Ангелы не лгут

Предупреждение: текст содержит описание гомосексуальных отношений.

— Вот так номер!

Прозвучавший голос сочился сарказмом пополам с плохо замаскированным удивлением. Маркус криво усмехнулся. Зрелище он и вправду представлял из ряда вон: потрепанный, с нелепо торчащим вверх крылом, кровью на виске. Сам бы повеселился, если бы не было так холодно внутри. Ангел с трудом поднял голову, даже не пытаясь встать из грязи, в которую буквально рухнул несколько минут назад, и бесстрастно посмотрел на весело скалившегося незнакомого демона. У того от удовольствия разве только рожки не светились. Еще бы, не каждый день удается увидеть светлого в таком незавидном положении. Пустошь, испокон веков не принадлежавшая ни Раю, ни Аду, была идеальным местом для сведения счетов. А тут такой случай, просто грех упускать. Демон, однако, никуда не спешил и нападать не торопился. Он склонил голову, внимательно оглядел беспомощную добычу янтарными глазами, а потом медленно обошел ее по кругу.

— На выставке, что ли? — со злостью огрызнулся Маркус, едва не свернувший шею, пытаясь отследить его перемещение. Демон замер на секунду, а потом обидно прыснул со смеху.

— Надо же, оно говорящее! — отсмеявшись, выдал он. Маркус хмуро глянул на него снизу вверх.

— Мне полагается переспросить: "кто оно?", а ты, разумеется, тут же ответишь "чучело". Придумай прикол поновее, на этот уже даже первокурсники не попадаются.

— Да? — немедленно отреагировал тот. — А на что попадаются ангелы первого ранга?

Демон окинул выразительным взглядом выбитое крыло, и Маркус сразу вспомнил о своем бедственном положении.

— Не твоего ума дело, — отрывисто бросил он и попытался подняться на ноги, но правую лодыжку пронзила резкая боль. Маркус, всплеснув руками, эффектно повалился обратно в мутную жижу, обдав грязными брызгами не успевшего отпрянуть демона. На секунду воцарилась потрясенная тишина. Рогатый смешно выпучил глаза, оглядел безвозвратно испорченный костюм, некогда кипенно-белого цвета, и выдал несколько приличествующих случаю выражений. Маркус, заслушавшись, даже позабыл про ноющую ногу.

— Повтори-ка третье, — попросил он, и демон осекся на полуслове. — Это же какую надо иметь растяжку, чтобы...

— Я сейчас тебе устрою растяжку, — недобро пообещал рогатый и решительно шагнул к моментально вскинувшемуся ангелу. От первого пробного захвата Маркус сумел увернуться даже не смотря на полыхнувшую огнем ногу, но демон был зол, силен и, что немаловажно, совершенно здоров в отличие от изрядно помятого противника. Его пальцы стальными тисками сомкнулись на запястьях, заламывая руки назад, и ангел, потеряв равновесие, в очередной раз впечатался в грязь Пустоши — теперь уже коленями. Это было крайне унизительно.

— Ты не получишь моей крови ни капли! — прохрипел он, прекрасно понимая беспомощность своей бравады. Длинные волосы залепили лицо, мешая видеть и дышать, и Маркус тряхнул головой, пытаясь отбросить их назад. Наверху глумливо хохотнули.

— Нет, милый, я могу получить ее хоть всю, — уверенно заявил демон и легонько встряхнул Маркуса для острастки. — Ладно, чего уж тут, мне не трудно...

Ангел даже не успел задуматься над последней странной фразой. Его резко вздернули вверх, едва не вывихнув плечо, а потом с силой потянули за больное крыло. И так же неожиданно отпустили.

— Ого! — уважительно присвистнул демон, когда Маркус исчерпал свой словарный запас. — Неплохо, я бы тоже кое-что записал, такого даже у нас не услышишь. Легче? — без перехода заметил он, и Маркус с удивлением осознал, что ему и вправду стало намного лучше. Нога все еще болела, но вот крыло встало на место и уже не топорщилось под неестественным углом. Он его что, вправил?

— Спасибо не скажу, и не надейся, — глянув на снова развеселившегося демона исподлобья, заявил он. Тот пожал плечами.

— И не надо. Только ты мне теперь должен, ангелочек. Скажем, поцелуй.

Маркус осторожно попробовал крыло, которое все еще немного подергивало, и пришел к выводу, что оно вполне способно выдержать его вес. Надо же, действительно вправил. Очень необычный демон.

— Должен, говоришь? — с каким-то мрачноватым весельем переспросил он и полностью расправил крылья. — Что ж, будешь в Обители Света, заходи. Отдам.

И стремительно взмыл вверх, прямо в свинцовое небо, напоследок снова окатив своего спасителя грязью.

Спустя несколько дней.

На этот раз скрыть следы оказалось куда сложнее, но Маркус справился. Тело горело, как в огне, на коже, казалось, не осталось ни одного неповрежденного места, оставленного его мучителем без внимания. Сколько он уже отдал крови? Кто бы считал...

Последние силы ушли на то, чтобы задурить мозг Старшему ангелу Ансельму, принявшему у него еженедельный отчет о подопечных, в котором, к слову говоря, не было ни капли лжи. Врать ангелы не умеют и не могут, но... Умолчание, это ведь не вранье? По крайней мере Тот, кто создал их, подобными тонкостями не озаботился, так что за многие века и тысячелетия светлые в совершенстве освоили искусство уходить от ответов, не прибегая ко лжи. Просто кое о чем не стоило упоминать в отчетах.

В Обители Света царила вечная весна. Цветы здесь навсегда застывали, едва распустившись из бутонов, зелень листвы радовала глаз изумительно нежными оттенками, а в воздухе звенели серебристые бубенцы капели. Ни смерти, ни увяданию, ни темным краскам тут не находилось места, и иногда Маркусу, изрядно уставшему от бьющего по глазам многоцветия, просто из вредности хотелось одеться во что-нибудь черное.

Его собственный дом был выкрашен белым и, покосившись на хорошо знакомые стены, Маркус вдруг вспомнил странного демона с Пустоши. Очень странного демона с глазами цвета закаменевшей смолы, который почему-то не воспользовался его аховым положением. Что это? Коварный план? Какая-то новая политика Ада? Маркус терялся в догадках. С другой стороны, жаловаться было глупо. Да и на что? На то, что ему не причинили вреда? На то, что помогли?

Непонятность ситуации не давала успокоиться и забыть неприятный эпизод. Маркус нахмурился, закусил губу и стремительно взлетел по ступенькам крыльца. Дом, узнав хозяина, приветливо распахнул двери.

Перво-наперво, Маркус направился в ванную, больше всего на свете желая смыть с себя всю грязь и, особенно, чужой запах, которым он, кажется, пропитался уже насквозь. Дом, чутко считав его настроение, моментально начал наполнять купальню, заодно насыщая воздух соленым морским ароматом. Маркус быстро скинул с себя одежду, убрал морок, скрывавший его ауру от посторонних, и со вздохом облегчения погрузился в прозрачную воду, чистоте которой позавидовали бы горные родники.

— Свет приглушить, — негромко скомандовал он, закрывая глаза, и комната послушно погрузилась в полумрак. Замерзнуть Маркус не боялся — температура воды поддерживалась постоянной, а за многие годы Дом успел досконально выучить предпочтения своего хозяина, поэтому точно знал, что делать дальше. Вскоре раздался едва различимый шум прибоя.

Сколько он так просидел, Маркус не знал и сам. Можно было бы уточнить у Дома, но ангел не видел в этом особой надобности. Он потянулся, разминая мышцы, и принялся яростно растирать себя губкой, так что распаренной коже стало ощутимо больно. Зато на душе от этой экзекуции сделалось немного легче. Удовлетворенный, Маркус окатил себя холодной водой и выбрался из купальни.

Теперь захотелось есть. Ангел, наскоро вытеревшись и накинув на плечи халат, начал было спускаться вниз, но внезапно замер на середине лестницы, не забыв снова навести морок. Чувство тревоги прошлось по спине острыми иглами, заставляя напрячься каждую мышцу, а верхнюю губу приподняться в оскале. Здесь совершенно точно был чужой, а Дом даже не соизволил предупредить об этом? Невероятно. Немногочисленные друзья отличались тактом, куратору должность не позволила бы заявиться, не предупредив, а больше тревожить его было некому. Разве что... Маркуса прошиб ледяной пот.

"Нет, — панически заметалась мысль. — Это невозможно! Он — человек, да и какой смысл? Он бы просто выдернул меня к себе..."

Незваный гость не спешил себя проявлять, и Маркус решил не тянуть зря время. Он начал медленно спускаться вниз, запоздало пожалев, что не оделся как следует. Драться в халате будет явно неудобно. Но не идти же переодеваться?

Ангел, осторожно оглядываясь, миновал внутренний холл и замер у входа в гостиную. Его неожиданный визитер находился именно там, причем чувствовал себя вполне вольготно.

— Ух ты, настоящий камин! — донесся до него приглушенный возглас. — Вот и верь потом россказням, что эти белокрылые живут в аскезе! Сплошная пропаганда. Хотя, чего еще ждать от скопища политиков и юристов. Эх, знали бы ребята, толпами бы ломанулись рога спиливать.

На Маркуса накатило невообразимое облегчение. Странное, не логичное — ведь в его доме хозяйничал самый настоящий демон, однако этот факт почему-то не внушил ему должного ужаса. Может быть потому, что демон этот был... несколько не стандартный.

Захотелось похулиганить. Повинуясь его воле, в камине взметнулось пламя, заставив ошалевшего от неожиданности демона резко отпрянуть назад.

— Вот черт!

На загоревшуюся челку тут же пролилось ведро воды, сбив с рогатого остатки спеси. Он растерянно похлопал чудом уцелевшими ресницам, а потом медленно обернулся к появившемуся в проеме Маркусу.

— Ангельское гостеприимство, — в его голосе поместилась по меньшей мере тонна сарказма. Маркус и бровью не повел.

— Ты не гость. Ты взломщик. Как ты вообще сюда попал?

— Через дверь, — любезно проинформировал его демон и, стащив с плеч пижонскую белую куртку, несколькими движениями высушил волосы, заодно ликвидировав ущерб, нанесенный огнем. Маркус недовольно закусил губу. Плохо. Судя по тому, как походя пользовался магией его новый знакомый, сил ему было не занимать.

— Сюда — это в Обитель Света, — продемонстрировав хваленое небесное терпение, уточнил Маркус. По правилам, ему не следовало вообще разговаривать с врагом — пусть Сторожевые разбираются с тем, как он смог просочиться сквозь охрану. Отдать Дому приказ поднять тревогу и...

И что? Демон с удовольствием поведает об их встрече в Пустоши. Появятся вопросы, на которые он не сможет солгать, и тогда настанет конец всему. Конец — ему. Карьере, свободе — пусть и относительной, командировкам вниз... Ему никогда больше не доверят подопечного. Его до конца жизни не выпустят из Обители. Нет, этого было нельзя допускать.

— Да ничего сложного, — снизошел до объяснений демон. — Сторожевые ваши совсем обленились, давно их не трепали. Стоят, ушами хлопают, зевают на посту. Я и прошел.

Выражение его лица неуловимо изменилось, но Маркус вдруг кожей ощутил, как натянулся и завибрировал воздух.

— А почему тебя не интересует, зачем я пришел?

Над ответом Маркус размышлял неприлично долго, пристально буравя взглядом лоб интервента. Того столь откровенное внимание нисколько не смущало, даже, наоборот, прибавляло наглости. По крайней мере, в любимое хозяйское кресло он плюхнулся с весьма нахальной улыбкой. И Дом стерпел! От невозможности происходящего голова шла кругом.

— Потому, что мне все равно, — решительно отрезал Маркус и шагнул вперед, не намереваясь больше терпеть подобный произвол. — Ты сейчас объяснишь мне, как нашел мой дом, а потом отправишься к черту на рога или какое там у вас любимое место?

— Как грубо, — поморщился демон и демонстративно закинул ногу на ногу, явно не собираясь подниматься. — Но, так уж и быть, если тебе интересно... — он небрежно пожал плечами, будто удивляясь, с чего такая ерунда может кого-то беспокоить. — Все просто. Я оставил на тебе метку. Именно так я и нашел тебя, и именно поэтому твой Дом не отторгает меня. Ты сам отдал мне ключи, образно выражаясь.

Маркус только и смог, что беспомощно открыть рот, а потом опрометью бросился наверх, в спальню. На ходу скинул халат и вытянулся перед тускло светившимся зеркалом, разглядывая себя с головы до ног. Метки не было.

— Если бы ты дослушал, — раздалось за спиной, и Маркус мысленно похвалил себя, что не вздрогнул и не начал суматошно прикрываться руками. Это смотрелось бы по меньшей мере глупо, а становиться объектом насмешек не хотелось. — Если ли бы ты дослушал, а не торопился бы так раздеться, то я бы рассказал, что метка эта была временная и очень слабая. Она исчезла в тот же день. Мы же не хотим, чтобы у тебя были неприятности?

Это самое "мы" ужасно резануло слух. Маркус медленно повернулся к демону, и тот расплылся в довольной улыбке.

— Так вот, продолжая тему, — сказал он, шаря по телу ангела любующимся взглядом. — Я ведь пришел требовать свой долг.

"Будешь в Обители, заходи. Отдам", — молнией пронеслось в голове. Маркус почувствовал себя полным идиотом. Отказаться от собственного обещания он не мог, ведь ангелы не лгут. С другой стороны... Он прищурился, мысленно взвешивая все "за" и "против" начавшего оформляться плана, и внимательно оглядел стоявшего перед ним демона. Может и сработать. Главное, заинтересовать его покрепче.

— Сколько труда ради такого пустяка, — раздвинув губы в мимолетной усмешке, заметил он и шагнул к рогатому, который, казалось, не ожидал такого поворота. В его глазах мелькнула растерянность, и Маркус почувствовал себя частично отомщенным. А потом, не давая себе времени передумать, притянул остолбеневшего демона ближе.

Целоваться оказалось удобно. Не приходилось тянуться вверх или нагибаться — ростом они почти не отличались друг от друга. Слегка заостренные зубы оцарапали язык, но больно не было, а может Маркус просто не заметил. Демон быстро пришел в себя и, перехватив инициативу, во всю хозяйничал в его рту, покусывая губы и тут же обласкивая их с новой силой. Руки тоже не оставались без движения, поглаживая шею и шаря ладонями по спине, так что хотелось выгнуться и выпустить спрятанные крылья. Демон, кажется, почувствовал его желание и с удвоенным рвением провел кончиками пальцев между лопатками. Маркус рвано выдохнул прямо ему в рот. Вся кожа буквально пылала, требуя прикосновений, и демон оказался щедр на них. Удивительно. Необыкновенно.

Маркус не испытывал ни малейшего отторжения или неудобства. Он и сам не отставал, успев расстегнуть тонкую рубашку — тоже белую, и без стеснений изучал на ощупь прохладную гладкую кожу, наслаждаясь легким подрагиванием мускулов под ней. Это заводило.

О том, что речь шла только о поцелуе, обоюдно решили забыть. В какой момент это произошло, не мог сказать ни один из них, просто все вдруг зашло слишком далеко, и оказалось, что обратного пути нет. Демон нисколько не сопротивлялся, пока Маркус энергично вытряхивал его из одежды, и даже сам способствовал собственному разоблачению — удивительно молча, не отпуская язвительных комментариев. Маркусу же снимать было и вовсе нечего, что заметно ускорило их перемещение на кровать. Контроль удавалось держать все труднее, и утешало лишь одно: щиты рогатого тоже ползли по швам, обнажая ярко-алую пульсирующую ауру. В ее сияние можно было окунуть руки, и Маркус чувствовал себя почти виноватым, когда прикреплял к ней собственную, особую метку... А потом на шее сомкнулись жадные до ласки руки, и ангел с облегчением отмахнулся от слабого голоса проснувшейся совести. В его положении выбирать не приходилось.