|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Пролог.
Тот день Каору запомнился на всю оставшуюся жизнь. И после он часто вспоминал, с чего все началось. Один момент, который поставил его на путь, по которому он следует уже несколько лет.
* * *
— Это нож,— в протянутой руке учителя сверкал железным блеском широкий стальной нож. Старый учитель держал его не так, как обычно — за рукоять, а положа лезвие на ладонь, демонстрируя его.
Маленький Каору видел ножи, разумеется, и до этого. И данный экземпляр тоже.
Он часто наблюдал, как учитель орудует им, c высочайшим мастерством кроша в порошок как твердые, как камень, корни и длинные зерна, так и свежие листья и стебли. Сухие, жилистые руки старика мелькали быстрее, чем крылья у бабочки, а острое лезвие оставляло за собой косой блик.
Взгляд учителя был суров, он ожидающе смотрел на мальчика.
Каору сомкнул свои тонкие пальцы на деревянной рукояти, перехватил ее и взял нож в руку. Наточенное лезвие сверкнуло, поймав солнечный луч.
— Он тяжелый.
— Верно,— учитель легонько кивнул, прикрыв глаза.— Тяжелый. Запомни эту тяжесть. Эта тяжесть орудия, которым можно отнять чужую жизнь.
— Жизнь?— Каору не шевельнулся, его рука не дрогнула ни на сантиметр, но взгляд красных глаз переместился с лезвия на лицо учителя.— Но вы не отнимаете им жизни. Вы спасаете им жизни, готовите лекарства.
— От человека зависит, как и для чего он будет использовать то, чем владеет. Я могу использовать этот нож, чтобы готовить ингредиенты для припарок нуждающимся больным, но между тем здесь же в городе полно людей, которые без сомнений ударят ножом человеку в спину, чтобы обокрасть его и найти пропитание на день. Пусть это не обманывает тебя, мой мальчик, действительно этим ножом я помогаю людям,— старик присел перед ребенком, так что их лица оказались на одном уровне. Его длинные пальцы сомкнулись на его пальчиках, сжимающих рукоять,— но этим же самым ножом можно легко, даже гораздо легче лишить человека жизни.
Каору слушал его внимательно. Тяжесть орудия в руке, которая вдруг показалась ему подавляюще большой, гораздо большей, чем она могла быть, и серьезный взгляд серых глаз старого учителя напротив в этот миг запечатлелись в его памяти навсегда.
Этот урок в своей жизни он получил очень рано, но и своевременно, учитывая те события, что произошли дальше.
— Я запомню.
Старик кивнул и с того дня перестал относиться к нему, как к ребенку.
— С сегодняшнего дня ты режешь ингредиенты.
* * *
Не прошло и минуты, как Каору, размельчая сушеный пучок травы, до крови порезал себе пальцы. Боль была жгучей.
Но, как бывало и раньше, он не изменился в лице и не проронил ни слезинки, наблюдая, как учитель спокойно перебинтовывает ему каждый палец по отдельности.
— Небольшие боли — часть твоего обучения. Посмотри на свою руку — ты не справился с орудием, которое я тебе вверил и ты поплатился. Цена соответствует проступку, но это малая цена, потому что твой проступок был незначительным. Запомни, чем тяжелее ошибки человека, тем большую цену он за них платит.
Каору промолчал, и это понравилось старику.
— Сейчас ты не умеешь пользоваться ножом, он кажется тебе тяжелым, неудобным, правда? Но однажды, как и я, ты научишься владеть им так, что перестанешь чувствовать его вес. Когда это произойдет, ты не должен забывать, что эта обманчивая легкость скрывает под собой угрозу. Только уже не для твоих пальцев, а для тех людей, которые сделают тебе больно. Тяжесть ножа сейчас — запомни ее на всю жизнь. Что она олицетворяет?
— Тяжесть орудия, которым можно легко отнять чужую жизнь.
— Никогда этого не забывай.
* * *
С того дня, когда он впервые взял его в руки, прошло уже девять месяцев, и в полном соответствии со словами старого учителя Каору множество раз изрезал себе все пальцы, но научился им мастерски владеть.
Сейчас шел 844 год. Сезон дождей.
Под нависающими грозовыми тучами на небольшой лесной поляне стоял, разглядывая растения, ребенок в коротком коричневом плаще. На шее его были повязаны два шарфа — темный и темно-бордовый, практически полностью закрывающие нижнюю часть его лица. Растрепанные, короткие волосы выделялись очень редким среди местного населения цветом вороного крыла, а спокойные, даже хладнокровные глаза имели уникальный оттенок — ярко-красный, словно кровь.
Каору присел у заинтересовавшего его участка и раздвинул высокие стебли, между которыми росли небольшие коричневые грибы. С тихим хрустом срезав один, он рассмотрел его шапочку поближе. К сожалению, их можно найти только в определенное время, сезон высокой влажности воздуха, а именно — когда дожди идут подряд несколько недель.
Собрав еще пару десятков, он положил их вглубь своей наплечной сумки. Пожалуй, на ближайшее время должно хватить, они достаточно быстро портятся, если их определенным способом не высушивать. Одновременно, не стоит забывать и о других травах.
Мальчик быстрой походкой пересекал лес, надеясь успеть выйти из него до того, как с неба начнет лить. Выйдя на небольшой просвет, он пальцем опустил край шарфа и пару раз втянул носом воздух. Еще примерно десять минут у него есть.
* * *
Дождь был сильным.
Каору вышел на равнинные поля под тяжелыми каплями холодного ливня. Изначально, он вообще-то планировал переждать самую непогоду под кронами высоких деревьев, соорудив себе временное укрытие, как делал это раньше. Но после вспомнил, что как раз у опушки этого леса располагается дом одной семьи, которая числится пациентами у доктора Йегера. А так как доктор и учитель — близкие друзья и соратники, то, разумеется, он был с ними знаком. Старый учитель и доктор Йегер были единственными врачами в округе, которые ради своих пациентов готовы путешествовать так далеко за город в сельскую местность. Почему, кстати, эта семья вынуждена жить так далеко от населенных мест, Каору решил не интересоваться. В последние месяцы у старика возникло достаточное количество дел, особенно учитывая недавнюю вспышку на окраинах, поэтому в эти походы ему пришлось снарядить своего ученика. Так что с данной семьей Као был довольно в теплых отношениях, и ему ничего не стоило заносить им свежие целебные мази и настойки, так как он все равно часто путешествует по этой территории, когда раз в две недели пополняет запасы домашних трав.
Деревянный дом стоял на холме, прямо на границе леса, с одной стороны сокрытый большими деревьями. Пройдя по ведущей к нему дороге и мимо невысокого деревянного ограждения, Каору слегка удивился. Уже достаточно темно, странно, что в окнах не горел свет.
Тук-тук-тук!
Мальчик постучал в деревянную дверь.
— Мистер Аккерман!
Тук-тук-тук!
Тишина в ответ.
Подождав ответа, но так его и не дождавшись, Каору постучал еще несколько раз. А потом попробовал посильнее толкнуть дверь и к его удивлению она легко отворилась.
— Прошу прощения. Мистер Аккерман?— мальчик подтолкнул ее, чтобы заглянуть внутрь. И тут же застыл.
Прямо у порога, чуть больше метра от косяка двери в темно-красной луже лежала женщина с длинными, черными волосами, которую он сразу же узнал.
Лицо Каору потеряло всякие эмоции. Лишь пустое выражение красных глаз.
— ... Миссис Аккерман?— отзывчивая, добрая женщина с материнской аурой вокруг нее, которая чуть что сразу норовилась угостить его своей стряпней, несмотря на то, как тяжело им было жить. Сейчас она лежала спиной к нему в луже собственной крови.
Когда ничего не выражающий взгляд Каору сумел оторваться от ее неподвижной фигуры, он вдруг заметил сбоку от входа у края высокого стола еще одну фигуру.
Мужчина сидел на полу, опустив голову, с безвольно обвисшими руками и колотым разрезом на безрукавке и рубашке, через который вытекал тонкий ручеек запекшейся крови. Светлые волосы и пустые темно-карие глаза, бессмысленно смотрящие в пол.
— Мистер Аккерман...— мальчик медленно отворил скрипнувшую дверь полностью и зашел внутрь.
Что это?
Присел у тела мужчины и приложил пальцы к шейной артерии.
Что это?
Опустился на колени у тела женщины, заметив вблизи рваную рану на плече. Били топором...
Взял в руки ее запястье. Чуток сжал.
Почему?
Выпрямился, пустым взглядом окидывая разгромленный интерьер внутри дома.
Почему?
Почему они мертвы?
За что?
Ему доводилось уже видеть смерть. Несколько раз. Но к этому зрелищу нельзя привыкнуть, к нему нельзя быть готовым, и оно не может НЕ вызвать никаких эмоций.
Через неделю он должен был занести мистеру Аккерману новую порцию лекарства от головной боли, бедняга всегда жаловался на бессонницу. А миссис Аккерман спустя месяц нужно было обновить запасы гипотонического настоя, так как у нее иногда случались приступы повышенного артериального давления.
Каору даже специально, по секрету откладывал самые хорошо-выглядящие пучки сушеных корней, не смотря на все утверждения учителя, что врач не может быть предвзятым.
А теперь?
Что?
...
Что?
...
Нет.
Хватит.
Ты прекрасно знаешь что.
Так же, как и родители, они мертвы. Теперь уже ничего не изменить. Уже поздно.
Глаза мальчика прояснились, вновь обретая свое хладнокровье.
Он сдвинул на шею свои шарфы и присел у тела черноволосой женщины. Бережно придерживая ее за плечи и голову, перевернул, положив на спину.
Ее темно-серые глаза были полузакрыты, лицо имело безмятежное, спокойное выражение.
— Простите... если что-то когда-то сделал не так,— тон Каору был спокоен. Насколько это вообще было возможно. Белые пальцы осторожно потянулись к ее глазам, собираясь прикрыть веки, как вдруг замерли на полпути.
...
Господи... Он же забыл!
Медленно обернулся, внутренне опасаясь того, что может увидеть, и огляделся по сторонам. Но нигде не нашел ее фигуры.
— ... Микаса?
Девочка, что жила тут вместе с ними, их дочь, застенчивая и нерешительная. Очень похожая на свою маму и где-то на два-три года старше него.
Обойдя весь дом, мальчик не обнаружил никаких признаков ее присутствия, даже когда заглядывал под кровать, в большой шкаф, и проверял погреб.
Похоже... ее забрали. Так выходит, это не просто грабители. Да и что здесь грабить у семьи, живущей на опушке леса?
Похитители людей.
Вот так просто? Взять и похитить человека?
Као кругом развернулся и решительным шагом направился к распахнутой двери, но у выхода остановился, положив руку на косяк, чтобы прошептать:
— Я вернусь. Подождите, пожалуйста, еще немного.
* * *
Кажется, ливень лишь усилился, но сейчас это его мало волновало.
В такой погоде люди не будут бродить по дорогам, даже если у них есть повозка — колеса быстро застрянут.
Учитывая 'свежесть' убийства, прошло не больше получаса. Отсюда до города — больше четырех часов на сильнейших тяжеловозах, восемь — если пешим ходом.
Судя по тому, какую рану оставил топор, его владелец — не дровосек и не лесничий, скорее всего городской житель, особенно учитывая, что лезвие явно было плохо заточено. Людей было несколько, это определенно: мистера Аккермана ударили ножом, притом не кухонным и не рабочим, а боевым. Такие ситуации развиваются слишком быстро, чтобы предполагаемый человек успел переключиться на топор. Минимум двое, максимум — ... больше.
В округе несколько лесных убежищ для людей, которые заблудились или не успели выйти до темноты. То, что похитители направляются в город — это возможно, но так же возможно, что они захотят уйти на некоторое время в подполье. Но сильный дождь, так или иначе, поставил на всех их планах жирный крест. Теперь они ВЫНУЖДЕНЫ будут переждать непогоду.
Беря на веру худший вариант, если у них есть повозка, они не будут углубляться слишком глубоко в лес, а если едут в город, то не проедут далеко по плохой дороге. Значит радиус примерно два километра. Убежищ в этой области... шесть. Нет, семь, учитывая пещерное.
Ближайшее в хвойной роще.
Каору закрыл шарфами нижнюю часть своего лица и его итак холодные глаза заледенели.
— Ожидайте. Я иду за вами.
* * *
Мистер Йегер со своим сыном — Эреном медленно поднимались по дороге в направлении возвышающегося перед ними на холме лесного дома.
— Микаса?— переспросил у отца маленький мальчик. Эрен Йегер представлял собой невысокого ребенка со слегка смугловатой кожей, светло-зелеными глазами и короткими волосами темно-коричневого цвета. Одет он был в легкую зеленую, вязаную куртку-дождевик, под ней — светлую рубаху и темные штаны. На шее повязан выцветший шарф. Его лицо выражало индифферентность в лучшем случае.
— Да. Девочка примерно твоего возраста,— мистер Йегер, внешне очень схожий со своим сыном, только со средней длины волосами, зачесанными назад, в круглых очках и с аккуратными усами и бородкой, в деловом костюме и синем дождевике, легко улыбнулся.— Других детей в округе не так уж и много, так что постарайся поладить с ней.
Они остановились у входной двери, и он несколько раз постучал.
— Ладно,— Эрен чуток опустил веки.— Но это будет зависеть от ее поведения.
— Эрен...— мужчина нахмурился, сверху вниз разглядывая независимое лицо своего сына.— Так у тебя никогда не будет друзей... с таким отношением... Хм? Что, никого нет дома?
Тук-тук-тук!
— Мистер Аккерман, это доктор Йегер!
Дверь оказалась не заперта, так что он повернул ручку.
— Прошу прощения, я вхожу...
Темнота приветствовала его, а внутри...
Доктор Йегер замер, на его висках поступили капли пота. Пальцы сжались на ручке врачебного саквояжа.
— Хм? Что такое, папа?
Словно не обратив внимания на его слова, мужчина быстрым шагом зашел внутрь. Остановился, присев у тела женщины в домашнем платье, взял ее за запястье.
Потом с силой стиснул зубы.
— Проклятье...— 'Они мертвы уже несколько часов'.
— Эрен, ты видишь где-нибудь девочку? Микаса здесь?
— ... Нет. Никого,— тихо отозвался мальчик, оставшийся стоять у порога.
— Ясно,— Гриша Йегер с печалью опустил голову, закрыл глаза, но тут же поднял ее и посмотрел на своего сына.— Эрен, слушай меня внимательно, папа сейчас пойдет к страже, чтобы рассказать обо всем случившемся, а потом пойдет искать девочку. Ты спустись вниз в погреб и жди меня там, понял меня? Эрен?
Его сын стоял с опустевшим взглядом широко раскрытых глаз, на дне которых плескалось нечто первобытное.
Как вдруг снаружи под аккомпанемент дождя раздался звук близких шагов. Они не услышали их из-за шума, пока они не приблизились, подойдя почти вплотную.
Мистер Йегер тут же выскочил из дома, одной рукой отводя своего замершего мальчика себе за спину. Но разглядев новоприбывших, замер и на его лице появилось потрясенное выражение.
— Вы...?
* * *
Холодно...
Маленькая девочка в легком домашнем платье с длинными рукавами лежала на старом, деревянном полу.
Больно...
— Э-эй, вот смотрю я на нее. Да кто нахрен ее у нас купит?— высокий небритый мужик, положив руки в карманы, подошел к ней вплотную. От его сапог отчетливо пахло влажной землей.— Да еще и родителей пришлось убить, чтобы скрутить ее...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
