|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 1. Люк
Что такое не везет и как с ним бороться?
Все истории с чего-нибудь начинаются. Моя началась со странного звонка.
Телефонная трель, хриплая и особенно противная потому, что вырвала меня из сладких объятий сна, раздалась посреди ночи. Я недовольно завозилась в постели и, кое-как разлепив глаза, уставилась в темноту. Выпростала руку из-под одеяла, потянулась к трубке.
— Алло? — сонно, а потому не слишком приветливо буркнула я.
— Элеонора Быстрякова? — бодро и очень вежливо спросил некто приятным женским голосом.
— Угу, — подтвердила я и, закрыв глаза, перевернулась на бок, прижав трубку к подушке.
— Очень рада застать вас дома, Эля, — обрадовались на том конце провода.
— А где же еще мне быть? — несколько удивленная услышанным, спросила я и открыла один глаз.
— Ну, мало ли... — на миг смутилась женщина, но, придав своему голосу вежливую бесстрастность, вдруг понесла откровенную чушь. — Прослушайте, пожалуйста, прогноз погоды на завтра. Завтра ожидается проливной дождь...
— Чего? — я подавилась зевком и открыла второй глаз.
— Дождь будет, что тут непонятного? — возмутилась женщина и напомнила. — Проливной, Эля, вы поняли?
— Поняла, не дура, — хмыкнула я, уже не сомневаясь, что мне это снится.
— Вот и чудесно! — прощебетали в трубке и радостно продолжили. — Дождь будет лить весь день и большую часть ночи, а у вас — мне, право, очень жаль сообщать вам такие печальные новости — прохудились резиновые сапожки. Поэтому, чтобы не подхватить простуду, вам лучше оставаться дома. Слышите, Эля? Дома!
Вот этого я никак обещать не могла, даже во сне.
— Не выйдет, — подумав, призналась я. — Завтра мы с Янкой идем на выставку.
— Сходите в другой раз! Например, послезавтра, — немного испуганно предложили мне.
— Да, но завтра последний день!..
— Никаких "но", — строго перебил посуровевший женский голос. — Обещайте, что останетесь дома. Обещаете?
— Ладно, — сделав вид, что сдаюсь, зевнула я: зачем спорить с сумасшедшими да еще и во сне?
— Вот и умница! — женский голос снова лился сладкой патокой. — С вами очень приятно иметь дело, Эля! Всего вам доброго и приятных снов!
В трубке раздались частые гудки. Спихнув ее на пол, я перевернулась на другой бок и обняла подушку в предвкушении другого, менее странного сна.
Впрочем, в ту ночь мне больше ничего не приснилось.
Проснувшись ближе к полудню, я выпуталась из одеяла и заставила себя встать. Машинально поправила перекрутившийся во сне шнурок с серебряной подвеской — треугольник с крупным авантюрином в центре и тремя мелкими зубчиками-выступами в углах — подарок бабушки на мой шестнадцатый день рождения. Вспомнила о ночном звонке и хмыкнула: приснится же такое! Нашарила ногами тапки и очень удивилась, когда у одного из них прямо на моих глазах отвалилась подошва. Внимательно осмотрев пришедшую в негодность обувку, я нахмурилась. Давненько такого не случалось, чтобы от моего прикосновения что-то рвалось или ломалось не где-то, а дома. Последний раз нечто подобное было после смерти бабушки, да и то, длился этот период хаоса ровно до появления в моей жизни Янки, то есть всего пару дней.
Так я и побрела к окну, в одном тапке. Отдернула шторы и надолго застыла, приоткрыв от удивления рот. За окном лил дождь. Не то, чтобы дождь был чем-то из ряда вон выходящим, учитывая, что во дворе осень, просто в свете ночного звонка, происходящее вмиг обрело некий мрачный мистический смысл. Я тоскливо смотрела на низкие серые облака без малейшего просвета, понимая, что наши с Янкой планы рухнули в одночасье, и ни на какую выставку мы сегодня не пойдем.
Пока я предавалась унынию, попутно чистя зубы и грея чайник, позвонила Янка с предложением провести день у нее дома за плюшками перед телевизором. Предложение я охотно поддержала — в самом деле, не куковать же в одиночестве дома! — а получасом позже выяснилось, что сапоги, совсем еще новые и почти не ношеные, и в самом деле текут, как предсказывала тетенька из сна. Мне и пройти-то надо было всего ничего, в соседний двор, но когда я, мужественно одолев все лужи и по широкому кругу обойдя открытый канализационный люк, добралась до подъезда подруги, в сапогах уже неприятно хлюпало и чавкало.
— О! Снимай скорее носки, сейчас сухие принесу, — засуетилась Янка, когда я разулась. — Замерзла?
— Нет, — шмыгнув носом, браво отчеканила я. — Не успела.
— Оно и видно, аж нос покраснел, — усмехнулась подруга. — Иди в комнату, включай телевизор, я чайник пока поставлю. Да тапки обуй — быстрее согреешься.
Нацепив предложенные тапки, розовые и мохнатые, с длинными заячьими ушами — глаза-пуговки у них давно отвалились, поэтому называть их зайцами язык не поворачивался, — я прошла в комнату и привычно осмотрелась. У Янки я бывала почти каждый день и каждый день обнаруживала что-нибудь новенькое: то камешек занятный, то фотографию Янкиных родителей-археологов. Сколько мы с Янкой дружим, а познакомиться с ними мне так и не довелось. Может, потому мы с нею так крепко и сдружились, что обе были предоставлены сами себе: ее родители вечно пропадали в командировках, своих, погибших в автокатастрофе, я вообще не помнила, а бабушка, заменившая мне мать и отца, умерла год назад.
Включив телевизор и плюхнувшись на диван, я придвинула к себе столик с вазочкой, полной мелкого печенья. Набрала горсть и стала закидывать по одному в рот, не столько следя за действием на экране, сколько рассматривая комнату в поисках новинок. И нашла — новенький, роскошный мобильный телефон.
— Ух ты, — выдохнула я, осторожно тыкая кнопки.
Телефон послушно отзывался на манипуляции, показывая меню с богатым выбором приложений. И вдруг экран погас. Я похолодела и трясущимся от страха пальцем нажала на кнопку пуска, думая, что случайно его выключила. Подержала какое-то время, и... ничего. Телефон словно умер у меня в руках.
Это казалось невозможным. Ничего подобного не должно было случиться. Где угодно и с любой другой вещью, но только не здесь, не в Янкиной квартире и не с ее телефоном!
— Эль, тебе как обычно? — окликнула из кухни Янка, и я едва не выронила телефон на пол.
— Да! — судорожно ловя пластиковое тельце, норовящее выскользнуть из дрожащих рук, откликнулась я и, воровато оглянувшись, положила телефон на место: даст бог, Янка заметит, что он сломан после моего ухода.
— Налетай, — улыбнулась подруга, входя в комнату с подносом, уставленным всякими вкусностями. Поставив поднос на столик, Янка к моему ужасу взяла телефон и, сделав приглашающий жест, мол, начинай без меня, вышла в соседнюю комнату.
Я сосредоточилась на печеньках. В конце концов, философски размышляла я, успокаивая свою совесть, Янка очень даже в курсе моих проблем, и сломанной вещи не удивится. Хотя и расстроится.
— Да что ж такое?.. — послышалось раздраженное бурчание подруги из соседней комнаты. — Эль, ты мой телефон брала?
— Нет! — соврала я и быстро сунула в рот печенюшку, делая вид, что полностью поглощена происходящим на экране.
В дверях показалась подруга. Вид у нее был крайне озадаченный. Под ее растерянным взглядом я виновато съежилась, но быстро взяла себя в руки, сообразив, что предъявить Янке мне нечего: когда я, поддавшись порыву, восхищенно крутила в руках новенький телефон, подруга заваривала в кухне чай и застукать меня на месте преступления не могла.
— Эля, он не работает, — подозрительно сощурилась Яна.
— А выключить и включить пробовала? — напустив на себя невинный вид, участливо спросила я.
— По-твоему, я идиотка? — не выдержав, взорвалась Янка. — Это первое, что я сделала — все равно не работает!
Я с сочувствием смотрела на подругу, машинально отправляя в рот печеньку за печенькой: когда рот набит, соврать легче. Во-первых, приходится сосредотачивать внимание на том, чтобы не подавиться. Во-вторых, когда рот занят едой, речь становится невнятной; и, в-третьих, попробуй-ка, прочитай по лицу, когда щеки врунишки вроде меня раздуты, как у хомяка!
Янка, поджав губы, буравила меня неверящим взглядом.
— Ян, честное слово, я его не трогала, — промычала я, глядя на подругу честными глазами, и Янка сдалась.
— Ладно, сдам в ремонт по гарантии, — раздосадованная поломкой новой техники, проворчала она и села на диван рядом. — Сходишь со мной?
— Прямо сейчас? — ужаснулась я, прислушиваясь к дробному стуку дождя по жестяному подоконнику.
— Да нет, завтра.
— Лучше бы ты ничего мне не говорила, — итак чувствуя себя виноватой дальше некуда, промямлила я. — С моим везением только и строить планы.
— Планы строю я, а тебя беру за компанию, чтобы не скучно было, — отмахнулась подруга, крутя в руках мертвый телефон. — Заводской брак, наверное... — со вздохом предположила подруга.
Мне стало стыдно и страшно одновременно. А испугаться причины были.
Дело в том, что мне категорически нельзя строить никаких планов на будущее. Даже на ближайший час — обязательно случится какая-нибудь пакость и расстроит их, уж такая я невезучая. Но если бы только планов это касалось. Мое невезение распространялось и на людей, что меня окружали, и на вещи, от одежды и предметов личной гигиены до техники. Например, сколько я себя помнила, в моем гардеробе никогда не было ни юбок, ни платьев. Не потому, что я их не люблю. Просто ни одна юбка не выдерживала испытания мной больше часа. Я умудрялась зацепиться подолом и порвать несчастную одежку даже там, где, казалось бы, это невозможно в принципе. То же самое касалось колготок. Светлая одежда отродясь не водилась в моем шкафу, потому что, как любила говорить моя покойная бабушка, "Свинья грязи везде найдет". В итоге весь мой гардероб состоял из джинсов, темных футболок и свитеров мрачных расцветок с вытянутыми на локтях рукавами — на них хотя бы не так заметны пятна.
Та же участь была уготована всему, к чему я прикасалась — в моих руках ломалось все. Причем я не прикладывала к этому никаких усилий! Стоило мне, к примеру, взять пульт от телевизора, и он без видимых причин разваливался на составляющие. Про людей вообще молчу. О моей неловкости, приводящей к несчастным случаям, во дворе слагали легенды. Привирали, конечно, но... В общем, тридцать три несчастья — это как раз обо мне.
Как ни странно, мое невезение никак не распространялось на Янку. Ее словно заговорил кто. Хаос и разрушения, сопровождавшие меня всюду, отступали, едва рядом появлялась она, моя единственная подруга. За одно это я Янку боготворила. Во всем мире существовали всего два места, где мое проклятие странным образом почти теряло силу, где я могла расслабиться и спокойно попить чаю, не опасаясь, что обольюсь или разобью чашку, посмотреть телевизор и не сломать его, зажечь газ и не опалить брови и ресницы — у Янки и у меня дома.
Но сегодня действие заговора, видимо, кончилось. Телефон тому доказательство.
— Ты пей чай, а то остынет, — напомнила подруга, кивая на чашку.
— Угу, — усиленно работая челюстями, кивнула я. Взялась за чашку и...
В моей руке осталась только ручка. Сама чашка, на миг повиснув в воздухе, ухнула мне на колени, в полете заваливаясь на бок и расставаясь со своим содержимым.
— Аааааа!!! — заорала я, вскакивая и хлопая себя по ошпаренным коленям.
— О, господи, Элька, что ж ты такая неловкая? Чашку в руках удержать не можешь! — испуганно затараторила Янка, без толку суетясь рядом и пытаясь промокнуть салфеткой мои мокрые джинсы.
— Это не я, у нее ручка отвалилась! — всхлипывая и постанывая от боли, оправдывалась я.
Янка подняла чашку и внимательно ее осмотрела. Покосилась на меня и как-то обреченно вздохнула.
— Снимай штаны, — велела подруга.
— Зачем?
— За шкафом! — разозлилась Янка. — Снимай, тебе говорят! Сухие дам. И посмотреть надо, что там.
Больше не споря, я стянула джинсы. Колени багровели свеженькими ожогами.
— Сильно, надо помазать чем-нибудь, — поцокала языком Янка, осторожно касаясь кожи, и вышла из комнаты.
Морщась от боли, я посмотрела на колени и заплакала. Я не понимала, что происходит. Почему Янкина квартира больше меня не защищает? Вспомнила о тапке, у которого отвалилась подошва, и разревелась навзрыд: знакомые, страшные симптомы. Я словно вернулась на год назад, в тот день, когда умерла бабушка, и моя жизнь на два дня превратилась в сущий ад.
Тем временем вернулась Янка с аптечкой и сухими штанами на плече.
— Эль, ты чего? — ласково заговорила она, обнимая меня за плечи. — Ну, облилась — с кем не бывает! До свадьбы заживет.
— Издеваешься? — всхлипнула я, имея в виду свое невезение, при котором возможность выйти замуж казалась чем-то из области фантастики.
— Ну, хорошо, заживет через неделю, — поправилась подруга, перебирая пузырьки в аптечке.
Какое-то время я молча за нею наблюдала, потом не выдержала.
— Ян... Это снова началось.
— Что началось?
— Мое невезе-е-ение, — жалобно протянула я.
— Брось, я же с тобой! А когда я рядом, тебе ничто не грозит. Вспомни, ты же сама так говорила.
— Говорила, — кивнула я и прикусила губу. — Но... Это я сломала телефон.
— О... — Янкино лицо вытянулось от неожиданности.
— Я не специально! Просто взяла посмотреть. Ну, потыкала по кнопкам, а он взял и слома-а-а-ался! — призналась я и уткнулась Янке в плечо.
— Да ничего, починим, — оторопело пробормотала подруга, растеряно гладя меня по волосам. Потом отодвинулась, заглянула мне в лицо и мягко, как с больным ребенком, заговорила. — Вот что, давай займемся ожогами, а потом подумаем, что делать с твоим невезением.
Я кивнула, размазывая слезы по щекам и как-то сразу успокоилась: Янка рядом, и она обязательно что-нибудь придумает.
— Может, к гадалке какой сходить? — шмыгнула я носом, наблюдая, как Янка смазывает ожоги прохладной мазью.
— Не говори ерунды, — нахмурилась подруга, пропитывая мазью сложенный в несколько слоев кусочек бинта. — При чем тут твое невезение и гадалка?
— Тогда может к знахарке? Ясновидящей... Уй! — взвизгнула я, когда Янка, приложив салфетку к ожогу, слишком сильно надавила на больное место, закрепляя пластырь. — Больно же!
— Извини, иначе не будет держаться, — без особого раскаяния в голосе, повинилась подруга. — Эль, ну откуда им взяться в этом мире, настоящим знахаркам? — сооружая вторую повязку, досадливо поморщилась Янка и серьезно посмотрела мне в глаза. — И еще. Пока ты сама веришь в свое невезение, оно так и будет тебя преследовать. Поэтому прекращай-ка себя жалеть и всего бояться. Ты ничуть не неудачливее меня, и если будешь повторять это себе каждый день, однажды проснешься и поймешь, что ты самый счастливый и удачливый человек на свете.
— Ты говоришь как моя бабушка, — хмуро глядя на подругу, проворчала я.
— Вот видишь, значит я права, — улыбнулась Янка и щелкнула меня по носу.
— Да я и не говорю, что вы не правы. Просто я изо всех сил пытаюсь поверить в свою удачу, а в итоге получается черт знает что!
— А ты не пытайся. Ты верь, — снова посерьезнела Янка и пристально на меня посмотрела. — Э, да ты совсем пала духом! Ты что, из-за телефона так расстроилась?
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
