|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
? Владимир Датыщев
Оборотень и другие
Глава 1
"Спи, моя радость, усни, в доме погасли огни"
Отелло, мавр, колыбельная
Если одной тихой и абсолютно темной ночью, возле вашей кровати неожиданно из неоткуда появится маг, никогда не кричите от испуга! Как это сделал я...
И тут же получил тяжелым посохом по спине.
— Не кричи! — заорал в ответ Зоргаддун Лысый, замахиваясь посохом еще раз.
— Хорошо, — просипел я, потирая ушибленную спину и слезая со своей красавицы, — не буду!
Женевьева истошно завизжала, стараясь прикрыться одеялом, и мне пришлось воткнуть в ее прекрасный ротик небольшую подушку. Сделать это было ужасно непросто, так как она изо всех сил старалась извернуться и пнуть вашего покорного слугу ногами. В итоге подушка оказалась там, где ей и следовало находиться, а в пах красиво ударилась изящная, но твердая ножка.
Пока я выл от боли, Зоргаддун с улыбкой наблюдал за моими отчаянными потугами закрыть женщине рот. Наконец он снизошел до небрежного кивка головой, который временно запечатал Женевьеве голосовые связки Заклинанием Молчания, и укоризненно посмотрел на меня.
— Вижу, Сизый Клык, как всегда, в своем репертуаре... Женщины, девушки, и еще раз женщины...
— Ага, — скривился я, отчаянно сжимая руками между ног. — Тебе чего надо, старый палкомахатель?
В другой комнате кто-то злостно застучал в стену и закричал противным басом лесоруба:
— Козлы! Закройтесь! Даже в борделе спокойно отдохнуть нельзя! То стонут, то завывают, ну дайте же спокойно потрахаться!
Ему ответили из той же комнаты, только голос на этот раз был женским:
— Сам козел! У тебя не стоит даже! Полночи поднимаю, а ты хоть бы хны... Или работай, или катись к себе в леса!
Лесоруб за стенкой задохнулся от злости:
— Это у меня-то? Да на тебя ни у кого не встанет, старая корова!
Обиженная проститутка ответила, едва ли не всей своей профессиональной лексикой.
Бордель медленно просыпался, и почти изо всех комнат полетели реплики относительно того, что каждый из клиентов думает о лесорубе и его шалаве.
Зоргаддун рассеянно улыбнулся и покосился с говорящей стенки на меня.
— Предлагаю покинуть это весьма распутное место и где-нибудь уединится.
У меня сразу же нашлось множество причин остаться в казенном доме, но маг угрожающе черкнул посохом по воздуху, и они тут же отлетели вместе с остатками сна. С огненной магией ссориться — не любить себя и свой хвост...
Пока высокочтимый чародей рисовал на ветхом коврике Руны Перехода, я ухватил со стула штаны, чмокнул в щечку Женевьеву и бросил на кровать несколько серебрянных.
— Не грусти по мне, солнышко лесное! — С сожалением крикнул я, пока Зоргаддун тащил меня к Переходу.
Я никогда не любил Переходов, тем более, когда их творил Зоргаддун. С его магическими способностями можно было подвинуть средней высоты гору, но с комфортом переместится — никогда. Вот и сейчас, мы летели по 18-ому Туннелю Соединения — маг более-менее спокойно, опираясь на посох и кутаясь в свою фиолетово-черную мантию с накидкой на голову, а я — вниз головой, и отчаянно болтая руками. Мое достоинство сломало появление из бокового канала какого-то чародея Нижней Гильдии. Увидев меня в такой прекрасной позе, он злорадно засверкал зубами и выкрикнул что-то насмешливое. Окончательно опозорила та вещь, что я не смог дотянутся к нему зубами, и он исчез на Левой Стене Реальности, помахав Зоргаддуну рукой на прощание.
Оставляя за собой колебания материи, мы достигли Точки Выхода и с громким хлопком появились в трактире "У Мбатмы". Как всегда маг вышел из Туннеля неспешно, я же — вылетел стремглав, и запорол носом по влажному после вечерней уборки полу.
Мы частенько наведывались к Мбатме, и поэтому свежая обстановка меня совсем не удивила, хотя немного озадачила. Каждые пять дней хозяин менял в трактире все: от формы столов и одежды прислуги, до самой последней мухи на светильнике.
Сегодня он порадовал своих гостей темно-розовыми тонами, которые уже были, кажется, лет пять-шесть тому назад, и восьмиугольными столиками из красного дерева. Столы украшались красными подсвечниками в виде женских туфелек с бледно-розовыми свечами. Потолок, украшенный свечными канделябрами, напоминающими снегоступы, поднялся несколько выше, чем неделю раньше, а барная стойка намекала отделкой на огромный расшнурованный ботинок, ощетинившийся рядами бутылок. Почти все стулья имели вид обувных ложек, а как всегда полуобнаженные служанки носили на голове чепчики в форме тапочек. Но особенно хорошо смотрелся главный трактирщик, одетый в кожаную одежду "под сапог" и обильно измазанный ваксой.
Народу в Большом Зале было совсем немного, и почти все знали мою "мирную" натуру, поэтому не засмеялся никто, хотя я со злостью отметил несколько тихих смешков. Надо будет припомнить вон тому даракцу возле барной стойки — больно уж широко раскрытый рот.
Зоргаддун, помахивая посохом, уселся за ближайший столик и взмахом подозвал служанку. Я подсел к нему, все еще злясь и пожирая его обиженным взглядом. Со времен нашей последней встречи, маг практически не изменился, побери его Марубха. Все те же черные глаза, окруженные синеватыми пятнами от недосыпания, та же седая, неухоженная борода и тот же узкий лоб, испещренный морщинами от редких бровей до края черно-фиолетового капюшона. Не говорю уже про красные прожилки на белках, намекающие на дружбу мага с огненными стихиями.
Словно не замечая моего оценивающего взгляда, маг заказал огромный кувшин пива и две слоновьи ляжки — подлизывается, колдовское отродье. Мы молча сидели, поджидая заказа, видимо, Зоргаддун помнил — на голодный желудок от меня добиться нельзя даже плевка на пол. Хотя, нет, наверное. Таким способом от меня можно добиться хорошего пинка под зад.
Я от души плюнул под ноги и уставился на проходящую мимо служанку. А девочка — ничего. Все при ней: груди, ножки, попка, мордашка. Только вот надменная она какая-то. Ничего, надменные — это слабость некоторых красивых оборотней, надо будет когда-то ради спортивного интереса...
Мои размышления прервало появление здоровенного подноса, в форме подошвы, с едой и кувшином пива перед носом.
Маг не ел ничего, только отхлебнул из своего сосуда и уперся тяжелым взглядом прошлогоднего алкоголика ко мне в тарелку. Я с голодным рыком откусил треть слоновьей ляжки и запил из своего кувшина.
— Ну, — спросил Зоргаддун несколько минут спустя, с сожалением разглядывая пустой поднос и подталкивая свою тарелку ко мне, — наелся?
Я молчал, нахмуренно хрустя слоновьими костями.
— Как тебе вон та малышка? — спросил Лысый-маг, явно желая отыскать в моей особе хотя-бы маленькое одобрение к себе.
Я ответил довольной отрыжкой и жадно посмотрел на его кувшин.
— Вижу, ты не очень рад встречи со мной, — продолжил маг, спешно хватаясь за свое пиво.
— А как же! Радости полный кошель! — Зарычал я, вспоминая его ночное появление. — Последний раз, когда мы виделись, ты оставил меня на поживу диким ийзенканам.
— Ну, за тот маленький инцидент, извиняюсь, — немного сконфузился маг. — Ты же жив остался...
— Жив? — Заклокотала моя обиженная особа и чуть не вцепилась ему в глотку. — А половину хвоста ты мне потом отращивал?
— Я готов возместить ущерб. — Ответил маг, — сколько?
Видимо, не ладятся у Зоргаддуна нынче дела, если вот так с лету хватает дело за горловину. При любых нормальных для его скудной хитрости обстоятельствах, не слыхать мне и слова о деньгах до окончания разговора.
— Узнаю плутоватого Лысого-мага. Нагадит сначала по самые уши, а потом деньгами бросается. Ладно... — Я внезапно подобрел, представляя увесистый мешок с деньгами. — Сто золотых и можешь говорить, что надо.
Зоргаддун бросил на стол маленький кошелек и улыбнулся, сверкнув желтоватыми зубами.
— Здесь — двадцать. Но ты получишь еще в сто раз больше, если согласишься исполнить вместе со мной маленькое дело.
— Маленькое дело? — Заворчал я, все же добрея после того, как кошелек перекочевал со стола ко мне в карман. — Прошлый раз маленькое дело состояло в том, чтобы достать волшебный изумрудный слиток из Королевской Башни, и с тех пор в Карлонде за мою голову назначена цена в тысячу карбушек.
Маг только успел открыть рот, чтобы ответить, как в Большой Зал ворвалось около двадцати стражников и, бешено маша алебардами, они окружили наш стол. Зоргаддун моментально позеленел и незаметно для всех, конечно, кроме вашего покорного слухи, бросил что-то под стол.
Худенький и прямой, как акулий плавник сержант отряда, шагнул вперед и бросил на скатерть увенчанный красной королевской печатью свиток. Его худенькое наглое горло так и напрашивалось на крепкий укус.
— Именем Императора Монка Баблабуба Семнадцатого, ты, маг Зоргаддун Лысый, обвиняемый в убийстве Главного Императорского Чародея, арестован.
Мои глаза полезли на лоб — колдовской хрыч поднялся в них на двести пунктов. Впервые за несколько лет!
— Какого черта! — испуганно пролепетал Зоргаддун, медленно сползая со стула. — Я ничего не сделал.
— Расскажешь об этом Старшему Палачу! — Заулыбался сержант и наставил на мага алебарду.
Я мгновенно почувствовал, что пахнет неприятностями со стороны власти и деньгами с боку одного старого колдуна. Выбирать не приходилось — я слишком не любил эту вшивую страну, и слишком уважал деньги (хотя любовь к магу была намного меньше от амурных отношений со страной).
— Вы не заберете моего друга! — заорал я, прыгая на стол и мгновенно превращаясь. Этот отряд королевской стражи, наверное, никогда не видел более страшных клыков и когтей, чем у меня, и поэтому перепугано отступил несколько шагов назад.
Стараясь напугать их еще больше, я закрыл на секунду глаза, поднял пасть вверх и душераздирающе завыл. К сожалению, этой секунды кому-то хватило... Ужасный удар обрушился мне между глаз, и я, как подкошенный, рухнул под стол. Последним воспоминанием, отчаянно уцепившимся за сознание, был сдавленный крик Зоргаддуна "Пять тысяч! Кар..."
Боль разливается между скудными извилинами, протекает по затылку и направляется куда-то в задницу. Все ноет... Мелкие яркие круги в глазах, сменяющие красную темноту. Скрежет тяжелых, как ляжка великана, век. Резкий свет болью пробивает робкие глаза. Прямо надо мной, с картины на стене, скалится дырявая калоша, заставляя напомнить, где ты.
Я очнулся за тем же столом, лежа человеческой головой на достаточно неплохих коленях симпатичной служанки, виданной моей особой раньше. Глаза залило кровью и ужасно шумело в ушах.
— О! — Обрадовалась служанка, вытирая мне кровь со лба. — Страшный черный кот и друг чародея проснулся! Трусливый маг — в кутузке, а храбрый воин — лежит, бедненький.
"Бедненький" лишь жалобно застонал, пожирая взором ее шикарный бюст.
— Ну, ничего, — мягко промурлыкала она, щупая мои бицепсы. — Сейчас мы тебя подлечим...
И тут я вспомнил!
— Где? — вскочил я и бросился под стол.
— Чт... — Не успела промолвить женщина, как я уже вылезал из-под скатерти, что-то зажимая в руках. И сразу же удивленно охнула, узнав предмет в моей руке.
— Это же!
Да, я тоже узнал предмет, сверкающий зеленым пламенем и окруженный розовым свечением трактирных свечей. Весом более триста карат, литое из цельного слитка золота с искусно вплавленными драгоценными камнями, неимоверной величины кольцо. На макушке его венчал треугольный зеленый изумруд диаметром с мой ноготь. От камня, опоясывая всю сияющую поверхность кольца, расходились витиеватые плавные буквы, составляющие какую-то надпись. Это был всем знакомый Огромный Перстень Магии Главного Императорского Чародея, и не было в этой стране человека, который на каждый большой праздник не прикипал бы к нему глазами.
А я то еще думал, что старый плут никогда не занимается черными делами! Зоргаддуна всегда хватало только на мелкие кражи, и то, с моей помощью.
Несколько секунд смотря на Перстень и стараясь сгенерировать хоть маленькую толковую мысль, моя особа снова повалилась на пол. Странно, или что-то в пиве, или меня повторно огрели по черепку. Быть может, служанка, не была настолько приятной особой, а одной из девчонок с улицы Зеленых Свечей? Как же люблю продажных девок, чтоб им пусто было! Зеленой свечей их...
На этот раз пробуждение было менее болезненным, да и обстановка поменялась. Несколько минут я не открывал глаза, боясь опять потерять сознание. Хвала Лимпадрасте, сознание не убегало, и мозги не имели большого желания брызнуть через уши, хотя в переносице что-то покалывало.
Большого Перстня Магии в руке не было. Как не было и свечей, столов и прочего.
Я лежал, в чем мать родила, на небольшой уютной кровати в маленькой каморке, и возле меня, грея своим горячим телом, лежала та самая служанка. Обнаженная, как грешница в Аду. Мне всегда нравились голенькие грешницы, но как только я потянулся к женщине, то с ужасом отметил, что рука в крови. Кровь щедро сочилась из громадной раны в боку моей соседки.
Опаньки! Вот это день! Сначала — мага в каталажку, потом — труп в кровати. Видимо, госпожа Фортуна сегодня повернулась ко мне своим уродливым задом. И, правда...
Несколько секунд спустя мой обостренный слух определил за дверью торопливые шаги подкованных сапог и тихое шептание Маковея-Доносчика:
— Зарезал бабу, говорю вам. Как свинью зарезал. Да не колдун он, просто оборотень... А дадите мне сколько? Под какой такой зад? Я же вам его прямо спросонку, возле трупа... Ну вы идите, а я здесь подежурю, вы же знаете, как меня люди любят...
Я лихорадочно заметался по комнатке, забрызганной кровью, стараясь найти выход. Выхода не было: ни окон, ни сдвижных панелей. Только кровать с трупом, да дверь, к которой через секунду подойдут стражники. Ну, еще малюсенькая тумбочка и четыре темных угла. Все, Клыку приснился валенок... В паука, что ли, превратится? Ну что за вшивая ночь?!!
Стражники выломали дверь и гурьбой ввалились в каморку, при чем двое умудрились упасть на мертвую и забарахтаться по окровавленным простыням. Целых семь боровов, одетых в тяжелые доспехи, и вооруженных алебардами. От испуга, я чуть не испортил воздух, но, кажется, Фортуна, наконец, мне показала все свои триста с чем-то белоснежных зуба.
Один из охранников спрыгнул с кровати, повертел головой в разные стороны и обратился к сержанту. Кровь убиенной стекала с нагрудника, щедро орошая пол.
— Господин сержант, кроме трупа здесь никого не обнаружено.
Тот же, что брал Зоргаддуна, сержант, осмотрел комнату, посмотрел на свой наручный амулет, пнул неподвижное тело на кровати и с сожалением объявил, делая умный вид.
— Сам вижу. Здесь даже нет намека на магию. Если бы оборотень превратился, например, в паука, мой амулет бы сразу его засек. А здесь есть только восьмеро абсолютно немагических существ, да еще тараканы. Но я еще никогда не слышал об оборотнях-тараканах, а магические вещи врать не могут.
Он сделал скучную мину и махнул рукой, окликая своих солдат.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
