Иллюзия выбора. Рокировка

Иллюзия выбора. Рокировка

— Итак, третья, — звучный голос прокатился по залу, — выбор сделан?

— Да!

— Способ и мир?

— Желаемый переход, мир Эрвэс.

— Жизненная линия?

— Сохранение личностной индивидуальности. Восстановление баланса.

— Приступайте!

Глава 1

Пустая бутылка водки на столе лежит на боку, вторая опустошена на треть. Три рюмки на столе — одна пустая и две наполнены до краев. Тусклый свет одинокой свечи отражается от гладкой поверхности в стаканах и фотографии. Две женщины недовольно смотрят с нее, словно укоряя в недостойном поведении. Рядом со стаканами два кусочка хлеба, вместе соли на которых горькие слезы.

— Прошу, Господи, умоляю...Я так больше не могу... Забери меня! Убей! Освободи от этой ноши... Не могу сама, но хоть ты смилуйся... Я устала! Сил моих нет... Не могу-у-у, — голос срывается на вой, и голова бессильно падает на руки. Темнота. Спасение...

* * *

— ... наверное ошибка. Милорд будет в ярости! Это же кошмар, а не набор! Одни дети! Магистр, да вы на эту гляньте! Она черная! Неужели демоница? А эта? Эта же старая!

Неприятно зудящие голоса над головой раздражали, вызывая желание отмахнуться и снова вернуться туда, где покой и тишина. А то, что старая, а еще и страшная, я и так знаю. Ничего нового мне не сказали. Привыкла уже, даже не реагирую, когда насмешки в лицо бросают.

— А, может, она не очнется? — меж тем продолжал истерить неизвестный голос. — Скажем, что не выдержала переноса, да и выкинем тело в овраг?

А вот это мне уже не понравилось. Да и вообще, какой-то странный сон, слишком уж он... Я с трудом приоткрыла глаза, ожидая, что это развеет алкогольные галлюцинации, и я увижу свою привычную квартиру — желтые обои, часы на стене, бежевые шторы с рисунком крупных маков... Веки дрогнули и с трудом приподнялись, чтобы тут же резко распахнуться. Какие желтые обои? Какие маки?

Прямо напротив меня была каменная стена сплошь из серого камня. Гематитовые колонны таинственно мерцали, отражая рассеянный свет, который разгонял сумрак комнаты, а чадящие факелы завершали картину чего-то средневекового и готичного. По стенам бежали какие-то изображения, и я, вроде даже, различила среди них фигурки людей, вот только ... что-то в них было неправильное. Что за бред? Да, я вчера злоупотребила, но не до такой же степени!

— Или может, лучше, сразу... сами...

Это фраза вывела меня из состояния задумчивого созерцания, заставив подскочить на месте. Ну уж нет! Что бы там не было, но убить себя я точно не позволю. А в том, что эти неизвестные говорили именно об убийстве, я не сомневалась ни на миг.

Показательно застонав, потянулась и, резко повернувшись, поднялась, отчего тут же накатил приступ тошноты. Это ничего, с этим я справлюсь. Главное, чтобы неизвестные товарищи не успели под шумок избавиться. Кстати, и кто же там?

Распахнувшимся глазам предстала невероятная по своей абсурдности картина. В Храме, а ничем иным просто не могло быть столь грандиозное и мрачное помещение (хотя, может, и ошибаюсь), с невероятным количеством свечей, таинственных знаков и пентаграмм, прямо на полу на лучах восьмиконечной звезды лежали девушки. Голые девушки. Быстро посчитала, их оказалось семь. Ну и, судя по всему, а еще по жесткости и холоду, я была как раз восьмой. А напротив меня, картинно застыв, стояли двое. Один неопределенного возраста — высокий, прямой и тонкий, с яркими голубыми глазами, но при этом седой бородой почти до талии в темно-сером балахоне и второй лет пятидесяти, пухлый, лысый, с жидкой рыжеватой бородкой в таком же балахоне. И я готова была зуб отдать, что противный голос, предлагавший меня убить, принадлежал именно ему.

— Здравствуйте, — смущенно пробормотала от осознания собственной наготы, поняв, что никто заговаривать со мной первой не будет.

— О небо! Она еще и уродка... — простонал 'пухлый'. — Магистр, может, пока не поздно...

— Хватит, — резко отрезал 'тонкий', заставив нас обоих с пухлым вздрогнуть, но именно это позволило привычно удержать поток слез, — будь повежливей с избранной, Ханой. Кто знает, как повернется колесо небес, может, она еще и станет твоей госпожой

— Она? — скепсисом в голосе пухлого можно было заморозить океан.

— Подай избранной накидку, — не обратив на него внимания, велел тот, которого назвали магистром.

Пухлый посопел, но ослушаться приказа не решился, и уже через две минуты я облегченно куталась в очередной серый балахон. Да хоть розовый в синюю полосочку, главное, что не голой.

— Итак, избранная, я магистр Этхой. Добро пожаловать в Амирию. Могу я узнать твое имя? — глубокий голос завораживал, успокаивал и внушал почтение, ровно до последнего вопроса. Уж не знаю, какой черт меня дернул, но с губ сорвалось...

— Вика. Виктория.

Это было не мое имя. Даже не близкое. Свое мне жутко не нравилось, и по молодости я всегда его сокращала всеми возможными нетрадиционными способами, но сейчас чужое имя сорвалось с губ само. Не знаю, что это было, интуиция, настроенная на ожидание беды, подсознание, успевшее отметить то, что не заметило сознание... но... имя было произнесено чужое. Не мое, и ко мне отношения не имевшее.

Судя по прищурившимся глазам магистра, что-то в моем ответе ему не понравилось. Плевать. Я достаточно начиталась книг, чтобы знать, что знание имени дает над человеком силу, а пока я не пойм, что происходит и где я, рисковать не намерена. Но только я хотела начать задавать вопросы, меня опередили.

— А полное имя?

— Виктория Васильевна Пешкова, — автоматически выдала имя своей коллеги. И только потом осознала, насколько я была права. Что ж, надеюсь, с Викой ничего плохого не случится.

— Магистр, я бы хотела...

— Позже, Виктория, — перебил он. — Вам все объяснят позже, когда остальные девушки очнутся. А сейчас, думаю, вам стоит отдохнуть и прийти в себя. За вами зайдут через несколько часов.

— Хорошо, — покорно кивнула, понимая, что спорить бесполезно.

— Сколько тебе лет? — голубые глаза внимательно обсмотрели меня.

— Тридцать шесть, — вот сейчас врать почему-то не решилась.

— Сколько? — удивленно воскликнули за спиной, и, повернувшись, я столкнулась с пухлым.. — И все еще девственница? Хотя ничего удивительного, при такой-то внешности... — пробормотал он, чем заслужил еще один недовольный взгляд от начальника, или кем он ему являлся.

— Прошу прощения, избранная, за поведение хранителя Ханоя. Хотя, должен признать, я тоже испытал удивление. Однако, я не могу сказать, что твоя внешность настолько ужасна, чтобы к такому возрасту ты не познала мужчину. Или у тебя есть еще какие-то дефекты?

От услышанного я замерла. Просто не знала, как реагировать. Обидеться, оскорбиться, разругаться или наоборот, счесть комплиментом. Слишком часто я слышала насмешки по поводу своей внешности, слишком давно привыкла к тупой боли после каждого подобного замечания.

Как это ни печально, но я родилась с дефектом внешности. Вся левая часть была парализована, не сильно, а словно поплыла, искривив черты лица, скособочив на один бок и заставляя тянуть ногу. Но самым страшным было то, что один глаз так и не открылся. Отклонения были не сильными, но достаточным, чтобы он на многое повлиял, в том числе на речь и чтобы у маленькой девочки развелась целая куча комплексов. Моя мать отдала в свое время кучу денег, сил и времени, чтобы свести его к минимуму, но... уже было поздно. Да еще и постоянные нотации бабушки, что мое уродство, это наказание матери за то, что она родила меня вне брака. Я полностью ушла в книги и учебу, чему они были только рады. Золотая медаль, потом институт... В их понимании все было прекрасно, но только я хотела другого. У меня бы подруги, но я им была нужна только в качестве жилетки, советчика и помощи, а ребята воспринимали исключительно, как своего. Добавьте к этому строгое воспитание, и вуаля! Я впервые пошла на дискотеку в двадцать три года, и то, тайком от матери с бабушкой, соврав, что иду на день рождение! К тому времени большинство моих подруг уже были по парам, а я, и так отличавшаяся с детства высоким ростом и крупным телосложением, выглядела как тридцатилетняя. Естественно, что на этом почти все и закончилось. Нет, однажды я попыталась. Мой одноклассник, которому я вроде как нравилась... Мне до сих пор стыдно о той ночи. Уж не знаю, в чем была причина — в его мужской силе или его отношении ко мне, но он даже не понял, что я невинна. Ничего не произошло. Наутро, осматривая чистую простынь, я даже задумалась, а не могли я ее уже потерять. Но нет... а через неделю он пропал. Потом были попытки познакомиться через интернет, так к ничему и не приведшие... И даже если я выходила пару раз в год в ночной клуб или кафе, то возвращалась всегда одна. На работе тоже был женский коллектив, и постепенно я начала терять уверенность в себе. Опустила руки, в моем гардеробе появилось слишком много черных вещей... которые к несчастью пригодились, когда в двадцать шесть лет авария перечеркнула всю мою дальнейшую жизнь. Пьяный водителей сбил переходивших дорогу маму и бабушку. Насмерть...

Не знаю, как я пережила тот период. Кажется, в то время мой несостоявшийся возлюбленный появлялся пару раз. Предлагал утешение и брак, но я его послала. Хотя, спустя пару лет, малодушно жалела, что не согласилась... очнулась я только полгода назад. Одинокая, старая, опустившаяся и разжиревшая уродка, и поняла, что... что ничего в моем будущем хорошего уже и не будет. Пустота, холод, слезы в подушку и темная одинокая квартира... А вчера я отмечала свой тридцать шестой день рождения, и ровно десять лет, как я праздную его в одиночестве. Всегда одна, если не считать нескольких смс и телевизора... Так что я могла ответить этим... магистрам... беспардонно лезущим в мою жизнь?

— Нет, — с трудом сглотнув комок, процедила, — внутренних дефектов нет. Только внешние.

— Хорошо, — довольно кивнул магистр, отчего мне захотелось разодрать когтями ему лицо. — Это очень хорошо. Ханой, проводи избранную.

— Конечно, магистр. Следуй за мной.

* * *

Комната, куда меня привели, скорее походила на камеру временного содержания. Без окон, одна деревянная скамья с тонким пледом и узкой подушкой, факел на стене, стол, кувшин с водой и стул.

— Отдыхай. За тобой зайдут, — небрежно бросил пухлый и ретировался.

Отдыхать я не хотела, но взяв себя в руки, все же легла на скамью и задумалась. Пожалуй, это немногое, что я делала превосходно. Обилие прочитанной литературы и просмотренных научных передач, игры и головоломки. Я умела и любила анализировать, только вот в моей прошлой жизни это никому не было нужно.

Ладно, я решительно тряхнула головой. Раз уж моя жизнь так резко повернулась, то нет смысла возвращаться к прошлому. Если уж мне вроде как дают второй шанс, надо им воспользоваться.

Итак, пока есть время, надо понять, что произошло. Во-первых, очевидно, что я не дома. Это даже не обсуждается. Нигде на Земле нет места под названием Амирия. Кстати, интересно, это мир, страна или город?

Следующий вопрос, как я здесь очутилась? Дверь у меня была закрыта — это точно. Дома я была в халате — это тоже точно. Балкон или окно не открывала. Плюс, я тут не одна. Ну и наконец, пентаграмма, символы и храм. Ах да, еще 'доброе пожаловать в Амирию'. Поэтому у меня только два варианта — инопланетяне и маги. Причем во второе верится больше. Хотя... это же бред! Но как говорится, чего не может быть — того не может быть. Допустим, это правда. И что тогда?

Тогда возникает следующий вопрос — зачем мы им? Вот тут уже интереснее. Больше всего меня взволновало, откуда такая уверенность в том, что я девственница. Вариант у меня был только один — это было одним из условий отбора. Тогда следующий вопрос — зачем? И что они собираются с нами делать? Убьют?

Вот тут я зависла. Вариантов была масса, особенно с моей забитой мегабайтами фэнтези головой. Увы, я не придумала ничего лучше, как ускользать от реальности в мир сказок и шоколадных конфет. Хотя теперь, я даже этому и рада. Может, во всем том ворохе информации есть хоть капля пользы.

Есть, тут же ответила сама себе. По крайней мере, с именем точно не промахнулась. Уж слишком сильно они напряглись, ожидая его услышать.

Что еще? Эх... слишком мало информации... хотя... я на миг задумалась, медленно прокручивая в голове все, что услышала. Есть! Набор! Он сказал, что этот набор ужасный, значит, были и другие! И что же с ними стало? Вспышка радости погасла, словно ее и не было. Если у них тут поставлено все на поток, то от 'брака' избавляются тоже, наверно, быстро.

Вообще, после осознания произошедшего на меня накатилась какая-то усталость и умиротворение, и незаметно для себя я все-таки задремала, чтобы тут же подскочить от резкого звука.

Оказалось, что за мной пришли. Только на этот раз это был не пухлый, а молоденький мальчик лет шестнадцати, но все в том же сером балахоне, который я начинала ненавидеть. А еще больше я стала ненавидеть выражение удивления и брезгливости, когда меня видели впервые.

— Из... избранная? — заикаясь, протянул он, на что я только хмуро кивнула. Но парнишка быстро взял себя в руки и, поклонившись, протараторил. — Прошу за мной, избранная.

Далеко мы не ушли. Или мне так показалось в этих одинаковых серо-каменных коридорах. Пара поворотов и мне указали на деревянную дверь.

— Вам туда, избранная.

Не удостоив мальчишку и взглядом, я спокойно подошла к двери и вошла, чтобы тут же замереть под семью разноцветными взглядами. На меня в немом ужасе смотрели молоденькие девочки от четырнадцати до двадцати, причем одна была азиаткой, то ли китаянка, то ли японка, одна мулаткой, а еще одна негритянкой. Кажется, я поняла, почему наш набор вызвал такой шок у пухлого, с учетом того, что все местные, которых я видела — светлокожие.

— Здравствуйте, девочки, — я постаралась как можно дружелюбнее улыбнуться. В ответ раздался нестройный гул голосов, под эхо которого я прошла и села на свободное кресло. — Давайте знакомится, раз уж мы тут все... избранные. Я Вика из России, а вы?

К моему удивлению языкового барьера не возникло, что лишний раз подтвердило мою теорию. А меж тем, девочки, запинаясь, произносили свои имена.

Азиатка оказалась из Китая, негритянка и еще одна рыженькая из Америки, мулатка была бразильянкой, еще три из Франции, Франции и Латвии. Очень интересно, и по какому признаку, кроме уже 'озвученного' пухлым нас отбирали? Или это randomize, 'случайный отбор'?

Пока девочки тихо переговаривались, возмущаясь на тему похищения (американки вообще грозились в консульство позвонить), я медленно оглядывала комнату. Нечего необычного — десять кресел, опять факелы на стенах, в углу комнаты стол со стульями и зеркало на стене. Большое, в тяжелой бронзовой оправе... Интересно, а нас через него подслушивают или еще и подсматривают?

Но найти ответ на это вопрос я не успела, так как спустя минуту дверь со скрипом отворилась и в комнату зашли наши похитители.

— Добрый вечер, избранные, — магистр Этхой цепким взглядом осмотрел каждую из нас, отмечая малейшие детали. Хм, и почему я подумала, что он старый? Сейчас я вполне отчетливо видела, что магистру от силы было лет сорок, и только борода вводила в заблуждение. — Давайте начнем еще раз, — и он улыбнулся, доброжелательно, открыто, вот только глаз эта улыбка не затронула. — Приветствуем вас в Амирии. Я магистр Этхой, а это мэтр Ханой. И прежде чем я все объясню и отвечу на ваши вопросы, позвольте узнать ваши имена? И прошу вас, расскажите что-нибудь о себе — сколько лет, чем занимались, где жили, что любите?