|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Create your own visitor map!
Глоссарий
Эндуро — класс мотоциклов для мотокроссовой и городской езды. Отличаются повышенной проходимостью и малым весом.
Стант-райд — езда-трюкачество
MC — Motor Club(мотоклуб)
MG — Motor Gang(мотобанда)
Цвета — Нашивки на одеваемой поверх косухи жилетке байкера, означают принадлежность к определённому клубу или банде.
Косуха — кожаная куртка с косым воротом.
Рампа — трамплин для прыжков в длинну и высоту(в данном произведении)на мотоцикле.
Шоссейник — тяжелый устойчивый байк для комфотрной езды по шоссе.
Кофр — седельная сумка на мотоцикле.
Грипсы — часть руля, накладки за которые держаться руками.
Кикстартер — Рычажная педаль для запуска двигателя. Находиться на левом боку мотоцикла.
Визор — деталь шлема. Прозрачное "забрало" для защиты от внешней среды не мешая обзору.
Пролог
Дневная жара спала и на усталый город легла спасительная ночь. За окном тихо шелестит листва, едва колышимая теплым ветром, который насквозь пропитан дурманящим ароматом трав, дорожной пыли, остывающего асфальта и цветов. Единственный "живой" фонарь выхватывает из ночной тьмы фигурки редких прохожих, что лишь на мгновение появляются в размытом круге тёплого оранжевого света и столь же стремительно сливаются с таинственно-притягательным сплетением теней июньской ночи. Вид из окна маленькой квартиры на двенадцатом этаже придавал пейзажу некоторую бесконечно далёкую недосягаемость и в каком-то роде даже игрушечность. Очень располагает к безмятежному и философскому осмыслению суетной жизни обычного городского жителя.
Но мне было неспокойно. Завтра предстоял первый стант-райд: это в нашем MC что-то вроде проверки на вшивость, прочность, толщину кишки и всего остального — прыгнешь — добро пожаловать, испугаешься — извини. Сам предстоящий трюк, по сути, совсем несложный: разогнаться, прыгнуть с рампы и пролетев десяток метров приземлиться на земляной холм, но как шутит старик Кардан, что у десантника и члена клуба "Всадники Ветра" есть одна общая черта — при первом прыжке оба от испуга очком могут перекусить лом и узнать, откуда выделяется адреналин. А этому человеку стоить верить.
Третья сигарета догорала и уже обжигала руку. Щелчок пальцев и красный уголёк, рассекая тьму, устремился навстречу асфальту, где рассыпался сотней угасающих точек.
— Надо выспаться, — полушепотом сказал я в пустоту коробочного муравейника под названием Харьков. — Завтра будет тяжелый день.
Если б я только знал, насколько в ту ночь был прав...
Глава первая
И вот — настал час Х. Я перекрестился и сел в седло. Сам прыжок воспринимался будто слайд-шоу. Руки крепко сжимают руль, передо мной широкая полоса рампы, подо мной рычащий шестисоткубовый эндуро, а сам я, закатанный во всевозможные виды защиты от макушки до пяток, напоминаю бойца космопехоты из высокобюджетного голливудского боевика соответствующей тематики. Выкручиваю ручку газа и взревевший раненным зверем мотоцикл, взрывая землю грунтозацепами, взмывает в небо. Полёт длился считанные секунды, которые растянулись в вечность, а захлестнувший разум адреналин не дал воли страху. Приземление отпечаталось в мозгах короткой вспышкой смягченного амортизаторами удара и шуршанием вылетающих из-под колёс мелких камешков. Выжимаю оба тормоза, байк прочерчивает короткую полосу в грунте и останавливается.
— Победа! — хрипящим от нервного напряжения голосом кричу я.
— Молодчага хлопец, — пробасил подошедший сзади Президент. — А теперь суши портки, прыгай на своего коня и езжай в клуб — мы присоединимся как только закончим с остальными новичками.
Я посбрасывал экипировку, натянул косуху, на негнущихся ногах вышел за ограду полигона и шатаясь побрёл к стоянке.
Там, в стройном ряду мотоциклов, меня ждал столь привычный, в отличии от этих кросачей-гряземесов, шоссейник. Мой ИМЗ Урал. Правда от оригинального полувоенного совкоцикла там осталось немного — передо мной стоял напоминающий неведомого черного зверя байк с высоким, изящно изогнутым рулём, массивной передней вилкой от турера, широченными шинами на сверкающих полированным хромом цельнолитых дисках, низкой посадкой обвешанного кожаной бахромой седла с кофрами по бокам, черепами на грипсах и фарой в виде мальтийского креста. Потянувшись до хруста с суставах, я достал из кофра шлем, нацепил его и плюхнулся в седло. Жаль ехать не далеко — так хотелось после всего этого экстрима прохватить по дороге километров этак сто, успокоиться, подумать, да и просто получить удовольствие от езды. Так нет ведь — вон он клуб, минут через двадцать буду на месте. Ну да ладно, пока буду смотреть на постапокалиптический пейзаж выжженного беспощадным солнцем загородного пустыря. Эх, даже асфальт не удосужились положить.
На этой нерадостной мысли я матюкнулся, мысленно перебирая родословную нашей госадминистрации, пнул кикстартер и выехал на дорогу.
Пейзаж представал до ужаса скучный, покрытая сухой травой до самого горизонта земля и заброшенные промышленные здания поразительно одинаковой архитектуры примерно на том же горизонте. Не хватало только кактусов да скорпионов со стервятниками, и была б у нас своя маленькая Аризона. Какое-то разнообразие вносило только заброшенное кладбище, обнесённое полуразрушенным каменным забором и навсегда заржавевшими в открытом состоянии воротами. Одно из излюбленных мест отдыха неформалов-декадентов которым не лень ради такого тащиться за город. Красивое старое, еще довоенное, с железными и гранитными крестами, десятком склепов известных фамилий и засохшими деревьями представляло довольно мрачное зрелище, особенно на рассвете когда землю застилал туман, рассветный полумрак создавал сотни движущихся теней, которые падая на белые клубы приобретали объём. Помню раньше...
-Помогите!!! — истошный женский вопль вырвал меня из воспоминаний. Кричали со стороны кладбища.
Вывернув руль, я съехал с дороги и, разломав сухой кустарник, влетел в распахнутые ворота.
-Помогите!!! — голос доносился с противоположной стороны кладбища, я прибавил газа, черной молнией пролетая между рядами могил.
Крики повторялись, казалось меняя направление, раздаваясь то ближе то дальше и вот из старого заросшего диким виноградом каменного склепа вросшего в холм послышался тихий плач. Я остановился и слез с мотоцикла. Не сводя глаз с черного провала входа, подобрал с земли ржавый металлический прут и осторожно двинулся внутрь. Из пустоты дохнуло могильным холодом и меня окутал мрак. Нащупав на шлеме тумблер, я включил закреплённый на виске фонарик. Длинный коридор встретил меня огромным количеством поперечных ходов обложенных серым камнем, плач становился громче. Стало не по себе, мощный светодиодный фонарик будто вяз в густеющей тьме и, казалось, выхватывал тёмные силуэты плывущие по стенам. Я крепче сжал железку, отвел правую руку назад и выставил вперед левую в боевой стойке. "Это глюки, глюки не страшны, умерь фантазию, призраков не бывает, я здесь чтобы помочь попавшей в беду девушке, всё что тут может быть так это отморозки её обидевшие", — успокаивал я себя как-то не заметив, что свет фонаря тускнеет и плач переходит в набирающий громкость жуткий смех. Мурашки пробежались по спине и тело сковал липкий страх. Повернувшись к выходу я понял как далеко от него ушел. Но как такое возможно? Склеп уходил задней стеной в небольшой холм, не больше тёх метров в длину, но я не шел под землю, коридор был идеально ровный. Просвет выхода свидетельствовал об обратном, светя издали небольшим белям пятном. Фонарик погас, а смех неизвестной твари сорвался на хрип и начал приближаться, казалось, раздаваясь отовсюду. В мраке зажглись два красных уголька глаз. Выронив прут, я сломя голову побежал к выходу. Голова начала кружиться, свет входа плыл перед глазами и я начал цепляться плечами за шершавые стены, смех-хрип проклятого Нечто походил на скрежет ржавого металла, но разрывал разум, заглушал мысли, проникал в душу, сжимая сердце холодными тисками ужаса. Свет впереди потускнел и исчез, я бежал вперёд, повинуясь инстинкту самосохранения, готовый выбить дверь и вырваться на свет, но предательский камень попал под ногу и вывел из равновесия. Дальше помню только принятый шлемом удар, прощальный треск пластикового визора, головокружение, два огонька перед моим лицом, тошнотворный запах разлагающейся плоти и, похожая на падение в ледяную воду, пустота забытья.
Темнота, тишина, ни луча света, ни шороха. Я попытался повернуть голову, что тут же разорвало её жуткими болевыми спазмами.
"Болит голова, значит — я жив, раз уж есть чему болеть.", — первая мысль, пришедшая ко мне, была безумно оптимистична, но попытка проверить целостность черепа путем ощупывания моментально испарила все намёки на оптимизм. Удивило не состояние головы, а невозможность поднять руки — они упёрлись в покрытые мягким бархатом доски примерно на высоте сорока сантиметров. Голова перестала болеть моментально и в неё начали закрадываться нехорошие догадки. Попытка развести руки в стороны полностью их, догадки, подтвердила. Я в гробу. Не удивлюсь если посмотрев в зеркало увижу у себя седину в двадцать пять лет. "Для этого неплохо бы выбраться", — ехидно намекнул здравый смысл и было решено перед началом справедливой организованной паникой включить мозги. "Я в гробу, гроб деревянный, сосновый, судя по запаху — свежий, крышка забита. Если меня закопали, то совсем неглубоко — так как он не деформировался под весом земли", — я ощупал верхние углы и пальцы укололи гвозди. "Гвозди забиты минимум в шести местах, забиты криво, они тонкие, можно попытаться выбить крышку"
Я ударил обеими руками, потом ещё раз, и ещё, и ещё... Где-то на втором десятке крышка поддалась и показалась узкая щель, сквозь которую в глаза ударил свет. "Не закопали значит!",— мысленно возликовал я и ещё несколькими ударами выбил последние гвозди. Верхняя часть гроба тихо упала вправо, я поднялся и осмотрелся: деревья, трава, лес, поразительно свежий воздух. "Значит я далеко от города. Вот только как я сюда попал?". Мозг прокручивал все возможные варианты попадания сюда, эпизод в склепе в расчет не брался, так как до сих пор не воспринимался реальностью и скорей списывался на последствия переутомления, нервного напряжения, перегрева, солнечного удара и всего что только богатая фантазия услужливо подбрасывала, кроме мысли, что это было на самом деле. "Бред какой-то", — подумал я и посмотрел наверх. Тут у меня отвисла челюсть, я перегнулся через край гроба и сделал на почве расшатанных нервов то, что хотелось ещё давно — от души проблевался.
Глава вторая
Хорошо хоть визор разбился, уж я б точно в нахлынувших эмоциях забыл бы его поднять, чем перевёл бы и без того малоприятный процесс облегчения желудка в ещё более ужасающий. Крепко сомневаюсь, что рвотные позывы при наглухо закрытом шлеме приносят несказанное счастье.
Примерно с такими мыслями я лёг на траву и уставился в небо. Логическая часть мышления зависла не хуже Виндоуса в котором покопался неандерталец, а внутренний голос подсказывал, что, несмотря на моё острое нежелание во цвете лет обживать дурдом, это сделать вёже придётся. Надо мной нависало голубое небо с двумя сияющими звёздами. В одной я безошибочно опознал Солнце, но рядом с ним находилось небесное тело чуть поменьше, имевшее яркий кислотно— зелёный цвет.
— А может я уже в больнице и это мне сниться? Может, я лежу сейчас не в траве, а на койке, связанный ремнями и обдолбленый до овощного состояния транквилизаторами? — мыслил я вслух. — Ущипнуть себя что ли?
Ущипнул. Больно. Значит, я это всё же я и действительно нахожусь здесь. Офигеть! Весь идиотизм положения доходил медленно. Даже примерно не представляю где нахожусь, как сюда попал и куда идти, очнулся в гробу, наблюдаю аномальное явление. Втройне офигеть! И кстати где мой байк?
Я поднялся на ноги и более тщательно осмотрел окружение подсознательно понимая, что если меня сюда тащили, да еще и в столь своеобразной таре, то врятли озаботились транспортировкой мотоцикла. Но на этот раз я ошибся — Урал лежал метрах в пяти от меня в высокой — по колено — траве, собственно потому я его сразу и не заметил. Помимо моего железного коня на поляне находилось достаточно много объектов туго ассоциирующихся с чистотой и незахламлённостью природы: десятки своеобразных художественно переплетённых кусков серого металла образовывали странные подобия авангардных скульптур равномерно расбросанных вокруг, также привлек внимание макет лошади на неестественно длинных ногах, выполненный в натуральную величину из тряпок и дерева. В голове куклы четко проглядывалась впадина, толи имевшая какое-то назначение или просто сотворенная вандалами не понимающими нестандартное искусство. Я поднял байк и провел беглую инвентаризацию вещей в кофрах. Так... гаечный ключ, отвертка, складной нож, горсть мятных конфет, зажигалка, флакон топлива к ней, две пачки сигарет, аптечка с пол-литровой флягой спирта, запасной шлем, книга, вроде бы всё на месте... стоп, а это что? Я извлек на свет круглый, размером с куриное яйцо камень непонятного, будто живого, перетекающего из одного в другой, желтого и красного цветов. Этого у меня точно не было и почему-то создавалось впечатление, что вещица ценная и может немало стоить. Не знаю как объяснить, пускай будет интуиция. Вспомнив технику хранения ценностей из какого-то американского фильма, я отвинтил крышку бензобака и бросил камень туда, тихий всплеск бензина порадовал — топливо значит тоже на месте. Проведя инвентаризацию вещей в куртке и также убедившись, что ничего не пропало, облегченно вздохнул, достал сигарету и закурил.
Странно, не взяли денег, довольно-таки недешевый телефон также спокойно лежал во внутреннем кармане, даже серебряный крест на шнурке и тот не тронули. Значит не грабили, но тогда зачем всё это? И хрень эта, похожая на глюк ЛСДшника, над головой. Точно — меня осенила догадка — наркота, меня спокойно могли ею накачать. Но зачем? Психотропные вещества с первой дозы не вызывают привыкания и если хотели подсадить то вкололи б что покрепче, из группы опиатов. Опять загадка. Да и когда б они успели? Прокручивая события в обратном порядке, я пришел к выводу, что на кладбище я уже был под их действием раз привиделось такое, по телу снова пробежала дрожь при воспоминании о жутком смехе монстра. Может тут сеть ловит? В слабой надежде я достал телефон, но он показывал её полное отсутствие. Ладно, надо искать дорогу или аборигена, который сможет на неё вывести. Я сел в седло, надел запасной шлем и осторожно поехал между деревьями. Стоит сказать, что долго ехать не пришлось — метров через пятьсот в чаще мелькнули очертания небольшой одноэтажной избы в стиле русского средневековья. Подъехав и припарковав байк возле крыльца я поднялся по скрипучим ступенькам и вежливо постучал в дверь. В доме послышалась возня. Дверь не открыли. Я постучал снова. Тишина. Издеваются что ли?! Тихо ругаясь, спустился с крыльца и, подойдя к окну, заглянул.
Внутреннее убранство вполне соответствовало дизайну жилища: старинная печь с приставленным к ней ухватом, деревянный стол с такими же скамейками, иконы в углу, глиняная посуда на полочках, блестящий медный самовар. Посреди этого уютного великолепия стоял бледный как смерть бородатый медведеподобный мужик в грязной льняной рубахе и сходного цвета штанах. Я молча смотрел на него, он, даже не пытаясь унять дрожь в коленях, смотрел на меня. Да у меня в склепе и то попроще лицо было! Кажется, последнюю фразу я произнёс вслух, причем громко. Мужик икнул и рухнул в обморок сбив затылком кусок печного кирпича.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
