Стальная Тревога: Где слабое место врага?

Где слабое место врага?

* * *

/Траулер Микихары/

Помахав руками вслед перебравшимся на округлое тело "Туата Де Данаан" швартовщикам в оранжевых фосфоресцирующих жилетах, рыбаки скинули в воду последние концы, и траулер дал малый ход, медленно удаляясь от подводной лодки. Спустя несколько минут ТДД-1 тоже плавно двинулась вперед и вдруг опоясалась бесчисленными белопенными водоворотами — вода вытесняла воздух из цистерн главного балласта. Ночной океан огласило утробное левиафанье бормотание, перешедшее в тоскливый стон, и подводная лодка величественно и быстро ушла под воду, оставив на поверхности кипящие буруны. Впрочем, скоро они разгладились, и о подводном чудовище осталось лишь воспоминание. И короткая полоса кильватерного следа.

— Невероятная штуковина, — покачал головой солидный капитан Аизава. — Не думал, что увижу такое своими глазами. Мы тысячу раз паслись в тех водах, через которые постоянно ходят русские подлодки, но я так ни разу ни одной и не увидал: они ныряют прямо по выходе из базы, и всплывают там же, возвращаясь из похода.

— Ну, это нам не повезло, — философски заметил старпом, Ямада Тосиюки. А вот старину Кеничи с "Хакодате-мару" атомная подводная лодка проволокла пять миль кормой вперед, как он ни упирался — зацепились за его трал, и все дела. Правда, то, по-моему, были американцы.

— Хрен редьки не слаще, — проворчал капитан. — Ладно, подзаработали на стороне, пора и к делам нашим грешным. Хаяшимицзу-кун, до Кусиро, где мы высадим девушек, отсюда полтора дня ходу. Потом мы планируем зайти на Итуруп, там у нас оговорена встреча, и, не задерживаясь, обратно в Сидзуоку. Как вам удобнее, вернетесь в Токио с нами или синкансеном ?

— Я подумаю, Аизава-сан, но, скорее всего, останусь на борту: мне нужно кое-что обдумать, и неторопливое морское путешествие подходит для этого как нельзя лучше.

* * *

/TDD-1/

Спустя 10 минут Вебер и Сергей наконец-то доставили пленников к гауптвахте и передали их местному начальству.

Уладив необходимые формальности, работники гауптвахты приняли их и распределили по камерам.

— Ну, вроде бы всё, сержант. Что теперь делать?

Сняв свой шлем, Сергей вытер пот со лба.

— У-у-а-а... — потянулся, зевая во весь, рот Курц. — Я даже не знаю, что его делать: пойти подрыхнуть пару часиков или зайти в бар и выпить чего-нибудь. Я слышал, там обещают банкет по поводу нашего возвращения с едой. Хотя нет, скорее по поводу прибытия еды. "Ну да, кто стал бы в здравом уме закатывать банкет по поводу возврата SRT с очередного задания".

— Даже и не знаю, чего теперь делать.

— Эх, ну мне точно вставят по самое не балуй! Ладно, пойдёмте в бар, что ли, — проговорил Молотов. — Только не знаю чё делать с оружием? — Молотов взглянул на левое плечо, где висел его Абакан. — Да, униформой не блещу. Вся правая рука по плечо запачкана кровью, а униформа — просто жесть... Похож щас на наёмника, а не на обычного рядового Митрила.

Курц остановился и посмотрел на Молотова.

"Нда, красавец, однако".

— Кстати, ты прав. Сначала было бы неплохо переодеться. В общем, я в баре буду часа через пол. — Сказал он и отправился в свою каюту. "Эх, счас переоденусь, в душ заскочу..."

— Ладно, я тоже пойду. "Надо привести себя в порядок, а потом сходить к доктору. Ай! Рука!" — Сергей скривился от боли и посмотрел на заскорузлый от засохшей крови рукав.

* * *

/Гауптвахта/

Перед Рихардом Рейнхельтом гостеприимно распахнулась дверь гауптвахты. Короткий коридор со столом и пультом караульного, три дверцы камер. Одна побольше — та, где всего несколько месяцев назад восседал Гаурон в смирительной рубашке, а совсем недавно произошло междоусобное побоище между пленными — и две одиночки, поменьше. Боец PRT прозвенел ключами, отпирая железную дверь. Взорам открылась небольшая камера, со стенками, окрашенными в успокаивающие светлые тона, привинченной к полу койкой и микросанузлом.

— Заходите, — деловито произнес тюремщик.

Рядовой PRT, действуя под прикрытием второго, стоящего в дверях с пистолетом в руке, посадил Рихарда на койку и осмотрел его ногу.

— Сейчас мы окажем вам медицинскую помощь, но вам нужно будет переодеться. Вот — ваша одежда.

На койку упала больничного вида пижама.

— А теперь мы снимем вашу. Без фокусов, пожалуйста.

— Хорошо, господа. На мой взгляд, в этой пижаме я выгляжу моложе. Конечно, никаких фокусов.

Под пристальными взглядами бойцов PRT Рихард снял обрывки своего спортивного костюма и жилета. Взглянул на бок — огромный синяк расползся так, что дошел почти до середины груди.

— Господа, помимо ранения в ногу у меня, вероятно, сломаны ребра от попадания пуль в жилет. Прошу этого не забывать. Ботинки тоже снимать?

— Врачу мы уже сообщили, она прибудет, как только закончит с предыдущим пациентом. Ботинки снимайте, вот ваши туфли, — охранник достал пару мягких плюшевых тапочек.

— Еду мы принесем после медосмотра. У вас есть какие-либо просьбы?

— Благодарю, есть две просьбы. Пару листов бумаги и карандаш или ручку, если можно. И еще неплохо бы сигарет каких-нибудь и огонька. Пожалуйста, вот ботинки.

Рихард протянул берцы охраннику.

— Хорошо. Все получите с едой. Теперь давайте руки, — охранник снял наручники, и дверь закрылась.

"Замечательно! Теперь можно и отдохнуть в ожидании врача. Надо сказать, ребята они серьезные. Приятно иметь дело с такими. Терпеть не могу тюремщиков, делающих элементарные ошибки, при этом надутых от собственной важности".

Рихард улегся на койку и сделал несколько дыхательных упражнений. Боль медленно проходила, и можно было подумать о чем-нибудь приятном. Например, об обеде.

"Удивительно, насколько мало человеку надо, чтобы быть счастливым. Хотя бы на некоторое время".

Через некоторое время мысли Рихарда перешли в другое русло. "Интересно, что господа из Митрила бомбили на пирсе? Судя по количеству затраченной взрывчатки, они могли бы взорвать самого Сатану. И что за непонятное свечение было при взрыве? Непонятно. Может, Амальгам перевозили какие-то химикаты, которые дали эту подсветку? Ладно, потом разберемся. Если жив останусь, что не факт. Теперь, что я узнал? А узнал я не так уж много. По сути дела, всего 3 вещи. Во-первых, у них есть какие-то дела в Токио, причем дела эти требуют постоянного присутствия. Во-вторых, я знаю имя и словесный портрет их командира. Барри Грин... очень хотелось бы его найти. Этот человек должен знать немало о сети Амальгам, их сторонниках и осведомителях. В-третьих, я узнал про Аласторы. Это вообще сложно переоценить, мог бы погибнуть в два счета, так и не узнав о подобном оружии. Теперь я лучше представляю, с кем связался. Забавно, до чего может довести рядовая криминальная история...

Теперь посмотрим, удастся ли мне договориться с Митрилом. Если да, то вопрос что мне делать выйдет из моей компетенции. Если нет, возможны варианты. Или в Токио, или... на тот свет. Второе вероятней, так как им теперь отпускать меня опасно. Слишком много знаю. Но будем надеяться на лучшее. К тому же, просто так я убить себя не дам. Но это еще впереди...

Ну и еще. Девушка, с которой сидел в камере на траулере. Интересно, кто она? Ее легенда и выеденного яйца не стоит. Даже если есть прикрытие легенды, все равно липа. Судя по всему, она русская. Но если она на стороне правящего в России режима, что она здесь делает? Она не профессиональная разведчица, если спектакль с негодованием на Молотова не был задуман специально для того, чтобы сбить нас с этой мысли".

Дверь камеры открылась, и в нее ввалилась целая делегация. Открывал ее сержант в белом халате с засученными по локоть рукавами и черным чемоданчиком, подпиравший головой не такой уж низкий потолок: при одном взгляде на него мысли о непослушании как-то быстро уползали подальше. Второй оказалась полная негритянка, тоже в белом халате из-под которого, правда, выглядывал мундир желтовато-зеленого цвета. За ней следовал знакомый охранник в зеленом мундире с нашивкой PRT. Последним вошел сухощавый пожилой человек в темно-синей морской форме.

Врач доброжелательно обратилась к заключенному:

— Итак, на что жалуемся, молодой человек?

— На жизнь. В последнее время, все более и более сюрреалистичную. А если серьезно, прострелена 5.45мм пулей правая голень, хорошо раневой канал меньше 5 сантиметров. Пара рассечений на голове и сломанные от попадания в жилет ребра. Вот, пожалуй, и все. Интересно, у всей почтенной делегации есть врачебные дипломы, или они здесь так, для массовки? Ладно, шучу. Видимо, предстоит беседа на интеллектуальные темы... Что ж, запираться я не собираюсь.

Негритянка улыбнулась, раскладывая на столике, который внес охранник, блестящие зонды и перевязочный материал:

— Вам нужен диплом или доктор? Будьте спокойны, свой я не на рынке купила, но в следующий раз вам так может не повезти. Даже среди дипломированных врачей случаются та-а-акие коновалы!..

Ее толстые, но чрезвычайно ловкие пальцы быстро и почти не больно обследовали простреленную ногу. Вынув портативный ультразвуковой просвечивающий агрегат, она внимательно рассмотрела изображение на мониторе.

— Повезло вам, молодой человек, что это была прочная и тяжелая русская пуля. Летела она быстро и в вашей конечности не задержалась. Будь это американская пуля калибра 5.56, она бы разломилась на кусочки, и мне бы пришлось полдня выковыривать мелкие осколки, а вам — вопить и стонать. Так, поставим дренаж и забинтуем: действуйте, сержант. Теперь, что с ребрами?

Пока громила-сержант удивительно деликатно бинтовал ногу, доктор прощупала бока пациента:

— Какой у вас был бронежилет? Пошлите фирме письменную благодарность — ребра справа даже не треснули — я вижу лишь синяк и отек. Поболит и пройдет. Дальше, голова... так, где перекись?

Спустя пятнадцать минут ухоженный больной распластался на койке, получив дозу обезболивающего, а эскулапы распрощались.

В камере остались лишь охранник и пожилой моряк с нашивками капитана второго ранга.

Присев на освободившийся табурет, он негромко заговорил:

— Как я вижу, ваши ранения не так уж тяжелы, и мне кажется, вы не станете возражать, если ваша судьба решится без лишнего промедления. Готовы ли вы поговорить со мной сейчас?

— Готов. Я тоже очень хочу как можно быстрее прояснить ситуацию.

Рихард повернул голову к говорившему. "Судя по форме, кап2. Интересно, он здесь главный, или есть кто-то еще?"

Моряк неторопливо продолжил, сцепив руки на колене:

— Исходя из рапортов наших оперативников, они обнаружили вас в разгар столкновения с боевиками Амальгам. У них сложилось впечатление, что это вы и начали эту перестрелку. Мне трудно представить себе резоны, которые могут заставить одиночку (по вашим же словам) предпринять такие самоубийственные действия. Согласитесь, это выглядит подозрительно. Поэтому я хотел бы выслушать вашу версию. И не забудьте представиться, конечно.

— Как скажете. Начну с того, что меня зовут Рихард Рейнхельт. Родился я в ГДР, но в возрасте 16 лет переехал в ФРГ. Сейчас нахожусь в состоянии личной войны с Амальгам. Война эта началась, когда мне было 19. Тогда я еще не представлял, какова истинная мощь этой организации. Сейчас я знаю больше, но ненамного. Но вернемся к событиям в порту. Я не планировал вступать в прямое боестолкновение с боевиками Амальгам. Целью был сбор информации и похищение их командующего, Барри Грина, с целью допроса и последующей ликвидации. Однако тогда я еще не знал о существовании мини-БР Аластор. Это едва не стоило мне жизни, но меня спас случай — атака вашего подразделения. Надо сказать, я знал о присутствии бойцов Митрила в Токио от последнего своего языка из Амальгам. К сожалению, он знал немного, да и я при его захвате допустил ошибку и нашумел. Пришлось его добить и скрыться. Единственное, что я узнал, это то, что вы — враги их организации, ваша спецгруппа присутствует в Токио и одного из бойцов зовут Курц Вебер. Прилагалось фото и словесное описание. Поскольку дело происходило в ФРГ, я могу предположить, что резиденту Амальгам дали задание изучать прошлое вашего человека. Надо сказать, что с некоторого момента война зашла в тупик: новой информации об Амальгам я добыть не мог, а последний контакт замолчал навсегда. Я решил отправиться в Токио и установить с вашими людьми контакт. Сначала я думал исключительно об обмене информацией. Выбора особого не было, я начал искать в отелях и гостиницах по словесному портрету. Когда нашел, оставил в номере сообщение. Этот факт можно проверить, если у вас еще остались люди в Токио. Проанализировав информацию о последних событиях в Токио и расспросив местное население, я пришел к выводу, что ваши люди должны находиться в порту. Туда я и направился. Там я наткнулся на бойцов Амальгам и решил не упускать случая узнать о них побольше, но после успешного захвата языка был засвечен и оказался внутри периметра в окружении. Пришлось принимать бой — не сдаваться же? Когда я понял, что штурмующие — ваши люди, я попытался привлечь внимание одного из них. Увы, при этом я получил пулю в ногу. Поговорив, я согласился отправиться с ним для беседы с командованием. Дальше вы знаете.

Капитан второго ранга задумчиво наклонил голову:

— Что же именно произошло в 1996 году, что заставило вас так невзлюбить организацию, называемую Амальгам? Я понимаю, что это может быть личным, и прошу меня простить, но мне необходимо понять мотивы которые вами двигали. Также мне хотелось бы знать, что именно вы знаете об этой организации на данный момент.

— Вполне вас понимаю. Дело в том, что в 1994 году мой отец был убит мелкой бандой приезжих уголовников. Сначала я не планировал никакого крестового похода против кого бы то ни было. Просто решил вырезать эту банду. Что и было весьма успешно сделано. Все-таки я готовился стать профессиональным военным и хотел служить в элитном подразделении германской армии. Да и вообще, довольно разносторонняя личность... Но я отвлекся. Пока шел процесс ликвидации бандитов, я окунулся в пласт информации о криминальном мире. Когда я понял масштаб событий и что эти события в будущем могут сделать со страной, которую я считал своей, я не смог оставаться в стороне. Тот уровень продажности, который существует на сегодняшний день в полиции и руководстве на местах, делал невозможной легальную борьбу. Вы слышали о волне случаев пропажи без вести правительственных чиновников? Вот-вот... Пиком этой части моей деятельности стало похищение депутата бундестага, прикрывавшего наркоторговлю. Тот нашумевший случай с яхтой. В пропаже депутата кого только не обвиняли! И левых, и правых... Так вот, стремясь остаться в живых, депутат рассказал мне больше, чем я хотел знать. Как выяснилось, этот ... человеком его назвать трудно, был в тесном контакте с Амальгам. От него я узнал, что Амальгам занимается продажей оружия в развивающиеся страны, а из развивающихся вывозит наркотики и спонсирует деятельность террористических организаций по всему миру. Надо сказать, я не люблю ни наркоторговцев, ни террористов. Убив их человека, я автоматически стал их врагом. По своему опыту могу сказать, что того, кто убегает, всегда настигает смерть. Я решил драться — слишком веселый я человек, чтобы поднимать руки вверх, а жить с сознанием приближающейся смерти и ничего не делать это просто глупо. Так что я воюю скорее из-за невозможности не воевать плюс убеждения. Знаете, не люблю проходить мимо разной подлости и не вмешиваться. Родители так воспитали — добрые были люди.