La révolution

La revolution

-Поздно уже. Может, остановимся на ночь?

-Заночуем на окраине, — подумав, отвечает он. — Там дешевле, а разницы, по сути, никакой.

Да, вот так правильно. Образ скуповатого старика ему подходит. Нет, не скуповатого. Бережливого: мало ли, на что могут потребоваться в пути деньги? Они оба здоровы, сыты, ночи сейчас теплые, с ними ничего не станется, даже если придется заночевать на улице. Но до таких крайностей вряд ли дойдет, к тому же, на улицах небезопасно. Все-таки это Париж, и он совсем не изменился за много лет...

Он идет чуть впереди, но краем глаза все же видит, как ученик оглядывается назад. Все время оглядывается. Делает то, чего делать попросту нельзя, но... сейчас он не станет выговаривать мальчишке, потому что отчасти понимает, что творится у того на душе.

Позади остается Нотр-Дам, величественный, как всегда, как годы и годы назад. Прекрасный и равнодушный. В тени его происходило всякое, и ко многому он был причастен... Только ученику дела нет до красоты старинного собора, он даже не смотрит на него. Думает о чем-то своем, и лицо его приобретает замкнутое выражение.

Старик знает, о чем мыслит его ученик. Он достаточно стар, чтобы понимать это, через его руки прошел не один такой мальчишка, поэтому... Нет. Те были другими. А этот — этот слишком похож на него самого в юности. В юности, что пришлась на эпоху великих потрясений...

1786г. Париж

Значит, отныне ему предстоит обитать тут... Он окинул взглядом полутемный коридор: что ж, это не самый худший вариант из возможных. Конечно, он предпочел бы поменяться местами с учителем, но тот счел возможным доверить ученику важную задачу, и спорить было бессмысленно. Впрочем, был в этом определенный смысл: наставник обладал такой внешностью и манерами, что ему вряд ли бы удалось вкрасться в доверие к постоянным обитателям Лувра и Версаля. Поэтому он заключил: место его — на улицах Парижа. Ученик же, безусый юнец с приятным лицом и располагающим обхождением, вполне сможет сойти за одного из тех безвестных дворян, что во множестве вьются у королевской кормушки, а значит, разживется кое-какой информацией.

Он и не думал возражать. Вживаться в новую роль всегда было интересно, вот только прежде ему никогда не приходилось играть аристократов. Впрочем, он полагал, что справится. Оставалось только привыкнуть к очередному имени, а там уже...

-Смотрите, куда идете, сударь! — прозвучало у него над ухом. В задумчивости он и правда не глядел по сторонам и налетел на кого-то, появившегося из-за поворота.

Он посмотрел на того, с кем столкнулся. Дворянин, разумеется. Высокий, выше его почти на голову, и рост этот еще увеличивали каблуки модных туфель. Надменное смуглое лицо, глаза темные — видимо, южанин. Черты немного резкие, но порода, что называется, видна. Безупречный парик, камзол сидит идеально... а пошит из такой ткани и так украшен, что сразу становится ясно: владелец его отнюдь не бедствует. Об этом же говорили и драгоценности незнакомца, и его шпага... Вкуса этому человеку явно было не занимать, поэтому он не выглядел нелепым или смешным в этом пышном наряде. Впрочем, охота смеяться отпала бы у любого при взгляде на его лицо.

-Приношу вам свои извинения, сударь, — пришлось согнуться в самом что ни на есть учтивом поклоне. В его задачу входило как можно скорее свести знакомство с молодыми дворянами, но он не рассчитывал, что это произойдет таким образом. Конечно, вернее способа познакомиться, чем нарваться на дуэль, и не придумаешь, но его это не устраивало: не хватало еще отправиться на тот свет по прихоти раззолоченного дворянчика! — Я загляделся на картину и в самом деле был настолько невнимателен, что позволил себе подобное...

Попавшийся так некстати дворянин взглянул на него сверху вниз с нехорошим прищуром. Потом вдруг нахмурился, будто припоминая что-то, бросил задумчиво:

-Кажется, я уже видел вас где-то, сударь. Соблаговолите представиться!

Говорил он таким тоном, что и мысли не возникало ослушаться. Впрочем, этот человек явно имел право так себя вести.

-Шевалье Эжен д'Орси к вашим услугам, — и снова поклон.

-Граф Гийом де Моран, — дворянин едва соизволил наклонить голову.

"Граф де Моран, — пронеслось в голове. — Известный при дворе бретёр и забияка, любитель азартных игр, вина и женщин. Унаследовал титул и состояние после смерти отца, очень богат, швыряет деньги без счета. При этом — убежденный роялист, яростно предан королевской чете, на все попытки переманить его на другую сторону отвечает исключительно вызовом на дуэль. Повезло, ничего не скажешь..."

-Ах да... — де Моран взглянул на него пристальней. — Я вспомнил, где видел вас, шевалье. Вы явились прошлой ночью в Лувр. С вами пришел еще какой-то мужчина, и оба вы были одеты странствующими монахами. — Он прищурился. — Вас, однако, провели к их величествам. Кто вы такой, сударь?

-А кто вы такой, сударь, чтобы задавать подобные вопросы? — это было очень рискованно, но ответить правду нельзя, врать же — себе дороже.

-Вы хотите сказать, что никогда не слыхали моего имени, шевалье? — приятно поразился де Моран.

"Слыхал, конечно," — мог бы сказать тот, кто звался сейчас Эженом д'Орси, но промолчал. Конечно, перед прибытием он тщательно ознакомился с характеристиками всех придворных, успел узнать кое-что и в самом Париже. Например, ходили слухи, что де Моран пользуется благорасположением ее величества, и неизвестно еще, за какие такие заслуги.

-Простите, граф, — ответил он вслух. — Я лишь второй день при дворе. Я недавно из провинции, поэтому...

-Поэтому вас немедленно по прибытии принимают их величества, — кивнул де Моран. На красивом породистом лице читалась легкая заинтересованность. — Кто же вы все-таки такой, шевалье д'Орси? Быть может, тайный агент?

Он постарался сохранить невозмутимое выражение лица.

-Вы одеты, как дворянин, — продолжал граф. — Вы носите шпагу. Вас принимает королевская чета. Но я никогда не слышал вашего имени. Впрочем, могу допустить, что не все фамилии нашего королевства мне известны... Тем не менее, несмотря на то, что вы одеты, как дворянин, вы не выглядите, как дворянин.

Вот это уже было неприятно. Эжен полагал, что достаточно хорошо отыгрывает роль небогатого дворянчика, невесть из какой милости приглашенного ко двору, но, как выяснилось, обмануть искушенных царедворцев было не так-то просто.

-Впрочем, — внезапно завершил мысль де Моран, — если вас принял его величество, значит, он вам доверяет. А раз так... — на этот раз он наклонил голову чуть ниже, чем прежде. — Рад знакомству.

-Взаимно, граф, — Эжен растянул губы в улыбке. Это был отличный шанс быстро влиться в придворную жизнь. Граф де Моран, надо же! Не какой-нибудь нищий шевалье вроде него самого, а такой человек! За этот шанс следовало хвататься обеими руками. — Надеюсь, вы все же примете мои извинения за то, что я...

-Бросьте, — отмахнулся де Моран. Бриллиант на его руке полыхнул яростным светом, удивительно ярким в мрачном коридоре. — Д'Орси, и все же, кто вы такой и чем занимаетесь?

-Прошу прощения, граф, это не моя тайна, — спокойно ответил Эжен. — Могу лишь заверить вас, что деятельность моя, равно как и моего наставника, которого вы видели вчера, направлена исключительно на благо Франции.

-Понимаю... — протянул де Моран. Видно было, что он колеблется, будто обдумывая что-то. Что именно, Эжен даже предположить не мог: по этому лицу, по темным глазам не читалось ровным счетом ничего. — Что ж, шевалье... Полагаю, наша встреча была не последней. И постарайтесь больше не налететь ни на кого. Можно упасть и случайно напороться на чью-нибудь шпагу, а это весьма неприятно, заверяю вас!

-Благодарю за совет, граф, — еще один поклон, и разговор можно считать оконченным.

Де Моран удалялся быстрым шагом: прямая спина, гордо вскинутая голова, тяжелая шпага на боку... Он, несмотря на молодость, был отменным фехтовальщиком, связаться с ним отваживались немногие.

"Итак, мы знакомы, — подытожил Эжен. Привыкание к новому имени давалось тяжело, но он привык справляться с этим. — Что дальше?.."

-Почему мы ушли? — Вопрос задан будто бы в сторону, но он чувствует: ученик косится на него из-под падающих на лоб рыжих прядей.

-Пришла пора. — Ответ нейтрален, как и пристало.

-Я не понимаю, — ученик, наконец, смотрит на него прямо. — Война не закончилась. Так почему?

-Война не закончилась, — соглашается он. — Закончилась история. Следующую будут писать другие Книжники. А мы пойдем дальше. — Он видит непонимание во взгляде юноши и снисходит до объяснения: — Кроме того, мы слишком задержались. Слишком привязались к этому месту. Ты ведь и сам понимаешь это, верно ведь, Лави?

-Да. — Юноша снова смотрит под ноги. — Я понимаю.

-Тогда к чему вопросы?

Молчание в ответ. Старик знает, что ученик его украдкой оборачивается назад, хотя нет никакой возможности разглядеть отсюда громаду покинутого замка. Оборачивается, будто ждет чего-то... Он не дождется — это старик знает наверняка. Не дождется. И не вернется. Потому что он — тоже Книжник...

-Купите газету, купите газету, сударь! — надрывается рядом детский голосок, и юноша, не глядя, бросает мальчишке мелкую монету.

Разворачивает бульварный листок, пробегает взглядом. Меняется в лице...

-Купите газету! — кричит мальчишка, удаляясь. — Последние новости! Купите газету, сударь!

-Что там? — спрашивает старик.

-Ничего интересного, — спокойно отвечает ученик. Сминает бумажный лист в комок, бросает в сточную канаву. — Совершенно ничего...

Он узнает новости немного позже, на постоялом дворе. Странное происшествие: будто бы взорвалось огромное количество динамита. Есть пострадавшие, они утверждают, что видели кошмарных тварей, словно вышедших из ада, с которыми бились ангелы Господни. Бульварная газетенка предрекала конец света, но старик знал, что это — всего лишь очередная атака акума на Черный орден, а ангелы Господни — экзорцисты. Смешно подумать... Мало кто из них тянул на ангела. Если вдуматься, то никто...

1787г. Париж

-Д'Орси! Вы едете? — граф де Моран в нетерпении похлопывал по бедру перчаткой. Слуга в ливрее графских цветов держал под уздцы великолепного серого в яблоках жеребца, тот приплясывал на месте от нетерпения.

-Разумеется, граф, — ответил Эжен. Его лошадь была не в пример скромнее, да и слуга, мягко говоря, выглядел намного хуже графского, но большего скромному шевалье и не полагалось. — Разве я могу вам отказать?

-И правда! — расхохотался де Моран, взлетая в седло. Наездником он был превосходным и не упускал случая покрасоваться перед парижскими дамами и девицами, кои питали к нему неиссякаемый интерес. — Д'Орси, не записать ли вас в мои верные слуги?

-Отчего бы и нет, — флегматично отозвался Эжен. — Тогда, по меньшей мере, вам придется платить за то, что я вас сопровождаю.

И снова смех: запрокинутая голова, белоснежные зубы, смуглая шея в белоснежной пене кружев, длинные ресницы, родинка на виске...

...Это было неожиданно: увидев никому не известного шевалье в зале, граф де Моран подошел к нему первым и заговорил. Никто не слышал, о чем именно, но ушли эти двое вместе.

Ученик Книжника и мечтать не смел о такой удаче: знакомство с де Мораном, более того, приятельство с ним мигом вводило его в такие круги, где он и думать не смел оказаться просто так. Что уж привлекло графа, оставалось только догадываться, но... Он мог предположить.

Де Моран, преданный королю до мозга костей, живо интересовался всем, что связано было с обожаемым монархом. А уж попавшийся под руку "тайный агент" — что могло быть любопытнее? Тем более, если этот тайный агент тремя годами моложе и выглядит сущим юнцом! Сам бог велел покровительствовать ему, а заодно, если удастся, то и узнать что-то занимательное, вот де Моран и делал это с присущим ему "тактом".

-Д'Орси! — сказал он, завидев ученика Книжника. Тот, как и пристало никому не известному мелкопоместному дворянину, жался у стены, пока не решаясь заговорить с кем-либо. То, что его окликнул сам де Моран, повергло окружающих в некоторую растерянность. — Вы сегодня заняты?

-Нет, граф, — ответил он как мог спокойнее.

-Отлично! — заявил тот, положив руку ему на плечо. — Тогда поедете с нами. Вы не возражаете, я надеюсь?

-Что вы, — выдавил улыбку Эжен. — Разве я могу возражать, если меня приглашаете вы!

-Если вас смущает финансовый вопрос... — произнес де Моран ему почти в самое ухо. От графа свежо и остро пахло какими-то новомодными духами (он следил за модой), бриллиант в фамильном перстне играл всеми своими гранями в солнечном свете. Де Моран был невероятно хорош собой, прекрасно знал об этом и умел пользоваться данным преимуществом. — Не беспокойтесь. Я ссужу вас необходимой суммой, расплатитесь, как будете в состоянии. А до тех пор позвольте мне позаботиться о вас!

-Как вам будет угодно, — с большим усилием выговорил Эжен, стараясь не поворачивать головы, чтобы не столкнуться взглядом с де Мораном, не видеть его темных глаз, веселых и порочных, таких притягательных...

-Тогда едемте! — приказал граф, отстраняясь, и Эжену пришлось пойти за ним вместе с добрым десятком таких же безденежных дворян, готовых ради милости де Морана на все, что угодно.

Впрочем, он не пожалел об этом. Де Моран таскал его по всему Парижу, от лучших салонов, в которых изысканные дамы, раскинувшись на диванах, обсуждали труды Вольтера и Руссо и толковали их в свете сложившейся политической обстановки, до грязнейших притонов, и неизвестно еще, где было интереснее...

В Блуа сегодня пасмурно. Всю неделю, не переставая, льет дождь. Правда, разносчикам газет все нипочем, они зарабатывают себе на хлеб, поэтому на центральных улицах то и дело слышится охрипший от стараний и простуды голосок очередного мальчишки.

Старик делает вид, будто не замечает, как ученик украдкой сует разносчику газет монетку, проглядывает первые полосы, вздыхает с облегчением, потом вчитывается в мелкий шрифт последних заметок, замирает на мгновение... Сминает лист, выбрасывает.

Так — раз за разом. Старик знает, о чем пишут в этих заметках: слухи и сплетни, невероятный вымысел и еще более невероятная правда. На первых полосах никто никогда не опубликует статью о том, что непонятные монстры атаковали замок в Англии. Нет, это проходит по разряду небылиц и печатается в газетном "подвале". Но если ты знаешь, что и где искать, ты выудишь правду даже из этих куцых статеек...

Значит, ученика до сих пор не отпускает. Плохо. Казалось, он изменился, уйдя из Ордена, сделался прежним. Таким, каким был за несколько лет до того: настоящим учеником Книжника. Умным, внимательным, способным приспособиться к чему угодно, к любой ситуации, влиться в любую компанию... Совершенно бессердечным.