Книга 3

420 день.

О.Сахарный.

Стараясь не шуметь, в тусклом свете керосиновой лампы, я оделся, постоял немного над детской кроваткой, глядя как безмятежно сопит сын. Вздохнул и, прихватив свое походное снаряжение, что еще с вечера приготовил и поставил у двери, тихо вышел во двор, где сразу шикнул на Бима, который собрался было своим лаем оповестить всех соседей о том, что наступило утро.

— Не скачи, тихо, — присев на корточки и позволив себя облизать, погладил я собаку и сказал шепотом, — спят же еще все. Пойдем, проводишь до пирса.

Сдержано взвизгнув, Бим "с низкого старта" понесся вниз по дороге, ну и я, закинув на правое плечо рюкзак и ремень АКМСа, и держа в руке разгрузку, потопал к пирсу.

До рассвета еще несколько минут, над водной гладью на горизонте начинает алеть, восходящего солнца не видно, оно еще скрыто от глаз одним из островов Восточного архипелага. Вот-вот и начнут кричать первые петухи и Сахарный проснется. Хорошо у нас тут — остановился на минуту и оглянулся на форт, из ворот которого выбежали на пробежку срочники подгоняемые Максимом. Да, у нас уже есть свои бойцы срочной службы, немного, всего один взвод, то есть двадцать один человек... таковы реалии нового мира, впрочем, они ничем не отличаются от мира прошлого и я, придерживаюсь высказывания о том, что добро должно быть с кулаками. Жилой район со щитовыми домиками, новыми срубами, временными навесами и десятком армейских палаток, в которых проживают не семейные островитяне, что прибыли на поселение. Вдали, у грузового пирса, уже суетятся — "Пожарник" готовится к выходу в море, он потащит за собой в Лесной баржу, забитую продуктами производства нашего острова и всякими излишками от хуторян.

— И как Светлана тебя отпустила? — Иваныч стоял на юте "Авроры", пыхтел трубкой и следил за тем, как боцманская команда заканчивает с последними приготовлениями к выходу в море.

— Выгнала, Иваныч, — ответил я и стал подниматься по широким сходням.

— Это как?

— А просто, сказала, что если я не подпитаюсь дозой адреналина от морского похода, то развалю всю нашу усадьбу, вытопчу огород и вообще, кусаться начну... не знаю, но она права, и из рук все валится и какой-то нервный стал.

— Хорошо, что я особо в земледелии не погряз, Лида об учебе все, а я в море, — Иваныч улыбнулся, выпустил вверх дым и махнул рукой, — жду, поднимайся.

Юру в каюте не застал, лишь слышал, как он на открытом мостике учит кого-то уму разуму, то есть обращаться с "утесом". В каюте все по-прежнему, как и завелось в бытность нашего с покойным Алексеем соседства. А Юра и не стал ничего особо менять, он во многом пытается копировать Алексея, что у него неплохо получается, все ж десантура она как некая каста, а Юра, отчего-то, прямо из кожи вон лезет, чтоб я без постороннего, то есть, его взгляда и вздохнуть не мог.

На камбузе кроме меня, Иваныча и собственно кока Володи никого еще не было. Горячий омлет и кофе — стандартный завтрак на "Авроре".

— Ну, рассказывай, как вы тут, а то я с этим строительством и домашними делами немного выпал из обоймы, — сказал я и вдохнул аромат кофе... молотый, вот умудряются же достать на камбуз всякое вкусное!

— Да? Вчера на планерке что-то не заметил, дрючил всех как всегда, — хмыкнул Иваныч и пододвинул ближе тарелку с омлетом.

— Я же говорю — нервы... Так я ж все больше на островные вопросы вчера налегал, твоей морской кухни и не касался.

— Особо рассказывать нечего... На равноудаленных от Архипелага островах и береге материка сделали несколько пунктов дозаправки, естественно, где это необходимо — замаскировали, много времени на это потратили... цистерна на Новой Земле стоит уж две недели как, полна топлива, провизией Шеф обещал обеспечить на "черный день", но в этом нужды нет, заполнены под жвак.

— Топлива хватит?

— Должно, но на всякий случай и на Лысом острове оставили десяток бочек.

— Что там, кстати, в округе?

— Тишина. На заправку обошел все кругом — мертво, несколько островов, да небольшое плато выдавило со дна моря, по типу Новой земли, но меньше в разы, с пару километров по диагонали.

— Ну вот пройдем максимально до места и узнаем.

— Да... береговые линии-то высветилась на приборах, но что там дальше...

— Вот и выясним.

— Не пересечься бы с Амурцами, — Иваныч скривился, — Вася радиоперехваты же зачитывал.

— Зачитывал, и что? Иваныч, ничего не изменилось и работает правило — кто рано встает — того и тапки.

— Это понятно, но амбиций у амурцев выше крыши.

— Это их проблемы... и вообще, ты чего это? Поход еще не начался, а у тебя какие-то пессимистические настроения.

— Мало нас, Серый, и там и сям хотим успеть, застолбить, а как потом это все удержать.

— Согласен, но иного пути нет, будем надеяться на наших стратегических партнеров.

— Ну... — Иваныч разобрался с омлетом и отхлебнул кофе, — в Шефе я уверен, правильный мужик и народ на Новой земле к нам эм... как это, а! Лоялен! А вот в Аслане не уверен, он хоть и делает вид, что дружит, а все ж себе на уме.

— Вань... ну так и мы такие же.

— Ты не сравнивай, за нами вон людей сколько, — Иваныч кивнул на иллюминатор, за которым начинал просыпаться Сахарный, — и мы больше для них, чем для себя.

— Ладно, что по маршруту?

— Переход до Новой земли, подбираем Эрика с его группой и вперед, в открытое море, Сахалин, или то, что от него осталось нас ждет! Или не ждет...

— Вахтенным заступить на боевые посты! — прозвучал голос Иваныча по громкой, когда я разбирал вещи в каюте после завтрака.

Этот поход в сторону Сахалина, точнее его шельфа, по старым картам, планировался нами давно. А еще желание амурцев застолбить место, нас, честно говоря, сильно нервировало и заставило форсировать события. Вот и отправились на разведку мест, где до Волны находились буровые проекта "Сахалин — 1", оказался среди наших островитян человек, который ходил туда на судне снабжения боцманом. Он и теперь в боцманах на "Пожарнике", смышленый парень, главное — идейный, и для него теперь, как и для всех островитян, основная цель это процветание и безопасность Сахарного.

"Аврора" плавно отошла от пирса и на среднем ходу двинулась к Васиному острову. Я поднялся в ходовую рубку, где Иваныч уже привычно восседая на высоком капитанском стуле и удерживая одной рукой штурвал, правит корабль на один из створных знаков, что недавно были установлены по берегам нашего архипелага для практики судовождения мореходного класса.

— Капитану "Авроры" опознаться... — прошипела радиостанция.

Иваныч наклонился к микрофону и придавив тангету ответил:

— "Кречет".

— "Сапсан", — отозвался дежурный НП на Васином острове, а потом радостно добавил, — доброе утро Иван Иванович!

— Угу, и тебе не хворать... — буркнул Иваныч в ответ и скривился.

— Как Лидия Васильевна? Наталья как?

— Спасибо хорошо...

— А можно...

— Так, я не понял! — в эфир вклинился голос Максима, — Чернышев!

— Я!

— Гайка от шпильки! Хорош гадить в канал! Прекратить!

— Есть прекратить гадить!

— Иван Иваныч! — укоризненно добавил Максим и отключился.

— Ну вот, и на мои седины перепало от Макса из-за этого "Ромео", — улыбнулся Иваныч.

— Да, как-то холодно ты с ним, — заметил я, — вроде нормальный парень, Юра вот неплохо о нем отзывался.

— Ага, твой бодигард Юра знаешь, сколько раз уже ходатайствовал о переводе Чернышева к нему, то есть на "Аврору"?

— Нет...

— То-то! Если у них с Натальей что и получится, то пусть уж в "сапогах" ходит! Нечего мне глаза в море мозолить!

— Суровый ты тесть, — улыбнулся я.

— Все, тема закрыта! — как всегда Иваныч пресек беседу на семейную тему, уж очень он щепетильно к личному относится.

После выходки Трошина, которая стоила жизни двум хорошим людям, у нас теперь работает система выпуска судов и прочего плавающего с острова, и только капитаны знают действующий сутки пароль. Даша потом, как оправилась от шока после потери ребенка, рассказала мне, что это Жека попал под влияние Трошина, поверил другу детства, принял его строну и решил вывезти его с Сахарного под предлогом поездки в Лесной. Да, такая пакостная история вышла, и чтобы хоть как-то избежать ее повторения, Максим с Макарычем и предложили систему паролей.

— Пойду на открытый мостик, пока не жарко осмотрю новостройки со стороны моря.

— Правильно, нет чтобы с другом плечо к плечу, навстречу неизвестному, — наиграно "расстроился" Иваныч, — он пойдет на открытый мостик и в компании с "утесом" будет сверять доклады Федора с фактическим соответствием.

— Именно! — поднял я палец к небу, и собрался было покинуть рубку.

— В журнал глянь, — улыбнулся Иваныч, — твои вахты после жары и как всегда — собачья. Или убрать одну, отвык поди.

— Нормально, — ответил я кивнув и открывая суточный график дежурств.

А посмотреть было на что — рядом с уже забитым десятком свай стоял плот, изготовленный специально для строительства моста через пролив на отмели; промзона разрастается и уже перемахнула через хребет сопки; пока временное здание депо; складская зона, да и жилой массив уверенно "ползет" в сторону форта; хорошо укрепленные НП на Васином острове и на Сахарном, на каждый из которых заступают на суточные дежурства по два бойца. Да и народа прибавилось, теперь все население сахарного составляет 786 человек, из которых семеро детей рожденных уже после Волны. Я закрепил бинокль в специальном зажиме и покрутил головой, осматривая палубу — боцман гоняет свою команду, Юра, в задумчивости встав на юте рядом с зачехленным ПКМ на вертлюге, смотрит в сторону Сахарного, на палубе закреплены бочки с топливом, а на носу, где раньше стоял станок с пулеметом, также укрытая брезентом теперь расположилась башня БРДМ-а. Как ее туда устанавливали, это отдельный разговор — на весь Сахарный и акваторию остова в течение двух дней разлетался отборный мат Иваныча, боцмана, Макса и оружейников из форта, но на третий день консенсус, как говорится, был достигнут. Все довольны, башня на месте, только, в подвесном сиденье, под потолком кубрика, теперь часто можно увидеть сержанта из Луневских "контрабасов", чьи босые ноги свисают с потолка во время учебных тревог. Мало того, стрелок забирается туда по приставной деревянной лестнице, теперь штатно расположившейся в кубрике. Спустя полчаса, я расположился в каюте за небольшим откидным столиком и изучал содержимое исписанных страниц уже третьего своего ежедневника. Сделано много, а предстоит сделать еще больше.

422 день.

Плавание проходило относительно спокойно, если не считать какой-то нервозности членов экипажа, если быть точнее, то боцманской команды. Причиной тому была попытка пройти под парусами с попутным ветром. Но как-то все пошло не как всегда... и ветер оказался на удивление приличным по силе и волна поднялась. Из-за прослабленных вантов, буквально через час похода под парусом, разболтался и рухнул почти на рубку салинг... то-то было шуму, беготни и трехэтажного, военно-морского мата. Разболтавшийся такелаж подтянули, паруса убрали и продолжили путь на соляре, а боцманская команда занялась салингом — здоровенным куском бруса, что крепится к мачте.

На рассвете второго дня, когда я уже из последних сил боролся со сном, показалась Новая Земля.

— Точка один, — утопил я кнопку тангеты, — вызывает "Аврора"

— Слышу тебя, здесь точка один...

— Рад слышать тебя Эрик! Твоя команда готова?

— Я тоже рад тебя слышать, Сергей... Команда готова, но к сожалению у нас тут обстановка изменилась. Не сможем выйти вместе с вами.

— Что случилось?

— "Исключительная нация" опять мешает жить всем... У нас много беженцев с их острова, есть проблемы с безопасностью, и сейчас каждый боец у нас не счету.

— Что-то серьезное? Может, помочь?

— Справляемся... Шеф просил передать, что забросили на Лысый остров провизии вам на всякий случай.

— Что ж, доложу капитану. Тогда проходим мимо вас.

— Да, Сергей, у нас тут... Мы на связи в общем.

— Принял, — ответил я и отключился.

Вот же, создала проблем эта "исключительная нация", ладно, надеюсь обойдемся без Эрика и его команды... сколько там времени? Еще час ждать. Чтобы не уснуть, и провести время с пользой занялся записями в вахтенный журнал, попил кофе, что под утро принес в термосе Володя и наконец-то, наступило мое любимое время — жать кнопку корабельного ревуна, оповещая команду о начале нового дня.

— Николаич, — толкал меня Юра в плечо, — Иваныч зовет на мостик.

— Угу, — я свесил босые ноги со шконки и протер глаза, неплохо выспавшись после вахты, — времени сколько?

— Обед скоро.

— Ого... А что там?

— Не знаю, — Юра пожал плечами, — с палубы, насколько хватает глаз — кругом вода, а Иваныч смурной что-то.

Я умылся, подтянул ремень с открытой кобурой ТТ-шника и, напялив свою "парадно-выгребную" бейсболку, что носил исключительно на "Авроре", потопал из каюты.

— Что у нас...

— Плохого? — не дал мне закончить вопрос Иваныч.

— Что? — вопросом на вопрос ответил я и уселся на откидной стул, мимоходом глянув на приборы и поняв, что по курсу нет никакого крупного куска суши и тем более Сахалина.

— Пустота Серега, — Иваныч пыхтел трубкой и смотрел вперед, не отвлекаясь на меня, — еще четыре часа пилим на среднем ходу, и если ничего не будет отсвечивать на приборах, то разворачиваемся.

— Понял, — я кивнул и поболтал пустой термос.

— Иди, обедай, — хмуро сказал Иваныч, — и твоя вахта... я с тобой побуду.

Бывало у нас Иванычем такое не раз... стоим оба, угрюмые и смотрим на горизонт — ничего и никого, только невысокая волна да ветер, играющий такелажем, нас развлекают. Надежды на то, что в прибрежной зоне Сахалина что-то уцелело, были огромные.

— Вот же переколбасило земельку-то и Татарского пролива, судя по всему больше нет, — хмыкнул Иваныч, похлопал меня по плечу и добавил, — ладно, бди... я в каюту, все же подремлю, жара начинается.

Вот и "бдю", уж который час... Тихий океан, или что тут теперь на его месте? Да тоже самое, наверное, только теперь название полностью соответствует, так как раньше, до Волны, эти воды были самыми беспокойными и опасными, а теперь — максимум полтора балла волна, долгая, спокойная и тишина вокруг, а слабый ветер меж мачт будто поет реквием по миру, что был до Волны. Судя по приборам, 400 миль уже от Сахарного прошли и...

— Береговая линия, прямо по курсу, расстояние десять кабельтовых! — практически прокричал я в микрофон "громкой", когда на экране радара высветилась четкая линия и прибор два раза тревожно пиликнул.

— Малый вперед! — хоть и сонным голосом, но сразу же ответил Иваныч в рацию.

Сбавив ход, припал к биноклю, пытаясь разглядеть и сообразить, что же я вижу в паре километров впереди.

— Что там? — поднялся на мостик Иваныч.

— Не пойму, вроде остров, большой... торчит над ним что-то... ферма какая-то, конструкция металлическая, — я пригляделся к надписи на одной из стен сооружения и прочитал вслух, — "KURILSKAYA-3".