Нечаянное чувство

Бронислав.

Я смотрел как абсолютно счастливый Юляш, в белом свадебном платье кружится в вальсе по залу ресторана со своим теперь уже официальным мужем, и чётко осознавал, что это конец. Конец тому маленькому островку покоя и стабильности, который называется семьёй. Юль и Лёня завтра улетают в Венецию в свадебное путешествие, да и жить потом будут отдельно, у них теперь своя семья. Нет, Лёнька хороший парень, и Юль с ним очень счастлив, но...

Чуть больше месяца назад, Ромке на работе сделали предложение, от которого отказываются только полные психи, и он переехал в другой город. Мир влюбился в студентку медицинского, проходившую практику в больнице, где он работал, и их бурный роман всё набирает и набирает обороты. Кажется, ещё одна свадьба уже не за горами. А я как обычно остался не у дел. Так всегда было, кому нужен хмурый, не страдающий излишком галантности тип, с пропорциями тела, а ля шкаф с антресолями? Правильно, никому. В принципе я вполне симпатичный, чтобы иметь успех у противоположного пола, но до серьёзных отношений явно недостаточно хорош. На вечеринках девушки и женщины так и вьются вокруг меня, с восхищением оглаживая бицепсы и кокетливо покачивая ножкой, словно бы случайно касаясь штанины. Но на этом всё и заканчивается. Редко когда дело доходит до постели. А даже если и доходит... Не многие решаются идти до конца, увидев во всей красе моё отнюдь не маленькое хозяйство в полной боевой готовности. Только прожжённым проституткам абсолютно всё равно, какого размера член в них засовывают, лишь бы деньги платил.

Гости в дцатый раз скандировали "Горько", под которое новобрачные с упоением сливались в поцелуе, с каждым разом побивая по продолжительности свой прошлый рекорд, а мне отчаянно захотелось глотнуть свежего воздуха.

На улице уже сгустились сумерки, что неудивительно, так как час был довольно поздним. Скинув пиджак на периллы, окружающие небольшой порожек, я ослабил узел галстука и сделал глубокий вдох. Я почти не пил сегодня, поэтому сознание было чистым и не замутнённым, а настроение, соответственно, паршивым. Нет, не подумайте, я очень рад за брата, за всех братьев, но ожидающее меня дома одиночество пугало. Что делать с просторной четырёхкомнатной квартирой, как-то незаметно перешедшей в моё личное пользование, я не представлял. Разумеется, делать из квартиры музей имени моих дражайших братцев я не стал, переоборудовав освободившиеся комнаты под свои нужды, но всё-таки для одного, дома было слишком много места. Живность, какую завести, что ли? Представив, как по квартире будет носиться рыженький комочек меха, я фыркнул, но улыбнулся. Люблю кошек, и именно рыжих.

Из открытых дверей ресторана доносились ритмы сменяющих друг друга мелодий, голос гипперактивного тамады, предлагающего очередные незатейливые, но, надо признать, порядком смешные конкурсы. Возвращаться пока не хотелось. Отменно наклюкавшиеся гости моего отсутствия и не заметят, счастливый Юра — тоже. А если и заметит... поймёт. Он — поймёт. Иногда складывается впечатление, что Юляш знает нас, своих братьев, лучше, чем мы знаем сами себя.

Легко сбежав по ступенькам, я медленным прогулочным шагом двинулся вперёд по дороге, от нечего делать, зачем-то считая шаги.

Семь, восемь... Дойду вон до того столба и поверну обратно. Восемьдесят девять, девяносто... Чёрт! Столб уже так близко... А, ладно, пройдусь ещё. Да хотя бы до этого дома. Сто шестьдесят пять, сто шестьдесят шесть, сто шестьдесят семь. Всё, поворачиваю.

Я развернулся и замер, услышав тихие всхлипы. Чё за хрень? Повертев головой, я определил источник звуков и, ругая себя последними словами за мягкотелость и общее человеколюбие, попёрся в ту сторону. Ну не могу я пройти мимо, когда кому-то плохо. Вот такой я, хоть режьте!

На лавочке, на детской площадке у подъезда, подтянув ноги к груди и уткнувшись лицом в колени, сидело субтильное создание, неопределённой половой принадлежности. Мешковатые джинсы, какого-то цвета рубашка, с какой-то надписью (чёрт бы побрал тех уродов, что вышибли лампочку уличного фонаря), волосы до плеч, очень встрёпанные, большего сказать не могу, так как цвет, опять таки определить проблематично. Интересно, а ребёнок в курсе, что существует комендантский час? А если бы это был не я, а менты? Или, что хуже, гопники? Ох, горе ты луковое, неизвестно только чьё.

Подхожу и обнимаю, как оказалось мальчишку, за плечи. Он вздрагивает, но скорее от неожиданности, а не в попытке вырваться. Странно, я же совсем незнакомый человек, а если бы мои намерения были не настолько невинны? Вздыхаю, качая головой, но ничего не говорю, а просто крепко прижимаю ребёнка к себе. Мир, мой брат-близнец, а по совместительству большая язва, привык успокаивать шуткой, попыткой развеселить, я же считаю, что лучше простого молчаливого участия ничего быть не может. Боль, если её прикрыть шуткой не исчезает, а лишь прячется вглубь, но если её (боль в смысле) разделить, то она становится меньше, и пережить её такую, уполовиненную, легче.

Мальчишка уже успокоился и затих, а значит, можно его было отпускать. Можно, но не хотелось. Он так удобно, так... органично устроился в моих объятьях, что расцепить руки не было никаких моральных сил. Наконец мальчишка отступил сам, и, вытирая рукавом глаза, прошептал.

— Спасибо.

Я улыбнулся, и щёлкнул его по носу.

— На здоровье. Что у тебя случилось-то?

Мальчишка как-то странно глянул на меня.

— Вам лучше не знать, а то пожалеете, что успокаивали меня тут.

Усмехаюсь, он меня ещё не знает.

— Малыш, поверь, я никогда не жалею о собственных поступках. Даже если они неправильные. Но не думаю, что в любом случае тут стоит о чём-то жалеть.

— А что если я скажу что гей? — Он с вызовом вздёрнул подбородок.

Я вскинул бровь.

— Ты плакал из-за этого?

Он смутился, явно ожидая от меня другой реакции. А что? Имея гея в родных и горячо любимых (а вот про инцест думать нехорошо, нельзя же быть настолько испорченными!) братьях, меня подобным заявлением не удивишь и не напугаешь.

— Нет.

— Тогда из-за чего? Парень бросил?

— Нет у меня парня.

Если он думает, что я и дальше буду из него как из партизана на допросе выжимать информацию, то он глубоко заблуждается. Но паренёк видимо просто смущался, потому как горестно вздохнул, и потянул меня за руку к дому. Когда мы подошли ближе, я даже в тусклом свете луны, отчётливо смог разглядеть яркую красочную надпись на стене: "Пацаны, налетай, Сербин из 36й даёт всем и во все дырки!"

— Кхм, я так понимаю, Сербин — это твоя фамилия. — Спрашивать, правда, это или нет, на мой взгляд, было бессмысленно.

Мальчишка молча кивнул.

— Родители видели?

Он отрицательно тряхнул головой и зло отёр вновь выступившие слёзы.

— А они знают?

— Нет. — Еле слышный всхлип.

— Не реви. Слезами надпись не смоешь. Кто хоть сподобился накалякать эту грязь?

— Мишка, наверное, больше некому. Я отказался под него ложиться только потому, что он сын декана, вот он и отомстил.

— Декана? Так, стоп, а, сколько тебе лет?

Мальчишка вдруг усмехнулся, светло и искренне.

— А вы думали я ещё в школу хожу? Нет, мне уже 21.

Челюсть упала и покатилась. Надеюсь, никто не наступит, она дорога мне как память о моём беззубом детстве. Нет, вот честно, пацанёнку дашь от 13 до 15! Хотя какому пацанёнку, он уже давно парень. Надо же, 21!

— Тогда прекращай мне выкать, я не намного старше, мне 26. — Когда я чувствую себя неловко, чаще всего я начинаю грубить.

— Хорошо. Костя. — Он протянул мне руку.

— Броня. — Настала моя очередь усмехаться.

— Как? — И глаза как юбилейные червонцы. Не, я в курсе, что имя редкое, но с чего вдруг такое удивление?

— Бронислав. Что, не слышал никогда?

— Нет, почему, слышал. Ва... тебе подходит. — Это что, тонкий намёк на мою шкафообразность? Так не надо смущаться, я по этому поводу не комплексую.

— Да, мне говорили.

Нашу только-только завязывающуюся беседу вдруг прервала подозрительно знакомая мелодия. Чёрт! Ромка! Я и забыл, что он сегодня ночует у меня, так как автобус у него аж завтра после обеда.

— Да?

— Броня, мне в принципе пофигу, где ты шляешься, ключи у меня свои есть, если ты ещё конечно замки не сменил. Но если тебя через 3 минуты не будет в ресторане, Юлька очень обидится.

А вот это серьёзная угроза.

— Я буду раньше. — Бурчу в трубку и нажимаю отбой. Смотрю на тактично отошедшего, на пару шагов Костю. — Прости, мне надо бежать. Сегодня брата замуж выдаю. И так уже половину банкета прогулял.

Костя рассеянно кивнул, пропустив мимо ушей мою невольную оговорку про ЗАМУЖЕСТВО брата, пожал на прощанье мою руку, даже сумев как-то выдавить, кислую улыбку, и скрылся в подъезде. Но думать о нем было некогда. Вторая из трёх отведённых мне минут истекала, и я быстрым шагом, чуть ли не срываясь на бег, пошёл обратно к ресторану. Успел, и, даже, странное дело, нашёл свой пиджак там, где и оставлял чуть больше часа назад.

* * *

Юляш, в приталенном бежевом брючном костюмчике, о чём-то разговаривал с родителями Лёньки. Забавно было наблюдать за ними зная, что ни отец, ни мать Леонида, бывшие в восторге от невестки, не знают какого она (невестка то бишь) на самом деле пола. Лёня решил не травмировать психику родных, и правда пока держалась в секрете.

Мы все стояли в аэропорту, ожидая посадки на рейс, уносящий наших новобрачных в свадебное путешествие. Юляш заметно нервничал, он всегда был домоседом и резкая смена обстановки его пугала. Но стоило нашему сестрёнке бросить взгляд на мужа, и он начинал светиться не хуже неоновой вывески. Столько нежности и любви было в его взгляде, что аж дух перехватывало. Хочется, чтобы и на меня однажды кто-нибудь так посмотрел, да только мечтать не вредно.

В памяти вдруг всплыло лицо Кости, вчерашнего случайного знакомца, и я затряс головой, снова пряча его образ в глубины памяти. И к чему бы это он мне вдруг вспомнился? Вряд ли к дождю.

Но вот настала пора прощаться. Я нежно обнял Юру, поцеловал в щечку. Пожал руку Лёне. Странное ощущение, знать, что впервые в жизни Юляш теряется из поля моего зрения так надолго. Мы не увидимся месяц! С самого его рождения мы не расставались дольше, чем на пару дней. Ромка часто мотался в командировки, Мир учился в другом городе... К их отлучкам я привык и не реагировал так остро. Последнее время, Юляш тоже пропадал на пару дней, оставаясь ночевать у Лёни, но это другое. Я всегда точно знал, где он, и если что, через 15, максимум 30 минут был бы рядом, готовый защитить.

Нет, умом я понимаю, что Юра теперь замужем, и защищать его — обязанность его мужа. Но иррациональное желание схватить его в охапку и не отпускать отчаянно не желало пропадать. От чего-то вспомнилась статистика крушения самолетов, и сердце замерло, отказываясь биться дальше. Вдруг моя рука оказалась зажата в тёплой ладони. Такой родной и до боли знакомой. Я невольно переплёл наши пальцы, и крепко стиснув их, не боясь сделать больно, шумно выдохнул, успокаиваясь. Всё будет хорошо. Месяц, в сущности, не так уж и много. Они вернутся, и я снова смогу лицезреть Юрину мордашку хоть каждый день.

Чуть поворачиваюсь, слабо улыбаясь своему близнецу. Мир ободряюще улыбается в ответ. Мистическая связь близнецов. Брат всегда знал, когда мне плохо и нужна поддержка, точно так же, как это знал и чувствовал я. И сейчас Мир был рядом, поддерживая, ободряя.

Мир знал о моём особом отношении к Юлю, о потребности защищать. Самого Мира защищать не надо было. Он старший и априори сильный. Да и попробуй, обидь этот шкаф! Всё-таки мы одинаковой комплекции, близнецы как-никак. Только у Мира все черты словно сглажены, да он большой, но грацией и изящностью скорее напоминает льва, я же — массивного и неповоротливого медведя. И хотя это лишь внешнее впечатление, многие ведутся именно на него. Но что-то я опять съехал на свои проблемы. В общем, задирать Мира (как впрочем, и меня самого) решались лишь камикадзе.

Ромку, среднего брата, тоже защищать не требовалось. Кмс по рукопашке. Как говорится: "Кто к нам, с чем и зачем, тот от того и того". А Юляш... Тоненькая, хрупкая, очаровательная девочка Юля, всем своим видом просто вопила о своей беззащитности. Ох, сколько мы с братьями морд били... И не упомнишь всех. И хотя Ромка обучил Юляша основным приёмам самообороны, я всегда был настороже, в любую минуту готов был прийти на помощь.

А теперь я Юлю не нужен, у него есть новый щит. Как бы я не был рад, что Юляш встретил свою судьбу, это больно, осознавать свою ненужность. Разумеется, Юляш не изменит своего отношения к нам, и его любовь не охладеет ни на градус, но это будет уже не то.

Юра и Лёня улетели, Мир срочно убежал на работу. У Ромки через час автобус, и я снова остаюсь один.

* * *

Проводив среднего брата, я решил прогуляться по городу.

— Знаешь, Бронь, тебе нужно влюбиться. — Глядя на мою кислую физиономию, сказал мне Ромка на прощанье.

Я тогда только фыркнул, а сейчас думаю, может он прав? Домой возвращаться отчаянно не хотелось. На работу, к моему глубокому сожалению только послезавтра. И стоишь, словно на краю обрыва. Возможно, через этот обрыв есть мост, вот только ты его не видишь.

Через час бесцельного блуждания, я с удивлением отметил, что ноги, без какого либо участия головы занесли меня в тот самый двор, в котором я вчера утешал парнишку-гея. Хм, дежа вю. Всё та же поза, всё те же тихие всхлипы. Вот только сейчас, при свете дня, спокойно можно различить и болотно-зелёный цвет рубашки, и золотисто-рыжий цвет волос. А ещё вчера рядом со скамейкой не было большой спортивной сумки.

Я вздохнул. Ну что ж, глупый вопрос "что случилось?" можно не задавать. И так всё понятно. Подхожу и опускаю ладонь на вздрагивающее от сдерживаемых рыданий плечо Кости. Он никак не отреагировал, лишь повёл плечом, желая сбросить мою руку.

— Костя. — Зову, сам не понимая, откуда в голосе такая нежность.

Он вздрагивает, и поднимает на меня серые, почти даже голубые, глубоко несчастные глаза. Он выглядит настолько потерянным, что я не выдерживаю, и резко дёргаю его на себя. Он обвивает руками меня за пояс и утыкается лицом в грудь. Господи, какой же он всё-таки маленький, даже до плеча мне не достаёт. Ласково глажу по волосам, по напряжённой спине.

— Пойдём.

Подхватываю его сумку, и увлекаю за собой. Он идёт следом, послушный, словно кукла. Сломанная кукла.

На пороге моей квартиры он замирает в нерешительности, но я мягко подталкиваю его в спину, не оставляя времени на раздумье и сомнения. Помнится, я собирался завести питомца, вот и завёл... А что? Косте очень подходит роль маленького встрёпанного котёнка, и, кстати, как я и хотел, рыжего.

Я отдал пареньку в пользование гостевую спальню, и оставил на время, обживаться. Немного странное ощущение в груди. Я снова буду кого-то защищать, снова буду кому-то нужным.

Костя выбрался из отведённой ему комнаты лишь ближе к ужину. Я как раз стоял перед открытым холодильником, насилуя свой мозг на предмет "чего бы пожрать". Нет, вы не подумайте, холодильник полон под завязку, проблема была в том, что я катастрофически не умел готовить. Большинство из лежащего в холодильнике и так было полуфабрикатом, и единственным вопросом было лишь, что из этого я буду портить сегодня.