ВТОРАЯ ЧАСТЬ ЭТОЙ "РУКОПИСИ"
МОНСТР
Весенняя тропа, возникающая на несколько месяцев в год — путь через Фригнетские горы в углу на стыке Западной и Северной их горных стен. Эта продуваемая вечными ветрами тропа, пролегающая через вершины гор, таила в себе множество опасностей, пестря расселинами и крутыми подъемами.
Рэвул насквозь промерз пробираясь через каменные лабиринты меж горных вершин. Его пальцы скованные холодом почти не двигались. Даже появившаяся где-то сбоку внизу все еще прикрытая белой дымкой поздним утром Соленая Миля и открывающийся за ней бесконечный океан не произвели на него впечатления. Ему сейчас было не до любования красотами. Преодолев скалистую часть вершины, он вывалился на небольшое заснеженное плато на стыке двух горных стен. Внизу простиралась зеленная холмистая долина с разбросанными по ней мелкими городками и деревушками. Враждебная его роду, никогда им до этого не ведомая Страна Ворона была узнаваема сразу. От этих мест нужно было держаться как можно дальше, для здешних обитателей он враг. Тем более учитывая его нынешний внешний вид: в этой маске, с известным Людям Ворона мечом ничего хорошего его здесь ждать не может. Он побрел по уплотненной солнцем снежной шапке вершины горы в западном направлении, в сторону Соленой Мили, туда, где находился спуск завершающий весеннюю тропу. Глядя вниз с края крутого склона он улыбался, ведь он хотя бы не боится высоты, а то окончательно бы свихнулся.
У завершающего весеннюю тропу спуска с горы он увидел следы. Кто-то в одиночку забрался сюда и ушел к гребню горной вершины. 'Может это Люди Ворона, стерегут секретный проход в ожидании появления охотников за головами?' — подумал он про себя. В голове Рэвула возникли мысли о вражеской стреле или огромном валуне, которые могут поразить его, пока он будет спускаться по крутому скалистому склону. Или как еще нарисовала его фантазия, враг может подать сигнал и тогда Люди Ворона поймают его внизу и точно убьют. В любом случае чьи-то следы на вершине горы, где гуляет только ветер это ненормально. Обнажив меч, Рэвул решил проверить, чьи это следы. 'Неужели Людям Ворона известно об их тайном проходе?' — думал он, про себя тихо крадясь по скрипучему снегу.
От страха его сердце ускорилось в разы, из-за разреженного воздуха на такой высоте стала кружиться голова. За поворотом горы там, где снежное плато переходило в скалистый гребень, он увидел пещеру, из которой валил дым. Первой его мыслью было бегство. Зачем самому искать драки? Его цель месть армидейцам, а не Людям Ворона. Пещера далеко от спуска, может ее таинственный обитатель вообще не заметит его? Силой он заставил себя остаться на месте, собраться с мыслями, как учил отец выровнять дыхание — чтобы не дрожал меч, и тихо крадучись двинуться к пещере.
Тихо подкравшись, заглянув в пещеру, он услышал треск костра в ее глубине, из-за дыма ничего конкретного внутри разглядеть было нельзя. — Если хочешь согреться, то не лучше ли будет спросить у хозяина, чем без спроса вламываться с оружием? — сзади раздался спокойный старческий голос. Вздрогнув от неожиданности, дико испугавшись, едва не выронив меч, но внешне стараясь не выдать своего страха Рэвул тихо обернулся. На камне метрах в десяти сидел маленький старичок с длинной черной бородой, в меховой шапке, черном плаще, облепленном вороньими перьями. Дым, испускаемый его трубкой, быстро разносился проскакивающими на высоте ветрами в начале тихого солнечного дня.
— Ах, да! Извините, — видя, что старик не представляет опасности, поспешил Рэвул, убирая меч в ножны. — Просто я подумал, что это кто-то из Людей Ворона.
— Я и есть из Людей Ворона! — смеясь, пояснил старик. — Неужели невидно! — От каждого смешка, как и от каждого произнесенного слова из его рта вырывались клубы табачного дыма, которым были обильно наполнены его легкие. — Понимаю тебя. Кого-то встретить здесь, на заснеженной вечно одинокой верхушке горы это, по меньшей мере, странно. Раз уж мы встретились... За головами собрался охотник?
— Да... Наверное, можно и так сказать. Но не вашими. За армидейскими, — искусственно натянув улыбку, пояснил Рэвул.
— У-у-у Армидея. Далеко на севере. Так какие вести из Страны Волка. Что там с пришедшими к вам армидейцами? Какова их судьба?
— Да все нормально в Стране Волка, — Рэвул понял, что этот старик, как и весь мир кроме Духов не знает о произошедшем с его народом. — Живет потихоньку вроде как. А армидейских псов мы прогнали. Ушли они через Снежные Врата, — говоря о своей стране, внутренне он чувствовал ужасающую пустоту, но внешне улыбаясь, не подавал вида.
— Так, а зачем тебе понадобились головы армидейцев? — этим вопросом старик буквально припер Рэвула к стенке.
— Так они это... Месть за вторжение. Ну и это личное, один из них приставал к моей сестре, теперь я как бы должен отомстить, — на ходу Рэвул наплел первой ерунды, что пришла в голову.
— Ну и как же ты собираешься мстить? Ты хоть знаешь, где Армидея находится, вернее, что она из себя представляет? Даже если ты не умрешь по пути, то дальше армидейских стен ты не пройдешь, — старик, плохо скрывая улыбку, смотрел на Рэвула как на дурака.
— Просто постараюсь убить их, сколько смогу, — ответил Рэвул изо всех сил пытаясь держаться достойно, изображать из себя крутого охотника за головами, вернее безумного дикаря готового отправиться на край света ради мести. Но получалось у него это плохо. Выглядел он неуверенно, напугано, в его глазах была заметна усталость, слабость. Старик прекрасно видел это.
— Промерз поди, охотник за головами? — старик не стал мучить Рэвула дальнейшими расспросами.
— Да есть, немного.
— Раз за головами армидейцев... То высшим силам судить тебя. Я понимаю, что это вовсе не делает меня мудрее, но признаться честно я их тоже недолюбливаю. Лезут они везде и рано или поздно наткнуться на равный отпор. Конечно, удачи в твоем походе тебе пожелать я не могу. Но предложить немного согреться и выпить чаю в своей хибаре вполне способен. Ну что скажешь? — закончив он, кряхтя начал подниматься с камня.
— Было бы не плохо.
Следом за невысоким шагающим переваливаясь из стороны в сторону старичком в нелепом пернатом плаще, Рэвул вошел в пещеру. Вместо дров в костре пылали волшебные Огненные Камни. Под воздействием магии как некой силы влияющей на все, многие химические элементы меняли свои свойства, обретая волшебные нереальные характеристики. Многие полезные ископаемые, хранящиеся под землей, также превращались в залежи различных волшебных камней, элементов, становились возобновляемыми, как это принято в волшебном мире — бесконечными ресурсами. Огненные Камни это частицы подземных угольных пластов, под воздействием магии превратившихся в волшебный элемент, характеризующийся длительным горением и повышенным жаром. Огонь пылал у дальней стены этой маленькой компактной пещерки. Пол здесь был выложен соломой. Вокруг костра валялся всякий хлам: шкуры, старая посуда и прочие безделушки за долгое время притащенные сюда стариком. Вне куч хлама, в стороне от костра у стены стоял большой походный рюкзак, который непонятно как притащил на себе этот немощный с виду старик. Было понятно, что это лишь временное пристанище, кто такой этот старик, что он здесь делает, для Рэвула оставалось загадкой.
Рэвул бросился к огню и первым делом сунул в пламя окоченевшие пальцы. Старик начал рыться в кучах хлама, послышался звон раскатившихся по полу железных тарелок. — Сам понимаешь, гости у меня здесь бывают нечасто. Да и сам я здесь редкий гость. Поэтому о порядке я здесь даже и не думал, — кряхтя, стоя к Рэвулу спиной причитал старичок. — Здесь в тишине среди ветров я отдыхаю от того мира что остался внизу.
— Как вас зовут? — дрожа как осиновый лист спросил Рэвул. Согревшись от пламени костра, он затрясся, так что застучали зубы.
— Я же не спрашиваю у тебя имя. Вот и ты не испытывай меня этим... — тут старик резко прекратил копаться в своих старых пожитках, замер, его глаза закатились, руки расслабились, он выронил шкуру которую хотел дать Рэвулу для согрева. — Последний охотник за головами, — пока разум погрузился в хаотичные видения, не контролируя себя, не своим голосом старик назвал Рэвула.
— Как ты меня назвал? — насторожено уточнил Рэвул.
— Как?.. Да не знаю. У тебя надо спросить, что это значит, — засуетившись, что-то бормоча себе под нос, старик схватил шкуру и накрыл ею Рэвула. В его голове снова проскочило очередное видение, но пока нечеткое. Игнорируя настороженный взгляд Рэвула старик, обхватил его прозябшие руки и принялся их растирать: 'Так будет теплее', — пояснил он. От прикосновения к рукам Рэвула его посетило уже четкое видение. Он увидел его будущее: затмение разума, жуткое преступление, после гнев, ненависть ко всему миру, а в конце жуткого монстра сокрытого темнотой. Города в руинах, золотая Армидея в огне. Старик потерянно уселся на пол. Рэвул разглядывая его, понимал, что что-то не так, что-то недоброе происходит с хозяином пещеры. Что-то здесь не чисто. Почему он назвал его 'последним охотником'? И что было делать, врезать этому старику, воспользоваться его слабостью, захватить эту пещеру из гостя, превратившись в безумного бандита? Нет, для Рэвула это был не вариант. Или уйти? Теплое пламя так приятно ласкало, что от него не хотелось отрываться, вновь возвращаться в холод, царящий снаружи, не было никакого желания. Он просто продолжал сидеть у огня. Глядя на старика пустым взглядом уставившегося в одну точку, видя, что кожа его лица в просвете меж бородой и черной шапкой побледнела, он понял, что ему явно не хорошо.
— Что с вами? — поинтересовался Рэвул.
— Рэвул. Меня все зовут Этха, хотя мать при рождении сотни лет назад нарекла Этхаром, — тихо приходя в себя начал откровенничать старик. — Я пришел в Преферию, тогда еще молодую, за своим отцом — Духом, из очень далеких земель. Сейчас у высшего отца нас пятеро. Остальные четверо моих земных родственников рождены здесь в новой земле и разменяли по паре сотен лет. Как всегда у Намарьенов — каждый последующий продолжатель рода пока жив предыдущий все слабее и слабее. Их Намариэль все мрачнее и мрачнее. Последний брат вообще простой артэон, его Намариэль тусклая претусклая. Силы данной от отца на всех не хватает. Лишь я и второй сын сильны как Намарьены, поэтому мы и выбрали пути странников-хранителей. В миру нас нарекли шаманами. Помимо созерцания душ я также касаясь людей, вижу их прошлое и будущее. Но порой с ветром ко мне прилетают хаотичные видения о судьбах мира. Поэтому я и поднимаюсь сюда постоянно. Здесь бог говорит со мной чаще, — старик пришел в себя и взглядом уставился в Рэвула, теперь настороженно внимавшего его словам.
— И без своего уникального дара я вижу темноту в свете твоей души. Я понимаю, что ты врешь, вернее, серьезно недоговариваешь, — продолжал Этхар. — У меня множество таких пристанищ, — взглядом он обвел пещеру, — разбросанных в этих горах. Я поднимаюсь сюда и пытаюсь слушать этот мир, пытаюсь услышать высшие силы, что правят вселенной. Сюда на весеннюю тропу я прихожу часто. Все жду, когда кто-то явится из Мерзлого леса. Все жду ваших охотников за головами, хочу поговорить с ними, постараться отговорить их от глупой кровной вражды. Ведь вы уже достаточно нам отомстили, нашей вражде нужно положить конец. Несколько раз ваши охотники выходили из леса, бывали у меня в гостях в этой пещере. Я также согревал их у костра и угощал чаем. Меня немощного старика они не тронули, но и моим словам не вняли. Вы глупые и упертые. Да и действительно сложно вразумить человека выросшего в обществе, в котором охота за головами главная любимая традиция. Но я все равно каждый год прихожу в эту пещеру, все жду вас, пытаюсь вас вразумить, договориться о мире.
На днях до меня донеслись слова бога, как я их называю, об интересном страннике из Мерзлого леса. И я пришел сюда, в это старую забытую хибару, чтобы пообщаться с тем, кто придет с той стороны гор и если повезет, то заглянуть в его тайны. И я заглянул и... ничего хорошего не увидел. Но впрочем... это не мое дело. Неси свои тайны дальше странник, — договорив старик, поднялся и полез в свой рюкзак, достав оттуда чайник и одну кружку, вторую отыскав среди заледенелого хлама на полу. Наложив в чайник травы для заварки душистого чайного напитка, он тайком, трясущейся рукой подсыпал туда еще щепотку ядовитого порошка. Отправив Рэвула напрессовать в чайник снега, оставшись один, он открыл пазуху своего плаща, увешанную рядами позвякивающих стеклом разноцветных бутылочек с травяными настойками. Трясущимися руками отыскал маленькую бутылочку зеленого цвета. Выпив противоядие, немного поморщившись, он погрузился в сомнения. Он никогда никого не убивал, ни разу осознанно не лишал живых тварей жизни, пусть это были даже назойливые комары. Но увиденное им будущее было ужасно, он не мог такого допустить. Чаша весов перевешивала в сторону необходимости уничтожить зло в зачатке.
Снег тихо таял в чайнике, висящем над огнем. Согревшись пламенем костра после бессонной ночи в холодном лесу Рэвул начал засыпать сидя. Задремав он сидел тихо покачиваясь всякий раз приходя в себя в шаге от того чтобы упасть на пол и захрапеть. Нежелающий воплощения в реальности картин увиденного им будущего Этха продолжал терзаться сомнениями глядя на дремлющего Рэвула.
Вода из талого снега тихо закипела в чайнике. Пещера наполнилась запахами травяного чая с примесью легкого отголоска яда различаемого лишь Этхой. Ледяные железные чашки заполнились наваристым напитком. Передавая чашку Рэвулу, Этхар случайно снова коснулся его руки. Его сознание опять сотрясло мимолетное ужасное видение. Он увидел прошлое: приход армидейцев в деревню Людей Волка, последовавшую за этим битву с волками Мерзлого леса, как итог всего этого — разрушенную сожженную деревню, жители которой были уничтожены и сгоревшее великое древо. Не понимая всей сложности ситуации в целом, увидев лишь небольшую часть общей картины, он ужаснулся и по-другому посмотрел на своего гостя. Причины для мести у Рэвула были неоспоримые, его дом уничтожен и к этому как-то причастны армидейцы, к нему было сложно предъявить какие-либо претензии. Этха с пониманием посмотрел на своего гостя, дующего на горячий чай в своей кружке. Теперь ему было даже немного стыдно за свой поступок, как мог он, так поверхностно рассудив, так хаотично, второпях решать вопрос чужой жизни, какой же он теперь 'Мудрый' после такого? — Нет! Не надо не пей, — остановил он Рэвула в последний момент. — Я отравил чай, — сознался он и, выхватив кружку у Рэвула, выплеснул ее содержимое, затем проделав тоже с чайником. Содержимое своей кружки он оставил нетронутым, и чтобы успокоить нервы сделал из нее несколько глотков. — Я выпил противоядие. Надо выпить и яд, чтобы не было потом сонливости и прочих побочных эффектов, — щурясь от обжигающего кипятка, пояснил Этха.
— Если это что-то вроде мести за охоту за головами ваших людей, то извини. Правда. Я всегда был против этой идиотской традиции...
— Да не причем тут охота за головами, — оборвал его Этхар. — Это ты меня извини... И что ты даже не хочешь мне врезать или что-нибудь обидное сказать. Ведь я едва не убил тебя?
