Медикус

Лошадь под сэром Эшли оступилась, коротко заржала и стала прядать ушами. "Чтоб тебя!" — Эшли потянул поводья, привстал на стременах. Лучше от этого не стало: лошадь пятилась боком, бешено косилась на ездока глянцевым глазом.

— Чу тебя, скотина! Да стой же ты!

Тед несколько раз перекрестился и поцеловал нательный крест. Эшли это заметил, посмотрел на слугу с гневом, однако ничего не сказал. Только потом, через минуту или две, когда лошади вновь ступали ровно, пробурчал:

— Заблудились мы. Говорил надо было свернуть на развилке.

— Не в этом дело, — радостно согласился Тед. — Он нас морочит.

— Кто?

— Колдун, вот кто. Дороги путает и лошадей пугает.

— Что ты болтаешь, идиот? Как кол... лекарь может путать дороги?

— Не скажите, ваше сиятельство, ещё как может. На то он и колдун. Знаете, что про него рассказывают?

— Что у баб роды принимает. — Сэр Эшли смотрел снисходительно. — Велика заслуга.

— Роды — это ерунда. Хворь всякую, ну там простуду или слабость в коленках, это он травами лечит. Лесными травами. Хотя берёт дорого. И без охоты. Запор или рвоту тоже легко может остановить. Всунет в рот ложку с целебным порошком, заклинание произнесёт — и всё как рукой. Ломоту в костях пользует...

От тедовой болтовни Эшли почувствовал головокружение и покалывание в пальцах. Очень захотелось треснуть слугу по затылку. "Интересно, — подумал Эшли, — какой будет звук, если долбануть его палкой? Наверное, как по сухому дереву".

— Дорого берёт. Очень дорого. Оттого и редко к нему обращаются. Не каждому по карману.

— Поэтому ты решил, что он в состоянии путать лесные дороги?

— Одной бабе из Гринхилла палец мялкой оторвало, — Тед не обращал внимания на сарказм своего господина. — А ейный муж мельницу держит и четыре дюжины овец. С деньгами мужик, одним словом, хоть и деревенщина. Так колдун этой бабе палец пришил. — Тед придержал лошадь желая посмотреть какой эффект произвели его слова. — А палец тот — мужского пола! От мужика иными словами.

Сэр Эшли остановил лошадь рядом:

— Куда?

— Что "куда"? — не понял Тед.

— Куда пришил?

Потянуло сыростью; с западным ветром наплывал туман, он прятал под своими клубами дорогу, и кусты, и деревья, и даже всадников. Сэр Эшли тронул вперёд. Даже в его скептически настроенном мозгу возникли сомнения: "Всё одно к одному. Неужели и в правду морочит?" С одной стороны это доставляло уверенности, что лекарь выполнит его просьбу, с другой стороны в сердце проникал страх. Подсознательный и безотчетный, а потому наиболее коварный: "Что если откажется? Или того хуже... разозлится. Если он так силён, может сотворить что угодно". Рука непроизвольно сжимала эфес, тонкие губы смыкались в линию.

— На место пришил. Взамен оторванного. Куда же ещё?

— Мало ли мест? На лоб, например. Чтоб направление указывать.

Тропа опустилась в лог, туман сделался и вовсе ватным и непроглядным. Слова звучали глухо, и казалось падали на траву лишь только слетали с уст.

— Нет, это несподручно. — Тед приставил палец ко лбу, прикидывая как это будет.

Лошади шли шагом одна за другой, наконец, лошадь сэра Эшли остановилась. Тропа разделялась на две едва заметные ветви.

— Куда теперь?

Сбоку хрустнула ветка, из белизны тумана наплыла серая тень. От неожиданности Тед едва не свалился с лошади, ойкнул и принялся быстро креститься.

— Зависит от того, куда вы путь держите, — ответил незнакомец.

Он был одет в серую, похожую на монашескую тунику, голову покрывал капюшон. За спиной он нёс мешок необычной, прямоугольной формы, как будто в холщовую ткань вставили жесткий остов или большую коробку. — Хотя я не представляю, куда вас несёт нелёгкая.

"Нелёгкая!" — повторил Тед с придыханием и выразительно посмотрел на своего господина.

— Мы ищем лекаря по имени Гербер. — Сэр Эшли окинул монаха с ног до головы и, не найдя угрозы, придал голосу строгий тон. — Тебе знакомо это имя?

Монах покачал головой, вернее это его капюшон несколько раз мотнулся из стороны в сторону — лица было не разглядеть.

— Я слыхал про какого-то травника, что живёт в Оаквуде. Вероятно ваше высочество его имеет в виду. Только хижина лекаря совсем в другой стороне. У большого камня вам следовало поехать по левой дороге, а вы свернули направо.

Сэр Эшли недовольно скривил губы и повернулся к слуге, собираясь выплеснуть раздражение. Лошадь Теда стояла позади монаха, а сам Тед таращил глаза, беззвучно шевелил губами и делал какие-то знаки. Это напоминало пантомиму шута — нелепую и странную. Эшли нетерпеливо взмахнул рукой, в тот же миг слуга поднёс палец к губам, призывая господина молчать, и молитвенно сложил перед собою руки. Вслед за этим он сделал и вовсе странный жест: указательным пальцем он тихонечко потыкал в сторону незнакомца и сложил губы трубочкой.

— Гм! — Эшли прочистил горло, набрал в лёгкие воздуху. — Сдаётся мне, почтенный, ты не был с нами честен, и знаешь больше, чем рассказал. Я не терплю... — гнев разлился по лицу Эшли багровыми пятнами, однако лорд сдержал себя: — Я не могу понять почему? Мы не достойны твоего общества, достопочтимый сэр Гербер?

Монах скинул с головы капюшон, посмотрел в лицо сэру Эшли, перевёл взгляд на Теда.

— Отчего же. Вполне достойны. По виду вы вполне приличные люди.

Гербер имел длинные чёрные волосы, они окружали его лицо с обеих сторон. Бороды не брил и, судя по застрявшим щепочкам и листочкам, давно не расчёсывал. Теду показалось удивительным, что он не может определить возраст Гербера. "Пятьдесят, наверное, есть, — подумал слуга, и тут же поправился: — А может нет. Всё из-за сросшихся бровей. Точно — эта метёлка на лбу не даёт сообразить". Тед тихонечко хихикнул своей догадке.

— Вы проделали долгий путь. Полагаю у вас ко мне дело?

Гербер говорил миролюбиво и даже приветливо, и сам этот тон разочаровал сэра Эшли: "Не справится. Зря приехали. Впустую потратили время". Опять вскипела злость:

— Разумеется, мы пересекли Оаквуд не для забавы. Нам необходимо поговорить. Без свидетелей. — Гербер повёл глазами по сторонам, давая понять, что и тут свидетелей немного. Эшли прибавил: — В укромном месте. Твой дом подойдёт. Или... где ты тут живёшь.

— Что ж... не скажу, что рад незваным гостям, но пойдёмте. Идти не очень далеко. Сейчас туман рассеется, найти будет просто.

Гербер взял под уздцы лошадь Теда, быстро пошел вперёд. Через некоторое время они сошли с тропы. Зашуршали дубовые листья — они разлетались из-под копыт по сторонам. Ещё позднее сэр Эшли заметил на стволе след кабаньих клыков и клок шерсти и понял, что они движутся по звериному следу. Только не это занимало ум, Эшли вдруг сообразил, что туман рассеялся, как и обещал Гербер. "Сможет, — подумал не без удовлетворения. — Точно сможет. Не зря плутали. Главное убедить его. Он человек податливый... нужно надавить, как следует".

Воздух стал заметно прохладнее, время от времени под ногами чавкала вода. Показался каменный холм-кряж, сплошь заросший мхом и кустами жимолости. Когда лошади взошли на вершину, Гербер объявил, что они на месте. Его жилище одной стеной примыкало каменному обрезу, так что крыша дома продолжала собой поверхность холма. Это делало дом незаметным. Незаметным настолько, что Тед вертел головой и глупо улыбался, стараясь разгадать подвох.

Путники спустились, обогнули кряж и оказались перед входной дверью.

— Оставайся здесь, — приказ Теду. — Мы войдём вдвоём.

Внутри жилище Гербера напоминало... мастерскую жестянщика, кузню, комнату травника и библиотеку одновременно. Если прибавить к этим четырём составляющим ещё хирургические инструменты, что висели над длинным гладким столом, то вполне можно представить картину, представшую перед сэром Эшли.

Лорд неспешно прошел вдоль верстака, заглянул в тигель для плавки металлов, тронул пальцем сажу в горне. Отметил в мозгу, что горн ещё не остыл: "Он ушел из дома совсем недавно, пошел за чем-то в лес и встретил нас. Это знак. Судьбе угодно устроить нашу встречу". У окна стоял письменный стол. На столе толстая тетрадь, лампа, чернильница с перьями. Сэр Эшли взял стул — единственный стул в доме, — поставил его в центре комнаты. С наслаждением он опустился на ровную устойчивую поверхность, седалищем почувствовав, сколь долго пребывал в седле.

— Уютно у тебя. Хотя место гнилое. Зачем забрался в болото?

— Подальше от назойливых людей.

— Понятно. — Эшли покачал головой. — А тебе известно, что Оаквуд, и болото, и близлежащие равнины принадлежат моему отцу лорду Родерику Уоллесу? А? Конечно известно. Вот только я не припомню, чтоб ты платил капитицию. Почему? — Ледяной взгляд сэра Эшли упёрся Герберу в переносицу.

— Откупщик никогда не забирался в мою глушь... то есть в глушь вашего сиятельства, — травник развёл руками.

— Крестьян лечишь, деньги берёшь, а налогов не вносишь. Это преступление. Колдовством занимаешься, в болоте спрятался. С какой целью? Быть может ты не веруешь в нашего бога? Ты сатанист?

— Послушайте, сэр Эшли, — Гербер примирительно поднял руки, — вам это кажется странным, но уверяю, всему есть простое логичное объяснение. Я учёный. Простой учёный. Занимаюсь поисками Жизненного Ключа. Веду исследования, понимаете? Собираю травы, плавлю свинец и серу...

— Да ты алхимик! — воскликнул Эшли. — Папа Иоанн Двадцать второй предал алхимию анафеме! Ты преступник!

— Ну при чём здесь анафема? Анафеме преданы поиски философского камня. Я этим не занимаюсь, я не хочу делать золото из ртути.

Сэр Эшли усмехнулся: — Делать золото Папа, как раз, не запрещал. И это не смягчает твоей вины. Завтра же я отправлю депешу, и сюда прибудет инквизитор.

Гербер вздохнул и посмотрел на свои руки. На большом пальце остался ожог, через всю правую ладонь бежал розовый шрам. Ссадины, пожелтевшие синяки, порезы... Спорить с лордом было бесполезно, тем более, что он не слушал доводов учёного. Власть имущие любят звук собственного голоса.

— Я уяснил, ваше сиятельство, положение вещей. — Гербер смотрел в пол. — Изложите суть дела, что привело вас ко мне. Я сделаю всё возможное.

— А ты не так глуп, как кажешься. — Эшли похлопал учёного по щеке.

Эшли помолчал, прикидывая, что можно говорить, а что следует утаить, наконец, заговорил. Он выдвинул вперёд левую ногу и чуть развернул стопу, вскинул голову, правой рукой жестикулировал, помогая течению речи. Говорил Эшли длинно и долго, часто повторяясь и стараясь придавать голосу соответствующие интонации. Время от времени он бросал взгляд на медный котёл — в начищенном боку светилось отражение.

Рассказывал о своих предках. О том, что род Уоллесов тянет свою историю от короля Хивела Третьего. Именно в его время в летописях появляется Кривой Уоллес.

— Кривым его прозвали за шрам через всё лицо, — говорил Эшли. — Да только это чепуха, наш род значительно древнее! В подвале замка я обнаружил медальон, на нём профиль короля и имя "Кадваллон II ап Кадван". Откуда он мог взяться? Младенцу ясно, что кто-то из моих предков добыл его на поле брани или был награждён за преданное служение Кадваллону. Кривой Уоллес был воин выдающихся физических кондиций и отличался свирепым нравом, поэтому его имя отметили в летописи. Притом нигде не сказано, что он основатель рода.

Фамильное древо Уоллесов отличалось прямолинейностью и, практически, представляло собой одну линию. От отца к сыну передавались титул, наследуемые земли, фамильный замок и всё остальное движимое и недвижимое имущество. Несколько раз появлялись боковые ветви, но настолько чахлые и нежизнеспособные, что отмирали в первом или втором поколении.

— Так было всегда! — сэр Эшли развёл руками, демонстрируя очевидность. — И так должно быть!

Долгий род Уоллесов пережил разные времена; его славные представители бывали обласканы королём, то отставлялись в сторону, оставаясь без должности при дворе. Был даже непостижимый перерыв, длиною в семьдесят лет, когда о Уоллесах не было известно ничего: кто носил титул, как выглядел этот человек, какой пост он занимал? Только фамильные черты — яркие и легко узнаваемые, — подтверждали, что род не прерывался.

Сэр Эшли ждал, что после смерти отца он останется единственным наследником, однако Родерик решил изменить вековую традицию. Он отыскал племянницу, леди Катрайону, дочь своей двоюродной сестры, и привёз её в фамильный замок.

— Чем это плохо? — удивился Гербер. — Молодая дама должна была скрасить вашу мужскую компанию.

— Не-ет, я сразу почуял неладное, — холодные серые глаза сэра Эшли пламенели ненавистью. — Старик задумал каверзу, я это понял в первый же миг, как только нога этой... твари коснулась моей земли. Она только вышла из кареты, а я уже понял, что двоим нам не ужиться в Нуноскасле.

Эшли подслушал разговор старого лорда и леди Катрайоны. Лорд Родерик обещал оставить девушке львиную долю своего состояния.

— Он что-то говорил про условия, — продолжал Эшли, — условия сделки... я не расслышал. Говоря по чести, злоба душила меня. Первым желанием было выскочить из укрытия и проломить старику череп его же тростью, а девчонку скормить цепным псам.

— Почему бы вам не жениться на ней? Это избавило бы вас от...

— Я хочу, чтоб её не стало! — отчеканил Эшли.

— Не понял?

— Во-об-ще!

Гербер заглянул в лицо своего гостя, пытаясь понять какой смысл он вкладывает в слово "вообще". Эшли помог:

— Ты меня правильно понял.

На память Герберу пришла строка из медицинского трактата:"In facie vecordia erat" -"И на лице его было безумие". На лице сэра Эшли Гербер не нашел сумасшествия. Скорее расчётливую решимость.

— Я, — осторожно заговорил Гербер, — не смогу вам помочь. Не умею этого. Я учёный. — Он помолчал, ожидая реакции. Эшли оставался нем. — Изучаю течение жизненных соков, жизненной энергии. Души. Это её я называю Жизненным Ключом. Ориджио Вита. Даже если мне приходится изучать яды, я исследую их целебные свойства, а не...

— Яды? — перебил сэр Эшли. — Это мне подходит. Прекрасно подходит. Только имей в виду, никто ничего не должен заподозрить. Это должна быть естественная смерть. Медленная или быстрая — на твоё усмотрение, но только старик Родерик не должен почувствовать подвоха.

— Я не...

— Тебе потребуются расходы, — на стол Эшли бросил кошель с золотыми, — не скупись. Действуй наверняка.

Гербер склонил голову и произнёс: "Да, ваше сиятельство". Сэр Эшли почувствовал лёгкое разочарование, он ожидал, что колдун будет сопротивляться дольше, готовился к длительной битве. Исчезало блаженство переломить чужую волю, сломить человека. "Бессилен оказался колдун против лорда Уоллеса, — сэр Эшли думал о себе, как о наследнике. — Кровь жидка и духом слаб". Тут же пришла мысль, что колдун может обмануть, взять деньги и исчезнуть: "Где потом искать эту мразь?"

— В помощь тебе оставляю Теда. Он парень смышлёный, хоть и дубина. Эй, Тед! — Выкрикнул на улицу. В комнату вошел слуга, огляделся с изумлением. — Останешься здесь, в помощь сэру Герберу. Выполняй его приказы, и гляди во все глаза.