Тысячеликий Какаши

Тысячеликий Какаши

https://ficbook.net/readfic/4793783

Беты (редакторы): Критика.нал

Фэндом: Naruto

Рейтинг: R

Жанры: Гет, Юмор, POV, AU, Стёб, Попаданцы,

Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика, ОМП, ОЖП, Смерть второстепенного персонажа

Размер: планируется Макси, написано157 страниц

Статус: в процессе

Описание:

"Если хочешь выжить в мире полном опасных существ — притворись своим. Иначе участь твоя будет коротка и незавидна". А что, так тоже можно было?!

Обложка со старым названием:

http://pp.vk.me/c637227/v637227871/fb33/F0TAZ0NdSvo.jpg

Примечания автора:

Осторожно: логика и обоснуй тут появляются, но редко. Пишу, как чукча песню слагает.

Карта мира: http://samlib.ru/img/a/antidepressant/ndd/qi4c2owrr7g.jpg

1. Ты это я

Последнее, что мне запомнилось — запах паленого мяса. Яркий, будто под нос сунули головешку, политую жиром, этот запах сводил с ума, терзал пустой желудок и мысли, которые противились подобному насилию. Распахнув глаза, я увидел перед собой белое лицо с остекленевшим взглядом. Животный ужас заставил меня отскочить прочь, но рванув от трупа, я заорал, как резаный, потому что он метнулся за мной, расплескивая густую, едва теплую кровь.

Неестественно открыв рот, мертвая девушка распласталась на моей груди. Я до конца жизни запомню эти мутноватые глаза, обезображенное смертью бескровное лицо и ярко-фиолетовые татуировки на впалых щеках.

Казалось, я потерял сознание всего на секунду, прежде чем очнулся снова, но окружение резко переменилось: вместо открытого всем ветрам поля на опушке диковинного леса из гигантских грибов — просторная светлая комната, возможно, даже палата, судя по бутылочкам, стоящим на прикроватной тумбочке. Вместо мертвой девушки — молодой мужчина, прикорнувший в кресле с газетой в руках.

Светловолосый незнакомец вызывал смутное узнавание, но вспомнить, кто он, я не смог, потому переключился на газету. На ней был номер, название, но даты не было. События, освещаемые в ней, тоже вызывали сомнения в адекватности издательства, выпустившего подобное чтиво: Война с Молнией закончилась! Мы победили!

Простите мой хрянцузкий, но что еще за "Молния"?

У меня и близко не было догадок — что это и каким боком тут война. Заторможенный мозг пошел бродить странными мыслями, как брага дрожжами, и уводил размышления все дальше и дальше от конструктива.

Нахмурившись, я решил заглянуть дальше заголовка и внезапно почувствовал угрозу. Медленно, стараясь не дышать, вернулся на место и поднял голову. Чем-то я потревожил мужчину, и теперь он внимательно меня рассматривал жестким холодным взглядом голубых глаз.

— Мне нужно с тобой серьезно поговорить.

От подобного тона хотелось провалиться сквозь пол, но получилось только вжать голову в плечи.

Заметив мое состояние, мужчина усталым жестом положил мне руки на плечи и заявил:

— Не вздумай винить себя в смерти Рин и Обито. Ты понял меня?

Была мысль спросить "кого?", но я в ужасе покивал этому чудаку и отрубился.

— Не надо было так активно трясти башкой, — буркнул я и, оглядевшись, обмер.

Насколько хватало глаз расстилалось красно-белое поле, теряясь краями в жемчужно-серой мгле. Я брел в ней, как ежик в тумане, пока не почувствовал, что проваливаюсь в землю, как в вязкую жижу.

— Болото? — обратился к ледяной воде, обхватившей ногу, будто она могла ответить.

Начав отступать, я увяз еще сильнее, запаниковал и провалился по пояс. Тут-то мне и поплохело: среди высокой серовато-белой травы и красных маков вповалку лежали расчлененные трупы, сочащиеся кровью, будто бы их порубили на куски пару часов назад и умело замаскировали.

Этот бесконечный дурной сон так часто пугал, что у меня не осталось сил бояться.

Вспомнив, что читал на ОБЖ о трясине, я подтянул к себе чью-то ногу и перенес свой вес на нее, стараясь чтобы колено смотрело вверх. Так я смог вскарабкаться на скользкую кочку из человеческих тел.

В прострации я сидел на чьей-то спине и складывал фиги на мертвой руке. Пальцы в этом обрубке, словно проволока, принимали нужное положение и даже не думали коченеть.

— Ты кто? — услышал я далеко за спиной, мальчишеский незнакомый голос.

— Болотник, — зачем-то соврал я.

— Что ты делаешь здесь, Болотник?

— А черт его знает, живу я тут, — меланхолично бросил я, не отрываясь от своего занятия.

Собеседник часто зашлепал, будто бежал по лужам, и вскоре вырос предо мной.

В отличие от меня у этого парня в крови были лишь руки и ноги, будто он падал в неглубоких местах. Я же выглядел гораздо колоритнее, судя по слипшимся красным сосулькам перед носом.

Подняв взгляд выше, увидел седоволосого подростка с разными глазами. Серый глаз казался нормальным, а красный постоянно двигался, будто у хамелеона в поисках мухи.

— И что надо? — меланхолично протянул я, ткнув паренька в грудь обрубком.

— Не знаю, — пожал он плечами.

— И я не знаю! — с истеричным отчаянием вскричал я. — Давай не знать вместе!

От разговора снова вернулись эмоции. Отбросив руку с факом, я схватился за голову: — Что я несу?!

— Может быть, мы сходим с ума? — присел рядом этот странный подросток. Вблизи в его глазу я заметил три точки, которые крутились около зрачка по красной радужке.

— У тебя очень странный глаз, — пространно заметил я.

— У тебя тоже. Наверное, ты — это я.

— А я — это ты? Не, — отмахнулся, — мы не одинаковые.

— Но-но, ты — это я!

Дебильный диалог начинал раздражать, а парнишка все не унимался, не хотел принимать тот факт, что его глюк не хочет иметь с ним ничего общего. Да-да, именно глюк. Он мне сам об этом сказал.

— Ладно! — не выдержал я. — Может, это ты глюк? Ты, — ткнул пальцем в грудь, — моя галлюцинация!

Седовласый на секунду задумался, а затем кивнул, и мир вокруг исчез вместе с ним.

Примечание к части

Иллюстрация:

http://pp.vk.me/c637227/v637227871/fb33/F0TAZ0NdSvo.jpg

2. Мизантроп плюс мизантроп

Не могу сказать, что проснулся бодрым и свежим, потому что притворялся спящим, и пытался уснуть, пока от подушки не начала болеть голова.

Вставать с постели решительно не хотелось, выходить из комнаты — тем более. Я бы тут забаррикадировался, но это дом сенсея, а не мой.

Сев, повернулся к занавешенному окну и замер, пялясь даже не в шторы, а куда-то под подоконник. То, что я обнаружил в своей черепушке воспоминания с чужого плеча, меня не радовало. Еще больше меня не прельщало резать глотки другим людям и рисковать шкурой за деньги. Их, как бы можно заработать множеством других занятий, но подозрительно. Если я внезапно захочу покинуть ряды шиноби, это привлечет ко мне много внимания.

В глянцевом боку непрозрачного стеклянного флакона отражалась чужая мне рожа, того седого пацана, с которым я оторванными конечностями перебрасывался. Ну, задолбал он сильно, я в него даже кистью запустил с криком "Хэдкраб!".

— Адекватность — это не мой конек, — заходясь в нервном хихиканье, прошептал я.

Да и откуда ей взяться? Мне доступна память мизантропа Какаши и знание из сериала "Наруто", и там почти нихрена не было о детстве и юношестве того, чье тело я занял. Но зато, как постарше стану, таких звиздюлей огребать буду, м-м, мама не горюй!

Мои размышления прервал тихий оклик.

— Не пугайся, — с чашкой в руках зашла невероятно красивая женщина. Я засмотрелся на нее, как кролик на удава, и чуть не пустил слюну. Как в песне поется "ах, какая женщина, какая женщина, мне б такую!". Ну да, ну да, но ты Какаши, а не Минато. Хрен тебе, а не Кушина!

А красноволосая нимфа, не подозревая о моих мыслях, села на краешек постели и, вручив глубокую плошку прямо в руки, ласково сказала: — Тебе нужно поесть, чтобы выздороветь, Какаши-кун.

Первое мгновение я хотел что-то сказать, но отвлекся на звонко жужжащую муху и наглухо залип.

— Какаши!

Помотав головой, зачем-то сказал "спасибо, было вкусно", чем заслужил полный жалости взгляд, пожелание скорейшего выздоровления, и был оставлен один на один с едой.

С палочками мне еще предстояло столкнуться, но к супу-пюре они были не нужны.

Смакуя каждую ложку, я понимал, что когда-нибудь отсюда выйти придется не только в ванную. Что придется общаться с кем-то из прошлых знакомых. Да, я все о них знаю из первых рук, но как же не хочется! Мне комфортно одному, а тут придется постоянно среди людей находиться. Шиноби — это работа с людьми. Одних защищать, других убивать, но все равно с людьми.

Задумавшись с ложкой во рту, я чуть ее не проглотил, когда штора отодвинулась снаружи, и в комнату влез мой ровесник в зеленом трико.

Тяжко вздохнув, уныло прогундосил: — Здрафстфуй, Гай.

Зеленый чел с прической перевернутый горшок, судя по всему, не ожидал такого и грохнулся назад.

К несчастью, он ничего себе не сломал и быстро влез обратно, сияя широкой улыбкой.

— Я так рад, что ты выздоровел! Давай посоревнуемся в метании кунаев?

— Майто! Отстань от него! — на подоконник забралась мелкотравчатая нескладная девушка с черными кудряшками и миловидным лицом.

— Ух ты! Он без маски, как ты и говорил, — она пробормотала, порозовев. — А ты красивый.

В комнату ворвалась Кушина, но, опознав нарушителей, милостиво разрешила им меня проведать.

Люди... Ненавижу, блядь, людей. Вас слишком много вокруг меня!

Исподлобья глядя на трех гостей, медленно-медленно жевал суп, чтобы не болтать с ними.

— Какаши! — обиженно надулась Юхи, — Скажи уже что-нибудь! Мы тебе всё-всё рассказали, а ты молчишь!

Медленно, пародируя ленивца:

— Я-я е-ем.

— Он невыносим! Как мы вообще с ним дружим?! — вместо ответа Куренай получила тычок в бок от Асумы и выразительный взгляд типа "думаешь вообще, что болтаешь?!".

— Извини, Какаши, — виновато улыбнулась кудряшка, — мы хотели тебя поддержать.

Разговор не клеился: я разговаривать не хотел, а знакомые, считая, что я скорблю, не спешили начать диалог.

Посидели, неловко помолчали, да и разошлись. Точнее, они — вышли, а мне-то никуда идти было не нужно.

Так по-дурацки прошел день, а вечером ко мне заглянул сенсей.

— Друзья на тебя жаловались, — солнечно улыбаясь, заявил Минато, но не дождавшись ответной реакции, тяжко вздохнул.

Заняв то же самое кресло, он какое-то время пристально на меня смотрел, а затем спросил:

— Ты опять за старое?

— Не понимаю про что Вы, Минато-сенсей.

— Прекрасно понимаешь, — осуждающе нахмурился он. — Ты снова отталкиваешь от себя друзей. Я понимаю, что тебе сложно, но всю жизнь одному прожить нельзя! И общаться нужно не только со мной и Кушиной, тебе нужны друзья твоего возраста.

Слова Намикадзе подтвердили то, что я и так знал — мы — нелюдимые замкнутые люди, которые с трудом переносят общество других людей. "Мы" — это я и Какаши. После того кошмарного сна мы с Хатаке будто стали одной личностью. Хотя скорее, мы будто и были одной личностью, но с разными воспоминаниями.

И если я в прошлом проходил коррекцию мизантропии, то Какаши тупо заставляли имитировать нормального человека: дружи, общайся — это твое задание.

— Ты не кривись, — встал Минато, — я свое слово, данное твоему отцу, сдержу и человека из тебя сделаю.

На самом деле, слова никакого никто не давал, просто Минато считал меня кем-то вроде младшего брата. Еще когда я пачкал пеленки, Джирайя сбагривал Минато другу, Сакумо, а тот спихивал на Намикадзе меня. В какой-то мере мы с ним были товарищи по несчастью, а потом отца не стало, но Минато по-прежнему считал себя в ответе.

— Я понимаю, что тебе было сложно пережить смерть Обито, а теперь еще Рин, но... жизнь продолжается. Нельзя бесконечно страдать, нужно радоваться. Перестань изображать снулую рыбу! Какаши?!

Раздраженный Намикадзе стянул с моей головы одеяло и взашей выпихнул в гостиную.

— Сегодня и всегда ты будешь есть с нами, понятно? Я тебе в четырех стенах мхом покрываться не позволю!

Кушина хотела было осадить мужа, но подумав, поставила на стол еще одну тарелку.

За ужином я в основном ел, а не слушал, так что опять проворонил, когда ко мне обратились.

— Какаши!

— Угу.

— Хорошо, с завтрашнего дня ты приписан к моей личной охране.

От такой новости у меня из рук выпали палочки, упала челюсть и задергался глаз под повязкой.

— Но я еще не согласился!

— Ты кивнул, — ехидно ухмыльнулся Намикадзе, — слушать нужно было внимательнее, Какаши-кун.

Только воспитание не позволило мне разразиться матом, а Кушина вдруг просияла, сказав, что я начал оживать.

Пока давил подушку в беспамятстве, успел отгреметь праздник в честь Победы, Минато назначили Четвертым и еще куча всего, а я обо всем этом — ни сном, ни духом!

— Минато, — шепнула Кушина мужу на ухо, — мне кажется, он не рад.

— Привыкнет, — отмахнулся тот.

Примечание к части

Какаши в маске и без нее:

http://pp.vk.me/c637229/v637229871/109db/JW8I1nUxDRE.jpg

3. О знакомых

Человек — животное стадное. За исключением некоторых психических отклонений, каждому из нас нужна компания. Мне она необходима в меньшей степени, чем другим. Мне не нужна сотня лучших друзей и тысяча хороших знакомых, хватит и пяти. Нет, пять много. Трех достаточно: Минато, Кушина и я сам.

Мизантропию часто путают с социофобией и социопатией. Но если социофоб боится незнакомых людей и их общества, а социопат — агрессивный попиратель социальных норм поведения, то мизантроп не боится и не нападает.

Мизантроп — это идеалист, борец за справедливость, который постоянно возмущается, ворчит и всем недоволен. Не самый приятный человек, объективно говоря, но я — созидатель по своей сути.

— Собачка, — уныло, — а, собачка, почему люди хотят со мной общаться, когда я — нет?

Вместо ответа Паккун запрыгнул мне на голову и накрыл темечко теплым пузом.

Работа была скукой смертной, учитывая тот факт, что Четвертый сам кого хочешь в тонкий блин раскатает. Я совсем не запоминал лиц визитеров и просителей, действовал механически, не отдавая себе отчета в том, что делаю. Привычное уже состояние.

— Тебе нужно отвлечься, — заявил пес, постучав лапой мне по лбу. — Не отвлекайся. Быстрее закончишь заполнять, быстрее уйдем отсюда.

— А толку-то? — еще более уныло, а потом случилось позднее зажигание. — Что?! Как это отвлечься и не отвлекаться?

— Отвлечься от копания в себе и закончить работу!

— Завтра опять изображать истукана и помогать заполнять бумажки. Сдохнуть хочу... ай! Ай! Ты что творишь?! — спихнул пса.

— Избавляю от дурных мыслей, — заявил мопс. Он мне по лбу оттарабанил лапой, как заяц по пню.

— Да иди ты, спасатель, — потер лоб под пластиной хитай-атэ, — аж в голове звенит!