Предлагаю ничью

Список предупреждений (чтобы все было честно)

Во-первых, это официальная версия романа. С 23 июля 2013 года она включает в себя ПОЧТИ все правки, которые мы договорились внести в сюжет вместе с моей бетой.

Во-вторых, 'Предлагаю ничью' — это второй роман серии. Подумайте несколько раз, стоит ли вам начинать чтение с середины? Если вам что-то не нравится в ДНД, плиз, кидайтесь тапками в соответствующем разделе и оценки за качество произведения/написания/сюжета и т.д. ставьте именно к 'ДнД'.

Я не исключаю возможности того, что у вас есть желание поставить низкий балл за вторую часть романа. Но если вы все-таки убили свое время на то, чтобы ознакомиться с ДнД, потратили несколько часов на чтение 1 мб текста (что приравнивается почти к 400 страницам в формате TimesNewRoman 12), согласитесь довольно подозрительно, что вы продолжаете читать ПН (плюс еще 200 кб)?

'Предлагаю ничью' не понравился вам настолько, что вы определили качество этого романа, как чрезвычайно низкое? 'Не читать' или 'очень плохо', говорите вы о нем?

Окей.

Конечно, вы можете оценивать произведение так, как вам угодно. Именно по этой причине я не закрыла возможность проставления оценок. Но, в случае, если без объяснения причин и своей логики вы 'отметитесь' колом или двойкой к 'ПН' (внимание, для тех, кто не понял — это ВТОРАЯ часть серии), позвольте считать вас изощренным литературным мазохистом.

Вы выкроили время прочитать первую часть, но были настолько разочарованы продолжением второй? Тогда, пожалуйста, найдите минутку, чтобы рассказать, что именно пришлось вам не по душе. Чем вас так разочаровала история героев пять лет спустя? В противном случае, ваше молчание вкупе с низкой оценкой отлично впишется в анекдотичную сценку, 'мыши кололись, но продолжали жрать кактус'.

Но что-то я отвлеклась. Еще еще и, в-третьих.

Автор открыто и уже не в первый раз заявляет, что любит критику. Я адекватно отношусь к тапкам в сторону сюжета, поведения и эмоций героев, описанию событий, орфографии и стилистики. Единственное что меня ...мммм.... выводит из себя — это переход на личности.

Не смотря на то, что ПЕРВАЯ правка романа только что была завершена, и в сюжет был внесен ряд небольших изменений, я по-прежнему рада любым замечаниям и предложениям со стороны читателей.

В-четвертых, несмотря на заявленный в аннотации жанр 'Любовный роман', настоящей любви (розовой романтики и прочих бредней) в этой истории слишком мало. Жанр: dark real love, пожалуй.

В-пятых, я никогда не претендовала на абсолютное знание современной жизни. 'Даже не Думай' и его продолжение 'Предлагаю Ничью' — отражение только моего видения человеческих отношений. Быть может, поэтому сюжет серии не вполне предсказуем, а поведение главной героини вызывает нарекания и вопросы. Кто-то называет ее шлюхой, кто-то считает слабохарактерной дурой. Какой вы сможете увидеть ее, мне сложно предположить. Я никому не навязываю своего мнения и не прошу судить героиню точно так же, как сужу ее я.

Я пишу этот роман лишь потому, что подобную историю мне самой интересно было бы прочитать. Меня бесят предсказуемые, уверенные или полностью неуверенные в себе героини. Очень красивые или страшненькие, как смерть. В книгах, которые я так часто читаю, авторы бросаются из крайности в крайность. Но я не любитель золотой середины. И людей с характером ни рыба, ни мясо, я терпеть не могу. Может быть, именно поэтому героиня этой серии кажется мне вполне реальной.

В-шестых, Вы до сих пор не закрыли страницу?

* * *

Я ни грамма не вешу на здешних весах...

Я как доза — захочешь, вколи меня в вену..

Странный ветер гуляет в моих волосах,

Если хочешь — беги, и ищи мне замену...

Тонкой поступью зыбкой могу не прийти,

И иллюзию счастья развеять дыханьем,

Если хочешь остаться на этом пути -

Не ищи со мной встречи, ищи расставанья...

Вкуса губ моих так и не смог ты понять...

Лгать, любить, умирать, целовать, ненавидеть...

Ангел, демон, святоша и мерзкая блядь -

Каждый видит лишь то, что способен увидеть.

* * *

Пфр, брямс, тшшш...

Амортизаторы протяжно заскрипели, тормоза сработали с опозданием, и старый автобус ощутимо тряхнуло на повороте.

Б

* * *

Моя голова с размаху ударилась об оконное стекло. Я резко открыл глаза, выплевывая сквозь зубы десятки ругательств и в очередной раз убеждаясь в безрадостной действительности сегодняшнего вечера, такого же блеклого и пресного, как и десятки вечеров, похожих один на другой, как две капли воды.

Капли. Да.

Кап... кап... кап...

Размеренный шорох дождя, и мокрые автобусные стекла с разводами грязи с противоположной стороны. За ними под завесой холодного дождя тонули голубые фонари. Их свет был размыт и слишком бледен.

Помню, в тот момент мне вдруг ужасно захотелось разбить стекло и ощутить на лице тугие струи.

Капли дождя как выстрелы в голову. Смертельное попадание, и finita comedia.

Помню???

Нет. Это из другой жизни.

Толстопузый двухэтажный автобус в такую погоду даже с натяжкой не выглядел красным. Он был похож на огромного черно-алого червя из страшной сказки. От него хотелось убежать, спрятаться, спастись... Никогда не попадать под прожекторы его фар.

Но поздно.

К тому моменту, как я подумал об этом, осознал, что действительно мог бы избежать этой поездки, к тому времени я уже медленно переваривался в желудке автобуса, с грустью наблюдая за стремительно пустеющим городом.

Полумрак субботнего вечера давил на плечи. С каждой секундой все больше тяжелеющее небо нависало надо мной, и казалось, что оно вот-вот опустится еще ниже и в конечном итоге поглотит весь город. Поглотит меня.

Но остановки за окном мелькали: одна, вторая... И небо все еще оставалось на недосягаемой для меня высоте. Все верно. Так и должно быть. Это значит, что у меня еще есть время, чтобы...

Успеть? Но куда я еду?

И...

Откуда?

Рука сама опустилась в карман в поисках истины. Похоже, мое подсознание точно знало, где стоит искать ответ, ибо всего через мгновение на свет был извлечен кусок ламинированного картона, на котором синим цветом выделялась одинокая фраза: "Lambet -Westminster. One way ticket. Paid cash at 6:15 PM".

Я отодвинулся от окна и автоматически посмотрел на часы, поверяя время. Просто так. Чтобы быть в курсе.

20:23.

— Что?! — Вопрос сорвался с губ раньше, чем я понял, что задаю его вслух.

Два с половиной часа из одного района в другой? Не может быть.

Еще раз удивленно уставился на циферблат, проверяя, все ли я верно понял. Но время на электронных часах, к моему разочарованию, за несколько прошедших секунд так и не изменилось.

Значит, я действительно еду уже два часа?

Чувство ирреальности происходящего заставило меня нервно оглянуться по сторонам. Мне нужна была хоть какая-нибудь подсказка.

Но взгляд скользил по пустому салону автобуса, по мутным стеклам, каплям дождя на витринах закрывшихся на ночь кафе. Скользил, ни за что не цепляясь. Я силился вглядываться даже в полумрак за окном. Но тусклый свет фонарей мешал различить хоть что-то в глубине темных улиц, скрытых за пеленой дождя. И только Биг Бен, щедро освещенный прожекторами, после очередного поворота вдруг появился по правому борту от меня. Взгляд мгновенно метнулся к вершине башни.

Стрелки часов образовывали грустный смайл.

То же самое время — 20:23.

Пожалуй, надо спуститься вниз и спросить у водителя или других пассажиров (ведь здесь есть кто-нибудь еще, кроме меня?), что происходит.

В сумерках, едва найдя узкую лестницу и чудом не врезавшись головой в перегоревший светильник, я начал скрипеть подошвами по перекатам ступенек. На секунду показалось, что я пьян. В тот момент, когда моя нога коснулась пола, автобус резко остановился, и электронный голос, пронзая пустоту, хрипло произнес: "Westminster Station".

А затем тишина. Полумрак, ни одной живой души. Ок, тогда остается водитель. Еще два шага, полуоборот и...

— Что за...? — удивлением это назвать было нельзя, но зато мой английский не пригодился.

Кабина была абсолютна пуста. Водителя не оказалось на месте. Несколько мгновений я тупо пялился на темно-красное потертое от времени кресло.

Электронный голос вдруг ожил и вновь что-то неразборчиво произнес: название следующей остановки, вероятно. В ту же секунду двери автобуса закрылись с протяжным свистом. И прежде чем я успел пожалеть об упущенном шансе выбраться на свободу, double-dacker bus продолжил свое шествие по обескровленным венам Лондона.

Какого ...?

Вспомнив конструкцию и особенности местных басов, я устремился в конец салона. Еще один выход был там. Как только автобус начнет тормозить, я смогу выйти.

Быстрей! Быстрей!

Но как бы я не спешил, как бы не торопился вперед, моя скорость была близка к черепашей. И даже хуже! Я полз, словно улитка по пищеводу железного монстра. И только спустя настоящую вечность заветная цель была достигнута. Еще через несколько минут я, наконец, ощутил под ногами твердую землю.

— Чертовщина, — поднимая воротник пальто, я обронил в след уезжающему 'всаднику без головы'.

Хмара, тяжесть, уколы капель.

Все это обволакивало меня, подобно удаву, который скручивал глупого кролика в своих "объятьях". Улицы пронзал холодный атлантический ветер, здания покрылись 'гусиной кожей'. Температура моего тела, казалось, неумолимо стремиться к нулю.

Свое спасение я заметил не сразу, пришлось пройти целый квартал в сторону 'Каменного Часового'. Совсем неприметная дверь, огромные окна от пола до потолка и на одном из них по кругу устроилась яркая надпись 'Lamb & Flag'.

Да, то, что нужно. Мне стоит чуть-чуть согреться и выпить пару пинт пива.

Вопреки ожиданиям, что хотя бы тут будут люди.... тут — в одном из известнейших пабов Лондона, где всегда душно от разговоров, накурено спорами, и яблоку негде упасть по причине отсутствия свободных мест в бушелях, — царила полнейшая тишина. И было пусто. Лишь в дальнем от входа углу сидел мужчина лет тридцати пяти с легко узнаваемой 'guantanamera' в руке.

— Не местный — подумалось мне, и я посмеялся своим мыслям.

Мужчина что-то аккуратно рисовал в своем блокноте. Мне не удалось разглядеть, что именно, сколько бы я не старался следить за движениями его руки. Издалека мне было чертовски плохо видно. И все же я был безумно рад, что моим единственным соседом в этом пустом пабе оказался именно он. Мой старый-старый из какой-то прошлой жизни знакомый. Я не помнил его имени, и не помнил подробностей нашей прошлой встречи. Но все в облике этого человека, в его аккуратных жестах, даже в его манере изредка поднимать глаза от блокнота и внимательно осматривать пустой зал, все это казалось мне страшно родным.

А еще... еще я немного завидовал ему. Этот мужчина делал то, чем я с удовольствием занялся бы сам, будь у меня сейчас под рукой клочок бумаги. Или салфетка... Хотя бы — салфетка.

Я оглянулся. Но на столах и даже на барной стойке не было ничего похожего на бумагу. Большое упущение для владельцев паба. Это ведь сейчас популярно, черт побери.

Человек приходит в людное место, заказывает чашку кофе (или пива, как мой старый закомец с 'guantanamera' на столе перед ним), затем достает тетрадь, ручку и ограждает себя от толпы неровными штрихами чернил. Еще через некоторое время он поставит дату в конце, и по истечению нескольких недель или, может быть, лет он найдет этот клочок бумаги и посмеется над своими художествами, подвергнув критике на подобии 'И это был я? Никогда'.

И всё. Всё. Понимаете?

Я вздохнул. Никакой ручки и никакой исповеди на белом листе. Ну и, к черту. В этом пабе хотя бы тепло и уютно.

Повесив пальто на вешалку и забрав из внутреннего кармана зажигалку и сигареты, я устроился на высоком стуле и щелкнул по звоночку на стойке.

Спустя мгновение из недр 'кладовой' показался бармен.

— Good evening, sir. Have you made your choice?

— Эмм, да. Черт. Hello. I would like a pint of Bombardier.

— Wait a minute, I'm coming.

С этими словами мужчина удалился, и я опять потерял контакт с миром, оставшись наедине с дымом сигары человека в углу.

Часы пробили 21:00.

Непонятный ход времени убивал, медленно разлагал на атомы мое сознание и мысли, которые обычно роем пчел снимали пыльцу идей и замыслов и уносили куда-то в неизвестность. Но сегодня все иначе.

Да и вообще, почему Лондон?

Может, это навеяно его неоднозначной историей, а может серостью, которая правит состоянием людей? В чем смысл?

Низкая спинка высокого стула (забавно кстати) въедалась в позвоночник. Она была настолько неудобной и бессмысленно-глупой, что пришлось окинуть взглядом многообразие свободных мест, среди которых успешно был найден с виду недурный диванчик. Я решил перебраться к нему.

Сигарета, искра, и плотный дым медленно устремился к дубовому потолку. Я внимательнее оглядел темный зал. Атмосфера царила невероятная, глубина эпох и поколений осталась почти везде: на столе вырезанная надпись 'Генри Хатис. 1856 год', на стене — 'Артур Мидл. 1715 год', на боковине дивана — 'Ванёк. Питер. 2007 год'.

— Да уж, Ванёк, прости, братан, но ты в этой системе лишний, — и я повесил свою сумку так, чтобы ее лямка закрывала надпись.

Появился бармен с долгожданной кружкой пива в руке. Забрав ее к себе за стол, я еще пару минут собирался духом, чтобы пригубить знаменитый 'Bombardier'. Но терпения не хватило, и пинта пива торпедой погрузилась внутрь. — Йесс. Шикарно! One more, please, — действительно, что я еще мог сказать по этому поводу? Человек в углу встал. Приблизился ко мне, будто что-то хотел спросить, но мой отрешенный взгляд сыграл на опережение, и мужчина вдруг развернулся на полпути и вернулся за свой стол.

Ну и, что это было? Что он хотел? Почему пошел ко мне, а не к бармену?

Играть на опережение, так играть. Я сам устремился к человеку-из-забытого-прошлого, но, не успев ничего спросить, получил от него 'выстрел в голову':

— Позвони ей прямо сейчас! Она ждет... — он сделал тягу сигары и вместе с дымом растворился под потолком.

— Что

* * *

* происходит?!

Мой крик утонул в абсолютной тишине зала.

Где тут туалет? Где вода?

Дверь в нужную комнату оказалась спрятанной в конце коридора. Два глубоких вдоха и на выдохе удары холодной водой по лицу привели меня в более-менее спокойное состояние.

Я вернулся. За столом, где прежде сидел непонятный человек, уже были мои вещи, сумка также висела на боковине дивана.

А надпись?

Я приблизился и отодвинул сумку в сторону — 'Ванёк. Питер. 2007год'

—

* * *

*!!!

Плюс ко всему на столе лежала одинокая салфетка... А на ней — 'Ксения. Москва. 20** год' и номер телефона. —

* * *

*!!!

Полностью погрузившись в свои черно-белые мысли, я простоял на одном месте уйму времени, так и не дав себе ни одного ответа на случайно возникшие вопросы.

К жизни меня вернул голос бармена:

— Last order! — после чего он звякнул в свой колокольчик.

— Ага, значит уже 11 часов, — сам в это не веря, подумал я.

Ну, что ж, порывы ветра вновь встретили меня своими 'ласками', дверь паба закрылась на замок, свет погас минуту спустя. В руке салфетка с номером, через дорогу лондонская телефонная будка.

— Восемь... Семь... Шесть... Пять... Четыре.. — номер телефона будто отсчитывал секунды до старта. Или все же финала?

Длинные гудки задавали темп 'лебединого озера', что еще больше усиливало гнет свинцового неба над моей головой.

Никто не отвечал. Никто не ждал этого звонка. Никто.

Я медленно, но уверенно удалялся от мелодии 'тонального набора'. Впереди был пешеходный мост и... Темза.

Взобравшись на парапет и пафосно расставив руки в стороны, я долго решался на этот короткий, но очень сложный шаг. Ветер поддерживал мое желание и подталкивал в спину. Подлый ублюдок, позволь хоть раз в жизни навести порядок в голове, расставить все по местам и сжечь этот неугомонный пчелиный рой! Вдох.

Уже не холодно.

Уже все равно.

Уже всё...

* * *

Не-е-еет!

Нет!

Нет!

Я проснулась от криков и, вздрогнув, заметалась среди подушек. Тяжелое одеяло, будто кокон, сковало тело. Простынь, намокшая за ночь от пота, комом сбилась к ногам. Я стиснула зубы, чтобы не застонать, и резче, чем прежде стала бороться с тканью. Еще через пару секунд, подавшись моим рукам, ватная 'грелка' глухо сползла с кровати.

Черт...

Несколько долгих мгновений я просто лежала. Уставившись в одну точку перед собой, пыталась себя успокоить. Двигаться не хотелось. Мышцы ломило от боли, в горле першило, а дыхание выходило натужным и хриплым.

Я удивленно оглянулась по сторонам и с грустью обнаружила причину своей дрожи. За ночь приоткрытая форточка распахнулась сильней, а сквозняк, вечный гость этой спальни, сделал свое дело. Лишившись теплого одеяла, так испугавшего меня пару секунд назад, я только сейчас почувствовала царящий в квартире холод. Почувствовала, но не сдвинулась с места.

Подтянув колени к груди, я осталась лежать, равнодушно наблюдая за тем, как холодный ветер играет с краешком легкой шторы. Всего за десяток секунд я продрогла почти до костей, а кончики пальцев стали совсем ледяными. Но мне было плевать даже на это.

Все мысли сейчас занимал мой недавний сон.

Прогулка по Лондону, прокуренный паб и телефонная будка — я видела их и помнила до мелочей. Даже сейчас. Я могла бы воссоздать на бумаге все до последней детали. Цвет массивной скаймеки и запах чужих сигарет — все эти нюансы, кусочки и пазлы — все врезалось в память так глубоко, будто имело смысл.

Это меня напугало.

Реальность ночного кошмара была для меня живой. Она причиняла такую же острую боль, как и пять лет назад. А ведь я так мечтала, чтобы Тим мне приснился. Сколько ночей я провела, глухо рыдая в подушку? Я хотела увидеть Тима. Просто хотела увидеть и просто поговорить... Тогда, почти пять лет назад, наш разговор был мне чертовски нужен.

Ну, а сейчас? С какой стати, Лондон?! С какой стати, Тим? Да и, звонки все эти?

Глупо...

Я потерла ладонями щеки, сильнее-сильнее! Лишь бы не раскисать и лишь бы не думать о Тиме. Вообще! Что толку копаться в прошлом? Что толку жалеть себя? Сон есть только сон. А у меня все супер!

Сегодня еще одно утро еще одного дня. Тимур же, приснившийся мне первый раз за пять лет, к слезам на моей подушке не имеет ни малейшего отношения. Мне просто — обидно и горько и жалко... себя-его-нас. Того человека из сна. Кого-то, кто решил свести свои счеты с жизнью...

Взгляд обреченно оторвался от шторы и заскользил вокруг. Не знаю, что именно я в тот момент искала. Стараясь сбежать от своих мыслей, я смотрела на вещи так, будто видела их в первый раз. Темно-алые стены, черные симметричные линии. Концентрические круги, расходящиеся абстрактным рисунком от пола до потолка. И так по двум стенам из четырех.

Я осторожно забрала с прикроватной тумбочки выключенный мобильник. Моя дурацкая привычка — класть телефон с собой. Бросила короткий взгляд на экран, проверяя время. До первого звонка будильника оставалось еще сорок минут. В другой раз я бы прикрыла глаза, вновь провалившись в сладкую полудрему. Но сегодня оставаться в постели было выше моих сил. Поддавшись порыву, я раскидала подушки и опустила ледяные ступни на пол.

>

* * *

Сотовый ожил в тот момент, когда я подходила к лифту. Пришлось покапаться в сумке, чтобы найти мобильник.

— Эм... Привет, — удивленно поздоровалась с Лидой, чей звонок в будний день в девять сорок утра был чем-то выходящим за рамки нормы. Обычно мы списывались с Лидусей в аське и все экстренные вопросы решали именно там.

— Привет! Ты опаздываешь, да? — Лидин голос бодро поинтересовался из трубки, но вместо того, чтобы восхититься проницательностью подруги, я неожиданно напряглась.

Почувствовала укол раздражения в груди. Нет, не стыд за то, что меня вдруг 'поймали' с поличным, а дискомфорт из-за того, что кто-то опять посмел лезть в мою жизнь. Пусть даже это она, Лидочка. Моя давняя знакомая, в прошлом коллега по работе, а в нынешнем — просто замечательная девушка, с которой мы весело проводим свободное время. И все же... она задала обычный вопрос, а я начала злиться.

Мы общались с Лидой уже три года, и если не превратились в близких подруг, то хорошими приятельницами стали точно. Но пересилить себя и заставить себя доверять девушке так же, как я когда-то доверяла Марр, вот этого не получалось. Что-то заставляло меня цепляться за спасительную дистанцию между нами.

— Задерживаюсь, — я постаралась ответить как можно мягче, за усмешкой скрывая холод. С самого утра я чувствовала себя опустошенной, и мое состояние все еще не изменилось. Дурацкий сон!

— Оу, так ты тренируешь повадки босса? — Лида, легко сложив два и два, вспомнила о моем грядущем повышении со дня на день.

— Да-да, я вхожу в образ, — отозвалась с небольшой заминкой. Пальцы, наконец, вытащили из кармана тяжелый брелок.

Если мне повезет, и на проспекте не будет пробок, я доберусь до офиса к десяти.

— Правильно, дорогая! — энтузиазм Лиды был заразителен. Я не смогла сдержать улыбки после ее похвалы. И только мрачные мысли никуда не исчезли. — Так держать! Я думаю, это стоит отметить. Как на счет встретиться в полночь на...?

Вечеринка? О, нет...

Свободная, как ветер, Лида искала себе "приключения" так же страстно, как и отбивалась от них спустя несколько дней. Наблюдать за этим было довольно забавно. Но сегодня мое поганое настроение совсем не располагало к веселью.

— Нет, Лид. Я, вряд ли, сейчас смогу. У меня есть парочка срочных дел.

— Ночью? — игривый тон с легкостью указал на направление Лидиных мыслей. Наверняка, она думает, что я говорю о Стасе.

— Ночью, — я согласилась и выскользнула из лифта на первом этаже, коротким кивком приветствуя пожилого консьержа.

— Кси-и? Ты, что не в духе? — Лидочку не обманула моя маленькая хитрость. — Вы с ним поссорились? Ты не хочешь видеть его? А, может быть, все же в клуб?

— Я не поеду, Лид, — повторила тверже, толкая подъездную дверь.

Да, предложение Лидочки звучало великолепно, и в другой раз я бы с удовольствием его приняла. Но... не сегодня. Не сейчас, когда у меня настолько мерзкий настрой. Танцы и алкоголь все равно мне не помогут.

— Но почему? Случилось что-нибудь?

Я понимала удивление Лиды. Не в моих привычках накануне двух выходных запирать себя дома. И все же...

— У меня сегодня другие пла...

— я придумала отличную отговорку и была готова тут же озвучить ее, но взгляд зацепился за тонкую девичью фигурку, стоящую на площадке перед входом в подъезд, и я споткнулась. Я бы не обратила внимания на эту девушку в обычный день. Но сегодня даже случайный прохожий имел все шансы показаться мне очень странным.

Странным?

Я поймала себя на этой мысли и еще раз взглянула на незнакомку.

— Я тебе перезвоню попозже, ладно? — я поспешила закончить свой разговор с Лидой. Мой мобильник подавился удивленным вздохом и замолчал.

Я убрала его в сумку, краем глаза наблюдая за напряженной девицей. На вид ей было примерно лет двадцать. Высокая, стройная, в туфлях на шпильке и коротеньком платье, она выглядела, как клубная тусовщица, неведомо для чего явившаяся в мой двор. Но меня напрягло и удивило совсем другое. Каждая деталь ее безупречного гардероба, ее макияжа, прически и даже выражение лица, все кричащее о достатке и бешеных бабках, потраченных на этот образ, все это значения не имело. В нашей многоэтажке таких девушек, как она, — две на квадратный метр. Центр Москвы, пафосный район. Бла-бла-бла. Все не то.

Я позволила страху на мгновение сжать мое сердце лишь потому, что эта подозрительная девица смотрела исключительно на меня! И мне совсем не нравилось то, как она делала это. Внимательно следя за моим продвижением к машине, она фыркала и кривила тонкие губы. Ее ненавидящий взгляд, словно рентген, скользил по моим ногам.

"Что тебе надо?" — я почти захотела задать свой вопрос вслух. Но здравый смысл включился, и я промолчала. Я не хочу нарываться на грубость первой. Если девушке нужно что-нибудь от меня, она сама сообщит об этом. Или просто пристрелит. А, что? Тоже неплохой вариант...

Рассуждая так, я почти добралась до своей тойоты. Брюнетка так и не сдвинулась с места и ни звука не издала. Все, как я и предполага. У этой странной девицы просто тяжелый день! Сейчас я заведу мотор и уже через минуту забуду о ней, как о ночном кошмаре.

Все-таки, к чему мне приснился Лондон?

— Давно хотела на тебя посмотреть, — холодный голос неожиданно окликнул меня со спины, и мне пришлось остановиться.

Значит, девица действительно пришла по мою душу. И я знала только одну причину, по которой незнакомая мне девочнка могла бы дожидаться меня у подъезда с выражением 'Я убью тебя,

* * *

а' на холеном лице.

Стас...

А я-то думала, что драться из-за бой-френда уже не модно...

В памяти на мгновение всплыло гневное лицо Мари... Какая у нее была фамилия? Ольшанская? Лет пять назад мы с ней выясняли отношения в университетском туалете. Пять лет назад! Мне было тогда двадцать. И что? Что-нибудь изменилось? Сегодня другая 'детка' совсем другого мужчины, так же как и Мари, собирается что-то мне доказать. Что это, если не знамение свыше?

— Посмотрела? — поинтересовалась насмешливо, не подавая вида, что испугалась сжатых кулаков и фанатичного блеска в серых глазах.

Может, поговорить со Стасом, чтобы не связывался с такими? Нужно быть сумасшедшей, чтобы караулить соперницу у подъезда. И вообще разве Калугин ни черта ей не объяснил? С чего она решила, что этот мужчина может принадлежать кому-то?

— Извини, с удовольствием продолжила бы нашу беседу, но я тороплюсь. Бай-бай, — обойдя девушку слева и едва не задев ее плечом (кажется, она дернулась вперед, чтобы перегородить мне дорогу), я продолжила свой путь к авто.

— Оставь его в покое, — прошипели мне в след.

О, ну конечно!

— Оставить? Да, без проблем, — я послушно кивнула, даже не заботясь о том, что брюнетке может быть не виден мой жест. И полная раскаяния и смирения улыбка.

— Он тебя не любит!

Очередной злой окрик. То ли упрек, то ли угроза. Действительно, как я могла забыть, что Стас и любовь — несовместимые вещи?

— Тебя он тоже не любит, — я откликнулась с грустной улыбкой, распахивая дверь авто и забираясь в салон. Узкая юбка не облегчала задачу.

— Он все равно будет моим! — мне уверенно сообщили эту истину, видимо, желая, чтобы после этих слов я немедленно испарилась из жизни Стаса. По доброй воле.

— Да, забирай, — я еще раз вежливо кивнула девице и, захлопнула дверь, сочтя наш разговор завершенным. Ключ в замке зажигания легко повернулся, и уже через две минуты я выехала со двора.

Пятница, начинающаяся так паршиво, обещала стать очередным тяжелым днем.

Главное, не признаваться никому, что мне было страшно.

* * *

Черед двадцать минут, приведя в порядок собственные мысли, под бормотание радио я набрала знакомый номер.

— При-ивет, — мырлыкнула в трубку, играя голосом так, чтобы добиться нужного мне эффекта.

Два дня назад проиграв Мите в споре, в течение недели я обязана была будить его по утрам. Кто же виноват, что это непростая задача, тем более по телефону. И тем более с таким соней, как Димка.

— Ммм... — маленькое чудовище что-то невразумительно пробурчало в трубку. А я будто наяву увидела заспанную физиономию парня, с трудом продирающего глаза и силящегося оторвать тяжелую голову от подушки. Наверняка, сегодня ночью он где-нибудь развлекался.

— Эй! Просыпайся! — потребовала категорично, желая поскорее закончить наш разговор. Чем быстрее Димка проснется, тем мне лучше.

— Са-адистка, — Митя отозвался на длинном зевке. — Сколько сейчас?

Ага, знакомьтесь — говорящий будильник Ксения Ветрова. Очень приятно.

— Московское время девять тридцать одна, — сообщила нудным голосом и усмехнулась.

— Кси-иии. Че-ерт. Ты раньше позвонить мне не могла?

— Ты не уточнял, во сколько тебя будить, — я была сама доброта, снова включив опцию 'добрый голос'. — Утро, мой дорогой, понятие растяжимое.

— Ты шут...... Б

* * *

!

Бух...

— Эм..? Ты, что, упал? — уточнила, прислушиваясь к звукам на заднем фоне.

Михайлов изящно и со вкусом матерился. Он единственный из всех моих знакомых делал это с врожденной небрежностью чистокровного аристократа.

— Это был ноут, — наконец, сообщили мне.

Я едва сдержалась от смеха. Ранимая Димкина душа не простит мне даже самого тихого издевательского хмыка. Вину перед ним придется замаливать долго и нудно.

— Был? — переспросила невинно.

Главное не думать о том, что навороченная электронная игрушка Мити летает с его постели с завидной регулярностью. Интересно, а в этот раз приземление было таким же удачным, как и неделю назад?

— Забей, — судя по интонациям, бедный Мак только что почил смертью храбрых.

Мак умер, да здравствует Мак.

— С тобой точно все в порядке?

— В лучшем виде, — буркнула трубка. И почти мгновенно послышался звук включенной на полную мощность воды.

Опять! Сколько можно? Эта привычка Михайлова разговаривать со мной всегда... даже принимая ванную, даже развлекаясь с очередной девчонкой, непринужденно вести беседу ни о чем, черт, она меня злила до колик в животе! После того, как однажды он умудрился мне позвонить, пока какая-то девка делала ему минет (о чем мне сообщили через пятнадцать минут разговора), я едва его не убила.

— Ты опять?! — мой голос, кажется, достиг ультразвуковых частот.

— Тебя что-то смущает? — Михайлов фыркнул.

Трубка едва слышно запищала. Меня только что включили на громкую связь.

— Ничего, — мне удалось выровнять дыхание и вновь сосредоточиться на дороге. Сознание подсказало самый простой выход. — Я же тебя не вижу. Эм... Ты, кстати один?

Да, да, дядюшка Фрейд. Этот вопрос тоже меня волнует.

— Можешь приехать, чтобы проверить, — невозмутимость Михайлова всегда меня поражала. И ведь этот самовлюбленный мальчишка сейчас стоит в душе и трет свою спину мочалкой. Или не спину, невинно добавил внутренний голос. Huch!

— Обойдешься. У меня есть дела поважнее.

— Тогда я не один.

— О да, смешно. Другого ответа я и не ожидала.

— Могла бы хоть раз согласиться.

Неужели, я слышу обиду? У Михайлова? Ну, ну..

— Переживешь..., — откликнулась с усмешкой. И после паузы выдохнула в трубку. — Как вы меня достали со своими...

— Кем? — Димка расслышал мои интонации и насторожился. — Что опять не так со Стасом?

— Все так. No problem.

— Тогда что случилось? — волнуется, значит. — Кто испортил тебе настроение?

Я промолчала, сосредоточенно следя за дорогой и перемещением из крайнего левого ряда в крайний правый. Через двести метров мне предстоял съезд с Садового.

— Что случилось? — Михайлов привлек мое внимание через пару мгновений.

— Что?... Я, кажется, отвлеклась.

— Я понял. Но не уходи от ответа. Что с тобой?

Я хмыкнула.

— Ко мне сегодня приходила в гости одна из подружек Стаса, — призналась после паузы. За это время я успела проехать почти полквартала. Чертовы пробки.

Михайлов после моего ответа выругался сквозь зубы.

— Она тебе ничего не сделала? Нет?

— А должна была?

— Она могла на тебя напасть.

Я едва не врезалась в красный Porshe, неожиданно ударивший по тормозам точно передо мной.

— Ты спятил? — вопль получился неожиданно громким. Кажется, на водителя порше я разозлилась больше, чем на идиотские мысли Мити.

Михайлов счел за лучшее проигнорировать мой вопрос.

— Ты уже позвонила Стасу?

— Зачем?

— Сказать, чтобы промыл ей мозги и...

— Хватит! Она мне ничего не сделала. Не думаю, что Стас стал бы встречаться с полной дурой.

— Этого ты не узнаешь, пока...

— Хватит, я сказала.

— Как пожелаете, Ваше Величество.

— Так-то лучше, — усмехнулась. — Ладно, мне пора. Я выполнила условия спора. Ты проснулся, mission accomplished.

— Ну да... — радости в голосе Михайлова не было ни грамма. Он помолчал прежде, чем отключиться. Я как раз успела припарковаться.

— Я заеду к тебе в районе двух, — сообщили мне, пока я ставила машину на сигналку.

— Эм... Это приглашение на обед?

— На ночь, — вежливо уточнил мой собеседник, заставив меня улыбнуться.

— Я так и поняла.

— Я закажу столик в

* * *

— Оу... И охота тебе тащиться в такую даль.

— Расслабься. Это уже мои проблемы.

— О, Господи, Мить. Делай, что хочешь.

Спорить с этим бараном себе дороже. Михайлов коротко хихикнул в трубку, словно догадавшись о моих мыслях.

— Тогда до связи, Кси. Я тебе наберу, когда буду выезжать.

— Угу. Пока.

* * *

Димка появился в дверях автосалона ровно в назначенное время. Без десяти два. Он коротко поздоровался с менеджерами, бесцеремонно заглянул в кабинет моего шефа, за чашкой крепкого кофе обмениваясь с ним парой последних сплетен.

— Мы не опаздываем? — поинтересовалась у парня, когда мы уже подходили к его машине.

Михайлов вместо положенных десяти минут провел в нашем офисе почти целый час. Его это совершенно не напрягало, зато я то и дело посматривала на часы. Мой обед закончится в пятнадцать ноль-ноль, между прочим.

— Расслабься, Кси, — Митя улыбнулся с хитринкой и, глядя на мое недоумевающее лицо, признался. — Я отпросил тебя у Сереги.

— Хм...

Отпросил.

Прекрасно. Какие еще могут быть у меня вопросы?

Действительно, как я умудрилась забыть, что все в этом мире крутится вокруг Димки. Такая мелочь, как необходимость вернуться на мою работу через час, для Михайлова не считается уважительной причиной. Мне еще повезло, что за последние пять лет я приучила друга играть, если и не по моим правилам, то по правилам, которые мы заранее обговорили.

Впрочем, это ничуть не мешает Мите с завидной регулярностью вмешиваться в мои дела, решая за меня, что и когда я буду делать.

* * *

— И что, Ден? Его друг приезжал к тебе в итоге? — посреди ланча Митя вдруг вспомнил о просьбе Райзера.

Три недели назад я опрометчиво пообещала нашему общему другу помощь. И вот, пожалуйста. Совсем недавно хороший знакомый Дениса заглянул ко мне на работу.

— Да, — откликнулась коротко, придумывая как бы побыстрей отделаться от не в меру любопытного Димки. Или он все-таки что-то знает? — Он хочет прийти еще раз.

— Э-э. А разве он все еще не определился?

Я пожала плечами.

— Это обычный тест-драйв, — Ну, или не совсем обычный. Но Димке не обязательно знать все детали. — Он ничего не обещал покупать.

— Тогда зачем приезжать снова?

В словах друга ни капли удивления. Опять он играет со мной в детектива.

— Ему понравилась машина, — ответила просто и предположила, — может быть, он хочет проверить что-нибудь еще?

— Ха-ха, — Димка вдруг засмеялся. — Ты недоговариваешь, Кси! Дело ведь совсем не в машине?

— Ха-ха, Дим, — я передразнила друга. — Конечно, он приезжает из-за меня.

Михайлов стал предельно серьезен.

— Он тебя уже приглашал куда-нибудь?

Прямой вопрос глаза в глаза. И стоит ли скрывать правду, если Димка уже и так обо всем догадался?

— Да. Дважды.

— А ты?

— Что я?

— Согласилась?

Я изобразила праведное возмущение на лице. А потом усмехнулась.

— Почему я должна была согласиться?

— Он богат, красив, — секундная пауза. — Свободен.

— Пффф. Уже скучно.

— Скучно, что он свободен? — Димка разбавил вопрос изрядной порцией сарказма.

— Ты считаешь, что его свобода достаточный повод для меня? Или, может быть, мне интересны его деньги?

— Разве нет?

— Ты не забыл, что мне есть с кем развлечься?

— Ста-ас, — Михайлов поморщился. — И что ты в нем нашла...

Я пожала плечами. Калугин устраивал меня на сто процентов. Ничего не требовал, всегда был внимателен и нежен. Отличный любовник. Интересный собеседник. Мне не было смысла искать кого-то еще.

— Мы это уже обсуждали, Дим. Не хочу снова возвращаться к этой теме.

— И кого я вырастил,

* * *

?

Я цинично изогнула одну бровь. Он меня вырастил?

— Ладно, сорри. Это просто оборот речи. Давай лучше выпьем за этого неудачника, которому так и не не обломился ужин. Это меньшее, что мы можем для него сделать.

— За неудачника?

Интересный подход.

— Угу. Ведь ты даже не помнишь его имя

Невинный взмах ресницами заставил меня расхохотаться. Действительно, имя несостоявшегося кавалера я так и не назвала.

* * *

Этим же вечером Димка снова появился на моем "горизонте". В десять тридцать, когда я только вернулась домой после фитнеса, парень снова мне позвонил.

— Привет! — радости в его голосе было не занимать. Только Михайлов в предвкушении бурной пятничной ночи мог быть таким веселым. Я же после десятикилометровой пробежки чувствовала себя сонной.

— Привет, — откликнулась вяло, — но мы вообще-то виделись сегодня.

— Не будь занудой, Кси. Мы расстались полдня назад.

— О, да... Прошла уйма времени. И ты уже соскучился по моему обществу, — усмешка тронула губы, пока в коридоре я снимала кроссовки. — Так зачем ты мне звонишь?

— Да так... — не в привычках Михайлова смущаться и долго тянуть с предложениями. — Я проезжал мимо тебя и вдруг подумал...

Начало этого разговора было мне прекрасно знакомо. И просительные нотки в голосе Димки меня взбесили.

Было, было...

Год назад Митя вот так же невинно попросил меня его приютить. Вместе с подружками. На пару часов. И я, конечно же, согласилась помочь другу.

Но вечер превратился в итоге в дешевый фарс. Пьяные девушки не могли поделить одного бедного-несчастного Митю. Развлекаться втроем они отказывались наотрез, облегчать Димке выбор — тоже. Как результат Михайлов под шумок ушел по-английски, оставив меня разбираться с незнакомыми девицами, которые после отъезда Димы резко передумали оставлять меня одну. Ужас.

Эта история еще несколько месяцев заставляла меня ворчать на Димку и отказывать ему 'от дома'. Никаких посиделок в моей квартире! Никаких первых встречных на моей кухне. Alles!

— Ты опять?! — зашипела угрожающе. — Если ты снова явишься ко мне со своими!...

— Не заводись, — Митя играл в невинность. — Я один одинешенек, Кси.

— Адын, савсем адын, — передразнила, все еще разозленная на Михайлова и его умение ловко садиться мне на шею. — Мне тебя пожалеть?

— Лучше накормить, — доверительным шепотом сообщила трубка.

Уфф. Ну конечно. И почему же всегда я?

— Только ужин, Дим, ясно?

— Конечно-конечно! Я понял.

— Ладно, через сколько ты будешь?

— Через минуты... три.

— Ша... — он опять все подгадал наперед, — Значит, ты проезжал мимо? — поинтересовалась с сарказмом. — И откуда куда?

— Ха-ха. Если я скажу, что ехал к тебе, ты мне поверишь?

Ну, это мы уже проходили, спасибо.

— Не-ет, Дим. И лучше не начинай.

— Не буду. Просто жди, я уже паркуюсь.

Ну вот, мой вечер неожиданно будет скрашен присутствием Димки. Не то, чтобы я очень хотела его видеть или сильно соскучилась по его хитрой мордочке за последние несколько часов, но...

С Михайловым было комфортно. И уютно. Он раздражал меня каждый божий день, своими детскими выходками иногда доводя до ярости. Но моя злость на него не шла ни в какое сравнение с тем, что я раньше испытывала к Тимуру. Я принимала Керимова слишком всерьез, близко к сердцу, считая, что он обязан платить (мне ли??) за каждую свою оплошность.

Но с Митей все было иначе. По большей части мне было все равно, что с ним происходит, в какую авантюру он собирается влезть на днях или какую глупость совершил только что. Он дурачился постоянно, превратив свою жизнь в вечный бал-маскарад. Может быть, поэтому именно с ним я чувствовала себя ... живой? Не такой циничной, как с остальными. Димка привносил в мои серые будни первозданный хаос. И я была благодарна ему за это.

Ужин прошел как обычно. Митя вел себя непринужденно, постоянно кривлялся и болтал без умолку. Стрелка часов медленно перекатилась за час ночи. Приколы и шуточки Димки становились все острее и жестче.

— Разогреваешься перед клубом? — предположила, ставя перед парнем уже вторую за эту ночь чашку кофе.

— Нет. Никаких танцев сегодня, — Митя устало потер ладонями лицо. Непривычный жест для жизнерадостного брюнета.

— Значит, подружка? — понимающе усмехнулась и села обратно за стол, крутя в ладонях бокал вина.

Мой вопрос был самым обычным. Я задавала его сотни раз на протяжении пяти лет. В конце концов, Димка никогда не отличался постоянством. Воспринимая это как данность, я могла совершенно спокойно говорить с ним на любые темы. Даже если мы обсуждали с ним секс втроем или one night stand. И все-таки впервые мой невинный интерес к потенциальной подружке заставил Митю напрячься. Я все ждала его шутливого ответа. Но секунды летели, а Димка продолжал молчать, хмуро разглядывая мое лицо. Длинные пальцы нервно играли с вилкой.

Приплыли.

— Ты не думала, что... — Димка вдруг резко вскинулся.

Нервный, хмурый.

— Не стоит, — резко перебила, пока Михайлов не успел наговорить глупостей, о которых завтра утром он обязательно бы пожалел. Нужно хорошо его знать, чтобы быть уверенной в таком примитивном исходе. Роль подружки на месяц не для меня.

Я медленно откинулась на спинку стула и отправила в рот кусочек шоколада, невозмутимо продолжая смотреть на своего друга. Мите не стоит переходить грань. Не в нашем случае точно.

Его недосказанный вопрос повис в воздухе.

— Значит, нет? — спросил Михайлов еще через минуту.

Я улыбнулась открыто.

— Конечно, нет.

— Ну, ты и ....

Но Митя так и не выругался. Сжал зубы, и уже через секунду превратился в обычного улыбающегося мальчишку. От напряжения не осталось следа. У Михайлова прирожденный талант менять маски. К сожалению или к счастью, я неподходящая для его внимания кандидатура. Во мне нет ни капли той жизненной энергии, что фонтаном бьет из этого молодого мужчины, которого я лишь про себя называю ребенком.

— Вот любишь ты усложнять себе жизнь, — я усмехнулась и шутливо ударила его по ладони.

— Да уж. С тобой усложнишь...

Инцидент был исчерпан.

* * *

Митя уехал от меня ближе к трем часам ночи, вызвав себе такси и оставив свой мустанг у мена под окном. "Присмотри за ним, ладно?" — попросил напоследок и отбыл в свои царские хоромы на другом конце Москвы. Машина, припаркованная в моем дворе, означала неизбежную нашу встречу с Михайловым завтра после полудня. Предыдущий опыт подсказывал, что мне опять придется готовить для своего несносного друга обед.

Но наступила суббота.

Я выбралась из постели около девяти, заставила себя сходить в расположенный возле дома спортивный комплекс. И уже к полудню поймала себя на мысли, что не хочу больше сидеть одна. Мне срочно нужна была прогулка. На 'Афише' я почти выбрала подходящую выставку, но...

Звонок Марины перепутал мои планы и сбил весь настрой.

— Ксюш, ты можешь приехать ко мне? Пожалуйста, это очень срочно.

Волнение в голосе девушки резануло по нервам. И в первую же секунду я подумала о самом плохом.

— Что-то с Верой?

— Нет, нет! Конечно, нет! С чего ты взяла? С ней все замечательно. Просто мне очень нужно с тобой посоветоваться. Приезжай, пожалуйства, — Марр тараторила, глотая окончания слов.

— Да, хорошо. Эээ... К вам домой?

— Конечно!

— А... Андрей?

— У него репетиция с самого утра. Так ты приедешь?

— Дай мне час. Ок?

— Да. Я тебя очень жду.

Вот так в эту субботу все встало вверх дном. Я еще не догадывалась, о чем хочет поговорить со мной Маришка. Но ее интонации уже заставляли мою интуицию кричать. И на душе было как-то мерзко.

Последние три года мне крайне редко приходилось общаться с Андреем и его семьей.

После той неприятной истории с Тимуром, я долго... приходила в себя. И даже переезд в Москву помог мне лишь отчасти. Это сейчас так просто вспоминать о прошлом, о переводе в другой вуз, сложных разговорах с мамой. О моем переселении в квартиру Флейма и Ника. А ведь тогда любое мое действие казалось мне очередной ошибкой.

Но, слава богу, мои друзья вновь меня спасли, вытащили из болота, в которое я попала.

Говорят, что Москва не верит слезам. Кто-то пишет в блогах о боязни большого пространства. Та же Маришка на протяжении всех лет жизни в столице с нетерпением ждет возвращения в Энск лишь для того, чтобы, наконец, отдохнуть от шума и суеты, от рабочей истерики, затянувшейся на выходные, от невозможности нормально пообщаться с друзьями, потому что кто-то еще не успел добраться до места встречи, а кому-то уже пора убегать, потому что завтра к восьми утра на работу. Говорят, здесь плохо. И Москва действительно не верит слезам. Но...

В тот... первый год... после моего отъезда из Энска (Марр долгое время называла мою эскападу банальным побегом) я безумно полюбила Москву.

Оказалось, что в ней так легко затеряться. Шанс случайно встретить знакомых в метро, на улице, в театре или одном из миллиона кафе-ресторанов-баров почти сведен к нулю. Здесь так много работы, так сильно устаешь, так далеко живешь от друзей, что на частые встречи нет ни времени, ни сил. И никто не обижается, если рандеву перенесется на неопределенный срок.

В этом городе почти абсолютное одиночество. В Москве так легко отгородиться ото всех и так просто спрятаться от себя и своих страхов. Я не знаю, что еще должно произойти, чтобы я изменила свое отношение к столице. Но тогда и сейчас... Москва — лучшее мое лекарство. Сильнодействующее средство от меня самой.

Я счастлива, что сделала именно этот выбор.

Впрочем, пять лет назад, точнее даже четыре с половиной года, даже при моем тотальном нежелании общаться с кем-нибудь, кроме Флейма и Ника, я умудрилась поссориться со своими друзьями. В феврале, пронзительном, морозно-снежном феврале, почти накануне дня всех влюбленных, я все-таки сорвалась. Чувства, сжатые, как пружина, все это время, нашли выход. И во время очередной душещипательной беседы с Андреем, я высказала ему все, что у меня накипело.

— Хватит! Не хочу тебя слышать! Ни слова не хочу. Ты вообще не имеешь права лезть ко мне в душу! Кто ты такой?

— Ксюш, успокойся, ты перегибаешь... — Ник, следящий за неожиданно вспыхнувшей ссорой, попытался вмешаться.

— Не твое дело!

— Ты ведешь себя, как...

— Ник, выйди, — это уже Андрей.

Я, заведенная до предела, только сжимала кулаки, не зная, что еще сделать, чтобы вырваться на волю.

Не в буквальном смысле. Меня никто и никогда не держал. Я была свободна идти и делать все, что бы я ни захотела. Но этот контроль... осторожный, ненавязчивый интерес со стороны друзей, их попытки меня расшевелить, вытащить наружу мои эмоции... Вернуть меня прежнюю. Вот это с каждым днем бесило сильней и сильней.

В феврале мое терпение достигло предела. И получилось то, что получилось. Вот этот ужасный скандал.

Ник послушался Флейма и оставил нас одних. И мое раздражение, до этого направленное сразу на обоих, осталось один на один с единственной покорной жертвой. Андрей, как хороший психолог, знал, как со мной 'бороться'.

Да уж...

В общем, ничего нового я тогда не сказала. Припомнила пару старых обид (мелких, если признаться честно), а потом, после попытки Андрея меня вразумить (снова!), добралась до точки кипения.

— Что ты вообще понимаешь? Чем ТЫ лучше Тимура?!

Андрей нервно сглотнул, словно испугавшись моего вопроса. Но вместо облегчения я все еще чувствовала обиду и злость. Я чувствовала себя проигравшей. Впрочем, дурацкое чувство. Проиграть можно что-то, что можно было бы выиграть или сохранить. Но ни выиграть, ни сохранить Тимура я не могла. Я это знала. Но почему мне так хотелось, чтобы Андрей меня услышал?

— Ты такой же, как он. Наигрался с Мариной и бросил.

— Это не так, Кси, — Флейм поначалу еще пытался мне возразить. — Мы расстались, потому что...

— Потому что тебе плевать на всех, кроме себя! — перебила гневно и продолжила бессмысленную истерику.

Только зачем это было нужно? Обращаясь к Андрею, я видела перед собой другого человека. Собственное сознание отказывалось понимать, что претензии, предназначенные Тиму, вместо него выслушивает Андрей.

Неправильно... Глупо! Но я ничего не могла сделать. Боль душила меня изнутри. Впрочем, сейчас мне уже смешно. Вспоминаю все, что я наговорила Флейму, и смеюсь над самой собой. Я действительно вела себя, как ребенок. Но чтобы это понять, нужно было хоть раз услышать себя со стороны.

Слава богу, Андрей тогда не принял мой вызов. Он не стал спорить со мной и не стал убеждать меня в том, что я не права. Он лишь сочувственно посмотрел на меня и ... промолчал. Впрочем, что еще он мог бы сделать?

Мне не нужны были чужие советы. Не нужна была помощь его, или Ника, или кого угодно из оставшихся после моего побега из Энска друзей. Предел был достигнут. Alles.

Я высказала Андрею все, что хотела. Вот так по-женски предсказуемо и банально. Но... Именно тогда, после ссоры с Флеймом мне, наконец, стало легче. И, конечно, этот скандал ничего не изменил в наших отношениях с Андреем, хотя Ник приглядывался к нам обоим еще недели две. Боялся, что я снова сорвусь. Но зря. Я уже перегорела.

Зато Флейм... Нет, он не бросился доказывать всем вокруг, что он лучше Тима. И только через несколько недель одна случайная встреча, один случайный разговор все расставил по своим местам. Андрей снова начал общаться с Марр.

Ни о каких глубоких чувствах речи не шло. Просто два бывших любовника стали вести себя, как взрослые люди. Марина в то время встречалась с очередным перспективным мужчиной. Флейм крутил одну интрижку за другой. Делить было нечего, ждать, вроде бы, тоже.

И только Судьба строила на эту парочку свои планы. В середине мая в 20... году Андрей попал в аварию и на долгие два месяца оказался прикованным к больничной койке. В это же время Марина осталась одна, с помощью Ника и Мити выбравшись из запутанных отношений со своим кавалером.

Случайность или Злой Рок?

Ник на их свадьбе через год называл все случившееся превосходной шуткой. Два одиночества, так нуждавшиеся друг в друге, нашли свое счастье. Но надолго ли?

* * *

В квартире Марины и Флейма я была лишь однажды. Два года назад молодая семья позвала друзей в гости по случаю Верочкиных крестин. Это был последний раз, когда я видела Марр, Андрея и Веру вместе. После рождения дочки Марр стала чересчур раздражительной и нервной. Ее ревность ко мне достигла заоблачных высот. Она злилась из-за нашего общения с Флеймом, злилась из-за наших встреч. Злилась даже из-за упоминания моего имени в разговорах.

Иногда я удивлялась, откуда у Флейма брались силы терпеть ее истерики и постоянные упреки. Но он... действительно терпел. Впрочем, может быть, это я чего-то не понимала?

Семья всегда была и будет важнее дружбы, объяснил мне однажды Ник. И я перестала ждать слишком много от Андрея. Отныне и навсегда единственной женщиной в его жизни была Марина. Нет, мы еще иногда общались. Флейм приезжал ко мне раз в три месяца, тайком вырываясь из дома и не решаясь признаться супруге, где и с кем он собирается провести пару часов. Он приезжал, и мы болтали о пустяках, не вдаваясь в детали, не говоря о своих проблемах. Андрей всегда разбирался со своими делами сам. А мне... мне пришлось научиться рассчитывать лишь на себя. Я больше не имела права звонить Флейму посреди ночи с желанием поплакаться на тяжелую жизнь. Впрочем, мне этого уже не хотелось делать.

Интересно, зачем же Марина пригласила меня к себе? Что происходит? Чай, печенье, конфеты, красивые блюдца и изящные ложечки. За аккуратной сервировкой Марр скрывала свое беспокойство.

— Ты классно выглядишь, Кси.

В женском голосе отчетливо слышалась грусть. Или все-таки зависть?

— Хм... Спасибо, — я смутилась, уловив в словах Марины скрытый смысл. — Ты тоже.

Марр покачала головой, резко отодвигая от себя чашку.

— Не так, как ты, Ксюш. Совсем не так.

И столько горечи было в ее усмешке! Всего на мгновение я почувствовала себя виноватой. Меня уже давно никто и ни в чем не обвинял. Странное чувство.

Я промолчала, пересилив желание немедленно объясниться с Мариной. Марр сама позвала меня к себе. И я пришла, отдавая дань той дружбе, что когда-то связывала нас обеих.

— Я хотела с тобой поговорить.

— Да, Ты сказала. Что-то случилось, Марин?

Девушка поднялась со стула, чтобы отойти к окну.

— Случилось.

— Что?

Дурацкий разговор. Что происходит?

— Я...

Марина обернулась, но вместо того, чтобы посмотреть на меня, она отвела глаза и уставилась на холодильник.

— Я ухожу от Андрея.

Лицо Марр с ее пылающими щеками; глазами, смотрящими куда угодно, кроме меня; ее дрожащие руки — уже без кольца (давно ли?) — все это врезалось в мою память на многие годы вперед. Когда происходит катастрофа, почему-то запоминаются именно детали. Незначительные мелочи отвлекают внимание от глобальной проблемы. Переключают сознание. И ты все еще можешь дышать спокойно.

— Ты уходишь? — переспросила глухо, успокаивая себя тем, что неправильно поняла Марину.

— Да... Эм. Да. Ухожу, — Марр говорила смелей.

Она все решила. Она мне все сказала. Наверное, ей казалось, что тяжелый груз свалился с ее плеч. И только я едва могла выдавить из себя хоть слово. Горло пересохло, в уме крутились сотни вопросов.

— Вы поссорились? Поругались? Он... ударил тебя?

Марина фыркнула.

— Он бы не посмел так сделать!

— Тогда... что вы не поделили? Из-за чего был скандал в этот раз? Из-за его работы? Или Веры?

Я строила предположения одно за другим. Ведь главное было найти выход. Если задать правильные вопросы, рано или поздно выход обязательно найдется. Ведь так?

— Не знаю... не помню. Мы часто ссоримся, — Марр пожала плечами. — Это не имеет значения.

Не имеет. Действительно не имеет.

— Ты уже говорила с мамой? — я попробовала зайти с другого края.

Маришка никогда не ладила со своей maman. Неужели, отношения с Флеймом достигли такого предела, что даже возвращение в Энск под крыло матери не пугает Марину? Или она позвала меня, чтобы попроситься ко мне на несколько дней? Если так, значит, все еще можно наладить. Пройдет дня три или пусть даже неделя, и Андрей найдет способ решить проблему. Они помирятся. Конечно, помирятся.

— Я ей скажу позже. Не хочу выслушивать нотации прямо сейчас.

Я едва не расплылась в улыбке. Если Никитина-старшая не в курсе происходящего, есть надежда, что все обойдется.

— Хорошо. Ты ведь все решила? Не передумаешь?

— Нет, конечно! Майкл приедет за нами послезавтра.

— Майкл?

Марина дернулась под моим взглядом. В моем голосе прорезались стальные нотки. И если раньше я готова была принять сторону подруги, чтобы помочь им с Флеймом, то после этого заявления Маришки я почувствовала такую злость!

Так сильно я не злилась даже на Тимура. Вся его вина была лишь в том, что он выбрал любимую девушку. Вместо меня. Но Марина! Столько лет портить всем нервы, кричать о своей неземной любви к Андрею, изводить его ревностью ко всем подряд, и вдруг... вот так, когда Вере едва исполнилось два года, уйти к другому.

Мне захотелось ударить ее, чтобы привести в чувство.

— Да, он... приедет.

— Откуда приедет? Он иностранец?

— Нет. Да... не совсем. Он русский. Но сейчас живет в Вене.

— Австрия? — разрозненные кусочки пазла сложились в причудливую картинку. Единственным мужчиной с похожим именем, так или иначе связанным с этой европейской страной, был друг Стаса. Три года назад я сама познакомила их с Мариной. Черт... — Михаил Покровский?

Марр залилась румянцем, как школьница. Вновь опустила взгляд.

— Ты... с ума сошла. Когда... когда ты успела с ним встретиться?! Он не вылезает из своей Австрии месяцами!

— Он приезжает иногда.

— Иногда?! Ты, что, два раза с ним переспала, и все? Новая любовь на горизонте? Ты действительно ради него бросишь Андрея?

— Андрей то, Андрей се, — Марина передразнила меня, и ее лицо на долю мгновения исказилось гримасой презрения. Когда она успела так возненавидеть мужа? — Мне надоело, Кси. Я устала. Физически и морально.

— От чего?!

— От этого! — Марр вскочила со стула. — Посмотри на меня, посмотри, в кого я превратилась!

— И в кого же? — я не собиралась ее жалеть.

— Мне двадцать пять, я вешу шестьдесят и выгляжу, как корова. Я была на шопинге чертову уйму времени назад. Я донашиваю платья, которые купила еще прошлым летом!

Я молчала, шокировано разглядывая подругу.

— Ты не понимаешь, что это такое, экономить каждую копейку, покупать одежду Вере и думать о том, когда, наконец, все изменится. Мне осточертело!

— Что именно, Марина? Жизнь с Флеймом?

— Да! Я сыта этим всем по горло. Кредитом, пустой квартирой, работой Андрея. Ты знаешь, что он почти не ночует дома?

— Он стриптизер, — я сжала зубы, чтобы не сорваться на Марр, не сказать ей больше, чем она готова была услышать. — Ты сама не захотела, чтобы он работал экономистом.

— Не смешивай все в одну кучу!

— Нет уж, послушай, — я тоже встала из-за стола. — Ты же сама этого хотела три года назад. Ты сама потребовала от Андрея трешку. В Москве! И ребенка — почти сразу после свадьбы. Ты сама всего этого добилась! Что случилось теперь?

Марр гордо вскинула голову. Она не собиралась сдаваться и уступать мне.

— Все не так, как я представляла.

Жалкое оправдание Марины заставило меня стиснуть кулаки. Как она вообще смеет?

— А с Майклом иначе? Ты уверена? Или он тоже на два года? До следующего кавалера в твоем списке?

— Иначе! — на глазах Марины вдруг блеснули слезы. И она схватила меня за запястья, вглядываясь в мое лицо. — Он другой! С Флеймом не было такого... никогда. Майкл слушает меня, ему интересно все, чем я занимаюсь. Он читает те же книжки, что и я. Смотрит те же фильмы... Он...

— Откуда ты знаешь? Ты его видела всего...

— Мы переписываемся, — признание Марины, сказанное шепотом, было совсем не тем, что я думала услышать.

— В фейсбуке? — я нахмурилась.

А Марр покачала головой.

— В скайпе. Каждый день.

Я закрыла рот, сдерживая очередную порцию брани, застрявшую на языке.

— Я знаю, что ты думаешь. Что все это... невозможно. Мы с Майклом действительно виделись так мало. Но ... он мне нужен, понимаешь?

"Нужен", "хочу", "надо", я слышала это от Марр тысячу раз. Сумочки, курточки, туфельки — безобидные и милые сердцу вещи. Отлично. Нет ничего плохо в том, что человек любит себя. Но всему должен быть разумный предел. Потребительская гонка не должна превращаться в смысл жизни. Как я могла не увидеть раньше, что с Марр все зашло ТАК далеко?

Да, поведение Марины казалось мне иногда странным, но оно всегда в моем понимании вписывалось в "рамки" (но, вот черт, установленные... когда? и кем?!) Даже история с Флеймом четыре года назад меня не удивила. Что бы случилось с ним и Мариной, пойди я против чувств, после новой встречи вспыхнувших в паре Андрей-Марр с удвоенной силой? Я отпустила лучшего друга, перестала дергать его по пустякам, перестала мелькать перед взором Маришки. Сделала все, как хотела она. Тогда я еще была в силах понять желания и капризы своей лучшей подруги. Но сейчас...

Черт побери, некоторые люди никогда не взрослеют.

— Зачем ты все это мне рассказала? Что тебе нужно от меня? — мой вопрос прозвучал сухо.

Марр освободила мои запястья и отступила от меня. Догадалась, что я не поверила ни одному ее слову о нежданно вспыхнувшей любви к другу Стаса? За окном 21 век, романтическая переписка в соцсетях привычное дело. Но кто разрушает семью в погоне за виртуальным счастьем? Это просто смешно.

Маришка стерла с лица умоляющую улыбку.

— Я хотела тебя попросить об ... одолжении.

— Разумеется. Что же я должна сделать? — я цедила слова. Мне было мерзко находиться в одной комнате с Мариной. И мысль о том, что Андрею только пойдет на пользу расстаться со своей женой, постоянно крутилась в голове.

— Ты не могла бы приехать к нам... эм... в тот день, когда... когда я буду разговаривать с Андреем?

Уффф... какой поворот сюжета!

Моей выдержки хватило только на едкую усмешку.

— Ты сказала, что он не тронет тебя. Тогда чего ты боишься?

Марр взглянула на меня изумленно, словно обвиняя в том, что я не поняла ее до конца.

— Я беспокоюсь за Андрея! — возмутилась, побледнела. — Ему будет легче, если ты будешь рядом.

Ему будет легче? Разве?

— Может быть, мне еще и за тебя ему сообщить?! А ты пока соберешь вещи и съедешь.

Легкий румянец на щечках Марины подтвердил мою догадку. Даже странно, что Марр не стала отводить взгляд.

Впрочем, мосты были почти сожжены. Маришка бросала вызов всем своим близким.

— Это был бы идеальный вариант, — аккуратный кивок, и маленькая улыбка на пухлых губах. Черт, Андрей, почему я тебя не остановила?

— Тебе придется разбираться с этим самой. Я не позволю тебе решать проблемы за мой счет.

— Но Андрей... — Марина, кажется, не ожидала столь категоричного отказа. На что она рассчитывала, интересно?

— С Андреем все будет в порядке. Мы с Ником позаботимся об этом.

— Ладно, — в голосе Марр теперь тоже был яд. — Но постарайся объяснить своему другу, — девушка почти выплюнула это слово, — что Вера уедет со мной.

О, ну конечно. Разрешение на поездку ребенка...

Я улыбнулась.

— Безусловно.

Наш дальнейший разговор с Мариной вышел еще более неприятным.

Я вежливо поблагодарила девушку за чай, не собираясь больше слушать ее оправданий. Мне страшно хотелось выбраться из душной квартиры на свежий воздух. Я сказала ей, что ухожу. Но Марина... о нет. Разве она когда-нибудь так просто сдавалась?

Уловив что-то в выражении моего лица (быть может, презрение или ярость?), Марина резко сменила тактику. Ее последний удар был великолепно рассчитан.

— Господи, Кси. Перед кем ты рисуешься? В чем пытаешься меня обвинить? Разве ты же тоже самое не чувствовала с Тимуром? Вспомни, как ты говорила, что после месяца совместной жизни начала замечать его недостатки. Ведь было же это, да? Ну и, признайся честно, что стало бы с вашими отношениями, если бы Тим позволил им затянуться? Если бы твой Керимов предложил тебе выйти замуж, ты бы согласилась, не думая! Ты бы родила ему ребенка. Дочку, такую же, как и Вера. Только разве это что-нибудь бы изменило? Ты бы смогла принять, понять... смириться с образом жизни твоего Тимура? Как быстро бы у тебя открылись глаза на него? Как скоро ты бы захотела сбежать от Тима?

Марина усмехалась, пытаясь сорвать с меня подогнанную по лицу маску. Я порадовалась, что Марр ждала целых пять лет, чтобы напомнить мне об истории с Тимом. Быть может, случись наш разговор на год раньше, я бы была к нему не готова. Но не сейчас.

— Ты ошибаешься, Марин. Я бы не стала рожать от...

— Ну, конечно! От Князя ты хотела сохранить ребенка, а от любимого Тимура, ты бы не стала. Может, достаточно уже лицемерить?

— Ты так ничего и не поняла.

— А что поняла ты? Как судить других? Ты не была на моем месте: Тим не позволил тебе остаться с ним до конца. Но я-то знаю. Я знаю теперь, что случилось бы с тобой и Тимом. Мне жаль, что ты боишься признаться в этом. Ты бы...

— Прекрасная тактика, Марр. Нападение лучше защиты. Только не забывай, что мы с тобой не похожи. И там, где ты готова все бросить и трусливо сбежать от проблемы...

— Это просто способ решения!

— Про мой переезд в Москву ты так не говорила.

— Потому что...

— Потому что ты перекручиваешь ситуацию так, как тебе удобно. Хватит, мне надоело.

* * *

Я не смогла успокоиться, даже оказавшись в машине. Злость на Марину клокотала внутри, я нервно сжимала руль и на дороге в потоке других автомобилистов, я вела себя неаккуратно. Мысли постоянно переключались на мой разговор с Марр.

Пусть в чем-то она была права. Я вполне могла понять ее разрушительное для окружающих желание быть счастливой. Но какой ценой? Почему Андрей и Вера стали жертвами ее стремления к успешной жизни? Можно ли было сделать иной выбор? Уйти по-другому?

— Привет, малышка, — голос Ника в трубке был сонным. Я автоматически посмотрела на приборную панель, проверяя время. Два часа после полудня, а этот ленивый котяра все еще валяется в постели.

— Привет, Мышь, — откликнулась с усмешкой, слушая тяжелый вздох своего друга. Ласковое прозвище прилипло к Никите почти четыре года назад, еще со времен нашего недолгого романа. "Мышонок" стал моей маленькой местью за его бесчисленных 'деток', 'кисок' и 'заек'. В дни моего исключительно хорошего настроения Ник слышал почтительное обращение "мышь". Зато "Мышеночек", сказанное капризным тоном, означало "ты щас получишь".

— Неужели, ты соскучилась, родная? Ты не звонила мне недели две.

— Не было времени, милый. Работа, фи...

— фитнесс, — Ник закончил за меня и возмутился. — В твоем расписании нет для меня минутки.

— ЭТО уже минутка? Теряешь силы? — пошлая шутка пришлась Нику по душе. Он расхохотался.

— Может, проверишь?

— Может быть, Мышонок.

Снова фырканье в трубку.

— Ты, что, звонишь в такую рань?

— Нам нужно встретиться. Это из-за Андрея.

— Что случилось? — от игривого тона в голосе Ника не осталось следа.

— Марина уходит к другому.

— Бл

* * *

No comments.

Гневная тирада Ника не затянулась надолго. Но эпитеты, которыми мужчина наградил Марр, вау... Я была впечатлена. Ник ждал столько лет, чтобы отвести душу?

— Ты закончил?

— С ней закончишь... — мужчина процедил едва слышно. И я заключила, что продолжения не будет. По крайней мере, сейчас.

— Отлично. Ты сегодня свободен? Можешь встретиться?

— Через... — Ник замолчал на мгновение, прикидывая время, — часа два. Я приеду к тебе?

— Нет, — откликнулась быстрее, чем надо. И выдала себя с головой. Наше расставание с Ником было вполне мирным, и нам удалось сохранить дружеские отношения без проблем. Но постоянные намеки Ника и его попытки вернуться к необременительным отношениям между нами — все это заставляло чувствовать себя неуютно. Сопротивляться природному магнетизму Ника, тем более, когда мы остаемся наедине, мне было не так просто. Я чувствовала себя человеком, подсевшим на дорогостоящий наркотик. И усугублять ситуацию мне совсем не хотелось. — Встретимся в Looking Rooms.

Мужчина хмыкнул.

— Договорились.

* * *

Время в ожидании Ника тянулось невыносимо долго. Я пила уже вторую чашку кофе, отказавшись от предложения официанта заказать полноценный обед. После разговора с Мариной на языке все еще оставался мерзкий привкус, будто я только что выпила стакан абсента.

— Давно меня ждешь? — Ник появился из-за моей спины спустя чертову уйму времени, легко склонился ко мне и поцеловал. В щеку. Пришлось стремительно отстраняться, чтобы невинное прикосновение мужчины не переросло в нечто большее. Ник мастер на подобные шутки. А расхлебывать, как всегда, придется одной мне.

— Садись, — я поморщилась и указала на белый диван напротив. Ник очаровательно улыбнулся.

— Ну, не злись, Кси. Я забыл.

И глаза такие милые-милые.

Я откинулась на подушки, молча наблюдая за бывшим парнем, который при малейшем желании с моей стороны вновь мог превратиться в моего постоянного кавалера. Эта легкость, с которой Ник был способен обойти все мои щиты и опять подобраться ... к моему телу (будем называть вещи своими именами), раньше меня пугала. И прошло не так много времени с тех пор, как я научилась держать свои инстинкты под контролем. Как бы банально это не звучалоно тот, с кем ты абсолютно гармоничен в постели, не всегда есть хороший партнер во всем остальном, что выходит за рамки постельных игр. И, наоборот, кстати, тоже. В нашем случае с Ником получилось именно так.

После истории с Тимом я охладела к романтическим отношениям на многие месяцы вперед. Переезд в Москву, учеба в новом Вузе, подготовка к диплому, работа вечерами — все это отнимало слишком много сил. В тайне я была этому рада. Мне не хотелось думать ни о ком, не хотелось сближаться с кем-нибудь настолько, чтобы снова испытывать те же чувства, ту же боль, если отношения с новым парнем закончатся так же печально, как и с Тимуром. Я была не готова к этому ни через три месяца, ни через полгода.

Ник постоянно крутился рядом. Я привыкла к нему настолько, что не воспринимала его, как мужчину. И если когда-то то раньше было иначе, то в тот год Ник в моих глазах превратился в существо, полностью лишенное пола. Просто друг, который позволял мне ошибаться на его счет, который не делал ни одной попытки развеять мои иллюзии. До тех пор, пока...

Нет, нет. Ничего интересного.

В нашей истории с Ником не было никаких следов злого рока или фантастического стечения обстоятельств. Только Андрей, быть может, приложил свою "руку" к нашему роману с Ником. Авария и последовавшие за ней два месяца лечения в больнице многое изменили в наших отношениях с Флеймом. Он замкнулся в себе, не хотел никого видеть, неохотно отвечал на наши вопросы. И все наши попытки вытащить его из депрессии были тщетны.

Только Марр (святая Марр, тогда я была безмерно ей благодарна за помощь), она одна умудрялась отвлекать Флейма от грустных мыслей. Она приходила к нему в палату и могла часами рассказывать что-то о своих делах, о своих мыслях, о том, как провела свой день... Ей не нужны были ответы Андрея. Ей было важно просто с ним поделиться. И спустя несколько дней он сам заговорил с ней.

Мы с Ником незаметно отошли на второй план. Друзья, но уже не такие близкие, как Марина. Предоставленные сами себе, угнетенные состоянием друга, удивленные его стремлением быть с Марр, мы с Ником нашли нет, не утешение (это, черт побери, было бы слишком патетично для такого парня, как Никита), мы с ним нашли, скорее, способ отвлечься. И это оказалось так естественно и так... просто.

К тому времени, как мы с Ником начали встречаться (в ту ночь я просто перебралась в его спальню) мы уже год жили под одной крышей, делили одну на троих кухню, ходили по магазинам и вместе развлекались в клубах. Совместный быт не был в тягость, и привычки друг друга совершенно не напрягали. Мы просто ужинали в сто тысячный раз вместе, смотрели очередной мыльный сериал в стиле Городских пижонов и обсуждали какую-то ерунду. Не было вспышек, не было замирания сердца.

Мы выключили телевизор, помыли посуду и Ник легко придержал меня на выходе из кухни.

— Пойдем ко мне?

Я отлично помню этот момент. Ник был абсолютно спокоен, он улыбался своей фирменной сногсшибательной улыбкой, и в глубине его глаз плясали черти. Те же самые черти, что и во время нашего первого (о да, и моего первого в жизни) поцелуя. С ним.

Предложение Ника казалось мне таким... правильным. Единственно правильным в ту секунду. Я улыбнулась ему, не чувствуя ничего, кроме облегчения и... невероятной легкости в теле. В тот день Тимур перестал существовать для меня. Ник стер малейшие воспоминания о Керимове на несколько месяцев, тех самых 68 дней, что мы были вместе.

— Откуда ты узнала о Марр? — голос Никиты, только что закончившего делать заказ официанту, наконец, вырвал меня из раздумий. Я вздрогнула и, чтобы скрыть свое состояние, потянулась за чашкой кофе. Последний глоток крепкого напитка, и я снова смогу мыслить здраво.

— Марина позвонила сама и попросила приехать к ней.

— Вы же не общаетесь с ней уже давно, — Ник изумленно выгнул бровь.

Поведение Марр действительно не вписывалось в правила игры, которые она задала после свадьбы с Андреем.

— Ей нужна моя помощь. Она хочет, чтобы я сообщила Андрею о предстоящем разводе.

Ник выругался во второй раз.

— Она больная!

Я покачала головой. Вот это, вряд ли.

Я никогда не считала Маришку неадекватной. Моя подруга всегда была чертовски логична. И даже говоря о своих чувствах к Флейму, о своем невероятно сильном влечении к нему, она строила блестящие логические цепочки рассуждений. Капелька фанатичного блеска в ее глазах во время подобных разговоров только украшала Марину.

Вот это стремление к цели, вот это уверенность в себе!

Иногда я завидовала Марр: ее умению добиваться желаемого, ее стремлению идти вперед. Никогда не опускать руки и побеждать. Мне не всегда хватало на это сил. Зато Марр всегда была чертовски успешна. Да, временами она перегибала палку, временами действовала напролом, забывая о чувствах близких... Но я принимала Маришку такой, какая она есть. Просто потому что мы мало чем от нее отличались. И дело, кстати, не в общих интересах, увлечениях или взглядах на жизнь. Мы были похожи в мелочах. А еще, ко всему прочему, нас обеих со страшной силой тянуло к "плохим" парням. Я была "подвинута" на Керимове, а Марр серьезно "болела" Флеймом. Ни одного, ни другого назвать идеальными кавалерами было нельзя. Но кто смотрит на такие мелочи в двадцать лет?

Впрочем, ситуация Марр оказалась хуже моей. Мне удалось сбежать из Энска, забрать без проблем документы из универа, перевестись в Москву. И Тимур, Князь... и все, что было связано с моей прошлой жизнью, осталось за пределами моего нового мира. Для меня столица стала другой вселенной. И воспоминания о Тиме блекли тем быстрее, чем стремительнее становилась моя жизнь на новом месте. Но Марр...

Мой переезд в столицу, мой переезд к Флейму и Нику, если быть точной, — вот это испортило почти все, что можно, в наших отношениях с Мариной. Быть может, не будь Флейм моим другом, не нуждайся я так сильно в его помощи, все бы сложилось иначе. И отношения с Марр никогда бы не закончились так печально. Наша школьная дружба рассыпалась прахом именно из-за того, что на пути Марр к ее заветной мечте стояла... я (кажется, так она мне однажды сказала?).

После переезда в Москву это стало чуть более очевидно. В столице Марр не удавалось так просто избегать Андрея. Если раньше Маришку спасало расстояние и мое нежелание посвящать подругу во все наши совместные с Флеймом дела, то теперь Марр осталась один на один со своими чувствами. И Флеймом, почти каждую неделю мелькающим перед ее глазами.

Мы никогда не говорили с Мариной об этом. Она не задавала вопросов, и после той истории в клубе в Энске Марр делала все, чтобы скрыть свои мысли об Андрее от меня. Иногда ее раздражение прорывалось в едких фразах, но я... не видела в них двойного смысла. Не видела всей глубины проблемы. И агонии Марины по моей вине тоже не могла понять.

А ведь все было так просто.

Флейм с Ником перетащили меня в свою квартиру, и первые полтора года в Москве я жила с ними. Уже одно это заставляло Марр злиться на меня. И она злилась... молча. О настоящих мыслях подруги (хотя какое право я имею называть ее подругой сейчас?) я узнала только после ее свадьбы с Андреем. Именно тогда Маришка четко обрисовала границы свободы своего мужа.

Никакой Кси. Никогда.

Мы много позже обсуждали эту ситуация с Андреем. Говорили о его выборе, о реакции Марр. Ее обиде и его любви... Может быть, этот разговор позволил мне лучше понять Андрея. Именно потому я с такой легкостью приняла решение друга и отдалилась от него настолько далеко, насколько это было возможно. Я больше не звонила ему сама, не предлагала встречи и не рассказывала о проблемах. Мы превратились просто в хороших знакомых с потрясающими воспоминаниями, которые остались в прошлом. Никаких семейных посиделок, никаких задушевных разговоров. И только тягостное... тянущее чувство в груди при встрече. Раз в три месяца. Часа на полтора...

Даже Ника я видела чаще.

— Ты меня слушаешь, нет?

— Да-а, ты сказал, что нам стоит поговорить с юристом...

Я вынырнула в реал, за долю секунды выхватывая из памяти последний услышанный от Ника вопрос.

— У тебя есть знакомые? — поинтересовался мужчина, сосредоточенно разглядывая кого-то в глубине зала.

Я отрицательно мотнула головой и потянулась за полупустым стаканом с соком. Ник, вряд ли, увидел мой жест. Блондинка с пышными формами только что приковала его взгляд к себе.

— Может быть, тебе стоит поговорить со Стасом и...

— Мы разберемся сами.

— Неужели?

Ник театрально изогнул бровь, выражая недоумение моей реакцией и категоричным ответом.

Нет, нет. Никите не удастся вытащить меня на этот разговор.

— Именно. Я, может быть, спрошу у Димки. Но никакого Калугина, договорились?

— Как знаешь, просто он...

— Н-иик, — я повысила голос, многозначительно глядя на друга. Не стоит переходить грань, когда я уже тысячу раз предупреждала, что не хочу этого делать.

— Ну, ладно...

Никита благоразумно замолчал и уже через секунду сосредоточился на обсуждении нашего незатейливого плана на ближайшее время. К моему облегчению, тема о Стасе была окончательно закрыта.

— Я найду специалиста по семейному праву сразу после выходных. Надеюсь, до понедельника Марр не станет дергать Андрея.

— Не думаю. У Флейма выступления все дни. Если Марина не дура, она подождет еще некоторое время.

— Может быть. Тут главное "если она не дура". Ты, кстати, уверен, что не стоит намекнуть Андрею? Марр обязательно скажет ему, что я обо всем знала.

— Не вмешивайся, Кси. Андрей этого точно не поймет.

— Мне бы твою уверенность. Все зависит от того, как Марр преподнесет это мужу. Мою осведомленность насчет их развода в том числе.

Ник задумался на мгновение.

— Это чисто мужская тема, Ксень. Поэтому советую тебе не трогать Андрюху. Я попробую сам пообщаться с ним. Окей?

— Да. Давай так...

Мы поболтали с Ником еще несколько минут. Он рассказал мне о последних новостях. В том числе, об Аленке, которая, наконец, перестала терроризировать его своими звонками. Отличная новость! С учетом их ужасно скандального разрыва и побега Ника в Амстердам полгода назад, сейчас Лена, отказавшаяся от преследования Никиты, совершила едва ли не подвиг Геракла.

— Тебя можно поздравить, наконец? Не верится, что все так удачно завершилось.

Мужчина тихо рассмеялся.

— Не торопись. Аленка еще раз двадцать может передумать. Еще одна больная, блин...

— Сам виноват, что довел до такого.

— Лучше скажи, что я вовремя пришел в себя.

— О, да. Лучше поздно, чем никогда.

Мы многозначительно переглянулись. К счастью, для Ника он выбрался из мутной истории с женитьбой на Аленке без особых последствий. И ее преследования — ничто на фоне тех ужасов, которыми грозил Нику отец Лены.

— А что новенького у тебя?

Новенького? В моей жизни почти ничего не происходит. За исключением редких историй с участием Мити. Впрочем, Михайлов последние дни ведет себя довольно тихо. Сейчас уже четыре часа дня, а он так мне и не перезвонил. Ему совсем не нужна машина?

— У меня все как обычно. Никаких новостей. Хотя в понедельник всем сообщат о моем повышении. Но ты уже об этом слышал. Я говорила.

— Да, кажется... Я, правда, плохо помню детали. Но не суть. Ты, как всегда, молодец, Кси, — Ник отсалютовал мне бокалом вина. В отличие от меня, он был сегодня без своего автомобиля. — Но не слишком увлекайся карьерой, — посоветовали мне после паузы. — Ты не выглядишь счастливой, знаешь?

Я усмехнулась. Какая наблюдательность.

— Ты не видел меня на работе, чтобы судить.

— Ну, тогда мне придется сделать вывод, что это из-за твоей личной жизни. С Калугиным все так плохо?

— Ник, не суй свой любопытный нос в наши отношения со Стасом. Я скажу тебе, если понадобится помощь.

— А она может понадобиться?

Я улыбнулась.

— Не торопи события, Мышонок. Лучше займись своей блондинкой. Она сейчас протрет на тебе дыру. Или испепелит меня взглядом.

Ник усмехнулся и довольно мне подмигнул.

— Тогда тебе пора поторопиться, Киска.

Я последовала его совету через пять минут.

* * *

Часы показывали почти десять вечера. 21:50, если сказать точней.

Где он, черт побери?!

Сначала обещает приехать за своей машиной, брошенной у меня под окном, а потом не подает признаков жизни.

— Куда ты делся? Твой мустанг еще долго будет пылиться в моем дворе?

— Эй, полегче. Ты чего так злишься? — голос Михайлова не смотря на острый ответ звучал дружелюбно.

— Ты не звонил мне весь день.

— Эммм... — Митя запнулся на мгновение. — Это расценивать, как "я скучаю, милый"?

— Да, иди ты, — я была на грани того, чтобы бросить трубку.

— Тише, тише. Я шучу. Это шутка, Ксюш.

Я закусила губу, уставившись на свое отражение в зеркале. Из ванной клубами поднимался пар. Стекло постепенно запотевало.

— У меня дела появились, — охотно признался Димка. — Может, ты хочешь присоединиться?

Я едва сдержала готовые сорваться с языка злые фразы. Он не мог пригласить меня раньше?

— Нет, не хочу. Развлекайся дальше.

— О... Ксюш, ты в порядке?

— В полном! Хорошей ночи.

Я отключилась.

После единственного на сегодня бокала вина, после нескольких часов в одиночестве в огромной квартире я чувствовала такое отчаяние... История Марины и Флейма выбила меня из колеи. А может быть, не только она. Временами на меня накатывало... что-то такое. Я становилась раздражительной

* * *

й и с легкостью могла нарваться на скандал на ровном месте.

Не знаю, какого черта меня дернуло позвонить Димке. Возможно, просто хотелось сорвать на ком-то злость. А может быть... всего лишь, может быть, я действительно весь день ждала его звонка. Только разве я могу так просто в этом признаться?

Нет!

Бутылка шампуня упала в мыльную пену и в воде быстро пошла на дно. Мне показалось, что моя жизнь похожа на эту ванну. Пузырьки на поверхности, море пахнущей фруктами пены, а в глубине, стоит лишь приглядеться, десятки пустых банок — пустых мыслей.

Я точно схожу с ума.

* * *

— Где ты копаешься?

Кажется, я только на десять минут прикрыла глаза, закутавшись в пушистый плед и устроившись на диване в гостиной, и вот уже тревожный стук в дверь и настойчивая трель звонка вырвали меня из сна. Быстрый взгляд на часы подтвердил мои опасения. Стрелки замерли на отметке двенадцать двадцать. Почти полпервого ночи — отличное время для визита дру-уу-уга.

Я нацепила привычную гримаску 'ненавижу-ненавижу-ненавижу', и вопрос Мити, привалившегося к стене с бокалом коктейля в руках встретила полной сарказма улыбкой.

— Зачем явился?

Димка усмехнулся, почти в точности скопировав мое выражение лица, и вместо ответа протянул бокал.

— Это тебе. Еле довез. Мой водитель едва не отобрал у меня этот священный напиток.

— И что это?

— Зеленый рай.

— Звучит гадко. Не хочу рисковать.

— Не будь занудой. Пей и собирайся.

— Не поеду ни-ку-да.

— Еще какпо-е-дешь, — Митя расплылся в снисходительной ухмылке, прищурил один глаз, разглядывая меня с ног до головы, и прежде чем я успела придумать достойный ответ, этот нахал уже подвинул меня с прохода. — Где твой гардероб?

— Что ты делаешь?! — я попыталась праведно возмутиться, хотя бесцеремонное поведение Михайлова, ураганом влетевшего в мою спальню и зарывшегося с головой в многочисленные 'тряпки' подняло мое настроение до приемлемой высоты. Я сдерживала улыбку.

— Ищу тебе самый п

* * *

ый наряд. Одевай это! — в мою сторону полетел красный кусочек ткани.

— Спятил? Я в нем выгляжу, как...

— То, что надо! — Димка одарил меня таким хитрым взглядом, что только слепой не смог бы догадаться о коварном плане, созревшем в голове этого интригана. Сегодня намечается отличная ночь. — Поторопись, детка.

— Слушаюсь, босс, — я, наконец, позволила себе рассмеяться. Митя вытащил из моей ладони пустой бокал и, шутливо шлепнув меня по пятой точке, покинул спальню.

— Десять минут, Кси. Нас ждут.

— Не отвлекай!

* * *

У выхода из подъезда нас с Михайловым действительно дожидалось такси. Высокий водитель курил, привалившись к дверце машины. На лице — полнейшее безразличие к происходящему. Невозмутимый и спокойный, как танк, он выглядел так, будто в ожидании нашего возвращения он мог бы провести здесь еще пару часов. Я на мгновение позавидовала ему. Мне бы такую выдержку и хладнокровие.

— Будешь мартини? — вольготно устроившись на кожаном диване, Дима протянул мне полупустую бутылку.

— Из горла? — я чуть-чуть повела носом. Пить мартини, не разливая его по бокалам — моветон. Но Михайлов не парился по поводу таких загонов.

— Ну, это же не шампанское, Ксень, — резонно возразил парень.

Я фыркнула.

— О, да. Оч-чень аристократично.

— Не привередничай... — Михайлов прищурился, отвинчивая крышку и делая быстрый глоток. — Мы едем веселиться. Просто расслабься.

— А как же этикет и...?

— Да, по

* * *

Я понимающе улыбнулась. В экспрессивном ответе Мити слышалась злость. Все как всегда.

Жизненная установка Михайлова была так проста: плевать на все и всех. Делать только так, как хочется делать. И даже законы... давай притворимся, что для нас их не существует? До тех пор, пока никто не поймал нас с поличным.

Красивое отношение к жизни.

Таких, как Митя, называли прожигателями жизни, тупоголовой золотой молодежью. Зарвавшимися щенками, живущими за счет предков. Но если бы все было так просто. Да, ни Михайлов, ни его друзья не делали ничего, чтобы доказать обществу свою "ценность". Они были выше условностей и мнения большинства. Им было плевать на то, что думает о них "быдло". Только собственное мнение и мнение друзей принималось в расчет. Они были счастливы в той мере, в которой могут быть счастливы люди, уставшие от бесконечной череды развлечений, вседозволенности и циничности современного мира. Иногда мне было их жаль.

А иногда... мне не хватало той легкости, с которой Митя относился к жизни. Ему действительно было пофиг. So do I.

* * *

В субботний вечер в клубе было не протолкнуться. На основном танцполе в экстазе извивалась многорукая толпа. Крики восторга летели над залом, почти заглушая электронные басы. Как ледокол сквозь море человеческих тел, Михайлов вел меня к вип-залу.

— У нас сегодня шикарная вечеринка, Кси! Готовься! Сегодня тусим-тусим-тусим!

Митя расплылся в довольной улыбке и, толкнув полупрозрачные двери, первой пропустил меня внутрь.

Приветствия, улыбки, объятия и дежурные поцелуи в щечку.

— Шикарно выглядишь! ...

— Как дела?...

— Что не приехала раньше?...

-Ты должен мне штуку, я же говорил, что он ее привезет!

Суета первых минут встречи, наконец, улеглась. Мне уступили место на диване и передали высокий бокал с фруктовым коктейлем.

— А где наш британский мачо? — Митя поинтересовался, сделав щедрый глоток из своего стакана. Зажмурился на секунду от удовольствия и пробормотал с детской обидой в голосе. — Только прилетел и уже слился. Кто будет тусить?

— Он щас вернется, — Денис подмигнул Михайлову. — Пацан соскучился по русской крови.

О, да. Девчонки.

Я хмыкнула и почти собралась спросить, что же за таинственный друг Мити решил посетить столицу. Но план изменился, стоило Игорю, секунду назад наклонившемуся под стол, чтобы поднять упавшую туда вилку, вдруг ловко стащить с меня босоножку. Я взвизгнула от неожиданности.

— Потеряла, потеряла! — раздались крики и улюлюканья.

Ребята расхохотались.

— Отдай!

— Забери!

— Верни на родину!

— Да, конечно!

— Гад! Здесь пол холодный!

— А ты на диванчик, на диванчик!

Наблюдая за моими попытками дотянуться до него, Игорь помахал ей у меня перед носом и в последнюю секунду отдал мою туфельку Максу. Тот через стол кинул "хрустальный башмачок" Филиппу. Еще мгновение, и счастливым обладателем босоножки стал Михайлов. По счастливой случайности, Димка оказался в этот момент ближе всего ко мне.

Ага!

Я действовала на одних инстинктах, мало задумываясь о том, как выгляжу со стороны. Об этом вообще забываешь в компании Мити. Рывок в сторону Димки, и я закончила свое движение уже на его коленях. Все, на что хватило Михайлова, это вытянуть руку, поднимая как можно выше мою вожделенную туфельку.

— Сдавайся!

— Разбежалась.

Нет, ну, не нахал ли?

Я почти дотянулась до ремешка босоножки, легко царапнула ногтями запястье Михайлова, для надежности упираясь в его плечи, чтобы не упасть. Парень подо мной протяжно выдохнул.

И почти мгновенно произошло сразу несколько событий.

Рука Мити выпустила туфлю, мои пальцы сомкнулись на заветной добыче, и я почти издала победный вопль, радуясь, как ребенок, своему триумфу. Но Димка вдруг неожиданно дернулся подо мной, его ладони легли на мою талию.

Что за?...

Удивиться я уже не успела. Меня резко притянули к мужскому телу, и, потеряв равновесие, я рухнула на грудь Мити.

Глаза в глаза — взгляд, как вспышка. А потом губы Михайлова нашли мои, и смех его друзей и их комментарии вроде "Правильно, штрафной!", "Не подкачай, парень!", "Знай наших!" отошли на второй план.

— Ксения?

Звук [этого] голоса вернул меня с небес на землю в считанные доли секунды. Сердце ухнуло вниз, и дыхание перехватило. И только Михайлов не подал вида, что ему что-то мешает. Он даже не подумал остановиться. Еще крепче прижав меня к себе и не позволяя освободиться из его объятий, Митя прикусил мою нижнюю губу.

Бо-ольно.

Я едва сдержалась от возмущенного стона (да-да, не хватает только застонать! И ведь Михайлов прекрасно понимает, что происходит). Я напряглась сильней, когда рука парня стремительно и без предупреждения! переместилась с моей талии на бедро. Мое короткое платье задралось выше.

Ах, ты черт!

Мне захотелось влепить Михайлову пощечину. Что он себе позволяет? Разве он не...

Внутренний голос подавился вопросом, как только я трезво оценила обстановку. Не я ли первая начала эту игру? И не я ли поддержала забавную шутку Мити с поцелуем? Дергаться сейчас и изображать праведный гнев еще глупее, чем отвечать на ласки Михайлова. Если играть, то играть до конца. А с Митей я разберусь позже.

Как-нибудь.

Может быть.

Завтра?

Мысли путались. Напряжение в мышцах росло. Спина ныла от неудобной позы. И все же я вела себя очень смирно.

Мне все равно, шептала про себя и страшно хотела поверить в собственные слова. Мне должно быть наплевать на того человека, который сейчас молча смотрит на наше представление с Митей. Меня он не волнует! Ни ка-пель-ки!

Я постаралась максимально расслабиться, обмякла в объятиях Димки и позволила его рукам продолжить исследование моего бедра ровно до тех пор, пока проворные мужские пальцы не коснулись кружевного белья.

— Помедленней, детка! — я поймала момент, когда Михайлов, увлеченный поцелуем, не был готов к моему рывку.

Ну, конечно! Под юбкой у меня куда интересней!

— Продолжим позже, — Митя, как ни в чем не бывало, одарил меня многообещающей улыбкой и лениво повернул голову в сторону двери.

Мне бы его смелость.

— Привет, чувак. Куда пропал?

— Не бухти. Ты и сам долго возился.

— Зато я привез ее, — кивок в мою сторону.

К этому времени я уже успела перебраться с коленей парня обратно на диван. Подол платья был аккуратно поправлен, а босоножка возвращена на место.

— Вижу, ты постарался, брат. Ну, здравствуй, Ксюш.

Я прищурилась, понимая, что дальше игнорировать "британского" гостя нельзя и медленно подняла глаза на замершего в дверях Керимова.

Керимова-младшего?

Облегчение, которое я испытала при виде Лешки, было невероятным. Я почувствовала себя так, будто только что удачно завершился мой стремительный полет в пропасть. Я жива. Не может быть. Губы сами собой расплылись в улыбке. И Лешка, выросший, возмужавший, изменившийся почти до неузнаваемости брат Тимура, счастливо улыбнулся мне в ответ.

— При-ивет!! Вау, я тебя совсем не узнала!

О да... Твой голос безумно похож на голос Тима. Те же интонации, та же плавность речи. Как же здорово, что я все же ошиблась.

— Значит, буду богатым, — Лешка дежурно отшутился и наклонился ко мне через стол. Мы коротко обнялись и поцеловали друг друга в щеку. Рука Михайлова в этот момент медленно поглаживала мое колено.

Да уж, друг, мою жизнь ты облегчать не намерен. Дождешься ведь... последствий.

Я коротко стрельнула глазами в сторону Мити, поймала его вызывающий взгляд и едва заметный кивок головой (ну и, что ты хочешь мне этим сказать?). И села обратно на свое место. Лешка занял свободный стул на другом конце стола.

* * *

В шесть часов утра в такси, которое должно было доставить меня домой, моим неожиданным попутчиком оказался Михайлов. Он незаметно вырос из-под земли как раз в тот момент, когда я садилась в машину. Не церемонясь, он потребовал, чтобы я подвинулась на соседнее кресло и, хотя я не торопилась подчиняться его приказу, он немедленно впихнул свою пятую точку в салон авто.

Наглость второе счастье.

— Поосторожнее нельзя? — возмутилась, вынужденно сдвигаясь левее и освобождая место нахалу.

— Цы-ы-ыц, — Митя сверкнул глазами и состроил "страшную" рожицу. — У меня от твоих воплей уже болит голова, — сообщил доверительно и аккуратно прикрыл дверь.

Прекрасно!

— Тогда проваливай отсю... -

Михайлов резко повернулся ко мне, его рука вцепилась в мое запястье, свободная ладонь закрыла мой рот.

— Не начинай, — коротко и по слогам, видимо, чтобы до глупой блондинки быстрее "дошло".

Да, неужели?

Будь на месте Михайлова кто-то другой, он был уже давно получил в зубы. Но Митю я пока еще была в состоянии терпеть. В конце концов, как законченный неандерталец, он вел себя довольно часто.

Лидочка говорит, что подобное поведение мужчины безумно заводит представительниц прекрасного пола. Я склонна с ней согласиться. Меня Митины выходки точно заводят. До желания устроить ему хорошую трепку, как только этот глупый мальчишка проспится и придет в себя. Завтра у меня будет масса времени, чтобы придумать, что я буду с ним делать.

Я молча убрала руку Димки со своего лица, смерила его недовольным взглядом и отодвинулась подальше от умирающего от мигрени парня.

Ты у меня завтра с руки будешь есть, милый. Это я тебе обещаю.

— Ксю-ю-уш, — просительные нотки в голосе Мити прорезались, как только такси припарковалось у моего подъезда. — Ну, не зли-и-ись. Можно, я у тебя останусь? Ну, позаза?

Ха, значит, когда нам очень надо, мы ведем себя, как хороший мальчик?

— Ну, конечно. Оставайся, Дим, — я невинно улыбнулась и первой выбралась из машины. Пыхтящий Михайлов, похоже, не до конца поверивший своему счастью, неловко последовал следом за мной.

— Что, правда, можно?

Я замерла у подъездной двери, дожидаясь, пока несчастный Димочка доберется до меня. И пока единственное свободное в округе такси отъедет подальше от моего дома.

— Нет. Я соврала. Я таких придурков, как ты в гости не приглашаю.

Мой взгляд проследил за скрывшимся за поворотом такси. Михайлов удивленно уставился в ту же сторону.

— Это ты типа мне отомстила?

— Вроде того.

— Засранка.

— Пьяная свинья.

— О... Это уже удар ниже пояса. Брейк!

— Вот еще! Давай проваливай, я спать хочу.

— Я тоже.

— Даже не думай. Ты у меня не останешься.

— А если я очень-очень попрошу?

— Нет!

Вскинула подбородок и потянулась к дверной ручке. Михайлов, спасая свою шкуру, рухнул передо мной на колени, сжал в объятиях и прижался щекой к моему животу.

— Ну, прости-и-и меня-я-а.

— Ты что орешь! Замолчи сейчас же. Ты весь двор перебудишь!

— Замолчу, если пу-устишь!

— Прииидурок, — зашипела, скрывая улыбку. Можно подумать, что я не знала, чем это кончится. — Отпусти меня и пошли домой.

— Благодарю! Благодарю!

Михайлов, дурачась, попытался поклониться мне до земли. Пришлось поддерживать его за локоть, чтобы он не расквасил свой аккуратный носик об асфальт. Хотя этот самец вполне заслужил подобное "наказание" за все хорошее, что он натворил за вечер.

— Попробуешь зайти в мою спальню, получишь в зубы, — предупредила Митю, как только мы оказались в квартире.

— Что-то ты завелась, — Димка даже не пытался притвориться довольным. Тоске в его глазах мог бы позавидовать даже Шрековский кот.

Ага, два раза.

— Ты меня понял? — спросила строго.

— А, может...

— Может, но это будет последний раз, когда мы с тобой общаемся, как друзья. Если тебе нужна очередная подстилка и никого другого ты найти не можешь, то велком в любое время. Но обо всем остальном можешь забыть сразу же.

— Жестокая ты, Кси...

— Мы договорились?!

— Да, — буркнул недовольно и поплелся следом за мной в гостиную. Я кинула подушку и плед на диван.

— Русская ночь на пятом канале, ми-илый, — подмигнула Михайлову из дверей своей спальни.

— Язва! — донеслось вслед.

* * *

— Осторожнее, — девичий голос окликнул меня, как раз в тот момент, когда я запнулся за выбитую из общего полотна тротуарную плитку.

— Что?! — я почти с ужасом уставился на девушку, идущую по левую руку от меня.

— Я сказала, осторожнее, Тим, — Она, словно не замечая моего состояния, охотно повторила свое предупреждение, и крохотная улыбка легла на ее губы.

Я сглотнул, на секунду или две потеряв дыхание. К счастью для меня, Она уже отвела взгляд, чтобы снова посмотреть на дорогу.

Ээээ... то есть?

Я остановился и прежде, чем кинуться следом за Ней, нервно оглянулся по сторонам.

Родной город в разгар лета тонул в зеленых красках, солнечные лучи пронзали тенистую аллею насквозь. Узкая дорожка, ведущая вглубь парка, напоминала пятнистую шкуру леопарда.

Черт побери, знакомое место. Но, Энск? Что я делаю здесь? Как и почему именно с ней я оказался в этом районе?

Память была чиста, как альбомный лист.

Я потер ладонями глаза, наблюдая за тем, как девушка отошла от меня чуть вперед и остановилась, дожидаясь, когда я подойду ближе. Она не выглядела взволнованной или удивленной. Она точно знала, что я последую за ней.

Невероятно. Но, похоже, я тоже об этом знал.

Через несколько минут мы неторопливо продолжили наш путь по дорожке. И только молчание, повисшее между нами (или висевшее до сих пор) медленно, но верно убивало мой мозг. Хотелось кричать.

— Не могу... Больше не могу...

— Что? — мое невнятное бормотание себе под нос все-таки достигло ее слуха. Она замерла на мгновение и нетерпеливо повторила. — Что ты сказал?

Что я сказал? Хм, это чертовски мило!

— Что это такое?! — устав от бесполезных попыток понять, что со мной... с нами! происходит, я почти закричал на нее.

— В смысле? — тихо, не поднимая глаз от плитки, спросила она.

— Это все... Это...— я махнул рукой, указав на себя... нее, — по-настоящему?!

— То, что мы вместе? — она не обратила внимания на мой жест. Все так же продолжала смотреть себе под ноги.

— А мы вместе? — Я постарался говорить спокойно, но удивление рвалось наружу. Голос дрожал от гнева, возмущения и чего-то еще. Может быть, обиды, что ЭТО все не произошло раньше? — Хочешь сказать, что все вернулось через 5 лет? И вернулось бесследно? Или, наоборот, то, что было, пропало бесследно? Что ЭТО такое, Ксень?

— А как ты думаешь? — наконец-то, я был удостоен её взгляда. — Что ты видишь? Ты не замечаешь, что за два часа мы ничего не сказали друг другу? И если бы ты сейчас "не упустил реальность из вида", то мы, вряд ли, бы заговорили. Мы даже идем по разным сторонам дороги.

И, на самом деле, я попытался посмотреть на нее вновь, но нас уже разделяла проезжая полоса. И только ее голос все так же хорошо доносился до меня, и я видел, какого диаметра ее зрачки, и как она все так же едва подергивает носом в перерывах фраз.

— Что. Это. Значит?! — повторил чуть громче. — Только что мы были рядом, а теперь за несколько метров друг от друга! — между нами тем временем проносились машины. — Да и я... Я ведь был в столице пару часов назад, не подозревая, что ты оставила ВСЕ и вернулась сюда. Как ты можешь с уверенностью утверждать, что мы теперь вместе? Да, может мне показалось, но ты права, я 'упустил реальность'.

Я отвернулся от девушки, чтобы не видеть обиды в ее глазах.

Энск вовсе не изменился, все осталось таким же, как и пять лет назад. В тот единственный летний месяц, который мы провели вместе. Все те же занавески на окнах; те же пенсионеры, гуляющие по центральной улице; та же детвора, бегающая с бутафорскими пистолетами; и да, все тот же застывший диск солнца на небе.

— Ты, правда, не помнишь? — теперь ее голос звучал глухо.— Ты не помнишь, как ты силой забрал меня? Как твои нелепые фразы сыпались одна за другой, а я беззвучно плакала на твоем плече, как ты... да, как ты мог забыть?!

— Что я сделал?

Дурацкий розыгрыш! Дешевая игра! Я, уж точно, не позволил бы себе совершить ТАКУЮ глупость. Надо быть психом или находиться под влиянием сильнейших психотропных средств, чтобы силой забирать Кси из ее дома. Один раз она уже отказала мне.

И все-таки, что-то толкнуло меня проверить карманы джинсов и ветровки. Я почти не удивился, обнаружив в итоге крохотный клочок бумаги с текстом: "Москва, Лихов переулок, д.3, кВ... **."

— Вот видишь, ты даже записал мой адрес.

Это она так смеется?

Я крепче стиснул зубы. Мое недоверие продолжало расти, не смотря на находку. Я не мог этого сделать, не мог ее забрать!

— Неужели, ты просто так поехала со мной? — усмехнулся, стараясь подловить ее... на лжи?

— Нет, — она опустила голову в попытке спрятать слезы.

Почему, она плачет?

— И что теперь? — спросил у нее, но вопрос бумерангом вернулся обратно. Я успел забыть, что Она тоже сильна в этих играх.

— А ты не знаешь? — Она снова смотрела в мои глаза. — Это ты добился того, чего хотел. Так ответь мне, зачем все это? К чему, ты искал встречи со мной? Зачем говорил, что виноват? Зачем клялся, что хочешь все исправить? Для чего-то это ведь было нужно?

— Я... я думал, что люблю тебя.

— А сейчас ты думаешь иначе?

Воцарилось молчание.

Тем временем мы уже миновали городскую поликлинику. Немного осени, немного весны, и микро-доля лета висели в воздухе, и то ли это был рассвет, то ли закат. Я почувствовал ее духи... Этот незабываемый запах ванили. Все детали остались прежними, все, кроме их владельца.

— Тебя не было бы здесь, если бы ты не любила меня. Так в чем же подвох?

— Я поверила тебе, — последовал короткий и полный грусти ответ. — Я предала все, что было мне дорого... Из-за тебя. Я не знаю теперь, в какую сторону был сделан мой шаг. Быть может, это еще один шаг по лезвию ножа. А может, за ним последует новое падение в пропасть. Я не знаю, что ждет меня впереди. Но я сделала выбор. Я — с тобой.

Щелкнула зажигалка, табачный дым наполнил легкие. Мы оказались около ее старого дома. Балконы четырнадцатиэтажки безо всякого интереса смотрели на нас, а мы старались понять, что нас до сих пор связывает.

— Ты помнишь ту субботу, за неделю до сессии? Тот день, когда я фотографировал тебя? Неожиданную непогоду, которая проявила себя на 100%, как только мы начали съемку, помнишь?

Подвешенное и нервное состояние владело мной, и, наверное, в тот момент она тоже была напряжена.

— Помню... — она откликнулась после паузы и отвела взгляд. — Я показывала тебе улицы Старого города, а ты обстреливал меня очередями кадров... — в памяти сохранялись эти моменты. — Хороший был день, только погода была против этого фотосета. Кстати, давно хотела спросить, ты сохранил те фото?

Ч-что?

Я открыл было рот, собираясьей ответить, но...Память — все тот же долбанный чистый лист, была пуста. Куда же я дел ее фотки? На секунду я почувствовал себя так, будто одним только ЭТИМ я предал ее.

И она все равно вернулась вместе со мной в Энск?

— Может, присядем? — спросил тихо, пытаясь уйти от неприятной темы. Мне нечего было ей сказать. И это тоже — пугало.

Она одобрительно кивнула.

Мы сели на бетонный бортик какого-то офисного здания. И она без предупреждения вдруг положила голову мне на колени. Наши взгляды снова встретились.

Сколько можно?

Мне больше не хотелось сопротивляться. Я дал слабину и впервые за этот сумасшедший день осторожно поцеловал ее в губы. Всего один маленький поцелуй. А потом — отодвинуться на несколько сантиметров, заглянуть в ее глаза и безмолвно задать очередной вопрос: 'ты не против?'

Она вновь ободряюще мне улыбнулась. И я почувствовал себя так, словно после долгой поездки, наконец, вернулся домой. Именно туда, где меня все это время ждали. Может быть, это называется счастьем?

Еще несколько минут были заполнены такими забытыми... такими нужными ласками. Моя ладонь скользнула под край белой футболки, кончиками пальцев я погладил ее обнаженную кожу.

— Подожди, — она вдруг выдохнула умоляюще, оторвавшись от моих губ.

— Но...

— Ты не ответил, ради чего все это. Не сказал... А я... Я не знаю, что будет дальше... с тобой. С нами. Я боюсь, что для тебя это всего лишь игра. Игра на фарт, в которой ты ведешь себя как победитель, но... Рано или поздно все изменится, все вернется назад! Сегодня ты выиграешь у меня, а завтра останешься в дураках. Ты понимаешь это?

Я понимал. Она была как всегда абсолютно права. Единственная девочка, которая умела задавать такие вопросы.

— Я боюсь повторить свои ошибки, — признался ей обреченно. — И я не знаю, как исправить те, что уже успел совершить. Стоит ли их исправлять сейчас? Ты можешь просто поверить происходящему? Можешь? Просто я... Я не знаю, какой ответ будет верным.

— Не подбирай слова. Скажи, как есть.

— Как есть? Но ты сама все видишь: мы опять не озадачены ничем, если, конечно, забыть о случившемся за последние сутки. Мы никуда не торопимся. Твоя голова у меня на коленях, над нами солнце и что-то еще, я имею в виду — что-то пока необъяснимое, что-то, что вселяет надежду на завтра, по крайней мере, для меня это так. Ты видишь детей во дворе? Пойми, мы те же самые дети, только игрушки у нас другие, и правила жестче, но наша игровая площадка такая же, как у них. Да, в свое время я все испортил, и ты не сделала ничего, чтобы меня остановить, но все это неважно теперь. Важен этот самый миг, этот твой взгляд, и губы, которые не могут обмануть, когда ты их целуешь.

Мы смотрели друг на друга еще несколько мгновений.

Когда я почти отчаялся ждать ее ответа, она вдруг приподнялась и поцеловала меня. Обстановка вокруг почти мгновенно сменилась. Уже не было ее старого дома, не было детской площадки, лишь дорога на другом конце города, нелепый люд и громкий звук проезжающих машин. В который раз за день я не мог понять, почему мы опять куда-то идем, взявшись за руки, и почему она что-то весело рассказывает мне о своих планах.

Как такое может быть? Разве все это ... правда?

Мне захотелось расслабиться и позволить себе думать, что ответы на эти вопросы действительно неважны здесь и сейчас.

Все-таки это был закат, солнце медленно заваливалось на боковую, и пелена наступающей ночи обрекала горизонт на темноту.

Она все так же шла рядом со мной, и мысли потихоньку наводили порядок в моей голове.

* * *

К чему эти сны? Изматывающие и доводящие до слез? Заставляющие жалеть о том, что было и о том, чего никогда будет? К чему они?! Что мое подсознание пытается мне сказать?

Пусть это не ночные кошмары, от которых сердце пускается в галоп, а душа проваливается вниз живота. Но эти сны, они травят меня изнутри. И потому они меня так пугают.

Не нужно быть Фрейдом, чтобы понять, отчего они снятся мне: неожиданная встреча с Лешкой, интрижка с Митей, последний разговор со Стасом. Мне хочется чувствовать себя любимой. Единственное истинное желание в данный момент. И нет смысла сейчас вспоминать о Тиме. Хватит и того, что всю прошедшую ночь я грезила себя им.

Я позволила себе провести в постели еще десять минут. Стрелки часов медленно приближались к полудню, спальня тонула в розовом свете солнечных лучей, пробивающихся в комнату сквозь тонкую ткань на окнах. Не хотелось вставать, не хотелось выбираться из-под тонкого одеяла. Не хотелось никого видеть. И разговаривать ни с кем не хотелось тоже. Вот бы просто однажды открыть глаза и понять, что все вернулось назад, на далекие лет восемь или девять назад, ко времени моего школьного выпускного, вступительных экзаменов в Вуз и учебы на первом курсе.

Я бы переиграла все по-другому. Я бы все сделала иначе.

— Возьми меня, да-а... — женский голос, томный и сладкий, вдруг достиг моего слуха.

Девушка умоляла кого-то о... чем-то, и ее намерения не оставляли сомнений. Из соседней комнаты некоторое время доносились ее музыкальные ахи-вздохи. Со все возрастающей волной раздражения я начала прислушиваться к ним. Происходящее за закрытыми дверями вызывало во мне стойкое желание немедленно устроить скандал и вышвырнуть Михайлова с его подружкой из квартиры! Какого

* * *

! Повторяющиеся раз за разом всхлипы девушки, ее требовательные "еще" и "быстрей!" окончательно разбили мое воспоминание о недавнем сне. Неизвестная девушка за стеной вдохновенно стонала, ловко переключив все мое внимание на себя и на себя только.

Какое тут может быть лежание в кровати? Зависть, конечно, ужасное чувство. Но я в своем доме, блин!

Мне понадобилось две минуты, чтобы покинуть постель, поправить растрепавшиеся после сна волосы и поменять ночную сорочку на футболку и шорты. А потом, чувствуя себя настоящей фурией, я распахнула дверь в соседнюю комнату. В тот момент я была готова к бою, как никогда.

ЭТОГО больше не повторится! Не в этой квартире! Не...

Гнев сменился удивлением так же быстро, как и возник от одного только вздоха девушки. Идеальной, с безупречной кожей, грудью пятого размера и огромными голубыми глазами. Это все, что мне удалось разглядеть. Еще через секунду соблазнительная картинка юной блондинки, ласкающей свои соски, сменилась ... рекламой.

Я усмехнулась. Михайлов опять изобретательно меня "проучил". И ведь он замечательно спит себе дальше!

В гостиной стоял полумрак, темные шторы были плотно закрыты. Единственным источником света оказалась плазма, на экране которой две симпатичные брюнетки сейчас распинались об эффективности нового стирального порошка. Димка же с блаженной улыбкой младенца раскинулся на двуспальном диване. Подушка живописно возлежала у него на животе, а плед в художественном экстазе оплетал его ноги. В высшей степени эротично.

Не желая разбираться с Митей сию же секунду, я бесшумно вышла из комнаты. Меня ждал холодный душ и легкий завтрак. К тому времени, как я закончу его готовить, мой несносный гость обязательно проснется. А потом мы с ним...

Поговорим.

Думаю, Димка будет рад ответить на пару моих вопросов. В конце концов, это с его легкой руки мы вчера всю ночь изображали из себя страстную пару. Хорошее представление, между прочим! Масштаб нашей совместной игры поражал. Митя сделал все — абсолютно все, чтобы окружающие поверили в наш с ним бурный роман. Но... блин. Почему мне кажется, что единственным благодарным зрителем этого спектакля стал Лешка?

— Добро-о-у-е-уу-утра! — Митя замер на пороге кухни, потянулся со вкусом и зевнул.

Его приветствие превратилось в набор невнятных звуков. Я обернулась через плечо, чтобы убедиться, все ли с ним в порядке. Но увидела только сонную мордашку, печаль в глазах и рот, растянувшийся в очередном зевке.

Соня.

Я вернулась к нарезанию помидоров.

— Будет салат? — поинтересовался парень, разваливаясь на стуле и отрывая от круассана, лежащего на подносе, добрую половину.

— А-га. Через две минуты.

— Ты знаешь, что ты и-де-аль-на? — вопрос Мити прозвучал почти без усмешки. Небрежная констатация факта.

— Ты говорил.

— Хм... неужели, только я это вижу? — притворное возмущение. И новая порция круассана исчезла с тарелки.

— Тебе налить сока? — проигнорировала шуточку Михайлова и заглянула в холодильник в поисках графина.

— Апельсин? — Митя скривился так, будто я предлагала ему свежевыжатый лимонный сок.

— Другого нет, — предупредила честно и вытащила из шкафчика высокие стаканы.

— Ну, да-авай.

— Ты наглеешь, Дим.

— Ну, не злись. У меня голова раска-а-алывается, — в доказательство своих слов парень запустил пальцы в и без того растрепанную шевелюру.

— А больше у тебя ничего не болит? — спросила с усмешкой, протягиваю Мите сок.

— Ты на что намекаешь? — о, какие мы подозрительные.

Я изобразила рукой знаменитый мужской жест... Туда-сюда. Темные глаза Михайлова в первый момент потемнели от удивления. Димка прищурился и вместо ответной улыбки одарил меня ледяным взглядом.

— Ты специально провоцируешь меня? Хочешь проверить, хватит ли у меня терпения на...?

— А что было вчера? Не ты ли начал эту игру первым?

Грозный тон Михайлова ничуть меня не испугал (о, да, таким тоном говорить на такие темы. Я вас умоляю!). Митя под моим тяжелым взглядом быстро очнулся.

— Ой, ну, подумаешь, пара поцелуев.

— Ой, ну, подумаешь, какой невинный жест, — я хлопнула ресницами и надула губы. Михайлов хмыкнул.

— Кривляка.

— Манипулятор.

Митя усмехнулся и протянул руку за третьим круассаном.

— Ты испортишь себе аппетит.

— Ты своими разговорами...

— Ну, вот только не надо! — я поставила перед парнем тарелку с омлетом. Миска с салатом уже перекочевала в лапы Димки. Он с азартом в голодных глазах перемешивал его ложкой. Единственная помощь, которой можно дождаться от него на кухне. — Приятного аппетита!

— Угу.

— И не надейся, что я отстану, — заявила нагло, делая глоток из стакана .

— Еще бы, — Митя облизнулся довольно. Первый кусочек омлета только что испарился в его животе. — Ты отстанешь, как же...

Так переругиваясь, мы покончили с завтраком за десять минут.

— А кофе? — капризные нотки в голосе Димки были не в новинку. Но сходство с избалованным ребенком в поведении парня всегда меня удивляло. Ведь он знает, что я знаю (главное в этой фразе — я ЗНАЮ) о том, что все это он делает лишь из-за большой любви к актерству. Пусть все вокруг носят свои, им одним известные маски, но Михайлов в бытовом лицедействе достиг невероятных высот. Он не способен расслабиться даже с тем, кому доверяет.

— Держи, — я передала в руки парня пузатый бокал. — Только не обо...

— Ай.

— ...жгись.

— Поздно, — Митя трагично скривился. Еще бы ладошки мне протянул, чтобы я подула. Как ему не надоело паясничать передо мной? — Тебе меня совсем не жаль?

Я скрыла улыбку. Смеяться не хотелось. И дальше придуриваться — тоже.

— Могу дать мазь от ожогов.

— Нет в тебе сострадания, Ксень. Вот ни капли — нет.

Я молча смотрела на Михайлова. Как же мне надоел этот детский сад.

— Ну, что опять?!

— Может быть, мы поговорим нормально?

— А мы что делаем сейчас? — удивился так, будто я сказала какую-то несусветную глупость.

— Ми-ить.

— Что 'Мить'? Чего ты от меня хочешь?

— А ты от меня?

— А что я?

— Ты специально меня злишь? — теперь уже я хмурилась и говорила угрожающе. Терпение у меня было почти на исходе. — К чему ты вчера полез ко мне?

— А почему нет? Ты сама плюхнулась на меня и...

— Я тебя точно прибью. Не уходи от темы. Ты знал, что в клубе Лешка, так что не надо мне сейчас петь про случайности, плиз.

Михайлов виновато отвел взгляд... Точнее, просто отвел. Но мне хотелось думать, что он на секунду почувствовал свою вину.

— Я не знаю, что тебе сказать.

Да уж... задачу он мне облегчать не собирается, это точно.

— Дим, я понятия не имею, что ты опять мутишь. С Лешкой или из-за него. Я просто хочу знать, в какую игру ты меня втянул. Я не собираюсь тебя убивать за твою очередную бредовую идею, но, плиз, не надо ничего делать за моей спиной.

Митя вздохнул. Помолчал, вертя в руках пустой бокал из-под кофе. А потом набравшись смелости (или талантливо изобразив это), он поднял на меня глаза, чтобы встретиться со мной полным раскаяния взглядом.

О, да. Ему очень жаль.

Верю.

— Лешка... эмм...уже давно спрашивает про тебя. Последний год вообще постоянно. Спокойно поговорить по телефону нельзя, все разговоры так или иначе сводятся к вопросам о тебе. Достал капитально. А сейчас перед приездом в Москву, он додумался просить у меня номер твоего телефона.

Я впилась ногтями в ладони, чтобы не выдать своих эмоций. Новость была слишком неожиданной для меня.

— А ты?

— А я? — Михайлов сделал вид, что удивлен моим вопросом. — Я думал, после истории с Лешкиным братом ты не хочешь больше общаться с их семейкой. Да и Леха со своим внезапным интересом к тебе спустя столько лет, тоже какой-то мутный.

— И?! Ты дал мой номер или нет.

— Нет, конечно!

Окей... Я позволила себе чуть-чуть расслабиться. Даже сделала два глубоких вдоха-выдоха. Разговоры, имеющие отношения к Керимову, оказывается, до сих пор меня напрягали. Или все дело в этих дебильных снах?

Чего я боюсь? Ха-ха, ведь не того, что Тим на самом деле вдруг хочет меня найти? Ржу от смеха.

— Я тебя поняла, — ответила осторожно. И продолжила свой допрос. Митя — добрый мальчик, конечно, но он объяснил только половину своих действий. — А что нашло на тебя вчера?

Михайлов пожал плечами.

— Решил подурачиться.

— Вот просто так? Без всякой 'задней'?

Хмурый взгляд исподлобья. И вместо того, чтобы ответить мне, Митя вдруг встал из-за стола. Чашка из его рук немедленно отправилась на полку посудомоечной машинки.

Вау! Столь мужественный поступок должен натолкнуть меня на какие-то мысли?

— Ему лучше держаться от тебя подальше, — выдал, наконец.

И понимай, как хочешь.

— А мое мнение тебя не интересует? — спросила мягко, хотя поступок Михайлова, тем более в свете его объяснений, возмутил меня до глубины души.

— Ксень, я был пьян. Ты на меня упала, и... Мне захотелось проверить.

Ну и, что ему ответить на это?

— Проверил?

— Ну, да... — Откликнулся неохотно, коротко зевнул. И намылил лыжи на выход из кухни.

Офигенно!

— А ну, стой! — я догнала парня в коридоре. — Ты выводами делиться будешь?

Хмыканье и усмешка.

— А что, кому-то интересно?

— Я тебя сейчас пну, Мить. Ты мне, между прочим, должен за участие в твоем балагане.

Жалкая попытка 'честно' подкупить Михайлова провалилась.

— О, вот как мы заговорили. Я теперь еще и должен, оказывается?!

Так. Это все принимает дурной оборот. Чувствуя, что без значительно внушения, Михайлов не перестанет нарочно выводить меня из себя, я нахмурилась и двинулась на Димку. Практически скулаками на перевес.

К счастью для меня, он был примерно одного со мной роста. А что... Идеальные условия для неожиданного удара в живот. Может, Дима хочет проверить?

— Ой-ей-ей, — Митя прижал ладони к лицу в притворном ужасе. — Мисс Злюка, я сдаюсь без боя. Просьба учесть это в протоколе.

О, боже! Если продолжить с ним препираться в таком же духе, через пять минут я забуду о сути своего дела. Тактика Михайлова срабатывала со мной на ура. Но только не в этот раз.

— Хорошо. Тогда рассказывай, что ты собирался проверить и что в итоге увидел?

Митя снова хмыкнул и, осторожно обойдя меня по дуге, двинулся в гостиную.

— Здесь удобнее, — предвидя мой вопрос и предупреждая мое недовольство, Михайлов счел нужным объясниться.

Удобнее?! Ну, конечно!

Я уже поняла, что так тянуло Михайлова в это место. Диван. И плазма, которая все так же была включена на канале для взрослых: две азиатских 'кошечки' язычками ласкали друг друга. На пару мгновений я потерялась в 'телевизионной' картинке, и только Митя со скучающем видом улегся обратно на разложенный диван. Его происходящее на экране не сильно впечатлило.

— Эм... а пульт где? — спросила чуть-чуть нервно и взглядом попыталась отыскать искомый предмет.

— А тебе что-то мешает? — Димка был вежлив и невинен — до оскомины. И я бы пропустила его аккуратное движение рукой, если бы не смотрела специально. Мужская ладонь ловко спрятала пульт за край пледа.

— Отдай! — я требовательно уставилась на Митю, намекая на то, что его игра раскрыта. И что? Я добилась только того, что парень в открытую схватился за кусок пластика, и вместо того, чтобы вернуть пульт, убрал его за спину.

От злости я метнулась в сторону Михайлова быстрее, чем успела подумать (м-да... опять). Слава богу, взгляд серых глаз, внимательный и напряженный, остановил меня от очередного безрассудного поступка. Мне не стоит забывать о том, с кем именно я играю.

— Снова запрыгнешь на меня? — бархатистые нотки в Димкином голосе обволакивали и в сочетании с женскими стонами на экране сливались в сладостный для слуха коктейль.

Игра не по правилам! Осторожней!

Мозги, наконец, включились. Я отпрянула от парня и уже через несколько мгновений устало привалилась к спинке кресла. Полтора метра до дивана, между прочим.

— Может, ты просто выключишь его? — поинтересовалась глухо. Митя опять невинно мне улыбнулся.

— А что такого?

— Ты извращенец! — возмутилась от души, в надуманном обвинении выплескивая все свое раздражение и злость. В том числе и на тайландских 'кошек', продолжающих свои соблазнительные шалости перед объективом камер.

— Я мужчина со здоровыми подробностями. А вот у тебя проблемы, Ксень.

— Кто бы говорил, — пробормотала едва слышно. Мне бы его выдержку. И умильное похлопывание ресницами, когда речь заходит о минетах, анальном сексе и прочих приятностях здоровой интимной жизни, которую ведет конкретно вот этот представитель сильного пола.

— Как давно у тебя был Стас?

И в вопросе Михайлова 'был' вовсе не есть 'приезжал'.

— Пару дней назад.

— Неделя.

— В смысле?

— Не меньше недели, — Михайлов вынес свой приговор и понимающе... о, да. Очень понимающе... усмехнулся.

— Не твое дело.

— Да, лаа-адно тебе. Могла бы сказать с самого начала, попросить по-человечески 'Мить, так секса хочется, умираю. А тут еще ты всю ночь смотришь порнушку. Мне такие сны...'

А, вот о снах он зря мне напомнил.

— Мне снились кошмары, между прочим. Ты не угадал.

— Ну да. Неделя без секса! Конечно, тебе снится всякая хрень.

— Когда же ты, наконец, уймешься! — в сердцах я смахнула с журнального столика фигурку Эйфелевой башни. — Блин...

Пока поднимала ее с пола, Митя по собственной инициативе и моих дальнейших уговоров, сам переключил канал. 'Взрослое' кино сменилось клипом Smash'а.

— Спасибо.

Димка лишь кивнул в ответ и улыбнулся ... виновато. Вот в этот раз его улыбка была действительно с налетом вины.

— А Лешка, между прочим, просто удивился.

— Что, прости? — переспросила, с трудом следя за ходом мысли парня. Секунду назад мы препирались по поводу просмотра порно-канала, а теперь...

— Леха удивился, увидев тебя. Но он не бесился. И точно не выглядел, как влюбленный пацанчик.

— И что это значит, по-твоему? — спросила, хмурясь.

Эти мужские игры были все еще слишком от меня далеки. ИХ логика улавливалась через раз, если улавливалась вообще.

— ХЗ. Говорю же тебе, что он мутный. Может, и надо было дать ему твой телефон...

— Уже не важно, — вздохнула, потерла виски. — Лешка знает номер. Он попросил его перед тем, как я собралась уходить.

— О... — Митя качнул головой в знак одобрения. — Ну, тогда с тебя рассказ. Что и как.

Очередная понимающая усмешка искривила губы парня.

— Только без намеков, пожалуйста.

— Ну, признайся, Ксюш. Тебе же нравятся мальчики помоложе? — Хитринка во взгляде и короткий кивок головой. Что-то вроде условного знака 'Мы же с тобой одной крови, сестренка!'

Как же я устала от этих развлечений.

— Ты идиот, Мить, — сообщила грустно и уставилась на экран. Виджей представлял зрителям новый клип The Offroad.

На несколько минут повисло молчание. И только исполнители проникновенно пели о новом смысле жизни и новой точке отсчета. Димка не торопился отвлекать меня от видео-ряда. А я не хотела лезть с очередными вопросами ему в душу. Каждый из нас думал о чем-то своем.

— Да, я идиот, — тихий ответ Димки спустя некоторое время, заставил меня вздрогнуть. Я оглянулась на парня. Но Михайлов неподвижно замер на диване и невидящим взглядом пялился на стену куда-то поверх моей головы. — Ты сердишься на меня, Кси?

Серьезная тема. Конечно, сержусь...

— Даже не спрашивай, — откликнулась неохотно. Начинать новый разговор о претензиях друг к другу не хотелось. Мы не влюбленная парочка, чтобы так глубоко залезать в пустяковую проблему. Ну, не из-за порнушки же, в конце концов.

— А если я встану на колени? — Митя вдруг решил свести все к банальной шутке.

Я хмыкнула со своего кресла и покачала головой.

— Не-а. Не поможет.

— Ну да. Не поможет. — Дима повторил следом за мной, и его голос в этот момент был далек от жизнерадостных ноток.

ALARM, ALARM.

— Что с тобой происходит?

Волнение скрыть не удалось. И Митя, насторожившись, тут же взял себя в руке. Спросил, улыбаясь.

— А что происходит?

Блин.

— Это ты мне ответь!

Михайлов покачал головой и скорчил очередную клоунскую гримаску.

— Все зашибись, Кси. Все лучше всех, ты же знаешь.

1: 0 в пользу Димки. Сдаюсь.

Если он не хочет говорить, из него даже клещами не вытащить ни одного слова. Тем более о том, что касается его настоящих проблем.

До нашего разговора о ... прошлом, Димка дозревал в моем обществе целый год. Надеюсь, в этот раз желание поделиться тем, что его тревожит, появится у Михайлова гораздо раньше. Что-то подсказывает мне, что он... опять медленно катится в пропасть. Или ищет ответ как выбраться из нее?

Я не знаю.

Но как объяснить его отсутствующий взгляд в тот момент, когда с экрана плазмы на Ру.ТВ The Offroad презентовали свою новый клип.

'Я всё начну с нуля

Не желая возвращаться вновь

Я всё начну с нуля

Взяв с собой надежду, веру, любовь

И пускай нет сил про всё забыть

Я разрываю с прошлым нить

Иначе просто петля

Я всё начну с нуля'.

Митя, Митя... я бы многое отдала, чтобы узнать твои мысли...

О чем же ты думал, беззвучно повторяя эти слова?

Неразрешимая задача.

Димка, как раковина, захлопнул свои створки и больше не позволил ни мне, ни себе грустить. Мы провели вместе c ним еще несколько часов, поиграли в NeedForSpeed. Приготовили обед, и в этом раз Михайлов не капризничал и даже изъявил желание помочь мне на кухне. А ближе к вечеру мне, наконец, позвонил Стас.

— Привет. Что делаешь?

— Отдыхаю, — ответила коротко, и в нескольких словах рассказала о том, что случилось со мной на этой неделе. Зная дикую нелюбовь Калугина к телефону, опустила детали и "забыла" рассказать ему о вчерашнем пати. Это все ерунда. Стасу хватает звонков по работе, чтобы тратить даже полчаса на бессмысленный треп с подружкой.

— А у тебя все в порядке? — спросила у мужчины. — Вы начали уже подготовку? Ресторан и все такое?

— Да, что-то делаем. Но я не знаю, что там и как. Всеми вопросами сейчас занимается Анна.

— Та самая? Организатор? Ну, естественно! — я рассмеялась в трубку. — Значит, ты весь в делах.

— Не весь, — мне показалось, что Стас улыбнулся. — Я хотел заехать к тебе во вторник. У тебя будет время?

Время. Как будто у меня могут быть вечером какие-то особые планы. Он, правда, думает, что я занята?

— О, не знаю, не знаю, — откликнулась, подражая тону Мити. Он как раз крутился вокруг меня и, как пантомим, безмолвно повторял все мои жесты. Особенно ему удавалось копировать выражение моего лица. — Сейчас загляну в ежедневник, посмотрю расписание, вдруг у меня запланирован визит друга. Во вторник.

Стас рассмеялся.

— Заставишь меня ждать в очереди, Кси?

— Посмотрим на твое поведение.

— Значит, есть надежда, что мы увидимся?

— Определенно.

— Тогда после девяти, хорошо? Я тебе еще позвоню.

— Да, договорились.

— Передавай привет маленькому паршивцу и не увлекайся с ним алкоголем. Он...

— ...ничему хорошему меня не научит. Я уже слышала это.

— Умница. Хорошего вечера, Ксюш.

— И тебе.

Наши отношения со Стасом не всегда были такими...

Да, Калугин был постоянно занят работой, да, он часто без предупреждения пропадал на несколько дней или неожиданно появлялся на пороге моей квартиры, приехав после затянувшегося допоздна приема.

Да... все это было. Но при всем этом на ночные посиделки в ресторанах, звонки за полночь и визиты три раза в неделю у Стаса всегда находилось время. Пусть он был непредсказуем и почти... почти неуловим. Пусть в его плотном расписании не было места для романтической требухи. Но он был рядом! И я была рада видеть его в те редкие часы, которые ему удавалось выкроить в круговерти рабочих дел.

Правда, начиналось все куда прозаичнее.

Пять лет назад Стас относился ко мне ничем не лучше, чем к окружающим его малышкам-кискам. Провинциалка, только приехавшая в столицу. Какая-то левая знакомая Мити. М-да уж.

Калугин пригласил меня в ресторан, рассчитывая, вероятно, на быструю победу. Сладкие речи были разбавлены долей сарказма, а циничное предложение продолжить вечер прозвучало довольно дерзко. Отличная тактика, черт побери. И никаких обещаний и долгих расшаркиваний. Зато и никакой лапши на ушах. Все предельно честно.

Стас был готов дарить дорогие подарки, откупаясь бриллиантами и золотом от всех возможных претензий. Он был готов оплачивать поездки в Милан и Париж ради посещения модных бутиков. Он был готов сделать для своей любовницы почти все, лишь бы она не выставляла условий, вела себя адекватно и принимала такими, какие есть правила его игры.

Но... вот не задача: я не вписывалась в эту картину. Мне не нужны были деньги, украшения и тряпки. Точнее... нет... конечно, я вру... Они были мне нужны. Но не такой ценой. И не за то, чтобы провести в компании этого мужчины несколько жарких ночей. Все, что я хотела, я собиралась заработать сама. И уж, точно, не своим телом и наивной улыбкой.

Марр как-то сказала, что во мне говорит гордость. Девушка без комплексов, которая ценит себя, умеет принимать и внимание богатого мужчины. Тем более такого, как Калугин.

Наверное, мне повезло, что я считала иначе. Возможно, согласись я сразу на предложение Стаса, и наш роман с ним закончился бы, не начавшись. Его девушки сходили с дистанции через несколько месяцев после начала взаимовыгодных отношений. Любая мелочь могла взбесить Калугина, и... приятному существованию очередной блондинко-брюнетки приходил конец.

Я уже тогда знала об этом. Заботливый Димка, не скупясь на выражения, в деталях расписал характер своего друга. Может быть, именно это определило мой выбор? Калугин получил категоричный отказ и презрительный взгляд сверху вниз (кажется, я вскочила из-за стола, чтобы немедленно уйти из ресторана). А я ... продолжила самостоятельно набивать шишки по дороге к своей мечте.

Последний курс универа. Первая работа. Отношения с Ником.

Стас следил за моими шагами в столице с вниманием естествоиспытателя. Мой сердитый ответ в тот злополучный вечер охладил его пыл. Но интерес, вопреки ожиданиям, остался. Калугин тактично отступил и с терпением опытного охотника дожидался, пока взбалмошная девчонка разберется со своими делами.

Мы общались с ним иногда. Не так часто и не так близко, как с Митей. Но Стас всегда оказывался рядом. Я получала приглашения на выставки, приемы и конференции. Он преподносил это, как желание помочь мне с работой. Я хваталась за его предложения, с радостью писала речи и готовила для него статьи.

Вот такой интеллектуальный союз. В конце концов, с Калугиным было интересно. В отличие от Михайлова, и Флейма, и Ника... и даже меня с Марр, Стас был блестяще образован.

С поиском моей квартиры и с переездом от ребят (точнее уже от Ника) мне тоже помогал Калугин. Его друзья в тот момент как раз уезжали работать в Штаты, их квартира на Садовом оставалась без присмотра. С помощью Стаса мы договорились с ними о приемлемой цене, и через несколько дней после разрыва с Ником, я перебралась в прелестную двушку недалеко от Цветного бульвара. Внимательность, обаяние и харизма Калугина сделали свое дело.

* * *

— Ты ни о чем не хочешь мне рассказать? — необычный вопрос от Мити, застывшего на пороге моей квартиры. Он уже одет, обут и готов покинуть мою гостеприимную берлогу. Только к чему эта попытка развести меня на откровенность?

— Эм? Ты о чем?

Вежливая улыбка, невинный взгляд. Не понимаю, что ты от меня хочешь услышать.

— О Стасе, — Митя заявил почти категорично.

Отличная тема для человека, который находится в шаге от двери и держит в ладонях ключи от машины. Ты торопишься, мой милый. Не стоит спорить.

— Дим, там не о чем говорить. Все отлично.

— Оу, ну, шикарно! — парень кивнул. Почти облегченно. — Тогда до связи. Я позвоню тебе на днях... Помню-помню. Только не во вторник.

— Не во вторник.

Посмеялись корявой шутке, а еще через пять минут я осталась одна. Митя слишком легко сдался и слишком быстро исчез из моего дома. Мне повезло? Или, быть может, мне стоило ему все рассказать?

* * *

Бывают дни, когда все идет не так: с утра не складываются отношения с начальством, важные встречи срываются в последний момент, и любимое платье так некстати оказывается в стирке. В моем случае один день растянулся на всю неделю. Венцом неудачной семидневки стала субботняя ночь, ночь вечеринки у Лешки. Но до нее... Вот, черт. До этой субботы в моей жизни произошло еще столько всего. И началось все, как водится, в понедельник.

Ранним утром еще до моего появления на работе мне отзвонился Андрей. Как я и предполагала, Марр не стала тянуть и откладывать плохие новости в долгий ящик. В семь утра по московскому времени, 9 июля 2012 года она сообщила Флейму, что уходит. И...

Браво! Я была ей почти горда. Такое потрясающее стремление к цели. Такое ярое желание быть счастливой. Может быть, так и надо жить?

Вопрос риторический.

Я задала его самой себе, слушая, как на том конце трубки сухим голосом Андрей докладывает о ситуации на "полях". Вера по предложению Марины, должна остаться с ней. Зато трешка в Москве с 20-летним кредитом великодушно будет "отписана" будущему бывшему мужу. Замечательная идея! Ловким движением "руки" ипотека меняется на дочку. И в конечном итоге все остаются довольны... Как только у Марр язык повернулся сказать, что Андрею не нужна Вера?

Может быть, зря я ее тогда не встряхнула? Более любящего и внимательного отца, чем Флейм, я еще не встречала. И только, загнанный в рамки своей работы, он не мог проводить с дочкой столько времени, сколько хотел. Но почему, черт побери, Марина этого не понимает? Почему она бьет по самым больным точкам? Ее цель оправдывает любые средства? Свобода столь дорогой ценой действительно ей нужна?

Я путалась в ответах, не понимая логики Марр. Андрей в отличие от меня был более сдержан. Чего-то подобного он ждал от своей жены уже несколько недель. И пусть нам с Ником со стороны кажется, что все вышло случайно, но два человека, живущие под одной крышей, всегда знают, что что-то между ними идет не так.

Это был как раз тот самый случай.

— Я скину тебе смской телефон адвоката. Он один из лучших в Москве. Позвони ему сегодня же, чтобы все решить. Тебе ни в коем случае нельзя допускать, чтобы Марр увезла из страны Веру.

— Присылай... я поговорю с ним.

— Андрей!

— Да?

— Ты меня слышишь? Не отдавай ей дочку, она...

— Кси. Ты ни черта не знаешь. Давай... при встрече поговорим.

Кажется, Флейм начинал злится.

— Да. Надо встретиться. Может, сегодня?

— Не думаю. Я тебе сам позвоню, когда у меня будет время. Ладно. У меня Ник на второй линии.

— Окей. Жду звонка.

— Бай...

Финал разговора оставил в душе неприятный осадок. Я так четко услышала в голосе друга собственные интонации. Такое знакомое нежелание пускать кого-нибудь в свою жизнь, что... Это причиняло почти физическую боль.

Как мы с Андреем дошли до того, что от прошлого доверия не осталось следа? Как вышло, что мы отдалились, позволив бытовым заботам затянуть нас с головой? И почему никто не пытается звать на помощь, как раньше?

Ах да... наш возраст перевалил за первую четверть века. Мы научились решать проблемы сами.

Смешно!

С такими мыслями я явилась на работу, впервые за три года работы в этой конторе опоздав почти на час. И даже мое официальное утверждение в новой должности и маленький банкет за обедом ни на йоту не улучшили моего настроя.

* * *

Как и обещал, Калугин появился у меня во вторник. И пусть в наших отношениях давно уже не было искры, но я действительно была рада его видеть.

— Ты не собираешься послать меня подальше? — после ужина вдруг поинтересовался Стас.

К тому времени, мы допивали вторую бутылку вина. Алкоголь путал мои мысли, и жизнь казалась приятной штукой.

— Посылать? За что?

Я искренне удивилась и сделала последний глоток из бокала. Бордовая жидкость вновь согрела горло.

— Из-за Вики, — внимательно следя за моей реакцией, откликнулся Стас.

О, Не-ет! Не хочу! Неподходящая тема для разговора.

Я нахмурилась и вместо ответа поднялась из-за стола. Нужно было немедленно убрать грязную посуду.

— Постой, Кси, — меня удержали за запястье. — Не убегай от меня, ладно? В прошлый раз мы толком не поговорили.

— А о чем говорить? Я не думаю, что твое ... решение что-то меняет. Или ты о другом? — ответила через секунду.

Стас покачал головой.

— Об этом. Да. Ксюш, ты знаешь о моих планах лучше других. Но то, что я собираюсь сделать, никак не связано с моим отношением к тебе. Понимаешь? Я хочу заняться политикой и...

— Не повторяйся. Мы говорили об этом в прошлый раз.

— Ты злишься, — Стас попытался подловить меня на моем торопливом ответе.

Но он ошибся. Я точно на него не злилась.

— Не угадал. Может быть, я ревную?

Предположила наугад, задавая вопрос и себе и ему. Я и сама толком не понимала, почему сложившаяся ситуация так сильно меня тревожит.

— Ты? — Калугин улыбнулся. — Почему только сейчас?

— Может, я, наконец, поняла, что ты мне нужен?

— А что было до этого? — он усмехался. И я вернула ему его же улыбку.

— До этого я просто наслаждалась жизнью. Может быть...

— Может быть... -

Стас повторил за мной и вдруг притянул меня к себе, заставляя сесть к нему на колени. Неприятный разговор был ненадолго забыт, и еще некоторое время мы были заняты лишь друг другом.

Уже позже, развалившись на кровати и прижимая меня к своей груди, Калугин снова попытался добиться от меня какого-то ответа. Тема наших отношений даже для него оказалась больной.

— Ты уверена, что все в порядке?

— Вполне.

— Я не хочу тебя ни к чему принуждать, и если ты решишь, то...

— Ты хочешь избавиться от меня? — спросила напрямую, раздражаясь настойчивому интересу Стаса. Ведь я еще десять дней назад сказала, что его решение для меня ничего не значит.

— Похоже, что я хочу это сделать?

Руки Калугина обвились вокруг талии и меня осторожно заставили лечь сверху.

— Может, тебя вынуждают обстоятельства?

В моем голосе оказалось чуть больше яда, чем нужно. Калугин расплылся в улыбке.

— Никаких обстоятельств, Ксюш. Иначе меня бы здесь не было.

— Отлично. Тогда давай закроем тему. Я повторяю еще раз, что не собираюсь посылать тебя к черту, — Стас кивнул. — Теперь тебе легче?

— Легче... — пробормотал задумчиво, разглядывая мое лицо и играя с непослушной прядкой моих волос, упавших ему на губы. — Но я боюсь, ты не знаешь, чего ты хочешь.

Я рассмеялась.

— Мне показать? — игриво прикусила мужской подбородок.

— Да...

Еще через час, окончательно выбившись из сил, я свернулась клубком возле Стаса. Его пальцы гладили меня по спине, я почти засыпала.

— Ты помнишь, как все было? Пять лет назад, ты не хотела со мной встречаться.

— Я была мааа-аленькая. Глуу-упая.

— А сейчас большая и умная? Что изменилось, Кси? Почему ты так просто согласилась на...

-Ты недоволен? — прошептала, отодвигаясь от мужчины на несколько сантиметров и приподнимаясь на локтях, чтобы заглянуть в его глаза.

Стас тихо рассмеялся.

— Приятно удивлен. Может быть, ты влюбилась?

Хмыкнула, обходясь без кокектливых "с чего ты взял? и "какая глупость!"

— Тогда в чем дело, Ксюш?

— Не знаю. Сложный вопрос. Может, просто будет уже спать? Я та-аак устала

Калугин вздохнул и проследил за движением моих пальчиков по своей груди.

— Ты прячешься за наши отношения. Тебе так проще?

— Я устала, — повторила упрямо и прикрыла глаза. — Поговорим завтра?

— Утром не будет времени.

— Ну... в следующий раз тогда. Какая тебе разница, что я...

— Я не хочу портить твою жизнь, — в мужском голосе была злость. И рука Стаса сильнее обычного сжала мое запястье. — Ты не заслужила этого. Ты...

— Не тебе судить!

— Только не дури, Кси. Ты можешь найти отличного парня и выйти замуж. Помнишь, Романа из Ти-капитала? Он спрашивал о тебе. Может быть, вам пообщаться?

— Хватит устраивать мою личную жизнь, папуля!

Калугин покачал головой.

— Иногда ты невыносима.

— Ну и что? Скажешь, что я веду себя, как ребенок? — я почти выбралась из постели, собираясь в ближайший час отсидеться в гостиной. Нужно было успокоиться и выпустить пар. Калугин, судя по всему, решил поиграть в благородство.

Ах, я так хочу быть с тобой. Ах, ты мне нужна. Все супер. Но, девочка, тебе пора подумать о будущем. Найди себе супруга, и мы продолжим наши встречи. Все счастливы. Хеппи энд!

Черт.

— Скажешь, что я взбаломошная идиотка и ни черта не понимаю?! Может, для полноты картины ты еще и...?

Закончить я не успела. Калугин, наблюдая за набирающей обороты истерикой, вместо того, чтобы отпустить мою бушующую персону в свободное плавание, вдруг сделал подсечку и я, не успев далеко отойти от кровати, рухнула обратно в груду подушек. Мужская ладонь несколько раз ощутимо 'прошлась' по моим ягодицам.

— Ай! Что ты делаешь?!

Стас усмехнулся. Опустился сверху, вдавливая меня в смятые простыни, и заботливо сообщил мне на ухо.

— Ты очень плохо себя вела...

— Тиран... — выдохнула в губы Стаса и закрыла глаза.

Мне от него никуда не деться. Или...?

* * *

Три следующих дня были заполнены встречами с друзьями. В среду я ужинала с Лидой, а в четверг в гости впервые за несколько месяцев явился Андрей. После посиделок, затянувшихся до глубокой ночи, я два раза подряд едва не опоздала на работу. Будильник звонил ровно в восемь утра, но я с трудом заставляла себя выползать из постели. Глаза слипались, и в голове было пусто-пусто. Единственным желанием был полноценный сон. И все...

Мне больше никто не нужен.

В общем, к пятнице сил на развлечения не осталось, и я проигнорировала приглашение Мити на очередную вечеринку. Зато...

— Тебе уже звонил Лешка? — Михайлов по телефону был бодр и весел. Была пятница, вечер близился к 11 часам.

— Угу, позавчера, — откликнулась с трудом и переключила велотренажер на меньшую скорость. Разговор с Димкой обещал затянуться.

— Значит, ты в курсе? Он завтра собирает у себя всех наших.

— Наших? — это Митя сильно преувеличил. Младший-Керимов обещал пригласить в Москву своих Энских друзей. "Наших" там нет, точно. — Я сомневаюсь. Но, да. Что-то такое он мне говорил.

— Тогда я за тобой заеду, и мы...

— Ты шутишь? Я никуда не собиралась.

— Собиралась! Там будет весело.

— Замечательный аргумент.

— А еще мне не с кем идти.

— Так найди себе подружку, Дим. Или позвони одной из бывших.

— Я хочу с тобой!

— А больше ничего не хочешь?

— Тебе огласить весь список?

— Ты ошибся адресом. Приемная Деда Мороза в другом месте.

— Да-а? То есть ты не Снегурочка?

— Ты насмотрелся порно?

— Приличные внучки не задают таких вопросов.

— Ты больно-ой.

— Абсолютно. Поэтому берегись. Я приеду к тебе к шести. И мы решим вместе.

— Не-ет! Ты не...!

— Чао!

Михайлов благоразумно отключился, уходя от дальнейших споров со мной. И ведь каждый из нас знал, что Митя все равно получит то, что хочет. Завтра я, как миленькая, пойду вместе с ним. И не потому, что Димка такой блестящий психолог. Просто есть ситуации, когда мне хочется играть с ним в его игры. Визит к Лешке — одна из них.

Похоже, Митя уже догадался, как сильно я хочу еще раз увидеться с братом Тима. И как сильно, я боюсь это сделать.

* * *

Димка выполнил свое обещание и вечером в субботу четко в назначенное время явился за мной.

Чисто из вредности, а еще чуть-чуть из-за собственного страха перед визитом к Лешке, я не стала заранее собираться. Ноль макияжа, никакой прически, и наряды, дожидающиеся своего часа в шкафу.

— Ты еще не готова?! — Митя сделал " большие" глаза и потащил меня за собой в спальню. — Ксюш, ну, одевайся, пожалуйста. Мы опоздаем!

— А я никуда не тороплюсь, — пожала плечами и манерно опустилась на край постели.

За пять лет в компании Димки я все-таки преуспела в искусстве трепать нервы. С таким другом, как он, под рукой, грех — не научиться. Да, Михайлов, конечно, устраивает сцены лучше, чем я. Но какие мои годы? Еще немного практики и...

Уставившись на мою невозмутимую мордашку, Митя мгновенно сник.

— И ты, Брут? — вздохнул горестно, сделал "глазки". — Ну, Ксюш, ну, будь паинькой.

Ага, как же.

— Ммм, извини... Но у меня настроения нет... — притворилась уставшей, даже ресничками похлопала для довершения образа. А в голове уже билась мысль, что же Димка будет делать дальше? Как будет пытаться меня убедить?

Ага... наивная блондинка. Я даже не подумала о том, что у Мити может не быть настроения играть со мной. О наших разных весовых категориях я тоже некстати забыла. И зря. В мастерстве лицедейства Димке не было равных. И мне совсем не стоило тягаться с ним.

— Детка, — голос Мити неожиданно обдал меня холодом. Тактика изменилась, да? — Не зли меня. Давай! Собралась живо.

Ааахренеть. Уже вскочила.

— Живо? — переспросила удивленно.

— Бегом, я сказал!

И глаза — страшные-страшные. Вау...

Если бы не знала Митю столько лет, я бы его испугалась. Слишком резкой была смена его масок. Мелькнула шальная мысль поддержать его вызов и выдать что-нибудь такое же едкое ему в ответ. Ну, в самом деле, я же не боюсь этого ...мальчишку? Или боюсь?

Внутри зародилось гадкое чувство. И разум включился на опцию "осторожней". Не стоит мне лезть сейчас на рожон. Не та ситуация.

Что ж, с видом оскорбленной невинности я медленно поднялась с постели и послушно потопала к шкафу.

Любуйся, Дим! Я делаю так, как ты хочешь.

И он действительно любовался. Михайлов наблюдал за мной все двадцать минут, в течение которых я собиралась. Спасало только то, что он все это время вел себя тихо. Он не хмыкал, не издевал вообще не звука. И ни одного замечания я не услышала с его стороны даже, когда рывком сдернула с вешалки не самый подходящий для вечеринки наряд. Строгую юбку-карандаш и белую блузку.

А, так тебе плевать, как я буду одета? Ну, окей.

Все из того же чувства противоречия я плюнула на идею тщательной подготовки. Чем хуже, тем лучше. И пусть ему будет стыдно.

Вместо идеальных локонов поспешно заколола волосы в небрежный пучок, оставив пару выбивающихся на плечи тонких прядей. Вместо безупречного мейк-апа за две минуты сделала смоки-айс и накрасила розовым блеском губы.

Примитив, как сказала бы Маришка. Но зато быстро.

— А ведь ты слилась, — Митя, как ни в чем не бывало, усмехнулся и, притянув меня к себе, шутливо поцеловал в макушку.

Да, неужели? Думаешь, все так просто?

Мы ехали с Михайловом в лифте, и с момента нашей микро-ссоры прошло не более получаса. Только я так и не смогла успокоиться.

— Отвали, — прошипела обиженно и пообещала. — Ты мне за это еще ответишь.

— Я? С чего бы? — парень усмехнулся. — За наше опоздание будешь отвечать ты. Тебя там, б**ть, все ждут, а ты ломаешься, как целка. Настроения у нее, видишь ли нет. О

* * *

ть можно.

Он это серьезно?

— Михайлов, тебя с девушками разговаривать учили?

— С девушками? — Димка смерил меня презрительным взглядом сверху вниз. — С ними, да, учили.

Что?!

В этот момент мне страшно захотелось со всей своей силы приложить парня лицом о кнопки лифта. Я вскинула руку, чтобы ударить. Но неожиданная идея вдруг пришла в голову. Я только гаденько усмехнулась.

— Дим, а ты ночью вообще хорошо спишь?

— Эммм, да. — Михайлов ответил хмуро.

Но честно.

Он даже не догадался о подготовленной мной ловушке.

— Ну, тогда запомни это время.

— Что? — Михайлов закатил глаза и схватился за сердце. — Ты мне угрожаешь? Боже, Ксюш... Ты? Мне? Можешь сказать это еще раз?...

Вот, сволочь.

* * *

Уже в салоне авто Михайлов, наконец, успокоился и критично меня оглядел. Его недовольный взгляд ненадолго утонул в вырезе моей блузки.

— Хоть еще одну пуговицу расстегни, что ли, — посоветовал мне через пару мгновений. И снисходительно хмыкнул. — Выглядишь, как офисная мышь.

Неужели?

Я равнодушно пожала плечами и отвернулась к окну. Комплимент в устах Мити прозвучал для меня поздравительной одой. Я добилась, чего хотела. Образ ухоженой московской крыски отлично подходил к моему настроению сегодня. Напряженному, едкому. И пусть окружающие думают обо мне, что хотят. Главное, я знаю, для чего мне все это нужно.

В привычной одежде, в безукоризненно сидящей на бедрах юбке, в белоснежной рубашке с короткими рукавами и незатейливым принтом на воротнике я чувствую себя уверенней и спокойней. Я хожу в подобном наряде на работу, веду переговоры и договариваюсь с клиентами о многомиллионных сделках. Я еще желторотый птенец по меркам автомобильного бизнеса столицы. Но я точно знаю о негласном законе: чем дороже ты выглядишь, тем больше тебе доверяют партнеры. Ты успешен, а значит надежен. В купе с идеальной улыбкой, остроумием, харизмой, знанием предмета беседы, твоя одежда — это оружие, которое помогает тебе быстрей добиваться цели.

Я не знаю, какая цель у меня сегодня. Я не могу объяснить, чего жду от сегодняшней встречи. Но против собственной воли и истеричных воплей рассудка, я хочу это сделать. Хочу увидеть Лешку. И дело не в том, что он неуловимо похож на Тима. Он не похож... Или похож не настолько... Неважно. Глупо. Эм....

Забей.

За пять прошедших лет брат Тимура здорово изменился. Он вытянулся, возмужал. Его фигура обзавелась выпуклостями в нужных местах. Широкие плечи, бицепцы и бла-бла-бла. Да, я заметила все эти детали. В день нашей первой встречи не могла не смотреть на Алексея. И потому — умирала от любопытства.

Да, любопытство, — отличное объяснение для моего желания наплевать на собственные правила и прыгнуть с головой в этот омут. Визит к Керимову, вряд ли, принесет мне желанный покой, и он точно не сделает меня счастливой. Это правда.

Но мне плевать. Пусть даже мое стремление пообщаться с братом Тима отдает извращенным мазохизмом и пытками над самой собой, но... я еду туда, куда еду. Мне нужна эта встреча. Мне нужен разговор. Только, вот черт, — с кем из них?...

* * *

Мы с Митей действительно опоздали. И в тот момент, когда улыбающийся Лешка распахнул перед нами дверь, в квартире уже вовсю шло веселье. Свет был приглушен, из гостиной доносились крики и смех. Где-то в глубине комнат играла тихая музыка.

— Привет, опоздунам!

— Привет, братан! Это все из-за нее! — Димка даже не подумал меня прикрыть. Сдал с потрохами.

Я сдержанно улыбнулась Лешке, все равно не чувствуя себя виноватой. Настоящие начальники не опаздывают никогда. Они задерживаются по своим супер-важным делам, ясно? И пусть я сейчас не на работе, но какое это имеет значение, если я чувствую себя так же, как перед свои первым приемом в МИДе.

Так надо. И точка.

— Оу, так это ты мой подарочек? — младший Керимов только что разглядел атласные банты на моих щиколотках. Остроносые лакированные туфли на шпильке я купила несколько дней назад. И Митя, между прочим, даже не заметил обновку. Зато Лешка уставился на мою обувь с искренним восторгом. — Вау!

Михайлов проследил за взглядом своего друга, потом оглядел с ног до головы. В какой уже раз?

— Не раскатывай губу, друг, — Митя чуть-чуть поиграл голосом, притворившись страшным собственником и сумасшедшим Оттело одновременно. Леха расхохотался и пригласил идти за собой.

— Что же ты не сказала, что это наряд озабоченной секретарши? — Митя придержал меня на пороге гостиной. Его вопрос был предназначен лишь для меня. Лешка не заметил заминки.

— Ах, так он тебе уже нравится? — усмехнулась краешками губ. А Михайлов ответил мне хитрой улыбкой.

— Вполне. Давай повеселимся сегодня!

И мы, наконец, прошли сквозь эти чертовы двери

* * *

В суете первых минут встречи, радостных приветствий и обмена рукопожатиями никто не заметил моего состояния. Даже Лешка был слишком сосредоточен, чтобы за мной следить. Он нацепил свою самую обаятельную улыбку, мгновенно углубившись в беседу с друзьями. Так, будто ничего страшного не произошло. Так, будто все, черт побери, было в порядке.

Лицемер. Актер... Предатель?

Он знал?!

Внутри все сжалось от обиды и... недовольства? Я всмотрелась в Димкины черты, пытаясь догадаться о его мыслях. Нервные пальцы парня быстрее обычного выбивали беззвучный ритм по его бедру, ноздри аристократического носа раздувались сильней, а глаза "стреляли" по залу. Мелочи, которые, кажется, не замечал никто, кроме меня.

Что ж, значит, и он не был готов к этой... встрече.

Это успокаивало, но, в конечном итоге, ничего для меня не меняло. Я все еще была здесь. И повода сбежать прямо сейчас не находилось. Разумного повода, конечно... Зато неразумных и нерациональных — было хоть отбавляй.

Ловушка захлопнулась, я оказалась один на один со своим прошлым или... своим настоящим? Как правильнее будет сказать?

Я не знаю.

Присутствие Димки по левую руку от меня — единственное, что придавало мне сил. Кто бы мог подумать, что я настолько буду зависеть от этого мальчишки?

Пожалуйста, только не уходи. Только не оставляй одну. Не сейчас! Не сегодня!

Митя поймал мой отчаянный взгляд и едва заметно кивнул. Я плавно отвернулась, не позволяя себе насладиться даже секундным покоем.

Расслабляться было нельзя. Игра уже шла полным ходом. Хорошо... хорошо. Мы справимся, мы сможем. Мы сделаем это.

Я молчала, улыбалась, кивала и пока не могла отойти от Димки даже на шаг. Это было, может быть, странным. Но наш поцелуй в прошлые выходные облегчил мне задачу. Я могла притвориться очарованной им. Еще не влюбленной, но уже пойманной на крючок. Кому как не лучшим друзьям знать, как просто это бывает сделать.

Все верно.

Дышать спокойно.

Улыбаться мило.

Спину ровней, движения уверенней.

Все жесты и выражения лица отточены до совершенства. Сколько раз я практиковалась в этом на своей работе? Приемы в посольствах, переговоры в Европе и завтраки с акционерами. Я умею это делать. Я, блин, чертовски в этом хороша. И иначе не может быть. В противном случае не было бы ни моей карьеры, ни отличной работы и ни, к слову сказать, Стаса.

А ведь Калугин ценит во мне все это. Умение улыбаться даже тогда, когда мне безумно страшно. Сохранять лицо, когда на самом деле хочется кричать и злиться. Я могу это сделать.

Я.

Справлюсь.

* * *

Еще несколько минут назад я думала о том, что эта суббота войдет в список самых плохих дней моей жизни. Похороны деда, отъезд мамы, выкидыш, расставание с Тимом... Тяжелых испытаний за двадцать пять лет моего существования накопилось не так много. И вечеринка в квартире Лешки могла бы с легкостью стать с ними в один ряд. Но...

Наваждение спало. Первый шок прошел. А от всплеска адреналина в крови не осталось следа. Я снова могла двигаться и говорить свободно.

Да, сегодня утром я размышляла о нашей возможной встрече с Тимом. Я спорила сама с собой, пытаясь предугадать, позвал ли его Лешка. Я хотела и не хотела видеть Керимова. Боялась и ждала этой минуты. Ну что ж. Я получила то, к чему так стремилась.

Тим тоже приехал в гости к своему брату.

Удивление?

Отвращение?

Надежда или ужас?

В первый момент, когда я увидела Тима в толпе приглашенных, все эмоции смешались в один безумный коктейль, и на несколько минут я потерялась в своих мыслях. Я вдруг снова ощутила себя самой собой. Той самой Ветровой (с презрительно тягучей 'эээ' в начале слова), которой была для Тима пять лет назад.

Ужасное чувство.

Больше всего на свете мне вдруг захотелось остановить эту пытку.

Расплакаться.

Сдаться.

Сбежать. И больше не видеть Тима.

Хороший план. Но разве я могла уйти через две минуты после появления на вечеринке? Да и, что изменил бы, в конечном итоге, мой уход? Побег стал бы признанием слабости перед Тимуром. Стал бы доказательством моего малодушия и полнейшей капитуляции перед... самой собой.

Ведь дело не в том, что Тим попытался сделать шаг мне на встречу. Нет. Он не двинулся с места при виде меня. Он даже не улыбнулся.

Сидя на диване с бокалом вина в руках, Керимов о чем-то мило беседовал с длинноногой брюнеткой. Девушка смотрела только на него и свободной рукой играла с закатанным до локтя рукавом его рубашки.

Почему-то именно эта сцена заставила меня запаниковать. Почувствовать себя брошенной. Им. Снова. И в то же время именно такой Тим, именно эта девчонка, которую, как оказалось, зовут Аней, именно их влюбленные взгляды друг на друга помогли мне взять себя в руки.

Спустя несколько мгновений я даже смогла мысленно надо собой посмеяться. Надо же, как сильно я себя накрутила. Но ведь ничего страшного не произошло. Даже Марр было в разы трудней. В конце концов, моя лучшая подруга никогда не вертелась возле Тимура.

Эта мысль с налетом сумасшествия меня рассмешила. И я, наконец, собралась с духом, улыбнулась первой и единственный раз за весь вечер встретилась взглядом с Тимом. Всего на пару секунд, и лишь для того, чтобы увидеть его холодные и пустые глаза. Керимов был в курсе, что я приеду. Он не выглядел ни удивленным, ни растерянным (о да, растроганным!). Он спокойно на меня посмотрел и, как в старые добрые времена, отвернулся после короткого кивка.

Никаких особенных приветствий. Все, как и раньше. А, собственно, что я хотела? Я действительно верила в то, что он бросится ко мне навстречу?

Снова улыбнулась. Теперь уже Димке, который только что отпустил очередную пошлую шутку. Что-то на счет моего развратного вида и моих скрытых талантов в стриптизе. Пришлось срочно накрывать ладошкой его рот.

Не хватало только того, чтобы Митя похвастался моими 'заслугами' в прошлом. Зачем только я рассказала ему о своих тренировках с Ником?!

Впрочем, Михайлов моментально понял меня. Он замолчал, не пытаясь вырываться или отталкивать мою ладонь. Только хитрые искорки блеснули в его глазах.

Опять он что-нибудь хочет устроить.

Подумала и тут же получила подтверждение своим мыслям. Димка осторожно перехватил мое запястье и аккуратно поцеловал длинные пальчики.

— Молодец, — прошептал чуть позже, притянув меня к себе.

— Как всегда, — откликнулась шепотом, довольная тем, то смогла подыграть Мите.

* * *

Чем больше времени проходило, тем легче мне становилось.

За знакомство и долгожданную встречу было выпито уже несколько бутылок вина. Музыка стала громче, разговоры медленно скатились к работе и планам на ближайшее время. Ребята постоянно шутили, кто-то расспрашивал Лешку о его учебе в Европе.

Тимур стоял у окна в компании двух Лешкиных приятелей из Энска, и, улыбаясь, обсуждал с ними совместные дела в Москве. Я не позволяла себе прислушиваться к их разговору, хотя неудовлетворенное любопытство причиняло почти физическую боль.

— Девочки, помогите мне, плиз, на кухне. — Аня заглянула в гостиную и на пару мгновений привлекла внимание всех гостей. — Лешик заказал для нас ужин, нам нужно просто все разложить по тарелкам.

— Да, конечно!

— Уже идем!

Значит, фуршет. Кажется, младший-Керимов предупреждал меня об этом.

— Ты бросаешь меня одного? — Митя состроил обиженную мордашку, как только я следом за несколькими девушками попыталась покинуть гостиную.

— Если кто-то хочет не остаться голодным, ему лучше меня отпустить, — я улыбнулась Димке и скосила глаза на его ладонь, устроившуюся на моем бедре.

— Ты обо всех моих желаниях заботишься сегодня?

— А ты хочешь, чтобы я позаботилась обо всех? — поинтересовалась с улыбкой.

Митя хмыкнул.

— Конечно, — прошептал мне на ухо и оставил легкий поцелуй на моей щеке. — Не пропадай надолго.

Я кивнула. Послушные девочки именно так себя и ведут.

* * *

На кухне Аня вела себя, как настоящая хозяйка. Она уверенно открывала нужные шкафчики и выдвигала только те ящички, в которых находилась искомая посуда. На свет в рекордно короткие сроки были извлечены тарелки, столовые приборы, бокалы, стаканы, соусники и подставки под бутылки вина.

Я следила за девушкой с любопытством. Ее плавные жесты и аккуратные движения заставляли меня улыбаться. Ей шло ее короткое вишневое платье. Ей шла эта кухня в теплых сиреневых тонах. Ей шел Ти...

Хм.

В смысле — она смотрелась здесь точно на своем месте.

— Поможешь? — девушка улыбнулась, заметив мой задумчивый взгляд, и протянула мне первую пластиковую коробку.

На ужин предполагались рис с креветками и курицей из 'Тануки', несколько салатов и наборов суши. Ничего особенного, но мне нравился запах, исходящий от еще горячих блюд. Кажется, с легкой подачи Стаса я влюбилась в азиатские специалитеты.

— Да, разумеется, — я улыбнулась Ане в ответ и занялась сервировкой.

Вера и Света, подружки Лешкиных товарищей, вызвались расставлять тарелки в гостиной.

— Леша сказал, что ты училась в одном классе с Тимом.

Аня улыбалась вполне искренне, и в ее невинном утверждении не чувствовалось подвоха.

— Да, и в универе.

— А, точно. Я слышала что-то такое...Передай мне васаби, пожалуйста... Спасибо... Но тебя не было на выпускном.

Кто же такой болтливый рассказал ей об этом? Лешка?

— Не было, — отозвалась, сохраняя на лице улыбку. Разговаривать о своем побеге из Энска пока еще было просто. — Я перевелась в Москву после четвертого курса.

— Ты такая смелая! — в восторженном восклицании Ани не было фальши. — Я бы точно не смогла все бросить и сорваться в столицу. Вот так... без подготовки. Ты — молодец!

Я кивнула, но не отвела взгляд и не позволила улыбке поблекнуть. В конце концов, никто кроме Андрея, Ника, Марр, Стаса и Мити не знает правды о причинах моего переезда в Москву. Тимур и Лешка могут только догадываться о чем-то. Аня, кем бы она не приходилась старшему из братьев, не может ничего знать наверняка. Но эта ее фраза... 'без подготовки'...

— Мои друзья предложили мне работать с ними, — я выдала уже не раз озвученную для всех знакомых байку. С Флеймом и Ником мы 'подавали' мое переселение в столицу, как желание работать вместе.

— Вот это здорово! — Аня снова улыбнулась. — И ты сразу начала работать в автосалоне?

— Нет, конечно, — я ответила с неизменной улыбкой, ощущая в душе холод.

В настойчивом интересе Ани вот теперь почувствовалось что-то... личное. Тема нашего разговора волновала ее настолько же сильно, насколько мне она была противна.

Черт, но ведь не может никто из семейства Керимовых знать о том, чем первое время я зарабатывала в столице? Выступления с Ником? Пара хорошо оплачиваемых фотосессий? Никто о них не знает!

— Я заканчивала универ. Работала копирайтером на фрилансе.

— Ты? Копирайтер!... Ого. Хотя, что я так удивляюсь? Лешка говорил, что ты замечательно пишешь. Вы же с Тимуром во всех конференциях участвовали и ...

— Да, в вузе была отличная подготовка.

— Да, это точно, — Аня передала мне еще одну тарелку. — У тебя клеевая работа сейчас. Но, черт, салон Ауди? Говорят, туда не попасть без связей!

— Мне помогли немноо.

От невинных улыбок у меня уже сводило скулы.

— Конечно. Но...

— А где ты работаешь? Извини, но я увиделась с Лешкой только неделю назад. Он ничего не рассказывал о тебе.

— О, я работаю экономистом. Ничего интересного.

— Но ведь в Москве? Если да, то есть возможность сделать хорошую карьеру.

Улыбка Ани немного поблекла. Ну, в самом деле, ведь не только она умеет задавать вопросы.

— Карьера? Я как-то не думала об этом. Все-таки мне уже 23. Самое время, чтобы подумать о семье и детях.

Я смогла скрыть дрожь в пальцах и не уронить тарелку, которую я так некстати держала в своих руках.

— Детях?

— Извини! Я знаю, что не все думают, так как я, и все такое. Но 23 хороший возраст, чтобы выйти замуж? Ты не планируешь еще, кстати?

Однако!

Кажется, миловидной Анечке удалось, если и не пробить мои щиты, то удивить, это точно.

— Эм... нет. У меня немного другие планы.

— Серьезно? — девушка вежливо улыбнулась. — А мы вот с Тимуром планируем пожениться. Может быть, осенью. Еще не решили точно.

— О, прекрасно! Вы же давно знакомы?

Я потом долго ругала себя за столь очевидный интерес. Но не спросить, это уже было выше моих сил. Аня, кажется, тоже догадалась о моем промахе. И отвечая на мой вопрос, она больше не улыбалась. Говорила серьезно, констатируя факт и давая мне понять, что Тим — это ее территория. Он принадлежит ей и никому больше.

— Мы живем вместе уже полтора года. А встречаемся больше трех.

— Вижу, вы уже познакомились! Анютка рассказала тебе, что Тимур сделал ей предложение? — радостный вопль Лешки за спиной прозвучал контрольным выстрелом в мою голову.

— Нет. Вроде бы, нет...

— Леш, ну что, ты выдумываешь! — Аня фыркнула и протянула ему последнее блюдо с креветками. — Когда Тим сделает предложение, ты узнаешь об этом первым.

— Ну, конечно! — Лешка подмигнул мне, скрывая от девушки кривую ухмылку. — Тогда хватит болтать. Пойдемте к гостям. Без вас там ужасно скучно.

* * *

В гостиной по-прежнему было шумно и весело. И понятное дело, никто не заметил нашего долгого отсутствия с Аней. Только Митя при моем появлении оставил в покое своих знакомых и подошел ко мне.

— Все хорошо, милая? — спросил, наклоняясь к моему лицу и почти касаясь пылающей кожи губами. Мои щеки горели, и воздуха катастрофически не хватало. Хотелось выбраться на улицу, как можно скорей.

— Да, Дим. Хорошо, — я улыбнулась, копируя безмятежное выражение на лице друга.

— Ты бледная, Кси. Может быть, выпьешь?

— Не стоит, — откликнулась шепотом и на секунду посмотрела в сторону Ани. Брюнетка в вишневом как раз добралась до Тима. Пальцы девушки нежно скользнули по его локтю и погладили обнаженную кожу.

— У Лешки отличное вино. Может, хотя бы бокал? — в улыбке Димы был вызов. Он снова предлагал ему подыграть.

— Чуть позже, ладно? — попросила тихо и прикоснулась к Митиному запястью. И вот не надо говорить, что я повторила за Аней. Просто в тот момент мой жест отлично соответствовал разговору. По крайней мере, той его части, которая привлекала внимание наших общих с Димкой знакомых. На нас смотрели с интересом.

— Угу, — Митя хмыкнул понимающе, проследив за моим взглядом в сторону Ани, а еще через мгновение оставил невесомый поцелуй на моих губах. — Я все понял. Только не отходи далеко от меня.

Я, как и раньше, не стала вырываться из объятий Димки и послушно ему кивнула.

* * *

Следующие два часа запомнились мне очень сумбурно. Королем вечеринки, как и положено хозяину хаты, стал Алексей. Он с удовольствием рассказывал о приколах своей студенческой жизни, делился подробностями обучения за границей. Ему задавали вопросы и для сравнения рассказывали о том, что происходит в системе образования в нашей стране. В некоторых голосах я отчетливо ловила завистливые нотки.

Аня все так же не отходила от Тимура ни на шаг. И Керимов не делал ни одной попытки от нее отвязаться. Он, как всегда, был внимателен и... предсказуем. В его поведении мне виделся тот самый парень, каким Тим был пять лет назад — со мной. Галантный, заботливый и счастливый?

Ну, а впрочем, почему бы нет? Разве Керимов не заслужил свою порцию счастья? И если Аня делает его таковым, мне ли судить? Остается лишь порадоваться за Тимура.

И я старалась изо всех сил. Улыбалась, шутила вместе со всеми, прислушивалась к рассказу Тима о нашем Вузе и последних проблемах на факультете. Поразительно, откуда Керимов обо всем этом знал.

Но спросить об этом я так и не решилась. За весь вечер мы с ним не перекинулись даже десятком односложных ответов. Несколько 'да' и 'нет', вряд ли, сойдут за разговор по душам. Мне только и оставалось, что украдкой смотреть на Керимова и удивляться тому, что за сто двадцать восемь последних минут мы ни разу не пересеклись с ним взглядом. Впрочем, а зачем ЕМУ на меня смотреть?

А, между тем, Тим повзрослел. Черты его лица стали острее и жестче. На смену сладкому парню-мажору пришел уверенный в себе молодой мужчина. Наверное, успешный... в каких-то своих делах. В каких? Я понятия не имела. В отличие от Ани, так хорошо осведомленной о моем прошлом, я не знала о ней и Тиме. Не знала почти ничего.

Тогда, пять лет назад, первые несколько месяцев после переезда в столицу я временами наблюдала за происходящим в Энске. Ежедневное обновление Новостей на страничке 'Вконтакте' не давало шансов забытью. Я была в курсе всего, что творилось в группе. Я видела фотки Яны и Тима, читала треп об их совместной жизни в последних выпусках 'Сплетницы'... Я наблюдала со стороны. И чем больше смотрела, тем сильнее злилась.

Это никуда не годилось. Флейм, видя мое состояние всякий раз, как я выбиралась в сеть 'поболтать' в общих чатах, все сильнее за меня переживал. Я медленно доводила себя до 'края' и долго продолжать подобную пытку над собой было нельзя.

В один из ноябрьских вечеров, после трех бокалов вина и, может быть, пары бумажных платков, припрятанных под подушку (чтобы Ник и Флейм не узнали, что на меня нашло), в тот вечер я окончательно решила уничтожить свои шансы на нормальное общение с ребятами из родного вуза. Все мои друзья, настоящие друзья, были в Москве. Все же остальные могли провалиться к черту.

Решение было принято, и моя страничка Вконтакте за десять минут исчезла с просторов сети. Я сделала еще один шаг к тому, чтобы поставить жирную точку в дурацкой истории с Тимом. И чтобы больше никаких упоминаний о нем!

До сегодняшнего дня.

* * *

Вечер был еще в самом разгаре. Музыка все так же грохотала в колонках. Запасы алкоголя только что пополнились десятком бутылок вина. Можно было бы продолжать в том же духе еще пару часов, но...Младший-Керимов решил по-другому. С довольной улыбкой на лице он вдруг предложил отправиться гулять в центр. Достойным завершением тусовки должны были стать танцы до самого утра и завтрак в одном из ресторанов.

— Кси, а мы поедем? — Михайлов обнял меня за плечи и подушечкой большого пальца скользнул по затылку, вызвав приятную дрожь по телу.

Я едва удержалась от того, чтобы дернуться. И не понять — то ли навстречу ему. То ли для того, чтобы оттолкнуть.

Митя весь вечер крутился рядом со мной, и его внимание не сильно меня раздражало. Даже его собственнические жесты, едва заметные поглаживания рук и спины были приятны. Я вздыхала почти облегченно, когда он тянулся ко мне, чтобы обнять.

Но мы больше не целовались, кстати. По молчаливой договоренности решили не провоцировать окружающих явной демонстрацией наших неожиданно вспыхнувших чувств. Одно дело — клуб. И другое — вечеринка у Лешки. Нет никаких гарантий, что кто-нибудь из наших знакомых не захочет пошутить или некстати задать пару неудобных вопросов.

— Я еще не решила. Но, может быть, будет лучше вернуться домой.

— Окей. Я понял. Тогда сегодня я — у тебя? — последнее заявление прозвучало полу-вопросом, и я недоуменно взглянула на Димку. К чему так волноваться?

— Ну, да...

Митя расплылся в улыбке. И в этот момент кто-то снисходительно хмыкнул за моей спиной. Я вовремя оглянулась, чтобы заметить Лешку, скрывшегося за дверью.

Кажется, кое-кто только что подслушал наш разговор.

— Не обращай внимания, — ладони Мити легли на мой живот, меня аккуратно прижали к мужскому телу.

— Все в порядке, Дим.

— Конечно. Просто он не сводил с тебя глаз весь вечер.

Странное наблюдение Михайлова меня удивило. Похоже, за сиянием Тимура я не замечала никого вокруг. Хлопнула пару раз ресницами, просительно уставившись на Митю. Может, он хочет поделиться своими выводами со мной?

— В машине все расскажу, — пообещал Димка и, наконец, расцепил руки.

— Оки. Тогда подожди, мне нужно выйти.

* * *

Вход в ванную располагался в глубине коридора. Шкаф-купе с зеркалами от пола до потолка закрывал почти всю стену напротив двери в спальню. Я замерла напротив шкафа, в полумраке разглядывая свое отражение. Поправила растрепавшиеся пряди и разгладила несуществующие складки на юбке.

Мне было важно выглядеть на все 'сто'. Пусть это станет единственной моей победой сегодня. Через полчаса мы с Митей вернемся домой. А еще через пару дней я забуду об этом вечере, как о каком-то кошмаре.

— ... не говори ерунды, — знакомый голос раздался из комнаты. Приоткрытая дверь не заглушала звук. Я замерла на мгновение, не зная, что делать.

Второе 'я' осторожно напомнилО, что подслушивать нехорошо.

— Да, причем здесь ерунда?! Она притворяется, ты не видишь? Ведет себя с ним, как и с тобой.

Голос Лешки звучал чуть громче, чем голос Тима. Я отчетливо слышала возбуждение в его словах. Ноги приросли к полу. Даже если бы захотела, я не смогла бы сейчас уйти.

— Какое тебе до нее дело? — спустя мгновение Тимур задал новый вопрос. И образ равнодушного мужчины, которым он притворялся весь вечер, наконец, растворился. Керимов был удивлен?

— А почему бы нет? — Лешка искренне изумился.

— Она с Калугиным, ты не забыл об этом?

Сердце дрогнуло, предположения оправдались. Разговор за стеклянной дверью шел обо мне.

— А это ничего не значит. Очередная фикция.

Тим хмыкнул и откликнулся устало.

— Леш, что ты задумал?

— Да, ничего такого. Просто захотелось повеселиться.

— Веселись. На

* * *

мне докладывать о своих планах?

— Расслабься, Тим. Я хотел лишь посоветоваться с тобой. Просто так...

— Что ты от меня хочешь услышать? — раздражение в голосе Тима так потрясающе четко копировало мой настрой.

— Хороший совет, пожалуй, — отозвался Лешка. И у меня не осталось сомнений, что он изощренно издевается над Тимуром. Вся эта сцена в исполнении Лешки поразительно напоминала одну из Митиных интриг. — Как думаешь, мне что-нибудь с ней светит?

— Понятия не имею. Вопрос не по адресу. Не морочь мне больше голову этим бредом. Если хочешь развлекаться, иди и развлекайся. Мое благословение тебе не нужно.

— О... ну, ок. Я уловил намек, — Лешка усмехнулся. — Только тогда без претензий, Тим. Я тебя заранее предупреждал, если что.

— Я тебя тоже предупреждаю, Мелкий. Ветрова пошлет тебя куда подальше.

— Аха. Ты не веришь в мои силы? — Лешка, кажется, обиделся на слова Тимура.

— Ты начинаешь действовать мне на нервы. Собрался что-то делать, иди и делай. И без демагогии, договорились?

— Ну, так неинтересно, Тим, — Керимов-младший вдруг рассмеялся.

— Что?! — Тимур, кажется, ничего не понимал, так же, как и я.

— Как на счет спора?

Я коротко хмыкнула и несколько раз ударила в ладоши, привлекая внимание братьев.

— Браво, Леш. Браво!

Они синхронно обернулись в мою сторону. И если Тимур вдруг нахмурился, раздраженный тем фактом, что я стала свидетелем их беседы, то Лешка искренне удивился.

— И на кого мы спорим? — поинтересовалась с усмешкой и зашла в комнату, чтобы осмотреться. В глубине спальни на письменном столе я еще из коридора заметила пачку фотографий. Пусть это было просто предчувствием, но я знала точно, что мне стоит на них взглянуть.

Ни Лешка, ни Тимур не двинулись с места. И первые секунды после моего появления прошли в полнейшей тишине. Я успела добраться до стола и теперь с истеричным смешком прикоснулась к верхней фотографии в стопке. Неужели, после всего сказанного Лешкой я действительно сомневалась в том, что тут увижу?

— Это не то, что ты думаешь, — Лешка, наконец, подал голос. И не нашел ничего лучше голливудского шаблона фразы 'Извини, ты ничего не поняла'. Он, наконец, бросился ко мне, видимо, для того, чтобы уменьшить размер учиненной им катастрофы. Тимур так и остался стоять в стороне, с раздражением наблюдая за своим братом.

— А что я могу думать?

— Я все тебе объясню! — голос Лешки звучал напряженно. Он нервничал и потому вел себя глупо. Вместо того, чтобы схватить фотографии и убрать их куда-нибудь подальше, Леха попытался прикрыть их лежащей правее книгой. Глянцевая обложка учебника по экономике вполне предсказуемо заскользила по стопке, и спустя всего несколько мгновений десятки разноцветных картинок (м-да, вместе с книгой) упали к моим ногам.

Поцелуй с Ником, фотки на капоте Ферарри. Одна из моих провокационных фотосессий топлесс.

Наверное, мне должно было быть стыдно, когда я разглядела себя на фото. Но... вместо этого я испытывала лишь усталость. Чего мне стыдиться? И перед кем?

Лешка растерянно взглянул на фотки. И я подумала вдруг о том, что он немедленно броситься их поднимать. Но нет... Он не двинулся с места. Склонив голову на бок, он пытливо вглядывался в мое лицо. Такой знакомый жест. В точности, как у Димы.

Шикарно...

Я снова усмехнулась. И краем глаза взглянула на реакцию Тимура. Похоже, Керимов даже не подозревал о богатой коллекции своего брата.

— Откуда это у тебя? — носком туфли я подвинула несколько фотографий, разлетевшихся по ковру.

— Разве их сложно достать? — Лешка невозмутимо пожал плечами и вновь замолчал.

Видимо, я должна была удовлетвориться таким очевидным ответом. В другой ситуации так бы и произошло. Но сейчас... Я слишком хорошо знала о том, что даже Google бесполезен в поисках этих фото. Соглашаясь на съемки, я скрывала свои личные данные, как могла.

Это залет, Керимов.

— Сложно, Леш. Очень сложно. Подобная подборка есть только у нескольких человек. Давай-ка я угадаю, кто тебе их скинул. Не Димка, точно. Иначе бы он давно поделился с тобой номером моего телефона. Не Никита, потому что его так же сложно найти, как и меня. Он не пользуется соц сетями. Не Стас, потому что он никогда бы не стал показывать эти фото кому-то еще. Остается только... Марина. А, кстати, где ты ее нашел?

— Вконтакте.

— Ах, да...

Я понимающе улыбнулась. Увлечение Интернетом определенно испортило Маришку. Сначала Михаил, теперь вот Леша. Каких еще сюрпризов ожидать с ее стороны?

— Ну и, зачем все это нужно?

— Хотел пообщаться, — Алексей невинно улыбнулся мне так, будто две минуты назад я лично не слышала его предложения о споре.

— Поближе?

— А ты против? — искусное хамство и знакомые искорки в глазах. Тот же стиль поведения, что и у Димки.

— Конечно, нет! — откликнулась бодро. — Я всегда готова к близким знакомствам. Ты же об этом собирался спорить с Тимуром, да?

Лешка фыркнул, спрятал руки в карманы джинсов и молча отошел к окну. Прозрачный намек о том, что разговор окончен?

Я, наконец, встретилась с усталым взглядом Тима.

— Не злись на этого придурка. Он сам не знает, чего хочет.

Ах, так?

Я коротко рассмеялась.

Столько времени не видеться с Керимовым, пересечься с ним на вечеринке его младшего брата, за весь вечер не обмолвиться даже парой слов и под занавес услышать только вот это: 'он не знает, чего хочет'.

Тимур, да это у вас семейное, блин!

— Не ожидала ничего другого, — откликнулась с усмешкой. — Но в любом случае, спасибо за вечер. Счастливо оставаться, Ле-еша.

— Уходишь? — младший-Керимов стремительно развернулся. Я не успела сделать даже шага в сторону двери. — Не терпится

* * *

у Михайлова? Ну, давай, катись. Твой Димочка уже, наверное, ищет тебя.

Как просто.

Как примитивно.

Я фыркнула возмущенно. Мысленно порадовалась тому, что Лешка далеко не первый, кто так по-детски пробует мне хамить ....

— Ребенок, — мой голос прозвучал немного хрипло, — тебе не говорили, что зависть — плохое чувство?

— А кому мне завидовать? — парень расхохотался. — Михайлов

* * *

тебя и бросит так же, как и твой Стас. Калуга уже сообщил тебе, что у него свадьба?

Хм? Ну, и откуда он это знает?

— Хватит, — Тимур неожиданно схватил Лешку за плечи, закрывая мне обзор и мешая разглядеть выражение на своем лице. Только раскрасневшийся младший-Керимов гневно сверкал глазами из-за его плеча. — Совсем съехал с катушек?! Какое тебе до нее дело?

— А тебе? Ты сам сказал, что я могу...

— Что здесь происходит? — удивленный голос Мити раздался за моей спиной, и спустя секунду его рука обвилась вокруг моей талии. — Хорошая моя, что случилось?

От фальшивой, но настолько нужной сейчас Димкиной заботы мне стало легче. Я улыбнулась парню.>

— Ааа... Ты, наконец, явился! — Лешка состроил недовольную гримасу. — Ну, ну... забирай подстилку свою отсюда.

— Что? — Митя несколько мгновений изумленно пялился на своего друга.

Я крепче вцепилась в его запястье, даже не думая о том, что ногтями оставляю следы на его коже. Главное, чтобы Дима не бросился на Лешку, сгорая от желания почистить его 'перья'.

За Михайлова это неожиданно сделал Тим.

— Ты ох**л?!— Тимур резко встряхнул своего брата. — Что сегодня с тобой происходит?

— Да, отвали ты от меня, — Лешка дернулся в сторону, отталкивая от себя Тимура и делая шаг в нашу сторону. — Я ничего такого не сказал. Или, может, ты, Димон, не знаешь, что твою подружку называют ...

— Закрой свой рот. — Димка все еще пытался говорить спокойно, но в его голосе уже слышались угрожающие нотки. — И поосторожней на поворотах.

— Ой, да брось, — Леха надрывно расхохотался. — Ветрова не стоит даже ломаного гроша. Не веришь, спроси у Тима. Он у нас первым ее поим...

— Заткнись!

Быстрый удар одной правой, и младший-Керимов, как подкошенный рухнул под ноги брата.

Вот, блин...

На мгновение я прикрыла глаза, не в силах наблюдать за дешевым фарсом. Лешка, вольготно развалившись на полу, схватился за свою челюсть и захихикал. Первые несколько секунд больше ничего не происходило. В тишине спальни слышалось лишь тяжелое дыхание Тимура да нервные Лешкины смешки.

— Спасибо, — Михайлов вдруг подал голос. Он обращался к Тимуру и благодарил его за помощь, так, будто речь шла о какой-нибудь чашке воды. Обыденное дело. Ничего больше. Скучающий и немного небрежный тон.

Тимур с раздражением уставился на моего друга.

— Не ожидала, что будет настолько забавно, — я неожиданно для самой себя скопировала Лешкин истеричный смешок и, наконец, отпустила Димкину руку. — Спасибо за ох*тельный вечер. Тим. Алексей. Веселитесь дальше.

— Спасибо, что разрешила, мамочка, — снова рассмеялся Лешка.

— Эмм... Ксюш, подожди меня внизу, — вдруг предложил Михайлов. — Я спущусь к тебе через минуту.

У меня не было ни малейшего желания с ним спорить. Он взрослый парень, сам знает, что делать.

— Хорошо. Я вызову пока такси, — сообщила будничным тоном и слабо улыбнулась Димке.

— Умница. Я скоро буду.

Митя еще раз успокаивающе сжал мою ладонь и пропустил меня к выходу из чужой спальни. Я медленно, стараясь не поскользнуться на рассыпанных по полу фотографиях, вышла за дверь. И только взгляд виновника 'переполоха', самодовольный и торжествующий, еще несколько секунд сверлил мне спину.

* * *

На заднем сидении автомобиля спустя двадцать минут после моего "триумфального" прощания с Лешкиными друзьями, Митя прикрыл глаза и зевнул.

— Ты как? Переживаешь? — поинтересовался через пару секунд и криво улыбнулся.

— Я? Из-за чего? Мне стоило догадаться, что все кончится именно этим. Лешка, блин, ничем не отличается от Тимура...

— Вряд ли, — Димка снова зевнул, прикрывая ладонью рот. — Леха вообще не похож на брата.

— Только не защищай его, окей? Лично я разницы совсем не вижу. Они оба такие же придурки, как и пять лет назад.

— Ты ошибаешься, Кси. На счет Тима, я ничего говорить не буду, ибо не видел его уже пару лет. А вот к Лешке я советую присмотреться. Ребенок затеял какую-то игру, Ксюш. И вам с Керимовым, похоже, достались роли марионеток.

Я нахмурилась и проследила взглядом за Митиной рукой. Он задумчиво выводил линии на запотевшем стекле.

— И что же он задумал? Ты что-то знаешь?

— Ничего, — Митя пожал плечами, по-прежнему смотря куда-то вдаль. — Он не рассказывал мне о своих планах. Но я уверен, что ничего плохого он сделать не может.

Я скептически хмыкнула.

— А вообще, согласись, из Лешки вышел отличный актер?! — Михайлов вдруг подмигнул мне. В его голосе послышалась почти отеческая гордость. Еще бы... У кого младший-Керимов набрался таких нелепых идей!

— Из него вышла порядочная сволочь, — пробормотала себе под нос и тоже уставилась на дорогу.

Димка сочувственно покивал головой.

— Ты про "подстилку"?... Понял. Но лучше не бери в голову. Леха по дурости бьет по 'больным' точкам. Если бы он действительно так считал, не стал бы искать номер твоего телефона. В его окружении есть телочки подоступней.

Прекрасно. Это все объясняет. А я-то думала, Лешка говорит всерьез!

— Все, Дим... хватит. Ничего не хочу слышать о Керимове-младшем. Игра или нет, но меня это больше касаться не будет.

Я твердо решила держаться от этой семейки подальше.

— Вряд ли, — Митя решил добавить еще одну ложку дегтя в мое и без того не медовое настроение, — Лешка так просто от тебя не отстанет. Хотя пару дней ты, наверное, можешь поспать спокойно.

— Спокойно? Намекаешь, что Лешке сейчас не до меня?

— Конечно, нет! У Тимура хороший удар, Леха обзавелся прекрасным фингалом. Этот герой сегодня вполне справедливо пострадал ради искусства.

— Из-за своей дурости он пострадал! — возмутилась и отпихнула Митькину ладонь. Еще не хватало радоваться успехам Лешки.

— Это детали, Кси. Хотя, конечно, ты права... Был бы он, таким же умным, как...

— Только не начинай песню про свои интриги!

— А разве тебе не нравится? Скажешь, я не...

— От скромности ты не сдохнешь.

— Злюка!

— Ты повторяешься...

— Все-е-о. Молчу. Злись себе дальше.

И я продолжила злиться.

Еще через десять минут, когда такси припарковалось у моего подъезда, Митя неожиданно отказался из него выходить.

— Я, пожалуй, еще погуляю. Не хочется пока отправляться баиньки. Не обижайся, Ксюш.

Я несколько мгновений удивленно разглядывала друга. На мой взгляд, сон — единственное, что было нужно Димке. Всю дорогу от Лешкиного дома до моего он откровенно зевал.

— На что мне обижаться...Иди, гуляй. Ты же не приедешь утром?

— Не-ет, — Митя едва сдержался от очередного зевка. — Доберусь до своего дома.

— Ну, окей. Хорошей тебе ночи.

— И тебе... сладких снов.

* * *

Следующие несколько дней прошли относительно спокойно. Почти так, как и предрекал Димка.

Стас до конца недели улетел на конференцию в Париж. Митя загулял с новой девчонкой, о чем радостно сообщил мне по телефону и пропал, отвечая невпопад на мои смски. У Андрея с Мариной тоже наступило затишье. Никитина с Верой переехала в квартиру Майкла и затаилась в ожидании то ли развода, то ли суда о попечительстве...

Штиль длился до четверга, ровно до обеда, когда в дверях автосалона неожиданно появился Керимов-младший.

— Привет, Ксюш, ради бога прости меня! Я больше так не буду! — своей первой фразой, сказанной, конечно, на весь салон, Леха моментально привлек внимание всего персонала.

Как неуправляемая стихия, он пытался выбить почву у меня из-под ног.

— Хватит! — мне осталось только схватить его за рукав и, как упирающегося щенка на поводке, отконвоировать в сторону входной двери. — Ты нарочно устраиваешь этот спектакль? Мало было вечеринки?

— Ну, Ксюш, ну, золотце! Ну, ты же понимаешь, что...

— Замолчи! — я пихнула парня в грудь, в его умоляющем голосе легко угадав интонации Димки. Младший-Керимов даже не сменил 'подборку'. Вот теперь я склонна была сбить с него спесь презрительным 'дилетант'. — Можешь помолчать минуту и послушать? Я не знаю, что тебе пришло в голову на мой счет. Но уясни для себя прямо сейчас — я не играю в твои игры. Если ты сейчас же не испаришься с территории салона, я вызову охрану, и правила МОЕЙ игры тебе объяснят вон те милые дяди в черном.

Я кивнула в сторону сотрудников отдела безопасности, Лешка проследил за моим взглядом и спустя мгновение поднял руки над головой.

— Я все понял. Каюсь за дурость и испаряюсь с твоих глаз.

Покорность, с которой младший-Керимов сдал свои позиции, немного меня удивила. Но в суматохе рабочего дня я приказала себе поменьше беспокоиться о парне.

Лешка не моя головная боль. Я успешно игнорировала его звонки и шесть смс с извинениями, которые он прислал мне с начала этой недели. Так же успешно я буду игнорировать его дальше.

* * *

Вечер близился к своему логическому завершению. Салон закрывался через десять минут...

Сейчас домой. Бутылку йогурта в руки и можно бежать на фитнесс. Я улыбнулась, представляя, как проведу несколько часов в огромном бассейне.

— Привет!

— Опять ты?! — я резко обернулась в сторону Лешки, застывшего у багажника моей машины. — До тебя плохо дошло сегодня днем?

— Ксюш... я все понял, не злись только, — младший-Керимов мямлил, театрально ломал пальцы и хлопал ресничками, как девчонка. Сходство с Тимуром в этот раз действительно стало совсем отдаленным. И если Тим избавился от подростковой слащавости за последние пять лет, то Лешка ее приобрел. И слишком много.

— Я не злюсь. Просто не понимаю, что тебе от меня нужно.

— Давай поговорим?

— Ах, так ты еще не все сказал?

— Ну, ты же меня не настолько сильно боишься? Подумай сама, пришел бы я снова, если б хотел ругаться?

— Я не знаю, зачем ты пришел.

— Давай поужинаем где-нибудь и...

— Леш, лучше оставь меня в покое.

— Всего один час, Ксюш. Мы просто поболтаем. И...

Под моим тяжелым взглядом Лешка все-таки замолчал. Будь я моложе и глупее, как пять лет назад, я бы обязательно повелась на его невинный взгляд и жалобный голос. Так трогательно, боже мой. Может намекнуть несчастному, что в своих играх ему стоит делать поправку на возраст? Если Лешка надеялся, что только из-за чувства жалости, или сострадания или желания помочь я вдруг чудесным образом поддамся его уговорам (и это не беря в расчет то, что он наговорил мне на вечеринке), что ж... значит, младший-Керимов ошибся и очень крупно.

Я отвернулась от парня и равнодушно кликнула по кнопке сигнализации. Рав4 отозвался коротким щелчком.

— Ты что? Хочешь, чтобы я поговорил с Тимуром? — неожиданный вопрос прозвучал почти обещанием. Или угрозой, которая вместо того, чтобы меня напугать, лишь рассмешила. Что страшного в разговоре Лешки с Тимом?

— Ну, поговори, — пожала плечами, даже не поворачиваясь к младшему-Керимову лицом. — Он твой брат, в конце концов. Пообщайтесь, поделитесь секретами.

Я снова фыркнула, насмехаясь над бредовой идеей Лешки, и распахнула водительскую дверь. Несколько мгновений мне казалось, что нахальный мальчишка захочет сдаться. Кстати, хороший способ проверить, насколько сильно моя персона нужна ему в этой игре.

— Попытка не засчитана, да? — обреченный вздох раздался за моим плечом. И все тот же жалобный голос снова поинтересовался, — После того, что я наговорил, у меня вообще никаких шансов?

Меня душил смех напополам с отвращением. Такое мерзкое чувство, когда кто-то по умолчанию гадкий..., вдруг начинает вести себя, как идиот. Это выглядит забавным, верно?

— Никаких, — согласилась, забираясь в авто и не планируя хоть как-то облегчать задачу Лешке.

— Не боишься, что я каждый день буду караулить тебя возле работы?

— Нет, — я завела мотор и, наконец, взглянула на парня. — Я скоро собираюсь в отпуск, — призналась с легкой душой. — А когда вернусь, ты уже уедешь в Лондон.

Было что-то приятное в том, как просто мне удавалось разрушить все Лешкины планы на мой счет.

— Возможно, мне придется остаться в Москве, — последняя попытка мне угрожать была еще более жалкой, чем предыдущая.

Ну, неужели, я должна испугаться?

— Твое дело, Леш. Поступай, как знаешь.

Младший-Керимов замолчал на несколько секунд. Я приготовилась к новой порции уговоров. Вот сейчас он соберется с мыслями и... Но Лешка напоследок заявил совсем не то, что я ожидала от него услышать.

— Ты изменилась, Ксюш. Ты жутко изменилась.

На этой лиричной ноте дверца машины захлопнулась перед носом парня. А я все-таки рассмеялась.

Не Лешке судить о том, что со мной произошло. Изменилась я или нет — это только моя забота. И никаких Керимовых не нужно, чтобы оценить меня с новых сторон моей многогранной натуры. Идите все к черту!

* * *

Длинный вечер предпоследнего дня накануне выходных закончился в мою пользу. На некоторое время, вплоть до 11 часов утра субботы я была избавлена от головной боли на счет Лешки.

В четверг вечером после памятного разговора у моей машины я еще проигрывала в голове варианты его поведения. На месте Керимова я бы пригрозила себе чем-нибудь более весомым, чем ежедневные визиты в автосалон. Или подкараулила бы себя у подъезда дома. Ведь даже подружка Стаса смогла меня здесь найти...

Но Лешка не объявился ни в четверг, ни в пятницу, и я посчитала себя окончательно выигравшей этот раунд. Значит, мое общество не так сильно было нужно ему.

— Доброе утро...

Утро действительно было ... добрым.

Ну, или как минимум, приятным. Я встала сегодня в восемь, и, даже не утруждая себя приготовлением завтрака, убежала в спортзал. Бассейн, беговая дорожка и занятия йогой. После физических упражнений все тело приятно ломило. Я чувствовала себя превосходно.

Перекинув через плечо спортивную сумку и придумывая себе планы на день, которые включали в себя обед с Лидой, я бодрым шагом приближалась дому. Мне уже были видны двери родного подъезда. Моя тойота, припаркованная чуть левее, блестела на солнышке серебристыми боками.

Как там пишут в романах? Ничего не предвещало беды...

Да, да. Именно так.

Знакомый мужской голос с его лаконичным 'добрым утром' заставил мое сердце, если и не остановиться (ага, а еще бы я упала в обморок от счастья), то стучать быстрее. Дыхание моментально сбилось, по позвоночнику прошелся неприятный холодок. Я скосила глаза в сторону говорившего со всей осторожностью, на которую была способна.

— Здравствуй, — откликнулась вежливо.

Керимов улыбнулся в ответ.

— Эм... давно здесь ждешь?

— Не очень. Может быть, полчаса. Сергей Валентинович сказал, что ты вернешься к одиннадцати.

— А... наш консьерж, — я сделала еще несколько шагов навстречу Тиму. — Как тебе удалось его уболтать? У него нет привычки рассказывать о жильцах посторонним.

— Я был очень убедительным, — Керимов хитро прищурился, на мгновение став похожим на парня из моих воспоминаний. — Сказал, что собираюсь сделать сюрприз для своей знакомой.

Сюрприз...

Я улыбнулась. Иллюзия рухнула, даже не успев приобрести четкую форму. Конечно, Лешка сдержал свое слово. Иначе и не могло быть. Он, наверное, рассказал какую-нибудь сказку Тиму (раз от меня ничего добиться не получилось), и voila, старший брат появился в моем дворе, чтобы...

А собственно, для чего пришел Керимов? Вряд ли, для того, чтобы признаться в большой и пылкой. Его визит на сто процентов связан с очередной ложью Лешки.

— Я не люблю сюрпризы. Лучше пусть все будет открыто, — Керимов удивленно нахмурился, словно не понимая, о чем идет речь. Я поспешила его успокоить и сменила тему. — Может быть, поднимемся ко мне? Или ты хотел поговорить прямо здесь?

Несколько секунд Тимур молча разглядывал меня.

— Наверное, лучше подняться, — ответил через мгновение.

— Тогда добро пожаловать, — я сделала приглашающий жест рукой и вытащила ключи из сумки.

* * *

Хорошо, что в нашем лифте нет зеркал. Я бы поморщилась, взглянув на свое отражение. Солнечные очки закрывают пол-лица. Кое-как высушенные после фитнеса волосы заколоты в небрежный пучок. Спортивный костюм вместо того, чтобы подчеркивать округлости и изгибы, болтается на бедрах. Спортивная сумка оттягивает плечо, а сиреневые кроссовки отличаются друг от друга желтым и зеленым шнурками.

Я — звезда?

О, да! Среди тысяч уличных раздолбаек, стиль которых я так успешно воспроизвожу, — безусловно. И это здорово. Я люблю подобные наряды больше, чем офисные 'футляры', и больше, чем полупрозрачные тряпки в облипку, которые так обожает Стас. Я люблю. Да.

Но вот я...

Здесь и сейчас.

В лифте.

Наедине с одним из своих бывших.

И, черт, мне почему-то так жаль, что именно он, Тимур, видит меня настоящей.

Такой...

Собой.

Такой...

Без прикрас и защитных масок.

Я все та же девчонка, что и пять лет назад.

Пусть об этом догадывается Ник, и, знает, наверняка, Андрей. Пусть об этом никогда не задумывается Михайлов. Пусть! Но истина о том, что я не изменилась... Зачем эта истина Тимуру?

Кто-то говорит, что внешность обманчива, 'обложка' не имеет значения. Я первая повторю вам эти слова. Но сегодня, сейчас... что-то заставляет меня усмехаться краешком губ и жалеть о том, что я совсем не 'готова' к нашей встрече с Тимом.

Когда до сути твоей 'книги' кому-то нет дела, у тебя остается только он. Красивый образ. Иллюзия того, что ты прямо сейчас сохранишь лицо, а позже займешься своими делами.

Я вздохнула, отгоняя грустные мысли о... вечном, расправила плечи и украдкой взглянула на Тима. Даже не удивилась, обнаружив, что он на меня не смотрит. Уставившись на сервисную табличку на одной из стенок лифта, Керимов изучал ее с таким видом, будто читал Ветхий завет. Вдумчиво до омерзения.

Мне, и правда, стало мерзко.

Зачем я пригласила Тимура к себе домой? Поговорить о поведении Лешки можно было бы и во дворе. И для пары фраз ... или все-таки обвинений? ни к чему было тащить Керимова с собой наверх.

Я снова вздохнула. И мысли вдругперескочили на беспорядок, царящей за порогом моей квартиры.

Сегодня утром я бросила халат на диване в гостиной. А в прихожей напротив шкафа-купе на пару дней 'забыла' о груде коробок. Спрятать их сейчас, конечно, уже не удастся. Но баночки с кремами, которые с вечера остались на обеденном столе, наверное, стоит убрать на полку...

Chère amie, je vous envoie ces quelques mots

Pour vous dire qu'il ne fait pas beau

Et que j'ai mal,

seul,

depuis que je vous ai perdu

Je vous écris ces quelques fleurs

Avec mon cœur à l'intérieur

Je vous fais toutes mes excuses

Знакомая мелодия мобильника вырвала меня из очередного витка размышлений о Тиме. Я вздрогнула, нахмурилась и вместе с Керимовым уставилась на свою поющую "сумку". Мне звонил Стас. "Chere amie" в исполнении французского певца и его протеже — единственная песня, которая целиком и полностью ассоциировалась у меня с ... непринадлежащим мне мужчиной. Когда-то в прошлом эти слова, сказанные на французском, много значили для меня.

Стас...

Я осторожно скинула вызов и коротко улыбнулась Тиму. Все нормально, этот разговор может еще подождать.

Лифт спустя несколько секунд остановился на нужном этаже, я загремела ключами, распахивая входную дверь и... в этот момент молчащий мобильник коротко оповестил о новом смс. Стас, никогда не отличавшийся настойчивостью в том, что касалось телефонного общения, сейчас упорно добивался моего внимания. Что-то случилось?

— Разувайся и проходи, я сейчас, — указала Тимуру в сторону гостиной и первой скрылась в глубине коридора.

Электронное сообщение на экране сотового было слишком неинформативно: "Перезвони, когда освободишься". Окей... будем считать, что я свободна.

— Привет.

— Я тебя разбудил? — первый вопрос Стаса был, как всегда, оригинален. Никаких приветствий и нежностей. Он не один?

— Сейчас почти полдень вообще-то, — откликнулась автоматически, убирая с кожаного дивана свой халат. Может, уже пора отправить его в стирку?

— Ну, вдруг ты отсыпаешься после вечеринки с Димкой, — Стас, конечно, прикалывался. Ему ли не знать, что даже после бурно проведенных ночей я не большой любитель grasse matinee (фр. -дословно — "жирное утро", "долго валяться в постели", прим. автора).

— Нет, последнюю неделю он развлекается без меня.

— Ум. У него новая подружка?

— Да. Кажется. Он просто еще не успел тебе рассказать, — флакончик с духами отправился на полку. — Ты кстати уже вернулся в Москву? Или звонишь из Парижа?

— Вернулся. Мы приземлились час назад. Я уже на Ленинградке, кстати.

— Так быстро! У тебя нет багажа?

— Только ручная кладь, — маленькие гантели переместились в кладовку. Вчера я хорошо позанималась перед экраном ТВ. — Кси, что ты делаешь?! — вопрос, заданный Стасом после паузы, застал меня на полпути в ванную. Халат все-таки было решено отправить в корзину с грязным бельем.

— Эм... Я? Ничего. У меня небольшая уборка и все такое. Ты, кстати, что-то хотел?

— Хотел с тобой поболтать. В Париже удалось встретиться с парой нужных людей. У меня есть для тебя несколько предложений.

Предложений? О чем он?

— Стой, стой... Стас. Давай чуть-чуть попозже. Сейчас не очень удобно. Я сама тебе...

— У тебя гости? — в голосе и интонациях Стаса мне послышался легкий холод. Едва заметное напряжение. Не ревность, конечно. Но что-то отдаленно напоминающее ее.

— Да.

Называть имена не было смысла. Но и скрывать правду — тоже. Нейтральное "гости" звучало лучше, чем бывший парень, заглянувший без предупреждения на огонек.

— Они скоро уходят? — акцент, сделанный на первом слове, только подтвердил мою догадку. А ты оказывается собственник, Стас. И мне понадобилось столько времени, чтобы выяснить это? Воистину стоит сказать спасибо Тиму. — Я приеду к тебе минут через... тридцать.

— Полчаса?! — я замерла посреди гостиной и оглянулась через плечо.

На стене возле книжного шкафа висело одно из произведений искусства — моя любимая вещь в этой квартире — старинные позолоченные часы с причудливым рисунком на циферблате. Взгляд медленно переместился на Тима, так кстати или так некстати оказавшегося рядом со шкафом. Керимов, заметивший мой интерес, тут же вопросительно вскинул одну бровь. "Что-то не так?"

Все замечательно. Все просто супер!

Я отрицательно качнула головой, улыбнулась невинно и поспешила выйти из комнаты. Нужно что-то решать со Стасом.

— Нет, — выдохнула и подмигнула сама себе в зеркальном отражении прихожей. За чем бы ни пришел ко мне Керимов, наш разговор с ним может затянуться. Пять минут поговорить, пять минут на "проводить". А еще мне нужен как минимум час на депиляцию, макияж и укладку. Если у Стаса и были планы на меня и сегодняшний полдень, то я узнала о них слишком поздно. Sorry!

— Я могу тебя подождать, — совершенно неожиданно предложил Калугин. — Ты сваришь кофе, включишь какой-нибудь сериал, я поболтаю с твоими знакомыми, пока ты будешь собираться. И...

Ревность — плохое чувство, Стас. Ты сам мне говорил об этом.

Я хмыкнула, оценивая по достоинству попытку мужчины. Ему ведь, и правда, ничего не стоит приехать прямо сейчас. И, может быть, наш разговор на "троих" получится не таким напряженным и страшным, как рисует мое воображение. Может быть...

Но проблема в том, что я не хочу соглашаться на компромиссы. Пусть кто-то сочтет это мелочной местью с моей стороны, дешевым способом что-то доказать чужому будущему мужу. Все так. Но я не хочу... и не буду принимать условий этой игры. Я так устала...

— Нет, — повторила во второй раз. И вот теперь мой голос звучал ровнее. — Не получится.

Калугин хмыкнул, уточнил со смехом:

— Ты уверена?

— Абсолютно. У меня сегодня...

— Другие планы, — Калугин все-таки рассмеялся. — Ну, смотри. Тогда я еду на обед в Пирамиду. Пробуду там примерно до двух. Позвони, когда твои дела... решатся.

И ни грамма сарказма и желчи. Понимающий вздох.

* * *

Тимур ждал моего возвращения на том же самом месте, где я оставила его пять минут назад. С книгой в руках, прислонившись плечом к стене, он с любопытством изучал содержимое моего книжного шкафа.

— Ты это читаешь? — спросил, бросая быстрый взгляд на меня и поворачивая обложку книги так, чтобы мне было видно название.

Introduction aux Méthodes de Monte-Carlo...

Так-так. И что же тебятак удивляет?

Я замерла на несколько секунд, разглядывая точеный профиль Тима. Никакого сарказма в его голосе не было. Но почему меня так насторожил его снисходительный, хорошо мне знакомый тон?

"Удивлен, что у меня есть мозги?!" — фраза просилась на язык и почти обжигала губы.

— Это введение в Методы Монте-Карло, от Бернара Лапьера, — Тимур по-прежнему продолжать держать книгу в руках, но я уже сделала шаг ему на встречу и прикоснулась к обложке. Пальцы задумчиво скользнули по кожаному переплету. — Подарочное издание. Видишь, теснение золотом? — я повторила очертания букв на корешке книги. — Она отлично вписывается в интерьер. Кожа и золото. Дорого смотрится, правда? — Я позволила себе невинно улыбнуться и через секунду, вытащив книгу из рук Тимура, вернула ее на полку. — Позволишь предложить тебе чай?

Вопрос прозвучал в точности, как я и хотела. Образ наивной блондинки уже давно был отточен до совершенства. Михайлов говорил, что выдать меня может лишь напряженный взгляд.

Ладно, значит, сейчас скромно потупим глазки.

— Думаешь, я откажусь? — Тимур ответил после паузы, словно несколько мгновений подбирал слова.

— Нет, — покачала головой и призналась, — хочу, чтобы ты согласился.

Улыбка Тимура на мгновение потеряла свою широту. Опять удивлен?

— Кухня вот там, — указала в сторону коридора и отвернулась от задумавшегося о чем-то Тима. — Присоединяйся, когда закончишь. С чтением, я имею в виду.

Керимов передернул плечами, нахмурился... И остался стоять у шкафа, провожая меня недоуменным взглядом. Что ж, хотя бы в этом он не изменился. За деревьями Керимов, по-прежнему, не видел леса.

Я вышла из гостиной, улыбаясь своим мыслям. Неразговорчивый и напряженный Тимур в моей квартире спустя пять лет после нашей последней "нормальной" встречи смотрелся нелепо и глупо. Совсем не так, как в доме своего брата. Может, все дело в том, что там он чувствовал себя уверенней и спокойней?

Кто бы ответил на этот вопрос.

На кухне я шире распахнула окно, позволяя теплому ветру игриво дернуть краешки желтой шторы. Налила воды в электрический чайник и достала с полки вазу с конфетами и печеньем.

— А у тебя мило.

Чашка, которую я держала в руках, с глухим "бам-с" приземлилась на стол. Точнее пристеклилась. Я тут же потерла место удара пальцами, проверила стеклянную поверхность на предмет трещин. Еще не хватало вот так по глупости испортить сделанный на заказ предмет интерьера. И хотя за два года мы со Стасом довольно часто проверяли его прочность, сегодняшний день по закону подлости мог стать последним для образчика Итальянской моды.

— Что-то не так?

— Все ок. Я испугалась, что он раскололся.

— А он мог?

Глупый вопрос.

Я оглянулась на Тима, с удивлением отмечая, что он рассматривает кухню, замерев в дверном проеме и будто не решаясь переступить воображаемую черту.

А ведь это всего один шаг, Тим. И я не кусаюсь, помнишь?

— Нравится? Дизайнеры постарались на славу, — я тоже окинула комнату быстрым взглядом.

Бледно-розовый цвет стен с оранжевыми разводами и кляксами в самых неожиданных местах отлично сочетался с деревянной отделкой кухонной мебели. Столешница из розового гранита, по стоимости соперничающая с "фаршем" всей кухни в целом, была заставлена техникой. Хромированная микроволновка, аэрогриль, хлебопечка...

— Нравится. Получилось оригинально, — в ответе Керимова не было ни показного энтузиазма, ни восторга от хорошо проделанной работы художников по интерьеру. Ленивая небрежность скользила в каждом его жесте, когда Тимур, наконец, оставил в покое дверной проем и, отодвинув один из кожаных стульев, сел за стол.

— Ты обещала чай, — напомнил с крохотной улыбкой на губах.

Ах, да.

— Конечно, сейчас все будет, — отозвалась вежливо и потратила две минуты на сервировку.

Керимов все так же молчал. Он вообще был сегодня немногословен. Его поведение, нервное и отстраненное, вдруг напомнило мне наш разговор пять лет назад. В тот день в больнице Тимур так же долго искал слова, чтобы рассказать мне о своих планах. Он был зол на меня за все случившееся накануне и все же кое-что хотел от меня получить.

Неужели, в этом дело? Ему опять от меня что-то нужно?

Я поставила перед Тимуром чашку и села напротив него.

— Почему ты не позвонил? — спросила тихо и уставилась на Тима, разглядывая его внимательней и отмечая про себя все изменения в его внешности. Дорогие часы на левом запястье, морщинки в уголках глаз. Четкая линия губ...

Что?

Я поспешно отвела глаза.

— У меня нет твоего телефона, — последовал короткий ответ. Керимов сделал первый глоток из чашки.

— Но при этом ты знаешь, где я живу. Может, было бы проще выяснить мой номер вместо того, чтобы караулить меня во дворе?

Керимов вскинул голову, встретился со мной глазами.

— А может быть, я хотел тебя увидеть?

У кого ты спрашиваешь, Тимур?

Наверное, в другой раз я бы уцепилась за эту фразу. Ксения Ветрова пять лет назад точно бы разозлилась. Она бы фыркнула Тимуру в лицо и заявила о том, что в такую нелепую ложь никогда не поверит. Но правда нашей жизни такова, что каждый человек делает лишь то, что хочет. Не звонит, когда ему это не нужно. Иищет встречи только тогда, когда у него возникает желание поговорить.

Все чертовски просто.

— Хорошо.

Повисла дурацкая пауза. Тим посмотрел на меня так, словно пытался понять, что у меня на уме.

— Хорошо? — переспросил через некоторое время. И в его голосе отчетливо слышалось удивление. — И все?

— И все. — Я кивнула и, заметив раздраженный взгляд Тима, со вздохом объяснила. — Нет ничего плохого в том, что ты хочешь меня увидеть. Было бы хуже, если бы ты не хотел...

Керимов дернулся так, будто я со всего размаха ударила его по лицу.

— Ты неподражаема! — Тимур резко отодвинул стул и поднялся из-за стола. — Своими фразочками даже сейчас ты умудряешься выводить меня из себя. Как тебе это удается?

— Даже сейчас? И что, по-твоему, это значит? — я не двинулась с места, глядя на Тима снизу вверх.

— А что это может значить? Скажи мне сама. Ты нарочно все усложняешь!

Какой всплеск эмоций! Даже Михайлов в своем раздраженно-едком сарказме бывает куда менее патетичным, чем Керимов. Я и забыла, что Тимур временами превращается в свинью. Стоит признаться, что мы, похоже, никогда друг друга не понимали.

— Тим, — я поднялась со стула и прежде, чем Тимур успел что-то сказать, успокаивающе коснулась кончиками пальцев его руки. — Ты же сам ждал меня перед домом, сам согласился подняться со мной наверх. Я не звала тебя сюда, не просила со мной встречаться. Что же, по-твоему, я делаю сейчас не так? За что ты на меня злишься?

Мои слова возымели странный эффект. Тим вдруг резко отвел взгляд, уставившись в окно за моей спиной.

— Ты права.

Еще лучше.

— Наш разговор похож на беседу слепца с глухим, — в отчаянье я опустила руки и, оставив Тимура в покое, отошла в сторону шкафа. Принялась переcтавлять стоящие на полочке чашки. — Я, как всегда, совершенно тебя не понимаю. Может быть, ты просто скажешь, что привело тебя ко мне? И мы поскорее покончим с этим?

— Так сильно хочешь избавиться от меня?

— Это уже становится смешным, — пробормотала себе под нос, окончательно расстроившись. Наверное, Марр была права. Если бы наши отношения с Тимуром продлились тогда... пять лет назад, мы бы все равно закончили неизбежным разрывом. Такие разные люди, как мы, никогда не смогли бы быть вместе.

Я вспомнила вдруг наше общение со Стасом. Мы никогда... никогда не ссорились и никогда не разговаривали друг с другом так, как мы сейчас говорим с Тимуром. Калугин понимает меня с полу-слова и терпеливо объясняет мне все, о чем я не могу догадаться без его подсказки. У Керимова, конечно, нет ничего общего с этим мужчиной.

— Извини, — очередная короткая фраза.

Ну, зачем он делает это?

— Что тебе от меня нужно? — я снова развернулась к Тимуру. — Ты можешь просто сказать? Это Лешка попросил тебя об этой встрече?

— Почему ты так решила? — Тим нахмурился, опустил глаза. А еще через секунду снова вернулся за стол. Забытая чашка чая опять оказалась в его руках.

— Тимур, черт бы тебя побрал, я не умею читать мыслей!

Керимов привычно усмехнулся.

— О. Так значит, ты по-прежнему бесишься из-за меня!

И столько торжества в голосе. Поймал меня на 'горячем', верно?

— Нет... — покачала головой, — конечно, нет. Это ты хочешь, чтобы я бесилась... Из-за тебя. Почему?

Моя попытка вывести Тимура на чистую воду не имела успеха. Парень вновь усмехнулся.

— Не копай так глубоко, — посоветовал, крутя в руках дурацкую чашку чая. — Я просто констатировал факт.

— О, боже! Керимов! Мы можем продолжать в том же духе до ночи. Ты слово. Я слово. И так до бесконечности до тех пор, пока кто-то из нас не сорвется первым. Но, знаешь, Тим... Мы больше не в школе. Может, ты скажешь мне, наконец, зачем пришел?!

— Ты чертовски патетична... Ветрова.

Я согласно кивнула.

— Точно. Я патетичная идиотка! Ты уже говорил мне об этом... лет пять назад. Так как для тебя за это время, похоже, ничего не изменилось, ради бога, или говори, что тебе нужно, или убирайся, наконец, отсюда!

Последние слова я почти кричала, едва справляясь со своей злостью. Хотелось запустить чем-нибудь в ухмыляющуюся мордашку этого придурка. Который, к слову сказать, смотрел за вспышкой моей ярости почти с... любовью. Не иначе, он ловил кайф от того, что довел меня до состояния 'Ветрова — как она есть, пять лет назад'. Идиот. В этом мире действительно ничего не меняется.

Обессиленная, я опустилась на стул.

— Оставь моего брата в покое.

Слова сорвались с языка Тимура раньше, чем он сообразил, как глупо они звучат. Я усмехнулась и молча уставилась на парня.

Ну, что общего между мной и Керимовым-младшим?! Как мне оставить его в покое больше, чем сейчас?

Боже... Боже...

Безнадежный случай идиотизма.

— Ты ничего не скажешь? — Тим первым нарушил повисшее между нами молчание. Я же беззастенчиво пользовалась моментом, чтобы лучше его рассмотреть.

В последний раз.

Вряд ли, когда-нибудь мы встретимся снова.

— А ты что-то хочешь услышать? — искренне удивилась. — Разве ты еще ничего не решил для себя?

Керимов нахмурился, признавая тот факт, что мое предположение правда на сто процентов. Я лишь грустно ему улыбнулась. Говорить действительно было не о чем. Эта встреча никакого значения не имела.

— Лешка не собирается возвращаться в Лондон — признался вдруг Тим. — Он хочет остаться в Москве. Из-за тебя.

Я фыркнула. Если кто-то и может поверить в эту чушь, то только Керимов. Ну, не осел ли?

А Лешка, конечно, хорош. Маленький манипулятор!

— Ты веришь в это? — спросила с любопытством у Тима. — Лешка действительно бросит учебу за границей? Рискнет своим будущим и карьерой? И все это, по его словам, ради меня?

Лично мне это казалось смешным.

— Ты не знаешь моего брата, — Керимов вздохнул и откинулся на спинку стула, разминая затекшие плечи. — Он сделает это только ради того, чтобы, как следует, потрепать всем нервы.

— Бинго! Супер! Вот твой ответ. Слова Лешки не имеют ко мне ни малейшего отношения. Я лишь повод. На моем месте могла бы оказаться любая подходящая юбка.

Тимур хмыкнул.

— Юбка... — повторил задумчиво, что-то вспоминая. — Да, все верно, — вновь посмотрел на меня. — Но все-таки... Очень тебя прошу. Держись подальше от моего брата. Не делай положение моей семьи хуже, чем оно есть. Леха и без тебя не дает никому расслабляться.

Я вскинула голову и сделала несколько глубоких вздохов, прежде чем ответить.

— Убирайся.

— Что?

— Я сказала — убирайся. Наш разговор закончен.

— Почему ты злишься?!

— Нет, Керимов. Ты ошибаешься. Я ни капли не злюсь. Мне просто мерзко находится с тобой в одной квартире.

Тимур всикнул одну бровь, уставился на меня с интересом. И, конечно, не двинулся с места, даже когда я вскочила со стула и указала ему на дверь.

— Я не хотел тебя обидеть. Извини.

— Извини и все? — я усмехнулась. — А где же падение на колени и взгляд потерявшегося щенка? Нет? Не в силах изобразить раскание века? Отлично! Тогда поднимайся и проваливай из моей жизни. Вместе с твоей семьей!

— Ты все такая же, как и...

— Ты тоже не изменился.

Несколько секунд мы сверлили друг друга взглядом.

— Мы же можем общаться иначе. Не ссориться, не кричать друг на друга. Ты помнишь?

В словах Тимура была легкая грусть. Я же чувствовала только горечь. И сколько не притворяйся, мне никогда не избавиться от нее. Точно не тогда, когда Керимов так вдохновенно говорит о нашем прошлом.

— Нет. Я не помню. Это было в другой жизни и, вряд ли, с нами.

Керимов кивнул, отвел взгляд, чтобы почти тут же встать из-за стола и выйти из кухни. Уже в прихожей, напротив входной двери, он вдруг замер и через плечо обернулся ко мне.

— Спасибо за чай. Я не знал, что ты теперь пьешь вишневый.

— Что? — я облизнула губы, чувствуя на них оставшийся аромат вишни. Ненавистный еще с детства запах теперь стал отчетливо "слышен" по всей квартире. Несколько мгновений я ошарашено смотрела на Керимова, пытаясь вспомнить, откуда на моей кухне взялась распакованная коробка этой... дряни! Я же не могла купить ее сама!

— Мне подарили. Не пропадать же хорошему чаю, — ложь легко сорвалась с губ. А я пожалела, что не могу поверить в нее сама. Ехидный внутренний голос уже отпускал один комментарий за другим.

Ага, кто это, интересно, из моих друзей мог подарить бы мне пачку чая? И с какой стати, я вдруг бы стала его пить?

Собственная память любезно показала мне картинку, как в Ашане неделю назад, не чужая — моя — рука тянулась к вполне конкретной полке. Я выбрала сама. Именно вишневый. Именно тот, который любит Керимов...

Тимур, казалось, даже не удивился.

— Отлично, — улыбнулся. — Теперь я знаю, у кого в запасах всегда найдется упаковка вишневого пуэра. Нам надо увидеться снова, Кси. Ну, чтобы я помог тебе с чаем.

— Только попробуй! — возмутилась шутливому обещанию Керимова так, будто он изощренно пытался мне угрожать. — Я больше не пущу тебя на порог!

Тим фыркнул и, уже стоя на лестичной клетке, признался.

— Я это уже понял. Хороших выходных тебе... Ветрова.

Он думает, я запущу в него попавшейся под ноги туфлей? К чему так улыбаться, когда говоришь гадость?

— Счастливой семейной жизни, Керимов, — пожелала с вежливой улыбкой и посоветовала на прощанье. — Больше не попадайся мне на глаза.

Прежде, чем Тимур успел ответить, я захлопнула дверь.

Слава Богу, я больше никогда его не увижу.

* * *

Удивительно, с какой легкостью девушки умудряются делать из мухи слона. Вот сейчас мы обсуждаем с ней планы на выходные, а в следующую секунду она, как бульдог, цепляется за какое-то мое слово, и потоки претензий и упреков вдруг срываются с ее губ.

Доходит порой до смешного. Во время скандала всплывают отголоски историй, произосшедших несколько месяцев назад. И ей абсолютно плевать, что я уже не помню деталей! Зато она, хм. Она накручивает себя до тех пор, пока не разразится слезами. Ей бесполезно что-то доказывать и объяснять.

Аня, Аня...

Там, где Яна была мудрей и расчетливей, Анютка ведет себя, как подросток. Прямолиненое, бескомпромисное и требовательное дитя. Временами, это здорово меня раздражает.

Но, как философски заявляет отец, все мы получаем именно то, что хотели. С Аней — как раз этот случай. Никто не стоял с пистолетом у моего виска. Я сам добровольно выбрал эту маленькую нахалку.

Впрочем, это случилось целых три года назад.

Будто наркоман, переживший ломку, я нашел отличную замену Кси. Нет, я, вряд ли, когда-нибудь искал ее специально. Но пять лет назад, не обнаружив Ветрову на занятиях в вузе, я был по-настоящему разочарован.

Пусть наше расставание вышло скомканным и нелепым. Пусть я вел себя немного грубо, и Ксения, естественно, имела полное право на меня обижаться. Пусть! Я был не против того, чтобы она и дальше на меня злилась или избегала наших встреч в универе или снова едкими фразами доводила меня до иступления. Но, в конце концов, она была бы где-нибудь... Здесь.

Я не назвал бы это привязанностью или тягой. Лобовью? Тем более! Тоска и сожаление тоже не те слова, которые подходили бы к описанию моих чувств. Я был просто разачорован поведением Кси. Сбежать с пятого курса в поисках лучшей жизни? Ксения была вполне способна на это. Но почему именно сейчас?

Вопрос, который я так и не решился задать Ветровой в то время, пока она еще появлялась в сети. А потом... прошло несколько недель, отношения с Яной закрутились совсем не по-детски, и мне стало не до Кси.

Тот год жизни с Яной запомнился мне калейдоскопом ярких вечеринок, постоянных ссор с родителями, едва не проваленными госами и... разрывом. Господин Литвинов лично приехал забрать свою сбежавшую жену домой. А я даже не был этому против. Ли-ли, как породистая овчарка, требовала слишком дорогого ухода. Ее запросы оказались не по карману ни мне, ни моему отцу. Месяцы спустя я искренне удивлялся, как у отца вообще хватило терпения снабжать меня и Яну деньгами, выполняя ВСЕ — абсолютно все — прихоти нашей пары. Может быть, отец заранее знал, что мы все равно будем недовольны друг другом? Окей. признаю. Мой отец оказался отличным провидцем. Все сложилось в точности, как он себе и представлял. Яне оказалось мало денег, внимания, наших с ней развлечений. Это перешло все границы и стало в конечном итоге невыносимо. Однажды я просто устал приходить к отцу. Еще через несколько дней на Янином горизонте вновь замаячила фигура ее недобывшего мужа, с которым она очень предусмотрительно не развелась.

Даже смешно, с какой скоростью Литвинов примчался на помощь Яне и без лишних вопросов и скандалов увез ее за собой в Москву. Но не мне судить этого человека. В истории с Ли-ли мне и самому нечем гордиться.

С Аней мы познакомились несколько месяцев спустя после отъезда Яны. И как бы это смешно не звучало, но эта девушка оказалась почти точной копией Кси. Встретившись с ней впервые в офисе отца, я был удивлен этим сходством. Вздорная, возмутительная, беспокойная. Ане всегда что-то от меня было нужно. Почти так же, как Ветрова, она пыталась учить меня жить. Не думаю, что это было так плохо. Большую часть времени, я получал удовольствие от перепалок с ней.

Но, может быть, дело именно в этом. "Большая часть" не есть "постоянно". Мне понадобилось несколько лет, чтобы это понять. И, к сожалению, это озарение не случилось со мной наподобие вспышки... Может быть, тому виной мои постоянные сны о Кси. Первый из них приснился мне около года назад.

Тем вечером мы сильно повздорили с Аней, и я впервые убрался в гостиную, оставив Анетт одну. После всех обвинений, что мы только что высказали друг другу, желания немедленно мириться, а тем более искать с ней компромиссы, не было совершенно.

Той ночью мне впервые приснилось, что я...

* * *

Обручальное кольцо, крупный бриллиант в тяжелой оправе, на тонкой руке смотрелось вульгарно и броско. Угловатый камень постоянно цеплялся за край коротенькой шубы и оттягивал палец, то и дело норовя с него соскользнуть. Никакого представления о вкусе, никакого понятия об удобстве. Громоздкое украшение привлекало внимание окружающих и все сильнее меня раздражало.

Ну, почему он не подарил мне что-то другое?

Обреченным взглядом я обвела ювелирный салон. В этот вечерний час никого, кроме меня и девушки-консультанта, не было в огромном зале. Кажется, всего минуту назад я была безумно рада этому факту. Никто не собирается мне помешать. Никто не отвлечет пустым разговором.

Только это кольцо...

Только бы оно куда-нибудь делось!

Девушка-консультант, заметившая меня у одной из витрин, с безупречной улыбкой выплыла из-за центральной стойки и грациозно, как балерина, скользнула ближе ко мне.

— Вы хотели бы что-нибудь примерить? — блондинка лукаво мне улыбнулась и с намеком опустила свой взгляд на сотни алых подушечек, спрятанных под стеклом.

— Вот это.

— Прекрасный выбор. У вас 17 размер?

— Да.

— Минутку.

На мгновение девушка отвернулась в сторону соседней витрины, давая мне время без лишних раздумий стащить с руки дурацкое кольцо.

Вот так. И сделаем вид, что от мыслей о свадьбе избавиться так же просто, как и от вульгарного бриллианта.

— Вы ведь в курсе, что это Trinity? — улыбка девушки стала сияющей и теплой, словно мой выбор действительно ее впечатлил. Я равнодушно кивнула. Не узнать сплетение трех колец из белого, желтого и розового золота было довольно сложно. — Картье создал его в 24-м, как символ абсолютной Любви в трех ее ипостасях — Дружбы, Страсти и Верности. Оно прекрасно, взгляните.

— Я знаю, — пробормотала со вздохом, примеряя на руку драгоценную безделушку и думая о том, что мой собственный перстень с безвкусным бриллиантом есть более доказательство помешательства, чем чего-либо еще.

— Вы не хотели бы его отложить? Для вашего избранника? Услуга бронирования стоит всего две с половиной тысячи рублей. Я выпишу вам квитанцию, и вашему жениху в день покупки останется лишь сообщить номер брони, — девушка вежливо забрала из моих пальцев кольцо и поместила его обратно на алый держатель.

— Нет, нет. Я... хочу купить его. Сейчас.

В руках так вовремя оказался мой кошелек (когда я успела вытащить его из сумки?), и безо всяких сомнений я протянула улыбающейся продавщице пластиковую карту. В девичьих глазах на мгновение мелькнул страх.

— Но... вы уверены? Это плохая примета. Может быть, не стоит так торопиться? Ваш будущий муж мог бы приехать сам и...

— Не думаю, что стану так его беспокоить. Я могу сама позаботиться обо всех мелочах, — возразила уверенно и снова уставилась на кольцо. — Оно отлично будет смотреться с моим нарядом.

— О... Ну да. Хорошо. Как пожелаете, — девушка резко выхватила кредитку из моих рук и почти бегом направилась к кассе.

Она испугалась, что я передумаю в последний момент? Вот это, вряд ли.

Да, я сама не верила в то, что по-настоящему хочу сделать это. Для чего мне второе кольцо?

Нонсенс. Идиотизм. Это попахивает даже не шизофренией, а разжижением мозга. Но...

Но одно дело понимать всю алогичность своих поступков, исовсем другое — вовремя сказать себе 'хватит'. Я так и не смогла разобраться с этим помутнением рассудка и не остановила девушку-консультанта, выписывающую мне чек. Часть меня озабоченно повторяла свои вопросы 'что я делаю здесь? И зачем ЕГО покупаю?'. Но упрямое подсознание не желало внимать обеспокоенному гласу рассудка. Мне отчего-то было необходимо приобрести легендарный символ Любви.

Додумать я не успела. Вернувшаяся к стойке продавщица протянула мне фирменную коробочку Картье, и я, неожиданно постеснявшись своей спонтанной покупки, поспешила убрать ее в сумку.

— Ммм... Спасибо.

— Заходите к нам еще раз, — пожелали мне на прощание, прежде чем за моей спиной беззвучно закрылась стеклянная дверь.

Третье кольцо?

Я даже вздрогнула от подобного предложения. Сейчас бы вернуться домой и придумать, что делать с имеющимися двумя. Что сегодня вообще на меня "накатило"?

Озабоченная этими мыслями, я не сразу обратила внимание на то, как тревожно стук моих каблуков гулким эхом катится под сводами торгового центра. Не может быть! "Смоленский пассаж", конечно, не так многолюден, как 'Золотой Вавилон', но разве в центре Москвы хоть один магазин пустеет после захода солнца?!

В растерянности я остановилась и оглянулась по сторонам в поисках покупателей и незаметной, но обязательной в подобном месте охраны. Никого. Только полумрак огромного зала давил на мои плечи, да абсолютная тишина заставляла дрожать от всколыхнувшегося в душе детского страха.

Я потерялась?

Оскальзываясь на мраморных плитах, я инстинктивно бросилась в сторону двери, отделяющей меня от свободы. Там улица, Садовое кольцо и сотни прохожих, торопящихся по своим делам. Главное добраться до...

Ауч!

Высокий каблук неожиданно подломился, и я едва не рухнула под ноги пожилому мужчине в черном пальто. Из глубин памяти пришла то ли подсказка, то ли обманное чувство. Мы с ним, вроде бы, где-то уже встречались.

— С вами все в порядке? — вежливо поинтересовался мужчина, поддерживая меня под локоть и не подавая вида, что мы с ним виделись раньше. Наверное, мне показалось.

— А...Да, да. Спасибо. Вы очень мне помогли.

Знакомый незнакомец кивнул и, не прощаясь, уверенным шагом ушел прочь от меня, куда-то вглубь темного зала. Некоторое время я удивленно смотрела ему вслед.

Откуда он взялся и почему не боится мертвой тишины торгового центра. А, может быть, это только я замечаю ее?

Кто бы ответил...

Развернувшись, я толкнула тяжелую дверь и выбралась, наконец, из ловушки для сумасшедших, еще никогда не ощущая себя настолько больной.

На улице кипела жизнь, машины разноцветными кляксами неслись по Садовому кольцу, притормаживая на светофорах. Мокрый снег клочьями сыпался с небес, и мои длинные волосы намокли почти моментально. Несколько коротких прядей тут же прилипло к щекам.

— Вы свободны? — спросила у первого попавшегося таксиста. Молодой человек улыбнулся и, отбросив в сугроб окурок, приветливо распахнул передо мной дверь своего авто.

— Конечно. Прошу вас.

Я нырнула в теплый салон, наслаждаясь запахом хорошей кожи и дорогих сигарет. Аромат терпкого табака щекотал мне ноздри. Не задавая лишних вопросов, водитель коснулся руля. Связка ключей звякнула в его ладони.

— Немного музыки, вы не против?

— Нет. Конечно. Включайте.

Молодой человек снова мне улыбнулся и, прежде чем завести мотор, нажал пару кнопок на приборной панели.

If I was bold enough

I would follow you forever

But darling please

Rescue me, take me out

О, нет!

Умоляющий голос AtomicTom раздался в колонках, завораживая и выбивая почву у меня из-под ног. Эта песня была последней из всех, что я хотела услышать.

I don't start, I don't end

I don't change on my own

Take me out

I don't lose, I don't win

I don't do well alone, alone, alone alo-o-one

Love is what you make it

Take my heart and break it

Take me out

I don't want to stay home

Удивленная и разозленная, я пропустила момент, когда машина тронулась с места.

'Я не хочу оставаться дома, я не хочу оставаться дома, Забери меня!'

Слова повторялись, один раз, второй. Накал страстей достигал своего апогея. В какой-то момент в голосе певца я вдруг уловила до боли знакомые нотки.

Так значит, он хочет, чтобы я сделала первый шаг?

Рука скользнула в карман, извлекая на свет недавнюю покупку. Cartier... Символ Любви. Это ли мой выбор?

Не зная ответа, я обратила свой взгляд на мелькающую за окном рекламу. С одного из ярких щитов мне подмигивал незнакомец из торгового центра. 'Иди и сделай!' требовал мужчина с плаката и улыбался так, что сомнений не оставалось. Все будет только так, как я захочу.

А, может быть, правда?...

Я улыбнулась, расслабилась и позволила себе удобнее устроиться в кожаном кресле. Пальцы спрятали в кулак тоненькое колечко. Мысли больше не были заняты моей ненастоящей свадьбой. Я думала только о том, что в этот вечер сама судьба привела меня в ювелирный салон.

— Куда вас отвезти? Вы не могли бы назвать ваш адрес? — вопрос таксиста, взглянувшего на меня в зеркало заднего вида, был произнесен в нужное время.

— Могу, — прошептала, все еще пребывая в раздумьях. А через мгновение уже уверенней произнесла, — Сколько вы возьмете за дорогу до ... Энска?

* * *

Всякий раз, когда я вспоминаю свой сон (к слову сказать, сохранившийся в моей памяти так, будто все произошедшее было со мной наяву) я поражаюсь тому, насколько яркое подобие действительности смогло воссоздать мое подсознание. Увидеть себя страдающей по мужикам Ветровой, хм... Определенно, этот сон стоит причислить к самым ужасным моим кошмарам. И ведь расскажи мне кто-нибудь другой о такой х** (хотя черта с два, кто-нибудь признается в подобном по доброй воле), и я подивлюсь тому, как бредово все это звучит.

Но мои размышления мало меняют дело.

Можно сколько угодно пытаться выкинуть из головы все мысли о пугающем меня "сюжете" сна. Но все то же подсознание упрямо отказывается это делать. И чем больше проходит времени, тем чаще я вспоминаю, о том, что мне снилось в ту ночь. Не нужно даже сильно стараться, чтобы сложить осколки яви и сна в одну картинку.

Накануне вечером мы впервые серьезно поссорились с Анетт. Полгода совместного проживания без лишних стрессов и выносящих мой мозг женских истерик, и все ради чего? Для того, чтобы в один прекрасный день за ужином при свечах (только не думайте, что это романтичная чушь была моей идей), заявить мне, что я козел?

Ха-ха.

Извини, Ань, но я это знаю и без твоих нотаций. У той же Ветровой подобные обвинения звучали всегда острее и жестче. Быть может, потому что ей ничего от меня не было нужно?...

Сложный вопрос.

Кстати, вероятно, это и есть одна из причин, по которой мне приснился сон с Ветровой в главной роли. Во время ссоры с Анютой я думал почему-то о Кси. Впервые сравнивал этих двух, совсем непохожих друг на друга девушек. Возраст, внешность и стиль одежды, даже манера общаться — все другое. И все же. В повадках, наклоне головы, в кривлении губ и пронзительных взглядах Ани во время скандала, первого настолько крупного за несколько лет, я увидел знакомые еще со школы ужимки и манеры Ксюши. Это могло бы показаться забавным, если бы не Анин список претензий.

Я на мгновение отвлекся от разозленной девушки и попытался представить, как бы вела себя Ветрова на ее месте. И не смог. Кси, с яростным блеском в глазах доказывающая мне, что я должен на ней жениться? Что полгода проживания вместе не имеют значения? Что меня не волнует дальнейшая Ань... то есть, Ксюшина судьба? Ее необходимость стать матерью, как можно раньше? и бла... бла... бла.

Чтобы Ветрова опустилась до такого? Нет, унижение точно не входит в число приоритев Ксении. Но Ане было плевать на то, как дешево и глупо звучат ее нападки. Мне оставалось только терпеть и ждать, когда тайфун с ее именем, наконец, утихнет. Сам по себе. Я же в этой ссоре был абсолютно бессилен. Доказать свою точку зрения девушке, которая села на своего любимого конька? Нет, это почти нереально.

С женщинами вообще временами бесполезно спорить. Иногда невыносимо их слушать. А порой — за лучшее станет развернуться и молча уйти, позволив маленькой фурии на твоей кухне делать все, что она захочет. Ане надо прийти в себя. И мне, пожалуй, тоже...

Я впервые ночевал один и впервые против своей воли (но с легкой подачи Анюты, ес-нно) думал о перспективах обзавестись женой.

— Ты не делаешь ничего для того, чтобы мы стали настоящей семьей! Сколько еще это будет, по-твоему, продолжаться? — обвиняющий голос Ани все еще звучал в моих мыслях.

— Мы уже семья, — коротко возразил, пытаясь идти по самому легкому пути. Чем меньше сказано, тем меньше возможностей у Анюты прицепиться к моей неосторожной фразе.

— Эту пародию на совместную жизнь ты называешь семьей? — Аня с горечью усмехнулась. — Я хочу детей, между прочим!

А я не хочу.

Я мог бы сказать ей об этом прямо в лицо, но тогда, вряд ли бы, Анюта успокоилась в ближайшее время. И, вряд ли бы, наш скандал не затянулся еще на несколько часов. Это тоже дурная привычка Ани: как в плохой пьесе повторять одну и ту же мысль на разные лады. Но смысл всех ее претензий все равно сведется к единственной фразе: "Ты делаешь мне больно". Мне останется только застрелиться после глубокого осознания собственной вины.

Хм...

Эти замашки Ани были изучены мной еще в первые несколько недель нашего стремительного романа, и я без труда научился обходить все острые углы. Но в этот раз...

В этот раз все было иначе. Разговор на повышенных тонах о свадьбе, вряд ли, удастся прекратить, заткнув потенциальной супруге рот поцелуем. Не тот случай. Аня все же не Кси. Моя девушка так просто не сдастся.

— Извини меня за вчерашнее. С настроением что-то творится последнее время, — невинно прошептала Аня, ранним утром забираясь ко мне под одеяло. Повозилась немного, оплетая руками-ногами, чтобы удобнее устроиться на узком для нас двоих диване. — Ты же не будешь сердиться?

О да. Какой потрясающий ход.

— Нет, Ань, — откликнулся сонно, сделав логичный вывод, что поднимать 'больную' тему в ближайщее время лучше не стоит. — Но в следующий раз давай обсуждать планы на совместное будущее без слез. Иначе однажды тебе не с кем будет их обсуждать.

Аня покорно вздохнула, играя в хорошую девочку, понимающую меня без слов.

Я почти пожалел, что моя угроза вышла настолько смешной и слабой. На тройку с натяжкой. Впрочем, объективно говоря, едва проснувшись и все еще пребывая под впечатление от недавнего сна, я был не в состоянии 'кастовать' блестящие мысли. К тому же через пару секунд я все равно не смог бы выдать ничего, кроме бессвязного 'м-м'. Пальчики Ани в этот момент опускались все ниже по моему животу, и ничего, кроме собственного удовольствия меня не волновало.

С заморочками Ани я разберусь чуть позже.

* * *

Разговор, состоявщийся почти неделю назад, так и не стерся из памяти Мити. Он то и дело прокручивал его в голове, по-прежнему сомневаясь, что сделал правильный выбор. Звонок друга на следующее после вечеринки утро Михайлова, конечно, не удивил. Леха в некоторых мелочах был предсказуемым, как ребенок. Его блестящий план, вполне очевидно, сорвался и выдумать новый за такой короткий срок младший-Керимов был еще не способен. Ему не хватало ни практики, ни полета мысли.

Димка несколько секунд гипнотизировал взглядом мобильник, прежде чем решился поднять трубку.

— М-да уж, какие люди. Ты объявился, значит, — пробормотал без энтузиазма и лениво потянулся в кожаном кресле. — Тебе что-то понадобилось от меня?

— Бра-атан, ты полегче. Я просто тебе позвонил.

— А я просто тебе ответил. Какие ко мне вопросы? Или ты ожидал радостных воплей?

— Дружеской поддержки я ожидал, Димон, — Лешка расхохотался приглушенно и добавил спустя мгновение. — Я бы не отказался от твоего совета.

— А дружеской оплеухи ты не желаешь? — Спасибо за предложение. Но мне нужна твоя помощь.

— На счет твоих игр?

— Игр? Я бы так не сказал.

— Ну, разумеется, — Димка зевнул, прикрывая ладонью рот. — Даже не сомневался... Так что ты, говоришь, задумал?

Алексей на некоторое время замолк.

— Ты не уснул?

— Нет. Думаю просто. И хватит ржать в трубку!

— Тогда не ломайся, как девка. Чего тебе надо?

— Нам лучше встретиться и поговорить.

— Ты думаешь, мне это так интересно?

— А, может, проверим?

И тишина.

— А ты ведь наглеешь, Леха. У тебя есть час, чтобы до меня добраться. Опоздаешь — пеняй на себя.

— Я успею.

— Ну-ну.

* * *

Объемный рисунок на стенках бокала приятно холодил мои пальцы. Несколько минут назад я сделала последний глоток Каберне-Савиньон и сейчас вместо того, чтобы вслушиваться в речь Андрея, задумчиво вертела в ладонях пустой бокал. Взгляд то и дело метался по залу в поисках нерасторопного официанта. Молодой парень, увлекшись разговором с клиентом, не торопился обращать внимание на наш стол.

— ...бой все в порядке?

— Эм...Извини, что? — я вдрогнула, прогоняя из мыслей туман и удивленно разгядывая Флейма. Секунду назад друг рассказывал о своем адвокате. Так к чему же относился его последний вопрос?

— Ты не слушаешь меня, Кси, — Андрей констатировал очевидный факт и раздраженно прищурился, стиснув зубы. С недавних пор это стало его любимым выражением лица.

Черт.

— Слушаю, — возразила тихо, не собираясь врать, но и не признавая свою оплошность,— просто задумалась о том, что ты будешь делать. Марр ведь увезет Вику, если ты...

— Мы с ней уже обо всем договорились, — перебил меня друг. -Моя дочь пока никуда не едет.

Резкий ответ Флейма заставил меня поежиться от неприятного холодка.

Мы встретились с Андреем, чтобы поговорить о его разрыве с Мариной. Но что же такого я пропустила, если друг так грубо пресек мою попытку спасти 'лицо'? Какую грань я только что переступила?

— То есть? — я несколько растерялась, судорожно пытаясь вспомнить, что же Андрей говорил о своей жене. И говорил ли вообще?

— Я тебе все рассказал десять минут назад, — друг облегчил мою задачу и кисло мне улыбнулся. — А вот что с тобой происходит?

— Ничего, — откликнулась поспешно и спокойнопосмотрелаФлейму в глаза, пытаясь убедить нас обоих в том, что со мной все отлично.

Не знаю, кому из нас это было нужно. На душе у меня скребли кошки, и временами отчаяние вязким комом давило на сердце, мешая дышать. Но мое состояние и мои мысли... зачем сейчас углубляться в эти проблемы? Так ли нужно это Андрею? И хочу ли этого я сама?

-Знаешь, этарабочая неделя вышла такой суматошной...

— Только не надо меня дурить, окей? — Андрей сдвинул брови и сложил на груди руки, всем своим видом показывая, что разозлен. -Меня Мариназатр*ла своей ложью.

Так вот в чем причина? Флейм сравнивает меня со своей женой?!Что ж, значит, тем более мне не стоит делиться своими размышлениями с другом. Он, вряд ли, способенв таком состоянии услышать меня.

— Извини. Я, кажется, ненадолго уплыла в свои мысли. Но ничего такого. — И предвидя следующий вопрос Андрея, поторопилась ему предложить. — Только давай не будем говорить о моих заморочках?

Реакция на этот вопрос оказалось странной.

— Ну, почему? — мужчина залпом допил вино и переспросил с сарказмом. — А что же тогда нам делать? О моих проблемах тыдаже не хочешьслушать.

Оу... Вот это сильный удар.

Моя невнимательность,похоже, послужит причиной ссоры.

— Бьешь ниже пояса, Флейм,— яукорила друга и устало потерла ладонями щеки.

Никогда раньше Андрей не злился на меня из-за такой ерунды. И то, что теперь он мог с такой легкостью завестись из-за мелкой проблемы (невежливого жеста с моей стороны, если сейчас разобраться). Этот факт показался мне говорящим о многом.

Я вдруг на мгновение посочувствовала Марр. Их отношения с Флеймом никогда не отличались особым теплом, но, если даже со мной Андрей умудряется вести себя так по-хамски, то, что же тогда говорить о его общении с женой?

— Извини, я малость увлеклся, — Андрейтяжко вздохнул и резко вскинул руку, привлекая внимание официанта. -Но и ты хороша, — добавил через пару секунд. — Не притворяйся, чтоситуация с Мариной так сильно тебя волнует. Ты же думаешь о чем-то своем, Кси.

Сарказм и желчь в словах друга были слишком хорошо мне знакомы по моим перепалкам с Тимуром. Но Флейм столько лет был моим другом и до этого дня никогда не позволял срывать свою злость на мне. Семейная жизнь с Мариной так сильно его изменила?

— Давно ли ты стал так жесток? — поинтересовалась печально, даже не собираясь скрывать свою горечь. Ну, вот теперь еще и Андрей. Если так пойдет дальше, среди моих друзей останется только Михайлов. — Да, я задумалась на мгновение, — говорят, что признания от чистого серда смягчают окончательный приговор. — Но, может, обвинять меня в равнодушии еще слишком рано? Ради всего святого, не суди меня так же строго каксвою Марр.

Пристыженный, Флейм несколько мгновений разглядывал край своего бокала.

— Не буду. Но давай тогда больше не будем о ней говорить. Она менязадолбала, — Андрей выдохнул сквозь зубы и почти сразу же начал атаковать. Ах, да. Это же лучший способ уйти от неприятного разговора. — Лучше мне расскажи, как давно ты начала витать в облаках.

— Я и в облаках? — усмехнулась кисло. — Когда это было?

— Ну, ну...

Друг только фыркнул, и на некоторое время воцарилась полнейшая тишина. Я судорожно пыталась придумать, как спасти положение и свести наш разговор к безопасной теме. Если Андрей не хотел говорить о Марине, то я не горела желанием углубляться в свои проблемы. Не сейчас.

— А, кстати, что там с твоей работой? У тебя все в порядке? — я сделала первую попытку'свернуть с дорожки' но, кажется, только усугубила дело.

— У меня все по-старому, Ксюш, — Андрей в первый раз за вечер мягко мне улыбнулся. — А тебя, я слышал,сделали боссом?

О, да, вот это отличная лазейка!

Облегченно выдохнув, я потратила несколько минут на рассказ о своем салоне.

— А что у тебя со Стасом? — Андрей прервал меня на середине фразы и обаятельно улыбнулся.

— С ним все, как обычно, — пояснила пространно, не желая углубляться в детали. 'Большая девочка'в состоянии разобраться со своими делами сама. — Мы встречаемся с ним, ты знаешь?

— Но у него через месяц свадьба, — Андрей чуть прищурился, разглядывая мою улыбку. Натянутую, какую же еще? -Или нет?

О, что же всех так волнует эта скользкая тема!

— Да. Он собирается жениться, — подтвердила как можно спокойней, но добилась только того, что Флейм насторожился после моих слов.

— И ты так простозаявляешь об этом? — спросил подозрительно, вызвав у меня желание немедленно пнуть его по колену.

Может быть, 'просто'. Может быть, нет. Но этот вопрос я точно не хочу обсуждать сейчас с другом.

— Мне надо плакать? — поинтересовалась у него удивленно.

— СТимуром бы ты уже истерила.

При упоминании знакомого имени я едва не разбила бокал. Осторожно поставила его на стол и убрала от хрупкого стекла руки.

— А причем здесь Керимов?

В чем логика Флейм? К чему ты сейчас вспоминаешь об одном из моих бывших? Тим не хуже и не лучше всех остальных. Да, он не проходной вариант и не мальчик на одну ночь. Но он и не мужчина всей моей жизни. Тогда почему же ты сравниваешь Стаса с ним?

Андрей, похоже, подумал о том же самом.

— Не знаю, Ксюш. Не причем, если ты так говоришь, — Флейм вдруг усмехнулся. -Но влюбом случае, ситуацию с Калугой трудно назвать нормальной.

— Это просто отличный секс, — фыркнула возмущенно.

Что же всех так волнует Стас? Даже Лида последнее время сочувственно на меня смотрит. Можно подумать, я не в курсе условий игры и расчитываю на безоблачное будущее рядом с этим мужчиной. Меня по-прежнему считают наивной дурой?

— Не сомневаюсь, — Андрей кивнул. — Но я за тебя волнуюсь.

Да уж. Как обнадеживающе звучит.

— Не надо, — посоветовалаФлейму. — Стас мой хороший друг. У нас все будет в порядке.

— Хочешь сказать, что вы не разбежитесь с ним после свадьбы? — Флейм вопросительно выгнул одну бровь, удивляясь моему цинизму.

Странно, что он не задает себе тот же самый вопрос. Или успел забыть, как полгода назад развлекался с одной из своих знакомых?

— Не вижу в этом проблем. У Стаса сейчас тоже хватает девчонок.

Флейм неодобрительно покачал головой.

— Ты меня удивляешь, Кси. Это совсем на тебя не похоже.

Я хмыкнула. Образ пай-девочки, похоже, на всю жизнь прилепился ко мне. В глазах друга я еще долго буду оставаться ребенком.

— Я выросла, Андрей, и изменилась.

— Ни фига. Ты спряталась за глупой маской...

— Притормози. С каких это пор мы говорим обо мне? -не выдержав, спросила у друга и протянула руку за своим бокалом. Официант, наконец, нашел время принести нам вторую бутылку вина.

— А ты куда-то спешишь? Или кто-нибудь ждет тебя дома?

Что?

Настала моя очередь изумленно смотреть на друга. Откуда взялось в Андрее столько сарказма?

— Нет. Я абсолютно свободна, — подтвердила через мгновение. — Теперь ты доволен?

Андрей качнул головой.

— Скорей, удивлен. Куда же делся твой верный оруженосец?

Оруже...

— Ты о Димке? — переспросила, пытаясь выиграть время, чтобы придумать, как вести себя с другом. Наш разговор все больше меня напрягал.

— А что, у тебя есть другие?

Пренебрежение, новая порция желчи. Да, какого же хрена!

— Черт, Флейм! — я гневно сощурилась и схватила Андрея за руку, со всей силой, на которую была способна, вцепляясь в его ладонь. — С какой стати, ты делаешь это?

— Ты о чем?

— Об этом! Мы хотели обсудить ситуацию с Мариной. Так при чем здесь Димка и Стас? Зачем ты начинаешь все это?

Андрей оттолкнул мою руку и откинулся на спинку своего кресла. Подальше от меня, да?

— Я уже говорил тебе, что волнуюсь. То, что ты делаешь со своей жизнью, не доведет тебя до добра.

— И ты туда же.

— Значит, не только я говорю тебе о ...

— Не бреди. Мы не виделись с тобой несколько недель. А последние годы общаемся ... ну, скажи... без прежнего ... пыла? Ты больше понятия не имеешь, что происходит со мной. И ты даже представить не можешь себе, почему я встречаюсь со Стасом. Кстати, если говорить о тебе, я тоже понять не могу, для чего ты позволил Марр задержаться? И, если она была так тебе дорога, зачемвстречался с другими?

Андрей нахмурился, но после моих слов нападать на меня не спешил.

— Это совсем другое, — возразил сухо, словно не желая развивать эту тему. Но, в отличие от него, я не могла так быстро 'перегореть'. Жажда справделивости требовала продолжить дебаты.

— По-моему, одно и тоже. Мы выбираем себе партнеров из тех, кто оказался рядом в нужный момент. Или я не права?

— Ну да.

— Выбираем тех, кто удобен и тех, кто не сильно нас напрягает.

— К чему ты клонишь?

— К тому, что Стас устраивает меня во всем!Мне от него ничего не нужно.

— Ты лукавишь, — Флейм не поверил ни одному моему слову и сарказм в своем голосе он даже не стал скрывать. Неужели, мои мысли так для него очевидны? — И ладно, если хочешь мне врать, то ври. Только сделай все, чтобы не повторить моих ошибок. Удобство и любовь в отношениях есть разные вещи.

— Любви вообще нет, — заявила уверенно, смеясь скорей над собой, чем бросая настоящий вызов Андрею.

— Ты это из-за Тимура решила?

— Ну, конечно из-за него, — я замотала головой, как китайский болванчик. Натянула на лицо улыбочку до ушей. Пусть Андрей верит в то, что ему проще поверить. — Я же думаю о нем до...

— Не утрируй, — Флейм поморщился, обнаружив в моих словах издевку. Впрочем, я и не пыталась ее от него скрыть, — ты поняла, о чем я говорю.

— Конечно. Хочешь скажу, что главное в спискетвоих претензий? Ты уверен, что я связалась со Стасом из-за Тимура!

— А разве не так? — Флейм выглядел искренне убежденным в своей правоте. — Ты сама говорила, что познакомилась с Калугиным у родителей Тима.

— Ты ни черта не помнишь! Родители Тимура здесь вообще не причем. А Стас с Тимуром никак не связан.

— Ну, хорошо, — Андрей вскинул руки в защитном жесте. — Без проблем. Закрыли тему. Но твои отношения с Калугиным, к чему они нужны? Откуда у тебя появились мысли об их 'удобстве'?

— А почему нет?!

Флейм не сразу нашелся, что мне ответить. Помолчал и вдруг без перехода спросил.

— Кстати, а ты помнишь Сергея?

Уф...

— Ну, да-а.

Один из моих кавалеров, внимательный и благородный, Сергей ухаживал за мной несколько недель. Познакомившись с ним на одном из банкетов, я искренне пыталась дать и себе и ему шанс. Но есть вещи, которые не поддаются нашему контролю. Можно заставить себя присматриваться к человеку, можно получать удовольствие от общения с ним. И может быть, будь у нас больше времени и не пытайся Сережа так меня подгонять, у нас с ним все могло бы сложиться.

Но притворяться влюбленной и безмерно счастливой, когда вместо яркого пламени в душе только-только начинает тлеть маленький уголек? Этого мало для того, чтобы сделать другого человека счастливым. Сергей не заслуживал такого отношения с моей стороны. И я, как могла, попыталась ему объяснить, что не в силах дать ему того, что он хочет.

Еще слишком рано.

— Как дела у Сережи? — поинтересовалась у друга. Андрей ведь не просто так о нем заговорил.

— Ты знаешь, — Флейм оживился, снова мне улыбнулся. — А у него все отлично. Он в марте женился, представь.

Я вздохнула после упоминания об очередной свадьбе. Похоже, вокруг меня начался wedding-бум.

— И супруга его, конечно, уже ждет ребенка? — предположила, уже уверенная в том, какой услышу ответ.

— Да, двенадцатая неделя.

— Ну, супер! Я за него рада. Можешь передать ему мой привет.

Флейм скривился, разочарованный моим ответом. Что еще он ожидал услышать от меня.

— А ты сама? Неужели, ты не жалеешь? — Андрей прищурился и подался ко мне вперед, пытаясь разглядеть в моих глазах хоть каплю грусти. Но в моих воспоминаниях о Сереже не было ничего, кроме тепла. Он вполненормальный мужчина. Просто...слишком повернутый на идеальном браке.

— О чем же мне стоит сейчас пожалеть? — спросила с сарказом, предвидя ответ своего друга.

— Ты могла бы быть на ее месте, — Флейм с жалостью на меня посмотрел, — могла бы подумать о детях.

Приплыли.

Я взглянула на друга, как на ребенка, несущего полный бред.

Андрей против моего общения со Стасом, но считает нормальным мой брак с Сергеем? Думаю, еще пара моих знакомых с радостью бы поддержала его. Но постойте минутку.

Почему же никто не говорит о двойных стандартах? Почему никого не удивляет тот факт, что хороший во всех отношениях парень Сережа с такой легкостью меняет девчонок в поисках потенциальной супруги? Погода назад он был очарован мной, а спустя пару недель уже отыскал мне замену.

Впрочем, какая замена?... Тех, кто тебе по-настоящему дорог, разве можно их вообще заменить? Можно забыть, можно себя обмануть, можно из памяти выкинуть все, что тебя сильно ранит. Но влюбляться спонтанно и так же быстро терять интерес — это ли идеал человеческих отношений? Это не плохо, я никого не сужу.Да и, Миронов вполне серьезный мужчина.

Но... почему все жалеют меня, навязывая мне фальшивые насквозь отношения? Со Стасом, по крайней мере, я знаю, чего ожидать.

А Сергей... нет уж, простите, но я не верю в любовь с первого взгляда. Очарование и восторг первых встреч, химия прикосновений и игра взглядов. Страсть, вожделение и желание обладать чужой плотью. Но чувства... Сердце молчит, душа не рвется в полет. И пусть все это звучит романтической чушью. Я не хочу заводить семью в надежде, что через какое-то время эти самые чувства возникнут. Стерпится, слюбится, говорят разумные люди. Ну, а по мне так проще не притворяться. Если нечего предложить, то к чему мучить себя и того человека, которому здесь и сейчас нужно больше, чем твое тело?

— Нет, Андрей о таком счастье я не жалею.

— Но разве ты не хочешь семью?

Флейм нахмурился, действительно не понимая.

— Такую, как у тебя? — сверкнула глазами и усмехнулась.

Мне понадобилось несколько лет, чтобы понять — советовать имеет права лишь тот, кто сам добился чего-то в жизни. Говоришь о счастье, но счастлив ли ты сам? Рассказываешь о карьере, но так ли ты сам успешен? Именно потому, следуя собственной логике, в подобных вопросах я доверяла лишь Стасу. Все, о чем он мне говорил, не было никогда ерундой.

— Это другое, — попытался отбиться мой собеседник, и я согласно кивнула.

— Конечно.

Андрей кисло мне улыбнулся.

— А что говорит твой Цербер? Его устраивают твои отношения с Калугой?

Ах, вот значит как?

Интересно, к чему это Флейм так тонко пытается уколоть Димку? В другой раз я бы решила, что мой друг ревнует. Но он закрыл глаза на мою интрижку с Никитой и молчал в то время, когда я начинала общение с Димой. А сейчас... разве момент не был упущен пять лет назад?

— Мы не лезем в личную жизнь друг друга, — ответила сухо и намекнула. — Советчиков, знаешь ли, хватает и так.

— Да, ему же плевать на твои проблемы! — авторитетно заявил Флейм, и категоричности в его голосе мог бы позавидовать даже Керимов. А я-то думала раньше, что они совсем не похожи.

Я сощурила глаза, напрягаясь и чувствуя, как волна злости бьет по моим нервам. Такое случалось при общении с Тимом, но Андрей... С какой стати он с упорством садиста ищет больные точки?

— Так же, как и тебе, — ответила, еле сдерживаясь от того, чтобы не послать Флейма к черту. — Раньше ты не заботился о моей личной жизни, — упрекнула бездумно, хотя еще несколько лет назад пообещала себе, что не буду такой эгоисткой.

Но слова сорвались уже с моего языка, и как бы я не жалела о том, что сказала, мой удар все равно достиг цели. Оправдания Флейма звучали тихо.

— Ты раньше не хотела меня слушать.

"И сейчас — не хочу", добавила про себя и рассмеялась.

— Значит, мы стоим друг друга. Вот видишь, как просто все объяснить? Может, мы просто не будем ссориться дальше?

— Не будем, — Андрей усмехнулся через мгновение и протянул мне бокал. — Ты все равно будешь делать, что хочешь.

— Конечно, — я забрала напиток из его рук и отсалютовала кивком. — Как и ты.

— Как и я.

Вот так.

* * *

Вопреки всему каждый из нас остался при своем мнении. За весь вечер и несколько часов разговора Флейм не навязал свою истину мне, а я не смогла объяснить ему свой выбор.

В принципе — все логично. В спорах о личной жизни правда всегда находится где-то посередине. И чтобы судить друг друга, нужно как минимум знать все детали. Флейм точно не входит в число таких людей. Лишь Михайлов да, может быть, Лида лучше других понимают, что со мной происходит. Но в отличие от того же Андрея, так неожиданно воспылавшего желанием меня воспитать, Димка тактично не лезет своим любопытным носом мне в душу. А Лида никогда не делает выводов второпях. Она скорей наблюдатель, чем ярый советчик.

И дело не в том, что мои друзья законченные эгоисты. Я никогда не поверю в то, что им обоим искренне на меня наплевать. Иначе и Лида и Димка не были бы так внимательны ко всем деталям. Но Митя не торопится навещивать ярлыки на людей. А Лида переживает издалека, давая советы, только когда ее об этом просят.

С недавних пор эти черта характера я большего всего ценю в людях.

* * *

— Ты что-то не в настроении сегодня, — заметил Стас после короткого обмена приветствиями.

Я вздохнула, устроившись на подоконнике в кухне, и сжала в ладони пятый или шестой за эту ночь бокал вина. Даже после двух бутылок Каберне, раcпитых в ресторане с Андреем, я чувствовала себя трезвой. Мысли не метались хаотичным табуном в моей голове, сердце билось спокойно.

Только на душе который день было гадко. И я хорошо знала причину своего мутного настроения.По этой же причине я набралась наглости первой позвонить Стасу.

Время на часах показывало половину второго ночи. Но Калугин ответил мне после первого же гудка.

— Погода такая и новая работа, — отбилась вяло, прикрываясь самым дешевым предлогом из всех возможных. Мужчина с легкостью меня раскусил.

— Может, тебе съездить в отпуск?

Отпуск?! Ах, какое шикарное предложение. Я уеду из страны, а когда вернусь, ты будешь уже женат. Цинизма ради, на очередном курорте я заведу короткий роман, и каждый из нас вновь притворится, что такие отношения вписываются в рамки нормальных.

Но почему у меня ощущение, что нам обоим стали мешать наши маски? Почему мне все сильней хочется выбраться из западни?

Несмотря на подобные мысли, я рассказала Стасу о своих планах. Все равно предстоящий отдых было нельзя отменить.

— Да, я с Лидой собираюсь поехать в Штаты.

— Отличный выбор!Ну, а куда?

— Нью-Йорк, Лос-Анжелес, Голливуд. И Колорадо.

— Колорадо? Вы молодцы. Но берите тогда Митьку с собой.

— Зачем? — поинтересовалась удивленно, едва не выдав заезженную фразу о своих дровах и посещении леса.

— Вы могли бы арендовать вертолет и полетать над каньоном. Димка рассказывал тебе, что он прекрасныйпилот?

Я кисло улыбнулась своему отражению в оконном стекле. Митя делится со мной не всеми секретами, как могло кому-нибудь показаться.

— Димка сейчас занят, — я просветила Стаса, уверенная, что он не в курсе личных дел друга. — Я не видела его всю неделю.

— Что на него вдруг нашло? — Калугин искренне удивился.

— Новая пассия, я ведь уже говорила, — ответила коротко, полагая, что такой ответ достаточно все объясняет.

— Но это не в его духе, — Стас с сомнением хмыкнул. — Наверное, вы поссорились с ним?

— Да, нет...

Мы замолчали на некоторое время.

-Выше нос, Кси, — Калугин безошибочно разобрался в моих чувствах и пошутил. На мой взгляд — неудачно. — Чего ты грустишь? Из-за того, что Димон большене тянет тебя на вечеринки?

Ага. Если бы мое состояние было так просто объяснить отсутствием ночной жизни! Впрочем, у этой мысли был странный вкус. Ночного "солнца" мне сейчас действительно не хватало.

— А давай я приеду? — неожиданно предложил Стас и затих, кажется, сам удивившись своему предложению.

Мне очень бы этого хотелось. Но что наша встреча с Калугиным в силах теперь изменить? Я обещала, что больше не буду плакать из-за мужчины. И Стас не тот человек, из-за которого надо так убиваться. В конце концов, я всегда знала, что с ним хеппи энд невозможен.

— Нет, — буркнула хрипло, чувствуя, что веду себя, как капризный ребенок. Второе "я" измуленно пискнуло "дура", и мне пришлось тут же одернуть себя. — Я не хочу тебя видеть.

— Ну и, наглость! — мужчина рассмеялся на том конце трубки. Мой ответ его даже не разозлил.

— Я такая. И вообще — уже пора спать. Спокойной тебе ночи.

— Значит, уже убегаешь?

— Да... Я от тебя устала.

Стас чуть-чуть помолчал, но вместо того, чтобы продолжить подколки, вдруг согласился.

— Я знаю. Сладких тебе снов, мой малыш.

— И тебе, — я откликнулась машинально, стараясь не думать о словах мужчины, и первая положила трубку.

Калугин сделал свой выбор несколько недель назад. А я... может быть, и мне пора об этом подумать?

* * *

В субботнюю полночь в клубе "А2" было не протолкнуться. Я чувствовала себя не по себе, в темноте зала глазами выискивая знакомых. Где-то среди разношерстной толпы сейчас развлекался Димка. Дениса и Славу я встретила только что, и никто из них не удивился моему появлению. Странное дело, они были рады, что я присединилась к ним. Но, положа руку на сердце, еще пару часов назад я никуда не собиралась ехать.

Решение отправиться в клуб созрело в моей голове спонтанно. В десять вечера по Москве я вообще не думала о том, чтобы куда-то ехать. Ни Ник, ни Андрей за весь день не вышли со мной на связь, и я тихо кисла в тишине квартиры. Лида после обеда честно попыталась меня развеселить и сделала попытку вытащить меня из моей скорлупки. Но все усилия подруги пропали даром. Ее предложение провести ночь в копании малознакомых мужчин я не стала рассматривать даже ради прикола.

Прекрасно.

Все остальные же мои друзья, уже связавшие себя крепкими узами брака, сейчас наслаждались ужином в кругу своих близких. И только я не знала, чем мне сегодня заняться. В коротеньком списке оставшихся у меня развлечений были гонки по Мкаду, вечер в компании ICQ'ки, сладкий сон и... поход в клуб.

Отчего я выбрала последний из всех вариантов, я бы не ответила даже самой себе. Может быть, слишком вовремя один из моих виртуальных знакомых кинул мне в скайпе едкое стихотворение?

Так забавно оконные стёкла расчерчены

Дорогущей помадой со вкусом халвы.

У окна загрустила красивая девушка

В опустевшей квартире в центре Москвы...

А ночная Москва не поёт колыбельную,

А хмельная столица горланит 'попсой'.

В частоколе домов безнадёжно потеряна

Эта милая девочка с первой Тверской.

Этой ночью она не такая опасная,

Все дела и проблемы теперь — за окном.

Одинокая девушка, очень несчастная,

Слёзы с горла смывает красным вином...

С каждой новой разлукой — глубокая трещина

По болезненным нервам сердечной канвы...

Так бывает — потеряна девушка

В мегаполисных джунглях центра Москвы...

<

Иной раз судьба, руками чужих людей, толкает нас на необдуманные поступки. Это стихотворение сработало для меня спусковым крючком. Предохранители "перегорели", и мне вдруг расхотелось прятаться за отговорки.

Я попала в холодную клетку сама, добровольно заточив себя в эти "стены". Но кто сказал, что мне ничего не удастся исправить?

Собравшись в рекордно короткие сроки и наплевав на макияж и долгую возню с волосами, я поехала в клуб. Кажется, Михайлов мне говорил, что будет там со своими друзьями.

* * *

— Кси? вот это да! Не ожидал! — Димка вместо приветствия порывисто обнял меня и выпустил из объятий, чтобы коротко ткнуться носом мне в щеку. В этот раз обошлось без дежурного поцелуя. Недавний фарс с неожиданно вспыхнувшей страстью был благополучно забыт.

Да-да, на горизонте ведь появилась новая девушка Мити. Кстати, а где же она?

Я удивленно обвела полупустой зал глазами. Никто в нашу сторону даже не посмотрел. Одинокие девчонки были заняты своими делами, и на болтающего со мной Диму внимания никто не обращал. Как же так? В этот момент первый укол интуиции пришелся в кончики моих пальцев.

— Хочу повеселиться, ты же не возражаешь? — я шутливо пихнула друга в плечо и, не позволяя ему очнуться, тут же поинтересовалась. — А куда ты спрятал свою подружку? Ты нас познакомишь?

Димка ощутимо напрягся. И улыбка его вдруг поблекла.

— Попозже, сегодня она отсыпается дома.

Ах, какая удобная отговорка. И, можно предположить, что для Димы отношения с незнакомой девчонкой значения совсем не имеют. Но в этом случае, с какой стати Димка избегал меня всю неделю?

— Заездил бедняжку, как же тебе не стыдно, — упрекнула, скрывая за пошлой шуткой серьезное обвинение. Митя уловил мой "посыл".

— Каюсь! Каюсь! Прости меня, дорогая!

Опять театрально вскинуты руки, и жалобный взгляд молит о снисхождении.

— Нет, ты должен искупить вину, — я игриво стукнула Михайлова в грудь. — Что ты делал все это время? И почему мне не звонил?

— Ты тоже мне не звонила!

— Но это не оправдание твоему игнору! — заявила уверенно и уже серьезней спросила. — Что произошло?

Несколько секунд мы с Димкой сверлили друг друга взглядами исподлобья.

— Были дела, но я не хотел тебя дергать... А ты? Разобралась со своим Стасом?

Причем здесь он?

Я мысленно еще раз прокрутила странный вопрос, только сейчас уловив акцент на первом слове. Неужели, Михайлов догадался о моих планах?

— Почти, — тихо пробормотала, не слишком уверенная в своих словах, ибо до финального решения мне предстояло еще многое сделать.

Митя понимающе мне улыбнулся и прекратил допрос.

* * *

— Леха, привет!

— Привет.

— Чего такой вялый?

— Да так...Проблемки нарисовались. Ты че звонишь?

— Решай проблемы, не буду дергать.

— Не... выкладывай. Мои дела подождут.

— Кси сегодня гуляет в клубе, если тебе интересно.

— В клубе? Одна?

— Ка-нэ-шно.Стас бы сюда не поехал.

— Ок-кей... А, может, ты ее ненадолго в клубе задержишь?Мыподъехали бы к вам через часок, — после этих слов послышался короткий смешок.

Димка фыркнул.

— Мы? У тебя очередная идея?

— В этот раз все будет супер!Тимтолько что поссорился с Аней.

— Ого, ты меня уже интригуешь. Тащи поскорей его задницу к нам вА2. Я, пожалуй, смогу кое-что для вас обоих сделать.

— Лучше просто не выпускай Кси.

— Без проблем.

* * *

I'd fight for you

I never knew that I could feel this way

I'm right for you

This kinda love don't happen everyday

I'd fight for you

I didn't wanna have to raise my voice

I'm right for you

You really leave me with no choice

Музыка орала в динамиках и била по перепонкам, я не слышала слов улыбающегося брюнета и о приглашении потанцевать догадалась лишь по его жестам. Я кисло улыбнулась ему в ответ и... согласилась.

Дан, так звали моего новоявленного кавалера, только что, перекрикивая музыку, мило потрепался со мной ни о чем, рассказал пару баек из своей журналисткой жизни, половину из которых я так и не смогла понять из-за какофонии звуков. А десять минут назад милый брюнет ненавящего поинтересовался тем, кто я такая.

К нашему общему удвилению, мы оба оказались приятелями Димки. Со мной, допустим, с самого начало все было ясно, ибо двадцать минут назад Михайлов сам крутился рядом со мной возле барной стойки, и только глухой и слепой не догадался бы о том, что мы с ним знакомы. Зато Даниил... хм, по его увереньям, где-то когда-то, но очень-очень давно (впрочем, я-то догадываюсь, где именно и когда) он с Михайловым типа 'пересекался'. Мальчики пили, гуляли, тусили и... 'ходили по бабам', как обязательно добавил бы бестрашнный и честный Димка. Но Михайлов к времени моего знакомства с Данилой уже растворился с очередной блондинкой в толпе, а Данила в развлечениях с девушками в своем недавнем прошлом почему-то постеснялся признаться. Только напрягся сильней, когда я понимающе усмехнулась.

Девушки и Митя, ночные "шоу" в доме его предков. Бабло и молоденькие студентки, только-только явившиеся в Москву. Развлечения были весьма сомнительного толка, и мне так и не удалось узнать, кто же первым предложил подобную авантюру. Соблазн проверить, на что соглашаются московские "дебютантки" ради хрустящих купюр оказался для золотых мальчишек слишком огромен.

М-да... Оч-чень скользкая тема. И я прекрасно могу понять, почему Дан отводит глаза, говоря о своем общении с Димкой. Впрочем, в историях, связанных с Михайловым, все сюжеты оказываются немного с 'душком'. И Дану крупно, в общем-то, повезло, что его знакомство с Михайловым для меня говорит лишь в его пользу. В любом другом случае и на месте любой другой девчонки из клуба я бы послала любителя специфических развлечений ко всем чертям.

Но Митя, Дан... мне ничего не грозило. Я приняла приглашение молодого мужчины, уверенная в том, что первый наш танец не затянется слишком надолго и, да, больше не повторится. Подружки Михайлова, так же как и 'девочки' Стаса, были неприкосновенны. Для тех, кто в теме, это означало одно: нас лучше оставить в покое.

Данила тоже прекрасно знал, что со мной ему ничего не светит. И все же, помогая мне спуститься с барного стула, мужчина аккуратно притянул меня ближе к себе. Проворные пальцы будто случайно коснулись моей обнаженной кожи.

Секундная вспышка. Я инстинктивно выгнулась навстречу мужчине и прикусила губу, чтобы не застонать от жаркой волны, прокатившейся после ласки Данилы по моему телу.

Что он делает, черт побери?

Я пытливо взглянула на Дана, пытаясь понять, что у него на мне. Но равнодушное, почти скучающее лицо моего партнера сказало мне больше всех его слов. Я позволила себе сделать глубокий выдох. За небрежным прикосновением мужчины ко мне совсем ничего не скрывалось.

А впрочем, разве это имеет значения?

Вместо того, чтобы оттолкнуть чужие руки, осторожно и невесомо ласкающие мою кожу, я лишь сильнее прижалась к мужчине, ведущего меня на танцпол.

Какой смысл скрывать, что мне нравятся подобные игры?

Пусть Дан имеет репутацию мелкого столичного казановы. Но не в первый раз мужчины подобного сорта в клубе обращают внимания на меня. Мой 'святой' образ, подпорченный связью со Стасом, часто будит в парнях типа Дана желание со мной пофлиртовать, проверить, что же во мне "такого". Обычно я отклоняю приглашения таких искателей приключений. Но в этот раз... (впрочем, совсем не в первый), в толпе веселящейся молодежи я прикрыла глаза, позволяя Данилу вести меня в танце.

В конце концов, а почему нет? Это всего лишь танцпол, и это всего лишь суббота. Если не думать о том, где я и с кем, можно представить, что в объятиях меня держит... Керимов.

I used to believe I was stronger than this

But you looked my away and

I couldn't resist!

Am crying my heart out cause you're so far away

What kind of daemon got you smiling my way?

Следующая песня, уже третья или четвертая по счету, после того, как я с Даном отправилась на танцпол, вдруг ударила по динамикам клуба, и при первых аккордах популярного микса толпа вокруг нас тут же сорвалась на крик. Я закричала тоже. О да... Кто бы знал, насколько точно мелодия Crazy in love совпадала с тем, что со мною творилось.

I'm crazy, I'm crazy, I'm crazy in love

I'm crazy, I'm crazy, I'm crazy in love

I spend every moment thinking about you!

I'm crazy, I'm crazy, I'm crazy in love

You're so far away and there is nothing I can do!

Потерянная в мешанине собственных мыслей, болезненных воспоминаний и глупых эмоций, казалось бы, давно уже ослабевших с течением лет, я сама толком не понимала, почему до сих пор я пытаюсь найти себе оправданье. Почему отказываюсь в упор замечать, что мое влечение к Тимуру ни капельки не ослабело.

I just gotta tell you this one little thing

You take my life when you leave

And it's burning my heart, and it's crushing within

But I still could change the way that I feel!

Говорят, нужно быстрее найти причину болезни, чтобы точнее поставить диагноз и принять именно то лекарство, которое сможет меня спасти. Наверное, это время для меня наступило. Я так долго бежала от своих чувств к Тимуру, старалась забыть обо всем, что так или иначе было связано с ним.... Но в итоге — смешно. Я ничего не добилась. И там, глубоко внутри, где по-прежнему спрятаны все мои мысли о Тиме, мне тоже не стало легче!

Прошло целых пять лет, Керимов всего на пару мгновений вновь всплыл в моей жизни, а я... Я снова вздрагиваю при разговорах о нем! Так больше не может... так не должно продолжаться! И если уж я больна (а это, похоже, неоспоримый факт), то мне пора , наконец, с этим бороться. Керимов не тот человек, который, пропав из моей жизни, имеет право портить ее. До сих пор!

* * *

Мы провели с Даном еще полчаса, и я выдохлась к концу десятой или двенадцатой песни... Я не считала количество треков лишь ради того, чтобы их посчитать, но каждый следующий семпл вдруг толкал меня на новый виток размышлений. Я впервые пожалела о том, что Стас не очень жалует клубы и за последние несколько лет появлялся на тусовках Михайлова всего пару раз. Наверное, будь он сейчас рядом, мне было бы куда проще.

— Спасибо за вечер, — я кивнула Даниле, мало заботясь о том, слышит ли он меня или нет. Главное, я получила от него именно то, что хотела. — Хорошей ночи тебе.

Мужчина едва заметно кивнул и спустя мгновение скрылся в направлении барной стойки.

Спустя еще полчаса, устроившись на кожаном диване вип-зала, я почти не удивилась, обнаружив застывшего в дверях Лешку. Ну да, как же Михайлов может обойтись без своего друга? Даже ссора с ним неделю назад была, конечно, забыта.

Ну и, пожалуйста. Мне уже все равно.

Я улыбнулась через силу парню и постаралась одним взглядом его предупредить, чтобы не вздумал портить мне сегодняшний вечер. Младший-Керимов то ли понял меня без слов, то ли просто угадал направление моих мыслей. Вместо того, чтобы бросаться ко мне в надежде на содержательный разговор, смазливый нахал лишь вежливо мне кивнул и опустил свою "тушку" на дальний конец дивана. Мое благостное настроение, разбавленное двумя ледяными мохито, осталось благодаря этому факту в относительной норме.

Впрочем, не так все просто.

— Всем привет, — безрадостный голос еще одного представителя рода Керимовых заставил мое сердце подскочить к горлу, и я едва не поперхнулась, делая очередной глоток. Шок при виде Тимура, так же удивленно уставившегося на меня, был слишком сильным.

Какого черта?!

— Здравствуй... Кси.

— Ну, п-привет, — откликнулась хрипло.

— Ты ей уже позвонил? — Леха поторопился задать свой вопрос, отвлекая Тима от взгляда на мои ноги. Я же тем временем поправила ремешки босоножек. Зачем я только их растегнула?

— Нет, и даже не думал, — в словах Тима прозвучала неприкрытая злость.

Мое подсознание ухватилось за этот ответ, прокручивая его в голове раз за разом. Керимов злится и бесится? Но из-за кого? Что случилось и как его сюда заманили? И, если он пришел, то почему...

Н-нет! Стоп! Проблемы Тимура не имеют ко мне отношения.

— Отлично. Тогда держи! — Лешка передал брату бокал с вином и вдруг украдкой послал мне насмешливую улыбку. — Развлекись сегодня по полной!

Пожелание, сдобренное взглядом в вырез моего платья, прозвучало как вызов.

Ну уж нет. Только не за мой счет.

Я плавно поднялась из кресла, стараясь не двигаться слишком резко. Внутри я чувствовала себя натянутой до предела струной.

— Уже уходишь? — младший-Керимов следом за мной тоже вскочил с двиана, и мне подумалось вдруг, что он попробует меня остановить.

За кого он вообще себя принимает?!

Мой второе 'я', всегда включавшееся в таких "острых" случаях на работе, активизировалось и в этот раз. Я расправила плечи и скривила в ехидной улыбке губы. На языке уже вертились фразы, среди которых "отвали" была самой невинной из всех.

— Черт, ну и за каким хреном ты меня сюда притащил? — усталый комментарий Тимура, сказанный совершенно не к месту, неожиданно разрядил напряженную обстановку между мной и Алексеем. Мое внимание по старой привычке тут же переключилось на Тима.

Ах, так он чем-то еще недоволен?!

— Мне тоже интересно, зачем вы вообще явились, — пробормотала сквозь зубы и отвернулась к входной двери.

— Надеялись, кто-нибудь нас развлечет, — Лешка был так же скор на язык, как и пять лет назад.

— Ну, что. Я вас тогда поздравляю — вы выбрали лучшее место. Бар и танцпол на первом этаже. Девушки там же. Отлично вам повеселиться!

— Леш, погуляй, — вдруг потребовал Тим.

Я остановилась на полпути к выходу и повернулась к Тимуру. Он это всерьез?

— Ты уверен?

— Свали уже, наконец.

Лешка пулей вылетел из зала, словно хамская просьба брата придала ему ускорение. Да уж... высокие отношения. Мне, пожалуй, тоже не стоит тут оставаться. Наш драгоценный Керимов, похоже, хочет побыть в компании своих старых знакомых. Пусть Дениса и Славу сложно назвать хорошими друзьями Тима, но они с таким любопытством косятся на нашу пару. Уверена, они с большим удовольствием смогут развлечь Тимура.

Я хмыкнула еще раз.

— Ты, правда, уходишь? — удивление в словах Тимура было таким по-детски наивным. Неужели, он, правда, не понимает?

— Ну да. Я жутко устала, — откликнулась, скрывая злость, и почти коснулась двери.

— Может быть, задержишься еще ненадолго?

Ч-черт... Только не этот тон! Мне всегда было сложно ему сопротивляться.

— Разве мы еще не все обсудили? — замерла на мгновение, убеждая себя в том, что не поддамся соблазну и уйду, обязательно уйду через пару секунд.

— Почему ты такая злая? — Тимпопытался поймать меня на старую как вечность уловку. Злость и раздражение? Намек о них всегда отлично срабатывал в наших с Тимуром ссорах. Но только не в этот раз.

— А ты, что, такой любопытный? — фыркнула, все еще не решаясь сделать последний шаг. Похоже, я еще не готова просто так отвернуться от Тима. А он, выходит, не в силах просто так меня отпустить, иначе как понять неожиданное его предложение.

— Может быть, потанцуем?

Я нервно сглотнула.

— Ты с-спятил?!

— Это же клуб, — Тимур непринужденно пожал плечами, словно не понимая сути моих возражений. — Или ты не танцуешь? — предположил с усмешкой.

Опять?!

На несколько секунд я утонула в собственных мыслях, и это единственное, что дало Тиму возможность застать меня снова врасплох. Его ладонь опустилась вдруг на мою руку, и Керимов потянул меня следом за ним. Даже не думал о том, что я могу быть против...

— Пойдем.

You got me insane in da brain

And tonight i'm gonna lose control

And my heart goes boom.

You got me insane in da brain

And tonight i'm gonna lose control

And my heart goes boom.

Слова очередной популярной песни, льющейся из динамиков клуба, все-таки заставили меня остановиться.

Это Керимов, Кси! Это не Дан, не Митя, не Стас и даже близко не Ник... Танцевать с ним, притворяясь, что не чувствую никакой боли? Прикасаться к нему и после этого уходить, улыбаясь? И плевать, что чувства внутри скручены в узел?

Н-нет... я не смогу это сделать. Я не смогу!

— Что?

Кажется, я сказала последние несколько слов вслух. Тимур остановился, удивленно глядя на то, как я вынимаю руку из его захвата и отступаю на один шаг назад.

— Я... не могу. Извини. Не могу танцевать. Голова разболелась и... Извини.

Тимур нахмурил брови и подался, было, вперед, пытаясь то ли снова вцепиться в мою ладонь, то ли просто стараясь лучше расслышать мой голос. Музыка продолжала греметь вокруг нас.

You got me insane again and again and again

Get out of my way 'cause you got me insane

In da brain and tonight i'm gonna lose control

Gonna lose control 'cause you got me insane

— А что это вы тут застряли? — голос моего спасителя раздался откуда-то сбоку. Я улыбнулась Михайлову так, будто увидела сосшедшего со сцены Davida Guett'y. Черт, как же ты вовремя. Я рада, безумно рада, что ты пришел.

— Мы прощались, — я старалась даже не смотреть в сторону Тимура. Мне нужно просто поскорее выйти из-под действия его безумного флера. Я не могу сопротивляться. Если я не оставлю его прямо сейчас, страшно представить, чем кончится эта ночь для нас обоих. Я не могу... я не имею права. — Я уезжаю домой.

— Домой? — Митя удивился еще сильней, чем Керимов. — А как же повеселиться?! А поболтать? А выпить еще по бокалу вина? Ты не можешь просто так взять и испариться!

— Конечно, могу. У меня голова раскалывается просто, — если уж врать, то врать до конца. И даже в глаза своего лучшего друга.

— Но как же...

— Мить, плиз, плиз, плиз! Повеселитесь сами!

* * *

Митя, конечно, не отпустил меня просто так. Длинная лекция о моем безответственном поступке затянулась на пять минут, и только странное предложение Тимура 'может, тебя проводить?' спасло меня от дальнейших Димкиных уговоров.

— Нет, нет. Я доберусь сама, — откликнулась бодренько и та-ак посмотрела на Митю. Если бы он сказал еще хоть одно слово, сделал бы еще хоть одно предложение из серии 'давай я достану тебе таблетку от головы, или, может, вместе с нами ты просто покуришь травки?' и все... я бы его прибила.

Михайлов вовремя одумался и прикрыл рот.

— Я побежала, ага? Давай созвонимся завтра? — предложила Димке, чтобы чуть-чуть его успокоить. Типа 'друг, не отчаивайся. Я буду с тобой на связи'. Михайлов после моих слов одарил меня заинтересованным взглядом.

— Ну да. Созвонимся.

— Все в порядке? — я так и не поняла, что же в голосе Мити так сильно меня насторожило.

— Да, да, все супер. Давай-ка домой и ложись поскорее спать.

— Спасибо...

И вроде пожелал от души, и совет дал исключительно дельный, но что-то в поведении Димки было не так.

Неужели, он что-то опять задумал?

Оглядела Митю с ног до головы, поиграла 'взглядом' так же, как недавно делала внушение Лешке. И, наконец, оставшись довольна невинным видом Михайлова и тонной его ободряющих улыбок, с легким сердцем покинула клуб.

Да-да... и с чего я все же решила, что эта субботняя ночь для меня подходит к концу?

* * *

Дзинь! Дзи-и-и-инь! Дзи-и-и-инь!

Навящевая трель дверного звонка подняла меня с постели со скоростью запущенной в небо петарды. Я не просто выскочила из-под одеяла, я вылетела в коридор раньше, чем подумала о том, что на мне из одежды только короткая кофта.

Тревожные переливы разносились по всей квартире, и за несколько секунд, которые понадобились мне, чтобы добраться до двери, я подумала о сотне вещей.

Пожар, потоп, кого-то грабят, как позвонить с сотового ментам? И куда я вообще положила вчера свой чертов мобильник?

Реальность в виде лыбящегося Мити, заслоняющего своей пьяной мордочкой весь обзор дверного глазка, позволила мне успокоиться и, наконец, отдышаться.

Это всего лишь Димка... Вот блин.

Я распахнула дверь, сложив руки под грудью и гневно глядя на грязную свинку, которую сейчас изображал мой друг.

— Ты вообще соображаешь, что делаешь?! Какого черта ты ломишься ко мне домой в... — взглянула на часы в коридоре, — пять утра?

— Из-зви-фини. Вот чес-сно. Иссвини.

— Извиняю, только заходи уже, наконец!

Вид стоящего на пороге и качающегося во все стороны Мите меня уже начинал злить. И ведь эта пьяная скотина, вряд ли, поймет, что я от него хочу. Завтра с утра вообще не вспомнит, в каком состоянии ко мне явился.

— Я ни п-пойду, — вдруг сообщим Михайлов, кивая головой как китайский болванчик и вызывая у меня желание придержать его за плечи. Упадет, спорю на что угодно, он сейчас упадет!

Митя действительно не выдержал своих собственных бурных действий и спустя мгновение покачнулся и завалился на соседскую дверь. Мне повезло, что на лестничной клетке, кроме моей, все квартиры в этом месяце пустовали. Хозяева отправились за границу по своим отпускам.

— Дим, зайди уже ко мне, ради бога. И не начинай концертов.

— Концсссертоф? Не... не будет концертов. И я-ааа к тибее ни пайду.

— Тогда зачем ты вообще ко мне приехал? — я нахмурилась, глядя на улыбающегося и корчащего мне рожи Димку.

В принципе, такое явление 'Христа' народу было уже не в первый раз. И потому я не сильно удивилась визиту пьяного друга. Но цирк с огнями и конями в исполнении товарища Дмитрия все же был для меня в новинку. Вроде бы, до сих пор перебравший алкоголя Михайлов в моем доме старался вести себя тихо, как мышка.

Ну и, что на него сегодня нашло?

— Я прии-и-вез тебе твоеиииго бойфрээнда.

— Что?!

Калугин здесь? Он-то как оказался в одном клубе с Димкой?!

Мало думая о том, что выбегаю на лестничную клетку босиком, я сделала несколько шагов в сторону лифта. Если Стас пьян... черт, я не знаю, что мне тогда с ним делать. Димка еще куда ни шло. В конце концов, этот 'фрукт' пока еще держится на своих тонких ножках, но Ка...

Если мое сердце не выпрыгнуло из груди во время сптринтерского забега по коридору, то это только потому, что меня по закону подлости должен был бы хватить сердечный удар пару минут спустя.

То есть в эту самую, черт побери, секунду.

Привалившись к одной из стен и сонно прикрыв глаза, мне улыбался сам господин Керимов.

— Какого... что за...

— Пааа-лучите и рааааспишиитесь! — посоветовал Митя из-за моей спины и захохотал так, будто только что сказал отличную шутку.

— Какое распишитесь?! Ты офигел? Забирай Тимура, и катитесь ко всем...

— Он твой бывший! — Михайлов возмутился четко и ясно, на мгновение перестав коверкать слова. Определенно, мысли о моих отношениях с Тимом придавали моему другу невиданные силы. Иначе, как объяснить тот факт, что Димка показался мне вдруг кристально трезвым?

— Да хоть нынешний! Мне Керимов в моем доме не нужен! Все, разбирайся с ним сам, а я ухожу домой.

— И ты его тут так просто бросишь?

— Ты его сюда привез, вот и увози обратно!

— Нееет! — Михайлов состроил такую страшную рожу и выпучил глаза так, что я моментально заткнулась. Никогда не думала, что Димка способен так жутко ломаться. — Он к тибеее знаа-аешь, как хотел.

— Ты больной? Он хотел к Ане! Где его телефон, блин?!

Я бросилась к Керимову, пытаясь прикинуть, в какой из карманов куртки он положил свой мобильник. Левый или правый? Правый или левый? Или внутрениий вообще?

Я коснулась ладошками холодной ткани и попыталась на ощупь определить, куда же Тим мог спрятать свой телефон. На заднем фоне Михайлов особенно громко хихикнул, я нахмурилась и почти выдала очередной злобный коммент, но в этот момент...

В этот момент, рука Керимова спокойно и уверенно переместилась на мою спину.

— Привет, детка...

В зубы, я обещала дать ему в зубы!

Но вместо зубов Тимура, мои ладони уперлись Керимову в грудь, и я попыталась освободиться из его хватки. Михайлов принялся даже не хохотать, а хрюкать. Я его точно прибью!

— Отпусти! — я особенно сильно пихнула Тима, и пьяный мужчина нехотя меня отпустил, не забыв на прощание ущипнуть меня за ягодицу.

Это какой-то ужас!

— Где его телефон! — я рявкнула на Митю, все еще держащегося за живот так, будто его скрючило от смеха при виде нашей развлекающейся на лестничной клетке пары.

— Чеее ты с ним бууудешь делать?!

— Я его девушке позвоню, пусть приезжает и...

— А он с ней поругался, — переходя вдруг на шепот, доверительно заявил мне Михайлов. — Если позвонишь, она его завтра вообще на порог не пустит. И всеее-о... накроется семейная жизньТимоо-охи!

Я встала как вкопанная. Мысль о том, что Аня совсем не тот человек, которому стоит звонить, обнаружив пьяного Тима у своей двери, в голову мне не приходила. Но... что мне тогда с ним делать? Лешка и сам, наверняка, пьян. Если вообще не подстроил этот торжественный 'выезд'. Остаются только родители Тимура и... мифические друзья, чьи имена мне еще предстоит отыскать в списке его контактов.

Окей, мне в любом случае нужен его телефон!

— Мууужик, не боиись. Щас мы тибя устроим!

Пока я пребывала в небольшом ступоре, Митя уже успел подхватить Тима под локоток и аккуратно протащить-проволочь своего товарища к входу в мою квартиру.

— Не вздумай!

Я бросилась к Михайлову наперерез и заставила его отпустить Тимура.

— Он не будет у меня ночевать. Ты сбрендил?!

— Да чее.. та-акое? Пусть выспится чиловек, отдохнет.

— Я тебе что? Ночлежка?!

— Ему сийчас та-а-ак плохо! Ну, пожаа-алей ты его чуть-чуть! — в этот раз Михайлов умильно заглянул мне в глаза и, пытаясь состроить невинную гримаску, вдруг дыхнул на меня перегаром.

— Ч-черт! Отцепись от меня, блин!

— Усе, усе, усе! — Димка покорно отступил от меня на один шаг назад и едва не свалился, запнувшись за собственный ботинок. Кстати, об обуви, мои босые ступни на ледяном бетоне уже начинали мерзнуть. Может, просто...

— Детка, не злись. Пойдем, наконец, в кроватку, — шепот Тимура, неожиданно подошедшего сзади и не притянувшего... припечатавшего меня к своей груди, заставил мое сердце ухнуть куда-то в желудок. Я судорожно распахнула рот и нервно втянула в легкие воздух.

Тело-предатель напряглось в объятиях любимого мужчины, кровь, отравленная адреналином, моментально ударила по вискам, а тонкая ткань футболки тут же показала всем зрителям степень моего возбуждения.

Это было... нечестно. Это было... не нужно.

Но Тим уже удовлетворенно выдохнул мне в ухо, так же как и Михайлов уставившись на мою грудь, рывками вздымающуюся под ничего не скрывающей от мужских взглядов футболкой.

— Злюка, — обрадованно заявил Керимов, как только я попыталась дернуться в его руках, и вместо того, чтобы позволить от него отлепиться, лишь поудобнее перехватил руки на моем животе.

— Ну, вы тут и без меня разберетесь, — невозмутимо сообщил ухмыляющийся во весь рот Димка. Его голос долетел до меня, как из другой вселенной, я даже не сразу сообразила, что означает для меня заявление друга, уже мило махающего мне на прощание ручкой. Из лифта! Прежде, чем я успела сделать очередную попытку отпихнуть Тимура, Митя благополучно скрылся с моих глаз.

Да, что же это такое!

Мой бывший, черт бы его побрал, парень, казалось, только и ждал того момента, когда мы останемся с ним наедине.

— Пойдем в кроватку, — тоном требовательного ребенка снова попросил Тим и попытался ловко схватить пальцами мой подбородок. Поцелуйчики, значит, да?

Отвлекшись на прикосновения к моим щекам, Керимов не успел сообразить, что я собираюсь делать.

Рывок, пинок по колену. И вот она драгоценная свобода.

— Ну, детка! — разочарованный вопль Тимура был слышен на весь подъезд. Черт... еще не хватало, чтобы консьерж вызвал сюда полицаев.

— В квартиру — живо! — приказала шатающемуся Тиму и для верности вцепилась ему в рукав. Как теленок на привязи (сонный и для полной картины еще и прикрывший глаза), Керимов послушно поплелся за мной по коридору.

Сволочь! Гад! Предатель! Я завтра же убью Димку!

Злость клокотала внутри, пульсируя на кончиках моих пальцев и заставляя все тело дрожать. Сердце прыгало уже где-то под горлом.

Я втащила Керимова в свою прихожую и захлопнула дверь. Кажется, у Агаты Кристи есть отличный роман — "когда боги смеются". В нашем случае с Тимом боги, наверное, хохотали.

— Дееетка, а у тебя есть что-нибудь выпить? — новое требование Керимова, снова тянущего ко мне руки, заставило меня вздрогнуть.

— Обойдешься, — прошипела и пихнула Тимура в живот, чтобы он не слишком увлекался облапыванием моего тела.

— Но я хочу пи-ииить! — Тим вздохнул и надул губы, полностью соответствуя образу капризного малыша.

— Да пошел ты... — пробормотала себе под нос и снова потянула за собой Тимура.

На кухню, ребенок, на кухню.

Сейчас я налью Тиму чая, и у меня появится пара минут, чтобы переодеться и кинуть подушку с одеялом на диван в гостиной. После останется только убедить Керимова там улечься. Судя по всему, это будет не очень просто.

— Садись здесь, — показала на ближе всего стоящий ко входу стул, и Керимов, как послушный щенок, тут же обрадованно плюхнулся на указанное место. Если бы он еще глаза открыл! На мгновение я испугалась, что Тим промахнется мимо сиденья. Но обошлось. Приземление прошло успешно.

Ок-кей.

Электрический чайник был быстро "заправлен" водой, подходящая чашка вытащена из посудного шкафа.

— Вот держи, — поставила на стол перед Тимуром пузатый бокал, стараясь сдержать свою ярость.

Кипятка на него, что ли вылить? Ух...

Парень вздрогнул от звука моего голоса и тут же попытался разлепить веки.

— А я? — буркнуло это чудовище и попробовало вновь схватить меня за запястье.

Ага, два раза!

— Здесь сиди. Я щас вернусь! — пообещала, вовремя отпрыгнув от загребущих лапок, и, наконец, смылась из кухни. Если Керимов ничего не разобьет, буду считать это чудом.

* * *

Первым делом я бросилась в сторону платяного шкафа. Близость к Керимову превращала меня в озабоченную истеричку. Я одела бы даже скафандр, если бы это помогло мне спастись от внимания Тима. На худой конец, паранжа тоже отлично мне подходила. Но, к сожалению, ни того, ни другого среди вещей в моем гардеробе не наблюдалось.

Свитер? Джинсы? Толстовка?

Я лихорадочно шарила рукой по полкам, пытаясь выбрать что-нибудь в меру закрытое, не слишком теплое и точно — не облегающее мою фигуру.

А может — банный халат?

Ага, и капюшон сверху. И маску с прошлого хеллуина — ту, в виде оскаленной пасти волка. Вот тогда точно Керимов ко мне...

There's no place, I wouldn't go

Tonight I'm ready to take it anywhere

I'm amazed by you, oh

You bring out a side I didn't know

Миксованный трек Kelly Rowland взорвал тишину квартиры, динамики плавно начали набирать громкость.

I'm down for whatever,

I'm down for whatever

When it comes to you

I could make love on the floor

I'm down for whatever,

I'm down for whatever

Baby, let's get creative

'cause of you I am down

I'm down for whatever

О нет... Невозможно!

Если я не хочу разбудить соседей с других этажей, мне нужно немедленно пристрелить паршивца!

Схватив с кресла свои джинсовые шорты и почти на бегу натягивая их на себя, я вылетела из спальни. И...

Оу!

Полуобнаженный Керимов с рубашкой, стянутой с плеч и повисшей на пуговице единственного оставшегося застегнутым манжета, стоял в центре комнаты и, довольный до ужаса, игрался с моим пультом. Сабвуфер работал на полную мощность.

Супер!

Не видя смысла больше лезть к Тиму (да-да... раздетому до пояса, ням...), я рванула шнур питания из розетки. Исполнительница песни тут же заткнулась на очередной животрепещущей фразе:

Say the word and I'll do anything

Can't say no to you

It ain't juice, mixed with booze

No baby, every word i-iii...

Блаженная тишина.

— Ну, детка... зачем ты выключила музыку? Давай потанцуем, — Керимов нахмурил брови и снова попытался пошире распахнуть глаза.

— Попозже, милый, — сладеньким голосочком я пообещала Тиму танец и, как лиса, осторожно подобралась к нему ближе. Все-таки мне повезло, что Тимур не может сфокусировать на мне взгляд. А значит...

Я невинно улыбнулась и, перехватив руку парня, аккуратно подтолкнула его к дивану.

Пледом обеспечим тебя чуть позже. Ты только ложись, ложись...

— Ты устал, мой хороший? Давай в кроватку?

Я старалась изо всех сил, чтобы мой голос звучал спокойно и ровно. По опыту мамы, я помнила, как тяжело управляться с мужчиной, который едва стоит на ногах из-за действия алкоголя. Скандалы и истерики, а тем более грубая физическая сила, ни за что не заставят пьяного "мишку" беспрекословно улечься в постель. Особенно, когда у подопытного кролика нет ни малейшего желания ложиться набоковую.

Ч-черт...

— Да... я хочу... в кроватку, — обрадованно сообщил мне Тим и прежде, чем я успела сбежать с линии "фронта", Керимов вместе со мной рухнул на разложенный (к счастью) диван.

Кажется, мне не было даже больно. Дыхание от удара о жесткие подушки сбилось, я инстинктивно закрыла глаза, то ли испугавшись того, что произойдет дальше, то ли не желая видеть лицо Тимура настолько близко ко мне.

— Б

* * *

Ты мне не снишься... — облегченно и восторженно вдруг заявил Керимов. А я мгновенно напряглась после его слов.

Не снюсь?! И что это значит? Тим понимает, что я не его подружка? Не Аня, не Яна, ни одна из...

В этот момент, вырывая меня из моих мыслей, Тимур впился в мои губы болезненным поцелуем.

Не-е-ет!

Я дернулась было прочь от его рук, прочь от его прикосновений, дыхания и ... его паутины. Но ладонь Керимова тяжело опустилась на мой затылок, и все мои жалкие попытки отбиться были присечены на корню. Сложно бороться одновременно с двумя: с тем, кого любишь... и с той, которая любит. Да и потом... Разве не я сама так давно и так сильно хотела Тима?

Я не могу... Нет, не хочу прекращать!

Некоторое время мы оба остервенело целовали друг друга. Не знаю, что чувствовал в этот момент Тимур. Не знаю, понимал ли он, кто я на самом деле. На несколько минут я позволила себе (не ему... Тим был сейчас второстепенным героем), я позволила монстру, живущему внутри меня, получить то, в чем он больше всего нуждался.

Бери, наслаждайся... смотри! Ведь только это тебе предлагает Керимов! Без обязательств, без отношений. Секс на несколько длинных ночей и встреч. Ты всего лишь замена очередной его глупой шлюхи... или жены? Кто там сейчас с ним рядом?

Бери! И не плачь потом по ночам, когда этот дьявол будет бросать тебя ради своей супруги.

Бери... и больше, прошу, не мучай...

Затянувшийся поцелуй прекратился, Тим позволил нам обоим жадно вдохнуть. Я слабо завозилась под тяжестью его тела. Ах, если бы воздух был единственной вещью, которая была мне нужна. Почему в список жизненно-важных приоритетов я включила когда-то Тимура? За что? Как быстро ему удалось меня победить? Стать моим солнцем... или моим ядом?

Пальцы мужчины нащупали край тонкой футболки, и губы Тимура спутились к моей груди.

— Кси, детка... Черт, я всегда так жалел, что мы с тобой тогда не переспали, — горячий шепот Керимова был едва слышен, но... каждое слово, сказанное этим ублюдком себе под нос, пока он самозабвенно облизывал кожу на моей шее, каждое его слово обжигало меня кислотой.

Да, как он... Да...

С

* * *

Мой удар вышел совсем слабым, и лишь по счастливой случайности я смогла спихнуть Керимова со своего тела.

— Ты что?? — возмущенно буркнул этот засранец и попытался вернуть меня на диван. Я к тому времени уже вскочила на ноги.

Да, пошел ты к черту!

— Убери руки!

Тимур завозился среди подушек, пытаясь подняться следом за мной. Пьяная рожа! От злости я снова пихнула Тима в живот, заставляя парня опрокинуться на спину.

— Даже не думай ко мне приближаться!

Дверь ванной хлопнула за моей спиной, я закрыла замок и обессиленно рухнула на пол. Трясущиеся ноги больше меня не держали. Слезы ручьем катились из глаз, я кусала губы, чтобы позорно не разреветься.

Не из-за Тима, не из-за этого козла, не из-за него!

* * *

К тому моменту, как я вышла из ванной, часы в гостиной показывали начало восьмого утра. В гостиной царил сказочный полумрак, верхний свет не горел, и только напольный светильник, стоящий у кресла, отбрасывал на стены россыпь золотых огоньков.

А где...?

Я обвела удивленным взглядом пустой диван и заглянула ради прикола на кухню, сильно сомневаясь, что Тим мог бы завалиться спать на холодном полу. Предположения оправдались, в столовой было так же тихо и пусто, как и во всей квартире. Только опрокинутая на стол чашка да лужа чая вокруг нее остались последним доказательством того, что в мой дом заглядывал один хамоватый представитель мужского пола.

Ну-ну. Значит, вот что случилось с рубашкой Тимура. Обварился бедняжка, какой кошмар!

Я бы патетично всплеснула руками ради такого дела, но мой зрительный зал был абсолютно пуст. В отсутствии благодарных фанатов мои мысли с театра снова переключились на Тима. Интересно, перед уходом он хотя бы догадался одеться?

'Еще как догадался!', уверенно заявил внутренний голос. Не так уж Керимов был пьян, как хотел показать. Градусы алкоголя в крови не помешали ему распускать руки.

"Поимей телку", девиз этой ночи. Стоит поздравить себя, раз уж я стала так популярна. Калугин, Керимов. И оба на пороге семейной жизни. Хорошая коллекция мужчин у меня подобралась. А впрочем, чему я сейчас удивляюсь? Можно подумать, я никогда не понимала, что думает обо мне Тимур.

Секс, секс, секс...О, да...

* * *

меня, милый!

А ведь это, кстати, не самый плохой вариант, малышка... Или как там Тимур меня называет? "Детка"?

Пф... Только не заводиться! Хватит уже портить себе нервы. Слава богу, у Тима хватило ума самостоятельно свалить из моей квартиры. Пусть побег в ванную не был моим самым лучшим ходом. Но из всех дверей в моем доме, только этот деревянный монстр, отгородивший прихожую от туалетной зоны, обладал поистине мощным замком. На случай войны, вероятно. Помня о великолепной задвижке, украшающей дубовую дверь, я без долгих раздумий бросилась именно в ванную. Если бы Тимур вздумал ломиться ко мне, все его попытки оказались бы тщетны...

Впрочем, никто и ни к кому не прорывался с боем. В моей квартире было тихо, как в склепе.

Я вздохнула, удивляясь сонному умиротворению, воцарившемуся в моей гостиной. А ведь все, что было нужно, это выкинуть из нее Тима. Как просто, боже мой. Вот бы так же вышвырнуть его из своих мыслей.

М-да...

К тому времени, как я добралась до своей спальни степень моей злости на Тима опустилась до приемлемой нормы. Не истерика, не агрессия и не полная ...**па. Аппатия — вполне подойдет, чтобы описать мой настрой.

Я распахнула последнюю дверь, абсолютно, на все двести двадцать процентов уверенная в том, что с Керимовымв ближайшее время мне не придется встречаться, иначе...

Вот, бл

* * *

!

Улыбающаяся чему-то во сне пьяная сволочь невинно прижала к своему боку подушку и сладко посапывала на моем одеяле.

Я дважды открыла и закрыла рот. На языке уже крутилась новая порция брани, легкие наполнились воздухом. Я почти сорвалась на крик.

Он остался?!

* * *

О, да... Тим остался. Он спал, как младенец, посапывая и причмокивая губами во сне. На расслабленном лице застыло блаженное выражение. Спокойный, беззащитный, почти родной, Керимов смотрелся на моей постели так, как никто из моих мужчин никогда не будет смотреться.

Может, все это лишь действие моих сумасшедших гормонов, может быть, самый банальнейший самообман. Я, вряд ли, когда-нибудь смогу разобраться с этим. Но Тимур, спящий в ворохе моих подушек и простыней это...my fucking dream. И я по умолчанию не способна на то, чтобы злиться на этого самовлюбленного эгоиста. Не способна выгнать его, даже понимая, что Керимову в моем доме нет места. Он чужой, он не мой, он здесь оказался случайно. Но... Я не сделаю ничего, чтобы вышвырнуть его за порог.

Не я...

Не сегодня...

Не в этой жизни...

Развернувшись, я молча вышла из спальни и прикрыла за собой дверь. В гостиной меня ждал пустой диван и два часа бесполезных попыток отправиться в царство Морфея. А ведь я честно пыталась уснуть, лишь бы не забивать себе голову мыслями о дрыхнущем через стенку Тиме. Но... не было снов, не было даже мимолетного забытья. Адреналин по-прежнему заставлял мое сердце биться под горлом, я чувствовала мучительную тяжесть внизу живота. И соблазн...

Соблазн забыть обо всем и вернуться в объятия Тима, прекрасно понимающего, кто я такая, этот сумасшедший соблазн было почти невыносим. Но неужели, я так просто сдамся? Неужели, позволю Тимуру получить то, что он хочет, и после без возражений его отпущу? Опять? Мне действительно нужно лишь это?

Ах, заткнись!

The world was on fire, no-one could save me but you

It's strange what desire will make foolish people do

I'd never dreamed that I'd need somebody like you

And I'd never dreamed that I'd need somebody like you

No I don't wanna fall in love

this world is always gonna brake your heart

No I don't wanna fall in love

this world is always gonna brake your heart

...with you

Я закрыла глаза и плотнее стиснула зубы, отдаваясь жестокой магии "Wicked game". Шероховатый голос солиста HIM в огромных наушниках на моей голове заглушал все прочие звуки. Грохочущие аккорды совпадали с ударами сердца .

No one... But you...

Я знала текст песни почти наизусть, за много лет изучив творчество финской группы, но в этот раз потаенный смысл чертовых строк предстал для меня в новых красках.

Noоооо.... I don't wanna fall in love...

Полустоны с налетом трагизма. Крик души. Кому как не мне знать, что это значит? Нежелание отдаваться любви и, с другой стороны, стремление прыгнуть в омут.

— Эй...

Мужская ладонь опустилась мне на плечо, я дернулась и распахнула глаза, чтобы встретиться с вопрощающим взглядом Тимура.

Пятьдесят два...

Пятьдесят три...

— Что ты делаешь? — за барабанной дробью голос Тимура был едва слышен. Я полностью проигнорировала его интерес ко мне. Может, убираться ко всем чертям. А то, что я делаю сейчас, это...

Пятьдесят шесть....

не его...

пятьдесят семь...

дело...

пятьдеся...

Наушники были резко сорваны с моей головы, голос Вилле Валло зазвучал глуше. И только обнаженный по пояс Керимов со смесью удивления и любопытства на своем помятом после долгого сна лице таращился на мои размеренные движения. Я сосредоточенно качала пресс, используя щель под диваном в качестве упора.

— Что ты делаешь?! — не выдержав игнора, Тимур повторил свой вопрос. Ослеп он, что ли, после вчерашней попойки?

— Р-руки убрал, — спокойно приказала Керимову сквозь зубы и даже не подумала остановиться.

Еще чего...

Тимур всегда имел потрясающую способность бесить меня даже на пустом месте. Так что ничего удивительного, что после бесонной ночи скорость, с которой я завелась, глядя на улыбающуюся мордашку почти голого Тима, возрасла в тысячи раз.

Впрочем, когда Керимова пугали мои нападки? Вот позвонить, сказать, что я ему на хрен уже не нужна, это дорогому Тимочке сделать сложно. А скинуть меня на диван, да еще и улечься сверху так, будто я его новая шлюха, на это смелости у Тимура хватает с лихвой.

Су

* * *

Пятьдесят девять...

Шестьдесят...

Керимов некоторое время задумчиво наблюдал за моей тренировкой.

Шестьдесят четыре...

Шестьдесят пять...

— Может, тебе помочь? — проигнорировав мое моментальное "отвали", Тим устроился на диване напротив меня.

Шестьдесят восемь...

Шестьдесят дев...

Пальцы Керимова сжали мне щиколотки, и, сделав последний рывок, я тут же остановилась.

— Ты... не понимаешь... русского языка? Руки убрал от меня, живо! — хрипло повторила приказ, с вызовом глядя в глаза Тимура.

— Ветрова, ты на всех так орешь, когда тебе предлагают помощь?— сарказм пошел в дело, значит?

— Так я опять Ветрова? — усмехнулась. — А ночью ты упорно называл меня 'деткой'... Ну-ну... Это, кстати, не твое дело, Ке-ри-мов, ору я или нет.

— Ого. Какие мы по утрам злые... — Тимур нахмурился, и выражение его лица стало почти жестоким.

Задумался, но явно не обо мне.

Я воспользовалась этим моментом, чтобы скинуть с себя ладони парня. Рывком поднялась с пола, стараясь сдержать рвущийся с языка стон. Пресс после усиленного комплекса упражнений, отозвался тупой болью. Кажется, я слишком перестаралась, но как еще я могла удержать себя от забега в кровать к Тимуру. Собственное тело можно было обмануть только привычным занятием спортом.

Свои комментарии о моей утренней злости кое-кто может засунуть себе в ж

* * *

. Пусть Керимов валит к своей подружке и на ней тренирует свое красноречие. За три года совместной жизни они должны были отлично спеться с ней.

Мысли об Ане снова вызвали во мне волну раздражения, и, потому потянувшись к полотенцу, лежащему на диване, я "прохлопала" тот момент, когда Керимов, как аллигатор, цапнул меня за запястье.

Блин!

Ну, почему у всех моих знакомых парней дурацкая манера принуждать меня к разговору? Вот, Керимов, он чего добивается, вцепившись в меня, как клещ? Я должна покорно сесть к нему на колени? Закрыть рот и позволить развешивать лапшу на своих ушах?

— Ночью тебе показалось мало? — поинтересовалась сухо, намекая на тумаки, которыми наградила Тима.

— А что было ночью? — парень прищурил глаза, следя за тем, как я аккуратно пошевелила запястьем, пытаясь вырвать руку из его хватки.

— У тебя амнезия? — уточнила с сарказмом и получила невиннейшую улыбку на лице Тима.

— А я забыл о чем-то важном?

— Обратись к специ...

В этот момент придурок рывком дернул меня к себе, и я лишь чудом удержалась на ногах, свободной рукой опираясь на край дивана. Поведение Тимура окончательно вывело меня из себя.

— Ты руки уберешь от меня или нет?! Если хочешь тр

* * *

ся, тогда хватай манатки и вали к своей Ане, — предложила, глядя в сузившиеся от удивления зрачки Тимура. — Твоя будущая жена с удовольствием тебе

* * *

! А сейчас — убери! от меня! руки!

Тимур резко разжал пальцы, и я на всякий случай переместилась от него подальше. Парень тем временем откинулся на спинку дивана и заявил таким ледяным тоном, будто я была что-то ему должна:

— Ты истеричка.

Да неужели? Кажется, тебе этот факт пять лет назад не помешал залезть мне под юбку.

— Со всеми своими претензиями, можешь отправляться к Анне, — посоветовала цинично. — Я не твоя подружка, чтобы вести себя, как ангелок.

Керимов тут же ухватился за мою фразу. Усмехнулся, спросил с сарказмом:

— А, что, в роли моей подружки, ты вела бы себя по-другому?

Он хочет этим меня уязвить?

Я замерла на пару секунд, обдумывая свой ответ. Как всегда в момент истерики мое сознание было предельно чистым и четким. Голос почти не дрожал (от злости или от боли?), когда я все-таки взглянула Тиму в глаза.

— Мы проверяли это, Тимур, ты забыл? — я усмехнулась, говоря об очевидном факте и напоминая Керимову о том жалком месяце, что мы прожили вместе. — Я УЖЕ была одной из твоих подружек. И единственное, что в наших отношениях тебя бесило тогда, это... как ты ночью сказал? Отсутствие секса? Спасибо, кстати, что просвятил. Через пять лет было...любопытно... об этом услышать.

— Да... какого...

Керимов так и не договорил, его лицо помрачнело, он нахмурился и рывком поднялся с дивана. Но нет, не сделал ни одного шага ко мне, хотя я безумно боялась, что он решит подойти ко мне. Судя по злым искрам в серых глазах, своим последним заявлением я 'страшно' задела Тима.

— Ты ни черта не понимаешь, — сообщили мне так, будто я обязана была быть всепрощающей и всепонимающей идиоткой.

Я? Тиму? Что-то должна? Ну, нет. С этими предъявами — к Ане.

— А мне никто не объяснял, как я должна 'по-ни-мать', — заявила с сарказмом, сил на который почти не осталось. Плакать сейчас хотелось мучительно сильно. — Извини, — усмехнулась, не обращая внимания на стоящие в глазах слезы, — я забываю все время о твоей великой true love... Кстати, — замолчала, выдерживая паузу, чтобы усилить эффект (нет-нет, не специально, просто тупая боль комком встала в горле), — как она сейчас поживает?

Керимов вопреки ожиданиям ничего мне не ответил. Он постоял напротив меня пару секунд, вперив взгляд мне в лицо и о чем сосредоточенно размышляя. А после...Тим не кинулся меня душить, не попробовал объясниться или что-то сказать в свое безусловное опавданье (впрочем, а было ли ему, что говорить?) Вместо этого Керимов передернул плечами, будто от холода, и, все так же молча, вышел прочь из гостиной.

Я осталась стоять возле кресла, ошалело хлопая ресницами и пытаясь сообразить, что же теперь с нами будет. То, что Керимов разозлен, было вполне очевидно. А злой Тимур под одной со мной крышей, наше пребывание рядом, точно, закончится катастрофой. Но он...

Он ведь не убьет меня за то, что я наговорила?

Пока я тупо таращилась перед собой, не зная, что делать дальше, то ли убегать из квартиры, то ли снова баррикадироваться в ванной, Керимов решил возникшую между нами проблему вполне кардинально.

Дверь в спальню распахнулась от резкого удара, и лишь электродоводчик спас ее от неибежной встречи с краем книжного шкафа. Тимур, полностью одетый, в помятой рубашке без нескольких пуговиц (придется, искать их на кухне, значит), вылетел из комнаты и быстрым шагом направился в коридор.

Ах, вот оно что... Что, и чая теперь не попьете?

Сложив руки под грудью и прислонившись к стене в прихожей, я с усмешкой наблюдала за тем, как остервенело Тимур одевает ботинки. Интересно, кого это он так ненавидит? Меня, правда? А я-то думала, что в нем заговорила совесть.

Наивно, детка, оч-чень наивно.

Перед тем, как окончательно (вот теперь точно — отныне и присно и вовеки веков. Аминь!) покинуть мою квартиру, Тим вдруг оглянулся в последний раз на меня. Брови сдвинуты, переносицу украшает глубокая морщина.

Он открыл, было, рот, чтобы выдать очередную гениальную фразу мне напоследок. Но вместо этого взгляд Тимура из обжигающего презрением превратился вдруг в ледяной. И еще через мгновение передо мной стоял хорошо мне знакомый — равнодушный и абсолютно спокойный — мужчина.

Ему все равно...

Так и не произнеся больше ни одного слова, Тимур развернулся ко мне спиной и беззвучно скрылся за входной дверью. Не скрипнула ни одна пружина. Только тихий щелчок возвестил мне о том, что я осталась одна.

Как я и хотела, верно?

За сутки до этого

— Ну что?! Поздравляю, Тимур! — в ответ на мое 'привет' Керимов-старший злорадно усмехнулся в трубку, и почти сразу мне захотелось пустить себе пулю в лоб. Отец умеет пугать, даже не напрягаясь.

— Хм... Спасибо, конечно. Но что случилось?

Странное поведение отца было последним, с чем я хотел бы разбираться в пятницу после обеда.

— Мне сейчас позвонила Мария, — сухо признался отец. — Рассказала о ваших с Анютой планах. Тим, у тебя нет желания лично сообщить нам о точной дате? Или ты прикажешь все новости узнавать от нашей невестки?

Новости от КОГО?!

Дурные предчувствия, мучающие меня весь день, теперь в унисон играли что-то из первых хорроров 30-х годов прошлого века. Так вот оно что. Но Аня же не идиотка, не могла же она...

— Анютка сказала, вы думали с ней о сентябре. Вы выбрали уже конкретное место?

— Какое место? — в горле в момент пересохло, язык прилип к нёбу, я потянулся за бутулкой воды, стоящей у меня на столе. Если отец немедленно не расскажет, что происходит, я придумаю еще два десятка причин, чтобы при встрече пристрелить Аню. И я очень надеюсь, что у этой девушки хватило ума не обсуждать с моей семьей ЕЕ планы.

— Только не говори, что ты не в курсе. И не пытайся отвертеться от внуков. Мы с матерью хотим, как минимум двух... Я рад, что ты, наконец, надумал остепениться...

Слова отца долетали до меня, как из другой вселенной. Страх отступал постепенно, оставляя место для злости.

— Когда вы приедете к нам, чтобы все обсудить? — поинтересовался старший-Керимов, по-прежнему усмехаясь.

О, да.

Мой отец не поленился вновь меня подколоть. Последние годы это стало самым любимым его развлечением.

* * *

— Здравствуй, любимый. Почему ты сегодня так долго? — еще до того, как я успел что-нибудь ей возразить, Аня порывисто меня обняла и на секунду прижалась ко мне всем телом.

— Был трудный день, — откликнулся мрачно, аккуратно отстраняясь и снимая со своих плеч ее руки. Аня даже не обратила внимания на мой резкий тон. Сияла, как начищенная до блеска, монета, и радостно мне улыбалась.

Ну, ну, разговор с моими предками определенно ее воодушевил. Или тут что-то другое? Подтверждая мою догадку, не замолкающая ни на секунду Аня, наконец, добралась до главной новости дня.

— Тим, к нам ненадолго заехала мама. Ты же не против? Давай перекусим, а потом перед клубом ее отвезем?

Я замер в прихожей, пока на меня медленно пытались надеть ошейник, не сразу находя приличных слов, чтобы ответить ей. Бл**, да какого черта?!

— Я тебя днем предупредил, что мы сегодня никуда не поедем.

— Как не поедем? Ну, ты что? Я думала, ты пошутил, — кислое выражение лица мгновенно сменилось умоляющим взглядом. — Сейчас поужинаем, чуть-чуть отдохнем. И к полуночи ты будешь уже как огурчик. Тебе срочно надо развеяться. Я не узнаю тебя, Тим!

Я открыл, было, рот, чтобы ответить Ане все, что думаю в этот момент о ней. Но прежде, чем я успел произнести хоть слово, из гостиной крайне не вовремя явилась Анина мать. Наталья Петровна. Мои скулы тут же заныли от натянутой в уголках губ улыбки.

— Тимурочка, сынок, — мама Аннет была в своем репертуаре.

Сынок?! Опять?

Я уже дважды прямым текстом просил, чтобы она не называла меня Тимочкой, Тимошечкой и прочими бл

* * *

ими производными от имени Тим! Но Наталья Петровна, не иначе как, страдая склерозом, упрямо продолжала говорить со мной, как с душевнобольным. Порой меня так подмывало сказать ей в ответ такое же разлюбезное 'Наташуля'. Единственное, что останавливало меня от этого самоубийственного шага — это Анин отец.

— Ты, наверное, устал после работы? — Наталья Петровна обняла и по-родственному похлопала меня по спине так, будто я на самом деле стал ей родным сыном. — А мы с Анечкой приготовили для тебя отличные отбивные. Сочная телятина, чесночный соус. Ох, просто пальчики облизать! Пойдемте скорее за стол! Мы так давно не виделись, не сидели вот так по-простому... Ну, Тимурочка, ну, расскажи, как у тебя дела на новой работе? Аня мне шепнула на ушко, что тебе поручили руководство отделом...

Да, неужели? На ушко, значит, шепнула? С моими родителями она тоже шепотом говорила?

Б

* * *

, а ведь хотел же повесить боксерскую грушу для таких моментов!

Я покосился на Аню, улыбающуюся мне точно так же, как улыбалась мне ее мать. Анютка стояла по правую руку и смотрела на меня почти с щенячьим восторгом.

Жаль изначально я не разглядел подвоха.

В коротком розовом платье, с волосами, струящимися по обнаженным плечам, Аня была похожа на божество, сошедшее с небес во плоти. Раньше это ангелоподобное сходство здорово меня заводило в постели. Но сейчас... я тихо бесился, глядя на то, как невинно мой ангелок хлопал ресничками и пытался задурить мне мозги песнями о превосходной жрачке.

Что ж, вы говорите, ужин готов? Ну, давайте, по-семейному поболтаем!

Я ответил улыбающейся Ане очередным мрачным взглядом. И прежде, чем она что-то успела мне возразить, ушел на кухню.

— Я открою вина, — сообщил из-за двери и, пока Аня о чем-то шушукалась с матерью в коридоре, успел опрокинуть в желудок сто грамм отменного французского коньяка. 12 лет выдержки. Курвуазье — просто шикарно. Приятное тепло растеклось по желудку, и собственная жизнь перестала казаться таким д

* * *

м.

— Тим, ты идешь? Здесь все остывает.

Ч-черт.Ты вообще помолчишь или нет?

Из-за сумасшедшего графика на работе я не нашел даже пяти минут, чтобы оторваться от дел и утолить голод. Сейчас живот ощутимо кололо, и ароматы, плывущие по квартире, будили во мне зверский... почти... аппетит.

В любом случае, пока Наталья Петровна у нас в гостях, разговор с Аней лучше не начинать.

Ужин прошел для меня почти незаметно. Я насыщал свой ворчащий желудок, пропуская мимо ушей все не относящиеся к моей работе вопросы. Говорить о своих предках я себе категорически запретил. Любознательная Анина мама в конечном итоге устала меня донимать.

Ну и, чего вы добились?

Напряженная атмосфера, повисшая в столовой, ощущалась с каждой минутой острей.

— Тим, может, ты не будешь увлекаться вином? — Аня робко попробовала меня придержать, когда я достал из домашнего бара вторую бутылку.

— Мы так редко встречаемся с твоей мамой, Анют, — я постарался, чтобы мой голос звучал спокойней, хотя внутри я чувствовал себя, как бык, заходящийся в приступа гнева и злости. Удивительно, как это Аня с ее нюхом до сих пор не заметила моего состояния. Или присутствие maman усложняет эту задачу? — Это же отличный повод, чтобы открыть Монроз (Chateau Montrose — прим. автора).

Польщенная вниманием Наталья Петровна тут же расцвела, как майская роза. А Анечка вздохнула и попросила налить несколько капель ей. В отличие от своей матери, Аня пила очень редко.

К 11 часам вечера, когда стол окончательно опустел, а о выпитом вине напоминала только пустая бутылка, Наталья Петровна вдруг снова попробовала меня "разболтать".

— Тимочка, я слышала, тебе нравится осень? Если бы вы с Анютой свадьбу устроили в сентябре, такие красивые фотки бы получились...

Мечтательный тон никак не вязался в одну картинку со взглядом. Напряженным и ждущим.

Я что-то должен ответить сейчас?

— Да, года через два надо будет об этом подумать, — откликнулся невозмутимо и залпом опрокинул в себя последний глоток вина. Аня вздрогнула на своем стуле.

— Что это значит?

Я равнодушно пожал плечами. Алкоголь уже притупил мою ярость. Заветную фразу 'будет так, как я решил' произносить еще было рано.

* * *

— Тим, что с тобой происходит? Что-то на работе случилось?

Анютка сосредоточенно собирала со стола посуду и делала вид, что смотрит мимо меня. Ее волнение выдавал только голос. Звенящий и нервный. Хорошо, что Анина мать только что покинула нас, отправившись домой на такси.

— Работа на работе случилась, Ань, — раздраженно ответил, расстегивая пуговицы на манжетах. Хотелось раздеться и, наконец, завалиться спать. Если бы не Наталья Петровна, я бы видел уже десятый сон.

— Что-то не так с Вронским? — предположила Аня, не замечая моего тона, и с бокалами в руках на несколько минут скрылась на кухне.

Я закатал рукава рубашки к локтям и подошел к столу, чтобы помочь Анютке. — О, ты уже все сложил! Спасибо, — Аня мимолетом поцеловала меня в щеку и снова оставила одного. — Так что с Вронским? — сквозь шум работающего на кухне крана до меня донесся очередной вопрос.

Интересно, а она меня слышит?

— Сделка почти сорвалась, — сообщил в пустоту, усаживаясь на диван и хватаясь за пульт, чтобы включить телевизор. Сейчас бы поспа-а-ать.

— Ты совсем сонный, — Анютка появилась из кухни в тот момент, когда я начал зевать. — Это все из-за вина, не надо было пить так много.

А еще двух стаканов коньяка, о которых ты ничего не знаешь.

— Завтра суббота. Утром можно подольше поспать, — ответил, снова зевая.

— А как же сегодня? — разочарованно поинтересовалась Аня и присела рядом со мной на диван. — Я такое классное платье купила... Хочешь сейчас посмотреть?

— Нет, — откликнулся без энтузиазма.

— Как нет? — удивилась Анютка. — А дискотека?

Опять двадцать пять

— Мы сходим завтра.

Аня несколько секунд молчала.

— Но я уже сказала девчонкам, — неуверенно сообщила и хлопнула ресницами пару раз.

— Значит, позвони и скажи снова.

— Но ты обещал, — Анюта гневно сощурила глаза. Верный признак того, что своим поведением я разбудил в ней стерву.

— Я передумал, — откликнулся просто. Знал, что нарываюсь на очередной скандал, но из принципа не желал уступать. Кажется, Аня успела забыть, кто из нас двоих главный.

— Так же, как и о свадьбе? — Анютка вскочила с дивана. — Ты и здесь передумал?

— Там было о чем думать? — изобразил удивление.

— Хамить не надо, — в раздражении Аня оттолкнула попавшийся на ее пути стул, деревянные ножки оставят теперь царапины на паркете. — Я просто спросила тебя о свадьбе. А ты молчишь, будто это тебя не волнует!

— Нежелание разговаривать теперь считается хамством? — усмехнулся и снова принялся бороться с рубашкой. Надо переодеться и валить спать.

— А с какой стати ты не хочешь со мной говорить?! — Аня почти кричала.

— А ты еще не наговорилась сегодня? — зло уточнил. В конце концов, это она устроила этот скандал.

— О чем ты? — Анютка сбавила обороты, нахмурилась, пытаясь сообразить, что я имею в виду.

Ну да, мисс Невинность.

— О том, что ты сказала моей матери, — напомнил сухо. Или об этом разговоре она тоже успела забыть?

— Ты запрещаешь мне с ней общаться?

Почему она вечно пытается все перевернуть?

— Я запрещаю обсуждать с ней вещи, которые не имеют к ней отношения!

— А наша дальнейшая жизнь не должна ее больше касаться? — голос Анюты дрогнул. Она заморгала часто-часто, пытаясь сдерживать слезы.

— Должна, — ответил уже спокойней. — Только не надо ей выдавать твои планы за свершившийся факт.

Аня выглядела возмущенной. Пальцы, сжатые на локтях, нервно дрожали.

— А что еще мне остается делать?! Мы с тобою увязли в болоте, и ничего, абсолютно ничего не изменится в ближайшее время!

Опять мы возвращаемся к старой теме.

— Мы же договаривались еще чуть-чуть подождать, — напомнил мягко.

— Чуть-чуть?! — Аня всплеснула руками. — Это ты про два года, о которых за ужином заявил? Мы с тобой говорили о нескольких месяцах, а не о паре лет!

Я хмыкнул. Так вот в чем проблема, значит.

— Мы обсуждали все это в начале марта. Сейчас неподходящее время, чтобы думать о свадьбе. И ты, между прочим, тогда со мной согласилась.

Аня фыркнула и отошла к столу.

— Согласилась... А что еще мне остается делать, — ответила глухо и через мгновение снова обернулась ко мне. — А если для тебя это подходящее время никогда не наступит? Если каждый раз будут находиться удобные отговорки? Твое поступление в Вышку, аспирантура, переезд в Москву, в этом году — работа и новая должность. Что будет дальше?

— Мы все это уже обсуждали!

— Это ты обсуждал! Моим мнением ты даже не поинтересовался!

— Окей, ты хочешь его озвучить? — Я сцепил руки под грудью, уставился на молчащую Аню. — Чего тебе не хватает?

— Семьи, — отозвалась просто, вскинула голову, чтобы казаться смелей, — Чтобы не эта фикция! Не подобие жизни, а настоящая жизнь!

— Чем тебя не устраивает то, что у нас есть сейчас? Почему мы просто не можем отложить свадьбу?

— Чем не устраивает?! А ты сам не видишь?

Я качнул головой. Суть Аниных претензий была по-прежнему мне не ясна. И, может быть, единственное, чтобы было мне видно — это мерное движение маятника за спиной Ани. Туда-сюда. Туда-сюда. Тяжелая цепочка с гирей летала от одного края к другому.

— Нет, — откликнулся после секундной заминки. Стрелки часов замерли на отметке 12:03.

— Надо мной все смеются... — призналась горько.

Что?

— Кто над тобой смеется? — фыркнул неверяще.

— Друзья! — Аня схватила со стола оставшийся после ужина графин с соком. — Ты понимаешь вообще, как наши отношения выглядит в их глазах?

Мы, что, теперь играем в загадки? Откуда я знаю, что на уме у ее подруг!

Анютка тем временем оставила графин в покое, но ее руки, вряд ли, осознанно, потянулись к стоящим в центре стола цветам. Два дня назад я подарил ей без повода шикарный букет, теперь ни в чем не повинные розы, исполняли роль деревенских ромашек. Она гадает на них?

— Ты тянешь время, ищешь все время предлоги, бежишь от ответственности, как от огня, — Анюта отрывала от пухлых бутонов один лепесток за другим. Красные листики, как капли крови, падали на белую скатерть. — И постоянно прикрываешься благой целью. 'Я добьюсь всего сам, не буду у отца ничего просить'.

Голос Ани ломался, она старательно копировала мои интонации и мой тон. Неужели, в прошлый раз я был таким патетичным?

— Что плохого в поддержке родителей? — спрашивала Анюта, и в ее глазах в этот момент горел фанатичный огонь.

Я плотнее сжал зубы, не видя ничего странного в том, что я по каждому поводу не обращаюсь к отцу. История с Яной многому меня научила. И одно из правил, которое я усвоил на всю свою жизнь, никогда не садиться на шею близких.

— Они ведь сами готовы тебе помочь, а ты начинаешь все делать с нуля. Ты даже от покупки квартиры из-за этого отказался! — Аня нахмурилась и уставилась на меня ... В чертах ее лица мне на мгновение почудилась Яна. В последние дни перед нашим разрывом Лили смотрела на меня с не меньшей злостью.

Да, бл*... ей я тоже не мог обеспечить райскую жизнь!

— Для тебя только это важно?! — вскинулся на диване. — Деньги отца? Жилье в Москве?

— Конечно, нет, — Анюта на несколько секунд замерла, нервно передернув плечами. Ответила тише, — Причем здесь жилплощадь... Просто я не понимаю, почему нельзя жить, как все.

Эти еб

* * *

, как все!

Почему обязательно на кого-то равняться? Нельзя быть счастливым самому по себе?

— А как 'все' живут?! Что у нас является эталоном?

Аня взглянула на меня недоуменно. Я тихо бесился, а она смотрела на меня, как на больного. Но разве из нас двоих я так сильно хотел бежать к алтарю?

— Женятся, рожают детей, — просвятила Аня и сочувственно произнесла, — Семья, Тимур, знаешь, что это такое?...

Знаю! Я прекрасно знаю, что моя мать никогда не требовала от отца того, что он не может сделать. Не просила купить ей шубу, когда в девяностых нам нечего было жрать. Не упрекала его в отсутствии по вечерам, когда он только начал развивать свой бизнес. Она была с ним рядом и не полоскала ему мозги своими вечными: 'дай'. Вот это семья. А все остальное — только попытка выехать на чужой шее.

— У нас все это будет, сколько можно тебе повторять?! Я обещал, что мы поженимся, ты меня вообще слышишь?

В ответ на мои вопросы, Аня вдруг подняла голос. Стоя от меня всего в двух шагах, она кричала так, будто я был в ванной и за шумом воды не мог разобрать ее слов.

— Поженимся когда?! Когда ты достигнешь уровня своего папы?! Сколько лет тебе понадобится, что повторить его путь?... Знаешь, твоя Литвинова здорово тебе мозги промыла. — Аня презрительно на меня взглянула. Презрительно??? Вот значит как... — Тебе проще валяться в грязи, чем согласиться на помощь близких.

Упоминание Яны подействовало на меня, как взрыв гранаты. И этой гранатой в тот момент стал я сам. Мы договаривались с Аней никогда не упоминать своих 'бывших', и, уж точно, не делать этого во время ссор!

Я резко поднялся с дивана.

— А кто мозги промыл тебе? — усмехнулся едко. — Неужели, твой Павел, что бросил тебя за неделю до свадьбы? Это из-за него ты так рвешься со мной под венец?

Аня резко вскинула подбородок, сжала плотнее губы, и несколько секунд смотрела на меня ничего не видящим взглядом.

— Ты... ты.... Не смей. Никогда. Говорить. О Паше!

— Так он до сих пор Паша?

Интересно! В другой раз я бы умилился тому, с какой нежностью Аня произнесла его имя.

— Как хочу, так и буду его называть.

— Отлично, — я почти развернулся, чтобы уйти в спальню. Но полный гнева голос Ани как кинжал полетел мне в спину.

— Ты ничем не лучше меня. До сих пор по ночам грезишь Яной. Думаешь, я не слышала, как с Кареном вы трепались о ее формах?

— Когда это было? — возмутился почти искренне. Года полтора назад? Да, у этого разговора срок давности вышел!

— Какая разница? Или ты хочешь сказать, что я вру?

Я промолчал, а еще через мгновение Аня решила добавить в наш котел щепотку соли.

— И еще на вечеринке у Леши... Знаешь, это было гадко.

Я ощутимо напрягся. А ведь еще пару дней назад был уверен, что Аня ничего не поняла.

— Когда весь вечер сидишь так, будто проглотил железный прут, не думай, что близкие люди этого не видят.

— Я думал о своей работе, — откликнулся уверенно, хотя внутри вместо злости теперь было пусто.

— Ты о Ветровой думал! — уверенно припечатала Аня. — Ты только на нее и смотрел.

— Не правда!

— Да, окей. Еще на пару-тройку других девиц! Как же я от этого устала!

— Мне уже нельзя никуда смотреть?

— Смотри куда хочешь, но не делай этого так явно!

Предложение Анюты показалось мне сущим бредом, и я, не сдержавшись, хмыкнул. Зрачки Ани в этот момент расширились еще сильней. Но вместо того, чтобы вылить на меня новую порцию яда, девушка спокойно развернулась в сторону коридора.

— Я сегодня поеду к маме, Тимур, — сообщила тихо. — Мне надо подумать.

— Езжай.

Я был уже в спальне, когда хлопнула входная дверь, и в квартире воцарилась полнейшая тишина.

* * *

Прошли почти сутки с тех, пор как мы поругались с Аней. За двадцать четыре часа мой мир ненадолго встал на дыбы.

Я плохо помню, что в ту ночь дернуло меня позвонить брату. Кажется, следуя примеру Анюты, я захотел провести время с семьей. Пустая квартира после скандала с Аней казалась мне слишком мрачной. Истерзанные розы с оборванными лепестками молчаливым укором мне и моему поведению стояли в центре стола. Перед уходом погибший букет был безжалостно отправлен в мусорный ящик.

— Давай съездим в клуб, — предложил Лешка через десять минут после телефонного разговора. С Михайловым, если я правильно угадал.

— Отправляйся один. Ты, вроде, уже не ребенок, присмотр старших тебе не нужен, — покачал головой и кинул в рот последний кусок бутерброда с рыбой. Мелкий никогда не заморачивался с готовкой.

— Мне одному будет скучно, — маленький манипулятор состроил умильную рожу. Ну-ну... Он думает, я поддамся на его жалобный взгляд? — Да, и тебе хорошо бы развлечься.

— Мне сейчас развлекаться, — хмыкнул и сделал несколько жадных глотков из бутылки с водой.

— Ну, неудачно сказал, признаю, — Лешка пошел напопятную, а потом предложил. — Тогда отвлешься. Выпьешь пару коктелей, стриптиз посмотришь и...

— И мне не пятнадцать лет, — сухо напомнил брату.

— Ого, так ты с пятнадцати начал...? — Лешка завистливо вздохнул, скрывая под маской восхищения не детский сарказм. Откуда он только набрался?

— Я же не спрашиваю, во сколько ты начал, — огрызнулся, размышляя почему-то о Михайлове. Дернул же черт моего брата связаться с ним.

— А я и не скрываю, — Леха выглядел, как сама простота. — С таким-то братом, как у меня, я бы 'в девках' не засиделся. Или, как там, правильно — в 'пацанах'?

Я опять разозлился. Что ему от меня надо?

— Так, пацан. Иди в свой клуб, только скажи, где...

— Ну, нет! — Лешка замахал руками, — одного тебя я не брошу. Я же себе этого потом не прощу. Давай лучше недолго проветримся, а после я в лучшем виде доставлю тебя домой.

Куда он меня доставит?

— Я к себе не поеду. Сказал же, что буду ночевать у тебя!

— Ладно, ладно. Полегче. Я думал, ты к возвращению Ани хочешь прибраться дома, — Мелкий невинно моргнул. И лишь в его словах можно было найти очередную шпильку. В прошлый раз брат забавлялся тому, что я занимаюсь уборкой.

— Ты на что намекаешь? — зло уточнил, напряженно гляда на Лешку.

— Ни на что. Лучше давай собирайся. Выпьем пару коктелей, посмотрим на телок и все. Жизнь будет в кайф!

Не верю...

* * *

И все-таки, да, я поехал в клуб вместе с братом. Наверное, мне самому не хотелось проводить эту ночь в тишине. Иначе, в чем смысл уезжать из своей квартиры? Только ли ради того, чтобы сменить ее на такую же пустую, но в соседнем районе?

Лешка был прав, мне надо развлечься. И пусть я не рассказал ему всех деталей, лишь в общих чертах сообщив о ссоре с Аней, Малой понимающе кивнул и, вцепившись, как клещ, потащил за собой на танцпол.

— Повеселись, как следует. Тебе сейчас это нужно! — посоветовал на прощание и, бросив меня одного, умчался ко входу в vip-зал. Он предлагает найти себе развлечение на вечер?

Следуя невысказанному совету брата, несколько минут я потратил на то, чтобы оглядеться по сторонам. Танцующие парочки, толпа одиноких девчонок у бара — мало что изменилось за эти три года. Кажется, именно тогда я в последний раз был здесь один. Блондинка в коротком топе и с замысловатой тату на животе поприветствовала меня поднятым в воздух бокалом, медленно облизала пухлые губы и улыбнулась. Мне. "Иди сюда", — призывно кричал ее взгляд.

Верх примитива! И после этого я должен кинуться к ней через весь зал?

В этом мире, похоже, ничего не изменилось. А ведь пару лет назад подобное приглашение здорово бы мне польстило. Внимание было приятно и до сих пор, но... Часа два назад я еще был в своем доме, думал о сексе с Аней и точно не планировал искать ей замену на эту ночь. Если всякий раз бежать от проблем в чужие объятия, к чему натягивать маску и пытаться строить семью?

Вопрос только в том, чего я хочу от жизни.

Задумавшись вновь о скандале с Аней, я окончательно потерял настрой. Веселиться?! Блондинка? Брюнетка? Какая разница?! Что это изменит, если завтра с утра все те же проблемы останутся вместе со мной? Ничего...

А если напиться? До беспамятства? До дури? До состояния зеленых чертей в голове? Напиться так, чтобы воспаленный мозг перестал задавать мне вопросы, ответов на которые у меня по-прежнему нет?

Опрокидывать в себя стакан за стаканом, пихать купюры девкам на сцене, хамить бармену, драться с охранником и в итоге подобрать свой пиджак на выходе из царства 'зеленого змия'... Да. Я хочу коньяка, а дальше — пусть будет, что будет. Мне надоело загонять себя в рамки, решая проблемы, которые нельзя решить.

Не обращая внимания на подмигивающих мне девчонок, я покинул танцпол и спустя пять минут нашел своего непутевого брата. Первая же открытая мною дверь вела в нужный зал. Друзья Михайлова, устроившись в креслах, курили кальян, а Лешка, цедящий коктейль, скромно пристроился на краю дивана. С какой это стати Мелкий ведет себя будто побитый щенок? Он, что...?

В этот момент я увидел ее. Ветрова, бл

* * *

.

Ве-тро-ва! Ветрова? Какого

* * *

? Она тоже была в этом клубе.

Черт, а ведь две недели назад я думал, что мы все решили.

* * *

Мне вспомнилось вдруг, как на Лешкиной вечеринке после того, как гости уже разошлись, а Мелкий смыл с лица кровь, в комнате Лехи появилась удивленная Аня. В тот момент я озвучивал список своих претензий придурку, и потому присутствие девушки за спиной заметил лишь через пару минут.

Сколько она стояла в дверях, слушая наши крики?

— Ты вообще понимаешь, что говоришь?! Тебя в Лондоне не научили держать язык за зубами? — я отчитывал младшего, не понимая, что на него нашло. С какой стати он докопался до Ветровой и ее отношений с парнями? К чему упрекать ее в том, чью она греет постель? Пусть спит с кем угодно, верно?

— А что ты так бесишься? — Лешка уставился на меня с подозрением, выискивая второе дно там, где его не могло быть. В этом с Ветровой они были похожи. — Все, что я сказал, сущая правда!

— Тебя не касается чужая личная жизнь, — повторил жестче.

Может быть, до Лешки не сразу доходит?

— А почему нет, если я хочу с ней встречаться? — брат передернул плечами.

Действительно, почему?

Это же Ветрова! Он этого не понимает?

— С кем? С ней? — я усмехнулся.

Да, у Лешки никогда не было шансов!

— Конечно, — Мелкий потер задумчиво подбородок, ничуть не смутившись сарказма в моих словах. — В конце концов, у нее пять лет назад сносило от тебя крышу. Мне кажется, я на тебя сейчас очень сильно похож.

Если бы не постель, на которой развалился с комфортом брат, я бы вновь треснул его по голове.

— Что за бред ты...

— О чем это вы говорите? — Аня выбрала отличный момент, чтобы заявить о своем присутствии в спальне. Я чуть заметно вздрогнул, а Лешка остался по-прежнему невозмутим. Значит, Аню он уже давно увидел. — Тим, что на тебя нашло? — укоризненно переспросила Анюта. — Из-за чего ты ударил Лешку?

Я метнул в брата предупреждающий взгляд, но Мелкий, состроившему невинную рожу, на меня было пох

* * *

. Если я не попробую его остановить, он точно подложит нам всем свинью. Ну, или мне. И я по его милости окажусь крайним.

— Ань, это наши дела. Не лезь, пожалуйста, в это, — постарался ответить спокойно и предложил, все еще надеясь, что брату хватит мозгов замолчать. Вряд ли, Аня обрадуется, если узнает о Ксюше. — Давай поговорим позже?

Обломись.

— Тимур против, чтобы я встречался с его бывшей! — гаденьким голосом сообщил Лешка, в этот момент выглядящий так, будто выиграл миллион.

Аня вздрогнула.

— С бывшей? Но...

Заткнись, только заткнись...

— Да, я же рассказывал тебе о Ксенье, — потоки информации лились из Лешки, как из засорившегося унитаза. Это дерьмо теперь точно не остановить. Если вмешаюсь, выйдет значительно хуже. — Та блондинка, с которой ты болтала на кухне. Помнишь?

Аня услышала все, что ей было нужно. Закономерный вывод напрашивался сам собой. Бышая. Ветрова и 'шикарна' в исполнении Лешки. Контрольный выстрел в висок, мой дорогой брат.

— Так вы встречались? — Аня уставилась на меня с таким видом, будто я скрыл от нее, как минимум, сына.

Но это же Ветрова. Черт, Ань, я с ней даже не спал!

— Ничего такого, о чем стоило бы переживать, — ответил уверенно, уже зная, что Аня все равно не услышит. В присутствии брата — да, никогда...

— Вот и я говорю, что фигня! — Лешка вдруг обрадовался моему ответу. — Чего ты заводишься, Тим? Ну, месяц вы вместе пожили, так это же было до Яны.

Упоминание Лили все-таки сорвало меня с тормозов. Он псих?

— Тебе было мало? — поинтересовался прохладно. — Или, может быть, врезать снова?

— А за что ты хочешь его избить? — Аня напряглась и встала в позу.

— За то, что он лезет все время в чужие дела!

— Я собираюсь с нею встречаться! Так что это дело очень даже мое. А ты тихо будь. Или, в крайнем случае, сразу признайся. Скажи прямым текстом: 'Леш, не приближайся к ней'.

— Я? Да мне наср**ть! Приближайся, встречайся. Делай, что хочешь! — я сжимал кулаки и понимал, что моей трепки Лешке не избежать. Если из-за этого разговора Аня устроит мне вынос мозга, мой брат будет трупом, Ipromiseyou!

— И сделаю, конечно! — с вызовом заявил Младший

Какого черта? Быть может, характер Лехи и изменился после отъезда в Лондон, но никогда раньше он не вел себя, как дерьмо.

— Я вообще не понимаю, что ты в ней нашел, — Аня обиженно вставила свои пять копеек, и мой брат моментально расплылся в белозубой улыбке. — Она для тебя не стара?

— Кси-и? — Лешка будто невзначай спустил руку с кровати и подхватил один из снимков, рассыпанных на полу. Даже после ухода гостей он не подумал их спрятать. — Мне и такая сойдет.

Ч-черт...

А-то надеялся, что Аня ничего не заметит. Теперь после жеста брата Аня не поленилась присесть, чтобы взять в руки фото.

К чертям женское любопытство! Вечером мне снова поимеют мозги.

— Это Ксения?

Удивление, ревность...

Бла, бла, бла...

Да, это Ветрова. Ты довольна?

— Клево, правда? — Лешка по-прежнему улыбался, как обожравшийся сливок кот. Ну, брат, держись. Мы еще с тобой... 'поболтаем'.

Ради интереса я краем глаза тоже взглянул на фотографию Кси. Под струями душа, с потеками мыльной пены на обнаженном теле, закрыв глаза и прикусив опухшие от поцелуев губы, Ветрова ласкала свои соски. Камеры она, ясное дело, не замечала. И потому...

Воб, бл

* * *

Я не видел Ветрову слишком давно, для того чтобы не заметить, насколько она изменилась. Стала стройнее? Раскованнее? Или, может быть, загорела? Пять лет назад, черт... Бл

* * *

!

Какого черта мой брат хранит у себя эти фото?!

— Мерзость, — Анюта откинула фотки прочь и поднялась с колен. Куда делась вся ее прежняя злость? — Тим, давай уедем отсюда.

Хм... шах и мат. Я в тупике.

Постоял, молча разглядывая Аню и гадая, что у нее сейчас на уме. Но девушка вела себя, как обычно. Спокойно и равнодушно смотрела мне прямо в глаза. Что же с нею не так?

— Да, давай, я уже собираюсь.

Лешка хмыкнул мне в спину.

* * *

Это было почти две недели назад. Чертовы 14 дней... А ведь позже мой брат к Ветровой обещал не приближаться. Но... Вот она здесь, замерла на диване. И вместо того, чтобы войти, я остановился в дверях.

Сколько раз за свою жизнь Ветрова портила мне вечеринки, сколько раз со своими претензиями лезла в неподходящий момент?! Всегда оказывалась там, где я ее меньше всего хотел видеть. Всегда находила слова, чтобы меня уязвить. Нет, она не требовала от меня измениться и стать неожиданно лучше, не упрекала в том, что последние годы я вел себя с ней, как свинья.

И жизнь со мной... хм... Ветрова ни за что не назвала бы скучным болотом. Из всех моих 'бывших' она одна ничего от меня не ждала. Быть может, я просто не соответствовал ее идеалам?

В моей памяти вдруг всплыли воспоминания о школе, о тех дебильных ссорах и спорах, что мы постоянно вели. А ведь Ксения смотрела сейчас на меня со знакомой мне смесью удивления и страха. Я почти ждал, что она откроет свой рот и скажет мне "отвали!" Я, правда, хотел, чтобы она сделала это. Опять попыталась бы меня упрекнуть или хоть чем-то задеть. Это стало бы поводом, тем самым взрывом... Предохранитель в моей голове был бы сорван к чертям, и, как в школьные времена, я назвал бы Ветрову идиоткой.

Но Кси упрямо молчала, и этим молчанием выводила меня из себя. Я не понимал, что со мной происходит, и почему я так остро реагирую на нее. В тот момент, когда я увидел Ксению в зале... Нет. Я не знаю, чего на самом деле от нее захотел. Удивление мешалось со злостью. Радость от встречи — с ожиданием ссоры. В моей голове царил первозданный хаос. Я мог только молча смотреть на нее.

И ждать.

А она... делала вид, что меня не видит. Пустое "привет" сложно принять за нормальное обращение. Мы будто вернулись к тому, с чего все началось. Ветрова, как и раньше, злилась и меня презирала. В темных глазах я без труда читал: "не подходи!"

Остановленный этой выразительной просьбой, я не двинулся с места.

Это было странно... просто за ней наблюдать. Не говорить, не спорить, не пытаться унизить. С любопытством следить за тем, как дрожат ее пальцы, как полупустой бокал снова оказывается на столе. Клубничный мохито? Невероятно... Это было похоже на сюжет дурацкого сна. Кси никогда в жизни не переносила мяту. Она морщила нос всякий раз, когда я предлагал ей свой любимый коктейль. Но теперь... Ее вкусы изменились настолько сильно?

Я еще раз внимательней окинул Ветрову взглядом, словно пытаясь отыскать то, что разглядеть не успел. Вырез белого платья подчеркивал нужные "формы". Короткая юбка вызывающе задралась. Ксения, как всегда, выглядела, как...

— Ты ей уже позвонил?

Я.. Что?...

Усилием воли я заставил себя отвернуться от Ксюши. Лешка улыбался мне так, будто хотел добить. И упоминание Ани... Зачем он делает это? Какое ему дело до Аньки и моих ей звонков?

Пусть Аня катится к черту. И с этой свадьбой, и со своей мамой, и со своими требованиями обеспечить ей красивую жизнь. Я сыт по горло. И это чувство... чувство усталости становится с каждым часом сильней.

Как вы меня все достали...

Словно в ответ на мои мысли Ксения вдруг потянулась к ремешкам своих босоножек, поправила пряжки и, ни слова не произнося, отправилась прямиком к двери.

Что за...?

— Уходишь?! — это Мелкий вдруг подал голос.

Мне стало тошно. Ветрова не собиралась со мной говорить. И оставаться в одном зале со мной — тоже. 'Больше не попадайся на моем пути'... Кажется, так ты сказала во время последней встречи?!

Отлично. Давай. Топай отсюда. А я найду, чем заняться, и без тебя.

Мне все это до чертиков надоело.

— Черт, ну и, за каким хреном, ты меня притащил? — устало поинтересовался у брата, потер лицо ладонями и вдруг пожалел, что до сих пор не заказал себе коньяка.

Чертовы бабы!

Лешка вздрогнул, а Ветрова... хм. Ее гневный взгляд почти пригвоздил меня к полу.

— Мне тоже интересно, зачем вы сюда явились, — выдала желчно.

— Надеялись, кто-нибудь нас развлечет! — Мелкий справился с удивлением и тут же нагло заявил о своих планах. Я улыбнулся, глядя на раздраженную Кси.

— Тогда я вас поздравляю, — как в старые времена, в голосе Ксении вновь зазвенели знакомые нотки. Сарказм и издевка. — Бар и танцпол — на первом. Девушки там же. Отлично повеселиться!

Повеселиться?

Я усмехнулся, вдруг вспомнив, как пять лет назад Ксения извивалась в объятиях Ника.

Флейм, Калугин, Михайлов.

Повеселиться так же, как это делаешь ты?

— Леш, погуляй!

Ветрова вздрогнула, удивленно уставившись на меня. А Мелкий неуверенно переспросил:

— Ты уверен?

Я вдруг почувствовал себя, стоящим на краю небоскреба. Если мой брат не заткнется, если сейчас влезет в это дерьмо, так же как влез в мой разговор с Аней...

— Свали, наконец!

Через пару секунд одной головной болью у меня стало меньше. Лешка покорно слился из зала, оставив нас с Ветровой наедине. Ну, почти... Слава и Ден играли роли безмолвных статистов.

— Ты, правда, уходишь? — спросил, стараясь не выдать своего интереса. И улыбнулся про себя, заметив, как напряглась Кси.

Мне все же не верилось в то, что Ветрова хочет сбежать отсюда.

— Ну, да,— Ксения откликнулась тихо и снова потянулась к двери. — Я устала.

Бл

* * *

Устала?

А я? Ты видишь, вообще, что со мной происходит?

— Может, задержишься еще ненадолго? — попробовал зайти с другой стороны, наблюдая за тем, как Ксения замирает на месте.

Ч-черт...

Вот только не этот взгляд!

— Разве мы еще не все обсудили? — Ветрова удивленно вскинула брови и попробовала осторожно меня обойти.

— Почему ты такая... злая? — поинтересовался с усмешкой, замечая, что Кси молча бесится и готова вот-вот на меня закричать.

— А ты, что, такой любопытный?! — Ксения огрызнулась и полыхнула глазами так, будто собиралась меня испепилить.

Меня вдруг накрыло.

Эта разница между Аней и Кси стала мне вдруг очевидна. Анютка, как бутерброд с сыром и ветчиной, была каждый день моим обязательным блюдом. А Ветрова... я смотрел на нее так, будто в тарелке передо мной оказался бурито с огненным чили.

— Может быть, потанцуем? — предложил наудачу, даже не думая о том, что Ксения попробует отказаться.

— Ты с-спятил?!

— Это же клуб. Или ты не танцуешь?

Ветрова замерла. Это ее чертово умение зависать в самый неподходящий момент. Бли-ин, соображай быстрее!

Не дождавшись ответа, я схватил Ветрову за запястье и подтоклнул к двери. Первое время она даже не сопротивлялась, покорно цокола каблуками и шла следом за мной к лестнице на первый этаж. Я вздохнул почти облегченно.

Попалась!

Мысли путались, ладонь горела от соприкосновения с ее кожей. Я чувствовал себя так же, как пять лет назад. Дебильное чувство. Снова, как в детстве, в моих руках оказалась заветная игрушка.

Ветрова вдруг споткнулась, остановилась, а еще через мгновение ловко вытащила запястье из моих пальцев.

— Я... Я н-не могу, Тим... н-нет...

Что-о?!

Это ее "не могу" стало для меня последней каплей. О планах на эту ночь можно было смело забыть.

C-c

* * *

а! За кого она меня принимает?!

— Извини. Не могу танцевать. Голова разболелась и....

Ветрова бормотала под нос оправдания, хлопала ресницами и пятилась от меня.

Я тебе, кто, мальчишка, чтобы просить остаться? Да, катись уже к черту! Проваливай! Беги, к кому ты там собралась! И не хрена смотреть на меня так, словно я тебе что-то должен!

Ты...

Я бы зол настолько, что, казалось, вот-вот пошлю Ветрову на х

* * *

, скажу, чтобы не строила 'целку' и не парила мне мозги. Потанцевать, идиотка, это значит, просто по-тан-цев-ать!

Но делать ничего не пришлось.

У Ветровой из-за спины неожиданно показался Михайлов, невозмутимо поинтересовался, что между нами стряслось. И как только Ксения, испуганно ставя глаза, заявила, что хочет на house, этот ган

* * *

попытался ее остановить.

Голова у тебя болит, да? Да у тебя с мозгами проблема!

Дура!

— Ты не оставишь здесь меня одного! Мы хотели развлечься, Кси, оставайся! — Михайлов, как кот, кругами ходил вокруг Ветровой, просительно заглядывал ей в глаза и уговаривал не торопиться.

Урод.

Да, ей на тебя насрать! Сейчас возьмет свою тачку и без зазрения совести свалит. Хватит уже унижаться! Она тебя...

Бл**

В тот момент мне одинаково сильно хотелось убить их обоих. За пять прошедших лет отношения между ними стали еще теплей. У меня опять возникло ощущение дежавю, то же, что на и вечеринке у Лехи.

Ветрова... и Михайлов...

С

* * *

а!

Они смотрелись, как сладкая пара из дешевого фильма. Михайлов хватал Ветрову за ладони, она наигранно ему улыбалась и ломалась... Опять ломалась так же, как и со мной.

Что, его предложения тоже тебе не катят?

— Может, тебя проводить? — поинтересовался, вдоволь налюбовавшись спектаклем.

Если так не хочется здесь оставаться, и даже твой типа-друг не может тебя удержать. А-атлично. Давай уедем из клуба вместе! Ну же?

Ветрова вздрогнула, уставилась на меня удивленно, и на мгновение я представил, как крутятся в ее голове шестеренки.

Она обязана была согласиться. Она должна!

Но чем дольше тянулось молчание, чем чаще она кусала губы и отводила взгляд, тем сильнее я злился.

Ты, идиотка, может, включишь на время мозги? Я не собираюсь тебя уговаривать, как Михайлов. Ты...

Но уже через секунду Ветрова от меня отвернулась, и ее короткое, но емкое 'Нет' прозвучало, как 'иди на

* * *

'.

* * *

Нажраться в хлам и чтобы не одной бабы не было рядом?!

Отличный план, и мне повезло, что по одному только взгляду Мелкий сразу понял направление моих мыслей.

Бухаем! Всех на хрен!

Кто не доволен, может идти к черту! Сегодня ночью будет коньяк и первоклассный вискарь. Сегодня алкоголь будет обжигать мое горло. Сегодня больше никто не заставит меня замолчать.

А ты, Ветрова, ты еще пожалеешь...

— Я притащил Рэми, мы пьем? — Леха, успевший за какие-то пятнадцать минут организовать 'поляну', вытащил из-под стола и всем показал бутылку Rémi Landier. Михайлов присвистнул. После того, как Ветрова гордо смылась из клуба, этот придурок примкнул к нашей 'стае' и, так же, как мы, собрался ни-падецки поддать.

— Пацан, да ты сила!

— Где раздобыл 'валюту' (алкоголь — жидкая валюта, прим. автора)?

— Одной будет мало. Что не взял сразу две?

— Да, не с

* * *

! Я снова достану.

Фальшивой нотой в хор одобрительных голосов вдруг вклинился Ден.

— Вы охренели?! Нас торкнут из клуба, если найдут коньяк. Тут штрафы за это, бл*..

— Заткнись!

— Сс

* * *

л, так никто не держит!

На Дена шикнули, отодвинули от стола. Я, проигнорировав его недовольный взгляд, первым протянул бокал Лешке.

— Полный. Налей, — попросил брата, и уже через мгновение янтарная жидкость плеснулась на дно.

— Ч-черт. Хор-рошо...

В какой момент разговоры за 'жизнь' скатились на 'вечную' — женскую тему (все бабы дуры!) ? Сколько мы выпили коньяка, и кто оплатил банкет?

Я помню только отрывки нашего полуночного трепа. Вроде, минуту назад речь шла о бабле. Ден трепался о проблемах в своей конторе, а сейчас уже Мелкий с придурошной улыбкой на роже рассказывает всем, как Ветрова хороша. И какой же я лох, что просрал свое счастье.

Последнее заявление брата встряхнуло меня разрядом тока в четыре тысячи вольт.

— Какое-такое счастье? — переспросил хрипло и с удивлением обнаружил, что язык заплетается, а в голове, как и в мыслях, царит жесточайший туман.

— Ты с ней жил целый месяц, — таким же пьяным голосом, как и мой, заявил вдруг наш друг Михайлов.

Пи

* * *

, он, что, свечку, что ли, держал?!

— Почти два! — рявкнул и попытался дотянуться до придурка, чтобы отбить у него всю охоту лезть в мою жизнь с Кси.

— Сядь на место. Ты че завелся? — кто-то дернул меня со спины, и я, не устояв на ногах, свалился обратно в кресло. Полупустая бутылка из-под коньяка, которую я неосторожно задел, рухнула со стола, но, вместо того, чтобы разбиться, гулко покатилась по полу.

Несколько секунд я следил за ней взглядом. На жидкость, щедро заливающую бетонные плиты, никто, кроме меня, внимания не обратил.

— ... и фото пи

* * *

. Она там себя

* * *

— Какого хрена?!

— Кто это тут проснулся?! Спи, давай, дальше, — Лешка залился дебильным смехом. Михайлов же, перехватив мой взгляд, пихнул Мелкого локтем.

— Цыц... Леш, не видишь же, что человеку плохо.

— Мне зае

* * *

, — откликнулся мрачно. — Че вы вообще к Ветровой прицепились? У нас других баб больше нет?

— Ну, давай о твоей... — Леха открыл рот, собираясь закончить 'Аней'. Я слышал, как по слогам он почти произнес ее имя. Но сидящий по правую руку от меня имбецил вовремя вклинился в нашу беседу.

— А че это мы не будем о Кси говорить? — Михайлов даже приподнялся в кресле. — Ты с ней развлекся, так дай другим ... помечтать!

— Развлечешься с ней... как же, — пробормотал сквозь зубы и сделал еще один глоток коньяка.

— Че, и тебе не дала?!

— Вы же с ней жили?!

Голоса Михайлова и Лешки слились в один. Я потряс головой, чтобы гул, стоящий в ушах последние десять минут, стал, наконец, тише.

— Ей было нельзя! — сказал, как отрезал, и зачем-то показал кулак брату. Еще хоть одно слово об этой ... Кси!

— О-о, тогда тебе в очередь, Тимыч, — Михайлов вздохнул и, оперевшись на ладони, сложенные под подбородком, с жалостью на меня посмотрел.

— Что? — я вдруг потерял нить нашего разговора. Почему мы заговорили о магазинах?

— Лучше выпей, — предложил вдруг мой брат, и в моей ладони уже через секунду оказался полный почти до краев стакан.

Я без раздумий выпил. От разговоров о Ветровой меня вновь ощутимо 'штормило'. А что, ведь я бы сейчас ее тр

* * *

, если бы так не тупил. И она не бегала бы от меня...

— Да-а... Зря ты слился. Еще бы нажал, и она бы была твоя, — Михайлов неожиданно согласился с моей последней мыслью. И я ошашлело уставился на него, силясь понять, говорил ли о Ветровой вслух или нет.

— Да, и ты бы ей уже в

* * *

, — с усмешкой вдруг поддержал мой братец. И собственное воображение тут же подсунуло мне картинку засыпающей в моих объятиях Кси.

Я усмехнулся.

А это было бы круто!

Когда-то давно... после истории с Лили, я в деталях представлял, что и как буду делать с Ветровой, так не вовремя и не кстати решившей уехать из Энска. За исполнение хотя бы десятой доли моих фантазий я не пожалел бы отдать даже пару месяцев жизни с Анетт. Последних — точно...

После нашего очередного разговора о свадьбе, как раз на 8-ое марта, Аня стала вести себя, как озабоченная истеричка.

Достало, блин, уже. Не могу.

* * *

Новый разряд тока, сильнее и болезненней, чем предыдущий, ударил по телу много минут спустя. Я помнил еще, как после погрузки в такси мой брат и Михайлов всю дорогу ржали над чем-то.

— Щаз тебя привезем... Йоу!

— ...Да он на ногах не стоит!...

— Главное, чтобы другое стояло!...

— ...Она не пустит.

— Скорей, не даст...

— ...Он там заснет! И план к чертям похерим!

— А че я сделать могу-то? За него, что ли,...?

— Ша-а...Он тебе с утра морду начистит! У меня до сих пор скула болит после его кулака.

— Бл**, иди сюда, дай посмотрю! Там где у тебя бо-бо?

— Заткнись, придурок!...

Из разговоров было ничего не понять. Я открывал и закрывал глаза, но видел перед собой только мельтешение ярких точек. Музыка орала в колонках, мне казалось, что мы все еще находимся в клубе. И только мерная вибрация моего кресла была похожа на покачивание на волнах. Бороться со сном становилось все трудней и трудней.

Сколько я мог сопротивляться? Сколько мог цепляться за уплывающую в белесую дымку реальность?

Я был слаб. Я устал.

Женский голос, поющий о чей-то судьбе, звучал для меня колыбельной.

Maybe you were right but baby I was lonely.

Quand ton coeur éclate, laisse le destin l'emporter.

Ose le meilleur,

élève-toi sans avoir peur.

We're all bloodless and blind

and longing for a life.

Beyond the silver moon.

А потом — оно. Пять тысяч вольт прямым попаданием в сердце. И я, как выброшенный на берег, кит, силюсь вдохнуть в горящие легкие воздух. Сквозь полуопущенные ресницы, девушка, прикасающаяся пальцами к моей груди, до смешного похожа на идиотку.

Нет, Идиотку. С заглавной буквы.

Я улыбнулся, и руки почти рефлекторно легли на ее бедра. Мелкому завтра с утра нужно будет сказать спасибо. И пусть блондинка в помятой футболке лишь отдаленно напоминает мне Ксюшу: она ниже ростом, ее волосы в беспорядке, губы искусаны, а буфера не катят на размер Кси...

Но, черт. Я умею ценить подарки. И эта девушка лучшее, что мог бы найти мой брат. Я же говорил тебе, Ветрова, что ты еще пожалеешь.

— Привет тебе, детка...

Вместо того, чтобы ответить мне такое же сладкое, как и она сама, 'хеллоу', взбаломошная блондинка резко меня оттолкнула.

Она? Меня?

Охренеть!

Сходство девушки с Ветровой после этого жеста стало почти абсолютным. Откуда у Мелкого появилась такая... girl?

Я бы бросился следом за ней, лишь бы вернуть нахалку на законное место. Но с раздражением и злостью белая фурия принялась втирать Михайлову-душке что-то про мой телефон.

Бл

* * *

, да я ж перед ним теперь в неоплатном долгу! Прекрасная новость.

Следующее просветление застигло меня почти у входа в квартиру. Железная дверь была распахнута настежь и, поддерживая меня за плечо, Михайлов пытался впихнуть меня внутрь.

— Мууужик, не боиись. Щас мы тибя устроим!

— Не вздумай!

Гневный голос блондинки (бл**, даже голос!) был точной копией голоса Кси. Во-во, на меня она орала так же! В этот раз, правда, ее истерика обходила меня стороной, выливаясь потоками на моего конвоира.

— ... у меня ночевать...

— ... выспится чиловек, отдохнет....

— ... Ночлежка?!

— ... пожаа-алей ...

Ну, нет, пацан. Так дальше продолжаться не может. Вроде, Мелкий говорил мне о каком-то котенке, а я перед собою вижу такую же, как Аня, тигрицу в период своих брачных игр.

Н-нет! Не надо так портить праздник!

— Детка, не злись. Пойдем, наконец, бай-бай? — я постарался бесшумно подкрасться (девушка на меня внимания не обращала), и обнял кричащую на Михайлова Идиотку.

Ага!

Горячая штучка замолчала на полуфразе. Ее пухлый рот рывком втянул воздух и не открылся вновь, чтобы продолжить кричать. Нужный эффект был достигнут.

Проверяя догадку, я уткнулся ей носом в затылок и пальцами пробежал по ее напряженному животу. Футболка, натянувшаяся на груди с двумя вершинами сосков под тонкой тканью, смотрелась, как оберточная бумага на дорогом подарке. Бесполезная хрень. И она мне точно мешает!

Может, ты снимешь ее, наконец?

Упрямая копия Кси со мною не согласилась. Дернувшись несколько раз, она попыталась сбежать из моих объятий.

Ну да, конечно!

— Какая же ты все-таки злюка!

Может, тебе просто не нравится компания нашего мариёра (marieur (фр.) — сват)?

Я тут же просверлил взглядом наблюдающего за нашей парочкой парня. А не свалить ли ему на...?

— Ну, вы тут и без меня разберетесь, — проницательный гад тут же исполнил невысказанное мной желание, и почти-Ветрова расслабилась сразу после того, как за Михайловым закрылись двери лифта.

Ну вот, значит, я был абсолютно прав. Меня, кстати, тоже свидетели очень бесят. Нам же и вдвоем будет с тобой хорошо? Ведь так?

— Пойдем в кроватку, — потребовал от молчашей блондинки и потянулся пальцами к ее покрасневшим щекам.

Сладкая-сладкая-сладкая...Обещаю, что буду 'есть' тебя долго.

Ахр**...

Резкая боль в ноге заставила меня дернуться и пошире открыть глаза. Лже-Ксения, уже успевшая отбежать от меня на целых два шага, смотрела в мою сторону так, будто хотела убить.

Хороша!

Мой внутренний монстр остался доволен осмотром. Сходство било рекорды. А после всех взбрыков не-Ветровой, ценность моего 'приза' возросла в сотни раз.

* * *

Она оставила меня одного. Бросила, как щенка, на кухне, рыкнув на прощание 'Сидеть'. Дымящаяся чашка с чаем сиротливо осталась стоять посередине стола. Нарочно она, что ли, поставила ее по центру? Вот теперь мне за ней придется тя-януться!

Я подвинул к себе огромный бокал, по пути расплескав на стол несколько капель. Темные лужицы выглядели на стекле, словно янтарные блестки. Красиво... Но жаль, что она будет ругаться. Опять.

Я оглянулся по сторонам, проверяя, не торопится ли мой Цербер с новой порцией претензий и криков. Но нет... было тихо. Только пугающая тишина, вязкая и дурная, обволакивала меня со всех сторон.

Эй, я же еще не сплю?!

Несколько секунд прошли в ожидании. Я все еще думал, что милая детка вернется проверить, как у меня дела, обнаружит испорченный стол (кстати, Ветрова бы за него меня прибила) и что-нибудь эдакое выдаст.

Ну-ну. Так она и пришла.

А, может быть, Ксения с приставкой 'лже' собирается сейчас отсюда смыться? Такой финт ушами был бы вполне в стиле Кси, но мне же сегодня попалась более адекватная Идиотка? От второй — такой же, как Ветрова, мой мозг по-любому 'перегорит'.

Входная дверь не хлопнула ни через две минуты, ни через пять, и я, наконец, перестал коситься в сторону полутемного коридора. Похоже, мой нежданный Подарок просто решил принять душ... или переодеться?

Я потянулся к чашке горячего чая, вдохнул аромат — вишневый, любимый! Кто бы еще сомневался, что мне предложат его? Но вместо того, чтобы сделать глоток... Рука моя дрогнула, и в последний момент кипяток неожиданно залил всю рубашку.

За

* * *

*

Я пару раз выругался от души и попытался стянуть неприятно липнущую к телу ткань. Мелкие пуговицы не желали сдаваться напору, и уже через пару секунд, неосторожно дернув за отворот, я вырвал застежки с 'мясом'.

И вновь ничего не произошло. На мою ругань из спальни не приблежала не-Ксюша. Все та же напряженная тишина давила на нервы, все тот же пугающий полумрак полз ко мне изо всех щелей.

Какая-то чертовщина. В этой квартире, что, кто-то недавно умер?! Вот, бл

* * *

Забыв о недопитом чае и желая найти хозяйку недружелюбной хаты, я медленно поплелся по коридору. Пол под моими ногами ходил ходуном, я хватался за стены, чтобы случайно не рухнуть. Остатки сознания посылали в мой мозг красочные картинки: 'Сейчас упадешь! Не встанешь! Споткнешься! Держись за дверь!'. Я делал все, чтобы предсказания моего второго 'я' не сбывались. В конце концов, мысли о почти-Ветровой добавляли мне сил.

Ей или нет, я обещал жаркие развлеченья?

Так размышляя, еще через пару минут я добрался до ванной, а затем до гостиной. В ней царила такая же мертвая тишина, как и везде. Ну и, что это значит?

Взгляд выхватил плазменный телевизор на стене напротив дивана, и рука сама потянулась за пультом, оставленным на журнальном столе.

I'm down for whatever

When it comes to you

I could make love on the floor

I'm down for whatever,

I'm down for whatever

Baby, let's get creative

'cause of you I am down

I'm down for whatever ...

Песня-то зашибись... А мой долгожданный Подарок тоже согласен на что угодно? Я был бы не против изучить на мягкость вот этот конкретный ковер. Или пусть его изучит она. И вообще!

Не-Ветрова появилась из спальни буквально через пару мгновений. Раздраженная и встрепанная, как после бега, эта Идиотка даже не догадалась сменить футболку на более сексуальный наряд.

Ну, вот блин! Блин блинский просто!

Ксения в клубе вообще-то не стеснялась своего тела. Ни выреза платья, ни юбки, задранной по самое... М-да. Я вспомнил в деталях ее прикид и вновь пожалел, что позволил моей Ветровой смыться. Теперь мне придется брать именно то, что дают. Впрочем, пять лет назад Кси выглядела примерно так же. И да, она вполне могла сделать такую же мелкую пакость, как сделала девушка напротив меня. Хорошая песня прервалась прямо во время припева.

— Ну, детка... зачем выключаешь? Лучше давай потанцуем!

— Попозже, милый, — пообещала блондинка и вдруг улыбнулась. Я почувствовал себя почти на небесах. Копия Ксении двигалась ко мне, эротично кусая губы. — Ты устал, мой хороший? Может, давай ляжем спать?

Давай!

Ее предложение было именно тем, что я сам хотел бы озвучить. Но и ее инициатива пришлась мне сейчас по душе. Я зря сомневался, что она меня кинет.

Но это не Ветрова, она же не станет ломаться.

Мои пальцы, живя собственной жизнью, коснулись прямой спины. Тело тот час напряглось, отзываясь на желанную ласку. А еще через секунду я заставил девушку рухнуть вместе со мной на диван.

И вдруг — Она...

Дыхание перехватило, из легких вышибло воздух. И новый разряд в шесть тысяч вольт ударил меня в грудь. Почему мое сердце все еще продолжает биться? В нескольких миллиметрах от меня и моих губ замерла и зажмурила глазки — она. Та самая настоящая идиотка.

Я был слеп, если не узнал ее раньше. Черт побери, это сейчас не сон?!

* * *

Я просыпался долго.

Рывками выныривал из сна, обводил мутным взглядом пустую спальню и, не обнаружив искомый объект (впрочем, а что я искал?), снова, как в детстве, утыкался носом в подушку. Она пахла клубникой и чем-то еще. Сладкие ароматы тревожили память, запах был мне знаком, но дальше мыслей о доме и, кажется, маме? продраться я был не в силах. Через пару минут я проваливался в сон еще на какое-то время. Потом...

Потом опять просыпался, снова что-то искал, куда-то рвался бежать и звал кого-то на помощь. Но никто не торопился меня спасать, никто не обращал внимания на мои крики. И я засыпал снова.

Окончательное пробуждение пришло через пару часов. Я резко вскинулся на чужом одеяле, отбросил подушку, лежащую на животе, и попытался сползти с кровати. Именно сползти. Первое время ноги отказывались слушаться приказов мозга. Мышцы дрожали, я то и дело падал обратно на гору подушек. Собственное тело казалось неповоротливым и тяжелым.

Где я успел так...

Память охотно выдала ответ на мой последний вопрос, я вспомнил и Лешку, и его друга, и клуб, и коньяк, и чью-ту знакомую до мелоей квартиру. Я в растерянности огляделся по сторонам, убеждаясь в том, что гостеприимная спальня не то же самое место, которое сохранилось в отрывках моих воспоминаний. Вроде, в последний раз я засыпал не здесь...

А где? Диван?

С диваном было связанно какое-то смутное ощущение. Вот уж не думал, что я так сильно буду им впечатлен. Кажется, в одном из моих снов я с кем-то на нем развлекся. Или мне это не снилось?

Ну, даже если и снилось, я был в этом сне точно самим собой. Никаких Ветровых, ювелирных салонов и проей мути. Кстати, о Ксюше... Откуда это стойкое чувство, что она где-то... тут?

Повинуясь настойчивым позывам своего тела, я плюнул на попытки найти объяснение своим чувствам. Жутко хотелось отлить, саднящее горло все сильнее требовало воды. Еле передвигая ногами, я поплелся к единственной двери. Чем раньше, я найду хозяина этой хаты, тем раньше вспомню обо всем, что было сделано ночью...

И тем быстрее уйду.

Или останусь?

Второй вариант был куда вероятнее первого. Стоило мне только выглянуть из спальни, я тот час убедился, что покинуть знакомый мне (вот теперь точно — знакомый!) дом не выйдет при всем моем огромном желании это сделать. А уж при его полном отсустствии... Хм. Я действительно передумал куда-то сейчас бежать.

Ветрова была в гостиной. Устроившись на полу и используя диван, как упор, она ожесточенно качала пресс. Глаза ее были плотно закрыты, из огромных наушников на голове доносились давно забытые мотивы HIM'a. Я на мгновение замер в проходе, не решаясь войти.

Что ей сказать?

'Привет, я не помню, как здесь оказался'. 'Это мой брат виноват в том, что я здесь'?

Звучит слишком жалко.

С мыслей о Лешке клубок странностей начал увеличиваться в размерах. Новые вопросы, что я задавал сам себе, становились все жестче, я путался в 'показаниях', как пятилетний пацан.

'Мы были в клубе, ты от меня ушла, и я решил... Но я не хотел... то есть...'.

Ложь, ложь, ложь...

Я хотел...

Я действительно хотел ее видеть.

Не зная, какую из версий оправдательной речи озвучить Кси, я несколько секунд потратил на банальное наблюдение. Смотрел, как она двигается, как напрягаются мышцы ее живота, и резинка короткого топа впивается в кожу точно под грудью. Смотрел и не мог понять, что же мне делать дальше. Ветрова была слишком сосредоточена на упражнениях.

Она нервно кусала губы и не открыла глаза даже после двух моих осторожных 'эй'. А, может, это не плохо?

Приняв молчание Ксении как шанс чуть-чуть потянуть с неизбежным 'привет', я прошел мимо девушки в коридор и спрятался в ванной. Тактическое отступление дало мне пару минут, чтобы прийти в себя. Пока я плескал холодной водой на лицо, пока разглядывал свою помятую рожу (сегодня с утра зеркало было ко мне беспощадно), в голове одна за одной всплывали подробности моего ночного демарша. Диван в этой истории выделялся особенно ярко.

Ч-черт... Она еще и дерется!

Я осмотрел саднящую кожу на своем животе. У Ветровой, как оказалось, были длинные ногти. Какой смысл вообще наращивать пластик, коверкая природную красоту? Или это для Ксении средство самообороны? Несколько тонких царапин шли по ребрам вниз через весь правый бок.

Приложила в порыве страсти...

Вспоминая о том, что было и о том, чего я лишился из-за длинного языка (черт меня дернул напомнить Кси об отсутствии секса), я несколько раз выругался сквозь зубы. Зачем Мелкому понадобилось меня сюда притащить? Почему Ветрова оставила меня в своем доме? Почему я полез к ней целоваться? И почему не ушел, когда она меня оттолкнула?

Все эти вопросы здорово меня бесили.

Допустим, с моим братом все было предельно просто. В его вспыхнувшую к моей бывшей подружке любовь поверил бы только полный придурок. Лично я допускал только одну приину странного поведения Лехи.

Моему Мелкому осточертела Аня. Последний год он постоянно ссорился с ней. И пусть общение Аннетт и Алексея сводилось к коротким встречам, некоторые поступки Ани слишком сильно мешали моему брату жить. Я привык наблюдать за их противостоянием со стороны, не вмешиваясь и не осаживая Аню. Лешка бравировал тем, что он вырос и может позаботиться о себе сам? Окей. Я предоставил ему возможность самому разобраться в этих проблемах. Ну вот... Похоже, мое нежелание помогать брату обернулось против меня самого. Все, что делает теперь Лешка можно запросто принять за изощренную месть.

Интересно, он уже догадался позвонить Ане? Она едет сюда? Или ждет меня дома с изрядной порцией фото, доказывающих ей, как мерзко я себя вел?

Превосходно!

Изящной игрой Мелкого восхитился бы сам Станиславский. И я еще поперся к нему после скандала с Аней? Бл

* * *

. Я лоханулся. Мои аплодисменты. Если тебе удастся разрушить то, к чему я так долго шел. П

* * *

.

Странное дело, я не боялся Аниного гнева. К неизбежным разборкам с ней я был готов. Но... Ветрова. Она за стеной, от меня — в четырех метрах. И то, что может устроить Кси, цветочки по сравнению с Аней. Самый страшный кошмар моей жизни. И все же...

Я почему-то был этому рад. Все-таки идиотка Ветрова не такая ледышка, какой хочет казаться. В моих объятиях она была такой же горячей, как пять лет назад. Такой же нетерпеливой. Она меня хочет. Вот и банальный ответ. По этой простой причине меня в первые десять секунд не выставили за дверь. По этой же причине я не торопился что-либо делать.

* * *

В гостиной так же тихо пел о несчастной любви HIM, Ксения продолжала истязать свое тело. Все выглядело так, будто я не уходил из комнаты десять минут назад. Интересно, качание пресса в случае с Кси нужно для чего-то еще, кроме поддержания мышц в форме?

Глядя на ее резкие рывки и падения, на капельки пота, стекающие по вискам, я все больше склонялся к мысли, что не только меня бесит утреннее отсутствие секса. Или все же ночное?

Улыбаясь собственным выводам, я осторожно коснулся ладонью ее плеча. Лучшего способа привлечь внимание Кси я пока не придумал.

— Эй! Что ты делаешь? — спросил с усмешкой и был почему-то уверен, что она тут же обратит внимание на меня. Но, нет, я ошибся. Ветрова напряглась, распахнула глаза, но, стиснув зубы, ни на минуту не остановила своих движений. Она нарочно?

Еще через минуту не выдержав игнора (Кси опять прикрыла веки!), я не поленился стащить наушники с ее головы и повторить свой вопрос.

— Р-руки убрал, — она посоветовала мне равнодушно и сделала очередной рывок. По бешенным чертям, танцующим самбу в ее глазах, не сложно было понять, насколько сильно Ветрова в данный момент злилась.

Моя улыбка поблекла. Если еще мгновение назад я рассчитывал на то, что с Кси удастся поговорить спокойно, то после ее ответа, точнее после откровенного посыла на

* * *

, мне моментально расхотелось ворошить осиное гнездо. Ветрова с ее заскоками с утра пораньше — гарант моей головной боли на весь день. Оно мне надо?

Оказалось, что надо.

Что-то внутри... Вероятно, собственное упрямство не позволило мне оставить поведение Ксении просто так. Кто она такая, чтобы указывать мне, что делать? И, какого черта, заводится с полпинка? Я не сделал вчера ничего, чтобы она могла так сильно на меня злиться. Чтобы она вообще имела права вести себя со мной, как не пойми с кем!

Извини, конечно, Кси-детка, но меня ты целовала так же страстно, как и я тебя. И если бы не мой дебильный язык, неизвестно вообще, о чем мы бы с тобой говорили сегодня утром. Может, о том, сколько раз ты кончила подо мной? Как тебе такой вариант?

— Может тебе помочь? — предложил и, пока она шипела свое 'отвали', устроился на диване и аккуратно сжал ее ноги. Ну, что, так тебе лучше?

Ни-фи-га.

Ксения, психуя, почти сразу же остановилась, открыв мне отличный вид на свою грудь. Под этим углом она выглядела весьма аппетитно. Интересно, Ветрова одела такое белье специльно? Хочет, чтоб я подавился слюной и умер прямо у нее на диване?

Хм...

Я вернулся к изучению книжного шкафа за спиной своего единственного барана. Сейчас будет лучше не развивать даже в мыслях тему несостоявшегося секса с ней. В джинсах и без этого уже стало тесно.

— Ты... не понимаешь... русского языка?! Руки убрал от меня, живо! — Кси открыла свой очаровательный рот лишь для того, чтобы хрипло повторить свой приказ. Ни малейшего намека на фантазию и изменение репертуара: все же тот же прямой посыл на северо-запад. Смешно. И при этом — ни одной попытки освободиться. Я смело мог сделать вывод, что Ветровой нравится ее положение. Она все так же сидела, не двигаясь на полу, и сверлила меня злобным взглядом.

Я был этим фактом доволен. Доводить Кси оказалось забавным занятием, забытым со времен универа, но до сих пор не потерявшим остроты. Мне даже вдруг показалось, что я стал лучше понимать своего батю. Он тоже любит пройтись по больным мозолям своих сыновей.

— Ветрова, ты на всех так орешь, когда тебе предлагают помощь? — продолжая играть с огнем, уточнил. И едва сдержался, чтобы не расплыться в улыбке. Злюка Ветрова была мила даже с выражением 'убью' на симпатичной мордашке. Мне мерещится, или ее глаза уже налились кровью?

— Так я опять Ветрова? — Ксения вскинула бровь, усмехнулась. А я первый раз за все утро напрягся. Мог ли я не понять, что своим поведением провоцирую ее срыв? — А ночью ты упорно называл меня 'деткой'. Ну-ну. Это, кстати, не твое дело, Ке-ри-мов, ору я или нет.

Вот так. Один ответ Кси, и все мое нормальное настроение катится к черту. И продолжать разговор ни малейшего желания нет.

Как я успел забыть, что значит общаться с Ксюшей? За пять прошедших лет в памяти сохранились лишь самые невинные моменты нашего с ней общения. Места сарказму и желчи в моих воспоминаниях не нашлось. А зря. Ветрова осталась такой же ядовитой, как раньше.

Или мне просто не нравятся ее слова?

— Ого. Какие мы по утрам злые, — сказал почти с грустью и отвлекся на свои мысли. Ветрова в этот момент сикнула мои руки и поднялась с пола.

В отличие от Кси, Аня никогда не была такой. Такой... язвительной и такой резкой. Аннет было проще обидеться, промолчать, отвернуться к стене и несколько часов, в худщем случае дней, изводить меня тяжелыми вздохами, слезами и прочей сопливой дурью. Нападать и подкалывать Анютка, как Кси, не могла. Зато Ветрова ...

Додумать о том, что может Ксения, а что не может, я не успел. Как ни в чем не бывало, Кси наклонилась ко мне и протянула руку куда-то за мою спину.

Ага, полотенце!

Прежде, чем я сам сообразил, чего хочу этим жестом добиться, мои пальцы сомкнулись на тонком запястье. Показалось вдруг, что это мой единственный шанс. Еще с тех пор... с тех почти двух месяцев, что мы провели вместе с Ксюшей, в моем сознании крепко засело одно — заставить Ксению слушать меня можно только хитростью или силой. В моих руках вздорная и беспокойная Кси почти мгновенно становилась покорной и смирной.

— Ночью тебе показалось мало? — Ветрова вздохнула, гневно прищурила глаза. Исправь она интонации, и ее вопрос мог бы звучать, как вызов. Почти эротично.

— А что было ночью? — я скопировал выражение ее лица, добавил усмешку, наблюдая за тем, как Кси шевелит запястьем.

— У тебя амнезия?

— Я о чем-то забыл?

— Обратись к специ...

В этот момент я дернул ее к себе, собираясь сбить с ног и заставить на меня рухнуть. Я был уверен, что после падения на диван Ветрова перестанет быть такой колючей. Я заставлю ее выслушать меня без бесконечных насмешек!

— Ты руки уберешь от меня или нет?! — Ветрова каким-то чудом осталась стоять.

Облом.

— Если хочешь тр

* * *

ся, тогда хватай манатки и вали к своей Ане! Твоя будущая жена с удовольствием тебе

* * *

! А сейчас — убери! от меня! руки!

Что?

По мере того, как Ветрова говорила, мое настроение становилось все хуже. Я успел пожалеть, что затеял все это. На что я рассчитывал? На то, что она способна меня понять?

Я послушно разжал свои пальцы, и Ветрова горной козой отпрыгнула от меня.

— Ты истеричка, — сообщил, не слишком беспокоясь о ее чувствах. Из-за своих заскоков Ветрова видит не дальше своего носа.

— Со всеми своими претензиями, можешь отправляться к Ане! — она вновь меня послала. И ее голос снова звучал цинично. — Я не твоя подружка, чтобы вести себя, как ангелок.

Ангелок?

Я зацепился за это слово. В памяти вдруг всплыл мой последний разговор с Анетт. В своем крошечном розовом платье она выглядела, как настоящая леди. Моя без пяти минут состоявшаяся жена никогда не устраивала истерик на ровном месте.

Так что, да, Ксюш, ты абсолютно права. С манерами Ани тебе никогда не сравниться. От твоих резких выпадов у меня все сильней начинает болеть голова.

— А, что, в роли моей подружки, ты вела бы себя по-другому? — спросил с усмешкой, все еще продолжая думать о своей почти настоящей невесте. Представить Ветрову в этой роли даже мое богатое воображение не позволяло. Да она уже устроит скандал у дверей загса!

Ветрова, словно угадав направление моих мыслей, замерла на пару секунд. Не вздрогнула, не отвела глаз. Черты ее лица стали неуловимо мягче. Она рестеряла остатки злости и, отвечая на мой вопрос, вдруг стала похожа на Аню. Анетт точно так же кусала губы и гордо всидывала подбородок. 'Мне от тебя ничего не нужно!' — говорил ее взгляд.

Вот, черт!

Мне почти моментально захотелось перед Ксенией извиниться. Забрать обратно слова, не начинать разговор. Зачем я вообще полез в эти дебри? Зачем захотел сравнить... Не даром мой дед говорит, что 'язык твой — враг'.

Лучше бы я промолчал.

— Мы проверяли это, Тимур, ты забыл? Я уже была одной из твоих подружек.

Ветрова усмехалась, но без прежнего яда. Я уже знал, что она хочет сказать, и мой внутренний голос был с ней согласен.

Нашу совместную жизнь можно было назвать лучшим временем в наших с Ксенией отношениях. И... блин, а ведь все было не так уж плохо. И если бы не моя слепая любовь, не мой выбор, не... черт, как много этих дурацких 'если'...

В очередной раз мне вспомнилась строчка из старой песни: "...гитарой бренча, прошагал мимо тихих симфоний, полагая, что эти концерты еще впереди"...

— И единственное, что в наших отношениях тебя бесило тогда, это... — Кси продолжала меня добивать словами. — Как ты ночью сказал? Отсутствие секса? Спасибо, кстати, что просвятил! Через пять лет было... любопытно... об этом услышать.

Любопытно услышать? Отсутствие секса?

— Да... какого...

Мой голос срывался, эмоции зашкаливали. Мне хотелось послать Ветрову лесом. Только она могла все так перевернуть!

— Ты ни черта не понимаешь!

Как вообще она умудрилась об этом заговорить? Какой на хрен секс?! Если было бы нужно — мне было бы нужно — тогда, пять лет назад, мне было бы плевать и на ее состояние, и на предупреждения врачей! Да, бл*, я был соврешенно не против, я горел желанием

* * *

ить ее на двуспальной кровати, воплотить в жизнь все фантазии, которые я хотел. Хотел воплотить с ней. Но я не тронул Ветрову! Да, обещал нам обоим жаркую ночь после того, как ее гинеколог даст нам обоим отмашку. Обещал. Но ничего не стал делать!

Ты, Ветрова? Помнишь об этом вообще? Или вновь скажешь, что я это все придумал? Ах, нет, бл*, ты же хочешь, чтоб я извинился за то, что случилось сегодня ночью! Как же, я ведь потащил тебя в койку, как какой-то тинейджер. Но откуда ты можешь знать, что творится в моей голове? Ты же судишь опять, толком не разобравшись!

— А мне никто не объяснял, как я должна 'по-ни-мать', — Ветрова откликнулась сухо. — Но ты извини, — усмехнулась, не обращая внимания на мое удивление, — я забываю все время о твоей великой True Love. Кстати... как она сейчас поживает?

Ч-что?

Причем здесь эта история? Причем здесь вообще Лили?! Зачем ты делаешь это? Что хочешь, чтоб я сказал?

Нет, Ветрова, я не общаюсь с Яной?! Да, я жалею, что сделал неправильный выбор?! Мои чувства к Лили оказались обычной трухой, и я сотни раз вспоминал о том, что между нами было?!

Это уже смешно! Я ржу как сумасшедший. Ты видишь, до чего довела своим словами о Яне? Или это и есть твой настоящий план? К чему тебе эти вопросы?

Ни одно из моих слов ты все равно не в состоянии услышать. Ты делаешь выводы, наклеиваешь ярлыки и судишь по тому прошлому, что когда-то связывало нас цепями.

Но, Кси, оглянись! За кого ты меня принимаешь?! Или ты вновь решила, что я...

Вот, черт!

Да, иди ты

* * *

!

* * *

Обезумевшая весна с подоконника каплями россы на стены редких деревьев, и из окна сигаретный дым, табачный пепел вперемешку с панцирями бывших фисташек, и блаженный Том Йорк в колонках...

Опять в 6 утра первые лучи солнца пронзают стекляшки городских высоток, бликами отражаясь на мокром асфальте. Черт побери, это весна! Воздух... прозрачный, такой... приятный наощупь. Заботы в сторону, их нет, неееет! Хотя вчера еще были, и завтра будут, но сегодня я поставлю их на паузу, нет, нет, нет... Я их удалю, на один день уйду с раздачи торрента под названием "повседневная серость". Сегодня, народ, обойдемся без этого тягомотного сериала спешек и неуклюжих дядей представительного вида, остыньте. В сторону!

Вокруг меня, по граням моего поля зрения лишь оконная рама, пепельница, и город контраста с переполненными жилами и забитыми тоннелями судеб. Зеленый цвет деревьев. 50 метров над уровнем Москвы.

Медленно впитывая дым, я в который раз играл в любимую игру: лишь только взгляд улавливал что-то конкретное среди каменных джунглей, мозг автоматически выдавал название этого места, будь то район или какая-либо "первопрестольная" достопримечательность. Вот Шаболовку прикручивает в небо Шуховская башня, а вон там высотка "Красных Холмов" под оркестр Гленна Миллера всеми 34-мя этажами благословляет соединение Водоотводного канала с Москвой-рекой. Далее несравненные скалы Москва-Сити — нелепое зеркало на лике столицы, которое лишь дразнит своими "зайчиками" простых людей.

И родное теперь окно. Маленькое окно в большой город. Окно, именно окно, а не эти уже надоевшие стеклопакеты, с приторными ручками и антимоскитными сетками. Совдеповское окно, с потрескавшейся краской, с металлической ручкой на двух шурупах, сикось-накось закрученных в дерево, стекла с пятнами все той же краски и шикарным скрипом, когда его открываешь. Свобода. Да, именно так. Свобода от времени, свобода от людей. Из зависимостей наверно только потребность в воздухе. Это весна, ну точнее, это поздняя весна, начало мая. Это весна, весна это свобода. Отличный лозунг для сегодняшнего дня.

Наконец докурив, я слез с подоконника и попытался найти телефон — с первой попытки не получилось. Пришлось пробираться через разбросанные по старому паркету журналы, фотографии и газеты, и заветная цель была найдена. Причем найдена не где-то, а под кроватью. Опять же телефон был самым настоящим: советским проводным аппаратом с трубкой и номерным диском.

Устроившись поудобней на разложенном диване и разместив аппарат у себя на грудной клетке, я не торопясь крутил барабан. В трубке что-то долго трещало и хрипело до того, как раздался первый не менее долгий гудок. Как раз в этот момент среди обилия фотографий, мне попалась только одна, способная заставить меня потерять счет времени.

Девушка в белоснежном летнем платье с горячей, нет, со страстной улыбкой. Она бежала по мостовой в районе Чистых прудов... Грация, тонкость, плавность, элегантность, сексуальность — все эти определения сливались в единое целое, и клубком букв шарахались в моей голове, в итоге получилось что-то среднее между "восхитительно" и "шедевр". Многие бы назвали этот кадр "живым". Из трубки доносились односторонние "Алло, кто это?", а я тем временем продолжал смотреть на удивительно красивую девушку.

— Откуда эта фотография? Хотя, плевать, мы разве знакомы или это просто кадр в обычном парке? Знакомы? Нет? Случайность? Я точно ее раньше не видел... или видел? — стаей крикливых ворон одна за другой вопросы искали ответа в моей голове. — Фотоаппарат, друг мой, ау!

Разметая ворох бестолковой макулатуры в стороны, уподобливаясь дворнику по осени, я расчищал себе путь до рюкзака. Спустя какое-то время, ладони удобно устроились на пластиковой "тушке", изделие страны восходящего солнца приветливо откликнулось на нажатие кнопки ON, и начались поиски. Кадр за кадром, щелчок за щелчком я пытался найти этот образ.

Надежда была уже практически потеряна, но в какую-то секунду было решено вернуться в начало списка. Там были кадры с какого-то флешмоба. Масса народа, сотни, тысячи. Люди плясали и смеялись, держались за руки и пели. Декорации напоминали Покровку. Да, да, точно Покровка, вот и "35 мм" и "Чебуречная", а вот на перекресте между Покровкой и Чистопрудным бульваром уютная "Cuba Libre". И толпа.

Меня бы ничего не заставило вернуться к этому списку фотографий, кроме одежды. Все люди на фото были в этот раз в белом — настоящий "Sensation" на улицах города. Через маленький экран фотоаппарата я впивался взглядом в лица и тщетно искал Ее.

— Так, стоп! Ну-ка назад. Вот-вот-вот, — глаза загорелись, полная автономность от обстановки и времени взяла верх. — Что у нас тут?... Ничего не понимаю!

Для сравнения я взял в руку распечатанную фотографию.

— Это один и тот же кадр. Ракурс. Декорации. Люди. Их движения. Но... — стало не по себе от увиденного. — Но где же девушка? Где она?!

Сломя голову, я помчался к ноутбуку, по пути вдребезги разбив торшер. Судорожно пролистывал резервные копии фотографий. Все верно, девушки в кадре не было...

В открытое настежь окно ворвался сильный ветер. Он единым вихрем поднял все распечатки и вырезки к потолку. Не теряя силы, эта целлюлозная воронка крутилась по комнате. А я так и сидел, не меняя позы. Страницы вылетали в окно, с улицы доносились возгласы, а мне было все равно. Сейчас меня волновал только один вопрос и целая куча догадок на этот счет.

Когда ветер утих, на стол передо мной упал листок бумаги с легкоузнаваемым размером 10х15 белой стороной вверх. Ради любопытства он был перевернут..

— Johnny, la gente esta muy loca. What the fuck!? — крутились в моей голове слова надоевшей песни.

На фотографии... Опять... она... Уже другой антураж. Это Энск?!?! Да быть того не может!!! Руки сами потянулись за сигаретами и зажигалкой, еще секунда, и дым тонкой "струйкой" устремился в окно.

Как в тот момент хотелось, чтобы процесс курения имел обратный характер: ты поджигаешь бычок и выдыхаешь из себя эти противные смолы, и с каждым таким выдохом сигарета не уменьшается, а растет...

Я хотел было выкинуть окурок в окно, но промахнулся, и он, сыпя искрами, упал на пол. Когда я поднимал его, то заметил еще одну фотографию. Обернулся. Вот еще одна... и еще... три, десять, двадцать, больше пятидесяти фотографий с ее участием в главной роли были разбросаны по комнате... Если я и догадывался до этого времени о том, что такое страх, и от чего он бывает, то теперь я точно знал, что это такое. Выходной был беспощадно испорчен.

Дома находиться больше было невыносимо.

Фотоаппарат, запасные аккумуляторы и объектив сложены в рюкзак. В бутылке вода. В кармане сотовый и документы. Наушники в уши и на выход. Царапая подошвы кроссовок об асфальт, изредка оборачиваясь и осматриваясь по сторонам, я двигался к входу в жерло столичного метрополитена.

9:21, суббота.

Люди на улицах вяло скитались по тротуарам, кто-то ждал автобус, чтобы уехать на дачу, кто-то начал свой бестолковый шопинг, кто-то шел пополнять баланс, кто-то — гасить кредит, забот хватало. Около торгового центра представители бывшего СНГ рисовали маркером на картонке "Все по 10 рублей!" и ставили мобильную витрину из раскладушки и потертого стола.

"Уехать в центр города — идеальный план, чтобы отвлечься и постараться выкинуть из головы все заморочки на счет недавней сцены. Выйти на Охотном ряду, пустив слюну, "проплыть" мимо отеля "Ritz Carlton", затем свернуть в Газетный переулок и в конечном итоге устроиться на полукруглой лавочке в Брюсовом парке. Отстраниться, если получиться, и лишь изредка направлять око фотоаппарата на случайных прохожих," — именно такой маршрут родился в моей голове, пока эскалатор покорно спускался до мраморных сводов "густонаселенной" платформы.

"Привычная давка... Хотя для выходного дня слишком много людей. Муравейник какой-то. Муравейник? Секундочку... Представляю такую же картину в настоящем муравейнике, внутри между елочных иголок, земли и хитина погибших членистоногих, там в глубине... Тоже ходят составы, вверх-вниз курсируют эскалаторы, и также противно орут турникеты, пытаясь поймать нарушителей порядка своими ручонками из оргстекла. Первосортный, но, согласитесь, забавный бред," — улыбаясь этой мысли, я проник в вагон, двери закрылись, и машинист дал ход многотонной "сороконожке".

Под монотонный стук колес и отрывки фраз, доносившихся до моих ушей, я опять размышлял, уставившись в одну точку. Сейчас мысли были направлены только в сторону прекрасной незнакомки. Противоречивые думы о нашем незнакомстве и наших недовстречах стремительным циклоном проливались ливнем в сознании, оставляя после себя лишь размытое восприятие произошедшего и... происходящего. Все это сопровождалось периодическим отключением света в вагоне и электрическим фейерверком из-под стальных дисков состава, отражающегося от стен туннеля.

В какой-то момент я посмотрел в соседний вагон через стекла вечно закрытых переходных дверей. На крайнем "диванчике" сидел мужчина преклонного возраста. Шляпа с узкими полями годов 80-х. Трость. Потертый пиджак. Вязаная продуктовая сетка с упаковкой молока и хлеба... и журнал "Glamour" в руках... Посчитав это интересным кадром, я быстро достал фотоаппарат, сфокусировался на обложке периодики и нажал на спуск. Затвор мгновенно щелкнул — на экране предстала фотография. На всякий случай бегло пробежался по снимку, дабы удостовериться, что необходимость в повторном "выстреле" отсутствует и...

— Что за..?! — судя по неоднозначным взглядам половины вагона, это, видимо, было сказано вслух.

Увеличил область журнала: на обложке опять она. Улыбка. Пленительный взгляд. Чуть ли не крылья за спиной. И белое летнее платье. От недоумения первое, что пришло в голову — выключить фотоаппарат, сказать себе, что все это лишь иллюзия и что все это только кажется, что все это навеяно домашним спектаклем, которого тоже вполне могло и не быть.

Качеля клавиши тут же была переведена в позицию OFF, глаза закрылись, стая неугомонных ворон в голове, вроде бы, пролетела мимо... Но Вы же знаете, как велико у каждого из нас любопытство и желание узнать правду...

Опять качеля, опять кнопочка PLAY, опять ZOOM+ и... ни-че-го. На обложке, как и прежде, отсвечивала глянцем какая-то анорексичка со странным "вавилоном" на голове, с ужасным наштукатуренным "duckface"ом". Картинку довершали ее туфли на каблуках, что были гораздо толще ее самой.

— Фууух... Вот так бы сразу, — вытирая со лба проступивший пот, я сравнивал изображение на экране с журналом в руках пенсионера.

"...станция "Охотный ряд"". Неожидав так быстро услышать эту фразу, я с общим потоком вывалился из "голубой иглы" и ступил на эскалатор. Создавалось впечатление, что на уши намотаны два крепких каната, которые тянут на себя механические атланты и поднимают вверх меня и эскалатор со всей населенностью. Но в какой-то момент плетение каната лопнуло, молнией пронзив сознание.

В голове под звуки рекламных объявлений родилась мысль, и скажу честно, мысль не самая ординарная. "А что если это все правда, ну то, что эта девушка все же есть, что она мне не просто кажется на каждом шагу, что, если образ ее виден лишь на материальном, то есть на том, что можно подержать и "пощупать"?" — одновременно с этим я пытался вспомнить, где рядом находится хотя бы одна фотолаборатория. — "Любая догадка требует подтверждения".

Расталкивая людей, локтями расчищая себе путь на поверхность и ускоряясь с каждой секундой, я все-таки преодолел турникеты и устремился в переход.

"Сигарет надо бы прикупить. Они мне уж точно понадобятся", — в ларек.

"здрасти-здрасти", "Кент 4", деньги-сдача. Стоп.

— А вы не подскажите случаем, где тут поблизости фотографии распечатать можно?

— Ой, молодой человек, Вы такие вопросы задаете... Хотя, подождите, подождите... Здесь вот на пересечении Тверской с Никитским переулком, вроде, была фотостудия, не знаю осталась ли.

— В любом случае спасибо. И еще вопрос. Вам иногда не кажется то, чего на самом деле нет?

— Постоянно, — безо всякого удивления ответила продавщица.

— А что конкретно?

— Выходные. Вот просыпаюсь каждое утро, и кажется, что сегодня выходной, а на самом деле дуля с маслом, — на этой фразе мы вместе посмеялись и, распрощавшись, я продолжил путь.

Дорога до указанного места заняла от силы минуты три. Свернув в переулок и пройдя во двор, дверь в офис была открыта. Узкий коридор, увешанный фотографиями с просторов интернета. Душный свет потолочных светильников. Затертый линолеум и стойка ресепшена.

— Добрый день. Могу ли я чем-нибудь Вам помочь? — хорошо отрепетированной и, видимо, самой популярной фразой в этом закутке, на мой приход среагировала девушка в черной блузке.

— Добрый. Да, надеюсь. Снимки распечатать можно?

— Конечно. Сейчас пройдете до конца прямо, затем свернете направо и спросите Андрея. Он решит Ваши проблемы.

— Боюсь их не решит никто, — почти шепотом "подумал" я.

— Что, простите?

— Спасибо говорю.

С каждым шагом по коридору, создавалось ощущение, что стены неумолимо превращались в тески. Каждая фотография на стене как бы говорила "тебе конец, парень", а свет ламп морзянкой отбивал "выхода нет". В какой-то момент шаг перешел в бег, и я практически плечом выбил дверь в указанную комнату.

— Аккуратнее, б**! — крикнул человек с чашкой чая в руке.

— Простите. Вы Андрей? — уступил проход "встречной".

— Нет, Андрей это я, — в углу комнаты сидел парень за ноутбуком.

— Добрый день. Девушка на входе сказала, что можно к Вам обратиться с просьбой распечатать пару снимков.

— Да, конечно, не проблема. Давайте.

— Вот, — я протянул карту памяти молодому человеку.

— Так, посмотрим. Вам какие?

— Вот эту, — пальцем ткнул в снимок, сделанный в метро. — И, пожалуй, эту на всякий случай, — показал фото "нашего первого знакомства".

— Интересный кадр у Вас с журнальчиком, — уважением это назвать было нельзя, но интерес к снимку в глазах парня точно присутствовал. — Хорошо, присядьте на диван пока что. Через минуту все будет готово.

Я сел. Минута?

Да, что Вы говорите, по ощущениям, я тут сижу уже неделю, а то и месяц. Спектакль за спектаклем перед глазами проносились сегодняшние сцены. Белое платье. Взгляд, Что это все такое? На нервах ладони трением разогревают друг друга до температуры кипения. Что я увижу? Или не увижу сейчас? Минута? Две? Час? Достал сигарету — "у нас не курят" — покрутил в руках — убрал.

Сколько можно? Андрей, скоро там? Сердце набирало обороты с такой же легкостью, как и легендарный Bugatti Veyron при вдавливании гашетки в пол.

— Эмм, молодой человек.

— Да. Ну что, готово?

— Готово. Вот только не могу понять...

— Что такое? Что там?

— Да ничего особенного в принципе. Вроде некритично, но обложка не пропечатывается должным образом, — он протянул мне отпечаток.

— Вы шутите, да? Вы не видите ее? — на фотографии опять же была та самая девушка, теория постепенно находила свое подтверждение, нервы, как расстроенная гитара, звучали скверно внутри.

— Кого?

— Да... не важно, — расплатившись, я быстро покинул здание, подняв ветром бумажки на стойке приемной.

'Ну и, чего я добился? Что теперь делать? Куда идти? Кого искать? И стоит ли вообще искать? Может просто придерживаться плана? Тогда в Брюсов, тут квартал пройти до него. Только не дворами, вернусь на Тверскую и вперед,' — голова кружилась, ноги не подчинялись, сердце выпрыгивало из груди.

Потерявшись на мгновение в неожиданной толпе широкой Тверской, взглядом пронзая тонировки дорогих иномарок и пытаясь идти более-менее ровно, я уже был не рад идеи взять с собой рюкзак с аппаратурой. Бетонная глыба, обернутая в плотный брезентовый полиэстер с лямками, так и тянула к земле. Скоро парк, лавка и разгруженная спина. Уже немного.

Газетный переулок. Люди с чиабатта бифом за столиками макдоналдса, звон колокольни и запах свежего хлеба из монастырского ларька. Дом композитора. 'Полумесяц' лавки. Вот и финиш забега по маршруту с названием 'что за бред?'.

Даже здесь, в маленьком ничем непримечательном столичном парке кипела жизнь. Бурлила, я бы даже сказал: спринт-забеги мамаш с детскими колясками, которые заканчивались жаркими спорами по поводу правильного кормления их чад; бабульки, стоило только наклонить голову на бок, как горняки с альпенштоками, тростью преодолевали восхождение на вершину, название которой 'Почта — СберБанк'; подростки, машины, 'синие ведёрки', да даже птицы ни секунды не проводили на одном месте.

В тени дерева я сидел, как наблюдатель. Просто сидел и смотрел, но практически не замечал ничего происходящего вокруг. Естественно в голове было множество вопросов, которые размножались делением от основного, ну о нем Вы уже знаете.

Бутылка воды, сигарета... сигареты...

Время уходило, день стремительным снарядом улетал за горизонт. Так в раздумьях я и сидел до фонарей. Но все впустую. Надо выдвигаться в сторону дома. С мыслями заснуть, отбросить и удалить лишнее, все, что за один день стало неважно. Подумать о том, как в один миг вся жизнь может быть перечеркнута одной лишь фотографией и... её улыбкой...

Ночь была неспокойной. До полчетвертого под окнами выла сигнализация соседского внедорожника. На смену сигнализации прибежали дворняги и, судя по лаю, до пяти утра не могли что-то поделить. Потом я ворочался с бока на бок, подминая простынь и одеяло, которые к утру оказались на полу. Подушка мокрая. Не выспался ни разу. Голова гудит, подобно траулеру перед заходом в порт. Пробежка на кухню, чашка чая на завтрак. Телефонный звонок. В комнате бардак.

Где телефон? Опять под кроватью? Одеяло с простыней в стороны. Трубка к уху.

— Алло, алло. Людмилу Петровну позовите, пожалуйста.

— Ошиблись номером, — пытаясь вспомнить хоть одну знакомую Людмилу Петровну, я ответил и положил трубку обратно в гнездо аппарата.

И все бы ничего, вот только за телефоном виднелся край чего-то непонятного. Отодвинув аппарат и пошарив под кроватью, я достал невзрачный блокнот, даже скорее книжку, были ассоциации с 'молискином', но не он.

'Довольно странно. Его я раньше не видел,' — в голове опять что-то стукнуло — 'А может это последствия вчерашней воронки? 'Надуло' блин?' — я открыл блокнот, но это действие лишь привело к разочарованию. — 'Пусто'.

На часах 14:21.

И я умудрился не выспаться? Интересно.

Немного поработал. Сходил в душ. Оделся, положил в карман джинс блокнот, мало ли пригодится. И вышел на улицу. Все не так, как вчера. Ни одной живой души. По дороге до метро лишь 2-3 машины. Несколько таких же, как я в метро. Снова дорога в центр, но уже к месту нашей с ней 'первой встречи'. По Покровке размеренный шаг в сторону Садового кольца. Еще несколько людей на встречу, полностью отрешенные и безликие прохожие.

Время 18:43.

Может ударить по печени, все-таки последний выходной на неделе? Да, можно. Вот как раз та самая 'Cuba Libre'.

Здесь, как всегда, кипела жизнь. Студенты 'морально' настраиваются на грядущую сессию, официантки шныряют между малочисленными столиками, бармен готовит 'стимул' студентам. По телевизору матч 'MU-Chelsea'. Долго не думая, я занял столик у окна в дальнем углу.

— Добрый вечер. Уже определились? Позвольте предложить Вам коктейль 'Joy', — девочка с глазами кота из Шрека сильно рассчитывала на чаевые.

— Добрый. Jameson, колу и высокий стакан. Спасибо, — я невольно улыбнулся ей в ответ, создавалось ощущение, что мы говорили на разных языках, но безукоризненно поняли друг друга.

Не успел я достать сигареты и зажигалку, как на столе оказался стакан, стеклянная бутылка колы, шот виски, лёд и салфетка.

— Еще что-нибудь?

— Да, — и показал на сигареты.

— Секунду, — теперь улыбнулась она.

Опять окно. На улице прибавилось народа. Солнце потихоньку заваливалось на боковую. Содержимое стакана порционно стремилось ко дну. Сигареты отстреливали 'гильзы' в пепельницу.

Картины из прошлого постепенно активизировали ячейки памяти. Вспоминал переезд. Институтских друзей. Где они сейчас? Семья и дети, наверно. Тоже работа, тоже нехватка времени. И та же Рутина. А кому-то наверняка повезло.

Вспоминал и Энск, школу, выпускной. Контакты тоже давно потеряны. На 10 лет выпуска не ходил, да и в городе давно не был. Потерялся. Тут я вспомнил, что в кармане помимо мелочи, запасной зажигалки и ключей есть еще кое-что. То, что не может не вызывать вопросов. То, что является еще одной деталькой большого пазла. Блокнот...

Дорогая кожа, добротный переплет, закладка. Ни подписей, ни адресных и именных граф, ни-че-го. Перелистывая веером страницы, я жадно впивался в них взглядом, желая найти что-то ценное для себя.

'Что же это такое?' — стоило лишь подумать об этом, задать этот вопрос, как на странице с закладкой проступила надпись.

'Ты знаешь, есть такой тип людей 'сенулины'? Они, как инсулин для больных диабетом, понимаешь? То есть они важны только для тех людей, кто без них не может, а они при этом могут обойтись без людей. И поэтому им все равно, они не понимают своей надобности. Так вот, у тебя часом не диабет?'

Глазам поверить было сложно. Я откинулся на спинку стула, поднес блокнот ближе. Да, надпись действительно есть. Страха не было, что Вы? После произошедшего за последние 48 часов остался только большой интерес и неимоверное любопытство.

Игра? Хорошо, поиграем.

— Разве надо быть больным, чтобы нуждаться в... ком-то? — неуверенно задал свой следующий вопрос.

'Нет, надо просто нуждаться. Когда нуждаешься, значит, испытываешь недостаток чего-либо'.

— И в чем же я, по-твоему, испытываю недостаток? — тонкая усмешка на лице.

'Во мне... Иначе бы ты не бегал по Москве, сбивая ноги в кровь, ради очередной мимолетной встречи'.

— Так это ты?! — вот тут-то сердце и замерло, в один ряд с любопытством стала то ли обида, то ли злость, то ли надежда.

'Да'.

— Но... это... в смысле ты... то есть, что происходит?

'То, чего ты хотел все эти годы'.

— Но я ведь не думал о тебе, и если бы не наткнулся на фотографию, вряд ли, думал бы и сейчас.

'Возможно. Но только это самообман'.

— Ладно, споры в сторону. Я тебя когда-нибудь увижу?

'Посмотри в окно...'

В грудную клетку будто выстрелили резиновой пулей из помпового ружья. Я упал со стула. Дабы не вызывать особой реакции у посетителей, сразу предупредил, что все хорошо и встал. По ту сторону окна на тротуаре стояла она, все также улыбалась. Все то же белое платье.

Я подошел к окну. Руки 'прилипли' к стеклу. Ворох мыслей, эмоций, чувств. Состояние, которого никогда еще не было. Вот она стоит напротив меня и улыбается. Что еще нужно? Я хотел было что-то крикнуть или сказать, уже открыл рот, но неожиданно услышал ее.

'Ничего не говори. Просто думай. Я услышу тебя, а ты меня. Все просто'.

'Но это же все... Этого не может быть' — я не мог быстро собрать это 'думай' в четкую фразу.

'Ошибаешься, может. Я сейчас зайду. Садись за стол. Не привлекай внимание своим поведением. Все хорошо', — на этих словах она ушла.

Я не мог не подчиниться ей. Занял место, одним глотком загнал остатки виски внутрь. Я слышал, как открылась дверь, как затихли голоса вокруг, как эти 10 метров она шла целую вечность. Я не мог контролировать свои чувства, мысли и нервы. Я был не в себе. Не знаю, можно ли вообще описать то, что со мной творилось в тот момент, момент бесконечности. Ощущал каждую складку на ее платье, каждое дуновение ветра, каждую клетку ее безупречной кожи.

Ее улыбку...

* * *

В этот раз обошлось без слез и истерик. Я проснулась сама. Ощущение затопившего меня от макушки до пяток счастья было невероятным! Но лишь в первые секунд пятнадцать ... Сказка кончился, не успев начаться. Вот девушка, за которой я наблюдаю, сделала ко мне первый шаг. А в следующее мгновение она уже растворилась в белесом тумане, как волшебная фея...

И все. Здравствуй, реальность!

Некоторое время после своего пробуждения я вела себя, как упрямый ребенок. Хваталась за остатки недавнего сна, плотнее сжимая веки. Воображая себя Тимуром, упивалась фальшивым ожиданием чуда и предвкушала... Что-то феерическое. Как там пишут в романах? Любовь?

Ну, нет... Это было бы чересчур просто. В моей сегодняшней жизни подобному полету чувств места не может быть. Еще слишком рано... Или?

Ответ лежал на поверхности и был очевиден (наверняка, всем, кроме меня), но я по-прежнему боялась себе в нем признаться. Как неизлечимо больной пациент, я отказывалась верить в неутешительные прогнозы. В диагноз вполне очевидно закралась ошибка. А врач, выносивший вердикт, не разбирался в предмете. И в целом кому это важно, что 'врач', о котором мы говорим, — я сама?

Мысли об этом бреде почти сразу меня отрезвили. Я резко открыла глаза.

Сколько времени я провела, неподвижно замерев под одеялом и глядя на пустой потолок? Солнечные лучи, пробираясь сквозь ажурную ткань занавесок, танцевали неведомый танец на зеркалах. Золотистые 'зайчики' разлетались по всей спальне. И только полотно потолка сверкало своей чистотой. Никаких бликов, разводов и солнечных клякс! Даже лампы подсветки были встроены в стену.

Помню, несколько лет назад въезжая в эту квартиру, я была впечатлена. Подобный дизайн показался мне диковатым. Прихоть хозяина, странная блажь? Я отказывалась понимать, отчего же в спальне нет места для люстры. Но сейчас эта комната не вызывала во мне раздражения. А моя жизнь, чем дальше, тем больше напоминала натяжной потолок. Без единой складки и намека на трещины. Ровный, блестящий, притягивающий взгляд и... пустой.

Эта пустота сегодня казалась мне абсолютной. Не в силах справиться с ней, я резко сжала подушку.

Пора выбираться из спальни, из этой квартиры, из города, из страны! Из этой долбаной жизни! Жизни, превратившийся в саркофаг... Я лишь убиваю время! Я не могу...

Удар, еще!

Еще! Еще! Еще...

...Все бесполезно...

Запал куда-то бежать пропал, стоило мне остановиться. А ведь кто-то из умных друзей говорил, что это отличное средство от боли. Лжецы! Последние пару секунд я ожесточенно лупила кулаком по подушке, но облегчения — долгожданного, нужного, желанного мне облегчения — не наступало.

Вместо подушки мне виделся почему-то Тим. Керимов, черт бы его побрал! Ударить золотого мальчишку не поднималась рука, как бы сильно мое сознание не хотело этого сделать. Я поменяла белье, отправив в стирку то, на котором провел ночь Керимов. Я сказала себе, что он не ночевал. У меня. В этой спальне. И на этой, в точности этой подушке.

Но если бы хоть что-нибудь этот обман изменил! Мне вновь... в десятый тысячный раз стало хуже.

Обессиленная и присмиревшая, я оставила истерзанную подушку в покое. Драка с ней совершенно не помогла. Но есть ли что-то, что мне поможет? Этот вопрос заставил мое сознание один за другим перебирать варианты. Какой из проверенных способов есть в моем арсенале? Музыка, танцы, алкоголь и друзья? Но не это ли делает мой саркофаг крепче?

Решение было спотнанным. Что-то толкнуло меня подойти к одному из комодов в углу спальни. Там в нижнем ящике был спрятан старый фотоальбом. Уезжая из Энска пять лет назад, я взяла его просто на всякий случай. За все это время мои пальцы коснулись потертой обложки не больше раз двух или трех. И каждый раз к просмотру глянцевых фото меня толкало собственное 'самоубийственное', как шутит Лидочка, настроение.

Наверное, как сегодня.

Я переворачивала одну страничку за другой, вглядываясь в изображения. Флейм, Ник, девчонки из универа. На многих фото моя улыбающаяся и довольная до жути мордашка. Вот здесь мы отмечаем день рождения Андрея, а здесь празднуем первое мая на чьей-то недостроенной даче. И везде — улыбки на два миллиона, восторг в горящих глазах и что-то еще, для чего я не знаю подходящего слова. Внутренний свет?

Неужели, я была настолько счастливой? Хвостики на макушке и потертые джинсы делали меня сильней?

Я скользнула пальцами по одному из последних фото. Костюмированная вечеринка в канун Хеллуина, арендованный на двое суток деревянный коттедж. И друзей, приехавших повеселиться, человек сорок. Моя аватара на этой фотке улыбалась мне так, будто хотела сказать: все будет окей! Мне так хотелось ей верить...

Альбом был вскоре закрыт, фотки убраны обратно в глубокий ящик. И лишь саркофаг по-прежнему мешал мне дышать.

* * *

— Что с тобою стряслось? Не заболела? — Лида, в своей неизменной короткой куртке, в облегающем платье и в туфельках на каблуках, выглядела так, будто готовилась к одному из приемов в 'Кемпински'. Лакированная сумочка на локте гармонировала по цвету с тонким платком на ее шее. Разглядывая шелковое украшение подруги, ярко-желтого цвета, с тонкой вязью цветочных узоров по самому краю, я не сразу обратила внимание на торт. Лида тем временем протягивала мне коробку. — Это, — Девушка кивнула на кулинарный шедевр, — для того, чтобы поднять тебе настроение.

— Спасибо, — миниатюрная 'Прага' тут же переместилась мне в руки. — Ты из-за него добиралась так долго?

С момента моего звонка Лиде прошло уже два часа. А ведь девушка обещала приехать ко мне не позже полудня. Для точной и пунктуальной, как настоящая королева, Лидуси подобное опоздание было чем-то из ряда вон.

— Да нет, — девушка нахмурилась и, оставив сумку у двери, первой прошла на мою кухню. — Были другие дела. Сейчас обсудим. М-ммм... А запах какой у тебя клевый. — Лида зажмурилась и расплылась в улыбке. — Я голодна, как волк.

О да, в этом можно было не сомневаться. Лидочка Селезнева, точно так же как и Михайлов, обожала, как я готовлю. При ее абсолютной нелюбви к кухонным заморочкам, мои приглашения посидеть один на один Лида принимала, как приглашения на званый ужин.

— Праздник еще не начинался, — я подмигнула Лиде и открыла духовку, выпуская на волю ароматы печеного с травами мяса. — А курочка не успела остыть.

— Ты сделала карри? — Лида распахнула глаза и облизнулась так плотоядно, словно, и правда, вообразила себя озверевшим от голода волком.

Я рассмеялась, угадав в жестах Лиды, знакомые до мелочей черты. Способность ломать комедию и кривляться роднила девушку с Михайловым так, будто они оба учились этому у одного лицедея. Впрочем, в отношении шуток Митя был куда изобретательней Лиды. Моя подруга часто дурачилась даже в ущерб себе.

— Мне не нравится твое настроение, что с тобой происходит? — Лида легко коснулась моей руки, привлекая внимание и я, наконец, оторвала взгляд от окна.

Там за идеально чистым стеклом был виден кусочек ясного неба. Если не знать о том, что на улице пасмурный день, и погода, совершенно не подходящая для прогулок, можно было бы с легкостью себя обмануть. Представить на пару мгновений, что этим июньским днем теплый ветер гуляет по крышам московских высоток и вокруг, насколько хватает обзора, все тонет в лучах послеполуденного солнца. Но нет... около часа назад, скандинавский циклон пригнал из Норвегии многие тонны дождевых туч.

— У меня есть предложение, — вместо того, чтобы говорить о своем настроении, я оставила полупустую тарелку в покое и посмотрела на Лиду. — Ты сможешь уехать в отпуск на этой неделе?

Некоторое время Лидочка с удивлением изучала мое лицо.

— Ты же не шутишь?

Я облизнула губы, качнула на вытянутых пальцах бокал вина. Последние две недели я пью непозволительно много.

— Нет, — снова взглянула на Лиду. — Так что ты скажешь?

— Ты сводишь меня с ума, — подруга вздохнула. — Ты сама говорила, что не бросишь работу. Неподходящий момент, новая должность. И вдруг...

— Говорила, — я улыбнулась спокойней. Решение принято, обратного пути нет. И я очень надеюсь, что Лида поддержит мою идею. — Но я смогу все устроить.

— О, боже...

Лидочка откинулась на спинку стула и снова изучающе уставилась на меня.

— Ты не передумаешь завтра? Ты, правда, хочешь поехать?

Лида выглядела растерянной и удивленной. Еще несколько дней назад я сама отказалась от ее предложения поехать в Штаты. И пусть в разговорах со Стасом и братом Тимура я говорила совсем о другом, еще в прошлый вторник я никуда не собиралась.

— Хочу. И поеду. Просто скажи, ты со мной?

— Ты невозможна, — Лида потянулась к отложенным ненадолго приборам. Мое предложение отвлекло ее от еды всего на 2 минуты и 56 секунд. Я засекала по своему телефону. — Конечно, я еду. В конце концов, Штаты были моей идей.

— Значит, договорились. Собираем вещи и ищем билеты на ближайщие дни.

— Из-за чего эта спешка? — Лида кинула на меня очередной задумчивый взгляд. — Я же помню, как ты не хотела ехать. Или ты поссорилась со своим Стасом?

Терпеть не могу отвечать на прямые вопросы. Особенно, когда речь идет о моей личной жизни. И особенно — когда спрашивает о чем-то подобном мой лучший друг.

— Нет. С ним все отлично, — я невозмутимо пожала плечами, делая вид, что Калугин и я по-прежнему отличная пара. — Сложно поссориться с тем, кого я почти не вижу.

— Но у твоего бизнесмена скоро свадьба. Ты уверена, что хочешь сбежать накануне нее?

— Обратный билет нужно взять на 26-ое.

— А у Стаса — какого числа...?

— Двадцать четвертого. И он уезжает потом куда-то на острова.

— Мальдивы? — в Лиде проснулся любитель поездить по всему миру, она заинтересовано падалась навстречу ко мне, ожидая подробностей и деталей о планах Стаса. Еще бы — Калугин, если хотел, вечно устраивал что-то невероятное. Но в этот раз я понятия не имела, что он собирался делать для своей Ани. Я прикусывала язык всякий раз, когда ревнивая стерва оживала в моей голове и требовала засыпать мужчину сотней неподходящих для нашего разговора вопросов. Да и, что я могла бы спросить у него? 'Милый, а что за подарок ты приготовил ... не для меня?' Ах, как забавно.

— Не знаю. Бермуды. Тайланд. Мне в общем-то все равно, куда они едут.

Лида кивнула, аккуратно продолжая жевать последний кусочек мяса. Потянулась за салфеткой, медленно промакнула губы. Все это время она смотрела на меня с видом Эркюля Пуаро из романа Агаты Кристи. Подруга тянула время и выжидала момент, чтобы сделать какой-нибудь неожиданный вывод и вывести меня на чистую воду. Я была готова смеяться.

— И кто он?

— Никто, — я, угадав направление ее мыслей, даже не удивилась.

Лида на мгновение после моего ответа прикрыла глаза. И вдруг, вместо того, чтобы дальше развивать эту тему, как Андрей, пытаясь выяснить, что со мною не так, девушка просто кивнула.

— Да. Верно. Какая к черту разница, как их зовут! Паша-Саша-Митя-Витя, — Лида, как куколка на шарнирах, дурашливо сделала несколько движений головой туда-сюда. — Помнить всех по именам, не слишком ли много чести? Какая разница, как зовут очередного придурка, который умудрился насрать тебе в душу?

— Ты слишком категорична, — я хмыкнула и, чтобы отвлечь Лиду от горьких мыслей, с легкостью читающихся в ее глазах, наполнила бокалы новой порцией красного полусладкого. — Может, просто выпьем за нас?

— Давай, — Лидочка охотно пригубила вино. — Мы самые клевые телки во всем мире!

Мы обе привычно рассмеялись после этого тоста. Какими бы глупыми ни казались слова, после них, как по волшебству, нас тянуло улыбнуться друг другу.

Иногда рядом нужен такой человек, который напомнит себе и тебе, что вы лучшие во вселенной. И пусть это будет сто тысяч раз не так, главное знать, что еще как минимум один твой знакомый думает так, как ты. Идиотский самообман поднимает настроение, даже не смотря на все свое очевидное идиотство.

— Что у тебя стряслось? — настала моя очередь смотреть на Лиду и задавать вопросы. Ей не хотелось рассказывать о своих делах и проблемах, так же, как и мне, минуту назад не хотелось углубляться в особенности моих отношений со Стасом. Но разговор есть разговор. Есть ли смысл бежать от общения, больше, чем мы делаем это? За три года нашего знакомства с Лидусей мы обе привыкли к такому. Полунамеки, полувопросы, ответы, которые никто из нас не рисковал обсуждать. Все это уже стало нормой. Как опытные игроки в большой теннис мы аккуратно отбивали подачи и ждали возможности сделать новый удар.

Как дела — мяч — хорошо — мяч — а у тебя...

Увлекательная игра, которая могда длиться вечно, затягивала в свой водоворот, до тех пор, пока кто-то из игроков не сходил с дистанции первым.

В этот раз подача сорвалась не у меня. Лида со своими отговорками и вопросами о Стасе перешла грань в самом начале нашего разговора, и обычный наш никчемушный с ней треп, сводящийся к обсуждению выставок и прочитанных накануне романов, просмотренных фильмов и новых знакомых он-лайн, в этот раз превратился в более личный.

— Так что с тобой происходит? — я повторила вопрос, наблюдая за тем, как Лида нахмурила брови и аккуратно отложила в сторону вилку. Ее жесты сейчас были почти зеркальным отражением моих. Но если Лидочка хоть примерно могла догадаться, из-за кого я сейчас в таком некондиционном настрое, то в случае с ней я просто терялась в догадках.

У Лиды на данный момент не было постоянного 'друга'. Последний бойфренд, с которым она жила, растворился в дебрях столичных клубов пару недель назад. И насколько я помню, причиной для ссоры стало Лидино любопытство. Девушка 'случайно' взломала страничку вконтакте, принадлежащую ее кавалеру. А дальше, как в фильмах, — скандал и развод на пол-страны. По крайней мере, Лида уверяла меня, что к своему Теме больше приближаться не будет.

Эта история была подана мне дней десять назад со вкусностями и приправой в виде пикантных деталей — с кем, как часто и как давно развлекался Лидин не-благоверный. Лидочка при этом улыбалась и сыпала шутками почти после каждого слова. И потому заподозрить ее в глубоких чувствах к помешанному на сексе козлу можно было только после пары бутылок. Водки. То есть — спьяну, на голодный желудок и не имея больше других версий в запасе. Любовь от моей подруги была далека точно так же, как и от меня.

Так что же скрывает Лида?

Я почти решилась задать свой вопрос в третий раз, но в этот момент ровным будничным тоном, будто речь шла о банальном прогнозе погоды, Лида сообшила мне свою новость дня и снова спокойно вернулась к полупустому бокалу с французским сладким.

— У меня шестая неделя, — сказала она, и первые пару секунд я не находила слов, чтобы что-то ответить ей. От мыслей о ребенке и о том, что неизбежно захочет сделать Лидуся, меня вдруг прощиб ледяной пот.

— Это же... хорошо? — осторожно спросила, чувствуя, как заныла старая рана, так и не зажившая до конца.

— Хорошо, что я залетела? — Лида откинула с плеч длинные пряди. В отличие от меня она не стала обрезать свое метровое украшение. Гордость и достояние всей ее жизни.

— Считаешь, что плохо? — я лезла в слишком глубокие дебри, по нашей молчаливой договоренности с Лидусей мне не стоило этого делать прямо сейчас. Но ребенок... это было важнее, чем все, что мы когда-нибудь обсуждали с подругой. Пусть я была пристрастной и субъективной, но я не могла не задать свой вопрос.

— А что хорошего в залете от похотливого павиана? Я на хрен Артему со своим пузиком не сдалась. И он мне тоже ни к черту не нужен.

— Но почему тогда вы не предохранялись?

Лида брезгливо поморщилась.

— Этот козел обещал, что мы только

* * *

. И през не одел. А потом пока я кончала, он пристроился ниже. С

* * *

Я промолчала, не желая вдаваться в рассуждении о гигиеничности и комфортности анального секса. Чем думал Артем в тот момент, я тоже не стала гадать. И так ясно, что о проблемах с залетом должна заботиться дама. Но почему же Лида не приняла таблетки после того уже как? Марвелон, постинор, эскапел — и это только то, что есть в моей домашней аптечке. Но Лида...

— Мы были на даче, в лесу и с бодуна, — подруга хмыкнула, откликнувшись на мой невысказанный вопрос. — В аптеку ехать жутко ломало. Ну, я как могла почистила ...перья и решила, что обойдется. А потом эта история с интернетом.

Последняя часть фразы была почти не слышна. 'Стало не до задержки', — пробормотала Лида, и я вздохнула в унисон с ней.

— И что ты собираешься делать? — я уже догадывалась о том, каким будет Лидин ответ. Но не хотела верить в то, что подруга так просто решилась убить своего ребенка.

— А какие у меня варианты?! — в глазах Лиды на мгновение мелькнула злость. Мой дурацкий вопрос, по ее мнению, был неуместен.

О, да. Кто я такая, чтобы учить других жить? Но откуда Лидочка может знать, что мысли о неродившемся сыне до сих пор не дают мне спать ночами?

— Ты могла бы поговорить... с мамой, — я сделала еще одну... последнюю... попытку повлиять на подругу. Быть может, общение с родителями, их совет и поддержка могли бы что-то изменить в решении Лиды.

— Это не ее дело, — Лидочка отодвинула пустую тарелку и поднялась из-за стола, чтобы налить себе чай. — Зачем впутывать в эту историю кого-то еще? Или ты думаешь, моей семье будут нужны проблемы?

На этот счет мое мнение не было так однозначно. Да, в моих отношениях с мамой тоже не все было гладко. Последние года два мы ругались почти каждый раз, когда находили время для телефонного разговора. Я не могла заставить себя выдавить что-то, кроме дежурного и набившего оскомину 'У меня все хорошо'. Я твердо верила в то, что о своих заморочках и сложностях с мамой общаться не стоит. И да, я бы первой сказала, что моя жизнь больше не ее дело. Но...

Мой случай — это только мой случай. И отношения с родителями у Лиды не в пример лучше моих. Ее семья — в Электростали, мама, папа, бабушки, дедушки и старшая сестра, шесть назад переехавшая в Питер к мужу. Лида созванивалась с сестренкой почти каждый день, а на выходных два раза в месяц навещала близких.

— Если они любят тебя, значит, будут нужны. Твои проблемы это и...

— А, ерунда, — Лида резко меня перебила. — Это просто слова.

— А на деле?

— А на деле... — Лидочка вернулась за стол. — Мама опять раскричится о том, какая я дура. Пусть она с радостью бросится мне помогать, но после ее нотаций. Ксюш, пойми, я себя уважать перестану. Я не могу. Мне нельзя возвращаться обратно. Ты себе представляешь, что там начнется, когда я явлюсь со своим животом?

Я представляла. Из прошлых рассказов Лиды все было примерно ясно.

— А если остаться здесь? Ты не прикидывала, удастся ли продержаться на заказах фри-ланса?

Лидочка опустила глаза, скрывая в них грусть.

— Не выйдет. Я уже сейчас вижу, что этого слишком мало.

Я вновь понимала ее. Лида уже много лет мечтала открыть свое агенство по организации свадеб. Она временами помогала подружкам-друзьям, в обход основной работы занимаясь подготовкой торжественных мероприятий. Но доходов, полученных таким путем, все равно катастрофически не хватало. Даже сейчас.

А уж, что будет потом, когда у Лидочки на руках будет маленький Темка...

— Значит, ты все решила?

— Решила... — долю секунды в голосе Лиды слышалась горечь. Но уже через мгновение она вдруг мне подмигнула. — Блин... а ребеночек мог бы выйти таким няшным. Видела, какие у Темы были глаза? Красавец-мужчина! Такие гены пролетают мимо. Ну-ка, кончай хандрить, лучше давай выпьем.

Выпьем...

* * *

Я смотрела на Лиду и никак не могла разгадать, каких усилий ей стоит удержать эту маску? Она улыбалась, шутила и смешила меня так, будто десять минут назад не было неприятного разговора о ее планах. Судьба нерожденного мылыша, казалось, совсем ее не волновала.

Иллюзия, напускное, очередной обман? Не знай я Лидочку столько лет, я бы точно сделала неправильный вывод. Но где-то в глубине ее глаз плескалась тоска. Девушка то и дело замирала посреди фразы, думала о чем-то своем. И вновь шутила.

— Дзи-иинь!

— Вот черт! — от неожиданности я подскочила на стуле и прежде, чем отправиться в коридор, взглянула на Лиду. — Похоже, у меня будут гости.

— Тот розовощекий типчик? — Лидуся презрительно хмыкнула.

— Скорей всего.

— Переживу! Но лучше выстави этого недоноска. Или ты его приглашала?

— Даже не собиралась.

К Михайлову после истории с Тимом у меня набралась целая куча претензий, и наш недалекий мальчик мог бы с легкостью догадаться, насколько сильно я на него зла. Его визит через сорок восемь часов после очередного 'залета' — он, что, вообще не боится разговора со мной?

Я распахнула дверь, ожидая увидеть, как минимум, коленопреклоненного Митю с розой в зубах. А что? Прошлый раз, вымаливая мое прощение, он догадался устроить подобное шоу.

Но вместо того, чтобы опуститься на четвереньки, безбашенный Димка придумал сценку получше. На голове у парня был виден пластмассовый нимб. За спиной — белоснежные (почти настоящие) крылья. Невиное выражение глаз (я была уверена в этом на сто процентов) было, к сожалению, скрыто солнечными очками на поллица. Но блики зеркальных, абсолютно непроницаемых стекол ничуть не портили образ святого, которого усиленно изображал мой друг.

Ангел, явившийся ко мне неизвестно откуда, держал в руках такую же, какая была у Лиды, коробку. Правда, в отличие от Лидиного миниатюрного торта взятка Михайлова была в два раза больше. Ну да, ведь подлец рассчитывал перекусить. Видимо, вместе со мной.

— Что тебе надо?

Я не стала, как в прошлый раз захлопывать дверь и дожидаться пока Михайлов, как побитый щенок, завоет на весь подъезд. Кстати, этот действенный способ был Димкой уже проверен. Полгода назад я выдержала всего три минуты.

— Не пригласишь войти? — ласково и максимально нежно уточнил Митя и для надежности подкрепил свой вопрос протянутой мне в руки коробкой с тортом. Да-да, Прага. Шоколадный, мой самый любимый. Но не могу же я заглотить наживку, как рыбка? Хихикающий бесенок внутри меня требовал проверить фантазию Димки. Ну, вот что он сделает, если я его оттолкну? Предела ребячеству, конечно, не сушествует. Но мой друг хоть когда-нибудь прикратит изображать из себя шута?

— Прошу, — я посторонилась, пропуская ангелочка в квартиру. В конце концов, никто не виноват в том, что Димка добровольно лезет в эту петлю. Откуда Михайлову знать, что у меня в гостях Звезда Вселенной? Вечная и Незабвенная мадмуазель Бешеный Таракан. На этой злорадной мысли я прикрыла дверь 'мышеловки'.

— Это тебе, — Митя, ободренный моей капитуляцией, повторил свой жест с коробкой. Прага уже во второй раз была сунута мне под нос. Сложив под грудью руки, я не двинулась с места.

— На кухню отнеси, если хочешь.

Михайлов жизнерадостно улыбнулся и молча потопал в указанном направлении. Вполне предсказуемо, в полумраке узкого коридора он не заметил стоящей у стенки коробки и с матом и чертыханиями едва не полетел на пол.

— Очки бы снял, — посоветовала ему со спины и подмигнула наблюдающей за торжественным шествием Лиде.

— А он боится, что ты ему врежешь, — подруга, как всегда, не захотела молчать. — Эй, Глиста, ты уже сдрейфил?

— И ты здесь, — Митя оскалился, раздраженно плюхнул коробку с тортом на стол, скривился, заметив вторую Прагу. Но комментировать идентичный Лидин подарок даже не стал. — Что, Таракан, тебе не сидится в уютной норке?

— А ты, какого черта, приперся? — Лидочка не осталась в долгу и, гневно прищурив глаза, ответила конкретным посылом. — Проваливай, откуда пришел.

— О, и это все, на что ты способна? — Митя по-ковбойски оседлал один из свободных стульев и с вызовом уставился на Лидусю. — 'Иди туда, откуда пришел', — Димка передразнил тонкий голосок Лиды. — Тебя никто не спрашивал, между прочим.

— Да, мне до лампочки, — подруга, копируя взгляд Михайлова, подалась вперед и если бы не стол, она, будто баран с удовольствием боднула бы парня. — Ты вообще, что здесь делаешь?

— Еще раз для глухих повторяю, — Митя повысил голос. — Это не твое дело! Я не к тебе, пришел.

— Тебя здесь не ждали! Не видишь, что у нас тут девишник?!

— С какой это радости? Нашелся придурок, который берет тебя в жены? — Димка глупо хихикнул, а Лида, услышав такое предположение, разозлилась.

— С каких это пор моя личная жизнь тебя волнует. В своей разберись для начала, ясно?

— Да, я о тебе, дурная, переживаю. Спихнем тебя с Ксенией на мужа, хоть глаза будешь мозолить реже.

— А, что, это ты меня сбагрить хочешь?!

— А ты собралась сидеть в старых девах?

— Без тебя разберусь!

Я без интереса прислушивалась к разговору, не торопясь прерывать увлекательную беседу не-сладкой пары. Когда-то давно, еще три года назад, когда Судьба моей рукой свела Лидусю и Михайлова вместе, я поразилась тому, насколько эти два человека похожи. Но при всей их общности взглядов, отношении к жизни, манерам общаться и носить вечные маски, Лида и Димка друг друга терпеть не могли.

Я молча достала еще одну чашку из шкафа и заварила вишневый чай для своего друга. Так же молча опустила бокал на стол перед ним.

— Держи, — единственный комментарий, который я позволила, обращаясь к Димке.

Парень повел плечом, небрежно кивнул и, не отрывая взгляда от Лиды, продолжил свою по-хамски патетичную речь. Лидуся, не стесняясь в выражениях, попробовала послать его лесом.

Счет 5:5. Ничья.

Я наблюдала за происходящим со стороны, хотя, глядя на покрасневшую от гнева Лиду, ожесточенно жестикулирующую и пытающуюся доказать Димке какую-то ерунду (на мой взгляд, не стоящую таких усилий), я больше всего хотела прекратить бессмысленный бой. Да, поведение этой парочки чем-то напоминало мне мои отношения с Тимом. Точно так же, как Лида, я вечно 'нарывалась' с Керимовым на скандал. Но со мной все в общем-то уже ясно. Я в тайне всегда мечтала привлечь внимание своей звезды.

Но что нужно от моего друга Лиде? А Михайлову от нее? К чему этот детский треп и искры из глаз, всякий раз, когда они видят друг друга??

Я слабо верила в объяснения Лиды. По старой договоренности с ней в их военный конфликт с Михайловым я не должна была лезть. 'Большая девочка' хотела разобраться с засранцем сама. И только сама. По заверениям Лидуси издевательства над Михайловым не позволяли ей окончательно сгнить от скуки в сереньком городишке. Среди всех моих приятелей и знакомых Москву с ее многомиллионным населением только она называла деревней, и потому ее версия смахивала бы на правду, если бы не одно 'но'. Развлечение в виде ссоры не предполагало слез... через десять минут после того, как виновник переполоха, товарищ Михайлов скрывался из вида.

Задетое самолюбие? Уязвленная гордость?

— ...Таракан как есть! У тебя бешенство, слушай?!

— Это у тебя полное отсутствие мозгов! Глиста с крыльями, долго думал над образом?

— Зависть плохое чувство.

— Я вышла из этого возраста, придурок!

В этот момент произошло сразу несколько вещей. Во-первых, Михайлов фыркнул и, привычно отреагировав на Лидиного 'придурка' (что означало почти полную капитуляцию моей подруги, ибо запас красноречия даже у Бешеных Тараканов рано или поздно подходит к концу, а с такими занозами в заднице, как Михайлов, подобного в принципе случиться не может), вскочил со стула и, наклонившись к сидящей перед ним Лиде, потянулся к ремню.

Ах, черт!

Этот жест давно превратился в излюбленный Димкин прием. Разозлить Селезневу можно было только одним движением пальцев по застегнутой (пока еще) ширинке.

Все дело в том, что два года назад в разгар вот такой же ссоры, Димка заявил, что Лида годна лишь для непродолжительных развлечений. Лидочка в ту пору именовалась то Жучком, то Тараканом и приставку 'Бешеная' получить еще не успела. Разговор на повышенных тонах с Митей набирал обороты, Михайлов удачно скаламбурил, к месту привел популярный в то время анекдот про США. Ничего не подозревающая Лида, глядя в смеющиеся Димкины глаза, переспросила у парня 'причем здесь бараки?'

— Б**, диагноз ясен, — Михайлов презрительно фыркнул. — С такой, как ты, о Рембранде не поговоришь, о политике тоже. Так что с тобой делать? В койку, детка, в койку!

Намек вышел более чем прозрачным. С тех пор на протяжении вот уже трех лет Димка то и дело припоминал подробности этой ссоры. За Лидочкой закрепилось прозвище Бешеный Таракан и ярлык тупой блондинки.

Сегодня ситуация повторилась почти до мелочей. Снова Митя ненавящево намекал на оральные ласки. Снова смеялся, глядя на разъяренную Лиду. А она с каждой секундой выглядела все хуже.

О, нет!

— Отойди от нее!

— Дим, хватит! — жалобный окрик подруги слился в один с моим. Михайлов замер на месте, но отодвигаться от побледневшей, как мел, Лиды не стал.

Он, что, не видит?

— От тебя воняет. Уйди! — Лида вскочила со стула и попыталась спихнуть стоящего, как скала, Димку со своего пути. Парень продолжал тупить, мешая Лидочке вырваться из ловушки. Черт!

— Михайлов! — я успела только схватить своего друга за руку, Митя лениво перевел свой взгляд на меня, продолжая изображать неприступную стенку. И вот тогда... Лиду стошнило.

— Бл

* * *

! Бл

* * *

! Бл

* * *

!

Димка брезгливо отшатнулся от девушки, удивленно уставившись на испорченную Лидусей рубашку.

— Дим, ради всего святого, уйди отсюда! — мое терпение было исчерпано до конца. Как он меня бесит!

Похватив Лиду под локоть, я обняла ее тонкие плечи. — Сейчас станет лучше. Пойдем.

Похватив Лиду под локоть, я обняла ее тонкие плечи и, приговаривая успокаивающие глупости, как маленького ребенка, увела подругу из кухни. Михайлов, продолжающий цедить сквозь зубы все новые и новые порции ругательств, остался один. Его состояние волновало меня куда меньше, чем головокружение Лиды.

— Успокойся, — прошептала подруге и распахнула перед ней дверь ванной, — сейчас станет легче. Давай ты умоешься, а я пока найду тебе какие-нибудь лекарства. У меня есть что-то из...

— Не хочу таблеток, — устало возразила Лидуся, и мне осталось лишь согласиться. Если я правильно помню по своему состоянию пять лет назад тошнота скоро должна пройти. Бедный Михайлов, ему досталось все содержимое чужого желудка. Бесенок внутри меня гневно хихикал.

— Конечно.

Я придержала длинные локоны Лидочки, пока она склонялась к раковине и полоскала рот. Сейчас в свете крохотных лампочек над зеркалом в ванной Лида казалась почти прозрачной. Бледная кожа, темные круги под глазами и исчезнувшая с лица улыбка. А ведь Лидуся улыбалась, даже ругаясь с Димкой.

— Пойдем в спальню, тебе лучше прилечь, хорошо? — предложила, вновь обнимая дрожащую от озноба Лиду.

— Ага, — девушка слабо кивнула и позволила мне проводить ее до постели. — Ты побудешь со мной чуть-чуть? — попросила, когда я, вытащив из шкафа тонкий плед, протянула его подруге.

— Побуду... — я ответила тихо, выкидывая из головы мысли о Димке, все еще находящемся в моей квартире. Его ворчание и великий-могучий русский мат был слышен даже сквозь закрытую дверь спальни.

— Он такой придурок...

Я кивнула, устраиваясь на свободной половине кровати и заметив, как Лида хмурит брови, думая о чем-то своем, вдруг решилась спросить.

— Зачем ты вечно с ним споришь? Не проще ли его игнорить?

— Этого козла? — Лида фыркнула, закутываясь в одеяло и обнимая себя руками, чтобы согреться. Мне хотелось погладить ее по щеке, сказать, что все будет в порядке, что все еще можно исправить, но... какой смысл в фальшивых словах, в обещаниях, в которые ты сам ни капли не веришь?

— Ты разве не видишь, что у него на лице написано: я король всего мира! Мне хочется стереть ухмылку с его лица, понимаешь?!

О, да. Я точно понимала состояние Лиды. Но мое желание точно так же поспорить с Тимуром имело не вполне нормальные "корни". Или влюбленность в объект неприязни — обязательно условие для таких истерик?

— Лид, Михайлова не изменишь. Он такой, какой есть. Зачем ты тратишь на него свои нервы?

— Но он начинает первым! — я с сомнением взглянула на Лиду, и она осеклась. Добавила, через мгновение. — Ну, или почти всегда!...

— Вот видишь...

— Но ему никто не давал права так ко мне относиться! — Лидочку, вряд ли, можно было убедить в чем-то.

— А почему он так себя ведет? — этот вопрос нужно было при случае задать и Димке. Но до сих пор, следуя обещанию, данному Лиде, я старалась не лезть в чужие не-отношения. Взрослые люди, могут же они разобраться сами?

— Откуда я знаю! — Лида снова вспылила, и только легкий румянец на щечках можно было списать на то, что девушке вдруг стало жарко. — Вы с ним общаетесь, вот и спроси у него.

Пришлось пожимать плечами. Я думала примерно о том же.

— И что у меня нужно спросить? — Михайлов, как чертик из табакерки, подал голос в самый неподходящий момент. Мы вздрогнули вместе с Лидой и синхронно обернулись к распахнутой настежь двери. Прелестно! Еще один представить мужского пола щеголял в моем доме полуодетым. Испорченная рубашка Михайлова благополучно канула в лету. На Димке были одеты только облегающие джинсы и белые до крахмальной белизны носки. Лида рядом со мной нервно сглотнула.

Так впечатлилась? Ну...

На мой изощренный вкус Михайлов не выглядел настоящим мачо и на образчик мужской красоты никак не тянул. Милый мальчишка с тонкими чертами лица, с плоским животиком, не обезображенным ни модными "кубиками", ни просто присутствием ярко-заметных мышц, Димка был скорее изящным и гибким. Брутальности и мужественности в его движениях было не отыскать. Он напоминал мне временами гимнаста, особенно в те минуты, когда, как уж, извивался в толпе молодежи, отжигающей под очередной электронный микс.

И все-таки Лидочка по левую руку от меня дышала прерывисто и слишком часто. Это о чем-то ведь говорит, ага?

— Убирайся отсюда, — прошипела подруга. И я впервые подумала, что Лида слишком категорична. Зная характер Димки, я без проблем понимала, что конкретный посыл лишь подогревал злость моего друга.

— А если нет, что ты мне сделаешь?

— Дим, ты долго будешь валять дурака?! — я приподнялась на кровати, впервые за многие месяцы пытаясь одернуть зарвавшегося пацана. Сколько можно играть в свои игры?!

— Уже молчу, — Митя улыбнулся как ни в чем не бывало, но вместо того, чтобы убраться из спальни, он, игнорируя мой гневный взгляд, подошел ближе к кровати. Не поленился даже нагнуться и опереться на заднюю спинку и все это время Димка оценивающе смотрел лишь на мою подругу.

Неужели, моя догадка верна?

— Что уставился?! — Лида опять пошла в наступление, не выдержав пристального внимания парня.

— А мне нельзя смотреть?

— Дим! — я почти поднялась с постели, чтобы выпроводить нахала из комнаты. Но Лидочка и тут меня опередила.

— Ты можешь просто уйти? — изменившимся тоном, устало и жалобно попросила она. Я обернулась к ней, готовая в любой момент... не знаю, к чему. Помочь? Тревога сжала тисками сердце. Ситуация выходила из-под контроля, и Димка, как катализатор, только усугублял положение.

— Могу. Только вежливо попроси, — Митя подмигнул Лиде.

— Михайлов, ты зарываешься! — теперь даже я рычала. Бесцеремонная наглость меня не бесила! Выводила из себя!

— Меня от тебя тошнит, ублюдок. Уйди отсюда! — Лида тоже почти шипела.

Господи, это когда-нибудь прекратиться? Я, наконец, встала напротив парня.

— Лучше промолчи, — потребовала от друга, глядя в сузившиеся от гнева глаза.

— С какой это стати? — Михайлов театрально дернул бровью. — Я к ее залету, — кивок в сторону Лиды, — ни малейшего отношению не имею.

— Да я бы с тобой вообще спать не стала! — Лидочка никак не делала ситуацию проще. И как мне утихомирить Димку?

— А тебе никто не предлагал, — Митя невозмутимо хмыкнул.

— Ну, конечно! Ты же тр

* * *

только за деньги!

— А ты можно подумать нет?

— Заткнулись оба! — я все-таки схватила Михайлова за плечо, обернулась к Лиде. — Сколько можно ругаться! Тебе отдыхать надо, а ты, — взгляд в сторону Димки, — можешь замечательно отправиться по своим делам.

— Не могу, — последовал упрямый ответ. — Она испортила мне рубашку, я кинул ее в твою стиралку.

Я едва не уточнила, догадался ли Димка запустить хоть одну из программ. Но язык Лидочки работал определенно быстрее моих мыслей.

— О, неужели, ты умеешь пользоваться бытовой техникой?! — притворно изумилась подруга. А я вдруг почувствовала себя ребенком. Точно так же много лет назад ссорились и кричали друг на друга родители. И я ничего, абсолютно ничего не могла сделать, чтобы прекратить это. Только кричать самой...

— Лида!

— А что, Лида?! — подруга проигнорировала мой вопль. — Этот г

* * *

только что назвал меня шлюхой! Ты, имбецил, — Лидочка в запале чувств даже поднялась на постели, — в отличие от тебя мне для того, чтобы найти, с кем развлечься, бабло отстегивать не надо. — Михайлов вздрогнул, взглянул с удивлением на меня. Он думает, что я рассказала о его прошлом Лиде?! — С тобой ни одна нормальная девушка встречаться не станет! Им еще приплачивать надо, чтобы тебя терпеть!

Я выдохнула почти облегченно. Полет Лидиной мысли был непредсказуем. Но, слава Богу, к Димкиным развлечениям в далеком прошлом никакого отношения не имел.

Впрочем, Михайлов думал чуть-чуть иначе. Он, заведенный последним заявлением моей подруги, точно не собирался слушать меня. Да и моя подруга больше не выглядела такой беспомощной и слабой, как десять минут назад. Ссора с Митей — способ держать себя в форме? Или на Лиду так действует адреналин?

— А кто это у нас тут нормальный? Ты, что ли?

Лида гордо вскинула подбородок, а я только сжала крепче пальцы на плече Димки.

— Хватит!

Михайлов мотнул головой, отмахиваясь от моего окрика, как от назойливой мухи. Моя хватка его совсем не пугала.

— Ах, конечно, Мисс нормальность! Ты же у нас теперь будущая мамаша. Свадьба, муж под боком и тра-ля-ля.

— Дим, заткнись уже, наконец! Лида сама разберется в своей личной жизни. Ты можешь просто свалить из спальни!

— Не будет никакой свадьбы, — подруга за моей спиной вдруг вздохнула. Михайлов перевел свой взгляд на нее. Моя скромная персона опять осталась на обочине жизни. По неведомой мне самой причине, я не могла ударить Димку. Даже отпихнуть — не могла. Быть может, все дело в том, что Митя не выглядел разозленным, опасным? Сильным?

— А что так? — заботливой мягкостью в голосе Димы можно было бы обмануться. — Решила стать матерью-одиночкой? Неужели?

Некоторое время в комнате висела тишина. Лида замерла на постели. Отличный шанс прекратить этот доставший меня разговор.

— Это не твое дело! — я все же встряхнула Михайлова за плечо. — Можешь выйти из спальни?! — для верности я даже подтолкнула парня к двери. Но проще было подвинуть шкаф, чем упершегося, как баран, Димку. Он лишь пошатнулся и... остался стоять.

— Я не собираюсь рожать, — обреченно и тихо призналась Лида, обращаясь не ко мне. К Димке. К Михайлову, блин, который все время испытывал ее на прочность! Что это за бред? Чего эта парочка добивается? Что хочет Лида? Что нужно Димке?!

Снова тишину вокруг нас можно было резать ножом. Мое сердце стучало под горлом. Я не знала, что делать. Лида будто нарочно каждой своей фразой провоцировала Михайлова на новый виток скандала. Я знала, что и сейчас ее признание ничего... совсем ничего не изменит. И Димка не замолчит первым. Последнее слово всегда и во всем должно остаться за ним.

— Так вот в чем дело? — лицо Михайлова превратилось в железную маску. — Проблема вся в этом? В бабле?

Лида поджала губы, но не издала ни звука. А Димка уже презрительно щурился. Мне было страшно смотреть ему в глаза.

— Ну?! Деньги?! — голос Димки ломался? — Сколько тебе нужно? Сколько!

— На что? — Лида еще не понимала, куда клонит Митя. А я боялась поверить в то, что он сделает.

Это.

— На что? — Михайлов переспросил спокойней и вновь скривился. Даже у меня не осталось сомнений в том, насколько сильно он ненавидит Лиду... точнее ту, кого он видел в ней. И, вероятно, я могла понять, почему. — Я хочу заплатить за этого ребенка, — Димка выплевывал предложение так, будто стрелял из винтовки. Каждое слово, предназначенное для Лидочки, рикошетом попадало в меня. Я первой отступила от парня, боясь, что сейчас упаду. Я не хотела этого слышать. — Сколько тебе нужно денег, чтобы ты его родила? Ну, же?!

— Уходи, — я облизала пересохшие губы. — Убирайся, Дим. Убирайся!!!

Лидочка на кровати, спрятав лицо в ладонях, молчала.

* * *

Конечно, Михайлов ушел. Фыркнул, бросив на прощание Лиде желчное 'подумай' и, наконец, направился прочь из спальни. Стиснув зубы, я опустилась на край постели. Хлопнула дверь, и на секунду воцарилась эта гребаная, давящая на мозги тишина. Я тупо пялилась в стену перед собой, выгоняя из мыслей мешающий дышать мусор.

Если бы не Лидочка, рухнувшая, словно раненный зверек, на подушки и тонко-тонко закричавшая на одной ноте, я бы еще долго сжимала ладонями пульсирующие болью виски и повторяла про себя, как мантру, жалкие оправдания. Мне не хотелось думать о том, что было пять лет назад. Но мысли, как тараканы, лезли из всех щелей. Слова Димки, обращенные к Лиде, сорвали с меня последнюю маску...

Я никогда не умела утешать. Не могла найти правильных слов, чтобы кого-нибудь успокоить. Ни маму, плачущую в моей комнате, после очередной ссоры с отцом. Ни Марр... А ведь последний раз, когда у меня в объятиях рыдала Марина, был пять лет назад. Чертовски давно. И все же, видя, как в беззвучном крике заходится Лида, я сделала единственное, что могла — потянулась к ней, обнимая.

Как муха, попавшая в сладкий сироп, я увязла в собственных чувствах. И потому, вместо того, чтобы говорить Лидочке бессмысленную чепуху о том, как прекрасно все будет дальше (о, да. Теперь после предложения Димки!), я, поддавшись моменту, вдруг рассказала ей о маленькой части своей жизни, о которой она никогда не знала. Мне казалось, ей нужно было это услышать.

— Ты, правда, захотела оставить ребенка? Собиралась рожать? — тихо спросила Лида спустя какое-то время. Слезы все еще блестели на ее щеках, она хлюпала носом, несмотря на десяток бумажных платочков, что я ей протянула. Но она больше не захлебывалась криком и не дрожала в моих руках.

— Правда.

— А работа? Универ? Деньги? Мама?! — даже сейчас Лида считала мой выбор глупым. Быть может, он, правда, был глуп.

— Не знаю, я не думала тогда ни о чем. Представляла, что буду работать репетитором, переводчиком, займусь фри-лансом.

— Тебя не пугала реакция предков?

Странный вопрос. Я никогда себе его не задавала.

— Они бы ничего не сказали, — ответила неуверенно, задумавшись о том, как бы все сложилось тогда, если бы не... выкидыш. — Бабушка бы поддержала, — я улыбнулась мыслям о своей второй маме. — А остальные... Отцу до меня нет дела. А у матери — у нее своя личная жизнь. Причем тут я?

— Но... Тебя бы не ругали? — Лида с удивлением смотрела на меня, словно не понимая, что такие отношения в моей семье норма. Это сейчас мы с мамой ругаемся на ровном месте, а тогда...

— Нет... не думаю. То есть... я не проверяла.

— Они не знают?!

— Нет. Я не говорила.

Мы некоторое время молчали.

— А знаешь, — Лида повернулась в моих руках, чтобы удобнее лечь на подушку. — Мои меня не поймут. Они... Самое страшное, это не оправдать чьих-нибудь ожиданий. Верно? В тебя вкладывают силы и деньги, тебе дают лучшее образование, отправляют в Москву и рисуют радужные планы на твою дальнейшую жизнь. Что я получу в итоге, если вернусь? Все мечты — к черту...

— Чужие мечты? — я позволила возразить, но Лида, кажется, уже не слышала меня. — Не твои.

— И мои тоже, — подруга упрямо поджала потрескавшиеся губы. — В том то и дело.

— Но ребенок...

— Не надо! — Лида вдруг растеряла желание говорить, снова захлопнув створки своего "гроба". Дальше, чем нужно, она никого не пускала. Так же, как я, она ненавидела чужие советы и нравоучения. Похоже, ей их хватало дома.

— Хорошо. Давай закроем тему. Тебе, наверное, лучше поспать. Я пока займусь... уборкой, — хмыкнула, представив, что сделаю сейчас с Митей. Моя месть обещала быть изощренной.

— Что ты будешь с ним делать? — Лида перехватила мой кровожадный взгляд. Ах, сорри. Я размечталась.

— А что ты хочешь, чтобы я сделала? — я внимательно разглядывала подругу. За невинным ее вопросом крылся непонятный мне интерес. Он же ее обидел!

Несколько секунд Лида что-то прикидывала в уме. Надеюсь, она не восприняла предложение Димки всерьез. С него станется, рассмеяться в лицо, если Лидочка надумает согласиться. Но ведь она не станет, правда?

— Выгони его, ладно? — в голосе Лиды не было уверенных ноток. Но по крайней мере она не бросилась догонять Митю, вымаливая у него деньги (последнее Димка мог бы с легкостью обеспечить). — Я никогда-никогда... больше... не хочу... его видеть.

Все интересней и интересней.

— Договорились, — я, соглашаясь, кивнула. А потом, поднявшись с кровати, не удержалась от очередного вопроса. Ситуация между Лидой и Димкой мне не давала покоя. — Что... что ты сделала такого, чтобы Митя так на тебя разозлился?

— Я?! — Лидочка почти так же театрально, как Дима десять минут назад выгнула тонкую бровь. Впечатляюще. Но в невинность любого из этой парочки мог поверить только полный придурок.

— Ты. Я не думаю, что это дерьмо началось на пустом месте. Лид, Димка может быть засранцем, нахалом и эгоистом. Но он не лезет первым!

— Это он с тобой только такой...

Что-то подобное я слышала когда-то от Марр. Правда, она говорила о моих отношениях с Флеймом. И что... Странное дело, мужчины ведут себя со мной яки ягнята. Вы верите в эту чушь? На все есть свои причины, всему есть свои объяснения. И с Димкой мы общаемся только потому, что мне от него ничего и никогда не было нужно. Впрочем, поправлюсь. Ничего, кроме него самого и его бесконечных шуток. Дурь и язвительность шли с Митей в комплекте, но я справлялась с ними. Справлялась до сегодняшнего дня.

— Что ты натворила? — я настойчивее повторила вопрос. И Лида, нахмурив брови, пару секунд неподвижно смотрела мимо меня. Вспоминала?

— Помнишь, вечеринку по случаю Хеллуина? — высокий лоб прочертили морщины. Лиде не нравилось вспоминать о том, что было. — Я там впервые увидела этого г

* * *

Я плохо помнила, о чем идет речь. В тот вечер все мои мысли и все мое время было занято Стасом. Он, как солнце на горизонте, затмевал собой абсолютно всех. Да, на той памятной вечеринке были и Димка, и Лида. Но разве они общались?

— А дальше? — я уставилась на подругу, ожидая деталей. Лидочка, размышляя о чем-то, упрямо молчала. И что, мне клещами вытягивать из нее объяснения? Что-то случилось между ними тогда, в нашей с Ником квартире. — Вы переспали? — предположила, устав теряться в догадках.

— Спятила?! — Лида одарила меня обиженным взглядом. — Пусть он катится лесом! С ним можно встречаться только...

— Если он хорошо заплатит. Я уже поняла. Ты это ему и заявила? — я пыталась попасть пальцем в небо. Единственной больной точкой Димы были именно деньги. Не многие готовы были воспринимать Михайлова в отрыве от миллионов и миллиардов его золотоносного во всех смыслах папаши.

Лида сглотнула, нахмурилась снова.

— Нет.

— Тогда что случилось?!

— Ничего! Что ты пытаешь опять раскопать? Твой дружок подошел, мы пару минут поболтали. И он начал хамить! Откуда я знаю, что у него в голове творится?!

Я могла лишь примерно ответить на этот вопрос. И почему-то мне все сильнее казалось, что Лида в тот вечер своими руками вырыла себе могилу. Останется только уточнить пару моментов у Димки, и картина будет ясна. Только чем мое удовлетворенное любопытство в силах помочь этой... вечно ругающейся паре? Я могу только выкинуть Митю из дома. И то... это еще нужно напрячься.

— Извини, — пробормотала, разглядывая опять погрустневшую Лиду. — Я поговорю с Димкой. И когда ты проснешься, его уже здесь не будет. Я тебе обещаю.

— Спасибо... Ты меня тоже прости. Я не хотела, чтобы так все вышло.

— Я знаю.

Я тихо прикрыла за собой дверь и почему-то совсем не удивилась, обнаружив в гостиной Димку. Разлегшийся на моем диване, Михайлов крутил в руках пульт от плазмы. Плазмы, предусмотрительно включенной, но работающей абсолютно беззвучно. Как, интересно... Популярный музыкальный канал показывал десятку лучших. Неизвестная мне группа кривлялась с экрана, солист двигал челюстью так, будто хотел показать наблюдающей за ним камере свою глотку.

— Ты все еще здесь? — спросила обреченно, никак не желая смириться с тем, что Димка по доброй воле от меня отлипать не станет. И из дома не уйдет, даже если я устрою ему час чтения нудных лекций. Честно говоря, мне хотелось бы это сделать. На языке уже вертелись заготовки проникновенной речи. Но только собственное благоразумие, да прекрасное знание характера этой "редиски" останавливало меня от игры в училку. Димка, не малолетний подросток, он не оценит моих усилий.

Михайлов криво мне улыбнулся, будто прочитав мои мысли.

— Я запустил твою машинку. Там цикл еще на полчаса. Потом еще сушка...

Я кивнула, сложив под грудью руки.

— Ты намекаешь, что мне так просто от тебя не отвязаться?

— А ты хочешь выгнать?!

Ах, как мы умеем изумляться.

— Точно! Ты угадал! Я могу одолжить тебе свою футболку, кстати.

Действительно, чем это не вариант? Но Димка был бы слишком не Димка, если бы сдался так просто. Тем более если бы согласился на кофточку меньшего, чем у него размера.

— Я бабских вещей не ношу! — как я и предполагала, Митя категорично отказался от моего предложения.

О, да. Гардероб для него — дело принципа. Интересно, он свои белые носочки только один раз одевает?

— Стиль унисекс, ты о таком слышал? — я вяло отбила "подачу", слабо веря в успех предприятия. Переубеди барана, часть два.

— Я не пидор!

Я вздохнула. Наш разговор уходил куда-то в другое русло. Михайлов, вроде, не издевался. Но своим показным равнодушием все равно продолжал меня злить. А еще он лежал. А я стояла.

— Так, все с тобой ясно. Раз не уходишь, тогда поднимайся и марш на кухню.

— Слушаюсь, командирша. Но, может, лучше поговорим здесь?

— Я не хочу кричать под дверями спальни.

— А ты хочешь кричать?!

Я молча направилась в коридор. Да, мне хотелось кричать. Димка вывел меня из себя сильнее, чем в прошлый раз с незнакомыми девицами в моей квартире. А если вспомнить еще и пьяного Тима в качестве ночного подарка... хм... список грехов этого невинного ангелочка явно превысил допустимую норму. И я пока не собираюсь причислять себя к лику святых, подставлять для удара левую щеку и бла... бла... бла... делать прочую мерзость. У бесенка в моей душе есть миленький план. Мне осталось лишь проучить нахала.

— Держи, — на кухне я протянула Михайлову бумажные полотенца, наслаждаясь выражением его лица. Удивленным, возмущенным и обиженным одновременно. Родители капризного чада могли бы им умилиться.

— Что это?! — мой друг даже отодвинулся от меня на пару шагов. Странно, что не отпрыгнул и не состроил гримасу брезгливости, так отлично отрепетированную Димкой за двадцать шесть лет его сознательной жизни.

— Полотенца, — я поставила рулон бумаги на стол. — Ты мне поможешь убраться.

— Я?! — Димкин вопль разнесся по всей квартире. Он вздрогнул так, будто я предложила ему расчленить труп, а не протереть стол и напольную плитку от остатков еды, не переваренной в чужом желудке.

— Дим, — я была предельно серьезна. Или старалась казаться такой. Злость бурлила у самого горла, сердце колотилось в груди беспокойно и криво — удар, удар... остановка, удар, остановка и снова по кругу. — Ты виноват в том, что случилось с Лидой. И, пожалуйста, не отрицай.

— Ну да, конечно. Она беременна не от меня!

— Я не говорю о детях! Ты довел Лиду. Имей смелость признать, что ей стало плохо из-за тебя.

— У тебя нет доказательств, — Митя фыркнул и нахально отступил от меня еще на один шаг. Думает, я буду перед ним унижаться?

— Хорошо, — я отвернулась от Димки и потянулась к бутылке чистящего средства, спрятанной в угловом шкафу. — Тогда подожди в гостиной.

— Ты же хотела со мной поговорить, — не слишком уверенно сообщил Митя, замерев у выхода в коридор. Но я по-прежнему не собиралась ничего делать. Если хочет уйти — уйдет. Я не цербер, чтобы с пистолетом в руках выбивать из него. Да и что? Помощь? Увольте.

— Не думаю, что это хорошая идея, — откликнулась, нажимая на кнопочку распылителя и заливая стеклянный стол ароматной жидкостью алого цвета. Если верить рекламе, то эта дрянь убивает микробов и чистит поверхность без лишних усилий. Сейчас проверим.

— О, бл

* * *

, — Димку передернуло, я заметила краем глаза, как он провел ладонью по волосам, превращая аккуратную укладку в хаос. — Только не строй обиженную, — посоветовал раздраженно. — Тебе не идет!

Я никак не отреагировала на "заботливый" комментарий. Мое состояние имело мало отношения к обиде. И Димка просто слеп, раз не видит очевидных вещей. Я зла. А это совсем другое дело. Мое желание не связано с намерениями оттолкнуть или выгнать его, но мое терпение на исходе. Если ничего не изменится прямо сейчас, то дальше нам нет смысла общаться.

— Игноришь?! — не привыкший к безразличию, Димон психанул, хватая меня за локоть и дергая на себя. Я вынужденно обернулась. Салфетки спланировали на белую плитку.

— Ну, не будь букой, солнце, — Михайлов попробовал улыбнуться своей коронной улыбкой. На некоторых дурочек она действовала безотказно.

— Ты чего-то не понял, Дим?

Мне хватило выдержки, чтобы задать свой вопрос без лишнего драматизма. Спокойствие и только спокойствие. На работе этот прием работает безотказно. "Противник" должен сразу понять, что шуткам не место, поблажек не будет. Все, finita!

Нет, я не бульдог и не охотник. И до срыва меня довести мог бы только Керимов. Но я не люблю чувствовать себя дурой. И в первую очередь я не люблю чувствовать себя дурой по вине близких.

— Мне не нравится твой настрой, — Димка нахмурился, так и не поняв моих настоящих мотивов. — Ты собираешься со мной ругаться?!

И снова искренний взгляд, такой чистый и детский. Нет, на это я больше не покупаюсь.

— Нет. Не собираюсь, — мой хмык вышел нервным. Хотелось быть насмешливой и циничной. Но с Димкой такие фокусы не проходили. Мы слишком хорошо друг друга знали. — Не хочешь помогать — не мешайся у меня под ногами. Хочешь отдохнуть? Отдыхай, смотри телек. Но когда высохнет рубашка, пожалуйста, собирайся и уходи. И не устраивай сцен, договорились?

— Вот, бл

* * *

... — Михайлов покачал головой. — Что за чушь ты несешь? Ты ведешь себя так, будто меня выгоняешь.

— Выгоняют подружки, Дим. А я — никто. Для тебя — так точно.

— Ты плохая актриса.

— У меня были плохие учителя.

— Какого черта, ты все это начинаешь?

— Я заканчиваю, Дим. Началом здесь не пахнет. Мне не нужны рядом люди, которые ни в грош не ставят меня и мои просьбы!

— И о чем же ты меня попросила? — Димка поставил глаза. Круглые, как блюдца.

— Не трогать Лиду, не начинать скандала... Ах, да... Помочь с уборкой, — Митя поморщился. Действительно, помощь на кухне не вписывалась в эту картину. — Но ты, как избалованный пацан, делаешь только то, что считаешь нужным. Ну, окей. Делай дальше... Без меня.

Я вытащила руку из ледяных пальцев и снова вернулась к бумажным салфеткам.

— Ты шутишь?!

— Нет, блин. Не шучу! — я вскинула голову, встречаясь взглядом с Димкой. — Мне надоело играть с тобой в игры. Сыта тобою по горло. Если тебе не хватает статистов в твоем спектакле, поищи их в другом месте. Тебе с радостью подыграют. А я устала!

Михайлов несколько секунд смотрел на меня не мигая. На по-девичьи тонких скулах играли желваки.

Кто из нас был сильнее? Я, которая рвала отношения с другом из-за какой-то незначительной ерунды (в глазах друга, конечно)? Был ли прав в своем возмущении Димка, привыкший получать все, что хочет, забывший о том, что шутки не всегда бывают уместны. А улыбки и невинные глазки ничем ему не помогут?

Я знала только одно. Если Димка сейчас развернется и выйдет, мы больше не увидимся с ним. Я не сделаю ни единого шага навстречу. А Митя не станет так передо мной унижаться. Он не признает вину, не скажет, что поступил глупо... Конец отношениям. Уже вторым на сегодня. Но значит, так надо. Я не стану жалеть. Мне все это осточертело!

Читая меня, как раскрытую книгу, Димка вдруг понял...

— Подвинься, — голос Михайлова прозвучал надменно и резко. Меня грубовато отодвинули от стола. — Подвинься!

Я послушно уступила дорогу Мите и не веряще проследила за тем, как он схватил из красной лужи намокшую тряпку.

— Э...

— И если ты кому-нибудь об этом расскажешь! — Митя рыкнул из-за плеча и с остервенением, достойным маньяка, принялся размазывать по стеклу мутную жидкость. Я молча за ним наблюдала.

— Тебе помочь? — без улыбки спросила, глядя, как бугрятся мышцы на тонких мужских руках.

Михайлов лишь отрицательно мотнул головой. Ну, как хочешь, моя дорогая фея. Я подхватила со стола бумажный рулон, оторвала несколько салфеток и так же безмолвно занялась полом.

Если кто-то и думает, что выиграв одно сражение, можно определить успех всей войны, то этот кто-то точно не я. С Димкой быть уверенной в чем-то — себе дороже. Отношения с Михайловым зыбки и нестабильны, а общение похоже на пробежку по минному полю. Любой неверный шаг грозит взрывом и неминуемой смертью. Но эти ассоциации, что бултыхаются в моих мыслях, как в аквариуме мертвые гуппи, всплывшие брюшком вверх. Эти образы и сравнения не имею значения. Поступок Мити, его возня тряпкой по моему столу — нервная и брезгливая, его напряженный взгляд и злое сопение — все это только верхушка айсберга.

Да, я не ожидала, что он сделает это. Хотя в тайне рассчитывала, что в Димке проснутся остатки здравого смысла, он будет благоразумен и благороден. Хотя бы после моей настойчивой просьбы! Но Митя сдался, не сопротивляясь, и его "подвиг" сейчас выглядит, как уступка. Безумно обидная уступка для не привыкшего к такому положению дел парня.

— Послушай, Дим, если тебе так не...

— Не начинай! — Михайлов зло рыкнул и метнулся от стола к раковине. Там в глубине было спрятано мусорное ведро. — Я это делаю не потому, что ты попросила! И не потому что чувствую себя виноватым перед твоей подружкой. Ясно? Я захотел тебе помочь. Точка!

Я сдержала тяжелый выдох. Дела обстояли не совсем так. Но копать еще глубже и доказывать что-то свое сейчас не стоит. Димкино самолюбие было задето. И он не собирался мне признаваться в том, что я его только что ... подстроила под себя. На недолгие десять минут, но я заставила его делать то, что было мне нужно. Хм, гребаный психолог. Или это называется педагогическим подходом?

Я закончила с полом и тоже потянулась к ведру. В этот момент Михайлов ожесточенно мыл руки. Вода шумела в трубах, мощная струя била по побелевшей коже на мужских пальцах. Димка на полную мощность включил ледяную воду! Ох, как мы умеем беситься. Стянув с крючка чистое полотенце, я решительно дернула вентиль и протянула махровое безобразие ярко-желтого цвета другу. Наплевав на его сопротивление, через ткань сжала его ладони.

— Не дергайся, — посоветовала хмуро и на секунду встретилась взглядом с Димкой. Конечно, он был напряжен. Конечно, смотрел на меня, как волчонок, загнанный в угол. Но он никуда не вырывался. И не пытался сбежать. Мы оба знали, что я не сделала ничего, чтобы злиться на меня так сильно.

— Мне хочется тебя придушить, — приглушенно признался парень. Я коротко хохотнула.

— Мне тебя тоже. Но мы в одной весовой категории. И оба собираемся побороться за свою паршивую жизнь, — я подмигнула Димке. — Но ты можешь попробовать. Жаль, что нет камер.

Михайлов так же, как я, вздохнул. И через секунду вдруг рассмеялся. Я вопросительно дернула бровью.

— Представил, как мы катаемся по полу, — пояснил Димка. И мне пришлось, следом за ним, вообразить эту сцену. Ну, нет... Мне не было так уж смешно. Шутки шутками, но изображать из себя подушечку для битья не входило в мои планы. Даже мысленно мне не нравилась эта картинка.

— Ты бы вцепился мне в волосы, — чуть-чуть возмущенно заявила я. — Я выглядела бы жутко!

Димка на несколько секунд неподвижно замер, хлопал ресничками и смотрел на меня.

— Ну ты и идиотка, — доверительно сообщил друг, сквозь влажную ткань аккуратно сжимая мне пальцы.

— Это типа ты меня так захотел обидеть?

— Это я так намекаю, что ты, как обычно, видишь лишь то, что тебе удобно.

Первый круг ада. Или на каком там, согласно Данте, влачили свое существование гордецы?

Я проигнорировала последнее заявление Мити. Чтобы лезть в философию, нужно быть в подходящем состоянии духа. Просветленность и трансцендентальность, чтобы не значили эти умненькие словечки. Сейчас меня волновали куда более насущные проблемы.

— Из-за чего ты взъелся на Лиду?

Улыбка сползла с гладковыбритого лица Димки, как краска с потрескавшегося полотна. Это было почти некрасиво. Мне не нравилась новая волна злости, поднимающаяся из глубин голубых глаз. Что же эта парочка не поделила?

— Ничего, — Димка фыркнул, как чихнувший котенок, и, вытащив полотенце из моих пальцев, повесил его обратно на настенный крючок. Плохой способ, чтобы сбежать от моих вопросов. И его отношение к Лиде лишь первый из моей "сладкой сотни". Все, что связано с Тимом, я оставлю себе на десерт. Но, это так... лирическое отступление.

— Не уходи сейчас от ответа. Я спрошу только один раз, и мы больше никогда не вернемся к этой дурнопахнущей теме. Просто скажи, что тебя в Лиде так бесит. Потому что все мои догадки выходят далеко за пределы адекватных и взрослых.

Михайлов поджал губы, почти как девчонка. Миленькая и до чертиков капризная девица. Ему не хватало только накрасить глаза и нарядиться в платье. Ужимки и женские жесты Димка уже в совершенстве освоил. И эта женская сущность лезла из него, как бутылки кефира из веревочной сумки. Коряво, неуместно и в неподходящее время.

— Твоя подружка — дура.

— Я вообще не встречала умных в нашем с тобой окружении. Что-то еще? И не кривляйся, плиз!

Димка, гордо дернув плечами, отодвинулся от меня. И перебрался к столу. Лишние полметра между нами добавляли ему уверенности в собственных силах? Или на таком расстоянии от меня Мите проще напяливать на себя маски?

— Я повторяюсь из-за тебя, Кси, — Михайлов опять меня удивил, ответив не совсем то, что я хотела услышать. Но по крайней мере он не пытался снова забраться в спасительную тьму выстроенной вокруг его "я" ловушки. — Ты видишь лишь то, что тебе удобно.

— Вот только не надо говорить со мной, как с младенцем! Ты тоже не можешь похвастаться четким видением вещей!

— Разве? — Патетичный всплеск руками, ладони на секунду прикрыли лицо. М-да, уж. Димка все же не обошелся без коронного жеста. Некоторые вещи изменить невозможно. — Твоя Лидочка одна из продажных сук. Она продается и покупается за шестизначную сумму.

— Не прикручивай свои проблемы с девушками именно к ней! — я вполне справедливо предположила, что Димка опять равняет всех по одной черте. Да, многие среди наших знакомых помешаны на деньгах. Девочки-материалистки. Но Лида ведь точно не имеет к ним отношения!

— А с какой это стати мы говорим обо мне? — Митя прекратил вдруг паясничать и, присев на край только что вымытого стола, сложил руки под грудью. Закрылся, значит?

— Нет, о тебе мы не говорим, — я кивнула, уходя от опасной темы. Мои догадки такими темпами рискуют остаться при мне. — Просто Лида...

— Она, как все! — Митя был предсказуем. Я знала, что услышу следом за этим "все". Михайлов, как я, любил развешивать ярлыки. И лейбл, наклеенный им однажды, сложно было сорвать даже с течением лет. Вражда с Лидой имела слишком глубокие корни, раз даже за три года ничего в их общении не изменилось. — Твоя Лида одна из дешевых "подстилок".

— Шесть нулей и дешевка? Ты какими категориями мыслишь? — пробормотала в пустоту. Димка гаденько так усмехнулся. Как в ганстерских фильмах. Ему бы только костюмчик почище. И щегольскую шляпу. Голая грудь пацана по-дурацки смотрелась в сочетании с этой улыбкой. Я бы сказала — нелепо, но я была бы слишком несправедлива к другу.

— Дело не в суммах!

— А в чем же?

Митя хмыкнул.

— Не понимаю, как ты сама не видишь. Твою Лидочку, — Димка исказил имя моей подруги, добавив в голос не присущей ему мягкости, — всю жизнь воспитывали, как красивую куклу.

— Тебя заносит! К куклам она никакого отношения не имеет. Лида мечтает о собственном свадебном салоне, ты в курсе об этом?

— О богатом козле она мечтает! — Михайлов вновь рассмеялся. — Ты помнишь, с кем она встречается? Каждый новый ее кавалер состоятельней предыдущего. Она, как клещ, цепляется за богатство и славу! Не получилось с одним, попробуем с другим. Какая разница, кто греет постель? Главное были бы бабки. И призрачная надежда на свадьбу! И обязательное условие — сделать глаза понаивней. Смотрите, какая я хорошая детка. Просто мне в очередной раз не повезло!

Я нахмурилась. Несколько месяцев назад мы говорили о чем-то подобном с Лидой. Она удивлялась тогда, что я слишком постоянна в своих отношениях с неперспективным Стасом. Столько времени вместе и никаких подвижек. Наше общение с мужчиной заходило в тупик, и Лидочка не понимала, почему я ничего не хочу делать. Почему отказываюсь от других предложений, не смотрю по сторонам, не ищу кандидата в ... партнеры... получше. О любимых тогда речи не заходило. Мы с Лидой были в этом вопросе слишком циничны. Ни я, ни она не верили в эту эфемерную блажь. Химия и гормоны. Расстройство психики и вирусное заражение. Других объяснений мы с ней не признавали.

В словах Лиды в тот раз был свой резон. Пробовать, не стоять на месте, искать себе новых и новых мужчин. Кто-нибудь ведь обязательно окажется подходящим! В тот же день Лида процитировала мне популярную в женских кругах фразу из чьего-то романа. Что-то вроде того, что женщина заявляет об отсутствии достойных мужчин лишь из-за того, что боится начать новые отношения. Проблема не в отсутствии "достойных" и нужных. Проблема в твоих мозгах. Простыми словами: ты набитая дура, если все еще не начала получать от жизни то, что тебе нужно.

То, что говорил сейчас Димка, звучало почти точной копией Лидиных слов. Но поданные в разных ситуациях, с разными интонациями и разным подтекстом, сегодня обвинения в "переборе" любовников звучали, как обвинения в колдовстве в шестнадцатом веке. Ты посмела быть разборчивой и капризной, выбирая мужчин, о, да. Ты — сука и стерва. Ты заклеймена теперь этим на всю жизнь.

Самое обидное в том, что временами я думала точно так же. Может, поэтому я так долго пряталась за отношения со Стасом. Так было безопасней и проще.

— Не кричи, ты разбудишь Лиду, — я откликнулась через пару мгновений, ведь затянувшаяся пауза вынуждала к продолжению разговора. Я должна была что-то ответить.

Широкий подоконник манил своей пустотой. Захотелось забраться на него с ногами и, уставившись бессмысленным взглядом в небо, просто смотреть на облака. Лишь бы не копаться в чужом грязном белье, не раздавать "награды" и не выбирать между реальностью и цинизмом. Все равно этого выбора нет.

— Я все сказал, — сухо сообщил Димка, намекая, что неприятная тема закрыта им навсегда. Никаких других объяснений вытащить из него у меня не выйдет.

— Я знаю, — пробормотала задумчиво, глядя на верхушки тянущихся к небу деревьев. — Но Лида не одна такая. И она мне подруга..., — "такой же душевный инвалид, как я и сотни других девчонок в этом гребаном мире". Но эта мысль осталась за кадром. Озвучить ее, значит, нарваться на жалость. Но мне сейчас хотелось услышать правду. А жалость, давайте отставим как-нибудь на потом?

Я обернулась к следящему за моими метаниями Димке. Он пока не понимал, что я собираюсь идти ва-банк. А я уже знала, что не смогу остановиться. Мне надоели полутона. — А вот почему ты так из-за нее переживаешь?

Митя выдал себя с потрохами, застыв вытесанной из мрамора античной скульптурой. Солнечные лучи играли на его обнаженной коже. Парень был задумчив и неподвижен. Старая-добрая маска а-ля "не понимаю, о чем ты" снова закрывала другу лицо. Но к чему теперь ему эти игры? "Дешевая" Лида не должна была стоить таких колоссальных усилий. И все же... она того стоит.

Браво, Ксения, браво! Я бы поаплодировала самой себе. Я снова сделала это. Как-то давно Керимов меня упрекнул в том, что я умею задавать неудобные вопросы. Как хирург-психопат я ювелирно вскрываю человеческую сущность. Лезу в чужие "кишки" без спроса и тонкими пальцами ловлю "паразитов".

Ах, черт...

Кажется, в Тимуре когда-то умер отличный философ. Было бы забавно почитать что-нибудь, вышедшее из-под его пера. Мне действительно жаль, что он ничего не пишет. А ведь он, Керимов, верно заметил, что я умею ставить близких в неудобное положение. Быть может, я, правда, вижу глубже, чем многим бы хотелось? Димка точно согласился бы с этим.

Всего один вопрос, заданный мной, а Михайлов напрягся. И ведь сделай он мордочку кирпичом, рассмейся, отпусти колкую шутку, и я бы, как раньше, попалась на удочку друга. Я бы упустила момент. Но сейчас... Мне не нужны были Димкины объяснения. Я увидела все, что мне было нужно. Вопрос только в том, видел ли он это?

Я присмотрелась к точеным чертам, силясь отыскать в тонких линиях что-то, похожее на подсказку. Намек, который бы все объяснил. Димке нравится Лида? Или это болото поглубже? Может, Лида лишь повод, катализатор? Девушка, на которую удобнее злиться? И не то же ли самое было со мной и Тимуром? Да и...

Впрочем, нет. У каждой истории есть свои оговорки. А Лида и Митя — совсем другой случай. Не стоит сравнивать то, что было тогда между мной и Тимуром, с тем, что сейчас происходит между моими друзьями. Нормальными отношениями это не назовешь, но кто из нас вообще идеален?

— Меня просто бесят... такие, как она, — после долгих раздумий признался, наконец, Димка. А мне захотелось фыркнуть. Хорошее слово "бесит". Прикрытие для настоящего чувства. Впрочем, Димка все равно не скажет больше, чем он уже сказал.

— А хочешь вина? — я предложила без перехода. И Дима, удивленный сменой моего настроения, вздрогнул. Я, улыбаясь, уже открывала свой мини-бар.

— Давай, — Митя обрадовался так, будто я позволила ему выбраться из западни. Парень вздохнул облегченно и, пока я тянулась за бокалами, отыскал в выдвижном ящичке штопор. — Ты иногда пристаешь, как банный лист, — заметил устало.

— Ага, — я кивнула. И, вдруг вспомнив о своем намерении заняться десертом, решила заговорить о Тимуре. Подходящий момент, чтобы сменить тему. — Керимов говорил, что я веду себя, как репей.

— Тимур? — Димка хмыкнул.

— Да-да, тот самый, которого ты мне вчера притащил под дверь, — я с кровожадной улыбкой взглянула на притихшего друга. В этот раз он, правда, не дрожал и не пытался гримасничать. Я вкрадчиво поинтересовалась. — Не хочешь рассказать, с какой это радости был твой подарок?

— Да, мы выпили и...

— Михайлов! — я даже не поленилась опять загнать Димку в угол. Раз он так удобно сидел на стуле у стены, я решила поиграть в плохого полицая из американских фильмов. Подобралась ближе к столу и нависла над парнем. — Не включай дурачка! Ты пьешь постоянно, но своих друзей в мою квартиру до сих пор не тащил!

— А может, теперь начну?

Я уже говорила, что наглость второе счастье? Для Димки оно единственное! Но, если я еще могу спустить на тормозах разговор о Лиде, ибо это не мое дело, кто и что чувствует друг к другу и какой дурью мается по ночам, то бесцеремонное вмешательство в свою жизнь я не прощаю по щелчку пальцев. Ты ошибся, Димка. Я прищурилась, облизывая пересохшие губы.

— Мить, ты опять чего-то не понимаешь. Никаких компромиссом больше не будет. Если мы разобрались с Лидой и твоим упрямством, то это не значит, что ты отделался малой кровью. Твой подарочек на ночь мне пришелся не по душе. И я жду от тебя внятных объяснений, за каким хреном ты это сделал?!

— Почему ты так завелась? — Димка брал свой пример с меня. Даже интонации не поленился подстроить. Разговор доморощенного психолога со своей "жертвой": "а что это мы так кричим, мой милый?".

— Потому что это моя территория, Дим, — я отвечала спокойно. У меня было время подумать над этим ответом. Всю сегодняшнюю ночь я провела, размышляя о Тиме. Конечно, о нем. — Потому что это моя жизнь, Дим. Потому что для Керимова нет в ней места! Достаточно причин для того, чтобы на тебя злиться?

Михайлов серьезно кивнул. И никаких больше кривляний.

— Я решил тебя немного встряхнуть. Ты превратилась в ледышку, Ксюшик.

Да, что ты говоришь... какая забота! А я просила помощи, твою мать?!

— Неужели? — мой голос сочился ядом. Я чувствовала себя стервой. Вряд ли, когда-то я была ей на все сто процентов. Но в данную секунду мне хотелось чьей-нибудь крови. — Решил пустить мне двести двадцать по сердцу?

— Ты недовольна?!

Недовольна ли я? Да, я в полном восторге!

Если бы не явление Тима, не наша очередная ссора я бы... не приняла то решение, которое приняла. Ничего бы не изменилось. Быть может, Михайлов действительно прав, и мне нужна была встряска. Но откуда ему знать, что для меня лучше?

— Ты не имел никакого права лезть в мою жизнь!

Димка невозмутимо выдержал мой взгляд.

— А у кого оно есть? Кому ты позволяешь это?

— Никому! — я отодвинулась от парня и присела на соседний от него стул. — Мне никто...

— Не нужен? — Митя закончил предложение за меня и усмехнулся. — Не говори ерунды. Я ничего такого не сделал. Привез твоего ненаглядного Тима. А все остальное вы делали сами. И если ты так разозлилась, значит, я угадал.

— У тебя проблемы с логикой, мой друг!

— О, я все еще твой друг? Премного тебе благодарен. Но за Керимова в твоей постели я извиняться не буду. Моя миссия закончилась на пороге твоей квартиры. Все, что случилось после, — ваших рук дело. Я не причем.

Я поморщилась. В этом был весь Михайлов: игра словами, хитрые подножки. Где-то в глубине души я уже знала, что сделанного не исправишь. Эта встреча с Тимуром все же пошла мне на пользу.

Мне стоит радоваться еще и тому, что Димка не устроил для меня что-нибудь поэкзотичней. И если я говорю, поэкзотичней, это значит именно это. Несколько недель назад "жертвами" Димки оказалась парочка наших знакомых. Это я воспринимаю Михайлова абсолютно спокойно и, как правило, после таких задушевных бесед, как сегодня, теряю запал. По крайней мере, желания мстить парню у меня никогда не возникает. Но я это я. В окружении Димки не все такие. Кто-то пытается достойно "ответить", и вот тогда каскад шуточек друг над другом сменяется настоящей войной.

Мне искренне жаль всех тех, кто забывает о том, что Димка — король маскарада. До сих пор никому не удалось поставить его на место. Обычно после двух-трех показательных выступлений все желающие повоевать сдаются на Димкину волю. И причина — банальна. В некоторых случаях Михайлов не знает меры. Разозленный богатый мальчишка с дьявольским складом ума — о, он может позволить себе... такое... На сегодняшний день, в число лучших приколов Димона входит угон (шикарный Порше Каен исчез с платной парковки под домом, и владелец испытал несколько поистине мучительных минут, пока метался по двору в поисках своей машины), вооруженное нападение (Ден проснулся под дулом пистолета с десятком вооруженных амбалов в своей спальне) и полноценное похищение (Ромку повязали на выходе из ресторана и увезли в заброшенный детский лагерь в глухом Подмосковье).

И пусть ни одна из этих шуток не закончилась плохо. Даже побелевший от страха, привязанный к дереву Рома спустя полчаса вовсю заправлялся водкой в компании Димы. Но... связываться с Михайловым и дальше, продолжая испытывать на себе изобретательность и масштабность мышления Димки — на это отваживаются лишь единицы. Я к их числу не отношусь. И упаси меня Бог влезать во все это.

— Я злюсь по другой причине, — после раздумий сообщила другу. Но уточнять — на что именно злюсь, все же не стала. Глупо обвинять Димку в том, что он мне помог.

— Да уже пофиг, — Митя догадался о моих мыслях. И вместо того, чтобы развивать тему, сделал шумный глоток из бокала и потянулся к распакованной Лидой Праге. Я мгновенно хлопнула его по ладони.

— Я достану тарелку!

Этот свиненок мог запросто хватать кусочки прямо из пластиковой коробки.

— Спасибо, — Митя улыбнулся и, дождавшись, пока я поухаживаю за ним и озабочусь салфетками, чаем, блюдцем и ложкой, с восторгом вгрызся в шоколадное чудо. Такой же любитель сладкого, как и я. Я почти умилилась.

— Не за что, монстр. Я надеюсь, твой "подарок" был первым и последним в моей жизни.

Димка вздохнул, развел руками.

— Я сделал, что мог.

— Даже больше, чем надо...

* * *

Как я и обещала Лиде, Михайлов покинул мой дом задолго до того, как девушка вышла из спальни. Мы договорились созвониться с парнем на днях, когда станут известны окончательные планы на отпуск. Именно это нам необходимо было обсудить с Лидой. В свете последних событий, быть может, нам не было смысла ехать куда-то?

Но Лида развеяла мои опасения. После нескольких часов сна поздним вечером в моем доме она выглядела жизнерадостной и веселой. Отдохнувшей, если сказать точней. Недавняя ссора с Михайловым была абсолютно забыта. Так же, как и его надменное предложение заплатить за чужую еще не рожденную жизнь. Кстати, к теме этого разговора мы с Лидой больше не возвращались. А вот предстоящий отдых в Штатах... Девушка горела желанием улететь из России так же сильно, как я.

Тогда я еще не догадывалась о ее планах. В сумерках уходящего дня я не заметила происходящего с Лидой. Ее маска была идеальна, как и всегда. И лишь через пять дней, поднявшись на борт самолета, пристегнувшись ремнями и устроившись с максимальным комфортом, Лидочка вдруг тронула меня за рукав.

— Кси... Я не смогла это сделать.

Радость напополам с удивлением, и десятки вопросов. Самый главный из них 'почему?'. Лида улыбалась чуть-чуть виновато, но отвечала.

— Я справлюсь. Я вдруг поняла, что хочу... хочу, чтобы он родился.

Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы переварить новость. Губы сами собой сложились в улыбку.

— Ты молодец! Ты все делаешь верно! — Я потянулась к девушке, чтобы ее обнять. Но Лида осторожно от меня отстранилась. Заглянула в мое лицо, смахнув длинные локоны, падающие мне на глаза, и вдруг прошептала так, чтобы не услышал никто из наших соседей по самолету.

— Если бы я сделала аборт, ты тоже бы так говорила?

Ах, вот в чем дело.

— Ты ведь знаешь ответ, Лид, — я старалась говорить так, чтобы в голосе не было слышно упрека. Подозрительность была у Лиды в крови, и я понимала ее прекрасно. Мне нужно было ее успокоить. — Какое бы решение ты не приняла, я не буду тебя судить. Никогда. Лидочка расплылась в благодарной улыбке, и я поспешила добавить.

— Но на твоем месте, я бы тоже оставила малыша.

Девушка молча кивнула, принимая мои объяснения, и снова погрузилась в свои мысли. До конца полета, как бы я не пыталась ее разговорить, Лидочка отвечала порой невпопад, неудачно шутила и в конце концов просто прикрыла глаза, притворяясь уснувшей. И только нервно вцепившиеся в ручки кресла тонкие пальцы выдавали ее.

— С тобой все в порядке? — перед посадкой я осторожно погладила девушку по сжатому кулачку.

— Д-да, — Лида откликнулась слабо, распахнула глаза и даже вяло мне улыбнулась.

В этот момент я впервые почувствовала легкий укол беспокойства. Но Лида до самого приземления держалась молодцом, и я решила списать ее бледность на страх полетов. В конце концов, беременные переживает не только за свою жизнь.

Но реальность оказалась намного хуже, через несколько дней мои опасения оправдались. К тому времени мы уже посетили с Лидой Нью-Йорк и только-только прилетели с подругой в жаркий Лас-Вегас, планируя через три дня отправиться в Лейксмид. Национальный парк и Гран-каньон манил нас своей красотой. Мы хотели это увидеть. Лида особенно. В последней до родов поездке Лидочка клятвенно пообещала мне набраться впечатлений побольше и оторваться по полной программе.

Шопинг, клубы, музеи, каньоны, нас ждали еще Майями и Голливуд. Но кто же мог знать, что нашей затее не суждено будет сбыться?

Мы застряли в Лас-Вегасе почти на неделю. Перемена климата сыграла над Лидочкой злую шутку. В одной из наших прогулок ей вдруг стало плохо, и мы срочно вернулись в отель. Состояние Лиды не улучшилось ни на следующее утро, ни еще через день. Мы сходили к врачу и, как результат, отменили бронь отелей везде, кроме Нью-Йорка. Лас-Вегас до конца поездки обещал стать нашим временным домом. Дни напролет мы прятались в спасительной прохладе номера, выбираясь на улицу лишь по ночам. Время отпуска стремительно подходило к концу. Лидочка чувствовала себя виноватой.

— Когда же закончится этот ужас? — подруга закатила глаза к потолку и прикусила губы. Обложенная подушками со всех сторон, она проснулась минут пятнадцать назад. Карауля ее беспокойный сон, я уже два часа трепалась с народом в скайпе. — Может, куда-нибудь сходим?

— Тебе прописали покой, мы пройдемся по нашему району в полночь. Сейчас, — я сверилась с прогнозом погоды на Яндекс, — почти 40. Не думаю, что тебе стоит так рисковать.

— Мне надоело! — капризные нотки в голосе Лиды меня рассмешили, и я решила, что стоит поднять ей настроение последними новостями.

— Думаю, мы сможем что-нибудь с этим сделать. Димка пообещал прилететь завтра.

— Что?! Какого черта он здесь забыл?! Я не хочу его видеть! Ты... ты...

— Лид, — я присела на край постели, стараясь успокоить разбушевавшуюся подругу. Врач строго-настрого запретил ей волноваться. Да, у них с Михайловым есть куча неразрешенных проблем, но доводить себя до обморока из-за глупости парня? — Послушай, он будет вести себя зайкой, — я дословно процитировала одно из бредовых Димкиных обещаний. — Будет слушаться моих указаний. И без лишней необходимости трогать тебя не станет.

— Ну, конечно! Так он и сделает это.

— Он обещал! — я повторила жестче. — Хочешь посмотреть, что он мне пишет?

— Не нужно мне этого бреда. С какой стати вообще он собирается портить наш отдых?!

Я не стала ничего отвечать, просто сунула Лиде в руки планшет с горящим окошком Скайпа.

В этот момент Димка как раз расписывал краткий план наших совместных действий. После его прилета, конечно. Он уже знал, что Лидочке плохо, и ничего сверхъестественного не предлагал. Но от энергии его слов, бьющей через край и исходящей от Мити даже через тысячи километров, волей-неволей хотелось смеяться. Димка умел поднимать настроение, почти не напрягаясь. И даже его предложение прилететь в этот раз я не стала воспринимать в штыки.

Нам с Лидой нужно было чуть-чуть сменить обстановку. Как бы ни был прекрасен город, но через окно трехзвездочного отеля нам был виден лишь его не самый шикарный край. Решив сэкономить и потратиться в дальнейшем на чисто девичьи покупки, мы выбрали себе место для проживания вдали от центра. Подумаешь, проехать до нужного места пару станций метро. Хм...

Но в нашем случае, оставалось только пользоваться услугами такси. Такси, в которых Лиду укачивало со страшной силой. Не помогали даже прописанные врачом лекарства. С опаской вставая на электронные весы, Лида сегодня утром констатировала, что за неделю сбросила шесть килограмм.

— Ты уверена, что он нам нужен? Михайлов — спаситель? — Лида скептически подняла одну бровь, вчитываясь в предложенную Димкой программу (и бассейн, и спа, и аренда кабриолета. И бла-бла-бла). Я бы посоветовала Лидочке делить все сказанное моим другом на три, ибо уже несколько раз Димка удачно "забывал" об обещанном накануне, но впервые за три дня на щеках девушке играл румянец. И как бы она не старалась кривить губы и выглядеть хмурой, ее синие глаза блестели и улыбались.

— Нужен, — я подмигнула подруге. — Он хочет устроить нам праздник. Зачем же отказываться от халявы?

Впрочем...

Халявы, как и развлечений, не вышло. Наверное, одна из планет, влияющая на наши с Лидочкой жизни встала в какую-то нелицеприятную позу. Стас, с которым я созванивалась уже дважды, с коротким смешком называл ситуацию "попкой". Нам катастрофически не везло.

Вся жизнь состоит из случайностей, приятных, неожиданных, не самых лучших. И, в какой-то момент радуясь чужой удачи, ты почему-то жалеешь себя. В день прилета Михайлова мне стало жаль Лиду. Нет, мы не договаривались встречать его в аэропорту. Прислали адрес отеля и терпеливо ждали его появления на веранде местного ресторана. Часы показывали четыре часа после полудня. Самолет Димки без приключений приземлился в аэропорту часа два назад, а от моего друга не было никаких известий.

— Он нас кинул, — Лида фыркнула уже в пятый раз, как и я, нервно взглянув на часы. Кто из нас двоих больше ждал появления Мити неизвестно. Лидочка изо всех сил притворялась ко всему равнодушной. Тянула ледяной апельсиновый сок и листалажурнал.

— Он позвонит, — вот в этом я не сомневалась. Димка мог притвориться порядочной свиньей, но безответственным я его никогда не считала. Пропасть без объяснения причин он бы себе не позволил.

Ведь так?

Но прошло еще пару часов, а ситуация не изменилась. Я начинала медленно закипать. Злость мешалась с волнением, сердце металось под горлом. А вдруг с этим негодником что-то случилось? — раз за разом спрашивала у меня Лида. Но, нет. Я не верила в такие предположения

. Только не с этим засранцем. Чтобы успокоить подругу, сидящую последние полчаса, как на иголках, мне пришлось вспомнить кучу историй, произошедших с Димкой. Всякий раз удача оказывалась на его стороне. Ничто не могло помешать Мите делать и получать то, что он хочет.

Лидочка хихикала вместе со мной, но продолжала коситься в сторону двери. Ей проще было поверить в то, что приезду Михайлова помешала авария на дороге, километровая пробка или бабуля, которой Димка благородно решил помочь. Для меня же ни один из вариантов не был похож на правду. Но звучал точно лучше, чем слова моего вредного "я", насмешливо напоминающие мне о характере Димки. Он мог обо всем забыть, мог только если...

— Ксюш, привет! Че, как? Вы живы?

Звонок Димки раздался, как по закону подлости в самый последний момент. Еще немного и я бы, послушавшись Лиду, начала методично обзванивать все больницы. Но он позвонил. Сам. Такой же жизнерадостный, как и обычно.

— Ты?! Сбрендил? — я не справилась со своей злостью. Даже подскочила со стула и между столиками заметалась по полупустой террасе. Хотелось кого-то прибить. Сколько можно?! — Куда ты делся?!

— Кси, не злись! — Димка был само обаяние. Он улыбался, я чувствовала это, даже не видя друга перед собой. Он был чем-то безумно доволен. Но судя по тому, что Михайлов так и не появился в нашем отеле, к нам с Лидой его нежданная радость никакого отношения не имела. — Мы скоро будем, — пообещал паршивец. — И я все тебе расскажу!

— Что значит 'мы'?

Мое сердце пропустило удар. И, если честно, в первые две секунды я подумала о Лешке и его брате. Димка же не притащил Керимовых в Штаты?!

— Увидишь! — сообщил Михайлов и благоразумно положил трубку, прирвав поток моих негодующих вопросов.

— Что происходит? — Лидины голубые глаза были похожи на два огромных блюдца. Ей не нравилось выражение моего лица.

— Едет, — я зло опустилась обратно в плетеное кресло. — И не один.

— Не один? — Лида облизала потрескавшиеся губы и неуверенно улыбнулась. Думала, что я шучу. — А с кем?

— Не знаю. С кем-то, кто его задержал, — я уставилась на кусты какого-то экзотического растения, загораживающие вид на подъездную дорогу к отелю. Я ждала появления такси, но сквозь плотную зеленую массу было почти ничего не видно.

— Значит, девка, — вдруг спокойно предположила Лида и кивнула каким-то своим мыслям. Я пожала плечами. Даже если и так, делать что-то уже было поздно. Как и поздно было послать Михайлова на фиг. Если он хотел развлекаться, пусть отправлялся бы в Штаты один.

— Вот сволочь... — я, похоже, озвучила общую мысль. Лидочка горько усмехнулась моему всплеску. Еще через мгновение маска безразличия вернулась на ее осунувшееся за последние дни лицо, и даже появление Михайлова под ручку с незнакомой девицей ничего не изменило. Я злилась, как чертик. А Лида, напротив, была абсолютно спокойна.

Знакомство прошло вполне мирно, мне удалось на время приглушить свою злость. Ехидный внутренний голос сладенько поинтересовался, а кто мне собственно Димка? Жених, сват или брат? Он обещал мне приехать и, вроде, приехал. Все в рамках нашей пламенной искренней дружбы. Но судя по тому, какими глазами Михайлов смотрел на длинноногую Катерину, проводить с нами время и развлекать двух умирающих от скуки девчонок он больше не собирался.

— Мы познакомились в самолете...

— Она здесь с друзьями. Едут в каньон.

— Я прыгаю с парашютом уже пять лет. Решили полетать вместе с Димой.

— Да. Я завтра возьму вертолет, и мы рванем вместе. Вы с нами?

Димка и Кетти говорили наперебой, переглядывались и без конца смеялись. Лида сдержанно улыбалась, забавляясь их манере общаться. Я же лишь хмурилась и не узнавала Митю. Как невеста, спрятавшая лицо под полупрозрачной вуалью, он был одновременно похож и не похож на себя. Где его мерзкие шутки, где злобные взгляды? Еще ни одной девчонке Димка не позволял быть такой восхитительно-милой в компании с ним.

Я наблюдала за странной парочкой еще какое-то время. Складывалось впечатление, что им никто вокруг не был нужен.

Неужели, любовь с первого взгляда все-таки существует? Или это что-то другое? Общность взглядов и интересов? Игра гормонов и буря химических реакций в теле? Я не знала ответов. Но признавала вполне очевидные факты. Димка и Катерина удивительно подходили друг другу (если забыть на мгновении о белом и пушистом Димоне, которым, к слову сказать, он бывал очень редко). Они оба были из обеспеченных семей. Отец Екатерины занимался черной металлургией. Папаша Михайлова наживал свои миллиарды на золоте и бриллиантах. Катенька училась в МГИМО, Димка закончил Вышку. У обоих — факультет экономики и предпринимательства, банковское дело. Они оба любили спорт, Митя увлекался самолетами, Катя обожала дельтапланы и прыгала с парашютом...

Продолжать не было смысла.

— Нет, мы, наверное, не поедем, — я коротко качнула головой и улыбнулась невинно. — Лида еще чувствует себя плохо.

— Да ладно, — Димка фыркнул, стараясь скрыть изрядную долю сарказма в своих словах. Я непонимающе уставилась на скалящегося в неприятной ухмылке друга. Не может быть, что он забыл о своих обещаниях! Ведь только вчера он клялся, что больше не будет цепляться к ней! — Регенерация после аборта занимает не более трех недель, — спокойно просветил непросвещенных нас Дима и, как добрый самаритянин, вдруг улыбнулся. Фальшивка! — Скоро все будет в порядке, — с твердостью, достойной профессионального врача, заверил он Лиду.

Девушка напряглась на своем стуле, опустила глаза и под столом до боли сжала мне руку. Я, открывшая было рот, чтобы вспылить, только нервно сглотнула.

— Ты, правда, пошла на аборт? — Катя не выглядела удивленной. Скорей такой же презрительной и возмущенной, как и Михайлов. Даже в этом они повторяли друг друга.

— Правда, — подруга спокойно угукнула, глядя в свою тарелку. — Не хотела, чтобы ребенок мешал моим планам.

Девушка ответила настолько расчетливо и цинично, что даже я, зная правду о предстоящих родах, на секунду решила, что Лида обманывает меня. Вот черт!

— Кто бы еще сомневался, что ты это скажешь, — Михайлов опять усмехнулся. А Катя неожиданно захотела его поддержать.

— А не лучше ли думать о предохранении до, чем решать такие вопросы после? — в ее словах звучало неприкрытое удивление. Она действительно не понимала, или просто старалась сделать больней? Димка ободряюще улыбнулся своей подружке.

Мерзость! Мерзость! Мерзость!

Я немедленно обернулась к Лиде, ожидая ее ответа. Должна же она хоть как-то себя защитить? Но, невозмутимо пожав плечами, девушка отщипнула ягоду от лежащей на блюде в центре стола грозди сочного винограда и ... промолчала. Какого черта?!

Больше не в силах терпеть эти игры, разозленная сразу на Лиду и Димку одновременно, я резко отодвинула стул. Куда мне тягаться с актерами такого масштаба?! Моя улыбка, вряд ли, походит на оскал Голливуда, но даже я способна кое-чем удивить! Смотри.

— Если ты разобьешься в каньоне, Дима, пожалуй, я тоже решу, что ты не подумал о своей безопасности РАНЬШЕ.

Митя следом за мной поднялся из-за стола.

— Кси, ну, что ты злишься?!

Я отпрянула от тянущейся ко мне руки. Катя рядом с Михайловым хмурясь следила за тем, как я стремительно собираю вещи.

— Лид, давай пойдем в номер!

Лидочка послушно встала следом за мной. И Димка, видя, что ситуация выходит из-под контроля, сделал очередную попытку достучаться до моего мозга. Он так всегда говорил.

— Ксюш, что с тобой происходит? Я ничего особенного не сделал!

Не уж то, правда? Димка все еще верит в сказки? А ведь я предупреждала его неделю назад.

— Конечно, — я улыбнулась ему в тридцать два зуба. — Это у меня ПМС, Дим. А в такие дни я становлюсь злобной с

* * *

. Вот такая мерзкая правда жизни. Поэтому нам в ближайшее время, вряд ли, стоит общаться. Хорошего вам отдыха, Дима, Катя! И прошу нас простить!

— До свидания, — Лида вежливо кивнула белокурой головкой и махнула Димке рукой. Невинный и дружелюбный жест, такой, будто они тысячу лет были знакомы. Краем глаза я уловила, как невинно моя подруга выглядела в этот момент. И ведь никто со стороны не мог бы даже подумать, что это единственный раз, когда Лидочка вела себя с Михайловым так равнодушно.

Боже мой, когда же закончится это шоу?!

Все мои чаяния остались тщетны. Планы летели к чертям. Финальным аккордом неудачного дня стал мой разговор с Лидой. В лифте, пока мы поднимались с ней на пятый этаж, я мерила четыре квадратных метра шагами. Три в одну сторону, и три в другую. Кнопочки на позолоченной планке с мигающими циферками этажей блестели. На пару секунд они привлекли мой взгляд. Я подумала вдруг о том, что пора брать себя в руки. Ссора с друзьями на другом конце света, за тысячи километров от дома, что может быть лучшим дополнением к отдыху в чужой стране?

Я сцепила руки под грудью, пальцами впиваясь в обнаженные плечи. В лифте работал кондиционер. Меня знобило то ли от собственной злости, то ли от резкой смены температуры. В фойе, как и на веранде, было под сорок.

В отличие от меня Лида была по-прежнему невозмутима. Она спокойно рассматривала свои ногти и о чем-то чуть слышно вздыхала. Мои метания ее раздражали, я видела, как она хмурит брови, следя за моим нервным шагом. Но Лидуся пока что держала язык за зубами. И я была благодарна ей хотя бы за это. За все остальное — мне хотелось ее ... Нет, беременных не убивают. А слабых беременных женщин берегут как зеницу ока. Но как это сделать, если будущая мамаша изо все сил сама старается испортить себе жизнь? К чему притворство и эта игра перед Димкой? В чем смысл?

— Тебе не стоило с ним ругаться, — подруга сдалась первой. Не выдержала тягостной тишины, повисшей между нами с момента возвращения в номер. Последний час я хмуро листала любовный роман, случайно купленный мной в Нью-Йорке. Лидочка же все это время деловито перебирала вещи, прикидывая, что из них отдать горничной в стирку.

— Тебе не стоило врать, — я откликнулась почти в тон подруги и даже не потрудилась оторвать взгляд от бульварного чтива в мягкой обложке.

— А к чему этому козлу знать о моих проблемах?!

— А почему нет?!

Лида была возмущена. Неподдельно, искренне возмущена моим ответом. Я будто читала все ее мысли: 'А зачем ему знать? Он снова сделает свой неправильный вывод и будет доволен!'

Да, все так. Но если всю жизнь носить маски, от человека останется только тень самого себя. Осколки — крошки. И потому... кто-то должен сделать этот шаг первым.

Пусть я согласна играть роль на работе. Согласна кокетничать и улыбаться ради достижения целей. Но есть ситуации, когда просто необходимо вновь становиться собой! На месте Лиды я не смогла бы замороженной рыбкой смотреть Диме в глаза и слушать его бредни. Судить имеет права лишь тот, кто знает правду. А Михайлов себя ведет, как настоящий слепец. Или полный придурок...

Я не стала в тот вечер спорить с Лидусей. Было не то время и не то состояние у нас обеих, чтобы что-то доказывать друг другу. Сказанного не отменишь, а разговор с Димкой уже состоялся. И он, мой типа единственный друг, наплевав на мои просьбы и свои обещания, сделал свой выбор. Мне не хотелось думать сейчас 'почему?'. Быть может, все дело было в Катюше. Быть может, в поведении Лиды. Какой теперь прок изображать из себя Мисс Марпл? Мотивация Димки больше меня не волновала.

О, да. Признаюсь. Это мои самые отвратительные черты. Категоричность, упрямство и... принципиальность. Я не собиралась прощать Михайлову его 'залет'. Не в этой жизни.

К моменту возвращения в Москву злость на него приобрела поистине огромные масштабы и потому...

Уже в столице Димка звонил мне несколько раз, настойчиво, долго и нудно. Даже ночами. Но я, пресекая все попытки устроить очередное забавное шоу (а Митя вполне мог это сделать), подняла трубку только один единственный один раз. Вся моя речь тогда свелась к банальной фразе.

— Я не хочу тебя больше слышать.

Только черта с два это что-нибудь изменило.

Не желаю слышать тебя и не желаю о тебе слышать — две близких по смыслу фразы. Звучат похоже, но Димка умеет все усложнять. Или упрощать, смотря на чей вкус. В этот раз Михайлов превзошел все мои самые смелые ожидания.

* * *

В тот день, когда Лида, хмурясь и кусая губы, появилась на пороге моей квартиры, я как раз решала вопрос, что делать со злополучным жильем. Вот уже битых полчаса мы вяло переругивались со Стасом по телефону.

Калугин после нашего разрыва стал вести себя не в пример внимательней и терпеливей. Когда это в последний раз мы болтали по сотовому больше десяти минут? Но сегодня я ставила вопрос ребром. Сообщала о принятом решении и на компромиссы не соглашалась. Стас упрямился почти так же сильно, как я. В итоге выходил почти интеллигентный скандал без истеричных ноток и злых рыков, разносящихся по всей гостиной и эхом отражающихся в трубке.

Вот что значат партнерские отношения. Мы 'встречались' с Калугиным почти три года. А сейчас даже ссоримся так, будто проводим переговоры. Все в рамках делового общения и рабочего этикета. М-да.

И тут вдруг Лида. Без предупреждения и лишних церемоний. Открывая дверь, я была готова к тому, чтобы увидеть Димку. Только он мог припереться ко мне домой, минуя ворота, домофон и консьержа без всяких проблем. То есть — без получения зеленого света с моей стороны.

— Эмм... привет! — Я удивленно выдохнула, приветствуя Лиду, и знаком пригласила ее зайти. — Я сейчас... Да, Стас. Давай уже прекратим спорить? У меня гости, в конце концов ... И нечего нам обсуждать.... Да! Я так решила... Все. Мне пора. Я сама позвоню завтра... Хорошо, кину тебе смс... Пока.

— Как ты лихо, — Лидочка, скинув у входной двери свои босоножки, прошла в гостиную следом за мной. — Что это вы не поделили?

— Не сошлись в вопросах богословия, — я кисло улыбнулась подруге. — Все как всегда, с Калугиным сложно договориться. Но я с ним справлюсь. А вот ты... какими судьбами в моих краях?

Я была рада видеть подругу, но ее появление насторожило. Я чувствовала себя не по себе. Так словно нежданный Лидин визит был связано с чем-то для меня неприятным. В общем-то, я не ошиблась.

Коротенькое объяснение Лиды с упоминанием известных мне лиц заставило мое сердце от удивления прыгнуть под гордо. Я отдышалась, прежде чем хоть что-то ответить ей. Переспросила, будучи на сто процентов уверенной в том, что из-за шума летящих по Садовому кольцу машин, я всего лишь плохо разобрала знакомое имя,

— КТО? к тебе приезжал?!

Лидочка улыбнулась чуть-чуть виновато и повторила:

— Михайлов.

Несколько секунд мы с Лидой молча смотрели друг другу в глаза.

— И как? — я уточнила хрипло.

Димка, который ищет встречи со мной, при этом общаясь с девушкой, которую ненавидит?!

— Нормально, — Лидуся поджала пухлые губы и отвела задумчивый взгляд от меня. Уставилась на работающий чуть слышно приемник. Ага, сейчас сделает вид, что новая попсовая песенка ужасно ее заинтересовала. Но что за черт? Что значит это пресное Лидочкино "нормально?!

Я переспросила один раз, второй, изо всех сил стараясь разговорить подругу. В конце концов, должна же я получить законные объяснения! Но кроме все того же расплывчатого "хорошо" я мало что смогла от Лиды услышать. На все вопросы типа "вы снова ругались?", "ты сказала ему, что не стала делать аборт?" Лидочка отвечала мне односложно и без видимого энтузиазма. Довольно быстро наш разговор свелся к ее не блещущим разнообразием ответам. Череда невыразительных "да" и "нет" утомила меня, и я бессильно оставила Лиду в покое. Либо она сговорилась с Димоном и своим поведением сейчас пытается разбудить мое любопытство, либо...

Блин! Как я устала от этих головоломок!

— Отлично, значит, разбирайтесь со всем этим сами!

Удивленная мордашка Лиды лишь подтвердила мои догадки. Ну что ж. Если все это отлично продуманный план моего друга, тогда ему тем более здесь ничего не светит. Не хочу даже слышать о нем!

Мое упрямство достигло абсурда. Я сменила номер своего телефона. А Димке через все ту же Лиду попросила сказать, что его появление на моей работе ничего не изменит. Даже если он снова устроит выход с цыганками и собакой. Даже если спрыгнет с парашютом на парковку возле автосалона . Даже если...

Мне стало вдруг резко на всех плевать. Притворство и маски надоели до жути. А общение подруги с Михайловым только укрепляло меня в решении быть жесткой. Никаких поблажек, компромиссов, никаких разговоров!

Кстати, все та же Лида спустя еще месяц стала временами рассказывать мне о последних новостях в жизни Димки. Я никогда не интересовалась этим сама и никогда не задавала вопросов по ходу беседы. Если Лида хотела чем-то меня удивить, пускай. Все же для беременной девушки я могла сделать "скидку". Но во всем остальном...

Нет! Я не собиралась вести себя мудро. И даже уговоры подруги не помогли. Лидочка пару раз намекнула на то, что я могла бы уже сменить гнев на милость. Ведь даже она, Лидуся, больше на Диму не злилась. Его поведение ее забавляло! И едкие шуточки Мити о пополневшей Лидочкиной фигуре доводили мою подругу до смеха. Никогда раньше я не видела Лиду такой по-детски счастливой. Предполагаю, что самым приятным днем в ее жизни станет тот день, когда Димка узнает о ее предстоящих родах. Я бы тоже хотела взглянуть на мордашку Михайлова в этот момент. Ну а пока в ожидании "развязки", Лида заливает Димке о своем разыгравшемся из-за депрессии аппетите. Димка-лопух охотно ей верит и чисто из вредности тащит на встречи с Лидусей фрукты и шоколадные торты.

Идиллия, блин.

Мне бы так...

* * *

В моей жизни с момента расставания со Стасом и ссоры с Димкой мало что изменилось. Я взяла паузу, чтобы заняться своими делами. Искала подходящую для переезда квартиру, ездила на выходные в Энск, встречалась с девчонками и с Андреем...

Флейм уехал обратно домой две недели назад. Перспективы работы в столице больше его не прельщали. Адвокат занимался продажей квартиры в Москве. Андрей же временно пересился к Дине. Старшая сестренка, спасая парня от гнева предков, предложила некоторое время пожить вместе с ней.

Мое общение с Андреем было единственной отрадой на фоне прочей рутины будней, привычно разбавляленной посещением спортивного центра да редкими гонками по Москве. Все остальное время я убивала чтением бульварной литературы. Глотала чужие рассказы о счастье, как витамины для глаз, и продолжала убеждать себя в том, что это спасает меня от пустоты в сердце. На деле же с каждым днем мне становилось лишь хуже.

Стас благополучно уехал в свадебный тур. Димка спелся с Лидусей. Тимур, как я и предполагала, счастливо помирился с дражайшей своей половиной.

Хеппи энд. Всем мои поздравления.

Мне же выбираться из своей скорлупы совсем не хотелось. Я заставляла себя вставать по утрам, натягивала маску строгой начальницы и с блестящей улыбкой вновь бежала в автосалон. Лишь там в прохладе своего кабинета можно было забыться на время и не думать совсем ни о чем, кроме решения насущных вопросов. Поставки, таможня, заказы для спецклиентов.

Я скрашивала свое одиночество, как могла, но все усилия не приносили пользы. Чем дальше, тем сильнее я ощущала разрастающуюся вокруг меня тишину. Я знала, что сделала правильный выбор, отказавшись от отношений со Стасом. Я стала свободней! Я стала самой собой. Нельзя вечно жить, прячась за фальшивые чувства. Но Стас... Я не думала, что без него моя жизнь вновь потеряет сочные краски в точности так же, как это случилось после моего переезда в столицу.

Сейчас я чувствовала себя пустой, как сдувшийся от времени воздушный шарик.

Вроде бы, между мною и этим мужчиной все осталось, как было. Подумаешь, мы перестали делить одну на двоих постель. Но разве главное в этом? Наше общение не стало другим. Мы по-прежнему доверяли друг другу. Калугин все так же приезжал проведать меня, и мы, как и раньше, болтали о делах на моей кухне. В отличие от того же Ника, Стас не превратился для меня в своеобразный наркотик. Я его не боялась. Мужчина не напрягал своим присутствием и своим флером. Он принял мое решение, как свое, и больше никогда не предлагал разрушить возникшую между нами стену. Мне было спокойно с ним в точности так, как может быть спокойно в бабушкином одеяле. Легкая шерстяная ткань грела замерзшую кожу. А на душе временами становилось чуть-чуть теплей.

Но без него. В те моменты, когда его не было рядом. Без Стаса, пусть никогда не принадлежащего только мне, но успевшего за столь длинный срок превратиться в самого близкого для меня человека, без него все становилось в разы сложней. Вдруг оказалось, что мне не хватает его прикосновений, его поцелуев. И его тела.

Мне не хватает его недолговечной и недоступной любви. А, может быть, дело даже не в Стасе... Мне просто хочется чувствовать себя по-настоящему нужной. Любимой без отговорок и многочисленных "но".

Только с Калугиным это уже невозможно...

В раздумьях, метаниях и в тишине прошло еще какое-то время. Год плавно перевалил за середину, и фирменный календарь в моем кабинете похудел на несколько ярких листов. В моем дворе все явственней ощущалась полноценная осень с золотыми шатрами деревьев, со слякотью по утрам и промозглым северным ветром, налетающим на прохожих из подворотен. Я больше не рисковала оставлять нараспашку окно, когда засыпала в и без того холодной постели.

В остальном все было так же шикарно, как и всегда.

Лида в последний месяц заметно прибавила в весе, ее животик отчетливо выделялся из-под любого наряда. Притвориться девчонкой, забившей на свой внешний вид, у нее больше не получалось. И потому, как результат, моя подруга изо всех сил избегала встреч с Димкой. Но не только в ее ставшей теперь очевидной беременности было дело. Лида была едва ощутимо, но все-таки зла на парня.

Его фантастичный роман с Катериной Заречной постепенно набирал свои обороты. Почти три месяца вместе — для Мити рекордный срок. И все же у парня еще оставалось время — изредка, но доставать Лидусю своим телефонным бредом. Он звонил нерегулярно, болтал без умолку о ерунде. Рассказывал моей подруге о Лешке, чуть-чуть о Тимуре. Говорил о своих планах начать работать с отцом, благо новоприобретенная им Катюша всячески подталкивала его к такому шагу.

Жизнь вокруг Димки шла полным ходом. У Лидуси же, наоборот, никакой активности не наблюдалось. Как и я, она готовилась к переезду в другую квартиру. Договорившись с какой-то знакомой бабулей, ради того, чтобы остаться в Москве, Лидочка собиралась урезать свои расходы.

— Мне достались приглашения на закрытый показ "Финансиста". Можешь сходить за меня? — как-то октябрьским вечером мне предложила подруга.

— А сама?

— Куда я со своим животом?! Я стала похожа на бочку. Ни в одно платье не помещаюсь, а ведь на вечеринке будет весь московский бомонд. Лучше сходи сама. Тебе есть кого пригласить на вечер?

В моем окружении сейчас не было ни одной подходящей для приглашения кандидатуры. Ни с одним из вертящихся в поле видимости кавалеров мне не хотелось идти не то, что на вечеринку, даже просто сидеть на соседних креслах в кинотеатре и есть попкорн. Меня раздражала необходимость притворяться с каждым из них любезной и милой. Кокетничать, флиртовать и говорить ни о чем. А в это время думать о том, как бы быстрее закончить столь неприятный вечер? Нет, нет, нет... Устраивать подобную пытку над своим вторым 'я' — ни за что. Может, лучше остаться дома?

Свои размышления я аккуратно озвучила Лиде, предложив ей поделиться билетами с кем-нибудь из друзей. Ведь не только я могла оценить щедрый подарок.

— Ты спятила, Кси?! Я говорю тебе про возможность повеселиться, буквально вытаскиваю тебя из твоей спячки, а ты прикрываешься самой дешевой из всех отговорок — 'не с кем'. Ну, так отправляйся на эту тусовку одна. Может быть, ты найдешь там себе нового принца.

— Мне тех, что есть, хватает по горло.

— Надо расширить список!

— Мне и так хорошо. Дома. Я лучше съезжу на...

— Не хочу ничего слышать про твои гонки. Машины и скорость не единственное развлечение в жизни! Вот когда последний раз ты была в клубе?

— О, нет. Только не надо про клуб.

С той памятной ночи в компании Тима я ни разу потом не выбиралась на танцы. Мы встречались с друзьями в пабах и ресторанчиках, пили вино и обсуждали футбол. Но в клуб вопреки старым привычкам, никто из нас идти не торопился. Но если все-таки вдруг (пусть даже случайно) разговор заходил о 'продолжении банкета', я плавно сбегала от темы и находила предлоги, чтобы вернуться домой.

— Ты пойдешь! — упрямо заявила мне Лида и для верности даже аккуратно поднялась со своего кресла, чтобы продемонстировать мне свой округлившийся до размеров небольшого мяча животик. Весомый аргумент в неравной борьбе. С беременными лучше вообще не спорить.

— У меня нет настроя.

— Значит, найди того, кто его тебе обеспечит!

Я примолкла на пару минут, соображая, что делать и перед мысленным взором прокручивая образы всех находящихся в моем распоряжении парней. Всех тех, кто был бы готов составить мне компанию на этой 'пьянке'. Таких вопреки Лидочкиным предположениям было совсем не много. Всего-то трое.

Один из моих коллег по работе. Один — знакомый Стаса, тот самый адвокат, который занимается делом Андрея. И один — лучший друг Райзера — Михаил Жаров. Вот на последнем я и решила остановить свой выбор.

Молодой человек звонил мне в последнее время с упрямством барана и не торопился снимать осадное положение не смотря на все мои бесконечные "нет", "не сегодня" и "я занята". И не то, чтобы парень был настолько мне неприятен, но я не чувствовала себя готовой к началу новых ни к чему не обязывающих отношений.

Или отношений вообще, если говорить всерьез?

В любом случае, закрытый показ и афте-пати — это отличный повод, чтобы узнать друг друга. Так почему бы не попробовать сделать шаг навстречу тому, кто уже столько недель крутится рядом? И пусть у Михаила нет азарта охотника, присущего Стасу, пусть он не так баснословно богат, как Димон... но мне важно сейчас просто отвлечься от грустных мыслей. А если так — то решено. Я пойду с ним.

— Я, пожалуй, позвоню Мишке.

— Знаешь что... — Лида выхватила у меня из пальцев мобильник, прежде чем я успела открыть список контактов. — Лучше иди одна. Тебе стоит сменить сейчас обстановку. Как-то ты последние дни бледновата.

Я фыркнула в ответ на ее слова.

— Чем тебе не угодил Жаров?

— Тем, что он ошивается в компании Димы, — Лида даже о таких мелочах была осведомлена? Ну и что, ей еще рассказывает Михайлов? — И тем, что до сих пор он тебя не успел приручить. Если не впечатлил за два года, то не фиг тратить на него свободное время. Я правду тебе говорю — лучше иди одна.

— Ты представляешь, что будет?

Лида уверено мне кивнула.

— Если не будешь весь вечер букой стоять у стенки, с тобой обязательно захотят пообщаться.

— Да, пристарелый журналист-нимфоман, которому тоже нечем будет заняться.

Можно подумать я не была на таких тусовках. Ха-ха. Сейчас всех стоящих мужчин расхватывают не глядя. Девушки виснут на мужиках любых возрастов, еще до того, как объект их пламенной страсти успеет понять, нужно ему такое внимание или нет. Себя же в качестве охотницы за мужскими 'сердцами' я представляла слабо.

— Знаешь, что такое мышление в позитивном ключе?

— Ой, только давай без лекций, — я взмолилась, закатывая глаза. Но Лида хмыкнула без снисхождения. Замолкать она, ясное дело, не собиралась.

— Вот я и говорю, что не знаешь... А между прочим...

Так незаметно поддавшись уговорам подруги, я собралась на закрытый показ.

* * *

— Привет! Скучаешь?

Высокий брюнет с загадочным взглядом нашел меня возле барной стойки. Я одиноко крутила в руках тонкий бокал и делала вид, что изучаю программку показа. Читала интервью с режиссером и исподволь разглядывала бармена. Молоденький парень-блондин выглядел очень мило. Моему помешанному на красоте второму "я" жутко хотелось сделать несколько фото... .

От мыслей о фотосесии меня отвлек неизвестный мужчина. А ведь я говорила Лиде, что буду весь вечер одна.

Ошиблась.

— Скучаю, — я согласно кивнула, легко скользнув взглядом по плотной фигуре нежданного кавалера. Мужчине на вид было около тридцати, его темные волосы были зачесаны назад, на висках серебрилась едва заметные седые прядки.

— Роман.

— Ксения.

Мы представились без излишнего интереса. Я некоторое время просто разглядывала собеседника, пытаясь догадаться о том, кто он такой. Наверняка, он...

— Уверен, что ты близка к цели, — Рома взял у бармена свой бокал. — Я журналист. Работаю на интернет-издание.

Я усмехнулась.

— Так и думала. Ты выглядишь, как опытный журналюга.

— Что меня выдало?

— Цепкий взгляд.

Мы коротко хохотнули.

— С тобой все сложнее. Даже не могу догадаться о том, чем занимаешься ты, — Ромка задумчиво покачал головой. — Ты фотограф?

Я рассмеялась.

— Ты видишь у меня подходящую для съемок аппаратуру?

— Диджей на радио? У тебя приятный голос.

— Снова мимо. Но могу подсказать — я вообще не связана с медийной сферой.

— Мне скоро придется сдаться. Боюсь, что ты агент на службе Моссада. Шпионка? — Ромка игриво звякнул своим бокалом о край моего.

— О, как романтично. Ты уверен, что журналист? Не писатель-фантаст случайно?

— Как раз хочу попробовать себя в этом жанре, — Мужчина мне подмигнул, я вновь засмеялась. Наверное, на меня так действовало вино. Хорошее красное вино, которое согревало душу. — Так кто же ты, прекрасная незнакомка?

— Мы уже познакомились, — мягко напомнила расплывшемуся в улыбке парню.

— Я поддерживаю образ.

— Ясно.

Разговор с Романом прыгал, как по волнам. И виной тому было мое постоянно меняющееся настроение. Я то смеялась, поддерживая глупые шутки и флиртуя. То вдруг закрывалась, не желая говорить о себе.

До начала показа оставалось еще минут двадцать. Не знаю, что в тот момент толкнуло меня оглядеться по сторонам. Быть может, ощущение тяжелого взгляда в спину. Я дернула незаметно плечами, пытаясь унять поселившийся между лопатками зуд. Стараясь не выдавать своего волнения перед Романом, медленно обернулась.

Но, наверное, мне показалось. В толпе, прибывающей в просторный зал, было слишком много народа. И на первый взгляд никого из знакомых я найти не смогла. Почти облегченно вздохнула. Похоже, кому-то просто понравились мои нижние девяносто...

— Кого-то ищешь? — Ромка все же заметил мой интерес. Не поленился поинтересоваться даже.

— Конечно! Ты же не думаешь, что я могу быть одна?

Я коварно в стиле искательниц приключений ему улыбнулась. А мужчина, вдруг наклонившись к моим волосам, прошептал.

— Я не видел, чтобы кто-то был рядом. Ты стояла у стойки одна.

Какая банальность. Как примитивно.

— А это уже ничего не значит, — заявила уверенно и снова уставилась на толпу.

Моя природная вредность молчать не желала. Мне страшно хотелось сказать самоуверенному журналисту какую-то гадость. И не жалко ему тратить вечер на разговоры? Работы так мало или желание пообщаться со мной так велико? А, может, ни то и ни другое. Может, это просто Судьба?

Мысли о Роке, преследующем меня, были совсем не случайны. Внимательный взгляд только что выхватил в мельтешении ярких нарядов молодого мужчину в белом костюме. Черная рубашка резко контрастировала с белоснежной тканью его пиджака. Знойный брюнет бросался в глаза. И даже с такого расстояния я могла полюбоваться его идеально прямой спиной и плечами, на одном из которых повисла фигуристая блондинка. То ли спутница, то ли искательница большого женского счастья. Бог ей в помощь.

Я последний раз скользнула взглядом по привлекшему мое внимание мужчине. Его филейная часть, как и полагалось племенному быку, выглядела фантастично. То есть именно так, как нравилось мне, Лиде и еще сотням тысяч женщин от 12 до 97...

Мечты...

Я порадовалась про себя за девчонку, стоящую рядом с мужчиной. На ее лице не хватало только таблички "территория занята". Я почти отвернулась.

Почти, потому что что-то удержало меня от поспешных действий. Я продолжала смотреть на мужчину, наблюдая за тем, как он неожиданно сделал в сторону шаг, направляясь к замершему недалеко от него официанту. Ах, да, ведь пора позаботиться о своей горячей подружке.

Но, вопреки ожиданиям, мужчина, забрав бокалы с шампанским, не торопился возвращаться к ждущей его девушке. Он поднял свой взгляд на меня, и на мгновение я застыла. Даже недовольное ворчание Ромки не испугало меня.

Я молча пялилась на Тимура. Он удивленно смотрел на меня. Вот он пример Божественной подлянки в красках.

— Твой знакомый? — насмешливый голос Ромки вырвал меня из "сна". И я, отмерев, слабо улыбнулась то ли своему собеседнику, то ли застывшему у противоположной стены Тимуру.

— Что-то вроде, — я отсалютовала своему бывшему однокурснику легким кивком головы и обернулась к Роме. — Ты что-то говорил о своей работе в журнале? Так тебе интересно?

Мой глупый во всех смыслах вопрос заставил мужчину хмыкнуть. Кажется, мой кавалер был искренне удивлен. Ах да. Я же веду себя так бестактно.

И ладно. Не хочет рассказывать, значит не хочет. И не надо строить из себя обиженного малыша. Да, я плохо помню последнее из того, о чем мы говорили, но разве я что-то ему обещала? Под моим безразличным взглядом Ромка вновь фыркнул. И вдруг вместо того, чтобы продолжить наш "занимательный" разговор, скомкано попрощался.

— Ага. Счастливо, — я пресно пробормотала дежурную фразу и вновь обратила свой взор на задумчивого бармена. Смотреть на него было не в пример приятнее, чем болтать ни о чем с журналистом. И пусть я вела себя последние пару минут гадко, мой расчет оказался верен. Ромка благоразумно исчез с моего горизонта. Видимо, в поисках девушки, адекватней, чем я. Девушки без тараканов.

Ну и, катитесь к черту. А может быть, тоже? Плюнуть на все и уйти? В конце концов, никто не будет считать мое исчезновение странным. Я одна. И даже Керимов, заметивший меня в зале, наверняка, во всю веселится со своей куклой. Он-то, точно, не будет пытаться меня удержать.

Мне вспомнился вдруг мой старый разговор с Мариной, состоявшийся еще в пору моей учебы в Энске. "Тебе нужно разбить стереотипы. Притворись скучающей и подойди к нему. Сама начни разговор. Вот увидишь...".

Я усмехнулась своим мыслям. Ах, да. Конечно. Прекрасный шанс. Предложить Тиму выпить. Можно даже о чем-нибудь с ним поболтать. Ведь кто-то уверен, что мужчины любят смелых девчонок. Но вот незадача, подобные советы не для меня. Как-то странно чувствовать себя костью, прыгающей в пасть собаки. Ты либо интересна настолько, чтобы мужчина напрягся и подошел к тебе сам. Либо ты совсем ему не интересна. Получувств и полурешений я не признаю.

Вздохнув, я поправила сумочку на плече и, поставив на стойку пустой бокал, едва заметным движением ладони попрощалась с улыбающимся барменом.

— Красивое платье, — спокойно сообщил из-за спины знакомый голос. И в первое мгновение мне показалось, что он обращается не ко мне. Ну, мало ли с кем может перешептываться Керимов. Стараясь не выдать своего любопытства, я скосила глаза на него.

Тим был один. Шикарная блондинка осталась у него далеко за спиной. Ее полный раздражения и злости взгляд метал в меня копья. Страстная девочка, кстати. Я слабо ей улыбнулась. Сейчас Тимур наговорится со мной и преспокойно вернется в чужие объятия. Обязательно к ней вернется.

— Спасибо, — я все же заставила себя открыть рот и так же спокойно поблагодарила за комплимент парня. Сомнительный комплимент, если честно.

Мое платье ничем не выделялось на фоне шикарных нарядов других гостей. В отличие от пестрых полупрозрачных тряпок, с открытой спиной, плечами, животом, с короткой юбкой... мое платье было слишком строгим. Черное, до колена, с небольшим декольте. Единственным его плюсом была эластичная ткань, она облепляла фигуру тоненькой пленкой, подчеркивающей все, что только можно было бы подчеркнуть. Простора для фантазии не оставалось. Со стороны, как однажды сказал мне Стас, казалось, будто под платьем нет ничего, кроме обнаженного тела. Наивный. В наш современный век даже белье научились делать бесшовным.

Но все равно. Тимур хвалил мой наряд просто на автомате. Жалкая попытка завязать разговор.

— Уходишь?

— Да, я хотела.

Мы замолчали. Я снова смотрела на Тима, он смотрел на меня. Как в пятом классе — смешная игра в гляделки. Вроде, взрослые люди, а ведем себя глупо. Никто из нас двоих не торопился продолжить тягостный разговор. На самом деле, мне нечего было сказать Тимура. А у него...

Кто знает.

Любопытство, моя вторая натура, съедало меня изнутри. Краем уха я слышала от Лидуси, что в октябре Керимов с вещами съехал от Ани. Михайлов говорил что-то о временной передышке. Не знаю, что у Ани с Тимом произошло, но Тимур уже три недели жил в бывшей квартире брата. Лешка, кстати, благополучно вернулся в Лондон.

Что ж. Все бывает.

Впрочем, Тимур стоял сейчас напротив меня и уходить никуда не торопился. Да уж. Слава богу, я догадалась надеть высокие каблуки. По крайней мере, лишние пятнадцать сантиметров поднимали меня на один уровень с Тимом. При желании я могла бы смотреть прямо ему в глаза. Но вместо этого я почему-то то и дело косилась на его губы.

Химия, химия. Черт бы ее побрал.

— Составишь мне компанию в зале? — вдруг без перехода предложил мне Керимов. Я нахмурилась. Сторожащая Тимура блондинка, вряд ли, будет довольна.

— Уверен, что в твоей постели осталось место именно для меня?

Керимов от удивления распахнул глаза, а после, как всегда, придумав колкий ответ, усмехнулся:

— А ты уже думаешь о постели со мной?

Я поддержала шутку. Мне нечего было скрывать. В прошлый раз Тим признался, что жалеет об отсутствии секса пять лет назад. Что ж, в этот раз я тоже жалею о том, что мы не переспали. Быть может, тогда отпустить Керимова мне было бы легче.

— Только если ты думаешь о ней так, как я.

Мы многозначительно переглянулись. Вот и пойди, разбери, что у нас двоих на уме. Вряд ли, заумные разговоры.

— Был уже третий звонок, всех приглашают в зал. Пойдем? — Керимов кивнул в сторону входа, куда медленно утекла большая часть гостей.

— Не пожалеешь?

— Вряд ли.

* * *

Путь от барной стойки до входа в зал мне показался длиною в вечность. Пусть это звучит штамповано и фантастично, но, когда считаешь секунды, проведенные рядом с дорогим тебе человеком, такие условности уже не играют роли. Хочется остановить время, растянуть мгновение на сотни лет. Может быть, мне просто страшно? Я не знаю, что будет после того, как мы войдем в этот зал, найдем места и на ближайшие сто сорок минут погрузимся в просмотр нового фильма. Не знаю, о чем говорить с Тимом потом и не знаю, что выбирать — да или нет? — после. Продолжится ли этот вечер?

Я ничего не знаю.

Месяц спустя Лидочка найдет в сети фотоотчет и на одной из фотографий покажет мне две не вписывающиеся в антураж фигуры. Парень в шикарном белом костюме будет мрачно смотреть вперед, девушка в облегающем черном платье будет выглядеть отстранено. Первый же взгляд на картинку скажет любому одно — эта странная парочка незнакома. Просто умелый фотограф выхватил этих двоих из толпы, в тот момент, когда они на мгновение застыли рядом.

Инь и Янь.

Говорят, противоположностей тянет друг к другу. Глядя на эту фотку, я еще раз убеждаюсь в мудрости предков. Кто-то из них заметил притяжение между магнитами с разными полюсами. Мы с Керимовым точно, как эти магниты. И пусть со стороны... Пусть мы кажемся кому-то чужими. Пусть каждый из нас думает о чем-то своем: Тимур хмурит брови, а на моем лице нет и намека на маленькую улыбку. И все же. Если смотреть дольше, крутить фотографию под разными углами, вглядываться в детали и видеть глубже, чем есть, — вот тогда... Рука мужчины — всего в сантиметре от моих пальцев. В следующую секунду мы обязательно соприкоснемся с ним! И даже второго фото не нужно, чтобы приоткрыть эту тайну. Касание будет.

И да, так и есть. Я отчетливо помню этот момент.

Тим печатает шаг ровно рядом со мной, и я неосознанно повторяю его движения. Тот же наклон головы, тот же изгиб локтей. Одинаковый взгляд куда-то... В пропасть?

Что же мы видим перед собой?

Вряд ли, фотографа. Вряд ли, толпу гостей. Вряд ли, кого-то, кроме идущего рядом...

Магнита.

Потом во мраке зрительного зала, подсвеченного только огромным экраном на центральной стене, я долго-долго пыталась унять колотящееся сердце. Получалось не айс. Ну, почему?! Почему у всех нормальных людей трясутся поджилки, зуб не попадает на зуб, кто-то потеет, у кого-то на глазах выступают слезы, а у меня от волнения — вот это. Сердце, то прыгающее под горло, то от страха уходящее в самые пятки...

Нет, сейчас мне было не страшно. Совсем! Но сердце скакало в груди и стучало военным маршем. "Быстрее, быстрее!" просило оно. И мне хотелось куда-то бежать, что-то немедленно делать, лишь бы быть на одной скоростной волне вместе с моим "мотором". Но куда убежать, если в самом разгаре показ, а Тимур так спокойно сидит от меня всего в десяти сантиметрах?

Я чувствовала кожей, исходящее от парня тепло, и, завороженная им, пыталась себя успокоить. Все хорошо, все шикарно, все лучше, чем может быть!

И ведь действительно так и было?

Мне за глаза хватало той малости, что Тим предлагал. Его рука лежала от меня в нескольких миллиметрах. Лежала рядом — на подлокотнике, не предназначенном для двоих, и не двигалась с места. Я тоже не собиралась сдаваться. Моя кисть уже давно затекла, с каждой секундой все сильнее наливаясь свинцовой болью. Но Керимов по неведомой мне причине был олимпийски невозмутим, так спокоен, будто не испытывал ни малейшего дискомфорта. Как и я, с удобством откинувшись на мягкую спинку дивана, мой неожиданный спутник молчал. Наблюдая за ходом сюжета и не делал ни единой попытки меня коснуться. Он не ласкал мои пальцы, как в фильмах про глупых подростков.

Честное слово, я оценила его подход. Ведь если не так — я бы его оттолкнула! Фыркнула, зашипела, а, может быть, просто ушла, вздумай Тимур меня неожиданно тронуть. Вздумай нарушить дистанцию, придуманную мной... для меня. для него... для нас. Это имело слишком большое значение! Я хотела ему и себе доказать — именно я решаю, что и как будет дальше. Но откуда Керимов об этом знал? Как догадался, что мне от него было нужно? А, может, он тоже думал о чем-то своем, и наши желания в тот момент просто удачно совпали?

Отравленная мыслями о Тиме так, как можно отравиться не понравившейся до омерзения книгой, я пропустила момент, когда мучительное напряжение в кончиках пальцев достигло своего апогея. Запястье в одно мгновение свело, я неосторожно дернула правой рукой и вполне предсказуемо задела Тима. Парень покосился с удивлением на меня, и в светлых глазах (цвет не разглядеть, в зале слишком темно, но я же помню их серый с зеленью блеск) вполне ожидаемо мелькнули задорные искры.

О, да. Он все понял. Он понял, что я "дурю". Сейчас ему лишь осталось назвать меня идиоткой, а после я, гордо вздернув подбородок наверх, без сожалений уйду из этого зала.

Правда?

Но ответа я узнать не смогла. Все так же молча, Тимур накрыл мою руку своей и прежде, чем я успела что-либо сделать, принялся гладить и растирать ноющую от боли кожу. Впрочем, нет. Болели, конечно, мышцы: острые иглы пронзали всю руку насквозь от плеча до локтя, пальцы задеревенели. Но в тех местах, где ко мне прикасался Тимур, оставалось тепло. И это тепло медленно растекалось по моему телу.

На какое-то время я выпала из реальности, наслаждаясь чувственной лаской сидящего рядом мужчины. Сколько длился этот волшебный момент? Кажется, всего пару коротких мгновений. Но в следующий миг, когда я снова уставилась на экран, сюжетная линия фильма оказалась для меня потерянной безвозвратно. Я понятия не имела, что происходит с героями "Финансиста". Какого...

Черта?!

Мысленный окрик резко меня отрезвил. Я настолько сильно поддалась своим чувствам, что забыла о том, ЧЬИ именно прикосновения доводят меня до дрожи. Но это же Тим! Керимов, черт побери, Ксюша! Не Стас, не Никита и не вездесущий Михайлов. Что я делаю с ним? Что на меня нашло?

Мое безнадежно-влюбленное "я" тихо вздохнуло в ответ: я знала прекрасно о том, что со мной происходит. В ловушку, приготовленную для Тимура, я с разбега влетела сама.

Сама?

Осознание этого факта вдруг меня испугало. Только усилием воли я заставила себя не выдергивать руку из пальцев Тимура. На его пухлых губах в этот момент блуждала задумчивая улыбка. Моя же улыбка, легкая и беспечная еще пару мгновений назад, бледнела и гасла с каждой прошедшей секундой. Керимов, конечно, моего состояния не замечал. Неведомые узоры все так же ложились на кожу моей ладони.

Да уж...

За прошедшие годы мало что изменилось. Тимур остался точно таким, как был. Не знаю, хорошо ли это для самого Тимура, но лично мне это открытие может дорого обойтись. Да, Керимов разбежался со своей Анютой, да, он снова свободен и снова гуляет. Один. Но, черт побери... Разве это имеет ко мне какое-то отношение? Керимов не планирует ни с кем встречаться. Даже Барби-блондинка, пришедшая с ним на показ и оставшаяся в одиночестве сразу после моего появления, не выглядела удивленной. Для нее все случившееся было в пределах нормы.

Супер!

Только чем же я лучше нее? Не я ли сама решила продолжить вечер? Поиграть с Тимуром на равных, утереть ему нос... Сорок минут назад это желание было почти нестерпимым. Но зачем мне все это нужно? Стать подружкой на одну ночь для мистера Идиота? Легко. Но там, где для Тима шалости и невинные ласки лишь прелюдия перед бессонной ночью, там для меня — головная боль, слезы в подушку и искусанные до крови губы. Нет, не сейчас.

Потом.

Но я не хочу так больше.

Творящийся в моей голове хаос достиг своего апогея точно под звуки песни. Финальной — к моему несказанному облегчению. Следуя неожиданному порыву, я одной из первых вскочила со своего кресла. Тимур, все еще продолжающий держать мою руку в своей, вынужденно поднялся следом. В маленьком зале тускло вспыхнули лампы, и гости показа степенно поплыли к дверям. Только я и Тимур замерли у своих кресел.

— Спасибо за компанию. Фильм был роскошен.

Мои первое за последние два часа обращение к Тиму, прозвучало довольно сухо. Керимов вопросительно вскинул брови, и почти моментально вокруг его глаз зазмеился десяток мелких морщинок.

— Что это значит?

Я выдавила улыбку.

— Мне нужно вернуться домой, — объяснила прохладно и отстранилась. Пальцы Тима поймали воздух. — Хорошей тебе...

Тимур, уже догадавшийся об окончании фразы, резко меня перебил.

— Ты издеваешься или шутишь?!

— Ни то, ни другое. Я ухожу.

— Бежишь! Не надоело?

— Мне лучше уйти, Тимур. Это правильное решение...

В тот момент моя уверенность в том, что я все делаю верно, была почти абсолютной. В отличие от того же Тимура, в глазах которого без труда обнаружилась злость, я чувствовала себя спокойно. Пусть кто-то считает мое поведение ломкой и набиванием себе цены, но в действительности я хочу одного: уйти, оставив прошлое прошлому, а Тимура — его бесконечным Аням.

— Убегаешь... — Тим неожиданно усмехнулся и, сложив на груди руки, вдруг покачал головой. — Ты всегда так поступаешь, — заметил просто. — По крайней мере, со мной. Но чего ты боишься, Ксю-юша? Остаться со мной на банкет для тебя так ужасно страшно?

Боюсь?!

Мои глаза, наверное, в тот момент были похожи на два преогромных блюдца. Такого вопроса я точно не ожидала.

— Ты спятил?!

Керимов хмыкнул.

— Конечно, спятил. Если тебе легче принять, что это в моей голове проблема. Ну, а вообще-то... Другого от тебя ожидать было глупо.

Детский сад, выпускная группа. Мы опять возвращаемся к нашим баранам.

Я натянуто рассмеялась.

— Хватит, Тим! Ничего нового мы друг другу уже не скажем.

Керимов перестал улыбаться, взглянул на меня серьезно. И вдруг вновь протянул мне руку.

— А, может быть, стоит попробовать, Ксюша? Я не кусаюсь, и это обычная вечеринка.

Я почти открыла рот, чтобы ему возразить. Новая порция претензий уже крутилась на языке. Я все еще была слишком зла, и настроения продолжать разговор не было и в помине. Но Тимур... его слова не звучали сейчас глупо. И...

— Молодые люди, простите. Не могли бы вы покинуть зал? — голос администратора зала раздался точно у меня за спиной. Я фыркнула и одновременно с Тимуром обернулась в сторону почтенной дамы. Женщине было почти под сорок, и ее возраст не мог скрыть даже грамотный макияж. Но Мисс безупречность умела производить нужное впечатление. Дорогая красивая стерва с едва уловимой ухмылочкой на губах строила глаза Тимуру.

Она? Ему?

Говорят, что на женщин часто находит в самые непредсказуемые моменты. На меня "накатило" и накрыло меня с головой именно после вожделенного взгляда зрелой красотки в черном. Она игриво смотрела на Тима и улыбалась ему так, будто хотела съесть. Керимов напротив меня отзеркаливал ее улыбку.

Бред!

Это было единственное четкое слово, которое я выловила среди десятков своих хаотичных мыслей. Тимура снимают, как какую-то шлюху, а он улыбается и машет ручкой? Он идиот или нет?

Стоп-стоп! А это мысль: Тимур... и мальчик на ночь.

— Да, да. Мы уходим. Спасибо, что поторопили, — я аккуратно коснулась ладони Тима, делая вид, что не вижу разочарованного взгляда брюнетки. — Ты что-то говорил о вечеринке?

Бинго!

Простой вопрос, невинный взгляд, и победа уже у меня в кармане. Тимур без раздумий шагнул следом за мной в проход, и еще через две минуты мы были в соседнем зале. К тому времени моя злость на мужчину растворилась в крови без остатка. Остался лишь драйв и предвкушение самой большой авантюры в жизни.

Я хочу измениться и начать все с нуля? Сегодня отличный день, чтобы перестать жить прошлым.

— Ты за рулем?

— Нет, приехала на такси.

— А как же твой кавалер?

— Понятия не имею, о ком ты.

Короткий смешок.

— Вина?

— Мартини.

— Да ты гурман!

— Я передумала. Хочу мохито...

Говорить было не о чем, и слова не сплетались в фразы. Настроение острить пропало десять минут назад. Я предпочла молчать, взамен улыбаясь и хлопая ресничками, как заведенная кукла. Алкоголь растекался по венам, мои щеки горели, я то и дело оглядывалась по сторонам и ждала подходящего момента, чтобы начать игру.

Интересно, кто кого удивит сильнее?

— Оу, отличная песня! — я протянула ладошку Тимуру и сделала первый шаг в сторону танцевальной зоны. — Идешь со мной или постоишь здесь?

— Иду!

И нечего возмущаться. Я расплылась в улыбке.

The music tells me what to feel

Like you now but, is it real

By the time we say goodnight

I'll know if this is right

And I feel you coming through my veins

Am I into you or is the music to blame

Слова очередного хита очень точно совпали с моим настроем. Я не задавала себе никаких вопросов, но исполнительница попсового микса коснулась больной темы. Любовь, наваждение, тяга? Майли Сайрус пела о том, как сложно себя понять. Я бы многое отдала за то, чтобы разобраться в своих чувствах к Тиму. Вариант с мимолетным влечением был так же далек от правды, как и моя неземная любовь к Тимуру. Сумасшествие, помешательство, блажь — вот это было куда верней.

Про себя я считала свою слабость дурной болезнью. Притяжение к Тиму превратило меня в куклу и в мелкую пыль размололо мои мечты. Я разучилась идти вперед, доверяя окружающим меня людям. О любви и о счастье речи вообще не шло...

Я прикрыла глаза, наслаждаясь прикосновениями Тима к моей спине. Кровь пульсировала в висках, следуя за нервной пульсацией очередного трека. "Who owns my heart" сменилcя замиксованным Ferry Corsten'ом "Catch". Меня накрыло в очередной раз, и я запретила себе думать о своем прошлом.

Надо жить дальше. Надо любить себя.

It's your day believe it,

It's your date with destiny

It's to late to leave it,

After all it's your

it's your party

Это стало последней каплей. Я рассмеялась, отпуская на волю свои страхи.

Будь что будет.

Out off my way I'm running,

I'm gonna catch you if I can

Out off my way I'm coming,

I'm gonna catch you if I can

— Почему ты смеешься? — жаркий шепот Тимура достиг моего слуха, и дыхание парня опалило щеку. Прежде, чем отвечать, я вновь ему улыбнулась.

— Хорошее настроение, хорошая музыка, парень... хороший рядом. Почему бы мне не смеяться? — я перечисляла доводы и прижималась к Тимуру еще плотней. Пальцы проворно скользили по мужской шее, гладя и царапая нежную кожу. Мое настроение зашкаливало за отметку "иду в отрыв", и потому мне безумно хотелось подразнить Тима. Приподнявшись на цыпочки, я потянулась к Тимуру и уже через секунду осторожно прикусила мочку его уха.

— Закажи нам такси, — попросила игриво через секунду. — Я пока припудрю носик.

Не дождавшись реакции Тима, я легко отстранилась от парня и нырнула в толпу.

Посмотрим, что он сделает дальше.

Мое пребывание в туалете затянулось минут на двадцать. Я поправила макияж, удлинила на глазах стрелки и нарисовала губы водостойкой помадой. Вот теперь я готова к войне.

— Все в порядке? — Керимов ощутимо нервничал. Дожидаясь меня у входа в клуб, он оглядывался по сторонам и прикусывал губы так, будто на языке вместо его "все в порядке" крутилась совершенно другая фраза. Я предположила, что это было что-то из серии "куда ты делась?"

— Все отлично, — я с улыбкой откликнулась и махнула рукой в сторону припаркованного чуть поодаль такси. — Это наша?

— Нет, они приедут минут через десять.

Я расстроено надула губы и внимательней присмотрелась к парковке. Проблему с "каретой для золушки" лучше решить самой.

— Так долго ждать... Ужас.

Каблучки цокнули по тротуарной плитке, я шустро двинулась в сторону стоящей у обочины хонды.

— Вечер добрый. Не могли бы вы подвезти нас до ... вой? — я вежливо улыбнулась и запустила в сумочку руку, якобы в поисках кошелька. Водитель — лохматый дядька — с блеском в шальных глазах наблюдал за моим копошением. Оценивал платежеспособность клиента по внешнему виду?

— Восемьсот, — заявил мне после секундной заминки. Я пожала плечами, не собираясь соглашаться на первую же предложенную мне цену.

— Пятьсот.

— За такие деньги вы такси не найдете! — возмущенный владелец Civika повысил голос, и на его крик к нам обернулась парочка стоящих у входа в развлекательный центр дам.

— Тут ехать всего десять минут, — я сделала очередную попытку понизить цену, и даже Тим, принципиально не вмешивающийся в мои торги, усмехаясь, скривил губы.

— Почти двадцать, — чуть спокойней откликнулись мне в ответ и, многозначительно глядя в мои глаза, предложили. — Семьсот — последняя цена.

— Вам следующего клиента ждать еще час... Давайте — шестьсот, и мы садимся.

— Договорились.

* * *

— Ну, и зачем ты сделала это? — Тимур, ни капли не выглядящий раздраженным, говорил со мной сухо. Но даже тон его голоса и строгие взгляды не могли меня испугать. Я улыбалась и хихикала, забавляясь его злостью. Ответ "мне так захотелось" Керимов бы не оценил. Впрочем, я и сама не желала разбираться с этим. Сегодня любой свой поступок я спокойно спишу на действие алкоголя... Или гормонов.

Пусть будет так .

— Ты говоришь так много, — я подмигнула Тиму и, удобно устроившись к нему поближе, потянулась к его губам. — Не отвлекайся.

И все же Тимуру понадобилось время, чтобы понять, что мне от него нужно. Не мог поверить, что я первой его коснусь? Ну да, а я рискнула. Кончиком языка облизала его губы. Сухие и неподвижные, они казались почти чужими. Совсем не таким Керимов был несколько лет назад. Хотя... мы оба были тогда другими. Сейчас представить сложно, что поцелуи с Тимом могли когда-то войти в привычку. Очарование первых ласк в тот раз быстро сошло на нет, оставив место лишь для приглушенной страсти. Пять лет назад я считала Тима своей Судьбой. Ну а сейчас...

Сейчас все было снова как в первый раз. Я целовалась с Тимуром так, будто его не знала.

— Приехали, голубки, — матерый бомбила со смешком возвестил о прибытии к нужному дому, и его хриплый голос заставил нас с Тимуром остановиться.

— Спасибо, — я поблагодарила водителя, наблюдая за тем, как Керимов вытаскивает из бумажника деньги и выбирает купюры. Временами он кидал на меня осторожные взгляды, словно выискивая на моем лице следы раскаяния и сомнений. Но их не было! Я продолжала смотреть на Тимура, словно кот на сметану, едва не облизываясь в предвкушении новой порции поцелуев.

— Бог вам в помощь, — на прощание пожелал остроумный водитель, и Керимов, передернув плечами, еще пару секунд задумчиво смотрел вслед уезжающей со двора хонде. Напряжение и нервозность Тимура медленно передавались мне. Я молчала, почти ожидая услышать от парня неизбежное "мне пора". Тимур, как девчонка, мог в последний момент слиться. Осознавая возможность такого взбрыка и пытаясь восстановить испаряющееся неизвестно куда хорошее настроение, я включилась в игру "блондинка".

— Я замерзла, пойдем домой? — для верности высокая шпилька царапнула по асфальту, я изобразила дрожь, и...

Помогло. Керимов вздохнул поглубже и, развернувшись к подъездной двери, обнял меня за плечи.

— Да, идем.

Путь до моей квартиры оказался еще одним актом прелюдии. Мы целовались с Тимуром все время: и в лифте, и на лестничной клетке, пока я искала в сумочке брелок с ключами. Тим с такой силой сжимал меня в объятиях, что я поняла в очередной раз — сейчас все по-другому. От нежности прошлых лет почти не осталось следа.

Ах, да. Я же выросла. Можно себе позволить "взрослые игры".

— Иди сюда, — я с улыбкой втащила Тимура в квартиру, и, захлопнув входную дверь, левой рукой нащупала на стене маленький переключатель. Через мгновение под потолком вспыхнул тусклый сине-зеленый свет, а основная подсветка так и осталась "мертвой". Тимур моей хитрости не распознал, и я, стараясь подольше удержать его от разглядывания заставленного коробками коридора, попросила его помочь.

— Не расстегнешь?

— А... ну.. да.

Не обращая внимания на смущение Тима (откуда только оно взялось?), я повернулась спиной к мужчине. Тонкие пальцы с небольшим опозданием коснулись крошечных пуговиц и еще через пару секунд освободили петли. Керимов тут же воспользовался моментом, чтобы снова меня обнять.

— Постой, — мне пришлось чуть-чуть побрыкаться, чтобы выскользнуть из кольца его рук, — только давай не здесь.

Тим понимающе усмехнулся и позволил мне от него отступить. Видимо, игры в прихожей тоже его не прельщали. Празднуя свою маленькую победу, я похихикала про себя и сделала еще один шаг назад. Настолько долго, насколько это будет возможно, я собиралась дразнить Тимура. И пусть во мне сейчас говорило желание просто позлить парня, мое сердце металось в груди попавшей в силки птицей. Кровь пульсировала в висках, заставляя дыханье сбиваться.

Еще пару часов назад я даже не думала о таком повороте событий. Но судьба как обычно приподнесла сюрприз. Как поет Катя Чехова в своей "Тишине":

"ты один, я одна, а мне бы..."

Вот это "бы" больше всего мне не давало покоя.

Я знаю, что будет дальше. Я знаю, чего хочу. Главное все разыграть по нотам, и завтра с утра моя жизнь вернется в нормальную колею.

Тем временем, оставив ботинки у входа, Тим опять потянулся ко мне, и я снова — уже во второй раз — смеясь увернулась от его пальцев. По-прежнему не включая верхнего света, я медленно двинулась в сторону спальни, с лукавой улыбкой приглашая Тимура идти за мной. В доказательство своих вполне очевидных планов, я стянула с плеч тонкое платье и в гостиной бросила его на диван. Керимов, следующий за мной по пятам, только шумно вздохнул.

Нет-нет!

Мне пришлось прибавлять скорость, огибая журнальный столик и выставляя его небольшой преградой между мной и Тимуром. Все для того, чтобы Тим не смог до меня дотянуться. Пусть смотрит, сколько ему угодно, но прикасаться ко мне...

Слишком рано.

Не уверена, что все свои хитрости я продумывала на много шагов вперед. Я действовала скорее интуитивно, лишь время от времени вспоминая свои бурные развлечения с Ником. Там действительно было что вспомнить. И, может быть, только моему краткосрочному, но такому ... разнообразному... роману с неутомимым другом я обязана своим спокойствием и безрассудством сейчас. Теперь после СТОЛЬКИХ заморочек Никиты, вряд ли, кто-то и что-то сможет сильно меня удивить. Секс по утрам в душе и туалетные развлечения в ресторанах, ласки на последнем ряду кинотеатров, секс на природе и на заднем сиденье авто — ну, да... это стало уже примитивным.

В какой-то мере.

Зато секс на сцене закрытого после ночных представлений клуба, секс на заброшенной радиовышке на открытой ветрам площадке три на три метра, расположенной на высоте двадцатиэтажного дома, все это запомнилось мне до конца моих дней. Но Ник это Ник! Бабник и стриптизер, повеса и просто отличный парень. Тимур никогда и ни за что не сможет сравниться с ним. Со своим тяжелым дыханием, с масляным взглядом, следящим за моей развратной походкой, Тим был слишком взволнован и возбужден. От шарма Казановы и Ловеласа, которым его считали еще со времен школьного выпускного, уже ничего не осталось. Я была почти удивлена. Впрочем, все это давало мне еще больше надежды на то, что этой ночью мое притяжение к Тиму сойдет, наконец, на "нет". Я излечусь и просто пойду дальше.

— Ты долго будешь от меня бегать? — Керимов сдался примерно через минуту.

Шестьдесят секунд, которые я провела, разливая по бокалам коньяк и ловко перемещаясь между баром, диваном, креслом и журнальным столом. Неудивительно, что Тим так сильно завелся. Всякий раз, когда парень пытался преодолеть разделяющее нас расстрояние, между мной и им совершенно случайно оказывался какой-нибудь габаритный предмет интерьера. И я тут совсем не причем.

Наверно.

— Я не бегаю, Тим, — ангельская улыбка вместе с осторожным движением плеч произвела на Тимура нужное впечатление. Он расслабился, улыбнулся в ответ и спокойно забрал с барной стойки пузатый бокал.

— За что же мы пьем?

— За приятную ночь, — я усмехнулась краешком губ, думая совсем не о предстоящей нам обоим "нагрузке". "Приятности", за которые я поднимала тост, в моем представлении были еще под большим вопросом.

Да, все дело в Никите. Или в Тимуре. Не знаю точно — в ком конкретно из них. Но понимаю одно, после романа с Никитой любые постельные игры для меня потеряли былую яркость. Там, где с Ником был фейерверк ощущений и разнообразие ласк, с тем же Стасом остались лишь пуховое одеяло и томная, почти невесомая нега. Быть может, плохая идея думать о ком-то другом в столь щекотливый момент. Но... что-то подсказывает мне, что Тиму меня впечатлить уже не удастся. Такого эгоиста, как он, нужно еще поискать. И хотя пять лет назад Керимов блестяще справился с ролью наставника для неискушенной "детки", больше того, что у нас было в те времена, от Тимура мне ждать не стоит.

— Иди сюда, — я понизила голос до шепота, лишь на секунду задержавшись у музыкального центра, чтобы включить на автоповтор My eyes.

My eyes follow you around the room,

And I only ever look at you,

So where you move, get a feeling I can't hide,

It's up to you, if we're gonna do this tonight

Когда-то давно в нашей прошлой с Тимуром жизни, прикосновения к его телу доводили меня до дрожи. Доставлять удовольствие Тиму, было так же приятно, как и таять от его ласк. Никогда и ни с кем больше этого не повторилось. Словно, расставшись с Тимуром пять лет назад, я потеряла способность отдавать себя всю без остатка. Любить, ничего не прося взамен.

Сейчас мое состояние было чем-то похоже на состояние робота-куклы, наделенной создателем рядом полезных опций. Мои пальцы скользили по обнаженной коже, короткие ногти царапали нежную плоть, губы ласкали, дыхание грело. Но в моих мыслях были только спокойствие и пустота. Я знала, что нужно делать. И все же, запретив себе думать о том, кто стонет в моих объятиях, я не чувствовала ничего, кроме царящей в квартире прохлады.

Мне было почти скучно.

Стас однажды сказал мне, что я чересчур технична. Нельзя заниматься любовью так, будто играешь в гольф. Движения отточены до совершенства, поворот головы идеален, а жаркие крики-стоны сладко ласкают слух. Калугин не раз и не два меня упрекал в актерстве. Притворство и маски, как в лучшем немецком порно, нужны режиссерам фильмов, но там, где остались двое, не лучше ли быть собой?

Стас спрашивал меня о подобном довольно часто, но я лишь отрешенно кивала ему в ответ. Советовать и говорить было всегда так просто, но я понятия не имела, что делать с собой теперь. После романа с Ником лишь пару раз меня обдавало жаром, и взгляд мутнел от желания. Последнее время такое случалось редко.

Сейчас, прикасаясь к Тиму, я думала вновь о другом. В голову лезли мысли о нашем совместном прошлом. Когда-то Керимов многое мне показал. Я помнила точно, что лучше сейчас делать, как лучше его целовать, как лучше его дразнить. Временами я смотрела в глаза Тимуру, ловила мутный от страсти взгляд. Тим жадно дышал, губами хватая воздух. Он приближался к развязке, а я вместо радости испытывала только грусть.

Я сделала это, я снова смогла сделать...

— Хватит!

Рука Тимура, лежащая у меня на затылке, больно сжалась в кулак, и меня довольно небрежно заставили остановиться. Пришлось отодвигаться и удивленно следить за тем, как Керимов встает с дивана. Кажется, в этот момент мое сердце пропустило один удар. Ситуация выходила из-под моего контроля.

Все так же резко Керимов дернул меня за запястья, предлагая подняться с колен и предстать перед ним в полный рост. Из одежды на мне остались лишь миниатюрные стринги. Бюстгальтер был брошен на спинку кресла десять минут назад.

— Поиграем по моим правилам, Кси, окей? — переход от страсти и стонов к привычному едкому тону в исполнении Тима был резким настолько, что я прикусила язык. И прежде, чем поняла, что на уме у парня, он обнял меня за плечи и развернул к дивану.

— Облокотись на спинку.

— Что?

Мой голос предательски дрогнул, но, вряд ли, это было признаком моей неуемной страсти. Я не была готова к тому, что вдруг захотел Тимур.

Что это вообще за бред? Какого вообще черта? Никто не занимается сексом с новым партнером ... так.

Впрочем, Тимуру мое удивление было совсем не нужно. Он подтолкнул меня ближе к дивану и через пару секунд заставил встать на колени спиной к нему.

Нет, нет, нет... я не так все себе представляла. Еще тридцать минут назад мое искушенное сексом с Никитой воображение нарисовало целый десяток разнообразных картин. Но ни в одном из придуманных мною сюжетов не было Тима, ласкающего мне грудь. И не было в них меня, нервно дышащей, расслабленной и похотливой. Я хотела Тимура так, что не могла молчать! Тело, натянутое, как струна, выгибалось в его объятиях. Ноги уже не держали, дыханье срывалось в стон. Мне стало вдруг все равно, что будет дальше. Лишь бы скорее закончилась эта пытка. Лишь бы быстрее он сделал меня...

Своей?

Я пропустила момент, когда в мужских пальцах мелькнул ярко-синий квадратик. Шуршание, заминка... И...

Черт побери! Очнись!

Мне неожиданно захотелось остановить Тимура. Я вдруг поняла, что проиграла по всем фронтам. Завтра утром от меня не останется ничего, кроме хрустальной крошки. Мой бастион разбит, на маску не хватит сил!

Но мой план так и остался планом. Тим не дал ни секунды, чтобы его оттолкнуть. Горячие руки плотно легли на бедра, и все остальное вдруг потеряло смысл. Кажется, было больно.

Больно и слишком резко. Его первый толчок, движение снизу-вверх.

Я задохнулась от охвативших меня ощущений, удар за ударом теряя себя... в себе. С Княщем, и Ником, и Стасом все было совсем по-другому! Все было совсем не так! Все было не так, как ...

С Ним.

Ощущение приближающейся катастрофы стало почти запредельным. Я не чувствовала ничего, кроме огня, пылающего в крови.

Мне нужно остановиться! Нужно сейчас же покончить с этим! Если я... Если мы... Что будет тогда со мной?

Нет, нет, нет!

Я рванулась прочь из объятий Тима, чтобы дать нам обоим шанс! Но сильные руки плотнее прижали к телу, губы коснулись губ. И я...

Сдалась.

Мне понадобилось пол-минуты. Всего тридцать секунд, чтобы разбить щиты. Тридцать секунд, чтобы выкрикнуть имя Тима. И тридцать секунд, чтобы стать, наконец, собой. Наверное, так себя ощущают люди, получившие божественное благословение. Нереальное чувство счастья, спокойствия... и полноты.

На несколько долгих секунд я выпала из реальности, сосредоточившись лишь на своих ощущениях и сладкой пульсации, бьющей в низ живота.

— Ты как? — Тимур, неподвижно застывший рядом, задал самый глупый вопрос из всех, что мог бы сейчас задать. Даже Ник был не в пример тактичней. Впрочем, в нашу первую ночь с ним, он тоже ляпнул вслух чисто-мужскую глупость: он торжественно сообщил, что я стала теперь его. После разрыва с Тимуром и состояния 'я ничья', Ксения Ветрова вдруг оказалась принадлежащей очередному парню! В тот момент, когда у меня все внутри сжималось от новой волны оргазма, Ник умудрился своими словами поставить на мне клеймо!

В этом не было ничего плохого. Но почему-то Никитины 'ты моя' жутко меня взбесили. Это не стало причиной, по которой мы позже расстались с Ником, но ко дню завершения наших бурных с ним отношений я пришла в состоянии 'буду сама по себе!'

Сейчас же, пытаясь дышать ровнее и опираясь всем телом на спинку дивана, я улыбалась своим мыслям. Пусть Керимов тоже не смог не отличиться и промолчать, но спишем его желание со мной пообщаться на типично мужскую попытку показать мне, кто главный.

— Я а-атлично. П-просто... — вместо того, чтобы расхохотаться, я облизала губы. Керимов, по крайне мере, дал мне время, чтобы прийти в себя.

— Ага. Я заметил, — улыбка Тимура вышла победной и дерзкой. Мне с тихим смешком пообещали. — Это еще не все.

Все-таки я рассмеялась. Иногда Тим бывает таким самодовольным! Как я вообще умудрилась влюбиться в него? Может быть, в школе я точно знала, что он выполняет данные им обещания?

О, да...

Керимов меня не подвел. Ритм наших движений стремительно стал нарастать, и еще через пару минут наши стоны слились в один.

Обессиленная, я сползла на подушку дивана, чувствуя, как Тимур, так и не выпустив меня из объятий, устраивается рядом со мной. Прикрыв глаза, я вслушивалась в его дыхание. Думать о чем-то, кроме сладкой истомы, растекшейся по всему телу, не хотелось и не моглось.

— Где у тебя пульт? — хрипло поинтересовался Тим у меня за спиной в тот самый момент, когда я почти заснула.

— Какой пульт? — сонно переспросила, уже сомневаясь в том, что верно все поняла.

— Пульт. От твоего. Музыкального. Центра, — разделяя предложения на слова, четко и внятно повторил Керимов.

— На... столе? — я сделала первое пришедшее в голову предположение, потому что, хоть убей, не могла вспомнить, куда я отправила искомый Тимуром предмет.

— На каком?

— Возле... шкафа?

Тим только хмыкнул и еще через мгновение легко поднялся с дивана. Голос Nero, поставленный на автоповтор сорок минут назад, вскоре затих. В комнате воцарилась блаженная тишина.

— Как ты можешь слушать такую хрень?! — Керимов показался мне непривычно мрачным. Я даже перевернулась на узком диванчике, чтобы лучше рассмотреть выражение его лица. Оно, кстати сказать, было сейчас недовольным. Неужели, мой выбор музыкального фона пришелся Тимуру не по душе?

— Мне она нравится, — не желая влезать в перепалку, я только лениво зевнула.

— А мне нет, — выдавив из себя кривую усмешку, Тимур забрал со стола рулон бумажных салфеток. Из-под полуопущенных ресниц я следила за тем, как он возится с использованным презервативом. Вот еще одна удивительная деталь, бросившаяся мне в глаза. Тот же Ник никогда не утруждал себя подобными мелочами.

— Ну, это уже не мои проблемы, нравится тебе что-нибудь или нет, — я фыркнула и устроилась на диване удобнее, всем своим видом давая понять, что для Тимура на узком пространстве совсем не осталось места.

А вот нечего было ворчать по поводу моего вкуса!

Керимов что-то невнятно пробормотал сквозь зубы, и, покончив с салфетками, неожиданно повернулся к музыкальному центру.

— А где у тебя Рамштайн? — сладкий голос Тимура, полный коварства и желчи, едва не заставил меня подскочить с дивана.

— А что ты собрался с ним делать? — я постаралась ответить так же сладко, как Тим. Помогать-то ему я точно не собиралась. Если так нужно, пусть лезет в настройки сам.

— Послушать вдруг захотел, — Керимов, гримасничая и строя из себя пай-мальчика, углубился в изучение надписей на маленьком мониторе.

Ну, блин. Детский сад. Когда же мы вырастем из пеленок? Только Тим ради мести мог так глупо себя вести. И ведь врет, не краснея.

— Ты его никогда не любил, — я возмущенно фыркнула, но добилась лишь многозначительного взгляда в ответ да короткого:

— Ты многого обо мне не знаешь.

О, да, конечно!

Перевернувшись на спину и оставив в покое Тимура, которого я гипнотизировала на протяжении последних пяти минут, я засмотрелась на узоры теней, лежащих на потолке. Мне и в страшном сне не могло бы присниться, что Тим разберется с моим музыкальным монстром! Но напрасно я не верила в силы Тимура. Из динамиков музыкального центра на полную громкость ударили первые аккорды скандально известной... Pussy???

Я, вряд ли, когда-то отличалась меткостью попаданий, но в этот момент мой сон, как рукой, сняло. И брошенная мною подушка обязательно достигла бы цели, если б... Если б не Тим, в последний момент ловко перехвативший ее в полете.

— Немедленно выключи!

— А то, что? — Керимов снисходительно хмыкнул и метким движением (ну да-а, не чета мне) отправил подушку на соседнее кресло.

— А то — увидишь! — пообещала мрачно и про себя добавила пару-тройку нелестных выражений в адрес Тимура.

— Правда? — забавляясь, Керимов все же послушно отключил звук, и Рамштайн подавился своим особенно гадким воплем. Я облегченно вздохнула, радуясь тишине.

Это же надо такое придумать!

Тимур тем временем вернулся обратно к дивану и мраморной статуей замер напротив меня. В тусклом свете единственного ночника его обнаженная кожа казалась почти золотистой.

— Так что же я должен увидеть, Ксюша?

Застигнутая врасплох, я растерянно посмотрела в глаза Тимуру.

— Ты не оставила мне места, Кси. Ты знаешь? — голос мужчины, глубокий и хриплый, заворожил меня. Его интонации изменились, движения рук на моих бедрах стали чуть-чуть плавней. Кажется, недавнее обещание Тима о длинной ночи было еще в силе.

С трудом усмехнувшись, я показала ему язык. Мое тихое 'не дождешься!' прозвучало почти как вызов.

— Проверим? — Керимов переместился ближе ко мне и, сжав мне запястья, спокойно устроился сверху. Я вяло сделала пару попыток скинуть его с себя, но сопротивляться всерьез даже не попыталась. Хозяином положения должен был оставаться Тим. Он ясно дял это понять и сделал все, чтоб я об этом не забывала.

Я не забыла. Но из природной любви к ехидству прошептала свое неразборчивое 'попробуй'. Керимов взамен насладился полной свободой действий. Накрыв мое тело своим, он принялся гладить и заново меня изучать так, словно мы оказались впервые вместе. Все точно так же, как было пять лет назад. Моя голова кружилась, дыхание стало жадным...

— Поможешь надеть? — Тим с лукавой улыбкой указал на заветный квадрат, и я протянула ладонь, чтобы забрать резинку.

— Губами?

Не знаю, что именно дернуло меня уточнить. Но я спросила бы так у любого другого мужчины. Ожидая в ответ от Тимура что-то вроде невнятного 'да', я была не готова к тому, что он от меня отстранится. Всего сантиметр. Два или пять? Тим дернулся вверх, встречаясь со мной взглядом.

Удивленный, расстроенный, с примесью злости и шока, Тим смотрел на меня так, будто видел свою Мари? Викторию? Кет? Может быть, даже Яну. Но Ксению Ветрову Тим разглядеть не мог! Он просто не ждал от меня... Чего же?

Желания его ласкать?! Желания быть с ним?!

Почему-то реакция Тима жутко меня разозлила. Такой по-детски ранимой я не была давно. Стараясь скрыть от Тимура свою обиду, я закрыла глаза и уткнулась ему в плечо.

В первые пару секунд было безумно тихо. Где-то на кухне часы мерно считали ход.

— Кхм... Может, оставим эксперименты на следующий раз? — предложение мужчины прозвучало почти спокойно. Только нервный стук сердца выдал его настрой. Точно так же, как я, Керимов не знал, что делать.

— Да, конечно... просто... давай оставим.

Да и, что я еще могла бы ему сказать? "Нет, Тимур. Остальное — в другой жизни?" Вариант с "не хочу" с Керимовым бы не прошел.

Впрочем, мое бормотание тоже мне вышло боком. Мое состояние Тим раскусил за раз. Мужские пальцы подняли мой подбородок, кончиком языка Тим прикоснулся к моим губам.

— Кси, ну, не злись, — шепот согрел кожу. — Просто расслабься. Ксюш, ты слышишь меня? Эй!

Просто не злиться?! Просто расслабиться, верно?!

Мне показалось, что я прямо сейчас взорвусь. Невинная просьба Тимура взбесила меня до дрожи. Как в старые времена, я захотела его прибить.

— Я не злюсь и не дуюсь! И хватит меня...

Лапать?

Керимову было плевать на мои 'не лезь'. Договорить он мне, конечно же, не позволил. Губами накрыл мой рот, снова прижал к себе.

На пару минут я потеряла способность мыслить. Только с Тимуром это могло быть так. Там, где Никите пришлось бы со мной возиться, что-то доказывать, в чем-то меня убеждать. Тимуру хватило такой вот простейшей ласки.

Дыхание... Губы... Движение по шее вниз.

— Ти-им!

— Ммм... Да? — Тимур оторвался от меня всего на одну секунду, заглянул мне в глаза, осторожно качнул головой.

— Я... ты... и...

Сказать ничего не вышло. Сердце рванулось к горлу, выпрыгивая из груди.

— Кси? Мне стоит остановиться? — Тимур невесомо коснулся моих волос. Погладил подушечкой пальцев мои губы, облизал мое ушко и вдруг едва слышно спросил: — Что ты хочешь, чтобы я сейчас сделал? Ксень, ответь мне. Кси?

Тим забавлялся, игрался со мной, как с мышкой. Но, даже зная, что так сильно приводит его в восторг, я не могла... Не могла ничего сделать.

Оттолкнуть?

Запретить?

Сказать?

Моя страсть к Тимуру превратила меня в Ксюшу. В ту самую детку, какой я была целых пять лет назад. Никто, кроме Тима такого не мог бы сделать. Он, как вирус, давно отравил мою кровь. Излечения не будет. Лекарства не существует. Все, что мне остается, — плавиться от любви.

От восторга. От жажды. От тяги к его телу...

Я больна? Я здорова?

Я слишком его...

Хочу.

* * *

Замерев у окна и вглядываясь в серую хмарь, я с тоской наблюдала за тем, как дождь барабанит в стекла. Шторм обрушился на столицу двадцать минут назад, и все это время стихия терзала город. Потоки воды неслись по разбитым карнизам вниз, гулким эхом кромсая пустоту непогожей ночи. Октябрьский жестокий ветер срывал с деревьев листву, охапками мокрых хлопьев, швыряя ее на крыши.

Мой обреченный взгляд, как магнитом, тянулся к огням фонарей, едва различимым под плотной вуалью капель. Слабый их свет проникал сквозь ажурную ткань, причудливой вязью ложась на пустой подоконник. Одиноко стоящая в его центре чашка, как прима на сцене театра, сияла глянцевой краской своих боков.

Прислонившись плечом к распахнутой настежь створке, я то ловила ладонью острые капли дождя, то грела озябшие пальцы о теплый бокал с чаем. Каждый глубокий вдох приносил в мои легкие едва различимый, горчащий, флер пьяной вишни в ликере.

Уютное сочетание для промерзшей насквозь меня.

— Ты не простынешь, Ксюш? — взволнованный голос Тимура раздался у меня за спиной, и сонный мужчина появился в дверном проеме. Его отражение в мокром оконном стекле протянуло ко мне ладони. — Лучше иди сюда.

Все же проснулся, значит. А ведь я, уходя из гостиной, всерьез полагала, что Тим до утра проспит на моем диване. Приклеив к губам невиннейшую улыбку, я небрежно кивнула парню.

— С пробуждением, соня.

— Угу. Ну... привет... — Тим зевнул и, передернув плечам, вновь недовольно уставился на окно. Холодные брызги летели ко мне через открытую раму. — Кси, ты точно замерзнешь. Давай принесу футболку?

Какая забота! Какой превосходный тон!

Хмыкнув, я отказалась от щедрого предложения.

— Со мной все в порядке. И холод вообще полезен.

— Ну, да-а. Ну, ка-анечно, — растягивая гласные в своем фирменном стиле, Керимов неверяще фыркнул.

А я неожиданно промолчала. У нас с Тимуром было три миллиона причин для полноценной ссоры, но ни одна из них не казалась мне слишком серьезной. Серьезной настолько, чтоб портить свое настроение. До наступления нового дня осталось всего шесть часов. Я не хотела потратить все это время на бесполезные споры.

Керимов думал, похоже, точно так же, как я. Нудных лекции о форточке не поступило. Осторожно обняв мои плечи, Тим прижался грудью к моей спине.

— Ты вся ледяная, Ксюш. Тебе стоит одеться.

— Может быть, стоит, — я буркнула недовольно, но с места не двинулась все равно. Мне было плевать на холод.

Тимур обреченно вздохнул.

— Что с тобой вообще происходит?

— Ничего. Я же говорила, что все в порядке.

— Тогда о чем ты задумалась? Кси?

Мне осталось лишь усмехнуться. Керимов пытался понять, что у меня на уме?

— Я думаю о дожде, знаешь... В моих мыслях действительно было многое о непогоде. Я почти не кривила душой — я думала о дожде! Но о дожде, черт побери,... целых пять лет назад. В ту ночь, как сегодня, за окном бесновался ветер, ливень лупил по стеклам, и капли катились вниз. Тон Тимура на том конце трубки был сух и печален. Его раздражение и злость резали без ножа...

— Не страдай ерундой. Хватит! — Керимов грубо прервал мои размышления. И если б не его резкий тон, я бы, вряд ли, так быстро пришла в себя. В моих мыслях рефреном крутилась бесподобная 'Blue'.

Cause you're lost in front of me

It's true, I'm losing you

Cause you're lost in front of me

It's true, I'm losing you

And you know it's alright,

When you're gonna bring down

Take everything and live for the moment,

It's only gonna bring you down tonight

— Что ты собираешься делать? — удивленно спросила у Тима, когда, он, отодвинувшись от меня, вдруг потянулся к створке.

— Мне в понедельник работать. Болеть в мои планы не входит.

— О, да, пожалуйста, — я невозмутимо пожала плечами и отошла от окна. Керимов тем временем уже повернул шпингалеты. Теплее на кухне от этого, конечно, не стало. Зато шум дождя окончательно стих, и только наше с Тимуром сопение, да шорох настенных часов нарушали повисшую тишину.

— Ты снова заварила вишневый? — Тимур, только сейчас уловив аромат своего любимого чая, расплылся в довольной улыбке.

— И что это значит 'снова'?

— Ты же его не пьешь!

— Я его пью, как видишь! — в доказательство своих слов я бодро отхлебнула из чашки. Вкус, вполне ожидаемо, оказался не слишком дерьмовым. Но до приличного чая пакетному яду было еще далеко.

— Хорошо, — Керимов не стал придираться к деталям. И моего недовольного вида, он, кажется, не заметил. Только снова зевнул и, потянувшись, как кот, присел на один из стульев. — Налей мне тогда тоже.

— Сейчас.

Я, ей Богу, поблагодарила Судьбу за то, что двадцать минут назад оставила на столе заветную коробочку с чаем. Вдаваясь в детали своего переезда, с невинным видом рассказывать об опустевших полках... Хм. Разговор о таком лучше оставить на...

Завтра?

— А у тебя есть что-нибудь перекусить? — Тимур с интересом уставился на мой холодильник, вряд ли, рассчитывая услышать в ответ от меня что-то, кроме желанного 'да'.

Оу-оу...

Я напрочь забыла о том, что Керимов любитель покушать ночью. Особенно после бурного секса.

Проблема у нас.

Ага.

— Есть йогурт и... — я задумалась на мгновение о продуктах. Мой завтрак сейчас исчезнет в желудке Тимура и завтра с утра мне предстоит быть очень голодной и... злой. Впрочем, злюкой я буду независимо от обстоятельств. А это значит, — Я могу предложить тебе бутерброды.

— Отлично! А с чем?

— С сыром.

— Ты сделаешь их в микроволновке? — голодный взгляд парня зажегся энтузиазмом. По чистой случайности в пустом холодильнике у меня оказалась любимый Тимуров Масдам.

— Да, я поставлю.

— Супер! — Керимов с удовольствием занялся чаем. И, пока я раскладывала на тарелке кусочки батона и нарезала сыр, временами кидал на меня вполне однозначные взгляды.

Терпение парня иссякло, как только я захлопнула дверь микроволновой печи. С видом охотящегося на дикую лань тигра, Тимур поднялся со стула и подобрался ко мне.Обнял за плечи, прижался опять всем телом, зарылся в волосы носом и вдруг тихонько пропел:

— Когда ты голая по квартире ходишь, то непременно заводишь...

Я рассмеялась. Керимов ужасно фальшивил.

— Мне кажется, ты заболел!

— Ну, признайся, что ты нарочно, — мырлыкнули мне в ухо, дразнящими движениями пальцев прочертив дорожку от сосков к моему животу.

Ах, так.

— Нарочно, что? — выдохнула почти спокойно.

— Ты меня соблазняешь, правда? — Тим изучающе провел языком по моей шее. И мне пришлось потратить пару секунд на то, чтобы привести свои мысли в порядок.

— Не обольщайся, Керимов, — я вспомнила один из разговоров с Тимуром пять лет назад. — Я больше тебя не стесняюсь. У меня красивое тело... полная депиляция...

— Мммм... Депиляция? Здесь? — мужские пальцы осторожно прошлись по плечам и пощекотали подмышками. Я едва удержалась от смеха. Но, к моему счастью, эта пытка надолго не затянулась. Для Керимова на моем теле были места куда интересней. — Или здесь?

Он спустился значительно ниже, снова дразня и заставляя меня дрожать.

— У тебя... бутерброды...

— Эм?

— О-остынут!

— Предлагаешь отказаться от тебя ради жалких кусочков хлеба?

— Предлагаю... набраться сил, — я чуть-чуть отстранилась от Тима, нахально и дерзко изучающего мою грудь, — перед... продолжением банкета.

Керимов задумался на мгновение и прежде, чем поцеловать меня в губы, доверительно сообщил:

— Только если ты будешь моим главным блюдом.

— Ты настолько голодный?! — я позволила себе с сомнением взглянуть на парня. Он уже дважды меня развлек. На 'главное блюдо', вряд ли, остались силы. — Может, лучше десертом?

Тимур, едва заметно сердясь, злорадно фыркнул.

— Бросаешь мне вызов?

— Еще бы! — откликнулась в тон ему.

— Договорились... Киска, — Керимов потянулся к дверце микроволновки, не замечая моего взбешенного взгляда.

— Еще раз назовешь меня 'киской' и точно получишь в рожу!

Черта с два моя угроза его напугала!

Забрав тарелку и направляясь к столу, Тимур мне бросил насмешливое:

— Ты же помнишь, что мне нравится, как ты злишься?

— Уууу! Злыдень!

— Ммм... Стерва? — вспомнив еще одно прозвище, которой он по дурости ко мне прилепил, Керимов хитро взглянул на меня из-под небрежной челки.

— Кто-то хочет остаться голодным? — мой ангельский голос был приправлен невинной улыбкой. И хотя я стащила у Тима из рук тарелку с горячими бутербродами, намекала я, конечно же, не на них.

Керимов проникся.

— Понял, буду вести себя, как ты хочешь.

— Точно?

— Без проблем! — Керимов серьезно кивнул и для верности даже сжал руку в кулак в жесте, должном означать что-то вроде служения моим идеалам и целям. Какая-то хрень из какого-то нашумевшего фильма.

Но он ведь не шутит? Нет?

Я все же вернула вожделенное блюдо на место, с опаской косясь на притихшего в миг Тимура. Поверить покорному взгляду мужчины так просто я не могла.

Моя интуиция, впрочем, редко меня подводила. Вот и сейчас первый бутер уже испарился с тарелки, когда Тим вдруг галантно спросил.

— А что насчет 'детки'?

Я поперхнулась чаем.

— Нет!

— Кро-ошка? — медленно пережевывая кусочек ароматного хлеба, Тим окинул меня задумчивым взглядом.

-Нет!

— Ммм... Малыш?

— Керимов!!!

— Да, мой котенок?

Несколько секунд я сверлила Тимура взглядом взбешенной стервы. Те эмоции, что он во мне вызывал, были далеки от восторга.

— Значит, вот так? Совсем никаких 'красавиц', 'лапулек' и 'крошек'? — Тимур, издеваясь, с задумчивым видом озвучивал мне варианты.

— Нет! — я все еще жутко бесилась. Невинный вид Тима страшно меня распалял . — Я терпеть не могу этой хрени. Даже не пробуй снова...

— Ммм? А в чем же проблема, Ксюша? — Керимов, как заправский психолог, сдвинул к кончику носа мифические очки. — Ведь Флейм называл тебя 'Солнцем', я помню.

— Это был Флейм!

— Угу, так и запишем. Ксе-ни-я Вет-ро-ва — двой-ны-е стан-дар-ты.

— Керимов, ты просто...

— Ого, как тебя зацепило! — Тимур среагировал раньше меня. Я не успела даже вскочить со стула или дотянуться до его обнаженной лодыжки, чтобы как следует пнуть. — Все, все, я замолкаю. Не надо так на меня коситься!

Я пробормотала что-то из серии 'ты невозможен!', чтобы услышать от Тима вежливое до неприличия:

— Кто бы тут говорил.

Ну, конечно. Я даже не сомневалась. Чем еще может закончиться наша шутливая перепалка?

— Все осталось, как было, да? Мы изменились, но ссоримся, как и раньше... — задумчивый голос Керимова плохо вязался с моим саркастичным взглядом. Я даже на миг захотела коснуться его висков.

— Ээээ, я что-то прослушала. Что ты сейчас сказал?!

Керимов с грустной улыбкой отставил пустую чашку.

— Я говорю, что в наших с тобой отношениях такая мелочь, как ссоры, осталась без изменений.

Фыркнув, я отвернулась от Тима.

— Это просто природная несовместимость.

— Что, правда? — Керимов удивился так искренне, что я пропустила момент, когда он ко мне прикоснулся. — Природная несовместимость, вот черт. А я и не подумал даже... Это существенно меняет положение дел.

— Что ты?... — я попыталась чуть-чуть отстраниться прежде, чем Тим аккуратно помог мне подняться из-за стола.

— Надо проверить снова.

— Эм... что?

— Нашу несовместимость, — Керимов шутливо мне подмигнул и, придержав за плечи, подтолкнул меня к коридору. — Так, где у тебя здесь спальня?

— Ты же...

— Я просто не верю на слово.

* * *

Не верит. Но я ему тоже не верю.

И в этом была моя основная проблема. Я таяла маслом в ладонях Тимура, а думала о ерунде.

— Ты не спишь, неужели?! Ты стонать не забывай только, оки? — недовольный шепот Тимура ударил по перепонкам. Я дернулась, с ужасом понимая, что мое витание в облаках только что 'взяли' с поличным.

— Ч-что? — мои щеки медленно начинали гореть. Впрочем, 'что-о' я знала и без его объяснений.

— А ты как думаешь? — выгнув насмешливо бровь, Тим уставился на меня. — Я, конечно, не возражаю, чтобы ты вела себя паинькой, но до этого ты хотя бы учавствовала в процессе. А не лежала, тупо уставившись в потолок.

Керимов так же, как я всего пару секунд назад, не поленился поднять глаза к моему натяжному 'небу'.

— И что интересного ты там нашла?

— Чернильные пятна!

Мелкие тени на потолке на кляксы Роршаха не походили, но поставновка вопроса Тимуром все же меня добила. Если хочет опять доказать свое превосходство, подколоть, позларадствовать, просто меня поддеть, то...

Знаешь, Керимов, я тоже умею злиться! Хватит вести себя, как самовлюбленный индюк!

Пару секунд было безумно тихо. Мы с Тимуром смотрели друг другу в глаза, и каждый пытался взглядом спалить другого.

— Что же, отл-лично. Ладно, — легко оттолкнувшись, Керимов скатился с меня. Лег на другой половине кровати, закинув за голову руки. Фыркнул через секунду, уставившись на меня. — Кошка решила показать свои коготки? Хочешь устроить драку?

— Драку?! Конечно! Ты же подставишь мне спинку?! Давай, без проблем. Я поточу... коготки.

Я хотела ответить с такой же усмешкой, как парень, но слова прозвучали неожиданно резко и зло. Тимур, приподнявшись с подушки, выглядел удивленным.

— Что с тобой происходит? Какого ты... черта, злишься? Что я сделал не так? Или вообще... Что?!

На мгновение между нами повисло тоскливое напряжение. Тим смотрел на меня так, будто ждал откровенный ответ: пытливо и жадно, возмущенно и гневно. Он думал, что я что-то могла сказать? Что-то, что выйдет за рамки нашей привычной ссоры и вдруг расставит все точки на 'и'? Чем-то поможет нам?

Моим первым порывом было выбраться из постели, я почти предположила Тимуру одеться и ехать домой. Но затем... Взгляд метнулся по спальне, застрял на задернутой шторе. Там за окном по-прежнему капал дождь...

Самым страшным казалось признаться Тимуру в чувствах. Допустить на секунду, что он именно этого ждет. 'Нереально, неправда, так не бывает. Не верю', как в заезженной песне фразы одна за другой. Все мои страхи не думали испаряться! Я боялась довериться Тиму так же, как пять лет назад. Но ведь...

— Да. Я злюсь, — устало откликнулась через пару мгновений. Вздохнула, откинув длинные пряди со лба. И вдруг замерла.

Так страшно мне было лишь на борту самолета. Два года назад Михайлов уговорил меня с ним полетать. Двенадцать друзей. Двенадцать бесстрашных ребят, собравшихся прыгнуть вместе с ним с парашютом. Я тоже решила, что сделаю так же, как все. Подготовлюсь, взлечу и прыгну. Что такого? Это же просто прыжок.

Но на деле полета не вышло. Перед выходом 'в воздух' я растеряла весь пыл. Боже, да я просто тряслась от страха! Губы были искусаны в кровь, я прилипла к скамье...

Шесть часов подготовки, три минут до 'старта'. А я понимаю, что прыгнуть сейчас не смогу. Этот шаг в пустоту заставлял мое сердце сжиматься. Я упала бы в обморок, лишь бу ТУДА не идти.

С Тимуром сейчас все было, как в самолете. Я боялась до дрожи. Я жутко боялась упасть.

— Я злюсь на себя.

Я все же сказала это.

Сказала. Призналась.

И отпустила себя.

Еще пару секунд в комнате было тихо. Тим смотрел на меня. Вопросительно, даже немного зло. Так будто это признание чем-то его задело. Словно злость на себя как-то коснулась его.

— Ты жалеешь о том, что мы с тобой... переспали? — Тим нахмурился, вглядываясь мне в лицо.

Я жалею? Он думает, Я?! Жалею?!

От Тима такого вопроса я меньше всего ждала. Уверенный и самовлюбленный, он, не мог в себе сомневаться! Только не Тим, только не Мистер Принц.

— Нет, — я растерянно улыбнулась, чувствуя, как злость растворяется без следа, оставляя в душе удивление и странную нежность. Кто-то, похоже, решил, что я недовольна... им?

М-да... уж. Типичный случай.

— Тогда почему же ты злишься? — как терпеливый родитель, Тим говорил со мной так, будто боялся спугнуть. Это было настолько на него не похоже. Керимов таким осторожным не был со мной никогда. Что я...

Я продолжала свободный полет в пропасть. Дыхание сбивалось, сердце рвалось вниз.

— А знаешь... — я запнулась всего на одну секунду, после первого "А" забыв остальные буквы.

В моих чувствах к Тиму все было настолько зыбко. Разговоры о прошлом так сильно пугали меня. О, да. Я совсем не хотела в этом сейчас копаться, но, как кто-то сказал, "лучше идти до конца". Я все равно уже ничего не теряю.

— Так было всегда. Даже пять лет назад. Ты действуешь на меня, как... — я замолчала, подбирая слова. — Нет, наркотик ужасное слово. Для меня ты, пожалуй... — как там в химии? — Катализатор? А, может быть даже... — я вспомнила сон, что приснился мне прошлой ночью. — Ты мой инсулин. — Я несла однозначно какой-то бред. — Хотя... Как-то бредово звучит, правда? — Я натянуто рассмеялась. — Но это длится уже чертову уйму лет. Я даже не помню, с чего ты ко мне привязался...

— Ты сама привязалась, — Тимур возмущено фыркнул.

— О, боже! Конечно! Я же привыкла язвить, — я вернула мужчине его же кривую ухмылку. Надеюсь, Керимов поймет мой прозрачный и 'толстый' намек? Ведь мое поведение в школе: и подколки, и шутки, и ссоры — результат его вечных нападок. Издевательств и хамства с его стороны!

— Да, вот видишь! Ты все начала первой! — мистер Я-ничего-не-знаю талантливо сделал вид, что не услышал меня. Он же не хочет сказать, что я во всем виновата?! Тим всерьез полагает, что я приставала к нему?

Забавная шутка, блин.

— Вообще-то все началось с тебя, — я уселась в постели, серьезно глядя на Тима. Раз мы подняли тему нашей пылкой школьно-не-школьной 'любви', мне есть что сказать дорогому товарищу идиоту. — Помнишь, в классе седьмом? Тот спектакль и распределение ролей?

Я проверяла Тимура, нарочно не вдваваясь в детали, лишь в очень общих чертах намекая на злополучный концерт. Ведь именно с той ненавистной ночи я втянулась всерьез в войну.

— Конечно, я помню, — Керимов невесело хмыкнул. Либо совесть проснулась. Либо кто-то признал мою правоту.

— Ну, значит, ты начал первым! — я улыбнулась победной улыбкой и потянулась к Тимуру, чтобы цапнуть мужчину за нос. Наш с Керимовым старый 'любовный' жест, кажется, ставший 'нашим' после просмотра какого-то глупого фильма.

— Не придумывай, — Тимур увернулся от моих пальцев, для отстрастки привычно щелкнув зубами.

Да, да... Было дело, Керимов как-то меня укусил. Мы так же дурачились и придирались друг к другу. Я так же хотела позлить Тимура, ну, а в итоге... Меня на полном серьезе взяли и укусили! Это вышло случайно, и было почти небольно. Но факт остается фактом. Зубы Керимова оставили на мне 'неизгладимый' след. Если сейчас приглядеться к моему мизинцу, чуть ниже ногтя обнаружится маленький белый шрам. Тонкая линия, как зарубка на вечную память: 'Тимура не трогать, иначе тебя... съедят?'

— Все началось куда раньше, — Керимов тем временем тоже сел на постели. Поправил подушки, прислонившись спиной к изголовью. — И началось с тебя. Выскочек и воображал вообще-то нигде не любят.

— Можно подумать ты лучше. И почему это выскочка — я?

— А разве не так, мисс Невинные глазки? Ты же никогда не сидела спокойно. Вечно умничала и лезла к учителям. Ты вечно меня задирала!

Я нахмурила брови. Это уже не правда. Умничала я лишь потому, что хотела быть на одном уровне с Тимом. Если уж воевать, то в той же манере, что он. В школе, с учебой это было несложно. Игра 'кто умнее и лучше' не самая новая в мире. И нужно заметить — не я ее начала!

— Неправда! — я вслух повторила Тимуру то, о чем успела подумать. — Ты же сам обвинил меня в том, что я жутко тупая. На уроке литературы! Вся твоя свита смеялась.

— В шестом у меня еще не было свиты, — Керимов опять недовольно фыркнул. — И вообще... что за дурацкое слово? Кто его только придумал?

— Уж точно не я! — я развела руками. — Кто-то из твоих фавориток постарался на славу. Все, на что был годен мой извращенный ум, называть тебя просто Уродом.

— Моральным? — Тим изогнул одну бровь.

— В точку, — я мстительно подтвердила его догадку.

— Так вот откуда взялось это МУР! — Тим облегченно хмыкнул, а я скромно потупила взгляд. Керимова долгое время в школе дразнили Мурзилкой.

Ну, подумаешь... Просто удачное слово.

— Ты же не знал. Я делала то, что хотела.

— Ты извращенка, — Керимов, прищурив глаза, покачал головой.

Мне, вроде, должно стать стыдно?

— Не больше, чем ты, — я показала язык. Моя совесть в этот момент молчала.

Зато Тимура, похоже, мой жест опять разозлил.

— Вспомни урок биологии, кстати, — Керимов был мрачнее дождевой тучи.

— Это было в восьмом? — я заранее напряглась, ибо тон Керимова не нравился мне по умолчанию. А память, как специально, играла со мной в прятки. Урок биологии... Это он о каком?

— Это было в шестом. Ты не помнишь? — даже странно, что Тим не уничтожил меня на месте. Он помнит эту историю, да? Вот блин! — Ты унизила меня перед всем классом.

Ауч...

М-да.

Я унизила. Да, это было глупо. В тот день Керимов не подготовил ответ, а я подстроила так, чтобы Георгий Васильевич вызвал его к доске. Я же, торжествуя победу, перебивала через слово Тимура и поправляла каждую жалкую фразу, которую он пытался выдавить из себя.

Мне, кстати, действительно стыдно. Но признаться в этом сейчас? Да ни за что!

— Ах, вот оно что! Я задела твое самолюбие? Оно и тогда было непомерно высоким. И вообще нужно было лучше готовить домашку.

— Тебя не спросили, — улыбка Керимова вышла какой-то сухой. — Вообще-то, у меня накануне был волейбольный матч.

— Уволь меня от этих деталей, — я сложила под грудью руки. — Ты не смотрел на мое состояние, когда я упала на физкультуре. А ты обозвал меня...

— Жирной коровой, — Тимур недовольно скривился. Неужели и его проняло? — Я помню. И искренне сожалею! Но ты была неуклюжей, блин.

Я была обыкновенной! Не лучше, не хуже других. Просто именно в тот день звезды как-то не так 'встали'. Как говорил мне потом физ-рук, на моем месте мог бы оказаться любой другой ученик. Но что мне с его объяснений!

Урок гимнастики был в самом разгаре. Мы сдавали нормативы по лазанью по канату. И... мне реально не повезло! Потому что я не знаю, каким еще поворотом Судьбы можно объяснить мой триумфальный полет на маты с полуторометровой высоты. Мало того, что надо мной хихикали, пока я карабкалась по этому! Дурацкому! Канату! Но как ржал весь класс, когда я рухнула вниз вместе с ним!

— Ну, конечно! И именно поэтому ты решил сообщить об этом всей нашей школе? Только не думай, что я не знаю, кто заказал обо мне статью!

Та заметка в срочном выпуске стенгазеты... Я долго пыталась понять, кто же так меня невзлюбил. И лишь через год девчонки из редколлегии по секрету сказали, по чьей вине я стала объектом насмешек.

— Это была неудачная шутка, — Керимов немного смутился.

— Ха-ха. Как смешно! Я хохотала до слез.

Намеки на мой лишний вес и особую неуклюжесть это тоже обычная шутка?

Ветрова оставила без каната учеников. Вот если бы не она. Не раскачивалась бы, не цеплялась...

Ну, бред же! Это такой бред!

— Ты ревела, — Тим вспомнил и эту небольшую деталь.

— А ты...

— Это был Сомов! — Тимур подался вперед, 'сдавая' фамилию друга, лишь бы я не подумала, что к продолжению истории со стенгазетой мог быть причастен и он.

Ну, да.

— Это совершенно неважно, — я, несмотря ни на что, была абсолютно спокойна. Лишь из-за желания выяснить все до конца я предъявляла Тимуру свои обиды. — Неважно, кто из твоих дружков в тот момент меня сфоткал. Но Керимов, какого черта, мое фото появилось на футболках твоих друзей? Да еще и с подписью 'Наша Ксюша громко плачет'? Кому пришло в голову нарисовать карикатуры в газете? Стала 'невольной законодательницей моды'. Очень остроумно! Супер!

— А зачем ты тогда побежала к Викусе? — Керимов решил меня обвинить в моей жалобе классной? — Подумаешь, написали.

— Потому что это глупо позорить меня на всю школу! Какое кому дело, почему я ревела?!

— Ребята решили тебя проучить, — Тимур театрально повел плечами. Ага, ага. Ведь в этот раз он сам ничего не делал. — Ты сорвала со стены газету.

Р-р-р!

Сейчас я буду кого-то лупить подушкой! Я сорвала газету потому, что там была обо мне статья. Пусть ее и успело прочитать полшколы. Другая половина узнала о моем позоре от тех, кто видел статью вживую. Но это уже не суть.

— Думаешь, это звучит, как оправдание?

Керимов покачал головой, соглашаясь.

— Вряд ли.

Я потерла ладонями горящие щеки.

— Ну и кто из нас начал первым?

Мой риторический вопрос повис в гробой тишине.

Отматывая события прошлого в обратном порядке, мы ничего не смогли найти. Что было раньше 'курица' или 'яйцо'? В нашей истории с Тимом вопрос о начале был таким же глобальным. Философским и глупым одновременно.

— А знаешь... из-за тебя я точно стал лучше учиться, — задумчиво признался Керимов через пару секунд. — Тот позор на биологии мне повторять не хотелось. Я же знал, что стоит мне только дать слабину, и ты опять смешаешь меня с грязью. Как тебе в голову вообще пришло называть меня дураком? Как ты сказала тогда ? 'Тупая смазливая морда'?

— Надо же. Ты до сих пор помнишь...

— Ты же помнишь о том, что я говорил на физ-ре.

— Да и не только в тот раз.

— Точно...

— Выходит, если бы не эти глупые ссоры, мы бы не стали тем, кем мы стали? — мысли Тимура свернули в опасное русло. О пользе наших с ним отношений я думала. Временами. Но озвучивать Тиму свои мысли я точно не собиралась.

— Вот только не спрашивай у меня. Сам разбирайся с этим

— Можно подумать, ты не понимаешь, о чем я, — Керимов мне подмигнул. — Разве ты не чувствуешь изменений?

Ха, я чувствовала их миллионы и триллиарды раз! Каждая мелкая шутка Тимура вбивалась гвоздем в мое сердце. Я становилась то дурой, то умной, то истеричкой, то страшной занудой. В школе с Тимуром я кидалась из крайности в крайность. В хаосе отражений и масок искала себя и не могла найти. Лишь в универе после знакомства с Андреем и Ником я стала самой собой.

Черт, как это было давно...

— Что ты делала все это время? — оказалось, что Тим задает этот вопрос уже во второй раз.

— О чем ты?

— О том, что с тобою случилось. О Москве. И об Энске. Почему ты вообще сбежала?

— Я слышу в твоем голосе возмущение, — я шутливо ударила Тима по животу, чувствуя снова, как напрягаюсь. Если прошедшие двадцать минут мы трепались с Тимуром, как старая-старая пара. То сейчас я опять вылетала в открытый космос. 'Опасная тема! Опасная тема!' — нудный голос второго 'я' заходился от истеричных воплей. — Разве я обещала не уезжать в столицу?

— Но ты ни разу не говорила о том, что хочешь работать в Москве.

— Это вышло спонтанно. Я не хотела.

Я вспомнила, как Андрей, баюкая меня на груди в их с Ником столичной квартире, просил меня быть мудрее и не губить свою жизнь. Затворничество в Энске мне пользы не принесет.

— Что значит, 'вышло спонтанно'? Ты собиралась в Лондон, — Керимов все же увидел в моем признании подвох.

— Да, я собиралась, — я ответила вяло. Может, Керимов поймет мое состояние? Отстанет, забудет, закроет уже эту тему?

Но Тим не захотел забыть.

— И что же вдруг изменилось? — он задал очередной вопрос таким равнодушным тоном, что я на секунду решила, будто он издевается надо мной.

Изменилось многое и слишком резко. Но Керимов, похоже, этому значения не придавал. Или просто действительно не понимал, почему я сбежала из Энска?

— Ребятам предложили в столице работу, ты помнишь? Они обустроились тут и позвали меня с собой, — я старалась казаться непринужденной, аккуратно избегая всех острых углов. Пока еще это было возможно. Керимов не торопился поймать меня на откровенной лжи и белых пятен в моем рассказе не обнаружил. Но, к сожалению, банально свести разговор к другой теме он тоже мне не позволил.

Я, обрадованная его заинтересованным видом, уже говорила в подробностях жизни в Москве, общении с друзьями и нашей блестящей жизни, когда Тим неожиданно меня перебил

— А как же ты успела подготовить все документы? Уйти из нашего ВУЗА и поступить в Лондон?

— В Лондон?!

С чего это Тим об этом?

— Нам сообщили об этом в начале нового учебного года. Ты забрала документы, чтобы покинуть страну.

Да, что-то вроде такого я озвучила в деканате нашим секретарям. Не думала только, что об этом кто-то еще узнает.

— Мне не хотелось долгих разговоров с деканом, — я пожала плечами, признаваясь в своей немаленькой лжи руководству вуза. Но в тот год и в то время моя совесть спала крепким сном. — Я решила предложить ему самую очевидную версию, и он...

— Купился, — Тимур понимающе хмыкнул. Ни капли упрека во взгляде.

— Да. Как-то так, — я кивнула, внутренне подобравшись перед новым вопросом парня. Тим уже хмурился, как на уроке алгебры в школе. Складывал два плюс два и что-то считал в уме.

— Так где ты закончила свой пятый курс? Ты ведь доучилась?

— В Московском педе.

— Однако. Ты просто забрала документы и перевелась в столицу?

Сказано это было таким тоном, будто Керимов пытался вывести преступника на чистую воду. С какой это стати его так волнует мой переезд?

— Да, за август. Это было несложно. Надеюсь, это все, что ты хотел от меня узнать? Мой перевод в Москву...

— Представь, он меня удивил! — Керимов фыркнул. Ну, как же. Я его мыслей не угадала. — Кто-то портил мне кровь десять лет и вдруг...

— Во-первых, одиннадцать, — я тоже умела считать. — А во-вторых, я обещала оставить тебя в покое. Считай, я с опозданием сдержала слово.

Керимов молчал пару секунд, разглядывая меня с любопытсвом детектива Коломбо.

— И мама не отговорила тебя от переезда? Ты была у нее целый месяц, и она вот так легко тебе разрешила...

Вопрос Тимура был из серии 'бросили ли вы пить по утрам водку?' Любой ответ выставил бы меня в неприглядном свете. Керимов, интересуясь реакцией моей мамы, талантливо выяснял, что со мной произошло в тот год.

— Вот что, Керимов, послушай. Моей маме меня не удалось отговорить. С чего ты решил, что она спокойно восприняла мое решение? Откуда такие сплетни?

— Я помню твою маму, — Тимур действительно ее помнит? Нонсенс! — Не думаю, что она бы так просто позволила тебе забить на учебу. А перевод в Москву... Неужели, она ничего не попыталась сделать?

— Она обо всем узнала по факту! — я вспылила, разозлившись на приставучесть Тимура. В его вопросах логики для меня не находилось. Обычным любопыством прикрыть такой интерес? Не верю! — И вообще, что тебе от меня нужно? Еще один вопрос о моей маме, и я решу, что моего присутствия в универе тебе не хватало! А мы оба знаем, что это совсем не так.

— Откуда это мы знаем? — Керимов изумился по-детски мило. Глаза округлил и приоткрыл рот.

— Соцсети. Знаешь о них, правда? Твои бесконечные сплетницы комментили каждый твой шаг!

— А ты, выходит, читала? Следила за мной удаленно?

Какого черта Тимур был настолько доволен открывшимся для него фактом?

— До ноября. Потом появились дела, и я...

— Удалила страницу.

Тимур даже это успел заметить?

— М-м. Да. Ты тоже за мной следил?

Я прикусила язык, чтобы не выдать рвущееся с губ 'зачем'. Ответ знать сейчас мне совсем не хотелось.

— Может быть, — Керимов обошелся без коронного 'не обольщайся', скорее всего, за своей фразой скрывая тривиальные сплетни. Наверняка, кто-то из наших ему рассказал.

Отчего-то вдруг стало опять обидно. И ведь пару минут назад мне самой разговор с Тимуром казался вполне забавным. Я не злилась на Тима настолько, как хотела ему показать. Но при этом ощущение безысходности и тоски, преследующее меня весь вечер, почти исчезло. Лишь в тот момент, когда Тим заговорил о моем отъезде, очарование последних десяти минут быстро сошло на 'нет'.

К чему вообще вспоминать о прошлом, если впереди все та же дождливая хмарь?! Тусклая серость...

И осень.

Опять дурацкая осень.

— Почему мы все время говорим обо мне? — я хитро улыбнулась Тимуру, выдавая желание закрыть неприятную тему за любопытство и интерес к его жизни. — Расскажи о себе. Где ты сейчас? Чем занимаешься? Почему не остался в Энске?

Вопросы сыпались один за одним. Я, вряд ли, хотела знать ответы на каждый. Но, мечтая отвлечь и себя и Тимура от обсуждения моего переезда в Москву, я была готова устроить настоящее шоу. Быть в роли ведущей мне нравилось невероятно. А Тим пусть пока побудет под объективом камер.

Итак, мотор!

Керимов, будто в ответ на мои мысли, хмыкнул. Сверкнул глазами.

— Мне предложили работу, — буднично сообщил. — Одному из партнеров отца был нужен помощник в столице. Я согласился.

И все?!

Ну, нет. Так не бывает.

— И тебя так легко отпустили? — я вернула Тимуру вопрос о его семье. Что-то не клеилось у меня в этой истории с 'я согласился'. У Керимова есть еще и отец.

— Мне нужно набраться опыта, — Тим кивнул каким-то своим мыслям. — Да и отец одобрил эту идею.

— Одобрил? — я повторила слова Тимура, не сразу поняв, чем меня зацепил подобный ответ. Что-то такое было в глазах парня. То ли издевка, то ли неприкрытая горечь...

— История с Яной так сильно испортила ваши отношения с отцом?! — я изумленно взглянула на Тима, вдруг сделав единственно возможное и такое неочевидное предположение.

Керимов уставился на меня со смесью удивления и... тревоги?

Что?! Я раскрыла какую-то неприятную тайну? Коснулась больной темы? Или...

Ах да, Sorry, my darling.

Your little true love.

— Excuses-moi, это ваше с отцом дело, — я поторопилась расплыться в невинной улыбке. Куда я лезу, зачем мне все это нужно? Тимур, как и прежде, останется мне чужим.

Керимов, перехватив мой взгляд, слишком горящий неоправданным энтузиазмом замять неприятную тему, напрягся и сухо признался.

— Да, ты права. Мы поругались с отцом... Долгое время после этого вообще не общались. Так что считай, у меня было время подумать. Я пошел на вторую вышку и поступил в аспир.

Я задумчиво уставилась на стену за головой Тимура. Я откуда-то знала о том, что Тим занялся учебой. Кто-то же мне рассказал?

— Твой брат что-то такое мне говорил. Или, наверное, Аня. Я точно не помню.

Керимов после моих слов наградил меня еще одним удивленным взглядом. Кажется, мое равнодушие к очередной великой True love сильно его задело. Если б Керимов знал, как часто со Стасом мы обсуждали его интрижки...

М-да. Присутствием девушек в жизни мужчины меня больше не удивить. Всегда какая-нибудь 'детка' будет крутиться рядом.

Задумавшись о Калугине я пропустила момент, когда Тим перехватил у меня инициативу.

— А почему ты сама никуда не пошла учиться? Наша профессия не профессия даже.

Снова Тим, а не я, задавал такие вопросы, от которых хотелось спрятаться под одеялом, нахлобучив сверху подушку. Чтобы отвлечься от невеселых мыслей я именно этим и занялась. То ли дурачась, то ли пряча кривую улыбку, уткнулась лбом в живот парня.

— Уууу... Умеешь же ты прицепиться! Какой смысл в учебе? Скажи мне!

Я строила из себя дуру-блондинку. Со времен общения с Ником эта роль выходила у меня на 'ура'. Пусть Керимов будет уверен в том, что я неожиданно поглупела. А правда о том, что творится у меня на душе, точно ему не нужна.

Да и как прозвучит для Тимура признание в том, что пять лет назад мне было не до учебы? Жизнь в столице тогда не была простой. Я вспомнила вдруг, как выживала в Москве первое время. И не от хорошего положения дел я учавствовала в съемках и занималась стриптизом с Флеймом. Чтобы найти деньги, я не могла учиться еще три года. Не было времени. Не было сил. И не было... Тима.

После отъезда из Энска прежняя гонка вдруг потеряла смысл.

Керимов исчез с моего горизонта, и оказалось, что я сама ничего не хочу. Тогда много лет назад он был абсолютно прав. "Без этой войны ты ничего не стоишь", как-то в порыве ссоры мне заявил Тимур. Так и есть. Она стала моим смыслом жизни на многие годы. Но, как только вечный противник растворился в туманной дали, мое сражение перестало быть актуальным. И нужным кому-то. Кому-то еще, кроме меня.

А может быть даже мне. Оружие было спрятано в дальний угол. Но, вряд ли, от этого что-то всерьез изменилось. Мирная жизнь была мне совсем незнакома. Я больше не чувствовала себя живой. Живой настолько, чтобы к чему-то стремиться. Марр, еще в ту пору, когда мы с ней общались, сказала, что я превратилась в бесплотный дух. Равнодушный, пустой и "как бы почти мертвый".

Керимов, следящий за мной, вдруг заметил перемену моего настроения.

— Мой вопрос об учебе так сильно тебя расстроил?

Я улеглась на Тимура, пряча лицо в ложбинке на его шее. Разговор меня утомлял, настроение было совсем ни к черту.

— Все просто глупо сложилось, — пробормотала чуть слышно, прижавшись к Тимуру всем телом. Хотелось забыться хотя бы на пару часов.

— Твой Калугин против, чтобы ты продолжала учиться? — упрямый Керимов относился к моим действиям благосклонно. Но снова вопросы, выводы... Ну, зачем?

— Ты шутишь, Тимур?! — я рассмеялась абсурдности предположения, приподнявшись на Тимом и заглядывая парню в лицо. Ведь не думает он, что мой любовник мог бы мне что-нибудь запретить? — Стас вечно пытается чем-то меня занять. Я постоянно что-то учу. И занимаюсь...

Я перечислила курсы, которые успела закончить за это время, закрепив свое обучение очередным бесполезным дипломом.

— Но тогда почему? — Керимов по-прежнему не понимал.

— Наверно, я очень ленива, — я в шутку выдала популярную версию Стаса. Не догадываясь о моих тараканах, он искал объяснение моему безразличию в самом простом. — Не забивай себе голову. Я не хочу об учебе.

Я первой потянулась к Тимуру, запечатывая его приоткрытый для новых вопросов рот. Я ни о чем не хотела думать. Даже о том, что полчаса назад, прижимаясь к Тиму, я позволила своим мыслям увести меня в опасные дали. Зачем я начала думать о Стасе и Нике? О Стасе, с которым в этой же самой постели мы занимались любовью всего лишь месяц назад.

Б-р-р-р.

— Сядь на меня, — потребовал вдруг Керимов, отрываясь от моих губ, чтобы жадно втянуть воздух. Я же тем временем прокладывала дорожку поцелуев к его соску.

— Сейчас? — уточнила игриво, продолжая играться с Тимуром, царапая кожу и выводя неизвестные закорючки у него на груди.

— Нет, завтра! — недовольно ответило темноволосое чудо. И я, рассмеявшись, выполнила его приказ.

* * *

Не знаю, что именно меня разбудило. Переход ото сна к яви был неожиданно резким. В ту секунду я еще стояла напротив таинственного незнакомца, в чем-то пытаясь его убедить, а в эту уже разглядывала чисто белое небо в своей спальне. Первым осознанным ощущением стали мелкие иглы, впившиеся мне в виски. Будто в отместку за прошедшую бурную ночь моя голова готова была расколоться. Состояние "я почти умираю".

Керимов же в отличие от меня выглядел почти отдохнувшим. По крайней мере, головная боль точно ему не грозила. Сладкая полуулыбка озаряла его лицо, темные пряди разметались по синей подушке. Ни малейшего признака скорого пробуждения. Мне бы так.

Я же с тоскою вслушивалась в слова модной в этом сезоне группы. Где-то в глубине квартире пел о своих мечтах любимый Димкин 'Off Road'.

Queen of my heart? У меня в квартире?

Круто...

Queen of my heart

Queen of my heart

Just give me a sign

On a where to start

You know to hear your voice

It's music to my ears

When you're so far from me

I'm going down and can't stop my tears

Я слышала эту песенку всего пару раз, все тот же Михайлов первое время усиленно пытался меня приучить к творчеству затянутой в кожу четверки. Но вышло не очень. Я знала слова и в плей-листе смогла бы узнать 'Off Road' среди сотни на них похожих, но... Ставить подобную мелодию на телефон я бы, конечно, не стала. И это значит...

— Тимур, Тимур, Тим, — я трижды попробовала привлечь внимание парня, рассчитывая на то, что Керимов проснется и, может быть, выключит свой телефон. Но парень лишь удобнее перехватил подушку, причмокнул губами и продолжил сопеть. Я задумчиво уставилась на довольную мордашку Тимура. Будить его прямо сейчас казалось настоящим кощунством. Мой взгляд зацепился за собственный неподвижно лежащий мобильник на тумбочке возле кровати, и я протянула ладошку, чтобы включить экран.

Восемь? Уже восемь?!

Сердце в первый момент больно ударилось в ребра, дыхание сбилось, и виски обожгло огнем. С'est bientot la fin, — летящей мелодией Mozart L'opera повторил мой внутренний голос. — C'est bientot la fin...

Cтараясь не думать о символичности слов, я поднялась с постели и вышла из спальни. Нет, я не пыталась сейчас ступать тише и не пыталась придерживать дверь, чтобы она не скрипела. Мне было сейчас чуть-чуть все равно. Я покорилась судьбе и ждала, что Тим вот-вот услышит голос Off road, услышит, проснется и...

Додумывать я не стала. Варианты того, что может сделать Тимур, богатым разнообразием не отличались. Мои мысли, как маятник, метались между двух полюсов: "он уйдет", "не уйдет". И первое было реальнее, чем второе.

Я добралась до прихожей еще через минуту, по пути натянув короткие шорты и первую попавшуюся мне футболку. Мелодия Off road повторилась уже в пятый раз. Настойчивый абонент портил мое настроение лиричным и трогательным "You're the only one I ever need". Тимур забыл свой белый айфон, лежащим экраном вниз на маленькой полке почти у входной двери. Я могла бы оставить его там же, где и нашла. Без проблем! Но собственная догадка требовала подтверждения.

Ну же...

Я перевернула мобильник, с недоброй усмешкой вглядываясь в экран. Подпись "Анюта" и фотография улыбающейся брюнетки были именно тем, что я ожидала увидеть. М-да, все до смешного банально. Несколько секунд я вглядывалась в тонкие черты нынешней подружки Тима. Ее телефонный звонок лишь укрепил меня в мысли о том, что я поступаю верно. Ночь закончилась, пора возвращаться в реальный мир. Изменить ничего я все равно не в силах.

Телефон продолжал надрываться... Двадцать секунд, минуту. Я могла бы поступить, как девочка Кси пять лет назад, — просто взять и отнести Тимуру оставленный им в коридоре мобильник. Но, черт побери, зачем мне было бы это нужно?

Оставив телефон на том же месте, где он лежал, я скрылась в холодной ванной. Застряла напротив зеркала еще на двадцать минут, используя это время, чтобы подумать о своих планах. Чистила зубы и пялилась на свое отражение, с удивлением обнаруживая на себе следы прошедшей ночи с Тимуром. Водостойкая тушь хоть и не размазалась под ресницами, но глаза опухли и покраснели. Взгляд был слишком блестящим и возбужденным. Усмешка, искривившая губы, не делала меня симпатичней.

Идея поправить укладку и обновить макияж была забыта мною почти моментально. Нет смысла сейчас притворяться лучше, чем есть. Какой бы я не была и как бы ни выглядела перед Тимуром, выбор Керимова будет в чужую пользу. Мне даже не нужно было спорить об этом с самой собой. Ни малейших сомнений больше уже не осталось.

Анютка, звонящая Тиму в субботнюю рань, это мой долгожданный знак свыше. Керимов принадлежит другой, принадлежал пять лет назад, и принадлежит сейчас. А все, что происходит со мной, происходит лишь по моей собственной инициативе. "Он сам обманываться рад". Да, да. Это все про меня. Придуманная мной любовь лишь отравляет мне жизнь. Но если выкинуть Керимова из головы и собственных мыслей пока что безумно сложно, я сделаю первый шаг, чтобы покончить с ним.

Я сама.

Кивнув своим мыслям, я вышла из ванной, чтобы переместить молчащий айфон Тимура в свою спальню.

Done.

Еще минут через десять 'Off road' на противоположном конце квартиры снова проникновенно запел о своей неземной любви. Хорошо, что к тому времени, когда Тим завозился в постели и потянулся к своему телефону, я уже скрылась на кухне и снова, как ночью неподвижно замерла у окна. Горячая кружка кофе грела мои ладони.

— Да. Что?... Успокойся уже, тише.... Как это произошло? ... Где ты сейчас?... Я скоро приеду. Все будет в порядке.

Я слушала сбивчивые обещания Тима с улыбкой на пол-лица. Правдивость моих предположений, пусть и столь неприятных, вдруг вызвала у меня желание рассмеяться. Победа, это моя победа.

— Доброе утро, Ксюш. Вот ты где. А я удивился, не увидев тебя рядом, — Керимов, уже одетый и застегивающий последние пуговицы на рубашке, появился на кухне. Я повернулась к нему, в тот момент, когда он по-хозяйски вытащил у меня из рук чашку и сделал большой глоток. Моего. Кофе!

Это должно было жутко меня разозлить. Я порою становлюсь брезгливой до состояния рвотных позывов в моем желудке. Но только не с Тимом. Еще пять лет назад было ясно, что это правило не действует, стоит ему оказаться рядом. Пресловутое 'все мое — твое'. Но это в последний раз, очевидно.

— Отдай мою чашку, — я мрачно пихнула Керимова в бок, злясь на себя за то, что его беспардонный жест не вызывает во мне никаких, совсем никаких эмоций.

— Маленькая злюка, — Тимур, словно не замечая моего недовольного взгляда, поставил опустевшую чашку на стол и игриво коснулся моих губ. — Ты потрясающе пахнешь, — заявил еще через полминуты. — Это манго и персик?

— Наверное, — я небрежно пожала плечами, вспомнив аромат своего молочка для тела.

— Мне очень нравится, знаешь, — мужчина потерся щекой о мой подбородок, шутливо подул мне в ухо и оставил несколько поцелуев в уголках моих глаз.

— Еще не знаю, — выдохнула, признаваясь. И, ответив на ласку Тимура, попробовала вытянуть край его заправленной в брюки рубашки.

— Стой, — Керимов чуть-чуть отстранился, перехватил мои пальцы, — давай не сейчас. Мне позвонили с работы, я срочно должен уехать. Только не злись, Ксень, ладно?

Тим смотрел на меня с искренностью влюбленного и уверенного в себе мужчины. Ни одного сомнения в том, что я могу догадываться о причинах его важных дел в восемь... то есть в девять часов утра.

Мой внутренний чертик заходился в этот момент от смеха. Да, я на долю, на крохотную часть мгновения позволила себе удивиться и, кажется, даже успела обидеться на Тимура. Я на самом деле ждала, что он расскажет мне правду. Что может быть проще пары простых фраз: 'Мне позвонила бывшая, случилось то-то и то-то. Мне нужно съездить и...'? Впрочем... В этой комнате 'бывшей' была именно я.

Значит, не тот вариант.

— Хорошо, — я кивнула Тимуру с легкой улыбкой, которая не стоила мне совсем никаких усилий. Все эмоции притупились. Я чувствовала только радость. Горчащую радость со вкусом крепкого кофе без сахара и молока. — Конечно, иди.

Керимов нахмурился на мгновение, словно ждал от меня каких-то других слов. И не дождавшись, позволил себе удивиться.

— Все точно в порядке, Ксюш? Ты...

— В порядке, — я вновь улыбнулась и первой отправилась в коридор. Тимур, идущий за мной следом, только сейчас обнаружил творящейся там кавардак.

— Зачем тебе столько коробок?!

— Надо прибраться. Захотелось избавиться от пары ненужных вещей.

— Пары?! Выглядит так, будто ты выкидываешь полквартиры.

— Что-то вроде того, — я зевнула и прислонилась к шкафу, из-под полуприкрытых ресниц наблюдая за тем, как Тим надевает ботинки.

— Ты меня не поцелуешь на прощание? — лукаво поинтересовался Керимов, выпрямившись и замерев у двери в ожидании, пока я подойду ближе, чтобы подставить ему свои губы.

На прощание мы переспали, вдруг подумалось мне, поцелуй лишь финальный аккорд нашей песни.

— Я тебе позвоню, как только освобожусь. Может, сегодня сходим поужинать вместе?

Вместе?

Мне захотелось рассмеяться Тимуру в лицо. Его предложение говорило само за себя. Интрижка без обязательств именно то, что ему было сейчас нужно.

Я слабо кивнула, стараясь удержать на губах призрак невинной улыбки. Керимов, поймав мой напряженный взгляд, виновато развел руками.

— Кси, я только прошу, не злись. Мне, правда, нужно уехать. Это срочный вопрос. Но я обещаю, что позвоню тебе через пару часов, ладно?

На просительном 'я обещаю' я едва не прослезилась. Такой умоляющий голос, такой гипнотический взгляд.

— Хорошей дороги, — выдавила через силу, опять улыбнулась. И Керимов потянулся к входной двери, чтобы навсегда исчезнуть из моей жизни. Но отпустить его просто так, я не смогла бы, даже если бы решилась сделать все по-английски. Уйти, не прощаясь, как сделал однажды Тим. Но это не мой случай. Я не хочу таких повторений, как пять лет назад. Мы ведь проходили уже это? Прощание у дверей и твои слова 'ты не успешь соскучиться, Ксюша'.

Что ж. Я почти не успела.

— У тебя нет моего телефона, — я тихо сообщила спине Тимура, наблюдая за тем, как мужчина медленно разворачивается ко мне и замирает в проходе.

Маска слетела с его лица, как тонкая паутинка от порыва ураганного ветра. Несколько секунд мы просто молчали. Я все с той же дурацкой улыбкой смотрела на Тима (однажды он скажет мне, что в этот момент я была похожа на одну из святых, изображенную на иконе в церкви Св. Антония в Кельне).

— И ты мне его не дашь? — Тимур спросил осторожно, уже догадавшись, что все окончательно решено.

Мной.

За него.

Сейчас.

Я качнула головой, отправдывая догадку Тимура и языком жестов отвечая ему 'не дам'. Слова с недавних пор для меня потеряли важность. Говорить можно все, что угодно. Обещать, умолять... и лгать? И лишь поступки, конечный результат человеческой мысли, еще имеют для меня значение, не отравленное ядом эмоций.

Как оказалось, для Тима — тоже. Какое-то время он задумчиво смотрел на меня, а потом...

Его рука потянулась к карману, он вытащил портмоне и через мгновение вдруг протянул мне визитку. Лакированный бело-зеленый кусочек картона с его именем и номером телефона.

— Позвони мне сама, когда настроение станет лучше. Ты позвонишь мне, правда?

Я все еще продолжала молчать. Внутри неожиданно стало пусто. Так словно, мелодии, звучащие в моих мыслях, вдруг в один миг исчезли. И даже строчки из трагической Perfect World минуту назад всплывшие в памяти, звучали теперь приглушенно.

Don't get mad, you did your best,

And now it`s all in the past to stay

So I knew that it was

In the picture perfect world

We could be my more than before

I said it was, I made it stronger

Керимов не произнес ни слова. Наверное, ждал решения от меня. Какой-то реакции в ответ на его невинное предложение "перезвонить". Он всерьез полагал, что дело в моем настроении. "Переклинило детку, сейчас она попсихует, и все пройдет". Но...

Я думала, что это последний разговор с Тимуром дастся мне куда проще и легче. Что сложного в том, чтобы сказать "прощай"? Но каждое слово било по оголенным нервам. Каждая фраза Тимура лишала уверенности в себе. Мне было муторно и неспокойно... так, будто я шла по натянутому над бездной канату. Управляла ситуацией, но лишь до тех пор, пока из-за неосторожного движения не сорвалась бы однажды в пропасть.

— У тебя ничего не выйдет, Керимов, — я мотнула головой в сторону оставленной на полке визитки. — Я не собираюсь тебе звонить.

Тим стиснул зубы.

— Зачем ты так все усложняешь? Ты злишься, что я ухожу?

Я фыркнула. Уход Тимура лишь маленький гвоздик в гроб наших с ним недоотношений. Прощальная церемония в самом разгаре, он разве не видит это?

— Мне все равно. Дело не в этом.

— А в чем тогда?! Что вдруг случилось? — Тимур действительно не понимал. — Все было в порядке пару часов назад.

— А что разве пару часов назад что-то случилось? — я искренне изумилась постановке вопроса. Секс не повод для знакомства. Керимов-то должен об этом знать. — Это была клевая ночь, и ничего больше.

Я лукавила, притворяясь спокойной. Но показать реальные чувства Тимуру — вот уж нет!

— Ничего больше? — Керимов с сомнением хмыкнул. — Только не рассказывай мне ерунду.

— Думай, что хочешь, — я отвернулась от Тима, чувствуя, что мне становится жарко от его взгляда "я знаю о тебе все". — Просто давай закончим на этом? Тебя ждут в другом месте. Вот и поторопись.

Я думала, что Тимур оскорбится, снова начнет огрызаться. Но я не ожидала того, что Керимов облегченно вздохнет и, преодолев разделяющее нас расстояние, обнимет меня за плечи.

— Черт, Ксюш. Ты из-за этого такая странная? Ты видела мой телефон, да? Это ты его принесла в спальню, точно... Ксюш, ну ты что? Ты же понимаешь, что я не мог бы тебе сказать, что мне звонит Аня. Ты бы обиделась еще больше, — Керимов гладил меня по волосам и умилительно, словно ирландский сеттер с жалобной мордой, заглядывал мне в глаза. — Мне, правда, нужно уехать, Кси. Родители Ани попали в аварию этой ночью. Они в какой-то левой больнице в

* * *

ске. Мне нужно помочь ей. Это недолго. Я обещаю. Давай встретимся вечером? Я заеду за тобой, и мы куда-нибудь сходим? Кси?

Мое сердце стучало так, будто вагончик американских горок потерял тормоза, и я со всей скоростью летела на неуправляемой колеснице вниз.

— Стой! — это слово потребовало от меня невероятных усилий. Да, я не знала, как себя вести с заботливым и чего-то ждущим от меня Тимуром, но лучше всего я умела всегда одно — ставить на место зарвавшегося идиота. — Тимур, ты не понимаешь. Дело не в Ане! И не в твоем поведении совсем. Это я так решила, слышишь? Я не собираюсь с тобой встречаться ни сегодня, ни завтра! Вообще... никогда.

— Ты точно спятила, — Тим снова вздохнул, не поверив в серьезность моих обещаний. — Ксюш, ну, что на тебя нашло? Что-то еще не так?

"Не так"? Это волшебное слово сработало как спусковой механизм для моей привычной и такой предсказуемой злости на Тима. Если я сейчас не расставлю все точки над "и", то я обязательно сдамся ему... чуть позже.

— Тимур, я понятия не имею, что ты себе придумал. И что в очередной раз на тебя нашло. Ты опять захотел со мной пообщаться, правда? Извини, но мы проходили это. Продолжения не будет, Тим.

— Ксюш, ты специально делаешь это? Что ты хочешь услышать сейчас от меня? Что я брошу все и останусь с тобой?

Тимур хмурился и вот теперь выглядел по-настоящему разозленным. Но злость в нашем случае с Тимом была неизменной константой. Мы вот-вот разойдемся в разные стороны ринга. Еще никому никогда не удалось убедить другого в своей правоте.

— Я хотела с тобой попрощаться, Тимур, — я выдохнула, признаваясь. Честность стоила всех выплаканных когда-то из-за Тимура слез. — Поставить точку, чтобы не было так, как было пять лет назад. Никаких многоточий, знаешь...

— Многоточий? — Керимов вспыхнул, как спичка, все еще продолжая держать меня за запястья. Его прикосновения уже обжигали меня. А, может быть, просто вокруг царила морозная стужа, и Тим был единственным, кто мог подарить мне тепло... — Ты все еще заморачиваешься из-за того, что было.

— Я все еще помню об этом! — я перебила Тимура и, наконец, скинув его ладони, отступила вглубь коридора. — И да, я переезжаю, Керимов.

— Переезжаешь? — Тим тут же украсил себя усмешкой. Ах, да. Он же знал обо мне — все! — Ты снова бежишь от меня. Это уже не смешно, Ксюша.

— Это действительно не смешно, Тимур, — я позволила себе отзеркалить ухмылку парня. — Вчера я не собиралась заканчивать утро в постели с тобой.

Намек был более, чем прозрачным. И Тим, судя по кислому выражению его лица, тут же меня понял. Я знала еще на показе, что у нас ничего не будет.

— Твои слова — полная хрень. Ты мне мстишь, признайся?

Я помотала головой, стараясь избавиться от неприятного звона в ушах. Я говорила Тимуру правду, а он считал мои объяснения блажью. Что это, если не природная несовместимость? Мы созданы для того, чтобы не быть вместе.

Аминь.

— Я хочу, чтобы ты ушел.

Керимов вздрогнул.

— Ты...

— Я? — я, насмешливо изогнув одну бровь, сложила под грудью руки. Кто-то страдает манией Наполеона. Не думал же Тим, что девочка Кси будет опять плясать по его указке? Слишком много чести для его такого, как он. — Керимов, читай по губам. Я не хочу тебя видеть.

* * *

Синие халаты, белые коридоры. Белые халаты и синие коридоры. Ублюдочные плакаты на стенах.

Уже тошнит.

Я терпеть не могу больницы. Не терпел их еще пять лет назад, и, похоже, в ближайшее время не стану относиться к ним сколько бы то ни было лучше. Отвращение, что во мне вызывала больничная суета и снующие по делам медсестрички с маской полного безразличия на своих снулых лицах, это мерзкое чувство с каждой минутой, проведенной у входа в реанимационное отделение, становилось сильней и сильней.

Тоска.

Аня, не прекращая ни на минуту, плакала у меня на груди. Слезы катились по ее бледным щекам всякий раз, когда она принималась рассказывать мне о своей жизни в Энске. Естественно! Чем больше она говорила, тем чаще срывалась в плач. Рыдания пошли уже по четвертому кругу.

Я чувствовал себя нелепо и неуютно. Запас моего красноречия медленно иссякал. Я понятия не имел, что нужно ЕЩЕ сказать, чтобы она, наконец, прекратила плакать?! С родителями Ани еще ничего не случилось. Врачи отказывались выносить окончательный и безнадежный для Анетт и меня вместе с ней вердикт. Но девушка у меня на груди снова и снова твердила о неизбежном. Она не верила в то, что я клятвенно ей обещал. Ни одно из моих слов не достигало цели. Аня слышала лишь себя и упивалась своей болью так, будто мы находились с ней перед дверями морга.

Я, честное слово, б

* * *

во, отказывался ее понимать! К чему повторять бесконечно о том, что все будет "ужасно плохо"? К чему причинять себе лишнюю боль, выуживая из памяти радостные воспоминания и рыдая над тем, что больше такого не повторится?

Какого вообще черта?!

Мысли от Ани в конечном итоге скатились к моим размышлениям о Кси. У каждого человека свой способ бороться со стрессом. У Ани с этим были явно большие проблемы. А, может, я просто устал от ее постоянных истерик? Женщина, плачущая даже по пустякам, становится невыносимой. Да, произошедшая с родителями Ани беда в категорию пустяков не попадала. Но и рыдания на протяжении пары последних часов — у меня на плече, вообще-то — трудно было считать абсолютной нормой.

Вот Ксения, кстати, пять лет назад запомнилась мне уставшей. Задумчиво глядя куда-то перед собой, она меня в упор не замечала. Я, как дурак, носился с ней на руках по всему отделению, а она отказывалась просто смотреть на меня. Я даже тогда был ей не очень-то нужен.

— Ты злишься сейчас, Тимур? — бормотание Ани от разговоров о детстве, вдруг перешедшее на наши с ней отношения, застало меня врасплох. Я не сразу спрятал от нее свое удивление... Напополам со злостью, верно. Анетт, внимательно вглядываясь мне в лицо, попыталась рвануть из моих объятий. Обиженно-обреченно вскинула свой подбородок и облизала губы.

Ну, вот только не надо опять, окей?!

— Я просто немного устал, — я ответил, стараясь сдержать лезущее изо всех щелей раздражение. Улыбнулся фальшиво и притянул все еще сопротивляющуюся девушку ближе к себе. — Послушай меня, котенок. С твоими все будет нормально. Врачи разберутся, сделают все, что от них зависит. И...

— Но... Я так жутко боюсь за них.

— Я знаю.

Аня печально вздохнула.

— Спасибо за то, что приехал ко мне, Тимур. Я думала, что после той нашей ссоры...

— Ань, это все ерунда, — я тоже не удержался от вздоха. Правда, совсем по другой причине. — Ты думаешь не о том.

Не хватало еще опять поднимать эту тему.

— Нет, подожди, — Анетт опять прижалась к моей груди, избегая встречаться со мною взглядом. — Я хотела тебе сказать. Давно хотела... Прости меня за то, что в день случилось. Я не хотела тебе говорить того, что наговорила тогда. Я...

— Стой. Давай не будет сейчас об этом. Это уже как-то глупо... Просто. Мне тоже не стоило так резко тебе отвечать, — я осторожно коснулся губами соленой щеки. Недавний скандал казался теперь неважным.

— Все же наладится? Правда? Мы справимся с этим. Вместе? — Аня доверчиво прижалась носом к моему подбородку, затаила дыхание, ожидая моего сказанного уверенно "да".

— Конечно, Анют. Ничего не бойся.

* * *

— Привет, — голос Лешки как всегда был полон энтузиазма. — Я к тебе по супер-важному делу. Ты сможешь сейчас помочь? Или ты занят?

— Привет. Нет, не занят. Давай помогу. У тебя что-то случилось?

— Да нет, ерунда. Для семинара нужна одна редкая книжка. И лучше бы в электронном виде. Ты сможешь ее на торрентах поискать?

Вот опять. Вечная проблема Макбуков.

— Может, стоит установить программы? — я буркнул привычно, уже подключаясь к нужному сайту и забивая в соответствующую ячейку пароль.

— Заморачиваться не хочу. — Лешка привычно отмахнулся от моего предложения. — Так ты посмотришь?

Куда же я денусь?

— Давай присылай название.

На том конце трубке зашелестели бумажки, послышалось клацание пальцев по клавиатуре.

— Я... вот все.. кинул тебе в скайпе. Мне нужен ISDA Definitions 2006. Именно две тысячи шесть.

— Понял. Сейчас поищу.

На некоторое время я погрузился в изучение списка. Выдача результатов была не такой большой, но издания нужного Лешке года не находилось.

Брат, нарушая повисшую тишину, вдруг буднично поинтересовался.

— Ты, кстати, вялый какой-то последнее время. Каждый вечер в сети часов до двух...

Я фыркнул в трубку.

— Я диссер пишу и статьи. Скоро будет конференция по моей теме.

— Конференция, — Лещка задумчиво протянул. — А я-то думал.

— Думал, что я играю в Контру?

Картинка знакомого мира привычно встала перед глазами. Брат понимающе усмехнулся.

— А ты не играешь? — спросил у меня, зная заранее мой ответ.

И он был прав. Я иногда позволял себе пару часов наедине с компом. Последнее время гораздо чаще, чем раньше.

— Играю. Когда есть свободное время.

— У тебя его стало теперь гораздо больше. Ты опять перебрался в мою хату?

Новости в нашей семье расходятся моментально. Но Лешка, решивший только сейчас поднять тему моих переездов туда-сюда, от Ани-обратно— и снова в его квартиру, выждал почти неделю. Точнее шесть с половиной дней.

— Ты сам мне оставил ключи, — я откинулся на спинку неудобного кресла и поинтересовался скорей для проформы, чем веря действительно в то, что Мелкий имел что-то против моего теперь уже окончательного переселения в его "берлогу". — Или ты против?

Лешка хмыкнул.

— Живи, сколько хочешь. Я просто чего-то не понимаю. Мама сказала на днях, что ты, вроде, опять помирился с Аней.

Ага, помирился.

— Помирился и разбежался.

Раздражение в голосе скрыть не получилось. Воспоминания о недавнем — очередном — скандале все еще выводили меня из себя. Требования Ани звучали тогда смешно.

— Опять из-за свадьбы? — догадливый Мелкий был изрядно осведомлен о моих отношениях с Анетт. Впрочем, своих матримониальных планов она никогда не скрывала.

— Она уже залдолбала меня этим, — ответил устало и снова уставился в монитор. Разговор об Ане да еще на ночь глядя. Это у Мелкого в Лондоне лишь десять часов. А в Москве стрелки часов уже подбираются к часу ночи.

— Как ты заговорил, — Лешка был страшно собой доволен. Моего изменившегося тона он не заметил. — Еще полгода назад, ты на ней собирался...

— Может, не будем об Ане?

Надеюсь, в этот раз категоричность моего ответа была услышана Лешкой. Мелкий мгновенно понял.

— Окей, без проблем. Закрываем тему. Лучше, скажи мне, тебя так проняло из-за Кси?

На мгновение я впал в легкий ступор. Причем здесь вообще она?

— С чего ты взял? — я хрипло озвучил свое удивление Лешке. Мой брат что-то знает?

Ну, да. Он — знал.

— Ну, вы же типа мутили недавно вместе. Ты бесишься из-за нее?

Мутили вместе?

— Откуда ты это...?

Лешка запнулся, прежде чем лаконично ответить.

— Да, так. Слухи ходят... Я просто поинтересовался.

Дальнейший мой разговор с младшим братом свелся к скупым вопросам-ответам. Я пару раз попытался добиться от Лешки внятного объяснения, кто ему рассказал о Кси. Но Мелкий сдавать информатора не собирался. Единственный вывод, напрашивающийся сам собой, был очевиден. Ему сообщил Михайлов.

С

* * *

.

Мысль о Кси, цинично рассказывающей этому

* * *

ку о том, что мы с ней переспали, вызвала во мне настоящую бурю. Я вырубил от злости компьютер и еще полчаса тупо таращился перед собой, цедя из початой бутылки Чивас ( Chivas Regal). Мало того, что эта

* * *

мне не позвонила, так еще растрепала друзьям о том, что у нас было с ней. Впрочем, нет.

Она. Рассказала. Михайлову!

Это было значительно хуже. В круговерти моих переездов от брата к Ане, и обратно от Ани к Лешке отсутствие звонков и смсок от Кси казалось вполне нормальным. Но она не позвонила! И она...

Рассказала.

Как в школе желание сделать что-нибудь Ветровой стало почти нестерпимым.

Лишний раз решила мне доказать, что я тебе на хрен не нужен?

Отлично, детка, отлично.

* * *

Говорят, что злость делает нас слабее. Отравляет нас изнутри и разрушает душу. Жалкое зрелище — человек, сжигающий сам себя, лелеющий свою злость так, будто от этого зависит его счастье.

Не знаю, как у других. Но моя дальнейшая жизнь напрямую была связана с тем, насколько я сильно злилась. В этот раз я действительно была очень и очень зла. Запала и ярости первых дней мне хватило на то, чтобы отбросить малейшие мысли о Тиме. Его нет в моей жизни, в ней больше его не будет. Эта история завершилась, и я собиралась начать с нуля.

Без него.

Без Тимура.

Без оглядки на то, что было.

* * *

Три дня назад Мелкий сказал мне, где и во сколько я мог бы найти Кси. Ничего супер сложного. Ресторан на соседней улице буквально в ста метрах от места ее работы. Обед, каждый день, ровно в двенадцать тридцать. Все, что мне оставалось, это просто туда прийти. А дальше я был твердо уверен в том, что Ветрова сделает все остальное. Это будет несложно. Просто прийти и просто дождаться ее...

Но день Икс наступил, стрелки часов над входом в огромный зал медленно подползли к отметке 12:40, а Ветрова даже не думала торопиться. Словно специально. Или назло мне. В моем ожидании десять минут не играли огромной роли, но чем дольше медлила Кси, тем сильнее становилось мое недоумение.

Где она шляется,

* * *

?

Кси появилась в дверях почти в час пятнадцать. Мой раздраженный взгляд автоматически переместился на циферблат наручных часов. Большая черная стрелка подползала к изогнутой тонкой тройке. В толпе коллег, двух женщин и четырех мужчин, Ветрова одной из последних шагнула в просторный холл.

— Решил последовать примеру младшего брата? Вы с ним на редкость... не оригинальны.

Первая фраза Ксении, застывшей возле меня, прозвучала устало и желчно. Мы словно вернулись с ней лет на десять назад, во времена наших школьных нелепых ссор. Ветрова даже смотрела на меня с тем же презрением, что и раньше. И никаких тебе "Здравствуй, Тим".

Желание сбить с нее спесь стало неожиданно острым.

— А ты рассчитывала на оригинальный подход? — я усмехнулся, наблюдая за тем, как Кси отодвигает стул и без приглашения устраивается напротив. — Отказалась дать номер своего телефона, не сказала, куда уезжаешь, и ты еще упрекаешь меня в отсутствии воображения? Да, неужели?

Кси одарила меня мимолетной улыбкой, на мгновение отвлеклась, делая знак коллегам начинать без нее. И лишь после этого, смерила меня внимательным взглядом.

— Так что ты делаешь здесь, Тимур?

Я делаю здесь?!

— Обедаю, если не видишь, — я кивнул в сторону одиноко стоящей на белой скатерти чашки.

— Вижу, — Ксения с коротким смешком подвинула полупустую чашку чуть ближе ко мне. — Тогда я, пожалуй, не буду мешать тебе... Обедать. Приятного аппетита.

Она поднялась из-за стола. Уже? Этот разговор мог стать самым коротким за всю историю нашего общения с ней. Сколько продолжалась наша беседа? Минуту или тридцать секунд?

— Мы не договорили, — я резко повысил голос, привлекая внимание Ветровой и ее коллег по работе. Мне было плевать на то, что на нас оглянулась почти половина зала.

— А ты пришел со мной поговорить? — Ксения замерла на месте под моим негодующим взглядом и изумилась настолько по-детски невинно, что мне захотелось тут же ее встряхнуть.

— Ты не ожидала? — я откинулся на спинку стула, следя за тем, как Ветрова невозмутимо садится обратно и, притянув к себе пухлую папку меню, взглядом бежит по страницам.

— Разочарован? — она опять усмехнулась.

— Ты плохо играешь, — сообщил ей с улыбкой, надеясь на то, что мой прозрачный намек хоть как-то на нее повлияет. Дрожь в голосе Кси была чересчур заметна: Ветрова волновалась. И этот факт заметно меня веселил. Как зверь, чувствующий запах свежепущенной крови, я собирался загнать свою жертву в ловушку. Но...

Не прокатило. Кси в ответ лишь пожала плечами.

— Если я так плохо... играю, как ты говоришь, тогда давай не будем тратить время друг друга? — Кси ухмыльнулась. — Какая часть из последнего нашего разговора тебе не понятна? Та, где я говорю тебе, что я не хочу тебя видеть?

— Мне непонятна та часть, где ты кричишь подо мною "еще", а потом выставляешь меня за дверь, — моя злость еще не достигла предела, но я был близок к тому, чтобы сорваться. Сейчас.

— Ты же уже взрослый мальчик, — Кси надула пухлые губы, изощренно надо мной издеваясь. — У нас был хороший секс, мы развлеклись. Но я уже объяснила тебе, что не хочу продолжения. Давай я повторю тебе снова? — Ксения наклонилась ко мне через стол, стирая с лица усмешку. Она была чертовски серьезна, когда, деля предложение на слова, спокойно мне сообщила. — Я. больше. Не хочу. Тебя. Видеть.

— Зато Я хочу тебя видеть, — слова сорвались с языка раньше, чем я успел подумать о том, как грубо и бескомпромиссно они прозвучали. Это не имело значения в самом деле. Ветрова уже готова была оставить меня один на один с пустыми чашками и неоплаченным счетом за кофе, и я собирался сделать все, что угодно, лишь бы она осталась.

— А это уже не моя проблема, Тимур, — Кси фыркнула и, зеркально повторив мою позу, откинулась на спинку стула. То, что она все еще не ушла, было хорошим знАком.

— Ты ошибаешься, Кси. Это твоя проблема.

* * *

Вдох, выдох. Вдох...

Ровнее, легче.

Ничего страшного не происходит. Все тот же знакомый до мелочей зал любимого ресторана. Улабающиеся и спорящие о новом транспортном налоге коллеги. Черт их дернул сесть так близко к Тимуру. Ничего уже не удастся переиграть.

Тим хочет, якобы, со мною поговорить. Приятели из салона рассчитывают на милую сцену. И только я чувствую себя оказавшейся меж двух огней. Или, как там говорят, 'между молотом и наковальней'? Слишком пафосно, чтобы быть правдой. Но сердце колотится под самым горлом, пальцы едва заметно трясутся. Язык не заплетается, и взгляд не метается от предмета к предмету, хотя да... та новенькая официантка, кажется, переборщила с явно не дневным макияжем.

Я стараюсь изо всех сил держать свою маску. Но, так же, как прежде, в моих отношениях с Тимуром, защитные чары быстро сходят на нет. И это чертовски несправедливо. Притворяться спокойной, игнорировать шутки и едкие взгляды Тимура сложней и сложней с каждой... bloody fucking... минутой. Тим не делает мое положение легче.

Черт...

Мне ужно расслабиться. Мне нужно все это закончить ...

Выдох...

* * *

'Нужно успокоиться'.

Я мысленно повторила про себя эту фразу, стараясь унять неприятную дрожь. Усмешки и глупые фразочки Тима выводили меня из себя. И хотя я изо всех сил пыталась казаться невозмутимой, Тимур, безусловно, заметил мое состояние. После его последнего заявления мне потребовалось пару секунд, чтобы придумать нормальный ответ. Нам пора прекращать это хождение по кругу.

— Давай поговорим, наконец, серьезно? — стерев со своих губ улыбку, я снова взглянула на Тима.

— Серьезно? — он фыркнул чуть-чуть удивленно, словно не ожидал резкой смены моего настроения.

— Да. Серьезно... Что тебе от меня сейчас нужно?

Тим усмехнулся.

— Я не мог прийти к тебе просто так?

— Ты?! — я помотала головой. — Нет, конечно.

Керимов едва заметно напрягся. Можно было подумать, что мое заявление чем-то его удивило.

— И какова же тогда моя цель? — спросил.

— Скажи мне сам. Я не собираюсь играть с тобой в угадайку.

На пару-тройку секунд Тимур замолчал. Усмешка, кривившая его губы, почти растворилась.

— Хорошо, — наконец, он согласно кивнул. — Может, сходим в театр? У меня есть билеты на эту пятницу. Мастер и Маргарита у Станиславского на Тверской. Я помню, ты любила Булгакова в школе.

Что?...

Я растерялась. На несколько мучительно долгих мгновений спряталась в собственных мыслях. Мне стало капельку страшно. Страшно от того, что я не смогу устоять. Перед ним.

Опять?

— Что будет... потом? — мой вопрос звучал глухо. Я спрашивала у себя. Приглашение Тима заставило меня сомневаться.

Тим изогнул одну бровь.

— Тебе рассказать по минутам?

— По ми... — я встретилась с Керимовым вглядом и вдруг разозлилась. Почувствовала ту же самую злость, что питала меня все это время. Последние недели четыре, если быть точной. — Не переиначивай. Я совсем не об...

— Я закажу нам где-нибудь столик, — Тимур оказался проворней. Прохладные длинные пальцы коснулись моей руки. — Мы поужинаем и обсудим премьеру. Потом я тебя провожу, и ты отправишься засыпать в одиночестве в своей огромной постели. Следующим утром пораньше я напрошусь к тебе в гости. На завтрак вдвоем. Идет?

Абсолютно, всенепременнейше...

— Нет. Мне не нравится.

Надеюсь, мой голос не дрогнул.

— Чего же ты хочешь? — Тим подобрался на стуле. Он был как будто спокоен, когда задавал свой вопрос. И только глаза следили за мною с волнением.

— Мы знаем, к чему все это придет.

— И к чему же?

— Не заводись. Не хочу с тобой больше ссориться. Ты же понял прекрасно, о чем я сейчас говорю. Все эти походы в театры, посиделки в кафешках... Мы приятно проведем с тобой время. Переспим пару раз. И все. Разбежимся. Финита комедия.

Я видела конец этой истории так же четко и ясно, как видела перед собой раздраженного... почти взбешенного Тима.

— И давно ты стала гадалкой? Кто тебе сказал, что мы...?!

— Ты собираешься меня убедить в том, что я тебе нравлюсь? В том, что тебе нужна только я? Не смеши, — я отодвинулась чуть-чуть от Тимура. — Тебе понадобилось с кем-то развлечься, и я не самый плохой вариант. Чтобы пощекотать свои нервы точно сгожусь. Что там еще? Отвлеку от рутины?

— Ты... -

— Тим, стой! — заведенный Керимов не лучший для меня собеседник. Мы как борцы в легком весе мотаем друг друга по рингу. — Пожалуйста. Дай мне закончить, — я сделала знак Тимуру, призывая его замолчать. Моя злость (или ее отголоски?) заставляла меня быть циничной. Прояснить все до конца хотелось прямо сейчас. — Я не всезнайка, Тимур. Но я насквозь тебя вижу. И то, что я для тебя, всего лишь одна из интрижек, я тоже в состоянии понять. Просто играть по твоим правилам больше не собираюсь. Мы пробовали заставить это 'работать' пять лет назад.

У нас ни черта не вышло.

— Ясно, — Тим недовольно кивнул, но вместо того, чтобы начать возражать, или спорить со мной, или пытаться меня убедить в обратном, он потянулся в карман за портмоне и вытащил деньги.

Какого черта?...

— Всего хорошего, — мужчина приторно улыбнулся мне на прощание, и больше ни разу на меня не взглянув, направился прочь из зала.

В возмущении и в ступоре я смотрела на то, как Керимов выходит из ресторана. Ощущение было такое, будто меня только что окунули в холодную воду. Ледяная волна накрыла меня с головой, и лишь спустя пару мгновений после того, как Тимур растворился бесследно в дверях, я поняла, что мои руки мелко трясутся. То ли от злости, то ли от ... удивления. Я готовилась к длинному и тяжелому разговору. Хотела доказать свою правду Тимуру и...

Блин!

Я усмехнулась собственным мыслям, неожиданно осознав, насколько же быстро я превратилась в ту прошлую Кси из наших общих с Керимовым школьных лет. Не так ли я вечно вела себя вместе с ним, цеплялась за каждое слово? И говорила, и спорила. И снова и снова пыталась его уязвить?

Смешно. Пора уже вырасти, Кси.

Пора.

Задумчиво уставившись на оставленные Тимом купюры, придавленные маленьким блюдцем, я потратила пару минут на то, чтобы допить свою почти полную чашку латте и привести свои мысли в относительный полу-порядок. В конце концов, чего еще я могла ожидать от Тимура? Только побега в самый неподходящий момент. Впрочем, сейчас подобное поведение Тима больше меня не удивляло.

Тот кто любит, так никогда не поступит. И это все, что имело значение для меня.

— Привет.

— Привет, — Миша ответил на мой звонок почти моментально.

Я даже не успела придумать причину (благовидную, я имею в виду), по которой могла бы ему позвонить в разгар рабочего дня. В наших наметившихся отношениях с Мишей телефонные разговоры в обед были еще в новинку. Кажется, только что я пересекла черту и сделала первый шаг. Но разве не этого я только что захотела?

— Приятная неожиданность, Ксюш. У тебя все в порядке?

— Конечно, у меня все в порядке, — ответила с легким намеком на раздражение. С чего бы ему беспокоиться о моем настроении?

— Тогда отчего у тебя такой голос? — Миша своей заботой о моем состоянии напомнил мне в этот момент Андрея.

— Я просто устала. Можно же мне иногда?

— But supergils don't cry, — почти без фальшивых ноток мелодично ответила телефонная трубка, и я... засмеялась. Нет, не фыркнула в ответ на комплимент Михаила. А рассмеялась искренне и легко. Напряжение, оставшееся после общения с Тимом, наконец, отступило. — Может быть, хочешь передохнуть? Как тебе предложение сходить со мною в театр?

— На этой неделе? — уточнила на автомате.

— Конечно. Если ты хочешь, — в ответе моего собеседника слышалось облегчение.

Последние две недели я держала дистанцию с ним и находила предлоги, чтобы отказаться от встречи. Надеюсь, мой искренний интерес и легкое удивление в голосе после его приглашения в театр, не показались странными Мише. Не хотелось бы, чтобы резкая смена моего настроения слишком сильно бросалась в глаза.

— Да. Я хочу. Давай в эту пятницу?

Миша в ответ улыбнулся. Мне не нужно было видеть его лица, чтоб догадаться о причине его хорошего настроения.

— Договорились. Я сейчас посмотрю на Афише, что интересного рекомендуют. Ты не против современной комедии, Кси?

Современной? Но я же...

Это странное совпадение. Приглашение Тима и приглашение Миши. Керимов, помнящий до сих пор о моих увлечениях в школе. Миша, не знающий ничего о моих предпочтениях. Я чувствовала себя маленькой девочкой, в первый раз оказавшейся на катке. Но чтобы получать удовольствие от танцев на льду, стоит привыкнуть как минимум к новому способу передвижения.

Я улыбнулась своим неожиданным мыслям. Время начинать все с нуля и пробовать новое?

Да, я согласна!

— Нет, я не против. Сто лет не смотрела комедий.

— Отлично. Я подберу тогда что-нибудь пооригинальней. У тебя точно нет никаких пожеланий? — едва заметная подозрительность в голосе Миши придала ему сексуального шарма. Мне нравилось то, как этот мужчина пытался меня изучить. Разгадать мои тайны. Подобрать ко мне ключик. Такое отношение подкупало сильней и сильней. Я вдруг отчетливо поняла, что самоуверенным типам, диктующим правила без оглядки на мои интересы, в моей новой жизни места уже не осталось.

— Нет, не волнуйся, — уверила я и, последний раз оглянувшись на занятых разговором коллег, вышла из ресторана. — Все на твое усмотрение. Доверюсь в этот раз твоим вкусам.

Свежий ветер коснулся лица, и, забравшись под короткую куртку, заставил меня передернуть плечами. Поздняя осень плавно приближалась к концу. Синоптики обещали резкое похолодание в ближайшие выходные. Минус два, минус пять. Первый снег, и оставшиеся две недели до начала зимы.

Холод.

Тяжелые мохнатые тучи висели над городом уже несколько дней. Но, подняв глаза к небу, прямо сейчас, я вдруг ясно увидела солнечный свет. Блеклый, рассеянный. Слишком неясный. Но именно благодаря нему я вдруг ощутила себя свободной. А, может быть, дело было в том, что мой собеседник дарил мне тепло и слабую, но такую необходимую мне прямо сейчас надежду на личное счастье.

Я была готова к этому шагу.

— Какие у тебя планы на сегодняшний вечер? — Миша задал новый вопрос, а я опять улыбнулась. Он был чуть-чуть предсказуем в своем желании провести со мной вечер, но его предсказуемость больше меня не бесила.

— Ты хочешь увидеться? — осторожно переспросила.

— Ты же не против? — так же осторожно ответили мне. И пусть манера Жарова отвечать вопросами на вопрос порой мне казалась наигранной и неуместной. Но только не в этот раз.

Керимов, замерший напротив своей машины с сигаретой в руке, отвлек меня почти от всех мыслей о Мише. Взгляд Тимура, привычно-холодный и недовольный, заставил мое сердце сжаться от неприятных предчувствий. Какого черта он смотрит так на меня?

— Нет, я не против. Где мы увидимся? — скрывая дрожь в голосе, я обратилась к мужчине, по-прежнему ждущему мой ответ. Отвернуться от Тима и смотреть на дорогу перед собой оказалось нелегкой задачей. Пришлось напомнить себе, что присутствие Керимова в пятидесяти метрах вниз по проспекту, уже ничего не изменит.

— Давай я заеду к тебе в районе восьми, и мы...?

— Я бы не хотела бросать машину возле салона, — торопливо ответила, явственно ощущая, что к сцене прощания возле подъезда и разговорам о чашечке чая я пока не готова. — Лучше скажи, где мы встретимся, и я подъеду туда.

Миша не стал мне возражать.

— Мне нравится кухня Муската. Была там?

— Это на Пушкинской? Слышала, но никогда не бывала.

— Тогда завтра в восемь?

— Я позвоню, если буду опаздывать.

— Не волнуйся. Я буду ждать.

С каждым сказанным словом я удалялась все дальше и дальше от Тима. Он, может быть, все еще смотрел на меня, буравил мне взглядом спину и сыпал проклятиями (или что там у него на уме? С такой недовольной миной можно только желать кому-нибудь мучительной смерти).

Я ни разу не сбилась с шагу. Холодный ветер все так же терзал мое тело, играл с волосами и забирался под юбку длинного платья. Идея снова встретиться взглядом с взбешенным Тимуром казалась мне убийственно нелогичной. Голодным уличным псам, недовольным своим рационом, лучше в глаза не смотреть. Тим не собака, но в общении с ним действует тот же принцип.

Мне не стоит проявлять любопытство. И не стоит бояться, что он подойдет. Потому что такие, как Тим, прогибаться под бабу не станут. Только если им что-то действительно нужно.

Но это не наш вариант.

* * *

(Wake me up)

Wake me up inside

(I can't wake up)

Wake me up inside

(Save me)

Call my name and save me from the dark

(Wake me up)

Bid my blood to run

(I can't wake up)

Before I come undone

(Save me)

Save me from the nothing I've become

Знакомый еще со студенческих лет тембр Evanescence вырвал меня из сна.

Снова о Кси.

Какого черта?!

— Выключи свой будильник!

Я рявкнул, пытаясь разбудить младшего брата, как ни в чем не бывало лежащего на животе на соседнем диване и не подающего признаков жизни, несмотря на разносящийся по всей комнате с претензией на мелодичность вой.

— Не мешай, — невнятно отозвался Мелкий, переворачиваясь под одеялом. — Ты же видишь, я еще сплю.

— Выключи, блин, давай! — я повторил, повышая голос и чувствуя, что раздражение достигает предела. Еще немного, и я точно разобью чей-нибудь телефон. Подобную хрень может слушать только мой младший брат и Ветрова, будь она... черт, неладна.

В пору ее увлечения готик-металлом, Evanescence, Century, Him'om и прочей туфтой, Ветрова регулярно травила всех окружающих рингтонами в подобном же стиле.

Now that I know what I'm without

You can't just leave me

Breathe into me and make me real

Bring me to life

Четвертый ай-фон послушно заткнулся на хриплом "to life", и в комнате воцарилась относительная тишина. Мелкий по-прежнему кутался в одеяло и, судя по довольному выражению лица, выбираться из-под него он не торопился. Я недовольно уставился на младшего брата, только сейчас догадавшись, что будильник, орущий неизвестно о чем в воскресенье с утра, это его своеобразная месть за вчерашний испорченный ужин.

Оригинально.

Ничего веселее Лешка придумать не мог. Но эта дурацкая шутка окончательно меня разбудила. Разозленный на брата, я выбрался из постели и молча вышел из спальни. Раздражение, ставшее привычным в последние несколько дней, можно было унять только с помощью холодного душа. Всякий раз, когда мне во сне приходилось иметь дело с Кси, утром я чувствовал себя офигительно мерзко. В последнее время редкая ночь обходилась без присутствия этой...

Кого?

Даже на приличном расстоянии от меня, Ветрова умудрялась меня бесить. А, может быть, я злился именно потому, что Ксении не было рядом?

Этот вопрос я задавал себе все чаще и чаще. На протяжении последних двух с половиной недель сюжеты всех моих снов повторялись в мельчайших деталях. Кси от меня уходила. Манила, крутилась поблизости и улыбалась. При этом стоило мне сделать к ней хоть единственный шаг, ее взгляд мрачнел, и Ветрова от меня отступала. Временами она убегала, временами исчезала в тумане. Но ни разу за все это время она не сказала ни слова. Смотрела то с вызовом, то с осуждением и снова, и снова бежала прочь от меня.

Меня начинало тошнить от этой бессмысленной гонки.

Порой я срывался на крик, смеялся над Ветровой, советуя ей больше не приближаться. Мне не было и быть не могло до нее ни малейшего дела. Какого же черта она ко мне прицепилась? С какой она стати ходит за мной по пятам? Но сколько бы я не пытался добиться ответа от Кси, она все с тем же презрением в глазах кивала и вновь уходила.

Я злился.

Но злился скорей на себя. Не зная, как справиться с собственным недовольством, я огрызался на близких и постоянно язвил. Даже Лешка, прилетевший на неделю в Москву, в первый же день пребывания в столице попал под горячую руку. Под его левым глазом снова "зажегся" фонарь. А не хрена было лезть в мои отношения с Ксенией. Точнее, в отсутствие оных. Упоминание этого факта жутко взбесило меня. И я уже знал почему. Мысли о Кси преследовали меня постоянно. Сны о ней являлись лишь отражением моего состояния в реале.

Я так усиленно отталкивал Кси от себя. Неприступную Кси, мелькающую передо мной и в клубах, и в барах, и на любой вечеринке. Куда бы я ни пришел, ее образ, как призрак, являлся перед глазами. Избавиться от наваждения не получалось, и даже проверенный способ отвлечься мне больше не помогал. Все новые девушки были копией Ани.

Мне потребовалось почти восемь дней, чтобы понять, почему я с такими встречался. Они никогда и ничем не были похожи на Кси. Я дошел до абсурда в попытках о ней не думать. Любое почти незаметное сходство разрядом било по нервам. И даже родители, приехавшие в Москву на несколько дней, почти моментально заметили мое состояние.

Мать, первое время тактично молчала, не решаясь напрямую расспрашивать меня о проблемах. Временами смотрела на меня с удивлением и беспокойством и только однажды, когда мы остались наедине, осторожно спросила, действительно ли я разобрался в своих тараканах? На самом ли деле я понял, что Аня не тот человек? Не та, кого я хотел бы видеть рядом с собой до конца своей жизни?

Постановка вопросов заставила меня нервно вздохнуть. Контрольным выстрелом в лоб прозвучало мамино "Ты знаешь, кто теперь тебе нужен?"

Но в том-то и дело, что я ни черта не знал. Уверенности в том, что мне нужна только Кси, все еще не появилось. Каждый раз, когда я вспоминал о наших с ней отношениях, приятные ощущения мешались со злостью и раздражением. Мне слишком хотелось заставить ее замолчать и также мучительно сильно хотелось к ней прикоснуться. Такой диссонанс в собственных мыслях и чувствах точно не был нормальным. Влезать добровольно в петлю, но с восторгом в глазах? А к чему мне все это надо?

Мои метания продолжались еще несколько дней. И если б не Лешка с его почти-неизвестно откуда взявшимися новостями, я, вряд ли б, рискнул устроить то, что в итоге устроил. Но в тот момент, когда Мелкий рассказывал мне о ее новом парне... Злость затмила глаза. И инстинкты оказались сильней.

Сомнения и страхи больше ничего не решали.

* * *

Серый октябрьский вечер был безбожно испорчен сильным холодным дождем. Пронизывающий северный ветер трепал мои длинные пряди. Кутаясь в огромную, намотанную до самого подбородка ярко-белую шаль, я торопливо шагала в сторону "Весеннего очарования". Мастер по маникюру ждала меня уже через десять минут, и, думая об опоздании к ней, я чувствовала себя неуютно. Я, конечно, уже созвонилась с Олесей и предупредила ее о неизбежной задержке. Но... до встречи с пригласившим меня в ресторан Михаилом оставалось всего два часа. Вероятность опоздать на свидание с ним приближалась почти к ста процентам. Наверное, стоит написать ему смс... Или все-таки перезвонить?

— Здравствуй, Кси.

Здравствуй???

С изумлением и шоком я уставилась на замершего передо мной мужчину. Откуда вообще он здесь взялся? Еще секунду назад я мазнула по темной фигуре взглядом и, не узнав Тимура, отклонилась левее, чтобы его пропустить.

— Добрый вечер, — я откликнулась вяло и оглянулась по сторонам, в попытке обнаружить... неизвестно кого. Михайлова, Лешку... А, может быть, даже Лиду. Она единственная знала о всех моих планах. И о новом свидании с Мишей я ей рассказала вчера. — Что тебе нужно, Керимов?

Мне некогда было тратить время впустую на никчемные разговоры.

— Поговорить. Ты не могла бы уделить мне пару минут?

— Не думаю, Тим. Я сейчас тороплюсь. Так что поговорим как-нибудь в следующий раз.

Я сделала шаг, чтобы обогнуть Тимура и продолжить свой путь. Сейчас стратегическое отступление мне было необходимо. Чем дольше я оставалась рядом с Тимуром, тем сложнее было заставить себя от него отойти. Правда, объяснение этому факту было довольно банальным. Мои гормоны шутили со мной на протяжении уже двух с половиной недель. И если б не Миша с его желанием дать мне привыкнуть к нему, разобраться в себе и понять, что мне нужно от наших с ним отношений, моя реакция на Керимова была бы совершенно иной. Мне было бы проще смотреть на Тимура и не думать о том, что у нас ... когда-то там... было..

— Кси, постой. Я уезжаю на днях. Мне просто нужно кое-что с тобой обсудить.

— Сегодня? — я нерешительно остановилась. — Мне сейчас неудобно. Это может чуть-чуть подождать? Или скажи мне то, что хочешь сказать, по телефону. К чему эти сложности? Я очень спешу сейчас.

— Нет. Сейчас. У меня самолет этой ночью.

— Боже, — я процедила еще пару ругательств сквозь зубы и, одарив Керимова самым недобрым взглядом, произнесла почти через силу. — Ну, хорошо! — Любопытство мешалось в этот момент с необузданной злостью. Но как бы сильно я не была взбешена, первое чувство все-таки оказалось сильней. Нет, иллюзий о целях появления Тима я не питала. Но узнать, для чего он пришел, мне все-таки было.... нужно? — О чем ты собираешься со мной поговорить? В прошлый раз мы все с тобой прояснили. И мне показалось, что ты со мной согласился!

Керимов спокойно выслушал мою недовольную речь, согласно кивнул и указал на припаркованный возле обочины внедорожник. Снова Ауди?! Ну, конечно. Любимая марка этого самовлюбленного индюка.

— Давай сядем в машину. Говорить под дождем не...

— Не ком-иль-фо? — я ехидно перебила Тимура и резко стерла улыбку с лица. — Даже не начинай, Керимов! Никуда садиться я не собираюсь. Если хочешь что-то сказать, говори сейчас. Я уже тебя предупреждала тебя, что тороплюсь.

— Сядь в машину, Ветрова, — значит, образ милого мальчика Тимуру приелся, как только я посмела ему отказать? Как забавно, — Иначе я решу, что ты испугалась меня. Я тебя, что, собираюсь отвезти куда-нибудь в лес? Убить, расчленить? Растворить в кислоте?

Я поморщилась от ярких картинок, пришедших на ум.

— Хватит утрировать! Страх к тебе не при ...

— Тогда, пожалуйста, Ксения. Сядь, ради бога, в машину!

— Я...

— Не давай мне повод подумать, что ты боишься себя и своих чувств ко мне.

Я на мгновение округлила глаза, уставившись на подмигнувшего мне вдруг Тимура. Пассажирская дверь внедорожника немедленно распахнулась передо мной.

— Какого хрена ты вообще говоришь? Ты понимаешь, что все это бред, Керимов?! Никаких чувств у меня к тебе нет и быть не может!

— Вот и отлично. Нечего так заводиться. Раз мы прояснили, что в ближайшее время погибнуть от моих рук тебе не грозит, и раз ты не набросишься на меня, как только окажешься со мной под одной крышей, тогда тебе ничего не мешает. Сесть. Ненадолго. Ко мне! Так да или нет?

Голос Тимура срывался. И, вряд ли, от удовольствия от общения со мной Керимов был так разозлен и категоричен. Нет, радости в серых глазах было абсолютно не видно. С чувством, что сегодняшний день, начиная с обеда, идет у меня черт знает как, я без особого энтузиазма села в машину Тимура. И едва не вцепилась в руки мужчины, лежащие на руле, когда через пару секунд, Керимов дернул свой внедорожник с места.

— К-какого черта?! Керимов?! Куда ты едешь?! Ты сказал, что мы просто поговорим! — злость и испуг вылились в мой недовольный крик. И ведь, когда Тим поворачивал ключ в замке зажигания, я даже не думала, что он может куда-то поехать. Решила, что Тим просто прогреет салон.

— Не кричи так. Что я опять не так сделал? — Керимов был совершенно спокоен. Ауди аккуратно вливалась в плотный поток машин. — Нам не по пять лет, и мы не в детском саду. Мы просто поговорим в спокойной обстановке.

— Какой, к черту, обстановке?! Высади меня немедленно! Я опаздываю в салон красоты. У меня помимо тебя есть и другие планы!

— Нам нужно поговорить. И ничего с твоими планами не случится. Я отвезу тебя, куда тебе нужно, когда мы закончим.

— Ты... — у меня просто не было слов, чтобы нормально, без мата и криков ответить Тимуру. Такой разозленной я не была даже в тот раз, когда Тим забирал меня пять лет назад с заправки на трассе в

* * *

. Тогда он тоже... качественно отличился.

Я подобралась на сидении, раздраженно разглядывая дорогу и пытаясь понять, куда направляется Тим. И я — по умолчанию. Кондитерская, ресторан, какой-то закрытый клуб? Но машина Керимова сначала долго тащилась по пробке на Садовом кольце, а потом, свернув во дворы, стала петлять по узким улочкам центра. Знакомый район, или я ошибаюсь?

— Долго нам еще ехать? — я старалась сдержать свое раздражение. Хотя говорить спокойно не получалось. — Куда ты меня везешь?

— Мы почти на месте, — отозвался Керимов, ловко протискиваясь в заставленный автомобилями двор и спокойно паркуясь возле одного из деревьев. То, что для этого нам пришлось заезжать на газон, Тимура, конечно, не волновало. Свободное место было найдено, и превосходно. Но интересно, как он себе представляет, что я отсюда спущусь? Или мне предлагается прыгать с разбега в грязь?

Пока я размышляла над способом высадки из автомобиля, Тимур уже выбрался из салона и оказался возле моей двери. Чисто из вредности я нажала на кнопочку блокировки. Посмотрим, что он будет...

— Не наигралась? — Тим показал мне брелок сигнализации, зажатый в свободной руке. Во второй он держал ручку самого широкого зонта, который я когда-либо видела в своей жизни. Какая прелесть...

— По крайней мере, я попыталась.

Я невозмутимо поджала губы, и, не обращая внимания на протянутую мне ладонь, самостоятельно ступила на скользкую землю. Придурок Керимов. Отличный способ, чтобы начать разговор. Неожиданное появление, еще более неожиданное похищение, а теперь еще это. Грязный газон настолько сильно расстроил меня (точнее, расстроила сама необходимость быть внимательной и осторожной для того, чтобы покинуть газон без повреждений), что я не сразу огляделась по сторонам. Близость Тима нервировала. Я все еще злилась и чувствовала себя неуютно, пока он был рядом.

— У меня есть свой зонтик, — сообщила Тимуру, отходя от него на приемлемое расстояние и раскрывая свое желтое солнышко над головой.

— Хорошо, — Керимов не выглядел удивленным. — Нам с тобою нужно туда. — Указал на один из подъездов высотного дома.

Я замерла.

Вот только сейчас, подняв глаза и окинув внимательным взглядом весь двор, я, наконец, узнала смутно знакомую мне многоэтажку. В полумраке, разбавленном блеклым светом фонарей, под дождем, Лешкин двор выглядел слишком... обыкновенным. Только подъездная дверь с ярко-красным крыльцом и всплыла в моей памяти пару мгновений назад.

Ну, Керимов!

— Какого черта? — я медленно обернулась к Тимуру. — Ты всерьез полагаешь, что я пойду вместе с тобой? В квартиру?

Тим остался спокоен даже несмотря на мой гневный вопль. Ах так?

Я развернулась и натправилась в сторону выхода из двора.

— Подожди. Нам действительно нужно поговорить.

— Спасибо, наговорилась! Ты не мог выбрать какой-нибудь ресторан? Или ты меня принимаешь за дуру?

— Я принимаю тебя за истеричку, которая за все время, что мы пробыли вместе, постоянно срывается на крики и чертыханья. Именно по этой причине я не собираюсь вести тебя хоть в какое-нибудь людное место. Чтобы ты устроила мне очередную сцену? Сорри, милая. Но мы с тобой больше не в универе. Там зрители были мне, по крайней мере, знакомы.

Ехидство Тимура выплескивалось через край.

— А ты не знал, что так будет, когда ловил меня на дороге? Не знал, какая я? Как отреагирую? Что скажу? Буду кричать или позволю тебе меня одурачить? — мой голос почти не дрожал, когда я задавала вопросы.

— Знал, — Тим кивнул, — и знаю, что ты сейчас успокоишься и поднимешься вместе со мной наверх. И мы поговорим, как я и планировал.

— Ты планировал? Керимов, ты начинаешь меня пугать.

— И чего ты боишься? Я такой страшный? Или ты...

— Я защищаю себя. Я сказала уже тысячу раз, что не хочу тебя видеть!

Тим кивнул.

— Мы можем обсуждать это не во дворе? — предложил осторожно. — Если ты так сильно беспокоишься за свою безопасность, давай, я сейчас позвоню своему брату, и Лешка приедет сюда через десять минут?

Я сглотнула. Предложение Тима стоило бы рассмотреть. Но вмешивать младшего брата Тимура в скандал совсем не хотелось. Это будет выглядеть глупо. Что мне может сделать Керимов? Ударить? Убить? Оскорбить?

Вот уж не думала, что ему так приспичит со мной пообщаться. Только вот вместо нормально разговора, у нас как всегда — вечные ссоры и крики.

К черту.

— У меня мало времени, — я вздохнула, сдаваясь. — К восьми тридцати мне нужно приехать к "Луи". Это на...

— Пушкинской. Да, я знаю, где это. И я отвезу.

— Договорились, — я раздраженно выдавила из себя самое мерзкое слово. Соглашаться на приглашение Тима было нельзя. И, вроде никто, не стоял напротив меня с пистолетом, никто ни к чему напрямую не принуждал, но это дурацкое чувство — чувство жертвы, попавшей в ловушку. Да еще и по собственной глупости, не нравилось мне совершенно.

Я проходила через все это пять лет назад. Больница, выписка и загородный дом Тимура.

Я замерла как вкопанная перед входом в подъезд.

— Я никуда не пойду.

— Кси? — Тимур, остановившись рядом со мной, позволил себе удивиться. — Что-то не так?

— Зачем нам наверх, Керимов? Что такого ты хочешь сказать, что мы не можем поговорить об этом сейчас? Что изменится дома? — Я облизала пересохшие губы.

— Почти ничего, — Тим чуть-чуть улыбнулся, закрывая мне выход с крыльца. — Но тебя ведь это пугает?

Несколько мгновений я просто смотрела Тимуру в глаза. Искала подтверждение своим опасениям и не находила. Спокойствие Тима было слишком... невероятным. И, может быть, именно это заставляло меня волноваться.

— Наверно. Просто ты нелогичен.

Керимов пожал плечами.

— Я просто не хочу препираться с тобой. Давай не на людях?

— А мы, значит, будем выяснять отношения? — я хмуро взглянула на Тима. Он только качнул головой.

— Нам нужно просто поговорить. Так лучше?

— Опять одно и то же, — пробормотала под нос и, наплевав на сомнения, вошла в полутемный подъезд. Тимур, сохраняя дистанцию, двинулся следом. — У нас мало времени, Тим.

— Я понял. Ты уже говорила...

— Отлично.

Но, черта с два, что-то было "отлично".

— Тебе не помочь? — в прихожей знакомой квартиры Керимов протянул мне свободную вешалку.

— Спасибо, я справлюсь, — ответила мрачно и отвернулась к шкафу-купе, чтобы, проигнорировав предложение Тима, повесить свою легкую куртку на обычный крючок. За 15 минут с ней, точно, ничего не случится.

— Как знаешь, — голос Тимура, раздавшийся у меня за спиной, прозвучал слишком тихо и нежно...

От неожиданности и удивления я резко дернулась в сторону, задела плечом стоящий рядом со шкафом торшер, и еще через пару мгновений оказалась впечатанной в стену. Не без помощи Тима, конечно!

Что происходит?!

Мой испуг и возмущение первых секунд дали Керимову просто шикарную фору. Я судорожно глотала ртом воздух и молча приходила в себя, а руки Тимура уже успели задрать до талии мою узкую черную юбку. Пальцы мужчины добрались до микроскопических стрингов, лаская, дразня и пытаясь меня... возбудить? Прикосновение к тонкой, ничего не скрывающей ткани действительно заставило меня нервно вздохнуть. Пару раз. А после я, наконец, закричала от злости и попыталась влепить пощечину Тиму.

Но на нормальный удар не хватило пространства и сил. Размаха не вышло. Получилось лишь жалкое подобие то ли хлопка, то ли неуверенной ласки. Керимов, скорей, удивленный, чем напуганный моим несерьезным отпором, на мгновение замер. А в следующий миг, пока я снова попыталась его от себя отпихнуть, поцеловал.

Так, как сейчас, я никогда не брыкалась. Крутила головой, напрягала все мышцы, пытаясь отодвинуть подальше гранитную тушу Тимура. Все было напрасно. Он не поддавался.

Не знаю, что там говорят про волшебные поцелуи девчонки. "Парень к тебе прикасается, ты сопротивляешься пару секунд и все же в итоге сдаешься"? Как же! Сдаться на милость Тимура?

Я сделала все, что только смогла, чтобы Керимов меня отпустил. Я не хотела его. Я. ЕГО. НЕ ХОТЕЛА. И чтобы это ему доказать, я шипела, мычала, пыталась сползти по стенке. Стонала, пихалась и даже кусала его. Если б не руки Тимура, вцепившиеся мне в запястья, я бы точно пустила в ход длинные ногти. Я бы его порвала!

В какой-то момент после очередного болезненного столкновения зубами, из-за которого остался металлический привкус во рту (я, наверное, умудрилась разбить его обнаглевшие губы), Тим чуть-чуть отодвинулся от меня, и я, наконец, смогла полноценно вздохнуть. Последние пару секунд воздуха катастрофически не хватало. Я дышала урывками. Сердце, как поршень, бешено билось в груди.

— Ты... гад... Ты... придурок.... Ты не имеешь права!

Поток возмущений и едких, пропитанных горечью слов полился на Тима спонтанно. Я отдышалась только мгновение назад, но безумная боль застыла у горла шипами. Вцепилась мне в глотку и не дала промолчать.

Не сейчас.

— Ты считаешь, я шлюха? Очередная подстилка? Тебе мало подружек? Или хочешь развлечься со мной? Для чего? Для забавы? Снова меня унизить? Ты вообще понимаешь, что я не стану встречаться с тобой! Никогда! Ты мерзкий ублюдок! Ты — сволочь. Ты...

— Исчадие ада.

— Исча... Бо-оо-же! — я закатила глаза, чтобы не видеть наглую морду Тимура. Как он смеет вообще так на меня смотреть! — Зачем ты все это затеял? Просто банально тр

* * *

? Ты думал вообще о том, что...

— Ты будешь злиться.

— Да! О том, что я буду злиться! Ты думал? Или ты полагаешь, что я буду прыгать от счастья?

— А ты на такое способна?

— Только не из-за тебя!

— Не из-за меня. Я так и понял.

— Ты просто дерьмо! Ты сумасшедший. Ты гад! Ты придурок! Я тебя... ненавижу...

Первоначальный запас раздражения и злости иссяк через пару минут. Я высказала Тиму все, что у меня накипело. За прошедшие годы с ним и без него... я и не думала даже, что настолько во многом хотела его обвинить. Но сейчас я говорила и говорила без остановки. Вспоминала историю с Яной, упрекала в побеге к Аннет... Только повторившись по второму (или третьему кругу?), я выдохлась и, наконец, перестала кричать. Все это время Керимов все так же аккуратно прижимал меня к стене, удерживал от резких движений запястья и очень спокойно, с улыбочкой ждал, когда же я замолчу.

Что ж, я замолчала. Примите и распишитесь.

Несколько секунд ничего не происходило. Тим настороженно смотрел на меня и на.. мои губы. Я только сейчас поймала его заинтересованный и слишком внимательный взгляд.

Я поежилась и снова попыталась освободиться.

— Мне неудобно, — с возмущением сообщила, когда очередная попытка не удалась. А Тим удостоил меня насмешливым хмыком. — Может, ты меня все же отпустишь?!

Тим покачал головой.

— Не отпущу.

Вот сволочь!

Я прикрыла глаза, вздохнула устало. Теперь вместо злости в душе была пустота. Прямо, как в школьные... старые времена, когда мы с Тимуром ругались до одурения. Странный эффект.

— И что ты собираешься делать? — поинтересовалась у Тима еще через пару мгновений.

— Заняться с тобой любовью, — невозмутимо откликнулся он с таким вызывающим видом, будто это было решенное дело.

— Ну, конечно, — я фыркнула. — Любовью. Керимов, ты охренел! Ты действительно думаешь, что можешь со мной переспать, на утро свалить к своей Ане, появиться через пару недель, снова пропасть. Опять появиться... и сейчас предлагаешь раздвинуть перед тобой ноги, как ни в чем не бывало? Проваливай к черту со своим предложением, ясно?!

Я опять начала закипать, а из глаз едва не летели искры.

— А если не провалю? — Тим наклонился к моим губам, и расстояние между нами сократилось до нескольких сантиметров.

— Ты собрался меня изнасиловать? — рассмеялась ему в лицо. — Или ты полагаешь, что я буду покорно стоять, пока ты меня тут...

— А теперь давай, мисс Ветрова, включит свои мозги и послушает то, что я сейчас ей скажу? — сарказм Тимура достиг своей цели. Я промолчала просто из любопытства.

— Хочешь меня ударить? Еще пара пощечин, пинков? Тебе станет после этого легче, Кси? Ну, отлично!

Керимов неожиданно отпустил мои руки. Не отодвинулся от меня, просто освободил запястья. Остался стоять так же близко ко мне, как и раньше. Вдавливал в стену, заставляя дрожать от озноба. Легкий сквозняк холодил обнаженные бедра.

Я тут же воспользовалась моментом, чтобы переместить руки на плечи Тимур и попытаться его от себя оттолкнуть. Опять.

— Нет, — кривая улыбка Тимура, с любопытством наблюдающего за моей осторожной возней, немного остудила мой пыл.

Мне на мгновение захотелось его ударить! Если б он не расположился с комфортом у меня между ног и для надежности еще и приподнял колено, чтобы показать мне, кто здесь хозяин, я бы точно врезала ему по "причинному" месту. Но Тим не дурак, чтобы оставить мне пространство для такого маневра.

— Я не собираюсь тебя никуда отпускать, — сообщил мне Керимов, устраивая ладони на моей талии и медленно вытягивая кончик рубашки у меня из-под юбки. — Хочешь сопротивляться, сопротивляйся. Только это ничего не изменит.

— Нет! — я нахмурилась, вцепившись в запястья Тимура. — Что значит, ничего не изменит? Ты, что, псих? Я тебя не хочу!

— Только не говори, что хочешь своего Михаила, — Керимов насмешливо фыркнул мне в ухо. — Ты рассчитывала сегодня расслабиться, — пальцы мужчины погладили кожу на бедрах, подцепили край плотной резинки одного из чулок и чуть-чуть его приспустили.

— Это не твое дело! — я, насколько это позволяло мое положение, дернулась под Тимуром. — Я с ним встречаюсь уже пару недель, и мы готовы к тому, чтобы...

Тим тем временем разобрался с рубашкой и, довольный успехом, заметил:

— Ты его даже не любишь.

Я? Не люблю?! Ему-то какое дело?!

— Я сама разберусь! — ответила, негодуя. — Если уж я захотела с ним переспать, значит, Миша, по крайней мере, мне нравится!

— По крайней мере? — Тим передразнил мой уверенный тон. — Хорошее объяснение. Значит, я тебе, по твоей логике, совершенно не нравлюсь?

— Без вариантов! — откликнулась твердо.

— Ну, тогда я вообще не вижу проблемы в том, что ты остаешься со мной.

— С какого...

Керимов осторожно облизал мои губы, отпрянув всего за мгновение до того, как я попыталась его укусить.

— Разве ты еще не поняла, что удовольствие от секса с тем, кого ты настолько сильно не любишь, выше, чем просто от секса с каким-то левым придурком? Проверим еще раз? — Тимур смотрел на меня, улыбаясь. Я пораженно затихла, чтобы срывающимся голосом прошептать:

— Лида не могла тебе этого рассказать! Она не могла!

Тим настолько четко повторил мои же слова недельной давности (то самое сенсационное признание, которое я сделала Лиде в полной уверенности, что это навсегда останется между мной и подругой!), что теперь, услышав их от Тимура, я просто не знала, как....

Керимов неожиданно для меня рассмеялся. Он прижимал меня к холодной стене и хохотал.

— Я попал в точку? Ты думаешь так же?! — спрашивал он в перерывах между смехом и попытками меня поцеловать.

— Отвали!

— Размечталась, — Тимур ловко цапнул меня за подбородок. Стер улыбку с лица и спокойно спросил, — Почему ты решила, что только тебя могут интересовать серьезные отношения? Что мне нужен от тебя только секс?

Я задумалась на секунду, прежде чем ответить Тимуру.

— Это все только слова...

Верить тому, кто уже столько раз показал, что ему до меня нет никакого дела? Нет, уж.

— Ты проверяешь, — Тим продолжал рассуждать, — сможешь ли ужиться со своим косолапым, хотя...

— Он не косолапый!

— ... хотя сама понимаешь, что он тебе не интересен. Тебе на него по большому счету плевать.

А это откуда он взял?

Ну, Лида.... Если — это — она!

— Ты этого знать не можешь!

— Я знаю! — Тим был серьезен. — И знаю, что нам просто нужно время, чтобы во всем разобраться. Все будет нормально.

— О чем ты вообще говоришь?! Что значит "все"?

— Значит — мы, — коротко ответил Керимов.

Я вместо того, чтобы захохотать от нелепости фразы, уставилась на него с подозрением. Такие слова никак не вязались с образом Тима. Точнее, вязались, конечно! Но не по отношению ко мне.

Видя мое замешательство, Тим позволил себе усмехнуться.

— Ты попала, признай это. И будет нам с тобой счастье.

— Ха, ха, — я сделала вид, что смеюсь над его глупой шуткой. — Куда это я попала?

— А ты не помнишь? — Керимов чуть-чуть удивился. — Ты как-то сказала, что я сделаю все, чтобы добиться девушки, которая мне нужна.

Я смутно припоминала какой-то такой разговор. Но слабо верила в то, что могла ляпнуть подобную чушь Тимуру. Мне-то откуда было все это знать? Сделает Тим или нет? Это же меня не касалось.

Раньше.

— У-у, — Тим покачал головой, проследив за моим взглядом в сторону сумки. Вибрация телефона была почти не слышна. — Твой Медведь сегодня останется ни с чем, я тебе обещаю.

Я только вздохнула.

Ну, и что мне с ним делать? Точнее, что он собирается делать сейчас? Со мной?

— Мне вообще-то неудобно, — я все еще хмурилась, наблюдая за тем, как взгляд Тимура жадно скользит по моему лицу. — У меня болит спина. И эти сапоги настоящее орудие пытки.

Тим кивнул, отстраняясь. Выглядел он при этом супер-довольным.

— Если неудобно, то давай придумаем что-нибудь, — предложил, улыбаясь. И медленно опустился на корточки передо мной. Проворные пальцы прошлись по моим икрам и добрались до замочков сапог.

— И что мне мешает сейчас тебе врезать коленом? — спросила злорадно и сделала вид, что замахнулась.

— Может быть, это? — теплое дыхание почти обожгло мою кожу на внутренней стороне бедра. — Или это? — язык прочертил горячую линию над кромкой ажурных чулок. — Разве ты не хочешь узнать, что будет дальше?

— Ты испортил мне настроение, Керимов, — заявила категорично. — Я вообще ничего не хочу.

— Мое упущение, Кси. — Несчастная юбка под пальцами Тима сдалась, скатавшись в уродливый макси-пояс где-то в районе пупка. — Но я постараюсь исправить.... ммм... эту ошибку. — Его губы уже изучали мой плоский живот.

— Я хочу на кровать, — пробормотала капризно, чувствуя, что больше не выдержу тесного знакомства с бетонной стеной, к которому меня опять принуждал Керимов.

— Хорошо, — Тимур вернулся к моим расстегнутым лишь наполовину сапогам и уже через мгновение помог мне разуться. — Уверена, что не хочешь на кресло? — спросил с едва-заметной улыбкой.

Пять лет назад я бы, наверное, покраснела до самых ушей. Хотя я тогда, кажется, и правда, краснела.

— Намекаешь, что в следующий раз мне предоставится возможность познакомиться с твоим креслом лишь через пару лет? Ничего страшно, я как-нибудь переживу. А сейчас я хочу в кроватку!

Керимов согласно кивнул.

— Как скажешь, ма...

Пришлось затыкать ему рот поцелуем. Еще не хватало, чтобы он назвал меня кем-нибудь вроде "малышки".

Но Тим не назвал. Отвлекся на то, чтобы стянуть мне на плечи рубашку и, улыбаясь, пальцем погладил застежку бюстгальтера в виде маленькой розы. Магнитная кнопка щелкнула, поддаваясь давлению.

— Ты же собирался проводить меня в спальню, — пришлось напомнить Тимуру о его обещании. Обнаженная кожа пылала, и теплая нега растекалась внизу живота. Отстраняться от Тима совсем не хотелось. Но с такой скоростью, как сейчас, мы с Тимуром могли бы покинуть пределы прихожей очень нескоро.

А, может, проверить на прочность вот эту милую тумбу?

— Слушаюсь и повинуюсь, — коварно откликнулся Тим, тут же подхватывая меня за ягодицы и приподнимая. Чтобы сохранить равновесие, мне пришлось оплетать его тело руками-ногами и сдерживать смех, пока Керимов не спеша транспортировал меня до постели. Если бы не его мелкие шалости, вроде, поцелуев и попыток облизать мою грудь, мы добрались бы до спальни гораздо быстрее.

— Ай... Осторожно! — я взвизгнула, когда в очередной раз Керимов за что-то запнулся и едва не упал. — Ты же меня уронишь...

Мое испуганное "сейчас" утонуло в хохоте Тима. Матрас спружинил у меня под спиной, и я на мгновение потеряла способность дышать, столь неожиданным оказалось наше стремительное падение.

— Только не говори, что ты ждешь моей смерти, — попросила угрюмо у Тима, как только он скатился с меня.

— Конечно же, нет, — поспешно ответил мужчина. И лишь его обжигающий взгляд, застывший где-то в районе моей задранной до неприличия юбки, был красноречивее всех оправданий.

— Тогда ты точно садист, — констатировала с притворной печалью, прикрывая глаза и отдаваясь во власть настойчивых ласк Тимура. Его пальцы уже скользили по чувствительным точкам на моем теле. Я впивалась ногтями в смятое покрывало и нервно дышала. Требовательные прикосновения Тима вызывали сладкую дрожь.

Еще... Пожалуйста. Тим... Пожа-а-луйста.

Я настолько сильно утонула в захлестнувших меня ощущениях, что даже резкое движение Тима навстречу ко мне ... в меня... восприняла отстранено. Лишь потянулась к его спине, задирая рубашку, и снова закрыла глаза.

Быстрей!

Даже не слыша моей невысказанной мучительной просьбы, Тим сделал все, чтобы я окончательно потерялась в водовороте эмоций. Не знаю, что было сильней. Обдавший огнем каждую клеточку тела оргазм или безумный восторг, так похожий на эйфорию?

Я улыбалась, как довольная кошка, растянувшись на постели рядом с Тимуром. Жар, все еще будоражащий кровь, не желал угасать. Я была ослеплена ощущением счастья, спокойствия... и любви. И если бы не странная влажность у меня между ног, дискомфорт, вызывающий легкое раздражение, я бы еще долго пялилась в потолок и наслаждалась моментом.

— Эм... — я потратила пару секунд на изучение белых капель на своих ягодицах... Перевела изумленный взгляд на Тимура, так и не успевшего снять с себя джинсы. — Эм.... — повторила шокировано, облизывая опухшие губы.

Тим, наконец, подал признаки жизни: вздохнул, потянулся и приподнялся следом за мной на кровати.

— Что-то не так?

Мое возмущенно-удивленное "а где же презерватив?" так и не сорвалось с языка. Неужели, Тимур за время романа с Аннет отвык от обычных резинок? Но это нелепо! Категоричное отношение Тима к таблеткам мне было известно еще со времен универа. Да, он пугался одной только мысли о том, что кто-нибудь из подружек мог от него залететь! Нарочно, а не случайно... А забота Тимура о своем драгоценном здоровье, куда она делась? Что стало с его брезгливостью и манией чистоты?! Да, он никогда...

Никогда или все же?

— Мне пора сдать анализы? — спросила с едкой усмешкой, взглядом показывая Тиму на неопровержимые доказательства нашего бурного секса.

Тим пару секунд молча смотрел на меня.

— А мне? Не пора? — спросил, хмуря брови.

Он на что намекает?!

— Это твои проблемы, Керимов. Ты захотел так рискнуть, — процедила сквозь зубы и завозилась в постели, чтобы выбраться из объятий мужчины и тут же послать его в пеший эротический путь.

— Стой! — Тимур перехватил меня за запястья и вновь уложил на подушки. — Только не заводись...

— Какой на фиг "стой"? Какое "не заводись"? Тебя вообще не волнует, пью я таблетки или не пью?!

— Отчего же. Очень даже волнует. Так ты их не пьешь? — Тим улыбнулся хорошо мне знакомой улыбкой. Думает, что нашел мое слабое место?

— К счастью, для себя я их пью!

— А, ну да. Ты же готовилась ко встрече со своим косолапым... Или это после Калугина осталась такая привычка?

Я задохнулась от гнева.

— Ты...

Было сложно сопротивляться Тимуру, будучи прижатой его телом к бетонной стене. Еще сложнее оказалось столкнуть с себя его тушу, пока мы боролись в постели. Положение "девочки — снизу" я больше терпеть не могу.

— Ты не устала? — заботливо поинтересовался этот придурок, когда я отчаялась напрягать все свои мышцы, пытаясь справиться с каменной глыбой, лежащей у меня на груди.

— Тим, я не шучу. Немедленно слезь с меня. Если ты считаешь, что номер с сексом без презерватива прокатит, то лучше ко мне даже не приближайся.

— Ты первая начала.

— Что я начала? Забыла под подушкой резинку? — я усмехнулась, хотя под весом Тимура дышать, а не то, что смеяться, было довольно непросто.

Тим гневно сощурил глаза. Наше взаимное непонимание бесило его так же сильно, как и меня. Но что делать дальше я больше не представляла. За последние часа полтора мы ссорились с ним уже второй раз. И это только первые девяносто минут, что мы провели вместе с Тимом.

Почему он не предохранялся?! Что на него нашло?

— Я хотел извиниться, — Тимур подарил мне скупую улыбку. И, наконец, отодвинулся от меня. — Этого больше не повториться, — пообещал отстранено, и я едва не переспросила у него, о чем он конкретно сейчас говорит. Великий и могучий русский язык подразумевал как минимум три варианта ответа на этот вопрос. Либо Тим больше не намерен передо мной извиняться, либо больше не собирается забывать о барьерных контрацептивах, либо... продолжения у нашего постельного шоу больше не будет.

Какой из ответов устраивает меньше всего?

— Мне нужно в ванную, — сбегая от собственных мыслей и новой волны пререканий, я выбралась из постели. К счастью, сейчас Тим не пытался меня удержать.

— Полотенце в шкафу. Возьми там любое. Кстати, Кси...

Спокойный голос Тимура заставил меня замереть. По-прежнему лежащий в ворохе смятых простыней и одеял, Керимов выглядел очень серьезным.

— Это первый раз за семь лет. Так что можешь не волноваться.

Я кивнула Тимуру, прежде чем выйти из спальни. Мне не нужно было у него уточнять, что он имеет в виду. Так же как и не было смысла ему говорить о том, что мне не нравятся подобные шутки. Ошибку, допущенную раз, я не хочу повторять. Впрочем, судя по внимательному взгляду Тимура, он был прекрасно об этом осведомлен. Но если не Лида ему рассказала, то... откуда он знает?

Откуда он знает меня... обо мне... так хорошо?

Этот вопрос не давал мне покоя все то время, что я пряталась в ванной. Застряв перед зеркалом и расчесывая мокрые пряди, я думала только о нем. О Тимуре. О том, что у нас будет дальше. О том, для чего он все это устроил.

О том...

Для чего...

Почему...

Зачем...

— Я заказал нам легкий ужин. — Керимов ждал меня у входа на кухню. Завернувшись в длинное полотенце, я безразлично смотрела на довольную улыбку мужчины. — Скоро его привезут.

— Ты так уверен, что я останусь здесь..? — Я хмыкнула, наблюдая за движением мужчины ко мне.

— На ночь, — Тим закончил вопрос за меня и кивнул. — Абсолютно уверен.

— Не выйдет, Керимов. Ночевать у тебя на первом свидании я не собираюсь.

— А кто говорит о ночевке? — Тимур изобразил удивление. — Секс на первом свидании лучше, чем сон, согласись?

Пока я смеялась над таким подходом к проблеме, Тимур запустил свои руки под мое полотенце.

— Ты просто невыносим!

— Тебе это нравится, Кси. Просто признай, — Тим облизал мои губы, прошелся языком по щеке. — Я отвезу тебя утром, если ты очень захочешь...Только не говори, что ты все еще злишься.

Я пихнула мужчину в плечо, отстраняясь..

— Конечно, я злюсь. Моя юбка годится только на то, чтобы ее выкинуть в мусор.

На тонкой ткани действительно остались характерные белые пятна. Идея о том, что историю с презервативом Керимов подстроил нарочно, уже не казалась такой беспросветно нелепой.

— Я накрою тебя паранджой и провожу до квартиры, — скрывая хитринку в глазах, пообещал интриган.

— Ну, только если это будет красивая паранджа.

— Без проблем.

Конечно же, я осталась.

И пусть наша первая совместная ночь прошла без скандалов и споров, говорить (и даже мечтать) о безоблачном будущем рядом с Тимуром я все равно не могла. Первые "ласточки" появились примерно через неделю.

* * *

Керимов, поджидающий меня у подъездной двери, выглядел не очень счастливым. Может, замерз?

— Где ты ходишь вообще? Почему не берешь телефон?

— И тебе здравствуй, Тим, — я подставила губы его поцелуям. — Что такого случилось? Ты давно меня ждешь?

— Почти целый час. Ты знаешь, сколько времени? Ты на часы смотрела?

Недовольный голос Тимура разносился почти на весь двор.

— Не кричи так, — шикнула на мужчину, вытаскивая из сумки ключи. — Поговорим наверху. Успокойся.

Тим передернул плечами, нахмурился, но спорить не стал. Молча поднялся следом за мной. И только в квартире вернулся к списку претензий.

— Где ты была?

Лучше б спросил, "где ты шлялась". С таким выражением лица, как у него, о прогулках и приличном времяпрепровождении думать нельзя. Я в представлении Тима шлялась и не иначе.

— Когда? — спросила устало.

Тим, тут же заметив мой тон, попробовал взять себя в руки.

— Сейчас, — ответил, стараясь сдержаться. — Где ты была последние пару часов? Я звонил тебе...

— Целых три раза, — я кивнула. — Я видела вызовы.

— Почему же не подняла эту чертову трубку трубку?

И столько возмущения во взгляде! С какой же я стати отчитываюсь перед ним?

Пресловутая женская жалость, точно.

— Телефон остался наверху в раздевалке, — объяснила Тимуру максимально спокойно. Он нужен мне был адекватным и по возможности с хорошим настроем. После тяжелого рабочего дня выяснить отношения еще и с Тимуром мне не улыбалось. — Я ходила в бассейн.

— Ты же вчера не собиралась, — Тим спросил так, будто подозревал меня, как минимум, в шпионаже.

— Я передумала после работы. Сегодня был насыщенный день, — Керимов все еще хмурился, когда я коснулась ладонью его щеки и поцеловала. — Что на тебя сегодня нашло?

— Я хотел тебя видеть.

— Информативно... Но мы же договаривались встретиться завтра. Или ты передумал?

— А я захотел пересечься сегодня, — Тимур все больше напоминал мне капризного малыша. Я вздохнула.

— Мне нужно было на фитнесс. Ты же заранее не сказал, что приедешь.

— Ты сама могла бы мне позвонить.

— И как ты это себе представляешь? "Здравствуй, милый. Я сегодня собираюсь в спортзал"?

— Лучше без сарказма. А "милый" можешь оставить, — Керимов уже расстегивал мою куртку.

— Спасибо за разрешение. Ми-илый. Ми-и-илый. Ми-и-илый.

— Замолчи, — эффективный способ затыкания рта Керимов проверил на мне еще в универе.

Ну и, пожалуйста. Я этого и добивалась.

* * *

Когда спустя минут тридцать мы с Тимуром лежали в обнимку на узком диване в гостиной, Керимов ни с того ни с сего снова вернулся к теме моих ночных походов в бассейн.

— Что ты там забыла, я не понимаю. Куча грязных бабищ после работы трясут своими жирами....

— На фитнесс не только женщины ходят, — я засмеялась, кусая Тимура за торчащий точно у меня перед носом сосок.

— А... асторожно! — Тим отодвинулся, насколько это ему позволяло пространство и высокая спинка дивана точно у него за спиной. Вот именно по этой причине я люблю устраиваться на краю. Даже риск свалиться на пол больше меня не пугает.

— Извини. Я попробую так? — пробормотала тихонько и снова потянулась к вожделенной игрушке, одной из самых чувствительных точек на теле Тима. Лучше это сделаю я, пока Тимур, отвлекшийся на посторонние мысли, не сообразит, что в подобные игры вообще-то играют вдвоем.

Но кому как ни мне напомнить об этом мужчине?

— Кси, может, ты забьешь на свой дебильный спортзал? Зачем тебе фитнесс так часто? Ты возвращаешься хрен знает когда. Я волнуюсь, знаешь ли, где тебя носит ночами.

В изумлении я приподнялась на локтях над Тимуром. Керимов не шутит? Он это всерьез?

— По-твоему, это для меня развлечение? Захотела, забила? Захотела, пошла?

— Окей. Для тебя это способ расслабиться, — мы с Тимом действительно это уже обсуждали. Но отношение Керимова к моему образу жизни сейчас было написано у него на лице. "Упрямство", если сказать одним словом. Странно еще, что не "дурость". — Ты проводишь там...

Я закрыла ладошкой рот Тима.

— Я не брошу фитнесс. Это не обсуждается.

Керимов нахмурился, оттолкнул мою руку.

— Ты ведешь себя, как баран.

— Не от осла ли я это слышу? — ответила, умиляясь.

Тимур скривился еще сильней. А еще через мгновение подмял меня под себя.

— Я хочу тебя видеть и чем чаще, тем лучше. А ты постоянно находишь причины для отказа от встреч.

— У меня есть работа, друзья, занятия спортом. Любимое хоб...

— И на каком же я месте стою в этом списке?

"На первом" я не ответила бы даже самой себе. Ну, или хотя бы, не глядя в глаза Тимура. Хватит уже и того, что я не могу перестать о нем думать. Чем больше времени я провожу рядом с ним, тем сильнее становится тяга. Я чувствую, что теряю контроль. Волны тепла ласкают мой позвоночник, и сердце мучительно сладко замирает в груди. Так должно... безусловно, так должно быть рядом с любимым мужчиной. Но довериться Тиму... опять, как тогда?

Я не могу.

В этот раз мне удалось замять острою тему о спорте. Вопрос Тимура о его месте в жизни такой прожженной стервы, как я, тоже остался открытым. Не знаю, изменило ли это что-то в наших с ним отношениях, но очередной скандал разразился уже через несколько дней.

* * *

— И он говорит, что Лена должна убираться оттуда. Ты даже... — Мы лежали с Тимуром у него на кровати, и последние полчаса я в лицах пересказывала мужчине события рабочего дня.

— Я хочу, чтобы ты жила вместе со мной, — Тим, погруженный в свои мысли, вряд ли, слышал о том, что я ему говорила. Тем более странным вышло его предложение. Или это не предложение вовсе? — Почему ты молчишь?

Я растерялась.

— Не знаю, что тебе на это сказать.

— Может быть, что-то вроде "я соберу свои вещи и перееду в ближайшие дни"?

— Что-то еще? — мой голос почти не дрожал, но Керимов, конечно, заметил перемену в моем настроении.

— Кси, что за... — мужчина отодвинулся от меня. — Чем ты опять недовольна?

— Только не надо выставлять меня виноватой. Я всем довольна. И в первую очередь тем, что у меня уже есть, где жить!

— А чем тебя не устраивает эта квартира? До твоей работы отсюда в два раза ближе.

— Причем здесь работа вообще? — сердце стучало под горлом.

— А что здесь причем? — Керимов вздохнул и снова переместился ко мне. — Кси?

— Зачем нам съезжаться? — я старалась притвориться спокойной.

— А почему бы и нет? — Тим меня совершенно не понимал. Не видел, не чувствовал, что его предложение выходит корявым и... безнадежным. — Мы видимся...

— Три-четыре раза в неделю, — я перебила Тимура. Два раза в рабочие дни. И вместе проводим почти все выходные.

— По-твоему, это нормально?

— А, по-твоему, нет?

— Я здоровый мужчина, Ветрова! Мне нужен секс каждый день, а не тогда, когда у тебя есть на меня два часа. "Три-четыре раза в неделю".

Я изумленно отпрянула от Тимура, передразнивающего мою последнюю фразу о частоте наших встреч.

— Отлично. Теперь это все объясняет.

На некоторое время между нами повисло молчание. Тим не собирался больше ничего говорить. Я же просто не видела смысла в новых вопросах Тимуру. Все было предельно понятно. Разве не о чем-то подобном со мной говорил Калугин?

— Так ты не переедешь? — Тим первым прервал напряженную тишину. Спросил как ни в чем не бывало, но во взгляде читался знакомый мне холод.

— Это плохая идея. Я не хочу торопиться.

"Тем более из-за секса", — добавила уже про себя.

— Ну, как хочешь, — безразлично ответил Керимов. — Я на кухню. Тебе сварить кофе?

Я наблюдала за тем, как Тим поднял с паркета штаны. Вытащил из шкафа футболку. Движения скупые и четкие кричали о ... многом. И ни о чем.

Я решила не возвращаться к больному вопросу.

— Да. Я приду через пару минут.

— Хорошо, — откликнулся Тим и отвернулся. Неприятная тема оказалась закрыта. Но только на время.

Мы провели с Керимовым обычный вечер вдвоем: посмотрели "Облачный Атлас", чуть-чуть поболтали. Следующим утром Тим привычно отвез меня на работу, попрощался... Наверное, слишком прохладно. А после...

Он просто пропал.

Как тогда. Как пять лет назад...

* * *

Тим не звонил, не писал смс и не ждал меня у салона после работы. Он растворился, исчез из моей жизни, оставив на память очередную зияющую рану в груди. Сколько дней я ждала? Два или, может, четыре? Я хваталась за сотовый с той же надеждой, что и... пять лет назад.

Это бесило больше всего. Я снова чувствовала себя беспомощной дурой. Керимов посмел меня кинуть? Или это тупая попытка меня проучить?

Всю неделю я сидела, как на иголках. Не помогал ни бассейн, не изнурительные тренировки в спортзале. Все внутри кричало о том, чтобы я попыталась его отыскать. Всего одно смс. Всего один разговор по телефону... Но собственная гордость, убедившись. что с Тимом все абсолютно в порядке, отбила у меня последнее желание что-то предпринимать. Вялая, но все же активность на персональной странице Тимура в Facebook говорила сама за себя. Жив, здоров и славно общается со своими друзьями.

Супер.

К исходу шестого дня я решила, что больше не буду ждать.

Еще три недели назад, когда мы так спонтанно и феерично начали встречаться с Тимуром, я созванивалась с Михаилом, чтобы все ему объяснить. Объяснила. И мы не прекратили общаться, хотя этого, вероятно, ждал от меня Тимур. С Мишей с тех пор я не встречалась ни разу, но мой несостоявшийся кавалер мне временами звонил. Мы говорили с ним о музыке и о театре. Обсуждали машины и известные марки вина...

В этот вечер после недолгих раздумий я приняла его приглашение. Два билета на мюзикл Миша купил уже очень давно. Мы договаривались сходить с ним на Монте-Кристо примерно месяц назад, и только внезапное появление Тима рядом со мной смешало карты. Я отказалась тогда.

Чтобы согласиться сейчас.

* * *

Писать о Судьбе и странных совпадениях глупо. Керимов объявился у меня на пороге в самый неподходящий момент. Миша галантно проводил меня до подъезда, поцеловал на прощание в щеку и уехал к себе. Я успела только подняться к себе на площадку...

— Здравствуй, Ксюша.

Его голос, сочащийся ядом, был тих и спокоен. Слишком спокоен для взбешенного Тима, привалившегося к косяку и держащего в руках роскошный розово-желтый букет. Я молча продолжила заниматься замком и ключами.

— Ничего не хочешь мне объяснить?

Фыркнув, я через плечо посмотрела на Тима.

— А я что-то должна тебе объяснять? В самом деле?

— Что ты делала вместе с этим козлом?

Я повернула ручку двери и вошла в коридор. Тимур, словно кот, проскользнул за мной следом.

— Я тебя не приглашала войти.

— Нам надо поговорить.

— Опять впечатаешь меня в стену? — я коротко хмыкнула и стянула с плеч короткую шубку. Даже в слабом освещении моей прихожей было заметно, как сильно Тимур побледнел.

— И давно ты начала снова встречаться с этим...?

Тим запнулся под моим недовольным взглядом. Но свой воинственный пыл не потерял. Лишь замолчал, продолжая излучать флюиды бешеной злости.

— Это тебя не касается, — заявила, глядя в ослепленные гневом глаза. — Тебя ничего не касается в моей жизни!

— Ну, конечно! Ты же так быстро нашла мне замену! Пару дней, и ты уже...

— О, нет! — я не шипела. Я просто плевалась словами! Плотина спокойствия рухнула за один миг. Я наступала на Тима, изливая на него свою... душу. Боль была настолько огромной, что почти разрывала меня на куски. — Мистер само совершенство, замену такому, как ты, мне найти не под силам! Такого ублюдка я не встретила даже за целых пять лет! Ты себе не представляешь, как я мечтала об этом! Проснуться однажды и понять, что рядом со мной есть другой человек. Но ты неподражаем! Ты просто... офигительно... уникален! Думаешь лишь о себе. И на остальных — плевать!

Слезы катились по горящим от злости щекам. Но я чувствовала неожиданное облегчение от того, что сказала Тимуру... Вряд ли, то, что ему нужно было услышать сейчас от меня. Но все мое возмущение достигло критической точки. Я хотела, чтоб Керимов узнал. И чтобы "сдох от чувства вины", как сказала чуть позже Лидуся.

Но об этом я думала в самый последний момент. И если и был в моей громогласной истерике хоть какой-то божественный смысл, то он заключался лишь в том, что я выплеснула боль на Тимура. Его реакция на мои крики была удивительной, странной. Он, не выпуская букета из правой руки, вдруг потянулся ко мне. Прижался всем телом. И замер. Он гладил меня по волосам, обнимал... И только, когда я попыталась от него отстраниться, с грустью заметил:

— Я, правда, такой идиот. Моя девушка говорит мне, что любит, только когда мы начинаем ругаться.

— Во-первых, я не твоя девушка. А, во-вторых, ничего подобного я не говорила, — прошептала чуть хрипло. Тим осторожно протянул мне букет.

— Давай начнем все с начала? Меня зовут Керимов Тимур, и я признаю, что я самый большой придурок из тех, кого ты когда-нибудь встретишь в своей жизни. Но я...

— Как трогательно, — я фыркнула тихо, перебивая Тимура. В нашем замечательном фарсе не хватало деталей. — А как же упасть на колени перед прекрасной дамой? Или слабо?

Это "слабо" вышло совершенно случайно. Но Керимов, нахмурившись, даже не заметил сарказма. А ведь я издевалась! Но Тим, то ли, приняв мою просьбу всерьез, то ли, решив поддержать мою шутку, спокойно опустился на колено передо мной.

А... то есть...

Я молчала, вглядываясь Тимуру в лицо. Керимов смотрел на меня абсолютно спокойно.

— Теперь я могу продолжать? — спросил через пару секунд.

Я прикрыла глаза на мгновение, а потом отстранилась.

Образный хлам, который так просто кидать. "Я сказал". "Я люблю". Слова мне давно надоели.

— Ты пропал на неделю, Тимур. Понимаешь? На целых семь дней. Не писал, не звонил. Если это в порядке вещей для тебя, если ты считаешь, что это нормально. То... давай не будем больше трепать нервы друг другу. Я жутко устала от этой игры. Я не хочу, чтоб это было именно так. Я не хочу таких отношений, Керимов.

Кажется, в этот вечер Тимур меня все же услышал. Он ушел, вняв моим обвинениям и на прощание пообещав мне перезвонить.

— Ну, позвони, — я пожала плечами, все еще оставаясь на взводе. Веры в его обещания не осталось совсем.

Но Тим это понял.

Еще несколько дней после этого памятного разговора, мое общение с Тимуром было похоже на осторожное движение по льду. Я боялась, опять... в сто тысячный раз, оступиться. Подпустить его ближе, чем нужно. Снова забыть обо всем. Мой страх заставлял меня быть отстраненной и неприступной. Я активнее, чем раньше находила предлоги для отказа от встреч.

Но Тим был деликатен. Такой вдруг чудесный пай-мальчик! Постоянно приглашал в рестораны, присылал мне букеты цветов. После фитнесса взял за привычку ждать меня на парковке, провожал до квартиры. А потом...

А потом уезжал.

По мнению Лиды, роль снежной бабы в моем исполнении была превосходна. Тим принял мою осторожность и не пытался давить. А ведь я лишь пыталась держаться от мужчины подальше. Принимала заботу Тимура, но сейчас, даже больше, чем раньше, не пыталась его удержать.

Для чего?

Я все время искала ответ на простейший вопрос — насколько мне нужен Керимов? Что нас ждет впереди, как мы сможем друг друга понять? Остаться вдвоем. Но чего мы добьемся в итоге? Не таких ли же в точности отношений, как были у меня и у Стаса? Как были у Тима и его несравненной Лили? Ведь тогда при малейшей незначительной ссоре Тим сбегал в объятия подружек и искал там... Уж точно искал не любовь.

Все эти и многие другие вопросы плодились в моей голове и мешали довериться Тиму. Мешали как прежде отдаться на волю его рукам и снова позволить себе утонуть в своих чувствах. Когда на одном из наших однообразных свиданий (мы сидели в машине Тимура у меня во дворе) Тим попытался ко мне прикоснуться, я отпрянула от мужчины, наградив его настороженным взглядом. Не он ли мне говорил, что хочет начать все с нуля?

Я честно пыталась. Смотрела на реакции Тима, который с несвойственным ему раньше вниманием относился ко всем моим просьбам и пожеланиям. Я искала подтверждение своим подозрениям и страхам. Но поведение Тима было даже больше, чем безупречно. Он окружил меня супер-заботой, был рядом все время. И ничего не просил взамен. Иногда мне казалось, что он испугался, что может так просто меня потерять. Потому с абсолютным спокойствием, терпеливо и планомерно он продолжал убеждать меня в том, что все понял и осознал.

Тим сделал свой выбор...

* * *

Я поддалась его чарам примерно через неделю. Мне не нужен был секс каждый день. Но мне нужен был Тим. Достаточный ли это повод, чтобы забыть об обидах? Достаточный ли это повод, чтобы дать нам еще один маленький шанс?

Я решила, что можно рискнуть. Но... сомнения остались. И они разгорелись опять именно в тот момент, когда мне поздно вечером вдруг позвонил Калугин. Ситуация глупей не придумаешь — мы с Тимуром у него на диване смотрели кино.

— Кому ты нужна в это время? — Керимов проводил меня подозрительным взглядом, пока я добиралась до сумки в прихожей и отключала звонок.

— Эм... наверное, ошиблись номером, — пробормотала, вдруг отчетливо понимая, что сказать Тимуру о Стасе я сейчас не могу. Реакцию мужчины на подобную новость я прекрасно себе представляла. Последнее время Керимов все чаще вел себя, как ревнивый... жених. Это порой напрягало.

— Может, отключишь тогда телефон? — посоветовал "добрый" Керимов. — Приличные люди уже давно спят.

— А неприличные? — я ответила на автомате, украдкой набирая Калугину смс с коротеньким текстом "позвоню тебе утром".

— А неприличные... — Тим неожиданно появился рядом со мной. И я почувствовала резкий скачок адреналина в крови. Мне удивительно повезло, что Тимур просто вытащил телефон из моих пальцев и вернул его в сумку. — Неприличные занимаются неприличными делами. Например, вот такими.

Меня схватили за талию и еще через пару секунд закинули на плечо.

— Эй, куда ты меня тащишь?!

— Что, жертва, уже испугалась? — Тимур, скопировав голос одного из героев ужастика, который мы только что с ним смотрели, приоткрыл дверь в ванную и зашел внутрь.

— Ужасно страшно. Я вообще-то боюсь темноты. Ты свет включить не хо...

— Тссс...

* * *

Калугин, объявившийся снова на следующий день, удивил меня просьбой о помощи и приглашением в

* * *

тис.

— Будет большая презентация. И мне нужно представить проект, который мы разрабатывали пару месяцев назад. Ты сможешь приехать? Заодно я хочу тебя познакомить с парой коллег из Парижа. Возможно, тебя заинтересует их предложение.

— Ты о работе?

— Да, я тебе уже говорил.

О том, чтобы скрыть от Тимура посещение фуршета, не было речи. Уподобляться Керимову и притворяться, что задержусь на работе или встречусь с подружкой, я не хотела. Слишком свежы еще были воспоминания о "побеге" Тимура к Аннетт.

— И там будет Стас? — Тим поставил чашку чая на стол. Уставился на меня, хмурый и недовольный.

— Да, он попросил, чтобы я помогла.

Керимов сжал губы в тонкую линию.

— И ты собираешься туда пойти, — Тим не спрашивал. Он констатировал факт.

Пришлось повторить еще раз.

— Да. Я обещала помочь. Я не могу отказаться. Стас...

— Много для тебя сделал, — Тимур скривился, повторяя мои же слова. Я уже говорила ему о Калугине. И именно в таких выражениях. Потому что да, Стас многим сумел мне помочь. Особенно в тот момент, когда мне нужна была помощь.

Ревность Тимура по этой причине казалась мне сейчас неуместной.

— Ты мне не доверяешь, — я сделала простой вывод и улыбнулась краешком губ.

— Насколько я знаю, это взаимное чувство.

Я вскинула на Тима глаза, встретилась с пронзительным взглядом.

— Доверие относительная величина. Я не контролирую каждый твой шаг и не требую от тебя никаких объяснений. Если ты хочешь уйти, ты...

Тимур поднялся из-за стола и навис надо мной.

— А, может быть, стоит начать? Может быть, хватит уже притворяться такой равнодушной?

Я фыркнула. Назвать меня равнодушной Керимов явно поторопился. С моей Тимуро-манией, затянувшейся на последние пятнадцать лет, я была кем угодно, но только не равнодушной. Или Тимуру нужны доказательства моей безграничной любви? Но я не одна из его подружек на три с половиной недели, которая при каждом удобном случае изводит мужчину скандалами, ревностью и подозрениями не пойми в чем.

Кстати, о той истории с неожиданным исчезновением Тима мы говорили с Керимовым всего один раз. Тимур, хмурясь и сбиваясь через каждое предложение, коротко объяснил, что погряз в подготовке статей. Конференция, научный совет, научник, потребовавший каких-то отчетов. Удовлетворившись скупым описанием "недели-без-Кси", я не стала разбираться в оправданиях Керимова дальше.

Если я решила дать нам еще один шанс, значит, придется рискнуть.

— И что я, по-твоему, делаю снова не так? Не интересуюсь твоими делами? Мало времени провожу с тобой рядом? Или...

— Ты ловко уходишь от темы, — перебил меня Тим. — Мы говорим не об этом.

— Конечно! Мы говорим о Калугине, — я кивнула, возмущенно сложив руки под грудью. Отсутствие доверия Тим обсуждать не хотел. И может быть, зря. Его отношение к Стасу было лишь побочным симптомом. Но причина болезни крылась в совершенно ином.

— Ты твердо решила, что собираешься ему помогать?

— Я уже объяснила.

— И ты собираешься остаться с ним на вечеринку?

— Это не вечеринка!

— Фуршет, — Тим исправился, словно сделав мне одолжение. — Это что-то меняет?

— Я остаюсь не с Калугиным, для начала. А...

— А для конца? — ехидный голос Тимура вывел меня из себя.

— Керимов! Там будет более сотни гостей...

— Тем более. На фуршете тебе нечего делать. Так же как и разбираться с делами своего бывшего... извини, язык не повернется, назвать его мужиком. Твоему Калугину больше подходит слово — муд**а.

— Какого хрена, Тимур? Или ты теперь собираешься упрекать меня в то, что у меня было со Стасом? Хочу напомнить тебе, что ты тоже не Ангел небесный. Твоя Лили вообще была замужем.

— У меня в отличие от твоего ... друга, — Керимов голосом выделил последнее слово, в интонациях выразив весь свой сарказм, — была только Яна.

— Да, неужели? — я округлила глаза. — Ольшанская, Жердина, Маркова — это только те, кого я помню с четвертого курса. Они кто? Развлечение на одну ночь и типа не в счет?

— А ты держала нам свечку?

Я вскочила со стула.

— А ты мне со Стасом держал?

— О гареме Калугина знает половина Москвы! И твой статус его главной ш... любовницы...— Тим запнулся и исправился быстрее, чем успел сказать глупость. Впрочем, слова Керимова уже отозвались болью внизу моего живота, так словно мужчина только что ударил меня в солнечное сплетение, — тоже не тайна, знаешь.

— По этой причине ты не приглашаешь меня на встречи со своими друзьями? — я дрожала от гнева, и, стискивая кулаки, боялась, что еще немного и кину в Тимура... Да, хотя бы тарелку. Все лучше, чем просто стоять и смотреть на него, зная, что словами ничего не докажешь. Прошлое не исправить! Его невозможно забыть. И кому как не Керимову помнить об этом. — Боишься, что о тебе будут говорить так же, как и о Стасе? Если ты считаешь меня одной из его содержанок, что ты делаешь рядом со мной? Что? Ты? Делаешь? Рядом?!

— Могу спросить то же самое у тебя. А что ты делаешь вместе со мной?

— Удачное время для подобных вопросов, — прошипела со злостью, мысленно добавив про себя прилипшее к Тиму прозвище "стрелочник". Его манера всегда и во всем переводить разговор на себя, отвечать вопросом на почти любой мой вопрос, стала уже привычной. Но при этом раздражала меня так же сильно, как и всегда. — Я развлекаюсь, если ты не догадался.

Тим кивнул, стерев с лица все эмоции, кроме разочарования.

— Ты права. Неудачное время для разговора. Особенно с той, кто наши отношения не воспринимает всерьез.

Что?

Последняя фраза Тимура прозвучала, как выстрел в упор. Грохот крови в ушах оглушил. Сердце прыгнуло к горлу.

Я не воспринимаю всерьез?! А Тим, значит, воспринимает?!

Удивленная и безмолвная, я тупо смотрела на то, как Керимов, прикрыв за собой дверь, скрывается в спальне.

* * *

Привести в порядок мысли и чувства оказалось непросто. Я провела на кухне почти целый час, метаясь из угла в угол погруженных в ночной полумрак двенадцати метров в квадрате. Я специально выключила свет, чтобы Тим, даже случайно не смог обнаружить, что я беззвучно рыдаю. И самое глупое было в том, что я не знала причины своих неожиданных слез. Керимов так ловко выставил меня виноватой. С другой стороны, зачем я сказала про развлечения? Или Тимур... я действительно думаю, что он несерьезен? А разве, может быть, как-то иначе, если Тим упрекает меня в отношениях со Стасом?

О...

Забравшись с ногами на пустой подоконник, я прислонилась лбом к ледяному стеклу и, стерев упрямые слезы со щек, посмотрела на никогда не засыпающий город. Из окна открывался умопомрачительный вид на подсвеченную огнями Москву. Многоэтажки, утопающий в ярком свете проспект, и Триумфальная арка с летящими мимо нее десятками автомобилей. Картинка убаюкивала и выгоняла из мыслей лишнюю боль.

По крайней мере, Тим никуда не ушел. Закрылся в моей спальне-гостиной... и будто чего-то ждал.

— Ты не спишь? — тихо спросила, приоткрывая дверь и обнаруживая в комнате такую же темноту, какая царила на моей кухне. Оказывается, Керимов тоже выключил свет.

— Нет, не сплю, — коротко, но беззлобно отозвался Тимур, и спальня снова погрузилась в прежнюю тишину, прерываемую только приглушенными звуками ночной жизни у меня за окном. Кутузовский не замирал ни на мгновение. Осторожно ступая по комнате, я добралась до Тимура, села на пол у подножья кровати, на которой во весь свой немалый рост растянулся Керимов. Вздохнула и закрыла глаза.

— И что теперь делать?

Тим перевернулся, коснулся ладонью моей щеки и прежде, чем я успела воспротивиться его неожиданной ласке, аккуратно заправил мне за ухо несколько прядей, выбившиеся из-под заколки.

— Для начала подняться, — ответил ворчливо. — Пол холодный. Или ты хочешь простыть?

— Здесь ковролин. И окна закрыты.

— Значит, я просто хочу, чтобы ты легла рядом.

Я обернулась через плечо на Тимура, силясь в темноте, разбавленной желтым светом уличных фонарей, разглядеть выражение его лица. Но моему взгляду предстали лишь общие очертания мужчины. Линия подбородка, широкие плечи. Пальцы, по-прежнему играющие с кончиками моих длинных волос.

— Поднимайся, — еще раз настойчиво повторил Тим, и еще через мгновение я перебралась на кровать, чтобы оказаться в кольце его рук. — Я никогда не считал тебя содержанкой Калугина, — признался чуть слышно. — Но мне не нравится то, что ты по-прежнему общаешься с ним. И никакие твои "он мне помог" не изменят моего к нему отношения. Стас — мудак. И если ты ему изначально была не нужна, он не должен был тебя трогать.

— А что, если я сама не была против? — фыркнула, устраиваясь удобнее на подушке.

— В отсутствии у тебя мозгов я мог убедиться еще в школе, — откликнулся Тим, в очередной раз вызвав во мне желание отомстить ему за сарказм

— Аха-ха. Как смешно, — мой локоть почти достиг его живота. И если б не реакция Тима и его накаченный пресс, лежал бы сейчас Керимов, свернувшись клубком и хватая ртом воздух. Но мое движение он вовремя предугадал, шустро переместился ближе ко мне и удобнее перехватил мои руки, не позволяя пошевелиться.

— Хватит драться, Кси. Я серьезно. То, что тебя потянуло в такое болото, я вполне в состоянии списать на желание плыть по течению. Но твой Стас не подросток. И он не имел права делать это с тобой.

— Секс ради секса, — протянула задумчиво. — Только не говори, что не знаешь, для чего это нужно. Физиология. Это всегда все объясняет.

— Знаю. Но мне не нравится, что ты в это влезла. Тебе не стоило загонять себя в эту ловушку.

— Ничего не изменишь, — напомнила сухо, стараясь отогнать от себя гадкую мысль, с чьей легкой подачи я оказалась в объятиях Калугина. Я сделала свой выбор без помощи Тима, его не было рядом, когда я принимала предложение Стаса. Но думать о прошлом с Керимовым я в то время не переставала ни на минуту. Гордиться тут точно не чем.

— Я и не пытаюсь ничего поменять, — спокойно ответил. — Но с Калугиным тебе больше нечего делать. Я очень надеюсь, что твоя помощь потребовалась ему в последний раз.

— Я поговорю с ним об этом.

Тим ощутимо скрипнул зубами, но возмущаться не стал.

— Обязательно. И еще на счет фуршета. Я сам тебя отвезу и заберу. Тебе хватит там двух часов?

— В смысле отвезешь? — степень моего удивления была сопоставима с... не знаю с чем. Тим, решивший пренебречь своей регулярной встречей с друзьями? Ирландский паб, пинта пива. Не может быть. -Это в четверг, — сообщила Тимуру, предполагая, что он еще не смотрел в календарь.

Тим вздохнул.

— Да, я знаю.

Я перевернулась на постели, чтобы в этот раз обязательно взглянуть на Тимура. Отсутствие света мешало понять, насколько Тим был серьезен.

— Но по четвергам ...

Я не договорила. Тим наклонился к моим губам, дразня и обжигая дыханием.

— То, что ты выдумала с моим друзьями, полная хрень. Я не таскаю тебя на посиделки с ребятами только потому, что тебе там нечего делать. Всех моих остепенившихся коллег ты уже знаешь. Или ты жаждешь снова увидеть Игоря, для примера?

Я скривилась.

— "Жажду" не вполне подходящее слово. Но ты...

— Но я не хочу, чтобы ты переживала еще больше, чем переживаешь сейчас.

— А общение с твоей мужской свитой из Энска может меня так сильно расстроить? — с подозрением спросила у Тима. Расслабиться и довериться Тимуру не получалось, что бы он сейчас не говорил.

— Тебе они не нравились никогда.

— Хорошее оправдание... — ответила вяло.

Мы с Тимуром, словно в шахматной партии, остались один на один. И невозможность поставить противнику мат приводила к нашим бессмысленным танцам по клеткам. В какую бы сторону ни был сделан наш следующий шаг, мы приходили с Керимовым к одному и тому же финалу.

Ничья.

И вопрос "что делать дальше?" с каждым ходом становился все более важным.

* * *

Иногда мне казалось, что я способна была расслабиться с Тимом только тогда, когда мы оставались наедине и занимались любовью. В сексе между нами не существовало проблем. Запреты, границы, смущение — я забывала о том, что все это значит. Но...

Этой же ночью после обсуждения моих отношений со Стасом, когда мы с Керимовым оказались в постели, его неожиданный шепот коснулся моей щеки.

— Кси, тссс.... Осторожней...

Тим заставил меня отпустить его плечи. И прежде, чем я сообразила, что происходит, перехватил мои руки. Вжал запястья в подушку, и медленно один за одним принялся целовать кончики пальцев. Если Керимов хотел, чтобы я отвлеклась, то лучшего способа придумать он просто не мог. Я неразборчиво промычала ему что-то вроде недовольного "нет", а после, так и не добившись от Тима возвращения к прежним движениям, неохотно открыла глаза.

— Почему ты остановился? — спросила шепотом, все еще надеясь, что Тимур отвлекся от нашего ритма всего на пару мгновений.

— Ты куда-то спешишь? — Керимов заглянул мне в глаза и хитро прищурился. Серые искры сверкнули в свете тусклых огней. Изящный ночник с десятком разноцветных диодов отбрасывал причудливый отблеск на стены и потолок.

— Нет, но...

— Кси, — Тим прикусил мое ухо, — просто расслабься. Я никуда не собираюсь сбегать. Ни сейчас, ни потом. Все в порядке. Окей?

— О чем ты? Тебе...

— Мне все нравится, — Тимур успел меня перебить еще до того, как я закончила фразу. — Но мы занимаемся сексом так, будто делаем это в последний раз в жизни. — Тим приподнял мой подбородок, тихо добавив через мгновение. — Жадина,

Я возмущенно фыркнула в его приоткрытые губы.

— Не обзывайся!

— Тогда не торопись. Твое любимое блюдо, — Керимов насмешливо хмыкнул на слове "любимый", прозрачно намекая на то, что мои чувства к нему уже давно не секрет, — можно есть не так быстро. Выдохни и полежи немного спокойно.

И хотя на языке вертелись вопросы, я, вопреки удивлению, заставила себя подчиниться просьбе Тимура. Его легкие, почти невесомые прикосновения ласкали обнаженную кожу. Не обжигали огнем, как я успела привыкнуть, не заставляли сердце выпрыгивать из груди и не лишали способности думать. И все же движения Тима были настолько нежны и приятны, что временами я забывалась и, пытаясь прекратить бесконечную сладкую пытку, тянулась всем телом к мужчине и прилипала губами к его губам. Но Тим раз за разом возвращал мои руки обратно, снова укладывал меня на подушки и требовал (теперь уже требовал, злясь), чтобы я не спешила.

Впервые за все время наших с ним отношений я наслаждалась размеренным ритмом Тимура. И это было настолько же непривычно и мучительно долго, насколько это было желанно. Хотелось раствориться в объятиях Тима и хотелось продлить эту ночь.

Тим улыбался слишком довольно и слишком счастливо, когда много позже я свернулась клубком возле его правой руки.

— Засыпай, завтра рано вставать, — прошептал, укрывая нас одеялом.

— Я не включила будильник, — возразила сквозь сон.

— Я тебя разбужу.

— Нет. Мы точно проспим, — вздохнула, не испытывая ни страха перед возможным гневом начальства, ни тем более желания выбираться из объятий Тимура, чтобы найти телефон.

— Спи...

— Уже сплю... И... — что-то толкнуло меня пробормотать смущенное, щемяще-восторженное "Мне так хорошо. Спасибо".

Тим, услышав признание, хмыкнул.

— Не за что, — ответил со знакомыми интонациями мистера "Я само совершенство". — Но твоя благодарность, вряд ли, избавит тебя от прозвища "Жа..."

Я все же пихнула смеющегося Керимова в бок.

— Хватит дразниться! — надула обиженно губы, и Тим моментально потянулся, чтобы их облизать.

— Я уже замолкаю. У меня есть занятие поинтересней, — руки Тимура по-хозяйски легли мне на грудь.

— Тим! — я возмутилась, всерьез испугавшись, что Керимов решит повторить наш марафон. Ну, не в три часа ночи! — Нам завтра вставать в семь утра!

Тимур только фыркнул.

— Значит, чуть-чуть опоздаешь.

* * *

Я действительно опоздала на следующий день на работу. Но совсем не чуть-чуть, как обещал мне Тимур. И мне несказанно повезло, что от неизбежного разговора с рассерженным шефом меня спасла лишь его затянувшаяся чуть дольше обычного командировка. О моем появлении в рабочих пенатах в час после полудня мой строгий босс не узнал до сих пор.

Обошлось. И еще несколько дней после памятной ночи с Тимуром удача во всех ее смыслах была на моей стороне. Все проблемы разрешались по мановению пальца. Работа кипела, жизнь набирала ход. И только в отношениях с Тимом все осталось точно так же, как было. Даже не смотря на мою эйфорию... Ничего, ровным счетом, не изменилось. Да, я чаще улыбалась своим мыслям о Тиме, замирала, когда он звонил. И все свободное время проводила только рядом с мужчиной, в этот раз совершенно бессовестно наплевав на занятия спортом и любимый бассейн.

Тимур был безмерно рад перемене моего настроения. Светился от самодовольства, как лампочка Ильича. И даже дважды в порыве эмоций сам себя похвалил. "Умница Тим снова добился того, что ему было нужно". Он действительно постоянно был рядом со мной, и совместные планы на вечер и выходные медленно, но неизбежно становились нашей новой привычкой.

В среду вечером примерно через неделю после фуршета со Стасом, мы с Керимовым заехали ко мне на квартиру, чтобы я смогла переодеться перед встречей с друзьями Тимура. Мужчина ждал меня в спальне, прочно зависнув на страницах Facebook и Вкотнакте. Я же тем временем возилась с укладкой и макияжем.

— Ты ничего не забыла мне рассказать? — Тим, замерев напротив меня, был настолько взбешен, что я растерялась. Оставила плойку в покое, обернулась к мужчине.

— Может быть, и забыла. Все зависит от того, о чем ты сейчас говоришь.

— Что у тебя с Калугиным?

Я закатила глаза и, выругавшись сквозь зубы, вышла из ванной. Догадка о том, откуда мог взяться подобный интерес у Тимура, требовала подтверждения. И я оказалась права. В спальне на рабочем столе моего ноутбука была открыта одна из фотографий. Я в компании Стаса.

Отлично.

— Тебя никто не учил не лазить по чужим папкам?!

— Тебе уже есть что скрывать от меня?

— Это не то, о чем ты подумал, — пробормотала, стараясь сдержать нервный смех.

Ситуация со Стасом и Тимом была абсолютно нелепой. На фотографии, которую в архиве фоток с фуршета, обнаружил Тимур, помимо меня и Калугина было еще три человека. Мы стояли полукругом с шампанским в руках и над чем-то смеялись. Единственным недостатком невинного фото была рука Стаса, лежащая у меня на спине. На моей обнаженной спине. И пусть кусочек неприкрытого тела не был таким откровенным (треугольный классический вырез длинного платья заканчивался точно над полоской бюстгальтера), Тим, конечно, все понял превратно и сделал неправильный вывод. Откуда и ему и всем остальным было знать, что буквально за секунду до того, как фотограф щелкнул затвором, Стас прикоснулся ко мне, чтобы чуть-чуть подтолкнуть...

— А о чем подумаешь ты, если найдешь подобную фотку меня и одной из моих бывших?

— А я буду искать? — возразила на автомате. Тим не имел ни малейшего права лазить у меня по компу.

— Я твою коллекцию, — после моих слов Керимов завелся еще сильнее, — нашел, когда попытался загрузить фотку с телефона на диск.

Сотовый Тима действительно лежал рядом с моим ноутбуком.

— Но смотреть было совсем необязательно.

Тим стиснул зубы.

— Не делай из меня дурака. Если ты продолжаешь встречаться с этим м

* * *

ой...

Чтобы прервать поток обвинений Тимура я сделала шаг к нему и обняла. Керимов в первый момент растерялся, а после попытался оттолкнуть меня от себя.

— Тим, не начинай. Иначе мне придется предложить, что ты судишь меня по себе, — я перехватила руки Тимура. — Я не встречаюсь с двумя мужчинами одновременно. И ты прекрасно об этом знаешь. То, что ты увидел на фотке, незначительный инцидент. М

* * *

а Калугин, как ты его называешь, просто не избавился от старых привычек.

— Ты хочешь сказать, что...

— Что мне. Не нужен. Никто. Кроме тебя. И советую тебе, не забывать об этом. Я не люблю доказывать очевидные вещи.

— Повтори еще раз.

Неожиданная просьба Тимура сбила меня с мысли.

— Что?... Очевидные вещи я не люблю...

— Нет, не это... — Керимов уже улыбался. — Скажи, что я тебе нужен. Еще раз.

Я снисходительно уставилась на мужчину. Керимов смотрел на меня с таким обожанием, что я почти повелась. Но ехидство... этот знакомый блеск глаз... Мне не нужно было даже читать его мыслей. Тим в этот момент просто упивался своим превосходством.

— "Нужен"? — я фыркнула, насмехаясь над Тимом. — С чего это ты решил? Слуховые галлюцинации надо лечить, Керимов.

Тим расхохотался.

— По-видимому, мне придется напрячься, чтобы ты снова призналась.

— Ну, напрягись. Попробуй, — опять усмехнулась и попыталась выскользнуть из объятий Тимура. Если я не закончу укладку в ближайшие десять минут, мы опоздаем на встречу с друзьями. — Ай... что ты..?

Ловкая подсечка Керимова сбила меня с ног, и вместо ванной, куда я так торопилась, мы с Тимуром оказались у меня на постели.

— Мы не успеем...

— Угу...

— И платье..

— Оденешь другое...

— Я хочу в этом!

— Мне оно тоже нравится, — Керимов довольно кивнул, задирая облегающую юбку. А вот колготки вместо чулок не очень его ободрили. — М... а запасные у тебя есть? — с сомнением уточнил.

— Боишься, что не справишься со сложной задачей? Тогда не стоило начинать, — я издевалась, глядя на аккуратные движения Тима, медленно опускающего тонкий нейлон по ногам. Ну, если он оставит зацепку!

— Посмотрим, что ты скажешь, чуть позже.

— Я буду молчать!

— Ха-ха. Ну, давай...

* * *

После разговора о фото мы с Тимуром, конечно же, помирились. Но осадок остался. Легкое недовольство, переходящее в тупую усталость, росло. К тому моменту, когда в автосалоне появился Калугин, я была почти на пределе.

— Проходной двор, — пробормотала, принимая приглашение Стаса. — Ты не мог заранее предупредить.

— Я проезжал мимо и решил заглянуть.

— Я тоже тебя рада видеть.

Калугин улыбнулся.

— Поедем в Феерию?

Я закатила глаза, любимый ресторан Стаса находился за тридевять земель от салона. Минут двадцать по пробкам, и это только в один конец. Про парковки и их тотальное отсутствие в центре столицы, наверное, лучше даже не вспоминать.

— Ты заехал ко мне, чтобы поговорить? Или ты банально ищешь компанию на обед?

— Все вместе. Поедем, я привезу тебя обратно через пару часов.

После такого обещания я посмотрела на Стаса с плохо скрываемым раздражением. Мало того, что подобный фокус когда-то выкинул Димка. Мало Керимова-младшего, однажды явившегося к воротам автосалона. Теперь еще Стас, желающий повторить тот же трюк.

— Если ты хочешь обедать, давай останемся в этом районе. Я не хочу далеко уезжать.

Калугин несколько секунд размышлял.

— Винный рай или Кантата?

— Первый.

"Продано", — внутренний голос разразился дьявольским смехом. Позволяя Калугину накинуть на мои плечи короткую шубу, я чувствовала себя так, будто соглашаюсь на авантюру.

— О чем ты хотел со мной поговорить? — спросила у Стаса через сорок минут после того, как мы обсудили его личную жизнь, участие в конференции, проект, находящийся в самом разгаре. Много мелких и не очень значимых тем.

— У меня есть для тебя предложение.

— Тебе снова нужна моя помощь?

Калугин покачал головой.

— Есть интересная работа в Париже. Даниэль и Фабьен хотят, чтобы ты вошла в их команду...

Улыбка Стаса, в этот момент больше напоминающего мне инфернальное Зло, заставила меня вздрогнуть. Только он знал силу этого искушения.

* * *

Мне надо было рассказать Тимуру о предложении Стаса. Но, попросив у Калугина несколько дней для раздумий, я тянула с ответом ему и признание Тиму откладывала на потом. Стас, догадываясь о сложности выбора, тем более в свете моих развивающихся отношений с Тимуром, предложил еще один вариант.

Встречу в Париже.

Близились выходные. До моего отлета оставалось три дня. Но я все еще не заказала билеты и все еще не поговорила с Тимуром. По сути, мой рейс был известен, мне оставалось только заполнить нужные графы на сайте и после получить на личную почту электронный билет. Всего ничего. Но я терялась в собственных мыслях. Работа во Франции была моей давней мечтой. Но что скажет Тим и стоит ли...

— Попалась! — ледяные руки Тимура, подкравшегося ко мне со спины, легли мне на грудь. Я взвизгнула и попыталась отбиться.

— Холодно! Уйди!

— Ага, испугалась! Что делаешь? — сердце ухнуло в пятки, а Тим уже без зазрения совести уставился в мой монитор, — Билеты в Париж? Смотришь рейсы на день всех влюбленных или...

— Тим, я...

— Эти выходные? — Керимов удивленно уставился на меня. А после отошел на два шага. По его обнаженной коже стекали капли воды. Мужчина даже не потрудился одеться, выбираясь из душа. Моя уверенность в том, что Тим пробудет там достаточно долго, тем самым позволив мне определиться, сыграла со мной неудачную шутку. Злорадный внутренний голос гадко напомнил, что я должна была Тиму все объяснить еще после встречи со Стасом.

Не так уж я идеальна, какой хочу притвориться. По крайней мере, что я могу требовать от Тимура, если сама скрываю от него свое общение с бывшим?

— Да, эти выходные.

— Разве ты не говорила, что встречаешься с Лидой?

— Планы чуть-чуть поменялись...

Тим вздохнул.

— Ты хочешь во Францию на распродажи? У Аэрофлота акция началась на прошлой неделе. Давай полетим вместе на следующих выходных? Походим днем по магазинам, а вечером где-нибудь потусим.

Керимов замолчал, наверное, заметив что-то в моем ошалевшем взгляде. Вариант с распродажами и полет — непременно с подругой и уже послезавтра — в Париж был превосходной лазейкой. Все, что мне нужно было сейчас, это ... расслабиться и доиграть эту роль до конца. Но я не могла. Хватит уже и того, что я не рассказала Тимуру о предложении Стаса.

— Меня пригласили на встречу в Париж. Это по работе, — сказала настолько спокойно, насколько хватило сил. Откуда только взялось это мерзкое ощущение, что я предаю Тимура?

— Какое отношение к Франции имеет автосалон?

— Это... новая работа, — выдохнула. И вдруг успокоилась. Признание сняло часть тяжелого груза с плеч.

— Калугин, — зло предположил Тим, попадая "в десятку" с первого раза.

— Нет, — я вскинулась. — Эта компания, с которой мы работали...

— И когда ты хотела мне рассказать? Или вообще говорить не хотела? — Керимов схватил с кресла свое белье.

Почему-то язык не повернулся ответить, что я еще ничего не решила.

— Это просто встреча, мы обсудим, что они могут мне предложить.

Тим обернулся ко мне, натягивая джинсы.

— Это означает, что если тебя устроят условия, то ты переедешь в Париж?

Я не думала об этом. Честно.

В голове последние дни царил такой кавардак. Я судила о действиях Тима еще осторожней, еще серьезней, чем делала это раньше. Выбор, перед которым меня неосознанно поставил Калугин, касался моей будущей жизни. Не стоило сомневаться, что отношения на расстоянии нам с Тимуром не пережить (о, да! С его-то потребностью в сексе хотя бы три раза в неделю!). Три с половиной тысячи километров окончательно разрушат хрупкое равновесие между нами. Если даже сейчас, находясь в пределах Московского ТТК, каждый день мы будто ходили с Тимуром по натянутому канату. Неверный шаг мог привести к нашему падению в пропасть. И финита комедия, ваша песенка спета.

— Ничего это не означает, — откликнулась хмуро. И Керимов, нацепив на лицо кривую улыбку, тут же спросил:

— Тогда зачем тебе туда ехать?

Зачем?...

Я могла бы ответить Тимуру, что работа в Париже моя мечта. Мы много и часто говорили об этом со Стасом. И нет, ничего странного в том, что он мне предложил попробовать силы вместе с одним из его давних партнеров. Я могла бы ответить Тимуру, что...

— Я хочу знать, от чего откажусь. Или на что соглашусь, если ...

Продолжение фразы повисло. Закончить я не смогла.

Слишком все было не просто в наших отношениях с Тимом. Даже сейчас, обсуждая мое приглашение в Париж, я думала подспудно о том, что сам Керимов на выходные собирался уехать на дачу. Встреча с родителями, какое-то большое семейное торжество. Уже далеко не в первый и даже не в пятый раз Тимур в одиночку посещал подобные семейные сборы. О моем приглашении туда мы оба тактично молчали. Я не задавала Тимуру вопросов, давая мужчине время, чтобы привыкнуть. Но... неделя шла за неделей. И все оставалось, как было. — И от чего же будет зависеть твое решение? — Тим почти успокоился. И мне так сильно захотелось поверить, что он хоть немного понял мое состояние. Работа в Европе это билет в новую жизнь. Выбор Париж или Москва имеет слишком большое значение. Мне придется пожертвовать чем-то, но что... или кто это будет?

— Тим, — я сделала паузу прежде, чем ответить мужчине, — я не уверена в том, что .... — движение в воздухе, воображаемый круг, — у всего этого, у нас с тобой... есть счастливое будущее. Люди, которые хотят быть друг с другом больше, чем на протяжении романа, ведут себя по-другому. — Керимов в шоке уставился на меня. — И вот поэтому я хочу съездить в Париж. Потому что отказываться от такого предложения сразу, при этом не имея гарантий с другой стороны, — кивок в его сторону, — глупо.

— И каких же гарантий ты хочешь?! Штамп в паспорт?

Взбешенный моим объяснением Тим снова все понял неверно. Сравнил меня с Аней? Решил, что я захотела связать его узами брака?

— Если бы я ждала от тебя подобных гарантий, Тимур, то не молчала бы, точно. Но я не хочу фальшивых уверений. Уж точно не от тебя, — Керимов опять округлил глаза. — Тим, я все еще не могу поверить тебе до конца. И наша с тобой пародия на отношения лишь подтверждает то, чего я так сильно боюсь.

— Какая,

* * *

, пародия?! Чем ты опять! В тысячный раз недовольна?

Я едва не сделала глупость. Чтобы не сорваться на крик, пришлось напомнить себе, что резким ответом Тимуру я с легкостью могу все уничтожить. Но в отличие от того же Керимова, я очень хотела оставить нам хотя бы призрачный.

— Тим, у меня будто смешалось прошлое и настоящее. Ты во многом изменился по отношению ко мне. Но... Мне кажется, мы ушли не так далеко от того, что было пять лет назад. Мы с тобой, будто, заперлись внутри твоей или моей квартиры и делаем вид, что все хорошо. Что все так, как надо. Но, на самом деле, не все проблемы решаются через постель. — Керимов после этих слов хмыкнул. — И вообще... нельзя говорить о каком-то будущем, когда ты даже не можешь пригласить свою девушку на встречу с родителями. Нельзя требовать от меня отмены поездки в Париж, когда ты сам не готов поверить в меня... И в нас. Я и сама не знаю, как нам дальше быть. Может, все действительно складывается так, как надо? Нам нужна эта поездка, чтобы что-то понять. Чтобы решить, как быть дальше.... По крайней мере, мне она точно нужна, — добавила после паузы, в течение которой Тим переваривал мою крайне информативную речь.

— И ты хочешь в Париже принять решение? — спросил, наконец, мужчина.

Я видела, чего стоит Тимуру сдержаться и не продолжить скандал.

— Я просто хочу подумать.

Керимов нахмурился, передернул плечами. А после, кардинально меняя тему, хрипло спросил:

— Я так понимаю, сейчас не лучшее время, чтобы отправляться гулять. Закажем ужин сюда или...

— Н-нет. Не хочу. Я приготовлю салат. В холодильнике есть индейка.

— Хорошо, я помогу.

Глядя на то, как Тимур разворачивается и уходит на кухню, я некоторое время пребывала в состоянии кэрроловской Алисы, попавшей в кроличью норку. Удивление? О, нет. Я была в шоке...

* * *

Вооруженный до зубов нейтралитет в наших отношениях с Тимом затянулся на несколько дней. Мы продолжали общаться, встречались и ночевали, как раньше, вместе. Но от легкости последних трех месяцев нашего супер-романа не осталось следа. Мы с Тимуром будто шли по минному полю, боялись вскрыть старые раны, боялись чем-то обидеть друг друга и все потерять. Я с ужасом все ясней понимала, что не смогу отказаться от Тима. Сама — не смогу никогда.

Какие мысли при этом бродили в голове у Тимура, я не бралась утверждать. Он был почти всегда напряжен и отвечал осторожно... А еще у нас в первый раз абсолютно не было секса. Оказываясь со мною в постели, Тимур показывал мне свою широкую спину, отворачивался набок и единственный раз, не выдержав моих попыток его растормошить, прохладно ответил, что у него напрочь пропало желание. Видел бы он мой удивленный взгляд после своего откровения!

На вопрос о том, что происходит, Тим со скрипом признался, что хочет дать нам возможность, чтобы все прояснить. "Не все проблемы решаются через постель", — хмыкнул уныло, цитируя один из моих упреков.

— И ты намекаешь, что больше не хочешь меня? Совсем?!

Тимур посмотрел на меня почти с возмущением.

— Только не усложняй.

Действительно. Куда уже больше...

Странные реакции Тима, жадные взгляды, которые он кидал на меня, когда не догадывался, что я за ним наблюдаю, только сильнее разжигали мой интерес. Как назло, я просто сходила с ума от необходимости к нему прикоснуться. Секс не решает проблемы? Нет, его отсутствие точно их создает! Если каждую ночь последние месяца полтора я засыпала в объятиях Тима, уверенная в том, что нам хорошо и комфортно друг с другом. То сейчас без ежедневных прикосновений Тимура, без его привычных настойчивых ласк я чувствовала себя потерянной и одинокой.

Мне не нравилось подобное положение вещей. К субботе я накрутила себя до предела...

Тимур поднялся утром раньше меня, разбудил поцелуем, и, пока я была в ванной, успел разогреть мне вчерашние блинчики. Удержаться от слез было почти невозможно. Я все время отводила глаза, лишь бы не видеть задумчивых взглядов Тимура. Казалось, что я разрыдаюсь, если и дальше буду смотреть на него.

После короткого завтрака и торопливых сборов, после напряжения и собственных страхов, обострившихся десятикратно за десять минут до выхода из квартиры, я была всего в шаге от того, чтобы вообще никуда не лететь. Мне было физически плохо от мысли о том, что я уезжаю от Тима. Возможно, мое возвращение в Москву расставит все точки над "и"...

— Ты ничего не забыла? Проверила паспорт, страховку? Взяла телефон? — Тимур, суетливо осматривающий дамскую сумку, не видел мой взгляд, направленный на него. В коротком пальто, в перчатках, под горло замотанном шарфе, я приклеилась к двери шкафа в прихожей и все вопросы Керимова неосознанно пропускала мимо ушей. — С тобой все в порядке?

Тим, наконец, заметил мой зачарованный, полный отчаяния взгляд. Прислонился к стене чуть поодаль, тихо заметил:

— Мы опоздаем.

Я промолчала. Выдавить из себя "мне плевать" было сродни признанию в любви. Страх остаться без Тима был так же силен, как и страх от всего отказаться. Отказаться от собственной цели ради мужчины, с влечением к которому я не справилась даже за многие годы. Это диагноз. Я абсолютно... неизлечимо в него влюблена.

Несколько минут мы с Тимуром молча стояли напротив друг друга. Я не двигалась с места, Керимов за мной наблюдал. Напряжение росло, тишина становилась невыносимой. Я почти прошептала, что не хочу никуда уезжать. Почти... потому что мое безнадежное: "Тим, если ты скажешь, что..." послужило сигналом к движению. Тимур отлепился от стенки, в два шага добрался до шкафа и прижался ко мне.

— Я испорчу укладку, — Тим все еще пытался меня образумить. Но его тело, руки и губы говорили совсем об обратном. Он не хотел останавливаться. Я не хотела ему запрещать.

— Да...

— Мы опоздаем...

— Да...

— Ты меня любишь?

— Д... Что?

Тихое хмыканье, и поцелуи становятся ниже. Дыхание сбивается. Я закрываю глаза.

— Пообещай, что не примешь решение одна.

— О чем ты? — я с трудом пыталась понять, что от меня хочет Тимур. — Какое решение?

— Что ты примешь их предложение и будешь работать в Париже, — терпеливо откликнулся Тим, продолжая внимательно меня изучать.

Я сглотнула, забывая слова и свои мысли о том, что я никуда не поеду. Может, не стоит так торопиться?

— Я... обещаю.

— Хорошо, — Тимур облегченно вздыхает прежде, чем окончательно стянуть с меня кофту. — Ты обещала мне.

— Да...

* * *

Прощание с Тимуром вышло скомканным и невеселым. К счастью или к несчастью, в аэропорт мы не опоздали. До вылета оставалось еще сорок минут. Чертова прорва времени, чтобы успеть сдать вещи в багаж, выпить чашечку кофе и расслабиться перед трехчасовым перелетом в Париж. Из этого списка только последнее выполнить не получилось.

Тимур спокойно проводил меня к окошку паспортного контроля, осторожно поцеловал. Это был наш последний с ним поцелуй перед трехдневной разлукой, которая имела все шансы стать в итоге бессрочной. Но, наплевав на собственное растущее беспокойство, я усиленно притворялась, что все в абсолютном порядке. Не прятала взгляд, не хваталась за плечи Тимура. Слезы и жаркое дыхание в ухо мужчины отложила до лучших времен. Если они когда-нибудь настанут в наших отношениях с Тимом. Хотя... Судя по решительному виду Тимура, он не собирался никуда меня отпускать. До тех пор, пока его интерес к моей непокорной персоне никуда не исчезнет, так просто уйти от него Керимов мне не позволит.

Это вдруг стало понятно, когда Тимур уже в третий или четвертый раз за последние пятнадцать минут достаточно жестко повторил мне о необходимости с ним созвониться сразу после прилета. Подавляя желание спросить "для чего", я непонятно зачем согласилась.

— Хорошо. Я позвоню, как только устроюсь в отеле.

Керимов, недовольно качнув головой, еще раз меня обнял и промолчал. Последнее слово осталось за мной, как я того и хотела.

Уже в самолете, погруженная в собственные мысли, я незаметно для себя задремала. И хотя о нормальном сне речи даже не шло (голос Example, включенный на полную мощность, пульсировал в наушниках), к моменту нашего приземления в аэропорту Шарль де Голя я чувствовала себя отдохнувшей. Образы, рожденные подсознанием под лиричный повтор Skies don't lie заменили собою реальность и отвлеки от бесконечной цепочки раздумий. Тяжелых самокопания и сожалений. Обо всем и ни о чем одновременно.

Единственным подходящим под описание моего состояния словом была пустота. Решение не было принято. Я не знала, что ждет меня дальше. Но я была пуста точно так же, как и в тот день — памятный день моего отъезда из Энска.

* * *

...Чистое небо над головой дышало солнечным зноем. Город снова тонул в объятиях июльской жары. Моя белая кофта промокла от пота и прилипла к спине. Но я не обращала внимания на мелкие неудобства. Я вообще ни на что не обращала внимания, было не до того. Невидящим взглядом уставившись на дорогу перед собой, я заставляла себя отключиться от мыслей о Тиме. И только Ник за рулем подержанной Хонды, недовольно молчащий, осунувшийся от недосыпа и наших затянувшихся на два дня скандалов, временами отрывал меня от размышлений.

Мое будущее в российской столице тогда еще виделось мне слишком мутным. Зато мое прошлое с Тимом только что окончательно кануло в Лету (ах, что за глупость как побитой собаке явиться под окна квартиры бывшего парня. Но я должна была убедиться в том, что надежды... ни одной, ни малейшей... даже случайной уже не осталось. Что ж. Убедилась, вдоволь налюбовавшись милой парочкой "Яна энд Тим")...

* * *

Сейчас мое настроение было идеально созвучно с глубоко засевшей в памяти строчкой из песни того же Example:

I'm far too aware of my breathing,

far too scared of you leaving,

The things that you doubt I believe in,

feeling kinda funny this evening,

It'll all make perfect sense if you follow me

If you follow me,

if you follow me..

come follow me

now

Выбор песни все-таки был не случаен. Поставленный на автоповтор заезженный до зубного скрежета трек? Такого не бывает без веской причины. У меня она точно была. По крайней мере, самой себе я могла бы честно признаться в том, что я надеялась на появление Тима. Как в сопливых американских мелодрамах, где главный герой бросает дела и летит за своей любимой на самый край света. Ведь такое случается даже в реале. Когда-то давно, почти в другой моей жизни мы с Флеймом и Ником забили на наших друзей и грандиозные новогодние планы. Точно в преддверии Нового года, за восемь часов до праздничного боя курантов мы стартовали из Энска, срываясь в погоню за одной из тогдашних подружек Андрея, уехавшей к родителям в Ростов-на-Дону. И пусть красивая сказка отношений моего друга и Иры продлилась очень недолго, но мне, вряд ли, когда-то удастся забыть горящие от счастья глаза улыбающейся девчонки, выбежавшей на встречу моему лучшему другу в одном только тонком халате. Она ждала его....Вот так по-голливудски банально и романтично.

Но это было давно. И, вот тут — абсолютная правда — даже не в моей богатой на подобные воспоминания жизни. Безумие погони и восторг неожиданной (или все-таки ожиданной?) встречи — все это было с кем-то другим. Не со мной. Моя собственная действительность — здесь и сейчас... В Париже, за три с половиной тысячи километров от Тима — была лишена любых ярких красок, кроме одной.

Серой.

Весенняя моросящая хмарь угнетала безмерно. С каждым часом тоска становилась сильней. Меня не могли спасти ни безумные распродажи, ни изысканная французская кухня, ни восхитительная манерность парижских мужчин, время от времени пытающихся завязать со мной ни к чему не обязывающую беседу. Флер любви, предвкушения и страсти давно померк и стерся под гнетом очевидного факта.

Я глупо, дичайше... безумно в Него влюблена. Я готова вернуться в Москву сегодня, сейчас же... первым доступным мне рейсом. Я готова забыть обо всем. Готова стать слабой...

Готова.

Но я не хочу.

Так же, как, наверное, не хочет Тимур. И потому я сижу у Клемана на Елисейских полях (Chez Clement — http://www.chezclement.com/) в паре сот метров от Триумфальной арки. А мой любимый пьет виски вместе с отцом в своем подмосковном коттедже. И, вроде, поводов для грусти и заморочек, на первый взгляд, нет. Но на душе отчего-то скребутся дурацкие сомнения-кошки. И, кажется, что сейчас легче сдохнуть, чем хоть что-то наладить...

If we're meant to be together,

Change the way you see the weather,

Live for now forget forever,

We could still be here December,

If we're meant to be together,

Change the way you see the weather,

Live for now forget foreverrr.

On another midnight run,

Sniffing for trouble

Unlucky for some,

On another midnight run, I'll still be breathing

Come the morning sun,

It's hurting my eyes, it's hurting my ears,

I know, I know, I know there'll be tears,

You're hurting inside, been hurting for years,

I know, I know, I know there'll be tears,

But it's never that clear (clear)

И снова затертая в плеере песня Example. Новый ворох вопросов и вызов с неизвестного французского номера в 22:30. Я почти обманулась. Знакомый мальчишеский голос было так просто спутать с голосом Тима.

— Ты как там? Скучаешь?

Приветствий нет, банальных фразочек типа "узнала?", конечно, нет тоже. Лешка, как и его старший брат в прошлые годы (хотя, может быть, и до сих пор), уверен в своей уникальности. Не узнать его невозможно, а вот ошибиться...

— По тебе? С какой стати?

— Ты все еще злишься? — вопрос на вопрос. Алексей усмехается. А я почти представляю, как он хмурит брови.

— Спокойна, как танк.

— Вот и отлично. Мне сказали, что ты прозябаешь в Париже.

— Браво! Твой богатый словарный запас меня впечатлил. Я думала, ты давно забыл русский.

— Не отвлекайся от темы, — интонации Лешки в точности копируют интонации Тима. Еще один командир...

— Твоя фантазия не знает границ. Я не прозябаю. Что тебе нужно?

— Мне? Почти ничего. Просто интересно узнать, дошла ли ты до L'Arc de Triumphe? — Лешка говорит с ужасным английским акцентом, коверкает звуки. Позерство.

— Смотрю на нее, — я усмехаюсь, ожидая продолжения этой нелепой беседы. К чему он звонит?

— Умница! Да, ты настоящий турист. А ложечку, кстати, уже кидала? "Привет, я Ксюша из Москвы" говорила? — Мелкий неожиданно вспоминает нашумевшие рекламные ролики Нескафе.

— О, боже! Ну, конечно же я забыла! — я оглядела заполненный посетителями зал. — Сейчас попробую с кем-нить познакомиться, спасибо за предложение.

— Надеюсь, ты выбрала для этого приличное место. Ты же не в Маке, ведь так?

— Конечно же, нет, — откликаюсь, не скрывая своего возмущения. Хотя, вероятно, стоило бы ответить абсолютно не так. — Я у Клемана, — добавляю после секундной заминки.

— Хороший выбор, — невнятное бормотание в трубку. Я напрягаюсь. Ну, и что, это значит?

— Так что тебе нужно?

Лешка на мгновение замолкает, скомкано бросив: "перезвоню".

А после гудки. И думать можно совершенно о разном. Но хочется почему-то только о позитивном. На губы сама по себе ложится шальная улыбка. И пусть разговор с младшим братом Тимура — едкий, невнятный и без всякого смысла. Но он все же лучше, чем тягостное перемирие между мной и любимым мужчиной. Перемирие даже без объявления войны. Около часа назад наш вялый обмен любезностями с Тимом был больше похож на беседу лидеров двух государств. Вежливо, коротко, сухо и четко по делу.

— Фу... Еле нашли. Ну, привет еще раз.

Лешка, держащий за руку невысокую брюнетку, без приглашения отодвинул один из свободных стульев и сел за мой стол. Милая девочка, смущенно мне улыбнувшись, устроилась рядом со мной.

— Что вы делаете здесь?

— Болтаем с тобой, — невозмутимо откликнулся парень, знаком подзывая к себе расторопного официанта и не глядя в меню, перечислил названия блюд.

— Меня зовут Люда.

— Я — Ксения. Очень приятно, — я кивнула брюнетке, все еще пребывая в легкой прострации. После разговора с младшим братом Тимура, я ожидала увидеть в Клемане в крайне случае Димку. Но Лешка с подружкой, да еще и в Париже? Не слишком ли много случайностей и совпадений?

Я растерянно уставилась на довольно ухмыляющегося парня.

— Давно здесь сидишь? — Леша соизволил перехватить мой взгляд и отвлечься от официанта. Выбор вина был почти завершен.

— Достаточно, чтобы захотелось уйти.

— Ну, и отлично. Тогда сейчас перекусим и шустро идем на прогулку. У нас мало времени, чтобы все посмотреть.

Я вскинула брови. А Лешка с Людой наперебой принялись рассказывать об их первой совместной поездке в город любви. Приехали утром (так же как я), уезжают на следующий день после моего отлета. Живут в отеле неподалеку от Елисейских полей (и ничего страшного, что их Golden Palace через улицу от моего Mercure. Париж не слишком большой, а район L'arc de Triumphe это вообще самый центр. Пока все логично).

— Что ты тут делаешь? — спросила у младшего брата Тимура, как только мы остались наедине. Люда только что убежала в дамскую комнату.

— А что ты так паникуешь? Или наше общество чем-то тебя напрягает?

Манеры, манеры и еще раз манеры. Семейка Керимовых сводит меня с ума.

Я стиснула зубы.

— Зачем ты здесь? — повторила.

— Чтобы развеяться, — Керимов решил закосить под дурачка. Играл он при этом великолепно. — Мы встречаемся и решили съездить в Париж. В чем ты нас с Людой подозреваешь?

Спокойный ответ не имел ничего общего с правдой. Я готова была спорить на что угодно, что Лешка, набравшись замашек Михайлова, снова что-то задумал.

— Какое прекрасное совпадение! — я фыркнула, раздражаясь. — Что ты хочешь от меня в этот раз?

Парень дернул плечами, наклонился ко мне через стол.

— Ты, наконец, начала улыбаться и больше не смотришь, как зомби. Вот так, — Лешка изобразил на лице мою кислую мину. — Моя великая миссия выполнена, Кси. Так что расслабься.

Я вздернула голову, отодвинув почти опустевший бокал с апельсиновым соком подальше от края.

— Со мной все в полном порядке! — возразила упрямо.

— Теперь уже да, — Лешка согласился и вдруг расплылся в улыбке, глядя куда-то вглубь зала. Мне даже не пришлось оборачиваться, чтобы понять, кого он высматривает у меня за спиной. — Не смотри на меня так, — попросил через мгновение.

— А как я смотрю?

— Так будто я собираюсь кого-то убить. И ты заранее меня обвиняешь. Поменьше пафоса на лице, ради бога!

— Она хотя бы совершеннолетняя? — Лешкин вызывающий тон меня не впечатлил.

— Мы учимся вместе. И да, ей уже восемнадцать.

— Втянул в свои игры девчонку и рад до безумия! — я скрестила на груди руки, даже не думая менять выражение лица. Зато Лешка скривился в ответ на мое замечание.

— Какая ты все же ханжа, Кси. Нужно быть проще. Я просто совмещаю приятное с очень приятным.

— И что же есть что?

Лешка пожал плечами.

— Время покажет. У тебя тушь размазалась, кстати, — невинно заметил и поднялся из-за стола, чтобы помочь своей спутнице сесть. Люда, видимо, догадавшись о чем-то, теперь переводила встревоженный взгляд с меня на Алексея.

— У вас что-то случилось? Вы поругались?

Какой любопытный котенок, однако. Я натянуто улыбнулась.

— Голова разболелась. Я вас ненадолго оставлю.

— Конечно, — Люда вздохнула и чуть подвинула стул, позволяя мне протиснуться мимо нее и парой сидящих у нас за спиной иностранцев. Тоже туристы, приехавшие поглазеть на Париж.

А Лешка был прав.

Незадолго до их появления с Людой в ресторане Клеман (или, если быть точной, до нашего с ним телефонного разговора) я едва ли не плакала, так сильно расстроившись из-за глупого разговора с Тимуром. После вежливого "как твое ничего?" в исполнении Тима я, как в детстве, кусала опухшие губы и одну за другой терзала салфетки. Горка белых бумажек постепенно росла в середине стола... Что ж, значит, тогда я и испортила свой макияж. Похоже, хваленая Lash Architect не так безупречна, как заявляет производитель.

Уже в туалете, обновляя подводку и нанося под глаза тонкий слой тонального крема, я думала только о том, для чего этот маленький интриган появился в Париже? Что ему от меня снова нужно? Развлечения, веселье, желание меня поддержать? В подобную чушь я не верила ни на мгновение. И потому мой новый вопрос был вполне предсказуем.

"Откуда ты выяснил, что я прилетела в Париж?" — спросила у Лешки в конце нашего первого совместно проведенного дня. — Тимур тебе позвонил?

Младший-Керимов качнул головой.

— Последнее время мы редко общаемся с Тимом. О твоих планах мне рассказала мама дня два или три дня назад.

Мама?

Мария Керимова в курсе моих отношений с Тимуром? В курсе поездки сюда?

Я запуталась окончательно. И расстроилась снова. Список вопросов к Тимуру все рос. Но с той же скоростью росла и ледяная стена между нами. Разговоры по телефону становились все более и более простыми. "Где была? Что ты делала? А я делал то-то". Иллюзия отношений при абсолютном отсутствии понимания, что будет дальше. Никаких признаний в любви, никаких "я скучаю" и "хочу тебя видеть". Мы вели себя с Тимом, как два человека, которые не знают, о чем им сейчас говорить.

Только общение с Лешкой и Людой отвлекало меня от тревоги и желания немедленно вернуться в Москву. Я почти поменяла билеты, чтобы вылететь из Шарль де Голя на шесть часов раньше. Глупость ужасная. Триста шестьдесят минут, вряд ли, могли что-то сейчас изменить. В итоге, я выбросила дурацкую идею из головы и осталась в Париже. Мы просто гуляли с ребятами, сидели в уютных кафе и постоянно болтали. От Лешки я узнала о том, что сейчас происходит в жизни Михайлова и его той самой безбашенной Кэт.

— Они вместе это просто ядерный взрыв, — признался младший-Керимов в ответ на мое заявление о том, что я ждала в Париже появление именно Димки. — Они были в Нигерии, ездили в джунгли. Охота, водопады, провели несколько дней в пещерах. Вулканы. Это просто...

Люда, которая, оказывается, тоже успела познакомиться с беспокойным Михайловым и его не менее экстравагантной Катрин, была от этой пары в полном восторге. Она разделяла мнение Лешки о том, что с появлением Кати в жизни Мити Михайлова все изменилось.

Забавно... а Лида ничего не рассказывала мне о моем старом друге. Общалась с ним до сих пор. И даже рождение розовощекового карапуза по имени Ярик не помешало их регулярным встречам примерно раз в месяц. При этом Лидочка очень осторожно молчала, помня мою просьбу о Диме без лишнего повода не вспоминать. Лишних поводов не было. Тот давний разговор с Тимом, его осведомленность о моих планах... Михайлов не имел никакого отношения к этим делам. Лида всего лишь сказала Тимуру, где и в какое время (очень примерно) я окажусь.

* * *

Кси, аэропорт, поцелуи и обещание созвониться.

Я никак не мог избавиться от ощущения дежа вю. Эта долбанная сцена напомнила мне о Ли-Ли. Злость на Кси в этот момент была почти такой же сильной, как и на Яну несколько лет назад. Я с трудом удержался от того, чтобы не отступить назад, когда Ксения нерешительно потянулась ко мне.

В последний раз.

Мне вдруг захотелось сказать ей, что я от нее устал. Устал от ее попыток посадить меня на поводок. Сделать какой-то выбор. К чему ей эта поездка во Францию и встреча с кем-то? Я нужен ей или нет?

"Хочешь быть со мной — ну, так будь, а не вешай мне

* * *

на уши! Я предлагал тебе жить вместе, а ты говоришь мне, что, мол, "очень важно", "это твоя мечта" ?! Ну и, вали в свою мечту! Вали в свою Францию, и чтобы духу твоего тут не было. И чтобы я больше никогда о тебе не слышал"!

Потупленный взгляд Ксении взбесил меня окончательно. Я попрощался сквозь зубы, и даже не дождавшись того, как она окончательно скроется в зоне паспортного контроля, развернулся и направился на парковку.

Бешенная гонка до

* * *

ва заняла сорок минут вместо привычных полутора часов. И, быть может, именно по этой причине дорога запомнилась мне так смутно. Я сбросил скорость только перед поворотом на

* * *

в. Искореженный мотоцикл на перекрестке и машина скорой помощи на обочине остудили мой гнев и привели меня в состояние тревожного ожидания.

Я не хотел встречаться с матерью. Я не хотел никому и ничего объяснять. Но р

ади встречи в эту субботу две недели назад отец настоятельно попросил меня приехать.

В начале февраля моя двоюродная сестра вышла замуж. Свадьба состоялась где-то в Швейцарских Альпах в узком кругу друзей. Ни мои родители, ни наша многочисленная родня не были приглашены. Неофициальные "посиделки" в кругу всех непопавших на вечеринку были назначены на сегодня.

Как будто они не могли выбрать какой-то другой день!

Я никогда нелюбил семейные торжества. Разновозрастная толпа, единственным развлечением которой были и остаются сплетни, вызывала во мне стойкое желание блевать. А вечная суета, которая сопровождала все посиделки с близкими, утомляла. Каждый раз, когда мать приглашала меня на очередную встречу, я находил миллион причин, чтобы отказаться. Но даже когда я приезжал, и Яна, и Аня всегда оставались дома. Я принимал, как должное, их нежелание общаться со сборищем идиотов, с которыми меня объединяла лишь принадлежность к одному роду.

— Я думала, что ты будешь гораздо позже, — мать улыбнулась, удивленно разглядывая меня. — У тебя что-то случилось? Ты плохо выглядишь.

— Ничего не случилось, — откликнулся хмуро. — Просто голова болит.

— Голова? Может, тогда выпьешь таблетку?

— Я уже пил.

— Когда?

— Когда останавливался на трассе, чтобы заправиться, — раздраженно отчитался перед матерью, и передернув плечами, прошел вслед за ней на кухню.

— А что ты пил?

— Какая разница?!

Мать посмотрела на меня с укором.

— Ты ведешь себя как подросток, — заметила осторожно. — Вы, что, с Ксенией поссорились? Я права?

— Она здесь не причем.

Еще не хватало впутывать мать в свои разборки с Ксюшей. И вообще... Нет девушки, нет проблемы. Как говорит мой дед, "баба с возу, кобыле легче".

— Тогда почему ты не позвал ее сегодня к нам?

Я отвернулся, чтобы скрыть гримасу и не ответить матери, что это касается только меня и Кси.

— Ты ничего не понимаешь, — пробормотал сквозь зубы.

— Тим, вы все-таки опять...

— Нет, — я не позволил маме закончить фразу. — Мы не... И хватит уже об этом!

— Цитрамон в верхнем ящике справа, — мать шумно вздохнула и через несколько мгновений из-за спины протянула мне стакан воды. — Мне нужно поговорить с отцом. А ты присоединяйся, когда тебе станет легче.

А мне станет легче?!

Я хмыкнул, услышав, как хлопнула дверь на кухню, и вокру повисла оглушающая тишина. Но вместо того, чтобы обрадоваться вожделенному одиночеству, я вдруг почувствовал острое желание с кем-нибудь поговорить.

Матери не стоило спрашивать меня о Кси. Ее слова лишь вновь меня разозлили.

* * *

— Ну и, где ты потерял свою жучку?

Вопрос старого вояки застал меня врасплох, как застают врасплох телефонные звонки посреди ночи. Или встреча со школьным товарищем в одном из переходов метро. Нелепость какая-то, одним словом. А ведь я был почти уверен, что очередного разговора с родственником — тем более с дедом — мне удастся избежать.

Я чувствовал себя выжитым как лимон. Семейное застолье уже подошло к концу, часы показывали только начало одиннадцатого. Но я уже был не способен ни внятно мыслить, ни поддерживать сколько бы то ни было вежливую беседу. Я бы с удовольствием послал это сборище близких ко всем чертям, но какая-то неведомая сила заставляла меня держать рот на замке. И молчать. И наливать себе стакан за стаканом. Это была моя собственная интерпретация той дебильной рекламы "Иногда лучше жевать, чем говорить".

Весь вечер кусок не лез мне в горло, и алкоголь оказался отличным выходом из положения. По крайней мере, с вопросами ко мне почти не приставали. Только дед, на внимательные взгляды которого я время от времени натыкался, кажется, следил за мной. Но приблизиться он так и не решился. До сего момента старик был занят разговором с моими двоюродным братом, в первые за три года приехавшим без жены и двоих детей.

— Так что же случилось с жучкой?

Больше всего на свете мне хотелось проигнорировать этот тупой вопрос, который — я был в этом уверен — станет первым в череде других таких же глупых. В конце концов, я был на полпути к спальне. Перед мысленным взором уже маячил образ бокала Хеннесси и пары кусочков льда, и, может быть, потому неизбежность разговора с дедом не способствовала улучшению моего настроя.

Все-таки он до меня добрался!

— Что? Ты это мне? — мне нехотя пришлось обернуться, чтобы переспросить.

— Ты видишь рядом еще кого-то? Так что же сталось с твоим жучком? — дед насмешливо хмыкнул. А я после бутылки вина и пары бокалов коньяка с трудом мог разобрать, в шутку ли говорит старик или всерьез. Если судить по его хитро прищуренным глазам, он шутит. А, если смотреть на его хмуро сведенные у переносицы брови, то можно решить, что дед недоволен мной.

Или все же он недоволен отсутствием рядом со мной "жучки"?

И какого черта ему понадобилось ко мне пристать?!

Я расчитывал на то, что меня, наконец, оставили в покое. Я собирался провести еще пару минут на веранде в полном одиночестве и тишине. Если бы Лев Петрович, второй и последний муж моей бабки по материнской линии, не задал свой контрольный — как предупредительный выстрел в голову — вопрос о "жучке", я бы уже наслаждался новой порцией коньяка.

И все же, вместо того, чтобы осуществить задуманное, я истуканом замер напротив выхода из гостиной, сверху вниз уставившись на восьмидесяти восьмилетнего старика, сидящего в инвалидном кресле в нескольких шагах от меня.

Кажется, вежливость требовала подойти чуть ближе. Но я по-прежнему надеялся на то, что случится чудо, и мне удастся сбежать и от этого пристального взгляда и от неприятной процедуры изматывающего допроса. В прошлом генерал, Лев Петрович прекрасно умел находить "болевые точки". По крайней мере, со мной ему всегда это удавалось. Пожалуй, я считал его единственным из тех, кто на самом деле был способен меня понять. Но не сейчас...

Сейчас на чужое понимание, сочувствие и поддержку мне было глубоко

* * *

ть.

— С жучком? — я переспросил сухо и пресно, стараясь изобразить на лице полнейшее равнодушие. Если показать деду, что тема беседы мне не интересна, он от меня отстанет куда быстрей.

Может быть.

— Я старше тебя на шестьдесят лет, а слышу в два раза лучше. Что за манера переспрашивать по тысячи раз? Фронта на тебя нет, Тимур, — беззлобно проворчал старик, а после все-таки пояснил. — Я интересуюсь, куда делась твоя жучка.

— О ком ты?

Старик покачал головой и вновь насмешливо на меня взглянул .

— О твоей зазнобе.

А...

О Ксении, значит.

В памяти всплыло вдруг старое прозвище, которым я наградил идиотку Ветрову классе в восьмом или девятом. В разговорах с дедом я называл эту ненормальную только так. В те годы ничего неприятнее сравнения с навозным жуком в голову мне не приходило.

— Она уехала по делам, — ответил невозмутимо. Если это все, что хотел выяснить дед, то можно считать, что я отделался малой кровью.

— А что же у нее за дела такие, что она предпочла их, а не поездку с тобой к родным?

Кажется, мне не удалось сохранить непроницаемую маску, так как дед следующей фразой сделал убийственно верное предположение.

— Или ты — что же — сам не позвал ее с собой?

Я промолчал. Окинул взглядом опустевший стол в попытке найти початую бутылку водки, коньяка или на худой конец — вина. In vino veritas. Быть может, предложив деду выпить, я смогу постичь глубинный смысл моих отношений с Кси. Еще сегодня утром полгода наших взлетов-падений вдруг показались мне бессмысленными настолько, что захотелось все бросить и...

— Не позвал, значит, — с упреком в голосе констатировал дед. Моторчик инвалидного кресла тут же печально загудел и через мгновение, старик подъехал ко мне. — Держи.

В высохшей широкой ладони лежала фляжка. Та самая — памятная. Потрепанная, блеклая, с потертостями по краям. Оставшаяся у деда еще со времен Великой отечественной войны.

— Там настоечка на крыжовнике, — пояснил Лев Петрович, когда я не тронулся с места. — Сладкая, наверное. Но бодрит хорошо. То, что нужно тебе сейчас.

Я очнулся, вытащил реликвию из пальцев деда и, отвинтив крышку, сделал большой глоток. Настоечка, которую бабушка — большая выдумщица на слова — называла то самогонкой, то бормотухой, то дьявольским варевом — приятно прокатилась по языку.

— Действительно, сладко, — признался, с неожиданной жалостью возвращая деду флажку. Но крепкого напитка в ней оставалось всего на два или три глотка. Мало... — А кстати, откуда она у тебя... — спросил удивленно.

— А, — дед отмахнулся. — Передаю свои секреты молодежи.

Я почти переспросил "кому?", потому что в окружении Льва Петровича молодыми считались все, кто был младше него хотя бы лет на пятнадцать.

— Моя сиделка, — спокойно пояснил старик. — Софочка мне помогает.

Означенной Софии, насколько я помнил, было примерно лет пятьдесят. Действительно "молодежь" на фоне деда.

— Ты не привез ее с собой?

— Куда же я без нее, — спокойный голос немного дрогнул, — она на кухне. Матери там помогает.

Помогает...

Интересно, а если бы Ксения приехала бы сегодня, как бы она себя вела?

— Пойдем-ка поговорим, — вдруг без перехода предложил мне дед. И, не дожидаясь моего ответа, отправился в сторону отцовского кабинета.

— Я уже собрался уйти наверх.

— Мы посидим чуть-чуть, — старик принял мое лукавство за чистую монету. Взглянул виновато.

— Да, ладно... Все равно у меня нет никаких особых дел.

То ли в память о прошлом (о той помощи, на которую был щедр дед), то ли просто пытаясь спастись от уколов совести, я благодушно улыбнулся и поторопился первым зайти в кабинет.

— Так отчего же ты не позвал своего жучка?

Дед, никогда не любивший ходить кругами, задал вопрос, едва я успел повернуться к нему спиной.

— Хватит уже так ее называть, — я попросил устало.

— Когда-то это была твоя идея, — с коротким смешком напомнил дед. — Да и "жучок" твой давно...

Дед не закончил фразы. Хмыкнул в седые усы и вдруг посерьезнел. — Что у тебя с ней происходит? Ты же бредил ею еще со школы. Так что же сейчас? когда ты, наконец, ее добился.

Я уставился на деда со смесью возмущения и ... страха. Того мальчишеского страха, когда тебя поймали на месте преступления.

— Что? Удивлен? — дед понимающе покачал головой. — Думал — не догадаюсь?

Мой хмурый взгляд ответил вместо меня. Я ведь, и правда, так думал.

Да и, догадается вообще о чем? О том, что Ветрова была смазливой? О том, что с формами у нее все было супер? О том, что я под утро просыпался мокрым, всю ночь сжимая ее в воображаемых объятиях?

Как можно было догадаться о таком?

Тогда мне просто хотелось ее

* * *

ть. В одном из школьных классов, на учительском столе, возле доски. Там, где она чаще всего огрызалась в ответ на мои слова. А еще — в пустом спортзале, и...

Я усмехнулся собственным воспоминаниям.

— ...ну, а сейчас? — до меня долетело лишь окончание вопроса.

— Что "а сейчас"? — переспросил без всякого энтузиазма.

Дед улыбнулся.

— О чем задумался?

— О коньяке, — откликнулся, почти не покривив душой. Желание напиться преследовало меня весь вечер.

— Пить из-за бабы! — дед фыркнул неодобрительно. Как будто сплюнул. Спросил рассержено. — И что вы дурью маетесь? Вожжа под хвост попала, что ли?

— Какие вожжи, к черту? — я, вторя деду, фыркнул. Почти ответил, что в наших проблемах с Кси мы разберемся сами. Но не ответил. Подумал вдруг, что из-за Аннет дед никогда вот так не заводился. — Ксению позвали работать в другую страну, — признался через мгновение. — Она улетела на встречу с работодателем.

Дед качнул головой, поправил аккуратно подстриженные усы и, строго взглянув на меня, спросил.

— И ты позволил?

— Позволил?! Мне надо было привязать ее к кровати?!

— А ты хотел? Так что же не привязал? — дед, сердито выдохнув, подъехал ко мне поближе. — Запомни, Тим, если мужчина растаптывает свою гордость, то женщине он рано или поздно нравиться перестает. И Ксения твоя из тех, кого полезно на место ставить. Женщины хоть и пытаются сделать из нас подкаблучников, но сами же подкаблучников не любят.

— Ты чушь какую-то несешь. И Ксения не из таких.

— А из каких?

— Она — другая, — отрезал я и поднялся с дивана. — Я точно знаю: она — другая.

— Раз знаешь, так, что ж, метаешься, как тигр в клетке? — дед умудрился остановить меня, схватив за локоть. — Или надеешься, кривая вывезет?

— О чем ты?! — я дернул руку, освобождаясь из стальных тисков, и отступил от деда на шаг назад.

— О том, что болтаешься ты, как ... — старик запнулся. — Сказал бы я, как что, да ты обидешься. И мало того, что девкам головы морочишь, так и себе мозги

* * *

ал. Смотри, Тимур... Вспомнишь мои слова, но будет поздно.

Дед резко развернулся, показывая, что разговор окончен.

Завел меня и уезжает?

— Не отчитывай меня так, будто я до сих пор ребенок.

— Не хочешь, чтоб отчитывал, так и не веди себя, как щен! На Ксению со школы слюни пускал? Пускал! Так что сейчас не так, Тимур? Ты сам-то знаешь?

Не дав мне времени ответить, дед покатился дальше. А я беззвучно выкрикнул, что он осел. Впервые в жизни он разозлил меня настолько сильно. Я чувствовал себя, как апельсин, оставшийся без кожуры.

— Вы поругались с Львом? — задумчиво поинтересовалась мать, вдруг появившись в дверном проеме. В отличие от Мелкого и меня, второго мужа матери она принципиально не называла дедом. Так же, как никогда она не называла его отцом.

— Какая разница? — я огрызнулся, тут же заслужив недовольный взгляд. — Разве ты не подслушивала на пороге?

— Тим, да что с тобой происходит?! — мать ловко ушла от ответа. — Чего ты злишься? Мы так хорошо посидели сегодня. А ты весь день ходил мрачнее тучи.

— Ничего у меня не случилось! Мне не нужно было вообще приезжать, чтобы не портить вам настроение!

И нужно было остановить Кси... Или поехать с ней.

Последние фразы я не озвучил. Уставился мимо матери на подоконник и подумал о том, что, если бы я не пил, смог бы забрать вещи и уехать прямо сейчас.

— Надеюсь, ты понимаешь, что я тебя никуда в таком состоянии не отпущу, — строго заявила мать, догадавшись о моем желании. — И, кстати, ты можешь дать мне телефон Ксении, пожалуйста?

— Чей телефон?!

— Ксении, — невозмутимо повторила мать, будто это было в порядке вещей просить телефоны моих подруг.

— Зачем? Что ты собираешься с ним делать?

— Лешка со своей девушкой сейчас в Париже. Он не говорил тебе об этом разве?

Я нахмурился, медленно понимая, на что намекает мать.

— Нет, не говорил.

— Леша спрашивал меня о Кси. Может, скинешь ему ее номер сам? — мать улыбнулась одними глазами. — Если, конечно, хочешь.

— А если я не хочу? — спросил после секундной заминки.

— Ну, значит, не отсылай, — спокойно откликнулась женщина. — Мне в общем-то все равно.

— Маш?... Ма-аш, ты здесь? — одна из моих двоюродных теток, оставшихся у нас на ночь, выглянула из-за двери. — Мы тебя потеряли. Ты не скаажешь, где взять полотенца?

— Скажу, конечно, — мать, даже не оглянувшись на меня, вместе с дальней родственницей скрылась в коридоре. И кабинет отца, ровно как и моя жизнь, вновь оказался в моем полном распоряжении. Не этого ли я хотел еще десять минут назад?

Но вожделенное одиночество, которого я добивался с момента моего появления, вдруг перестало казаться таким желанным. Мне отчаянно захотелось связаться с Мелким и распросить его о том, что он задумал.

Сходив на кухню, и все же осуществив одно из своих желаний — наполнив бокал коньяком и кинув в янтарную жидкость лед, я устроился в кресле-качалке и позвонил брату.

Возможно, помощь Лешки будет лучшим выходом из ситуации. Мы встретимся с Ксенией, как только она прилетит в Москву. А все это время в Париже Мелкий вместе со своей подружкой будет ни на шаг не отходить от Кси.

— Я всегда знал, что ты больной, — со вздохом сообщил мне брат, как только услышал мою просьбу. — Как ты это себе представляешь? Мы будем ходить за Кси по пятам? Даже, если она нас пошлет?

— Никого она не пошлет.

— Пошлет!

— Не пошлет!

— А я тебе говорю, что очень даже может.

— Значит, сделай так, чтоб не послала! И вообще — не ты ли постоянно лез в наши с ней отношения? Если ввязался во все это, то помогай до конца.

— Слушаюсь, ваше Высочество, — елейным тоном откликнулись на том конце трубки, и на заднем фоне тот час раздался заливистый женский смех.

— Хватит поясничать!

— Конечно, босс. Слушаюсь, босс.

Мне пришлось помолчать пару секунд, чтобы не сказать младшему идиоту-брату, кривляющему и изображающему из себя одного из туповатых героев "Бриллиантовой руки", что над его шутками желания смеяться нет.

— Я серьезно, Леш, — выдыхая и меняя тон, признался я. — Если не хочешь, не делай ничего. Но, если сможешь помочь, то...

— Не дрейфь. Я понял, что нужно сделать.

Еще через пять минут я отправил номер Ксении Алексею.

А уже перед сном, проваливаясь в черный туннель без сновидений, я вдруг подумал о том, что было бы с нами, сделай я с самого начала все по-другому. Даже не три дня назад, когда Кси сообщила мне, что хочет лететь в Париж. И не пять лет назад, когда я предпочел выбрать вместо нее Яну... А тогда — в девятом классе — когда одержимость Ксенией была предельно острой?

Мне хорошо запомнился тот день, когда на третье сентября новый учитель по английскому языку дал написать нам тест, а после объявил о нововведении. В течение четверти необходимо было выполнить большой проект в паре с одним из учащихся в своей группе. И если всем остальным позволено было выбирать партнеров, то я и Ветрова подобной привилегии не получили. Как лучшим в своем потоке — из всех трех классов, нас попросили объединиться.

Но этой истории с проектом "Керимов-Ветрова" развиться не удалось.

Я видел, что Ксения удивилась, как только Андрей Степанович предложил свою идею... И пусть называлось все это красиво — "просьба", отказываться ни я, ни Ветрова не торопились. Я не собирался озвучить свои пожелания раньше, чем это сделает Кси. Если Ветрова с чем-нибудь не согласна, то пусть первая об этом и говорит.

Но она промолчала даже тогда, когда учитель попросил ее (ее — а не меня) взять вещи и пересесть ко мне. Милку, сидящую рядом со мной, Андрей Степанович, отсадил к Антохе.

Ветрова безмолвно положила тетрадки на край стола, села на стул, "записанный" за Милкой на протяжении последних лет четырех, и уставилась на доску так, будто не замечала ничего (и никого!) вокруг. Это тогда задело.

Голову в мою сторону Ксения не повернула. Только нервно поправила прядь, выбившуюся из высокого хвоста.

Сейчас вспоминая всю эту сцену, я путаю какие-то детали. Последний раз, когда я вспоминал о том, как это было, я сидел на премьере первых "Сумерек" вместе с Аннет.

Я наблюдал за поведением блондинистого вампира при первой встрече с Беллой и думал что-то в духе "Вот, бл

* * *

. Я понимаю тебя, пацан". Этот безумно затянутый момент знакомства героев Саги — единственное, что показалось мне самым реальным в фильме. Наверное, кто не был в подобной ситуации, тот не поймет.

Ксения сидела от меня на расстоянии максимум десяти сантиметров. Наши локти почти соприкасались. Я принципиально не хотел сдвигаться ни на миллиметр, а Ветрова упрямо вскидывала подбородок и всем своим видом давала понять, что поддаваться и отступать она не будет.

Сердце колотилось в груди, как бешенный маятник. Потели ладони, по спине каплями катился пот, и от неудобной позы начинали ломить мышцы. Мелкие иголочки пронзали кожу на лице. И, кажется, вокруг становилось безумно жарко, — так словно кто-то включил тепловую пушку. А еще было это жуткое чувство в животе, будто все кишки скрутило в тугой узел.

Мысли метались по кругу. Я то хотел, чтобы Ксения обернулась. То злился на то, что она настолько невозмутима. То начинал паниковать, не зная, о чем с ней говорить.

Эти метания закончились в тот момент, когда Ксения раскрыла тетрадь, чтобы записать задания. Она неосторожно толкнула меня локтем, и... Вернуть утраченное равновесие оказалось не так уж сложно. Я почувствовал себя почти героем, когда зашипел на Ветрову.

— Смотри, что делаешь! Проблемы с координацией?

— Извини, — она откликнулась, даже не повернувшись, чем еще больше меня разозлила.

— Чего расселась, как королева?

— Сказала же, извини! — Она чуть тряхнула волосами и все же скосила глаза в мою сторону. Взгляд был скорее удивленным, чем виноватым.

— Не вздумай больше ко мне прикасаться! — я брезгливо отряхнул невидимые соринки с рукава, и Ксения, наконец, повернулась ко мне, чтобы взглянуть. Посмотрела она на меня при этом, как на идиота. Не верила, что я говорю всерьез.

— Ты что, больной? — поинтересовалась хмуро.

— Сама больная. Отодвинься от меня, — я чуть подтолкнул ногой ее стул, и Ксения, не ожидавшая моего движения, едва не упала.

— Ты спятил? — теперь в ее вопросе была злость. — Буду сидеть, где хочу. И буду прикасаться к тому, к кому хочу!

В подтверждении слов ее тонкие пальцы легли мне на руку, и ногти впились в кожу.

—

* * *

— я выругался шепотом, но достаточно зло. Настолько свирепо, что Ветрова почти мгновенно попыталась отпрянуть, едва снова не свалившись со стула. Прежде чем ей удалось от меня отстраниться, я перехватил ее руку и стиснул узкую ладонь в своей.

— Ты, кажется, что-то сказала?

— Отпусти, — она попробовала вырваться. — Отпусти, придурок!

— Ксения, Тимур, у вас все в порядке? — Андрей Степанович, привлеченный шумом, отошел от доски и взглянул на нас.

— Да, — я ответил преувеличенно бодро и, все еще вцепившись в ладонь Ксении, усилил нажим.

— Ксения? — учитель взглянул на мою побледневшую соседку.

— Да, — сдавленно отозвалась она и отвела взгляд. Руку при этом выдернуть даже не попыталась.

Андрей Степанович, удовлетворенный ответом, вернулся к прерванным объяснениям и записям на доске. А я, торжествуя победу, взглянул на Ветрову. По щеке девушки катилась одинокая слеза.

Мой пальцы разжались быстрее, чем я успел до конца осознать, что сделал... Делаю... быстрее, чем на язык навернулось корявое и все еще неискреннее "извини". Но, похоже, Ксения даже не услышала меня. Как только я отпустил ее ладонь, она вскочила и под удивленными взглядами преподавателя и одноклассников выбежала из класса.

— У вас что-то случилось, Тимур? — взволнованно поинтересовался Андрей Степанович.

— Да, нет, конечно, — Милка, сидящая на соседнем ряду, улыбнулась. — У Ветровой критические дни, наверное.

Раздались смешки.

Мужчина покачал головой и, наградив меня строгим взглядом, вдруг обратился к девушке.

— Милана, сходите, пожалуйста, посмотрите, все ли в порядке у Ксении? И постарайтесь поскорее вернуться в класс.

— Да, конечно, — Милка отозвалась со злорадным смешком. — Пойду поищу нашу Ксю-ю-шу.

— Нашу плаксу Миртл, — таинственным шепотом то ли прорычал, то ли провыл Славка, чем вызвал новую волну смешков.

— Медов, — строго позвал учитель. — Вы мешаете моему занятию. Итак, мы остановились на...

Милка вернулась через пять минут, одна. Сообщила, что Ветрову не нашла и вместо того, чтобы сесть к Антону, вернулась на свой "узаконенный" стул. Рядом со мной.

— Не волнуйся. До конца занятия она не придет, — прошептала мне.

— Так ты ее видела?

— Ну, конечно!

— И?

— Расслабься. Она ничего не скажет. А ты, молодец, Тимур...

Никогда раньше я не чувствовал себя настолько гадко. И слова Милки вместо того, чтоб успокоить, лишь заставили волноваться еще сильней. Я с трудом дождался конца занятия, и потом специально тянул время, долго складывая вещи и делая вид, что что-то перебираю среди учебников и тетрадей, чтобы дождаться возвращения Кси.

— Извини, — прошептал, как только она влетела в класс, и не глядя на меня, принялась собирать вещи. Мои извинения она проигнорировала.

— Ксения, вы не могли бы объяснить, что стряслось. По какой причине вы самовольно покинули урок?

Остановившийся рядом с нами Андрей Степанович не скрывал своего недовольства.

— Прошу прощения. Этого больше не повторится, — голос прилежной ученицы пообещала Кси. — У меня заболел живот, и мне нужно было немедленно выйти.

Потратив несколько секунд на изучения ее лица, мужчина вдруг спросил.

— С вами точно все хорошо? Быть может, сходите в медпункт, поговорите с медсестрой.

— Да, я как раз собиралась это сделать, — вновь послушно отозвалась девушка.

— Хорошо, тогда...

— Андрей Степанович, я бы хотела вас попросить не ставить нас в пару с Керимовым, мы...

— С кем? — новый учитель, еще не выучивший всех фамилий, нахмурился.

— Я о Тимуре, — Ветрова дернула плечом, показывая в мою сторону. — Было бы лучше, если бы мы выполнили проект каждый индивидуально.

— Ксения, но это командная работа в первую очередь, — с улыбкой откликнулся преподаватель. — К тому же там огромный объем, рассчитанный на двоих.

— Я справлюсь, — уверенно заявила Кси и вновь повторила. — Я хотела бы сделать этот проект сама.

— Тимур, а вы тоже хотите выполнить все в одиночку? — Андрей Степанович повернулся ко мне, и на несколько секунд повисла давящая тишина. Я смотрел на обиженную, вцепившуюся в сумку, как в спасательный круг, Кси, и молчал. — Тимур, вы не согласны?... Ксения, вот видите, вы не обсудили это решение с вашим партнером.

Ветрова соизволила одарить меня возмущенным взглядом. Я и партнерство в ее понимании были несовместимы.

— Давайте, мы все же не будет менять первоначальный план. И вы все еще раз обговорите с Тимуром, и подумаете, как будет лучше...

— Я тоже хотел бы сделать этот проект самостоятельно. Это позволит мне показать, на что я способен. Помощник только будет меня тормозить.

Ксения брезгливо поморщилась после моих слов о помощнике, но неожиданно с азартом поддержала идею.

— Именно, слабый партнер способен испортить проект. А вы же не хотите, чтобы мы его провалили, верно?

Андрей Степанович перевел свой взгляд с Ксении на меня. Задумчиво перебрал холеными пальцами в воздухе.

— Ну что ж, если вы так хотите. Я возражать не буду. Делайте индивидуально, но обращайтесь ко мне, если будут какие-то сложности и вопросы. И кстати... Я пойму, если вы все-таки решите объединиться.

— Мы не решим, — категорично отрезала Кси. Я промолчал. Все, что можно было сказать, мы сказали.

— Тогда удачи, — Андрей Степанович улыбнулся на прощание. — Ах да, Ксения, и сходите в медпункт.

— Уже иду.

— До свидания, — попрощался учитель, скрываясь за дверью и оставляя Ветрову наедине со мной.

— Не вздумай больше ко мне приближаться! — потребовала Кси, едва преподаватель переступил порог.

Я? Уже и приближаться?

— Иначе что? — я отодвинул стул, чтобы преодолеть расстояние, отделяеющее меня от Ветровой. — Разве ты сегодня не показала, на что способна?

Ксения не сдвинулась с места даже, когда я застыл напротив нее. Несмотря ни на что меня она не боялась.

— Ты тоже показал, на что способен. Так что можешь засунуть свои извинения куда подальше. Они такие же фальшивые, как и ты сам. Его высочество-придурок!

— Что?! Да ты...

— А у нас тут занятие!

— А что вы делаете?

— Алла Олеговна, я тетрадку забыл.

Толпа галдящих пятиклассников ввалилась в класс, и через мгновение в дверях застыла мрачная фигура завуча по воспитательной работе.

— Керимов? Ветрова? — нас одарили удивленным взглядом. — Вам что-то нужно?

— Эм... нет, — я отодвинулся от Ксении на пару сантиметров.

— Тогда поторопитесь на свое занятие, — беспрекословно посоветовала женщина, и Кси кивнула.

— Да, мы уходим, — ответила, игнорируя меня, и первой бросилась на выход.

Инстинкт охотника сработал раньше, чем я задумался о том, что собираюсь сделать. Я кинулся за ней, удачно обогнул двух пятиклашек и преградил дорогу Ветровой.

Она остановилась.

— Мы с тобой не договорили,

— А нам не о чем говорить, — упрямо заявила девушка и сделала шаг вправо, пытаясь обогнуть меня. Я повторил ее движение и вновь застыл напротив.

— Смотри, не пожалей об этом...

— Я? Да ни за что, — Ксения возмущенно передернула плечами. — От такого, как ты, лучше держаться подальше. Ты идиот. И общаться с тобой — нельзя.

В доказательство своих слов Ветрова резко толкнула меня локтем и попыталась пройти.

— Ты офигела? — я на автомате ухватился за ее сумку. Тонкая лямка слетела с плеча, и Ксения покачнулась.

— Ты что делаешь? А, ну, отпусти!

— Керимов, что происходит? — оклик Аллы Олеговной, застывшей у кабинета, заставил меня выругаться сквозь зубы.

Еще и эта лезет! Какого черта? Как будто никого другого нет, чтоб докопаться.

Я оглянулся по сторонам. Три человека: две девушки и парень с улыбками смотрели на меня и Кси.

И что им надо?!

Ветрова, перехватив мой раздраженный взгляд, злорадно прошептала.

— Я говорила тебе — не прикасаться.

Бл

* * *

Она нарочно?

— У нас все в порядке, — я неохотно выпустил из пальцев сумку Ксении и улыбнулся преподавательнице, внимательно наблюдающей за нами. — Мы говорили о проекте.

— Обсудите его потом. Раз все в порядке, идите на урок.

Знакомая мелодия звонка ударила в динамики, и Алла Олеговна, взглянув на нас в последний раз, закрыла дверь.

— Когда-нибудь ты доиграешься, — задумчиво пробормотала Ветрова, не глядя на меня.

— А ты пожалеешь, что это начала, — пообещал ей.

— Угу, уже боюсь.

Кси хмыкнула и, отвернувшись, ушла по коридору.

Она всегда уходит, когда ее что-то бесит. А я всегда хочу ее остановить.

Гордячка. Блин...

Я нервно перекатился на свободный край постели.

Вот где она, когда я не могу заснуть?

Настольные часы — две пластиковые стрелки на стеклянном шаре — показывали двенадцать сорок две. А может сорок три.

Она одна? Обычно в это время Кси убегает в душ. Мурлыкает под нос попсовый хит и улыбается задумчиво и хитро. Как будто ждет, что я пойду за ней. Как будто знает, что пойду...

И ждет.

Вот б

* * *

Я вновь перевернулся.

Сколько можно? Ну, почему нельзя не усложнять?!

Подушка, некстати оказавшаяся под боком, с тяжелым "плюх" свалилась на пол. Не утруждаясь тем, чтобы ее поднять, я запрокинул руки за голову и вперил взгляд в расчерченный тенями потолок.

Ну, почему нельзя быть вместе, если нас друг к другу тянет? Какие ей еще гарантии нужны?

Как будто так не ясно, что...

Вот, черт!

* * *

За разговорами с ребятами прошло оставшееся до отъезда время. Я старалась отвлечься на дурачества Керимова-младшего, на горящий взгляд Люды, на наши беседы... на все, что угодно, лишь бы не чувствовать себя одинокой. К чести Лешки стоит сказать, что он вместе с Людой не отставлял меня ни на минуту. Даже встречи с партнерами Стаса не обошлись без участия младшего брата Тимура. Они вместе с Людой провожали меня до ресторана — о, да, ведь мне была так нужна их поддержка перед ответственным разговором. И они же встречали меня после собеседования на следующий день... Иногда мне казалось, что Алексей и Людмила, как два агента спецназа, явились в Париж, чтобы за мной присмотреть. Прикрываясь желанием погулять, просто банально следили за мной и за тем, что я буду делать. Одна. Без Тимура.

Будто это имело такое большое значение...

Я устала настолько, что к моменту отлета в Москву едва держалась на ногах. Сказывалось моральное истощение и бурный отдых, богатый на постоянные шуточки Лешки и продолжительные прогулки по центру Парижа, невзирая даже на непрекращающийся ни на мгновение дождь. Последнее судя по всему послужило причиной моей первой весенней простуды. Я все чаще хлюпала носом и одну за одной вскрывала упаковки препаратов для лечения горла. В самолете после часа мучений с головной болью я выпила нурофен и задремала. Но поверхностный сон мне не помог. В Москве я оказалась выбившейся из сил, разбитой и полусонной.

И только Тимур, дожидающейся меня в зоне прилета, напряженный и хмурый, немного поднял мое настроение. По крайней мере, он меня ждал.

Я неуверенно улыбнулась мужчине, но вместо того, чтобы потянуться к нему, прижаться всем телом, обнимая, целуя и говоря о том, как я соскучилась по нему там, в Париже, я осталась на месте. А Тим, все такой же скованный и отстраненный, вежливо мне кивнул.

— Привет. Как долетела?

— Отлично. Спасибо, — прошептала, чтобы не выдать волнение. Мое сердце трепыхалось где-то под самым желудком. И болело почти так же сильно, как болела моя голова. Я могла только молча смотреть на Тимура и ждать того, что он сделает дальше. Я безумно хотела прикоснуться к мужчине, но момент для кидания на шею, момент для признаний, нежностей, слез и соплей был крайне неподходящим. Хотя...

Насморк напомнил о себе жжением в носу и желанием чихнуть. Керимов, похоже, опять переборщил со своими духами. Даже на встречу в аэропорт он приехал одетый так стильно и аккуратно, будто собирался пойти на прием вместо того, чтобы просто забрать у меня чемодан и проводить до квартиры.

— Хорошо, — Тим, о чем-то задумавшись, кивнул и наклонился ко мне. Проворные пальцы тут же скользнули под мою короткую куртку.

— Нет, подожди. Не сейчас... — Мне пришлось отстраниться, прежде чем Тим успел добраться до моих губ. И без того тяжелый взгляд моего мужчины вспыхнул от гнева, дыхание сбилось. Тим поторопился убрать свои руки у меня со спины.

О чем он подумал, было не трудно представить. Того, что я дрожу от озноба, он даже не замечал. Я, сдаваясь, потянулась к Тимуру сама. Спрятав лицо у него на груди, объяснила устало. — Я простыла, похоже. Горло жутко болит. И голова.

— Ты простыла?! — Керимов уверенным жестом откинул мою челку со лба, прикоснулся к пылающей коже. — У тебя температура. Где ты умудрилась?

— Там дождь. А мы все гуляли...

Тим стащил с моего плеча дорожную сумку, схватился за ручку стоящего рядом со мной чемодана.

— Ты начала уже пить таблетки?

— Только от горла. Но сейчас приеду домой, найду арбидол и ...

— Угу, а еще фервекс, терафлю, цитросепт... — Керимов покачал головой, хмуро перечисляя названия лекарств, которые он однажды обнаружил у меня на столе. — Хватит заниматься самолечением. Тем более ты пьешь какую-то дешевую и неэффективную хрень. Сейчас по дороге заедем в одну аптеку и купим кое-что. Не так давно мама лечила отца. Я позвоню ей, и она продиктует названия.

Я послушно кивала, слушая голос Тимура.

— Кстати, я надеюсь, ты не собираешься завтра с утра на работу? — Тим спросил подозрительно, глядя на то, как я вяло застегиваю молнию куртки.

Я вздохнула почти обреченно.

— Мне придется поехать. Завтра в одиннадцать безумно важная встреча...

Но на работу я не попала.

Керимов привез меня к себе на квартиру. И, может быть, в другом состоянии я бы еще возмутилась (после перелета страшно хотелось переодеться, погреть свои косточки в ванной, выпить пару-тройку таблеток и блаженно лечь спать). Но глядя на мужчину, решительно сжавшего руль, я передумала спорить. Мне нужен был Тим. И я, похоже, даже такая больная — бледная, как поганка, с сиплым горлом и кучей бумажных платков — даже такая... я была ему необходима.

Чтобы это понять, мне потребовалось пару часов.

В ту же первую ночь после прилета Керимов возился со мной так, будто я была ни на что неспособным ребенком. Меня напоили чаем с малиной, заставили выпить лекарства и уложили в постель... И все это абсолютно спокойно, без лишних напрягов, вопросов и недовольного "фи", которое, если признаться, я жутко боялась услышать.

У меня болит горло, кожа вокруг потрескавшихся губ покраснела, на теле вместо прозрачной сорочки теплая кофта и спортивные брюки (ах, да, еще длинный шарф и шерстяные носки)... и Тимур вместо того, чтобы фыркать, держаться на расстоянии и возмущенно молчать, он... он просто укрывает меня одеялом и прижимает к себе!

— Засыпай. Тебе надо вылечиться поскорее. В эту субботу к нам приезжают родители, придется что-то такое придумать. Они хотели посидеть в ресторане. А еще, может быть, мы сходим с ними в театр. Надо афишу на днях посмотреть. — Тим вздыхает. А я, вместо того, чтобы удивиться столь неожиданным планам на выходные, выхватываю из фразы Тимура одно единственное, необычно звучащее "нам". И пусть подобные оговорки, бесконечные "мы", "нам", "для нас" давно вошли в норму, это "к нам" разливает по сердцу тепло. И я почему-то, наверное, из-за действия одного из лекарств, под тихий шепот Тимура засыпаю совершенно... невероятно... необъяснимо счастливой.

Если это еще не любовь, тогда что же это такое?

* * *

Да, в финале любовных романов часто пишут о том, как счастливо, долго и мирно жили герои после осознания своих всепоглощающих чувств друг к другу. Но это уж точно не наш вариант с Тимуром. Нет, мы не ссоримся с ним по малейшему поводу, но временами огрызаемся и устраиваем споры из-за принципиальных вещей.

Так, Керимов, пока я, совсем разболевшись, с температурой под сорок, приходила в себя у него дома, собрал и тайком перевез большинство моих личных вещей. К себе! Вот так, без вопросов и обсуждений, он просто поставил меня перед фактом о том, что мы теперь живем вместе... Помириться и нормально (без лишних эмоций) все обсудить нам с Тимуром удалось лишь в субботу, всего за пару часов до появления Керимовых-старших на пороге квартиры.

От предложения работать в Париже я отказалась сама. Хотя Керимов, так же, как я уверенный в том, что это был крайне выгодный для меня вариант (особенно после того, как он услышал о сумме годового контракта), еще долгое время чувствовал себя виноватым. Несколько раз он заводил разговоры о том, что мы обязательно будем работать в Европе. Но до этого, конечно, Тиму придется закончить свое обучение в Москве. У него впереди — еще защита его кандидатской и диплом по международному праву. Два года как минимум.

Но это совсем не проблема.

* * *

Зато одной из проблем стали мои отношения с Ником. Разговор о моем бывшем... Хотя нет. Не о нем... Разговор о моем прошлом опыте зашел совершенно случайно.

Ночь.

Полумрак.

Жаркое дыхание Тима.

Пальцы мужчины, ласкающие нужную точку.

Я устала настолько, что боли пополам с наслаждением не замечала. Мне было почти все равно. Но Керимов, раз за разом доводящий меня до экстаза, до исступления, едва ли не до потери сознания, не желал останавливаться и замедляться. И даже минуты не давал мне на передышку. Зажимая ладонями рот и кусая опухшие губы, я металась в объятиях мужчины и временами ловила себя на мысли о том, что хочу устроить подобную же пытку Тимуру. Он сумасшедший, он невозможный... Он...

Я снова и снова кричала...

За последние несколько недель ненасытность Тимура и его чрезмерная увлеченность процессом постепенно входили в привычку. Но, если раньше мой любимый мужчина называл меня жадиной и эгоисткой, то теперь он и сам превращался в одержимого сексом. Причины его поведения я все еще не понимала.

Чем больше времени мы жили вместе с Тимуром, тем спокойнее, счастливее (и равнодушней, по мнению Тима) я становилась. Керимов, напротив, все больше и больше погружался в пучину самокопаний. Его попытки меня впечатлить то умиляли, то вызывали недоумение. Букеты цветов по утрам, подарки без всякого повода. Внимание, забота... А еще потрясающий секс. Тим каждый раз выкладывался по полной программе. При этом светился от гордости так, будто выиграл главный приз или получил миллион.

Главным призом, судя по всему, была именно я. Почему-то это начинало меня беспокоить.

— Тебе понравилось? — Тим чувственно облизал мое левое ушко через несколько минут после того, как позволил мне отдышаться. Я дернулась в сторону, настолько неожиданно сильной оказалась реакция тела на эту невинную ласку. Даже ставшие нежными прикосновения мужчины сейчас вызывали сладкую дрожь. Но продолжать наш марафон я все еще была не готова.

— Да, — пробормотала, будучи не в силах даже приоткрыть тяжелые веки. Усталость обрушилась снежной лавиной. Спать не хотелось. Но шевелиться, в отличие от полного энергии и все еще неудовлетворенных желаний Тимура, я не могла.

— Да и все? — игривый тон Тима не мог скрыть его легкой обиды. А еще говорят, что только женщины любят ушами.

— Умм... — неразборчиво промычала, намекая на свое полусонное состояние и нежелание обсуждать что бы то ни было именно в данный момент.

— Значит, продолжим? — Керимов переместился, удобнее располагаясь у меня между ног. И я едва удержалась от обреченного вздоха. Только не это...

Если ты хочешь, — ответила тихо.

Вместо того, чтобы меня поцеловать, Тим настороженно замер.

— А ты уже больше не хочешь?

Нужно было оказаться в моем положении, чтобы оценить и нелепость вопроса, и удивление в голосе Тима. Так — будто я сказала какую-то несусветную чушь и этим неосторожно задела хрупкое самолюбие мужчины. Последнее время Керимов болезненно реагировал почти на любое мое замечание. Чтобы мое "сейчас не хочу" не аукнулось новым скандалом, я устало вздохнула и вместо ответа потянулась к Тимуру сама. Осторожное движение отдалось тянущей болью в мышцах, так словно я проплыла без остановки несколько сотен метров. Я застонала, но Тим вместо того, чтобы принять мой стон за приглашение к действию типа "давай, наконец, продолжим", снова от меня отстранился.

— Что снова не так?

Мне захотелось сделать одновременно несколько вещей. Закатить глаза, про себя повторив пару раз "ничего", пнуть Тимура, жалуясь на его неспособность читать мои мысли... А еще просто без малейшего объяснения уткнуться носом ему в плечо и немного поспать. Мой мозг отказывался работать в нормальном режиме без нескольких часов полноценного сна. Я потерлась щекой о руку Тимура.

— Я очень устала, Ти-им, — тихое признание закончилось на зевке. Сквозь приоткрытые веки я увидела, как Керимов расплывается в самодовольной улыбке. — Очень-очень устала.

Надо было еще добавить "у меня болит голова", чтобы мое корявое объяснение соответствовало классике жанра. Но я не успела. Керимов, навис надо мной, медленно прокладывая языком дорожку от моей шеи к ключице.

— Я старался, — сообщил мне проникновенно, и я едва удержалась от нового тяжелого вздоха.

"Перестарался". И, похоже, собирается стараться с подобным же рвением дальше.

— Я... заметила, — ничего другого придумать я не смогла. И, вроде, ответила Тимуру без капли иронии. Но мои мысли вслух неожиданно разозлили мужчину. Слава богу, своего коронного "что это значит?" Тим так и не произнес. Ограничился только хриплым "ты невозможна".

А с какой это стати я "невозможна" и почему? В чем причина недовольства Тимура? Я все никак не могла разобраться в том, что с ним происходит. За исключением самого очевидного объяснения в голову ничего не пришло. Неудовлетворенный мужчина в постели это просто исчадие ада.

— Только не злись, — прошептала, запуская пальцы в роскошные волосы Тима и осторожными движениями массируя затылок мужчины. — Лучше иди ко мне, слышишь? — позвала, попытавшись дотянуться до вскинутого вверх подбородка. Но в ответ получила только угрюмое и крайне недовольное "я уже не хочу".

Началось...

Резкий тон Тима был вполне предсказуем. Но мне так не хотелось устраивать проблему из пустяка. Не теряя надежды отвлечь Тимура от мрачных мыслей, я осторожно царапнула нежную кожу на шее мужчины. Спустилась к ореолам сосков...

— Прекрати! — Тим резко перехватил мою руку и отодвинул подальше.

О, боже...

И это наш "взрослый подход?" Мне вспомнились вдруг уверения Тима, когда почти две недели назад он обещал мне, что подобного детского сада больше не повторится.

Приплыли.

— Керимов! — я начала раздражаться. И даже желание немедленно отправиться спать, наплевав ровным счетом на все (в том числе и на Тимура) не мешало мне гневно смотреть на мужчину.

Ну, к чему он строит проблему из ничего?

— Ты снова решила обращаться ко мне по фамилии? Мне тоже ответить тебе "Ветрова" или не стоит?

Я смерила Тимура яростным взглядом и промолчала. Надеюсь, до него в ближайшее время дойдет, что ссориться в постели непонятно из-за чего, самое тупое занятие из всех, которые можно придумать в два часа ночи со среды на четверг. Правда, Керимову мое возмущенное фырканье было по барабану.

— Михайлова ты тоже по фамилии называла в такие моменты? — спросил, усмехаясь.

Я вскинула брови.

— Причем здесь Михайлов?

— А разве ты с ним не встречалась?

Из-за маленькой паузы точно посреди фразы — так, словно он изначально собирался сказать по-другому — я всерьез разозлилась на Тима.

Мы в ревность играем? Или это гормоны лишили мужчину последних остатков мозгов?

— Хочешь поговорить о том, с кем мы когда-то общались? Только не забывай, что к твоему обширному списку постельных побед я интереса не проявляла!

— А, что, так сложно признаться, что ты развлекалась со своим другом Митей? Ты мне настолько не доверяешь?

Керимов привычно смешивал мух, и дерьмо, и омлет... Доверие вообще не имело отношения к теме нашей беседы. Или лучше сказать, что это был новый скандал?

— Я тебе как раз доверяю, — я попыталась сгладить углы. Ссора посреди ночи казалась мне перебором. — Зато твои предположения абсурдны. В чем ты конкретно меня обвиняешь? В том, что я спала с Димкой? Нет, Тим, ты ошибся. С Михайловым я не встречалась.

— А что так? Он не в твоем вкусе?

Я окончательно потеряла терпение.

— Представь себе. Да, не в моем! К чему ты вообще начинаешь?!

— Ах, да. Я забыл, что тебя больше тянет к брюнетам. Танцоры стриптиза, это же так...

Тим заткнулся посреди фразы, потому что, какой бы отличной актрисой я не была, скрыть свой растерянный взгляд я не сумела. А, может быть, плохо пыталась.

В конце концов, не я ли уже дважды "палилась" перед Тимуром своим умением раздеваться под музыку. Эротично, красиво... Провокационно. Соблазнительный танец, подаренный на день рождения Тима, похоже, мой любимый мужчина тоже только что вспомнил.

— Ник, — имя моего бывшего парня прозвучало, как приговор. — Как же я сразу не догадался!

Керимов обрадовался так, будто раскрыл преступление века.

Вор пойман с поличным.

Аплодисменты.

— Это давно уже в прошлом. Это...

— Тогда какого

* * *

ты встречалась с ним на прошлой неделе?!

Я была близка к панике.

— Это из-за развода Андрея...

— Тогда, может, мне встретиться с Яной? Устроиться к ней на работу? Раз ты так прекрасно общаешься с Ником, с Калугиным. Раз ты...

Голос Тимура все повышался. У меня же на лице застыла абсолютно неуместная в данный момент улыбка. Страха не было. И даже упоминание имени одной из подружек Тимура не удивило. Это Керимов был раздражен до предела. А еще был испуган.

Где-то на задворках сознания болталась нелепая мысль о том, что Тимур потерял надо мной управление и потому паникует. Если бы не наш прошлый опыт, если бы не поведение Тима в школе и универе, не его постоянные попытки меня подавить, я бы, вряд ли, сейчас догадалась. Но Тим так неожиданно сильно завелся, впервые со времени начала наших отношений так сильно был зол (и зол на меня), что у меня почти не осталось сомнений.

— Ты так сильно ревнуешь? — спросила, спокойно разглядывая Тима и почти ожидая, что он сейчас вскочит с постели.

— Нет,

* * *

, я не ревную! — Керимов в этот момент был похож на попугая из советского мультика. Всклокоченный, разобиженный, гордый.

Вопреки всякой логике мне захотелось его поцеловать.

И обнять.

Успокоить.

Сделать хоть что-нибудь, чтобы он перестал изводить нас обоих. Его подозрения беспочвенны. А ревность, конечно, приятная для моего самолюбия штука, но только не в нашем случае с Тимом. С Керимовым вообще нужно быть начеку. Я слишком хорошо его знаю.

Правда, Тим, как оказалось, все еще не знает меня. Или боится признаться, что я не похожа хоть на одну из его бывших подружек?

— Тим. Я, конечно, могу повторять это сто миллионов раз. Но не буду этого делать просто из принципа. Поэтому послушай меня сейчас и, как ты мне любишь всегда говорить, "попробуй включить свою логику". Мне не нужен никто. Ни один из моих бывших. И ты об этом знаешь. Именно ты и лучше всех! — я сверкнула глазами, отказавшись от идеи заявить Тиму, что ни от кого другого подобного поведения я бы вообще не стала терпеть. Этого Тимуру знать необязательно. — Если бы я хотела что-то от тебя скрыть, я бы скрыла. Сказала, что встречаюсь, например, с Лидой. И ты бы никогда не узнал. Поэтому не обвиняй меня в том, что тебе, кажется, я могла бы сделать. Это первое. И второе. Я понятия не имею, что с тобой происходит. И что ты так бесишься из-за моих отношений с кем бы ты ни было.

— Потому что ты с ними общаешься! Твой Калугин уже стоит у меня поперек горла. А теперь еще Ник! — Керимов почти выплюнул имя Никиты, добавив сквозь зубы пару далеких от приличных ругательств. — Почему ты мне не сказала?

— А разве мы вообще говорили об этом?

Что не так с Ником? Почему Керимов так злится?

В памяти всплыло вдруг несколько особенно ярких событий. Постоянное напряжение Тима всякий раз, когда я пыталась проявить инициативу в постели. Вопросы, удивленные взгляды. И интерес, который здоровым можно было назвать лишь с очень большой натяжкой.

— Тимур, ты спятил?! — я ахнула, неожиданно понимая, в какую ужасно глупую картинку складываются кусочки этого пазла. Это было просто невероятно.

Керимов нахмурился, не догадываясь о цепочке моих размышлений. А я уже подвинулась к мужчине поближе, заглянула в глаза, чтобы уверенно произнести.

— Ты идиот.

Тим дернулся, было, прочь. Но я успела положить ладонь ему на затылок, удерживая его рядом со мной и не позволяя отстраниться ни на миллиметр. Впрочем, если бы он захотел, он бы меня оттолкнул. Но истина в том, что Тим хотел совершенно другого. Мне стоило давно уже разобраться в том, что постель в понимании Тима единственный способ доказать свое превосходство. В противном случае Керимов бы так не переживал.

Звучит, конечно, полным бредом. Но, прижавшись щекой к уху мужчины, я знала, что слишком близка сейчас к правде.

— Хочу тебя! Прямо сейчас!

— Ты...

— Сейчас, — повторила чуть жестче, не давая Тимуру времени собраться с мыслями и снова додуматься до какой-нибудь ерунды. Хватило и того, что спустя минут сорок, когда я окончательно выбилась из сил и почти засыпала, Керимов, снова безумно довольный, насмешливо хмыкнул.

— Значит, наши ссоры тебя только заводят...

Даже не отрывая головы от подушки, я беззлобно пихнула Тимура в живот.

— Завтра поговорим... Все завтра.

* * *

На работу на следующее утро я встала с трудом. И хорошо, что Керимов вызвался подвести меня до салона. Последствиями бурной на события и эмоции ночи стало разбитое состояние и неизбежное после короткого сна настроение. Мне было настолько на все наплевать (я думала только о возвращении под любимое одеяло), что даже мелькающие мысли об утреннем разговоре с Тимуром я подавляла в зародыше. Мне ничего не хотелось сейчас выяснять. Впрочем, Керимов тоже вел себя очень спокойно. Может быть, так хорошо притворялся, а, может быть, действительно перестал загоняться по поводу вчерашних проблем. Я вздохнула почти с облегчением, обрадовавшись тому, что нового витка выяснения отношений все же не будет. Ну, или, по крайней мере, — не перед работой.

К пикантной теме моего прошлого общения с Ником мы с Тимуром тем не менее возвращались еще пару раз. Отголоски ночного скандала с мужчиной, причину для которого я по-прежнему считала совершенно бредовой, еще очень долго портили мне настроение — до тех пор, пока Тим, наконец, не выяснил у меня все, что так сильно его волновало. "Кто кого из вас бросил и почему?" , "Как долго вы с Ником встречались?", "Что делали?", "Чем ты была недовольна?" — вопросы сыпались на меня один за другим. Каких-то я избегала. Какие-то меня страшно бесили. На какие-то я отказалась наотрез отвечать.

Если бы не Тим с его неуемным интересом к моей прошлой жизни, я бы вообще предпочла о моем краткосрочном романе с Никитой не вспоминать. Но для Тимура все это имело значение. Он напрягался, заморачивался, переживал. При этом причина для страхов, на мой взгляд, была до смешного абсурдной. Мне стоило массы усилий, чтобы заставить мужчину мне все, наконец, объяснить. И еще пару дней, чтобы донести до сознания Тима, привыкшего главенствовать и управлять, что мой опыт в постели в наших отношениях с ним ровным счетом ничего не меняет. Чувство "любви" и "потребности в другом человеке" можно и нужно проявлять по-другому.

Не знаю, долго ли это еще могло продолжаться, но уже на исходе четвертой недели после скандала новый предлог для беспокойства — в этот раз моего — затмил все другие проблемы, которые хоть каким-то образом были связаны с Ником. Даже полный запрет на общение с другом, по поводу которого мы с Тимуром временами вступали в непродуктивные переговоры, отошел на второй план.

В среду ближе к обеду окошко сообщения в аське мигнуло, и Тим — тогда еще в первый раз — пригласил меня на встречу с выпускниками. Мое удивление было разбавлено изрядной порцией страха. Но мысли о том, что приглашение на вечеринку относится к категории "я не хочу", так и остались за кадром. Дата общего сбора наших энских знакомых удачно совпала с датой моей запланированной неделю назад поездки к Лидусе в гости. Можно было расслабиться и заниматься своими делами. Предлог для отказа был более, чем хорош.

— Нет, ничего не выйдет, — я отстучала короткий ответ Тимуру. И грустный смайлик в конце предложения ничем не выдал моих настоящих чувств. — Мы с Лидой не виделись уже очень давно. Так что с ребятами — может, в другой раз...

— А если тебе перенести вашу встречу хотя бы на день? Увидитесь с Лидой в субботу. Я даже могу тебя к ней отвезти, — настойчивость Тима показалась мне неожиданно странной.

Зачем ему понадобилось мое появление на встрече выпускников? Я не общалась ни с кем из однокурсников со дня моего отъезда из Энска. Фактически, я не считалась даже выпускницей Энского Вуза. Но Керимов об этом, похоже, успел забыть.

А я не стала напоминать. Честно пообещала Тимуру подумать, и до вечера вопрос о приглашении на пятничные посиделки Керимов больше не поднимал.

Зато, после ужина дома...

— Так что ты решила? — Тим заинтересовано посмотрел на меня, ожидая в ответ безусловного "да". Я пожала плечами.

— Я к Лиде поеду. Соскучилась по ней и малышу. А встречу с ребятами отложим до лучших времен. Вы же часто встречаетесь. Не думаю, что будет проблема в дальнейшем.

Задумчивым взглядом Тим проследил за моими метаниями по кухне. Я вытащила из посудомоечной машины тарелки и расставляла их по местам.

— Может, еще передумаешь? — послышалось через пару мгновений у меня из-за спины.

— Нет. Это вряд ли, — я закрыла последний шкафчик и, обернувшись, первой потянулась к Тимуру. Привычка Тима незаметно подкрадываться ко мне и обнимать в этот раз оказалась ужасно кстати.

— Ты уверена, что не хочешь сходить со мной? Я был бы...

— Тссс... Я уверена. Не отвлекайся...

Тогда я действительно верила в то, что ничто в этом мире не заставит меня передумать. Встреча с выпускниками не казалась мне такой уж хорошей идеей. Но это ровно до тех пор, пока мой разговор с Лидусей не расставил все по своим местам.

* * *

В пятницу утром мы чатились с Лидой в аське. И я сама, не знаю зачем, сказала подруге о предложении Тима. Лидочка прислала мне целую строчку вопросов в ответ на мое короткое и емкое "в общем, я не пойду".

— Ты, что, испугалась? Тим ведь тебя пригласил.

— Не испугалась. Просто мне неприятно. Я не виделась и не общалась ни с кем из них последние несколько лет.

— Слабое оправдание. Тим дал тебе повод в нем сомневаться?

— Нет! С чего ты взяла. Я просто не хочу никуда ехать...

Лида отправила мне многозначительный *SIGH*.

Сколько эмоций в одном единственном смайле, и не нужно видеть лицо человека, чтобы понять, что он имеет в виду. Лидуся не верила мне. Так же, как не верила я. Попытка прикрыться подругой и отказаться от предложения Тима, теперь, спустя несколько дней после нашего с ним разговора казалась по-детски глупой...

Долго ли я буду бояться всего и всех? Может, пора, наконец, закончить с этим?

Я попыталась дозвониться Тимуру трижды. Но, так и не добившись ответа мужчины, ближе к шести отправила ему смс. "Задержусь на работе, но все же приду на встречу. Набери, когда освободишься".

Но Тим мне так и не перезвонил.

Размышляя о том, что в этот раз приключилось с моим мужчиной, я медленно ползла по пробкам в сторону нужного мне кафе. Время на часах неспешно приближалось к отметке восемь. Я опаздывала почти на час и начинала чуть-чуть злиться. То ли на Тима... То ли на полное отсутствие свободных мест для парковки моей машины. В окрестностях Большой Дмитровки в поисках где бы приткнуть габаритную тушку своей тойоты я в итоге попетляла лишние двадцать минут.

Каково же было мое удивление, когда за столиком с людьми, которых я меньше всего хотела сейчас видеть, не оказалось Тима.

Что-то случилось? Куда он опять пропал?

Волнение пришлось приглушить, когда, увидев меня, с дивана поднялся Ленька. Он первым заметил меня, округлил глаза.

— Ветрова?

— Ксения?!

— Какими судьбами?

Меня завалили вопросами. И в удивленных взглядах легко прочиталось недоумение.

— Кто тебя пригласил? Что ты делаешь здесь? Куда ты вообще пропала?...

Я отшучивалась, коротко рассказывая о том, как я жила в Москве с момента моего отъезда из Энска. Все было не так уж плохо.

Но так было... ровно до тех пор, пока возле нашего стола не появилась Мила. Мила, держащая за плечи единственного мужчину, которого я хотела сейчас увидеть. Керимов, еще не заметив меня, улыбался и пожимал руку подошедшим к нему ребятам. Сузив глаза, я наблюдала за тем, как Осинская прижимается к Тиму и радостно щебечет о том, как здорово они провели этот вечер.

Вместе.

— Тим, просто спаситель! У нас делегация из Испании уже третий день. И я опять не успела сходить на обед. Хорошо, что Тимур перехватил меня по дороге, и мы заехали с ним перекусить...

Где-то примерно после этой фразы взгляд Тимура переместился, наконец, на меня. И Керимов удивленно застыл на месте. Я качнула головой и отвернулась. Мое появление на этой встрече изначально было плохой затеей. Теперь же... я понятия не имела, что буду делать.

Ступор Тимура не остался незамеченным. Мила, как и Керимов, уставилась на меня.

— Ветрова, ты-то сюда какими судьбами?

Я пожала плечами.

— Захотела приехать. А что, какие-то проблемы?

— У меня никаких.

— У меня тоже.

Мы отзеркалили улыбки друг друга. А после Мила фыркнула и потянула Тимура вместе с собой на диван. Хорошо, что Керимову, попытавшему скинуть ее ладони, хватило ума перехватить мой взгляд и отказаться от мысли что-то немедленно мне объяснить. Я все еще была не уверена в том, что сумею сдержаться. Лихорадочное состояние, горящая кожа и бешеный ритм изнывающего от тупой боли сердца... Я была в пол-шаге от того, чтобы начать скандал. И, кажется, Керимов это прекрасно понял.

Следующие минут двадцать мы молчаливо переглядывались с Тимом. При этом мужчина выглядел и виноватым, и недовольным одновременно. Меня же от дикого всплеска злости спасало только одно — я прекрасно понимала, что за каждым поступком кроется свой мотив. В конце концов, всего несколько дней назад я и сама тайком от Тимура ездила на встречу к Стасу. Закрывая вопросы по работе в Европе, я просто не могла не увидеться с ним.

Наверное, у Тимура тоже была причина для ужина в компании с Милой.

— Ксения, а что ты вообще здесь делаешь? — вежливость Осинской была пропитана ядом. За каждым словом крылся очевидный намек на то, что мне здесь совершенно не рады. По крайней мере, именно она, Мила, не рада мне, точно.

— Пришла на встречу с выпускниками, конечно. Разве здесь можно делать что-то другое?

Мила вздохнула и потеряла ко мне интерес. Зато Керимов после этой коротенькой перепалки нахмурился еще больше. Мое напряжение, скапливающееся в кончиках пальцев, стало еще сильней. Я едва сдержалась от того, чтобы пнуть Тимура под столом, когда спустя еще полчаса, воспользовавшись моментом и пустующим местом рядом со мной, Тим как ни в чем не бывало, оставил Осинскую в одиночестве и пересел ко мне.

Наверное, я не смогла скрыть улыбку, мелькнувшую у меня на губах, раз Мила, внимательно наблюдающая за мной и Тимуром, смогла разглядеть мое возмущенно-радостное состояние. Иначе с чего вдруг Осинская с видом журналистки-акулы вдруг принялась рассказывать о том, что у Тима новая девушка. И он обещает в следующий раз прийти вместе с ней?

Вероятно, по задумке Осинской, я должна была моментально удивиться таким новостям. Но вместо этого я скосила глаза на Тимура, который перебивая вопросы знакомых, уверенно заявил, что следующего раза... не будет.

— О чем ты? — Мила была первой, кто насторожился при виде хитрой улыбки Тимура.

Я же, уже представляя, что собирается сказать Керимов, под столом со всей силы сжала колено мужчины. Жаль, что плотная ткань джинсов защитила Тимура от опасности быть поцарапанным моими ногтями.

— О том, что она все же приняла мое приглашение.

Рука Тимура накрыла мою ладонь, пуская электрические разряды по мои напряженным мышцам. Но мои опасения о том, что Тим попробует меня поцеловать (что было бы очень в его стиле, если вспомнить его собственнические замашки еще во времена нашей учебы в Вузе) не оправдались. Керимов пока не торопился афишировать наши с ним отношения, хотя его намек был более, чем прозрачен. Все те, кто был хоть немного наблюдательней Милы, уже догадались, что Тимур говорит обо мне. Сидящая напротив меня Вера открыто мне улыбнулась.

— Значит — Керимов?

Я слабо кивнула.

— Похоже.

Леня, каким-то чудом услышавший мой тихий ответ с противоположного края стола, издал удивленное "э-э" . Кто-то скептически фыркнул. Я не успела отследить, кто именно это был. Все мое внимание вдруг сосредоточилось на пальцах любимого человека, который осторожно погладил мое запястье, успокаивая и приглушая мою злость.

— Почему ты мне не... — Наблюдать за возмущением Милы было забавно. Она запнулась посередине фразы, вдруг обнаружив, что Тимур ласкает мою ладонь. Наверное, это было красноречивее всех прочих слов, которые бы Тим мог сказать в ответ на замечание своей подруги.

— О, а я почему-то так и подумала, что вы вместе, — Вера довольно засмеялась. — Ну, вы и интриганы! Могли бы сразу нас предупредить! Давайте тогда, за вас?

К ее поднятому бокалу с пивом вскоре присоединились все остальные. И даже Мила, все еще выглядящая расстроенной и уязвленной, выдавила из себя несколько приличествующих случаю поздравлений. Впрочем, ради Тимура эта стервочка была способна на что угодно.

Странное дело, ее изучающие взгляды и едкие фразы, которые то и дело крутились у нее на языке, ничуть меня не волновали. Еще несколько часов назад я сомневалась в правильности своего решения. Принять приглашение Тима, увидеть знакомые лица своих однаклассников... Наверное, мне было немного (а, может быть, "много") страшно. Но действительность оказалась не такой пугающей, как я себе нарисовала в воображении. Самой возмущенной, так же, как и самой злобной оказалась подруга Тимура. Судя по разговорам все, кроме нее (и кроме нас самих еще полгода назад), были уверены в том, что Ветрова и Керимов рано или поздно обязательно окажутся вместе.

После нескольких бокалов с пивом и трех графинов вина на десятерых обсуждение темы дня — нашего, наконец, свершившегося, вполне официального и серьезно развивающегося романа с Тимуром — превратилось в яркую смесь воспоминаний, шуток, приколов и историй из жизни. И если в фильме "Красотка" главная героиня с подругой с трудом могли вспомнить истории со счастливым финалом (ну, кроме сказки о Золушке), то в реальной жизни примеров романов от ненависти до любви набралось неожиданно много. И даже в окружении Тима наши непростые отношения с Керимовым еще со времен универа считали бесспорным доказательством неудержимого влечения друг к другу.

Подобное утверждение из уст обычно немногословной Светы звучало комично и в чем-то немного глупо. Но алкоголь, растекающейся в крови присутствующих, уже давно сделал беседу за нашим столом непринужденной. Все новые и новые комментарии разжигали азарт.

Ребята смеялись и постоянно шутили. Тимур едва успевал отвечать на их бесконечный поток вопросов. Наверное, именно тогда нас впервые попросили прислать приглашения на нашу свадьбу...

В каждой шутке есть доля правды. Но я не представляла себе того, насколько серьезно Тим задумался над словами наших общих знакомых. Возможно, какую-то роль сыграло снисходительное замечание Милы, в конце вечера с кислой улыбкой заявившей, что свадьба Керимова с Ветровой, вряд ли, состоится в ближайшее время. Мы обязательно поссоримся из-за какого-нибудь пустяка, а после — конечно же... Окончание фразы повисло в воздухе. Сценарий, нарисованный Милой, был вполне предсказуем, и представить финал ее далекой от безоблачной сказки можно было без особых проблем. Нас Тимуром, по версии Милы, ждал неизбежный разрыв.

Не знаю, кого больше удивили рассуждения Осинской. Ей в ответ Тим довольно категорично заметил, что наша дальнейшая жизнь не касается никого, кроме нас. Я же в свою очередь с трудом удержалась от более масштабных действий. После выходки Милы моя злость на нее достигла предельной точки. И даже осознание того, что Осинская ни черта не знает обо мне и Тимуре, не слишком мне помогло. Всю дорогу до дома я бормотала ругательства себе под нос, представляя в красках, что я скажу Тимуру, когда мы, наконец, останемся с ним наедине. Мила с ее предсказаниями меня взбесила.

Зачем Тим вообще отправился с ней на ужин?

— Почему ты мне не перезвонил? — я кинула ключи от квартиры на тумбочку в прихожей и, не глядя на Тима, ушла на кухню. Керимов, никогда не любивший оправдываться и объясняться, в этот раз только устало вздохнул у меня за спиной.

— Ты завелась.

— Угу, завелась. Хочешь поговорить об этом?

— Сарказм тебе не идет.

Я резко развернулась, замирая в дверях кухни и преграждая дорогу Тиму. Керимов вопросительно поднял одну бровь.

— Не уходи от темы, — я вздохнула поглубже, подавляя в себе желание обвинить Тимура в чем бы то ни было.

— Я никуда не ухожу. У меня телефон разрядился.

— И ты не догадался его включить? — я фыркнула и отошла от Тима. В холодильнике была бутылка минеральной воды, после нескольких стаканов свежевыжатого апельсинового сока мне по-прежнему хотелось пить.

— Я оставил его на зарядке в машине и, похоже, забыл.

— Ясно.

— Ты меня ревнуешь? — Керимов встал за моей спиной, пока я пила минералку, замерев у распахнутой двери холодильника. Пришлось отпихнуть его бедром, заставляя подвинуться и не распускать руки.

— К кому?

— Я вот тоже думаю, к кому... — Тим вздохнул. — Между прочим, у меня было больше оснований злиться на твое общение с Калугиным.

— Только не приплетай сюда еще и Стаса. И вообще мы говорим не про ревность.

— Про что тогда? Про то, что я не позвонил? — Керимов обхватил меня за плечи, не позволяя опять повернуться к нему спиной. Я с тоской уставилась на его подбородок. От Тима пахло вишневым соком и немного корицей.

— Про то, что это была изначально глупая затея сходить на эту встречу, — я вздрогнула, когда прохладные пальцы Тима забрались мне под рубашку и коснулись обнаженной кожи.

— Все было бы по-другому, если бы мы пришли вместе, — Тимур не упрекал, хотя я, как и он, думала о том, что все могло бы сложиться иначе.

— Нужно было договориться заранее... — я выбралась из объятий мужчины, расстегивая пуговицы рубашки и направляясь в спальню.

— Все не так уж плохо прошло. Ты же не принимаешь всерьез слова Милашки? — Тим вспомнил одно из прозвищ своей подруги, вызвав во мне новый приступ злости. И, вроде бы я не ревновала Тимура к ней. Но... что-то внутри все равно напрягалось, когда я думала о теплых отношениях между ним и Милой. — И, кстати, готов поспорить, что твой Стас думает о наших отношениях ничуть не лучше.

— Тим!... не хочу ничего слышать о Стасе! И он не "мой".

Тимур хмыкнул, потянувшись к пряжке моего ремня.

— А ты моя?

— Я своя собственная, Керимов, не обольщайся.

Стащив с полки ночную рубашку и уверенная в том, что поставила в разговоре точку, я скрылась от Тима в ванной...

* * *

А после... два месяца спустя, открыв страничку личного кабинета на Госуслугах, я в полном шоке уставилась на список активных заявок.

"Заявление на регистрацию брака"...

— Тим? — я, все еще пребывая в легкой прострации, добралась до кухни. Тимур, о чем-то тихо разговаривал по телефону. И, видимо, только мой растерянный вид заставил его отвлечься от обсуждения планов на выходные с Лешкой.

— Я перезвоню, — пообещал мужчина и скинул вызов. — Кси? Что случилось?

— Ты мне ничего рассказать не хочешь? — в моем голосе слышались истеричные нотки. Странное сочетание — эйфории и страха — заставляло меня дрожать.

— О чем? Что с тобой?

— Тим, я сейчас с тобой точно что-нибудь сделаю! — я облизала губы. — Я только что была на госуслугах!

Никаких других объяснений больше не понадобилось. Одного упоминания сайта было достаточно, чтобы настроение Тима моментально сменилось. Взгляд потемнел, а еще через мгновение Керимов вполне раздраженно спросил.

— Еще пару дней, черт...

— Пару дней для чего?! Ты подал заявление несколько недель назад. Свадьба — 19-го числа. Когда ты собирался мне рассказать? — я опустилась на стул, с раздражением глядя на своего мужчину.

— В выходные, — обреченно признался Тим.

После этих слов все силы окончательно покинули меня.

— Мама же прилетает, — прошептала в недоумении.

— Да, я знаю. Я ... с ней говорил.

— Говорил? — я зачарованно повторила за Тимом. — Но...

Тимур, вздохнув, положил телефон на стол и опустился передо мной на корточки.

— Ты же потерпишь до выходных? Пожалуйста?

Я смотрела в глаза Тима, не понимая, чего он на самом деле хочет.

— Потерплю с чем?

— С вопросами.

— Тим, ты больной, — в отчаянии я скинула его ладони со своих плеч, — Откуда у тебя пароли от моей страницы? Как ты вообще смог все это устроить? И... самое главное — для чего?

Керимов выдержал мой разгневанный взгляд, не отвел глаз и не отодвинулся ни на миллиметр.

— Хотел сделать ... подарок.

Я не знала плакать мне или смеяться. Моя злость на Тимура — бурлящая, с привкусом недоумения — все еще была слишком сильна. Короткое объяснение из трех слов ничего не изменило.

Какой подарок?!

— Свадьба — сюрприз? И ты за моей спиной готовишь... А кстати что ты готовишь? Ты меня вообще спросил, хочу ли я...

— Хочешь ли ты стать моей женой?

Вопрос Тимура заставил меня вздрогнуть. Я, правда, не знала, что еще можно ему сказать. Да, я... хочу быть с Тимом, хочу воспитывать вместе с ним детей, хочу... еще миллион вещей делать вместе с ним. Иногда по ночам я представляю, как это будет. Я хочу всего этого. Но что это меняет?

— Почему ты подал заявление? Не поговорил со мной и...

Тим опустил голову.

— Когда ты так спрашиваешь, весь мой план кажется полным д

* * *

.

— Неубедительно, — я скривилась и запустила пальцы в растрепанную шевелюру своего... по всей вероятности... будущего супруга. — Я все еще не чувствую себя виноватой. О твоем предложении или ... решении хотелось бы узнать заранее. И от тебя!

— Я собирался с тобой поговорить в субботу. Через три дня! — Тим поднялся. — Что тебе вообще понадобилось на этом сайте?

— У меня загранпаспорт заканчивается, а мы собирались путешествовать осенью. Я хотела посмотреть, можно ли подать документы.

— Можно, — Тим раздраженно прошелся по кухне.

Я коротко хмыкнула.

— Мы же говорили с тобой об этом.

— Я предполагал, что ты его переоформишь позже... На Керимову.

Хорошо, что я сидела. Потому что последняя фраза Тима была ... вполне предсказуемой. Но, как оказалось, я была совершенно не готова к мысли о том, что всего через три недели я стану...

Керимовой?

Правда?

Наблюдая за моим растерянным выражением лица, Тим вдруг усмехнулся — почти по-старому.

— Ты же не думаешь, что я хочу, чтобы ты осталась Ветровой до конца жизни?

Я все еще молча смотрела на мужчину, который, пользуясь моим замешательством, снова подошел ко мне. Мужские пальцы скользнули по моей щеке, лаская.

— А как же твое любимое "Ветрова!"? — я хрипло скопировала тон Тимура. Временами в пылу наших споров Керимов все еще называл меня по фамилии. Правда, я тоже не оставалась в долгу. И даже мысленно — до сих пор — не всегда называла Тимура Тимом.

— Керимова мне нравится определенно больше, — мужчина протянул мне ладонь, предлагая воспользоваться его помощью, чтобы подняться.

— Ну, конечно, — я, не веря, покачала головой. — Еще скажи, что со школы терпеть не можешь мою фамилию и вот потому...

— Керимова, ради того, чтобы ты чуть-чуть помолчала, я тебе сейчас признаюсь во всем, в чем хочешь.

Я вздохнула, позволяя Тимуру себя обнять. Горячие губы прошлись по моему подбородку.

— Ты это говоришь специально, чтобы уйти от темы.

Тим рассмеялся.

— Может быть.

— И ты ничего мне не скажешь?

— Не сегодня.

Я скривилась в гримасе притворной злости.

— А как же — люблю, куплю и полетим?

Тим расплылся в хитрющей улыбке и прежде, чем поцеловать, повторил одну из наших недавних шуток. Кажется, именно так в одной из частей Гарри Поттера влюбленный Рон Уизли называл Лаванду Браун.

— Лав-лав-лав-лав...

Рассмеявшись, я оттолкнула Тима. Взглянула серьезно на своего мужчину.

— Значит, свадьба?

— Только если ты в качестве мести не решишь от меня сбежать.

— Да? То есть у тебя нет запасного плана на этот случай? — я изумилась и изобразила усиленную работу мысли. — Надо подумать...

— Подумать? Придется тебя отвлечь...

Поцелуи, объятия, тонкое покрывало и узкий диван в гостиной. Перебраться на кровать мы даже не попытались.

* * *

Сейчас вспоминая все то, что за моей спиной организовал Керимов, я в который раз поражаюсь исключительной тяги всех представителей моей новой семьи к интригам. Лешка, естественно, бьет все рекорды. Достойный приемник Михайлова, он научился у Димки почти всему. С его природной харизмой и внешностью хитрого лиса младший брат Тима идет первой строчкой в списке претендентов на звание Интриган года. Мария и Владимир Керимовы стоят особняком. С мамой Тимура у меня был шанс столкнуться и оценить масштабность ее манипуляций несколько лет назад. Думаю, отец Тимура так же изобретателен в этих вопросах, как и жена.

Тим же в свою очередь... Его прирожденный талант к интригам я раскрыла именно благодаря подготовке к свадьбе. О приближающемся счастливом дне были в курсе все, кроме меня. Даже Лидочка и Михайлов, с которым мы до сих пор общались весьма прохладно. Но поразило меня вовсе не это. Попытка Тимура наладить мои отношения с мамой заставила меня по-новому взглянуть на своего мужчину. За год нашей совместной жизни я изучила его привычки, узнала, насколько сильно Тим любит машины и насколько сильно не любит оправдываться. Узнала, что он не умеет говорить о своих чувствах, и так же, как я, не любит пустых слов, не подкрепленных делом. Но я никогда до этого не думала, что Керимову я могу быть нужна настолько.

Когда мои проблемы стали проблемами Тима? Когда мои интересы оказались важней его? Я не заметила, когда и как все это произошло. Но осознание изменений...

В ту субботу, когда Тим, заручившись поддержкой моей мамы, своих родителей и младшего брата, официально сделал мне предложение, я чувствовала себя такой счастливой. Даже обида на Тима за его самоуправство и подделку моего заявления отошла на второй план. Мой мужчина устроил для нас красивый праздник, и я не могла... физически не была способна и дальше на него сердиться.

Субботнее утро для меня началось с поцелуев Тима. С комнаты, заставленной букетами георгин (тех самых цветов, которые я больше всего люблю). С секса. С двух чашек кофе. С десятка признаний — в любви. С сотни воспоминаний о школе. С объятий, улыбок, смеха и пары часов в постели.

Чуть позже была встреча с родителями и обсуждение нашей свадьбы. Были посиделки в кафе с друзьями и танцы в клубе... Было много всего. И Тим, мой любимый мужчина, как всегда не переставал меня удивлять...

* * *

— Здравствуй, Кси. Это тебе, — Михайлов, появившийся в дверях вип-зала, скромно улыбался и протягивал мне роскошный букет роз. Бело-розовых, с золотистыми капюшонами и стразами Сваровски на нежных листиках. Я уставилась в первую очередь на подарок, и, только после того, как внимательно рассмотрела цветы, перевела свой взгляд на Димку.

В зале как раз повисла вибрирующая тишина. Лешка, Игорь и Лида, с маленьким Яриком на руках, замерли, ожидая моей реакции.

— Здравствуй, — я криво улыбнулась Мите и протянула руки, чтобы забрать букет. Михайлов воспользовался моментом, чтобы меня обнять.

— Я хотел поздравить тебя и пожелать всего-всего.

— Вроде, поздравлять еще особо не с чем, — я тихо фыркнула, стараясь не привлекать лишнего внимания. Спиной чувствовала взгляд Тимура и не торопилась портить праздник ни ему, ни себе.

— Нечего себе не с чем. Не прибедняйся. Керимов сделал тебе предложение. С этим-то я могу тебя поздравить?

— С этим можешь.

— Поздравляю!

Весь день я пребывала в состоянии эйфории, и даже Михайлов, появившийся столь неожиданно, не мог испортить моего настроения. И все же... кто ему сказал, где мы отмечаем? Лешка?

Мои сомнения развеял Тим, выросший у меня за плечом, и вдруг без лишних слов протянувший Михайлову свою ладонь.

— Привет.

— Привет. Спасибо, что пригласил, — Митя вежливо улыбнулся Тиму.

— Не за что, — Тимур кивнул. — Пойдем за стол.

— Что значит, 'спасибо, что пригласил'? — я шепотом поинтересовалась у Керимова, как только внимание присутствующих переключилось на Димку.

Тим хмыкнул.

— Ты не рада Михайлову? Мне попросить его уйти?

Я нахмурилась, с дикой смесью удивления, недоверия и нежности разглядывая лицо Тимура. Откуда он столько всего успел обо мне узнать? Но этот вопрос я не решилась задать сейчас.

— Я не общалась с ним примерно год. И... Зачем ты его пригласил? Нет, не так... Как ты...

Я сбилась с мысли, не находя подходящих слов, чтобы сказать Тимуру, насколько сильно ему удалось меня удивить.

— Я знаю. Может, пришло время с ним помириться?

— Это был твой запасной план? Если я откажусь выходить за тебя замуж, ты решил воспользоваться поддержкой Михайлова?

— Ха-ха, — Тим подмигнул мне и вместо ответа коротко поцеловал. — Хорошая попытка, но ты уже согласилась.

— Ты неисправим. Может, ты и Стаса позвал? И Ника?

Вопрос о моих бывших был очень скользким. Но я с интересом наблюдала за реакцией Тимура.

Мужчина усмехнулся.

— А они тебе здесь нужны?

Я рассмеялась.

— Нет, конечно!

Керимов, улыбаясь, прошептал:

— Кроме Михайлова, больше никого не будет.

* * *

Я не знаю, что ждет нас с Тимуром дальше, но надеюсь на то, что мы справимся с любой проблемой. Не имеет значения, как долго мы шли к тому, чтобы разобраться в своих чувствах. Но, оказавшись вместе, разве мы не способны на все, ради своей любви? Ради нашего счастья? Ради нашей семьи, детей? Ради любимых и любящих? Мы способны?

Мой ответ однозначен. И я вижу его в глазах своего мужчины. Я счастлива. И знаю, что счастлив Тим. Это значит, что мы сделаем все, чтобы не разрушить то, что мы обрели с таким трудом. Да, быть может, в этом году, или в этом десятилетии нас ждет еще миллион испытаний. Но, кто может похвастаться тем, что на его пути нет никаких преград?

* * *

У этой истории не будет финальной сцены. Наша жизнь продолжается, одни события сменяются другими. Повороты Судьбы неожиданны и неизбежны. Все, что мы можем сделать, это идти вперед, бороться за свое счастье, любить, верить. И, может быть, ждать чуда.

Ждать так же, как этого чуда в одиночестве ждет Лида, временами с тоской смотрящая в след влюбленному в Катю Димке. Как в одиночестве чуда ждет Флейм, вернувшийся в Энск, чтобы начать свою жизнь с нуля. Как в приятной компании, но в разладе с самим собой настоящего чуда ждет беспокойный Ник.

Их истории все еще кто-то пишет. И, значит, однажды они обретут свое счастье.