Список предупреждений (чтобы все было честно)
Во-первых, это официальная версия романа. С 23 июля 2013 года она включает в себя ПОЧТИ все правки, которые мы договорились внести в сюжет вместе с моей бетой.
Во-вторых, 'Предлагаю ничью' — это второй роман серии. Подумайте несколько раз, стоит ли вам начинать чтение с середины? Если вам что-то не нравится в ДНД, плиз, кидайтесь тапками в соответствующем разделе и оценки за качество произведения/написания/сюжета и т.д. ставьте именно к 'ДнД'.
Я не исключаю возможности того, что у вас есть желание поставить низкий балл за вторую часть романа. Но если вы все-таки убили свое время на то, чтобы ознакомиться с ДнД, потратили несколько часов на чтение 1 мб текста (что приравнивается почти к 400 страницам в формате TimesNewRoman 12), согласитесь довольно подозрительно, что вы продолжаете читать ПН (плюс еще 200 кб)?
'Предлагаю ничью' не понравился вам настолько, что вы определили качество этого романа, как чрезвычайно низкое? 'Не читать' или 'очень плохо', говорите вы о нем?
Окей.
Конечно, вы можете оценивать произведение так, как вам угодно. Именно по этой причине я не закрыла возможность проставления оценок. Но, в случае, если без объяснения причин и своей логики вы 'отметитесь' колом или двойкой к 'ПН' (внимание, для тех, кто не понял — это ВТОРАЯ часть серии), позвольте считать вас изощренным литературным мазохистом.
Вы выкроили время прочитать первую часть, но были настолько разочарованы продолжением второй? Тогда, пожалуйста, найдите минутку, чтобы рассказать, что именно пришлось вам не по душе. Чем вас так разочаровала история героев пять лет спустя? В противном случае, ваше молчание вкупе с низкой оценкой отлично впишется в анекдотичную сценку, 'мыши кололись, но продолжали жрать кактус'.
Но что-то я отвлеклась. Еще еще и, в-третьих.
Автор открыто и уже не в первый раз заявляет, что любит критику. Я адекватно отношусь к тапкам в сторону сюжета, поведения и эмоций героев, описанию событий, орфографии и стилистики. Единственное что меня ...мммм.... выводит из себя — это переход на личности.
Не смотря на то, что ПЕРВАЯ правка романа только что была завершена, и в сюжет был внесен ряд небольших изменений, я по-прежнему рада любым замечаниям и предложениям со стороны читателей.
В-четвертых, несмотря на заявленный в аннотации жанр 'Любовный роман', настоящей любви (розовой романтики и прочих бредней) в этой истории слишком мало. Жанр: dark real love, пожалуй.
В-пятых, я никогда не претендовала на абсолютное знание современной жизни. 'Даже не Думай' и его продолжение 'Предлагаю Ничью' — отражение только моего видения человеческих отношений. Быть может, поэтому сюжет серии не вполне предсказуем, а поведение главной героини вызывает нарекания и вопросы. Кто-то называет ее шлюхой, кто-то считает слабохарактерной дурой. Какой вы сможете увидеть ее, мне сложно предположить. Я никому не навязываю своего мнения и не прошу судить героиню точно так же, как сужу ее я.
Я пишу этот роман лишь потому, что подобную историю мне самой интересно было бы прочитать. Меня бесят предсказуемые, уверенные или полностью неуверенные в себе героини. Очень красивые или страшненькие, как смерть. В книгах, которые я так часто читаю, авторы бросаются из крайности в крайность. Но я не любитель золотой середины. И людей с характером ни рыба, ни мясо, я терпеть не могу. Может быть, именно поэтому героиня этой серии кажется мне вполне реальной.
В-шестых, Вы до сих пор не закрыли страницу?
* * *
Я ни грамма не вешу на здешних весах...
Я как доза — захочешь, вколи меня в вену..
Странный ветер гуляет в моих волосах,
Если хочешь — беги, и ищи мне замену...
Тонкой поступью зыбкой могу не прийти,
И иллюзию счастья развеять дыханьем,
Если хочешь остаться на этом пути -
Не ищи со мной встречи, ищи расставанья...
Вкуса губ моих так и не смог ты понять...
Лгать, любить, умирать, целовать, ненавидеть...
Ангел, демон, святоша и мерзкая блядь -
Каждый видит лишь то, что способен увидеть.
* * *
Пфр, брямс, тшшш...
Амортизаторы протяжно заскрипели, тормоза сработали с опозданием, и старый автобус ощутимо тряхнуло на повороте.
Б
* * *
Моя голова с размаху ударилась об оконное стекло. Я резко открыл глаза, выплевывая сквозь зубы десятки ругательств и в очередной раз убеждаясь в безрадостной действительности сегодняшнего вечера, такого же блеклого и пресного, как и десятки вечеров, похожих один на другой, как две капли воды.
Капли. Да.
Кап... кап... кап...
Размеренный шорох дождя, и мокрые автобусные стекла с разводами грязи с противоположной стороны. За ними под завесой холодного дождя тонули голубые фонари. Их свет был размыт и слишком бледен.
Помню, в тот момент мне вдруг ужасно захотелось разбить стекло и ощутить на лице тугие струи.
Капли дождя как выстрелы в голову. Смертельное попадание, и finita comedia.
Помню???
Нет. Это из другой жизни.
Толстопузый двухэтажный автобус в такую погоду даже с натяжкой не выглядел красным. Он был похож на огромного черно-алого червя из страшной сказки. От него хотелось убежать, спрятаться, спастись... Никогда не попадать под прожекторы его фар.
Но поздно.
К тому моменту, как я подумал об этом, осознал, что действительно мог бы избежать этой поездки, к тому времени я уже медленно переваривался в желудке автобуса, с грустью наблюдая за стремительно пустеющим городом.
Полумрак субботнего вечера давил на плечи. С каждой секундой все больше тяжелеющее небо нависало надо мной, и казалось, что оно вот-вот опустится еще ниже и в конечном итоге поглотит весь город. Поглотит меня.
Но остановки за окном мелькали: одна, вторая... И небо все еще оставалось на недосягаемой для меня высоте. Все верно. Так и должно быть. Это значит, что у меня еще есть время, чтобы...
Успеть? Но куда я еду?
И...
Откуда?
Рука сама опустилась в карман в поисках истины. Похоже, мое подсознание точно знало, где стоит искать ответ, ибо всего через мгновение на свет был извлечен кусок ламинированного картона, на котором синим цветом выделялась одинокая фраза: "Lambet -Westminster. One way ticket. Paid cash at 6:15 PM".
Я отодвинулся от окна и автоматически посмотрел на часы, поверяя время. Просто так. Чтобы быть в курсе.
20:23.
— Что?! — Вопрос сорвался с губ раньше, чем я понял, что задаю его вслух.
Два с половиной часа из одного района в другой? Не может быть.
Еще раз удивленно уставился на циферблат, проверяя, все ли я верно понял. Но время на электронных часах, к моему разочарованию, за несколько прошедших секунд так и не изменилось.
Значит, я действительно еду уже два часа?
Чувство ирреальности происходящего заставило меня нервно оглянуться по сторонам. Мне нужна была хоть какая-нибудь подсказка.
Но взгляд скользил по пустому салону автобуса, по мутным стеклам, каплям дождя на витринах закрывшихся на ночь кафе. Скользил, ни за что не цепляясь. Я силился вглядываться даже в полумрак за окном. Но тусклый свет фонарей мешал различить хоть что-то в глубине темных улиц, скрытых за пеленой дождя. И только Биг Бен, щедро освещенный прожекторами, после очередного поворота вдруг появился по правому борту от меня. Взгляд мгновенно метнулся к вершине башни.
Стрелки часов образовывали грустный смайл.
То же самое время — 20:23.
Пожалуй, надо спуститься вниз и спросить у водителя или других пассажиров (ведь здесь есть кто-нибудь еще, кроме меня?), что происходит.
В сумерках, едва найдя узкую лестницу и чудом не врезавшись головой в перегоревший светильник, я начал скрипеть подошвами по перекатам ступенек. На секунду показалось, что я пьян. В тот момент, когда моя нога коснулась пола, автобус резко остановился, и электронный голос, пронзая пустоту, хрипло произнес: "Westminster Station".
А затем тишина. Полумрак, ни одной живой души. Ок, тогда остается водитель. Еще два шага, полуоборот и...
— Что за...? — удивлением это назвать было нельзя, но зато мой английский не пригодился.
Кабина была абсолютна пуста. Водителя не оказалось на месте. Несколько мгновений я тупо пялился на темно-красное потертое от времени кресло.
Электронный голос вдруг ожил и вновь что-то неразборчиво произнес: название следующей остановки, вероятно. В ту же секунду двери автобуса закрылись с протяжным свистом. И прежде чем я успел пожалеть об упущенном шансе выбраться на свободу, double-dacker bus продолжил свое шествие по обескровленным венам Лондона.
Какого ...?
Вспомнив конструкцию и особенности местных басов, я устремился в конец салона. Еще один выход был там. Как только автобус начнет тормозить, я смогу выйти.
Быстрей! Быстрей!
Но как бы я не спешил, как бы не торопился вперед, моя скорость была близка к черепашей. И даже хуже! Я полз, словно улитка по пищеводу железного монстра. И только спустя настоящую вечность заветная цель была достигнута. Еще через несколько минут я, наконец, ощутил под ногами твердую землю.
— Чертовщина, — поднимая воротник пальто, я обронил в след уезжающему 'всаднику без головы'.
Хмара, тяжесть, уколы капель.
Все это обволакивало меня, подобно удаву, который скручивал глупого кролика в своих "объятьях". Улицы пронзал холодный атлантический ветер, здания покрылись 'гусиной кожей'. Температура моего тела, казалось, неумолимо стремиться к нулю.
Свое спасение я заметил не сразу, пришлось пройти целый квартал в сторону 'Каменного Часового'. Совсем неприметная дверь, огромные окна от пола до потолка и на одном из них по кругу устроилась яркая надпись 'Lamb & Flag'.
Да, то, что нужно. Мне стоит чуть-чуть согреться и выпить пару пинт пива.
Вопреки ожиданиям, что хотя бы тут будут люди.... тут — в одном из известнейших пабов Лондона, где всегда душно от разговоров, накурено спорами, и яблоку негде упасть по причине отсутствия свободных мест в бушелях, — царила полнейшая тишина. И было пусто. Лишь в дальнем от входа углу сидел мужчина лет тридцати пяти с легко узнаваемой 'guantanamera' в руке.
— Не местный — подумалось мне, и я посмеялся своим мыслям.
Мужчина что-то аккуратно рисовал в своем блокноте. Мне не удалось разглядеть, что именно, сколько бы я не старался следить за движениями его руки. Издалека мне было чертовски плохо видно. И все же я был безумно рад, что моим единственным соседом в этом пустом пабе оказался именно он. Мой старый-старый из какой-то прошлой жизни знакомый. Я не помнил его имени, и не помнил подробностей нашей прошлой встречи. Но все в облике этого человека, в его аккуратных жестах, даже в его манере изредка поднимать глаза от блокнота и внимательно осматривать пустой зал, все это казалось мне страшно родным.
А еще... еще я немного завидовал ему. Этот мужчина делал то, чем я с удовольствием занялся бы сам, будь у меня сейчас под рукой клочок бумаги. Или салфетка... Хотя бы — салфетка.
Я оглянулся. Но на столах и даже на барной стойке не было ничего похожего на бумагу. Большое упущение для владельцев паба. Это ведь сейчас популярно, черт побери.
Человек приходит в людное место, заказывает чашку кофе (или пива, как мой старый закомец с 'guantanamera' на столе перед ним), затем достает тетрадь, ручку и ограждает себя от толпы неровными штрихами чернил. Еще через некоторое время он поставит дату в конце, и по истечению нескольких недель или, может быть, лет он найдет этот клочок бумаги и посмеется над своими художествами, подвергнув критике на подобии 'И это был я? Никогда'.
И всё. Всё. Понимаете?
Я вздохнул. Никакой ручки и никакой исповеди на белом листе. Ну и, к черту. В этом пабе хотя бы тепло и уютно.
Повесив пальто на вешалку и забрав из внутреннего кармана зажигалку и сигареты, я устроился на высоком стуле и щелкнул по звоночку на стойке.
Спустя мгновение из недр 'кладовой' показался бармен.
— Good evening, sir. Have you made your choice?
— Эмм, да. Черт. Hello. I would like a pint of Bombardier.
— Wait a minute, I'm coming.
С этими словами мужчина удалился, и я опять потерял контакт с миром, оставшись наедине с дымом сигары человека в углу.
Часы пробили 21:00.
Непонятный ход времени убивал, медленно разлагал на атомы мое сознание и мысли, которые обычно роем пчел снимали пыльцу идей и замыслов и уносили куда-то в неизвестность. Но сегодня все иначе.
Да и вообще, почему Лондон?
Может, это навеяно его неоднозначной историей, а может серостью, которая правит состоянием людей? В чем смысл?
Низкая спинка высокого стула (забавно кстати) въедалась в позвоночник. Она была настолько неудобной и бессмысленно-глупой, что пришлось окинуть взглядом многообразие свободных мест, среди которых успешно был найден с виду недурный диванчик. Я решил перебраться к нему.
Сигарета, искра, и плотный дым медленно устремился к дубовому потолку. Я внимательнее оглядел темный зал. Атмосфера царила невероятная, глубина эпох и поколений осталась почти везде: на столе вырезанная надпись 'Генри Хатис. 1856 год', на стене — 'Артур Мидл. 1715 год', на боковине дивана — 'Ванёк. Питер. 2007 год'.
— Да уж, Ванёк, прости, братан, но ты в этой системе лишний, — и я повесил свою сумку так, чтобы ее лямка закрывала надпись.
Появился бармен с долгожданной кружкой пива в руке. Забрав ее к себе за стол, я еще пару минут собирался духом, чтобы пригубить знаменитый 'Bombardier'. Но терпения не хватило, и пинта пива торпедой погрузилась внутрь. — Йесс. Шикарно! One more, please, — действительно, что я еще мог сказать по этому поводу? Человек в углу встал. Приблизился ко мне, будто что-то хотел спросить, но мой отрешенный взгляд сыграл на опережение, и мужчина вдруг развернулся на полпути и вернулся за свой стол.
Ну и, что это было? Что он хотел? Почему пошел ко мне, а не к бармену?
Играть на опережение, так играть. Я сам устремился к человеку-из-забытого-прошлого, но, не успев ничего спросить, получил от него 'выстрел в голову':
— Позвони ей прямо сейчас! Она ждет... — он сделал тягу сигары и вместе с дымом растворился под потолком.
— Что
* * *
* происходит?!
Мой крик утонул в абсолютной тишине зала.
Где тут туалет? Где вода?
Дверь в нужную комнату оказалась спрятанной в конце коридора. Два глубоких вдоха и на выдохе удары холодной водой по лицу привели меня в более-менее спокойное состояние.
Я вернулся. За столом, где прежде сидел непонятный человек, уже были мои вещи, сумка также висела на боковине дивана.
А надпись?
Я приблизился и отодвинул сумку в сторону — 'Ванёк. Питер. 2007год'
—
* * *
*!!!
Плюс ко всему на столе лежала одинокая салфетка... А на ней — 'Ксения. Москва. 20** год' и номер телефона. —
* * *
*!!!
Полностью погрузившись в свои черно-белые мысли, я простоял на одном месте уйму времени, так и не дав себе ни одного ответа на случайно возникшие вопросы.
К жизни меня вернул голос бармена:
