Одна волшебная Петербургская ночь.
Здание Главного Штаба осветилось нежно-розовым светом, засмеялось ораньжево-золотыми окнами. Это ночь приближалась, дневной Петербург засыпал... Просыпался ночной Питер, дерзкий и гордый, полный огней, от которых воздух прозрачен, от которых улицы полны движения и жизни, а сама ночь будто хрустальная, удивительно лёгкая — не удержать, улетит!
Ещё далеко было до белых ночей, весна танцующе прошла с лейкой по городу, смыв остатки белого снега, оставив лишь тёмный от уличной грязи, как укор пыльному мегаполису.
И в это чудное время, когда из окон транспорта окружающее воспринимается будто отражённым в зеркале, изменившимся, не таким как днём, в припозднившемся троллейбусе, не обращая внимания на окружавших его людей, стоял у окна старец. С седыми волосами до плеч, пышными усами и в шляпе, как у Робин Гуда, приглушённого тёмно-красного цвета, он задумчиво глядел в окно, и казалось, мира для него не существовало. Ехал долго, но вот он вышел на остановке и сразу же направился к скромно ждавшей его в стороне от толпы старушке. Недлинные седые волосы её красивыми волнами опускались почти до плеч, чёрный плащ эффектно смотрелся в сочетании с длинной красной юбкой, в руке дамочка рассеяно держала красную шляпку с полями — видимо ветер с Невы срывал её с головы.
На остановке много кто придерживал головной убор или вовсе снял его, ветер, прилетевший с юга, шалил, заглядывал в лица, откидывал капюшоны и упруго подкидывал шляпы. Он же гнал массивные льдины по могучей Неве, прекрасно голубеющей своими обновлёнными водами, и отражались в этой лазури и Адмиралтейство, и Исаакиевский собор, и птицы на льдинах...
-Смотри, Велес, лёд тронулся. — мелодично, совсем не по-старушечьи звонко сказала пожилая кокетка и вскинула на старика в разбойничьей шапке пронзительно синие глаза. Она была красива, не той красотой молодости, что мимолётна как прелесть бабочки, а истинно аристократически, с достоинством несла свои годы, подчёркивая их во всём, а оттого только ещё более украшая себя, как бывает красива скульптура, которой много тысячелетий, но даже прожитое время уже придаёт облику свой шарм.
-Да, пора... пора многое сделать, они уже проснулись. -задумчиво кивнул старец.
-Так идём же! Нельзя тратить ни минуты, нам отведена всего лишь ночь в году, нельзя тратить ни минуты! — улыбнувшись, старушка за руку стала увлекать своего спутника вдоль набережной, к Дворцовому мосту.
-Сначала разбудим ангела. — и Велес посмотрел на противоположный берег реки, туда, где на Александрийском столпе вознесённый над площадью, взирал на людей и город ангел. И никто не заметил, что в какой-то миг он будто вздохнул, и сразу же будто из воздуха на площади возник человек с большим блокнотом и в белом костюме.
Весёлые блики солнца уже погасли в окнах Главного Штаба, сам диск солнца спрятался куда-то за Адмиралтейство, неуверенно зажигались огни города и фары машин. И за этим превращением дня в яркую ночь наблюдала с высоты пары этажей одна девочка, самая обычная, как множество девочек во всём мире, а может и не такая...
Аня сидела у окна в своей комнате и скользила взглядом за спешащими куда-то в столь поздний час, машинами.
Из полумрака комнаты — хоть на улице и было пока светло, но для хорошего освещения огромной комнаты умирающего солнечного света не хватало — легко и изящно появилась кошка и, приблизившись к подоконнику, вспрыгнула на Анины колени.
В глазах кошки отразилось удвоенное Анютино лицо: огромные карие глаза полные печали обрамлёны густыми ресницами, бросающий на красиво очерченные губы длинную тень прямой нос, выделенные тенями скулы. Русая коса тяжело перекинута через плечо. Отражение не пошевелилось в сузившихся кошачьих зрачках, да и сама Аня вряд ли обратила на любимицу внимание.
Девочка уже не один час сидела у окна неподвижно. Перед её мысленным взором проносились яркие воспоминания, счастливые моменты всё всплывали и всплывали в памяти, словно рыбки показывали блестящую на солнце спинку из под воды и, казалось, тем счастливым моментам не будет конца.
Кошка потёрлась об Анину руку головой, требуя к себе внимания. Девочка удивлённо взглянула на животное.
Феньку они с Дениской принесли в свой двор, вырвав из пасти собаки год назад, тогда им было одиннадцать лет, а котёнку — как сказал ветеринар — одиннадцать дней. Как-то незаметно дворовый котёнок стал забегать в квартиру к своей спасительнице, а затем и поселился насовсем. Лучшего же друга Ани — Дениса — он терпеть не мог. И, вот теперь у Ани остался лишь этот своенравный котёнок, а лучший друг... Дениска исчез больше двух месяцев назад, с каждым днём надежда найти его таяла, а увидеть его Аня уже и не надеялась.
Внезапно Ане нестерпимо захотелось пройтись по городу. Оставив родителям записку, она выскользнула на улицу.
Аня вышла к Невскому и стала ходить бессмысленными кругами, то уходя во дворы, то вновь выныривая на проспект из-за очередного поворота улочки, по которой шла. В её передвижениях не было цели, но она всё же надеялась, хотя и сама боялась себе признаться, что в толпе мелькнёт, а может даже подойдёт, улыбаясь, Дениска.
Но нет, не сбылось... И Аня медленно побрела дальше, в сеть улиц, жалея, что не придуман ещё исполнитель желаний.
В этот час, когда солнце совсем решилось исчезнуть, а небо окрасилось в тёмно-синие тона, загримировавшись тучами, человек в белом костюме сел на скамейку остановки и достал толстый блокнот. На него никто не обратил внимания.
Сидящая рядом женщина, мельком взглянув на него, вынесла вердикт: "Иностранец, вырядился в белое, наивный..." — и сразу же мысли её, забыв о соседе по скамейке, понеслись в привычном темпе, — "Найти бы денег на стиральную машину, да Ксюше на новую школьную форму... Так, хлеба купить и корм Хоме..."
Человек в белом костюме быстро взглянул на неё и что-то записал в своём блокноте.
Подъехал автобус и женщина, бодро вскочив, забежала в подъехавший транспорт.
Выйдя на своей остановке, она пошла сквозь арку во двор своего дома и внезапно заметила тугой свёрток из газет, подойдя ближе, она увидела надпись ярко-красным маркером: "На стир. машину и нов. форму Ксюше".
Поразившись, женщина подняла "посылку" и отвернула край газеты. Да, там лежали так необходимые ей деньги, она же хотела их найти, вот и нашла. Её желание сбылось дословно...
А человек с блокнотом, посидел на скамейке остановки ещё немного и сел в подъехавший троллейбус. Встав у окна, он пристально посмотрел на затылок сидящего впереди юноши.
Юношу того звали Андрей, и в голове его бродили отнюдь не радостные мысли.
"Работа ужасная, зарплаты никакой... Сгорели б эти листовки!" — думал он.
Человек в белом открыл блокнот и застрочил: "Ужасная работа без зарплаты, сжечь листовки".
И Андрей даже не мог догадаться, что с этого момента его работа станет в самом деле ужасна, а из его зарплаты вычтут сумму за сгоревшие листовки, потому, что сгорят они будто и впрямь по его вине. Всё будет так, как Андрей и желал, а сильные желания всегда исполняются...
А человек в белом костюме вышел на остановке и пошёл дальше искать искренние желания и мечты. Его блокнот ещё был почти пуст.
Никто не замечал, что в эту ночь у каждого, кто всем сердцем желал что либо, желание исполнялось. Статистика как всегда была занята не тем.
Анюта решила пройтись вдоль канала Грибоедова. Прогулявшись почти до храма Спаса-на-Крови, девочка ощутила на себе чей-то пристальный взгляд, поискав глазами, она обнаружила стоящего у парапета человека в белом костюме, тот задумчиво глядел на неё не отводя глаз.
Ане даже как-то не по себе стало от этого пронзительно-голубого цвета глаз, ей на миг показалось, что это вовсе не человек смотрел на неё, ранне-ночное небо и глаза у прохожего были одного цвета.
Решив взглянуть на него ещё раз, девочка повернулась и посмотрела в сторону человека в белом. Но тот задумчиво следил взглядом за игрой воды канала, хотя длилось это не долго: будто ему в голову пришла гениальная мысль, он достал толстый блокнот и начал в нём что-то быстро записывать. И тут же выражение его лица стало разочарованным, видимо на бумаге эта мысль потеряла всю гениальность, а может просто ручка отказалась писать.
Человек в белом костюме быстро взглянул на Аню и вновь уставился в воду, брови его нахмурились.
"В Петербурге есть много мистических мест, из некоторых можно попасть в параллельные миры. Денис случайно забрёл в одно такое место и вышел в одно из отражений нашего мира. Его очень сложно вернуть, но я могу".— прозвучал в голове Ани чей-то незнакомый голос.
"Пожалуйста, верните его!" — мысленно попросила девочка в ответ, догадываясь, что человек в белом совсем не обыкновенный прохожий.
"Тогда пойдём, разбудим грифонов, надо успеть найти Велеса до восхода." — шепнул тот же голос в мыслях Ани, и прохожий в белом медленно пошёл по направлению к Банковскому мосту. Девочка помедлила миг и тоже пошла туда.
А Велес сидел на крыше дома номер восемь по Невскому проспекту.
-Поиграй, грифон, поиграй как только ты можешь. — попросил он у кого-то. На его слова откликнулись сразу несколько голосов — ожили грифоны рельефа под крышей на фасаде здания, в их лапах были лиры, а может небольшие арфы:
-Какому грифону стоит играть?
-Чем усладить твой слух, Велес?
-Кому и что играть?
-Сыграйте все, люблю вашу игру, но так редко её слышу... — рассеяно взмахнул рукой старик и вздохнул, устремив взгляд куда-то в царство света и огней, на улицы города, который он любил и хотел запомнить, чтобы спустя год казалось, что сидел он на любимой крыше только вчера...
И тихая музыка полилась над Санкт-Петербургом, но мало кто слышал её, может дети, может чуткие сердцем художники, поэты и музыканты, кто знает? Но те, кто слышал, слышали эту удивительную мелодию везде, в каждом уголке Петербурга была она столь же тиха и мелодична как и слышал её Велес, сидя на крыше восьмого дома. А что сказать? Удивительная ночь!
А Аня с ангелом подошли к грифонам с золочёными крыльями, грациозные звери при их приближении плавно повернули головы, девочка ахнула.
-Не бойся, Анна, полетим! — впервые обратился к ней человек в белом костюме.
-Полетим? — Анюта огляделась, — но... разве никто не заметит?
-Конечно никто, — ангел повёл рукой вокруг, обращая внимание своей спутницы на то, что никто из прохожих не оглядывался, не бежал с криками к ожившим грифонам, — всё это видит лишь тот, кому слышна музыка... Слышишь?
И Аня, прислушавшись, ясно различила в ночном воздухе, чистую и ясную мелодию, которой не мешали ни шум автомобилей, ни голоса людей, ни музыка из кафе.
И, никем не видимые, двое людей оседлали грифонов и те, все разом расправили золотые крылья, сверкающие в свете фонарей, четвёркой невиданных птиц плавно поплыли в небо. Не прошло и минуты как лапы мистических зверей мягко стукнули по крыше восьмого дома, сидящий на крыше стариц ловко поднялся и удивлённо развёл руками:
-Да что же привело вас сюда? На крышу дома с номером, символизирующем бесконечность? — удивлённо, но с нотками веселья в голосе, спросил Велес.
-Я хотел попросить о том, что сможешь только ты, тут бессилен даже мой блокнот, исполняющий искренние мечты и заветные желания: открой запечатанные двери потустороннего мира в волшебной Ротонде, там год уже заперт мальчик, не искавший этих врат и вошедший в них случайно. — с мольбой быстро заговорил ангел, вытягивая длинную тонкую шею, стремясь взглянуть в глаза Велесу.
-Ну, что ж... Раз начались волшебства в эту ночь, не могу же я оставить неисполненным маленькое желание! — мягко улыбнувшись, старик ласково посмотрел на Аню, — настоящие друзья всегда возвращаются, если их ждут, ты сейчас в этом убедишься.
И быстро вскочив на одного из свободных грифонов, старец взмахнул повелительно рукой, и над Петроградом громко грянула музыка, к грифонам присоединились и железные музыканты с фонаря одного из магазинов на Невском проспекте, и даже замяукали кошки на Малой Садовой, подпевая...
Золочёные крылья грифонов плавно и красиво двигались, поблёскивая золотым, город под ними стремительным сиянием скользил, летел огнями и музыкой лепил свой неповторимый облик, которого днём не видно, который днём иной. И вот уже Гороховая улица, Фонтанка... грифоны мягко кружа опустились во двор, состоящий из совершенно обычных домов в три этажа.
-За мной, друзья, — обратился к людям Велес, а потом добавил, уже грифонам, — подождите, будьте любезны, мы скоро вернёмся.
Мощный и величественный грифон согласно кивнул своей светящейся головой, сдержанно прикрыв на миг глаза — соглашаясь ждать.
А Старец легко отворил подъезд одного из домов и прошёл по тёмному невзрачному коридору. За ним шли и Аня с ангелом, старец свернул влево и исчез, за ним послушно повернули и его спутники.
Шесть сине-белых колонн устремлялись ввысь, объединив все три этажа, кольцом шёл последний этаж и видна была небольшая люстра на потолке, две лестницы убегали из полутьмы нижних этажей к свету, но одна упиралась в стену где дверей никогда не было и не будет, а вторая уносилась, обняв колонны к самому верху. Увидев это, Аня ахнула, она никак не ожидала встретить такой интерьер лестницы в самом обычном с виду доме!
Велес же, поднявшись по металлическим резным ступеням к площадке, спрятавшейся на уровне второго этажа между стеной и колонной, развёл руками, будто силясь обнять окружающее его, и Ротонда преобразилась. Белого мрамора колонны светились в льющихся сверху лунных лучах, в глухой стене появилась перед стариком дверь из наборного дерева в мраморном наличнике, лестница засверкала золотом и покрылась красным ковром...
Велес, отступив на шаг, почтительно распахнул дверь перед кем-то.
-Спасибо! А я всё никак не мог её открыть, толкал, на себя тянул... Тут код, да? — звонко раздался в Ротонде детский голос.
-Дениска! — радостно закричала Анюта и кинулась к другу, вверх по лестнице.
Велес захлопнул дверь, и вновь Ротонда стала сине-белой, тонущей в полумраке, с рассыпанными по полу копеечными монетками.
-Анька! И ты тут! — радостно выпалил лохматый мальчишка с курносым носом и весёлыми карими глазами и, прыгая через несколько ступеней, быстро добежал до поднимавшейся к нему подруги.
-Тебя уже не надеялись живым найти! — только и нашлась, что сказать девочка.
-Да я всего-то пару часов тут, ты чего? — удивился Денис.
-Потом поговорите, не стоит задерживаться, до конца ночи не так много времени, рассвет близок, а нам ещё нужно вернуться на мост. — тихо шепнул Ане подошедший к ней ангел.
-Да, да. — нервно кивнула Анюта и, крепко взяв друга за плечо, пошла сним к выходу из подъезда.
Грифоны во дворе лежали, чинно сложив великолепные крылья вдоль тела, и освещали их позолоту фонарями на головах.
-Фантастика! — выдохнул мальчик.
-Садись на одного, сейчас полетим! — выпустила наконец плечо друга Аня и подбежала к одному из красивых существ, грифон опустил крыло, чтобы она села на его спину. Денис робко подошёл к другому невиданному зверю.
-Смелее, смелее, небо уже голубеет, не хочешь же ты рухнуть с высоты в обнимку со скульптурой? — поторапливал Дениску сидящий на грифоне Велес.
И вот четвёрка сказочных существ, под слышимую всё ещё над городом музыку, вновь летела над ночным Петербургом, почти никому не видимая, таинственно светящаяся и бесшумная. Грифоны мягко, как влитые, сели на покинутые ими постаменты и замерли. Седоки осторожно слезли и отошли от моста.
-Спасибо, — оглянулась на крылатых кошек Аня, — вы самые красивые!
В ответ один из грифонов чуть шевельнул золотыми крыльями и неуловимо качнул головой, отчего свет на крыльях заиграл, заискрился.
-Мне пора на площадь. — грустно сказал ангел.
-А я пройдусь напоследок по городу. — низким голосом, как бы про себя, тихо пробормотал Велес.
-Спасибо... — начала было Анюта, но никого перед ней уже не было, оба спасителя Дениса растаяли в звонкой от огней Питерской ночи.
-Пойдём скорее, тебя должны увидеть твои родители! — посмотрев широко распахнутыми глазами на Дениску, воскликнула девочка.
-Да что же случилось, я не пойму? — наморщил лоб мальчик.
-Идём, идём, я расскажу. — потянула его за куртку в сторону Невского проспекта Аня.
А ангел вновь записывал желания в блокнот и те исполнялись, Велес же встретил ждавшую его красивую старушку и с ней под руку шёл по набережной, о чём то тихо разговаривая, грифоны по-прежнему играли очень красивую, но мало кому слышимую музыку, а солнце уже стало робко подсвечивать край неба, напоминая о том, что время ночи истекает. Чинный и величественный Петербург просыпался, а лихой, сотканный из спешащих огней Питер отступал, погружался в дрёму, наступал новый день, такой же обычный, как и все дни, но столь же неповторимый, как это бывает в жизни.
"Одна волшебная Петербургская ночь"
1
