Капитан Очевидность спасает мир

Капитан Очевидность спасает мир

Annotation

Никогда не принимайте предложение вступить в игру ВКонтакте! Никогда, слышите! Особенно, если вы — учитель русского языка, известный в школе под кличкой Капитан Очевидность, а приглашение пришло от одного из ваших учеников, заядлого двоечника и прогульщика Хвоста... Зачем вам это средневековье?! Какие еще ведьмы?!! Кого-кого сжечь?

Эксперимент:)

Необходимое пояснение

Глава 1. Барон ТакОноиЕсть

Глава 2. Веселые ребята

Глава 3. Две луны

Глава 4. Летающие обезьяны

Глава 5. Серый Монолит

Глава 6 (часть 1). Мышиный побег

Необходимое пояснение

Доброго времени суток, дорогие читатели! Меня зовут Антонин Пий Кирпичов, я буду вести у вас в классе русский... простите, привычка.

На самом деле меня зовут Антон, форма Антонин (ударение на второй слог) у нас не очень прижилась. Зато был такой римский император Антонин Пий, предшественник знаменитого по фильму "Гладиатор" Марка Аврелия. Историки относят Антонина к числу "пяти хороших римских императоров". Его правление отличалось стабильностью и безопасными дорогами. Кажется, для правителя это лучшая рекомендация.

Так получилось, что инициалы у нас с императором совпадают, поэтому, когда стал вопрос выбора писательского имени, выбрал я довольно легко. Антонин Пий Кирпичов. Как вам? По-моему, неплохо. И даже фамилия созвучна с моей настоящей, только погрубее, поматериальней. Вообще, мне всегда были симпатичны писатели вроде Хэмингуэя или Захара Прилепина — чтобы в свитере грубой вязки день и ночь пьянствовать в барах, в клубах сигаретного дыма, да и в морду дать не дураки. У такого писателя и фамилия должна быть соответствующая, резкая, топор упал — и отрубило пальцы. Так что Кирпичов — идеален.

Я работаю в средней школе города N (в романе он назван Златогорском) учителем русского языка и литературы. Мне сорок два года. Так что тут все верно.

Писать я буду о двух вещах. Первая вещь, о которой знаю почти все. И вторая, о которой не знаю ничего.

Первая — моя работа, моя жизнь, мой класс, окружающие меня люди. Тут мне даже придумывать ничего не надо, только изменить некоторые имена, чтобы никто не догадался.

Вторая — компьютерные игры. Это для меня территория неизведанного. Но с вашей помощью, дорогие читатели, я собираюсь на эту территорию заглянуть.

Почему я выбрал именно ЛитРПГ? Потому что единственная книга, которую на моем уроке мои ученики читали добровольно, оказалась книга... нет, не Льва Толстого... а некоего Ивана Субботы "Темный Эвери. Адепт Смерти". Да-да, та самая пресловутая ЛитРПГ. Некий шестиклассник, ставший позже прообразом Эдика Хвостова, Хвоста, читал эту книгу запоем, под партой, весь урок. Мне даже жаль было его отрывать, чтобы поставить двойку за знание темы. Получив заслуженную оценку, Хвост (вернее, его прообраз) нагло заявил, что вот это и есть настоящая литература — а не та нудятина, что мы проходим по школьной программе. Я открыл рот, чтобы уничтожить недоросля морально — и вдруг вспомнил, как школьником читал под партой "Двадцать тысяч лье" Жюля Верна — и рот закрыл. Крыть было нечем. Каждой литературе свое время. Лучшая книга для тебя в детстве — что зовет тебя в бескрайнюю даль, к приключениям и опасностям, к свершениям и подвигам, а не прибивает к полу тяжестью слога и мощью интеллекта. Возможно, придет время и для Льва Толстого, но для этого надо вырасти. Чтобы в итоге дойти до Ородруина, хорошо бы для начала перешагнуть порог.

Итак, я хочу написать книгу, которую будут ДОБРОВОЛЬНО читать мои ученики. Запоем, под партой, перелистывая страницы тайком от меня, их учителя... И, конечно, хочется, чтобы она оставила в их душе какой-то след — помимо логов. Именно поэтому я и бросаюсь в этот омут. Пожелайте мне, пожалуйста, удачи.

С уважением и приязнью,

Вечно Ваш,

Антонин Пий Кирпичов

Глава 1. Барон ТакОноиЕсть

Я не знаю.

Возможно, это и есть ключевые слова. Я не знаю, как я здесь оказался. Я не знаю, почему у меня на боку меч, а под пятой точкой — седло.

Я не знаю.

Мне сорок два года, я преуспевающий учитель русского языка, то есть, гол как сокол, но даю частные уроки. Это я знаю.

Но теперь я сижу в седле, рыжий конь всхрапывает и прядет ушами, отгоняя мух, грязная дорога стелется под его копыта, а значит, и под меня, сидящего верхом на этом танке конных времен.

Вперед, мой Росинант, вперед! Нас ждут ветряные мельницы и котлеты из свинины!

Это я шучу. Я не знаю, зачем это делаю. Скорее всего, привычка. Я не самый любимый учитель в школе, но, подозреваю, что самый цитируемый. Я не знаю, откуда взялось мое ядовитое чувство юмора — может, от общей обреченности школьной жизни? Я люблю своих учеников, но, когда зачитываю вслух их сочинения перед классом, я — Аттила правописания и Гитлер всепрощения. В этот момент для меня нет неприкасаемых. Я смеюсь над всеми. Я не знаю, откуда они берутся, мои шутки... но, думаю, мои ученики не очень счастливы, когда я в очередной раз упоминаю "как пишут нам жители угнетенной колониальной Африки, "ться" нынче пишется через "банан", а не через мягкий знак". Не лучшая моя шутка. Определенно, не лучшая. Зато в твиттере ее процитировали раз шесть, а вконтакте — раз сорок. Я проверял. Я — злобный и тщеславный учитель, который умеет пользоваться интернетом. Сюрприз, сюрприз.

А теперь я сижу в седле и смотрю на свои руки, закованные в латные рукавицы. На сером металле оседают мелкие капли влаги. Я вдыхаю сырой холодный воздух, выдыхаю белый пар. Туман стелется в низинах вокруг дороги, а с крестов, стоящих вдоль обочины, глядят на меня распятые черные вороны. Что это, кошмар в духе Гойи и Босха? Или, простите, первого "Doom"? Я не знаю.

Я поднимаю латную рукавицу и смотрю на нее. У меня болит локоть. И еще задница ноет от седла. Но я привычно двигаю бедрами, чтобы попадать в такт движений коня. Значит, я умею ездить верхом?

Я не знаю. Но езжу. Спасибо, Капитан Очевидность. Барон Таконоиесть. Элвис Давайдвигайбедрами.

Я — Незнайка в городе распятых ворон и латных рукавиц. Рыжий конь все так же мерно ступает по узкой грязной дороге, крестьяне, словно взятые с гравюр Брейгеля и слегка отмытые, кланяются мне и застывают в поклоне. Я вижу их спины справа и слева — их много. Неужели это они распяли ворон? Зачем?! Разве это по-христиански? Да христиане ли они?

Конь всхрапывает и мотает головой.

Ты прав, конное чудо. И этого я не знаю.

Ко мне подбегает — рысью — один из крестьян, скидывает шапку. Грязные спутанные волосы, в центре — залысина, пламенеющая багровым.

— Барон! Ваш милость! Берегитесь! Там... — он показывает рукой. Но прежде, чем повернуться, я застываю на мгновение. Свист. Черная тень. Перед глазами у меня вспыхивает красным. Во рту пересыхает, сердце отчаянно бьется, как птица в клетке.

Боль разливается по правой руке. Я поворачиваю голову и вижу черную стрелу, застрявшую в плечевой пластине. Оперение ее все еще вибрирует. Это еще что за номер?!

Оранжевое облачко с буквами и цифрами быстро улетает в серое грозовое небо. Я открываю рот. Это еще что значит?! Почему в меня стреляют местные робингуды?!

Здоровье -24

Ловкость -1

Свист. Тунк! Следующая стрела высекает искры из моей моей кирасы и улетает в небо.

— Господин барон! — кричит крестьянин. Лицо его перекошено от страха. — Смотрите!

Я вижу, как остальные крестьяне бросаются в разные стороны, падают в грязь. Никто не кричит, не паникует, словно это самое обычное дело.

— Не там, господин барон! Там! Лес!

Плешивый единственный не сбежал. Он показывает в сторону леса.

— Видите?

Я мотаю головой, пытаясь прийти в себя. И действительно вижу.

От леса ко мне бегут, разбрызгивая грязь, человек двадцать в зеленых одеждах. Действительно, Робин Гуды. Мальчики в трико, как говорил незабвенный Мел Брукс, король комедии. Веселые ребята весело размахивают короткими мечами и дубинками. Во главе отряда бежит статный молодец в шапке с пером. Вот он на миг останавливается, натягивает лук. Вшшш, хрясь. Конь подо мной дергается, всхрапывает. От него отрывается огненное облачко -198, улетает в небо. Рыжий конь встает на дыбы. Земля и небо меняются местами...

— Смерть тирану! — орет чей-то голос. — Довольно попил нашей кровушки!

Я чувствую, как мой бронированный зад отрывается от седла. Я начинаю падать — медленно, плавно, словно во сне. Беспомощно раскидываю руки. Я вижу, как в замедленной съемке, словно водоросли под водой, колышется рыжая грива жеребца. И продолжаю падать.

Ну, и как я здесь оказался? — думаю я в последний момент, прежде чем врезаться спиной в грязь. — Как?

Плюх! Удар. Я погружаюсь в грязь. Через мгновение она смыкается над моим забралом и наступает темнота.

А вот так.

* * *

...Будь проклят день, когда я принял то приглашение! Будь проклят ВКонтакте!! И будь проклят Эдик Хвостов, Хвост, ученик 6-го "Б" класса средней школы номер восемнадцать!

Впрочем, все по порядку...

— А к доске у нас пойдет... — держа в пальцах ручку, я задумчиво пробегаю взглядом по строчкам журнала. Каждая строчка — фамилия-имя, за каждой — свой характер и своя судьба. Что определяет судьбу — характер? Или это характер определяет судьбу? И кто из великих это сказал? Не помню. Иногда я сам себе кажусь складом ненужных цитат.

К доске пойдет...

Аникину, что ли, вызвать? Я поднимаю голову и нахожу ее взглядом. Алина Аникина сидит за второй партой, белобрысая дылда, самая высокая в классе. Претендует на лидерство, но лидером на самом деле не является, поэтому судорожно притесняет других, чтобы это доказать. Лицо у нее при виде меня становится потерянным. Я злорадно усмехаюсь ей. Наш судорожный лидер судорожно пытается вспомнить, что задавали на дом. Ладно, в следующий раз...

Аникина шумно вздыхает с облегчением.

Тогда, может, Настю По вызвать, кореянку? Удивительно, как много в этом квартале корейцев. Кажется, все корейцы Златогорска, а то и всего Урала собрались в нашей школе. У Насти круглое аккуратное личико, непроницаемые угольно-черные глаза и совершенно восточная отрешенность от учебной жизни. Оценки ее не волнуют, по крайней мере, она ни разу не показала ни радости, ни печали, получая их. Зато на переменах она скачет так, что позавидуешь энергии этого жеребенка. Ладно, Настю не интересно, это будет очередной сеанс буддийской философии. Дальше...

Веню Самохина? Веня поднимает на меня круглые серые глаза, моргает. Он самый маленький в классе, младше всех остальных на целый год минимум. Воробышек. Родители отправили его в школу с шести лет. Поэтому он до сих пор отдельная шлюпка в этой парусной регате. С ним никто не играет на переменах, поэтому он держится, как ни парадоксально, со старшеклассниками. Они почему-то с ним общаются, а собственный класс — нет. Вот задача, а? Нет, Веню не будем. Он скорее всего, нетвердо знает. Да и жаль его, если честно. По-моему, его родители — изрядные садисты. Словно имени Вениамин было недостаточно, чтобы над ним издевались в школе. А он еще на скрипке учится! Бррр.

Дальше. Я задерживаю ручку над следующей фамилией. Вот это уже дело.

Под конец пятого урока мне хочется развлечений, развеять скуку и серость. Мне нужна не покорная жертва, вроде Аникиной или Вени, а нечто поинтереснее. Брыкающийся тигр. Растравленный медведь. Огрызающаяся росомаха. Кто-то вроде... да, именно он.

— К доске пойдет... Хвостов!

Класс мгновенно притих. Будь я известным голливудским продюсером, снимающим очередной мегаблокбастер, в этот момент у меня зазвучала бы эпическая музыка оскароносного композитора Ханса Циммера. Впрочем, она и звучала — у меня в голове. Ту-ду-тудуу! Ту-ду-дум! В классе стояла гробовая тишина, пронизанная колоссальным напряжением. Воздух оказался настолько наэлектризован, что еще мгновение, и у девчонок косички поднялись бы к потолку. Все взоры обратились к задней парте — в моем детстве это место называлось "Камчаткой", а в шестом Б классе, с моей легкой руки — "Банановой республикой третьего мира".

Хвост надменно и величественно поднялся. Скрипнула старая парта. Кто-то истерически хохотнул, но тут же умолк.

Хвост выпрямился.

И в полной тишине пошел к доске. Я слышал отчетливый скрип резины — кеды. Хвост, дабы не уронить свою драгоценную репутацию бунтаря и двоечника, даже ступал непреклонно и дерзко.

Пока Хвост идет к доске, позволю себе небольшое лирическое отступление: Кто такой Эдуард Хвостов и чем он опасен для окружающих...

* * *

Из теста, из которого замешан Хвост, в прежние времена судьба лепила конквистадоров, пиратов, авантюристов и завоевателей мира. Так и вижу Хвоста взрослого — загорелого дочерна, с серьгой в ухе, в помятых латах и с заляпанной кровью шпагой.

Хвостов, Эдуард Варфоломеевич. Имя — нарочно не придумаешь. Эдик Хвост. Народный герой, гроза учителей, хулиган с плохими оценками и прекрасными мозгами, стихийный лидер, редкий баламут и провокатор по призванию. Неистощим на дурацкие выдумки.

Сейчас по всему интернету развелось блоггеров. Теперь они заменяют газеты. Блоггеры пишут все, не брезгуют ничем и питаются лайками, словно корейцы, эмигрировавшие за полярный круг.

Дело в том, что блоггерам нужно постоянно что-то придумывать. Блоггера надпочечники кормят... вернее, гормон стресса, подхлестывающий изобретательность и склонность к эпатажу. Если бы Эдик Хвостов чувствовал призвание к печатному слову, он бы встал в число блоггеров. Или даже топ-блоггеров. Но Эдик слово чувствует только звучащее, а иногда, подозреваю, что и непечатное.

Но надпочечники Эдика Хвостова не знают покоя, как у настоящего блоггера. Бух! И ураган адреналина впрыскивается под чудовищным давлением в кровь, поднимая мириады пузырьков. Хвост бросается вперед, только предчувствуя запах опасности или злой шутки. Этим его можно увлечь, как осла морковкой.

Наша школа — livejournal Хвоста, а аудитория — все вокруг, включая одноклассников и учителей.

Отец Хвоста — военный. Это все, что я о нем знаю. Сам я его никогда не видел, на родительские собрания он не ходит. Директриса как-то упомянула, что видела отца Хвоста — и Хвостов-старший произвел на нее потрясающее впечатление. "Настоящий полковник". Командор. Угу. Каменный гость.

Спишем на впечатлительность нашей директрисы. А маму Хвоста я встречал — скромная, маленького роста женщина с тихим, извиняющимся голосом. Она смотрела на меня огромными серыми глазами и говорила, что Хвост не виноват. Я так и представил, как мама знаменитого Писарро, завоевателя империи инков, извиняется: "Он хороший мальчик, просто слишком активный. Он ненарочно взял. Вернет он вашу Америку, честное слово, вернет". Ага, и золото Перу тоже. И Великого Инку воскресит — вместе с миллионами его подданных.

Впрочем, это дела прошлые.

А в этот раз на уроке я услышал следующее — громкое и яростное, с Камчатки: