Девятимечье. Красный Меч

ДОРОГА ЦВЕТА КРОВИ

Пролог.

Битва подходила к концу. Командир Василисков с самого начала занял позицию на вершине гладкой черной скалы, предоставлявшей прекрасный обзор поля боя. Теперь Миэран, сложив крылья за спиной, наблюдал, как его отряд теснит остатки ларов. Те пытались сохранить достоинство и отойти в полном порядке. И у них неплохо получалось — хотя гибкие шипастые плети вырывали из их рядов то одного, то нескольких воинов, легионеры смыкали строй... и продолжали отступать. Их чемпионы отбивались оружием и магией, однако на рожон тоже не лезли. Миэран прекрасно понимал такое поведение. Конечно, ларам надо было поддержать престиж — Легион Единорога, избранные воители Света и так далее. Но победы их отряду сегодня не видать, а раз так, зачем попусту тратить время и силы?

На мгновение отвлекшись от схватки — сюрпризов от противника уже всё равно не дождаться, да и не любили светлые такие вещи — Окрыленный посмотрел в небо. В бесконечных клубах мрачно светящихся красных облаков, плывущих над такой же бесконечной пыльной пустошью, ему вдруг почудился золотой проблеск. Миэран улыбнулся. Увидеть светило считалось хорошей приметой.

Между тем, один из Окрыленных противника всё-таки попался. Увлекшись избиением лесовиков, он оказался в окружении. Рядовая пехота Василисков, больше всего напоминающая ожившие деревья, падала под ударами его копья и могучих белоснежных крыльев... пожалуй, даже слишком легко. Кажется, кто-то из лидеров нарочно замедлял их движения. Внезапно, вместо простых солдат перед вошедшим в раж Единорогом выросли два противника посерьезнее. Пара чемпионов Жизни атаковала слаженно и стремительно, уступая своему противнику в силе, но превосходя в точности и скорости ударов. И противостоять сразу четырем кривым клинкам их оппонент не смог. На мгновение Единорог раскрылся, неловко и нелепо дернув крылом. Два изогнутых кинжала впились ему под ребра. Поборник Света оцепенел беломраморной статуей, а потом начал медленно валиться навзничь. Чемпионы умирают неохотно, но у оружия Изумрудного Легиона были свои секреты. Великолепное тело уже не пригодно для жизни. Готовься к перерождению, воин... С гибелью Окрыленного лары окончательно выдохлись, а Миэран получил возможность поразмыслить, ни на что не отвлекаясь.

Итак, поле боя определенно осталось за Василисками. Их нельзя было с уверенностью назвать победителями — отряды, сходящиеся на пустынных равнинах Анфракса, давно не ведали настоящих побед или поражений. И всё-таки плацдарм они захватили. С точки зрения ресурсов, он не представлял собой ничего интересного: пара Ульев, колодец, ведущий к Ртутному Поясу, и, разумеется, Купель, без которой вообще не стоило связываться с этой затеей. Но стратегическую выгоду это место давало огромную — если удастся вырастить здесь крепость, можно будет полностью перенеси войну на территорию Единорогов, навязывая им бои на удобных условиях.

Миэран раздраженно хлопнул крыльями. Кого он пытается обмануть?

"Стратегическая выгода, ха! Наши битвы даже не потеряли смысл. Они просто никогда его не имели. Что толку убивать противника, если он обречен возродиться? Да и можно ли воспринимать как противника тех, с кем некогда сражался плечом к плечу? Раньше это были учения, маневры, дружеское соревнование в воинском мастерстве. Только когда Высшие поняли, что нам больше не суждено сойтись в бою с настоящим врагом... Средство стало целью, дурацкие войны за территорию объявили единственным способом продолжить служение Владыке. А ведь мы бы куда лучше послужили ему, разорвав блокаду и вышвырнув эту плесень из нашего мира. Но нет. Мы превратил игрушечную войну в настоящую, и теперь истребляем сами себя. Нас победили, не дав даже начать сражение"

Окрыленный снова поднял взгляд к небу, и на этот раз в его глазах звездами вспыхивали самые разные чувства. Досада на чрезмерно осторожных Высших, ненависть к создателям антимагической стены, и, наконец, надежда на возвращение единственного, способного что-то изменить. Их сюзерена, которого они так сильно подвели, не выполнив свой долг перед Красным Доменом.

Миэр, четырехкрылый из Изумрудного Легиона, ждал возвращения Владыки Предела.

Часть 1.

В тихий час предрассветный

Я узнал, что рожден для скитаний

И я вышел из дома

В холодную звездную тьму

И побрел на восток

По заброшенным тропам Познания

И назад не взглянул:

Лишний раз горевать ни к чему.

Сергей Калугин, "Баллада о Покое"

Глава 1.

День не удался с самого утра. После переезда, чтобы успеть на учебу приходилось подниматься еще на полчаса раньше. Глаза слипались настолько, что передвигаться по квартире можно было исключительно на ощупь. Естественно, неубранные с прошлого вечера инструменты коварно напомнили о себе (особенно неприятным оказался подвернувшийся под пятку гвоздодер молотка), заставив Олега предпринять экспресс-уборку. То есть запихнуть всё, вместе с недоделанным луком, в ящик стола. "Приду — разберу", — хмуро подумал он, представив это сомнительное удовольствие. Поток холодной воды из-под душа немного исправил положение — по крайней мере, спать больше не хотелось. А вот созерцание опухшей со сна, неумело побритой физиономии пятнадцатилетнего подростка в ванной его не порадовало. Грязноватое, но большое зеркало давало возможность рассмотреть сутулую спину, костлявые плечи, впалый живот и другие, менее существенные недостатки. Парня нельзя было назвать дистрофиком, но и до атлета ему было далеко.

В школе тоже всё шло наперекосяк. Сперва Леха Баркин велел до понедельника достать ему пару косяков. Он в жизни не получал оценки выше тройки, зато был негласным чемпионом школы по мордобою и частым гостем райотдела милиции. Как говорил ботан Витька, "такому человеку можно отказать только один раз". Затем историчка вызвала Олега к доске. В принципе, история была его любимым предметом. Тем обиднее было бормотать что-то маловнятное в ответ на всё более и более простые вопросы под умоляющим взглядом учительницы. Получив вымученную тройку, Олег совсем скис. Утешало его в этот момент только одно — сегодня суббота.

Прозвенел последний на сегодня звонок, и девятый Б класс дружно посыпался вниз по лестнице. Натянув ветровку, Олег уныло размышлял на тему полученной сегодня тройки, поручения Лехи, грядущей уборки и прочих безрадостных вещей. Жизнь казалось ему в тот момент тоскливым серым болотом, по которому не пройти, и даже утонуть нормально нельзя! От пришедшей в голову метафоры Осинин немного повеселел и, выходя на улицу, криво улыбнулся сам себе. Входящая в другую дверь учительница подозрительно посмотрела на этого непонятно с чего лыбящегося типа. Олег понял её взгляд правильно, но не обиделся. Он вообще редко обижался на кого-то кроме себя, существуя как бы в своем собственном мире. Мысли подростка бродили где угодно, но только не там, где находилось сейчас его тело. Вот и сейчас, Олег брел по ковру опавших кленовых листьев, пиная подвернувшуюся под ноги бутылку, и поглядывал в хмурое сентябрьское небо, а выруливших навстречу гопников разглядывал, думая о совершенно посторонних вещах. И возмущенный пьяный выкрик застал его врасплох:

— Че пялишься?!

— Пошел ты, — рефлекторно огрызнулся Олег. И только когда толчок в плечо едва не сбил его с ног, парень осознал, что это был не лучший ответ.

— Что ты сказал? — нарочито спокойно переспросил его самый крепкий из четверых.

Остальные встали полукругом, чтобы удобнее было наблюдать за спектаклем, а если что, и пресечь попытку бегства.

Олегу стало нехорошо. Конечно, ему случалось драться, но против четверых качков, накачавшихся спиртным, у него шансов не было.

"Сказать, что я не про него? Не поверит... и правильно".

Парень бросил быстрый взгляд по сторонам. Не убежать.

— Ну так че? Ты че, немой, бля?!

Неожиданно для самого себя Олег разозлился. Вспышка жгучей, как пламя и чистой, как кровь, ненависти заставила его вскинуть голову. И посмотреть гопнику прямо в лицо. Неровная щетина, кривые зубы, запах перегара изо рта... и мутные глаза животного, уверенного в своей силе и безнаказанности. Маленькая искра гнева, тлевшая в глубине сознание Олега с начала стычки, ослепительно полыхнула алым, посылая в мозг мгновенный импульс:

"Бей! Бей первым!".

Олег ударил. Коротко, без замаха, изо всех сил, в диафрагму. Гопник издал булькающий звук и сложился пополам. Остальные трое на целую секунду впали в ступор. Какой-то лох посмел ударить одного из них! Честно говоря, Олег был поражен не меньше. Всплеск ярости, словно направивший его руку, бесследно исчез. В отличие от друзей пострадавшего. Один из качков сплюнул:

— Ну, пацан, ты попал.

И мир взорвался болью. Били тщательно, не торопясь, не боясь ответных ударов, играючи пробивая редкие неумелые блоки. Олег отмахивался почти вслепую — глаза заливала кровь из рассеченной брови. Похоже, хулиганов его трепыхание забавляло. Тошнотворным хрустом отозвались на очередной удар ребра. Олег упал, попытался перекатиться, получил ногой в голову. И тут жуткая, невозможная, кроваво-красная волна затопила его разум, и накрыла с головой, выжигая мысли и чувства, оставив взамен только звериное желание убивать, бросая тело вперед и вверх. Олег неуловимым движением взлетел с густо заляпанного красным асфальта, его ноги врезались в грудь ближайшего хулигана. Тот весил по меньше мере вдвое больше парня, но именно его тело пронеслось по воздуху и грузно впечаталось в стену ближайшего дома. А Олег уже стоял на ногах, наслаждаясь первобытным ужасом в глазах двоих оставшихся противников. Остатки прежнего сознания тщетно пытались осмыслить ситуацию, а руки жили собственной жизнью — Олег поймал в захват кисть одного из нападавших, слегка повернул её и резко дернул. Влажному хрусту ломающихся пальцев вторил жуткий крик. Спустя секунду та же судьба постигла вторую руку хулигана, после чего сознание милосердно покинуло хозяина. Последний гопник бросился бежать.

Он бежал быстро, очень быстро — он хорошо бегал и сильно хотел жить. Зверь в сознании Олега разочарованно зарычал — добыча уходит! Но тут ревущее красное пламя полыхнуло еще ярче, пробежало по простертой руке и тонкой алой молнией впилось в спину беглеца. Качок даже не закричал — тонко и страшно завыл, как будто с него живьем сдирали кожу, и ничком рухнул на асфальт.

Олег прищурился. Врагов больше не было, но странное создание, в которое сейчас превратился парень, чувствовало, что ему чего-то не хватает. Осознание этого всё крепче прорастало в его разуме, проступая, подобно булатному рисунку на клинке, в одной короткой фразе.

"МНЕ НУЖЕН МЕЧ".

И слова сразу перестали быть нужны. Осталось место лишь для действия — легкий упругий бег, прыжок, подтянуться на крышу гаража, перескочить на соседнюю, спрыгнуть вниз и вглубь переулка. Олег двигался, совершенно инстинктивно выбирая путь, петляя между домов и безошибочно чувствуя направление. Неведомый Меч звал его, словно потерявшийся пес хозяина. Редкие прохожие испуганно отшатывались прочь, видя стремительный силуэт, движущийся быстрее, чем положено человеку. Олег не обращал на них внимания — эти люди не представляли опасности, они были не интересны одержимому целью существу. Картинки перед глазами от быстрого бега сливались в одну мутную серую полосу. Прежнее сознание отступило куда-то вглубь, предоставив телу возможность самому выпутываться из созданных им же проблем.

Наконец парень остановился. На первый взгляд, в старом дворике не было ничего необычного, и только внутреннее зрение Олега видело под слоем асфальта и дерна пульсацию яркой, живой силы. Рубиново-красный огонек пугал и завораживал, притягивал и отталкивал одновременно. Парень заворожено протянул руку — пальцы свободно прошли сквозь битум, словно не испытывая сопротивления, и цепко ухватили что-то под землей. Ладонь ощутила холодок металла. Олег потащил железяку на себя, чувствуя, как силы с каждой секундой покидают его. Вот уже на поверхность показался конец рукояти...

Внезапно Олег ощутил страшную, неподъемную, давящую на плечи усталость. Он зажмурился и помотал головой. Чужая (или всё-таки его собственная?) энергия иссякла, взамен вернув его сознанию контроль над истерзанным телом. Захотелось лечь на мостовую, закрыть глаза и уснуть.

И пусть назавтра все это окажется всего лишь ночным кошмаром.

"Нет. Этого не будет".

На уровне подсознания, каким-то десятым чувством парень понимал — стоит сейчас сдаться и он утратит нечто невообразимо ценное. То, что может изменить всю его жизнь. Меч. Его Меч. И дороги назад уже не окажется. Ему придется долго лечиться, потом снова идти в школу, вертеться в колесе повседневности, трястись при мысли о встрече с теми четырьмя, а главное — навсегда забыть о магии. Подлинной магии, которой он сам сегодня — пусть недолго — владел.

И Олег потянул Меч на себя, расшатывая его из стороны в сторону, по миллиметру вытаскивая оружие из земли. Обдирая ногти, он пытался понемногу раскрошить асфальт, разгрести плотную почву. Ему уже почти удалось высвободить рукоять — медную, красивейшей формы, хоть и испачканную сейчас землей, когда он понял, что отключается. В любой момент может просто упасть и уснуть. Олег попробовал ущипнуть себя, чтобы проснуться, но на фоне недавнего избиения это выглядело просто смешно, а ведь даже треснувшие — наверняка — ребра сейчас не болели. Слишком велика была усталость. Взгляд парня упал на полуоткопанную рукоять. Один из её выступов идеально подходил для его задумки — плоский шип с острыми гранями. Олег поднес к нему палец и решительным жестом чиркнул по миниатюрному лезвию.

Резкая боль встряхнула затуманенный разум. Грань шипа оказалась немыслимо острой — надави Олег чуть сильнее, он отрезал бы себе палец. Но дело было сделано. Парень пришел в себя, потянулся к Мечу и замер от удивления, хотя, казалось бы, мало что его еще могло удивить. Меч сам выскользнул из асфальта и лег рукоятью в его ладонь. Уже падая, Олег успел услышать:

"Я свободен! Алый Охотник возродился!"

* * *

Очнувшись, Олег долго не мог понять, где он находится. Больше всего помещение походило на пустой гараж — грубый бетонный пол, никакого освещения и выкрашенные коричневой краской металлические стены, около одной из которых парень, собственно говоря, и лежал. В противоположной стене кто-то проделал аккуратный прямоугольный проем, через который внутрь и проникали красные лучи заходящего солнца.

"Сколько же я здесь валяюсь? И, кстати, где это — здесь?"

— Не беспокойтесь, сир, вы в безопасности.

Олег крутанулся на месте. Голос раздавался откуда-то из-за спины, но за спиной были только железные стены. Парень мало что понимал, но решил поддержать диалог, надеясь вычислить местонахождение своего собеседника.

— Замечательно. А где находится эта "безопасность"?

— Вокруг вас, сир.

Олегу пришло в голову, что, несмотря на невозмутимый тон потомственного английского дворецкого (а именно такие ассоциации вызывал у него бесплотный голос), обладатель этого самого голоса — та еще зараза. Высказывать свое предположение вслух он, правда, не стал, ограничившись недовольной гримасой.