Фик по Варику. Черновик!

* * *

* * *

* * *

* * *

Я откупорил фиал и вдохнул аромат магии. Ярость. Солнце. Жаркое, согревающее своим присутствием, манящее ощущением силы и мощи, скрытым в каждой капле. Только один глоток — и я стану равен полубогам по силе. Смогу испепелить любого, кто скажет хоть слово поперек. В бою стану сильнее любого из ныне живущих — благодаря ярости солнца, бегущей по венам.

Источник Вечности — Великое творение неизвестного существа, облагороженное титанами, и облюбованное моим народом. И нами же и уничтоженное. Как я мог так обмануться? Как проклятые боги смогли нашептать мне то, что я от начала и до конца считал достижением своего собственного разума? Я глупец. Но и они — глупцы. Надо было с самого начала играть в открытую, а не пытаться использовать меня, словно пешку.

Я окинул взглядом окружающее. Нити магии, яркие или не очень огоньки жизни, тонкий аромат трав... Да... Это здесь. Здесь будет находиться новое сердце моего народа.

Я опять взглянул на фиал. Он сиял словно маленькое солнце. Солнце магии в моих руках... Тех семи фиалов, которые я взял из старого источника вечности, могло бы хватить на семь вечностей... мне. Но я не из тех, кто обменяет всемогущество на жизнь собственного народа. Наверное, именно поэтому Источник позволил мне набрать эти фиалы. Фиалы, вода в которых была, по сути, частью его сущности.

Я судорожно втянул в легкие воздух. Малфурион... уже почуял, братец... и бежишь сюда, словно собачонка, науськанная этой стервой Тирэнд. Что ж, брат, я рад, что я не на твоем месте. А теперь — пора. Сейчас мне придется сделать то, за что меня осудят современники и прославят потомки. Хотя... кого я обманываю? Не прославят. И даже не узнают, благодаря кому имеют то, что имеют. Ведь историю пишут победители, а не "предатели" и "прислужники демонов".

Теперь Источник будет Силен. Но этого мало. Он будет и Яростен. Чтоб этого не случилось, нужно уравновесить его.

* * *

* * *

* * *

* * *

Я откупорил второй фиал. Сострадание. Маленькая луна. Тонкий аромат, исходящий о него, сводил с ума, обещал всемогущество... и незримое присутствие друга, который успокоит, поймет и простит любой твой проступок, который найдет слова подвигающие на новые свершения после того, как ты разуверишься в собственных силах, который всегда тебя поддержит... и никогда не предаст.

Это было тяжело. Отказаться от того, чего я жаждал почти всю свою жизнь. Отказаться от того, что сейчас мне было нужно едва ли не больше, чем даже мой народ. Но у меня был долг и Слово. Слово, данное самому себе после того, как я понял, что едва не стал пешкой в чужих руках. Слово, что я смогу исправить последствия собственной слепоты...

Я усмехнулся. Слепоты... Сейчас я тоже слеп, но вижу много больше нежели раньше. Да, Саргерас сказал правду. Он вообще никогда не лжет. Может сказать правду так, что ты сам додумаешь ее таким образом, каким ему и нужно. Но прямо — он не лжет. Он ведь так и сказал мне — "...Я — дам тебе возможность видеть. Как воспользуешься ею ты — твое дело. Ты согласен?...". И дал... взамен отобрав мои глаза. Он многое еще сказал мне тогда. А я и не понимал, о чем он говорит. Тогда не понимал.

Как же я проклинал его, когда впервые после возвращения увидел Тиренд. И Фариона. И остальных. Ее жажда власти и расчетливость, его глупость, влюбленность и... ревность, разочарование в великом герое остальных... они ударили по мне сильнее, чем все пытки мира. Они размазали меня по полу легче кулаков големов, разорвали на части хуже любого натрезима, уничтожили тесный мирок, в котором я жил раньше... И собрали заново.

Последняя капля луны падала в озеро долго. Так долго... Вечность — в одном мгновении. А я смотрел на нее и смотрел... прощаясь с еще одной иллюзией. Эта луна не для меня. Она нужна миру больше, чем мне. Она нужна, чтобы источник обрел Равновесие.

* * *

* * *

* * *

* * *

Последний, третий фиал. Тонкий аромат крови. Крови, бегущей через сердце. Живое, пульсирующее сердце магии. Только прими его в себя — и раны твои излечатся. Все. И вместо твоего сердца, расколотого на куски, у тебя будет новое. Здоровое, сильное сердце существа, которому под силу творить миры.

После луны второго фиала это было не так трудно. Раны свои я мог залечить и без его участия. Даже те, что нанесены были не оружием. Предательством. Предательством человека, которого я любил. Предательством народа, ради которого я пожертвовал частью себя.

Эти раны сможет залечить время. Уж его у меня будет вдоволь, после того, как я создам новый источник магии для моего народа. Пусть он отвернулся от меня, но я не имею такого права. Я сам себя его лишил. И менять своих решений я не намерен.

Этот новый источник будет силен. Он даст эльфам возможность жить вечно. Но только вот разумным он больше не будет. Он будет жить, чувствовать, давать силы и утешать... любить и радоватся за своих детей. Но мыслить, ровно как и ненавидеть, он не сможет. Уж об этом я позаботился, спрятав еще три фиала — разум, спокойствие и ненависть туда, где никто и никогда не найдет их. Еще один фиал — с изменчивостью — я отдал бывшим врагам. Они — тоже часть моего народа. И я не мог обречь их на смерть, ровно как и на деградацию под воздействием неродной магии.

И как же хорошо, что Дат'Ремар решил, что он умнее всех. А как же, обмануть обманщика Иллидана — это дорогого стоит. Хорошо, что не придется предавать своих соратников еще раз, ради того, чтоб жила изгнанная после поражения в войне часть моего народа.

* * *

* * *

* * *

* * *

Капля Сердца — любящего Сердца — растворилась в воде озера Хиджала. Все. Вот теперь все. Здесь мои дела завершены.

Я испытал гордость. Как бы ни била меня жизнь, я сумел остаться собой. Сумел пересилить искушение всемогущества. Сумел не утаить от своего народа ни капли силы, которая так нужна ему будет в ближайшее время. Жаль, никто не поймет, чего это мне стоило. Но, как бы странно это не звучало, оно стоило того. Я справился. И теперь гордость тешила мое избитое и разодранное сердце.

* * *

* * *

* * *

* * *

-Иллидан! Что ты... — а, вот и ты, Малфурион. Одежды из шкур, украшенные листьями, посох, оплетенный лозой. Волосы, не так давно обретшие зеленый цвет и маленькие рожки из дерева — плата за использование магии природы. Глаза, сияющие изнутри белым светом маны. Один из немногих эльфов, сумевших перенаправить и утолить жажду магии, используя знания и умения друида. Как же я был горд за тебя, когда это понял. И как жаль, что мне приходится закрывать глаза на твою ревность. Брат. Ты пришел вовремя, как никогда. Хорошо, что ты опоздал. Мне не хотелось бы убивать брата, а ты слишком силен, чтобы можно было победить тебя и оставить при этом в живых. — ...что ты... о, боги! Что ты натворил!!!

-Не упоминай их при мне! — ненависть привычной пеленой подернула сознание. О, нет, только не сейчас! — Никогда, слышишь! — я постарался успокоиться. Благо, Фарион не пытался бросаться в драку. Как же просто вывести меня из себя теперь... стоит только упомянуть о моем катастрофическом провале.

-Он возродил Источник, Фарион. Наши усилия пошли прахом, — деревья раздвинулись, пропуская на поляну перед озером существо трех с лишним метров в высоту. Человеческий торс, переходящий ниже пояса в оленье туловище. Копыта, оплетенные лозой — она растет прям из тела. Длинные волосы, заплетенные в две косы, и огромные ветвистые рога. Кенариус, проклятый козел, и ты здесь! Если бы ты знал, как я тебя ненавижу! Хотя... хорошо, что ты не знаешь, иначе было бы слишком сложно оставатся в живых уже мне.

-Да! О чем вы только думали, когда уничтожали его? Неужели вы решили, что мы способны жить без магии? — хотя сомневаюсь, что ты вообще думать умеешь, отродье — Если так, то взгляните на выживших, взгляните на них, и поймете, как же жестоко вы ошибались! Брат, я думал, ты хоть немного умнее!

Но, похоже, я ошибся...

-О, а ты считаешь, что всех умнее и хитрее, — Тонкое журчание весеннего ручейка, серебристый перезвон колокольчиков и еще что-то, чему я так и не смог за все эти годы придумать подходящего названия. Как же я ненавижу этот голос...— И, конечно, как самый хитрый, ты предпочел поступить по-своему, не считаясь с мнением остальных?

Голос подлости, столь прекрасный, что слышать его и знать, что за ним кроется — больнее, чем когда тебе выжигают глаза. Я знаю, я пробовал. И правду говорят, что грань любви и грань ненависти — одно, и ничего не стоит их преступить. Тиренд. Как, ну как я мог быть настолько глух к своим чувствам, всегда твердившим, что что-то не так?

Тиренд подошла к Фариону, кипящему от ярости, и слегка сжала его плечо. Со стороны, наверно, это бы выглядело, как попытка успокоить, но я знаю, что это не так. Ярость моего брата рождена из ревности ко мне — а значит, близость Тиренд только подогреет ее.

-Иллидан, как ты мог? Если бы я знал, что ты наполнил фиалы не просто водой из источника, а самой его сущностью... Ты бы недолго прожил, можешь мне поверить... — и не сомневаюсь, старый козел — полубожок по имени Кенариус. Тебе достаточно было бы и меньшего повода.

-Как я мог так ошибиться? — продолжал притворно сокрушатся тот — я-то думал, что это всего лишь вода, напитанная силой, и ты прсто используешь ее для собственного усиления... но ты предпочел опять отравить наш народ магией извне.

Ну еще бы, каждый ведь судит по себе. Уж ты то точно проглотил бы все семь фиалов, и пусть для тебя это было бы каплей в озере.

-Лучше использовать силы, которые не принадлежат никому, — до меня вдруг дошло, почему старый козел хотел уничтожить источник. Демоны подери, а ведь я все еще слепец, несмотря на дар Саргераса — чем силы, которые принадлежат тебе! Наш народ никогда не станет твоим! Брат, неужели ты не видишь, к чему бы мы все пришли? Мы стали бы его рабами!

-Ты мне больше не брат. Я отрекаюсь от тебя, Иллидан Предатель! — Что? Нет! Сердце, только недавно залечившее одну рану, вновь распалось на куски. Брат... как? Как ты мог? Обменял меня на эту потаскушку и древнее животное... Брат... последнее, что держало меня в этом мире. Как? Почему? Неужели твоя ревность так сильна, что ослепила тебя?

Я взглянул на Фариона. Взглянул — и отшатнулся. Его аура пылала багровым светом ненависти, щедро подкрашенным фиолетовыми разводами ревности.

-Значит, это правда. Как и все, что он сказал, — и почему мой голос стал... таким? — "...И станешь ты видеть много больше, чем раньше, но все равно останешься слепым...".

Я слишком долго был вдали от него... слишком поздно увидел.

-Ты уже цитируешь Титана Мрака, Иллидан? Видимо, скверна в тебе сильнее, чем я считал раньше. Ты опасен, и для нас, и для всего мира. И за все прегрешения против нашего народа, за предательство и зло, которое ты сотворил, за все убийства, что ты совершил, я приговариваю...

-Нет! — Тиренд? Вот уж от кого не ждал! И с чего бы тебе так печься обо мне?

Полыхнувшая фиолетовым аура брата дала мне ответ.

-Он, конечно, совершил множество преступлений. За которые, несомненно, заслуживает смерти. Но именно благодаря ему демоны все еще не топчут наши земли. За одно это он заслуживает снисхождения. — расчетливая с...ка. Как же я тебя ненавижу. Только для того, чтоб лично разрезать тебя на куски, я выдержу любое наказание. — да и все остальное... Все же он герой. А герою многое прощается.

-Хорошо. Так тому и быть — Кажется, до животного дошло, что он собирался прикончить меня на глазах брата. — В таком случае он будет заточен. Навечно!

Внутри я рассмеялся. Кажется, фиал Ненависти все же действует изнутри. Как и остальные. Да, я не мог доверить части Источника какому — либо месту. А потому спрятал их внутри себя самого. И те крохи их магии, что просачиваются сквозь стенки сосудов, воздействуют на меня.

Проклятый ублюдок. Вечное заточение. Гуманист. Интересно, сколько веков я продержусь, прежде чем сойду с ума?

Сто лет спустя...

Я слышал многое. Старый вонючий полукровка видимо решил, что века в заточении, в полной темноте и тишине, сведут меня с ума пораньше. Ха-ха-ха! Козлик явно умом не отличался. Ведь я и так слеп! Хотя паутина заклинаний — весьма однообразное зрелище. Но отсутствие звуков неожиданно дало мне иной "слух". Саргерас явно не скупился, меняя моё восприятие. Не знаю, чего Древний хотел добится таким образом, но я ему премного благодарен. Посмертно. При том, что тюрьма была максимально изолирована от всего, что только мог придумать Кенариус, я в конце концов смог услышать отголоски событий за ее пределами. Услышать тончайшие отзвуки магии — ведь все, более или менее заслуживающее внимания, не могло обойтись без нее. Так что сказать, что я заинтересовался открывшимися новыми возможностями — ничего не сказать. Монотонная и однообразная работа над освобождением теперь была скарашена новыми красками жизни.

Интересно, а как там Кил'джаден и Архимонд? Если они не перегрызлись друг с другом(в чем я кстати, весьма и весьма сомневаюсь), то им отвалился огромный куш. И я не сомневаюсь, что кто-то из них решит захватить этот мир. То есть сотворить то, что не было под силу их повелителю. Глупцы. Единственное, что в них есть хорошего — это их самолюбие. Из-за него они так предсказуемы...

Еще девятьсот лет спустя...

Что-то происходило на горе Хиджала. Знакомые звуки... где же я их слышал? Ах, да. Аспекты. Четыре дракона, олицетворения разных сторон магии. Но что они делают? От огромной мощи их заклинаний, от исходит криком само пространство. О, нет!

Эти су... щества, они... они искажают Источник! Они меняют его, правят и подчинют, превращая из сердца, созданного мной для моего народа, любящего сердца, в магический насос непредставимой мощи! Но зачем? Ведь сила, исходящая от него, так близка к идеалу? А они создают бездумный насос. Растительный насос. И Источник не может даже защитится — ведь у него нет Разума!

Вдруг я ощутил смутно знакомый привкус... эта магия... отдавала... козлятиной?!!!

-Кенариус! — мой вопль, наверное слышали все Стражницы. — Будь ты проклят, Враг мой! Будь ты проклят навечно!!!

Я бился в цепях... и ничего больше не мог сделать.

Тварь. Ты знал, как побольнее ударить. Ты знал, чем я пожертвовал для того, чтоб дать моему народу свободный Источник. Ты знал, что вовсе не за предательство эльфов заточен я здесь. Что проклятье Разделенного Источника ударило по мне откатом, откатом за то, что я не воссоединил его. И прошло оно через тебя. Ты не мог этого не почувствовать. Тиренд — могла, а вот ты — нет. Ты знал, чертов полукровка. Знал, что страшнее вечного заточения для меня может быть только одно.

Если мои усилия и жертвы окажутся тщетными.

Я убью тебя, Кенариус. И видят небеса, от этого мир ничего не потеряет.

* * *

* * *

* * *

* * *

Я слушал измененный Источник. И слышал то, что давало мне надежду.

Слышал Рев пламени. Слышал Грохот водопада. Но на них мне было плевать.

Глубоко-глубоко, под корнями монстра, созданного аспектами, и превратившего МОЙ Источник непонятно во что, слабо, едва слышно, билось Сердце.