Кровь моего врага

Судьба похожа на бесконечное число извивающихся дорог. У каждого своя тропа, по которой можно бежать или ползти, идти прямо или временно свернуть на чужую, шагая с кем-то бок о бок. Некоторые даже умудряются сесть посреди дороги, упрямо отказываясь двигаться дальше. Единственное, что не позволено людям — это вернуться назад. Начать с исходной точки, чтобы избежать все дорожные камни и выбоины. Любой шаг влечет за собой череду следующих, неизбежно меняя реальность существования.

'Посвящение Древнему Богу'

ПРОЛОГ

Темные кроны деревьев шумели, повинуясь порывам холодного осеннего ветра. Далеко внизу, под ними, задыхаясь и падая, бежал человек. Взгляд его испуганно метался по сторонам, от одного чернильного пятна тьмы к другому, воздух с хрипом вырывался изо рта, полное, не привыкшее к бегу тело отказывалось слушаться.

Наконец человек остановился и, не видя иного выхода, развернулся к своим преследователям. Взгляд зеленых, как молодая листва, глаз встретил его с невозмутимым спокойствием.

— Прекратите! Оставьте меня в покое! — затравленно выкрикнул он. Никакого ответа, лишь деревья шептали над головой. Человек вытер потные ладони о покрытую дорожной пылью тунику и судорожно сглотнул.

— Я очень торопился и просто решил сократить дорогу! — почти умоляюще продолжил он. — Хотел срезать по краю леса! Буквально по краю, не заходя вглубь! Клянусь Ану!

Откуда-то из-за деревьев донесся тихий смех, похожий на перезвон колокольцев. На смех ребенка, получившего долгожданную игрушку. Тьма всколыхнулась и вновь зажглась огнями глаз, отчего человек попятился.

— Не убивайте, молю! Дома меня ждет семья... Детишки...

От стены леса отделилась высокая фигура. Стремительно, парой шагов она пересекла разделявшее их расстояние и коротко замахнулась. В свете вечных звезд блеснул кинжал.

— Ненавижу детишек.

Человек всхрюкнул и рухнул на землю, тщетно стараясь зажать руками горло. Обутые в сандалии ноги отчаянно замолотили по земле.

В кольцо лунного света выступил худощавый эльф и взъерошил копну непослушных рыжих волос, с неподдельным интересом наблюдая конвульсии человека. Когда ноги жертвы безвольно обмякли, эльф осторожно, словно боясь испачкаться, тронул труп мысом сапога.

— Эти люди... Сколько веков живу, а они всё равно умудряются как-нибудь меня удивить. Поразительно. — Он покачал головой и кивнул на тело. Кровь растекалась всё дальше от вспоротого горла, пропитывая землю. — Нужно оттащить его на границу.

В лунном свете мелькнули белокурые локоны второго эльфа.

— Леандр, а правильно ли мы поступили? Ведь он...

— Он вторгся на чужую землю с оружием, — перебил друга рыжеволосый. Немного поколебавшись, он ухватил труп за ноги и потащил вниз по дороге, оставляя за собой темный след крови. — К тому же, он осквернил наш лес своей грязной кровью. Мы должны сделать так, чтобы подобное больше не повторилось. Его дети, соседи — все они должны научиться уважать чужие владения. Стоит дать им волю, и наши лесные просторы мгновенно превратятся в материал для их вонючих хат.

Блондин, шагавший рядом, недоверчиво усмехнулся.

— Ты меня пугаешь. И удивляешь, иногда даже больше людей. Может, ты ещё насадишь его голову на кол, а? Это же просто смешно... — Встретив взгляд Леандра, он изменился в лице. — Ты что... серьёзно?

Рыжий пожал плечами. На его лице не было и тени улыбки.

— Если голова отпугнет человеческих тварей, я её сооружу.

Бесконечный ковер, сотканный из крон Древнего Леса, вновь всколыхнулся от налетевшего порыва ветра. Приближалась буря.

ГЛАВА 1

Дева

'Леандр Д'ор (2247 — 1335 гг. до Великой Войны) — хорошо известный как Одержимый. Около двухсот лет целенаправленно и педантично истреблял южные поселения людей, нападая на ближайшие к Древнему Лесу племена. Затем, в 1780г. до В.В. развернул широкомасштабную операцию и изгнал людей на север, к границам современного Лоэрдилиена.

Спровоцировал затяжную кровопролитную войну между эльфами западной и восточной частей Древнего Леса, продлившуюся вплоть до 125г до В.В. В 1335 году в Исумлане, нынешней столице Золотого Леса, был четвертован, а затем сожжен по высшему указу эльфийского совета за 'преднамеренное истребление эльфийского народа'. О многовековом истреблении рода человеческого в приговоре не было сказано ни слова.'

('Эльфийские роды и вожди', малая библиотека Лоэрдилиенского университета)

'...По сути своей они жестоки и безжалостны.

Великое их множество полегло в кровопролитных междоусобицах, но ещё больше погибло людей, чьи селения и города по воле случая оказывались рядом с полями сражений...'

('История Внешнего Мира', библиотека Лоэрдилиена)

'...Светлые ли, темные ли, — они едино мерзки и опасны.

Их ненависть друг к другу велика, но к остальным расам она воистину нескончаема. Вести себя приличнее их заставило лишь собственное стремительное вымирание.

В настоящий момент этим тварям дозволено жить рядом с людьми лишь по причине банального невежества последних. Посему предлагаю ввести обязательные уроки всемирной истории не только в университетах крупных городов, но и в училищах и школах...'

(Хафиз Хорсоф Парвиз, 'Лучшие мысли и изречения')

Цикады тихо пели в траве, нагоняя дрему.

Мадея провела пальцами по гладкому древку лука у неё на коленях, зевнула и вновь покосилась на фигуру, сидевшую внизу у костра. Закутанный в плащ мужчина пошевелился, и огонь у его ног зашипел, жадно поглотив очередное полено. Он пришел около полудня прошлого дня со стороны торгового тракта. По-хозяйски бросил суму и развел костер. Пару раз гремел чем-то железным в мешке, дважды готовил отвратно пахнущее варево, трижды чихнул, один — высморкался. И всё. Ровным счетом ничего опасного и подозрительного. Обычный странник, какие толпами ходили по торговому пути к востоку. Всё ничего, вот только присесть этот странник решил в месте совсем неподходящем: у подножия древнего К'хаана, леса со скверной репутацией и не менее скверными обитателями.

За спиной чуть слышно всколыхнулась листва, ветви скрипнули под тяжестью тела.

— Ayee, Madee... — Высокий эльф сел на корточки рядом. Глянув на незваного гостя внизу, он недоверчиво сморщился.— Это он?

Мадея кивнула, не отрывая взгляда от незнакомца, который как раз решил подняться с насиженного места. Ненадолго задержавшись на вершине холма, он легко зашагал дальше и вскоре скрылся из виду, оставив костер гореть.

— Сейчас вернется. — Заметив недоуменный взгляд друга, Мадея пожала плечами. — Он так делал уже несколько раз.

— Может, ждет кого? Сошел с тракта и высматривает своих дружков. Всё может быть.

— Да, всё может быть... — протянула девушка, скользнув пальцами по старому шраму на щеке. — Может быть...

Спустя некоторое время странник вернулся и вновь притулился у костра.

— И давно ты так сидишь? — Эльран придвинулся ближе, и ткань его плаща коснулась оголенного плеча Мадеи.

— С самого начала обхода. Когда я пришла на место, этот, — она кивнула на человека у огня, — уже был здесь. Альдир предупредил, чтобы я не высовывалась и просто наблюдала. Знал, ублюдок, что именно я захочу сделать в итоге...

— Пожалуйста, прекрати. — перебил её парень. На вкус Мадеи, даже слишком громко и резко. — Альдир — бывалый воин и знает, что к чему. Если он так сказал, значит, так нужно.

— Знаю. Слышала много раз.

Мадея покачала головой. Нравоучения, снова нравоучения и указания, что людей трогать не следует ни при каких условиях. Даже если они будут палить костры у самого подножия К'хаана. Даже если они вновь примутся вырубать древние леса и отлавливать эльфийских детей для продажи...

Пальцы снова скользнули по широкому уродливому шраму.

К черту...

— Что ты делаешь? — в ужасе прошипел Эльран, наблюдая, как девушка медленно натягивает лук, целясь прямо в широкую спину человека. Пестрые перья на древке стрелы задрожали на ветру.

— Как что? — Тетива угрожающе скрипнула. — Препятствую вторжению на эльфийскую территорию.

— Но он даже не пы...

— Эй, ты! — заорала Мадея. — Человек! Ты же сам знаешь, сколько мы здесь сидим! Черт возьми, вали уже отсюда и не мозоль нам глаза!

Незнакомец даже не пошевелился.

Не моргнув глазом, Мадея выпустила стрелу. Та с пением вонзилась в землю в полуметре от костра.

— В следующий раз я не промахнусь, обещаю! — Мадея затаила дыхание, ожидая реакции. Но реакции не было. Вынув из колчана на бедре вторую стрелу, девушка бросила взгляд на Эльрана. Трус. Весь съёжился в предчувствии назревающего конфликта, не готовый отстоять те жалкие клочки земли, которые люди соизволили оставить эльфийскому народу. Но когда Мадея наложила стрелу на тетиву, он всё-таки не выдержал и попытался вцепиться в её лук.

— Да прекрати же, идиотка! Что с тобой?! Если Альдир или старейшины узнают...

— И кто им расскажет, интересно? Ты? — Мадея вгляделась в мальчишеское худое лицо друга. Заметив его замешательство, она удовлетворенно вздохнула. — Я так и знала.

Стрелу всегда можно было вытащить, а труп скинуть поближе к тракту.

— Человек, советую тебе встать и убраться отсюда! В последний раз!

Стрела с жужжанием погрузилась в землю рядом с сапогом. Хозяин сапога даже не шелохнулся.

— Настолько уверен в себе или в том, что я не выстрелю? — зло пробормотала Мадея. — Если второе, то ты горько ошибся... Эльфы из рода Д'ор никогда не колеблются и не промахиваются.

Прицелившись, она судорожно выдохнула и успокоила дрожавшую от напряжения руку. Затем мягко отпустила тетиву.

— И что же произошло дальше, позвольте узнать?

Обманчиво мягкий голос старейшины Н'ашталаса отозвался эхом от сводов Залы Собраний и был мгновенно поглощен собравшейся толпой. Десятки эльфийских родов древнего К'хаана собрались в тот вечер, теснясь на скамьях и вдоль увитых плющом стен. Всё их ценнейшее внимание было отдано двум персонам, неловко застывшим в центре зала: худому рыжеволосому эльфу, одетому не по погоде тепло, и столь же рыжей девушке, обводившей присутствовавших безразличным взглядом. Судя по виду молодых эльфов, чрезмерное внимание их отнюдь не радовало. Услыхав же вопрос старейшины парень совсем скис.

— Мы стали стрелять в него. Вдвоем.

— А потом дружно подожгли лес?

Эльф сглотнул и взъерошил медный ёжик волос, явно не зная, что сказать.

— Нет. Лес поджег тот человек.

— Постойте, вы же только что сказали, что стреляли по нему вдвоем. Из двух луков, соответственно. Неужто молодые эльфы семейства Д'ор совсем разучились целиться?

— Нет, мы должны были убить его еще с первой стрелы.

— Ну так почему же вы этого не сделали?

Парень замялся. Девушка насупилась и снова уставилась на увитые цветами своды.

— По всей видимости, у него был Лазурный амулет. Тот, который...

— ...Дает неуязвимость от стрел и другого метательного оружия. — устало перебил его старейшина. — Это мне можете не рассказывать. Хорошо, а почему вы не догадались спуститься и вступить в ближний бой?

— Мы хотели, но он переместился. Видимо, у него был и Изумрудный аму...

Смешки, прозвучавшие в зале, заставили Эльрана смущенно умолкнуть.

— То есть он сначала ушел от ваших стрел, воспользовавшись Лазурным амулетом, затем поджег лес, запустив в него пять огненных шаров, устроил пожар и телепортировался восвояси, махнув Изумрудным амулетом. Это вы хотите мне сказать? — Голос старейшины был полон еле сдерживаемого гнева.

Эльран нехотя кивнул. Мадея скосила глаза на представителей рода Д'ор, притулившихся в углу. Их посадили у самого выхода, впрочем, как делали на каждом Собрании. Отец сверлил её гневным взглядом, дед задумчиво накручивал длинный локон рыжих волос на палец, как всегда размышляя о чем угодно, кроме происходящего вокруг, мать и отец Эльрана настороженно вслушивались в слова старейшины, а глава рода Альдир беседовал с симпатичной брюнеткой. Остальным членам рода Д'ор и вовсе было плевать. Рыжее семейство потомков презренного Леандра никогда не отличалось сплоченностью и особой любовью друг к другу.

Тем временем старейшина Н'ашталас продолжал распаляться.

— Итого семь заклинаний за какие-то десять минут. Интересно, с каких это пор по Артаисскому тракту стали бродить маги высшего уровня? И с каких это пор молодым дозорным дозволено провоцировать людей и угрожать им? Закон гласит, что пока человек или иное создание Внешнего Мира не переступит границу, мы не должны, не будем и не имеем права стрелять. Ваше дело было следить за ним, и только. Вы же довели это до пожара!

Впервые за весь вечер Мадея прямо взглянула на старейшину. Ох уж эти его белесые старые глаза, казавшиеся тусклыми на вечно молодом лице... Сколько презрения в них плескалось, когда их взгляд касался её и Эльрана! Содрогнувшись от неприязни, девушка вновь покосилась в сторону выхода. Отец сощурился и нервно закусил губу. Дед продолжал крутить локон. Альдир тихо рассмеялся и, придвинувшись ближе к грудастой брюнетке, закинул ногу на ногу.

— Да почему вы молчите?! — не выдержала Мадея. — Почему не спросите, где всё это время были остальные охотники и дозорные?! Я смотрю, козлов отпущения делают только из нашего семейства! Знаете, почему тот человек позволил себе поджечь наш лес?! Да потому, что он был абсолютно уверен в своей неприкосновенности! Потому что он точно знал, что стрелять в него не будут, даже если ему вздумается помочиться на алтарь Манве! Он не шелохнулся даже после двух моих выстрелов! — Мадея была готова проглотить язык после всего сказанного, но остановиться уже не могла. Зал наполнили изумленные перешептывания. — Потому что мы позволили людям вконец обнаглеть и забыть, что значит эльфийская стрела в горле! Что значит, когда тебе вспарывают брюхо, а ты не успеваешь даже заметить, кто это сделал! Были времена...

— Мадея из рода Д'ор, разве тебе давали слово?! — Н'ашталас выгнулся вперед, впившись худыми пальцами в резные подлокотники кресла. Двое других старейшин позади него изумленно вскинули брови, разглядывая Мадею так, словно увидели её впервые в жизни.

— Какая к черту ра...

— Это собрание города, а не балаган для выскочек, подобных тебе! Будь добра, умолкни и постарайся больше не привлекать к своей персоне лишнего внимания.

— Даже не подумаю!

— Выведите её, она мешает собранию. Кто-нибудь из семейства Д'ор способен это сделать?

С места тут же поднялся отец. Быстрыми широкими шагами приблизившись к Мадее, он торопливо кивнул старейшине, схватил девушку за запястье и поволок её к выходу.

— Только не говори, что твоими устами сейчас говорил сам Леандр! — прошипел он ей на ухо, стиснув запястье ещё сильнее. — Ты только что опозорила меня и весь наш род!

Куда уж больше... Однако Мадея промолчала, угрюмо уставившись в мраморный пол, и послушно последовала за отцом сквозь толпу. Иглы взглядов, насмешливых, гневных, презрительных, впивались в неё со всех сторон. Куда-то подевалась вся та злоба, придававшая сил, оставив лишь усталость и желание убраться куда подальше. Поэтому, когда арка Зала Собраний осталась позади и стих гул голосов, Мадея с облегчением выдохнула... и тут же получила крепкую оплеуху, от которой аж зазвенело в ушах.