Часть 1. Пересмотр ценностей

Глава 1

— Мама, мама, у этой тетеньки нога костяная, как у Бабы-Яги!!!

Маленькая девочка с плачем бросилась к матери; при этом она испуганно глядела на сидящую на скамейке девушку, об ногу которой она, собственно и споткнулась.

— Девушка, что вы себе позво... — обрушилась было мать девочки на девушку, но внезапно осеклась, когда её взгляд упал на ногу девушки.

Штанина на этой ноге задралась, и из-под неё высовывалась отдаленно напоминающая ногу металлическая конструкция.

— Извините... — пролепетала женщина.

— Ничего страшного! — натужно улыбнулась девушка и пробормотала вслед уходящим матери и дочери:

— Калекой меньше, калекой больше... Кому какое дело до чужих увечий, когда свою душонку насытить надо... Сраные аккуратисты! А ведь я за них...

Тут девушка замолкла и достала из кармана плаща металлическую фляжку и глотнула из нее. Затем она вновь откинулась на спинку скамейки и поглядела на город, раскинувшийся ниже. Зрелище и правда было красивое: последние лучи заходящего солнца красили восточную часть города в ярко-красный цвет. Однако этот свет сразу же стал кровавым.

— Что за... — девушка посмотрела в ту сторону и, взяв в руки трость, с трудом встала и пошла к выходу из парка.

* * *

— Ну, вот мы и дошли! — радостно воскликнул отец, когда вся маленькая семья остановилась у перрона. — Ещё пять минут — и должен подъехать поезд!

— Знаешь, пап, — протянула его шестнадцатилетняя дочь Вероника. — Море — это, конечно, хорошо, но разве нельзя было взять билет на дневной экспресс? Тащиться ночью через две просеки — не слишком большое удовольствие!

— Это у тебя каникулы три месяца, — хмыкнул отец. — А у меня каждый день отпуска на счету. Поверь, полдня — это не так уж и мало! Государства порой создаются и разрушаются за какие-то минуты, так что говорить о половине дня?

— Ну-ну, — пробурчала Вероника и поставила свою сумку на платформу.

Дочь и отец вели себя, как обычно, легко и непринужденно, и не заметили странного шевеления в темной массе кустов у платформы.

А между тем в самой середине этого черного пятна внезапно зажглись два зеленых огонька с черной прожилкой...

* * *

Девушка подошла к склону холма и посмотрела вниз. Солнце уже зашло и теперь ничто не напоминало о странном явлении.

— Странно... — в такт своим мыслям протянула девушка, покачивая трость в руке.

"Мда... — думала она между тем. — Целый город. Двадцать тысяч жизней. И никто не знает, что — и кто — скрывается в ночи... А тем временем мы защищаем их всех, причем даже ценой собственной жизни порой! Ведь я вполне могу погибнуть сегодня, — и никто не вспомнит обо мне...

— Я понимаю ход твоих мыслей, Вероника, — раздался внезапно голос у неё за спиной. — Но это наша работа, наше призвание!

Вероника резко обернулась и увидела стоящего в нескольких метрах от неё невысокого человека лет сорока.

* * *

Вероника посмотрела влево и увидела свет, идущий из глубин леса — поезд на всех парах подходил к станции.

— Пап, готовься к забросу меня и багажа! — весело прокричала она. — Папа? — добавила она удивленно, не дождавшись ответа.

И тут же за спиной раздался какой-то странный хрип.

Вероника удивленно обернулась и увидела, что её отец, судорожно хрипя и подергиваясь, стоит на краю платформы, а на его груди на куртке расплывается какое-то темное пятно.

Тут отец обмяк, его глаза закатились. Вероника перевела глаза на темное пятно и почувствовала, что мир стремительно уходит из-под ног.

Из его груди торчала огромная волосатая лапа.

* * *

— Добрый вечер, Тадеуш! — сказала Вероника. — Я, ведь, кажется, просила вас не лезть в мою голову! — добавила она с досадой.

— Извините меня, — улыбнулся Тадеуш. — Я не хотел. Я просто пришел...

— Сказать, что через двадцать минут начнется наш новый рабочий день... — закончила за него Вероника. — Вы, европейцы, настолько педантичны, что это порой раздражает! — шутливо добавила она (хотя в каждой шутке, как говорится, всегда есть доля правды).

— Ну а вы, русские, настолько расхлябаны, что зачастую губите дело на корню! — ворчливо буркнул Тадеуш.

"Так, обиделся, — подумала Вероника. — Европейцы странные люди. Чтобы чувствовать себя естественно в их компании, нужно родиться и вырасти, а затем умереть в Европе. Никогда не понимала наших олигархов!" — правда, тут она уже скрестила пальцы, выставив блок.

— Надеюсь, на этот раз проблем с милицией не будет? — проговорила она вслух. — А то не хотелось бы зависнуть на ночь в обезьяннике...

— Нет, на сегодня я договорился. Ты вооружена?

Вместо ответа Вероника распахнула плащ, явив миру и Тадеушу набор деревянных и серебряных кольев, и вакидзаси с изящной ручкой. Также на поясе у неё висел набор метательных ножей, а в подмышечной кобуре лежала "Гюрза".

* * *

Отец — точнее, его тело, — сдвинулся, и из-за своей жертвы показался огромный покрытый волосами человекоподобный силуэт какого-то существа. Полыхнули зеленым светом два больших глаза.

Вероника судорожно попятилась — а в следующую секунду страшный удар лапой перебросил её прямо перед подходящим к перрону поездом через полотно на противоположную сторону насыпи. Она рухнула на неё и тут же чуть не задохнулась, когда её накрыло воздушной волной от почему-то так и не остановившегося поезда. Но уже через полминуты она вздохнула свободнее: поезд прошел.

Спустя мгновение черная тень перемахнула через железнодорожное полотно и приземлилась перед Вероникой. Теперь она смогла в свете вышедшей из-за туч луны разглядеть это существо.

Оно представляло собой гибрид человеческой и волчьей фигур ростом в два с половиной метра. Под серебристой шерстью бугрились огромные мышцы, с длинных десятисантиметровых клыков волнами падала слюна.

И обладатель всего этого подходил к ней...

* * *

— Недурно, — хмыкнул Тадеуш, и с неожиданной для европейца язвительностью добавил: — Ты бы ещё гранатомет с серебряными гранатами взяла. Мне потом пришлось бы очень долго отвечать на вопросы типа: "А что это за кровавая клякса на стене?".

— Есть ещё два серпа, — словно не слыша его, спокойно сказала Вероника. — Они закреплены на поясе.

— Ну-ну, — пробурчал Тадеуш и, взяв Веронику за руку, пошел вперед, к выходу из парка. — И умоляю тебя, не дергайся! — добавил он. — Мы просто отец и дочь, прогуливающиеся по вечернему городу.

— Ну-ну... — пробурчала теперь уже Вероника, и потом уже прошептала так, чтобы не услышал собеседник: — Отец и дочь... Тогда всё закончилось хреново...

К этому моменту они вышли из парка и направлялись теперь в так называемые "злачные места".

Оттуда как раз донесся не очень громкий, но всё же отчетливый вой...

* * *

Оборотень навис над Вероникой. Его слюна залила девушке всю голень. Она исступленно попыталась лягнуть его ногой по морде, но зверь был начеку. Он тут же с неимоверной скоростью извернулся и, вцепившись девушке в ногу, как спичку, перекусил её. Вероника даже не закричала, поскольку боли как таковой практически не было. Она, практически лишенная опоры, заскользила по насыпи вниз.

И, как только обрубок, оставшийся от ноги, коснулся щебня, жуткая, всепоглощающая боль накрыла её. Казалось, что к ноге приложили раскаленную проволоку. Остальное же тело попросту онемело от болевого шока. Вероника, чувствовала, как из ноги течет кровь, унося из тела жизнь, но не могла — да и уже не хотела шевелиться или попытаться уползти. Зрение затуманилось. Однако она видела что оборотень, в момент заглотив ногу, вновь навис над ней...

И в этот момент всё опять изменилось.

В кустах, расположенных рядом с Вероникой, что-то застрекотало. И в сторону оборотня потянулось множество огненных нитей, с легкостью пробуравивших шкуру зверя. Тот взвыл и, прыгнув в кусты, скрылся из виду.

Как только зверь скрылся в кустах, к Веронике подбежал молодой — как ей показалось — человек.

— Вот черт! — ругнулся он, и тут же продолжил: — Ну да ладно. Так, девочка, слушай меня: ты хочешь жить?

Вероника слабо кивнула.

— Тогда терпи! — сказал человек и начал рыться в своей сумке...

Глава 2

След привел их к старому заброшенному складу и оборвался у дверей.

"Нехорошо, — раздался голос в голове у Вероники. — Вполне возможно, что он знал о нас, и устроил здесь засаду".

"Даже если это так, — ответила мысленно Вероника. — Даже если это так, то все равно, лишь войдя, мы сможем выяснить, так ли это".

— К несчастью, да, — вслух сказал Тадеуш.

"Зайди с черного хода, — прозвучал голос у неё в голове. — Ну а я попытаю счастья здесь".

— Удачи, учитель... — прошептала Вероника, огибая здание.

Дверь была открыта. Это насторожило её, но она все так же спокойно достала из кобуры пистолет, а затем, переложив его в левую руку, обнажила вакидзаси. После этого она, выставив вперед руку с пистолетом и отведя меч назад, вошла в здание, и тут же ударилась головой о какую-то железку. Потирая лоб, Вероника осмотрелась и поняла, что оказалась в каком-то чулане. Осмотреться не удалось: внезапно она услышала шум борьбы и тут же поспешила к источнику шума.

Зайдя в основное помещение, Вероника поняла, что опоздала: её учитель был распят на висящей на стене бороне; но зверя нигде не было видно. Первым её порывом было сломя голову броситься вперед, но тут Тадеуш приподнял голову, посмотрел на неё и качнул головой.

"Ловушка!" — мелькнуло в голове, но она всё-таки сделала шаг вперед.

Тут же перед глазами у неё мелькнула огромная лапа, выбив из руки пистолет. Вероника успела махнуть клинком по лапе, но обрушившийся практически сразу после первого удар отшвырнул её к противоположной стене, пропахав на груди глубокие кровавые борозды.

В глазах ощутимо потемнело, но сразу же прояснилось, когда она увидела нападавшего.

"Ну здравствуй, папа!" — мелькнуло в голове.

Это был тот самый зверь, что превратил её жизнь в нескончаемый кошмар.

* * *

Ярость придала её сил и прогнала боль. Уже в следующую секунду в бок оборотню полетели, один за другим, три кола. От одного зверь увернулся, но ещё два достигли цели — с такой силой они были запущены.

Бросив колья, Вероника тут же накрылась своим плащом, и вовремя: встретив препятствие, колья взорвались, осыпав находящихся в здании градом осколков. Саму Веронику спасло только то, что в подкладку её плаща были вшиты защитные стальные и кевларовые пластины.

Кое-как встав на колени и прокашлявшись, она оглядела место боя и увидела, что оборотень с развороченным боком слабо шевелится у слетевшего на пол от взрыва полумертвого Тадеуша. Она бросилась было к нему, но остановилась, увидев, что тот достал из кармана две гранаты, выдернул по очереди из каждой чеку, и зажал их в руках.

— Беги... — донесся до неё слабо слышный хрип. — Сегодня твое обучение заверша... кха-кхается... удачи тебе!..

Ещё секунду Вероника безумно смотрела на Тадеуша, а затем, глотая слезы, бросилась прочь.

Далеко она не убежала: через секунду грянул взрыв, и большой кусок стены сшиб её с ног. От удара она потеряла сознание.

...

— Здорово, капитан! Ну чё тут у вас?

— Да вот, два братка чё-то не поделили между собой. Скорее всего, они забили стрелку здесь, поссорились, и кто-то из них по дури взорвал две гранаты. Рвануло знатно. Обоих в клочья.

"О чем это они?"

— А это ещё что за деваха?

"И о ком?"

— Очевидно она была с кем-то из них.

— Шлюшка что ли?

— Ни за что не поверишь! Телохранитель!

— Иди ты!

— При ней нашли два серповидных кинжала, дюжину серебряных и деревянных кольев и короткий самурайский меч!

— А если она телохранитель, чего она не погибла вместе с ними?

— Да хер знает! Очнется эта контуженая, — допросим.

"Это они обо мне что ли? И какие "два братка"? Тадеуш же говорил, что договорился с ними!"

— Ой, бля! Так это же девка этого чокнутого!

— Чего?

— Ну этого, Тадеуша!

— Так это значит, один из этих двух — тот самый Тадеуш? Туда этому сатанюге и дорога! Всё ясно!

— Чего с девкой-то будешь делать?

— Чё, попользоваться хотел? Даже не думай! Да и с изъяном она. Вон, видишь протез? Совсем сатанисты охерели! Конечности свои в жертву приносить! Да даже если бы она целкой была, я бы её тебе, старому козлу не отдал! Я вот сейчас протоколы заполню, и оформлю её в психиатрическую лечебницу.

— Ну ты гад! А зачем в лечебницу-то? Она ж вроде нормальная!

"Чего? Я всегда была нормальной!"

— В том-то и дело, что вроде! Если человек общался с этим дохлым сатанюгой, то этот человек быстро перестает быть нормальным. Этот пидарас знал толк в окучивании идио... Ах, ты сучка!

Очнувшаяся Вероника, в ярости от услышанного, попыталась подсечь неизвестного капитана, за что сразу же получила носком ботинка по животу.

— Видишь?! Этих сатанюг вешать надо! Ну все, с такими наклонностями она вряд ли выйдет из психушки! Ты сама подписала себе приговор, девочка! Не оформляй её, сержант! Пусть гниет в лечебнице, пока не сдохнет! Авось одумается! — услышала она, а затем её потрепанное тело взяло выходной, лишив её сознания.

Глава 3

С каждым днем Вероника чувствовала, что слабеет — как телом, так и разумом. Лечебница выпивала её до дна.

Нет, она не боялась ни уколов, ни делающих её растением таблеток, ни процедурной (куда она, впрочем, не попала — но была наслышана), ни "пускания по кругу" (куда её, судя по всему, собирались отправить, как только она потеряет рассудок). Самым страшным было то, что она абсолютно не ощущала течения времени. Каждый новый день был похож на предыдущий, и непонятно было: это уже новый день, или нет. Расписание этому только способствовало.

Ровно в шесть утра её поднимали похотливые санитары. Затем, после пары уколов и клизмы следовало скудное подобие завтрака. После завтрака больных на шесть часов выводили в примыкающий к лечебнице парк на прогулку. После прогулки следовали очередные (включавшие в себя все те же уколы) процедуры и почти такой же скудный, как и завтрак, обед. После обеда следовал "тихий час", когда пациентов привязывали ремнями к кроватям и оставляли так на три-четыре часа... Затем, как вы уже, наверное, догадались, следовали очередные "процедуры" и принудительный сон (несколько кубиков хорошего снотворного)...

Время будто бы остановилось на месте; и лишь ягодицы становились всё больше похожими на решето, да каждодневная рвота от принятых таблеток давала знать, что не все лекарства безобидны. Но куда больше надвигающегося беспамятства и смерти она боялась вполне определенных намеков санитаров. Всё-таки она была девушкой, и подобные намеки не то что смущали — ужасали её... Да и санитары с каждым днем становились всё возбужденнее, совсем уже прозрачно намекая, что она им "кое-что должна". А сознание между тем все намеревалось уплыть в неведомые дали, и теперь все силы Вероники уходили на то, чтобы каждое утро, просыпаясь, прокручивать в голове основную информацию о себе...