Ведарь Перевертень

Ведарь Перевертень.

Глава 1

На широкое белое поле падали огромные хлопья снега. С разных сторон поле окружал зимний лес: хмурые ели с тяжелыми лапами, стройные сосны с раскидистыми кронами, березки с черными худыми ветвями. Хлопья падали, кружились в безумном танце и находили место среди собратьев. Серые тучи сыпали снегом так, словно хотели стереть с лица земли черные ветви, зеленые иглы, мшистые стволы.

Тоскливый волчий вой приветствовал падающие хлопья. Он пронесся над полем и затерялся среди заснеженных деревьев и кустов. Птицы боялись летать в такую погоду, звери не высовывали носа из теплых нор, лишь одинокий ворон нахохлился на черном суку и смотрел одним глазом на поле. Он и сам не знал, что его заставило прилететь сюда, привело какое-то щемящее чувство необходимости. Что-то должно произойти... Что-то важное...

На юго-западе колыхнулась большая еловая ветвь, пушистый снег сорвался сахарной пудрой и обнажил сине-зеленые иглы, заледеневшие шишки. Из-под ели вышел мужчина. Обух топора соскользнул с посеребренной ветви, и та качнулась обратно, скинув последние комья белоснежной пыли. Мужчина шел по чистому полю и на снежной скатерти печатались глубокие следы, будто из подвенечного платья вытягивали нитку и оставался серый неказистый след. Ворон встрепенулся на суку, присмотрелся к одинокому путнику.

На перемотанные бечевой онучи налипло по доброму пуду заледеневшего снега. Толстый ремень опоясывал меховую свиту, понизу белела оторочка . Плотные шерстяные штаны прихвачены снизу ремешками, у правого бедра приторочен огромный кинжал, что годится как для нападения на врага, так и для освежевания пойманного зверя. Овчинный тулуп распахнут, похоже, что человек вспотел, пока пробирался по тайге. Широкоскулое лицо раскраснелось, на усах и бороде белели мелкие сосульки. Пар изо рта оседал на околыше круглой меховой шапки. Побелевшая правая рука крепко сжимала топорище. Длинные русые волосы падали за спиной на небольшую черную рукоять. Что это за непонятный отросток и к чему он крепится — ворону не удалось разглядеть.

Ворон хрипло каркнул. В ватной тишине снегопада резкий звук раздался подобно грому среди ясного неба. Мужчина вздрогнул и остановился. Тоскливый волчий вой прозвучал уже ближе.

Мужчина положил топор, потянул за рукоять и на обозрение ворона предстал черный узкий прямоугольник. Человек дернул рукой, и от бруска разошлись два уса. Сноровисто накинул на ответвления тонкий шнурок и под падающим снегом появился большой арбалет. По черному телу оружия пролегли багровые вставки, тускло блестящие на свету, словно пятна крови пролились на потухшую головню.

Хлопья продолжали падать. Они ложились на меховую свитку, на скинутый тулуп, на цевье арбалета. Мужчина натянул тетиву, аккуратно устроил болт на ложе и опустился на одно колено. Арбалет смотрел в сторону, откуда донесся волчий вой. Мужчина замер, лишь парок дыхания выдавал в нём живое существо.

Несколько минут ничего не происходило, ворон встрепенулся ещё раз, сбрасывая налипший снег. Птица чуть не проморгала момент, когда из гущи занесенного орешника вырвалось огромное черное тело. Ворон прожил долгую жизнь, многое успел повидать, но никогда прежде не встречал подобное существо. По полю к замершему мужчине несся зверь похожий на человека и на волка одновременно. Мощные лапы выкидывали сугробы снега, среди длинных белых зубов моталась алая ленточка языка, горящие ненавистью глаза смотрели неотрывно на застывшую фигуру. Хлопья снега испуганно облетали заросшее черной шерстью туловище.

Ворон ещё раз хрипло прокричал, и мужчина выстрелил... Карканье ворона заставило его вздрогнуть или вид летящего зверя? Может и то и другое, но факт остается фактом — он промахнулся. Болт просвистел рядом с ухом черного существа. Огромный оборотень, продолжал мчаться по заснеженному полю, не обратив внимания на тонкий взвизг.

Мужчина откинул в сторону арбалет и схватился за топор. Фигура человека подалась к оборотню, голова втянулась в плечи... зверь приближался... Один взмах лапами, второй... Мужчина прыгнул навстречу...

Враги покатились по снежному полю. Мужчине удалось перекинуть через себя мускулистое тело, и в белой простыне появилась новая борозда. Несколько алых капель прожгли ямки на снежной скатерти. Зверь вскочил на задние лапы и поднял морду к серым тучам, в третий раз тоскливый вой прорезал падающий полог снега. Мужчина перекинул топор из одной руки в другую и снова приготовился к атаке. Черный зверь прижался к земле...

Громовое рычание остановило движение на поляне, лишь также плавно оседал на черной шерсти снег. Человек и зверь осторожно оглянулись на новый звук. На суку вновь встрепенулся ворон. Огромная ель на краю поляны вздрогнула, как вскидывается человек, когда кто-то неожиданно гаркает над ухом. Лавина снега сорвалась с её раскидистых ветвей, но не успел последний ком упасть на землю, как из туманной пелены вырвалось ещё одно огромное существо.

Неизвестно, кто сотворил того, кто возник перед сражающимися — человек и медведь слились воедино в этом кошмарном создании. Удлиненные лапы, похожие на мохнатые руки и ноги, могучий торс — на груди спокойно уляжется годовалый теленок, лютая злоба сверкала в крохотных глазках. Лохматый колосс стоял на задних лапах и в ярости сжимал чудовищные кулаки, каждый размером с улей диких пчел. Человеко-медведь поднял вытянутую морду к серым небесам и рычание, напоминающее раскаты обвала в горах, вновь заставило встрепенуться ворона.

— Вот тебя нам и не хватало! — прохрипел мужчина с топором.

Человековолк протяжно провыл в ответ на рычание бурого гостя. Медвежьи лапы пришли в движение, огромное тело со скоростью стрелы начало приближаться с двум бойцам.

— Не трожь, он мой! — в вое оборотня прорезалась человеческая речь.

— Ещё увидим! — гаркнул в ответ мужчина и прыгнул на черного зверя.

Оборотень двигался так быстро, что на миг расплылся в темную тень. Слегка уйдя в сторону, огромная лапа зацепила бок человека, и мужчина отлетел в сторону как снежинка, которую ребенок сдувает с рукавички. Поднялась туча снежной пыли, но правая рука не выпустила топора, а другая прижалась к ушибленному боку. Он вскочил на ноги и успел увидеть, как бурый зверь сцепился с черным.

Два огромных монстра сшиблись в воздухе как сдвинутые навстречу друг другу каменные валуны. Тут же раздались шлепки ударов, будто ученик гончара месил глину под строгим наблюдением учителя. Яростное рычание било по ушам, клацанье клыков, скрежет острых когтей заполонили снежное поле от края до края.

Ворон повернул голову, внимательно всматриваясь в действия человека. Тот сжал руками топорище и присел на колено. Его слова едва доносились сквозь шум сражения:

Черным небом, белой луной,

Заклинаю кровью и медной слюдой.

Ослабь силы лютых врагов,

Даруй мне силы сотни богов!

Гром расколол серое небо. Яркий зигзаг молнии ударил в человека, но тот успел подставить под него оружие. Металл на топоре покраснел, небесный пух падал на кельт и поднимался к небу облачками пара. Человек чуть сгорбился и начал приближаться к сражающимся.

Человекомедведь в это время отшвырнул противника, и тот сбил человека с ног. Бородач вскочил первым и занес над поверженным оборотнем раскаленный топор. Черный зверь оттолкнулся лапами от заснеженной земли, и кельт вонзился между мохнатых корневищ. Огромная лапа ударила в ответ. Кольчуга вновь спасла человека, но мешком отлетел на добрый десяток метров. Топор остался торчать в заледеневшей корке.

Над топорищем пролетело бурое туловище и вновь звери схлестнулись в яростной схватке. Брызги алой крови прожигали дырки в снежном покрывали. Когтистые лапы били по черной морде, клыки до половины окрасились алым. Человековолк не отставал от своего противника, бил так же отчаянно, стремился не защищаться, а нападать.

Человек достал из-за пазухи несколько острых багровых стержней. Он что-то шептал, но ворон не мог разобрать в завываниях ветра, рычании и смачных шлепках. Бородачу не удалось воспользоваться иглами, также как и топором...

Человекомедведь краем глаза следил за мужчиной и успел перехватить удар в основание шеи. Он выпрямился, поднял человека за сжатый кулак и несколькими движениями вырвал иглы из окровавленной ладони. Уже занес лапу, чтобы снести кучерявую голову, но в этот момент зубы волкодлака впились в мускулистую ногу, и огромный зверь взвыл, выронив человека...

Ворон сорвался со своего места и закружился над полем битвы. Видел, как уклонился от замаха человек, как ударил черный зверь, как присел и отпрыгнул человекомедведь... Битва продолжалась долго, трое бойцов вытоптали широкий круг, увлажнили его своей кровью.

Никто не мог взять верх. Снег прилипал к крыльям и делал их тяжелее.

Наступил короткий миг передышки, когда бурый зверь отшвырнул в сторону волкодлака и откинул человека. Трое встали по краям грязно-алого круга — проведи между ними прямые, получится правильный треугольник. Трое смотрели друг на друга. От усталости дрожали руки, ноги, лапы. В глазах сверкала всё та же непримиримая ненависть. Они понимали, что не могут одолеть противников.

— Договор! — хрипло выкрикнул человек.

— Договор! — прорычал черный зверь.

— Договор! — прогрохотал человекомедведь.

Трое сошлись посередине круга, ворон сел рядом, но не смог услышать, о чем говорили трое истекающих кровью существ — их словно окружил хрустальный кокон и звуки не проникали за его пределы. Ворон мелкими прыжками подобрался поближе и в этот момент человек резко выпрямил руку — коротко блеснул багровый всполох, и ворон за краткий миг разглядел летящую в его сторону медную иглу...

Я сел на кровати. Пот тут же заструился в глаза, я стер влагу со лба и уставился на мокрую ладонь. Мда, слишком уж часто в последнее время снится этот сон. Опять никто не побеждает, а я почему-то всегда оказываюсь в теле ворона и наблюдаю за сражением, надеясь на иной исход. И всё это началось с тех пор, как мы расстались с Людмилой. Вернее, она уехала на каникулы к родителям в Тейково и не вернулась... Летом тихо забрала документы из техникума и исчезла. Эх, Людмила, Людмила.

На прикроватной тумбочке стояла фотография в синей пластиковой рамке, с глянцевой поверхности улыбалась девушка, которая так неожиданно ворвалась в жизнь первокурсника и так внезапно из неё испарилась...

Всё! Не хватало ещё расплакаться! Соберись, тряпка, а то разнюнился. На ней не сошелся клином белый свет, будут в жизни встречи и расставания. Сейчас нужно подняться, заправить кровать, взять мыльно-рыльные принадлежности и привести себя в порядок. Ведь сегодня день посвящения в студенты, принимается первый курс, так что будет дискотека, начнутся танцы и, возможно, какая-нибудь соблазнительница составит мне компанию в отшугивании ночных кошмаров.

Скоро забежит сокурсник, так что нужно поторапливаться. Хотя, если придем раньше, то рискуем напиться до падения ниц, если же придем позже, то вечер грозит пройти на сухую. "Точность — вежливость королей и долг всех добрых людей" — как говаривал Людовик Великий, а дядька, который правил семьдесят два года, вряд ли фигню какую сморозит.

Всё, почти собрался, остановился причесаться перед зеркалом. В отражении на меня любовался высокий, плечистый парень с резко очерченными скулами. Светло-русые волосы открывали лоб с двумя прыщиками, надо бы прижечь. Немного кривой нос — память о секции по рукопашному бою. Слегка оттопыренные уши добавляли мальчишеского задора вполне серьезному выражению лица. Не красавец писаный, но и далеко не урод. Я подмигнул отражению — самец готов выйти на охоту. Берегитесь, девчата!

Единственная родственница, тетя Маша, не устает повторять, что я очень похож на отца, только глаза мамины, синевато-желтоватого оттенка утреннего неба. Я об этом мог судить только по оставшимся фотографиям...

— Ну что, ты готов? — дверь распахнулась, и в комнату влетел ураган по имени Женька.

Он увидел, что я причесываюсь, и попытался изобразить боксера, а мне досталась незавидная роль груши.

— Готов, готов, осталось "туалеткой" брызнуться!

Я уклонился от двух ударов и отвесил ему щелбана. В ответ на это огорченный сокурсник исподтишка дал мне пендаля и кинулся к столу, где лежала собранная закуска. Хлеб, вареные яйца, зелень и кольцо "Краковской".

— Всё, обожремся и помрем молодыми. Завязывай прихорашиваться, нас батя подкинет, и ребята уже ждут. Давай шустрей! — Женька кинулся к дверям, я пошел следом.

Напоследок окинул взглядом студенческую комнату общежития, где покоились три кровати, тумбочки, шкаф и стол с табуретками. Вроде бы всё выключено, вышел и закрыл дверь. Оставил за спиной сон про бородатого человека и оборотней.

Глава 2.

— Ты отлично двигаешься! — прокричал я в розовое ушко, и чуть крепче прижал горячее тело.

В небольшом зале дискотечного клуба "Ш.П." по-другому общаться невозможно, а говорить что-то нужно, и так целую минуту переминаемся без слов. Скоро песня закончится, и неизвестно — когда я ещё наберусь смелости пригласить её на танец.

Глаза девушки сверкнули шоколадной глубиной, и прозвучал нежный голосок:

— Спасибо, ты тоже хорошо ведешь!

Сердце забилось с частотой заводящегося мотора, как тогда, когда впервые увидел девушку в компании других первокурсниц. Девушка плыла легкой походкой, словно сказочная принцесса в окружении фрейлин. Как она мне улыбнулась, хотя это могло и показаться возбужденному мозгу. Зачесанные светло-русые волосы спускались ниже плеч и легко покачивались при каждом шаге. Красивое лицо, воздушные волосы и обалденная фигурка лучились таким внутренним светом, что я невольно замер, не закончив свежий анекдот. Сокурсник слегка ткнул в бок, чтобы я отмер. А теперь мы танцуем "медляк".

Друг и сокурсник Евгений Коротаев подмигнул и показал большой палец, то ли оценивая девушку, то ли подбадривая. Рыженькая партнерша что-то увлеченно трещала ему на ухо.

Разговор нужно вести дальше. Однако мыслей так много, а язык словно обложили камнями, и я боялся выплеснуть какую-нибудь глупость. Наконец сомнения отмелись в сторону, и я выбрал привычную линию ненавязчивой болтовни:

— Меня Александр зовут, но чаще всего прихожу незваным. А как называть упавшего с неба прекрасного ангела, что составляет компанию в танце?

— Юля, и не ангел я вовсе, но за комплимент спасибо! — скользнувший по лицу луч стробоскопа заставил карие глаза вспыхнуть красным, и на миг превратил партнершу в соблазнительную вампиршу из фильмов ужасов.

Открыл рот, чтобы продолжить в этом же духе и, возможно, развить небольшой успех, но "вампирша" приложила тонкий пальчик к губам:

— Давай дотанцуем, а то разговоры сбивают с ритма!

Я невольно вдохнул, и аромат легких духов защекотал ноздри. Ничего другого не оставалось, кроме как кивнуть и, все еще ощущая на губах нежное прикосновение, дотанцевать, сжимая в легких объятиях волшебное творение.

Какая же банальность, но раньше помогала. Спасибо ей, что остановила эту полившуюся пошлость и дала время собраться с мыслями.