Бывает и так...

Чёрт, вымотался как собака, весь день на ногах, а ведь так практически ничего и не сделал. Ох, тяжела доля журналистская. Но, слава Богу, вечер и можно позволить себе немного расслабиться. Я зашёл в своё любимое кафе "Студенческая забегаловка", где готовили потрясающий кофе. Вообще-то я кофе не люблю, и поэтому пью очень редко, тем более что меня от него клонит в сон, но кофе "Забегаловки" это даже не кофе, а божественный нектар из кофейных зёрен.

Вообще "Забегаловка" не зря называется студенческой, в непосредственной близости этого заведения аж 3 университета, и в обычное время, здесь этих самых студентов столько, что яблоку негде упасть. Но так как стрелка на часах неумолимо приближалась к семи, то я смел надеяться даже на свободный столик.

В кафе я влетел, прокручивая в голове текст будущей статьи. Что поделать, трудоголик — это диагноз. Но стоило мне поднять голову и окинуть взглядом зал, как мысли о статье, да и вообще все имевшиеся на тот момент мысли просто-напросто испарились. Причиной такого несвойственного моим мыслям поведения, был юноша, сидевший за столиком у окна и бросавший в это самое окно грустные взгляды.

Знаете поговорку "никогда не говори никогда"? Так вот, я твёрдо был уверен, что НИКОГДА не влюблюсь с первого взгляда, я считал, что любовь приходит исподволь, ты внезапно понимаешь, что человек, которого ты знаешь всю жизнь, оказывается и есть твоя судьба. Да и как можно полюбить человека, всего лишь увидев его? А вдруг у него кошмарный характер и куча вредных или раздражающих тебя привычек? Но факт остаётся фактом, я влюбился и именно с этого чёртового первого взгляда.

Словно завороженный я шагнул к его столику и спросил:

— Простите, здесь не занято? — Мысленно я похвалил себя за то, что голос не дрогнул и обаятельно улыбнулся. — Можно присесть?

Он оторвался от рассеянного созерцания своей чашки и несколько удивлённо посмотрел на меня.

— Нет. Пожалуйста — ответил он сразу на оба вопроса и снова уставился в чашку.

А я не мог заставить себя отвести взгляд от него. Невысокий, хрупкий, с длинными пушистыми волосами цвета спелой пшеницы, собранными в хвост на затылке, он был похож на эльфа, а большие изумрудно-зелёные глаза только добавляли сходства. Он чуть сутулился, словно боялся чего-то и готов был в любую минуту сжаться в комочек.

Подбежала официантка, зазывно улыбаясь и старательно демонстрируя все выдающиеся (во всех смыслах) части своего тела. Немного поморщившись от настолько явного приглашения, я сделал заказ и снова посмотрел на паренька напротив. Наши взгляды встретились.

— Не нравится? — он кивнул в сторону официантки.

— Не люблю показушности и случайного траха. — Честно ответил я. — Для меня постель это что-то более... более интимное, сокровенное. — Я иронично усмехнулся. — Наверное, поэтому я и один.

— А как ты относишься к тем, кто продаёт себя, спит за деньги? — Казалось, мой собеседник действительно заинтересован в моём мнении.

— К проституткам? — Я пожал плечами. — Не то чтобы совсем уж отрицательно, мало ли, что толкает человека на подобное, но... это пошло торговать своим телом. Грязно.

— Понятно. — Он снова уткнулся в чашку, а мне наконец-то принесли заказ.

— Борис — представился я

— Антон — он помедлил, но всё же пожал мою руку.

— Чего грустишь, девушка бросила? — знаю, навязываться нехорошо, но мне так хочется его разговорить.

— Скорее парень — хмыкнул Антон, а моё сердце подпрыгнуло: неужели.... Но надежды были нещадно разбиты следующей же фразой — знакомый обещал прийти, помочь с одной программой, а то у меня завтра зачёт по программированию... — Тяжёлый вздох. — Но, наверное, загулял, как обычно, и забыл.

— Может я смогу чем-то помочь? — робко поинтересовался я, — Что за программа?

Я задумчиво посмотрел на сидящего напротив парня. Странный он, этот Борис, но с ним почему-то спокойно. Такое необычное ощущение, я вообще редко чувствую себя комфортно в обществе мужчины, особенно если он на меня ТАК смотрит, а сейчас мне хорошо и уютно с этим практически незнакомым человеком. И отчаянно хочется верить, что возможно он и будет тем особенным, не таким как все. Он предложил помочь с программой, и я неожиданно для себя согласился. Не знаю почему, может потому, что сроки поджимали, или хотелось продлить это забытое ощущение защищённости, которое не посещало меня со смерти родителей. Так или иначе, но из кафе мы вышли вместе, и пошли к Борису домой. Мне было неловко из-за того, что перекладываю свои проблемы на чужие плечи, и всю дорогу я молчал, уже в подъезде запоздало, спросив, не помешаю ли я кому-нибудь.

— Да всё в порядке — отмахнулся Борис, открывая дверь — я же один живу. Проходи. Быстро скинув обувь, он потащил меня вглубь квартиры в комнату, которую я с порога окрестил кабинетом. Большой мягкий диван, журнальный столик, стен практически не видно из-за стеллажей с книгами. На столе у окна стоял суперсовременный компьютер.

— Чаю хочешь? — спросил Борис, включая комп и забирая у меня диск с программой

— Нет, спасибо. — Предельно вежливо отказался я. Не хватало, чтобы он меня ещё и кормил, я и так ощущаю себя не в своей тарелке.

— Так, вы тут грузитесь, а я всё же за чаем. — Он кивнул мне на удобное кресло, а сам смылся на кухню.

Опустившись на край сиденья, я не сдержал горестный вздох. Никак не даётся мне все, что связано с компьютером, Нет, ну скажите, зачем художнику компьютер? Ах, на нём тоже можно рисовать. Нет, знаете, мне мольберт и кисть ближе монитора с мышью. Жаль, учителя со мной не согласны.

Задумавшись, я не заметил, как вернулся Борис. Поставив поднос с чаем и пирожными на столик, он подошёл ко мне и, положив руки мне на плечи, взглянул на экран компьютера.

— Ух, ты, ну-ка, подвинься.

Меня подхватили на руки и Борис, плюхнувшись в кресло, усадил к себе на колено.

— Удобно? Та-ак, а это у нас что?

— Удобно. — Тихо выдыхаю, но он меня уже не слышит, с головой погрузившись в работу.

Я не узнавал сам себя: сижу на коленях у почти незнакомого парня, и мне это нравится! Мне, которому ненавистны чужие прикосновения, кто вздрагивает от любых, даже случайных и мимолётных касаний. Но от близости Бориса по телу разливается приятное тепло, и мне так хорошо в его объятьях. Что со мной?! Откуда такое блаженство? Почему я чувствую ТАК?

Но как бы мне не было приятно долго так сидеть я не смог. Осторожно, чтобы не потревожить Борю (хотя появилось впечатление, что его даже автоматная очередь сейчас не способна отвлечь от монитора) я перебрался на диван и не заметил, как уснул.

Когда я закончил дорабатывать программу и, вернувшись в реальность, огляделся, то нашёл своего мальчика (с каких это пор я стал о нём думать именно так?) мирно спящим свернувшись в калачик на диване.

Тихонько позвал по имени, тронул за плечо, но Антон продолжал сладко посапывать, никак не реагируя. Бросил взгляд на часы — начало десятого. Решил: пусть спит, чего зря будить парня? Мне он не помешает. Ну, разве что — тяжело вздыхаю — придётся немного охладиться в душе.

Стараясь не разбудить, я стянул с него джинсы и рубашку, и укрыл пледом.

А утро наступило как-то уж слишком быстро. Приготовив омлет, тостики и поставив чайник на плиту, я пошёл будить Антона. Пару минут помедлил, любуясь. Как же он прекрасен!

— Антош — ласково отвёл прядку волос упавшую ему на глаза и потряс за плечо. — Антоша, вставай.

Мурлыкнув, паренёк потянулся и удивлённо посмотрел на меня.

— М-м-м, Боря? Что, уже всё? Ты извини, я заснул. — Он так очаровательно захлопал ресницами, что я невольно расплылся в улыбке. Сонный Антоша — это чудо.

— Уже утро, малыш. Вставай, а то в универ опоздаешь.

— Утро?! — парень подскочил на диване, но, заметив, что кроме плавок на нём ничего нет, смутился и потянул на себя плед. Снова улыбнувшись, я тактично отвернулся. Кто б знал, как мне хотелось остаться и любоваться его прекрасным телом. Но нельзя, поэтому я пошёл к двери, бросив на ходу:

— Одевайся, умывайся, я жду тебя на кухне, будем завтракать.

Не слушая робких возражений, я заставил его плотно позавтракать, и, отдав диск с программой, проводил до дверей. Это было так... легко, так по-семейному, если на секунду отвлечься от реальности, можно представить, что мы с Антоном живём вместе, и я просто провожаю его на учёбу, чтобы через несколько часов он снова вернулся сюда, ко мне, домой.

Тряхнув головой, отгоняю такое соблазнительное видение и, улыбнувшись, желаю Антоше удачи. В душе теплится огонёк надежды — мы договорились встретиться вечером в том же кафе.

Я был настолько счастлив, что хотелось делать приятное всем окружающим. По дороге на работу купил цветы, и подарил их девушкам нашего отдела. Моя напарница Лиза как-то странно на меня посмотрела и, подозрительно нахмурив брови, строго произнесла:

— Признавайся, Рябинин, ты влюбился?

— Да.

Широко улыбаюсь, не собираясь отрицать очевидное. Лизка опешила. Какой облом! Она уже просчитывала варианты как бы расколоть меня хотя бы к концу рабочего дня, а я не с того ни с сего сразу же раскрываю карты. Даже не интересно как-то. Полюбовавшись её обиженной мордашкой, я вернулся к работе, напевая под нос популярную песенку.

Чёрт! Как я мог настолько расслабиться, что уснул в чужом доме?! А Боря, почему он не разбудил меня, да ещё и раздел и укрыл пледом. Было странно и непривычно ощущать себя тем, о ком заботятся, но очень приятно.

Программа, которую Боря сделал, произвела на нашего препода по программированию неизгладимое впечатление. После первой в моей жизни пятёрки по этому предмету на меня в группе косились целый день. Хорошая у меня группа, все знают, чем я зарабатываю на жизнь, но нормально общаются со мной, а некоторые считают если не другом, то хорошим приятелем точно. Только я до сих пор боюсь довериться кому-то из них и подпустить ближе, и это в двойне странно, что я так легко поверил Боре — человеку, которого ещё вчера не было в моей жизни.

Уроки закончились, и я, заскочив в общежитие переодеться, понёсся со всех ног в "Забегаловку", где договорился встретиться с Борей. Почему-то волновался, как на первом свидании, хотя, если подумать, я ещё никогда на них и не был, да и эту встречу свиданием не назовёшь. Я сидел и потягивал кофе, поминутно бросая взгляды то на дверь, то в окно, и отчаянно боясь, что он не придёт. И всё же непостижимым образом пропустил его появление.

— Привет!

Он плавно скользнул на сидение напротив и улыбнулся мне.

— Привет.

Кажется, я покраснел. О, нет, нет, только не это. Но вроде бы Боря не заметил, или, по крайней мере, сделал вид. Мы... разговаривали. Просто говорили, ни о чём и обо всём. Боря шутил, рассказывал забавные истории, а я наслаждался его обществом, и простым человеческим общением. Потом мы гуляли, ели мороженое, и Боря проводил меня до общежития. Наверное, это всё же было свидание.

Мы стали видеться каждый день. Иногда так же гуляли, иногда сидели у него дома. Боря стал учить меня рисовать на компьютере, составлять программы изображений на языках программирования, и мне даже понравилось, конечно, это не то, что рисовать в живую, но тоже довольно увлекательно.

А ещё я понял, что влюбился, впервые в жизни.

Но счастье не могло длиться вечно, и однажды прежняя жизнь напомнила о себе, ткнув носом в суровую реальность.

Мои отношения с Антоном — это что-то необычное. За несколько дней, он стал центром моей вселенной, теперь я уже не представлял своей жизни без него. Видеть его каждый день, слышать тихий застенчивый голос стало необходимой потребностью для меня. Но иногда возникало ощущение, что между нами какая-то стена, что Антон что-то скрывает от меня, что-то важное, что не даёт ему полностью раскрыться мне.

Мы сидели в "Забегаловке", ставшей постоянным местом наших встреч, когда у Антона зазвонил телефон. Бросив взгляд на высветившийся номер, Антон побледнел и поднял на меня полные страха и отчаяния глаза.

— Борь, мне надо уйти.

Он поспешно схватил куртку и рюкзачок, выбираясь из-за стола. Я поймал его за руку.

— Что случилось?

— Борь, пожалуйста, не спрашивай ни о чём, мне просто очень нужно уйти. Я... я всё объясню, потом.

— Когда мы увидимся?

— Завтра, здесь же, в шесть.

— Хорошо.

Отпускаю его руку, и он пулей вылетает из кафе.

Странно, но меня посетило ощущение надвигающейся беды. Моя бабка, воспитывавшая меня после смерти родителей, была довольно известной знахаркой-целительницей, и передала мне многое из своих знаний и умений, так что не доверять своим предчувствиям у меня причин не было. Только бы с Антоном ничего не случилось.

Он не пришёл. Я прождал его до закрытия, но так и не дождался. Снедающее меня беспокойство всё усиливалось. Определённо что-то случилось, иначе Антон обязательно бы пришёл, или хотя бы позвонил мне. К полуночи на душе было так тяжело, что я, купив пачку сигарет (и плевать, что бросил) просто бесцельно бродил по городу, пока солнце не окрасило горизонт с востока алыми красками.

Рассвет я встретил на набережной, выкуривая одну за другой, но моё одиночество было грубо нарушено противным, режущим уши визгом тормозов.

Как в дешёвом гангстерском фильме недалеко от меня, скрытого от посторонних глаз деревом, о которое я опирался спиной, остановился чёрный БМВ с тонированными стёклами. Из открывшейся дверцы было выкинуто бесчеловечно избитое до потери узнаваемости тело. Сверху упала пачка долларов.

— Ты классная шлюшка, парень. Оклемаешься, заглядывай ещё, всегда будем рады поиметь.

Раздался хохот, и машина уехала. Совсем молодой ещё паренёк попытался приподняться, но тут же рухнул обратно на асфальт и заплакал. Моё сердце пропустило удар. Оно не могло не узнать того, кто уже давно безраздельно завладел им.

— Антон, — казалось крик, но лишь тихий шёпот сорвался с губ. Я бросился к моему мальчику, упав рядом с ним на колени.

— Антон, Антошенька, — тихо позвал я, осторожно касаясь плеча.

— Боря? — шевельнулись разбитые в кровь губы, глаза в ужасе распахнулись. — Уходи.

Он отвернулся, скрывая лицо чёлкой.

— Ну, зачем ты так, малыш? — я ласково провёл рукой по волосам.

— Уходи. Я не хочу, чтобы ты видел меня таким.

— Но я видел, и забыть вряд ли смогу.

Антон тихо всхлипнул

— Уходи!

— Конечно, — легко согласился я, подхватывая его на руки, — вместе с тобой.

Судорожно вздохнув, он обвил мою шею руками и, уткнувшись лицом мне в грудь, заплакал.

Жил я недалеко, и поэтому был дома меньше чем через полчаса. Вес парня, которого я нёс на руках, почти не ощущался. Тоненький, хрупкий сам по себе, он был невероятно худ, будто бы не ел несколько дней.

Пока набиралась ванна я аккуратно, стараясь не задеть многочисленные ушибы и ссадины, снял с Антона одежду и с трудом сдержал стон негодования. Тело моего мальчика представляло собой один большой синяк. Удивительно, как все кости целы остались.