На огромном кусте распустились пионы. Цветки ещё не успели подвязать, и белые шары своей тяжестью гнули стебли к земле. Три-четыре цветка наклонились к другому кустику — маленькому, но украшенному пунцовым пионом размером больше самого куста.
В этом шалашике спасался от жары здоровенный котяра. Пятнистая серо-рыжая шкура маскировала его на земле. Выдавала место лёжки Василия только белоснежная "манишка".
Жёлтые глаза следили за шевелением на старой яблоне. Шесть минут назад туда забрался трёхмесячный котёнок и теперь беспокойно ёрзал на самой верхушке. Василий поднялся, неторопливо потянулся и пошёл к яблоне. Задрав вверх свою щекастую морду, он позвал:
— Маруська?
— А? — донеслось с яблони.
— Что, спуститься не можешь?
— Э-э, нет. Просто отсюда я весь огород вижу, и дом, и двор...
Василий встопорщил бело-чёрные усы. Опять залезла непонятно куда. Двух часов не прошло, как Маруся приехала на дачу, а уже успела уронить с чердака старые коробки, испачкать кровать сажей с печки и упасть в бочку с водой для полива!
— Тогда развернись к солнцу и перелезай на соседний ствол. Потом вон на ту развилку, оттуда на раскидистую ветку.
Фршух! С ветки спрыгнул рыжий котёнок. Отряхнулся и огляделся в поисках тени.
— А наверху так прохладно было... — протянул он.
— И ты бы до вечера там сидела? — хмыкнул Василий. — Всему-то тебя учить надо. Пошли.
Кошки проскользнули мимо пары грядок и свернули в проход между чесноком и морковью.
— Сюда, — указал кот и первым шмыгнул в промежуток между рядками морковки, где и улёгся.
— Ты думаешь? — Из ботвы рядом с Василием вынырнула любопытная зеленоглазая мордочка.
— Знаю. — Кот вытянул вперёд лапу в белой "перчатке". — Укладывайся поудобнее и не вертись как перерубленный червяк. Тогда жара тебе будет не страшна.
Маруся зашуршала в зарослях и угомонилась. Василий зажмурился. Погодка прелесть, солнце, облаков нет, ветра нет. Рыбу сегодня уже ел. Мышь поймал. Сейчас он лежит в прохладе, невидимый за неподвижными стебельками моркови, как тигр в бамбуке. Много ли для жизни надо?
— А теперь что делать? — донеслось из-за стены зелени.
— Марусь, — вздохнул Василий, — поспи. Или хотя бы подремли.
— Скучно! — Кошечка выскользнула из моркови и оказалась нос к носу с котом.
— Если ты сейчас угомонишься, вечером я тебе устрою экскурсию по даче, — пообещал Василий. — Заодно научу быть достойным представителем семейства кошачьих, — добавил он про себя. И сказал громче: — Спи давай, тебе много сил потребуется!
Маруся мгновенно улеглась и добросовестно засопела. Василий наконец задремал.
* * *
— Подъём.
— Мр? Что? — Маруся вскочила на тонкие тёмные лапки.
Василий оглядел её с ног до головы и сказал:
— Сначала надо осмотреть территорию.
Кошки неторопливо шли вдоль забора, переступая и перепрыгивая через канавки для стока воды. Котёнку всё было в новинку, он по-детски забегал вперёд, притормаживал сзади, подпрыгивал и вертел головой во все стороны.
— Вот здесь иногда пробегает ёж, — рассказывал Василий.
— Ух, ты! А где он сейчас?
— Не знаю, его можно увидеть только по вечерам. Сюда. — Приятели перебрались через забор во дворик. — Здесь осторожнее.
— Почему?
— Куры.
Эти глупые птицы всё время норовили клюнуть Василия. Им, конечно, доставалось за это от хозяйки, но память несушек коротка, и коту приходилось гордо бродить там, где его не доставали.
— Где куры?
— Да вон бродят.
Парочка взлетела на крышу курятника, потом по заборам обошла двор и вернулась в огород. Там они прошли мимо парников, пионов, яблонь.
— Не лезь в сарай, туда надо приходить с сумерками.
Маруся отошла от щёлки.
— Вон там яма, осторожно, её не видно. Так, здесь делать нечего. А тут лучше бывать по утрам.
— А почему?
Василий обозрел картофельное поле и плотоядно облизнулся.
— Землеройки!
Они неспешно огибали поле.
— Там болото, но пока дождей нет, ходить можно. Только с оглядкой: змеи!
— Кобры?!
— Гадюки. Без меня не суйся. — Василий промолчал, что и сам один-единственный раз сумел поймать только маленькую гадючку, и то пока гадюки-мамы не было. — Ну, тут лазать — лапы ломать, свалка она и есть свалка. А вот здесь, — кошки вошли в высокую траву и стали пробираться мимо облепихи и осинок, — интересно побродить, но в одиночестве. Стой, куда? Это место надо обойти. И обходить ещё месяц!
— А что так? Тоже гадюки?
— Хуже. Птичье гнездо. — Было время, когда этот сумасшедший дрозд гонял всех, кто только показывался на огороде, но теперь успокоился и гонял только тех, кто подходил к его берёзе. — Всё, обход территории завершили.
— А дальше?
Василий поглядел на солнце. Светило закатываться не собиралось. Чем бы занять ребёнка? Сам кот обычно бродил от одного обитателя дома к другому, где-нибудь да и оставался. Только вот неугомонной это вряд ли понравится.
— Ну-ка, идём.
Одомашненный тигр повёл приятельницу к большой ванне. В ней тоже была вода для полива. А под вечер ещё и...
— Ой, а кто это? — Маруся свесила нос в ванну, сидя на бортике.
— М-м-м, что-то вроде огромного комара, — с сомнением проговорил Василий. В насекомых он не очень разбирался.
Но кошечке этого и не надо было. Она с интересом разглядывала барахтающихся жучков-паучков.
— Гляди, какая кракозябра!
— Мда, неплохо.
— Бедненький, задыхается ведь. — Маруся топталась на месте, пытаясь дотянуться до жучка, но боясь опять упасть в воду.
— А если он вредитель? — Впрочем, Василию и самому не очень нравилось смотреть на тонущих. — Ладно, как насчёт поесть?
— За! — Котёнок соскочил с ванны, и оба потрусили в дом, где с удовольствием почавкали.
— Вот и славно. — Василий облизнул свои шикарные гусарские усы и поманил подопечную за собой. — Теперь к сараю!
Ветхое сооружение не представляло собой ничего интересного: пустая деревянная коробка с проваливающейся крышей и земляным полом, на котором проросла жидкая трава. Кошки замерли у отвалившейся доски.
— Посиди, — одёрнул кот любопытную Марусю. — Сейчас будет...
Поскольку солнце уже село, долго ждать не пришлось. Из темноты сарая бесшумно вылетела летучая мышь. Кошечка чуть не бросилась вдогонку.
— Куда тебе за ней, — рассмеялся Василий. — Может, лучше залезешь в её домик?
Маруся проскользнула в сарай. Кот сунул нос следом.
— Слабо до крыши долезть?
— Ничуть! — Молодая и ловкая кошка взвилась по доскам вверх и уселась на чудом уцелевшей балке. — Так это тут летучая мышка спит?
Если бы Василий умел свистеть, он бы присвистнул. А так ограничился подёргиванием хвоста. Дело не в том, что кошки не должны ловиться "на слабо". До балки больше двух метров по ветхим стенам! Во даёт...
— Ладно, пошли смотреть остальной зоопарк.
Продолжение представления шло под кустом смородины.
— Ёжик! — Маруся скакнула к неуклюжему на вид зверьку.
— Не мешай ему! У него дела, не то, что у тебя.
— А чем он занимается?
— Пожевать ищёт, его ж никто не кормит как нас с тобой. Может, на болото идёт. Или ежи гадюками не питаются? — задумался кот. — Ну да ладно. Налюбовалась? Идём.
Кошки забрались на высоченный забор. Василий занял любимое местечко на угловом столбике, а котёнок уселся на досках, вертя ушастой головой во все стороны.
— Да, завтра утром пойдём на охоту.
— Ух ты! — обрадовалась кошка. — А что...
— Маруся! Сейчас у нас не менее серьёзное дело. И уж куда более важное, — тихо пробормотал котяра.
— Какое ещё дело? — оживилась собеседница.
— Мы ждём.
— Кого?
— Его.
— А кто он?
Василий впервые не знал, что ответить. Окинул взглядом тёмную просёлочную дорогу, её колдобины, чёрные деревья вдоль неё, простор полей за развалинами старых сушилок для зерна. Как объяснить Марусе, что ждать надо не кого-то, а просто ждать? Неизвестно кого, непонятно зачем, неясно какого.
Кот стал вспоминать, как маленьким котёнком, уяснив себе эту обязанность, он ночи напролёт проводил на этом самом столбике. Гадал, как он будет выглядеть. Зачем придёт. Нужна ли ему будет помощь, или придётся драться с ним. Или наблюдать, оставаясь незамеченным, просто присутствовать.
Василий вновь и вновь прокручивал в памяти то чувство, которое подсказывало ему, что сегодня надо ждать. И чувство, говорившее, что он пока ещё не придёт, и можно отправляться спать. И почему-то никогда не было сомнения: а надо ли вообще ждать? Может, никакого "его" и нет. Кот так никогда не думал.
— Марусь, я не знаю о нём ничего. Но... Может, он принесёт хорошее, может и не очень. Может, просто придёт и сразу уйдёт. Надо ждать, пойми! — Василий перевёл дух и продолжил. — Понятия не имею, когда он придёт. То ли скоро, то ли через год, то ли его будут встречать уже следующие поколения кошек. Я не знаю.
Кот поглядел на Марусю. Как понять, что творится сейчас в душе ребёнка? Осознала, не осознала, что-то решила...
Они сидели неподвижно, молча. И, не отрываясь, смотрели на дорогу. Потом открылась дверь в дом, и хозяйка позвала питомцев.
— Идём, — поднялся Василий. — Сегодня уже ждать бессмысленно.
— Почему? — Кошечка соскочила следом за котом.
Господи ты боже мой, как научить такое недоразумение чувствовать это?
— Со временем поймёшь.
* * *
Дождь лил стеной. Намокло уже всё, что только могло намокнуть, и даже то, что намокнуть не могло по определению. Маруся забилась под старый крольчатник и часто высовывала нос, оглядывая свой сырой боевой пост на заборе и стараясь увидеть дорогу. Если забиться где посуше, ничего не было видно. В остальных местах капало в уши и на спинку. Кошечка терпела сырость.
— Он не придёт.
Маруся обернулась. Под крольчатник зашёл нахохлившийся Василий.
— Сейчас?
Она должна была понять это с возрастом, а не на следующий же месяц после открытия. Но врать ей...
— Совсем.
— Значит, больше ждать не надо?
Василий сел рядом. Наверное, не надо. Но зачем тогда он ждал столько лет? И до него ждали во много раз больше, чем он сам. Напрасно? Мечты детства ломаются, всё становится совершенно неясным, и как-то не так получается...
Кот опять вспомнил себя много лет назад, того Васяньку на заборе, готового каждую ночь смотреть на эту дорогу сколько угодно лет. Безоговорочно верящего в глупую сказку.
Зачем он рассказал Марусе правду? Потому что не мог держать это чувство в себе. И чего он добился?
— Да нет. Подожди ещё. Только давай ждать дома.
— Оттуда даже забора не видно.
— Ну, есть в чулане одно окошко. Подобраться к нему сложно, но ты же у нас компактная... Идём, пока дверь в дом не закрыли.
Кошки переступили порог и стали подниматься по лесенке. Маруся сразу свернула налево, в чулан, а кот задержался на ступенях, оглядываясь назад. Вот сейчас он уйдёт, и это будет первый раз, когда он пропустит дежурство. Он вздохнул и тоже свернул было в чулан, но вдруг стремительно вылетел под дождь и повторил Марусин рекорд, взвившись по скользкому забору и умостившись на верхушке.
Василий вглядывался вдаль, на дорогу, ему показалось, что он видит и развалины, и поле, и лес за ним... Кот увидел его. А потом котяра выдохнул и понял, что словно куда-то проваливается... В домашнем любимце проснулся тот, кем он был когда-то. Маленький тигр оттолкнулся от забора и прыгнул в темноту. Рубеж остался позади.
Ещё не успев оттолкнуться, он что-то ощутил. Понял, что происходит за его спиной. За его уходом кто-то наблюдал. И не кто-то, а тот, от которого он сейчас уйдёт раз и навсегда. От кого вырвется на свободу.
Кого он предаст.
Василий неимоверно развернулся и вцепился когтями в забор, едва не вывернув лапы. Подтягиваясь вверх, он громко мяукнул. Не должен он был рваться на эту сторону черты! И ни в коем случае нельзя сейчас падать на чуждую ему землю за пределами двора. Но разом нахлынула и усталость, и боль в лапках, и холод и сырость ливня...
Обратно на забор кот забрался чудом, чуть не упал на двор в грязь. Сверху лилась вода. Вдруг вспомнилось, как невесть сколько лет назад он первый раз в жизни попал под дождь. И бежал по огороду, ничего не понимая, зовя маму. И его подхватила на руки хозяйка, и отнесла домой. Васянька даже не стал вырываться, хотя терпеть не мог сидеть на руках.
Сейчас та же хозяйка стояла на пороге дома. Стояла и ждала, подойдёт тот или нет. Наверняка её Маруся привела, человек бы сам не почувствовал. Кот подошёл, потёрся щекой о пальцы протянутой руки. И быстро шмыгнул в подвал. Там он свернулся клубком, в таком положении стал вылизывать мокрую грязную шерсть.
Откуда-то выскользнул рыжий котёнок.
— Вась, ты чего? Будто он пришёл...
А быстро учится.
— Да, он.
— А кто он?
Василий помолчал. Говорить или нет?
— Выбор. — Хлопающей глазами Марусе пришлось пояснять. — Он — призрак воли.
Кошечка долго переваривала услышанное. Потом тихо заметила:
— А хозяйка там почему-то плачет...
— Не хозяйка, а человек, дающий поесть, — наставительно заметил кот и, поднявшись, ушёл.
Ой, ну кого он обманывает? Выбор-то уже сделан. Интересно, придётся пожалеть о нём или нет?
Так думал Василий, мурлыча человеку, дающему поесть.
2009 г
