Глава 10. Дела домашние, душевные
— И что вы можете сказать об этой... "Мурене"? — Несдинич покрутил в руках "вечное" перо и, отложив его в сторону, уставился на сидящего в кресле для посетителей лейтенанта Брина.
— В принципе, ничего особенного. Никаких серьёзных модернизаций в проекте не было. Обычный малый каботажник, еле выходящий из разряда яхт и то, лишь благодаря увеличенному куполу от старого высотного курьера. Если бы не большая площадь купола и, соответственно возросший объём доступной энергии, Кириллу пришлось бы ставить на дирижабль паровики, но благодаря этому ходу, он получил возможность установить в качестве двигателей два больших маршевых нагнетателя для высотных курьеров, что закономерно уменьшило необходимый размер экипажа, и ожидаемо увеличило скорость дирижабля. Но есть и минусы, из-за мощности основных двигателей, "Мурена" не сможет их использовать одновременно с маневровыми. Вообще, ключевой недостаток этого дирижабля в некоторой перегруженности арт-приборами, хотя Кирилл и постарался нивелировать его существенной доработкой рунной составляющей.
— Серьёзная перегрузка? — На миг о чём-то задумавшись, спросил контр-адмирал.
— Не сказал бы. — Покачав головой, ответил лейтенант. — В обычном режиме движения перегрузки не будет вообще. Но лимит энергопотребления "Мурена" будет выбирать почти подчистую. А вот в случае боестолкновения, нехватка энергии почти гарантирована. Кирилл и сам это понимает, иначе не стал бы заморачиваться с установкой столь мощных нагнетателей. Благодаря им, он получил возможность просто удирать от большинства противников, чему, кстати говоря, способствует и изобретённое им дополнение к штурманскому столу. Этот прибор может не только указывать местоположение энергопотребляющих объектов, но и определять их тип, основываясь на мощности возмущений. Иными словами, после тонкой настройки детектор будет способен отличать "шлюп" от "селёдки", а торговый "кит" от линкора, причём на очень больших расстояниях. То что надо, чтобы вовремя избежать встречи с пиратом.
— Получается, скоростной, но не очень манёвренный каботажник малой грузоподъёмности, способный увидеть опасность раньше, чем та его обнаружит и удрать от неё. Так? — Резюмировал Несдинич.
— Именно. — Кивнул Брин и, чуть помедлив, добавил: — кстати, Кирилл уже неоднократно спрашивал, когда ему будет позволено перевести "Мурену" в отстроенный для неё эллинг.
— И куда он так торопится? — Пробормотал себе под нос контр-адмирал, но лейтенант его услышал.
— Содержание дирижабля в доке Китежа сильно бьёт по его карману. — Заметил Брин.
— Месяц. — После недолгого раздумья, произнёс контр-адмирал. — Передайте Кириллу, что нам нужен ещё один месяц, для завершения... работ. После этого, и он и Хельга будут вольны покидать Китежград в любое удобное для них время.
— Передам. — Кивнул лейтенант, поднимаясь с кресла. Несдинич окинул его взглядом и усмехнулся.
— Что, не терпится вернуться?
— Вы себе не представляете, Матвей Савватеевич, какие перспективы открывает для нас сотрудничество с Кириллом. — Вздохнул Брин. — Он просто фонтанирует идеями! И, честно говоря, я удивлён, что при всём его таланте, в работе с "Муреной" он ограничился, по большей части, лишь небольшими модернизациями имеющихся рунескриптов. Я ожидал большего.
— Я тоже. — Заметил контр-адмирал, кивком отпуская подчинённого. Тот щёлкнул каблуками и исчез за дверью. А Несдинич, посверлив взглядом захлопнувшуюся створку, поднялся с кресла и, шагнув к окну, замер. Время от времени тревожащая его безумная мысль о том, что гениальный мальчишка мог воспользоваться своими знаниями о пресловутых алмазных накопителях или изобрести нечто равнозначное, ушла, оставив после себя лишь облегчение. Словно камень с души свалился. Глупо? Может быть, но Несдинич не раз ловил себя на мысли, что в подопечные Мирону достался человек, достойный назваться его сыном. Такой же неугомонный, проблемный и шебутной! Никогда не знаешь, чего от него можно ожидать.
Месяц! Целый месяц я еще буду вынужден терпеть общество Хельги! Это наказание какое-то! С тех пор как "Феникс" ушёл в очередной рейс, настроение сестрицы неуклонно шло вниз, что сказывалось на спокойствии нашего дома. И если поначалу, регулярные телеграммы жениха ещё способны были привести её в благодушное состояние, то с течением времени этот "номер" перестал срабатывать. Хорошо дядьке Мирону! Прыгнул в почтовый бот и умчался в Новгород. А мне куда деваться?! От страдающей ерундой Хельги спасения нет, даже в кабинете! А у меня, между прочим, очередные экзамены на носу. Мне готовиться надо...
Нет, иногда и я позволял себе слабость и удирал от сестрицы куда подальше, если быть точным, то в гости к Алёне, но даже с учётом моего дельтаплана, делать это часто не удавалось. Просто потому, что далеко не всегда расстояние между Китежем и Новгородом позволяло воспользоваться таким способом передвижения, да и возвращаться в парящий город было проще на дирижабле. Мне одной попытки догнать Китеж и причалить на "свою" площадку, не попавшись на глаза наблюдателям обзорных башен, хватило за глаза, чтобы навсегда заречься проводить подобные опыты.
Это, кстати, было в тот же день, когда я впервые опробовал свой дельтаплан. Двадцать шестого мая, в день рождения моей Алёны. Да, моей. Как она сама сообщила, после моего феерического знакомства с её только вернувшимся из рейса отцом, сей достойный человек отчего-то перестал говорить с её матерью о грядущей свадьбе дочери. Точнее, о том, что "надобно нашей Алёне жениха искать, а то ведь семнадцатый год идёт, того и гляди в старых девах окажется". Хотя, подозреваю, меня в качестве будущей пары для своей дочки, Григорий Алексеевич не рассматривает. Правда, и кости пересчитать не спешит, но это, скорее всего, от того, что пример старших детишек был перед глазами. Три здоровых лба, старшие братья Алёны, увидев меня за столом во время празднования дня рождения их младшей сестрицы, после посиделок попытались высказать мне своё неудовольствие, и нарвались. Как, потом, смеясь, рассказывала Алёна, её братья ещё неделю по вечерам себе дорогу "фонарями" подсвечивали.
Учитывая, что вразумление упёртых баранов, так пекущихся о чести сестры, происходило на заднем дворе их дома, под приглядом Григория Алексеевича и под причитания женской части семьи Трефиловых, можно сказать, знакомство с этой самой семьёй прошло удачно. Старший Трефилов, изначально не очень довольный зрелищем дочери целующейся с "каким-то франтом", несколько подобрел, братья Алёны, оказавшиеся довольно толковыми ватажниками Словенского конца, получив по мордасам, посовещались и сошлись на том, что новый знакомец "вроде бы не дурной боец, но если Алёнка пожалуется, от расправы не уйдешь". Ну а Марфа Васильевна закрыла все споры излюбленным методом... отходила всех участников веником... по-родственному, так сказать, правда, уже после того, как на пару с дочерью обработала наши ссадины и ушибы. Моими "боевыми ранами" занималась Алёна, и я млел. А глядя на мою довольную физиономию, отец девушки разрывался между двумя чувствами. Судя по скрипу зубов, ему явно хотелось вломить мальчишке, заморочившему голову дочери, а по взглядам, бросаемым им в сторону хлопочущей над сыновьями жены, сам бы хотел оказаться в этот момент на их месте. Ну, тут я могу его понять. Супруга Григория Алексеевича, несмотря на зрелый возраст и четырёх детей, выглядит чрезвычайно привлекательно, а уж учитывая, что сам хозяин дома только вернулся из долгого рейса... соскучился палубный старшина по жене. Ему-то хорошо, он дома и супруга рядом. А мне пришлось откланяться и возвращаться в Китеж. А учитывая, что за весь день, мне даже на полчаса не удалось остаться с Алёной наедине... эх. Завидую, да.
Честно говоря, затевая всю эту катавасию с дельтапланом, я совсем не думал о том, чтобы возвращаться на нём в Китеж. Нет, я рассчитывал, что в обратный путь отправлюсь, как белый человек на почтовом боте. Мне и в голову не пришло, что однажды выбившийся из графика, этот чёртов дирижабль повторит такой финт в тот же вечер! А он и не повторял. Это я, идиот, не сверился с расписанием и, соответственно, не заметил такой простой вещи, как его смена! Летний вариант, оказывается, разнится с зимним, на целый час.
Кто бы знал, чего мне стоило подняться в воздух на дельтаплане "с поля"! А времени на то, чтобы искать достаточно высокую точку старта, просто не было. Почтовый бот, на который я рассчитывал, оторвался от земли ровно в тот момент, когда я подошёл к кассе для покупки плацкарты. Хорошо, увидел в окне, как эта сволочь отправляется в полёт. Пришлось менять на ходу планы и мчаться в дальнюю часть взлётного поля, где в наступающих сумерках меня труднее было бы заметить. А уж сколько сил я угрохал на то, чтобы "приручить" поток и заставить его поднять мой дельтаплан в воздух... Ох, даже вспоминать не хочется! Но закончилось всё удачно. Дирижабль я нагнал, благо он не успел набрать крейсерскую скорость и до Китежа добрался в относительном комфорте. Если можно назвать комфортным сидение на куполе почтового бота. Зато, домой я вернулся, как и обещал, до полуночи. Если быть точным, то часы начали бить двенадцать часов ровно в тот момент, когда моя нога коснулась плитки, которой выложен пол прихожей. Только это и спасло меня от наездов Хельги... ну и заступничество дядьки Мирона, окоротившего дочь, когда та окончательно сорвалась с нарезки, изображая вспыльчивую мамочку, недовольную поздним возвращением своего ребёнка с прогулки. Мощный шлепок широченной ладони, пришедшийся аккурат пониже спины разбушевавшейся сестрицы, моментально погасил уже скользящие по пальцам Хельги мелкие синеватые молнии. Пришлось и мне гасить свои "озонаторы".
— Ты сдурела, дочка? — Притворно ласковым голосом поинтересовался опекун, сверля взглядом раскрасневшуюся сестрицу. Та метнула в его сторону злой взгляд, но усилием воли всё же чуть притушила гнев.
— А он нет?! Ушёл утром, пропал на весь день, явился только ночью. — Прошипела Хельга.
— Как обещал, так и пришёл. До полуночи. — Я машинально потёр зудящие костяшки на руке. Дядька Мирон заметил мой жест и, увидев обработанные мазью ссадины, перевёл взгляд на моё лицо. Усы опекуна чуть приподнялись в еле заметной усмешке.
— А ты не завидуй, дочка. Вот вернётся твой жених, сама также пропадать будешь. — Куда более спокойным тоном проговорил дядька Мирон. Я нахмурился, бросил взгляд в зеркало... и покраснел. Но даже румянец заливший мои щёки, не смог скрыть след от помады Алёны... Спалился.
— А я-то думаю, где он столько времени пропадает? — Пробормотала Хельга, и в глазах её зажёгся опасный огонёк.
— Хельга. — Голос Завидича лязгнул сталью. — Прекращай. Хватит вымещать своё нервное состояние на домашних. Мы тоже не железные!
— В самом деле, сестрица. — Кивнул я, увидев, как сгорбилась девушка от слов отца. — Телеграммы, конечно, плохая замена личным встречам, но ты уж потерпи. Всё равно никуда от тебя Гюрятинич не денется.
— Да-а... — Неожиданно тихо и как-то безнадёжно протянула она и договорила совсем уж тихо, почти неслышно. — А если денется?
Мы с опекуном переглянулись... кажется, у нас проблема. За своими делами и проектами, за подготовкой к экзамену и заботами дядьки Мирона о мастерской, мы не заметили, как Хельга окончательно впала в депрессию от безделья и нервов. Будь Гюрятинич под боком и проблема даже не возникла, но капитан в очередном рейсе, а его невеста сходит с ума. Как бы я не посмеивался над ней и не подтрунивал, но сестрица действительно любит своего жениха...
Мы просидели за чаем до трёх часов ночи, отпаивая и успокаивая Хельгу. Вроде бы получилось. В конце концов, дядька Мирон отнёс заснувшую дочь в спальню, а я остался наводить порядок в гостиной.
А на следующий день, Хельга в приказном порядке была назначена моим репетитором для подготовки к грядущей сессии в училище. Мне же было поручено до возвращения "Феникса" сделать из Хельги первоклассного скоростного стрелка. Невозможно? Ха! Шесть часов тренировок в день и к приезду Гюрятинича, Хельга сможет отстрелить пищалку комара в тёмной комнате, ручаюсь! Так что, крайне не рекомендую Игорю Стояновичу разочаровывать свою невесту. Пищалка комара не единственное, что можно отстрелить, хех.
На фоне постоянной загруженности и наших тренировок с сестрицей, сообщение Брина о том, что наш "карантин" продлится ещё месяц, прошло почти незамеченным. Хельге было всё равно, её жених от этого быстрее не вернётся, а мне... главное, к сессии успею, благо, летние экзамены у заочников, начинаются в июле, в отличие от курсантов-"дневников", в остальном же... ну, к Алёне я и так могу выбраться в любой момент, а больше мне пока в Новгороде ничего и не нужно. Вот когда "Мурену" в эллинг поставим, тогда да... Хотелось бы побыстрее заняться её доводкой, но до сессии, я бы всё равно не успел ей заняться, а значит, и переживать не о чем.
Правда, долго репетиторство Хельги не продлилось. "Пробежавшись" со мной по экзаменационным вопросам, любезно переданным дядьке Мирону секретарём директора училища, сестрица пришла к выводу, что к экзаменам я практически готов. Мы с опекуном переглянулись... и со следующего дня, к занятиям "стрелковкой", вместо подготовки к моим экзаменам, добавилась общая для нас двоих тренировка на "Мурене". Благо, управление ей было не сложнее, чем на "Резвом". Разве что, для практических полётов приходилось брать с собой Брина, чтобы присматривал за системами управления куполом. Время летело...
