Диссертация доктора Майзена

Диссертация доктора Майзена

Крик на озере

Субботним жарким вечером пенсионер, удивший рыбу с лодки на городском озере, услышал страшный крик с берега. Он даже вздрогнул, и выпустив удочку из рук, испуганно обернулся. Распрямив спину, рыбак, опёршись рукой о борт лодки, поглядел на берега, пытаясь понять, где же кричали. Тут же раздался ещё один вопль. Он повторился и перешёл в какой-то нечеловеческий вой, быстро стихнувший. Пенсионер вытащил из нагрудного кармана куртки мобильник и набрал трёхзначный номер экстренного вызова полиции. Сообщив о странных криках, он ещё раз оглядел берега, прислушался, и хотел было продолжить рыбалку, но настроение пропало. Стало даже страшновато. Пришлось вытащить фляжечку, глотнуть пару глоточков, и сматывать снасти. Потом, когда коньячное тепло согрело живот и мягко пробежалось по жилкам, он вспомнил, что сейчас уехать не удастся. Полиция будет его искать, как свидетеля. Пенсионер ещё глотнул из фляжечки, закурил сигаретку, и вновь забросил удочку.

Наряд приехал через четверть часа, рыбака вызвонили и он указал примерное место, откуда, как ему послышалось, кто-то кричал.

Подтянутые, бравые сержанты патрульной службы побродили по берегу, и вскоре один из них начал звонить начальству. Любопытный пенсионер, так и не вылезавший из лодки, подгрёб поближе и уже безбоязненно выскочил на сушу. Метрах в пяти от воды, возле толстой, с раздвоенными стволами берёзы навзничь лежала девушка в светло-зелёном сарафане. Спину её покрывали тёмные пятна. Неподалёку на боку скорчился парень, в правой руке он держал впечатляющих размеров кинжал с тусклым лезвием.

— Смотри-ка, — сказал доложивший начальству сержант. — Хитрый паренёк, на дело в перчатках пошёл.

Его напарник, и рыбак с приоткрытым от увиденного ужаса ртом глянули, и точно, белые нитяные перчатки покрывали кисти лежащего.

— А чего он валяется? — пенсионер спросил у полицейских. — Может, его тоже убили?

Сержанты не ответили, снимая место убийства на камеры своих мобильников. Рыбак тоже вытащил свой и только хотел запечатлеть никогда ранее не виданное им такое жуткое дело, как полицейский предостерегающе покачал ему указательным пальцем.

— Тише, дед, — он глянул на мёртвую девушку. — Не вздумай, не разглашай тайны следствия. Иди пока в лодку, подожди, сейчас оперативники приедут.

Минут через двадцать на берег вышли двое мужчин в штатском с неприветливыми лицами, врач с фельдшером и эксперт со скучающей физиономией. Он вытащил из своего чемоданчика видеокамеру и начал съёмку.

— Девушка мертва около часа, — вскоре резюмировал врач. — А парень в беспамятстве. Отключился.

— Приведите его в нормальный вид, пожалуйста, — попросил его один из штатских. — А где заявитель?

Сержанты махнули руками в сторону озера.

Пока пенсионер рассказывал, что он слышал и когда, и где он плавал, и что поймал, парень, при помощи врача, наконец, пришёл в себя. Открыл глаза и увидев над собой незнакомца, вздрогнул и попытался сесть. Рукой, в которой был зажат кинжал, он опёрся на землю и вскрикнул, увидев оружие.

Отбросил его в сторону, шатаясь, встал и испуганно посмотрел на всех, кто собрался на полянке. Увидел лежащую девушку и бросился к ней.

— Элиза! — закричал он и перевернул её на спину. — Элиза! А-а-а-а-а-а-а-а!!!!

Записывавший показания рыбака оперативник обернулся на крик, привстал в лодке и увидев, что никакой свалки нет и его помощь не нужна, присел обратно.

— Вот так и вопил, — шёпотом сказал ему пенсионер. — Вот точь-в-точь так же и вопил, когда я рыбу-то ловил. Он это орал, точно он.

Оперативник быстро глянул на него, и занёс сказанные слова в бланк допроса.

Уже не вопившего, а всхлипывающего парня подняли на ноги, отвели в сторонку. Второй штатский поставил его спиной к трупу, чтоб не вызвать у него новой истерики.

— Ты чего это летом в перчатках ходишь? — спросил он.

Парень посмотрел на руки, на перчатки, измазанные кровью и зеленью размятых травинок, и заплакал.

— Это из-за неё она меня не любила, — он захватил лицо ладошками. — Из-за неё, проклятой.

— Из-за кого? — мягко уточнил оперативник.

— Экзема у меня, — всхлипывая, сказал парень. — Поэтому и перчатки. А Элиза не любила меня поэтому.

— Это девушку так зовут? — оперативник равнодушно смотрел на его переживания.

— Да, это Элиза Босуорт, мы с ней на третьем курсе педакадемии учимся.

— А тебя как по имени?

— Никодим. Никодим Шулюпин.

— А зачем ты её убил?

Паренёк вытер слёзы, лицо его сморщилось, он испуганно посмотрел на оперативника.

— Я не убивал её, — плечи его затряслись, он заговорил очень быстро. — Я ей в любви объяснялся опять, деньги принёс, пять тысяч рублей, на коленях стоял. Кинжал вытащил, сказал, что сейчас зарежусь. Она отвернулась к берёзе, я заплакал, вот так, — он рухнул на колени и вновь закрыл лицо руками. — Она вдруг закричала. Я голову поднял, а Элиза лежит, вся в крови, а около меня этот кинжал в земле торчит.

— Так кинжал вы из рук не выпускали?

— Когда заплакал, то он выпал, а когда глаза открыл, он был рядом, в земле торчал. Я его схватил, вскочил, подбежал, а она лежит, кровь на шее, я закричал, и потом вы появились.

— Ясно, — оперативник повернулся к стоявшему неподалёку эксперту Лаврику. — Снял, что он говорил и показывал?

Тот кивнул.

— Я пойду кинжал упакую, — эксперт отключил видеокамеру. — Поищу ещё, может, что тут валяется нужное.

Оперативник взял Никодима за предплечье и повёл к машине, стоявшей метрах в ста от полянки. К ним подошёл патрульный и поинтересовался, раскрыто ли преступление. Сыщик кивнул. Полицейский вернулся к напарнику, улыбнулся, и они начали выкладывать фото с мобильников в одну из социальных сетей.

Минут через тридцать и врачи, и полиция уехали. Пенсионер успокоился, посмотрел на солнце, висевшее ещё не так уж низко над горизонтом, и решил порыбачить ещё с часик.

Лотерея имени уголовного кодекса

Один из оперативников, задержавших Никодима, предполагаемого убийцу, приехал домой. Допрашивать подозреваемых после девяти вечера запрещалось законом. Делать в управлении потому было нечего. А больной экземой паренёк снова впал в истерику. Его еле успокоили врачи из арестного кабинета. Разговаривать с ним сегодня не имело смысла. Дома оперативник поужинал и сел отдохнуть.

— Ну что ты, Саша?! — возмутилась жена. — Уже начинается, а ты телевизор не включил!

Муж, сидевший с книжкой в кресле, поморщился, взял пульт со стола и нажал красную кнопочку. Через секунду в комнату ворвался быстрый баритон ведущего шоу "Правосудие". На экране появился зал заседаний областного суда. За широким полированным столом восседали шесть женщин и мужчина в длинных чёрных мантиях, чем-то смахивающих на монашеские рясы. Перед каждым из них лежала стопка листов.

Саша знал, что на этих бумажках краткое описание преступления и приговор. Ему, как сыщику, было неприятно наблюдать за происходящим. Каждый листок на судейском столе означал брак в его работе. "Уйти бы к чёрту, — подумал он. — Куда-нибудь в службу безопасности, дурака валять". Но Саша знал, что никуда он не денется с оперативной работы. Ему были противны коллеги, которые проработав сыщиками семь-восемь лет, уже начинали готовиться к новой деятельности. Заводили знакомства с работниками других силовых ведомств, потихоньку воровали секретные базы данных, пароли к ним. Уже не усердствовали, как по молодости, при розыске преступников, особенно, если дела касались коммерсантов или чиновников. Часто информация о хищениях из бюджета, налоговых недоимках клалась под сукно, и коллеги козыряли этим перед теми, кого разрабатывали. Саша понимал, что они так поступают не потому, что предателями родились, а жизнь такая. Сыщики имели право выхода на пенсию в 38-40 лет. И чем же им заниматься? Где деньги брать для жены, для детей? Вот и нарабатывали жизненный капитал, идя после увольнения в услужение к тем, кого ещё недавно клали на пол и у кого изымали документы и заводили дела. Особенно у коммерсантов ценились полковники, бывшие начальники управлений и отделов. Они обеспечивали им безопасность, всегда были рядом, подставляли руки под сброшенные пальто шефа, искали, кто курил на пожарной лестнице в офисе и так далее. Всё это бывшим полковникам компенсировалось отличной зарплатой.

А шоу уже разворачивалось.

— Здравствуйте, наши уважаемые подозреваемые, — телекамеры показали крупным планом лицо председательствующего судьи Светланы Михайловой. — Сегодня состоится юбилейный, уже двадцатый розыгрыш нашей тюремной лотереи. Вы сейчас узнаете имена двенадцати преступников. Начнём!

Раздалась бодрая музыка, послышалось завывание вращающихся лотерейных барабанов, и на экране появилась реклама. Сначала пустили социальный ролик. Человек в чёрной маске с прорезями для глаз, сидел на заборе из бетонных плит и оглядывался по сторонам. Откуда-то из-за забора ему передали туго набитый мешок. Тут с этой стороны к нему подбежал мужчина, тоже в маске и протянул руки, готовясь принять поклажу.

Раздались выстрелы, крики "Стой! Ложись! Руки вверх!" Со всех сторон к жуликам сбегались люди с охотничьими ружьями, бейсбольными битами. Ворам принялись крутить руки, срывать маски.

Из толпы выступил благородного вида мужчина с седыми, аккуратно уложенными волосами, взволнованный, держа в руке ружьё.

— Лови бандита и всю банду! — могучим басом проревел он, глядя прямо в камеру. — Или хлебай за них баланду.

По экрану, на фоне застывших персонажей ролика, поползла надпись красными буквами: "Граждане свободной страны! Будьте начеку! Помогайте полиции ловить воров, бандитов и убийц! Каждый пойманный преступник снижает ваши шансы самому попасть в тюрьму!"

— Мы начинаем! — операторы показали вращающиеся барабаны. Баритон пояснил зрителям уже давно известные этапы лотереи: — Сначала разыгрывается преступление! Итак, что же станет первым криминалом юбилейной тюремной лотереи?! Напомним, что сегодня необходимо покарать двенадцать преступников!

Барабан начал медленно останавливаться, из него выпал шарик с числом, покатился в ячейку. Зрители увидели Љ12.

Судья-мужчина улыбнулся, покопался в стопочке и вытащил наполовину исписанный листок.

— Кража электрочайника с дачной веранды в деревне Позеволята! — провозгласил он. — Решением суда определено наказание в виде одного года лишения свободы в колонии общего режима с возмещением ущерба.

По экрану поплыла цитата из уголовного кодекса, где приводилась статья "Кража" в полном виде.

— Ита-а-а-ак! — протянул ведущий шоу. — Сейчас мы узнаем, кто будет отбывать наказание за это, оставшееся нераскрытым преступление.

Вновь крутнулся барабан, но уже размером побольше, в нём лежали цилиндрики с названиями населённых пунктов области. Через несколько секунд ведущий прочёл надпись на выпавшей подсказке. "Березняки!"

Тут же зрители увидели плоский зелёный пластиковый лист с выемками для шариков. Около каждой из них отливала в свете прожекторов чёрная буква.

Над этим "полем правосудия", как его называли телевизионщики, закружился подвешенный на тонком тросике золотой шар, раскрашенный в тонкую сетку. Вот он сорвался, упал вниз, отскочил, ударился о высокий бортик поля, прокатился по выемкам, гася инерцию и наконец встал как влитой в лунке с буквой "Л".

— Нам уже немало известно о человека, которого ждёт год колонии общего режима за кражу электрочайника! — ликовал ведущий. — Его фамилия начинается на букву "Л", и он проживает в Березняках! Немного терпения, и мы узнаем, кто это!

Он подмигнул в телекамеру. Барабаны завращались снова, но уже в сопровождении звука полицейских сирен.

Саша, Александр Примак, начальник областного отдела уголовного розыска, встал, взял с собой книжку и ушёл на балкон. Сел там на диванчик и закурил.

— Дверь закрой! — закричала ему жена, не отрываясь от телевизора. — Дымом пахнет!

Балконная дверь с тихим шлепком затворилась, Примак отложил Достоевского в сторону и встав, облокотился на поручень. На улицах, как и всегда во время лучшего шоу страны, не было ни единого человека. Все сидели у телевизоров. Они ждали, кто сегодня будет вырван из обычной жизни и отправится в тюрьму — на год, на два, на десять лет, в зависимости от тяжести преступления. Щекотало нервы и то, что практически любой из зрителей сам мог оказаться "заменщиком" — так называли тех, кто отбывал срок за чужие криминальные проделки.

Согласно принятому два десятка лет назад закону, если преступника не смогли отловить в течение срока расследования — двух месяцев — с момента его злодеяния, наказание за это разыгрывалось по жребию. Сидеть за кого-то или оплачивать ущерб никому не хотелось, и потому правонарушителей активно искали все, кому не лень. Но не всегда это удавалось. Тогда начинали крутиться судейские барабаны, и слепая Фемида выносила свой приговор. "Нет преступления без преступника!". Сашу это доводило иногда до нервного срыва. Два года назад к пожизненному заключению приговорили мужика за убийство четырёх женщин. Дело было громкое, в связи с общественной значимостью играло в федеральной лотерее. Осужденный, ему только исполнилось восемнадцать лет, попытался было сбежать, как только увидел своё имя на экране, но соседи, выскочившие в коридор девятиэтажки с мобильниками в руках, просто не дали ему и шагу ступить. Фотки и видеозаписи, селфи с "заменщиком" года, потом заполнили все социальные сети. А паренёк в тюрьме сошёл с ума. Его актировали и выпустили на свободу, но судьба осталась поломанной.

В этом году на федеральную лотерею из области, где в полиции служил Александр Примак, попало одно дело — кто-то расстрелял из охотничьего ружья семью фермеров. Саша плотно работал по этому происшествию, были три подозреваемых, но доказательств собрать не удалось.

Жена осталась этим недовольна. За каждое дело, попавшее в областную лотерею, всех полицейских лишали части премии, а если преступление рассматривалось на федеральном уровне, снимали половину.

— Да что они там, с ума посходили? — ворчала обычно супруга. — Тут мужик дома не ночует, всё мотается, ищет бандюков, а его премии лишают.

Но эти материальные неудобства вполне компенсировались наслаждением, получаемом ею от просмотра тюремных лотерей. Разговоров после этого хватало на несколько месяцев.

А социальные сети ломились от фоток, интервью с "заменщиками", с их родственниками, версиями и предположениями. Бывало, но очень редко, что впоследствии, уже после тюремной лотереи, находились истинные преступники по таким делам. Их судили присяжные, процессы шли годами, чтобы избежать ошибки. Но затем снова начиналось шоу. Обычно "заменщик" встречался с настоящим злодеем в воротах тюрьмы или концлагеря — так было очень эмоционально, и на этом настаивали журналисты и блогеры, сотнями прибывавшие на такие мероприятия.

— Так, а что с Никодимом? — задумался Примак. — Реакция бурная, только вот на что она? На убийство или на смерть девушки? Кинжал, говорит, нашёл. Сегодня нашёл. И им же Элизу зарезали.