Авианосец дальнего прикрытия

Авианосец дальнего прикрытия

Глава 1. Ускоренное торможение

— Микки, как оно вообще работает, ты хотя бы понимаешь? — Зинка проверила крепления, соединяющие опоры истребителя с испытательной палубой, и с вызовом посмотрела на техника, работающего с регуляторами тягового жалюзи.

— Это смотря, что понимать под содержанием твоего вопроса, — Мигель Санчес посмотрел на кривулину, выписанную на контрольном экране, и подал команду на контровку. — Почему оно работает — ума не приложу. А что получается в результате — представляю себе отчётливо.

— Так ведь этот кейворит нарушает один из основных законов механики! — Девушка протестировала последний из датчиков и, оттолкнувшись от настила, плавно проплыла в пилотское кресло.

— Ну, если быть точным, то по отношению к материалу, придуманному Уэллсом, эта чертовщина вообще вывернута наизнанку, но, ты права, некая аналогия просматривается. Э-э... а про какой закон ты так вдруг забеспокоилась? — техник отсоединил от движителя манипуляторы и перебрался с ними за прозрачную перегородку. — Пристегнулась? Давай, по шагам проходим всю программу.

Некоторое время девушка последовательно меняла ориентацию пластин, а Мигель следил за показаниями динамометров.

— Порядок, Зин, — так и не дождавшись ответа на вопрос о нарушенном физическом законе, сказал Мигель. — Я на тройку перехожу, а эта птичка, считай, готова.

— Спасибо, Микки. Когда перетащат аппарат на стартовую палубу, я его облетаю.

— Это часов через семь, — техник в обнимку со щупами и манипуляторами проплыл в сторону следующей машины, бормоча в коммуникатор приглашение младшему лейтенанту Бриченко прибыть на испытательную палубу для стендовой проверки следующего истребителя.

* * *

Военный транспорт "Антилопа" следовал в сектор Каппа. Полётный режим не нарушался никакими происшествиями, расконсервация перевозимой техники шла по графику и подготовка её к передаче на боевые корабли-носители должна была завершиться к моменту прибытия в пункт назначения. Будни длительного перехода проходили однообразно, но наполнялись деятельностью: скука — плохой попутчик. Командир знал об этом, и не позволял подчинённым изнывать от безделья. Вот сегодня для команды пилотов-перегонщиков, как раз по случаю завершения стендовых проверок, и устроили занятия по матчасти.

— Всем сидеть! — это, вместо приветствия. — Младший лейтенант Кузнецов, доложите собравшимся: в чём отличия между истребителями моделей МЗ-4 и МЖ-1, — техник-капитан Санчес обращает мало внимания на формальности. Даже вступительного слова пожалел для молодых пилотов, собравшихся в освобождённой на время урока кают-компании. Прямо, как только проплыл через входной люк, так и выдернул из-за стола Петьку, воспарившего над креслом, от которого отстегнулся, и теперь с интересом смотрел, как тот будет выкручиваться.

— Так, проще сходства перечислить, — недоуменно посмотрел на мучителя "вызванный к доске". — Тяговый экран устроен не одним зонтом, а четырьмя группами поворотных пластин. Соответственно, весь аппарат в корне перекомпонован. Управлять им теперь нужно, воздействуя на тягу аж четырёх движителей, чтобы и с направлением верно угадать, и с ускорением. Да, собственно, чего тут объяснять, когда на схеме всё видать...

Этот офицер попал в группу перегонщиков, а не в строевую часть, именно из-за своей неспособности растолковать что-либо кому бы то ни было. Он из тех, кто "всё понимает, а сказать не может". При подобном "таланте" сдавать устные экзамены или зачёты — гиблое дело. Летает хорошо, задачки решает уверенно, но у начальства вызывает предобморочное состояние, стоит задать ему вопрос, на который требуется ответ из более чем одного слова.

Зина знакома с ним недавно — они из разных училищ — со времени, когда перегоняли ястребки с завода на это судно, что и для него и для неё было началом службы. Вообще-то, больше парней в их перегонной команде и нет, зато девушек — все остальные. Нинка, Тамарка и Ленка. Но эти фифы выпустились годом-двумя раньше и невыносимо задирают нос, потому что успели полетать на разных вспомогательных маломерках.

И вот теперь, во исполнение приказа командира корабля шесть человек — техник-капитан и пятеро пилотов обязаны провести два академических часа изучая то, что и без того знают досконально, поскольку проверки и испытания всех систем новых машин проводили шаг за шагом, считай, с самого момента убытия. Но, ритуал в военном деле — дело святое. Поэтому проводится некоснительно.

Микки поочерёдно задаёт всем присутствующим вежливые вопросы, выслушивает вежливые ответы. Обязательно (как же без этого) поправляет мелкие неточности. Кто знает, пишется ли этот фарс, или неусыпное око старпома приглядывает за происходящим, но порицания за упущение по службе не желает никто.

— Что же, необходимыми знаниями вы обладаете, — завершает Санчес слегка надоевшую всем процедуру. — Матчасть знаете ... приступим к практическим занятиям. Начинаем опробование машин. Всего их тридцать, на каждой надо сделать по два полёта. Первый — на пустой, по программе взлёт, круг, посадка. Второй — на снаряженной. По программе заводских испытаний. То есть проверяем и максимальные ускорения, и время разворота.

— Шестью два — двенадцать вылетов, — мечтательно мурлыкнула Тамарка. Пилоты вообще любят летать.

— Пятью два — десять, — поправил Микки. — Один аппарат буду пилотировать я. К полётам такой сложности допуск у меня есть, а время поджимает. Я же стану руководителем. Позывной "Мик".

* * *

Пилоты заняли места в кабинах своих москитов.

— Я Мик. Даю вводную. Полёта на пустых машинах по программе: взлёт — круг — посадка, — не будет. Аппараты полностью снаряжены. Задание на мониторах. Ознакомиться и доложить о готовности, — и, секунду спустя, уже не командирским тоном, а, как бы извиняясь: — Время действительно поджимает. Подлетаем. Транспорту пора тормозиться.

Чёткая череда докладов, короткая пауза и команда на взлёт. Собственно, это просто отрыв от палубы — наружной поверхности транспорта, куда истребители подвесила стартовая команда. Пилотам оставалось просто забраться внутрь через состыкованные люки и загерметизировать их.

Щелкнули фиксаторы, выпуская малышей на свободу. Лёгкий поворот тяговых пластин, отход от борта и перестроение во фронтальную линию. Разгон, в результате которого линия стала сначала ломаной, а потом и рваной. Буквально считанные секунды, и каждый аппарат оказался сам по себе. Неопытность пилотов, однако, никаких порицаний не вызвала — для решения сегодняшней задачи совместные эволюции не требуются.

Точно в назначенный момент все дружно произвели разворот, стараясь выполнить его как можно энергичней. А вот тут уже всё оказалось значительно хуже. Шестёрка истребителей перестала двигаться параллельно. Каждого несло в свою собственную сторону, хотя и с небольшой скоростью относительно друг друга, но группа расползалась.

— Стабилизировать полёт, — отдал команду руководитель. — И соберитесь ко мне, — сразу после этих слов на его аппарате заработал световой маячок. Все последовали примеру старшего, обозначив своё место яркими вспышками, и довольно быстро восстановили строй.

Маневр повторили еще раза четыре, пока отработали разворот, после которого машины не получали дополнительных составляющих движения. За это время группа оказалась довольно далеко от транспорта, поскольку продолжала двигаться в направлении от него со скоростью, полученной при первом разгоне. Однако, вернулись быстро, энергично ускорившись, а затем уверенно обнулив относительную скорость у самого корабля.

Стыковка — самый сложный маневр, что известно ещё со времён орбитальных полётов. Благо, совсем уж точного попадания чем-то во что-то нынче не требуется — достаточно войти в зону в действия захвата-манипулятора на достаточно низкой скорости. Он поймает и подаст куда надо. Стыковка с люком посадочной палубы, герметизация, переход на стартовую палубу в очередной ожидающий испытаний истребитель, и всё по-новой.

Уже после четвёртого вылета чисто и быстро выполнять разворот приспособились все. Чисто, это означало, что после маневра к вектору движения не добавлялось поперечных составляющих. Строй мог растянуться, но не рассыпался. В пустоте, где нет ни опоры, ни сопротивления среды, для поддержания тела в состоянии неподвижности относительно другого тела, необходимо постоянно прикладывать усилия, ускоряясь, тормозясь или меняя направление ускорения, потому что идеального совпадения параметров движения двух разных тел достичь невозможно. Вот и приходится непрерывно менять эти параметры, поддерживая их в узком "коридоре" значений. И чем более искусен пилот, тем этот коридор уже. То есть строй получается плотнее, что производит на начальство лучшее впечатление.

Так вот, никакого внимания этой стороне искусства пилотирования руководитель полётов не уделял, следя лишь за тем, чтобы между машинами сохранялись достаточные интервалы, способные предотвратить соударения машин, пилотируемых молодыми пилотами.

Искусность Мика в этом деле оценить было совершенно невозможно, потому что внешние ориентиры, с которыми можно было бы соотнести его эволюции, в пустоте отсутствуют. Наоборот, маневр командирской машины заранее считался эталоном, и остальные ориентировались на него. Точнее всех в этой системе отсчёта действовала Тамарка — как-никак два года на орбитальном транспорте, правда, реактивном, а не экранно-тяговом. Но чувство машины наработано практикой.

Нинка с Ленкой на этом фоне выглядели бледнее, но не сильно. А вот свежеиспечённые выпускники училища Петька и Зинка то и дело "улетали", вынужденно закладывая широкие дуги, чтобы присоединиться к группе. Впрочем, никаких претензий по этому поводу к ним никто не предъявлял, потому что на ход испытаний данное обстоятельство влияния не оказывало.

Работали в темпе, чтобы не задерживать долгожданного момента начала торможения — за время свободного полёта невесомость всем надоела. Благо, обошлось без лётных происшествий — не было ни отказов, ни ошибок пилотов. Всё-таки технику подготовили старательно, а рискованных эволюций руководитель полётов не допускал.

* * *

Наконец наступил долгожданный момент. На транспорте.объявлена подготовка к включению двигателей, и весь экипаж отлавливает "уплывшие" предметы, чтобы закрепить их по ходовому. Напряженно трудятся вентиляторы, подтягивая всё, находящееся в свободном плавании, к решёткам и фильтрам. Опытные космолётчики веерами и метёлками проверяют закутки, выгоняя оттуда, то хлебную корочку, то моток проводов, то расчёску — пропажа за пропажей находятся и возвращаются к хозяевам. Или выбрасываются, если отыскать таковых не удаётся.

Штатная процедура завершена. Короткий ревун — и все устраиваются в креслах-ложементах. Несколько минут занимает традиционная перекличка, в ходе которой выясняется, что всё в порядке и все готовы.

Разворот хвостом вперёд, а потом появляется вес.

— Корабль переведён в режим торможения, — прозвучал голос командира по громкой связи. — Ускорение полтора "Же".

— Неужели мы так задержались с началом маневра, что теперь приходится торопиться, выдавливая из людей кишки? — недовольным тоном произнесла Тамарка.

— У Ваграныча вообще такой стиль пилотирования, — отозвался кок, отстёгиваясь от соседнего кресла. — Он к нам после командования "Тунцом" перешёл, когда тот вернулся из рейда. Слушок был — какую-то каку тогда ему штабные подстроили, вот он и подал рапорт, чтобы в транспортники перевели. А ухватки как были боевого командира, так и остались. Вы-то молодые пока, службы не нюхали, потому и не почуяли разницы между отношениями в экипаже тут на Антилопе, и теми порядками, что на других кораблях.

— Как же не почувствовать, — ухмыльнулась Тамарка. — Я два года на связном катере во второй ударной эскадре ишачила. Так насмотрелась... — не закончив фразу, девушка прервала речь и сверкнула вишнями глаз.

— Не, ну так не честно, — с детскими просительными интонациями почти по щенячьи проскулила Зинка. — Заинтриговала — и сразу в тину.

— Да не знаю я, как объяснить в двух словах, — сникла Тамара. — Это просто почувствовать надо. Кожей, что ли?

— Особенно той, что на седалище, — задумчиво продолжил кок. — Да, точно. Тут по заднице получаешь, а там по морде. Ну, не буквально, конечно. Я в переносном смысле, — поспешил он сгладить впечатление от некоторой резкости. И тут же сменил тему: — Жаркое сегодня приготовлю с картошкой. На рёбрышках. Чай, надоели разогретые консервы?

— Ох, и не говори, — Петька уже встал и занялся проверкой мышц и вестибулярного аппарата, держась за скобу на переборке. — Тяжко, — признался он. — Но ложку в руке удержу. И мимо рта не пронесу.

Кок вышел из отсека, а остальные покряхтывая и постанывая принялись выбираться их ложементов и разминаться, приспосабливаясь к появившемуся весу. Нинка крепила эластичные ленты тренажёра, а Ленка сосредоточенно дышала по какой-то своей системе. Переход от невесомости к нормальному тяготению всегда даётся тяжко, а тут командир корабля от широты душевной "накинул" ещё неслабую добавку к весу. Кряхтелось душевно.

* * *

Военный транспорт не чересчур просторен. Самое обширное помещение на нём — ангарная палуба. Сейчас она заполнена истребителями. Да и окажись этот зал пустым, собрать в нём экипаж всё равно бы не удалось, потому что основная рабочая поверхность — пол — в периоды ускоренного движения является вертикальной стеной. Поэтому командир обратился к команде прямо из рубки через экраны связи. Впрочем, общение всё равно оказалось двунаправленным, поскольку и микрофоны и камеры в помещениях имелись.

— Соединение Каппа, находящееся в одноимённом секторе, ведёт бой, — начал он вводить людей в курс дела, едва закончил приветствие. — Судя по полученным кадрам и заключению аналитиков эскадры, нападающей стороной на этот раз выступили тахи. Они привезли с собой новинку — корабль крупных размеров, отличающийся замечательной живучестью. О него наши и обломали себе зубы, понеся основные потери при попытках его уничтожить.

На экранах появилось изображение продолговатого тела, более всего напоминающего брус. Цифры рядом с пристроенными графикой размерными линиями были солидными, но не запредельными — и крупнее корабли видали. Зато масса этого сооружения впечатляла.

— Они что, из сплошного метеорита его выпилили? — послышался голос старпома.

— Не исключено, — по голосу командира невозможно понять, как он относится к озвученной гипотезе. — Значение массы, как вы понимаете оценено достаточно приблизительно, как по показаниям бортовых гравиметров, так и расчётами на основании максимального зафиксированного ускорения и известных нашим специалистам тяговых усилий ходовых установок тахов.

Теперь — о развитии событий. Этот монстр пошёл на сближение с флагманским кораблём — авианосцем "Владимир". И, естественно, был атакован его эскортом. В первой волне наши москитные силы нанесли... назовём эту каракатицу броненосцем... так вот, броненосцу, серьёзные повреждения.