— Линна, через три месяца тебе исполнится двадцать годочков, а о твоих родителях по-прежнему ни слуху, ни духу. Самое время, девонька, подумать о замужестве. Пока господин бургомистр не выдал тебя замуж по своему собственному усмотрению. Ты же этого не хочешь? А так у тебя есть выбор и весьма недурной.

Линна, красивая девушка с тёмно-каштановыми волосами и карими глазами, одетая в кремовую блузу из дешевого шелка и сине-зеленую полосатую юбку тонкого сукна с тёмно-красным передником, обычный наряд горожанки среднего достатка, сделала глубокий вздох, чтобы сдержать рвущийся наружу гнев. Она еще никогда не видела такого двуличного человека. Сваха Доронна, известная своим талантом подыскать пару кому угодно, просто упивалась возможностью поиздеваться над сиротой. Хотя эта пожилая, статная женщина, одетая в дорогое платье, смотрела на Линну с доброй улыбкой, в её глазах то и дело вспыхивали злобные огоньки. От этого миловидное лицо свахи с умело наложенными румянами тотчас делалось зловещим и жутким на вид. Вот теперь девушке окончательно стало ясно, что госпожа Доронна, которая была сильной колдуньей, не просто якшается с духами, но и прибегает к чёрной волшбе. Не будь у Линны защитных амулетов, она точно дала бы согласие на брак в первые же минуты разговора.

— Разве ты не понимаешь, Линна, что ваши родители сгинули навеки и хотя никто не видел их мёртвыми, они уже никогда не вернутся в Келдервин. Целых пять лет ты одна растила братца и сестрёнку, но теперь они повзрослели и хлопот у тебя от этого только прибавилось. Дальше будет хуже, девонька. Ты только погляди, какого жениха я для тебя припасла, милая. Это же просто загляденье. Эникур всем хорош. Строен, красив и силён, а уж как богат. Да тебе и самой ведомо, что его отец один из самых богатых купцов. А, уж, как он любит тебя. Поверь, он для тебя самая лучшая партия, девонька.

— Всё, хватит Доронна! — Резко перебила Линна сваху — Ты сильная колдунья и я это сразу поняла, но тебе не заставить меня выйти замуж за Эникура. Этот парень может быть и всем хорош, но есть у него два таких недостатка, которые перечёркивают все его достоинства. Трусость и злобный характер. Тебе ведь тоже ведомо, Доронна, что я не просто травница, а колдунья и дар этот достался мне не по прихоти судьбы, а от матери. Может быть мои знания меньше твоих, но и их мне хватит, чтобы прогнать тебя со двора и навеки отвадить от нашего дома.

Сваха зло сверкнула глазами, но не обрушила на голову юной колдуньи никаких проклятий, а лишь сказала:

— Колдовство колдовством, Линна, а Закон Древних обязаны чтить все, и маги, и колдуны, и простые смертные. Так что готовься к тому, что через три месяца господин бургомистр выдаст тебя замуж за кого угодно, хоть за степного орка и даже не надейся, что ты сумеешь найти себе такого парня в мужья, который сумеет тебя защитить. Такого в Келдервине просто нет.

В душе юной колдуньи снова вскипел гнев, но она совладала со своими чувствами и хотя негромко, очень язвительно ответила:

— Можешь не волноваться обо мне, Доронна, в отличие от тебя я точно знаю день и час, когда с Земли, по велению Древних, перенесется в наш мир мой суженый и это будет могучий воин, а не трусливый хлыщ.

От таких слов пожилая колдунья вздрогнула и её светло-серые глаза зловеще потемнели. Несколько раз глубоко вздохнув, она проворчала угрожающим тоном:

— Предупреждаю, Линна, если магам станет известно, что у тебя есть амулет призыва, тебе не поздоровится.

Девушка насмешливо фыркнула:

— Амулет призыва? Доронна, да ты вдобавок ко всему ещё и безнадёжно глупа. Ты хоть знаешь, что последний маг, который умел делать такие амулеты, умер больше семи веков назад? Можешь болтать обо мне и амулетах призыва всё, что угодно, вот только веры твоим словам не будет никакой. Древние через год после смерти того мага наложили на весь Олдкайн заклятье и оно стёрло в памяти людей любые знания о магии призыва. Но это вовсе не говорит, что Древние не посылают знающим магам вестей, кого и когда они намерены призвать в наш мир с Земли, а теперь ступай прочь, Доронна. Дело близится к вечеру, а мне давно уже пора готовить ужин. Это у тебя слуг полон двор, но мне приходится обо всём самой беспокоиться.

Как только сваха поднялась из кресла, стоящего подле круглого стола посреди большой комнаты, на стенах которой под потолком висели пучки трав, а на полках стояло множество банок с приготовленными из них зелий, дверь открылась и в коридоре замаячила внушительная фигура голема, единственного помощника Линны. Почти двухметрового роста, широкоплечий атлет с синеватой кожей, Кейлад был отличным помощником юной сироты-колдуньи, вот только на роль защитника он совершенно не годился не смотря на свою преданность и огромную физическую силу. Зато он не только сопроводил сваху-колдунью до калитки, но и проследил за тем, чтобы та не оставила ни в доме, ни во дворе какого-либо колдовского подарка. Закрыв калитку на стальной засов, голем, который по сути был человеком, вернулся в дом и, войдя в травную, тихо спросил:

— Хозяйка, когда ты намерена призвать его?

— Сегодня в полночь, Кейлад, — тихо ответила Линна, — время настало, но я не знаю, как это сделать. Зря я сказала этой ведьме, что Древние пошлют мне жениха ещё до наступления моего двадцатилетия. Теперь наш дом будет окружен её соглядатаями и я даже не представляю, как от них спрятаться, чтобы без помех отправиться в Лес Целебных Трав. Туда-то они ни за что не сунутся. Зато духов Целебной Степи, если Доронна прикажет им проследить за нашим садом, они не испугаются.

Кейлад понимающе кивнул и спросил:

— Хозяйка, тебе что же, надо уйти подальше, чтобы никто не увидел, как ты пустишь в ход магию призыва?

Девушка печально вздохнула:

— Магию призыва я могу незаметно применить где угодно, Кейлад, но вскоре после этого произойдёт перемещение и его ознаменует яркая вспышка света и сильный грохот. Вот они-то и привлекут внимание соглядатаев Доронны.

Голем робко улыбнулся:

— Хозяйка, а почему бы тебе не призвать своего жениха в кузнице отца? Поверь, в таком случае никто не увидит вспышки, да и грохота тоже не услышит. Если, конечно, плотно закрыть все двери, ворота и заклеить изнутри чёрной бумагой окна. Кузница ведь магическая. Уж сколько я переплавлял в ней руды в разные металлы, но этого никто ни разу не услышал, а от этого грохота тоже немало. Особенно если выплавляешь железо.

Линна, услышав такое предложение, вздрогнула:

— Кейлад, но это же магическая кузница и мне запрещено в неё входить. Отец когда-то так мне и сказал, когда я попросила показать, как он в ней работает — нечего тебе там делать, Линна, ступай лучше в травную. Там твоё место.

— Всё правильно, хозяйка, — согласился Кейлад, — за исключением того, что теперь она твоя. Вейрису в неё входить рано, хотя он и рвётся в магическую кузницу отца, мал ещё, а тебе там действительно нечего делать. — Голем улыбнулся и поспешил пояснить — Если, конечно, речь идёт о кузнечной магии. Хотя ты в ней весьма неплохо разбираешься теоретически, ты не кузнец. Но ты же пойдёшь туда в полночь не топоры и ножи ковать.

Девушка озабоченно спросила:

— Кейлад, так ты считаешь, что папина кузница не поддаст мне чем-нибудь под зад, если я туда войду? — И тут же засомневалась в правильности такого решения — Свет и я смогу если не погасить, то слегка приглушить, но как быть с очень сильным грохотом? Мама, передавая мне амулет призыва, сказала, что он будет просто жутким. Да я и сама два с лишним года назад слышала, как Древние переместили с Земли на Олдкайн человека прямо средь бела сразу за Восточной заставой. Звук был такой сильный, что его было слышно за пять лиг. Не думаю, что от твоей магической плавки металла шума больше. Да и вспышка тогда была очень яркой, Такой я никогда больше видела.

Голем покрутил головой и насмешливо сказал:

— Хозяйка, ты ведь знаешь, как тщательно я закрываю окна, двери и ворота кузницы, когда выплавляю из руды металл. Поверь, грохот при этом тоже стоит просто невообразимый. В крайнем случае соседи подумают, что ты приказала мне выплавить из глины несколько десятков фунтов желтой меди или лёгкого серебра. От такой магической плавки грохота ещё больше. Мне даже приходится затыкать уши воском и надевать на голову зимнюю шапку с большими наушниками, чтобы не оглохнуть.

Линна решительно кивнула:

— Тогда решено, Кейлад, сегодня в полночь я отправлюсь не в Лес Целебных Трав, а в папину кузницу. — Потупив взор, девушка всё же призналась — Хотя мне страшно вызывать его, Кейлад. Мама сказала, что поначалу я намучаюсь со своим женихом так, что света белого невзвижу, но потом у нас всё наладится. А ещё она сказала, что нас обоих ждут на первых порах большие неприятности и нам придётся бороться чуть ли не со всем миром за своё счастье, но зато никто, кроме него не будет любить меня сильнее, а ещё он будет нежным со мной и станет заботиться о моей сестре и особенно о братике.

Голем шумно вздохнул:

— Хозяйка, ты ведь знала, что твои родители покидают нас навсегда? Твоя мама сказала мне за несколько дней до их поездки, что только после того, как ты выйдешь замуж по любви, я снова стану человеком, но только в том случае, если твой муж окажется великим героем. Поэтому я буду сражаться вместе с ним плечом к плечу. Поверь, хозяйка, я к этому давно уже готов.

Линна погладила глема по гладкой щеке и ответила:

— Я всегда знала, Кейлад, что ты поклялся моим родителям защищать меня и потому так доверяла тебе все эти годы. Ты для меня и сейчас не просто человек, а свободный человек и самый лучший друг.

Земля, город Моздок

— Поторапливайся, Николай, — напряженным голосом сказал военный прокурор сорок девятой, моздокской гарнизонной прокуратуры, — тебе нужно быть на месте не позднее десяти утра. Проведёшь следственные эксперименты, закрепишь показания арестованных на месте и сразу же возвращайся. К вечеру вы должны быть уже в Моздоке. Мне неожиданности не нужны.

Майор юстиции Николай Аверин молча взял под козырёк, кивнул и вышел из кабинета. Через пять минут он уже сидел в салоне "Тигра" и пристальным, немигающим взглядом смотрел на полковника грузинской армии Арчила Дадиани. Два с лишним месяца назад разведывательно-диверсионный отряд под командованием полковника Дадиани скрытно проник на территорию Северной Осетии и напал на санаторий "Цей" в Цейском ущелье. Главной целью отряда численностью в двадцать пять бойцов, было уничтожение группы российских спецназовцев, отдыхавших в санатории, но они покинули его за сутки до нападения. Спецназовцы вернулись, причём быстро, и вступили в бой.

За те девять часов, что грузинские диверсанты хозяйничали в санатории "Цей" и его окрестностях, от их рук погибло тридцать девять человек. Это были местные жители и отдыхающие санатория, а также альпинисты из альплагеря. В ходе трёхдневных боёв отряд грузинских диверсантов был полностью разгромлен. Девятнадцать диверсантов было убито, трое взято в плен, а остальные бежали. Их преследовали, но так и не смогли поймать.

Делом о нападении грузинских диверсантов на санаторий "Цей" занялась военная прокуратура и вскоре взятые в плен грузинские диверсанты должны будут предстать перед судом военного трибунала. Военное руководство Грузии моментально открестилось от своих солдат и командовавшего ими полковника Дадиани, но это ничего не меняло. Речь ведь шла не о простом, а о военном преступлении.

Сегодня майору юстиции Аверину предстояло доставить преступников в Цей и завершить там последние формальности. В горы они ехали на трёх бронеавтомобилях "Тигр". В одном "Тигре" везли полковника Дадиани и его подручных, закованных в наручники и кандалы, а в двух других ехали спецназовцы из внутренних войск МВД России, краповые береты. Майор Аверин и трое следователей военной прокуратуры, как и спецназовцы, были облачены в точно такие же как и у них новенькие, экспериментальные боевые камуфляжные костюмы. К этой поездке в горы они готовились, как к бою. Спецназовцы взяли с собой два пулемёта и три снайперских винтовки, а Николай, вдобавок к "Винторезу", прихватил помповый дробовик "Ремингтон" полицейского образца с пистолетной рукояткой и фонариком.

С титановыми сферами на головах, вооруженные "Винторезами", они практически ничем, кроме возраста, не отличались от них и лишь были в среднем лет на пять-шесть старше. Самым старшим по возрасту был майор Аверин, ему две с половиной недели назад исполнилось тридцать два года. Командир группы спецназа старший лейтенант Ковалёв был на пять лет младше него, но это не мешало им быть друг с другом на ты. Что ни говори, а майор юстиции был всё-таки просто старшим следователем, то есть лицом почти гражданским, и это многое меняло в их взаимоотношениях. Смягчало их и позволяло забывать об армейской субординации даже при начальстве.

Путь от Моздока до гор они проделали без остановок и потому в Цейское ущелье въехали в начале восьмого утра. У Николая сложилось впечатление, что они смогут приступить к работе на полтора часа раньше. После того, как они миновали Нижний Цей, это ощущение только усилилось. Хотя сентябрь только начался и в степном Моздоке стояла жаркая погода, в горах было намного прохладнее. Небо было затянуто не слишком густыми облаками, но дождя даже не намечалось. Вокруг, не смотря на то, что они ехали по довольно мрачному ущелью, царила тишина и полное умиротворение. Николаю удалось подремать часа три, так что чувствовал он себя превосходно и посматривал на полковника Дадиани с насмешливым презрением.

Всё изменилось в считанные доли секунды. Практически одновременно прозвучали сначала два громких выстрела из гранатомётов, после чего раздалось два взрыва и едущий впереди "Тигр" резко затормозил. Дорога была довольно узкой, а те, кто стрелял по ним, явно имели отличную военную подготовку. Подбив передний и задний бронеавтомобили, они тем самым заперли "Тигр" с грузинскими диверсантами в ущелье, противоположный склон которого был от них в опасной близости.

Скорее всего среди нападавших имелись не только умелые гранатомётчики, но и снайперы. Николаю даже не хотелось гадать, есть ли у них крупнокалиберные снайперские винтовки. Пулю, выпущенную из винтовки калибром семь шестьдесят два, броня "Тигра", толщиной в семь миллиметров, остановит, но только не крупнокалиберную пулю, та прошьёт бронемашину насквозь.

Спецназовцы понимали это не хуже майора Аверина, а потому стали быстро покидать загоревшиеся "Тигры". Тушить их было бесполезно. На их счастье справа от дороги имелась достаточно широкая и глубокая канава, в которой они и залегли, а вот слева был крутой обрыв и внизу не пропасть, но метров десять, а то и все пятнадцать, до воды речки Цеядон лететь было точно.

Полковник Дадиани радостно рассмеялся и широко ощерился. Майору юстиции пришлось общаться с ним на допросах весьма долго и у него не раз возникало желание избить подонка до полусмерти, но тот охотно давал показания и не давал к тому повода. Буквально на всё у него был один и тот же ответ: — "Я выполнял приказ", но сегодня полковник решил высказаться и нагло заявил:

123 ... 181920

↓ Содержание ↓