Двое

С моря задувал сильный ветер. Холодно не было (здесь, по-моему, вовсе никогда холодно не бывает, если только где-нибудь в горах, но туда я лезть не собирался). Даже и не особенно влажно по сравнению с тем временем, когда лили муссонные дожди. Сейчас-то, слава всему сущему, уже декабрь, а значит, не нужно поминутно останавливаться, чтобы вылить воду из сапог и отжать одежду. Хотя последнее — все равно бесполезно, через минуту с тебя снова будет течь ручьем.

На меня почти не обращали внимания: белый человек в лагере белых и не должен был вызывать никаких особенных подозрений. Тем более, моя одежда отдаленно напоминала военный мундир из тех, какие частенько носят наемники: потрепанный, без знаков различия, со споротыми нашивками. А уж наемников тут было предостаточно, чем я и собирался воспользоваться.

Каким образом меня занесло в эти края? Скажу так: мне не было особенной разницы, куда отправиться, а чем это место хуже прочих? Климат, конечно, так себе, но меня не климат интересовал.

Сделаться — ну или, по крайней мере, заявить, что сделался вольным человеком, — это интересное ощущение. Странное. Кажется, будто это уже не совсем ты. Не вовсе другой человек, но есть что-то в этом... Поначалу так и ждешь: вот сейчас снова разбудят до рассвета, потому что нужно тащиться в какую-то чертову даль и спасать каких-то чертовых придурков или искать что-то ценное, да еще навяжут напарничка, которого захочется убить еще до выхода на задание. А потом проходит день, другой, и ты понимаешь: нет больше никаких заданий кроме тех, которые ты даешь себе сам, и напарников нет тоже. Иногда они и не повредили бы, конечно, но и обойтись можно, а в крайнем случае — подобрать кого-нибудь поприличнее.

Что делать кому-то вроде меня в то время, когда он не убивает монстров? Отдыхать, тренироваться? На всё нужны средства, меня теперь не содержит Орден. Мог бы, наверно, но я этого совершенно не хотел. Значит, парню вроде меня прямая дорога — в наемники. Они везде и всегда нужны, тем более, что война полыхает то здесь, то там, только успевай поворачиваться...

Пришлось выучиться стрелять (это оказалось несложно), в рукопашной я положил бы, пожалуй, любого обычного человека почти мгновенно, а с ножом обращаться умел, может, не настолько виртуозно, как с катаной, но мне хватало. С катаной я, понятно, не расстался, куда я без нее? Вылетит какая-нибудь тварь в самый неподходящий момент, а я стоять буду, как дурак с голым задом? Пару раз уже вылетали, кстати, и всякий раз мне приходилось скрываться от сослуживцев: вряд ли я сумел бы объяснить им, что это у меня за хреновина такая. И что за хреновина нас только что обстреляла. Так-то, конечно — сабля, если по-простому, мало ли, у кого какие причуды. Тем более, если эти ребята уже видели, что я могу сотворить этой вот "саблей".

Так что — катану за одно плечо, винтовку и вещмешок — за другое, пару трофейных кольтов на пояс, вот и все сборы. С плащом пришлось расстаться: привлекает слишком внимания, цепляется за всё, а уж ползать в нем по кустам — сущее мучение. Обошелся курткой, той самой, отдаленно напоминающей мундир. Плащ, правда, не выкинул, если уж являлся в Орден, то при полном параде. Тамошних, правда, как-то передергивало при виде винтовки, но тут уж я не виноват — в вещмешок она, как револьверы, не помещалась.

Бывал я там нечасто, только новости узнать (таскать с собой голема я не хотел, а через полмира набегаешься, пожалуй!), вот только так ничего нового и не услышал. О Ноях и их штучках — сколько угодно, да я это и своими глазами видел. А вот о том, что меня интересовало, никто рассказать не мог. Либо врали, либо действительно не знали.

Узнать я хотел вот что: куда провалился ученик Книжника по имени Лави? Что старик помер, я слышал, а этот-то с какой радости запропастился? Вроде бы из Ордена он ушел, но почему? Сам он, если верить остальным, ни словом об этом не обмолвился, как его найти, случись что, тоже не сказал...

А мне нужно было его отыскать. Ничего особенно срочного, ерунда, просто мы кое о чем не успели договорить. Вернее, тогда я думал, что это неважно, а потом, через пару месяцев вольной жизни, понял, что очень даже важно. И что мне необходимо узнать ответы кое на какие вопросы, дать которые может только Лави. Я сам виноват: могли бы закончить разговор до той заварушки, но сперва было не до того, после — не оказалось сил, а потом — времени. Нас раскидали по разным заданиям, а дальше... Дальше лучше и не рассказывать.

И вот — я ищу. У меня есть только его приметы (а Лави трудно с кем-то спутать, даже если он перекрасит волосы), еще я знаю, что он — превеликий мастак влипать в неприятности, а с наибольшей вероятностью его можно обнаружить на какой-нибудь войне. Войн этих, как я уже говорил, превеликое множество, и поди угадай, куда именно двинется ученик Книжника! (Или уже полноценный Книжник, если старик учитель умер? Поди знай...) По какому принципу они выбирают конфликты, которые начинают изучать, Лави не объяснял. Может, и сам не знал. Не говорил ни о каком начальстве, хотя что-то такое подразумевалось: и правда, должен же кто-то координировать действия этой компании! А что они со стариком не одни, Лави как-то обмолвился. Другое дело, что какого-то постороннего Книжника я могу и не признать: вон, сидит какой-то тип, что-то задумчиво строчит в блокноте. Поди знай, Книжник это, военкор, кто-то ведет путевой дневник, донесение в штаб пишет или письмо домой, или его осенила муза и он просто стихи сочиняет? А их таких немало.

Словом, поиски мои были сродни поиски иголки в стоге сена, и я это прекрасно осознавал. И если сено можно сжечь, а иголку выудить магнитом или, на худой конец, просеяв золу, то на какой магнит вытаскивать Лави, я представления не имел, да и знать не знал, как поджигают такие вот "стога"!

Пораскинув мозгами, я в конце концов сообразил, что вряд ли Книжников интересуют разборки соседних деревень. Уж скорее, их понесет на такую войну, которая может оказать влияние на общемировое развитие. (Нет, это не я такой умный, я просто вспомнил, как старик что-то такое говорил директору, а я случайно услышал до того, как они меня заметили и умолкли.) Черт его знает, может, потасовка крестьян тоже на что-нибудь влияет (поле случайно подожгли, цены на зерно в округе взлетели, дальше по нарастающей), но начинать лучше с чего-то более глобального. На мой взгляд, так вероятность обнаружить искомого человека была выше... хотя все равно оставалась крохотной. С другой стороны, чем мне еще заняться? Не кабачки же выращивать...

С этими мыслями я нашел местного командира, отрекомендовался, выдал несколько фактов насквозь фальшивой своей биографии и изъявил горячее желание послужить делу британского оружия. Речь у меня была отрепетирована, я ее не в первый раз произносил, в ней только список мест, где я успел отличиться, пополнялся. Командиру явно было не до всяких бродяг, потому что он отправил меня к писарю, потом еще к кому-то... Все это уже было мне знакомо, поэтому я не дергался, зная, что к вечеру меня таки поставят на довольствие и выдадут всё, что полагается. Если найдут. А нет, у меня своего хватает, боеприпасы бы только раздобыть, и хорошо.

-А, пополнение, — приветствовали меня у палатки моего отряда, где, как мне показалось, найдется свободное место. Тут и ночью не холодно, только вот насекомые донимают. — Садись, как раз к ужину!

До темноты я успел познакомиться с новыми сослуживцами, рассказать пару баек о себе и своем участии в других заварушках, выслушать ответные истории, узнать, что если я польстился на плату, то, конечно, не прогадал, денег отсыпают щедро, да только вот местные — те еще зверюги, воюют отчаянно, а голова все-таки дороже золота. Ничего необычного, как я и думал. Я еще расспросил бывалых вояк об особенностях местности, о том, как обычно действуют ашанти и прочие, каких от них можно ожидать подлостей, а в чем они слабы... Так и скоротали время до темноты.

Сплю я мало, так что вызвался дежурить ближе к утру, когда остальные будут видеть пятый сон. Не зря вызвался: мой напарник, здоровенный шотландец, вовсю клевал носом, и даже напади на нас кто, вряд ли бы почесался. Но, на его счастье, было тихо, насколько вообще может быть тихо в этих местах...

*

Наутро я уже куда лучше ориентировался в лагере, хотя, на мой взгляд, царил в нем совершеннейший бардак. В той части, что занимали регулярные войска, еще поддерживалась дисциплина, а там, где устроились наемники... Интересно, как этот сброд пойдет в бой? И сколько из него не вернется? Ничего, усмехнулся я про себя, скоро проверим. Если, конечно, до ближайшей стычки с местными я не успею обшарить лагерь от и до и убедиться, что искомого здесь нет. А тогда... Что тогда? Жалованья мне пока не выдали, так что я — по моим личным убеждениям, — волен идти на все четыре стороны. Искать очередную заварушку. Сколько их уже было по обе стороны Атлантики, и вспомнить не выйдет. Главное, не думать о том, что на следующий день после того, как я покину этот лагерь, в него может явиться Лави, который, чем черт не шутит, только сейчас собрался в эти края или отлучался ненадолго по делам...

Тут не угадаешь, мрачно подумал я, петляя между палатками. Понаставили... сами и посшибают, если придется ночью ввязываться в драку!

Я, собственно, искал писаря, который, как выяснилось, забыл-таки внести меня в списки или куда там полагалось. А у меня патронов оставалось маловато, просто же так мне бы их никто не отсыпал. Не покупать ведь? У меня денег и так негусто...

Лагерь был устроен на пологом пригорке, и тем, кто расположился выше, приходилось лазать вверх-вниз то за водой к ручью, то еще за какой надобностью. Я как раз бросил взгляд вниз, услышал обрывок разговора и...

Оставшееся расстояние я, по-моему, просто пролетел. Схватил молодого мужчину за плечо, резко развернул, вовремя сообразив, что окликать по имени не стоит, оно может оказаться совершенно иным.

-Простите? — на меня удивленно смотрел Лави. Точно, он, только, конечно, старше почти на шесть лет. И всё же спутать я не мог!

-Лави? — спросил я полушепотом, благо рядом уже никого не было. — Ты зачем волосы отрастил?

-Вы, должно быть, с кем-то меня спутали, — серьезно ответил он. Во взгляде я не заметил даже тени узнавания. — Меня зовут Дэвид Ирнок, я состою при штабе. А вы, простите?..

-Юу Канда, — ответил я, внезапно охрипнув, но вовремя вспомнив, в каком порядке англичане называют имя и фамилию. И за каким-то чертом еще сказал настоящее имя, а не то, которое продиктовал писарю! — Просто... служу. Прошу извинить, сэр, но вы как две капли воды похожи на человека, который когда-то был моим напарником.

-Очень любопытно, — по-прежнему серьезно сказал он. — Хотя бы потому, что я вижу вас впервые в жизни, готов ручаться. А вот так, — он потянул себя за рыжий хвост, — я хожу уже лет десять, если не больше. Но, может быть, мы отойдем с прохода? Иначе сейчас нас неминуемо затопчут...

Он был прав: разговаривать посреди лагеря не стоило.

-Можете называть меня просто Дэвид, я не офицер и даже не доброволец, скорее, исследователь, — спокойно произнес он, пока мы спускались к ручью, и начал, не дожидаясь ответной любезности: — Юу, так где вы... Что с вами?

Очевидно, меня заметно перекосило.

-Я не люблю, когда меня называют по имени, — сказал я, испытывая острое чувство дежавю.

-Хорошо, Юу, но как вас в таком случае называть? — поинтересовался... ладно, пускай будет Дэвид, и мне мгновенно захотелось врезать ему ножнами по загривку. Настолько острую реакцию до сих пор вызывал у меня только один человек, но...

-Вообще-то в списках я значусь под именем Сен Хоа, — ответил я. — Я не европеец.

-Я вижу, — сказал он спокойно. — О причинах, побуждающих вас называться разными именами, спрашивать не стану, это ваше личное дело. Пусть будет Сен, если вы ничего не имеете против.

Я покачал головой. Это имя было просто пустым звуком, фальшивкой, так что...

-Итак, Сен, где же вы видели человека, похожего на меня, как две капли воды? — спросил Дэвид. — И даже служили с ним вместе!

-В организации под названием Черный орден, — ответил я спокойно. — Вас... вернее, его тогда называли Лави. Мы оба были экзорцистами. Собственно, поэтому я и не использую настоящее имя. Его могли... запомнить.

Клянусь, в его лице ничто не дрогнуло при упоминании об Ордене и прежнем имени!

-И когда это было? — спросил он.

-Почти шесть лет назад, — ответил я. — Он тогда угодил в руки Ноям, а я... ладно, обо мне неинтересно. Когда я вернулся в Орден, его там уже не было. Вот с тех пор и ищу...

Признаться, я терялся в догадках. Это точно он! Я видел его манеру двигаться, и это была манера Лави. Голос — тоже его, пусть немного изменившийся, но ведь несколько лет прошло, он повзрослел! Та же самая мимика, те же жесты, черт возьми, даже запах тот же! У меня достаточно чувствительный нюх, чтобы это почуять, а я ведь стоял к нему вплотную...

Но если он уверяет, что он не Лави, тогда кто? Брат-близнец? "Ну да, придумай что поумнее! — сказал я себе. — Брат-близнец! Скажи еще, ему тот же глаз в младенчестве вышибли! Удобнее было бы другой, чтобы различать..."

-Пять с небольшим лет назад... — Дэвид нашел булыжник поудобнее, уселся, закинув ногу на ногу опять-таки жестом Лави. — Я был в Индии. Слышали, быть может, о восстании сипаев? Вот в тех краях я и... служил. Если хотите, могу рассказать в подробностях, да и полковые списки наверняка сохранились, мне тогда достало ума записаться рекрутом. Потом меня много где носило, а затем как-то так вышло, что меня заинтересовали здешние события...

-К чему они вам? — задал я провокационный вопрос.

-Как сказать... — он бросил камешек в воду. — Я по образованию историк, да только кабинетная работа мне скучна. А по правде говоря — собираю материалы, может, когда-нибудь соберусь написать монографию или хотя бы серию статей. Еще я неплохо рисую карты и быстро схватываю местные наречия, поэтому мне и позволяют держаться при штабе, я бываю полезен.

-Лави был учеником Книжника, — сказал я спокойно, и вот на этот-то раз Дэвид едва приметно вздрогнул. Чуть-чуть, он превосходно умел держать себя в руках, но я все-таки заметил.

-Я — не Лави, Сен, — мягко произнес он. — И я никогда вас не видел, могу поклясться чем угодно. В организации под названием Черный орден я никогда не бывал. Можете считать это невероятным совпадением, но случается ведь, что совершенно чужие люди очень похожи... Шесть лет прошло. Вы обознались.

-Похожи — бывают. Но не настолько, Дэвид, — покачал я головой, с трудом сдерживаясь. — У него были того же оттенка рыжие волосы, только стрижены короче. Он носил точно такую же повязку на правом глазу. Вы двигаетесь, как он, говорите, как он, вы, черт побери, даже пахнете, как он! И, знаете, у случайно похожих людей не бывает одинаковых родинок здесь, — бесцеремонно ткнул я указательным пальцем в его левую скулу, — здесь и здесь!

В последний раз мой палец уперся ему в правую ключицу. Естественно, видеть, есть ли там приметная родинка, под одеждой я не мог, но отчего-то был уверен — она на месте.