Пролог седьмой книги
Дожди, донимавшие их последние несколько дней, прекратились. Над лесом наконец-то засияло солнце. Однако вокруг все еще оставалось мокрым и грязным, и Хенна, собираясь в огород, надела высокие резиновые сапоги и завернулась в легкий плащ с капюшоном.
Проходя по узким междурядьям, она через каждый шаг наклонялась, обрывая зеленцы и складывая их в большую пластиковую корзину с двумя отделениями. Покрупнее и покривее — на еду, а маленькие, аккуратные, покрытые мелкими пупырышками, продолговатые плодики величиной не больше пальца — на засолку.
Их соления и маринады пользовались спросом и уже начинали приносить затерянному в лесах поселку бывших беглецов — кронтов и филитов — ощутимый доход. Он возвращался им в виде новой одежды и обуви, проводов и переключателей, книг и обучающих дисков. Ради этого действительно стоило работать на протяжении всего светлого времени местных длинных суток, даже когда над головой не маячат надоедливые надсмотрщики.
Будучи потомственной горожанкой, Хеннауэрте Ленневере или, как ее звали здесь, леди Хенна, никогда ранее не знала и не ценила простого сельского труда. Сейчас, по прошествии нескольких месяцев, он уже начинал ей в чем-то нравиться. Приятно ведь видеть, как твой и всеобщий доход в буквальном смысле слова растет и созревает каждый день. На прошлой неделе на общем собрании уже поднимался вопрос о необходимости строительстве на ручье новой плотины и покупки дополнительной турбины для расширения выработки электроэнергии. Теперь им было это вполне по силам.
Работа была медитативной, и Хенна незаметно для себя начала мурлыкать себе под нос — все громче и громче, читая на память старинную поэму "Несущий свет" на галингском. Если поднапрячься, она бы вспомнила и ее оригинальный текст на баргандском языке, и парочку переводов.
— Госпожа Хенна! — прервал ее занятие настойчивый высокий голос. — Госпожа Хенна!
— Ах, извините!
Аккуратно поставив наполовину заполненную корзину на землю, Хенна с легким постаныванием распрямилась. Ее окликнул сосед, немолодой кронт, выполнявший в поселке обязанности аптекаря и травника. Его имя всегда напоминало Хенне что-то лекарственное — Дор Би Дол.
— Госпожа Хенна! — снова повторил кронт, убедившись, что филитка, наконец, вышла из транса. — Прибыл катер! Вас срочно вызывают на Совет!
— Спасибо, Дор!
Бросив корзину, Хенна заспешила в дом, чтобы вымыть руки и переодеться. Утренняя расслабленность сменилась беспокойством. О самом существовании поселка, не говоря уже о его месторасположении, пока что знали лишь те, кому это положено было знать. Их контакты с внешним миром ограничивались периодическими прилетами их делового партнера, появлявшегося всего дважды в декаду. И в прошлый раз он был только позавчера...
Проходя быстрым шагом по единственной улочке, Хенна то и дело замечала следы их наладившегося мирного быта. Провода, тянущиеся к домам от распределительных щитков, стойки с выставленной на просушку одеждой, пирамиды пустых ящиков и контейнеров под навесом.
— Привет, Хенна! Не знаешь, кто это прилетел?
Тихи, воспользовавшись солнечным днем, выкатила на прогулку свою малышку. Крохотный сверточек со светло-розовым умиротворенным личиком лежал в еще большой для него коляске на четырех высоких колесах. Рядом удобно устроилась в шезлонге Ласси, осторожно положив скрещенные руки на выпирающий живот. Фидбаллорка догуливала последние недели беременности.
— Нет, не знаю, — Хенна покачала головой. — Надеюсь, ничего серьезного. И смотрите, не пересиживайте здесь! Солнце светит, но земля еще холодная!
До домика, в котором обычно собирался Совет, Хенна добралась последней. Несколько кронтов уже сидели за длинным столом, а глава филитского населения поселка Ратан Рантис о чем-то разговаривал с вуром Кьер Ки Таном. Точнее, пытался разговаривать: имперский язык пока плохо давался чинетскому электрику и охотнику, и на заседаниях Совета он по-прежнему всегда пользовался переводом Хенны.
— Все в сборе, — Кьер Ки Тан извиняющимся жестом попросил Рантиса о молчании. — Мы внимательно слушаем вас, господин Згуар.
Только сейчас Хенна заметила сидевшего в углу молодого кээн в длинной темной куртке с маскировочными пятнами.
— Спасибо, — Згуар подошел к столу и сел на единственное свободное место во главе. — У меня, как говорится, есть две новости — хорошая и плохая. Начну с хорошей. Поступили сведения о нашем Бон Де Гра. Он, наконец-то, объявился на Кронтэе. Включен в состав комиссии из Метрополии, призванной изучить текущее положение кронтов и, возможно, улучшить его.
За столом послышались возбужденные голоса. Тья Рин Кай буквально расцвела. Ее большие уши распустились во всю ширину, стараясь уловить все звуки голоса Згуара.
— Надеюсь, что с ним и дальше будет все в порядке, — продолжил кээн. — Ситуация на Кронтэе непростая, но пока складывается, скорее, в вашу пользу.
Переждав еще одну серию шорохов и возбужденных радостных шепотов, Згуар слегка придвинулся к столу.
— Это хорошая новость, но, к сожалению, плохая касается всех нас намного сильнее. Здесь, на Тэкэрэо, начинается что-то неладное.
— Это относится только к нам или ко всем? — спросил Ратан Рантис, выслушав перевод Хенны.
— Ко всем. Полгода назад, когда сюда прилетал Подручный Императора, здешнюю грязь начали вычищать. Но не закончили. Сейчас же она вдруг опять полезла изо всех щелей. Министерского секретаря Гдиона, главаря всей банды, что держала планету в кулаке, вдруг выпустили до суда на поруки. А нового управителя, назначенного вместо проворовавшегося старого, внезапно отозвали в Метрополию, не прислав никого взамен. Начальником военного округа Тэкэрэо вдруг стал Бешеный Мясник — маршал Гмиазм. Он, похоже, открыто крышует Синдикат, который опять поднял голову! Моего отца... Впрочем, это уже не так важно, — Згуар внезапно успокоился. — В общем, недобрые старые времена возвращаются. Вам надо снова сидеть тихо и не отсвечивать! Катер будет прилетать, но реже, раз в одну, а то и в две декады. Перед каждым прилетом с вами будут связываться. Любой, кто явится без предупреждения, — чужой!
— Наша работа пока приостанавливается? — уточнил самый высокий из кронтов, Сат Мел Ок, руководящий в поселке хозяйственной частью.
— К сожалению, пока да. Ограничимся только самым легким и дорогим... ну, как раньше. И... еще один актуальный вопрос. У вас еще остались "Жала"?
— Да, — осторожно кивнул Кьер Ки Тан. — Но мы, к сожалению, не очень хорошо умеем с ними обращаться.
— Тогда выберите пару людей, я прямо сейчас проведу с ними инструктаж! И, если получится, в ближайшие дни подкину вам еще кое-чего из оружия! А также прошу отпустить со мной двоих разведчиков!
— Все настолько серьезно?! — нахмурился Ратан Рантис.
— Для меня и моей семьи — более чем! — резко сказал Згуар. — Вам известно, где я служу, и если одно начальство пытается убрать меня с планеты, а другое — передает негласный сигнал тревоги, то ситуация действительно становится опасной! Однако мы не только предупреждены, но и вооружены!
Глава 28. Конец света
— Четверка с севера!
— А мы на вашу четверку положим свои одиннадцать! И повернул лучик ваш на восток!
— У-у-у, как серьезно! Семь снизу! Солнышко!
— Увы, дорогой, восемь углов! Двойное солнышко! И партия наша! Есть у кого-то сомнения?! Или будем доигрывать?!
Переглянувшись с отцом, Кэноэ покачал головой и, признавая свое поражение, сбросил оставшиеся у него карты. Их разгром приобретал все более зримые черты и, увы, в основном, по его вине.
Принимая предложение Кээрт о том, чтобы провести вечер с родителями за карточной игрой, он, казалось, ничем не рисковал. Скраанкх — игра непростая, требует хорошего расчета и умения идти на риск, но Кэноэ не без основания считал себя в ней мастером. Тем более, что в паре с ним был отец — по общему мнению, один из лучших игроков во Дворце. Однако их мужская компания оказалась позорно битой сплоченной женской командой. Мама, как выяснилось, играет ничуть не хуже отца, а с Кээрт у них с ходу наладилось такое идеальное взаимопонимание, что Кэноэ даже начал подозревать их в телепатии.
Но все равно, это был один из лучших вечеров за последнее время. Он давно не чувствовал себя так спокойно, тепло и приятно в уютном семейном кругу. Рядом с ним были все самые близкие люди. Они с удовольствием общались друг с другом и получали наслаждение от игры, в которой на самом деле не было победителей и проигравших, им было легко и хорошо.
И почему так не может быть всегда?! Почему медленное, размеренное и комфортное существование во Дворце никак не пересекается с бурной жизнью за его пределами?!
Порой Кэноэ чувствовал себя так, словно его разрывает надвое. С одной стороны, он наслаждался тем, что ему здесь не надо никуда бежать, что-то делать, что-то решать. После нескольких месяцев походной жизни он научился ценить семейный уют, прежние конфликты казались смешными, а проблемы — смехотворными. Отец в кои-то веки с готовностью проводил время с семьей, не раздражал его своей поверхностностью и легкомысленностью и живо интересовался его делами. Кэноэ иногда казалось, что отец завидует ему, но старается этого не показать.
Жизнь во Дворце сейчас не была для него тягостной. Каждый день у него находились какие-то дела. Он начал снова посещать тренировки с наставником, восстанавливая прежние навыки, и даже стал изучать дворцовый церемониал, ранее казавшийся ему до ужаса скучным, ненужным и неинтересным.
Но, с другой стороны, так можно было незаметно проживать декаду за декадой и год за годом, и Кэноэ это порой просто страшило. Он боялся окончательно запутаться в паутине церемоний, развлечений и приемов и опасался, что его прошлая жизнь, насыщенная событиями и впечатлениями, снова сменится тягучим ничегонеделанием. Его добровольное заключение во Дворце продолжается менее двух дюжин дней, а такое впечатление, что прошло несколько месяцев!
Хотя, конечно, Кэноэ понимал, что это только короткая пауза. Пройдет еще несколько дней, начнется и завершится заседание Большого Совета, как-то решится вопрос о власти, состоится помолвка... Тогда у него появятся заботы по созданию Малого Дома, и наконец-то он получит возможность снова встретиться со своей командой.
Кэноэ было нелегко без них. Ему не хватало Таутинга, Наарит, привычного окружения. Он с удовольствием встретился бы даже с кронтом Бон Де Гра. После возвращения с Филлины он отправил ему три послания — просто чтобы поддержать его, но не получил никакого ответа, что наводило на достаточно печальные размышления.
Иногда у Кэноэ возникало неприятное ощущение, что вокруг него словно разрежается вакуум. Или, наоборот, что его заточили внутрь бетонного куба, из которого ему надо самому пробивать дорогу наружу. Впрочем, отсутствие поблизости секретарей и помощников научило его самостоятельности, скажем, в отслеживании новостей.
Пока за пределами Дворца все было совершенно спокойно. Насколько было известно Кэноэ, ни Гдоод, ни Оонк не совершали никаких резких движений. После истории с Тмааром не поступало никаких сообщений о покушениях на губернаторов, генералов Космофлота и Службы Безопасности и других высокопоставленных лиц. Никто, вроде бы, не мешал и членам Большого Совета, которые уже начали прибывать в Столицу.
Но для знающих людей это было не более чем затишье перед бурей. Перед заседанием Большого Совета все ждали новых грозных событий и потрясений. Об этом шушукались на заводах в промышленном поясе, шептались в коридорах министерств, говорили вслух в общественных распределителях, где отдельные предусмотрительные граждане старались заранее отоварить свои карточки и литеры, и... намертво молчали во Дворце, где предупреждения и тревоги немногих обеспокоенных, наподобие Гвиэнт или бабушки Инноэне, казались гласом вопиющих в пустыне.
Кэноэ знал, что обеспокоенные правы. За последние дни Кээрт заметила черную печать еще на некоторых офицерах дворцовой охраны, и это было, наверняка, неспроста и не к добру. Поэтому он и воспринимал эти тихие семейные вечера как последние дни уходящего мирного времени, и радуясь им, и печалясь, что они неизбежно подходят к концу...
Тем временем отец, умело перетасовав колоду, приступил к раздаче. Однако новая партия оказалась прерванной появлением дворецкого.
— Прошу прощения, ваше высочество! — церемонно обратился он к отцу. — К вам посетитель из Управления Двора!
— Интересно, — отец недоуменно поднял брови. — И кто же это настолько предан своей работе, что готов выполнять ее даже в восемь часов вечера?! Просите!
Посетителем оказалась женщина. Молодая, очень красивая, тоненькая, гибкая и изящная на вид. Форменный мундир Управления Двора сидел на ней как влитой, туго обтягивая соблазнительные округлости, шелковистые темные волосы свободно падали за спину. Кээрт, уловив, куда направлен взгляд Кэноэ, украдкой взяла его за руку. Точно так же и мать коснулась кончиками пальцев отцовского плеча.
— Ваше высочество, принц Клоэрмэ, — женщина согнулась в почтительном поклоне. — Покорнейше прошу простить за опоздание. Я готова приступить к выполнению своих обязанностей.
— Э-э-э... Здесь нет никакой ошибки? — отец опасливо оглянулся на маму. — Какие обязанности вы имеете в виду?!
Молодая женщина поклонилась еще ниже.
— Прошу простить меня, ваше высочество! Я Нрироан ма-Муркуун, инструктор по танцам.
— По танцам? Что же, это очень хорошо, — отец, когда хотел, мог с легкостью носить маску скучающего аристократа, но Кэноэ хорошо чувствовал его растерянность и даже некоторую опаску.
Судя по всему, отец был не на шутку встревожен появлением этой красотки, которую действительно было очень легко представить в роли танцовщицы или бойца-рукопашника — так плавно и изящно она двигалась. Он либо что-то знал и поэтому боялся, либо, что, вообще-то было больше на него похоже, что-то забыл и не хотел в этом признаваться.
— Три дня назад ее величество императрица Стоэмран распорядилась об организации нового курса танцев для фрейлин, — пришла ему на выручку Кээрт. — Это вы должны его вести?
— Да, блистательная! — Нрироан поклонилась с явным облегчением. — Просто в составе вспомогательных служб Дворца не нашлось свободных вакансий, и в отделе кадров меня предложили зачислить в штат личных слуг его высочества принца Кэноэ...
— Достаточно! — оборвал ее Кэноэ.
Ему хотелось сказать что-то крепкое, но вместо этого он только выпустил воздух сквозь плотно сжатые зубы.
Штат их с Кээрт личных слуг ограничивался камердинером Фруасом и камеристкой Доорин, и он категорически возражал против его доведения до положенной численности, не побоявшись пойти по этому поводу на скандал с кадровиками. Во-первых, Кэноэ не хотел видеть возле себя и Кээрт лишних ушей, а во-вторых, как будущий глава Малого Дома, он собирался поручить подбор обслуживающего персонала кому-либо из своих будущих помощников.
И все-таки, им удалось обвести его по кривой! Судя по тому, как смущен отец, вопрос с инструктором по танцам утрясали именно с ним, а он, не подумав, легкомысленно дал согласие, даже забыв поставить в известность Кэноэ.
