Девятимечье. Красный Меч

ДОРОГА ЦВЕТА КРОВИ

Пролог.

Битва подходила к концу. Командир Василисков с самого начала занял позицию на вершине гладкой черной скалы, предоставлявшей прекрасный обзор поля боя. Теперь Миэран, сложив крылья за спиной, наблюдал, как его отряд теснит остатки ларов. Те пытались сохранить достоинство и отойти в полном порядке. И у них неплохо получалось — хотя гибкие шипастые плети вырывали из их рядов то одного, то нескольких воинов, легионеры смыкали строй... и продолжали отступать. Их чемпионы отбивались оружием и магией, однако на рожон тоже не лезли. Миэран прекрасно понимал такое поведение. Конечно, ларам надо было поддержать престиж — Легион Единорога, избранные воители Света и так далее. Но победы их отряду сегодня не видать, а раз так, зачем попусту тратить время и силы?

На мгновение отвлекшись от схватки — сюрпризов от противника уже всё равно не дождаться, да и не любили светлые такие вещи — Окрыленный посмотрел в небо. В бесконечных клубах мрачно светящихся красных облаков, плывущих над такой же бесконечной пыльной пустошью, ему вдруг почудился золотой проблеск. Миэран улыбнулся. Увидеть светило считалось хорошей приметой.

Между тем, один из Окрыленных противника всё-таки попался. Увлекшись избиением лесовиков, он оказался в окружении. Рядовая пехота Василисков, больше всего напоминающая ожившие деревья, падала под ударами его копья и могучих белоснежных крыльев... пожалуй, даже слишком легко. Кажется, кто-то из лидеров нарочно замедлял их движения. Внезапно, вместо простых солдат перед вошедшим в раж Единорогом выросли два противника посерьезнее. Пара чемпионов Жизни атаковала слаженно и стремительно, уступая своему противнику в силе, но превосходя в точности и скорости ударов. И противостоять сразу четырем кривым клинкам их оппонент не смог. На мгновение Единорог раскрылся, неловко и нелепо дернув крылом. Два изогнутых кинжала впились ему под ребра. Поборник Света оцепенел беломраморной статуей, а потом начал медленно валиться навзничь. Чемпионы умирают неохотно, но у оружия Изумрудного Легиона были свои секреты. Великолепное тело уже не пригодно для жизни. Готовься к перерождению, воин... С гибелью Окрыленного лары окончательно выдохлись, а Миэран получил возможность поразмыслить, ни на что не отвлекаясь.

Итак, поле боя определенно осталось за Василисками. Их нельзя было с уверенностью назвать победителями — отряды, сходящиеся на пустынных равнинах Анфракса, давно не ведали настоящих побед или поражений. И всё-таки плацдарм они захватили. С точки зрения ресурсов, он не представлял собой ничего интересного: пара Ульев, колодец, ведущий к Ртутному Поясу, и, разумеется, Купель, без которой вообще не стоило связываться с этой затеей. Но стратегическую выгоду это место давало огромную — если удастся вырастить здесь крепость, можно будет полностью перенеси войну на территорию Единорогов, навязывая им бои на удобных условиях.

Миэран раздраженно хлопнул крыльями. Кого он пытается обмануть?

"Стратегическая выгода, ха! Наши битвы даже не потеряли смысл. Они просто никогда его не имели. Что толку убивать противника, если он обречен возродиться? Да и можно ли воспринимать как противника тех, с кем некогда сражался плечом к плечу? Раньше это были учения, маневры, дружеское соревнование в воинском мастерстве. Только когда Высшие поняли, что нам больше не суждено сойтись в бою с настоящим врагом... Средство стало целью, дурацкие войны за территорию объявили единственным способом продолжить служение Владыке. А ведь мы бы куда лучше послужили ему, разорвав блокаду и вышвырнув эту плесень из нашего мира. Но нет. Мы превратил игрушечную войну в настоящую, и теперь истребляем сами себя. Нас победили, не дав даже начать сражение"

Окрыленный снова поднял взгляд к небу, и на этот раз в его глазах звездами вспыхивали самые разные чувства. Досада на чрезмерно осторожных Высших, ненависть к создателям антимагической стены, и, наконец, надежда на возвращение единственного, способного что-то изменить. Их сюзерена, которого они так сильно подвели, не выполнив свой долг перед Красным Доменом.

Миэр, четырехкрылый из Изумрудного Легиона, ждал возвращения Владыки Предела.

Часть 1.

В тихий час предрассветный

Я узнал, что рожден для скитаний

И я вышел из дома

В холодную звездную тьму

И побрел на восток

По заброшенным тропам Познания

И назад не взглянул:

Лишний раз горевать ни к чему.

Сергей Калугин, "Баллада о Покое"

Глава 1.

День не удался с самого утра. После переезда, чтобы успеть на учебу приходилось подниматься еще на полчаса раньше. Глаза слипались настолько, что передвигаться по квартире можно было исключительно на ощупь. Естественно, неубранные с прошлого вечера инструменты коварно напомнили о себе (особенно неприятным оказался подвернувшийся под пятку гвоздодер молотка), заставив Олега предпринять экспресс-уборку. То есть запихнуть всё, вместе с недоделанным луком, в ящик стола. "Приду — разберу", — хмуро подумал он, представив это сомнительное удовольствие. Поток холодной воды из-под душа немного исправил положение — по крайней мере, спать больше не хотелось. А вот созерцание опухшей со сна, неумело побритой физиономии пятнадцатилетнего подростка в ванной его не порадовало. Грязноватое, но большое зеркало давало возможность рассмотреть сутулую спину, костлявые плечи, впалый живот и другие, менее существенные недостатки. Парня нельзя было назвать дистрофиком, но и до атлета ему было далеко.

В школе тоже всё шло наперекосяк. Сперва Леха Баркин велел до понедельника достать ему пару косяков. Он в жизни не получал оценки выше тройки, зато был негласным чемпионом школы по мордобою и частым гостем райотдела милиции. Как говорил ботан Витька, "такому человеку можно отказать только один раз". Затем историчка вызвала Олега к доске. В принципе, история была его любимым предметом. Тем обиднее было бормотать что-то маловнятное в ответ на всё более и более простые вопросы под умоляющим взглядом учительницы. Получив вымученную тройку, Олег совсем скис. Утешало его в этот момент только одно — сегодня суббота.

Прозвенел последний на сегодня звонок, и девятый Б класс дружно посыпался вниз по лестнице. Натянув ветровку, Олег уныло размышлял на тему полученной сегодня тройки, поручения Лехи, грядущей уборки и прочих безрадостных вещей. Жизнь казалось ему в тот момент тоскливым серым болотом, по которому не пройти, и даже утонуть нормально нельзя! От пришедшей в голову метафоры Осинин немного повеселел и, выходя на улицу, криво улыбнулся сам себе. Входящая в другую дверь учительница подозрительно посмотрела на этого непонятно с чего лыбящегося типа. Олег понял её взгляд правильно, но не обиделся. Он вообще редко обижался на кого-то кроме себя, существуя как бы в своем собственном мире. Мысли подростка бродили где угодно, но только не там, где находилось сейчас его тело. Вот и сейчас, Олег брел по ковру опавших кленовых листьев, пиная подвернувшуюся под ноги бутылку, и поглядывал в хмурое сентябрьское небо, а выруливших навстречу гопников разглядывал, думая о совершенно посторонних вещах. И возмущенный пьяный выкрик застал его врасплох:

— Че пялишься?!

— Пошел ты, — рефлекторно огрызнулся Олег. И только когда толчок в плечо едва не сбил его с ног, парень осознал, что это был не лучший ответ.

— Что ты сказал? — нарочито спокойно переспросил его самый крепкий из четверых.

Остальные встали полукругом, чтобы удобнее было наблюдать за спектаклем, а если что, и пресечь попытку бегства.

Олегу стало нехорошо. Конечно, ему случалось драться, но против четверых качков, накачавшихся спиртным, у него шансов не было.

"Сказать, что я не про него? Не поверит... и правильно".

Парень бросил быстрый взгляд по сторонам. Не убежать.

— Ну так че? Ты че, немой, бля?!

Неожиданно для самого себя Олег разозлился. Вспышка жгучей, как пламя и чистой, как кровь, ненависти заставила его вскинуть голову. И посмотреть гопнику прямо в лицо. Неровная щетина, кривые зубы, запах перегара изо рта... и мутные глаза животного, уверенного в своей силе и безнаказанности. Маленькая искра гнева, тлевшая в глубине сознание Олега с начала стычки, ослепительно полыхнула алым, посылая в мозг мгновенный импульс:

"Бей! Бей первым!".

Олег ударил. Коротко, без замаха, изо всех сил, в диафрагму. Гопник издал булькающий звук и сложился пополам. Остальные трое на целую секунду впали в ступор. Какой-то лох посмел ударить одного из них! Честно говоря, Олег был поражен не меньше. Всплеск ярости, словно направивший его руку, бесследно исчез. В отличие от друзей пострадавшего. Один из качков сплюнул:

— Ну, пацан, ты попал.

И мир взорвался болью. Били тщательно, не торопясь, не боясь ответных ударов, играючи пробивая редкие неумелые блоки. Олег отмахивался почти вслепую — глаза заливала кровь из рассеченной брови. Похоже, хулиганов его трепыхание забавляло. Тошнотворным хрустом отозвались на очередной удар ребра. Олег упал, попытался перекатиться, получил ногой в голову. И тут жуткая, невозможная, кроваво-красная волна затопила его разум, и накрыла с головой, выжигая мысли и чувства, оставив взамен только звериное желание убивать, бросая тело вперед и вверх. Олег неуловимым движением взлетел с густо заляпанного красным асфальта, его ноги врезались в грудь ближайшего хулигана. Тот весил по меньше мере вдвое больше парня, но именно его тело пронеслось по воздуху и грузно впечаталось в стену ближайшего дома. А Олег уже стоял на ногах, наслаждаясь первобытным ужасом в глазах двоих оставшихся противников. Остатки прежнего сознания тщетно пытались осмыслить ситуацию, а руки жили собственной жизнью — Олег поймал в захват кисть одного из нападавших, слегка повернул её и резко дернул. Влажному хрусту ломающихся пальцев вторил жуткий крик. Спустя секунду та же судьба постигла вторую руку хулигана, после чего сознание милосердно покинуло хозяина. Последний гопник бросился бежать.

Он бежал быстро, очень быстро — он хорошо бегал и сильно хотел жить. Зверь в сознании Олега разочарованно зарычал — добыча уходит! Но тут ревущее красное пламя полыхнуло еще ярче, пробежало по простертой руке и тонкой алой молнией впилось в спину беглеца. Качок даже не закричал — тонко и страшно завыл, как будто с него живьем сдирали кожу, и ничком рухнул на асфальт.

Олег прищурился. Врагов больше не было, но странное создание, в которое сейчас превратился парень, чувствовало, что ему чего-то не хватает. Осознание этого всё крепче прорастало в его разуме, проступая, подобно булатному рисунку на клинке, в одной короткой фразе.

"МНЕ НУЖЕН МЕЧ".

И слова сразу перестали быть нужны. Осталось место лишь для действия — легкий упругий бег, прыжок, подтянуться на крышу гаража, перескочить на соседнюю, спрыгнуть вниз и вглубь переулка. Олег двигался, совершенно инстинктивно выбирая путь, петляя между домов и безошибочно чувствуя направление. Неведомый Меч звал его, словно потерявшийся пес хозяина. Редкие прохожие испуганно отшатывались прочь, видя стремительный силуэт, движущийся быстрее, чем положено человеку. Олег не обращал на них внимания — эти люди не представляли опасности, они были не интересны одержимому целью существу. Картинки перед глазами от быстрого бега сливались в одну мутную серую полосу. Прежнее сознание отступило куда-то вглубь, предоставив телу возможность самому выпутываться из созданных им же проблем.

Наконец парень остановился. На первый взгляд, в старом дворике не было ничего необычного, и только внутреннее зрение Олега видело под слоем асфальта и дерна пульсацию яркой, живой силы. Рубиново-красный огонек пугал и завораживал, притягивал и отталкивал одновременно. Парень заворожено протянул руку — пальцы свободно прошли сквозь битум, словно не испытывая сопротивления, и цепко ухватили что-то под землей. Ладонь ощутила холодок металла. Олег потащил железяку на себя, чувствуя, как силы с каждой секундой покидают его. Вот уже на поверхность показался конец рукояти...

Внезапно Олег ощутил страшную, неподъемную, давящую на плечи усталость. Он зажмурился и помотал головой. Чужая (или всё-таки его собственная?) энергия иссякла, взамен вернув его сознанию контроль над истерзанным телом. Захотелось лечь на мостовую, закрыть глаза и уснуть.

И пусть назавтра все это окажется всего лишь ночным кошмаром.

"Нет. Этого не будет".

На уровне подсознания, каким-то десятым чувством парень понимал — стоит сейчас сдаться и он утратит нечто невообразимо ценное. То, что может изменить всю его жизнь. Меч. Его Меч. И дороги назад уже не окажется. Ему придется долго лечиться, потом снова идти в школу, вертеться в колесе повседневности, трястись при мысли о встрече с теми четырьмя, а главное — навсегда забыть о магии. Подлинной магии, которой он сам сегодня — пусть недолго — владел.

И Олег потянул Меч на себя, расшатывая его из стороны в сторону, по миллиметру вытаскивая оружие из земли. Обдирая ногти, он пытался понемногу раскрошить асфальт, разгрести плотную почву. Ему уже почти удалось высвободить рукоять — медную, красивейшей формы, хоть и испачканную сейчас землей, когда он понял, что отключается. В любой момент может просто упасть и уснуть. Олег попробовал ущипнуть себя, чтобы проснуться, но на фоне недавнего избиения это выглядело просто смешно, а ведь даже треснувшие — наверняка — ребра сейчас не болели. Слишком велика была усталость. Взгляд парня упал на полуоткопанную рукоять. Один из её выступов идеально подходил для его задумки — плоский шип с острыми гранями. Олег поднес к нему палец и решительным жестом чиркнул по миниатюрному лезвию.

Резкая боль встряхнула затуманенный разум. Грань шипа оказалась немыслимо острой — надави Олег чуть сильнее, он отрезал бы себе палец. Но дело было сделано. Парень пришел в себя, потянулся к Мечу и замер от удивления, хотя, казалось бы, мало что его еще могло удивить. Меч сам выскользнул из асфальта и лег рукоятью в его ладонь. Уже падая, Олег успел услышать:

"Я свободен! Алый Охотник возродился!"

* * *

Очнувшись, Олег долго не мог понять, где он находится. Больше всего помещение походило на пустой гараж — грубый бетонный пол, никакого освещения и выкрашенные коричневой краской металлические стены, около одной из которых парень, собственно говоря, и лежал. В противоположной стене кто-то проделал аккуратный прямоугольный проем, через который внутрь и проникали красные лучи заходящего солнца.

"Сколько же я здесь валяюсь? И, кстати, где это — здесь?"

— Не беспокойтесь, сир, вы в безопасности.

Олег крутанулся на месте. Голос раздавался откуда-то из-за спины, но за спиной были только железные стены. Парень мало что понимал, но решил поддержать диалог, надеясь вычислить местонахождение своего собеседника.

— Замечательно. А где находится эта "безопасность"?

— Вокруг вас, сир.

Олегу пришло в голову, что, несмотря на невозмутимый тон потомственного английского дворецкого (а именно такие ассоциации вызывал у него бесплотный голос), обладатель этого самого голоса — та еще зараза. Высказывать свое предположение вслух он, правда, не стал, ограничившись недовольной гримасой.

— Ну, хорошо, начнем с начала, — "Масляное масло и солнечное солнце громко аплодируют", — Кто ты?

— Простите, сир, совсем забыл представиться. Я — Превращающий Радости, аналитический компонент Красной Триады, более известный, как Красный Меч Предела.

— Меч? Ты — Меч? — сказать, что Олег обрадовался, было бы преуменьшением, — я думал, мне это все приснилось!

— Нет, сир. Как вы можете убедиться, все, случившееся полностью реально. И, к слову, я был бы вам весьма признателен, если бы вы подняли меня с пола.

Олег зашарил руками по бетону. Вскоре он действительно наткнулся на рукоять Меча и смог, наконец, как следует рассмотреть свой трофей.

Называть это оружие мечом было не совсем правильно. Скорее, это был палаш — длинный, около метра клинок с односторонней заточкой. Рифленая рукоять была защищена широкой скобой из металла, похожего на бронзу. На защитной дуге крепились пять миниатюрных лезвий-шипов, образуя подобие кастета. Клинок палаша немного расширялось ближе к концу, плавно сходясь на острие. Но самым удивительным был материал Меча — красный, полупрозрачный кристалл, который вполне мог бы быть рубином, если бы существовали рубины такой величины. Луч уходящего солнца зажег алое пламя в самой глубине удивительного оружия. Олег повернул Меч в руке, любуясь игрой света внутри лезвия.

"Превращающий Радости... А более коротко?"

"Сир, по традиции каждый новый хозяин Меча сам дает ему имя".

Последнюю фразу Олег вслух не произносил. И более того, был уверен, что ответ получил так же невербально. Он не удивился — на фоне говорящего Меча этот факт как-то терялся.

Парень задумался над подходящим именем для оружия. Кого-то ему этот меч напоминал. Своим спокойным, несуетливым поведением, своей манерой речи. Кого-то из классических типажей исторической фантастики, которую Олег уважал почти наравне с фэнтези... Хм...

"Отныне, тебя зовут Сенешаль. Сокращенно — Сен. Как тебе?"

"Для меня будет честью носить этот титул".

Определить настроение по безэмоциональному голосу Меча было трудно, но все же Олегу показалось, что клинок доволен. Решив вопрос с названием, разум парня начал понемногу переключаться на более насущные проблемы.

"А теперь, Сен, можешь ответить на пару вопросов?"

"Спрашивайте, сир".

"Во-первых, где я всё-таки нахожусь и как долго? Во-вторых, почему ты зовешь меня "сир" и каким вообще образом я с тобой связан? В-третьих, как я смог раскидать четверых гопников? В-четвертых... почему у меня ничего не болит?!"

Последний факт Олег осознал только сейчас.

"Позвольте мне отвечать не по порядку?"

"Позволяю".

"Вы находитесь в гараже, который, в свою очередь, расположен рядом с бывшим местом моего погребения. Когда вы потеряли сознание, я рискнул взять на себя управление вашим телом и доставить вас сюда".

"Управление... моим телом? Ты это можешь?"

Честно сказать, Олег испугался. Одно дело — быть обладателем магического Меча. И совсем другое — когда оказывается, что это Меч является твоим обладателем.

"Сейчас — нет, сир. Это удалось мне лишь потому, что вы находились без сознания, а ваша энергия была сильно истощена. Я могу продолжить?"

"Продолжай", — ответил Олег, чуть успокоившись.

И Сен продолжил.

"Чтобы ответить на остальные вопросы, придется обратиться к истории. В незапамятные времена, жители одного из обитаемых миров решили получить абсолютную силу. Усилиями многих тысяч магов, богов и демонов, они смогли соединить все известные им магические энергии: стихии, Астрал, ментал, Жизнь и Смерть, Свет и Тьму. Получившаяся смесь была названа Пределом. Маги не учли только одного. Будучи смешением всего и вся, Предел смог каким-то образом обрести собственное сознание. И не одно, а девять. И чем дальше, тем больше каждая из них концентрировала вокруг себя определенный тип энергии. Их можно было — условно, сир, как вы понимаете, — соотнести с девятью цветами. Красный, Желтый, Зеленый, Синий, Фиолетовый, Коричневый, Черный, Серый и Белый. Если бы хоть одна из Тварей Предела смогла завершить самоосознание и выйти в реальность, последствия были бы непредсказуемы. И творцам Предела пришлось делить каждую из сущностей еще на три части: Меч, Дух и Дракон. Дракон был воплощением Силы, Меч — Мудрости, а Дух — Воли. И если Меч и Дракон имели постоянную форму, то Дух каждый раз воплощался в иное тело. Меч должен был найти его и привести к Дракону. Соединяясь, они образовывали могучее, почти непобедимое существо. Именно Владыки Предела поддерживают в Девятимечье, как стали называть молодую вселенную, жизнь и относительное подобие порядка. Если одному из миров угрожает опасность, носитель Духа рождается на Земле. Однако до слияния с Мечом Хранитель ведет обычную жизнь ничем не примечательного человека. За очень редким исключением. Когда вы, сир, оказались в опасности, вы смогли пробудить в себе драконий гнев — жутковатый сплав боевого безумия и идеального спокойствия, превращающий своего обладателя в совершенную машину убийства. Именно он открыл вам доступ к магии Предела. Кстати, все знания, полученные таким образом, сохраняются в дальнейшем"

"Круто!" — совершенно по-детски восхитился Олег, — "Теперь я могу метать молнии из пальцев?"

"Сир, это сущая ерунда. Капли, крохи настоящего могущества Владыки. Достигнув полной силы, Хранитель может гасить и зажигать звезды!"

От обилия новых сведений у парня начала кружиться голова. Меч, Предел, драконий гнев... И все это с ним в главной роли. Наверное, многие из нас подсознательно мечтают о сверхспособностях, прикидывает, на что бы употребил их. И вот он, торжественный миг, ты — Владыка Предела, маг и воин. Но почему-то вместо торжества или других полагающихся по случаю чувств, в душе — одно тоскливое недоумение:

"И в чем подвох?"

"Сир?" — безупречно модулированная интонация Сена оставляла полное ощущение недоуменно вскинутой брови. Несмотря на полную невозможность представить себе брови Меча.

"Сен, я, кончено, не сильно взрослый, но всё-таки не дурак. Ничто не дается просто так, а сила — особенно. И либо имеет жесткие ограничения, либо подразумевает очень, очень высокую ответственность. Так что будь добр, огласи все стороны моего нового статуса".

"То, что вы — не дурак, сир, я уже понял. Недостатки вашего положения я не стал описывать сразу лишь потому, что хотел оградить вас от слишком поспешного разочарования".

"А я пессимист", — криво ухмыльнулся Олег, — "Я предпочитаю разочароваться сразу. Чтобы потом не было обидно. Так что выкладывай".

"Ограничений нет. По крайней мере, явных. Предел — универсальный инструмент для решения почти любых задач. А вот ответственность за свои действия вы несете высочайшую. Большинство Хранителей до вас были склонны воспринимать свой мир — Кхаэрт — как свою персональную игрушку. Лишь немногие смогли оценить его сложность. И совсем уж единицы не развлекались... по крайней мере, не только развлекались... а пытались что-то серьезно в этом мире улучшить. Я искренне надеюсь, сир, что в вашем лице Кхаэрт в целом и Красная Триада в частности обретет, наконец, достойного сюзерена".

Воцарилось молчание. Снаружи начал накрапывать мелкий осенний дождь.

"Я постараюсь", — серьезно сказал Олег, — "Я ничего не могу обещать, но сделаю все, что смогу. Я правильно понял, что мне нужно будет отправиться в этот мир безвозвратно?"

"Не совсем, сир. В перспективе вы сможете вернуться. Вот только произойдет это нескоро — через многие годы или даже века".

"То есть для моей прежней жизни — безвозвратно. А как быть с родителями, друзьями? Нельзя оставить какого-нибудь двойника?"

"Не на вашем уровне, сир. Не в обиду будет сказано, но в искусстве магии вы пока не освоили даже основ. Так что вашим родителям придется смириться с потерей сына. Сожалею".

— Вот как... — прошептал Олег, — я так и знал.

Опустошенность и бесконечная усталость. Бросить все, отказаться от нормальной жизни и идти спасать мир. Оставить родителей, которые будут считать сына погибшим. Или обречь на гибель миллионы других людей, которым ты нужен? Нужно выбирать. Сделать самый главный, но отнюдь не последний выбор. Выбор Пути.

Дождь за стеной внезапно хлынул сплошным потоком. Отдельные капли залетали сквозь дыру в стене, образуя на полу быстро темнеющее пятно.

"Я готов. Но мне ведь надо, по крайней мере, запастись экипировкой?"

"Непременно, сир. Вначале..."

Меч замолчал на полуслове. Олегу показалось, что Сен прощупывает окружающее пространство каким-то одному ему ведомым способом. Наконец, клинок вновь обратил внимание на Хранителя.

"Боюсь, сир, у нас проблемы".

Торжествующий ливень грохотал по крыше.

"Что случилось?"

Олег не испугался. Только в животе заворочался холодный комок. А еще где-то в глубине души все еще жила глубинная вера в свою несокрушимость. Смешно... Меч же ясно дал понять, что пока он ничего собой как маг не представляет.

"Сир, это Танцующий-в-Дождь. Сумасшедший покровитель, страстно ненавидящий Алого Владыку".

"Покровитель?"

"Покровители — высшие существа своей стихии. Ангелы, демоны, архонты, титаны"

— ...! — сказал Олег, — шансы у меня есть?

До мозга, наконец, дошло, что предстоит нечто серьезное, и он заработал в бешеном темпе, перебирая и отбрасывая варианты.

"Сир, держите себя в руках! Да, шанс отбиться есть. Вам придется иметь дело не с самим архонтом, а с его здешним воплощением, примерно равным вам по силе. Я бы советовал вам выйти на середину помещения и приготовиться к бою".

Олег понял, что отвертеться от боя не удастся. Его начало слегка трясти. всё-таки, уличные хулиганы и безумный... ангел? демон? — противники несколько разного класса. К тому же, он не ощущал в себе той странной дикой энергии, наполнявшей его в прошлый раз. Оставалось надеяться только на благоприобретенные магические способности и на Меч. Парень выполнил рекомендацию Сена, замерев в фехтовальной стойке в центре гаража, лицом к проему. Он перехватил оружие поудобнее и мрачно улыбнулся. Кем бы там ни был этот Танцующий, он, Хранитель, обещал не сдаваться и не сдастся.

"А все равно страшно..."

И это была последняя связная мысль Олега.

Резкий порыв ветра обжег кожу ледяными брызгами. Олег на мгновение зажмурился. И в ту же секунду внутрь ворвалась стремительно-гибкая фигура, будто целиком состоящая из мириад дождевых капель. Даже в этот миг, полностью сознавая, какая опасность ему грозит, парень восхитился — Танцующий-в-Дождь был прекрасен. Был... или была? В вихре водяных струй к Олегу скользила девушка — тоненькая, черноволосая, невероятно хрупкая, с большими, серыми, мертвыми глазами. И в них застыла такое безнадежное отчаяние, что парень засмотрелся и едва не пропустил атаку. "Танцующая" повела рукой, и к Олегу со скоростью атакующих змей устремились два потока воды. Хранитель не думал — мысли в бою вредны и даже опасны. Он просто сделал два коротких движения кистью. Столкнувшись с клинком Меча, магические снаряды рассыпались безвредными каплями. Не давая противнице опомниться, Олег контратаковал. Быстрый шаг вперед, резкий выпад и... промах. Аватара безумного архонта увернулась с пренебрежительной легкостью, грациозным танцевальным движением. И с разворота метнула в Хранителя рой ледяных стрел. Десятки бритвенно-острых осколков не оставляли Олегу ни шанса увернуться или отбить их. Но тело оказалось быстрее разума — парень шарахнулся в сторону.

Ледяной шквал задел его самым краем. Голова и правый бок не пострадали, а вот левой стороне повезло меньше. Стрелы вспороли куртку, и плечо превратилось в комок жгучей боли. А "Танцующая" уже вскинула руку, готовясь добить беспомощного противника. Её лицо не выражало ни гнева, ни торжества, ни злорадства. Выражение вообще не менялось, как будто девушке было совершенно безразличен сам факт жизни и смерти Олега. Наверное, именно это его и взбесило.

Равнодушие всегда злит сильнее, чем даже ненависть. Если враг побеждает тебя, это больно. Если он делает это, приложив минимум усилий, это больно и обидно. Но если он даже не побеждает, а просто устраняет тебя, только потому, что ты чем-то ему помешал — это приводит определенную категорию людей в дикую, исступленную ярость. К счастью для Олега, он относился именно к этой категории. Хранитель больше не пытался защититься, увернуться или предотвратить новую атаку. Он хотел убивать.

В тело парня хлынул обжигающий поток силы Предела. Олег вложился в атаку весь, без остатка, чувствуя, как невидимое пламя пожирает его изнутри, но не прекращая черпать энергию. Сполох ярко-красного огня сорвался с клинка Меча, испарил уже летящий к Олегу водяной серп и ударил девушку в грудь. Магическая "дождевая" завеса вокруг аватары лопнула, брызнувшие капли в отсветах пламени Предела окрасилась алым — вода казалась кровью. А потом все кончилось. Девушка с тихим стоном сползла на пол.

Олег вскочил и метнулся к телу. Алый Меч описал безукоризненную дугу и... замер у самого горла "Танцующей". Парень отдернул руку и помотал головой. Убить беспомощную, безоружную, убить женщину? Добить побежденного врага? Все существо обычного подростка из относительно цивилизованной страны начала двадцать первого века противилось такому решению.

"Да что это со мной?"

"Драконий гнев, сир. И память Предела".

"Что?" — Олег еще не совсем привык к тому, что каждая его мысль прекрасно слышна Мечу.

"Это — та самая цена, о которой вы спрашивали. Вы думали, что, получив Силу, сможете остаться самим собой? Напрасно. Разум человека не рассчитан на обретение такого могущества. Предел убьет ваш страх и заберет то, что вы зовете совестью. Вы станете истинным чудовищем, вами станут пугать детей. Подлецы и негодяи станут убивать с вашим именем на устах, а добрые и мудрые будут проклинать вас. Но при этом вы были и останетесь величайшим благом Кхаэрта, его единственной защитой от гибели".

"Жестоко..."

"А никто и не обещал вам легкой жизни, сир".

"Ладно" — решил Олег после непродолжительных, но грустных размышлений, — "Если я согласился, я должен попробовать пройти этот путь до конца. И всё-таки, Сен, расскажи подробнее, что там с Кхаэртом, и какое место в нем занимаю я? Да, кстати, кто всё-таки этот Танцующий и почему он так стремился меня убить?"

"Конечно, сир", — Олегу показалось, что в голосе Меча скользнула нотка облегчения, как будто ему удалось избежать разговора на некую неприятную тему, — "но давайте я буду просвещать вас в процессе телепортации. Ведь скоро здесь будут местные маги, и вам придется объясняться еще и с ними".

Олег огляделся. Девушка все еще была без сознания, но дышала ровно и на умирающую не походила. Солнце почти закатилось, заливая город алым сиянием. Жаль расставаться с родителями, немного грустно прощаться с друзьями, но что он мог сделать, если принадлежал совершенно другому миру? Улыбнувшись, Хранитель сделал шаг вперед. И солнечные лучи соткали перед ним Тропу. Он шел, погружаясь в закатное свечение, медленно тая в воздухе, не оглядываясь назад.

А за его спиной бывшая аватара Танцующего-в-Дождь открыла глаза. Надя ничего не понимала. Только что она стояла и смотрела в окно, как вдруг... Бетонный пол гаража, солнце, бьющее в глаза и какой-то парень, чей силуэт странно дрожал и расплывался. Она окликнула его:

— Эй!

Но парень не обернулся. Он продолжал медленно идти вперед, и казалось, что его фигура растворяется в лучах закатного солнца. Желая понять, с чем же она имеет дело, девушка встала с пола и осторожно подошла к непонятному оптическому феномену.

К несчастью для Нади, Сен спешил и не успел откорректировать параметры портала. Межмировой тоннель схлопнулся, унося на Кхаэрт двух человек вместо одного.

Глава 2.

Тэлаф вздохнул. И тут же опасливо покосился на учителя, потом на соседей. За этот вздох ему вполне могли назначить Покаянную молитву как минимум. Читать же её надо было, в знак искренности покаяния, стоя на коленях на рассыпанной гречке. Поэтому вздыхать следовало тихо-тихо, чтобы даже сидящие на лавке справа и слева ничего не заметили.

Иначе — донесут. За правдивое изобличение вероотступников была назначена неплохая награда. А всякий, выражающий небрежение или скуку на уроке Закона — явный вероотступник...

— Тэлаф лит Карм!

"Ну вот..."

Тэл вскочил с лавки.

— Что говорится в Законе об отношении к врагам?

— Учитель, в Законе сказано — "Прости врага твоего и зачтется тебе. Не осуждай и не желай зла ему, ибо убог разум человеческий и не в силах судить, кто наказания достоин".

— Почему же тогда Ревнители не нарушают Закон, вынося приговоры еретикам?

"Пронесло, мог бы и что посложнее спросить"

— Учитель, Закон говорит — "Смерти заслуживают враги не человека, но Вседержителя. Будь беспощаден к врагам Его и зачтется тебе. Истреби их всюду, где встретишь, и жен, и детей их, и весь их род до седьмого колена истреби беспощадно".

Истреби... Однажды, года два назад, Тэлу довелось видеть необычный Суд. В тот раз пойманных еретиков не стали испытывать огнем или водой. Их — троих мужчин и одну женщину, обвиненных в колдовстве и хранении запрещенных артефактов — просто вывели в центр площади. Брат-Ревнитель в неизменной белой рясе снял с них кандалы и крикнул собравшимся смотреть на казнь:

— Эти люди нарушили Закон! Поступите с ними, как надлежит поступать с врагами Вседержителя!

Толпа, жадно ловившая его слова, на мгновение застыла, а затем хлынула вперед. И странное дело — Тэл, наблюдавший за площадью с высоты старого чердака, не смог различить в этой массе отдельных людей. Взгляд выхватывал только воздетые руки, оскаленные в крике рты и глаза. Целое море глаз — бездумных, исполненных ненависти и абсолютно неотличимых друг от друга. Тэлаф содрогнулся, увидев, как тела еретиков перестают дергаться под бесчисленными ударами, утрачивают даже подобие жизни, сломанными куклами валятся в пыль... Но в настоящий ужас его привели именно эти глаза — они просто не могли принадлежать людям. На площади с радостным ревом терзала жертву тысячеликая Тварь.

В этот день он впервые решился прийти к Орву...

Учителя ответ удовлетворил. Отец Паггот больше всего любил краткие ответы, предпочтительно точные цитаты из Книги Закона. На любую попытку учеников высказать какие-то свои мысли, учитель обычно отвечал обвинениями в самовольном толковании Закона. Это порицалось не столь строго, как искажение Закона (за такое могли записать и суточное Бдение), но тоже было весьма и весьма чревато. Так что большинство предпочитало зазубривать наизусть отрывки Книги, не особо вникая в прочитанное и не задумываясь над смыслом. Тэлаф тоже пробовал так делать. Но получалось плохо — куски текста казались ему достаточно противоречивыми. Если Вседержитель создал всех тварей, водных, земных и небесных, то почему Закон призывает уничтожать тех, кто не принадлежит к человеческому роду? Если Он всемилостив, как можно вызвать Его гнев? Сначала Тэл обращался с вопросами к учителям. Учителя отвечали по разному, в зависимости от степени добродушия. Либо снисходительно напоминали о непостижимости Божественной мудрости Закона убогим человеческим разумом; либо открыто интересовались, не хочет ли он, Тэлаф лит Карм, слушающий третьей ступени школы при Храме Амарга Неустрашимого, пополнить собой список изобличенных вероотступников? Пришлось искать ответы самостоятельно. Процесс поиска и анализа информации был тяжелым, но увлекательным делом. И довольно скоро мировоззрение парня стало сильно отличаться от того, которое изо всех сил пытались культивировать в нем наставники.

Между тем, урок подошел к концу. Короткая молитва, обязательный поклон мощам Амарга Неустрашимого при выходе из храма и — свобода! Относительная. По улицам слушающим надлежало передвигаться шагом, в аккуратно застегнутом форменном плаще, не заводя между собой громких разговоров и должным образом приветствуя служащих Вертикали и Братьев. И всё-таки, это была свобода. Потому, что можно было свернуть в боковую улицу, затаиться за углом, дождаться прохода патруля и попасть в Старые Кварталы.

Сразу после Объединения все города подверглись капитальной перестройке согласно единому плану. Обязательным было наличие ратуши, Храма, складов, армейских казарм и какого-либо предприятия в зависимости от специализации города, да еще определенного числа жилых домов. Теоретически, все прочие постройки подлежали сносу. Но руки у городского отдела Вертикали до этого проекта как-то не дошли. Ограничились разрушением хибарок, лепившихся к городской стене снаружи. Внутри же мастерские и лавки, таверны и особняки аристократов просто забросили, позволив населению понемногу разворовывать из них камень. Эта практика и породил Старые Кварталы — скопища построек двухсотлетней давности, кое-где разрушенных, грязных и ободранных, но еще вполне пригодных для того, чтобы в них прятаться. Чем с успехом пользовался Орв.

Осторожно пробираясь между грудами битого кирпича, Тэл в который раз тщетно пытался понять, кем же всё-таки был этот самый Орв. И в который раз осознавал, что эта загадка ему пока не под силу. Достоверно об этом человеке (человеке ли?) можно было сказать немногое. Во-первых, он был умен. Достаточно умен чтобы в течение многих лет скрываться от любых попыток Ревнителей себя поймать, обосновавшись практически у них под носом. Во-вторых, он был стар. Старше любого, кого знал Тэл и любого, кого знал кто-то из его знакомых. Среди тех, кто регулярно навещал затворника, ходил слух, что он пережил еще Объединение. Ну и, в-третьих, Орв обладал множеством разнообразных достоинств, среди которых совершенно точно не было лишь одного — вежливости.

Тэл остановился напротив развалин храма Зегеллы. В отличие от других строений, языческие храмы разрушали со всей возможной тщательностью. От этого вообще не осталось ничего, кроме выжженного фундамента. На первый взгляд. Тэлаф оглянулся по сторонам. Никого. Парень нагнулся и вытянул из-под камня конец недлинной веревки. Второй её конец был намертво вделан в идеально пригнанную и замаскированную крышку люка. Тэл покрепче уперся ногами в землю и потянул изо всех сил. Крышка приподнялась тяжело, но совершенно беззвучно. Еще раз оглядевшись, парень нырнул в люк.

* * *

Телепортация казалась совершенно не такой, как её представлял себе Олег. Вместо радужных вспышек, мерцания звезд или потоков молний, вокруг была абсолютная темнота. Черная и непроницаемая. Олег не чувствовал своего тела, да и было ли оно, это тело? Единственным, что связывало его с покинутой реальностью, было ощущение присутствия Меча. Правда, сейчас его Сенешаль молчал. Хранитель ощущал его сгустком холодного бешенства, перемешанного с досадой и раздражением.

"Сен? Что случилось?"

"Сожалею, сир. Вместе с вами в портал попала девушка, бывшая аватарой Танцующего-в-Дождь"

"М-да..." — протянул задумчиво Олег, — "Хреново. И что нам делать?"

"Мы ничего не можем сделать. Более того, я не знаю, куда именно её выбросит"

"Совсем весело..."

По правде говоря, парень чувствовал себя очень неуютно. Некоторое время оба молчали. Первым паузу нарушил Олег.

"Сен, так что там с этим... архонтом? Почему он жаждет меня прикончить?"

"Это давняя история, сир. Когда-то он был обычным покровителем иерархии Воды регионального уровня..."

"Покровителем? Иерархии?"

"Хорошо, сир, объясняю подробнее" — голос Меча был бесконечно терпелив — "Миров — великое множество. В большинстве из них существуют маги — существа, способные оперировать теми или иными видами энергии напрямую, без использования технических устройств. Иногда маги одной Стихии объединяются, чтобы совместными усилиями привести общество, в котором они живут, к идеальному, с точки зрения их морали, состоянию. Такие организации и называются Иерархиями"

"Погоди! Чего пытаются добиться о людей светлые и темные маги, понятно. Темным нужны отрицательные эмоции, светлым — положительные, так? А как могут воспитывать людей иерархи Воды, если они получают силу прямо из природы? И зачем им это нужно?"

"Сир, вы не учитываете один момент. Стихия не сводится к своему непосредственному воплощению на материальном уровне. Те же Свет и Тьма были бы просто наличием либо отсутствием потока фотонов, если бы в сознании людей они не приобрели такого сакрального значения. Это касается и других Стихий. Кстати, на Земле когда-то тоже существовали иерархии четырех Стихий. Воды — в Скандинавии, Земли — в Китае, Воздуха — в Южной Америке и Огня — на Ближнем Востоке".

"Здорово! А почему они исчезли?"

"Были вытеснены Светом и Тьмой. Людям оказалось гораздо легче разделять мир на два цвета, чем на четыре и больше. А ведь именно за людей шла основная борьба. Пока силы Иерархий были равны, конфликт протекал как противоборство философий и религий — напряженное, но почти бескровное. Но человечество росло, росла и Сила, которую оно вливало во вселенский круговорот. В конце концов, стихийники не могли больше поддерживать равновесие за счет природных Источников. И тогда их смели. Это произошло в начале Новой эры. Затем около полутысячи лет Свет и Тьма оспаривали друг у друга первенство, пока не... впрочем, речь не об этом. Пока вам все ясно, сир?"

"Про Иерархии понял. А кто же такие покровители?"

"Маги, достигшие определенной степени могущества и слившиеся со своей Стихией. Понимаете, сир, коллективное бессознательное влияет на Стихию, а Стихия — на тех, кто пропускает её через себя. Приведу пример. Обычного человека можно толкнуть к Свету или к Тьме достаточно легко. Мага — гораздо труднее, необходимы сложные ритуалы или глубочайшее душевное потрясение. Когда маг отбрасывает абсолютно всё животное — или, если хотите, человеческое — Стихия поглощает его. Приобретая несоизмеримую с простым магом силу, он частично теряет личность и практически полностью — свободу воли. Он становится ангелом, демоном или, например, одним из младших богов"

"А этот... Танцующий?"

"Как я уже говорил, Танцующий-в-Дождь — архонт, покровитель иерархии стихии Воды. Когда-то под его защитой находилось небольшое, но довольно сильное государство. Он был очень добр к ним, сир... Танцующий некогда и сам жил среди них, а после Вознесения не забыл свой народ. Но, как это часто бывает, слишком большая поддержка сказалась на Сулинтаре плохо. Чувствуя за спиной силу архонта, они стремительно расширяли свою территорию завоевательными войнами, иерархия Воды была только "за". соседи не могли противостоять силе покровителя... В конце концов, на них обратил внимание Алый Охотник. Попытка переговоров ничего не дала — Сулинтар был опьянен своими успехами, его элита посчитала, что они могут бросить вызов даже Владыке. Они ошиблись, и ошиблись смертельно. Сулинтар перестал существовать"

"В каком смысле?" — переспросил Олег. Он с трудом мог себе представить, каким образом можно уничтожить целую страну.

"В самом прямом, сир" — голос Меча был по-прежнему безукоризненно вежлив, но Хранителю почудилась в нем нотка насмешки, — "Столица была взята Рубиновым Легионом меньше, чем за час. Еще три часа ушло на то, чтобы локализовать магов и командиров войск, не пожелавших принять бой. Танцующий-в-Дождь мог остаться в стороне. Но он решил сражаться — на его глазах убивали его народ. Ваш предшественник бился с архонтом сам, и еще тысячу лет об этой битве слагали песни... А тогда они до основания разрушили столицу Сулинтара, пытаясь уничтожить друг друга"

Возможно, это было игрой уставшего от темноты воображения, но перед Олегом словно мелькали картины давно прошедшей эпохи. Он вгляделся пристальнее.

Незнакомый город горел. Пылали дома, с сухим треском осыпались крыши, свечами полыхали охваченные огнем башни, и по растрескавшимся акведукам вместо воды тек тот же огонь. В этот день в столице не осталось мирных жителей — все, кто не желал драться, имели возможность покинуть город. На улицах группы солдат с гребнями на шлемах отчаянно отбивались от странных демонических существ. Солдат возглавляли маги в синих одеждах, тщетно пытающиеся восстановить хотя бы видимость порядка и дисциплины. А с темных небес на город изливался алый дождь. Каждая капля его была хаосом и разрушением, сгустком кроваво-красной ненависти Предела. И там, где они падали, больше нечему было гореть.

В небе сходились в противоборстве две Силы. Грозовые тучи стекались со всего небосвода к маленькой ярко-красной точке, пытаясь её погасить. Бесполезно. Вода не могла причинить вреда Триединому Владыке, ведь Предел вмещал в себя все стихии. Алый Охотник бил в ответ рубиновыми молниями, поражая противника вихрями чистой Силы, но Танцующий упорно сопротивлялся. Темно-зеленый поток прочертил небосвод и обрушился на средоточие алого света. Стремительный маневр уклонения — мятежный архонт зачерпнул силу Предвечных Вод, а этот аналог Первородного Пламени представлял опасность даже для Владыки. Алый Охотник развернулся, чтобы контратаковать, но было уже поздно. Танцующий-в-Дождь бежал.

"А что было дальше?" — с любопытством спросил Олег, немного привыкнув к возможности общаться не словами, а образами.

"Танцующий бежал из Красного Мира через Пробой. И не показывался еще в течение нескольких тысяч лет. А затем вернулся таким, как сейчас — многократно более могущественным и абсолютно безумным. Сама суть его силы изменилась, а ведь для покровителя это почти невозможно. Теперь его называют Ангелом Забвения".

"Что это значит?"

"Когда отчаяние захлестывает с головой, когда беспросветная тяжесть наваливается со всех сторон, когда кажется, что хуже уже быть не может, а в голову закрадываются мысли о самоубийстве — появляется он. Он приходит не ко всем, нет. Только сильные неинициированные маги могут неосознанно призвать Танцующего-в-Дождь. Он приходит и предлагает сделку — тело мага в обмен на избавление от боли. Человека будто вычеркнет из жизни, родные и друзья не вспомнят о нем, момент перехода за грань будет быстрым и легким, нужно только согласиться... Большинство отказываются, и он стирает им память о своем визите. Согласившиеся становятся его воплощениями — аватарами. На что они способны, вы уже видели, сир".

"Ничего себе... Слушай, ты упомянул..."

"Прости, что прерываю вас, сир, но мы уже прибыли".

И действительно, Олег начал различать впереди тусклый свет, с каждой секундой становившийся все ярче. Стремительным рывком появилось ощущение собственного тела, и уже в последний миг парень услышал что-то вроде: "до чего же настырный юнец...". А потом он сделал шаг вперед и впервые увидел небо иного мира.

* * *

Брога спасло то, что он всегда спал очень чутко. Это качество нередко помогало ему во время службы, и даже годы мирной жизни не притупили бдительности бывшего Экзекутора. Еще не открыв глаза, он понял, что скрип досок в коридоре вызван не постояльцами трактира. Слишком тихо шли. Несколько человек, в специальной обуви и хорошо натасканные. А значит, предстояла драка. Кто они и кто их послал — сейчас неважно, можно разобраться позже. Чувствуя, как адреналин огненной волной разбегается по телу, трактирщик Брог криво ухмыльнулся.

"Посмотрим, ребята, кого лучше учили..."

Тихое звяканье за дверью — ключ либо отмычка. Брог осторожно приподнял одну из половиц и достал короткий широкий нож. Привычку спать на полу он приобрел, периодически находя то ядовитый шип в тюфяке, то непонятного назначения отверстие над кроватью. Визиту Экзекуторов местные жители были рады далеко не везде.

Брог уложил доску на место и спрятал руку с оружием под одеяло. Дверь бесшумно отворилась. Мужчина сосредоточился, пытаясь на слух определить точное число "гостей". Похоже, трое. И еще один или два обязательно страхуют снаружи. Много. Слишком много для немолодого трактирщика. Один из убийц — не комнату же они пришли снять, в самом деле — замер в дверях, остальные двое стали медленно приближаться, расходясь в стороны.

"Пора!"

Кинжал загудел, рассекая воздух, и по рукоять вошел в грудь стоящего в дверном проеме. Брог пнул под колено второго убийцу и перекатился по полу, выходя из-под удара третьего. И только в этот момент он позволил себе открыть глаза.

Трое. Брог узнал в "гостях" компанию наемников, остановившихся в трактире вечером. Один, уронив небольшой арбалет, осел на пол с ножом в груди, второй хватался за разбитое колено, а вот третий успел сориентироваться и теперь надвигался на трактирщика. Убийца перекидывал из руки в руку длинный кинжал. Судя по всему, он был умелым бойцом и мог зарезать отнюдь не только спящего. Брог принял боевую стойку. Его противник не потерял бдительность — он уже видел, на что способен "старый трактирщик" — но все же слегка расслабился. Ревнители из Ордена Тени выходили с одним кинжалом против мечника в полном доспехе. И побеждали. Убийца не сомневался в исходе схватки.

За миг до неизбежного удара, Брог резко качнулся вперед и... плюнул Ревнителю в лицо. Тот инстинктивно зажмурился и дернул рукой, прикрывая глаза. Всего на секунду, но бывшему Экзекутору этого хватило. Захват, залом, бросок — и убийца врезался головой в ближайшую стену, а оружие из его руки перекочевало к Брогу.

"Грязный трюк? Прости, по-другому не умею".

Брог перехватил кинжал метательным хватом и развернулся к последнему оставшемуся в живых врагу. Вовремя — тот уже целился в него из миниатюрного пружинного самострела, который до этого прятал в рукаве. Экзекутор по опыту знал, что "рукавная стрела" обладает малой дальностью и ничтожной пробивной силой, зато её снаряды практически всегда несли на себе сильный яд. Не лучший расклад, но...

— Яд действует не мгновенно, — спокойно произнес Брог, — Я успею метнуть нож. Спорим на твою жизнь, что попаду?

— Тебе все равно не уйти живым, — убийца старался говорить так же ровно, но от волнения и боли в ноге его голос срывался.

— Допустим, — Экзекутор казался совершенно невозмутимым, — но вот тебя это уже не спасет.

Несколько мгновений они бодались взглядами. Оба понимали — за любым ударом последует не менее смертоносный ответ. Наконец, Ревнитель слегка опустил глаза, не переставая, однако, целиться в Брога.

— И что ты предлагаешь? — кривая усмешка порезала бледное от напряжения лицо убийцы.

— Ты медленно идешь к окну, держа меня на прицеле. Я так же медленно иду к двери и выхожу в коридор. Внизу наверняка караулит кто-то из ваших, но это уже мои проблемы. Согласен?

Поспешный кивок. Слишком поспешный...

Брог начал отступать вдоль стены. Убийца, словно в зеркале, повторял его движения, скользя к окну. Экзекутор добрался до дверного проема, потянулся, чтобы приоткрыть дверь... и вдруг резко метнулся вбок, выбрасывая вперед руку с кинжалом. Над его плечом звонко стукнул в стену дротик. А неудачливый убийца уже падал, заливая пол кровью из распоротого горла.

— Зря, — произнес трактирщик, привалившись к стене. всё-таки он уже очень давно не сражался, возраст давал о себе знать, — Зря. Я пытался играть честно.

Брог вздохнул. Затем подошел к сундуку в углу, отодвинул его и некоторое время пытался вытащить что-то из потайной ниши в стене. Наконец, он выпрямился, держа в руке то, что долгие годы не доставал на свет. Луч света блеснул на широком лезвии топора. Двуручного боевого топора Экзекуторов.

* * *

В каменном колодце было темно. Тэлаф оперся плечом о стену и приготовился ждать. Он уже знал, что в это время Орв выбирает для него маршрут. Сразу за дверью начинался целый подземный лабиринт тоннелей, переходов и галерей. Двигаться по ним самостоятельно было невозможно, и это надежно ограждало старика от тех, кого он не ждал. Любители прогулок на свой страх и риск обычно через несколько минут возвращались к входу. О не вернувшихся Тэл не слышал, хоть это и не означает, что их не было...

Ну, наконец-то. На стене неярким зеленым светом зажглась длинная, мастерски нарисованная стрела. Тэл затаил дыхание от восхищения. Хоть он и видел подобное уже дважды, подросток до сих пор не мог привыкнуть к фокусам Орва. Это была магия — истинная, неподдельная магия. Тэлаф читал, что раньше, до Объединения, маги покоряли пространство и время, призывали демонов и подчиняли стихии. Но все это настолько мало соотносилось с известным ему миром, что воспринималось, как красивая сказка. А стрелка — вот она. Можно подойти, потрогать... Но — некогда. Пора идти. Тэл легкой рысцой заскользил в указанном направлении, а стрелка побежала по стене чуть впереди него. Её света вполне хватало, чтобы не споткнуться, а других причин для беспокойства в идеально чистых, сухих и ровных тоннелях не было. Кто и каким образом ухитрялся поддерживать их в таком хорошем состоянии, было одной из многочисленных загадок этого, и без того очень странного, места.

Первое время коридор вел прямо вперед, а вот затем начинал ветвиться и петлять. Запоминать путь было бесполезно — призрачная стрела вела гостя довольно долго, поворачивая чуть ли не каждые двадцать шагов. По словам старших товарищей, бывавших здесь не один десяток раз, маршрут никогда не повторялся. Собственные наблюдения Тэла это только подтверждали. Ему даже казалось, что не только путь в тоннелях, но и они сами меняют свои очертания, создавая каждый раз совершенно иной лабиринт. Тэлаф решительно гнал эту мысль — не может такого быть, но она упорно возвращалась.

Впереди показался слабый свет. Тэл ускорил шаги, а стрелка, мигнув на прощание, погасла. Парень повернул за угол и чуть не уткнулся носом в дверь. Массивную дубовую дверь с медными заклепками. Какой бы извилистой не была дорога, она всегда выводила сюда. Потянув за массивное кольцо, Тэлаф распахнул дверь и вошел.

Библиотека ничуть не изменилась за время его отсутствия. Грубые каменные стены, на нескольких исцарапанных столах в беспорядке расставлены сальные свечи, еще одна дверь в противоположном конце зала. Но главное — книги. Первым, что бросалось в глаза вошедшему были бесконечные ряды стеллажей, на которых размещались фолианты, свитки, тетради, просто сшитые листы пергамента... До первого визита сюда, Тэл даже представить себе не мог, что такое количество книг вообще существует. Большинство его знакомых ограничивалось одной Книгой Закона, самые набожные прибавляли к ней Молитвенный Свод и собрание изречений Иерархов. О том, что существуют книги не об Истинной Вере, он тоже узнал именно здесь. Тогда бесконечные ряды книжных шкафов, забитых сверху донизу, повергли его в трепет. Хозяина он заметил не сразу... а зря.

— Кого там Алый принес?!

"Да", — подумал парень с улыбкой, — "Кое-что здесь точно никогда не меняется".

Орв всегда пребывал в плохом настроении. Оно могло только колебаться между умеренно-брюзгливым и яростью разбуженного демона. И судя по всему, сейчас старик был ближе к последнему.

— Почтенный Орв, это я.

Из-за полок вынырнула фигура в мешковатом красном балахоне с капюшоном. Собственно, кроме того, что хранитель библиотеки был среднего роста и некрупного телосложения, о его внешности ничего сказать было нельзя — все подробности скрывали складки просторной одежды, чем-то напоминающей рясы Братьев. Но никого, кто меньше походил бы на служителя Церкви, подросток не знал.

— Так чего приперся-то?

Это было сказано на порядок спокойнее. К Тэлафу старик относился не то чтобы хорошо, но достаточно терпимо. всё-таки тот был самым младшим из постоянных гостей его жилища, да и вышел на Библиотеку практически сам.

— Как обычно, почтенный, как обычно.

— Ладно, садись. Сейчас принесу...

И уже через несколько минут он сидел за массивным дубовым столом, а перед ним возвышалась стопка книг. Тэл бережно провел пальцем по истершимся, но сохранившим следы позолоты корешкам. "Диалоги о Рунах" эриля Ларгена, "Теоретическая магия" Корнелиуса Монийского, "Песни и сказания эльфов" Орвийта Старшего... "Взгляд на роль Церкви Вседержителя", за издание которой автор был сожжен на костре из своих же книг. "Легенды об Алом Охотнике", строжайше запрещенная к распространению и хранению. И многие, многие другие.

Тэл подвинул к себе "Хроники безумия". По сути, это была не книга, а переписанный от руки дневник тессийского мага. Открыв потрепанную тетрадь в кожаном переплете, парень погрузился в чтение.

"Все оказалось хуже, чем мы думали. Соединенная армия Старших народов уничтожена. Свидетели не смогли описать подробностей, но, судя по всему, церковники применили какую-то неизвестную магию. Иерархи объявили поход против еретиков — похоже, в их число входят все страны полуострова. Правители Саммата, Церры, Линта и Манхивии собираются во дворце Императора Тессийского. Из Города Меча нет ответа — что у них там случилось? Неужели опять набег? Как же не вовремя... Впрочем, должны справиться и без эарритов. Если самматцы уговорят помочь своих волхвов, если Линт не пожалеет стрелков и машин, если император успеет собрать кавалерию и боевых зверей, если, наконец, церранские торгаши согласятся дать денег на военные расходы... Проклятье, как много этих "если"! Но все, что было в наших силах, мы сделали. Остается лишь ждать и надеяться.

Сегодня ходил в город. В Фурахе неспокойно. Говорят о странной активности среди Трудящихся. Похоже, они что-то пронюхали о грядущей войне и собираются под шумок устроить побег. Не слишком радостная новость, но на фоне остальных — сущая мелочь. Воители не должны допустить крупных волнений. Похоже, правителям, наконец, удалось договориться. Завтра во дворце собирают магов и верхушку армии. Разумеется, я тоже должен присутствовать. Надеюсь, удастся разузнать какие-нибудь подробности.

Проклятье! Это, вероятно, моя последняя запись. Нас предали. Трудящиеся подняли восстание. Мятеж был тщательно подготовлен агентами Ладонара — для импровизации слишком быстро, слишком организованно и... слишком много магии. Дворец под колпаком антимагической блокады. Связь с другими городами потеряна. Большая часть гарнизона была вырезана еще ночью.

Этот кошмар начался около полуночи. Восставшие подожгли арсенал, казармы стражи, многие особняки знати и начали погромы. Люди и животные в панике метались по горящим улицам, а группы мятежников подавляли последние очаги сопротивления. Я помню, как толпа забрасывала камнями десяток Воителей, а тощий и грязный оборванец, забравшись на телегу, с издевкой декламировал строки священного гимна:

"Вот они, Воители, славные и изобильные подвигами, могучие и яростные, пребывающие в заботе о защите державы!

Вот они, Клинки Богов, блистающие сталью доспеха, в совершенстве владеющие всеми родами оружия!

Вот они, Достославные, безупречно поражающие врагов в пешем строю, со спин животных и с колесниц, находящихся вблизи и вдали!

Вот они, обладающие несравненным искусством битвы и сильнейшие из всех людей!"

И он смеялся, боги, как он смеялся...

Я смотрю на эту кровавую вакханалию из угловой башни дворца. Я вижу гибель не города и не страны. Это смерть всего привычного нам мира. Восставшие не грабят, не выдвигают требований, не берут в плен. Они просто уничтожают все, что хоть немного связанно с аристократией или магами. Тесс станет частью Ладонарской Унии, и огонь поглотит последнюю память о некогда великой империи. Без поддержки Императора ни одна из стран не сможет противостоять церковникам. Дворец штурмовали уже три раза. Боюсь, что четвертого приступа он не выдержит. Я прячу дневник в надежном месте и иду на стену. Надеюсь, когда-нибудь мои записи помогут тебе не повторить наших ошибок.

Тэлаф отложил дневник. Он долго смотрел на пламя свечи, и мысли его были далеко отсюда. А из дальнего угла библиотеки на него смотрел Орв. Любому, кто знал вздорного библиотекаря, это показалось бы невозможным, но... старик улыбался.

* * *

Небо. Непривычно яркие и крупные россыпи созвездий на темно-синем бархате. Мириады и мириады звезд — почему на Земле их было меньше? Почему он вообще так редко видел звезды в своем родном мире? И так редко смотрел в небо...

"Потому что только сейчас, при переходе, я устранил ваш сколиоз".

"Зараза ты, Сен" — разочарованно вздохнул Олег, — "Такой момент испортил".

"Простите, сир, но... я — Превращающий Радости. Я не могу по-другому".

Оторвавшись от созерцания иномирового неба, Олег огляделся по сторонам. Он стоял на невысоком холме, а вокруг до горизонта простирался лес. Обычный и необычный одновременно — он был похож на те леса, куда парень время от времени выбирался с друзьями на ролевки и пикники, но все же чем-то решительно от них отличался. Практически земного вида луна заливала верхушки деревьев призрачным зеленоватым светом, и ветер раскачивал их, наделяя подобием собственной жизни. Этот лес хранил свои, древние и жутковатые тайны, и не собирался делиться ими с людьми.

Но внимание Олега привлекло другое. У подножия холма, на котором он стоял, находился небольшой, около двух метров высотой, шест. Он был ясно различим в темноте, так как его поверхность неярко светилась красным. Левее — еще один. И еще...

"Меч, что это?"

"Защитные артефакты. Сир, обернитесь".

Олег резко развернулся. Ничего опасного за его спиной не оказалось. Просто камень, грубое гранитное ложе. И человеческое тело на нем. Мертвецов Олег не то чтобы боялся, но все же несколько робел — как и любой, кому нечасто приходится их видеть. Но лежащий отчего-то был не похож на мертвого, хоть и совершенно точно не был живым — он словно пребывал по другую сторону круговорота жизни и смерти. Все это просто не имело к нему отношения. Внешне совсем еще молодой мужчина казался полностью умиротворенным. Как будто лег отдохнуть после долго трудового дня. На теле не было видно ни ран, ни иных следов смерти. И лицо его дышало покоем, который больше свойственен древним горам, чем людям.

"Ты знаешь, кто это?"

"Конечно, сир. Это Вейраэль, ваш предшественник. Предыдущий Алый Охотник".

Олег растерялся. После того, что рассказывал ему Меч о возможностях Владык, об обретаемом ими могуществе, казалось странным увидеть одного из них вот таким — лежащим на камне под открытым небом.

"Почему... так?" — спросил Олег, не зная, как правильно задать вопрос.

"Ему просто было всё равно".

Меч прекрасно понял Хранителя. По правде говоря, он и сам ощущал нечто похожее на тихую грусть. Он помнил каждого Красного Владыку еще вот таким же щенком, не знающим вкуса крови. При нем они вырастали, становясь гордыми, могучими и бесстрашными воинами, мудрыми магами, властными правителями миров. И на его глазах — хотя какие глаза у меча — уходили. Куда-то, где никогда не бывать даже Мечу Предела. Оставляя Превращающего Радости наедине с самим собой и вечной миссией. Именно поэтому он предпочитал не слишком привязываться к каждому новому Хранителю, выбирая строго формальные отношения вассала и сюзерена. Что, как признавал он сам, не очень-то помогало... Не дожидаясь вопроса, Меч начал рассказывать:

"Вейр был одним из лучших. Острый ум и способности к магии помогли ему в поиске Дракона, а сильная воля не позволила превратиться в чудовище. Еще до Слияния он многое сделал для этого мира. Вейр искренне желал добра всем, живущим на Кхаэрте и был достаточно умен, чтобы понять — при тогдашнем уровне развития нечего было и мечтать о более-менее нормальной жизни для хотя бы для большинства. Феодальный, а кое-где и рабовладельческий строй, дикие законы, полная анархия или жестокая тирания... И Хранитель, уже пройдя Слияние, попытался изменить Кхаэрт к лучшему. Самое странное, сир, что ему это удалось"

"Правда?" — Олег непритворно удивился. Он неплохо знал историю и хорошо помнил, чем заканчиваются попытки одного человека резко изменить сложившуюся социальную систему.

"Да. всё-таки он был истинным Владыкой Предела... Требовалось не так уж много. Всего лишь напомнить народам этого мира пару истин. Действовать приходилось очень осторожно — резкие шаги могли быть только во вред. И он смог. Смог доказать необходимость развития, стремления к совершенству. Он показал Путь — разный для всех, но ведущий к единой цели. Это была титаническая работа, на грани даже его возможностей, но он справился. Почти.

Оставалось лишь дождаться, когда его идеи приживутся и дадут плоды. И тут Вейр внезапно ощутил себя... лишним. Ему просто нечего было больше делать в Кхаэрте. Когда-то один из ваших, сир, родичей, Владыка Черного Предела, очень четко сформулировал способ навсегда избавиться от прихода Хранителей. Достаточно сделать так, чтобы мир перестал в нем нуждаться. И Вейраэль, не видя смысла длить свое существование, решил уйти".

Ночной ветер трепал короткие светлые волосы бывшего носителя Духа. Человека, получившего власть над миром и бессмертие. Добровольно отказавшегося от того и другого. Глядя на него, Олег испытывал противоречивые эмоции — жалость к тому, кто не смог увидеть воплощение своей мечты. И уважение — к тому, кто сделал все, чтобы её воплотить.

Парень коснулся рукой гранитной плиты. Словно обещая доделать то, что не смог завершить Вейраэль... Неожиданно под его пальцами плита отозвалась коротким металлическим звяканьем. Возвращаясь мыслями к реальности, Олег с удивлением посмотрел на свою руку и обнаружил на указательном пальце кольцо. Широкий медный перстень с затейливой резьбой и красным драгоценным камнем.

"Что это? И, кстати" — добавил он, покрутив головой в поисках Меча, — "где ты?"

"Непосредственно у вас на пальце, сир. Это мое нормальное внебоевое состояние".

— Забавно... — протянул Олег, рассматривая новый облик своего оружия.

"Вам еще повезло", — продолжил Меч,— "Большинство моих сородичей предпочитают тело Хранителя в качестве ножен. Конечно, используют субпространство при этом, но все равно приятного мало..."

"Хм... А как тебя трансформировать обратно?"

"Просто представьте меня у себя в руке"

Олег снова посмотрел на перстень, опустил руку и вообразил, что в ней находится клинок. И тут кольцо начало быстро увеличиваться, словно растекаясь по кисти, формируя рукоять и защитную дугу. А самоцвет стремительно прорастал вперед, раздавался вширь, обретая черты уже знакомого рубинового клинка. Секунда — и Меч обрел свой истинный облик.

"Видел я складные ножи, но складной Меч — в первый раз"

Олег не удержался от искушения еще раз оглядеть невероятно красивое оружие от кончика до рукояти, когда что-то на земле привлекло его внимание. Парень нагнулся и поднял странной правильной формы серый камень — нечто вроде пирамиды со срезанными углами. На каждой грани были нарисованы символы, не похожие ни на один известный Олегу алфавит.

"А это еще что?"

"Ключ. Ключ от сети порталов, разбросанных по всему Кхаэрту. Вам удивительно повезло, сир. С его помощью мы сможем..."

Сен резко замолчал. По лезвию пробежала волна красного света.

"Простите, что ввел вас в заблуждение. Боюсь, за те столетия, что камень пролежал здесь, его заряд истощился. Теперь придется искать источник энергии или просить о помощи мага Предела..."

"Мага?" — удивился Олег, — "Так ведь я же и сам..."

Меч ничего не успел сказать. Парень, смутно запомнивший процесс колдовства по недавнему приступу драконьего гнева, потянулся к тлеющей внутри него искре Красного Предела и... в голос закричал от дикой боли, пронзившей все тело. Ощущение заживо сдираемой кожи было настолько ярким, что он не сразу пришел в себя. Между тем, в голове Олега продолжал звучать безэмоциональный голос Меча.

"Сир. Во время боевого транса вы оперировали слишком мощным для вас потоком Силы, и энергоструктура вашего тела получила значительные повреждения. Чтобы восстановиться, ей понадобится некоторое время. На этот период вы должны полностью воздерживаться от применения магии Предела, и я был вынужден ограничить вам доступ к ней, поставив болевой фильтр"

"Так это твоих рук... тьфу, клинка... короче, ты сделал?!"

Олег поднялся с земли — от неожиданного спазма он не устоял на ногах — и с негодованием посмотрел на Превращающего Радости. С каждой минутой знакомства, странное название казалось ему все более и более подходящим для подлого артефакта.

"Это исключительно для вашего блага, сир" — в ментальном тоне Меча не было ни капли раскаяния — "Что вы и сами понимаете, но не хотите признавать".

"Ну, да" — буркнул Олег, медленно остывая, — "А без боли нельзя было? Или просто попросить меня не колдовать?"

"Я не могу надежно блокировать для вас Предел напрямую, вы — его часть. Словесное же предупреждение я просто не успел сделать. Трудно было ожидать, что вы приступите к магическим упражнениям так скоро. Кстати, кроме всего прочего, в таком состоянии ваше прибытие не вызвало волнений Предела, по которым Алого Охотника обычно вычисляют враги".

"Ладно, понял. Значит, Предел недоступен в ближайшие... сколько?"

"Двенадцать-пятнадцать дней, в зависимости от..."

"В ближайшие две недели. А теперь", — парень вложил в мысленный голос весь доступный ему запас яда, — "Может быть, есть еще какие-нибудь новости, которые ты просто не успел мне сообщить? Предлагаю сделать это сейчас, чтобы избежать таких вот сюрпризов в будущем. Ну, Сен?"

"Да, сир" — с обычной невозмутимостью ответил Меч, — "у нас есть еще одна проблема, прямо вытекающая из первой. Как вы оцениваете уровень своих боевых навыков?"

"Объективно", — вздохнул Олег.

Он и правда не питал иллюзий по этому поводу. Выезжая с друзьями на игры, парень предпочитал брать с собой лук. Если это по какой-то причине было невозможно, он выбирал копье или другое древковое оружие — достаточно длинное, чтобы держать противника на расстоянии и достаточно простое в обращении. Для нормального владения топором ему не хватало силы, кинжалом — ловкости, а мечом — усердия в освоении техники. Словом, фехтовальных познаний Олегу хватало, чтобы держать меч за правильный конец и не зарезать ненароком себя, но не более того.

"То есть, в случае конфликта вы не сможете защитить себя ни оружием, ни магией. Что заставляет меня просить вас по возможности избегать опасности".

"Ясно. Что-то еще?"

"Ваше имя, сир".

"А с ним-то что не так?" — устало удивился Олег.

"Не вписывается в этот мир. Постарайтесь изобрести что-нибудь. Да, имена здесь принято давать значащие, а местный язык я вам уже загрузил в мозг".

Олег и вправду теперь понимал здешнюю речь — кхаэри как родную. Не ощущалось ни малейшей чуждости или навязанности этих знаний — они проступали из памяти, как собственные воспоминания.

"А с фехтованием так же нельзя?"

"Нет, сир. Ведь воинская подготовка — это не только заучивание приемов и стоек. В нее входит и постановка рефлексов, и общее физическое развитие, и духовное самосовершенствование... Так что насчет имени?

"Решил. Теперь меня зовут Тальгиар. Для краткости — Тальг".

"Предвестник Огня? Что ж, достойный выбор, сир. А теперь — нам пора отправляться в путь".

"Сейчас?"

"Да. Чем быстрее мы будем перемещаться, тем меньше шансов, что нас успеют перехватить ваши враги".

Меч произнес это все тем же безупречно-невозмутимым тоном.

"Враги?! Какие у меня могут быть враги, если я в этом мире всего десять минут?"

"Есть великое множество людей и иных существ, для которых неприемлем сам факт существования Хранителя. Вспомните хотя бы Танцующего-в-Дождь".

"М-да. Ты прав, надо спешить".

Тальг бросил последний взгляд на мертвого Владыку. "Прощай... Я постараюсь... Я не могу обещать, но сделаю все...". И быстро зашагал вниз с холма. Проходя мимо защитного артефакта, парень вдруг затормозил. Ему в голову пришла довольно интересная идея.

"Буквально одну секунду... Сен, из чего сделана эта штука?"

Даже если Меч был удивлен вопросом Хранителя, виду он не подал.

"Метаполимер. Очень сложная структура из атомов углерода и других элементов, фактически — единая молекула, нечто вроде ионной решетки...".

"Свойства данного материала?"

"Сир?"

"Меч, мне действительно нужно это знать".

"Как скажете, сир. По прочности уступает только зачарованному эллерму, из немагических материалов — прочнейший, который я знаю, достаточно гибок. Помнит форму — если сложить два куска, бывших единым целым, они срастутся. Если нет — из каждого вырастет новый предмет, точная копия оригинала. Не горит, температура плавления приближается к звездной. Легче воды. Достаточно, сир?"

"Да, благодарю. А что случится с защитой, если один из артефактов внезапно выйдет из строя?"

"Практически ничего — заклятие может поддерживаться всего на трех опорных... подождите, сир, вы хотите..."

Но Тальг уже приступил к делу. Развернув Меч в боевую форму, он подошел к ближайшему шесту, примерился и аккуратным движением срубил его почти у самой поверхности земли. Алое сияние, окружавшее шест, мгновенно погасло, раздался хлопок, что-то сверкнуло, и артефакт с глухим стуком рухнул вниз. Как самая обычная палка.

— Прекрасно, — вслух прокомментировал Хранитель, пока озадаченный Меч пытался понять, что же задумал его сюзерен. А Тальгиар поднял утративший магию предмет, слегка надрезал его верхний конец, снова свернул Меч в форму кольца и вложил перстень в получившийся разрез камнем вверх. Затем сжал края разреза и почувствовал, как материал под его пальцами меняет форму, срастаясь и заключая перстень в себе. Секунда — и вот в руках у парня уже черный посох, с небольшим рубином в навершии.

"Ну, пробуем!"

На сей раз, трансформация клинка заняла некоторое время — Сен приспосабливался к новой среде. Но уже через несколько секунд посох преобразился в настоящую нагинату. Алое лезвие Меча казалось естественным продолжением черного древка.

"Сен, я ведь действительно плохо владею мечом. А вот с таким оружием — смогу за себя постоять".

Пожалуй, впервые за все время их знакомства, Меч открыто выразил свои эмоции. И эмоции эти были отнюдь не положительными.

"Сир, вы поступили возмутительно безответственно. Если бы не моя способность разрушать плетения, от вас не осталось бы даже воспоминания! Сир, пообещайте впредь вести себя осмотрительнее. Поймите, на кону больше, чем ваша жизнь. Погибнете вы — кровью заплачет Кхаэрт".

— Прости, — пробормотал парень, чувствуя себя не в своей тарелке, — Я постараюсь быть осторожнее.

"Ну, что ж, все закончилось не так плохо. Надо будет научить вас магическому зрению, возможно, вы станете хоть немного задумываться, прежде чем лезть на охранные заклятья Предела, благо эта техника доступна даже лишенным Силы... Ну, пойдемте уже, сир".

И Тальгиар вступил под сень леса. Серебристые силуэты деревьев скользили мимо, и вскоре последний приют бывшего Хранителя остался позади. Тальг шагал быстро, но достаточно тихо, подглядывая по сторонам — лес внушал уважение и... опасение. На ходу он продолжал диалог со своим единственным спутником.

"Кстати, Сен, а как мне себя вести, когда мы выйдем к людям? Как здесь вообще относятся к Алому Охотнику?"

"Это еще одна плохая новость, сир. Видите ли, не знаю, как сейчас, но пять веков назад в этом мире была очень распространена монотеистическая религия, в которой Владыка был весьма важным персонажем..."

"Ему поклонялись? Принимали за бога?"

"Не совсем, сир. В учении Церкви Вседержителя вы занимаете место, аналогичное христианскому Дьяволу".

Тишину ночного леса прорезал негромкий поток ругательств. Самое страшное, что именно в этот момент Тальг почувствовал — неприятности только начинаются.

Глава 3.

Темная земля болотной тропы глубоко продавливалась тяжелыми коваными сапогами. Влажный воздух забивал нос и рот сложными запахами близкой трясины. Тропинка постепенно сужалась — мало кто отваживался заходить так далеко в эту заболоченную чащобу. Отравленный Лес пользовался вполне заслуженной и отнюдь не доброй славой. И все же, некоторые не обращали на нее внимание. Те, для кого этот лес был родным домом. И те, кто на них охотился.

Тропа петляла между черными стволами деревьев. Трое мрачных верзил сосредоточенно бежали по тропинке, постепенно нагоняя свою жертву. Просторная черная одежда, по слухам, скрывавшая под собой доспехи и особый нагрудный знак в виде шипастого шара, выдавали в них Ревнителей самого зловещего из Орденов. Ордена Мрака.

Выпускник Семинарии, желавший войти в ряды Ревнителей Веры, должен был выбрать один из трех Орденов. Орден Света вел за собой народ, наблюдал за чистотой помыслов, насаждал и укреплял истинную веру в простых людях. Орден Тени занимался выявлением скрытых врагов Вседержителя, проводил допросы пленных еретиков, и преследовал вероотступников, вздумавших бежать от правосудия. Орден Мрака следил за тем, чтобы твари Тьмы, по недосмотру Вседержителя оскверняющие этот мир своим присутствием, покинули его как можно скорее. В том числе — те из них, кто носил человеческое обличие. Маги, колдуны, чернокнижники. Или ведьмы.

Из-за деревьев спереди донесся отчаянный девичий крик. Бородатое лицо командира отряда искривилось в злой усмешке. В отличие от глупой девчонки, он загодя изучил карту этих мест и хорошо знал, куда надо загнать упрямую добычу. Тропинка, проложенная невесть когда и зачем, вела прямо в топь. Предвкушая близящееся развлечение, монахи прибавили шаг.

Они настигли её у самого конца тропы. При виде юной золотоволосой красавицы в легкой рубашке, Ревнители довольно переглянулись. Никто не требовал от них убивать ведьму сразу — времени вполне должно хватить для... допроса. Неоднократного. А потом, наигравшись, можно и приговор исполнить.

А ведьма отнюдь не казалась испуганной. Прижавшись спиной к стволу раскидистого дерева, растущего у самого края тропы, она выставила перед собой руки и что-то зашептала. Зеленые глаза девушки вдруг полыхнули колдовским изумрудным пламенем, а в чертах лица проступило нечто хищное. Между её пальцев заскользили черные тени, свиваясь в клубок на ладонях, наливаясь недобрым фиолетовым сиянием. Сгусток странного черно-лилового пламени, наполнившись силой, расцвел ядовитым цветком и сорвался с пальцев ведьмы, прямо в грудь ближайшему Ревнителю. Монах-охотник невозмутимо осклабился и картинно вскинул руку. Не долетев до цели пару метров, колдовской снаряд начал бледнеть, таять, расходиться струйками черного дыма и через мгновение полностью исчез.

— Ничто не может противостоять мощи Вседержителя! — с пафосом произнес Ревнитель, насмешливо глядя на девушку.

Ведьма побледнела, а затем судорожным движением выхватила из рукава небольшой охотничий нож. На её лице была написана отчаянная решимость и желание дорого продать свою жизнь. Монахи двинулись вперед. Они не боялись ни девчонки, ни её смехотворного ножика. В руках у идущего первым появилась короткая дубинка, обшитая в несколько слоев кожей. Такое оружие применяли, когда было нужно взять кого-то живьем. Сейчас такой необходимости не было, ведьмочка не могла знать ничего ценного, но что за интерес калечить симпатичную колдунью, если с ней еще вполне можно поиграть? Да и смешно это, биться с девчушкой тяжелой булавой, словно она действительно серьезный противник...

Ревнитель с дубинкой медленно подходил к замершей жертве, примериваясь, как бы половчее оглушить ведьму. Но едва его нога пересекла тень от кроны дерева, под которым замерла девушка, монах услышал какое-то шуршание наверху. Он поднял голову, но это было последнее, что он успел сделать в своей жизни. С ветки на него рухнуло что-то очень тяжелое, и позвоночник бывшего Ревнителя с сухим хрустом треснул, переламываясь пополам. А здоровенная ящерица, неизвестно как прятавшаяся среди редкой древесной листвы, с необычной для таких размеров быстротой метнулась вперед и вонзила зубы в ногу следующего монаха. Тот с хриплым ревом повалился на землю. Простая на вид, одежда служителей Ордена Мрака давала лучшую защиту от стрел и мечей, чем многие виды брони, но страшной силы челюсти чудовища могли, казалось, перекусить пополам стальной брус. Оставшийся в одиночестве командир отряда начал отступать по тропе, вытягивая из поясной петли булаву. Он настороженно следил за каждым движением ящера, готовясь отреагировать на новый бросок. А тот вдруг поднял голову, уставившись на противника немигающими черными глазами. Ревнитель застыл. Взгляд твари затягивал, погружая его сознание в транс. Монах преодолел бы оцепенение — он умел противостоять ментальным атакам — но тут в бой вмешалась ведьма. Девочка сделала два танцующих шага, легко, словно играя, взмахнула ножом... Горло Ревнителя пересек тонкий, еще не кровоточащий разрез. Мужчина непонимающе посмотрел на улыбающуюся колдунью и тяжело упал навзничь. А ведьма, между тем, наклонилась над монахом с перебитой ногой и еще одним молниеносным движением оборвала его жизнь. Легко и страшно, без малейших колебаний. В шестнадцать лет не приходится сомневаться в своей правоте.

— Представь, Ирх, они тоже купились. Тоже мне, Ревнители... — капризно-брезгливым тоном произнесла девчушка, обращаясь к ящеру. Тот повернул голову на её голос, но ничего не ответил.

И не удивительно. Болотные василиски были абсолютно немагическими существами, и эволюция не дала им полноценного разума. Взамен, она обеспечила этим дальним родственникам земных варанов сильные цепкие лапы, ядовитый укус, мимикрию на уровне хамелеона и рудиментарные способности к гипнозу. И еще одно свойство, в шутку называемое магами-исследователями "синдромом единорога". Легче всего ментальный контакт с василиском удавалось установить магам женского пола, в возрасте от двенадцати до восемнадцати лет. В эффективности такой связки только что смогли убедиться служители Ордена Мрака.

— Ну что, пойдем, посмотрим, чего ради мы тут играли в догонялки.

Альтрая поправила прядь золотых волос и побежала обратно по тропинке. Туда, где два дня назад сестры-провидицы — глаза и уши Ковена — засекли открытие портала. Причем не простого портала, а межмирового, да еще и на энергии Предела! Естественно, среди ведьм нашлись те, кто быстро сориентировался в ситуации, и уже через два часа район прочесывали поисковые группы. К сожалению, слуги Вседержителя тоже засекли выброс Силы, но вряд ли смогли определить его природу — иначе Отравленный Лес был бы уже наводнен тысячами Ревнителей. А ради такого дела могли бы и Спящих Стражей пробудить... Неожиданно, из-за стены деревьев раздалось:

— Аль! Давай сюда!

Девочка побежала сквозь чащу черных деревьев туда, где слышались голоса её подруг. Вскоре, она вышла на небольшую полянку. Там её уже ждали, рассевшись кругом, пять юных ведьм. Их василиски, почти неразличимые в высокой траве, на мгновение приподнялись навстречу приближающемуся человеку, но тут же утратили к Альтрае интерес, узнав в ней одну из Хозяек.

— Гляди, кого мы нашли!

Ей махала рукой Фирелен — шустрая смуглая девочка, несмотря на юный возраст, одна из лучших ведуний в своей категории. Именно она была в маленькой поисковой команде заместительницей Альтраи.

Золотоволосая колдунья подошла поближе, и только сейчас поняла, что не все, находящиеся на поляне, были ведьмами. Сероглазую девушку в странной одежде она видела впервые. Да и та вела себя не как среди подруг — настороженно оглядывала колдуний и испуганно вздрагивала при виде василисков. Но напасть или сбежать не пыталась, и то хорошо. Да, похоже, именно за ней уже вторые сутки гоняется Ковен в полном составе.

— Ну, как прошло?! — с жадным любопытством спросила Фира, заглядывая предводительнице в лицо. Девочку по малости лет к боевым операциям не допускали, отчего она страшно завидовала подругам. "Дурочка", — подумала Альтрая с легкой грустью, — "Было бы чему завидовать..."

— Все прошло нормально. Ревнители Веры ни о чем не догадались, а потом ими занялся Ирх... А что у вас? Рассказывай.

Младшая ведьма огорченно сморщила нос. Она-то ожидала описания кровопролитной битвы! Но субординация взяла верх — девочка прокашлялась и начала доклад.

— А мы до полудня магию Предела искали. Ничего, представляешь! Только потом догадались василисков пустить. Ну, они взяли след, немножко нас поводили, и нашли. Вот ее.

И Фирелен показала на сероглазую. Девушка внимательно слушала разговор двух ведьм, но, похоже, мало что понимала. Очень странно... по легенде, Хранители знали все языки мира.

— И молчит?

— Молчит. Сначала говорила на непонятном языке, а сейчас вообще перестала. Мы её накормили, и вот, ждали, когда ты там закончишь.

— А Змеиного Камня ни у кого не оказалось?

Фира отрицательно помотала головой. Это овальная нефритовая бусина не была частью обязательного снаряжения поисковой команды. Крайне полезный артефакт применялся самыми молодым ведьмами для первоначального контакта с питомцем, но мог использоваться и для других целей. Например, для перевода с чужого языка.

Вынув из поясного кошеля Камень, Альтрая положила его под язык, и некоторое время стояла, настраиваясь на телепатическую волну пришелицы из-за грани миров.

— Ты — Хранительница?

— Что?

— Я спрашиваю, ты — Хранительница Красного Меча?

— Девочка, о чем ты? Кто вы вообще такие? И где я нахожусь?

Девушка то ли весьма искусно притворялась, то ли действительно ничего не понимала. Аль поставила бы десять к одному на второе. Но как?! Межмировой портал Предела перенес сюда случайного человека? Такого просто не может быть! Но перед девочками нельзя показывать удивление, надо продолжать допрос, авось что-то да выяснится.

— М-да, быстрое взаимопонимание нам явно не грозит. Давай для начала представимся. Я — Альтрая. Это Фирелен, Иннея, Кетма и Мара. А как тебя зовут?

— Надя...

— Ага. Уже лучше. Так, давай дальше. Ты находишься в Отравленном Лесу, на юге государства Ингвел, в мире Кхаэрт. Это тебе о чем-нибудь говорит?

— Я... в другом... мире? — глубокий шок, но, похоже, оцепенение начало спадать.

— Ну, наконец-то! Да, подруга, именно так. А теперь, если тебя не затруднит, расскажи, как именно ты сюда попала? Мы тут ждали совсем другого человека...

Выслушав рассказ Нади, Альтрая досадливо хлопнула себя по бедру. Чтобы случайно попасть в тот же портал, что и Хранитель, надо обладать феноменальной удачливостью. Или наоборот, зависит от точки зрения. Но с девушкой надо было что-то делать. Ковен ожидает, что поисковая группа приведет самого Алого Охотника. Разочарование сестер может вылиться в большие неприятности для всех них, хотя, если разобраться, отряд сделал все, что было в их силах... С другой стороны, что тут сделаешь? Взять девушку с собой, а там пусть ведьмы Ковена разбираются.

Аль тяжело вздохнула. Ну, значит, не судьба. Больше от отчаяния, чем с какой-то целью она решила взглянуть на ауру пришелицы. Чем Алый не шутит, вдруг в его мире все обладают той же силой, что и он? Юная ведьма активировала магическое зрение и ахнула. Нет, магией Предела тут и не пахло, Фира не ошиблась. Но потенциал этой... Нади превышал её собственный по крайней мере вдвое! Так, сильная склонность к стихиям Воды и Воздуха, а здесь у нас что? Альтрая не взялась бы утверждать наверняка, но рисунок ауры носил следы воздействия чуть ли не покровителя.

"Да ты настоящий кладезь сюрпризов, подруга! Если подумать, найти её — не сильно хуже, чем самого Хранителя, а кое в чем даже и получше. Хм, Надя нам очень пригодится...".

— Пойдемте, девочки, — произнесла Аль и вынула Змеиный Камень из изящно очерченного рта, — покажем сестрам наш трофей. Я думаю, они будут не слишком разочарованны.

* * *

Брог пытался напиться.

Получалось у него не очень хорошо. Во-первых, и без того гадкое местное просяное пиво в трактире немилосердно разбавляли. Во-вторых, любой не умеющий сопротивляться опьянению Экзекутор имел хорошие шансы распрощаться с жизнью. Споить их пытались чуть ли не на каждом втором задании, и те, кто выжил, приобрели близкую к абсолютной сопротивляемость алкоголю. Ну и, в-третьих, его разум отчетливо понимал, что у них с Брогом большие проблемы. И не мог уйти в спасительное забытье, перебирая события трех минувших дней...

Достав из тайника топор, бывший Экзекутор и теперь уже бывший трактирщик минуту постоял, обдумывая план действий. По его прикидкам, один Ревнитель должен держать на прицеле его окно (хороший повод не приближаться к проему), а второй — караулить в обеденном зале на первом этаже. Значит, покинуть здание через черный ход не получится. Рискнуть и пойти напролом? Тоже не лучший вариант — арбалетные болты у убийц наверняка отравлены, а стреляют эти сволочи метко. И вдруг Брогу пришла интересная мысль. Постояльцев в трактире больше нет, и остаться здесь вряд ли получится, а значит... Экзекутор торжествующе оскалился и, стараясь не шуметь, очень аккуратно и медленно приоткрыл дверь.

Наполовину высунув голову в щель, Брог одним глазом осмотрел видимую часть обеденного зала. Ревнителя видно не было. Хорошо. Значит, и он сидит ближе к лестнице, и — самое главное — тоже не сможет засечь перемещения трактирщика. Брог, тяжело вздохнув, опустился на корточки. Он всегда отличался массивным сложением, а за последние годы отрастил солидное брюшко, так что ходьба на четырех конечностях обещала стать нелегким испытанием.

Поглядывая вниз — не решит ли убийца размять ноги и пройтись по залу — Брог полз на четвереньках вдоль дальней стены мезонина. Естественно, он помнил, на какие доски не стоит наступать, чтобы не вызвать скрипа, но при столь необычном способе движения приходилось тщательно обдумывать каждый шаг. Трудностей также добавлял засунутый сзади за ремень топор. Наконец, спустя примерно две минуты, Брог дополз до противоположного конца коридора. Там он, немного приподнявшись, открыл дверь своим ключом и нырнул внутрь. Снизу по-прежнему не доносилось ни звука. Значит, не заметил. Брог с кряхтением поднялся на ноги. Нет, всё-таки не надо было пренебрегать упражнениями на гибкость...

Дальше дело пошло быстрее. Спуститься из окна комнаты не составило труда. В пристройке за трактиром (помимо кое-каких личных вещей Брога, которые он не мог оставить) нашлось все необходимое для выполнения его замысла: большой амбарный замок, груда соломы и бочонок лампового масла. Нагрузившись всем этим, Брог обошел здание и, оказавшись перед входом, спокойно запер входную дверь на замок. Снаружи. А затем хорошенько полил стены маслом и обложил соломой с трех сторон (не показываясь тому, кто, по идее, должен был сторожить его окно). После этого оставалось лишь высечь искру и дождаться, пока пламя разгорится. Уже направляясь вниз по улице, Брог услышал крик. Ужасающий в своей безысходности крик человека, запертого в горящем доме. Трактирщик не обернулся. Он не испытывал к врагу ненависти. Он просто хотел выжить и делал для этого все возможное. Ничего личного...

— Еще пива.

Молоденькая служанка поймала на лету брошенную монету и побежала за новой кружкой. Клиент выпил уже, по крайней мере, полбочонка, но пока не собирался падать под стол, а значит, заслуживал уважения. И добавки. Брог мрачно смотрел на ползающих по столешнице мух. Нет, все равно не напиться, но попробовать стоит...

Последнего агента Ордена Тени он выследил в лесу. Тот спешно седлал скакуна и, похоже, не собирался на выручку товарищам. На поляне, где он находился, виднелись следы второпях свернутого лагеря.

"Трусость, как и глупость, бывает наказуема", — подумал Брог, обходя единственную сигнальную нить. Убийца явно не рассчитывал, что кто-то всерьез возьмется его ловить, и не посчитал нужным обезопасить себя.

Повязать его оказалось до смешного просто. Трактирщик дождался, пока Ревнитель отвернется, и одним стремительным рывком пересек поляну, с размаху оглушив несостоявшегося убийцу тяжелым кулаком. Тот не успел даже полностью обернуться на звук. Брог умел двигаться очень быстро. Когда-то большой вес сильно мешал ему в тренировочных поединках с более гибкими и подвижными соперниками, приводя к нелепым и обидным поражениям. Поняв, что тягаться с ними в проворстве он все равно не сможет, Брог научился превращать свою массу в оружие. И с тех пор мало кто из знакомых рисковал сойтись с ним врукопашную.

Пленник слабо застонал и помотал головой. Брог уже успел привязать его к дереву и теперь, удобно устроившись на сваленных в кучу пожитках Ревнителей, доедал окорок из их же запасов.

— Ну что, очнулся, падаль?

Посланец Ордена Тени недоуменно уставился на странного толстяка. Что все это значит? Как ЕГО посмели связать? Ревнитель уже открыл рот, собираясь потребовать немедленно освободить посланца Унии и Церкви, но... присущая полевым агентам смекалка подсказала ему, что этого мерзавца его статус не очень волнует. "Или", — мелькнула кощунственная мысль, — "этот тип охотился как раз за мной. Да нет, ерунда. Никто в здравом уме не захочет связываться с Орденами. Обычный разбойник? Нет, явно профессионал..."

— Ты кто такой? — наконец выдавил из себя Ревнитель.

Брог неторопливо встал. Прошелся туда-сюда перед пленником, демонстративно тщательно разминая кисти рук. Краем глаза Экзекутор отметил, что привязанный не оставил его действия без внимания — побледнел и нервно сглотнул.

— Я? — переспросил Брог, разворачиваясь к Ревнителю, — Ты меня расстраиваешь, приятель. Вам вряд ли сказали имя — я мог его десять раз поменять, здесь же не Уния, где каждая душа на учете. Но хотя бы внешнее описание должны были дать? Или просто сказали — трактирщик из Аридена?

До убийцы, наконец, дошло, что он разговаривает с, собственно, объектом их задания. И это повергло его в еще более глубокий шок. Уцелеть при атаке команды Ордена Тени, уничтожив четырех из пяти подготовленных ассасинов? Да КТО же он, Алый его забери?!

— Как ты смог...?! — от удивления Ревнитель даже перестал бояться. Временно.

— Вообще-то спрашиваю здесь я, — напомнил Брог, — Но так и быть, расскажу. В свое время нас обучили очень многому. Убивать с оружием и без, допрашивать, бесшумно передвигаться, устраивать ловушки и засады, распутывать клубки лжи, доискиваясь правды. Но и вас учили тому же. А ведь это не главное. Главное, чему пришлось научиться нам — выживать. Всегда. При любых обстоятельствах. Потому что задание может выполнить только живой Экзекутор.

На этот раз изумление Ревнителя приняло форму отвисшей челюсти. Брог пару мгновений полюбовался эти зрелищем, а затем демонстративно удивился:

— Как? Неужели вам даже не сообщили, что ликвидировать надо бывшего Экзекутора? Нет, бюрократическая машина Ордена Тени уже совсем ни на что не годится...

Сюда по выражению лица ассасина в тот момент, он полностью разделял отношение Брога к родному Ордену. Который, фактически, послал пятерых агентов на убой, не выдав им жизненно важную информацию.

— А теперь я бы хотел задать пару вопросов тебе.

Пленник, спохватившись, вспомнил, что его допрашивает враг. И гордо сжал губы. Режьте, мол, ничего не скажу.

— Понимаешь, в чем дело, — начал Брог, подходя к Ревнителю и вертя в пальцах небольшой нож, — Для вас пытки — просто еще один способ получения информации, которым вы часто пренебрегаете, предпочитая подкуп или запугивание. Для меня же они на протяжении десяти лет были чуть ли не основной работой. Преступника не прельстишь деньгами и не испугаешь наказанием, которое ждет его в любом случае...

Брог аккуратно надрезал рукав одежды своего собеседника. Секунду постоял, присматриваясь к коже под ним... а потом резким, но несильным движением нанес укол в строго определенную точку. Дикий вопль спугнул птиц с окрестных деревьев. Ассасин до этого момента даже не представлял, насколько ему может быть больно! Ревнитель забился в путах, но веревки держали крепко.

— Но боль — самый эффективный способ разговорить человека, который я знаю. Боль и страх... Так что, будем говорить?

Убийца, понемногу начавший отходить от жгучей боли, только сжал до хруста зубы. Упрямый. Нужно было как можно быстрее додавить его и сматываться. Поэтому Брог решил не церемониться.

Спустя полчаса, когда он покинул поляну, пленник был еще жив. И имел реальный шанс остаться таковым, если по глупости не надумает возвращаться в родной Орден. Но вот полное восстановление психики потребует времени. Немногие знают, что "сойти с ума от боли" — отнюдь не метафора...

И вот теперь Брог вливал в себя одну за другой кружки дрянного пива в тщетных попытках забыться. Но гвоздем засевшая в черепе мысль невыносимо свербела, не спеша растворяться в алкогольном тумане. Орден Тени объявил на него охоту. Спустя десять лет, когда он уже всерьез понадеялся, что про него забыли. Что могло произойти? Судя по тому, что сказал Ревнитель, убийц отправили не только к нему. Просто кто-то просмотрел рапорты соглядатаев и приказал ликвидировать всех, вызывающих хоть малейшие подозрения. Сопоставить личность ариденского трактирщика Брога с бывшим Экзекутором Брогхартом лит Шиосом никому и в голову не пришло. Как оказалось, зря. Но, что бы ни было причиной этой резни, дальнейшие действия сомнений не вызывали. Драпать. Смириться с потерей трактира, общественного статуса и большей части имущества и бежать как можно дальше. Учитывая, что любой беглец из Унии искал приюта либо в Свободных Доменах, где он сейчас и находился, либо в Приграничье, Экзекутору оставалось сделать несложный выбор из одного варианта. Значит, Приграничье... Плохо. Домены тоже были не лучшим местом для жизни — голод, нищета, бесконечные войны мелких, но оттого еще более жестоких тиранов, боевые рейды Безликих, набеги троллей и гоблинов — но здешние опасности были, по крайней мере, хорошо известны. Как и средства борьбы с ними. А вот в землях, отделявших территорию Унии от Радужного Леса и Выжженных Пустошей, то, что прочие люди полагают непреложными законами природы, могло меняться по десять раз на дню. Но иного выхода Брог не видел.

"И всё-таки... Почему они пошли на это? Почему?"

Ответа не было.

* * *

"Сосредоточься"

Тальг перехватил рукоять нагинаты, глубоко вздохнул и принял боевую стойку. Разворот, шаг, замах, удар! Рубиновый клинок просвистел в воздухе и почти вертикально разрубил молодое деревце. Обломки только начали падать, когда парень ударил второй раз, рассекая каждый кусок пополам. Третий раз... четвер...

"Блин"

Куча веток с сухим шелестом рухнула на землю. Парень немного постоял над останками "противника". Прокашлялся. Поворошил ветки носком ботинка. Снова прокашлялся, и, наконец, решился обратиться к Мечу:

"Ну... как?"

"Плохо, сир. Чудовищно плохо".

От обиды Тальг стиснул зубы.

"Меч, поясни. По-твоему, я недостаточно быстро шинковал это несчастное деревце?"

"Не в этом дело, Хранитель. Как бы это вам объяснить..."

Парень рассудил, что очередная нотация Сенешаля займет немало времени, и решил использовать его с толком. А поблизости очень кстати образовалась куча веток и листьев... Тальг сел, с удовольствием вытянув гудящие от усталости ноги. С рассвета и до полудня он успел пройти столько, что, по его мнению, любой конь умер бы. От зависти. Правда, Меч уже любезно пояснил, что заслуги парня в этом нет.

"Ваши физические качества — быстрота, выносливость, сила — возросли за счет преобразований, которым я подверг ваше тело при переносе. Сейчас вы можете потягаться в скорости с опытным бойцом-человеком или молодым эльфом. Проблема в другом. Вы двигаетесь слишком скованно, и рассматриваете каждое движение как отдельный элемент, а не как часть общего рисунка боя. Что существенно замедляет ваши движения и лишает необходимой плавности. По сути, вы слишком сильно концентрируетесь на деталях, упуская из вида целое... "

"Постой" — перебил собеседника Тальг, почувствовав, что смысловая часть закончилась, и началось выражение недовольства, — "Но как я смогу выполнить серию, если не буду сосредотачиваться на своих движениях?"

"Я не знаю, сир"

От удивления Тальг приподнялся и внимательно посмотрел на свое оружие. За недолгое время, которое они общались, парень успел привыкнуть, что его спутник знает все, обо всем и всегда.

"Я действительно не знаю. Как вы когда-то верно заметили, обучение воинскому искусству занимает много времени. Каждый прием требуется довести до автоматизма, а это, увы, невозможно без долгой и монотонной работы. Так что поднимайтесь, сир, работа не ждет!"

Тальгиар вздохнул. Вставать не хотелось, и дело было даже не в усталости. Его всегда угнетали бессмысленные действия, а отработка ударов нагинатой по деревьям казалась ему именно таковым. Какая-то мысль по этому поводу крутилась у него в голове, но никак не желала оформляться в конкретную идею.

"Сен... Тебе же очень много лет, правда?"

"Да, сир" — осторожно ответил Меч, пытаясь угадать, что же придумал его непредсказуемый Хранитель. Мальчишка, как и другие носители Красного Духа, оказался богат на неожиданные решения.

"Ну и неужели за все эти тысячелетия ты не встречал более эффективной системы боя, чем классическое фехтование? А главное — немного более... быстрой. Дело не в том, что я ленюсь, Сен. Мне ведь важно не научиться фехтовать — я просто хочу уцелеть в следующей драке. Понимаешь?"

Тальг прервался, задумавшись, не сморозил ли он глупость. Как ни крути, Меч наверняка знал, чему именно нужно учить начинающего Владыку. Да и искусство боя нагинатой не стоило недооценивать — в конце концов, японцы не зря почитали её наравне с мечом...

"Да, пожалуй, я понял, что вам нужно" — задумчиво ответил Сен, когда парень уже приготовился раскаиваться, — "Если бы вы не сожгли себя во время последнего боя, достаточно было бы дать вам азы боевой магии. Но есть и другой путь. Он действительно быстрее и лучше подойдет вам. Тем не менее, не стоит надеяться, что будет легче".

"Внимаю, о сэнсей" — улыбнулся Тальгиар, довольный, что оказался прав, — "Что за способ?"

"Боевая медитация, или, если угодно, боевой транс. Особое состояние разума, когда действиями руководит подсознание. В разы повышает боевые навыки, но, к сожалению, плохо поддается контролю".

"То есть, если я правильно понял", — уточнил Тальг, — "Тот же драконий гнев, но без подключения к Силе. Так?"

"Не совсем, сир. Драконий гнев — это..." — Сен помолчал, подбирая слова — "высшая форма измененного сознания, возникающая при слиянии двух сил — ледяного вакуума отрешенности и бешенства берсерка. Боевая медитация — всего лишь одна из его составляющих. К сожалению, полный вариант вам пока недоступен".

"М-да. Чувствую, что с этой травмой я пропускаю много интересного... Я готов приступить к тренировке, Сен".

Парень упруго вскочил с земли, не касаясь её руками. Тело переполняла энергия — и куда только делась недавняя усталость? Предстояло нечто интересное и необычное, и вроде как истощенный организм высвобождал скрытые резервы, открывая второе дыхание. Тальг сделал несколько движений руками для разминки и подобрал оружие.

"Отлично. Очертите, пожалуйста, на земле круг двухметрового радиуса"

"Готово" — доложил Тальг, замыкая в круг слегка неровную борозду, которую он проводил прямо острием Меча. Превращающий Радости то ли не нашел ничего дурного в таком способе применения, то ли просто не подал виду.

"А теперь, сир, встаньте на линию и идите по ней", — подсказал ему Сен. Но едва заметная нотка насмешки в почтительном тоне заставила Хранителя насторожиться.

Тальг честно прошел круг. Вопросительно посмотрел на рубиновый клинок Меча, но не дождался комментариев и пошел дальше. За первым кругом последовал второй, третий четвертый, пятый... На двадцатом, Тальг вдруг понял, что Сен издевается над ним, в воспитательных целях заставляя заниматься ерундой, чего парень всеми силами старался избегать. И он уже было собрался возмутиться, но представил невозмутимо-насмешливый голос вредного артефакта и упрямо стиснул зубы.

"Не дождешься, зараза" — парень мысленно произнес эту фразу, отчетливо желая при этом, чтобы Меч его не услышал. Кажется, у него получилось, так как ответа не последовало. Тальг улыбнулся — хоть какая-то польза от этого упражнения. Но, прошагав еще несколько кругов, он заскучал и принялся разглядывать окружающий пейзаж. Тот не баловал яркостью или разнообразием. Обычная полянка посреди леса. Все деревья довольно сильно отличались от земных, но, чтобы заметить разницу, нужно было внимательно к ним приглядеться. Некоторые растения были Хранителю уже знакомы — например, пламмар, невысокое дерево, фиолетовые плоды которого составляли основу его рациона в этом мире. Тальг сглотнул слюну и продолжил идти по кругу. Он успел в деталях рассмотреть каждое деревце и каждый куст на опушке, пропеть мысленно все известные ему песни, прийти в ярость, придумать около двадцати жестоких способов уничтожения Меча и мысленно сосчитать до трехсот двадцати пяти, когда на него неожиданно снизошло... безразличие. Парень все так же шагал по уже изрядно утоптанной траве, но тело двигалось само по себе, а сознание отстраненно и даже с некоторой иронией наблюдало за этим процессом. Так бывало и раньше. После слишком сильных переживаний, разум погружался в легкую отрешенность, при этом Олег автоматически ухитрялся совершать сложные операции и даже вести диалог. Круг, круг, еще круг... Не осталось ни мыслей, ни эмоций — безбрежная звенящая пустота растворила их в себе, даруя ощущение какого-то единства с миром. Это была не блаженная расслабленность, нет. Полное спокойствие и готовность к мгновенному действию. Поэтому, когда с ветки одного из деревьев на хранителя бросилось какое-то крысоподобное создание, окутанное багряным свечением, он не удивился и не испугался. Уход с траектории прыжка, взмах нагинаты... И только когда аккуратно разрубленная пополам тушка зверя вспыхнула черным и рухнула на землю, парень вышел из транса, ощутив запоздалый испуг пополам с изумлением. Глядя на все еще шевелящиеся останки, он осторожно спросил:

"Меч? Что это было?"

"Карнайк, сир"

"Чего?!" — возмутился Тальг, разглядев капли яда, стекающие с клыков твари и сообразив, что опять едва не погиб, — "Какой еще карнайк?"

Неподражаемо скучным и невыразительным тоном, Сен ответил:

"Если быть точным, то карнайк-убийца. В отличие от своих земных родственников, крыс, карнайки живут колониями и делятся на ряд служебных пород — матка, консорты, землекопы, собиратели и так далее. Ближайшим их аналогом могут служить голые слепыши. Убийцы отвечают за охоту и охрану гнезда, отличаясь от сородичей хорошо развитой мускулатурой задних лап и наличием ядовитых желез..."

"Сен. Ты же прекрасно понимаешь, что я спрашивал тебя не об этом. Мое состояние только что — это и была боевая медитация?"

И тут на мгновение — остаточный эффект, наверное, — парень снова провалился в транс. На этот раз что-то случилось со зрением. Нет, он по-прежнему предельно четко видел каждое дерево, куст, травинку, но они неожиданно окрасились иными красками: растения укутались спокойным зеленоватым ореолом, под ногами в толще земли зазмеились коричнево-золотистые жилы, а вокруг полянки на ветвях деревьев светились несколько багровых пятен непонятной природы. Хранитель моргнул, и транс прервался, цвета окружающего мира вернулись к норме. Показалось?

"Да, сир" — заговорил Меч, — "Вам еще придется научиться входить в это состояние произвольно, но главное вы усвоили".

"Усвоил" — согласился Тальг, продолжая разглядывать дело рук своих. Картина была крайне неаппетитная, но беспокоило парня что-то другое, — "Действительно, не хотелось бы перед каждым боем несколько часов маршировать по кругу... А теперь валим отсюда" — неожиданно закончил он.

И тут же последовал своему совету. Проломившись сквозь кусты, парень несколько снизил скорость и перешел на ровный размеренный темп бега. Петляя среди деревьев, он неизбежно отклонялся от выбранного маршрута, но не слишком сильно — способность ориентироваться после переноса в новый мир тоже изрядно улучшилась.

"А сейчас, я могу поинтересоваться, что подвигло вас на столь... неожиданный поступок?"

В интонации Сена не было ничего, кроме вежливой заинтересованности. Но за недолгое время их знакомства Хранитель уже успел немного изучить своего спутника. Например, сейчас, на взгляд Тальга, Меч догадывался, что услышит в ответ. И парень задал встречный вопрос:

"Там, на деревьях вокруг поляны, были еще карнайки, верно?"

"Поздравляю", — с неподдельным уважением ответил Сен, — "Теперь вам действительно есть, чем гордиться, сир. Если прочие ваши способности — результат действия обучающих систем Предела и моего влияния, то магическое зрение — ваш личный талант или заслуга, это уже как угодно. Именно благодаря ему вы смогли разглядеть ауру прячущихся зверей. Похоже, Дух действует. Вы начинаете оправдывать свой титул..."

"В смысле?", — Тальгиар решил, что удалился уже на достаточное расстояние и перешел на шаг, — "Какой титул?"

"Как я уже рассказывал вам, Предел разделен на девять цветов. Каждая его часть, хоть и является почти универсальным средством для совершения чего угодно, все же имеет свои особенности. Они во многом определяют характер Духа, и именно поэтому Владыки носят особые титулы: Желтый Воитель, Черный Скиталец... Владыка Красного Предела — Алый Охотник. У каждого из Хранителей Девятимечья, помимо обязанностей по управлению и охране домена, есть своя сверхзадача, сверхцель, своего рода навязчивая идея. Серый Убийца жаждет освобождать и ненавидит рабство, Белый Судия одержим справедливостью и воздаянием, Коричневый Лорд сохраняет и оберегает то, что нуждается в защите. Мне кажется, во время Слияния все эти компоненты составят единое целое, дополняя друг друга... Впрочем, речь не о том. Так вот, Алый Охотник — это поиск. Вечный поиск нового, того, что могло бы сделать мир немного лучше. И одновременно — уничтожение старого, отжившего, ненужного. Бесконечное изменение, развитие любой ценой, безграничная тяга к совершенству. Воплощенная Эволюция, если вам будет угодно..."

"Понятно. Вроде как безумный ученый, да?"

"А что есть безумие, сир? Любой, кто хоть немного расходится мировоззрением с окружающими, уже безумен с их точки зрения..."

Но Тальг, крепко задумавшись, не ответил. Он вспоминал свои первые дни в новом мире и свое прежнее сущестование. Там, на Земле, жизнь непостижимым образом проходила мимо него. Парень был замкнутым, необщительным, а круг его интересов удивлял родителей и друзей — холодное оружие, экология, стратегия и тактика, древняя история, фэнтези, политология, антропология, оккультизм... Помимо этих странных, вроде бы никак не связанных тем, Олега мало что увлекало. Он не пил, не курил, не пытался завязать отношения со сверстницами. Сошелся с ролевиками, ездил на игры и поначалу думал, что наконец-то нашел себе занятие по душе. Но с каждым годом его все глубже охватывало ощущение чуждости. Он был не нужен этому миру, а мир был не нужен и не интересен ему. Броня циничного равнодушия нарастала слой за слоем, надежно отрезая парня от людского общества. Но нет такой брони, которая могла бы устоять под ударом Меча.

Переход разбудил в подростке что-то давно и прочно скрытое в глубинах души — он словно бы очнулся от очень долгого сна. В новом мире его интересовало буквально все: растения, животные, климат, география, рисунок созвездий... Хранитель впитывал информацию, как губка. А когда ему не хватало рассказов Меча — пробовал находить ответы сам. И хотя в процессе поиска истины Тальг уже успел получить легкое пищевое отравление и растянуть связки, он не жаловался. Результат того стоил, да и... просто интересно же. Мало-помалу Кхаэрт открывал парню свои тайны, и тот понимал, что наконец-то попал домой.

"Кстати, а почему вы всё-таки решили бежать, когда засекли карнайков? Вы решили, что не справитесь со стаей?"

Этот вопрос действительно серьезно волновал Превращающего Радости. Ведь опасность, честно говоря, была весьма незначительна. Убийство крыс — что может быть проще для начинающего героя? Мечу очень не хотелось бы думать плохо о своем Хранителе, но вывод напрашивался неприятный... Однако, ответ Тальга удивил его:

"Сен, ты же сказал мне, что карнайки-убийцы защищают территорию своего гнезда. Мне в том месте ничего было не нужно, забрел я туда случайно — ну и зачем я должен был убивать зверюшек? Рубить их ради сомнительного удовольствия отдохнуть на заваленной мясом поляне? Спасибо, с этим не ко мне" — Хранитель, выдернутый из размышлений о высоком, не скрывал яда.

"Не спорю", — в тон хозяину сказал Меч, — "Вполне возможно, вы действительно руководствовались именно такими мыслями. Но со стороны это было очень похоже на обычную трусость".

Тальга будто окатило ледяным душем. Уши предательски покраснели. Парень, как и большинство его сверстников, предпочитал сначала действовать и только потом предаваться рефлексии. Это неплохо выручало в экстренных ситуациях, но иногда выходило боком. Тальг впервые подумал, что даже если что-то кажется очевидным ему самому, это вовсе не должно быть так же очевидно всем остальным. И еще — что перед поступком неплохо бы подумать. Но, с другой стороны, промедли он еще несколько секунд, и пришлось бы принимать бой со всей стаей...

"Ну, может быть, мое решение было инстинктивным. В следующий раз постараюсь действовать более обдуманно. Если успею".

"Это и есть долг Хранителя, сир. Тот, кто будет решать за весь мир, должен научиться решать хотя бы за себя. Сначала у вас будут простые задачи, потом сложнее и сложнее, но они почти никогда не будут иметь однозначного решения. Придется делать выбор — трудный, болезненный, но необходимый. И нести за него полную ответственность. Такова судьба всех, обладающих силой, в каком бы из миров они не жили".

Лесные тропинки стелились под ноги юному Хранителю. Он шел много часов подряд, но усталости не было. Тальга вело странное, только что обретенное чувство. Парень шел и не мог понять, что же это было. Власть... над собой?

Или свобода — от самого себя?

А Сен, зараза этакая, молчал.

* * *

Обед проходил в молчании. Как обычно.

Все полагающиеся вопросы: "Как прошел день?", "Что интересного было на учебе?", "Где так задержался?" и подобные были заданы Тэлу сразу по приходе. Хозяйственные дела мать с отцом обсудили, когда он еще гулял. Молитву перед трапезой, держась за руки, они уже прочитали. А других тем для разговора в маленькой семье не было уже очень долго. Зачем что-то обсуждать, когда всё и так ясно, предопределено и происходит в полном соответствии с планами Вседержителя и его наместников в этом мире? Обязанности отца, матери и сына определены, и говорить о них друг с другом — бессмысленно. Каждый занимался своим делом, в полном соответствии с "Поучением о делах семейных" Иерарха Наэрга.

"Программа", — вспомнил Тэлаф слово из справочника по големотехнике, найденного в библиотеке Орва, — "Мы действуем в соответствии с заложенной программой. Мы все — големы. Забавно..."

Но вслух, он, конечно, ничего не сказал. Отец сразу спросит, откуда он узнал о таких малоизвестных и в былые дни вещах, а мать вряд ли знает даже слово "голем". А еще Тэлу не хотелось привлекать к себе внимание — у него были свои планы на послеобеденное время.

Чтобы укрыться в городе, необязательно идти в Старые Кварталы. Если ты не умеешь прятаться, как Орв (фактически, если ты — не он), то велика вероятность, что тебя там найдут. Ибо это первое, что приходит в голову как врагам закона и Вседержителя, так и его смиренным слугам, занимающимся их отловом. Но имелись в городе и другие укромные места. Например, в подвале монастыря святой Керении Мученицы под самым потолком было окошко. Забранное, как и положено, толстыми стальными прутьями. Взрослый человек ни за что нее смог бы протиснуться между ними, а вот худощавые двенадцатилетние мальчишки...

— Клятва, — скала одна из едва различимых в сумраке подвала теней, — вы не забыли?

Две других тени нерешительно кивнули. Клятва была. На крови, в сплетении неумело порезанных столовым ножом рук. Искать знания о старом мире. Не выдавать друг друга. Оставаться вместе, что бы ни случилось.

— Но, Тэл... — замялся один из его собеседников. Он не стал продолжать, но всё, что он хотел сказать, было вполне очевидно. Одно дело, копаться в развалинах в поисках старинных вещей или даже удирать от патрулей стражи. И совсем другое — украсть фолиант из храмового книгохранилища. Тут нужно тридцать три раза подумать, потом на всякий случай подумать еще и даже после этого лучше не делать.

— Клятва, — с нажимом повторил Тэлаф, — вы обещали. И вообще, мы же уже не раз обсуждали это. Или трусите?

Один из мальчишек часто замотал кучерявой головой. Мол нет, ты что, как ты мог такое подумать, не боимся мы... Зато второй, на голову превосходящий Тэла ростом, совершенно спокойно ответил:

— Да. Боюсь. И не понимаю, почему мы должны так рисковать из-за какой-то книги? С тех пор, как ты про нее подслушал, на тебя смотреть страшно.

— Правда не понимаешь? — Тэлаф искренне удивился, — Я же рассказывал... Ну ладно, объясняю еще раз. Там история, поняли? История Объединения. Как все это было двести лет назад.

— Ну и что? — встрял в разговор невысокий кудрявый Нефесс, — Нам про него еще в прошлом году рассказывали.

Тэл саркастически усмехнулся, и лишь через несколько секунд сообразил, что его усмешка в темноте никому не видна.

— Ты до сих пор веришь в то, что нам там рассказывают? Жили-были десять государств, каждое со своим укладом, со своей, заметь, религией и вдруг — раз, будем едины в вере, чтим Вседержителя, братья и сестры.

— Ну так, было же всем знамение, — смутился Нефесс, — чудо Господне...

— Ага, чудо. Вседержитель в гневе своем поразил армию язычников, да так, что осталась от страны Манхивии сплошная Выжженная Пустошь. Чудо подозрительно смахивает на боевое заклятие запредельной силы.

— Ладно, — прервал ученую дискуссию Баэм, — допустим, узнаем мы правду. И что дальше?

— "Прошлое — ключ к настоящему", — процитировал Тэл по памяти Инкарга лит Шиоса, — Посмотрим, что там будет. Парни, ну чего вы? От вас же почти ничего и не требуется: снять слепок с ключа и постоять на стреме, остальное я сам сделаю.

— А если заметят? — Неф колебался.

— Убегу, — последовал лаконичный ответ.

— Куда? В Старые Кварталы? Поймают. Домой? Тоже поймают. А когда поймают, покаянной молитвой не отделаешься, могут и...

— Совсем убегу, — с нарочитым спокойствием пояснил Тэлаф, — из города.

Никто так и не узнал, чего ему стоило произнести это. Но все трое подростков понимали — сказал, значит убежит. Такими словами не разбрасываются.

— И каким же образом? — продолжал допытываться Баэм, все еще надеясь переубедить приятеля, — так тебя стража и выпустит! Или будешь силой прорываться?

Нефесс прыснул в кулак, представив себе, как Тэл силой прорывается через цепь стражников, каждый из которых был, по крайней мере, на две головы выше его и вдвое толще.

— Зачем силой? — удивился парень, — В подвале одного из домов Старого Квартала есть подземный ход. Он ведет за город, в лес — на случай войны копали, наверное. Я уже приготовил заплечный мешок с кое-какими вещами. Так что...

И тут Баэм понял, что дело серьезно. Тэл всерьез намерен украсть эту проклятую Вседержителем книгу. Причем не "когда-нибудь потом", а в самое ближайшее время. А значит — пора решаться.

— Мы с тобой, — негромко, но очень уверенно сказал Баэм, — Верно, Неф?

— Да-да, — быстро произнес Нефесс, словно очнувшись от каких-то своих мыслей, — Конечно, с тобой.

Глава 4.

Смерть пришла в поселок перед рассветом.

Часовой отчаянно клевал носом — самое паршивое время для караула, "собачья вахта". Но, по молодости лет, он еще не успел плюнуть на свои служебные обязанности, как большинство его сослуживцев в этом гарнизоне. Так что стражник героически боролся со сном, хоть и знал, что это единственный достойный противник на лиги вокруг. Ну, в самом деле, территория бывшей Герийской Империи, самое сердце земель Унии, это вам не Ингвел и не Приграничье. Внешних врагов здесь отродясь не видели, а представить, чтобы подняли бунт местные крестьяне или пастухи, не могли даже параноидально осторожные Иерархи. Поэтому, заметив на дороге кавалькаду всадников и протирая глаза, часовой не ожидал ничего страшнее выговора за невнимательность.

Всадники приближались галопом, и караульный сделал логичный вывод: срочное послание! А это — шанс отличиться перед лицом высокого начальства. Стражник присел и начал раздавать указания столпившимся внизу товарищам. Он не был старшим из них по званию, зато умел быстро перехватывать инициативу.

— Эй, сони! Открывайте живее, именем Конклава!

Донесшийся с тракта повелительный окрик подстегнул и без того суетящихся стражников. Нарушение инструкций, конечно, но кому какое дело, если речь идет о приказе Конклава. Часовой на стене набрал воздуха и выпрямился, чтобы доложить о выполнении приказа. Крикнуть он уже не успел. Зубчатый боевой диск вошел ему прямо в открытый рот, начисто срезав верхнюю часть черепа. Обезглавленное тело рухнуло на площадку, вводя стражников в секундный ступор, а больше секунды нападающим и не потребовалось.

Первый десяток налетчиков пролетел сквозь ворота, на ходу выпуская свое странное оружие. Воздух загудел под зубцами бешено крутящихся снарядов, и дикий многоголосый вой повис над полем боя. Не все стражники успели схватить оружие, чего уж говорить о доспехах... Диски пробивали беззащитные тела насквозь, вырывая куски плоти, щедро заливая кровью пыльную землю. Всего около полудюжины обороняющихся было убито, но ужас, смертный ужас никогда не сражавшегося человека перед лицом кошмарной гибели превратил боевое подразделение в стадо. Не снижая скорости, всадники пронеслись сквозь толпу и рассыпались по улицам. Те из стражников, кто не поддался панике, рванули за ними — догнать, не дать уйти, отомстить за пережитый страх! И тут на защитников обрушились основные силы отряда. Еще около двух десятков верховых ворвались в поселок и начали методично истреблять стражу. Размеренно взлетали и опускались топоры, кистени, палицы, тяжелые кованые копыта скакунов, собирая обильную кровавую жатву. Хриплый боевой клич плетью хлестнул сражающихся:

— Бейтесь во славу Мастера Битвы! Убивайте во имя Бога Убийц!

И без того слабое сопротивление было сломлено почти мгновенно — стражники бросали оружие, падали на колени, пытались бежать, но пощады не было никому. Сдавшимся рубили головы, убегающих догоняли и добивали.

Когда все было кончено, объединившийся отряд проскакал по главной улице до городской площади. Там всадники спешились, и большая часть осталась ждать на улице, а трое подошли к зданию местной церкви. Тяжелая, укрепленная железными полосами дверь вылетела под ударами топоров менее чем за минуту, и налетчики исчезли внутри. Спустя еще некоторое время, над домами поплыл тяжелый гул колоколов. Таким сигналом всех жителей поселка созывали на площадь, если случалось что-то важное. Вот и в этот раз, не успели колокола отзвенеть, из домов полезли сонные, полуодетые люди, перешептываясь на ходу — что случилось? Почему в такую рань? Протирая глаза и поеживаясь от зябкого предутреннего воздуха, они стекались к церкви, ожидая, когда священник выйдет и оповестит их о причине сбора. И никто не обращал внимания на всадников, предусмотрительно спрятавших оружие. Наконец, когда нетерпение народа достигло предела, двери храма распахнулись, и толпа слитно ахнула. На порог стоял высокий мужчина в плаще с откинутым капюшоном. Длинные черные волосы и горящие недобрым огнем глаза придавали ему действительно пугающий облик. В левой руке налетчик держал длинный кавалерийский палаш, а правой... правой он волочил по полу за капюшон рясы настоятеля храма, отца Эгайна. Бандит подтащил тело к дверям, примерился и точным пинком спустил священника с крыльца, легко спрыгнув следом. Народ заволновался, и несколько крепких мужиков двинулись вперед, но "гости" поселка мигом тронули скакунов и образовали кольцо вокруг своего предводителя. Демонстрация вышла достаточно убедительной, несостоявшиеся защитники монаха попятились. Поднялась легкая паника, однако и она прекратилась довольно быстро. Очень, очень давно законопослушным рабам Вседержителя не приходилось биться по-настоящему. Не в переулке махать кулаками или даже ножом, а сражаться насмерть, не жалея собственной жизни ради победы. Граждане стран Унии привыкли — всякая власть дарована свыше, так что нечего и пытаться спорить с теми, кто пытается тобой командовать, если, конечно, он не слабее тебя. А еще толпа быстро просекла, что предстоит нечто интересное. Зрелище, яркое и кровавое. Чутье на такие вещи развивалось годами созерцания церковных казней. Так что вместо испуга, гнева или отвращения на лицах собравшихся застыло выражение затаенного любопытства. В установившейся тишине хриплый голос лидера налетчиков прозвучал раскатом грома:

— Эгайн лит Таргум. Ты обвиняешься в использовании тайны исповеди для доноса, издевательстве над беззащитными и принуждении женщин к любовной связи с применением угроз и шантажа. Есть ли тебе, что сказать в свое оправдание?

Оторопевший настоятель хлопал глазами, не слишком понимая, чего от него хотят. Издевательство? Принуждение? Да, было дело, он поколачивал сирот из храмового приюта, нередко — ногами, нередко — до крови. В юных душах необходимо воспитывать смирение и кротость, да и вообще, нечего слишком громким смехом раздражать братию. И прихожанки, исповедуясь ему, порой слезно умоляли не наказывать слишком строго за грех, обещая отдать все, что угодно. А что взять с женщины? Только то самое и взять... Так что отрицать все это священник даже и не пытался, но ведь он был в своем праве! Разве не ему самим Вседержителем дана власть над этим поселком и этими людьми?

Однако высказать все это Эгайну не дали. Бандит, выждав несколько секунд, произнес:

— Тебе нечего сказать. Я приговариваю тебя к смерти.

— Ч-ч-что? — непонимающе спросил монах.

А больше он ничего не успел спросить. Лидер всадников рывком вздернул его за подбородок — и Эгайн подавился криком, обжегшись темным пламенем, бившемся в его глазах. Толпа затаила дыхание. Неужто взглядом убьет?!

Мгновение ничего не происходило. А затем на лбу налетчика появилась маленькая алая точка. Выпуская стремительно растущие веточки-побеги, она расширялась, постепенно становясь похожа на... лапу. Нарисованная красным драконья лапа с рубиновыми когтями словно указывала на священника. Что, мол, посмотрим, защитит ли тебя твой бог?

Не защитил. Из самого центра "ладони" с треском вырвалась миниатюрная алая молния и пиявкой впилась в лицо монаха. Тот даже не успел крикнуть, все произошло слишком быстро. На этой казни жертве повезло куда больше, чем на обычных церковных аутодафе. Отец Эгайн умер мгновенно.

— Коготь... Адский Коготь!

Кто-то из прихожан соображал быстрее других, и сумел узнать известную по рассказам настоятеля метку. Адский Коготь, проклятый дар и отличительный знак Алого Демона, который тот даровал самым преданным из своих адептов. О тайных культах Владыки Бездны покойный рассказывал так много и охотно, не стесняясь описания их жутких кровавых обрядов, что даже становилось неясно — откуда он все это знает? Впрочем, другие священники запугивали свою паству культистами ничуть не менее охотно. И вот, на глазах испуганных людей, кошмарные рассказы оборачивались столь же кошмарной реальностью.

Меченый Когтем отвернулся от трупа священника и тяжело выпрямился. Он выглядел изможденным, но голос его звучал твердо:

— Слуги Бога Рабов кровью ответят за свои преступления! Но те, кому надоела власть Вседержителя и его прислужников, могут идти с нами.

Неуловимым движением он перебросил оружие в правую руку и разрубил шею монаха. Встав на колени, предводитель культистов погрузил руку в еще теплую кровь. После этого мужчина поднялся и с ненавистью поглядел на ковчег святого Мавада Великомученика, помещенный, согласно традиции, над дверями храма. Меченый тяжело, с явным усилием переставляя ноги, пошел к двери. Кровь священника капал с его пальцев, палаш покачивался в такт шагам, и вдруг лезвие взлетело вверх, рассекая ящичек с костями. Под испуганными, изумленными, негодующими и откровенно паническими взглядами он кровью вычертил символ Владыки Бездны поверх Кольца Вседержителя.

— Да пребудет здесь Алый Охотник!

Хриплый крик словно бы послужил сигналом к дальнейшему. Люди стояли, завороженные мрачной торжественностью богохульного ритуала, как вдруг в толпе наметилось какое-то движение. Приглядевшись, предводитель налетчиков увидел — сквозь ряды зрителей сосредоточенно пробиралась молодая светловолосая девушка. Какая-то женщина пыталась остановить ее, хватая за руки, но она вырывалась и упрямо шагала вперед. На лице девочки была написана обреченная решимость. Наконец, на границе круга людей, женщина оставила девушку и лишь с тоской глядела ей вслед. А та все шла и шла — через кольцо всадников, даже не подумавших её останавливать, к крыльцу оскверненного храма. Не дойдя до здания нескольких шагов, она подняла голову и в упор посмотрела на отмеченного Когтем. Адепт Владыки вдруг понял, что только что чувствовал убитый им, и едва удержался, чтобы не отвести взгляд. Карие глаза девушки полыхали двумя адскими кострами — боль, торжество, насмешка, гнев...

— Я иду с вами.

Голос девчонки, в отличие от взгляда, поражал спокойствием.

— Почему? — единственный вопрос, который пришел в голову налетчику.

— Это, — кивок в сторону трупа, — мой отец. В молодости Эгайн изнасиловал мою мать, после чего у нее появился ребенок. Мама пыталась добиться справедливости, но в обвинения против священников мало кто верит...

— Да будет так. Тебя ждет боль, голод, кровь и смерть. Ты пройдешь крещение кровью, но и это — лишь первый шаг на Алом Пути. Ты вступаешь в войну против целого мира, а наградой за нее будет только ветер, бьющий в лицо и пламя погребального костра. Согласна ли ты на это?

Ни секунды колебания.

— Согласна.

— Тогда — ветра и пламени тебе, младшая.

— Ветра и пламени... старший.

Через несколько минут отряд покинул поселок. Когда они проезжали место недавней бойни, девушку начала колотить нервная дрожь, но никто из адептов не упрекнул ее. И вместе с тем — не помог, не подбодрил, не утешил. Хотя Путь един, каждый идет по нему сам.

В одиночестве.

* * *

За ночь небо заволокло тучами, а лес — туманом. Резко похолодало, и от холода Хранитель проснулся. Некоторое время Тальг лежал, стараясь удержать под курткой последние крохи тепла, но стылые касания ветерка заставили его вскочить. Парень обхватил себя руками за плечи и запрыгал на месте в тщетных попытках согреться.

"Охотник не Охотник, а мерзну, как обычный человек".

Впрочем, небольшая зарядка быстро разогнала кровь по жилам. А пробежавшись до ближайшего ручья и умывшись, Тальгиар вообще почувствовал себя готовым ко всему.

"Две новости, сир" — поприветствовал хозяина Меч. Парень вздохнул.

"Давай плохую. Лучше уж сразу..."

"Как прикажете. При сканировании местности я обнаружил сильное искажение магического фона".

"Хм, это плохо... наверное. А поподробнее? Чем сие грозит персонально нам?"

Решив разобраться самостоятельно, Тальг уже привычно перешел на магическое зрение. Он отрабатывал этот прием третий день, наряду с боевой медитацией. Но если та юному Хранителю упорно не давалась, то умение видеть потоки магии не казалось ему слишком уж сложным. Смотреть прямо перед собой... не думать о постороннем... а теперь — самое главное. Приготовиться видеть. Человеческий организм, как рассказал хозяину Сен, воспринимает гораздо больше информации, чем мы привыкли считать. Но она, в основном, проходит мимо сознания. А вот если отбросить ограничения и не игнорировать видимое просто потому, что "это невозможно", можно разглядеть много занятного.

Вот и сейчас внутреннее зрение нарисовало ему необычную картину. На первый взгляд, все как обычно — силовые линии Земли и Воздуха, напоминающие ручьи красно-золотистого или голубого света, изумрудное свечение трав и деревьев... И лишь присмотревшись, Тальг понял, о чем говорил Меч.

В каждом потоке и завихрении магической энергии можно было различить маленькие, не больше булавочной головки, медленно дрейфующие черные точки. Брызги мазута в прозрачном ручье, хлопья пепла на чистейшем горном снегу — они казались чем-то невыносимо чужеродным среди разноцветия аур. Каждая точка медленно пульсировала, словно вбирая в себя окружающую её силу. Тальг моргнул. Вбирая? Да, похоже на то. Видимо, точки были своего рода "проколами", сливающими энергию стихий... куда?

"Не имею представления, сир. Впервые вижу данный феномен, и он мне очень и очень не нравится. Что-то неладное творится с Кхаэртом, помяните мое слово".

"Ну, разберемся. Для этого я здесь и очутился, верно?" — несмотря на легкомысленный тон, парень забеспокоился. Чтобы Меч, с его многотысячелетним опытом, да и не знал...

Тальгиар, до рези напрягая "третий глаз", попытался подробнее рассмотреть непонятные пятна и неожиданно понял, что видит другую картину. Нет, не другую, тут же поправил себя парень. Эту же, но с другого ракурса. Он словно бы парил в нескольких метрах над собственным телом. И, естественно, не мог удержаться и взглянул на самое себя.

Зрелище его, мягко говоря, огорчило. Нет, физически он, благодаря помощи Сенешаля, выглядел много лучше. Исправилась осанка, зрение, появились какие-никакие мускулы, обострился слух и координация.

А в магическом диапазоне вид открывался просто кошмарный. Тальг никогда не видел нормальной человеческой ауры, но это совершенно точно была не она. Линии энергопотоков, которые должны были ажурным доспехом окружать его тело, топорщились, зияли разрывами, переплетались между собой в самых диких сочетаниях. И только тонкие красные нити связывали всю сеть в единую конструкцию. Шаткую, неустойчивую, готовую развалиться от малейшего напряжения, но уж какая есть, спасибо Мечу и за это.

"Вот вы и создали себе эфирный облик, сир. С привязкой к материальной оболочке, но, тем не менее — вы уже начинаете осознавать себя чем-то большим, чем тело. А отсюда рукой подать до внетелесных путешествий и прочих развлечений эзотериков".

"Да ведь это просто замечательно", — без особого восторга согласился Тальг, — "Как же я её пожог... Благодарю тебя, Сенешаль, за своевременно оказанную помощь и прощаю болевые фильтры. А теперь сообщи, ради разнообразия, хорошую новость".

"Если вы продолжите двигаться в избранном нами направлении, то всего через несколько минут выйдете на дорогу, ведущую к человеческому поселению".

"Что ж ты раньше молчал, дубина кристаллическая?!"

Это не была попытка отвлечься от мрачных мыслей. Хранитель на самом деле обрадовался этому известию, а его мозг (или всё-таки желудок?) выстроил нехитрую ассоциативную цепочку: люди-трактир-еда. Нет, не так. Еда! Горячий, истекающий соком кусок мяса на вертеле! Не то чтобы Тальгу не нравился зелено-фиолетовый пламмар или, например, монийский орех, но за неделю подобная диета успела ему осточертеть. Вегетарианцем парень никогда не был, а охотиться, вопреки титулу, совершенно не умел.

"Настоятельно советую вам по дороге продумать легенду"

"Легенду?"

"Именно. Род занятий, хотя бы. Маловероятно, что местные спокойно отнесутся к человеку, назвавшемуся новым воплощением Красного Духа. Итак... странствующий маг вам не подходит за отсутствием магии и возраста, для воина вы пока недостаточно хорошо сражаетесь, охотник, как мы выяснили, из вас тоже никакой. Сбежавший подмастерье? Не годится. Менестрель? Умеете вы играть на музыкальных инструментах, сир?"

"Очень плохо", — сознался Тальг, — "Слушай, чего я придумал. Единственный мой яркий талант сейчас — магическое зрение. Вот его и будем эксплуатировать. Так что я — Тальг-лозоходец, лозу только надо вырезать. Есть в этом мире такая профессия?".

"Была, по крайней мере. Что ж, одобряю. Как говорится, скромно и со вкусом".

Срезав с ближайшего куста раздвоенную ветку, Тальгиар двинулся вперед и вскоре действительно увидел за деревьями широкую, утоптанную грунтовую дорогу. Парень немного постоял, опершись о ствол дерева. Как ни хотелось ему поскорее приобщиться к благам цивилизации, покидать лес было жалко. За прошедшую неделю Тальг не раз ловил себя на странном ощущении — он чувствовал себя частью леса. Не агрессором, силой берущим то, что считает нужным. Не гостем, любезно встречаемым и при этом чужим. Чаща словно бы обещала Хранителю защиту, научив его бесшумно скользить между деревьев, сливаться с лесными тенями, отличать съедобные растения от ядовитых, разбирать следы зверей и птиц. А еще парню казалось, что лес чего-то от него ждет, вот только понять бы — чего? Мечу Тальг ничего не рассказывал. Ощущения были смутными, приходили, в основном, в полусне и вполне могли быть обычным самовнушением. И вообще. Нечего тут всяким артефактам лезть куда не просят...

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Алый Охотник отпустил дерево и продолжил свой путь навстречу вожделенному горячему обеду.

Первый населенный пункт Кхаэрта, увиденный Тальгом, произвел на него довольно отталкивающее впечатление. Почти в прямом смысле. Пока деревня превращалась из смутной точки на горизонте во вполне конкретнее скопление домов за частоколом, все было нормально. Даже мрачный замок, возвышающийся на холме поодаль, только подчеркивал правильную средневековую атмосферу. И только стоило Хранителю подойти поближе, как ветер неожиданно переменился — и в нос Тальгу ударил запах, натуральным образом оттолкнувший его на пару метров. Тонкое обоняние сослужило ему плохую службу, заставив прочувствовать весь букет: гнилые овощи, разлагающиеся тряпки, но основу запаха все равно составляла вонь человеческих испражнений.

"Меч! Он там что, прямо на улице гадят?!"

"Да нет, что вы, сир. Вы просто не заметили рва — туда местные и сливают... эм... отходы. Внутри должно пахнуть гораздо меньше. Хотя пять веков назад, честно сказать, с санитарией даже в глуши было лучше. Местный маг совсем разленился".

"Маг? Разве маги занимаются устройством канализации?"

"Ваши представления о магах и магии излишне романтизированы. Они, сир, много чем занимаются. Понятное дело, магу гораздо интереснее швыряться молниями или призывать чудовищ из других миров, но в мирное время за все это до обидного мало платят".

"Погоди, а чего ж они не сделают, как в обычной деревне? Ну там, вырыть яму, потом обратно закопать?"

"Пространство внутри частокола ограничено. Не переносить же каждый раз укрепления? А ров здешние жители, похоже, действительно периодически закапывают".

Препираясь, они подошли к самому частоколу. Вблизи впечатление, как и запах, не рассеялось. Закопченные кривоватые бревна кольцом окружали десятка три таких же закопченных кривоватых изб. Единственным, что было построено на совесть, выглядели ворота. Мощные, тяжелые створки носили следы многочисленных починок, показывая, что не зря крестьяне тратили силы и материал. К счастью, сейчас ворота были открыты, а через ставший видимым ров (четырехметровая канава, заполненная коричневой жижей) были переброшены две длинных доски.

— Стоять!

Тальг, как раз собиравшийся ступить на доску, невольно вздрогнул. За время лесных блужданий в компании Меча-телепата, он успел отвыкнуть от звуков человеческого голоса. Парень послушно остановился и даже согласился вслух:

— Стою.

Из-за ворот показался мужчина с луком в руках. Какой-то существенной разницы с жителями Земли Хранитель не заметил. Русоволосый и бородатый, средней комплекции, с твердыми чертами лица и довольно светлой кожей, он бы вполне органично смотрелся в любой европейской стране. Умывшись и переодевшись, конечно.

— Кто таков? — продолжил общение мужик.

— Я — Тальг-лозоходец, почтенный, — обращение выскочило само собой, вероятно, как часть местного языка, — Хожу по миру, ищу работы. Надеюсь переночевать в вашей деревне.

— Лозоходец, значит... — мужчина окинул парня цепким взглядом прищуренных серовато-зеленых глаз, на секунду задумался — ладно уж, проходи.

Парень быстро перебежал ров. Вонь ощущалась уже не так остро — то ли организм приспособился сам, то ли Сен помог. Выспросив у стража ворот дорогу до деревенского трактира, Хранитель, подгоняемый зовом желудка, быстрым шагом направился туда.

А русобородый еще долго стоял, задумчиво и недобро глядя вслед Тальгу. Он не был волшебником и не имел магического зрения, но природа наделила его звериным чутьем на все необычное. В Доменах же необычное очень часто пахло кровью.

* * *

— А я думаю, девочек стоит наградить. Они старались. И не их вина, что Алый Охотник отвлек внимание магов ложным порталом.

— Ты так считаешь, сестра? — Рисса недовольно скривила полные губы, — а как насчет исчезнувшей тройки Ревнителей? Слов нет, все было проделано чисто, но это ставит нас под угрозу демаскировки.

Селех задумалась. Это была, по сути, единственная претензия к группе Альтраи. Зато очень серьезная. Ведьмы не слишком уважали формальные инструкции и редко их составляли. Однако, посылая группу на задание, женщины Ковена предполагали, что при встрече с монахами девочки поведут себя иначе. Скроются, в крайнем случае — заведут охотничью группу в топь, чтобы выбирались подольше. А девочкам захотелось подвигов... Результат получился неоднозначным. В плюсе — трое убитых служителей Ордена Мрака и новая ученица необыкновенной силы. В минусе — изрядный шанс прилечь внимание к Ковену и отсутствие Охотника, ради которого все и затевалось. Собственно, вокруг этого и вертелся разговор Матерей Ковена, собравшихся на внеочередной совет.

— Херня это все! — вмешалась в диалог Гаэр, — Не о том думать надо!

Впервые увидев эту хрупкую русоволосую женщину, мало кто мог поверить, что она является одним из лучших боевых магов этого мира. Но еще невероятнее казалось то, что и в остальном она полностью соответствовала образу типичного бойца — то есть пила все, что горит, была крайне неразборчива в любовных связях и виртуозно материлась.

Завладев вниманием сестер, Мать Воительниц продолжила:

— Пока мы говорим про то, что свалилось в наше болото, по Кхаэрту идет Охотник. Дождемся, пока он сам заглянет в Ингвел или не будем изображать целочек на первом свидании и начнем действовать на опережение!?

Рисса хихикнула, встряхнув черными локонами, у Селех предательски покраснели уши, Даллен многозначительно прокашлялась и только Мать Провидиц, седая Кратея, осталась невозмутимой.

— Где ты предлагаешь его искать? Мир велик, а Алый хитер и осторожен.

— Это точно, — вклинилась в разговор Рисса, — Не было даже бури, которая должна охватывать Предел при его появлении.

— Не знаю, — поморщилась Гаэр, — но сестер надо известить обязательно. Не всех, конечно, а этих... шпионок твоих.

— Зато я, кажется, знаю, — смущенно улыбнулась Селех.

Четыре пары глаз с немым удивлением уставились на целительницу. Она была самой скромной из пятерки Матерей и на советах почти всегда молчала. Да и вообще редко интересовалась делами внешнего мира, предпочитая магические изыскания.

— Ну и? — прервала паузу нетерпеливая Воительница.

— Дело в том, что я довольно долго была знакома с человеком по имени Орв. Он жил в одном из городов Унии и собирал у себя книги...

— Книги? В Унии? — удивилась Рисса.

— Да. Он жил в тоннелях под городом. Как он там выживал — не спрашивайте, не знаю. Но при этом его библиотека в несколько раз превосходила нашу. Так вот, среди прочих манускриптов, там была подборка книг об Алом Охотнике. И в одной из них содержалось заклинание, позволяющее отслеживать всплески Предела. На большом расстоянии, а учитывая плотность нашей агентурной сети — почти по всей планете.

— Что за город?

— Бенед.

— Плохо, — отозвалась Кратея, — захолустье, даже по меркам Унии. Ни одной сестры в городе или окрестностях.

Повисла напряженная тишина. Матери размышляли над показавшимся и вновь ускользнувшим решением проблемы.

— А что, если... — предложила молчавшая до сих пор Даллен, — что если отправить туда пятерку Альтраи? Ну, прогуляются девочки до библиотеки, поговорят с этим Орвом...

— Не поговорят, — тихо сказала Селех, — он был уже очень стар, когда я его видела. Наверное, Орв давно умер.

— Ладно, не поговорят, так найдут эту книгу. А не найдут, так хоть на время перестанут дразнить монахов.

— А что, мне нравится! — загорелась новой идеей Рисса, — девочки, как вам такой расклад?

— А мне — нет, — отрезала Гаэр, — полноценная боевая пятерка для поиска какой-то книги. Не жирно будет?

— Мне тоже не нравится, — поддержала Воительницу Селех, — девочек поймают и казнят. Твое слово, Кратея?

— Да, — медленно произнесла седая женщина, — да. Мы должны отправить их на это задание.

— Кому это мы что должны? — хихикнула Рисса.

Кратея на секунду прикрыла веки. А затем её глаза распахнулись, и Матери застыли, увидев, как зрачки превращаются в колодцы ослепительного сияния. Взгляд женщины пронизывал насквозь, и пелена времени не была для него преградой.

— Судьбе, — ответила на риторический, в общем-то, вопрос глава Ковена, — в конце концов, меня не зря зовут Матерью Провидиц.

Надя валялась на кровати и неподвижным взглядом смотрела в потолок. Семь дней промелькнули как один. Неделя в другом мире.

Первый шок прошел довольно быстро. В глубине души она всегда допускала существование параллельных миров, причем именно таких — с магами, драконами, эльфами и рыцарями. Но вот практическое воплощение всего этого горько её разочаровало. Ближайшие рыцари обретались в каких-то Вольных Доменах и были, по словам Фиры, низенькими кривоногими уродами с богатой коллекцией боевых шрамов и увечий. Эльфов истребили еще двести лет назад, драконы чуть не разделили их судьбу и теперь скрывались по разным малонаселенным регионам, а магия... это был совсем особый разговор.

С самого начала ведьмы обращались с ней, как с равной. То есть, не делая скидок на незнание мира и языка, заставляли заниматься в компании остальных учениц. Согласия Нади никто не спрашивал. Да она и не собиралась возражать — после того, как Аль непринужденно упомянула судьбу оставшихся без инициации. Оказаться в эпицентре внезапно возникшего тайфуна девушка не хотела. И вот, уже шесть дней подряд она безуспешно пыталась пробудить в себе дар, монотонно медитируя над водой по несколько часов. Надя до мельчайших деталей изучила грубую глиняную чашку, в которую эта вода наливалась. Она знала и ненавидела каждую её щербинку, каждую трещинку, и, главное, остающуюся идеально неподвижной воду внутри. Альтрая, на её глазах, легко обращала воду в лед или пар, собирала в громадную круглую каплю, распыляла в туманное облако. А ведь Аль сама сказала, что Надя потенциально куда сильнее ее.

Девушка перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку. Через секунду в комнате раздались приглушенные всхлипывания. Отодвинутая было перемещением в другой мир, черная тоска подступила с новой силой. С каждой безрезультатной попыткой инициации, Надя все глубже и глубже убеждалась — в Кхаэрте она так же бесполезна, как и дома. И даже хуже. Здесь она вообще никто и звать её никак.

А еще — дом. Тот самый, куда она никогда не вернется. Никогда снова не увидит родителей. Никогда...

Спустя несколько минут, Надя нашла в себе силы встать и умыться. Холодная вода успокоила девушку, смыв следы недавней истерики. Надя рукавом вытерла лицо и сердито сжала губы.

"Распустилась, дура! Чем жалеть себя, лучше бы попыталась что-нибудь сделать"

Но этому благородному намерению не суждено было осуществиться. В дверь постучали.

— Заходите, открыто, — Надя никак не могла привыкнуть к тому, что в кхаэри нет обращения на "вы".

Дверь слегка приоткрылась. В комнату скользнула Альтрая. Уже привычным движением забросила под язык Змеиный Камень, не требовавший теперь даже настройки.

— Привет, подруга, — Аль величественным движением склонила голову, вызвав у Нади приступ легкой зависти, — Как поживаешь?

— Нормально поживаю, — грузить Аль своими психологическими проблемами девушка не собиралась, — Да ты проходи, садись...

— Благодарю.

Альтрая грациозно опустилась на предложенный стул. Надя, подумав, села на кровать, привалившись спиной к стене.

— Ты что-то хотела или просто так зашла?

— Сказала бы, что просто поболтать, но не хочу тебя обманывать. Ты, случаем, не слышала последних новостей?

— Не слышала, — протянула Надя и вопросительно поглядела на Аль. Та не спешила делиться новостями, держа паузу. Наконец, когда молчание стало затягиваться, она торжественно произнесла:

— Нашу команду отправляют на задание!

— Куда?

— Хороший вопрос, подруга. Я бы сказала, ключевой. В Бенед. Есть такой город в составе Унии.

Надя удивленно вскинула брови. Что ведьмы могли забыть на землях своего главного врага? Для серьезной атаки пятерки слишком мало, для сбора сведений достаточно одной сестры-провидицы... Вывод напрашивался сам собой.

— Будете искать что-то ценное? Артефакт, да?

— Умница. Только почему — "будете"? "Будем" было бы правильнее.

— Меня отправляют с вами?!

Вот теперь девушку проняло. Довольно просто сидеть в комнате и рассуждать, кто и для какого задания нужен. А вот осознать, что рисковать жизнью отправляют именно тебя, оказалось трудней. Слов нет, Надя, как и большинство её подруг, любила смотреть мультфильмы про девочек-ведьм, борющихся со Злом, и даже мечтала в него попасть. Но не просто же так! Как минимум, у нее должны были появиться фехтовальные навыки и магия. В идеале — неземная красота, крылья и волшебное оружие. А вместо всего этого её, Надежду Одинцову, бросают в бой без минимальной подготовки.

— Почему?! Я же не умею колдовать, сражаться...

— А кто их разберет... Нам сказали — мы выполняем. Может, Матери надеются, что ты инициируешься в стрессовой ситуации. Такое иногда случается.

— Или хотят избавиться от бесполезного балласта, — в тон подруге ответила Надя.

* * *

На исходе третьего дня пути Брог решил, что жизнь понемногу идет на лад. Это нешуточно его насторожило — Экзекутор привык ждать от мира пакостей. То, что они пока не спешат происходить, всего лишь увеличивает их количество в будущем. Но пока все проходило настолько гладко, насколько это вообще возможно. В Аридене Брогхарт увел себе скакуна, справедливо рассчитывая, что возвращаться все равно не придется. Животное оказалось на редкость злобным, но достаточно сильным и выносливым. Так что после нескольких воспитательных ударов кулаком по морде этой скотины, она сдалась на милость победителя, а Брог получил быстрое и надежное средство передвижения.

На пути к Пограничью, бывший трактирщик решил сделать крюк. Все же кто-то из постоянных гостей трактира на него стучал. В отличие от земель Унии, где доносы считались не только нормальным, но и богоугодным делом, в Свободных Домена народ к этому относился неодобрительно. Но своих стукачей и информаторов в деревнях держали как униатские церковники, так и бароны. Следовательно, в последнем донесении могло значиться не только то, что Брог жив, но и направление его движения. Рисковать не стоило.

Поэтому, первые три дня Экзекутор двигался в сторону Текартала. Брошенные Земли, место обитания гоблинов и троллей. Никому не нужная, бедная, измученная постоянными войнами лесостепь. Изредка какой-нибудь безземельный барон собирал отряд, вычищал очередной кусок земли от диких племен и основывал новый Домен, а граница Текартала отодвигалась еще дальше на закат.

В здешних деревнях люди все время жили в ожидании набега, и оборона была налажена серьезно. Добравшись до очередного места ночлега, Брог с уважением оглядел крепкие ворота, ров, вышку, с которой наверняка неплохо простреливается все подступы к селению. Поговорив с лучником, караулившим вход, мужчина окончательно убедился — местные готовы встретить любого врага, хоть полную боевую эскадру Безликих. Как ни странно, вывод из этого напрашивался грустный: отсюда нужно было как можно быстрее убираться. Если чего-то сильно ждут, рано или поздно оно обязательно произойдет. Пережидать же набег гоблинов под защитой деревянного частокола и баронской дружины у Брога желания не было.

Когда Экзекутор перешагнул порог местного трактира — "Ржавый меч", гласила вывеска — гомон внутри на мгновение замер. Посетители оценивающе уставились на приезжего. Невозмутимо шагая к стойке, Брог усмехнулся краем рта. Даже сейчас, прожив в Доменах больше десяти лет, он не мог сойти за местного. Впрочем, если честно, не особенно-то и хотелось...

Очень высокий, очень сильный и очень массивно сложенный, Брог походил на обкатанный морем гранитный валун. Экзекутор еще больше усиливал это сходство, налысо брея голову и не обременяя себя большим количеством одежды — например, сейчас, по летнему времени, на нем была только кожаная безрукавка (с пришитыми на подкладку стальными пластинами, но это так, к слову), штаны и сапоги.

Единственным, что совершенно не устраивало Брога в его облике, было внушительное брюшко, образовавшееся за годы спокойной жизни. Он твердо решил избавиться от лишнего веса.

Хозяин был крайне удивлен, когда его постоялец-наемник начал утро не с опохмела или, хотя бы, завтрака. Вместо этого громила с первыми рассветными лучами выбежал куда-то из трактира. Подтянувшиеся позже крестьяне рассказали: он вышел за ворота и несколько раз обежал деревню кругом. Затем Брог — так, вроде бы звали этого типа — вернулся, но прошел не в свою комнату и не в общий зал, а на задний двор. Трактирщика разобрало любопытство. Самому ходить и смотреть было несолидно, поэтому он отправил одну из служанок подглядеть, чем же занят постоялец.

Служанка вернулась и, хихикая, рассказала, что наемник занимается самоистязанием. Он зачем-то поднимал над головой колоду, на которой кололи дрова, приседал с этой же колодой на спине, катался кувырком и делал еще много нелепых вещей, а под конец зачерпнул из бочки дождевой воды и вылил на себя. Услышав последнее, трактирщик зябко поежился — утро выдалось на редкость прохладным. Потом, правда, наемник утихомирился и принялся упражняться со своим топором. Это было понятно и объяснимо. Трактирщик успокоился. Он отослал служанку, велев ей не болтать — слухи о постояльцах вредят репутации заведения. Девушка кивнула, но по хитрой улыбке было видно, что приказ надолго её не сдержит.

Позже, когда наемник завалился внутрь и потребовал двойную порцию мяса с овощами, хозяин "Ржавого меча" всё-таки осмелился спросить его. Трактирщик сильно рисковал — наемникам Закон не писан, за излишний интерес можно было и в морду получить. Но громила на удивление спокойно поведал о смертельной ране, исцеленной святым отшельником и принятом на смертном ложе обете. Во исполнение которого он должен каждое утро смирять в себе греховные страсти физическим трудом и холодной водой. Трактирщик понимающе покивал.

Сразу после завтрака Брог хотел отправиться в путь. Но когда утро уже начинало переходить в день, а гора еды в тарелке практически закончилась, в трактир зашел молодой парень. Вроде бы ничего необычного — довольно высокий, худощавый, темноволосый, с резкими чертами острого лица и внимательными карими глазами. И все же, бросив на него единственный взгляд, Брогхарт моментально насторожился.

Первая странность — одежда. Синие штаны из плотной материи, черная куртка. Так не одевались ни крестьяне, ни церковники, ни приближенные баронов. Менестрели могли напялить еще и не такое, но предпочитали более яркие цвета. Что-то подобное носили наемники, но... не похож он был на наемника. И это была вторая странность. Хотя парень старался казаться спокойным, Экзекутор легко видел пробивающееся сквозь эту маску жгучее любопытство. Оно не было робким, как у подростка, который впервые решился зайти в питейное заведение. Не было брезгливым, как у сыновей аристократов, иногда развлекавшихся таким образом. Такого взгляда Брог не встречал уже давно, с тех самых пор, как оставил свою работу. Глаза парня горели азартом исследователя.

"Да кто же он такой, Алый его забери?"

И в этот момент Экзекутор почувствовал сильное жжение где-то в районе груди, там, куда много лет назад Ревнители веры вживили очень специфический амулет. Несмотря на то, что ощущение было не из приятных, мужчина удовлетворенно хмыкнул. Головоломка сложилась.

Глава 5.

В тот день Тальг впервые в жизни заработал деньги.

Об этой стороне жизни пришельца из иного мира Хранитель как-то не задумывался. Ну, в самом деле, какой приличный герой согласится пахать весь день ради нескольких медяков? Герои ищут сокровища, собирают деньги с тел убитых врагов, на худой конец — получают их от новых друзей.

Достаточно богатых друзей или врагов Алому Охотнику пока не попадалось, сокровищ тоже, а желудок издавал недвусмысленное урчание. Поэтому, войдя в трактир, Тальг первым делом поинтересовался у хозяина насчет работы. Пока тот раздумывал над неожиданным предложением, парень, стараясь не сильно вертеть головой, разглядывал помещение и посетителей.

Закопченные бревенчатые стены. Грубо, но надежно сколоченные из неструганных досок столы и стулья. По стенам развешаны такие же грубые подсвечники. Народу почти нет, стол у входа занимают два здешних "синяка" (а кого еще можно застать в кабаке с утра?), которым при переходе на Землю не пришлось бы даже переодеваться. Люмпены одинаковы во всех мирах. Да еще в дальнем углу завтракает какой-то здоровяк. При виде этого лысого двухметрового амбала, Тальг забеспокоился — уж очень... впечатляюще он выглядел. Но рассудив, что даже самый отмороженный разбойник не станет грабить там где ест (и есть там, где грабит), парень немного расслабился.

После продолжительных раздумий, трактирщик всё-таки нашел подходящий вариант. Рудных жил в окрестностях отродясь не водилось, о зарытых кладах тоже никто не слышал, а вот колодец недавно начал пересыхать. И "почтенному лозоходцу" — хозяин произнес это с немалой долей иронии, но ведь произнес же — было предложено найти новую водяную жилу. Что Тальг и сделал. Труднее всего оказалось, рассмотрев сияющий лазурный поток под землей, не ткнуть в него пальцем, а с серьезным видом походить по деревне с подрагивающей рогаткой. Постепенно вокруг парня собралась толпа зрителей, созерцающих его работу с самыми разными выражениями лиц, от почтительных до насмешливых. Наконец, когда Хранитель начал чувствовать себя неуютно в лучах общественного внимания, он решительно направился к тому месту, где поток подходил ближе всего к поверхности. Потом положил на землю лозу, сделал собравшимся жест рукой — ждите, мол — и побежал в трактир. Толпа глухо заворчала. Те, кто успел побиться об заклад, что лозоходец настоящий и жилу найдет, резко помрачнели. Но не успели их соперники порадоваться и получить свою часть ставок, как Тальг вернулся с посохом в руках. Народ снова притих. А парень, ухмыльнувшись и представив себя Посейдоном, сжал посох двумя руками и коротким движением вонзил его в землю. Потом еще раз. И только тут до него дошло, что при переходе с магического зрения на обычное, он не соизмерил расстояние. И до воды копать не менее десятка метров. Слегка смутившись, "лозоходец" провозгласил: "Эм... в общем, копать тут". Крестьяне некоторое время осматривали место, сочли, что Тальг вполне может быть прав и отпустили его с миром.

Словом, уже ближе к полудню Тальг спокойно сидел в трактире и ел свой честно заработанный обед. Вожделенное жареное мясо оказалось ничуть не хуже, чем на Земле, гарниром к нему шел какой-то местный овощ (тоже жареный), а молоко — от алкоголя Тальг наотрез отказался — имело странный, но довольно приятный привкус. Именно когда парень увидел животных, дающих это молоко, он по настоящему осознал: это совсем другой мир. Как оказалось, на молоко и шерсть в этом мире разводят виторогов — что-то вроде барана или козла с пропорциями коня. На них же ездят верхом. Поначалу Хранитель хихикнул, представив себе эту рогатую кавалерию, но Меч жестко вразумил своего хозяина, "прокрутив" ему пару сражений с их участием. Аппетит у Тальга резко испортился, зато кое-что прояснилось насчет этих существ. Витороги были умны и сильны как лошади, несколько медленнее, но гораздо более выносливыми и злобными. В бою животные сражались наравне со всадниками, используя массивные копыта и острые рога. Естественно, витороги небоевых породы отличались более мягким характером, но и к ним лучше было просто так не соваться.

— Не занято?

На удивление спокойный и негромкий голос заставил Тальга оторваться от своих мыслей. На удивление — потому то говорил тот самый бритоголовый громила.

— Д-да. Конечно.

"А даже если бы и было занято..." — тоскливо подумал парень, глядя, как собеседник размещает свое тело на лавке. И на всякий случай придвинул поближе посох. Оружие в руке добавило Тальгу уверенности, и он практически без страха посмотрел на здоровяка. А тот, в свою очередь, с любопытством разглядывал Хранителя. С лица мужик еще больше походил на каменную глыбу — крупные, массивные, под стать всему облику черты лица, широкий лоб, тяжелая челюсть. И неожиданно безмятежный, отрешенно-внимательный взгляд.

— Почтенный, вы... ты хотел что-то спросить?

— Нет. Скорее наоборот — посоветовать.

Тальг вопросительно поднял бровь. Этот жест он, в свое время, долго отрабатывал перед зеркалом. Сначала гримаса выходила чудовищной, потом, постепенно подросток научился выражать нужную эмоцию — легкое недоумение. Но мужику на все его ужимки было наплевать. Так и сидел с каменной рожей, видимо, ожидая ответа.

— Может, сначала представимся? Я Тальг.

— Я знаю. Меня зовут Брог.

"Сир, будьте осторожны. Этот человек очень силен, очень опасен и обладает каким-то артефактом".

"Приободрил, блин. Но вроде бы он настроен не враждебно. Сидим вот, разговариваем..."

— Ну и что же ты хотел мне посоветовать, Брог?

Слегка склонив голову, гигант начал негромко и быстро говорить.

— Я тебе дам три совета. Как в сказке, верно? Первый — не высовывайся. Живи, где хочешь, но не лезь на глаза церковникам и баронам. В пыль сотрут, и ничего ты сделать не сможешь. Второе — найди учителя. Мало кто тебе сможет помочь, но ты всё же постарайся. Без наставника пропадешь. Ну и третье — как совсем хреново станет, беги в Приграничье. Там затеряться проще. Мутная вода, опасное место, но и Закон там власти не имеет. Если что — найди меня. Там я известен, как Лесоруб. Так, парень, все услышал? Ну и молодец. А мне пора.

С этими словами Брог встал из-за стола и направился к выходу, оставив Хранителя медленно выходить из состояния глубокого шока.

"Сен... Этот тип... Он что, знает, кто я?!"

"По-моему, нет. Мне кажется, он принял вас за начинающего мага и решил таким образом помочь. Но советы все равно дельные. Прислушались бы вы к нему, раз уж меня не слушаете..."

Одним словом, странный разговор оставил больше вопросов, чем ответов. Но увы, времени поразмыслить над ними Тальгу не дали. Сперва в трактир набежал с десяток крестьян и крестьянок, жаждущих квалифицированной помощи лозоходца. Пришлось объяснять, что наводить и снимать порчу, предсказывать будущее и повышать надои с помощью лозы, к сожалению, нельзя. Потом Тальг, отбиваясь от обвинений в шарлатанстве, в запале проигнорировал окрики Меча и безошибочно ткнул пожилого селянина лозой во все те больные органы, которые он просил найти. Крестьянин возликовал и потребовал, чтобы теперь "почтенный лозоходец" сказал, чем все это лечить, а лучше — вылечил сам. Честно сказать, Тальгиар не рассчитывал на такой итог. А диагностику провел, чтобы произвести впечатление на крутившуюся рядом девушку. Та пришла вместе с крестьянами, но ни о чем Тальга не просила — стеснялась, наверное. И все же, призвав на помощь опыт Меча и свои собственные скудные познания, Хранитель смог продиктовать список необходимых трав. Довольный дед удалился, а Тальг стал богаче на несколько медных и даже одну серебряную монету. Остальные просители также разошлись.

Именно в этот момент дверь трактира распахнулась, и внутрь влетел подросток, не старше самого Тальга, одетый в яркую накидку поверх рубахи. Споткнулся, чуть не упал, но удержался на ногах и, вытянувшись в струнку, торжественно провозгласил:

— Ганиор, барон Эмервейд, изволит посетить сие заведение!

Народ отреагировал незамедлительно. Посетители дружно ломанулись за самые дальние столики, а трактирщик наоборот, выскочил из-за стойки в центр зала и замер в угодливом поклоне. Тальг остался сидеть, где сидел — он был достаточно далеко от центра, хотя и находился сейчас в первых рядах зрителей.

Вслед за подростком, в дверь шагнули два плечистых воина в легких кожаных доспехах и с короткими мечами на поясах. Они обежали зал внимательными глазами, затем один что-то сказал другому, и воины замерли по обе стороны дверного проема. И только вслед за этим внутрь вступил барон. К удивлению Тальга, его доспехи тоже были из кожи, правда, гораздо лучшей работы, и меч был больше похож на нормальный рыцарский "бастард". Голову барона венчал золотой обруч грубой работы. Что же касается самого Ганиора... Первый увиденный рыцарь Тальга здорово разочаровал. Он оказался невысоким, черноволосым, некрасивым, но очень крепким человеком средних лет. Возможно, внешность рыцаря была бы привлекательнее, не будь у него сломанного носа и нескольких отсутствующих зубов.

Барон вошел неторопливо, как и подобает человеку, облеченному властью. Крестьяне тут же попадали с табуретов, растянувшись ниц. Хранитель секунду колебался, а потом последовал примеру трактирщика, изобразив нечто вроде поясного поклона. С одной стороны, Ганиор явно превосходил его по социальному статусу, с другой, Тальг не являлся его подданным. Рыцарь оглядел крестьян, задержав взгляд на "лозоходце" и величественно кивнул. Посетители поднялись с пола и вернулись к еде, а барон сделал знак своим людям. Воины переместились к нему за спину, а подросток (слуга? паж?) откашлялся и продолжил:

— Знайте же, люди, что высокочтимый барон Эмервейд был вынужден самолично пуститься в погоню за вором, дерзко укравшим принадлежащий ему ценнейший артефакт. С этой целью, он...

— Довольно, — оборвал подростка рыцарь, — Трактирщик, скажи мне: сегодня в твоем заведении останавливались чужаки?

— Д-да, высокочтимый, — пролепетал хозяин, указывая трясущейся рукой в сторону Тальга.

"Сен, мы влипли"

"И очень крупно, сир. Пока не начался бой — два совета. Попытайтесь войти в транс уже сейчас. И еще. Посмотрите на них вторым зрением, увидите кое-что интересное".

Второму совету было последовать проще, Хранитель послушно "переключился" и чуть не присвистнул от удивления. Аура барона и его свиты полыхала языками радужного пламени, топорщилась иглами и протуберанцами — все четверо были магами! Ореол вокруг пажа и барона светился ярче, у воинов — потусклее, но тем не менее. Если с простыми людьми у Охотника еще были какие-то шансы справиться, то против обученных магов бы он не продержится и пары секунд.

— Обыскать! — рявкнул Ганиор, и у Тальга а миг отлегло от сердца. Ну обыщут, ничего не найдут, да и отпустят. Правда же?

Пара воинов бесцеремонно выдернула парня из-за стола и четыре руки зашарили по телу, залезли в карман...

— Мы нашли его, господин.

С каким-то глупым изумлением Хранитель наблюдал, как из его кармана извлекают амулет в виде многолучевой звезды с крупным черным камнем посредине.

"Но как? Почему? Откуда? Девочка!" — внезапно понял он, — "Робкая деревенская девочка, которая все время держалась рядом, но так и не решилась задать свой вопрос. Вот гадина..."

Запоздалое прозрение уже никак не могло ему помочь. Один из воинов грубо схватил его за шиворот и швырнул на колени перед рыцарем. В то время как другой с поклоном протянул барону амулет. Тот судорожно, до побелевших костяшек сжал "звезду" в кулаке. Видно, артефакт действительно был для него очень важен. И лишь потом Ганиор обратил внимание на "вора".

— Ты на что рассчитывал, дурак? Думал, я без Черного Камня тебя не найду?

Спокойный голос барона вгонял в дрожь. Тальг поймал себя на том, что у него самым бесславным образом трясутся колени. И тут ему стало по настоящему стыдно. Ослепительно вспыхнуло в сознании: он — Тальгиар, Алый Охотник, Хранитель Меча Предела стоит на коленях перед каким-то захолустным бароном! За сегодняшний день он уже дважды терял голову от страха. Сперва его испугал Брог, теперь этот... Все, хватит. Отбоялся. Пусть он погибнет — но погибнет, не сойдя со своего Пути. Страх ушел. И тут же возникло знакомое ощущение боевого транса. Сознание Тальга погрузилось в Пустоту, а тело наполняла легкая, веселая, предвкушающая сила.

— Руки о тебя марать не хочу. Эй, там! В кнуты его.

Хранитель крутанул головой и увидел, как воины снимают с поясов незамеченные им прежде хлысты. В следующий миг рыцарь, видимо, решил, что ноги ему марать не так противно, и попытался пнуть Тальга. Парень ушел кувырком назад, закатившись под стол, по которому и пришлись удары кнутов. Посох удобно лег в руку, и выдвинувшийся алый клинок кровожадно блеснул в полумраке трактира.

"Охота началась!"

Тальг вынырнул с другой стороны стола. Бичи снова взвились в воздух, но один из них парень рассек Мечом в полете, а второй обмотался вокруг рукояти нагинаты и был выдернут из руки владельца. Ругаясь, воины синхронным движением выхватили мечи. Они были очень хорошими бойцами, но все еще недооценивали противника, полагая случившееся досадным недоразумением. Охотник запрыгнул на столешницу и нанес несколько уколов сверху. Один из воинов отпрыгнул, а второй попробовал защититься мечом, за что и поплатился. Рубиновое лезвие почти без сопротивления разрубило металл, и боец остался без оружия, после чего также отступил.

Участники схватки застыли, сверля друг друга взглядом. Потом воины барона снова пошли в атаку. Вооруженный мечом метнулся вперед, целя Охотнику по ногам, а второй вскинул руку, и в парня полетел небольшой огненный шар. Похоже, эта комбинация была у них отработана: враг сумеет отразить одну атаку, но отвлечется и пропустит вторую. Разум Тальга, парящий в ледяном безмолвии Пустоты, нашел единственный возможный выход — Хранитель отпрыгнул в сторону, соскочив со стола и рискуя споткнуться о валяющиеся на полу стулья. Заклятье пронеслось мимо, опалив стену трактира, по меч всё-таки успел вскользь достать его по лодыжке. Тем не менее, Алый Охотник был вполне готов продолжить схватку. Как и его противники. Но закончить им не дали.

— Оставьте его, бездари! Щенок — мой.

Барон решил лично поучаствовать в битве. Воины послушно разошлись в стороны, давая своему сюзерену место. Ганиор стал наступать на Тальга, правой рукой вращая меч, а в левой сжимая тот самый артефакт. Теперь уже Хранителю приходилось защищаться. Он несколько раз пробовал разрубить меч рыцаря, но тот каждый раз отводил клинок, в свою очередь, пытаясь достать Алого по незащищенным гардой пальцам. Поединок затягивался. Барон бил все свирепее, но весь его натиск уходил в Пустоту. Тальгиар же не мог завершить бой — во время боевого транса, ты не управляешь собственным телом. Оно принимает решения само. Но если все, на что тебя хватает — отражать удары...

Ганиор не выдержал первым. Он вытянул перед собой левую руку и торопливо зашептал заклинание. Своим невероятно обострившимся зрением, Охотник увидел, как в центре черного камня зарождается крохотная воронка. Она росла, расширялась, вышла за пределы артефакта.... И вот миниатюрный черный смерч устремился к парню.

Посмотрим, как ты выдержишь ЭТО!

Возглас барона или флуктуация измененного сознания? Не понять, когда на тебя движется воплощенный Вакуум. Казалось, зал и все окружающие исчезли, растворились в зыбком сером мареве. Реальной была только крутящаяся смерть, летящая к Тальгу. Полное отсутствие магии, ничто, абсолютный ноль — этот вихрь поглощал любую энергию, жадно втягивая её в себя. Он был очень похож на маленькие черные дыры в силовых линиях, но намного больше и намного страшнее. А еще вихрь почему-то вступал в резонанс с Пустотой в сознании, и она не принимала его как угрозу, наоборот, просила шагнуть навстречу. По мере приближения воронки, парень ощущал, как она начинает отбирать у него силы, сковывая тело усталостью. Страшным усилием Тальг поднял свинцовые руки и ударил нагинатой в центр вихря. Впервые он услышал стон Меча. Превращающий Радости бился в агонии, рассеивая леденящие слои вакуума, насыщая их силой Предела, отдавая всю свою энергию...

Меч справился. С тихим хлопком вихрь исчез. Одновременно с эти раздался негромкий хруст. Это клинок нагинаты, продолжая движение, вошел в тело Ганиора.

Тальг тупо уставился на оружие в своих руках. Он победил? Потом парень посмотрел на барона. Тот стоял, держась рукой за древко точащего из живота оружия, и на лице его отражалось недоумение. А затем глаза барона неестественно быстро остекленели, кожа сморщилась, тело высохло и начало распадаться, стремительно теряя очертания. На пол упала только кучка праха.

"Простите, сир. Не стоило этого делать, но... мне срочно была нужна энергия".

"Я его убил... Я только что убил человека..."

Хранитель попробовал прислушаться к себе, но не ощутил ничего особенного. Внутри царила опустошенность. Как после очень сильного потрясения, когда, чтобы не думать о страшном, не думаешь вообще ни о чем.

— Вот, значит, как оно вышло.

Это произнес невысокий русоволосый мужик, стоящий на пороге трактира. Тальгу потребовалось некоторое время, чтобы опознать в нем давешнего стража ворот. Казалось, с утра этого дня прошла целая вечность.

— Барон, выходит, умер. Так слава новому барону!

"Барону? Какому еще барону?!"

Только тут до Охотника дошло. Он только что прикончил здешнего правителя на глазах у всех его подданных! Парень обернулся, отыскивая пути к отступлению и... понял, что все присутствующие кланяются ему. Ему!

— Ура! — заорал кто-то из крестьян, — Слава! Слава Тальгу, барону Эмервейду!

"А вот теперь, сир, мы с вами влипли по-настоящему".

* * *

Девочки ждали утра. Как с охотой пояснила Фирелен — она вообще любила поболтать — уйти с базы надо было незаметно. Нет-нет, часовые не причинили бы им вреда и вряд ли задержали бы надолго. Это было чем-то вроде игры в прятки, которая помогала находить слабые места в сети сторожевых и сигнальных заклятий, не давала караулам расслабляться и позволяла боевым отрядам отработать навыки маскировки.

— В прошлый раз мы улетели, — делилась воспоминаниями Фира, — дождались, пока туман будет густой и спокойно так по воздуху смотались.

— Погоди, — остановила её Надя, — а что воздух здесь никак не контролируется? Ну, поисковые заклятия, хрустальные шары, какие-нибудь сторожевые... не знаю... совы?

По правде сказать, все свои знания о средствах магической слежки она черпала из любимых книг, мультиков и компьютерных игр. А еще логика подсказывала, что в мире, где люди могут летать, было бы странно не иметь хоть какой-то противовоздушной защиты.

— Не все так просто, Надя, — вмешалась в разговор Кетма, — Мы же не волшебницы, мы — ведьмы. Знаешь, в чем разница?

— Нет. Раньше я думала, что это одно и то же.

— Волшебники могут брать Силу из окружающего мира. И из нее уже сделать огненный шар или молнию. Ведьмы тоже так умеют, но нам это дается гораздо труднее. Зато мы можем управлять уже существующими потоками. Заколдовать человека, зверя, дерево... Как раз корни деревьев и служат нашими сигнальными нитями. А в воздухе привязаться не к чему. То есть магию сестры-провидицы учуют в любом случае, а какую-нибудь птицу не засекут.

Фирелен захихикала:

— Ага, не засекут. На птице-то мы и свалили. Главное, никакой полетной магии! Прикормили чернокрыла, — поймав недоуменный взгляд землянки, ведьмочка пояснила, — птицы такие, размером с человека. Черные, на больших ворон похожи... вот. О чем я? А, значит, заколдовали чернокрыла так, чтобы он нас по очереди перетаскал к порталу. Они вообще-то с грузом плохо летают, ну ничего, мы легкие.

— И что? Нашли, как уберечься от такого противника?

— Распугали всех крупных птиц поблизости. И теперь отслеживают заклятиями все летучее, что может нести человека.

— Рассвет, — тихо произнесла Иннея.

Все замолчали и стали торопливо собираться. Собственно, все необходимое подготовили загодя. Оставалось только надеть рюкзаки, затянуть шнуровку по подолу странных — для Нади, конечно — курток и можно отправляться. Альтрая выдала каждой девочке какой-то амулет в виде ракушки на кожаном шнурке. Судя по тому, что ведьмы без лишних вопросов повесили талисманы на шею, все знали, что это за штуки и зачем они нужны. Так что Надя решила тоже воздержаться от лишних вопросов. Шесть легких фигур выскользнули за дверь избушки и канули в утренний туман.

Первой шла Фирелен. Как успела понять землянка, самая младшая из боевого отряда лучше всех владела магическим зрением. Именно она определяла среди невысоких кустов, покрывавших остров, замаскированные сенсоры и ловушки. За ней след в след шагали остальные. Слева, сквозь пелену, виднелась мрачная громада Болотного Замка. Кто и зачем выстроил на болоте это угрюмое сооружение, как его заселили ведьмы, и почему он под собственным весом до сих пор не провалился в болото, не знал никто из отряда. Да и, честно сказать, у девочек хватало более насущных проблем.

— Ну что стоишь, прыгай!

Надя очнулась. Ведьмы стояли вокруг небольшого бочага. Вода в нем казалась угольно-черной — то ли от примеси торфа, то ли от глубины. На глазах у изумленной девушки, Фирелен зажмурилась, подпрыгнула и "солдатиком" ушла в воду. За ней последовала Мара, Иннея, Кетма... Меньше, чем через несколько мгновений, Надя осталась на берегу вдвоем с предводительницей отряда. При мысли о том, что предстоит прямо в одежде лезть в холодную темную глубину, Надю передернуло.

— Какого чёрта?! Это что, портал такой?

— Не-а, — хитро ухмыльнулась ведьма, — портал будет дальше. А пока тебя ждет увлекательный заплыв на скорость. Ну, надо будет переплыть защитный периметр, пока воздух не кончится.

Увидев, что выражение лица "подруги" не предвещает ей ничего хорошего, Аль уточнила:

— На самом деле, эта штука, — она подергала шнурок своего амулета, — поможет тебе дышать под водой. Так что утонуть можешь не бояться. Чудовищ тут не водится. Рюкзак не пропускает воду, одежда тоже, плыть будет довольно легко.

— Так куда плыть-то? — Надя немного успокоилась, но перспектива утреннего купания все равно не радовала.

— На свет. Ну, разберешься, там трудно заблудиться.

С этими словами Альтрая рыбкой, без всплеска, скользнула в воду. Надя покачала головой. Она сама неплохо плавала, но вот так изящно нырнуть с рюкзаком на спине... Ведьма явно рисовалась.

Надя задумчиво разглядывала бегущие по воде круги. И сомнения, одолевавшие её весь вчерашний день, нахлынули с новой силой. Зачем она ввязалась в это? Остальные ведьмы, хоть и были не намного старше нее, прошли многолетнюю тренировку. Вся их жизнь была связана с Ковеном. Они владели магией, в конце концов! А она? Обычная девочка, не боец и даже не спортсменка. Так что сейчас ей лучше вернуться в замок. Ведьмы, как успела понять Надежда, были дамами жестокими, но не безрассудными. Обладательницу уникального Дара не стали бы убивать или навечно бросать в темницу. Да, наказали бы — неприятно, однако не смертельно. Да, перестали бы уважать. Можно подумать, раньше уважали... Оставят в Замке на какой-нибудь общественно-полезной работе. Зелья варить, травы собирать, за василисками ухаживать. А что? Неплохая судьба.

Надя судорожно, до хруста сжала кулаки. Именно так рассуждала её мама, когда выкинула пришедшее дочери приглашение на художественный конкурс. Нечего заниматься всякими глупостями. Она была права и желала своей девочке только добра, но это добро чуть не обернулось вскрытыми венами. Беспросветная тоска серой волной захлестнула девочку, забирая у нее последнюю надежду что-то изменить в жизни. Что было дальше, Надя не помнила. Следующей ясной картиной в памяти был портал и уходящий в него парень с мечом. Про себя девочка решила, что ангел-хранитель, в которого она в глубине души верила, не дал ей наложить на себя руки и предоставил шанс начать новую жизнь. Тем более что Аль мимоходом упомянула о прикосновении какого-то "покровителя"...

Упустить и этот шанс? Нет уж. Она докажет этим ведьмам, что заслуживает уважения. Надя сделала шаг вперед, и темная вода сомкнулась вокруг девушки.

— Не приплывет, — припечатала Кетма. В отличие от своих худых и длинноногих подруг, она напоминала обычную молодую крестьянку, плотную, невысокую, с круглым добродушным лицом. Кроме внешности, в наследство от предков-землепашцев ей достался немалый талант к магии Земли и врожденный скептицизм.

— А вот и приплывет! — Фирелен убедилась, что Аль смотрит в другую сторону и украдкой показала собеседнице язык. Та равнодушно пожала плечами.

— Девочки, — внезапно произнесла Мара, — а может, зря мы это затеяли?

— Ты чего? — удивилась Альтрая, поворачиваясь, — Твоя же была идея.

— Оно, конечно, так, вот только... А вдруг боя не случится? Бывают же идеальные операции. Тихо пришли, тихо взяли, тихо ушли. Стресса нет, инциации нет, по возвращении нас встречают, самое малое, розгами.

Альтрая задумалась. Тонкий план действительно имел все шансы полететь Алому под меч. Но соблазн получить в команду мага такой силы, как Надя, был слишком велик. Ради этого стоило пойти на риск. Иномирянка, конечно, не обрадуется, когда узнает, что её обманули, но ведьма рассчитывала на некоторую эйфорию, всегда наступающую после первого использования Дара. В конце концов, у нее всегда можно попросить прощения. Вот Матери обозлятся всерьез.

— Ты кое-чего не учла. Она же впервые будет участвовать в вылазке. Помнишь, как тебя саму первый раз трясло?

Мара кивнула. То задание было, вообще-то говоря, пустяковым — проследить за одним человеком в дороге. Но ей, как признанной мастерице иллюзий, отводилась там ключевая роль, так что девочка здорово переволновалась. Мара улыбнулась, вспомнив, как после вылазки подруги в нарушение всех инструкций отпаивали её крепкой травяной настойкой.

— Кстати, может вы вообще тут зря спорите. А Надя постояла на берегу, да и пошла обратно в Замок.

— Не думаю, — неожиданно вступила в разговор Иннея.

Эту хрупкую бледную девочку немного побаивались даже её подруги по отряду. Стихии Духа и Смерти, с которыми она работала, накладывали отпечаток как на внешность, так и на характер провидицы. Длинные льняные волосы и светлая одежда окончательно делали её похожей на легендарное привидение — баньши.

— Предвидишь?

— Зачем так сложно? — слабо улыбнулась Иннея.

И показала рукой на омут, из которого как раз выбиралась Надя.

* * *

Дворец Посланника в Алираоде потрясал. Даже если не знать, чьей именно резиденцией он служит, на здание невозможно было смотреть без восхищения. Стены из редкого "кровавого" гранита, семь неправдоподобно тонких и высоких угловых башен, соединенных "куполом" из пересекающихся мостов, массивный донжон — чудо архитектуры Герийской Империи, сотворенное руками союзников-гномов, бывшая летняя резиденция императора. Кому, как не главе Церкви должен был достаться дворец после Объединения?

Впрочем, собравшихся сейчас в центральном зале меньше всего волновала красота здания. Даже не считая того, что большинство было глубоко равнодушно к любой красоте, дворец всем успел примелькаться — они съезжались сюда каждые полгода. Самые могущественные люди Унии, наделенные безграничной властью над жизнью и смертью. Конклав Иерархов.

— Да будет благословлен Вседержителем этот миг. Объявляю Совет открытым.

Эту фразу произнес ничем не примечательный мужчина средних лет — полноватый, лысеющий, чем-то похожий на зажиточного Управителя. Только две черты выдавали в нем человека, наделенного властью — богатейшее, расшитое золотом и драгоценностям одеяние. И глаза. Холодный немигающий взгляд василиска, точно так же обращающий людей в камень. Казалось, какое-то древнее чудовище смотрит сквозь глазницы невзрачного тела. Во многом, именно из-за удивительной способности одним взглядом подчинять толпу, на должность Посланника избрали его, а не кого-нибудь попредставительнее. Хотя, как прекрасно понимал и он, и почти все присутствующие, этот пост носил довольно формальный характер. Посланник Вседержителя был всего лишь голосом, доносящим решения Конклава до паствы. Правда, в принятии этих решений он участвовал наравне со всеми.

— Во славу Вседержителя, — нестройным хором откликнулись сидящие за столом Иерархи.

Бодуин лит Эскаб откашлялся и продолжил:

— Как вы помните, братья, самым насущным вопросом для нас остаются культы Алого Демона. С них и...

— Прости меня, Посланник, — неожиданно раздалось с другого конца зала, — у меня крайне важная новость.

— Да-да, слушаю вас, брат Кэльм, — глава Церкви поморщился, но достаточно незаметно.

Со своего места поднялся молодой, не старше тридцати, мужчина. Все взгляды тут же обратились на Кэльма, но доброжелательности в них не было. Еще бы — самый младший из Иерархов, добившийся места в Конклаве не упорной работой и планомерными интригами, а лишь за счет харизмы и фанатичной веры. Пожалуй, он был единственным конкурентом Бодуина в деле общения с народом. Но если Посланнику толпа повиновалась инстинктивно, чувствуя сильнейшего хищника, то за Кэльмом люди шли добровольно и самозабвенно. Проповедник поражал искренностью своих речей, нехарактерной для священников его ранга. К тому же, в отличие от многих фанатиков, он был достаточно умен. И красив. Тонкие черты лица, окаймленного небольшой бородкой, высокий лоб, карие глаза, сиявшие каким-то внутренним светом... Все это делало его идеальным кандидатом на роль Посланника, но, увы, избранию брата Кэльма мешали два обстоятельства. Во-первых, он был непозволительно мягок и неспособен на принятие жестоких решений. Старался найти компромисс при любых обстоятельствах, не любил и не умел применять силу. Вторым же препятствием было мнение самого Кэльма. Когда после смерти предыдущего Посланника ему мягко намекнули, что следующим на престол может быть возведен он, брат начал яростно протестовать. Утверждая при этом, что не готов принять такую ответственность перед людьми и Вседержителем. Как только заинтересованным лицам стало понятно, что это не ритуальное проявление смирения, а настоящая позиция Иерарха, разговоры на это тему тут же прекратились. Как говорится, дело добровольное.

— Братья, — провозгласил Кэльм, — Мне было видение.

Воцарилась тишина. Харизма харизмой, но войти в состав Конклава священнику позволили именно ради этой его способности. Видения Кэльма, которыми он неукоснительно делился с остальными Иерархами, помогли преодолеть немало тяжелых ситуаций. Так что теперь его слушали все. И слушали очень внимательно.

— Вчера я проснулся посреди ночи. Вся моя комната была озарена красным сиянием. Я увидел Эвклаз, как будто с высоты полета птицы. Над миром собирались тучи, и в них танцевали странные тени, но разглядеть, чьи они, я не смог. Потом из туч хлынул дождь. Алый дождь. Реки крови текли по миру, и в её потоках сражались друг с другом... Воин в почерневшей броне с пепельным лицом, ангел из дождевых капель, огромный темно-синий дракон, девочка, старуха, и еще многие... Но в центре битвы все время оставался Он. Вихрь пламени, чей облик тек и менялся каждый миг, неистовый безумный убийца... Алый Демон. Он вернулся в Кхаэрт.

Короткая речь Иерарха превратила просто полную тишину в могильную. Никто из Конклава не знал об Алом всего. Но каждый понимал, что это существо — не просто древний миф или сказка для запугивания толпы. Первым очнулся, естественно, Бодуин:

— Святой брат, ты можешь дать больше информации? Повторить свое видение?

— Я буду смиренно молить Вседержителя об этом, но за результат поручиться не могу.

— Но шанс, что Вседержитель будет благосклонен к тебе, есть? — продолжал настаивать Посланник.

— На все воля Господня, — отозвался Кэльм, и сидящим рядом с ним показалось, что Иерарх улыбнулся. Бодуин помрачнел и уперся взглядом в чересчур набожного "брата", не понимающего, что сейчас не время упражняться в теологии. Кэльм вздохнул и закончил:

— Раньше мне удавалось подобное.

— В таком случае, брат Кэльм, я должен попросить тебя заняться этим как можно скорее. Чем быстрее мы получим сведения об этом враге рода людского и самого Вседержителя, тем лучше сможем ему противостоять. Надеюсь, тебе все понятно, святой брат?

— Разумеется, Посланник, — лицо Иерарха снова было безмятежно, — благослови меня, и я немедленно начну готовиться к молитвенному бдению.

— Благословляю, — холодно произнес Бодуин и осенил Кэльма Кольцом Вседержителя, — Ступай.

Когда за Иерархом захлопнулась дверь, напряжение в зале немного снизилось. Остальные участники Конклава давно и хорошо знали друг друга. И уже давно не считали необходимым соблюдать официальную торжественную обстановку в общении.

— Так. Проблема, как я понимаю, у нас не новая, а хорошо забытая старая. Что скажешь, Тланк?

Седой Иерарх ответил не сразу. Он был старшим из всех присутствующих и занимал в равной степени почетный и бесполезный пост Хранителя Закона. То есть отвечал за хранение и переписку священных текстов. Но ценили его не за прямые обязанности, с которыми он, кстати, справлялся очень неплохо, а за уникальную память и познания в самых разных областях.

— Не пугайтесь, братья. Пока Алый Демон не опасен для нас. Сейчас он — обычный человек. Но долго это не продлится.

— Человек? Что ты имеешь в виду?

— Именно то, что сказал. Сразу после прихода на Кхаэрт Демон обладает только одним телом и одним обликом. Это человек, не осознающий собственную Силу и не владеющий магией. Но следует поспешить, братья. В древних книгах сказано — Алый Демон обретает силу, преодолевая препятствия. И чем дальше он продвигается, тем сложнее его остановить.

— Ясно. Возьмем, — пробасил Кроог, магистр Ордена Мрака, — Известно, где появилась тварь?

— Это могло случиться где угодно, — отозвался Тланк, — или не случиться вообще. Насколько я помню, видения Кэльма могут относиться и к будущему.

— Будем искать, — подытожил краткое обсуждение Бодуин, — как же не вовремя... Алэт, что у вас там за бардак с культистами?

Глава Ордена Света потупился:

— Вынужден признать — проект вышел из-под контроля. Как вы все знаете, после уничтожения последних очагов сопротивления Унии и создания пограничных зон, народу потребовался новый враг. Сначала мы попробовали задавить преступность, тем более, что с ней действительно были проблемы. После создания Ночной Гильдии и роспуска Экзекуторов эта идея себя исчерпала...

— Поменьше истории, — перебил его Кроог, — дело говори.

Алэт неприязненно зыркнул на Иерарха, но протестовать не стал:

— Новым "пугалом" решили сделать демонопоклонников, адептов Алого. На основе наших собственных церемоний и кое-каких древних книг придумали структуру культа, ритуалы, жуткую кровавую магию... И вот только что выяснилось, что они существуют на самом деле! Отряд всадников, использующих символику и атрибуты культистов, напал на один из наших поселков и казнил священника.

— Не просто, значит, убил, а казнил? — переспросил Посланник, — А от моих людей до сих пор ни слуху, ни духу. Интересно...

— Бодуин, — доброжелательно улыбнулся Алэт, — не стоило заводить осведомителей только среди стражи. Все твои люди убиты культистами. В честном бою, между прочим.

— Так, — вмешался Кроог, — Я правильно понял — шайка бандитов напала на укрепленный поселок, с боем прорвалась за стены, изрубила несколько десятков вооруженных стражников, прикончила священника и ушла безнаказанной?!

От его громового рыка брат Тирон, Хранитель Земель, рефлекторно втянул голову в плечи. Он был хорошим управленцем, умело распределяя гигантские ресурсы Унии, но храбростью, мягко говоря, не отличался. К несчастью, за подготовку стражи отвечал именно он. И сейчас Иерарх ждал заслуженного наказания.

— Тише, — хлопком ладони погасил намечающийся конфликт Бодуин, — не до того. Стражники никогда не встречались с серьезным противником, так что не удивительно... Вопрос в другом. Что теперь с ними делать и как они могут быть связаны с самим Алым Демоном?

— Уничтожить, — первым высказался глава Ордена Мрака, — вышедший из-под контроля культ слишком опасен. Думаю, несколько моих отрядов быстро наведут там порядок. Выжигать эту мерзость — наша работа.

— Поддерживаю, — быстро закивал Тирон.

Любое нарушение работы такой громоздкой системы, как Уния, беспокоило и раздражало Хранителя Земель. Кроме того, он всерьез опасался гнева Кроога и поддержал бы любое его решение.

— Не знаю, Бодуин. Мне кажется, стоит присмотреться к ним повнимательнее. Такое быстрое создание не просто культа, а вооруженного отряда — более чем необычно. Возможно, за этим стоит кто-то из наших ночных "друзей". Или — чем Алый не шутит — даже сам Демон.

— Согласен с почтенным Тланком, — заговорил, наконец, Алэт, — Более того, если культ уже существует, мы можем попытаться снова, фигурально выражаясь, набросить на него узду. Договориться на взаимовыгодных условиях. По варианту "Ренегат", например. Если управлять не получится, то хотя бы внедрить своих агентов и проследить истоки организации.

— Хорошо, — подытожил Бодуин, — я вас выслушал. А теперь предлагаю следующее. Нападение на поселок предаем широкой огласке. Причем — истинную версию. Во всех церквях должны пройти службы по невинно убиенным, проповедникам побольше говорить об Алом Демоне и его ужасных слугах. Ну, Алэт, не мне тебя учить. Среди Ревнителей и священников высокого ранга наоборот, распространяем слух, что все случившееся — провокация. Таким образом, чернь будет напугана, а верные слуги Вседержителя успокоены. Агентуру, кроме занятых в операции с культом, бросаем на поиск Демона. Вокруг атакованного поселка стягиваем, на всякий случай, дополнительные силы людей Кроога. Далее...

Негромкий голос магистра Ордена Тени обрисовывал перед Конклавом ближайшее будущее Унии, а вместе с ней — и всего Эвклаза. И в тот момент даже он, самый могущественный человек на планете, не подозревал, насколько сильно оно вскоре изменится.

Во внутреннем дворе замка шел бой.

Вряд ли замок штурмовали — для этого тут было явно недостаточно людей. Всего три человека стремительно перемещались по утоптанной земле, иногда сходясь и обмениваясь сериями ударов. Двое крепких молодых мужчин атаковали третьего — щуплого темноволосого парня. Тот двигался в бешеном темпе, смещался, не давая зажать себя в клещи, иногда огрызался серией коротких выпадов. Деревянный, на треть выкрашенный красным шест в его руках позволял держать воинов на расстоянии, но полноценно перейти в контратаку Тальгу не давали.

Хранитель стиснул зубы и несколькими широкими взмахами тренировочного оружия заставил Энга отступить. Затем перехватил шест "клинком" вниз, подшагнул, словно собираясь продолжить нападение, и вдруг нанес резкий колющий удар второму мужчине. Виррен не стал уворачиваться. Вместо этого он резко сократил дистанцию и коротким ударом сбил древко к земле. Тальг на мгновение потерял равновесие, и этого хватило второму воину, чтобы несильно ударить сюзерена в грудь и тем закончить бой.

— Ты мертв, барон, — с ухмылкой произнес Энг, салютуя тренировочным мечом, — Нет, начал хорошо, но почти сразу упустил рисунок боя.

— И быстрый укол из такой позиции не получится, — присоединился к брату Виррен, — Пока ты свое... копье развернешь, я успеваю атаковать в ответ. Энг достал тебя первым, но я тоже мог бы.

Тальгиар немного постоял, собираясь с мыслями и тяжело дыша. Входить в боевой транс он более-менее научился. А вот с выходом были определенные трудности. Порой он терял концентрацию и "выпадал" из медитации посреди боя. Иногда же, как сейчас, состояние безмыслия упорно не хотело отпускать его. Наконец, вытолкнув разум из Пустоты, Охотник сказал:

— Понял. Буду работать над техникой. Еще один бой или закончим на сегодня?

— Как прикажешь, господин, — коротко поклонился Энг, — но мы бы предпочли закончить. Не сочти за оскорбление, но еще одной схватки ты можешь не выдержать.

— Хорошо, тогда на сегодня хватит, — ответил Тальг с тайным облегчением. Боевой транс закончился, уровень адреналина упал. Навалилась слабость, до сознания дошла боль от ушибов и в кровь разбитых пальцев. Регенерировал Хранитель чуть лучше человека — Меч постарался — и до завтра все должно было зажить. Но все равно было неприятно.

— Мы будем у себя. Если господину барону, — Виррен, как и его брат. до сих пор произносил это с изрядной долей иронии, — будет что-то от нас нужно — зови.

И воины направились к одной из башен, на ходу стягивая с себя доспехи. А Тальг все никак не мог заставить себя двигаться. Стоял и смотрел им в спину, вспоминая рассказанную ему историю.

Двойняшки Энг и Виррен были отличными бойцами и слабыми, но хорошо тренированными магами. Они родились здесь, в Свободных Доменах, что само по себе было необычно. Хотя все правители этих крохотных государств обладали Даром и не стеснялись "улучшать породу" подданных, пользуясь правом первой ночи, потенциальные маги в Доменах рождались чудовищно редко. Во многом, именно это обеспечило немыслимый выверт законов, в одночасье превративший Хранителя из бродяги и убийцы в полноправного феодала.

"Не только это. Здесь наблюдается довольно интересная общественно-политическая картина. Если вы, сир, найдете в себе силы добраться до комнаты, я ей с вами поделюсь"

"А если, к примеру, нет?" — мысленно ответил парень, заставляя себя двинуться к донжону.

"В этом случае вы скоро замерзнете, простудитесь и скончаетесь от пневмонии. Не самая лучшая смерть".

Как всегда, тон Превращающего Радости оставался вежлив, спокоен и доброжелателен.

Донжон, жилище хозяина замка, был толстой и круглой башней в три этажа высотой. Как и весь замок, он был выстроен из неотесанного серого камня. Насколько мог судить Тальг, технология строительства была довольно примитивной. Здоровенные глыбы в основании стен и башен, сменялись гораздо более мелкими блоками, уложенными "всухую". Планировка тоже не поражала изяществом — квадрат внутреннего двора, четыре башни по углам, одна в середине, вот и вся крепость. Покои барона, само собой, находились именно в центральной башне.

Минутой позже Тальгиар уже лежал перед потрескивающим камином на шкуре какого-то зверя — даже летом толстые стены донжона не пропускали внутрь тепло — с аппетитом вгрызался в птичью ногу и слушал рассказ Сенешаля. Тот уже просканировал память нескольких обитателей замка и был готов поделиться информацией с сюзереном.

По словам Меча, Тальгу просто повезло. Покойный барон Ганиор допустил ошибку, приказав своим людям не вмешиваться. Тем самым он вызвал вора на поединок, по результатам которого победителю должно было достаться все имущество проигравшего. В том числе и земли.

"Но как мог возникнуть такой обычай? Да и вообще, что мешало им пристукнуть меня на месте? Новым бароном стал бы, например, кто-то из братьев..."

"Вот в этом и заключается разница между Землей и Кхаэртом. Как вы успели заметить, Ганиор был магом. Как мы выяснили позже, все правители Доменов обладают Даром. Из этого напрямую вытекает идея выяснять отношения путем поединка. Хороший боевой маг может в открытом противостоянии уничтожить пару сотен крестьян. Или нескольких слабых магов. Вот и получается, что самой грозной боевой единицей государства является его же правитель. Соответственно, чтобы захватить власть, нужно в первую очередь убить именно его. После этого в Домене просто не окажется силы, способной противостоять победителю. А победить мага может только другой маг. Таким образом, если фактически власть всегда принадлежит самому сильному магу, рано или поздно это будет закреплено в законах"

"Звучит логично", — по своему обыкновению, Тальг не принял новую информацию сразу, а прокручивал её в голове, пытаясь найти нестыковки, — "Погоди! Тогда получается, что в любом магическом мире будет править самый сильный маг. Но ты же мне рассказывал кое-что из истории Кхаэрта. Там упоминались короли, императоры, даже, кажется, хан... Но ты ни слова не сказал про то, что они владели магией. Просто забыл?"

"Нет, сир. Тут ситуация немного другая. Магия, как и любая наука, со временем развивается. Поэтому на определенном этапе развития для магов наступает "кризис специализации". Чтобы поддерживать себя на высоком уровне как бойца, они должны тренироваться, медитировать, еще раз тренироваться, экспериментировать с заклинаниями, оттачивать навыки на практике... Вы можете это пронаблюдать на примере Виррена с Энгом. Им становится просто некогда управлять государством. Да и подданным такой правитель приносит довольно мало пользы. Его стихия — битва. После развала государств, в которых маги продолжают цепляться за власть, ситуация обычно меняется, и тогда не имеющий Дара правитель просто нанимает магов-специалистов для решения конкретных задач"

"Очень занимательно. Так, а с чего мы начали?" — после интенсивной тренировки и сытной еды Хранителя немного клонило в сон, мысли в голове ворочались довольно лениво — "Прости, вспомнил. То есть, получается, что со времен прошлого Хранителя магия пришла в упадок?"

"Именно. Причем, судя по всему, это имело не локальный, а глобальный характер. Цивилизации этого мира, какой я её знал, больше нет"

"Прекрасно" — невесело усмехнулся Тальг, — "Подведем итоги. Я стал первым бароном-немагом за всю историю Доменов. Из-за чего следует ждать склок с соседями и проблем с подданными. Усилия Вейраэля провалились — идеального, или близкого к идеалу общества не получилось. Маги выродились, мир вернулся в эпоху раннего средневековья. Я ничего не упустил?"

"В общих чертах верно. В эту замечательную гипотезу не укладывается только одна вещь — Черный Камень"

"Он-то тут причем?" — удивился Тальг.

Парень достал из кармана джинсов тот самый странный предмет, послуживший причиной стычки с Ганиором. Повертел в руках. Вопросительно поднял бровь. Нет, вещь безусловно стильная — восьмилучевая звезда из серебра, в центре — сфера из отшлифованного черного камня, вроде оникса. Но сколько ни смотрел на нее Охотник вторым зрением, присутствия магии он уловить не мог. Как покойный барон создал с её помощью вихрь Пустоты, было выше его понимания.

"Оперирование Пустотой, сир — чудовищно сложная вещь. Её использование требует такого уровня развития магии, которого нет и никогда не было в этом мире. Разве что Владыка в полной силе, с помощью Предела мог управлять ею. Причем грубой мощью, талантом или везением здесь не обойтись. Нужны знания, и знания очень глубокие. Этот амулет для меня — загадка, решить которую, исходя из имеющихся данных, я не могу"

"Нуу..." — Тальг растерялся, — "Реликт какой-нибудь погибшей цивилизации? Сам говоришь, случился регресс. Вдруг раньше здесь умели делать такие вещи?"

"Во-первых, разница в уровне даже с лучшими магическими достижениями Кхаэрта слишком велика. Чтобы вам было понятно, о чем речь — это примерно как паровые двигатели и межзвездные перелеты. За пятьсот лет развиться и бесследно исчезнуть такое не могло. Во-вторых, даже если не брать проблему происхождения, само наличие у Ганиора этой вещи логически неоправданно"

Тальг помотал головой.

"Что-то я совсем перестал тебя понимать. Ты о чем?"

"Барон, получивший артефакт такой силы, мог бы стать единоличным хозяином всех Свободных Доменов. Даже мне было нелегко противостоять Камню, а уж магу сравнимому с Ганиором... Но почему-то барон предпочитал сидеть в своих владениях. Это пока кажется мне необъяснимым"

"Блин, а ведь ты прав! Еще одна загадка... Ладно, утро вечера мудренее. Я спать"

"Желаю вам спокойной ночи и приятных сновидений, сир"

"Пожелал бы тебе того же, но ты ведь не спишь"

И только ворочаясь на роскошной, но неудобной баронской кровати с балдахином, Тальгиар позволил своим мыслям прорваться на поверхность сознания. Предварительно отгородившись от Меча — он уже научился проделывать этот фокус почти не задумываясь. Так что теперь Хранитель был наедине с собой. И черная тоска накрыла его с головой.

Хотелось бежать. Не домой, нет — Кхаэрт стал его домом, воплощенный Дух Предела не смог бы нормально жить где-то еще. Тальг мучительно хотел бежать от своего непрошенного баронства. В лес, в горы, да куда угодно! Парень оказался не готов к свалившейся на него ответственности за более чем тысячу человек. Последние пять дней он помнил смутно. Поездка по всему баронству Эмервейд — ничего особенного, четыре деревушки, почти в точности подобные первой, разве что укрепленные не так сильно. Какие-то крестьяне, какие-то межевые споры... Он слушал людей и выносил решения, ориентируясь по подсказкам Меча. Повезло, что не было действительно серьезных вопросов. Потом Тальг долго сидел над толстыми шнурованными книгами управляющего, складывая цифры в столбик и пытаясь найти следы воровства. То ли управляющий был кристально честен, то ли слишком хорошо прятал концы в воду: недостачи не нашли. Потом было еще много рутины из жизни владетеля Домена, отвлечься от которой помогали только ежедневные тренировки да беседы с Сенешалем. Но тяжелее всего было выдерживать взгляды людей. Разные — боязливые, настороженные, почтительные, полные скрытой ненависти или презрения, они были едины в одном. Взгляды были выжидающими. Все подданные чего-то ждали от своего правителя. И тот был вынужден вертеться змеем на сковородке, пытаясь соответствовать своему статусу барона.

"Барона..."

В памяти рывком возникло лицо Ганиора — первой жертвы новоявленного Охотника. Момент его смерти вставал перед глазами Хранителя как наяву. Раз за разом Красный Меч вонзался в тело барона. И оно начинало рассыпаться, сгорая в невидимом пламени, обращаясь в пыль, в прах, в ничто...

"Он хотел убить меня. Мы сражались честно, и я победил. Мне не в чем себя винить", — снова и снова повторял себе Тальгиар, стискивая зубы.

Помогало слабо. Охотник был отнюдь не глуп и понимал — очень скоро за бароном последуют другие. В этом мире невозможно прийти к вершине, не испачкав руки в крови. От него зависит лишь то, чья кровь это будет — преступников, бандитов, тиранов или невинных людей? А может, просто тех, кому не посчастливится встать на пути Алого Демона?

Но... чья бы кровь не пролилась от его руки, она будет одинаково красной. Красной, как его грань Предела.

"Путь Охотника — дорога по крови..."

Тальгиар уснул.

Часть 2.

Луна разбилась на куски и падала во тьму

И Черная Комиссия

Приехала к нему

Они сказали: "Мы знаем все

Обо всех твоих делах

Ты в полночь смотрел на осколки луны

В разбитых зеркалах!"

Его пытали холодной водой

И раскаленной иглой

И он признался, что в полночь бил зеркала

И следил за луной

Его осудили на вечную смерть

Не приснится в кошмарных снах

Дай слово, что ты не станешь смотреть

На осколки луны в зеркалах!

Ольга Славнейшева, "Черная Комиссия"

Глава 6.

За последнее время Тэлафу ужасно надоели закрытые каменные помещения. Последние три дня он только и делал, что сидел в каком-нибудь из них. Но если в жилище Орва, подвал монастыря и даже храмовую библиотеку он пришел вполне добровольно, то в карцер храма Амарга Неустрашимого подросток никак не стремился. Так уж сложились обстоятельства. Тэл встал с лавки, прошелся по камере и со злостью пнул стену. Одно из этих "обстоятельств" он хорошо знал по имени.

Мальчик был достаточно безрассуден, чтобы задумать кражу книги из закрытого архива, достаточно наивен, чтобы верить в свой успех, но ему хватало ума понять — кто-то из друзей его сдал.

А ведь как хорошо все начиналось... Неф дождался, пока связка ключей останется без присмотра и сделал восковой слепок. Ключ выточили за три дня из старого ножа, используя найденный в развалинах обломок напильника. Качество работы оставляло желать лучшего, но другой было взять неоткуда. Сначала Тэлаф хотел, в соответствии с опытом почитанных книг, устроить кражу глубокой ночью. Более здравомыслящий Баэм его отговорил — довольно трудно объяснить родителям, отчего их сыну вдруг захотелось гулять посреди ночи. Тэл смутился и признал свою неправоту, решив осуществить похищение после учебы. Задержался в библиотеке он под предлогом отработки наказания. По сложившейся давным-давно традиции слушающие приходили сюда только переписать сто (двести, триста) строчек из какой-нибудь книги — так наказывали за недостаточное прилежание. Именно поэтому ученики как огня избегали этого места, да и монахи нечасто заглядывали, а библиотекарь довольно халатно относился к своим обязанностям. Парню было несложно дождаться, пока хозяин книгохранилища отлучится, и совершить кражу. Как ни странно, самодельным "ключом" удалось не только открыть, но и закрыть потом за собой. Правда, после этого дрянное железо не выдержало, бывший нож сломался уже окончательно, а в замке остался торчать осколок. Но дело было сделано. Как он ковырялся в замке, как лихорадочно искал на полках нужную книгу, Тэлаф почти не помнил. Сердце бешено колотилось от страха быть застигнутым, колени тряслись, но он справился. всё-таки справился.

В себя подросток пришел, уже стоя за дверью библиотеки и прижимая к груди сумку с "Историей становления Ладонарской Унии". Потом он несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь, широко улыбнулся и быстро пошел прочь. Именно тогда Тэл допустил единственное отклонение от плана. Любопытство было слишком сильно. Вместо того, чтобы немедленно покинуть Храм и спрятать книгу в заранее подготовленном тайнике, он забился в какой-то дальний угол Храма, открыл "Историю" и погрузился в чтение.

Тэлафу надоело ходить и он снова присел на лавку. Что с ним собираются делать, он не знал. Понятное дело, ничего хорошего ждать не приходилось. Воров в Унии секли плетьми. В зависимости от тяжести преступления это могло быть как очень болезненным, но не смертельным наказанием, так и специфической формой казни. Учитывая содержание этой книги, наиболее вероятным исходом для него будет второй. Страх боли и смерти тяжело давил на разум, гася последние проблески надежды, заставляя сердце судорожно сжиматься в ожидании кары. Богатое воображение, не раз помогавшее Тэлу, обернулось против него, рисуя картины одна гнуснее другой. Просто чтобы не сойти с ума от этого леденящего ужаса, он постарался думать о чем-нибудь еще. Ну, хотя бы о содержании этой самой книги.

Церковь Вседержителя, как выяснил Тэлаф, существовала задолго до образования Унии. Но отнюдь не "с начала рода человеческого", как утверждали учителя из числа Братьев. Примерно пятьсот лет назад от господствовавшей тогда религии поклонения пантеону богов отделилась мелкая секта. Её учение гласило, что Бог — един, а все остальные божества суть его наместники и помощники, либо наоборот — демоны и враги Вседержителя. Поскольку вреда от горстки проповедников не было никакого, а религиозные нормы позволяли молиться богам как угодно или не молиться вовсе, секту терпели и не пытались притеснять. Так адепты Вседержителя существовали некоторое время, пополняя ряды своих сторонников, пока на них не обратил внимания сам император Герийский. Надо сказать, что Герия, одно из двух крупнейших государств материка, переживала тогда не лучшие времена. Крестьянские бунты, дворянские мятежи и всеобщее, мягко говоря, недоверие к центральной власти. Империи отчаянно не хватало того, что в другом мире и в другое время будут звать национальной идеей. Религия Вседержителя подходила идеально. Во-первых, она была весьма популярна среди простого народа, во-вторых, имела достаточно простое и понятное идейное содержание, а в-третьих, проповедовала несколько важных принципов вроде богоданности власти и сплоченности братьев по вере. Естественно, вскоре Императора "посетило прозрение", он в одночасье стал ревностным последователем Вседержителя и принялся активно насаждать новую веру. Крестьяне, услышав о неожиданном чудесном преображении жестокого правителя, в большинстве своем покаялись и вернулись в лоно Империи. Самым несговорчивым быстро объяснили, что к чему, новообразованные ордена воинствующих монахов. За короткое время, Герийская Империя восстановила целостность, Церковь получила статус государственной, а Посланник Вседержителя стал вторым лицом в государстве после императора. Да и то, правителю приходилось советоваться с ним по всем важным вопросам и нередко идти на уступки. В общем, государство восстановило силы и начало с интересом поглядывать на закат, где спешно готовился к обороне извечный сосед и соперник — королевство Асмалор.

Два крупнейших государства континента, Асмалор и Герия, вода и пламя, враждовали с самого своего появления. Постепенно подмяв под себя все страны Эвклаза, кроме полуострова Ярамбир и нечеловеческих государств, державы перешли от открытого противостояния к экономическим и другим, более тонким методам борьбы. Но в случае войны им было, что выставить на поле боя — лучшая на континенте тяжелая пехота и корпус боевых магов Асмалора против рыцарской конницы и Воинов-Драконов Герийской Империи. Однако, масштабного конфликта в тот раз так и не случилось. Король Асмлора учел успехи и ошибки противника, поэтому рабов Вседержителя у себя стал поощрять, но к власти не допускал.

Гроза разразилась около двухсот лет назад. В Асмалоре умер король, не оставив наследников, трон перешел к его младшему брату. Казалось бы, довольно рядовое событие. Плохо то, что умер он в молодом возрасте и при странных обстоятельствах. Пошли нехорошие разговоры — о том, что смерть короля не случайна, на троне узурпатор, а корону неплохо было бы передать племяннику покойного. Одним словом, началась смута. И новый правитель, пытаясь удержаться на троне, использовал уже проверенное средство. В этот раз Церковь Вседержителя была уже богатой и влиятельной организацией, поэтому и награду за свою помощь потребовала соответствующую. Но выбирать не приходилось. Молодой король согласился на все, что от него требовали. И слишком поздно понял, что ситуация выходит у него из-под контроля. Церковники фактически правили страной от его имени — на ключевых должностях давно находились адепты Вседержителя, так что ситуация никого не тревожила. А потом правитель умер. Также внезапно и скоропостижно как его брат. В стране произошел переворот — Церковь объявила о создании нового теократического государства в границах Асмалора. Взбунтовавшиеся армейские части и магов нейтрализовали удивительно быстро и эффективно — как именно, из книги понять так и не удалось. И буквально через месяц такой же переворот произошел в Герийской Империи. Здесь все прошло даже легче. Лишь наемники-драконы, приносившие присягу лично императору, не пожелали подчиниться новой власти и отступили на территорию Манхивии. Слуги Вседержителя радостно проповедовали о прекращении вековой вражды, единении в вере и полном равенстве всех людей перед лицом Господа. Впрочем, армию они распускать не спешили. Как оказалось, не все жители Кхаэрта согласились принять новую религию. Люди полуострова Ярамбир, на котором располагалось полдюжины государств, в большинстве своем остались верны старым богам. Но основною угрозу для только что созданной Унии представляли нечеловеческие государства — королевство эльфов Виэлад, орочьи кланы Дорра и горная страна гномов, Танголдар. Первой целью священной войны за истинную веру были объявлены именно нелюди. Вопреки обыкновению, представители древних рас не стали устраивать склоку, а довольно быстро договорились собрать объединенное войско и показать нахальным короткоживущим, кто здесь Старшие народы. К ним присоединились многие драконы — столько, что о них можно было говорить как об отдельной, четвертой армии — и недобитые маги из Асмалора и Герии. В итоге получилась сила, подобной которой этот мир не видел уже много тысяч лет. Количественно, армия уступала объединенным войскам слуг Вседержителя. Но даже если не брать в расчет магов (церковники уже продемонстрировали, что могут каким-то образом блокировать их способности), легендарная стойкость гномов, дикая свирепость орков, эльфийские стрелы а, главное, огонь и челюсти драконов должны были принести союзникам победу.

Не принесли. Объединенная армия Старших народов была просто уничтожена одним-единственным ударом. Его природа осталась непонятной для всех, кроме, возможно, самых высокопоставленных Иерархов. Но результат говорил сам за себя. Манхивия, не самая маленькая страна континента, превратилась в выжженную пустыню. И вместе с ней — все её защитники.

Дальнейшее было Тэлу уже известно. Перерождение Радужного Леса в нечто невообразимое, попытка создания альянса из государств Ярамбира, предательство Трудящихся в Тессе... И восход новой теократической сверхимперии, названной в честь крохотного городка, где находилась тогда резиденция Посланника Вседержителя. Ладонарской Унии.

Тэл забрался с ногами на лавку и обхватил себя за колени в попытках согреться — с наступлением темноты в карцере стало зверски холодно. И долго, очень долго сидел так, невидящими глазами глядя в стену. Когда-то он думал, что, узнав правду, не жалко и умереть. Теперь ему хотелось не знать ничего и жить. Просто жить.

А если не получится — хотя бы разобраться в этом деле до конца.

* * *

Бенед был первым городом Кхаэрта, который увидела Надя. Надо признать, впечатление он производил, но впечатление довольно гнетущее. Абсолютно одинаковые ряды трехэтажных серых коробок, с крышами из некрашеной черепицы. Маленькие окна с мутными стеклами угрюмо смотрели на окружающий мир. В точности как ходящие по улицам люди. Горожане перемещались по городу с крайне сосредоточенным видом, глядя, преимущественно, в землю и не разговаривая друг с другом, как будто стремились побыстрее спрятаться в зданиях от недружелюбной внешней среды. Исключением были дети, игравшие на мостовых увлеченно, как и в любом мире. А еще — мужчины в рясах, видимо, монахи. Эти шли неторопливо, вполголоса переговариваясь между собой, а прохожие, торопливо кланяясь, расступались с их пути.

Всю эту интересную поначалу, но безумно надоевшую ей за несколько часов картину, Надя наблюдала с высоты чердака одного из этих самых домов. Здесь они ждали Фирелен, которую Аль отправила на разведку. Задание, четно говоря, было не совсем по профилю ведьмочки, выполнявшей в команде обязанности Целителя. Но именно ей было проще всего сойти за мальчика, если её кто-нибудь заметит. Женщины, как пояснила Альтрая, имели право появляться на улицах городов Унии только в сопровождении отца или мужа, не отходя от него дальше, чем на пять шагов и не поднимая глаз на других мужчин. Само собой, даже если достать где-то мужчину — зачаровать одного из горожан, например — о сколько-нибудь эффективной агентурной работе можно забыть. Да и с магией светиться, рискуя попасть на глаза кому-то сведущему, лишний раз не стоило. В общем, искать вход в городские подземелья отправилась Фира, а остальные остальным только и оставалось, что сидеть на чердаке и готовиться к предстоящей акции.

Иннея сразу отделилась от круга девочек, сказав, что попробует войти в транс и увидеть будущее. После чего села в позу лотоса и замерла, отрешенно глядя перед собой. Кетма копалась в рюкзаке, периодически что-то напевая себе под нос: то ли накладывала заклинания, то ли просто проверяла, что все готово. Мара отошла подальше, насколько позволяло тесное пространство чердака, и отрабатывала приемы боя с кинжалом. Конечно, её коньком были иллюзии и магическая защита, но боевой маг должен уметь постоять за себя в любой ситуации. Пробивавшийся в узкое чердачное окно луч света вспыхивал на узком граненом клинке — по части обращения с оружием Мара могла дать фору любой ведьме команды, кроме, может быть, Альтраи.

Предводительница команды в это время издевалась над Надей. То есть, на самом деле она пыталась пробудить магические способности подруги, но получалось именно что издевательство. В воздухе парили водяные шары. Периодически один из них медленно подлетал к иномирянке и взрывался, окатывая её ледяным душем. Задачей девушки было перехватить контроль над шаром.

Ничего не получалось. Вскоре Надя полностью промокла, но это было единственным результатом. Наконец девушка не выдержала. Выведенная из себя, она попыталась прихлопнуть очередной шар рукой. Когда тот лопнул, как и все остальные, Надя села на пол и самым прозаическим образом расплакалась.

Аль мигом "уронила" оставшиеся шарики и оказалась рядом, легонько поглаживая девушку по плечу. Мара и Кетма тоже бросили свои дела и топтались рядом, не зная, что делать. Только Иннея осталась безучастна — похоже, её дух действительно был далеко отсюда. Надя продолжала всхлипывать. В этой короткой вспышке выплеснулось все — тоска по дому, страх перед полным опасностей новым миром, злость на собственное бессилие...

— Не плачь. Все хорошо. Все будет хорошо.

Спокойный голос Альтраи вернул девушку в реальность. Все еще мокрыми от слез глазами она недоверчиво взглянула на ведьму.

— Я понимаю тебя... очень хорошо. Через это прошли все мы. Пойми, никто из нас не желает тебе зла. Чем раньше ты сможешь использовать свой Дар, тем больше у тебя шансов уцелеть. Я хочу помочь, понимаешь? Мы все хотим. И если хорошо постараться, у нас все получится. Поверь мне.

— Я... не могу, — Надя вытерла лицо рукавом и заговорила спокойнее, — Наверное, потому, что я из другого мира. У нас ведьмы и волшебство остались только в сказках. Я не могу поверить в то, что магия существует и работает.

— Ты видела её своими глазами. И веришь в магию, — Альтрая очень серьезно смотрела на девушку, — Ты не веришь в себя.

Повисла неуютная пауза. Именно в этот момент Иннея вынырнула из транса:

— Фира возвращается. У нее для вас интересные новости. У меня тоже, но я выскажусь позднее.

Девушки окружили чердачный люк, и спустя десяток секунд из него действительно показалась младшая ведьма. Подозрительно огляделась — они что, так тут и стояли все время? — но потом её круглое личико расплылось в улыбке.

— Нашла!

— Они всё-таки взяли его, — прошептал Орв, отрываясь от хрустального шара и вытирая испарину со лба, — Мальчик... Как же ты так?

Старик прошаркал в угол комнаты и устало сгорбился на кровати. С презрением покосился на шар. Когда-то у него не было нужды в подобных игрушках, чтобы видеть то, что он хотел. Впрочем, сам виноват. Давным-давно он установил именно такие правила игры, показавшиеся ему более честными.

— Не с тем человеком связался... совсем как я в свое время.

Призраки прошлого кривлялись по углам, строя хозяину подземной библиотеки гримасы и заставляя вспоминать только что услышанное:

— Довольно необычно, — произнес тучный бородатый мужчина, сидящий за столом. Богатая золотая вышивка рясы и лежащий на столе посох выдавали в нем настоятеля храма, — И что теперь прикажете с ним делать?

Его собеседник ответил не сразу. Он казался полной противоположностью брата-настоятеля — высокий, худощавый, с острыми чертами лица, облаченный в простую белую робу Ордена Света.

— Теперь — уже ничего. Вероотступник пойман и изобличен. До утра посидит у вас в карцере, а потом вступит в силу обычная процедура для таких случаев.

— Обычная? — зрачки толстого монаха расширились, — Вы казните его? Ребенка?!

— Во-первых, — голос Ревнителя был все так же сух и спокоен, — ему уже четырнадцать лет. Вполне достаточный возраст для наказания... и для преступления, если уж на то пошло. Во-вторых, сила Закона, как всем нам известно, в неукоснительном его исполнении. Для всех, без исключений, невзирая на личные привязанности и отвлекающие моменты. В-третьих... Ты хотя бы примерно представляешь, что именно он пытался украсть?

— Книгу. Довольно необычно, как я уже сказал, но ничего особо страшного не вижу.

— Ты действительно так считаешь или притворяешься? — похоже, представитель Ордена разозлился, но старался держать себя в руках, — не просто книгу, а "Историю становления Ладонарской Унии". Тебе это название о чем-нибудь говорит? Если нет, я напомню. В трактате содержится ряд фактов об истории нашего мира, сильно отличающихся от того, что проповедует Церковь. Как ты понимаешь, Слово Вседержителя есть высшая истина, но нестойкие в вере души эта книга может смутить. Учитывая живую и деятельную натуру вашего воспитанника... Вы хотите своими руками воспитать ересиарха?

Настоятель нахмурился, на его скулах заиграл желваки. Ревнитель говорил довольно логично, но его аргументы казались монаху недостаточно весомыми. В конце концов, речь шла о человеческой жизни.

— Вижу, святой брат, я тебя не убедил, — теперь Ревнитель говорил нарочито мягко, — Но подумай вот о чем. Чтобы совершить кражу, он должен был откуда-то узнать об этой книге и о том, где она хранится. Это означает, что кто-то из ваших людей либо начал болтать о чем не следует, либо — я не исключаю такую возможность — намеренно выдал эту информацию мальчишке. И, возможно, не только ему. В число подозреваемых, само собой, будешь входить и ты. По долгу службы я просто обязан известить обо всем Орден Тени, чтобы они провели расследование. Ты уверен, что хочешь этого?

Настоятель побагровел. Ему было ясно, что все угрозы этого негодяя — чистая правда. Похоже, выбора не осталось.

— Ладно. Можешь забрать его, святой брат, — в голосе монаха звучала издевка, но оба понимали, что это от бессилия, — А почему бы тебе не выяснить подробности у своего информатора? Его в такие тонкости не посвятили?

— Увы, — пожал плечами Ревнитель, — С информатором случилась маленькая неприятность. Не успел этот достойный сын Церкви — он, кстати, тоже твой воспитанник - сдать своего друга, как упал в обморок. И до сих пор не пришел в сознание. Более того, у мальчишки началась горячка. Боюсь, школа при храме Амарга Неустрашимого лишится двух слушающих...

Хрустальный шар запульсировал красным. Орв с неожиданной быстротой метнулся к двери, ведущей из его каморки в библиотеку. У него еще был шанс все исправить.

Казалось, девочки идут по этому коридору уже десять лет. Поначалу, ведьмы пытались сверять указанный стрелкой путь свои колдовством. Но быстро поняли, что полоска зеленого света действительно ведет их к намеченной цели кратчайшим путем. Вопрос о том, кто её направляет, впрочем, не остался без внимания. Поэтому на каждого члена группы, включая Надю, было наброшено несколько защитных заклинаний. На всякий случай. Иномирянка зябко повела плечами. Магического зрения у нее не было, так что в безопасности девушка себя не ощущала. Хорошо хоть, перед спуском в подземелье Мара зажгла шар холодного света, служивший теперь команде вместо фонаря. С ним было хоть немного спокойнее.

Неожиданно, за очередным поворотом обнаружилась дверь. Аль приподняла бровь. По расчетам, им предстояло идти еще не менее пяти минут. Хорошо, если расчеты были ошибочными. Иначе получается, что хозяин этого места может оперировать пространственной тканью, что, прямо скажем, не прибавляло ведьмам шансов в случае конфликта.

Не успела Мара постучаться, как из-за двери скрипуче донеслось:

— Да заходите уже, заходите. Давно вас жду.

Девушки переглянулись. Они ожидали от экспедиции под землю чего угодно, но не такого сварливо-небрежного приглашения. Обмен взглядами продолжался несколько секунд, а потом Надя выразила общее мнение:

— Ну, раз просят, надо войти.

Дверь скрипнула, пропуская компанию ведьм внутрь библиотеки. На Надю особого впечатление зрелище не произвело. На Земле ей случалось видеть книгохранилища куда больше. Зато все пять ведьм были поражены до глубины души. До сих пор они искренне полагали, что самая обширная библиотека Кхаэрта находится в Болотном Замке.

На фоне этого, хозяин объявился как-то незаметно. Вот только что в зале были только стеллажи с книгами, а вот уже перед девочками стоит непонятная фигура в слишком просторном балахоне. И книгу протягивает.

Надо отдать команде должное — никто не дернулся. Все, включая Надю, спокойно стояли и ждали, что скажет им хозяин этого места.

— Время дорого, поэтому я буду краток, — сухая речь хранителя библиотеки совершенно не вязалась с его таинственным видом, — Меня зовут Орв. Я знаю, кто вы и что вам нужно.

Вот тут даже Надя удивилась. Благодаря тесному общению с ведьмами она неплохо представляла себе, что может магия и чего она не может. Даже если допустить, что Орв — сильный провидец и предугадал их появление, выяснить конкретные намерения человека не под силу ни одному предсказателю в мире. Видя недоумение девушек, Орв кашляющее, по-стариковски, хихикнул:

— У меня свои источники информации. Речь не о том. Вот в этой книге, — он потряс потрепанным фолиантом, который все это время держал в руке. Пламя свечей от настенных канделябров скользнуло по медным оковкам переплета, — вот в ней находится все, что я знаю об Алом Охотнике. А это немало, поверьте...

— Надо полагать, — наконец, нашла, куда вставить слово Альтрая, — Что просто так ты нам её не отдашь?

— Девочка моя, не подумай, что мне жалко, — Наде показалось, что под низко надвинутым капюшоном библиотекарь ухмыльнулся, — Но сейчас одному хорошему человеку грозит смерть. Взамен на книгу я попрошу вас вытащить его из тюрьмы.

Кетма, не сдержав эмоций, тихонько ругнулась себе под нос. Остальные так открыто выражать свои чувства не стали, но было видно, что идея никому особо не нравится. Тихо пробраться во враждебный город и столь же тихо его покинуть — это, согласитесь, не то же самое, что вызволять из тюрьмы человека, рискуя судьбой всей группы. Такое задание полностью противоречило всем требованиям безопасности и скрытности, а Альтрая, хоть и не была лишена авантюрной жилки, с ходу согласиться на такое не могла. С одной стороны, авантюра. С другой, отказ мог привести к полному провалу их задания. Неизвестно, насколько силен в магии этот Орв — пассивное сканирование ничего не дало, а переход к активному равносилен вызову на бой — и получится ли отобрать у него книгу. А добровольно точно не отдаст.

Словом, предводительница команды колебалась. И тут, неожиданно для всех, в разговор вступила Надя:

— Почтенный Орв, для нас будет делом чести спасти кого-то от гибели. Правда?

Много позже Аль пыталась убедить себя, что уже склонялась к такому решению. Но, возможно, именно слова этой странной девушки из мира Хранителя подтолкнули её в эту сторону.

— Мы согласны, почтенный. Кого, вы говорите, нам надо вытащить?

* * *

На утро мрачные мысли Тальга куда-то подевались. Он понимал, что проблемы не исчезли, но впереди его ждали заботы нового дня. Поэтому тоскливые раздумья отошли в дальний угол сознания, а парень умылся, сделал зарядку и пошел вниз. На первом этаже, где располагались комнаты слуг и подсобные помещения, Тальг направился на кухню и, стараясь не смущаться, попросил у повара чего-нибудь перекусить, заявив, что общего завтрака не будет. Братья еще вчера отпросились в деревню "по делам", Кангельт — герольд и бывший ученик Ганиора — вообще выполнял личное поручение нового барона и был далеко. Старик невозмутимо кивнул и степенно, можно даже сказать, торжественно, вручил Хранителю сыр, хлеб и несколько сладковато-соленых луковиц какого-то местного овоща.

Тальг съел все это, сидя на срубе замкового колодца и запивая водой прямо из ведра. Иммунитет к большинству болезней, привитый Мечом, позволял до некоторой степени пренебречь правилами санитарии. Во время перекуса, парень размышлял о Кангельте и том, как же всё-таки можно с ним поладить. Пока ничего в голову не приходило.

С близнецами все было гораздо проще. Их магических способностей, возможно, хватило бы, чтоб захватить власть, но удержать её ни один из братьев не был способен. Именно поэтому они служили как наемные бойцы прежнему барону, а после его смерти без особых вопросов перешли на службу к новому. Как удалось выяснить из их рассказов, Кангельта барон подобрал, когда тот был нищими бродяжкой, разглядев потенциал сильного мага. И вырастил... ну, не как сына, но как надежного помощника и возможного наследника. Ганиор был самодуром, тираном и вообще не самым лучшим человеком, частенько бил воспитанника, но никого ближе у Кангельта не было. А неделю назад барон Эмервейд погиб, и герольд оказался в крайне странной ситуации. Личные чувства, которые он испытывал к покойному и к его убийце, так и остались невысказанными. Но одно сомнению не подлежало — Домена парню не видать. Они с Тальгом были примерно ровесниками. Даже если не считать бессмертие Алого Охотника, Кангельт имел минимальные шансы пережить нового барона.

Чтобы не подвергать своего нового вассала искушению устроить несчастный случай и прибрать к рукам корону, Тальг последовал примеру некоторых феодалов из своего мира. Отправил герольда "с глаз долой". С довольно важным и ответственным заданием, надо сказать. Вернется с победой — хорошо, можно будет подумать, что с ним делать дальше. Не захочет возвращаться — тоже неплохо, одной проблемой меньше. В любом случае, на какое-то время они перестанут мозолить друг другу глаза.

Прожевав последний кусок сыра, Хранитель спрыгнул с бревна и двинулся к донжону. Нужно было захватить Меч, а потом ехать в деревню. На сегодня у Тальга был запланирован серьезный разговор со старостой.

К немалому удивлению Тальга, старостой поселения оказался именно тот мужик, которого он видел дежурящим на воротах. В этом смысле у крестьян все было строго. Если крепок, не увечен и на зрение не жалуешься, будь любезен отстоять в карауле, когда наступит твой черед. Отлынивать от этого дела не решался никто — селяне слишком хорошо знали, чем может обернуться не замеченный вовремя отряд гоблинов, а тем паче троллей. В частности, о них и хотел побеседовать с опытным и сведущим человеком новоиспеченный барон.

— Так когда ты, высокочтимый господин, собираешься ехать в Унию?

Тальг моргнул. Вопрос застал его врасплох. Вроде бы, только что речь шла совсем о другом...

Староста Шэдрай производил на Хранителя двойственное впечатление. Он, хоть и притворялся сиволапым мужиком, был весьма неглуп и очень много знал. Как можно было понять из некоторых реплик мужчины, в молодости он изрядно помотался по свету в поисках приключений и богатства. Но при всем этом в его почтительной манере общения сквозило кое-что, тревожащее Тальга. Этот человек был истинным Охотником. И многократно превосходил в этом какого-то Алого юнца. С большим трудом парню дважды удавалось не сболтнуть о себе лишнего — так искусно его собеседник расставлял ловушки во вроде бы невинной беседе. Конечно, "высокочтимый господин" мог бы не отвечать, но иногда молчание само по себе говорит о многом.

Если же забыть про этот несущественный недостаток, Шэдрай оказался гостеприимным хозяином — накрытый стол, вежливое предложение выпить наливки, вежливый поклон в ответ на отказ — и прекрасным источником информации. Например, он неплохо, по местным меркам, разбирался в политике и географии. С его слов картина выходила следующая:

Большую часть континента занимало объединение стран, известное как Ладонарская Уния. По факту, это было единое теократическое государство с очень серьезной идеологической базой и влиянием по всему миру. Земли Унии лежали к восходу и полудню от Свободных Доменов. На закате находились территории нелюдей, Текартал. Они жили там кочевыми или оседлым племенами, в голодные годы совершая набеги за продовольствием на людей. Впрочем, люди в долгу не оставались, организуя карательные рейды вглубь Брошенных Земель, убивая всех встречных гоблинов и троллей. Первые были не самым сильным противником, но довольно хитры и осторожны, мастерски устраивая засады и ловушки. Тролли при всей медлительности и тупости, спокойно могли стоптать вдесятеро превосходящий их отряд. К счастью, их почти всегда удавалось выманить под залп самострелов или удар боевого мага. Но самой страшной бедой Доменов были полуночные соседи. Именно из-за них полночь считалась стороной зла и смерти. Оттуда приходили Безликие.

Сразу за узкой полосой северных степей, где когда-то обитали орки, начинались ледяные пустоши Гхарама. Мало кто решался зайти туда, а из решившихся далеко не все возвращались обратно — холод и снежные бури быстро убивали слишком любопытных. Как там мог выживать целый народ, никто не знал. Иногда из-за завесы белесых туч, вечно клубящихся над Гхарамом, выныривали черные летающие корабли. Когда они добирались до людских поселений, с кораблей сходили воины в белых одеждах и глухих черных шлемах. Безликие никогда не разрушали деревни и не жгли посевы. Они просили продовольствия, иногда предлагая что-то взамен, но обычно просто так. Если им отказывали — они убивали. Безликие не были неуязвимы, порой их удавалось победить в открытом бою. Но радовались победители недолго. Воины с черных кораблей всегда мстили за своих, налетая крупными силами, когда их никто не ждал, вырезая население целых Доменов. Получив несколько жестоких уроков, крестьяне предпочитали отдавать еду и не дергаться. Бароны скрипели зубами, но ничего поделать не могли. Сил хозяина одного Домена не хватало на целую боевую эскадру, а собраться вместе мешала молниеносность рейдов. Что скрывалось под доспехами Безликих, также оставалось загадкой. Никто из них не снимал шлем на глазах у людей, а тела убитых сгорали вместе с одеждой и оружием.

И вот когда Тальг уже заканчивал уточнять геополитическую обстановку, староста задал ему свой вопрос...

— Почтенный Шэдрай, я не вполне понимаю, о чем ты. Зачем мне туда ехать?

Глаза старосты едва заметно блеснули. Если бы Тальгиар не присматривался специально, он бы вряд ли что-то заметил.

— Видишь ли, высокочтимый, об этом редко говорят вслух, но... Ни один барон не может свое место занять, если на то нет воли Ревнителей Веры. Обычно, как раз они в Доменах владетелей и меняют.

— Я смотрю, почтенный, ты разбираешься не только в расположении земель... — протянул Хранитель. Новость его не порадовала, но, кажется, кое-что начало проясняться, — Прошу, расскажи подробнее.

— Давно на свете живу, господин барон, много чего слышал. Например, что у каждого владетеля Домена есть артефакт, называемый Черным Камнем. И делают их церковники. Как колдун захочет себе земель отхватить, к ним на поклон идет, получает Камень. Или не получает, тут уж как повезет. А если кто потом наглеть начинает, против Унии идет, у тех артефакт работать перестает. И новый барон на его место встает, с новым Черным Камнем. Потому что даже самая большая колдовская сила ничего против него поделать не может... кроме твоей, высокочтимый господин.

Несколько секунд Тальг старательно обдумывал услышанное. Мозаика получила несколько дополнительных кусочков, но в целостную картину все равно не складывалась. Откуда Церковь берте Камни? Почему отдает их жаждущим власти магам? Нет, непонятно...

— Что ж, спасибо тебе за науку, Шэдрай. А сейчас мне, пожалуй, пора идти.

Первоначальный вопрос старосты Тальгиар подчеркнуто проигнорировал. Барон не обязано отчитываться перед своими подданными. Более того, начни он это делать, люди заклеймят его как слабого, нерешительного правителя. Хранитель каждый раз внутренне передергивался, демонстрируя подобающее титулу высокомерие. Но Сен ясно растолковал парню, что идеи равенства и братства здесь, мягко говоря, не поймут.

— Как пожелаешь, высокочтимый, — староста, как и следовало ожидать, ничего переспрашивать не стал.

Выезжая из поселка, Охотник заметил двух всадников, которые явно двигались к его замку. Рассудив, что они хотят увидеть именно его, барона Эмервейд, Тальг поскакал наперерез. Если, конечно, это крайне неторопливое действие можно было так назвать. Нормально ездить верхом Тальг еще не научился, но заставить виторога двигаться в нужном направлении уже мог. Скорость пока оставляла желать лучшего, так что гостей он догнал перед самыми замковыми воротами.

Когда они съехались, Тальг понял, что новых знакомств не предвидится. Первым всадником был не кто иной, как Кангельт. Приветствуя своего вассала взмахом руки, Хранитель подумал, что они довольно-таки похожи. Герольд был таким же худым, нескладным, разве что волосы имел светлые и отращивал их до плеч.

— Я сделал то, что ты просил, сюзерен.

Тальг перевел взгляд на второго всадника. Точнее — всадницу. А еще точнее — пленницу. Руки черноволосой полноватой девушки в простой крестьянской одежде сковывали два тонких браслета из темного металла. Тальгиар, лично выдавший их Кангельту из баронских закромов, прекрасно знал, что это означает. Изделия из тольбара, помимо выдающейся прочности, отличались тем, что прекрасно блокировали магию. Губы Тальгиара словно бы сами собой растянулись в недоброй улыбке.

— Прими мою благодарность, Кангельт. Были какие-то серьезные проблемы?

— Нет. Все прошло довольно легко.

Герольд поклонился, насколько это было возможно в седле. Было что-то странное в его поведении, чего за ним раньше не водилось, но Тальг недостаточно хорошо знал своего вассала, чтобы говорить с уверенностью. Может, человек просто устал с дороги или еще что-нибудь в этом роде.

— Хорошо. Тогда сейчас можешь отдыхать, — парень поколебался, но, понимая необходимость этого решения, продолжил, — А после заката приходи в трапезную. Нам нужно будет поговорить.

Кангельт кивнул, передал сюзерену ключ от браслетов — тоже тольбаровый, чтобы телекинетики не имели возможности им манипулировать, — и поскакал в замок. Уже глядя в спину удаляющемуся герольду, Тальг понял, что именно его беспокоило. Парень почему-то избегал смотреть Охотнику в глаза. Сделав себе зарубку в памяти на будущее, Тальгиар снова глянул на девушку. Та побледнела и тяжело дышала, видимо, пытаясь бороться со страхом. Пока страх побеждал.

— Ты знаешь, кто я?

Девочка затравлено поглядела на Тальга и помотала головой.

— Ну как же так, — наигранно удивился Хранитель, — мы с тобой незнакомы, а ты уже сделала мне такой шикарный подарок!

И он показал пленнице извлеченный из кармана Черный Камень.

* * *

В зал Дальена вошла под самый конец церемонии. Все собравшиеся уже окружили каменную чашу, стоявшую в центре. Каждый сделал себе надрез на руке ритуальным кинжалом, кровь тонкими струйками стекала на дно. Под сводами купола звучали последние строки торжественного гимна, который нараспев читал Каэн:

Алый, прими нашу жертву

Не оставляй нас впредь

Дай, о бессмертный воин

С честью нам умереть!

По натекшей луже пробежали языки прозрачного, почти невидимого пламени. Вот оно охватило всю чашу, наполнило её до краев и погасло. Каменная поверхность была чиста. Алый Охотник, как называли Демона его адепты, принял жертву.

Девушка устало привалилась к колонне. До участия в церемониях её пока не допускали, но все равно нагружали изрядно. Впрочем, Дальена не протестовала, понимая, что это еще одно испытание.

Сюда она пришла в надежде поговорить с Каэном. Судя по всему, еще несколько минут он будет занят, завершая обряд. Думая о "своем" Старшем, девушка невольно вспомнила диалоги с ним по пути сюда.

Выжженные Пустоши отличались редким однообразием ландшафта. Двести лет назад здесь находилось государство Манхивия, большую часть земель которого составляли бескрайние степи. Несмотря на кочевой образ жизни манхивов, страна была достаточно развитой, несколько крупных городов служили центрами торговли и культуры, а Цветущие Равнины вокруг столицы радовали взор не только хана, но и путешественников со всего мира. Магический удар, нанесенный Унией, не оставил от этой страны ничего. Страшная огненная буря — по крайней мере, так его описывали немногочисленные выжившие — испепелила все, способное гореть, включая верхний слой почвы. И погребла равнины под пепельным саваном.

С тех пор изменилось немногое. Кое-где из-под слоя пепла пробивались родники, вокруг которых возникали небольшие оазисы жизни. Но их было настолько мало, что иногда одичавшие племена кочевников вырезали друг друга в борьбе за право отдохнуть в оазисе. Вспышки дикой магии, резкие перепады температур, стихийно пробуждающаяся нежить... Боль, кровь и смерть — единственное, чем мертвая земля щедро одаряла своих детей.

Зрелище серых равнин под серым небом навсегда запомнилось Дальене. Они с предводителем отряда стояли на гребне холма, а перед ними расстилались Выжженные Пустоши. Ветер дул им в спины, приводя в движение весь пепельный покров земли. Казалось, по ней живым ковром ползут миллиарды серых муравьев, уже пожравших все, что только здесь было. Как много позже поняла девушка, именно таким и было это место — мертвая и невыносимо страшная пародия на жизнь.

— Тут твой новый дом, — с кривой усмешкой произнес Каэн, — Любить его не обязательно. Но изучить придется, иначе не выживешь.

— Я поняла, Старший. Но как здесь вообще можно жить?

— С большим трудом.

В первый миг Дальена даже не поняла, что он так пошутил. Вечно мрачный предводитель культистов и юмор казались чем-то несовместимым.

— Главное — не концентрироваться на этом. Если стараться построить здесь нормальную жизнь, ничего не получится. А выживать можно почти везде.

Девушка очень внимательно посмотрела на своего "учителя", а потом тихо и очень серьезно спросила:

— Зачем?

Вопрос остался без ответа.

На третий день они впервые столкнулись со стражей. За прошедшее время девушка начала привыкать к дороге по Пустошам. Бесконечные серые пространства все так же давили на разум, но тяжесть ощущалась меньше. Стала данностью. Привычным фоном. Поначалу она ждала схваток с дикарями, нежитью, чудовищами — всем, что составляло дурную славу Пустошей, и сидела в седле как на иголках. Но никого и ничто не тревожило покой отряда. Наоборот, почти все культисты ощутимо расслабились, зазвучали шутки и песни. Для них это место действительно было родным.

Поэтому, когда в нескольких шагах перед отрядом взметнулся пепел, для нее это стало полной неожиданностью. Серые хлопья летели в стороны, а на поверхность один за другим стали выбираться скелеты. Обыкновенные голые костяки, но словно бы обвитые жгутами чистой Тьмы, по какой-то причине обретшие способность видеть и двигаться. Несмотря на всю её выдержку, Дальена испугалась. Это был очень правильный, всеобъемлющий страх, когда сначала человек сначала вздрагивает от резкого звука или движения, а потом сразу, без паузы, осознает, что опасность реальна и начинает бояться сознательно. К счастью, совершить какую-нибудь глупость девушка не успела.

— Приветствую вас, не принявшие покоя! Мы служим одному делу и одному господину. Позвольте нам пройти.

Каэн говорил, а на его лбу алым огнем полыхал Адский Коготь. Почему-то девушка была уверена, что главное послание содержал именно он, а не речь адепта.

Костяные воины синхронно кивнули и расступились. Каэн тронул поводья виторога, отряд последовал за ним. В следующий миг скелеты так же одновременно рассыпались по косточкам. Несколько минут — и их снова занесет пеплом. Пропустив большую часть своих людей вперед, лидер поравнялся с Дальеной. Некоторое время они ехали бок о бок. Девушка кусала губы, думая, что сейчас её будут отчитывать за трусость. Но Каэн просто ехал рядом. Потом медленно произнес, обращаясь словно бы к самому себе:

— Мертвые не знают боли и отчаяния, слабости и сомнений. Мертвые неподкупны и бесстрашны. Нам, живым людям, есть, чему у них поучиться. И все же... Мертвые не должны ходить среди Живых.

Глава 7

Лучина едва-едва горела, с трудом разгоняя царящий в келье мрак. Впрочем, не так уж много здесь было того, что надо освещать — грубое деревянное ложе в углу, стол, табурет и висящее на стене изображение Кольца Вседержителя. Перед Кольцом на коленях стоял человек. Пламя лучины трепетало, словно бы вторя словам его горячей молитвы.

В этом брат Кэльм резко отличался от прочих Иерархов. Для него религия не была фикцией. С самого детства, через всю грязь церковной борьбы за власть и чины, он смог пронести чистое пламя своей веры. И каждый раз, обращаясь к своему Богу с молитвой, он не просто произносил положенные формулы. Кэльм искреннее делился с Вседержителем самым сокровенным, порой — просил совета... и получал ответ. Видения могли быть яркими или туманными, рассказывать о событиях будущего или прошлого, описывать события точно или показывать один из вариантов реальности, но в одном они сходились. Видение всегда касалось важных событий в жизни монаха и, будучи правильно истолкованным, могло сильно ему помочь.

Кэльм раз за разом шептал молитву. Тщетно. Вседержитель не спешил откликаться на зов своего раба. Грядущее оставалось закрытым.

"Может быть, это — испытание? Может, Господь уже дал мне все необходимое для решения загадки? Девочка, старуха, дракон, воин — все они как-то связанны с Алым Демоном... и со мной. Кто же они?"

Из-за стены кельи донеслись звуки колокола. Двенадцать гулких ударов. Иерарх поднялся с колен и отряхнул полы рясы. Мог ли он получить новое видение или заранее обречен на неудачу — уже не важно. Кэльм не успел.

На этот раз все было гораздо менее торжественно. Семеро высших Иерархов встретились за тем же столом, торопливо приветствовали друг друга, и Бодуин сразу же приступил к делу:

— Время дорого. Брат Кэльм, что-нибудь удалось выяснить?

Кэльм виновато склонил голову.

— Прошу простить меня, Посланник. Боюсь, мне нечего вам рассказать. Вседержитель не послал мне видения.

— Зато Он, в своей милости, кое-что послал мне, — обаятельно улыбнулся Алэт.

Глава Конклава тяжело посмотрел на пронырливого монаха. Он надеялся, что на данный момент является единственным хозяином информации. Похоже, кто-то из его ближайшего окружения работает на Орден Света. Нет, определенно пришло время крупных внутриорденских чисток. Накануне возможной бойни — шаг довольно рискованный, но необходимый.

— У меня тоже есть что сказать. Насчет Демона, — неожиданно вмешался Кроог.

Бодуин нахмурился. Это не лезло ни в какие ворота. Боевые отряды Мрака всегда действовали по наводке от других Орденов, в крайнем случае — по нижайшей просьбе кого-то из старших чинов Церкви. Никакой серьезной агентуры у Кроога быть не могло. Откуда же он узнал?

— С тебя и начнем, — кивнул Посланник.

Еще более мрачно, чем обычно, Иерарх произнес:

— Погиб один из моих отрядов, трое монахов Ордена. С ними был Блаженный Брат. Он связался со мной и рассказал, что отряд прибыл по просьбе настоятеля храма. Якобы, в их деревне появилась настоящая ведьма. Блаженный засек в окрестностях какое-то сильное колдовство. Не смог понять, что за сила. Монахи отправились на разведку и не вернулись, Даже тел потом не нашли. Блаженный Брат каким-то своим способом убедился в их смерти, потом вышел на связь. И в конце добавил, что колдовство было похоже на магическое перемещение, но сила в нем была такая, что ему аж поплохело. И необычная, какой он раньше не видел. Вот и получается, Иерархи, что Алый Демон — в Ингвеле.

Бодуин мысленно выругался. Неужели ошибка? Неужели этот болван Кроог быстрее и вернее вышел на след Демона, чем он — глава Ордена Тени? Но лицо Посланника осталось бесстрастным. Своим обычным тусклым голосом он продолжил:

— Ладно, теперь моя очередь. Во все детали я вас, как вы понимаете, посвятить не могу. Скажу главное. Нашему человеку удалось вступить в переговоры с культистами. И, судя по их словам, а также кое-каким косвенным свидетельствам, Алый сейчас среди них. Точное местоположение базы пока не ясно, но, похоже, она где-то в Пограничье. Либо в Пустошах. В любом случае, найти их — вопрос времени.

Алэт помялся. Ему, разумеется, хотелось, чтобы его сведения прозвучали достаточно весомо, но выдавать их источник он не желал. Поэтому Иерарх машинально пригладил жидкие светлые волосы и сказал, стараясь вложить в свои слова максимум убедительности:

— По моим сведениям, Алый находится в Вольных Доменах. И не только находится, но и активно действует.

— Да где же он, в конце концов?! — в сердцах воскликнул Тирон. Остальные Иерархи не высказали своих чувств так открыто, но было видно, что их одолевают те же мысли.

— Как ты понимаешь, брат, — сухо произнес Бодуин, чей профессионализм подвергался сомнению уже второй раз, — Твое заявление нуждается в доказательствах.

— Изволь, — не менее прохладно отозвался Алэт, — Один из баронов убит. Убит, обращаю ваше внимание, братья, без помощи Черного Камня. В честном поединке. А если ты, Бодуин, знаешь что-то, способное противостоять силе наших покровителей, кроме магии Демона, я лично съем любой из оставшихся у нас магических трактатов. Без соли.

Иерарх Тирон хихикнул, Кэльм улыбнулся, но остальные представители Конклава слушали предельно серьезно.

— Зыбко, — высказался Бодуин, — Барону могло просто не повезти. Слишком много случайных факторов.

— Допустим. А как насчет того, что у победителя было оружие с красным, полупрозрачным клинком?

"И откуда ты, сволочь пронырливая, знаешь такие подробности?"

— Это он, — бросил молчавший до сих пор Тланк, — Я не знаю, кому поклоняются культисты, и кто открыл портал в Ингвеле, но если в нашем мире существует второй меч из красного кристалла, я... разделю с Алэтом его трапезу.

— Обойдемся без этого, — примирительно поднял руку Посланник, — Лучше подумаем, что нам делать в сложившейся ситуации.

— Очевидно. Поручить это дело моим ребятам. Как сказал Тланк, пока Алый не слишком опасен. Несколько отрядов легко с ним справятся.

Бодуин немного поразмыслил. Идея, при всей её топорности, была не так уж плоха. Лучше было бы, конечно, послать пятерку убийц Тени, но кто знает, насколько опасен Демон уже сейчас? В конце концов, потерял ведь уже одну пятерку исключительно по неосторожности.

— Поддерживаю. Я полагаю, сотни монахов на каждое из известных мест будет достаточно.

— Сотни?! — медведем взревел Кроог.

Это было вполне понятно. На усмирение даже самого сильного зарвавшегося барона никогда не отправляли более десяти-двенадцати адептов Ордена Мрака. Но Посланник был готов к такой реакции:

— Алый — единственная серьезная угроза Церкви за последние сто лет. Его нужно устранить быстро и максимально надежно. Я не собираюсь терять, быть может, единственный шанс из-за твоей дурацкой гордости. И еще кое-что, Кроог...

— Да?

— Возьми с собой десяток Блаженных Братьев.

* * *

Они снова шли по туннелю. Альтрая была вынуждена признать, что такой способ перемещения ей нравится. Никаких опасностей. Никакого ползанья в грязи или палящего зноя. И абсолютно никаких затрат магической энергии. С их стороны, по крайней мере. Стрелочка Орва исправно подсвечивала им дорогу. А еще иногда то одной, то другой ведьме казалось, что его магия перекраивает сами коридоры на их пути, но никто не решался высказать это вслух. Всем и так было достаточно страшно.

Наде приходилось особенно тяжко. Остальные, по крайней мере, знали, зачем им все это нужно. А еще владели боевой магией и понимали свою роль в предстоящей драке. Ей же доверили почетное, но довольно бесполезное дело — тащить в рюкзаке "Легенды об Алом Охотнике". Что ж, по крайней мере, это гарантировало, что её не бросят в случае опасности.

— Книгу я вам отдаю сейчас, — напутствовал их Орв, пока девочки сосредоточенно готовились к предстоящей операции, — Боюсь, встретиться еще раз нам не доведется. Тоннель я за вами, вы уж не обижайтесь, схлопну. Собой, я бы, может, и рискнул, но в библиотеку Ревнителей пускать неохота.

— всё-таки это авантюра, — покачала головой Аль, — И как мы, по-твоему, должны оттуда выбираться? Да и из города, если уж на то пошло?

— Тэл знает пути отхода. Из города, я имею в виду. А из тюрьмы вы уж как-нибудь сами найдете выход.

— Умно! — восхитилась ведьма, — Так вот почему ты уверен, что мы вытащим этого твоего парня, а не смоемся с книгой куда подальше.

Орв пожал плечами. Под его балахоном это выглядело несколько странно, но жест был понятен.

— Хочешь дожить до моих лет, девочка, отучайся верить людям на слово.

"Приготовились"

Надя мало что не подпрыгнула. Сердце забилось быстро-быстро, а дыхание перехватило. Аль уже объяснила ей, что в бою ведьмы общаются телепатически, но привыкнуть к чужому голосу в голове оказалось нелегко. Девушка перевела взгляд на Иннею. Та шла с закрытыми глазами, но видела гораздо больше остальных. Именно она была оператором магической сети, сканируя окружающее пространство и обеспечивая передачу мыслей.

Тоннель резко пошел вверх и, наконец, закончился люком.

"Под землей сухо, тепло и безопасно, но пора вылезать, правда?"

"Фира, не засоряй астрал. Начали!"

Альтрая приподняла тяжелую крышку люка и шесть девочек, одна за другой, вынырнули наружу. Надя вылезла предпоследней и тут же завертела головой, пытаясь понять, где находится. Луч, пробивавшийся в окошко под потолком, выхватывал из темноты штабеля бочек.

"Винный погреб. Карцер с другой стороны"

Монастырь Амарга Неустрашимого показался Наде огромным, темным и зловещим. Он чем-то напоминал готические соборы Европы, но был построен более мощно и грубо, больше похожий изнутри на мрачное подземелье. Нависающие над головой потолки коридоров, гулкая пустота темных залов, узкие, едва пропускающие свет окна-бойницы... хотя, наверное, любое место будет выглядеть пугающе, если ты вынужден красться по нему, опасаясь встречи с хозяевами.

Несмотря на мерещившуюся в каждой тени опасность, до карцера им удалось добраться, не поднимая шума. Даже Надя под конец пути боялась не так сильно. Безумная затея начала казаться ей вполне осуществимой и даже увлекательной. Задумавшись о своем, девушка чуть не пропустила сигнал от Альтраи.

"Пришли. Где охрана, хотела бы я знать?"

"Ну, Аль, это же не казематы Тени, в конце концов. Зачем здесь охрана?"

Надя заглянула за поворот коридора, по которому они шли. Лидер отряда стояла перед дверью, на первый взгляд ничем не отличающейся от тех, мимо которых они прошли, и задумчиво кусала губы. Пока девушка разглядывала препятствие, вышедшая вперед Кетма коснулась рукой замка. Щелчок. Дверь открылась с тихим, почти неуловимым скрипом.

"Командир, это Иннея. Заходим, забираем мальчика и быстро бежим отсюда. Я чувствую беду"

Внутри карцера было еще темнее, чем в коридоре. Альтрая, помянув Алого Демона, зажгла небольшой шарик света, иначе спасаемого пришлось бы искать на ощупь.

В бледном мерцании колдовского огня, стал виден единственный в комнате предмет мебели — грубый деревянный топчан, на котором, свернувшись калачиком, спал парень, на вид примерно ровесник Нади. Подробнее рассмотреть его не получилось. Аль подошла к лежанке и бесцеремонно затрясла Тэлафа за плечо.

— Вставай! Вставай, дурак, если хочешь жить!

На слове "жить" парень открыл глаза. Без малейших признаков сна.

— Хочу, — Тэлаф рывком сел, поморщившись от боли в затекших мышцах, — А вы кто?

Альтрая усилием воли заставила себя успокоиться. Этот парень не виноват, он только что проснулся, он не ожидал их визита... К тому же, он мужчина, а они никогда не отличались быстротой мышления.

— Не важно. Мы пришли тебя спасти.

"Как благородно! Из самого Ингвела явились, значит, специально, чтобы вызволить узника из темницы. Здорово, правда?"

"Фира, завянь. "Нас шантажом заставил тебя вытаскивать сумасшедший старик" звучит гораздо хуже"

— Мы от Орва, — добавила Надя на всякий случай.

Тэлаф, видимо, осознал ситуацию и вскочил с топчана. В следующий миг он внимательнее присмотрелся к своим спасительницам. Лицо парня отразило искреннее недоумение:

— Вы... девочки?

В принципе, Тэла можно было понять. Женщина в Унии считалась чем-то глубоко неполноценным. Дочери священников получали домашнее образование, прочие девочки учились у матерей вести домашнее хозяйство. Увидеть кого-то из них на улице было практически невозможно — разве что на службе в храме — так что какое-то представление о девушках имели только те слушающие, у кого были сестры. Для прочих это были странные молчаливые существа, которые ходили укутанными в платок и не поднимали глаз при разговоре. Так что контраст этого образа с видом по-мужски одетых, да еще и вооруженных ведьм оказался слишком велик.

Но Альтрае не было дела до таких психологических тонкостей. Коротко подшагнув к Тэлу, она с разворота влепила ему звонкую пощечину. Голова парня мотнулась, а когда он смог снова сфокусировать взгляд, тот был куда более осмысленным... и злым.

— Если тебе что-то не нравится, — с ледяными нотками в голосе произнесла Аль, — ты можешь остаться тут и подождать до утра. Не хочешь? Тогда пойдем.

Тэлаф показал завидное самообладание. Словно бы не замечая наливавшегося красным отпечатка ладони на щеке, он уточнил:

— У вас есть план отхода?

— Орв сказал, ты знаешь безопасный выход из города.

— Отлично. Я пойду первым?

— Вторым. Ты можешь пострадать, когда начнется драка. Направление будешь показывать жестами, я увижу...

Беседу прервало скрипение петель. Дверь камеры снова открылась. В глаза ведьмам ударил свет факелов.

— Как знал, — удовлетворенно произнес адепт Ордена Света, улыбаясь хищно-довольной улыбкой, — За тобой всё-таки пришли.

Из-за его спины вышли четверо монахов в черных одеждах. Хотя служители Ордена Мрака были вооружены не булавами, а короткими дубинками, оптимизма их вид все равно не внушал.

— Не дурите и сложите оружие, — скомандовал Ревнитель.

"Антимагическая защита. У всех. Прорвемся?"

"А у нас есть выбор?"

Атака была стремительной и одновременной

Альтрая ртутью перетекла назад, подальше от нападающих, но два металлически блестящих росчерка полетели в обратную сторону — ведьма метнула ножи в ближайшего монаха. Кетма пригнулась, хлопнула рукой об пол, и камень под ногами Ревнителей взорвался, брызнув во все стороны осколками. Из ладони Мары по лицам врага ударил поток слепящего света. И только Иннея просто шагнула вперед — но из-за плеча хрупкой, тихой девочки на десять шагов вперед смотрела Смерть.

Вот только противостояли ведьмам опытные и жестокие бойцы, прекрасно подготовленные для борьбы с магами. Ревнители синхронно двинулись вперед, словно не заметив града камней и отбив ножи руками — острейшая сталь не смогла прорезать черные рясы. Поток света притормозил их буквально на мгновение, но этого хватило Фирелен, чтобы совершить свой ход. Маленькая Целительница швырнула в адепта Ордена Света горсть какого-то порошка. Мужчина взревел и рухнул на пол, хватаясь руками за лицо и царапая глаза. Один противник был выведен из строя.

Храбрый поступок дорого стоил ведьме. Высоченный худощавый монах заметил, что девочка осталась без оружия, и шагнул к ней, занося дубинку. Навстречу Ревнителю метнулась Аль, рискуя сама попасть под удар. Но не успела и она. Тяжелая палка опустилась на голову ведьмы. Медленно, очень медленно Фира начала падать.

Все замерло.

До этого момента бой казался Наде какой-то сумасшедшей круговертью. Ведьмы, ножи, магия, черные фигуры монахов Мрака... Все изменилось в одну секунду. С неестественной четкостью из темноты проступает лицо Фирелен. В нем нет гнева или страха — только стынет в карих глазах болезненное удивление. Да по волосам растекается что-то темное...

"Нет... Нет... Нет!"

Становится холодно. Похоже, тепла в этом мире не осталось — только лед и ледяная вода. Очень много воды. Взвесь капель в воздухе, скрытые подземные потоки, низкие, готовые сорваться ливнем тучи над головой. Гибкая, цепенящая, послушная сила. А против нее четверо неуязвимых для магии убийц. Изморозью расползается по губам усмешка.

Поиграем?

Холод пронизывает насквозь, потоком омывает тело, изливается из открытых ладоней и оседает на стенах коридора ледяными иглами. Эти кристаллы не способны причинить кому-либо вред — слишком хрупкие, слишком маленькие. Один из монахов, совсем молодой мужчина, улыбнулся облегченно и вроде бы даже сочувственно: что, не получилось? Ну, ничего, я сделаю все быстро и совсем не больно...

Тонко и тихо, на самой грани слышимости, запел ветер. Легчайшая водяная пыль ложится на сосульки и тут же застывает, заставляя их прорастать вперед, как это обычно бывает в природе. Только быстрее. Намного быстрее. Удар сердца, и ведьмы благоразумно отступают, а Ревнители стоят, окруженные строем ледяных пик. Ветер уже не просто свистит — торжествующе воет, продирая до костей, хлеща людей потоками снежной крупы. А в центре этой безумной круговерти стихий хрупкая девушка задумчиво и немного печально смотрела, как монахи крушат смыкающуюся хрустальную клетку. Тщетно. Копья льда растут быстрее, чем их успевают сбивать. Места для размаха становится все меньше. Смертоносные иглы подступают сразу с нескольких сторон. И с отвратительным влажным хрустом пронзают тела. Предсмертные крики сливаются с гулом ветра и затихают вместе с ним. Надя отпускает потоки магии — кажется, кто-то зовет ее.

— Что? — переспросила девушка.

— Нэад'Ди, — как-то отрешенно произнес Тэл, — на драконьем — Метель...

И, пока весь ужас совершенного не дошел до сознания, потолок перед глазами начал кружиться, и милосердная тьма окутала девушку. Побледнев еще сильнее, Надя потеряла сознание. По прихоти гаснущего разума, последней её мыслью было:

"Почему же так холодно?"

* * *

Пожалуй, это был самый необычный ужин, на котором когда-либо присутствовал Тальг. Начинался он довольно тяжело. Оба участника чувствовали себя не в своей тарелке. На лице девушки читались вполне естественные страх и враждебность, несмотря на её попытки сохранить спокойствие. У Тальгиара, в свою очередь, было крайне мало опыта общения с людьми вообще и с девушками в частности — на Земле парень предпочитал тратить свободное время на чтение или тренировки. Не говоря о том, что сегодня он впервые выступал в двойственной роли то ли гостеприимного хозяина, то ли заботливого тюремщика. После десяти минут взаимного мрачного молчания, Тальг разозлился на себя и решил вышибать клин клином. Очень старательно он попробовал поиграть в джентльмена — предлагал даме лучшие кусочки мяса, подливал вина, делал попытки завязать непринужденную светскую беседу. Как ни странно, действия Охотника возымели некоторый эффект, правда, не совсем такой, на который он рассчитывал. Нервозность ведьмы переросла сначала в недоуменное опасение, а потом и в панический ужас. Видя эту внезапную и довольно резкую перемену, и абсолютно не понимая причин, парень обратился за разъяснениями к Мечу, снова принявшему вид перстня:

"Сен, чего это она? Что я такого сказал?"

По обыкновению вежливо и спокойно, Меч уточнил:

"У этой девушки неплохая ментальная защита. Вы хотите, чтобы я её сломал или спрашиваете мое личное мнение?"

Напрягшись в ожидании подвоха, Тальг осторожно ответил:

"Ну, ломать пока подождем. Давай свое личное"

"Как скажете. На мой взгляд, ваше поведение в последние двадцать минут соответствует её представлениям о традициях ухаживания, принятых среди аристократии Доменов"

"Прости, что?!"

С тем же абсолютным отсутствием эмоций, Сен пояснил:

"Сир, до эпохи рыцарского отношения к даме этому обществу еще далеко. Вежливость и знаки внимания с вашей стороны девушка расценивает, как попытку склонить её к сексуальному контакту. А, учитывая ваше отношение до того — как прелюдию к изнасилованию"

Никогда раньше подросток не краснел так резко и сильно. За считанные секунды, Охотник пришел в полное соответствие своему титулу и стал воистину Алым. Смущение заливало его лицо жаром, но вместе со смущением Тальг почувствовал еще кое-что. Какая-то часть его разума хладнокровно прикидывала — да, они с ведьмой одни, она слишком напугана, чтобы сопротивляться... а еще ему, барону и хозяину этих земель, никто ничего не сделает. Ощущение собственной власти над другим человеком было внезапным, резким и пьянящим. И да, она была не слишком красива, но...

На этом месте Тальг, наконец, усмирил разбушевавшуюся фантазию, закатив себе хорошую мысленную оплеуху. Потом, не удовлетворившись такой формой самобичевания, сжал зубы и зажмурился. Стыд вернулся, увеличившись тысячекратно.

"Как животное... Блин, да что же это со мной?"

В реальность его вернул металлический лязг. Парень открыл глаза. Ведьма, уже не скрывая своего страха, медленно отодвигалась от стола, уронив при этом вилку. Тут Хранитель осознал, что все его внутренние терзания отражались на лице. И, мягко говоря, дружелюбия его выражению не прибавили. Тальг сделал несколько глубоких вдохов.

— Всё! — при звуке его голоса девушка дернулась, — Мне надоело. Давай так — ты мне честно рассказываешь, кто ты и зачем пыталась украсть Камень, а я тебя отпускаю.

— Что?

Кажется, это было не совсем то, что приготовилась услышать ведьма.

— Слушай, я не собираюсь... — он запнулся, вспомнив, что Меч мог и ошибаться, — Не собираюсь делать с тобой ничего плохого. Тем более, мстить за ограбление предыдущего барона. Я его, вообще-то говоря, убил. Так что поведай, зачем тебе был так нужен этот амулет и как он оказался у меня. А потом иди куда хочешь, держать не буду.

Ожидавшая худшего девушка не стала запираться. Элха — наконец-то Тальг узнал её имя — была дочерью владельца одного из трактиров этого же баронства. Магии она училась сама, втайне от всех родных. Нет, в Доменах, в отличие от Унии, колдунов не жгли на кострах и не заточали в монастыри. Просто любой обладатель Дара здесь становился объектом пристального внимания баронов. А ребенок — предметом торга между его родителями и сюзереном, желающим получить ученика. И хорошо, если ему на самом деле будет нужен ученик. Многие властители Доменов не чурались увеличивать свое могущество, вытягивая силу из убитых магов. Такой участи для себя Элха не желала тем более. Впрочем, альтернатива особой радости тоже не несла. Выйти замуж, рожать детей, потом, после смерти мужа — маги жили не вечно, но гораздо больше, чем люди без Дара — остаться деревенской колдуньей, по мелочи помогать или вредить людям, заговаривать болячки, составлять зелья, собирать травы, и так всю долгую, слишком долгую жизнь...

Свой шанс ведьма увидела, когда в их трактире остановился на ночь Ганиор. Шанс, принявший обличие серебряного амулета, покачивался на цепочке у барона на поясе. Неплохо развившая магическое зрение (магию восприятия было гораздо удобнее тренировать незаметно для окружающих), девушка сразу поняла, что Черный Камень, в отличие от других артефактов, не просто помогал своему хозяину управлять Силой. Он был Силой сам по себе. Дарующей власть... или свободу.

Дальнейшее было делом техники. Воровскому дебюту Элхи на первых порах сопутствовала удача. Ей удалось снять со спящего барона амулет, убраться из деревни и даже до некоторой степени сбить погоню со следа. Когда поняла, что оторваться не удастся, решила подбросить Камень кому-нибудь еще. Тальг подошел идеально — подозрительный чужак неизвестно откуда, к тому же с магическими способностями. Что из этого вышло, Хранитель имел возможность наблюдать своими глазами.

— Элха, — мягко произнес Охотник, выслушав её до конца, — Мне кажется, ты пытаешься меня обмануть.

— П-почему? — карие глаза девушки испуганно расширились.

— Тебе виднее, почему... Ладно, объясняю. У этой штуки,— он помахал в воздухе амулетом, — мощнейшая внутренняя защита от магического обнаружения. Я, например, не ощущаю в нем Силы совсем даже сейчас, а у меня со вторым зрением тоже все в порядке. Применять его при тебе барон не стал бы, это чисто боевой артефакт. Так что определить в Камне магию сама ты не могла. Из этого можно сделать печальный вывод — ты мне врешь.

"Неплохо, сир. Вы определенно делаете успехи"

"Стараюсь"

— Хорошо, я расскажу, — Элха глубоко вздохнула, — Все почти так и было. Я на самом деле долго училась магии сама. Не думала о побеге, просто тренировалась, пыталась нарастить Силу. Но около года в нашем трактире остановилась одна из сестер Ковена...

Проводив ведьму до ворот — кажется, девушка до самого конца не могла поверить, что её на самом деле отпускают — Тальгиар вернулся в большой зал. Кангельт еще не подошел, а, значит, было время посидеть и поразмыслить.

"Всемирная, значит, организация ведьм... Сен, может, надо было попытаться через нее выйти на этот самый Ковен? Они могли бы помочь нам с поиском Дракона?"

"Боюсь, без магии вы бы не смогли это сделать. Вы же слышали рассказ Элхи. Полностью односторонняя система, без возможности обратной связи. Эмиссары Ковена приходят к ведьмам когда хотят и снова исчезают. Медленно, ненадежно, зато почти исключается раскрытие сети. Да и не факт, что они захотят вам помогать. Обычно, к союзу с Охотником стремятся, когда за ним уже есть какая-никакая сила... или те, кому уже совсем нечего терять"

"Замечательно", — помрачнел Тальг, — "Магии нет, союзников нет, врагов целая планета... К слову, а что там насчет магии? Скоро я смогу ей пользоваться?"

"Еще дня три-четыре, максимум — неделя. Вы довольно неплохо восстанавливаетесь, но" — в голосе Меча прозвучал металл, — "я еще раз вас прошу: никаких экспериментов с магией"

"Да понял я все, не переживай, мой кристаллический друг... Сенешаль, а чем мне вообще грозила эта травма? Ну, кроме того, что колдовать нельзя?"

"Энергетические каналы", — тон Превращающего Радости снова был сух и спокоен, — "Связывают в одну систему тело, разум и Дух. Десинхронизация приводит к различным соматическим и психическим нарушениям. Галлюцинации, фантомные боли, быстро развивающаяся дистрофия органов и тканей, иногда — полное отделение сознания от физического тела"

От разговора их отвлек стук в дверь.

— Ты просил меня прийти, сюзерен, — с усилием отодвинув тяжелую створку и просунув внутрь белобрысую голову, произнес Кангельт. — Уже можно?

— Да, конечно. Садись... наливай себе вина, если хочешь.

Честно говоря, этого разговора Тальг боялся заметно сильнее, чем предыдущего. С ведьмой все было понятно... ну, или казалось понятным сначала. Чего можно ожидать от Кангельта, он не знал. Но бесконечно так продолжаться не могло.

— Благодарю, я уже успел перекусить.

Вежливые слова и скрытый вызов в голосе. Не лучшее начало.

— Отлично. Тогда перейдем сразу к делу.

Несмотря на уверенный тон, Хранитель замялся, не зная, как начать диалог. Наконец, он обрался с мыслями и решил не тянуть кота за хвост:

— Скажи мне, Кан, ты хочешь быть бароном?

Двухсекундное молчание. Кангельт ошарашено смотрел на Тальга, пытаясь понять, что же имеет в виду его сюзерен. Наконец, в глазах герольда мелькнула искра понимания. Его взгляд стал по-настоящему злым, губы сжались, стараясь не впустить рвущиеся наружу слова, но парень не совладал с собой:

— Ты хочешь купить меня, предложив место наследника, убийца?!

"М-да. Похоже, его прорвало"

"Сир, будьте внимательны. Вряд ли он успеет сплести заклинание, но маг на грани нервного срыва — это очень опасно"

— Во-первых, — предельно спокойно продолжил Хранитель, — твой бывший сюзерен вызвал меня на бой, ложно обвинив в воровстве. Я победил его в поединке, защищая свою жизнь и честь...

— Ты мог оставить его в живых!

— Спятил?! — искренне возмутился Тальг, — Да если бы я мог сбежать, я бы сбежал, к... Алому такую честь! Я жить хотел, понимаешь?

— Ты? Алый Охотник?

Хранитель обхватил себя руками за голову и выругался. Потом еще раз. Даже Сен, не выносивший обычно такого поведения, на этот раз смолчал. Кангельт выглядел растерянным. Кажется, он, как и Элха, ждал от своего сюзерена чего-то совсем другого.

— Много легенд прочитал, чтобы сделать такой глубокий вывод обо мне? — голос Тальга источал яд

— Достаточно. Самое лучшее доказательство — твое оружие. Оно состоит из красного кристалла, рубит железо как масло и разрушает враждебную магию. Правда, во всех книгах говорится про меч или лук...

"Лук?"

"Позже, сир"

— Да я не про это, — досадливо скривился Тальг, — В твоих легендах ничего не сказано о том, как Алый Охотник получает свою силу?

— Нет... — совсем растерялся Кангельт, не понимая, куда ведет его собеседник, — Там написано, что сила его безгранична, если не противостоит мощи Вседержителя. Алый может насылать землетрясения, ураганы, эпидемии и орды чудовищ на целые страны.

"Меч, такое действительно было?"

"Иногда. Существенно реже, чем об этом говорят. Ваши предшественники, сир, редко стремились к публичной власти, зато если уж вмешивались в развитие Эвклаза, то делали это с размахом. Как следствие — любое мало-мальски необычное событие люди стали списывать на козни Алого Демона"

— Так вот, Кан, Алый получает силу постепенно. И когда я дрался с бароном, магии у меня не было! Совсем! Еще пара минут, и Ганиор бы меня зарубил. Или сжег. Или он, или я, понимаешь?

— Ты же возрождаешься, — бросил Кангельт по инерции, но было видно, что запал уже ушел, сменившись задумчивостью.

— Не я, а Красный Дух. В разных людях. Носители умирают, сменяясь новыми.

Герольд кивнул. У Кана было одно важное качество, помогавшее просто сильным магам становиться действительно великими. Он умел учиться, собирая информацию по кусочкам из разных источников. Вот и сейчас парень пытался не разжечь в себе заново ненависть, а встроить то, что сказал Охотник, в свою картину мира.

— И все же, если не возражаешь, вернемся к нашим делам. Ты передумал меня убивать? В ближайшее время?

Кангельт неуверенно кивнул и криво улыбнулся. Тальга снова кольнула какая-то натянутость, неестественность в его поведении.

"Ладно, скоро меня все это не будет волновать"

— Когда я спросил, хочешь ли ты стать бароном, я не собирался тебя "покупать". Тем более, я не имел в виду место наследника. Просто, где-то через семь дней я уйду из этого места. Скорее всего, навсегда. Кому-то надо будет позаботиться о домене и его жителях.

— Я же не справлюсь...

— Энг с Вирреном подержат тебя поначалу. Хотя бы в том, что касается защиты от внешнего нападения. Ну, а с остальным ты как-нибудь справишься сам.

Неожиданно, Кангельт успокоился. Его глаза перестали бегать, парень выпрямился и посмотрел прямо в лицо сюзерену. И когда он заговорил, голос его был даже немного торжественным:

— Значит ли твой поступок, что ты мне доверяешь?

— Хм, даже не знаю, — на сей раз, с ответом не нашелся Хранитель, — Но, допустим, да. И что?

— Доверие — меч о двух сторонах, — назидательно произнес Кан и закончил буднично, безо всякого пафоса, — Я предал тебя, Тальгиар.

Вначале Тальгиар не совсем понял, о чем идет речь. На всякий случай уточнил, внимательно вглядываясь в собеседника, словно пытаясь понять, не пошутил ли он:

— Предал? Каким образом?

— Очень просто. Элху я поймал на самой границе земель баронов и Унии. И сделал небольшой крюк, заглянул в ближайший униатский город, а там поведал удивленному священнику, что по Эвклазу свободно разгуливает Алый Демон.

Кангельт улыбался, легко и радостно, словно только что совершил величайший подвиг в своей жизни. И совершенно не боялся смотреть в глаза своему сюзерену, до которого, наконец, начала доходить вся абсурдность ситуации.

Сказать, что Тальг удивился — не сказать ничего.

"Меч, он не понимает, что я его сейчас убью?!"

"Прекрасно понимает, сир. Возможно, именно на это и надеется"

От такого "пояснения" понятнее не стало. Тальгиар решил плюнуть на Меч и попытаться самому выяснить, что происходит:

— Только один вопрос — зачем ты мне об этом рассказал? Насколько я знаю, обычно предатели так не поступают.

Кангельт снова сгорбился на скамье. Отдающая безумием улыбка сошла с его лица, оставив только опустошенность.

— Я устал бояться, сюзерен. С того самого момента, как ты убил Ганиора... когда я понял, кто ты... я боялся тебя. Хотел отомстить и не осмеливался. Придумал, как мне казалось, замечательный план, чтобы самому остаться в стороне. Но когда вернулся, я понял — меня до сих пор мучает страх.

— А сейчас — не боишься? — Хранитель все еще с трудом понимал логику поступка вассала, но хоть что-то начало проясняться.

— Нет, — Кан снова улыбнулся, — Ты можешь меня казнить, но знай — я не боюсь тебя, Алый!

У Тальгиара уже не осталось сил даже злиться.

— Дурак. Я никогда не хотел тебе зла. Я вообще никого не хотел убивать.

— Понял уже. Честно, жаль, что так получилось. Ну, раз уж ты все равно собирался уходить... Придется сделать это на неделю раньше, только и всего.

А потом в зале раздался голос, заставивший вздрогнуть обоих собеседников. Тальгиар впервые услышал, как его Сенешаль говорит вслух. Надо сказать, Меч обладал довольно приятным баритоном, но все равно что-то в голосе давало понять — говоривший бесконечно далек от человека.

— Мальчик, ты так и не понял, что натворил?

И прежде, чем герольд успел ответить, а Тальг — вмешаться, взбесившаяся реальность темной волной опрокинула их, завертела и швырнула...

В ночь.

Во дворе маленького лесного хутора было неожиданно оживленно. Туда-сюда ходили группы людей, фыркали витороги, бряцало оружие. Посреди двора пылал костер. Сидящий рядом монах в серой рясе подбросил несколько поленьев, подождал, глядя, как они разгораются. Затем, обернув руку тряпкой, вынул один из лежавших в огне железных прутьев. Придирчиво осмотрел накаленный до красного свечения металл, тяжело поднялся и пошел в дом, захватив прут с собой.

— Я... не знаю... куда... он... ушел.

Висящий на стене человек говорил хрипло, переводя дыхание после каждого слова. Кажется, собеседник ему не верил. Худощавый Ревнитель с жидкой бородкой хмыкнул, принял из рук вошедшего раскаленный штырь и с размаху вогнал его в бедро мужчины. Дикий рев перешел в срывающийся хриплый вой, когда монах начал поворачивать прут в ране. В воздухе повис тошнотворно-сладкий запах паленого мяса.

— Куда направился Вейраэль?

— Не... зна... — силы окончательно оставили пытуемого, и он обвис мешком, потеряв сознание.

— Похоже, действительно не знаешь. Очень жаль.

В руках Ревнителя появился небольшой топорик, каким обычно рубят мясо. Первый удар получился очень неаккуратным — топор занесло вверх. Хрустнула под ударом кость, кровь хлынула потоком, нижняя челюсть криво повисла на лоскутке кожи. Мужчина даже не заорал — он заревел, хрипло и страшно, мгновенно сорвав голос, и не прекращал кричать до того момента, когда второй удар монаха, наконец, не оборвал его жизнь.

— Это не Алый, — устало произнес адепт Тени, обращаясь к своему товарищу, который все это время с профессиональным интересом наблюдал за его работой, — Заканчивайте с остальными и можно ехать.

Монах вышел и принялся деловито отдавать распоряжения. Уже через десять минут все, схваченные на хуторе были согнаны в один из амбаров. Через пятнадцать минут амбар пылал, и даже рев огня не мог заглушить несущихся из него криков. Через тридцать минут кавалькада всадников уносилась прочь от остывающего пепелища. Испытания огнем не прошел ни один человек.

— Это запись памяти одного из монахов. Вейру я её не показывал... решил, что не стоит.

— Зачем?! Зачем они все это сделали? — Кангельт не сразу понял, кто транслировал ему образ, поэтому он обращался к Тальгу.

Вместо Хранителя ответил Меч:

— Сражаясь с врагом, который способен менять свое лицо, трудно не ошибиться. К счастью для Алого Охотника и к несчастью для всех остальных, даже лучшие ясновидцы способны только приблизительно определить, где он находится. Но самых фанатичных врагов Хранителя это никогда не останавливало. Для них было пустяком разменять сотню своих или чужих жизней на его смерть.

Кан начал догадываться, что в комнате присутствует кто-то третий, но в данный момент это его волновало отнюдь не это:

— И что ты собираешься делать?

"Присоединяюсь к вопросу, сир"

Тальгиар закрыл глаза и откинулся в кресле. Посидел немного с выражением полной отрешенности на лице. Сенешаль и Кангельт, Меч Предела и неудачливый предатель, одинаково терпеливо ждали решения Охотника. Наконец, парень открыл глаза и произнес, мечтательно и нехорошо улыбаясь:

— Это мой домен и мои люди. Я не могу оставить их на расправу церковникам. Я принимаю бой.

Глава 8.

Ветер гнал по равнине волны снежной пыли. Сталкиваясь, переплетаясь друг с другом, они превращались в белые вихри, уносившиеся к низкому темному небу. Вихри рассыпались, сверкающие ледяные башни рушились, и воздушный поток опять подхватывал снежинки, бросая их в новую круговерть.

Нечто бестелесное и безымянное мчалось на крыльях снежной бури, и в завываниях ветра слышалась песня кристально-чистой, незамутненной радости. Полет казался бесконечным — сущность не знала, что такое время. Часы? Дни? Года? Единственное, что имело значение — свобода, бесконечная свобода танца в потоках морозного ветра. И да будет так!

Внезапно, чья-то чужая воля сковала крылья летящей и начала методично опутывать её липкой нитью. Пойманная сущность забилась птицей в силке, пытаясь выбраться. Но тщетно — ловец (или — ловцы?) были гораздо опытнее. Стоило прорвать паутинный кокон с одного края, как он выворачивался наизнанку, снова обволакивая, подчиняя, затягивая...

Надя рывком села, судорожно глотая воздух. Возвращение в тело далось ей нелегко, поэтому она не сразу вспомнила, где она и кто же эти девочки, сидящие вокруг нее.

— Сильно, — с уважением сказала Альтрая, наблюдая за пробуждением "подруги", — А ведь еще немного, и переродилась бы в элементаль. Чисто сработано, медиум.

— Мой долг — проводить через Грань. И возвращать из-за нее тех, чье время еще не пришло, — с этими словами Иннея устало откинулась на траву. Только что состоявшийся ритуал отнял у нее массу сил.

— Аль, что произошло? Где мы? — Надя окончательно пришла в себя и огляделась. Кажется, непосредственная опасность им не грозила. Восходящий Джанитар окрашивал золотом кроны небольшой рощицы, где и расположился их отряд. Все, не принимавшие участия в "возвращении" Нади, в данный момент расположились вокруг костра, Кетма разливала в протянутые миски какую-то еду из бурлящего котелка, а остальные с интересом слушали увлеченно болтающего Тэлафа. С губ Нади сорвался облегченный вздох — Фирелен как ни в чем не бывало сидела у огня и выглядела совершенно целой и невредимой.

— Как видишь, все закончилось хорошо. После того, как ты... словом, когда ты потеряла сознание, драться стало уже не с кем. Я остановила Фире кровь — там ничего серьезного не было, просто кожу рассекло — и мы потащили вас обоих к выходу. Надо сказать, без нашего нового друга было бы нелегко. Он не только показал подземный ход, ведущий за город, но и героически помогал нести вас. Возможно, мальчишка не так бесполезен, как мне поначалу показалось.

Судя по голосу Альтраи, ей самой в это не очень верилось. Впрочем, Надю волновали совсем другие вопросы.

— Аль, а почему я потеряла сознание? Я видела такой странный сон...

Предводительница команды внимательно и немного недоверчиво посмотрела на девочку, потом махнула рукой:

— Совсем забыла, ты же пока ничего не знаешь о магии. Это был не сон. Сознание ты потеряла просто от перенапряжения — тяжело пропустить такой объем энергии за один раз. А потом пришел откат. Помнишь, я тебе рассказывала насчет инициации? Твой дух летал где-то в экзосфере, поэтому нам природный катаклизм не грозил. Зато тебе... Твоя проснувшаяся, наконец, сущность стихийного мага радостно рванулась подальше от тела. Не окажись у нас в команде медиума, ты бы вряд ли смогла вернуться.

Надя немного помолчала, затем, прижав правую руку к сердцу (жест пришел откуда-то из подсознания), повернулась к Иннее и произнесла:

— Ты спасла мне жизнь. Я в долгу перед тобой.

Девушка хотела сказать еще что-то, но натолкнулась на печальный и немного насмешливый взгляд бледно-голубых глаз ведьмы.

— Жизнь и смерть — две стороны одной монеты. А цена монеты не меняется, если её перевернуть.

С этими ловами Иннея снова закрыла глаза и, казалось, совершенно выпала из окружающего мира. Надя оглянулась на Альтраю, но та только недоуменно пожала плечами.

— Девочки, девочки! Идите сюда, у нас тут каша готова!

Фирелен сидела на бревне, махала рукой и была полностью довольна жизнью. Другие ведьмы тоже то и дело хихикали. Похоже, Тэлаф только что рассказал им нечто крайне забавное.

Только когда три девочки присоединились к остальным и принялись за еду, Надя получила возможность как следует рассмотреть спасенного ими парня. На вид он был примерно её ровесником — лет тринадцать-четырнадцать, да и ростом превосходил не сильно. Но на этом их сходство исчерпывалось. У Тэла были довольно короткие, светло-рыжие волосы, веснушки по всему лицу и хитрые глаза неопределенного серо-зеленого цвета. Подросток был очень подвижен — все время вертелся, поворачиваясь то к одной, то к другой девушке, а во время разговора бурно жестикулировал, едва не роняя миску. Он совершенно освоился в новой компании, и Надя даже ощутила легкий укол зависти. Ей, сдержанной и закрытой по натуре, это до сих пор не вполне удалось...

"А он ничего, симпатичный"

Девочка удивилась, поймав себя на этой мысли. Дома её отношения с парнями ограничивались парой безнадежных влюбленностей в киногероев и персонажей книг. Реальные люди, окружавшие ее, казалась какими-то слишком скучными для романических устремлений. А тут вот... "Хотя", — мысленно усмехнулась Надя, — "чего еще ожидать, когда мир вокруг напоминает фантастический роман? Ладно, посмотрим, что за человек этот Тэл".

Каша немного походила на пшеничную, немного на гречневую, но, в любом случае, была вкусной, горячей и сытной. В кронах деревьев, совершенно не боясь присутствия людей, щебетали и свиристели какие-то птицы, утренний ветер, хоть и зябкий, нельзя было назвать ледяным, и Надю едва ли не впервые за последние дни посетило чувство полного удовлетворения. Не надо было ни бежать, ни прятаться, ни медитировать до потери сознания — сиди себе у костра, грейся, расслабляйся душой и телом, пока не...

— Моем посуду, сворачиваем лагерь, готовимся выступать. Иннея, поешь на ходу, мы и так задержались дольше, чем хотелось бы. Нэад, подруга, ты тоже не засиживайся.

"Ну вот, как обычно"

И только по всегдашнему дружески-ироничному обращению "подруга", Надя поняла, что последняя фраза касалась именно ее.

— Как ты меня назвала?

— Понимаешь, — пояснила Альтрая, не прекращая паковать рюкзак, — При инициации мага ему дают новое имя, обязательно на Алдракеле, древнем языке драконов и Старших народов. Это помогает Силам узнавать его при обращении и сдерживает часть проклятий, основанных на Истинном Имени. И вот у нас так вышло, что Тэл тогда, в подвале, произнес имя, на которое ты откликнулась.

— Серьезно? — удивилась Надя, — Ничего не помню. И как меня теперь должны звать?

— Нэад'Ди, что в переводе означает... ну если буквально, то Льдистый Ветер... а если ближе к разговорному — Метель. В обиходе сокращается до первого слога.

Землянка встала, потянулась и недоуменно покачала головой:

— Знаешь, меня удивляет вот это твое качество — рассказывать обо всем гладко, подробно, как будто ты лекцию читаешь. По бумажке. Как бы и мне так научиться?

— В принципе, это несложно, — ведьма закончила собираться и, закинув рюкзак на плечо, ждала остальных, — Нужно всего лишь пару лет побыть воспитателем, сиделкой, нянькой и наставницей по всем вопросам при четырех неуправляемых малолетних бандитках... то есть, командиром нашего великолепного отряда.

Потом он шли к порталу. Пейзаж вокруг не отличался разнообразием — поросшая высокой травой равнина, с разбросанными по ней маленькими рощами деревьев. Слежку за окрестностями взяла на себя Кетма, так что двигаться было порядком скучно. Надя, точнее, Нэад, после недавней отповеди опасалась приставать к лидеру, поэтому удовлетворяла свое любопытство, прислушиваясь к болтовне Тэла и Фирелен, благо те затронули довольно интересную тему:

— Я читал про порталы в старых хрониках. Правда, что их когда-то поставил сам Алый Охотник?

— Честно — не знаю, — отозвалась Фира, — Они старые, ужасно старые, говорят, им больше, чем по пятьсот лет. И работают они на энергии Предела, да. Так что очень может быть, но кто сейчас помнит, как оно там было? Разве что самого Алого спросить, когда явится.

Фирелен хихикнула собственной шутке. Она вообще очень стеснялась внимания парня и от смущения болтала еще больше, чем обычно. Тэлаф улыбнулся ей в ответ:

— А как вы их активируете? В книге было написано, что для этого использовались специальные Ключи, очень редкие. У вас такой есть?

Вместо целительницы ответила Кетма. Довольно хмуро, так как Тэл ей не особо нравился, но вопрос был как раз по её части

— Ключ нужен, чтобы путешествовать из любого места к одному из порталов. От камня к камню можно ходить напрямую, если знаешь правильные слова и знаки. Кстати, мы пришли.

За деревьями очередной рощицы, которую они миновали, действительно стоял камень. Если бы Нэад не видела его раньше, ни за что бы не догадалась, что в нем есть что-то необычное. Простой красновато-серый валун, не то гранитный, не то кварцевый, абсолютно неправильной формы — нечто вроде исполинского блина с неровными краями и почти плоской вершиной.

Ведьмы окружили портал, и Кетма речитативом затянула заклинание. Одновременно, она легко касалась камня, под её пальцами то тут, то там вспыхивали алым буквы давно забытого алфавита. Из центра плиты медленно поползли струи молочно-белого тумана. Парень глядел во все глаза — еще бы, настоящая, подлинная магия! Он даже не пытался скрыть своего любопытства. Нэад уже видела этот процесс один раз, но все равно наблюдала с интересом. Остальные колдуньи остались полностью равнодушны. Для них такой способ путешествия давно стал рутиной. Последние слова заклятия, туман заволакивает все вокруг... Тэлафа несильно толкнули в спину:

— Лезь наверх.

Тэл послушно вскарабкался на камень, сделал неуверенный шаг вперед и внезапно ощутил под ногами пустоту. Не успев даже испугаться, он рухнул куда-то вниз, в белесую мглу. Ощущение полета было коротким и завораживающим, хотя и довольно жутким, но закончилось слишком быстро. Спустя секунду Тэлаф осознал, что снова стоит на каменной плите. Плита была та же самая (или просто очень похожая), а вот местность вокруг разительно поменялась. Вместо солнечного луга он увидел сплошной ковер мха, расстилающийся, насколько хватало глаз. Кое-где из зеленого покрова поднимались деревья, но довольно низкие и какие-то болезненные на вид. Парень спрыгнул с камня, и земля под его ногами глухо чавкнула. Болото? Когда желтоволосая ведьма — Альтрая, кажется — предложила ему "сопроводить отряд до убежища, там отдохнуть и получить ответы на все вопросы", он представлял себе что-то вроде тайной пещеры в горах, или подземелья, как у Орва, или хижины в глухом лесу. Но как можно прятаться в болоте?

"Хотя чего я волнуюсь? Дойдем — разберемся"

Пока Тэл оглядывался, из портала одна за другой появились ведьмы. Что-то изменилось в их лицах, встревожив всех, включая беззаботную младшенькую.

— Не могу связаться с координатором. Более чем странно, — бросила предводительница, едва ступив на землю, и задумчиво нахмурилась, — Значит так. Двигаемся, но осторожно. И посматривайте по сторонам. Тэл, идешь предпоследним, Нэад — перед ним. Мара — замыкающая, как обычно. Вперед.

Они шли еле заметными тропами, обходя лужи и мелкие озерца. Шли молча — по нервам било чувство близкой опасности. Тэлаф вместе со всеми настороженно оглядывал окрестности — но, в отличие от остальных, у него к опаске примешивалась добрая толика предвкушения. Даже ожидая казни, он, подобно многим в его возрасте, не верил в собственную смерть. И, как сейчас оказалось, не утратил любви к авантюрам. Адреналин кружил голову, заставляя крепче сжимать длинную отполированную палку. Проверенное оружие не раз выручало Тэла в уличных драках, и хотя здравый смысл шептал, что против взрослого вооруженного человека она не сильно поможет, это было лучше, чем ничего.

И надо же было такому случиться, что из всех них палка самой первой отреагировала на внезапную опасность. Сам парень еще только разворачивался, заслышав треск в кустах с левой стороны, а палка уже пошла на замах. И когда истекающее слюной чудовище вылетело на тропинку, именно палка поприветствовала его раньше всех, просвистев на волосок от оскаленной морды. В следующий миг Тэла бесцеремонно схватили за руку, и в героическое единоборство со здоровенным темно-серым варгом вступили ведьмы. Правда, каким-то странным способом. Мара повела рукой и установила мерцающий защитный купол, заключив в него весь отряд... вместе со зверем! А Фирелен присела перед ним на корточки и затараторила быстрее обычного:

— Урф, ты откуда бежишь? Что тут происходит? Да отдышись, лохматый, все в порядке, мы тебя в обиду не дадим. Это наш мальчик от неожиданности стал палкой махать, он больше не будет. Правда же не будешь, Тэл?

Парень был настолько впечатлен это сценой, что без возражений проглотил "нашего мальчика" и только механически кивнул. Такой поворот событий оказался для него слишком неожиданным.

— Простите. Меня не предупредили, что из кустов может выскочить дружелюбный варг.

Зверь помотал головой и зарычал, а затем хрипло, но вполне членораздельно произнес:

— Приказ Матерей — общая эвакуация. Бегом к порталу.

И, видя, что ведьмы не торопятся выполнять его приказ, зарычал еще раз:

— Бегом!

* * *

Они пришли снова.

На этот раз, они пришли убивать.

Кратея, положив руки на магический шар, мысленно переносилась от одного "глаза" к другому, с разных ракурсов изучая подступающую к Болотному Замку армию. Конечно, любой полководец былых времен презрительно фыркнул бы, услышав это определение — каких-то сто человек, тоже скажете, армии! Но Кхаэрт давно не видел большой войны, а последние настоящие полководцы умерли не меньше полутора столетий назад. Ведьма, не отрываясь от шара, начала говорить:

— Итак, силы церковников. Около сотни чернецов. У всех противомагический "колпак" радиусом локтей в десять. Примерно треть — с тяжелыми арбалетами, остальные предпочли не расставаться с булавами. В тылу — десяток Блаженных, пока еще в цепях. Рядом с ними на телеге волокут деревянный ящик. Что-то вроде большого гроба. Ну и еще человек двадцать крестьян местных, этих, видимо, погонят как проводников.

Провидица сделала небольшую паузу, давая остальным время осознать информацию.

— Наши силы слишком скудны, чтобы их перечислять. Но традиция требует. У нас — ловушки и две дюжины перевертышей. Плюс пять ведьм, то бишь мы сами. Гаэр, девочка моя, что ты думаешь о таком раскладе?

— Я бы сказала, — едко отозвалась воительница, — Да у вас уши в трубочку свернутся. А если по делу... Не пересилим. Даже если одолеем этих, все равно отсюда нас погонят. Может, даже обелиск воткнут. Сейчас монахов хорошо бы напугать и заставить отступить. Не получится — дожидаемся, пока девочки свалят и бежим.

"Если, конечно, нам дадут выйти. Когда все закончится, монахи прочешут здесь каждую кочку. Знать бы еще, что у них в ящике припрятано..."

Она усмехнулась, оглядев подруг. Бледные, изможденные... спокойные. Лица их в полутьме избушки казались белыми пятнами. По всем канонам правильной обороны, ведьмы должны были собраться не здесь, а в самом сердце Болотного Замка, в донжоне. Вот только церковники тоже не дураки. И когда их передовые отряды прорвутся сквозь ловушки и зыбкую пелену иллюзий, окружающих крепость, они ударят. Безжалостно и неотвратимо, с силой, перед которой древние стены и вся магия Ковена — ничто. Поэтому недостаток мощи пришлось компенсировать скрытностью. Не замок, а полуразвалившаяся избушка вдалеке от его стен. Не многослойные плетения защитных и атакующих заклятий, а полное отсутствие активной магии. Даже шар света не решились зажечь, довольствуясь лучиной.

"Затаились, как карнайки в подполе... Трясемся за свои жизни, как будто они еще кому-то нужны..."

Гаэр коротко и зло рассмеялась. Ничего, ребята, карнайки тоже умеют кусаться. Особенно — загнанные в угол.

Ведьма влилась в ментальную сеть, протянувшую свои нити по всему Отравленному Лесу. Дальше... еще... она заметила то, что искала и мысленно потянулась к россыпи пылающих оранжево-бурых огней:

"Значит так, лохматые. Монахи уже на подходе. По команде — бьете стрелами по Блаженным. Только стрелами, ясно? И сразу отходите. Кто перекинется раньше времени... Оторву хвост, а потом засуну куда придется. Всё поняли!?"

В ответ колдунья услышала полусмех-полурык Шрама, вожака стаи:

"Не учи варга брать добычу, ведьма. Я лично прослежу, чтобы щенки не испортили охоты. Клянусь Алым, это будет весело!"

"Скоро все повеселимся, старый"

Гаэр прервала связь и подключилась к восприятию Кратеи. Пока она болтала с перевертышами, монахи разделились на пять групп и теперь четыре из них следовали за проводниками, не выпуская друг друга из вида. Последний отряд образовал кольцо, внутри которого оказалась повозка со странным ящиком и десяток увешанных массивными железными цепями людей.

Некоторое время ведьмы молча наблюдали, как монахи продвигаются вглубь болота. Порядок движения во всех группах сохранялся один и тот же — впереди шел один из крестьян, а остальные четверо находились среди монахов

"Они прикрываются крестьянами. Сестры, вы понимаете, что это значит?"

Селех. Гуманистка, чтоб её...

"Что они держат нас за мягкосердечных дур"

"Мы не можем использовать огненные пузыри! И яд тоже. Только точечные атаки"

"Заткнулась бы ты... сестра. И без тебя хреново. Какая точечная атака, если они под колпаком?"

"Нет! Мы же защищаем народ от Церкви!"

"Ты" — Гаэр начала заводиться всерьез, — "Можешь защищать кого угодно. Я же — просто убиваю монахов. Везде и всегда. Сейчас я могу заставить их умыться кровью. Упускать такой шанс из-за каких то сиворылых? Хер там!"

"Прекратили. Обе"

Кратея умела, не повышая голоса, говорить так, что замолкали все и сразу.

"Не дергаемся. Пока. Как только оборотни атакуют, большая часть чернецов рванется назад, забыв про пленников. Остальных постараемся выбить максимально прицельно, но... Селех, это война.

А теперь возвращайтесь к своим делам. Гаэр, командуй атаку через... проклятье! Они снимают вериги. Гаэр, сейчас!"

Нет времени переспрашивать и уточнять. Времени вообще нет. Если Блаженные готовы применить свою силу даже не видя противника, значит, готовят какую-то масштабную дрянь. Их надо остановить, не дожидаясь, пока она всё-таки произойдет.

"Шрам, план меняется. Стреляете — и сразу в рукопашную. Уложите столько ублюдков, сколько сможете. Готов? Вперед!"

Еще мгновение все было тихо. А потом, перекрывая свист летящих стрел и первые крики раненых, над болотом взметнулся торжествующий вой.

— Рвите колдунов, стая! Дикая Охота!

Шраму не нужно было оглядываться, чтобы понять — его приказ услышали. Вожак чувствовал всех оборотней так же ясно, как человек чувствует собственное тело. Плоть от плоти, Дух от Духа. Грань между отдельными существами смывает кипящим приливом ярости и восторга. Больше нет вожака и щенков — одна воля, одно безумие, многоликая смерть. Стая.

Не успели пронзенные стрелами монахи рухнуть на землю, как завеса маскировочных чар лопнула и отряд перевертышей предстал перед ошеломленными людьми. Самые молодые и нетерпеливые перекидывались полностью, матерые балансировали на грани между человеком и варгом, максимально используя преимущества обоих тел. Впрочем, монахи не собирались стоять и рассматривать противника. Загудели тетивы арбалетов, двое оборотней забились в корчах, сжигаемые изнутри освященным серебром. Спустя миг монахи сомкнули ряды и две волны бойцов схлестнулись.

Они были равны по численности, силе и опыту убийства. Клыки, когти и дикая ярость против дисциплины и выучки. И тем, и другим давно не приходилось не охотиться, а сражаться насмерть, когда проигрыш означает гибель. Жажда жизни, помноженная на обоюдную ненависть, поднимала накал схватки до белого свечения. Люди и звери исступленно рвали друг друга на части.

Матерый варг сделал выпад когтями, уклонился от широкого взмаха булавы, подался вперед, чтобы вторым ударом разорвать горло... и пропустил страшный удар кромкой щита. Железная оковка врезалась в пасть, раскалывая на куски челюсть и разрывая плоть. Оборотень отпрянул, мотая головой и захлебываясь собственной кровью. Перевертыша не так просто убить, но "колпак" антимагической блокады вытягивал из открытой раны Силу. Будь у него время отступить, лесной охотник бы излечился и снова был готов к бою. Но булава другого монаха уже летела по дуге, и полузверь-получеловек опрокинулся навзничь, с превращенной в кровавую кашу головой. Впрочем, прожил убийца недолго — не успев восстановить равновесие после удара, служитель Мрака был сбит с ног, и зубы варга сомкнулись на его горле.

Тем временем Блаженные Братья, оказавшиеся в тылу боя, не собирались ни приходить на помощь монахам Ордена, ни спасаться бегством. Они обступили лежащий на повозке "гроб" и запели. Каждое слово странной молитвы-гимна-заклятия заставляло реальность дрожать и выгибаться от льющейся через край мощи. И вся эта энергия, равную которой Эвклаз не видел уже много лет, без остатка втягивалась внутрь ящика. Теперь даже не самым чувствительным к магии оборотням стало ясно — когда ЭТО вырвется наружу, жить им всем останется очень недолго.

Чаши весов заколебались в неустойчивом, смертельном равновесии. Стае не удавалось прорвать вражеский строй. Монахам вовсе не обязательно было уничтожать противника немедленно. Достаточно дождаться, пока Братья закончат творить заклинание... или пока до места боя доберутся остальные четыре отряда. А вот оборотни ждать не могли и не собирались.

— Прикрой, — рыкнул Теарент, один из самых молодых охотников. Убедившись, что его услышали, черный варг начал отступать вожаку за спину. Его примеру последовали еще двое или трое младших.

Поняв, что задумали щенки, Шрам наотмашь полоснул перед собой серповидными когтями. Монах, пытавшийся достать ускользающего противника, поплатился за свою самонадеянность тремя пальцами и выронил оружие.

И когда молодые оборотни взвились в невозможно высоких прыжках, чтобы приземлиться за спинами монахов и ринуться к кругу Блаженных, вожак расхохотался. Он смог! Смог воспитать своих детей, свою Стаю, как велит Древний Закон — не трусливыми убийцами, но воинами. Оставшиеся перевертыши оказались в меньшинстве, бились сразу с несколькими противниками каждый, но ни один из них не дрогнул. Наоборот, они взвинчивали темп боя до предела, осыпая врага вихрем ударов, шли в безнадежную атаку, чтобы вырвать, выгрызть для младших еще немного времени.

"Великий Охотник гордился бы нами"

Шрам был счастлив.

И умер — счастливым.

— Пошли-пошли... — приговаривала Кратея, колдуя над шаром для улучшения обзора, — Побежали даже. Пленных бросили, охранение не выставили. Рисса, что пузыри?

— Веду. Упреждение пятьдесят от переднего. Успею?

Голос волшебницы выдавал немалое напряжение. Даже по заранее подготовленным каналам трудно на расстоянии быстро перебросить большие массы вещества и энергии.

— Вполне. Прокол по готовности, поджигай по команде.

Мгновения текли, сливаясь в вечность. Где-то далеко монахи и оборотни убивали друг друга, и, спеша на помощь к собратьям по вере, бежали нестройной толпой адепты Мрака. Еще чуть ближе...

— Поджигай.

Ослепительная вспышка разорвала полумрак Отравленного Леса.

На самом деле, по меркам сражений прошлого, взрыв был не таким уж мощным. Сильным боевым магам того времени случалось творить и более масштабные заклинания. Но по соотношению затраченной энергии и результата он просто не имел себе равных.

Больше всего Силы ушло на то, чтобы перекачать запасенный болотный газ из резервуаров в каверну на пути бойцов Вседержителя. Дальнейшее — проделать шурфы и поджечь образовавшееся метановое облако — было делом техники, хотя и требовало филигранной точности исполнения.

Волна огня проредила бегущих. Те, кому не повезло оказаться ближе к эпицентру, сейчас неподвижно лежали на земле. Трудно было понять, убиты они или просто оглушены — черные одеяния монахов полностью скрывали тела. Еще около десятка получили различные ранения и теперь корчились от боли, пытались ползти, но остальные не обращали на них никакого внимания. Сбросив шок и рассредоточившись для защиты от новых ударов, они продолжали двигаться к цели. Каждый из чернецов ясно осознавал, что безопасность Блаженных Братьев сейчас важнее всего. Вообще всего. Если перебьют колдунов, остальных не спасет никакая противомагическая защита, как не спасла сейчас от огненного удара. А значит: не останавливаться. Не подбирать раненых. Бежать.

— Даллен, что c остальными "подарками"?

— Ямы успею. Цветочки не смогу, слишком быстро двигаются.

— Быстрее, — спокойным, но каким-то надтреснутым голосом произнесла Гаэр, — Шрам мертв. Старый пожертвовал собой... значит, надеялся преломить ход боя. Мы еще можем успеть. Проклятье, Даллен, быстрее!

— Атака пошла.

Под ногами монахов разверзлась земля. Тоннели, использовавшиеся для перекачки газа, представляли опасность и сами по себе. Они существовали, пока магия поддерживала их в целости — и поглощающая Силу защита Ревнителей сыграла с владельцами злую шутку. Некоторым улыбнулась удача, и они успели отчаянным рывком миновать опасный участок. Другие рефлекторно сгруппировались при падении и пострадали не сильно. Но так повезло не всем.

— Один, кажется, сломал шею. Трое покалечены, — бесстрастно доложила Даллен, — остальные скоро выберутся.

— Теперь уже все равно. Мы опоздали — Кратея неожиданно оторвалась от шара и вскинула руки, заставляя ведьм увидеть...

Стая доживала последние мгновения. Погиб Шрам, все матерые оборотни пали вместе с ним, обеспечивая сумасшедший прорыв молодых варгов. Но хриплый рык, рвущийся из груди последних охотников, звучал чистой и жестокой насмешкой. Трое сдерживали наседающих адептов Мрака, уже не силой, а гибкостью и скоростью. Четвертый — убивал. Блаженные Братья не успели даже отреагировать на стремительную атаку.

Рывок. Один из колдунов падет с разорванной шеей. Остальные начинают поворачиваться, но читать заклинание не прекращают. Удар тяжелой когтистой лапы разрывает бедро монаха и кровь хлещет оборотню прямо в лицо. Остальные пытаются разорвать круг, бежать, защититься, но Сила, ищущая выхода, заставляет их продолжать начатое. Вершащееся колдовство ломает тела судорогами, губы Блаженных против воли выталкивают новые и новые слова гимна. Теарент серым смерчем мечется между Братьями, бьет лапами, кромсает тела зубами.

С каждым выбывшим из строя, остальным становилось все труднее удерживать поток энергии. Варг зарычал и мощным прыжком бросил свое тело на последнего живого монаха. А тот все стоял, шатаясь, не в силах обуздать рвущуюся Силу, на одном упорстве и фанатизме продолжая творить магию. И когда Теарент, распластавшийся в прыжке, на кратчайший миг встретился взглядом со своей жертвой, он увидел, что глаза монаха вдруг наполнились ледяным спокойствием. Время растянулось, и в этом растянутом времени оборотень с неестественной четкостью мог различить, как крупицы серого праха одна за другой начинают осыпаться c лица и одежды Блаженного. Но мгновение кончилось. Тело колдуна распалось облаком пыли, челюсти варга сомкнулись на пустоте. Какое-то совершенно точное и полное осознание вспыхнуло в мозгу Теарента, и еще успела промелькнуть странная мысль: "Они тоже могут быть героями..."

Сила, скрепленная посмертной волей колдуна, единым порывом втянулась в "гроб". Первый удар изнутри расколол крышку. Второго охотник не увидел. Третьего не понадобилось.

— Спящий Страж, — в голосе первой нарушившей молчание, Риссы, звучал не страх, а удивление, — А ведь мы сомневались, что они вообще существуют.

— Как видишь... — тихо произнесла Селех. Целительница все еще не оправилась от шока — слишком много боли, ненависти, смерти обрушилось на нее во время короткого и лютого боя.

— Задача выполнена. Девочки ушли. Время отступать.

Если Даллен и испытывала какие-то эмоции, определить это по её лицу было невозможно.

Рисса начала водить в воздухе руками и прищелкивать пальцами, проговаривая первые слова заклинания. Восьмиконечная звезда, заранее вычерченная ножом на земляном полу избушки, загорелась зеленоватым светом, с каждой секундой становясь все ярче...

— Стой!

Гаэр повернулась к Кратее. Глаза Воительницы лихорадочно горели, на щеках проступили красные пятна. Она заговорила быстро, сбивчиво, боясь не успеть:

— У церковников всего пять или шесть Стражей. Если мы используем все оставшиеся ловушки — уничтожим этого. Понимаешь, какой урон мы нанесем святошам?

— Ты его видела?! — вмешалась Рисса, — Даже если бы у нас все ловушки были заряжены и все лохматые живы... Это живая стальная гора!

— Нет, — Кратея покачала головой, — Я не могу рисковать всеми ради крайне сомнительного шанса убить Стража. Уходим, и быстро.

— Ты права. Уходите, сестры. Я остаюсь.

— Хорошо, — не стала спорить Кратея, — Оставайся.

Гаэр изумилась. Она ожидала чего угодно, кроме такого легкого согласия. Миг растерянности был краток, но Провидица успела. Конечно, боевой маг должен иметь хорошую защиту по всем возможным направлениям, но сильный и неожиданный ментальный удар, нанесенный мастером магии Разума — тоже не шутка. Гаэр покачнулась и рухнула на пол.

— Соплячка жертвенная. Отомстить ей захотелось... Селех, Дал, берите это тело и в телепорт. Мы и так задержались.

Через несколько секунд болотная избушка опустела.

* * *

— Зачем ты искала меня, младшая?

— Я хотела поговорить, наставник.

Они шли по темному, низкому коридору, скупо освещенному красноватым пламенем факелов. Периодически то справа, то слева из мрака появлялись однотипные, сплошь окованные черным железом двери. Гал Аккейрег, Крепость Мщения, построили уже после падения Манхивии. Замок должен был, в случае чего, служить последним рубежом обороны. Поэтому все, абсолютно все, от внешнего вида замка до комфорта жителей (или гарнизона) было принесено в жертву несокрушимости. В частности, именно поэтому коридоры старались делать предельно узкими и извилистыми — чтобы даже небольшой отряд мог держать оборону против многократно превосходящих сил врага. А вот просто ходить по ним было неудобно. Особенно для тех, кто еще не проходил Ритуала и не умел видеть в темноте.

Из них двоих это относилось, разумеется, не к Каэнхору.

— О чем же?

— Я не согласна с тем, что говорят нам старшие посвященные.

Каэн удивленно поджал губы. Заявить такое в лицо одному из высших офицеров культа, доверенному лицу самого Алого Охотника... Смелая, очень смелая девочка.

"И можно понять, почему. Ей ведь действительно нечего терять"

— Пришли. Заходи.

Мужчина остановился возле очередной двери, повернул ключ в замке и, пропустив вперед ученицу, вошел сам. Достаточно было короткой вспышки внутренней энергии, сфокусированной Когтем, чтобы заставить пять свечей в стоящем на столе бронзовом канделябре вспыхнуть дрожащим пламенем. Дальена с легким любопытством огляделась.

"Скромно живешь, старший" — было написано у нее на лице.

Обстановка комнаты действительно была далека от роскоши. В центре стоял простой дощатый стол, с аккуратно сложенной на нем стопкой бумаг и глиняной чернильницей. Кроме него, из мебели присутствовали табурет, железный сундук в дальнем углу и деревянный топчан у противоположной стены, застеленный, правда, хорошим меховым одеялом. Над этой кроватью, на крючке, висел так памятный Дальене палаш.

— Так что же именно тебя не устроило в речах посвященных, младшая?

Девушка нахмурилась, пытаясь подобрать слова. Каэн внезапно поймал себя на том, что ему просто нравится смотреть на нее. Правильный овал лица, изящный точеный нос, узкие, упрямо сжатые сейчас губы, большие выразительные глаза. Немного подкачали разве что брови и ресницы — такие же желтовато-белые, как и волосы, почти невидимые на фоне светлой кожи. Да, вне всяких сомнений, его ученица была очень красива. Привыкший анализировать свои чувства и управлять ими, Каэнхор задал себе вопрос: а не начал ли он влюбляться? И честно ответил себе же: нет, ничего подобного он не чувствовал. Чисто эстетическое удовольствие, уважение... симпатия, пожалуй. Не более.

Дальена заговорила:

— Они рассказывали об Охотнике. И про нас, про тех, кто служит ему. Я не понимаю одного — почему мы так похожи на Церковь?

Каэн сурово нахмурил брови, а потом неожиданно рассмеялся:

— Знаешь, что с тобой сделали бы святоши, заяви ты кому-нибудь, что не согласна с вероучением? А мне вот — не побоялась. Так что же, совсем никакой разницы?

— Да, здесь меньше запретов, чем в Унии. Но догмы точно так же не подлежат сомнению. Мы сражаемся, потому что так сказал Алый Охотник. Все, что говорит Алый Охотник — верно. Мы говорим о Пути, но какой же это Путь, если нас ведут силой?

Девушка говорила негромко, но твердо. Каэнхор чувствовал, что каждое слово выстрадано, выплавлено мучительными сомнениями и размышлениями. И думал. Дальена начала задавать вопросы слишком рано. Молодых адептов гоняли день и ночь, почти не оставляя свободного времени. Если она смогла сохранить способность здраво рассуждать в этом аду — девочка еще более ценна, чем показалось ему поначалу. Но теперь придется отвечать.

— Я мог бы ничего тебе не говорить, заявив, что знаю о Пути больше, чем ты. Я мог бы долго доказывать тебе, что наши принципы лучше и справедливее царящих на землях Унии. Но я попробую объяснить самое главное различие. Церковники молятся на Книгу Закона, трактуя ее, как удобно тем, кто сейчас у власти. Несогласные с его решениями моментально становятся не только бунтарями, но и богоотступниками. Нас же ведет сам Охотник. Каждый, кто сочтет его решение неверным, может прийти прямо к Владыке и спросить — почему? Почему так, а не иначе? И Владыка даст ответ. Что касается беспрекословного исполнения его заветов... Мы присягнули на верность Алому. Сейчас, мы ведем войну со страшным, многократно более сильным врагом — Ладонарской Унией. А на войне должен быть один командир. Когда...

Каэн прервался на полуслове и вскинул руку ко лбу. Передача сообщений через Адский Коготь была довольно мучительным делом, и прибегали к ней нечасто. Поняв, что от него требуется, мужчина встал, снял со стены палаш и затянул на себе перевязь ножен. Не оборачиваясь, он велел недоуменно смотрящей на него Дальене:

— Иди к себе и собери вещи. Едешь со мной. В Пустошах активировался портальный камень. Судя по всему, у нас гости. Сбор у Полуночных Ворот, как можно скорее. Ступай.

Глава 9.

Утро Тальгиар встретил, сидя на крыше донжона и разглядывая постепенно гаснущие звезды на горизонте. Рядом — руку протянуть — лежал Меч. Оба молчали. Сенешаль считал, что все нужное уже сказано. Хранитель просто ушел слишком глубоко в себя. Ему было не до разговоров — при мысли о том, что они затеяли, Тальга начинало знобить. Запаса хладнокровия парня не хватало, чтобы смириться с предстоящей бойней. После того, как они с Мечом и Каном полночи обсуждали варианты действий, у него было в запасе несколько планов, но даже самые оптимистичные заканчивались кровопролитием. Слишком страшным врагом были преданные рабы Вседержителя...

"Сен", — неожиданно и как-то невпопад спросил Тальг, — "Вот у нас есть церкви, тут Церковь... А Бог есть?"

"Сложный вопрос, сир", — если Меч и был озадачен, понять это по его тону было невозможно, — "Чтобы ответить на него, я должен понять, что вы понимаете под этим словом"

"Нуу...", — стушевался парень, — "Высший Разум, который создал Вселенную?"

"Это принципиально невозможно узнать, сир. Если определить Вселенную как то, что доступно для изучения, то Бог должен пребывать за её границами, и мы не можем про него ничего узнать. Существует еще много парадоксов, которые вызывает введение Бога-Творца в понятийный аппарат, поэтому предполагать его наличие незачем"

Тальг присвистнул.

"Лихо"

"С другой стороны, помимо материального мира, который вы знаете, и астрального, в который вы мельком заглядывали, существует еще несколько слоев пространства — ментал, Сеть, Сферы Творения. Некоторые из их обитателей обладают непредставимым даже по нашим меркам могуществом и сроком жизни. И любой из них может быть воспринят менее развитыми сущностями как Бог — многие мои сородичи, например, видят божественную волю в появлении Предела. Но, даже если создавший нас существовал и имел какие-то планы, они не обязательно соответствуют нашему пониманию и, кроме того, не обязательно будут совпадать с нашими представлениями о правильном и неправильном. Нет уж, я предпочитаю, чтобы мой Хранитель действовал без оглядки на "волю Высших Сил" и на своем опыте познавал добро и зло"

"А ты не боишься, что я могу стать тираном и чудовищем? Ну там, реки крови, горы трупов и все такое? Что будет, если я получу полную силу Владыки и перестану соответствовать твоим представлениям о добре и зле?"

Сенешаль всегда был скуп на эмоции, но на этот раз, когда он, наконец, заговорил, его голос был слишком спокоен. Слишком. Нечеловечески.

"Не боюсь. А знаете, сир, почему? Потому что, получив всего каплю силы и власти, человек уже не может остаться прежним. Я бесчисленное множество раз видел, как открываются непривычные стороны человеческой натуры, когда человек сам начинает руководить и принимать решения. Некоторые становятся лучше, большинство — хуже. Но меняются все. И чем раньше вы осознаете, что над вами нет никакого безусловного авторитета, никакого повеления Вселенского Разума, и что отвечать за все свои поступки вам тоже придется самому, тем легче и безболезненнее пройдет этот процесс"

Возражений по сути у Тальга не осталось, но упрямство и желание чем-то занять время вынудили его продолжить спор.

"И перед кем же я буду отвечать, если стану тут самым главным?"

"Перед теми, кто доверит вам свою судьбу. Перед подданными и вассалами, в конечном итоге — перед всеми живыми существами Красного Домена и сопредельных миров. Легко уважать того, кто сильнее тебя. Труднее понять, что все ваши усилия как Алого Охотника, в конечном итоге, направлены именно на то, чтобы дать шанс слабейшим... Хотя, о чем это я? Кажется, прямо сейчас вы собираетесь идти к своим подданным и держать перед ними ответ"

Тальг рассмеялся:

"Уел, признаю. Ты мне лучше вот что скажи", — подросток посерьезнел, — "Ты влезал в сознание Кана... или кого-то еще?"

"Что вы имеете в виду, сир?"

"Красный Меч Предела, Превращающий Радости, известный мне под именем Сенешаль, считывал ли ты информацию из разума моих вассалов? Влиял ли ты на их разум с целью принудить к тем или иным поступкам?" — Тальг почувствовал легкое раздражение. Уклончивый ответ Сена пробудил в нем худшие подозрения.

"Я не имею возможности напрямую вмешиваться в сознание других разумных"

"Меч... Я не верю, что Кан вот так сам взял и признался в предательстве. Я ему никто, а вдобавок еще и убил его приемного отца. Он должен меня ненавидеть... а вместо этого искренне раскаивается. Да и в трактире странно получилось. Барон меня, по твоим словам, вызвал на поединок. Странно, но случается, ладно. И тут я беру и протыкаю его мечом. Да меня телохранители просто по инерции должны были зарубить! Но нет — стояли, смотрели, пока Шэдрай не вмешался... Не многовато ли странностей на квадратный метр, Сенешаль?"

"В ваших словах есть доля истины, но во многом вы исходите из неверных представлений. Вы готовы меня выслушать?"

"Естественно"

"Я не могу ни читать мысли, ни тем более, внушать их. Но мне до некоторой степени подвластны человеческие эмоции. Я могу пригасить чувства, даровав спокойствие и сосредоточенность, и могу разжечь их, но я неспособен заставить людей поступать против их воли. И сожаления Кангельта о его предательстве, и верноподданнические чувства ваших вассалов принадлежали им самим. Мне нужно было лишь ослабить опасные для вас настроения и усилить те, что способствовали благоприятному — для вас — развитию событий. Я не вижу в этом ничего, пятнающего мою или вашу честь"

"Зато я вижу!", — подозрения подтвердились, и парень был близок к срыву, — "То есть, я, чёртов Алый Охотник, без помощи волшебного меча не могу вообще ничего?! Не только победить барона, но и просто... просто... Ты же еще и на меня влиял, да? Из-за тебя я тут ничему не удивляюсь и по дому не скучаю?"

"Да" — если раньше голос Меча просто не выражал ничего, то теперь он дышал леденящим холодом, — "Я старался обеспечить вам оптимальные условия для реализации ваших замыслов. Я делал то, что считал нужным, и намереваюсь так поступать и впредь. Вы слишком важны для Кхаэрта, чтобы позволять вам погибнуть в случайной стычке в самом начале вашего пути. И, сказать по правде, в ваших упреках мне видится черная неблагодарность, а также признаки инфантильного желания сразу же оказаться самым-самым крутым и непобедимым героем. С учетом вашего возраста это вполне объяснимо, но... я считал вас умнее, сир. В вашем положении непозволительно глупо отказываться от помощи единственного существа, не имеющего причины вас предать".

Нахлынувший гнев разбился о неумолимую логику доводов Меча. Тальг почувствовал подступающий стыд, но тут же безжалостно подавил его. Ему удалось поймать Сенешаля если не на лжи, то на весьма крупном умолчании, и другой возможности разыграть этот козырь может и не быть.

"Я прошу извинить меня. Погорячился. Но..." — Тальг сделал паузу, собрался с духом и продолжил, — "Не делай так. Есть вещи, которые я не позволю проделывать с собой никому. Например, решать, что я должен думать и чувствовать. Еще раз, никаких эмпатических воздействий на меня. Договорились?"

"Даже если вы впоследствии пожалеете о том, что натворили в порыве чувств?"

Хранителя немного удивила постановка вопроса. Меч, только что отчитывавший его как последнего сопляка, даже не пытался возражать. Он просто уточнял условия. Это было странно и неожиданно, но не могло не радовать.

"Только если при этом пострадают друге разумные. И да, насчет влияния на других..." Тальгиар секунду поколебался между благородством и здравым смыслом, — "На тех же условиях. Только если возникнет непосредственная опасность мне или другим людям. И только если не будет другого выхода".

"Ясно, сир. Когда-нибудь мы вернемся к этому разговору... А теперь вам, на мой взгляд, пора приступить наконец к тому делу, которые вы так рветесь совершить лично и самостоятельно".

"Не поспоришь..."

Он подхватил Меч и встал на ноги. Затекшее и замерзшее тело повиновалось неохотно. Далеко-далеко, на самой границе степи и неба, занимался тревожный алый рассвет.

— Люди селения Иргантар!

Они стояли, заполнив собой всю маленькую деревенскую площадь, неотрывно глядя только на него. Все жители деревушки, все, кто смог прийти — чуть больше сотни, наверное. Тальг поправил сползающий золотой обруч и еще раз оглядел толпу. Худые, изможденные люди, в очень бедной одежде, темнолицые то ли от загара, то ли от грязи. Хмурые бородатые мужчины, некрасивые женщины с тусклыми спутанными волосами, дети в одних серых рубахах... Его подданные. Его народ. Говорил пока Кангельт, но все равно они смотрели на Хранителя. Их недоумевающие, выжидательные взгляды только добавляли Тальгу решимости. Он не подведет их.

Он просто не имеет права их подвести.

Подросток неподвижно стоял, опираясь на свой посох и лишь изредка сонно моргая. Постепенно Хранитель впал в легкий транс — похоже, сказывалась бессонная ночь. Открыв глаза в очередной раз, он обнаружил, что очертания людей и предметов смазались, а пространство снова расцвечено переливчатой дымкой аур. И от увиденного по спине Тальга пробежали мурашки. Над людьми сгущалось темное марево. Ореолы, светящиеся вокруг людей, казались коптящими факелами из-за окутывавших толпу густых, тяжелых эманаций. Даже без магического зрения, можно было ощутить висящее в воздухе напряжение. Что-то приближалось. Пока еще неясное, оно таилось в судорожно стиснутых кулаках, в тяжелом дыхании, в целом море этих неумолимо-ожидающих взглядов. Что-то надвигалось, готовясь стать реальностью.

— Тальгиар, высокочтимый барон Эмервейд, желает обратиться к вам! — голос герольда звонко разносился над рядами крестьян. Затем Кан ловко соскочил с телеги, оставляя своего сюзерена в одиночестве на импровизированной "трибуне".

В горле моментально пересохло. Тальг делал глубокий вдох...

— Выслушайте же меня, люди. Я хочу просить у вас прощения.

По толпе пробежал легкий шепот. Барон, просящий прощения у черни — дело, по местным меркам, совершенно немыслимое. А необычные вещи в жизни этих крестьян очень редко были к добру.

— Я стал вашим сюзереном, не ведая законов и обычаев, и по незнанию навлек на вас беду. Орден Мрака объявил о войне против баронства Эмервейд.

Несколько секунд длилось потрясенное молчание. Потом начали раздаваться отдельные возгласы — в начале недоуменные, а затем негодующие и панические. Торопясь закончить речь, пока его не перебили, Тальг быстро заговорил:

— Те, кто не может или не желает сражаться, должны как можно скорее покинуть домен. Я остаюсь здесь, и со мной остаются те, кто хочет защитить свою землю, — с этими словами, подросток скрестил руки на груди, пытаясь скрыть охватившую его дрожь.

Толпа зашумела. Люди пытались осознать страшную весть, многие женщины ударились в плач, кто-то истерически хохотал. Народ пришел в движение, некоторые срази рванули прочь с площади, другие, наоборот, сгрудились в кучу, стремясь перекричать друг друга. Гомон рос, ширился, захлестывал площадь... Тальг, смутно надеявшийся, что после его речи все как-то организуется само собой, собирался отдать приказ герольду, но неожиданно раздался голос Шаэдрая:

— Тиха-а-а! — зычный возглас перекрыл нарастающий шум, — Зар, Мытарь, Джог, Белый, — ко мне! Остальным стоять тихо. Бабы, ребятня — по домам. И пошевеливайтесь, живее, живее!

Затем староста, раздвинув плечами односельчан, подошел к своему сюзерену:

— Дело серьезное, почтеннейший. Дозволь нам между собой перемолвиться, а потом уж ответ держать.

Хранитель кивнул.

"Учитесь, сир. Парой слов унять сотню паникующих — большое искусство, которое вам непременно предстоит освоить"

"Учусь", — ответил Тальг, глядя, как в хаосе толпы наметилось вполне упорядоченное движение. И почему-то эта упорядоченность его не успокаивала. Темное облако, которое он продолжал ощущать, сгустилось до края, воздух звенел от предельного напряжения. Казалось, еще немного, и его увидят все.

Крестьяне, оставшиеся на площади, разбились на две группы. Малая состояла из старосты и нескольких крепких мужиков, тихо, сдвинув головы, переговаривающихся чуть вдалеке от остальных. Даже обострившийся — стараниями Сенешаля — слух парня не мог уловить ни слова. Большую же группу составляли все прочие мужчины деревни. Они, повинуясь Шэду, разговаривали вполголоса, но теперь помимо страха и недоумения в гомоне все чаще слышался гнев. Среди брошенных на него взглядов Тальг приметил несколько открыто злобных.

"Выгонят нас местные из деревни. А сами останутся ждать суда добрых и справедливых слуг Божьих..."

"Эти, может, и выгнали бы. Только вот решают тут не они"

В этот момент Шэдрай и его товарищи, наконец, пришли к согласию. Староста рубанул ладонью воздух, до парня донеслось твердое: "И никаких! Иначе все здесь ляжем!". По лицам четверки деревенских заправил было видно, они не очень-то довольны таким поворотом, но спорить больше не решались. Они развернулись и смешались с толпой, на ходу раздавая крестьянам какие-то указания. Проследив за выполнением своего приказа, Шэд снова обратился к барону:

— Мы приняли решение. Мы будем сражаться!

Два десятка мужиков разразились одобрительными криками.

"Обратите внимание, сир — для людей гораздо легче согласиться с уже готовым решением, чем выбирать самим. Особенно, если они принадлежат к низкому сословию и не привыкли отвечать за себя"

"Я не мог поступить иначе. Это должен был быть их собственный выбор"

Тем временем, староста подождал, пока крики утихнут, и продолжил:

— Господин барон, нам нужно обсудить с тобой планы предстоящего боя. Смиренно прошу следовать за мной.

Тальг радостно улыбнулся и кивнул. Хранитель чувствовал небывалый внутренний подъем: у него получилось! Ему поверили и пошли за ним! Все могущество Ордена Мрака и Ладонарской Унии казалось ему в этот момент обстоятельством крохотным, не стоящим внимания. Дорога в тысячу миль начинается с первого шага, и этот шаг был сделан.

Хранитель повернулся к герольду, все это время терпеливо ожидавшему его распоряжений:

— Кан, пойдешь со мной?

— Как на то будет воля моего сюзерена, — мгновенно отозвался подросток.

— Естественно. Но сейчас я спрашиваю, чего ты хочешь, — с нажимом произнес Тальг, ощущая, что не во всем его Сенешаль был неправ.

— Тогда, с позволения господина барона, я отправлюсь в замок. Мне нужно завершить некоторые приготовления и еще раз проверить настройку всех артефактов.

— Вот, так-то лучше. Можешь ехать.

Кангельт поклонился и вприпрыжку побежал к своему виторогу. Утро только-только начиналось, Джанитар еще не согрел воздух, и парень успел порядком продрогнуть.

Хранитель проводил вассала взглядом и начал слезать с телеги. Шэд тут же оказался рядом, почтительно протягивая руку, но Тальгиар жестом показал, что помощь не требуется и спрыгнул на землю. К ним уже стягивались остальные, и в первых рядах те самые Зар, Джог, Мытарь и Белый. Из них с некоторой долей уверенности Тальг мог опознать только Белого — волосы нестарого еще мужчины были почти полностью седыми. Остальные тоже могли похвастаться впечатляющими "особыми приметами": у одного не хватало трех пальцев на руке, другому, заросшему черной бородой от кадыка и чуть ли не до бровей, явно отрубили когда-то кончик носа, а третьему, самому крупному из всех присутствующих, кто-то разворотил щеку, превратив пол-лица в один сплошной шрам.

Вообще, среди крестьян хватало потрепанных превратностями жизни, но не было ни одного калеки. Эти просто не выживали в Приграничье.

Крестьяне встали тесным полукругом, центром которого были староста и барон. Теперь можно было говорить, не повышая голоса и не боясь, что кому-то будет плохо слышно.

Тальг посмотрел на Шэда и подумал, что предстоящий разговор сильно того волнует — в обычной суровой сосредоточенности явно пробивалась нервозность.

— Ну, — глубоко вздохнул мужчина, — начинаем обсуждение.

Краем глаза Хранитель заметил какое-то смазанное движение справа от себя, но отреагировать не успел. Чьи-то руки вцепились в посох, парень рефлекторно дернул обратно...

Затылок взорвался болью. Мгновенной, яркой, алой.

Потом была темнота.

"Очнись!"

Вспышка разорвала мрак, и Тальг с удивлением понял, что все еще стоит посреди площади — видимо, его вырубило только на секунду. Но не успел он очнуться, как получил мощный удар поддых и лишь чудом устоял на ногах. На одних рефлексах парень выпустил из посоха лезвие Меча и широко взмахнул оружием. Судя по крикам, кого-то он зацепил. Но от первого удара в ушах стоял тонкий металлический звон, а в глазах плавали вперемешку цветные и черные пятна, и Охотник почти ничего не видел. Неожиданно одно из пятен превратилось в фигуру старосты Шэдрая. Он медленно и осторожно отступал от Хранителя, сжимая в руках увесистую палку.

— За что?! — заорал парень, бросаясь к предателю и размахивая нагинатой направо и налево, — За что?!

"За излишнюю доверчивость. Сзади!"

Похоже Меч опять взял управление на себя. Иначе не объяснить, как при ударе вслепую себе за спину Тальг смог вогнать лезвие точно между глаз подбирающемуся сзади мужику. И сразу же толпа отхлынула — гибнуть зря не хотелось никому. Отгоняя быстрыми взмахами тех, кто пытался сунуться ближе, парень начал пятиться, пока не уперся спиной в бревенчатую стену какой-то постройки. Его вассалы... теперь, вероятно, бывшие вассалы... снова взяли своего барона в полукольцо, держась, однако на некотором расстоянии. И глядя в их испуганные лица, парень хрипло засмеялся. Насмешка судьбы — Алый Охотник забит насмерть толпой мужичья! Ничего. Еще посмотрим, кто тут...

В скулу Тальга ударил камень.

Голова подростка беспомощно мотнулась от удара. Боль вышибла из головы последние мысли. От разума осталась только опьяняющая, невозможно-прекрасная ярость и жажда убийства. Багровая пелена перед глазами сменилась предельной четкостью восприятия — он видел каждое движение своих врагов. Он видел, как они нагибаются, чтобы поднять новые камни, как булыжники вырываются из рук крестьян и летят в него. Медленно, очень медленно — он мог бы без труда увернуться, если бы захотел. Но Тальг не собирался уклоняться. В тот самый миг, когда в Хранителе проснулся драконий гнев, когда алый океан Предела узнал своего хозяина и вскипел вокруг него, парень потянулся к источнику магии, сгорая заживо от наложенных Мечом блоков, но не останавливаясь, ибо он понял — Боль есть Сила. Каждая капля боли заряжала его энергией — непохожей на Предел, но идеально подходящей для того, что он собирался сделать. Где-то на периферии восприятия кричал Сенешаль, но сейчас это не имело никакого значения. Пришло время мстить.

Тальг вскинул руки и шагнул вперед, навстречу граду камней, с восторгом слыша хруст своих ломающихся ребер. Больше боли, больше силы!

Любой человек давно свалился бы от шока, но Сила, державшая сейчас подростка на ногах, не имела ничего общего с человеческой. Тальг жадно пил её из увечий собственного тела, из умирающих на земле крестьян, из страха и ненависти толпы, собирал в ладонях это черное пламя, и окровавленный рот скалился в предвкушении. Сейчас, еще пара секунд, и он отдаст долг, отдаст с лихвой! Он поделится с ними истинным чудом — энергией мучительной смерти, гибельным восторгом агонии. Если среди крестьян найдутся способные действительно воспринять её — очень хорошо. Прочие умрут... не сразу, конечно, их жизни, их боль и ужас станут для него хорошей пищей, которой хватит надолго...

Жители Иргантара уже видели, что камни не причиняют подростку вреда. Самые боязливые кинулись прочь. Но большинство продолжали атаковать — страх и ненависть, достигшие своего пика, требовали выхода. Даже когда темное пламя охватило тело барона, они не отступили, надеясь пересилить, не дать использовать магию, задавить градом ударов. Чудовищу внутри Тальга это показалось забавным.

Сенешаль, Красный Меч, в ужасе наблюдал, как волна Предела, пришедшего на помощь своему владыке, в одно мгновение перегорает, меняя цвет с алого на багрово-черный. Как вокруг его хозяина стремительно раскручивается вихрь инферно. И Меч ничего, абсолютно ничего не мог сделать. Мальчишка в драконьем гневе, а значит, обладает высшим приоритетом власти над сверхстихией, использовать Предел против Хранителя невозможно. Если бы что-то отвлекло его, хоть на миг, можно было бы попытаться перехватить контроль, но... Ментальный фон Охотника не выражал ничего, кроме боли и ярости. Именно эти чувства, воплощенные послушной Силой, были его оружием — равно смертоносным как для жертв, так и для самого подростка. Допустить появление на Кхаэрте мага-инфернала, обладающего мощью Владыки, Меч не мог. А это означало, что выход только один.

"Что ж... В ваших интересах, сир, чтобы все случилось быстро"

Сенешаль приготовился исполнить последнюю часть своего вассального долга. За тысячи лет он побывал в самых разных переделках и привык иметь подстраховку на крайний случай. Сейчас в кровеносной системе Тальгиара дрейфовали крошечные, не больше самих клеток крови, частицы "красного кристалла", составляющего тело Меча. Достаточно мысленной команды, чтоб они начали взрывообразно расти, разрывая ткани и дробя кости. Какая бы энергия не поддерживала жизнь парня, выжить после такого он не сможет.

— Остановитесь!

Чистый, звонкий голос, совершенно неуместный посреди развернувшегося побоища. Но сам обладатель голоса, похоже, противоречия не замечал. Ему просто было не до того — Кангельт спешил на помощь барону. Когда его белый виторог галопом вынесся на площадь, герольд с ходу осознал ситуацию и ударил по толпе серией сверкающих и грохочущих разноцветных стрел. Глядя, как оглушенные крестьяне один за другим падают на землю, а остальные в панике бросаются врассыпную, Меч испытал к юному чародею неподдельное уважение. В частности, за превосходные боевые умения: оценить обстановку, выбрать из всего арсенала наиболее впечатляющее и нелетальное средство, сплести заклинание из двух стихий, сидя верхом, да еще и прицельно его применить — все это сделало бы честь даже опытному боевому магу. Но больше всего Сенешаль был рад, что даже сейчас, в преддверии катастрофы, кто-то еще остался верен своему долгу перед сюзереном.

"А значит, у нас есть шанс. Надо только суметь им воспользоваться. Итак..."

Алый Охотник, озадаченный переменой диспозиции, еще только разворачивался к новому врагу, отнимавшему его добычу. Он потерял концентрацию всего на миг, но древнему артефакту этого было вполне достаточно. Для восприятия Превращающего Радости люди застыли на месте — сейчас скорость его мышления и действий на порядки превышала среднечеловеческую. С ювелирной точностью подхватив управление призванной силой Предела, которую Хранитель не успел отравить инферно, он одним коротким импульсом отправил ее... в карман куртки Тальга. Портальный ключ, валявшийся там со времен нахождения, вспыхнул рубиновым светом. Вместе с тем, на земле появилась и начала наливаться светом линия, очерчивающая круг перемещения.

Если бы Сен был человеком, он бы сейчас облегченно вздохнул и вытер пот со лба. Конечный пункт телепортации был расположен в Текартале, вдали от поселений любых разумных существ. Там Хранитель сможет отлежаться, проведя некоторое время в анабиозе. Даже воздействие инферно не отразится на нем слишком плохо — управление все равно шло через Предел, и все связи были разрушены Мечом. Черное облако жуткой Силы будет висеть над деревней, постепенно рассеиваясь. Да, село Иргантар станет крайне неприятным местом, но люди все равно должны покинуть его, так что жертв и мутаций удастся избежать. Да, вышло неплохо. Просто чтобы убедиться в своей правоте, Сенешаль переключился на астральное зрение...

И проклял себя, судьбу и весь Кхаэрт, но больше всего все равно себя и свою глупость. Проклял на языке демонов Нижних Миров, которые, несомненно, больше всех понимали в проклятиях. Проклял, потому что совершенная память, воплощением которой он должен был быть, подвела его. Портальный ключ не только перемещал то, что оказывалось в области активации, он еще создавал защитный барьер, ограждающий область телепортации от опасностей окружающей среды.

И барьер этот был двусторонним.

Вот теперь действительно ничего нельзя было сделать.

Превращающему Радости оставалось только наблюдать, как багрово-черное облако рывком стягивается внутрь трехметровой сферы. Как энергия боли и ужаса обрушивается на единственную доступную цель. Багровое пламя, черная кислота, разъедающая плоть до костей, воплощенная ненависть, рвущая душу...

Подросток закричал.

Его крик длился, пока в легких не закончился воздух.

Судорожный вдох. Хрип в сорванном горле.

И падение в Бездну, делающее боль вечной.

— Очнулся? Хорошо.

Тальг открыл глаза. И тут же снова зажмурился — единственный факел, освещающий место, где он находился, показался подростку нестерпимо ярким. Глаза заболели — и тут же, следом за ними, заныло все тело. Тальг ощутил спиной шершавое дерево, почувствовал сдавливающие запястья и лодыжки петли. Ступни болтались в воздухе, не дотягиваясь до пола — похоже, он был подвешен за руки.

Что произошло? Он в плену?

Медленно и осторожно Хранитель снова разлепил веки. Похоже, это был подвал. Факел, чадящий на стене, очерчивал только небольшой круг света, прочее терялось во мраке. Грубый камень стен. Деревянный щит, на котором распласталось тело Тальга. И темная фигура перед ним — черная одежда, черные перчатки на руках, темнота под скрывающим лицо капюшоном.

"Меч? Ты здесь?"

Молчание. Что ж, хуже не будет...

— Где я? — хрипло спросил Тальг.

— В подземелье одного из соборов Церкви Вседержителя, — голос из-под капюшона не был каким-то особенно зловещим и казался смутно знакомым, — А знаешь, чем знаменит этот собор?

— Нет... — внутренности подростка скрутило от страха. Сбылись его худшие опасения.

— Он подавляет магию. Любую. Даже Предел. Самый могущественный колдун в этом подвале становится обычным человеком. Слабым, уязвимым... смертным.

Неизвестно откуда в руке фигуры появилась плеть. Коротко, почти без замаха, человек обрушил бич на ребра подростка.

Боль была короткой и яркой, как вспышка молнии. Тальг подавился криком.

— Что вам нужно?! Чего вы хотите?!

— Твоей смерти, конечно.

Следующие несколько ударов слились для Хранителя в одну маленькую вечность мучений. Потом пытка прекратилась, и подросток почувствовал, как кровь теплым поток стекает по изодранному телу.

— Имея дело с магами, ни в чем нельзя быть уверенным. Иллюзии, двойники, личины — мало ли способов достоверно изобразить собственную смерть? Но опытный палач чувствует свою жертву вплоть до мельчайших оттенков. Он может уловить любую... фальшь. Поэтому такие, как ты, должны умирать медленно и мучительно. Вот так.

Плеть в руках палача сменилась на тяжелый молот. Первый удар пришелся по пальцам правой руки. Влажный хруст. Крик.

— Нет! Не надо!

— Теперь левая.

Удар. От боли мутилось сознание.

— Теперь твои руки бесполезны. Для гарантии — локти.

Два быстрых удара.

— А-а-а-к-х!

Парня вырвало кровавой желчью.

— Плечи.

Крик Тальга не смолкал. Боль меркла на фоне кошмарного ощущения, как живое тело превращается в беспомощный кусок мяса. Даже если он каким-то чудом выживет, то навсегда останется инвалидом.

— Теперь колени.

Удар. Боль...

"Я все еще жив. Я должен бороться"

Мысль пришла откуда-то из глубин меркнущего рассудка. Тальг вцепился в нее изо всех сил — только она сейчас не давала сойти с ума от боли и страха.

"Если он раздробил мне кости рук, они могут выйти из петель..."

Второй попытки не будет. Подросток на секунду застыл, добиваясь предельной возможной концентрации, а потом рванулся. Изо всех оставшихся сил, он оттолкнулся спиной от щита и прянул вперед, пытаясь зубами достать до глотки мучителя. Искалеченные руки, где плоть была перемешана с осколками костей, вспыхнули огнем. Сознание не выдержало — Тальг почувствовал, что падает, проваливается во тьму. Он летел на крыльях из черного пламени, и Бездна открывалась ему навстречу, плакала, стонала и выла тысячей голосов, и этому не было конца, не было, не было...

Тальг открыл глаза.

"Что ж, по крайней мере, не ослепили"

Парень сосредоточенно думал эту мысль. Она была довольно приятной, гладкой и круглой, её можно была думать раз за разом, не сбиваясь на попытки пересчитать оставшиеся части тела.

"Я жив. Я могу видеть"

Однако рассудок в очередной раз сыграл с владельцем злую шутку. Вместо чистой радости от сохранности глаз, в голову закралась мысль — а что же он, собственно, видит?

На площади толпились люди. Тальг рассматривал их и пытался вспомнить, где и когда он их видел. Мужики в грубой крестьянской одежде... что-то знакомое, не интересно... а вот окружали их люди настолько странные, что парень поневоле ощутил укол любопытства и вгляделся пристальнее. Больше всего они походил на монахов в черных рясах, но, присмотревшись, можно было понять, что в действительности одежда состоит из просторной куртки и широких штанов. На груди, вместо привычного взгляду парня креста, у каждого "чернеца" висел на цепи железный шар, а в руках они сжимали оружие.

— Он исчез, господин! Клянусь, он исчез!

Шэдрай стоял на коленях. По его суровому бородатому лицу катились мелкие капли пота. От старосты исходили тяжелые, практически осязаемые волны страха — Тальг чувствовал их всем своим существом.

— Допустим, я верю тебе, — стоящий перед старостой рыжеволосый мужчина брезгливо кривил губы, поигрывая тяжелым шестопером, — Как это произошло?

— Алый Демон велел нам собраться на этой площади. Он стал призывать к восстанию против Вседержителя и слуг его. Боясь погубить свои души, мы отказались подчиняться и, призвав милость Господа нашего, попытались одолеть Демона. Нам почти удалось, господин! Но убив нескольких из нас, Демон увидел, что мы готовы скорее умереть, чем предать святую веру. И исчез во вспышке пламени.

Предводитель монахов выслушал Шэда, не перебивая. Помолчал, разглядывая коленопреклоненного крестьянина. А потом издевательски усмехнулся:

— Так значит, толпа мужичья с вилами почти победила Алого Демона, величайшего из врагов Вседержителя? Странно, правда?

— Он... был еще довольно слаб. Тут легенды правду говорят, господин — Демон не сразу в силу входит. А еще, мы его врасплох застали.

— И, несмотря на это, он все еще жив. Темнишь, староста...

Монах неожиданно прянул вперед и ударил Шэда в живот ногой. Тот упал на бок, не сделав даже попытки защититься.

— Даже если ты говоришь правду... Вы не смогли ни убить это воплощение Демона, ни задержать его в деревне. Теперь Кхаэрт будет залит кровью тысяч невинных мучеников — по вашей вине. Как ты думаешь, какое наказание будет справедливым за этот чудовищный грех?

— Господин, пощадите... прошу...

За спиной старосты нарастал многоголосый вой. Посланцы Церкви безжалостно карали людей за гораздо, гораздо меньшие прегрешения.

— Не бойтесь, — возвысил голос монах, — Вседержитель милостив! Он дает вам шанс спасти ваши души от пламени Бездны!

Крики поутихли. Крестьяне, включая Шэдрая, со страхом и надеждой взирали на рыжебородого. Тот улыбался, затягивая паузу. Из-за его спины вышел бледный, чудовищно худой старик в рясе. На груди у старца висело на цепях тяжелое стальное кольцо, руки и ноги были закованы в металл — Тальг не понимал, как он не падает под весом этой груды железа.

Движение рукой — и цепи со звоном падают на землю.

— Вы очиститесь, пройдя через суд Вседержителя!

Струи белого тумана ударили из тела старика быстрее, чем кто-то успел отреагировать. Белесые жгуты рванулись к людям, растворяясь при приближении к монахам и жадно впиваясь в крестьян. Те, кого коснулся туман, почти мгновенно иссыхали, валились наземь, обращались в прах...

— Последний Прилив, — голос, раздавшийся совсем рядом, заставил Тальга вздрогнуть, — высшая боевая магия Смерти. Запрещена к использованию примерно за триста лет до Объединения. Нравится?

Парень обернулся. За его плечом стоял Мучитель. И отрешенно смотрел, как волна тумана захлестывает деревню. Не было слышно ни стонов, ни криков — только стремительная волна молчаливой смерти.

"Зачем? Их-то за что? Женщин, детей..."

— Любой из них мог оказаться Алым Демоном под личиной. И вообще — тебе их жалко? Этих скотов, которые на полном серьезе предали тебя и обирались убить?

— Не все... — отозвался Тальг, до которого запоздало дошло, что Мучитель прочитал его мысли, — Кангельт...

— Да, Кан показал себя молодцом. Он и сейчас жив. Хочешь посмотреть?

Перед глазами у Тальга на секунду помутилось, а затем он увидел...

Кангельт стоял на одном колене над трупом своего скакуна. По плотно сжатым губам текли капли пота, но он не мог отвлечься и утереть их. Все внимание парня было сосредоточено на удержании магического щита — сцепив руки над головой он шептал заклинания и держался, держался... а на прозрачный купол, накрывший подростка, волнами накатывал туман.

— Долго не продержится. Последний Прилив чует живую кровь. И не отпускает свою добычу.

"Я должен ему помочь"

Тальг судорожно рванулся вперед... точнее, попытался рвануться. Только в этот момент он осознал, что вообще не чувствует тела, пребывая, по выражению Меча, в своей эфирной форме. Он видел все — стелящийся туман, начинающие разгораться крыши деревенских домов — и абсолютно ничего не мог сделать.

— Помочь? — Мучитель не показывался в поле зрения, его голос доносился отовсюду, — Беги, помогай. Как остальным, да? А что — помочь ведь хотел, защитить, вдохновить на борьбу. То-то они сейчас тебе благодарны...

— Замолчи! — крикнул Тальг, — Заткнись, ты!

Леденящий смех. Ядовитая насмешка в голосе.

— Я? Нет, дружок, я тут не при чем. Они умирают из-за тебя. Ты уже убил десяток людей своим Мечом. И больше сотни — своей гордыней, подростковым пафосом, своими идиотскими решениями. Слышишь их крики, Алый? Чувствуешь их кровь на своих руках?

Что-то надломилось внутри Тальга. Он зажмурил глаза и закричал, в отчаянном желании не видеть, не слышать, не помнить, перестать существовать. Сознание подростка подхватило набегающей темной волной...

Тальг открыл глаза.

— Олежка, очнулся! Сыночек, родненький, очнулся!

Парень повернул голову. Он лежал на больничной койке, а напротив сидела его мама.

— Мама? — удивленно переспросил подросток, — Почему я здесь? Что случилось?

— Ничего страшного, — она успокаивающе погладила его по щеке, — Все хорошо. Уже все хорошо.

Олег недоверчиво огляделся. Больничная палата, четырехместная, но остальные три койки пустовали. Кажется, он уже лежал здесь однажды, когда сломал ногу — по крайней мере, выглядела палата точно такой, как ему запомнилось. Сквозь открытое окно доносилось щебетание птиц. Солнечный свет заливал комнату, бросая косые отсветы на тревожно-радостное мамино лицо.

— Так как я сюда попал?

— Тебя нашли на улице, избитого, всего в крови, люди вызвали "скорую", а из больницы позвонили нам с отцом... Господи, как вспомню... Ты сильно бредил, про какой-то меч, какого-то барона. Доктор говорил, что это из-за удара, что могут быть повреждения мозга... Слава Богу, все обошлось.

"Так что, Меч, Кхаэрт и все остальное — бред? Просто бред?"

Это была очень хорошая версия, которое многое объясняла. Олег вдруг почувствовал невыразимое облегчение — никто не погиб, не надо никого спасать, никуда бежать. Все закончилось. Все кончилось хорошо.

За окном шумели деревья. Сладко пахло цветущей черемухой.

— Ну ладно, доктор сказал, что тебе много разговаривать нельзя. Поспи пока, тебе это сейчас нужно. Я пойду, порадую отца. Мы завтра вместе к тебе придем, хорошо?

— Ага!

Мама еще раз ласково погладила его щеку. Олег улыбнулся. Да, завтра они увидятся с отцом. Интересно, скоро ли его выпишут из больницы?

Мама встала и направилась к двери. И тут вспышка яркой, как молния, тревоги пробила Олега. От неожиданного прозрения волной накатила тошнота.

— Мама?

Она обернулась:

— Да, сыночек?

— Сколько я был без сознания?

— Два дня. Мы так переживали...

Два дня. Макушки зеленых деревьев за окном. Запах черемухи.

— Мама, меня ударили по голове в конце сентября. Двадцать второго или двадцать третьего числа. Я шел из школы.

— Олежка, ты что-то путаешь. Тебя ударили два дня назад.

В глазах мамы стояла растерянность. Страх. Неужели у её сына что-то все таки сдвинулось в голове?

Но Тальгиар уже начал соображать.

— А еще деревья... Точно! Липы перед больницей срубили чрез два месяца после того, как я вышел. Помнишь, ты еще сказала, что скоро в городе совсем не останется деревьев?

Тальг рывком вскочил с койки. Боли не было. Совершенно.

— Сыночек... ты... я не... доктор сказал, тебе надо лежать! — мама заслонила от него дверь палаты.

— Мне нужно выйти. Выйти за дверь и убедиться, что этот мир реален.

— Это что еще за поведение? — вдруг сердито нахмурилась она, — Немедленно ляг обратно! Ты еще нездоров.

Мама стояла, загораживая Тальгу проход. Парень заколебался.

"Оттолкнуть ее? Если это иллюзия, то ничего страшного я не сделаю... а если нет?"

И тут рядом с подростком соткался из воздуха Мучитель.

— Эта женщина тебе мешает, правда? Так давай убьем ее.

С изумлением и ужасом Тальг понял, что его тело ему не подчиняется. В его руке из ниоткуда появился черный клинок.

— Это самый простой выход. Ты ведь так уже делал, правда? Убить — и никаких проблем.

Изумление и ужас в маминых глазах.

— Сынок, что делаешь? Отойди... пожалуйста, не надо! Нет!

"Пожалуйста, не надо! Что угодно, только не это! Я не хочу..."

Убежать, уснуть, умереть — что угодно, лишь бы это, наконец, прекратилось!

Черные крылья влекли его все дальше, дальше...

Тело парня с рубиновым клинком в руке свалилось на каменную плиту.

Не приходя в сознание, Тальг умирал.

Сенешаль, Красный Меч Предела, не мог испытывать отчаяние. Просто не умел. Он был создан как оружие, могущественный и многогранный инструмент изменения реальности. Оружие не должно снижать свою функциональность из-за эмоций.

Поэтому он начал действовать. Первым делом Меч максимально замедлил обменные процессы в организме своего носителя. Обновил блокировку энергоканалов. Постарался локализовать части тела, пораженные Инферно. И только сделав все необходимое, Сенешаль произвел комплексный анализ состояния Хранителя и ситуации в целом.

Ситуация была чудовищной.

Без сторонней помощи, при постоянной энергетической подпитке со стороны Меча, Хранитель погибнет через двое суток. Исцелить тело возможно, хотя и нелегко, но привести в порядок высшие слои психики и энергетику, тем более одновременно... на это Превращающий Радости не способен. Следовательно, нужен специалист. Маг-лекарь высокого класса, каких и в прежние времена было мало. В нынешнем же Кхаэрте...

Впрочем, никакого другого выхода у Меча не было. И Безмолвный Крик разорвал тишину астрального слоя.

Оставалось только ждать. Ждать и держаться.

К счастью, сдаваться Сенешаль тоже не умел.

И все же он испытал свой эквивалент удивления, когда спустя полтора дня почувствовал присутствие знакомой ауры совсем рядом. Кто мог услышать его призыв о помощи — в этом мире, претерпевшем двести лет охоты на магов?

— Ты звал меня, Коготь? О тебе давно не было слышно...

"Два века. Не такой большой срок по меркам Триады. Но я рад, что и ты пережил его, Анзул"

Неожиданный гость стоял совсем рядом, довольно скептически рассматривая лежащего на камне подростка.

— Настоящие шаманы не умирают просто так. Нам нужен очень хороший повод... Похоже, у этого парня он был. Хочешь, чтобы я его вытащил?

"Хочу. Возможно, это прозвучит банально, но от него зависит судьба мира"

— У этого мира больше нет судьбы, Коготь. Впрочем... почему бы и нет. Рассказывай, что с ним стряслось.

Почесав кончик длинного зеленого носа, старый гоблин склонился над Тальгом.

Глава 10

Это был маленький бревенчатый домик, крытый соломой. Теплая печь в углу, кружевные занавески на окнах, стол под чистой белой скатертью, красивые резные стулья. В сенях вдоль стены рядком стояли удочки. Тропинка, начинающаяся у порога, шла через заросший высокой травой луг, ныряла в лес и выводила к тихому лесному озеру. Вода в озере была теплой, как парное молоко и в тени окружающих ив казалась непроглядно черной.

Он просыпался поздно, когда солнце уже вовсю светило в окно. Шлепая босыми ногами, спускался в погреб, доставал крынку молока и что-нибудь перекусить — мясо, сыр, зелень. Потом завтракал, одевался и шел гулять. Можно было бродить среди высоких, выше человеческого роста, растений с мелкими белыми цветами, выдыхая их пряный запах. Или залезть на дикую грушу, растущую в лесу и нарвать мелких зеленых плодов. Или пойти на озеро, купаться и ловить рыбу. Это было поистине чудесное место.

После прогулки он возвращался в дом и обедал. В печи всегда стоял чугунок с супом, картошкой или тушеным мясом. Грязная посуда за ночь каким-то образом опять становилась чистой. Он не задумывался об этом — он вообще не задумывался, с тех пор, как...

Он упал в этот мир, как в омут. Кажется, он бежал от чего-то страшного, и ему нужно было именно такое место — прийти в себя, залечить раны. Память о прошлой жизни не беспокоила абсолютно. Даже собственное имя парень вспоминал нечасто. Зачем? Словам не было места в этом микрокосме. Здесь, в тихом краю на границе леса и луга, царил покой.

То, чего ему так долго не хватало. Наконец-то...

... покой.

— Инклюз.

Маленький костер, разведенный в шатре Анзула, почти не давал дыма. Тальг лежал на куче хвойных веток, а шаман, присев по-турецки напротив, глядел на него через пламя.

"Что?"

— Видел когда-нибудь муху в янтаре? Впрочем, чего это я... Все ты видел, Коготь — столько всего, небось, видел, что нам и не снилось. И все ты понял. Он ушел в себя и залил силой Предела все подходы к своему разуму. Черной Порче нет дороги в его сон...

"Но и нам тоже"

— Верно. Похоже, он отсек себя не только от тела, но и от памяти. А без памяти, сам понимаешь, вернуться будет очень нелегко — некуда. На одной воле... Если он силен, то вырвется. Если нет... Он был сильным человеком?

Превращающий Радости колебался. Мальчишка... честный, неглупый, любознательный... ни разу не усомнившийся в праве Меча руководить героем, направлять его. Принимавший правила игры. Не пытающийся настоять на своем, пойти наперекор, выстроить собственный сюжет.

"Нет", — ощущая почему-то мерзкий привкус измены, честно ответил Сенешаль, — "Не был. Быть может, не успел стать... И все же — Дух Предела избрал его. Мы можем хоть чем-нибудь помочь моему Хранителю?"

Затухающий огонь костра. Бледное, мокрое от пота лицо Тальга. Алым огнем поблескивает рубин в медном перстне на руке подростка.

— Конечно. Перво-наперво, мы дадим ему немного времени. Приведем в порядок тело. Сейчас его жжет Черная Порча, а ты её еле сдерживаешь. И это странно. В чем проблема, Киир? Ты разучился латать носителей?

"Многое мешает мне, Анзул. Самое главное — Тальг призвал инферно сам и, похоже, продолжает его подпитывать. Понимаешь? Он сжигал себя, чтобы дотянуться до врагов — теперь враг исчез, а он продолжает гореть. Я могу кое-что сделать, но только если ты поддержишь меня на тонком уровне"

— Что именно ты собираешься делать?

"Малая боевая трансформация. Тело отторгнет все, что может ему повредить, а потом вернется к норме. Я знаю, как запустить этот процесс напрямую, без драконьего гнева"

Шаман хлопнул в ладоши и хрипло рассмеялся:

— Ха-а-ай, да ты не мелочишься... Допустим, это сработает. А Силу откуда возьмешь? Вейр, помню, когда превращался, три мира на уши ставил. Вытянешь?

"Нет. Да нам это и не нужно. Во-первых, Вейраэль обычно использовал полную форму, а не малую. Во-вторых, трансформация нужна всего на несколько секунд. В-третьих, надеюсь, ты мне и с энергией поможешь"

— Что ж, тебе повезло, Коготь. Я всегда любил интересные задачи.

На этой поляне не росла трава — слишком часто её выжигали и вытаптывали в ходе очередного ритуала. Очень уж удачное было место для камлания: несколько сходящихся линий Силы, истончившаяся граница между физическим миром и астралом и, вдобавок, "ведьмин круг". Превращающий Радости плохо понимал, чем им может помочь разросшаяся грибница, но Анзул, как и другие шаманы, придавал особое значение многим странным вещам, и Меч не стал спорить.

Тело Охотника положили в центр, а гоблин сел у него в ногах, пристроив перед собой небольшой барабан. По правую руку он воткнул в землю свой скар-варах, шаманский посох-копье, в последние десятилетия все чаще служащий Анзулу опорой при ходьбе. Больше для обряда ничего не требовалось, и шаман подал двум молодым гоблинам-охотникам, доставившим "пациента", знак удалиться. Те повиновались с явным облегчением. В предстоящем они Верховному были явно не помощники — сейчас у Анзула вообще не было ни помощников, ни учеников — а попасть в зубы разгневанным духам не хотелось никому.

Анзул глубоко вздохнул и положил руки на барабан, одновременно начиная вслушиваться в окружающий мир, ловя тончайший шепот эфира и погружаясь сознанием в транс.

— Начнем, Киир?

"Начнем"

Длинные пальцы гоблина ожили, выбив из барабана стремительную дробь. Раз, другой, третий — ритм ускорялся, переходя в непрерывный шелестящий стук. Не прекращая барабанить, Анзул начал раскачиваться взад-вперед, чувствуя, как духовное око начинает проницать потоки эфира.

На этом уровне восприятия Алый Охотник выглядел довольно неприятно. Полупрозрачное тело тут и там зияло прорехами, как будто человек стал жертвой нападения стаи хищников. Вдобавок, энергетические каналы были покрыты черной паутиной. Нити инферно хищно шевелились, вытягивая из подростка последние капли жизни. Их рост сдерживала броня из красного кристалла, защитившая жизненно важные органы. И только в груди, на том месте, где должно находиться сердце, ощущался плотный сгусток Силы.

Можно было приступать.

Анзул поднялся на ноги и, подхватив скар-варах, вскинул его к небесам:

— Духи мира, вы слышите меня?

Шаману ответил целый хор голосов. В нем сливалось змеиное шипение, журчание воды, скрип деревьев, гул подземных глубин, и множество иных звуков, каждый из которых складывался в слова:

— Мы слышим тебя, шаман.

— Готовы ли вы повиноваться мне?

— Мы повинуемся, Верховный.

На этот раз хор был значительно беднее. Далеко не все духи признавали власть Анзула над собой. Впрочем, сейчас это было и не нужно.

— Ждите и не вмешивайтесь, пока я не позову вас.

Шаман оскалился. Начиналось самое интересное.

— Дух Черной Порчи! Силой Верховного шамана заклинаю тебя, велю тебе явиться, вызываю тебя на бой!

Напыщенные слова не были ключевым элементом, но они помогали сосредоточиться. Анзул как можно яснее представил этого духа — громадное клыкастое чудовище в антрацитовой чешуе, с мощными когтями и узкими красными глазами. Ему довелось видеть, во что сила инферно превращает живых существ, поэтому напрягать воображение особо не пришлось. Вот Черная Порча собирается в одну точку на теле, растет вширь и ввысь, превращаясь в чудовищный человекоподобный силуэт... Шаман сконцентрировался на получившемся образе и еще раз обратился к нему с яростной насмешкой, с вызовом, приплясывая и потрясая посохом. Успех всего ритуала сейчас зависел от силы и искренности его зова.

И дух пришел. Он был куда более худым и костлявым, чем представлялось Анзулу — энергия того ростка Порчи, который сейчас мучил Хранителя, уже сильно истощилась.

Но даже ослабленный, дух был смертельно опасен. Хрипло рыча, он длинным прыжком кинулся на шамана. Лютая ненависть и жажда крови — все, что составляло сущность Черной Порчи — влекли его вперед, вырывались багровым огнем из глаз и пасти. Только самые сильные и самые безумные шаманы связывались с этой стихией, стократ умножающей и силу, и безумие. Старому гоблину было приятнее считать себя сильным.

Движения Анзула наполнились силой и гибкостью, словно шаман разом помолодел лет на сто. Танцующим движением он ушел с траектории атаки, одновременно нанося инферналу сильный удар копьем. Тот не пытался уклониться, словно не верил, что оружие способно причинить ему вред. А зря. Там, где наконечник ткнулся в ребра чудовища, полыхнуло чистейшим аквамарином, свирепый рык сменился недоуменным воем. Будь дух поумнее (или, хотя бы, повнимательнее), он бы заметил, что скар-варах пахнет совсем не так, как должно оружию. Не кровью и смертью, которые только подпитывают силу инферно, а пылью дорог, огнем шаманского костра, водой лесных родников, терпкой смолой Древа Миров и множеством других странных вещей. Все это духу Черной Порчи было незнакомо — и неподвластно.

Анзул довольно улыбнулся. Не дожидаясь, пока оглушенный дух придет в себя, шаман взмахнул посохом, набрал воздуха в грудь и... по-змеиному зашипел. Совсем рядом, прямо из-под его ног, тут же раздалось ответное шипение. Большая белая змея метнулась на инфернала, уже приготовившегося к новой атаке, и оплела его своими кольцами. Тот рванулся, но змея держала крепко. Шаман выставил скар-варах перед собой и медленно пошел кругом, выбирая момент для нового удара. Инфернал бился с духом змеи, но буквально через пару секунд замер, окутавшись облаком черно-багрового пламени. Змея разжала кольца и в корчах упала наземь.

Анзул перешел в наступление.

Отражая и нанося удары, он быстро обдумывал свой промах. Животные — и даже духи животных — способны испытывать боль, а значит, годятся Черному в пищу. А вот простая болотная грязь...

Бл'огор, дух черной топи, житель трясины

Ты, Хватающий-Гоблинов-За-Пятки, приди на мой зов!

Камлание вышло коротким, потому что дыхание у старого Анзула было уже не как в молодости, и быстрота у старого Анзула была не как в молодости...

Ноги инфернала вдруг по колено ушли в землю.

... но и опыта у старого Анзула с молодости прибавилось. Изрядно прибавилось!

Дух Порчи яростно выл, поочередно выдирая из земли то одну, то другую ногу. Ударами когтистых лап он пытался достать кого-то юркого, скользкого, черно-зеленого, кто на мгновение высовывался из земли и тут же прятался обратно. Бл'огор с видимым удовольствием дразнил могучего, но уже порядком уставшего инфернала.

— Ай-э! — с криком шаман два раза хлестнул врага древком посоха, а потом добавил острием, — Выйди из этого тела, злой дух! Я изгоняю тебя своей силой, я изгоняю тебя своим именем! Прочь, прочь!

Инфернал завыл. Сине-зеленый огонь скар-вараха немилосердно жег его, слова шамана били точно и беспощадно. Но у него оставался источник Силы — человек, добровольно отдавший себя Черному Пламени. И пока этот колодец не будет вычерпан до дна, дух сдаваться не собирался.

Именно этот момент Сенешаль выбрал, чтобы активировать боевой облик Хранителя.

Тело Тальгиара вспыхнуло ослепительно-алым огнем. Кости затрещали, выгибаясь, меняя форму, кожа налилась ярким золотым светом, из спины прорезались узкие крылья — а огонь, который должен был угаснуть, наоборот окутал Тальга целиком. И точно такое же багрово-золотое пламя начало пожирать фигуру инфернала.

Злой дух в панике заметался, но Бл'огор продолжал крепко держать его за ноги, Анзул наседал с посохом, и было очень похоже, что скоро чудовищу придет конец. Осознав это, инфернал взъярился еще сильнее. Одни рывком выдравшись из трясины, он кинулся к телу подростка и рванул его когтями. Но Меч был наготове. С ювелирной точностью отражая удары темной силы, он хладнокровно дожидался, пока инфернал окончательно выдохнется.

"Энергетика почти чиста. Локальные метастазы... бедро, левая рука... так, только рука... все, кажется пора..."

— Киир, замораживай все как есть! Быстро!

"Что случилось?"

— Парень умирает.

Когда небеса разверзлись, он сидел на берегу пруда.

Подросток швырял камни и смотрел, как по темной воде разбегаются круги. Ритмичность этого процесса завораживала. Всплеск — рябь — неподвижная гладкая вода. Всплеск — рябь — гладь. Всплеск... Когда в безоблачном небе с грохотом столкнулись алый и черный огонь, он понял — все. Это конец.

Парень поднялся на ноги и медленно пошел вперед. Почему это опять случилось с ним? Он просто хотел, чтобы его не трогали. Он пришел в этот тихий мир, чтобы найти успокоение. Но они достали его и здесь. Могучие и недобрые Силы, от которых в его памяти осталось только яркое ощущение ужаса, вторглись в этот мир, чтобы снова мучить его, истязать, принуждать...

Нет.

Парень тихо улыбнулся. Он уже вошел в воду по пояс.

Всегда есть альтернативный выход. Даже если кажется, что ты не в силах ничего изменить, всегда можно просто прекратить. Подвести черту. Выйти из игры. Пусть остающиеся осудят или проклянут твой поступок — за гранью тебе уже не будет до этого дела.

Подросток медленно развел руки, погрузился на дно пруда и перестал дышать.

"Хаос и Безумные Демиурги! Я затормозил распад, но это ненадолго. Мы можем что-то сделать?"

— Он хочет умереть. Я мог бы позвать его дух, если бы он стремился вернуться. Но он хочет только покоя. А полный покой — это смерть.

"Не можешь позвать его — иди за ним! Я поддержу тебя отсюда, обеспечу якорь"

Анзул устало вздохнул. Всё-таки пляски с посохом утомляют, особенно в его возрасте...

— Полегче, Киир. Ты не хуже меня знаешь, что есть законы, которые я обязан соблюдать. Трудно помешать кому-то переплыть Серую Реку. Чтобы задержать твоего Хранителя на этом берегу, мне нужно особое поручение. А с этим сейчас тяжко, тяжко. Верховные Духи могли бы позволить что-то подобное, но они уже двести лет молчат. А кроме них...

Гоблин ощерил в улыбке желтоватые зубы. Потом, не выдержав, хрипло засмеялся.

— Есть выход, есть! Никогда бы не подумал, что можно так извернуться, однако все по правилам. Если повезет, вытащим дух обратно. Только вот что, Коготь, — старый шаман посерьезнел, — Когда он вернется, он станет другим. И Хранитель из него выйдет — если выйдет — довольно необычный.

"Анзул, мой длинноязыкий друг! Если мы оставим все как есть, из него получится самый обычный мертвый Хранитель. Маловероятно, что можно сделать все хуже, чем оно уже есть. Приступай. И да, если не секрет — что же ты всё-таки собрался делать?"

— Превращающий Радости, ты — живая память Красного Предела. Неужели даже ты не помнишь, что на берегу Серой Реки заново рождаются ученики шаманов?

Тальгиар пришел в себя оттого, что его лодка остановилась.

"Лодка? Что? Где я... на этот раз?"

Странное дело. Он прекрасно помнил Иргантар (и все, что там произошло), череду бредовых видений, Мучителя, домик на краю леса, но ни следа ужаса и отчаяния, переполнявших его еще недавно, не испытывал. Как будто все это случилось с кем-то другим. Осталось лишь легкое, отстраненное любопытство — что же будет дальше? Тальг сел, оглядываясь и разминая затекшие руки. Кисти почему-то никак не хотели отогреваться.

Вокруг простирался туман. Небо над головой полностью скрывали серые тучи, без промежутков переходящие в такое же серое марево, со всех сторон окружающее Хранителя. Тусклые свинцовые волны лизали борта лодки, которая, несмотря на отсутствие паруса или мотора, плыла к неведомой цели явно поперек течения. Сама лодка — по внешнему виду вырезанная из ствола дерева, длиной около трех метров — приятно выделялась из общей цветовой гаммы. Густой темно-красный оттенок древесины вызывал смутные ассоциации с антикварной мебелью.

— Из красного дерева лодка моя... — продекламировал Тальг, перебравшись в носовую часть суденышка и пытаясь разглядеть впереди что-нибудь кроме тумана.

И был весьма удивлен, когда за спиной раздался скрипучий голос:

— А ты еще не привык, что тебя сплошь окружают оттенки красного?

Со всей быстротой, которую только позволяла узкая и неустойчивая лодка, подросток развернулся. На корме, скрестив ноги, восседал старый гоблин. Наверное. В смысле, у него был длинный крючковатый нос, такие же длинные заостренные уши, изжелта-зеленая морщинистая кожа и жиденькая седая борода. Рост существа не превышал полутора метров. В общем, из всех известных Тальгу фольклорных персонажей, он больше всего походил на гоблина.

— Вообще-то, это стихи такие. Читал когда-то давно.

— Ну и хорошо, — гоблин засунул руки в рукава своего черного балахона и энергично потер их друг об друга, — По мне, Кхаэрт до сих пор терпит ваши выкрутасы только потому, что вы приносите с собой новые стихи и песни. Много хороших стихов...

Гоблин замолчал, видимо, предаваясь воспоминаниям.

— Это все очень хорошо, — Тальг попытался взять нить разговора в свои руки, — Но, похоже, ты знаешь, где я нахожусь, как я сюда попал, что это за лодка и куда мы плывем.

— Знаю, — не стал спорить старик.

После того, как пауза стала совсем уж неприлично долгой, а парень почти определился, какими именно словами он сейчас поименует своего собеседника, тот, наконец, сжалился.

— Ну, ладно. Ты сейчас умираешь. Вокруг нас, — гоблин широким жестом обвел окружающий серый пейзаж, — Серая Река, отделяющая мир живых от мира мертвых. Вместо воды в ней течет память мира — из настоящего в прошлое. Пока плывешь, сам становишься памятью. Доплывешь до того берега — умрешь окончательно.

— О, — только и смог сказать Тальг, — А ты, видимо, Харон? Э-э-э... проводник душ?

Старик хихикнул.

— В каком-то смысле. Только наоборот. Я — Верховный Шаман. Один мой знакомый попросил вернуть твою душу обратно в Средний Мир. Но с этим есть маленькая проблема. Если коротко... нужно найти причину, по которой ты должен вернуться. Мы тут с Кииром...

— С кем?

— С Превращающим Радости. Не перебивай. Значит, мы решили, что твоя временная смерть сойдет за начало шаманского испытания.

— Испытания? — Тальг не поспевал за мыслью собеседника.

— Не перебивай, я сказал! — и подросток почувствовал, как его челюсти помимо воли плотно сжимаются, — Ученики шаманов тоже приходят к Серой Реке, но имеют право вернуться. Тут они, если им везет, обретают силу. Пройдешь испытание — можно будет тебя вытащить, никто из духов не возразит. Ну, или, если хочешь, я могу отпустить твою лодку, и плыви куда плыл. Ты, вроде, очень хотел умереть. Тебе решать.

И он выжидательно посмотрел на Хранителя. Тот недобро усмехнулся.

— Нет, я, пожалуй, вернусь. У меня остались кое-какие долги. Будет невежливо, если я покину Кхаэрт, не расплатившись.

— Это твое дело, — тут лицо гоблина сделалось строгим, — итак, Тальгиар, человек из неведомых земель, Алый Охотник, Хранитель Меча Предела, я, Верховный Шаман Анзул из Малого Народа, клана Ока Листвы, предлагаю тебе стать моим учеником. Да будут духи Верхнего, Среднего и Нижнего мира, а также Проницающие, свидетелями моих слов. Ты согласен?

Пару секунд Тальг обдумывал возможные варианты ответа, а потом решил не выпендриваться:

— Да.

— Духи слышали твои слова. Ты мой ученик по обычаю. Даю тебе право жить со мной в одном жилище, есть пищу из моего котла, слушать мои слова. Даю тебе наказ исполнять мою волю, не камлать без моего позволения, отдавать мне половину того, что ты получишь за шаманство.

-Э-э-э... — тут до Хранителя начало доходить, что он — снова — влип во что-то непонятное и чреватое неожиданными последствиями.

— А ты как думал? — Анзул широко оскалился, — Ты учти, это еще очень неплохие условия. Помню, один бестолковый все никак не мог научиться ходить с прямой спиной. Так я ему дал наказ — привязать на спину палку и так ходить. Все время. Так что цени мою доброту.

— А. Ага. И что дальше? — парень предпочел не думать об открывшихся перспективах до возвращения в мир живых, а сосредоточиться на текущих задачах.

— Испытание Нижним Миром. Первое из шаманских посвящений. По-хорошему, ученика готовят к нему несколько лет, но тебе придется объяснить только самое главное. Только пройдя через смерть, можно правильно понять жизнь. Нижний Мир проверит тебя на стойкость. Слабый, трусливый шаман не может приказывать духам. Дашь слабину — сожрут. Это ясно?

— Вполне. А что...

— Не перебивай. У нас не так много времени. Чтобы пройти испытание, тебе нужно прорваться на правый берег Серой Реки, к живым. Хитри, изворачивайся, делай все, что угодно, но сумей отыскать выход. Легко не будет — это от жизни к смерти двигаться несложно, а вот в обратную сторону простого пути нет. Когда перепробуешь все возможное, делай невозможное. Запомни вот что. Не все, кто прошел это испытание, вернулись в Средний Мир. И никто из них не вернулся прежним. Так... кажется, я сказал все, что мог. Готов начать?

— Почти. Я хотел узнать...

— Неправильный ответ, — с ухмылкой гоблин прыгнул вперед и вроде бы несильно ткнул Хранителя в грудь. Тальгиар, теряя равновесие, нелепо взмахнул руками и полетел в воды Серой Реки.

Он не заметил момент перехода, когда речная гладь вокруг сменилась темнотой. Вот он еще падает, а вот он уже стоит в... пещере?

Тальг поднялся на ноги и огляделся. Помещение вокруг действительно очень напоминало пещеру. Гладкие, словно лед или стекло, стены освещались лишь пробегавшими по ним огоньками непонятной природы. Парень пригляделся. Нет, не по ним. Огоньки пробегали в толще самих стен, слегка мерцая в темноте. Тальг надавил ладонью на стену, и она упруго прогнулась под его рукой. Все это казалось смутно знакомым, но никак не удавалось сообразить, что именно ему напоминают эти прозрачные стены.

"Куда идти? Гоблин говорил, что нужно выбираться на правый берег Реки. А где она, эта река? Похоже, мы всё-таки не успели. Все кончено..."

Накатило отчаяние. Безнадежный, тоскливый ужас сжал горло спазмом. Он умер. Теперь его посмертие — вечно блуждать по лабиринту прозрачных стен. Он пытался бороться, но проиграл. И теперь уже ничего не исправишь. Тальг бессильно привалился к стене, проваливаясь в темноту и одиночество... Все бессмысленно, он мертв, мертв, мертв...

Но прежде, чем черные мысли полностью подавили волю подростка, произошло еще кое-что.

"Ты мёртв", — словно бы произнес темный холодный голос ему на ухо, — "Но это недостаточная причина, чтобы сдаваться. Ты все еще можешь двигаться и думать. Даже если борьба бессмысленна, ты должен продолжать бороться. Потому что ты можешь. Встань и иди"

И, несмотря на накатившую слабость и апатию, Тальгиар встал. Медленно, придерживаясь за стену рукой, пошел вперед по залу, в один из выходящих из него коридоров — без особой цели, просто чтобы куда-то идти. Он потихоньку приходил в себя после внезапной вспышки отчаяния, и мало-помалу к нему возвращалась способность связно мыслить.

"В конце концов, почему я вдруг решил, что я уже мертв? Дыхание есть, сердце бьется, тело...", — он засунул руку под куртку, — "теплое. Было бы с чего паниковать. Может быть, место так действует на психику? Пещера, конечно, странная. Стенки словно резиновые, огоньки. И ведь что-то же очень напоминает, но вот что именно..."

Тальгиар шел все дальше, и страх отступал. Теперь на первый план вышел другой вопрос — куда идти? Некоторое время он продолжал шагать по коридору, но потом тот разделился натрое. Никаких причин, позволяющих предпочесть какой-то вариант, или, например, повернуть назад, у него не было. Тальг немного постоял на развилке, разглядывая, за неимением других объектов, движущиеся внутри стен огоньки. И неожиданно уловил в их движении какую-то систему. Бледные огни дрейфовали не каждый сам по себе, а собираясь в потоки, время от времени меняющие направления или закручивающиеся в вихри, словно подчиняясь каким-то течениям... течениям...

"Блинский фиг! Ну я и дятел!"

Тальгиар, не сдерживаясь, хлопнул себя по лбу. Так вот на что ему напоминали эти стенки — лабиринт, по которому он шел, состоял из воды! В жидкости каким-то образом удерживались воздушные коридоры, но сама по себе она оставалась текучей. А значит, если следовать принципу Оккама и не вводить дополнительных сущностей, он все еще находился на Серой Реке — точнее, в Серой Реке. В конце концов, мало ли какой вид она может принять для личного восприятия.

Все это, однако, не давало ответа на вопрос, куда же теперь двигаться. Поскольку вычислить правильное направление логически не получалось, Тальг решил положиться на интуицию.

"В конце концов, это испытание на шамана. А шаман должен доверять своим ощущениям"

И впрямь. Стоило ему закрыть глаза и попытаться ощутить верный путь, как его чуть ли не силой потянуло куда-то вправо и вниз. Чувство было необыкновенно ярким и притягательным, слегка похожим на зов Меча, которым тот направлял Хранителя к месту своего заточения. Тальг выбрал коридор, идущий в нужную сторону, и уже собирался шагнуть к нему, когда что-то царапнуло его память. Парень в нерешительности остановился.

"...от жизни к смерти двигаться несложно, а вот в обратную сторону простого пути нет"

Не об этом ли хотел предупредить его старый гоблин? Тальг развернулся в противоположную сторону и сделал пару шагов. Чувство зова не пропало, не изменило направления и даже, кажется, сделалось немного сильнее. Итак, ощущения велели ему одно, интуиция — другое. Парень усмехнулся. Попытка решить задачу чисто шаманским способом окончилась неудачей. Видимо, придется все же напрячь левое полушарие и попытаться проанализировать имеющуюся информацию. Тальг постарался в деталях вспомнить весь свой диалог с Анзулом. Шаман упоминал, что в Нижнем Мире ученика испытывают на стойкость. Значит — надо выбирать трудный путь? Или стойкость состоит в том, чтобы отринуть сомнения и следовать своему шаманскому чутью? Нет, решение опять ускользало.

"Было же еще что-то. О чем-то я так мельком подумал, хотя стоило бы... О! Вспомнил! Зов с течением времени становится сильнее. И что это должно означать?"

Тальг выругался. Вероятнее всего, это означало, что ему постепенно приходит каюк. Соответственно, если он хочет выбраться из этой лабиринтореки живым, ему нужно двигаться в сторону, строго обратную направлению зова. И как можно быстрее.

В этот момент за спиной Хранителя глухо и страшно протрубил рог.

И, вторя ему, тысячи глоток со всех сторон разразились воем и рычанием, не оставляя сомнений — началась Охота.

Большая Охота на человека.

Тальгиар кинулся бежать.

Первый раз он увидел преследователей, когда пробегал огромный, не меньше сотни метров в диаметре, круглый зал. Тальг как раз собирался нырнуть в один из проходов, когда из коридора с противоположной стороны хлынула толпа тварей. Кажется, основную её массу составляли громадные волки или псы, но были также и подобные людям, и гигантские змеи, и наверняка еще кто-то, кого подросток не успел рассмотреть, слишком занятый разрывом дистанции. Это было похоже на второе дыхание, и следующие три поворота он пролетел, едва успевая в последний момент притормозить и не врезаться в стену. Потом погоня вроде бы поотстала, и Тальг еще раз прислушался к своим ощущениям. Вроде бы он двигался в правильную сторону, но коридор слишком сильно забирал влево. Значит, пока нужно идти по нему, а на развилке повернуть правее.

Тем более что развилка уже видна.

Прошло еще некоторое время, прежде чем Тальг с гибельной четкостью понял, что уйти ему не дадут. Все чаще, собираясь свернуть в коридор или зал, он слышал за спиной, сбоку, а то и впереди приближающихся монстров. Все короче становились промежутки времени, когда можно было слегка замедлить бег и перевести дыхание. И все меньше становилась надежда выбраться отсюда живым. Парень попробовал затаиться и пропустить погоню мимо. На мгновение ему показалось, что затея удалась, но затем прямо из стены вырвалась здоровенная черная псина и оглушительно рявкнула, обдав лицо Хранителя брызгами теплой вонючей слюны. Ноги оказались быстрее разума — только через минуту мучительное колотье в боку напомнило Тальгу, что даже Алый Охотник не может бежать так быстро и так долго.

"Окружают. Рано или поздно, они перекроют все пути. Или у меня кончатся силы. И тогда я умру"

И снова в его голове зазвучал чей-то голос, полный беспредельного презрения:

"Ты сбежал из дома. Ты покинул родителей и друзей. Тебя предали вассалы, а единственный, оставшийся верным, погиб. Тебе нечего терять — и нечего бояться. Так почему ты продолжаешь дрожать за свою жизнь?"

Тальгиар застыл на месте. Постоял, обдумывая свое положение. Потом рассмеялся, сухо и зло, и теперь уже без спешки двинулся вперед. В конце концов, куда ему теперь торопиться? Для мертвых время не существует.

Место, которое он искал, обнаружилось метров через двести. Его можно было с равным успехом назвать длинным узким залом или широким коридором. От одной до другой стены в ширину было шагов десять. Стало понятно, почему Тальга так легко сюда пропустили — коридор заканчивался тупиком. С противоположного от парня края помещения скованная магией вода "подтаивала", образуя настоящее озеро. Парень подошел к самому берегу. Хорошее место. В принципе, можно было попробовать плыть через озеро, но, во-первых, именно туда его и вел неведомый зов, становящийся все сильнее, во-вторых, неизвестно еще, кто обитает в глубине темных вод, а в-третьих... слишком уж это напоминало его бесславное "упокоение" в маленьком лесном озере. Нет уж. Последний выбор — не только то, где и когда ты умрешь, но и то, как ты это сделаешь.

Далекие вроде бы лай, рев и грохот погони приблизились.

Гулко трубит рог.

"Оружие бы какое-нибудь..."

К сожалению, с этим в Серой Реке было тяжело. Даже в обычной пещере можно подобрать с пола камень, здесь же, куда ни кинь взгляд — вода, вода, вода...

Вместо воды в ней течет память мира...

Память. Знание. Информация.

"А что? Оружие не хуже прочих"

Тальгиар зачерпнул горсть вода из озера. И, напрягая воображение, представил, как она превращается в точную копию Красного Меча. Как ни странно, идея сработала, и в руках Хранителя оказался знакомый клинок. Кхаэрт хорошо помнил и сам Меч, и то, кому он должен принадлежать. Конечно, полной силы в этом отражении не будет, но все же так гораздо лучше, чем выходить против Охоты с голыми руками.

Тальг пару раз взмахнул палашом в воздухе. Вполне годится...

Твари подземелья выплеснулись из коридора темной волной. Впереди летели черные витороги, чьи глаза и ноздри полыхали адским огнем, и серо-седые волки, не уступавшие им размером. Кто находился в задних рядах, Тальгиар разглядывать не стал. Чувствуя, как истекают последние секунды жизни, и ураган темной ярости сметает остатки здравомыслия, он шагнул навстречу врагам.

— Ну?! — жгучее нетерпение в голосе жертвы заставило самых шустрых преследователей сбиться с шага, — Кто первый?!

И пока большая часть тварей соображала, когда же их дичь успела превратиться в Охотника, Тальгиар атаковал.

Несмотря на странное помрачение, овладевшее им, подросток не настолько обезумел, чтобы бросаться в лоб на противников втрое крупнее себя. Вместо этого он метнулся вперед и влево, обходя основную массу врагов по широкой дуге и рубя наотмашь все, что оказывалось у него на пути. Ряды врагов смешались — кто-то, раненый, пытался отступить, кто-то наоборот — прорваться поближе к Хранителю, но они не успевали, они безнадежно мешали друг другу, меж тем как он был свободен. Тальгиар, Предвестник Огня, Алый Охотник, пожалуй, первый раз в жизни дрался не за свою жизнь, не ради пользы или спасения, даже не из ненависти к врагу — а просто потому, что он хотел убивать. Нечто подобное он уже испытывал, когда, сам того не желая, призвал инферно. Но в тот раз чуждая сила владела им, а сейчас просыпающийся Дух Предела, направляемый его собственной волей, вел Тальга в танце боя. Он парировал, уворачивался, рывками перемещался от одной группы врагов в другой, не давая окружить себя, и рубил лапы, головы, пронзал чешуйчатые бока...

Его подвело тело.

Хранитель не замечал полученных ран, пока особо сильный толчок в грудь не сшиб его на пол. Парень не грохнулся на спину, как, возможно, рассчитывал его противник, а кувыркнулся назад и вскочил на ноги. Точнее, попытался. Потому что в процессе кувырка до него дошло, что с левой и правой стороны его ребра почти симметрично ободраны чьими-то когтями, а правая нога ниже колена вообще превратилась в сплошной сгусток боли и даже смотреть не хочется, что с ней случилось. Припадая на одну ногу и стараясь не потерять сознание от боли, Тальг медленно отступал к озеру. На ходу он продолжал атаковать чудовищ, но его все равно оттеснили к воде. Пока твари держались на почтительном расстоянии, успев оценить его оружие и боевые возможности, но скоро могут осмелеть и навалиться скопом. Хранитель не боялся — он уже перешагнул через страх. Обидно было бы умереть, не забрав с собой как можно больше врагов. А в нынешнем состоянии он не боец.

Тут Тальг сделал еще шаг назад и ступил в воду. Приятный холод облизал ногу, и парень с удивлением понял, что она больше не болит. То есть совсем, как от хорошей анестезии. Тальг поспешно зашел в озеро по грудь, оставив над водой только руки, плечи и голову. Лед пробежался по его ранам, сковывая боль и проясняя разум. Тело вновь повиновалось Охотнику... а вот силы стремительно убывали. Свежезалеченные части казались какими-то не совсем живыми, хотя слушалась нога идеально.

"Что-то я такое слышал. Царство мертвых... вода... мертвая вода..."

— Сдавайся, — неожиданно раздался с берега вполне человеческий голос, — Сдайся, и я обещаю тебе легкую смерть.

Хранитель на мгновение задумался. Раньше он бы отмахнулся от подобных слов, сочтя их уловкой или способом поиздеваться. Теперь же он куда лучше понимал цену смерти — и жизни.

Только пройдя через смерть, можно правильно понять жизнь.

— Нет. Я не ищу легкой смерти.

— Дурак, — невидимый за толпой чудовищ собеседник не казался расстроенным таким поворотом дела, — Если ты не сдашься, эти твари заберут твою душу и будут терзать её вечно!

Хранитель рассмеялся. Он снова вспомнил покинутую семью, предательство вассалов, гибель Кангельта... и рев всепожирающего Черного Пламени инферно.

— Ты хочешь напугать меня?! — предположение было настолько абсурдным, что вызвало у Тальгиара еще один взрыв смеха, — Ты действительно думаешь, что я еще чего-то могу бояться?!

— Что же. Ты сам выбрал свою судьбу.

Тальг огляделся и увидел, что монстры стягиваются к берегу, готовясь к общей атаке. Много... очень много. И все же ему почти удалось их истребить. Не хватало самой малости — силы, гибкости, скорости...

Когда перепробуешь все возможное, делай невозможное.

Тальгиар улыбнулся подступающим чудовищам, наклонил голову к воде и сделал большой глоток.

Лёд.

Ледяное пламя.

Растворяется в породившей его воде бесполезная копия Меча.

Растворяется в крови Хранителя глоток "мертвой воды".

Глоток... информации. Упорядоченности. Любой. Тело — как расплавленный металл, готовый принять любую форму. Ну, например...

Тальгиар выпустил когти из пальцев и насмешливо щелкнул стремительно меняющимися челюстями.

Вот теперь можно и поразвлечься.

Позже, когда Алый Охотник обдумывал свое путешествие в Нижний Мир, он твердо решил для себя, что самым страшным тамошним испытанием было искушение силой. Когда создания нижнего мира дрогнули и отступили, он едва не сорвался следом. Догнать и убить всех! Никто не должен уйти от Охотника! А после этого останется только подробнее исследовать эти туннели. Наверняка здесь скрыто много интересного — души, которые можно сожрать, Духи Тьмы, которых можно подчинить, новые и новые источники Силы...

Спасло Хранителя любопытство. Когда все чудовища, решившие, что победа им не светит, исчезли в коридорах, один монстр повел себя довольно странно. Существо, напоминающее человека в черном балахоне, не пыталось атаковать, бежать или просить пощады. Дух просто стоял, и, казалось, с интересом смотрел на приближающегося Тальга. Такое нетипичное поведение озадачило подростка, и под действием этого удивления темная ярость угасла, словно задутая ветром. Очертания чудовищной боевой формы поплыли, сменяясь обратно человеческим обликом.

— Чего же ты ждешь? — спокойно и даже с некоторой ленцой спросил дух, — Добивай.

— Э, нет. Мне, может, с тобой поговорить охота.

Тальг подошел ближе. Несмотря на это, никаких новых подробностей облика своего визави он разглядеть не смог — черный балахон, лицо скрытое капюшоном... кажется, они были одного роста.

— Да? — в голосе собеседника зазвучал сарказм, — А если я скажу тебе, что я и есть твой Мучитель?

— Ах ты ж...

Когти проросли из пальцев почти мгновенно. От рефлекторного удара Хранителя удержала только память о последнем испытании. Видимо вместе со способностью бить не колеблясь, шаман получал еще и способность не бить без необходимости.

— А ведь я тебя так не называл, — вдруг произнес Тальг задумчиво, — Только про себя. Ты был внутри моей головы, ты знаешь, о чем я думаю...

— Верно, — казалось, дух улыбается, — Скажи еще слово.

— Ты — часть меня. Мы — одно.

— Верно.

Дух откинул капюшон. Под ним не оказалось ничего особенного — лицо как лицо. Резкие черты лица, острый подбородок, тонкий нос, изрядно отросшие темные волосы. На Тальгиара смотрел он сам, усмехаясь краем рта. Двойник, темная сторона, альтер-эго, Тень...

— Ладно, моя работа закончена. Вроде, ты что-то понял. Дай пять, братишка.

Тальг выставил перед собой ладонь. Двойник звонко хлопнул по ней, подмигнул и исчез. Просто пропал, безо всяких спецэффектов.

— М-да, — пробормотал Хранитель, — Никогда бы не подумал, что внутри меня сидит такой тихий ужас.

За его спиной раздался грохот. Парень развернулся, в который раз выпуская когти.

"Да, с этим мне, пожалуй, не справиться", — отрешено подумал он, глядя на сияющую ярким светом четырехметровую фигуру демона в золотистых доспехах, вышедшего прямо из стены. Новый противник одним свои видом заставлял содрогнуться от страха... и восторга. Густо-багряные крылья трепетали за его плечами складками императорской мантии, а золотые глаза могли швырнуть человека на колени одним небрежным взглядом. И тем большим было удивление Тальга, когда этот исполненный горделивой силы дух коротко поклонился ему.

— Итак, юный шаман, — голос демона, в противоположность грозному внешнему виду, был мягким и бархатистым, — Ты прошел испытание. От имени Владыки Нижнего Мира, я, Агеон, Князь-В-Золотом-Шлеме, первый из Духов Тьмы, признаю за тобой, Тальгиар, право обращаться к духам Нижнего Мира с просьбами, заключать договоры, требовать послушания от слабых, свободно пересекать границу Нижнего Мира, не нарушая его законов. А теперь я оставляю тебя. Путь назад ты должен отыскать сам.

Демон, не дав собеседнику сказать ни слова, повернулся и ушел обратно в стену.

"Да легко", — Тальг шумно выдохнул, нешуточно обрадованный тем, что подраться так и не удалось, — "Лишь бы никто по дороге не привязался"

И он двинулся в обратный путь.

Часть 3.

Коль дорога твоя длинна

Сердце вскрыла ножом весна

Выбрось все, что прежде ты помнил

На границу яви и сна.

Если сердце плачет, как дышит

От ночной отравы черно

Твой святой молитву не слышит -

Хлопни дверью, выйди в окно!

Канцлер Ги, "Da Kapa Preta"

Глава 11.

"Двадцать семь, двадцать восемь, двадцать девять, тридцать. Так, со златокорнем закончили. Златокорень, расковник, сон-трава... чего ему там еще надо было? Все, вроде бы. А значит, передохнуть — и обратно"

Тальг с удовольствием сел, привалившись спиной к шершавому стволу дерева и вытянув ноги в изрядно потертых уже джинсах. Над головой мягко шелестела листва, погружая рассудок в блаженно-дремотное состояние. Что было весьма некстати, заснуть и опоздать в стойбище — верный способ получить благословение Анзула, на которые тот не скупился. Раздавать же благословения старый гоблин предпочитал своим шаманским посохом, хорошо хоть, не острой его стороной. Парень встряхнул головой и, чтобы не задремать, стал оглядывать лес внутренним зрением.

Лес... завораживал. Развивая внутреннее зрение под руководством наставника, Тальг научился видеть гораздо более тонкие оттенки энергий. И теперь тысячи ликов Жизни, окружающих его, обрели свой неповторимый вид — темный, густой малахит старых деревьев, солнечная зеленовато-золотистая поросль молодой травы, переливающиеся радужные огни птиц и мелких зверьков. Ветер шелестел в кронах, омывая их неярким голубым светом. И вся эта сила находилась в странной, вечно изменяющейся гармонии, которую Хранитель только-только начинал постигать. Любое изменение материального мира эхом откликалось в этих потоках. Да, созерцание "тонкого" мира имело и практическую цель — Анзул не уставал повторять, что власть над духами можно получить, только научившись понимать среду, в которой они живут. Но все это было второстепенным для Тальга, которому просто нравилось сидеть и наблюдать за течением странных сил, наполняющих мир.

Внезапно подросток напрягся, заметив какое-то движение шагах в тридцати слева от себя. По лесу, перемещаясь совершенно бесшумно, кралось какое-то существо — довольно крупное и, судя по ауре, хищное. Более того, двигалось оно очень осмысленно — приближалось по широкой дуге и заходя парню за спину. Тальг, стараясь не выдать себя и держа неожиданную угрозу в поле зрения, как бы невзначай повернул голову. Вгляделся чуть пристальнее и облегченно усмехнулся — что ж, непонятная опасность перешла в разряд понятных, а значит, все становится гораздо проще. Глаза подростка закрылись, голова обессилено упала на грудь. День был тяжкий, человек устал, человек задремал...

"Три, два, один, пора!"

Гибкую фигуру Хранителя словно вихрем сорвало с места. Перекат вперед-вправо, разворот — и древко чужого копья опускается на то место, где он только что сидел. Ответный удар запоздал всего на мгновение, но этого хватило. И теперь спина нападавшего, обтянутая охотничьей кожаной курткой в черно-зеленых маскировочных лоскутах, уже мелькала между деревьями, удаляясь с поразительной быстротой.

"Не уйдешь, зараза!"

Парень пустился вдогонку. Бежать вот так по лесу было довольно опасно — камни, корни деревьев, скрытые травой и кустами ямы, но Хранитель мчался, словно по ровной дороге. Отточенное месяцами лесной жизни зрение выхватывало самые очевидные ловушки и опасности, а обострившееся шаманское чутье помогало избегать остальных. Тальг нагонял своего противника, и тот вдруг резко изменил направление бега, забирая куда-то влево. Подросток ускорился, еще сильнее сокращая разрыв, но интуиция и здравый смысл в один голос завопили — никто не будет бегать по лесу кругами просто так.

"Засада!"

Из-за поваленного дерева на Тальгиара бросился варг.

Парень был настороже, и только поэтому успел уйти в кувырок. Чудовищный волк пролетел мимо, еще в прыжке пытаясь развернуться для новой атаки. Четыре когтистые лапы стукнули в землю за спиной, буквально открыв Тальгу второе дыхание. С низкого старта он рванул так, что злое рычание начало стремительно удаляться, а спина удирающего, наоборот, замаячила уже почти вплотную. Похоже, хозяин варга не ожидал, что его зверь не отвлечет Тальга, а подстегнет его.

"Или ожидал?" — возникла в голове подростка неожиданная мысль, — "Он же никогда не ставит только одну ловушку. И где же вторая?"

Между тем, преследуемый вроде бы начал замедляться. Обежав вокруг здоровенного старого дуба, резко повернул вправо, словно приглашая сократить расстояние и, наконец, догнать его. Хранитель сделал вид, что поддался на уловку и только в самый последний момент отпрыгнул в сторону, за ствол дерева.

Раздался треск. Что-то загудело, рассекая воздух там, где только что находился Тальг. Жалобно взвизгнул варг, которого распрямившаяся толстая ветка сшибла в прыжке, крепко хлестнув самым концом. Но это все было уже неважно — убегавший оглянулся, чтобы проверить, как сработала западня, и потерял лишнее мгновение. Тальгиар, целиком вложившись в последний рывок, сбил его с ног, и двое покатились по земле, щедро раздавая друг другу пинки и зуботычины. Варг бестолково крутился рядом, не зная, как исхитриться куснуть чужака и не зацепить хозяина.

Вскоре, более массивному Хранителю удалось надежно взять противника в удушающий захват. Бережно придерживая его локтем за горло, подросток прошипел в оттопыренное зеленое ухо:

— Отогнал псину, быстро.

— Мрак, твоя назад! — насколько мог громко закричал слегка придушенный гоблин, — Сидеть!

Варг повиновался неохотно, подозревая какой-то подвох, но слово хозяина — закон. Зверь отбежал на несколько шагов и уселся, внимательно глядя на сцепившихся парней желтыми глазами.

Убедившись, что непосредственная опасность ему больше не грозит, Тальг взялся свободной левой рукой за то же самое гоблинское ухо и с нескрываемым удовольствием начал его выкручивать. Гоблин кривился, шипел и стискивал зубы, но терпел — понимал, что если позовет на помощь варга, в общей свалке ему достанется гораздо сильнее.

— Гвирх...мелкий... зеленый... засранец! — на каждое слово Тальг чуть-чуть доворачивал кисть с зажатым в ней ухом, — Мне... теперь... за травами... возвращаться!

— Ай-ой, твоя уху отпустить! Больно, да!

— Ну конечно, больно! — злорадно подтвердил парень, — Я что же, зря стараюсь?

Но руку всё-таки разжал.

— Ладно, зеленый. Сейчас мы расцепляемся, встаем и идем за корзинкой. И без фокусов. А то меня с утра так и тянет кого-нибудь Мечом рубануть.

Тальгу была видна только половина лица гоблина, но внезапно отразившегося на ней скепсиса хватило бы на две гораздо более крупных рожи. Угроза его, похоже, не впечатлила.

— А еще Анзул меня научил позавчера Муравьиному Слову. Интересная штука! Со всех окрестных муравейников сползаются и на что шаман укажет, то и сжирают. Хочешь, покажу, как оно работает?

— Моя не любопытный, — буркнул зеленокожий охотник, — Твоя чего валяться? Вставать-идти надо!

Анзул ждал его возле своего шатра, расхаживая взад-вперед и нетерпеливо постукивая о землю посохом. Тальг моментально насторожился. В это время дня учитель почти всегда был занят какой-нибудь работой на благо племени. Ну, или, по крайней мере, следил, чтобы ей были заняты все остальные — шаманы у лесных гоблинов выполняли еще и роль вождей, придавая сборищу склочных и ленивых бандитов некое подобие порядка и организации. Прямо сейчас в лагере как раз шло какое-то непривычно целеустремленное движение. Часть охотников возилась со своим оружием, перебирая стрелы или затачивая кривые бронзовые ножи, другие укладывали заплечные мешки — в целом все это напоминала подготовку к долгому походу. И если уж в разгар работы Анзул специально выкроил время для общения с учеником, можно было ожидать чего угодно. Зная характер учителя — чего угодно неприятного, зловещего или опасного.

— Ха-а-ай, только поглядите, кто к нам пришел! Мой ученик, молодой шаман Тальгиар! Почему же он шел так долго? Может, он, как всегда, глубоко задумался — и карнайки отгрызли ему ноги?

Гоблины вокруг подобострастно захихикали. Но стоило Тальгу перевести взгляд на них — зеленокожие тут же замолкали, отворачивались и вообще демонстрировали, что разборки между шаманами их никак не касаются. Тальг мысленно вздохнул. Все правильно. К Анзулу в племени относились с уважением и страхом (и правильно делали), но Хранитель тоже успел заработать репутацию умелого колдуна и крайне злопамятного существа. В открытую с ним уже не рисковал связываться никто, кроме одного мелкого психопата... ну и учителя, конечно. Последний, как смутно догадывался Тальг, издевался над учеником скорее в целях воспитания и поддержания дисциплины — причем не столько у самого парня, сколько среди остального племени. Вежливое обращение считалось у гоблинов признаком слабости, а слабость вожака вызвала бы в умах нездоровый разброд и шатание, которые, в конечном итоге, пошли бы во вред самим кочевникам, вздумай они проверить Анзула "на зуб".

Теорию подростка подтверждал тот факт, что наедине старый шаман вел себя гораздо тактичнее... ну, немного тактичнее.

— А может быть, он просто не уважает своего старого учителя?

— Ну что ты! — слегка преувеличенно возмутился Тальг, подходя и ставя к ногам шамана корзинку, — Как же я могу не уважать мудрого шамана, столь искусного в злословии и оскорблениях?

— Замечательно! — вопреки ожиданиям подростка, морщинистое лицо гоблина расплылось в довольной улыбке, — Значит, ты не откажешься принять мой вызов на поединок.

"Блин. Ну, вот он всегда так"

Площадкой для поединков им служил тот же ведьмин круг, где Анзул вытащил будущего ученика с того света. По словам гоблина, грибница хорошо поглощала остаточные магические эманации и, тем самым, не давала появляться в окрестных лесах говорящим огнедышащим белкам, как побочному продукту самых впечатляющих ритуалов. При этом напоенные магией грибы сами обретали довольно интересные свойства и широко применялись шаманами в их практиках.

Что ж, сегодня круг не останется без работы.

Между противниками — десять шагов.

Анзул спокойно ждет, воткнув копье в землю и положив обе руки на небольшой барабан, подвешенный к светло-зеленому поясному ремню. Он одет в свой церемониальный шаманский балахон из черной чешуйчатой шкуры — то ли змеиной, то ли и вовсе драконьей. По всей поверхности одеяния разбросаны круглые малахитовые бляшки с вертикальным "зрачком" — "глаза змея", дающие шаману почти абсолютный контроль окружающего пространства. На шее висит ожерелье — вперемешку бусины из цветных камней, деревянные фигурки, ракушки, чьи-то клыки...

Анзул ждет.

Тальгиар стоит напротив, пытаясь сконцентрироваться. Он пока не заслужил собственного плаща, так что собирался драться в повседневной одежде — гоблинская маскировочная безрукавка поверх серой футболки и выцветшие джинсы с кожаными заплатками на коленях. На правой руке блестит рубин Алого Меча. Левая до локтя затянута в черную перчатку.

Из чехла на поясе парень достает флейту. Пальцы пробегают по отверстиям тростниковой дудочки и медленно, бережно подносят её ко рту.

Рокот барабана отзывается на первую ноту флейты — и поединок начинается.

Первые, пока еще неуверенные ноты заставляют мир чуть ощутимо вздрогнуть — легко-легко, словно крылья бабочки. По кронам деревьев пробегает слабый порыв ветра. Тальг очищает мысли, целиком погружаясь в игру, и пальцы начинают бегать по ладам быстрее. Стремительные звуки взвиваются к небу, мелодия летит, рассекая воздух на тонкие нити — и воздух отвечает ей. Эфир вокруг Хранителя содрогается, идет быстрыми волнами, закручивается вихрем. Вторя движению магии, поднимается ветер.

И вот, кода буйство стихии достигает апогея, пространство раскалывается сразу в дюжине мест, и на зов флейты слетаются супарны.

Низшие духи Воздуха, на лету обретающие форму полупрозрачных хищных орлов, рвутся к Анзулу, но двое из них отделяются от стаи и медленно, аккуратно поднимают Тальга в воздух. Птицы Ветра изменяют очертания тел, сплетаются... Под подошвами кроссовок возникает голубовато-белый светящийся диск — одновременно средство передвижения и защита от ударов из-под земли, на которые учитель Тальгиара был большой мастер.

Конечно, старый шаман не стал ждать, пока супарны растерзают его. Мерный гул барабана перешел в серию звонких хлопков. С каждым ударом из-под его ног выстреливают тонкие лозы, оплетающие, а то и пронзающие птиц насквозь. Через пару секунд от стаи почти ничего не остается.

Однако, это еще не конец.

Вслед за лозами из-под земли начинает вылезать чудовищный древесный монстр. Гибкие побеги вырастают двумя пучками из его боков. Его тело — необхватный ствол мореного дуба с почерневшей корой, его ноги — четыре толстых корня с растопыренными когтями, его пасть — ощетинившееся частоколом деревянных "клыков" дупло посреди туловища, его глаза — два зеленых огня, исполненных ярости. Несколько секунд чудовище тратит на то, чтобы добить остатки супарн. Затем его взгляд обращается в сторону Тальга.

Молодой шаман, не прерывая игру, резко меняет мелодию. Теперь в звуках флейты слышится гул разгорающегося пламени. Музыка взлетает вверх, и напротив лесного чудовища появляется огненный воин. Больше всего он похож на статую из раскаленной магмы, облаченную в черные латы. Воин взмахивает пылающим кривым клинком, и на лесовика набрасываются полчища шустрых огненных ящериц, словно соткавшихся из его пылающей ауры. Древесный монстр скрипит и раскручивает пучки лозы в настоящем вихре ударов.

Духи ярятся, но ни один не может превзойти соперника. Поединок грозит затянуться. А Анзул, кажется, только начинает расходиться — барабан рокочет все быстрее, шаман приплясывает, встряхивая ожерельем, и рядом с ним начинает проявляться светящийся зеленоватым огнем силуэт огромного василиска.

Тальг медленно выдыхается. Не хватает воздуха, в глазах пляшут огоньки и пальцы начинает сводить судорогой, но песня флейты звучит, режет воздух и бросает в атаку новый отряд саламандр, которых Анзул, не отрываясь от танца, встречает волной ядовитого болотного тумана. В этот момент Хранитель понимает — пора. Еще несколько секунд, и он окончательно потеряет шанс на победу. Учитель сильнее, повелевает большим числом духов и несравненно опытнее. Он — Верховный шаман всех лесных племен, и не раз подтверждал этот титул поединком.

Ну и что? Достойный ученик просто обязан преподнести ему пару сюрпризов.

Мелодия флейты обрывается. Не теряя времени зря, Тальг выхватывает из кармана красивое бледно-лиловое перо и, коснувшись рубином, поджигает его. Перо сгорает в один миг, но молодой шаман уже не видит этого. Он перекидывается. Мертвая вода вскипает в жилах, пропитывает тело насквозь, подгоняя его под образ нового духа — чернокрыла, исполинского ворона. Кости скрипят, мышцы меняют форму, кожа срастается с одеждой и покрывается перьями, и вот уже громадная птица взмахивает крыльями и устремляется к цели. Ветряные духи-вайхиры, бывшие его опорой, снова изменили обличие, и теперь пара мечников с сияющими сине-белыми клинками прикрывала Тальгиара с флангов.

Анзул, заметив угрозу, прекращает выбивать ритм и подхватывает скар-варах. В арсенале старого гоблина есть чары против духов и против врагов из плоти, но только оружие может защитить от одновременной атаки тех и других. Шаман кружится, смещаясь вправо и внезапным точным выпадом пронзая одного из вайхиров. Дух исчезает во вспышке бирюзового огня, а в это время призрачный василиск уже наседает на Хранителя и второго элементала. Ящер, выросший до размеров хорошего быка, без труда сдерживает обоих противников своими жуткими челюстями и тусклым цепенящим взглядом. Анзул довольно скалит желтые клыки. Сейчас, пока ученик связан боем, можно не торопясь вызвать что-нибудь, что поставит в дуэли эффектную точку. Поединок почти закончен...

Шаман все еще улыбается, когда воздух над ним раскалывается грохотом и слепящая бело-лиловая молния вонзается ему в грудь.

Анзул хрипит. Сила шаманского Духа ослабила разряд, но не поглотила до конца. Впрочем, сейчас гоблину не до боли. Из поднебесья на него ястребом падает воин в золотистой броне, с чьей секиры бьют все новые и новые молнии. Гоблин злобно щурится. Хотя грозовой воитель силен, Анзулу доводилось укрощать духов и пострашнее. Но прямо сейчас неистовый натиск грозит пробить спешно уплотнившийся духовный щит. Нет времени на сложные, точно сфокусированные чары, придется давить грубой силой. С губ шамана срывается Слово Изгнания.

Воина-громовержца отбрасывает, словно взрывной волной, и почти сразу он с гулким грохотом исчезает. Дикая мощь Слова рвет эфир в клочья, превращая мир духов в кипящий хаос, где невозможно сохранять телесную форму. Анзул провожает глазами поверженного врага, взгляд опускается ниже — и упирается в лезвие Алого Меча, застывшее на расстоянии вытянутой руки от гоблина.

В воздухе повисает неуютная пауза.

С одной стороны, использовать Меч против духов Анзула или его самого запрещено правилами их учебных поединков. Оружие Предела не умеет бить вполсилы, а древним Хранителям с помощью Меча доводилось убивать титанов и богов. С другой — Тальгиар и не пытается его применять. Он даже не угрожает учителю. Просто стоит, держа клинок в вытянутой руке и как бы говоря: вот в настоящем бою я бы уже...

— Хорошо, — скрипуче провозглашает старый шаман, — Будем считать, что это была ничья.

Тальг торжествующе улыбается, с достоинством кланяется наставнику и облегченно валится в траву.

— Ну, допустим... Супарн пролетающих собрать — большого умения не надо. С вайхирами ты, похоже, поработал заранее. Призвал, заключил договор, может даже потренировался. Ну что, так?

— Так все и было, учитель. Мудрость твоя не знает...

— Замолкни. Так, что там у нас дальше? Ага, тельхин. Тельхина ты, виторог безмятежный, наверняка выпросил у Князя. Может быть, даже что-то ему за это пообещал — какой-нибудь пустячок, мелкую услугу в будущем?

Одомашненный людьми виторог среди лесных гоблинов считался символом запредельно глупой доверчивости.

— Ну, я все же не полный дурак. Мы сразу оговорили, что помощь тельхина не накладывает на меня обязательств и не дает Князю права требовать от меня чего-то взамен.

— Неплохо. Кое-что из моих уроков усвоил. Имеешь некоторый шанс дожить до конца обучения. Хотя вряд ли — если Шлемоголовый так расщедрился, то у него есть к тебе свой интерес. И ничего хорошего для тебя в этом нет.

— Почему это?

— Ха-а-ай, еще говорил, что не дурак! Потому, у-че-ни-чок, что никакой дух не хочет иметь над собой хозяина. Тем более — Багряный Завоеватель, дух гордыни, войны и власти. А если ты всё-таки ухитришься найти Дракона и объединиться с ним, то станешь над всеми Иерархиями. Так что ни в каком его плане ты до слияния не доживешь... хотя, чего я, спрашивается, перед тобой распинаюсь? Умный понял бы и так, дурак все равно не поймет...

— Потому что ты мой учитель. И отвечаешь, если я правильно помню, перед духами Верхнего, Среднего и Нижнего мира за превращение меня из дурака в умного.

— Щенок! Недоносок! Он мне станет рассказывать, за что я отвечаю! Тельхина своего озадачивать будешь, а не Верховного Шамана... Почему, кстати, тельхин? Не могучий якшас, не симарр-охотник, а подземный кузнец?

— Мне был нужен не только воин. Он помогает мне в работе над вселением духов. Ну и просто у меня с огненными как-то лучше получается.

— Я заметил, да. Проклятый марут... Где ты его откопал? Дружина Флароса сгинула вместе с ним, стража Хрустального Города не отвечает на призыв. А в свободном виде маруты уже сотню лет как не живут, не хватает им Силы.

— А тут вообще всё интересно. Он наёмник. Был свободным вайхиром, какой-то маг его призвал и заключил долгосрочный контракт. За время службы выучился неплохо драться, а когда контракт закончился, решил не возвращаться в Иерархию. Крутился около смертных магов, со временем овладел Огнем, превратился в марута. Последний его договор закончился дней десять назад, и как раз тогда я устроил Малое Приношение.

— Странное совпадение, не находишь? Ты пока не настолько опытен, чтобы поймать его на лжи. Очень похоже, что кто-то послал этого громозвона шпионить за тобой. Опять не подумал, мерзавец?

— Я подстраховался.

— М-да? И как же?

— Я повязал его кровью.

— Ха-а-ай! О духи мира, что я вам сделал?! За что вы дали мне в ученики болвана, неспособного оценить ни риск, ни выгоду? Силу потерял, людей своих потерял, чуть жизнь не потерял, еле вытащили! Одно у дурака осталось — кровь, полная Красного Предела, и ту он раздает налево-направо. И это ему я собираюсь доверить командование экспедицией?

— Э? Какой еще экспедицией?

— Сегодня уходишь с охотниками в боевой набег, — гоблин отбросил притворные стенания и заговорил кратко, сжатыми предложениями, — Испытание ты выдержал. С обязанностями боевого шамана должен справиться. Вы пойдете к границе с Доменами, там сейчас тревожно. Эфир идет рябью, духи беспокоятся. Похоже, бароны готовятся к крупной схватке — не то между собой, не то собирают поход в Пограничье или Текартал. Вашей главной целью будет собрать сведения. Остальное оставляю на твое усмотрение. Где можно будет прихватить добычу, какую, как уйти с ней — все на тебе. Что делать, если Большая Охота затевается в наших лесах, тоже решай сам. Два десятка стрелков с варгами, конечно, не Легионы Анфракса, но лишняя сила — если решишь вмешаться — не повредит. Как вернешься, подумаем, что со всем этим делать... заодно переведем тебя из учеников в шаманы по всем правилам. Всё понятно?

"Нет, но чёрта с два я тебе об этом скажу"

— Разберусь по ходу дела.

Отряд покинул стойбище на закате. Когда на лес опустились густые сумерки, а от поселения их отделяло не менее часа ходьбы, Тальг приказал остановиться. Двадцать два гоблина — сильнейшие бойцы, лучшие охотники племени и приставший к группе в последний момент Гвирх — уселись вокруг небольшого костра. Огонь бросал причудливые тени на сосредоточенные лица, и вскоре по кругу пошла чаша с ритуальным напитком. Медленно и тягуче поплыла мелодия шаманской флейты, погружая гоблинов в неглубокий транс. Мир все больше наполнялся тьмой, оставляя только крохотное светлое пятно у ног стоящего перед огнем Тальга. Несмотря на дурманящее действие напитка, каждый из налетчиков оставался напряженным, как натянутый лук. Духи, к которым собирался воззвать молодой шаман, не были добрыми даже по меркам суровой жизни кочевого племени. К ним не обращались при свете солнца или возле стойбища. Их имена никогда не поминали всуе, боясь привлечь внимание...

Песня флейты оборвалась.

Сабал, Лунный Варг, Серебряный Охотник,

Ты, вожак симарров, которые настигают бегущих

Призрачный Ворон, страж Нижнего Мира, Смертная Тень

К тебе взываю, ответь на мой зов, приди!

Огонь полыхнул снопом бледно-серебристых искр — и тут же опал, прибитый к земле порывом ледяного ветра. Темнота вновь сгустилась. Тихо заскулил один из варгов, и его вой подхватили остальные. Темная и холодная тень нависла над поляной, вызывая невольную дрожь в кончиках пальцев.

Но обряд еще не закончился.

Владыка Тварей, Губитель Полчищ, Тал'Рхаад!

Дух Резни, Бешеный Огонь, Многорукий Зверь

Жаждущий крови и дающий безумие

Я зову тебя к огню! Приди на мой зов!

Пламя костра яростно взревело, на мгновение став кроваво-красным. И из ночного мрака возле костра соткались два силуэта.

Первый был, по меркам людей, не так уж высок. Фигура в темном плаще не привлекла бы внимания ни в Баронствах, ни в Приграничье, разве что рубашка из металлически блестящих птичьих перьев смотрелась довольно странно. И только при взгляде на хищное лицо, в сияющие серебром глаза с узкой щелью зрачка, становилось понятно, что это существо совершенно чуждо человеку и смертельно опасно для любого из них.

Второго не перепутал бы с человеком даже слепой. Рост в два с половиной метра, багровая кожа, небольшие рога, пробивающиеся из-под гривы черных волос, клыки и когти, неправдоподобно огромный кривой меч ... Но главным было другое. Каждое движение, каждый жест, каждая чёрточка лица духа безмолвно кричала — он вожделеет убийства. Дай ему малейший повод, и он с наслаждением разорвет тебя, просто ради развлечения.

— Могучие духи Тьмы, я приветствую вас! Этой ночью мы вышли в набег за славой и добычей. Воины людей сильны и отважны, а возглавляют их колдуны — это будет достойная охота. Кровь наших врагов, лучшую долю нашей добычи мы посвятим вам, о Старейшие. Надели же нас своей силой, Губитель Полчищ! Даруй нам чутье своих гончих, Серебряный Варг, и быструю дорогу в ночи! Я поднимаю чашу в вашу честь.

С этими словами Тальг отхлебнул из переданной ему чаши и слегка приподнял её, приглашая духов разделить с ним священный напиток. От зелья едва заметно закружилась голова, а шаманское чутье обострилось до предела. Сейчас предстоял непростой торг, где придется льстить, угрожать, хитрить и идти на компромисс. Ближайшие соратники Агеона, древние темные духи, были могущественны, кровожадны и абсолютно бесчеловечны. Они вполне могли потребовать в жертву одного из варгов или даже гоблинов, чего Хранитель, конечно же, допускать не собирался...

Но вместо этого Тал'Рхаад шагнул вперед и взял чашу из его рук. Отпив глоток, он довольно оскалил клыки и прорычал:

— Сила Кровавого Огня с вами!

И Тальг почувствовал, как кровь в жилах зажигается яростным пламенем. Тело наполнилось пьянящей энергией, смывающей усталость, рвущейся стать движением, бегом, схваткой...

Из лап Тал'Рхаада чаша перешла к Сабалу.

— Лунный Охотник благоволит вам, стая!

Непроглядная тьма вокруг сменилась зыбким полумраком. Ночь расцвела букетом незнакомых оттенков, звуков, запахов. Только через пару секунд Тальгиар осознал, что мир остался прежним, изменилось лишь его восприятие. Благословение Сабала дало охотникам зоркость ловчего сокола и нюх варга, а вместе с тем — ощущение небывалого единства, сплоченности. Теперь каждый из налетчиков ощущал остальных, как продолжение себя, а себя — как часть единой своры, стремительной, чуткой и беспощадной.

Сабал хищно улыбнулся и перевел взгляд на Хранителя.

— Агеон желает тебе удачи, Красный. Он очень хочет знать — ты принимаешь его предложение?

Тальг пару секунд помедлил.

— Я еще не готов дать ответ. Хороший охотник не идет с сетью на клыкача, а с копьем — ловить птиц. Так и я не могу выбрать покровителя, пока не пойму, куда меня заведет мой Путь.

— Ты очень рискуешь. Агеон мог бы стать ценным союзником в любых твоих делах. Какой бы дорогой ты не шел, тебе не избежать путей завоевания, Войны и Власти — путей Князя-В-Золотом-Шлеме. Впрочем... я передал то, что было велено. Поступай, как считаешь нужным.

Сабал вынул из костра горящую ветку. Пристально посмотрел на нее, и оранжевый лепесток пламени стал серебристо-белым. Тальгиар поморщился. Призрачный Огонь виден только несущему, он превосходно выявляет скрытое, но берет свою плату — жизненной силой владельца. Немного, но все же...

— Иди, — древний дух протянул ветку шаману, — Темные Тропы откроются для тебя. Огонь покажет дорогу. Удачной охоты и славной добычи, Алый!

Отряд бесшумно скользил сквозь ночь. Хранитель шел первым, освещая тропинку, петлявшую между черных, перекрученных древесных стволов. На Темных Тропах, проходящих где-то между миром живых и миром духов, водилось достаточно темных тварей, но благословение Лунного Варга укрывало налетчиков пеленой зыбких теней, мягко отводя любое враждебное внимание. Так что период относительного спокойствия нужно было использовать для размышлений. Например, попытаться понять, зачем Анзулу понадобился этот внезапный поход, о котором еще вчера не было и намёка, что может означать внезапная сговорчивость Старейших... Агеон отказался от мысли его использовать? Предупредил кого-то из баронов, и теперь их ждет засада? Не похоже, по многим причинам... Или они...

"Так. Спокойно. Эта задачка с налета не решается, тут подумать надо. Вообще хорошо бы определиться с приоритетами, а то что-то я совсем заучился. Начнем с... да, собственно, с самого Пробуждения"

* * *

Первые дни после "воскрешения" запомнились Тальгу плохо. Анзул, убедившись, что пациент в состоянии ходить и разговаривать (что тоже случилось не сразу), заявил Хранителю:

— Я взялся учить тебя на шамана. И я это сделаю. Учить буду быстро — враги не оставят тебя в покое надолго. Учить буду на совесть — по-другому не умею. Поэтому если я говорю тебе что-то делать, ты делаешь всё в точности. Ясно?

Тальгиар хотел было кивнуть. Он еще не до конца оправился от действия Инферно. Иногда на него нападали приступы беспричинной паники или слепой ярости, порой тело охватывала фантомная боль, но в основном в душе царила апатия. Слишком многое обрушилось на него за последнее время. Слишком многое. Поэтому первым побуждением было согласиться, чтобы от него, наконец, отстали. Но слова Анзула всколыхнули что-то в глубине полудремлющего разума, как ветер раздувает тлеющие угли. Парень твердо посмотрел в непроницаемо-черные глаза шамана и ответил:

— Только если это не будет мешать моему Пути.

Анзул удовлетворенно кивнул, а потом сделал быстрое подсекающее движение рукой. Внезапно полог шатра кувыркнулся у Тальга перед глазами, земля ушла из-под ног и тут же больно ударила по спине.

— Слабоват, слабоват еще... ну ничего, исправим. Теперь слушай. Пока я твой учитель, твой Путь — мой Путь, твоя честь — моя честь. Наказ учителя не может унизить или обесчестить тебя. На время ученичества я отвечаю за все твои поступки перед духами и перед смертными. Любой спрос — с меня. Поэтому, делать ты будешь то, что я говорю. Ясно?

Тальг перекатился и, пошатываясь, поднялся на ноги. Сейчас, когда его ветром сдувает, конфликтовать с шаманом смерти подобно. Размажет по полу тонким слоем. И всё-таки...

— За мои поступки несу ответственность только я сам. Никто другой не может взять её на себя — ни Меч, ни духи... ни ты. Я не стану делать того, что противоречит Пути.

Анзул по-птичьи склонил голову, внимательно рассматривая собеседника. Хранитель подобрался, готовясь к новому удару, но внутренне оставался спокоен. Он твердо знал, что поступает правильно. Остальное не имело значения. Тем более неожиданным для него стал смех старого шамана.

— Ха, а ведь всё-таки неплох. Я уж было засомневался. Ладно, урок первый — иногда не нужно верить учителю. Больше своей головой думай, бывает полезно.

Первые дни ученичества были наполнены черной работой и неутихающей злобой на Анзула. Шаман, отличавшийся в быту изрядной ленью и неаккуратностью, злорадно поинтересовался, не противоречит ли Пути рубка дров, походы за водой, приготовление пищи и уборка шатра, после чего спихнул все вышеуказанное Тальгу. Хорошо, что охотиться не пришлось — дичью и другими продуктами шамана исправно снабжали охотники.

Отношения с племенем тоже складывались не слишком гладко. К счастью, гоблины были трусоваты. После неудачной попытки "попросить" у Тальга вязанку дров, они перешли к пакостям исподтишка. На этом поприще отличился Гвирх. У только-только прошедшего посвящение в охотники подростка-сироты был настоящий талант к созданию неприятностей. Более того, если остальные диверсанты после ряда ответных мер (с демонстрацией кое-каких шаманских приемов) предпочли выбрать жертву послабее, то Гвирх изводил Хранителя просто из любви к искусству. Для него было делом принципа застать Тальгиара врасплох и с безопасного расстояния полюбоваться на мокрого, грязного, обожженного и просто очень злого человека, с руганью выбиравшегося из очередной ловушки. Учитывая, что каких-то других принципов у Гвирха почти не имелось, идею воззвать к его совести Тальг забраковал. Угрозы и пинки не помогали. Зеленоухий мерзавец прятался, удирал, при поимке клятвенно обещал исправиться, но каждый раз продолжал свои проделки. Тогда, обдумав ситуацию и посоветовавшись с Мечом, Тальгиар решил переиграть противника на его поле. Выбравшийся из-под упавшего шатра, чьи опорные шесты за одну ночь сгрызли жуки-древоеды, Гвирх правильно понял намек и... не то чтобы прекратил свои проделки, но теперь много времени посвящал обороне. Постепенно соперничество стало скорее дружеским... ну, почти дружеским. Это было очень кстати, потому что учеба отнимала у Хранителя все больше времени и сил.

Поначалу занятия были только теоретическими. Причем начинались они не раньше, чем вся работа по хозяйству будет сделана. Из-за этого замотанный и сонный Алый Охотник регулярно испытывал на себе неудовольствие учителя.

— Я учу тебя мастерству шамана. До этого ты был магом Предела... недолго. Так в чем разница между магами и шаманами?

— Маги думают, шаманы чувствуют, — не задумываясь выдал Тальг вычитанную еще где-то на Земле цитату.

Короткое гудение рассекаемого воздуха и сочный звук удара.

— Ай!

— Почувствовал? — поинтересовался Анзул, снова укладывая посох рядом, — А теперь подумай.

— Ну-у-у... Маги работают с энергией напрямую, шаманы вызывают духов и приказывают им сделать то или другое.

— Для профана сойдет. Но посмотри, какое дело. Ведь и маги умеют призывать духов. А шаманы, как ты помнишь, умеют без посредников действовать на мир. Не сходится.

— Тогда... Не знаю.

— Так внимай же великой мудрости древнего шамана... или древней мудрости великого?

— Я весь внимание, о учитель.

— Давно пора. Хорошо, слушай. Нашим миром в отсутствие Владыки Предела правили силы четырех стихийных Иерархий — Огня, Земли, Воды и Воздуха, и в каждой тьма разных духов, магов, жрецов и простых смертных. Даже сейчас их остатки продолжают ошиваться за границами Унии. Но кроме этих, есть еще четыре силы, иерархий которых нет на Эвклазе давным-давно — это Жизнь, Смерть, Разум и Дух. Так вот, шаманы гоблинов и троллей — все, что осталось от Иерархии Духа. Мы никогда не имели своего архонта, уважая всех старших духов. Именно они дают шаману доступ к части своей Силы и проводят его через испытания по ступеням посвящения.

— Это вроде моего забега под Серой Рекой?

— Да-да, угадал, умник. Ученик шамана может только торговаться с духами и подкармливать их жертвами. И надеяться при этом, что они послушают его просьбы и сделают за него всю работу. По сравнению с магом, такой все равно, что связанный по рукам и ногам боец против свободного. Только и может, что на помощь звать. Ну и башкой еще крутить — глаза-то открыты, духов он видит, эфир чувствует. И вот когда ученику надоедать стелиться перед каждым мелким зверодухом, а учитель решает, что он готов, происходит испытание Нижним Миром. Раньше этим занимался сам Балх-Хагон, архонт Земли, но он куда-то исчез в Дни Страха, и теперь Нижним Миром заправляет твой знакомец Агеон. Пережившие прогулку получают глоток мертвой воды, который дает им желанный доступ к Силе... хотя и отнимает взамен немало. Так что для духов ты уже считаешься полноправным черным, иначе — боевым шаманом. Но для меня ты останешься учеником, пока я не решу иначе.

— Ну а сам-то ты на какой... эм... ступени, учитель? И сколько их всего?

— О-о-о, — нараспев протянул Анзул, на лице которого отразилось странное чувство — что-то вроде смеси мрачного веселья и глухой звериной тоски, — Десять лет черным шаманом был я, к духам Нижнего Мира камлал, в шкуру зверя облекался, в птичьи перья, в чешую змеи, могучих демонов покорял и связывал службой! Волей Короля Ветров белым шаманом стал. Двадцать лет белым шаманом был я, к духам Верхнего Мира камлал, лунным лучом скользил по мировому древу, слабых учил, помогал стать могучими. Волей Янтарного Клинка и Ийнеда-Дракона красным шаманом стал. Сорок лет красным шаманом был я, к духам Великого Красного Океана камлал, торил путь для Кхаэрта через Хаос...

"Меч, он правду говорит? Шаманы могут работать с Пределом?"

"Никто по-настоящему не знает, на что способны красные шаманы. За всю историю Кхаэрта их не набралось бы и трех десятков, и каждый отличился по-своему. Весьма любопытно, я и не подозревал, каких высот достиг Анзул за это время"

— ...а потом вернулся. Я устал от груза ответственности за обреченный мир. И снова стал черным шаманом. Да, возможностей поменьше, но зато применять их можно почти как угодно. И прямо сейчас мне угодно попросить тебя...

Уроки не ограничивались информацией о ритуалах призыва духов. История Иерархий, их взаимоотношение, ключевые фигуры. Политическая обстановка мира смертных, на основе доступных гоблинам сведений — племена лесов, болот и гор, тролли, Баронства, Приграничье, Уния. Травы волшебные, лекарственные и ядовитые. Отношение духов к разным материалам и их использование при создании артефактов. Основы законов и табу. Песни, мифы и легенды...

— И когда Красный Дракон вершил первый полет над новорожденным миром, восторг и ликование охватили его. Желая даровать Кхаэрту самое драгоценное, что он имел, Ийнед когтем отворил себе жилу, и дождь сияющих рубиновых искр оросил землю. Он пролетал над лесами, и из чащоб ему навстречу поднимались грациозные лесные драконы. Он пролетал над горами, и могучие горные драконы приветствовали его трубным ревом. Он пролетал над степями, сотворив мощнокрылых степных драконов, и над болотами, где создал самых хитроумных и самых ядовитых своих детей. Наконец, облетев всю землю, Красный Дракон увидел звезды в небе и устремился к ним, но как он не мчался, звезды не становились ближе. Тогда Ийнед размахнулся изо всех сил и швырнул полную горсть своей крови к светилам иных миров. И неведома была судьба его крови, пока однажды из межзвездной пустоты не начали возвращаться его потомки, звездные драконы. Превзошли они сородичей не только мощью и совершенством своих тел, способных нести их сквозь космос, не только красотой звездного узор на чешуе цвета ночного неба, но и несравненной мудростью — ибо смысл их жизни составляла любовь к познанию и стремление делиться своими знаниями с тем, кому они нужны. Малочисленны были дети звезд, но каждого из них высоко чтили прочие драконы... Мне только одно непонятно. Красный Дракон что, правда не знал, что такое звезды и что на своих крыльях он до них за тысячу лет не долетит? Ай, учитель! За что? Я же только спросил!

* * *

Маленький боевой отряд шел сквозь мрак, что темнее обычной ночи, сквозь неясные шорохи по бокам от тропы, сквозь пляску темных силуэтов на грани восприятия... Но несмотря на все произошедшее с ними сегодня и все, что ждало их завтра, сейчас Алый Охотник почему-то улыбался.

Глава 12

— Замечательно, — с сарказмом произнесла Аль, откидываясь на спинку кровати, — Ве-ли-ко-леп-но. Подводя итог — мы втроем торчим то ли в гостях, то ли в плену у какого-то приграничного барона. Как отсюда убраться — мы не знаем, зачем мы ему понадобились — мы не знаем, где остальные наши девочки — мы не знаем, и что мы будем делать, когда выберемся...

— ... мы не знаем? — неуверенно закончила Нэад.

— Мы должны сейчас решить. Любое дело, подруга, должно начинаться с постановки цели... И в чем, как вы думаете, сейчас может заключаться наша цель?

— Ну... выбраться из замка незамеченными?

— Очевидно, нет. Допустим, мы выберемся, и что ты предлагаешь делать дальше?

— Не очень-то разумно задавать такой вопрос нам двоим, — улыбнулся молчавший до сих пор Тэлаф, — Учитывая, что пару месяцев назад я спокойно жил с родителями в Бенеде, а Нэад — в своем мире. Потом, заметь, мы оба встретили тебя, и пошло-поехало. Все это время мы сначала находились под твоим руководством, а потом, пока ты была... недоступна, так скажем... мы пытались тебя вылечить и вернуть в строй. Чтобы ты, на основе известной тебе — и только тебе — стратегической информации обозначила нашу цель и составила генеральный план. Так что, если хочешь услышать наши мысли, предложи свою программу. А мы покритикуем... в смысле, попытаемся адаптировать её к известным нам условиям.

— Всё-таки жизнь кошмарно несправедлива, — Альтрая страдальчески закатила глаза, — Нэад, почему из всех моих спутников не потерялось именно это недоразумение?

Нэад бросила на ведьму короткий и неожиданно холодный взгляд.

— Это "недоразумение" волокло тебя на спине двое суток. Без Тэла мы обе остались бы на том озере.

Ведьма и Тэл воззрились на девочку с почти одинаковым недоумением. Такого демарша от тихой Нэад не ждал ни один из них. И если для Тэлафа этот сюрприз оказался приятным, то Аль безошибочным командирским чутьем уловила готовящийся бунт. Но сил для наведения порядка у ведьмы пока не было, так что она сочла за лучшее сгладить конфликт:

— Я, безусловно, благодарна тебе, Тэлаф лит Карм. Но это не означает, что ты можешь так нагло мной командовать. У меня были свои причины задать вопрос Нэад. Надеюсь, мы закончили со взаимными претензиями?

— Да никаких претензий, — Тэл примирительно поднял руки, — Я просто предложил. Ладно, на чем мы остановились?

Бегство Наде почти не запомнилось.

В памяти всплывали только отдельные эпизоды, яркие, но не желавшие складываться в единую картину. Они бежали по болотистой равнине врассыпную, вокруг свистели стрелы. На границе видимости то появлялись, то исчезали зловещие фигуры в черных рясах — монахи Мрака гнали беглецов, как псы на охоте. Урф, повернувшийся задержать погоню, с воем покатился по земле, получив сразу два или три выстрела. Кетма задыхалась, на бегу выкрикивая заклинание перехода, и густые пряди колдовского тумана тянулись от камня к девочкам, и они отчаянно, из последних сил рвались вперед...

Потом туман поглотил их, и земля исчезла из-под ног.

Когда девочка почувствовала, что снова может стоять, а белое марево вокруг развеялось, она обнаружила, что стоит на берегу реки. Или озера? Не больше десяти метров воды отделяло её от противоположного берега, но суша по ту сторону была больше похожа на маленький остров, сквозь заросли тростника блестела такая же водная гладь. Но и этот берег выглядел не лучше — песок и тростник, да тропинка, ведущая от портального камня...

Тут немного опомнившаяся Нэад сообразила, что не видит никого из своих спутников. Адреналин все еще гулял в крови, поэтому она не испугалась, а сделала то, что казалось самым разумным — пошла обратно к порталу. Её выбросило из портала на некотором расстоянии, так что, возможно, и остальная часть отряда находится поблизости. Кричать, привлекая внимание, не хотелось. Оставалось надеяться, что девочки и Тэл придут к сходным выводам и тоже соберутся возле камня. Если, конечно, она не ошибается и они правда где-то рядом.

Выводы блестяще подтвердились на практике. На каменной плите сидел Тэлаф и болтал ногами. При виде девочки он замахал рукой и широко улыбнулся, а Нэад невольно улыбнулась в ответ.

"Кажется, он правда рад меня видеть. Да нет, ерунда, он так же обрадовался бы любой из нас, он же нас совсем не знает. Или нет? Надо что-то сказать..."

От неловкого молчания Тэлафа, не имеющего большого опыта общения с девочками, и Нэад, не слишком привычную общаться с людьми в целом, спасло появление Альтраи. Предводительница ведьм вывалилась из зарослей тростника с нехарактерным для грациозной девушки шумом. Причина стала понятна сразу. Альтраю изрядно пошатывало. Правой рукой она прижимало к левому боку какую-то тряпку, из-под которой явственно проступала кровь, и вдобавок где-то потеряла правый сапог. Но голос был так же спокоен, как и всегда:

— Я не могу связаться с девочками, и поблизости их нет. Я оставила метку на случай, если они тоже появятся здесь. Сейчас нам нужно добраться до какого-нибудь обитаемого места, а прежде всего — выбраться с этого острова.

— Что с тобой? — забеспокоилась Нэад, — Ты сильно ранена?

— Терпимо. Я остановила кровь, теперь только отлежаться и всё будет хорошо.

Бледность подруги не понравилась Нэад, но по давней привычке она промолчала. Тэлаф же открыл было рот, но потом махнул рукой и присоединился к девочкам. Втроем они быстро добрались до противоположного конца острова, благо идти до него было всего пару сотен метров.

На самом берегу росло одинокое дерево, и Тэл, забравшись наверх, оценил обстановку. Это и в самом деле было озеро. Громадное, такое, что его дальний берег так и не удалось разглядеть. А вот ближний был виден неплохо — впадавшая в озеро река широко растекалась, образуя дельту в виде десятков островков, на один из которых их и выкинуло. Что ж, для трех подростков не было особой сложности в том, чтобы выбраться на сушу. Вот только Альтрая...

Когда парень слез с дерева, золотоволосая ведьма сидела на земле и пыталась приободрить Нэад — довольно безнадежная затея для человека, готового вот-вот грохнуться в обморок от потери крови. Тэлаф критически оглядел девушку. Не похоже, чтобы она могла одолеть озеро своими силами. Да еще и с рюкзаком...

— Хорошие новости. Берег видел, не так уж далеко, можно доплыть. Но ты сама не доберешься, — тут Тэл вскинул ладонь, предупреждая все возможные возражения, — А даже если и доберешься, потеряешь слишком много сил. Поэтому мы сейчас найдем какую-нибудь корягу... или свяжем охапку тростника, и поплывем на ней строго по течению. Оно тут слабенькое, да и мимо берега точно не промажем. Ну что, все согласны?

— Ладно, — ведьма с видимым усилием поднялась, — Как скромная девушка вроде меня может сопротивляться такой трогательной заботе? Только сначала по островкам подберемся ближе, для предотвращения... неприятностей.

Естественно, без неприятностей не обошлось. Сперва, во время очередного короткого заплыва, Альтрая внезапно злобно ругнулась и тут же ушла под воду. Тэлаф, нырнувший за ней следом, ругался не так энергично, но гораздо дольше — сильно испугался. Но обошлось, выловить девушку удалось почти сразу, судорога свела ногу всего в нескольких гребках от ближайшего участка суши. После этого решили не рисковать и всё-таки соорудить примитивное плавсредство. Бревна подходящего размера не нашлось, поэтому пришлось вязать фашину из тростниковых стеблей. Закончив работу, все трое наградили получившуюся конструкцию одинаково скептическими взглядами, но промолчали, потому как выбора все равно не было. В отместку за такое отношение недоплот уже к середине пути начал тяжелеть, а ближе к концу пути и вовсе развалился. К счастью, до берега озера оставалось действительно недалеко.

Потом все трое долго лежали на прибрежном песке, глядя в затянутое облаками небо. Безумные события этого дня отняли у ребят остатки сил, и только стылые касания холодного ветра заставили насквозь промокших путешественников вставать и искать убежище на ночь. Им оказался ближайший овраг. Подростки скинули мокрую одежду, слишком усталые, чтобы стесняться друг друга. Развели небольшой костер и, завернувшись в сухие одеяла из сохранивших герметичность рюкзаков ведьм, завалились спать, даже не думая о возможных опасностях.

Ночью у Альтраи начался жар. Девочка металась в бреду, сотрясаемая приступами глухого кашля, а температура поднялась такая, что к коже было больно прикасаться. Наэад и Тэл, разбуженные жутким хрипом ведьмы, поначалу впали в жуткую растерянность. В медицине оба они разбирались, как тролль в классическом богословии, вдобавок никто не знал, что за лекарства находятся в рюкзаке у Альтраи и как их правильно использовать. Но дикая паника, охватившая девочку, принесла свои плоды — Нэад удалось вспомнить нечто важное. Все, происходящее с её подругой сейчас, сильно напоминало перенесенное Надей в детстве воспаление легких. И хотя это могла быть любая другая местная болезнь, а память хранила далеко не все детали, воспоминание давало самое главное — четкий и понятный порядок действий. Поспешно отдернув ладонь от пылающего лба ведьмы, девочка немедленно воспользовалась самым доступным ресурсом: Тэлафом.

— Раздуй костер и нагрей воды. Не кипяти, просто чтобы теплая была.

— Так нет её, — развел руками парень, который со сна соображал весьма туго.

Нэад раздраженно стиснула зубы, подхватила котелок и, не особо задумываясь, как она это делает, усилием воли материализовала внутри примерно полтора литра чистой и холодной воды. Исполинская "капля" гулко плеснула об дно посудины. Девочка покачнулась, ощутив легкую слабость в ногах, но тут же пришла в себя и вручила котелок Тэлу, стараясь сохранять невозмутимый вид.

— Мальчишки! Ничего сами не можете. На вот, погрей.

— Э-э-э, — протянул растерянный Тэл, — Ну ладно. А сразу теплой её нельзя было создать?

Инстинкт настоящего естествоиспытателя не покидал парня даже в самые тяжелые моменты, а вот дипломатичность и такт явно еще не проснулись. Так что вопрос, в любой другой ситуации вызвавший бы у Нэад досаду на себя и свою глупость, на сей раз привел к взрыву.

— Да?! Вот сам бы и попробовал! Критик художественный! Раз так сделала, значит, только так и можно было! Грей давай, рыжая морда!

Выдав этот сногсшибательный монолог, девочка всё-таки не выдержала и покраснела. Пытаясь скрыть охватившее её смущение, она отвернулась, буркнув:

— Сиди у костра и не поворачивайся. Я её буду обтирать, чтобы температуру сбить.

— Да было бы на что смотреть, — огрызнулся Тэл по инерции, но было видно, что мысли его заняты чем-то другим.

Это была долгая и страшная ночь. Влажная ткань, которой Нэад оборачивала подругу, высыхала за несколько минут. Приступы кашля прекращались на краткие мгновения, когда Альтрая судорожно, с хрипом втягивала воздух или лежала, почти не дыша, словно неживая. Пару раз ей становилось полегче, и тогда им удавалось напоить ведьму теплой водой. Девочка пила жадно, но тут же снова заходилась страшным утробным кашлем. Вскрикивала, металась, что-то горячо и бессвязно пыталась втолковать Наде...

Ближе к утру ведьме, наконец, удалось задремать. Жар спал, и Нэад укрыла её одеялом, заботливо подоткнув нетолстую материю со всех сторон. И пока девочка караулила беспокойный сон подруги, Тэлаф отправился на разведку.

Не представляя даже приблизительно, где они оказались, и чего стоит ждать от встречи с местными, парень двинулся вдоль течения реки, соблюдая всю возможную осторожность. Вскоре, его силуэт скрылся за деревьями, и Нэад осталась наедине с Альтраей и собственными смутными страхами.

Но не успела она толком начать бояться, как раздался треск веток, знаменующий возвращение Тэла. Нэад подобралась и неуверенно потянулась к поясному ножу. Мальчик ломился сквозь подлесок, не обращая внимания на издаваемый шум, а значит...

— Все в порядке! — не только лицо, но и весь облик скатившегося по склону парня излучал радостное облегчение, — Собираем вещи и быстро-быстро выходим. Там караван Детей Радуги!

Радость Тэлафа была настолько велика, что он не прекращал рассказывать, даже сопя и отдуваясь под тяжестью лежащей на спине ведьмы — Альтрая была стройной, как тростинка, но всё-таки на два года старше парня. Для Нэад, которой достались оба рюкзака, идти по лесу и разговаривать было выше сил, тем более после бессонной ночи. Но Тэл болтал за двоих, сбрасывая накопившееся напряжение, и девочка слушала его с интересом.

Причудливая культура Детей Радуги, описанная им, показалась ей уместной в нынешнем суровом Кхаэрте, примерно как букет цветов в городском арсенале — что-то вроде помеси цыган, скоморохов и хиппи. Первые из Детей были халфлингами, покинувшими земли Мона в поисках новых знаний и новых впечатлений, ищущими свободы от сонного спокойствия его поросших орешником холмов. Когда их спрашивали о цели пути, странники отвечали: "Мы идем вслед за радугой". Талантливые фокусники, артисты, ремесленники, неплохие знатоки трав и мелкой магии — халфлингов с удовольствием принимали в деревнях и городах по всему обитаемому миру. Тем же, кто не был рад их видеть, Дети Радуги не навязывались, одинаково легко ускользая от лесных разбойников и оскорбленных дерзкой сатирой вельмож. За оружие халфлинги не брались никогда.

Но тут грянуло Объединение. Далеко не все территории сразу признали над собой власть Унии, сопротивляясь открыто или разворачивая партизанскую войну. Континент захлестнули волны крови, огня и железа. Те, в ком простой народ привык видеть оплот мудрости и духовную опору — маги и священники — самозабвенно вырезали друг друга. Люди в ужасе бежали от войны, от пожаров, от расплодившихся банд мародеров, но куда бежать, когда безумие охватывает весь мир? Неожиданно для себя, Дети Радуги оказались для многих последней опорой в рассыпающейся на куски вселенной. Потому что даже среди дикой свистопляски насилия и убийств они продолжали делать то, что считали правильным. Лечить. Давать утешение отчаявшимся. Хранить предания безвозвратно ушедшего времени. И, что бы ни случилось, не отвечать злом на зло, ударом на удар, не превращаться в убийц даже под угрозой смерти.

И вскоре маленькие странствующие труппы халфлингов сменились целыми караванами фургонов, где большая часть странников принадлежала к роду людей. Разбойники почти не трогали их. Потому что даже последний головорез хотел знать, что где-то он всегда может получить пищу, ночлег и исцеление, не опасаясь ножа в спину. Церковникам до Детей Радуги просто не было дела, внимания священства Унии требовали куда более важные проблемы и опасные враги. Им даже разрешали выступать и торговать в городах — время от времени людям хотелось поглядеть на что-то кроме проповедей и казней, да и со снабжением горожан всякими полезными мелочами кочевники справлялись лучше, чем неповоротливая и плохо отлаженная распределительная система молодого государства. Но постепенно волнения улеглись. Церковь Вседержителя железной рукой утвердила свое абсолютное господство на континенте, оставив независимыми только самые проблемные земли — будущие Домены, Приграничье, Текартал... И вот тогда за Детей принялись всерьез.

Нет, окончательно их уничтожать не стали. Среди Иерархов были умные люди, хорошо понимавшие, что для контроля над полуголодными крестьянам и городскими низами полезно демонстрировать им кого-то, кому-то живется еще хуже. Поэтому существование Детей Радуги, не желающих осесть и принять Закон Вседержителя, а, следовательно, обреченных гореть в пламени Бездны, постарались максимально приблизить к вечным мукам уже в этом мире. Отныне язычникам было отказано практически во всех правах — любой мог безнаказанно ограбить, изнасиловать, даже убить одного из них, отвечая за это только перед своим духовником. Так что жизнь и смерть любого каравана полностью зависели от доброй воли местного священника, чем тот не стеснялся пользоваться. Обычное "пожертвование на храм" составляло до трех четвертей выручки от представлений и торговли. А еще все Дочери Радуги были рождены "во грехе" и лишены покровительства Вседержителя, поэтому связь с ними не нарушала обета безбрачия и не считалась прелюбодеянием...

Редко, но случалось, что кочевники ухитрялись чем-то прогневать служителей Церкви. Тогда в пьяном от крови ночном мраке вспыхивали костры.

Первое, что поразило Нэад — внешний вид каравана. Знакомая по родному миру с произведениями искусства самых разных жанров, она никогда не была большой любительницей импрессионизма. Но фургоны, казалось, перенеслись в Кхаэрт прямо с какой-нибудь земной арт-выставки: причудливые очертания, пестрая и яркая, но удивительно гармоничная раскраска, обилие украшений — ленты, бубенцы, ажурные фонари, колокольчики, флюгеры... Сами халфлинги тоже оказались сюрпризом. Тэлаф не заострял внимания на их внешности, так что девочка ожидала увидеть кого-то вроде знакомых ей по фильму хоббитов, низеньких, толстых и мохноногих. Халфлинги Эвклаза оказались совершенно другими существами.

Уже после, вдоволь наглядевшись на всех кочевников, Нэад составила примерный портрет типичного халфлинга. На хоббитов они походили одним — были очень невысокого роста, не выше полутора метров. Дальше начинались отличия. Смуглая кожа, худощавое телосложение, заостренные уши и невероятная для человека легкость движений, превращающая каждый шаг в танец — у всех, вплоть до седобородого караванного патриарха, носящего красноречивое прозвище Фарт. Этот колоритный старичок в пестрой рубахе и кожаных штанах с бахромой, ростом по грудь Нэад, был первым, кого она увидела, выйдя на дорогу. Едва только тяжело пыхтящий Тэлаф дотащил-таки ведьму до фургонов, Фарт не допускающим возражений голосом велел положить её на лежанку в одной из повозок, а потом — стоять снаружи и не мешать. Вокруг уже толпились любопытствующие Дети Радуги, и девочка удивилась, насколько они были непохожи на мельком виденных ей жителей Бенеда. Люди, халфлинги и их многочисленные общие потомки были наряжены так, что рябило в глазах — алые, зеленые, золотистые ткани, узоры и бисер, широкие вышитые пояса, шелковые платки, обилие украшений... Некоторые женщины щеголяли целым ворохом юбок, выглядывавших одна из под другой, но находились и такие, чьи одеяния даже на Земле смотрелись бы уместно разве что в спортзале. Именно в такой "костюм" была облачена проворная девушка, бросившаяся внутрь помогать Фарту. Короткие соломенные волосы перехватывала расшитая повязка, и почти такая же повязка — разве что самую малость пошире — охватывала её небольшую грудь. Кроме этого, на девушке присутствовали: кожаная жилетка, размерами больше напоминавшая топик, и короткие обтягивающие шортики. За те секунды, которые понадобились ей, чтобы проскочить мимо Тэла, парень успел мучительно покраснеть.

— Плохо дело-то, — без обиняков сообщил Фарт, когда караван снова тронулся в путь, а детей пригласили присоединиться к лекарям, — Помрет девчушка, коли дельному лекарю не показать.

Альтрая во время этого разговора вела себя странно. Так и не проснувшаяся девушка больше не металась в бреду. Теперь на её губах блуждала блаженная улыбка, тело было расслабленно, и только рука время от времени дергалась, словно пытаясь поймать что-то в воздухе.

— А как же ты сам, дедушка? Не справишься? — поинтересовалась обеспокоенная Нэад.

Тэл временно выпал из разговора, сосредоточенно пытаясь отвести взгляд от Дочери Радуги. Та продолжала перебирать какие-то склянки в углу, не обращая на мальчика внимания...вроде бы.

— Я не мастер по этой части, дочка. Так, фокусник. Сейчас она спит, и хворь её тоже спит. А чтоб вылечить, нужен настоящий целитель. Ведьма, знахарь... Из баронов кое-кто на такое способен. Мы как раз в Баронства держим путь, глядишь, и сыщем по дороге знающего человека-то. С нами поедете, али как?

— Прости, почтенный, — сказал опомнившийся, наконец, Тэлаф, — Но нам нечем расплатиться с тобой за место в караване.

— "Почтенный", хе, — смуглое лицо Фарта озарилось плутоватой улыбкой, — Не переживай, сынок. Под Радугой сочтемся.

Путешествовать с кочевниками действительно оказалось гораздо легче. В фургоне они ехали вчетвером — кроме новичков, в нем же обитала помощница Фарта, откликавшаяся на прозвище Мотылек. Пока кто-то один правил парой виторогов, неспешно влекущих повозку, двое оставшихся были предоставлены самим себе. Именно это время кочевники обычно использовали для занятий ремеслом: тачали обувь, вышивали, резали поделки из дерева и кости, кто во что горазд. На привалах, правда, приходилось работать вместе со всеми — собирать дрова, носить воду и так далее, но и эти обязанности нельзя было назвать особо тяжелыми. Тем более что после, рассевшись у огня, можно было совершенно бесплатно посмотреть на репетиции отдельных групп Детей Радуги.

И оно того стоило.

Песни и стихи, от эльфийских эпических баллад до деревенских частушек. Танцовщицы, пестрые, яркие и стремительные как тропические птицы. Акробаты, жонглеры, музыканты... Фарт изредка, под настроение, развлекал сородичей удивительными фокусами на грани магии — или магией, похожей на фокусы, кто знает? Но больше всего Тэлаф ждал, когда начнет выступать Мотылёк. Легкая и гибкая, как большинство халфлингов, она избрала для себя путь, далекий от традиционных танцев и акробатики. Она была лучницей.

Мастерство, которое демонстрировала Мотылёк, не походило ни на что известное Тэлу и Нэад. Казалось, девушка с изящным коротким луком просто резвится, то прохаживаясь по поляне туда-сюда, то внезапно начиная подпрыгивать или танцевать, а то и просто ложится на травку подремать. Но в самый неожиданный момент лук оживал и стрела, выхваченная неведомо когда из колчана на бедре, отправлялась в мишень. Лучница била на ходу, в прыжке, в кувырке, с разворота, лежа, натягивая лук ногами, держа его за спиной — и легкие стрелы с разноцветным оперением не знали промаха. Под конец, когда в колчане осталось только две стрелы, Мотылёк потрясла его, сделала театрально-разочарованное лицо и в притворном негодовании отбросила прочь. Глаза зрителей все еще следили за его полетом, когда две стрелы, одна за другой, вонзились в самый центр мишени, причем одна из них расщепила другую. Воздух задрожал от аплодисментов, а Мотылёк гибко раскланялась и убежала, не забыв на прощание послать воздушный поцелуй смутившемуся Тэлафу.

Нэад вернулась к фургону в смешанных чувствах. Выступление лучницы разбудило в ней очень странные мысли, которые не сразу получилось облечь в слова. Девочка начала осознавать нечто важное, что-то, касавшееся истинной природы Детей Радуги. Поначалу они казались очень похожими на жителей Земли, её современников. Царящая среди кочевников свобода нравов, терпимость к чужакам, а главное — упорное неприятие насилия резко отличало их от прочих обитателей Кхаэрта. И ведьмы, и мельком увиденные монахи Вседержителя несли на себе печать какой-то жесткой уверенности, готовности отстаивать свою правду с оружием в руках. Но в тот вечер, когда Мотылёк демонстрировала свое смертоносное искусство, Нэад поняла, что Дети Радуги не были беспомощными жертвами, какой она ощущала себя с первых дней в новом мире. Халфлинги могли бы защищать себя, но... не хотели? Приходя в жизнь как гости, они очень дешево ценили её, предпочитая короткую и яркую вспышку медленному тлению... До такой степени, что это ставило их за пределы понимания девочки.

"Беззащитны, безмятежны и легки" — подумала Нэад, — "Да. Если бы меня попросили описать их в трех словах, я сказала бы: Дети Радуги беззащитны, безмятежны и легки. У нас с ними есть что-то общее, но они чужие".

Родители и друзья с Земли потеряны навсегда. Ведьмы — скорее всего тоже. Альтрая в коме и неизвестно, выживет ли. Тэл... Тэл остался веселиться с остальными. Почему-то от этого тоже было тоскливо.

Девочка сидела на дощатом полу в темноте, одна.

Неожиданно в тишине раздалась приглушенная ругань, и у входной занавеси кто-то завозился, пытаясь на ощупь найти и зажечь фонарик.

— Там у них пьянка намечается, — пояснил Тэлаф, чью рыжую макушку наконец осветило дрожащее пламя, — А они как перепьются, так сразу целоваться лезут... И хорошо, если только девчонки! В общем, я лучше тут с тобой посижу. Ты не против?

— Нет...

Нэад знала, что Дети Радуги почти не напивались до беспамятства и уж подавно избегали приставать к тем, кто этого не хотел. Но говорить об этом вслух девочка не стала.

Потому что она больше не была одна.

* * *

Костер полыхал, будто дрова облили маслом. Чистым, почти бездымным пламенем

Даже полному неучу по части походной жизни — хотя таких среди сидящих у костра не наблюдалось — было бы понятно, что зеленые ветви кустарника так гореть не должны.

— Так никаких дров не напасешься, — проворчал Керк.

Реплика осталась без ответа по ряду причин.

Во-первых, все были утомлены дневным поиском, принесшим не больше нового, чем десяток предыдущих разведок.

Во-вторых, именно Керк был сегодня ответственным за костер и топливо. Не сумел заготовить достаточно хвороста — сам виноват.

В-третьих, странный феномен был в деталях обсужден еще в первые ночи, проведенные вблизи Горна.

Ну и, наконец, Керк был гоблином. Какое вообще кому-то дело до нытья гоблинов?

— И чего сидим тут? Всю округу уже излазили, под каждый камень нос засунули... — сделал гоблин новый заход.

— Слышь, зеленый, — угрожающе приподнялась лежащая Гаэр, — Я твой нос сейчас совсем в другое место засуну. Тебе, плесень болотная, платят как целому магу, так что заткнись и не мешай спать.

Керк засопел. На это звук чутко встрепенулось ухо вроде-как-спящего Яльта. Что? Кто тут гоблинов обижает?

Движение уха не укрылось от ведьмы, заставив её нахмуриться.

В отличие от брата-лазутчика, не представлявшего для ведьмы реальной опасности, Яльт был талантливым отравителем. Злопамятный, как и все представители их народа, он вполне мог отомстить каким-нибудь не смертельным, но крайне неприятным способом — как раз, когда этого меньше всего ожидаешь.

— Почтенные, не стоит ссориться, — прозвучал новый голос, мужской, — Вы же разумные... личности. Не будем забывать, что мы делаем одно дело, и нам всем платят достаточно, чтобы терпеть маленькие слабости друг друга.

Брог хмыкнул. Для бывшего карателя на службе Ладонарской Унии он обладал достаточной широтой взглядов. Но считать за полноценно разумных существ гоблинов и женщин ему все еще было сложно.

Иное дело Зелмир. Уроженцы Саммата были известны своим уважительным отношением ко всему живому. Официально принятый Закон Вседержителя так и не смог выбить из их умов старое учение волхвов. Так что самматец, завербованный в экспедицию в качестве целителя, частенько играл заодно роль дипломата. Волей-неволей к нему прислушивались даже самые отмороженные наемники — Зелмир неплохо владел клинком и боевой магией, а вдобавок был единственным лекарем на много миль вокруг.

Вот и сейчас ведьма с гоблином дружно нахмурились, но продолжать пикировку не стали.

— ...напомню также, что наш работодатель не одобряет конфликты между соратниками. Кстати, он здесь.

На этих словах все головы развернулись к входу в пещеру. И действительно, на фоне густо-синего вечернего неба ясно обрисовывался силуэт человека в плаще.

— Общий сбор. Встаньте и следуйте за мной.

Пока наемники выбирались из пещеры, в которой коротали время все, свободные от дежурства, Брог мрачно думал, что стареет. Лет десять назад необходимость после сытного ужина куда-то тащиться не вызвала бы у него никаких вопросов — командир приказал, значит так надо. А сейчас полное брюхо тянуло куда-то в сторону лежака, ноющие суставы шептали всякие одобрительные вещи на ту же тему, получившая же мощное развитие после бегства из Доменов паранойя советовала нечто прямо противоположное — под каким-нибудь благовидным предлогом дать деру.

Брогу не нравился заказчик.

И задание тоже не нравилось.

Пожалуй, тогда, десять лет назад, в бытность его удачливым наемником-одиночкой по прозвищу Лесоруб, он бы не взял этот контракт. У него было вполне достаточно золота — Брог никогда не был жаден. Деньги, связи, репутация... все это позволяло отказываться от неудобных предложений и спокойно ждать задания одновременно понятного, выгодного и не слишком грязного. Сейчас все это надо было спешно восстанавливать, и проще всего начать оказалось с денег. Их за несложную, в общем-то, операцию, наниматель посулил просто неслыханное количество. Причем не просто посулил, а предоставил гарантии Золотого Чертога — крупнейшего гномьего торгового дома, ведущего дела с людьми.

Ради такой награды можно было и закрыть глаза на некоторые странности. К примеру, лица своего заказчик так и не открыл. Вербовал людей через посредников, когда же отряд собрался в условленном месте — появился закутанным во все черное, включая маску и плащ с капюшоном, так что даже глаз не разглядеть было. Впрочем, мало ли какие у клиента причуды. Наемники переглядывались, но молчали.

С целью операции тоже не все было понятно. "Разведка, наблюдение за урочищем, поиск засад и ловушек в окрестностях", что неясного, казалось бы? Вот только урочище, как выяснилось, находится не в Приграничье, не в Пустошах и даже не в Радужном Лесу, а в землях Унии. Что порождало массу новых сомнений и вопросов, задавать которые было бесполезно — заказчик сразу предупредил, что озвучил только первый этап плана. Вторая стадия должна была начаться, когда к ним присоединятся "друзья и соратники" загадочного нанимателя.

Что ж, похоже, момент настал.

Шатер, ранее служивший жилищем их заказчику, оказался достаточно просторным, чтобы вместить всех — и "старожилов", и новоприбывших. Над круглым столом, занимающим все середину помещения, хозяин небрежным движением руки создал шар холодного огня. Брог переглянулся с ведьмой. Магия была, в общем-то, не сложная, но скорость и легкость исполнения... А еще это была первая за всю их экспедицию демонстрация его магической силы. Что само по себе настораживало.

Лесоруб обежал взглядом всех собравшихся, прикидывая, чего стоит ожидать, если начнется потасовка.

Гаэр, Зелмир, братья-гоблины, Дэварт — парнишка, имевший забавную привычку носить с повседневной одеждой пижонский алый плащ и серебряный обруч, но довольно сильный маг-сноходец. Напротив — пятеро незнакомцев в одинаковой черной одежде: молодая светловолосая девушка, русобородый бородач лет пятидесяти, напоминающий зажиточного Управителя и трое молодых мужчин с повадками опытных бойцов. Между двумя группами возвышался темный силуэт "работодателя", который прямо сейчас попросил ведьму кратко рассказать о результатах их работы.

— За время наблюдения посторонних рядом с пещерой замечено не было. Патрули Серых Гончих сюда не суются. Никаких следов того, что это место пытались изучать, мы тоже не нашли. Хотя местечко, конечно, интересное...

Гаэр докладывала неторопливо, внимательно разглядывая собеседника и подмечая реакцию на её слова. Человек, которого наниматель представил им как Каэнхора, пока не вызывал у нее каких-то особенных мыслей или эмоций. Средних лет, темноволосый, темноглазый. Движется проворно, как воин, а в манере разговора чувствуется непреклонная воля и привычка командовать. С другой стороны, вежлив и вроде бы неглуп...

— Вот о самом месте, если можно, подробнее. Что оно собой представляет на ваш взгляд, донна?

— Мощный источник огненной энергии, — Гаэр пожала плечами, — Природная интерсекция, похоже, или кто-то неслабого такого элементаля здесь заточил. Наш медиум попробовал побеседовать с духами, да только не вышло ни... чего. Саламандры тут какие-то бешеные, на всех кидаются, кто близко подойдет. А разумные духи предпочитают держаться подальше.

— Ага. Всё так, — подтвердил Дэварт, — в Унии духи обычно тихо сидят, а тут — как гнездо карнайков разворошили. Сильные, злые... странно, что святоши до сих пор терпят.

По лицу Каэна тяжело было понять, что он думает об услышанном, но голос звучал вполне удовлетворенно:

— Понятно. Что ж, вы все проделали отличную работу. Если хотите, вам сегодня же будут переданы кредитные письма к хозяевам Золотого Чертога на оставшуюся часть гонорара. С другой стороны, если вы желаете еще подзаработать, у меня есть для вас предложение.

— Не тяни, атаман, выкладывай! — азартно воскликнул Керк и тут же огреб подзатыльники одновременно от брата и ведьмы. Последняя прожгла его яростным взглядом, и лишь затем добавила:

— В самом деле, любопытно послушать.

— Как вы уже догадались, в этом месте действительно запечатан крайне могучий элементаль. Конкретнее — Огненный Змей, аждарх. А уже на его зов слетаются более мелкие духи, которых вы видели. Мы собираемся войти в пещеру и развоплотить аждарха, так что ваша помощь в бою окажется очень кстати. Оплата — вдвое против того, что вы уже получили. Ваше слово?

На несколько секунд повисла напряженная тишина. Наемники взвешивали перспективы и потенциальный риск. Удивленным никто из них не выглядел, что-то похожее они предполагали еще во время разведки. И всё-таки взгляды группы обратились в сторону Лесоруба и Гаэр. Первый был самым опытным и осторожным в компании, вторая — самой компетентной по части магии.

— Имеется кой-какая трудность, — заговорила ведьма, — Я не смогу всех надежно прикрыть от огня. Двоих-троих кроме себя еще потяну, но не больше. Не совсем моя стихия, да и специальность не моя.

— Осмелюсь поинтересоваться, с чем донна предпочитает работать?

— Донна — не знаю, — по жесткой усмешке Гаэр было понятно, что вежливость Каэнхора пропала втуне, — А я по меркам Старой Школы могу считаться боевым магом четвертой ступени, разрушителем или малефиком, это уж кому как нравится. Что до стихий — воздух и огонь, Полуденный Ветер по-нашему.

Брог глянул на ведьму с невольным уважением. Две специальности, четвертая ступень... ну надо же. И ведь наверняка не все карты выложила, что-то приберегла в рукаве.

В этот момент о себе из-под черного капюшона раздался сухой голос:

— Об этом не беспокойтесь. Защиту обеспечу я.

— В одиночку? Дон, а ты себя не переоцениваешь? — нахмурилась Гаэр, — Тут же человек пять нужно по-хорошему. Не в обиду сказано, но мне своей ж... жизнью рисковать. Как ты собираешься это провернуть?

— Я маг пятой ступени. Справлюсь.

На этот раз пауза длилась дольше. Значительно дольше. Пятая ступень... известных магов такой силы во всем Кхаэрте можно было пересчитать по пальцам одной руки.

— Это подводит нас к интересному вопросу, — нарушил тишину Брог, — На кого же, собственно, нам предстоит работать? Кто вы такие?

Голос нанимателя стал более хриплым... и злым.

— До сих пор ты не спрашивал. Что-то изменилось? Тебе платят деньги — работай, не хочешь — проваливай.

— Видишь ли, дон, я искренне люблю деньги. Но больше денег я люблю быть живым и здоровым. А сейчас мне кажется, что такими вы нас после работы не оставите.

Волна Силы пронеслась по шатру порывом обжигающего ветра. Закутанная в балахон фигура излучала чистую, убийственную ярость, которой магия придала почти материальную форму. Все засуетились, кое-кто начал хвататься за оружие, но Брог только прищурился.

— Объяснись, — быстро, но жестко произнес Каэн, делая успокаивающий жест своим соратникам, — Почему ты обвиняешь нас, наемник? И если у тебя не будет веской причины, я потребую поединка.

— Все просто. Мы сейчас не в Приграничье, не в Баронствах и даже не в Пустошах. Мы на землях трижды траханной Ладонарской Унии...

При этих словах бородач, стоящий рядом с Каэнхором, переменился в лице, но тут же взял себя в руки.

— ...а значит, здешний Источник вам не нужен. Других причин трогать это гнездо я не вижу. За одним только исключением. Если вы на самом деле работаете на святош, которым до зарезу нужно обезопасить ближайшие поселения от здешних "демонов". Да и ваш эмиссар... Единственный маг-огневик пятой ступени в Приграничье, о котором я знаю — один из Ночных Князей, Вечный. Зато среди Блаженных Братьев, по слухам, попадаются настоящие уникумы. Короче, от этого дела за лигу несет церковным ладаном. И я достаточно хорошо знаю повадки Ревнителей, живыми нас после дела они вряд ли отпустят. Так что хотите, чтобы мы за вас таскали орехи из огня — потрудитесь объяснить, кто вы такие и что вам на самом деле нужно... дон поединщик.

На протяжении всей речи Брога, Каэнхор сурово хмурился, но под конец не выдержал и ухмыльнулся.

— Наглость, достойная уважения. Что ж... ход мысли неплохой, хотя предпосылки не совсем верные. Стоило бы, конечно, оставить тебе пару шрамов за хамство...

— Всегда к твоим услугам.

— Но нам всё-таки вместе работать. Мы умеем ценить полезных людей, даже не слишком почтительных. Что до нашего дела... Я думаю, ради повышения доверия можно попробовать сыграть в открытую. Как считаешь, соратник?

— Ладно. Хотя бы закончим с этим балаганом.

С этими словами наниматель достал что-то из кошеля на поясе и бросил на стол, после чего сдернул с головы капюшон. Наемники ошарашенно уставились на открывшееся зрелище.

Кожа мага была черной. Не смуглой, как у некоторых жителей Тесса, а угольной, как обгоревшее дерево, и рассеченной сетью золотистых шрамов-трещин. Глаза — два рдеющих красных угля без зрачков. Ну и для тех, кому не хватило впечатлений, на столе лежало кольцо из кергалла с искусной гравировкой. Одно из двенадцати колец Ночных Князей — главарей Ночной Гильдии, некоронованных властителей Приграничья.

— Если все наигрались, — произнес Вечный, — Может, перейдем к делу?

Обсуждение не затянулось. Подтвердив участие всех наемников, кратко обсудили боевые возможности каждого. Вечный отвел завтрашний день на тренировки и боевое слаживание, назначив атаку на послезавтрашнее утро. Тянуть дольше было бессмысленно и опасно — наемники все это время тщательно маскировали свое присутствие, но увеличившийся вдвое отряд (а тем более — тренировки с использованием боевой магии) могли привлечь внимание униатских патрулей.

Когда все разошлись спать, в палатке остались двое.

— Давно не виделись, побратим, — сказал Каэн.

— Давно, — согласился Вечный.

Ни тот, ни другой не любили открыто проявлять эмоции, но что-то отразилось на их лицах — особое, скрытое тепло.

— Как учитель?

— Ему нелегко приходится. Много времени проводит в медитации. Похоже, работа отнимает много сил — нам пришлось проводить ритуал Крови чаще. С каждой церемонией он становится все более... живым, целеустремленным... и, как мне кажется, еще более устрашающим.

— Для наших врагов! Только для них! — из-за некоторых побочных эффектов Слияния с Огнем, Вечный всегда предпочитал говорить короткими фразами, но сейчас он еще и волновался, — Гнев Алого страшен. Но он падет лишь на недостойных! Верным Пути нечего бояться. Что с тобой, Каэн? Ты потерял веру в учителя? В Алый Путь?

— Знаешь, насчет веры... Мне тут одна из младших подбросила интересную мысль. Вначале я ей не поверил, но потом сам заметил, что мы все больше и больше походим на наших врагов. Последнюю волну младших натаскивают только на будущую войну. Владение оружием, тактика, боевая магия... а вот логику и историю учитель посоветовал придержать. Вместо "Рассуждения и отыскания истины" писцы надергали каких-то цитат из не самых лучших легенд, назвали это "Словом Алого Охотника" и заставляют младших заучивать его наизусть — после войны, дескать, расскажем, в чем тут смысл, а пока запоминайте как есть. Что дальше, Вез? Будем требовать веры вместо понимания? Сжигать всех, кто отказывается следовать Пути?

— Всё просто, — откликнулся чуть успокоившийся Вечный, — Вспомни, кто учил тебя Пути. Вспомни, кто подобрал нас и дал Силу. Вспомни остальных, кто учился у него. Никогда учитель не подводил тех, кто ему доверял. Я верю учителю. Если он скажет умереть — я умру. Если он скажет убивать — я буду убивать. Путь младших будет трудным. Он хочет их подготовить как можно лучше. Теперь скажи — ты веришь Алому?

— Всегда, — в голосе Каэнхора больше не было колебания, — всегда.

— Хорошо. И не будем больше об этом. Что скажешь насчет тех, кто с тобой?

— Молодые, но талантливые. Самые многообещающие бойцы из двух последних волн, а у девчонки все задатки стратега. Магов нет, но все владеют хотя бы одним видом Небесного Оружия.

— Даже бородатый? Не похож на адепта. Тем более на воина. Смахивает на святошу или Управителя.

— Как ни странно. Скорость, конечно, хромает, но крепок и вынослив на удивление. Вполне прилично управляется с булавой, а когда их проверяли на совместимость с Атрибутами, ухитрился вызвать и контролировать анкил. Впрочем, кое в чем ты прав. Он действительно бывший священник. Именно ему мы обязаны координатами этой пещеры и вообще сведениями о Гиаррен.

— И ты ему доверяешь?! Не веришь учителю. Но доверяешь спину в бою святоше. Полагаешься на его информацию. Что с тобой не так, Каэн?!

— Спокойно. План разрабатывал не я, а сам Охотник. Разумеется, никто не собирался верить на слово бывшему церковнику, для этого учитель и попросил вас провести разведку. В бою от него не стоит ждать подвоха, ведь он будет биться и за свою жизнь. А чтобы он и дальше хранил верность правильной стороне...

— Все готовы? Отлично. Вперед, доны.

С этими словами Каэнхор махнул рукой, и Керк скользнул вперед. В правой руке гоблин сжимал короткое копье, в левой — небольшой кулачный щит, остальное же его тело было целиком обмотано полосами темно-серой ткани. Брогу доводилось видеть такое — "симаррова пряжа" гасила слабые потоки энергий, давая некоторую защиту от магии и почти идеальную маскировку от всех видов магического зрения. Наибольшей популярностью "пряжа" пользовалась у наемных убийц, специализировавшихся на ликвидации чародеев.

"И такая вещь — у простого гоблина? Или непростого? Еще и за этим приглядывать..."

Надо сказать, состав группы и без того выглядел крайне подозрительно.

Не считая личного присутствия одного из Ночных Князей...

Не считая ведьмы Гаэр, вынырнувшей в Приграничье неизвестно откуда и злой, как Алый Демон с похмелья...

Не считая Дэварта, чье имя, означавшее "подарок богов", не использовалось в Кхаэрте уже пару сотен лет...

...была еще группа Каэнхора. Пять человек, владевших настолько странным боевым искусством, что Брог сильно затруднялся с их классификацией. Воины с артефактным оружием? Слабые, узкоспециализированные маги? Нечто третье? Судя по вчерашней тренировке, каждый из них владел всего одним-двумя приемами, которые, однако, использовал, не заботясь о накоплении и концентрации энергии. Так, все бойцы умели короткой мантрой и движением руки создавать над своим предплечьем вращающийся зазубренный диск, который затем усилием воли направляли в мишень. Одному из воинов этот трюк давался лучше, чем остальным — он ухитрялся материализовать по три-четыре снаряда за раз, а еще мог удерживать диски рядом с собой, используя их как смертоносное оружие ближнего боя. Другой, безоружный, если не считать причудливых латных рукавиц, вполне прилично применял телекинез, причем было не похоже, что доспехи ему как-то мешают. Бородач, нервно отреагировавший на богохульство Брога, умел призывать парящий щит, блокирующий не только физические атаки, но и часть боевой магии. Девчонка умела молниеносно удлинять наконечник своей рунки на несколько шагов. Причем это не было свойством оружия — блондинка на спор проделала такой же фокус с копьецом Керка. Ну и, наконец, их предводитель продемонстрировал нечто похожее на настоящую боевую магию. С его оружия срывались блики алого сияния, дробившего камень в песок в тех местах, куда они попадали.

Сейчас Каэнхор, вооружившийся — вдобавок к палашу — тяжелым орочьим боевым ножом, двигался в авангарде основной группы, в тридцати шагах позади гоблина-разведчика. Рядом с ним шагал телекинетик, чуть дальше — сам Брог и Яльт, прикрывавший брата с тяжелым арбалетом в руках. В середине боевого порядка двигались маги — Гаэр, Зелмир, Вечный. Огневик периодически колдовал над небольшим бронзовым фонарем с разноцветными стеклами, который держал в левой руке. Насколько понял Брогхарт, именно эта штука скрывала отряд от взора огненных духов. Вечный заранее предупредил, что чрезмерно полагаться на лампу не стоит, скорее всего, им придется вступить в бой еще на подходе. Брог тогда саркастически хмыкнул: он дожил до своих лет не потому, что доверял малознакомым магам, или их артефактам... или вообще кому бы то ни было.

Трое оставшихся бойцов Каэнхора прикрывали отряд с тыла, причем, как заметил Брог, девчонка и метатель дисков присматривали не только за возможными угрозами, но и за бородатым "соратником". Ну и Дэварт наверняка крутился где-то поблизости. Физическое тело сноходца сейчас мирно спало, а сам он, приняв эфирный облик, скользил в толще камня, оберегая товарищей от нападения снизу.

Они медленно продвигались по туннелю со странно гладкими, будто оплавленным стенами. Факелов зажигать не стали. Вначале отряду хватало света от фонаря Вечного, а потом, когда они спустились еще глубже под землю, нужда в освещении и вовсе отпала.

Воздух освещали саламандры.

Красно-оранжевые в обычном состоянии, здесь, наполняемые бьющей через край Силой, саламандры переливались бело-золотым пламенем, рассыпая блики по черному гладкому камню. Огненные ящерки с ладонь величиной перебегали по стенам, летучими метеорами проносились в воздухе, плясали в невидимых потоках энергии... Кто-нибудь другой мог назвать это зрелище прекрасным. Брог мрачно думал о том, насколько неудобно будет отбиваться двуручным топором от мелких, шустрых и многочисленных врагов.

Скоро, впрочем, вид зверодухов изменился. По мере того, как коридоры сменялись подземными залами, а те — новыми коридорами, саламандры стали встречаться все реже, но увеличились в размерах, сравнявшись с болотными василисками. Кроме того, духи стали обретать индивидуальные черты. Некоторые, крылатые, походили на миниатюрных драконов, другие щеголяли гривой из огня и дыма, третьи имели шесть ног, четвертые — лишний глаз на лбу, но ни один не выглядел мирно или безобидно. Лампа на них, судя по всему, действовала слабее: саламандры провожали отряд внимательными взглядами, но атаковать не пытались.

— Приближаемся. Последний переход.

Голос Каэнхора прозвучал неожиданно громко в тишине подземелья, нарушаемой только потрескиванием пламени и звуками шагов. Неизвестно, эти ли слова послужили спусковым крючком или что-то еще, но через мгновение вспыхнула драка.

Первым на Керка бросился пес. Не ожидая встретить здесь кого-то кроме духов, гоблин слегка расслабился и утратил бдительность, за что чуть не поплатился. Здоровенная псина, похожая на огненнноглазый скелет, стремительно вынырнула из бокового тоннеля и с разбегу прыгнула, пытаясь повалить разведчика. Тот успел пригнуться и выставить копье, но все равно отлетел назад, после чего не стал проявлять ненужную храбрость и ретировался под защиту основного отряда. Пес выдохнул вслед беглецу язык пламени, не попал и от разочарования взревел не хуже балха.

— Готовьс!

В следующий миг на них бросились со всех сторон. Собаке, решившей поохотиться на более многочисленную дичь, снес голову топор Брога. А следом уже катилась раскаленная волна — пасти, когти, клыки, пламя, дым... Без магов отряд был бы испепелен за пару мгновений, не имея шансов чем-то навредить бесплотным элементалям. Но страшный тяжелый речитатив заклятия Вечного обрушился на духов, выдирая их в материальный мир, Гаэр обращала огонь саламандр вспять, остальное довершала сталь.

— Пробиваемся в центральный зал!

Они шли, прорубая себе дорогу сквозь ад... и Брог поймал себя на том, что ему это нравится, Алый его подери! Не киснуть за стойкой трактира, не ходить на цыпочках вокруг пещеры, а рубиться плечом к плечу с соратниками, рискуя жизнью ради золота и славы! Ни страха, ни тоски. Ни прошлого, ни будущего. Поющая в жилах кровь. Бой. Жизнь.

Аждарх ожидал в большом зале, полном шпилей и колонн из вулканического стекла. Стоило им пересечь порог, как мелкие духи отступили, словно по команде, и бойцы получили небольшую передышку. Брог воспользовался ей, чтобы как следует рассмотреть чудовище, о котором столько говорили. Тварь действительно впечатляла. Тело крупного дракона было одето черной обсидиановой чешуей, не считая огневеющих когтей и кончика хвоста. А вот голов у исполинской саламандры было целых восемь, и сейчас все с большим интересом рассматривали нежданных гостей.

— Работаем по плану. Ну... да пребудет с нами удача.

И отряд, аккуратно поделившись пополам, начал с двух сторон обходить чудовище.

Дальнейший бой даже Брогу с его богатейшим боевым опытом запомнился какими-то кусками.

...Яльт, хладнокровно вгоняющий в одну из голов болт за болотом.

...Дэварт, неожиданной атакой сверху отвлекающий аждарха, который почти поджарил второго гоблина.

...ведьма, горстями мечущая в чудовище ядовито-зеленый огонь. Глаза её горят тем же цветом, и почему-то встречаться с ней взглядом не хочется.

...девчонка-копейщица, лежащая на спине и раскрытая драконья пасть прямо над ней. Бородач, щит которого парит слишком далеко, с разгона всем телом врезается в голову, давая блондинке возможность подхватить копье и продолжить бой.

...Каэн. Каэнхор Рхад-Илет, Каэнхор Краснокрылый.

Когда третья по счету голова оказалась выведена из строя — на этот раз постарался сам Брог, прорвавшись сквозь град атак вплотную и подрубив основание шеи — аждарх закричал. В крике не было разума, только страх и отчаяние, мольба о помощи, которая не могла остаться без ответа.

Кажется, на нее отозвались все здешние духи.

Это было похоже на закат, если кому-то довелось бы наблюдать закат, стоя вплотную к багровому заходящему Джанитару. Это было похоже на лесной пожар, если ты достаточно глуп, чтобы стоять на его дороге. Сотни саламандр вырывались из стен и потолка, чтобы ринуться на крошечный островок в море живого огня.

И остановиться. Потому что навстречу им встал Вечный.

Силуэт мага был окружен ореолом пламени, пламя вырывалось из его глаз и рта, каждая трещина на коже испускала фонтаны огня. Перестав притворяться человеком, Вечный был в шаге от того, чтобы раствориться в Огне, как саламандры — он казался плотью от плоти стихии, принявшей на время человеческую форму. Но было еще кое-что. Порождения огня были Силой. Вечный — Силой и Волей, прочной, как закаленный металл. И эта Воля запрещала низшим духам вмешиваться в противоборство людей и аждарха, властно приказывая: прочь. Маг пятой ступени держал клубящуюся огненную тучу, и был готов держать до последнего вздоха.

Между тем, зверодух приходил в исступление. Оставшиеся пять голов непрерывно извергали пламя и воинам, лишенным прикрытия огневика, приходилось уворачиваться и прятаться за колоннами. Брог еле успел выскочить из-под многотонной туши, когда взбешенный потерей головы аждарх захотел растоптать его. Успех попытался развить метатель дисков, выстрелив целой россыпью снарядов, но только привлек к себе внимание. С неожиданной резвостью, зверодух развернулся и все пять пастей метнулись к бойцу, растерявшемуся от такой слаженной атаки и упустившему свой шанс отступить.

В этот момент, Каэн изменился. Самого превращения Брог не видел, но когда предводитель отряда взлетел над полем боя, за краткий миг успел увидеть многое... даже слишком.

Каэнхор был Серебром и Кровью.

Ослепительно-алые крылья, распахнувшиеся за плечами, сияющий красным клинок меча, красные пряди в волосах. Серебристые доспехи, вмиг очистившиеся от грязи и копоти, серебристо-белая кожа лица... два черных провала на месте глаз.

Рхад-Илет взмахнул клинком, и мир раскололся пополам.

...он лежал, растянувшись на камне. Думать не хватало сил, но можно было смотреть, и Брог смотрел.

Прямо напротив него, на землю сошел краснокрылый ангел, на ходу обретая знакомые черты предводителя их отряда. Бородач, привалившийся было спиной к сталагмиту, рухнул перед спустившимся Каэнхором на колени.

— Встань. По Пути идут, а не ползают на карачках.

Бородатый встал. На его лице ясно читался восторженный ужас, густо перемешанный с каким-то более сложным чувством, которого Брогхарт не мог понять.

— Я знаю, кто ты и зачем пришел к нам.

А вот теперь страх вытеснил все другие чувства. С таким лицом убивают других или себя, но мужчина не сделал ни того, ни другого.

— Ты шпион. Эмиссар Ладонарской Унии, внедренный, чтобы собирать информацию о нас и об Алом Охотнике. Ты принес обеты и клятвы верности Пути, не собираясь их исполнять. Признаешь ли ты правоту сказанного мной?

— Признаю, старший.

— Что ж, я рад, что ты честен хотя бы сейчас. Всего это достаточно, чтобы казнить тебя на месте. Но... Путь возникает под ногами идущих. Каждый ступивший на Путь может с него сойти, каждый сошедший — ступить на него снова. Сегодня ты спас жизнь Дальене, рискуя своей жизнью. Я вижу, что твой порыв был искренним, а значит, хотя бы одной из... демонопоклонников... ты не желаешь гибели. Итак, у тебя есть возможность выбора Ты видел Унию и видел нас. Ты можешь вернуться к своим хозяевам — мы отпустим тебя, клянусь именем Охотника... а можешь остаться. Следовать Алому Пути, променять спокойствие на свободу, достаток на поиск Силы и Знания, сытую жизнь у кормушки на ветер, пламя и соратников, идущих по Пути рядом с тобой. Чего же ты хочешь для себя, Ренегат?

Разрывая в клочья привычную маску, на лице мужчины, как в калейдоскопе, сменяли друг друга выражения — паника, смятение, решимость... и наконец — тихий, отрешенный покой.

— Ветра и пламени, старший.

— Я рад. Вез, что у тебя?

— Нашел.

Вечный — истощенная черная фигура без клочка одежды — подошел к ним, держа что-то вроде... секиры? Брог присмотрелся. Да, это действительно был двуручный боевой топор, очень похожий на его собственный. Разве что сделанный не из стали, а из красноватого металла наподобие меди или орихалка.

— Гиаррен у нас. Кхаэрт ждет интересное время.

* * *

На Выжженных Пустошах зашевелился пепел. Тысячи и тысячи гейзеров серебристо-белого пламени забили на холмах, покрывая равнину от горизонта до горизонта. За секунды взметнувшись выше человеческого роста, они опадали, оставляя после себя невиданных в этом мире, странных и ужасающих существ. Черные кони с глазами и гривой из белого пламени. Черно-белые птицеголовые воины, вооруженные луками и кривыми клинками, пепельно-серые саламандры... Воинство зацепенело в ожидании приказа.

Удовлетворенно улыбнулся некто в алых доспехах, сидящий на каменном троне в Гал Аккейрег.

В изнеможении опустился на пол кельи Иерарх Кэльм, Хранитель Благодати, получивший от Вседержителя новое видение.

С криком проснулась и села на кровати Кратея, Мать Провидиц. Сердце её бешено колотилось от пережитого кошмара.

Агеон, Князь-В-Золотом-Шлеме, передвинул пару игральных карт у себя на столе и одобрительно хмыкнул. Новый расклад нравился ему больше старого.

А где-то в неведомых слоях реальности по поверхности великого Красного Океана пробежала едва заметная рябь. Волны были небольшие, но утихать они не собирались.

Изящные конструкции, сотворенные словно бы из черного серебра и дымчатого стекла как раз для таких случаев, начали тихонько раскачиваться, готовясь зазвенеть.

И чьи-то внимательные глаза блеснули из темноты.

Глава 13.

Ближе к рассвету гоблинский отряд остановился на дневку. Некоторые шаманы могли ходить по Темным Тропам даже днем, но, во-первых, ученик Анзула этого пока не умел, во-вторых, к цели лучше всего было выходить в сумерках или ночью, а в-третьих, с конечной целью рейда Тальгиар тоже окончательно не определился. Надо было хорошенько подумать, желательно — в спокойной обстановке.

Спать устроились в небольшой роще, расположенной уже на территории Доменов, но достаточно далеко от любых людских поселений. Караульных Тальг распорядился не выставлять. Слегка осоловевшие под утро гоблины напились из маленького ручья, кинули варгам по куску копченого мяса и расползлись спать по кустам и ямам.

— Вайр, следи за окрестностями. Предупреди меня, если заметишь посторонних, но сам не нападай...

Парень осекся, глядя в разочарованное лицо марута. Принимая зримый облик, дух бури очень походил на человека, за исключением ярко-золотых глаз и темно-лиловой, как грозовая туча, кожи.

— Ладно, если совсем времени не будет, оглуши, только не убивай.

Вайр рассмеялся приглушенным громовым раскатом, ловко поймал подброшенный топор и растаял в потоках эфира. Поручение пришлось буяну по вкусу: сражаться он любил, а убивать — нет.

Тальгиар, кряхтя как старый дед, привалился спиной к стволу дерева, устроился поудобнее и сосредоточился, разгоняя лишние мысли.

Итак, возьмем рейд за отправную точку. Верховный Шаман Анзул посылает своего ученика в Домены с целью... с заявленной целью собрать информацию о войне, к которой готовятся бароны.

Перед внутренним взором Хранителя возникло темно-коричневое гладкое зерно. Этой методике анализа его научил не Анзул, а Меч, но гоблин тоже отзывался о ней с одобрением. Отправная точка — семечко, корни — причины, ветви — пути дальнейшего развития событий. Изучить корни, оставить хорошие, плодотворные ветви. И обрубить лишние.

Первый корень. Центральный, пожалуй, хотя пока об этом рано судить. Военная активность баронов. Если она реальна, это весомый повод для беспокойства. Пока Тальгиар слышал о ней только от учителя, а тот не всегда говорил чистую правду, побуждая ученика к самостоятельному и независимому мышлению. Это запросто могло быть очередной проверкой... даже не так. Это наверняка было проверкой. Тем не менее, если информация верна, наиболее полными сведениями обладают сами бароны, затем — их воины, затем — челядь, и наконец, что-то случайно могли узнать крестьяне. Отметим на будущее.

Второй корень. Поведение посланцев Агеона. Князь косвенно поддержал их экспедицию на самом высшем уровне, несмотря на то, что Тальгиар отказался признать его покровительство. Возможных причин было несколько. Во-первых, он мог таким образом демонстрировать добрую волю и желание сотрудничать. Во-вторых, это могла быть ловушка — ликвидировать несговорчивого Хранителя, чтобы наладить контакт с кем-то более управляемым. В-третьих, демон мог предполагать, что их рейд послужит началом глобальной войны всех против всех — кровавой бойни, из которой Князь-В-Золотом-Шлеме привык черпать свою силу. Первые два варианта противоречат друг другу, но не противоречат третьему, а это означает... что угроза войны довольно велика, но неизвестно, на чьей стороне в ней выступит Агеон. Придется выяснять по ходу дела, причем очень осторожно.

Третий корень. Гоблины и их внутренняя политика. Через две недели наступит Ночь Высокой Травы — летнее солнцестояние. Соберется Круг Племен лесных гоблинов, где лидеры кланов будут договариваться о союзах, делить охотничьи угодья и всячески демонстрировать друг другу свою крутизну. Удачный набег поднимет престиж и Анузла, и его ученика, что будет полезно в долговременной перспективе. Хорошая добыча — то, чего не достать в лесу: инструменты, оружие, просто железо... соль, вино... пленных брать рискованно, можно не уйти. Мяса варгам. Об остальном лучше спросить самих гоблинов, наверняка пара-тройка опытных "трофейщиков" найдется.

Четвертый корень. Баронство Вендайн и его сюзерен. Очень немаленькое владение по меркам Свободных Доменов, не чета крохотному захолустному Эмервейду. Сам барон, в отличие от покойного Ганиора, не боевой маг, а алхимик, что снижает его опасность в прямом противостоянии. Зато войска наверняка экипированы по высшему классу. Пятеро подмастерьев, несколько десятков солдат... С другой стороны, мгновенно они на угрозу отреагировать не смогут, понадобится некоторое время на сборы. Знать бы еще, где размещены войска и как организованна связь...

Мало информации. И еще меньше достоверной информации.

Из семени, уже выпустившего четыре мощных корня, проклюнулся росток. Первым делом — провести разведку. Это необходимо сделать в любом случае. Все остальное зависит от её результатов, сейчас слишком много переменных для анализа.

"Сен? Я ничего не упустил?"

"Ничего существенного, сир. Разве что с Агеоном все не так просто... Но это может подождать. Как вы намереваетесь действовать?"

"Сам слетаю. От духов там наверняка защита, и поводок на птице могут засечь. Вряд ли, конечно, но не будем рисковать"

И через пару минут ничем не примечательный ворон, быстро работая крыльями, уже летел к едва заметной на горизонте деревне.

— Так вы у нас, выходит, погорельцы... — задумчиво произнес барон, поглаживая иссиня-черную бороду.

— Как есть погорельцы, высокочтимый господин, — зачастила Альтрая, — Посредь ночи вспыхнуло, да так заполыхало, кошмар просто. Вот только и успели выскочить что я, да Тэл, да еще Ди, а мамка с батькой сгорели... остальные тоже все сгорели...

Ведьма подумала, не удариться ли в слезы, но решила ограничиться судорожным всхлипом и отрешенным "мертвым" взглядом сквозь собеседника.

— Сочувствую, девочка, но это осталось в прошлом. Теперь же вам стоит подумать о будущем.

Барон налил себе в кубок еще вина и шумно отхлебнул, не обращая внимания, что часть вина пролилась на стол и одежду. Альтрая еле удержалась от того, чтобы неодобрительно поморщиться. Вендайн был высок, толст, бородат, громогласен, и плевать хотел на правила приличия, кроме тех, которые были удобны ему лично. Впрочем, под простоватой личиной крылся незаурядный ум правителя процветающего баронства и лучшего знатока алхимии в Доменах.

— А будущее ваше незавидно. Куда вам податься? Родичей, как говоришь, у вас не осталось, в деревнях сирот ли примут, то ли нет... Чего бы не остаться у меня в замке? Подружка твоя могучей чародейкой будет, да и у тебя способности, прямо скажем, имеются. Паренька в ликторы пристроим, к кому-нибудь в отряд, тоже лишним не будет. Ну, что скажешь?

Предложение было для ведьмы не таким уж неожиданным. По словам Нэад, пока Альтрая выздоравливала под действием баронских эликсиров, Вендайн успел побеседовать с ней и Тэлом, выспрашивая об их прошлом и намекая на заманчивые перспективы службы под его покровительством. "Легенда" бедных сироток со сгоревшего хутора, которую им пришлось сочинить на скорую руку, пестрела натяжками и нестыковками, заставившими ведьму страдальчески морщиться. Но менять что-то было поздно, пришлось придерживаться этой версии. Иномирянке от предложения удалось отбиться, переложив ответственность на плечи "Альки", которая была представлена дочкой хозяев хутора и вообще старшей и главной по всем вопросам. И вот теперь наступил её черед выкручиваться. Соглашаться нельзя — поиски остатков Ковена требовали определенной свободы поступков, которой свежеиспеченные вассалы Вендайна обладать не будут. С другой стороны, за лечение барон может требовать от нее буквально что угодно, он в своем домене первый после Вседержителя. Придется отказываться. Что ж, как сказал однажды перед генеральным сражением герийский маршал Кьярон Полуорк, "нельзя выиграть битву, если ты в ней не участвуешь".

— Храни вас Вседержитель, господин барон, за вашу доброту! Да мы уж лучше с актерами останемся... Привыкли, прижились за все время, что мы с ними-то...

Вендайн вперил в девочку тяжелый взгляд, и Альтрая замолкла в почти непритворном испуге. Повисла напряженная пауза.

"А Кьярона в том бою убили, если я правильно помню"

— Ваше право, — неожиданно сказал барон, — Так значит, с актерами... Придется, значит, вашей труппе задержаться. Декады на две. Я, видишь ли, жду одного гостя, которому страсть как охота посмотреть ваше представление. Так и передай вашему этому... ну, старику, который у вас за главного.

— Передам, господин, все передам в точности.

Вендайн, не обращая больше на ведьму внимания, с выражением глубокой задумчивости на лице снова наполнил кубок. Убедившись, что разговор окончен, Альтрая тихонько выскользнула за дверь.

Обоих "погорельцев" она нашла среди фургонов, место под которые барон отвел в задней части замкового двора, среди хозяйственных построек. И вот сейчас под тентом, растянутым между фургонами, собралась целая компания. Нэад'Ди вполголоса общалась с главным художником-декоратором каравана, периодически тыкая свинцовым карандашом в рисунок на листе сероватой бумаги и перебрасываясь с халфлингом смутно знакомыми словами: "контур", "пропорция", "светотень", "перспектива"... Почему-то в их устах это напомнило ведьме о скрытых проклятиях, которыми маги прошлого любили защищать свои записи, размещая их среди обычного вроде бы текста. По соседству с художниками, другая пара тоже делилась друг с другом секретами ремесла. Если быть точным, Мотылёк демонстрировала Тэлу разные способы хвата лука и натяжения тетивы, а тот изо всех сил пытался не обращать внимания на мелькающие перед глазами обнаженные участки её тела. Непростая задача, учитывая, что по жаре лучница избавилась и от жилетки, оставшись в неприлично коротких штанцах и нагрудной повязке. За два месяца парень немного привык к вольным нравам и костюмам Детей Радуги, но Мотылёк, похоже, нравилось его дразнить, находя для этого все новые и новые способы. Возможно, пытаясь отвлечься на что-нибудь менее смущающее, Тэлаф отвел взгляд и заметил ведьму.

— Привет, Альтрая.

Аль взмахнула рукой, изображая "приграничный" поклон, при котором полагалось снимать шляпу.

— Кто-нибудь знает, где Фарт? Барон велел ему кое-что передать.

— Можешь мне сказать, — предложил художник, — дедуля режется в кости с баронскими солдатами, до завтра от него толку не будет.

— Это сколько они еще будут играть? — удивился Тэл, — Вроде же день только начинается.

— Да нет, денег у них хватит разве что до полудня. Потом Фарт оставит всех без сапог, его объявят шулером и примутся ловить. Поймают — будет целый день отлеживаться, не поймают — будет до утра прятаться. Вечно с ним одно и то же. Но если что-то срочное, я его вытащу, пока веселье не началось.

Ведьма неодобрительно поджала тонкие губы. В структуре Ковена, любые сведения передавалась строго тому и в том объеме, в котором это считали необходимыми Матери. Умом Альтрая понимала, что веских причин скрывать новость у нее нет, но привычка никуда не делась.

— Барон любезно согласился приютить нас еще на две декады. Мол, к нему прибывает какой-то важный гость, которому непременно нужно посмотреть выступление.

Лицо художника огорченно вытянулось, и даже вечно оптимистичная лучница приуныла. Долго находиться на одном месте для Детей Радуги было совершенно невыносимо.

— Эй, Мотылёк!

Все обернулись, чтобы посмотреть, кто еще жаждет присоединиться к их беседе. К фургонам, отдуваясь, приближался Берфин, ассистент и порученец барона. Этого нескладного юношу, не обладавшего большим талантом к магии, Вендайн ценил за колоссальную дотошность и настойчивость в любом порученном ему деле. Стоит ли говорить, что легкомысленные халфлинги как могли избегали длинных, невероятно занудных монологов, которые Берфин выдавал, как только в его поле зрения оказывался подходящий собеседник.

Художник, торопливо пробормотав "ладно, пойду поищу Фарта и все ему расскажу", растворился в воздухе не хуже чистокровного вайхира. Мотылёк, лишенная такой возможности, терпеливо улыбнулась подошедшему.

— Здравствуй, Берфин. Ты что-то хотел?

— Да, — Берфин прокашлялся, — высокочтимый барон Вендайн просит тебя принять его скромный подарок.

На ладони юноши блеснул кулон — изумруд, окруженный мелкими сапфирами, в золотой оправе. Ювелирная работа, по мнению Альтраи, была выполнена грубовато, но в чистоте камней и металла сомневаться не приходилось. Подарить фальшивку означало бы несмываемый позор, как щедрости барона, так и его алхимическому искусству.

— Ой, какая прелесть, — расцвела лучница, не торопясь, однако, надевать украшение, — Передай своему господину мою глубокую благодарность.

— Я очень рад это слышать, но ты и сама сможешь поблагодарить его. Я как раз хотел сказать об этом. Так вот, в случае, если ты примешь его подарок, господин барон просил меня, чтоб я передал тебе приглашение разделить с ним вечернюю трапезу. И чтобы, если ты, конечно, согласна, я потом передал ему...

— Конечно, я согласна. Беги быстрее, расскажи об этом барону.

Берфин еще немного потоптался на месте, но не найдя повода продолжить разговор, двинулся обратно в замок.

— Что за невезение. И еще две недели торчать здесь... похоже, придется всё-таки разделить с ним ложе.

Воцарилось неуютное молчание.

— Прошу прощения... что?! — подал голос Тэлаф, у которого на глазах только что рухнул мир, — Он тебе что, нравится?!

Тихая, нехорошая улыбка змеей скользнула по губам Альтраи.

"О да, мальчик, учись. Это тебе не книги ворованные пересказывать. Это жизнь"

— Ой, да что ты такое говоришь? Нет, конечно! Вендайн толстый, грубый... Но в этом месте он — хозяин. И разу уж начал дарить подарки, значит, не отстанет. Так что лучше я приду к нему сама, пока он еще вежливо просит.

Мотылёк сняла тетиву с лука и, разминая ноги, несколько раз подпрыгнула на месте — юная, легкая, гибкая.

— И ты даже не попробуешь ему отказать? — неожиданно вмешалась Нэад'Ди, которая все это время внимательно прислушивалась к разговору, — Даже не попытаешься что-то сделать?

— Нет смысла. Изменить я все равно ничего не смогу, а проблем будет гораздо больше. Лучше не страдать и жить со свободным сердцем. А это... — лучница хлопнула себя по бедру, — Всего лишь тело. Есть гораздо более важные вещи, и ради них можно потерпеть... мелкие неприятности.

И она ушла. Трое подростков задумчиво смотрели вслед, думая каждый о своем.

— Итак, — нарушила молчание Альтрая, — Как я уже сообщила, Вендайн намерен задержать нас троих в замке. А значит, нам предстоит придумать, как отсюда сбежать до истечения этого срока.

Собеседники поглядели на нее с одинаковым недоумением, но Тэл сообразил раньше:

— В ученики звал? А когда ты не согласилась, просил подождать?

— Именно.

— Продать хочет. Не знаю кому, но продаст непременно. Иначе бы сразу сказал Фарту про "гостя" и срок назвал. А так... Непонятно только, почему бы не оставить нас, отпустив остальной караван...

— Ну, теперь понятно, — пожала плечами Нэад, указав карандашом в направлении, куда удалилась лучница.

Тэлаф помрачнел, иномирянка же, наоборот, безуспешно пыталась подавить злорадную улыбку. Аль сочла необходимым сменить тему:

— Сейчас речь не о причинах. Как сказала наша... легкомысленная... подруга, есть вещи поважнее. В нашем случае это, как вы, возможно, помните, вопрос побега. Предлагаю прямо сейчас изложить все, что вам известно об охране замка.

Парень с девочкой прервали дуэль взглядов и задумались.

— Я не очень в этом разбираюсь, — начала Нэад, — Но пока мне кажется, что охрана здесь налажена как надо. Всего примерно тридцать солдат, сторожат десятками, по очереди. Часовые патрулируют вдоль стен и дежурят на башнях. Ну, еще эти... собаки. Не только же для охоты их держат. Не знаю, что еще сказать.

— В целом верно, — подхватил Тэлаф, — Три отряда обученных воинов, службу несут бдительно, не расслабляются. Магов в крепости только двое — Вендайн и Берфин, но зелья, собаки... Возьмутся выслеживать, выследят. И догонят быстро, особенно если уходить придется пешком. Через стену тоже не перелезть, там кирпичи на "каменной воде". Словом, если барон действительно хочет нас здесь удержать, ему это будет довольно несложно. Пока я не вижу возможностей бежать. И даже не знаю, что нужно сделать, чтобы эта возможность у нас появилась.

— Ну, кое-что я сделаю — для подстраховки, особо на этот вариант не рассчитывайте. А в остальном ты, боюсь, прав. Если не произойдет чуда, мы вряд ли отсюда выберемся.

Альтрая обвела взглядом свой немногочисленный отряд. Тэлаф и Нэад'Ди ждали продолжения, и ведьма впервые заметила, как гармонично они дополняют друг друга. Серьезность и ирония, страсть экспериментатора и видение художницы... за время, проведенное с Детьми Радуги, эти двое неплохо сработались. Похоже, придется быть с ними более откровенной — иначе парочка может почуять фальшь и начать действовать самостоятельно. От чего, весьма вероятно, все станет только хуже.

— Я очень за вас боюсь. И очень прошу: не рискуйте. Неудачная попытка сильно осложнит нам жизнь — Вендайн для большей надежности запросто спрячет нас в казематы. Так что если появится идея, посоветуйтесь сначала со мной, хорошо?

— Хорошо, — Нэад была польщена искренней тревогой в голосе подруги, — Но я уверена, что твой план сработает и выведет нас отсюда. Не отчаивайся, Аль. Сохраняй надежду.

Джанитар медленно поднимался в зенит, и утренний воздух наливался жаркой духотой. Похоже, скоро будет гроза. Небо над баронством пока оставалось ясным, но с восхода уже наползали низкие, тяжелые тучи. Это тоже стоило учесть при подготовке, дождь вполне может сбить погоню со следа, хотя атаку скорее затруднит.

Под вороньим крылом плыли холмы, поросшие высокой травой, рощи приземистых деревьев с узловатыми стволами и темно-зелеными округлыми листьями, квадраты полей с созревающими колосьями — зелень и золото, и пряный запах полевых цветов. Глядя на мирный пейзаж, трудно было даже представить смертельную круговерть Охоты, которая совсем скоро завертится здесь.

"Теперь, пока у вас есть немного свободного времени, я хотел бы задать вам вопрос, сир. С вашего позволения, конечно"

"Задавай", — Тальг попытался усмехнуться, но вместо этого из птичьего горла вырвалось негромкое карканье, — "Ответить, правда, не обещаю"

"Что ж... В начале вашего обучения у Анзула вы не имели каких-то долгосрочных планов, и это можно понять. Ваша жизнь изменила свое течение внезапно и крайне резко. Но впоследствии, судя по всему, какие-то планы у вас появились. А поскольку ваше обучение близится к концу... Что вы намерены делать дальше, сир?"

Тальгиар помолчал. А затем заговорил снова, отрывистыми фразами, в такт взмахам крыльев:

"Я отправлюсь в Унию и буду собирать информацию. Завербую шпионов среди аббатов, создам агентурную сеть. Потом осяду в Приграничье и начну вербовать бойцов. У меня найдется, что предложить союзникам и чем припугнуть остальных. И когда все будет готово, я уничтожу Ладонарскую Унию"

"А как же поиск Дракона?"

"Сила Дракона мне бы пригодилась. Но сила — это еще не все. Если я найду его до начала войны, то не упущу возможности её получить. А нет... никакая сила не стоит лишнего дня существования Унии"

"Вы хотите отомстить им?"

"Месть?" — удивился Тальгиар, — "Причем здесь месть? Нет, дело в другом. Ты не знаешь, что произошло с моим сознанием, когда я попал под выброс инферно?"

Ментальный фон Сенешаля окрасился оттенками стыда и раскаяния. Он до сих пор не мог себе простить, что подвел тогда Хранителя.

"Нет, сир"

"Инферно — квинтэссенция боли и ненависти. Телесная боль составляет лишь малую часть того, что может заставить человека страдать. Когда эта тварь... в общем, через некоторое время я понял, что мучения моего тела нереальны. Переносить их стало гораздо легче. Тогда пришел черед более изощренных пыток. Меня заставляли смотреть. Там были вперемешку и бред, и реальность, но потом я научился различать"

Тальг надолго замолчал, и Меч не торопил его.

"Я видел город, чей епископ проповедовал равенство клира и мирян. У него нашлись сторонники... После очистки от еретиков улицы пришлось засыпать песком — сточные канавы переполнились трупами, и кровь по щиколотку заливала мостовые... Я видел, как мать несет топить новорожденного ребенка, потому что одиннадцатого семье не прокормить, а противиться зачатию — грех. Я видел деревни, вымирающие от голода, где белые мухи ползали по телам еще живых крестьян. Советоваться с духами о судьбе будущего урожая — богопротивное колдовство, нужно положиться на Вседержителя и молиться. Жаль, не сработало. Я видел эпидемию, выкосившую портовый город... знаешь, они ведь сами тащили лекарей на костры. Священник сказал им, что знахари напустили мор, чтобы собрать побольше денег за лечение. Я видел все это и многое другое. Уния должна быть уничтожена"

"Что ж... молнии уже в ваших руках, сир. Постарайтесь распорядиться ими с умом"

"Что-то знакомое... Эй, откуда?!"

Неожиданная реплика Сенешаля отвлекла Хранителя от черных мыслей. Странно, где это Меч мог познакомиться с творчеством советских фантастов?

"Разумеется, из той самой книги. Меня создавали как универсальный носитель информации, а в пяти метрах от места моего заточения как раз проходил оптоволоконный кабель сети Интернет. Глупо было бы не скопировать данные"

"Все?!" — молодой шаман чуть крыльями не забыл махать от удивления, — "А я-то думал, что прочитать весь Интернет — это что-то из разряда мифов. Хотя... я и про волшебные мечи из параллельных миров думал точно так же"

"К сожалению, не все, сир. Мое долговременное присутствие разрушительно действует на любые системы, значительно ускоряя рост энтропии. В частности, из-за этого меня нельзя помещать внутрь тела Хранителя. Так что пришлось ограничивать объем данных. Кроме того, вряд ли ваша культура сумела бы добавить что-то новое к моим знаниям точных или естественных наук — без ложной скромности отмечу, что в свое время я имел доступ к информационным запасам межгалактических цивилизаций. А вот художественная литература, история, философия... Это я старался сохранить в первую очередь, и скопировал почти все, что было в открытом доступе"

Вот теперь Тальга проняло. На секунду парню захотелось превратиться из ворона в дятла — настолько очевидной казалась собственная глупость. А ведь он еще рассуждал, что было бы, окажись на Кхаэрте развитое общество, подобное земному. Тогда Тальгиару казалось, что толку от Меча против, скажем, роты спецназа, снайперов и боевых вертолетов было бы прискорбно мало. В каком-то смысле это была правда, конечно. Вот только истинное предназначение Сенешаля не имело почти никакого отношения к его боевым свойствам. База данных по миростроительству за сотни тысяч лет — каково? Технологии от изготовления каменных топоров до астроинженерных конструкций, все грани военного искусства — начиная с рукопашного боя и заканчивая глобальной стратегией, научные концепции, недоступные самым передовым земным исследователям, любые политические и социологические теории, опробованные на практике... А главное, достаточный объем памяти для хранения всего этого, колоссальная аналитическая мощь и интуитивный интерфейс. Да что там интрефейс, полноценный искусственный интеллект, специально созданный, чтобы дурачку-Хранителю не пришлось разбираться с тонкостями извлечения памяти Предела. Плюс возможность подключаться к внешним системам связи... Да это будет пострашнее атомной бомбы! И чем сложнее и многообразнее общество, тем опаснее для него такая "информационная атака". Недоставало всей этой колоссальной машине только цели, мотивации, а Тальгиар, вместо того, чтобы её дать, все это время пытался выяснить, чего же хочет от него Меч.

"Ну, иногда главное — вовремя осознать свою ошибку. Окей, Гу... в смысле, Сен. Как нам уничтожить Унию?"

"Задача нетривиальная, сир. Слишком много переменных, слишком много неизвестных... даже формулировка оставляет желать лучшего. Что вы подразумеваете под уничтожением Униии — свержение Конклава? Ликвидацию митрополий? Восстановление старых государств? Прежде чем ломать, стоит задуматься, что именно вы хотите построить взамен. В целом же, ваш план вполне можно принять за основу, детализировав его уже в процессе. Пока же, на основе уже известной мне информации, советую задуматься вот над чем. Ладонарская Уния — социальная химера"

"В смысле?" — не понял Тальг, — "Нежизнеспособна? Я бы не сказал..."

"Наоборот. Уния неестественно, аномально устойчива. Вспомните, о чем я вам только что говорил. Завоеватели и реформаторы крайне редко представляют себе конечный результат своих трудов, а также все переходные этапы между идеалом и тем, что у них есть на руках. Решения, работавшие в переходный период, утрачивают смысл, когда ломать уже нечего и нужно начинать строить, хорошие генералы оказываются скверными правителями, и наоборот. История одного только вашего мира знает немало таких случаев — империя Александра Македонского рухнула после его смерти, Монгольская империя простояла около ста лет, Советский Союз — семьдесят. А вот Уния существует уже больше двухсот лет и не показывает никаких признаков упадка. Какая-то сила держит её вместе, не давая нынешним Иерархам объявить себя королями в собственных владениях. Обычно это угроза со стороны внешнего врага, но здесь её нет. Ладонарская Уния гораздо больше и гораздо... совершеннее устроена, чем требуется для её существования. Даже если свергнуть Посланника и разгромить Конклав, церковь Вседержителя, как гидра, отрастит себе новую голову — структура их общества позволяет воспроизвести его, начиная с отдельного аббатства. Вдобавок неизвестно откуда берущиеся Черные Камни... Подводя итог: под химерной сущностью Унии я имел в виду, что она не могла возникнуть и существовать в рамках естественного хода истории"

"Чудесно. Значит, мне предстоит не просто уничтожить сверхдержаву, а уничтожить сверхдержаву, которую поддерживает загадочная внешняя сила, владеющая магией Пустоты. А то я уж подумал, что все будет слишком легко"

"Достойная задача очень важна для будущего Хранителя. Загадочная внешняя сила — прекрасное... оправдание тому, что вы намереваетесь совершить. Однажды, сир, вы поймете, как вам в действительности повезло"

На это Тальг не нашел, что ответить.

Шаман-ворон заложил крутой вираж, устремляясь к селению, до которого оставалось не больше полукилометра, или, как говорили гоблины, три стрелы.

Осмотр с высоты птичьего полета не дал больших результатов. Обычная, по меркам Доменов, укрепленная деревушка. Единственной неожиданностью оказалось непонятное строение посреди неё. Что-то вроде наблюдательной вышки, шаткая конструкция из тонких бревен, с оборудованной наверху площадкой.

Тальг опустился ниже, пытаясь понять, что это за штука и для чего она может служить. Пока на функцию вышки указывало только одно — железный треножник с чашей, установленный на площадке. Шаман-ворон поймал воздушный поток и медленно полетел по кругу, оглядывая постройку и, заодно, внимательнее присматриваясь к деревне. Похоже, здесь жили лучше, чем в баронстве Эмервейд. Избы не выглядели времянками, наспех слаженными после предыдущего набега — аккуратные тростниковые крыши, просторные подворья... и ничего похожего на казарму или другое место, где можно было бы разместить бойцов.

"Жалко людей. Как бы так исхитриться, чтобы и пограбить, и не убить никого? Или обойти деревню и сразу пробираться в замок? Не похоже, чтобы тут кто-то был в курсе баронских замыслов..."

И в этот момент Тальгиар услышал зов.

Он был похож на телепатический сигнал Меча, который когда-то привел Олега к месту его захоронения, но теперь молодой шаман мог заметить отличия. Послание Сенешаля несло в себе информацию — путь к артефакту и обещание силы. А сейчас в беззвучном, но ясно ощутимом призыве не было ничего, кроме эмоций. Надежда. Страх. Подступающее, тщательно подавляемое отчаяние. И еще что-то трудноуловимое — обреченная гордость и звеняще-хрустальная готовность идти до конца, не смотря ни на что.

"Сенешаль, это то, о чем я думаю?"

"Так и есть, сир. Это действительно Безмолвный Крик. И исходит он, по всей видимости, из замка Вендайн"

"Не ловушка?"

"Маловероятно. Князь не знал точной цели нашего набега, и не имел возможности тщательно все подготовить. А без подготовки он атаковать не рискнет. Похоже, кто-то из гоблинских шаманов действительно угодил в темницы барона и решил таким образом просить помощи. Весьма неглупо — классические маги редко работают со стихией Духа"

Тальг на секунду задумался. Новый фактор сильно менял расклад. Теперь, чтобы действовать наверняка, предстояло нанести визит Вендайну.

Больше всего в жизни Альтрая не любила чувствовать себя беспомощной. Это ощущение, конечно, и так мало кому нравится, но у молодой ведьмы на уровне рефлексов было прописано любой ценой сохранять контроль над ситуацией. А прямо сейчас всё пошло настолько не так, что даже делать уверенный вид ей было нелегко. Поэтому, отвязавшись под каким-то предлогом от своих спутников, Аль ушла на задворки крепости и там улеглась на крыше дровяного сарая. Невидимая с земли и прикрытая скатом крыши от взгляда часового на стене, она могла на краткий миг дать волю эмоциям.

— Да будь оно все проклято, — прошептала ведьма, — Будь оно все...

По виску скатилась одинокая злая слеза.

Девушка бездумно уставилась в выцветшее, бледно-голубое небо. Взгляд невольно цеплялся за любое движение среди пустоты небосвода, провожая летящих птиц. Но через некоторое время, Альтрая осознала, что их поведение вызывает у нее странное беспокойство. Обычно птицы, кружащиеся над каким-то местом, собираются в стаи, а сейчас над замком наворачивал круги один-единственный здоровенный ворон, одним своим присутствием разогнавший мелких пичуг. Заинтересовавшись, Аль пригляделась внимательнее. Повадки угольно-черной птицы выглядела все более подозрительно. Ворон периодически нырял вниз, зависал напротив одной из башен, а затем продолжал облетать замок по периметру. Все это очень напоминало разведку с помощью заколдованного животного, к которой изредка прибегали сестры по Ковену... проводимую, правда, на редкость неумело. Альтрая слегка приоткрыла магическое зрение, пытаясь отследить управляющий "поводок", но не нашла ровным счетом ничего. Странно...

А ворон словно этого и ждал. Прекратив кружить, он пересек замковый двор и опустился на крышу совсем рядом с ведьмой.

— Знаешь, — негромко обратилась девушка к птице, — Обычные вороны так себя не ведут. Этой птичкой ты рискуешь привлечь к себе совершенно излишнее внимание. Хотя признаю, сестра, маскировка чар прекрасно тебе удалась.

Ворон раскрыл клюв и каркнул. Да уж, побеседовали... впрочем, Альтрая ничем не рисковала. Скорее всего, птице просто захотелось полетать таким вот странным образом, а магия тут не при чем.

"Упрек справедливый, но почему именно сестра?"

Только многолетняя привычка хранить невозмутимость спасла ведьму от неизящного подпрыгивания.

— Кто ты?!

"Не кричи. Я же не кричу, хоть ты и не похожа на гоблинского шамана, которого я тут ищу"

— Кто ты? — повторила Альтрая уже тише.

"Я... эм... в общем, пока не буду представляться, все равно не поверишь. Важно то, что я могу тебя отсюда вытащить. Это ведь ты отправила Безмолвный Крик?"

— Да, было такое. И чего ты желаешь за свою помощь, безымянный благодетель?

"Информацию. Мне жизненно важно знать, что затевает барон Вендайн — и другие бароны, конечно — в ближайшую луну. Было бы хорошо, если бы ты что-то знала об их планах"

— Сожалею, но меня они в свои замыслы не посвящали, — ведьма неожиданно поняла, что из всей этой авантюры еще может получиться что-то дельное и злорадно улыбнулась, — Зато я знаю, кто точно может тебе помочь. Но прежде мы обсудим вот что...

* * *

Поскольку из своих покоев Берфин куда-то отлучился, а проникнуть внутрь Хранитель пока не мог, ему оставалось только ждать. По словам Альтраи, ассистент Вендайна редко покидал свою каморку надолго. Ворон устроился внутри бойницы и принялся чистить перья, не прекращая мысленного диалога с Мечом.

"Удивительная девушка"

"Безусловно, сир, только ваша несравненная мудрость позволила так высоко оценить её на основании нескольких минут разговора"

"Язва ты, Сенешаль. Нет, правда — в такой ситуации не растерялась, не испугалась, реагировала строго по делу... У неё есть и ум, и сила духа. Это... вызывает симпатию"

"И, разумеется, её внешность здесь не сыграла никакой роли"

Тальгиар хотел скрипнуть зубами, но вместо этого щелкнул клювом. Доля правды в словах Меча была. Несмотря на то, что сознание парня находилось в теле ворона, он не мог не оценить красоту ведьмы — золотые волосы, большие изумрудные глаза, тонкие черты лица. Но было в ней и нечто другое. Проницательный разум и внутренняя дисциплина читались в каждом отточенном движении девушки, в каждой хищной улыбке тонких и ярких губ. Да, Альтрая была красива, но эта красота принадлежала не золоченой статуэтке, а изящной стальной рапире... или ядовитой змее.

"Ну, и это тоже. В конце концов, выручать из беды прекрасную деву гораздо приятнее, чем старого сморщенного гоблина"

За окном раздался скрип дверных петель и Тальг, стараясь не привлекать внимания, осторожно заглянул внутрь. Несмотря на абсолютно средневековые очертания окон-бойниц, забраны они были настоящим стеклом — похоже, барон-алхимик постарался. И вот через это стекло Хранитель разглядел худощавого парня приблизительно своего возраста в одежде геральдических цветов Вендайна, в красном и желтом. Берфин тяжело дышал, а заперев за собой дверь, рухнул на стул и некоторое время сидел без движения.

"Наш выход, сир"

Ворон постучал клювом в окно, затем, не дождавшись реакции, постучал снова. Мелкие стекла в свинцовом переплете обиженно зазвенели. Берфин, наконец, поднялся с места и заспешил к бойнице, пока глупая птица не расколотила дорогой и редкий материал. Подросток открыл окно и замахал на ворона руками.

Тальгиар изо всех сил оттолкнулся крыльями и врезался Берфину в грудь, на лету превращаясь обратно в человека. От неожиданности тот даже не пытался сопротивляться, только неловко взмахнул руками и рухнул на спину. Удар вышиб воздух из легких, Берфин судорожно вдохнул... и замер, ощутив горлом прикосновение чего-то неприятно острого.

Тальгиар, не отводя Меч от шеи своего пленника, слез с него и встал на одно колено возле головы, пытливо заглядывая в лицо ученику Вендайна. Лицо было прыщавым и испуганным. Впрочем, мысленно отметил Тальг, в такой ситуации человек имеет полное право бояться.

— Лежи и не дергайся. Отвечай на вопросы тихо и не шевели головой, а то порежешься... насмерть. Все понял?

— Да.

— Отлично. Где сейчас барон Вендайн?

— В своих покоях. Он... с девушкой.

Краска залила не только щеки Берфина, но даже лоб. Подозрительно бурная реакция, но прямо сейчас Тальга интересовало другое.

— Давно?

— Н-нет. Пол-свечи, не больше.

"Примерно десять минут" — перевел Сенешаль

— Ясно. Если к тебе в ближайшее время должен кто-то прийти, лучше скажи сейчас. Иначе при первом шуме мне придется... ну, понятно. Итак?

— Никто. Я никого сейчас не жду. А если буду нужен барону, он меня вызовет через симпатический резонатор.

Берфин скосил глаза куда-то в угол, где над заваленным бумагами столом Тальг увидел небольшой латунный колокольчик без "языка".

— Вот и хорошо. Насколько я знаю, ты учишься у Вендайна магии, а также служишь его личным помощником и писарем. Что тебе известно о его ближайших планах?

И Берфин заговорил...

Он действительно был в курсе планов барона и не собирался героически отмалчиваться. Ассистент Вендайна кратко пересказывал содержание писем своего сюзерена (все послания, кроме самых секретных, барон доверял писать именно ему), его хозяйственные распоряжения, вспоминал мимолетно услышанные разговоры. Картина неутешительного будущего разворачивалась перед взором Хранителя во всех её деталях, и парень почувствовал, как в животе холодным комком заворочался страх. Все оказалось гораздо серьезнее, чем говорил Анзул, и нужно было срочно решать, как распорядиться новыми знаниями.

— Достаточно. А сейчас не сопротивляйся. Если проспишь следующие несколько часов, тебе же будет легче, честное слово.

И Тальг посмотрел на Берфина. Неизвестно, что тот увидел в глазах шамана, но ментальную защиту убрал. Тальгиар сосредоточился, настраиваясь на ауру собеседника, пристально всматриваясь в хрупкие синевато-зеленые иглы растерянности и страха. Глубоко вздохнул. И постарался как можно осторожнее пригасить их свечение.

"Засыпай. Не думай, не чувствуй... спи"

Глаза Берфина закрылись, и вскоре он уже размеренно дышал, на некоторое время оставив позади все тревоги. Тальгиар ему серьезно позавидовал.

"Ну, информации у нас теперь выше крыши. Настало время старого доброго насилия"

Кавалькада барона, выносящаяся из ворот замка, и правда смотрелась впечатляюще.

Впереди мчались собаки. На Кхаэрте эти существа происходили, по уверениям Сенешаля, от смешения земных сородичей с местными варгами, и в результате даже не самые крупные псы могли поспорить размерами с кавказскими овчарками. Но Вендайн, похоже, дополнительно поэкспериментировал с этим выводком. Гладкая, безволосая шкура собак отблескивала темным стеклом, а непропорционально длинные клыки наводили на мысли о саблезубых тиграх. По словам Альтраи, зубы гончих были еще и ядовиты. Сейчас четыре бестии неслись в авангарде, а самая крупная держалась рядом с виторогом Вендайна, и спина её не доставала до стремени разве что самую малость.

Вслед за сворой скакали верховые. Возглавлял отряд, естественно, сам барон — в стальной кирасе, наручах и поножах поверх кольчуги, с золотым баронским обручем на шлеме, вид он имел воинственный и грозный. Лежащий поперек седла меч-бастард намекал, что алхимией умения феодала не ограничиваются. За Вендайном двигалась колонна всадников, снаряженных чуть попроще: в пластинчатую броню, красно-желтые накидки, со щитами и копьями. У нескольких к седлам были приторочены арбалеты. Наверняка еще что-то из зелий припасено в подсумках, да и сами дружинники как на подбор — опытные головорезы, четко держащие строй и не забывающие зорко оглядывать окрестности.

Но дозоров они высылать не стали. Положились на собак.

"Наш выход?"

"Подождем. Сейчас они отойдут подальше... А вот теперь — пора"

Гоняться за каждым солдатом в коридорах замка означало бы потерять время. Тальгиар немного поразмыслил о том, чем бы привлечь внимание стражи. После многодневного соседства с циркачами, расшевелить их можно только чем-то совсем уж впечатляющим.

Из окна башни птичий силуэт стремительно спикировал прямо в центр замкового двора. Там он, в соответствии с традицией, ударился оземь и обернулся молодцем... довольно недобрым, очень уж качественно ударился. Потирая колено, Тальгиар поднялся на ноги и огляделся. Похоже, стражники ничего не заметили. Неудивительно, они сейчас и должны смотреть наружу. Для совершения отвлекающего маневра молодой шамана отправил Вайра, и тот прекрасно справился с задачей. Вспышки и грохот его молний были заметны даже из замка — на что, собственно, они с Сенешалем и рассчитывали. Маруту было велено дождаться, пока напуганные буйствующим духом жители не зажгут сигнальный огонь на той самой вышке, после чего прекратить валять дурака, проломить ограду и вместе с гоблинами подавить остатки сопротивления. Если там, конечно, еще будет кому сопротивляться. Дух молнии, имеющий доступ к энергии Предела — сложный противник даже для квалифицированного мага или шамана, крестьянам нечего ему противопоставить. Остается только надеяться, что Вайр в соответствии с приказом обезвредит всех способных сражаться, не убивая.

"Конечно, он бы и здесь не помешал. Но у меня есть и другие помощники"

— Эваррох! Ты мне нужен. Защищай меня, когда начнется драка.

Воздух вокруг Тальгиара потемнел и лязгнул железом. Дух Подземного Огня, воин-кузнец услышал приказ своего сюзерена. В двух ладонях над землей начал материализовываться полупрозрачный силуэт тельхина. На этот раз он, вдобавок к мечу, держал в руках овальный металлический щит. Убедившись, что в ближайшее время его никто не побеспокоит, Хранитель вытащил флейту.

На первую же протяжную ноту песок под ногами Тальгиара отозвался дрожью. Под все ускоряющуюся темную, тягучую мелодию почва пошла волнами, как будто там, внизу, ворочалось какое-то массивное существо. Солдат на стене заметил неладное и закричал, привлекая внимание товарищей, но шаман не видел этого, целиком погружаясь в ритм камлания. Духи Земли были сильны и слушались неохотно, приходилось изо всех сил напрягать волю, чтобы заставить их выполнять работу. К счастью, существовали более тонкие способы манипулировать духами, чем прямое подчинение. Сейчас Тальгиар одновременно удерживал накера под землей, подогревая его ярость раздражающими импульсами, и выстраивал Тропу Духов. И вот когда со всех сторон к шаману уже сбегались баронские стражники, а между постройками бестолково метались актеры и замковая челядь, он отпустил плененного духа. Каменный ящер величиной с носорога вырвался на поверхность в облаке земляной пыли и тяжело понесся к воротам. С каждым шагом набирая скорость, накер двигался с неотвратимостью горного обвала, уплотняя своей аурой пространство до алмазной твердости. Не успевший отскочить солдат отлетел в сторону, и в следующий миг ворота потряс мощный удар. Было видно, что долго они не продержаться — при всей своей предусмотрительности, Вендайн явно не рассчитывал на прорыв укреплений изнутри с помощью элементаля.

Воины барона приблизились вплотную. Эваррох уже перехватил в воздухе пару склянок с жидким огнем, но если они атакуют одновременно, тельхин может не успеть...

Тальгиар заиграл снова, и начался танец.

Под звонкое пение флейты весь двор внезапно оказался охвачен дикой, абсолютно безумной пляской. Стражники ринулись вперед, позабыв о тактике, но ноги отказывались нести их прямо, заставляя выписывать круги и подпрыгивать, не прерывая бега. Оружие выпадало из непослушных пальцев, руки тянулись ухватиться за что угодно, и ничего не могли найти — их мгновенно подхватывало круговертью музыки. Сумасшедший хоровод набирал обороты, и чем больше солдаты пытались из него вырваться, тем больше хаоса создавали. Воцарилась вакханалия, в самом древнем, первобытном смысле, и из-под пальцев шамана лились неистовые звуки Танца Опьянения, каждая нота которого горячила кровь не хуже алкоголя. Вот уже первый стражник упал в изнеможении, не в силах плясать дальше, следом рухнул второй, третий... Тальгиар осторожно замедлил темп игры и ослабил поток Духа, проходящий через инструмент. Он вовсе не желал ни убивать этих людей, ни серьезно повредить их рассудку. Разгоряченные и готовые к схватке бойцы вряд ли согласились бы уснуть так же легко, как Берфин, и чтобы вывести их из строя, шаману пришлось найти более подходящий путь.

Наконец, у последнего воина подкосились ноги и флейта стихла. Двор устилали слабо шевелящиеся тела. Тальгу даже показалось, что он ощущает в воздухе запах молодого вина.

— Эй, вы! — парень помахал двум девушкам в пестрых костюмах, которые опасливо наблюдали за ним из-за угла какого-то сарая, — Зовите остальных артистов и собирайтесь в путь. Лучше вам поторопиться, пока барон не вернулся.

"И пока гроза не началась", — подумал Тальг, вглядываясь в небо, уже затянутое серой пеленой, — "Погоню тоже задержит, но лучше иметь фору"

— Отлично сказано, сынок.

Голос, раздавшийся со стороны ближайшей конюшни, застал Хранителя врасплох. Его улучшенные Мечом органы чувств вместе со способностями шамана, до этой самой секунды уверяли, что рядом никого нет. Скверно... Между тем, из-за коновязи шагнул щуплый старичок, неуловимо напоминающий добрую версию Анзула — такой же невысокий и остроухий, но куда более похожий на человека, с выражением детского любопытства и восторга на лице.

— Неплохая работа! Лет сорок, кажись, не слышал такого исполнения. Так сколько у нас, говоришь, времени?

Тальгиар задумался. Прямо сейчас нужно было выяснить, как обстоят дела у его отряда. За горизонтом царило подозрительное затишье — ни раскатов грома, ни зарниц со стороны деревни. То есть барон уже вполне может ехать обратно, и если посчитать время...

— Больше чем на три свечи я бы не рассчитывал.

Старичок понятливо закивал, и тут же развил бурную деятельность по сворачиванию палаток, погрузке в фургоны, а также быстрому обыску бесчувственных тел. Тальг не вмешивался — много он все равно бы не унес, лишний груз на теле здорово мешает превращаться.

"Сир, вам стоит на это посмотреть. Похоже, что-то с отрядом Вендайна пошло не так"

Ощущая беспокойство в словах Сенешаля, Хранитель поспешил взобраться повыше. Чтобы не тратить времени на полную трансформацию, он воззвал к духу Ворона и оттолкнулся от земли, взмахивая руками. Вспыхнувшие на секунду призрачные крылья бросили тело в воздух. Рывком шаман преодолел десяток метров по воздуху и приземлился на площадку над воротами.

Тальг выругался. Кавалькада всадников как раз выбиралась на гребень холма.

Тут явно были не все. Похоже, несколько воинов погибли в бою с налетчиками, но мало, мало! Оставалось еще больше половины дружинников. И пока с ними сам барон, на сложную массовую магию вроде Песни Опьянения можно не рассчитывать. Эваррох силен и искусен, но Вендайн уже как-то справился с Вайром, который был куда опаснее. Похоже, исход этого боя решит оружие. К слову о нем...

"Меч, тактический анализ"

"У вас удачная позиция, оружие Предела и более полная информация о противнике. У барона — численное преимущество, знакомое поле боя и неизвестный источник информации, благодаря которому он повернул обратно"

"То есть? Мне казалось, они покончили с гоблинами и возвращаются"

"Нет. Если вы тщательно присмотритесь к одежде и снаряжению солдат, то заметите, что они не побывали в бою. Похоже, Вендайн оставил часть отряда у деревни, а с остальными рванул отбивать замок. Вы связывались с вашими соратниками, используя дар Сабала?"

Шаман досадливо поморщился. В чехарде этого дня он успел забыть о благословении Серебряного Варга. Отрешившись от происходящего вокруг, Тальг мысленно потянулся к собратьям по Охоте... и уперся в глухую стену. Казалось, эфир внезапно съежился до размера окрестностей замка, а все, что дальше, скрывала монолитная толща камня. Обескураженный неудачей, парень зажмурился и покачал головой.

"Кто-то блокирует меня. Не барон, слишком серьезная магия для алхимика. Да и не работает Вендайн с миром духов"

"Жаль, но до начала боя не успеем взломать. Займемся позже. Рекомендация по текущему раскладу: оборона, дистанционный бой. Забаррикадировать ворота. Циркачей внутрь, уйти они уже не успеют. Солдат в погреб, запереть на засов, чтобы не очнулись посреди боя. И быть настороже, союзник барона может вмешаться в любой момент"

Рекомендации Сенешаля практически совпадали с планами Хранителя. Тальг очень не хотел подвергать опасности посторонних людей, но увидев удирающих кочевников, барон вполне может отправить за ними погоню, о результатах которой было страшно даже подумать.

— Внимание! — разнесся над замковым двором голос парня, — Планы немного меняются...

С самого начала Альтрае вся эта история казалась странной... ну, то есть еще более странной, чем то, что составляло повседневную жизнь боевой ведьмы Ковена. Итак, она посылает сестрам зов о помощи, используя магию Духа, которой вроде бы владеют только ведьмы и шаманы гоблинов. И на этот сигнал в облике ворона прилетает шаман. Человек. Мужчина. Подкидыш с сильным Даром, воспитанный лесными племенами? Допустим. Но при чем тут "ты все равно не поверишь"? Как будто она должна его знать. Все это вместе взятое подталкивало Аль к одной мысли, проверкой которой она и собиралась заняться.

Нэад'Ди отыскалась в компании Тэлафа около хода в винный погреб, куда караванщики деловито стаскивали все еще бесчувственных солдат. Они яростно о чем-то спорили, но при виде Альтраи разом замолчали и повернулись к ней. Умилившись от такого проявления субординации, ведьма обратилась к иномирянке:

— Нэад, ты видела колдуна, устроившего всё это безобразие?

— Естественно, — пожала плечами девушка, — Все видели, по-моему.

— Он не показался тебе знакомым?

Девшука пожала плечами.

— Нет, вроде бы... Да и где я бы могла его увидеть раньше? В караване? В замке?

— Если я не ошибаюсь, то еще в своем мире.

Через пару мгновений задумчивость на лице Нэад сменилась внезапным озарением:

— Так ты хочешь сказать, что это...

— Да. Ты можешь точно определить, он или нет?

— Так, это все очень интересно, — влез в разговор Тэлаф, — Но может, мне тоже кто-нибудь объяснит, кто он такой и о каком другом мире вы говорите?

Альтрая задумчиво посмотрела на паренька. Похоже, им предстоит еще некоторое время пробыть вместе. Нет смысла скрывать от мальчика то, что он в любой момент может узнать у своей подруги.

— Нэад пришла к нам из того же мира, что и Алый Охотник.

Ведьма собиралась сказать еще что-то, но поймала взгляд Тэлафа и передумала. Не надо было никакой телепатии, чтобы убедиться — по одной короткой реплике он понял всё. Почему Нэад так неохотно рассказывала о себе, кто их навестил и что сейчас произойдет. Но вместо вполне естественного испуга или недоумения, глаза паренька загорелись каким-то диким, лихорадочным энтузиазмом.

— Девочки... я... вы... а, будь оно проклято! Спрячьтесь вместе с остальными. Но я должен это увидеть!

И, не успела Альтрая придумать ответ, Тэл уже бежал по лестнице, ведущей на стену.

Погода испортилась окончательно. В небе уже рокотал гром, и ветер гнал по небу черно-серые тучи. Похоже, воевать придется под дождем. Тальгиар дорого дал бы за то, чтобы гроза оказалась худшей из сегодняшних проблем.

Но ему предстоял бой. А значит, необходимо было позаботиться об оружии.

Хранитель занял исходное положение, выпрямившись и положив ладони на бедра. Очистил голову от всех мыслей и сосредоточился на ключевом образе, плавно разводя руки. Когда ладони сошлись надо лбом, шаман, тщательно следя за интонацией, выдохнул мантру.

— Хиндемиан аркнеа эвингал...

Перстень с рубином перетёк из правой руки в левую, вытягиваясь и меняя форму. Через пару секунд Тальгиар уже держал боевой лук с плечами красного дерева и медной рукоятью, а на бедре парня покачивался полный колчан стрел.

Что ж, хотя бы здесь обошлось без накладок. Шаман приложил стрелу к тетиве и замер, глядя на вражеский отряд.

Всадники приблизились к замку, и до возглавлявшего кавалькаду барона оставалось меньше тысячи шагов. Уже было ясно, что Сенешаль не ошибся — даже если бой произошел, эта часть отряда в нем не участвовала. Ни ран, ни даже грязи на одежде, витороги уставшие, но невредимые. Изучивший возможности гоблинов и варгов Тальгиар точно знал — за свои жизни рейдеры взяли бы кровавую цену. Так что, скорее всего, остальные дружинники и собаки либо преследуют налетчиков, либо зажали их где-то и теперь ждут подкреплений.

Парень вскинул оружие, и мир сузился до дюжины темных силуэтов, движущихся по равнине. Тетива медленно поползла к правому уху. Ближе. Еще ближе...

"Приступим"

Хлопнула спущенная тетива.

Внизу заревел раненый виторог, тут же, словно дождавшись сигнала, на землю рухнула стена дождя. Всадники пустили своих скакунов в галоп, и время, закусив удила, неровными рывками понеслось вскачь.

Среди навыков, которые Меч намертво вбил в мышечную память Хранителя, была техника "горного потока" — неточной, но предельно скоростной стрельбы. Веер стрел хлестнул по цепочке дружинников, ломая строй и одного за другим опрокидывая кавалеристов в жидкую грязь. Правая рука двигалась машинально, выхватывая снаряд из колчана, запуская в полет и сразу ныряя за следующим. Тетива отрывисто била по краге перчатки. Сознание наблюдало за происходящим отрешенно, плавая в Пустоте боевого транса, и все что мог сделать Тальгиар — стараться целить не в людей, а в животных.

"Рано или поздно тебе снова придется убивать", — шепнул на ухо тёмный голос, не имевший никакого отношения к Мечу, — "Не создавай себе лишних проблем. Ты знаешь — они все равно встанут на твоем пути. Выжившие сегодня захотят отомстить. Враг должен быть уничтожен, и только тогда он перестает быть врагом"

"Замолчи", — подумал парень, делая очередной выстрел, — "Я не убью ни одного человека, если у меня будет шанс избежать этого. Живых можно переубедить... но мертвые уходят и оставляют свою ненависть живым"

И в этот момент шаман осознал: из всего вражеского отряда в строю остался один барон. Остальные, Вендайн продолжал бешеную скачку, не замечая ни отставших бойцов, ни продолжающие лететь стрелы. Странно, Хранитель был уверен, что задел его виторога. На секунду расслабив сведенную судорогой руку, Тальг встряхнул кистью в воздухе и сделал еще один выстрел, на этот раз прицельный. Прицел оказался точен, но когда наконечник был уже в двух ладонях от мишени, сверкнула багрово-красная вспышка, отразившая снаряд в сторону. Губы Тальга выплюнули ругательство. Защитный амулет на скакуне, кто бы мог подумать...

А потом копыта виторога оторвались от поверхности, и он тяжеловесным галопом понесся прямо на Тальгиара.

По воздуху.

Тэлаф до боли сжал кулаки. Сейчас он наблюдал за боем из угловой башни, и в сознании парня отчаянно боролись два стремления. Часть его разума торопливо пыталась придумать, как помочь Алому Охотнику в бою. Другая возражала, что жизнь у него, в отличие от Охотника, только одна, и гораздо лучше будет просто подождать, когда всё закончится.

Не в силах принять решение, подросток продолжал смотреть.

Пустота треснула и рассыпалась хрустальными осколками. В тупом оцепенении Алый наблюдал, как надвигается гневный всадник, окруженный ореолом красно-желтых огней. Аура ужасающей мощи давила саму мысль о сопротивлении, и мучительно хотелось склониться перед Вендайном, признавая его полное превосходство. Тальг едва нашел силы, чтобы отступить дальше по стене от прямого удара, который непременно втоптал бы его в камень. Барон пылающим метеором пронесся мимо, но тут же развернулся для новой атаки, продолжая игнорировать мелочи вроде отсутствия земли под копытами виторога. Озаренный багровым светом силуэт, летящий на фоне грозовых туч, походил на мятежного духа...

"Духа?"

Тальгиар открыл внутреннее зрение, и ослепительное золотое сияние залило замковый двор. Время снова замедлило свой бег, но это был не боевой транс. Хранитель двигался в том же вязком потоке, что и противник. Похоже, лишь один участник этой сцены чувствовал себя вполне свободно.

— Приветствую тебя, молодой шаман. Ты обдумал моё предложение?

За плечом Вендайна возвышалась фигура Агеона, владыки Нижнего Мира. Демон, выросший вровень с башней донжона, простирал свою руку над бароном, окружив его эгидой из багряного и янтарного пламени. Но лицо Агеона, обрамленное пластинами золотого шлема, было обращено к Хранителю.

"Приветствую, Князь. Тебе не кажется, что сейчас плохое время для разговора?"

— О, напротив, — Агеон улыбнулся, — Я очень интересуюсь войной, а ты, по счастливому совпадению, как раз в одной такой сейчас участвуешь. Охотник, позволь помочь и даровать тебе заслуженную победу.

"Ты хочешь предать своего нынешнего союзника и переметнуться на мою сторону? Не лучший способ заслужить доверие"

Красный Меч плавно перетёк в свою истинную форму. Тальгиару показалось, что Князь бросил на оружие беспокойный быстрый взгляд. Что ж, хоть какое-то преимущество...

— Воинское счастье переменчиво. Кому, как не тебе это знать, Алый Охотник, — демон усмехнулся, — Благословение Князя-В-Золотом-Шлеме пребывает с сильнейшим. Его нельзя получить раз и навсегда. Каждый раз, вступая в бой, воин должен подтверждать свое право называться лучшим. А барон... я ничего ему не обещал. Если бы я не вмешался в вашу схватку, он бы проиграл. Когда поддержка моей Силой иссякнет, события просто вернутся к своему естественному ходу.

"Если бы не ты, о Князь, он мог бы сдаться. Ты дал ему надежду, а теперь отнимаешь. Если вся твоя помощь — до тех пор, пока я побеждаю, зачем она мне нужна? И что ты возьмешь взамен?"

— Можно было бы долго объяснять. Но время продолжает течь, хоть я и замедлил его бег для нас. Поэтому лучше я покажу тебе.

Багряные крылья раскинулись на полнеба, и Тальг почувствовал, что падает...

Песня флейты — легкая, зовущая. Воздух под крыльями.

Он летит.

С высоты видна россыпь черных фигурок на зеленеющей равнине — ряды и колонны пеших солдат, группы всадников, телеги обозов... люди, гоблины, гномы, возвышающиеся над толпой тяжеловесные тролли... армия. Его армия, протянувшаяся до горизонта.

Мелодия флейты обещает, манит. Вперед, к победе и славе!

Они врываются в город, на ходу сминая робкое сопротивление. Люди падают на колени, моля о пощаде, и солдаты движутся по улицам в поисках тех, кто еще пытается сражаться. Рёв огня. Городской собор горит долго и жарко, и тем же пламенем горят глаза проповедника в красных одеждах. Он возвещает пришествие Алого Владыки, несущего справедливость и свободу для всех, а толпа завороженно внимает. Новые и новые добровольцы пополняют войско Хранителя, готовые убивать и умирать по его слову.

Море лиц. Толпы людей, осознавших себя воинами. Фанатичная ярость и беспрекословная покорность.

Поёт флейта.

Наступает время Меча. Эвклаз в дыму пожаров. Рушатся замки, пылают города, чадят походные костры марширующих армий. В землях Унии царит хаос, по дорогам рыщут банды мародёров. Потоки беженцев стекаются под знамена Хранителя. Другие движутся на восход, где Церковь стягивает силы в кулак для решающего сражения. Мир кровоточит, мир рвется пополам, и каждая сторона бросает в бой последние резервы, пытаясь уничтожить противника.

Под стенами старой имперской столицы два войска вгрызаются друг другу в глотки. Алый Охотник — в самой гуще схватки. Экстаз боя, чистое и высокое вдохновение достигает своего апогея, когда волны красного пламени обращают полчища врагов в пепел. Забытое имя — Бог Убийц, обретает новую жизнь среди гула огня и криков умирающих. Над восторгом и ужасом, над кипящей битвой голодным волком воет флейта.

И Тальгиар понимает. Он не остановится. Он дойдет до края Кхаэрта, неся свою власть на острие Меча, а потом отправится дальше. Это походило на тёмную жажду инферно, но сейчас Тальгиар сознавал, что убийства — не цель, но средство. Путь. Один из множества путей власти, самый древний и самый простой. Сильный правит, слабый подчиняется. Или гибнет.

Поёт флейта.

— Вот мой дар, о Мастер Битвы. Я не осмелюсь предлагать силу — твоя мощь превыше моей. Я предлагаю тебе Власть. Каждый побежденный будет верен до конца, не помышляя о предательстве. Все они подчинятся с радостью, и ты сможешь направлять их по своей воле, на новые завоевания или к мирной жизни. Преданность подданных, любовь солдат, страх в глазах врагов — таково благословение Князя-В-Золотом-Шлеме. Прими же его, Алый Охотник, и мы разделим триумф победы над Унией.

— А если я откажусь? — произнес Тальгиар, усилием воли отстраняясь от морока, — Ведь я кое-что слышал о дарах Агеона. Ты не позволишь мне остановиться. С каждым покоренным миром число моих врагов будет расти, и мне придется обращаться к тебе за помощью снова и снова. Рано или поздно даже я встречу противника, который сможет одолеть Владыку, и с кем тогда будет твоя верность? Ты всегда ставишь на обе стороны, Князь, и я не хочу полагаться на тебя в этих играх.

Дымка наведенной грезы упорно не желала рассеиваться. Шаман чувствовал, что может вырваться в основной поток времени... но только телом. Агеон удерживал его сознание в мире духов — теперь Тальг не видел ничего, кроме исполинского крылатого силуэта.

Железные зубцы короны, обрамляющие золотой шлем.

Насмешливый и беспощадный взгляд золотых глаз.

— Это твой свободный выбор. Кто я такой, чтобы приказывать Владыке Предела? Разумеется, я сочту отказ оскорблением и попытаюсь тебя уничтожить.

— А получится? — Тальгиар постарался добавить угрозы, но получилось не очень. Шанс победить Агеона в прямом бою был исчезающе маленьким.

— Случиться может разное, о Хранитель Меча. Но едва мы начнем бой, время восстановит свой естественный ход, и тогда барон доберется до твоего беззащитного тела. У тебя есть еще несколько секунд, Тальгиар. Твое решение?

"Вот же тварь... Похоже, выбора у меня не осталось"

— Я отказываюсь. Не в этой жизни, Шлемоголовый.

Скакун Вендайна мчался галопом, рассыпая искры из-под копыт, и барон уже заносил оружие для удара. А Хранитель продолжал стоять, будто в оцепенении, бессильно опустив Меч. Между ними осталось всего двадцать локтей... десять...

Тэлаф решился. Подхватив выпавший из кладки камень, он бросился вперед. С каждым шагом покрытое тучами небо почему-то все больше и больше наливалось чернотой. Парень бежал изо всех сил, но воздух застыл прозрачной стеной, за которой — только ледяная тьма... и звезды. Ослепительно-белые колючие звезды, мгновенно заполнившие собой небосвод.

Потом звезды рухнули, и мир выжгло белым пламенем.

— Что происходит?

Торжествующая улыбка Князя мгновенно поблекла. Тальгиар понял — если не ударить сейчас, другой возможности не будет. Шаман воззвал к своей крови, а в следующую секунду под его ногами оказалась спина гигантского скорпиона, блестящая темным металлом. Эваррох в зверином облике был не лучшим летуном, но превратившись самостоятельно, Тальг лишился бы возможности использовать Меч.

Агеон сделал шаг назад, взмахнул крыльями, и по его телу прокатилась волна трансформации. Доспехи обернулись блестящей чешуёй, челюсть хищно вытянулась... Древний дух войны, принявший облик красно-золотого дракона, ответил на брошенный вызов. Когда из раскрытой пасти в парня ударил поток огня, Тальг бросил скорпиона вниз.

— Ты силен, Алый, но сила не всегда определяет победителя, — как ни странно, голос Агеона продолжал звучать, — Сейчас твое тело доживает последние мгновения. Прояви благоразумие и сдавайся.

Хранитель не ответил. Уклонившись от взмаха когтистой лапы, он почти подобрался к драконьему туловищу, но Князь был слишком опытным бойцом, чтобы поддаться на такую уловку. Единственным взмахом крыльев змей взметнулся вверх, одновременно нанося страшный удар шипастым хвостом. Тальгиар понял, что увернуться он уже не успеет.

"По крайней мере, я умру быстро"

Раздался гулкий громовой раскат, и в Агеона ударила молния.

Князь был... ошеломлен. В эфирном облике Тальг мог воспринимать эмоции напрямую, и сейчас он ясно видел — дух-дракон практически не пострадал, но пребывал в крайнем замешательстве. Он ждал достойного сопротивления от Алого Охотника, и совершенно не готовился к тому, что атаковать Князя-В-Золотом-Шлеме осмелится какой-то марут. И Вайр не упустил свой шанс.

Воин-громовержец коротко бил грозовыми стрелами, смещаясь после каждого залпа. Окутанный косматым плащом из туч, переполненный энергией бушующей стихии, Вайр мог дробить своими ударами скалы и плавить металл, но для Агеона они были не страшнее блошиных укусов. Через пару секунд демон опомнится, и тогда...

Тальгиар не стал ждать. Он из всех сил оттолкнулся ногами и в прыжке вогнал Алый Меч в брюхо змея.

Крик Агеона поднял в эфире настоящую бурю. Шквал магической энергии смёл в сторону марута, и даже более устойчивому, железнотелому Эварроху пришлось приложить все силы, чтобы вытащить Хранителя из эпицентра и не опрокинуться. Тальгиар поглядел вверх. Узкая и глубокая рана от Меча на животе дракона не кровоточила — она медленно расползалась, окутанная по краям языками бесцветного пламени. Змей бился в агонии, пытаясь остановить распад собственного тела, и всё-таки пядь за пядью уступал всепожирающей силе Красного Предела. Когда боль стала невыносимой, а разрушение охватило всю грудь и живот, Князь снова изменился. Отбросив большую часть самого себя, как отсекают зараженный палец, демон рывком покинул предавшую его оболочку. Теперь Князь-В-Золотом-Шлеме оказался не выше самого Тальгиара — хрупкий силуэт, укутанный в темно-красный плащ, парящий над клокочущим хаосом. На мгновение Хранитель встретился с духом глазами.

— Ты пожалеешь, — произнес Князь без тени гнева или угрозы. Он просто извещал противника об очевидном, — Однажды ты пожалеешь, Алый.

Вспышка золотого пламени — и Агеон исчез.

"Прекрасно. Теперь за мной будут гоняться уже два мстительных архонта. Не считая всех клириков Унии. И правителей Доменов.... да, кажется, дипломатия — не самая сильная моя сторона"

"Вы переоцениваете роль дипломатии, сир. Некоторые существа неспособны воспринимать разумные аргументы иначе как в моём изложении"

"В твоём... А, на языке Меча. Дошло. Извини, я устал и туго соображаю. Даже сейчас, хотя нам еще разбираться с бароном, который уже двадцать раз должен был меня зарубить. Ну, давай посмотрим, почему я всё ещё жив"

С первого взгляда, Тальгу показалось, что предсмертные конвульсии дракона каким-то образом перенеслись из эфира прямо в материальный мир. Одна башня обвалилась, по двору словно ураган прошёлся, а на стенах остались широкие полосы закопченного... и кое-где даже оплавленного камня. Сам шаман стоял на том же месте, где его застала ментальная атака Князя, а вот Вендайна нигде не было видно.

"Что же здесь произошло?"

У подножия донжона толпились караванщики, и Тальг направился к ним. При виде Хранителя люди и халфлинги торопливо расступались, открывая его взгляду необычную, даже по меркам Детей Радуги, компанию. На расстеленном плаще без сознания лежал старичок-халфлинг. Обширная кровавая рана на голове не сулила ему долгой и счастливой жизни, но Альтрая и её помощник продолжали надеяться на лучшее и сейчас пытались как можно аккуратнее наложить повязку. Рядом с ними юная, очень легко одетая девушка плакала навзрыд, втолковывая что-то сквозь слёзы стоящему рядом пареньку лет двенадцати на вид. Однако тот слушал её невнимательно, в полуобморочном состоянии опираясь на руку ещё одной девочки, показавшейся Хранителю смутно знакомой. Чуть поодаль Тальгиар увидел на размокшей земле барона Вендайна в закопченной и покорёженной броне. Всё это требовалось тщательно осмыслить, но время поджимало, поэтому Тальг поднял руку с Мечом, привлекая внимание.

— Личное благословение Алого Охотника тому, кто объяснит мне, что здесь произошло.

Воцарилось молчание. Как и следовало ожидать, первой отозвалась Альтрая. Не прекращая медицинских манипуляций, ведьма выдала сводку:

— Когда барон понёсся на тебя, Тэлаф — вот он стоит — кинулся на помощь и превратился в дракона. Они сразились с Вендайном, Тэлаф победил и трансформировался обратно. В ходе боя замок был частично разрушен, а Фарта ударило камнем... А, проклятье! Охотник, нужна помощь.

Но Тальгиар и без её слов видел, что жизнь начинает покидать старого фокусника. Холодная тень небытия нависла над распростертым телом, и мерный плеск Серой Реки

Эхом отозвался в крови шамана. Не теряя ни секунды, парень поймал связь и рванулся по ней в эфир, на ходу пытаясь понять, что делать. Анзул упоминал возвращение духа обратно в тело очень кратко, сам, мол, разберешься...

— Он умер? Дедушка... пожалуйста...

Она больше не плакала. Мотылёк оцепенела, с безумной надеждой глядя на Альтраю. На самого Фарта лучница старалась не смотреть — стоящий на коленях рядом с ним Алый Охотник излучал крайнюю отчужденность, будто отталкивал чужие взгляды.

— Пока ещё нет.

Ведьма постаралась ничем не выдать свои чувства, но это яснее всего подтверждало — дела плохи. От лица лучницы отхлынула кровь, и побелевшими губами она зашептала:

— Видишь? Нельзя было так делать. Кровь проливать нельзя. Бройхи на кровь слетаются, так не оставят. Как ни крути, духи хотят крови напиться. Никогда нельзя зло творить, к тебе не вернется, так по другим ударит... Дедушка, как же так? Не надо было вам помогать! — вдруг выкрикнула Мотылёк, — Всё из-за вас!

И она снова разрыдалась — глухо, отчаянно, безнадежно. Слёзы текли по щекам девушки, мешаясь с каплями дождя.

Нэад вскинулась что-то сказать, но Тэл придержал её за локоть. Слова не помогли бы. Никакие. Ничем.

Когда спустя маленькую вечность Хранитель открыл глаза, Фарт дернулся и слабо застонал. В сознание старик так и не пришел, но кровь унялась, а дыхание стало ровным. Зато у Тальга адски разболелась его собственная голова, но надо было вставать, и двигаться, и сказать...

— Держать в темном помещении, сильно не трясти, отвар лазурника три раза в день. И пусть лежит в постели хотя бы пару дней.

Мужчина, помогавший ранее ведьме, тут же подхватил Фарта на руки и понёс его в сторону фургонов — не забыв, однако, уважительно поклониться Охотнику. Светловолосая девушка обернулась на голос, и её лицо просияло радостью. Но когда она перевела взгляд на Тальга, радость сменилась довольно... сложным набором чувств. Да ему и самому было неловко — Сенешаль счёл своим долгом показать Хранителю всё произошедшее, пока дух шамана витал в эфире.

— Ты права. Это всё из-за них, — и не успела девушка ответить, Алый Охотник продолжил, — И из-за меня. А ещё из-за него самого, барона Вендайна... из-за тебя, отчасти.

— Что?!

— Тебя искали дольше всего, и Фарту пришлось задержаться при поиске укрытия. Сложись всё немного по-другому — и он не оказался бы рядом с рухнувшей башней.

— Так ты думаешь, что всё это моя вина?

— Нет... Мотылёк. Ты не поняла. На Пути нет правых и виноватых. Только причины и следствия, и никто не в силах предсказать все последствия своих поступков. Люди в ответе только перед собой и только за свой выбор. Остальное принадлежит Пути.

— Это не наш путь! — закричала Дочь Радуги, — Это твой путь — по крови! Не наш!

— Путь один для всех. Но каждый идёт по нему сам.

— В высшей степени верно, — вмешалась, наконец, в их диалог Альтрая, — может быть, уже и мы пойдём? Время, знаешь ли, не ждёт?

— Кхм... Да, конечно. Увлёкся.

Тальгиар посмотрел на ведьму и увидел, что рядом с ней стоят ещё двое подростков, на которых он уже успел обратить внимание. Рыжий парень слегка пришёл в себя и теперь без особого почтения разглядывал Алого Охотника.

— Значит, превратился в дракона? И часто с тобой такое бывает?

— Реже, чем мне бы хотелось, — хмыкнул... Тэлаф, вроде бы, — Если совсем точно, то сегодня — первый раз.

— Так что, согласен пойти за мной?

— Эй! — опять перебила ведьма, — Мы ведь уже договорились.

— С тобой, но не с ними, а я всё-таки за свободу воли. Итак, Тэл?

Паренёк взъерошил волосы на затылке.

— Ха! Спрашиваешь. Конечно, я согласен.

— И я тоже.

Шаман пристально посмотрел на застенчивую девушку, даже сейчас старающуюся держаться позади спутников. Он ещё поговорит с ней. Позже.

— Так, осталось последнее.

Барон уже очнулся, но вставать не спешил. Очень трудно с чем-то спешить после удара драконьей лапы — даже если улыбка Вседержителя не позволила ему стать смертельным. Судя по лицу, рыцарь-алхимик как раз сейчас мучительно пытался собраться с мыслями, но получалось... нет, не получалось. Слишком много всего произошло.

— Эй, барон!

Голова мужчины резко дернулась на голос. Давно уже никто не дерзал обращаться к нему в таком тоне! Вендайн заскрипел зубами — в спину будто раскаленную кочергу вогнали. Теперь в поле его зрения оказались четверо. Все сопляки, ещё младше Берфина. Но стоящий впереди держит меч с клинком из красного кристалла. И это, пожалуй, даёт ему право на некоторую фамильярность. Тем более, если оно подкреплено правом Силы.

— Онхас, барон Вендайн. Мы с тобой встретились в сражении, и удача была на моей стороне. Перед лицом тех, кто видел всё от начала до конца — признаешь ли ты себя побеждённым?

Кровь бросилась алхимику в лицо, но он не зря считался одним из умнейших правителей в баронствах. Вендайн понимал — согласившись, можно надеяться на соблюдение хоть каких-то условий негласного кодекса чести Доменов. А вот что стукнет мальцам в их дурные головы, если он не сдастся...

— Признаю.

— В уплату выкупа требую неприкосновенности для меня, моих владений и моих вассалов в течение трёх лет. Залог — клятва крови на Мече.

— Согласен. Эй, кто-нибудь там! Притащите мой меч, бездельники! Сам я ещё не скоро встану.

— Не беспокойся, высокочтимый, — в устах Алого Охотника уважительное обращение прозвучало откровенной иронией, — Ни одна кость не сломана, да и внутреннего кровотечения я не вижу. А клятву ты принесёшь на моём оружии. Твоё достанется Тэлафу, как боевой трофей.

— Ничего себе!

В голосе рыжего прозвучал такой восторг, что Вендайн ощутил нечто вроде гордости за свой клинок...который сейчас уйдёт этому лисьему сыну, мать его так и эдак!

— Ха, настоящий бафонитовый меч! У Орва про них кое-что было, и надо бы вспомнить.

— Рад, что тебе понравилось. А теперь, высокочтимый, я слегка поцарапаю тебе ладонь. Повторяй за мной...

Барон внимательно смотрел, как эти четверо шли к воротам замка... к тому месту, где раньше были ворота. И поверх раненой гордости, поверх боли и хозяйственных забот какая-то часть его разума бросила замечание острое и точное, как метательный нож:

"Это будет самый интересный твой опыт"

159