Часть 2. Бурый Барсук.

Краткая история Арды: Часть вторая: Бурый барсук

Предисловие ||| Часть 1: Серая сирень ||| (вы находитесь здесь) ||| Часть 2: Бурый барсук ||| Часть 3: Малиновый мост

      — Вот последний! — капрал и двое рядовых Дома Куриту бережно прислонили тело однополчанина к бревенчатой стене.

      — Где был? — угрюмо поинтересовался сержант Тояма Миодзава, отстегивая с пояса убитого командирский компьютер.

      — Там... Один дом уцелел... — махнул рукой капрал Дзуйкаку Хиуга. — Он, видимо, погнался за девкой. А в доме было двое мальчишек, лет по десять. Они встали с двух сторон от двери. Первый сунул командиру скамью в ноги, и когда лейтенант упал, второй забил ему в затылок вот это...

      Сержант осторожно принял протянутую ему двузубую металлическую вилку. Повертел и брезгливо отбросил. Прошелся вдоль бревенчатой стены, разглядывая уложенных в ряд мертвых пехотинцев.

      — Повезло нам... — сказал сержант. Капрал и рядовые ошеломленно уставились на старшего по званию: шутит? Издевается? Первым не вытерпел Хиуга:

      — Ты серьезно, сержант?

      — Конечно серьезно, — удивился Тояма, — А что?

      — Какое, нахрен, везение! — потерял выдержку капрал, — Двадцать три трупа на сорок человек пехоты! Из пяти пилотов роботов два насмерть! Сержант, мы каждого второго потеряли, ты же не штабная вошь, ты-то должен понять! За такие победы под суд отдают! И если бы в бою, а то...

      Капрал плюнул, словно стремясь пробить слюной землю. Сержант покачал головой:

      — Нам всем перед высадкой приказ зачитывали, правильно?

      — Ну! — набычился капрал.

      — Там что сказано?

      — Это... Жителей не трогать. Первыми не стрелять. В дома не входить.

      — Может, непонятно чего? — с явной издевкой спросил сержант. Капрал и рядовые испуганно подобрались и ответили уже тоном ниже:

      — Да нет... Все вроде ясно.

      — Тебе, капрал, ясно, и вот этим двоим ясно, — сержант указал на рядовых. Вокруг них понемногу собирались солдаты Дома Куриту, тоже желавшие получить ответ на вопрос Хиуги. Сержант щедро обвел рукой и их тоже:

      — И вот взводу все ясно... И звену все ясно...

      Три уцелевших пилота роботов не поднимали взгляд от земли, и это было плохо. С ними предстояло еще выяснять, кто будет главным в отряде после нелепой гибели командира. Звание у всех троих капральское, пехотный сержант формально старший — но именно формально, а на деле пилоты всегда считают себя элитой и держатся высокомерно.

      Сегодня высокомерие двух из них и сгубило. И если бы только их!

      — А вот нашему замечательному командиру, господину свежеспиленному лейтенанту, только вчера из училища... Вот ему чего-то там оказалось неясно! — сержант закончил фразу ругательством. — Ему, видишь, молодая кровь в голову ударила. Захотелось девок по улице погонять! И вот поэтому местные психанули. И вместо того, чтобы нам хлеб-соль вынести, принялись героев ножами резать!

      Тояма брезгливо пнул труп командира под ребра:

      — Счастье этого кнура, что подох! Счастье наше, что эти благородные придурки не догадались кинуться врассыпную! Счастье, что никто из них не допер заснять резню на видео!.. Солдаты, — Тояма заговорил тоном ниже, — Я был на Треллване с герцогом Ринолом. Когда какая-то сука исхитрилась доставить весточку о наших там развлечениях на Таркад, в столицу Федеративного Содружества, мы рванули домой со скоростью света! Содружество бросило против нас два полка, сто пятьдесят железок, против наших десяти.

      — Нас тут самих два полка, — пробурчал под нос один из водителей роботов.

      — Так что с того?!!! — нечеловеческим голосом зарычал сержант, — Штайнер армию пожалеет, чтобы Куриту в душу накласть, или как? Ты, паскуда поднебесная! Упор лежа принять!!!

      Пилоты угрюмо зыркнули на сержанта и встали спина к спине. Сержант вскинул ствол прямо в грудь среднему и отчеканил:

      — Приказываю. Упор. Лежа. ПРИНЯТЬ!!!

      Водитель нерешительно сунулся за своим оружием, проклиная ту минуту, когда пилоты пошли к сержанту все втроем, не догадавшись хоть кого-нибудь оставить в кабине робота. Напугать пехоту хватило бы очереди поверх голов, а так... Солдаты напряженно сопели вокруг. Ситуацию спас пехотный капрал. Хиуга внезапно и страшно саданул строптивого пилота прикладом, как дубиной, поперек живота — тот согнулся. Двумя пинками в ребра Хиуга придал пилоту нужную позу. Опомнившиеся пехотинцы точно так же заломали двух оставшихся.

      Сержант Тояма опустил ствол и привел дыхание в порядок. Он считался не самым плохим сержантом, и не собирался вести себя подобно погибшему командиру-неудачнику. Во всяком случае, Тояма хорошо запомнил слова инструктора: "Не говори — мне так приказали. Говори — я так приказал. Если уж приказал, убивай — но добейся, чтобы приказ твой выполнили." Сержант сердито выдохнул и попытался припомнить все с самого начала — для рапорта.

      Рапорт следовало начинать с момента прибытия звена С12 к стенам города Рось. Но Тояма полагал, что проблемы начались еще с того времени, как лейтенант получил звено и отряд под командование. Будучи моложе каждого пилота на три-пять лет, а пехотных капралов и сержантов вовсе лет на десять, свежеиспеченный офицер не сумел добиться авторитета в подразделении, потому и не удержал его в руках. Тояма ожидал, что отряд остановится перед деревянной городской стеной, командир вызовет к себе представителя местной власти и добьется капитуляции ценой нескольких угроз; самое страшное — придется малость пострелять в воздух или зажечь парочку домов на окраине.

      Вместо этого лейтенант поперся по узким улочкам между украшенными резьбой домишками прямо в резиденцию местных властей всего с десятком стрелков охраны. И вот теперь его приносят с вилкой в затылке: он, оказывается, не дошел даже до князя! Погнался за девкой! И сам погиб, и эскорт его перерезали. Заслышав стрельбу, стоявшие перед стеной пехотинцы хотели было кинуться на выручку, но водители роботов их не поддержали. Оказалось, горе-полководец не оставил на время своего отсутствия никаких распоряжений и не назначил заместителя, поэтому взвод бронепехоты и пилоты звена С12 никак не могли договориться до чего-нибудь одного. Тут на стену вровень с кабинами роботов поднялся какой-то горожанин. Стоило бы побеседовать с ним: вытребовать обратно лейтенанта и сопровождение, вызвать на стену князя для переговоров, пригрозить обстрелом города из ракетных установок, и так далее. Тояма не сомневался, что князь согласился бы на все — но заносчивое звено и тут успело напакостить. Сначала пилоты высмеяли копье в руках у светловолосого богатыря, а потом ктото шутки ради пальнул в стену рядом с ним — захотелось посмотреть, что будет дальше.

      Кто ж знал, что копье с атомарным наконечником, что оно любой материал бьет навылет! Водитель С122 умер прямо в кабине, пришитый к креслу древним оружием — которое, несмотря на всю свою простоту и старость, тем не менее, исправно убивало. Тут уже началась прицельная стрельба; копьеносец погиб первым. Пехота перемахнула через стену, а роботы бестолково топтались снаружи: где-то в городе оставались одиннадцать самураев Куриту, в числе которых и сам командир отряда. Пилоты не могли обстрелять город ракетами, именно опасаясь накрыть собственного лейтенанта. Переговоры после убийства светловолосого тоже сделались невозможны. Пришлось обыскивать весь небольшой городок — а перед обыском брать с боем каждый дом, каждый погреб, чердак или сарай. Бронескафандры исправно защищали стрелков Дома Куриту; жизнь каждого пехотинца Рось оплачивала чуть ли не сотней своих жителей. В женщин поначалу пытались не стрелять, но очень скоро выяснилось, что они режут самураев при любом удобном случае. Солдаты осатанели и принялись убивать все, что движется. Горожане не остались в долгу. Никто из них не пытался сбежать даже после того, как профессионализм и вооружение самураев сделали победу Дома Куриту очевидной. В конце концов, захватчики поняли, что беречь в городе нечего. Пытаясь найти пропавший десяток, отряд потерял почти столько же, а результата не добился. Скрепя сердце, Тояма отозвал свою пехоту с узких улочек, и роботы перепахали добрую половину Роси тяжелыми ракетами.

      Миодзава еще раз посмотрел на блестящую в вечернем свете двузубую вилку, повернулся и сплюнул. Сколько населения было в городе, Тояма знать не хотел. Если никто не удрал с видеосъемкой, то выходит, что и правда перебиты все.

      — Хиуга — вызвать транспорт, погрузить наших. — распорядился сержант. — Пилоты роботов отстранены от управления машинами за неподчинение старшему по званию в боевой обстановке. Акаги, твое отделение охраняет их до суда. Кто их пальцем тронет, заставлю землю жрать... Мертвых горожан всех сложить в домах. Ночевать будем выше по течению. Завтра придут саперы, строить мост. Кага и Сорю встретите их. Покажете спуск к воде и все такое...

      — А город? — спросил Хиуга.

      Сержант замолчал минуты на три. Потом все-таки ответил:

      — Город сжечь.

* * *

*

      Сжечь можно дерево и пластик; камень, как известно, не горит. Наверное, отказываясь впускать гарнизон Дома Куриту в завод каменного литья, Гимли Изенгардский надеялся именно на огнеупорность своих стен. Сам завод располагался в искусственных и обычных пещерах, заполняя два отрога Мглистого хребта. Долина между отрогами использовалась как грузовой двор: в ней готовые отливки грузили на колесные транспортеры, или цепляли на внешнюю подвеску дирижаблей. Причальная мачта для дирижаблей возвышалась примерно посередине долины. Грузовой двор имел в ширину три километра, и в длину почти пять. Пришвартованная к мачте "Тень ворона" — линза диаметром пятьсот двенадцать метров — снизу выглядела вдвое больше, чем на самом деле. Казалось, у мачты остановилось подышать средней величины грозовое облако.

      Командир четвертого оперативного отряда, лейтенант Хитаро Сугороку, оторвался от разглядывания небесного тихохода и обратился к вернувшемуся от ворот завода сержанту:

      — Еще раз: как именно звучал ответ?

      Сержант включил диктофон, и Хитаро услышал гулкий бас Гимли Изенгардского:

      — ... Размещайте гарнизон в городе. Сопротивляться Дому Куриту мы все равно не имеем сил. Но в завод никого не пущу.

      Лейтенант покачал головой:

      — Сержант, ты там не заметил у них роботов? Или следов другой техники? Может, они наемников каких прячут под горами?

      Сержант старательно прокрутил в памяти свой путь к воротам в каменной стене и обратно. Роботы и другая военная техника оставляют следы. Не всегда отпечатки на дорогах — порой малозаметные царапины на высоких местах, капли смазки со специфическим запахом, вонь перегретого пластика, чешуйки краски, отслоившейся от вечно раскаленных наспинных охладителей, иногда гильзы, иногда следы лазеров. Ничего подобного сержант не заметил, о чем и доложил командиру отряда, стоявшему у исполинской стальной ноги своего С131.

      Командир озабоченно почесал затылок и принялся обдумывать ситуацию. Больше половины жителей Изенгарда сбежали в окрестные леса и предгорья. Немногие оставшиеся попрятались в домах. Сам Гимли с двумя десятками верных друзей засел в заводе каменного литья. Два отрога и запертая каменной стеной долина между ними представляли бы собой великолепную крепость, будь на Арде тяжелые ракетные установки, боевые лазеры и тому подобное вооружение. Именно поэтому четвертый оперативный отряд Дома Куриту имел приказ завод захватить и поставить в нем эти самые ракеты и лазеры. Гимли, как видно, тоже понимал значение позиции, но сколько лейтенант ни чесал голову, он не видел, каким образом вождь изенгардских гномов собирается защищать свой завод от десяти роботов и трех рот по сотне бронепехотинцев в каждой. Отливками закидывать, что ли?

      — Четырнадцатое звено пойдет вперед. Встанет во дворе и возьмет под прицел все замеченные отверстия, окна, ворота, и прочее такое. — распорядился, наконец, лейтенант Сугороку. — Тринадцатое звено прикрывает их огнем с места на случай непредвиденных случайностей... Рота "Тигр" — оцепление между заводом и городом, чтобы никто из горожан не кидался под огонь, и никто не сбежал с завода. Рота "Змей" — входит вместе с четырнадцатым звеном. После того, как "Змей" и эсчетырнадцать возьмут на прицел все дырки, мы еще раз потребуем капитуляции. Если согласятся, "Змей" как гарнизон занимает завод внутри. Рота "Дракон" в резерве, при удачном раскладе присоединится к "Змею". Да, кстати! По дирижаблю пока что не стрелять: если удастся взять его целым, на нем можно будет возить роботов десятками... Кто найдет вражеских роботов или другую технику — сигнал как обычно, красной ракетой в направлении замеченной цели. На случай очень больших проблем — три белые ракеты, сигнал отхода вот к этим позициям перед стеной, где мы сейчас стоим. Вопросы?

      Собравшиеся вокруг Сугороку пилоты роботов, командиры и сержанты пехотных рот вопросов не задавали. Спорить о том, что скрывается за уверенным отказом Гимли, смысла не было. Наверняка предводитель гномов на что-то опирается, но догадки строить бессмысленно. Пришел стрелять — стреляй!

      — Сигнал к атаке — три зеленых свистка, — дежурной шуткой закончил приказ лейтенант. Пехотные офицеры направились к своим подразделениям, а озябшие пилоты роботов по лесенкам заторопились наверх, в теплые кабины своих гигантов. Хорошо пехоте в бронескафандрах! Пилоту куда хуже: под бронеколпаком в бою паришься, скидываешь с себя все. Захочешь наружу — или одевайся добрых пять минут, или накинь один комбинезон и колотись. Особенно, когда погода как сегодня: низкие серые тучи, правда без дождя. Зато холодный, северный ветер.

* * *

*

      Северный ветер ревет над морем; драккар послушно раскалывает волны надвое. Андрей Норвежец стоит на носу корабля; крылья плаща раскинулись в воздухе за обоими его плечами. Ростом Андрей не вышел, да и волосы прямые черные — индейские, а не скандинавские. Но бывший спецназовец так хорошо знает эпоху викингов, и настолько точно восстановил со своей командой многие ее приметы, что еще задолго до высадки на Арду получил прозвание Норвежца.