-сан, — попыталась она снова, — Просто день нервный. Всё в порядке. Доброго вечера, — попрощалась девушка.

Идти-то как не хочется...

Гулять так гулять, а? Всё равно за забором особняка никто не увидит.

Вместо того, чтоб просто встать на ноги, ведьма магией вздёрнула себя вверх за одежду. Поднявшись в условно-стоячее положение, Хо поклонилась якудзе и полетела в дом.

Водитель так и остался сидеть на асфальте. Девушка понадеялась, что якудза не забудет нажать на кнопочку на воротном столбе, когда будет уезжать. Иначе дом Канеки так всю ночь и простоит распахнутым настежь.

... Если Кейго-сан забудет закрыть за собой дверь, то Хо это сделает завтра.

Ох, чёрт, барьера-то нет!

Девушка захлопнула рот посреди зевка. Сонные мозги, наконец, немного заработали.

Вернулась домой она одна, потому что не хотела оставлять своё жилище без защиты! Дура, что тут скажешь. Чуть не отпустила джип с запасом крови Киришимы обратно к Нагачикам.

И что бы было тогда? Ведьма проспала бы ночь в пустом доме без барьера, в котором есть несколько литров нацеженной собственной крови и гора таблеток с пожеланиями здоровья. Приходи, кто хочешь, бери, что хочешь.

Хорошо хоть Кен-чана оставила у Нагачик. Там сейчас единственный приличный барьер. Там — и в Общежитии Канеки.

А здесь — пусто. Поэтому-то она и вернулась.

Хо подавила ещё один зевок. Не спать! По позвоночнику прошла адреналиновая дрожь.

Если следователь Мадо или засранец Ута кому-либо рассказали о ней, то можно и гостей ожидать! Вернулась барьер ставить — так нужно ставить.

Шар золотой крови из багажника висел в гостиной, слегка переливаясь. Форма шара была неустойчива. Он то вытягивался в картофелину, то покрывался прыщами и волнами.

"Бодрость", — подумала Хо, и с небольшим усилием смогла разобрать, что количество "материала" чуть-чуть уменьшилось. На маленькую-маленькую капельку.

Зато эта самая бодрость иголкой ввинтилась в сознание, открывая мир чуть шире. Девушка вздохнула. Какая религия запрещала сделать это раньше? Задним-то умом все крепки.

Ладно, барьер. Барьер сам себя не восстановит.

— Никаких гулей. Никаких следователей. Никаких воров, убийц, маньяков, якудзы, бродячих собак, бешеных животных, наркоманов, пьяных...

Надписи иероглифами зазмеились на стенах, пропитывая обои и кладку. Хо перечисляла, пока могла припомнить, кого можно добавить, а кого, так уж и быть, не надо. Список в очередной раз расширился. Остановилась она на том, что в квартал нельзя пускать самых одиозных представителей фауны Токио, во двор — опасных и неприятных, а в дом зайти смогут только Кен-чан и она сама.

И хватит с неё гостей.

В заключении ведьма едва не забыла приказать, чтоб исчез запах крови. А то вдруг вернётся её мужчина, а тут весь дом пропах гульей кровью. Нехорошо.

* * *

Барьеры особняка Канеки были окончательно восстановлены с помощью нацеженного с Киришимы "материала". Хо даже не пришлось залезать в неприкосновенный запас, который составляла её собственная кровь.

На следующий день ведьма отправилась к Нагачикам.

Кен-чан носился по дорожкам с Хидеёши. Хо пожала плечами и в который раз подумала, что куда легче было бы сгрести сына в охапку и переехать. Бросить насиженное место, какой-никакой доход, обременённый долгом к якудза...

Хо всё ещё не считала, что занимать лучше у банков, чем у преступников. С якудзой ей так и так куковать.

Пообещав, что поможет клану Нагачи-кай своими колдовскими методами, девушка не стала медлить. Тем более зараза-Нагачика Тетсумару тут же притащил ей список желаемых апгрейдов для самых разных вещей. В списке Нагачики были, например, волшебные ворота, которые определяли верность вошедшего клану; была там и сеть комнат для допроса: от небольшого подвала до просторного додзё. В этих помещениях теперь стало невозможно лгать, наоборот, всех, кроме заранее оговоренных лиц, тянуло выложить все свои тайны, как на духу.

Зачаровывая додзё, Хо с иронией представляла сеансы психотерапии посреди сражения. Обратную сторону такого апгрейда представлять не хотелось. И тем не менее: кроме додзё она зачаровала небольшую сеть подвальных помещений, включая каменные мешки без мебели и освещения. Оставалось догадываться, что якудза здесь не овощи хранить собрались.

Также у Нагачи-кай появился собственный медицинский покой, где ведьма накрутила ускоренную регенерацию. Исцеляющие таблетки с аскорбиновой кислотой были заготовлены в промышленных масштабах.

Казалось бы, на этом основная работа в поместье должна закончиться. Но не тут-то было! Хо выполнила свою работу достаточно быстро, и не успела присесть отдохнуть, как список обновился.

И понеслась душа в рай.

Над дополнениями в заказ явно поработал Старый Пень. Иначе откуда в списке "срочного" появились апгрейды для горячих источников, крохотной баньки, располагавшейся прямо на территории поместья Нагачик?

Хо мрачно смотрела на свой постоянно разрастающийся список. Теперь ещё и магически улучшенный пруд с кипячёной водой! Да ладно?!

Но, махнув рукой, ведьма пошла улучшать и баньку. В конце концов, ей здесь тоже иногда доводилось отмокать. Идея не так уж и плоха. Где ещё можно зачаровать такое джакузи? Только самой строить, а это долго и дорого.

Вся работа Хо шла в необычайно бодром темпе.

Якудза подошли к задаче серьёзно. Небольшое практическое применение мозгов сразу принесло плоды, и зачарование объектов на крови стало во много раз проще. Хо оставалось только в шоке молчать и делать своё дело. Всего-то и нужно: толково организовать процесс, и то, что раньше занимало полгода оказывается выполненным за день.

Колдовать-то можно много. Вот крови — той не напасёшься. А без крови магия Хо долго на предметах не держится. И гемофобия Хо никуда не делась, как была, так и осталась.

Зачарование а-ля Нагачика происходило по-другому.

Крови, пока она красная, девушка даже не видела. Медицинский блок Нагачи-кай работал, как конвейер. Братьев-якудза было немало, и они (абсолютно добровольно!) садились в рядок и планомерно сдавали кровь.

Хо молча сжимала зубы, когда перед ней ставили пластиковые бочки, слегка завинченные. Девушку тошнило, но едва красное превращалось в золотое, становилось полегче. Золотые шары вылетали из бочек, как в невесомости. Хо тратила их, не жалея. Конечно, своя кровь работала лучше; чуть хуже — та, что взята в бою, с умирающего. И лишь вполовину хорошо — та, что отдали без лишних вопросов якудза, по 500 мл с брата.

За плечом Хо постоянно маячил старик Ямато Рьючи. Пару раз девушка чуть не потеряла сознание, на что старик отреагировал шлепком по попе.

Мгновение злости прошло до того, как ведьма развернулась к старику. Ведьма усиленно размышляла: можно ли отправить одного не-почтенного старца в полёт об стену, или это непропорциональный ответ на глупую шутку?

Как вообще ведьме отучить одного старого пня от таких "знаков внимания"?

Моральных сил почти не было.

— Ямато-сан... Прекратите пожалуйста, мне неприятно.

— Окей, Хо-чан, — серьёзно ответил старик, — Я не со зла, честно-честно!

— Я знаю, — вздохнула ведьма.

— Кроме того, когда ты злишься, у тебя лучше получается! — с выражением радостного дебилизма на лице заявил старик. Ведьма не поверила ни на секунду. Чай, не первый год знакомы.

— Когда я злюсь, я лучше всего проклинаю, — заметила она.

Право слово, Сенсей — козёл. Но и плевать.

Кто ещё из знакомых Хо готов встать на пути у пули ради неё? Пока только один старикан, абсолютно несносный в повседневном общении. Допечёт — получит какое-нибудь мелкое проклятие. Нужно только придумать что-нибудь неопасное, необидное, но очень пакостное.

Вот только что?

* * *

Нагачика Тетсумару, босс клана якудзы, извинился за свои подозрения в адрес ведьмы. Сделал он это через несколько дней после её возвращения на территорию Нагачи-кай. Причём извинялся он не с помощью простого "прошу прощения", а уже знакомым, но всё ещё непривычным Хо способом: стоя на коленях.

Хо после памятного разговора считала, что конфликт разрешён. В какой-то мере.

Выходит, "в какой-то мере" — это недостаточно.

Но чем делу поможет коленопреклонное "прошу прощения"?

— За что?! — не поняла ведьма, глядя на Тетсумару-сана.

— За дело, — спокойно ответил тот с земли. — Пожалуйста, простите!

— А... я вас прощаю, только встаньте, пожалуйста, — не выдержала ведьма.

Догэдза — бесит. Так и тянет пнуть человека в такой "рабской" позе, чтоб выпрямился.

Но не пинать же Нагачику? Да и не Нагачику — не нужно пинать.

Одуванчик, кажется, прекрасно понял её затруднения.

Мужчина выпрямился и немигающим взглядом уставился в лицо ведьмы.

— Будьте великодушны, Хо-сенсей, — криво улыбнулся он, щуря острые ястребиные глаза, — Я извинился так, как мне следовало. Это наша культура и наше наследие. Я виноват перед вами больше, чем вы видите в том моей вины. Ничего. Я осознал свою ошибку.

Хо чуть воздухом не подавилась.

Вообще-то ей пояснять про извинения носом в пол не надо; она помнит эти самые традиции от Курицы. Курица ещё и не так кланялась.

А водитель Кейго-сан как раз недавно подновил воспоминания Хо. Догэдза. Поза наивысшего уважения и покаяния.

До сих пор эта догэдза казалась девушке самым дном унижения. Придурки стукнутые — все те, кто ползает по полу.

Вид Нагачики Тетсумару, гордого и умного мужчины, лбом вниз — как-то в голове не укладывалось.

После четырёх выдохов на счёт, Хо убедила себя, что просто недостаточно пропиталась местной культурой. А пора бы!

...

Несколько дней Хо обходила главный особняк огороженной территории Нагачи-кай. Девушка была не в силах встретиться с местным боссом, который довёл её до культурного шока и тут же пристыдил.

У Кэйго-сана такого не получилось и не получилось бы.

Но когда Хо немного успокоилась и положительно ответила на очередное приглашение к чаепитию, всё неуловимо поменялось. Несколько дней обыкновенных чаёвничаний, без церемоний и специальных домиков, зато с ватрушками, совершили чудо.

Или это догэдза была не такой уж и глупой традицией?

Одним словом, дружественные отношения с Нагачи-кай перешли на некий новый уровень. Хо краснела, бледнела, оглядывалась, успокаивалась, снова краснела... Нагачика посмеивался.

Хо пыталась понять, не надо ли ей самой вот так же извиниться за что-нибудь. Вот только за что?

За то, что барьер лопнул?

За то, что, будучи молодой, глупой и некомпетентной ведьмой не оправдала ожиданий, даже зная, что может случиться, не предупредила о такой возможности своих союзников.

За то, что приютила гуля Киришиму и своими необдуманными действиями приманила гуля Уту.

...

Нет, до земных поклонов Хо так и не дошла.

Однако раньше она резко отрицательно относилась к необходимости чрезмерно сотрудничать с якудзой. А теперь её резкое неприятие испарилось разом. Хо взялась за дело, и, взявшись, отрабатывала его всерьёз.

К её извинениям она отнесла даже не только барьеры и зачарования, а кое-что ещё.

Небольшие бумажки офуда с написанными на них "заклинаниями" наполнили склады Нагачи-кай. Над Нагачи-кай всё ещё висел дамоклов меч. Начиная от пропажи младших членов клана, заканчивая слитой конкурентам информацией.

Пока что наличие ведьмы (вроде бы) воспринималась, как шутка. А заигрывания с гулями — не всплыли. Однако серьёзная угроза пристального внимания CCG оставалась. Рыльце в пушку было не только у Хо, но и у самих Нагачик.

Как признался Тетсумару на последнем разговоре по душам, если преступная организация не сотрудничает с гулями — это означает неизбежные потери среди бойцов. Причина проста. Братья якудза — полупреступные личности: все знают, что за душой у них какой-нибудь да грешок, но пока ничего не доказано.

Пропажа брата — не слишком большая потеря для общества, её всерьёз не расследуют, зато часто перекидывают между инстанциями. Полиция посмотрела, увидела следы зубов: значит, поработал гуль; CCG посмотрели, увидели кроме следов зубов ножевую рану: значит, фэйк, не гуль.

Словом, на государственные институты рассчитывать не приходилось.

Почти все кланы якудза договаривались о сотрудничестве с бандами гулей. Именно поэтому базы четырёх крупнейших кланов находились в 20-м районе. У следующих двух — в 1-м, под боком у CCG. И мелкие кланы либо не имели связей с людоедами, либо договаривались со случайными мелкими группами.

Иногда какой-нибудь клан обвиняли в связях с гулями и умудрялись это доказать. Тогда главу клана и нескольких его ближайших соратников предавали смертной казни, младших братьев рассаживали по тюрьмам или даже отпускали.

Иногда какой-нибудь клан находили полностью исчезнувшим, съеденным до последнего человека.

Потому — 20-й район, Нэрима-ку. Или 1-й, Тиёда-ку.

В Нэриме жили самые адекватные гули. В Тиёде гулей не было вообще.

Хо со страхом и болезненным интересом внимала историям из жизни клана якудза.

— Гули-обжоры — обычно одиночки, их можно и заказать другим гулям, — пояснял Тетсумару-сан, — Не нашим местным хозяевам, а кому-нибудь из дальних районов... Кроме одиннадцатого и тринадцатого, там живут полные отморозки и нацисты.

— Нацисты? — поёжилась Хо. На ум приходил символ свастики; воображаемые гули-нацисты смотрелись органично в немецких мундарах и фуражках.

Хо усилием воли выкинула из головы глупую картинку.

— Или расисты, — пожал плечами Нагачика, — Как вы ещё таких назовёте? Радикально настроенные людоеды. Я, признаться, не понимаю, почему одиннадцатый и тринадцатый ещё не обезлюдели. Жить там опасней, чем в горячих точках в Дальневосточной Европе или в Африке.

Разговоры с Нагачикой о гулях были настоящим откровением для Хо.

Девушка прониклась.

В её репертуаре появилось немало площадных чар на бумажках, которые она щедро настрогала и для якудзы. Одноразовые барьеры, убийственные проклятия, останавливающие сердце противника — то, что раньше Хо даже не думала использовать сама, не то что кому-то передавать.

Пришлось предупредить Нагачику, что надёжность её офуда находится под большим сомнением. Заставить заколдованные бумажки реагировать на волю обычных людей было не просто. Так ещё возможный противник будет обладать собственной, противодействующей волей. У самой Хо летальное проклятие может не сработать. А тут опосредованное влияние!

Подействует хорошо если на каждого пятого.

Но Нагачика лишь покивал на предупреждения и принял новое оружие якудзы с благодарностью.

Шансы справиться с гулем у обычного человека ничтожны. Нужно специальное оружие, коротое не распространяется вне государственной службы. Понятно, что заполучить такое оружие якудза смогли. Но немного и не для всех.

Зато проблем с гулями у преступников оказалось куда больше, чем Хо подозревала.

— Мы, якудза, являемся полузаконной организацией, — пояснял Тетсумару. — К нам идут изгои, потомки обесчещенных и прочих меньшинств. И разборки между кланами — дело не новое. Мы, Хо-сенсей, наиболее удобные жертвы для гулей. Сразу после наркоманов и бездомных. Если какой-нибудь хитрый гуль обставит смерть нашего кобуна, как результат стычек борёкудан, то поисков того гуля можно не ждать. Скажут, мы сами виноваты. Собственно, порой мы сами не знаем, виноват ли гуль или кто-то ещё. Ситуация сложная, Хо-сенсей.

Хо сочувствовала, честно. Но привлекать своего Киришиму к разборкам якудзы и гулей в качестве охотника-киллера она не позволит. Разве офуд не достаточно? А Киришима у неё слишком домашний, нечего его ставить в положение раком, он не для того.

Вот только у неё ли? Не сбежал ещё? Раньше отчёты о работе заносил сам и каждый день. А теперь вот, Канеки получила письмо по почте со списком приехавших, уехавших — и всё.

То есть, хорошо конечно, что он ещё работает.

Но был любовник, да сплыл.

Прояснение статуса Араты-куна Хо оставила на потом. Пока что в первой очереди у неё стояла куда более важная задача: установка барьера вокруг младшей школы Тодзики. Кен-чан уже вторую неделю туда не ходит, а занятия давно идут. Скоро уже невместно будет Хиде-куну дома сидеть. А когда это случится, то, чтобы удержать Кен-чана, его придётся к себе привязывать.

* * *

Жизнь обычных людей, не осведомлённых о подоплёке недавних событий, текла своим чередом.

Стычку с гулями посреди одного из самых рафинированных и безопасных кварталов Токио обсуждали на каждом шагу все, от мала до велика. Хо слышала репортажи в новостях, болтовню на улицах и даже крики посреди парков.

Впрочем, отвлекаться ей времени особо не было. Ведьма работала.

Нычек и контор у якудзы оказалось многовато. Хо не подозревала, что ей будут настолько доверять, что покажут так много. Но, назвавшись груздём, ведьма полезла в кузов, то есть колдовала на совесть, а жить вообще перебралась к Нагачикам. Временно, конечно.

О последствиях великого побоища гулей и следователей ей докладывал телевизор, подслушанные разговоры местных жителей и реже — сам Тетсумару.

Тем более, что про прочие свои дела Одуванчик особо не болтал. Хо и не настаивала.

Что до Битвы при Тодзики (это название не она придумала)...

Учитель Юдзиме Юрие выжил после похищения гулями, дал интервью новостному каналу. Щуплый молодой человек заметно заикался, но уверял, что особо ничего не помнит. Ни кто напал, ни кто спас, ни как он выжил. От Тетсумару пришла другая информация: парень врёт и не краснеет. Или даже врёт и краснеет! Но в целом ситуация не критическая, не якудзе за него отвечать.

Учителя выписали из больницы через три недели после происшествия, и уже на следующий день он вышел на работу. Потому что, как выяснилось, даже конец света не служит оправданием прекращению занятий в младшей школе.

Вот так-то.

Всем родителям учеников вечером эпичного дня пришли короткие уведомления. Оказалось, что занятия школьников продолжатся в штатном порядке, но проходить будут в соседней школе, где нашлись свободные классы.

У Хо слов не было. Японцы! И пусть огромный пласт памяти ей достался в наследство от Курицы, некоторых вещей она до сих пор не понимала. Например, как можно идти работать или учиться на следующий день после терракта? Нападение гулей Хо приравняла ко взрыву бомбы.

А успокоить детей? А успокоить родителей?! Нет, хватило записочки с адресом занятий на завтра — и всё.

Как ни странно, мнение ведьмы поддержал коренной японец Нагачика.

— Вот закончите меры безопасности, так и отправим детей в школу. А пока — пусть тренируются.

Хо подумала, и решила, что школу Тодзики заколдует последней. От успеваемости Кен-чана не убудет, зато пока ведьма выкладывается по полной, ребёнок будет под круглосуточным приглядом ответственных, бывалых людей, знающих, чему следует учить молодое поколение.

...Хо поверить не могла, как изменились её приоритеты за каких-то три-четыре года жизни в стране, населённой двумя кошмарными категориями людей: трудоголиками и людоедами.

Прямо так и опасаешься заразиться. От одних — трудоголизмом. От других — фантастическим невезением.

Кстати, если говорить о гулях... Киришима заглох. Пропал, не звонил, не приходил: сигналка вокруг особняка не дёргалась. Хо знала, что семейство Киришима всё ещё живёт в общежитии и носа на улицу не кажет. Видимо, затаиться решили, пока в округе бродят следователи.

Хо решила не трогать своего любовника до поры до времени. Позвонит ему ещё через недельку. Спросит, как дела в Общежитии (где деньги, милый?), собирается ли он менять школу для Тоуки-чан (с намёком, мол, пора вылезать из раковины).

У ведьмы было, чем заняться. Неделю с лишним было, чем заняться. Поначалу — взаправду, потом — с натяжкой.

Наконец, настал день, когда Нагачика за завтраком сказал прижившейся у него ведьме, что откладывать фортификацию младшей школы больше нельзя. Оказывается, есть древние самурайские традиции, согласно которым не дело воину чураться битвы.

То есть, если Хо срочно не обработает младшую школу Тодзики, то Хиде-кун отправится туда по-старинке, без осадных барьеров авторства Канеки-сенсея, союзницы клана Нагачи-кай.

Между прочим, сам Тетсумару-кун ходил в школу как положено, без телохранителей. Те ждали за три квартала и ближе не подходили.

Выжил как-то.

Хо тяжело вздохнула.

Ей дали время. Немного, до конца недели. Ей дали людей. И врача. Осталось только выполнить свою работу да съехать, наконец, от якудзы.

Чтоб им всем икалось!

...Последнее ведьма благоразумно не колданула. Хватит с неё приключений.

* * *

Возвращаться в Тодзики было немного страшно. Хо десять раз пожалела, что не выковыряла Киришиму из своего общежития. Подчинять своего мужчину, как марионетку, Хо совершенно не хотела — пробовала уже, до сих пор гнилое чувство во рту. А значит, придётся ему объяснять, зачем идти к младшей школе; затем рассказывать, кто она; что она знает, кто он.

По-хорошему, стоило бы.

Хо снова малодушно отложила этот вопрос.

Вместо собственного гуля-охранника Канеки Хо нашла кое-что другое. Среди запасников Нагачики ведьма обнаружила огромную цельно-металлическую биту. Всегда о такой мечтала!

Махаться этой махиной самостоятельно не получалось совсем. Штуковина была слишком крупной, слишком тяжёлой. Но ведьма она или кто? Одна мысленная команда, и поднимается в воздух, после чего начинает кружиться вокруг ведьмы, как огромная ветряная мельница. Противников буквально сдувает.

Самое то!

Битой Хо планировала воспользоваться, если ей снова на кривой дорожке встретится кто-нибудь вроде гуля Уты или следователя Мадо. Те, кому все защитные барьеры на один зуб.

Конечно, сама возможность открытого конфликта с Мадо не доказана. Хо не гуль, верно? Вот и безумный следователь до сих пор действовал в рамках общественного договора. Но это не значит, что так будет всегда. Настанет день, какой-нибудь фанатик вспомнит, что "ворожеи не оставляй в живых". А потом допишут законы, добавив к законам право на охоту на ведьм.

Если подумать, хорошо, что ведьма оказалась в теле Канеки Хо, в Японии. А не где-нибудь, например, в Ватикане.

Пусть здесь по улицам бродят гули, зато теперь у Хо (наконец-то!) есть Большая Бита?, которая крутится по 5-метровой орбите быстрее, чем может уловить глаз. Самое то. Кого-то сдует, кого-то зацепит, а там уж и земля разверзнется, и деревья зашевелятся, взлетят камни... Словом, если ведьме придётся себя защищать, на магию она не поскупится.

Авось, что-нибудь да сработает.

...Но в следующий раз следует взять с собой Киришиму. Хо прекрасно осознавала свою основную слабость — малую скорость реакции. Попадётся кто-нибудь быстрый, сумасшедший и агрессивный — и поминай как звали. А ведь таких в Токио полно.

...Может быть, Ватикан безопасней?

— Мне бы научиться пользоваться этой штукой, — заявила Хо Ямато Рьючи-сану, тому самому козлу, которого хотелось бы видеть просто дедулей с заскоками; но получалось это плохо.

Дедуля Рьючи-сан весело посмотрел наведьму, демонстративно перевёл взгляд на висящую рядом в воздухе Большую Биту?.

— А как ты себе это представляешь, Цветочек? Оружие, чтоб ты знала, должно быть по руке.

— Оно по руке, — мрачно ответила Хо.

Чтобы доказать свою правоту, девушка протянула ладонь и ухватилась за тонкую часть изделия. Кажется, это место называется так же, как и у меча: рукоятью. Наверно.

Дед был настроен скептически. Хо вздохнула.

"Лёгкая", — подумала она. Простое зачарование на небольшой предмет легло без сучка, без задоринки.

Чем-то заколдованная Бита напоминала воздушний шарик. Толстый воздушный шарик, который ни капли не гнётся. Хо экспериментально стукнула бочонком биты по ладони. Раздался звук шлепка о гладкую деревяшку.

Выражение лица козлодедули приняло стало умильным.

— Птичка моя... Вес уменьшила, да? Ну-ка, ну-ка. Попробуй меня приголубить этой кеглей, посмотрим! Только, чур, больше не колдуй.

Короткое сомнение всё же мелькнуло в мыслях Хо. Наполовину оттого, что старичков бить не комильфо, а на вторую, что ведьма уже поняла, в чём проблема.

— Да пожалуйста, — буркнула она и приложила дедка вполсилы.

Так и представлялась картина, где она пыхтит и бьёт со всем возможным усердием, а дедуля скучающе поднимает брови.

Рьючи-сан не обманул ожиданий.

— Тут, цветонька, нужно свою личную силу повышать, а не облегчать задачку. Вот Кен-кун может самого себя усиливать, — заметил он. — Талант!

Хо горделиво улыбнулась. Потом задумалась.

— Э... — всё, что она ответила старику.

Вообще-то усиливать себя она тоже может. Даже двумя способами: повышать физическую силу в целом, изменяя тело либо временно говорить, что сама сильная.

И то и другое — варианты

Зачарование предметов на облегчение веса многократно проще. Но, очевидно, в бою это не поможет. Не таким способом, по крайней мере.

Усиливать тело... А прошу прощения, заниматься сексом потом как? В баньку ходить, сынулю обнимать? Будет мир хрустальным. Или её примут за гуля. Или всё разом.

Да, одно дело — поправить тонус, чтоб казаться атлетично-сложенной девушкой. Другое дело — стать чучелом.

Как вариант — то усилять, то ослаблять мышцы. Но что-то страшновато. Это, на минуточку, её собственное тело. Быстро там ничего не меняется. А начнёшь менять по-быстренькому — тут-то можно и в ящик сыграть.

Значит, вариант второй — усилять метафизически. Как бафф в компьютерной игре: маг накладывает на вас благословение, и у вас +10 к силе и +15 к ловкости. Это почти возможно, но требует некоторой концентрации, если накладывать на себя.

Ведьма имела дурную привычку скидывать все эффекты, если начнёт паниковать. И давно об этом знала. А бой — это паника. Хорошо, если её достаточно разозлят, что она потеряет всякое соображение. А если нет?

Кроме того, даже просто крутясь среди бойцов, Хо не раз слышала, что рефлексы — это хорошо, но берсеркерство — это плохо. Как она поняла, в жизни любого бойца происходит момент после накопления опыта, когда он дерётся с той же лёгкостью, с которой дышит; такие бойцы сильны именно тем, что могут придумать что-нибудь хитрое прямо во время сражения.

...То ли Рьючи-сан что-то говорил на эту тему, то ли Тетсумару, то ли она сама в аниме высмотрела.

Самое главное — это всё не о ней. Банальное повышение ловкости — это не два пальца об асфальт. Если тело лёгкое, то двигаться легче, но координация движений не появится волшебным образом; а если появится, то это из серии "абстрактного", требует концентрации, спадает при панике.

Насколько проще проклясть кого-то на неуклюжесть — это всего лишь тремор в мышцах во время движения. Особенно в мышцах ног. Короткое замыкание на мгновение, нога подворачивается, человек падает.

К сожалению, даже эту крутую идейку Хо придумала не сама; Ямато Рьючи и придумал, предложил Кен-куну, тот рассказал матери.

Что из этого следует?

Из этого следует ведьма, стоящая посреди коридора с железной битой в руке; и эта большая железная бита в её руке не опасней воздушного шарика. Как вариант — можно разозлиться, обидеться, проклясть старика (не за что пока), применить +10 к силе и садануть по старикану...

Хо выкинула из головы кровожадные идеи.

Она не такой человек, и точка!

— Зато я могу так.

Отпустив Большую Биту?, Хо мысленным усилием подхватила её и завертела вокруг своей оси с максимально доступной скоростью. Как только бита расплылась и почти исчезла из виду, Хо приказала ей пуститься в медленное плавание по орбите вокруг их с Учителем. Секунд за двадцать свистопляска ускорилась до предела.

— Охренеть, — только и сказал дед.

Хо повернулась, довольная замечанием донельзя. И, расслабившись, слегка отпустила биту.

Орбита Большой Биты? слегка изогнулась.

Бабах!

Штуковина пропахала стену.

— Ой.

* * *

Красная от смущения ведьма сидела и пила чай в гостиной Нагачики Тетсумару.

Сам Нагачика с видом кота, налакавшегося украденной сметаны, еле-еле улыбался напротив неё. Рядом фыркал и хихикал его дедок, Ямато Рьючи.

Наверно, Хо была бы куда более спокойной, если бы эти двое в чём-то её обвиняли. Разозлилась бы, успокоила себя, что не хочет развивать конфликт там, где сама виновата и ушла бы, можно сказать, довольная собой.

Нагачика же поджимал губы, сдерживая улыбку, качая головой в такт неслышимой музыке. Весь его вид говорил: "Ах, детишки шалят, это так мило".

Нужно сказать, что пробоину в стене коридора Хо восстановила сама. Качественно, как если бы работала с собственным телом. Это было трудно, но нынче в кармане клатча Канеки, который она постоянно носит на длинном ремне через плечо, всегда есть пара бутыльков с кровью.

Чуть меньше бутылька в расход — и ремонт делать не надо.

Какие претензии?

Но претензий не было, только Нагачика и Сенсей сидели и веселились, пока она, нахохлившись, пила надоевший чай.

— Вы что-то собирались мне сказать? — не выдержала ведьма.

— Ничего такого, что вы сами не знали, Хо-сенсей, — лукаво улыбаясь, ответил Нагачика. — Право, для тренировок больше подходят специальные залы: крытые, открытые; полигон, стрельбище, додзё. Но в целом ничего же не произошло.

— Я и не знал, что ты можешь помочь с ремонтом, Цветочек! — охотно подхватил Ямато Рьючи, — Знал бы, сам бы всё разнёс. И смотрел бы, смотрел!..

Вдох, выдох. Йогам помогает дыхательная гимнастика, чем ведьма хуже?

Нагачики. Они вызывают просто бурю эмоций. Всегда.

"Успокоиться", — решила ведьма. Надоело сидеть и всем напоминать об одной мифической птичке, обитающей на ветках ивы.

Краска медленно сползла с лица Хо, девушка действительно успокоилась.

— Не дождётесь, — решила подхватить шутливый тон Хо. Якудза Нагачика маскируются под друзей? Ну так пусть терпят! — Хотя вы правы, Тетсумару-сан. Мне следует чаще пользоваться здравым смыслом.

Ещё бы он у неё всегда был.

— Чего это тебя в оружейную понесло, Цветочек? Решила отрастить колючки?

"Гулей боюсь", — мысленно ответила Хо. И сама себе же задала вопрос от имени якудзы: "А где же тогда твой охранник?" — "Не знаю, в Общежитии зарылся и носа не кажет".

— Верно, — решительно кивнула девушка, — У всех есть, я тоже хочу.

Нагачика продолжал попивать чаёк. Дедуля же задумался.

— Тю-тю... — наконец, проворчал Рьючи-сан. — Идея на самом деле классная, Цветочек. Но человека с тобой в пару не поставишь. Ты ж бедолагу расплющишь и не заметишь.

— Ну, допустим, расплющить кого-нибудь я могу и напрямую, — задумчиво произнесла Хо.

— А что легче: напрямую расплющить или поднять что-то тяжёлое и сделать это опосредованно?

— Опосредованно, — признала ведьма.

— Вот. Плюс ты сама говорила, что на некоторых твоя магия ни в какую не действует даже в простых вещах. Так что, Цветочек, идея хорошая. Но как тебя тренировать, если ты боёвки в глаза не видала?

— Видала, — обиделась Хо.

— Это тот раз, что ли? Ты хоть что-нибудь помнишь из того дня? Не слышу!

— Частично, — признала девушка. — Что вы предлагаете, Ямато-сан?

— Хм... Хм... Вот скажи мне, Цветочек, ты зачем на гимнастику ходить перестала?

Гимнастикой бодрый старичок называл уроки физкультуры и самообороны для женщин. Ямато-сан вообще давно отошёл от дел и нынче почти не вёл занятий в додзё. По крайней мере, для рядовых братьев якудзы. Другое дело — наследники, включая Кен-чана, а также молодые жёны гангстеров от уровня доверенного лица и выше. Смысл занятий был в том, что девушкам от двадцати до тридцати пяти надлежало приходить с хорошим водостойким макияжем, с крепкой, но красивой причёской, отчего в процессе занятий все спортсменки выглядели комсомолками и красавицами. А потом шли париться в местной баньке. Причём парилка там общая, заходят голышом.

Итого несколько раз в неделю весёлый дедок успевал облапать всех симпатичных девиц клана, а потом ещё с ними в одном пруду понежиться. Почти в обнимку.

Хорошо устроился, а?

Ведьме хватило пары занятий, чтобы получить глубоко отрицательное впечатление о старике и его физкультуре.

...С другой стороны все приглашённые женщины клана ходили на эти занятия, как на работу. Они явно гордились теми знаками внимания, которые оказывает им дедуля-Сенсей.

И... при всей навязчивости старого ловеласа, Ямато Рьючи никогда не заходил дальше глупых шуточек.

А глупые шуточки простительно при таком серьёзном маразме у такого уважаемого человека.

— Возможно, я ошиблась, — признала Хо.

Физкультурка была классной, с этим не поспоришь. Магия не даёт такой лёгкости, как её ни мучай.

Хо следовало просто найти другое додзё — и вопрос бы отпал.

Додзё — это японское слово, которое обозначает спортивный зал для занятий боевыми искусствами; причём это скорее клуб, чем просто помещение. У додзё есть собственное название, имя Учителя додзё на слуху, ученики — не кто больше платит, а ещё и отобранные сенсеем.

Впрочем, ценники тоже были заметными.

Раньше Хо смущали цены в таких клубах. Но сейчас семья Канеки процветает. Если ведьма не может себя пересилить и воспринять шуточки старого осла именно как шуточки, почему бы не найти додзё, где сенсей более тактичен?

Их тут много. Поискала бы — нашлось бы.

В чём Хо действительно ошиблась, так это в том, что решила не искать альтернативы.

— Справедливости ради, следует признать, кисонька, что ты и так хороша. Эта твоя магия просто творит чудеса, — закивал старик Ямато, масляным взглядом оглядывая грудь размера D. Для японки — две дыньки на фигурной рукоятке. Прибавить талию, округлости на попе, аккуратные плечи — и получится Канеки Хо, версия обновлённая и улучшенная.

Да, ведьма старалась, работая над своей внешностью. Да так старалась, что сейчас её всё тянет неуютно поёрзать, закутываясь в кардиган.

Вообще-то Хо пристрастилась носить кардиганы, чтобы скрыть полфигуры.

— Бегать, наверно, неудобно, — сладко добавил дедуля, — Зато красиво, мочи нет оторваться!

А не поменять ли всё обратно? Киришима, конечно, заметит, да. Однако заметить — это одно, а заметить вслух — это другое. Ну, так ведь думать надо, что говоришь. Если твоя женщина — ведьма, то как ты выжил, если склонен к подобным глупостям?

Ха-ха.

Собака — этот Киришима. Надо бы после установки барьеров для Тодзики наведаться к нему. Денег собрать, зарплату выдать, да и сказать, что детей уже пора в школу вести.

...

— Ладно, Цветочек. Я буду серьёзен, честно, — подняв руки вверх, замахал дед, — Не серчай!

Хо выгнула бровь. Рьючи-сан? Он — что, испугался её задумавшегося вида? Довела старика, — подумав, хмыкнула девушка.

Но всё же это неплохо: даже зная, что она, человек довольно несдержанный, может проклясть за неприличные шуточки, старый пень способен шутить. Хотя, конечно, лучше бы он это делал на какую-нибудь другую тему.

— Охо-хо, грехи мои тяжкие... Ну не созданы бабы для битвы, детка, не сердись! А если созданы, то хреновые из них бабы!

И тишина.

Как женщине, Хо данное утверждение не понравилось. Но, если допустить, что она "хорошая баба", логично, что из неё дурной боец. На лавры воительницы она и не претендует. Ей бы как-нибудь себя защитить, удрать, может быть, — а уже оттуда, издалека, она всех проклянёт.

— Сенсей, вы не правы, — наконец, прервал молчание Нагачика. — Известно немало женщин, способных сражаться наравне с мужчинами.

— Не, Тетсу, это ты не подумав сказал. Смотри: баба рожает, так? Если не рожает, то нахрена такая баба, так?

Нагачика осторожно промолчал. Соглашаться с мнением Рьючи-сенсея в присутствии ведьмы, у которой частенько в зобу играл европейский феминизм, было не слишком умной идеей.

Впрочем, ведьма не вспылила.

— Ну, допустим, — Хо нахмурилась. — И что?

Сенсей воодушевился и продолжил, задирая палец к потолку.

— Когда баба рожает, она ослаблена и постоять за себя не может, вот. Да и потом не сразу на ноги встаёт, так? Так. И в этот момент роль мужчины (если это настоящий мужчина) — незаменима. Даже самая боевитая баба вынуждена на какое-то время положиться на другого человека. Так что в конечном итоге, выбирая себе мужика, женщины должны быть женственны, а мужчины — мужественны. Иначе это извращение со стороны мужчины. И непредусмотрительность со стороны женщины. О как.

...

— При чём здесь уроки гимнастики?

— Цветочек, в твоём окружении я самый мужественный мужик. Бросай своего гулёну, айда ко мне!

Хо прикрыла глаза рукой.

Вообще-то... Интересные идеи высказывает дедуля.

Киришима-то спрятался.

Если ей — не приведи, Господи, — придётся рожать, то Киришиму она заколдует по самые гланды, чтобы, мерзавец, не сбежал внезапно.

— Но если без шуток, Хо-чан... Ну, не создана ты для битвы. Не боец ты, Цветочек. Да и не нужна тебе физическая защита. У тебя есть и волшебные щиты, и всякие летающие штуковины. Что тебе нужно, так это скорость реакции и простая способность оглядываться по сторонам... А ты, как настоящая женщина, бьёшь своими проклятиями и не ожидаешь, что тебя ударят в ответ. Я не говорю, что это плохо. Но это так.

Хо медленно покраснела обратно.

Но старик ещё не всё сказал.

— То, чего ты просишь — это готовность бить в морду и получать в морду. Физкультуры тут недостаточно. Хотя с её помощью можно отточить реакцию, выносливость и координацию движений. Но бойцами, Хо-чан, люди становятся после того, как их жизнь пожуёт и выплюнет. И это будет обозначать, что мы, как твои защитники, провалились.

— А...

"А вы мои защитники? С какого момента?"

— Довольно.

Ведьма посмотрела на Нагачику.

— Завтра у нас запланировано мероприятие в Тодзики. Хо-сенсей, отдохните хорошенько либо сразу скажите, что не пойдёте.

— Я пойду, — вскинула голову девушка.

— Хорошо. Мне подготовить армию, чтобы вам было спокойней, Хо-сенсей?

— Не надо, — слабо ответила она, — Две дюжины сопровождающих — это уже через край.

— Замечательно. А после, если не передумаете, найдём кого-нибудь из коллег Рьючи-сенсея, будете заниматься чем-нибудь вроде айкидо или тай чи.

— А... Не сам Ямато-сан?

— Тебе ж не нравится, Цветочек, — грустно отозвался старик, — Я даже захочу, не смогу вести себя примерным мальчиком. Уж очень ты миленькая.

У Хо, кажется, повалил из ушей пар. С трудом и волшебным словом выстраданное спокойствие улетело в тартарары.

— Найдём тебе серьёзного господина. С третьего по седьмой дан. У меня есть пара-тройка... десятков человек на примете. Кто-нибудь да понравится.

С третьего по седьмой дан? У дедули губа не дура.

Чёрный пояс в боевых искусствах — дан — имел несколько уровней мастерства. Если Хо помнила точно, то первый дан — это выучить все приёмы стиля, третий дан — нужно иметь учеников, седьмой дан — быть супер-крутым бойцом. Дальше уже последние три дана отведены для людей, распространяющих боевых искусств в массы. Для основателей своих стилей и школ, словом, для самых-самых.

Ямато Рьючи имел 8-й (последний) дан дзю-дзюцу и 7-й дан айкидо, а также несколько других не менее громких наименований. Хо слышала странный титул — Учитель Безымянной Школы. Вместо своей школы боевых искусств Ямато Рьючи имел учеников из разных направлений, каждого из которых учил по-другому. Так вот среди его учеников была половина высоких мастеров Японии. Половина!

Честное слово, Хо и прочим барышням Нагачи-кай повезло, что их щипал и учил сам Ямато Рьючи-сама.

...Ведьма узнала об этом маленьком аспекте бытия около полгода назад. Не то, что бы она жалела, что бросила "физкультуру", но иногда задумывалась.

— Разве... Разве не вы самый лучший, Сенсей? — неуверенная, что она действительно к этому готова, спросила Хо.

— Я лучший, — подбоченился дедуля. — Но начерта тебе лучший, Цветочек, если ты фитнесом будешь заниматься?

— Я... я хочу всерьёз! — выпалила девушка. — Сама получу чёрный пояс.

Старик расхохатался.

Да, звучит как крик из песочницы.

— Ух, Хо-чан, я прямо в мангу попал! Дык, с удовольствием, детонька. Но ты вообще знаешь, о чём говоришь? Я столько не проживу, сколько тебе надо заниматься, Хо-чан!

Хо остыла и задумалась. Задумалась ещё.

В мангу он попал, гад.

Всем бы в такую мангу попасть, а не в эту хоррор-стори.

— Почему не проживёте? — хмыкнула ведьма. — Проживёте.

Право слово, неизвестно, сколько "не бойцу" Канеки Хо придётся заниматься, чтобы достичь чего-нибудь путного. Но вообще-то продление жизни уже натренировано на малознакомой женщине, Кагоме-сан. А Нагачики — уж какие ни есть, а друзья. Их сам бог велел холить, лелеять и хранить от болезней и напастей.

Собственно, начало этому уже положено. Теперь пора бы удвоить усилия, раз их союз стал ближе.

Эти Нагачики ещё всех переживут, или Хо — это не Хо! Либо (что хуже) Кен-чан — это не Кен-чан.

Право слово, лучше такими вещами самой заниматься, а не ждать, пока сынишка решит влезть в целительство. У него как-то с простыми благословениями не всё гладко. Да и маленький он ещё.

...Для Нагачики и Сенсея мимолётное утверждение Хо, намёк, прозвучало как открытое заявление. Старик замер на месте, как суслик.

"Оппа!" — ошарашенно подумал дед, — "Завещание всё же отменяется? А я-то уже накорябал целый опус, чтоб похоронили меня в гробу в обнимку с томиками хентай-манги".

— О, — протянул замечтавшийся старик, прикидывая скорость обучения девиц в сравнении со скоростью публикации любимых серий, — О-о-о! Это меняет дело!

И с горящим взглядом уставился на ведьму.

...Канеки Хо поняла, что встряла по-крупному.

Май.

20-й район Токио — Нэрима-ку.

Киришима Арата.

На следующий день Арата вернулся домой, не оставшись в "Антейку".

По итогам серьёзного мужского разговора с провинившимся шурином и его начальником, Киришима решил пока не съезжать из Общежития Канеки.

Гуль выбрал золотую середину: никуда не сбегать, но и Тоуку пока не отпускать в школу. Семья Киришима продолжила сидеть на чемоданах, готовая в любой момент дать дёру.

Или — остаться тут, считая, что пронесло.

С каждым днём тишины и спокойствия Киришима убеждался, что бежать преждевременно. Люди не съезжали из Общежития в срочной эвакуации, в дверь никто подозрительный не стучался.

Неужели они смогут продолжить жить, как ни в чём не бывало?

Киришима позволил себе надеяться.

А время шло.

Убедившись, что люди так и не узнали о тайне семьи гулей, Арата впервые задумался о том, что, раз так, то придётся Тоуке снова идти в школу.

Из школы уже звонили. Могла ли это быть ловушка? Могла.

А даже если не ловушка, могли ли остаться в школе пара команд следователей? Могли.

Следователи CCG хорошо натренированы в выслеживании гулей. Основная особенность — неспособность переваривать человеческую пищу. Тоуке придётся снова притворяться, что она ест рис. А потом незаметно выплёвывать его в унитаз, в пакет, куда угодно.

Тоука может терпеть не более двадцати минут.

Если в школе оставили следователей, дочку поймают.

Значит, надо узнать, не осталось ли в школе поганых голубей. И, если да, надолго ли.

Разумеется, задавать эти вопросы учителям напрямую Киришима не стал. Учитель Тоуки звонил поинтересоваться прогулами девочки. Киришима ответил, что его дочь простыла и пока не может учиться.

На время — сойдёт.

Вот когда Арата признает школу Тодзики безопасной, тогда Тоука-чан туда и пойдёт.

По этой причине Арата стал день за днём посещать окрестности школы. Проверить, убедиться, найти следы присутствия. Ренджи-кун тоже подключился к этому занятию. Гули ходили вдвоём, вынюхивали. Притворялись прохожими либо скрытно пробирались на территорию.

Как он и предполагал, вокруг школы поставили кордоны и организовали патрули. Это плохо, но не смертельно.

Смертельно — это если устраивают проверки в классах или на входе. Киришима слышал, что в некоторых случаях CCG целыми неделями ставила группу из медперсонала и следователей, после чего проверяла каждого входящего на принадлежность к расе гулей.

...Вроде бы, конечно, они уже всё проверили. Но Арата старательно не вспоминал то, чего он не понимал. А как он умудрился пройти проверку, гуль не понимал совсем.

Одним словом, задача осложнялась. Каждую ночь гуль с родственником преодолевали патрули CCG, чтобы пробраться в школу и выяснить, насколько серьёзно всё в здании.

Снаружи-то всё серьёзнее некуда.

Изучение шло на запах.

Киришима примерно помнил все запахи учителей. Гуль пытался отследить, не засиделся ли в школе кто-нибудь новенький, кто на самом деле не учитель. Взрослый незнакомый человек, скорее всего пахнущий химическими средствами для сохранения куинке.

Куинке. Оружие против гулей, доступное только голубям.

Сделанное из убитых ими мужчин и женщин, имитирующее собственный охотничий щуп поверженного гуля.

Один такой куинке сделан из Киришимы Хикари.

Далеко ходить не пришлось: учительский кабинет в самом деле пропах этим известным химикатом. Но следов сражения в помещениях не было. Куинке доставали, но не сражались ими.

Наверно, чемоданы с оружием открывали и демонстрировали народу. Значит, этот голубь — не профессионал. Возможно, дело ведёт какой-нибудь малолетка.

А что, если хвастливый следователь, желающий выслужиться, застрянет в Тодзики навечно?

Тоука-чан прекрасно справляется с обманом: девочка ест свои бенто, не морщится. И не сразу выплёвывает человеческую бурду в унитаз. Лишь через пятнадцать-двадцать минут.

Но то, что дети не заметят, обученный следователь заподозрит вмиг. Отпускать 6-летнюю девочку под нос ко взрослому охотнику на гулей? Нет уж. Тут надо думать. Если переезд отменяется, то, может быть, следует перевести Тоуку-чан в другую школу?

Заподозрят!..

Но дни шли, учителя верили, что Киришима Тоука заболела, по их душу никто не приходил.

Более того!

Кордоны CCG убрали через неделю. Патруль, правда, остался.

Но тот патруль состоял из молодых следователей 3-го и 2-го ранга. Из разговоров этих новичков стало ясно, что их начальство не верит в возвращение гулей в Тодзики. Наоборот, их аналитики пришли к выводу, что произошедшее было случайным стечением обстоятельств.

Просто Безликий со свитой пробегал мимо, решил закусить случайным человеком. Человеку повезло, и рядом оказался герой Мадо Курео. Мадо Курео вступил в бой с Безликим и его свитой, в бою — погиб, но спас жертву от гулей.

Киришима и Йомо не подобрались близко к следователям, но разговор молодых людей был слышен с балкона дома, стоящего с другой стороны парка.

— Болтун — находка для шпиона, — задумчиво произнёс Ренджи-кун.

— К чему это? — не понял Арата. — Цитата откуда-то?

— Цитата, — потдвердил шурин, но пояснять не стал.

Арата успел неплохо изучить парня за вынужденные дни общения. Йомо Ренджи был обычно молчалив; и ещё более молчалив, если дело касалось его дружка Уты. Небось, от Безликого фразочку и услышал.

Пожав плечами, Арата собрался уже покинуть балкон. Им ещё школу проверить надо. И что там за компания молодёжи пришла в пришкольный парк? Хулиганы? Плевать, пусть голуби разбираются.

С другой стороны аллеи к подъехавшей толпе из примерно двадцати гопников подошёл второй патруль. С балкона были видны силуэты людей за деревьями, но о чём они говорили, Киришима не слышал.

Голуби не разобрались. Компания осталась на месте, а пара следователей пошла дальше по маршруту.

— Пойдём, посмотрим, — махнул рукой Арата и собрался уже спрыгнуть с балкона, когда за его спиной раздался страшный грохот.

Ренджи, зараза, ломанулся прямо сквозь ограждение балкона куда-то прочь. Не вписавшись в воздухе в поворот, он зацепил плечом угол дома, отколов хороший кусок наружного слоя стены.

— Что ты творишь, дурачина? — в сердцах крикнул Арата.

На шум уже бежали голуби, четыре из шести патрулей.

20-й район Токио — Нэрима-ку. Младшая школа Тодзики

Канеки Хо.

Разобраться со школой следовало серьёзно. Хо интересовала и внутренняя защита, и внешняя. Ко внутренней защите Хо причислила и выяснение ответа на вопрос, сколько гулей учится и работает в школе.

Выяснилось: ни одного! Кроме Киришимы Тоуки, разумеется. Но та до сих пор не посещала уроки, ссылаясь на осложнившуюся простуду.

Причина непопулярности Тодзики у гулей оказалась проста.

При поступлении Кен-чана в эту школу Хо запретила проход туда людоедам. Сразу нескольких учеников выгнали за прогулы, а два преподавателя уволились. Вот так-то!

Решив не изменять такой славной традиции, Хо задумала первым делом настроить барьер против гулей.

Школа была размером с поместье Нагачики. А пришкольная территория вместе со стадионом — и того больше. Нужно не забыть аллею, пришкольный парк, а также торговую улочку и соседний храм (туда бегают детишки после уроков).

Словом, Хо определила объём работ. И порадовалась, что кровь, которой она будет рисовать закладки на местности, нацедят из незнакомых ребят, а не из неё. И в основном — заранее.

Самой Хо останется только всё заколдовать, пока канистры носят специальные добровольцы из якудза. И в процессе можно будет отворачиваться!

Братки накапают крови из канистр, Хо всё зачарует, и они пойдут на следующий заход.

Кровь.

Как много в этом слове!

То, что усиляет и стабилизирует магию. Без крови заклятия Хо ведут себя одним образом, с кровью — по-другому.

Качество крови тоже играет роль.

Своя — самая лучшая, послушная, сильная, надёжная. Но чёрта с два ведьма позволит теперь нацедить с себя кровушки, когда у неё такая толпа добровольцев!

Последние дни вообще доказали, что её жалкие попытки преодолеть свою гемофобию никому не нужны. Дома частенько обретается любовник-гуль, который регенерирует со скоростью гиперзвука, у Нагачик бродят добровольцы в таких количествах, что из них можно надоить больше, чем из Араты.

По качеству чужая кровь хуже, но не ужасно хуже. В два, в три, в четыре раза — этот недостаток закрывается от одного количества, которое можно выжать с других людей и нелюдей.

Старая кровь была хуже свежей. Взятая без согласия делилась на взятую в бою — та была выше качеством, и добытую тайно — это было значительно хуже. Добровольно отданная была средненькой.

Ещё, кажется, донор мог немного влиять на результат применения своей крови, но только если он был единственным донором.

При демарше в CCG Арата был под контролем, а нынешние якудза — люди проверенные, все до единого. По крайней мере, так утверждает Нагачика.

Фух, навспоминалась. Эту лекцию неплохо бы прочитать сыну; но подумать о ней следовало позже.

Вот что теперь делать с тошнотой?

Известно, что.

Ведьма привычно зарылась в сумочку и достала оттуда пакетик с ваткой. На ватку уже был накапан нашатырь, оставалось только развернуть целофановый мешочек.

Якудза топтались рядом, ожидая приказов. В ночном пряном воздухе далеко разносился яркий аромат нашатыря.

Чего ждать-то?

— Распаковывайте, — сипло приказала девушка. Доверенные мордовороты тут же принялись споро расчехлять рюкзакиза спиной. Из каждого рюкзака показалось по пятилитровой бутылке.

Глубокая ночь и отключенное освещение обеспечивали отсутствие свидетелей. Крышку первой бутылки отвинтили за секунду.

Ну что ж, пора обезгуливать парк!

— Кто здесь?!

Крик раздался с другого конца дороги.

— Патруль, — пояснил начальник сопровождения ведьмы, серьёзный молодой японец без рюкзака.

— То, что в бутылках, похоже на пиво, — быстро оттарабанила Хо.

И вовремя.

Пара крупных мужчин с чемоданами поровнялись с бойцами. Хо запоздало подумала, что лучше было притвориться толпой студентов с бутылками того самого пива. А так... получилось, как получилось. Огнестрел её ребята попрятали, а вот биты, в том числе и Большую? пришлось оставить на виду. Куда её спрячешь?

Вышло почти неплохо. Мол, собралась компания в костюмах и золотых цацках попить пивка. Какие у вас с нами проблемы?

— Якудза! — с изрядной долей неприязни произнёс один из следователей CCG. — Здесь не место для гулянок. Идёт расследование.

Хо даже оскорбилась за братков Нагачики. Между прочим, они проявили гражданскую сознательность, в максимально сжатые сроки эвакуировали целую школу. Это достойно какого-то уважения.

К сожалению, господа в серых плащах и с серьёзными мрачными физиономиями имели на этот счёт своё мнение. В их системе ценностей якудза возвышались над гулями, как горы над оврагом. Но по сравнению с другими людьми, обывателями и некомбатантами, преступники оставались холмиками рядом с горой Фудзи. А одетую в лёгкие шорты и майку Хо (поверх был повязан плотный кардиган, который, как назло, размотался) приняли вообще за девицу лёгкого поведения.

Угу, одну на две дюжины парней.

Ведьма оскорбилась вдвойне.

Вот когда действительно хочется кого-то проклясть за непристойные мысли. Не она ли, Канеки Хо, сама себе говорила, что уже выросла из пагубной привычки проклинать каждого настоящего и мнимого обидчика? Похоже, плохо выросла.

Выгоднее ничего не делать, никого не проклинать, не привлекать к себе внимания.

— Тут могут появиться гули, — надменно сообщил второй следователь. — Мы, — выделил он слово, — патрулируем. Нетренированным и безоружным людям здесь опасно.

Все присутствующие дружно посмотрели на широкий выбор бейсбольных бит. Якудза держали своё не слишком грозное оружие расслабленным, неагрессивным хватом, словно трости.

На каждой бите были намазаны надписи с разных сторон: "Сон", "Боль", "Смерть" и "Взрыв". Режим переключался голосовой командой. В бою это артефактное оружие ещё не бывало. Срок службы ожидался минут на десять, не больше. Но такая бита была куда лучше любого другого оружия: она реально могла нанести урон гулю.

Хотя, конечно, партия зачарованных пуль казалась надёжней толстой деревянной палки.

Хо мрачно хмыкнула.

— Идите патрулировать в другое место. Здесь всё спокойно.

— Всего хорошего, — попрощались следователи и побрели прочь.

— Эти дроиды не нужны тебе, — передразнил один из боевиков, глядя вслед господам. Хо хмыкнула куда веселей.

— Ладно, ребят, за дело! — командным тоном заявила она. — Барьер сам себя не нарисует!

— Да? — с добродушным сомнением ухмыльнулся начальник охраны, — А мне казалось, именно так оно и происходит.

— Шутники, — добродушно фыркнула ведьма. — Лейте, наконец.

Майская ночь. Новолуние.

20-й район Токио — Нэрима-ку. Младшая школа Тодзики

Киришима Арата.

Школа Тодзики была одной из элитных школ района. Тоука-чан попала сюда потому, что вопрос с документами помогла решить Канеки-сан. А у той, очевидно, были какие-то близкие знакомства с якудзой.

Тодзики располагалась на конце парка, где росли огромные и раскидистые вишнёвые деревья. Парк не был широким, и его делила аллея вдоль, а дорожки поменьше — поперёк. Выйти на территорию парка было нельзя, путь на газон преграждал забор чуть выше человеческого роста.

Вишневые деревья свешивались с обеих сторон. В апреле, в сезон цветения сакуры, школьная аллея была невероятно красива.

По бокам парка вплотную стояли пятиэтажные дома, на балконе одного из которых засели гули.

С другой стороны школы располагался огромный стадион, а чуть сбоку — куда более крупный и дикий парк, почти лесок. В центре второго парка имелся синтоистский храм с ведущими к нему ступеньками. Если пройти ещё дальше, то можно было выйти на крупную дорогу, а за ней — жилые кварталы.

Следователи CCG оцепили только территорию школы, со стадионом, но без храма. Со стороны основного фасада школы патрули ходили по всей площади парка. Маршрут голубиных пар напоминал змейку.

Всего дежурило восемь патрулей. Шесть с этой стороны школы и два с другой. В каждом патруле — по два человека. Неизвестная компания подъехала со стороны жилого квартала к началу одной из второстепенных дорожек. Они там так и стояли, на противоположной половине вишнёвого парка.

Дом, у которого прятались Арата и Ренджи, был полностью жилым. Большинство людей спали в этот час ночи, хотя в редких квартирах горел свет.

Впрочем, из-за шума они начали просыпаться.

Арата зло сжал зубы. Ну, удружил, родственничек. Их задачей было тайное проникновение и сбор информации. Полторы недели всё было в порядке, кордоны CCG убрали несколько дней назад, и в патрули отрядили молодёжь. Те с каждым днём становились всё более вялыми. Уже никто не верил, что гули сюда вернутся, и Арата надеялся, что скоро CCG покинет Тодзики.

Ренджи перечеркнул надежды Киришимы.

Злой, как тысяча чертей, Арата спрыгнул с балкона и поспешил за шурином. Нужно подобрать идиота, прежде, чем сюда прибегут ближайшие два патруля.

Мысли были заняты паранойей.

Первой странностью был, конечно, прыжок Ренджи-куна. Куда он внезапно намылился и зачем?

Вторым, что насторожило Киришиму, стал запах крови. Следователям требовалась ещё минута-другая, чтобы приблизиться, они ещё даже не знали, что произошло. Носладкий и притягательной аромат уже витал в воздухе. Кто-то поранился?

Несёт от компании на другой стороне парка. Ветер стал чуть более свежим и донёс подозрительный и манящий запах.

Но откуда именно тут кровь? Неизвестная группа ведёт себя спокойно и остаётся на месте. Не следователи, просто скучающая молодёжь. Они с собой канистры с кровью возят, что ли?

А! Времени почти нет!

Киришима спрыгнул с балкона и быстрым шагом поспешил за идиотом-шурином.

Ренджи, неестественно выгнув позвоночник, стоял около фигурного фонаря и мотал головой. На лице парня быстро затягивалась стёртая до кости рана. Одежда была изрядно изорвана. Запах крови заполнил улицу.

— Что произошло? — удивлённо спросил Арата. Ругань застряла и не вылезла наружу. Было очевидно, что Йомо-кун не сам спрыгнул, ему помогли.

Ответить мальчишка не успел. Из-за паркового забора показалась первая пара следователей.

— Кто тут! Стоять! Не двигаться! — крикнул один.

— Кто это? Это гули? Это гули? Вааа!.. — заметно отстал от него второй. Справившись с застёжками чемодана, запоздавший мужчина только-только вытащил куинке.

Следователи самой младшей, третьей категории. Новички. Арата тоскливо подумал, что скоро бы их тут и не было. Может, ещё можно притвориться, что ничего не случилось.

Подскочив к Ренджи, Арата потянул его за ворот.

— Скорее отсюда!

Но тем самым он только разорвал куртку парня на две половины.

С хлюпаньем на землю шмякнулась пара литров крови гуля, которые до этого накапливались на животе. Ренджи, еле-еле живой, засучил руками, пытаясь слезть с помятого фонаря, который проткнул ему живот.

— Да как это так?... — ошарашенно спросил Арата.

Гуля не берёт обычная сталь! Уж тем более такого сильного гуля, каким является брат Хикари-чан. Как так-то?!

— Это не гуль! — воскликнул ближайший следователь. — Звони в скорую, кто-то выпал с балкона!

— Твою ма-а-ать! — вторил ему тот, который успел достать куинке. Хлыст на длинном древке, его куинке был явно более высокого класса, чем следовало доверять такому неумехе.

Куинке стегнул рядом с застывшим Киришимой.

Из-за другого поворота показалась вторая пара следователей. Третья пара ещё бежала сюда, но минуты через две здесь будут и они.

И все эти голуби кричали. Очень громко.

— Скорую!

— Подкрепление!

— Связь не работает!

— Гули?!!

— Это не гули!

— Связи нет!

— Убери оружие, здесь раненый!

— Оно не открывается!

Киришима в панике схватил за трясущегося Ренджи и дёрнул на себя.

Фонарный столб погнулся сильней и, разворотив бок парня, вылез со стороны, повредив органы.

Арата в отчаянии посмотрел на дело рук своих. Вынимать нужно было вдоль столба, а не поперёк! Регенерация, где же регенерация?! Лишь бы выжил!

Мальчишка мелко дрожал. Половина его живота осталась висеть на фонарном столбе. Руки Киришимы были в крови до локтей.

Ренджи не издавал ни звука, а только трясся. Глаза парня закрывались. Рана не затягивалась, и гуль боролся, чтобы остаться в сознании.

Наконец, он зашипел и отключился.

Зрачки раненого почернели и засияли в темноте нестерпимо-алым. Вместо Ренджи-куна наружу вылез гуль Ворон.

И в глазах Ворона пульсировал демонический, кошмарный голод.

— ЭТО ГУЛЬ! ЭТО ГУЛЬ!!!

— Куинке! Где куинке?!!

...

— Замрите, — сухой, гремящий эхом шёпот раздался, как гром среди ясного неба.

...

И все замерли.

Киришима застыл в нелепой позе, не в силах пошевелиться. Следователи, молодые мальчишки немногим старше Ренджи, с ужасом в глазах встали в очередь перед гулями.

Ни гули, ни голуби не двигались.

В небе зажглась золотая звезда. Снова пахнуло кровью, сладкой и притягательной. Кажется, Арата никогда такого не ощущал, но сейчас ему было не до вкуса еды. Сковавшая его паника и чужая воля дрелью буравили, ломали рассудок.

Золотая капля отделилась от звезды и полетела вниз. Она ударила по темени Ворона, и скалящееся выражение пропало с его лица. Глаза снова стали серыми, человеческими.

Следователи заскулили на одной ноте. То, что Киришима видел краем глаза, они имели прямо перед глазами.

Там, в небе, под контруром новой луны, висела чья-то тень.

Тень, которую было не разглядеть. Призрак.

Чудовище.

Внезапно зашевелилась земля. С тяжёлым металлическим скрипом фонарь, в который врезался Ренджи, выгнулсяобратно. Осколки лампы сверкнули в слабом свете звёзд и собрались обратно, словно по волшебству. Фонарь загорелся. Разлитая под ним кровь засияла вместе с ним. Алое мессиво за считанные секунды приобрело неестественный золотой оттенок.

Киришима смотрел в ужасе и непонимании.

Внезапно склулёж следователей прекратился.

— Ничего не произошло, — спокойно сообщил едва ли не ему в лицо ближайший человек.

— Ничего не произошло, — согласился следующий за ним следователь-неумеха.

— Ничего не произошло, — третий.

— Ничего не произошло, — четвёртый.

— Маршрут проходит спокойно.

— Маршрут проходит спокойно.

— Маршрут... спокойно.

— Никаких гулей не было.

— Никаких гулей.

— Не было, не было.

Следователей было шестеро. Они, как сломанный диктофон, повторяли одни и те же фразы друг за другом. И потихоньку отмирали.

В соседних домах разбуженные местные жители отошли от окон, дружно вернулись к своим кроватям и так же дружно, хоть и вразнобой, повторили:

— Крепко спал, снов не видел, ничего не произошло.

— Крепко спала, снов не видела, ничего не произошло.

Повреждённый угол дома зашевелился. Щепки прилетели обратно и собрались в целую, неповреждённую стену. Ограждение балкона взлетело на третий этаж и встало на место.

Уроненный под ноги куинке, тот самый, который достал второй следователь, с присвистом втянулся в пустой чемодан и полетел прямо в руки своему хозяину.

Люди разбились на пары и отправились в разные стороны, видимо, возвращаясь к патрулю.

И тут Киришима, наконец-то почувствовал, как его отпускает.

Настала его очередь!

Чудовище медленно спускалось с небес.

Сведённые судрогой мышцы снова стали послушны.

Первым звуком, который издал Киришима, был скрипучий хрип.

— Бежим! — просипел он и, схватив Ренджи-куна, рванул прочь.

Майская ночь. Новолуние.

20-й район Токио — Нэрима-ку. Младшая школа Тодзики

Канеки Хо.

"Пиво" полилось на асфальт толчками.

— Ну-с, приступим, — заявила довольная ведьма, которую почти не тошнило.

— Я запрещаю проход на эту территорию гулям, якудза, кроме Нагачи-кай, серийным убийцам, маньякам, бешеным животным... — начала она перечисление. В руках Хо держала вытащенную из сумочки карту. Колода металлических табличек с выписанными запретами расположилась на капоте джипа. Ближайшая табличка, отмеченная цифрой "1", взлетела и тут же упала в лужу золотой крови, как нож сквозь масло преодолевая асфальт.

Кто будет искать под асфальтом?

Серию табличек разрабатывали всей семьёй, не исключив из процесса и Кен-чана с Хиде-куном. На крупномасштабной карте квартала отметили, где будут зарыты которые охранные дощечки по номерам.

На каждой табличке было тщательно прописано, против кого действует барьер и как. Кого мягко завернёт, кого покалечит.

Всё пошло не по плану сразу же. Оказывается, на охваченной территории находились нарушители. Да, те, против кого была заготовлена первая табличка. Какого-то бедолагу просто выкинуло прочь.

Ну что тут скажешь? Упс, не повезло.

От шума все якудза пришли в движение, рассыпавшись вдоль улицы. У начальника охраны Хо, Асумото-сана, оказался бинокль.

Хо запоздало сообразила:

— Видно в темноте!

Мужчина благодарно кивнул и уставился в объектив бинокля.

— Там, похоже, было два каких-то человека на балконе, — отрапортовал он, — Один упал, видимо наш клиент. Оп, в окнах этого балкона загорелся свет.

Э?

Хо задумалась.

Гуль-маньяк-якудза? Одного выкинули, другого оставили. Либо только один был гулем-маньяком-якудза, либо...

— Второй спрыгнул с балкона, — продолжил доклад Асумото-сан, — Идёт к первому.

Гуль.

Хо действовала быстро. Плюхнув карту на капот машины, к табличкам, девушка забрала бинокль и посмотрела сама.

В кармане сумочки у ведьмы нашлась очередная полезная вещь: кристалл на нитке.

Вслух она этого не произнесла, но подумала весьма яростно:

"Киришима Арата!"

Кристалл, как намагниченний, влип в изображение дома и медлено полз от центра к краю.

Гадство.

Арату-куна Хо поставила исключением. А спутника его — нет, понятное дело.

На шум уже рванули следователи, в том числе и та пара, которая только что прошла мимо их группы.

— Асумото-сан, — почти спокойно произнесла ведьма, — Вы с ребятами подождите меня тут. Я сейчас вернусь.

Хо развернулась на каблуках и подняла с земли свою Большую Биту?, лихо села на неё и взлетела вертикально вверх. Одна канистра с кровью поднялась и направилась за ней.

На этот случай у ведьмы было заготовлено несколько универсальных офуд.

"Связь не работает".

"Тишина".

"Оружие не работает".

"Кагуне не работает".

"Ночное зрение".

Девушка включила их все разом. Кажется, один из подбежавших следователей успел достать куинке, но второй не успел и уже не смог.

Над местом происшествия Хо оказалась за считанные мгновения.

Картина предстала страшная. Ведьма чуть не свалилась с летательного аппарата.

Молодой парень — кажется, Хо узнала его! — был насажен на фонарный столб, как на вертел.

Девушка в прострации смотрела на гуля с высоты своего полёта.

Следователей было шестеро. Если вокруг школы и ходили ещё люди, то с ними не успели связаться до того, как Хо обрубила мобильную и радио-связь.

Ребята в серых плащах планомерно начинали паниковать. Чемоданы с оружием не открывались, телефоны не работали, то ли были тут гули, то ли не было. Единственный фонарь на улице потух. Кто-то упал. Гуль? Не гуль? Если умер, значит не гуль.

Разговаривали горе-следователи на повышенных тонах.

Хо сглотнула, с трудом отведя взгляд от убитого (раненого?) гуля.

Он... Он ещё шевелится!

И тут Арата-кун доказал, что не только Хо теряется, когда паникует.

Киришима Арата — а этот бомжик в грязнюшей куртке мог быть только им, — со всей силы дёрнул за своего компаньона, отрывая его от погнутого фонарного столба, как кусок мяса поперёк шампура.

Хо стало плохо. Почувствовав слабость и головокружение, девушка разжала пальцы и бесшумно соскользнула с Биты.

Очнулась она, едва почувствовав ускорение свободного падения.

— Замри! — успела прохрипеть ведьма.

Обращалась она к самой себе, к своей одежде.

Замерло всё.

И следователи, и гули, и все неспящие соседи в радиусе ста метров.

"Твою-то маму", — мрачно подумала Хо, — "Так нельзя! Ситуацию надо спасать!"

Первым делом она кастанула лечилку в сторону полуживого гуля, подкрепив ту хорошей порцией крови. Только после этого ведьма сообразила, что разбрызганная кровь бедолаги вообще-то тоже бы сгодилась.

Вторым делом Хо занялась сокрытием улик. Восстановлению подлежали фонарь, клумба, асфальт, стена дома, балкон. Кровь гуля на это дело прекрасно сгодилась. А ритмичное дыхание животом помогло не свалиться с Большой Биты ещё раз.

И, наконец, пришла пора зачистить свидетелей. Прикинув так и сяк, девушка решила извести всю канистру на это полезное дело.

— Ничего не произошло, — твёрдо заявила ведьма. — Маршрут проходит спокойно. Никаких гулей не было, — и, повернувшись в сторону домов, добавила, — Крепко спали, снов не видели, ничего не произошло. Идите спать.

Сделав дело, Хо отдышалась. Следователи побрели по смоим местам, жители квартала отправились спать, всё отлично.

Осталось самое сложное.

Похоже, пришла пора признаться Арате-куну, кто она.

Хо мысленным усилием направила свой летательным аппарат вниз, прямо к Киришиме. По дороге девушка отменила приказ "замри". Разговор будет проходить максимально на равных.

К сожалению, её планы снова оказались нарушены.

Не дождавшись разоблачения своей спасительницы, Арата крикнул "Бежим!" и, схватив своего друга, устремился прочь. В сторону свежепоставленного барьера.

Друг Киришимы впечатался в невидимую преграду, которую любовник ведьмы преодолел без проблем.

— Уй, — только и сказала ведьма, посочувствовав гулю.

"А ведь он вряд ли старше Уты", — непрошенная мысль появилась и пропала.

Барьер, как пружина, откинул гуля во второй раз.

Надо было всё же начинать с наружного, который выгоняет людоедов мягко, с помощью психологического давления, — подумала девушка.

Приземлившись, Хо слезла с Большой Биты? и мрачно уставилась в ту сторону, куда убежал её Киришима.

Проклятье!

Внезапно ведьма замерла.

Вот! Отвлеклась на Киришиму, а про главное забыла. У неё за спиной имеется гуль, а она за пределами барьера!

Хо резко обернулась к оставленному компаньону Араты-куна.

Молчаливый парень-гуль, который помял фонарный столб во второй раз, стоял на карачках и мотал головой. Будто почуяв, что на него смотрят, он остановился и поднял расфокусированный взгляд на ведьму.

Волосы — серые, глаза — серые, ровные симметричные черты лица. Даже не верится, что они с Аратой-куном напрямую не родственники.

"Щит", — спохватилась Хо.

— Полагаю, Йомо Ренджи-кун? — хриплым после полёта и сопуствующей паники голосом уточнила девушка, — Ну как, будем стирать память или просто пообещаешь никому не рассказывать о случишемся?

Настороженность в глазах гуля увеличилась в разы.

— Ты и так, и так не сможешь никому рассказать о событиях сегодняшней ночи, — зачем-то пояснила Хо, — Наверно, стереть память предпочтительней.

— Я уже давно знаю, кто вы, Канеки-сан, — не остался в долгу молодой гуль. Язык его с каждым словом заплетался всё меньше.

Чего?!

ЧЕГО?!

— Ута-сука? — безнадёжно уточнила ведьма. Кто у нас самый болтливый из тех, кто знает правду?

— Ута, — кивнул гуль.

— Поганый мерзавец, — спокойно заключила Хо. — Убить бы. Рука не поднимается. Пока.

Кажется, парень расстроился за своего друга.

— Кому он ещё рассказал? — продолжила допытываться девушка.

— Только мне.

— А ты кому рассказал? — с подозрением спросила она.

Парень отвёл глаза.

— Скотина, — всё поняла без слов ведьма и приласкала собеседника ещё парой незлых тихих слов.

— Мне не поверили.

— Это хорошо! — мрачно согласилась Хо, — Пусть и впредь тебе никто не верит! Если ты говоришь обо мне, — сжалилась под конец она. Быть Кассандрой Троянской по всем вопросам — врагу не пожелаешь.

— А... Спасибо, — смирно сказал парень, опустив глаза.

Хо смягчилась.

— За что? — буркнула она.

— За то, что вылечили и не убили, — пожал плечами мальчишка.

Хо вздохнула. Ладно уж, действительно. Чего она так на него взъелась?

— Пожалуйста, — пожала плечами девушка и, бросив взгляд на чистенькие ошмётки демисезонного плаща гуля, валяющиеся у фонаря, сделала ещё одно доброе дело.

Плотный и недлинный плащ-ветровка, с помощью которого гуль, очевидно, скрывал свою фигуру, имел высокий воротник и капюшон. Поднял капюшон с воротником — и ты гуль. Опустил — и ты обычный прохожий.

На восстановление плаща Хо наскребла последние капельки со дна потраченной на незапланированное приключение канистры. Так и так объясняться с Нагачикой, куда дела пять литров крови.

Это как строительство русской дороги: половину в дело, вторую половину себе в карман. И это в лучшем случае!

Или не надо объясняться? Откуда Нагачике знать, сколько крови требуется на один барьер. Он вообще эти литры считает?

Восстановленную куртку Хо сгрузила к ногам гуля. Тот неуверенно посмотрел на подношение, потом — на Хо, потом — опять на куртку.

— Спасибо, — повторил гуль. Хо одобрительно улыбнулась. Вежливый! — У меня есть вопрос.

— Слушаю, — кивнула девушка.

— У Уты есть шанс?

— Чё?

Это была искренняя реакция.

Чё?

О чём парнишка спрашивает? Шанс? У Уты?! Да на что?

Добродушное настроение ведьмы снова спикировало на отрицательную отметку.

— Какой ещё шанс? — злобно спросила она.

Гуль-суицидник стоял и вежливо ждал ответа. Гром ему будет ответом, гром, и молния, и камнем по темечку! Шанс у Уты? Попасть в Ад досрочно — вот какой у него есть шанс!

О чём этот сумасшедший парнишка вообще говорит?

— Катись-ка ты отсюда, Йомо-кун, добром прошу, — устало произнесла Хо, — Мне сейчас ещё два десятка барьеров ставить. Лучше передай Арате-куну, что мы с понедельника детей в школу отправляем. После сегоднешней ночи тут будет как у Христа за пазухой. Почти.

— Хорошо, — кивнул гуль.

Хо лишь повторно вздохнула.

Её источник послезнания — аниме — утверждает, что этот Йомо Ренджи — близкий друг засранца Уты. Но не просто друг, а друг-соперник. Стычки, драки, прочее — когда там они познакомились? Хм, по идее — недавно. Или нет?

Так, помним, что доверять "аниме", как неоспоримому пророчеству, нельзя. Возможна изначально недостоверная информация, возможно изменение в результате её, Хо, действий.

Какие вообще могут быть действия у обычно человеческой женщины (ведьмы), которая просто желает жить в свободе и достатке?

А хотя...

— Уте можешь сказать, что если он грохнет следователя Мадо Курео и никому не расскажет, что это я просила, то мне будет очень, очень приятно, — решилась Хо, — А теперь — адьос!

И, развернувшись, девушка потопала обратно к своим.

— Но ведь Белый Голубь умер, — донеслось позади.

Хо пожала плечами и махнула рукой на прощанье, не оборачиваясь.

Её уже волновал другой вопрос.

В небе мелькнул силуэт квадрокоптера. Ведьма узнала эту штуковину. Одна из игрушек Хиде-куна с выпрошенной у неё "незаметностью".

Вот же блин!

Глава 18. Интерлюдия 2.0

(весна-лето того же года вперемешку)

Памятка (через 4 года после появления нашей ведьмы в мире гулей):

Канеки Хо — 28 лет.

Киришима Арата — 26 лет.

Канеки Кен — 8 лет.

Нагачика Хидеёши — 8 лет.

Киришима Тоука — 7 лет.

Ута — 16 лет.

Йомо Ренджи — 16 лет.

Такагаки Итори — 15 лет.

Нагачика Тетсумару (Одуванчик) — 58 лет.

Нагачика Юмэ — 25 лет.

Ямато Рьючи — 79 лет.

Оримура Кагомэ — 79 лет.

Юдзиме Юрие — 24 года.

Мадо Курео — 42 года.

Ирими Кая (Чёрная Гончая) — 28.

Коума Энджи (Дьявольская Обезьяна) — 27 лет.

Йошимура Кузен (Сова) — ~50 лет.

Вашу Йошитоки (Стратег) — ~45 лет.

и другие...

Это неполный список персонажей, чьи имена появились в данном фанфике. Некоторые из них уже отыграли своё, некоторых я даже не упомянула.

Памятка нужна потому, что я вечно забываю, кому сколько лет. А учитывая способности ведьмы, это важная информация.

Сейчас ведьма имеет способности k=17+28=45. Это в 2,65 раза мощнее ,чем было у неё в прежнем мире. А с момента прибытия её сила возросла на 10%.

Автор — инженер, и всё посчитано.

PS: Резкое усиление, резкое усиление, рояль в кустах, рояль... Что же делать? Всё посчитано, как дать ГГ новую силу?! Эмоции ведьмы дают временный бафф, но не более чем двукратный. Также влияет личная сопротивляемость человека. Подробнее — см. спойлеры, там даже формулы есть.

Также до двукратного усиления может дать особый навык — "Сжигание жизни". В процессе у ведьмы появляется седина, а магия становится сильнее навсегда. Просто срок жизни тает в той же пропорции.

Итак, где взять внезапное усиление, которое не повлечёт за собой такую же внезапную смерть? Главы 13-14 — готовьтесь.

Май.

20-й район Токио — Нэрима-ку.

Йомо Ренджи.

В этот день кафе "Антейку" никто не запирал на ночь. Над барной стойкой всё ещё горел свет.

Коротко скрипнули дверные петли. Йомо Ренджи зашёл в сумрачный зал кофейни и захлопнул за собой дверь. Сделав пару шагов, парень глубоко вздохнул, задрав лицо к потолку.

Дома. В безопасности.

Едва увидев его, официантка, допоздна сторожившая кофейню, намётанным взглядом оценила потерянный вид молодого гуля, вернувшегося со своей ночной прогулки. Она, Ирими Кая, тихо охнула и стремительно бросилась навстречу.

— О, боже мой! Ренджи-сан! — девушка на первой космической обогнула барную стойку. Схватив парня за плечи, она порывисто обняла его, заодно обнюхивая.

Сладковатый металлический запах она почуяла, едва дверь открылась. Вблизи этот запах стал только отчётливей.

— Ты ранен? — обеспокоенно спросила Чёрная Гончая. — Я чую кровь.

Её сосед, Коума Энджи — второй официант, держащий вахту в пустом кафе, — мрачно глянул на вошедшего, не отрываясь от своего занятия. Невысокий полноватый мужчина с пучком рыжих волос, начёсанных на лоб, лениво протирал идеально чистые стаканы. Посуда едва не скрипела от силы гуля.

— Чё-то да, парень, — согласился Кома-сан. Острый взляд прошёлся по Ренджи. — Выглядишь, словно зомби увидал. Вон, даже наша бука разволновалась.

"Нашей букой" была Чёрная Гончая Ирими Кая-сан. И "букой" она стала за то, что уже лет десять назад не поделила 20-й район с гулем, равным ей по силам. И с тех пор стояла на своём: не уступала территорию, не соглашалась на свидание.

Ренджи тепло, пусть и едва заметно, улыбнулся парочке.

— Молчи, дегенерат! — сердито выглянула из-за его плеча Чёрная Гончая. Будучи довольно низкого роста и субтильного телосложения, она могла полностью спрятаться за любым из работников кафе "Антейку", — Ренджи-сан, ты говорил, что тебе не понадобится помощь!

Ренджи смог только пожать плечами в ответ. Понадобится? Помощь?

Парень сильно сомневался, что на этой "прогулке" ему можно было помочь.

А то: сидишь на чужом балконе посреди ночи — и бах! Неведомая, непреодолимая сила сносит тебя с пути, как лавина. Даже на тренировках с Совой он мог оказать сопротивление, побарахтаться, продержаться. А тут раз — и ты летишь под действием невидимой тяги.

Так что помощь с кем угодно, кроме ведьмы, ему была не нужна; а с ведьмой двум гулям так же бесполезно бодаться, как с Богом Смерти. С Богом Смерти Аримой Кишо, способным вынести Сову в одиночку.

Коума-сан вышел из-за барной стойки, с напускной обидой оглядывая Каю-сан.

— Ну вот, я опять — дегенерат, а Йомо — д'артаньян, — процедил он. — Как так-то? Не я ли тебя гонял по всей Нэриме, поганая ты собака?..

— В своих мечтах разве что, — задрала нос девушка-гуль.

Пикировки Чёрной Гончей и Дьявольской Обезьяны были делом привычным и по-особому семейным. Йомо улыбнулся чуть шире, как никогда чувствуя, что вернулся домой. Туда, где его ждали.

Коума-сан встрепенулся, подходя ближе.

— Вух, видела?.. Оно улыбается. Оно умеет улыбаться! Ничего там не случилось, Кая-чан. Мало ли, решил наш парниша прошвырнуться вечерком? Ха-ха.

Попытавшись неловко обнять Чёрную Гончую, Коума-сан получил щелчок по носу за свои старания.

Оставаться наблюдателем этой семейной перепалки становилось неуместно. Да и, кажется, вопрос про запах уже снят за минуту-другую дурачаства двух непримиримых соперников. Пора бы уж и Ворону в свою комнату, на боковую. День выдался насыщенным.

Что до запаха... Право слово, у Гончей слишком тонкое обоняние; большинство гулей не слышат оттенки запахов так же остро, как Кая-сан. Да и сам Ренджи был уверен, что колдовская прачечная сработала без помарок. Что-то могло остаться только на самом Ренджи, на обуви, может быть, на штанах.

Обувь он отмоет с концентратом для посуды, штаны зальёт освежителем. Густой химический запах полностью скроет все лишние ароматы, и уже завтра станет невозможно опознать, что ранен был сам Ренджи, а не кто-то ещё.

Однако гуль, известный как Дьявольская Обезьяна, не зря враждовал с Чёрной Гончей годы напролёт. В чём-чём, а уж в её способностях он не сомневался. И если Ирими Кая сказала, что чует кровь, то, значит, кровь там есть. Или, по-крайней мере, была.

Странно, да? Была да сплыла.

Коума Энджи нахмурился. Смех смехом, а вопрос мог оказаться серьёзным.

— Рен-сан, кровь и я чую, — соврал он, — У нас что завтра, у голубей на утренней планёрке, их главный решит отправить сюда взвод чемоданов?

И внутри чемоданов будут куинке, а к ним будет прилагаться по голубю. Для мирной Нэримы-ку это означает несколько смертей как минимум, потому что, во-первых, многие местные гули не умели драться, а во-вторых, чемоданов не отзовут, пока хоть кого-то не найдут и не прикончат.

Вопрос, пусть и заданный лёгким, шутливым тоном, был тем ещё вопросом на засыпку. Хотя Коума-сан не обвинял Ворона из-за участия в недавней потасовке рядом с младшей школой, факт оставался фактом. Простым гулям жить в окрестностях стало чуть-чуть опасней.

Скоро до гульего кафе "Антейку" дойдёт эта информация: насколько головной офис CCG расширил свой штат в 20-м районе, а также кого из больших шишек и громких имён послали сюда.

Гули узнают о результатах решения CCG по трупам своих сородичей, по патрулям на каждом шагу или через два шага.

Среди громких имён может затесаться и сам Бог Смерти. И даже Ренджи не хотел с ним встречаться, пока не станет сильней. Если станет.

— Нет, — качнул головой парень.

— Что — нет? — не понял Коума-сан, — Босс голубей уже отправил взвод чемоданов, и ты уже с ними сразился?

— Я не сражался. Сегодняшняя ночь прошла спокойно.

"Ничего не произошло. Маршрут проходит спокойно. Никаких гулей не было".

— А кровь откуда? — допытывался старший товарищ.

— Кровь моя, — пожал плечами Ренджи, — Я врезался в фонарный столб. Всё уже в порядке.

Ирими-сан замерла, уставившись на парня. Коума Энджи прыснул в кулак.

Да, пожалуй, если произошедшее описывать настолько коротко, то звучит смешно. Гуль S-класса, один из пяти сильнейших гулей района, врезался в фонарный столб и поранился.

Пусть это и было абсолютной правдой.

Бабах!

Все присутствующие обернулись на звук. Наружная дверь распахнулась, сорванная с петель. Вошедший даже не обратил внимания, насколько он дёрнул створку.

На пороге стоял Киришима Арата.

За высоким воротом пальто Киришимы было еле видно лицо. Ренджи мысленно скривился. Даже не лицо, а чёрная чешуйчатая морда, похожая на рыцарский шлем. В пустых углублениях, где должны были быть видны глаза, сиял алый огонь, отдалённо напоминающий какуган.

— Где Йошиму... — начал было мужчина, когда, наконец, заметил Ренджи.

Ренджи-Ворон мрачно глядел на родственничка и хмурился.

— Ты? Как?.. — тут же сдулся и залепетал ворвавшийся гуль. Алый огонь на месте глаз заметно подрастерял свою яркость.

Нужно ли говорить, что и Ирими-сан, и Коума-сан не оценили внезапного появления Киришимы? Оба бывших босса гульих банд имели одну общую определяющую черту: они всегда защищали своих. И Ренджи был безусловно "свой".

А Киришима — чужак, вместе с которым по каким-то таинственным делам ушёл сегодня один из "своих". И вернулся "свой" отдельно, а чужак — отдельно. После чего имел наглость удивиться присутствию юноши.

И одежда Ренджи пахнет его собственной кровью.

Чёрная Гончая поджала губы. На её лице застыло всё ещё каменно-вежливое выражение. Но оно недалеко ушло от ощеренного оскала. Мрачный Коума-сан побарабанил пальцами по столу кофейни, об который он облокотился.

— Проходите-ка вы, Собиратель Трупов-сан, — протянул Обезьяна, — Нечего стоять на пороге да при всём параде. Не ровен час привлечёте чьё-нибудь внимание.

— Я... — замялся Киришима.

Ренджи тяжело вздохнул. Раздражение раздражением, но прагматизм победил.

— Проходите, Арата-сан. Здесь врагов нет, — подтвердил он в попытке успокоить всех присутствующих. С Коумой-саном и Ирими-сан у него даже получилось.

Оба официанта "Антейку" чуть-чуть расслабились, хотя уже были готовы к драке. Но и так остались изрядно недовольны.

Зять как заколдованный сделал два шага вперёд, послушавшись Ренджи. Едва он пересёк порог, как снова замер, неверяще уставившись на младшего гуля. Коума-сан слез со своего насеста, подошёл к замершему сусликом мужчине и за плечо аккуратно отодвинул того от двери, чтоб закрыть её. Проверив плотность занавесок, Коума отошёл обратно к своим товарищам от ошарашенного и очень опасного гуля, с которым, вполне возможно, сейчас начнётся конфликт.

Не хотелось бы. Очень не хотелось бы.

— Нет врагов, нет врагов, — напоказ пробурчал Обезьяна себе под нос, — Вот как это понимать? Мы тут решили малыша Рен-сана дождаться с его очередной вылазки с тобой, Собиратель-сан. Как чуяли! Полночи не прошло, он приходит полностью аху...вший и пропахший собственными внутренностями, угу-угусь. И тут заявляешься ты, чувак, и имеешь наглость удивляться. Чё-та я не понял, ты чё имел в виду, чувак? Я волнуюсь, знаешь ли!

Чёрная гончая стояла по другую сторону от Ренджи, как скала, и, кажется, была на все сто согласна со своим соперником.

Взгляд Киришимы заметался. Сам он не мог устоять на месте, словно не зная, куда бежать.

Словно зомби увидел.

— Я... мы... мы встретили нечто странное! — в полном отчаянии воскликнул зять Ренджи.

Ворон усилием воли подавил злость, а от глупой и неуместной обиды вовсе отмахнулся. Главное, чтоб этот гадский родственничек за детьми своими следил, а Ренджи может исам о себе позаботиться.

Но так, быть кинутым ни за что и ни про что, когда твоя собственная любовница летит признаться тебе в своих нетривиальных способностях — это верх глупости. Для ситуации.

Киришима же — просто трус и кинул Ренджи так же просто, как когда-то кинул Хикари.

— Там было... было... существо!

Полубезумный Киришима замер на месте, словно что-то услышал.

— Чувак, — протянул Дьявольская Обезьяна, качая головой, — Представь, я тебе верю! Сотворилась какая-то муть, наш мистер Я-Памятник-Стоицизму тоже в шоке домой вернулся, запах его чегой-то не вписывается в здравый смысл... То ли есть, то ли нету. И ты, друг сердешный... Мне тут один дичок нашептал, что твоя бронька должна быть без масочки. Это как же тебя приложило, чувак, что ты ещё полдоспеха отрастил! Вот даже как, видишь? — и, обернувшись к Ирими-сан, официант продолжил, — Ничего ли я не напутал, Кая-чан, или есть ещё странности?

Девушка издала сдавленное рычание. Её все эти странности взбесили, особенно явные признаки ранения. Прекрасная память и тонкий нюх Черной Гончей утверждали, что ранен был именно Ренджи, причём именно сегодня. Но одежда парня казалась чистой. Разгадка могла быть вполне простой: младший гуль мог успеть получить рану, регенерировать, сменить одежду и прийти сюда в новом пальто... До последней нитки похожем на старое.

А теперь этот имбецил, у которого почти нет противников в Токио, врывается и доказывает, что видел какое-то "существо".

Неизвестно, что он там видел, но вернуться он должен был, вытаскивая своего спутника.

...Делу совсем не помог тот факт, что от Киришимы кровью и внутренностями Ворона разило так отчётливо, что казалось, будто он в них искупался.

Или хотя бы стоял рядом, пока Йомо Ренджи купался в своих внутренностях.

— Кая-чан подтверждает, — кивнул сам себе Коума Энджи, который тоже ясно различил неприятный запах. — Мы оба ни хрена не поняли. Но щас мы разбудим Йошимуру-сана и вместе с ним во всём разберёмся! Как вам идея, ребятки?

Ренджи нахмурился.

— Не нужно, Коума-сан. Ничего такого не произошло. Мы разделились с Аратой-саном и возвращались отдельно. Не знаю, кого он встретил по пути.

Обезьяна фыркнул.

— А мне чё-то подсказывает, что это "существо" вы встретили вместе, и Падальщик от него сбежал, — скрестив руки на груди, он снова облокотился о стол.

— Это не так, — соврал Ворон.

— Ну, если ты так говоришь... — скептически протянул Коума-сан.

— Всё в порядке.

Кажется, такие простые слова успокоили всех присутствующих: и Ирими-сан, и Коуму-сан, и даже Киришиму. Последний справился с собой настолько, что его доспех начал пропадать. С лица исчезла чешуя, обнажая бледное, потное лицо с глазами навыкате.

— Он, кажись, реально призрака встретил, — нахмурился Коума.

Ренджи коротко хмыкнул.

— Не было там призрака. Успокойтесь, Киришима-сан.

— Чёт я опасаюсь вас одних оставлять, — с сомнением произнёс Обезьяна, — а не пойти ли вам, Киришима-сан, домой?

— Я... Можно...

— Ну?

— Можно, я переночую в вашей гостевой комнате? — с тихим отчаянием в голосе произнёс гуль.

-Чё?

— Что?! — не выдержал Ренджи, — Мои племянники ждут вас у вас дома! Вы... ш-ш-с-с... вы, Киришима-сан, пойдёте домой, в самую безопасную зону Нэримы и будете там, дьявол вас подери!

— О, — хмыкнул Коума-сан. — Оно разозлилось. Всё серьёзно. Чё, Рен-сан, там реально такое опасное бродит? Может, мы возьмём фонарики и пойдём защищать Падальщика на его пути домой?

— Ничего опасного там нет, — воскликнул Ворон и уже спокойнее добавил, — и если б Киришима-сан не убежал так быстро, то тоже бы это понял.

— Я видел тебя прон!.. — не согласился Киришима, но быстро заткнулся, не решаясь продолжать слова "пронзённого фонарным столбом" рядом с тремя официантами гульего кафе "Антейку".

Не совсем уж он потерял разум, правда?

— Я знала! — Гончая всё равно поняла, что он хотел сказать.

-Видел "прон"? Какой "прон" видел Падальщик, Рен-чан? Я обеспокоен, — почти насмешливо спросил Обезьяна.

И Ворон не выдержал. Повысив голос, он с нажимом произнёс:

— Успокойтесь все. Киришима. Домой. Я провожу. Кая-сан, Энджи-сан. Вернусь через полтора часа. Не теряйте.

И, подхватив слабо сопротивляющегося зятя, Ренджи вытолкал его наружу.

Внутри "Антейку" Обезьяна цыкнул им вслед.

— Ну и пиз..йте, — буркнул он вдогонку. — А мы тут кофе упьёмся. Да, Кая-чан?

— Да...

— И на свидание со мной пойдёшь, Кая-чан?

— Да...

— Хы... Эт хорошо тогда, что детки ушли. У взрослого дяди тут дела нарисовались!

— А... Что?!

Больше Ренджи не слышал, так как "Антейку" осталось далеко позади.

* * *

Несколько кварталов они шли в тишине, Ворон почти тащил зятя за ворот пальто. Наконец, Киришима опомнился.

— Ты!

— Не кричите, Киришима-сан. Я прекрасно вас слышу.

— Как ты выжил?! Это существо... Или ты не помнишь?..

— Это существо было настроено дружелюбно, — меланхолично ответил Ренджи.

Киришима отпрыгнул в сторону, и Ворон спокойно его отпустил. Хорошо, что они успели добраться до переулка. Полупустые дома, ни одно окно не выходит на торец зданий. Здесь свидетелей точно не будет.

Можно и поговорить.

Хотя с "поговорить" намечалась серьёзная проблема. Если раньше Ренджи особо не усердствовал в наставлении зятя на путь истинный из-за Уты, то теперь он уже просто не мог это сделать. Он не мог объяснить подробно, посуточно, как он узнал о ведьме, что видел, что чувствовал: ведь барьер, защищающий квартал общежития Канеки, сначала заставлял вспомнить что-то "более важное", потом отпугивал, и лишь только дальше его можно было потрогать.

Уту первые две стадии барьера не волновали, и это было интересной деталью. По какой-то причине либо Ута был иммунен к части магии ведьмы, либо ведьма была не так уж и зла на него.

Почему-то Ренджи скорее склонялся к первому варианту.

И теперь, сам оказавшись под проклятием, Ворон, так и эдак пытаясь проанализировать способности ведьмы, пришёл к выводу, что есть какое-то условие, от которого эта магия работает лучше или хуже. И, кажется, поблажками довелось насладиться лишь Безликому.

Есть какая-то особенность, которой он, Йомо Ренджи, скорее всего не обладает.

"Пусть и впредь тебе никто не верит! Если ты говоришь обо мне".

Если он сейчас скажет о ведьме, то проклятие сработает, и Киришима ему не поверит.

Киришима не поверит — ему же хуже. Киришима находится под покровительством ведьмы. Дети Хикари — под покровительством ведьмы.

Племянники важнее.

Ренджи глубоко вздохнул, оставляя позади попытки спокойно обдумать ситуацию, против злости, обиды и желания обвинить мужа сестры в её смерти.

Даже если Киришима виноват, к сожалению, ссориться с ним — нерационально.

— Всё в порядке, Арата-сан. — спокойно сказал парень. — Ничего страшного не случилось. Ничего не...

Ренджи замолчал, заметив испуганное лицо Киришимы. Вывод пришёл мгновенно: Падальщик решил, что Ренджи был заколдован так же, как и голуби.

Парень прикусил губу. Если Киришима однажды узнает, что Канеки-сан — это и есть "то существо", он может отреагировать враждебно. Как итог — потеряет защиту ведьмы для себя и Тоуки-чан с Аято-куном. Так не пойдёт.

Паника Киришимы нарастала. В какой-то мере Ренджи понимал его: многие его знакомые были личностями суеверными, плохо реагирующими на мистику. Сам парень всего-навсего обладал большим количеством информации, во-первых, и прагматичным подходом, во-вторых.

Ведьма, которая защищает твоих близких — условный союзник, и точка.

Теперь — как объяснить это Киришиме?

Ворон сделал шаг вперёд, сгребая Падальщика за воротник. Не обращая внимания на то, как лицо мужчины покрывается чёрной чешуей его защитной брони, Ворон на секунду насладился страхом в глазах противника.

— Я всё помню, Арата-сан, — не повышая голос, сообщил Ренджи, — чего и вам желаю. Не дай боги вам однажды бросить моих племянников так, как вы сегодня оставили меня.

— Ты... помнишь?

— Да. И осознаю. Некто неизвестным образом воздействовал сначала на меня, а потом на следователей. Когда вы "ушли", я остался на месте и поговорил с этим некто. Разговор вышел дружеским. Я объяснил своё желание находиться на территории школы. При условии, что я не буду нападать ни на кого в окрестностях, мне дали это разрешение. Это значит, больше меня не выкинет с территории школы, как это случилось сегодня.

Вроде и рассказал, что случилось, но про ведьму ни слова.

— Зачем вы с Безликим вообще напали на учителя Тодзики?

— Ута первым нашёл барьер вокруг школы, — пожал плечами Ренджи, не поясняя, что приятель "нашёл барьер", врезавшись в него.

— А... меня не выкинуло.

— У вас есть отдельное разрешение для прохода, так как вы — отец Тоуки-чан, ученицы Тодзики. Я не знаю точно, но предполагаю, что, пока гули на территории этого существа ведут себя тихо, то они тоже под защитой от посторонних. От следователей, например.

— О... о... — не нашёл, что сказать Киришима.

Ворон ободряюще улыбнулся и отпустил воротник старшего гуля. По крайней мере, доспех того остановился и снова стал медленно пропадать. Но, сделав несколько шагов уже по направлению к дому Киришимы, Ренджи услышал тихий вывод последнего:

— Какой бред.

Старший гуль никуда не шёл, а только качал головой, неверяще глядя на шурина.

Ренджи пожал плечами. Он не знал, пришло ли в действие проклятие ведьмы из-за чересчур детального описания ситуации, или зять сам решил не поверить. Ладно, чего уж там.

— Пойдёмте, я вас провожу. Хоть пожелаю Тоуке-чан и Аято-куну спокойной ночи, — со вздохом предложил парень.

— Уж сделай милость, Ренджи-кун. А то ты совсем не обращаешь на них внимания, не заходишь повидать, — задрал нос Киришима.

Ворон молча выслушал зятя. Ни пожимать плечами, ни закатывать глаза, ни как-то реагировать он не стал. Что тут скажешь?

А догадаться, что разрешение на проход было получено лишь сегодня — слабо? А поверить, наконец, что твоя знакомая — ведьма — никак?

— Предлагаю ускориться, — ответил парень. — Такими темпами мы доберёмся к утру.

* * *

При возвращении в "Антейку" Ренджи взял такси. Путь в человеческом темпе занимал чуть меньше часа, и в основном этот час был потрачен на дорогу туда. Решая между быстрым бегом по крышам и опозданием к лично назначенному сроку, парень выбрал третий вариант.

Немного сонный водитель был молчалив и невежлив, словно робот. Но Ворона это устраивало.

Ренджи тихо сидел и обдумывал прошедший день.

Встреча с ведьмой его приободрила, а вот поведение зятя — расстроило. Проще сказать, что мнение о зяте, до сих пор старательно нагнетаемое до положительного, теперь скатилось в глубокий минус. Собиратель Трупов хорошо ладил с людьми, что было немаловажно для маскировки, но в неясной ситуации терялся и трусил.

Если его найдут следователи, то далеко не факт, что мощи гуля SS-ранга хватит. Он просто не будет знать, когда бежать, а когда драться.

В который раз Ренджи обдумывал вариант, как можно забрать племянников у их непутёвого отца. Сова разрешит поселить их в "Антейку". В "Антейку" им будет безопасней всего в городе.

Безопасней всего, если не принимать во внимание барьеров ведьмы. Барьеров, не пускающих к ним следователей на расстояние ближе квартала.

Как Киришима умудрился заинтересовать ведьму?

Наверно, так же, как заинтересовал Хикари. В некритической обстановке в нём просто не замечаешь изъянов, вот и всё.

Ведьма...

Жаль, что нельзя рассказать Уте о пожелании Канеки-сан. Убить Белого Голубя — это не такая уж дурная идея, с какой стороны ни посмотри. Особенно, если сделать это на территории другого района.

Печально будет, если Ута, также как и Киришима, не поверит ни единому слову, даже отдалённо связанному с Канеки-сан. Что врядли. У Ренджи вполне оформилась теория, что Безликий обладает некой неявной способностью к сопротивлению колдовству. И вполне возможно, что подобной способностью обладает кто-то из следователей, например, Белый.

А что, похоже. Если два человека (или гуля) знают о ведьме и могут скидывать её чары, то это опасно в первую очередь для неё самой.

Если Ута выполнит пожелание ведьмы, то, возможно, сумеет добиться от неё какого-никакого дружелюбия. Вот только как рассказать о пожелании ведьмы? Насколько сбоит магия? Достаточно ли, чтоб Ута не обратил внимания на проклятие?

А ведь со своим проклятием друг ходил довольно долго.

Хм. Если напрямую рассказать нельзя, то, может быть, следует просто попросить. А что, убить Белого Голубя при встрече будет неплохой услугой и для самого Ренджи. Белый Голубь вечно донимает 20-й район. А Ута — хороший друг. Ему не обязательно объяснять причину.

Ренджи коротко улыбнулся.

Придурок Ута, — сентиментально подумал парень, — будет абсолютно невыносим. Как же, Ворон попросил помощи в охоте на голубя.

Май-Июнь.

20-й район Токио — Нэрима-ку.

Ута.

Ведьмин дом стоял непреодолимым бастионом.

Ута очень сильно хотел туда попасть. Получалось плохо.

В первый раз Уту спугнули. Он уже было пересёк забор и спрыгнул во внутренний двор, как подъехала чёрная машина и привезла ведьмочку Хо-чан домой.

Несколько дней Ута следил за особняком. Сначала ведьма уехала, и в течение двух недель о ней не было ни слуху, ни духу. К сожалению, после того памятного дня гуль больше не мог попасть во двор жилища Канеки.

Следить за пустым обиталищем ведьмы стало скучно, но Ута не сдавался.

И вот по истечении двух недель ведьма вернулась со своим маленьким королём, и всё потекло по-старому. Ута рассматривал их обоих в подзорную трубу, примостившись на крыше в нескольких кварталах оттуда. Ближе стало не подобраться: прозрачный барьер не пускал.

Через окна дома Ута видел, как ходит по комнатам Хо-чан, как обнимает своего мелкого короля.

Обидно-то как!

Ута отчаянно завидовал.

* * *

Пару недель Хо-чан не оставалась дома, а ездила вместе с ребятёнком куда-то в ещё одно место. Местом было целое поместье с гигантским садом и высоченным забором, защищённое ещё одним барьером. В отличие от дома Канеки, ни с одной точки не просматривался внутренний двор поместья.

* * *

Ута не сдавался.

Вскоре он выяснил, чем таким занимается ведьма и там.

Она возит ребятёнка учиться драться, а сама пьёт чай. Кажется.

Ута признавал, что это дело полезное и важное.

* * *

Вскоре рутина снова сменилась. Ребятёнок ведьмы так и оставался бегать и прыгать, а тем временем Хо-чан вылезла из скорлупки и с толпой народу стала носиться по Нэриме на чёрной машине, заколдовывая то одно, то другое здание. Ута даже восхитился, издалека слушая гремящий эхом голос. Похоже, готовилась ловушка на гулей. Прикольно!

Может, это она его, Уту, хочет поймать? Парень заинтересованно воспрянул духом.

* * *

Впрочем, первый улов в ловушку попался быстро, и это был не обаятельный и неповторимый босс 4-го района.

Оказывается, Хо-чан работала на одних якудза, на которых нападали другие якудза, которые в свою очередь наняли гулей. Из разговоров Ута понял, что Хо-чан и босс якудзы — друзья, и ведьма по-дружески выполняет мелкие просьбы.

Так у Уты родилась новая идея.

Идея была прекрасна. Ему нужны подсказки, как влезть в доверие к ведьме — так почему бы сначала не договориться с её друзьями? Кому здравомыслящему не понравится помощь такого сильного гуля, как Ута? Якудза нанимают одних слабаков и одиночек. Выследить их будет очень просто.

Безликий улыбнулся.

* * *

— Для Хо-чан! — сообщил Ута старичку в цветастой рубашке, кивая на головы.

Старичок был забавным.

— Оу... Я, конечно, передам, парниша... но ты уверен, что не стоит попробовать букет цветов?

— Я пробовал, — серьёзно ответил Ута.

— И что она?

— Прокляла!

— Оу... Сочувствую, парень. Хм... даже не знаю, что тебе посоветовать. Ты ж знаешь, место уже занято...

— Угу, — тяжело вздохнул Ута. — Не могу убить. Сильный, зараза. И тесть Рен-чана.

— Тяжёлый случай, — покивал старик. — Что, настолько сильный?

— Вообще капец! — выразил своё возмущение Безликий. — К тому же пацифист.

— Пацифист? — не понял старик.

— Это такое ругательство, — пояснил Ута, — Все местные такие, но некоторые — совсем конченые.

— Оу... прикольно. Хм, раз такое дело, может, им нужно чего? Или тебе, парниша? У нас иногда находится тело-другое свежатинки. Я-то думал, местные не берут, потому что брезгуют.

Ута хмыкнул. Брезгуют они, местные. Ни черта они не брезгуют, просто головой не думают.

Собственно, если б Уте не понадобилось, он бы тоже не узнал, как оно всё устроено.

— Не... Это потому что они дебилы и едят тухлое из Леса Самоубийц и из прочих окрестностей, — пояснил парень.

— И им хватает? — поразился старик.

— Впроголодь живут, — пожал плечами Ута.

— Ну, кто им доктор? — философски признал человек.

Ута вздохнул, соглашаясь.

— А сейчас есть? — с интересом спросил он. — Трупы, я имею в виду.

Не себе, нет. Но Ренджи обрадуется реальной свежатинке для своих обалдуев.

— Пока нет, но мы как раз над этим работаем. Через недельку где-то появятся, думаю, — спокойно ответил старик, чем завоевал безмерное расположение Уты.

Люди обычно так юлят и смущаются, когда речь заходит об останках других людей.

— Я тогда спрошу у Рен-чана, — кивнул Ута. — Мне-то на жизнь хватает, а местные — совсем идиоты и не лечатся.

— Окей... кстати, а откуда ты сам, парниша?

— Синдзюку.

— Хм... А школьному учителю вы с друзьями сказали, что из Накано.

— Наврали, — пожал плечами Ута.

— Умно... Сейчас здесь и в Накано охотников — завались. Нас вот тоже прессуют. Мы валим на конкурентов.

Ута подумал. Хм! Если местные якудза валят трупы на конкурентов, то важно не только, что враги убиты, но и то, кем и как они убиты. Это надо взять на заметку. Якудза имеют некие предпочтения, как должны быть убиты их враги. Эти предпочтения, вероятно, происходят из взаимодействия с другими людьми.

Ута прямо чувствовал, что всё лучше и лучше понимает людей и их отношения друг с другом.

-Э... Я зря лезу, да? — почти смущённо спросил он.

Старик по-доброму улыбнулся.

— Ну, магические ловушки тоже работают... И после них не остаётся характерных следов, ага...

— И как оно? — жадно поинтересовался Ута.

Узнать, как ведёт себя колдовство в быту всегда интересно.

— О... Вообще шикарно! Р-р-раз — и вместо гуля овощ. Или вместо человека. Ей вообще не принципиально.

-Ого... А люди же овощи едят...

— Ну, это я образно. Овощи, парень, в отличие от людей, не дёргаются и не сопротивляются, когда их ешь, режешь, чистишь. Что хочешь, то с ними и делай, — пояснил старик, — Кстати, парень... Ты никогда не думал про гарем?

Чего?

— Где-то я такое слышал, — задумался Ута, — Гарем — это как?

— Ну, как в манге для девочек... Знаешь, когда девочка не может выбрать, который из мальчиков самый классный. Гарем — это когда она с двумя мальчиками одновременно. Это я подсказываю, если что.

— Пи...ц, — выразил свое мнение Ута.

— Не нравится?

— Дядя, ты видел Падальщика? Он самый большой дебил из всех местных. А драться не умеет, он просто сильный, быстрый и прочный — да и то всё это по случайности. И предыдущую жену свою слил, потому что сбежал. Тут вопроса, кто классный, не стоит. Падальщик — отстой. Придумал тоже! Ты, дядя, ещё мне что такое яой объясни, — фыркнул Ута.

— О... Я в твоём возрасте думал, это закуска такая. Пару раз попал в весьма пикантную ситуацию, когда обсуждали обед.

Ута заинтересовался.

— Ха-ха... Ну ты дядя даёшь. Даже я знаю, что это такое.

— И что же?

— Яой — это когда аккуратненько вытаскиваешь сердце через жопу. Муторно и длинно, но вроде забавно. Гурманы ценят, наверно.

— Оу... Ну в целом подходит, но... оу...

Старик на мгновение замер, видимо, попытался представить процесс. Где-то за углом раздался звук падения и громовое хихиканье с земли. Итори.

— Парень... ты глянь это слово в словаре. Право, мне бы кто заранее сказал, что это не закуска, я б его расцеловал. Наверно.

— Э... — протянул Ута. Он ошибся? Хм. Тогда действительно хорошо, что узнал заранее.

Старик дело говорит. Ута уже видел словарь, и это супер-скучное чтиво. Но, кажется, лучше один раз прочитать, чем потом так подставляться.

— А если кто спрашивать будет, то лучше про "вынимать" не говори; это звучит неприлично. Говори "коснуться сердца". Пусть через жопу, да, зато уже романтика!... Цветочку бы понравилось.

— Правда? — с надеждой спросил гуль.

Он уже понял, что Цветочком старик называет ведьму. А что? Подходит.

— Шутка.

— У-у-у-у... — расстроился Ута. Он-то думал, что получил ещё один дельный совет.

Смешки из-за угла превратились в громовой девичий хохот.

— Твои друзья? — поднял бровь старик.

— Ага, — признал Ута, — Это Тори-чан. Она служит переводчицей, если я с кем-то совсем не понимающим говорю. Хихикает только много, а так ничего.

— Ты, я смотрю, серьёзно подходишь к вопросу, парень! Что ж. Ты попроси у своей Тори-чан, чтоб она записи таких разговоров делала, где тебе совет нужен. А я вам откомментирую, как оно с человеческой точки зрения выглядит. Я очень старый и мудрый, дурного не посоветую!

Ута замер от обилия чувств. Какой замечательный старик! И совсем не боится, несмотря на то, что человек.

— Ладно, — серьёзно кивнул Ута.

— Не бесплатно! — уточнил старик.

— Не проблема, — заверил парень.

— Хм. Ну вот и договорились. Давай, парниша, держи визиточку, звони, если что. Или лучше передай Тори-чан, пусть видосики и аудиозаписи скидывает. Скажу честно, вы занимаетесь нужным, важным и очень интересным делом. Хы-хы. Хы-хы-хы-хы-хы.

Ута улыбнулся.

Он был полностью согласен со стариком. Ну хоть кто-то его понимает, поддерживает и не смеётся!

Июнь

20-й район Токио — Нэрима-ку. Дом семьи Канеки.

Ута.

Ута ещё бы долго сидел в засаде на крыше соседнего особняка, если бы однажды не случилось неприятное: ему снова перекрыли доступ в квартал, в котором жила ведьма.

Это было обидно.

Гуль смотрел на пустую улицу спального района. Невидимая черта стала настоящей консервной банкой, вроде броньки Падальщика.

Ута думал. Решался. Планировал.

* * *

...Безликий был упрям, как мул. Безразличный ко всему, что не вызывало в нём любопытства. При этом любопытный, как кошка. Гуль Ута, выросший на улице и никогда не пытавшийся влиться в человеческое общество, заслуженно считался тем психопатом, о существовании которого надо знать и обходить десятой дорогой.

Вот только нынче объектом его интереса внезапно стал не человек, а дом. Недвижимость. Не-движимость. Никуда не денется. Каким образом гора обойдёт Магомета, если Магомет уже идёт к ней? Никаким!

Бесстрастное и постное кукольное лицо гуля не изменилось ни на йоту, но чёрно-красные глаза уже горели нездоровым энтузиазмом. Решился.

Логика парня была простой.

Ведьма прокляла Уту. Месяц за месяцем он прятался и старался ни с кем серьёзным не драться. А то запнёшься о воздух — поминай, как звали.

Вот такое ужасное проклятие.

Но стоило жизни Уты оказаться в реальной опасности, как всё прекратилось. Ловкость снова при нём. Так что же произошло?

Одно из двух: либо ведьма внезапно испытала приступ хорошего настроения, что вряд ли. Либо магия ведьмы не так сильна, как показалось вначале.

А что? Очень может быть!

Ведь в первый раз, когда гуль увидел ведьму и напал на нее, она боялась. Она боялась... а потом пришла в ярость. Вот оно.

Эмоции!

Ведьма злится — колдует лучше. Но... может быть, это верно и для Уты? Ута не хотел умирать. Он хотел жить. И как только (себе-то можно признать) он испугался, проклятие пало.

Вдруг, если сильно захотеть, можно преодолеть магию силой воли?

Парень растянул губы в бесцветной ухмылке. Почему нельзя? Можно, можно! К тому же не узнаешь, пока не попробуешь.

Так что остаётся — пробовать!

С удовлетворённым чувством хорошо взвешенного решения, Ута посмотрел на дорогу перед собой.

Джеронимо!

И Ута ломанулся на барьер.

Плюх!

Гуль впечатался в невидимую преграду с размаху и с тихим стоном стёк по ней. Не пустило. Но Ута упрямый!

Гуль улыбнулся с предвкушением. Если не успеет сейчас, пока дома у ведьмы никого нет, то он придёт ещё раз. А потом ещё раз. А потом ещё раз.

Ута кинулся на барьер во второй раз. Стёк с него. Третий раз. Удар вышел смачным, но Ута не отчаивался. В четвёртый раз молодой гуль попытался забраться по барьеру, как по стене. Скользкая и почти отвесная преграда не далась. Пятый раз!

С тонким звоном барьер пал.

Осторожно, неторопливо Ута поднялся с земли. Огляделся. Квартал ничем не изменился.

С упоительным чувством победителя Безликий сделал шаг в сторону дома ведьмы. Другой шаг. Третий.

На четвёртом шаге он наткнулся на новый барьер.

Хищная улыбка осветила кукольное лицо гуля. Что делать, он уже знал.

* * *

И вот Ута залез в дом. Ну как — залез? Разбил последний барьер вместе с окном с торца особняка. Мог бы и дверью воспользоваться, но не хотел, чтоб было сразу очевидно, что кто-то проник на территорию.

Дома у ведьмы было классно. Пахло чистотой и уютом, а также чем-то неизвестным, волнующим, притягательным.

Обходя каждую комнату, парень млел. Дошёл до гардероба, забрался носом в одежду и минут пятнадцать так и стоял, вдыхая.

Но самый интересный запах шёл не отсюда. С сожалением выйдя из спальни ведьмы, Ута пошёл дальше. И нашёл.

В большой, просторной гостиной гуль нашёл целую стенку, обшитую деревянными панелями. Некоторые панели имели стеклянные дверцы, и за ними стояла разная узорная посуда, хрустальные бокалы, фотографии ведьмы и её короля, а также — фу-фу-фу! — ведьмы и Киришимы.

Интересный запах доносился откуда-то отсюда. Начав простукивать деревянные панели, Ута быстро нашёл желаемое.

Секретер.

Замочек гуль нашёл по звуку. Открывался он без ключа, нужно было просто аккуратно поддеть крышку. Ута очень постарался ничего не повредить.

Крышка секретера мягко опустилась перед ним на железном механизме, похожем на ногу кузнечика. Внутри было несколько отделений. Бумажки, бумажки и... флаконы. Такие же хрустальные, как и посуда вокруг.

А внутри — красивая, переливающаяся золотая жидкость, в которой Ута с трудом узнал кровь.

Кровь ведьмы!!!

А-а-а-а!!!

Кровь ведьмы!!!

Ута не выдержал.

Опомнился он только после того, как все гранёные флаконы были опустошены. Пытаясь залезть языком в последний, Ута едва ли не со слезами на глазах разглядывал золотую каплю на донышке.

Подумав минуточку и оглядев аккуратно отставленные вскрытые посудинки, гуль придумал, как с ними поступить.

Забежав в ванную, Ута, как на конвейере вымыл все флакончики. Аккуратненько, наливая в каждый по глотку воды, встряхивая, выпивая, отставляя чистый флакончик прочь.

Под конец гуль почувствовал себя воздушным шариком. Кровь ведьмы насыщала, как никакая другая. Божественный нектар.

Когда всё закончилось окончательно, парень сел, прислонившись к ванной, и несколько минут вспоминал восхитительный вкус. Идти никуда не хотелось.

Но минута слабости прошла, Ута сгрёб обратно флакончики и побрёл к секретеру, чтоб расставить их обратно, как были. И поискать, может есть ещё.

В последнем закрытом отделении секретера действительно кое-что нашлось. Этим кое-чем оказались банки с человеческими лекарствами. И от них пахло всё той же восхитительной ведьминской кровью.

Некоторое время сомнение боролось с жаждой. И в итоге Ута не выдержал. Достав одну пилюлю, гуль съел её.

Вот тут-то его и прихватило.

Никогда в жизни Ута Безликий не чувствовал себя настолько хорошо!

Гуль посмотрел в зеркало на соседней панели стены. Оттуда на него глядел обыкновенный мальчишка с человеческими глазами.

Ута замер в шоке.

Его глаза никогда не были человеческими! Вечный негаснущий какуган можно было спрятать только за очками. Прикоснувшись рукой к зеркалу, Ута поскрёб поверхность, желая убедиться, что не бредит. Ногти гуля с противным скрежетом оставили пять царапин. Но мальчишка-человек из зеркала не пропал. Медленно, с небольшим напряжением, Ута разобрался, как вернуть всё на место.

И карие светлые глаза снова залила тьма.

Мгновение — и тьма рассеялась, а на Уту опять смотрят ошарашенные человеческие глаза.

С дрожью посмотрев на сокровище у себя в руке, Ута сглотнул.

Таблетки от всех болезней!

Наверно, если их съесть достаточно, то и кагуне восстановится!

Недолго думая, гуль высыпал всю пачку себе в глотку. В спине явно послышалось какое-то чавканье.

Заполошно нащупав остальные баночки, Ута вскрыл их и, недолго думая, повторил манёвр.

Мир играл красками восстановленного зрения. Куртку разорвало, и большой коготь полез из поясницы, из рёбер, из лопаток.

Кагуне-химера, несколько разных видов в одном.

Ута счастливо выдохнул и разревелся.

* * *

К особняку Канеки подъехала машина. Большой чёрный джип плавно преодолел автоматические ворота и затормозил перед домом. С заднего сиденья вылез мальчик с огромным портфелем за спиной и книжкой в руках. Помахав ладошкой второму мальчику, блондину с растрёпанной причёской и хитрыми-хитрыми глазами, мальчик побрёл домой, уткнувшись в свою книжку.

Дверь была как всегда открыта — кто к ним зайдёт без приглашения-то? Мама об этом позаботилась.

Канеки Кен вернулся домой.

Едва оказавшись внутри, сын колдуньи скинул портфель и куртку. Скинутая куртка медленно поплыла наверх, на крючок, а портфель пришлось нести самому, потому что тот был слишком тяжёлый для телекинеза.

Зато книжка, выпущенная из рук, вполне могла плыть по воздуху сама.

Кинув на себя очередное благословение против запинания, мальчик спокойно зашагал в свою комнату, на автомате поднимаясь по ступенькам.

Когда портфель с учебниками был водворён на своё законное место, Кен, не отрываясь от чтения, зашагал обратно.

И только он спустился со второго этажа, как над ухом у него раздалось:

— Привет! А что ты читаешь?

От неожиданности мальчик запустил учебник прямо на звук, сам отскакивая прочь. Из кармана вылетела связка игл, которые за секунду разлетелись в воздухе.

Канеки Кена застали врасплох, но это не значит, что он оказался беззащитен!

Книжка врезалась в нос неожиданного гостя, отчего тот сделал шаг назад. Гостем оказался взрослый парень с окрашенными волосами, как у Хиде, только светлей. Карие глаза смотрели удивлённо. Вид у гостя был совсем не угрожающим.

— Вы кто? — настороженно спросил Кен, — и что вы здесь делаете?

Незнакомец совсем не обиделся за книжку в нос и не удивился летающим вокруг головы мальчика иглам.

— Гощу, — пожал плечами он. — Я Ута. Что ты читаешь?

— Это дополнительная литература по информатике.

— Да?..

— Учебник для следующего класса, — признал Кен, немного успокаваясь. Если кто-то находится у них дома, то ему, наверно, разрешено здесь находиться. Наверно, какой-нибудь мамин гость. Странный какой-то, но почему бы нет?

— Хм, я не ходил в школу, — признал гость. — Что это за урок такой — информатика?

— Нас там учат обращаться с компьютером и искать информацию.

— Э... А это сложно?

— Да, — серьёзно кивнул Кен. — В наш век очень много информации на любом шагу. Умение разделять нужное и не нужное, использовать её — это основное самое важное умение образованного человека. Правда... проходить мы это будем позже... Но вообще таким вещам учатся всю жизнь!

-П...ц.

— Не ругайтесь при детях! — отчитал незнакомца Уту мальчик.

— Не буду.

— Вас мама пригласила? — уточнил Канеки-младший, собирая иглы обратно. На всякий случай, он их не отпускал, и вся горсть тонких, острых и очень опасных иголок готова была вылететь из кармана в любой момент. — Пойдёмте на кухню, там печеньки и чай.

— Пойдём, — согласился гость.

Без труда определив, где кухня, парень пошёл вперёд. Кен направился следом, подхватив телекинезом учебник.

На спине у гостя обнаружилась огромная дыра в куртке. Кен пожал плечами. Сам он шить не умеет, за этим надо маму подождать.

На кухне гость сел за стол, сложив руки на коленях, как примерный мальчик. Вид у Уты был немного взволнованный и растерянный. Канеки-младший принялся фантазировать, кто такой этот Ута, откуда он знаком с мамой достаточно, чтоб она пустила его в дом, и как он получил такую дырищу на куртке.

Размышляя на эти темы, Кен открыл шкаф.

Найдя чай и печеньки на верхней полке, мальчик решил не прятать свои способности. Гость и так уже всё видел, и, раз не спрашивает, то знает, что это такое. Отдельные чайные листья выскользнули из коробки и устремились в заварочный чайник. Второй чайник, электрический, всплыл со своей подставки и скользнул в руки Кену. Ухватив ручку большого чайника на манер меча, Кен включил воду.

Удержать полный чайник в руках довольно сложно, а телекинезом — ещё сложнее. Но если схватиться руками и помогать себе магией, то уже всё становится куда легче.

— А что, поднять волшебством не получается? — заинтересованно спросил гость.

— Я слишком маленький для этого, — сосредоточенно ответил Кен. — Подрасту — смогу. Мама говорит, что для моего возраста телекинез у меня великолепен, лучше, чем был у неё.

— Ого, — поразился гость. — А что, имеет значение, насколько ты большой? Может быть, это от того, что ты мальчик?

— Не знаю. И мама не знает. Вообще, чем старше, тем сильнее, но, когда маме было шесть, у неё так не получалось.

— Прикольно. Так ты будешь могущественным колдуном, когда вырастешь?

— Не знаю, — нахмурился Кен, — У меня не получается всё остальное. Благословения чуть-чуть: на внимательность, против запинания... Проклятия — на невнимательность, на запинание. Но это простые вещи. Мама может куда больше. И в детстве могла.

— А что, например?

— Ну, остудить, нагреть, вылечить, наоборот. Или вот реально неудачей проклясть. Не какой-нибудь ерундой, а чтоб вообще неудача преследовала во всех делах.

— Ого, — поражённо протянул гость Ута. — Я и не знал, что всё так серьёзно.

— А вы, собственно, кто? — снова насторожился Кен.

— М... Мне твоя мама жизнь спасла, — сказал правду Ута. — И вот я здесь.

— Ну хорошо. Вы кушайте печеньки, Ута-сан. Чай готов.

Взяв поставленную перед ним дымящуюся кружку, парень с сомнением отпил. И выпучил глаза.

— Шикарный чай! — воскликнул гость.

— Спасибо, — польщённо улыбнулся Кен. — У нас всё самое лучшее.

Гость Ута, взяв печеньку, откусил от неё кусочек. И снова выпучил глаза.

Выражение лица парня было настолько смешным, что Кен не выдержал и открыто рассмеялся. После чего смутился.

— Простите.

— Да ничего страшного, — тепло ответил Ута, сгребая печеньки, и по одной отправляя их в рот. — Это круто, мелкий!

На "мелкого" Кен решил не обижаться, тем более сам Ута был невысокого роста. Вместо этого мальчик полез в холодильник.

Там лежала небольшая заранее приготовленная коробочка с нарисованным корабликом на крышке.

— Что это?

— Бенто. Мама для меня оставила на случай, если я вернусь первым.

— А можно взять? — смущённо попросил гость.

Мальчик удивился но пожал плечами. Ему тоже нравился кораблик на коробочке. Очень красивый.

Но Ута не стал разглядывать кораблик. Он сразу открыл крышку и полез пальцем внутрь. Макнув палец в соус, парень тут же облизал его.

— Эй! — возмутился Кен.

— Твоя мама приехала, — как ни в чём не бывало ответил Ута. — Пойдём, встретишь её.

И, соскочив со стула, кинув странный грустный взгляд на недопитый чай и полблюда печенек, гость пошёл к двери.

Всё ещё возмущённый Кен пошёл следом.

В коридоре Уты уже не оказалось.

Не зная, где искать невежливого гостя, Кен пошёл ко входной двери. Вдруг и правда мама приехала?

Дверь распахнулась без предупреждения, с грохотом ударившись о стену.

— Кен-чан! — воскликнула мама.

— Тут я.

Мальчик почувствовал, как теплый ветерок собирается в щит. Что случилось-то?

— Ты кого-нибудь видел? С тобой всё в порядке, Кен-чан?

— Твой гость, мама, залез пальцем в мой бенто! — пожаловался сын ведьмы.

— Гость?

— Ну, жёлтый такой. Ута.

Мама побледнела.

Кажется, этого Уту никто не приглашал.

* * *

В парке народу было немного, но Уту это мало волновало. В его заветной коробочке лежало сокровище. И этим сокровищем можно насладиться на виду у людей. Обычно же как? Ни одна зараза не верит, что мармеладки могут быть в форме глаз, с оставшейся тонкой ниточкой глазного нерва. Все так и норовят нажать кнопку экстренного вызова, чтоб голубятня прислала отряд голубей. Мол, гуль ест человечину, спасите!

Откуда столько подозрительности на пустом месте? Это мог быть чей угодно глаз, не обязательно человеческий.

Но тут у Уты рис. Что криминального в рисе?

Ни-че-го!

И это прекрасно.

Ута с предвкушением открыл коробочку.

— Каваии... — протянул гуль, разглядывая бенто.

Рис был не чисто белым, а вперемешку с какими-то оранжевыми штуками — кажется, это какой-то овощ. Ута слабо разбирался в траве. Также в бенто лежали небольшие лепёшки, завёрнутые сердечком, рядом в отделении плавало мясо в соусе. И поверх выложены какие-то чёрные шарики в виде "Я (сердечко) тебя".

Всё это умопомрачительно, съедобно пахло.

...везёт же некоторым мелким королям. Как их обхаживают!

Ута осторожно отщипнул кусочек чёрной штуки из "Я". Попробовал. Она была... сладкой? Солёной? Кислой? Какой-то эдакой!

Ута даже не мог описать словами, какой. Откуда ему знать, что сладко, а что солёно.

— Итадакимас! — с видом жреца перед алтарём произнёс гуль и ухватил рукой большую горсть риса, тут же отправляя её в рот. — М-м-м-м! — по щекам парня потекли слёзы счастья.

В который уже раз за сегодняшний день.

Мыслей не было. Никаких.

К сожалению, насладиться этим ему не дали.

Какой-то нахал протянул свои грязные грабли и утащил одну из жёлтых лепёшек-сердечек.

Несколько секунд Ута пребывал в полнейшем шоке. Но когда чужая пятерня снова полезла к его добыче, гуль, наконец-то, опомнился.

-Мгрррр!!! — зарычал он сквозь набитый рисом рот. Ярость клокотала в горле.

Отскочив прочь, Ута прижал коробочку бенто к себе, поспешно захлопывая крышку.

Кто посмел?!

Наглецом оказался какой-то хлыщ в белом пальто и с ярким шейным платком. Кожаные перчатки валялись на земле, а сам хлыщ пучил лупоглазые зенки на обворованного сородича.

— Что это?.. — прошептал наглец. — Дай... Дай! Что это?!!

— Бенто, — флегматично ответил Ута, настороженно следя за хлыщом. — Чудик... Ты в своём уме?

Чудик явно был совсем-совсем сумасшедшим. Потому что как зомби попёр на Уту, протягивая руки к заветной коробочке.

-Нельзя! — возмутился Ута, отпрыгивая дальше. Хлыщ немного опомнился, заморгал, переведя взгляд с сокровища на владельца.

— Счастлив вас видеть, Безликий-доно, — с придыханием поведал вор. Ута приподнял бровь. Ни один из этих высокомерных снобов его так не называл. Гурманы! Придурки, которые любят играть с едой. А окончание "доно" обозначало "почтенный господин".

Ута, конечно, крут. Но не коробкой с бенто, в самом же деле!

Вот только гурман, похоже, считал иначе.

— Что же это?! — восторженно воскликнул он. — Безликий-доно, я в смятении. Это... Это, божественно!

— Угу, — согласился парень. — Есть такое.

Божественно или не божественно — не важно. Важно то, что от прыжков у него слетели очки, и чёрно-красный гулий какуган оказался выставлен на всеобщее обозрение. Очумелый чудик даже не заметил такой мелочи, а вот прохожие — заметили. Кто-то кинулся наутёк, кто-то медленно отходил. Наверняка, голуби уже извещены.

— Ответьте же! — взмолился хлыщ, не замечая ничего вокруг.

Ну, Ута и ответил.

— Ты мудак, — сообщил он гурману. — А это бенто. Особенный. Челогулий бенто. Натуральный вкус.

— О-о-о-о! — протянул гурман. — Неужели это то, что едят люди? Верно, это какой-то шедевр лорда Совы?! Или ковен волшебников в полнолуние попросил у дьявола о дьявольском искушении?!!

Ута хмыкнул. Откуда такие идеи берутся? Одно слово — шизик.

— Да не... — спокойно ответил парень. — Обычный обед. Ребятёнок ест. Каждый день.

Наглец застыл, закатив глаза. Он совершенно не мог поверить услышанному. Ничего перед собой не видя и заламывая руки, гурман мелкими шажками подбирался к Уте.

— Каждый. День! — с ужасом повторил он за парнем. — Ох, люди! Люди! Люди — такие зажравшиеся свиньи! У них целый мир, полный съедобных вкусов и запахов. А мы? Мы несчастны, о горе нам! Лишь один-единственный вкус, лишь один-единственный запах еды! А это... это! Это прекрасно! Где ты... где вы, Безликий-доно, нашли бе-е-енто?

Приобняв парня за плечи, гурман проникновенно заглянул в глаза Безликого. Ута застыл на такую вопиющую наглость. Как на его месте мог отреагировать приличный гуль?

— Кх-х-ха! — придурок-хлыщ захрипел, хватаясь за руку Уты. Ладонь босса 4-го района проткнула вора насквозь, выйдя из спины.

— Это. Был. Мой! Бенто, — спокойно пояснил Безликий.

Июнь.

CCG. Головной офис

Commission of Counter Ghoul / Бюро по Борьбе с Гулями.

Мадо Курео с постной миной выслушивал своего непосредственного начальника, одного из кабинетных крыс. Был ли этот индюк в патруле хоть раз в жизни?

Белый пластиковый кабинет, хромированные панели, гигантский экран монитора. Кабинет что надо. Вон там, на полочке, стоит китайская ваза. Реплика, но внушает.

Логично. Полевому агенту зачем зал для совещаний? Задача крыс — пускать пыль в глаза денежным мешкам. Задача следователей — защищать и тех, и других. Для этого и уголка за перегородкой в общем кабинете более чем достаточно. Так, чтоб отчёт оформить.

— ...вы приписаны к первому району, запомните наконец! — бушевал Вашу Амао-сан, внучатый племянник Того Самого. Мадо вежливо его выслушивал, размышляя о гулях, с которыми недавно повезло сразиться. Жаль, не убил! Если б удалось прибить мальчишку-уккаку, то можно было бы получить куинке как у Аримы-сана. Мадо уважал Ариму-сана, повторить его достижение — честь. А куинке, пускающий молнии, впечатлял.

К сожалению, в CCG такой был только один.

Дверь кабинета открылась.

— Мадо-сан.

Вошедший был ещё одним родственником Самого Главного Босса CCG. На этот раз — сыном и наследником. Причём по возрасту сын Того Самого был старше немолодого уже для такой профессии Мадо. Семейный подряд в конторе CCG был уровня самурайской армии: все друг другу родственники, а кто не родственник, тот либо бастард, либо никто.

Мадо этот факт не расстраивал. Всем бы так сражаться, как сражаются Вашу и их бастарды. Вот что значит настоящая династия охотников на монстров! Арима, Ихей, Сузу — малоизвестные ветви клана, но посмотрите на их представителей: сразу видна порода.

Конечно, будь ты хоть тысячу раз Вашу, на что годится кабинетная крыса вроде Амао-сана? Такого трудно уважать. Но если с тобой здоровается сам Йошитоки-сан, то тут уж даже такой неформал и анархист CCG как Мадо Курео встанет во фрунт.

— Вашу-сан! — Белый Голубь обрадовался высокому начальству как родному. — Приветствую!

Вашу Йошитоки вежливо кивнул, не скрывая небольшой улыбки. Неизменная вежливость и ровное, доброе отношение ко всем подчинённым были визитной карточкой Стратега Вашу.

— Амао-кун, врачи только что выписали Мадо-сана. Дайте ему поблажку.

Канцелярская крыса Вашу налился краской перед дядюшкой. Но не от гнева — от смущения. Привыкший подмечать чужие слабости, Мадо с юмором осознал, что не только ему приятна похвала Йошитоки-сана.

— Как ваше здоровье, Мадо-сан? — вежливо поинтересовался тот.

— Лучше не бывает, — заверил Белый Голубь. — Кто б знал, до каких высот дошла медицина!

— Это новые технологии, Мадо-сан, — кивнул Стратег. — Время летит быстро, и мы вряд ли сумеем за ним поспеть. Но уж такие вещи мне приносят на стол сразу.

— Чувствую себя сущим живчиком, Вашу-сан, — согласился Курео. — Будто и не у меня поганый людоед кусок оттяпал.

— Я рад. Не перенапрягайтесь, Мадо-сан. Технология новая, пусть и доказала свою состоятельность.

— Я подписал все необходимые бумаги, — заверил Курео. — Не беспокойтесь. Если что пойдёт не так, то я сам виноват, что согласился на экспериментальное лечение.

— Ну что ж, в таком случае хорошо, что всё в порядке. Не подставляйтесь так больше, Мадо-сан. Амао-кун, ты уже поговорил с Мадо-саном?

— Да, Йошитоки-сама!

— Хорошо. Пойдёмте, друг мой. Думаю, вас заинтересует то, что будет обсуждаться на ближайшем совещании.

— Кажется, я слишком болен для совещания, Вашу-сан! — красный от смущения, что его назвали "друг мой", произнёс следователь.

— В самом деле?..

— Шучу. Как можно быть слишком больным для совещания? — смирился с неизбежным Белый Голубь. — Ведите, Вашу-сан, я следом!

* * *

Публика на совещании, куда Белого Голубя зазвал Стратег, была самая разная. С постными минами сбоку восседали интересные личности: следователи особого класса, каждый из которых был способен справиться с отрядом гулей S-ранга. Многих из этих молодых ребят обучил лично Мадо.

В центре, конечно, нашёлся сам Стратег: Тот Самый частенько доверял сыну решать все важные и неважные вопросы. Тут уже сомнения не возникало, кто будет следующим Тем Самым.

По сторонам огромного овального стола сидели кабинетные крысы из разных отделов: директора филиалов. Следом за Мадо в зал совещаний вошёл и его собственный начальник, Амао-сан, директор филиала CCG по 1-му району. Повернувшись к Мадо спиной (и не осознав, что его наглая морда видна в полузеркальном окне), Амао-сан скорчил рожу своему товарищу из 20-го района. Указав глазами себе за спину, директор столкнулся взглядом с самим Мадо, поймав отражение в окне, и стушевался.

Белый Голубь ухмыльнулся, и демонстративно отправился не к свите Амао-сана, а к свободным следователям особого класса. Уж как-нибудь они его потерпят, не разломятся.

Совещание началось.

Каждый директор представлял графики, диаграммы, сыпал цифрами. Столько-то преступлений совершено, столько-то раскрыто, столько-то гулей поймано. Так посудить, и у того толстого дядьки из 11-го района вообще тишь да гладь, да божья благодать. К каждому обглоданному трупу прилагается свой гуль, ни один труп не остался неучтённым.

А то, что для обжор эти ребятки подозрительно слабы, зато едят за двадцать других гулей — это ничего? Детка, ты гонишь.

Кажется, и Стратег получил звоночек в слишком ровном дебете и кредите, подбитом толстячком. Ну, уж Йошитоки-сан разберётся, покажет всем кузькину мать.

Наконец дело дошло до 20-го района, Савараки-сана.

Курео насторожился.

Да он давно насторожился, ещё когда директор 14-го района отчитывался, что поиски Ворона и Безликого зашли в тупик. Конечно, они зашли в тупик! И Ворон, и Безликий попрятались в Нэриме, и только вся эта кабинетная армия считает, что в 20-м районе тишь да благодать!

Наконец Мадо не выдержал.

— В Нэриму они спать уходят, а охотятся в других районах! Я уверен, если поискать, там найдутся все: и затихшие Чёрные Псы, и Дикие Обезьяны, и — прости господи, — может быть, даже Одноглазая Сова!

Возмущению почтенного директората и их сопровождения из секретарей и следователей-лизоблюдов не было предела.

— Что за бред? — звучало со всех сторон.

— Здесь не ваша территория, Мадо-сан! — заявил секретарь директора Савараки, как уж его зовут, Белый в упор не помнил.

— Моё заявление о переводе уже лежит у вас на столе! — парировал Курео.

Ещё бы это заявление кто-нибудь подписал...

— То, что вы тут наговорили, Мадо-сан, бездоказательно!

— Бездоказательно?! — разом взъярился Курео, но, оглянувшись на Стратега, сразу успокоился и замолчал.

Вашу Йошитоки поднял руку, призывая к тишине. Один за другим директорат, оглядываясь на Стратега, замолкали.

— Я тоже получил ваше заявление, Мадо-сан, — спокойно произнёс Стратег. Белый Голубь весь подобрался, как пёс перед прыжком. — И приложение к нему. Не могли бы вы представить ваш отчёт на этом собрании? Это может значительно растрясти текущий статус-кво и перераспределить ресурсы, — признал Вашу, обращаясь к директорам филиалов. — Но отчёт в самом деле интересный. Надеюсь, моя просьба не затруднит вас, Мадо-сан.

Лучше бы Стратег предупредил. Но с другой стороны, если уж сам Стратег без предупреждения скидывает на тебя задание, то уж будь уверен, он знает, что ты справишься. Йошитоки-сан был известен как своим блестящим умом, так и океаном тактичности и сопереживания. Если уж он давал кому-то шанс, то это был именно шанс, а не попытка утопить тонущего.

Мадо Курео надулся от гордости, увидев заставку собственной презентации на большом экране.

До чего он скатился: уже даже не отчёт оформил, не отзыв на аналитику написал и даже не аналитический портфель собрал, а склеил всё это в цветастую серию слайдов, чтоб даже до дебилов дошло.

Да, Мадо Курео — предусмотрительный сукин сын, а публика из дебилоидов и кабинетных крыс уже ждёт, когда же их научат уму-разуму. Спасибо Стратегу! Иначе, Белый Голубь подозревал, ни Вашу Амао-сан, ни Савараки Киндзаши-сан так бы и не прочитали его творчество.

— Кхм. Да. Начну.

Мадо Курео высыпал, как горсть зерна голубям, факты и статистику. Карта Токио перемежалась картой Японии целиком, цифры, даты, выводы, выводы, выводы.

Вывод был только один: гулей много. Гулей больше, чем кажется, больше, чем предполагает Бюро.

Из этого вывода следовали подпункты: гули где-то прячутся. Префектура? 24-й район, которым обозвали подземелья и канализацию Токио? Или гули прячутся где-то ещё?

В 13-м районе воюют. В 11-м будут воевать лет через десять. А в 20-м? В 20-м они живут.

Какие меры следует предпринять? Увеличить количество следователей в Нэриме. Не хотите отправлять особый класс? Ладно! Можно разделить обучение: бойцов отдельно, детективов отдельно. Но сделайте уже хоть что-нибудь, вы, припадочные кабинетные крысы!

— Мадо Курео, доклад окончил.

Ответом Белому Голубю была тишина. И в тишине раздались уверенные, твёрдые хлопки.

Стратег.

Вслед за Стратегом захлопали многие из присутствующих.

— О том, что Ворон и Безликий базируются в 14-м районе — давно известно. Ими занимается Арима Кишо, — всё же вставил свои пять копеек секретарь Савараки-сана.

— С полностью нулевым результатом, — заметил со своего места сам Арима-сан. — Если кто-то из гулей выше A-класса и живёт в 14-м районе, это не заметно.

— Ну, так может, спальным районом гулей является 14-й, а не 20-й?

— Вы забываете, — тихо прервал Стратег. — Что 14-й вплотную находится рядом с 20-м. Почему мы считаем, что гули используют наше разделение по районам?

— Я отвечу, — вызвался Мадо. — В противном случае любой межрайонной банде придётся иметь дело с двумя филиалами CCG вместо одного. Почти в каждом филиале есть элитная команда из следователей особого класса. Играть против любого звёздного состава из двух, а то и трёх особых команд под руководством лучших следователей могут только единичные, можно сказать легендарные, гули. И ни одна из гульих организаций.

Кроме, может быть, Гурманов, но те не совсем организация.

— Это подтверждает статистика, — согласился Вашу. — Что ж, эту информацию нам всем нужно обдумать и обсудить в дальнейшем. Например, на следующем собрании через неделю. А пока... Мадо Курео, ваше заявление о переводе в 20-й район будет удовлетворено. Найдите нам гулей, Мадо-сан, и это докажет вашу теорию.

Белый Голубь просиял, как ребёнок, которому дали конфету.

— Всенепременно, босс!

Июнь.

CCG. 20-й район Токио — Нэрима-ку.

Commission of Counter Ghoul / Бюро по Борьбе с Гулями.

В Нэриму Белый Голубь побежал, теряя подмётки ботинок. Непререкаемая уверенность в собственной правоте гнала его вперёд, также как и желание оказаться поближе ко второму своему проекту.

К сожалению, сразу выйти в поле ему не дали. Да Курео и не рассчитывал. Что он, бюрократию их не знает?

Первым делом на новом месте Мадо зашёл в кабинет своего нового босса. Секретарь на входе встретил его волной неодобрения, но следователю было всё равно.

— Прошу, присаживайтесь, Мадо-сан, — пригласил его директор Савараки. — Рад, наконец, поработать с вами в официальном качестве.

Ну-ну.

— А уж я как рад, — добродушно ответил Курео.

— Не сомневаюсь, — еле-еле скрыв кислую мину, подтвердил директор. — Поговорим о нашем составе и патрулях?

Про персонал и тренировки Мадо мог компостировать мозг часами. Когда он ещё неофициально забредал в 20-й район, Савараки отмахивался от него только так. Сейчас же почтенный директор, похоже, смирился с неизбежным.

Мадо хищно оскалился.

— Я подготовлю расписание тренировок для сотрудников, а также прошу устроить ротацию моих партнёров. Местные салаги ещё станут особым классом!

— Все что ли? — по-глупому спросил директор.

— Каждый, — с убеждённостью подтвердил Мадо.

— Допустим, — вздохнул директор. — Что касается гулей? Ворона, Безликого, других. Как скоро вы их поймаете у нас? — с заметной иронией спросил он.

— Как только, так сразу, — заверил Мадо.

Ишь ты, "как скоро вы их у нас поймаете?"

Сам бы хоть одного гуля нашёл, крысёныш.

— Хм... Хм...

— Разрешите идти, Савараки-сан?

— Что ж, идите, Мадо-сан. И попросите Икки-куна показать вам ваше рабочее место.

— Уж не сомневайтесь, Савараки-сан, попрошу.

Директор только вздохнул. А Мадо уже с решительностью ледокола поплыл на выход.

* * *

Рабочим местом оказался обшарпанный кабинет. В общем-то ничего удивительного, учитывая, что Мадо Курео, следователь 1-го класса, оказался самым большим чином из всех местных следователей. Остальные салаги довольствовались общим залом.

— А куда делись нижние этажи? — заинтересованно спросил Белый Голубь у своего недовольного проводника.

— Сдаются. С другой стороны здания вход. Первые пять этажей принадлежат разным конторам.

— Это как так? — удивился Мадо.

— Строительство офиса филиала происходило на деньги спонсора и на кредит под облигации федерального займа. Из-за недостатка финансирования и путаницы в документах выплачивать кредит должен был наш филиал, а не общий бюджет Бюро.

Мадо попытался это переварить.

— Как достроили-то?

— Директор Савараки додавил спонсоров на продолжение финансирования. К сожалению, часть помещений здания отошла в руки частных лиц. У нас есть приоритетное право выкупить эти площади в любой момент, но бюджета филиала не хватает. Директор Савараки предпочёл вложить свободные деньги бюджета в изготовление куинке для каждого сотрудника.

У Мадо аж голова закружилась от таких откровений.

Разве не положено каждому следователю иметь куинке? Что говорит должностная инструкция?.. Нет, для следователей вплоть до 2-го класса разрешено обходиться пистолетами, заряженными q-пулями (действует только на слабосилков), или малыми куинке — то есть всевозможными ножами-кинжалами, в которых больше стали, чем плоти, и у которых минимальный ранг.

Если выбор стоял между вооружёнными следователями и парой квадратных метров, то это был даже не выбор!

Белый Голубь внезапно для себя проникся уважением к кабинетной крысе, директору филиала CCG в 20-м районе.

— Вот оно как.

Вот чего все местные уважают этого чудика, сидящего в единственном приличном кабинете филиала. Мадо этот момент раньше не понимал.

Осмотревшись, Мадо решил.

— Ну что, дружок, здесь у вас хорошо. Но мне бы с народом ещё разок познакомиться, составить это чёртово расписание и вообще...

— Планёрка будет в пятницу, то есть послезавтра. Личный компьютер и принтер вам установят сегодня. Сейчас я могу показать проход на оружейную, в госпиталь при офисе и в исследовательский центр.

— Оружейную и госпиталь я вроде видел.

— Вы их путаете, Мадо-сан. То, что вы считаете оружейной — это исследовательский центр. А Госпиталь — это не Университет Джунтэндо, это наш, местный медблок. Вы там не бывали.

Белому Голубю внезапно стало стыдно. Если финансирование у офиса было настолько мизерным, что местные не могли выкупить площади собственного головного здания, не считали куинке данностью, но всё равно имели каждый по одному...

Хм, а куда делся тот клиночек, которым Мадо прикончил Цикаду? Дело, помнится, происходило в этом районе, на одной из прогулок с местными. Или та погремушка, которую два года назад едва не оторвали одному салаге вместе с рукой? Помнится, Курео схватил эту штуковину и вскрыл грудные клетки пятнадцати гулям, одному за другим.

И, кажется, всего на подставках личной коллекции Мадо Курео осело не менее четырёх клинков куинке, изначально являвшихся собственностью филиала 20-го района.

От осознания собственной клептомании и как она ударила по коллегам Мадо чуть сквозь землю не провалился. Неудивительно, что секретарь и директор считают его обузой!

Мадо Курео сделал себе зарубку — куинке вернуть во чтобы то ни стало. Будет стыдно, будет жалко — всё равно!

— Кхм... Когда, вы говорите, будет планёрка?

— Послезавтра, в 8:00.

— Хорошо. Хм. И Икеда-сан?

— Да?

— Не беспокойтесь, гулей я найду, и они, в головном офисе, будут вынуждены увеличить финансирование!

— Я об этом не беспокоюсь, Мадо-сан, я этого боюсь, — со вздохом ответил Икеда Коске, секретарь директора 20-го района.

* * *

В пятницу, в 7:45 ровно, Мадо вырулил из своего нового кабинета, где уже второй день занимался тем, что приводил свои документы в порядок и проверял личные характеристики бойцов, с которыми очень скоро придётся работать.

На выходе из длинного коридора Курео попал в самый большой зал из доступных офису CCG-20. Тут для каждого следователя предоставлялся закуток, отделённый с двух сторон высокими крашеными досками, небольшой стол и два шкафа. Компьютеры были у многих, но не у всех.

Тяжёлый случай. А Мадо ещё ворчал когда-то, что местные следователи не узнают в лицо или по маскам известных гулей. Как тут узнаешь, если база данных — это архив с картотекой да доступ к медленному компьютеру, единственному на весь большой кабинетище.

Всё же если не лазить регулярно в базу, то как узнать в лицо тех гулей, которых обнаружили, но ещё не поймали? Неудивительно, что в Нэриме тишь да гладь. Здешняя голубятня полна слепых тетеревов!

Залом для совещаний при офисе оказался небольшой кабинетик рядом с кабинетом самого Мадо. Единственное, пробраться туда можно было только из общего зала.

Когда он зашёл на "планёрку", его уже ждали: сам директор, секретарь, несколько офисных сотрудников, в чьи обязанности входит в основном именно анализ зацепок и предоставление своих мозгов дебильным малолеткам-следователям.

— А где полевые агенты? — тупо спросил Мадо, заходя в кабинет.

— Последний недавно получил повышение до следователя 2-го ранга и покинул нас, перейдя в 9-й район. У них сейчас недосдача.

— А у нас?!!

— А у нас всё в порядке. И гулей почти нет.

— Так.

— Начнём с самого главного, Мадо-сан. Вы уверены, что вы сможете найти хоть одного гуля в моём районе?

— Уверен!

— Хорошо.

Молчание затянулось.

— И..? — подбодрил Директор.

— Гулей я найду, — твёрдо ответил Мадо.

— Этого мы и опасаемся. Ну что ж, на этом планёрка занончена.

— И... всё?

— А что ещё, Мадо сан?

— Хм, действительно. Ладно. До свидания.

И, пятясь прочь, Белый Голубь позорно сбежал с поля боя.

Впрочем, снаружи Мадо снова обрёл уверенность.

Оглядев работничков, следователь гаркнул во всё горло:

— Салаги! Я в дозор! Кто со мной?!

Местные зелёные новички запереглядывались.

— Вставайте, молокососы, мы идём в патрулирование! Мы всех их выведем на чистую воду!

А что тут ещё скажешь? Оправдывать ожидания начальства-то надо.

Май.

Клан Нагачи-кай.

Нагачика Тетсумару с интересом рассматривал фотографии. Фотографий было три десятка, и все они были из личного семейного альбома, в превосходном качестве. И лица на фото были одни и те же: он, жена и Учитель.

В этом году Тетсумару исполнялся пятьдесят четвертый год. Жене — двадцать семь. Учителю — семьдесят восемь. Юмэ-чан буквально только жить начинает. А они с Рьючи-сенсеем?

В отличие от европейцев, определить возраст жителя их благословенной страны сложно. Человека выдают глаза, шея, руки, манеры, походка.

Учитываем физические тренировки, которые и Тетсумару, и Рьючи-сенсей прекратят не раньше, чем умрут. Это в плюс. Анализы, УЗИ, ЭКГ, МРТ и другие проверки проводились регулярно. У Нагачи-кай был небольшой штат врачей, который специализировался на травмах и ранениях, но были и терапевты, и личный врач. Тетсумару серьёзно подходил к вопросу; и он, и все его соратники были уже не молоды.

В здоровье верхушки Нагачи-кай за последние годы не было особых изменений. Вот четыре года назад были какие-то неполадки с почками у Тетсумару; выправились. Врач прописал немецкие лекарства, помогли. У Учителя вообще здоровье бычье. Было. Всегда.

Или не всегда?

Среди ближних соратников и помощников Тетсумару не всё было так ладно: у одного проблемы с сердцем, у другого с лёгкими, у трети людей — артрит. Ничего не меняется.

Но что, если посмотреть на ситуацию с другой стороны? Кто чаще всего попадался на глаза ведьме, когда она в хорошем настроении? Тетсумару старался не оставлять Канеки наедине ни с одной группой своих сподвижников. Не потому что чего-то опасался. Или как раз оттого: уж насколько Тетсумару эпатировал публику своим видом и иногда манерами, его семья-якудза были большими традиционалистами. И с бухты-барахты знакомить поклонницу европейских привычек с толпой замшелых консерваторов-якудза — это было бы дурной идеей. Наоборот, Одуванчик представлял ведьму своим сайко-комон по одиночке, за чаем.

Предварительно убедившись, что девица не испортит чайную церемонию.

У ведьмы была хорошая привычка: желать здоровья чихающим. Это случалось редко, потому что чихать в присутствии босса мало кто осмеливался; и потому что иногда Канеки ловила себя на этой иностранной привычке.

Но Тетсумару, например, знал, что ведьме не обязательно произносить вслух свои слова, чтобы они подействовали.

Подозрительный взгляд оябуна проскользил по одной из папок перед ним.

Тодзи Яширо. Человек болезненный, регулярно простужающийся, слабый телом, сильный духом. Отвечает за контрабанду оружия и алкоголя через Филиппины; постоянно туда ездит, потом долго болеет. Человек с мягкими манерами, широким кругозором, и не склонный осуждать кого-либо в чём-либо. До определённого предела, конечно.

Тетсумару давно пытался снять его с этого направления, но двух вещей у Яширо не отнять: он компетентен и упрям. И он друг детства Тетсумару. А ещё его одним из первых познакомили с ведьмой. С тех пор на Филиппинах Яширо-кун был двенадцать раз. А болел... четырежды.

Это косвенные признаки. Это могла быть случайность.

Но у самого Тетсумару за последние годы даже простуд не было. А ведь он уже не мальчик.

И сейчас, когда он смотрит на фото, он пытается найти доказательства.

— Не надоело ещё, Тетсу-кун?

— Мы знаем, что она может лечить.

— И что ты хочешь найти? Что цветочек — на самом деле ангел, спустившийся с небес, чтобы облагодетельствовать всех и каждого? И что она уже не первый год хранит наш клан от болезней и бед? Ты сам в это веришь?

— Она иногда говорит "будь здоров".

— Да, милая привычка. Кстати, не от бака-гайдзинов, у них так не принято. О, вот, из моей новой коллекции, хотел тебе показать.

Ямато Рьючи — а это был именно он, — достал телефон и, поводив пальцем по экрану, нашёл искомое. Включил запись:

— [Будь здоров... ой.]

— Цветочек мило смущается, правда? — с хитрой улыбкой спросил стрикан.

Тетсумару хмыкнул. Вот нравится старому развратнику смущать молодёжь!

— Все неприличные звуки я вырезал, — покивал Рью-сенсей. — Ещё не хватало слушать, как кто-то кашляет.

Запись не прекращалась. Звучало странное шебуршание.

Тетсумару развеселился.

— [А... Я... Просто, хотела пожелать хорошего дня, да. Хорошего настроения, успехов... Да, будьте здоровы!] — на последней фразе небольшое эхо в словах всё же прозвучало.

— [Спасибо, Канеки-сан], — со спокойной благодарностью произнёс голос Яширо. Запись прекратилась.

— Силён, мужик, — подытожил Рьючи-сенсей. — Это было вот тогда.

Узловатый палец старика ткнул на оглавление медицинской карты Яширо-куна, один из последних заголовков. Год назад. После этого была лишь пара пулевых ранений.

— Хм... И почему я узнаю об этом только сейчас?

— Да потому что мы с тобой два дебила, Тетсу, — проникновенно заявил Сенсей. — У твоего наследника, моего ученика, целый архив записанных разговоров Хо-чан на территории поместья и за его пределами. И там, где есть это её магическое эхо, отметки стоят. Я утащил самые прикольные записи. Хе-хе.

Тетсумару с грохотом опустил руки на стол.

— Познавательно.

— Угу.

Всё уже собрано, заархивировано и помечено, а он только сейчас вспомнил о такой полезной привычке Хиде: оставлять камеры и диктофоны везде, где можно, а также там, где нельзя.

— Нужно сказать, что Яширо-кун, похоже, не единственный, кто получил хиллинг спелл в лоб. Но остальные — лишь после него. До этого стандартным развитием подобной ситуации было "я-а ничего-о не говорила-ила-ила", — протянул сенсей в преувеличенной попытке имитировать эхо. — Это если без нас с тобой. Если мы присутствовали, то ты сам всё видел: цветочек краснеет и переводит тему. А год назад как отрезало. Зато простуд и растяжений на тренировках стало меньше... У Хиде-куна это дело уже в виде графиков зарисовано, представляешь? За последний год ни одной простуды во всём клане. По крайней мере, среди тех ребят, кто бывает здесь одновременно с Цветочком. Ыхыхы... Я тоже не замечал, ага.

Тетсумару спрятал лицо в ладонях.

— Тебе надо чаще болтать с сыном, — с одухотворённым видом покивал сенсей. — Вы мало общаетесь.

— Определённо, — приглушённо согласился Тетсумару.

Глава 19. Удивительные приключения Юрие-сенсея

Май.

Госпиталь Университета Джунтэндо.

В палату больного зашёл высокий мужчина в тёмно-синем кимоно.

Осанка, разворот плеч, орлиный взгляд запросто превращали бандитского босса в средневекового самурая. Натуральный японский рыцарь из периода Хэйан.

Это если б не его оранжевая причёска из мелких крашеных кудряшек.

* * *

Как это было?

У клана якудзы Нагачи-кай наметилось благотворительное пиар-мероприятие. Выезд, помпа, глава клана, прочая шушера — всё организовали, чтобы показать добродетель одной из крупнейших преступных группировок Токио.

Ведь культура якудза не запрещена, всё законно.

* * *

На дороге показался кортеж дорогих тёмно-серых машин.

Широкий и сытый новенький седан проехал и остановился рядом с главным крыльцом госпиталя Университета Джунтэндо.

От автомобиля до входа было шагов пятнадцать по парадной лестнице. Прочие машины встали по разным краям дороги, перекрывая проезд.

Зеваки сразу поняли: что-то намечается.

Первыми к лестнице парадного входа из джипов посыпались ребята в европейских костюмах. Костюмы в быстром темпе построились в два ряда, отодвинув набирающуюся толпу зевак.

Проход был очищен от посторонних.

Тогда из стоящих справа и слева авто выплыли господа в строгих элегантных кимоно. Эти держались чуть свободнее, но тоже окружили небольшой пяточок вокруг главной машины.

И, наконец, из главного рыдвана мощно шагнул сам босс Нагачи-кай.

Нагачика Тетсумару.

Строй якудзы тут же сделал поясной поклон да так и замер , согнувшись. Верхушка клана склонилась чуть-чуть: из уважения. Они приветствовали главу ранее, и здесь выступали в качестве свиты.

Толпа прониклась моментом.

Гордый Нагачика добродушно оглядел пейзаж и степенно поплыл вверх по ступеням, через строй своей рати. Свита пристроилась следом.

Из ниоткуда за спинами младших якудза налетели журналисты. Выход в город босса якудзы? Дайте два!

Кто сообщил им — "неизвестно", но четыре главных телеканала Токио знали заранее, куда и во сколько подъезжать. На всякий случай пара фургончиков с антеннами с утра караулили этого гостя.

В планах было посещение оябуном больницы, вручение благотворительного пожертвования, посещение пострадавшего учителя. Наброски статей уже были согласованы штатом Нагачи-кай, осталось только сделать фотографии и по возможности взять интервью.

Последнее тоже было заранее оговорено, и здесь, на проходе мелкие токийские газетёнки были ожидаемо оттёрты строем из младших братьев якудзы.

Нагачика Тетсумару, никем не остановленный, медленно и неотвратимо подымался по ступеням.

А между тем вокруг всё шевелилось и жило своей жизнью.

Пара старших костюмов сбегала в госпиталь проверить, готовы ли там к визиту босса. Смазаны ли дверные петли, улыбаются ли доктора и медсёстры.

Младшие помощники стояли за спинами строя бандитов лицом к журналистам и с доброй улыбкой тихо повторяли: "Без комментариев". Уличным писакам и простым прохожим показали картинку — и хватит.

Все настоящие интервью будут даны секретарём клана уже внутри Джунтэндо. Там же Нагачика произнесёт официальную речь, обращаясь к встречающей делегации врачей.

Зевакам показали эпатажного босса, они охали и ахали. Снимали камеры, щёлкали вспышки.

Все при деле.

А по толпе волной шёпотков расходились догадки, зачем к госпиталю прибыл парад якудзы.

Не для рэкета же, правда? Госпиталь — слишком крупная контора, чтобы не иметь покровителя. И не босс якудзы самолично будет таким заниматься.

Кроме откровенно бредовых предположений звучали и более-менее верные.

Известно, что недавно Нагачи-кай защищали одну из младших школ Токио от гулей. Известно, что в ходе боестолкновения пострадал гражданский, учитель школы.

И вот теперь лидер Нагачи-кай, сам Одуванчик Нагачика, решил зайти, пожелать бедолаге скорейшего выздоровления. Такое может быть?

Может.

Секретари и помощники продолжали повторять "без комментариев".

Среди строя самых младших костюмов во втором и третьем ряду на галёрке хитрые пиар-агенты Нагачи-кай равномерно распределили подсадных "языков". Проинструктированные братья тихо-тихо по большому секрету поясняли прохожим и туристам происходящее.

Не хватало только оркестра, но музыкальный ряд потом добавят профессионалы.

Словом, первая фаза мероприятия прошла как по маслу.

Вторая часть — встреча в вестибюле госпиталя, — тоже

Все формальности были улажены быстро. Фотографии сделаны, речь вызвала бурные аплодисменты приглашенной публики. Объёмный огненный афро Нагачики возвышался над полулысой свитой, выделяя босса в любой толпе. Оранжевые кудряшки покачивались, словно пламя вымпела.

Спутники Нагачики в противовес ему имели вид без излишеств.

Нагачика внушал.

Странная причёска лишь ненадолго отвлекала зрителей. Любой здравомыслящий человек печенью чуял хищника.

Добрый Сосед Нагачика Тетсумару лишь покровительственно улыбался журналистам и зрителям. На всю возню, оттёртую прочь от его персоны, он не обращал внимания.

Его подручные повторяли раз за разом, что Нагачика-сама не желает давать комментарии и отвечали по заранее приготовленным лекалам, что происходит, зачем пришли, какие официальные мероприятия запланированы на лето... И нет, без интервью. Пока. Может быть, потом. Ожидайте официального заявления.

Дальше оябун напоказ поговорил с лечащим врачом о самочувствии раненного учителя младшей школы. Именно его, Юдзиме Юрие-сана, и пришёл проведать сам босс якудзы.

На улице среди обывателей галдёж шёл уже на полной громкости. Кто-то снимал любительское видео, чтобы загрузить в сеть, кто-то надиктовывал текст статьи, другие звонили своим знакомым и приятелями, звали поскорей бежать к Джунтэндо, смотреть "Одуванчика".

Весть распространилась, как пожар.

То, что молодой талантливый педагог подвергся кошмарному нападению гулей, было давно широко известно токийской общественности.

Как был известен и тот факт, что в школе, в которой работал герой, учился сам наследник оябуна Нагачи-кай.

Ситуация стремительно обрастала деталями и выдуманными подробностями.

Вспышки фотоаппаратов сверкали, не переставая, хотя снаружи остался только застывший строй бандитов.

А в это время в холле Джунтэндо всё снова пришло в движение. Нагачика милостиво позволил главе больницы проводить его к больному.

По дороге между ними вёлся неспешный диалог. Лечащий врач Юдзиме Юрие-сана шёл рядышком, постоянно приотставая. Бедняга раз за разом обтирал мокрый лоб салфетками и заикался, отчего основной удар приходился на его начальника.

Вежливый и добродушный босс якудзы тактично "не замечал" панику собеседника и легко вёл разговор туда, куда ему надо.

Так на полпути Тетсумару негромко и веско заметил, как хорошо отзывается его юный наследник о своём школьном учителе.

Слова Нагачики явно понравились шуршащим следом журналистам. Завтра это его замечание будет повторено десяток раз всеми новостными каналами.

Уже у входа в палату больного босс якудза с одухотворённым видом заявил, что, мол, уважаемый Юдзиме Юрие-сан "вспыхнул ярко и теперь горит, освещая путь молодым".

Нагачика объяснил доктору (а матёрые репортёры записали всё на камеру), что молодой сенсей пытался сражаться с могучими гулями, чтобы не допустить их в младшую школу!

Юдзиме Юрие-сан — настоящий герой.

И за этот проявленный героизм у маленького сенсея есть бесконечная человеческая благодарность любящего отца, Нагачики Тетсумару.

Вот так-то.

Сделав такое заявление, оябун почтительно постучался в дверь палаты раненного учителя.

Палата класса "люкс" была размером побольше многих токийских квартир.

Вместо наружной стены в помещении был огромный стеклянный витраж с открытым широким балконом. Оттуда открывался потрясающий вид на Токийский Залив.

Просторная рекреационная зона была опоясана деревянными панелями отделки, в свободному углу уместилось два кожаных дивана для посетителей.

Всю примыкающую стену занимал огромный широкополосный телевизор.

Сам Юдзиме Юрие полусидел на медицинской койке самого фантастического вида.

Койка из будущего, заправленная сверкающе-белой простынёй, имела по бокам целую приборную панель управления с кнопками, огоньками и интерактивным сенсорным дисплеем.

Над головой героя нависал дополнительный плафон в стиле хай-тек.

Единственное, что можно было узнать во всей этой электронной утопии — осциллограмму пульса на дисплее.

Начинка вип-палаты была кричаще-богатой.

Обстановка, казалось, подавляла бедного маленького героя, заставляя вместо какой-либо радости, нервничать и жаться к углу.

Юдзиме Юрие-сенсей кособоко ютился на троне в своей президентской палате госпиталя, полностью оплаченной из кубышки якудзы.

Об этой "проявленной гражданской ответственности клана Нагачи-кай, верных потомков самураев, помогающих пострадавшим соотечественникам" уже было выпущено несколько заказных статей в главных газетах страны. После сегодняшней пиар-акции ожидается ещё пара недель передач про якудзу и их традиции.

Нагачика мимолётно подумал, что, возможно, они переборщили с помпезностью. Сам облагодетельствованный пациент не очень доволен сервисом.

Но он потерпит.

Как говорится, если жизнь подсовывает лимоны, учись делать лимонад.

Секретарь Тетсумару подал оябуну корзину с фруктами, и Нагачика непринуждённо поставил ту на вычурную деревянную тумбочку.

Вежливое приветствие, объявление о намерениях, похвала с благодарностью.

Наконец, Оябун осведомился о самочувствии достойного педагога, получил невнятный положительный ответ, после чего, вежливо улыбаясь, попрощался и покинул палату.

Собственно, вот и всё.

Формальности завершены.

Снаружи лидер Нагачи-кай позволил себе, наконец, небольшое интервью.

Короткое.

Подбежавшим матёрым журналюгам из главных телеканалов страны он сообщил, что высоко ценит несгибаемый дух и твёрдость в тяжёлую минуту, которую показал благородный учитель младшей школы.

Мягко и по-доброму улыбнувшись, он задвинул ещё пару пафосных фраз напоследок.

После чего попрощался, и всё явлении Нагачики народу покатилось в обратном направлении.

Босс неторопливо и вальяжно покинул госпиталь.

Машинки якудзы оперативно завелись, старшие и младшие братья быстренько залезли по сиденьям, и весь кортеж торжественно и молниеносно укатил в закат.

Шоу заняло не более часа, но зеваки ещё долго стояли рядом с Джунтэндо. Впечатлений всем хватило с избытком, причём самых положительных.

Мероприятие успешно завершилось.

Один Юдзиме Юрие, признаться, ожидал от этой встречи чего-то большего.

Оставшийся в одиночестве герой несмело взял из корзинки персик и потёр его ладонями.

Фрукты были свежими, сочными. Доктора заботливыми, медсёстры — предупредительные красотки в коротких халатах.

Но встреча с якудза оставила горькое, тревожное послевкусие. Она прошла слишком быстро.

Юрие-сенсей не сумел задать ни одного вопроса господину Нагачике. Не успел поделиться своими догадками.

Якудза разбежались столь же быстро, как появились.

А Юрие так и не понял, знают ли они, эти люди-бандиты, что наследником их клана интересуются людоеды.

Моральная дилемма и гражданская ответственность маленького сенсея не давали ему спать по ночам.

Май.

Госпиталь Университета Джунтэндо.

Юдзиме Юрие-сенсей

"Встретить босса якудзы нужно один раз в жизни. Он будет вежлив, но ты не обманывайся. Твоя задача — выполнить свою работу наилучшим возможным образом, и лишь тогда тебе сохранят жизнь. Наверно".

Юдзиме-сенсей не знал, как его старший коллега Минако-сенсей пришёл к такому выводу. Нагачика Тетсумару-сама в начале показался молодому учителю человеком располагающим, общительным и добрым.

Но это было прежде, до больницы.

Поначалу Юрие-сенсей вообще думал, что попал в какой-то странный футуристический рай. Потом выяснил, что это всего лишь палата такая, подарок от благодарных родителей его учеников.

От одного конкретного родителя.

Телевизором Юрие не пользовался, не знал, как включать. Прочих приборчиков он вообще опасался. Если где-то и были полезные кнопки, сенсей боялся на них даже смотреть.

В голове раз за разом проносились воспоминания о произошедшем. Юрие днями смотрел на Токийский залив, на пролетающих мимо птиц и на плывущие облака. И думал, думал...

А тут — Нагачика.

О визите большого босса Юдзиме предупредили за считанные мгновения. Перепуганные медсёстры прибежали, поправили подушки и убежали прочь.

Юдзиме принял новость о визите с чувством мрачной целеустремлённости. Ему нужно рассказать про интерес гулей!

Нагачика нагрянул, как цунами. Несмотря на то, что до оябуна было рукой подать, тот оказался так же недостижим, как вершина горы.

Голос Нагачики мощным, сдержанным баритоном признал, что был впечатлён смелостью Юдзиме-сенсея из младшей школы Тодзики.

Спасибо.

Тот же могучий ораторский голос добавил, что Нагачи-кай оплатит любые медицинские счета сенсея. Порукой тому слово оябуна.

Э... Спасибо?

Пошутил, что самое время заказывать хоть стоматолога, хоть пластического хирурга, потому что слово воина крепко, как скала.

Э... а... э... может, не надо?

Юрие был растроган. Юрие был ошеломлён. Юрие благодарно кивал...

И только когда речь оябуна завершилась, а сам Нагачика собрался уходить, до сенсея дошло, что про гулей-то он не предупредил!.

— Эти гули!.. — торопливо подал голос молодой учитель, надеясь успеть, пока Нагачика не ушёл. — Они...

Возглас получился похожим на мышиный писк.

"Встретить босса якудзы нужно один раз в жизни. Он будет вежлив, но ты не обманывайся".

Бритвенно-острый взгляд бандита мгновенно заставил сенсея подавиться фразой. По спине потёк ледяной пот.

Босс якудзы на мгновение замер.

Словно время застыло.

— Мы найдём виновника, — спокойно улыбаясь, сообщил Нагачика Тетсумару, уходя. От этой улыбки вдоль позвонков маленького учителя пробежали очень большие мурашки. — Отдыхайте, друг мой. К вам скоро зайдёт мой человек, ещё поинтересуется вашим самочувствием. Я горд, что именно вы педагог моего сына. Отдыхайте.

И, снова "тепло" улыбнувшись, Нагачика попрощался и покинул люкс-покои ошеломлённого молодого человека.

Сенсей же так и остался дрожать.

Кажется... кажется, бояться больше нечего. Якудза разберутся. Да, разберутся.

Но без него. Без него как-нибудь. Ему бы ещё эту встречу пережить.

А так бояться совершенно нечего.

* * *

Но и ночью сон праведника не настиг его. Едва стемнело, зашевелились тени у балконной двери витража.

Его "бояться нечего" оказалось весьма преждевременным.

Потому что ночью к нему в палату заглянула Она.

Она пролезла тихо и незаметно. Сложно сказать, что разбудило Юдзиме до Её прихода.

Но он очнулся от беспокойного сна и заметил Её ещё на балконе. Женский силуэт в ночи был подсвечен луной и огнями города. Ярко-алые глаза горели слабо на фоне городского освещения.

Юдзиме как в фильме ужасов наблюдал за происходящим.

Окна были открыты на щёлочку для проветривания. В эту щель могла пробраться разве что муха.

Или что-то ещё.

Тонкий красный щуп проник внутрь и наощупь заскользил к оконной ручке.

Щёлк!

Балконная дверь медленно отворилась. В свете луны изящная женская фигурка скользнула внутрь. Словно танцуя, она грациозно приблизилась к кровати.

За спиной прекрасной фурии, как крылья падшего ангела, раскрылись тонкие нити кагуне.

Итори-сан.

Девушка-гуль.

Юдзиме-сенсей застыл, ни жив ни мёртв.

Ему казалось, что он спит и видит кошмарный сон.

Но это был не сон.

Девушка-гуль молча приближалась. В сумрачной темноте можно было увидеть её чувственную, нежную улыбку. Она придвигалась всё ближе, как кошка.

Оценив затравленный вид больного героя, девушка-гуль поняла, что ещё миг — и он закричит. А этого у неё в планах не было.

Итори молниеносно метнулась вперёд и приложила маленькую ладошку ко рту молодого человека.

Юдзиме подавился криком.

Нежная девичья ручка тут же стала ещё нежней, погладила щёку учителя, опустилась на шею, прошла по жилке и заскользила ниже.

Ошеломлённый Юдзиме-сенсей с открытым ртом наблюдал за красавицей, поглаживающей его. Та кокетливо улыбнулась в ответ. В следующую секунду она наклонилась, поймав губами губы сенсея. Глубокий и чувственный поцелуй выбил из головы мужчины последние связные мысли, пока шаловливые прохладные руки оглаживали разгорячённое тело.

— Привет, солнышко, — прошептала Итори, покрывая шею сенсея поцелуями.

Ошеломлённый, он протянул руки вперёд, обнимая её.

Кажется, он умрёт счастливым.

— Итори-сан... — пробормотал молодой человек, дурея.

— Ты запомнил моё имя! — просияла девушка, сверкая светло-карими глазами, — Рада, рада, Юрие-сан. Как твои дела, как здоровье? Тебе... можно?

И с явным намёком погладила пальчиками поверх тонкого одеяла прямо между ног сенсея.

Ох-х-х-х...

Дыхание юноши сбилось. Кажется, Юрие разучился дышать

Стыд, робость, страх — всё смешалось и полетело в тартарары. Юдзиме Юрие дрожал, как осиновый лист, закусив губу. Алая краска залила ошеломлённое лицо молодого героя -двадцатишестилетнего девственника, успешного учителя младших классов.

Весь жизненный опыт отказал, разум приказал долго жить, а мучительное томление потянулось вслед за шаловливыми пальчиками девушки.

— Я пришла извиниться, Ю-ри-е, — томно прошептала соблазнительница ему на ухо. — Загладить вину, уж как смогу... а уж ка-а-а-ак я смогу!..

Молодой человек не выдержал. Его от обилия ощущений выгнуло дугой, а в штанах стало горячо и влажно.

Итори рассмеялась.

— Ну-ка, ну-ка, что тут у нас?.. — потянула она за край одеяла. Юрие вцепился в ткань, как в спасительный круг.

— Мы не можем! — испуганно крякнул он.

— Можем! — азартно возразила ночная гостья.

— Нас заметят!

— Неа... — игриво и ехидно разулыбалась она.

— Я не знаю, как!

— О-о-о-о! — протянула девушка, и, слава богам, не стала смеяться. Лишь выражение её красивого лица стало ещё более жадным, — Научу! Нья, сенсей... Я обучу тебя со всей страстью!..

Мурлыкая, она нежно и легонько принялась отдирать пальцы молодого человека от его щита-одеяла, прерываясь лишь на слабенькие шлепки и поглаживания. Когда это "не получилось", Итори нашла новое занятие и взялась расстёгивать пуговицы больничной пижамы сенсея.

Как она и ожидала, цепкие пальцы мужчины тут же отпустили ненужное одеяло и попытались остановить её посягательства. Но тут Итори была настойчивей, а попытки сопротивления куда слабей.

Сгорающий от стыда и распирающего желания Юдзиме Юрие попытался рыбкой вынырнуть из рук девушки. У него даже что-то получалось: Итори не держала его, а лишь последовательно расстёгивала пуговицы и, хитростью сорвав одеяло, дёргала за штаны.

Все попытки сенсея вылились в то, что он оказался ничком на одеяле рядом с собственной кроватью. И оказался там он уже расхристанным, промокшим и без штанов.

— Я несовершеннолетний!

— Что, правда?.. — не на шутку развеселилась Итори.

В этот момент Юрие, наконец, дал себе труд задуматься. Помогла очевидная ложь: несовершеннолетним он перестал быть лет шесть назад. Или восемь?

— Вы несовершеннолетняя! — он додумался до второй отмазки.

— Ха-ха! — рассмеялась девушка в ответ и уселась на больничной койке в позе лотоса, сверху вниз глядя на Юрие. Руки Итори до локтей были измазаны в чём-то блестящем, и она, словно кошка, принялась вылизываться.

Одета она была в лёгкий топик и короткие шорты. Около оконных штор остался свитер. С балкона шёл прохладный сквозняк, и доносился далёкий шум улиц.

Итори открыла глаза — и их цвет сменился на яркий какуган — отличительный признак гуля. Вокруг чёрного глазного яблока расплылась сеточка капилляров, а алый зрачок горел не хуже лампы накаливания.

— Законы ко мне не относятся, Юрие-сан. Но, если тебя это успокоит, мне пятнадцать. Ты мне нравишься. Я достигла возраста согласия. И я согласна. А ты согласен? Скажи: да.

— Нет, я не могу, — твёрдо ответил сенсей.

Ну, насколько твёрдо можно ответить, прилипнув попой к кафельной плитке пола.

Какуган девушки-гуля погас. Глаза стали нормальными, карими, и в них блеснули слёзы. Итори отвернулась.

— Ясно. А... Ясно. Я... Ох.. Ясно. Я наверно, пойду.

Девушка предприняла попытку встать с другой стороны кровати.

— Стой! — испуганно воскликнул сенсей. — Итори-сан, я не это имел в виду.

— А что вы имели в виду, сенсей? "Дело не в тебе, а во мне"? — криво усмехнулась она, оглянувшись. — Это потому, что я гуль?..

И столько боли, сомнений, терзаний было в её тоне, что сердце Юрие в который раз за вечер пропустило удар.

— Нет! Конечно, нет! Я... я не могу воспользоваться вашей беззащитностью, Итори-сан! Я! Я не могу! Только серьёзно! Только серьёзные отношения, вот! Итори-сан, вы будете со мной встречаться?!!

— Без-за-щи... — одними губами повторила Итори, подавившись воздухом. В следующую секунду до неё дошла остальная часть фразы, — Конечно! — счастливо воскликнула она, — Юрие-кун, я твоя!

И, недолго думая, она соскользнула на пол с кровати и на четвереньках, выгибаясь по-кошачьи, стала ползти в сторону сенсея.

Тот глядел на приближающееся счастье, как кролик на удава.

Но некоторая часть его тела уже ныла от предвкушения, а из головы снова пропал всякий здравый смысл.

* * *

Всю следующую неделю сенсей беспощадно чихал. Выздоровление Юдзиме Юрие было осложнено серьёзной простудой.

Медсестра попеняла сенсею, что тот спал с открытыми окнами.

— Так и умереть можно, Юдзиме-сан. Вы уж берегите себя.

Юрие соглашался и заверял, что настрой у него такой радостный лишь от того, что сам жив остался.

Медсёстры охали и ахали от неунывающего молодого человека. Вот уж оптимист! У него кусок мяса в плече съели, рука почти не работает — а вот сам сенсей держится бодрячком, готовится возвращаться на работу.

Юрие до сих пор вздрагивал по ночам. Но вздрагивал он, не отвлекаясь от поцелуев Итори.

Ну а вдруг кто услышит? Ну а вдруг кто зайдёт?

Итори не обращала внимания, а лишь продолжала своё исследование каждого уголка тела сенсея. Страхи и сомнения Юдзиме, каждый раз, когда он их высказывал, вызывали у неё мечтательный смешок или приступ хихиканья.

Эмоции учителя слились в причудливую кашу из почти христианской скромности, приправленную вбитой мыслью, что подобное бесстыдство скомпрометирует девушку.

На середине этой репризы сенсей каждый раз вспоминал, что его девушка — гуль, и её присутствие если и скомпрометирует кого-то, то только его самого.

Даже если случайный свидетель не догадается о плотоядной природе Итори-чан, то и тогда вся карьера Юрие может стремительно оборваться. Учителя должны подавать пример для молодёжи, а не светиться в скандальных отношениях с явно несовершеннолетней красоткой.

А если кто-то догадается, что красотка — гуль? Тут-то сенсея ждут и арест, и суд, и возможная смертная казнь.

Май.

Госпиталь Университета Джунтэндо.

Главврач Госпиталя при Университете Джунтэндо полагал, что ему платят недостаточно за вот это вот всё.

Нет, за лечение Того Пациента оплату внесли с избытком. И преподнесённое вдобавок крупное пожертвование от якудза пойдёт госпиталю только на пользу.

Но сам главврач из всех этих выплат увидит лишь пол-йены. Так достаточно ли ему платят за нервотрёпку?

Недостаточно.

Зато встречать посетителей Того Самого, общаться с ними и объяснять им, что Пациенту рано напрягаться, что волнения — это стресс, а стресс мешает выздоровлению... Милостивые боги, за что?

Посетителей было слишком, слишком много.

Сначала до Джунтэндо докопались якудза.

Якудза!

Никакая подачка не стоит близкого общения с этими душегубами. "Добрый Сосед"? Натуральный матёрый тигр-убийца! Даже расцветка соответствующая, только без полосок! Почему вся молодёжь только и видит глупый имидж мафиози, когда смотреть надо в глаза? А глаза у босса якудзы холодные и острые, страшные.

Пациент в первый же день после визита мафии извертелся и повредил заживающее плечо. Да ещё вдобавок простудился! Куда это годится? Так его никогда не выпишут.

Тоже понимает, бедняга, что такое якудза. И деться некуда.

Но это ещё полбеды!

Сегодня, не слушая никаких рекомендаций лечащего врача, в палату к Тому Пациенту рвутся ищейки CCG. Могли бы подождать!

И-и-ик!

Главврач поперхнулся.

И-и-ик!

Принесла нелёгкая.

Следователей было двое. И если один из них был молодым мальчишкой, то вторым оказался седой мужчина с глазами навыкате.

Главврач поёжился. Жаловался на якудза? Это хуже.

Боги, если вы слышите, спасите от бандитов и безумцев!

Главврач молился. Не помогало.

Мальчишка ещё куда ни шло, но старший следователь явно нуждался в помощи психотерапевта, если не сразу психиатора. Ясно одно: если он не пустит этих джентльменов к пострадавшему, то его самого пособником гулей объявят.

Как минимум серьёзные проверки гарантированы.

А оно надо? Оно не надо.

Главврач припомнил всё, с чем следует разобраться до планового аудита. Посмотрел на подчинённого, который осторожно пытался доказать, что нарушать покой больного нельзя.

Так уж и нельзя? За несколько минут ничего не случится.

— Мадо-сан, я понимаю. Но и вы нас поймите, пациент только недавно был в тяжёлом состоянии.

— Мне сказали, что Юдзиме-сан очнулся полторы недели назад, — прищурился следователь, из-за чего его некрасивое лицо стало совсем перекошенным.

Ох, принесла нелёгкая. То бандиты, то бесноватые.

— Да, всё так. И предыдущий визит, который мы разрешили, на пользу не пошёл.

— Хо-хо... Якудза вредят выздоровлению юного героя? — почесал подбородок следователь. — Ясненько, ясненько. Ну пусть вредят... А мы?

— Как минимум впускать посетителей нельзя, если больной не даст согласия...

— Так спросите! Если не согласен, будем думать, а почему это он отказывается, — как-то пакостно усмехнулся безумный следователь.

Главврач переглянулся с коллегой.

Нагиса-сан беспомощно пожал плечами. Связываться со следователями было себе дороже. Ничего с пациентом не случится. Ну будет он чуть дольше выздоравливать, якудза чуть больше заплатят за люкс-обслуживание. Разве это беда? Нет.

С другой стороны...

Юдзиме Юрие. Тревожный молодой человек. Что, если он снова себе что-то повредит во сне или от бессонницы? Тут никого, кроме самых родных и близких впускать не следует, с согласием или без него.

— Юдзиме-сан уже давал показания, — предпринял последнюю безнадёжную попытку лечащий врач.

— Всплыли новые вопросы. Мы осторожненько! — разулыбался седой следователь.

У главврача началась жуткая мигрень, явная психосоматическая реакция на всю ситуацию в целом.

— Ну что ж, если Мадо-сан так говорит... идите, Нагиса. Сообщите Юдзиме-сану, что к нему посетители.

Всё что могли, врачи сделали. Они врачи, а не охрана. Если несчастную жертву гулей нужно охранять, это не их работа.

С этими мыслями Главврач Госпиталя Джунтэндо собрал в кучку документы со стола и сбежал.

Доктор Нагиса с нечитаемым лицом посмотрел ему вслед. Потом медленно повернулся к гостям.

Седой следователь уже копытом землю рыл. Молоденький с любопытством оглядывался по сторонам.

— Ждите, — кивнул он и направился в вестибюль, к лифту.

Следователи пошли за ним. Тратить время на ожидание они явно не собирались.

Врач промолчал.

Когда они, наконец, добрались до VIP-палате, доктор безнадёжно повторил:

— Ждите.

И вошёл.

— Юдзиме Юрие-сан, это ваш лечащий врач Нагиса. К вам посетители, CCG, — всё, что он успел сказать пациенту.

Пациент лежал на подушках, задумчиво уставившись в потолок. На врача он посмотрел с наивной улыбкой, но, расслышав фразу, насторожился.

Безумный следователь просочился следом, не успел Нагиса отойти.

— Приветствую, Юдзиме-сан! — воскликнул седой. — Из Бюро по Борьбе с Гулями, Мадо Курео. Мой помощник, из Бюро, Куроива Ивао. Не беспокойтесь, это не допрос, лишь беседа.

Седой криво ухмыльнулся, скаля зубы. Его спутник, серьёзный молодой человек, поклонился, как подобает.

Пациент дёрнулся. На его лице отразилось недоумение, быстро сменившееся гримасой боли, когда он попытался подняться и опёрся на больную руку.

— Ах, позвольте, позвольте, я поправлю вам подушечку.

Доктор Нагиса даже крякнуть не успел, как Мадо довольно профессионально помог больному сесть.

Больной побледнел до синевы, но ничего против не сказал.

— У вас 10 минут, — смирился доктор. — Я подожду снаружи.

— Я уже давал показания, — вякнул пациент.

На это безумный старик словно засиял от радости.

— Ничего-ничего, мы послушаем ещё раз. Вдруг вы припомнили что-то ещё?

Нагиса не выдержал.

Врач позорно сбежал с поля боя, и вернулся лишь минут через двадцать, когда приборы с его планшета начали подавать совсем тревожные сигналы. Тут уж он не выдержал, ворвался в палату и, сжав зубы от страха, вытолкал взашей амбала-новичка и его седого коллегу.

И только распрощавшись со следователями, доктор Нагиса прицельно приземлился на диван в зоне отдыха. Охотники на гулей, мать их. Пообщаешься один раз — чуть богам душу не отдашь. Якудза хотя б понятнее.

Ох, нужно поставить успокоительное пациенту. И себе валерьяночки накапать.

И начальнику отчитаться, что все живы, а следователи ушли.

Июнь.

Нэрима-ку

Территория Нагачи-кай

Телефон головного особняка поместья Нагачики надрывался звонками. Определитель номера выводил на небольшой экран имя и фотографию звонившего.

— Совсем обнаглел паренёк, — лениво заметил Сенсей, — будто не в этом мире живёт.

— Раз он учитель в школе, где учится Хиде-кун, то он правильно звонит, на нужный номер, — возразил Тетсумару, выдыхая табачный дым из длинной трубки.

Для дел клана у Нагачи-кай было несколько других телефонных номеров, разделённых по степени важности. На них сидели специальные операторы, отвечающие на звонки "в приёмную", секретари для "личных бесед". Ответа самого Тетсумару по сути никто и не ждал. Только лично оябуны пары союзных кланов знали личный номер Одуванчика, верхний эшелон Нагичи-кай и ведьма Канеки Хо.

Последняя, вероятно, так и не догадалась, какую честь ей оказали, дав доступ к круглосуточно включённому средству связи с боссом лично.

В нынешнем же случае мальчик-учитель всё же не обнаглел вконец, вызванивая Тетсумару, а упорно набирал "домашний" вызов. Этот стационарный телефон был в прямом доступе у семьи Нагачики, включая приёмного дедулю-Сенсея.

Дедуля-то и поднял трубку наконец.

— Здравствуйте, вас беспокоит Юдзиме-Юрие-сенсей, учитель вашего сына из младшей школы Тодзики, — взволнованный голос бедолаги вызывал жалость.

— Ну, вообще-то внука. Ямато Рьючи-сан, к вашим услугам, — спокойно ответил старик.

— Я..яма...ямато-сама, в-в-вы!

В чём там у учителя виноват дедушка Рьючи?

— Слушаю, слушаю, — благожелательно ответил Сенсей.

— В-вы не спросили у меня, к-к-как т-т-т-там происходило всё-о-о...

Тетсумару плохо разбирал нелепицы взрослых дитяток, но вот старик Ямато как раз в этом был докой. Он мгновенно сообразил, что претензия мальчика в том, что якудза с ним не поговорили. Юноша был уверен, что его "свидетельские показания" нужны всем: и полиции, и Бюро по гулям, и якудза.

Учитывая, насколько хорош был тот ракурс, с которого велась съёмка диалога гуля-подростка Уты и педагога Юдзиме Юрие, необходимости тревожить последнего не было.

Самое смешное, что свидетельские показания гуля у Нагачи-кай тоже уже были. Чудовище S-класса оказалось довольно вменяемым для современного маугли.

А учитель младшей школы просто переволновался. Его не тревожили потому, что не было необходимости.

— Дорогой Юдзиме-кун, позвольте поздравить вас с выздоровлением, — ласково заворковал старый бандит. — Не беспокойтесь, мы не забыли про вас. Разумеется, мы не могли расспросить вас тотчас же. Вы, друг мой, были в тяжёлом состоянии. Мы помним о вас, Юдзиме-кун.

Любого нормального человека это спорное утверждение не обрадовало бы. Но мальчик на другом конце провода просиял. Его облегчение скрипело на зубах, как сахар.

— Они... они... они хотели!..

— Не сомневайтесь, Юдзиме-кун, мы накажем виновных по всей строгости. А в школу не зайдёт больше никто посторонний, даю вам слово!

— Они... они... они...

Мальчик не унимался.

— Но это не телефонный разговор, молодой человек. Мы с вами поговорим чуть позже. Наши люди сами вас найдут. Вы сможете рассказать нам всё подробно. Ждите, Юдзиме-кун. Отдыхайте. Не волнуйтесь. Виновные будут наказаны. Ясненько?

— Они...

— Не телефонный разговор, Юдзиме Юрие-кун. Наши люди встретятся с вами на следующей неделе. После уроков. Ясно?

— Д-да, Ямато-сама!

Ну наконец-то.

— Чего хотел учителёнок? — с вялым интересом осведомился Нагачика, не отрываясь от документов. Месячный бюджет клана сам себя не подпишет.

— Учителёнок, хех, — расслабленно откинулся Сенсей, — всё порывался сообщить нам что-то. Ты отправь кого-нибудь толкового к нему, Тетсу. Столько дурной энергии голове покоя не дадут.

Старые камеры вокруг школы давно демонтировали, слишком уж заметными они были. Для новых камер раскулачили коллекцию игрушек Хиде-куна, на что тот радостно согласился. Ультра-современные крохотные шпионские устройства разместили едва ли не на каждом квадратном метре. В дежурной операторской появился отдельный кабинет для неусыпного наблюдения за школой Тодзики, а в казарме спешно собрали отдельный отряд быстрого реагирования, вооружённый контрабандными куинке и заколдованными пистолетами.

Якудза были готовы ко всему.

На волшебство надейся, а сам не плошай.

— Тока я одного не понял, Тетсу.

— Ммм?.. — не отвлекаясь, отозвался Нагачика.

— Малыша допрашивали следаки CCG, эти, как их? Голуби. И среди них был тот самый голубок, который прыгал по пришкольному парку. Тот самый, у которого наш жёлтый поклонник Хо-чан печень вырвал. Почему он ещё жив и снова здоров? Да так, что скачет козликом... Странно это.

Тетсумару поднял голову, отвлекаясь от документов.

Между двумя лидерами якудзы повисла многозначительная пауза.

— Сенсей, — проговорил Нагачика. — То, что у нас ещё нет своего человека в CCG — критически недальновидно по нынешним временам.

Дед кивнул.

— Да вот как-то обходились разовыми платежами младшему персоналу, — вздохнул он.

— Раньше. Но верный человек всегда лучше колоды продажного младшего персонала.

Тут не поспоришь.

— И не говори. Ну что ж! Есть у меня ученички без клановых тату. Отправим в их учебку, пусть растут в званиях натуральным образом.

— Не забудь научный отдел при Бюро, — чуть-чуть расслабился Тетсумару, соглашаясь с Сенсеем. — Это чудо современной медицины выглядит чертовски подозрительно.

Старик отмахнулся. Проверенных учеников да без отличительных татуировок всегда было немного. Штучный товар, подходящий для шпионской деятельности — это не два пальца об асфальт.

А тут в следователи как минимум одного — отдай, в учёные — отдай, в бюрократы — отдай.

Так разведчики и закончатся.

Одна польза: в отличие от засланцев в другие кланы, этим ребятам никто не будет набивать чужие рисунки.

— Не гони коней. Раз такое дело, молодёжь наберу и подготовлю. Не так уж я и стар! Есть ещё порох в пороховницах, ягоды в ягодицах. В учебку при Бюро всё равно нужно посылать молодняк.

— А в учёные — с корочками о высшем образовании. И там, и там их рост в должностях займёт время. А нужно было всё сделать ещё вчера, — устало потёр виски оябун.

— Струсил, Тетсу? — прищурился старик.

Нагачика Тетсумару резко вскинул голову, устремив тяжёлый взгляд на собеседника.

— А ты, Сенсей?

Учитель боевых искусств клана не принял вызова, а лишь рассмеялся тягучим искусственным смехом.

— Хо-хо! Хо-хо-хо!

Смешки Сенсея отчётливо напоминали кое-чьё имя. Тетсумару смягчил слегка угрожающую позу, пожал плечами и вернулся к просмотру документов, пока его ленивый наставник потягивал чай в углу кабинета.

Если бы ведьма была ответом на все вопросы, цены бы ей не было. К сожалению, цена есть у всех.

Июнь.

Нэрима-ку

Юдзиме Юрие-сенсей

В начале июня Юдзиме выписался из стационара.

Проходить физиотерапию ему придётся ещё долго, но это не повод отлынивать от работы, — решил ответственный юноша. И на следующий день молодой учитель уже пришёл на педсовет, проходящий дважды в день: утром и днём.

Радостная встреча впечатлила Юрие. Коллеги встали в ряд с растянутым транспарантом "Желаем здоровья!". Растроганный до глубины души Юдзиме Юрие сквозь дрожь от бьющего озноба твёрдо решил с удвоенным старанием приступить к обучению своего класса.

Нового учителя на место Юдзиме-сенсея никто не нанимал, его работу выполняли коллеги, распределив дополнительные занятия с детками на более раннее время. С возвращением Юрие всё встало на свои места и вернулось к заранее написанному расписанию.

Ровно в полдевятого утра ученики собрались на традиционное приветствие.

Юрие осмотрел своих учеников. Первоклашки были чудесными малышами, послушными и ответственными. Но не все, не все.

Кое-кто перевёлся из Тодзики после инцидента. Кое-кто прогуливал.

Например, Киришима Тоука: она простудилась и всю прошедшую неделю болела. А до этого её отец звонил с сообщением, что она потянула ногу и не может ходить в школу. Все отговорки были тщательно записаны Минако-сенсеем, основным учителем 2-а класса. По секрету он добавил, что не появлялись в школе и Нагачика Хидеёши со своим другом Канеки Кеном.

Уже даже Юрие выписали, а дети прогуливают!

Тут у молодого сенсея от возмущения аж шёрстка на загривке встала дыбом. Ещё чуть-чуть, и он сам позвонит якудза, которые, между прочим, обещали встретить его после уроков, чтобы выслушать.

Здесь Юдзиме-сенсей задумался. Возможно, безопасность школы Тодзики ещё недостаточно обеспечена с точки зрения Нагачи-кай. Потому они и не пускают наследника в школу. Зря, очень зря. Ничто так не важно, как системное образование и социальная адаптация ребёнка!

И куда тогда смотрят старшие Канеки и Киришима? Повторяют за кланом якудза? Зачем?!

Юдзиме-сенсей кипел, как чайник.

* * *

Первые дни на работе так и прошли: ни шатко, ни валко.

Дома тоже всё складывалось наперекосяк. Начать с того, что с Окинавы приехала семья Юдзиме, а именно мама, младший брат и четыре сестры. Узнав, что их кровиночка попала в больницу, мать бросила всё и сорвалась с другой части страны, хорошо хоть дом там не продала. Сёстры под шумок дружно заявили, что хотят жить и работать (учиться) в Токио. Братец-хикикомори шёл прицепом.

Лишь ближе к полуночи, ни жив, ни мёртв, Юрие освобождался от навязчивого внимания. Постоянно вздрагивая от шума (вдруг сёстрам что-то понадобится, вдруг мама придёт подоткнуть одеяло и пожелать спокойной ночи), Юрие придвинул стул к двери.

Так просто эту дверь теперь не открыть.

За картонными стенами командный голос матери умолк, оставив за собой лишь шум телевизионной мелодрамы.

Развернувшись к узкой лежанке в крохотной комнатушке (хозяйскую спальню он уступил сёстрам), Юрие чуть богу душу не отдал.

На его скромном застиранном футоне возлежала Афродита в ярко-алом пеньюаре.

Красновато-карие глаза смотрели по-лисьи вызывающе. Нежная ручка гладила обнажённое девичье бедро. На обеих ногах были кружевные подвязки. Их назначение Юрие не понял, но смотрелось так сладко, так ярко, что солдатик молодого человека встал по стойке смирно.

Девушка-гуль с пониманием улыбнулась.

— У меня дома гости! — успел прошептать молодой человек, прежде чем длинный алый шарфик в руках юной соблазнительницы поймал его, как лассо.

— А мы тихо, — радостно возразила Итори.

Тихо не получилось.

Но их никто не потревожил. Лишь на следующее утро мама, сёстры, брат, а также приехавшие в ту же ночь дядя с тётей и племянники дружно требовали ответов на все вопросы.

Юдзиме Юрие молчал, как партизан на допросе.

Не выдал свою богиню любви и красоты следователям, маме тем более не выдаст!

Тем более стыдно-то как! И волнительно. Запястья до сих пор болели в тех местах, где их перехватил шарфик Итори-сан. Пришлось одеть водолазку с длинными рукавами, чтоб следы точно никто не заметил. Итори уверяла, что уже не видно, но Юрие не верил. Ежесекундно он вспоминал, как держит запястье шёлковая ткань. Следов не могло не остаться!

А мама... а что мама? Это сейчас она, промокнув платочком крокодильи слёзки, заявляет, мол, "а мальчик мой так вырос, такой взрослый!"

Завтра это будет уже "ну так познакомь нас со своей девушкой, сына". Послезавтра "ты уже сделал ей предложение? Сколько она хочет детей?"

Через неделю можно будет ожидать "ну и где эта шлюха?"

Нет уж! Нужно защитить милую Итори от подобного внимания. Семья скоро уедет, а ему в Нэриме ещё жить и жить. С Итори.

* * *

Мадо Курео имел нюх на ложь и недомолвки. Наивный и невинный парнишка-учитель боялся быть полностью откровенным, и Мадо это видел, как дважды-два-четыре.

— Он что-то скрывает! — негодовал следователь в ходе планёрки. — Совершенно не умеет врать, и кого-то покрывает!

Молодой коллега, Куроива Ивао, молчал, не мешая старшему напарнику высказывать своё мнение. Слегка уставшие от Мадо остальные следователи 20-го отдела вяло слушали отчёт, перемежаемый возгласами и догадками.

— А вы что скажете, Куроива-кун? — спросил глава отдела. — Есть основания полагать, что жертва была в сговоре с нападающим?

— Главное основание для подозрений — это то, что учитель младшей школы остался жив, несмотря на то, что оказался в зоне ведения боя CCG с двумя гулями S-класса. Судя по восстановленным следам с места происшествия, Юдзиме Юрие-сан не был задет кагуне уккаку-типа Ворона даже частично.

Мадо обернулся к младшему напарнику, и на его лице застыло выражение безграничного обожания. Право слово, нечасто его вот так поддерживали.

Куроива, увидев выражение лица старшего товарища, сглотнул, но взял себя в руки и продолжил:

— Учитывая, что следователь Мадо вскоре после начала боя стал единственным противником Ворона и Безликого, было бы логично ожидать, что постороннего человека съедят для восполнения сил, как произошло со следователем Изучи-саном. Вместо этого Юдзиме Юрие был вытащен из точки боевых действий третьим действующим лицом. Ранение Юдзиме-сана — результат очень скромного обеда, если можно так выразиться.

— Вот! — просиял Мадо.

Полезный напарник, этот Куроива.

На границе сознания Мадо мелькнула жалость и к покойному молокососу, с которым они в тот день выходили в дозор. Увлёкшись битвой, Мадо пропустил, как Ворон прикончил его прошлого подопечного. К тому моменту, как пришло подкрепление, Изучи было не спасти.

Интересное произошло как раз с первой жертвой гулей, детским учителем. Мальчишка отделался всего лишь аккуратно надкусанным плечом, которое обещало полностью зажить само по себе.

И это заслуга не Ворона и не Безликого, а той красноволосой девки, которая с ними стояла.

Особь женского пола, которую слишком рано списали со счетов, могла тихонько поубивать всех: учителя Юдзиме, самого Мадо и прибывшую подмогу. Вместо этого она скрылась с места происшествия едва ли не вперёд собственного визга.

Вот! Вот! Вот! Всё указывало на то, что гули не охотиться пришли. Они хотели с учителем именно поговорить. А о чём — тот не признаётся! Вот!

Между тем Куроива, откашлявшись, продолжил:

— Мы не можем судить о мотивах подобного поступка. Но вероятность, что часть информации пострадавший утаил от следствия, велика. При повторном опросе были выявлены нестандартные реакции, свидетельствующие о лжи фигуранта или умолчании важных деталей. Важное замечание: пострадавший утверждал, что сбежал самостоятельно, в то время как есть свидетельства и следы, что его вынес другой человек. Девушка ростом около 1,55 м, на каблуках.

Да, да. Чудесное платьице, кокетливая причёска, нежное личико — хороша была людоедка.

— Куроива-кун! — с чувством воскликнул Мадо и под действием аффекта, не иначе, попытался обнять стажёра.

Младший сотрудник, амбал под два метра ростом, стоически пережил приступ любви коллеги.

— Хе-хе-хе, — посмеиваясь, размышлял Мадо, с гордостью смотря на собравшихся следователей 20-го района.

Белый Голубь пребывал во взбудораженном состоянии все те дни, что прошли с его выздоровления. Цепкий, внимательный к деталям взгляд опытного охотника отмечал улики то тут, то там. Только рассказать нормально Мадо не мог: дикая пульсирующая энергия заставляла едва ли не подпрыгивать, не давала стоять на месте. Без Куроивы-куна он бы снёс стену своим бешенным энтузиазмом, а вот коллегам описать свои впечатления не смог бы.

Ай да Куроива, ай да смышлёный сукин сын!

А учитель Юдзиме Юрие? Каков! На шее у бедняжки был отчётливо заметен смачный и очень свежий засос. Что это за нянечка ему такой оставила? В своём ли та нянечка уме?..

Догадка к догадке. Догадка к догадке. Неизвестная нянечка явно была с сюрпризом. Явно, явно. Не очень умная, не очень скрытная, не очень адекватная.

Монстры вообще редко бывают сколько-нибудь адекватными.

Июнь.

Младшая школа Тодзики

Юдзиме Юрие-сенсей

Две недели спустя проблемная тройка учеников вернулась к учёбе. Юрие, грозно хмуря брови, окинул взглядом класс. Его первоклашки поредели, из двадцати пяти учеников шестерых родители перевели в другую школу. Казалось бы, молния не бьёт в одну точку дважды, но даже сам Юдзиме-сенсей в это не верил. Пока в младшей школе Тодзики учатся VIP-ученики, возможно всё. И Нагачика-кун из 2-А класса был не единственным ребёнком, родившимся у известных родителей.

Уровень Тодзики внушал, и ему было необходимо соответствовать.

Подумать только, уже июнь заканчивается, а жалкие остатки класса 1-А едва-едва собрались в полном составе. Юдзиме-сенсей придирчиво оглядел ребят.

Главная его забота — Киришима, девочка из небогатой семьи, за какие-то заслуги приближенная к наследнику Нагачика. И это несмотря на то, что она на год младше.

Кроме Киришимы выделялись ещё четверо, которые пусть и меньше прогуляли, уже показывали признаки безбожного отставания и упадка дисциплины. Тестирование Тоуки-чан следует оставить на сегодняшний вечер. Киришиме-старшему можно позвонить на обеде или во время любой другой перемены.

Да, так Юдзиме-сенсей и поступит!

Уроки прошли своим чередом. Арифметика, музыка, труд. На обеде детишки ворковали друг с другом, это хорошо.

Тут Юрие приметил кое-что. Так он и знал! Киришима-чан осталась одна, ни к кому не подсела, и никто к ней не присоединился. Ужасное дело, вообще-то. Сначала девочка прогуляла и вызвала лёгкое осуждение более старательных детей, потом с ней никто не садится, следом — никто не говорит, и в итоге ребёнок становится парией. Детишки ещё не знают своих сверстников, но уже делают выводы. И вскоре начнут травить. Юрие видел подобное не раз, и корил себя за бездействие в прошлом.

Социальную изоляцию нужно давить в зародыше.

Сделав выражение лица поприветливей, молодой человек подошёл к Киришиме.

— Тоука-чан, почему ты сидишь одна? — ласково спросил он.

— Потому что я кушаю, — важно ответила первоклассница.

Юрие серьёзно кивнул и тут же строго заметил:

— Так не годится, Тоука-чан. Пойдём, я помогу тебе найти компанию. Смотри, вон сидят три девочки. Ты с ними знакома? Это Киригая-чан, Нацухиса-чан и Незуми-чан. Пойдём, присоединимся к ним.

Малышка попыталась отнекиваться, но Юрие был непреклонен. Учитель стоял над ней, и не сдавался, жестами приглашая девочку встать. Наконец, надутая Киришима Тоука свернула свой бенто и неуверенно потопала вслед за сенсеем.

Маленькая победа.

— Физкультпривет! — преувеличено радостно поздоровался Юрие-сенсей с ученицами, — смотрите, кого я к вам привёл!

Вопреки опасениям молодого учителя, девочки посмотрели на Тоуку-чан заинтересованно.

То есть, она не успела настроить их против себя. Отлично!

— Садись, Киришима-чан. Не дует? Если хочешь, ты можешь поделиться своим бенто с подругами. А они поделятся с тобой.

Киришима открыла коробочку, и Юрие, наконец, разглядел, что внутри. Выглядел бенто идеально: белый пушистый рис, сладкий устричный соус, ёлочка из водорослей и яблок, осьминожки из сосисок. Если бы Юрие не знал, что мама Киришимы умерла из-за болезни, сейчас уже начал бы нахваливать такую домохозяйку.

К сожалению, Тоуку-чан воспитывал отец-одиночка, и, видимо, именно он готовил.

— Ого! — разделила точку зрения сенсея Незуми-чан, — Как красиво оформлено! Вкусно, наверно.

— Наверно, — безразлично пожала плечами Киришима-чан. — Попробуй, если хочешь.

— Давай, — обрадовалась Незуми-чан. — А ты моё. Держи. Скажи: "аааа"!

Тоука-чан помялась, но всё же открыла рот и приняла предложенное угощение. И даже произнесла "очень вкусно".

— Уааа... — выпучив глаза, воскликнула Незуми, распробовав кусочек осьминожки с рисом, — Кто это так готовит?!

— Папа, — буркнула Тоука-чан. — Пока никто не жаловался.

— И мне, и мне! И моё, и моё! — тут же всполошились остальные девочки.

Юрие умилённо смотрел на эту картину, как юные подружки обменивались бенто. Именно так и зарождается настоящая дружба! К столу подошли другие. Когда большую часть обеда Тоуки-чан растащили маленькие дегустаторы, Юдзиме-сенсей спохватился и осознал, какую бестактность он совершил!

— Дети, дети, не нужно толпиться. Киришима-чан должна и сама свой бенто попробовать. А то так до неё очередь и не дойдёт.

— Что там пробовать? — буркнула Тоука-чан, но её никто не слушал.

— Завтрак, обед и ужин очень важны для подрастающего организма, — важно произнёс сенсей. — Давай, Тоука-чан. Кусочек за папу, кусочек за братца. Кусочек за друзей: вот, хорошо. За Незуми-чан, за Киригаю-чан, за Нацухису-чан...

Дзын-дзын...

— Звонок, — обрадовался Юдзиме, которого уже начали утомлять посиделки. Зарождающийся остракизм он успешно купировал. Пора было и поработать. — Дети, садитесь.

Ребятишки послушно начали закрывать свои коробочки и садиться по местам. Одна Тоука-чан сидела, выпучив глаза и подняв руку.

Юдзиме-сенсей нахмурился.

— Киришима-чан, в чём дело?

-А можно в туалет, сенсей? — жалобно произнесла девочка. Но Юрие был непреклонен. Звонок прозвенел, значит, пора начинаться уроку. На работе она так же будет отпрашиваться в рабочее время?

Киришима, не дожидаясь ответа Юрие, побрела прочь от своего места.

— Куда? — воскликнул молодой человек, увидев, что наглая прогульщица готовится ещё раз смыться, — Ну-ка быстро села за парту! Через сорок пять минут будет новая переменка, тогда сходишь! Итак... Кто мне расскажет, что мы проходили на прошлом уроке?

Академический час начался.

Проводя урок, Юрие, признаться, то и дело оглядывался на Киришиму-чан. Девочка за полчаса успела приобрести слегка салатовый оттенок кожи, и Юрие уже было думал прерваться и всё же отпустить её. Но до звонка оставалось совсем чуть-чуть, так что учитель решил дотянуть.

Когда сигнал оповестил о конце урока, Юдзиме-сенсей быстренько раздал домашнее задание.

— На этом всё. Свободны на ближайшие 15 минут.

И с этими словами Юрие отложил учебник и повернулся к скукожившейся Киришиме Тоуке.

— Киришима-чан, возможно, тебе следует обратиться ко врачу?..

Девочка попыталась его обойти. Кажется, её начало пошатывать.

— Тоука-чан, — не на шутку забеспокоился Юрие-сенсей.

-Мнге нгадо вгыйти...

— Давай я тебя отведу.

— В туалет! — слабо, но очень возмущённо булькнула первоклассница, и, наконец-то обошла сенсея, бросившись от него, как ошпаренная.

Юрие только сильнее встревожился. Как бы не пришлось скорую вызывать! Может, идея с дегустацией бенто одноклассниц была не так хороша, как ему показалось вначале? Может быть, у Тоуки-чан аллергия на что-то экзотическое, о которой она сама не знает? Очень похоже на то.

Девочка юркнула в туалет, и из-за стены донёсся щелчок дверцы кабинки, а затем и звук рвоты. Незуми-чан заметила манёвр Киришимы, и обратилась к сенсею.

-Юдзиме-сенсей, с ней всё будет в порядке?

— Конечно, — преувеличенно бодро ответил Юрие, — Ты тоже собиралась в туалет? Может, посмотришь, как там?..

— Э... Нет, мне пока не нужно! — скороговоркой произнесла Незуми-чан и убежала прочь. И вообще девочки из класса 1-А решительно взялись обходить ближайший санузел, рядом с которым взволнованным охранником застыл Юдзиме Юрие-сенсей. Маленьким девочкам то ли не нравился учитель-мужчина за тонкой стенкой, то ли не хотели идти туда, где Киришима, вероятно, лишается своего обеда.

За десять минут, что мужчина стоял под дверью, никто так и не зашёл. Юрие успел пожалеть, что отпустил Незуми-чан. Но как по волшебству детишки испарились со всего коридора. Не решаясь отходить далеко, учитель поднял трубку и собрался позвонить медсестре на сотовый.

Дозвониться он не успел.

Почувствовав чьё-то дыхание у себя прямо над ухом, Юрие с немужским криком подпрыгнул вверх и назад.

А сзади-то как раз кое-кто был. И Юрие, подскочивший прямо на этого человека, даже с места его не сдвинул.

Следователь Мадо Курео весело хмыкнул.

— Как жизнь молодая, сенсей? — вкрадчиво спросил он.

— Ох! Мадо-сан, вы меня напугали, — навоображав себе невесть что, Юрие облегчённо выдохнул.

И тут же напрягся. Следователь! Следователь по гулям!

— Что ж вы так пугаетесь, сенсей? — усмехнулся охотник. — Совесть нечиста?

— Не говорите так! — испуганно возмутился учитель и тут же прикусил язык.

Печальная новость заключалась в том, что совесть маленького сенсея действительно постоянно подавала голос. Некая аловолосая красотка была худшим кошмаром и невыносимым искушением одновременно. Совесть с ней и рядом не стояла, но, видимо, очень хотела постоять.

И Юрие оказался совсем не готов ко встрече с живым воплощением своей совести да прямо в младшей школе, где он работал, да в первый же день после выздоровления. Неполного выздоровления, на минуточку.

От одного цветущего вида следователя у молодого человека одновременно заныли рука, спина и зубы, а на лбу выступил холодный пот. А весело скалящийся старый охотник наклонился к уху Юрие и тихо произнёс с плохо скрытым азартным весельем:

— Я не увидел в вашем заявлении о нападении сведений о третьем гуле. Непорядок. Вы ничего не хотите мне сказать, жертва-сан?

Юрие спал с лица.

Он подробнейшим образом описал весь свой разговор с залётным монстром, но сознательно упустил из внимания девушку-гуля, которая так и не поучаствовала в сражении.

А теперь сенсей со страхом припомнил, что вообще-то именно на его красноглазую дьяволицу и пришлась первая атака следователей. И Мадо не мог не знать, что гулей поначалу было трое, а не двое. И то, что сенсей постарался максимально туманно описать одного из них, вызвало подозрения у Мадо Курео.

И тот, напав на след, вышел за добычей.

— Ложь следствию — уголовный срок за соучастие. А за укрывательство грозит смертная казнь, — забавляясь, добил охотник. — Что ж вы так, сенсей?

Может быть, Юрие и смог бы скрыть некую пикантную подробность своего взаимодействия с гулями, хотя по открытому и честному лицу учителя младших классов несколько раз пробежали то ужас, то ослиное упрямство. Но мало ли, отчего так плющит человека? Возможно, он выпил утром просроченный йогурт, и теперь боится конфуза прямо перед посторонним человеком. Такое же может быть?

Но следователь добил паникующего юношу контрольным выстрелом:

— Я всё знаю, — хитро пропел Мадо по слогам.

— Она меня спасла! — не в силах этого выносить, воскликнул Юдзиме Юрие.

И тем самым спалился.

От сказанного ужас окончательно сковал учителя. Но тут же на смену ему пришло спокойствие. Постойте-ка, а что он такого сказал-то? Даже если кто-то докажет, что Юрие сознательно умолчал о внешности третьего гуля... Но ведь это был шок, просто шок. И это не смертная казнь, а всего лишь несколько лет тюрьмы. Семь, кажется.

...А затем отсутствие возможности работать по специальности, учителем младших классов; единственная дорога — в преступники!.. Ну, может быть, ещё курьером возьмут? Садовником? Разнорабочим?..

Но то, что некая девушка-гуль навещала Юдзиме Юрие и скрашивала его одиночество, никто ни за что не докажет! Вот.

Однако вместо того, чтобы дожать запирающегося пострадавшего, Мадо только хмыкнул.

Что там себе думал следователь, Юрие не мог даже вообразить. Зато услышал приглушённый смешок прямо из глотки пожилого мужчины, с бульканьем.

— Ну и ладненько, мальчик мой, — по-доброму миленько улыбнулся Мадо. — Не бойся, не выдам. Ху-ху... ху-ху-ху...

И пружинящей походкой охотник пошёл прочь.

И что это было?

Ошеломлённый Юдзиме-сенсей сделал шаг назад, уперевшись в стену. Он проследил за следователем до поворота, после чего ноги учителя не выдержали. Молодой человек сполз по стеночке и минут пятнадцать просто переваривал произошедшее. Плечо больно упёрлось в раму дверного проёма, и, чтоб за что-нибудь держаться, Юрие поднял руку к ручке двери, да так и повис на ней.

Получилось неловко. Ручка щёлкнула, и дверь в женский туалет приоткрылась.

Против воли Юдзиме Юрие глянул туда одним глазком.

Над одной из седушек за ширмой стояла ученица первого класса Киришима Тоука и тихонько стонала, пытаясь откашлять еду. И уж каким волшебным образом так получилось, что щель приоткрытой дверцы и случайно заглянувший сенсей как раз оказались на одной прямой.

Киришима Тоука оглянулась.

Юдзиме Юрие обомлел. И тут же истерически хихикнул от увиденного.

Глаза девочки были чёрно-красными, как у гуля.

Приплыли.

Июнь.

Младшая школа Тодзики

Киришима Тоука

День Тоуки не задался.

Сама по себе школа нравилась девочке. Приятно было почувствовать себя частью этой толпы, незаметной и крохотной, но частью.

Есть всю эту человеческую пищу было мало того что мучением, так и сущим самоубийством.

Но на мгновение Тоука окунулась в водоворот радости, жужжание, щебетание, мельтешение окружающего мира.

К концу урока её скрутило так, что хоть сейчас помирай.

В рюкзаке у Тоуки лежал кусочек копчёного мяса, который выглядит похоже на обычную колбаску, но состоит совсем не из говядины или свинины. Этот кусочек помог бы ей справиться с проблемой. Но девочка так быстро рванула в туалет, что забыла схватить рюкзак.

До унитаза Тоука долетела ракетой (или доползла — непонятно). Едва не засунув голову в чашу, она выдохнула гадкую массу так, словно выплёвывала желудок.

Облегчение настало мгновенно. Смерть, если это была она, обошла стороной.

Кашляя и пытаясь выдавить из себя остатки, Тоука смыла вырванную кучу.

Не так она представляла себе первый день обратно в школе, совсем не так.

Хрипя, выцеживая из себя жгущие нутро отравленные кусочки пищи, Тоука держалась за сидушку так сильно, что, кажется, сломала её.

Разболелась голова. Тоука уже не могла понять, осталось ли в ней что-то ещё или нет. Нужно попить воды, вода разбавит любой яд и выйдет с ним обратно.

Скрип двери уборной отвлёк девочку.

Кабинку закрыть она забыла, а в щёлку увидела напуганные глаза Юрие-сенсея.

В уголках собственных глаз Тоуки защипали слёзы. Едва заметная пульсация какугана подсказывала, что всё. Это конец.

— А чего это вы за девочками подглядываете, Юрие-сенсей? — раздался знакомый голос за стеной.

Громкий. Хиде. Значит и Тихий тут же. Кен.

Тоука ощущала, как горят мокрым огнём её глаза, как судорогой сводит пустой желудок, раскалывается голова.

Что делать-то?!

— Так нельзя, сенсей, — раздался спокойный голос Тихого. И внезапно изменился в тональности.

* * *

— Телефон не работает. Камеры не работают. Ничего интересного нет, ничего интересного нет, нужно пойти куда-то ещё.

От голоса Канеки Кена шло едва заметное эхо. Если сюда и собирался прийти кто-то из школьников, то, видимо, уже не придёт.

Школьные видеокамеры тщательно записывали, что происходило в коридорах. Раньше. Теперь нет.

Ну а сотовую связь пришлось выключить, чтобы сенсей не вызвал следователей, как в тот раз в парке.

— Отлично, — оценил предусмотрительность Кена Хиде и заглянул в женскую уборную.

Нависшая над унитазом Тоука-чан вскрикнула и отвернулась.

— Не смотри!! — со слезами в голосе воскликнула она.

— Тоука-чан, мы пришли с миром! Всё будет хорошо, слово даю! — радостно заявил Хиде, лишь слегка приглушая голос. — А ну-ка, сенсей, посторонитесь!

И, недолго думая, мальчик перелез прямо по классному руководителю Тоуки в туалет для девочек.

— Тоука-чан, мы знаем, что ты гуль... и давно знаем! — радостно заявил Хидеёши, распахивая настежь дверь кабинки.

Киришима Тоука только тихо заскулилана одной ноте, отворачиваясь к бачку. Слёзы брызнули из глаз. Сумасшедший мальчишка скалился, как придурок и лез обниматься!

— Ну, не плачь, Тоука-чан, всё будет хорошо, — повторял Нагачика, поглаживая Тоуку за плечи.

Девочка аж забулькала от эмоций. Куда он лезет, идиот?!! А если она решит его убить? То что?!

От физических и эмоциональных потрясений девочка обмякла и оказалась тут же подхвачена Хидеёши.

— Тоука-чан! Тоука-чан! — не на шутку перепугался мальчишка. — Что болит? Тоука-чан, вот, съешь таблеточку, поможет!

От слабости и непонимания Тоука могла только мотать головой. Какая ещё таблетка? Он же видит, кто она? Нагачика — тупой!

Таблеткой оказалась крохотная капелька, которую Хидеёши умудрился засунуть ей сквозь зубы, пока она всхлипывала.

— Идиот!!! — взвыла Тоука, всё же проглотив гадкую пакость. — Придурок! Придурок!

От возмущения, что её снова чем-то напичкали, Тоука распустила руки и начала драться. Из-за чего Хидеёши её тут же отпустил.

— Ай, Тоука-чан, осторожней, я хрупкий!!

Тоука остановилась только услышав хруст локтей Громкого придурка.

— Ааааа!!! — завыла девочка. Она не хотела причинить боль, она просто... просто...

— Тихо, — веско сказало эхо.

Только тут Тоука заметила, что Юдзиме-сенсей висит в воздухе под потолком, а спиной к закрытой двери уборной стоит Канеки Кен.

— Ты его не уронишь нам на головы, Канеки? — нервно хихикнул Хидеёши.

Кен только хмуро показал банку с какой-то светящейся жёлтой жижей внутри.

— Это... мёд?

— Нет. Это кровь, которую заколдовала моя мама. Заколдованная кровь позволяет мне говорить почти на мамином уровне.

От одного из слов Канеки от кафельных стен туалета отразилось зловещее эхо.

— Что говорить? — недоумённо спросила Тоука.

— Что угодно. На.

Из кармана Хидеёши сам собой выплыл давешний блистер с крохотными таблетками. Ещё одна капелька освободилась от упаковки и по воздуху залетела в рот Нагачики.

Громкий, по рукам которого уж было начала растекаться большая гематома, вздохнул свободнее. С щелчком сломанная Тоукой кость встала на место.

— Ну ты сильна-а-а, подруга, — радостно протянул Хиде, словно ничего не случилось. — Ну не плачь, Тоука-чан! Ничего страшного! Я уже как новенький.

Вместо "не плачь" Тоука снова разревелась.

— Ты... а я... это я... а ты-ы-ы-ы-ы!

— Как ты себя чувствуешь, Тоука-чан? — спокойно и размеренно спросил Кен. — Тебе полегчало? Мы зашли тебя проведать, и нам сказали, что тебе стало плохо после обеда.

— Я-а-а-а-а-а...

...а ведь и правда!

Самочувствие девочку больше не беспокоило. Ни слабости — вон, как запросто она сломала что-то Хидеёши, — ни рвоты, ничего.

— Прости-и-и-и, — протянула девочка, старательно прижимая руки к себе, чтоб больше никому не навредить.

— Пустяки! — просиял придурок Хиде и бросился хватать её за запястья. Сжав ладони Тоуки в своих руках, Нагачика светящимся от радости лицом произнёс то, что поразило девочку до глубины души. — Ты мой друг, Тоука-чан. И я с тобой!

— Мы с тобой, — серьёзно кивнул Кен. — Не беспокойся, всё поправимо.

Тоука улыбнулась, сквозь слёзы, изо всех сил пытаясь запомнить этот чудесный момент.

И тут вспомнила кое о чём.

Девочка подняла глаза наверх. Там, как воздушный шарик, висел Юдзиме-сенсей. Сенсей открывал и закрывал рот, явно что-то пытаясь сказать. Но от него не доносилось ни звука.

Слышны были капли воды из крана, далёкие крики детей в коридорах школы, щебет птиц за окном. И всё.

— А...

Тоука пальцем указала на Юдзиме-сенсея.

Хидеёши и Кен тоже посмотрели наверх. Увидев, что внимание детей приковано к нему, Юдзиме Юрие начал что-то явно кричать. В одной руке у него был сотовый телефон, в другой перцовый баллончик.

— Не работает, — успел шикнуть Канеки, прежде чем сенсей нажал на распылитель.

Ничего не произошло.

— Ого, — протянула Тоука. — Вы оба так можете?!

— Нет, Тоука-чан! — весело отозвался Нагачика, — Канеки — потомственный колдун. А я так, обычный.

На это заявление Тоука и Кен переглянулись и хмыкнули.

— Спасибо вам, ребята, — сердечно поблагодарила Тоука, сочтя ниже своего достоинства отвечать на такую явную чушь. — Я не смогу больше ходить в школу, конечно... Но я никогда не забуду вашу поддержку.

-Почему не сможешь?! — возмутился Хиде. — Думаешь, мы кому-то расскажем?!

— Нет... Но сенсей...

— А он ничего и не вспомнит. Это отработанная техника, Тоука-чан! Всё будет пучком. Ну-ка, Канеки, покажи класс!

Кен закатил глаза и махнул рукой. Тоука посторонилась, отчего Юдзиме плавно опустился прямо рядом с ней.

— Вы не знаете ни одного гуля. Колдунов не бывает. Вы не встречали ни одного гуля, ни одного колдуна.

Взгляд сенсея остекленел.

— Я не знаю ни одного гуля. Колдунов не бывает. Я не встречал ни одного гуля, ни одного колдуна.

— С Тоукой-чан всё в порядке. Она захотела в туалет. Ждать её снаружи показалось неприличным. Скоро урок. Пора идти.

— С Тоукой-чан всё в порядке. Она захотела в туалет. Ждать её снаружи показалось неприличным. Скоро урок. Пора идти.

— Идите. Нагачику Хидеёши и Канеки Кена поблизости вы не видели.

Юдзиме Юрие встал, пошатываясь. Сделав два шага, он сомнамбулой нашёл дверную ручку и вышел из уборной. Под нос он себе бормотал, кого он там не видел поблизости.

С удовлетворением от проделанной работы мальчишки радостно посмотрели на Тоуку.

— Готово, — отчитался Кен.

— Видала? Проблем не будет!

Глаза Тоуки как были на мокром месте, так и остались.

— Спасибо! — с чувством повторила девочка. — Я и не знала, что существуют колдуны.

— Ха-ха, — рассмеялся Хидеёши. — Видала, как круто они прячутся? Раз — и не было ничего. Лучше пойдём, а то урок скоро начнётся. Не будем вызывать лишние подозрения. Мы обычные школьники, все трое. Канеки, не забудь камеры включить обратно!

* * *

Вечером после уроков и занятий с дедулей Хиде зашёл в кабинет отца.

Тот сидел на полу перед большим телевизором с парой джойстиков в руках.

— Я уж думал, ты не зайдёшь, сын.

Хиде возмущённо фыркнул и радостно накинулся на один из джойстиков.

— Как ты догадался?

— Не ты один балуешься слежкой за важными объектами, Хидеёши.

— Моя школа — такой объект?

Нагачика-старший иронично посмотрел на сына и не ответил.

— Мы же отключили слежку, — пожал плечами Хиде. — Это первое, что Кен сделал.

Тетсумару улыбнулся.

— Иногда отсутствие информации — уже информация, — меланхолично заметил он. — И класс юной Киришимы оснащён точно такими же видео-регистраторами, как и коридор. То, что девочка попала в беду, было ясно как день. Было бы. Но, к сожалению, мой оператор не знал некоторых деталей.

Читай: тот, кто следит за школой, не осведомлён, что в ней есть гули.

— Это недочёт, — сделал вывод Хиде.

Азартно забрав у папы джойстик, мальчик выбрал из небольшого меню любимую игрушку.

Заиграла ритмичная мелодия.

Тетсумару покачал головой.

— Это предосторожность. И недочёт, — признал он.

Хиде на такое признание нахмурился.

— У нас что, не хватает верных людей?

Тетсумару помолчал, включаясь в игру.

— Верных людей, Хидеёши, всегда не хватает. И не всегда очевидно, на какие направления их поставить. Рассказывай.

Мальчик послушно кивнул.

Игрушка совершенно не мешала Хиде последовательно пересказать все события этого утра.

Про то, как они с Канеки решили проведать Тоуку-чан. Про то, как обошли рэйд-босса Мадо (информация про супер-следователя была аккуратно подшита в личной картотеке Хидеёши). Про то, как стали свидетелями эпик-фэйла маскировки Тоуки-чан. Как вмешались, спасли ситуацию, сохранили отношения с девочкой-гулем.

— Неплохо. Особо хочу отметить, что это называется не "сохранить отношения", а скорее "укрепить" или даже "углубить". Личная преданность, Хидеёши, рождается именно в таких ситуациях. Молодец.

Игра шла с переменным успехом. Персонажей отец и сын выбирали случайным образом, отчего иногда побеждал старший Нагачика, но чаще младший разделывал противника под орех.

Хиде задорно улыбался.

— Как ты думаешь, Канеки и Киришима доложат своим старшим о произошедшем? — между тем задал вопрос отец.

Хиде задумался.

— Ну... Может и нет.

— Почему ты так считаешь?

Хиде позорно слил раунд, отложил джойстик и попытался сформулировать мысль поточнее.

Мысли, как назло, расползались.

— "Старший" и "младший" — это понятия в семье якудза, — наконец, выдал мальчик. — Они не зависят от возраста и родственных связей, только от структуры и иерархии клана. Ты старший для дедули и для меня. Пока я маленький, за мою безопасность отвечаешь ты. Как и за моё образование, как наследника. Мне положено делиться с тобой всей этой информацией. Так происходит для того, чтобы ты мог лучше меня защищать. И чтобы мне перенимать науку. Так? Так.

— Так, — одобрительно улыбнулся Тетсумару.

— Но в обычной семье из поколения в поколение передаётся скорее навык, а не воспитание, — выдал Хиде на-гора. — Киришима — гули. Канеки — колдуны. Но Кен и Тоука могут не рассказать о-ба-сан и о-джи-сану о сегодняшних событиях именно потому, что с их точки зрения они справились, и вопрос закрыт. Сначала мы налажали, потом всё исправили. Признавать, что налажали — не охота.

— Хиде, — предупредил глава клана.

Ему не нравился современный молодёжный сленг. С этим не стоило перебарщивать.

Хиде послушно исправился.

— Да, отец... Ситуация была серьёзная. Тоуке за раскрытие сущности грозит смерть, ей самой и её семье. Любому взрослому за укрывательство гулей грозит уголовное наказание вплоть до смертной казни. Сказать, что мы налажали — ничего не сказать. Но мы справились с ситуацией.

Хиде пожевал губу.

— И... я пришёл отчитаться о произошедшем потому, что, если мы что-то упустили, будут последствия. Тоука-чан и Кен-чан... С их точки зрения всё закончилось — и ладно. Всё же хорошо вышло, так? Говорить родителям не обязательно.

Нагачика-старший хмыкнул.

— А ты что думаешь, как твоим друзьям следовало поступить?

Хиде оторвал взгляд от пола перед собой и пристально посмотрел на отца.

— Я их друг, а, значит, желаю Кену и Тоуке самого лучшего. Под покровительством Нагачи-кай они под защитой. Но Киришима-сан — всего лишь эпизодический союзник. Объясняться с ним через нас? Предупреждать надо. Меня.

— Буду иметь в виду. А Канеки?

— Канеки — признанные союзники нашего клана. Чтобы лучше нас защищать, она должна знать о таких наших промашках. Вот только вместо этого Кен-чан отлил из клановых запасов пол-банки золотой крови, чтобы замять произошедшее.

— Хм. Ещё раунд?

— Давай, — зевнул Хиде.

Ритмичная мелодия компьютерной игры снова началась.

— Скажи, сын. Ты не знаешь, откуда такое недоверие у Кен-куна к своей матери?

— Знаю. Кен говорил, она изменилась. М-м-м-м... Когда он был совсем мелким, она заботилась о нём по-другому. Как... Не как нормальная Канеки-сан, а как... как... Не хвалила за успехи, часто вообще не обращала на него внимания. Однажды она просто... изменилась. Я не уверен, что Кен сам понимает, что он мне сказал, но...

— Хм.

— Угу.

— Канеки-сан искренне привязана к сыну, — задумчиво проговорил Тетсумару. — Интересно.

— Точно привязана, — заверил его Хиде. — Но это не то. За защитой Кен побежит к ней, а за советом — к нам.

Нагачика-старший бросил острый взгляд на сына.

— Будь осторожней, Хидеёши, в своих высказываниях. Даже в моём присутствии. Репутацию люди строят годами, а ломают за один раз.

— Канеки Кен мой друг, — возмущённо возразил Хиде. — Я жизнь за него отдам! А он за меня. Друзья навек.

— Хм. На этом и строятся славные традиции старых кланов, — одобрительно кивнул оябун. — Ну что ж, хвалю. Я вижу, ты устал. Последнее.

Хиде навострил уши.

— Ты уже осознал ошибку, которую вы допустили?

Ошибка всё же была! Хиде призадумался.

— Камеры! — понял он. — Мы отключили обычные видеокамеры. А бывают ещё жучки направленного действия, на улице мы могли попасть на съёмку со спутника... Ты определил, что что-то произошло, из-за резкого отключения камер. Нужно было сделать подставную картинку!

На это Нагачика-старший с джойстика закрыл на экране игрушку, нашёл заранее подготовленный файл и включил его на просмотр.

"— Вы не знаете ни одного гуля. Колдунов не бывает. Вы не встречали ни одного гуля, ни одного колдуна.

— Я не знаю ни одного гуля. Колдунов не бывает. Я не встречал ни одного гуля, ни одного колдуна".

— Камеры были заколдованы! — поражённо воскликнул Хиде, ударив кулаком по ладони. — Вот оно как.

Нагачика усмехнулся и покачал головой.

— В Тодзики есть общешкольная система видеонаблюдения, обычная. Есть скрытые камеры от CCG, их вы тоже вырубили. Запомни мысль о подставной записи, пригодится. И так-то да, наши камеры в Тодзики — с сюрпризом, — меланхолично произнёс Тетсумару. — Но главное не это. Хидеёши, молодой Юдзиме Юрие-сенсей не мог "не встречать ни одного гуля". Месяц назад он столкнулся с гулями нос к носу, и об этом широко известно.

Хиде замер, как громом поражённый.

— Неловко вышло, — признал мальчик.

Глава 20. Голуби, гули, якудза

Август.

Нэрима-ку (20-й район). Офис CCG.

Мадо Курео

Мадо бешено стучал узловатыми пальцами по клавиатуре рабочего компьютера.

Процесс кипел.

На стенах его кабинета были развешаны карты города, фотографии с видеокамер наружного наблюдения, кусочки бумаги с заметками, вырезки газет. Вокруг Мадо, как рой пчёл, вились стажёры.

То есть, младшие сотрудники CCG двадцатого района.

Ребятишки работали. Он ещё научит эту ботву зелёную гулей ловить!

Ведь гулей ловить — это не только мечом махать. Тут понимание требуется.

Вся жужжащая толпа, включая самого Белого Голубя, искала наводки. Маркером наносили маршруты, выясняли расписание и привычки простых людей, любой из которых мог оказаться гулем.

В идеале было бы конечно определить, под какой личиной прячутся самые одиозные людоеды. В данном случае — Ворон (S-класс) и Безликий (тоже S-класс).

Ворон был известен мощным уккаку-кагуне с уникальной особенностью: натуральным электрокинезом. Казалось бы, такая яркая способность не может не оставить следа.

Однако все следы Ворона потерялись уже несколько лет назад, когда гуль был совсем мальчишкой. Нынче поганый людоед попросту не использовал свои "крылышки", отчего о нём практически забыли.

А нет, вот он, вылез, вылупился, оперился.

Безликий — ещё хуже.

До сих пор не был установлен тип его кагуне. Определить среди тысячи трупов работу именно Безликого было почти невозможно. Только по косвенным признакам удалось установить, что второй гуль, как и первый, не чужд классическим боевым искусствам.

Если бы гуль-боец был один, то можно было бы надеяться найти человеческое додзё, в которое он ходит. Либо проследить связь с Касаткой из 6-го района.

Но два сверхсильных людоедов могли сражаться в первую очередь друг с другом, тем самым оттачивая боевые искусства.

Информации не хватало.

Зато пока искали подозреваемых, команда Мадо нашла ещё семерых гулей в тихой, "пустой" Нэриме.

И это не выходя на улицу!

А ведь среди CCG считалось, что в Нэриме проблема гулей давно решена.

Здесь, как и везде, пропадали люди. Но пропажа пропаже рознь. Есть разница, когда домой не возвращается отец семейства и когда куда-то ушёл отшельник-хикикомори, который три года до этого писал стихи про самоубийство.

В Нэриме первый вид пропаж отсутствовал, как класс.

Среднему гулю нужен один человеческий труп раз в два месяца. Но это в идеале. Можно и больше, и чаще. Раз в месяц, раз в неделю, раз в день. Сильнейшие гули могут с лёгкостью употребить отряд следователей в течение одной битвы.

А теперь вопрос: сколько мяса нужно слабому гулю, который клюёт, как птичка божью росу? Ведь стоит копнуть, становится очевидно, что гули в Нэриме есть, просто люди уходят лишь по "естественным" причинам.

Есть, например, к западу от Токио такое примечательное место: Аокигахара, Лес Самоубийц. Бывали случаи, когда некоторые впечатлительные хикки даже записывали на видео обращения, что отправятся туда. И пропадали. Где трупы?

Мадо активно следил за интернет-ресурсами, где даже просто упоминались самоубийства. Выписывал, заносил в таблицу, отмечал на карте. И уже давно выходило, что есть некий контингент граждан Японии, которые иногда пропадают, но ни у кого не возникает вопросов, куда.

По всему выходило, что Токио не досчитывался до тысячи трупов в год. И ни у одного имбецила из полиции или из их Бюро не возникало вопроса, куда люди делись!

Или вот Нэрима — один из крупнейших районов Токио с крайне низким уровнем как преступности, так и обращений в CCG.

Но гули тут точно есть: пока искали зацепки по Ворону и Безликому откопали семерых!

Вариант, что здесь гулей что-то отпугивает, отбросим как несостоятельный.

Людоеды в Нэриме есть, но они себя не проявляют.

Интересно-то как!

У Мадо Курео было две теории на этот счёт.

Теория первая: монстры Нэримы все, как один ходят кушать в другие районы.

Теория вторая: монстры Нэримы едят раза в четыре-пять меньше, чем им положено. Это не голословное утверждение, это реально возможно. Проверяли на пойманных гулях, которых держат в тюрьме Кокури. В подобных условиях твари заметно слабеют, но вполне нормально существуют.

На семерых найденных в Нэриме монстров в среднем должно было прийтись сорок два трупа в год. В статистике по району такое количество скрыть ещё можно, но уже сомнительно.

Да и сами людоеды оказались слишком лёгкой добычей. Некоторые вообще не сопротивлялись, позволяли себя убить, едва увидев человека с чемоданом. Те, кто сопротивлялся, особого отпора дать не мог.

Что это значило?

Верна вторая теория Мадо. Гулей в Нэриме хватает. Может, их побольше, чем в других районах. Но их централизованно держат в чёрном теле, не дают есть и развиваться.

А дальше у Белого Голубя возникал вопрос: как можно заставить толпу гулей сидеть под веником тихо, как мышки? Не драться, не отсвечивать, не жужжать. Чисто овечки на лугу.

Если вокруг живут одни овцы, значит, где-то бродит пастырь. Если пастырь регулярно снабжает подопечных мясом, то одна Аокигахара способна прокормить в среднем сотню-другую гулей. Просто как раз удалённость Леса Самоубийц требует системного подхода.

Сотню, а не семерых!

Обычных гулей, не местную мошкару!

Количество людоедов в Нэриме может быть абсолютно любым.

И, что бы ни говорили о силе Ворона и Безликого, им вдвоём не удержать даже сотню гулей на голодном пайке.

Пастырь Нэримы — монстр не ниже класса SS. А скорее выше.

Мадо Курео едва ли не дрожал от предвкушения настоящей охоты.

Стажёры дрожали вместе с ним. Несмотря на эксцентричность и вредный нрав, Белый Голубь был признанным мастером в охоте на гулей.

И чем дальше, тем больше следователей 20-го района верило, что где-то рядом действительно ходит сущий ужас, на которого меньше, чем армией, идти бесполезно.

Аж холодок по коже продирал.

Август.

Тиёда-ку (1-й район). Головной офис CCG.

Мадо Курео

Мадо Курео мялся у кабинета Стратега Вашу. В Головной офис Бюро Белый Голубь приехал, чтобы доложить о результатах своей работы.

Даже то, что Мадо побывал одной ногой в могиле, не умаляло радости мужчины. Назло завистникам, он добился огромных успехов за прошедший квартал. Количество гулей, найденных в "чистом" районе, — вот, что радовало идейного борца с тварями.

Если Ворон и Безликий запросто могли оказаться птицами залётными, то вытащенные из квартир-логовищ монстры с гарантией являлись местными жителями.

Всё сошлось один к одному: после боестолкновения у Мадо на руках оказалось больше свободного времени и больше энтузиастов-стажёров. Ребятишки работали. Долго ждать не пришлось, как доклад, с которым он выступил на общем собрании, получил неоспоримые доказательства.

Сам Мадо подшил результат своих трудов в пухлую папку, и поехал отчитываться своему благодетелю, Стратегу, заместителю Директора Бюро.

— Мадо-сан? — приятный баритон раздался со спины. Белый подпрыгнул, едва удержавшись, чтобы выхватить куинке.

— Вашу-сама! — воскликнул он. — Зачем так пугать?!

— Простите великодушно. Вы ко мне? Проходите, — посторонился Стратег, открывая дверь кабинета, — присаживайтесь. Без вас в нашем офисе чего-то не хватает. Как вы устроились на новом месте, Мадо-сан?

Словом, наследник клана Вашу встретил его, как родного.

Мадо с удобством устроился за конференц-столом и, размахивая руками, принялся делиться впечатлениями.

Устроившийся напротив Йошитоки Вашу внимательно слушал неформальный доклад, одновременно с этим листая полученный отчёт.

Официальные итоги работы содержали инфографику, статистику по району, прямые доказательства проживания организованной гульей диаспоры в Нэриме.

Но для Мадо было важно высказать и своё неофициальное мнение, не пошедшее в красивый отчёт, который можно показывать скептикам и недоумкам.

— Да, Ворон и Безликий могут так и не найтись, — яростно признал Белый. — Заехали, порезвились, вернулись по своим адресам. Но вот Собиратель Трупов, ранг SS, — это точно местный! Все его маршруты так или иначе сходятся на Нэриме. Жрёт он где угодно, тем более как раз падали у нас не встретишь. А спит тут.

Сверкая глазами, Мадо Курео преданно уставился на Стратега.

— Что ж, — кивнул Вашу, откладывая в сторону пухлую папку. Зам-начальник задумчиво переплёл пальцы рук перед собой, честно и прямо смотря на Мадо. — Признаю, нам не следовало почивать на лаврах. С нашей стороны было глупо ожидать, что инфестация уменьшится где-то сама по себе.

Белый Голубь чуть не разорвался между бурным согласием и отрицанием любой "глупости", которую себе приписал Стратег.

Вашу кивнул самому себе.

— Решено. Я отправлю отдельный отряд в 20-й район, Мадо-сан, в качестве поддержки. Под ваше руководство. И запрошенный грант тоже пойдёт в работу. Мы защищаем человеческие жизни. То, что подобный дефицит финансирования был допущен — позор службы снабжения.

— Савараки-сану следует медаль выдать, — истово закивал Мадо. — Нэрима долго была как отрезанный ломоть. Полное отчуждение, острая нехватка ресурсов, и Савараки-сану удавалось поддерживать порядок в районе, пусть и мнимый. Нэрима уже давно является кузницей лучших кадров CCG.

Вашу Йошитоки усмехнулся.

— В том, что Нэрима стала кузницей наших лучших кадров, Мадо-сан, во многом ваша заслуга. Но довольно. Ждите вестей с официальной корреспонденцией.

— Благодарю, Вашу-сама! — просиял Мадо.

Визит в Головной офис прошёл великолепно.

Август.

Дом Канеки.

Канеки Хо.

— Хэй, цветочек! — раздался весёлый голос от калитки ворот.

Ведьма открыла глаза.

— Ох... — устало отозвалась девушка.

Старый козёл, пышущий энтузиазмом, уже заранее её утомил.

Канеки Хо занималась медитацией, сидя на веранде своего домика.

Проще говоря, балду гоняла. Размышляла о смысле жизни и о неизбежности смерти...

— Ты не появилась на тренировке, и я решил тебя проведать, — с широкой ухмылкой на морщинистом лице сообщил старый сенсей.

— Угу, — согласилась Хо.

Старик резво взбежал по ступенькам. Вальяжно и по-хозяйски, словно огромный кот, дед развалился рядом.

Девушка и внимания обратила на него ровно столько же, как на кота. Проигнорировала нафиг.

— Да ты, матушка, совсем в себя ушла! — поцыкал дед. — Что за думу думаешь, душа моя? Поведай старому самураю свою печаль, о принцесса!

Ведьма открыла один глаз и покосилась на гостя.

Специфическая манера общения старого пня уже как-то и не раздражала. Хо даже улыбнулась сенсею.

Тот от неожиданности едва не рухнул с веранды.

Улыбка ведьмы, без злого оскала — это как?

— Цветочек!.. — растроганно выдавил Ямато Рьючи. — Ты ли это? Я тебя не узнаю!

Хо только тяжело вздохнула.

Из открытого окна кухни вылетел поднос. На нём стоял заварник с чаем и сладости в вазочке. Поднос волшебным образом обогнул стойки веранды и лёг прямо перед гостем.

Старик аж крякнул от неожиданности. Вроде никаких катастроф в последнее время не случалось. Что за траур сегодня, откуда такая подозрительная доброта?

— Хо-чан, — осторожно спросил пожилой якудза, — у тебя что-то произошло?

Девушка сделала ленивый жест рукой, помотав пальцами в воздухе. Мол, так-сяк, неопределённо.

— Да вот... по моему кварталу ходит один человек... — вяло ответила она.

— И что? — непонимающе уточнил старик.

— И я хочу его убить.

— О как, — протянул сенсей, откидываясь назад.

Стянув с подноса предложенную печеньку, дед откусил кусочек. Подумав, закинул в рот целиком.

Вкусно.

И пауза получилась органичная.

Ишь оно как! Ведьма — цивил до мозга костей, когда не раздраконена. Мучается, понимаешь, моральными дилеммами. Подумаешь! Видал он ситуации и посложнее.

— Не тревожься, душа моя, — ласково проворковал дедок, запив печеньку чаем. — Я помогу тебе спрятать труп!

Хо поджала губы.

Проблема тут не в трупе.

— Нет, ну так дела не делаются, — понял её мимику старик. — Определись, мы убиваем твоего обидчика или нет? И если убиваем, то как? Раз — лично руки мараем, два — заказываем работу профессионалам (у нас такие есть) или три — ищем альтернативные методы. Объект — гуль?

Хо издала короткий смешок.

Что ещё ожидать от советника босса якудзы? Успокоил так успокоил.

Но от реакции дедка ей и правда стало легче.

— Нет, — отозвалась она, — это следователь по гулям.

— Во-о-от как, — протянул старик. — Напомни-ка мне, что этот следователь тебе сделал?

Вообще-то — практически ничего. Напугал.

— Он специально тут ходит! — возмутилась Хо, но тут же сама поняла, что звучит глупо. — Он знает обо мне, о моих способностях. Сносит мне все барьеры... я его везде вписала в исключения, потому что иначе удержать барьер просто невозможно!

Человек не сделал ничего, живёт, выполняет свою работу... пугает молодых впечатлительных ведьм.

Старый якудза оживился.

— Подожди... Это тот самый человек, один из двух, на которого твои способности не действуют? — переспросил Учитель.

— Ну не то чтобы совсем не действуют, — замялась девушка. — Но барьеры — да, бесполезны. Если на этого типа ставить жёсткий запрет, он просто проломит любую преграду и не заметит. А если ставить отдельную линию персонально против него — то ещё и заметит.

Хо поёжилась.

Признаваться в своей слабости не хотелось. Иметь уязвимые точки в мире, где водятся гули, где твои союзники — это организованная преступность, а во врагах затесалось всё государство с его ксенофобными законами?

Страшно. Просто страшно.

— Бесит, — процедила Хо. — И второй такой "исключительный" тоже бесит. А самое главное: им обоим от меня что-то нужно!

Старик в ответ только скептически ухмыльнулся.

— Аха-ха... — поперхнулся дед. — Итог: у тебя есть юный поклонник-гуль, которого ты как-то терпишь, и следователь, от которого ты уже хочешь избавиться. И опасен он тебе как раз потому, что ты прикрываешь ещё одного гуля, Киришиму, — подвёл черту Ямато.

— Да, — согласилась Хо. — Так и есть.

— Решение простое. Избавься от Киришимы.

Хо возмущённо вскинулась. Подумала. Поникла.

Из-за Киришимы её беспокоит только один сумасшедший, а без Киришимы — все остальные скопом.

Это вообще слишком опасный мир, в котором она иногда чувствует себя настолько чужой, что зубы сводит. И Арата-кун — отличный козырь в рукаве. Да и любовник хороший, что уж тут отрицать.

— Вот я и думаю, — протянула Хо. — Может, лучше действительно этого следователя... тогось? Убить.

Технически это не так уж сложно сделать. Заколдовать какой-нибудь кирпич и отправить в полёт. Сила притяжения своё дело знает.

А может, нож сверху уронить? Или из-за угла метнуть?

Мечты-мечты. К сожалению, эти пожелания были маловыполнимы.

Хо уже на примере старого Ямато-сана столкнулась со звериным чутьём тренированных бойцов. Им не требовалось сверхспособностей, чтобы ощутить опасность. А моментальная реакция и вбитые рефлексы запросто могут спасти от быстро летящих предметов. И потом... если жертва выживет, то наверняка догадается, что дело тут нечисто.

Самый главный козырь — магия — не работала напрямую. Действовать надо опосредованно и очень быстро.

Хо вздохнула.

Слабости, как она выяснила, есть у всех колдунов. И у всех разные.

Например, способности Кен-чана вообще плохо приспособлены для влияния на сознание человека. Но на неживые предметы? У малыша телекинез почти моментальный и очень мощный (для его лет). Словно из пушки стреляет.

Кен-чан быстрее Хо. В разы. Там, где малёк не догоняет в силе колдовства, он берёт скоростью, а также точностью и смекалкой.

Старшая ведьма подобным похвастаться не могла.

Самое быстрое, что у неё получалось разогнать, — это давешняя бита. Тяжёлая оглобля начинала вращаться по кругу медленно, однако постепенно ускорялась, пока не превращалась в вентилятор. От биты под полным разгоном шёл звенящий свист, и в качестве демонстрации шоу выходило зачётным.

Но только через несколько минут после старта. И только по кругу. По другой траектории Хо могла её запросто упустить, замедлить, остановить вращение.

Если не планируешь ни с кем сражаться, то ты ого-го какая сильная.

А тут вообще речь идёт об открытом столкновении с тренированным на гулях противником. С противником, на которого не действует магия напрямую. И в случае провала покушения Хо моментально выставляет себя врагом. Хорошо, если личным врагом Мадо. А если они там обдумают и решат, что ведьмы и гули — это одного поля ягоды?

Даже если отбросить муки совести, в честном бою ведьма может запросто проиграть.

Так что остаётся либо хладнокровно подготовить ловушку самой, либо заказать убийство. Третьего не дано.

— Так за чем вообще дело стало?! — не понял старик.

...дано и третье: не связываться вообще.

Ведьма поникла.

Ямато Рьючи устало вздохнул.

— То ты хочешь кого-то убить, то ты не хочешь... Женщины! Имя вам — вероломство... и непостоянство... и... короче! Тебя расстраивает то, что не всё в мире идёт так, как ты хочешь? Ну, кхм... добро пожаловать в реальную жизнь, Цветочек! Фиалочка ты моя нежненькая, — умильно пропел Сенсей. — А на тренировки-то почему не ходишь? Так-то самая тема: научись защищаться с помощью магии и без неё. Что случилось с твоей большой битой?

— Вот она, — смущённо ответила ведьма, указав на металлическую палку, закатившуюся в траву. — Тут.

Оглобля приподнялась над газоном, крутнулась вокруг своей оси и упала обратно.

— Ну-ну, — скептически протянул Сенсей. — Ладно, ладно. Я посмотрю, что можно сделать. Лучше, если твоего супостата убьёт какой-нибудь гуль... в другом районе. Смерть от естественных причин, так сказать. Профессиональный риск.

Стыд и облегчение затопили Хо.

— Тут нужен очень сильный гуль, — пробормотала она. — Этот Мадо Курео, он один из лучших следователей, как я слышала.

— Вроде нашего друга Киришимы? — хмыкнул старый якудза. — Который по классификации Бюро — аж SS-класс.

— Ну да, — не поняла шутки Хо.

— Эхе-хе, Цветочек... У меня другая информация, лапа моя. Твой сердечный друг, хоть и гуль, такой же соплежуй, как ты. Не киллер, то бишь. Вот зато твой второй поклонник, тот крашеный мальчишка, как раз мог бы помочь.

Хо задумчиво кусала губу.

То, что говорил Сенсей... кажется, она поняла, что имелось в виду.

Это получается, вся надежда на Уту?

— Я уже... передала ему через общего знакомого, что хотела бы видеть Мадо Курео мёртвым, — нерешительно призналась она.

Старый пень уставился на девушку, как на восьмое чудо света.

— Ого, — хмыкнул Учитель, — да ты времени зря не теряешь, цветочек! А что за общий знакомый-то? Боец или как Киришима: так, для души?

Хо припомнила подростка. Йомо Ренджи был известен ей больше как персонаж, чем лично. В качестве персонажа он был серьёзным взрослым дядькой. Вживую — такой же мальчишка, как жёлтый петух Ута.

Старый извращенец выставил руку в чисто японском жесте: кулак с оттопыренным большим пальцем и мизинцем. Порывшись в памяти прежней Канеки, Хо быстро нашла значение загогулины: большой палец — это мужчина, мизинец — женщина, а то, что поганый извращенец их сгибает-разгибает — это неприлично!

— Он младше меня! — возмутилась ведьма.

Старик расхохотался.

— Ну, никого это не останавливает, деточка. Знаешь, твой поклонник Ута тоже всего лет на десять старше наших мальцов, разве не так?

— Вот именно!! — начала закипать Хо.

— А то, что они гули, тебя не смущает?

Ох.

— Смущает.

И в Киришиме смущает.

— А зря! — похабно разулыбался старый козёл. — Подумай, Хо-чан. Уж прокормить пару-тройку гулей Нагачи-кай сможет. Это и нам полезно. Будет боевой гарем. Работу мы им найдём, особенно жёлтому. Мальчишка, чтоб ты знала, просто клад. Имеет связи среди сородичей — читай разведку, собственную банду, ближнюю группу поддержки, способную и подраться, и переговоры перетереть. У пацана могучий здравый смысл, детка. Не сомневайся.

— Это у него-то? — не поверила девушка.

Ута — маугли из джунглей стекла и бетона. Здравый смысл? У него?!

Старик перестал показывать ей неприличные жесты и просто развалился на веранде, подставляя морщинистое лицо полуденному солнцу.

— Да-да, милая. Или ты думаешь, что раз крашеный, значит тупой? Ха-ха... А с нами-то ты как связалась?.. Ха-ха-ха!..

Старик хитро прищурился. Чисто как расслабленный кот, который пришёл, потому что одному скучно.

Ведьма смутилась.

Ну это нельзя сравнивать — Нагачику Тетсумару и гуля Уту.

Хотя Нагачика даже эксцентричней гуля, но это другое. Понимать надо!

Хо хихикнула от той околесицы, куда завели её собственные мысли.

— Ладно. Допустим, — вздохнула она. — Сенсей, если вам полезен этот дурной мальчишка — пожалуйста, пользуйтесь. Но мне его не сватайте.

— Зря, — протянул Ямато. — Хотя должен признать, банда мальчишки — ничто, по сравнению с группой, которая обитает у нас под боком.

— Антейку? — уточнила Хо.

— Ты знаешь, что это за место, — блеснул холодным взглядом старик. — А нам рассказать снова забыла?

Упс.

Информация о кафе "Антейку" ей досталась из прошлой жизни, где все здешние гули были персонажами ужастика.

То есть, абсолютно неточные данные, которые скорее мешают, чем помогают. Нужно понимать, что читатель всегда на стороне "положительного" персонажа, даже когда тот физиологически людоед.

Хо и так много допущений сделала. Что Киришима — хороший, что связываться с якудзой не так уж плохо...

— Они пацифисты. Идеологические сторонники мирного сосуществования. Многие не умеют драться вообще.

Старик сел и внимательно посмотрел на Хо.

— А те, кто умеет, может дать прикурить кому угодно. Отчего мирную жизнь этих "сторонников" никто не оспаривает, — понимающе кивнул он. — И что, большая, по-твоему, группировка?

— Это неточная информация, Ямато-сан, — вздохнула ведьма. — Она досталась мне способом, который я не смогу повторить. Меня уже подводил этот источник. Это во-первых. Во-вторых, эти данные — из будущего. То есть что бы было через десять лет или около того.

— О как. И что бы было?

Хо глубоко вздохнула.

И тихо ответила:

— Нагачика Хидеёши стал другом моего сына в детстве, как сейчас. Но к тому моменту меня уже не было в живых, вашего клана тоже. Вывод: все много долго и трагически страдали, в итоге умерли. В разные дни. Как? — ведьма хмыкнула в приступе чёрного юмора. — Если человеку хирург вставит органы гуля, человек сам станет гулем... а дальше пойдут одни остросюжетные приключения.

Старик закинул в рот очередную печеньку. Пережевал. Запил чаем.

— Хиде стал гулем? — сдавленно спросил он, всё же закашлявшись.

Хо пожала плечами.

— Не Хиде. Кен-чан. Да не стал! И уже не станет.

— Та-а-ак, — протянул страрик, заметно делая над собой усилие. — Хорошо. Причём здесь группа гулей Нэримы?

— Согласно моей информации, Нэрима находится под контролем гуля высокого класса, объединившего прежние банды: Собак и Обезьян.

— Чёрных Гончих и Дьявольских Обезьян? — уточнил старик.

Хо нахмурилась. Её информация не только неточна, так половину ведьма уже забыла.

— Да. Обе группы полностью боеспособны... были через десять лет. Но служат Сове — хозяину кофейни "Антейку", покровителю всего местного гульего сообщества.

Девушка обратила внимание, как уставился на неё Учитель. Лицо старика застыло и превратилось скорее в деревянную маску.

— Одноглазая Сова, гуль SSS-класса, террорист? — уточнил дед.

Хо торопливо продолжила:

— Это дочь местного Совы. Местный — слабее Одноглазой, и при этом чистокровный. "Одноглазая" — значит, полукровка.

Ямато Рьючи заметно расслабился.

— А... ха, — старик оборвал попытку рассмеяться. — И что?

— Ну, местные, если бы это будущее произошло, помогли бы... кхм.... искусственному гулю выжить на первых порах. Вот и всё.

— И так как это связано с твоим сыном, тебе известно и о них, — сложил два плюс два старый якудза. — Окей. А раньше-то почему не рассказала, Хо-чан? Не про будущее, ладно. Про гулей?

Ведьма пожала плечами.

— Это очень, очень неточная и обрывочная информация. Действовать на её основе нельзя, её надо проверять, — девушка мрачно смерила взглядом Учителя. — Мне не улыбается увязнуть в гульих взаимоотношениях. Киришимы вполне достаточно.

— Его называют "Собиратель трупов", — понимающе кивнул старик, — за то, что он сам никого не убивает. Тоже пацифист. И одиночка.

Хо вздохнула с некоторым облегчением. Добропорядочность Киришимы была принята по умолчанию, и услышать подтверждение оказалось приятно.

— Хм... — не дождавшись ответной реакции, вклинился в её размышления старик. — А вот скажи, Хо-чан, как думаешь. Можно ли, никого не убивая, содержать гуля?

Девушка помрачнела.

Ответ на этот вопрос у неё был.

— Можно. Клонировать мышечные ткани человека. Или печень. Я слышала, в Японии какой-то чудак вырастил печень в пробирке, — хмыкнула она.

— Вот оно что, — протянул старик. — Думаешь, однажды изобретут синтетический корм для людоедов?

— Нет, — отрезала ведьма.

— А что так?

Мнение на этот счёт у Хо было. И оно явно шло вразрез с местными установками.

— Если бы люди хотели жить в мире с гулями, то нашли бы способ, — пожала плечами девушка. — Платили бы беднякам за завещание тела на пользу обществу или как-то так, — она повернулась к Ямато и, убедившись, что он не смеётся над ней, продолжила. — Люди гибнут постоянно. Разве "не можешь остановить, возглавь" уже не работает? Где государственные гули, которые охотятся за гулями-преступниками? — Хо покачала головой, невидяще разглядывая свою лужайку перед домом. — Причина вражды не в том, что жить вместе невозможно. Это человечество не хочет жить в мире. И не будет. Ни с гулями, ни друг с другом.

— Сказала, как отрезала, — присвистнул сенсей. — А я-то уж было подумал, что бывает волшебный способ прокормить твоего бойфренда.

Девушка пожала плечами.

— Есть такой способ, — призналась она. — Но для этого нужно сначала ему признаться, что я ведьма. Вот он на подножном корму живёт, и всё нормально, — подумав, Хо добавила, — а вообще гуль может и рис съесть, если его предварительно заколдовать.

— Да ты что... — поразился старик. — Ты проверяла на своём бойфренде?

— Нет, — покачала головой девушка. — Пацан, которого вы мне сватали, Ямато-сан, проник ко мне в дом и похитил еду. Встретил... встретил Кена. Со мной едва разминулся.

Пауза затянулась.

— ...и он может проникнуть к тебе домой в любой момент, так? — уточнил старый якудза.

— Да.

— Ну, ясно, что тебя в нём не устраивает, — развеселился Сенсей. — Спасибо богам, Цветочек, что мальчишку заинтересовал твой холодильник, а не какова на вкус ты сама. Молись на эту очаровательную юношескую влюблённость. Пацан не прост, совсем.

Хо повернулась к посмеивающемуся старому пню. Тот замахал рукой.

— Ты его неправильно оцениваешь, по его ранним годам и первым глупостям. Он растёт, Хо-чан, и растёт стремительно. Мальчик всего лишь не адаптирован к социальному укладу людей. Пока. Или ты его тоже хочешь прихлопнуть заранее?

Хо мрачно уставилась на деда.

— Я... не вижу в нём врага. Не по-настоящему, — наконец, признала ведьма. — Но он невменяем. В следующий раз у него перемкнёт что-нибудь в мозгу, и я из новой игрушки превращусь в бутерброд.

Очень вероятный, между прочим, сценарий.

— А может быть, Хо-чан, ты просто боишься равных отношений? — проницательно спросил Ямато Рьючи. — Таких, где ты не способна заколдовать ухажёра до состояния овоща?

Хо разозлилась.

— Когда мой ухажёр — гуль, то да, боюсь. И прекратите мне сватать кого попало!

— То есть, кого хорошего сватать можно? Хм! А что насчёт меня, Цветочек? Мужика тебе явно не хватает. Такого — крепких патриархальных правил. Чтоб ни чёрта, ни бога не боялся. Вот что, красавица. Выходи за меня, не обижу! Хахаля твоего Киришиму прогоню — хочешь? Или в наложники его, чтоб на цепи сидел. Запросто!

— Каким интересно образом?.. — мрачно уточнила девушка.

Старик просиял. Видимо, отсутствие первой агрессивной реакции было воспринято как положительный ответ.

— Увидишь! Именно человек — вершина эволюции и всей пищевой цепи. Качок этот чумной пикнуть не успеет. Веришь?

Хо, может, и верила, но подушками в старого пройдоху запустила, словно батареей баллистических ракет. Окно гостиной открылось ещё на первой половине бреда, который начал вешать ей на уши несносный дед. Мелкие подушки, ранее лежавшие на диване, сыграли роль снарядов.

— Ха-ха-ха-ха! — загрохотал старик, откатываясь из-под обстрела.

Как и думала Хо, попасть по тренированному человеку оказалось не так-то просто.

Старый пень, теряя на ходу сандалии, выкатился с территории ведьминого особняка, тем самым обрывая разговор.

Козёл, как он есть.

Но улучшает настроение, ничего не скажешь.