Сердце Арронтара. Две судьбы

Сердце Арронтара. Две судьбы

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,

Оттого что лес — моя колыбель, и могила — лес,

Оттого что я на земле стою — лишь одной ногой,

Оттого что я о тебе спою — как никто другой...

М. Цветаева

Пролог

В коридоре так сильно пахло кровью, что Грэй даже задыхался, несмотря на то, что не был оборотнем. Казалось, ещё чуть-чуть, и сам воздух превратится в кровь.

Мышцы и внутренности — всё скручивало в узел, отжимало, как половую тряпку, и до боли безжалостно стискивались кулаки. Но он не мог себе помочь, и легче не становилось ни на секунду.

Наоборот.

Чем больше проходило времени, тем сильнее Грэю чудилось, что он вернулся в прошлое. В ту ночь, когда он потерял смысл жизни. Свою единственную любовь. Своё сердце.

И вот теперь это сердце, которое вообще не должно было биться, заходилось в лихорадочном стуке, словно от его сокращений зависела жизнь тех, кто остался за дверью.

Но на самом деле, конечно, от Грэя больше ничего не зависело. И он просто продолжал стоять в коридоре, прислонившись к стене, испепеляя взглядом дверь детской, а потом медленно опустился на пол...

Когда его в последний раз подводили ноги? Он не помнил. Он сейчас вообще ничего не мог вспомнить отчётливо, кроме Эдди, захлёбывающегося чёрной кровью, и Рональды с остановившимися, мёртвыми глазами.

В комнате что-то происходило. Он слышал какой-то шум, звуки глухих ударов, чей-то приглушённый всхлип, громкий шёпот... И спокойный голос Нарро.

— Элли! Я здесь, с тобой. Мы удержим её, я обещаю.

Полное равнодушие накрыло Грэя, словно посланное свыше. Мышцы слегка расслабились, и теперь он хотя бы мог чуть разжать челюсти. И он знал, кого за это благодарить — даже там, за стеной, стоя возле уходящей к Дариде девушки, Нарро не забывал о тех, кто был рядом. Эллейн и Грэй.

Сколько времени прошло, прежде чем звуки в комнате стали тише? Прежде чем запах крови стал почти невыносимым? Прежде чем дверь чуть задрожала и открылась?..

Грэй не знал. Но когда в проёме показалась Эллейн, вскочил на ноги и уставился на герцогиню требовательным, ждущим взглядом... и замер.

Она была белее простыни. Белее снега. Если бы мужчина не заметил, как по абсолютно белым щекам текут, словно тонкие ручейки, прозрачные слёзы, то подумал бы, что Эллейн мертва. Потому что живые люди не бывают такими бледными.

Она остановилась в проёме, словно не находила сил идти дальше, и прислонилась к косяку. Алые волосы, полураспущенные, растрёпанные, единственные казались в ней живыми. Будто пламя костра.

Элли глубоко, с каким-то странным присвистом вздохнула, прижала руки к груди... и Грэй вдруг заметил, что они по локоть в крови.

Кровь капала с её пальцев на пол.

Кап.

Кап.

Кап.

Он хотел спросить, чья это кровь, не ранена ли Эллейн, но почему-то не смог вымолвить не слова. Только наблюдал, как герцогиня подняла одну руку и дотронулась до своей бледной щеки, оставляя на ней след от окровавленных пальцев.

А потом она всё-таки посмотрела на Грэя.

И тень той ночи вновь мелькнула перед его глазами...

— Даже не думай, — вдруг прошептала Эллейн. — Я бы не позволила. К Дариде бы отправилась сама, но не позволила... Они будут жить, Грэй.

Закашлявшись, она вдруг пошатнулась и как-то неловко, словно внезапно лишившись ног, кулем упала на пол. И мужчина уже сделал шаг вперёд, чтобы помочь, но остановился, осознав...

Вспомнив...

Летний вечер, и голос Рональды, ласковый и прозрачный, сказавший то, что тогда поразило Грэя до глубины души.

Без сердца будешь жить. Тебе покажется — вечность, а на самом деле — миг. Многим больно сделаешь, и себе, и близким. Но всё когда-нибудь заканчивается... закончится и это время. И сердце вернётся... не столь юное и пылкое, но оно вернётся, когда та, которую ненавидишь, принесёт его тебе в окровавленных руках.

Та, которую ненавидишь...

Что-то загорелось в груди. Забилось, как птица в клетке, которой не терпится отправиться в полёт. Затеплилось, словно уголёк в давно погасшем костре.

Сердце?..

В памяти краткой вспышкой промелькнули глаза Рональды.

И сердце забилось сильнее...

... Из детской вышел Нарро и, увидев застывшее на полу тело Эллейн, подхватил герцогиню на руки, прикоснулся губами ко лбу и коротко вздохнул.

— Нарро, — прошептал Грэй, до конца не представляя, что собирается сказать. Но, как это часто было с дартхари, он всё понял без слов.

И покачал головой.

— Но почему? — тихо спросил Грэй. — Она же оборотень и любит...

Нарро осторожно погладил Эллейн по щеке. Пальцы его засветились, и кожа герцогини чуть порозовела.

— Почему? — дартхари грустно улыбнулся. — Потому что это её выбор, Грэй.

Он перехватил тело женщины поудобнее и просто ушёл, не сказав больше ни слова.

Часть первая

Дартхари Нарро

Арронтар, около 30 лет назад

Той ночью шёл дождь.

Он зарядил с того самого момента, когда новый Вожак впервые ступил в усадьбу, и лил до самого утра.

Стеной.

Словно небо хотело выплакать всю боль, которая переполняла сердце Лирин, будто нарыв, что никак не мог прорваться.

Только вот легче ей не становилось. Наоборот, казалось, что она сейчас растворится в этом дожде и уйдёт в землю вместе с водой. И хотелось, очень хотелось, чтобы так и случилось.

Но почему? Почему?!

Ведь Лирин ждала его пятьдесят лет. Пятьдесят лет! Она должна быть счастлива! Должна. Должна!

Но вместо этого женщина стояла возле окна и наблюдала за ливнем, обхватив себя руками и дрожа от холода и боли.

Да, она дождалась. Только вот... всё было зря. Абсолютно всё.

Она должна быть счастлива... Нет, не должна.

Потому что тот, кого она дождалась, не был тем, кого она ждала.

* * *

Нарро распахнул створки и глубоко вздохнул.

Воздух, наполненный ароматом воды и земли, вошёл в его лёгкие. Но легче не стало. Внутри будто раскалённое железо, а не сердце.

Что он делает? Зачем?

Новый Вожак... Какая ирония. Злая улыбка мелькнула на губах Нарро, но почти сразу исчезла, будто смытая дождём. Наклонив голову, он уставился на свои руки.

Теперь даже они были совсем другими. Большие ладони, сильные пальцы... да, сейчас в нём действительно было очень много силы. Силы зверя, которую так любили и ценили его сородичи.

С каждым прожитым годом Нарро — точнее, тогда ещё Дэйн — становился чуть выше и шире. Больше, сильнее, мускулистее. Менялись даже черты лица, только глаза оставались прежними.

— Изменения происходят из-за твоего внутреннего состояния, — объяснял Форс. — Ты чувствуешь себя увереннее, значительнее, больше — и вот результат. Ты же маг Разума, Дэйн! Понимаешь, что это значит? Ты такой, каким себя ощущаешь.

Он такой, каким себя ощущает.

Да уж. И когда-то... Маленький худенький горбун. А теперь — новый Вожак, дартхари. Зачем?!

Если бы Нарро понимал!

Он просто хотел забыть. Всегда хотел. И рядом с Фрэн ему это удалось.

Но после её смерти... Что-то тянуло сюда, в Арронтар. И это что-то было сильнее.

Зачем и почему, Нарро не знал. Странное противоречие — он одновременно и желал быть здесь, и мечтал просто плюнуть и вновь уйти. Куда угодно, только бы прочь отсюда. Не видеть ничего и никого, тем более — её. Сестру.

Меньше всего на свете Нарро хотел думать о Лирин. Но ему думалось, и мысли эти вызывали такое количество эмоций, что он выпускал когти и впивался ими в ладони. От краткой вспышки боли и крови, текущей по запястьям, становилось легче. Но ненадолго.

Потом — опять.

Как она постарела! И эти седые пряди... Особенно одна, возле левого виска... Откуда они? Что такого случилось в жизни Лирин, почему она не стала ара? Почему поседела?

Нарро злился на себя.

Да какая разница! Зачем он думает о ней? Пятьдесят лет почти не вспоминал, и не надо.

Он не нужен Лирин. И никогда не был нужен, если не считать совсем уж глубокого детства. Но оно осталось так далеко и уже не имеет значения после стольких брошенных камней и прожитых лет.

Прожитых без неё.

И сейчас... Просто не надо думать. И вспоминать тоже не надо. Раз он стал Вожаком, нужно делать своё дело. И всё.

И не обращать внимания на это ужасное желание — схватить, обнять изо всех сил, расцеловать каждую седую прядку, чувствовать запах её тела... Такой родной и знакомый, похожий на запах клурики, только теперь почему-то более солёный и горький.

Сестра.

Нарро вновь усмехнулся.

Нет. Он больше не совершит прежних ошибок. Не станет привязываться, любить, думать и беспокоиться.

Брата Лирин звали Дэйнаром. И он умер в тот самый миг, когда бросил в Море Скорби их с Фрэн обручальные кольца.

Дэйнара больше нет. Есть Нарро.

Дартхари Нарро.

* * *

На рассвете, когда дождь начал стихать, новый Вожак вышел из своего кабинета. Прошёл по дому, распахнул входную дверь и спустился по лестнице, не замечая восторженно-удивлённых взглядов стражников. Нарро хотелось сбежать из усадьбы — она душила его.

— Дартхари... — прошептали стражники, и он едва заметно вздрогнул, услышав это обращение. Чуть сжал зубы, заметив, как они поклонились, и, ничего не ответив, зашагал прямиком в лес, по направлению к деревне чёрных волков.

Почему именно туда, Нарро толком не знал. Главное, что он не хотел пока возвращаться в Северный лес, особенно к тому озеру и своей хижине.

Интересно, как она там? Устояла или рухнула под грузом прошедших лет?

Усмехнулся, вспомнив, как почтительно и подобострастно поклонились стражники. Да уж, знали бы они, с кем имеют дело... Впрочем...

Даже если бы знали — ничего не изменишь, он уже дартхари. И останется им, пока кто-то из сородичей не победит его в поединке, точно так же, как Нарро победил прежнего Вожака.

Вот только... пока среди оборотней не было ни одного, кто мог бы соперничать по силе с бывшим горбуном и изгоем.

Какая ирония.

Отойдя подальше от усадьбы, Нарро опустился на сырую траву и запустил кончики пальцев в мягкую после дождя землю. Она отозвалась лёгким дрожанием и слабым покалыванием в ладони. Нарро улыбнулся.

Не мог не улыбнуться.

— Ты вернулся... — прошелестели листья у него над головой.

— Вернулся... — пропела земля.

— Вернулся! — захлопали птичьи крылья.

— Вернулся, — заскреблись звери в своих норках.

— Вернулся! — прокричало само небо.

Его смех, по-прежнему звенящий от силы, долетел, казалось, до каждого уголка в Арронтаре, и растворился в окружающем пространстве, наполнив волшебный лес радостью, ожиданием и надеждой.

* * *

— Куда он пошёл?

Лирин изо всех сил сдерживала собственное отчаяние, сжимая и разжимая пальцы на руках. Стражники недоуменно переглянулись — впервые они видели первого советника в таком странном состоянии.

— Мы не знаем, зора Лирин, — ответил старший, — дартхари ничего не сказал, даже не поздоровался.

Сердце её сжалось.

— Но вы должны были заметить хотя бы, в какую сторону он пошёл! Иначе для чего вы тут вообще стоите?! — прошипела женщина, грозно сверкая светло-жёлтыми глазами.

Старший сглотнул. Пусть Лирин и не была сильным оборотнем, её всё же опасались — ведь дартхари менялись, а она оставалась на своём месте, незыблемая, как скала.

— Да, зора. Дартхари пошёл туда, — ответил он, махнув рукой по направлению к деревне чёрных волков. И слегка открыл рот, когда Лирин, не сказав ему больше ни слова, поспешила за Вожаком.

— И чего, спрашивается, она так торопится? — удивлённо прошептал младший в отряде. — Можно подумать, дартхари что-то угрожает. Да он же сильнее нашего прежнего Вожака раз в десять, если не больше.

Третий стражник хмыкнул.

— Мне кажется, зора Лирин просто влюбилась. Она же слабенькая, а тут такая силища, вот и поплыла. Ничего, как дартхари её поимеет, сразу легче станет...

— Тихо! — гаркнул старший. — Вы чего тут, на базаре, что ли? Всем заткнуться!

Но Лирин всего этого не слышала. Она бежала так быстро, как только могла, хотя ей уже было трудно бегать — возраст не тот. Но Лирин бежала.

Потому что боялась.

О Дарида, как же она боялась! Боялась, что он передумает и уйдёт опять. Только не это, нет, она больше не вынесет...

...И тут лес задрожал. Дрожало всё вокруг — земля, деревья, трава, цветы, даже небо, казалось, тоже дрожало...

Смех. Это был смех. Он смеялся! Он просто смеялся! И вызывал этим смехом реакцию всего вокруг, словно говоря: "Да, я вернулся. Я действительно вернулся".

И Лирин не выдержала — упала на колени, прижалась ртом к дрожащей земле, ловя губами вибрацию от смеха того, кого она так ждала. Ждала не меньше, чем сам Арронтар.

Это был единственный для неё способ прикоснуться к брату.

Целуя землю, которая дрожала от его смеха, наполняя измученное сердце Лирин радостью и надеждой.

* * *

Неподалеку от деревни чёрных волков располагался питомник, где выращивали хати. Нарро совершенно забыл об этом факте, пока не наткнулся на спрятанное среди деревьев строение. И застыл, несколько мгновений не понимая, где оказался.

А потом он почувствовал запах — запах щенков и взрослых собак — и улыбнулся.

Конечно, питомник, что же ещё! Нарро так хотел побывать здесь в детстве, но не смел, зная, что никогда смотритель не пустит внутрь жалкого горбуна. Поэтому даже не пытался. А ему так хотелось хати!

Хотелось до тех пор, пока он не встретил Чару.

Нарро вздохнул и сделал несколько решительных шагов вперёд.

Потом остановился.

Хати... выбрать себе щенка хати?

Нарро не думал о том, что это будет предательством по отношению к Чаре — знал, она была бы рада, если бы у него появился друг. Нет, дело не в этом.

Просто хати настолько плотно ассоциировались у Нарро с оборотнями, что он прекрасно понимал — взять своего щенка, значит, признать, что он — один из них. Сделать ещё один шаг.

Нет, он пока не готов...

И Нарро уже собирался уйти, как вдруг послышался чей-то испуганный голосок:

— Дартхари?..

Позади него, сжимая в руках ведро, полное ключевой воды, стоял мальчишка. Взъерошенный, сильно пахнущий псиной подросток. И таращился на нового Вожака с такой паникой в глазах, что Нарро стало смешно.

Хотя он понимал, почему мальчишка так напуган. Даже взрослого оборотня сила Нарро впечатляла и сбивала с ног, что уж говорить о детях. Этому на вид лет четырнадцать, внутренний волк не подчинён, и ара мальчик не станет. Ничего удивительного, что он так перепугался.

— Покажешь мне последний выводок?

Волчонок прерывисто вздохнул, всё-таки нашёл в себе силы поставить ведро с водой на траву и уже потом заорал:

— Ба-а-а-ать!

— Чего ты орёшь, оболдуй? — заворчал кто-то за дверью питомника. — Такая рань...