Капитан Очевидность спасает мир

Капитан Очевидность спасает мир

Annotation

Никогда не принимайте предложение вступить в игру ВКонтакте! Никогда, слышите! Особенно, если вы — учитель русского языка, известный в школе под кличкой Капитан Очевидность, а приглашение пришло от одного из ваших учеников, заядлого двоечника и прогульщика Хвоста... Зачем вам это средневековье?! Какие еще ведьмы?!! Кого-кого сжечь?

Эксперимент:)

Необходимое пояснение

Глава 1. Барон ТакОноиЕсть

Глава 2. Веселые ребята

Глава 3. Две луны

Глава 4. Летающие обезьяны

Глава 5. Серый Монолит

Глава 6 (часть 1). Мышиный побег

Необходимое пояснение

Доброго времени суток, дорогие читатели! Меня зовут Антонин Пий Кирпичов, я буду вести у вас в классе русский... простите, привычка.

На самом деле меня зовут Антон, форма Антонин (ударение на второй слог) у нас не очень прижилась. Зато был такой римский император Антонин Пий, предшественник знаменитого по фильму "Гладиатор" Марка Аврелия. Историки относят Антонина к числу "пяти хороших римских императоров". Его правление отличалось стабильностью и безопасными дорогами. Кажется, для правителя это лучшая рекомендация.

Так получилось, что инициалы у нас с императором совпадают, поэтому, когда стал вопрос выбора писательского имени, выбрал я довольно легко. Антонин Пий Кирпичов. Как вам? По-моему, неплохо. И даже фамилия созвучна с моей настоящей, только погрубее, поматериальней. Вообще, мне всегда были симпатичны писатели вроде Хэмингуэя или Захара Прилепина — чтобы в свитере грубой вязки день и ночь пьянствовать в барах, в клубах сигаретного дыма, да и в морду дать не дураки. У такого писателя и фамилия должна быть соответствующая, резкая, топор упал — и отрубило пальцы. Так что Кирпичов — идеален.

Я работаю в средней школе города N (в романе он назван Златогорском) учителем русского языка и литературы. Мне сорок два года. Так что тут все верно.

Писать я буду о двух вещах. Первая вещь, о которой знаю почти все. И вторая, о которой не знаю ничего.

Первая — моя работа, моя жизнь, мой класс, окружающие меня люди. Тут мне даже придумывать ничего не надо, только изменить некоторые имена, чтобы никто не догадался.

Вторая — компьютерные игры. Это для меня территория неизведанного. Но с вашей помощью, дорогие читатели, я собираюсь на эту территорию заглянуть.

Почему я выбрал именно ЛитРПГ? Потому что единственная книга, которую на моем уроке мои ученики читали добровольно, оказалась книга... нет, не Льва Толстого... а некоего Ивана Субботы "Темный Эвери. Адепт Смерти". Да-да, та самая пресловутая ЛитРПГ. Некий шестиклассник, ставший позже прообразом Эдика Хвостова, Хвоста, читал эту книгу запоем, под партой, весь урок. Мне даже жаль было его отрывать, чтобы поставить двойку за знание темы. Получив заслуженную оценку, Хвост (вернее, его прообраз) нагло заявил, что вот это и есть настоящая литература — а не та нудятина, что мы проходим по школьной программе. Я открыл рот, чтобы уничтожить недоросля морально — и вдруг вспомнил, как школьником читал под партой "Двадцать тысяч лье" Жюля Верна — и рот закрыл. Крыть было нечем. Каждой литературе свое время. Лучшая книга для тебя в детстве — что зовет тебя в бескрайнюю даль, к приключениям и опасностям, к свершениям и подвигам, а не прибивает к полу тяжестью слога и мощью интеллекта. Возможно, придет время и для Льва Толстого, но для этого надо вырасти. Чтобы в итоге дойти до Ородруина, хорошо бы для начала перешагнуть порог.

Итак, я хочу написать книгу, которую будут ДОБРОВОЛЬНО читать мои ученики. Запоем, под партой, перелистывая страницы тайком от меня, их учителя... И, конечно, хочется, чтобы она оставила в их душе какой-то след — помимо логов. Именно поэтому я и бросаюсь в этот омут. Пожелайте мне, пожалуйста, удачи.

С уважением и приязнью,

Вечно Ваш,

Антонин Пий Кирпичов

Глава 1. Барон ТакОноиЕсть

Я не знаю.

Возможно, это и есть ключевые слова. Я не знаю, как я здесь оказался. Я не знаю, почему у меня на боку меч, а под пятой точкой — седло.

Я не знаю.

Мне сорок два года, я преуспевающий учитель русского языка, то есть, гол как сокол, но даю частные уроки. Это я знаю.

Но теперь я сижу в седле, рыжий конь всхрапывает и прядет ушами, отгоняя мух, грязная дорога стелется под его копыта, а значит, и под меня, сидящего верхом на этом танке конных времен.

Вперед, мой Росинант, вперед! Нас ждут ветряные мельницы и котлеты из свинины!

Это я шучу. Я не знаю, зачем это делаю. Скорее всего, привычка. Я не самый любимый учитель в школе, но, подозреваю, что самый цитируемый. Я не знаю, откуда взялось мое ядовитое чувство юмора — может, от общей обреченности школьной жизни? Я люблю своих учеников, но, когда зачитываю вслух их сочинения перед классом, я — Аттила правописания и Гитлер всепрощения. В этот момент для меня нет неприкасаемых. Я смеюсь над всеми. Я не знаю, откуда они берутся, мои шутки... но, думаю, мои ученики не очень счастливы, когда я в очередной раз упоминаю "как пишут нам жители угнетенной колониальной Африки, "ться" нынче пишется через "банан", а не через мягкий знак". Не лучшая моя шутка. Определенно, не лучшая. Зато в твиттере ее процитировали раз шесть, а вконтакте — раз сорок. Я проверял. Я — злобный и тщеславный учитель, который умеет пользоваться интернетом. Сюрприз, сюрприз.

А теперь я сижу в седле и смотрю на свои руки, закованные в латные рукавицы. На сером металле оседают мелкие капли влаги. Я вдыхаю сырой холодный воздух, выдыхаю белый пар. Туман стелется в низинах вокруг дороги, а с крестов, стоящих вдоль обочины, глядят на меня распятые черные вороны. Что это, кошмар в духе Гойи и Босха? Или, простите, первого "Doom"? Я не знаю.

Я поднимаю латную рукавицу и смотрю на нее. У меня болит локоть. И еще задница ноет от седла. Но я привычно двигаю бедрами, чтобы попадать в такт движений коня. Значит, я умею ездить верхом?

Я не знаю. Но езжу. Спасибо, Капитан Очевидность. Барон Таконоиесть. Элвис Давайдвигайбедрами.

Я — Незнайка в городе распятых ворон и латных рукавиц. Рыжий конь все так же мерно ступает по узкой грязной дороге, крестьяне, словно взятые с гравюр Брейгеля и слегка отмытые, кланяются мне и застывают в поклоне. Я вижу их спины справа и слева — их много. Неужели это они распяли ворон? Зачем?! Разве это по-христиански? Да христиане ли они?

Конь всхрапывает и мотает головой.

Ты прав, конное чудо. И этого я не знаю.

Ко мне подбегает — рысью — один из крестьян, скидывает шапку. Грязные спутанные волосы, в центре — залысина, пламенеющая багровым.

— Барон! Ваш милость! Берегитесь! Там... — он показывает рукой. Но прежде, чем повернуться, я застываю на мгновение. Свист. Черная тень. Перед глазами у меня вспыхивает красным. Во рту пересыхает, сердце отчаянно бьется, как птица в клетке.

Боль разливается по правой руке. Я поворачиваю голову и вижу черную стрелу, застрявшую в плечевой пластине. Оперение ее все еще вибрирует. Это еще что за номер?!

Оранжевое облачко с буквами и цифрами быстро улетает в серое грозовое небо. Я открываю рот. Это еще что значит?! Почему в меня стреляют местные робингуды?!

Здоровье -24

Ловкость -1

Свист. Тунк! Следующая стрела высекает искры из моей моей кирасы и улетает в небо.

— Господин барон! — кричит крестьянин. Лицо его перекошено от страха. — Смотрите!

Я вижу, как остальные крестьяне бросаются в разные стороны, падают в грязь. Никто не кричит, не паникует, словно это самое обычное дело.

— Не там, господин барон! Там! Лес!

Плешивый единственный не сбежал. Он показывает в сторону леса.

— Видите?

Я мотаю головой, пытаясь прийти в себя. И действительно вижу.

От леса ко мне бегут, разбрызгивая грязь, человек двадцать в зеленых одеждах. Действительно, Робин Гуды. Мальчики в трико, как говорил незабвенный Мел Брукс, король комедии. Веселые ребята весело размахивают короткими мечами и дубинками. Во главе отряда бежит статный молодец в шапке с пером. Вот он на миг останавливается, натягивает лук. Вшшш, хрясь. Конь подо мной дергается, всхрапывает. От него отрывается огненное облачко -198, улетает в небо. Рыжий конь встает на дыбы. Земля и небо меняются местами...

— Смерть тирану! — орет чей-то голос. — Довольно попил нашей кровушки!

Я чувствую, как мой бронированный зад отрывается от седла. Я начинаю падать — медленно, плавно, словно во сне. Беспомощно раскидываю руки. Я вижу, как в замедленной съемке, словно водоросли под водой, колышется рыжая грива жеребца. И продолжаю падать.

Ну, и как я здесь оказался? — думаю я в последний момент, прежде чем врезаться спиной в грязь. — Как?

Плюх! Удар. Я погружаюсь в грязь. Через мгновение она смыкается над моим забралом и наступает темнота.

А вот так.

* * *

...Будь проклят день, когда я принял то приглашение! Будь проклят ВКонтакте!! И будь проклят Эдик Хвостов, Хвост, ученик 6-го "Б" класса средней школы номер восемнадцать!

Впрочем, все по порядку...

— А к доске у нас пойдет... — держа в пальцах ручку, я задумчиво пробегаю взглядом по строчкам журнала. Каждая строчка — фамилия-имя, за каждой — свой характер и своя судьба. Что определяет судьбу — характер? Или это характер определяет судьбу? И кто из великих это сказал? Не помню. Иногда я сам себе кажусь складом ненужных цитат.

К доске пойдет...

Аникину, что ли, вызвать? Я поднимаю голову и нахожу ее взглядом. Алина Аникина сидит за второй партой, белобрысая дылда, самая высокая в классе. Претендует на лидерство, но лидером на самом деле не является, поэтому судорожно притесняет других, чтобы это доказать. Лицо у нее при виде меня становится потерянным. Я злорадно усмехаюсь ей. Наш судорожный лидер судорожно пытается вспомнить, что задавали на дом. Ладно, в следующий раз...

Аникина шумно вздыхает с облегчением.

Тогда, может, Настю По вызвать, кореянку? Удивительно, как много в этом квартале корейцев. Кажется, все корейцы Златогорска, а то и всего Урала собрались в нашей школе. У Насти круглое аккуратное личико, непроницаемые угольно-черные глаза и совершенно восточная отрешенность от учебной жизни. Оценки ее не волнуют, по крайней мере, она ни разу не показала ни радости, ни печали, получая их. Зато на переменах она скачет так, что позавидуешь энергии этого жеребенка. Ладно, Настю не интересно, это будет очередной сеанс буддийской философии. Дальше...

Веню Самохина? Веня поднимает на меня круглые серые глаза, моргает. Он самый маленький в классе, младше всех остальных на целый год минимум. Воробышек. Родители отправили его в школу с шести лет. Поэтому он до сих пор отдельная шлюпка в этой парусной регате. С ним никто не играет на переменах, поэтому он держится, как ни парадоксально, со старшеклассниками. Они почему-то с ним общаются, а собственный класс — нет. Вот задача, а? Нет, Веню не будем. Он скорее всего, нетвердо знает. Да и жаль его, если честно. По-моему, его родители — изрядные садисты. Словно имени Вениамин было недостаточно, чтобы над ним издевались в школе. А он еще на скрипке учится! Бррр.

Дальше. Я задерживаю ручку над следующей фамилией. Вот это уже дело.

Под конец пятого урока мне хочется развлечений, развеять скуку и серость. Мне нужна не покорная жертва, вроде Аникиной или Вени, а нечто поинтереснее. Брыкающийся тигр. Растравленный медведь. Огрызающаяся росомаха. Кто-то вроде... да, именно он.

— К доске пойдет... Хвостов!

Класс мгновенно притих. Будь я известным голливудским продюсером, снимающим очередной мегаблокбастер, в этот момент у меня зазвучала бы эпическая музыка оскароносного композитора Ханса Циммера. Впрочем, она и звучала — у меня в голове. Ту-ду-тудуу! Ту-ду-дум! В классе стояла гробовая тишина, пронизанная колоссальным напряжением. Воздух оказался настолько наэлектризован, что еще мгновение, и у девчонок косички поднялись бы к потолку. Все взоры обратились к задней парте — в моем детстве это место называлось "Камчаткой", а в шестом Б классе, с моей легкой руки — "Банановой республикой третьего мира".

Хвост надменно и величественно поднялся. Скрипнула старая парта. Кто-то истерически хохотнул, но тут же умолк.

Хвост выпрямился.

И в полной тишине пошел к доске. Я слышал отчетливый скрип резины — кеды. Хвост, дабы не уронить свою драгоценную репутацию бунтаря и двоечника, даже ступал непреклонно и дерзко.

Пока Хвост идет к доске, позволю себе небольшое лирическое отступление: Кто такой Эдуард Хвостов и чем он опасен для окружающих...

* * *

Из теста, из которого замешан Хвост, в прежние времена судьба лепила конквистадоров, пиратов, авантюристов и завоевателей мира. Так и вижу Хвоста взрослого — загорелого дочерна, с серьгой в ухе, в помятых латах и с заляпанной кровью шпагой.

Хвостов, Эдуард Варфоломеевич. Имя — нарочно не придумаешь. Эдик Хвост. Народный герой, гроза учителей, хулиган с плохими оценками и прекрасными мозгами, стихийный лидер, редкий баламут и провокатор по призванию. Неистощим на дурацкие выдумки.

Сейчас по всему интернету развелось блоггеров. Теперь они заменяют газеты. Блоггеры пишут все, не брезгуют ничем и питаются лайками, словно корейцы, эмигрировавшие за полярный круг.

Дело в том, что блоггерам нужно постоянно что-то придумывать. Блоггера надпочечники кормят... вернее, гормон стресса, подхлестывающий изобретательность и склонность к эпатажу. Если бы Эдик Хвостов чувствовал призвание к печатному слову, он бы встал в число блоггеров. Или даже топ-блоггеров. Но Эдик слово чувствует только звучащее, а иногда, подозреваю, что и непечатное.

Но надпочечники Эдика Хвостова не знают покоя, как у настоящего блоггера. Бух! И ураган адреналина впрыскивается под чудовищным давлением в кровь, поднимая мириады пузырьков. Хвост бросается вперед, только предчувствуя запах опасности или злой шутки. Этим его можно увлечь, как осла морковкой.

Наша школа — livejournal Хвоста, а аудитория — все вокруг, включая одноклассников и учителей.

Отец Хвоста — военный. Это все, что я о нем знаю. Сам я его никогда не видел, на родительские собрания он не ходит. Директриса как-то упомянула, что видела отца Хвоста — и Хвостов-старший произвел на нее потрясающее впечатление. "Настоящий полковник". Командор. Угу. Каменный гость.

Спишем на впечатлительность нашей директрисы. А маму Хвоста я встречал — скромная, маленького роста женщина с тихим, извиняющимся голосом. Она смотрела на меня огромными серыми глазами и говорила, что Хвост не виноват. Я так и представил, как мама знаменитого Писарро, завоевателя империи инков, извиняется: "Он хороший мальчик, просто слишком активный. Он ненарочно взял. Вернет он вашу Америку, честное слово, вернет". Ага, и золото Перу тоже. И Великого Инку воскресит — вместе с миллионами его подданных.

Впрочем, это дела прошлые.

А в этот раз на уроке я услышал следующее — громкое и яростное, с Камчатки:

— Иди сюда, непись несчастная! Я тебе сейчас все полигоны пересчитаю!

Конечно, это был голос Хвоста...

Для финала нашего лирического отступления стоит описать внешность Хвоста.

Вот он, враг режима номер один. Вот он, революционер. Вот он, гордый и мстительный буревестник школьного апокалипсиса.

Рост Хвоста примерно 1 метр 50 сантиметров. Для тринадцатилетнего мальчишки не так уж много — некоторые в классе его крупнее. Шатен. Лицо чистое, как писали в дореволюционных оперативках на разыскиваемых преступников. То есть, без особых примет. Веснушки есть, но немного.

Курносый нос, открытый лоб. Вообще, Хвост деталями похож на свою маму, словно его собрали из двух разных конструкторов лего. Мамин набор легко узнается, а другой — можно только представить.

Глаза светлые, каре-зеленые.

Прищур. Иногда взгляд Эдика становится неистовым и яростным, но обычно Хвост как бы снисходительно расслаблен по отношению к учителям. И это, знаете ли, бесит. Уж поверьте преподавателю со стажем. Сарказм и Снисходительность — мое второе и третье имя, но тут, как говорится, нашла коса на камень. Хвост единственный, кто может вывести меня из равновесия.

Сложен неплохо, но скорее хрупок, чем коренаст. Занимается каким-то спортом, но разрядами не хвастается. Зато на перемене бегает как бог.

В общем, это исчадие ада легко опознать по черным кожистым крыльям за спиной и удушливому запаху серы — которых, конечно, нет. Как же! Станет дьявол облегчать учителям задачу!

Ничего адского во внешности Хвоста нет. А стоп — отличные зубы! Это точно подарок дьявола. Когда Хвост хохочет, сверкание эмали освещает класс и режет глаза.

Когда его улыбка вспыхивает на "Камчатке", на задней парте, это словно луч маяка, прорезающий мрак, тоску и туман школьной жизни. Но этому маяку нельзя верить. Это дьявольский, разбойничий маяк, послушайся его шкипер, поверни штурвал, и наскочит корабль в темноте на скалы. А сатана тут правит бал... люди гибнут за металл...

В общем, такой вот он, Хвост.

Конец лирического отступления.

* * *

И вот наш герой почти у самой доски. Долго же он шел. Скрип его кедов мне всю душу вынул.

— Хвостов, поживее, пожалуйста! Я тут поседею скоро.

Смешки в классе.

— Ну что ж, Хвостов, поведай нам, если тебя не затруднит, долгую и поучительную историю о том, как склоняются неправильные глаголы в русском языке.

Хвост молчал. Его молчание было вызовом, презрительным и дерзким, но довольно привычным. Нет, иногда Хвост все же отвечал на вопросы. Но не в этот раз.

— Ну, же, начинай. Я тебе даже помогу. Неправильные глаголы в русском языке склоняются... как?

— ...неправильно! — крикнули из класса. Общий хохот. Я пожал плечами, повернул голову плавным отработанным движением — как удав Каа к бандерлогам — смех умолк. Девчонки на передней парте прикрывали рты ладошками, глаза у них смеялись. А вот Хвост молчал. Я прямо почувствовал себя неуютно. Это было какое-то другое молчание, непривычное. Что он задумал? Где меня обхитрил?

Я придвинул к себе журнал, нацелился ручкой.

— Два? — спросил я наконец. — Устроит?

— Как скажете, — буркнул Хвост.

— Ладно, садись. Кстати, — я помедлил, сам не знаю, почему. Ставить двойку не хотелось. Без борьбы это просто неинтересно. — А что ты там кричал про полигоны? Игра?

— Игра, — он кивнул.

— Интересная, конечно, — сказал я язвительно. — Прямо не оторваться.

— Да, — сказал Хвост серьезно. И даже в некоторой степени торжественно. Эдик поднял взгляд и впервые за сегодняшний день посмотрел на меня прямо, в упор, своими каре-зелеными глазами воплощенного дьявола: — Это великая игра. Она изменила меня. Хотите, — он вдруг повысил голос почти до крика, — я пришлю вам приглашение?

Ээ… В первый момент я опешил. Установилась полная, громовая тишина. Весь класс навострил уши. Так вот что Хвост задумал! Взять меня на слабо.

«Сарказм и Снисходительность», напомнил я себе. "Сарказм и Снисходительность". Усмехнулся:

— То есть, ты решил убить не только свое время, но и мое? Пришли, пришли. Жду с нетерпением.

Если бы я тогда знал, к чему это приведет. Если бы я только знал...

* * *

Вы замечали, как уютно светится полный холодильник и как уныло и мрачно — словно хранилище морга — пустой?

Сегодня у меня было два частных урока. У двух девятиклассников, готовящихся к ГИА. Это такой фальшивый ЕГЭ, который сдается за два года до настоящего. Представьте, что вас за два года до гильотины приговорили к четвертованию — мол, чтобы гильотинирование не казалось вам таким страшным...

Зато я теперь знаю, как назову свои мемуары: "Капитан Очевидность и Бездна лингвистического страдания".

Когда я вернулся домой, за окном царила глубокая ночь. Водрузив в прихожей гору тетрадей (кажется, учителей русского и литературы частенько путают с грузчиками) на проверку, я сбросил куртку, ботинки, и, буквально волоча ноги, прошел на кухню. Есть от усталости не хотелось. Мозг выжгли электрошокером, в черепе — гулкая пустота, воняющая горелой изоляцией. Не зажигая свет, заглянул в холодильник. Щелк! Автоматически включилась подсветка. Мертвенно-желтый свет угрюмо разлился по полупустым полкам.

Я достал бутылку пива и свернул крышку — «прямо не выходя из бассейна», как говорил попугай Кеша в старом мультфильме.

Шпок! Сел на пол и приложился.

Блаженный солодовый холод пролился в желудок, растекся по телу, ослабляя нервное напряжение. Хорошо.

Да, вот такой типичный учитель. Виски я себе могу позволить только по праздникам. Я же все-таки не барон фон дер Пшик.

Впрочем, будь я даже настоящим бароном, алименты, что я выплачиваю бывшей жене, никто не отменял. Все пятьдесят процентов оброка и барщины, нажитых непосильным трудом, уходят баронессе. Она и титул за собой оставила. И маленького барона заодно. Сейчас он живет где-то в Копенгагене и каждый день учится презирать своего отца.

Очевидно, у меня нет никакого будущего.

NO FUTURE

— как вырезала ножом Сара Коннор в "Терминаторе-2". Правда, в фильме это означало, что будущее на самом деле не определено, его можно изменить, была бы на это человеческая воля... Легко им там, в мире роботов-терминаторов, быть оптимистами! То ли дело реальность. Моя реальность.

Бутылка закончилась. Я потянулся за второй... И вспомнил, что это последняя. На всякий случай я проверил весь холодильник, но ничего, кроме вялого кочана капусты, не нашел. Какое разочарование! Я чуть не застонал.

...Не знаю, случилось бы то, что случилось, будь у меня вторая бутылка пива.

Потому что я совершенно не собирался в этот вечер прикасаться к компьютеру. Я бы взял пиво, сел перед телевизором и тщательно очистил мозг от мыслей. Даже учителям русского это нужно. У нас вообще процент самоубийств слишком высок — выше только у девятиклассников, готовящихся к ГИА. Нам необходимы антидепрессанты.

В последний раз героин в свободной продаже был 6 апреля 1971 года, в ФРГ, в аптеке на углу, — поэтому приходится выкручиваться.

Просмотр бессмысленного и яростного боевика, сбрызнутый пивом, выглаживает усталые извилины лучше любого утюга. Мозг учителя после какого-нибудь "Перевозчика-2" шелковист, гладок и пахнет свежеиспеченным хлебом. И сны снятся — легкие, романтические — про Шарлиз Терон, например. Или про ту рыжую и длинноногую, с шотландским акцентом, из "Доктора Кто"...

Но пива не было.

Выбора не оставалось. Только интернет спасет усталый мозг отца русской орфографии!

Я закрыл дверь холодильника и, стеная в голос, поплелся в комнату. Туда, где меня уже поджидал, холодно затаившись между окон Виндовс, обещанный Хвостом сюрприз. Ловушка захлопнулась.

* * *

Мой компьютер — не венец компьютерного творения. Десять лет назад это была приличная машина, сейчас ей только игроманов пугать.

Пошатываясь, я сел за стол, сдул пыль с клавиатуры. Нажал кнопку. Подъем, нас ждут великие дела.

Пискнуло. Пока компьютер загружался, я сообразил, что до сих пор не переоделся и сижу в уличной одежде, пропахшей потом и лингвистическим безумием. Вспомнил — и махнул рукой. Я только на минутку... почту проверю.

Благими намерениями.

Я не игроман. И болезненной страсти к серфингу по интернету вроде тоже не испытываю. Но бездумное скольжение по страницам производит действие сродни алкогольному опьянению. Минус час-два-три из жизни — и стресс снят. Пациенту легче. Если бы я заедал стресс, как делают многие полные люди, я бы уже не входил в дверь. Толстый Капитан Очевидность, это был бы номер. У нас в школе работала одна учительница, вела математику. Она была размером с трех человек в ширину, переступала на чудовищных ногах-тумбах и напоминала змея-горыныча, характером в том числе. Ученики ее боялись, как огня. Однажды целый класс сбежал с ее урока. Нет, спасибо, у меня и так мерзкий характер.

А от интернета не толстеют.

Когда компьютер загрузился, я запустил Хром. В ожидании появления соединения вверху выскочила желтая душераздирающая надпись «Поддержка XP прекращена, браузер не будет обновляться». Я хмыкнул.

Наплевать. В строке Хрома я набил адрес Вконтакте. Путешествие началось.

Я просмотрел ленту новостей, лайкнул несколько фотографий старых знакомых. В общем, вошел в обычный ритм интернет-скольжения, когда работа мысли сведена к минимуму. Нервы успокоились. Еще немного — можно сесть за проверку тетрадей и спать.

И тут слева выскочило сообщение:

ЭдИк «PriepoY» ХвосТов приглашает вас в игру Квадранта и дарит 200 очков опыта и 10000 золота.

Несколько секунд я тупо пялился в экран. В голове шумело — то ли от усталости, то ли от пива. Неужели Хвост решился все-таки на диверсию? Это был не блеф?

Я хотел закрыть окошко с запросом, но не стал. Любопытство зудело в кончиках пальцев. Интересно, что Хвост задумал? Надеюсь, это не какой-нибудь порносайт. С современных детей станется, такая подлянка. Еще несколько мгновений я колебался. Но, думаю все же, Хвост подошел к делу оригинальней — и честнее. В некоторой рыцарственности этому конквистадору-двоечнику не откажешь. Я подвел стрелку к окошку с надписью. помедлил...

И не нажал.

В последний момент наступило отрезвление. Что с тобой, учитель русского и литературы?! Что с тобой, Капитан Очевидность?! Тебя уже любой шестиклассник может развести на «слабо»?

Так я подумал... и два раза щелкнул. Идиот.

Глупо, конечно. Хотя, думаю, тут сыграло свою роль пиво. И моя самоуверенность. И что-то еще, не знаю.

На экране появилось название игры:

КВАДРАНТА. ДУШИ ЗАБЫТЫХ ПРЕДКОВ

Интересно, «души» это существительное или призыв к действию? Зачем мне душить забытых предков? Сомневаюсь, что эта игра мне понравится. Я уже хотел закрыть окно, но вспомнил, что весь класс ждет, рискну я принять приглашение или нет. Возможно, они именно в этот момент уткнули носы в планшеты. Сопят носами, смотрят и ждут.

Описание. Ролевая игра. Эта игра изменит тебя. Попробуй вернуть назад свою душу, путник!

Хмм. Я откинулся на стуле. И все? Попробуй вернуть назад свой мозг, о, человек, написавший это!

Ладно, запуск. Я пробежал глазами. Игра требует разрешения… список контактов… фотографии… бла-бла-бла… дальше. Хмм. Даже допуск к стене не попросили.

Еще щелчок. Экран сменился. На черном фоне закрутилось колесо, похожее на старинный штурвал, побежали цифры. 1,2,5... И пошла загрузка.

Цифры бежали медленно-медленно. Я зевнул. Что там, целый гигабайт грузится, что ли? Смотри, Хвост, перестараешься, мой старичок может не потянуть эту офигенную графику.

99

100

Загрузка закончилась.

Появился первый экран, компьютер захрипел забытыми звуками — я вздрогнул. Больше всего это напоминало пищалки первых мидишек, ретро во всей красе.

И тут появилась она. Игра.

Я невольно рассмеялся. Эх, Эдик. Это сюда ты меня звал?

Полигоны... какие еще полигоны? Игра выглядела так, словно перешла сразу с ZX Спектрума. Квадратики, пиксели, восемь цветов. Все топорное, хотя не лишенное стиля. Дизайнеры на старом спектруме выкручивались как могли — и на свет рождалась порой стильная графика. Тут было что-то подобное.

«Эта игра изменила меня», вспомнил я серьезный тон Эдика Хвостова.

Боже, сколько пафоса. Дети. Некоторым вещам в детстве придаешь такое значение…

Я же увидел игру, словно взятую из моего детства — такое ощущение, что ее вытащили прямиком из 90х. Чем эта игра вообще могла привлечь таких продвинутых ребят, как мой 6 «Б»? Посмотрим.

Статичный рыцарский замок, какие-то схематичные механизмы., что-то, похожее на дирижабль, зависшее в небе. Средневековье с элементами стимпанка?

Появилась надпись:

Добро пожаловать в Квадранту, путник!

Приключения и подвиги ждут тебя!

Для начала тебе нужно создать своего героя. Выбирай внимательнее, путник, чтобы не пожалеть позже о своем выборе!

Ну тут типичное РПГ. Я давно не играл, со студенческих времен, пожалуй. Но тут трудно не узнать. Нажимаю на кнопку:

СОЗДАТЬ ГЕРОЯ

Шаг 1. Выберите расу

1. Люди

2. Обезьяны

3. Автоматоны

4. Лунастры

5. felis sapiens

Список рас меня озадачил. Я почесал лоб. Э... а где же привычные эльфы-гномы-огры? Где космодесант и еретики? Впрочем, фильм «Планета обезьян» — еще старый, мне всегда нравился. И даже Бертоновский ремейк — с гориллами в доспехах, был ничего.

Может, стоит выбрать разумную обезьяну? Или робота — автоматоны, это ведь роботы? Обезьяны, скорее всего, сильны физически, роботы неуязвимы, а лунастры — предположим, умеют летать или сидят на Луне. Я хмыкнул. Не дождетесь. Человек — это звучит гордо!

Я выбрал расу «люди».

Прекрасный выбор, путник! Люди не самые сильные, развитые или умные создания в Квадранте, но обладают оптимальным набором характеристик. Им доступны все навыки, кроме полета.

Как-нибудь обойдусь. Я вообще высоты не очень... Следующий экран.

Шаг 2. Выберите страну

1. Империя людей

2. Царство У

3. Белый Край

4. Лунная республика

Хмм. Выглядит почти копией предыдущего меню. То есть, можно выбрать человека и жить среди автоматонов? Или как? Не стану ли я, человек, в Царстве У сразу обедом или угнетенным сословием?

Лучше уж среди людей. Хорошо, выбираю Империю.

Поздравляю! Хороший выбор, путник. Люди господствующая раса Империи, вы автоматически получаете +1 уровень, но не советую злить императора.

Дальше. Боже, да сколько тут этих шагов! У меня начинала болеть голова. Если бы не упрямство, я бы бросил игру уже на этом этапе.

Шаг 3. Выберите сословие

1. Воин

2. Священнослужитель

3. Торговец

4. Крестьянин

5. Ремесленник

6. Вор

7. Циркач

Тут я вообще долго не думал. Конечно, воин! Я с детства поклонник Конана-варвара. Я представил, как мой здоровенный прокачанный воин гоняется за тощим персонажем Хвостова по всей этой... Квадранте, размахивая огромным мечом, — и ухмыльнулся. Боюсь, скорее все будет наоборот. Хвост давно в игре. Преимущество на его стороне.

Но я не собираюсь сдаваться раньше времени.

Поздравляю, воин-человек! Ваше оружие — сила и отточенные боевые навыки, но не забывайте, что магия теперь не для вас. -20 к репутации при встрече с магом уровня выше 10 и -15 при встрече с любым лунастром.

Оказывается, лунастры — магические создания. Какая неожиданность! Я хмыкнул.

Дальше, черт побери!

Шаг 4. Выберите имя

Курсор замигал в поле выбора.

Сначала я напечатал «Маркиз Карабас». И тут же стер. Потом "Конан-варвар". Что за глупости, барон! Несколько секунд думал, глядя в мерцающий прямоугольник экрана. Надо все-таки стереть с монитора пыль, давно собираюсь...

Есть! Конечно.

Я начал набирать:

OBVIOUS

Очевидный — в переводе с латыни. Я нажал ввод.

Славное и доброе имя, путник! Добро пожаловать в легендарную Квадранту, OBVIOUS!

И будь осторожней: людей тут иногда едят.

Даже в Империи? Интересно у них тут порядочки. Какая-то изуверская игра, похоже.

Но сколько этих меню, господи. Однажды, когда я еще учился в педагогическом, один старый препод сказал мне, когда увидел, как я общаюсь с классом на практике: Молодой человек! Не бойтесь быть занудным, бойтесь быть непонятым.

Видимо, только сейчас я начинаю понимать, что он имел в виду. Хотя я все-таки предпочитаю развлекательность в обучении, чем занудство.

Так, герой у меня есть, пора играть.

Но нет, проклятая игра решила довести меня до посинения.

Шаг 5. Выбор внешности

О, боже мой. Выбрать фигуру — атлет, тощий, коренастый или пузан. Выбрал коренастого и мощного. Сильный и будет, куда девать пиво, ага.

Форма лица. Выбрал квадратное, с нордической челюстью, как у киношных частных сыщиков.

Цвет кожи. Светлый. Цвет глаз. Пусть будет голубой. Я ж таки нордический барон. Цвет волос? Темный.

Удивительно, до чего герой оказался похож на меня — ну, с учетом стилизации и накачанных пикселями мышц. Даже ухмылка похожа. Нарисовано все довольно просто и порой грубовато. Но в целом — нормально. Стиль рисования мне понравился. Такой настоящий комиксовый олдскул, как я играл в юности. Чем-то похоже на Space Quest 5.

Прекрасно, OBVIOUS! Теперь ты готов к приключениям! У тебя потрясающая внешность, но осталась одна вещь. Пора приобрести некоторые полезные навыки, воин империи...

Экран погас и снова вспыхнул. И я увидел:

Шаг 6. Выбор титула

1. Воин

2. Эсквайр (требуется 10 опыта + 800 золота)

3. Рыцарь (требуется 65 опыта + 1700 золота)

4. Баронет (требуется 120 опыта + 3200 золота)

5. Барон (требуется 200 опыта + 9500 золота)

6. Маркиз (требуется 1100 опыта + 23500 золота + 5 кристаллов)

Отлично. Очки опыта (+200 дарованных Хвостом) и золото пойдут на прокачку моего героя. В обрез, но хватает. Все-таки я стану бароном! Всегда об этом мечтал. Зовите меня «Ваша Милость».

Я щелклун два раза. Тут же выскочило доп.меню:

Поздравляем, господин барон OBVIOUS! Ваш девиз?

Ну, это просто.

Через очевидное — к звездам!

— напечатал я. Надеюсь, теперь-то все? Я стал бароном и уже готов приключаться.

Шаг 7. Выбор навыков и умений

О-фи-геть. Это никогда не закончится. Это начало напоминать то, как мы с моей бывшей бодались в суде. Каждый знак, каждая формулировка проверялась десять раз и оспаривалась на одиннадцатый. Вспомнить страшно.

Ты почти готов к приключениям, господин барон OBVIOUS! Последнее испытание. Теперь тебе нужно распределить очки опыта. Отнесись к этому со всей ответственностью! От этого зависит твоя дальнейшая жизнь и здоровье!

Угу. Возиться не хотелось, поэтому я нажал «распределить случайно». Готово.

Даже смотреть не стал. Кажется, больше всего добавилось везения и меньше всего — обаяния. Ну, ладно, посмотрим.

Я щелкнул мышкой.

И вот, наконец, приключение началось. Но не тут-то было.

Что, черт побери, происходит?! Вместо карты или какой-то красочной локации (с поправкой на графику 90х, конечно) передо мной возник экран, разрисованный черно-белой спиралью. Даже глазам больно стало.

СМОТРИТЕ ВНИМАТЕЛЬНО В ЦЕНТР МИШЕНИ

И спираль вдруг начала вращаться...

Желудок скрутило. У меня вообще не слишком крепкий вестибюлярный аппарат, а тут такое.

Но оторвать глаз я уже не мог. Просто не мог. Спираль медленно вращалась, затягивая меня куда-то в черно-белую глубину. Вращалась, вращалась...

Меня повело, словно я выпил ни одну бутылку пива, а целый ящик. Плюс виски. И я провалился в центр мишени, как в кроличью нору.

* * *

Знаете, как бывает? Вечером хорошо посидишь на встрече выпускников родной «альма матер», а потом очнешься утром где-то в другом месте, совершенно не помня, что было вчера и как здесь оказался?

Переход настолько резкий, словно щелкнули тумблером. Щелк! Только что я сидел за компом и злился на затянувшееся вступление и проклятого Хвоста... И я уже здесь, посреди грязной дороги, в доспехах, верхом на рыжем коне и распятые на крестах вороны укоризненно смотрят на меня мертвыми глазами-бусинами.

И главное, все настолько реальное, что я протер глаза. Вернее, попытался, но звонко врезал себе латной рукавицей по шлему. Голова загудела, как колокол — словно я не легонько задел шлем, а получил в него удар рельсой. Ох!

— Пи...! — произнес я слово, которое иногда употребляют и учителя русского. Оно заменяет русскому человеку извечное гамлетовское «быть или не быть».

Пи...! Я в средневековье. Ненавижу попаданцев.

И вдруг чуть выше моей головы и слегка левее дороги появилась надпись:

Сенсорная подстройка завершена. Уровень болевой чувствительности — средний. Приятного путешествия по Квадранте, барон OBVIOUS!

Боль плавно пошла на убыль. Надпись еще несколько секунд висела над моей головой, потом взлетела в небеса, словно облачко, — и исчезла. Э, стойте! Какой такой болевой чувствительности?! Зачем?

И я остался в сером, сыром, негостеприимном мире совершенно один. Верхом на рыжем коне. Капитан Очевидность. Барон Так оно и есть.

Седло натерло пятую точку, локоть ноет. Ужасно хочется жрать и выпить виски.

И оказаться дома, перед монитором, в уличной одежде, которую давно пора поменять. И чтобы в холодильнике шаром покати...

Назовем это приступом ностальгии.

Второй раз в жизни — с того момента, как провел свой первый настоящий урок и чувствовал себя королем мира — мне захотелось стать простым учителем русского языка и литературы.

Я огляделся. Все это здорово напоминало недавно увиденный по телевизору «Трудно быть богом» Алексея Германа. Размытая дорога, я с мечом на коне, вокруг кресты с дохлыми воронами и крестьяне.

— Господин барон! — и все кланяются.

Босх, Брегель-старший, Рабле и прочие мрачные классики. Всюду, куда ни глянь, грязь и мерзкие бородавчатые рожи в лохмотьях. Крестьян понабрали явно в массовке у Германа. По сравнению с ними мой не самый продвинутый и чистоплотный шестой «Б» выглядел бы собранием Эйнштейнов и мальчиков из церковного хора.

А потом в меня прилетела черная стрела.

Потом — вторая.

— Там, господин барон! — кричит плешивый крестьянин, показывая в сторону леса.

Вот бежит знакомая группа робин гудов в зеленых купальниках, с мечами и дубинками. Вот вожак стреляет еще раз — -198 уносится в небо и мой конь жалобно храпит и встает на дыбы.

Вот я вываливаюсь из седла в замедленной съемке, раскинув руки... спиной в жидкую грязь...

Плюх!

Погружаюсь плашмя, словно собираюсь плыть на спине. И волна грязи набегает и смыкается над забралом моего шлема...

Темнота. Я начинаю захлебываться. Грязь забивает ноздри и рот.

Будь проклята игра ВКонтакте! Будь проклят Хвост!! Будь прокляты все компьютеры на свете!!

И, черт побери, кажется, это конец первой главы.

Глава 2. Веселые ребята

Прекрасно! Замечательно! Обожаю свою работу! Лучше работы учителя никакой работы на свете нет!

Так я думал, вися вниз головой под деревом.

Земля качалась в сантиметрах сорока от моего лица. Я внимательно разглядел желтые травинки. Осень. Черт, ну и реализм в этой загадочной игре.

Осталось выяснить, как мне отсюда выбраться. И кто, черт побери, подвесил меня под деревом, словно куропатку?!

Я задергался. Бесполезно. Затем согнул шею, прижал подбородок к груди, пытаясь рассмотреть, что там. Так, доспехов на мне больше нет и на том спасибо. Я в нательной рубахе и в чем-то вроде кальсонов. Руки связаны за спиной. Мои ноги связаны веревкой в лодыжках, а веревка переброшена через толстый сук.

Шея занемела. Я со вздохом разогнулся и попытался разглядеть, что вокруг. Ладно, хоть реализм тут чисто визуальный — иначе кровь бы давно прилила мне к голове и глазам, и тут было бы уже не до осмотра достопримечательностей.

Итак. Дерево находилось в центре поляны, поляна в окружении леса, рядом я увидел остатки костра и кости (надеюсь, оленьи). Даже чисто визуальное людоедство мне бы не понравилось, я уверен.

Поляна была пуста. Никого вокруг, я слышал только шорох ветра, скрип веревки, на которой меня подвесили и пение птиц. То есть, барона вынули из грязи, отмыли, сняли с меня доспехи, а затем подвесили сушиться? Нет, нормально. Обычно так и поступают с учителями русского. Где же эти веселые ребята, а? Где эти шутники? Посмеялись бы вместе.

И тут я увидел надпись.

Внимание! Тестовое обновление. Версия 10.1.17а подключена.

Она светилась где-то в районе моих ног. Надпись сменилась:

Голосой интерфейс включен.

Следом раздался приятный женский голос, правда, слегка с интонациями секретарши нашего директора школы. Она такая длинноногая дива на шпильках, что от одного взгляда на нее старшеклассники перестают дышать. Да и не только старшеклассники. И зовут ее очень правильно: Елена. А голос у нее... Я сглотнул. И игривые интонации — один в один. Тут я уже вздрогнул.

— Барон Обвиус, — нежный тембр ласкал мои уши. — Уровень вашей сенсорной чувствительности установлен... средний.

Я покачался еще немного. В моем теле болело, кажется, все — и кости, и мышцы, и даже, похоже, волосы. И тут до меня дошло. Что? Средний уровень?! Да у меня ощущение, что грузовик проехал сквозь мою голову, не снижая скорости. У меня все болит!

— Давай, ставь уже высокий. Чего мелочиться? — съязвил я вполголоса.

Пауза.

— Поправка принята, — обольстительно произнес женский голос. — Уровень вашей сенсорной чувствительности — высокий. Спасибо за сотрудничество, господин барон Обвиус. Приятного времяпрепровождения в игре.

Веревки тут же безжалостно врезались мне в запястья, голова заболела как с жестокого похмелья. Вместо грузовика через мой череп явно проехал атомный ледокол.

— Эээ... стой! — заорал я. — Подожди, какого черта? А ну-ка отменяй, отменяй сейчас же!

Пауза. Серые облака медленно плыли над моими ногами, над деревом. Мирная картина, что сказать.

— Вы уверены? — произнес женский голос. Кажется, с некоторым сомнением.

Голова раскалывалась.

— Да, да, я уверен! Отменяй!

— Принято, — сказала Елена Прекрасная. — Голосовой интерфейс выключен. Спасибо за сотрудничество. Для дальнейшей работы с программой воспользуйтесь обычным интерфейсом.

И голос исчез. А болевая чувствительность — совсем нет.

— Нет, стой! Это ошибка! Вернись, я все прощу!! Ааааа!

Но было поздно.

Я заорал. Раскачиваясь над землей, со связанными руками. Что ж такое, опять какая-то глючная игра попалась! Дергал ногами, как мог. Наконец появилась надпись появилась:

Вы желаете включить голосовой интерфейс? Да/Нет?

И две кнопки, зеленая и красная. Ты какую пилюлю выбираешь, Нео? Но дотянуться до нее — никак. Надпись висит где-то на уровне моих ног, а руки у меня связаны. Вот это ироничные засранцы сделали. Вот это издевательство.

Я попытался ногой дотянуться до иконки. Куда там! Только раскачался сильнее.

Вот это... я даже не подберу слов.

— Чтоб тебя! — закричал я в отчаянии. И добавил, что им нужно сделать со своим интерфейсом и куда его засунуть. Что-то там про недра дракона... Вообще, не будь я один-одинешенек на поляне, я бы до такой откровенности не опустился.

И тут появились они. Разом вышли из леса, словно давно ждали этого момента. Веселые ребята, как из старого голливудского фильма о Робин Гуде. В предельно стилизованных зеленых костюмах и в чулках, в шляпах с перьями. Луки, колчаны, короткие мечи. Вон монах со здоровенной дубиной на плече. Окружили меня, качающегося вниз головой. Веселые ребята весело посмеивались. Кажется, моя выстраданная речь доставила им большое удовольствие.

Неловкий момент. Особенно если смотришь на ребят снизу вверх.

«Если рыщут за твоею непокорной головой, чтоб петлей худую шею сделать более худой». Владимир Высоцкий.

— Хотите, я вам из Высоцкого спою? — предложил я неизвестно зачем.

Ребята переглянулись.

— А кто это?

Неписи несчастные.

Вперед вышел тот статный молодец в шляпе с пером, что подстрелил моего коня.

Блондин, красавчик, чем-то похож на актера Райана Гослинга из фильма «Драйв». Такие же грустные глаза невозмутимого убийцы.

— Рад видеть вас у нас в гостях, господин барон. Как вы себя чувствуете?

— Слегка перевернутым, с вашего позволения.

Красавчик засмеялся. Потом наморщил лоб, словно не совсем понял шутку.

— Вы, надеюсь, шутите?

Я вздохнул. И кто из нас барон Очевидность?

— Конечно, шучу! Может, снимете меня с дерева?

— Зачем?

— Разве я не ваш гость?

Красавчик задумался. Все-таки компьютерные программы туговаты на соображение.

— Да, — красавчик поднял голову, лицо просветлело. — Но мы все равно собираемся вас убить.

Пауза. Теперь, видимо, я выглядел озадаченным.

Так. Значит, крики «смерть тирану» были неслучайными? А дело-то принимает нешуточный оборот. Если мне от падения было так больно (и до сих пор больно), то что будет, если меня, скажем, расстреляют из луков? Ад и израиль! Не хочу умирать, даже виртуально. Но должен же быть какой выход! Ведь мы в игре, а в игре все подчиняется сценарию. Из любой ситуации должен быть выход.

— Э! Вы хоть объясните, за что вы меня собираетесь казнить?

Робин-гуды переглянулись. Статный белобрысый красавчик, что подстрелил моего коня, пожал плечами.

— Ваш враг, герцог Элрик, заплатил за вашу смерть.

О, так у меня есть враги! И щедрые. Что, Капитан Очевидность, ваше превосходительство Обвиус, друзей богатых пока не завели, зато врагов — хоть залейся.

Интересно, чем я их так достал?

— Первым делом наш наниматель выразил желание, чтобы вам вырвали язык, злокозненный и дерзкий.

О, вот и ответ. Похоже, таинственный герцог Элрик прекрасно со мной знаком.

Я дернулся. И закачался сильнее — меня замутило. Только этого сейчас не хватало. Разбойники вокруг засмеялись.

— Второе пожелание нашего нанимателя, — очень вежливо продолжал Робин Гуд, — чтобы вырванный таким образом язык поджарили с лучком, базиликом и мятой.

Дикие времена, дикие нравы. И это игра для школьников?! А где же 18+?!

— В третьих, приготовленное таким образом блюдо должно доставить его светлости герцогу, чтобы он накормил им своего любимого пса.

— Пса?!

— Герцог обожает эту собаку.

— Вы сейчас издеваетесь? — с надеждой спросил я.

— Что вы, господин барон, как мы можем? Это вы у нас известный остряк, за словом в карман не лезете.

Это сказал не красавчик. Эти слова произнес насмешливый женский голос. Очень-очень знакомый. Нет, не из голосового интерфейса, но тоже — имеющий надо мной очевидную власть.

Веселые ребята замерли и вытянулись по струнке.

И я увидел ее, обладательницу голоса, бюста, длинных ног и роскошных рыжих кудрей.

Черт. Вот только бывшей жены мне здесь и не хватало...

====== ПРОДОЛЖЕНИЕ 20-10-2016 ==========

Слава богу, что это была не моя жена.

Хотя очень-очень похожа.

Вот откуда во мне, простом школьном учителе, тяга к экзотическим длинноногим рыжеволосым красавицам? С надменными зелеными глазами и запредельными материальными запросами, как выяснилось позднее, когда дурман любви понемногу развеялся...

Нет, не моя жена. Лет двадцать ей, похожа на... черт, действительно похожа на Эми Понд из «Доктора Кто»! Карен Гиллан, длинноногая шотландская красавица с лукавой улыбкой и ямочками на щеках. Рыжая была в коротком зеленом костюме с глубоким вырезом на груди (ох уж этот игровой фансервис), в кожаных штанах и с кинжалом на боку. Длинный лук висел за ее плечами.

— Кажется, вы увидели перед собой призрака, — заметила рыжая.

— Очень остроумно, миледи, — сказал я. — Мне пошутить в ответ?

— Можно подумать, вам требуется разрешение. Вы с герцогом Элриком друг друга стоите, — она фыркнула. — Все у вас шуточки и приколы. Только вы, надо признать, остроумнее, зато он намного симпатичнее. Но шутки у вас одного стиля.

— Придется мне найти этого вашего Элрика, — сказал я задумчиво. — Вот освобожусь и...

— И что дальше? Вызовете его родителей в школу?

Забавно, что эта рыжая красотка обращается ко мне на «вы».

— Да, — ответил я честно. Именно такая мысль у меня была. В игре я всего ничего, значит, кто-то должен был затаить на меня зуб заранее. А кто это, как не один из моих учеников? Что ж... Дайте мне только увидеть вас, герцог Элрик, я живо раскушу, кто вы в реальной жизни. И ад будет следовать за вами... всю четверть!

Пока я размышлял, рыжая красотка не теряла времени даром. Веселые ребята развели костер, здоровенный монах колдовал над вертелами, подбирал какие-то травки. Когда он показал моей рыжей пленительнице здоровенную, черную от сажи сковороду, я вспомнил, для чего она предназначена. Красотка кивнула. Судя по удовольствию, с которым она собирается лишить меня языка и виртуальной баронской жизни, у нее тоже на меня зуб. Черт! Ведь действительно! Недаром Хвост затащил меня сюда — чтобы ВЕСь класс надо мной поиздевался.

Монах поставил сковороду на железную решетку, под которой багровели свежие угли. Запах нагретого металла поплыл над поляной. Раньше бы я подумал, что сейчас буду шашлыки, но теперь я подозревал, из кого эти шашлыки будут.

Рыжая кивнула монаху, повернулась ко мне. Хороша чертовка. Отличную картинку подобрал тот, кто ей играет.

— Берите его! — приказала рыжая.

Я представил, кто из моих учеников может скрываться за обольстительной оболочкой рыжей красавицы — и начал отбиваться руками и ногами.

Дети мстительны. А мелкие красотки тринадцати лет — мстительны вдвойне.

Даже не представляю, что со мной сделают.

Я пинался и лягался. Из окружающих молодцов летели баллы во все стороны -3, -2, -5, -1 — мелочь, но приятно. Пока меня не огрели дубинкой.

Ой, е.

Облачко отделилось от моей головы и улетело в ночное небо. Мир перед глазами поплыл и закачался.

— 24

Ох, ни фига ж себе.

— Вот ты зараза, — только и сказал я. Белобрысый Райан Гослинг пожал плечами, грустное лицо его выглядело виноватым, как у ребенка. Проникновенные глаза со слезой смотрели на меня. А ведь он меня убьет, если что, подумал я невольно.

Судя по моему лайфбару, жить мне оставалось баллов 80. Если бы это годами считали, то вполне ничего. Но что-то я сомневаюсь...

— Ладно, — сказала красотка. Махнула ручкой. — Пусть еще повисит. А мы-то собирались развязать господина барона, накормить жареной олениной и напоить добрым темным элем. Правда, ребята? Олень был, кстати, из ваших родовых угодий, доброе молодое животное.

Сарказм. К гадалке не ходить, самый настоящий сарказм!

Прямо хоть табличку выдавай.

Это кто из моих учениц настолько продвинут? Впрочем, с чего я решил, что тут будут только мои ученики? Тут, наверное, тысячи людей играют — со всех концов света. И всех возрастов.

— Вы — вассал герцога Эдварда Элрика. Причем вассал непокорный и влиятельный. Герцог желает получить вашу голову на блюде. Это скромное и простое желание за весьма звонкую монету. И мы собираемся ее получить. Я собираюсь. Но пока есть время, мы можем побыть и вежливыми. Правда, ребята?

Веселые ребята поддержали ее радостным гулом.

Нет, она все-таки не живой персонаж, а игровой. Иначе бы я давно узнал кого-то из своих учениц. А если она непись, то... История, думал я. У каждого активного персонажа должна быть история. Нужно найти связь между нами, чтобы стать друг другу полезными.

— Вы сирота? — спросил я красотку.

— Нет.

— Вы не моя сестра?

— Чего?! — кажется, я перегнул палку. Ее рот приоткрылся.

— Я пытаюсь нащупать, что у нас общего. Жаль, у меня связаны руки. А то бы я проверил, есть ли у вас родинка. Где-нибудь на левой груди или на ягодице…

— ЧТО?!!

Она онемела. На краткий миг я почувствовал себя лучше.

— Убить его! — приказала рыжая. — Черт с ним, с гостеприимством.

— Стойте! Нет! Не надо! У меня предложение! Выгодное!!

Рыжая махнула рукой, останавливая своих молодцов. Ну и рожи у них.

Действительно, словно из массовки «Трудно быть богом». Но эти хоть почище, чем мои крестьяне.

— Слушаю вас, господин барон. Если это не опять ваши шуточки.

— Возможно, я пригожусь вам для какого-нибудь сложного квеста.

Она фыркнула.

— Ага. Как же. А вот ваш язык точно мне пригодится. Доставлю с луком и розмарином — и выполню квест.

Кажется, на последнем слове ее голос дрогнул. Она проговорилась?

Ага, я заткнулся. Теперь понятно, как мы связаны с этой красоткой. Я — ее квест. «Принеси мне голову прекрасного принца», была такая книга у Шекли. Или у Желязны? Забыл.

Я хотел закричать, что ненавижу всех рыжих женщин, они приносят мужчинам только несчастья и боль, и чтобы я еще раз связался с рыжими в своей жизни! Да лучше я сдохну, лучше пусть меня сожрут собаки герцога, лучше пусть меня выдвинут на премию «Учитель лузер года»... В общем, я многое хотел крикнуть. Но вместо этого сказал:

— Последний вопрос.

— Какой же? — у ее глаз был какой-то совершенно необычный малахитовый оттенок.

— Как вас зовут и что вы делаете сегодня вечером?

Очевидно, продолжение следует...

Глава 3. Две луны

* * *

Функциональность кляпа зависит от материала, из которого он сделан.

Вкус тоже.

Я замычал. Кажется, выражение «сделано из говна и палок» больше не является переносным. Простите.

Но самое плохое в другом.

От меня спокойно, неторопливо так, отлетали пункты жизненной энергии.

— 2, -3, -1, -4

Эдак к утру от меня вообще ничего не останется. Хорошо, если я просто вернусь обратно, к себе домой за компьютер. А если нет? В «Матрице» люди, погибая в виртуальном мире, умирали и в настоящем. Зачем я злил рыжую? Вот в чем вопрос.

Надо признать: каждое мое столкновение с рыжими девицами ведет к поражению и долговременному унижению. И уж точно не надо было звать ее на свидание. После этого вопроса рыжая… как ее зовут все-таки, интересно?.. приказала заткнуть мне рот, что робин-гуды с готовностью и исполнили. Чертовы подкаблучники. Сказала бы хоть «Обойдешься!», я бы тогда сразу понял, что ей нравлюсь.

А так… слишком деловое у нее было ко мне отношение. А обычно я нравлюсь женщинам. Серьезно. Они не могут устоять перед моей фирменной манерой обольщения. Я называю ее «очевидное-невероятное». Женщины любят, когда я их смешу.

Потому что…

— Сарказм — мое второе имя, — повторил я вслух. В смысле, в кляп. Получилось что-то вроде «м-мм-м, ммм-ммм».

— Простите, вы что-то сказали? — раздался вдруг рядом с моим ухом тонкий голосок. Причем звучал он откуда-то снизу, словно тот, кто говорит, тоже был подвешен и голова его была почти у самой земли.

«Ммм?» — промычал я. А кто спрашивает?

— Я здесь, — сказали снизу. — Немного левее. И ниже. Видишь?

Я скосил глаза. И увидел… мышь. Крупную, серую, с забавными круглыми ушками, как в мультике «Рататуй». Мышь сидела в траве и махала мне лапкой. Вернее, он махал. Думаю, это был мальчик.

— Ммм? Ммммм! — сказал я. Вижу ли? Конечно, вижу!

— Что? — мышь вдруг вытянулся, встал на задние лапы, потянулся к моему лицу… От неожиданности я чуть было не отшатнулся, хотя мышь был скорее симпатичный. Шелковая шкурка, чистенькая, хоть сейчас в мультфильм. Аккуратные усики, носик, темные глазки.

Он лапками выдернул кляп из моего рта. Я жадно вдохнул воздух, закашлялся. Тьфу — я выплюнул травинку.

— Так лучше? — спросил мышь.

— Д-да! Спасибо! — говорить, оказывается, так приятно. Особенно если знать, что скоро твой язык станет не совсем твоим. Черт. Говорить — вообще обалденно! С каждой секундой мне все меньше хотелось расставаться со своим языком. — Спасибо!

— Ты кто? — спросил мышь.

— Барон. А ты мышь.

Мышь замер. Затем осторожно начал:

— Тебе никто не говорил, господин барон, что ты… как бы помягче это… ты только не обижайся… очень очевидно мыслишь?

Я сконфузился. Действительно, что это я.

— Прости меня, ради бога, — сказал я. — Я очень рад тебя видеть. Честное слово. Ты мой самый приятный знакомый за целый день.

Тут я немного лукавил. Рыжая была все-таки вне конкуренции — даже с ее замашками диктатора и ледяной стервы. Но в целом — из мужчин — мышь точно был лучшим.

— Ничего, если я рядом посижу? — спросил мышь. Почесал ухо лапкой. — Иногда хочется побыть в хорошей компании.

— Ничего не имею против.

— Хорошо-то как, — сказал мышь. Вздохнул.

Я лирично покачался рядом с ним.

Наступила ночь. Я все так же висел на дереве вниз головой и, кажется, начал уже привыкать к перевернутому взгляду на мир. Запели сверчки и соловьи, тихо и лирично (но чуть механически) стрекотали кузнечики. Над темным лесом вышли сразу две луны. Я поморгал. И тут я вспомнил, что этот мир — не Земля.

Луны были необычные, разного размера и цвета. Большая, похожая на четвертинку арбуза, была красноватого оттенка. Такое ощущение, что на ней можно рассмотреть все моря и кратеры. Другая, поменьше и почти круглая, светилась нежно голубым светом.

— Барон, тебе какая луна больше нравится? — спросил мышь чуть погодя. — Синяя или красная?

Я задумчиво покачался над землей.

— Левая.

— Хороший выбор, — мышь вздохнул. — Это Дорсея, красная луна любви...

— Продажной?

Понятно, почему всех мужчин в этом мире тянет налево. Да и не только в этом.

— Какая есть. С любовью всегда такие сложности. Как тебе, кстати, рыженькая?

Я скрипнул зубами. Ненавижу. Не-на-ви… Мой язык под розмарином ей, видите ли, понадобился! Лицо мое перекосилось.

— Понравилась, значит, — сказал мышь. Почесал лапкой крошечный затылок. Круглое ухо смешно подергалось. — Ясно. Хочешь, познакомлю?

— Да мы вроде уже… — я остановился. Почему нет, действительно? Впрочем, у меня есть и более насущные дела. Я попытался оглядеться. Где же робин-гуды?

Робин-гуды лежали по ту сторону погасшего костра (только тлела пара угольков), метрах в тридцати от меня, и дрыхли. Даже часового не выставили.

— Слушай, мышь, — сказал я негромко и буднично. — а ты можешь перегрызть веревку?

Мышь замер, потом вдруг повернулся ко мне серой спинкой. И нахохлился, как сердитый человек.

— Чего ты дуешься, как мышь на крупу?

— Потому что я — мышь! — отрезал зверек. Повернул ко мне мордочку: — Ты действительно не понимаешь? Твоя веревка зачарована. Рыжая не так уж проста. Даже ты не смог бы эту веревку разрезать! Где уж моим бедным зубам справиться. Как думаешь?

Понятно. Эх, а какая была идея.

Я вздохнул:

— Хороший ты все-таки мужик, мышь.

Мышь выпрямился и словно затрясся от гнева.

— Ээ… Что опять не так? — осторожно спросил я.

— Я девочка!!

— Офигеть, — только и смог сказать я. — То есть, это же отлично!

— Да? — с сомнением переспросила мышь.

— Прекрасно!

— Да?

— Невероятно восхитительно!

Мышь замолчала, глядя на меня крошечными бусинами глаз.

— Ты сейчас издеваешься, да? — спросила она наконец. Но уже тише, спокойнее. Женщины любят даже те комплименты, в которых подозревают издевку.

— Нет. Просто я очень люблю женщин, — сказал я и понял, что это правда. От этой правды в моей жизни все беды. Даже Эдик Хвост ничто по сравнению с этой причиной.

— Это я уже поняла, — вздохнула мышь. — Это, так сказать… очевидно.

Блин. И тут меня уели.

— Ладно, не будем ссориться, барон, — предложила мышь. — Меня зовут Катерина Петровна... Позволь спросить, — продолжала она с сомнением, — что опять происходит с твоим лицом, барон?

С моим лицом?! Мышь по имени Катерина Петровна! Вот что происходит с моим лицом. Этот мир не перестает меня удивлять.

— Барон? — в голосе мыши зазвучали опасные нотки. — Тебе лучше ответить!

— Просто мне нестерпимо хочется поцеловать вам лапку, любезная Катерина Петровна, — выкрутился я наконец.

— Да? — с сомнением спросила мышь. Потом вскинула носик и протянула лапку прямо к моему лицу. — Так уж и быть, барон. Целуйте.

В известной комедии Гоголя "Ревизор" такие моменты называются "Явление последнее. Немая сцена".

Глава 4. Летающие обезьяны

— Ну? — спросила мышь по имени Катерина Петровна. — Чего не целуем?

Мордочка ее стала ехидной.

«Мужик сказал, мужик сделал», уныло подумал я. А как же гигиена, санитарный контроль? И все такое. «А я тут мышей целую». Хотя это и игра, иллюзия, но выглядит до ужаса настоящим.

— Я все еще жду, — напомнила мышь невинно.

Я помедлил и потянулся губами. Эх! Целовать, так целовать. Я все-таки, джентльмен.

В следующее мгновение на нас набежала тень. Огромная тень, закрывшая свет луны.

Катерина Петровна изменилась в мордочке. В глазах-бусинках отразилась легкая паника.

— Мне надо бежать… мне надо, — мышь не договорила. Убрала лапку, повернулась. — Дела!

Над нами нависло… вернее, под моими ногами нависло огромное брюхо дирижабля. Богато украшенная гондола — красная, лакированная, в золотых завитках узоров — плыла под безразмерной сигарой баллона. Двигатели работали. Я видел, как медленно и неторопливо, как вентилятор у нас в школе, крутятся винты.

Ор вокруг нарастал. Робин-гуды бегали туда-сюда и вопили. Кажется, они утратили командный дух. Блондин пытался установить порядок, но пока безуспешно. Стоп. А где же Рыжая?

Рыжей нигде не было. Несмотря на ненависть к чертовке, я почему-то надеялся, что ей удалось скрыться.

— Обезьяны! — пискнула мышь и побежала. Через мгновение она исчезла в траве.

Летающие обезьяны. Я поморгал.

Нет, это происходило на самом деле!

С дирижабля прыгали на землю, утробно ухая, гориллы в пластинчатых доспехах, рогатых шлемах и с секирами в руках. Конечно, они не на крыльях слетали вниз, а по сброшенным с гондолы дирижабля канатам. Просто очень уж лихо это происходило. Прямо обезьянье ВДВ. Сейчас расквасят всем морды, разобьют бутылки о головы и, радостно ухая, побегут в фонтаны купаться.

Робин-гудов тут же уложили мордами на землю. Без особой нежности, надо признать. Блондин пытался сопротивляться, но его вырубили ударом кулака. Его лук горилла переломил в лапах и бросил в кусты.

— Всем оставаться на своих местах! — заорал главный обезьян. В отличие от простых солдат-горилл, это был шимпанзе. Я сразу окрестил его «Шимп». — Это ограбление века!

— Ограбление? — переспросил я. Вот это номер.

— Тьфу, — шимпанзе действительно сплюнул, затем сложил губы в дудочку. Вышло смешно. — Вечно я оговариваюсь на вашем языке. Освобождение века! — он повернулся и наконец, заметил меня. — Ты кто такой?

Кажется, я привыкаю воспринимать мир перевернутым.

— Барон Обвиус, владетель местных земель.

— Почему на дереве?!

— С жиру бешусь, — кротко сказал я.

— Тиран? — подозрительно спросил Шимп. Подошел ближе, переваливаясь характерной обезьяньей походкой.

— Не без этого, — пришлось признаться.

Морда шимпанзе выразила такую бездну эмоций, что я чуть не засмеялся. Но почувствовал, что в подобной ситуации это будет неосторожным поступком.

— Кровавый?! — обязьян удивился. Брови взлетели вверх и чуть приподняли шлем.

— Еще какой. Крови мне, крови! — процитировал я монолог Отелло. — Да, кстати… Я уже набесился. Снимите меня, пожалуйста, а? Ну что вам стоит?

— Э… разберемся, — обезьян явно озадачился. Поскреб затылок под шлемом. Снова сложил губы в дудочку — как делают обезьяны в цирке. Я хмыкнул. Симпатичный он парень, этот Шимп. Уверен, мы подружимся.

— Командир, мы готовы к погрузке, — доложил Шимпу один из горилл-солдат.

— Хорошо. Начинайте. Я пока разберусь с этим… тараном.

— Тираном, — поправил я.

— Верно, тираном. Все время оговариваюсь!

Горилла отсалютовал Шимпу и убежал, переваливась. Что-то зарычал своим. Робин-гудов спеленали, как младенцев, и теперь гориллы перекидывали эти кули один другому, и грузили в огромную сетку, спущенную с борта дирижабля.

Шимп вынул из ножен меч — прямой и длинный. Блестящий как тысяча чертей. Примерился лезвием к веревке.

— Веревка зача… — начал я. Шимп размахнулся.

«Зачарована», хотел сказать я, но не успел. Потому что Шимп одним ударом перерубил ее. Вспышка, вроде электрической. Меня продернуло разрядом, словно сунул пальцы в розетку. Резко запахло горелым и озоном. Теньк, и я бухнулся на землю. В глазах потемнело.

— 23

Очередные цифры улетели в небо. Больно-то как. Чертов голосовой интерфейс!

Меч Шимпа снял чары. Значит, у него не простой меч.

— Вставай, тиран. Поедешь с нами.

Я с трудом поднялся, потирая голову. От резкой перемены верх-низ голова закружилась. Я так долго находился в перевернутом состоянии, что отвык смотреть на мир вот так, по нормальному.

— А может, вы меня просто освободите? — спросил я у Шимпа.

— Не положено.

На стальной груди у Шимпа, на золотой цепи висело украшение — золотой диск с голубым камнем по центру. Вокруг камня в танце застыли в разных позах крошечные фигурки обезьян. Двенадцать, насчитал я. Забавная штука.

Шимп махнул рукой — иди за мной. Мы пошли. Мимо нас сновали гориллы-солдаты, огромные, как темные горы. От них шел мощный звериный дух.

Я снова увидел мышь. Она бежала в высокой траве. Горилла тяжело протопал рядом с ней, огромная лапища в бронированном ботинке выбила пыль и примяла траву. Мышь еле увернулась, замерла. Рядом прошел другой солдат-горилла.

Задавят ведь дурочку, подумал я. На ходу наклонился и ловко поймал мышь в ладонь и сунул в карман камзола. Тельце зверька было маленьким и теплым. Катерина Петровна только пискнула и зашевелилась в кармане.

Идущий впереди Шимп резко повернулся, с подозрением посмотрел на меня.

Я сделал невинное лицо.

Мышь затихла.

— Споткнулся, — сказал я. — Извини, друг.

Шимп помедлил и кивнул.

Гориллы один из другим, лихо, взбирались по канатам на борт дирижабля. Вот уже внизу остались только мы двое — Шимп и я. И еще мышь Катерина Петровна в моем кармане, но про нее Шимп не знал.

Я задрал голову и посмотрел вверх. Очень высоко.

— А как я попаду на борт? — поинтересовался я. — У вас есть лифт? Честно скажу, я как вы вряд ли смогу. Я по канату в последний раз в детстве лазил, на физкультуре.

Вместо ответа Шимп внезапно протянул огромную черную руку, взял меня за воротник. Я замер. Шимп ухмыльнулся. И вдруг он рывком швырнул меня вверх…

— Аааа! — только и успел сказать я.

И я полетел. Буквально, без всяких преувеличений. Вверх, как ракета, рассекая воздух. Ветер свистел в моих ушах.

Вот это силища! — мелькнула мысль.

Что-то разработчики явно намудрили с балансом в этой игре. Точно говорю. Это какой-то супер обезьян просто…

Я все летел. Вот уже я выше деревьев, вот перед моими глазами гондола — очень красивая, как старинный испанский галеон, я увидел порты для орудий.

Вот я уже выше гондолы. И лечу все медленнее. Вот я почти коснулся макушкой серого мягкого баллона дирижабля…

Верхняя точка. Точка равновесия. На мгновение я застыл в воздухе, а потом начал падать.

— ААААА! — внутри у меня все замерло. Я замахал руками. Я сейчас умру.

Бум. Я открыл глаза… и понял, что все еще жив.

Меня поймали. Огромный горилла-солдат держал меня на вытянутой лапище. Я увидел его насмешливые, налитые кровью глазки под мощными дугами-бровями.

А внизу под моими ногами шумел темный лес.

Затем солдат втянул меня на борт. Когда через мгновение мои ноги коснулись палубы, я не поверил. Колени мои ослабели, я плюхнулся на задницу. Если бы я мог, я бы обнял палубу, настолько я перепугался.

— …! — сказал я то, что обычно не говорят учителя русского языка. По крайней мере, в учебное время.

Горилла-солдат хмыкнул и засмеялся.

Еще через мгновение над фальшбортом показалась голова Шимпа. Главный обезьян вылез на палубу. Видимо, он и был капитаном этой летающей посудины.

— Смирно! Капитан на борту! — заорали сзади. Я повернул голову и увидел шеренгу шеренги горилл-солдат в доспехах и напротив — шеренгу обезьян в синих мундирах, некоторые из них были орангутангами и шимпанзе. Пленных робин-гудов нигде не было видно. Видимо, их уже переправили вниз, в трюм.

Горилла-солдат (хотя скорее матрос), что меня поймал, вытянулся по струнке, насколько это возможно для обезьяны, и отсалютовал командиру, приложив огромную черную ладонь к шлему.

— Вольно, — сказал Шимп. К нему ковылял маленький и черный шимпанзе, в легком синем мундире, без шлема. Видимо, местный старпом. Это был уродливый пожилой шимпанзе, полуседой, с каким-то неприятным взглядом. Один глаз у него был черный и блестящий, другой — белесый и, видимо, мертвый. Через глазницу тянулся уродливый шрам. Одноглазый мазнул по мне взглядом и отвернулся, словно меня здесь не было.

— Капитан, — сказал старпом и почтительно склонил голову.

— Бинго-Бонго, — Шимп кивнул ему свысока. — Все готово?

— Да, капитан. Что делать с этим? — спросил старпом. Я сразу понял, что он говорит обо мне.

Шимп пожал плечами. Голубой камень на его груди сверкнул в свете двух лун. Несколько, скажем, зловеще.

— Посади его под замок. Вернемся в Розу Длинных Ветров и съедим.

— Съедим? — я не поверил ушам. — Ты опять оговорился?

— Нет, — сказал Шимп и оскалил зубы. Старпом мерзко засмеялся — скрипучим дребезжащим смехом. Да уж, приятные малые эти обезьяны.

В следующее мгновение меня вздернули на ноги и потащили куда-то.

— Нет! Стойте! — закричал я на ходу. — Подождите! Я протестую! Вы любите фрукты! И бананы! Честно!

— Вареный тиран, — задумчиво произнес Шимп. — Бинго-бонго, как ты относишься к вареным тиранам?

— Положительно, капитан.

Старпом усмехнулся. Обезьяны вокруг захохотали. Проклятые приматы!

Мышь в кармане отчаянно заерзала. Горилла-солдат, словно не замечая моего сопротивления, протащил меня по лестнице на следующую палубу, по коридору, и швырнул в маленькую каморку.

Черт, да что сегодня такое!

Дверь закрылась. Я очутился в полной темноте и в отчаянии.

...продолжение следует

Глава 5. Серый Монолит

Первым делом я постарался найти выход. Мои глаза в полной темноте ничего не видели, даже собственные руки только угадывались, словно их не стало. Я нащупал дверь — обод ее был холодный, видимо, из меди. Попытался открыть. Бесполезно. Надавил плечом, раз, два. Я же воин по классу, у меня сила. Раз, два! Я ударил плечом, оно сразу заныло. Дверь даже не шелохнулась. Черт.

Устав, я вернулся и сел на пол. Комната была пуста — никакой мебели для узников предусмотрено не было. Я посидел.

Темнота. Я начал задремывать.

— Барон? Барон!!

— Да?

Я открыл глаза и огляделся. Ну, как, огляделся… Темнота же полная. Только тонкая полоска света обрисовывает контур двери. О, хорошо хоть это вижу! А голос знакомый.

— Мышь? Катерина Петровна, вы? — и тут я вспомнил, что посадил мышь в карман. Кажется, она из него вылезла. Потому что голос шел явно не из кармана, а откуда-то сбоку.

— Барон, ты идиот!!

Вот тебе раз. И это вся благодарность за то, что я не дал обезьянам раздавить бедную мышку.

— Ээ… чем это я заслужил? — осторожно спросил я, прежде чем обидеться.

— Ты зачем меня в карман сунул?! А?!

— Ну…

— Это насилие!

— Ну я…

— Произвол!

— …хотел помочь.

— И зачем ты хранишь в кармане грязные носки?! Я чуть не задохнулась. Брррр. Убери эту гадость.

Носки в кармане? Это не мой стиль, точно. Я даже про обиду забыл о такого обвинения.

— Это не мои носки…

— Ты хранишь в кармане чужие носки?! О! — мышь вдруг замолчала. Для женщин это столь нехарактерно (даже для мышиных женщин), что я встревожился.

— С тобой все в порядке? — спросил я осторожно. Протянул руку, чтобы нащупать мышь…

— Я поняла, — трагическим шепотом сказала мышь Катерина Петровна.

— Что поняла?

— Это не просто носки. Это носки-скороходы. Семимильные!

Я хмыкнул. Ну, конечно, конечно. Мышь, между тем, разошлась:

— Эту историю все знают. Ты, барон, известный негодяй, бабник и прощелыга, приехал в гости к герцогу Элрику и украл у него Семимильные носки.

— Я известный бабник? Хмм, — я приосанился. Приятно. Даже в темноте и в плену.

— Ты вообще меня слушаешь?! — возмутилась мышь.

— Да-да, конечно, продолжай. Украл Семимильные носки. Элрик меня теперь ненавидит и хочет съесть мой язык под розмарином. Суровый парень. Что? — я опомнился. — Почему носки? Должны же быть сапоги…

— Носки удобнее.

— Правда?!

Однажды в далекой юности, когда мы справляли Новый Год в студенческой общаге пединститута, я слегка увлекся спиртным и перебрал. Мне стало плохо. Мои соседи по комнате вывели меня на улицу проветриться и, как настоящие друзья, добросовестно выгуливали часа полтора, пока я не пришел в себя. Все бы хорошо и прекрасно, да только, когда меня завели в тепло, обнаружилось, что мне забыли надеть ботинки.

И выгуливали меня по снегу в одних носках. Проснулся я с жутким насморком и кашлем. После того случая я с некоторым предубеждением отношусь к заявляениям типа «носки удобнее».

Ээ… не всегда.

— Ладно. Значит, носки волшебные. А что будет, если я их сейчас надену?

— Не вздумай!! Через дверь носки тебе пройти не помогут.

— А семь миль…

— По этой каморке? Сдурел?! Ты же как волчок тут крутиться будешь, почище пропеллера. Или, допустим, вышел ты отсюда… Как ты с корабля выберешься в этих скороходах? По воздуху? От тебя мокрое место останется, с такой-то высоты.

Мышь была права. Я почесал затылок, зевнул. Все-таки иногда даже женщины могут говорить правильные вещи. Хотя, может, тут все дело в женщинах-мышах?

— А кто это такие? Вот эти, обезьяны, что нас похитили? И куда мы летим вообще?

— Ну ты, барон, и дикий. Ты что, ничего не знаешь?

Пришлось признаться, что нет. Даже об этой стране и законах этой игры я почти не имею понятия.

— Просветите меня, любезная Катерина Петровна!

— Серый монолит, — сказала Катерина Петровна. — Это главное. Это основа мироздания. Когда-то давным-давно, в такие древние времена, что они забыли сами себя, наша земля была пуста и бесплодна. Пока великий Зодчий не сбросил с небес свой дар — огромный серый камень, огромный, как целая страна. Серый монолит был примоугольной формы и теплый. Он ударился о землю, и врылся глубоко-глубоко. От удара о земную твердь, из ее глубины стали бить ручьи и наполнили реки, реки наполнили моря и океаны. А с четырех сторон от Монолита появились первые жители… Четыре стороны света, четыре государства.

— Жители? — напомнил я. Темнота убаюкивала и помогала уноситься воображением далеко и надолго. Вот я уже видел огромный Серый Монолит посреди земли. Из-под земли вырывается пламя и пар. И бьет поток воды. И вереницы беженцев вокруг.

— Да, конечно, — мышь совсем не устала. — На Западе, откуда мы летим, живут люди и правит Император людей. А летим мы, скорее всего, на Восход, в Царство У, где правит Царь обезьян.

Я поежился. «Мы его съедим», сказал главный Шимп. Да уж, хороши обезьяны.

— А кто на Севере?

— На севере лежит Холодный Край, он же Белый Край. Там живут механические люди. Правит ими Великий Диктатор.

Автоматоны — то есть, видимо, роботы. А правит ими «Чучхе», перевел я на обыденный язык. Великий Кормчий и Отец Народов. В общем, поклоняйся мне или умри, как у северных корейцев.

— А на Юге?

— На юге, в стране Полдня лежит Лунная Республика. Там живут маги и чародеи, эфирные создания. Мы зовем их лунастрами. Они почти прекрасные, изящные и высокие, с почти прозрачной кожей. Говорят, им известен секрет Серого Монолита, но они скрывают его от людей и от остальных рас.

— Хмм. Что? Секрет Монолита? — я оживился.

— Да, — сказала мышь. И продолжила рассказ.

Оказывается, главная загадка этой реальности лежит как раз посреди мира, не скрываясь. Серый Монолит, создатель жизни, до сих пор гладкий и сплошной камень. Гигантская скала много миль в ширину и в длину, и около четверти мили в высоту.

Он находится посреди Империи. По нему идут странные линии. Тонкие трещинки рисуют замысловатый узор, который виден только, когда подойдешь совсем близко. На самом деле это тоненькие, едва заметные трещинки.

Ни щелочки, даже кончик ножа не просунуть в эти трещинки. Только сломаешь клинок…

— Говорят, придет время, — рассказывала мышь. — и однажды Серый Монолит раскроется. И будет всем великое счастье или великое горе — в зависимости от того, в какой вариант ты веришь больше.

Ага, ага. Судный День по-местному. Раскроется Монолит. И полезут оттуда инопланетяне и обезьяны Кубрика. Впрочем, обезьяны тут и так есть. И роботы. И лунастры. В общем, всего хватает.

— Накрутили-то, накрутили, — сказал я. — Страна легенд.

Где еще мне встречалось слово «монолит»? О, точно! В игре Сталкер.

— А ты разве не знал?

Каюсь, мануал к игре я так и не прочитал. Большая ошибка. А кто делает иначе? Вот серьезно?

Я всего лишь пробежал глазами описание, выхватывая ключевые слова: "порно", "наркотики" и "секс". Не обнаружив таких слов, я вздохнул спокойно, и... Потом выбор класса, расы и навыков. Врашающийся диск — какой-то гипноз, видимо? И вот я здесь. И не знаю, как отсюда выбраться.

И все же, почему я принял приглашение Хвоста? — вдруг подумал я.

Возможно, потому что в явной подлости Эдик Хвостов никогда замечен не был. Его поступки всегда отмечала печать некоего скрытого благородства. За это я его тайно уважал.

Хотя думаю, Хвост с радостью бы макнул меня лицом в грязь — но честно. В равном бою.

Интересно, сколько народу Хвост успел затянуть в эту игру? — подумал я.

В эту чертову ловушку?

— Барон, держи, — в ладонь мне ткнулось что-то мягкое. Я рефлекторно сжал пальцы. Черт, это же носки! Я едва не отшвырнул их в сторону, но потом пересилил себя и положил носки в левый карман. Волшебная вещь эти семимильные носки, пригодится… Хоть и запах… Я поморщился. А мышь потом посажу в правый карман.

— Я скоро вернусь, — сказал мышиный голос. Я скорее угадал, чем увидел, как маленький зверек бежит куда-то в угол. Куда это она собралась? Оставит меня здесь, в одиночестве? В плену?! Не честно!

— А! — меня хватило только на междометие.

Но мышь остановилась, и даже, кажется, повернулась ко мне. Я опять скорее угадал, чем увидел, как блеснули в темноте ее крошечные глазки-бусинки.

— Ты что-то хотел спросить? — осведомился зверек.

— Мышь… Катерина Петровна, не откажите в любезности…

— Короче, барон!

— Ты куда?

— На разведку. Для мышей тут везде есть пути.

Маленький зверек юркнул в темноту, в угол. Мышь исчезла. Я снова остался в одиночестве. Ну, хорошо. Я лег на пол, положил руки под голову и прикрыл глаза. С удовольствием вытянул ноги. Надо отдохнуть, пока есть возможность. Съедят меня все равно не раньше, чем мы прибудем в воздушный порт… как его там? Роза Длинных Ветров? Вот там и будем беспокоиться.

Подождем.

Глава 6 (часть 1). Мышиный побег

— Спасайтесь, господин барон! Вас предали! — закричал плешивый крестьянин.

Через мгновение его зарубили на месте. Я моргнул. Ничего себе игра. Восемнадцать плюс минимум. Кровь ударила огромным фонтаном, как в фильмах Тарантино. Все вокруг залило красным.

Я ломанулся с коня на землю и рванул через кусты — прямо как был, в доспехах и с мечом в руке.

И только когда мягкая почва под ногами разошлась, я сообразил, что попался. Как идиот. Здесь же болото.

Трясина!

Твердой земли подо мной нет, а тяжелые доспехи утянут меня на самое дно. Вот я уже погрузился по шею. Темная вода подступила к самому моему рту…

Я барахтался. Барахтался. Барахтался. Темная жижа сомкнулась над моей головой, и я начал захлебываться.

Б-буль-б.

Пузыри медленно и плавно поднялись к поверхности болота. Я умер.

И проснулся.

Сердце билось, как после пяти чашек кофе. Кажется, я успел здорово задремать. Мягкое покачивание гондолы дирижабля, легкий гул моторов. Немудрено тут уснуть. Только ощущения примерно такие же, как в самолете. Мучительный сон и никакого от него отдыха.

— Спишь? — спросила в темноте Катерина Петровна. Я поморгал. О! Мышь вернулась.

— Н-нет, кажется.

— Держи, — сказала мышь. И мне в ладонь ткнулось что-то холодное и металлическое. Круглое, на цепочке. Однако, вот это сюрприз.

— Надень на шею. Это пригодится.

Еще в полусне, не соображая, я надел цепочку на шею. Мышь продолжала командовать. У женщин это в крови, определенно. Даже у мышей:

— Теперь посади меня в карман… нет, в другой!! Надо уходить отсюда.

— Но дверь…

— Эта штука открывает любые двери! Доверься мне. Поехали, большой и глупый человек! Пожалуйста!

Я встал на ноги. Из моей темницы вела дверь со скругленными углами, как на кораблях. Я видел в темноте тонкий светящийся контур. И что дальше? Я сделал шаг, другой.

Дверь заперта, я уже пробовал. Ха!

От нечего делать я легонько хлопнул по ней ладонью. Бух! То, что произошло дальше, заставило меня открыть рот. От легкого шлепка дверь как будто повело, свет стал ярче. Она что, из картона, что ли? Удивившись про себя, я размахнулся и ударил кулаком.

Я думал, что отшибу кулак, но почувствовал только слабую боль в костяшках. Зато…

Бух!

Дверь отлетела. Вылетела в коридор и с грохотом врезалась в противоположную стену. БУММ!

Гондола дирижабля покачнулась. Свет, ворвавшийся в каморку, на несколько мгновений ослепил меня. Я поморгал, глаза слезились. Дверь мгновение постояла, затем повалилась. С грохотом рухнула поперек коридора. Я остолбенело пялился в открытый проем. Это что такое сейчас было?! Я задумчиво посмотрел на свой кулак. Костяшки только слегка покраснели.

Потом я перевел взгляд на медальон, висящий на моей груди. Голубой камень загадочно мерцал, крошечные фигурки золотых обезьянок двигались по кругу.

Знакомый медальон, однако.

— Что случилось? — мышь высунула мордочку из кармана. Я заморгал.

— Катерина Петровна? — сказал я.

— Чего тебе?

— А ты откуда эту штуку взяла? — я говорил про медальон с камнем.

Мышь фыркнула.

— Утащила у главного обезьяна. А что не так? Я думала, это универсальный ключ-амулет, как у императорских чиновников. Открывает все двери и все такое…

Я посмотрел на вынесенную одним ударом кулака бронированную дверь дирижабля. Почесал затылок.

— Ну как вам сказать, любезная Катерина Петровна. Двери эта штука действительно открывает.

— Что это значит? — мышь озадачилась.

— Потом объясню.

Я пригнулся и шагнул в коридор, наступил на лежащую дверь. Я стоял в коридоре, похожем на коридор «Титаника» в кино. Коридор был обит красным бархатом, мягкий теплый свет шел из потолочных плафонов. По обе стороны шли полукруглые медные двери. Каюты или служебные помещения, я не знал.

— Вот он! — закричал чей-то грубый низкий голос. Скорее даже рык. — Вот!

Я повернулся.

Ко мне бежали двое горилл в доспехах. Утробно рыча, они неслись по коридору на огромной скорости. Оружия у них не было, но оно им и не нужно.

Они из меня сделают отбивную с горошком без всяких секир и мечей. Одними ласковыми объятиями мохнатых лап.

— Беги! — закричал Катерина Петровна. — Беги, глупец!

Хороший совет. Очевидный, все как я люблю.

Гориллы все ближе. Первым бежал горилла без шлема, зато с прической "площадка" — как у американского морпеха. Не знал, что гориллы могут улыбаться — а этот улыбался. Как он мне сейчас врежет… Второй горилла-солдат приотстал.

— Беги!! — взывала Катерина Петровна и спряталась в карман. Я чувствовал, как она там дрожит от возмущения и ужаса.

Я остановился. Повернулся и пошел на гориллу.

Пока шел, думал, что умру от страха. Сердце стучало так громко, что заглушало все вокруг. И крики мыши в том числе…

Горилла выбросил в мою сторону кулак… Я с легкостью поймал его в ладонь, протянул левую руку к нагруднику гориллы. Кошечные, налитые кровью глаза обезьяны округлились…

Я поднял его за грудки, затем отшвырнул от себя.

Стражником словно из пушки выстрелили. Вторая горилла еле успела увернуться…

Солдат пробил борт гондолы и вылетел наружу. И исчез там. Дикий крик разорвал воздух.

Тишина. Всеобщее молчание.

Кажется, я немного перестарался. Сквозь дыру в гондолу врывался воздух и были видны голубое небо и зеленые верхушки деревьев. Затем из пробоины в коридор медленно и плавно выплыло облачко золотистого цвета:

Получено +1200 опыта.

Мы с оставшейся гориллой посмотрели на дыру, потом друг на друга. У гориллы отвисла челюсть.

— С ним все будет в порядке? — спросил я неуверенно.

Вместо ответа горилла развернулся и помчался прочь, вопя от ужаса. Исчез на лестнице на верхнюю палубу. С грохотом посыпались части доспехов. Один из бронзовых поножей проскакал по ступенькам и выкатился почти к моим ногам. В его блестящей поверхности отражался мой искаженный силуэт и кроваво-красный фон вокруг.

Вверху поднялся шум. Закричали десятки глоток, зазвучали шаги и чей-то мощный красивый голос проорал команду.

Кажется, пора сматываться. А то этих обязьян сейчас будет полный коридор. Я снова посмотрел на пробоину. "Бедный обезьян. В сущности, он не был ни в чем виноват".

— Видимо, он мертв, — сказал я. — Очевидно.

Все-таки я Капитан Очевидность, этого не отнимешь.

— Как ты это делаешь?! — спросила мышь. Кажется, она на время потеряла дар речи, но теперь он вернулся — с удвоенной силой. — Ты! На поляне! Притворялся?!

Вместо ответа я поднял амулет и покачал перед ее крошечным носом.

— Ты сама притащила мне эту штуку, забыла?

— Гмм. Правда?

Всегда поражался умению женщин удивляться самым очевидным вещам.

…продолжение следует.