Глава 1.
Примечание
Первый день занятий шестого курса в Хогвартсе (2 сентября) пришелся на воскресенье. Вот так странно сложилось повествование.
Блейз Забини — смуглый, черноволосый красавец. Его мать — очень красивая женщина, славящаяся изменами своему мужу, Лорду Филлипу Забини.
Все оставшиеся хоркруксы, кроме змеи Волдеморта, были уничтожены Дамблдором еще на пятом курсе. Кусочки души возвратились к хозяину.
* * *
Пятилетний мальчик сидел в чулане и прислушивался к звукам, доносящимся со второго этажа. Дадли спал уже около часа, а Мистер и Миссис Дурсль еще переговаривались, готовясь ко сну.
Малыш пошевелился, разминая затекшее тело.
Привычно настроившись, Гарри прощупал дом. Он чувствовал окружающее его пространство за стенами кладовки. Шершавую поверхность двери, запах пыли ковровых дорожек, рельеф стен, висящих на них фотографий и картинок. В кухне по трубам бежала вода. Ребёнок чувствовал, как пахло средством для мытья посуды, хлебом, смешанными запахами еды и кисловатой прелостью мусорного ведра. Мальчик, казалось, всем телом осязал гладкость перил и ступенек лестницы на второй этаж. Постепенно он начал ощущать все здание, весь этот дом, что был еще горячим от дневной жары. От остывающих поверхностей стен и черепицы на крыше плыло марево, соприкасаясь со свежим воздухом. Повеяло вечерней прохладой улицы. Здесь, в этом доме и жил Гарри, сколько себя помнил.
Голоса на втором этаже и сопение кузена становились все отчетливее. У Гарри уже получалось гораздо лучше все ощущать, не то, что три месяца назад, когда сидеть в чулане было так тоскливо.
Мальчик помнил тот день, когда впервые ощутил лестницу над чуланом. Казалось, он чувствует каждую пылинку всем телом. Но тут по лестнице с топотом пробежал Дадли, и чувства резко втянулись обратно. Это было странно, как будто Гарри становился все больше и больше, а потом испугался и уменьшился. Неприятно. Стены чулана завертелись, все поплыло, остались только его кости, которые лежали на матрасе. Гарри открыл глаза, тело было на месте, но не чувствовалось. Перед глазами все качалось. Через пять минут все вернулось на свои места, и тело стало вновь его слушаться.
К тому времени, он сидел в чулане уже два дня. Прошлым утром ему дали банку с водой, хлеба и подпорченный помидор. Мальчику очень хотелось есть и было безумно одиноко. Этим, совершенно новым для него ощущениям Гарри не удивился. Малыш привык, что не такой как все, уродец, и заперли его из-за очередной странности.
Вчера утром тетя Петуния как всегда велела племяннику помочь ей с приготовлением завтрака. Он уже многое мог делать. В этот раз Гарри жарил яичницу, а пузатая баночка с солью, почему-то стояла на холодильнике. Мальчик потянулся, чтобы достать ее, но роста не хватило, и инстинктивно он наступил на воображаемую ступеньку, даже не задумываясь о том, что делает. Мальчик уже взял одной рукой соль, как позади него раздался удивленно-возмущенный вопль дяди Вернона:
— Ах ты, уродец мерзкий! Опять занимаешься своими извращениями?
От неожиданности Гарри выронил баночку. Подхватить ее он попросту не мог, да и не успел бы. Время замедлилось, и один миг, казалось, растянулся на несколько минут. Вот крышка слетает, и соль начинает высыпаться из баночки. Гарри очень хотел ее поймать, чтобы его не наказывали вновь. И все зависло в воздухе. Летящая соль, крышка и банка. Но момент прошел. Увидев такую возмутительную картину, дядя побагровел и, набрав воздуха в грудь, заорал, пинками, затрещинами загоняя мальчика в чулан. Банка покатилась по полу, запахло подгоревшей яичницей. За дверью слышались крики, что теперь мерзкий мальчишка просидит в чулане не меньше трех дней. На большее время, теперь, когда у Гарри стало получаться помогать по хозяйству, его запирали редко, только если приезжала в гости мерзкая родственница дяди.
Когда Гарри был совсем маленький, вокруг него все время что-то летало или двигалось, поэтому его редко выпускали из кладовки, как бы малыш не плакал. А кричать мальчик отучился быстро. Это были лишь безмолвные слезы и тихие всхлипывания.
Тетя с ним обращалась по-доброму, по сравнению с дядей. Вот и вчера, через час после неудачной попытки приготовить завтрак, принесла ему воду, хлеб и помидор. Она тоже кричала на него, но никогда не била и подкармливала, периодически.
Раньше в чулане постоянно неприятно пахло. Между стенкой и кроватью, на полу стояло ведро с крышкой, чтобы ходить в туалет. Поначалу крышки не было, но тетя любит чистоту и ненавидит неприятные запахи, потому мальчику и выделили крышку для ведра, и пускали раз в два дня в душ. Гарри стало особенно ужасно тогда, когда у него что-то случилось с носом и все запахи вдруг стали чувствоваться гораздо острее. Мальчик мучился несколько дней, а когда эмоции достигли апогея, содержимое "туалета" и запах вдруг пропали. Очистилось не только ведро, но и весь чулан. Пылью не пахло, воздух стал чистым.
Так год назад он научился убираться, поначалу вызывая в себе сильные эмоции, а потом, просто пожелав, чтобы грязь исчезла. Теперь мальчик уже всегда использовал эту способность, убираясь в доме. Стоило только тете выйти из комнаты, как какая-нибудь поверхность становилась идеально чистой. Но малыш был осторожен, не убирая всю грязь сразу.
Кроме этого у Поттера получалось двигать вещи. Он незаметно передвигал по столу и по воздуху очистки или крошки хлеба в карманы своих безразмерных штанов висевших на нем.
То, что внимание к себе привлекать нельзя, мальчик усвоил очень рано, как только вообще что-то начал понимать. Он быстро научился разыгрывать нужные сценки. Если Гарри громко и жалобно кричал, то дядя его легче бил. Может, соседей опасался или ему нравились крики.
Свои мысли малыш держал при себе, а понимать, как именно нужно поступать и что говорить, он начал еще в три года. Мальчик иногда слышал, как его родственники, молча, говорят сами с собой. Дядя его боялся, Гарри понял это из мыслей Вернона. Малыш понимал, что чем сильнее дядя пугается, тем суровее будет наказание.
Не все мысли были понятны. Иногда они так запутанно думали. Тетя и дядя очень хотели избавиться от Гарри, но одновременно с этим испытывали потребность в присутствии племянника. Когда родственники обнаружили у порога сверток с ребенком, первым их побуждением было отдать мальчика в приют. Лишний рот им был ни к чему, а сестру Петуния никогда не любила. Но стоило только приблизиться к малышу, как отправить его куда-то стало невозможно. Мальчика окружала аура силы и притягательности. Ему хотелось помочь. Такое противоречие здравого смысла и эмоций злило родственников все эти годы. Они ненавидели мальчика, но и выгнать его не могли. Для Гарри их мысли и эмоции были несколько запутаны. А вот у Дадли всегда в голове был порядок. Он четко знал, чего хочет: кушать, играть, спать или же мучить Гарри.
К шести годам Поттер мог ощущать не только дом, но и весь квартал. Теперь он не испытывал той скуки и одиночества. Никогда. Мальчик мог, не замечая того, что происходит в доме, ощутить комнаты соседей и их обитателей, услышать их разговоры, почуять, что они готовят на ужин. Теперь Гарри не боялся резких звуков и спокойно мог днем раздвигать мир вокруг с помощью собственных ощущений. Правда зрение у него так и не улучшилось.
Когда мальчику было четыре года, тетя заметила, что племянник плохо видит. Поскольку этот факт мешал мальчишке качественно выполнять работу по дому, ему купили очки. Это были самые дешевые очки в магазине, но Гарри был им очень рад. Теперь многое можно было не только почувствовать, но и увидеть, рассмотреть. Оказывается на улице и в доме столько всяких мелочей, которых он раньше не замечал.
К семи годам у мальчика все больше стали проявляться его способности. Перед своим седьмым днем рождения Гарри как всегда сидел в чулане и представлял себе, какой красивый торт у него когда-нибудь будет. Было десять вечера. На сегодня его работа по дому была закончена. Все ушли на второй этаж, а мальчик рисовал пальцем на полу у кровати тортик. Пусть он будет не такой огромный, как на день рождения Дадли, а как тот, в магазине, в который родственники взяли с собой мальчика месяц назад, чтобы он помог погрузить покупки в машину.
Пыли в кладовке не было, но следы от пальца хорошо ощущались и светились в темноте. От них оставалось свечение, которое проходило через пять или десять минут. От него вообще везде оставались эти следы, а от родственников и соседей таких ярких следов не было. Вокруг их дома в воздухе висел купол светящихся линий, очень похожих на эти яркие пятна, только не кляксы, а веревочки, будто толстая паутина.
Мальчик решил, что линии появились из-за него. А он как паук. Правда, момент плетения паутины Поттер вспомнить не мог. И в этой паутине были такие красивые разноцветные линии. Месяц назад он первый раз их увидел в цвете. До этого иногда перед глазами мелькало что-то похожее, но недолго и не так ярко, как сейчас. Теперь зрение как бы переключалось, и все вокруг обретало совсем другие краски. Где-то они были ярче, где-то тусклее.
Гарри, скрючившись, лежал на кровати, а голова и рука свисали вниз. Можно было попробовать сплести такую паутинку здесь. Мальчик представил, как плетет паутину и, смотря на исчезающие следы нарисованного торта, решил нарисовать торт светящимися веревочками, может тогда он не будет исчезать. Сначала из руки появлялись не линии, а лучи, вспыхивающие в темноте и такие же разноцветные. Мальчик тихонько хихикал. Один луч заляпал рисунок торта, другой, ярко малиновый, оставил пятно на стене. Может попробовать закрутить эти лучики? Теперь он шевелил пальцами, представляя закрученную нить, двигающуюся из пальцев, и все получилось. Только эта веревочка была не такая яркая, как те вокруг дома. Через час мальчик уже выложил разноцветный торт на полу этими нитями. На концах свечек ярко-красные волокна шевелились как настоящий огонь. Красиво получилось. Заодно Гарри повесил тоненькие гирлянды на стены, как на рождество. Нити хорошо липли или весели в воздухе. Света здесь не было, поэтому мальчик сплел и лампочку. Оставалось все так же темно, но если Гарри смотрел по-другому — лампочка и правда светилась. Дом, растения, люди тоже немного светились, но не так, как нити его паутины.
Вот часы в холле начинают бить двенадцать раз. Один, два, три...
— Та-дам! — торжественно прошептал Гарри, представляя яркий свет и торт с зажженными свечами.
Тут что-то ярко вспыхнуло. Мальчик открыл глаза. В центре комнаты светился шарик лампочки. Он опять зажмурился и вновь открыл глаза. Шарик по-прежнему светился. Может он смотрит по-другому?
И тут гирлянды на стенах пропали, а на полу...
— Ой! — вскрикнул мальчик и зажал себе рот руками.
Гарри замер. Нет, его не услышали.
Рядом с кроватью стоял торт, за ним лежала упаковка свечек с ценником, как в магазине, а на полу в семи местах горел огонь, как на рисунке. Гарри переключил зрение и захихикал. Торт стоял точно там, где он его нарисовал, свечки тоже лежали на рисунке, и огоньки горели на нарисованных нитях огня. Лампочка светила тоже по-настоящему. Ее срочно нужно выключить.
Особо не задумываясь, Гарри просто представил, что она перестала гореть, и свет погас, только на полу продолжали гореть нарисованные свечи. Вкусно пахло тортом.
"Прямо как тот, из магазина", — счастливо подумал мальчик.
Он потрогал один из огоньков.
— Ш-ш-ш-ш... горячо, — резко отдернув руку, прошипел Гарри.
"Но тогда почему пол не горит, он же деревянный".
Присмотревшись, Поттер понял, что огонь не касается пола. На полу лежали толстые огненные нити, а на них горел огонь. Разрывая упаковку на свечах, мальчик подумал:
"Если на них ценник, значит свечки прямо из того магазина. Торт, наверное, тоже. Видимо, я украл их. Если дядя узнает... Надо будет спрятать потом все под кровать".
Но малыш совсем не переживал о том, что торт краденный. Он вообще стал понимать многое, после того как слух и восприятие изменились. Часто Гарри слушал телевизор в этом доме и в домах соседей. Мысли родственников и других людей стали понятнее. На счет воровства и других преступлений он слышал много фильмов, передач и мыслей людей за последний год о том, что настоящий вор не попадается, а те, кто попался — просто неудачники. Правда там, в фильмах грабили банки, но один раз рассказывали и про нападение на магазин. Но это Гарри не понравилось. Там кого-то убили, а потом какая-то женщина плакала.
После этого дня рождения проблем с едой не было. Поттер просто представлял, что он хотел бы забрать из магазина или из холодильника, и старался, чтобы этих продуктов или банок в месте исчезновения было много, чтобы никто ничего не заметил. Он потом слышал мысли тети. Петунья думала, что ночью Дадли ходит на кухню и кушает. А на двери кладовки были запоры с другой стороны, теоретически, Гарри выйти не мог. Хотя, на самом деле, он уже полгода как мог отодвинуть в сторону все эти задвижки.
А вообще, мальчик уже давно понял, что он — волшебник. И это вовсе не уродство, как говорит дядя. Соседи считают дядю дураком, а тетю недалекой женщиной. Правда он не очень понимал, что значит "недалекая". В доме через один от них, женщина читала дочке книжки перед сном. Так Гарри впервые услышал, что волшебство сказочно и замечательно. Эмми Браун — девочка, живущая через два дома, все время говорила маме, что она хочет стать волшебницей или феей, а миссис Браун смеялась и отвечала, что все может быть.
Еще мальчик понял, что все притворяются. Тетя говорила, что любит дядю, хотя сама думала, что он ей надоел. И многие в их квартале так делали. А из мыслей одного парня, работающего в офисе, стало понятно, что если ты хочешь что-то получить, то нужно скрывать свои мысли и чувства. Хотя Гарри это делал давно, теперь он так поступал осознанно.
У взрослых часто были очень странные мысли. В основном про деньги, еду и секс.
Секса Гарри не понимал. Все соседи, кроме миссис Фиг занимались им. У них были такие странные ощущения при этом. Только миссис Фиг не думала о сексе и другие дети тоже не думали. Но дети постарше уже думали про это. А еще теперь Гарри знал, почему дядя часто бывал зол. Тетя не хотела заниматься сексом, а сам до члена дядя достать не мог из-за большого живота. Иногда Вернону все же удавалось засунуть в тетю член. Тогда были хорошие дни. Он не орал и ходил довольный. Правда иногда дядя куда-то ходил, и там ему сосали член. Эти дни тоже были хорошие.
А еще в самом конце улицы жил парень, который трахался с другими парнями. Его все обзывали. Он часто грустил из-за этого, но потом все равно приводил другого парня и засовывал ему в попу свой член. Наверное, все эти дела с сексом были понятны только взрослым.
А в этом году, в сентябре предстояло идти в школу, вместе с Дадли.
Глава 2.
Поттер уже целый год учился в школе Литл Уингинга. Совсем скоро начнутся летние каникулы. Хорошие оценки мальчик в этой школе никогда не получал. Первые несколько дней он пытался, но быстро отбросил все мысли о подобном. Дядя накричал на него и отлупил после первой же хорошей отметки. Мысли родственника давно были открытой книгой для Гарри. Стало понятно — ему не позволят хорошо учиться.
