Детские Сердечки

Часть Первая

'Закат'

Глава 1

Еще одна душная и липкая летняя ночь. Добропорядочные граждане, накрывшись простынями, пытаются увидеть десятый сон. Но кто сказал, что я добропорядочный? Проклятый десятком бесов, я вынужден метаться по залитому холодным электрическим светом городу и общаться с дефективными подобиями человеков, которые по иронии судьбы имеют все права полноценных граждан нашего любимого государства. Про обязанности, данные подобия, скромно пытаются забыть, если конечно вообще о них знают. Вот и сейчас...

— Руки убери! — верещит субтильный субъект, когда Вася, мой напарник, пытается по-хорошему выдавить его к гардеробу этого уже задолбавшего кафе-рюмкобола с гордым наименованием 'Палеолит'. — Не трогай меня!

— Уважаемый, — Вася спокоен и обходителен, — я вас не трогаю, а прошу проследовать к выходу. Я вас за руки хватал? Не хватал. Я вас толкал? Не толкал.

— Ты сейчас меня толкаешь!

— Нет, уважаемый, я продвигаюсь к выходу, а из-за того, что вы у меня находитесь на пути, вас приходится отодвигать тыльной стороной ладони и предплечьем. Исключительно, чтобы на вас не наступить и не причинить вам физическую боль и моральные страдания.

— Руки убрал, я сказал! — гражданин хорошего языка после выпитого алкоголя явно не понимает, и продолжает провоцировать конфликт, отталкивая Васины лапищи.

— Да что вы творите?! — это подключается 'женщина' гражданина, пытаясь прорваться через меня к своему любимому. — Ты чего у меня на пути встал? А ну пошел прочь! — она пытается безуспешно меня обойти. Обойти не получается, пытается оттолкнуть. Но разница в весе сказывается, и я остаюсь на месте, как впрочем, и она. — Ты же урод! Ты же неудачник! Какой нормальный парень в охране работать будет? Лузер и импотент! Не одна нормальная баба тебе не даст! Пусти, скотина! Я сейчас позвоню, и ты завтра же здесь работать не будешь! Тебя уволят, слышишь?! Ты уволен!

— Вы, это... — включается товарищ субъекта, предусмотрительно расположившись чуть подальше за 'женщиной', — оставьте пацана, он больше не будет. Мля буду!

— А ты сам-то кто такой? — отвечаю я с сарказмом, пресекая очередную попытку особи женского пола, пробиться к своему самцу.

— Я? Я Колян, — немного сбитый с толку произносит товарищ.

— Поздравляю. Но кто ты такой, чтобы верить твоему слову? Нам проще твоего друга отсюда удалить, чем в пятый раз сюда на вызов ехать.

— Оставьте под мою ответственность! — товарищ бил себя в пьяную грудь. — Если Димон накосячит, меня вместе с ним выгоните, слова не скажу!

— Парень, я тебя не знаю, и что стоит твоё слово тоже, — устало повторяю я раз наверное в пятнадцатый за сегодня. — Так что иди обратно за столик отдыхать, и не мешай нам.

— Не указывай мне! — товарищ ерепенится. — Я сам знаю, что делать!

— Слышь, — обращаюсь я к местному охраннику, обычному лопоухому пареньку в синей рубашке с бейджиком на нагрудном кармане, который жмется в стороне у стенки. Ему лет двадцать, видать устроился сюда сразу после армейки, ну или студент. И каким авторитетом он может пользоваться у подвыпивших посетителей этой рюмочной? Правильно — никаким, его попросту шлют на три буквы и продолжают куролесить. Ну а он вынужден 'отжимать кнопку', по вызову которой как умалишённые несемся мы и разруливаем ситуацию. Почему мы, а не милиция, тьфу, полиция, которую в любом случае вызывают? Всё просто — мы стоим дешевле. Вневедомственная охрана берет в месяц тысяч двадцать пять, мы тысяч восемь, директор 'Палеолита' умеет считать деньги, и плевать он хотел на все наши геморрои, связанные с этим, ведь после оплаты наших услуг — это не его проблемы. И ладно бы эти восемь тысяч мы получали на руки, всё достается директору и по совместительству хозяину ЧОПа, а нам перепадают сущие копейки. Впрочем, меня занесло... — Чего стоишь как истукан, уведи господина обратно в зал, чтобы не мешался.

— Ага, — кивает паренёк и совершает самую распространённую ошибку новичка — хватает подвыпившего субъекта за запястье и пытается его оттащить. Субъект естественно руку вырвал и дернулся на молодого, отчего неожиданно схлопотал от него локтем в челюсть. Резвый парнишка оказывается, далеко пойдёт.

— Да ты ж твою мать! — взревел Вася обреченно, и, ухватив на удушающий своего оппонента, которого только что мирно выталкивал прочь, и который сейчас подорвался на помощь другу, моментально приподнял его так, чтобы ноги свободно болтались над полом, и уже через десять секунд опустил туда бесчувственное тело.

Мне как всегда осталось самое сложное — пьяная дамочка. Бить её нельзя, и она это знает, отчего говна и норова в ней с избытком. Алкозависимая валькирия пытается вцепиться в мои глаза своими накладными когтями, а лицо её, и так не блещущее красотой, обезображивается праведным гневом на мою скромную персону. Но разряд табельного электрошокера творит чудеса и моментально приводит её в чувство.

В итоге три распластанных тела оказались на грязном, замызганном полу рюмочной.

— Млять, как они задрали, — выдыхает напарник. — Ну почему просто не уйти, когда вежливо просят? Нет, блин, нужно показать, кто тут главный. Идиоты с атрофированным чувством самосохранения. Да? Да?! — он склоняется над своим противником, и со всего размаху залепляет ему звонкую пощёчину. — Сволочи, вот так бы взял, и свернул бы им всем шеи. Да?! — новый шлепок, после которого потерявший сознание приходит в себя. Я же, не мудрствуя и не смотря на неудобный бронежилет, павшие тела просто вытаскиваю за ноги на улицу, успевая порадоваться, что женский пол сейчас чаще ходит в джинсах, и не приходится смотреть на получающееся непотребство.

Как только я вытянул на крыльцо немного прифигевшую и обописавшуюся мадам, там же, таща за шкирку её благоверного, появился Василий. Буквально выпнув его наружу, он отошел ко мне с интересом начал наблюдать, за действиями поверженной троицы.

Первым с грязного асфальта поднялся 'друг семьи'. Немного пошатываясь, он сфокусировал на нас свой взгляд, и, погрозив кулаком, произнес:

— Вам писец! Сейчас я позвоню по телефону, и сюда подъедут двадцать машин. Вас отымеют и высушат, твари!

— Звони, — меланхолично ответил напарник.

— Вы что уроды делаете? — это уже подала голос женщина, кое-как ставшая на четвереньки. — Да я щас ментов вызову, вас же закроют на десятку, не меньше!

— Ага, — я сплюнул. — И еще расстреляют, без права переписки.

— Чо ржоте, козлы. Писец вам, я сказал, — а вот окончательно очухался и придушеный. — Вы же меня чуть не убили, я заяву писать буду. Вызывайте ментов!

— Тебе надо, ты и вызывай, — я вынул пачку сигарет из карманаи и, вытянув одну из них, подкурился от обычной китайской одноразовой зажигалки. — Только ты сначала с другом определись, либо как четкий пацан по понятиям братву вызвать, либо как последний баклан ментам заявление строчить. Выбор за тобой.

— Пацаны не отвечают, — товарищ тщетно уже кого-то пытался вызвонить по мобильному телефону. — Спят кажись. Надо ментов вызывать, чтобы этих гандонов закрыли. А то чо они по беспределу!

— Ребят, — вновь взял я голос, затянувшись. — Подумайте хорошенько, а стоит ли их вызывать, ведь от этого зависит ваша жизнь.

— Козлы безрогие! Вы как на меня руку поднять осмелились! — Женщина была уже на ногах и угрожающе махала на нас своей сумочкой, однако подходить, видимо боялась, как в прочем и её кавалеры. — Да вас за это на зоне опустят! Настоящими петухами сделают, запомните мои слова! — и, обернувшись к своему суженному, добавила. — Зай, вызывай мусоров, я не я буду, если их в камере не отымеют!

— Ну и что вы им скажите? — вновь спокойно и без эмоций произнес Вася. — На вас, дамочка следов нет, у молодого человека вашего тоже следов нет, лишь вон у того, — он кивнул на отошедшего чуть в сторону товарища, — возможно выйдет легкий синячок на подбородке, да и то все подтвердят, что он сам споткнулся, и об стену стукнулся. Так что в пролёте вы, как та самая муха.

— Зай, я сказала, что засажу их, значит засажу! Всеки мне!

— Чо?

— Всеки мне, чтоб синяк на пол лица был! Мусорам скажем, что это они, и уж тогда эти твари точно не отвертятся!

— Ну, раз ты так просишь, — и гражданин без тени сомнения врезал по лицу своей дамы сердца кулаком. Женщина тут же рухнула как подкошенная, но буквально через пару секунд снова стояла на ногах.

— Всё! — радостно верещала она. — Манда к вам пришла волосатая! Вас точно закроют.

— А теперь девушка посмотрите вот сюда, — я ткнул пальцем под потолок навеса над крыльцом. — Тут вас снимает скрытая камера, на которой отчетливо видно, как вас собственный парень лупцует. Так что идите по домам, да по добру-поздорову.

— Мы вас найдем!

— Обязательно найдете, а пока идите домой отсыпаться!

— Мы точно найдем, и писец вам!

— Обязательно, и непременно. А пока до свидания. Не скажу, что знакомство было приятным.

— Сволочи. Твари. Козлы, — под такие эпитеты в наш адрес эта троица, шатаясь, побрела прочь от этого злачного 'Палеолита'.

— Слышь, молодой, — Вася обратился к местному охраннику, весь разговор простоявшему в дверях, — можешь опять в зал вернуться. И пожалуйста, по пустякам кнопку не отжимай. А то психанем, и постреляем тут всех нахрен. Зря, что ли нам пистолеты выдали? Ну давай, не прощаемся.

Я кивнул пареньку, и, затушив сигарету, двинул вслед за напарником до стоящей неподалеку служебной машины — обычной вазовской Гранты, выкрашенной в идиотские цвета нашей охранной канторы. Василий без разговоров плюхнулся на штурманское место, ну а я занял уже привычное место водителя. Крутить баранку мне нравилось, а уж по ночному городу и подавно, нет того трафика и суеты, что царит днем, всё более чинно и спокойно. Свет уличных фонарей, бездонное звездное небо, и вечно одинокая луна — что еще нужно?

Машина завелась с полтычка, пристегнув ремень, я начал выруливать с прикафешной стоянки, и, открыв окно на своей двери по максимуму, вдавил педаль газа до упора, отправляя свой болид к точке постоянного ожидания, где мы должны находиться, когда нет вызовов.

— Чего так разогнался? Чай не на пожар, — флегматично заметил напарник.

— Да так свежий ветер лицо приятно обдувает. Попробуй. Тебе понравиться.

— Нафиг. Так и заболеть не долго, — отвечает Вася, но окно всё же открывает. — Пять часов смены осталось, скоро ли уже ночь пролетит, а там трое суток отдыха.

— Кому отдых, а кому еще два дня горбатиться, — кисло замечаю я.

— Завязывал бы ты со своими пластиковыми окнами. Всех денег не заработаешь, а здоровье оно такое — хрен угробленное восстановишь.

— Не, сутки отосплюсь, и два дня нормально отпашу, не переживай.

— Да на тебе же лица нет, — напарник укоризненно поглядел на меня, — ты за год осунулся весь, килограмм на пятнадцать похудел, не меньше.

— Ты же знаешь — мне деньги нужны, — отмахнулся я.

— Знаю, знаю, в Дашке всё дело. Ты хоть до неё дозвонился?

— Нет, два месяца уже от Ленки добиться не могу. То она в спецшколе, то в летнем лагере, то на экскурсию недельную уехала.

— И чего думаешь?

— А ничего не думаю. Через две недели отпуск, все документы готовы, сяду на самолёт и к дочери.

— Хорошее дело, — стоило ему только это проговорить, как тут же зашипела автомобильная радиостанция.

— Беркут Центру, Беркут Центру.

— Беркут на связи, — ответил в снятую тангетку Вася.

— Сработка в третьем 'Калейдоскопе'.

— Приняли, выезжаем, — тангетка вернулась на место, а ко мне была обращена ритуальная фраза. — Гони детка!

— Гоню! — ответил я, круто выкручивая руль и входя в резкий поворот. Пять минут с момента вызова пошло, и я должен был уложиться.

Перекрестки мелькали один за другим, длинные, узкие и плохо освещённые улочки пролетали мимо, и вот наша Гранта выпархивает к продуктовому магазину Колейдоскоп, встав как вкопанная перед самым входом.

На первый взгляд всё цело, но инструкция требует того, чтобы все окна на предмет повреждений были осмотрены, поэтому мы с напарником, выбравшись из автомобиля и вооружившись тяжелыми фонарями-дубинками, начинаем обходить фасад по кругу. Все окна целы, двери дебаркадера и запасного выхода закрыты. Ложный вызов, неприятно, но такое периодически случается. Сейчас нужно доложить на базу, что всё хорошо и выдвигаться к точке ожидания, в надежде, что до утра будет спокойно, и мы хотя бы немного за сегодня поспим.

Только мы вернулись к своему автомобилю, как из-за угла ближайшего здания в нашу сторону вышел невысокий, но крепкий мужичок, лысый, как колено, и с мохнатой щеточкой усов под носом.

— Палыч, опять проверка! — вырывается у Василия, когда он замечает его.

— Молодцы, за три двадцать успели. Но только почему вы каски не надели? Непорядок...

— Палыч, ты сам-то пробовал их носить? — замечаю я. — Через час шея отекает, ни вздохнуть ни перднуть.

— Положено по инструкции, значит должны исполнять. Хорошо, что хоть бронежилеты снять не додумались, как Соколы с Орлами. С них за это двадцать процентов премии вычтется, а вам за каски всего лишь пять.

— Палыч, будь человеком! — взмолился Василий. — Бес попутал, шлемы с головы слетели, когда мы из машины вылазили. Вон они на заднем сидении как упали, так и лежат.

— Ты мне сказки не рассказывай, чай не маленький уже.

— Вы бы лучше, — заговариваю я, — в 'Палеолит' кого посерьезней ставили. Задолбали сопляков туда пихать. Они ни бе, ни ме, ни кукареку, только кнопку по любым пустякам жать горазды.

— А кто туда за такие деньги пойдет работать? Вот ты, Виктор, за семьдесят рублей в час туда работать пойдешь?

— Нет конечно.

— Вот и я о том же.

— Может тогда вообще от него отказаться, геморрой же.

— Вам за этот геморрой и платят, так что не скулите, чай не бабы, — Палыч выложил на капот раскрытую тетрадку. — Расписывайтесь давайте в проверке, и дуйте дежурить дальше.

Подмахнув в журнале проверок напротив своих фамилий, мы холодно распрощались с нашим непосредственным начальником, заместителем директора родного ЧОПа.

— Вот ведь Орлы с Соколами гады, могли и предупредить, — возмутился Вася, когда мы вновь оказались в салоне автомобиля.

— Дык, кажись звонили, — я вытянул свой мобильник, старую и верную Нокию 3310. — У нас как раз веселье с пьяными дегенератами было, а у меня на беззвучном режиме стояло. Три раза нам набирали.

— Могли и мне позвонить, — напарник даже и не думает прекращать обижаться на коллег.

— Могли, — соглашаюсь я. И только я собрался засунуть телефон обратно в карман форменной штанины, как он завибрировал в руке. На экране высветился дикий номер из мешанины цифр. Звонили явно из-за границы. — Да!

— Витя, это ты? — доносится до меня голос пьяной Лены, человека, которого после развода я меньше бы всего желал услышать.

— Я. Что случилось? Что с Дашей?

— Похоронили Дашу. Вчера похоронили...

Глава 2

Не прошли и сутки, как я стоял в холе аэропорта города Осло и глядел на доску с расписаниями автобусов и электричек, призванных доставить прилетевших пассажиров до самой столицы Норвегии. За плечами остался почти трехчасовой перелёт из Москвы и почти десятичасовой автобробег до Третьего Рима.