|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
БРОДЯГА ВОЗВРАЩАЕТСЯ
Одним из самых приятных моментов после выполнения второго задания было то, что всем очень хотелось услышать подробности о том, что произошло на озере, а это означало, что Рон в кои-то веки оказался в центре внимания вместо Гарри. Гарри заметил, что версия событий Рона слегка менялась с каждым пересказом. Сначала он сказал то, что казалось правдой; во всяком случае, это совпадало с рассказом Гермионы — Дамблдор погрузил всех заложников в заколдованный сон в кабинете профессора Макгонагалл, предварительно заверив их, что они будут в полной безопасности и проснутся, когда снова окажутся над водой. Однако неделю спустя Рон рассказывал захватывающую историю о похищении, в которой он в одиночку сражался с пятьюдесятью вооруженными до зубов русалками, которым пришлось избить его, чтобы заставить подчиниться, прежде чем связать.
— Но у меня была припрятана волшебная палочка в рукаве, — заверил он Падму Патил, которая, казалось, была намного внимательнее к Рону теперь, когда он привлекал к себе так много внимания, и старалась заговорить с ним каждый раз, когда они проходили по коридорам. — Я мог бы взять этих морских идиотов в любое время, когда бы захотел.
— Что ты собирался делать, храпеть на них? — язвительно спросила Гермиона. Люди так часто дразнили ее тем, что она-то, по чему Виктор Крам будет скучать больше всего, что она была в довольно раздражительном настроении.
Уши Рона покраснели, и после этого он вернулся к версии событий из "заколдованного сна".
С наступлением марта погода стала более сухой, но жестокие ветры обдирали им руки и лица каждый раз, когда они выходили на улицу. Почта доставлялась с задержками, потому что сов то и дело сносило с курса. Коричневая сова, которую Гарри отправил Сириусу с датами выходных в Хогсмиде, появилась за завтраком в пятницу утром с половиной перьев, торчащих не в ту сторону; не успел Гарри разорвать ответ Сириуса, как она улетела, явно опасаясь, что ее снова отправят на улицу.
Письмо Сириуса было почти таким же коротким, как и предыдущее.
"Будь в "Стайл" в конце дороги, ведущей из Хогсмида (мимо "Дервиша" и "Бэнгса"), в субботу в два часа дня. Принеси столько еды, сколько сможешь."
— Он не вернулся в Хогсмид? — недоверчиво спросил Рон.
— Похоже на то, не так ли? — спросила Гермиона.
— Я не могу поверить, что он попался, — напряженно произнес Гарри, — если его поймают.
— Он зашел так далеко, не так ли? — спросил Рон. — И не похоже, что это место больше кишит дементорами.
Гарри задумчиво сложил письмо. Если быть честным с самим собой, он действительно хотел снова увидеть Сириуса. Поэтому к заключительному уроку дня — двойному занятию по зельеварению — он подошел значительно бодрее, чем обычно, спускаясь по ступенькам в подземелья.
Малфой, Крэбб и Гойл стояли, сбившись в кучку, за дверью класса вместе с группой слизеринок Панси Паркинсон. Все они смотрели на что-то, чего Гарри не мог видеть, и от души хихикали. Похожая на мопса мордочка Панси взволнованно выглядывала из-за широкой спины Гойла, когда Гарри, Рон и Гермиона приблизились.
— Вот и они, вот и они! — захихикала она, и кучка слизеринцев распалась. Гарри увидел, что у Панси в руках журнал "Ведьмин еженедельник". Движущаяся картинка на обложке изображала кудрявую ведьму, которая, широко улыбаясь, указывала волшебной палочкой на большой бисквитный торт.
— Возможно, там ты найдешь что-нибудь интересное, Грейнджер! — Громко сказала Панси и кинула журналом в Гермиону, которая испуганно поймала его. В этот момент дверь подземелья открылась, и Снейп поманил их всех внутрь.
Гермиона, Гарри и Рон, как обычно, направились к столу в дальнем конце подземелья. Как только Снейп повернулся к ним спиной, чтобы записать на доске ингредиенты для приготовления сегодняшнего зелья, Гермиона поспешно просмотрела журнал, лежавший под столом. Наконец, на центральных страницах Гермиона нашла то, что они искали. Гарри и Рон наклонились поближе. Цветная фотография Гарри озаглавила короткую заметку под названием:
"Тайная сердечная боль Гарри Поттера
Возможно, мальчик, не похожий ни на кого другого, — и все же мальчик, испытывающий все обычные муки подросткового возраста, пишет Рита Скитер. Лишенный любви после трагической гибели своих родителей, четырнадцатилетний Гарри Поттер думал, что нашел утешение в своей постоянной подруге по Хогвартсу, магглорожденной Гермионе Грейнджер. Он и не подозревал, что вскоре ему предстоит пережить еще один эмоциональный удар в жизни, и без того полной личных потерь.
Мисс Грейнджер, простая, но амбициозная девушка, похоже, питает пристрастие к знаменитым волшебникам, которое Гарри в одиночку не может удовлетворить. С тех пор как в Хогвартс прибыл Виктор Крум, болгарский ловец и герой последнего чемпионата мира по квиддичу, мисс Грейнджер завоевала расположение обоих мальчиков. Крам, который открыто влюблен в коварную мисс Грейнджер, уже пригласил ее навестить его в Болгарии на летних каникулах и настаивает, что "никогда не испытывал ничего подобного ни к одной другой девушке".
Однако, возможно, не сомнительное природное обаяние мисс Грейнджер привлекло внимание этих несчастных мальчиков.
"Она действительно уродлива, — говорит Панси Паркинсон, симпатичная и жизнерадостная студентка четвертого курса, — но из нее вполне получилось бы приготовить любовное зелье, она довольно сообразительная. Я думаю, именно так она это и делает. "
Любовные зелья, конечно, запрещены в Хогвартсе, и, без сомнения, Альбус Дамблдор захочет расследовать эти заявления. А пока доброжелатели Гарри Поттера должны надеяться, что в следующий раз он отдаст свое сердце более достойной кандидатуре."
— Я же говорил тебе! — Прошипел Рон на Гермиону, когда она уставилась на статью. — Я же говорил тебе не раздражать Риту Скитер! Она изобразила тебя какой-то... алой женщиной!
Гермиона перестала выглядеть удивленной и прыснула от смеха.
— Алая женщина? — повторила она, дрожа от сдерживаемого смеха и оглядываясь на Рона.
— Так их называет моя мама, — пробормотал Рон, и уши его покраснели.
— Если это все, на что Рита способна, то она теряет хватку, — сказала Гермиона, все еще хихикая, и бросила "Ведьмин еженедельник" на пустой стул рядом с собой. — Что за куча старого хлама.
Она посмотрела на слизеринцев, которые внимательно наблюдали за ней и Гарри с другого конца комнаты, чтобы понять, расстроила ли их статья. Гермиона одарила их саркастической улыбкой и помахала рукой, после чего она, Гарри и Рон начали распаковывать ингредиенты, которые понадобятся им для приготовления зелья для обострения ума.
— Однако есть кое-что забавное, — сказала Гермиона десять минут спустя, держа пестик над миской с жуками-скарабеями. — Откуда Рита Вритер могла знать? . . ?"
— Знала что? — быстро спросил Рон. — Ты случайно не смешивала приворотные зелья, а?
— Не говори глупостей, — огрызнулась Гермиона, снова принимаясь растирать своих жуков. — Нет, это просто... откуда она узнала, что Виктор пригласил меня навестить его летом?
При этих словах Гермиона густо покраснела и решительно отвела взгляд от Рона.
— Что? — переспросил Рон, с громким стуком роняя пестик.
— Он спросил меня об этом сразу после того, как вытащил меня из озера, — пробормотала Гермиона. — После того, как он избавился от своей акульей головы. Мадам Помфри дала нам обоим одеяла, а потом он отвел меня подальше от судей, чтобы они не слышали, и сказал, что, если я ничем не буду занята летом, не хотела бы я..."
"И что ты сказала?" — спросил Рон, который взял пестик и принялся растирать его по столу в добрых шести дюймах от своей миски, потому что смотрел на Гермиону.
— И он действительно сказал, что никогда ни к кому другому не испытывал таких чувств, — продолжала Гермиона, покраснев так, что Гарри почти почувствовал исходящий от нее жар, — но как Рита Вритер могла его услышать? Ее там не было. ...или она была? Может быть, у нее есть плащ-невидимка; может быть, она прокралась на территорию, чтобы понаблюдать за выполнением второго задания. . . ."
— И что ты сказала? — Повторил Рон, стуча пестиком с такой силой, что на столе осталась вмятина.
— Ну, я был слишком занята, проверяя, все ли в порядке у вас с Гарри, чтобы...
— Какой бы увлекательной ни была ваша общественная жизнь, мисс Грейнджер, — произнес ледяной голос прямо у них за спиной, и все трое вздрогнули, — я должен попросить вас не обсуждать это на моем уроке. Десять баллов с Гриффиндора.
Пока они разговаривали, Снейп незаметно подошел к их столу. Теперь на них смотрел весь класс; Малфой воспользовался возможностью, чтобы показать Гарри, как воняет от ПОТТЕРА, через все подземелье.
— А... тоже читаешь журналы под столом? — Добавил Снейп, выхватывая номер "Ведьминого еженедельника". — Еще десять баллов с Гриффиндора... ну конечно... — Черные глаза Снейпа заблестели, когда он наткнулся на статью Риты Скитер. — Поттер должен следить за своими газетными вырезками...
Подземелье огласилось смехом слизеринцев, а тонкие губы Снейпа скривила неприятная улыбка. К ярости Гарри, он начал читать статью вслух.
— Тайная сердечная боль Гарри Поттера... Дорогой, дорогой Поттер, что тебя сейчас беспокоит? — Мальчик, возможно, не похож ни на кого другого...
Гарри почувствовал, как запылало его лицо. Снейп делал паузу в конце каждого предложения, чтобы слизеринцы могли от души посмеяться. Когда Снейп читал статью, она звучала в десять раз хуже. Даже Гермиона покраснела.
— ...Доброжелатели Гарри Поттера должны надеяться, что в следующий раз он отдаст свое сердце более достойной кандидатуре. Как трогательно, — усмехнулся Снейп, сворачивая журнал под продолжающийся взрыв смеха слизеринцев. — Что ж, я думаю, мне лучше разделить вас троих, чтобы вы могли сосредоточиться на своих зельях, а не на запутанных любовных делах. Уизли, вы остаетесь здесь. Мисс Грейнджер, вон там, рядом с мисс Паркинсон. Поттер, вон за тем столом напротив моего. Двигайся. Сейчас же.
Взбешенный Гарри бросил ингредиенты и сумку в котел и подтащил его к пустому столу в передней части подземелья. Снейп последовал за ним, сел за свой стол и стал наблюдать, как Гарри разгружает котел. Решив не смотреть на Снейпа, Гарри продолжил разминать своих жуков-скарабеев, представляя, что у каждого из них лицо Снейпа.
— Все это внимание прессы, похоже, раздуло твою и без того слишком большую голову, Поттер, — тихо сказал Снейп, когда весь класс снова расселся по местам.
Гарри не ответил. Он знал, что Снейп пытается спровоцировать его; он уже делал это раньше. Без сомнения, он надеялся найти предлог, чтобы снять пятьдесят очков с Гриффиндора до конца урока.
— Возможно, вы пребываете в заблуждении, что весь волшебный мир восхищен вами, — продолжал Снейп так тихо, что никто, кроме него, не мог его услышать (Гарри продолжал растирать своих жуков-скарабеев, хотя уже превратил их в очень мелкий порошок), — но я не думаю, что это так. Заботьтесь о том, сколько раз ваша фотография появлялась в газетах. Для меня, Поттер, ты всего лишь противный маленький мальчик, который считает правила ниже своего достоинства.
Гарри высыпал измельченных в порошок жуков в свой котел и начал резать корни имбиря. Его руки слегка дрожали от гнева, но он не поднимал глаз, как будто не слышал, что ему говорит Снейп.
— Итак, я честно предупреждаю вас, Поттер, — продолжил Снейп более мягким и угрожающим голосом, — знаменитость вы или нет, но если я еще раз увижу, как вы вламываетесь в мой кабинет...
— Я и близко не подходил к вашему кабинету! — сердито сказал Гарри, забыв о своей притворной глухоте.
— Не лги мне, — прошипел Снейп, его бездонные черные глаза впились в Гарри. — Кожа бумсланга. Жаберная трава. Обе вещи из моих личных запасов, и я знаю, кто их украл. —
Гарри уставился на Снейпа, стараясь не моргать и не выглядеть виноватым. По правде говоря, он не крал ни одну из этих вещей у Снейпа. Гермиона забрала шкурку бумсланга на втором курсе — она понадобилась им для изготовления Оборотного зелья, — и хотя Снейп тогда подозревал Гарри, он так и не смог этого доказать. Добби, конечно же, украл жаберную траву.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — холодно солгал Гарри.
— Ты не спал в ту ночь, когда в мой кабинет вломились! — Прошипел Снейп. — Я знаю это, Поттер! Хмури Грозный Глаз, возможно, и вступил в твой фан-клуб, но я не потерплю твоего поведения! Еще одна ночная прогулка в мой кабинет, Поттер, и ты за это заплатишь!
— Ладно, — холодно сказал Гарри, возвращаясь к своим имбирным корням. — Я буду иметь это в виду, если у меня когда-нибудь возникнет желание пойти туда.
Глаза Снейпа вспыхнули. Он сунул руку за пазуху своей черной мантии. На одно безумное мгновение Гарри показалось, что Снейп вот-вот достанет палочку и проклянет его, но затем он увидел, что Снейп достал маленькую хрустальную бутылочку с совершенно прозрачным зельем. Гарри уставился на нее.
— Ты знаешь, что это, Поттер? — Спросил Снейп, и его глаза снова опасно заблестели.
— Нет, — на этот раз совершенно искренне ответил Гарри.
— Это Сыворотка Правды — зелье Правды, настолько мощное, что три капли — и ты выдашь свои самые сокровенные секреты всему классу, — злобно произнес Снейп. — Так вот, использование этого зелья контролируется очень строгими рекомендациями Министерства. Но если ты не будешь осторожен, то можешь заметить, что моя рука соскользнет, — он слегка встряхнул хрустальную бутылку, — прямо на твой вечерний тыквенный сок. И потом, Поттер... тогда мы узнаем, был ты в моем кабинете или нет.
Гарри ничего не ответил. Он снова вернулся к имбирным корням, взял нож и снова принялся их нарезать. Ему совсем не понравилось, как звучит это Зелье Правды, и он не преминул бы подсыпать ему немного от Снейпа. Он подавил дрожь при мысли о том, что могло бы сорваться с его губ, если бы Снейп это сделал. ...помимо того, что из-за него у многих людей были неприятности — для начала у Гермионы и Добби, — были и другие вещи, которые он скрывал. ...например, тот факт, что он общался с Сириусом. ...и — при мысли об этом у него внутри все сжалось — что он чувствовал к Чоу. . ...Он также высыпал в котел имбирные корешки и задумался, не стоит ли ему воспользоваться советами Муди и начать пить только из личной фляжки.
В дверь темницы постучали.
— Войдите, — произнес Снейп своим обычным голосом.
Когда дверь открылась, класс обернулся. Вошел профессор Каркаров. Все смотрели, как он подходит к столу Снейпа. Он покручивал пальцем свою козлиную бородку и выглядел взволнованным.
— Нам нужно поговорить, — резко сказал Каркаров, когда подошел к Снейпу. Он, казалось, был так решительно настроен на то, чтобы никто не услышал его слов, что едва разжимал губы; казалось, он был довольно плохим чревовещателем. Гарри не отрывал глаз от имбирных корешков, напряженно прислушиваясь.
— Я поговорю с тобой после урока, Каркаров, — пробормотал Снейп, но Каркаров перебил его.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
