Вечер не был тих. Вечер был буен, красочен и непередаваемо хорош. Для тех, кто любит разгул первобытно-дикой стихии. В небе полыхали, подсвечивая тучи малиново-красным, ядовито-зелёным и пронзительно-лазоревым высотные грозы, на скалистый берег обрушивались тяжёлые, серые волны, а скопившееся в воздухе напряжение делало каждый вдох осознанной работой.

Красота. Грозная и величественная в своей необузданности.

Я даже пожалел, что не выбрал своей специализацией пейзаж.

Или может ну его, плюнуть на свой весьма скромный опыт живописи и всё же попытаться? Кто же ещё сможет передать красоту сезонных гроз на Лидре, если все остальные, включая даже муниципальных служащих в городах, попрятались в кондиционированный комфорт своих жилищ и разве что из окошка иногда выглядывают, ожидая, когда же, наконец, прекратится эта свистопляска.

Нет, лень. Да и уходить со смотровой площадки, устраивать возню с поиском кистей-красок не хочется. Красота, опасная и завораживающая, надёжно приковала к себе моё внимание, тем более, что не смотря на разгул стихии, за собственную безопасность я мог не беспокоиться: смотровая площадка, как и хижина, в которой я остановился на несколько дней, были сделаны из стволов ромпении. Молнии в них не попадают никогда, ни в живые растения, ни даже в их брёвна. Ничем не объяснимый факт (точнее, есть с десяток теорий, но ни одна из них не признана окончательной), но широко используемый в практике.

Низко летящий над океанскими волнами корабль я заметил не сразу. Точнее, не сразу понял, что за сюрреалистическая картина разворачивается передо мной. Дышать вроде бы стало чуть легче, но только за счёт того, что молнии не прошивали теперь пространство, соединяя небо и воду, в гармоническом беспорядке, а почти все били в одну точку. Точка вихлялась, шла юзом, потом вроде как выравнивалась и продолжала идти по направлению к берегу. Как будто это ей чем-то поможет!

Все ведь знают: в этот сезон полёты над океаном крайне опасны. Или это не местный? Длинное, сигарообразное тело, такими обычно бывают планетарные катера, созданные для полётов в атмосфере, никак не космические корабли. Люди так не строят, да и размеры... Да нет, всё равно, ещё на подлёте к планете, стоит только связаться с диспетчерской, первым делом вываливают на тебя пакет с предупреждениями разного толка, статистически обработанным прогнозом погоды и прочей полезной информацией, игнорировать которую не принято. Или кому-то жить надоело и захотелось адреналинчику хлебнуть? Угу, и угробить заодно дорогущую машину, которая, судя по некоторым косвенным признакам могла быть способна и на межзвёздные перелёты. Этим, кстати, можно было бы объяснить, что корабль до сих пор на ходу, а не валяется бесполезным хламом где-нибудь на дне.

Я схватился за свой коммуникатор... а, чёрт, не работает сейчас связь, вообще никакая не работает. Никакая, кроме солеранской, для которой такой штуки как "помехи" вообще не существует. Но достать её почти невозможно. Солеране вообще не испытывают особой потребностями торговать с малыми, слаборазвитыми с высоты их точки зрения расами, их вещи можно разве что в подарок получить, так что ни сюда, ни отсюда позвонить некоторое время будет невозможно. Мне это было известно. Я, собственно и забрался в этот уединённый уголок для того, чтобы отдохнуть от людей, зная, что никакая зараза меня здесь не достанет, разве что явится сюда лично. Явилась. Как бы ещё ей уцелеть? Интересно, догадается в океан нырнуть? Там, за плотной толщей зеленоватой воды почти безопасно, если убрать этот магнит для молний с поверхности. Электричество по воде распространяется ещё лучше, чем по воздуху, об этом я не забыл, но там оно будет рассеянным, то есть, корабль будет получать не больше, чем любая другая точка пространства.

На всякий случай потыкал в кнопки коммуникатора — тот даже не соизволил попробовать поискать сеть, голографический экран медленно и неуверенно расправился над запястьем, конвульсивно вздрогнул и тут же погас. Понятно. Не судьба.

Воздух прошила и ударила в воду, нет, не молния даже, больше было похоже на столб искрящего света, на очень длинное мгновенье объединившего верх и низ. Как это должно было выглядеть вблизи, не рискну даже предположить. Но корабль резко дёрнулся уходя в сторону. Завис. Наверняка наружные датчики сбоят и пилот мало что видит. Медленно заскользил вдоль берега, постепенно приближаясь к моей обзорной площадке. Ведь шваркнется же сейчас об берег или очередную молнию притянет, которая может стать и фатальной!

Рискнуть? Рискну!

План, сложившийся в моей голове был прост, как мычание. Подлететь на катере, на ручном управлении, и перед главным обзорным экраном развернуться и нырнуть под шкуру океана. Повторить упражнение столько раз, сколько понадобится, чтобы до пилота наконец-то дошло, что нужно делать. Благо на моей машинке всё это можно было проделать — она сверхнадёжная, я её у группы быстрого реагирования, базировавшейся здесь же, недалеко, на берегу, одолжил.

Дошло довольно быстро, раза эдак с третьего. Корабль, вблизи казавшийся не просто большим, а почти гигантским, особенно рядом с моим катером, плюхнулся в воду совсем рядом, сметя и отбросив меня как мелкую рыбёшку. Хорошо ещё на этот раз я не пренебрёг техникой безопасности и не понадеялся на умную автоматику — пристегнулся сам. А то парой минут неприятных ощущений от постоянно меняющихся своими местами верха и низа, не отделался бы.

Прикрыл глаза, дожидаясь пока осядет поднявшаяся в сознании муть и желудок встанет на место. Подобрал пару красочных эпитетов, характеризующих криворукого пилота и ситуацию в целом. Открыл глаза и неожиданно почувствовал, что уже успокоился: адреналин схлынул, с ситуацией я справился, а на растерявшегося человека стоит ли злиться и обижаться?

Под водой было спокойно, словно и не происходит над её поверхностью настоящее светопреставление. И тихо. Этот переход от шума и света к тишине и покою, сколько я себя помнил, всегда меня завораживал. Я даже потратил три лишних секунды на то, чтобы ощутить его, а потом резво вспомнил, что защита моего катера не сравнится с защитой корабля, мне одного попадания такой молнии хватило бы чтобы испечься до состояния Аксель-гриль и самое время постучаться да попросить убежища.

И даже просить особенно не пришлось, кто-то на корабле сообразил, что я непременно захочу попасть на борт и, стоило мне только приблизиться, как раскрылся шлюз, куда мы с катером и вплыли. Позади медленно и величаво сошлись лепестки шлюзовой диафрагмы. Подождал, пока произойдёт замена среды, а дождался того, что в мою сторону отстрелили соединительный рукав. Нафига? Нет, так тоже можно, но решение какое-то шизофреническое.

Рукав я поймал только с третьей попытки и, шипя сквозь зубы эпитеты и междометия, пристыковал к своему катеру. Пополз. Рукав тонкий и как будто резиновый, снаружи водная среда его поддерживает, но под моим весом он всё равно прогибается. Кишка какая-то, а не рукав. Вывалился во что-то мешкообразное и такое же резиновое. Желудок, не иначе. А потом этот желудок рефлекторно сократился и отрыгнул меня на пол приёмной камеры.

О, чудо инопланетной техники! Кто ж тебя таким шибанутым выдумал?!

После такого приёма я был готов к встрече практически с кем угодно и только гадал, хватит ли мощности штатного лингворетранслятора, чтобы договориться с теми, кого случайно занесло на Лидру. Но на встречу мне вышагнул человек. Женщина.

Она была не просто некрасива, мало ли я повидал людей на планетах расселения, которых не коснулась генная модификация, она была просто безобразна. Большие глаза, раза в полтора крупнее нормальных и странно вытянутые к виску; маленький ротик с тонкими губами и носик-пуговка. Общее субтильное телосложение с ножками-палочками и ручками-веточками, шикарный, даже слишком шикарный для такого сложения бюст и густо-рыжие вьющиеся волосы, не укладывающиеся ни в какую причёску, в которых редкими стрелками начинала проблескивать седина. Да, дама была к тому же ещё и немолода.

Она выждала некоторое время, давая привыкнуть к своей внешности, видимо реакция на неё была для неё отнюдь не внове и представилась:

— Меня зовут Мия Грамм. И я весьма благодарна вам за помощь.

— Аксель, — я поднялся на ноги и щёлкнул воображаемыми каблуками. Все бранные слова, которые уже успел заготовить, за время подготовки и проведения "спасательной операции", и которые я, оказывается, не забыл, застряли где-то в горле, настолько реальность пошла вразрез с моими о ней представлениями. — Свяжитесь с вашим пилотом, корабль необходимо увести как можно ниже, на дно.

— Нет у меня пилота, — она сделала движение, как будто что-то хочет найти на поясе, но опустила руку. — И вообще никого нет. Одна я — за всех.

— Тогда бегом в рубку!

И мы побежали. Не до рубки, понятное дело, до ближайшей лифтовой капсулы — на таком большом корабле без внутреннего транспорта делать нечего. Влетев в рубку, я чуть было не плюхнулся в пилотское кресло, но вовремя затормозил. Теоретически я могу водить всё, что летает, а практически, пусть уж этим кораблём управляет тот, кто уже имел с ним дело.

Медленно и неохотно, словно бы раздумывая, стоит ли вообще повиноваться людям, после такого издевательства, которое ему пришлось претерпеть, корабль начал опускаться ко дну. Мягкий толчок — не прислушивался бы к своим ощущениям, и не заметил бы, и взметнувшаяся аж до самого иллюминатора скопившаяся на дне взвесь.

Я откинулся в гостевом кресле с урезанным доступом к системам управления корабля. Всё. Теперь можно никуда не спешить — всё что мог я уже сделал. Теперь остаётся разобраться в том, что именно я сделал. Легонько оттолкнулся ногой, желая развернуться лицом к пилоту-капитану и всё-всё-всё этого корабля, но немного промахнулся и кресло прокрутилось ровно в полоборота, а взгляд мой упёрся в противоположную стену.

Я узнал её сразу, она буквально притянула к себе мой взгляд, благо место на котором она находилась было одним из самых почётных. Ноги сами собой поднесли меня к переборке, а глаза зашарили выискивая знакомое и всё больше убеждая меня в том, что я не ошибся. Когда сквозь шок изумления от узнавания ко мне пробился голос Мии, я не сразу понял, о чём она говорит:

— Любишь хорошую живопись? — я невольно расплылся в улыбке — остатки моего недавнего раздражения как волной смыло.

— Она — моя.

Я кивнул в сторону картины и тут же заметил, как насупилась Мия. Впрочем, как это ни странно, недовольное выражение шло её некрасивому лицу.

— Ошибаетесь, молодой человек! Она — моя, я честно за неё заплатила и не где попало, а в магазине на Земле.

— О, нет-нет, — поспешил я откреститься от подозрений. — Я не о правах собственности, я о том, что эту картину написал я.

— Правда? — она недоверчиво вскинула брови.

Вместо ответа я лихим росчерком расписался на планшете, именно так, как расписываюсь в правом нижнем углу каждой картины. АХ МО. Аксель МО. Свою двойную фамилию Манору-Ортега, я сократил до двух первых букв, как только получил на это законное право. Не хотелось дальше жить сыном слишком уж знаменитых родителей. Правда, в определённых кругах и так превосходно знают, чей именно я сын и внук, но хоть случайные знакомые перестали с понимающим вводом кивать: "А вы, случайно не родственник тех самых?.."

— Ни за что бы не подумала, что знаменитость может так молодо выглядеть. Или, — она обвела внимательным взглядом моё тело, — это всё ненастоящее?

— Ну уж знаменитость, — не смотря не хорошо оттренированную способность к саморегуляции краска сама наползла на мои щёки.

— По крайней мере, так говорила хозяйка художественного салона, — она одарила меня ещё одним внимательным взглядом.

— Лейла? — я покраснеем ещё сильнее, но теперь уже от мысли, чего ещё могла набрехать моя подружка и бывшая одноклассница. — Её иногда заносит. И вообще, она любит приукрашивать действительность.

— Отлично! Так что же всё-таки известный художник может делать в этих местах? — она вопросительно приподняла брови. На мой вкус, это была не лучшая попытка приглашения к продолжению разговора и знакомства, но сойдёт.

— Отдыхает, набирается вдохновения. И, заодно, наблюдает за весьма экзотическим способом самоубийства. Что вас заставило отправиться в полёт над океаном во время сезонных бурь?

Теперь уже щёки женщины окрасил бледный румянец смущения.

— Видите ли, молодой человек, я — не очень хороший пилот. Пользуюсь заранее сформированными пакетами координат, которые внедряю в полётное задание. А последний мой поставщик оказался не очень надёжным. Судя по всему.

Мда. Нет, так летать тоже можно, но способ откровенно шизофренический. И, мягко говоря, небезопасный.

— Так, говорите, сезонные бури, — протянула она, скосив взгляд куда-то влево и явно просматривая данные в виртуальной базе.

— Да. Причём, самое их начало, так что на добрую неделю, пока мы будем отлёживаться на дне, я — ваш гость.

— Гость — это хорошо, — неожиданно покладисто согласилась Мия. — Люблю, когда иногда, для разнообразия, у меня появляется компания.

Я шёл по коридорам корабля и с удовольствием вдыхал его ни с чем ни сравнимый запах. Кому-то атмосфера искусственных сред обитания может показаться сухой и безвкусной, но для меня это было запахом детства и ароматом родины. Дело в том, что практически всё моё детство прошло на пересадочных станциях и разнообразных кораблях — родители вели по преимуществу кочевой образ жизни, ну и я с ними заодно. Куда же без меня?

— А то за тип корабля? — я просто не мог не поинтересоваться.

— Ковчег.

— Ноев? — усмехнулся я, вспомнив древнюю байку.

— Миев! — нервно отозвалась она. — Корабль называется "Золотая стрела", а "ковчег" — это его класс. По конструкции. Судно специально спроектировано для длительной перевозки животных.

— Передвижной зоопарк, — я в удивлении приподнял брови. Никогда бы не подумал, что смогу встретить подобный анахронизм. А, впрочем, тогда понятно, как оказалась здесь моя картина, пишу-то я, преимущественно, животных и это был, судя по всему, тематический интерес. Хотя и картина была хороша — одна из немногих, которые мне самому не разонравились даже после окончания её написания.

— Иногда приходится и посетителей пускать, — без особого энтузиазма согласилась Мия. — Но в основном я скупаю инопланетных животных из малоизвестных людям мест и перепродаю зоопаркам Земли и её колониям. Попутно выясняю условия их содержания в неволе. Или не выясняю.

— И что тогда? — не смог я удержаться от вопроса.

— И тогда они дохнут, а моя прибыль уходит в минус, — просто ответила она, автоматически, почти не глядя набрала сложный код и очередная переборка, перед которой мы встали, отъехала вверх.

Мама моя дорогая! Я конечно имел некоторое представление, с чем придётся с толкнуться, да и в земном космозоо бывал не раз, но всё равно, впечатлений хватанул по самое не могу! Там представители внеземной жизни "размазаны" по обширной площади с имитацией естественной среды обитания. Здесь этой самой имитации было по минимуму, зато самого разнообразного зверья — на сколько глаз хватало.

123 ... 678

↓ Содержание ↓