Авианосец дальнего прикрытия

Авианосец дальнего прикрытия

Глава 1. Ускоренное торможение

— Микки, как оно вообще работает, ты хотя бы понимаешь? — Зинка проверила крепления, соединяющие опоры истребителя с испытательной палубой, и с вызовом посмотрела на техника, работающего с регуляторами тягового жалюзи.

— Это смотря, что понимать под содержанием твоего вопроса, — Мигель Санчес посмотрел на кривулину, выписанную на контрольном экране, и подал команду на контровку. — Почему оно работает — ума не приложу. А что получается в результате — представляю себе отчётливо.

— Так ведь этот кейворит нарушает один из основных законов механики! — Девушка протестировала последний из датчиков и, оттолкнувшись от настила, плавно проплыла в пилотское кресло.

— Ну, если быть точным, то по отношению к материалу, придуманному Уэллсом, эта чертовщина вообще вывернута наизнанку, но, ты права, некая аналогия просматривается. Э-э... а про какой закон ты так вдруг забеспокоилась? — техник отсоединил от движителя манипуляторы и перебрался с ними за прозрачную перегородку. — Пристегнулась? Давай, по шагам проходим всю программу.

Некоторое время девушка последовательно меняла ориентацию пластин, а Мигель следил за показаниями динамометров.

— Порядок, Зин, — так и не дождавшись ответа на вопрос о нарушенном физическом законе, сказал Мигель. — Я на тройку перехожу, а эта птичка, считай, готова.

— Спасибо, Микки. Когда перетащат аппарат на стартовую палубу, я его облетаю.

— Это часов через семь, — техник в обнимку со щупами и манипуляторами проплыл в сторону следующей машины, бормоча в коммуникатор приглашение младшему лейтенанту Бриченко прибыть на испытательную палубу для стендовой проверки следующего истребителя.

* * *

Военный транспорт "Антилопа" следовал в сектор Каппа. Полётный режим не нарушался никакими происшествиями, расконсервация перевозимой техники шла по графику и подготовка её к передаче на боевые корабли-носители должна была завершиться к моменту прибытия в пункт назначения. Будни длительного перехода проходили однообразно, но наполнялись деятельностью: скука — плохой попутчик. Командир знал об этом, и не позволял подчинённым изнывать от безделья. Вот сегодня для команды пилотов-перегонщиков, как раз по случаю завершения стендовых проверок, и устроили занятия по матчасти.

— Всем сидеть! — это, вместо приветствия. — Младший лейтенант Кузнецов, доложите собравшимся: в чём отличия между истребителями моделей МЗ-4 и МЖ-1, — техник-капитан Санчес обращает мало внимания на формальности. Даже вступительного слова пожалел для молодых пилотов, собравшихся в освобождённой на время урока кают-компании. Прямо, как только проплыл через входной люк, так и выдернул из-за стола Петьку, воспарившего над креслом, от которого отстегнулся, и теперь с интересом смотрел, как тот будет выкручиваться.

— Так, проще сходства перечислить, — недоуменно посмотрел на мучителя "вызванный к доске". — Тяговый экран устроен не одним зонтом, а четырьмя группами поворотных пластин. Соответственно, весь аппарат в корне перекомпонован. Управлять им теперь нужно, воздействуя на тягу аж четырёх движителей, чтобы и с направлением верно угадать, и с ускорением. Да, собственно, чего тут объяснять, когда на схеме всё видать...

Этот офицер попал в группу перегонщиков, а не в строевую часть, именно из-за своей неспособности растолковать что-либо кому бы то ни было. Он из тех, кто "всё понимает, а сказать не может". При подобном "таланте" сдавать устные экзамены или зачёты — гиблое дело. Летает хорошо, задачки решает уверенно, но у начальства вызывает предобморочное состояние, стоит задать ему вопрос, на который требуется ответ из более чем одного слова.

Зина знакома с ним недавно — они из разных училищ — со времени, когда перегоняли ястребки с завода на это судно, что и для него и для неё было началом службы. Вообще-то, больше парней в их перегонной команде и нет, зато девушек — все остальные. Нинка, Тамарка и Ленка. Но эти фифы выпустились годом-двумя раньше и невыносимо задирают нос, потому что успели полетать на разных вспомогательных маломерках.

И вот теперь, во исполнение приказа командира корабля шесть человек — техник-капитан и пятеро пилотов обязаны провести два академических часа изучая то, что и без того знают досконально, поскольку проверки и испытания всех систем новых машин проводили шаг за шагом, считай, с самого момента убытия. Но, ритуал в военном деле — дело святое. Поэтому проводится некоснительно.

Микки поочерёдно задаёт всем присутствующим вежливые вопросы, выслушивает вежливые ответы. Обязательно (как же без этого) поправляет мелкие неточности. Кто знает, пишется ли этот фарс, или неусыпное око старпома приглядывает за происходящим, но порицания за упущение по службе не желает никто.

— Что же, необходимыми знаниями вы обладаете, — завершает Санчес слегка надоевшую всем процедуру. — Матчасть знаете ... приступим к практическим занятиям. Начинаем опробование машин. Всего их тридцать, на каждой надо сделать по два полёта. Первый — на пустой, по программе взлёт, круг, посадка. Второй — на снаряженной. По программе заводских испытаний. То есть проверяем и максимальные ускорения, и время разворота.

— Шестью два — двенадцать вылетов, — мечтательно мурлыкнула Тамарка. Пилоты вообще любят летать.

— Пятью два — десять, — поправил Микки. — Один аппарат буду пилотировать я. К полётам такой сложности допуск у меня есть, а время поджимает. Я же стану руководителем. Позывной "Мик".

* * *

Пилоты заняли места в кабинах своих москитов.

— Я Мик. Даю вводную. Полёта на пустых машинах по программе: взлёт — круг — посадка, — не будет. Аппараты полностью снаряжены. Задание на мониторах. Ознакомиться и доложить о готовности, — и, секунду спустя, уже не командирским тоном, а, как бы извиняясь: — Время действительно поджимает. Подлетаем. Транспорту пора тормозиться.

Чёткая череда докладов, короткая пауза и команда на взлёт. Собственно, это просто отрыв от палубы — наружной поверхности транспорта, куда истребители подвесила стартовая команда. Пилотам оставалось просто забраться внутрь через состыкованные люки и загерметизировать их.

Щелкнули фиксаторы, выпуская малышей на свободу. Лёгкий поворот тяговых пластин, отход от борта и перестроение во фронтальную линию. Разгон, в результате которого линия стала сначала ломаной, а потом и рваной. Буквально считанные секунды, и каждый аппарат оказался сам по себе. Неопытность пилотов, однако, никаких порицаний не вызвала — для решения сегодняшней задачи совместные эволюции не требуются.

Точно в назначенный момент все дружно произвели разворот, стараясь выполнить его как можно энергичней. А вот тут уже всё оказалось значительно хуже. Шестёрка истребителей перестала двигаться параллельно. Каждого несло в свою собственную сторону, хотя и с небольшой скоростью относительно друг друга, но группа расползалась.

— Стабилизировать полёт, — отдал команду руководитель. — И соберитесь ко мне, — сразу после этих слов на его аппарате заработал световой маячок. Все последовали примеру старшего, обозначив своё место яркими вспышками, и довольно быстро восстановили строй.

Маневр повторили еще раза четыре, пока отработали разворот, после которого машины не получали дополнительных составляющих движения. За это время группа оказалась довольно далеко от транспорта, поскольку продолжала двигаться в направлении от него со скоростью, полученной при первом разгоне. Однако, вернулись быстро, энергично ускорившись, а затем уверенно обнулив относительную скорость у самого корабля.

Стыковка — самый сложный маневр, что известно ещё со времён орбитальных полётов. Благо, совсем уж точного попадания чем-то во что-то нынче не требуется — достаточно войти в зону в действия захвата-манипулятора на достаточно низкой скорости. Он поймает и подаст куда надо. Стыковка с люком посадочной палубы, герметизация, переход на стартовую палубу в очередной ожидающий испытаний истребитель, и всё по-новой.

Уже после четвёртого вылета чисто и быстро выполнять разворот приспособились все. Чисто, это означало, что после маневра к вектору движения не добавлялось поперечных составляющих. Строй мог растянуться, но не рассыпался. В пустоте, где нет ни опоры, ни сопротивления среды, для поддержания тела в состоянии неподвижности относительно другого тела, необходимо постоянно прикладывать усилия, ускоряясь, тормозясь или меняя направление ускорения, потому что идеального совпадения параметров движения двух разных тел достичь невозможно. Вот и приходится непрерывно менять эти параметры, поддерживая их в узком "коридоре" значений. И чем более искусен пилот, тем этот коридор уже. То есть строй получается плотнее, что производит на начальство лучшее впечатление.

Так вот, никакого внимания этой стороне искусства пилотирования руководитель полётов не уделял, следя лишь за тем, чтобы между машинами сохранялись достаточные интервалы, способные предотвратить соударения машин, пилотируемых молодыми пилотами.

Искусность Мика в этом деле оценить было совершенно невозможно, потому что внешние ориентиры, с которыми можно было бы соотнести его эволюции, в пустоте отсутствуют. Наоборот, маневр командирской машины заранее считался эталоном, и остальные ориентировались на него. Точнее всех в этой системе отсчёта действовала Тамарка — как-никак два года на орбитальном транспорте, правда, реактивном, а не экранно-тяговом. Но чувство машины наработано практикой.

Нинка с Ленкой на этом фоне выглядели бледнее, но не сильно. А вот свежеиспечённые выпускники училища Петька и Зинка то и дело "улетали", вынужденно закладывая широкие дуги, чтобы присоединиться к группе. Впрочем, никаких претензий по этому поводу к ним никто не предъявлял, потому что на ход испытаний данное обстоятельство влияния не оказывало.

Работали в темпе, чтобы не задерживать долгожданного момента начала торможения — за время свободного полёта невесомость всем надоела. Благо, обошлось без лётных происшествий — не было ни отказов, ни ошибок пилотов. Всё-таки технику подготовили старательно, а рискованных эволюций руководитель полётов не допускал.

* * *

Наконец наступил долгожданный момент. На транспорте.объявлена подготовка к включению двигателей, и весь экипаж отлавливает "уплывшие" предметы, чтобы закрепить их по ходовому. Напряженно трудятся вентиляторы, подтягивая всё, находящееся в свободном плавании, к решёткам и фильтрам. Опытные космолётчики веерами и метёлками проверяют закутки, выгоняя оттуда, то хлебную корочку, то моток проводов, то расчёску — пропажа за пропажей находятся и возвращаются к хозяевам. Или выбрасываются, если отыскать таковых не удаётся.

Штатная процедура завершена. Короткий ревун — и все устраиваются в креслах-ложементах. Несколько минут занимает традиционная перекличка, в ходе которой выясняется, что всё в порядке и все готовы.

Разворот хвостом вперёд, а потом появляется вес.

— Корабль переведён в режим торможения, — прозвучал голос командира по громкой связи. — Ускорение полтора "Же".

— Неужели мы так задержались с началом маневра, что теперь приходится торопиться, выдавливая из людей кишки? — недовольным тоном произнесла Тамарка.

— У Ваграныча вообще такой стиль пилотирования, — отозвался кок, отстёгиваясь от соседнего кресла. — Он к нам после командования "Тунцом" перешёл, когда тот вернулся из рейда. Слушок был — какую-то каку тогда ему штабные подстроили, вот он и подал рапорт, чтобы в транспортники перевели. А ухватки как были боевого командира, так и остались. Вы-то молодые пока, службы не нюхали, потому и не почуяли разницы между отношениями в экипаже тут на Антилопе, и теми порядками, что на других кораблях.

— Как же не почувствовать, — ухмыльнулась Тамарка. — Я два года на связном катере во второй ударной эскадре ишачила. Так насмотрелась... — не закончив фразу, девушка прервала речь и сверкнула вишнями глаз.

— Не, ну так не честно, — с детскими просительными интонациями почти по щенячьи проскулила Зинка. — Заинтриговала — и сразу в тину.

— Да не знаю я, как объяснить в двух словах, — сникла Тамара. — Это просто почувствовать надо. Кожей, что ли?

— Особенно той, что на седалище, — задумчиво продолжил кок. — Да, точно. Тут по заднице получаешь, а там по морде. Ну, не буквально, конечно. Я в переносном смысле, — поспешил он сгладить впечатление от некоторой резкости. И тут же сменил тему: — Жаркое сегодня приготовлю с картошкой. На рёбрышках. Чай, надоели разогретые консервы?

— Ох, и не говори, — Петька уже встал и занялся проверкой мышц и вестибулярного аппарата, держась за скобу на переборке. — Тяжко, — признался он. — Но ложку в руке удержу. И мимо рта не пронесу.

Кок вышел из отсека, а остальные покряхтывая и постанывая принялись выбираться их ложементов и разминаться, приспосабливаясь к появившемуся весу. Нинка крепила эластичные ленты тренажёра, а Ленка сосредоточенно дышала по какой-то своей системе. Переход от невесомости к нормальному тяготению всегда даётся тяжко, а тут командир корабля от широты душевной "накинул" ещё неслабую добавку к весу. Кряхтелось душевно.

* * *

Военный транспорт не чересчур просторен. Самое обширное помещение на нём — ангарная палуба. Сейчас она заполнена истребителями. Да и окажись этот зал пустым, собрать в нём экипаж всё равно бы не удалось, потому что основная рабочая поверхность — пол — в периоды ускоренного движения является вертикальной стеной. Поэтому командир обратился к команде прямо из рубки через экраны связи. Впрочем, общение всё равно оказалось двунаправленным, поскольку и микрофоны и камеры в помещениях имелись.

— Соединение Каппа, находящееся в одноимённом секторе, ведёт бой, — начал он вводить людей в курс дела, едва закончил приветствие. — Судя по полученным кадрам и заключению аналитиков эскадры, нападающей стороной на этот раз выступили тахи. Они привезли с собой новинку — корабль крупных размеров, отличающийся замечательной живучестью. О него наши и обломали себе зубы, понеся основные потери при попытках его уничтожить.

На экранах появилось изображение продолговатого тела, более всего напоминающего брус. Цифры рядом с пристроенными графикой размерными линиями были солидными, но не запредельными — и крупнее корабли видали. Зато масса этого сооружения впечатляла.

— Они что, из сплошного метеорита его выпилили? — послышался голос старпома.

— Не исключено, — по голосу командира невозможно понять, как он относится к озвученной гипотезе. — Значение массы, как вы понимаете оценено достаточно приблизительно, как по показаниям бортовых гравиметров, так и расчётами на основании максимального зафиксированного ускорения и известных нашим специалистам тяговых усилий ходовых установок тахов.

Теперь — о развитии событий. Этот монстр пошёл на сближение с флагманским кораблём — авианосцем "Владимир". И, естественно, был атакован его эскортом. В первой волне наши москитные силы нанесли... назовём эту каракатицу броненосцем... так вот, броненосцу, серьёзные повреждения.

Последовали кадры, на которых отчетливо просматривались атакующие громаду малые корабли, поражающие цель ракетами и снарядами скорострельных пушек. Во все стороны летели ошмётки, вспухали фонтаны хлещущих из пробоин жидкостей, превращающихся в газ, замерзающий то в ледышки, то в мелкодисперсные облака чего-то, похожего на льдистый иней. Вспышки, сияние раскалённого металла, искры электрических дуг. Казалось, тихоход сейчас развалится. Но он продолжал ускоряться со всей своей трети "Же", стремясь сблизиться с держащим дистанцию флагманом.

— Адмирал, понимая, что осталось всего чуть-чуть поднажать, снова послал на добивание москитные силы...

— А наши потери? — раздался голос старпома.

— Потери были невелики, потому что это чудо оказалось неважно вооружено. Отмечена работы всего восьми огневых точек беспламенной стрельбы. Их огонь, время от времени, уничтожал то одну нашу машину, то другую. Остальные же продолжали атаки, прерываясь только для пополнения боезапаса.

На экране отчётливо было видно, как жестоко страдает броненосец от всё новых и новых попаданий. Вот очередь из скорострельной пушки оставила чёткую строчку на его борту. Пунктир пробоин, из которых что-то брызнуло. Но и сама машина, оставившая эту отметину, перестала управляться, налетела на неизвестного назначения консоль, и закувыркалась, разбрасывая во все стороны обломки и куски обшивки.

Экипаж вздохнул, словно один человек.

— А вот атака эскорта, оправленного, чтобы добить корабль неприятеля.

Теперь на смену кадрам съёмки пришла схема, показавшая выход крейсеров на позицию для пуска ракет. Череда огненных стартов, стремительный полёт хвостатых сигар, вспышки реактивных снарядов наскочивших на заградительный огонь, взрывы попаданий, промахи, вызвавшие сработки самоликвидаторов — на какое-то время броненосец оказался закрыт от взглядов наблюдателей буйством пиротехники. А потом показался снова, беспомощно и величественно кувыркающийся, но огрызающийся и плюющийся ракетами, выпущенными в сторону приблизившихся крейсеров.

— Полученные нашими кораблями повреждения оцениваются как средние. Они не помешали командирам повторить заход на цель после перезарядки, — продолжил комментировать командир. — Но в этот момент, а бой длился уже почти сутки, подошел авианосец тахов с эскортом.

На схеме появилась группа кораблей, выпустивших в пространство вокруг себя стайку истребителей. Они и перехватили большую часть летящих к броненосцу ракет.

— Как вы поняли, с этого момента характер боя изменился. Наши корабли частично израсходовали боезапас и получили повреждения. Москитные силы понесли потери, а пилоты их оказались утомлены после серии напряжённых вылетов. Проигрыш пошёл нарастать, потери увеличиваться, а повреждения усугубляться. В этой обстановке командующий принял решение о выходе из боя.

Но тахов наше отступление не удовлетворило. Они не отстали, а только усилили нажим. Вот, смотрите, как они подловили "Травника":

Теперь было видно, как истребитель неприятеля удачно всадил ракету в один из двигателей, отчего крейсер принялся плавно вращаться "через себя". Ракета главного калибра настигла его ещё до того, как полёт удалось выровнять. Далее последовала череда эпизодов не менее огорчительных: Группа истребителей, налетевших на плотный заградительный огонь. Фатальное попадание нескольких артиллерийских снарядов в один из крейсеров. Атака тахов на авианосец, отбитая, но нанёсшая досадные повреждения.

— С огорчением вынужден констатировать, что наша группировка, базировавшаяся в секторе Каппа, и в настоящий момент продолжает вести оборонительный бой, отступая как раз туда, откуда мы следуем. Положение эскадры продолжает усугубляться. Я принял решение со всей возможной скоростью атаковать неприятеля. Те, кто имеет предложения, как наилучшим образом выручить наших товарищей, прошу связываться со мной.

Экраны отключились. Люди сидели, не зная, что и сказать.

— Летяги! — раздался по громкой голос кока. — Жаркое готово. Валите питаться первыми — вам силы нужны, чтобы надрать тахам задницы.

Глава 2. Ввязались

Аппетита не было. Вернувшееся на корабль тяготение не только мышцы напрягало, но и другие органы, не успевшие согласиться с изменением условий функционирования. На это наложилась и широкая гамма чувств, захлестнувших трепетные девичьи сердчишки после просмотра кадров из сектора Каппа. На это тяжким грузом лёг простой человеческий страх. Они, конечно, сами выбрали стезю военных пилотов, но резкий переход из почти мирного положения извозчиков тылового обоза в когорту воинов, идущих в гущу сражения — как-то всё оказалось уж слишком неожиданно.

Девушки-пилоты с виноватым видом ковыряли жаркое. Им было стыдно перед коком, тревожно поглядывающим в их сторону. Не шло оно внутрь, хоть тресни. Только Петька Кузнецов неспешно укладывал в себя ложку за ложкой, выполняя долг перед организмом.

— Тома! Так что это ты начала было рассуждать о разнице в службе между "Антилопой" и в другими местами на космофлоте? — любопытная Зинка так и не забыла о разговоре, возникшем после начала торможения.

— Зи! Ну не могу я сейчас об этом, — Тамара осторожно сняла немного губами с краешка ложки, чуть пожевала, тревожно прислушиваясь к реакции желудка на состоявшийся акт вторжения в его внутренние дела. Кажется, протеста не последовало. — Собственно, ты и сама можешь рассудить, памятуя субординацию, к которой нас приучали в курсантские годы, — задумчиво пробормотала она и "отъела" от содержимого ложки ещё капельку.

Нинка с Ленкой тревожно следили за отважным поступком старшей товарки, ожидая, как поступит она с помещённой в организм пищей. Отторгнет, или усвоит?

Усвоила. Девушки осторожно, будто дегустируя, буквально лизнули жаркое, после чего "ушли в себя", сосредоточившись на собственных ощущениях, и не видели, как довольно ухмыльнулся кок.

— Лиха беда — начало, — пробормотал он невнятно, и выдал Петьке солидную добавку. — Кушай Петенька. Чем больше слопают летуны, тем меньше достанется остальному экипажу, и тем выше будет его боевой дух от осознания той истины, что их пилоты — звери и проглоты, жрущие всё на своём пути.

— Мне столько не съесть, — честно сознался младший лейтенант, взглянув на огромный бачок, наполненный ароматным варевом.

— Это до первого боя. Потом в твою утробу будет входить почти столько, сколько сам весишь, — уверенно заявил кок.

Его безапелляционный тон в сочетании с тщедушной Петькиной фигурой вызвал у девушек чуть заметные улыбки. Они и не заметили, как начали есть. Неторопливо, аккуратно, но ритмично.

Техник-капитан Санчес вошел в кают-компанию и уселся за стол, получив свою порцию жаркого.

— Пока не забыл. Бойцы! Я командую нашей эскадрильей, — произнес он в короткой паузе между ложками.

Остальные пилоты молча покосились на него и по очереди кивнули. Означало это согласие, или было выражением понимания — а кто его разберёт?

* * *

— Начнем с главного, — комэск обвёл взглядом подчинённых, усевшихся перед ним в штурманской рубке. — С ориентации. В бескрайней пустоте космоса такие понятия, как верх и низ отсутствуют совершенно. Особенно, с учётом того печального обстоятельства, что первая схватка нам предстоит на солидном удалении от звёздных систем. В месте, где даже ближайшее светило, хотя и много ярче остальных, но уже не солнце.

Санчес приглушил освещение, и на стенах появились звёзды.

— Смотрите, и запоминайте рисунок особенно ярких созвездий. Вот это направление мы станем называть "верх". Хорошенько сосредоточьтесь. Это должно впечататься, — достаточно внятные контуры, легко различимые на глаз, были выбраны не случайно, и прекрасно запоминались.

Потом аналогично разобрались с понятиями "низ", "север", "юг", "восток" и "запад".

— Зачем нам это? — полюбопытствовала Леночка.

— В нашем языке имеется отлично проработанный комплекс терминов, позволяющий давать целеуказания, когда определены направления осей системы координат, — улыбнулся Санчес. — При работе через аппаратуру ориентации, когда сообщаются векторы или ставятся маркеры, нужды в этом не возникает. Но на скоротечных этапах боя люди невольно переходят на вербальное общение. Возможно, усвоенные навыки будут полезны всего несколько секунд, но и этого, иной раз, достаточно для ответа на старый добрый гамлетовский вопрос.

После усвоения материала закрепляли его тренировками до тех пор, пока фразы вроде: "Выше сорок юго-юго-запад", — не начали отскакивать от зубов автоматически.

— Теперь, разобравшись с главным, переходим к самому главному. В чём ваша сила, бойцы? — Ехидно прищурился комэск. — Ну-ка, кто знает?

— В незашоренности сознания, — после короткого раздумья ответила Нинка. — В том, что никакими стереотипами мы не отягощены...

— ...как и боевым опытом, — согласно кивнул Санчес. — Что ещё?

— У нас новые истребители, ранее не бывавшие в боях. То есть, противнику их технические характеристики пока неизвестны, в то время, как москиты тахов, если судить по их внешнему виду, не раз уже соприкасались с нашими и, поэтому, достаточно хорошо изучены.

— Верное соображение. Осталось выяснить, на каком неизвестном противнику качестве новой техники можно построить выигрышную тактику с учётом того обстоятельства, что все мы, как на подбор, неопытны и в боях не бывали. Да и в управлении истребителем, мягко говоря, не слишком искусны?

— Наши МЖ-1 обладают неограниченным ходовым ресурсом, но, в силу особенностей конструкции тяговой установки, существенно проигрывают любому москиту тахов в поворотливости. Ну а развиваемое ускорение в обоих случаях определяется только выносливостью пилотов. В общем-то, насколько я поняла, проектировались они в расчёте на использование в качестве разведчиков, патрульных и дозорных кораблей. То есть у них приличный запас автономности и более менее приемлемый комфорт в кабине. Зато вооружение откровенно слабое — пара ракет минимального из применяемых калибров, да пара вполне приличных скорострелок с крошечным боезапасом, — грустно констатировала Зинка то, что, в общем-то, все и без неё отлично знали.

— Молодцы! Чудо, а не бойцы! — довольно улыбнулся комэск. — Всё нужное мигом сгребли в одну кучу. А теперь давайте придумывать способ ведения боя, дающий нам хотя бы минимальные шансы на успех в сражениях против закалённых в битвах и походах, опытных в пилотаже и стойких в бою тахских пилотов?

— Кроме как налететь, пульнуть и смыться, ничего в голову не приходит, — застенчиво пробормотала Леночка. Запунцовела под насмешливым взглядом Санчеса, и принялась исправляться: — То есть сближаться необходимо на высокой относительной скорости, когда шансы на поражение маломерной цели просто ничтожны. Это выходит, атаковать только крупняк? — недоуменно пожала она плечами.

— Крупняк трогать — это почти без шансов, — уверенно заявила Тамара. Не позднее, чем с третьего раза налетишь на заградительный огонь, и никакая относительная скорость не поможет. Или можно не успеть отвернуть, потому что наведение на цель производится всем корпусом. То есть, в кого метишь, в того и влетишь. Он ведь большой, значит и угловой размер у него о-го-го. А мы не вёрткие. Летим за экраном, словно за несущейся во весь опор кобылой. Пока-то изменишь вектор тяги, да дождёшься разгона в поперечном направлении...

Обсуждение способов ведения боя начало принимать затяжной характер с обсасыванием деталей и рассмотрением всё большего количества факторов. Комэск перестал поглядывать на это менторским взором — он, также, как и остальные, не знал правильного ответа на поставленный вопрос: каким образом нанести урон противнику, не пострадав самому. Собственно, как не пострадать, было понятно. Загвоздка оставалась всё той же — чем при этом ещё и укусить неприятеля?

Прорыв наметился, когда Зинка вдруг округлила глаза и охнула:

— Мы ведь уже договорились, что не станем даже пытаться атаковать что-либо, кроме москитных сил.

— Договорились. И что? — невольно спросил Санчес.

— Тогда нам не требуется пушечный снаряд с его массой. Любой истребитель сшибается хотя бы даже сухой горошиной, а лучше — горстью.

Народ тут же подоставал коммуникаторы и принялся за расчёты.

— Нет, горохом пулять не здорово. Слишком большая относительная скорость требуется. При такой и от москитного кораблика отвернуть не успеешь. А чем тебе пушечный снаряд не угодил?

— Главное слово — горсть, — ухмыльнулся комэск. — Речь идёт о том, чтобы вместо одного массивного объекта выпустить в противника много, пусть и меньшей массы каждый. То есть картечью стрелять. Или дробью.

Опять все принялись за расчёты, принимая во внимания новые факторы.

— Фигня, — первой закончила считать Тамарка. — Конус рассеяния накрывает цель, но сам он чересчур велик. На наших дистанциях плотность пучка даже для дробин такова, что вероятность попадания выходит смешная. Вот, если бы уменьшить рассеяние...

...или сделать его регулируемым в зависимости от дистанции стрельбы... — съехидничал Петька...

...и связать с тем, как сокращается дистанция по мере сближения с противником, — мечтательно закатила глаза Ленка.

Пофыркали, хотя и с грустинкой. А что делать — идея плодотворная, но нереализуемая. Хотя, наладить на транспорте массовую переделку боеприпасов просто заменяя снаряды металлической сечкой — это тоже вряд ли возможно.

— А если отломать от наших ястребков и пушки, и ракеты, а заместо них хоть бы и проволокой примотать гауссовки, какими десантники вооружены? — неуверенно спросила Леночка.

Это замечание вызвало третье обострение повальной любви к математике.

— Удачный конус разброса, — пробормотал Петька.

— Ага, — Тамара пришла к такому же выводу. — В принципе, на целых три секунды можно давать очередь с такой дистанции, что и отвернуть успеваешь, и вероятность поражения заметная, и площадь накрытия приличная.

Часа два ушло на проработку теории стрельбы новым для истребителя оружием — батареей мелкокалиберных скорострелок. Картинка приобрела систематический вид и давала надежду на то, что, хотя бы изредка удастся оставить несколько отверстий в обшивке летательных аппаратов противника.

— Пойду, разведаю, есть ли на корабле то, о чём мы тут размечтались, — командир эскадрильи Мигель Санчес направился к выходу из штурманской.

— Удачи, Микки, — махнула ему вслед ладошкой Зинка. — Она нам очень нужна.

— Ты чего это начальника мышиной кличкой обзываешь, — вспыхнула обычно стеснительная Леночка.

— От него вкусно пахнет, — съязвила Нинка.

— Им тут всё до лампочки, — вдруг ввязалась Тамара. — Хоть горшком назови, только в печь не ставь. Пиратская вольница, а не военный корабль.

Крышка входного люка мягко чавкнула, закрывшись.

* * *

Гауссовки нашлись в грузе. Транспорт вёз некоторое количество лёгкого стрелкового оружия для десантных подразделений эскадры. Техники и механики принялись снимать с истребителей штатные средства поражения и прилаживать на их место просто смешные с точки зрения космических масштабов "пукалки", предназначенные для ношения в человеческих руках. Комэск и молодые пилоты выбрали себе по машине, благо они друг от друга ничем не отличались, кроме нанесённого на обшивку номера.

— Тренажеров для отработки боевых навыков в виртуале, как вы понимаете, на транспортном корабле нет, — с печальной улыбкой сказал Санчес. — Взлетать с ускоряющегося носителя, а тем более, стыковаться с ним, имеющиеся у нас навыки не позволяют, так что, подготовку к боевым действиям придётся проводить устно, или делая расчёты маневров. Более того, вылет для опробования оружия, полагаю, сразу будет боевым. Ваграныч специально подгадывает так, чтобы завершить торможение в точке, где в этот момент окажется наша обороняющаяся эскадра, а неприятель не преминёт решительнейшим образом приветствовать наше прибытие. Прошу в кают-компанию.

По скобам стены, в которую превратилась ангарная палуба, пилоты спустились к люку, служившему в периоды невесомости входной дверью, и проследовали в столовую, гордо именуемую кают-компанией. Скромная по размерам, как и все помещения на "Ангаре", она вмещала человек десять, отчего кормить экипаж приходилось в три-четыре приёма. Обычно — по вахтам. В промежутках же между приёмами пищи здесь можно собраться небольшой группой, чем и пользовались сейчас пилоты. Тем более, что в штурманскую их в этот раз не пустили — там кипела работа по уточнению деталей завершающего этапа этого, оказавшегося вовсе не мирным рейса.

— Так кто может объяснить, почему основным элементом боевого построения в москитных силах считается пара? — комэск с интересом посмотрел на своих подчинённых.

— А чё тут неясного? — удивлённо выпучил глаза Петька. — Меньше — уже не группа. А больше чем за одним коллегой при маневрах, попробуй-ка, уследи, когда ещё и за противником нужно смотреть?

— Тогда, почему бы каждому не действовать самостоятельно? — не отстаёт Санчес.

— Опять же потому, что кому-то нужно контролировать заднюю полусферу — сразу на две внимания одного человека попросту не хватает, — встревает Нинка.

— Усложняю вопрос. А что мешает посадить на ястребок ещё одного бойца с поворотной стрелковой установкой, обращённой в сторону хвоста , чтобы и пилоту подсказывал, куда шарахаться, и заградительный огонь вёл, мешая атаковать свою машину сзади?

— На реактивных аппаратах стрелку в задней полусфере тяговый факел закрывал обзор, и вспышки маневровых двигателей слепили, — объяснила Тамара. — А почему на экранниках так не сделали — ума не приложу. А на наших машинах это сделать можно?

— Стармех прикидывает. Однако у нас тут не завод, всё-таки, — вздохнул комэск. — Да и второго члена экипажа неоткуда взять. Вы наверняка заметили, что команда транспорта невелика. Так что, не стану обнадёживать. Вернёмся, однако к вопросу о парах. К себе ведомым я беру Тамару, поскольку наши стили пилотирования наиболее близки. Зина и Петя с их размашистой манерой выписывать широкие дуги, отлично подходят друг другу. Ведущий — Шарова.

Оставшиеся Лена и Нина объединяются в пару под руководством младшего лейтенанта Бриченко, — кивнул он в сторону Лены. — А теперь начнём прикидывать способ атаки отдельного москитного корабля противника, оторвавшегося от группы.

* * *

"Антилопа" на несколько секунд отключила двигатели, чтобы облегчить условия старта истребителей. А затем продолжила торможение. Эскадрилья, напротив, ускорилась в течение короткого времени, после чего продолжила пассивное сближение с эскадрой Каппы.

Тахский авианосец и его эскорт — четыре крупных крейсера и шестёрка кораблей меньшего размера — отмечались радарами на большом удалении, но на глаз не были пока различимы. Они ускоренно двигались вслед за также наращивающим скорость авианосцем "Владимир" и его сопровождением. Сближение истребительной эскадрильи с обеими этими группами происходило стремительно, но, как назло, малых кораблей неприятеля обнаружить не удавалось. Не на кого было напасть. Оставшаяся далеко позади "Антилопа" своими более чувствительными системами обнаружения пока ничего не видела, поскольку сильно отстала.

— "Владимир"! Я семёрка. Прошу целеуказания на любого тахского москита, — обратился комэск к командованию эскадры.

— Малых целей не наблюдаю, кроме вас, — ответ с поста управления пришел мгновенно. Об их появлении знали. Готовились подсказывать и помогать, но поведения неприятеля не предугадаешь — кто же мог знать, что в момент прибытия группы вся мелочь окажется на носителях?

Маневр, начатый стартом эскадрильи с транспорта, весьма длителен. За прошедшее время обстановка изменилась и, при входе в зону оперативной связи, была немедленно доложена.

— Летяги! Разворот! — а что поделаешь. Эскадрилья с "Антилопы" неизбежно проскакивает и мимо своих, и мимо чужих. Теперь их придётся догонять, развернувшись, затормозившись и снова разогнавшись.

Указав вектор и предписав величину ускорения, Санчес тревожно поглядывал, как и без того не слишком плотное построение привычно расползалось во время разворота. Как раз в то самое время, когда они проскакивали мимо неприятельской эскадры. Ни малейших сомнений в том, что их обнаружили, не оставалось — работу радаров аппаратура зафиксировала отчётливо.

— Тахи выпустили корабли прикрытия. Шесть четвёрок заняли позиции на подступах, — раздался в наушниках голос офицера с поста управления. — Но вы так лихо просвистали, что в погоню за вами не послали никого, — добавил он с улыбкой в голосе. И тут же продолжил общение: — Мы тут гадаем, откуда на "Антилопе" взялась боевая эскадрилья. Не приоткроешь завесу тайны, комэск?

— В другой раз. Меня сейчас перегрузка плющит не по-детски. Я ведь не пилот по жизни, а обычный техник.

Санчес немного лукавил. После полуторного тяготения последних дней пять "Же" переносились относительно легко, тем более, что не на ногах, а в удобном ложементе. Однако для внешнего наблюдателя, следящего за эволюциями группы, эта перегрузка казалась одиннадцатикратной. Таков эффект экранной тяги, что является одним из самых тщательно охраняемых секретов.

— Прости, комэск! Не подумал, — откликнулся незнакомец с поста управления. — Как ты вообще дышишь-то под такой тяжестью!

— Через раз, — жалобно пискнул девчачий голосок. Зинкин, кажется.

— Ха! — парень с флагмана совсем потерял берега. — Юные пилотессы перегонной команды и их техник. Ты не представляешь себе, как наши парни ждали вашего прибы... Летяги! Звено "триммеров" отвалило от тахского крейсера. Выдвигаются вам навстречу, — мгновенный переход то трёпа к делу оставил хорошее впечатление об этом человеке.

— Вижу цели, — тут же доложила Тамара. — Семьдесят секунд до контакта.

— Растягиваемся, — Санчес принялся прикидывать, как построить бой. — Вариант четыре. Ускорения не меняем.

Пилоты активировали системы наведения и "поймали" цели в рамочки.

— Есть захват, — последовали доклады.

— После стрельбы уклонение строго на север, — распорядился командир.

Наступил период ожидания. Постоянная тяга сообщала истребителям такое же постоянное ускорение, а система наведения направляла носы в точку, где ожидалась цель в момент, когда там будет пролетать выпущенная очередь. Естественно, вектор тяги при этом менялся, что "уводило" траекторию в сторону, вслед за чем вводились поправки, приводящие к новым искажениям траектории. Автоматика рулила под руководством программы, осуществляя шаги последовательных приближений на пути к точке залпа. Для внешнего наблюдателя эскадрилья принялась хаотично роиться, поскольку каждый кораблик наводился на своего "триммера".

На этом этапе участие человека в бою просто неуместно. Оставалось довериться аппаратуре и терпеливо ждать.

И вот, короткая очередь из всех восьми стволов. Цепочки невидимых стальных шариков унеслись вперёд, а рамочки захвата исчезли с экранов. Ещё через мгновение пропали и сами цели — перескочили на изображения кормовых средств слежения. Впрочем, ненадолго — истребители дружно повернули носы в сторону одной и той же звезды, отчего "триммеры" оказались от них на западе, то есть почти на траверзе. За кормой взбухали взрывы снарядов заградительного огня, но, при такой скорости улепётывающих машин у осколков не было ни малейшего шанса догнать их.

— Ни!

— Цела.

— Пе!

— Порядок.

— Зи!

— Норм.

— Ле!

— Жива.

-То!

— Я.

— Ловите новые вектор и ускорение!

— Мик! Ты инквизитор! Нас же расплющит!

— Зато причешем верхнюю группу прикрытия. База! Кто там висит?

— Четвёрка "ежей", — парень с пункта управления плотно включился в работу, всей душой болея за новичков. — У нас техничка готова к вылету и звено "ругеров". Дайте знать, когда понадобятся. Дирижируй, Мик!

— Понял, База! Что там вообще происходит?

— Один из "триммеров" перестал откликаться. За ним пошел спасатель. Эскадра тахов уменьшила ускорение. Думаю, чтобы подобрать подранка. Адмирал выражает вам своё удовольствие. А то, понимаешь, неделю не могли от них оторваться. И это, народ тут интересуется, откуда у вас там взялись верх и север?

— Потом, база. Нас снова плющит.

Эскадрилья, опять проскочившая мимо неприятельского строя на высокой скорости и значительном удалении, терпеливо меняла вектор движения, гася ненужную компоненту скорости и разгоняясь с расчётом проскворчать рядом с одним из прикрывающих её звеньев малых машин, за обилие выступов наречённых флотскими зубоскалами "ежами". Тишина, спокойствие и пять с четвертью "Же" по показаниям внутреннего гравиметра, или сто двадцать метров в секунду за секунду, для внешнего наблюдателя — добавка скорости на километр в секунду за вдох и выдох.

Условия же этой атаки совсем другие, не то, что в прошлый заход.

— Летяги! Седьмой вариант. Строим плоское кольцо, стреляем из свободного полёта. А потом врассыпную, — Санчес ведёт группу в сторону крупного эскортного корабля, на фоне которого и маячит четвёрка целей. Избыточная относительная скорость в этой ситуации опасна — можно залететь в зону, где плотность заградительного огня фатальна. Однако и вероятность поражения тахских москитов заметно выше. Впрочем, обратное тоже верно. Шансы налететь на осколок или снаряд весьма высоки.

— Мик, я База! Вражеский авианосец отключил двигатели и выпускает против вас значительную группировку. Не сосчитали ещё, но много. Смывайся!

— Летяги! Поправка в задачу. Стрельба с предельной дистанции, а после разлёта — салочки, — длительный период устной подготовки к первому бою принёс некоторые результаты. Во всяком случае, удалось разобрать все пришедшие на ум ситуации, договориться о том, как действовать и, что немаловажно, найти для них запоминающиеся названия.

Отстрелялись издалека. Можно сказать — просто-напросто имитировали атаку. А потом разлетелись кто куда. Не парами даже, а поодиночке. За каждым отправилась в погоню целая группа быстроходной мелочи смешанного состава — неприятель явно посчитал, что после стольких длительных и весьма энергичных маневров ходовой ресурс напавшей так не вовремя группы должен быть близок к исчерпанию, и решил окончательно уничтожить источник беспокойства, загоняв его до полной выработки рабочего тела, для чего отправил в погоню полностью заправленные машины.

Такое развитие событий можно считать крайне благоприятным. Прекратив разгон, тахи неизбежно отставали от нашей эскадры, продолжавшей набирать скорость. Это давало шанс, по крайней мере, без помех принять транспорт, чтобы пополнить боезапас. И в более значительном объёме выполнить ремонтные работы — одним словом, лучше подготовиться к следующему сражению, использовав наметившийся разрыв.

Вот именно на увеличение этого разрыва и направила свои усилия эскадрилья летяг с транспорта "Антилопа". Особенно удачным оказался вариант ухода от преследования вдогонку, на который столь охотно пошёл неприятель, не подозревающий о том, что предела ходового ресурса у экранно-тяговых движителей просто нет. Бой продолжался по совершенно непривычному для профессиональных военных сценарию.

Глава 3 Щща, мы их!

Догоняет жертва. Кто-нибудь слышал о таком варианте? Нет? Неудивительно. Этот тактический приём применяется впервые. По крайней мере, по мнению Санчеса, придумавшего его совершенно самостоятельно.

Скоростной "триммер", преследующий Зинкин истребитель, так притопил, что заметно вырвался вперёд из остальной своры гончих. Девушка внимательно следила за тем, как сокращалась сначала разница в скоростях, а затем и расстояние. Восемь "Же", это значит, что пилот противника крепок физически и безумно желает до неё добраться, потому что выдерживает эту пытку долго. Пока не остаётся с ней один на один. Дистанция тает на глазах, а угловые смещения практически прекращаются — неприятель, как и следовало ожидать, четко позади. Остается дать целеуказание кормовой батарее из четырёх гауссовок и подождать, когда система наведения завершит свою работу.

Очередь, ощущается как толчок в спину, отчего из стиснутой перегрузкой грудной клетки вырывается воздух. Кажется она очень неприлично застонала. Несколько секунд ожидания пока стальные шарики преодолеют многие километры пустоты. А потом преследователь отстаёт. Тихо, мирно, без фейерверков или иных видимых глазом эффектов истребитель неприятеля отключил тягу.

Остальные члены группы преследования продолжают приближаться, хотя и не столь стремительно. Среди них опять находится самый быстрый. Это "черепашка", пилот которой примерно на десятую часть "Же" менее вынослив, чем его предшественник. Ситуация с его расстрелом должна в точности повториться, отчего становится скучновато. Но ненадолго. Тах выпускает ракету, которую и приходится сбивать, изрядно перенервничав — уж очень быстро она приближается, ускоряясь намного быстрее, чем удирающий истребитель. С трудом сдержала желание прибавить тяги. Зато вспышка взорвавшейся ракеты вышла отменная.

"Черепашка" же сразу отстала. То ли исчерпала боезапас, то ли налетела на осколок собственного гостинца — поди, разбери с такого расстояния!

Зинка немного снизила тягу, чтобы приободрить остальных членов загонной команды. Они уже вытянулись в нитку, словно распределились по степени выносливости своих пилотов. Скорость сближения чуточку увеличилась, и она аккуратно срезала второй "триммер". Вот тут все и отстали. Девушка сбросила тягу, отдышалась полной грудью, аккуратно развернулась и сама стала сближаться с замешкавшимися тахами. Но отвернула, едва поняла, что группа преследования стягивается в одно место и готовится дать ей самый решительный отпор.

— Летяги! — раздался в наушниках голос Санчеса. — Доложить!

— Цела.

— Порядок.

— Норм.

— Жива.

— Я, — последовала череда ответов.

— Примите новый вектор, — аппаратура пискнула, докладывая о получении вводной. — Ускорение три и пять. Поправка на мой маяк. Гоните.

Зинка квитировала прием, дала команду о принятии его к исполнению — благо, теперь перегрузка больше не плющила, — и принялась за изучение отметок на экранах слежения. Истребитель нёс её к точке рандеву. Никаких угроз аппаратура не отмечала.

* * *

Входите, техник-капитан, — командующий эскадрой буквально только что задремал, как вдруг — стук в дверь. А, поскольку никого, кроме комэска, устроившего тахам столь приятный сюрприз, пускать к себе не велел, то и не думал сомневаться в том, кто постучал.

Проследив за тем, как прибывший вплыл в каюту, указал ему рукой на кресло, а сам устроился напротив. Пристегнулись.

— У вас должен быть пакет для меня, — протянул руку адмирал, с трудом сдерживая зевоту. Последнюю неделю он спал урывками.

— Так точно, — Санчес отдал конверт.

Некоторое время отняло чтение, на протяжении которого лицо командующего всё более и более мрачнело.

— Меня Павлом Петровичем зовут, — произнес он невесело, и протянул руку, как это делают мужчины при знакомстве.

— Михаил Юрьевич, — комэск взаимно представился и пожал руку адмирала.

— Признаться, если бы не безобразие, устроенное вашими стараниями, эпистолу эту вместе с Вами я бы отправил обратно, как и не принятые на вооружение истребители, которые, как выясняется, ещё и являются частной собственностью. Тем не менее, находясь под впечатлением от увиденного, не могу скрыть своей заинтересованности в успехе начатой Вами аферы. Теперь же извольте изложить... в меру подробно, обстоятельства, важные для успешного её завершения.

— Извольте. Некоторые аспекты физического устроения мира были подвергнуты сомнению группой весьма амбициозных учёных. Труды их вылились в написание большого количество скучных статей, до предела наполненных многоэтажными математическими выражениями, одно из которых по чистой случайности оказалось несложно проверить. Одним словом, было синтезировано вещество, напоминающее гравитационный ниппель.

— Диод, — поправил адмирал.

— Тоже достойная аналогия, — согласился Санчес. — Так вот, эксперименты с ним показали, что оно создаёт механическую тягу — усилие, воздействующее на помещенную поблизости массу. Это было ещё не столь странно до той поры, пока пластину образца к этой самой массе не прикрепили. Полученная конструкция действовала, точь в точь, как барон Мюнхгаузен, тянущий себя из болота за собственную косичку.

— И Вы решились пойти на грубейшее нарушение одного из основополагающих физических законов, — адмирал строго посмотрел на своего молодого гостя. Но искорки в глазах выдали шутку.

— Не велите казнить, велите миловать, — молитвенно сложил руки на груди техник-капитан.

Собеседники рассмеялись.

— Сразу сознаюсь, — продолжил Санчес, — ни того, как нарушается этот закон, ни способа варки этого шайтан-материала мне не раскрыли. Ибо сие тайна великая есть. Хозяева технологии шифруются так, словно на них охотится весь преступный мир Вселенной. Сообщают самыми неожиданными способами, где спрятали очередной клад, и требуют столь значительных денег, что оправдать их можно только взяв крупный военный заказ.

— Кто же вам его даст на столь зыбком основании? — улыбнулся Павел Петрович.

— В точку, — согласился Санчес. — Тем не менее, продемонстрировав ряду лиц летающую ванночку, не требующую ни мотора, ни аккумулятора, ни винта, ни крыльев ни реактивной струи, моему руководству удалось заручиться поддержкой нескольких влиятельных лиц. Не слишком меркантильных, сознаюсь сразу. Ну не было у нас средств ни на одну приличную взятку, хоть и залезли мы по уши в долги.

Построили истребители, попросту прикрепив новый движитель к одной из серийных машин. Вооружение смогли поставить только устаревшее настолько, что приобрели его практически даром, чуть ли не по цене лома. Не могу рассказать подробностей — я их и не знаю толком. Моя задача и без этих проблем была непроста — технику, знаете ли никакими аргументами не убедишь, никакими подношениями не задобришь. Она работает только тогда, когда иного варианта у неё просто нет. В общем, я занимался проектированием, производством и испытаниями.

Для того, чтобы осуществить авторский надзор, меня с помощью одного из наших влиятельных болельщиков аттестовали на техника-капитана и направили в эту поездку.

— То есть, не вы вдохновитель и организатор проекта, — констатировал адмирал.

— Не я, — согласился комэск. — Однако сильно за него переживаю.

— Небезосновательно, кстати. Судя по результатам наблюдений за вашими эволюциями, предлагаемые москиты обладают отвратительными маневренными характеристиками и совершенно безобразно вооружены. Однако, теперь у вашего проекта появилось очень много сочувствующих во главе с вашим покорным слугой, — улыбнулся командующий. — Ступайте теперь отдыхать, батенька. И мне позвольте выспаться. Вашими стараниями мы столь изрядно удалились от супостата, что радиомолчанием, светомаскировкой, божьей милостью и ложной целью полагаем себя вправе надеяться на то, что оторвёмся от него окончательно. Благо, с приходом "Антилопы" и необходимые припасы к нам поступили.

* * *

Пилоты москитов — дрова в топке войны. Редкий бой проходит без потерь в их рядах — уж очень уязвимы безбронные скорлупки, которыми управляют обычно совсем молодые люди, тем более, что к их уничтожению противоборствующей стороной прикладываются огромные усилия. Крупные корабли редко сближаются настолько, чтобы оказаться в пределах радиуса поражения тяжёлого оружия друг друга, предпочитая посылать в атаку маленькие и вёрткие ракетоносцы, несущие обычно увесистый гостинец в точку, после пуска откуда его будет трудно отразить. То есть поближе к цели.

А ведь в пространстве нет ни складок местности, ни растительности, за которыми можно было бы укрыться или замаскироваться. Нет даже облачности, способной спрятать от глаз неприятеля. Тебя видят и по тебе стреляют. И посылают навстречу стаи других москитов, чтобы отогнать или уничтожить. Таких же уязвимых, но более лёгких и вёртких.

Поэтому пилотов, ведущих в бой крошечные скорлупки, обычно балуют. Прощают им некоторые вольности, содержат в самых комфортабельных помещениях, кормят, как на убой... впрочем, последнее сравнение не так уж фигурально. Следующее воинское звание эти офицеры обычно получают перед уходом в отставку после увечья. А большинство так и остаётся в памяти друзей юными младшими лейтенантами. Впрочем, малая толика, не больше, чем позволяет теория вероятности, переживает десяток-другой соприкосновений с неприятелем, после чего отзывается на Землю, чтобы обучать новых бойцов, готовых заполнить прореженные врагами ряды неустрашимых воинов, вступающих в схватку с супостатом в неохватном просторе равнодушного космоса.

Вот группу этих "баловней" и вводил в курс дела Санчес.

— Так это ты, техник-капитан, причесал тахов, — встретил его вопросом один из слушателей, едва он вплыл в люк класса.

— Мне помогали, — улыбнулся Санчес. — Э-э, простите великодушно, я тут новичок и не вполне пока освоился с правилами. Да и в армии недавно. Надеюсь вы извините мне отступления от принятого в вашей среде этикета.

Его слова вызвали лёгкое замешательство в результате которого тела пилотов сориентировались параллельно, направив головы в сторону условного потолка, и вытянулись, изображая принятие положения стоя.

— Пилоты для ознакомления с новой техникой собраны. Командир москитной группы старший лейтенант Мамалыга.

— Здравствуйте, прошу садиться, — парни и девушки устроились на привинченных к условному полу стульях и пристегнулись. Санчесу даже показалось, что по некоторым лицам пробежала волна смущения. Видимо он недостаточно тактично напомнил им, как следует вести себя во время занятий.

— Итак, с последним транспортом на эскадру прибыли новые машины. Не много. Всего три десятка. Однако, они построены на иных принципах, чем реактивные корабли, управлять которыми вы учились. При старте, стыковке или перелёте с места на место отличия не слишком заметны, потому что органы управления расположены так же, как и у знакомых вам моделей. Но маневренные качества и разгонные характеристики совершенно другие.

Собственно, с пилотажем вы освоитесь и без меня, мельком взглянув на инструкцию и ознакомившись со схемой векторов приложения силы. При вашем классе пилотирования это тривиально. В крайнем случае можно просмотреть коротенький ролик. Значительно существенней другое обстоятельство — тактико-технические характеристики этих истребителей настолько разнятся с привычными вам, что попытка применения любого ранее известного приёма или построения вряд ли приведёт к успеху.

Новая же тактика, примененная в единственном боевом соприкосновении с неприятелем, была разработана мною, техником, имеющим только опыт испытательных полётов. И группой недавних выпускников военных училищ, также не имеющих за плечами достаточной практики. Посему, всем предписывается выполнить два ознакомительных полёта, дабы не со слов, а лично во всём убедиться. Затем мы соберёмся вновь, чтобы заняться разработкой, как способов, коими станем беспокоить тахов, так и формулировкой требований к последующим модификациям боевых машин данной серии.

Кроме того, настоятельно рекомендую никому даже не намекать ни на какие особенности новой техники — информация в наше время распространяется с ужасающей скоростью, а неприятель и без того имел удовольствие наблюдать её в действии, и, несомненно, постарается предпринять встречные шаги.

* * *

После разгрузки теснота на транспорте исчезла, как по мановению волшебной палочки. Опустели не только трюмы — из кают были извлечены штабеля медикаментов, приборов, запчастей... перечислять можно до бесконечности. Это по дороге "туда" приходилось протискиваться бочком, огибая тюки, ящики и контейнеры, а нынче — лети, как птица, паря в невесомости. Даже в ангарном отсеке чисто — оставшиеся на борту шесть истребителей подвешены снаружи на стартовой палубе.

Вот Зинка, запасшись парой вееров, и занялась "лётной подготовкой" как раз в опустевшем ангаре, поскольку единственный человек, находящийся здесь — Санчес — сидит в застеклённой кабинке, ковыряясь потихоньку в чём-то своём. Собственно, время и место "занятий" продиктованы именно этим обстоятельством. И экипировка подобрана соответственно: шортики в обтяжку и короткая маечка в облипон чудесно демонстрируют хрупкое изящество фигуры, эластичность мышц и упругость выпуклостей, а также, грацию, обычно драпируемую обещающей мешковатостью форменного комбинезона.

В общем, чаровать этого парня необходимо срочно, на что указывают и плотоядные взгляды Тамары, втихаря бросаемые на непосредственного начальника, и обострение застенчивости у Леночки, выразившееся в усиленной стрельбе глазами. Только Нинка — счастливая — воркует со своим Петей-Петушком, в которого втрескалась так, что просто смотреть неудобно. В мямлю этого... ну, да это Зинки не касаемо.

Кося изредка глазом в сторону "стекляшки", убедилась, что внимание комэска сконцентрировано на ней, и выписала пируэт с особенно чувственным прогибом:

— Микки, ты никогда не пробовал танцевать в невесомости?

— А разве можно? Хотя, где-то я встречал упоминание о чём-то подобном, но там это обсуждалось чисто теоретически.

— Ты тоже читал Маковецкого! — Зинка нарочно приблизилась, чтобы можно было хорошенько рассмотреть, как красиво она округлила глаза (нарочно перед зеркалом подобрала макияж).

— Не помню автора. И как книжка называлась не помню. Это ещё в детстве было, — а сам глаз с неё не сводит. Интересно, "утонул" он во взгляде, или ещё нет?

Зинка идёт на сближение очень плавно, притормаживая веерами прямо в воздухе. Тут важно не перестараться, не испугать жертву слишком стремительной атакой, а то у парня может сработать инстинкт самосохранения, и возникнуть такое не нужное сейчас сопротивление.

— Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, — мурлычет она негромко, а сама, ухватив командира за кончики пальцев, изгибается, чуть отталкиваясь ногой от переборки, увлекает его на свободное пространство, снова расчетливо притормаживая веером. Но центр тяжести системы из двух тел оказался слишком сильно смещён относительно ожидаемого положения. Ребят начало закручивать.

Санчес не теряется и, пустив в ход вторую руку, сгбастывает ведущую второго звена, прижимая её к себе за талию. Зинка чуть прогибается, чтобы не прижиматься к комэску грудью (а то это получится слишком быстрый шаг навстречу), но не вырывается, а, работая двумя веерами, стабилизирует полёт — центры масс их тел теперь близко, так что и ось вращения пары отыскивается легко. Вот и середина ангара, и скорость относительно стен обнулена.

Продолжая мурлыкать: "А вместо сердца пламенный мотор", — свернула веера:

— Насколько я помню, начальное положение несколько иное, — взявшись за руки, точнее, за запястья друг друга, "танцоры" некоторое время манипулируют своими телами, пока не вытягиваются ногами в противоположные стороны, превратив "систему двух масс" в один продолговатый предмет. — А что дальше, Микки? Я ни одной фигуры не помню.

— Я тоже не помню, но для начала нужно что-нибудь изменить. Хватай меня за щиколотки, а я тебя.

Последовавшая возня через некоторое время привела к нужному результату. Потом — хват руками лицом к лицу, но ногами в разные стороны. Становилось всё интересней и интересней, и продолжалось это до тех пор, пока пол не начал мешать, оказавшись слишком близко. Оттолкнувшись от него, Зинка отбуксировала партнёра туда, где взяла.

— Спасибо, Микки. Наверное, хватит. А то я немного устала.

— Пожалуй, — командир закрепившись ногами враспор внутри проёма, ухватил девушку на задницу и послал в сторону выхода из ангара. Очень хорошо, кстати, послал. Мягко, так что её ни капельки не закрутило, и как раз руками к скобе.

Сказалась только что проведённая тренировка. Надо признать — первый раунд она провела великолепно. Но, торопить события не следует.

Глава 4. Новое качество

На "Антилопе" правили бал парни старшего сеханика. Кресла-ложементы переставлялись из мест, куда их приткнули во время погрузки, в каюты и кубрики. Девушки обрели индивидуальные помещения, снабжённые удобствами. Кошмар стеснённого перелёта на перегруженном транспорте завершился. Еще в двух осеках ударными темпами что-то возводилось. Любопытная Зинка выяснила, что устанавливаются тренажёры для отработки пилотами боевых навыков, и оборудуется тактический класс со специализированными проекторами для создания качественной картины звёздного неба.

При этом, самих их время от времени привлекали на флагманский корабль отвечать на вопросы пилотов основной группировки москитных сил. Почему основной? Чуяли девичьи сердчишки, что сами они вскоре будут уведомлены, что из перегонщиков переведены в состав другой группировки — дополнительной. Или вспомогательной. Начальство обязательно их эскадрилью оформит на постоянной основе и непременно как-нибудь умно назовёт, а потом внесёт в какое-нибудь расписание. Так уж всё у военных устроено, чтобы был порядок.

Впрочем, самым частым вопросом, задаваемым парнями с авианосца, был: "А не хотела ли бы ты...", — ну, то чего мужчины обычно хотят от женщин. Зинку злило, что ни Тамара, ни Лена ни одному из них ни малейшей надежды не подала. Даже жалко было ребят — такие они славные.

* * *

Комэск собрал своих подчинённых в заново оборудованном тактическом классе.

— Командующий эскадры вице-адмирал Климов Павел Петрович, — представил он офицера с большими звёздами на погонах, — ознакомит вас с изменениями в штатном расписании, а также, с задачами, решение которых нам предписано.

— Итак, летуны и летуньи, в силу невысокой маневренности ваших машин, использование их для прикрытия крупных кораблей не представляется разумным. Также, не годятся они и для работы по кораблям неприятеля, поскольку вооружены для этого неподходящим образом. Вы — охотники на мелочь. Причём — свободные охотники.

Не стану отрицать, что подобный приём ведения военных действий применялся в войнах на Земле, однако решающего влияния на положение дел никогда не оказывал. Поэтому и в современной концепции вооруженного противостояния в космосе ни о чём подобном речи никогда не шло. Если честно, вы — словно волдырь на ровном месте. Ничему не соответствуете и ни для чего не годитесь. Признаюсь, появись эти истребители на эскадре в штатной ситуации — в штабах, через которые протащили подобный проект, полетели бы головы.

Однако, своим эффектным выходом эту ситуацию вы поломали. Посему создана группа дальнего прикрытия в составе одной эскадрильи под командованием капитана Санчеса, для обеспечения действий которой выделен транспорт "Антилопа" с экипажем. Боевая задача — разыскать в секторе Каппа оставшийся там заправщик и привести его к эскадре. У меня всё. Вопросы есть?

Вопросов ни у кого не было. Адмирал выглядел чересчур раздраженным для того, чтобы хоть кому-то захотелось привлекать к себе его внимание. Тем более, никто не ожидал его присутствия здесь, отчего в одежде присутствовали немалые вольности, как это всегда велось на транспорте. А о придирчивости старого служаки к малейшим отклонениям от уставной формы ходили легенды. И это заставляло людей нервничать.

Однако, разносов не последовало — командующий убыл ни к кому не прикопавшись, что тоже слегка напрягло.

— Заправщик ещё до нападения тахов ушел к находящейся в перигее комете в системе Зенау. Обнаружил его неприятель, или нет, неизвестно, — начал вводить присутствующих в курс дела командир корабля, которого и в глаза и за глаза называли Вагранычем, как бы игнорируя тот факт, что был он капитаном третьего ранга — на "Антилопе" в ходу были клички. — Стало быть, туда и двинемся? — он с любопытством взглянул на Санчеса, приказом командования поставленного в начальствующее положение.

— А есть какие-то трудности, — чутко откликнулся комэск.

— Как всегда — маловато рабочего тела, — кивнул капитан. Эскадра выдоила нас до уровня неприкосновенного запаса, а потом выделила в самостоятельную группу. То есть, теперь у ихних интендантов ничего не допросишься, если через начальство не надавить. Потому что мы к ним больше не относимся. И до ближайшей кометы добираться придётся недели полторы, насколько прикинули навигаторы.

— А зачем нам к ближайшей комете? — не удержалась от вопроса Зиночка.

— Льдом разжиться, — пояснил Ваграныч. — Но, боюсь, тахи именно в подобных местах и станут поджидать и нас и эскадру. Или заправщика попытаются перехватить.

— А лёд, это и есть рабочее тело! — догадалась девушка. И, широко распахнув глаза, посмотрела на Санчеса. Совещание совещанием, но нельзя забывать очаровывать командира.

— И есть. Правда, комет в космосе довольно много и все они сейчас от нас почти одинаково далеко, — вздохнул он.

— А "Антилопа" — быстрый корабль? — Зиночка нарисовала на лице искреннее простодушие и продолжила сольное выступление, создавая в глазах самого важного для себя человека выигрышный образ — образ девочки, нуждающейся в мудром покровителе.

— Два "Же" с полной нагрузкой, хотя в перегруженном варианте мы всего полтора могли выдать. А пустой почти пятёрку вытягивает. То есть, от эскадры не отстанем. Да только сейчас это не имеет значения, потому что быстрее двадцати сантиметров в секунду за секунду в режиме жёсткой экономии рабочего тела не пойдёшь, — командир корабля, кажется, не понял, какую игру ведёт юная прелестница, и отвечал обстоятельно.

— А конструкция транспорта, насколько я понял, осесимметрична, — вдруг поинтересовался Санчес.

— Конечно, — вот теперь Ваграныч посмотрел удивлённо. Откуда вдруг появились вопросы, ответы на которые очевидны? — И за балансировкой контроль самый строгий, — прибавил он на всякий случай.

— А если потянуть за нос — ничего не оторвётся? — продолжил комэск.

— Имеешь ввиду буксировку за истребителем? Что же, и эти крохи нам не помешают. Прикинем с Духом, как переставить крепления.

— Можно и без этого обойтись, — улыбнулся Санчес. — Среди запчастей имеется. несколько тяговых элементов в сборе. Если их с толком разместить, то получатся вовсе не крохи. Просто под ними должна оказаться значительная масса. Не пустотелый бачок корпуса истребителя, а массив металла изрядной плотности.

— Дух! Неси свои кости в тактический класс! — проговорил командир корабля в переговорку. — А летяг мы, наверное, отпустим. Кроме глазастенькой этой, мастерицы вопросы спрашивать.

— Младший лейтенант Шарова, — поспешила отрекомендоваться "глазастенькая".

— Да знаю я, как тебя зовут, Зинуля, — ухмыльнулся Ваграныч. — Так, какие ещё вопросы возникли в пространстве между этими прелестными ушками?

* * *

Парни старшего механика приладили тяговые экраны к самому массивному элементу конструкции транспорта — к экранам биологической защиты двигателей. Тут и крепления оказались удачные, и реакция корабля на усилие практически совпала с той, к которой привыкли пилоты.

Антилопа, дав короткий импульс маневровыми двигателями, плавно удалилась от эскадры, а потом дала ходу. Ускорение получилось в один "Же", что оказалось приятной неожиданностью — по расчётам выходило на четверть меньше. Видимо в процессе интегрирования по криволинейному контуру в вычисления вкралась ошибка.

Бедный Санчес потерял покой и сон, перепроверяя расчёты — на него нельзя было смотреть без жалости, пока сердобольная Зиночка не раскопала "где собака зарыта".

— Микки, Пелым сказал мне, что защита простреливала чуток лишку, и они несколько плиток добавили, — лучезарно улыбнулась она, входя в его каюту по-человечески. То есть ногами. Нормальный вес — это же просто счастье!

— Какой Пелым? Каких плиток? — комэск "вынырнул" из созерцания изгибов хитровыгнутой конструкции и сразу угодил в омут широко распахнутых глаз девушки.

— Механик. Самый старый. Он на "Антилопе" дольше всех, ещё с приёмки её с завода. Говорит, при ходовых испытаниях они тээлдэшек навешали по всем обслуживаемым помещениям и засекли, что кладовки седьмого яруса подсвечивает от двигателей. А, как в док встали для осмотра, так в зоне проекции баббитовых плиток на саморезы наприкручивали. С тех пор под кожухи никто не лазил, потому что кому оно надо... — договорить Зинка не успела — её чмокнули.

Это обстоятельство несколько озадачило чаровницу — по графику, что она составила, контакт такого рода — преждевременен. Поэтому поступила коварно — сделала вид, будто подобное проявление дружелюбия считает естественным и ни к чему не обязывающим. Чтобы напавшая сторона не расслаблялась и готовилась к серьезному штурму.

— Летяги! Через час начинаем тренировочные полёты по теме старт и посадка в условиях равноускоряющегося носителя, — объявил по громкой командир эскадрильи. И добавил, уже не в микрофон. — Беги, давай, чисти пёрышки.

* * *

— Поднимайтесь, спящие красавцы и красавицы, — донёсся из динамиков голос старпома. — Бескрайний космос призывает всех перейти в состояние готовности номер один, а командира корабля приглашает в рубку.

Столь вычурная манера объявления боевой тревоги вызвала в Тамариной душе глухое ворчание. Впрочем, раздражение улетучивалось по мере того, как она умывалась, а не неслась, словно ошпаренная, на ангарную палубу путаясь в рукавах натягиваемой на ходу одежды. А тут и губки успела помадой тронуть, и носик припудрить. Приятно осознавать, что лишняя сотня секунд ничего не решает.

Пока добиралась до истребителя, услышала всё через ту же громкую связь доклады операторов турельных установок о готовности к открытию огня и о занятии своих мест рядом других членов экипажа. Дурацкая манера общения и странная субординация, похожая на панибратсво, которые так её раздражали, в некоторых отношениях выглядят довольно привлекательно.

Едва отзвучали последние доклады, старпом продолжил своё выступление:

— Зафиксирована радиопосылка тахского происхождения, расстояние до источника которой оценивается в десять-пятнадцать мегаметров.

На этом "трансляция" завершилась, и Тамара осталась наедине со своим истребителем. Дождалась завершения предстартовых тестов и вздохнула — предстояло томительное ожидание неопределённой длительности. Понятно, что какая-то аппаратура неприятеля обнаружила "Антилопу" и доложила, куда следует. Скорее всего, это просто буй — небольшой контейнер с глазами следящих камер. Хотя, может быть, и мина, ждущая приближения любого объекта, не подающего сигнала "я свой", чтобы включить ракетный двигатель и устремиться к цели. Возможно именно сейчас она наводится на них, вращая маховики системы ориентации.

Скорость корабля нынче невелика — они уже несколько часов тормозятся, замедляясь каждую минуту больше, чем на покилометра в секунду... Тишина и спокойствие, не прерываемые ни докладами, ни распоряжениями, постепенно отогнали сиюминутные тревоги, и девушка погрузилась в мир обычных своих мыслей. О невезении, сопровождавшем её, сколько она себя помнит.

Ей всегда хотелось быть лучшей, но этому постоянно мешали. Кто? Чаще всего это были люди. В школе, сколько ни старалась, другие ученики неизменно решали задачи быстрее, или точнее отвечали заданный урок, скрывая её в тени своей успешности. Вот тогда она и решила всех переплюнуть, став не кем-нибудь, а одной из представителей легендарных бойцов — пилотов крошечных боевых машин. Тех, о чьей отваге складывают легенды.

И он выдержала огромный конкурс при поступлении в военное училище, где неизменно стремилась постичь, выучиться, превозмочь... и, почему-то получала явно заниженные оценки. Не плохие, но и не, что дают право на особое к себе отношение. Её и при выпуске аттестовали не лейтенантом, а младшим лейтенантом, в числе основной массы середнячков — то есть будущих рабочих лошадок, а не лидеров.

Даже здесь, на "Антилопе" командование эскадрильей доверили не ей, а этому ряженому в военную форму шпаку Санчесу, который и летает-то по программе взлёт-посадка. А ведь в единственном бою она поразила не менее четырёх целей. По крайней мере, анализ записей на это указывает однозначно. Могли бы и наградить.

Захотелось поплакать тихонько, но нельзя — слишком много аппаратуры следит за её состоянием. Ещё снимут с полёта... э-э, с дежурства!

— Микки, а долго нам ждать команды на взлёт, — прощебетала эта набитая дура Зиночка.

— Чем дольше, тем лучше, — откликнулся командир. — Скажите мне, кто как борется со сном?

— Летяги, заткните радиоканал, — по громкой связи рявкнула рубка голосом командира. — Вы нас демаскируете.

— Вижу свечение по вектору восемь-шестьдесят, — тут же послышался доклад второго помощника.

— Истребители — перехватить угрозу. Взлетайте!

Эскадрилья рванула навстречу плохо различимому из-за расстояния факелу активировавшейся ракеты, построилась кольцом и, дождавшись сближения, отстрелялась, словно на полигоне. Определённо, попали, потому что пламя выхлопа пропало, потом короткая вспышка, и отметка исчезла с экранов радаров.

Возвращаться на носитель не стали — шли рядом с ним, синхронно тормозясь. До цели — хвоста кометы — оставалось недалеко, с полчаса примерно. Рубка уже переговаривалась с заправщиком.

— Тахи мин накидали вокруг, — докладывал командовавший вспомогательным кораблём лейтенант. — Два автомата мне уничтожили. Так что и не знаю, стоит ли вам подходить, или лучше вернуться к эскадре за тральщиком? Я-то за глыбами прячусь, а им некогда было играть в догонялки, вот и заперли они меня в патовой ситуации.

— Подойду, однако. Меня ястребки защищают, одну ракету уже отстрелили. Буду и дальше на них уповать, — отозвался Ваграныч. — Давай приводной маяк.

Пока шел разговор, ещё две мины активировалось. Санчес послал наперехват по одной машине — Петьку и Тамару. Видно, ждал, что вот-вот появятся и новые угрозы. Парень рванул навстречу опасности, как на комод, и расстрелял ракету, угодив в конус её осколков, после чего сам закувыркался, изрыгая в эфир непристойности.

— Тяговый экран зацепило. Ни! Присмотри за Пе, — только и успел прокричать командир, как Нинкин истребитель во всю мочь рванул вслед за подранком.

Тамара умудрилась развернуться и встретить цель хвостовой батареей, тоже выжав "на всю железку". Прежде, чем добилась попадания, спустила почти весь боезапас, зато от осколков не пострадала — ни один её не догнал.

— Низковата плотность огня для такой малоразмерной цели, — констатировала она во всеуслышание. — Особенно при стрельбе по минимальной проекции.

— Петенька, зажми ручку на полвосьмого, — увещевала на весь эфир Нинка.

Новых целей не обнаруживалось. Что происходит с подбитым истребителем разглядеть уже не удавалось — слишком далеко он улетел. Только Нинкины причитания позволяли хоть что-то понять.

— Плавно уменьшай тягу. Ручку на восемь. Ну вот, и выровнялся. Тебя немного тянет на два часа. Так и оставь, чтобы идти по дуге. Всё, полностью отключи жалюзийники. Ваг, Петьку ловить нужно причальным захватом. Он в свободном полёте, но управляться не может.

— Принято, Ни! Догоняю. Мик! Прикрывайте, — доложил командир корабля.

— Да куда ж мы от тебя, кормилец ты наш! — облегчённо вздохнул Санчес. — Летяги! Все поняли, как мины сбивать? Тома, сбрось им запись своих маневров, пускай переймут передовой опыт, чтобы потом не носиться за ними по всей системе на транспорте с сачком.

Следующие сутки догоняли и ловили повреждённый истребитель. "Антилопа" — далеко не мотылёк, так что пилотировавший корабль старпом, пока сумел пристроиться к крошечному истребителю стрелой захвата, не один раз вспотел.

* * *

— Микки! Почему ты так любишь сидеть в этой стекляшке? — Зиночка протискивается в узкое пространство, потому что на сегодня у неё намечен следующий этап сближения с командиром: Он должен её приобнять, а она — дать ему понять, что к подобным действиям относится о-очень серьёзно. Для этого необходимо так стеснить человека, чтобы, кроме как просунуть руку ей за спину, у него просто не было другого варианта. Ну, чтобы больше некуда её было девать.

А он, искуситель коварный, никак не даётся — строит какие-то кривулины, работая одновременно несколькими манипуляторами, и его бицепс никак не пускает притиснуться поближе, хотя она ему всячески зубы заговаривает:

— А это что?

— А это зачем?

И голову подмышку норовит подсунуть, и руку уже на коленку положила. В смысле — намного выше.

— А это откуда?

Объясняет Микки терпеливо и раздумчиво, а сам двигает на мониторе изображения разных элементов конструкции, совмещая, то так, то этак. А девушку потискать даже и не думает. Сухарь.

* * *

Гружёный под завязку заправщик — спутник медлительный и неуклюжий. Возвращались к эскадре долго, опасаясь противодействия тахов. Однако, не дождались. Одна пара истребителей постоянно висела в пространстве на предельном расстоянии обнаружения локаторами, чтобы иметь возможность навалиться издалека, случись нападение. Впрочем, приди на перехват хотя бы самый лёгкий из крейсеров противника, отбиться от него было решительно нечем.

Уже когда добрались до своих, выяснилось, что контакт с неприятелем утерян, и группе прикрытия следует немедленно отправляться разыскивать его. К эскадре же подоспели транспорты с пополнением, в том числе, и с москитными кораблями, взамен потерянных в сражении за сектор Каппа.

Глава 5. Что другим негоже

— Знаешь, Мик! Я ведь людей в экипаж подбирал сам, можно сказать, штучно, — командир корабля и комэск присели в капитанской каюте, чтобы обсудить планы на ближайшее будущее. Впрочем, положение "сидя" в невесомости сохраняется за счёт привязного ремня. На "Антилопе" все стулья, диванчики, скамеечки и даже подходящие для этой цели приступочки снабжены этим нехитрым приспособлением, втягивающимся, если не используются, и выходящими из своих гнёзд легко и плавно.

Ни разу на памяти Санчеса нигде ничего не заело: ни один запор не проявил каких-либо индивидуальных качеств, ни один кран не посмел фыркнуть или плюнуть. Аптечки, шкафчики ремкомплектов, резервные баллоны или дыхательные маски, скафандры рабочие, спасательные или аварийные — всё на местах, всё в исправности. Царящий на бывшем транспорте бардак — явление кажущееся. На самом деле порядку здесь позавидовал бы командир даже самого образцового корабля парадной эскадры. И секрет этого явления только что был обнародован.

— А пилотов-перегонщиков? Они ведь впервые появились здесь в аккурат, когда мои ястребки грузили на борт. Как ты мог их отобрать, если видел впервые? Откуда информация?

— Из личных дел. Люди, составляющие характеристики на других, пользуются определённым набором критериев но, при этом, имеют и свои личные особенности. Многое читается между строк, когда сопоставляешь документы, вышедшие из-под пера разных авторов, если посвящены они одному и тому же человеку, — Ваграныч улыбнулся. — Вот, скажем, Тамарка. Все отмечают высокую степень её амбициозности, подчёркивая при этом, что власть ей доверять не следует, так как она будет пользоваться ею для унижения подчинённых. А теперь, давай проверим послужной список и убедимся, что ей ни разу не доверяли главенствующей роли на сколь-нибудь продолжительный период. Про назначение старшей, например, по уборке территории, в подобных документах не упоминается, но это и не вполне показательно. В любом случае, мы имеем дело с необоснованным утверждением, продиктованным исключительно неприязнью.

Идем дальше. Откуда может возникнуть неприязнь к человеку, не совершавшему предосудительных поступков? — посмотрев на посмурневшего комэска, командир корабля снова улыбнулся. — Вижу, тема эта тебя волнует куда меньше, чем совершенствование боевых машин и тактики их применения.

— Ты прав, столько всего сразу в одну голову просто не влезает. Буду рассчитывать на твою. Так что? К нам сюда кого-то присылают?

— Врача. Это официальное наименование. Неафишируемый род деятельности — психолог экипажа. Только, сдаётся мне, что на самом деле, прибывает ни кто иной, как посланец службы безопасности. Тридцать пять лет, мать двоих детей, но ты посмотри на фигурку и, главное, биометрию — это же явно тренированная спортсменка. А среди увлечений или основных характеристик данное пристрастие явно не выпячивается. Сказано, что занимается плаванием, и всё. Даже юношеского разряда, не отмечено.

— Симпатичная, — Санчес с удовольствием повертел на экране изображение. — Так, что у нас ещё плохого?

— Забавная вилка в духе флотских кадровиков. Ты переаттестован в капитана авиации. Я, как и был, остаюсь капитаном третьего ранга космофлота, это на одну дырочку выше. Но мой корабль организационно включён в состав возглавляемой тобою авиагруппы в качестве носителя. То есть ты — мой начальник. Новенький же доктор — полковник медицинской службы, кроет наши с тобой чины, как бык овцу. К тому же у этой сюрприз-девочки имеются корочки на управление леталками массой до двадцати тонн. В принципе, её тоже можно сажать в истребитель и выпускать в свободный полёт. Ты понимаешь, какой клубок закручен? — Ваграныч даже скривился.

— Имеешь ввиду, что при некоторых условиях дамочка может перехватить управление?

— Да особо сложных условий-то и не требуется. Даст при медосмотре витаминки, от которых мы слегка прихворнём, что она непременно засвидетельствует в своём разделе вахтенного журнала, как обоснование отстранения нас от служебных обязанностей, и — дело в шляпе. И вот еще один забавный штрих. Грузовой помощник переаттестован в интенданта, чем завершено организационное отделение нашей группы от остальной эскадры. То есть, мы ей теперь подчинены тактически, но адмирал Климов за наши действия ответственности не несёт. Мой начальник — ты, а тобой управляет непосредственно штаб. То есть хоть сейчас можешь отписывать самому главнокомандующему.

— Да, вроде, не о чем пока, — Санчес даже растерялся.

— Не валяй дурака, парень. Отчеты слать — это важнейший элемент воинской вежливости. Иначе про тебя элементарно забудут, — хохотнул командир корабля.

— Ёлки! У меня же скорее технический анализ получится, чем изложение в стиле "милитер".

— Так ты Тамаре поручи. Дополни схемами, я выдам свой раздел о маневрировании, навигации и исполнении требований по взаимодействию. Скомпилируешь... да ты не упирайся — в следующей почте его от тебя по любому истребуют. Вот и держи бумаги наготове, а то запаришься потом с писаниной.

* * *

Выход в разведывательный рейд, или поиск — кому как больше нравится, состоялся через считанные минуты после того, как от пассажирского шлюза отвалил бот, доставивший новенькую. Её проводили в каюту к индивидуальному креслу-ложементу, в котором и закрепили. Официоз потерпит — на "Антилопе" многие традиционные ритуалы выполняются на свой манер.

Неторопливый маневр отхода от эскадры, ориентация и плавный набор ускорения заняли считанные минуты.

— Тяготение постоянное, один "Же", — как всегда объявили по громкой. — Экипажу покинуть стартовые кресла и вернуться к работам по расписанию.

Санчес, попирая грязными сапогами флотскую субординацию, "постучался" в каюту доктора и, получив разрешение, протиснулся через люк.

— Здравствуйте, Вера Петровна! Рад приветствовать вас на борту. Я — Мигель Санчес, командир авиагруппы. Обращаться ко мне следует "Микки" в обычной обстановке, и "Мик" — в боевой. Идемте, познакомлю вас с командиром корабля и работниками отсека управления, пока они не разбежались из рубки кто куда.

— Здравствуйте, Микки, — ласково улыбнулась женщина и обволокла своего начальника взглядом прекрасных широко распахнутых глаз.

"Еще одна чаровница на мою голову", — внутренне охнул комэск, но виду не подал, показывая дорогу. Отметил только про себя, что прибывшая надела по случаю прибытия к новому месту службы форменный комбинезон со знаками различия, но без каких либо иных регалий, указывающих на выслугу лет или на иные признаки успешности. Только нашивка с именем и группой крови в петличке. С точки зрения психологии — ход беспроигрышный. Так вот, поручит-ка он Зиночке ознакомление доктора с кораблём. Во-первых, потому что эта любопытина давно успела сунуть нос в каждую щелку и лучше неё "Антилопу" знают только аборигены... э-э, члены команды корабля. А они — подчинённые Ваграныча, то есть давать им поручение через его голову — это нехорошо. Но и обращаться по столь пустяковому поводу как-то тоже не дело.

Во-вторых, пускай девочки пораспахивают свои глазки друг на дружку — ужасно интересно будет посмотреть на это со стороны.

* * *

Шли в систему Зенау. В ту самую, рядом с которой и начинался бой за сектор Каппа. Где разыскивать тахов в безбрежном космосе — уверенно ответить на подобный вопрос вряд ли можно. Но, коли получен приказ — выполняй. Тем более, что вполне резонно рассчитывать застать в этом районе пресловутый "броненосец", получивший ужасающие повреждения. Бросать столь крупные корабли ни у нас, ни у тахов не принято, значит, стоит поглядеть, что с ним происходит.

"Антилопа" бежала на экранниках, приберегая рабочее тело на случай необходимости энергично маневрировать. Да, собственно, если оба варианта двигателей задействовать одновременно, то вытягивается до шести "Же", а таким ускорением можно и от крейсеров убегать. Это проверили в самом начале пути, едва отошли от эскадры на приличное расстояние. Особенно беспокоились не сорвёт ли истребители с внешних подвесок, но запаса прочности креплений оказалось достаточно. Кое-какие вещички внутри, правда, подкрепили, но принципиальных проблем не возникло.

После середины пути перешли в готовность номер два — все одеты и маются бездельем неподалеку от своих боевых постов, а любые работы свёрнуты, отчего в сторону боцмана люди смотреть избегают, боясь утонуть в пучине тоски, плещущейся в его глазах.

— Боевая тревога! — рявкнули динамики голосом третьего пилота — он же второй помощник. Ревун добавил прыти задремавшим и доклады о готовности посыпались, словно горох из дырявого мешка.

Одиннадцать-девяносто групповая цель курсом на нас, — дал вводную командир корабля. — Летяги, сидеть! Попробуем удрать — скорость сближения невелика. Разворот!

Тормозящийся корабль "повело" — это маневровые двигатели толкнули нос в одну сторону, а хвост в противоположную. Спустя несколько десятков секунд почувствовался встречный импульс, прекративший вращение — теперь "Антилопа" ускорялась.

— Групповая цель пройдет в восьми мегаметрах за кормой, — доложил баллистик. Он же второй штурман.

— Маловато будет, — откликнулся командир. — Увеличить тягу до двух "Же".

— Цель ускоряется и растягивается. Передние выжали пять и семь, отстающие — пять и четыре. Догонят, — снова прорезался баллистик.

— Ваг, притапливай понемногу, дразни их, чтобы не теряли надежды до нас дотянуться, — вдруг пискнула Зиночка.

— Не, ну блин же ж горелый, — влезла в канал Тамара. — Я то же самое хотела сказать!

— Не огорчайтесь, милые крошки, берегите дыхание, — с легким присвистом скрипнул в динамик командир корабля. — Сейчас мы вас немного потискаем.

Перегрузка плавно возросла. А потом ещё чуть. И ещё капельку. Вскоре шуточки прекратились — давило всё сильнее и сильнее. Нападающих уже идентифицировали как "триммеры", изменением курса перевели их точно за корму и теперь изредка комментировали размер проскока, вызванный избыточной скоростью, набранной преследователями поперёк курса "Антилопы". До расстояния уверенного поражения ракетой тахи так и не добрались, но продолжали погоню даже увеличив ускорение, как только справились со сносом.

— Восемь "Же", доложил баллистик.

— Летяги, ваш выход! Стартуйте.

— Принято, — всхрапнул Санчес. — Идем за носителем, чуть отставая. Цели принимаем хвостом. Да в факел не попадите. Пошли.

Ястребки, отпущенные захватами, резко шарахнулись в стороны, "просели", но взяли разгон, отстав от носителя на безопасную дистанцию. Обнаружил ли их неприятель — трудно сказать. Пламя реактивного выхлопа тахам, конечно, мешало. Но не их радарам. А дистанция уже была невелика. И плавно сокращалась.

Эскадрилья некоторое время пыталась построиться кольцом, чтобы не было риска попасть под очереди друг друга, но увенчалось это успехом далеко не сразу — сказывался недостаток лётного опыта. Получилось только с пятой или шестой попытки, когда отстали от транспорта на пару мегаметров. А потом групповым огнём сняли трёх передних преследователей и шесть выпущенных ими ракет.

Была ли ответная стрельба из пушек? Трудно сказать. Вспышек приметить не удалось. Да и из гауссовок палить по уходящей с ускорением цели — пустая трата боеприпасов. Не следует забывать о космических расстояниях — пока снаряд достигнет цели, его относительная скорость сильно уменьшится. А с больших расстояний он и вовсе может отстать. Зато стрелять навстречу разгоняющейся цели — одно удовольствие, если попадёшь. Так на то, чтобы снизить вероятность промаха, и нужна высокая плотность огня, собравшаяся за счёт использования одновременно шести счетверённых установок.

Остальные "триммеры" сразу и отстали. "Антилопа" отключила тягу, и приняла истребители без особого напряжения.

— Мы, пока удирали, так разогнались, что просвистим через систему, со страшной скоростью, — посетовал командир корабля.

— Чему быть, тому не миновать, — улыбнулся Санчес. — А с чего это мы вдруг решили здесь притормозить? — добавил он. Наше дело посмотреть, где вражеская эскадра, а это можно сделать и не слишком долго тут задерживаясь. Мимоходом, так сказать.

* * *

Выяснилось, что как раз неподалеку от Зенау тахи и сгрудились всеми ранее замеченными кораблями. Основные силы принялись усиленно охранять тот самый "броненосец", на котором явно шли ремонтно-восстановительные работы. Корпуса зависших неподвижно нескольких крупных судов и во множестве роящиеся мелкие, почти полностью скрывали массивное тело "пострадавшего" от взглядов со стороны. Но само скопление заполняло эфир переговорами, отчего засечь его ни малейшей трудности не составило. Скорость, с которой приближалась "Антилопа", не смутила охранявшую этот своеобразный завод эскадру, состоявшую из авианосца и десятка крейсеров — она заблаговременно начала разгон, рассчитывая к моменту "прибытия" разведки уравнять скорости.

Как только это стало понятно, бывший транспорт приступил к маневру уклонения, повернув нос в направлении перпендикулярном вектору движения и начав ускоряться, не жалея рабочего тела — задача была выполнена, неприятельские силы обнаружены и сообщение по радио ушло адмиралу Климову. Лезть в драку, располагая лишь микрокалиберным оружием — только этого не хватало. Тахи, кстати, тоже не упорствовали в преследовании — их баллистики верно оценили бесперспективность погони. А, может быть, неприятельское командование приняло странные манипуляции за попытку отвлечь силы от охраняемого объекта? Кто его знает!

* * *

В ответ на сообщение о результатах разведки поступил приказ держаться неподалеку от основных сил тахской эскадры и докладывать о её перемещениях. То есть, выражаясь прямо, постоянно маячить в поле зрения противника, потому что средства обнаружения обеих сторон действуют примерно на одной и той же дальности. Когда эта мысль была озвучена, все обитатели рубки в шесть голов принялись соображать, по каким схемам действовать при нападении — ну не укладывалась в пределы разумного мысль о том, будто неприятель станет бесконечно долго терпеть постоянное присутствие наблюдателей, и ничего с этим не попытается сделать.

Летяги же усиленно тренировались: маневрировать, стрелять, уклоняться от пусков ракет или перехватывать их. Мастерство потихоньку росло, да вот только "вертлявости" аппаратам катастрофически не хватало потому, что поперечное усилие прикладывалось только к носовой части машины, причем не было оно чисто поперечным, а составляло лишь одну из компонент тяги. Разворот получался, как на телеге, всегда с радиусом. Привыкнуть к этому тем, кто учился на реактивных машинах, способных "крутнуться" буквально на месте, было непросто.

— Похоже на самолёт, — говаривала иногда застенчивая Леночка.

— Или на парусник, — вздыхала Тамара. — На клипер.

— Вот почему Микки его все время перечерчивает, — назидательно восклицала Зиночка.

А Петя и Нина обычно помалкивали. Им, распределённым в разные пары, не так уж часто выпадало время уединиться в каюте — треть времени проходила в кабине готового к взлёту истребителя, причем, происходило это для них в разное время. Другая треть суток посвящалась тренировкам — Санчес не жалел ни себя, ни подчинённых. Вот и получалось у ребят, что если один свободен, то другой занят. Некогда было порадоваться друг другу.

На это наложились и боевые тревоги — "Антилопа" шарахалась от появлявшихся поблизости вражеских летательных аппаратов, удирая во все тяжкие. Боя избежать пока удавалось. От этого прерывисто-рваного режима постепенно накапливалась усталость, переходящая в отупение — молодым пилотам подобное состояние было в новинку. Хорошо, что комэск вовремя одумался и снизил интенсивность учёбы.

Тем не менее, вялое поведение неприятеля вызывало озабоченность, не вязалось оно с агрессивностью, с которой была атакована эскадра адмирала Климова, с настойчивостью, проявленной при её преследовании.

Ларчик открылся просто — к исходу четвёртых суток три цели — самые малые из крупных военных кораблей — энергично пошли прямиком в сторону "Антилопы".

* * *

— Ваграныч, а чего они так долго ждали, прежде чем ломануть на нас?

— Думаешь, приготовили какую-то бяку, и теперь загоняют в западню? — в голосе командира корабля слышны сомнения. — Так космос — штука просторная. Это какого же размера должна быть сеть, чтобы отдельная удирающая лоханка непременно в неё угодила? Даже, если прикинуть, что они набросали мин, так их требовалось много тысяч. Такие расходы ради уничтожения бедного маленького транспорта? Опять же, как это проделать скрытно?

— Давай, всё же, не пойдём туда, куда нас гонят. Ворочаем к Зенау-6, там куча спутников и метеорный рой на подходе, а на столь малых крейсерах москитные группировки не могут быть большими. Вряд ли нас там сумеют зажать.

— Знаешь, действительно странно, что загонщики сразу пошли с максимальным ускорением. Явно рассчитывают оказать на нас психологическое давление. Нав, вводи курс на шестёрку. Полагай ход под экранниками — побережём рабочее тело для маневров после сближения.

— Я Бал, — внутренний канал донёс голос баллистика. — У шестой планеты на разных орбитах до начала событий располагалось одиннадцать наших буёв. Все они теперь не откликаются. Полагаю, тахи их уничтожили. А вот чужие радиопосылки с той стороны за время присутствия здесь, мы фиксировали.

— Может быть, и там засада, — констатировал Санчес. — Тогда просто разгоняемся поперечно, относительно направления на крейсера. А, когда они перейдут в режим торможения, развернёмся.

— Хочешь таскать их за собой, пользуясь тем, что на одном "Же" у нас неограничен запас хода? — в голосе Ваграныча слышна улыбка. — Это называется, дёргать смерть за усы. Они-то могут до нас ракетой дотянуться, а мы до них — нет.

— Тахи отключили двигатели, — доложил третий пилот. — Продолжают сближение в свободном полёте. Расчётное время прибытия — через три часа двадцать четыре минуты.

— Экономят рабочее тело, — прокомментировал штурман, — рассчитывают интенсивно маневрировать после сближения. То есть, тоже к догонялкам готовятся.

В канале связи установилась тишина. Схемы движения участников событий выведены на тактические экраны и на панели истребителей. На экраны связи, имеющиеся на боевых постах — тоже. Весь экипаж в курсе возникшего затруднения, но предложений не поступает. Тамара, сидя в кабине своего истребителя внутренне исходит ядом: мозговой штурм, организованный в боевой обстановке в сложный момент — это выходит за рамки нормального. По всем канонам командир должен принять решение и с несгибаемой волей и решимостью воплотить его. Такова сложившаяся практика. А тут — просто бардак, а не военный корабль! Интересно, парни из команды старшего механика — духи, как их называют — тоже будут решать баллистические задачи? Ха-ха!

Навигационное оборудование на истребителе слабее, чем в рубке, но и его возможности весьма обширны. Тамара шарит по небесной сфере вектором воображаемого отхода и следит за линией прогноза действий преследователей — она ведь тоже в этой лодке, так что приходится пыхтеть. Ха, что за иррегулярность? Что за объект приняла в расчет программа?

— Рубка! Вот по этому вектору, если идти с ускорением в один ноль семь, на пути тахов окажется метеорный рой. Когда они начнут маневр обхода, мы сменим курс и, уходя в сторону Кегли на шестёрке, гарантированно оторвёмся. Даже на полном ходу они нас раньше, чем через неделю не достанут.

— Спасибо, Томусик, спасибо, рыбонька! — донёсся растроганный голос командира корабля. — Ну что, Мик? Поехали?

— С Богом, Ваг! Поехали!

Как обычно перед началом маневра строго и требовательно рявкнул ревун.

Глава 6

Едва тахи засекли начало движения "Антилопы", преследующие её крейсера тоже включили двигатели, направляясь наперехват. Но, как и ожидалось, с некоторой заминкой. Упомянутый Тамарой метеорный рой давно внесён в лоции, однако, до сего момента находился вне зоны полётов и никому не мешал. Навигационные программы мгновенно отыскали в своей памяти информацию о нём и учли его параметры в расчётах. Как только этот расклад проявил себя, от основной группы кораблей отделился ещё один крейсер, которому в данный момент ничего не мешало. По всему выходило — достанет.

Едва новая схема прогноза взаимного расположения участников событий возникла на всех экранах, появилось новое действующее лицо.

— Я Док, — прорезалась на внутреннем канале Вера Петровна. — Настаиваю, чтобы экипаж облачился в аварийные скафандры. Пока не началась перегрузка.

— Всем! Выполнять! — рявкнул Ваграныч. И тут же добавил: — У них на половину "Же" больше.

— При наших шести, — высказался Дух, — ракету дальше чем с четверти мегаметра вдогонку пускать бесполезно. А наши пушки с такой дистанции уже заставят их нервничать. Осмеливаюсь напомнить, это не пехотные пукалки.

Опять прозвучал ревун, после чего навалилась перегрузка. "Антилопа" разгонялась во всю мочь. Предполагаемая зона минирования осталась в стороне. Через полчаса ситуация окончательно прояснилась — точно позади следовал крупный крейсер, медленно приближаясь, и ещё три, начавшие охоту, хотя и были дальше, тоже не отставали.

Томительно тянулось время. Все следили за отметками на экранах. И вот заработали кормовые пушки, чувствительно вдавив людей в кресла. Дополнительная реактивная сила, хоть и была невелика, но сорвала истребители с внешних подвесок. Или, это нештатно сработали захваты? Некогда разбираться. От последнего толчка кормового упора их швырнуло в стороны, заметно закрутив.

Пока москиты стабилизировали полёт, носитель ушёл далеко вперёд, а его преследователь оказался очень близко.

— Имитируем прицеливание, — распорядился комэск. Все шесть его подчинённых начали маневры всяк на свой манер.

Крейсер приближался с нарастающей скоростью, а маленькие аппараты старательно уравнивали скорость, двигаясь к нему с разных сторон.

— Почему он не стреляет? — возбудилась Зиночка.

— Прицеливание поперёк курса при таком ускорении, — откликнулся Санчес, — вряд ли предусмотрено программой средств наведения.

— Чего это вдруг? — возмутилась Тамара.

— Сопротивление от трения о направляющие вычисляется с большой неопределённостью, — пояснил комэск. — В каждом стволе снаряд клинит по-своему. А ракету так вообще может заметно толкнуть в хвост сбоку, когда она выходит из корпуса. Нечем им нас укусить. И мы с ними ничего поделать не способны нашим горохострелом. Давайте пока в пальбе потренируемся, что ли? Когда-то ещё соберёмся пострелять по цели, идущей с таким ускорением?

— Чур, вон та метёлка — моя! — Немедленно отозвался азартный Петька.

— Только решётки не задень, мазила, — откликнулась Нинка. — Я в них хочу пульнуть.

Рядом с огромным крейсером, где экипаж расплющен ужасающей перегрузкой почти в семь "Же", пилоты москитов чувствовали себя достаточно раскованно — на них давило около трёх с половиной. Это после шести на "Антилопе". Чувствительная разница.

— Резвитесь, малыши? — раздался в шлемофонах голос Ваграныча. — Не скучать вам.

* * *

Ко всему люди привыкают. Вот и к огромной туше рядом с крошечными истребителями тоже привыкли. Пробовали поклевать её и с наскоку, и медленно сблизившись. Посшибали несколько антенн — вряд ли что-то иное выставлялось из бронированного корпуса. Может быть, пару-тройку камер разбили. А потом Леночка застенчиво погасила крейсеру один из движков, отчего корабль повело так, что он закувыркался. Москиты, вспугнутой стайкой порскнули во все стороны, а потом отправились "домой".

Чем-то там повреждённый корабль стрелял им вдогонку, но как-то невыразительно и суматошно. Стыковка с носителем при ускорении в шесть "Же" волновала пилотов значительно сильнее.

— Тройка крейсеров уравнивает скорости с подранком, — доложили с "Антилопы". — Мы тоже сбрасываем тягу. Будьте внимательны, малыши, не проскочите. И не спешите — внешние подвески разрушены, так что принимать вас будут через шлюз и помещать на ангарную палубу. Не толпитесь у захвата.

* * *

Возвращаясь к Зенау уже не неслись сломя голову — сутки ушли только на то, чтобы, не терзая экипаж запредельной перегрузкой, погасить скорость, набранную за время бегства. Некоторое время просто висели в пространстве, ремонтируя захваты, ну а уж когда добрались до планетной системы — никаких тахов там не нашли. Эскадра адмирала Климова воспользовалась информацией об отвлечении части эскорта в погоню за разведывательным кораблём и прибыла к звезде, развернувшись для атаки. Неприятель, однако, сражения не принял. Не просто отошел, — успел утащить и броненосец, и стянутые для его ремонта средства.

Группа дальнего прикрытия заняла отведённое ей место на парковочной орбите четвёртой планеты — новых задач не поступило.

— Леночка, расскажи бедным духам, как ты умудрилась на полном ходу поставить клизму тому здоровенному "кактусу", — ребята из команды старшего механика сидели в столовой, пристегнувшись к скамейкам, и ели разогретые по случаю наступившей невесомости консервы, изощрённо действуя ложками с крышечками.

Смущенная девушка, пойманная парнями буквально на лету прямо за ногу, устроена на сидении и к нему же прикреплена.

— Это не клизма была, а горчичник. Я вспомнила, как в училище нам рассказывали про устройство системы охлаждения двигателей, про то, как сложно отводить от них тепло. Ну и про необходимость задействования наружных радиаторов при длительной максимальной нагрузке. Дай, думаю, посмотрю, а как это решено на тахской технике? Мы же у самого, считай, борта летели, видно было и швы на обшивке, и стыки, и контуры проёмов. А у хвоста, гляжу, гладкая поверхность закончилась, а началась гофрированная. Вот я по ней из носовой батареи и отстрелялась, — застенчиво улыбнулась рассказчица. — А потом один из факелов выхлопа погас, и крейсер "повело". А как вы этими ложками едите?

— Покажем, ты дальше рассказывай.

— Да что тут рассказывать? Застопорил, сердешный, а мы вперёд проскочили и начали чалиться. А язык ты не боишься прищемить? — опять увела она разговор в сторону от живописания своих свершений.

— Ах, Леночка! Ах, скромница, — улыбнулся старший из "духов", Митяй. — Каждое слово из тебя нужно клещами тянуть! А язык прищемить такой ложкой, действительно, дело нехитрое. Держи вот тубу, конструкция проверенная и высочайше одобренная.

— Тогда, чего же вы с этими недоразумениями упражняетесь? Это же почти, как плоскогубцами есть!

— Приём пищи из специальной упаковки — это штатная ситуация. А только случаются они в нашей жизни редко. Помнишь, Пын, как мы в рейсе с Луманса набили во все проходы раненых? Вот они и слопали весь наш припас, приготовленный к употреблению в невесомости. А члены экипажа, как настоящие космические волки питались размазнёй, которую кок как-то умудрялся готовить. Вкусной, питательной, но вязкой и липкой. Отведай, если любопытно, — Митяй протянул девушке ещё одну ложку с откидывающейся крышечкой, приводимой в действие за рычажок.

— То есть, это что, считается лакомством? — взгляд Леночки скользнул по неопрятного вида массе, бугрящейся в глубокой миске, прилипшей к слегка намагниченному столу, — если вы его и в штатной ситуации уплетаете за обе щеки?

В глазах её плескалось недоверие.

— Действительно, выглядит так, как будто это когда-то уже ели, — скривилась подоспевшая к интересному разговору Зинка. Скосила коварный взгляд на сдерживающую рвотный позыв подругу и забрала из её руки инструмент. — Но будущая космическая волчица должна переступить через свои чувства и приготовиться к любым испытаниям.

Однако, зачерпнула она от всей души, оторвала зацепленную порцию от основной массы и отправила в рот. Сомкнув губы вокруг черенка, некоторое время манипулировала рычажком, забавно пуча глаза. Похоже, ложка не торопилась расставаться с прилипшим к ней содержимым, о извлекать её изо рта наполненной Зиночке не хотелось.

— Язык втяни, — посоветовал Пын. — Работай щеками, ими снимай еду с ложки, а саму её, ложку, из себя потихоньку вытягивай.

После этого маневр более-менее удался, но несколько комков ушло в отрыв. Часть их прилипла к губам и щекам, а остальные, увлекаемые током воздуха, потянулись к вентиляционному отверстию. Митяй перехватил их возникшим в руке, словно ниоткуда, сачком. А щёки дегустаторши его младший товарищ очистил влажной салфеткой.

— Много набрала, — констатировал он.

Вторую ложку Зиночка сформировала расчётливо, и более уже не затруднялась, трудясь над опустошением миски наравне с мужчинами.

— Так, как оно на вкус? — забеспокоилась Леночка.

— Не уверена, что тебе это понравится, — Зинка заглянула в стоящую перед нею посудину, определяя на глаз, далеко ли до дна.

— Э-э... дай мне тоже попробовать.

— Так я уже всю ложку облизала.

— Держи, — Пын отодвинул плитку переборки, за которой открылся шкафчик с разными приспособлениями, укреплёнными в зажимах. — Кок! А у тебя ещё есть, а то девчата разохотились, а им питаться нужно, сам знаешь как. Бойцуньям нашим.

— Держите, — на столе появилась ещё одна миска. — Вагу я с черносливом готовил и с орешками, но он и с изюмом любит. Успею ещё запарить.

— М-м! С черносливом! — Леночка переключила внимание на новый объект.

— А это? Которое сейчас? — Зинуля так легко не бросает незавершённую "работу" и соскребает остатки со дна. — Оно с чем?

— С курагой.

— А как это блюдо называется?

— Еда.

* * *

— Знаешь, Мик! Ты, конечно, сейчас оказался на адмиральской должности, но, признайся прямо, не страшно сразу требовать от казны столь существенных расходов, никакими документами не предусмотренных? — бывший грузовой помощник, а нынче интендант группы дальнего прикрытия, словно паук в тенетах висит на растяжках посреди собственного кабинета и рассматривает разного рода реестры и заявки, выведенные одновременно на множество мониторов. — Тут же уйма оригинальных деталей, изготовление которых встанет в копеечку.

— Полагаешь, кто-то станет анализировать состав наших заявок? — приподнял бровь Санчес.

— Сейчас — нет. Но, когда понадобится свалить тебя, чтобы продвинуться по службе, проверят каждый фунт изюма и потребуют обосновать необходимость его израсходования.

— Кому же это может потребоваться? — допытывается комэск. — Отвечать за подразделение, которое не вылезает из разных переделок?

— Да мало ли найдётся желающих, как только рассосётся накал боевых действий! Любому, кто носит на плечах погоны подобная мысль не чужда — вся воинская элита стремится к продвижению по службе. На этом, собственно, вооружённые силы и держатся, потому что, чем выше звание, тем достойней пенсия. А на позиции, которую ты сейчас занимаешь, расти можно, считай, беспредельно.

Ну, а коли позаботишься оформить представления о награждениях, поощрениях и повышениях подчинённых — совсем весело дело пойдёт, потому что признавая заслуги подчинённых, невозможно не отметить и их командира, — хитро сощурился интендант. Тут сразу и тебе повышение, и другим офицерам наглядный пример того, куда надо переместиться, чтобы звёздочки на погоны почаще падали.

— Хм! — Санчес поскрёб затылок. — Выходит, как только мы добьёмся признания наших заслуг, как тут же возбудим аппетиты среди любителей повышаться. Глыбокая мысль! Тогда я не понял, почему Ваг не оформлял наградных листов на членов экипажа корабля? Ведь не только летяги отличились, многие заслуживают самой высокой оценки. А уж на его-то место вряд ли кто-то позарится.

— В командиры транспорта, действительно, желающих немного. Но Ваг, он вообще, другого полёта птица, как и мы, собравшиеся под десницей его. Ты нас не трожь, а мы управимся! Хе-хе. Такие бы слова я написал на девизе "Антилопы", когда бы с нас его потребовали. А у тебя же молодёжь боевая да рьяная! Им что, ждать, когда по выслуге лет звёздочка на погон упадёт?

— Знаешь, Гоги, я, пожалуй, не стану беспокоить начальство нашими успехами. Как пришлют командиром группы какого-нибудь традиционалиста, так он девчат за два боя сожжёт. А так, за месяц-полтора, пока не уляжется возбуждение от перенесённой встряски, глядишь, и доведу я дело до такого состояния, когда они любого порвут, а себя в обиду не дадут.

— Так ты для этого деталюшки заказываешь, чтобы превратить своих куколок в реальных мегер?

— Как это ты догадался?

— Так, не слепой. Тут частей на два истребителя хватит. Опять же многоствольные гауссовки на турелях, НУРСы, УРСы противокорабельные. Невооружённым глазом видна попытка собрать многоцелевую машину. Небось, надеешься, что на ней пилотессы наши и Петенька станут повелителями пространства? — широко улыбнулся Гоги.

— А как же! По другому мне не интересно.

— Тогда, приму я этот груз в герметичный трюм, а те недобитые экранники, что нам с эскадры возвращают, в негерметичный. Кстати, что тамошние летяги про них отписали? Какое заключение выдали?

— Машина соответствует заявленным характеристикам, но не пригодна для решения задач, поставленных перед соединением, — Санчес озорно сверкнул глазами. — Но, ты знаешь, наверное, это и к лучшему. Я ведь многого не понимал, когда компоновал предыдущую версию. Теперь же кое-что прояснилось. Как полагаешь, придут эти части через месяц?

— Не все. Оригинальные детали, скорее всего, к следующему транспорту не успеют. Но ты не отчаивайся. Я твои каракули Духу показывал. Говорит, смогут его умельцы их изготовить... ну, почти в точности, как ты хочешь. И на эскадренной рембазе кое-какое оборудование найдётся, потолкую с мужиками. И это, вот я в требование ящик коньячка добавил, вроде как для тебя. Ты уж подписуй.

— Так тут же не пьёт никто.

— Чуток коку для стряпни, ну и для разговору с рембазовскими. Опять же я цукатов побольше заявил — девчата их метут — только держись. Полагаю, стоит побаловать.

* * *

Произнесённое когда-то адмиралом Климовым название "Группа дальнего прикрытия", прошло через рапорты и приказы и стало обиходным определением. А потом распространилось и на несущий упомянутую группу корабль. "Антилопу" уже и в официальных документах именовали "авианосцем дальнего прикрытия", отчего где-то далеко наверху спохватились, и присвоили её командиру, Вагранычу, следующее воинское звание. То обстоятельство, что ни один из членов экипажа никак на это не отреагировал, вызвало в душе врача соединения глубокую заинтересованность — она немедленно назначила периодический медицинский осмотр. Первым в медпункт был приглашён командир корабля.

— Заходите, Вахтанг Вагранович! Разоблачайтесь и милости прошу на этот стол, — Вера Петровна протянула вплывшему через люк мужчине горсть магнитиков с зажимами для одежды, чтобы тот мог прикрепить снятые детали туалета к переборке во избежание плавания их по всему отсеку. Сама же обратившись к клавиатуре, что-то на ней настучала. Потом опутала тело визитёра многочисленными проводочками с присосками датчиков на концах, посмотрела на монитор и нажала несколько кнопок на отдельном пульте. — Кстати, почему на "Антилопе" столь малочисленный экипаж? Знаете, получив назначение на авианосец, я полагала что попаду в многолюдный коллектив, где непременно отыщется с кем пообщаться во внеслужебное время, а тут меня преследует чувство заброшенности и запустения.

— Сделайте милость, Верочка, зовите меня, как все, Вагранычем, — откликнулся исследуемый — по терминалу бежали хитрые кривулины, а в прикреплённом рядом ящичке что-то ласково ворчало. — Что же касается малочисленности, то, поверьте мне, значительно полезней иметь под своим началом людей, на которых можно всецело положиться, чем тех, в ком не вполне уверен.

— С этим трудно не согласиться. Но как, скажите на милость, управиться с таким большим кораблём, да еще и с обслуживанием эскадрильи истребителей? Ума не приложу, откуда взять столько рук, чтобы хватило на все дела?

— Не надо их ниоткуда брать — они давно на борту. Всё с точностью до наоборот, милая вы наша доктор. Корабельные механики превосходно справляются с содержанием в порядке и носителя и с того, что он носит. Боюсь, у вас не вполне верное представление о реальном положении дел. В космосе огромные расстояния, преодоление которых требует значительного времени, поэтому главным врагом каждого члена экипажа является скука. Занимать команду искусственно выдуманными работами или ритуалами — это значит потерять их уважение. А вот делая действительно нужное дело, люди обычно не ропщут — не дураки, понимают, что от этого может зависеть волнующее всех обстоятельство — вернёмся мы домой или навсегда останемся в памяти боевых товарищей. Вот и получается, что незанятые члены экипажа — великое зло.

— И что, удаётся со всеми работами справляться? Несмотря на то, что треть людей на вахте, треть — отдыхает, а остается свободными не более... — Вера Петровна пошевелила губами, подсчитывая про себя, — ...не более пяти человек.

— Это довольно много, иногда даже избыточно, — улыбнулся командир. — Механизация и автоматизация — ведь не пустые звуки. Остаётся лишь поддерживать нашу лоханку в должном состоянии.

— Получается, вы более всего заботитесь о том, чтобы у людей не оставалось ни минуты свободного времени, и они не возражают?

— Так нытиков я сюда не звал.

— То есть каждого члена команды вы знали раньше?

— Да. Служили вместе. А потом заменял ими тех, кто не вписался в мою концепцию.

— И они перевелись сюда, заранее зная, что их ожидает? Ушли с боевых кораблей на транспорт, где нет никаких перспектив роста, а одна только пахота безо всякого продыху?

— Карьерный рост их, действительно не волнует — это был тоже один из основных критериев отбора, — признался Ваграныч. — Уважение окружающих они привыкли зарабатывать действиями, а не положением в иерархии. А именно здесь для этого созданы идеальные условия. Знаете, хорошо сработавшаяся команда — это предел мечтаний любого командира.

— Поэтому вы и обращаетесь друг к другу без званий или должностей, а по кличкам?

— Ну, не так сурово, док, не так сурово. Бал — баллистик, она же второй штурман. Нав — навигатор, — она же третий штурман. Пом — старший помощник, он же второй пилот. Эти определения пошли от рода выполняемой работы. Как ты понимаешь, это боевые имена — позывные — прилипшие и закрепившиеся за людьми в знак признания их заслуг остальными. Знак уважения, если хочешь.

— Ага-ага! А я, стало быть, теперь Док?

— Если не возражаешь? Хотя, до первой серьёзной переделки многие станут звать тебя по имени-отчеству.

— У вас на транспорте, что, и переделки случались?

— Рейдеры неприятеля — не такая уж редкость на линиях снабжения, — неопределённо протянул "пациент" и поторопился сменить тему: — Ну, что там твоя аппаратура во мне отыскала?

— Да ничего особенного. Обычный набор возрастных изменений, не слишком выразительных кстати, — доктор поковырялась в шкафчике, и добыла оттуда упаковку пилюль: — Вот, витаминки с микроэлементами, как раз подходящее сочетание. Перед сном принимай по одной.

* * *

Правоту Ваграныча Вера Петровна ощутила на собственной шкуре достаточно быстро. Эскадра "висела" в пространстве, изредка отправляя отдельные крейсера на разведку то туда, то сюда. Но ничего не происходило и никаких тревожных известий не поступало. Обращений за медицинской помощью тоже не было. Неслись вахты, велись регламентные работы, проводились тренировочные полёты — все были деловиты и выглядели людьми весьма озабоченными, а вот медику заняться было решительно нечем. Становилось тоскливо. Словно девушка на балу, которую не приглашают на танец, стоит у стеночки, провожая глазами кружащиеся пары. Поэтому и возникла мысль попросить комэска дать ей "прокатиться" на истребителе — благо, и навыки имеются, и соответственно оформленный документ.

Мик, ни секунды не раздумывая, включил её в план полётов, как будто бы давно поджидал такого ходатайства. Выдал инструкции, убедился, что они должным образом усвоены, и... лети птичка, лети... по программе взлёт-посадка, по простому маршруту, по сложному маршруту...

"Он что, готовит из меня бойца?", — размышляла Док, получив задачу на атаку учебной мишени. Но вслух ничего не высказала, а просто выполнила всё, что было велено, а потом выслушала разбор погрешностей, допущенных в процессе этого упражнения. Вжиться в небольшую команду оказалось просто — тут всё предрасполагало к непринуждённости, одновременно, не давая скучать — график тренировок оказался достаточно плотным.

Ещё несколько членов команды не упустили возможности "покататься" на москитах, сложилось впечатление, что через кабину истребителя вообще протаскивают всех. Потом Гоги — интендант — пригласил Веру Петровну на кормовую батарею, и научил, как на ней "играть" — учебная программа-имитатор оказалось не менее занимательной, чем самая продвинутая компьютерная стрелялка. Потом её позвали на проверку спасательных скафандров, аварийных баллонов... новенькую просто втянули в корабельную жизнь, наполненную ремонтами, проверками, тренировками — да учебные тревоги проводились: и боевые, и аварийные, и швартовые — по оказанию помощи повреждённому летательному аппарату или по приёму к борту спасательного корабля.

— Э-э, Верочка, Маня из эскадренного лазарета говорила, будто бы ты у нас целый полковник, — женщины из штурманской бригады как раз научили врача пользоваться навигационным оборудованием, ну так, по минимуму, чисто пользовательски, в пределах общения с голосовым интерфейсом. И решились полюбопытствовать. — Ты случайно не светило ли какое-нибудь медицинское?

— Нет. Ни капельки не светило. Я сейчас должна быть капитаном, если по-честному. Но трижды попала под раздачу внеочередных званий. После десанта на Ургур, просто потому что работала в полевом госпитале, сброшенном на планету во второй волне. Потом — лечила пилотов подвижной группы на Первой ударной эскадре, когда она отбила сектор Дзета — тогда всех поголовно повысили, даже интендантов. А третий раз вообще уникальный по идиотизму случай. Просто-напросто строго по регламенту сделала прививки группе, что высаживалась на Глаголе, а когда они обосновались на плацдарме, туда отправился командующий с проверкой. Так вот, он в мои руки не дался — послал на три буквы вместе со шприцем и салфетками. Так я его догнала в коридоре неслышною тенью, и прямо сзади через штаны вколола то, что следует, в левую ягодицу. Он меня обозвал ужасом, летящим на крыльях ночи и написал представление, чтобы поощрили.

— Да уж, получается, простая везуха, — сощурилась Нав. — То есть, про то, как дело было на самом деле, ты не расскажешь, — вздохнула она. — Бал, хакнем её досье? Там-то, наверняка про всё расписано.

— Ага, — поднялся с пилотского кресла командир корабля, — и мне потом расскажите, до чего докопались. А то я только то и сумел вычитать, что рассказала Док. Правда, последнего эпизода там не оказалось. Написали округло: "за неукоснительное исполнение обязанностей в сложных условиях".

Глава 7 Рейд

— Внимание! Получен приказ на рейд в сектор Раэли. Работы сворачивать, корабль к бою и походу готовить, — донёсся из динамиков голос Ваграныча. — Перед отправлением швартуемся к транспорту "Сайга" для погрузки.

И началась приборка: раскладка по гнёздам инструментов, закрытие открытого, сборка разобранного, ловля уплывшего, проверка закутков, куда могли залететь потерявшиеся предметы — за длительный период пребывания в невесомости много вещей проявило завидную склонность к странствиям, что людей категорически не устраивало.

— Плоская коробочка с полладони с ящеркой на крышечке, — гремит в трансляции голос Духа.

— Моя пудреница, — это откликнулась одна из пилотов, — лечу.

— Пропала четвёртая отвёртка из ремкомплекта теплообменника, — заявляет о пропаже кто-то из механиков.

— Посмотри в скрутке, что на трубе радиатора, — откликнулся боцман.

— Точно, торчит, спасибо. Пын, это ты оставил?

— Да не нервничай так, Митяй, я хомут не успел доделать. Несу дюрит и штрипсы. Ты только не уходи оттуда, поможешь мне.

Вот так, беззастенчиво выходя в канал громкой связи, члены экипажа и личный состав подвижной группы готовились к дальнему походу. Старпом фиксировал доклады о готовности всё новых и новых отсеков...

— Зелёный носок явно с девичьей ноги на решётке вентиляции третьего яруса.

— Некомплект прокладок в аварийной укладке у входа в пультовую носовой батареи, — экипаж быстро и без пропусков прочёсывал "Антилопу", приводя её в состояние готовности к рейду.

* * *

— Сектор Раэли исследован навигационным разведчиком восемнадцать лет назад. Признаков присутствия там других рас обнаружено не было, зато планета с кислородной атмосферой выявлена, — авианосец уже лёг на курс и идёт с ускорением в один "Же", отчего все предметы обрели нормальный вес. Работы снова возобновлены, а второй помощник, находящийся на вахте, сообщает по корабельной сети сведения о районе, куда направляется корабль. — Наша задача, облететь окрестности восьми ближайших к этой планетной системе звёзд и прослушать эфир. Не ведутся ли там переговоры между чужими? К звезде Раэли, вокруг которой кружится кислородная планета, входить нам не предписывается — туда одновременно с нами прибывает исследовательский звездолёт прямо с Земли с эскортом из четырёх крейсеров — вот они как раз и есть главные действующие лица. Наша задача осуществить их дальнее прикрытие и, заодно, выявить возможную активность неприятеля в окружающем пространстве.

Почти весь экипаж сейчас в герметичном трюме. Только вахтенные на своих постах, а остальные разбирают принятый с транспорта груз. Процедура напоминает вскрытие посылки в большой и дружной семье, когда каждый стремится заглянуть под крышку ящика, чтобы узнать, что же там.

Самый озабоченный среди собравшихся, разумеется интендант, хлопочущий с реестром в руках и раздающий команды, что куда тащить. Боцман контролирует исполнение, а Санчес тревожно осматривает прибывшие части, прикидывая, выйдет его задумка из того, что доставлено, или не выйдет.

— Занять места по маневровому регламенту! — рявкет вахтенный начальник. — Крейсер подваливает. Боцман, к пассажирскому шлюзу! Командира группировки и командира корабля прошу в ходовую рубку.

Захлопываются крышки контейнеров, части разрушенной упаковки спешно прилаживаются на места, от которых отодраны, скворчит скотч, которым на скорую руку прилепляют что угодно к чему попало — это не боевая тревога, чтобы всё побросать и мчаться на посты. Но беспорядок в трюме чересчур велик... и если вся эта растерзанная груда барахла "всплывёт", корабль превратится в погремушку.

— Легкий крейсер "Янус" мчится от эскадры нам вдогонку. Просит принять человека, — докладывает командирам вахтенный начальник. — Надо срочно убирать тягу, или потом на уравнивание скоростей уйму рабочего тела израсходуем. А в трюме кавардак!

— Уменьшаем ускорение до полуметра в секунду за секунду, — распоряжается Ваграныч. — Эй, в трюме, кончайте суетиться! — объявляет он по громкой. — Приготовьтесь к тяготению в одну двадцатую от нормального. Пом! Сбрасывай тягу плавно. Поехали!

Вес постепенно пропал, но не весь — незакреплённые предметы остались на своих местах и аппаратура рассчитала новый график сближения из соображения, что активную роль в нём играет не "Антилопа".

Кстати, для настигающего крейсера, режимы подхода получились очень даже выгодные — ему теперь предстояло не столь резко тормозиться, как это потребовалось бы, перейди авианосец в пассивный полёт.

Командир посыльного корабля принял предложенный сценарий, после чего Санчес снова помчался к своим долгожданным ящикам и народу, продолжившему их потрошить. Туда, где ждали любимые железяки. Тут и отыскал его прибывший на борт офицер, перелетевший с крейсера на авианосец на рассыльном боте. Как раз, только провели плавное восстановление ускорения.

— Капитан второго ранга Гаев. Представляюсь по случаю прибытия в ваше распоряжение, — отрекомендовался моложавый мужчина в полном парадном обмундировании.

— Добро пожаловать на борт, — улыбнулся комэск, успевший убедиться, что в доставленном грузе действительно прибыло всё необходимое. — Вас уже устроили?

— Да, Ваханг Вагранович распорядился.

— Простите, я недавно на флоте, не всю символику успел усвоить. Какова ваша специализация?

— Общекомандная. Управление кораблями и корабельными соединениями.

— Прекрасно. Что же, передохните с дороги, устройтесь. Путь нам предстоит длинный, так что успеем и познакомиться, и в курс дела вас введу без спешки.

* * *

Вернувшись в свою каюту, комэск вывел на монитор поступившие документы. Приказ гласил, что капитан второго ранга действительно направлен именно в распоряжение, но не более того. Для дальнейшего прохождения службы, естественно, а не для чего либо иного. То есть даже намёка на то, в какой должности этому "прохождению" предстоит проходить не было и в помине. Сам же приказ исходил прямиком сверху, из штаба, то есть должен был прибыть ещё до того, как "Антилопа" отошла от эскадры.

Куча непонятного. Почему было не прибыть ещё до того, как состоялся выход в рейд? С другой стороны — зачем тут профессиональный штабной? Просмотрев внимательно послужной список "новенького", убедился, что тот прошёл все ступеньки служебной лестницы: порученец, адъютант, секретарь, заместитель начальника отдела... координации действий москитных сил. Хм! Стало интересно.

Ещё раз придирчиво прочитал текст приказа, составленного в штабе. Точно, вот же прямое упоминание о том, что перевод состоялся на основании рапорта, то есть этот Гаев попросился сюда сам. Вот ведь, незадача! И чего теперь от него ждать? Надо бы с Вагранычем перетереть вопросы такого рода. Он давно во флоте, наверняка неплохо разбирается в нюансах кадровой политики.

* * *

Просмотрев документы, командир корабля раздумывал недолго.

— Скажи мне, Мик, как это у тебя получается, что ты, будучи старше меня по должности, целиком и полностью подчиняешься и моим распоряжениям, и корабельным порядкам?

— Так, тут такое дело. Я ведь не военный человек. Если честно, то у меня главный интерес — создать хороший москитный корабль. Штурмовик-ракетоносец до выхода в точку пуска, и истребитель, после того, как отстрелялся по основной цели. Такой, который бы военные с удовольствием поставили на вооружение. А остальное — это попутные задачи. По части боевого опыта мне с тобой не сравниться, командными навыками тоже не блещу. А ты тут, как рыба в воде. Да собственно, мне показалось, в этом между нами никаких противоречий нет.

— Хм. Верно замечено. Хоть и не сговаривались мы, но работаем дружно. Мелкие спотыки из-за неладно назначенной субординации мы с тобой довольно успешно преодолеваем, да и в команду ты вписался удачно. Даже не был шокирован здешними партизанскими порядками. Не то, что Тамарка — до сих пор переживает, бедная. Потерялась, понимаешь. Начисто лишилась жизненных ориентиров как только перестала отмечать внешние признаки иерархии.

— Думаю, она уже приходит в себя. Сами посудите — три боевых вылета, и все результативные. Да у молодого пилота после этого крылья отрастают и окружающий мир начинает казаться правильным, — улыбнулся комэск.

— У летяг наших у всех ещё и стерженёк внутри имеется. Я их когда к себе на транспорт в перегонщики отбирал, нарочно обращал внимание на порицания и наказания, внесённые в личное дело. Люди мне требовались с самоуважением, не склонные прогибаться. Их ведь в училищах поначалу натурально плющат всякими строгостями, большая часть которых — не от великого командирского ума. И молодой организм, если он здоров морально, должен на неоправданное насилие обязательно реагировать, за что, быть непременно наказанным. Вот и гляжу, до какого курса их за пререкания трамбовали. Чем дольше — тем, на мой вкус, упрямей человек. Тем лучше понимает, чего делать не следует. Такие не подведут, не предадут, не струсят. И дело своё осваивают крепко.

А что они после этого далеко не на хорошем счету — так им за непокорность... ну... или за непочтительность преподы балл-другой завсегда зажимают. Такова уж людская натура. Так что — одно к одному. Вот я их к себе в перегонную команду и отобрал. А про тебя думал — случайный человек, пассажир на один рейс. Только груз сопроводишь, да переберёшься с истребителями на авианосец, а оно, гляди как вышло.

— Так, что насчёт новенького полагаешь? — Санчес вернул разговорившегося командира с небес на землю.

— А что там полагать? Тебе на первое время нужен руководитель полётов, информатор, корректировщик, наведенец, — Ваграныч говорит уверенно, — диспетчер, в общем. Вот и назначь его на должность заместителя командира группы по обеспечению полётов. А там и поглядим, что за человек. Тебе-то всяко больше охота со своими машинами возиться, чем таким беспокойным хозяйством командовать, так Тамарка отчёты будет строчить, а остальное пускай этот Гаев и организовывает.

— Звание у него выше, чем у меня, — ухмыльнулся комэск. — Отсюда подозрение, что метит он на первые роли. А, как я понимаю, данной мне власти достаточно для того чтобы назначить его начальником москитной группы авианосца "Антилопа", а себя — техником этой самой группы. Тогда ты станешь и его, и моим командиром...

— Постой, постой! — замахал руками Ваграныч. — Куда тебя понесло! До этого ещё дожить надо, поглядеть, притрёмся ли. Вот тебя я на любую из этих работ взял бы с удовольствием, а про штабного этого мы пока маловато знаем.

Так я приказ на замполёта приготовлю? — перешел он к делу.

— Ага. А я в трюм. Надо попробовать собрать новый вариант истребителя-штурмовика. Прав ты — действительно руки чешутся.

* * *

Навертевшись гаечными ключами до полного положения риз, Санчес добрался до каюты и забрался в люлю — так здесь называли ложементы, в которых спали члены команды. Или, если следовать официальной терминологии — противоперегрузочные кресла. Несмотря на усталость и на то, что пока никаких особенных сложностей в осуществлении поистине наполеоновских замыслов не встретилось, сон не шёл. Что-то в подсознании шевелилось и не давало покою.

Комэск попытался изменить позу, но конструкция ложа препятствовала этому, своей формой категорически отрицая старания повернуться на бок — это устройство фиксировало тело в положении, наиболее выгодном при работе ходовых двигателей, когда перегрузки максимальны. В принципе, он давно уже привык спать только на спине, так что искать причину дискомфорта следовало в чём-то другом. Пробежав памятью по тревогам сегодняшнего дня, вспомнил о "новичке". Пожалуй, лишь его появление могло послужить причиной душевной неуравновешенности.

Отстегнул экран монитора от стенки, отклонил в свою сторону консоль, на которой он закреплён, и вывел изображение документов, решив изучить их как можно подробней. Но подробного чтения не потребовалось — взгляд сразу выхватил то, что полностью окупило усилия. Имя капитана второго ранга — Юлий. И отчество — Цезаревич. Гаев Юлий Цезаревич. Выше — только звёзды, круче — только яйца. Гай Юлий Цезарь! Ох и удружили человеку предки! Как же с этим жить? Теперь понятно, почему офицер, когда представлялся, ограничился только упоминанием фамилии. Да он же на любую кликуху станет отзываться, лишь бы не напоминала она о выходке родителей.

Чуть подумал, а потом полез в корабельные архивы. Поднял запись переговоров с авианосцем "Владимир" во время боя в секторе Каппа. Прослушал — сложилось впечатление, что именно Гаев их тогда направлял и предупреждал. Для верности взял сегодняшние записи корабельных средств наблюдения, нашел сцену представления по случаю прибытия и дал команду сравнить голоса. Точно он. То есть — толковый дядька, судя по первому впечатлению.

Поковырялся в образцах типовых штатных расписаний, в должностях и схемах подчинённости, сравнил наименование официального титула, что придумал Ваграныч для Гаева, и довольно рассмеялся — парень продвинулся вверх, прыгнув сразу на две ступеньки — из заместителей начальника отдела в заместители самого командующего. Ухмыльнулся. Большая рыба в маленьком ставке — вот как это, на самом деле называется.

* * *

Личный состав эскадрильи они нашли на ангарной палубе. Облачённые в спортивную форму, пилоты стояли на дне глубокого колодца и, взявшись за поручни, ожидали отключения двигателей. Планировалась тренировка в условиях невесомости.

— Летяги! Представляю своего заместителя по организации полётов. Он станет подсказывать вам с какой стороны подкрадывается враг и куда удирает цель. Позывной "База", — Санчес кивнул в сторону Гаева. — А это — мой заместитель по собственно полётам, позывной "То", с ней вам предстоит сводить воедино отчёты, так сказать, с разных точек зрения, — , дождавшись, когда Тамара кивнёт, дальше представил остальных, а потом прозвучал ревун и пол ушел из-под ног — наступила невесомость. Начались "ужимки и прыжки", как называли упражнения по перелетанию от одного места до другого. Кувыркания, попытки поймать друг друга...

— Присоединяйся, База, это весело, — застенчивая Леночка лёгким толчком отправила новенького вдоль длинной оси помещения так, чтобы по дороге не за что было ухватиться до самой передней стенки, а Зинуля призывно махнула комэску от входа в "стекляшку", призывая "потанцевать".

После "освоения" пространства, надели шлемы, наплечники и наколенники с налокотниками. Свет погасили, оставив только несколько крошечных огоньков, изображающих звёзды, господствующие на небесной сфере в районе сектора Раэли. Началась тренировка, в древности называвшаяся "пеший по лётному". Теперь уже к стенкам прикасаться не следовало, маневрируя при помощи вееров.

В заключение девчата немного поиграли в волейбол Петькой, то вытягивающимся в струнку, словно бревно, то сворачивающимся в клубок, словно мячик.

— Заешь, Мик, — говорил комэску База, когда они закончили с планированием первых шагов по организации управлением полётами, — про антилопские чудачества на эскадре отзываются обычно с насмешкой, но, полагаю, это больше из-за зависти. Особенно после трёх случаев боевого соприкосновения с неприятелем безо всякого урона для себя. Откуда ты эту методику тренировок выкопал?

— Зинка сообразила и пустой ангар навёл на мысль.

— Пустой, это потому что техники не занимаются в нём латанием следов боевой доблести, штопая привезённые из сражений пробоины?

— Где-то так. А вот про разговоры о чудачествах... ты не мог бы подробней растолковать мне, бесконечно штатскому человеку, отчего этот транспорт вызывает столько кривотолков?

— Он не кривотолки вызывает, а... как бы словечко-то подобрать поточнее... глухую бессильную ярость. В штабе, естественно. Тут же форменный бардак во всем! Ни субординации, ни порядка, ни регламента — ничего не соблюдается. И нет ни одного нарекания к выполнению поставленных перед "Антилопой" задач. Командиры боевых кораблей, если командующий хоть как-то попытается навести здесь порядок, могут устроить форменный бунт, потому что чуть не каждого их них Ваграныч выручал, вытаскивая из полной задницы. Он ведь раньше рейдером командовал, а потом к нему кто-то придрался и начал трамбовать, вот он и свалил туда, где другая ветвь подчинения.

Кстати, корабль, на самом деле, в идеальном порядке, а вовсе не помойка, как про него рассказывают. Экипаж... да за любого командиры кораблей передрались бы, если бы смогли сманить. Так что всё не так просто, как может показаться. Ну и традиция командирского всевластия, сохранившаяся с незапамятных времён. Хотя, смотрел я, как тебя та, глазастенькая за шкирку по всему ангару таскала, и душа моя просила выписать ей пару суток домашнего ареста.

— Слушай, не понял я. Это что, транспорт выручал другие корабли? Или Ваграныч, когда командовал рейдером? — спросил Санчес.

— И так, и этак. Оба варианта верные. Видел латки за грузовым люком третьего яруса? Это он "Януса" прикрыл корпусом от добивания. Две ракеты на себя принял, а сколько "черепашек" из пушек посбивал уже и не помню. А уж скольких, потерявших ход, догнал и обратно привёл — лучше и не спрашивай. Командир наш как-то завсегда поспевает туда, где жарко. Да, чего далеко ходить? Вспомни рейс на Каппу!

Какова задача транспорта? Погрузил. Перевез. Выгрузил.

Здесь же: Погрузил, провел процедуру расконсервации истребителей, провел ТО, провел предполетную подготовку, заправил баки рабочим телом из собственных запасов, провел практические занятия с личным составом (это во время перегона-то!). И, при этом, также, перевёз и выгрузил.

Количество только отчетной документации получается невообразимым, не говоря уже о простых обычных хлопотах! Оно надо командиру транспортника связываться с таким геморроем? Случись что у него просто не будет достаточных технических сил и средств, чтобы справиться с проблемой. Кого в этом случае назначат крайним?

Да на это ни один командир транспорта не пойдёт! А Ваграныч набрал группу пилотов перегонщиков, чего отродясь не бывало, причем, точно знаю, не кого попало, а что-то там про себя соображая. Но техников в команду не набирал. Чуял старый волчина, как оно обернётся, и угадал.

— Расконсервации не было, — откликнулся Санчес. — Вернее, консервации подверглось всего несколько узлов. Истребители прибыли своим ходом и были размещены в ангаре практически готовыми к использованию. То есть их даже не упаковывали. А остальное — да, так и было. Только я удивления твоего не понял. Для пользы дела произведённые действия как раз и есть, то, что нужно. Так в чем тут странность?

База удивлённо посмотрел на собеседника но, как ответить ему, не нашёлся.

— Давай, как-нибудь в другой раз на этом остановимся, а то я что-то растерялся тут с непривычки. Кстати, как зовут кока?

— Кок.

* * *

"Итак, Тамарка увлеклась своим новым служебным положением. У замкомэска, — куча писанины. Ей теперь не до Микки. Застенчивая Леночка тоже отвлеклась — нашла новый объект для стрельбы глазами — другого офицера, что недавно к ним прибыл" — удовлетворённо потирала руки Зиночка. И печалилась — командир оставался всё таким же доброжелательным, но так, чтобы специально, никак ею не интересовался. Слепой — что ли? Или стеснительный?

Так, или иначе, сложившуюся ситуацию следовало немедленно коренным образом менять. Нанести решительный неотразимый удар... и надев весьма лёгкий халатик, держащийся исключительно на пояске, девушка постучалась в дверь каюты начальника.

— Заходи, Зиночка, смотри, какой красавец-истребитель у нас получается! — приветствовал её предмет воздыханий.

Капризно надула губки — можно подумать, что она сюда в таком виде пришла, чтобы картинки рассматривать. Она же, можно сказать, дрожит от страсти. Или от страха. А этому питекантропу всё по барабану — двигает себе разные штучки на экране, вертя их то так, то сяк.

— Замёрзла, что ли? Ну-ка, иди сюда! — он притянул её на край кресла и сначала усадил, а потом и повалил, вытянув вдоль, — тут не очень удобно, но это ненадолго, не успеешь закостенеть. Вот одеяло. Накрывайся и прижимайся. Я тёплый.

Зиночка притиснулась — действительно, тёплый. И одеяло лёгкое и мягкое. Только лежать действительно неудобно. Протянула руку назад, нащупала рычажок регулятора, и ложе плавно распрямилось, вытянув свои плиты в одну плоскость. Пихнула противного мужика в бок, чтобы подвинулся. Вот, теперь попа не свисает с краю. А он, как ни в чём ни бывало, поворачивает на экране модель в сборе... что?

— Микки, нафига ты захреначил сюда кабину от малого орбитального погрузчика?

— Из-за маховиковой системы ориентации.

— То есть, что? Поворачивать придётся не за счёт тяги двигателя?

— Нет. И вообще, вектор тяги менять теперь не нужно. Крутнул нос, куда надо, и притапливай.

— А это что за уродливое корыто?

— Противометеорный зонт, называется. Как на погрузчиках. Убрать его никак нельзя, потому что на нём держится вся конструкция. Придётся с собой возить — вроде лобовой брони получается. Ну и жалюзийники теперь не так уязвимы.

— Ой, шестистволки на турелях! — Зиночка впервые всмотрелась в то, чем занимается любимый. А она, всё-таки, пилот. — Это, как я понимаю, на углы до шестидесяти градусов можно стрелять, не доворачивая корпуса машины. И калибр больше. А зачем нужны эти бочонки?

— Для пуль. Знаешь, как эти стволы их расходуют?

— Знаю, когда ведёшь огонь — боезапас уходит будто в прорву. Тонна улетает за считанные минуты, — Зиночка завозилась, стараясь приблизить лицо к экрану, чтобы получше рассмотреть направляющие для ракет, но рука её скользнула по животу командира и она невольно ухватилась... — и чего мы лежим? Кого ждём? Блин, Микки! Ты что, как неродной? А ну, иди сюда.

Глава 8 Скука полётная

Полёт по длинному маршруту — занятие томительное. Вопрос занятости экипажа в условиях отсутствия проблем, требующих решения — огромная головная боль для командира. К счастью, в этом рейсе Санчес обеспечил всем, не занятым на вахте, отличное развлечение — созидание летательного аппарата. В герметичном трюме было всегда людно — соединялись прибывшие на корабль части, многое снималось с истребителей, не принятых флотом и возвращённых обратно. Кое-что не лезло в те места, куда назначил их конструктор. Иное — наоборот, садилось с такими зазорами, что просто безобразие.

Было над чем поломать голову механикам — корабельным духам. Девчата из штурманской бригады ковырялись в навигационном оборудовании. Прилаживались турельные скорострелки, юстировались системы наведения — летяги тоже не сидели в стороне, принимая участие в сборке и регулировки устройств, с которыми были хорошо знакомы.

— Метод народной стройки, — отозвался об этом явлении корабельный штабник База. Он тоже часто приходил на звук голосов туда, где кипела жизнь.

Для полётного опробования получившегося аппарата движки авианосца отключили, чтобы упростить маневрирование не проверенному ни в одном полёте сооружению. Выглядело оно, кстати, непрезентабельно. Параллелепипедом, как люди просвещённые именуют обычный ящик, наименьшие стороны которого — торцы — выполняли функции носа и кормы и несли в качестве украшения колпаки с торчащим наружу пакетом стволов. Ширина корпуса оказалась несколько больше длины, но не потому, что это имело смысл, и из-за того, что стандартная кабина малого погрузчика была такова, почитай, от самого момента, когда эти устройства впервые стали использоваться — никто не смог даже приблизительно припомнить даты, настолько это было давно.

Полное отсутствие реактивных двигателей и, соответственно, аппаратуры управления ими, как и обеспечения этих проглотов рабочим телом, высвободило достаточно места для новой начинки. Оставалось творчески её там разместить, что давалось, подчас, не с первой попытки. Санчес умышленно никого не торопил — времени хватало с избытком. Тем не менее, через две недели после выхода в рейд настало время первого полёта.

Антилопа отключила двигатели и, комэск, забравшись в кабину опытного образца, отделился от внешней подвески. Он довольно долго крутился рядом, совершая маневры по переориентации, направляя продольную ось истребителя то туда, то сюда. А потом попросил "взять" его обратно на борт причальным захватом. Движителей так ни разу и не включил.

А потом менял какие-то соотношения в системе управления.

После второй проверки история повторилась, и только в третьем полёте истребитель впервые дал ход. Чуть погодя эта машина носилась, как электровеник и крутилась, словно волчок.

— Мик, я База! Возвращайся. И по телеметрии и по данным внешнего наблюдения параметры, предсказанные теоретически, достигнуты, — прозвучало в эфире.

— База, я Мик. Сам знаю. Но имею я, в конце концов право, просто насладиться полётом.

— Правда, База, — вступился за комэска командир корабля. Пусть порезвится на радостях. Ну дадим мы потом не ровно "Же", а "Же" с малой капелькой, и вернёмся к расчётному графику движения.

Остальные члены команды выразили с этим согласие. Прямо по громкой. Базарно получилось, но единодушно.

* * *

А полёт уже вступил в стадию торможения. Тем не менее, предстоящие длительные перелёты от звезды к звезде обещали и в ближайшем будущем большие периоды времени без единого просвета — тут не то, что неприятеля встретить никакой надежды нет, даже полюбоваться нечем — никаких особенных звёзд или туманностей, хвостатых комет или планет с кольцами. Три звезды вообще красные — глаза бы на них не смотрели.

Поэтому умельцы приступили к работе над следующим экземпляром. Для него частей ещё хватало, а, благодаря приобретённому опыту, со сборкой управились буквально за неделю. Истребитель получился просто загляденье. Вскоре его опробовали, причём, полетали все, кто имел опыт управления маломерными космическими судами. Как раз "Антилопа" достигла заданного района и висела, чутко прислушиваясь своими антеннами к окружающему пространству. Свободным от вахты заниматься было решительно нечем, а тут — такой аттракцион!

К тому же обстановка вседозволенности и пофигизма, царящая в экипаже, располагала... была пара аварий, из которых сделали выводы, усилив подготовку желающих — методы запрещения Ваграныч не приветствовал. Вот было у мужика убеждение, что нужно обучать, а не пресекать... если дело идёт не о преднамеренном вредительстве.

На лице руководителя полётов читалось откровенное недовольство подобным проявлением вседозволенности. До той поры, пока он сам не сдал зачета и не провёл полчасика в пространстве. Дело в том, что на космофлоте управление спасательными шлюпками, ботами, капсулами — в той или иной степени изучают решительно все. Так что с малыми аппаратами снующими между кораблями стоящей на месте эскадры, без труда управляются многие. Хоть и называют эту мелюзгу "тюлькин флот", но принципы одни и для скоростного истребителя, и для разъездного катера. Ну а отличия? Они есть. Но есть и тренажёр, чтобы изучить их и учесть на практике.

* * *

Обстановка на корабле стала напряженной, когда экипаж выразил намерение продолжить сборку так полюбившихся ястребков. Санчес честно сознался, что корпусов погрузчиков у него только два, так что, из этой затеи ничего не выйдет. И был посрамлён. Как это так, чтобы на грузовом корабле, да не водилось собственных, как их иногда называли, каров!? На защиту корабельного имущества горой встал интендант, бывший грузовой помощник, с которого, кстати, старые обязанности никто так и не снимал.

Дух тогда приходил к комэску, выпросил коньяк, который вместе с Гоги и раздавил. На другой день ровно половина погрузочных средств авианосца перекочевала в герметичный трюм — началась сборка третьего истребителя. Когда его опробовали, пришлось один из экранников предыдущей конструкции переставлять с внешней подвески в ангар — на всём авианосце имелось всего восемь стыковочных гнёзд. А свежеиспечённый летательный аппарат оказался девятым.

Антилопа летела уже ко второй звезде, ничего не обнаружив у первой, когда обстановка снова стала заметно накаляться. Дух явно чем-то шантажировал карго, добиваясь выдачи последнего оставшегося погрузчиком погрузчика на растерзание начинающей скучать команде.

— Детский сад, средняя группа, — высказалась по этому поводу Док, облепляя тело комэска датчиками диагностических приборов. Очередной медосмотр — что поделаешь? — Кстати, ты на чьей стороне?

— Да, сам не знаю, — скривился, как от кислого, Санчес. — Понимаешь, образцы-то — макетные. Слепленные будто из детского конструктора. Балансировка у них спорная, конструкция — не оптимизирована, сборка — кустарная. Многие детали изготовлены на коленке, а уж аппаратных неувязок и программных нестыковок — вагон и маленькая тележка. То есть оно, конечно, летает, и даже, как выяснилось, стрельнуть способно. Да только мне жалко тратить силы, время и материалы на тиражирование недоведенной машины. А погрузчик кораблю, действительно, может понадобиться.

— То-то я удивляюсь, отчего ты так нерешительно себя ведёшь! Хотя, Гоги официально подчинён непосредственно тебе, то есть ты можешь разрешить проблему, приказав ему, или выдать духам то, чего они прося, или запретить. Так что тебя смущает?

— Нав и Бал доводят до ума управляющие программы. То есть создаётся впечатление, что ещё немного, и наше детище превратится в полноценную боевую машину, куда как лучшую, чем всё, чем располагают и наши, и тахи.

Собственно, уже сейчас при её летучести и маневренности военные однозначно ею заинтересуются и откроют тему по проекту. То есть — моя задача уже выполнена. Остаётся дождаться конца рейда и уходить с космофлота обратно на фирму. В общем, не знаю я, как будет правильнее.

— Ты рассматриваешь всего два варианта, — улыбнулась Док. Первый — перевооружить "Антилопу", заменив ранее имевшиеся истребители самоделками. Второй — притормозить работы до тех пор, пока мы не доберёмся до флотских соединений или баз, чтобы протолкнуть решение о государственной поддержке разработки и постановке на производство дальнейшего развития опробованного варианта. А какого-либо третьего сценария ты себе не представляешь?

— Имеешь ввиду — сначала провести полное перевооружение нашей группы, а потом опробовать новинку в бою и, таким образом, добиться признания? — комэск криво ухмыльнулся. — Если на то пошло — уже первая пара экземпляров решила бы обе эти задачи. Мы с Тамарой сходим парой и надерём всё что нужно кому понадобится... если баллистик с навигатором дело своё доведут до успешного завершения. А, если не завершат, то, может, и не надерём, но напугаем до икоты. В конце концов штурмана наши — не профессиональные программисты, так что могут и не совладать.

— Как я поняла, ты не слишком стремишься делать то, выгоду от чего себе чётко не представляешь?

— Можно и так рассудить, — Санчес, освобождённый от датчиков, принялся облачаться в развешенную по стене одежду. — Просто дух созидания, вселившийся в команду искушает и меня. То есть, результат не столь интересен. Но процесс!

* * *

Штурман с помощниками достаточно быстро "научил" новые истребители уверенно ориентироваться в пределах планетных систем, сняв первоначально имевшееся ограничение на полёты исключительно в зоне видимых ориентиров. Эта задача была тривиальной и, просто, потребовала некоторой адаптации ранее имевшихся программ и баз данных. Собственно, к преодолению затруднений подобного рода навигаторы были подготовлены.

А вот с управлением вооружениями сложности возникли немалые — лезть пришлось глубоко и разбираться обстоятельно. После первых успешных стрельб при обычных для боя относительных скоростях, произошла серия устойчивых промахов в случаях, когда шмаляли с хорошего разгона. При этом возрастали погрешности в определении расстояний в связи с тем, что некоторые эффекты, которыми раньше пренебрегали, стали ощутимыми.

Следующей проблемой оказалось то, что с вводом поправок возросла нагрузка на вычислительные устройства, и они стали давать задержку, не успевая провести расчёты к моменту открытия огня.

Дальше — больше. Запаздывание, свойственное спусковым механизмам, тоже пришлось принимать в расчёт. Санчес, работавший в предыдущем проекте компоновщиком, о подобных проблемах даже не догадывался, а тут они предстали пред ним во всей красе.

Довести аппаратуру наведения до ума удалось только когда "Антилопа" покидала систему шестой в своём полётном плане звезды и перелетала к предпоследней, седьмой. Тут и начались полноценные учения, которые эскадрилья проводила уже на четвёрке новых истребителей и паре старых, которые имели задачей держаться поодаль, привлекая к себе внимание — их называли группой отвлечения.

Как появился на свет четвёртый ястребок? История эта исполнена трагизма. Обиженные нерешительностью командира группы, который не мычал и не телился, вместо того, чтобы высказаться определённо, духи совместно с примкнувшими к ним боцманом и четырьмя пилотами устроили настоящий заговор. Они сделав вид, будто ковыряются в мастерских и машинном отделении, коварно проникли в отсек, где хранился последний оставшийся целым, погрузчик. И сделали с ним всё, что хотели.

Когда это всплыло, Тамара и База устроили Санчесу натуральную истерику. Столь вопиющее нарушение дисциплины, по их мнению, требовало самого жестокого наказания. Впрочем, Ваграныч, узнав о великом самовольстве, удовлетворённо потёр руки и выразился в том плане, что у него в экипаже собрались только самые-самые. Почему-то столь округлое высказывание сняло напряженность, и инцидент был спущен на тормозах, а Дух распил с интендантом уже две бутыли коньяка из запасов командира группы.

Маразм крепчал,

Съезжали набок крыши,

В снесённых башнях

Кошек ели мыши

Но всё равно, на каждый ультиматум

Наш антилоп сумеет дать ответ, — напевал кок, перебирая струны гитары. В периоды, когда корабль шёл с ускорением, он баловал команду отличной стряпнёй и всячески выказывал возвышенное расположение духа, изредка выдавая по громкой связи короткие, на куплет-другой, концерты.

— Скажи мне, Мик, за полгода одиночного полёта ты слышал хотя бы об одной ссоре в экипаже? — таким вопросом Ваграныч объяснил молодому командиру свою позицию в вопросе о несколько странной ситуации на корабле. И добавил: — да после столь длительного безделья и внешней изоляции любая команда превращается в свору неврастеников, а наши орлы бодры, веселы и готовы растерзать неприятеля, буде таковой появится на обзорных экранах.

* * *

Противник появился на обзорных экранах достаточно быстро после того, как Ваграныч его помянул. На подходе к восьмой по счету звезде, включённой командованием в маршрут "Антилопы" в качестве объекта облёта, антенны уловили работу радиопередатчиков. Переговаривались наши корабли, однако перехваченные сообщения расшифровке не поддались.

Чуть погодя по радио пришло распоряжение о прекращении выполнения поставленной задачи и срочном возвращении. Но не в сектор Каппа, а к Земле. Приём этой радиограммы Ваграныч подтверждать не велел, хотя подписана она была командующим сектора Каппа, то есть человеком, которому группа была тактически подчинена. Корабль продолжал полёт по старому плану и, вскоре, интенсивность радиообмена резко возросла. Наконец, далеко за кормой, вперёд которой тормозилась "Антилопа", радары нащупали летающие объекты искусственного происхождения, а вскоре стало понятно — там идёт бой. Наконец, аппаратура различила сигналы "свой/чужой", шифровальные устройства "взяли" код, и картина развёртывающегося сражения проявилась во всей своей полноте: эскадра адмирала Климова билась с крупным соединением тахов. Понять, на чьей стороне перевес, пока было невозможно.

Группа дальнего прикрытия продолжала движение в сторону заварухи, даже несколько подкорректировав курс, чтобы не пролететь мимо. Санчес никаких распоряжений не давал, лишь приободрив Ваграныча взглядом. Мол, рули, давай. А тот лез в драку, как будто его кто-то туда звал. Перешли в состояние полной боевой готовности, пилоты заняли места в кабинах истребителей... все ждали команды. До места событий оставалось ещё далеко, когда москиты стартовали и пошли с максимальным ускорением: двенадцать "Же" для внешнего наблюдателя и около шести по перегрузке, действующей на пилотов.

Почти за час разгона набрали относительную скорость под потолок возможностей системы наведения — от Земли до Солнца можно за четверо суток домчаться — и буквально выскочили на авианосец — флагманский корабль неприятеля.

— Я База. Пе! Ниже две. Зи! Притормози! — начал корректировать работу четвёрки замполёт, следящий за обстановкой по тактическому экрану. — Крутнитесь ногами на юг, потому что после отстрела уходить будете на север, то есть в направлении головы. Вытягивайтесь в линию, пристраиваясь к То!

Спустя пару минут:

— Сорок секунд до залпа. Отдайте управление Мику.

Перед пуском ракет, подчиняясь командирскому кораблю, убрали тягу — системы наведения захватили цель и провели тонкую доводку. Пуск тоже прошел синхронно и, едва ракеты соскользнули с направляющих...

Если не считать нескольких секунд послепускового маневрирования, когда, выпустив ракеты и повернув носы в сторону, наращивали поперечную компоненту вектора движения, то и рассказать-то о бое нечего. Налетели, пульнули, отклонились. Кто куда и чем попал — понять невозможно, да и не до того было — все разминались с целью. Попадания в неё ракет тоже отметить не удалось. Пять часов ушло на гашение скорости и возвращение к носителю под диктовку Базы.

Ни москитных сил, своих или противника, ни хода сражения, ни других кораблей, кроме цели — ничего никто не разглядел. Весь бой прошел одним коротким всплеском, воспринятым как крошечный перерыв в перегрузке, на борьбу с которой уходили все силы. Видел ли их неприятель, пытался ли противодействовать? — этого понять было некогда.

На обратном пути слышали, как в открытом канале адмирал ругает Ваграныча, залетевшего в зону боевых действий, а тот оправдывается: не успел, мол, погасить скорость и отклониться.

— Отлично, База! Ты нас, словно по нитке вывел на цель. А что с ней потом сделалось? Мы ведь ничего не поняли. Для нас поле брани только промелькнуло на обзорных экранах.

— Авианосец тахов сразу после залпа перестал маневрировать и выходить в эфир. И еще, судя по докладам с москитов, из него что-то стало испускаться наружу, вроде как пар пошел. "Черепашки", "триммеры" и "ёжики", атаковавшие наших, увяли на глазах. Видимо, пропала несущая частота постов наведения, или ещё как-то поняли, что возвращаться им больше некуда. "Янус", а он оказался в удобном положении, умудрился засунуть противокорабельную торпеду в корму одного из эскортников. "Заря" нагло попёрла на строй тяжелых крейсеров, а Климов поднял третью волну москитов. Тахи отстреливались из бортовой артиллерии, но их быстро сломали, устроив звёздный налёт, то есть зашли одновременно с разных сторон, отчего заградительный огонь пришлось распределять по всей сфере, и его плотность сделалась меньше.

В общем, возникшее преимущество, использовали вдохновенно — мало кто из тахов ноги унёс, — База даже прижмурился от удовольствия, словно сытый кот. — И, такое впечатление, что никто толком не понял, что случилось с вражеским авианосцем. И вы, и ракеты, мелькнули неясным прочерком, а взрывы произошли внутри.

— Даже и не знаю, были ли взрывы, — произнесла Зиночка. После того, как она "захомутала" комэска, игра в дурочку прекратилась, что только добавило ей шарма. — Взрыватели банально могли не успеть сработать. А заряд — воспламениться. Скорость-то была в сорок раз выше, чем распространяется детонация. Скорее всего, кинетическая энергия ракет бурно перешла в тепловую. Страшно даже представить себе, во что превратилась начинка атакованного авианосца!

— Кстати, ни одного промаха я не обнаружил, — хлопнул себя по лбу База. Итого шестнадцать тел массой по полтонны на скорости четыреста километров в секунду, это сколько будет в Джоулях? — он принялся шевелить губами, подсчитывая в уме.

— Не говори никому, — встрял Ваграныч. — Девушки от ужаса спать перестанут. А только ракет у нас больше нетути. Все спалили. Гоги! Наверное, нужно новые выписать?

Санчес кивнул, подтверждая своё согласие с мнением командира корабля. Формально-то он тут главный, так что ему не трудно дать понять подчинённым, что тоже склонен признать авторитет Ваграныча. А что поделаешь, если где-то наверху устроили такую ерунду с иерархией в их формировании!

Глава 9 Томление и сомнение

Ситуация сложилась в высшей степени неопределённая. Эскадра адмирала Климова оставалась в секторе Раэли на окраине системы безымянной звезды как раз там, где произошло сражение. Чинились, подбирали подбитые машины, обследовали тахские корабли, не сумевшие уйти из-под удара. "Антилопа" присоединилась к этой группе, и интендант без особого труда получил у своих коллег и ракеты и погрузчики.

Никаких распоряжений от командования не поступало, и никто не потребовал объяснений, почему ранее полученное распоряжение следовать к Земле не было исполнено группой дальнего прикрытия. А ведь исходило оно от командующего крупного соединения, которому они подчинены и рядом с которым расположились — даже отчёт о проведённой атаке был направлен в его адрес.

Два погрузчика вернули грузовому помощнику, а ещё два принялись переделывать в истребители — этот вид "развлечения" пока никому не наскучил, потому что в каждый новый образец вносились усовершенствования, а потом, если они оказывались рациональными, их распространяли и на остальные машины. "Антилопа" функционировала в режиме кружка технического творчества в условиях категорического внешнего невмешательства. Как-то уж очень не по-военному воспринималось происходящее.

Учебные и испытательные полёты проходили регулярно, на виду у систем обнаружения остальных кораблей, но никакого интереса к ним, во всяком случае, явного, тоже не отмечалось.

— Ваг! На эскадре циркулирует рекомендация никаким образом не связываться с нами, но ни в чём не отказывать. И ещё, помалкивать обо всём связанном с нами, даже в разговорах между собой. То есть, чтобы не чесали языков. Распространяется это указание устно от начальников к подчинённым, причем, многократно повторяется, — это вернувшийся с рембазы Дух доложил командиру корабля, постучав к нему в каюту.

Тот пригласил Санчеса "пораскинуть умишком".

— Кажется, командующий колеблется, — объяснил он, — в какую игру с нами сыграть. Уж очень большие возможности открывают перед ним новые истребители. Практически, в течение какого-то времени, это непобедимое оружие.

— Полагаешь, он подумывает о завоевании Галактики? — ухмыльнулся комэск.

— Галактики, не галактики, но, судя по предварительным данным землеподобная планета, что крутится у звезды Раэли чудо как хороша для колонизации. Там в самом разгаре плейстоцен, причем нынче как раз межледниковый период. Животных, пользующихся хотя бы камнями или палками обнаружить не удалось, так что, считай, разумная жизнь отсутствует. Геологическая картина — стандартная, Сейсмика умеренная. Грубо говоря, высаживайся прямиком в райские условия и основывай собственную империю. Чем отбиться от метрополии или от тахов — имеется. Я имею ввиду наши ястребки. Личного состава на эскадре достаточно для создания нормального генофонда, а там, глядишь, и с Земли народ потянется.

В общем, посиди маленько. Я сейчас приглашу кое-кого. Надо разобраться в некоторых странностях, пока не началось ничего предосудительного.

* * *

— Ну-тес, уважаемые, собрал я вас здесь потому, что только ваша троица заявилась сюда, на "Антилопу" незваной, — Ваграныч обвёл взглядом устроившихся в креслах комэска, Дока и Базу. — А означает это для меня, что появились вы здесь, имея перед собой некую задачу, о которой я даже не догадываюсь. Оно бы и ничего страшного, да вот беда — судя по всему, наш длительный одиночный полёт обеспечивала вся Климовская эскадра. Иначе не объяснить, почему она прочесывала пространство у никому не нужной звезды, кроме как в ожидании прибытия туда старого транспорта, гордо именуемого авианосцем.

Немудрено, что тахи тоже что-то почуяли, раз для нашей встречи подтянули сюда столь внушительные силы. Более того, заботясь о нашей неприкосновенности, адмирал распорядился, чтобы мы убирались к Земле, едва понял, что предстоит драка. А, как только уконтрапупили супостата, так сразу перестал прогонять нас домой, и даже не попрекает непослушанием. Такая вот трогательная забота была проявлена о том, чтобы ни один волос не упал с наших головушек.

Как вы понимаете, терпеть всякие странности, не разбираясь в их причинах — торная дорога на погост. Посему, дети мои, заклинаю вас — покайтесь. Давай, Мик! Тебе первое слово.

По правде говоря, ничего секретного или предосудительного Санчес за собой не чуял. Так что пересказал то, что когда-то выложил адмиралу Климову, а от себя добавил:

— Так что, я преследую интересы предприятия "Стожар", ранее производившего аппаратуру наведения для космических вооружений. Собственно, стоящие передо мной задачи, уже выполнены. Я готов сдать эскадрилью и вернуться на Землю, как только для этого представится подходящий случай.

— Стало быть, имеешь уверенность, что получив отчёты о последнем бое, командование примет положительное решение о заказе истребителей, и предпочитаешь участвовать в боевых действиях в качестве конструктора летательных аппаратов, а не пилота, — констатировал Ваграныч. — Что же, это разумно. Но лично мне хотелось бы прояснить ещё кое-что. Как я понял, материала для жалюзийных двигателей в нашем распоряжении имеется строго ограниченное количество.

— Да, — подтвердил комэск. На тридцати машинах, что мы взяли с Земли, было смонтировано по четыре жалюзийных блока, да ещё девять прихвачено на случай ремонта. Практически вся плёнка, обладающая свойствами гравитационного ниппеля, переданная нам неизвестным производителем, была на эти цели израсходована. Остались, конечно, обрезки, но там их кот наплакал.

— Итого — сто двадцать девять устройств, которые можно использовать для создания тяги, — командир корабля изогнул дугою бровь.

— Сто двадцать шесть, — поправил Санчес. Три жалюзийника были утеряны при авариях во время полетов авиагруппы эскадры — две машины столкнулись, пытаясь удерживать плотный строй. А сами эти устройства создают, пусть и небольшую, но постоянную тягу. То есть — они улетели, словно живые и быстро исчезли из виду средств слежения.

— Ага-ага! Скорее всего, прямиком в руки тахов, — почесал затылок Ваграныч. — Ну, да с этим ничего не поделаешь. А вот скажи ты мне, если этих движков разместить поболее вот в этих точках, то на какое ускорение может рассчитывать "Антилопа"? — на экране возникло объёмное изображение корабля, причём, "прозрачное", позволяющее разглядеть балки, шпангоуты и другие элементы несущей конструкции. Места предполагаемой установки новых устройств были выделены цветом.

— Десяток "Же", пожалуй. А может, и больше. Это нужно тщательно рассчитать.

— Ну, мои духи обещают двенадцать.

— А как же люди? Ведь им при такой перегрузке долго не сдюжить.

— Я тоже так думаю. Однако ястребки как-то летают с этим ускорением. И держат его чуть ли не целый час.

— Так в них пилот расположен за экраном, который почти половину тяготения и гасит. То есть сами тяговые устройства защищают людей. А при шестерке, хоть и через раз, дышать всё-таки можно.

— Ага! И сколько экранов требуется, чтобы прикрыть одного члена экипажа? — заволновался командир корабля?

— Пары штук достаточно, как раз на проекцию тела. Только руки в стороны не стоит отводить, а то их может отломать, — предупредил Санчес.

— Итого имеем: сорок восемь жалюзийников на двенадцати истребителях, ещё сорок шесть — это по паре на каждого члена команды, да сорок штук пойдёт собственно для ускорения "Антилопы". Сто тридцать четыре нужно. А у нас — сто двадцать шесть. Восьми недостаёт. Прости, комэск, однако, пару старых истребителей мы раздербаним.

— Дербаньте хоть всю шестёрку, они своё дело сделали, так что пускай теперь служат по частям.

— Ну, спасибо, что не возражаешь, — командир корабля хитро сощурился. — Вот полезный ты человек Санчес. Нету в тебе ни коварства, ни вредности. Не велю тебя выкидывать за борт без скафандра. Хочешь, с нами оставайся, а нет — отпущу с миром. Теперь, твой черёд каяться, Док.

В глазах женщины плеснулся страх, но она быстро справилась с собой и гордо вскинула голову:

— А это ничего, что мы сейчас на военном корабле, который находится бок о бок с весьма сильным соединением космофлота?

— Мы — на моём корабле, среди моей команды, сударыня. Это куда ближе эскадры. А не избавившись от опасного члена экипажа, я могу подвести доверившихся мне людей. Так что — обезвреживайтесь подобру-поздорову, знаете ведь, за что меня начальство не любит.

— За то, что ты его не боишься. Блин, Ваг! Не борзей, а то ишь, развыкался! Не враг я. Да, не только медициной занимаюсь, ещё и от службы безопасности присматриваю, как идёт совершенствование новой техники, и действительно, в моих отчётах отражены и достигнутые успехи, и тот бардак, что здесь творится.

— Успехи в мешке не утаишь. А про бардак ты ерунду мелешь, потому что... да ладно, верующего переубеждать бесполезно, потому что он верит в незыблемость принципов, усвоенных с младых ногтей. Короче, рассмотрение статусной парадигмы в задачи сегодняшнего разговора не входят. Меня интересуют ответы на другие вопросы.

Как давно ты ведёшь дело о новом материале? И вообще, сама рассказывай, не заставляй меня почемучкой работать. Ты уже большая девочка, сообразишь, что важно, а что — можно и пропустить.

— Ну, начну с того, что в службе безопасности я вовсе не полковник, а майор. Это только в той части жизни, которая была прикрытием, у меня карьера сложилась так удачно. Но вообще-то я больше полевой агент, чем аналитик или руководитель. Поэтому могу знать не всё.

Однако, о поисках производителя этой ниппельной плёнки могу поведать всё, до последней подробности. Хотя, выводы печальные. Связь исключительно односторонняя и только с предприятием "Стожар". Сначала, пришло к ним обычное письмо в конверте, куда был вложен образец — две плёнки, сложенные "навстречу" друг другу, что создаваемую ими тягу компенсирует, и описание свойств предлагаемого материала с предложением использовать новинку для создания силы, разгоняющей космический корабль. Также были приложены инструкции относительно способов её прикрепления к несущим конструкциям.

Проверили, ожидая розыгрыша, и офонарели — эта ерундовина попирала все известные физические принципы. Разумеется, образцы разошлись по лабораториям, где их исследовали и довольно быстро повторили. Одна беда, никаких ниппельных свойств по отношению к гравитации обнаружить у плёнок, изготовленных по образу и подобию оригинала, не удалось.

Следующая посылка была доставлена совсем шпионским способом — мы в этот момент уже контролировали все подходы к этой относительно небольшой фирме, расположенной в тихой загородной местности, следя буквально за каждым человеком, появляющимся поблизости. Так вот, записка с указанием, где взять следующую партию материала, была обнаружена утром, засунутой в щель под дверью директорского кабинета. Там рассказывалось в каком лесу и под каким деревом можно выкопать сундучок с новой партией плёнки, и назначена цена за неё. Причём, автор записки сообщил, что следующий раз отправит нам этот материал, только после оплаты предыдущей поставки. Там же были указаны счета и суммы, следующие к переводу на них.

— И что, кто получатели? — напрягся Ваграныч.

— Полторы сотни самых разных учреждений. Детские дома и исследовательские лаборатории, один благотворительный фонд, несколько школ, спортивный клуб, администрация населённых пунктов, ресторан, архив... да всё, что угодно. Причём суммы по всем направлениям разбросаны практически равномерно.

— Так перевод средств был произведён?

— Нет, конечно. Откуда у "Стожара" такая прорва денег? Наоборот, директор взял в банке приличную ссуду и развернул программу по разработке и производству истребителей. Санчес в конструкторском бюро отвечал за размещение систем наведения на серийных кораблях, для вооружения которых до этого работала фирма, вот ему и пришлось впрягаться в эту упряжку, потому что с устройством практически всех москитных боевых машин он был прекрасно знаком. Разумеется, проектирование с нуля ему бы ни за что не потянуть, но он брал готовые узлы и лишь приспосабливал к ним новые тяговые устройства, удаляя при этом, лишнее. То есть реактивные двигатели и аппаратуру, отвечающую за них, просто не покупали.

Ну да не об этом ведь речь, тем более, что с задачей, в конце концов, справились. Беда в том, что нам ни за что не удалось зацепиться. Выхода на производителя как не было, так и нет. Он никак себя не проявлял и ни на что не реагировал. Поэтому меня и послали на "Антилопу", что возникло подозрение, будто бы это именно Санчес придумал чудо-плёнку. Уж очень рьяно он взялся он за дело. Будто бы всю жизнь мечтал о подобной работе.

Ваграныч посмотрел на комэска, но ничего не сказал. А обратился к его заместителю:

— Ну а ты, База! Зачем ты тут? Ведь понятно, что особая роль нашему коллективу отведена ненадолго. То есть буквально вот-вот "Антилопу" вернут в славные ряды транспортов, истребители с пилотами заберут на какой-нибудь из авианесущих крейсеров, а вопрос о твоём новым назначением окажется неопределённым?

— Ну, я рассчитываю, что ничто не помешает мне вернуться на старое место. Пополнения ведь не прибывало, и ни о каких подвижках слухи не ходили.

— То есть, Климов обещал сохранить за тобой предыдущий пост, когда направлял сюда?

База замер, сообразив, как ловко его подловили, вырвав признание в том, что не по собственной инициативе, а исключительно по указанию командующего эскадрой он был вынужден перейти в группу дальнего прикрытия.

— Да ладно, чего уж там! — махнул он рукой. — Павел Петрович сказал, что ему нужен здесь свой человек, а потом дал понять, что с верными людьми он щедр и заботлив. Независимо от того, искренне я заинтересовался сделанным предложением, или только сделал вид, отказаться было бы самоубийством. Я имею ввиду не столько жизнь, сколько планы на продвижение по службе.

— А, может быть, что и жизнь твоя в тот момент стояла на кону, — ухмыльнулся Ваграныч. Есть у нас с Миком подозрение, будто Климов подумывает о начале колонизации Раэли буквально в самое ближайшее время. И он бы на этот шаг не решился, если бы не чудовищная мощь созданных здесь средств поражения. То есть, намерение воцариться на собственной планете и необходимость сохранить контроль над нашим кораблём и несомой им эскадрильей, для него два конца одной и той же палки.

А теперь, я вообще передумал выбрасывать кого либо за борт. Предлагаю разойтись и хорошенько подумать о том, как в этой ситуации себя вести.

* * *

— Док, в чём дело? Это что, бунт на корабле? — База вслед за врачом проследовал в медицинский отсек, чтобы хоть как-то прояснить ситуацию.

— Скорее, бунт всего корабля во главе с капитаном, — улыбнулась Вера Петровна. — Только с обратным знаком, как мне кажется. Ваг заподозрил командира эскадры в том, что тот воспользуется своим положением для захвата Раэли. Разумеется, эта идея возникла в голове Климова только после победы, одержанной здесь на днях, когда он понял, сколь могучее оружие получил благодаря упрямцу Санчесу и творческому вдохновению машинной команды "Антилопы".

Возникло уникальное стечение обстоятельств, не воспользоваться которым — значит упустить единственный шанс. Сам посуди, наши ястребки разнесут любую самую-пресамую ударную эскадру Земли, если её направят сюда вправлять командующему мозги. Заключение относительно новых истребителей, полученное штабом, никакого энтузиазма в отношении финансирования работ над жалюзийниками не вызывает. По крайней мере, опыт конструирования и боевого применения новых машин известен только в пределах эскадры. Курьерских-то кораблей в сторону Земли не отправлялось и, такое чувство, что не планируется. Поэтому Санчес и остается с нами, что некуда ему деваться.

Так что, я думаю, на эскадре идёт сейчас бурный период консультаций командования — адмирал трамбует командиров кораблей, разъясняя им выгоды реализации созревшего у него решения о создании на землеподобной планете колонии под его управлением. Колонии, не зависимой от правительства.

Нет, ничего подобного я не знаю наверняка, и связи с коллегами на других кораблях у меня нет. Но ход мыслей Ваграныча понимаю. Поэтому в отношении того, прав он или не прав, ничего определённого сказать не могу. Но, если прав и готовится противодействовать этим планам — я ему союзник, а тебе, База, противник. Хотя, тебя ведь до сего момента не посвящали в столь оригинальные планы, так что ещё не поздно сделать выбор. На чьей ты стороне?

— Изменять государству в мои планы не входило, — насмешливо скривил губы мужчина. — Так что не спеши становиться в ряды моих врагов. Есть подозрение, что команда "Антилопы" будет спешно улучшать ходовые качества корабля, чтобы уйти из под опеки эскадры...

... — скажи уж, уверенность. Ваг с Миком у нас на глазах согласовали план этих работ, а личный состав к ним приступил, — Док переключила несколько картинок на экране внутренней связи — видно было, как снимаются панели, мерцает сварка, копается в щитке Санчес а пилоты протаскивают провода через кабельные каналы.

— Ты хочешь сказать, что совещание, на котором мы раскрывали тайны своего присутствия здесь, транслировалось в корабельную сеть? Что весь экипаж в курсе и твоей миссии, и моей?

— База! Ты что, ещё не понял, из кого набран экипаж? Это же сплошь люди, которым командир полностью доверяет. И каждый из них достаточно компетентен, чтобы принять самостоятельное решение практически по любому вопросу, с которым только может столкнуть его корабельная реальность. Даже девчонки-пилоты и этот мямля Петенька прекрасно вписались в тутошнюю жизнь, только мы с тобой страдаем от своей невыносимой интеллигентности. А ну, ступай отсюда! Мне надо переодеться в рабочий комбинезон. Буду единяться с трудовым порывом коллектива, а то как-то скучно здесь у нас.

* * *

Кружок "Умелые руки" развернулся не на шутку. Все, кроме единственного вахтенного, или что-то монтировали, или подносили и держали закрепляемые на новых местах жалюзийники. Юстировали, налаживали приводы управления. Устанавливали экраны над противоперегрузочными креслами на боевых постах. "Антилопа" напоминала муравейник, не растревоженный, а деловитый и спокойный.

Реально работы было много — крупный корабль переводился на другой тип тяги, для которого не был спроектирован. Да и конструкция требовала подкреплений то там, то тут, плюс невесомость, при работе в которой нужно следить не только за инструментом и крепежом, но даже за обрезками и стружкой, норовящими залететь куда угодно.

Неизвестно было, сколько времени отпущено на воплощение планов, да и понять чем всё закончится, никак не удавалось — обмен между кораблями эскадры прекратился — командующий объявил режим радиомолчания.

Глава 10 Расслабуха

— Девочки! Ням-ням! Сегодня для вас фантазия в земляничных тонах, — голос кока по громкой зовёт добрую половину экипажа в кают-компанию. Пилотессы, штурманские помощницы, женская часть машинной команды — в маленьком отсеке рядом с камбузом тесно такому количеству едоков, но невесомость имеет и свои плюсы — для того, чтобы поесть, не обязательно усаживаться за стол. Можно принимать пищу в любом положении, в любой позе. Так что кормёжка экипажа проходит не в три смены, а в две. Напряженный период модернизации корабля всё длится и длится — работы, как выяснилось, значительно больше, чем казалось на первый взгляд. Но, глаза боятся, а руки делают.

— Сегодня рассыльный катер подходил к Яго, Япету и Янусу, — сообщает сменившаяся с вахты в рубке Нав. — Ох, чует моё сердце, угадал Ваграныч с готовящимся мятежом. К Раэли ушёл Япет, а на нём как раз Климов-младший.

— Полагаешь, отправился агитировать командиров исследовательского корабля и группы его сопровождения? — отозвался с экрана на стене Ваграныч.

— Подозреваю. Курьера в сторону Земли так и не отправили, и даже уведомления о сроках его убытия нет, как раньше всегда случалось после подобных драк.

— Вот же, гнусь какая, — Док стукнула кулаком по поверхности стола и не закувыркалась только потому, что пристёгнута к сидению. Но прилипшие к столешнице миски отскочили и попытались разлететься. Впрочем, были сразу пойманы и водружены на место. — Ничего наверняка не знаешь, и о возникших подозрениях никак доложить не получается. Все связи адмирал обрезал.

— И не говори, — вздохнула зависшая над столом Зиночка. Да так протяжно, что вырвавшийся из груди воздух саму её толкнул назад — верхняя часть туловища стала едва заметно отклонятся назад. Впрочем, она придержалась за Леночку, закреплённую на сидении.

* * *

Видимо, проблема заключалась в том, что группа дальнего прикрытия подчинялась командованию эскадры только тактически, а не организационно. Возможно, адмирал Климов горько пожалел о том, что в своё время не решился окончательно и бесповоротно прибрать к своим рукам бывший транспорт и угнездившуюся на нём эскадрилью не принятых на вооружение истребителей — перехитрил, как говорится, самого себя в аппаратных играх. Чересчур поторопился защититься от вероятных будущих неприятностей.

Однако, агитировать за участие в колонизации Раэли не приезжал, а лишь отдал приказ следовать за эскадрой. То есть, состояние неясности сохранялось. Понять, решились ли командиры кораблей на предполагаемую афёру, или соединение просто маневрирует из соображений противодействия тахам, было невозможно.

Разумеется, продолжающаяся неопределённость привела к тому, что в общекорабельном канале связи шла непрерывная конференция — экипажу было далеко не наплевать на своё будущее.

— А что? Я совсем не против поучаствовать в колонизации Раэли, — рассуждал Пын. — Новые места, свежие впечатления. Должно быть интересно. Опять же, кому не охота свить к старости семейное гнёздышко на незатоптанных просторах!

— И всю жизнь горбатиться на Климова? — подскочила Тамарка.

— Не всё ли равно, на Климова, или на кого-то другого? — откликнулся Дух. — Всё равно всю жизнь на кого-нибудь, да горбатишься. Или ты предпочитаешь жить собственным огородом, сама варить мыло и ткать себе холсты?

— Ой! — Тамарка даже вздохнула. — А ведь по другому и не получится. Не делать же каждую пуговку самой! И посуда понадобится.

— А как же измена государству? — застенчиво спросила Леночка.

— Ты имеешь ввиду, что целая эскадра выйдет из состава космофлота? — уточнил Ваграныч.

— Да. И перестанет подчиняться единому командованию. Ведь эти корабли строились всем населением Земли! А мы их захватим для себя. Это ведь несправедливо.

— А ещё несправедливей, что распоряжаться ими станет один человек — адмирал, — вскинулась Нав. — Причём исключительно для собственной пользы. Ваг! Ты чего тут размолчался на всю ивановскую? Я не поняла, мы будем что-то делать, или так и продолжим непротивляться злу насилием?

— Я ещё и сам не понял, как правильно, — отозвался командир корабля. — Если по уставу — надо быстрее собственного визга мчаться к Земле и докладывать о своих подозрениях. Если по совести — отправляться к адмиралу, и требовать от него разъяснений. Однако, не забывайте, судя тому, что мы видели, пока ничего предосудительного никем совершено не было, и, кроме неотправки курьера в сторону Земли, никаких странностей не отмечено. Однако, от себя поспешу добавить ещё и то, что у многих из нас дома остались родственники, разлучаться с которыми навсегда никто пока не готов. Тем более, что наши оклады предоставляют им средства к существованию. А, случись что, и выплаты прекратятся.

Так что, пока я не склонен поддерживать идею об основании колонии на Раэли, во всяком случае, с нашим участием. Поэтому нам потребуется свобода маневра, а для этого следует провести ходовые испытания "Антилопы" так, чтобы новые её свойства остались для всех остальных тайной. То есть, маневрировать за пределами радиуса действия средств обнаружения основных сил. И кто нас так далеко от себя отпустит?

— Никто, — откликнулся Санчес. — Удрать мы, скорее всего сможем, но командование это крепко насторожит. А вот имитация аварии, угрожающей другим кораблям и попытка отвести от них опасность — это будет в самый раз.

— Отчего же не имитировать!? — пробубнил Дух. — Дурное дело — нехитрое.

* * *

"Антилопа" отклонилась от общего курса и начала заметно ускоряться.

— Всем, всем, всем. Докладываю! — вышел в эфир командир корабля. — Пошел в разнос второй движок. Цепняк это или сбой системы управления — разбираемся, однако, во избежание повреждения осколками в случае взрыва, прошу никого ко мне не приближаться.

Вслед за этим он, "забыв" отключить трансляцию на внешнее вещание, принялся распоряжаться и выслушивать доклады подчинённых. Заранее отрепетированный радиоспектакль дал понять широкому кругу слушателей, что, дабы скомпенсировать тягу "взбесившегося" движка, пришлось и остальные вывести на максимальную мощность, отчего бывший транспорт помчался, как пришпоренный, куда-то вбок.

Заглушить ретивца прекращением подачи в него рабочего тела оказалось невозможно — тогда прекратился бы теплоотвод, отчего бабахнуло бы не на шутку. Потом механики доносили о попытках теми или иными способами выправить ситуацию, о долгой череде неудач... База только ухмылялся и подавал "труппе" соответствующие знаки, вроде как дирижировал ходом шоу.

Наконец, когда усвистали в такую даль, что локационный контакт стал неустойчивым, поступил доклад о выходе из строя одного из узлов в управляющей цепи, после замены которого удалось пригасить развитие цепной реакции и, постепенно, сбросить тягу до нуля.

Доложили на эскадру, что приступают к проверке остальных систем, а сами начали ходовые испытания корабля под жалюзийниками. Разумеется, о том, чтобы фиксирующие устройства записали именно то, что нужно о ходе развития аварийной ситуации, позаботились заранее — даже самые хитрые следящие системы нетрудно обмануть, отключив на время несколько связей, одновременный обрыв которых без целевого участия человека просто невозможен — то есть, отмазку на будущее продумали хорошо — народ на корабле квалифицированный.

Сами же ходовые испытания подзатянулись. Двенадцать "Же" при том, что отдельные участки, прикрытые экранами подвергаются заметно меньшим нагрузкам, это достаточно сложная картина распределения напряжений по несущим конструкциям. Многие участки пришлось подкреплять, на что израсходовали не только имевшиеся в запасе материалы, но и части истребителей предыдущей версии.

Однако, результат получился ожидаемый — старый транспорт теперь не уступал в резвости новым истребителям.

— Ваграныч, а ведь мы теперь до Земли можем меньше, чем за неделю долететь, — доложил штурман, закончив расчёты.

— Знаешь, учитывая, что надобности пополнять запасы рабочего тела больше нет, наша автономность ограничена только запасами провизии, — ответил командир корабля, хитро сощурившись. — Но мы ведь про это никому не скажем?

* * *

Окрестности третьей планеты системы Раэли. Эскадра сектора Каппа, исследовательский корабль и четыре крейсера его прикрытия — эту внушительную группировку "Антилопа" застала в пункте прибытия. Заняла отведённое ей место на стационарной орбите и... ничего особенного не происходило. Вертикальник время от времени нырял в атмосферу, курсируя между экспедиционным судном и базой изыскателей. Прибыл заправщик и принялся раздавать ледяные глыбы кораблям, поиздержавшим рабочее тело в долгом походе. Обычная деятельность крупного соединения, несущего службу по охране отдалённого уголка космоса. Ни каких признаков начала процесса колонизации планеты не наблюдалось.

"Антилопа" продолжала "прихорашиваться" — произведённые внутри неё переделки многое стронули со своих мест, отчего боцману пришлось изрядно потрудиться, наводя порядок. А потом адмирал Климов назначил учения — тренировочный бой между москитными группами своего авианосца и группой дальнего прикрытия.

* * *

— Право сорок, выше десять, — Санчес навел Тамарку на основную цель, а сам отвернул наперехват группе "четвёрок", пытаясь их отогнать от своей ведомой.

— Снизу с юго-запада девятка "Штоков", — ворвался в наушники Зинкин голос. — Мик! Отваливай!

— Меня сбили, — застенчиво доложила Леночка.

В круговерти маневренного боя все планы пошли наперекосяк: вёрткие ястребки условного противника выскальзывали из захватов прицелов и, даже если по ним открывался огонь, успевали уйти из-под удара, резко меняя положение в пространстве.

— Мик! Вектор! — вдруг скомандовал Петька.

Санчес квитировал приём и, действуя манипулятором, сориентировал кораблик так, что совместил перекрестие, отмечающее продольную ось, с отметкой рекомендованного направления. И выдал максимальное ускорение. Картинка на обзорных экранах резко изменилась — его машина проникла в на мгновение возникшую в обороне брешь, и система наведения захватила главную цель, выпустив в неё все четыре ракеты, как только получила на это разрешение.

— Есть одно попадание, — доложил посредник, спустя минуту, когда комэск разминулся с мишенью и проскочил мимо четвёрки "Штоков", до этого бывших от него закрытыми. Они его явно не догоняли.

— Летяги! Уходим в зенит! — рявкнул он командуя выход из боя.

— Конец игры, — металлическим голосом констатировала следящая система.

— По носителям! — подтвердил руководитель учений.

— Я База! Следуйте моим рекомендациям, примите целеуказание, — а это уже свой руководитель полётов принял эстафету, собирая питомцев под крылышко. — "Антилопа" подбирает Леночку.

Вот так! Весь бой занял буквально несколько секунд. А впереди — многочасовой анализ каждого маневра: на то она и учёба, чтобы извлечь из её результатов максимум пользы.

* * *

В тактическом классе ударного авианосца "Владимир" многолюдно. Тут не только пилоты, принимавшие участие в недавно завершившейся схватке, но и командир корабля-мишени, и вообще все, кто так или иначе способствовал столь важному мероприятию.

— Не стану долго томить вас, — обратился к собравшимся адмирал Климов, — антилопцы задали нам жару. Единственный их истребитель, в который удалось попасть, нашим славным воякам, получил устранимые повреждения и был эвакуирован вместе с пилотом. Кроме того, цель, к которой они прорывались, условно поражена. А теперь, приступаем к работе:

И начался разбор маневров и контрманевров, отворотов и угроз.

— Не, ну я не понимаю, откуда он догадался, что в это мгновение векторы движения всех наших истребителей будут направлены прочь от этой точки? — восклицал старший лейтенант Мамалыга.

— Пе увидел и дал мне вектор.

— Какой Пе?

Санчес показал на отметку истребителя ведомого третьей пары:

— Вы же на него навалились, и поворачивали, чтобы отогнать Зи, пытавшуюся его выручить, а тут кувыркалась Ле, и Ни отгоняла от неё двоих добивальщиков. Вот эта картинка как раз от Пе и была, как на ладони.

— Миквектор! — прозвучала фраза из записи переговоров между пилотами.

— Нифига непонятно, — честно признался начальник отдела руководства полётами. — Ни обращения, ни обоснования, ни рекомендации. Собачья же какая-то команда!

— Я выполнил указание подчинённого, — улыбнулся Санчес. — В бою время исчисляется краткими мерами. Между принятием решения младшим лейтенантом Кузнецовым и началом его исполнения мной прошло восемь десятых секунды. Поэтому я и прорвался. Ведь на разворот "Штока" уходит столько же времени, и ещё полстолько — на принятие решения пилотом. Нам, кроме как за счёт скорости у вас никак было не выиграть.

— А преимущество в ускорении? — встрял старший лейтенант Мамалыга, которому проигрыш был бесконечно обиден.

— Оно не имело значения на столь малых дистанциях, улыбнулся комэск. Начни мы так разгоняться, сами бы не успевали понимать, куда нас занесло. Нет, ребята, тут выигрыш был только за счёт лучшей сыгранности.

Как выяснилось, сыгранность между людьми была только частью преимущества. Сотни миллисекунд экономились на взаимодействии летяг с системами наведения и управления. Когда разбор завершился, летяг стали называть киборгами. А Санчес призадумался о том, какова же реальная квалификация этих девчонок — второго и третьего штурманов, — сумевших наладить столь удобный интерфейс.

Глава 11 Мятеж

— Заходите, заходите, Михаил Юрьевич! Признаюсь прямо, порадовали вы меня, — адмирал приветствовал Санчеса в своей каюте, радушно указав на кресло.

— Добрый день, Павел Петрович! — комэск с удовольствием принял предложение поговорить "без чинов". Приятно, уважительно, достойно. Ведь положение собеседника, распоряжающегося судьбами тысяч людей, реально намного выше, несмотря на то, что формально они в равных должностях, — оба командуют соединениями космических сил. Однако, как говорится, размер имеет значение.

— Не стану бродить вокруг да около, поскольку положение к этому не располагает. Дело в том, что на Земле начались не вполне понятные перестановки в руководстве на самом верху. Во всяком случае, отношение к космофлоту стало существенно более прохладным, как я думаю. Судя по распространяющимся слухам, военно-космические силы перенапрягли земную экономику, и состояние дел на нашей родной планете оценивается как кризисное. По видимому, наше присутствие в самых удалённых, неосвоенных пока секторах будет прекращено, в том числе — в Каппе и Раэли. Попросту говоря, нас отзовут и расформируют. Думаю, только корабли, необходимые для охраны торговых судов, останутся в строю, чтобы обеспечить прикрытие связей с колониями.

Разумеется, этими сведениями я пока ни с кем не поделился. Дело а том, что они могут вызвать упадок духа у личного состава, что, полагаю, недопустимо. Вам же доверился потому, что имею намерение основать новую колонию здесь, на Раэли. И в плане обороны её от тахов очень рассчитываю на наши новые истребители. Ведь в случае прекращения поставок боевых машин взамен выбывающих, мы очень скоро окажемся беззащитными.

— То есть, просите не выполнять приказа командования, если оно потребует убытия отсюда группы дальнего прикрытия? — уточнил Санчес.

— Получается, так, — кивнул Климов.

— Боюсь, я не готов сразу выразить согласия. Мне потребуется некоторое время, чтобы это осмыслить, — комэску не хочется отвечать определённо. Уж очень как-то всё одно к одному складывается, как будто кто-то нарочно свёл одновременно и возникшие проблемы, и возможности их преодоления.

— Боюсь, ваше согласие не так уж сильно что-то меняет, — насмешливо улыбнулся адмирал. — Посыльный бот с десантниками стыкуется с "Антилопой" через несколько минут. Уверен, мои люди справятся с управлением столь хорошо зарекомендовавшими себя истребителями, да и сам ваш транспорт будущей нашей колонии очень пригодится.

"Вот и измена, — промелькнула в голове Санчеса заполошная мысль. — Старый лис обвёл нас вокруг пальца... а ведь Ваграныч, хоть и предостерегал, тоже попался в эту ловушку, прибыв на "Владимир" для разбора результатов учений".

Комэск попытался отстегнуться от кресла, чтобы, хотя бы, дать по башке этому негодяю, но замок не поддался, а ремни не захотели выскальзывать из своих гнёзд. Как будто специально заелия так некстати. Освободиться никак не получалось. Резать же привязь решительно нечем, хотя руки и свободны.

Руки свободны, однако, в пределах их досягаемости нет ни одного предмета, которым можно было бы этого гада ударить. Влип.

— Правильно, что вы верно оценили обстановку и не устроили тут истерики, — хохотнул адмирал. И включил несколько экранов. — Давайте, Игорь Владимирович, действуйте по плану "Б", — сказал он офицеру, изображение которого появилось на одном из терминалов.

Было видно, как группа десантников в бронескафандрах энергично вбежала в разъездной бот через распахнутые двери шлюза. А вслед за ней туда же вошел и офицер.

"Надо же, какая безалаберность, — подумал Санчес, глядя на эту картину. — На "Антилопе" предусмотренная по инструкции блокировка, препятствующая одновременному открытию обеих дверей внешних шлюзов, никогда не отключается".

Припомнил, что, действительно, подобное пренебрежение правилами безопасности он не раз примечал раньше... да оно вообще носило достаточно широкий характер, поскольку исключало необходимость возиться с запорами по два раза за каждый проход. Хе! Интересно, как десантники, стыковавшись с транспортом, преодолеют препятствие, наличия которого не предполагают? Или предполагают?

Между тем, бот отвалил от авианосца и пошел к "Антилопе" — переговоры его пилота с вахтенным отлично были слышны, и никаких тревожных ноток в них не звучало — заурядная процедура. Тем более, что как раз ожидается возвращение с разборки пилотов, командира корабля и заместителя по лётной части... Ха! База ведь человек адмирала! И где он? В бот не садился. В эфире его голос не слышен. Куда же он девался?

Тем временем прошла стыковка бота с транспортом, завершилась процедура уравнения давлений и вскрылись люки. Началась, перехваченная связистами, трансляция из шлюза. Было видно, как офицер вошел туда и остановился перед дверью, ведущей внутрь корабля.

— Ты хто? — прозвучал из динамика голос второго пилота, дежурившего в рубке.

Незнакомый офицер приветливо улыбнулся и показал портфель:

— Привёз документы. Открывайте скорее, перестраховщики.

— Сейчас, — отозвался Пом, — только нужно задраить люк, ведущий в шлюпку.

Вот так! Занудливая скрупулёзность вахтенного начальника явно срывала план стремительного захвата "Антилопы". Из-за неё проскочить в корабль одним рывком не получается. Вахтенный, несомненно увидит десантников, едва те выйдут и бота в шлюз, и прямой командой заблокирует выход. Поняв это, офицер принял правильное решение:

— Десант, пошёл! — скомандовал в по-прежнему распахнутый люк бота. — Резчика вперёд.

И тут в шлюз хлынуло рабочее тело. Вода. Она Затопила его буквально на глазах, сначала шариками, плавающими в невесомости, потом большими, с ведро, шарами, слипающимися в здоровенный шарище. Ворвалась в бот. И эта картина сопровождалась рёвом сигнала боевой тревоги.

— Док! — кормовая батарея, Бал, Нав, Пын, Митяй, Гоги и кок — в истребители. Летяги, Старт по готовности! — слышно было, как второй пилот перевёл дух и выдал инструкцию: — Вместо наших на боте пришла десантура. Значит, наших повязали. Задача — уничтожить авианосец "Владимир" и всех, кто попытается этому помешать.

— Кормовая батарея готова, — доложила Док. — Рублю истребители авианосца, что торчат на внешних подвесках.

Через короткое время стало слышно, как в борт авианосца стучатся малокалиберные снаряды. Звуки эт шли не через аппаратуру, а распространялись через металл корпуса.

— Прекратите это безобразие! — истерично взвизгнул адмирал. Ну, не ожидал он столь безапелляционного отпора.

Санчес посмотрел как от борта бывшего транспорта оторвались истребители и, почти с места — тут ведь рукой подать — выпустили хвостатые гостинцы прямо на камеру, как сама "Антилопа" коротким рывком отломила разъездной бот от пассажирского шлюза, и тот теперь кувыркается, выпуская из распахнутого люка воду, собирающуюся в шарики.

— У меня нет связи, — вздохнул комэск.

Климов поспешно что-то переключил:

— Вас слышат.

— Я Мик. Летяги! Пом! Уходите на север и ждите моих указаний в паре-тройке мегаметров. При отсутствии инструкций — действуйте по обстановке.

Взрывы ракет ощутимо сотрясали корпус авианосца. Санчес захлопнул забрало аварийного скафандра — вот почему Ваграныч так настаивал на том, что их непременно нужно сегодня надеть, выполняя инструкцию никто не помнит какого лохматого года, о которой ему постоянно твердила Док.

Ревели сирены, слышались резкие звуки — хруст и лопание чего-то металлического, шипел воздух — атакованный корабль явно получил серьёзные повреждения и понёс потери. Конечно, ракеты успели разогнаться всего до пары-тройки километров в секунду, так что основной урон нанесла не кинетическая энергия, а взрывчатка. Насколько помнит комэск, после учений они навесили противокорабельные — значит броня пробита наверняка.

Жалко, что он не сосчитал сотрясения от попаданий — не знает, сколько промахов допустили новички. Так и сидел, по-прежнему привязанный к креслу и смотрел, как адмирал облачается в скафандр — видно, что не привык проделывать это быстро. Впрочем, пока корабль трясло, несколько предметов откуда-то вылетело, и один из них, очень нужный, отлепившийся от магнитного держателя, удалось поймать. Ножницы. Самые обычные, какими удобно вскрывать конверты. Привязной ремень они перерезали неохотно, буквально по миллиметру. Из-за долгой возни с ними не удалось начистить пятак этому гадскому папе — он успел слинять.

Освободившись, Мик выглянул из каюты — а тут все куда-то бегут (плывут, конечно — невесомость же) и что-то тащат. Кто-то кому-то кричит какие-то команды. Аврал, однако. Экипажу флагманского авианосца предстоит период весьма насыщенный самыми разными ремонтно-воостановительными работами. Ну а ему нужно разыскать пилотов, командира и своего заместителя по организации полётов. Наверняка ведь сидят где-то связанные... кажется, их зазвали в столовую для пилотов москитных корабликов, обещались угостить по-царски. Так что, ножницы нужно взять с собой, чтобы разрезать путы.

* * *

— Микки! Что случилось? — раньше всех, конечно, спросила Зинка.

Оглядев своих товарищей, сидящих вокруг разорённого стола, Санчес с удовольствием убедился, что все в сборе — удачно, однако, зашёл.

— Что, замки заклинило? — спросил он насмешливо. — У меня в адмиральской каюте такая же история случилась. Если бы не ножницы — не знаю, что и делал бы, — он протянул инструмент Вагранычу, а сам продолжил: — Я не согласился не подчиниться приказам с Земли. Климов послал на "Антилопу" десант. Пом на это категорически возразил — залил пассажирский шлюз водой, отломил бот резким маневром, и послал наши истребители уничтожить "Владимира".

— Так кто теперь мятежник? — База сразу задал главный вопрос.

— Климов скажет — что мы. И ему поверят, — буркнул командир корабля. — Так что, пока никто не спохватился, надо делать ноги. Веди нас к спасательным ботам... Э-э... Куда наши ушли, Мик?

— На север. Мегаметра два-три.

— Вот. И мы пойдём на север.

* * *

Угнать бот — не такая уж проблема на растревоженном, словно муравейник, огромном корабле. В конце-концов, Петенька просто знал, что отвинтить, и в каком месте перерезать... всё теми же драгоценными ножницами. Так что разрешения на отход от борта не испрашивали и, если в центральном посту об их убытии никто ничего не узнал — так тут и удивляться нечему — поток информации о разного рода повреждениях сейчас является приоритетным для поста управления.

Рация у этой посудины мощная, зато движки совсем слабые, да и запас хода — так себе. Поэтому в дороге успели обо всём переговорить. Как выяснилось, использовать Базу для захвата "Антилопы" адмирал даже не пробовал. Видимо, потому, что приготовления были длительными, а привлекать к ним офицера с другого корабля означало бы насторожить Вага и Мика. Видимо, старый лис сомневался в возможности привлечь антилопцев на свою сторону... обоснованно, кстати. А может быть в своём засланце сомневался — кто ж его разберёт! На секунду даже показалось, будто сам этот засланец на своего экселенца надулся за такое недоверие.

— База! А что ты доносил? — спросила вечно любопытная Зиночка, — ну, Климову.

— А чего там было доносить особого, когда в официальных отчётах содержалось всё ему нужное. Про то, что "Антилопа" стала резвей? Так мы, вроде сговорились оставить это знание пока только для себя и вообще никому не светить. А про истребители он полностью в курсе.

— По всему выходит, что затею с колонизацией мы ему поломали, — вдруг "проснулся" Петруха. Наверняка командиры крейсеров спросили у Пома, зачем он атаковал флагмана, а тот поведал о попытке захвата нашего корабля десантной группой, отправленной адмиралом. Ну а дальше — слово за слово, мужики же не отстали от человека, пока не добились объяснений. Значит версию о намерении Климова воцариться в Раэли наш второй пилот для них озвучил. Ну не мог он этого от них утаить, когда, наверняка, на него все накинулись с упрёками!

Адмирал же, чтобы не спровоцировать возмущение, теперь и заикнуться не посмеет ни какой высадке на планете крупными силами. Потому что, как только попробует, тут-то народ и спохватится, что, действительно, был у командующего мотив чтобы попытаться захватить новейшие истребители. А, если мотива нет, то ему и в голову не могло прийти на своих напасть. Потому что за это офицеры, с которыми он заранее эти планы не обсуждал, а их, наверняка, большинство, такого гада просто порвут.

— А нам, по любому, надо уходить, — подвёл черту Ваграныч. — Климов сделает удивлённое лицо и спустит на нас всех собак, в том числе и в штабе. А то, что он тебе, Мик, вешал на уши про беспорядки на Земле, это нужно проверить. Курьеров-то оттуда давненько не было, и, что за этим стоит, необходимо понять. Но, если опираться на мой опыт, жизнь нам постараются устроить плохую, зато недолгую. Уж что-что, а честь мундира обязывает смывать обвинения в измене кровью. Тем более, что связи в самых верхах у нашего нового недруга должны быть крепкие.

Глава 12 Куда бежать?

Бот "Антилопа" встретила, отправившись навстречу этому тихоходу. А то слишком долго пришлось бы его поджидать. Потом же — сразу взяли курс на Землю, выжав на начальном этапе полёта все двенадцать "Же". Это, чтобы, отправь адмирал в штаб доклад с изложением событий в выгодном ему свете, гарантированно опередить курьера.

Чуть погодя, когда ускорение снизили до четвёрки, стало можно разговаривать. Тут и устроил командир конференцию в корабельном канале. То есть, участники её продолжали оставаться в противоперегрузочных креслах, но друг друга слышали и, если хотели, могли посмотреть на экране внутренней связи друг другу в глаза. Собственно, начала совещания никто не объявлял — оно шло само по себе, прерываясь то на "подумать", то на "перекусить", для чего ускорение снижалось до единички.

Санчес и раньше примечал высокую степень сработанности в экипаже. И даже сейчас не обнаруживалось базара. Каждому давали выговориться, не перебивая. А потом "выступал следующий. Редкая культура, надо сказать.

Старпом полностью подтвердил предположения, высказанное Петенькой: действительно, едва он начал атаку флагмана, по экстренным каналам на него набросились из рубок кораблей эскорта командиры или вахтенные начальники. "Ты офигел!" — было самым мягким определением, с которого начались эти эмоциональные обращения. Пом отбивался, демонстрируя кадры из шлюза, и обосновывал свою реакцию на них предположениями о том, что Климов послал группу для захвата новейшего оружия, чтобы оставить его в своём распоряжении после начала колонизации Раэли.

Что интересно, — никто из экипажа не осуждал этого человека за несдержанность — он принимал решения в сложных условиях. Справился с неожиданностью и не упустил драгоценного времени. А что наляпал, не подумав, языком, так, поди, разбери, прав он был, или вскоре выяснится нечто иное!

Комэску нравилось общаться с этими людьми, с ними было необыкновенно легко сотрудничать. Более того, постоянно возникало чувство общности интересов, хотя проявлялось это исключительно на деле — слова убеждения практически не требовались. Отличные специалисты и искусные мастера, отобранные Вагранычем мужчины и женщины, вряд ли чем-то особым выделились бы в других коллективах, кроме того, что на них постоянно воду возят. А тут — все такие. Тоже никто, как бы и не выделяется особо из числа остальных, однако, как только дело доходит до решения существенной технической проблемы, возникает впечатление, будто твой мозг расширяется, а количество навыков и умений возрастает многократно.

То есть, Ваграныч отобрал в команду людей, заточенных, прежде всего, на взаимодействие. Такой вывод пришёл в голову к Санчесу. Вот уж воистину непростая задача в нашем сложном и многообразном мире, наполненном неповторимыми и неподражаемыми яркими индивидуальностями, отыскать полтора десятка человек, полагающих необходимым считаться с чужими мнениями и учитывать слабые стороны своих товарищей. Вот ведь ни одного попрёка в адрес Пома!

И сейчас команда сосредоточенно работала на общий результат — поиск оптимального решения из положения, в котором они оказались. А тут было о чём подумать.

В принципе, все отдавали себе отчёт в том что, как только весть о нападении "Антилопы" на "Владимир" дойдёт до Земли, начнётся следствие. Причём шансы на то, что справедливость восторжествует, весьма скромные. Даже если удастся доказать злонамеренность действий адмирала, убедить суд в адекватности ответа вряд ли удастся. Несомненно, и угон бота будет поставлен в вину, не говоря о повреждениях, нанесённых флагману или жертвах среди его экипажа.

Одним словом — прогноз неутешительный. Желание скрыться от служителей Фемиды оказалось единодушным. Вопрос в том — как это сделать?

Первый же вариант — скрыться на Земле, затерявшись среди многочисленного населения, критиковала Док:

— Возможно, некоторым это и удастся, — заметила она. — Но большинство попадётся. Средства связи и наблюдения нынче весьма совершенны, а компьютеры способны перерабатывать огромное количество информации. В принципе, можно успеть за пару недель форы, что у нас имеется, добраться до какого-нибудь места, где малолюдно из-за неблагоприятных климатических условий. Ну, в тундру уехать или на каменистые острова. Там, ведя себя осмотрительно и осторожно, возможно какое-то время оставаться не узнанными. Но, тогда качество жизни будет похоже на то, которое ведёт дикое животное. И прикладывать усилия, чтобы улучшить условия обитания, окажется неразумным. Это сразу будет обнаружено. В общем, переход на положение снежного человека — единственный вариант спрятаться на родной планете.

Положение дел в обжитых колониях обещает быть сходным. Там ведь действуют такие же правила, как и в метрополии. И применяются те же технические средства контроля за перемещением людей. Впрочем, если обойти стороной места, через которые прибывают и убывают пассажиры, то вряд ли ищейки сразу встанут на след.

— В колониях мы окажемся разлучены со своими близкими, — вмешалась Нав.

— Из этого конфликта есть только один выход, — рассудительно произнёс База. — Семьи необходимо забрать с собой. Однако, как обойти контроль в космопортах? Ведь основной вид связи поверхностью планеты с орбитой — челноки. А для них требуется просторная взлётная полоса. В природе нечто подобное встречается на пересохших солевых озёрах... но, челнока у нас тоже нет.

— Начну с того, — вступил Дух, что "Антилопа" теперь способна и сесть и взлететь с атмосферной планеты. Гондолы ядерно-реактивных двигателей вполне послужат ей опорами, лишь бы площадка оказалась ровной, чтобы корпус не завалился. Впрочем, создав постоянную тягу, уравнивающую вес, мы можем оставить нашу старушку плавать в воздухе, привязав её к дереву на манер воздушного шарика. Однако, чтобы не беспокоить службы слежения эволюциями столь крупного объекта, как транспорт, предлагаю оснастить жалюзийниками пару-тройку посадочных ботов. Вот уж действительно получится идеальное средство и для высадки, и для обратного подъёма на орбиту.

Некоторое время ушло на обсуждение технических деталей — мысль о том, что теперь можно будет добраться до оставленных на Земле семей и взять с собой тех, кого нужно, понравилась всем. То есть, намерение рвать когти всей толпой, и обустраиваться где-то подальше от грешной Земли, почему-то ни у кого протеста не вызвало. Собственно, удивление этим обстоятельством прошло у Санчеса очень быстро — ни одного тупицы он в экипаже не встретил — сплошные интеллектуалы. Начались прения о выборе будущего места обитания. Впрочем, длились они недолго, все полезли в корабельные хранилища информации, изучать возможные кандидатуры планеты-убежища — экспертов по климатологии и природоведению осваиваемых человечеством миров в экипаже не нашлось. Пара исключений — Ургур, где несколько лет тому назад проводилась операция умиротворения, в которой участвовала Док. И аналогичные события на Глаголе, произошедшие заметно позже.

Однако, корабельная врачиха во все тонкости политических раскладов посвящёна не была. Для неё возникшие противостояния имели всего два полюса: Наши — бойцы метрополии. И противник — мятежники. Как только эти положения прозвучали, вот тут-то все и увяли. Ваграныч распределил задачи — кому о чём копать в хранящихся объёмах информации, доступ к которой, как вдруг выяснилось, на "Антилопе" и раньше был для всех открыт. Команда, до этого момента представлявшаяся сборищем фанатов изобретательства, вдруг ударилась в социологию, экономику, и принялась погружаться в дебри организационных вопросов.

* * *

Планеты, пригодные для того, чтобы на них жить, словно у себя дома, оказались редкостью. Большинство колонизированных миров были весьма неприветливыми местами обитания — при вполне приемлемом значении силы тяготения на поверхности, они имели не слишком подходящую атмосферу. Основные её недостатки — нехватка кислорода и избыток углекислоты — вынуждали людей обитать в посёлках с системами регенерации воздуха, а наружу выходить, используя дыхательное оборудование. Маски, полумаски, скафандры — в каждом месте применяли то, что удобнее или больше подходит.

Жили здесь вахтами. То есть, приезжали на ограниченный срок, чтобы потом вернуться на Землю, прилично заработав. Основной контингент составляли ремонтники, обслуживающие добывающую технику, обогатительные производства и предприятия первичного передела — это, чтобы возить через световые годы, разделяющие звёзды, не руду, а готовый материал. Чаще всего — металлы. Но встречались и другие нужные человечеству вещи: органика, минералы, — довольно обширный перечень веществ, запасы которых в ближних окрестностях Земли или исчерпались, или их там никогда не бывало.

Разумеется, поселяться на подобных планетах будущим беглецам никакого резона не было. Если просто для обитания в такого рода мирах требуется серьёзное техническое оснащение, то так вот сразу и не поймёшь, ни где его взять, ни за какие средства приобрести. Да и устраиваться навсегда в местах, где срок пребывания вне помещений ограничен ёмкостью кислородного баллона, мало кому интересно. Хотя, незаметно проникнуть на подобную планету легко. Космические группировки на их орбитах невелики и, кроме решения задач связи, ориентации на местности да присмотра за погодой никаких особых целей не преследуют. Военное присутствие в подобных местах выражено слабо, и особо тщательного наблюдения за пространством не ведётся.

Совсем иное дело — планеты, на которых можно комфортно себя чувствовать без особого напряжения. Вот тут-то имеются и солидные подразделения космических сил с постоянными базами на поверхности, и патрулирование налажено, и тщательно проводится сплошной контроль всех летательных аппаратов.

Так что привлекательными выглядели только планеты вроде ещё не освоенных Зенау или Раэли — уже обследованные, но пока не заселённые людьми. До Зенау, кстати, руки у Землян дойдут нескоро. Дело в том, что на ней сейчас во всю развивается процесс оледенения и прогнозы климатологов относительно изменения условий жизни крайне неопределённые.

Доклад по этому вопросу подготовил Пын. Он долго демонстрировал прелестные пейзажи, величественные виды, рассказывал о флоре и фауне, о движениях воздушных масс и изменениях контуров материков, вызываемых отступлением воды, скапливающейся в ледяных шапках. Тревожная картина, чарующая и будоражащая.

По сравнению с которой условия жизни на Раэли выглядели просто райскими.

Собственно, как выяснилось, больше и выбирать-то из нечего. Кроме этих двух планет, в системах звёзд которых шло противостояние с тахами, за последние десятилетия ничего подобного земляне не открыли. А остальное — в той или иной степени, освоили.

— Так! Отлично поработали, — констатировал Ваграныч. — Теперь бы не ошибиться с выбором. Оно, конечно, Раэли выглядит куда как симпатичней, однако близки времена, когда руки наших соотечественников протянутся к ней через необозримые дали вселенной. И что мы будем делать? Впрочем, возможно у кого-то есть ещё мысли? Давай, Зиночка. Ты уже дано подпрыгиваешь — видать тебе не терпится что-то высказать.

— Так вот какое наблюдение. Когда наш разведчик открыл Раэли, то тахские навигационные буи там уже работали. А вооружённых столкновений с тахами там отродясь не бывало. Сразу возникает мысль, что им эта планета чем-то не подошла... Ну не могли они её не обследовать. А в результатах наших изысканий я ничего, наводящего на подозрения, не обнаружила. Хотя, Климов-то, наверняка ознакомился с самыми подробными отчётами и его тоже ничего не насторожило. Может быть Док сообразит, что нашим противникам не понравилось в том раю?

— Лучше бы прямо у тахов спросить, — улыбнулась корабельный врач. Они по метаболизму с нами сходны, да и по набору аминокислот и по множеству других признаков подобны людям. Скорее всего их следовало бы отнести к приматам, как и нас, если бы не то обстоятельство, что они сумчатые, а не плацентарные. То есть в систему классификации, принятую для животного мира Земли, эти ребята толком не встраиваются. Ещё одно отличие, подмеченное биологами — экипажи их кораблей заметно многочисленней, чем наших. Особенно это заметно на малых машинах: где у нас один пилот, у них — два или три, занятых на рабочих местах разного назначения. Когда же речь идёт об авианосцах или крейсерах — подобное различие становится незаметным.

Уровень техники тахов близок к нашему, поэтому утверждать, что они глупее или обладают меньшим объёмом знаний никто не решается. Однако, объём мозга у них меньше человеческого. Аналитики предполагают, что этот вид тяготеет к местам, где тепло, то есть, если следовать этой логике, Раэли, имеющая существенно более широкий пояс тропиков и субтропиков, подходит им лучше, нежели дрожащая от ледяного озноба Зенау.

— А, может, какой-то минерал их интересует? — полюбопытствовал Пын. Такой, что в одном месте имеется, а в другом — нет.

— Да кто ж их поймёт, — отозвался Дух. — Но вообще-то они здорово бились с нами за Рафер и Ландыш, а ни там, ни там чего-то особенного, такого, что больше нигде нет, обнаружено не было. Просто удобные для жизни места с большим количеством суши в тёплых областях. Сдаётся мне, что учуяли они нечто опасное для себя на Раэли, вот и оставили её в покое. Так что, опасаюсь я на эту "жемчужину" переезжать. Пусть на Зенау и не столь вольготно, но уж лучше жить, зная, что неожиданностей не будет.

— Пожалуй, соглашусь, — вступил База. — Только вот какая закавыка! Если наши от Зенау откажутся, да туда заявятся тахи — вот тогда не станет ли нам тошно?

— Судя по потерями, понесённым ими в последних стычках, лет пять-семь никто к нам не сунется, — возразил Пом. — А потом придётся драться. Надеюсь, все отдают себе в этом отчёт? Зато со своими сражаться не понадобится — так что я склонен выбрать "прохладный" вариант.

Выбор места для переселения, таким образом, состоялся. И все принялись изучать данные о планете, где им предстояло провести остаток своих дней.

* * *

Для группы численностью в двадцать три человека целая планета — это очень много. Впрочем, если удастся прихватить с собой родню, людей станет больше. Может быть, около сотни. В любом случае, селиться имеет смысл компактно. Поэтому народ принялся корпеть над картами и спорить о том, куда сразу прицелиться. Очень уж хотелось устроиться с максимальными удобствами и возможностями.

Необъявленный конкурс на самое лучшее место выиграл Пын. Он предложил берег океана в том месте, где неподалеку располагались высокогорные ледники.

— Нафига нам понадобился ледник, — недоумевала Леночка.

— Это самый устойчивый источник пресной воды. Даже, если не будет ни капли дождя, ручейки, собравшиеся от таяния снеговых шапок, всё равно до нас добегут.

— А океан рядом. Он-то тебе зачем понадобился?

— Из его воды можно извлечь уйму полезностей, причём это довольно удобно, если не требуются огромные объёмы добычи.

— Да ты посмотри! Здесь же вся местность в складочку, — возмущённо продолжала "наезжать" девушка.

— Разумеется. Поблизости имеется, как минимум, десяток мест, куда нетрудно будет упрятать "Антилопу". Да ты погляди, какие офигительные ущелья!

— Хм! — настроение участников "диспута" резко изменилось в пользу прозвучавшего предложения.

— Леса на склонах довольно густые, так что биомассу для синтезаторов добыть окажется легко, — Нав пристально всмотрелась в изображение местности. — А вот тут довольно полого — отличное место для плантации, — продолжила она. — Ваг! Ты-то что думаешь?

— Думаю, что надо поскорее определяться, потому что готовиться к переселению лучше всего, имея чёткий план и представление о месте, куда намерен высадиться. А идеального выбора сделать попросту невозможно — не всё разглядишь по картам и снимкам. Всё равно будут неожиданности, а приятные или неприятные — кто же скажет заранее? Так что давайте примем данное предложение и начнём планировать свои действия в этом ключе. Пын, твоя задача — разобраться с оборудованием для извлечения металлов из морской воды. Где взять, как обслуживать и всё такое прочее... ну, не маленький, сообразишь.

Митяй — поднимай геологическую информацию и выясняй технологии добычи и переработки того, что в этом районе уже обнаружено. Зиночка — выращивание масличных культур и их переработка. Тамара — корнеплоды. Задачи те же. Веселей, ребята! Надеюсь, никто не собирается прыгать по горам в набедренной повязке, размахивая копьём с каменным наконечником.

База! Ты во что так углубился?

— Животноводство в горах и предгорьях. Похоже, нам потребуется взять с собой коз и свиней. И овечек.

— Боцман, — снова зараспоряжался командир корабля, — спланируй размещение скотины в герметичном трюме.

— А как они перенесут невесомость?

— Ума не приложу. Давай, разбирайся сам.

— Есть.

Короткую паузу прервал довольный вопль Бал:

— Нашла! Отличные роботы для сельхозработ. Выдаются в аренду под небольшой залог. Я придумала, как их заполучить.

— Хорошо-хорошо. Заодно приготовь и список примитивного ручного инструмента, что нам понадобится. Ну там лопаты, ломы, кирки, — Ваграныч торопит, потому что времени мало, а как разжиться всем необходимым — это пока непонятно. Тем более, что духи снова занялись техническим творчеством, прилаживая жалюзийники к посадочному боту. До прибытия на орбиту Земли осталось мало времени, а нужно ещё придумать, что доложить командованию, как оповестить и собрать родню, добыть кучу оборудования, необходимого для обустройства на новом месте, которое на космофлоте отродясь не использовалось, сообразить, каким образом замотивировать посадку на планету бота, скорее всего, не одну. Причём в местах для этого не предназначенных.

Мозговой штурм проходил в авральном темпе. Решение вопросов многократно осложнялось соображениями секретности, возможным вниманием служб безопасности и стеснённостью в средствах на приобретение нужных вещей — среди членов экипажа состоятельных людей не было.

Глава 13 Сборы

Посадочный бот мягко опустился на вертолётную площадку, что расположена на крыше крупного торгового центра на окраине большого города. Неказистые на вид ферменные опоры, торчащие из под гладкого серого брюха, осторожно, словно проверяя устойчивость поверхности, поочерёдно коснулись бетонного покрытия, утвердились на нём и, наконец, приняли вес, жалобно скрипнув. Ни винтов, ни импеллеров, ни реактивной струи — ничего, что бы нарушило спокойствие или хотя бы потревожило пыль, не сопровождало посадку увесистой машины. Две прелестные фигурки, затянутые в лётные комбинезоны, выбрались из толстого пуза неуклюжего с виду обрезка цилиндра и, сопровождаемые изумленным взглядом дежурного, проследовали к лестнице.

— Добрый день, Илья Семёнович! — обратилась та, что поплотнее, к встретившему их мужчине. — Зиночка, погуляй, пока мы поговорим. Я дам знать, когда ты мне понадобишься, — непринуждённо отпустила свою спутницу Док.

— Здравствуйте, Вера Петровна, — приветливо улыбнулся встречающий. Пройдёмте в кафе, там нам будет удобно разговаривать. А дежурного, как вы и просили, заменили надёжным человеком, так что он не допустит посадки сюда какого либо другого летательного аппарата и последит за входом.

Итак, как я понимаю, имеющаяся у вас информация строго конфиденциальна, — продолжил он уже за столиком кафе, когда официант принял заказ и удалился.

— Да, просто не представляю себе, с чего начать. Впрочем, лучше всего, с начала, — улыбнулась собеседница. — Информация о непригодности истребителей с жалюзийными двигателями, присланная адмиралом Климовым, была опровергнута действительностью. Конструктор этих машин, Михаил Юрьевич Санчес, в корне пересмотрел их концепцию и доработал образцы прямо на корабле-носителе в период рейда по сектору Раэли. В результате получилось натуральное супероружие. Разумеется, распоряжаться информацией подобного рода следует крайне осмотрительно. Мне пришлось раскрыться и перед изобретателем, и перед командиром корабля. Заявить, так сказать, о своих полномочиях в вопросах обеспечения безопасности и убедить в необходимости проявлять сдержанность до тех пор, пока служба безопасности не примет необходимых мер по обеспечению сохранения столь важного секрета в строжайшей тайне.

— Молодец, Вера Петровна. Всё-то вы сделали правильно. Я непременно представлю руководству ваши действия, как в высшей степени профессиональные и достойные всяческого поощрения. Итак, что, по вашему мнению, требуется дальше?

— Дальше необходимо решить проблему членов экипажа. Все они теперь — секретоносители. И, вдобавок, очень давно не встречались со своими близкими. С одной стороны, не следует допускать появления кого либо из команды в местах, где их трудно контролировать, с другой — нельзя же наказывать людей, столь изрядно потрудившихся с великой пользой для важного дела. Просто не могу припомнить ни одного имени человека, не внёсшего достойной лепты в доработку истребителей. Поэтому, полагаю правильным, устроить пока побывку наоборот. То есть привезти на "Антилопу" тех, во встрече с кем ребята нуждаются — вместимость корабля и его системы жизнеобеспечения это позволяют, мы прикинули. Сразу подчеркну, что и командир корабля и командующий группы прекрасно осознают серьёзность момента и активно сотрудничают со мной.

С доставкой гостей тоже особых проблем не будет.— как вы поняли, один из ботов был доработан, так что теперь его можно использовать для связи с поверхностью. Это позволит избежать нежелательных контактов членов команды "Антилопы" с пилотами челноков и исключить саму возможность проникновения злоумышленника на охраняемый объект. Осталось только время от времени обеспечивать разрешение на посадку и взлёт этого аппарата, что, я полагаю, особой проблемы не составит. Экипаж, как вы понимаете, я уже проинструктировала — они лишнего не сболтнут. Зато и недругам нашим выкрасть их окажется невозможно, то есть ни под пытками, ни под гипнозом, ни под воздействием самой расчудесной химии они ничего никому рассказать не смогут.

— Ох, и перестраховщица вы, Вера Петровна! Однако, так действительно всё оказывается значительно проще. Пока секрет сконцентрирован в ограниченном объёме, хе-хе, транспорта, шансы на его сохранность значительно выше.

— А что, нет ли каких либо новостей о производителе этой гравитационной плёнки?

— Нет. Он больше себя ни разу не проявлял. Однако, полагаю, теперь решение о заказе новых боевых машин у фирмы "Стожар" будет принято, и необходимые средства поступят на соответствующие счета. Тогда и станем ожидать следующего шага этого таинственного умельца.

— Кстати, на эскадре циркулировали слухи об уменьшении ассигнований на космические силы. Насколько они правдивы, Илья Семёнович?

— Как всегда, отчасти правдивы. Некоторое уменьшение затрат на освоение космического пространства действительно грядёт. Насколько оно будет велико, заранее предугадать невозможно, но сокращение военно-космических сил будет проводиться, и немалое. Поговаривают о полном прекращении строительства боевых кораблей, о переходе на связь с колониями посредством вооружённых транспортов, снаряжаемых не на государственные средства, а за счёт частных лиц или инвестиций заинтересованных компаний. Но изменения подобного рода вряд ли окажутся резкими — то есть возникновения толп безработных пилотов никто не допустит. Попробуйте-ка разом распустить хотя бы оно крупное соединение... В общем, можете успокоить сослуживцев. Большинству из них удастся благополучно дотянуть до пенсии. Ну, а тем, кто молод, имеет смысл подумать об ином будущем уже сейчас. То есть — переходить на торговый флот — там перспективы хоть и не столь радужны, зато куда как надёжнее.

Как я понял, у вас сложились доверительные отношения со многими членами экипажа.

— Да. Вахтанг Вагранович удачно подобрал людей. Адекватные, коммуникабельные, весьма умелые. На мой взгляд, это лучший экипаж Солнечной.

— А эта, пилотесса, которую вы отправили погулять? Она не исчезнет внезапно? — вдруг спохватился мужчина.

— Наоборот. Вы не представляете себе, как соскучились девичьи душеньки по обыкновенному примитивному шопингу. Кстати, было бы замечательно, если бы удалось подбросить экипажу премиальных, да как следует. А то я представить себе не могу, чего накупит эта дорвавшаяся до любимого занятия пигалица. И сколько она спустит со своего счёта! А потом опять будет помаду у меня клянчить.

— Ах Верочка! Ах, Петровночка! Конечно же я обязательно похлопочу.

— Замечательно. Вот кассета с записью боя, в котором новые москиты вчетвером насмерть зажалили тахский авианосец. Надеюсь, заключения квалифицированных аналитиков и оценки военных специалистов совпадут с нашим мнением. Тем временем экипаж немного передохнёт, чтобы в лучшем виде провести демонстрацию возможностей доставленных образцов. Как полагаете, дней за восемь удастся собрать представительную комиссию на показательные стрельбы?

— Торопите, торопите! Давайте рассчитывать на десять дней. Всё-таки придётся привлекать людей занятых, тех, чьё время расписано буквально по минутам. Так и настраивайте экипаж. И только после этого выступления отпустим всех на побывку домой. Как раз и мы успеем подготовиться в отношении обеспечения их безопасности.

Что же, задали вы мне хлопот! Признаюсь, приятных. Не зря, не зря мы уделили внимание этому направлению. Да-с. Так что, провожу вас, и поспешу к руководству. Зовите уже своего пилота.

Зиночка появилась через считанные минуты. Она катила перед собой тяжелую тележку, битком набитую яркими пакетами, футлярами и иными упаковками. Довольная улыбка блуждала по её свеженькому личику, а глаза светились неземным счастьем.

— Понятно, почему вы назначили мне встречу здесь, а не на уединённой лесной полянке, — пробурчал Илья Семёнович и откланялся.

* * *

— Док! Я все семена, какие были в садоводческом и огородном отделах, хоть по одной упаковке, но купила, — Сказала Зиночка, едва бот оторвался от площадки.

— Ну а я договорилась о том, что на борт "Антилопы" будут допущены наши близкие. Только бы ничего не пошло наперекосяк! — воскликнула врач и застенчиво улыбнулась. — Завтра сынов своих из корпуса заберу. Они давно рвутся в космос, а тут вот вдруг раз, и ага. Им сегодня дали отпуск на десять дней, а чего нужно купить я им сообщила, и деньги перевела. Только бы не начудили чего, охламоны!

— А папеньку ихнего? — полюбопытствовала пилот.

— А его с собой никак не взять. Погиб он, давно уже, ещё на Ландыше. Эх! Ему бы тогда такой истребитель, что твой Микки отковал! Знаешь, — Док вдруг сменила тему, — если прорвемся — девчонку рожу.

— Тогда тебе за этим придётся к Вагранычу обращаться — у него сплошные девки.

— Ну уж нет, Нав мне за это, небось, всё на свете пооткручивает... хотя, если незаметно...

— Слушай! — вдруг спохватилась Зиночка. — А если дети не захотят с тобой улетать на неведомую планету?

— Быть того не может. В этом возрасте ребятишки всегда готовы ввязаться в любую авантюру. Да они от радости будут прыгать, когда узнают. А вот у Леночки проблема получается с её парнем. Во-первых, нет никакой уверенности, что он так уж сильно желает разделить свою судьбу именно с ней. А во-вторых, у него и тут на Земле имеется работа-увлечение. То есть его от любимого микроскопа приходится буквально за уши оттаскивать. Инженер он, видите ли генный, весь из себя необыкновенный, — Док невольно передразнила Леночку, повторив её интонации.

И сама она такая застенчивая... не могла взять человека прямо за... микроскоп, занять его делом честным, да и женить прямо на себе. Ох, чувствую, придётся мне в это дело вмешиваться, а то останется девке только вздыхать, да ночами одной с боку на бок ворочаться.

Пилот на это ничего не ответила. Только сочувственно посмотрела на спутницу.

* * *

Такси остановилось у километрового столба с номером триста пятнадцать. Всё правильно, тут как раз подходящая тропа ведёт через лесополосу. Мальчики выбрались из кабины и принялись выгружать вещи из багажника, набитого картонными коробками. Расплатились с водителем, проводили взглядами автомобиль, а потом стали грузить поклажу на прихваченную с собой складную тележку.

— Пошёл я, — старший взялся за ручки и двинулся вниз по откосу, притормаживая неустойчиво покачивающуюся груду вещей, стянутую хлипкой лямкой.

— Ага, — младший помог брату перебраться через кювет и вернулся обратно — сторожить оставшуюся кучу вещей. Он некоторое время тревожно следил за тем, как маленькие колёсики подпрыгивают на неровностях, отчего груз пытается сползти набок.

На преодоление полусотни метров ушло минут пять, потому что поправлять и заново крепить поклажу пришлось несколько раз. Закончилось всё тем, что старший из ребят оставил почти всё на земле, а дальше повёз всего одну коробку. Вернулся он быстро и не один, а с девчонкой, одетой в легкомысленный сарафанчик.

— Знакомься, Васька, это Оля. Она тоже ждёт бота с "Антилопы". Так что теперь можем вдвоём таскать — есть кому вещи посторожить.

— Да ну тебя, Кирюха! Скажи, кому могут понадобиться эти глупые коробки?! — воскликнула девчонка. — Я тоже буду носить.

— Мама приказала доставить груз в целости и сохранности, — строго сказал младший. — А это значит, что мы обязаны исключить любые случайности. То есть не прекращать охранять эти вещи ни на секунду, — он ещё и нахмурился, смешно сморщив лоб. Но добавил примирительно: — Знаешь, сколько денег мы за эти штукенции заплатили? Считай, всё, что имелось на семейном счету, только на такси и осталось.

— Ой, и мы с мамой тоже всё, что было, спустили на гостинцы для папы. Только это было не так громоздко, как у вас. Ладно, Васька, если ты такой скучный, то можешь сторожить, сколько хочешь, а мы с Кириллом будем носить. Ваша хромая тележка, кстати, через лес вообще не катится, так что нефиг и мучиться с ней. А ну, ставьте мне на голову вот эту коробку, — она перекинула из-за спины длинную плотную косу, конец которой уложила колечком у себя на макушке: — Ну, шевелитесь, а то так и простоите здесь до вечера.

Парнишки проводили глазами хрупкую фигурку, вытянувшуюся в струнку под весом изрядного ящика. Потом Кирилл подхватил ещё пару предметов подмышки и заторопился следом. Однако, ноша принялась выскальзывать, норовя упасть, и вскоре ему пришлось выпустить один из предметов, чтобы ухватиться за второй обеими руками. Куча не донесённых коробок на противоположной стороне кювета снова увеличилась.

Ходка за ходкой, и через час штабель барахла перекочевал за лесополосу на край убранного поля, где в тени сидела Олина мама с малышом-ползунком, который то и дело норовил затолкать к себе в рот траву, листья, комки земли и вообще всё, до чего дотягивался.

— Так вас тоже пригласили погостить на настоящем космическом корабле? — недоверчиво спросил Вася, глядя на эту мирную картину. — Как же вы этого шустрика в невесомости ловить будете?

— Придётся его привязывать, — ответила женщина, которую мальчики называли тётей Таней. — Я специальную жилетку для этого сшила. Папа нам как раз прислал картинку, где показано, как она устроена. Кажется, на дороге снова какая-то машина остановилась, — прислушалась она к тому, что происходит за деревьями. — Наверно, грузовик. Ишь, как взрыкивает мотором! Оля, посмотри, кто там?

Ребятишки сорвались и усвистали — сидеть и ждать в таком возрасте это право чересчур.

* * *

Когда прибыл посадочный бот в тени на краю поля громоздилась приличная куча "гостинцев". Да и группа "гостей" заметно подросла. Пилотировавшая машину Тамарка, распахнув люк, выбралась наружу и, накоротке обнявшись с родителями, принялась распоряжаться погрузкой. Перед стартом сверила имена пассажиров со списком, проверила все ли пристегнулись, раздала гигиенические пакеты.

— Добро пожаловать, — сказала она, приветливо улыбнувшись. — Отправляемся.

Толстопузый аппарат приподнялся, чуть накренившись, выровнялся и беззвучно скользнул в зенит. Изображение на обзорном экране принялось стремительно сжиматься, захватывая в своё поле зрения всё более и более обширное пространство.

— Это что, какая-то новая техника, — спросил мужчина, сидевший у правого борта.

— Да. Настолько новая, что рассказывать о ней категорически никому нельзя, — ответила пилотесса. — Впрочем, когда доберёмся до места, мама этих мальчиков многое вам объяснит. Никого не мутит? — тревожно спросила она, стараясь поскорее сменить тему.

— Голова немного кружится, — ответила Олина мама.

Малыш на её руках принялся хныкать — видимо почувствовал дискомфорт от перегрузки. Остальные терпели молча.

* * *

Трагедии на борту транспорта разыгрывались нешуточные — далеко не все родственники пожелали стать колонистами в диком не обустроенном мире. Семьи Митяя и баллистика следовать за ними отказались наотрез. В остальных же случаях, после истерик и скандалов всё как-то успокоилось. Надолго ли? Кто знает! Зато несколько человек, приглашённых Доком на правах друзей, с видимым удовольствием изъявили желание присоединиться к планируемой авантюре.

С орбитальных складов "Антилопа" приняла на борт солидный запас продуктов питания, запчастей и расходных материалов, вернула обратно на Землю несогласных и, сообщив диспетчеру, что нескольким гостям от невесомости сделалось дурно, отчего необходимо срочно создать на борту нормальное тяготение, пошла на одном "Же" в сторону Марса. Настойчивость, с которой безопасники препятствовали контактам с недавно вернувшимся из долгого полёта транспортом, поставила службы контроля за пространством в положение, когда они уже готовы были ни чему не удивляться, поэтому почти сутки разгон проходил мирно. А когда выяснилось, что старенький транспорт разбежался до восьмисот километров в секунду и теперь рискует не вернуться обратно к моменту, на который назначена демонстрация новой техники, догонять его было уже бесполезно.

На запрос с Земли командир корабля ответил, что двигатели неожиданно пошли вразнос и он просит к нему не приближаться на случай, если произойдёт их взрыв. Потом долго сетовал на изношенность механизмов, на то, что это старьё давно надо было заменить — в общем, забил эфир жалобами и претензиями к службам технического обеспечения. Тем временем, тех пассажиров, кто хуже переносил перегрузки, устроили в противоперегрузочный креслах, экранированных жалюзийниками, и "притопили" уже на полтора "Же". По всем расчётам выходило, что догнать их теперь не сможет никто.

Глава 14 В пути

— Итак, должен сообщить вам пренеприятнейшее известие, — Ваграныч обвёл взглядом собравшихся в его каюте Санчеса, Духа и Гену — Леночкиного жениха. — У нас становится скучно. Как вы понимаете, идём кружным путём, чтобы вероятным преследователям было невозможно даже предположить ничего определённого в отношении места, куда мы следуем. К тому же из-за обилия пассажиров, весьма ограничены с ускорением. Два с половиной месяца вынужденного безделья даже подготовленных людей способны превратить в истеричных обезьян, а с нами следует немало детишек самого непоседливого возраста. Если у этих шалунов останется хотя бы несколько минут свободного времени, они обязательно что-нибудь разнесут или иным образом приведут в негодное состояние.

Потому я и собрал здесь вас, что заметил в увлечённости делами, которыми занимаетесь. Извольте принять в оборот группу подростков. Меняйте друг друга по очереди и в круглосуточном режиме ведите обучение всему, что знаете и умеете. Ты, Гена, — по своей биологической части, а ты, комэск, натурально готовь подростков в пилоты. И без дураков — иначе они самовольно начнут ястребки угонять... да ты не смейся, эти Доковы Кирюша с Васяткой и подружившаяся с ними Оленька — опаснейшие типы... я сам таким был. Так что направить бьющую из них энергию в мирное русло — задача архиважная. Собственно, и остальные тоже те ещё тихие омуты. Ну, ступайте. Мне нужно и на среднюю группу педагогический коллектив сложить, а там и о младшей похлопотать.

* * *

— Итак, курсанты, что это за штукенция перед нами? Кто знает? — Дух привел группу учащихся в самое сердце корабля, где смонтировано главное устройство, отвечающее за перенос через огромное межзвёздное пространство.

— Кажется, по науке это называется тирьямпампатор, — неуверенно протянул Кирилл.

— Верно. Именно этим термином назвали данное приспособление сочинители фантастики в глубоком прошлом, когда даже представления не имели о том, как оно будет устроено. Мы же зовём его конвертором за то, что оно как бы выворачивает участок пространства, находящийся впереди, и помещает его за корму. Ну, а поскольку всё в мире относительно, то для внешнего наблюдателя создаётся впечатление, как будто этот самый конвертор вместе с тем, что к нему прикреплено, единым махом перенёсся через многие световые годы пустоты. Собственно, поскольку в роли внешнего наблюдателя выступаем мы, то для нас это как раз и есть — то, что нужно.

— А зачем тогда нужен космический корабль. Почему не тирьямпампировать сразу из родного города на нужную планету? — поинтересовалась Оля.

— Вопрос тут исключительно в точности попадания в нужное место. Если ошибёшься хотя бы на метр — или в землю вмажешься, или с высоты сверзишься. Да только на расстояниях, изменяемых парсеками ошибки прицеливания в доли угловой секунды приводят к отклонениям поистине космических масштабов. Такие, при которых промахнуться можно не только мимо планеты, а и вообще в звёздную систему не попасть. На точность, кстати, влияет и направление и скорость движения в момент старта. Поэтому, перед переносом, корабли выходят за пределы планетных систем, чтобы массы сосредоточенных там небесных тел не искривляли траекторию своим притяжением. И как следует разгоняются, чтобы дважды определиться в пространстве для того, чтобы правильно вычислить направление своего движения. Но всё равно после прыжка оказываемся мы обычно далеко от конечной цели, отчего потом уже обычным образом должны добираться до пункта назначения. Естественно, чем быстрее мы разгоняемся и тормозимся, тем скорее добираемся до нужного места.

Впрочем, о штурманских заморочках и проблемах ориентации в пространстве вам расскажет второй штурманский помощник. Об устройстве и принципах работы этого чуда техники доложит комэск, мой же долг — обучить вас проведению с данным устройством регламентных работ, в просторечии именуемых техническим обслуживанием. Итак, с чего полагается начинать? Ну, смелее, вы должны сами догадаться, потому как не маленькие уже.

— С неполной разборки, — подскочил Вася.

— А если шандарахнет? — скривился старший механик.

— Тогда... надо его сперва из розетки выдернуть, — догадался младший из группы, Павлик.

— В принципе, верно. Только делается это несколько сложнее, — нажав клавишу бортового устройства связи, взрослый предложил мальчишке: — Попроси пост энергожизнеобеспечения обесточить эту ерундовину, чтобы мы могли в ней поковыряться.

Посмотрев на экран, мальчик произнёс:

— Мам, отключи пожалуйста ток от главного прыгового конвертора.

— К маме, когда она на посту, надо обращаться по позывному, — поправила Оля.

— Не важно как называть, — вмешался Дух. — Главное, чтобы было понятно, — и кивнул в сторону камеры.

Женщина чем-то щелкнула у себя на пульте, а потом спросила:

— Индикатор питания погас?

Группа, как зачарованная, следила за тем, как медленно слабеет свечение маленькой лампочки на щитке.

— Ой, а вторая лампочка осталась гореть, — воскликнул Павлик.

— А это резервное питание, оно отключается отсюда. Но сначала необходимо открыть вот эту заглушку. Смотрите! Отпускаете барашек, отклоняете крепление, и крышка свободно отходит. Ну-ка, все по очереди пробуйте. Тех, кто не справится, к работам не допущу.

Пока ребятишки по очереди возились с крышкой, механик переглянулся со своей подчинённой. Та тихонько смахнула что-то из уголка глаза и грустно улыбнулась.

* * *

— Юленька, из нашего сына что, готовят космонавта? — чета Гаевых ненадолго уединилась в каюте — время для интимного общения, увы, теперь по графику. Не так много на корабле подходящих для этого помещений.

— В общем-то его стараются сделать разносторонне развитым человеком, — мурлыкнул База. — Ты не поверишь, Зоенька, но почти каждый член этого экипажа способен более-менее выполнить работу любого другого. Вплоть до взятия на себя обязанностей командира.

— Всё равно странно видеть, как из Николеньки делают какого-то отрока во вселенной. Он ведь у нас тихий вежливый мальчик, книгочей и умничка. Неужели его действительно отпустят одного летать на истребителе?

— А что, обещали?

— Да, так Мик сказал: Как только сдадут зачёты и освоят имитатор, так сразу начнутся тренировки на реальном объекте.

— Если сказал, значит сделает. Тут с этим строго.

— А Катеньке тоже обещали, но она же ещё маленькая.

— Не беспокойся, пока она не докажет, что способна справиться с машиной, никто её одну в кабину не посадит. Только управлению ботом научат обязательно. Ну, может, ещё работе на батарее. На зенитной, естественно. Говорю же тебе, народ здесь квалифицированный и с большим понятием. Я поначалу морщился от того, как они друг к другу обращаются и, вроде как демонстративно плюют на субординацию. И только недавно до меня дошло, откуда тут порядок исходит. Он в головах, а не на наружной поверхности.

Ребята, как я понял, осознанно исключили из своей жизни любые соображения, связанные со стремлением к повышению собственного статуса. Головы у них поэтому работают исключительно на конечный результат, который в экипаже — один на всех. В результате образовалась самоорганизующаяся система из одних сплошных сильных звеньев. Роль лидера — командира корабля — не требует пережигания нервных клеток на утрясение неурядиц. Тут вообще все прозрачно и никаких секретов ни от кого нет.

Нет, ты представляешь! — База попытался приподняться на локте, но поверхность распрямлённого в плоскость противоперегрузочного кресла спружинила, и он "всплыл" в невесомости. — Даже личные дела членов экипажа, оказывается, можно "хакнуть" и прочитать про кого угодно, все характеристики, перечень поощрений или наказаний. В общем, недостатки или старые грешки друг друга прекрасно известны всем поголовно, а не только отцу-командиру.

Кстати, Мик явно выглядит запасным лидером, то есть вторым номером. Причём у меня сложилось впечатление, что у него с Вагранычем одна голова на двоих. Не помню, чтобы они поспорили хотя бы раз. Дискутируют — это да. Но без горячности или попытки нажима. Знаешь, я сообразил, зачем они собрались вместе тут на бывшем транспорте. Это чтобы им никто не мешал жить так, как они хотят.

— Ох, Юленька, и как нас угораздило связаться с этими ненормальными?

— Да, неладно получилось. Понимаешь, Климов обещал, что поспособствует моей карьере, если я присмотрю за тем, что тут творится. А таким людям, как командующий, в подобных просьбах отказывать не принято. В обычном мире. А эти раздолбаи ему категорически отказали, да ещё и с применением оружия. Словно в молодёжной банде получилось: "Не трожь наших!", — и никакого инстинкта самосохранения. Будто берсерки в припадке буйства... но, с другой стороны, я уже чувствую себя одним из них. Ведь выручали они в том числе и меня. А вести себя, как неблагодарная свинья — этому нас с тобой не учили.

— Ой! — спохватилась женщина, — мне же надо на ангарную палубу. Мы там шатры шьём и тенты. Этот Гоги сумел затариться несколькими рулонами прочной водоотталкивающей ткани. Эхх! Когда-то теперь у нас появится дом?

— Думаю, это произойдёт довольно быстро. Иначе нам просто не выжить будет на Зенау, без крыши над головой. Кстати, Зой, может быть ты будешь звать меня также, как все остальные?

— Базой? Ну уж нет. Я детей своих прижила от Юлия, с ним и останусь.

* * *

Санчес, не Мигель, которого все называли "Мик", а его сестрица Анита, много времени уделяла химии. Она не столько сама её изучала, сколько преподавала сей непростой предмет старшей и средней группе детей, которых теперь именовали курсантами. Впрочем, и среди "пассажиров" нашлись сведущие люди, так что и лекции по палеонтологии и по теории функции комплексного переменного проводились, история костюма и технологии кройки и шитья, вязание узлов, обработка металлов резанием, сварка и дыхательная гимнастика — семинары, практикумы, лабораторные работы — со скукой боролись деятельно и непримиримо.

Людей, ещё недавно не имевших ни малейшего представления о тяготах и лишениях службы за пределами тверди Земной, готовили к работам по кораблю, к управлению им. Благо, такого понятия как "ресурс" для экранно-тяговых движков, в просторечии именуемых жалюзийниками, не существовало, поэтому в тренировочные полёты на истребителях вскоре стали кое-кого выпускать. Особенно же налегали на навыки по управлению ботами и погрузчиками.

Потихоньку наладился быт, теснота, конечно, удручала, но люди приспособились и к ней. Единственное, что тревожило всех — это перспектива прибытия в конечную точку маршрута и высадка на Зенау. Командира же корабля беспокоило значительно большее количество обстоятельств — обстановка в секторе Каппа никому не известна. Что там сейчас творится? Да и по части подготовки материальной базы готовящейся колонизации многого из запланированного попросту не удалось добыть. Ни домашних животных, ни мобильных энергоблоков, ни даже средств связи в нужном количестве попросту не было.

Вот и шло в непрерывном режиме конструирование и изготовление нужного из того, что оказалось под рукой или удалось получить с флотских баз. Кое-чем помогли "раздраконенные" истребители первой версии — в их начинке нашлось немало полезного. Боцман, набивший один из трюмов откровенным металлоломом, оказался просто спасителем в целом ряде случаев, когда не хватало какой-нибудь железки, которую элементарно неоткуда взять. Впрочем, многие детали, если не слишком торопились, формировали методом плазменной 3D печати из того же самого лома, припасённого рачительным хозяином не занятых механизмами пространств.

Сотня с небольшим человек в качестве носителей знаний целой цивилизации — это требует заметного напряжения, особенно, когда значительная их часть — дети. А ведь, чтобы более-менее успешно сохранять эти самые знания, требовалось обеспечить людям и питание, и жильё и хотя бы самые элементарные удобства.

При этом, сразу следовало отметить, что о перспективах налаживания производства десятков привычных мелочей никто, до этого момента даже и не вспомнил. Ну там, предметы личной гигиены, запасы которых обязательно иссякнут. Те же бритвы, например. Обязательно будут ломаться. Поэтому реестр забытого, не предусмотренного или упущенного при подготовке к колонизации ширился с каждым днём, и люди поглядывали на это с пониманием, ковыряясь в информации о том, как нехватку предметов такого рода преодолевали в древности.

Много внимания уделялось и изучению изображений, зафиксированных беспилотниками при беглом обследовании Зенау — серьёзной экспедиции сюда ни разу не посылали — провели только несколько высадок для отбора проб в особо интересных случаях. Впрочем, этого самого интересного тут не обнаружили — результаты анализа образцов имелись в открытом виде в информационной сети, и ничего экстраординарного не содержали.

Зато кадров с разными представителями флоры и фауны наснимали много. В общем-то всё в той или иной мере похоже на свои аналоги на Земле, только выглядит несколько более древним. Естественно, их внимательно разглядывали, пытаясь на глаз выделить кандидатов на будущее одомашнивание.

— На меригиппуса похоже, — рассуждал Тамарин папа. — Это предок лошади, — пояснял он показывая разные варианты изображений. — Конечно, нет уверенности, что сняты действительно представители одного и того же вида, но обратите внимание на размер стада. В нём же многие сотни особей. Значит, какой-то вариант групповой организации здесь существует, и осталось только суметь этим воспользоваться.

— А кого ты полагаешь одомашнить на роль бройлеров, дядя Сеня? — поинтересовался Пын. — А то я жуть как люблю омлет.

— Ты, наверное, имеешь ввиду несушек, — ухмыльнулся палеонтолог. — Ведь омлет, это яйца и молоко...

— Да, и молоко. Обязательно молоко. Значит этих меригиппусов придётся доить?

— Не знаю, не знаю. Ни на одной фотографии мне не удалось разглядеть вымени. А вот обилие сумчатых на этой планете столь велико, что я вообще опасаюсь насчёт возможности развития животноводства молочного направления. Никогда не слышал, чтобы на Земле пробовали доить кенгуру. И знаешь, Пын я ещё очень опасаюсь хищников. Их многообразие просто поразительно. А ведь они отнюдь не приучены бояться человека. К тому же из-за надвигающегося ледника многие были вынуждены сняться с насиженных мест, и теперь с интересом отнесутся к незнакомой пище, каковой, несомненно, посчитают нас.

— Знаете, Проф! Так уж вышло, что у нас тут оказалось достаточно гауссовок, для того чтобы мы оказались способны вооружиться поголовно. А ещё и у членов экипажа есть личное оружие.

— Ах, друг мой! Охотящиеся звери крайне склонны незаметно подкрадываться к добыче и нападать на неё, как выражаются военные, с задней полусферы. Не забывайте, мы все — выходцы из благоустроенного мира, вполне безопасного, если рассматривать возможность встретить дикого зверя. Вот, если бы снабдить всех головными уборами, снабжёнными хотя бы зеркалами заднего вида, то для горожан ситуация бы приблизилась к привычной.

Понимаете, только на дорогах мы в какой-то мере осмотрительны, а в обычной жизни — полные балбесы.

— Шапка с обзором назад! Этакое сомбреро, зарывающее от солнца. Кажется, у нас где-то был рулончик светоотражающей плёнки. Сейчас, сейчас, соображу из чего сделать каркас.

— А, может, придать головному убору форму низкого конуса, — встряла одна из дочек Ваграныча. — Как у Вьетнамской национальной модели.

— Или просто скопировать шапку-зонтик, — встрял Васятка.

Наблюдая за развитием внезапно начавшейся дискуссии, командир корабля искренне удивлялся, как он сам не подумал о необходимости подобного устройства.

* * *

Мысль сыграть боевую тревогу пришла в голову командиру в момент, когда до цели оставалось уже недалеко. Дело в том, что корабль, напичканный пассажирами, это не совсем удобно для настоящего боя. И, хотя места по тревожному расписанию назначены всем и даже проведены индивидуальные тренировки, но никакой уверенности в том, что не возникнет обычного для подобных мероприятий бардака, не было.

Правда, были сомнения в том, следует ли делать это внезапно, или пойти по традиционному для "Антилопы" пути спокойного перевода авианосца в состояние полной готовности к отражению внешней угрозы.

Начал с "мягкого" варианта. И сполна насладился дискуссиями между основными действующими лицами и их дублёрами, относительно того, кому следует расположиться за пультами корабельных систем и в кабинах боевых машин. В ряде случаев детки опередили взрослых и были весьма решительно настроены отстоять своё право заменить их на посту. А представьте себе, что это происходит во время выхода тахских истребителей в атаку!

Вот так и начались учения по боевому слаживанию с переменными сценариями, вплоть до полной замены военнослужащих лицами гражданской национальности. Ну так, ничего страшного — корабль не поломали. И даже сумели более менее принять обратно на борт стартовавшие для отбития воображаемой атаки истребители. Полученные повреждения небоевого характера устранили буквально за несколько часов. А потом — повторили тот же маневр — Ваграныч не только сам ничего не оставлял незавершённым, но и других старался к этому не приучать.

Третья тревога с полной подменой экипажа штатскими уже прошла вполне пристойно. То есть не привела к последствиям, требующим ремонтно-восстановительных мероприятий.

* * *

Финальная часть пути была посвящена планированию первых шагов. Разведки, высадки, разбивки лагерей на местности. Как защищаться от дикого зверья, какими силами вести охранение — вот уж где спорили до хрипоты. Особенно насчёт высоты забора, которым необходимо обнести предполагаемое место жительства. Одни считали, что и крышу поверх будущего убежища необходимо возвести сплошную, чтобы похожие на тигров и леопардов звери не могли добраться до людей. Другие пересчитывали кубометры леса, сопоставляли с ними трудозатраты и ввергали самых боязливых в полное уныние — месяцы тяжелой плотницкой работы мало кого воодушевляли.

Боцман терзал духа просьбами о передаче в его распоряжение нескольких емкостей, в которых хранилось рабочее тело — им с Пыном пришла в голову мысль о том, как устроить оборудование для извлечения разных полезностей из морской воды... а вот, что в ней конкретно содержится — это они узнают позднее. Нет, результаты ранее сделанных анализов известны, но вот что из этого разнообразия удастся добыть — это нужно пробовать на месте.

Так, за делами, и не заметили, как добрались до места.

Глава 15 Высадка

В системе Зенау, как и во всей остальной части сектора Каппа, по крайней мере той, которая хотя бы в какой-то мере просматривалась, ничего подозрительного аппаратура слежения не отмечала. Тихо, пусто. В общем — ожидания оправдались. То есть тахи зализывают раны, а наши топчутся вокруг Раэли. Начал там Климов колонизацию, или нет — неизвестно. Увы, мятеж, это такая штука, что начав его, крайне трудно подать команду отмены. Поэтому, не зная, какие распоряжения делались адмиралом, построить мало-мальски правдоподобную версию развития событий попросту невозможно.

Как объяснил Ваграныч, тот неоспоримый факт, что во время конфликта ни по истребителям, ни по "Антилопе" не было сделано ни единого выстрела, говорит в пользу того, что верхний эшелон офицеров эскадры действовал в интересах заговора и решительно воспрепятствовал нанесению ущерба и новым боевым машинам и их носителю... а то ведь могли, если не пощипать, так, по крайней мере, обстрелять вдогонку. А ничего подобного не было и а помине. Или какая-то сложная психология сработала, вроде правила своих не обижать... поди теперь, разберись!

Так или иначе, но помех планам занять планету не было, хотя осмотрели приличную зону, посылая на разведку быстрые ястребки. Ну да каждый астероид не проверишь, каждый спутник не облетишь... вышли на низкую орбиту и отправили к месту предполагаемой высадки один из ботов. Немного мешала облачность, данные локационной съёмки не совпали с ожидаемой картиной, все на борту чувствовали душевный подъём и мандраж одновременно, не отличая эти состояния друг от друга. Некоторая нервозность, встревоженность, взвинченность сопутствовали желанию выбраться из тесной коробки корабля куда-нибудь на просторное место и страхом перед тем, куда их при этом занесёт.

Наконец, разведка вернулась.

— Ну и местечко мы себе подобрали, — были первые слова проводившей вылазку Бал, едва, даже ещё не подойдя к борту, она начала по радио делиться впечатлениями, сопровождая свою речь передачей изображений. — Рельеф местности разительно изменился с тех пор, как планету облётывали в прошлый раз. Я имею ввиду ту самую зону между океаном и горами, где мы планировали разбивать лагерь... вернее, три лагеря.

Прибрежная полоса носит явные признаки воздействия на неё огромной волны, вероятно цунами, потому что в предгорьях и горах явно прошло сильное землетрясение, отчего на суше появились новые разломы и складки. Куда-то исчезла целая группа островов, зато вот тут обнаружился небольшой архипелаг — голые скалы, начисто лишённые признаков растительности.

Пока шел доклад, электроника совмещала старые и новые изображения, выявляя всё новые и новые различия.

— Чтобы убедиться в сейсмичности планеты, мы высаживались на её поверхность вот тут, тут, и тут, — маркер указал на карте несколько точек. — И ни в одном месте никакой дрожи земли не отметили. Даже ухо прикладывали — тишина. Ваграныч! А нет ли у нас хоть какого-нибудь сейсмографа?

— Нет у нас, Бал, ни сейсмографа, ни сейсмолога. И, судя по всему, место для поселения теперь придётся искать совсем в другом месте. У нас на экранной тяге шесть истребителей и два бота, так что в восемь машин обшарим всю незанятую ледниками зону и снимем наиболее подробный план. Вот над ним и помаракуем.

— А, заодно, сверим рельеф, зафиксированный несколько лет назад с современным состоянием. И сличением изображений определим местность, для которой наблюдаемые различия — наименьшие. Тогда будет справедливым предположить, что именно в этом районе сейсмичность самая слабая.

* * *

Полёт в атмосфере, это совсем не то, что в пустоте. Аппаратам, спроектированным для полётов в космосе, двигаться в воздухе крайне неудобно — они не имеют ни обтекаемой формы, ни возможности опереться на среду при горизонтальном перемещении. В общем случае получается, словно летит ящик или бочонок, причем, вытянувшись вертикально и боком вперёд. К тому же, специальной аппаратуры для аэрофотосъёмки местности на истребителях нет. То есть, пришлось приспосабливать для решения новой задачи то, что имелось раньше. В общем, всплеск технического творчества, как это уже вошло в обычай, прошел организованно и завершился для боевых машин адаптацией систем слежения к снятию подробных топографических карт, особенное внимание уделяющих рельефу.

Вот тут-то, при решении задачи связывания отснятых полос территории в единое полотно, привязанное к общей системе координат, и получил Гаев младший свой боевой позывной. Он раньше всех разобрался в тонкостях определения положения объектов на далёкой от идеальной сферичности поверхности планетоида, ... собственно, речь шла всего лишь о поправках, однако без них многие участки "сшивались" криво. Культура мозгового штурма постепенно воспринималась и молодёжью.

С этого момента мальчика перестали поддразнивать и обращались к нему исключительно "Граф", выбрав из честно заслуженного определения "топограф" самый благозвучный кусочек.

Полёты, полёты, полёты... летали все. Потому что поверхность планеты огромна, а идти желательно не слишком далеко от поверхности, потому что важны все детали. Отчего ширина захвата невелика, да и скорость держать желательно умеренную.

* * *

— Ваг! Через неделю придётся переходить на сублиматы, — доложил командиру корабля кок. — Хоть и затарились мы во всю моченьку, но кладовые-то у нас не резиновые. Запасы подходят к концу.

— Торопишь, — ухмыльнулся Ваграныч и подключился к общему каналу.

Дождался, когда Анита Санчес закончит рассуждать об особенностях сухой перегонки органики и некоторых их сходствах с крекинг-процессом, и уведомил "почтеннейшую публику", что необходимо поторопиться с принятием решения о месте, куда переезжать.

Самым очевидным вариантом были бы удаленные от гор местности, где нет риска селя или камнепада, потому что, как выяснилось, те или иные признаки сейсмичности обнаружились повсюду. Поэтому анализировались степи, пустыни, равнинные леса и даже пологие холмы. В качестве ориентира выбрали отсутствие признаков разломов, по крайней мере, свежих, то есть хорошо различимых на глаз. Подходящие места нашлись, поэтому тянуть с началом разведки никакого смысла не было.

* * *

— Зиночка, пожалуйста, пройди ещё разок над рекой вдоль берега в излучине, которую мы только что миновали, — Анита Санчес буквально впилась взором в экран заднего обзора. — Да, да, именно здесь.

Луговина, огибаемая рекой, была покрыта редкой среднерослой травой с метёлками на верхушках. Длинная дуга водной глади плавно поворачивала вправо до тех пор, пока течение не оказалось направлено в противоположную сторону, обозначив выразительную полуокружность полуострова, отчёркнутую почти прямой линией кромки леса. Окружающие этот выступ невысокие обрывы изобиловали выходами камня — трещиноватыми, старыми и замшелыми.

— Вполне подходящая поляна, — одобрительно высказался Пом. — Давайте уже высаживаться. Приземляйся, Зи.

Снаружи оказалось тепло, во всяком случае в легких повседневных комбинезонах оказалось даже жарковато. Кирилл и Васька разошлись в стороны от приземлившегося бота, чтобы взять под наблюдение прилегающую местность. Санчес и Пын выгружали роботизированный минитрактор, а Док с Зоей Гаевой принялись осматривать растения.

Анита быстренько развернула анализатор, запустила его и начала приём образцов, поглядывая на колонки данных, возникающие на табло.

— Знакомых токсинов в заметных концентрациях нет, — произносила она время от времени, после завершения обработки очередной пробы. Монотонная скрупулёзная работа продолжалась — конечно, это может быть и покажется перестраховкой, но начинать будущим колонистам требовалось именно с этого.

Санчес и Пын, закончив подготовку техники в варианте косилки, принялись помогать со сбором и доставкой на анализ травинок, былинок и листиков. И так — несколько часов до тех пор, пока анализатор в восьмой раз не заявил, что "это он уже сегодня пробовал". То есть, новые виды растений в ближайших окрестностях больше не встречались — проверили решительно все. А потом робот-трактор принялся выкашивать приличных размеров пятачок. Мужчины отгребали траву обычными граблями, тащили покрытие шатра и натягивали его на каркас, собранный из привезённых с собой элементов конструкции.

Анализатор же отнесли к опушке леса, где теперь продолжались работы по токсикологическому обследованию растений крупных форм. Опять же травинки там новые встречались, грибы, плесень. Работать пришлось до наступления темноты — столь велико оказалось видовое разнообразие. К тому же сыновья Дока стали ловить насекомых, отыскивать червяков и гусениц, мелких тварей, вроде лягушек, ящериц и мышей. Всё это фотографировалось и попадало в агрегат, разбирающийся в том, из чего состоят здешние твари.

Санчес подстрелил из гауссовки животное, похожее на... животное, годное в пищу. По размеру — вроде как косуля, однако ноги заметно толще, и шерсти нет — голая морщинистая кожа. Морда словно у бегемота, только маленькая, и хвост, как у ящерицы, однако небольшой.

Анализатор не опроверг сделанный охотником выбор— неядовито. Ну а потом запылал костёр и началась готовка. Опять же, действуя не только в целях насыщения, но и проверки перспективности добычи для использования в пищу, куски её приготовили несколькими методами: сварили, пожарили и потушили. Впрочем, все варианты оказались съедобны. Животное запечатлели, обмерили и занесли в раздел "дичь".

К вечеру шатёр обставили цепью датчиков движения, установили камеры, работающие как в видимой области, так и в инфракрасной. Бот по прежнему оставался рядом на случай необходимости срочной эвакуации — разведгруппа готовилась к неожиданностям. Основная часть людей оставалась ночевать в поставленном на луговине жилище, но и в кораблике находились дежурные. Проявлять беспечность не хотелось никому — всё-таки места тут незнакомые.

— Мик, а почему ты подчиняешься Вагранычу, — Зоя Гаева, несмотря на утомление, никак не может уснуть. Все в шатре ворочаются с боку на бок, то и дело проверяя — под рукой ли оружие. — Ведь ты официальный командир группы, в которую входит и "Антилопа".

— Ох, Зоенька! Ну сама рассуди, кто из нас реально пользуется большим авторитетом? Кто обладает большим опытом, кто лучше владеет ситуацией? Мы с Вагом так и не поняли, зачем при организации авианосной группы в штабе сделали эту глупость... или подлость. Возможно, хотели, чтобы в экипаже начались тёрки или непонятки. Потом ещё и мужа твоего к нам направили, видимо рассчитывая на возникновение конфликтов из-за того, что старший по званию должен подчиняться младшему. Док! Ты не в курсе? Что там по твоим каналам проходило? Ну не знаю как в вашем ведомстве это называется.

— По старинке называется. Ориентировки. Меня предупредили о необходимости способствовать успешности твоих работ. Потому, наверное, и сделали главным, чтобы никто тебе не препятствовал. Сам понимаешь, тема новая, никакого конструкторского опыта ни у кого нет. С боевым применением тоже одни загадки, с производством этой плёнки — засада, — Док вздохнула. — Спите, наконец, балаболки! Завтра у нас уйма работы.

В это время в боте обсуждалась совершенно иная проблема.

— Ань, ну что ты такая холодная? — канючил Кирюха. — Неужто нет в тебе никакого тепла? Я уж и так, и этак, а впечатление — будто разговариваю со снежной королевой.

— Ты, конечно, хороший парень, но решать проблемы твоего спермотоксикоза я не в настроении. Тем более, что я старше тебя на несколько лет, а девушкам нравятся зрелые мужчины. Отстань!

— Не, ну что за засада! Это что же теперь мне до старости оставаться синим чулком? Это при том, что рядом такая красавица в одиночестве чахнет! Я от тебя просто глаз отвести не могу, какая ты пригожая.

— Блин! Кирюха! Тебе что, мошонка на мозги надавила? Завтра же куча работы по микробиологии и, плюс к тому, пеший обход окрестностей. А тут ты со своим неприличным предложением. Дай выспаться бедной девушке.

— Вот. Микробиология завтра. А вдруг мы все уже насквозь инфицированы и с минуты на минуту начнём корчиться в судорогах от инопланетной чумы? Так и помру я никем не целованный.

— Не целованный? То есть у тебя что, ни разу ни с одной девчонкой ничего ещё не было? Так ты, выходит, ничего не умеешь, — насмешливо протянула Анита. — А стремишься поскорее добраться до запретного плода и вкусить от него радостей жизни. Весь из себя неуклюжий, неловкий... небось синяков наоставляешь...

Заметив некоторую перемену в настроении девушки, парень добавил напору.

— Ну так ты, надеюсь, не оставишь меня непросвещённым. Объяснишь, что, куда и как.

— Не, ну и наглец же ты! Так я, выходит, ещё и курс обучения должна среди тебя провести, и практическое занятие организовать?

— Ну, я же признаю твоё старшинство, — улыбнулся юноша. — Поэтому обещаю быть прилежным учеником и неукоснительно слушаться любых указаний.

— Так я и поверила, что ты не потеряешь головы и начнёшь меня тискать изо всех сил, — скривилась Анита.

— Да, как ты можешь подумать, будто я посмею применить насилие к такому трепетному нежному созданию, как ты! При одном взгляде на которое любой затаит дыхание от восторга и на коленях будет молить о высокой милости позволить ему упиваться созерцанием этого великолепия.

Глаза девушки слегка затуманились в задумчивости.

— Врёшь. Я обычная, — неуверенно протянула она.

— Обычная, да. Просто рядовой верх совершенства. Да от твоей улыбки у меня подкашиваются ноги, а от звука голоса в душе веет тёплый ветерок.

— И я тоже не умею, — вдруг смущённо шепнула она.

— Не беда. Вместе научимся, — ободряюще сказал парень. — Сейчас, найду подходящее пособие, и приступим, — он принялся перебирать настройки обзорного экрана, где, после его вмешательства мелькали не окрестные пейзажи в инфракрасном спектре, а картинки внутренних помещений висящего на далёкой стационарной орбите транспорта.

— Это что? Я думала, ты собираешься меня порнушкой развлечь... причём тут "Антилопа"?

— Ну, там много людей, так что, теоретически, в любой момент кто-то должен этим заниматься.

— Что? — воскликнула Анита. — Там что, всё время за всеми подглядывают камеры? То есть никакого уединения, никакого интима, а сплошное выступление на публику?

— В космосе нельзя терять контроля ни над одним помещением, ни над одним членом экипажа, потому что, если не вовремя заметить возникновение проблемы, то можно наскрести больших неприятностей, — взросло, с назидательными нотками в голосе "просветил" девушку парень.

— И что, любой может посмотреть, чем занимаются большие дяди и тёти, когда уединяются?

— Какие у тебя прекрасные глаза! — воскликнул Кирилл. — Я просто тону в них. Кстати, погляди, что вытворяют командир корабля с навигатором?

Некоторое время в кабине бота стояла тишина — зрители затаив дыхание следили за происходящим. Парень, воспользовавшись удобным моментом, приобнял подсевшую поближе к экрану девушку. Потом стал потихоньку поглаживать её по плечику... жизнь помаленьку налаживалась. Вскоре началась борьба с застёжками — старшие так отжигали, а партнёрша столь одобряла действия своего мужа сладострастными постанываниями, что и у статуи проснулось бы желание.

Вскоре и в кабине бота процесс познания друг друга окончательно наладился, и Анита попросила Кирилла "прекратить трансляцию", чтобы не отвлекала.

В это же время Ваграныч, скосив глаз на аналогичный экран в своей каюте, шепнул на ушко супруге:

— Вот и у ребят дела пошли как надо. Перестаём позировать — давай теперь по настоящему, — и он крепко ухватил уплывающую от него в невесомости женщину за талию. А та, притянула его к себе ногами. — Ну, мать, поехали!

* * *

Микробиологические пробы обследовали долго — реального опыта в этой области ни у кого не было, поэтому действовать приходилось по прописям, а это тот же путь проб и ошибок. Однако передовая группа выдержала карантин без заметных признаков конфликта микрофлор. Местные микробы вредоносного воздействия на людей не оказывали, а человеческие, попав в окружающую среду, не начинали беспредельно размножаться, угнетая аборигенные виды.

Может быть и не все на самом деле так уж безоблачно, но стремительной лавинообразной катастрофы ожидать не приходилось, а в отношении последствий постепенного развития даже неблагоприятной ситуации в области развития инфекционных заболеваний оставалось надеяться только на собственную внимательность.

Разведгруппы обходили окрестности, углублялись в холмы, приносили образцы всё новых и новых растений и животных. Встречали и хищников, похожих на кошачьих. Вообще-то плотоядные из ближайших окрестностей лагеря крупным размером не отличались и вели скрытный образ жизни. На роль царя зверей никто не претендовал. Это почему-то тревожило.

Несколько самодельных сейсмических станций развернули на заметном удалении друг от друг от друга. Они уверенно фиксировали слабые толчки, позволяли определять направление на источник "сигнала" и примерное расстояние до него. В общем-то место для жительства оказалось расположено достаточно выгодно, если рассматривать этот вопрос в плоскости сейсмоопасности — сюда докатывались только отголоски далёких катастроф, не таких уж редких, кстати. Отчего к дрожи земли вскоре привыкли.

Место первой высадки признали вполне подходящим для постоянного поселения. Начался массовый переезд.

* * *

— Кирюшенька! Ты совсем меня не любишь.

— Да, а что, спрашивается мы сегодня с утра пораньше ненавистью, что ли, занимались? Два раза подряд? — юноша ковыряется в бывшей косилке, переоборудуя её для аграрного применения, и сунувшаяся под руку Анита сбила его с мысли. — Потерпи до вечера, пока у меня опять выработается материя любви.

— Фу, какой ты пошлый и циничный. А когда уговаривал, такие хорошие слова говорил, рассказывал, какая я красивая, умная, изящная.

— Так не могу же я всё время одно и то же повторять, тем более — ты и сама про это знаешь, — Кирилл выпятился, отложил в сторону ключ и развёл в стороны испачканные смазкой руки: — Иди сюда. Меня вполне можно обнять без риска испачкаться.

Девушка послушно прильнула к любимому:

— Всё с колёсами своими возишься, бедненький мой, а о крошке своей забываешь, — протянула она капризно. — Вот скажи мне что-нибудь хорошее. Прямо сейчас.

— Шоколад.

— Замечательное слово. Я его тоже очень люблю. И скучаю. Так что давай, налаживай скорее пахалку и попробуем посадить какао-бобы.

— Да ты чо! У нас даже такие семена есть?

— Ну, если и нет, то Гена сделает — он же генный инженер, как-никак!

— Не, ну я в восторге от тебя, моя маленькая, — парень от полноты чувств попытался потискать девушку не испачканными в смазке локтями, неосторожно надавив ей на рёбра.

— Фу, ну какой же ты противный. Как только дождёшься от тебя чего-нибудь хорошего, так тут же больно сделаешь. Теперь у меня на боку будет синяк. Так скоро ты с этим самопахом закончишь?

— Даже и не знаю, — вздохнул юноша. — Сплошная ерунда получается. Ты представляешь себе — натуральный парадокс. Чтобы пахалка хорошо тянула плуг, сама она должна быть тяжелой и за счёт этого крепко цепляться за грунт. С другой, чтобы в этот самый грунт не проваливаться, ей желательно быть полегче или иметь большую площадь опоры. Более-менее удачной комбинацией на здешних грунтах были бы гусеницы в качестве движителя, но мы их с собой не захватили — у нас всё рассчитано на использование колёсных шасси.

— Не поняла. Тут что, не такие грунты, как на Земле?

— Ну, я не почвовед. Однако колёса тут вязнут, будто в сухом песке. Посмотри, какие вокруг следы. Те, что остались за косилкой! Ладно, что трава эти колеи притрусила, но вообще-то ветром почву помаленьку уносит. Нам пришлось повреждённые места поливать и трамбовать.

— И что? Это тут повсюду так? — озадаченно спросила девушка.

— Вроде бы так. По крайней мере, пробы из всех мест в этом отношении сходны. Не знаю, как это назвать по науке, но под дерновиной очень рыхло. Даже увлажнение помогает ненадолго — вода из верхнего слоя довольно быстро испаряется.

— Что-то мне это напоминает, что-то древнее, какую-то страшилку. Ну, там чудовища ползали под землёй и всех съедали. Их как раз при помощи сейсмографов и обнаруживали, — Анита вдруг вцепилась в Кирилла обеими руками и задрожала всем телом.

— Ну, что ты, маленькая. Передвигаться в такой плотной среде, как грунт, пусть и рыхлый, крупным животным очень тяжело. Вот кротам или разным копающимся жукам тут действительно раздолье. Поэтому никаких ужасных страшилищ, набрасывающихся на нас из-под земли ждать не стоит. А вот чем заменить гусеницы, ума не приложу. Никак без них не получится плуг тащить.

Глава 16 Незадачи

Главный лагерь встал в излучине реки. Кольцевая изгородь, а внутри неё — шатры. Большой в центре, а вокруг — маленькие. По верху высокого плетня расположились приборы наблюдения — шансы на то, что подобное сооружение задержит прекрасно лазающего хищника весьма призрачны, поэтому группа вооружённых дежурных и искусственное освещение по ночам оказались не лишними. Впрочем, отстрел нарушителей не занял слишком много времени — любопытствующие закончились быстро, а сведения о хищниках пополнились несколькими хорошо описанными видами. Твари, внешне сходные с рысью, только чуть крупнее. Аналог леопарда, но с клыками большего размера верхними, и ещё одно создание, более всего напоминающее формой тела ослика, однако, способное хвататься своими снабжёнными пальцами конечностями за ветви и сучья. Зубы у последнего более всего напоминали свиные — то есть подходили для использования как животной, так и растительной пищи.

Все они оказались сумчатыми.

Сажать на поверхность планеты транспорт не стали. Большие сомнения вызывали грунты в месте, где ставили посёлок, а случись махине корабля завалиться, и были бы у людей большие хлопоты. Поэтому всех перевезли на поверхность ботами, ими же перебросили груз. А сама "Антилопа" осталась на стационарной орбите нести боевое дежурство и присматривать за окружающим пространством. Вахты на ней сменялись каждую неделю — для полноценного ведения боя кораблю требовался экипаж не менее, чем из десяти человек, шестеро из которых — пилоты истребителей. Таких смен сформировали шесть, разумеется, исходя из соображения, что невоеннообязаны только маленькие дети и женщины на финальных стадиях беременности. В результате, неделю в невесомости каждый проводил примерно раз в полтора месяца.

Колония сохраняла черты военного лагеря и... да, проблема грунтов оказалась неожиданно острой. Скажем, на территории посёлка дорожки пришлось застелить плетнями, иначе почва перемешивалась ногами пешеходов — покрывающий её дёрн не выдерживал постоянной ходьбы по нему, начинал пылить, разъезжаться, раскисать после дождя, хотя и ненадолго — вода из него уходила быстро, просачиваясь или высыхая. Столбы держались неважно — приходилось захлёстывать их на большую глубину. Почему не закапывать? Стенки ямы быстро оплывали, а уж проверченная скважина смыкалась через считанные минуты после извлечения бура.

Логично было бы поискать для поселения другого места. Так вот. Искали. И выяснили, что такого рода грунты на планете распространены повсюду. Да, есть песчаные наносы или выходы глины, каменистые поверхности. Но это — не совсем то, чего хотелось бы — срочно требовалось выращивать сельскохозяйственные культуры, что на неплодородных участках никто и не подумал пробовать.

Растения на этих почвах, чувствовали себя превосходно и развивались, как положено, радуя глаз уверенными всходами. Редиску-скороспелку, кстати, уже отведали. Один из сортов репы тоже оправдал ожидания. Одна беда — работать на земле приходилось практически вручную, да ещё и прикрепив к подошвам обуви снегоступы, чтобы не проминать дёрн. Это в тропиках-то, где жарко, парко, да ещё и лучи местного солнца обжигают кожу. Шапки-зонтики, которые поначалу не особо жаловали из-за громоздкости, быстро завоевали популярность. Форма одежда тоже стремительно изменилась — просторные рубахи с длинным рукавом и широкие штаны шили из постельного белья, от которого постепенно отказывались в пользу помещения свободнодышащего тела на решётчатую или сетчатую поверхность — хоть и намерзают в полярных областях огромные ледяные шапки, но в тропической зоне по-прежнему царит устойчивая жара с небольшим суточным градиентом температуры. Избыточной влажности не чувствуется — дожди случаются, но это не мощные тропические ливни, а вполне обычные, умеренной продолжительности периоды плохой погоды, когда с мрачного неба то и дело моросит. Тем не менее, почва попадает в реки в значительных количествах — очень уж она лёгкая и слабосвязанная. Поэтому источники воды буквально кишат органикой — кто там только не живёт. Разумеется, вопрос с фильтрованием и последующей дезинфекцией пришлось решать в первую очередь. Собственно, на эти нужды и потратили значительную часть канистр, труб и шлангов, припасённых боцманом. Отчего затея с добычей разных полезностей из морской воды была вынужденно отложена — увы, материально-техническое обеспечение у колонии отсутствовало напрочь.

Питались преимущественно, мясом. Каждое утро бот совершал короткий рейс в степную зону, где прямо с воздуха отстреливали нескольких животных, а потом везли туши домой. Заниматься же рыболовством оказалось некому — сидеть с удочкой некогда, сеть сплести не из чего, вода в реке мутная, рыба мелкая и костлявая. И чего с ней заморачиваться, если руки требуются в сотнях других мест. Детские — в том числе. Малышей учили и воспитывали по вечерам, а в остальное время — эксплуатировали наравне со взрослыми. В меру сил и умений, понятно. В воздухе запахло робинзонадой — без поддержки внешнего мира сохранять привычный технический уровень оказалось невозможно — отступление в области технологий началось сразу во многих пунктах, и ни на одном направлении никакого прорыва не намечалось.

Первой сказалась нехватка тканей, потом наметился дефицит посуды, недостаточно оказалось и электроосветительной арматуры... практически всего было недостаточно, а тут ещё и потряхивало время от времени, и грибковые заболевания стали отмечаться всё чаще и чаще. Правда, справлялись с ними уверенно, но, когда где-то чешется, это раздражает.

* * *

— Кирюха! Это что за лыжеход ты придумываешь? — Анита, с тех пор как их чете выделили отдельный шатёр, ведёт себя с непринуждённостью матроны, пытаясь концентрировать усилия спутника жизни исключительно в полезных направлениях.

— Понимаешь, какая фигня! У нас куча блоков управления для роботов имеется Я ещё в полёте освоил их программирование. Сделать для них исполнительные устройства никаких проблем нет. Более того, для этих роботов имеется куча работы. Но самих их не на что поставить. Вот и возникла у меня мысль попробовать построить шагающее шасси — такое, какие делают для крупных экскаваторов.

— И с какой скоростью твои детища станут передвигаться, горе луковое? — Девушка покровительственно взъерошила шевелюру своего юного мужа.

— Знаешь, я ведь не собираюсь устраивать гонок. Шаг — обработка участка. Потом — ещё один шаг, и снова обработка. Только механизм выходит громоздкий. Ума не приложу, где взять на него металла.

— На один погрузчик смонтировали жалюзийники, но он у нас что-то простаивает без работы, — задумалась Анита. — А ведь с его помощью можно попытаться поймать железный метеорит. Точно. Было бы железо, а уж нужную деталь из него вылепить — это просто дело времени. У меня как раз через четыре дня дежурство на орбите, — мечтательно закатила она глаза. — Слушай, поменяйся с кем-нибудь, чтобы мы там оказались вместе. Чем болтаться в пустоте без дела, присматривая за тем, как 3D принтер лепит тяпки и рыхлители, да считать звёзды на обзорных экранах, лучше сгонять на окраину системы и поохотиться на железяки. Сменный командир у нас — База. Я с ним завтра поговорю, когда будем сажать манго.

* * *

— На столе лежит арбуз

На арбузе — муха

Муха злится на арбуз,

Что не лезет в брюхо, — задумчиво продекламировал сменный командир корабля, едва аппаратура обработала данные телеметрии.

"Антилопа" достаточно сблизилась с обнаруженным небесным телом, чтобы понять — им его не увезти.

— А что ты хотел, с первого-то раза? — воскликнула Зиночка — сменный командир эскадрильи. — Понятно, что первыми радар обнаружит крупные объекты, а то что нам требуется — сущая мелочь в космических-то масштабах.

— Как ни крути, придется раскидывать сеть истребителей, чтобы повысить вероятность обнаружения мелких металлических образований.

— Ух! Наконец-то полетаем всласть, — прозвучал мечтательный голос Саньки из средней группы, только что допущенного к самостоятельному пилотированию истребителя.

— Часы, проведённые в пустоте, наедине с приборами. Скука долгого полёта по заранее заданному маршруту, — зевнула в микрофон искушенная уже в подобных "мероприятиях" Оленька. — Налетаисси исчо, милай...

База привычно вводил через терминал полётные задания в память истребителей:

— Давайте, ребятки, разбредайтесь шустрее по кабинкам. Кирюша — тебе сегодня погрузчик. Вова — на кран приёмки машин. Пошли, пошли, просыпайтесь сонные тетери! — обстановка в секторе Зенау оставалась спокойной, отчего дежурства проходили скучно. Однообразие изредка прерывалось учебными полётами, работой на имитаторе и скромным объёмом регламентных работ. Учебными тревогами экипаж старались не беспокоить, чтобы очень молодые люди, в обычной обстановке считающиеся детьми, не теряли настроя на серьёзность ситуации — именно в этой смене собралось особенно много несовершеннолетних, таких, что могут и заиграться. Именно поэтому с ними нужно всегда всерьёз.

* * *

— Вот зараза! Шесть метров в поперечнике, — сетует на весь эфир Анита. — Он же опять в трюм не пройдёт! База! Можно я его ракетой расколю?

— Не надо ракетой, — запрещает руководитель полётов, он же — командир корабля, а одновременно и пилот и штурман. — Не подастся наружному взрыву сплошной металл. И вообще, чем бы ты по нему ни шибанула, или не оставишь в боку ничего, кроме вмятины, или разнесёшь вдребезги так, что потом по всей системе придётся за гоняться за осколками. Так что запиши его траекторию и поищи другой "слиток" поменьше.

— Кирилл! Доворачивай на меня. База! Тут целый рой идёт. Причем наблюдаю много мелких объектов. Правда, сигнал смешанный, то есть — не один металл, тут, похоже, и каменные глыбы присутствуют, и ледяные, — а вот и доклад об удачной находке.

— Сопровождай его, Зиночка. Иду на сближение. Будешь нам вместо маяка. Остальные — продолжать поиск, — "Антилопа" поправила вектор движения и занялась уравниванием скорости с метеорным роем. Со стороны звезды туда же подтягивался погрузчик, до этого момента участвовавший в поиске вместе с остальными. Впрочем, отсутствие аппаратуры дальнего обнаружения на этом агрегате, делало его работу в качестве разведчика чисто символической.

Около часа маневров потребовалось на то, чтобы туша авианосца замерла в непосредственной близости от цели. Часть глыб была видна даже в оптику, хотя большинство засекалось только локаторами. Расстояния между камнями составляло порой сотни метров, хотя встречались и большие и меньшие дистанции. Погрузчик всё пытался пристроиться к одному из небольших обломков, но ничего у него не выходило.

"Самая неопытная из команд", — мысленно покряхтывал в рубке командир, слушая по радио сопение оператора клешнястой машины.

— Не, ну почему он стремится сблизиться, когда я его ещё даже не трогаю, — наконец прорвало паренька.

— А как у тебя сориентированы пластины жалюзи? — полюбопытствовала Зиночка, висящая в своём истребителе неподалёку.

— Причём здесь их ориентация, — прошипел Кирюха.

— Так у них есть масса... ну, я про каменюки. Куда направлен результирующий вектор тяги, за этим ты следишь, но забываешь, что сам, этот вектор складывается из четырёх образующих, компенсирующих поперечные компоненты друг друга, — назидательно произнесла командир эскадрильи.

— Понял. А что мне делать? На полной тяге, когда все вектора параллельны, я сближаться не могу — расшибусь. А на неполной эту дуру отклоняет поперечными компонентами.

— Подходи к объекту с нулевым ускорением и очень медленно. Зайди издали, нацелься, развернись маховиками и тормозни. Остаток скорости и будет скоростью сближения с метеором. Понял?

— Ну, я попробую, — погрузчик прекратил вертеться вокруг симпатичного, с кубометр, если на глаз, куска не пойми чего. Он отошел чуть в сторонку, прицелился и двинулся на сближение. Крутнулся, тормознулся, крутнулся и стал медленно сближаться с целью, распахнув захваты и на ходу отклоняя свой нос понемногу то туда, то сюда. Примеряясь, как ловчее ухватиться.

Через считанные минуты манипуляторы "цапнули" бесформенный металлический предмет, и погрузчик пошёл к авианосцу сдавать добычу. Навстречу ему вытянулась стрела причального захвата, и распахнулись створки негерметичного трюма.

Второй заход прошел легче. Зиночка заранее выбрала "жертву" и навела на неё летучий кран. Работа потихоньку пошла. Действовали без спешки, стараясь выбирать то, что помельче и полегче — это ведь потом им же самим придётся и перемещать, и разрезать, и расплавлять...

* * *

— Блям, блям, блям! — проснулась рация, оповещая о поручении сообщения.

Щелчок тумблера, и на всю корабельную сеть пошёл текст.

— Адмирал Климов просит авианосец "Антилопа" срочно следовать к Раэли. Обнаружена угроза со стороны тахов. Прошу поддержки, — и далее эти слова повторялись бесконечно.

— Код наш. Правильный, — констатировал База. — Стало быть, надо спешить на выручку. Отправляю сообщение на Зенау, однако, пока через такое расстояние до нас дойдёт ответ от командира, мы можем оказаться вне зоны приёма. Уж больно далеко забрались нынче. Так что не уверен, получится ли принять от Ваграныча напутствие.

Экипажу — занять места по походному расписанию, Пойдём с максимальным ускорением. О готовности — доложить. Боцман, выдержит наш груз двенадцать "Же"? Не слетит с креплений?

— Нет. Не знаю. Погодить надо. Дай плавно единичное ускорение до нормального тяготения, чтобы он лёг, как надо. А тогда уже я его прихвачу как следует.

Череда докладов о готовности, пауза в ожидании сообщения от боцмана и, наконец, долгожданное:

— Груз закреплён, я в кресле, к полёту готов, боцман.

Короткий ревун, и плавно нарастающая перегрузка. Антилопа пошла в сектор Раэли. Радио с Зенау от Ваграныча пришло действительно уже на пределе дальности уверенной связи. Командир желал им чистого пространства. То есть, решение Базы одобрил. С верещащим на всю систему автоматическим курьером разминулись в половине астрономической единицы — тупая машина продолжала повторять доставленное сообщение, но вечно длиться это не могло — скорость, с которой посланец продолжал лететь в сторону светила, не оставляла сомнений в его близкой благополучной кончине от перегрева.

* * *

Система Зенау, которую покидала "Антилопа", по космическим масштабам была компактна. К этому удачно добавилось направление ухода — практически перпендикуляр к плоскости эклиптики. Поэтому и переход с выворотом пространства удалось провести буквально через несколько часов разгона, как только надёжно определили параметры своей траектории. А вот у Раэли оказались, как поначалу думали, в не вполне удачном месте. Нет, если бы они работали транспортом — приемлемо, но для оказания экстренной военной помощи — далековато.

Задержки в обмене данными, вызванные конечной скоростью распространения радиоволн просто душу выматывали. А ведь нужно было не один раз обменяться кодами и паролями со своими, чтобы произвести взаимное опознание и получить внятную картину происходящего. И картина эта оказалась безрадостной.

Тот самый "Броненосец", что так нагадил Климову ещё в секторе Каппа, теперь плавно приближался к кислородной планете Раэли. Судя по всему, он должен в недалёком будущем оказаться на высокой круговой орбите. Данные разведки и результаты наблюдений указывали на наличие при этом корабле скромной группы мелких объектов, пытающихся всячески укрываться за его корпусом, отчего определение численности этих лёгких сил были произведены не надёжно. Да и видовой состав вызывал сомнения. Мелкие эскорты или крупные москиты? Наши не рисковали сближаться настолько, чтобы выяснить это наверняка. Судя по опыту предыдущего боевого соприкосновения с этим кораблём, его стойкость к воздействию боеприпасов столь высока... словом, атаковать его желательно один раз, но мощно и наверняка. Ведь и огрызаться эта махина умеет, а тут ещё система его охраны какая-то необычная.

Впрочем, неторопливость, с которой приближались к планете тахи, давала некоторое время на подготовку, а прибытие "Антилопы" повышало шансы на успех.

Как всегда, диспозицию обсуждали открыто в корабельном канале. Разница была лишь в том, что, если обычно в дискуссии участвовало полтора-два десятка взрослых профессиональных военных, то на этот раз таких людей было лишь трое — командир, боцман и комэск. Ещё один взрослый, по основной профессии палеонтолог, также входил в экипаж и обслуживал носовую батарею. Остальные — зелень старшего школьного возраста и даже один вообще мальчишка.

— Псы! Все фишку просекли? — таким многообещающим обращением командир начал внутрикорабельный форум.

— Нам бы узнать про этот броненосец что-нибудь, — высказался Вовочка. — С ним раньше встречались? Бились? Чего адмирал его так опасается?

— Сейчас. Даю записи недавнего сражения в секторе Каппа, как раз около Зенау, — на экранах возникли кадры боя, схемы маневрирования, таблицы с перечислением попаданий и характеристиками наблюдаемых повреждений.

Это "кино" посмотрели трижды — мальчишкам никогда раньше не приходилось знакомиться со столь подробными и наглядными отчётами о подобных схватках.

— Странное впечатление производит этот броненосец, — наконец высказалась Зиночка. — Явный корабль прорыва, забронированный до невозможности нормально маневрировать. Этакий болванчик, идущий под огонь с целью вызвать у неприятеля интенсивный расход боеприпасов. Но взгляните на кадры, где видны результаты попаданий! Повреждения выглядят поистине катастрофическими. Просто парадокс какой-то. Такое впечатление, что снаряды и ракеты буквально рвут беднягу на части — только клочья летят.

— Расход боеприпасов, говоришь, вызвать! Знаешь, я во время того боя находился на флагмане и наводил на этот броненосец москитов. Так, действительно казалось, что ещё чуть-чуть, и мы его заломаем. А он всё продолжал маневрировать и огрызаться. Так и хотелось добить, всадив в борт ещё пару-тройку ракет, — раздумчиво протянул командир корабля. — Потому-то Климов и не торопится с атакой, что помнит предыдущий опыт, когда растратил на этого монстра почти все ресурсы эскадры и основную часть боезапаса. А как подтянулись основные силы тахов, так их уже толком и встретить было нечем. Хорошо, что сумел наладить организованный отход и не позволил растерзать эскадру.

— Супердредноут! — воскликнул Вовочка.

— Не, вооружён слабо, — отозвался Санька.

— А если его вообще не атаковать, — предложил вариант Тамарочкин папа — профессор палеонтологии, ныне работающий на носовой батарее.

— Тогда он займёт место на орбите Раэли и станет ужасно мешать сноситься с её поверхностью, обстреливая любые летательные аппараты в окрестностях планеты. Короче, оттеснит он землян от самого привлекательного объекта, и целесообразность присутствия в этом секторе исчезнет. Чем-то надо его всё-таки пронять, — разочаровал присутствующих База. — Ага, вот и послание от адмирала. Просит атаковать броненосец, разогнав ракеты истребителями, чтобы поражающим фактором стала их кинетическая энергия.

— Умное решение, — высказался молчавший до сих пор боцман. — Только этих ракет нам ведь с Земли больше не подвезут. Израсходуем запас, и начнём лапу сосать. Вот когда бы просто болванками, ну, теми же метеоритами, что в трюме везём, шандарахнуть — тогда не жалко.

— Тогда в атаку придётся выводить не боевые корабли, а погрузчик, — ухмыльнулся Кирюха. — Это будет крутяк!

— Слышь, База! Потолкуй с Климовым чтобы он нам хотя бы несколько ящиков крепежа подкинул со складов эскадры. А то тут такая куча работы предвидится. Хотелось бы за неё хоть что-нибудь полезное для хозяйства приобрести.

— Потолкую, ясное дело. Только сомнения у меня есть, как бы он в те ящики десантников не упаковал. Вот не успокоится ведь, пока не заграбастает наши ястребки, такая уж у него упорная натура.

— Да-а! Незадача! — протянул боцман. — И своего бота у нас нет, чтобы самим за грузом сбегать. Нищета.

Глава 17. О делах

Всё-таки погрузчик для боевых действий использовать крайне неудобно. Системы ориентации в пространстве на нём примитивные, а уж аппаратуры наведения и в помине нет. То есть это всего-навсего устройство захвата, приделанное к ящику, способному крутиться за счёт вращения маховиков. В основном варианте к этому сооружению были приделаны ещё и слабенькие реактивные двигатели, чтобы обеспечить возможность перемещения с малыми скоростями между близко расположенными кораблями.

Сейчас на их месте стоят жалюзийники, отчего запас хода у этой машины стал беспредельным, а тяговое усилие на пустом аппарате позволяет развивать целых двенадцать "Же" ускорения. Вот этот-то агрегат и снабдили глыбой объёмом кубометров пять, хорошенько зажав её в захвате. И повёл её Кирюха атаковать тахский броненосец. А систему наведения для выполнения прицеливания повезла Зиночка на своём истребителе. То есть её задача — корректировать действия оператора погрузчика при выходе на боевой курс и, собственно, отпускании "снаряда". Такая вот неожиданная атакующая пара образовалась.

Расчёт был сделан на низкую маневренность цели и огромные её размеры, что позволяло рассчитывать на попадание даже при отпускании "снаряда" на относительно большом удалении.

Ещё пара боевых машин пошла в качестве охраны атакующей пары. Дело в том, что где-то неподалеку обязательно должен таиться тахский флот, поджидая благоприятного момента для выхода на сцену. Эскадра же Климова неторопливо маневрировала на приличном удалении от ползущего черепашьим шагом броненосца и тоже ожидала дальнейшего развития событий, уповая на мощь огневого воздействия ястребков с "Антилопы".

Вскоре выяснилось, что погрузчик с зажатым в лапах метеоритом больше шести "Же" не вытягивает. Однако, поскольку расстояния для разгона достаточно, просто-напросто учли данное обстоятельство при расчётах и дали полную тягу. Скорее всего, неприятель начало атаки засёк, потому что броненосец неторопливо повернулся, демонстрируя своё наименьшее сечение, и выпустил навстречу стайку москитов.

Зиночка сложившуюся ситуацию быстро оценила и тонкую доводку прицеливания начала издалека, мучая Кирилла требованиями о внесении в курс то одних, то других поправок. В сторону вражеских истребителей от группы Климова торопливо двинулся крупный авианесущий эскорт явно пытаясь их перехватить — тоже выжимал, сколько мог. Явно больше шести "Же".

Притиснутый перегрузкой к креслу оператор погрузчика, только что внёсший очередную поправку в курс, замер в ожидании следующей вводной, но её всё не поступало и не поступало.

— Ты в порядке, Зи? — спросил он тревожно.

— Не дыши, Ки! Не вздумай даже пискнуть — наведение просто идеальное. Держи постоянное ускорение и сохраняй ориентацию. Это называется "дорожка", — и тут же паре сопровождения: — А вы, голубки, не прижимайтесь к нам. Наоборот, разойдитесь. Враг считает, что его атакуют четыре машины, вот пусть и готовится перехватывать всех.

Наконец, двухчасовой разгон завершился. Встречно идущие тахские истребители всё еще довольно далеко, но расстояние до них тает на глазах, сокращаясь каждую секунду на четыреста километров. Захват отпустил железную глыбу, погрузчик повернулся, ориентируясь в поперечном направлении, и притопил уже на двенадцать "Же", уходя с боевого курса, ведущего на встречу с носовой оконечностью броненосца. Ведущая бросилась за ним, чтобы подкорректировать маневр, а уходящий к цели снаряд... перед ним полыхнули взрывы выпущенных наперехват тахских ракет. Некоторое время облако металлических предметов было настолько плотным, что радарная картинка размазалась. А потом вообще стало ничего не понять. Металлическая глыба потерялась из виду, Круговерть схватки, в которую втянули часть тахских москитов ястребки с "Гефеста", заслонила сплошным мельтешением самый интересный сектор обзора, прозвучало оповещение о появлении большой группы неприятельских кораблей — всё говорило о приближении начала большой драки.

На этом фоне жалкие усилия четырёх крошечных корабликов погасить скорость вообще никак не смотрелись. "Антилопа", шедшая за ними на некотором удалении, теперь тоже маневрировала, уравнивая скорость со своими подопечными, а неподалеку чётко просматривались радарные отметки идущих к ней тахских крейсеров.

И тут на броненосце что-то произошло. Неуловимо дрогнуло массивное тело огромного корабля, а потом, словно корка от апельсина, от него стали отслаиваться участки поверхности. Но главный признак успешного поражения цели — то, что в её движении стала заметна слабая компонента вращательного движения. Объект потерял способность управляться.

— Изменился вектор движения броненосца, — доложили с флагмана. — Гаев! Наши прикинули, что ты в него не меньше тридцати тонн закатил.

— Где-то так, — ухмыльнулся в эфир База. — Примите заявку на крепёж, добавил он торопливо. — Мы мимо вас поскворчим быстро, а потом долго будем тормозиться, удаляясь. И связь снова станет замедленной.

— Как поняли наши, ты в атаку посылал трюмный погрузчик...

— Погрузчик, погрузчик. Сеня. Похлопочи, чтобы, пока я ихнего флагмана уделаю, ящички нам упаковали и к передаче приготовили. И расскажи, что там с этим броненосцем творится, а то я далековато, не видать нифига.

— Впечатление, будто тахи обычный продолговатый астероид обшили листовым материалом, а в пустоты напихали разной электрики, пиротехники и баллонов со сжатыми газами, чтобы они при попаданиях давали фейерверки повыразительней. Твои ребятишки так знатно засветили ему в торец, что вся эта бижутерия разом посыпалась, словно иголки с пересохшей ёлки..

Слушай, Гаев! Где твоя чопорность? Где отточенность формулировок и высокий штиль?

— С кем поведёшься, Сеня, с кем поведёшься. Вы там часом на Раэли десантных групп не высаживали?

— Не без этого. Четыре посёлка уже основали из желающих. Адмирал их опекает, подбрасывает, что может, заказывает на Земле аппаратуру и технику. Ха, слушай! Тахи явно передумали драться. Маневрируют с целью не вступать с нами в соприкосновение. То есть отбивать свой броненосец обратно не собираются. Видать, решили, что каюк ему.

— Правильно решили. Прервусь пока — надо своих москитов принять. За гвоздями через полсуток зайду, на обратном пути. А сейчас, извини, пролетаю я мимо этого праздника.

* * *

Перегрузка, это такое же ощущение, как при ударе спиной об пол. Только длится оно не мгновение, а тянется многие часы. Для здоровья это ничуть не полезно и никаких положительных эмоций не вызывает. Поэтому, без крайней нужды, лишний раз притапливать на всю катушку нежелательно. Набранную при атаке скорость гасили шесть часов при двух "Же", от которых под экранами, смонтированными над креслами, оставалась комфортная для людей единичка. Ну и потом новый разгон и новое торможение, чтобы добраться до эскадры, расположившейся на орбите Раэли.

Чтобы не искушать судьбу лишний раз, ящики с крепежом приняли через пустоту — забрали погрузчиком из трюма корабля снабжения и перенесли на "Антилопу" в негерметичный трюм. Коварство адмирала помнили и лишний раз рисковать не желали. Потом уже на отходе на связь вышел сам командующий.

— Ох и подкузьмили вы мне, Юлий, в прошлый раз со своею дурной решительностью, — начал он, едва появившись на экране монитора. Даже слов приветствия не сказал, а уж насчёт "спасиба" и не заикнулся.

— Добрый день, Павел Петрович, — улыбнулся в ответ База. — Знаете, вы необыкновенно польстили мне, не делая различия между мной и командой "Антилопы".

— Да уж, знаю, сколь стремительно отрава вольнодумства вливается в души людей. Кстати, спасибо, что не стали докладывать на Земле про трения между нами, ну а я со своей стороны сообщил, что ушли вы отсюда с моего разрешения. Так что, считай, квиты. Ладно. Где вас искать я теперь точно знаю. Коли понадобитесь — позову.

И, слушай, в прошлый раз мои наблюдатели доложили о двенадцати "Же", но я не поверил. А на этот раз при маневре уклонения после залпа опять та же цифра вышла. При таком преимуществе в лётных качествах любого врага можно камнями закидывать.

— Стараемся, Павел Петрович.

— Не, ну вы там совсем распоясались... не уступишь мне пару этих леталок?

— Не могу. Они Мику принадлежат. Вернее, фирме "Стожар".

— Да? Ну ладно. Бывай.

Вот и весь разговор.

* * *

— Кирюха! Не приставай! Не могу я тут на виду у телекамер этим заниматься. Ведь наверняка вся несовершеннолетняя часть команды станет подглядывать и сопли на кулак мотать.

— Не. Только на посту энергожизнеобеспечения непрерывный контроль ведётся и в рубке.

— Так мне и двух зрителей не нужно... стой, а как ты тогда с бота нужную картинку получил?

— Разобрался, как следует, как что коммутируется, и подключился. Ничего сложного — было бы желание.

— Гадский ты искуситель, бессовестный и коварный, — вздохнула Анита. — Ну нет у меня настроения, как ты понять не можешь!

— Вот, уничтожишь ради дамы сердца броненосец-другой, рассчитывая хотя бы на снисходительность, а вместо этого ледяной холод и чёрное равнодушие.

— Обещаю, как вернёмся к себе на Зенау, поселимся снова дома — тогда не будет тебе ни в чём отказа. Ну, потерпи... а тебе не страшно было идти в атаку?

— Не страшно это, милая, а скучно — воевать, имея такое подавляющее преимущество. Похоже на избиение младенцев. Ладно, спи, не приставай, ничего тебе сегодня не отколется.

— Как это, не отколется? Вернее, наоборот, это тебе не отколется, потому что я нынче не в настроении.

— Да ладно тебе. Небось, нарочно меня дразнишь отказом, чтобы я проявил настойчивость?

— Я дразнюсь? Это я не знаю, как отбиться от твоих неприличных домогательств.

— Ну, я просто так, из вежливости предложил. Так сказать, во исполнение супружеского долга.

После этого Анита вцепилась в волосы своему благоверному, и, воспользовавшись занятостью обеих рук супруги, Кирюха начал решительные действия. Сопротивление длилось недолго...

— Такой молодой, а такой хитрый, — прокомментировала Зиночка эту сцену остальному экипажу, собравшемуся в рубке скоротать скучные часы полёта, наблюдая за любовными играми молодой парочки. — Кто бы подумал, сколь искушенный соблазнитель этот малец! Уважаю.

И не облизывайся, База! Не затем я своего Санчеса столько обхаживала, чтобы хвостом вертеть.

— Тяжела ты, солдатская служба, — вздохнул командир корабля, проводив глазами ладную фигурку сменного командира эскадрилья, скрывшуюся за проёмом люка.

"Антилопа" возвращалась домой. Заполнить скуку долгого перехода было решительно нечем.

* * *

Дела на Зенау обстояли неважно. Огромное количество ручного труда, необходимого и для возделывания сельскохозяйственных культур, никого не радовало. И в строительстве правили бал кирка, лопата да топор. Даже простая древняя как мир механизация не получалась, поскольку перемещение машин вызывало затруднения из-за слабых грунтов. Несколько многоколёсных таратаек помогали перевозить грузы, но запас колёс оказался стремительно исчерпан, а делать деревянные — этому только учились. Экскаваторы же или бульдозеры, даже самые крошечные, требовали гусениц, для изготовления которых решительно не хватало металла.

Ну, и если уж по-честному, требовались и двигатели приличной мощности, подходящие трансмиссии, подвеска — этот объём работы быстро выполнить было просто невозможно — единственный 3D-принтер по металлу, припасённый корабельными духами, годился для изготовления отдельных деталюшек, нужных при ремонте или модернизации некоторых узлов, но на массовое производство тяжеловесных частей его мощности было недостаточно.

И какой, скажите, толк от весьма совершенного сельскохозяйственного робота, если он, быстро и точно выполнив работу, нуждается в человеке для перемещения на новое место? Хотя, даже двух — тяжеловатая штуковина, чтобы её в одиночку переставлять. Не сам робот, кстати, а необходимый ему, как сама жизнь, энергоблок, снятый с одного из старых ястребков. Хоть и считается он лёгким и компактным, но передвигать его за счёт мускульных усилий тяжело — одна защита от излучения чего весит, а ведь её пришлось даже усилить.

Быстро сообразили сделать две широкие лыжи-опоры, между которыми перебросили длинную балку, по которой механизм ездил сам, обрабатывая продолговатый участок длиной в несколько метров. А потом требовались те же двое мужчин, чтобы перетащить эти раскорячистые салазки вперёд. Разумеется, труды над конструированием шагающих устройств начались, причём с расчётом применить в них максимальное количество деревянных деталей, но проверки готовых образцов выявляли разнообразные недостатки, отчего обслуживание единственного действующего экземпляра требовало наличия всё тех же двух мужчин в качестве починяльщиков и настройщиков.

В результате, производительность труда в сельском хозяйстве не росла.

* * *

— Кирюшенька! Тут я у брата в заначке нашла немножко той самой ниппельной плёнки. Сделай, пожалуйста четыре маленьких жалюзи из дерева, — Анита нашла самый подходящий момент, чтобы подлизаться к мужу. Он нынче как раз наверху блаженства и ни в чём не откажет своей супруге.

— А зачем тебе обязательно четыре тяговых устройства? Ведь для создания устойчивой системы достаточно трёх точек приложения усилия?

— При четырёх, размещённых в углах квадрата, программы управления в разы проще, и реакция на воздействие предсказывается надёжней.

— И куда же ты эти движители собираешься приспособить?

— На салазки аграрного робота, вместо шагательных приспособлений... только, ты про заначку никому не говори. Она маленькая и на всё про всё её не хватит.

— Ладно, милая, и сделаю, и не скажу никому. А теперь, давай попробуем вот как на этой картинке.

— Да ты что, я же не акробатка, в самом деле!

— Это ты на земле была не акробатка, а после упражнений по подготовке к полётам мы и не такое способны.

— Ой, я боюсь! Давай подождем, когда снова окажемся на дежурстве. Там в невесомости и попробуем, без риска что-нибудь себе сломать.

— Не возьмут нас с тобой больше на одно дежурство вдвоём. База так и сказал, сил нет смотреть, как мы кувыркаемся, когда остальные постятся. Без этого недельку потерпеть — нет проблем, а когда другим завидуешь — то на душе делается нехорошо. Слушай, а, может, возьмём бот, и слетаем на орбиту на часок?

— Оба бота круглые сутки в разгоне. Не получится нам мента улучить даже для короткой отлучки. Ой, что же делать?

— Слушай, а если те четыре жалюзийника, которые я сделаю, закрепить вроде навеса, и тогда под ними возникнет зона ослабленного вдвое тяготения. При половинном весе попробуем?

— Маньяк! Попробуем, конечно. Только учти, возникнет тяга, приложенная непосредственно к планете. То есть, пока мы с тобой развлекаемся, Зенау будет стаскивать с орбиты. Поэтому слишком долго заниматься любовью не получится. Ну, ты меня понял.

— Ань, откуда ты это знаешь?

— Так, пока Мишка разрабатывал ястребки и приделку к ним тяговых устройств, я немножко ему помогала. Он с детства всякие ерундовины придумывал и делал, а я всегда рядом крутилась и лезла помогать. Это уже потом, когда он закончил школу и начал учиться на конструктора, только тогда я химией увлеклась. А уж потом, когда он начал на фирме работать, да строить на домашнем компе свои объёмные модели, тогда я снова начала к нему липнуть — он забавные картинки рисовал, эпюры, схемы... Так что, не сомневайся, соображу, как приложить усилия и куда их направить. Главное — сделай.

Я бы Мишку попросила, но он с головой ушёл в шагоходы — без них нам в любом случае не обойтись. А тут вроде как баловство получается. Временная мера, в общем, пока большие дяди не доведут до ума серьёзную технику, которую потом можно будет много раз повторять.

— Слушай, Ань! А чего тебя Анитой зовут, а Михал Юрьича — Мигелем, когда вы на самом деле Анна и Михаил?

— Так из-за фамилии. Она же у нас на манер испанской — вот люди и приводят имена в соответствие со своими представлениями.

Глава 18. Юношеское творчество

Жалюзийные двигуны из дерева получились не сразу. Всё-таки у этого материала и прочность другая, и подвижные детали имеются, и система привода, хоть и простейшая, но требует элементов скольжения. Того самого скольжения, которое при разбухании или высыхании древесины легко и непринуждённо превращается в трение. Кроме того, пожелание о негласности этой затеи тоже не способствовало успеху — Кириллу пришлось сначала осваивать конструкторскую программу, потом области знания, необходимые для непринуждённого общения с нею: сопромат, статические и динамические расчёты, основы конструирования машин и механизмов — одно цеплялось за другое и тянуло за собой следующий этап. Простейшее, с виду, устройство на каждом опытном образце проявляло несостоятельность своего создателя, демонстрируя следствия его ошибок при проверках.

— Ну как можно этим пользоваться, если после пары тысяч маневров возникает перекос в подвижных частях исполнительных устройств? — корила Анита своего благоверного. Нет, сделать нужно так, чтобы было надёжно.

— Тогда без металлической втулки никак не обойтись, — оправдывался парень. И садился за расчёты или шел подтачивать или заново делать неудачно скомпонованный узел.

Пока он страдал, шагоход, вернее, устройство для перемещения основания аграрного робота посредством переноса лыж, отработали. Первый, не требующий присмотра, агрегат стал уверенно справляться со своими задачами без обслуживания его людьми — и сразу стало заметно легче. Самое узкое место переместилось в область транспортировки урожая к месту переработки, но тут хотя бы тележки помогали — то есть не требовалось массового ручного труда. Впрочем, и сами эти многоколёсные тележки принялись дорабатывать, приспосабливая роботов для управления и ими, и погрузочным оборудованием, которое тоже начали разрабатывать и изготавливать.

Основная масса станков так и оставалась на "Антилопе" — тащить их на планету пока не было никакого смысла. Да и сами станки, обладая высокой универсальностью, не отличались производительностью, то есть изготовление каждой детали длилось продолжительное время, пусть и с минимальным участием людей — старое, как мир, числовое программное управление лучше любого человека справлялось с работой. Благо, трудилось оборудование под управлением программ, которые составлялись при разработке чертежей и пересылались на орбиту. Готовые изделия привозили во время смены экипажа, а уж сборка механизмов шла на Зенау. Благо, с металлом теперь дела обстояли вполне пристойно. Пусть состав метеоритного железно-никелевого сплава и не был идеально подходящим для всех случаев, но ряд проблем он решать позволял. Ну да, приходилось брать поправку на его свойства, отчего одни детали выходили тяжелее, а другие и вовсе не получались — так или иначе, объём конструкторских задач возрос многократно.

Вот тут-то Кирилл и попался. Санчес, заглянув проведать сестрёнку, застал его за "вытягиванием" одной из деталей компьютерного макета всё тех же несчастных деревянных жалюзийников, и немедленно засадил за вычерчивание грейферного ковша. Потом ему поручили разрабатывать кинематику кривошипов для очередной модели опоры шагающего основания робота-лесоруба...

— Всегда мечтала быть замужем за настоящим конструктором, — мурлыкнула вечером Анита. — Ну где ты там ковыряешься, Кирюша?! Поторопись! Я же сгораю от страсти! Никуда не денутся твои эвольвенты — потом доделаешь!

* * *

Центр хлопот колонии всё более и более смещался в конструкторское бюро, где, кроме Кирилла и Санчеса, трудились ещё Пын — один из духов, и Тамарочкина мамочка. На орбите у борта висящей на стационарной орбите "Антилопы" шли опыты по надуванию пузырей из метеоритного железа — требовались ёмкости для организации извлечения металлов из морской воды. Нельзя сказать, что наступила эпоха глобальных успехов, но всего несколько запущенных в работу автоматических исполнительных устройств сильно способствовали не только росту оптимизма, но даже пробудили к жизни энтузиазм, крепко угасший в период интенсивного ручного труда.

Человеку, сохранившему весь запал природной непоседливости, усугублённой юным возрастом, кропотливая конструкторская работа давалась нелегко. Да ещё сразу три придирчивых "педагога", не по всем вопросам имеющие сходные мнения, зато настойчиво и аргументировано стремящиеся завербовать себе сторонника в лице единственного на всех ученика — вот какой нелёгкий груз взвалил он на свои плечи, чего уж там таить, с подачи благоверной. Пользуется, понимаешь, тем, что старше его и... умнее.

Зато жалюзийники он теперь сконструировал уверенно, и даже заказал для них металлические детали — бесконтрольность, царящая в их поселении носила глобальный характер, что недавнего кадета изрядно напрягало. Парню, привыкшему жить по распорядку, исполняя предписанное правилами, уже давненько было неуютно в этом обществе, безалаберно попирающем основы устоявшихся обычаев. Не, ну одно дело похохмить, что-то нарушив, а потом проявить изобретательность, стремясь уйти от заслуженного наказания! И, совсем другое, действовать в условиях, когда не осталось почти никаких ограничений на, практически любые действия. Хронически испытывать чувство вседозволенности — это тоже как-то неправильно.

Однако, ещё неправильней быть обманутым любимым человеком. Осознав, что Анита по собственному усмотрению выбрала для него призвание, Кирилл рассвирепел и взбесился. Хотел же быть отважным землепроходцем, исследователем неведомых земель... Продолжалось это до самого вечера, до тех самых пор, пока его не приласкали, и не попросили сделать "вот такую штуку":

Представьте себе гимнастического коня, ноги которого поставлены на лыжи, параллельные основному телу. Опоры у этого сооружения короткие, отчего, сев на него, собственные ступни как раз на эти самые лыжи и поставишь. Искушённый конструкторский взгляд мгновенно ухватил замысел — это же прототип летательного аппарата, потому что сделанные им тайком ото всех жалюзийные движки так и просятся на окончания опорных пластин. Коварная Анита желает летать на этой каракатице, словно на вертолёте без пропеллера. Однако, как наладить управление четырьмя источниками переменной тяги так, чтобы аппарат оказался послушен воле пилота? Ну и ряд других вопросов возник в два счёта. Дело в том, что снабдить этого "Пегаса" электронными устройствами — дело несложное — имеется у них в запасе кое-что подходящее, оставшееся после разборки старых истребителей. Но этот ресурс — не возобновляемый в их условиях — шансов наладить производство электрических устройств не просматривается на протяжении всего обозримого будущего.

А вот в отношении "остатков" ниппельной плёнки некоторые подозрения в голове у парня зашевелились. С одной стороны, применение этого материала весьма значимо, но с него взяли слово, что он ничего никому не расскажет. Что-то не совсем чисто обстоят дела в их семье, благоверная тщательно скрывает от него что-то важное. Проснувшееся любопытство подавило раздражение. Потому что среди семейных вещей он давно приметил электровафельницу весьма причудливых очертаний, к которой супруга ему не позволяет даже прикасаться. Зато сама частенько что-то с ней колдует, повтыкав в это устройство кучу разъёмов от разных агрегатов и, то воздух у неё шипит, то циферки мельтешат в окошках угловатого ящика.

* * *

Система управления летучим гимнастическим конём далась не сразу. Всё-таки, чистая механика, это совершенно непопулярный подход к решению конструкторских задач в эпоху, когда процессоры давно и прочно вошли в обиход, а электромеханические исполнительные устройства имеются в любом виде и на любой вкус, присутствуя практически в каждом бытовом приспособлении. А тут кулачки, сухарики, кулисы... Это потому, что в качестве органа управления хотелось иметь одну-единственную ручку, задающую не только все необходимые перекосы, но и регулирующую силу тяги.

Много было возни, особенно, с узловыми моментами, да и балансировка аппарата в полёте напрягала. Не зря Санчес начинал с зонтичной конструкции движителя истребителя, потому что груз, подвешенный ниже опоры сам стремится вернуться в правильное положение. Да и второй, жалюзийный вариант тоже тащился за источником усилия, словно телега за лошадью. А благоверная предлагает сместить пункты приложения усилия вниз, что, конечно, выгодно с точки зрения компоновки, и даёт огромный выигрыш в удобствах для седока, особенно в момент занятия своего места водителем или пассажиром, но сохранение положения в пространстве требует приложения усилий для сохранения равновесия.

Вот тут и пришлось задуматься, рассматривая кучу самых разных вариантов и проводя моделирование ситуаций и положений. Пришлось ставить перед собой практически, полный комплекс вопросов, встретившихся при проектировании летательных аппаратов вертикального взлёта, а потом искать информацию о том, что по этим поводам предпринимали до него люди, решавшие аналогичные задачи. Довольно интересной страницей истории техники оказалась идея отрыва от земли на реактивных струях. Многовинтовые аппараты, так называемые коптеры, тоже оставили достаточно яркие следы в файлах учебников и справочников — летающая скамейка давалась парнишке немалыми трудами. В голову приходили подчас крамольные мысли, вроде использования классического вертолётного аппарата перекоса, благо применять его предстояло вовсе не к вращающемуся объекту, а к простому коробу...

Когда дело дошло до испытания модели, внешний вид её кардинально отличался от предложенного Анитой гимнастического коня. Вернее, у него удвоилось количество лыж. — нижние превратились в почти сплошное дно, зато верхняя пара вознеслась выше голов седоков. Первые проверки аппарат приподнимался и опускался на привязи — проверялись крены, способы поворота, режимы посадки — разумеется, начиная с этого момента ни о какой секретности речи уже не шло. Болельщиков было, хоть отбавляй. А потом Олька нагло угнала незаконченную машину и больше часа не появлялась в поле зрения — уже собирались посылать на её поиски оба посадочных бота.

И тут "конь" появился в поле зрения, лихо просвистал над лагерем, заложил лихой вираж и сел:

— Какая фигня! — воскликнула девчонка, выбираясь с водительского места. — Меня чуть со скамейки не снесло потоком набегающего воздуха.

"Испытательница" тут же получила позатыльник от собственной маменьки, а Кирюха принялся морщить репу, продумывая кабину — чем дальше в лес, тем больше дров.

Разумеется, заказ на жалюзийный транспортёр поступил в конструкторское бюро немедленно. К его проектированию теперь всё оказалось готово. Представьте себе груз, уложенный на поддон. Сверху на это сооружение надевается ящик, который нижней кромкой сцепляется с лежащим на грунте деревянным щитом. Потом они вместе перелетают в пункт назначения, где и расцепляются. Опустевший ящик снимается с доставленного штабеля и улетает своей дорогой. Очень просто и быстро. Так вот, в качестве пилота использовали тоже робота — зря Олька надеялась занять место в кабине и летать, словно птица. Анита тоже пролетела мимо собственной мечты.

— Э-э, Кирилл. Я тут у Мишки в загашнике ещё немного ниппельной плёнки разыскала, — Анита выглядит ужасно обрадованной. — Сделай, пожалуйста ещё четыре жалюзийничка. И давай опустим верхние лыжи куда-то на уровень поясницы седока, — она ласково поглаживает лишившуюся двигунов первоначальную конструкцию.

— Так это ты гравитационный материал делаешь? — пора, пора брать коварную за жабры.

— Плохо у меня получается, — супруга приняла смущённый вид и всячески демонстрирует нерешительность. — Не все материалы, что были у меня на Земле удаётся так же удачно синтезировать из доступных здесь компонентов.

— Ты меня не жалоби. Объясни, зачем вы с братом затеяли такую сложную комбинацию с таинственным изготовителем столь замечательного, можно сказать, уникального материала? Ведь целую детективную историю провернули с подбрасыванием писем и нахождением кладов. Всех запутали, всех обманули, а сами результатом даже толком не воспользовались. И сбежали в такую даль от цивилизации.

— Ну, ладно. Слушай. Понимаешь, сама-то технология, она не чересчур сложная, если использовать современное оборудование и аппаратуру контроля режимов. То есть, если бы эту ниппельную плёнку освоили бы серийно, то мы бы быстро остались у разбитого корыта. Ну, там, что-то бы нам заплатили, и на этом бы всё и закончилось. Совсем другое дело, если сохраняешь в своих руках возможность поставлять некую редкую и очень ценную вещь. Тогда можно много чего выторговать. И это почти поучилось — ещё бы чуть-чуть, и нам бы удалось направить приличные средства из государственного бюджета на расходы по тем статьям, куда обычно их тратят, прямо скажем, маловато.

— Постой. А для себя деньжат срубить? Почему бы не воспользоваться такой возможностью? — Кириллу не на шутку интересно.

— Ну, для себя у нас денег, в общем-то, достаточно. А если направишь на свой счёт средства от продажи плёнки — тебя сразу раскусят и тогда уж обязательно выведают секрет. И прости-прощай великие планы хоть что-то в этом мире изменить к лучшему.

— Тогда для чего ты сейчас секретничаешь?

— Прислушайся к себе, любимый! А не зреет ли и в твоей душе искушение? Вызнать технологию и толкнуть её за кругленькую сумму какому-нибудь богатому и влиятельному лицу? Или организации?