Свиток первый. Общий файл.

Свиток первый. Ситэ.

Пролог.

Чанъань. Внутренние покои императорского дворца. 5-й день четвертой луны. Томоэ.

Клинок Томоэ потек из ножен, легко и послушно. Стальная дуга, покинув деревянное ложе, вытянулась параллельно доскам пола и, описав стремительный полукруг, взлетела вверх. Гэммэй зеркально замерла напротив, подняв над головой меч.

"Естественность — результат безмыслия. Ум должен быть отстраненным, подобно зрителю", — всплыло в памяти.

Войлочная подошва носка скользнула по крашеной древесине. "Не напрягаться. Не задумываться, не гадать о ее намерениях. Видеть... нет, чувствовать, и верить чувству".

Томоэ отогнала слишком навязчивые мысли. И сдвинула ногу чуть дальше. "Не поддаться приманке. Не дать заманить себя. Главное, понять ее вовремя... Что я делаю? Нет, я не должна думать об этом. Иначе я проиграю бой. Нельзя, нельзя..."

Схватка не бывает долгой. Даже если она и окончилась ничем. Девушки, едва избежав смертельных касаний клинков, проскочили мимо друг друга и опять замерли в боевых позициях, осознавая итоги сшибки.

У Гэммэй оказался распорот рукав... "А у меня срезана прядь волос", — борясь с азартом, подумала Томоэ.

Они опять закружили, готовые к внезапному броску. Осторожные и расслабленные одновременно. Каждый шаг — попытка выиграть мгновение, движение рук — угроза...

Подчинившись внезапному импульсу, Томоэ метнулась вперед. "Не надо думать!" Волнистые молнии лезвий сверкнули и столкнулись, оглушая и ослепляя заострившиеся чувства!.. Но даже не думая, она не успела. Осознала это, увидев взблеск над головой, ощутила накатившую боль в руках, спине и ногах — тело сдалось раньше ее!

Томоэ зажмурилась. Вновь распахнула глаза и попыталась сосредоточиться. Кончики пальцев машинально погладили гладкую округлость камня. В какой-то момент показалось, что можно использовать "ко", и рука с камнем взметнулась над доской... Бесполезно... Все бесполезно...

"Я сдаюсь", — подумала, еще не произнесла, девушка и тут только почувствовала, как холоден весенний ветерок. Вместе с осознанием проигрыша вернулся, вспыхнул яркими красками привычный мир. Мир женских покоев с его бесконечными разговорами и размеренными движениями... Гэммэй сидела напротив, отделенная от Томоэ массивной квадратной доской для "го". Все еще сосредоточенная, наверное, видевшая возможное продолжение партии. Такая же прямая и строгая, как в видении... По бокам, на залитой мягким солнцем открытой веранде, замерли поглощенные игрой молчаливые женщины, в многослойных весенних нарядах похожие на большие редкие цветы. Цветы "Императорского сада"... Взгляд задержался на истрепанной зубами кромке расписанного веера. Присутствующие рассматривали доску, разрисованную узором белых и черных камней, лица игравших, друг друга, и ни одна — веер. "Но они видели...". Томоэ мгновенно и жарко покраснела. Поспешно склонилась перед соперницей, используя волосы, как укрытие от взглядов:

— Я сдаюсь... Спасибо за игру.

Однако, смущение быстро прошло. Желание играть все еще не отпустило. Заставило поднять глаза и выпалить:

— Мы сыграем еще раз?.. Мне хочется учиться у тебя...

Это, несомненно, было лестью, мелкой, почти неотличимой от правды. И понятной для всех.

— Вы опять порадовали нас своим искусством, дорогая Тянь Чжи, — проворковала одна из наблюдавших за игрой женщин — красивая молодая северянка, с тяжелыми русыми волосами, уложенными в высокую, украшенную лентами и заколками, прическу, — вероятно, ваш будущий муж будет счастлив, иметь такую умную жену...

Томоэ не поняла значения этой фразы, но язвительность тона уловила мгновенно, зная долгую и непонятную вражду подруги и гуйжэнь Шу-и. Порывисто обернулась к последней и, вздернув нос, ответила:

— Конечно, будущему мужу Гэммэй очень повезёт! Она не только умная, но и замечательная во всех отношениях!

Гэммэй отвернулась. И принцесса опять стушевалась, чувствуя, что сказала что-то не то.

Неловкости добавила еще одна из женщин — чуть старше Томоэ, тонкошеяя и круглолицая девушка. Радостно и чуть изумленно ойкнув, она воскликнула:

— Это чудесно! Поздравляю вас...

Но этот всплеск радости тут же был остановлен мановением руки самой старшей женщины — гуйфэй Мэй-си. Она обернулась к Томоэ:

— Дорогая, вы много времени просидели неподвижно, прогуляйтесь по саду...

Принцесса кивнула — гуйфэй часто выступала в роли неофициальной распорядительницы, послушаться ее всегда было лучшим решением. Чувствуя нарастающее напряжение между женщинами (самая молоденькая смотрела немного растерянно), Томоэ встала и обернулась к хмурой подруге:

— Идем, вишня скоро опадет...

Гэммэй кивнула, обернулась к присутствующим и поклонилась:

— Благодарю вас... — фраза прозвучала совершенно тускло.

Они отошли в глубину сада, пройдя по прямоугольным плитам дорожки мимо выложенного крупными выразительными камнями берега пруда, и остановились под ветвями в бледно розовых цветах, за облачками которых едва угадывались крыши окружающих построек. Гэммэй тут же опять отвернулась. Но Томоэ нетерпеливо подалась к ней, снедаемая любопытством пополам с тревогой за подругу и гневом на обидчицу:

— Что случилось? — она попыталась заглянуть в лицо спутницы, — Ты ведь не будешь от меня скрывать что-то? Помнишь обещание?

Та едва слышно вздохнула. Обернулась с улыбкой.

— Ничего, сестрица, — фальшь была слишком явной, — я просто плохо спала.

— У тебя не получается... — принцесса не произнесла обидного "лгать", — Что с тобой?

Она протянула руку и осторожно коснулась кончиками пальцев волос подруги.

Реакция оказалась неожиданно бурной. Гэммэй закрыла лицо рукавами, и плечи ее затряслись в беззвучных рыданиях. Томоэ растерялась.

— Сестричка, — протянула она неуверенно, но громовой раскат прервал ее, а потом налетевший ветер стряхнул с деревьев лепестки и закружил их розовыми снежинками вокруг замерших девушек...

Томоэ, завороженная танцем лепестков, прошептала:

— Красиво... Что это было?

Небо чистое, по-весеннему светло-голубое и глубокое. Ни облачка.

Она оглянулась на Гэммэй, увидела, как отчаяние сменяется сосредоточенностью, а потом и тревогой.

— Томоэ, ты помнишь звук фейерверка?

Вопрос прозвучал очень четко, отчего стало тревожно.

— Да.... Но это не совсем похоже...

— Это порох взорвался. Много и рядом.

Томоэ окатило холодом, мысли еще не успели оформиться из мешанины родившихся образов, но сердце замерло в предчувствии чего-то страшного... Пальцы Гэммэй сильно сжавшие запястье перехватили испуганный вскрик.

— Госпожа! — тревожный оклик, подбежавшей Инори — личной служанки принцессы, отвлек от нарастающих растерянности и страха. — Госпожа, пройдите в свои покои!

Мелькнувшее за ее головой одеяние евнуха подтвердило значимость просьбы, и принцесса повернулась к ним. Пальцы подруги оторвались от руки с болезненностью потери. "Порох?!" — наконец мысли обрели звучание и форму, — "Фейерверк.... Во дворце... Днем.... Почему? Почему так страшно? Почему так громко? Почему так незнакомо? Почему?.."

— Госпожа Старшая Дочь Императора, — голос вышколенного слуги был напряжен, хотя и учтив, как и положено. — Пройдите в свои покои. Все хорошо. Вам ничего не угрожает.... Пожалуйста, пройдите в свои покои! — слуга склонил голову, молитвенно подняв сложенные перед собой ладони. Голос его сорвался на фальцет.

— Да, — кивнула девушка, вспомнив свое положение. Оглянулась мельком на подругу. — Пойдем...

Краем глаза заметила, как растерянно смотрит на свою госпожу служанка Гэммэй — Икари. Словно ожидая объяснений. А та устремила задумчивый и хмурый взгляд в небо.

— Да, госпожа, — обернулась Гэммэй. И кивнула увереннее, заметив растерянный взгляд принцессы. — Все хорошо.

Галереи, переходы, коридоры дворца.... Почти бегущий впереди евнух, подобравший полы своего халата — Томоэ на мгновение позавидовала ему, поднять так платья было невозможно. Когда навстречу вынырнуло знакомое лицо Учителя фехтования, она поняла что запыхалась. И все же выдохнула волнующие ее вопросы — они просто рвались из нее наружу.

— В чем дело, Учитель? Что это было?

— Разве так положено спрашивать учителя? — вопрос отрезвил, заставил опять вспомнить свое место. Томоэ смутилась, несмотря на тревогу. — Учись терпеть, учись ждать.

Он улыбнулся, увидев ее реакцию.

— Будьте здесь.

И вышел, оставив четырех девушек одних.

Это было мучительно. Ждать в тревоге, изнывать от любопытства. Поначалу они пытались заняться каждая своим делом. Но играть не хотелось, писать или читать тоже. Наверное, служанкам было легче — внимание отвлекалось на хозяек. Наконец Томоэ не выдержала и обратилась к теме, занимавшей ее до начала тревоги:

— Гэммэй, миленькая... может, ты расскажешь мне всё-таки, что испортило тебе настроение?

Гэммэй, кажется, ждала вопроса. Коротко и кротко ответила.

— Меня замуж выдают.

Подруга опять растерялась. Тон и настроение совсем не вязались с событием.

— За варварского царька...

— Но ведь это замечательно... — Томоэ споткнулась в середине фразы. — За кого???!!!

— Месяц идут переговоры. Шаньюй требует невесту из императорского рода... Посольство должно отвезти меня на север, в ставку шаньюя.

Томоэ прижала пальцы к губам. Ее опять обдало холодом. Мысли заметались в поисках решения — подругу, ставшую родной, чья-то воля отрывала, словно кусок ее собственного живого тела.

— Отец найдет выход, я уверена... я попрошу его, он...

— А что еще меня ждало?! Никому не нужная сирота с великим именем!

Обида изменила лицо подруги — Гэммэй побледнела, губы ее дрожали, дрожали и искры слез в глазах. Она мотнула головой, отрицая слова принцессы, и зажмурилась. Выдавленные веками слезинки сверкнули в воздухе.

Не зная, что сказать, Томоэ порывисто обняла ее. Девушки опустились на пол и зарыдали вместе. Одна от отчаяния и обиды, вторая от горечи. Горечи непонимания, предстоящего расставания и сочувствия. Очень скоро к ним присоединилась Икари, а потом и Инори...

Они рыдали слаженным хором, дружно и самозабвенно. Вместе... И каждая о своем. Томоэ удивилась этой мимолетной мысли, когда слезы начали отступать. Мысль была новой... Ее даже стоило обдумать. Но... горечь предстоящей разлуки требовала выхода, требовала решения... Девушка подняла голову, оглянулась.

— Замолчите!.. Гэммэй, миленькая, не надо плакать... — сглотнула и всхлипнула опять, — Вдруг этот северянин окажется таким красивым, что ты его сразу полюбишь? Ой, что я говорю! Я дура глупая... — но остановиться не смогла, слова вырывались сами собой, мысли скакали в поисках выхода, или хотя бы надежды... — А вдруг его убъют? Или он заболеет... Не теряй надежду, слышишь?!

Подруга зарыдала еще громче. Зарыдала, словно не слыша просьб.

— Сестричка, — Томоэ прижалась к ней, обхватила руками, словно крыльями прикрыла, — Миленькая... Не плачь, пожалуйста-а, — конец слова превратился в рыдание. Стихия слез подхватила опять, но девушка воспротивилась, попыталась разорвать этот горько-соленый круг. Интуитивно противопоставляя угадываемой безысходности здравого смысла абсурд глупой шутки.

— Вдруг он подавится, когда тебя увидит? Ты такая красивая... — мысли еще не успели сформироваться во фразу, а уже вырвались наружу. Нелепые.

— Лучше до того как уви-и-идит... — проскулила Гэммэй.

"Небо, помоги мне! Я такая глупая, что даже не могу придумать глупейшую глупость!"

— Гэммэй, когда ты так рыдаешь, ты похожа на дурочку-Фэй! — нашлась Томоэ. И хотя подруга зарыдала от этого еще громче, она разомкнула объятия и встала, вытирая слезы рукавом. — Смотри, у тебя сейчас лицо прямо, как у нее, когда ей делают замечание. Она скривила личико в грустную сморщенную физиономию, характерно изогнув губы и брови. Это было жестоко...

На нее посмотрели служанки. И Томоэ взмолилась всей душой, взглядом: "Помогите!".

Верная Инори поняла. Всхлип перешел в нервный смешок.

— Прости-и-ите, госпожа!!! А-а-а-а! — картинно заныла Томоэ, заламывая руки и корча рожи. Попятилась и намеренно споткнулась, словно запутавшись в платье, потеряла равновесие и плюхнулась на пол. Инори засмеялась громче. Ей неуверенно стала вторить Икари. Но Гэммэй, хоть и перестала рыдать, осталась безучастной. Она словно отдалилась, загородилась от обидного смеха.

— Госпожа, а покажите, пожалуйста, господина тайши, у вас это чудесно получается...

Томоэ распахнула глаза от азарта. Она вскочила опять и зашарила взглядом по комнате в поисках того, что могло бы помочь соорудить парадное одеяние Императорского Наставника.

Инори, предложившая эту забаву, метнулась лаской в соседнюю комнату. Вернулась, неся в руках тяжелое полотно, которое тут же обернула вокруг талии принцессы, изобразив плахту.

— Икари, помоги, сделай прическу госпоже... — деловито приказала она второй служанке.

Та ловко прихватила волосы принцессы, собрала их в узел, отдаленно напоминающий мужской, и закрепила лентами.

— Государственные интересы неотделимы от Ваших, Ваше Величество, — пытая связки, прогудела Томоэ. Характерным жестом подняла руку с веером. — Когда у Вас зачешется седалище, просто поднимите подол — Вам почешут...

Она с трудом закончила фразу — хихиканье рвалось из нее как пар из чайника. Невысохшие от слез горя глаза заблестели слезами смеха... Она не призналась себе, что он тоже горький... Служанки прыснули следом. Засмеялась вдруг и Гэммэй. Немного иначе, но все же. И Томоэ попробовала продолжить:

— Как!? Вы смеетесь?! — нарочито патетично загудела она, — Разве это достойно?..

— Разве достойно Ее Высочеству уподобляться фиглярам в столь скорбный час? — голос настоящего тайши прогремел в комнате, заставив вздрогнуть и замереть на месте. Даже сердце на миг остановилось, трепыхнулось и забилось в груди испуганной птицей. Четыре подружки захлебнулись в разлившейся по комнате тишине.

— Я выйду и зайду вновь, — тихо проговорил из-за спины. — Это будет мой первый визит.

Шорох одежды (и как они его только не заметили?) сообщил об уходе Императорского Наставника.

Томоэ дрожащими пальцами стала распускать пояс держащий карикатурное церемониальное платье. Бледные служанки кинулись помогать... А Гэммэй уронила голову на руки...

Когда тайши с поклоном вошел в покои принцессы, девушки чинно сидели на подушках, развернувшись лицом к двери. Лица их были бледны соответственно моменту.

— Господин Первый Наставник, — Томоэ склонила голову в вежливом поклоне. Остальные поклонились согласно своему рангу.

— Прошу простить меня, Госпожа Наследная Дочь Императора... — тучный человек сложился в глубоком поклоне, а потом опустился на колени. Услышав изменившийся титул, Томоэ изумленно распахнула глаза... — Простите своего нижайшего слугу принесшего скорбное известие! Ваш брат Наследный Сын Императора Дай Сыюань только что... погиб... от рук изменников.

"Этого не может быть!!!"